Чередий Галина : другие произведения.

Взгляни на птиц небесных

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    "Слишком подробно анализируя свои ошибки, совершенные в прошлом, или чрезмерно тщательно планируя свое будущее, мы попусту тратим время, отведенное нам, чтобы жить здесь и сейчас. А может, стоит, закрыв глаза, сделать то, что хочется? Прямо сейчас? Именно здесь? Вот с этим человеком? Кто знает, что будет завтра? И будет ли оно вообще..." ЗАКОНЧЕН. Полная версия http://www.labirint.ru/books/531111/?p=5751
  Глава 1.
  Мусса со стоном перевернулся и пошарил рукой рядом с собой.
  Ничего. Только холодная прохлада льняной простыни под его пальцами.
  Приподняв голову, он прислушался. В квартире тишина. Нет ни звука льющейся воды в душе, ни каких-либо признаков движения на кухне. Ни шороха, кроме оглушительного тиканья настенных винтажных часов в гостиной. Вот как только можно было сделать этот дорогущий хронометр таким шумным, чтобы от каждого гребанного тик-так подпрыгивал мозг? Нужно еще раз выразить, мать его, безмерную благодарность Марату за такой жутко ценный подарок.
  Мусса еще раз напряг свою больную голову, прислушиваясь к тишине в квартире. Ничего, что бы безошибочно указывало на присутствие женщины, чей запах еще хранили его простыни. Он опустил голову и со стоном наслаждения втянул этот потрясающий, экзотичный аромат и тут же почувствовал отклик своего тела. Черт, он хотел её снова и прямо сейчас.
  Поднявшись, как был, голым и в полной боевой готовности, он пошёл по квартире, теша себя слабенькой надеждой, что его вчерашняя гостья, может, все же где-то притаилась в огромных недрах его элитной квартиры. И на кой ему такие здоровые хоромы, если нужно устраивать целый хренов пеший поход, чтобы найти с утра свою ночную волшебницу? А после его вчерашних подвигов ему это было ой как не просто.
  - Элоди! - хрипло позвал Мусса и усмехнулся звучанию собственного голоса. Да уж, Джигурда отдыхает!
  Никто не отозвался и не появился. Мусса обреченно вздохнул. Это прямо какой-то паршивой традицией становится! Стоит привести домой женщину, которая нравится ему, и провести с ней просто сказочную ночь - и утром он обнаруживает себя покинутым и одиноким в холодной постели. Это что, его расплата за многие годы, когда он сам так же поступал с женщинами? Долбаная карма, которая бьёт его по затылку его же оружием?
  Мусса свернул в ванную и, включив кран, тупо уставился на исчезающую в сливе завихряющуюся воду так, словно там были ответы. Или должна была, как в старой детской сказке, высунуться страхолюдная волосатая рука с корявым ногтем и погрозить ему: "Должок!". Ага, он, и правда, наверное, много задолжал всем женщинам, с которыми когда-либо спал. Ну, в смысле, многие из них, наверное, на что-то надеялись, а ему был нужен только секс без обязательств и осложнений в виде привязанностей. И вот теперь расплачивается. Сначала Милена его использовала и бросила без сожаления, а теперь еще и Элоди ушла без оглядки. Один раз его мужское самолюбие могло пережить, хотя и переживало до сих пор, но, мать твою, дважды! Это уже какой-то гребаный перебор!
  Мусса посмотрелся в зеркало. Что не так-то вдруг стало с ним? Почему женщины, на которых он западает, бегут от него, как от огня, после одной единственной ночи? Он что, не выдерживает какой-то сраный конкурс, о котором даже не в курсе? Почему же другие продолжают вешаться на него повсюду? И их палкой не выгнать из его постели? Неужто именно тех женщин, которые его цепляли, он сам был не в силах удовлетворить? Мусса опустил глаза на свой еще не совсем успокоившийся член.
  - Мы с тобой сегодня ночью славно потрудились, вроде, - сказал он ему. - Но неужели недостаточно?
  Воспоминания о том, как они 'трудились' над гибким, гладким, как мрамор, телом Элоди тут же опять заставили его 'дружка' воспрять духом и сжали его яйца болезненно-сладкой судорогой.
  - Вот ведь хрень! - прошипел Мусса и шагнул под душ.
  Или дело совсем не в сексе? Да, женщины часто любят говорить, что секс для них - не самое главное в отношениях. Нужна еще духовная близость или даже любовь. Но Мусса был уверен, что все это полная лабуда. Так говорят женщины, не имеющие любовников, которые каждую ночь заставляли бы их глаза закатываться от наслаждения. Трахали бы их так, чтобы все дурацкие мысли вылетали из головы вместе с криками в оргазме. И тогда бы эти самые женщины всё время бы ходили и мечтали о члене своего мужчины, а не о каких-то там романтических соплях.
  Когда он добрался до кухни, то все же нашёл записку, прижатую магнитом к холодильнику.
  ' Ты был просто потрясающим. Мне было жаль тебя будить, ты ведь так устал. Так что спасибо за все и прощай! Элоди.'
  - И ни хрена я не устал! - рявкнул Мусса раздраженно. - Нужно было разбудить! Я бы показал тебе, как устал!
  Мусса еще раз взглянул на записку и перевернул в тщетной надежде обнаружить номер телефона.
  - Ну да, сладкая, у тебя бы руки отвалились нацарапать мне свой номерок! Если я был таким потрясающим, то почему бы нам не повторить? - спросил он записку, будто она могла и правда ответить.
  Мусса сварил себе кофе и, усевшись за стол, вернулся мыслями во вчерашние события.
  Он увиделся с Миленой этим вечером после долгого перерыва. Она уже перестала кормить грудью и вернула себе прежнюю прекрасную форму, заставляющую заныть его зубы и тягуче болеть его пах при взгляде на неё. До этого несколько месяцев они общались только по телефону, и не сказать, что каждый раз слышать её хрипловатый чувственный голос Муссе было намного легче. Мозгами-то он давно смирился, что она принадлежит другому, но его тело все еще продолжало её желать. До его неугомонного члена, видимо, не дошло уведомление, что Милена - это запретная зона. Мусса не вел жизнь монаха, но, к сожалению, пока никто не сумел затмить той единственной безумной ночи, что у них была. Милена свела его с ума своей безбашенностью и неумолимой требовательностью. Ненасытностью, соперничающей с его собственной. Никто - ни до, ни после не смог быть таким. Ей не было дела до того, какое впечатление она на него произведет. Она просто наслаждалась именно этим конкретным моментом времени и возводила этим его собственное наслаждение в какую-то высшую степень. И повторений не было. До сегодняшней ночи.
  Конечно, Сандро не дал им и минуты пообщаться наедине и блюл свое рыжее сокровище, как жадный Кощей, ежесекундными прикосновениями давая ему, Муссе, понять, чья тут собственность. И хотя с прежней бешеной и сметающей все на своем пути ревностью, вроде, было покончено, но Мусса был уверен, что это только внешняя оболочка. Мужчина всегда узнает в глазах другого мужчины этот, пусть и глубоко спрятанный, огонек дикого собственника. Первобытную движущую силу, что может быть и укрощена, и скрыта глубоко, но стоит лишь дать малейший повод - и она обернется вселенской катастрофой.
  После встречи в кафе Мусса поехал прямиком в 'Логово'. Сегодня там нужно было проверить кое-какие документы, да и просто хотелось прямо сейчас расслабиться и повидаться с Маратом.
  Мусса последнее время был плотно занят приготовлениями перед открытием нового клуба, и все 'Логово' было на плечах младшего брата.
  Войдя, он сразу заприметил широкую спину Марата у стойки бара. Брат пристально смотрел в сторону танцпола. Видимо, сегодня какой-то цыпочке повезет заняться горячим сексом в кабинете наверху.
  Мусса хлопнул по спине брата, и тот, вздрогнув, обернулся и просиял.
  - Мусса! Ты как, брат? Тебя совсем не видно!
  - Ты же знаешь, сколько всего нужно. Совсем задолбался уже, - ответил Мусса.
  - Ты на минуту?
  - Нет. Сегодня решил устроить себе вечер отдыха. Веришь ли, нормально не трахался уже больше месяца! Все на бегу! - ухмыльнулся Мусса.
  Марат засмеялся и вернулся взглядом к танцполу.
  - Поверь, я тебе сочувствую! - сказал он и, поймав кого-то взглядом, выдохнул. - Охренеть! Что б я сдох!
  Мусса проследил за направлением взгляда брата и сам подзавис. Танцпол был битком забит телами танцующих людей, но, на кого именно смотрел брат, Мусса понял сразу же. Смуглокожая молодая женщина, явно не малолетка, была похожа на африканскую статуэтку из магазина сувенирных товаров. Мусса даже не представлял, что такое великолепие может существовать вживую. Гибкое, потрясающее тело, длинные ноги и тонкие, словно точеные, руки. Колонна шеи, длина и изящество которой были открыты благодаря собранным на макушке волосам. Узкое лицо с высокими скулами, сочетавшее в себе, казалось, все лучшее, что могло бы взять человеческое существо от двух исходных рас. Это лицо словно было вылеплено ласкающей рукой безумно влюбленного скульптора, так же, как вся эта потрясающая женщина, беззаботно двигающаяся под музыку. И каждое её движение словно шептало о волшебной чувственности, спрятанной в этом теле, манящей и обещающей мужчине так много.
  - Эй, - толкнул зависшего Муссу в плечо Марат, - отвали, братец, я её первый увидел.
  - Да ладно! Тут правил нет, братец. Так что лучше отойди с дороги, - фантазия Муссы уже услужливо раздела девушку, и джинсы моментально стали тесноваты.
  -А я говорю, отвали! У меня еще никогда не было мулатки! - возмутился Марат.
  - Сам отвали. У меня тоже! - огрызнулся Мусса, не сводя глаз с девушки, которая, смеясь, пошла с танцпола с двумя подругами к их столику.
  - Ну, так вызови себе шлюху. Сейчас любой каприз за ваши деньги. А эта моя по праву первенства, - не уступал Марат.
  - Я не плачу женщинам за секс. И не сплю с проститутками. И я старший брат, поэтому мне она и достанется, - спокойно заявил Мусса.
  - Ну, вы еще подеритесь, Крамаевы! - усмехнулась стоящая за стойкой барменша Люба. - Идите вдвоем, а мы тут ставки организуем.
  - На то, кто из нас её снимет? - нагло усмехнулся Марат.
  - На того, кого она первым пошлёт! - засмеялась Люба и тряхнула стриженой головой. - Ну у вас и самомнение. Вы что, думаете, на свете не существует женщины, способной отказать таким неотразимым вам?
  - Может, и есть, но я её еще не встретил. И надеюсь, если бог меня любит, и не встречу! - заявил Мусса. - Ну-ка, плесни мне коньячку, Любаша.
  - Для храбрости?
  - Очень надо. Просто расслабиться.
  Люба загадочно усмехнулась и подала Муссе бокал с коньяком.
  - Вот встрянет один из вас, чует моё сердце. Встрянет намертво, причем по самые помидоры.
  Братья, беззаботно рассмеявшись такому глупому предположению Любы, двинулись к столу мулаточки и её подруг, словно два волка на охоте.
  - Добрый вечер, дамы, - изобразил сногсшибательную улыбку Мусса. - Вы не позволите двум вконец обнаглевшим и сраженным наповал вашей красотой путникам упасть рядом с вами и насладиться вашим обществом?
  Подруги мулаточки были смутно знакомы Муссе. Кажется, они бывали в 'Логове' и раньше.
  - А мы вас знаем! - заявила одна из них, очень привлекательная брюнетка с роскошной копной блестящих волос и яркими зелеными глазами. - Вы владелец этого клуба. Мусса Крамаев, кажется.
  - Вам не кажется. Это я и есть. Тяжело быть широко известным в узких кругах. Вот захочешь подкатить к девушке инкогнито, и ничего не выходит. Но раз уж вы меня знаете, и можно считать нас почти знакомыми, то позвольте представить вам моего брата Марата. Он управляет 'Логовом'. И раз уж все так пошло, то может вы все же позволите присесть и назовете свои имена?
  Подружки подвинулись, радостно улыбаясь, а мулаточка смотрела на них немного настороженно. Мусса технично и незаметно оттолкнул брата и оказался сидящим рядом с ней, в то время как Марату пришлось сесть рядом с подружками.
  - Итак, прекрасные дамы, можем мы услышать ваши имена, или это государственная тайна, и вам придется потом нас убить? - спросил Марат.
  - Убить? Интересная мысль! Главное выбрать правильный способ! Я София, - сообщила брюнетка, явно флиртуя с Маратом, - а это Женя и Элоди, - она по очереди представила своих подруг.
  - Элод-и-и-и! - протянул Мусса, словно пробуя это имя на вкус. - Я Мусса, Элоди.
  Мусса подсел поближе, и от него не ускользнуло, как напряглась спина девушки.
  Мусса встретился с ней взглядом и оцепенел. Огромные глаза, насыщено синего цвета встретились с его почти черными. Почему-то он думал, что они будут темно-карими, очень темными, как самый горький шоколад. Но эта пронзительная дикая синева поразила его, превращая на минуту в соляной столп. Безумной длины и густоты ресницы чуть опустились, прерывая контакт и его ступор и позволяя его взгляду скользить дальше по её лицу. Идеальная кожа, напоминающая полированный камень цвета кофе с молоком. Тонкий нос с нервными, чувственными ноздрями. Губы. При взгляде на этот рот, член Муссы дернулся так, что он вынужден был ерзать, стараясь хоть немного ослабить боль в паху. Ч-е-е-ерт! На ум, как назло, не приходило ни одной хоть отдаленно пристойной мысли, что помогла бы унять немного его зуд в штанах. А когда её губы чуть дернулись в едва заметной улыбке на какую-то чушь, которую он нес, пытаясь изобразить непринужденную беседу, то Муссе захотелось взвыть в голос и дотронуться до этих пухлых губ хотя бы пальцами. Если бы прямо сейчас Элоди заглянула в его голову и увидела те картинки, что без конца проигрывало его скотское воображение, она бы наверняка влепила ему такую пощечину, чтобы у него в голове до утра звенело, и ушла бы моментально.
  'А может и нет! - шептало подлое подсознание. - Может, взяла бы тебя за руку, отвела в уединенное местечко и, опустившись на колени, исполнила хоть одну из этих фантазий.'
  Да закатай губу, Мусса! Такое только в кино для взрослых бывает. Но помечтать-то мужчине можно?
  - Элоди, а вы откуда к нам приехали? - не нашел ничего лучшего сказать он.
  - Ниоткуда, - снова чуть улыбнулась. - Я родилась и выросла здесь. Сделана в России, так сказать.
  - Д-а-а-а? - Мусса представил каким, наверное, идиотом выглядит со стороны.
  Как ни странно, Марат, похоже, решил ему уступить и увлекся общением с подругами Элоди. А может, просто затаился и ждет момента позлорадствовать, когда его, мычащего нечто невнятное, Элоди пошлет проторенным эротическим маршрутом, и у него будет возможность попробовать силы. Хрена с два тебе, братец!
  Вести особо продуктивную беседу в таком шуме, конечно, было невозможно, но зато был повод приблизиться.
  Элоди допила свой коктейль и, кажется, немного расслабилась в его присутствии. У Муссы создалось впечатление, что она ведет внутренний спор с собой, словно на что-то решаясь. Да и обе подруги то и дело одаривали Элоди какими-то настойчивыми, непонятными Муссе взглядами.
  - Дамы, чем мы можем вас угостить? - спросил Мусса.
  - На ваш вкус, но не так, чтобы убивало, - сказала София, и Элоди кивнула.
  Мусса с Маратом пошли к бару.
  - Что, решил, что у тебя нет шансов, младший? - поддел Мусса.
  - Судя по тому, как ты пары слов рядом с ней связать не можешь, у тебя тоже их немного. Что, вся кровь ниже пояса ушла? - съязвил Марат. - Думаю, у меня с этой горяченькой Софией гораздо больше шансов, чем у тебя с мулаткой-шоколадкой.
  - Да ладно, скажи просто, что понял, что проигрываешь на моем фоне, и решил переключиться на что-нибудь более доступное.
  - Может и так. Только я точно знаю, что сегодня получу то, что хочу, а вот тебя, братец, ждёт гигантский облом и синие яйца.
  - Не переживай за мои яйца, братец! Я всегда найду решение проблемы.
  Они вернулись и застали девушек о чём-то оживленно спорящими. Увидев мужчин, они успокоились, и Элоди почти залпом выпила свой коктейль. Её подруги одарили Элоди угрожающими взглядами.
  - Мусса, ты не пригласишь Элоди на танец? - прокричала ему через стол София. - Она у нас сегодня именинница, и только поэтому нам удалось её из дома выцарапать. Надеюсь, ты поможешь сделать этот редкий выход в люди незабываемым?
  И София послала Муссе взгляд, говорящий: 'Давай, действуй, парень!'. Как будто он собирался останавливаться!
  - София! - закатила глаза Элоди.
  - Да я только об этом и мечтаю! - сказал Мусса и протянул руку.
  Глава 2.
  Едва оказавшись на танцполе, он мягким движением обнял женщину, ненавязчиво прижимаясь максимально близко. Так, чтобы тело не явственно кричало о его потребности, но непрозрачно намекало. Но держать себя в руках было очень трудно. Оказавшись так близко, окунувшись в её экзотический запах, Мусса 'поплыл'. В голове крутилось столько заготовленных эффектных и остроумных фраз, но от её поразительного аромата и горячей близости все они смешались в бессмысленную кашу, устраивая настоящий хаос, и все, что он мог - это молча вдыхать и напоминать себе, почему нельзя прижать её к ближайшей стене прямо сейчас. Одна рука сама собой стала выписывать узоры на её спине, поднимаясь к этой восхитительной шее. А другая самым наглым образом соскользнула на её ягодицу. Мусса замер, ожидая сейчас чего угодно, от воплей до удара по яйцам. Но синие глаза встретились с его, и Элоди слегка закусила нижнюю губу.
  Ну все, он конечно образец воздерженности, но пошло оно все на хрен! Он хотел, чтобы это его зубы были на этой пухлой губе. Хотел кусать этот рот и облизывать. Вторгаться, сминая и лаская.
  Мусса позволил своей руке сжаться на её охренительной заднице, а второй руке - обхватить затылок Элоди. Она не отвела глаза, и её губы чуть приоткрылись, ожидая его следующего движения. Ресницы чуть опустились, делая её взгляд таким горячим, что Муссе показалось, что он весь воспламенился, и по его телу пробежала дрожь. Руки притиснули гибкое тело к нему, а рот накрыл эти порочные губы. Мусса все еще старался сдерживать себя и поэтому целовал Элоди осторожно, хотя из груди уже рвался животный рык, и безумно хотелось просто смять эти сладкие губы жадно и безжалостно. Конечно, она не могла не чувствовать, как его член упирается ей в живот. Он был жестким, как стальной прут, и причинял Муссе боль при каждом движении. А это трение о её тело вообще приводило его на грань безумия. Оторвавшись от губ Элоди титаническим усилием, Мусса прошептал ей, скользя губами по уху:
  - Давай, сладкая, пошли меня прямо сейчас. Иначе ты сегодня от меня не отделаешься и окажешься на спине подо мной так быстро, как только мы сможем найти подходящее место, - выдохнул он в её ушко и скользнул губами по гладкой коже этой длинной шеи, как и хотел с самого начала.
  Элоди вздрогнула и судорожно вздохнула. Её руки вдруг сильнее обвились вокруг его шеи, и Мусса мог поклясться, что почувствовал сквозь ткань, как напряглись её соски, прижимающиеся к его груди.
  - А если я люблю быть сверху? - голос Элоди стал ниже и дразнил его бархатными сексуальными нотками.
  Она, чуть отстранившись, посмотрела ему в глаза, и её взгляд был уже совсем другим. Он знал этот огонь женского чувственного голода. И тот огонь, что горел в глазах Элоди, был таким сильным, будто она не один год нуждалась в близости. Это воспламеняло его самого еще больше, развязывая язык быстрее любого алкоголя и делая руки более дерзкими. Нет, конечно, такая женщина, как Элоди, не могла быть настолько обделенной лаской, чтобы испытывать подобный сексуальный голод. Где она жила? В женском монастыре? Или в долбаной пустыне? Не могла она жить, не привлекая внимание мужчин ежеминутно, на каждом шагу. Для этого её должны были окружать одни слепые импотенты.
  - Сладкая, сверху, снизу, сзади, боком - всё, что захочешь. Я для тебя хоть на голову встану. - Мусса не смог удержаться и провел языком по сладкой коже её шеи еще раз, и у него едва глаза не закатились от её бархатисто-нежного вкуса. Элоди опять задрожала в его руках, и он чутко уловил это своими пальцами и всем телом.
  - Только не раздумывай слишком долго, а то ночь такая короткая, а нам так много успеть нужно. А еще и ко мне домой добираться.
  Мусса облизнул свои губы, смакуя вкус её кожи. Он оближет её всю, с ног до головы. Если она так отзывчива на простейшие прикосновения, то что же будет, когда он возьмется за неё по-настоящему? Неужели ему наконец повезло, и он нашел женщину, способную чувствовать так же остро, как он сам?
  - Ну, тогда возьми мне еще коктейль и подожди меня у бара. Пойду, попрощаюсь с девчонками, - решительно сказала Элоди.
  Черт, а все-таки он самый везучий сукин сын в этом клубе, а может и в этом городе сегодня. Мусса не смог сдержать самодовольной улыбки, что так и растягивала его рот. Хотя кто бы сомневался?
  Элоди освободилась из его сжатых вокруг её тела рук и пошла к подругам. Мусса подошел к бару, стараясь не выпускать её из виду. Голодные взгляды, которыми её провожали другие мужчины, вызывали у него желание зарычать и прилепиться всем телом, показывая всем, что сегодня эта женщина его. Накрыть руками её груди и дерзкие ягодицы, которые жрали глазами другие охотники. Не-е-ет, обломайтесь! Сегодня эта его добыча.
  - Ну что, опять победа братьев Крамаевых? - усмехнулась Люба с другой стороны барной стойки.
  - А ты сомневалась, детка? - самодовольно усмехнулся Мусса.
  - Ну, когда-то же должны здесь появиться женщины, что сумеют отказать вам, - покачала головой девушка.
  - Я бы на твоем месте сильно на это не надеялся, - Мусса продолжал следить за Элоди взглядом хищника из засады.
  - И все же мне кажется, что я дождусь того дня, когда какая-нибудь женщина возьмет вас, братишки, за яйца так крепко, что вы и помышлять не будете посмотреть в другую сторону.
  - Что, одна сразу обоих? Нет, не думаю, что у какой-нибудь женщины хватит здоровья удовлетворить либидо даже одного из нас в одиночку, не то что обоих, - похабно ухмыльнулся Мусса.
  - Не прикидывайся, что не понял меня, Мусса! На каждого из вас найдется женщина, что поставит на колени.
   - Пончик, ну что ты так переживаешь? Я вот с удовольствием встаю на колени, особенно когда женщина передо мной тоже принимает чудную коленно-локтевую позицию. Хотя вариант с одной ненасытной цыпочкой на двоих я бы не отказался разок попробовать. Жаль, что Марат у нас такой застенчивый.
  - Это твой-то братец застенчивый? Да в клубе нет, наверное, ни одной танцовщицы, которая не знала бы, как он выглядит без штанов, - засмеялась Люба.
  - Он ведь никого не принуждает. Они сами знают, на что идут.
  - Ну да, так же, как и с тобой. Просто каждая из этих дурочек надеется стать кем-то особенным. Они не знают, что для вас все одинаковы.
  - Не все, - Мусса наблюдал за приближающейся Элоди и чувствовал, как с каждым её шагом ему навстречу учащается его сердцебиение и сбивается дыхание.
  Люба внимательно посмотрела на Муссу и ухмыльнулась.
  - И все же я останусь при своем мнении о том, какое будущее вас ожидает, братишки, - негромко сказала девушка, и Мусса рассеянно кивнул, явно уже совершенно не слыша, что она говорит.
  Элоди вернулась очень быстро и взяла коктейль, который он заказал для неё. Мусса обнял её сзади и не смог отказать себе в удовольствии - опустил свой рот на нежное местечко в основании ключицы. Он явственно чувствовал, как под его губами начинает ускоряться её пульс. Элоди откинулась на его грудь и быстро пила свой напиток. Оставив опустевший бокал, она закинула назад руки, обхватывая его шею и прижимая его ласкающий рот еще ближе. При этом её собственные губы скользнули по его уху, заставляя задрожать и напрячься все его и так уже жаждущее её тело. Медленно и чувственно она облизнула его ухо и прикусила мочку, заставляя зарычать и вцепиться в её бедра рукам, прижимая её охрененную задницу к изнывающему члену.
  - Не хочу никаких разговоров и игр. Только защищенный секс. Всю ночь. Столько, сколько сможешь, - прошептала она. - Если готов - поехали.
  Готов ли он? Она что, издевается? Еще чуть-чуть готовности, и он кончит прямо в штаны. Впрочем, если она еще хоть минуту потрется об него своей задницей, то он кончит, как девственник-малолетка в любом случае.
  Мусса отстранил Элоди от себя и, поправив свой многострадальный член, взял у неё из рук сумочку и, крепко переплетя их пальцы, повел к черному выходу.
  Прихватив свою кожанку, он вывел её к своему байку. Молча надел на неё шлем и свою куртку, в которой она утонула, завел мотоцикл.
  - Давай, садись ко мне поплотнее. Хочу уже прямо сейчас почувствовать себя между твоих бедер.
  Элоди сделала так, как он сказал, тесно прижавшись к его спине, и опустила горячие ладони прямо на его твердую плоть. Мусса мучительно застонал и поднял её руки себе на талию.
  - Сладкая, если опустишь их туда еще раз, то мы остановимся и сделаем это там, где придется. Я не самый сдержанный парень, а с тобой так вообще не могу вспомнить, что такое контроль. Поэтому, если не хочешь эротическое шоу прямо на свежем воздухе и при случайных свидетелях, держи свои ручки именно там.
  - Хорошо, - сказала Элоди. - Но лучше было бы, чтобы твоя квартира оказалась где-то очень близко.
  Мусса испытал острое желание стащить наглую дразнилку с байка и прижать к стене прямо тут, у черного входа в собственный клуб. Приподнять, и вынудить обвить его этими гладкими бедрами и войти так глубоко, как только она сможет принять. И заставить её стонать и хныкать под его резкими ударами.
  Мусса сжал зубы и призвал божественную помощь для того, чтобы все же добраться до дома. Их первый раз будет просто незабываемым. И никто не должен им помешать.
  В лифте его дома Мусса прижал её лицом к зеркальной стене и, выдернув заколку, позволил упасть тяжелой копне волос на спину. Потянув за них, он заставил Элоди до предела откинуть голову и поцеловал её беззащитное открытое горло.
  - Ты понимаешь, на что подписалась, сладкая? - прохрипел он.- Надеюсь, ты готова к тому, что завтра тебе больно будет ходить!
  - Угрозы, одни угрозы, - выдохнула Элоди.
  Мусса зарычал и, стиснув её волосы, властно развернул к себе её лицо и подставил раскрывшийся во вскрике рот под свой, жадный и жестко поглощающий.
  - Я никогда не угрожаю, сладкая! - и Мусса прикусил эти самые чувственные губы, какие ему только случалось целовать.
  Элоди дернулась и застонала в его рот, отвечая ему с не меньшей жадностью и напором.
  Оказавшись в квартире, они продолжили яростно целоваться. Это было меньше всего похоже на ласку или прелюдию. Скорее на поединок двух сжигающих страстей, желающих одержать победу любой ценой, не стесняясь в средствах.
  - Все! - рявкнул Мусса отстраняясь. - Снимай эту хренову одежду, или я её сорву, и ты уйдешь отсюда голой.
  Отступив от него на шаг, Элоди неожиданно улыбнулась ему медленной и почти ленивой улыбкой женщины, точно знающей, что она делает прямо сейчас с этим мужчиной. Её уже слегка припухшие губы растянулись в порочной и сладостной улыбке, и Мусса опять подумал, что это самый чувственный женский рот, что он видел. Один взгляд на него заводил его больше, чем целая длительная прелюдия с другими.
  - Быстрее! - прорычал Мусса, понимая, что он уже реально достиг состояния возбужденного быка и готов просто переть, подминать и врываться, не думая о последствиях.
  Но Элоди медленно снимала свою одежду, не отрываясь следя за тем, как он срывает свою резкими, нетерпеливыми движениями. На ней еще оставались крошечные кружевные трусики, а он уже стоял перед ней совершено обнаженным, дрожа от нетерпения. Элоди замерла, скользя по его телу взглядом, который ощущался его раскаленной от возбуждения кожей, как полноценное физическое прикосновение. Глаза молодой женщины пробежались лаской по его лицу и шее. Царапнули горячим взглядом по мышцам на мощной груди, зацепляясь за его многочисленные тату, и соскользнули вниз по его торсу, прямо к его подрагивающему члену, уже жестко прижатому к животу. Её глаза расширились, и на лице отразилось замешательство и неуверенность. В этот момент Муссе вдруг стало больно от мысли, что она может прямо сейчас решить остановиться.
  - Да, сладкая, я большой парень. Но ты примешь меня всего. Я знаю, ты справишься. - Мусса сократил между ними расстояние, как хищник, совершающий последний решающий бросок.
  Он притиснул Элоди к своей груди так сильно, что она выдохнула с жалобным стоном. Подняв к нему лицо, она еще пару секунд смотрела на него, словно что-то решая и борясь с сомнением и трепетом. Но Мусса не дал ей возможности и времени на сомнения и смял её губы своим требующим полного доступа ртом, буквально взламывая и сметая ту защиту, что она прямо сейчас попыталась между ними выставить. Он целовал её именно так, как хотел с самого начала - подчиняя, присваивая себе без остатка, используя свой язык, губы и зубы, как настоящее оружие нападения. И наблюдал, как быстро в её глазах неуверенность смывается волной возвращающегося прилива того самого вожделения, равного его собственному неистовому голоду. И этот прилив захватил его самого и закрутил с такой силой, что остатки контроля и цивилизованности слетели с него в секунды, и следующее, что Мусса осознал - это как подминает податливое тело под себя прямо на полу, где они и стояли. Его кишки скрутил такой дикий в своем безумии голод, что лишняя секунда промедления, казалось, выпивала из него жизнь.
  Мусса вклинил свое тело, распахивая бедра Элоди для себя, и она поддалась со стоном в этом вечном примитивном приглашении и согласии с властью мужчины.
  - Защита, - еле слышно прошептала она, и Мусса чуть не взорвался от яростного нетерпения.
  Нащупав в своих джинсах презерватив, он поймал в собственной голове след мысли, что ни одной женщине раньше не приходилось напоминать ему о подобном. Никогда, даже в ту безумную ночь с Миленой, он ни разу не забыл. А сейчас он просто даже и не вспомнил о существовании презервативов. Потому что неожиданно испытал жгучее желание ощутить именно эту женщину без всякой преграды.
  Толкнувшись внутрь, Мусса не смог войти, а Элоди вскрикнула и выгнулась, стараясь открыться ему больше. Мусса ощутил, какой тугой и неподатливой была её плоть, и это заставило его просто озвереть в неистовом желании вторгнуться на эту территорию и ощутить эту жаркую тесноту своим членом, впитать всем существом.
  - Давай, впусти меня, сладкая! - прорычал он, задыхаясь и толкаясь внутрь тела Элоди с неистовым упорством. - Прими меня всего!
  Он опустил голову к её роскошной груди и втянул твердый коричневый сосок в рот, жестко посасывая и слегка царапая зубами. Элоди всю затрясло, она выгнулась под ним, и её тело мгновенно подстроилось под него, позволяя погрузиться полностью. Эта неожиданная и резкая капитуляция заставила закричать их обоих. Мусса замер, сдерживая себя из последних сил, желая дать ей приспособиться к нему, игнорируя ревущий в крови призыв к немедленному движению. Но Элоди обвила его своими длинными, гладкими ногами и вцепилась руками в его ягодицы, словно пришпоривая его, понукая двигаться без малейших остановок. Её бедра оторвались от пола и прижались к нему еще плотнее, делая их контакт просто невыносимо обжигающим.
  - Сладка-а-а-я-а-а! - простонал Мусса, отступая и опять толкаясь в её тело.
  Голод рос в нем, уже сжигая гудящим от напряжения пламенем его внутренности. Поясница разрывалась от боли, требующей жестких, безостановочных движений. Его тело безжалостно вымогало срочных действий, а воспаленный мозг грозился перегореть от немыслимого напряжения.
  - Держись, Элоди! - прохрипел Мусса, отпуская последние тормоза и обхватывая её ягодицы, открывая для себя еще больше.
  Его бедра сорвались с цепи и заработали, как взбесившийся механизм, жестко посылая его плоть раз за разом в раскаленную глубину тела женщины под ним. Элоди кричала и билась, встречая его ярость с подобным же неистовством и понуждая его двигаться еще жестче, еще быстрее.
  Её стоны и мольбы слились для него в единый мотив, срывающий с него жалкий налет наносной цивилизованности и открывающий всему миру и этой конкретной женщине истинную сущность дикого, вожделеющего самца, получившего наконец то, чего ему хотелось больше, чем жить.
  Это был смерч чистого неприкрытого безумия, и в нем они были совершенно равны, отдаваясь ему без остатка.
  Когда раскаленный поток полился по позвоночнику Муссы вниз, он схватил Элоди за волосы и вцепился взглядом в её лицо и закрытые в наслаждении глаза, чувствуя рывки её внутренних мышц, кричащие о приближающейся кульминации. Тело под ним стало жестким, сводимое судорогой накатывающего удовольствия, а голос Элоди еще более низким и хриплым, выдавая, насколько оно близко. И каждый этот признак и все они вместе возводили его собственное возбуждение и наслаждение на какой-то новый уровень, подталкивая к нереальному взрыву, но усиливая многократно желание впитать сначала её кайф без остатка.
  - Открой глаза, сладкая, - приказал Мусса. - Смотри на меня, когда будешь кончать! Покажи, что я делаю с тобой!
  Элоди словно ждала этих его слов, закричала пронзительно и отчаянно, вцепляясь в его тело так, как будто она держалась до последнего на краю и вдруг позволила себе сорваться в бездну. Мусса физически ощутил, как по нему прокатился краткий миг её отчаяния, а потом все смело силой нестерпимого, убийственного наслаждения. Её тело билось под ним в сладостной агонии, и как он ни пытался удержать себя на краю, желая впитать все, сорвался сам, с рёвом врезаясь в неё последними сокрушительными ударами. Муссе казалось, что он излился диким потоком, словно горная река в половодье. Их общий оргазм все длился, не желая утихать, и по сплетенным, мокрым телам раз за разом прокатывались волны судорожной дрожи, рождаемые или жестким сжатием внутренних мышц Элоди или резкими рывками члена Муссы глубоко внутри неё. Каждый раз эта волна, родившись в одном теле, заражала другое, срывая стоны с губ обоих и никак не желая затихнуть окончательно.
  Глава 3.
  Дальнейшая ночь слилась в воспоминаниях Муссы в сплошной поток картин, запахов и звуков. Ощущение гладкой, как камень, и при этом мягкой, как бархат, кожи Элоди под его пальцами и ртом. Её ни на кого не похожий запах, заполнявший не только его легкие, но и казалось, всё окружающее пространство на километры вокруг. Звуки её низких протяжных стонов и криков, когда он раз за разом подводил её к грани, за которой она была неистовой и яростной. Влажные, такие порочные касания раскаленных, мокрых от пота и изнемогающих от неутолимой чувственной жажды тел. Скольжение её рта и рук по его телу без стыда и ограничений, разжигавшие в нём новое желание даже в те моменты, когда он казался себе выжатым досуха.
  Мусса сидел на кухне над чашкой остывшего кофе и поймал себя на том, что его тело опять сведено тяжелым, мучительным желанием, как после очень долгого воздержания, и его оглушительное дыхание звучит в собственных ушах в тишине квартиры, заглушая гул крови, пульсирующей в голове и... не только в голове.
  - Это что за хрень такая то? - спросил Мусса у собственных дрожащих рук, в которые уперся взглядом. - С этим надо что-то делать.
  Он пошёл по квартире в поисках своего телефона. Набрав Марата, долго слушал мелодию. Только с третьего раза брат, наконец, ответил. На том конце что-то упало, кто-то хрипло и красочно выругался и застонал, и только потом послышался скрипучий голос Марата.
  - Мусса, какого черта? Ты на часы смотришь вообще? - да, братец звучал с утра ничуть не мелодичней, чем он сам.
  - На какие часы? На те самые, которые ты мне подарил, и они теперь оглушают меня своим гребаным тиканьем? - усмехнулся Мусса.
  - Ты мне из-за часов сейчас звонишь? - вопрос брата звучал так, что, будь Мусса чуть более робким парнем, ему бы точно захотелось застрелиться от скрытой угрозы, прозвучавшей в голосе Марата.
  - Да ложил я на твои долбаные часы! Скажи лучше, у тебя вчера с этой Софией срослось?
  - М-м-м-м. Черт! - в трубке какое-то движение и шуршание, затем хриплый голос брата позвал: - София? Детка, ты где?
  Мусса ждал, но уже четко понимал, что его брата ждет, скорее всего, тот же утренний сюрприз, что и его. Наконец в трубке послышался опять голос Марата, и звучал он растерянно и даже немного расстроенно.
  - Мусса, она от меня свалила. Прокувыркалась со мной почти до утра, выжала меня как лимон и ушла! Даже гребаной записки не оставила!
  Мусса чувствовал, как его тело начинает трясти от смеха.
  - Да, братец, в этот раз нас с тобой поимели!
  - Да пошёл ты, Мусса! - рявкнул Марат. - Я вообще-то хотел с Софией встречаться! Она, мать её, просто какой-то дикий огонь в постели! У меня мозг выкипел просто!
  - Ну вот, теперь ищи её, чтобы еще разок в постель затащить! - продолжал смеяться Мусса, понимая, что они с братом, похоже, в одинаковом положении. - Девочки поиграли с нами немножко и выбросили за ненадобностью.
  - И что теперь? - мрачно спросил Марат. - Я хочу видеть её снова.
  - Аналогично. Но что мы можем? Они видимо так все с самого начала и задумывали. Просто искали развлечения на один вечер.
  - Хреново, - вздохнул Марат.
  - Это точно. Может, вы говорили о чем-то? Что-нибудь, что подскажет, где их можно искать.
  - Да, собственно, мы мало говорили, - пробурчал Марат. - Как-то все не до этого было. Вы когда с Элоди ушли, подружке их кто-то позвонил, и она свалила быстро. Мы потанцевали немного, пока крышу совсем не сорвало, а потом поднялись в кабинет и больше не спускались.
  - Так ты еще в клубе? - спросил Мусса, представляя, в каком состоянии сейчас его любимый огромный диван в кабинете.
  - Ну да. Ты меня своим звонком разбудил.
  Мусса и сам раньше частенько ночевал в своём кабинете.
  - София говорила, что вчера у Элоди был день рожденья, - вспомнил Мусса.
  - Да, точно. Мне она тоже сказала это. Что они уговорили её выйти в люди впервые за долгое время. И еще, как я понял, Элоди живет где-то за городом.
  - Вот ведь хрень! Совсем замечательно! И в самом-то городе найти кого-то целое дело, а если она в городе раз в сто лет появляется, то шансы и вовсе равны нулю!
  - Похоже на то, - вздохнул Марат. - Как же это хреново! Я кажется, влюбился!
  - Ты? - рассмеялся Мусса. - Ну, думаю, у тебя через пару дней все пройдет.
  А сам задал себе вопрос, когда это пройдет у него? Как скоро он перестанет чувствовать запах и вкус Элоди и слышать её протяжные стоны?
  Марат вздохнул и промолчал, но Мусса понял, что, видимо, и брата всерьез зацепило.
  - А может они замужние дамочки, которые вырвались на одну ночь на свободу и решили зажечь с горячими парнями? - голос брата прозвучал как-то тоскливо. - А мы, дебилы, просто им под руку попались? Они о нас и не вспомнят больше. Так, просто приложение к члену какое-то имелось?
  - Что я слышу? Неужто ты и правда влип, братец? - усмехнулся Мусса.
  - А ты типа нет, потому и звонишь мне сейчас с утра пораньше с такими вопросами?
  - Черт, это всё Любка-Пончик накаркала! Уволю на хрен толстуху рыжую!
   ***************************
  - Мусса, сынок, когда у тебя открытие? - спросил отец, сидя напротив в зале ресторана.
  - Через десять дней.
  - Ты каким-то измотанным выглядишь. Тебе бы отдохнуть, к морю смотаться.
  - Пап, мне некогда! Ты же знаешь, сколько всякой бюрократической волокиты. А взятки я не перевариваю давать этим клопам раздувшимся. Бесят они меня! Вот и мотают нервы!
  - Слушай, но на пару выходных-то ты можешь к нам с Людмилой приехать в деревню. Ты ж так еще ни разу и не был. И Марата прихватил бы.
  Мусса скривился. Он был целиком и полностью городским жителем, и деревенская романтика с тонким ароматом коровьего навоза его никогда не привлекала. Но отец был прав, с того момента, как они с Людмилой перебрались в большой деревенский дом, ни Мусса, ни Марат не были у них еще ни разу. И не то чтобы далеко - 100 километров при нынешних скоростях фигня. Просто вечно заняты, да и желания особого нет - тащиться по гравийке в какую-то глушь.
  - Не знаю. Попробую выбраться. Ты лучше скажи, когда вы с Людмилой распишитесь, как порядочные люди?
  - Да я сколько раз уже предлагал! - махнул рукой отец и вздохнул. - Просил даже. А она говорит, что не нужно это. Она, мол, меня и без печати любит. Дети у меня взрослые, у неё тоже дочка давно выросла, так что, говорит, глупо это.
  - Значит, ты недостаточно убедителен, отец!
  - Да ты, смотрю, эксперт! Что-то у тебя тоже с этим не густо! Еще ни одну девушку не приводил, чтобы познакомиться. Да и брат твой такой же!
  - Мы еще молодые! - засмеялся Мусса.
  - В твоем возрасте вы у меня уже оба в школу ходили, между прочим! Молодые!
  - Сейчас жизнь другая!
  - Да не морочь мне голову! Сейчас средства предохранения от нежелательной беременности лучше, а жизнь все та же. Вот исхитрилась бы какая-нибудь девушка залететь от тебя, женился бы, никуда не делся!
  - Вот поэтому я всегда предельно осторожен, пап! - и Мусса неожиданно почувствовал боль в зубах от нахлынувшего воспоминания о том, как совершенно забыл о предохранении в ту ночь с Элоди, желая обладать этой женщиной так полно, как это только возможно.
  - Ладно, дело ваше, Мусса. Сам будешь потом жалеть, что не сможешь с сыном даже в футбол погонять, потому что будешь уже весь старый и скрипучий!
  - А у меня только девочки будут! - усмехнулся Мусса. - Не болею фигней типа 'надо продолжать фамилию' и все такое.
  - Я тоже этим никогда не болел и очень жалею, что у меня нет дочери. Только и дочери в наши времена нужен отец, что будет в силах вправить мозг обнаглевшим юнцам, которые руки распускают!
  - Думаешь, к тому времени, как я заведу детей, я не смогу накостылять по шее тем ушлепкам, что будут около моей дочери увиваться? Да я при смерти буду, но своего ребенка в обиду не дам! - раздухарился Мусса.
  - Да успокойся, сын! У тебя никакой дочери еще и в проекте нет, а ты уже планируешь, как будешь её поклонников с кулаками встречать. Или, может, я чего-то не знаю, и в скором времени меня ждет приятный сюрприз? - хитро сощурил глаза отец.
  - Ничего тебя не ждет, - ответил Мусса и вздохнул, подумав, что и сам не отказался бы от одного милого сюрприза в виде засевшей в его голове женщины со сладкой темной кожей и таким восхитительно чувственным ртом.
  - Эй, Мусса! Ты меня слышишь? - отец, видимо, уже некоторое время пытался привлечь его внимание. - Я говорю, когда нам с Людмилой тебя в гости-то ждать все-таки?
  - Ну, давай я в эти выходные заскочу, - раз отец так хочет, то почему бы и нет, хоть развеется.
  - Ну и здорово! Погода сейчас сказка! Сможешь и в озере недалеко от дома искупаться, и позагорать. А то совсем бледный со своей ночной жизнью стал. Девушку какую-нибудь прихватишь?
  - Не-а.
  Девицы, с которыми он спал, вряд ли оценят скромное очарование деревенской жизни. А видеть перед собой сморщенное от недовольства даже очень хорошенькое личико ему не хотелось, как и слушать недовольное фырканье девиц с километровым маникюром, что им грязь под ногти попала.
  Опять непрошено всплыло воспоминание о руках Элоди на его теле. У неё были коротко обрезанные ногти, и даже когда она впивалась в его спину и задницу, пытаясь удержаться в шквалах собственных оргазмов, то почти не оставляла царапин. А ему на следующий день, глядя в зеркало, даже хотелось иметь хоть такое подтверждение, что эта безумная ночь была на самом деле, а не просто привиделась ему. Её прикосновения вообще были не похожи на те, что ему приходилось ощущать на своем теле раньше. Её руки были сильными и ладони твердыми, и совсем не такими изнеженными, как ухоженные ручки его обычных партнерш. Она во всем была какой-то другой.
  Мусса попрощался с отцом, и они разъехались по своим делам.
  - Я в субботу утром еду к отцу с Людмилой в деревню. Поедешь со мной? - спросил он у Марата, когда встретился с ним в кабинете в 'Логове'.
  - А на кого я клуб брошу? Вдруг головняки какие-то?
  - Марат, но ты же уже хорошо натаскал Андрюху. Доверь ему клуб на пару ночей.
  - А вдруг он не справится? Ты же сам потом с меня спросишь!
  - Да что может случиться такого, что нельзя будет решить по приезду? Будем на связи оба. Поехали, отцу будет приятно. Мы уже тысячу лет не собирались даже за одним столом!
  - Вот поженились бы они с Людмилой, мы бы и собрались на свадьбе!
  - Он говорит, что она не хочет. Поехали, может мы её убедить сможем.
  - Скажи лучше, что ты не хочешь тащиться без компании в эту глушь.
  - Ну и это тоже.
  - Тогда едем на моем джипе, я тебе не твои телки, чтобы к твоей широкой спине всю дорогу прижиматься!
  - Да не дай Бог! Я тоже как-то больше люблю, когда к моей спине женская мягкая грудь прижимается, а не чужой член в зад упирается.
  - Боишься, что понравится? - ехидно оскалился Марат.
  - Младший, я тебя давно не бил, по-моему.
  - Ага, лет десять, как не больше! Только теперь это еще вопрос - кто кого. Хотя могу тебе поддаться чисто из уважения к твоему преклонному возрасту.
  - Дебил, у нас всего два года разницы!
  - Два года до трицатника - это, знаешь ли, целая жизнь!
  - Ладно, давай в субботу пораньше выедем, так что до утра не кувыркайся, - усмехнулся Мусса.
  Марат неожиданно помрачнел и что-то недовольно пробормотал себе под нос.
  - Что? - не расслышал Мусса.
  - Говорю, что я вообще уже две недели ни с кем не кувыркался, как ты говоришь. Чувствую себя как гребаный евнух, - раздраженно ответил брат.
  Мусса усмехнулся, но решил промолчать, что чувствует себя аналогично.
  - Может, они ведьмы какие-то и всю мужскую силу из нас высосали? - скривился Марат.
  - Нет, ты точно дебил! - отмахнулся Мусса и пошёл к выходу.
   ***********************
  - А ничего так домик, - сказал Марат, выбираясь из машины перед большим деревянным коттеджем, построенном из желто-золотых сосновых бревен.
  Большой двор был выложен золотисто-коричневой плиткой, а на клумбах пышно цвели гладиолусы всех возможных цветов и оттенков. Широкая лестница вела на просторную тенистую веранду.
  - Алик, мальчики приехали уже! - послышался женский голос из одного из окон на первом этаже, и в дверях появился их отец.
  - Ну, неужели в самом деле! - развел он руки, желая обнять появившихся, наконец, сыновей.
  Из-за его спины выглянула невысокая миловидная женщина средних лет.
  - Мальчики, давайте в дом! - разулыбалась она. - Обед будет с минуты на минуту.
  - Люда, ты просто расцвела здесь на свежем воздухе! - воскликнул Марат.
  - Это просто от того, что ваш отец теперь все время со мной и окружает меня любовью, а большего нормальной женщине и не надо, чтобы цвести, как роза.
  - Да не скажи! - усмехнулся Мусса. - Что-то тем женщинам, которых я знаю, кроме большой и грязной любви требуется еще целый список весьма дорогостоящих вещей и масса наличности, чтобы почувствовать себя хоть немного счастливыми.
  - Это точно! - поддакнул Марат.
  - Это просто вы все время не тех девушек выбирает и не в том месте, - ответил отец, обнимая Людмилу за плечи.
  - Ну, знаешь ли, что есть, то и берем, - усмехнулся Мусса. - Это просто Люда какой-то эксклюзивный вид женщины. Вымирающий, наверное.
  - Да хватит вам глупости болтать, заходите уже.
  Первый за последний год семейный обед напомнил Муссе о том, что совсем недавно они собирались так почти каждый день.
  - Как мама? Кто-нибудь из вас говорил с ней недавно? - спросил отец уже за чаем.
  - Да, она звонила мне вчера, - ответил Марат.
  - И мне. У них с Максимом все нормально, - добавил Мусса.
  - В Россию, вас навестить не собирается?
  - Нет. Она говорит, что приедет только внуков нянчить, - усмехнулся Марат.
  - О, ну тогда у неё есть все шансы забыть русский язык, пока она хоть от одного из вас внуков дождется! - безнадежно махнул на сыновей рукой отец. - Вот ты, Марат, когда уже остепенишься?
  - А что я-то? - обиженно отозвался парень. - Вот Мусса старший, пусть он первый и отдувается!
  - Э-э-э! Ты на меня стрелки не переводи! Я не готов пока сделать какую-нибудь женщину несчастной на долгие годы, заставив жить с таким, как я!
  - А что так? Может она наоборот сочтет это великим счастьем! - подколол Марат.
  - Да уж точно большИм чем жизнь с тобой! - огрызнулся Мусса.
  - Мальчики, не ссорьтесь! - попросила их Люда, как маленьких.
  - Да не обращай на них внимания, дорогая. Если они еще не катаются по полу, выбивая из друг друга дурь, значит они вовсе и не ссорятся! - совершенно спокойно ответил мужчина.
  - А что, и такое случалось? - удивленно спросила Людмила.
  - Людочка, ты ведь растила одну дочь, так что ты бы удивилась тому, что может происходить в доме, когда растишь двух мальчишек!
  Глава 4.
  Мусса проснулся удивительно рано для себя и какое-то время пытался сообразить, где находится и почему не слышно привычного громоподобного тиканья. В доме было так тихо, что это просто резало слух. В открытое окно вместо городского шума просачивалось только птичье щебетание.
  Мусса спустился вниз, ведомый поразительным запахом домашнего хлеба.
  - Ты так рано!- удивилась Люда. - Что, не спится в незнакомом месте?
  - Ага. Так тихо, что даже страшно, - усмехнулся Мусса.
  - Я думала, вы дольше с Маратом поспите. Сейчас пойду, Алика разбужу, пусть к Ладе за моим заказом съездит. Хочу вас настоящими домашними яйцами накормить и молоком свежим.
  - А далеко ехать-то? - спросил Мусса.
  - Да нет. Пару километров дальше по дороге. Там не пропустишь. У Лады вывеска прямо на заборе 'Домашние молочные продукта и яйца'.
  - Так давай я и смотаюсь! Как раз окрестности посмотрю. Что взять-то нужно?
  - Я все заказала по телефону. Но можешь еще попросить у Лады сыра козьего с зеленым чесноком и с грибами, если у неё, конечно, кусочек найдется. А то сейчас летом дачников много, и у неё все разгребают подчистую моментально. Вот, держи баллоны.
  Мусса, прихватив сумку с двумя баллонами, заглянул в комнату к спящему Марату и взял ключи от джипа.
  Ехал он медленно, с любопытством осматривая открывающийся пасторальный пейзаж. Местные или дачники провожали незнакомую машину долгими взглядами.
  Вскоре показалась вывеска, о которой говорила Людмила. Ворота были приглашающе открыты и Мусса, не церемонясь, заехал прямо в обширный, усыпанный гравием двор. Сразу же в нос ударил запах близости животных. Мусса поморщился, как истинный горожанин. Большой двор был пустынным, и только чуть поодаль у сарая стоял старый пикап с прицепом. Слева в углу двора под большим раскидистым деревом был длинный стол из струганных досок на ножках из вкопанных в землю круглых бревен и такие же длинные лавки. Там сейчас одиноко сидела девочка лет четырех и с любопытством смотрела на незнакомую машину. Перед малышкой лежал альбом и карандаши. Мусса явно застал её в момент сотворения очередного шедевра, что будет украшать стены в доме её родителей.
  Мусса выбрался из машины и пошел в сторону девочки. У неё были кучерявые светлые волосы и при этом довольно смуглая кожа и яркие синие глаза. Мусса внутренне усмехнулся. Эта экзотичная красота явно разобьет немало сердец, когда малышка превратиться в красивую девушку.
  - Привет, - сказал он.
  - Пливет. А вы к кому? - бровки девочки сошлись домиком, собирая сердитые складочки на лбу.
  - Меня вот за молоком послали, - Мусса продемонстрировал девочке сумку с баллонами в качестве доказательства чистоты его намерений. - Позовешь кого-нибудь взрослого?
  Девочка внимательно посмотрела на баллоны в его сумке, словно желая удостовериться в их подлинности, и только потом важно зашагала к открытым дверям сарая в глубине двора. Подойдя к дверям, она закричала во все горло.
  - Ма-а-а-ам! Тут к тебе какой-то долбаный уголовник за молоком плиехал! - и с довольным видом повернулась к Муссе.
  Он чуть не выронил баллоны и, подойдя ближе к дерзко смотревшей на него снизу вверх малявке, негромко спросил:
  - Это почему же я уголовник?
  - Потому что у тебя это, - девочка указала пальчиком на его татуировки на руках. - У дяди Коли тоже есть, и тетя Лиля всегда его называет 'этот долбаный уголовник'. Плавда у него они не такие класивые, как у тебя.
  - Валюш, ты с кем там? - раздался из недр сарая голос, от которого у Муссы все волосы на теле встали дыбом.
  Наружу шагнула стройная женщина одетая в свободные джинсы и широкую клетчатую мужскую рубашку, и Мусса встретился с поразительными темно-синими глазами, которые ему, видимо, теперь никак не забыть.
  Элоди, узнав его, тихонько охнула и отшатнулась. Её взгляд заметался, словно она искала, где бы спрятаться. На щеках вспыхнули красные пятна, признак крайнего смущения, а губы разомкнулись, выдавая сбившееся дыхание.
  - Т-т-ты? Что ты тут делаешь? - запинаясь, спросила она, не глядя в его глаза.
  - За молоком вот приехал, - тупо ответил Мусса, пожирая её голодным взглядом.
  Все его тело напряглось, впитывая её образ. От вида её гладкой кожи, в солнечном свете напоминавшей золотисто-коричневатую сладостную карамель, у него уже знакомо заныли сжатые челюсти и тягуче заболело в паху.
  - Ма-а-ам, ты знаешь этого дядю? - маленькая девочка переводила взгляд с Элоди на Муссу, заставляя его тоже вспыхнуть от смущения за его очевидное возбуждение.
  - Валюш, возьми у дяди... Муссы сумочку с баллонами и отнеси тете Лиле, - тихо попросила Элоди.
  Девочка схватилась за сумку, и Мусса, очнувшись от своего наваждения, отдал её.
  -Ты следил за мной? - накинулась на него Элоди, как только девочка ушла.
  - Что? Нет!! Меня Люда прислала за молоком и яйцами, - Мусса вдруг понял, что почему-то защищается.
  - Люда? Ах да. Я сейчас соберу всё, - и женщина резко развернулась уйти.
  Но Мусса метнулся вперед и схватил её за руку.
  -Постой! Я, конечно, случайно тебя нашёл, но раз уж так вышло, хотел бы знать, почему ты ушла и не оставила контактов, - от прикосновения к её коже в нем опять спиралью стало скручиваться неумолимо жесткое желание.
  - Может, потому, что не хотела, чтобы ты меня нашёл? - Элоди попыталась высвободиться и выглядела почти напуганной.
  - Почему? Разве я чем-то тебя обидел, или то, что между нами было, не понравилось тебе? - Мусса не уступал и попытался притянуть Элоди ближе, чтобы опять ощутить её экзотический запах.
  - Мне все понравилось. Но это было... - она отстранилась еще дальше и сильнее покраснела. - Я бы не хотела говорить об этом больше никогда.
  - Вот как? Говорить не хочешь... А повторить желания нет? - Мусса ощущал волну злости, что медленно поднималась внутри.
  - Не-е-ет! Отпусти меня!
  - Я что, был так плох, сладенькая? - сузил глаза Мусса, и не думая отпускать её руку.
  -Да причем тут это! И не называй меня так! - она оглянулась вокруг, словно боялась, что их услышат.
  - Ты замужем? - Мусса и сам не мог понять, почему от этой мысли сердце скатилось ему в желудок.
  - Что? Нет, конечно! Неужели ты думаешь, что я стала бы... - и Элоди запнулась, опять оглядываясь.
  - Ну давай, скажи это, - прошипел Мусса, снова притягивая Элоди к себе. - Стала бы трахаться со мной?
  - Замолчи! - шепотом взмолилась Элоди. - Не говори об этом здесь!
  - Не говорить о чем, сладкая? - Мусса все же прижал её к себе и зашептал в самое ухо, невесомо касаясь губами и обливая тяжелым горячим дыханием. - О том, как ты целовала меня так, что я обезумел от возбуждения? Или о том, как ты кричала, отдаваясь так, как будто это последняя ночь в твоей жизни? Или хочешь, чтобы я не говорил тебе, что становлюсь каждый раз твердым, как долбаный гранит, когда вспоминаю, как выглядели твои губы на моем члене?
  Элоди, задрожав, издала жалобный сдавленный стон и резко рванулась из рук Муссы.
  - Прекрати! - взмолилась она.
  - Прекратить что? Хотеть тебя так, что мне просто больно? - не проявил милосердия Мусса. - Уж извини, этого я не могу. Ты должна знать, что желание не выключается по команде или по щелчку пальцев. Или ты думала, что ты можешь просто так прийти, сварить вкрутую мой мозг, оттрахав меня до умопомрачения, а я на утро об этом и не вспомню?
  - Мусса, пожалуйста, давай закроем эту тему! Я не хочу, чтобы нас кто-нибудь здесь услышал, - Элоди смотрела на него серьезно и решительно.
  - Мы закроем эту тему, когда поговорим, как два взрослых человека, и ты мне все нормально объяснишь. Не хочешь говорить сейчас? Прекрасно, давай встретимся позже в другом месте.
  - Я не могу сегодня. У меня очень много работы.
  - Прекрасно, тогда я сяду тут под деревцем и буду ждать до тех пор, пока ты не освободишься.
  - Но это будет только поздно вечером, - возразила Элоди.
  - Ну и прекрасно! Я на отдыхе и спешить мне некуда. Элоди, я никуда не уйду, пока ты со мной не поговоришь и не приведешь хоть одну разумно звучащую причину, почему мы не можем повторить ту ночь.
  - Ты должен отвезти продукты Людмиле, - попыталась Элоди.
  - Просто позвоню отцу, и он приедет за ними сам, - беспечно пожал плечами Мусса.
  - Ты не отстанешь?
  - Нет! Даже не надейся на это.
  - Но у меня и вправду нет времени. Мне нужно ехать в поле собирать сено. На завтра обещают грозу.
  - А что, больше некому этим заняться?
  - Некому. Мои приходящие помощники запили опять в самый подходящий момент.
  - А если я помогу тебе, ты согласишься встретиться со мной и нормально поговорить?
  - Ты мне поможешь? - усмехнулась Элоди. - Станешь по жаре впахивать в поле, чтобы просто поговорить со мной?
  - Думаешь, ты не стоишь этого, сладкая? - скривил губы в похотливой усмешке Мусса.
  - Только не думай, что в благодарность я сразу раздвину перед тобой ноги!
  - Нет, что ты, Элоди! Пока я рассчитываю только на содержательную беседу. Хотя не буду отрицать, что буду во время неё думать о том, как бы уложить тебя на спину. Как, впрочем, и все время с той ночи. А сейчас давай мне то, что заказала Людмила, и жди моего возвращения. Попробуешь сбежать - я устрою тут осаду и буду жить под твоим забором, пока ты не сдашься.
  - Куда мне бежать? Я здесь живу!
  Элоди.
  Она не могла поверить своим глазам. Какова вероятность, что её случайный любовник найдет её здесь? Это что, закон подлости или теория невероятности в действии?
  Сердце скатилось ей в желудок, и от смущения и страха затошнило.
  И зачем только она повелась на эту затею девчонок? Ведь знала, что с её потрясающим везением наживет неприятностей гораздо больше, чем удовольствия. Но, видимо, годы в одиночестве и алкоголь сыграли с ней злую шутку. Согласившись на этот поход в клуб в честь своего дня рождения, а потом и на эту авантюру с сексом на одну ночь, разве могла она подумать, что её приключение будет иметь продолжение?
  Но вот посмотрите - прямо сейчас это самое продолжение выезжает на своем навороченном джипе с её двора и собирается вернуться в течение часа. А она стоит с глупым, пылающим от стыда и возбуждения лицом и не знает, что ей делать.
  Врать себе не стоило - на самом деле она не забыла ни одной минуты, проведенной той ночью с Муссой. И даже не потому, что это был её первый сексуальный опыт с кем-то, кроме мужа, с которым они разошлись больше двух лет назад.
  Просто Мусса был слишком... другим. Все её ощущения с ним были настолько интенсивными и яркими, что ей даже казалось, что она не сможет их вынести. Единственным мужчиной и любовником Элоди до этого был её бывший муж Олег. Он не был эгоистичен в постели и, вроде, заботился об удовольствии женщины, но до той ночи с Муссой сравнивать ей было не с чем.
  Теперь же, анализируя свои ощущения, Элоди понимала, насколько мужчины были разными. Олег был художником по жизни, оставался им и в постели. Для него так много значили внешняя эстетика процесса и чтобы все шло так, как он задумал. Иногда Элоди казалось, что, занимаясь сексом, он больше любовался собственной ролью и тем, как это выглядит. Это ощущение трудно было объяснить. Но частенько она чувствовала себя в постели его холстом, безликой вещью, из которой он словно создает свой очередной шедевр. Так же, как тогда, когда она ему позировала, так и в моменты близости, Элоди чувствовала себя лишь объектом, привлекшим внимание художника. И создавая картину или их секс, Олег больше упивался не их эмоциями, а собственной ролью гениального творца. Он приводил её к вершине так сосредоточенно и тщательно добиваясь нужной ему реакции, что частенько Элоди сомневалась, отличалось бы это все, если бы на её месте была другая? Олегу был важен результат, удавшееся творение. Такое, какое он задумал. Не важно, картина это или акт любви. Оно просто должно быть совершенным в его представлении.
  Но с Муссой это было что-то абсолютно другое. Это отличалось, как может отличаться мощная и неукротимая стихия бушующей по весне горной реки от мерного организованного потока в искусственном красиво оформленном канале. Сексуальная энергия, исходящая от Муссы, была словно бурный поток, прекрасный и пугающий в своем неистовстве и сметающий любые преграды на пути. Его жесткий голодный взгляд, прикосновения уверенные и властные, запах настоящего сильного самца и возбуждающие, бесстыдные слова, что с легкостью слетали с его языка... Все это будило в Элоди отклик, резкий и острый в своей сладости, добираясь в какие-то глубинные, ранее незатронутые уголки её натуры. Те, о существовании которых она и сама не подозревала до их встречи. Так, словно первый же его поцелуй изменил её чудесным образом, открывая миру и самой себе совершенно новую Элоди. Способную быть неистовой и страстной, и идеально свободной в своих желаниях и потребностях.
  Мусса своей яростной ненасытностью и требовательной, жадной чувственностью словно оставил её без защиты, совершенно голой прежде всего перед самой собой. И это испугало Элоди почти до истерики. После развала их брака с Олегом, Элоди жила словно в каком-то оцепенении, подавляя в себе свою женственность и желания. Она словно замерла как женщина, посвятив всю себя дочери и процессу становления их быта. Оставшись одна с крошечным ребенком на руках, в деревне, без привычных бытовых удобств, без помощи и элементарных навыков сельской жизни, Элоди поначалу просто училась выживать. Потом увлеклась идеей создания собственной мини-фермы и направила все силы и энергию на это. Изнурительный труд от рассвета до заката не особо способствует полету фантазии перед сном и терзаниям по поводу одиночества в постели.
  Конечно, были попытки местных мачо подкатить к ней и ангажировать себя в качестве постельной грелки, а заодно и хозяина в её уже налаженном хозяйстве. Но терпкий запах самогона и 'изысканные' манеры претендентов отбивали у Элоди любое желание даже рассматривать их предложения более детально. Работников она предпочитала нанимать, хозяйничать и решать все сама, а мужчина, согревающий постель... он был ей не нужен. До сих пор.
  Элоди посмотрела через двор на дочку, которая тем временем вернулась к своему рисованию. Вот зачем она повелась на уговоры и сорвалась в этот дурацкий ночной загул со старыми подругами?
  И вот результат. Уже две недели она не может спокойно заснуть вечерами, крутясь в постели и пылая от мыслей о той единственной случайной ночи. Воспоминания о том, как ощущалось тело Муссы, давящее на неё восхитительной тяжестью снаружи и раскаленной, невыносимой твердостью в глубине, заставляли её грудь наливаться болезненной тяжестью, а внутренние мышцы лона сокращаться, словно желая опять ощутить его в своих глубинах. Картины того, что она сама творила, совершенно потерявшись в наслаждении, вкусе и запахе этого мужчины, зажигали огни по всему телу и лицу, вынуждая гореть от смущения и дикого возбуждения.
  Элоди четко настроилась на то, что нужно выбросить все это из головы и перестать ощущать себя, как течная кошка, но судьба решила сыграть с ней шутку и немыслимым образом привела это ходячее искушение к самому её порогу.
  Ну ничего, она поговорит с ним сегодня вечером и объяснит, что это был случайный эпизод. Он ничего не значит и продолжения не будет. Просто секс на одну ночь. Он ведь должен это понять? Такие мужчины, как он и его брат, наверняка делают это постоянно, так что проблем быть не должно. Они поговорят, и Мусса уберется обратно в свой город к куче женщин, которые только и ждут, когда на них обратится его взор, чтобы упасть в его объятья. Так, как сделала она сама. Растаяла с первого же его жаркого, властного взгляда. Растеклась лужей от первого же касания таких волшебных губ.
  Элоди закрыла глаза и тихо застонала от того, как остро нахлынуло воспоминание об этом его рте повсюду на её теле. Поглощающем и покоряющем её. Проникающем повсюду, стирающем все её внутренние запреты и сжигающем в его жадной неистовости.
  - Мамочка, у тебя головка болит? - сочувственно спросила Валюша.
  - Нет, солнышко. Все хорошо, - выдавила улыбку Элоди.
  Всё, надо это прекращать! Совершенно она расклеилась! Нужно гнать из головы все мысли о Муссе. Сегодня она скажет ему, что никаких продолжений не будет и все, конец!
  - М-а-а-м , а этот уголовник мне понлавился, - неожиданно сообщила дочь.
  - Какой уголовник? - нахмурилась Элоди.
  - Ну, этот. Дядя Мусса, у котолого на луках калтинки, - ответила дочь.
  Они у него не только на руках, чисто машинально отметила Элоди, вспоминая, как выглядело его обнаженное, покрытое потом тело, когда он отрывался от неё и откидывался на простыни в изнеможении. А еще - как притягивала её взгляд его потрясающая мускулистая спина и задница, когда она любовалась на него, спящего, перед тем как уйти. Стоп, Элоди!!
  - И чем же тебе он понравился? - вернулась женщина мыслями к разговору с дочкой.
  - Ну, он большой и класивый. У него вон какие мышшшыцы. А еще от него холошо пахнет. Не так, как от дяди Коли и дяди Миши.
  Ну да, от этих двоих приходящих помощников всегда несло самогоном и дешевым куревом. От Муссы же пахло дорогим парфюмом и сильным мужчиной.
  - Мам, а плавда тетя Лила говолит, что если ты влюбишься в какого-то дядьку, то он будет моим новым папой? - пытливо посмотрела на Элоди Валюша.
  - У тети Лили больно язык длинный! - рассердилась Элоди.
  - Ну м-а-а-а-м, ну скажи!
  - У тебя уже есть папа, и ты это прекрасно знаешь. И поэтому даже если я влюблюсь, то это ничего не изменит, родная.
  - Но мой папа всегда занят и никогда не плиезжает. А я хочу папу, котолый будет жить с нами. Как у Ленки и у Фильки!
  Элоди с грустью посмотрела на дочь. Олег действительно не навещал их уже несколько месяцев. Да и по телефону говорил с дочерью, только когда Элоди сама его набирала и настаивала. Тогда он сюсюкался несколько минут, засыпал дочь обещаниями и вскоре прощался. Тут же, видимо, забывая о её существовании.
  - Валюша, а давай, когда я с сеном закончу, мы с тобой съездим в город в парк аттракционов и заодно навестим папу.
  Девочка обрадовалась и метнулась к матери.
  - Палк! Давай в палк! Я хочу сахалную вату!
  - Вот и договорись, - обрадовалась Элоди, что вышло отвлечь ребенка от грустных мыслей.
  - Только ведь папа все лавно не плиедет с нами жить, - вздохнула девочки и вернулась к своим рисункам.
  Элоди промолчала, потому как сказать ей было нечего.
  Глава 5.
  - Марат, подъем! - влетел Мусса в комнату ко все еще спящему брату и пнул его кровать.
  - Мусса, да какого же тебе не спится в последнее время? - проскрипел Марат.
  - Вставай говорю, лентяй. Дело есть срочное.
  - Отвали от меня! Я сюда отдохнуть приехал и буду спать, сколько захочу! - отвернулся к стенке Марат.
  - Софи-и-и-я-я-я! - пропел Мусса, и Марат мгновенно вскочил.
  Он ошалело оглядывал комнату в поисках несуществующей девушки. Потом его лицо стало злым, и Марат, сжав кулаки, двинулся на брата явно не с дружественными намерениями.
  - Слушай, я с самого детства не хотел так дать тебе в морду, как хочу прямо сейчас! - практически зарычал он.
  - Эй, а ну потише, братишка! - выставил перед собой руки Мусса.
  - Я тебе сейчас покажу - потише! Думаешь это смешно? - все больше заводился Марат.
  - Да послушай ты меня! Я Элоди нашел!
  Марат остановился посреди движения, и лицо его стало просветляться.
  - Элоди? Это значит, что она может сказать, как найти Софию! - просиял Марат.
  - Если, конечно, захочет. Она не особо рада была меня видеть. Так что я сейчас быстро завтракаю и еду изображать из себя сельского пахаря, или кто там они. Надеюсь, общий труд на свежем воздухе достаточно возбудит эту сладенькую дикую кошечку, и сегодняшнюю ночь я опять проведу, упражняясь в горизонтальном танго. А то мой бедный член все эти две недели отказывается смотреть хоть на кого-то, но зато готов лопнуть при одном только воспоминании о ней.
  Марат потряс головой.
  - Я не понял ничего! Ты можешь мне нормально объяснить? Элоди где-то тут отдыхает?
  - Нет, мой тупой братец. Она тут живет. У нее какая-то там мини-ферма, или как там это называется.
  - Это как в компьютерной игре? Коровы, курочки и все такое? - усмехнулся Марат.
  - Нет, дебил. Это как реале - запах навоза, мухи, жара и работа в поле, в поту и пыли.
  - И что, ты намерен погрузиться во всю эту чудную романтику ради того, чтобы опять залезть в трусы Элоди? - скривился Марат.
  - Именно так! И если ты рассчитываешь на то же самое с Софией, то, думаю, тебе тоже придется это сделать. Вряд ли Элоди согласится дать тебе её номерок только за то, что ты ей поулыбаешься.
  - Потому что ты это делаешь лучше?
  - Ну, это однозначно. Но, думаю, что если хочешь что-то получить, то стоит постараться. А посему, если все еще хочешь попытаться, то вставай и пошли завтракать.
  - Я понял, ты просто хитрозадый сукин сын! Ты хочешь, чтобы тебе самому пришлось меньше пахать по такой жаре, и вы с Элоди быстрее освободились!
  - Да ты гений! Правильно угадал! К тому же, я хочу приберечь побольше сил для ночной работы. Так ты со мной или как?
  Когда Марат спустился к завтраку, Мусса уже допивал кофе.
  - Давай поживее, Марат! - поторопил брата он.
  - Вы куда-то торопитесь? - поинтересовалась Люда.
  - Да. Мусса собирается изображать бесплатного поденного работника у Элоди, да еще и меня решил припахать по-родственному, - скривился Марат.
  - О-о-о, ты решил Ладушке помочь? - широко улыбнулась Люда. - Это просто замечательно, мальчики. Она ведь, бедная, всё сама колотится. Свое хозяйство с нуля поднимала. Муж бросил её тут с малышкой.
  - А как они вообще тут оказались? - тут же подобрался Мусса.
  - Да как, как? Как это у нас баб бывает? Девчонкой совсем была, влюбилась, замуж за художника этого нищего выскочила. А у него идея великая была - жить в экологически чистом месте. Растить детей на лоне девственной природы, блин. Хотел из себя великого творца изображать. Ходить босиком в льняной рубахе и картинки шедевральные писать. Убедил Элоди продать квартиру в городе. Ей после смерти бабушки большая квартира в центре осталась. Ну, продали. Купили дом старый и земли. Но, понимаешь-ли, вышло так, что жизнь в деревне без удобств совсем не так прекрасна, как ему с диванчика в теплой городской квартире рисовалось.
  Дрова нарубить, воду из колодца по морозу таскать. Сортир на улице, душ летний - тоже. Никакой красивой романтики, а только много-много тяжелой, грязной работы.
  К тому же, покупатели почему-то не торопились становиться в очередь за его гениальными шедеврами. Вот и стал он обратно в город со своими картинами ездить. Сначала каждый день возвращался. Потом стал, вроде как, у друзей на день-два оставаться. Потом почти по неделе пропадать.
  А вот когда Валюшке чуть больше года было, сообщил Элоди, что у него, видишь-ли, новая любовь, и его нежной артистической натуре не прикажешь, так что он уходит от неё. Просто так взял и позвонил с такой новостью, даже приехать не потрудился.
  А на самом деле, просто нашел какую-то богатую тетку, которая за свои деньги стала его раскручивать. Мальчик просто быстро сориентировался в этой жизни, как женщин в своих целях использовать.
  - Вот ублюдок! - пробормотал Мусса. - А что Элоди?
  - Да что? Сам ведь видел. Отремонтировала дом. Наладила хозяйство. Научилась сыры такие делать, что у неё все влёт разбирают, да еще и ресторан какой-то городской закупается. Живет, в общем, потихоньку. Только периодически тяжело ей приходиться. У нас ведь в деревне помощники и наемные работники кто? Одно алкашьё, сидельцы бывшие, никто постоянной работы не ищет, а так - от шабашки к шабашке перебиваются. Ненадежные они. С ними сегодня договоришься, а завтра они возьмут и не придут, если в другом месте более легких денег нанюхают. А если уж хоть копейка в руки попала, то все - пока не пропьют, не остановятся. Пропащие люди, - махнула рукой Люда. - А ты что же, Мусса, просто помочь ей решил, или понравилась тебе наша Ладушка?
  - Ага, Мусса у нас целыми днями только и ищет, как бы помочь одиноким женщинам, - съехидничал Марат. - У него прямо цель в жизни - не обойти своим вниманием ни одну. Конечно, при условии, что они симпатичные.
  - Заткнись, а? - вяло отмахнулся Мусса. - Мы просто немного знакомы с Элоди. А раз я тут, и все равно заняться нечем, почему бы не помочь. Не валяться же кверху брюхом на солнце?
  - Угу... - хотел опять вставить свои пять копеек Марат, но Мусса замахнулся дать ему подзатыльник.
  Брат увернулся, и, поблагодарив Люду за завтрак, они ушли, продолжая негромко пререкаться.
  **********************
  - Так вот как живут самые горячие женщины современности! - огляделся Марат, выбираясь из машины. - Привет, Элоди! Страшно рад тебя видеть, но если бы тут еще и София образовалась, то вообще бы обделался от счастья!
  - Эй, следи за тем что говоришь, - одернул брата Мусса и кивнул на маленькую девочку, пристально глядящую на них из-за длинного стола.
  - Привет, Марат, - вымученно улыбнулась Элоди. - Боюсь, Софию ты тут не дождешься. Она не большой любитель сельской жизни, и бывает у меня редко.
  - Ну и не страшно. Я готов поехать куда угодно, чтобы её увидеть. Просто дай мне адресок, - подмигнул Марат.
  Элоди явно смутилась.
  - Я не смогу и тут тебе помочь. Вряд ли она обрадуется, если ты появишься у неё на пороге.
  - Но хоть на что-то я рассчитывать могу? - настроение Марата явно быстро катилось вниз.
  - Могу только набрать её и попросить поговорить с тобой, - развела руками Элоди.
  - Ну что же, пусть будет хоть что-то, - горько усмехнулся парень. - Так что мы там должны сделать?
  - Вы ничего мне не должны, - пожала плечами Элоди. - Я ни о чем вас не просила.
  - Элоди! - укоризненно сказал Мусса. - Мы, вроде, договорились о чем-то?
  - Элоди, извини, я неправильно выразился, - попытался исправиться Марат. - Два пышущих дурным тестостероном мужика прибыли в твое распоряжение. Готовы быть использованы тобой по любому назначению.
  - Дядя Мусса, а ты сам велнулся и длуга привел? - подошла к ним девочка.
  - К сожалению, он мне не друг, - улыбнулся Мусса. - Он - мой приставучий и донимучий младший брат.
  - А у меня нет блата. Я плосила у мамы, но она говолит, что нельзя достать блата, если нет папы. Может кто-нибудь из вас побудет немного папой, чтобы мама смогла достать мне блата?
  Мужчины поперхнулись воздухом и рассмеялись.
  - Валюша, ну что ты такое болтаешь! Иди в дом к Лиле и скажи, что мы уехали в поле за тюками! - Мусса видел, как на щеках Элоди опять загорелись яркие пятна, и она, отвернувшись, быстро пошла к пикапу с прицепом.
  - А что, это гениальная мысль, Мусса. Стань папочкой девочке, а там уже и в постель мамочки прямая дорога, - прошептал на ухо Муссе Марат.
  - Пошел ты! - неожиданно зло огрызнулся Мусса. - Думаешь, для ребенка это шутки?
  Мусса пошёл следом за Элоди. Марат тряхнул головой и догнал его.
  - Прости, ляпнул не подумавши.
  - Забудь. Просто не шути так больше. Для детей это очень серьезно. Вспомни нас.
  Марат нахмурился. Да, конечно, их родители расходились совершенно цивилизованно и спокойно и сохранили уважительные и даже дружеские отношения, но осадок и чувство боли все равно осело где-то глубоко внутри. И хотя они уже были не так уж и малы, когда отец с матерью известили их о том, что разводятся, и мозгами они все понимали, но сердцу-то болеть никак не запретишь. Может, поэтому они с Муссой совершенно не торопятся связывать себя обязательствами, потому что не верят в то, что это будет навсегда? Что не рассыплется в один день, и не будут их собственные дети переживать то же, что и они сами?
  Пикап Элоди чихал и натужно стонал, пока заводился.
  - Сколько лет этому корыту? - усмехнулся Мусса, садясь рядом с женщиной.
  - Да, где ты раздобыла это раритет? - поддакнул Марат, влезая назад.
  - Будете оскорблять моего Дина, пойдете пешком, - гордо ответила им Элоди.
  - Прошу прощения? У твоего грузовика есть имя? - поднял брови Мусса.
  - Да. Познакомьтесь, это мой Дин Винчестер! - улыбнулась Элоди. - Чистокровный американец. Сильный, надежный и жутко сексуальный.
  - Черт, никогда не мог понять, что вы, девушки, находите сексуального в этих Винчестерах! Разве что их большие пушки и ножи! - возмутился Марат.
  - А ты и не должен понимать! Ты ведь не девушка и, вроде, не гей! - Элоди медленно вывела машину со двора.
  - Вроде? Да я самый натуральный натурал, какой только может быть, - возмутился Марат.
  - Ага, значит стопроцентный гомофоб.
  - И ничего подобного! - почти обиделся Марат. - Я нормально к геям отношусь, просто прекрасно. Главное, чтобы они никак ко мне не относились. А то я как-то на своей заднице предпочитаю только женские ручки ощущать. Поэтому, чем дальше от меня гей, тем лучше я к нему отношусь.
  - Мусса, а ты чего молчишь? - неуверенно улыбнулась ему Элоди.
  - Хочешь поговорить со мной о моих сексуальных пристрастиях? - усмехнулся мужчина. - Так я тоже люблю только женщин, сладкая. Уж тебе ли сомневаться?
  - Я не сомневаюсь, - Элоди опять покраснела. - Просто ты сидишь такой притихший.
  - Ну, просто меня везет женщина... Как-то не по себе от того, что не я за рулем.
  - А, вот оно что! Ты у нас шовинист и считаешь, что женщина за рулем опасней обезьяны с гранатой?
  - Ничего подобного!
  - Я вас поймала, братцы кролики. Один гомофоб, другой шовинист!
  - А вот и не правда! - возмутился Марат.
  - Что не правда?
  - Что мы кролики. Поверь, мы очень долгоиграющие! - рассмеялся Марат, откидываясь на спинку.
  - Да я как бы знаю, - пробормотала Элоди себе под нос, опять краснея.
  Судя по тому, какой горячий взгляд на неё бросил Мусса, он её прекрасно расслышал.
  - Ну вот мы и на месте, - сказала Элоди, выезжая на поле. - Здесь около тысячи тюков. Нам нужно грузить их на кузов пикапа и на прицеп, отвозить домой и там разгружать и закладывать на хранение в сенник. Ну что, не пугает работенка?
  - Элоди, скажи, сколько весит каждый тюк? - раздраженно нахмурился Мусса.
  - Ну, что-то от 18 до 25 кг. А что?
  - И ты хочешь сказать, что была намерена сама, в одиночку, перетаскать их все? - голос мужчины был все более злым. - Ты с ума сошла?
  - У меня нет выхода, - пожала плечами Элоди. - Если эти тюки попадут под дождь, они очень быстро сгниют, и мои животные останутся без сена зимой.
  - Но ведь кто-то должен тебе помогать! - возмущенно махнул рукой Мусса. - Нельзя женщине так много и тяжело работать!
  - Мне и должны были помогать Коля с Мишей! Но они где-то нашабашили денег и теперь, пока не пропьют все до последней копейки, на работу не выйдут! А дождь уже на завтра обещали! И вообще, чего ты на меня орешь? Не хочешь работать - просто уходи. Я ведь тебя не заставляла!
  И Элоди схватила ближайший тюк и потащила к прицепу, сгибаясь под его тяжестью. Мусса выругался себе под нос и выхватил у неё тяжелый тюк.
  - Сядь за руль, женщина! - рявкнул он. - Будешь медленно ехать вперед, пока мы будем собирать эти гребаные тюки.
  -Ты же не любишь женщин за рулем, - съязвила Элоди, и Мусса одарил её взглядом, обещающим страшную расправу.
  Марат, посмотрев на них, только покачал головой с загадочной улыбкой.
  - Перчатки возьмите! Сено колючее! - сказала Элоди, протягивая им матерчатые перчатки.
  Вскоре прицеп и кузов был загружены.
  - Ну что, двигаем домой разгружаться? - крикнул Мусса.
  Он уже снял футболку, и его мускулистое, расписное тело поблескивало от пота в жарких лучах солнца. Он поймал взгляд Элоди на себе и опять завелся за пару ударов сердца. Как ни постаралась она быстро отвести взгляд, Мусса все же прочитал в нем отражение собственного сексуального голода. Элоди хотела его так же сильно, как он её. Губы Муссы сами собой опять растянулись в торжествующей улыбке победителя. Да, как бы она ни сопротивлялась, но она опять окажется под ним, и так скоро, как это только возможно. И будет это продолжаться до тех пор, пока он не насытится её изысканной сладостью и, успокоив свой дикий голод по этой женщине, сможет спокойно пойти дальше.
  - Знаешь, что меня больше всего в тебе удивляет, сладкая? - сказал Мусса, намеренно сокращая между ними расстояние и понижая голос до чувственного шепота, - после того, что мы с тобой вытворяли той ночью, ты еще умудряешься так мило краснеть, просто взглянув на мой обнаженный торс.
  Мусса уловил, как Элоди резко выдохнула, стараясь скрыть свою реакцию на его слова. Он прекрасно знал, что её воображение после его слов нарисует ей красочные картинки их недавней близости. Он играл откровенно нечестно, но его сейчас это мало волновало. Он хотел достичь результата любой ценой. И не стеснялся для этого пользоваться собственной природной привлекательностью.
  - Просто здесь ужасно жарко, - вздернула подбородок Элоди, старательно скрывая свою реакцию на него.
  - Ну да, я так и подумал. Поэтому я даже отсюда могу видеть твои соски, торчащие сквозь эту ужасную рубашку - насмешливо хмыкнул Мусса.
  - Ну, ты тут не единственный, на кого я могу реагировать, - упрямо посмотрела в его глаза женщина.
  - Намекаешь на то, что тебя так присутствие Марата завело?
  - А почему нет? Ты настолько уверен в своей исключительной привлекательности?
  - Конечно, нет. Я прекрасно знаю, как цыпочки ведутся на моего брата. Но думаю, что с тобой это не тот случай.
  - Это почему же?
  - Потому что тогда в клубе ты выбрала меня. И со мной ты уехала, будучи знакома меньше часа.
  - Пытаешься сказать, что я легкомысленная шлюшка, которая едет с парнем к нему домой, едва перекинувшись парой слов? - вспыхнула как спичка Элоди.
  - Вовсе нет, сладкая! - Мусса, стянув перчатку, протянул руку и провел пальцами по нежной щеке Элоди. - Я просто хочу сказать, что между нами возникло напряжение, и оно есть до сих пор. Именно поэтому я был тем братом, что провел ту ночь между твоих ног. И именно меня ты все еще хочешь. Как, впрочем, и я тебя.
  Мусса провел кончиками пальцев по губам Элоди и чуть нажал на нижнюю, заставляя их разомкнуться. Горячая тугая волна ударила ему в голову и прострелила болью пах. Черт, эта женщина заставляла его заводиться так быстро, как никогда в жизни.
  - Господи, как же мне нравится твой грешный рот, сладкая! Если бы ты знала, сколько всего я хочу с ним сделать прямо сейчас!
  - Ну что, мы едем? - Марат появился около машины, разрывая эту эротическую игру.
  Глава 6.
  Они управились за три заезда, и уже к шести вечера все сено было надежно укрыто в сеннике.
  - Не ожидала, что вы такие эффективные работники, - рассмеялась довольная Элоди.
  - Могла бы догадаться, что мы хороши абсолютно во всем, - нагло усмехнулся Мусса, вытирая пот с лица своей футболкой.
  -Ну, даже не знаю, как мне с вами и рассчитаться!
  - Я-то сразу озвучил свою цену, - блеснул улыбкой Мусса. - Но можешь еще нас накормить. Такая работа вызывает просто зверский голод.
  - А меня можешь и не кормить, - заявил Марат. - Мое вознаграждение - это один телефонный звонок.
  - А ты упрямый! Вы оба, - рассмеялась Элоди. - Ладно, сдаюсь.
  Она позвала их за собой в дом и сходила за телефоном. Мусса слышал, как она говорит где-то в глубине дома. На кухне появились дочка Элоди и еще одна молодая полноватая женщина, которая окинула Муссу и Марата, сидящих без футболок за столом, изучающим взглядом.
  - Познакомься, тетя Лиля, это дядя Мусса и еще один дядя - его блат, - важно представила гостей девочка.
  - Я Марат, - подсказал парень.
  - Ага, дядя Малат, - благосклонно согласилась девочка и забралась на табурет рядом с Муссой.
  Она принялась внимательно рассматривать его татуировки, и Муссе даже стало немного не по себе под этим внимательным взглядом синих детских глаз, так похожих на другие, сводящие его с ума.
  - Когда выласту, себе тоже такое сделаю, - наконец заявила девочка, болтая ногами.
  - Да не дай Бог, - вырвалось у женщины. - Вы бы оделись, что ли, молодые люди. А то как-то неудобно, зайдет кто из соседей случайно, а вы полуголые на кухне у одинокой женщины сидите. У Ладушки, между прочим, идеальная репутация. А вы тут в таком виде. Разговоры пойдут. Вы приехали - уехали, а ей жить здесь. И так местные наши мачо-чмо вьются вокруг, только и ждут момента.
  - Вьются, значит, - помрачнел Мусса. - А она что же?
  - А что она-то? "Не надо мне всё это!" - говорит. "Одной мне лучше!" Так что вы мне доброе имя девушке Ладушке не пятнайте.
  В этот момент Элоди вернулась на кухню и протянула телефон Марату.
  - София согласилась с тобой поговорить. Но особо ни на что не надейся.
  Марат взял дрогнувшей рукой потертый гаджет у Элоди и, приложив к уху, быстро вышел на улицу.
  - Ну вот, мой брат уже и получил свое вознаграждение. А когда будет моя очередь? - и Мусса покосился в сторону хмуро наблюдавшей за ним Лили.
  - Ну, накормить мы тебя прямо сейчас можем. Только, может, ты сначала в душ сходить хочешь?
  - Может и хочу, - на самом деле очень хотелось, так как все тело чесалось от пота, пыли и осыпавшихся остатков травы. - Но переодеться-то не во что.
  - А мама вам может папины старые вещи дать, - радостно предложила Валя.
  Муссе очень хотелось помыться и переодеться, но почему-то мысль одеть вещи её, хоть и бывшего, мужа его бесила.
  - Да ничего, я обойдусь. Сейчас перекушу и поеду мыться и переодеваться.
  - Ты борщ будешь? - спросила Элоди.
  - Из твоих рук хоть яд, - ухмыльнулся Мусса.
  Лиля, так и стоявшая в дверях, презрительно хмыкнула.
  - Ты что, в мою маму влюбился? - деловито подступила к Муссе Валя.
  - Валя! - попыталась урезонить ребенка Элоди, но, похоже, безрезультатно.
  - Если влюбился, ты на ней поженись! - стала уговаривать девочка.
  - Валя, немедленно прекрати! Это некрасиво! - сделала строгое лицо Элоди.
  - Ну, м-а-а-а-м. нам ведь нужен папа, чтобы у нас появился блатик! - обоснованно возразила девочка. - Вон у Ленки сестла есть, у Фильки тоже. И мне тоже блат нужен. Что же я одна, как лысая? Только сестлу не надо, я не хочу, чтобы она мои иглушки забилала. А мальчишки иглают только в машинки и лоботов, так что пусть будет блат!
  - Валя, пожалуйста, иди с Лилей в комнату! - еще более строго сказала Элоди, увидев, как напрягся и помрачнел Мусса.
  - Извини, она еще маленькая совсем, - сказала Элоди, когда девочка с сопровождающей ушли.
  - Ничего, - усмехнулся Мусса, - просто меня разговоры о детях и женитьбах напрягают. Сильно.
  - Да по тебе видно. Сидишь, как оглоблю проглотил. Расслабься, я ведь на тебя не претендую, - дернула плечами Элоди.
  - Сладкая, я хочу просто, чтобы между нами не было недопонимания. Я хочу тебя. Очень сильно. Просто до мошек в глазах. Но никаких обязательств и привязанностей мне не нужно. Я под это не заточен. Так что единственное, что я могу тебе предложить - это классный секс. Столько, сколько мы оба будем этого хотеть, - Мусса смотрел на Элоди очень серьезно.
  Элоди поставила перед ним тарелку с борщем и села напротив.
  - Мусса, что-то я не припоминаю, когда это я тебя просила на мне жениться, - сказала она спокойно, но прищуренные глаза выдавали её гнев. - Может, я преследовала тебя? Одолевала слезливыми смс-ками? Звонила и рыдала в трубку по ночам?
  - Ничего такого не было. Но, Элоди... - начал Мусса, но женщина резко подняла руку, прерывая его.
  - Постой-ка. Если ничего такого не было, то с чего ты взял, что вообще интересуешь меня в подобном плане? То, что я переспала с тобой, повинуясь сиюминутному импульсу, конечно, не характеризует меня с лучшей стороны. Но все же, я, по-моему, не давала повода думать, что я охочусь на твою драгоценную персону и пытаюсь связать тебя по рукам и ногам ненужными тебе отношениями. Это ты появился у меня на пороге, и именно ты настаиваешь на дальнейшем общении. Или ты на солнце перегрелся и у тебя память отшибло? - в голосе Элоди столько мороза, что у Муссы пробежали ледяные мурашки по спине.
  - Сладкая...
  - У меня есть имя, - жестко прервала Муссу женщина.
  - Элоди, прости. Просто я и в самом деле предпочитаю всегда говорить женщинам правду. И правда в том, что я очень хочу быть с тобой... в физическом плане. Но большего предложить не могу.
  - Ну и чудно. Потому что мне ничего от тебя не нужно, - Элоди резко поднялась и отвернулась к плите.
  Мусса встал и, подойдя, обнял её со спины, прижимаясь к шее губами и языком.
  - Мусса, я потная вся, - дернула плечом Элоди, но не оттолкнула его.
  - Я тоже, и что? Меня с ума сводит запах твоего тела, и сейчас он только отчетливей. Элоди, прошу тебя, давай не будем отказывать себе в удовольствии. Нас ведь реально тянет друг к другу. Отрицание этого никому жизнь не облегчит. Ни тебе, ни мне. Давай просто будем делать это столько, сколько нам хочется.
  - Делать это? Ты имеешь в виду - трахаться, как обожравшиеся виагры кролики, пока нам не надоест, и потом каждый пойдет своей дорогой?
  - Почему нет? Ты не хочешь мужчины в своей жизни, я не хочу женщины, что будет держать меня за яйца. По-моему, мы идеальный вариант друг для друга.
  Элоди тяжело вздохнула.
  - Может, ты и прав. По крайней мере, это будет честно. Никаких ожиданий и недосказанностей. Только я не хочу, чтобы это происходило на глазах у Вали. Ты больше не будешь приезжать ко мне.
  - Как скажешь. Как тогда мы будем видеться?
  - Я буду звонить тебе, когда буду свободна. Или когда по делам буду в городе. Если сможешь совпасть со мной - будем встречаться, - голос Элоди звучал сухо.
  - Думаю, я всегда смогу найти для тебя время, - Мусса провел языком по шее женщины, и Элоди вздрогнула, не в силах скрыть свою реакцию на его близость. - А сегодня вечером я могу на что-то рассчитывать?
  - Ну, только если ты готов заниматься этим, как подросток, в машине.
  - Где угодно, сладкая... Где угодно.
  Мусса развернул Элоди к себе и нежно прихватил нижнюю губу своими зубами. В ответ она сама подалась ему навстречу, превращая это заигрывание в полноценный поцелуй. Мусса почувствовал, что затвердел моментально и, скользнув руками, жестко сжал ягодицы Элоди, вжимая себя в её живот.
  Хлопнула входная дверь, и Мусса с долгим выдохом отстранился.
  - Заезжай за мной в десять, - тихо сказала Элоди перед тем, как в кухню вошел Марат.
  Выглядел он мрачным и подавленным. Положив телефон на стол, он, не глядя ни на кого, спросил:
  - Я уезжаю прямо сейчас. Ты со мной, Мусса?
  - Может, ты поешь? - предложила женщина.
  - Нет, - почти грубо ответил Марат. - Что-то нет аппетита. Если ты закончил, давай выдвигаться.
  Элоди проводила мужчин до машины. Марат шел впереди с жесткой спиной, и движения его были резкими. Когда они уже уселись в машину, Элоди подошла и дотронулась до руки Марата.
  - Мне жаль. Но я же говорила тебе, чтобы ты не слишком надеялся, - тихо сказала она.
  - Да я все понял, Элоди, - ответил Марат, по-прежнему не желая встречаться с ней глазами. - Со мной все нормально, не переживай. Вот вернусь в клуб, устрою марафонский забег для своего члена и сразу буду в полном порядке.
  Он явно пытался изобразить похабную, самоуверенную улыбочку, но вышло как-то жалко.
  - До десяти, сладкая, - одними губами сказал ей Мусса, и они уехали.
  Марат, нетерпеливо дергая руль, вывел машину со двора.
  - Не хочешь мне ничего сказать? - спросил Мусса.
  - Нет, - отрывисто ответил Марат и сжал губы в жесткую побелевшую линию.
  - Марат, какого хрена? С каких это пор у тебя от меня появились секреты? - нахмурился Мусса.
  - Ну, кой-какие то всегда были! - невесело усмехнулся Марат.
  - Если ты о том, что у тебя под матрасом был спрятан залапанный до дыр номер "Плейбоя", на который ты дрочил, пока никого дома не было, когда тебе было тринадцать, то я об этом всегда знал! - попытался пошутить Мусса.
  - Да как будто я не знал, что ты знаешь, - огрызнулся Марат, но все же слабо улыбнулся.
  Еще пару минут они ехали в тишине, а потом Марат сказал.
  - Она замужем. София. Замужем за каким-то охрененно крутым перцем, и у них ребенок. Твою мать! - Марат ударил по рулю, и машину резко кинуло на дороге.
  - Эй, тише ты! Мне жаль, брат. На самом деле.
  - Жаль чего? - скривил губы Марат. - Что я умудрился запасть на женщину, которая замужем и слышать обо мне больше не хочет? Она, твою мать, так испугалась моего звонка, что просто говорить не могла поначалу!
  - Нет, мне жаль, что она оказалась такой бессердечной сучкой. Что она использовала тебя, чтобы наставить рога своему мужу.
  - Не называй её сучкой! - рявкнул Марат. - У тебя нет такого права!
  - Ладно, ладно, не злись. Тогда мне жаль, что именно тебе, моему брату, она попалась на глаза и теперь тебе от этого хреново. Так лучше?
  - Нет! - опять рявкнул Марат.
  Машина снова резко вильнула по дороге.
  - Может, мы остановимся, и я поведу? - предложил Мусса.
  Марат резко затормозил прямо около сельского магазина и, не глуша машину, вышел и пошел в ларёк. Мусса забрался на водительское место, ожидая брата. Вскоре Марат вышел с бутылкой водки в руке и приложился прямо на ходу.
  - Выпьешь со мной? - передернувшись и скривившись, протянул бутылку брату.
  - Не сегодня.
  Едва приехав в дом отца, Марат ушёл наверх, отказавшись от ужина.
  - Что-то случилось? - спросил отец.
  - Ничего такого, что не прошло бы со временем, - ответил Мусса и отправился в душ.
  К тому времени, когда Мусса заглянул к Марату перед тем, как уезжать на свидание с Элоди, брат крепко спал. Возле кровати валялась пустая бутылка.
  Прихватив бутылку, Мусса тихо прикрыл за собой дверь.
  ********************************
  Ровно в десять Мусса остановил джип перед двором Элоди. Его посетило странное ощущение, будто он опять залитый по самые уши гормонами подросток, ожидающий свою подружку и предвкушающий, как станет раздевать её в папиной машине, как только удастся найти уединенное местечко.
  Через несколько минут Элоди выскользнула через калитку и подошла к дверце машины.
  - Эй, красавчик, не подкинешь меня к озеру тут неподалеку? - усмехнулась она, дразня его.
  - Запрыгивай, детка, и я подкину тебя, куда скажешь, и так быстро, что и опомниться не успеешь, - подмигнув, в тон ей ответил Мусса. - Только я ничего не делаю безвозмездно. И даже не надейся, что я возьму с тебя деньгами. Я не настолько благороден.
  - Ну, я думаю, найду что-нибудь, чтобы с тобой рассчитаться, - Элоди уселась рядом с ним, и Мусса тут же потянулся к ней за поцелуем. - Тебе понравится.
  - Я в этом ни единой секунды не сомневаюсь, - Мусса позволил себе только немного попробовать её губы, твердо зная, что, если продлить этот поцелуй чуть дольше, они никуда уже не поедут. - Командуй, штурман.
  Они выехали за пределы поселка, и дальше дорога шла по открытому пространству. Залитое серебристым лунным светом поле дозревающей пшеницы выглядело каким-то волшебным морем, по которому бежали волны из-за усиливающегося ветра.
  - Скоро гроза, - негромко сказала Элоди, и в этот момент действительно сверкнула молния.
  Через секунду загрохотал гром, и женщина слегка вздрогнула.
  - Боишься грозы? - спросил Мусса.
  - Нет. Просто неожиданно.
  - Куда мы держим курс, сладкая?
  - Я хотела показать тебе местное озеро. Там очень красиво.
  - Это, конечно, здорово, Элоди, но, боюсь, прямо сейчас я не способен оценивать красоты окружающей природы. Единственное по-настоящему красивое творение этого мира, на которое я хочу смотреть - это ты.
  - Не слишком ли это романтично звучит для такого практичного парня, как ты, не желающего никаких привязанностей и лишних эмоций? - склонила голову на плечо Элоди.
  - Думаешь? Ну, а если я скажу, что я хочу смотреть на тебя голую, влажную от пота и скачущую на моем члене - это исправит чересчур романтическую атмосферу?
  - Думаю, да.
  В этот момент первая тяжелая капля ударилась о крышу машины. Потом небо прорезали сразу несколько ослепительных причудливых зигзагов молний, и весь окружающий мир просто завибрировал от оглушительного грома. Дальше всё вокруг превратилось в хаос, дикую смесь из всполохов ослепительного света, грохота и сплошной стены дождя. Видимость упала до нуля и Мусса остановил машину.
  - Ничего себе, светопредставление, - присвистнул он. - Извини, но на озеро мы сегодня точно не посмотрим.
  - Ну и плевать на озеро. Поцелуй меня, - попросила Элоди чуть охрипшим голосом.
  Глава 7.
  Мусса почувствовал себя от этих слов, как скаковой жеребец, услышавший такой желанный удар гонга. Только что он топтался на месте, изо всех сил сдерживая рвущееся наружу желание нестись вперед, разрывая в напряжении мышцы, и вот уже через мгновенье путь открыт и грубое вожделение воткнуло шпоры в его бока, требуя немедленных действий.
  Мусса впился в губы Элоди, как умирающий от жажды, одновременно перетягивая её к себе на колени. Мысль о том, что им удобнее будет перебраться на заднее сиденье на секунду мелькнула в его голове и тут же утонула в бешеном приливе страсти, взявшем его за горло стремительно и жестко. Позже! Сейчас все, что он хотел - это безжалостно сминать своим ртом губы Элоди. Ловить им стоны и дерзкие движения её языка, кусая и облизывая, посылая в ответ свое похотливое и требовательное рычание. Нажав на рычаг под сиденьем, он резко отодвинул свое кресло назад, вызвав у Элоди вскрик от неожиданности. Оторвавшись от её губ только на секунду, Мусса потянул вверх легкое платье Элоди, снимая его через голову. И чуть не задохнулся, едва окинув её взглядом. В мелькании вспышек молний он увидел совершенно обнаженное тело перед ним. Его грудь сжало как тисками, выталкивая наружу тяжелый хриплый стон чисто мужского восторга. Подняв глаза, он встретился с тем самым призывом этих синих глаз, что заставил его потерять голову в прошлый раз. Женский голод, древний и тягучий, как густой мед, отражался в глазах Элоди, смешиваясь с его собственным примитивным желанием и наполняя их обоих до краев. Этот общий голод нельзя было спрятать или отрицать. Он, словно самый крепкий и моментальный клей, прилеплял именно эти два тела прямо сейчас к друг другу. Соединял, превращая в единое неистовое существо.
  Элоди потянула вверх его футболку, и Мусса покорно поднял руки. Он сам расстегнул штаны, и женщина приподнялась, давая ему возможность спустить расстегнутые джинсы ниже. Их движения были быстрыми, но не суетливыми, словно танец, в котором партнеры точно предугадывают каждое движение друг друга, облегчая его и следуя, совпадая идеально.
  Мусса сжал свой истекающий влагой член, и, задыхаясь, не отводя глаз, следил, как медленно опускается на него Элоди. Его ягодицы, поясницу и бедра скрутило обжигающей болью от нестерпимого желания послать себя навстречу её медленному скольжению. Зубы буквально крошились, так сильно он их сжимал от ощущения тугого жара, что медленно, сантиметр за сантиметром обволакивал его плоть. Медленно, мать твою, как же медленно! Элоди словно желала окончательно свести его с ума, изощренно пытая ожиданием, тогда как внутри его уже ревел взбесившийся от похоти зверь, яростно требующий жестких и пронзающих движений.
  Не выдержав этой пытки, Мусса выгнулся ей навстречу, загоняя себя до упора в её тело и вцепившись в её гладкие бедра. Его голова откинулась назад, ударяясь о подголовник водительского кресла, и вверх вырвался громкий крик дикого торжества, смешавшись с грохотом окружающей стихии.
  Мусса вернул свой отяжелевший взгляд к прекрасной груди Элоди с отвердевшими коричневыми сосками, которые, дразня, двигались прямо у его рта. Втянув один из них, он стал перекатывать его языком и зубами, тут же почувствовав, как сократились внутренние мышцы Элоди, сдавливая его внутри до боли в ответ на его немилосердную ласку. Зарычав ей в грудь, Мусса резче послал свои бедра навстречу движениям Элоди, наслаждаясь тем, как её нарастающие хриплые стоны и вскрики формируют огненный шар, готовый упасть вниз по его позвоночнику прямо к его сжавшимся яйцам.
  Их движения становились все более быстрыми и рваными. Мусса уже давно не мог сдерживать собственных стонов, прорываясь мощными толчками к столь желанной разрядке. Тело Элоди стало живой пружиной в его руках и сжало его повсюду. Руки на его плечах, бедра, обхватывающие его собственные, и лоно, принимающие его в себя до предела. Все вдруг напряглось, выжимая его оргазм, швыряя его в это наслаждение так сокрушительно, что Мусса захлебнулся в своем крике. Неистовство шторма, выворачивающего его сейчас наизнанку, опустошая до дна, слилось с отчаянным наслаждением, что текло через его кожу от Элоди, и безумством окружающего мира. Машина сотрясалась от раскатов грома и резких ударов ветра, а их переплетенные тела дрожали, не в силах оторваться друг от друга и прервать этот поток раскаленного совершенства, накатывающий снова и снова.
  - О, Господи! - спустя время простонала Элоди, обмякая на нем, словно лишившись костей.
  - Да-а-а, сладкая! Я думал, что не переживу этот оргазм. У меня такого еще не было, - прохрипел Мусса.
  - Ну, не преувеличивай. Мне, конечно, очень приятно, но что-то верится с трудом. При твоем-то послужном списке, - Элоди усмехнулась ему в грудь.
  Мусса отстранил её от себя, чтобы посмотреть в глаза.
  - Элоди, я не склонен врать женщинам. Если мне не нравится, я, конечно, промолчу, не совсем же я законченный козел, чтобы ранить чувства женщины и внушать неуверенность в себе. Но если я говорю тебе, что при всем моем, как ты говоришь, "послужном списке", мне ни с кем не было ТАК хорошо, то это именно то, что есть на самом деле. Вот уж не знаю, что в тебе такого особенного, но я буквально умираю от удовольствия. И хочу тебя так сильно, что не способен думать больше ни о ком другом.
  - Я рада, - ответила Элоди, улыбаясь.
  - Ты рада? И это все? - поднял Мусса одну бровь. - Не скажешь мне в ответ, что я был неподражаем, лучше всех, кто у тебя был, и ты готова целовать землю, по которой я хожу, и поклоняться моему члену круглые сутки?
  - А тебе бы хотелось такое слышать от женщин? - рассмеялась Элоди.
  - Ну, конечно! Я ведь обычный самовлюбленный самец, и мне нравится слушать восхищенные вздохи женщин о моих непревзойденных талантах в постели. Особенно ту часть, что касается моего члена.
  - Это не твой талант. Это благосклонность природы, щедро тебя одарившей! - толкнула его в грудь женщина.
  - Природа природой, но, признай, я прекрасно владею тем, что она мне дала, - и Мусса, хитро ухмыльнувшись, толкнулся своими бедрами вверх, приподнимая Элоди и привлекая внимание к оживающей под ней плоти. - Так ты намерена меня хвалить или нет? А то будешь ответственна за то, что я стану неуверенным в себе, вечно ноющим слизняком и импотентом.
  - Ну, тогда, конечно, похвалю. Так, что там по списку? Первое - ты действительно был неподражаем, мне нравится то, каким диким делает тебя желание. И мне очень льстит думать, что я к этому тоже имею какое-то отношение.
  - Ты издеваешься, да? Думаешь, если бы я тут тихо сам с собою стал бы этим заниматься, у меня бы так крышу снесло? Ну уж нет, сладкая, это целиком и полностью твоя заслуга и вина, между прочим. И кстати, сам с собою я этим лет с пятнадцати не занимаюсь.
  - Боже, какие интимные подробности! - Элоди еле сдерживала смех. - Так что, я продолжу тебя хвалить или уже достаточно?
  - Продолжай, - по-барски кивнул Мусса.
  - Так, второе. Ты на самом деле лучше всех, кто у меня был. Правда, польстит ли тебе, что ты лучший из двух, я не знаю, - Мусса в удивлении поднял брови, но промолчал. - Третье. Целовать землю я считаю несколько негигиеничным, ты не находишь? Но готова целовать любые части твоего тела, часто и подолгу.
  На эти слова Элоди и картинки, вспыхнувшие в его воображении, член Муссы тут же среагировал, дернувшись и подняв неугомонную голову, вызвав у него стон.
  - И последнее. Прости, но поклоняться твоему члену круглые сутки я не могу, у меня такой возможности нет. Но время от времени это, я думаю, возможно. Ты в каком виде поклонение принимать готов?
  Мусса подался вперед и укусил Элоди за нижнюю губу, заставляя вздрогнуть и застонать.
  - Наглая дразнилка! - прошипел он и протолкнул свой язык в её горячий рот.
  Поцелуй сразу стал неистовым и агрессивным. Они стонали и ударялись зубами, сплетаясь языками, воспламеняясь опять так быстро и сильно, словно и не утолили только что первую жажду.
  Схватив Элоди за волосы, Мусса оторвался от её губ и прорычал:
  - Перебирайся на заднее сидение! Сейчас же! - в его яростном приказе звенел едва сдерживаемый неутолимый голод.
  Стихия снаружи продолжала бросаться на одиноко стоящую в поле машину, стегая её жесткими плетьми дождя и толкая яростными порывами ветра. Молнии освещали переплетенные в неистовой страсти влажные тела, а гром силился заглушить стоны и прерывистый шепот, но у него ничего не выходило.
  Для двоих заключенных в жарком замкнутом пространстве не существовало сейчас внешнего мира. Были лишь прикосновения и поцелуи, влажные и бесстыдные. Было требовательное вторжение и мягкая капитуляция, что, нежно обволакивая, утягивала агрессора в собственный плен, отдавая всё, что он хотел получить, но требуя в ответ еще больше.
  Дождь утих только к утру, и Мусса и Элоди лежали, тесно прижавшись друг к другу обнаженными телами, и наблюдали, как чуть светлеет окружающий машину воздух, медленно проникая в их личное пространство, давая понять, что пора возвращаться в реальный мир.
  Они одевались молча, хотя Мусса испытал острое желание сказать Элоди, как же ему не нравится то, как скрывается её восхитительная кожа под тканью платья от его жадных глаз. Странное состояние полной пресыщенности и расслабленности и при этом тревожного ожидания чего-то гнали из его мозга естественную после такого марафона сонливость. Было ощущение чего-то важного, что творится в окружающем мире и внутри него самого прямо сейчас, но уловить смысл происходящего ему не удавалось.
  Остановив джип перед двором Элоди, Мусса посмотрел на женщину и поморщился от того, что почему-то в груди противно заныло.
  - Элоди, - тихо позвал он, и кончик языка защекотало от желания сказать что-то нежное, но Мусса тряхнул головой, отгоняя непривычное желание. - Созвонимся?
  - Да, - тихо ответила она и вышла из машины.
  Мусса смотрел ей вслед, и ему вдруг показалось, что тонкая нить протянулась прямо из центра его груди и последовала за этой хрупкой фигуркой шаг за шагом. Он еще какое-то время посидел в машине без движения, глядя на забор, скрывший от него Элоди, но затем завел двигатель и поехал в дом отца.
  Глава 8
  Элоди.
  Элоди неслышно проскользнула в дом и прямиком направилась в душ. Она кралась по собственному дому, как загулявший подросток, чтобы не разбудить ночевавшую в доме Лилю. Встав под горячи струи, она уперлась в стенки душевой кабинки руками и уткнулась лбом. Тело заныло в самых интимных местах, откликаясь такой же болью в мышцах, что она уже испытывала две недели назад, после их первой ночи. И эта боль отозвалась в душе пугающей смесью счастья и какого-то отчаяния.
  Что же она вообще творит? Еще с утра она была твердо намерена заставить Муссу убраться из своей жизни и забыть о его существовании. И что же она сделала в итоге? Переспала с ним опять! Позволила к тем воспоминаниям, что зажигали её после первой ночи, добавиться новым, не менее ярким и отчетливо-острым.
  И хуже всего то, что больше она не испытывала никаких уколов стыда или страхов из-за собственного легкомысленного поведения. Ей нравилось быть для Муссы этой новой Элоди. Свободной и не стыдящейся своих желаний. Живущей хоть краткие моменты только для себя одной и не стесняющейся этого и того примитивного, но при этом честного, без всяких изощренных прикрас удовольствия, что дарит ей близость с ним.
  То, что давал он ей в этом горячечном слиянии их тел, было совершенно откровенным, без красивых слов и ритуалов призванных спрятать сущность происходящего. Это был секс - неистовый и первобытный, не прикидывающийся чем-то другим. Четкое осознание сути происходящего терзало её совершенно противоположными эмоциями.
  Наслаждение моментом было острым, царапающим, срывающим все покровы и защиту. В минуты их близости Элоди чувствовала себя самой прекрасной и желанной женщиной в мире. Мусса позволял ей ощутить себя чувственным центром его мира, светилом в его Солнечной системе. И пусть это было лишь в краткие мгновения, но они были.
  Но и боль была ничуть не менее реальной. Мусса выразился абсолютно откровенно - никаких привязанностей, никаких обязательств. И никакой любви, естественно. С его стороны. И она приняла эти правила игры, выйдя вчера вечером к его машине. Сама, без давления и принуждения, шагнула навстречу этому смерчу по имени Мусса, на самом деле глубоко внутри уже зная, какой болью вскоре это для неё обернется. Мусса - это стихия, которую не приручить и не сделать домашней. Он пройдется по ней и оставит её в руинах.
  Связь с ним - это самое худшее, что могла бы выбрать женщина для себя. Но она, видимо, подписала свой приговор еще той ночью в клубе. И сейчас дергаться и биться головой об стену глупо и просто смешно. Что, собственно, она должна делать? Изображать ледяную принцессу, которую не волнуют его слова и запах? Но её растили, уча не врать самой себе и окружающим.
  Еще бы! Ведь сложно притворяться кем-то, кем не являешься, если ты единственная темнокожая девочка в школе, в стране, где в принципе секса нет, а уж тем более секса с представителями дружественных народов, проходящих обучение в великой и многонациональной стране. Когда каждый, кому не лень, пытается довести до твоего сведения, что твоя мама родила тебя от студента из объятого на тот момент войной Мали, и он бросил её, едва Элоди исполнилось восемь месяцев. Уехал домой и исчез навсегда, оставив только цвет кожи, что делал её изгоем, и имя. И еще несколько фотографий, где они с мамой такие красивые и счастливые, и где он её еще любит. Мама всегда говорила маленькой Элоди, что её папа принц, и он за ними обязательно вернется. И, похоже, она и правда в это верила. Верила и ждала. До самой смерти, когда её, как обычно бредущую с потерянной улыбкой на лице, сбил на дороге пьяный лихач, оставляя пятилетнюю Элоди с бабушкой.
  Впрочем, её шпыняли до того, как ей исполнилось четырнадцать. А потом, просто придя после летних каникул в школу, она вместо вечных насмешек от одноклассников, стала ловить жадные взгляды мальчишек и ревнивые девчонок. А когда через неделю к ней попытался подкатить первый красавчик школы Вадик Стрелецкий, Элоди поняла, что что-то поменялось в её жизни радикально.
  От чересчур навязчивых поклонников она скрывалась в школьной библиотеке, и ранее пустующее помещение стало неожиданно местом паломничества самых амбициозных особей мужского пола их средней школы, пытающихся привлечь к себе её внимание.
  Но Элоди никогда не верила в то, что хоть кто-нибудь из них почему-то стал считать её чем-то, кроме экзотичной диковинки, просто от того, что у неё выросла грудь и оформилась красивая фигурка.
  Да и эта популярность среди мужской половины не принесла ей ничего, кроме дополнительных слез и обид. Девчонки стали распускать гадкие, грязные слухи. Да и некоторые из парней, пользуясь тем, что защитить Элоди некому, начали хвастать тем, что якобы она спала с ними. И хотя все на самом деле знали, что это неправда, легче девушке от этого не жилось.
  Элоди услышала, как заскрипели полы в коридоре. Видимо, Лиля проснулась. Выключив воду, она вытерлась и завернулась в полотенце.
  Выскользнув из ванной, наткнулась на пристальный взгляд Лилии и сразу смутилась под ним.
  - Доброе утро! - пробормотала Элоди.
  - Ладушка, он причинит тебе много боли, - неожиданно заявила Лиля, стоя со скрещенными на пышной груди руками.
  - Кто? - попыталась прикинуться дурочкой Элоди.
  - Ты знаешь кто. Тот, с кем ты ночь провела. И я так понимаю, уже не первую.
  Элоди глубоко вздохнула и попыталась пройти мимо неё в комнату за одеждой. Стоя в одном полотенце под осуждающим взглядом подруги и помощницы, она чувствовала себя голой и грязной.
  - Ладушка, ты же не можешь не видеть, что он не из тех, кто женится. Он просто забавляется с тобой. А как наиграется - уйдет и не оглянется, - сказала ей в спину Лиля.
  - Ну и что? Неужели я не могу хотеть ничего не значащей связи? Все это делают, хоть раз в жизни! Почему не я? - развернулась Элоди, гневно глядя на Лилю. - Сколько, по-твоему, я должна быть одна? Я ведь живой человек, и у меня тоже есть желания и потребности! Почему я не могу их просто удовлетворять, не думая о последствиях и о том, что обо мне подумают?
  - Да потому что ты не такая! Ты так не сможешь! Уже сейчас мучаешься! Ты влюбишься в него, да уже влюбилась! А он никогда тебя не полюбит! Бросит тебя, а ты будешь страдать!
  - И что? Разве есть такие отношения в этом мире, которые могут дать пожизненную гарантию счастья?
  - Есть более достойные мужчины. Надежные, верные, готовые создать семью. С таким твоё сердце будет в безопасности!
  - Да перестань ты, Лиля! Не бывает таких мужчин. Посмотри вокруг! Сколько таких вот добрых и преданных оказываются ублюдками глубоко внутри? Имеющими две семьи или вообще извращенцами. Только открывается это годы спустя!
  - Да не болтай ерунды! Таких единицы! Если все время думать, что тебе именно такой попадется - лучше вообще не жить! Сколько нормальных парней, которые боготворили бы тебя и на руках носили! - не уступала Лиля.
  - Но хочу-то я Муссу, - сдаваясь, горько усмехнулась Элоди.
  - Да у него же на лбу написано, что он тебя бросит! Он сделает тебе так больно, что ты об этом до конца жизни забыть не сможешь! - закричала Лиля.
  - Как будто я ожидаю от отношений с мужчиной чего-то, кроме боли! Я не встречала других, Лиля! С самого детства каждый представитель мужского пола причинял мне только боль! Начиная с мальчишек, обижавших меня во дворе, парней, мечтавших со мной переспать потому, что я не такая, и рассказать об этом друзьям, и заканчивая моим мужем. Почему мой любовник должен выбиваться из общей стройной картины?
  - Ох, Ладушка, я переживаю за тебя! - Лиля обняла Элоди за хрупкие обнаженные плечи.
  - Да брось ты. Я уже большая девочка! - и Элоди, высвободившись, пошла к себе в комнату.
  - Батюшки, что ж он делал-то с тобой! - остановил её возглас Лили. - Все бедра в синяках!
  Элоди опустила глаза и действительно заметила проявившиеся темные пятна на коже. Странно, но её кожа раньше никогда не была чрезмерно уж изнеженной и склонной к кровоизлияниям.
  - Просто заниматься сексом в машине немного тесно и неудобно, - усмехнулась Элоди и поспешила скрыться в своей комнате.
  - Ну, еще бы не тесно, - пробурчала Лиля, - вон он какой бугай здоровый! И весь расписной! Тфу-у! Вот чисто уголовник долбаный, честное слово!
  Элоди скинула полотенце и встала перед зеркалом. Кроме синяков на бедрах, на талии и животе тоже появилась странная россыпь мелких точечек от кровоизлияний. Она надавила пальцами на синяки. Никакой боли не было. Ну и ладно!
  Элоди быстро оделась в рабочую одежду. Нужно шевелиться. Поспать ей, возможно, удастся часок-другой после обеда, а сейчас нужно идти к животным.
  *************************************
  Мусса проснулся около одиннадцати, и привычное громкое тиканье заставило его усмехнуться. Нужно найти на подарок в этом году Марату что-то столь же замечательное. Оглянувшись в поисках телефона, обнаружил его на тумбочке. Не поднимаясь с постели, набрал Элоди. Как-то незаметно за эту неделю звонки ей сразу после пробуждения и глупые смс-ки в течении дня и перед сном стали для него обычным делом и даже своего рода необходимостью. Ответила она довольно быстро.
  - Да, красавчик! Ты уже проснулся? - звук её голоса сразу пробудил его мозг, как, впрочем, и все остальное тоже.
  - Ну да. Вот лежу и думаю, что понапрасну такой утренний стояк пропадает, - улыбнулся Мусса.
  Элоди кашлянула, явно смущаясь, и сказала гораздо тише.
  - Ну, у тебя с этим в любое время дня и ночи вроде проблем не наблюдается. Так что переживать не стоит.
  - Ты не одна? - судя по звуку, Элоди ехала на своем старом корыте.
  - Ну да. Мы с Валюшей едем в парк. Я ей еще на той неделе обещала. Так что сейчас завезем сыр в ресторан и двинем на аттракционы.
  - Да, в палк! - раздался радостный голос девочки.
  - А как ты отнесешься к тому, что я к вам присоединюсь? - ляпнул Мусса и тут же спросил себя, зачем ему это нужно.
  - Ну, ты понимаешь... - в голосе Элоди явно слышалось замешательство. - Мы в общем-то договорились о встрече с Олегом. Он обещал погулять с Валюшей в парке.
  Олег. Бывший. Мусса ощутил, как жесткий комок поднялся из его желудка и, расширяясь, стал сдавливать сердце и легкие. В голове словно сразу плеснуло огнем при мысли, что Элоди будет гулять и улыбаться этому козлу. Воображение тут же помчалось вскачь, подкидывая больше дров в костер его непонятно откуда взявшейся ревности. А возможно и старые чувства вспыхнут. Бывший возьмет Элоди за руку или обнимет за плечи... Его губы как бы невзначай коснутся её сладкой кожи на шее. И Элоди растает, ведь у них, в конце концов, много общего, много совместных ночей и общий ребенок...
  Да с какого хрена ему-то волноваться из-за этого? Между ними только секс, горячий и необременительный... Ну, и вернется она к бывшему, ему-то что?
  А то, что прямо сейчас он еще не был готов отказаться от Элоди. Он еще хотел её так же, как и в первый раз, а может и гораздо сильнее. Она должна быть его, пока не утихнет этот голод, жесткая потребность быть не просто ближе к ней, а максимально близко, желательно внутри её тела. И этот гребаный бывший сейчас был совершенно некстати.
  - Сладкая, твой бывший пусть и гуляет с девочкой, а ты погуляешь со мной, - выдал Мусса.
  - Вот как? А зачем тебе это? Остаться со мной наедине ты все равно там не сможешь, так что такому практичному парню нет смысла выгуливать меня в парке, зная, что ничего сегодня не обломится.
  - Элоди, что ты хочешь, чтобы я сказал? Что я обожаю сахарную вату и дебильные аттракционы? Это не так. Я просто хочу тебя видеть и готов потерпеть их какое-то время. Не то чтобы мне не важно, что ты сегодня не окажешься в моей постели, это охренеть как важно, но знать, что ты сегодня в городе и не увидеться с тобой просто глупо.
  "Тем более, что рядом будет виться этот мудак, твой бывший" - подумал Мусса.
   - И можешь думать об этом всё, что тебе угодно, только не приписывай мне никаких сопливых чувств. Просто мне хочется поиметь тебя хотя бы глазами. Так как, могу я к вам присоединиться?
  - Если хочешь. Только умоляю, следи за тем, что говоришь при Валюше. А то она опять начнет нас друг другу сватать.
  - Обещаю фильтровать каждое слово!
  Через час он увидел Элоди и Валюшу, стоящих при входе в парк. Никакого бывшего пока не наблюдалось, и это так обрадовало Муссу, что он и сам удивился. Теперь, когда мудак заявится, он вполне может подумать, что они приехали вместе, и эту ночь Мусса провел в постели Элоди. Мрачное мужское торжество наполнило его.
  - Привет, малявка, - сказал он, вручая Элоди красную розу на длинной ножке, а Валюше красивую куклу, за которой он заскочил в магазин по дороге.
  Продавщица уверила его, что девочки просто обожают кукол-фей, и Мусса купил самую дорогую, ярко-рыжую и полуголую, с роскошными крыльями. "Фея Винкс Блум" гласила надпись на коробке, хотя Муссе в принципе было наплевать. Просто он сейчас смотрел на расширяющиеся в неподдельном восторге глазенки Валюши и был рад, что угадал.
  - Мама! Дядя Мусса купил мне Блум! - завопила девочка в восторге и аж заплясала на месте, не в силах перенести нахлынувшее счастье.
  Но Элоди почему-то посмотрела на него укоризненно.
  - Валюш, это очень дорогая кукла. Вряд ли мы можем принять её от дяди Муссы, - строго сказала она.
  Что? Она, наверное, шутит? Лицо девочки стало сморщиваться в преддверии, видимо, целого водопада из слез.
  - Думаю, вы очень даже можете принять эту совсем недорогую куклу, тем более я надеюсь, что взамен удостоюсь чести, наконец, попробовать твой знаменитый сыр, Элоди, - решил схитрить Мусса.
  Девочка перевела умоляющий взгляд на мать и та, сломавшись, кивнула.
  - Ладно, если на таких условиях, я согласна. Но ты, Валюша, будешь помогать мне готовить сыр для дяди Муссы.
  - Да! Да! Да! - закричала девочка, и прежде, чем он смог понять её намерения, кинулась к Муссе и крепко обняла его бедра. Выше-то она пока не доставала. - Спасибо! Я помогу маме плиготовить самый вкусный сыл для тебя!
  От этого неожиданного контакта Мусса почувствовал себя смущенным и растерянным. Он никогда близко не общался с детьми, но этот порыв Валюши и её незамутненная радость оказались неожиданно... приятными. И даже вдруг странно защемило где-то в районе груди. Но строгий взгляд Элоди тут же его отрезвил.
  - Не нужно так больше делать никогда, - шепотом сказала она. - Дети - не взрослые. Она легко может поверить, что тебе небезразлична, и привязаться. А ты уйдешь и причинишь ей боль.
  - Ну, пока-то я никуда уходить не собираюсь, между прочим! - раздраженно ответил Мусса.
  Мысль о том, что Элоди только и ждет момента, когда их отношения сойдут на нет, жутко разозлила его. Нет, он, конечно, понимал, что это случится неизбежно, он не из тех, кто подходит для всей этой семейной хрени. Но то, что это, похоже, нисколько не расстраивало Элоди, и она была к этому готова, почему-то выводила его из себя.
  Её бывшего Мусса вычленил из толпы моментально. По тому, как замедлил шаг высокий светловолосый пижонисто одетый мужчина, поймав взглядом Элоди, девочку и стоящего рядом Муссу, он сразу же определил, что это и есть её бывший. Смазливый, лощеный ублюдок!
  Глаза мужчины сначала распахнулись, одаривая Элоди удивленно-жадным взглядом, и Мусса четко прочел в них растерянность мужчины. Это был самый настоящий "охренеть, как я мог это упустить!" мужской взгляд.
  - Как давно ты не виделась с бывшим? - шепотом спросил Мусса, посылая мужику четкий "Отвали! Это МОЁ!" сигнал, ненавязчиво, но уверенно обнимая Элоди за талию.
  - Ну, где-то полгода или около того точно. Он не приезжал нас навестить. А до этого я старалась не пересекаться с ним, позволяя общаться с Валюшкой наедине, - Элоди все еще не замечала приближавшегося мужчину, зато Мусса смотрел прямо на него.
  Похоже на то, что мужик подзабыл, насколько красива его жена, и сейчас просто пожирал глазами её обтянутое голубым платьем тело. И присутствие Муссы его явно выводило из себя. Видимо, он не ожидал, что место рядом с его бывшей женой может быть занято. Ну что же, кто-то просрал, бросив драгоценный камень в грязь, а кто-то оказался удачливым и глазастым и подобрал. "И этот кто-то хрен станет теперь делиться", - подумал Мусса и, демонстративно наклонившись, вдохнул запах волос Элоди, по-прежнему глядя прямо в глаза сопернику.
  На самом деле ему хотелось развернуть к себе лицо Элоди и впиться в её губы жадным, бесстыдным поцелуем, таким, который заставляет их обоих терять голову и стонать. Так, чтобы этот пижон и подумать не мог, что у него тут есть хоть крошечный шанс. И прямо сейчас Муссу не волновало, насколько примитивно-собственнически это будет выглядеть. И даже то, что это говорит о чувствах, существование которых он не желал признавать, его не смущало. Единственное, что пугало - это то, что Элоди может оттолкнуть его на глазах у этого мудака, потому что смутится присутствия дочери.
  - Папуля! - наконец увидела блондина девочка и помчалась ему навстречу.
  И Мусса ощутил опять болезненный укол внутри от радости девочки при виде другого мужчины.
  Так, словно он был готов ревновать уже не только Элоди, но и её дочь. С раздражением он оттолкнул от себя это странное чувство. Пижон подхватил ребенка на руки и расцеловал.
  - Папа, смотли, мне дядя Мусса подалил настоящую Блум! - замахала девочка куклой перед носом у отца, а Мусса сдержал желание коварно улыбнуться при виде того, как недовольная гримаса скользнула по его смазливой роже.
  Но когда бывший шагнул к Элоди, за спиной которой он стоял, и, наклонившись, уверенно поцеловал в щеку, задерживая губы на коже женщины дольше, чем, по мнению Муссы, позволяли приличия, настала уже его очередь кипеть от злости. И это было самое настоящее долбаное объявление войны!
  - Ты так прекрасно выглядишь, девочка моя, - сказал этот наглец и позволил себе мимолетно скользнуть пальцами по щеке Элоди.
  "Не твоя! - хотелось взреветь Муссе, - и убери от неё свои гребаные руки, сука, пока их не оторвали!". Но он подавил желание впечатать кулак в улыбающуюся холеную рожу. Он же не чертов неандерталец, верно?
  - И ты тоже выглядишь замечательно, - ответила Элоди, улыбаясь держащему на руках ребенка хлыщу.
  "Да с чего ты взяла?! - вскипело все внутри у Муссы. - Ну, к тому же, это всегда можно быстро исправить!"
  - Познакомьтесь. Это мой бывший муж и отец Валюши - Олег, - повернулась к Муссе Элоди. - А это Мусса. Он... он мой друг.
  Ага, друг! Тот самый друг, что проводит ночи между твоих ног и заставляет тебя изнемогать от наслаждения.
  - Друг? - переспросил Олег, протягивая Муссе руку для приветствия.
  - Друг, - послал в ответ Мусса Олегу нахальную улыбку, больше похожую на хищный оскал, призванную максимально точно показать сопернику какого рода "дружба" у них с Элоди.
  Но, похоже, и Олег не собирался отступать.
  - Новые друзья - это замечательно, - скривился он, демонстрируя, что ни хрена замечательного в этом не видит. - Но мы с Элоди, несмотря на развод, тоже сохранили тесные дружеские отношения.
  Явное ударение на двусмысленность слова "дружеские" чуть не заставило Муссу все же вмазать засранцу, но он вовремя понял, что Олег просто его провоцирует.
  - Дружба - это хорошо, - кивнул он Олегу. - Тем более она такая разная бывает.
  - Ну что, идем гулять? - предложила Элоди.
  Через час хождений от одного аттракциона к другому и взаимных попыток их с Олегом друг перед другом выпендриться Мусса чувствовал себя страшно усталым и злым. То, что у Олега и Элоди было так много тем для разговора, и то, что маленькая Валюша то и дело пыталась схватить их обоих за руки, словно подчеркивая, что между ними всегда теперь есть связующее звено, жутко бесило его.
  Жадный, капризный мальчишка внутри требовал Элоди себе в единоличное пользование, причем прямо сейчас. Наконец Олегу кто-то позвонил, и после короткого разговора он стал прощаться.
  - Девочки мои, мне нужно убегать, - с наигранным, как показалось Муссе, сожалением сказал Олег. - Но у меня есть предложение. А что, если вы на следующие выходные приедете ко мне? Прямо в галерею. Я вам все покажу, и мы сходим, поедим чего-нибудь вкусного. В общем, проведем вместе целый день. Тем более вы же еще не видели мою новую квартиру, так можем заехать и посмотреть! Как вам идея?
  Элоди замерла, явно сомневаясь в том, что идея хорошая. А Мусса едва сдержался, чтобы не зарычать. Сукин сын! Теперь то уж абсолютно понятно, что этот хлыщ решил вернуть Элоди себе. Да только обломайся, художник хренов!
  - Соглашайся, Элоди! - тут же встрял в разговор Мусса. - Тем более, вы тогда сможете остаться на ночь в моей квартире, если слишком задержитесь. У меня же места хватит. Ты же знаешь, что можно положить Валюшу в спальне напротив и оставить дверь открытой, если вдруг она испугается.
  Элоди сверкнула на него глазами, но он только нахально ухмыльнулся в ответ, поймав краем глаза злой взгляд её бывшего.
  Мусса и сам не знал, зачем ляпнул подобное, но испытал острое удовлетворение от выражения лица Олега, когда тот увидел, как на щеках Элоди вспыхнули красные пятна.
  - Я подумаю, - пробормотала она и подставила щеку под прощальный поцелуй бывшего.
  "А вот без этого точно можно было обойтись!" - мрачно подумал Мусса.
  Глава 9.
  - Ну что, теперь пойдем, перекусим? Может, "Маккдональс"? - предложил Мусса, обрадованный исчезновением соперника.
  - Да-а-а! - радостно закричала Валюша.
  - Это вредно! - улыбаясь, возразила Элоди.
  - Зато как вкусно! - ответила Валя.
  - Точно! - поддержал её Мусса.
  - Ну ладно, разок-то можно, - смирилась Элоди.
  Когда они уже сидели за столиком, заваленным коробочками со всевозможными вредными вкусностями, Мусса заметил, как в двери кафе вошли двое его старых знакомых байкеров. Махнув ему рукой, они подошли к их столу и поздоровались. Под их любопытными взглядами Мусса почувствовал себя некомфортно и встал, непроизвольно пытаясь создать дистанцию между собой и женщиной с ребенком.
  - А ты, старик, смотрю, решил остепениться? - поддел его Череп, кивая в сторону Элоди и девочки. - Можно тебя поздравить или посочувствовать?
  - Кто, я? - преувеличенно весело спросил Мусса. - Да ни за что на свете. Это так... просто мои знакомые.
  - А, вот оно что. А я грешным делом уже подумал... - рассмеялся байкер.
  - Не-е-е-т! Ты же знаешь, нет на свете такой женщины, что сумела бы меня удержать около себя! - беспечно махнул рукой Мусса.
  - Ну, все мы выделываемся, пока в один прекрасный день яйца в тисках не окажутся, а шея в ярме, - ухмыльнулся Череп.
  - Да ни хрена! Это точно не про меня! Мои яйца и шея в полной безопасности! Я свою свободу ни на что не променяю! - Мусса постарался непринужденно засмеяться, но почему-то ледяные мурашки побежали по его спине.
  - Ну, бывай! Еще увидимся!
  Мусса сел обратно и понял, что все хорошее настроение Элоди словно испарилось. Она лишь несколько секунд смотрела ему прямо в глаза, а затем опустила их к еде, но он вдруг почувствовал себя таким моральным уродом и козлом, что тошно стало. Так, словно он только что совершил гадкое и мерзкое предательство.
  - Валюш, ты поела?! - наиграно-беспечно спросила Элоди.
  - Да, я уже больше не могу! - простонала девочка, погладив животик.
  - Тогда говори дяде Муссе большое спасибо и до свидания. Нам уже нужно ехать домой, - засуетилась женщина.
  Около машины, когда девочка уже сидела внутри, Мусса схватил Элоди за локоть.
  - Сладкая, в чем дело?
  - Ни в чем! Спасибо тебе! Мы просто здорово провели время! - она улыбалась фальшиво, явно отказываясь смотреть ему в глаза.
  И от этого Муссе казалось, что кто-то проводит по его коже осколками стекла, причиняя сильную боль.
  - Элоди, но ведь ты знала с самого начала, что между нами ничего, кроме секса, быть не может.
  -А разве я на что-то еще претендую? - наконец она вскинула глаза, и в них отразилась глубоко спрятанная боль. - Что ты хочешь от меня услышать?
  - Между нами все по-прежнему? - Мусса вдруг понял, что ответ на этот вопрос очень важен для него.
  - Тебя интересует, буду ли я, как и раньше, заниматься с тобой сексом при любой возможности? Да, буду. Это всё, что ты хотел узнать?
  Нет. Не все. Ему вдруг захотелось, чтобы она стукнула его и закричала. Послала его, заявив, что ей от него нужно больше. И это напугало его и заставило отступить.
  - Это все. Позвонишь мне, как доберетесь?
  - Да.
  ***********************************
  Элоди сидела на его кухне в его рубашке и пила кофе. Внутри у Муссы от этой картины разливалось тепло и незнакомое чувство уюта. Она смотрелась тут как-то правильно. Сделав глоток, она поморщилась и дотронулась до горла.
  - У тебя что, опять горло болит? - нахмурился Мусса.
  - Да, похоже на то.
  - Элоди, это уже второй раз за последний месяц. Где ты простудиться умудряешься, на улице теплынь?
  - Может, просто часто пью воду из холодильника? - предположила женщина.
  -А может просто стоит пойти и проверить свой иммунитет?
  - Тебя раздражают мои болячки? Хорошо, не буду навещать тебя, пока не выздоровею.
  - Да не говори ерунды! Просто мне кажется, ты истощаешь свой организм чрезмерным количеством работы!
  - А по-моему, это ты истощаешь мой организм чрезмерным количеством секса и бессонными ночами.
  - Не бывает чрезмерного количества секса, сладкая, - проворчал Мусса, опускаясь на колени и вынуждая её раздвинуть ноги, чтобы он мог втиснуться между них. - По мне, так его реально недостаточно. Ты все время меня оставляешь полуголодным.
  Мусса забрал из её рук чашку и поставил на стол. Медленно расстегнув свою рубашку на Элоди, он распахнул её, открывая для себя чудесный вид на роскошную грудь. Её соски уже затвердели в предвкушении его прикосновений.
  - Мусса, мне пора, - охрипшим голосом сказала женщина.
  - Ох, сладкая, а мне-то как пора! Прямо никакого терпения нет! - и Мусса подхватил Элоди со стула, одновременно поднимаясь на ноги.
  Опустив голову, он втянул её твердый сосок, заставляя выгнуться и застонать.
  - У тебя никогда его нет! - всхлипнула Элоди.
  - Это точно! Когда это касается тебя, моё терпение превращается в пустой звук.
  Мусса понес Элоди обратно в спальню. Они встречались уже два месяца по два-три раза в неделю. Это была самая его долгая связь с женщиной, тем более, если учесть, что желания спать с кем-то еще у Муссы абсолютно не возникало. Он был жадным и ненасытным, когда она была рядом, и равнодушно-спокойным, когда её не было. Постоянные заигрывания других женщин оставляли его совершенно безразличным. Нет, конечно, он флиртовал и общался с ними более чем вольно, больше по привычке к такому поведению, чем из настоящего желания. Но до постели ни разу ни с кем так и не дошло. И что самое удивительное, никакого дискомфорта Мусса из-за этого не испытывал. Элоди была всем, что ему сейчас требовалось.
  Время от времени она проводила ночи в его квартире, и они занимались сексом до полного изнеможения, так, как будто по-прежнему не могли утолить лютый голод друг по другу.
  А иногда она звонила и говорила, что в городе, и у неё есть час-полтора, и они встречались в клубе.
  Мусса набрасывался на неё жадно, едва закрывались двери кабинета. Прижав её к стене, он яростно добирался до её тела и врывался с рычанием, как обезумевший зверь. Он вколачивал себя в неё остервенело, злясь на то, что у них так мало времени.
  Но как бы они не занимались этим - медленно, мучительно изводя друг друга или яростно и быстро - едва все заканчивалось, и ему хотелось снова. Он начинал скучать по Элоди еще до того, как она исчезала с его глаз и мечтать о новой возможности снова оказаться в ней, едва покидал её тугое тело.
  Вот и сейчас, он опрокинул её на постель, уже закипая от нетерпения и чувствуя болезненную пульсацию в своем члене, будто и не занимались они сексом почти всю прошлую ночь. Это было словно наркотик. Их близость вызывала привыкание и постоянно требовала увеличения дозы.
  Раздвинув резким движением бедра Элоди, Мусса опустил голову и припал жестким поцелуем к внутренней поверхности, совсем рядом с её нежнейшей плотью. Пальцами он скользнул по влаге, дразня и едва касаясь. Элоди призывно выгнулась, требуя от него большего.
  - Разве ты не собиралась уходить, сладкая? - прошептал он у самого её лона, касаясь губами и дыханием, но не больше.
  - Мусса, это нечестно! - захныкала Элоди, пытаясь притянуть его голову.
  - А кто сказал, что я собираюсь играть честно? - и он скользнул двумя пальцами в её горячую тесноту вырывая из груди хриплый стон. - Моя задача удержать тебя в постели как можно дольше, а какими средствами - это уже не важно.
  И он, наконец, опустил свой рот на раскаленные мокрые складки, открывая путь для своего языка пальцами.
  Элоди дернулась и вскрикнула низко и протяжно.
  - Я отомщу тебе! - прохрипела она, извиваясь под беспощадными ласками его рта и пальцев.
  - Жду не дождусь, - усмехнулся Мусса и втянул её пульсирующую горошину плоти, одновременно нажимая языком.
  Элоди рванулась вверх, будто собираясь покинуть землю вместе с криком. Мусса поднял голову, чтобы впитать в себя вид чистейшего женского экстаза. Это делало его еще неистовей, разжигая постоянно до немыслимой, нестерпимой остроты. Каждый раз с Элоди делал его просто изнывающим от неутолимой жажды, желающим пить ее большими, долгими глотками. Пьянеть и захлебываться и, едва вернувшись в реальный мир, опять умирать от этой жажды.
  Что-то темное и животное требовало в нём полного обладания этой женщиной, прежде, чем она выйдет из его дома, отправившись во внешний мир, где сотни других мужчин будут облизывать её глазами, желая её, фантазируя о ней, имея её в своих долбаных мозгах.
  Каждый раз, когда она уходила, он застывал от мысли, что однажды, возможно совсем скоро, кто-то из этих безвестных мужиков предложит ей будущее, и она уйдет от него. Устанет от того, что он такой трусливый мудак и не может решиться предложить ей больше, чем эти встречи ради секса.
  За эти недели Элоди давно перестала быть для него просто одной из тех женщин, с которыми он спал. Она стала чем-то неизмеримо большим. Каждое её появление было долгожданной радостью, и он сломя голову несся, бросал все дела, отказывался от встреч с друзьями. Каждый раз её уход давался ему все больнее, а её отсутствие все ощутимей. Он тосковал по её теплу, по запаху, по самому её присутствию в одном с ним пространстве. Скучал по их разговорам в постели. Иногда шуточным и дурашливым. Но бывало Элоди рассказывала ему о своем детстве и юности. И хотя, вроде, она ни о чём не жалела, говоря с беспечной улыбкой на губах, Мусса ощущал всей кожей, насколько она была одиноким ребенком и как нуждалась тогда в друзьях. И это вызывало у него абсолютно ему незнакомое желание защитить, спрятать эту женщину от всего, что способно причинять ей боль или просто даже дискомфорт. Но Мусса ведь не был идиотом и понимал, что прямо сейчас он и есть тот, кто причиняет Элоди боль этими их несуразными отношениями.
  Понимал. Но ничего с этим не делал. Потому что боялся изменений, не был к ним готов.
  Наверное, для тех, кто его знал, было бы странно услышать, что он так сильно может чего-то бояться. Но это было именно так. Особенно его пугало собственное навязчивое желание открываться перед этой женщиной. Он то и дело, словно очнувшись, ловил себя на том, что рассказывает Элоди о детстве, о том, что испытывал, когда родители объявили им, что расходятся, о том, как переживал, и насколько было больно. А потом, устыдившись собственной откровенности, он резко закрывался от неё и даже становился грубоватым, но Элоди никогда не настаивала и не осуждала его. И это еще больше усиливало его тягу к ней, просто болезненную нужду тела и души в её присутствии.
  Но его натура противилась такой полной близости, и каждый раз он со злостью гнал от себя желание просить Элоди о большем. Иногда ему даже казалось, что он ненавидит эту женщину за ту власть, что она над ним имеет, не прикладывая для этого никаких усилий.
  Но, пожалуй, самым страшным кошмаром для него был тот, в котором он все же решается просить Элоди быть с ним, вручая свою жизнь в её руки, а она отвергает его, не посчитав достойным. Подобные мысли приводили его в настоящую ярость, вызывая немедленное желание просто поглотить её, захватывая и подчиняя.
  Мусса перевернул еще жесткое от неутихшего оргазма тело Элоди на живот и накрыл собой, прижимая её ладони к постели своими руками и полностью обездвиживая и подчиняя.
  - Элоди, сладкая моя, ты меня делаешь безумным, - прошептал Мусса, толкаясь в её дрожащее тело. - Когда я в тебе, мне кажется, могу просто перестать дышать и мне ни хрена от этого не страшно. Хочу упиться тобой до онемения, до смерти.
  Его рывки в её тугие глубины были жесткими, а звуки, что рвались изнутри почти нечеловеческими.
  - Скажи, что ты принадлежишь только мне! - рычал он в затылок Элоди, посылая себя в её тело все резче. - Скажи, что моя!
  - О, Господи! Мусса-а-а-а! - бессильно извивалась под его тяжестью Элоди, окончательно срывая ему крышу. - Я твоя!
  - Да, Элоди, ты моя! - безумствовал он, балансируя на самом краю. - Я заставляю тебя кричать и наслаждаться! Для меня ты кончаешь! Ты моя! Моя!
  Элоди сжала его внутри так жестко и мучительно-сладко, что он, хрипя, впился в её плечо зубами, пытаясь удержать остатки сознания, тогда как тело содрогалось в диком, иссушающем оргазме.
  Они лежали рядом, невесомые и пресыщенные, как никогда близкие в этот потрясающий момент. Но Мусса знал, что она сейчас встанет и уйдет в свою жизнь, которая с его никак не переплетается, кроме как в эти мгновенья и часы, когда Элоди принадлежала ему, сгорая и сжигая его без остатка. Все остальное время он был лишь иллюзией в её жизни. И выбрал он это сам.
  - Элоди, милая! - хрипло позвал её Мусса. - Я хочу, чтобы ты взяла ключ от моей квартиры.
  - Зачем? - тихо спросила она.
  - Чтобы ты могла прийти в любое время, не подстраиваясь под меня. Не хочу, чтобы приезжая, ты ждала меня в каких-то кафешках. - Мусса внутренне сжался от страха, что она сейчас откажется.
  - Думаешь, это удобно? А если... ну, я не вовремя приду. Не хотелось бы ставить нас обоих в неловкое положение.
  Мусса опустил глаза и увидел, как она закусила губу.
  -У меня никого нет... сейчас. Только ты. Так что никаких неловкостей.
  - Мусса, ты просто хочешь, чтобы я взяла ключ для удобства или это... что-то другое?
  Мусса молчал, не зная, что ей сказать на самом деле. Врать он не хотел, но давать четкое определение собственным чувствам и мотивациям прямо сейчас не был готов.
  - Я не знаю... Пока не знаю, на самом деле. Просто хочу, чтобы ты взяла ключ.
  Элоди молчала, казалось, целую вечность.
  - Хорошо! - наконец ответила она и резко поднялась с постели.
  Мусса увидел, как она сделала буквально несколько шагов и вдруг повалилась на пол, как подкошенная. Он в панике вскочил и метнулся к хрупкой фигурке, лежащей в неестественной позе на полу.
  - Господи Боже, Элоди! Да что с тобой такое?! - он быстро вернул женщину в кровать и стал дрожащими пальцами набирать номер скорой.
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"