Аннотация: Прямое продолжение истории "Пустая смерть" и косвенное - рассказа "Град мудреца". Чета Цемских прибывает в город Хоколобон, чтобы найти здесь выход из сделки с Тартаром. Как разорвать договор с чёртом и сохранить при этом души?
Третья бутылка фруктовой настойки показала дно, когда Рич Хиггинс, привратник Хоколобона, вновь заговорил о том, как же странно устроена жизнь в городе. То была частая тема для обсуждений со старым Сиклзом, и стоило лишний раз сменить фрукт, как сочетание напитков настраивало Хиггинса на вопросы. Так что когда "Хмурая груша", как её ласково звал Рич, была допита, в очередной раз всплыло затруднение, мучившее его не одно десятилетие.
- Ну хорошо, хорошо. Я - ик! - всё понимаю с тем, почему я всё ещё тут. С тебя вообще все взятки гладки. Про них, - взмах рукой в сторону города, - тоже понятно. Но почему, чёрт побери, я не старею? Нет, ну как это возможно? Знаешь, я смирился с седыми волосами, с залысинами. Но ни одной новой морщинки! Я, кхех, уже смирился с превращением в старого пердуна. Ну так нет же! Даррен, мужик, ну как?! Как так-то.
Традиция употребления крепких напитков у них была отработана уже много лет. Они выбирались на окраину города, на уединённую поляну в прилесье. Место было облюбовано, камнем выложено кострище, и задницами отполированы три бревна, что служили сиденьем. Разводили костёр, жарили на нём еду и выпивали так крепко, как только выдерживал организм. А выдержать он мог многое, несмотря на солидный возраст. Так что расходились обычно под утро, когда темень бледнела, переходя в сумерки. А иногда они и вовсе позволяли солнцу разгонять спиртную одурь в головах, что могло случиться за полдень. И хотя Рич был куда менее крепок, следует признать, что настойки сторожа и Даррену в голову били знатно.
- Что я тебе могу сказать, дружище, - заявил он и сделал глубокий вздох. - Давай, ещё раз, с чувством-тактом-расстановкой. Город смертью переродился - и вновь и вновь, так ему положено. А нам с тобой - и с Бертом, и с другими - следует сле... О господи, только не это!
- Что?
- Да чуть не сказал следует следить... Нет, ну какого рожна этот котелок отказывается... - и он стукнул себя по голове. Чуть проморгавшись, продолжил, - Ладно, к собакам эти словоблудия. Наблюдать нам надо. Наблюдать и... это, направлять. Он же ребёнок ещё! Понимаешь, ребёнок.
- Хоколобон?
- Нет, моя бабушка. Конечно, Хоколобон! Маленький карапуз, а уже сдох три раза, вот ведь счастливчик...
- Таки шо? Мне теперь вечно - ик - вечность быть таким? - и Рич ладонью указал на своё лицо. Выглядел он, на самом деле, не очень. Двухдневная щетина серебрила хмурое продолговатое лицо. Водянистые серые глаза устало глядели сквозь туман алкоголя.
- Ну... - протянул Сиклз. Этот разговор у них с Ричем случался с завидной регулярностью - раз в год уж точно. Но каждый раз Даррен мог лишь развести руками и спросить в ответ, мол, ты что, город не любишь? На что сторож тупил взор и беседа на том комкалась. Но в этот раз сам случай спас Даррена от поиска ответа.
Сквозь деревья на поляну ворвался ветер. Не те дуновенья, что порой проносятся по ветвям, играя листвой, но сильный и могучий хулиган, выбивший из костра вихрь искр и растрепавший волосы на головах стариков. И был он не один. В хвосте, словно репейник в плаще у бродяги, неслись разноцветные огоньки, подобные шаровым молниям. Самый крупный, бежевого оттенка, облетел поляну, будто оглядываясь. Другой, тёмный и рассеянный, еле заметный, в нерешительности застыл на краю. Волнующееся пламя бросало на него отсветы, выделяя из окружающего мрака. Оставшиеся два огонька, алый и сиреневый, метнулись чуть ли не в самое пламя, словно им холодно.
Мгновение спустя огонёк рядом с Ричем обернулся мужчиной. Зрелище было то ещё. Шаровая молния вдруг распалась на несколько полос, а те разрослись, атласными лентами очерчивая человеческую фигуру. Бежевый свет свернулся, оставшись в глазах у мужчины. Ни зрачков, ни радужки - лишь белки цвета слоновой кости, слегка разбереженные красными сосудами. Стоило Хиггинсу перевести взгляд, как оказалось, что и остальные вовсе не огоньки, а всамделишные люди. Он было вскочил, но Даррен жестом остановил. И сторож сел обратно, и произнёс слегка дрогнувшим голосом:
- Приветствую в предместьях славного Хоколобона, путники.
Следует заметить, что за последние тридцать лет службы привратником Рич повидал всякое. Последние пять лет в Хоколобон и вовсе начали приходить небывалые создания. Однажды живые деревья вежливо попросили их пропустить. Заплатили золотыми самородками. В другой раз пришёл Страж Времени - полпурозрачная взвесь из песка и меди. Когда надо было говорить, взвесь сгущалась, образуя лицо. На удивление хорошим собеседником оказался. А как-то безлунной ночью... В общем, люди-огоньки для Хиггинса были лишь новой разновидностью странного, впечатляющей внезапностью, но не самим фактом.
- Непростой у вас город, с трудом нашли, - сказал мужчина, оглядывая поляну. Потом спохватился и слегка поклонился. - Прошу прощения, манеры. Я Франц Цемский, со мной жена Агнесс и дети - Виктория и Изабель.
Выглядели они старомодно, даже по меркам Хоколобона. Мужчина одет в походный костюм брусничного цвета - брюки, сюртук, кепка-восьмиклинка, которую он приподнял при поклоне. Из под козырька показалось бледное лицо с аристократическими чертами - высокими скулами, аккуратными бровями, и прямым выдающимся носом. Тени под глазами выдавали усталость.
Агнесс смотрелась элегантно в тёмно-синем плотном платье, лишь слегка поднимающемся над землёй, обнажая сапожки. Голову прикрывала широкополая шляпа в тон платью. Под ней скрывалось миловидное лицо - любопытный курносый нос, глаза цвета молодой травы и изящные щёки.
Дети были одеты схожим образом, лишь цвета платьев отличались. Виктория надела платье небесно-голубого цвета, вопреки замечаниям родителей, что на него грязь ложится только в путь. Но она лишь вздёрнула доставшийся от отца нос и всё равно выбрала именно его. Изабель оказалась куда более послушной и отправилась в бордовом платье в тон отцовскому костюму. Глаза её горели алыми рубинами, и только это и запоминалось о ней. Кровавые очи без зрачка и белков. Общая черта у детей и отца, лишь Агнесс имела обычные, человеческие глаза.
Дамы сделали книксен. Всем им этикет был знаком, но не в привычке. Так бывает, когда расшаркиваниям только учат - или когда время отучивает от них. Представились и Рич с Дарреном. Для них манеры и вовсе находились за гранью привычного. Рич всё же вскочил и поклонился по-солдатски, вытянувшись в струнку. Даррен же лишь слегка приподнялся и наклонил голову, изобразив особый пасс рукой, словно вращая что-то. Затем приложил руку к небритому подбородку.
- Цемские... погодите, это не ваш ли род... Местечко такое трудновыговариваемое... - он защёлкал пальцами, пытаясь подогнать свою память.
- Злтак, - помог Даррену Франц, - да, там живут мои дальние родственники. Извините. Не общались года два как.
- Ничего-ничего. Я о ваших лишь слышал, приятно наконец познакомиться, - тут же поправился Даррен. - Ладно, чего стоим-то? Присаживайтесь. Чем можем, поделимся.
С костра сняли кролика, который как раз дошёл до нужной кондиции. Откуда-то из-под полы Даррен достал ещё одну бутылку, в этот раз из запасов "лунного сияния".
- Увы, лишних кружек нет, но если не брезгуете, милости просим.
Изабель тут же попросила попробовать. Но прежде чем родители успели сообразить, как запретить ребёнку алкоголь и избежать истерик, Даррен помахал пальцем:
- Извините, девочки, напиток слишком своенравный. Для взрослых это жидкое веселье, но для детей... Увы, от силы снотворное, что ещё и кошмаров принесёт с большой вероятностью. Вы ведь не хотите, чтобы по вашу душу зубастые грибы о пяти ножках заявились во снах?
Детей это и впрямь не привлекало, так что на том ситуация и разрешилась. Чуть погодя, когда с едой разобрались, Даррен спросил:
- Так а что же вас привело в наш славный город, да ещё столь... неординарным способом?
- А вам какой в том интерес? - чуть враждебнее, чем следовало, ответил Франц. Жена на него цыкнула, и ответила:
- Мы слышали, что город Хоколобон пережил собственную смерть, - и, слегка поколебавшись, продолжила: - Так получилось, что нас интересует метод, которым этого добились.
Даррен чуть поднял брови, а затем ухмыльнулся.
- С одной стороны, вам повезло, именно ко мне с этим вопросом и следует обращаться. Но чем вам поможет наш опыт? Неужто Злтак или какой-то из его соседей гибнет и его судьба вас настолько волнует? Уж простите, верится с трудом.
- А почему, дедушка? - влезла Виктория.
- Потому что это из-за меня город находится в нынешнем состоянии. И пройдя через это, я понимаю, что требуется, чтобы решиться на такое. Будь я женат на такой красавице, как твоя мать, и жди меня дома такие милые девочки - Хоколобон бы умер. А я бы переехал в другой город, ведь дом - это не столько место, сколько состояние. Семья - одно из таких состояний.
- Верно! - воскликнула Изабель. На неё все оглянулись, родители - с осуждением, остальные с удивлением. Та виновато сгорбилась, но пробормотала: - Он правду сказал.
Как ни в чём ни бывало, Даррен вернулся к разговору: - В общем, да, вряд ли вы город хотите спасать. Зачем же вам эти сведения?
- Мы... - запнулась Агнесс. - Знаете, я бы с удовольствием вам рассказала, но это долгая история. Может, мы к вам зайдём, как отдохнём с дороги? Ну... вечером, например.
- Да, безусловно. А у вас есть, где остановиться? Вы знаете кого из города?
- Есть один... Человек. Подскажете, как нам пройти к Отделению Тишины и Порядка?
Рич и Даррен переглянулись. Сторож почесал голову и протянул:
- Дела-а-а. Ладно, Даррен, тут ты уж как-нибудь сам. Мне пора возвращаться на пост.
Солнце потихоньку вставало над Хоколобоном. Рич собрал пустые бутылки в сумку, закинул на плечо и был таков. Старый Сиклз, проводив его взглядом, спросил:
- Извините за прямоту, но откуда вы знаете Хайрама Скела?
Настало время Цемских удивляться. Однако они не стали уточнять, сразу перейдя к сути.
- Строго говоря, мы его не знаем. Роднит нас лишь поклонение Матери Богине и Оринунгу Отчиму. По этой общности мы и надеемся на его помощь, - объяснил Франц. - А что за кошка между вами пробежала?
- Это тоже долгая история. Возможно, я расскажу её после вашей, - ушёл от прямого ответа Даррен. Он встал и прибрал остатки трапезы. Сгрёб кости кролика в одну кучку и спрятал в торбу одинокую бутылку из-под "лунного сияния", оставленную Ричем. - Пойдёмте, я вас провожу до перекрёстка Ратуши. Оттуда до Отделения две минуты неспешного хода.
Предрассветный Хоколобон встречал гостей полумраком и выщербленной мостовой, то и дело пытающейся цапнуть кого-нибудь за ногу, заставить споткнуться. Окна в домах были глухо занавешены, некоторые прикрывались ставнями. Стены казались серыми в сумраке, но под ним обнаруживалось, что каждый дом раскрашен в свой цвет - синий, зелёный, розовый. Редкие фонарные столбы окрашивали жёлтым перекресток и высвечивали особо богатый дом - с фигурной лепниной или ещё каким архитектурным изыском. Здесь дверь украшена резьбой и лев держит в пасти кольцо-ручку, там кариатиды по пояс высунулись из стены, чтобы придержать балкон над входом. Многие стены были покрыты знаками - вырезанными, нарисованными мелом или краской. Полустёртые, еле различимые в это время суток - в них чудился мрачноватый смысл. Агнесс не преминула спросить у Даррена о значении.
- А, это. Иногда в городе случаются... проблемы. От них людям необходима защита. Что-то показал я, что иные придумали. Потом эти знания пошли в народ. Сейчас каждый второй приложил руку к этим знакам. Разговорился пару недель назад с малышнёй, так они меня начали учить, как живых мертвецов от своей тени отвадить. Оказалось, надо в спинке кровати - или в ножках, или на подушке - изобразить вот такую загогулину, - и старый Сиклз описал в воздухе нечто невоспроизводимое. - И всё, ничего не бойся, играй на кладбище.
Глядя, как на него смотрят Цемские, он расхохотался.
- Вы так шутите? - спросил Франц.
- Про живых мертвецов - да. А всё остальное святая правда. Забавно, что коллективное творчество так захватило горожан, что теперь всё это имеет силу. Конечно, детские знаки мало что могут, у них внимание не столь сфокусировано. Но вот когда за дело возьмётся кто-то знающий... - Даррен повёл рукой, показывая, что тут уже дело совсем непростое. - Ничего, вас это вряд ли коснётся.
Распрощались они у старой Ратуши - огромного, пышного здания, напоминающего дворец или особняк богатого аристократа. Колонны, два высоких этажа с огромными окнами, Ещё одна центральная башенка возвышалась третьим этажом. При этом здание каким-то образом сохраняло изящность и лёгкость - казалось, что ветер может его поднять и унести в другой город, к более подходящим домам в окружение. Площадь перед Ратушей украшал фонтан, сейчас не работавший. Но вода в бассейне подсказывала, что включали его совсем недавно.
- Что ж, вам здесь налево, а мне направо. Впрочем, идти примерно одинаково. Пройдёте минуты две-три по этой улице, вон туда, - и Даррен показал рукой. - Отделение Тишины и Порядка выглянет буквально из-за угла, ни с чем не спутаете. Такая, унылая коробка со стенами, увитыми плющом. Сами стены бордового цвета. Палисадник заполонён всякой растительностью, а над крышей мечется флюгер в виде многоконечной звезды. Всё никак не поймёт, куда ветер дует... Ладно, заходите, как разберётесь с обустройством. Даже если это поздний вечер, всё равно загляните, я поздно ложусь.
Когда Агнесс и семья подошли к отделению, солнце уже заливало округу светом, но в ранних лучах здание выглядело неприветливо. Внутри их ждал лишь дежурный. С его слов Хайрам оставил распоряжение любого появившегося направить к нему домой. Он тут, всего в двух минутах.
- Ещё в двух минутах, - поправил Франц.
- А? - удивился помощник шерифа, представившийся, как Куртц Оглим.
- Не обращайте внимание, устали с дороги. Так куда, говорите, идти?
На самом деле господин Оглим преувеличил - до дома шерифа они дошли всего за минуту. Хайрам Скел жил буквально через пять домов от участка. И устроился законник весьма вольготно. Издалека было видно, что строил жильё один из Братьев. Всё здание воздвигнуто меж двух дубов. Нет, не так. Дубы выращены так, чтобы являться частью здания. Один из корней очерчивал овальный дверной проём. Крышу скрывал мох. И всё это продолжало жить, расти.
Глядя на жильё Скела, Агнесс вспоминала дом родителей, построенный схожим образом. Как они там, вдруг подумалось. В тот год, что Франц с детьми не жили, она ни разу не побывала у них, ни строчки не написала. Тряхнув головой, Агнесс отбросила мысль. Не сейчас, не здесь. Переглянувшись с Францем, она решительно постучала в дверь. Ответа не последовало, так что она постучала ещё раз, и ещё. Наконец, что-то внутри дома грохнуло об пол. Послышались приглушенные ругательства. Спустя ещё где-то минуту раздались шлепки босых ног и дверь приоткрылась. Из проёма на Цемских торчала борода, к которой прилагался мужчина, из-под вихрастых бровей которого щурились подслеповато серые, стального оттенка, глаза. По сути, только они и выдавали заспанность - да ещё слегка борода, спутавшаяся спросонок. В остальном его лицо сохраняло невозмутимость, и даже первые слова мало соответствовали положению дел:
- Цемские? Рановато вы. Ну да проходите, раз пришли.
Попав внутрь, они заметили, что встречал их Хайрам, едва одев домашние штаны и рубаху. В руке у него был ночной колпак, засаленный и слегка помятый.
- Извините, господин Скел, но нам сказали, что к вам можно...
- Раз сказали, значит, можно, - буркнул Скел и показал рукой вглубь дома. - Проходите, там гостиная. Дайте минуту, я приведу себя в порядок.
Дом шерифа впечатлял. Снаружи казалось, что лишь деревья делают дом живым, но всё внутреннее убранство соответствовало внешнему. Сводчатые стены выглядели, словно переплетённые корни. Потолки закруглялись над головами. Всё сделано из дерева и камня. Тут и там расставлены кадки с растениями. Широкие окна, в основном расположенные высоко, давали комнате большую освещённость. Они прошли в гостиную, где их ждал здоровенный продолговатый стол. На его столешницу пошло одно единое дерево. Девочки обежали его по кругу, прежде чем выбрать себе места, взрослые же сели на ближайшие. Прошла, по ощущению, лишь пара минут, и к ним присоединился Хайрам. За это время он успел переодеться по-деловому. Брюки и жилетка в тон глазам, серые, бежевая рубашка и коричневый галстук. Лишь тапочки указывали на то, что человек у себя дома, а не в участке. В руках у шерифа был широкий поднос, на котором уместились и пять чашек, и чайник, и сахарница и даже молочник - всё по традиции бритов. Кроме того, на подносе уместилось ещё и блюдо с каким-то неисчислимым количеством сэндвичей, сложенных небольшой горкой. Расставив всё это на столе, он споро разлил всем чаю и сел. Оглядел каждого и вздохнул.
- Что ж. Калеб написал в общих чертах, что у вас неприятности, связанные с визитёрами Снизу. Вижу глаза поживших за гранью, так что детали начинают проясняться. Далёкий переезд, маленький город, славящийся невозможным. Сделка?
Франц хмуро кивнул, подтвердив догадку.
- Срок уже вышел, вы в бегах? - осведомился шериф. Франц нахмурился, но ответил:
- Нет срока, дали жизнь дожить.
- Тем хуже. Нет более расплывчатого понятия, доступного для сокращений, - заявил Скел. Пожевав губами, спросил: - Что конкретно вы надеетесь найти в Хоколобоне?
- Понимание механики невозможного, - ответил Франц в тон Скелу. Шериф продолжал смотреть. - Этот город пережил свою смерть. Не единожды. Говорят о чудесах, даже по нашим меркам.
- Значит, вы к Даррену Сиклзу, - заключил шериф и покачал головой. - Надеетесь разорвать Сделку?
- Или обойти, - подтвердил Франц и чуть сжал ладонь жены, лежащую на столе. - Вы нам поможете?
- Нет, не помогу, - сказал резко Скел и поджал губы. - Не хочу быть грубым, господа, но вы заключили Сделку. Какими бы ни были условия, какими бы ни были обстоятельства - вы дали своё согласие на её заключение. Вы должны следовать договорённости. То, что вы хотите провернуть, - он очертил пальцем круг в воздухе, как бы обводя всех присутствующих, - противно природе, как привычной смертным, так и иной. Не моя забота вас отговаривать или мешать в осуществлении этого замысла, но и помогать я не стану.
- А как же дать второй шанс... - заикнулась Агнесс, но её тут же прервали.
- Вторые шансы переоценены. Сиклз дал второй шанс Хоколобону. Вы не видели пока, что происходит с городом, но уверяю - лучше бы он дал ему умереть.
- Что же тогда вы делаете на проклятой земле, в таком случае? - спросила Агнесс.
- Что и вам бы следовало - выполняю условия договора.
На несколько долгих мгновений за столом воцарилась тишина. Шериф отхлебнул чаю и сказал:
- Дом я вам нашёл. Район хороший, а здание пустует вот уже два года. Там немного пыльно, но стены крепкие, никаких дыр или крыс.
- Почему же он пустует?
- Принадлежал моему предшественнику. Когда в городе стали происходить дела по нашей части, после одного из дел он окончательно поседел и дал дёру. Освободившееся место отдали мне, а ключи я нашёл у него в ящике. Пробовал сдать или продать - все отказываются. То ли в доме дело, то ли просто дурная слава.
- А вы... - начала было Агнесс, но Хайрам лишь покачал головой.
- Разумеется, проверил. Чуть подозрительно пусто, ни следа домовых или других духов. Но старый шериф в доме почти и не жил. Когда не работал, ночевал в кабаке или в гостеприимном женском обществе.
- Хорошо его знали? - прищурилась Агнесс.
- Проработал его помощником три года. Пришлось.
Виктория и Изабель меж тем наелись, набулькались чаю и осоловело таращились в никуда. Изи вовсю блымкала глазами, явно собираясь заснуть прямо здесь. Заметив это, Франц и Агнесс начали вставать. Шериф тоже подхватился.
- Ладно, историю города я вам и потом успею рассказать. Ключи у меня, идёмте. А то ваши детишки под стол укатятся.
- И вовсе... катимся, - попыталась возразить Виктория, но даже фразу не смогла закончить.
Франц подхватил Изи на руки, а Агнесс взяла Викторию за руку. И под мерные посапывания Изи Скел повёл их к новому, временному дому Цемских.
Солнце взбиралось по небосводу и начинало припекать. На улице появились люди, бредущие по своим делам. Хайрам заметил:
- Вам повезло с временем прибытия. Днём и не скажешь, что с городом что-то не так. Правда, один дом над землёй застыл, а уж "Мечты о Смерти" и вовсе нечто без определения... Но это места надо знать или случайно наткнуться.
- И что, никто не скрывается? - удивился Франц. Он привык к тайным шабашам и закрытым кабинетам, где собирались познающие Искусство. Не то, чтобы за колдунами велась охота, но их мало кто привечал. И вообще, бережёного Оринунгу бережёт.
- Поначалу магика была в диковинку. Но человек привыкает. Пять лет уже всё идёт этим новым чередом. А посмертию Хоколобона и вовсе четверть века минула. Тоже повлияло.
Других вопросов не последовало. Франц задумался о том, как хорошо, наверное, жить в таком городе, а Агнесс всё крутила в голове слова Хайрама про нарушение Договора. Так что заподозрила неладное не сразу. Они в очередной раз повернули, явно петляя по улицам. Скел что-то задумал.
- Господин Скел, а почему мы петляем? - спросила она напрямик.
- Чую подвох. Выяснить, в чём именно, не выходит, вот и тяну маршрут. Ну да чёрт с ним... А, - он произнёс восклицание спокойно, словно речь шла о несущественном. После чего сложил руку в кулак, так чтобы большой палец показывал кукиш между средним и безымянным пальцами. Начертил что-то быстро в воздухе и шепнул неразборчиво пару слов. Ничего не произошло, но Скел кивнул сам себе. - Вот теперь можем идти.
Дальше двигались, никуда не сворачивая, по слегка изгибающемуся широкому проспекту. На одном из домов Агнесс увидела табличку: бульвар Тишины. Действительно, вокруг слышались лишь тихие перешёптывания да стук каблуков. Францу атмосфера чем-то напомнила библиотеку в родном университете. Некоторые прохожие с любопытством поглядывали на приезжих. Господин Цемский спросил шерифа:
- А в городе много наших... коллег?
- Детей Богини в городе ещё пять. Двоих знаю лично, мои помощники. Остальные держатся особняком. Всё больше затворники, постоянно алхимичат, проверяют теории. В городе около сотни ещё человек разбираются в Искусстве, получше или похуже. Каждый себе на уме. Хоколобон не из тех городов, где можно доверять жителям. По крайней мере, теперь.
- А раньше..?
- Не имеет значения, что раньше. Будьте осторожны. Мы на месте.
Дом был двухэтажным. Западного стиля, к крыльцу примыкает небольшая веранда с плетёным столом и стуляьми. Стены облицованы крашенными досками, в цвет безоблачного неба. К дверям поднималась лестница в три ступеньки. Преодолев её, шериф Скел открыл дверь и отдал ключ Агнесс:
- Если что, запасной ключ есть, но лучше этот не теряйте.
- Разумеется, - кивнула госпожа Цемская. Франц прошёл внутрь, доверив жене завершение разговора с Хайрамом, явно не желавшим заходить внутрь. - Значит, на этом всё? Мы можем попросить, если что...
- Если вашей жизни станет угрожать опасность, я обязан вмешаться, - объяснил Скел. Цокнув, добавил: - Пока находитесь в Хоколобоне, Агнесс, ваша семья под моей защитой. Как и все его жители. И город маленький, разумеется, мы увидимся с вами не раз и не два. Но не ждите, что я передумаю насчёт цели вашего визита. Попытки обмануть обманщиков остаются полностью на вашей совести.
Кивнув, он удалился. Цемские обследовали дом. На втором этаже они нашли две спальни. Откинув чехол с одной из кроватей, они уложили Изи и Тори, на тот момент уже вовсю клевавшую носом. Спустились на первый этаж. Переглянулись.
- Как будем убираться - руками-ритуалом или..? - спросил Франц.
- Он ещё спрашивает, - буркнула Агнесс. Найдя кладовку и все необходимые инструменты уборки, они там же нашли вентили водоснабжения. Пустив воду по трубам, пошли по дому.
Любое новое обиталище детей Богини требовало церемонии очищения и посвящения. Так Она узнает, что её чада здесь и за ними следует приглядывать. Так прочие сущности узнают, что с обитателями следует считаться.
Две скрещенные соломинки из веника в одном углу. Трискелион, нарисованный водой с тмином и базиликом, в другом. Слова, сказанные в нужный момент. Магика присутствовала в каждом деле её носителей, и чистка места, где обитает адепт, не исключалась.
Через час, валясь с ног, они закончили процесс, освятив чердак в Таинством Завершения. Начертили греческую букву "омега" в пыли и тут же смыли, протирая полы.
Уборка принесла не только усталость, но и интересные находки. Библиотеку, полную томов по алхимии и ритуалам, магике и демонам, и другим темам, столь знакомым Агнесс и Францу. Там же располагался бар с крепкими напитками. В подвале, помимо обширной коллекции вин, хранились инструменты алхимика, включая обширный набор дутых вручную стеклянных колб. Может, приход магики и сломил старого шерифа, но он сопротивлялся до последнего. Закончив уборку, Цемские открыли одну из бутылок вина. Вкус у сбежавшего служителя закона был своеобразным - вино оказалось из малины.
- Нам нужна еда, - заявила Агнесс, сделав первый, щедрый глоток. - И план. Обеспечим дом припасами, оставим девочек на хозяйстве, а сами пойдём к Сиклзу. Так?
Франц кивнул. Но тут в дверь постучали. На пороге стоял юноша в коричневом костюме. В руке у него была объёмная корзина с крышкой - в таких удобно носить еду на пикник.
- Здравствуйте. Я от мастера Сиклза. Это вам, - он протянул корзину. - Он будет ждать вас в баре "Мечты о Смерти". Через час или около того.
- Около того?
Посыльный пожал плечами: - Мастер Сиклз не славится пунктуальностью.
- Часто ему служишь? - уточнил Франц, принимая корзину.
- Я его ученик. Берт.
- Берт, значит. Я Франц, это Агнесс, - представив жену, колдун приоткрыл корзину. Там была еда. Мясной пирог, бутылка вина, запечатанный кувшин - вероятно, с соком или молоком. Там же лежали хлеб и сыр. На ближайшие сутки Цемские были обеспечены. Берт, тем временем, кивнул:
- Да, мастер говорил о вас.
- Вот как, - заметил Франц. - И что же?
- Сказал, вы эффектно появились, и вероятно, у вас будут общие дела. Но говорить об этом рано.
- Ясно. Ладно, а где этот самый бар?
- Я вас провожу до него, - предложил Берт.
- Нет, не проводишь, - отказал Франц. - Будь добр, расскажи, как пройти туда.
- Ну, на самом деле это недалеко. Вам, значит, надо выйти на пересечение Тихой и Лилльской, а там пойти на восток. Лилльская пересекает наискось Старомонетную, По ней на северо-восток и упрётесь в бар. Уж его-то вы не пропустите.