Веселье шло полным ходом. Известный телеведущий в паре с сексапильной фотомоделью вели искрометное шоу, музыка сотрясала стены клуба, столы ломились от обильного угощения, шампанское било фонтаном и вина текли рекой.
Дана, стараясь скрыть унылый вид, бродила с бокалом теплого шампанского от группы к группе. Ей не хотелось слушать пьяные разговоры, видеть нездоровый блеск в глазах и наблюдать те попытки соблазнения, к которым прибегала в данный момент большая часть сотрудников корпорации.
Она ловко уворачивалась от ростовых кукол с растопыренными руками, и продолжала свой бездумный ход по огромному залу с колоннами, украшенными новогодней мишурой.
Издалека она видела Богдана, уже слегка подвыпившего и счастливого. Он о чем-то разговаривал с мужчинами из юридического отдела, и все периодически заливались громким смехом. Глаза его подозрительно блестели, насмешливая улыбка, слегка кривящая уголок губы, не сходила с красивого лица.
Одна дама бальзаковского возраста, устроив перед мужской компанией дефиле, наконец, остановилась напротив президента. Дана не слышала, что она говорила своему начальнику, но тот вдруг заулыбался и, обхватив ее лицо ладонями, троекратно поцеловал под веселые возгласы собравшихся, а потом неожиданно прильнул губами к ее губам и секунд пять не отпускал. Когда зардевшаяся женщина отскочила от мужчины, на лице ее читалось блаженство, словно она постигла основы мироздания и получила откровение о гармонии во Вселенной.
Так повторялось периодически, и Богдан не отказывал никому из девушек, желающих быть зацелованными им во имя знаний о Вселенской гармонии. Он постоянно кого-то лобызал, и делал это со вкусом, чувственно и неторопливо. В результате вокруг Богдана образовалась очередь из девушек, женщин, и дам предпенсионного возраста, желающих вкусить запретный плод ради просветления.
Богдан делал вид, что пьян, женщины делали вид, что верят ему. Они что-то рассказывали друг другу и смеялись, подходили мужчины, чокались бокалами со всей компанией и предлагали шефу свою помощь в нелегком деле.
Усмехнувшись, Дана изменила направление, чтобы не столкнуться с этой шумной счастливой компанией.
- Даниэлла Генриховна! - услышала она голос патрона. - Ты следующая на очереди, дева моя!
Девушка усмехнулась, но решила не оборачиваться, сделав вид, что не расслышала угрозы.
Уже собравшись незаметно выскользнуть из сверкающего зала, Дана замешкалась, прислушиваясь. После номера с восточным танцем, весьма откровенным, кстати, для столь раннего еще часа, слово снова взял ведущий:
- Дамы и господа, уверен, что в искусстве соблазнения вам нет равных, ведь в этом зале собралось так много красивых людей, что у меня кружится голова! Честное слово! Но показать грацию человеческого тела, воспеть эстетику порока, снять покровы тайны с самого сокровенного - это работа для профессионалов. Итак, я приглашаю в зал великолепное трио 'Полночь'! Встречайте!
Зазвучала соответствующая музыка, достаточно чувственная и в меру зажигательная, и в зал, минуя сцену, вошли три Апполона. Зал взревел. Бухгалтера, юристы и менеджеры, служба доставки и транспортный цех в полном составе, все кричали, свистели и аплодировали с хищным блеском в глазах - мужчины были хороши.
Три красавца одного роста, с похожим телосложением, различные лишь цветом и длиной волос, неспешно и вальяжно вышли в центр зала. Все софиты и прожекторы направили свои лучи на них, дабы подчеркнуть блеск и красоту этих отборных самцов. Гости тут же обступили их полукругом, шум восторга не смолкал.
Так получилось, что Дана невольно оказалась в первых рядах зрителей, и театр эротических действий развернулся практически перед ней. Одна дама из сметно-договорного отдела пробралась в первый ряд и замерла рядом с Данной в благоговейном трепете. Удалось ей это исключительно благодаря необъемному бюсту шестого размера. Именно этой мощной силой она расшвыряла конкуренток, борющихся за места в партере.
Танцоры выступали в одинаковых узких брюках серого цвета со струящимся эффектом, привлекающих внимание и взоры к стратегическим местам, ну да кто сегодня собирался стыдливо отводить глаза! Рубашки также были одинакового кроя, но разных цветов, с узкими рукавами и длинными манжетами. Пуговицы заканчивались в районе диафрагмы, а дальше взорам обалдевшей публики открывалась мужская грудь во всей своей неприкрытой красе.
С одного края фронта любви улыбался сногсшибательный брюнет с короткой стрижкой в рубашке василькового цвета, с левого фланга оборону держал молодой человек с копной рыжих волос, бронзовыми локонами падающих на плечи, облаченный в рубашку изумрудного цвета. В центре царствовал русоволосый жеребец с пронзительно синими глазами, настолько красивый, что девушки вокруг Даны пищали и подпрыгивали на месте, глядя на него. На нем была рубашка насыщенного розового цвета.
Мужчины действительно были хороши, прекрасно сложены, и двигались в такт с музыкой довольно двусмысленно. Все было настолько завораживающе, что от них невозможно было отвести глаз. И только одна Дана была готова провалиться сквозь землю.
С момента появления этих мужчин в зале она стояла белее снега, не смея дышать и не зная, куда деть глаза. В первый миг она едва удержалась, чтобы не всплеснуть руками в ужасе, но вовремя остановилась, и ее нервный рывок заметил только Богдан, осматривающий зал хозяйским взглядом. Мужчина видел, что его подарок удался на славу: такого ажиотажа на грани крышесноса он даже и не ожидал.
Заметив состояние своей помощницы, он нахмурился, и теперь не сводил с девушки подозрительного взгляда. Дана же то поднимала глаза на соблазнительных танцоров, то вновь быстро их опускала. Бледность и краска заливала ее лицо попеременно, и без труда можно было догадаться, что девушке нехорошо, но она стояла в самом центре, и у нее не было достаточно сил, чтобы выбраться из толпы.
Когда танцоры скинули свои рубашки, зал взревел с новой силой.
- Куда ты смотришь? - обратился Григорий к Богдану. - Такое ощущение, что ты принципиально отвернулся от сладких зайчиков, демонстрируя им свое пренебрежение. Ты завидуешь им? - и Григорий подтолкнул друга плечом.
- Нет, наоборот, пускаю слюни, - состроил гримасу Богдан. - Смотри на нашу царевну.
- Красивая, - передразнил его Богдан. - Ты посмотри внимательно, ничего не замечаешь? Она же чуть не плачет. Я вот думаю, мне уже срываться со своего места и бежать ловить ее, или она позже упадет в обморок.
- А в чем дело-то? Я, конечно, знал, что она несмеяна, но чтобы настолько. Так не понравился стриптиз? Ей трудно угодить, скажу я тебе.
- Да уж... не понятно... - протянул задумчиво президент компании. - Девушка-загадка. Присмотрись, на кого она бросает такие жгучие взоры?
Между тем, шоу набирало обороты. В какой-то момент слаженно извивающиеся мужчины положили руки себе на бедра, и в едином порыве сорвали с себя брюки, отбросив их в сторону. Женская половина корпорации 'Тобакко Интастрил' готова была упасть в обморок и биться головой об пол.
У Даны тоже появилось такое желание, только совершенно по иной причине. Она страдала от того, что для ее коллег танцевал Андерсон. Ее любимый Андерсон. Изящный, блестящий, стройный, безупречный, он, не смущаясь, выделывал такое, что сердце девушки замирало, а в следующую минуту учащенно билось, трепыхаясь птицей, попавшей в силки. Она была обескуражена, раздавлена и уничтожена.
Значит, он подрабатывает, танцуя стриптиз на новогодних корпоративах. Но разве это так уж плохо? Она не знала, но только видя, как на него пускают слюни буквально все, как девушки и женщины вокруг нее шепчут 'Ну, давай, сладенький, сними еще что-нибудь', ей становилось тошно, противно, стыдно.
Она залпом выпила выдохшееся шампанское и прикрыла рот рукой, испугавшись, что не сможет удержать это пойло внутри, а в следующую минуту сильно зажмурилась, так как, во что бы то ни стало, хотела сдержать слезы горечи и стыда.
Вдруг мужчина в центре, исполняя танец, протянул руку к зрителям, и его взгляд наткнулся на Дану. Андерсон вздрогнул, словно обжегся, на мгновение замер, сбившись с такта, но будучи профессионалом, быстро взял себя в руки, неимоверным усилием воли натянул на лицо шикарную улыбку, и продолжил извиваться под музыку. То, что творилось в данную минуту в его душе, никого не касалось. Никто не мог догадаться о том жгучем стыде, который ожег его при взгляде не прекрасное бледное лицо печальной девушки.
- Есть! - вскричал Богдан. - Ты это видел, видел? Они встретились глазами. Ты понял, да?
Григорий пожал плечами. Все же, на его взгляд, в зале было на кого посмотреть, помимо Даны Симеоновой.
- Помнишь, она говорила, что ее бросил манекенщик? - не унимался Богдан. - Так вот, это он и есть, тот, в центре. Все сходится! Видел, как он споткнулся на ровном месте, глянув в зал? Говорю тебе, он точно увидел ее.
- И что? Ну были вместе, ну расстались. Теперь-то что?
- А то, что я знаю, какой подарок сделаю своему секретарю на новый год.
- Правда? Теряюсь в догадках. Поделишься секретом?
- Конечно! Я ей его подарю.
- Ккого?
- Манекенщика.
- Бог, ты в своем уме? - Григорий удивленно посмотрел на приятеля.
- Я сделаю так, что он к ней вернется. Понимаешь, ну не могу я смотреть на ее грустное лицо каждый день. Она такая несчастная, а когда он будет с ней, ей снова станет хорошо.
- В тебе говорит шампанское, смешанное с текилой. Глупее ничего не мог придумать?
- Мог бы, ты меня знаешь - я мастер на такие дела, но времени нет, понимаешь, надо брать его тепленьким.
- И как это он будет с ней? Не забыл, что он ушел от нее?
- Как ушел, так и придет, - Богдан уже о чем-то сосредоточенно размышлял. - У тебя дробовик с собой?
- Ну не в кармане же, естественно, - Гриша опешил.
- Когда эти кексы закончат свое выступление, пойдешь со мной к ним. Они получили расчет?
- Да нет, мы договорились об оплате после выступления.
- Отлично, значит, выйдем вслед за ними.
- Ну ты чума... - пробормотал Григорий.
Смеясь и тихо переговариваясь, парни вышли из зала, и захлопнувшаяся дверь отсекла от них крики и гул оваций беснующейся публики. Они подошли к охраннику за большими спортивными сумками со своей одеждой, и принялись натягивать джинсы и джемпера. Эхо разносило их голоса под сводами холла.
Русоволосый красавец о чем-то напряженно думал, лицо его застыло, мыслями он был не здесь.
- Ну крутяк сегодня забацали, да? - воскликнул рыженький. - Телки все аж офигели и выпали в осадок! Я на их слюне чуть не поскользнулся!
По мнению Богдана, красота заменила парню интеллект.
Брюнет искоса глянул на своего товарища, но ничего не сказал. Он глазами искал организатора их выступления, его волновал факт оплаты работы. Гонорар, запрошенный им, был несколько выше, чем обычно, и брюнет надеялся, что сделка выгорит, и их не обманут, заплатят ровно столько, сколько он запросил. Опыт подсказывал, что так вряд ли будет, но... Как говорится, заломи сумму, чтобы потом упасть до реальной цены.
К нему Богдан и подошел.
- Ребята, вы супер, - улыбнулся он, протягивая брюнету руку для рукопожатия. - Я даже пожалел, что не женщина, и вы мне не светите. Гриша, конверт у тебя? - он обернулся к своему спутнику.
Григорий, не сводя глаз с брюнета, достал из внутреннего кармана пиджака деньги и протянул их шефу.
- Красивая рубашка, - мурлыкнул он.
Брюнет напрягся, складывая сценический костюм, Гриша ему весело подмигнул.
Богдан чисто символически заглянул в конверт, после чего протянул его молодому человеку.
- Все как договаривались. Пересчитай.
- Да ни к чему, - опешил брюнет. - Я вам верю.
- Спасибо за доверие. Надо признаться, я еще ни разу никого не обманул за всю свою сознательную жизнь, - Богдан расплылся в улыбке.
Григорий быстро отвернулся, чтобы стриптизеры не заметили его выпученных глаз.
- У меня только один вопрос, - продолжил президент компании. - Принимаете ли вы частные заказы?
- Смотря какие, - брюнет уже принялся вычислять возможную выгоду. - Да у нас уже полно заказов. Через час еще одно выступление.
- Давай сделаем так, - Богдан сложил руки ладонями друг к другу под подбородком. - Я ангажирую твоего коллегу, плачу ему за приватное выступление, а тебе - неустойку за возможные потери и неудобства ввиду его отсутствия сегодня. Ну, как?
Молодой человек сделал вид, что задумался.
- Договорились? - Богдан протянул ему руку, из-под манжета белоснежной рубашки блеснул браслет золотых часов.
- Я-то не против, но кто вам нужен? Надо же еще с ним договориться.
Богдан обвел взглядом двух кандидатов, по глазам рыжего красавца угадав, что тот был бы счастлив оказаться претендентом для привата, и указал пальцем на молчавшего до сих пор третьего участника группы 'Полночь'.
- Вот он!
Парень поднял глаза, опешив.
- Я? Я не танцую приват, - пробормотал он и оглянулся на руководителя группы в поисках поддержки.
- Он новенький, он еще не обучен, честно сказать. Вот Славик - профессионал. Он выступает в ночном клубе, у него и программа индивидуальная есть. Может, Славик?
Рыжик даже сделал шаг вперед, привлекая внимание денежного клиента. Уж если и снимать портки, то перед тем, кто хорошо платит.
Богдан с сожалением покачал головой.
- Или он, или расходимся.
- Расходимся, - выдохнул русоволосый и направился за курткой, но брюнет остановил его.
- Подождите, мы сейчас договоримся, - и он увлек товарища в сторону.
Что за разговор у них состоялся, что ему пообещал руководитель группы, или чем пригрозил, осталось за кадром, но по возвращении брюнет довольно улыбался.
- Все в порядке, ваш заказ будет исполнен.
- Серьезно? - Богдан повернулся к парню, чтобы удостовериться, что тот не сорвет выступление в последний момент.
- Да, все в порядке. Поговорим об оплате? - ответил за него брюнет.
- Вот это я понимаю деловой человек, вот это хватка! - и Богдан, приобняв его за плечи, отвел в сторону от остальных участников.
Еще одна немаленькая сумма перекочевала в личный карман брюнета, взглядом пообещавшего приунывшему рыжику утешительный приз. Богдан пожал руки артистам, прощаясь, и повернулся к выбранному парню.
Они остались в холле одни (Григорий не в счет, он отошел к лестнице, ведущей на первый этаж, и закурил).
- Богдан, можно просто Бог, - протянул он руку молодому человеку небесной красоты.
- Андерсон, - проговорил тот, откашлявшись.
Было видно, что парень нервничает и не находит себе места.
Неожиданно Богдан нанес ему удар поддых, не переставая радушно улыбаться. Не ожидавший нападения парень согнулся пополам, судорожно хватая ртом воздух, не удержался на ногах и упал на колени.
- В чем дело? - выдавил он, как только к нему вернулся дар речи.
- Слушай сюда, - процедил Богдан, мгновенно изменившись в лице.
Он рванул его за волосы, принуждая подняться на ноги, и притянул его лицо к своему. Парень морщился от боли, но не смел произнести ни звука.
- Андерсон, - Бог словно выплюнул это имя, буравя парня тяжелым взглядом. - Для меня ты никто, пустое место, и я не стал бы с тобой возиться, даже если бы мне пообещали за это все царства мира, но у меня к тебе дело. Запорешь его, и тебе не жить. Гриша, докажи!
Григорий, услышав свое имя, обернулся, не спеша подошел к странной паре.
- Бог, я не захватил с собой оружие, оно в машине. Сбегать?
При этих словах глаза Андерсона округлились, его наполнила паника, он был близок к истерике.
- Прошу вас, не надо! Что я сделал?
- Неправильный вопрос, - процедил Богдан, дернув его за волосы.
- Что я должен сделать? - выкрикнул тот.
- Молодец! Ты обучаем, как я погляжу, так что не все потеряно.
- Ну так что, мне бежать к джипу? - Григорий ждал команды.
- Спасибо, Гриша. Я думаю, наш милый друг не станет вынуждать нас принимать крутые меры.
Богдан отпустил его, поправил на нем сбитый свитер, снял невидимые пылинки, похлопал по плечам.
- Значит так. Есть одна девушка, она мне дорога. По моему личному мнению, она заслуживает целого мира и любви короля, но по непонятной мне причине любит тебя. Поэтому я ставлю тебе условие: будешь с ней - будешь жить. Не будешь с ней - ты труп.
Богдан отошел на шаг и улыбнулся. Грудь Андерсона тяжело вздымалась, словно он пробежал стометровку. В глазах читалось абсолютное непонимание.
- Вы о ком?
- Ее зовут Дана Симеонова, - тихо произнес Богдан.
- Данка? - Андерсон дернулся. - Но мы расстались не так давно.
- Мне все равно. Как расстались, так и встретитесь.
Молодой человек кивнул. Страх все еще не отпускал его. Ну он и влип. Но Данка-то тут причем? Это она их, что ли, наняла? А говорила, что у нее кто-то есть.
- Один нюанс, - продолжил Богдан. - Девушка не в теме. Проболтаешься ей о нашем уговоре, и тебе не жить. Понятно?
Парень кивнул.
- Каждый месяц ты будешь получать деньги на...
- Я не сплю за деньги, - выкрикнул взвинченный до предела Андерсон.
- Я буду платить не твоему члену, - медленно проговорил Богдан с презрением. - Это деньги для Даны: ресторан, театр, музеи. В общем, все, что она любит. И подарки. Да, и не вздумай забывать про цветы, ты понял?
Андерсон сглотнул.
- И не дай боже, я увижу, что она грустит, узнаю, что она плакала, заподозрю, что ты ее огорчил. Ты уже запомнил что тогда будет, да?
Молодой человек кивнул.
- Я уже почти обожаю этого парня, - Богдан обернулся к Григорию. - Иди. Дальше действуй по обстановке, мне важен результат.
Андерсон, ничего не понимая, с сильным головокружением и болью в животе развернулся, и на ватных ногах направился к лестнице.
- Эй, красавчик, - окликнул его Богдан, - сделай ее счастливой.
Молодой человек бегал по комнате, собирая вещи. В его действиях невооруженным взглядом читалось бешенство, которое он сдерживал из последних сил, не давая ему вырваться наружу, и изливал лишь на вещи, которые хватал, комкал и забрасывал в большую дорожную сумку. По пути он пинал то, что валялось на полу, и, в конце концов, со всей силы швырнул свою электробритву об пол, со злостью разглядывая мелкие детали, отлетевшие в разные стороны.
- Андерсон, милый мой, остановись, успокойся, - обратился к нему мужчина, все это время с тревогой наблюдавший за его сборами из угла комнаты. - Ну что ты так себя изводишь?
- Ты не понимаешь? - Андерсон обернулся к нему, тяжело дыша. - Ты не понимаешь, что это конец? Это конец наших отношений! Все! Нам придется расстаться!
Слезы отчаяния заблестели в его пронзительно синих глазах. Мужчина медленно подошел к нему, провел рукой по волосам, притянул его лицо к себе и осторожно поцеловал в губы.
- Успокойся, милый, я никому не позволю нас разлучить, - сказал он тихо, обнимая манекенщика. - Все будет хорошо.
- Хорошо? Как ты можешь быть таким спокойным! - Андерсон высвободился из крепких рук любовника и посмотрел ему в глаза. - Тебя не трогает тот факт, что я вынужден уйти от тебя, жить в другом месте, с женщиной? Ты понимаешь, с женщиной! - он нервно захохотал.
- Успокойся, мой маленький, - мужчина нежно на него смотрел. - Никто не запретит нам видеться.
- Никто? Сказать тебе имя того, кто это сделает? - Андерсон отскочил от друга.
- Ты боишься его? Не стоит, малыш, я сумею защитить тебя. Я позабочусь о нас, слышишь?
- Валя, Валечка, - Андерсон не мог отвести глаз от своего любимого человека. - Я не смогу без тебя. Я просто не смогу жить вдали от тебя, - он захлебнулся воздухом, зажмурился на мгновение, и вновь принялся бегать по комнате.
Валентин подошел к его сумке, высыпал ее содержимое на кровать и принялся тщательно складывать вещи.
- Никак не могу приучить тебя к порядку, - улыбнулся он.
- Ты же понимаешь, в каком я состоянии! - воскликнул Андерсон, хватая зажигалку и пачку сигарет, хранящуюся в ящике комода. - Я не могу сейчас делать что-либо вообще. Я и соображаю-то с трудом.
- Андрик, брось сигарету, - возмутился Валентин. - Перестань сейчас же! Не хватало еще из-за этого гада портить свое здоровье. Кому говорю!
Манекенщик в сердцах швырнул сигарету прямо под ноги.
- Должен заметить, мой милый, - Валентин вернулся к сбору вещей, - ты и в нормальном-то состоянии не отличаешься аккуратностью. За порядком в доме всегда приходится следить мне.
- Не правда, я вчера застелил постель, - возмутился Андерсон.
- Конечно, - Валентин усмехнулся, - он вчера застелил постель. Честь вам и хвала, мой милый Андрей свет Валерьевич!
Андерсон посмотрел на него странным взглядом, и вдруг бросился из своего угла, в котором остановился, прямо к нему.
- Валя, я не смогу без тебя и дня прожить, ты это понимаешь? - он прижался к его спине, обхватив за плечи, мужчина замер. Развернулся, и заключил любовника в объятия.
Он был выше и крупнее Андерсона, и старше на пятнадцать лет. Профессиональный фотограф с прекрасным послужным списком, открывающим для него двери всех модельных агентств и редакций модных журналов не только в этом городе, но и в Столице. И вот он надолго застрял в этом городишке, и имя этой причине - Андерсон. Впервые увидев Андрея во время проведения фотосессии, он потерял голову. Такого с ним еще никогда не случалось. Он с трудом держал себя в руках, нервничал, и его руки сильно дрожали. Впервые за все время трудовой деятельности из-за своего волнения он запорол кадров больше, чем когда мучился над работой с бездарностями с кукольной внешностью и отсутствием мозгов.
Это лицо покорило его своей точеной красотой, а тело навсегда сделало рабом похоти, которую в нем не вызывал еще ни один мужчина и ни один юноша.
Страх, что Андерсон окажется натуралом с традиционной ориентацией, сжимал его сердце, и к концу съемок администратору пришлось вызвать скорую помощь. Никто не мог догадаться, что причиной сердечного приступа явилась любовь, страсть и страх отвержения, а не банальное переутомление.
Они подружились. Андерсону льстило внимание именитого фотографа, сделавшего себе имя благодаря природному чутью, таланту и высочайшему профессионализму. Они часто общались во время перерывов, вместе обедали. Но Андерсон пошел дальше, предложив Валентину вместе посещать бассейн и тренажерный зал, ведь так у них будет больше времени для общения.
Молодому человеку было чему поучиться у мастера, и вскоре коллеги и руководители агенства отметили рост его таланта. Он давал себе отчет в том, что достиг этого благодаря советам и помощи Валентина, и никогда не уставал об этом говорить, благодарить и признавать его авторитет.
Наступил момент, когда Андерсон понял, что уже не может обходиться без этого человека. Он сам не заметил, как добрый взгляд, ласковые прикосновения и мягкий голос стали ему настолько важны и нужны, что он каждый раз впадал в депрессию при мысли, что надо возвращаться домой, где его ждала Дана, девушка, к которой он потерял интерес, сам не заметив, когда.
В какой-то момент молодой человек стал замкнут, задумчив, и несколько дней Валентин с тревогой наблюдал за ним, боясь, что это начало конца из дружбы. Он не мог понять такую перемену в поведении Андерсона. Валентин решил ускорить события, чтобы раз и навсегда определиться.
В один из дней он сообщил Андерсону, что его приглашают в Финляндию. Есть интересный проект, и его не начнут без Валентина. Мужчина ожидал хоть какой-то реакции, но манекенщик лишь рассеянно кивнул, о чем-то напряженно думая.
Когда мужчина решил, что ему пора собирать вещи и уезжать из этого города на все четыре стороны, чтобы или заливать свое горе вином, или распрощаться с этой жизнью, Андерсон позвонил ему и попросил о встрече. Был поздний вечер, но Валентина это не остановило.
Они встретились в кафе. Молодой человек был красив, как никогда, и грустен так, что сердце Валентина сжалось. Что с ним происходит? Как ему помочь, если он все время молчит?
- Ты уезжаешь? - спросил Андерсон, когда они сидели за столиком и неловкое молчание затянулось.
- Да, малыш, мне предложили интересное дело, я тебе уже говорил, так что...
- И надолго? - перебил его манекенщик.
Мужчина видел, что тот сильно нервничает. Он грустно улыбнулся.
- Думаю, что навсегда, - честно сказал он.
Андерсон надолго замолчал.
- А как же я? - наконец ожил он. - Можно мне поехать с тобой?
- О чем ты говоришь? - мужчина заволновался. Неужели? Нет, не может быть! Неужели, для него все же возможно счастье на этой земле?
- Я не знаю, - Андерсон смущенно провел рукой по волосам. - Валентин, я ничего не понимаю, но как только подумаю, что больше не увижу тебя, мне становится... плохо. И просто не хочется жить. Я даже думаю, что поехал бы за тобой тайно, лишь бы... видеть тебя.
Мужчина молчал, во все глаза глядя на это совершенство, потеющее, краснеющее и заикающееся напротив него. Мальчик, да ты цены себе не знаешь, думал он. Это я готов бежать за тобой. Даже ползти, чтобы целовать твои следы.
- Ты хочешь, чтобы мы продолжали оставаться... друзьями? - осторожно спросил он.
- Я не знаю. Наверное, нет... Я не понимаю, чего я хочу, но знаю, что ты мне нужен.
- Ну же, смелее, ты же такой откровенный. Скажи мне все, о чем ты думаешь.
Андерсон неуверенно посмотрел на него, и вдруг решился.
- Мне кажется, что я люблю тебя, - признался он и опустил глаза.
- Вот как? Что же, не скрою, это делает мне честь, - осторожно произнес Валентин, еще не веря до конца в то, что только что услышал.
- Правда? Ты правда считаешь, что в этом нет ничего плохого? - просиял молодой человек.
- Что же такого плохого может быть в любви?
- Вот! Вот я не понимаю своих чувств, - оживился Андерсон, приободренный поддержкой друга, - но жить без твоей улыбки, без твоей доброты... Твоя улыбка делает меня счастливым. Валентин, ты так иногда на меня смотришь, что я готов умереть за тебя, лишь бы ты всегда так на меня смотрел.
- Я не могу смотреть на тебя иначе, потому что ты прекрасен, - признался Валентин.
Он увидел, что его похвала окрылила молодого человека.
- В тебе есть что-то такое, - продолжил свое признание манекенщик, - без чего я теперь просто не могу жить. И мне мало просто сидеть напротив и говорить с тобой... Валентин, что со мной?
- Ты же сам дал этому название - это любовь, - Валентин решился протянуть руку и коснуться локонов молодого человека. Шелк волос заставил его сердце сильно забиться.
- А как с этим жить? Что надо делать? Я... боюсь, - прошептал Андерсон.
- Понимаешь, мой милый, в любви нет страха, и если ты на самом деле меня любишь, то страх пройдет.
- Да, но ты... как ко мне относишься ты? Тебе может быть приятно, что я тебя люблю, но сам ты можешь быть совершенно равнодушен ко мне...
- Это невозможно, - Валентин грустно покачал головой.
- Как так?
- Потому что я тоже давно и сильно тебя люблю, - признался мужчина.
Они долго молчали, глядя друг другу в глаза. Андерсон побледнел, Валентин улыбнулся.
- Скажи мне, чего ты боишься? Что тебя пугает?
- Ты... голубой? - осипшим голосом спросил молодой человек.
Валентин устало потер глаза.
- Понимаешь, речь сейчас не об отношении двух гомиков. Все гораздо сложнее. Просто я полюбил человека, и он оказался мужчиной. Прекрасным молодым мужчиной, который способен заменить для меня весь мир.
Андерсон вздохнул, в его глазах все еще читалась неуверенность и сомнения. Он очень переживал от того, что набор стандартных стереотипов мешал ему сейчас выпустить на волю свои истинные чувства.
- Валентин... мне придется... спать с тобой...
- Если ты хочешь, чтобы мы были вместе, то да. Что тебя пугает?
- Секс с мужчиной...
- А ты пробовал хоть раз такой секс?
Андерсон отрицательно покачал головой. Сердце билось с такой силой, что ему казалось, тело дергается с ним в одном ритме.
- А хочешь попробовать со мной?
- С тобой - все что угодно. Я готов на все, о чем ты меня попросишь, только...
- Говори, малыш, - у Валентина закружилась голова.
- Только пообещай, что ты меня не бросишь. Куда бы тебе ни пришлось уехать, скажи мне, что ты возьмешь меня с собой. Я поверю одному твоему слову, и никогда не буду сомневаться. Что ты скажешь мне делать, я буду исполнять с радостью, только не оставляй меня одного.
Валентин видел слезы на его глазах, и сам был готов и плакать, и смеяться, и петь. Это какой же подарок преподнесла ему судьба, что этот мальчик, искренний и невинный, красивый и нежный - сам хочет принадлежать ему.
- Я сделаю все, чтобы ты был счастлив, - произнес Валентин проникновенно. - Хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
- Да, - подобострастно прошептал Андерсон.
Человек за столиком напротив был ему и вместо брата, которого у него никогда не было и о котором всегда мечтал, избитый хулиганами в очередной раз, и вместо отца, которого никогда не видел, и вместо матери, без сожаления бросившей его, вынудив выживать в интернате. Сейчас он был для него всем.
Лишенный любви и ласки в детстве, выросший с уверенностью, что истинные свои чувства всегда надо скрывать, не научившийся сам ни самопожертвованию, ни верности, сейчас он чувствовал, что перерождается, оказавшись в иной Вселенной. Он чувствовал, что может быть, наконец, счастлив.
Они поймали такси и поехали на квартиру к Валентину, и там он впервые узнал, что значит любить и быть любимым.