Звонок застал Романа на выходе из душа. Свежий и благоухающий, буквально оживший после новости о том, что теперь его ничего не разделяет с Даной, он рассуждал, стоит ли позвонить ей прямо сейчас и пригласить в кафе, или дождаться вечера и встретить после работы, устроив сюрприз. А в том, что Дана будет рада встрече с ним, он больше не сомневался. Теперь нет никаких преград, чтобы быть вместе. Оказывается, эта нелепая ситуация не стоила тех страданий, на которые он их обоих обрек! А он-то, дурак, еще и со скалы хотел вниз головой. Вот что значит Бог отвел.
Точно, он обвенчается с Даной в церкви, и тогда уже ничто и никто не сможет их разлучить. Перед небом и людьми он назовет ее своей, и тогда, в случае чего, у него будет моральное и физическое право стоять насмерть за свое, родное, принадлежащее только ему одному.
Обмотав бедра полотенцем, молодой человек вбежал в комнату, чтобы ответить на телефонный звонок. Звонила Инка. Конечно, они друзья, и он всегда готов ей помочь, если понадобится, но лучше бы сегодня она его не трогала, у него свои дела. Но не может же он сказать ей такое. Именно ей и не может, с кем у него была связь и довольно сложные отношения, которые он разорвал для нее довольно болезненно. Теперь всю жизнь он будет испытывать чувство неловкости за то, как поступил с ней. Не стоило с самого начала влезать во все это.
Но думать об Инке долго он не мог. Была та, кто волновала его сейчас, заставляя кровь бурлить и кипеть словно лаву, наполняя тело какой-то силой, делающей его сейчас всесильным и всемогущим.
Роман присел в кресло, задумавшись. Что это было с его стороны, когда он, застав любимую в объятиях другого мужчины, просто ушел? Ни морды павлину не набил, ни тарелки об пол не грохнул, ни девушку свою не напугал и не обругал. Просто развернулся и ушел, что-то нелепо вякнув про несбывшуюся угрозу. Без упреков, без обвинений, без разборок.
Но ведь он не слабак и не трус, и не закомплексованный мальчик. А повел себя именно так. Ведь остановись он, возьми себя в руки, и все могло бы выясниться уже в следующую минуту. И не было бы этой разлуки, и этой маленькой смерти, вернее, нежизни вдали от любимой.
Но что поделать, если однажды Дана побежала за этим мужчиной, сама, по доброй воле разорвала их отношения, нарушила клятвы и обещания. Просто он подумал, что она любит, что не может жить без того... другого... Зачем тогда было мешать, вставать между ними и тянуть одеяло на себя, когда ты не нужен, когда лучше без тебя. Ушел, чтобы не мешать ее счастью. Чтобы не топтаться по ее мечте, чтобы не обидеть того, кто для нее дороже всех.
Кто же знал, что Роман ошибался. Да, ошибался, и эта ошибка едва не стоила ему жизни. А его Дане? Чего ей стоило его ошибочное мнение и неверная оценка произошедшего? Нет, надо сообщить Дане о своем возвращении, решил мужчина и вскочил с кресла, когда раздался звонок в дверь. Черт, Инка прилетела. Ну вот, опять не успел позвонить. Что ж, тем радостнее будет встреча вечером.
Быстро натянув спортивные штаны и футболку, Роман поспешил в прихожую. Быстрее разберется с Инкой - быстрее вернется мыслями к своей девушке. Ну надо же, как здорово снова думать о Данке как о своей девушке! Просто улет.
Глазастая Инка с широкой улыбкой стояла на пороге и расстегивала шубку, не дожидаясь, пока перед ней откроют дверь.
- Привет! - радостно воскликнула она, как только увидела Рому. Он просто светился. Ну что ж, тем лучше для него.
- Здорова, заходи, - посторонился Роман. - Давай помогу, - и он подхватил ее шубку, снимая с худеньких плеч и вешая в шкаф. - Одевай тапки, проходи. Чай будешь?
- Ага, давай, а то холодно, я продрогла вся, - дуя на ладошки, улыбнулась Инка, следуя за высоким мужчиной на кухню. - Слушай, я так рада, что ты в порядке! - она вошла в просторную светлую кухню и сразу уселась на высокий стул. - Ты молодец, и снова спас мир, - и она потрясла его за широкие плечи, привстав и прыгнув к нему.
- Да что ты говоришь! А я и не догадывался, что же я такое натворил, - улыбнулся Роман, - пока ты не разъяснила.
Он налил чайник, поставил на газ, раскрыл холодильник и притворно грустно вздохнул.
- Что, одна только мышка, да? - засмеялась девушка.
- И та убежала, только прощальную записку оставила.
- Конечно, ты же первый день дома, так что я позаботилась обо всем. Сейчас попьем чайку с вафельным тортиком, а вскоре принесут огромную вкусную пиццу. Я по дороге заказала, - и она принялась копаться в необъятной сумке, в которой можно спрятать что угодно и в любом количестве.
Роман невольно вздохнул, отворачиваясь к окну. Он не планировал затягивать их беседу, но, похоже, Инка обстоятельно решила засесть на его кухне.
- Ну как ты, расскажешь, что с тобой произошло? - тихо спросила она.
Роман обернулся, и оказался под пристальным взглядом огромных темных глаз. Что с ней такое? Почему она так смотрит?
- Инночка, все уже закончилось, и говорить, в общем, не о чем, - Роман потряс головой, словно сбрасывая морок, - просто был ранен в ходе операции, о которой не могу распространяться, понимаешь?
- Страшно подумать, что ты мог и не вернуться, - все также тихо проговорила девушка, по-прежнему не сводя с него глаз.
- Я здесь, Ин, и со мной все в порядке. Даже стал лучше. Меня подлатали, подправили, подкрасили, заново завели часовой механизм, и вот я здесь, - Роман улыбнулся, подняв руки и предлагая осмотреть себя.
Черт, да она же... Она что, пришла говорить о них? Нет, все давно закончилось, точки над i уже поставлены. На что она рассчитывает? Нет, только не это!
Засвистел чайник, заставив обоих вздрогнуть. Инка виновато улыбнулась, очнувшись и поправляя челку неуверенным движением. Роман засуетился, заваривая чай и расставляя чашки.
- Ин, в этом походе я понял одну важную вещь, - произнес Роман, желая сообщить ей, что нет ничего важнее, чтобы быть рядом с тем человеком, которой дороже собственной жизни.
- Ром, самое важное, что ты жив, - порывисто перебила его девушка. - Самое главное, что ты вернулся, что с тобой все хорошо.
- Да, все хорошо. Ты даже не представляешь, насколько. Я...
- Ромочка, я представляю. И поэтому я здесь, - снова перебила его Инка. - Подумать только, что было бы, если бы ты... погиб.
- Что? Почему ты об этом говоришь?
- Нет, конечно, ты прав, - замотала она головой, и слезы набежали на глаза. - Ты прав. Просто, если бы не стало тебя, наш ребенок остался бы без отца.
- Ччто? - сразу потерял голос мужчина.
Инка многозначительно посмотрела на него, и он так и сел, где стоял, благо рядом был стул. Сердце гулко стучало в груди. В голове шумел ветер, и почему-то взмокли ладони. И отчего-то так страшно и неспокойно стало на душе.
- Да, Ромочка, ты все правильно понял, - прошептала Инка с нежной улыбкой. - У нас будет ребенок. Я беременна. Уже двенадцать недель. Я долго не понимала, что со мной, и долго не шла к врачу, но теперь это подтвержденный факт - я жду ребенка. От тебя.
Оба молчали, глядя друг другу в глаза. Мужчина не мог подобрать нужных слов. Все мысли куда-то разбежались, и он просто сидел, понимая, что это катастрофа.
- Что же ты молчишь, дорогой? - Инка протянула руку и положила ладошку поверх его рук, нервно сцепленных в замок.
Роман поднял на нее глаза.
- Не может быть, - потрясенно произнес он.
- Бога впечатлило мое чувство к тебе, - Инка словно не замечала состояние Романа, - и он наградил нас таким подарком. Я рожу тебе ребенка, слышишь? Это подарок небес.
- Инна, ты же знаешь, что мы не можем быть вместе.
Девушка замерла, ее улыбка угасла в одно мгновение, губы задрожали, глаза наполнились слезами.
- Но я не смогу жить без тебя, и наш малыш тоже. Я умру без тебя. Я просто не смогу продолжать существовать на этой земле, понимаешь? Мне не зачем будет вынашивать этого малыша, мне не хватит на это сил, потому что потеряется самый смысл этого, - Инка стала задыхаться. Она побледнела, и Роману пришлось подняться и прижать ее к своей груди, чтобы успокоить.
Он совсем не знал, как обращаться с беременными, но четко знал одно: в их положении нельзя волноваться и расстраиваться, а Инка намекнула на возможность самоубийства, если он ее оставит.
- Прошу тебя, не бросай меня, - прошептала девушка, словно услышав ход его мыслей и крепко обнимая за талию тонкими ослабевшими руками. - Дети - это так прекрасно. У нас родится красивый ребенок, и мы все будем счастливы. У нас все будет хорошо.
- Дети - это карандаши, - пробормотал Роман.
- Что? Что ты сказал, дорогой?
- Я говорю, что дети - это цветные карандаши, которые Бог дает нам, чтобы раскрасить нашу бесцветную скучную жизнь. Они превращают ее в праздник, в фейерверк, и все вокруг преображается с их появлением.
- Вот это да! Какой ты, оказывается, романтик у меня, - улыбнулась Инка, прижавшись к нему еще сильнее.
Роман рассеянно гладил ее волосы, мысленно рыдая от горя, что его жизнь закончилась. Он так мечтал о детях - о детях от Даны - и размышляя об этом, у него родилась такая ассоциация с карандашами. Он готовился сказать об этом Дане сегодня вечером. Что им пора пожениться, обвенчаться и завести малышей. Полную коробку малышей-карандашей.
- Но как же так, ведь мы, ведь я... предохранялся, - пробормотал он.
- Я сама не ожидала, что может такое произойти, поэтому до последнего и не могла подумать, что беременна. Все что угодно, только не это...
Оба опять надолго замолчали.
- Ром, ты не оставишь меня одну в таком состоянии? Ты не бросишь меня? - Инка шептала, боясь произнести эти вопросы вслух, словно боясь ответов, умоляя о снисхождении.
Мужчина сильно зажмурился, крепче обняв ее за плечи.
- Я же офицер, - проговорил он обреченно, и вымученно улыбнулся.
Вот так! И тест даже не понадобился!
***
При всей загруженности личными проблемами Дана все же заметила однажды, как мрачен Богдан, и длилось это уже несколько дней. Она недоумевала, припоминая, что к проблемам этот человек относится совсем не так, как она. Она ни разу не видела его в унынии, а сейчас он откровенно переживал. Однажды, не выдержав, она решилась спросить, в чем же дело, и не может ли она чем-нибудь помочь. Последнее ее предложение было наивной попыткой проявить свое участие и показать готовность помочь, но она знала, что если уж он сам не может разрешить какой-то вопрос, то она тем более не сможет ничего для него сделать.
На предложение своей помощницы быть ему полезной в решении его проблем Богдан поднял задумчивое лицо и долго всматривался в ее черты, переваривая услышанное.
- Маленькая птичка предлагает протаранить лобовое стекло КамАЗа? Похвально, но безрассудно, бессмысленно и безрезультативно, - проговорил он задумчиво, качаясь в крутящемся кресле, достойном президента не только крупной компании, но и рангом и уровнем повыше. - Присядь, Дана, просто посиди со мной. Девочек моих, как видишь, давно со мной нет, и одиночество опять нахлынуло на меня, - он насмешливо скривил губы.
"Жаль, - подумала Дана отстраненно, - а я его так экипировала для общения с его "девочками"".
- Я думаю, что есть только одно решение проблемы, - мужчина помолчал. - Но оно очень уж радикальное, наверное, даже для меня, и никто не позволит мне его применить. Это изведение под корень всей женской половины человечества. Да, всех твоих сестер. Да я и сам не позволю себе его осуществить. Вас, Дана, не истребить, - сообщил он ей доверительно, приблизившись и наклонившись к самому ее лицу.
Дана сидела на стуле рядом с его столом, и Богдан подъехал на своем мобильном кресле к ней. С появлением в кабинете помощницы он заметно оживился. Как же, теперь можно поупражняться в остроумии на благодарном слушателе.
- Достало тебя, - проговорила Дана, испытывая в какой-то мере сочувствие. Несчастная любовь - это больно.
- Да не меня, к счастью. Послушай, - вдруг замер он на месте. - У тебя что-то произошло?
- У меня? Нет. А что ты имеешь в виду? - девушка немного напряглась.
Если он хочет вывести ее на откровенный разговор о ее личных проблемах, то она пас.
- Просто ты уже минут семь в моем кабинете, и все еще не падаешь в обморок, находясь в опасной близости от убийственно огромного окна, - сообщил Богдан с широкой улыбкой на чувственных губах, сверля девушку взглядом прищуренных глаз.
Как только он это произнес, Дана побледнела, моментально осознав, что в своем желании помочь шефу забыла про собственную фобию. Сейчас же все страхи вернулись на прежнее место, и она вскочила, будто увидев перед собой скорпиона.
- Приятно было поговорить с тобой, но извини, у меня дела, - скороговоркой произнесла Дана, пулей бросившись из кабинета.
Вдогонку ей понесся раскатистый смех. Богдан направился следом за ней в приемную.
- Ну давай поговорим на твоей территории, - произнес он, привычно устраиваясь на краешке ее внушительного стола.
- В деле геноцида я тебе не помощник, - сразу предупредила Дана, - и слушать о том, как мои сестры отравляют жизнь мужчинам, не стану, уж извини. У самой, может быть, есть целый трактат на тему того, как мужчина способен отравить жизнь отдельно взятой женщины.
- Вот как? - глаза мужчины загорелись. - Интересненько. Я вот даже готов тебе помочь в выборе казни для такого человека. И даже, возможно, оказать посильную помощь в ее осуществлении. Видишь, я не такой как ты.
- Да, ты Бог, - согласилась девушка, с улыбкой глядя на него. - Но что же все-таки стряслось, что на тебе лица нет? Кто в этом виновен?
- То и стряслось, что виновата женщина.
- В чем же?
- В страданиях мужчины. В них всегда виновата женщина.
- Всегда? Это чем же, стесняюсь спросить, - улыбнулась Дана.
- А ты не стесняйся, бери пример с меня: я вообще не знаю, что это такое. А виновата тем, что родилась. Тем, что родилась красивой. И коварной.
- Кто и кому разбил сердце? Я их знаю?
- Да, ты знаешь моего друга. Гриша, весельчак и балагур, легко шагающий по жизни, прячущий свои настоящие чувства ото всех глубоко внутри. Вот и сейчас, в сложный период своей жизни он спрятался. В алкогольном дурмане. Думает, его там не достанут. Ошибается, - Богдан как-то зло сверкнул глазами.
- Вот это да! Какая жалость, - искренне огорчилась Дана. - Но как же так! Ведь еще недавно он летал, окрыленный, влюбленный и совершенно счастливый. Кажется, ему посчастливилось встретить фею.
- Фею... - как-то подозрительно спокойно произнес это слово мужчина. - Фея оказалась настоящей ведьмой. Гадиной. Паучихой.
- Что? Она ему изменила?
- Понимаешь, тут все не так просто и прямолинейно, - замялся Богдан. - Гришка из-за нее совсем голову потерял, подал на развод, ничего слушать не хотел. Фея его вроде как согласие дала за него замуж выйти. А теперь, когда за ним дымятся руины его прежней жизни, когда он стоит на развалинах былого счастья и благополучия, весь в саже и копоти, она вдруг сообщает ему, что выходит замуж, - Богдан смотрел в сторону, нервно крутя в руках степлер.
- Но не за него, - догадалась девушка.
- Пять баллов за сообразительность, - скривил губы брюнет. Он отбросил в сторону сломанный степлер. - Выброси его, в нем пружина лопнула, - сообщил он своей помощнице абсолютно невинным тоном.
Дана только вздохнула. Выкинуть степлер - легкое дело. Тут, похоже, выбросили человека из своей жизни.
- Представляю, каково ему, - протянула она задумчиво.
- Сомневаюсь. Надо попасть в такую ситуацию, чтобы это представить. Надо оказаться в его шкуре, преданным и брошенным, отвергнутым просто так, легко и непринужденно.
Дана опустила глаза.
- Зачем же она играла его чувствами, если не собиралась за него замуж?
- Да вроде собиралась, но как выяснилось, бедный Гришка был всего-навсего запасным аэродромом: она ждала свободной вакансии. Оказалось - она не стала это от него скрывать - что давно и безнадежно влюблена в какого-то парня, и вот появился шанс стать его женой. Она готова пойти по головам, лишь бы исполнить свою заветную мечту. Вроде бы кроме него она вообще никого полюбить не может. Типа вот такая любовь на все времена, - по лицу Богдана было видно, что он готов дать оценку поведению и чувствам этой девушки, но правила приличия не позволяют перейти границы.
- Вот это да... Но если это любовь, то тут уж ничего не поделать, - Дана задумчиво наматывала на палец локон волос.
- Ты такая забавная, когда думаешь и додумываешься до таких же забавных вещей, как вот только что сказала, - хмыкнул Богдан. - Можно я тоже понаматываю твои волосы, может, и ко мне в голову придут прекрасные мысли о большой и настоящей любви, - он протянул руку в девушке, но просто дернул ее за прядь длинных волос.
- Ай, - не удержалась Дана. - Я просто хочу сказать, что порой бывает, что любишь так, что забываешь обо всем, и живешь только одной мыслью о своем любимом человеке, - она вдруг замолчала.
Она только что поняла одну вещь: если любишь - хочешь быть рядом. И ей пронзительно захотелось увидеть Рому. Услышать его голос, ощутить его аромат, прикоснуться к нему, хотя бы к одежде.
Может, стоит отбросить страх, стыд и обиду за непонимание, и просто прийти к нему? И сказать, что вот сейчас она на него посмотрит, и снова уйдет, если он этого хочет.
До слез захотелось осуществить это прямо сейчас, но она звонила в Орден, спрашивала про бригаду Егоров, и. ей сообщили о продлении командировки.
В который раз на конкретно поставленный вопрос люди получали конкретный ответ без лишних подробностей, и результат оказывался разным! Богдан и Дана узнали информацию про подчиненных Романа Егорова, и только Инка выяснила, что он в городе и предприняла успешную попытку увидеться с ним.
- Оказалось, что все время, что встречалась с Гришей, она уже была беременна от того своего парня, - сообщил мрачно Богдан. - Ну разве это не подлость? А если бы не вышло с ее принцем, она бы женила на себе Григория, и ему пришлось бы воспитывать чужого ребенка как своего?
- Но ребенок же ни в чем не виноват, - пробормотала растерянно девушка.
- Да не о ребенке речь, - поморщился Богдан. - Пусть растет красивым, здоровым и умным! Дело в том, что из мужчины делают клоуна. Серьезного человека провезли мордой по асфальту, и он уже несколько дней не может прийти в себя.
- Да, ситуация, - удрученно кивнула Дана. - Уж лучше бы она не сообщала ему всех подробностей, как думаешь? Может, Грише было бы легче?
- Не знаю. Может чуть-чуть и легче, - брюнет пожал плечами и отошел к окну. - Наверное, тяжело узнать, что твоя обожаемая девушка сходит с ума по другому мужчине, - произнес он совсем тихо.
Дана посмотрела ему в спину.
- И долго он думает пить?
- Он вообще не думает. Он в таком состоянии, когда человек на такое не способен.
- Наверное, пока его девушка не выйдет замуж, ему так и будет плохо. Ведь всегда есть надежда, что все может измениться.
- Нет, у него такой надежды нет. Он виделся со своей Инкой, видел ее глаза. Она совершенно точно влюблена, абсолютно без ума, и Грише просто не на что надеяться.
- Инка? Ты сказал, ее зовут Инка? - сердце пропустило удар.
- Инка, - Богдан удивленно обернулся к ней, сразу заметив, что Дана сильно побледнела. - А в чем дело? Ты знаешь кого-то с таким именем?
- Да, совершенно случайно я знаю девушку с таким именем, и знаю, что она страстно влюблена в одного человека, от которого абсолютно без ума, - проговорила Дана без эмоций, не понимая, что с ней происходит и почему так кружится голова. Страх, противный липкий страх стал наполнять ее. Но ведь ничего еще не известно, это может быть совпадением.
Богдан бросился в подсобную комнату, вернулся со стаканом воды и настойчиво протянул ей.
- Пей!
Зубы стучали о край бокала, пока она честно пыталась сделать хоть глоток, но спазм сдавил горло, сведя на нет все усилия. Богдан выхватил стакан из ее руки за секунду до того, как пальцы разжались.
Дана замерла, не в силах сделать вдох. Ее охватила паника. Ощущение было такое, словно она находится под толщей воды, на самом дне океана, а кислорода всего на пару минут, и вот-вот эта многомиллионная толща воды с давлением тысячи атмосфер раздавит ее.
Девушка замерла в кресле и судорожно пыталась вздохнуть, покрываясь холодным потом, не мигая и глядя в одну точку, не соображая где она, и что с ней происходит.
- Дыши, - словно через вату, доходил до нее голос начальника. - Дана, дыши. Вдох, выдох, вдох, выдох. Ты слышишь? - он даже потряс ее за плечи.
Видя, что она него не реагирует, он подбежал к окну и распахнул фрамугу. Шум города ворвался в помещение, морозный ветер затрепал тюль, зашелестел странницами бумаг на столе, повеял холодом на лица. Дане стало немного легче, и она смогла более-менее нормально дышать. И тут горячие слезы полились из глаз. Хотелось громко закричать. Горе, какое горе пришло в ее жизнь. Ей стало страшно.
Именно в эту минуту она осознала, что ее страдания до этого момента были не полными, так как в сердце вопреки здравому смыслу продолжала жить надежда на примирение. Все же Дана готовилась объясниться с Романом, вымолить прощение и помириться. Она надеялась, что все еще можно вернуть, иначе, зачем вообще солнце поднимается по утрам, и зачем проживать день за днем в разлуке с самым дорогим человеком, который только один и нужен?
И она жила ожиданием чуда, и шанс был все время, вплоть до этого самого момента. А теперь все, конец. Роман женится. Ее любимый, единственный, самый ценный потерян для нее навсегда.
Она никогда не пойдет против подруги, и никогда не оспорит решение самого Романа. Он сделал свой выбор. Однажды простив, преданный во второй раз, он имеет право выкинуть ее из своей жизни и все начать с чистого листа с другим человеком. Но боже, она же его не предавала! Она просто потерялась, растерялась, запуталась. Ей всего-то и нужно было немного времени и как раз приход Романа, чтобы прийти в себя, все назвать своими именами и расставить по своим местам.
Но вместо того чтобы разобраться во всем, он просто ушел. Как оказалось, навсегда. И если до этого дня Дана лелеяла надежду на его возвращение, то теперь эта надежда умерла. Только что.
Она словно оказалась в каменном бункере, замурованная, чуть живая, оставленная умирать без надежды, без шанса, без него... И поэтому ей страшно. Страшно, что на самом деле она будет продолжать жить, ходить, работать, но внутри все будет опустошено, выморожено и умерщвлено.
Она вцепилась в руки Богдана, прижавшего ее к себе, и рыдала в голос, не в силах остановиться, не соображая где находится, и что происходит вокруг. А обескураженный мужчина гладил ее волосы и не мог найти ни слова, чтобы чем-то ей помочь. В этот момент он готов был убить себя за то, что натворил.
И все же эту историю стоит проверить. Возможно, здесь не все так гладко и ровно.
Богдан хотел отвезти Дану домой, но девушка категорически отказалась. Он не стал настаивать, чтобы не спровоцировать ее на новую истерику, поскольку она только-только стала приходить в себя, но решил проследить за ней. Девушка благополучно дошла до остановки, села в свой автобус и проехала до конца маршрута. Громогласная кондукторша вывела ее из задумчивости, заметив, что автобус дальше не поедет, у них законный перерыв, и она не виновата, если у кого-то такие интересные мысли, что он забывает, на какой остановке ему следует выходить.
Девушка рассеянно кивнула, вышла на улицу и замерла, не понимая, где находится и в какую сторону следует двигаться. Богдан успел замерзнуть на ледяном ветру, пока девушка соображала, какое направление ей выбрать. Когда она все же отправилась в путь, у него уже зуб на зуб не попадал. Он не обременял себя теплой одеждой в зимний период, разъезжая по городу в удобном автомобиле с системой микроклимата, и его устраивало короткое кашемировое пальто. До сегодняшнего дня. Он также понял, что перчатки ему очень пригодились бы сейчас. Так что он очень обрадовался, когда девушка тронулась с места и пошла прочь с безлюдной остановки.
Он не видел, что девушка брела не разбирая дороги, и взгляд ей застилали слезы. В голове крутилась только одна мысль: "Вот и все". Она не понимала, как ей дальше жить, и почему она все еще жива.
Войдя в свой двор, она присела на скамейку и замерла, опустив голову и сжавшись в комок. "О, нет, - мысленно заскулил Богдан, - так я воспаление легких заработаю! Пол фирмы за теплую шапку!" Но от тяжелой мучительной болезни спас сосед его помощницы.
Он возвращался из магазина и, увидев девушку, радостно заулыбался.
- Привет, соседушка, чего сидишь, кого ждешь? - громко поприветствовал он Дану. - Пошли домой, чай пить!
И подхватив ее под руку, потащил к дверям. Девушка не сопротивлялась, позволив завести себя в подъезд. Богдан едва успел проскользнуть в двери, прежде чем они закрылись, издав бодрую трель.
Табло над лифтом показывало цифру четыре, и мужчина бегом пустился вверх по лестнице, разгоняя застывшую в жилах кровь. На площадке было уже пусто, и он остановился, пытаясь отдышаться, в связи с чем пообещал себе более интенсивно поработать над дыхательной системой в тренажерном зале. Прислушавшись, он приблизился к одной из дверей. Мужской голос за ней как раз известил находившихся в квартире о возвращении кормильца из магазина, перечислив все, что ему удалось купить. Тогда Богдан приблизился к другой двери. За ней было тихо.
Он нажал на ручку, и дверь поддалась, открывшись с легким скрипом. Не подозревая о наличии в себе такого авантюризма, Богдан шагнул через порог.
В прихожей было темно. Неслышно ступая, мужчина прошел в комнату, из которой доносились тихие всхлипывания. Заглянув внутрь, он увидел, что Дана забилась в угол дивана, расстегнув, но забыв снять пальто, поджала ноги, обхватила колени руками, склонила к ним голову и тихо плакала.
Осторожно вернувшись в коридор, Богдан вышел на лестничную площадку и прикрыл за собой дверь, стараясь не шуметь.
Бегом спустившись по лестнице, он отважно шагнул на улицу, не забыв подложить под дверь спичечный коробок, чтобы та не захлопнулась. Он отправился в магазин по пути, проделанному соседом Даны, и вскоре, нагруженный деликатесами и сладостями, не забыв забежать в цветочный киоск и приобрести большой букет душистых роз, вернулся к подъезду. Его шалость с коробком никто не обнаружил, и Богдан, радуясь удаче, вновь шагнул в теплый подъезд.
На этот раз в квартире было абсолютно тихо, и мужчина с тревогой поспешил в комнату. Оказалось, что девушка, истерзанная дурными новостями, нарыдавшись вдосталь, уснула, периодически всхлипывая во сне.
Богдан на цыпочках прошел на кухню, убрал продукты в холодильник, поставил на огонь чайник, и огляделся в поисках вазы. Нашлась она на полке старенького серванта, и через пару минут цветы красовались на журнальном столике рядом с диваном, чтобы обрадовать Дану по пробуждении.
Вскоре Богдан расположился в удобном кресле напротив дивана с чашкой горячего чая в замерзших руках. Сумерки заполнили комнату, и у него уже не было возможности любоваться красивым женским профилем, но сознание того, что Дана совсем рядом, доставляло ему какое-то странное удовольствие. Он слушал ее дыхание, ставшее мерным, и размышлял. Было сложно сказать, о чем он думал, мысли постоянно сбивались на не подобающую приличиям тему, и это усугублялось сознанием того, что посторонний мужчина проник в чужую квартиру без приглашения и без ведома хозяйки, но он не только не мог ничего с собой поделать, но и не хотел. И мыслям дали волю.
С удивлением он вдруг обнаружил, что образ обнаженной помощницы его очень даже волнует. Настолько, что захотелось приблизиться к ней. Ну, хотя бы присесть на край дивана и просто подержать ее за руку. Через несколько минут этого стало уже недостаточно, и мужчина позволил себе провести рукой по ее гладким волосам, с удивлением обнаружив, что это доставляет необыкновенные ощущения.
Следующим шагом было желание прикоснуться к ее лицу, но Богдан долго сдерживался - целых десять минут, - заставляя себя думать на отвлеченные темы. Например, принялся вспоминать вчерашнее совещание, его основные темы и тезисы выступления начальницы сметно-договорного отдела. Но вскоре понял, что начальница бессильна перед обаянием девушки, сладко посапывающей и скорбно сжавшей губы.
Черт возьми, какая же она все же невезучая! Как ей досталось в этой жизни, и главное, за что - не понятно. Столько фобий и страхов. Они словно пиявки присосались к ней, контролируя ее жизнь, вытягивая все жизненные соки, лишая уверенности. Вот с любовью своей рассталась. Но этот парень тоже хорош! Как телок - накинули веревку, повели, а он и повелся.
И почему это произошло именно с ней? И какое ему, Богу, до нее дело? До трусишки, неуверенной в своих силах даже тогда, когда у нее такой потрясающий потенциал. Она просто не верит в себя. Не знает себе цену, и позволяет жизни и людям так обращаться с собой, после чего вынуждена замыкаться в себе, чтобы залечивать очередные раны и синяки и шишки.
И сколько это должно продолжаться? Не пора ли уже брать над ней шефство?
Мужчина опустился перед ней на колени, положил руки на диван напротив лица девушки, и оперся на них подбородком.
Эй, царевна-несмеяна, хочешь стать моей царевной? Богдан протяжно вздохнул. Провел пальцем по линии ее губ, коснулся щеки. Его дебют в роли ее воздыхателя уже состоялся, и, наверное, пора это дело продолжить на более серьезном уровне и длительной основе. Эй, ты готова к массированной атаке моим обаянием? Ты еще не видела меня в деле, когда я выхожу на охоту. Тебе понравится. Попробуем быть вместе?