Прайс, Роберт М.. Костёр богохульств

Роберт М. Прайс

КОСТЁР БОГОХУЛЬСТВ

Полиция быстро установила, что это был поджог. Но Эзра Пепперидж, старый учёный, работавший в библиотеке Хоуга при Мискатоникском университете, понял это сразу же, как только заметил огонь. Пепперидж увидел, что хотя пожар и был необычайно сильным, он охватил только одно крыло увитого плющом здания, где располагалась Комната Специальных Коллекций, его любимое пристанище. Кто-то использовал изощрённые средства, чтобы ограничить распространение пожара; так поступает охотник, который целится только в одно конкретное животное в стаде. И как показали последующие расследования, поджигатель являлся членом воинствующей фундаменталистской секты, которая вела вендетту против "оккультистов и дьяволопоклонников". Доктор Пепперидж не помнил ни названия секты (все они были довольно похожими и, следовательно, взаимозаменяемыми), ни имени её основателя. Но учёный вспомнил хвастовство главного сектанта - до того, как тот раскаялся и "уверовал в Господа", он в течение многих лет являлся лидером сатанинского культа, стремящегося проникнуть в традиционную христианскую культуру Америки и подмять её под себя. В 1970-х годах было несколько таких мошенников, и ещё появлялись подобные во время "Сатанинской Паники" 1990-х. Но большинство из них уже давно занялись другими видами рэкета, и таких мошенников ещё не разоблачили. Однако у старого библиотекаря имелись основания полагать, что этот пожар являлся смертельно опасным начинанием.

На протяжении десятилетий экзотическое содержание ныне превратившихся в пепел книг из Комнаты Специальных Коллекций служило тем, что закон называет "привлекательной неприятностью", маяком света для заплутавших потерянных душ, которые верили, что древние еретические книги позволят им заключить контракт с дьяволом и приобрести сверхъестественную силу, чтобы использовать её, без сомнения, для мелких и эгоистичных целей, для достижения которых было бы достаточно обычных социальных навыков, если бы они их имели. Не раз в дальних лесах случались гнусные ритуальные убийства, плюс один или два психотических срыва, и несколько изгнаний бесов из одержимых; причины этого тактично умалчивались. Пепперидж знал, что именно этот сомнительный пожар послужил причиной шуток: "Наконец-то!" и "Скатертью дорога!", которые он слышал среди толпы зевак, когда адский огонь начал угасать, и дрожащие от холода преподаватели и студенты вернулись в общежития и квартиры в кампусе.

Но реакция доктора Пеппериджа была не такой, нет, совсем не такой. Он прекрасно понимал: то, что произошло здесь в эту холодную, но согретую огнём ночь, являлось более серьёзной трагедией, чем кто-то либо мог предполагать. Древние и незаменимые книги безвозвратно утеряны? Да, Пепперидж тоже оплакивал бы такую потерю, такой акт варварства, если бы, скажем, погибла серия книг Трумэна об истории Новой Англии или "Архив альтернативной науки" Морристера. Но старик, как никто другой, знал, что потеря Комнаты Специальных Коллекций и её запретного содержимого представляет намного большую экзистенциальную опасность, чем утрата дорогих, но обыденных редкостей.

О, ужасная ирония фанатиков, совершивших это злодеяние! Они и не подозревали, что натворили. Ибо Пепперидж знал, как они были правы и как ужасно ошибались! Он не был слепым и приземлённым учёным, не подозревающим о существовании Сил, недоступных человеческому пониманию, но не выходящих за рамки человеческих молитв. Из своих собственных расследований случайных смертей и экзорцизма в университетском городке Аркхэм и его окрестностях Пепперидж знал, что в этих зверствах было нечто большее, гораздо большее, чем фанатизм и шалости, вышедшие из-под контроля. Некоторые из глупых фальсификаторов оккультных книг были словно обезьянами с автоматами, но случались опасные времена, когда даже неправильные заклинания могли навлечь на наш мир апокалиптическое зло, но от него защищали те самые запретные книги, которых одни жаждали, а другие боялись. Пепперидж изучил различные гримуары, демонологии и оккультные писания, и узнал, как их сила может быть использована (и применялась) в качестве защитных оберегов, устройств, отводящих порчу, для предотвращения гибели и изгнания нечестивых. И это работало! Как ещё объяснить, что такой арсенал магического оружия все эти десятилетия находился здесь, в беззащитном университетском городке в эксцентричной Новой Англии?

А теперь эта защита исчезла. Но репутация города и университета уже давно заслужила (суеверную?) славу узла сверхъестественных энергий. Всё ещё существовала реальная возможность того, что едва ли понимаемые силы могут заявить о себе здесь, будь то по приглашению глупых смертных или по их собственной инициативе. Может быть, старый библиотекарь был параноиком, как он иногда сам о себе думал. Конечно, любой, кому он мог бы доверить свои страхи, подумал бы так же. Таким образом, он доверял только самому себе. И его план начал формироваться.

Он знал, что должен заменить как можно больше редких текстов, или хотя бы переписать их содержание. И это была нелёгкая задача. Очень немногие университетские библиотеки в Западном полушарии когда-либо обладали копиями оккультных трудов, но они тоже на собственном горьком опыте узнали, к какому вреду может привести одно лишь хранение этих книг, и отказались от них. Возможно, другие университеты вообще уничтожили редкие книги, хотя ни одна библиотека не призналась бы в таком преступлении. И одну или две коллекции, как подозревал Пепперидж, постигла та же участь, что и коллекцию Мискатоника.

Когда старый учёный стряхнул снег с ботинок и вернулся в постель, он поблагодарил себя или кого-то за то, что буквально на днях он позаимствовал из Коллекции одну недавно приобретённую книгу, чтобы ознакомиться с ней повнимательней. Это было своего рода апокрифическое дополнение или приложение к "Эльтдаунским Осколкам". Осколки, якобы оставшиеся от исчезнувшей цивилизации или даже с другой планеты! Предполагалось, что это новое дополнение будет представлять собой аналогичный набор сообщений от ещё одной внеземной расы, переданных от ордена древних архивистов, таких же, как сам Пепперидж. Некоторые вещи, казалось, были постоянны во вселенной везде, где процветал разум. О, Пепперидж прекрасно понимал, что серьёзное отношение к такому "сумасшедшему" сочинению будет стоить ему академического авторитета, но публично он всегда прибегал к сентенции Сола Либермана: "Мистицизм - это чепуха, но история чепухи - это наука". Однако в глубине души он знал, что это не чепуха и что это гораздо больше, чем наука.

Пепперидж считал большой удачей, что именно эта книга избежала огня, так как в её напыщенном переводе имелось несколько намёков, которые помогли бы в его проекте. Возможно, как он и мечтал, он найдёт в этой книге даже больше информации.

На следующий день занятия продолжались как обычно, но библиотека Хоуга была закрыта, так как производилась оценка ущерба, и полиция осматривала сгоревшую комнату. Таким образом, доктор Пепперидж смог провести весь день в своей квартире в кампусе, накинув халат на худощавое тело и покуривая трубку. Он углубился в расшифровку "Эльтдаунских Осколков", когда внезапно вспомнил свой вчерашний сон. Он был забыт, как часто забываются даже самые красочные сны, до сегодняшнего дня. Пепперидж уставился на протекающий потолок, пытаясь вспомнить тот сон.

Кажется, он находился в каком-то затенённом месте, которое тускло перекликалось с тонкими, не поддающимися идентификации фоновыми звуками. Он обнаружил, что стоит перед сидящей фигурой странных пропорций, со смутными и размытыми очертаниями. Она была покрыта шелками, немного жёлтыми, немного золотыми. В своём сне Пепперидж ожидал эту фигуру, как студенты ждали от него информации в университетской библиотеке. Это была своеобразная смена ролей. Он не помнил, чтобы фигура действительно передавала информацию, которую он искал, но, когда он проснулся, доктор Пепперидж понял, что есть определённые вещи, которые он знал и словно бы знал их всегда. Единственное, что ещё он вспомнил из своего сна, да и то смутно, - что произошла какая-то сделка. Ну, что ж. Он продолжил изучение спасённой книги.

В тексте имелась грубая схема, предположительно воспроизведённая с оригинала. Она выглядела на удивление сложной, заставляя доктора Пеппериджа задуматься о запутанных мандалах высшей математики. Углы на схеме вызвали у него слегка тошнотворное ощущение дислексии. Текст на полях подразумевал, что это иллюстрация "врат", хотя они вряд ли были похожи на них. Пепперидж снял свои очки и протёр глаза (хотя врачи говорили, что этого делать не положено). Даже если "врата" - это метафора, то какой смысл заложен в ней? Когда надвигающаяся головная боль внезапно рассеялась, мысли Пеппериджа переключились на нечто совершенно не относящееся к делу: портретную галерею почтенных преподавателей и администраторов, расположенную на стенах Большого Зала. Глядя на них, библиотекарь часто думал о том, что, если целью такой выставки было увековечить память об этих ветеранах Мискатоникского университета, это сработало не очень хорошо. Что касается большинства студентов и даже нынешнего поколения преподавателей, то эти портреты в рамах с таким же успехом могли бы являться изображениями императоров из династии Габсбургов. Пепперидж знал, что его собственное лицо никогда не будет висеть в этой галерее, и он не возражал; ему было интересно, могут ли души этих старых бородатых и лысеющих патриархов попасться в ловушку на холстах.

"Перестань, старина!" - упрекнул он себя и попытался отбросить эту мысль. Но как раз перед тем, как библиотекарь смог изменить поток своих размышлений, он обнаружил, что сосредоточился на одном запомнившемся ему портрете преподавателя политической экономии по имени "Некто Пизли", с которым был связан какой-то скандал или тайна. Одно звено вело к другому, и Пепперидж отложил в сторону "Эльтдаунские Осколки". С Пизли было связано нечто, имеющее отношение к изысканиям библиотекаря, ему требуется лишь подумать и вспомнить. Пепперидж попытался поймать ускользающую мысль. Наконец, у него получилось! В библиотеке Хоуга ему показали дневник, написанный этим Пизли. Его содержание было настолько необычным, что главный библиотекарь попросил Пеппериджа решить, следует ли помещать этот дневник в Специальную Коллекцию. Пепперидж прочитал дневник с некоторым интересом и в конце концов постановил, что лучшее место для него - в разделе Психологии Отклонений. Однако теперь он вспомнил, что видел в том дневнике заметки относительно гипнотического устройства, которое, по мнению Пизли, позволило бы ему участвовать в каком-то перемещении души. Позже, в своём дневнике, профессор утверждал, что это устройство сработало! В течение многих месяцев, как ему впоследствии рассказывали другие, его личность претерпевала резкие изменения, так что он уже не казался прежним человеком. Об этом альтер-эго Пизли ничего не помнил после того, как вернулась его первоначальная личность. Но он также утверждал, что он действительно вспоминал то, что следовало бы считать серией лихорадочных снов, в которых он предположительно сам проживал среди разумных существ, совершенно не похожих на людей, в подземном архиве. Пизли даже утверждал, что изредка он мог выглядывать в окна, и видел мир густых и влажных джунглей, населённых титанами мелового периода. Это приключение, как полагал Пизли, было настоящим путешествием не только в пространстве, но и во времени.

На этом этапе размышления доктора Пеппериджа были прерваны стуком в дверь. Он встал и поплотнее запахнул халат, надеясь, что посетитель не сочтёт его ленивым бездельником. Так получилось, что ему нанёс визит один из полицейских, что присутствовали на месте пожара в предрассветный час. Он пришёл сообщить новые детали о расследовании причин пожара. Естественно, библиотекарю не терпелось их услышать. Большим событием стало задержание поджигателя. Именно тогда Пепперидж узнал о роли религиозного фанатика в этом деле. Его оказалось легко выследить, и он казался почти счастливым, страдая от такого "преследования" со стороны властей. Имя этого фанатика звучало как Лэтроп или похоже. Доктор Пепперидж попытался вспомнить, где он о нём слышал. Среди его предков по материнской линии кого-то звали Лэтроп, и библиотекарь надеялся, что он не окажется родственником поджигателя. Он поблагодарил офицера и вернулся к своим мыслям. Наконец, все эти размышления утомили старика, поэтому он убрал очки и залез под одеяло с электрическим подогревом. Вскоре он заснул.

Он не видел снов, но, как это часто бывает, когда бодрствующий разум перестает беспокоиться об ответе, подсознание свободно извлекает из глубин памяти недостающий фрагмент. Таким образом, на следующее утро Пепперидж проснулся от того, что ему удалось установить связь, которую он так старался найти. Теперь он знал, почему ему вспомнился дневник Пизли: странный рисунок из "Эльтдаунских Осколков" довольно точно соответствовал описанию устройства из дневника Пизли.

По прошествии двух недель доктор Пепперидж нашел в Аркхэме человека, который рекламировал свои услуги по ремонту небольших двигателей. Он принёс ему описание из дневника Пизли и копию древней схемы, и спросил механика, похоже ли это на функциональное устройство.

- Ну, мистер Пепперидж, я даже не могу предположить, что делает эта конструкция, но её схема достаточно проста. Все детали для неё довольно легко достать. Мы можем попробовать.

Доктор Пепперидж не был так уверен в успехе, как механик, но, с другой стороны, даже профессор политической экономии как-то смог собрать это устройство, хотя и жил в заумном мире своих теорий о перемещении души. Для такого старого человека, как Пепперидж, даже починка тостера была равносильна постройке ракеты, поэтому он был счастлив оставить это дело профессионалу.

Восстановление сгоревшей комнаты шло быстрыми темпами, но доктор Пепперидж обнаружил, что не может получить прямого ответа ни от совета директоров библиотеки, ни от администрации университета: для чего будет использоваться обновлённое помещение? Они должны понимать, что редкие книги нельзя просто взять и заменить. Так зачем же нужна новая Комната Специальных Коллекций? У Пеппериджа были и другие обязанности в библиотеке. Он не боялся потерять свою должность, ему всё равно скоро выходить на пенсию. Но в недалёком будущем у него были планы на обновлённую коллекцию книг, хотя их будет не так много, как раньше.

Настал день, и Пепперидж направился в мастерскую, где он заказывал изготовление необычного устройства. Вместе с ним был студент-помощник, и они осторожно доставили странного вида конструкцию из прутьев, цилиндров и зеркал в квартиру библиотекаря. Пепперидж установил устройство на своём столе, сел перед ним, выключив свет и опустив шторы. Когда его предвкушение превратилось в тревогу, он активировал устройство.

Он никогда добровольно не прибегал к гипнозу и считал себя неспособным поддаваться ему. Сначала ему показалось, что ничего не произошло, но через несколько минут нетерпения он решил посмотреть в сторону от стола, на окружающую его комнату, и когда он это сделал, его ожидал сюрприз: не было видно ни мебели, ни знакомых картин. Ничего, кроме туманных стен туннеля, через который он, казалось, двигался без усилий. В конце туннеля Пепперидж увидел необычный свет, но он чувствовал, что это, скорее всего, просто визуальное искажение.

Когда он приблизился к выходу из туннеля, сцена резко изменилась. Привычные боли старика исчезли. Он почувствовал себя более выносливым и крепким, чем раньше. Но уже через секунду он заметил, как странно ощущается его тело. Оно могло быть даже не его собственным. Пепперидж взглянул вниз на резиновый конус, где ожидал найти свои ноги и грудь. Его первой мыслью было, что его каким-то образом поместили в какие-то тяжёлые ножны, но его визуальная перспектива вращалась и смещалась, словно библиотекаря качало на волнах. Он слышал звуки, щелчки и хлопки, а не слова, и всё же он верил, что может понять, что означают эти звуки!

Что ж, ещё один странный сон. Устройству удалось только усыпить его. Должно быть, это тот же самый сон, который устройство вызвало у Пизли. Осознание этого погасило всякий страх, и Пепперидж рискнул оглядеться с любопытством и интересом. Из дальних углов огромного помещения вышло несколько существ (или машин?), которые выглядели такими же, каким видел себя Пепперидж. Это были огромные конусы, каждый из которых имел множество конечностей, похожих на щупальца осьминога, отходящих от верхушки. На конце одного из щупалец имелся шар, похожий на булаву, покрытую немигающими глазами вместо шипов.

Эти существа шокировали бы человека, незнакомого с эзотерическими преданиями, с которыми много лет работал доктор Пепперидж. Но он почувствовал себя как дома. Не будучи практикующим эзотериком, он, тем не менее, занял позицию стороннего наблюдателя и в этот момент не мог не испытывать определённого трепета при виде реальности причудливых существ и чужеродных мест, которые раньше имели окраску мифа и экстравагантности. Конические существа теперь окружали его, как будто приветствуя гостя. Прочитав дневник Пизли, он получил некоторое представление о том, что происходит. Как донести до них то, что он искал здесь? На мгновение он почувствовал разочарование из-за неспособности тела, в котором он оказался, говорить как человек. Постепенно Пепперидж осознал, что если он перестанет бороться и позволит себе впустить в сознание смысл щелчков конусообразных существ, то сможет понять их, по крайней мере, на каком-то уровне. Однако он понятия не имел, как "говорить" на их своеобразном языке, но вскоре понял, что они способны понимать его мысли.

Пепперидж вздохнул с облегчением, когда хозяева дали ему понять, что могут удовлетворить его желание, и повернулись, ведя его к огромному ряду полок и шкафов, содержащих потусторонний аналог его собственной утраченной библиотеки оккультных книг. (К этому времени доктор Пепперидж совершенно забыл, может ли он видеть сны и имеет ли вообще какое-либо значение различие между бодрствованием и сновидением).

Видя неуклюжесть новичка с клещами на его змеевидных руках, другие конусы извлекли из хранилища большую папку из какого-то лёгкого металла и положили её на высокую платформу, которая напомнила Пеппериджу средневековый скрипторий. Библиотекарь в виде существа-конуса остановился, чтобы почувствовать свои крабоподобные конечности, прежде чем попытаться перевернуть листы из металлической ткани и переписать их содержимое на другой носитель, предоставленный для этой цели.

Это была "Книга Эйбона". Как и в случае с большинством наиболее важных книг, находившихся в его ведении, Пепперидж, естественно, был знаком с её содержанием, но недостаточно хорошо, чтобы воспроизвести книгу наизусть. Он всегда завидовал тем, кто обладал благословенным даром фотографической памяти! Этот экземпляр не был ни латинским "Liber Ivonis", переведённым Филиппом Фабером, ни норманнско-французским "Livre d'Eibon" Гаспара дю Норда. Перед ним лежал открытым оригинальный текст, написанный гиперборейскими иероглифами! Пепперидж не знал этого языка, и никто из живущих людей не знал. Но он достаточно хорошо помнил латинскую и французскую версии, чтобы, вероятно, отважиться на новый перевод на английский, когда вернётся в своё время и в свой дом.

Здесь было трудно оценить течение времени, но все равно казалось, что потребуется очень много дней, чтобы выполнить эту задачу. И постепенно он научился общаться со своими новыми коллегами. Он спросил, правда ли то, что он подозревал: был ли гиперборейский текст записан в этой потусторонней библиотеке самим колдуном Эйбоном, путешествующим во времени? Пепперидж разволновался, обнаружив, что его догадка подтвердилась, хотя и был сильно озадачен, услышав, что этот философ скопировал печально известный текст из рукописи в папке точно так же, как это сделал Пепперидж! Совершенно сбитый с толку, библиотекарь затем спросил, кто написал их версию? Конусов этот вопрос удивил и развеселил. Конечно, Эйбон скопировал свой текст из их экземпляра, и он сам ранее написал его во время другого визита, совершённого в более поздний момент его жизни. Когда колдун скопировал текст, он не знал, что конусообразные существа ранее похитили постаревшего Эйбона, который к тому времени уже написал свою книгу.

Ошеломлённый этой головоломкой, Пепперидж почувствовал, что слабеет, теряет сознание. В какой-то момент он пошевелился и с облегчением обнаружил, что снова сидит в своём знакомом рабочем кресле перед устройством, детали которого начали замедлять своё вращение. Если всё это было сном, то библиотекарь, должно быть, заболел лунатизмом, так как теперь он был полностью одет. И ещё одно удивительное явление: у его ног лежал металлический контейнер с "Книгой Эйбона".

Доктор Пепперидж надел своё самое тёплое пальто и направился в Библиотеку. Он думал, что посмотрит, какие ремонтные работы выполнили со вчерашнего дня. Представьте себе его удивление, когда он увидел, что задача выполнена, а рабочие ушли! Затем он посмотрел на своё пальто и впервые заметил, что на земле больше нет снега! Он был выведен из транса дезориентации, когда один из преподавателей университета, профессор Олдстоун, проходя мимо Пеппериджа, воскликнул:

- Замечательно, что ты вернулся, Эзра! Хороший творческий отпуск?

- Творческий отпуск? - удивился библиотекарь. - Э-э, да, я, э-э, полагаю, что да, спасибо.

Олдстоун, слегка озадаченный ответом, ушёл. Доктор Пепперидж постоял мгновение на месте, затем повернулся и отправился в свою квартиру. Сбросив пальто, он плюхнулся в рабочее кресло. Именно тогда он заметил то, чего раньше не замечал. Пепперидж увидел ворох бумаг, заполненных его собственным почерком, с различными инструкциями, указаниями и адресами, а также удивительными предложениями относительно дальнейших шагов в его поисках. Конечно, он не помнил, как сочинял этот материал. Но это заставило его осознать то, что должно было быть очевидным: он не только отправил себя обратно в затерянный мир инопланетных архивистов. Они воспользовались его авантюрой, послав одного из своих собственных развоплощённых путешественников, чтобы "подчинить" себе его бездействующее тело. Конусы, должно быть, благосклонно отнеслись к его проекту (возможно, просто сочувствие коллег-библиотекарей!) и решили помочь ему быстрее с этим справиться. Морщинистое лицо Пеппериджа сложилось в улыбку благодарности. Он только надеялся, что "арендатор" его физического тела не сделал ничего постыдного, за что ему пришлось бы отвечать!

Эзра Пепперидж начал готовиться к необходимой поездке в Германию, где ему предстояло завести определённые сомнительные знакомства, чтобы продвинуться дальше по пути к неизвестному месту, где он мог бы договориться об аудиенции со старым отшельником, человеком, которого считали давно умершим. Его звали Фридрих Вильгельм фон Юнцт.

Творческий отпуск библиотекаря, который вместо него взял "другой", закончился, поэтому он опасался, что ему будет трудно выпросить разрешение на эту новую поездку в Европу, но всё, что ему нужно было сделать, это сказать правду: у него появилась неожиданная возможность найти замену некоторым драгоценным книгам, потерянным в огне. Никто из администраторов библиотеки не мог возразить на это.

Что ж, размышлял усталый путешественник, он больше никогда не будет жаловаться на проживание в американских отелях! Его трансатлантический перелёт прошел без происшествий и почти с комфортом. Пепперидж отдохнул один день в отеле рядом с Берлинским аэропортом, прежде чем его последующие поездки на поезде привели его в унылые, умирающие деревушки, две из которых даже не были отмечены на современных картах. Кто-то, должно быть, использовал значительное личное влияние, чтобы поддерживать железнодорожное сообщение с этими станциями.

Наконец Пепперидж прибыл к месту назначения, в деревню под названием Стрегойкавар. Ему пришлось расспросить почти всех жителей некогда живописной деревни, прежде чем он получил подсказку. Выяснилось, что объект его поисков не был известен под своим настоящим именем. Кто-то наконец предположил, что он, возможно, захочет поговорить с пожилым учёным с невероятной фамилией "Фвиндфуф", который, возможно, что-то знает. Конечно, старик оказался самим фон Юнцтом.

Пепперидж обнаружил, что встреча с таинственным автором взволновала его ещё больше, чем общение с коническими инопланетянами! Как фон Юнцт смог так продлить свою жизнь? Пепперидж был почти уверен, что старик не поделится своим секретом, но, если бы действительно существовал источник молодости, фон Юнцт, неутомимый искатель тайных и чудесных мест, был бы тем, кто нашёл его.

Сразу за деревней располагалось большое баронское поместье, почерневшие балки которого всё ещё поддерживали средневековые каменные стены. Здесь присутствовали многочисленные признаки упадка и запустения, как будто предназначенные для отпугивания посетителей. Но Эзра Пепперидж не унывал. Ему пришлось использовать обе руки, чтобы поднять и опустить большой дверной молоток, вызвав тяжёлое, глухое эхо внутри дома. Примерно через десять минут массивная дверь открылась, явив взору библиотекаря едва различимого в тени высокого худощавого мужчину, одетого в чёрную шёлковую тунику и брюки, скорее похожие на пижаму. Эта скелетообразная фигура не сказала ни слова, но повернулась и направилась прочь по огромному, затянутому паутиной коридору. Казалось, гостя ждали. Так же молча Пепперидж последовал за ним. В этом полумраке было трудно различить детали, но библиотекарь мог поклясться, что видел прикреплённую к стене табличку, из которой высовывалась человеческая голова. Когда Пепперидж приблизился к ней, то вздрогнул при виде рогов, торчащих изо лба. Почему-то он был уверен, что для таксидермиста такое изделие было не первым в его творческой карьере.

Пепперидж вслед за слугой прошёл через открытую дверь в большую комнату с высоким потолком, слабо освещённую послеполуденным солнечным светом через витражное окно. Вдоль стен тянулись книжные полки, заполненные старыми томами, которые, естественно, вызвали любопытство библиотекаря, но он также увидел, что на полках стояли статуэтки и артефакты, от которых он быстро отвёл глаза. Он увидел в тени силуэт лежащего человека и подумал: не может ли это быть престарелый фон Юнцт, прикованный к кровати или кушетке? Но это было не так. Тевтонский голос с сильным акцентом донёсся с противоположного конца комнаты, где в кресле с высокой спинкой, украшенном резьбой, сидел хрупкий старик.

- Я вижу, вы обратили внимание на мумию Чёрного Фараона. Позвольте мне представить вас друг другу.

Неохотно, но с удивлением Пепперидж шагнул немного ближе к неподвижной, завёрнутой в марлю фигуре. Он надеялся, что ему мерещатся порождённые страхом вещи, когда ему показалось, что он увидел, как дёрнулись пальцы древней мумии.

- Мистер Пепперидж, познакомьтесь с Его Величеством Нефрен-Ка, Владыкой Верхнего и Нижнего Египта, наследником мудрости Ахерона и Стигии. Ваше высочество, я представляю вам Эзру Пеппериджа, исследователя земель, на которые ангелы боятся ступать. Мистер Пепперидж, вы знаете систему иероглифов? Если знаете, вы, возможно, захотите изучить надписи на этих марлевых повязках, поскольку они описывают будущее всех, кто их читает. Нет? Позор.

Пепперидж отвернулся от мумии и подошёл к сидящему мужчине. Тощий слуга, который сам был похож на мумию, указал библиотекарю на стул.

- Спасибо, Сурама, - послышался удивительно энергичный, немецкий голос.

- Признаюсь, я поражён встречей с вами, сэр! - воскликнул Пепперидж. - Простите меня, но я должен спросить: как это возможно, что вы остаётесь среди живых, герр профессор? Вы жили в конце девятнадцатого века, не так ли?

Фон Юнцт усмехнулся.

- Судя по вашей принадлежности к университету, я уверен, что вы слышали о человеке по имени Джозеф Карвен, да? Конечно, слышали. Этот замечательный человек поделился тайной долгой жизни в теле с двумя коллегами здесь, на европейском континенте. Тем не менее, его очень долгая жизнь не смогла защитить его от насилия со стороны меньших людей. Насколько я знаю, он подвергался нападениям дважды, а возможно и больше. Будучи очень умным, он нашёл способ вернуться. Сегодня он ходит среди людей. Я встретил его сто с лишним лет назад и убедил его, за цену, которую я не хочу называть, поделиться со мной своими секретами. Таким образом, мы с вами сегодня сидим и приятно беседуем. Но я поклялся молчать и не раскрывать тайну долголетия. И я должен предупредить вас, чтобы вы не пытались найти этого Карвена, как вы нашли меня. Я уверен, что он не обрадуется вашему визиту.

- Благодарю вас, сэр, - ответил Пепперидж. - Я прислушаюсь к вашему совету. Но я должен осмелиться попросить вас о помощи в другом вопросе. Экземпляр вашего великого опуса, хранящийся в моём учреждении, был утерян во время большого пожара, устроенного врагами знания. Я стремлюсь возместить эту ужасную потерю.

- О да, об этом мне сообщили.

Слезящиеся глаза доктора Пеппериджа расширились при этих словах, но он решил, что будет мудрее не спрашивать. Его хозяин щёлкнул костлявыми пальцами, чтобы призвать своего доверенного слугу. Последний появился быстро и протянул библиотекарю старую и хрупкую книгу. Пепперидж сразу понял, что это было: ещё один экземпляр "Безымянных культов" в оригинальном издании "Black Letter". Осмелится ли он прикоснуться к этой книге? Он не хотел предполагать.

- Возьмите её, мой юный коллега, - сказал фон Юнцт. - Мне она больше не нужна. Я слишком хорошо знаю, что там написано. Может быть, книга принесёт вам пользу. А теперь давайте поговорим.

Ошеломлённый Пепперидж пытался придумать вежливые комментарии, чтобы подчеркнуть удивительные высказывания этого великого человека, черты которого оставались невидимыми для него сквозь завесу теней. Всё, что он мог разглядеть, - это очки в пенсне и огромные ницшеанские усы, которые вибрировали от слов, произносимых Юнцтом. По мере того, как день переходил в вечер, а затем в ночь, Пепперидж сидел, беспомощно очарованный, изо всех сил пытаясь отметить и запомнить дикие откровения, которые его наставник выдавал за праздную беседу. Он узнал о диких обрядах покрытых пеплом шиваитских аскетов Индии, которые обедали на кладбищах и пили кровь из человеческих черепов. Ему рассказали об истинной мотивации печально известного Жиля де Рэ, прославившегося под именем "Синяя Борода". Фон Юнцт говорил об опасностях, которые ожидали тех учёных, которые в эти дни утверждали существование параллельных вселенных. Тайны Хаоса и Телемы больше не оставались аллегорическими. И, что уже было неудивительно, старый мистик был хорошо осведомлён об исследованиях конических обитателей в их подземельях. Потрясённый Пепперидж сразу же узнал источник самой странной на первый взгляд информации, записанной в "Безымянных Культах".

Час действительно был очень поздний, когда хозяин позвал своего одетого в чёрное помощника, который проводил гостя в приготовленную для него комнату. Фон Юнтц объявил:

- Я желаю вам счастливого пути, когда вы отправитесь домой, юный Эзра. Сурама проводит вас утром. Вы не спрашивали, но, боюсь, я больше не смогу внести свой вклад в восстановление вашей библиотеки. Остальное из того, что вы видели на моих полках, - в основном стандартные работы по этнологии, психологии и криптозоологии, я думаю, это не совсем то, что вам нужно.

Вернувшись, наконец, домой, в Аркхэм, Эзра Пепперидж с удвоенным усердием посвятил себя дальнейшим поискам. Он с облегчением обнаружил в "Безымянных Культах" определённые формулы для некромантического допроса мёртвых, которые произносились над "жизненными солями", что, как он понял, означало разложившиеся останки желаемого информатора, какими бы древними они ни были. Конечно, он когда-то читал этот отрывок, как и все остальные, но он больше не помнил деталей, и общей сути вряд ли хватило бы для заклинания, где бессмысленные слоги предназначались исключительно для создания определённых мощных звуков и вибраций.

Но как он должен раздобыть останки старого Людвига Принна? Ибо именно к нему мискатоникский библиотекарь должен был обратиться в следующий раз.

Он наполовину ожидал, что инструкции, оставленные когда-то обитателем его освобожденного тела, могут содержать некоторую соответствующую информацию. Должно быть, он подсознательно вспоминал какую-то заметку, которая при первом прочтении не имела смысла. Конечно же, там была контактная информация какой-то компании, торгующей запрещёнными реликвиями печально известных злодеев и их жертв на чёрном рынке. Однажды он получил каталог товаров этой компании, и был поражён, увидев выставленные на продажу банки с пеплом из нацистских концлагерей; обугленные кости, украденные из могилы Адольфа Гитлера, найденные после его тайного захоронения в кремлёвской стене; плод, который носила Шэрон Тейт, когда семья Мэнсонов убила её; сохранившиеся в банке опухоли, вырезанные из свежего трупа Джозефа Меррика, викторианского "человека-слона", и череп печально известного маркиза де Сада. Каждое предложение было более отвратительным, более душещипательным, чем предыдущее. Пепперидж задавался вопросом: как можно проверить подлинность этих ужасных предметов и можно ли это сделать? Но у него не было другого выбора, кроме как доверять своему источнику, и поэтому он связался с дилером по указанным подпольным каналам.

Оказалось, как он и предполагал, что прах Принна (в конце концов, он был сожжён на костре инквизиции) был доступен, поскольку его украли из секретного музея в Голландии. Урна с прахом стоила Пеппериджу каждого цента его сбережений и потребовала крупных займов, но ему удалось заполучить её.

Условия эффективного использования этого материала были просты в принципе, но, тем не менее, представляли собой серьёзную проблему. В квартире Пеппериджа, если сдвинуть мебель, должно быть достаточно места, а также уединения для его запланированной операции. Но ему требовался помощник, причем особого рода. Поразмыслив, Пепперидж решил, что и это он может устроить. Благодаря своим утомительным обязанностям в определённых административных комитетах он знал о нескольких студентах, проходящих академический испытательный срок и балансирующих на грани отчисления из университета. Он решил подойти к одному из таких студентов. Пепперидж предложил ему свою помощь - замолвить за него словечко профессорам, если студент примет участие в его проекте, и даже получит немного денег за это. Любой молодой человек, без сомнения, не мог бы не задаться вопросом, какой эксперимент будет проводить библиотекарь.

Вербовка прошла безупречно. Спортивный парень, которого Пепперидж выбрал, был готов сделать всё, что могло бы помочь ему избежать гнева родителей, которые оплачивали счета за его образование. А обещанные деньги? Они пригодятся на несколько кружек пива в таверне Эрни. Добрый старый библиотекарь провёл студента в свою квартиру, стараясь сделать так, чтобы никто не видел, как они вошли. Парень выразил некоторое удивление состоянием квартиры: стулья, письменный стол и диван были сдвинуты к стенам, а пол пуст, если не считать странной и сложной диаграммы, нарисованной цветными мелками.

- Игра в "Классики"? - удивился студент.

- Нет, боюсь, что нет, - ответил Пепперидж. - Однако я полагаю, что это нечто вроде игры, потому что существуют определённые правила, и мне нужна твоя помощь, чтобы следовать им, Тим. Теперь мне нужно, чтобы ты встал прямо здесь. Ты услышишь, как я, э-э, произнесу молитву на языке, которого ты, вероятно, не знаешь. Молитва может показаться немного странной, но потерпи. Ты поймёшь, что делать, когда придёт время. Я действительно ценю твою помощь, мой мальчик.

- Конечно, доктор Пеппер.

Это была шутка, которую старик слышал слишком много раз, чтобы ещё на что-то обижаться. И студент, вероятно, подумал, что это действительно имя библиотекаря.

Парень стоял спокойно, лишь время от времени оглядывая комнату, как будто он искал кого-то, ради кого разыгрывался этот своеобразный спектакль. Ему не пришлось долго ждать.

В комнате резко похолодало. По этому сигналу доктор Пепперидж высыпал горсть пепла на пол в центре диаграммы и быстро отступил назад. Достав из ножен на поясе мясницкий нож, он развернулся, схватил оцепеневшего студента за воротник и вонзил лезвие ему в грудь. Когда студент беззвучно рухнул на пол, Пепперидж неуклюже собрал в ладони столько багровой крови, сколько смог, и разбрызгал её над пеплом. Задыхаясь от прилива адреналина и головокружения, Пепперидж сумел возобновить предписанное песнопение.

Его глаза почувствовали внезапное давление, как будто что-то взорвалось перед его лицом. На какое-то мгновение он ослеп. Всё снова начало всплывать в поле зрения, когда он услышал властный голос с хитрым намёком на коварство. Прежде чем он сменился криком, Пепперидж понял, что голос, как и ожидалось, говорит по-голландски. К счастью, это был один из многих языков, которыми эрудированный библиотекарь владел достаточно свободно. Крики затихли, сменившись прерывистой речью. Чем больше он слышал, тем труднее было понять, и доктор Пепперидж осознал, что Людвиг Принн появился перед ним совершенно голый; его лысая и высохшая фигура была почти вся покрыта сильными ожогами и шрамами, он говорил на давно устаревшей версии голландского. Но Пепперидж легко приспособил свои уши к этому языку, на котором был написан знакомый текст "Тайн Червя" Принна.

- Добро пожаловать, о мастер Принн! Простите, что нарушил ваш покой!

- Покой? - удивился голый человек. - Разве ты не знаешь, откуда я пришёл? Поверь, там тебя не будет ждать покой! Теперь, о несчастный из века деградации, я обязан оказать тебе услугу. Не бойся и говори прямо!

- Ах, это ваша, ваша книга, которую я обязательно должен найти.

- И ты ждёшь книги от меня, у которого нет даже тряпок, чтобы одеться?

- Нет, нет, милостивый сэр. Вы только продиктуйте мне, а я буду записывать.

Призрак, которого Пепперидж призвал, сильно дрожал, как будто ожоги всё ещё мучили его, но он ответил:

- Я помню эту проклятую книгу, которая обрекла меня на пламя в этом мире и в следующем. Но не приказывай мне повторять её, чтобы меня не постигли ещё худшие муки!

Пепперидж впадал в отчаяние.

- Милорд, я должен её получить! Но, может быть, вы процитируете лишь часть из книги? Могу я услышать от вас "Сарацинские Ритуалы?"

- Тьфу! Это худшее, из-за них я страдаю больше всего! Но пойдём, займёмся этим, чтобы я мог скорее уйти!

Библиотекарь включил портативный магнитофон, надеясь, что ему не придется испытывать терпение замученного Принна, останавливаясь, чтобы сменить кассеты.

Час спустя дело было сделано. Принн, казалось, не замечал присутствия Пеппериджа, вздрагивая от какой-то новой степени мучений. Библиотекарь выключил свой магнитофон, затем прочитал заклинание в обратном порядке, и гротескная фигура исчезла, вернувшись обратно в пепел. Что-то заставило Пеппериджа произнести вслух: "Вы - соль земли".

Он запомнил ещё одну процедуру из "Безымянных Культов", предназначенную для превращения неповреждённого тела в его химические рудименты, и теперь он произносил её над убитым студентом, имя которого он уже забыл. Комната всё ещё пребывала в беспорядке, который нужно было устранить, но, по крайней мере, не было неудобного трупа, от которого нужно было избавиться.

Около полуночи усталый учёный проснулся с осознанием того, что совершил одно из тех ритуальных убийств, о которых так долго сожалел. Но сейчас с этим ничего не поделаешь.

Расшифровка речи Принна оказалась нелёгкой задачей. Такие вещи, как программное обеспечение для распознавания голоса, представляли для старика пугающую перспективу, и он не осмелился нанять кого-то другого для расшифровки "Сарацинских Ритуалов". Поэтому он приступил к выполнению задачи сам, постоянно останавливаясь, записывая, нажимая на повторное воспроизведение, проверяя точность и так далее. Несмотря на интерес к этой теме, Пепперидж счёл расшифровку почти невыносимым наказанием. Но в конце концов он справился с ней и возрадовался. Затем он долго спал.

На следующий день он оценил свой прогресс. Ему удалось заполучить, в той или иной форме, три фундаментальных труда по древним знаниям: "Книгу Эйбона", "Безымянные Культы" и "Сарацинские Ритуалы". Это был тщательный процесс, но он был далёк от завершения. Оставалось ещё по крайней мере одна книга, которую Пепперидж должен был восстановить. Он обратился к работе фон Юнцта, будучи уверенным, что она подскажет нужное ему решение. Никто никогда не заявлял, что владеет останками Безумного Араба. Действительно, их и не должно существовать, если легенды правдиво повествовали о смерти старого отступника. Его биограф Ибн Халликан клялся, что, по словам перепуганных свидетелей, Абдул Альхазред был полностью поглощён каким-то невидимым демоном на виду у всех. Так что должен быть другой способ.

И он существовал. Пепперидж пойдет к тому же источнику, из которого сам араб получил свои откровения. "Сарацинские Ритуалы" Принна рассказывали, как можно вызвать Воинство Экрона, этот рой пустынных джиннов, которые, как говорят, появляются в виде кашляющих насекомых, стрекочущей саранчи и жужжащих мух. Именно этому способу откровения ненавистная книга обязана своим оригинальным арабским названием "Аль-Азиф" - "Жужжание". В далёкой древности Охозия, царь Израиля, отправил гонцов в Экрон, один из городов филистимской пентады, чтобы найти оракула божества Экрона, могущественного Баал-Зебуба, Повелителя Мух только для того, чтобы быть проклятым за это пророком Илией. Столетия спустя Альхазред тоже искал запретного оракула, и он тоже в конце концов поддался смертельному проклятию. Что могло бы случиться с Эзрой Пеппериджем, если бы он тоже осмелился? Он решил склониться перед судьбой, которая открылась ему так же ясно, как если бы он расшифровал её по надписям на льняном саване Нефрен-Ка.

Всё встало на свои места, потому что вскоре Пепперидж узнал о готовящейся археологической экспедиции в Святую Землю, спонсируемой школой богословия Мискатоника. Для него практически не составило труда обеспечить себе место в команде. Скоро они сядут на самолет до Тель-Авива, а затем отправятся в Ашдод, ещё один из великих филистимских городов. Экрон лежал к югу от всё ещё населенного города. Экрон, как и древний Гат, давным-давно обезлюдел, в отличие от Газы и Ашдода. Он располагался на кургане Хирбет эль-Муканна. Название Экрон можно было прочесть и как Аккарон, что доктор Пепперидж распознал как Ахерон, древний город магии и зла в Хайборийскую эру.

Он уже бывал в одной из таких экспедиций, поэтому его участие не казалось надуманным. Несмотря на старость, доктор Пепперидж смог засучить рукава и заняться настоящей работой в этом начинании, которое само по себе представляло интерес для него как для антиквара. Но никто не возражал, когда он сослался на усталость и попросил день отдыха. Сев за руль джипа и никому не сообщив о пункте назначения, он поехал по ухабистой дороге к Хирбет-эль-Муканну. В окрестностях больше ничего нельзя было увидеть, так что найти город оказалось нетрудно. Пара бедуинов вдалеке почти не обратили внимания на Пеппериджа, так что ему ничто не мешало. За исключением невежества. Он действительно не знал, что должно произойти дальше.

Около одиннадцати вечера старый учёный достал Библию и начал читать вслух историю Охозии и его обречённого посольства в Экрон к Баал-Зебубу. Как оказалось, это было всё, что требовалось. Постепенно ветер всколыхнул холодный ночной воздух и раздул пламя походного костра. Сквозь ветер Пепперидж услышал нарастающее жужжание. Звёзды над ним внезапно заслонила армия летающих насекомых. Среди них мерцали новые "звёзды" фиолетового света.

Библиотекарь, ставший археологом, почувствовал чьё-то Присутствие в центре вращающейся спирали. Он не слышал голоса, не видел формы, но не мог отказать своей интуиции. Как будто молясь невидимому богу (что, если подумать, было именно тем, что он делал), доктор Пепперидж озвучил своё заветное желание. Он искал секреты, которыми был наделён его предшественник Абдул Альхазред. Он был уверен, что его услышат, так как в противном случае его присутствие не вызвало бы тех явлений, которые он сейчас испытывал.

Он сразу же потерял сознание, слишком быстро, чтобы успеть подумать, не умирает ли он. Но вскоре он проснулся от сказочного ощущения полёта в космосе в качестве одного из воинов Экрона. Время превратилось в иллюзию. Или он страдал иллюзией безвременья. Казалось, он был свидетелем сцен древней и современной истории. Ему снилось, что он присутствовал при появлении неописуемых чудовищ из глубоководных тюрем. Он видел ужасные жертвоприношения, непристойные обряды крови и огня; извивающиеся фигуры на живых барельефах; подводных обитателей и целеустремленных ракообразных размером с человека; мясистых личинок, выползающих из свежих могил, принимающих на себя грубые очертания людей. Пепперидж мельком увидел конических инопланетян, воюющих с другой расой существ, которые использовали пронзительный свист в качестве оружия. Он смотрел на огромные цитадели из высеченного льда, сквозь которые и вокруг которых странные существа со звёздами вместо голов роились, как пчёлы в улье. Он отшатнулся от лица Того, кто был одновременно ключом и стражем Врат. И он видел ещё много неописуемых вещей.

Наконец перегруженный мозг доктора Пеппериджа вернулся к бодрствующему сознанию. Его бедная голова раскалывалась, как от безжалостного солнечного света снаружи, так и от пугающего знания в его голове. Он открыл воспалённые глаза, когда незнакомые руки помогли ему подняться на ноги. Члены Мискатоникской экспедиции были встревожены длительным отсутствием библиотекаря и отправились на его поиски. По следам его джипа было легко проследить, куда отправился Пепперидж. Но что могло занять у них так много времени? Судя по огромной массе новых знаний, которыми Пепперидж располагал, он считал, что, должно быть, находился "далеко" (в теле или вне тела, он не мог сказать) больше месяца, подобно Моисею на вершине Синая, получающему слова Божьи в течение сорока дней. Но когда его нашли, спасатели сообщили библиотекарю, что прошло меньше двадцати четырёх часов с тех пор, как он покинул лагерь. Теперь он знал, что чувствовал Скрудж рождественским утром. Духи сделали всё это за одну ночь.

Вернувшись в лагерь, остальные члены команды настояли, чтобы Пепперидж вылетел ранним рейсом обратно в Штаты. Очевидно, старый учёный был не так энергичен, как они все думали. Он быстро согласился и собрал свои вещи.

В самолете домой он обдумывал свой следующий шаг. Он читал книгу Альхазреда, поэтому то, что он увидел в своих поисках во сне, в принципе не было для него чем-то новым, и этот опыт ни в коем случае не был таким ошеломляющим, каким он являлся для "безумного" араба, который не мог не повредиться умом после грозы откровений, которые на него обрушились.

Доктор Пепперидж понимал, что нечего даже и надеяться восстановить подлинный текст легендарного "Некрономикона" Альхазреда, вплоть до выразительной и поэтической формулировки. Он никогда не запоминал сотни страниц книги наизусть, да в этом и не было необходимости. Несколько отрывков он, вероятно, знал буквально. Его видение в пустыне открыло ему не текст Альхазреда, а лишь более или менее похожую информацию. В ближайшие месяцы, если не годы, его задачей будет составить новый сборник откровений, полученных им и его предшественником, так сказать, "Нео-Некрономикон". Но предназначение книги останется тем же самым.

Доктору Пеппериджу потребовалось больше времени, чем он предполагал, чтобы закончить свою новую версию "Аль-Азифа". Он напечатал текст и переплёл книгу. Затем он отнёс свои труды в библиотеку Хоуга в качестве первого вклада, из которого могла бы вырасти новая Специальная Коллекция. Однако во время пожара погибли ещё многие книги, которые Пепперидж пока не знал, как восстановить. Но ему удалось раздобыть до сих пор не внесённые в каталог копии нескольких из них: "Чёрную сутру Ли-По", "Книгу Иода" Джейкоба Франка (известную некоторым как "Чёрный Зоар") и мощную "Горл Ниграал" Рудольфа Йерглера.

Правда, его долгая работа по дому могла бы продлиться ещё дольше, но Эзра Пепперидж был физически и эмоционально истощён. Наконец он позволил себе расслабиться в надежде, что эти новые приобретения вместе разожгут то кольцо эктоплазменного огня, которое должно вновь защитить сообщество и его университет от гнусных нападений. Публичного доступа к Коллекции вообще не будет, и исследователям даже не должно быть позволено знать о ней. Мискатоникский университет не станет о них говорить. Книги теперь будут служить исключительно защитным талисманом.

Неприятности начались с тревожного звонка директора библиотеки:

- Эзра, сколько экземпляров этих сумасшедших книг ты заказал? И кто, чёрт возьми, заплатил типографии? Для распространения?

- Притормози, Малкольм, - удивился Пепперидж. Я не знаю, из-за чего ты расстроен. Что произошло?

Его лицо побелело, когда Директор сообщил ему эту новость. Специальная Коллекция Мискатоника была широко известна среди университетских библиотекарей, которые давно научились отклонять межбиблиотечные запросы на эти названия. Этим утром сотрудники Хоуга были завалены звонками от коллег из других кампусов по всей Америке и из нескольких других стран. Внезапно и необъяснимо каждое из этих заведений обнаружило на своих полках совершенно новые экземпляры "Некрономикона", "Тайн Червя" и остальных печально известных книг. Никто из них не знал, что содержимого этих трудов следует остерегаться; всем не хватало опыта Мискатоникского университета с Уэйтли, Маршами и Уэйтами. Но они хотели знать, что за шутку сыграли с ними и как это было сделано. Прошла неделя или около того, прежде чем кто-либо из этих колледжей понял, что они не единственные получатели этих якобы редких книг.

Пепперидж мог бы рассказать им всё, что знал, и всё равно не смог бы объяснить эту загадку. Он был так же сбит с толку, как и все остальные. Но тайна стала только глубже, когда изучение компьютерных картотечных каталогов и описей книжных магазинов по всему миру показало, что огромное количество книг каким-то образом исчезло со всех полок. Если воры вышли на дело, то почему никого из них не поймали? Ещё более странным было то, что общее количество записей в документах не соответствовало фактическим запасам. Никто не мог назвать или вспомнить ни одной недостающей книги! Никто из библиотекарей и книготорговцев не слышал о Библии, произведениях Шекспира, Гомера, Данте, Ингерсолла, Эйнштейна или других подобных писателей.

Положив трубку, доктор Пепперидж увидел, что у его двери стоит посетитель. Все ещё пребывая в шоке, библиотекарь рассеянно открыл дверь и впустил незнакомца внутрь. Они оба сели, и Пепперидж покачал головой, чтобы собраться с мыслями.

- Я... мне жаль, что я так отвлёкся! Э-э, что я могу для вас сделать? Вы здесь учитесь? Я не думаю, что видел вас раньше.

Он бы запомнил его, если бы когда-нибудь увидел, потому что высокий, довольно тощий мужчина был особенно эффектен. Он был неопределённого возраста и этнической принадлежности, вероятно, африканец или южно-индиец. Но черты лица были точёными, ноздри не раздувались, как если бы мужчина был выходцем из Африки или Австралии. В его голосе не чувствовалось особого акцента. Он был совершенно лысым и одет в угольно-чёрное, как будто на нём был костюм, а не повседневная одежда. Пепперидж понял, что изучает гостя более пристально, чем позволяют вежливые манеры.

- Если вы говорили мне своё имя, боюсь, я уже забыл его! Простите старика.

- Вы не такой старый, как я, - заявил посетитель. - Не совсем. Моё имя старинное, вышедшее из моды. Лэтроп Най. Вы уверены, что хотя бы не слышали обо мне?

- Подождите, что-то припоминаю... Я думаю, что слышал... Глаза Пеппериджа расширились.

- Конечно, вы не можете быть тем человеком, который...

- Сжёг библиотеку дотла? Я признаю, что это так, мистер Пепперидж.

- Почему вы не под стражей в полиции, мистер Най? У меня сложилось впечатление, что они вас задержали.

- У них не было улик против меня. И я не признался им в поджоге, как признаюсь вам. В любом случае, я подумал, что должен зайти и объяснить, что произошло. Видите ли, я знал, что так и будет. Мистер Пепперидж, названия этих книг вам о чем-нибудь говорят? "Илиада", Библия, "Божественная комедия"? Нет? Никогда о них не слышали? Не могу сказать, что я удивлен.

- Мистер Най, вы можете думать, что вы мне что-то объясняете, но я в ещё большем замешательстве, чем когда-либо. Не перейдете ли вы к делу, предполагая, что в этом есть смысл?

Короткий смешок предшествовал ответу чернокожего, который стал ещё одним вопросом.

- Вы случайно не помните сон, который приснился вам пару лет назад? Вы разговаривали с фигурой, закутанной в жёлтый шёлк.

- Да! Но... я никогда никому не рассказывал об этом сне! Как?..

- Дело в том, добрый мой человек, что тот, с кем вы говорили, с кем вы торговались, был я сам. Я знаю, что выгляжу по-другому.

- Значит, вы хотите сказать, что это был не сон? - удивился Пепперидж.

- Не сон, это верно. Теперь я расскажу вам, что это было. Давайте назовём это собеседованием, переговорами. Речь шла о потере ваших специальных книг, специальных книг Библиотеки. Насколько я помню, вы были сильно расстроены.

- Да. Странные вещи, опасные вещи, происходили здесь в течение многих лет. Я думал, что без этих книг всё, скорее всего, станет намного хуже.

- Итак, вы хотели заменить их, и вы знали, что это будет непростая задача. Вы всё объяснили, пока мы разговаривали. И я предложил свою помощь. Именно я. Я скормил вам ваши первоначальные идеи, как только мы договорились об условиях.

- Условиях? Каких условиях? О чём вы говорите, мистер Най?

- Я думаю, вы всё забыли. Это прекрасно; вы должны были забыть. Я знал, что вы это сделаете, и решил заскочить к вам и напомнить о нашей сделке.

- Я должен вам мою, э-э, мою, э-э, душу?

- Ничего подобного, - с удивлением ответил гость. - Это была скорее сделка в натуральной форме. Видите ли, за каждую восстановленную вами книгу, за каждое название, классическое произведение мысли или искусства, как вы, библиотекари, их называете, исчезало с полок и из памяти людей. Они больше не будут предлагать свою мудрость человечеству. Эффекты, я уверен, будут интересными. Но не волнуйтесь, эти старые потрёпанные книги были заменены теми, которые вы так упорно выслеживали. Сейчас они повсюду, и любой желающий может проконсультироваться с ними. Так много уже сделано! И скоро вы увидите результаты. Молодец, добрый и верный слуга!

2017

Перевод: Алексей Черепанов

Октябрь, 2022

На поддержку автора:

ЮMoney: 41001206384366

Альфа-Банк: 4261 0126 3102 4651 (до 08/24)

Оставить комментарий © Copyright Прайс, Роберт М. (wilbur-whateley@hotmail.com) Размещен: 02/10/2022, изменен: 02/10/2022. 56k. Статистика. Рассказ: Мистика Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Роберт М. Прайс, "The Bonfire of the Blasphemies". Рассказ из цикла "Мифы Ктулху. Свободные продолжения". Кто-то устроил пожар в библиотеке Мискатоникского университета. Утрачены ценнейшие книги - "Некрономикон", "Сокровенные Культы" и другие. Старый доктор Пепперидж, используя технические средства и магические ритуалы, решил во что бы то ни стало найти первоисточники и восстановить эти книги.

Прайс, Роберт М. : другие произведения.

Костёр богохульств