Кэмпбелл Рэмси. Стадии Бога

Рэмси Кэмпбелл

СТАДИИ БОГА

Король Топопс покинул город на рассвете. Когда он спускался по полупрозрачной лестнице из своего дворца, зелёное солнце Йифне опускалось за вершины, возвышающиеся на горизонте, и листья, струящиеся с деревьев на окружающих горах, казалось, снова потускнели. Он пересёк площадь и подошел к полированным, жемчужным конусам, которые обозначали границы его двора. Их кончики мерцали зелёным; оглянувшись назад, Топопс увидел, что этот эффект создаёт шпиль дворца, уже сияющий как изумруд.

Король зашагал дальше, через ульи, похожие на предгорья, расположенные позади дворцовых зданий. Его противники обещали, что у городских ворот они приготовят для него коня. Они настояли на том, чтобы он пешком прошёл по улицам города, дабы стук копыт не пробудил тех, кто захочет поддержать его; и король согласился, но с условием, что уйдёт на рассвете, а не в темноте, как вор, который обокрал город. Шагая к воротам, Топопс думал:

"Если бы я не склонился перед демократией, Ломбоан и его дружки не могли бы носить одежду придворных и высказывать своё мнение. Если бы я не покорился их словам и интригам, которые они скрывали, я не дал бы им земельные наделы в городе, чтобы они управляли ими от моего имени. Если бы они в тайне не выучили новые слова, чтобы настроить против меня горожан, их сторонники никогда не превзошли бы числом тех, кто всё ещё был верен мне. Но моё тело состарилось раньше моего разума, и армия, которой я мог бы командовать, не смогла поддержать меня. Похоже, что моё время прошло, но тем не менее мои мысли формируются с изяществом, используя слова силы, как и подобает королю".

Наконец, Топопс увидел городские ворота. Они были открыты, как и обещали королю, и за крепкими стенами колыхались и исчезали волны в белой траве. Возле ровной дороги, ведущей в горы, стоял мечник, держа за поводья королевского коня. Топопс шагнул вперёд и сунул ногу в стремя, не удостоив воина ни словом, ни взглядом.

Он гладил гриву своего коня и шептал слова похвалы в его огромное, покрытое прожилками ухо, когда услышал скрежет железа. Мечник выхватил клинок из зелёных ножен и приготовился рубануть по ногам коня Топопса. Металлические листья, защищавшие голову и тело человека, были почти непробиваемы, но Топопс уже успел ударить его ногой, раздавив горло, и в то же мгновение он наполовину соскочил с седла и поймал падающий меч за рукоять. В скорбной ярости король отвёл коня от задыхающегося мечника, с которым когда-то много лет назад они вместе воевали.

Затем из-за обеих половин ворот донеслось фырканье и плевки сдерживаемых коней, и Топопс понял, что мечника принесли в жертву, чтобы ослабить короля. Он закричал: "На землю, отбросы мира! Спрячьтесь, чтобы вас не загнали в яму и не подвергли таким испытаниям!", и, взмахнув мечом по дуге, которая почти расколола края ворот, он поскакал вперёд.

Двое из людей Ломбоана выскочили из засады и отпрянули от свистящего клинка. Один из них попытался остановить натиск короля собственным мечом, но закричал, когда тот вырвался из его рук, прорезал траву и вонзился в землю. Приземистый человек с тупым мясистым лицом, крикнул что-то ободряющее: "Лишённый власти! Пустые слова, пустая голова, пустая корона! Мы убьем его!". По голосу Топопс узнал в нём наемника из земель, давно пришедших в упадок. Король обрушил свой меч, как хлыст, на голову наёмника, не рассекая шлем, но оглушая его, и направил коня к горам.

Промчавшись несколько миль, он остановился, отряхивая пот с лица и хватая ртом воздух. Король открыл корзины, висевшие у его ног, и горько усмехнулся, обнаружив там провизию; она стала бы частью оплаты наёмнику, и тот человек немедленно начал бы пировать, используя тело Топопса в качестве стола. Он снова посмотрел на город Топоум, который теперь сиял, как зелёные бутоны, растущие на покрытой рябью равнине. Далеко внизу в пыли копошились двое насекомых. Топопс погладил своего коня, который был самым быстрым в стране и который должен был доставить его в Йемин, находящийся в трёх днях пути по побережью, и далее на корабль.

В сумерках он добрался до гор. Избегая маршрута, которым пользовались торговцы из Йемина, Топопс ехал до тех пор, пока не добрался до второго прохода через горы, где никто не ходил. Проход был чуть шире переулков между ульями в его городе, и Топопс знал достаточно о суевериях наёмников, чтобы заподозрить, что его преследователи могут задержаться у входа. "Тем не менее, - думал он, - большинство форм жизни могут покориться словам короля". И он поскакал между высокими тёмными стенами.

Несколько часов спустя он услышал сухое позвякивание далеко внизу, похожее на звук оседающего пепла, и понял, что его преследователей никто не остановил. Он ехал дальше, часто держась обеими руками за холодную шершавую темноту. В конце концов, он заснул, улегшись на спину своего коня, прижимая поводья подбородком вместо рук.

Когда он проснулся в темноте, закрытой, как крышка гроба, звуки его преследователей прекратились. Он позволил своему скакуну продолжать путь, пока темнота не расступилась высоко над ним, и россыпь звёзд появилась на небе. Его глаза, теперь внимательные к любому свету, разглядели впереди пещеру. Там было сухо, Топопс завёл своего коня внутрь, и оба уснули. Но ближе к рассвету их вытолкнуло что-то мягкое, появившееся из глубины пещеры, полностью заполнив отверстие и неся перед собой грохочущие обломки рыхлой породы. Ошеломлённый, встревоженный и неуверенный в силе своих слов против этой массы, Топопс вскочил на своего коня. Он пристально посмотрел на вход, но не смог определить, что торчит из пещеры - ветка или червь.

К полудню он почти достиг дальнего края гор. Серые изрезанные стены нависали над ним, а на выступах лежали большие костяные шары, сквозь которые тихо стонал ветер. Позади короля послышался отдалённый шорох погони. Он направил своего коня прочь из гор. Когда он выбрался из прохода, медленные волны ветра и тени облаков пронеслись над лесом, который простирался под ним до самого горизонта.

Он въехал наискось в лес, что был шириной почти в один день пути. Над ним яростно тряслись верхушки деревьев, подгоняемые ветром, но между стволами уже разливалось зелёное тепло, как всё ещё не остывшее море. Вскоре он наткнулся на расчищенную торговую дорогу. Пепел от старых костров шевелился среди зелёных цепких корней. Топопс ускорил шаг своего скакуна, ныряя между огромными неподвижными стволами, спасаясь от удушливого полуденного зноя.

Задолго до наступления сумерек он был вынужден остановиться, так как шерсть его коня вся взмокла от пота, а голова раскачивалась, словно пульсирующее сердце, поэтому Топопс вывел коня на поляну и разделил с ним пищу и воду. Затем он лёг на спину в мягком зелёном дупле одного из деревьев. Его ветви сверкали, и на них щебетали птицы. Одна из них, ухватившись за горизонтальную ветку своими длинными полупрозрачными ногами, такими же розовыми, как и оперение, затрепетала крыльями и дико закружилась на месте. Топопс отдыхал, отяжелевший от мыслей, ибо под агонией мечника, растоптанного им, его память обнаружила печаль и согласие. "Пусть Ломбоан знает, что его слова не могут изгонять смирение и мужество", - подумал он.

Наконец, король встал. Шипение и скрип леса скрывали любые звуки погони. Топопс набрал скорость, думая добраться до равнины за лесом до наступления сумерек. Корзины барабанили по его пяткам, мускулы коня шевелились между бёдер, ветер развевал пучки его волос. Затем его конь упал, опутанный длинными вьющимися травами.

Топопс с трудом поднялся на ноги. Конь слабо брыкался, его круглые чёрные глаза закатились. Король перерезал лианы, но конь лежал, фыркая, кровь и пена начали пульсировать у него изо рта. Тогда Топопс понял, что пища, которую они ели вместе в последний раз, была отравлена. Сам он съел мало, ему не нравился этот вкус. Выругавшись, Топопс погладил голову коня и, закрывая глаза одной рукой, глубоко погрузил меч в бок животного.

Он разрезал ремни между корзинами и, опустошив одну из них, забросил её на спину. Он собрал фрукты и наполнил фляги водой из ближайшего ручья. Затем Топопс зашагал по тропинке между тускнеющими деревьями, пока усталость безжалостно не навалилась на него, и он укрылся на поляне.

Когда он проснулся, было уже светло. Яркая, свернувшаяся кольцами и колющая зелень поляны причиняла ему боль, как будто его щипали во время пытки. Он с трудом поднялся на ноги, обняв ствол, и лес придвинулся ближе, давя ему на глаза. Его конечности онемели и казались огромными. Непослушными руками он повесил себе на спину корзину и поплёлся к опушке леса; его мысли плавали где-то в далёком тумане.

Когда Топопс добрался до белой равнины, песок на которой шелестел, как эхо моря на горизонте, он увидел, что вышел в миле к западу от дороги в Йемин. Яд отягощал его разум, но он понимал, что его преследователи, возможно, уже догоняют его, и что он не должен оставаться на опушке леса. Вместо этого он, пошатываясь, двинулся наискось по равнине.

Зелёное солнце било ему в глаза, как беззвучный гонг; оно блестело на песчинках, пронзая их лучами света. Песок скользил под его ногами; он швырял Топопса лицом вниз в ямы, песок полз под его ногтями, когда он пытался подняться, он шуршал в его ушах, как насекомые. Когда король на ощупь поднялся на ноги посреди равнины, то увидел впереди какое-то строение. Теряющему сознанию Топопсу казалось, что оно погружается в землю вместе с остальной частью пейзажа.

Он зашаркал вперёд, сжимая ремни своей корзины. Вспомнив о преследователях, он обернулся, и равнина закружилась вместе с ним. На фоне зелени леса он увидел пучок бледных мясистых цветов. Затем, потирая пальцы о ремни, чтобы хоть как-то сосредоточиться, он разглядел, что цветы - это лица его преследователей, лениво ожидающих его смерти.

Он бросился бежать, опираясь на свой меч в ножнах и погружая ноги в песок. Он смог получше разглядеть строение: низкая круглая хижина, белая, как равнина, похожая на шар, наполовину зарытый в песок. Топопс вспомнил, что это была святыня, заброшенная ещё до постройки Йемина, и по этой причине жители побережья избегали её. Он больше не мог бежать; грудь его хрипела, как кузнечные мехи, забитые песком, а горизонт раскачивался, словно охваченный бурей. "Королю подобает защищать святыню, - подумал он, собираясь с мыслями. - Пусть наёмник бросит вызов суевериям своих отцов и найдёт смерть".

Топопс обошёл святилище и нашёл дверь, которая была обрамлена, как чистый холст в корке песка. Он толкнул дверь. Песок посыпался вниз, но дверь не шелохнулась. Выглянув за край святилища, Топопс заметил наёмника - размытое пятно тусклой зелени и плоти, тот готовился вскочить на своего коня. Топопс вонзил свой меч в землю и, упершись ногами в рукоятку, надавил плечами на дверь. С глухим скрежетом и облаком пыли дверь качнулась вовнутрь.

Топопс выдернул меч и вошёл в святилище, опираясь одной рукой на стену. Внутренность святилища казалась несуразной: напротив двери этой полусферы стоял трон из белого камня. В остальном, если не считать россыпи песка, святилище выглядело пустым.

Топопс огляделся, выбирая место, где ему будет удобней защищаться. "Свергнутый король должен сражаться перед троном", - подумал он и, схватившись за подлокотники, закрыл глаза и приготовился к бою. Когда он вновь открыл глаза, то заметил барельеф на стене слева от себя. Он был вырезан грубо, но выглядел могущественным, и Топопс сосредоточил на барельефе свой ум для обретения силы.

На нём был изображён ребенок, глядящий на мужчину, который, в свою очередь, смотрел на фигуру, очертания которой были расплывчатыми. Лицо ребёнка, обращенное к мужчине, и лицо мужчины, обращённое к фигуре, выражали одинаковое благоговение. Топопс обнаружил, что очерченные, но неясные линии этой фигуры каким-то образом воздействовали на него с той же эмоцией. В поисках силы и движимый страстью, которая вырезала эти фигуры из камня, король шагнул вперёд и провёл пальцами по линиям барельефа. Дрожь невыразимого узнавания прошла через Топопса, барельеф отдалился от его руки, когда дверь в стене открылась.

Пространство, которое скрывала гигантская стена, казалось тесным; там стояла только каменная скамья, задрапированная потрескавшейся от времени кожей. Тем не менее Топопс вошёл внутрь. Одна часть его сознания понимала, что наёмник будет выделяться на фоне света, в то время как он станет менее заметен в тусклом пространстве, но при этом у него будет мало места для манёвров. Другая, более глубокая часть его существа была яростно нетерпелива и настаивала на том, чтобы он ощутил чьё-то скрытое присутствие где-то в этом святилище. И оно появилось - Топопс заметил слабый свет. Умиротворение, которое являлось также и слабостью, снизошло на него, и он опустился на скамью, держа меч наготове. Теперь святилище казалось тонким, как раковина, готовая разлететься вдребезги и обнажить своё содержимое. Пейзаж снаружи и приближение наёмника тоже казались призрачными. Пейзаж растягивался, мутнел, дрожал, а видение расширялось дальше.

Равнина серого песка. Сухие волны пыли с шипением взлетают вверх и рассеиваются. Слои чёрных облаков громоздятся на горизонте, как осадочные породы, просачиваясь на равнину, так что небо и земля стали неразличимы. Пыль и тени скользят по равнине. Иногда корка песка трескается как яйцо, и из скользящей насыпи растекаются уродливые конечности. В одном месте из песка выглядывает глаз цвета гниющих деревьев, присыпанный и окаймленный сухими слезами пыли. Серая равнина. Деревянные фигуры вылезают из песка, искалеченные и шатающиеся, и неуклюже дубасят друг друга. Там, где раздроблена конечность или выбит один из слепых зелёных глаз, течет белая гниль.

За песком находится пляж пурпурной грязи, почти чёрной. Серое море выплёскивается на него, и там, где волны сталкиваются, грязь дрожит и всасывается, как желатин. Конусообразные скалы поднимаются из моря, тускло поблёскивая, а кончики других погружаются в грязь. С берега поднимаются хлюпающие столбы грязи и шатающиеся насекомоподобные конструкции из раковин. Когда они сталкиваются, столбы разбрызгиваются и раздваиваются, как черви; белые скелетообразные насекомые разбиваются на фрагменты, и каждый из них перестраивается. Пляж из пурпурной грязи, почти чёрной.

В глубине сознания Топопса зарождался дремлющий свет. Точка безжалостного сияния начала расти, отбрасывая тени назад на ландшафт, распространяясь через его разум. "Нет, - думал он, - не равнина серого песка, не пляж пурпурной грязи, а зелёное царство!" Его разум был вытянут над ландшафтом, сложенным чашей, как святилище, с остро очерченным краем. Он глубоко вдавил её, как корону, в песок и грязь. Затем, когда его разум создал сферу и осветил её содержимое, Топопс начал управлять ландшафтом.

"Море, зачерпни грязи! Незапятнанное море, вылейся на берег! Обременённое море, погрузись на отдых глубоко в океан! Ветры, бросьте серую пыль на горы! Белый удушливый песок, мчись навстречу морю! Почва и камни, поднимитесь же с равнины! Летящий песок, разруби деревянных калек! Растущий лес, становись деревьями и иди вперёд! Поднимайся, трава! Горы, не прячьте калек в своих пещерам! Скалы, сомкнитесь и сокрушите их!"

Затем чаша вокруг Топопса превратилась в святилище, а в дверях напротив трона появился наёмник. Топопс спокойно посмотрел на него и встал; казалось, его разум всё ещё был прикован к святилищу. Он увидел, что этот человек пришёл один, чтобы забрать его меч и королевскую одежду, это понимание пришло к Топопсу мгновенно, как во сне. Наёмник бросился в тронный зал, поднимая меч. Даже не думая о своём собственном клинке, Топопс поднял весь песок с пола святилища и швырнул его в глаза врага, прожигая их насквозь. Человек упал, дёргаясь, уже мёртвый.

Топопс посмотрел на труп сверху вниз. Святилище дало ему силу жить в своём собственном видении. Позади себя он услышал, как потайная дверь скользнула на место, и, обернувшись, увидел, что третья фигура на барельефе стала ясно видна. Это был человек, окружённый светом, с благоговением взиравший на нарисованную фигуру. Топопс протянул руку к барельефу. Затем он услышал топот копыт по песку.

Король направился к двери. Снаружи спешивался третий из людей Ломбоана.

- Возвращайся в Топоум, - сказал Топопс, выходя из святилища. - Я убил наёмника, но у меня нет иного желания, кроме как простить своих подданных. Возвращайся к Ломбоану и скажи ему, что ты передаёшь слова короля. Скажи ему, что у меня есть власть сделать Топоум самым великим городом на Тонде, и что он и ему подобные должны исчезнуть.

Мужчина обнажил меч и бросил ножны в песок. Топопс было повелел песку сбросить человека на землю, чтобы он мог подчинить его себе, но его разум воспротивился этому. Наёмник бросился на него, размахивая мечом. "Не искушай своего короля! - крикнул Топопс. - Я больше не буду убивать рабов, повинуясь словам Ломбоана! Король не наказывает рабов!" Но когда Топопс отступил в святилище, его противник убрал меч и приготовился метнуть нож. Он отказал Топопсу даже в чести умереть от меча; вместо этого он вознамерился убить короля ножом, как преступника. Топопс сконцентрировал свои мысли на святилище, и дверной проём сжался, отсекая руки человека, пытавшегося сдержать надвигающиеся стены. Затем Топопс, из жалости, свёл стены вместе.

Святилище выбросило труп наёмника. Топопс закрыл дверь, выбросив останки третьего человека на равнину, и предался печали. В то время как он горевал, он видел пейзаж под слоями чёрных облаков. Деревянные фигуры карабкались вперёд из-за скал, а из песка на пляже поднимались столбы грязи, покрытые крошащимся песком.

Топопс задумался: "Разум короля должен быть достоин этого святилища. Мой разум позволил злу проникнуть в Топоум и был повинен в смерти двух подданных, чьим единственным преступлением было рабство. И нет у него веры вне этого святилища. Поэтому я буду сражаться с его помощью и сокрушу зло, угрожающее моему видению, ибо тогда мой разум полностью воспользуется его силой и сможет использовать её на благо Топоума и даже самого Тонда. Мой ум будет очищен и целостен, как и подобает королю".

Затем Топопс пробрался сквозь тьму к трону и начал собирать свой разум воедино.

Всё это произошло столетия назад, или, по крайней мере, так гласят легенды Йемина. Город Топоум уже давно был охвачен беспорядками и грабежами. Теперь святилище стоит между каменистой равниной и пляжем, заляпанным грязью. Путешественники, которые обходят это место стороной, сообщают, что деревья там выбираются из пещер и воюют друг с другом; некоторые иногда приближаются к путникам, но растрескиваются. Моряки говорят, что скелетообразные фигуры и тёмные черви сражаются в сумерках на берегу. Когда жители Йемина укрываются от приливов, бушующих на пляже, они рассказывают именно эту историю. Никто не подходит к святилищу.

1975

Перевод: Алексей Черепанов

Апрель, 2020

Оставить комментарий © Copyright Кэмпбелл Рэмси (wilbur-whateley@hotmail.com) Размещен: 11/04/2020, изменен: 11/04/2020. 20k. Статистика. Рассказ: Фэнтези Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Рэмси Кэмпбелл, "The stages of the God". Рассказ в жанре фэнтэзи из цикла "Тонд". Заговорщики преследуют короля, вынужденного покинуть свой город. Он находит заброшенное святилище, дающее силу управлять стихиями. Но его разум оказался недостаточно чист для такого дара.

Кэмпбелл Рэмси Стадии Бога

Кэмпбелл Рэмси
Стадии Бога