Кабинет Миергольфа казался вылизанным до стерильного блеска. Белым бело, минимум деталей в интерьере. Удобство, одним словом.
За столом, рядом со мною, сидел дежурный медик Пеструков. Он уткнулся в монитор и бесприрывно шлёпал по клавишам, составляя отчёт для следствия.
Пеструков вздохнул, подпёр худую скулу бледным кулаком и поглядел на меня:
-Как вы думаете, Владилен Порфирьевич, следует писать "украденный мозг" или "изъятый орган"?
-Алексей Панкратыч, - начал я, - что значит "украденный"? Мозг ведь не подарок на рождество, чтоб его черти крали. Вы что написали?
-"Украденный мозг он забросил в бидон с формалином и спрятал на дне болота."
-Нет, Пеструков, так не пойдёт. С милицией нужно общаться на их языке. На языке протокола. Давай сначала. Ты когда их заметил?
-Биксы к администрации подвезли, со Степанычем. Выгрузили, с территории выезжать, глядим - "бэха"...
-Так, Пеструков, давай местами поменяемся.
Я пересел в кресло Миергольфа, выделил напечатанную Пеструковым ахинею и снёс её к праотцам.
Зазвонил телефон.
-Заместитель главврача, - ответил я. - Нет... Нет его... Уехал... С главным хирургом... На третий ФАП, по делам... Утром... Будет вечером... Не знаю... Хорошо. Что-нибудь передать?.. Нет так нет. Всего доброго.
-Что важное? - поинтересовался Пеструков.
-Пьянь какая-то. Очередной дед, галоперидольчику халявного захотел, я уверен... Так. Теперь ты мне рассказывай, как было дело, а я увековечу.
"Вечером двадцать восьмого апреля дежурная бригада скорой помощи в лице Куприянчика В.С. и Пеструкова А.П. совершила выезд в сторону административного отделения триморской районной больницы с целью отгрузки специальных контейнеров в отделение ЦСО для последующей обработки их содержимого. Произведя отгрузку, бригада направилась в сторону больницы. В это время Пеструков заметил автомобиль мэра, следующий в сторону загородной автодороги Р-34. Пеструков был удивлён тем, что автомобиль находился под управлением самого мэра, имевшего встревоженный вид. Кроме того, на заднем сиденьи автомобиля размещался неизвестный субьект, имевший вид чрезвычайно неопрятный и возбуждённый. Неизвестный держал в правой руке синий маркер и делал пунктирные пометки на гладко выбритом затылке мэра - на уровне надбровных дуг. Также Пеструков обратил внимание на изрядно просевшую заднюю часть автомобиля. Крышка багажника не была закрыта до упора.
Следуя по улице, названной в честь пятидесятилетия всесоюзного ленинского коммунистического союза молодёжи, дежурный медик решил сообщить о происходящем в отделение РОВД, однако обнаружил, что батарея его мобильного телефона по нелепой случайности вздулась и не функционирует, мобильный же Куприянчика накануне был переехан задним колесом машины УАЗ-3962 в автомобильном боксе на территории больницы. В то же время старая служебная радиостанция, находящаяся в машине скорой, по состоянию износа не имела средств к передаче информации, что повлекло за собой погоню и выходящие за рамки события.
В момент, когда чёрный BMW мэра выехал за городскую черту в направлении посёлка Опочки!, неизвестный заметил преследование и приказал мэру двигаться быстрее, но при наличии чрезмерного груза в заднем отсеке автомобиль не смог развить скорость, достаточную для того, чтобы оторваться от машины скорой помощи. Тогда неизвестный субъект частично покинул салон через боковое окно и произвёл выстрел из огнестрельного оружия, конструкция которого напомнила Пеструкову типичный детский самострел в виде железной трубки, прикрученной к деревянной ручке. Тем не менее, выстрел пробил скорой правое колесо и повредил радиатор, однако Куприянчик, будучи водителем первого класса, продолжил погоню на ободе.
Преступник не стал вилять. Он приказал мэру свернуть в Опочки! и двигаться до упора. Во время поездки по неровной гравийной дороге крышка багажника пришла в движение и Пеструков сквозь густую пыль заметил человеческую руку, свесившуюся через борт и цепляющую пальцами за номерной знак.
Так как в данный момент деревню населяют пять немощных стариков, последующие события не произвели на жителей должного эффекта. Остановившись у крайнего дома, преступник открыл огонь по скорой и случайным образом прострелил одну из аптечек, в которой хранились ампулы с летучим анестетиком. Пеструков успел покинуть машину, Куприянчик же замешкался и уснул прямо на приборной панели.
Пеструков наблюдал, как неизвестный с особой жестокостью извлекает мэра из автомобиля BMW и ведёт к багажнику, приставив к его спине самострельное орудие. Далее медик наблюдал, как мэр высвобождает из багажника совершенно голое тело неидентифицированного гражданина. Пеструков удивился тому, насколько ловко не обладающий спортивными данными мэр взвалил на себя огромное тело упомянутого гражданина, имевшее вес порядка ста пятидесяти - двухсот килограммов.
Преступник повёл мэра в курятник с наполовину разобранной торцевой стеной. Пеструков последовал за ними, стараясь не поднимать шум. Внезапно медик услышал выстрел, достиг полуразобранной торцевой стены и принялся наблюдать за действиями преступника.
По признанию Пеструкова, увиденное повергло его в шоковое состояние. Мэр лежал на земле лицом вниз, преступник в это время перебирал ножи в походной сумке. Затем он взял с колоды старый топор и профессиональными движениями вскрыл мэру черепную коробку, легко извлёк его мозг вместе с глазами и частью спинного мозга, однако тут же оторвал оба глаза, бросил их на пол и растоптал. Мозг мэра преступник уложил в старый чугунный бидон, в котором уже, по всей видимости, содержался формальдегид или подобное ему средство, и унёс бидон в сторону местного болота.
Пеструков запрыгнул в курятник для того, чтобы оказать нагому гражданину помощь, если бы то потребовала ситуация. Гражданин не подавал признаков жизни, в его голове была проделана сквозная дыра. Пеструков пытался сообразить, как лучше всего поступить в подобной обстановке. Он принял решение бежать в ближайший жилой дом и требовать звонка в отделение милиции. Но не успел: кто-то оглушил его тяжёлым мягким предметом по голове.
Когда Пеструков пришёл в себя, в курятнике не было ни тела гражданина, ни других намёков на произошедшее. Рядом с медиком лежала стальная монтировка, обутая в прелый валенок. Преступник исчез.
Пеструков поспешно вернулся к машине скорой помощи. Куприянчик сидел в водительском кресле без сознания. Пеструков заметил, что неизвестный сбил краску на капоте машины и таким образом красный крест преобразовался в полосу, напомигающую знак "минус". Рядом с минусом неизвестный вывел надпись кровью: "спасибо за препараты". Что характерно, все препараты (включая дорогие наркотические вещества) из машины бесследно исчезли.
После описанных событий Пеструков привёл Куприянчика в сознание и они вдвоём выехали по адресу триморского РОВД за необходимой помощью."
-Готово, - пробубнел Буркацкий в крайнем удовольствии, как если бы награфоманил неслабый бестселлер.
Я придвинулся до экрана и оценил получившийся с моих слов отчёт. Оценил так себе. Что тут говорить, милицианты явно гордятся изобретённым ими языком. Я полчаса выжимал из себя эмоцию, водой обливался, а Буркацкий всё испоганил этой своей любовью к беспристрастному, как он выражается, сужденью. К грёбаным фактам. Я, честно сказать, разочаровался. Это как если бы кто-то всю жизнь писал дневник, а тут раз! и все его душевные терзания заменили словами "безапеляционно", "предумышленный" и "конструкция".
Телефонный звонок свернул мою мысль в подкорку. Буркацкий схватил трубу и прогундел, словно больной в обострение гнойного фарингита:
-Кабинет главврача... Здесь, погодите. Пеструков, на вызов давай.
Пеструков хмыкнул, распрямился и помчал к выходу. Спустившись на первый этаж, он захватил в дежурке служебный саквояж и выбежал к серой задрипанной "таблетке".
-Чего там, Степаныч? - осведомился Пеструков, запрыгивая в кабину. - Опять какую пьянь откачивать?
-Не. Там, видать, уголовка, - ответил водитель. - Баба какая-то бучу завинтила, мол, у соседей разборки. Ментов подняла. Слышь, Лёшка, ты не помнишь, где у нас Бобруйская?
-Чёрт её знает. По карте гляну...
Ехали долго. Машина кряхтела, пыжилась, дымила радиатором и трещала каркасом. Пеструков крутил карту и так, и эдак, но искомая улица не находилась. Степаныч останавливался и спрашивал у прохожих, но те лишь разводили руками.
-В лоб твою кладь! - злился Пеструков. - Просил Миергольфа жипиэс-навигатор поставить! Хотя бы один, хоть на одну машину!.. И куда нам теперь ехать? И мобила, как на зло...
-Я, кажися, вспоминаю, - мутно пробормотал водитель. - Это раньше Бобруйская была, точно. Баба, дура, по-старому адресу нас. Теперь там, вроде, Гончарова. Да, точно, двенадцатый дом гляди.
Прибыли поздно. Милиция паковала трупы: два мужских и один женский. Воздух пропитался убийственным смрадом: сумерки вскоптились затхлыми разложениями, запёкшаяся лимфа насыщала воздух приторным миндальным душком.
-Опаздываете, граждане медики, - рассмеялся старший группы. - Явились бы раньше - могли б женщину спасти. Да и ладно.
Он махнул рукой, помолчал, глядя на труды своих подопечных, и чуть погодя добавил:
-Вы поосторожней на дежурстве. Маньяк - дело тонкое. Женщину не истязал, зарезал просто. А вот двум вашим коллегам не повезло. Одному отрубил кисти рук, второму поджелудочную вырезал.
-Коллеги? - переспросил Пеструков и направился к чёрным полипропиленовым мешкам.
-Судя по документам, главврач и хирург. Вероятно, очередной мститель из народа лямку тянет, за обиженных отдувается. Мало ли. Панкреатит в больнице вылечить не смогли, вот и начал злобствовать. Хирургу - руки, за навык, главврачу - поджелудочную, за диагноз... Так что вы это... Старайтесь.
Лёшка прижал до груди саквояж и запрыгнул на соседнее сиденье. Дрожал, как негр в проруби, прости господи. Я его успокоил немного. Говорю, мол, не колотися, всё наладится. Ты извини, говорю, что валенком тогда по байде огрел. Деньги ж - они не валяются. Продам, говорю, лекарства - знаешь как заживём? Одного морфина косарей на десять! То-то развернёмся!
А на работе, глядишь, нового главврача подошлют. Мило дело, говорю, там и навигаторы в каждую машину, и автопарк обновят, и зарплаты подымут, чем не шутка. Будет, говорю, всё у нас, Лёшенька. Новый-то главврач, небось, не чета Миергольфу. Новый главврач - уже что.