Этот вечер Софи решила посвятить не работе, а отдыху. Иногда ведь нужно было себя и баловать. Она слышала, что в Сити открылся новый литературный салон. Хозяйкой там была мадам Джексон. Она уже давно собиралась заняться чем-то подобным. И вот, наконец, решилась. Мадам Джексеон водила дружбу со многими современными поэтами и писателями. При этом ее взгляды не оставались консервативными, а любовь к литературе не ограничивалась любовной лирикой. Она живо интересовалась таким новым течением как фантастика. Сегодня, например, у нее ожидалось выступление одного писателя с презентацией своей не вполне обычной книги. Софи точно не помнила ее названия, но речь там точно шла о каком-то острове. Девушка провела параллели между названием книги их предстоящим приключением. И ей показалось забавным, собираясь на один тайный остров, послушать историю о другом, не менее загадочном.
Сегодня Софи выбрала довольно не обычное для ее гардероба наряд. Небесно-голубое платье со множеством воздушных плиссированных оборок и невесомым кружевом придавало ее образу трогательную легкомысленность. Дополнив одеяние милой голубой шляпкой с большим красным бантом, Софи спустилась вниз. Каково же было ее удивление, когда в гостиной в мягком кресле она увидела Льюиса. Тот по-хозяйски откинулся на спинку, забросил ногу на ногу и наслаждался бокалом с темно янтарной жидкостью.
"Чего хочет от меня этот пройдоха", - подумала Софи, и мило улыбнулась.
- Чем обязана столь позднему визиту? Не уж то вы нашли подходящий дирижабль, и мы можем ускорить воплощение нашей затеи?
Льюис помрачнел.
- Нет, - покачал он головой. - Я наводил справки, но Механик был прав. В Сити сейчас нет ни одного свободного аппарата, кроме дирижабля мадам Матильды. Я даже наведался к ней. Но, скажем, я немного не так представлял себе надежное средство перемещения. Не уверен, что ее дирижабль сможет вынести особо длительный перелет, да еще и груженый золотом.
- Тогда что же привело вас в мою скромную обитель? - Осведомилась Софи, все так же мило улыбаясь, хотя за улыбкой она прятала нарастающее раздражение.
- Позвольте заметить, милая Софи, что вы сегодня просто обворожительны, - Льюис припал губами к кружевной перчатке на руке девушки. Она же, пока мужчина не видит, подняла глаза к потолку, умоляя высшие силы, как можно скорее освободить ее от общества сего галантного кавалера. Но силы сегодня не были благосклонны к мольбам девушки. Льюис уселся обратно в кресло и вознамерился провести приятный вечер в ее обществе, ведя размеренные беседы.
- Прошу меня извинить, но я немного спешу, - заметила Софи, - мне назначено в одном салоне.
- О, что за салон? - Неверно истолковал ее намек Льюис.
- Это литературный салон, - объяснила девушка. - Там ведут скучные задушевные беседы о книгах, стихотворениях, о любви... Вам точно не будет интересно.
Льюис действительно недолюбливал подобные места. Вина там не подавали, а барышни были так задумчивы и томны, что можно было принять их не за совсем здоровых душевно. Поэтому он задумался, стоит ли идти в подобное место даже ради Софи.
Девушка поняла, что все еще колеблется и решила добавить:
- Меня там ждет кавалер.
- Уж не он ли преподнес вам эти цветы? - Льюис с презрением указал на огромную вазу с пышным букетом белых роз.
- Именно он, - кокетливо кивнула Софи.
- Фи, - поморщил нос Льюис, - какая пошлость! Неужели он не смог придумать что-то более оригинальное? Я бы на его месте осыпал вас фиалками, они так подходят к цвету ваших глаз, весь дом бы ваш утопал в цветах этого дивного оттенка.
- Но позвольте, - Софи действительно опаздывала на встречу и бессмысленная дискуссия порядком ей надоела, - насколько мне известно, у вас нет денег даже на саамы крошечный букетик. Как же вы собираетесь усыпать цветами весь мой дом?
Браун сник. Он понял, что его общество тяготит юную даму. Неужели ему предстоит провести вечер в одиночестве у камина, зябко кутаясь в плед? Он ведь не мог позволить себе пригласить девушку в салон.
- Тогда разрешите вас хотя бы проводить, - тихо предложил он, не надеясь на положительный ответ.
Софи вздохнула, но решила сжалиться над обедневшим и ставшим никому не нужным прожигателем жизни.