Артем - моя родина, здесь родился и рос, пошел работать на предприятие "Даль-энергоремонт". Потом армия. Из армии вновь в "Дальэнергоремонт". В 1974 году был направлен на обучение в Дальневосточный политехнический по специальности "Элек-трические станции, сети и системы". На четвертом курсе перевелся на заочный фа-культет - обстоятельства так сложились, - вернулся на родной завод и работал до 1989 года. Обучение заканчивал заочно по двум специальностям, присоединив к званию инженера приставки электрика и механика.
В 1989 году разругался с руководством и ушел работать на Диомидовский судоре-монтный завод. По причине несогласия с методами ведения перестройки и уволился из "Дальэнергоремонта"
В Артеме много предприятий было. Это и фарфоровый завод, и фабрика пианино (единственная на Дальнем Востоке), и фабрика бельевого трикотажа. Кирпичный завод, фабрика лакокрасочных изделий, мебельная фабрика, крупнейшая на Дальнем Востоке. Самый крупный в Приморье завод железобетонных изделий - ЖБИ-2 - тоже Артем. Авиаремонтный завод, старейшая в Приморье АртемГРЭС, построенная в 1937 году. Десяток совхозов, две птицефабрики - Уссурийская и Михайловская, зверосовхоз по выращиванию норок и соболей. Много мелких предприятий, на которых численность не превышала полутора тысяч человек. И, самое главное, - шахты, из которых и поднялся Артем.
До революции Артем именовался рудником Зыбунным. В трех километрах от дома родителей было озеро, образовавшееся на месте штольни первого угольного рудника. Озеро сохранилось до сих пор. В иные времена в Артеме имелось до полутора десятка шахт, потом они укрупнились, когда верхние пласты выбрали. На территории современного Артема до революции проживало, если ориентироваться на имеющуюся статистику, около пятнадцати тысяч человек.
Прошло время. Уголь выбирали, шахты закрывали. На моей памяти в начале шес-тидесятых в городе было восемь шахт, в семидесятых число их сократили до шести, потом еще три закрыли - это позднее, уже в середине восьмидесятых. Оставалось три шахты, которые планировалось эксплуатировать до, примерно, пятидесятого года нового, наступившего уже века.
Но это большевики планировали, потому что исходили из соображения, что нужно весь уголь, находящийся под землей, выбирать. Из 28 пластов угля к 1990 году был выбран 21 пласт, выбирался уголь на глубине около восьмисот метров. Но вот "дерьмократы" - так именуют российских демократов - объявились на политическом, а, следовательно, хозяйственном небосклоне.
Знаете, есть такая категория людей, который начинают что-то делать, а потом уже думают, что же они хотели сделать и что у них получается. Когда такие люди командуют собой - это еще ничего, но когда начинают командовать другими случаются серьезные курьезы.
К категории именно таких людей относится Б. Н. Ельцин. Если первые шаги по развалу страны совершил Горбачев, и восстановить положение было несложно, то продолжил развал Б. Н. Ельцин. В развале СССР одного Ельцина трудно винить - многие виноваты, но довести Россию до ужасного состояния он умудрился.
Тупость Ельцина поразительна. По-моему, лет через десять-пятнадцать историки будут серьезно разбираться, отчего и почему человек, страдающий серьезными недос-татками в аналитическом аппарате, оказался у руля страны.
Помнится, когда происходили вторые по счету выборы президента России, у меня с теткой произошел конфликт. Она активно агитировала за Ельцина. Я пытался открыть ей глаза, показать, во что он превращает страну, она не соглашалась. И после полутора лет второго срока правления Бориса-блаженного (одна из его кличек) у нее стали открываться глаза.
Производство падало медленно, но неуклонно, сразу с началом "реформ". "Пе-рестройка" мало отразилась на стране, а вот "реформы" дали жизни. Вначале сокра-щали численность рабочих, когда скрывать, что разразился экономический кризис, стало невозможно, объявили именно о кризисе. Сокращались рабочие места, рабочие попросту выбрасывались на улицу. Свою лепту внес Чубайс. Прибыл в 1995 году в Артем, посовещался пару часов - совещанием назвать это вряд ли можно. Дал указа-ние: шахты Артема, Партизанска и Тавричанки закрыть - нет средств их эксплуатиро-вать. Управляющий "Приморскугля" тут же подал заявление об увольнении, восстав против решения. Заявление приняли, но шахты закрыли. По оценкам некоторых экс-пертов, только в Артеме остались под землей примерно полста миллионов тонн угля, до которого добраться сейчас нет возможности - восстанавливать шахты сложно. Насколько я знаю, полста миллионов - это, примерно, полугодовая потребность России в угле. Привожу не свои цифры, а ставшие известными данные специалистов.
Насколько стало известно, закрытие около сотни шахт в России явилось своеоб-разной уступкой Международному валютному фонду в обмен на получение кредитов и займов. Не знаю, верно ли такое решение, но наши "управдомы" обладают настолько поверхностным мышлением, становится ясно гораздо позже, несколько лет спустя после тех или иных "реформ", проводимых ими. Закрытие шахт привело к другим коренным изменениям.
Только ли шахты закрыли?
Фабрика пианино - закрыта, фабрика лакокрасочных изделий - работает всего один цех, фабрика бельевого трикотажа - закрыта, кирпичный завод - работает на сорок процентов мощности, ЖБИ-2 - на двадцать процентов мощности, зверосовхоз - разграблен подчистую в результате "прихватизации", птицефабрики - на половинную мощность, совхозы - примерно на 40% мощности 1990 года, поголовье скота в них около 50% той, что была десять лет назад. Авиаремонтный завод - осталось пятна-дцать процентов численности рабочих 1991 года! Мощности авиазавода загружены на 10 процентов! "Дальэнергоремонт" - некогда родное мне предприятие, обслуживавшее и ремонтировавшее многие электростанции Дальнего Востока, - численность персона-ла сокращена в два раза, два цеха - дизельный (по ремонту дизелей) и контрольно-измерительных приборов и автоматики закрыты. Сейчас пытаются их восстановить. АртемГРЭС - половина котлов давно выработала свой моторесурс и стоит, нужна модернизация станции.
Совхоз "Тепличный", располагавшийся в Артеме, - сорок гектар теплиц, постав-лявших при коммунистах овощи и фрукты во все времена года для половины Примо-рья, - закрыт! Работают Аэропорт, службы 01, 02, 03 и мэрия. Последняя, если судить по выступлениям наших управителей по телевидению в те времена, когда бывает свет, очень активно и плодотворно.
Население Артема уменьшилось по сравнению с 1991 годом на 60%. Поразитель-но, за десять лет - на 60%! Средняя продолжительность жизни жителей Артема - 59,5 лет, мужчин - 53,8 года, женщин - 68, 5 лет! Нужны ли иные цифры, чтобы понять, что за тип существования придумали нам правители?! Вы оцените эти цифры, оцените, - эта статистика взята из местной печати. Это ужасные цифры, ужасные!
В окрестностях Артема протекает река Кневичанка, которая во времена моего детства носила китайское название Батальянза. Ботл-янцзы в переводе с китайского чистая река. Чистой ее назвать можно было примерно до 1965 года. Глубина реки в некоторых местах, хотя ширина не превышает ста метров, достигала пяти-семи метров. И сквозь этот слой воды можно было видеть чистое, песчаное дно, рыб. Сколько раков переловили мы в ней пацанами, красной рыбы, сколько ловили корюшки, красноперки во время их захода на нерест в реку! Все это стало постепенно исчезать, когда в реку стали сбрасывать отходы. Шахты напрямую сливали воды, откачиваемые из забоев, предприятия лили свои отходы, канализация города до сих пор не имеет очистных сооружений.
Кто первый эколог Приморья? Мой дед! Стал экологом тогда, когда, как таковых, их не было в помине. Он уже в начале шестидесятых стал бить в колокола, писать во все инстанции по поводу происходящего в природе, как человек гробит и уничтожает ее. В домашнем архиве хранятся копии писем, которые он писал Никите Хрущеву в начале шестидесятых годов о том, как гробят природу у нас, в Артеме. Десяток других писем в местные - городские и краевые - инстанции написал. Приезжали к нему чину-ши из горкома и крайкома: "Что ты дед не угомонишься, что тебе надо?" "Да не мне! - отвечал дед. - Им нужно, а вы все загадили!" Умный был мужик, мой дед, далеко гля-дел.
Начались ельцинские "реформы", предприятия встали, река очистилась. Ранее за километр улавливали запашок канализации, исходящий от реки, сейчас запахов нет, хотя вода имеет мутный цвет. Пить из реки, как мы это делали в детстве на рыбалке, нельзя, но все же очистилась немного вода, специфического запаха канализации нет, потому что уменьшился сброс стоков в реку за счет скоращения численности населе-ния.
Численность Артема сократилась столь значительно по следующим причинам. В 1992 году часть территории Артема, район Угловое с более 50 тыс. человек, отошла к Владивостоку. Вторая причина - сокращение войск. От авиадивизии, квартировавшей здесь, остались рожки и ножки - две эскадрильи. От двух мотострелковых дивизий - батальон. В общем, сокращение концентрации войск примерно в сорок-сто раз, точную цифру не знаю. Поселки Западные Кневичи, Центральные Кневичи и район города, называемый Севастопольской, где мы сейчас проживаем, - чисто военные городки. Ирина не даст соврать, что в соседних домах и даже квартирах живут пенсионеры, бывшие военнослужащие. Большинство знакомых нам соседей именно этой категории. Рядом с нашим домом стоит Дом офицеров флота - наследие авиадивизии. Сейчас в ДОФе располагаются различные коммерческие структуры.
Это только две причины, по которым численность жителей Артема сократилась. Году в 1994 в результате изменений, происшедших по указанным причинам, числен-ность жителей Артема была примерно двести двадцать тысяч человек. Теперь насчи-тывается едва сто пятьдесят.
Многие, увидев, что город стал умирать, поуезжали, особенно молодежь. Люди умирают, потому что медпомощь отвратительная. Мне довелось полежать в прошлом году в нашей больнице, опишу, что там имеется, точнее, чего там нет.
Криминал вносит свою лепту. Четыре года назад, например, поймали натурально-го людоеда в Артеме. Серьезно, людей ел. Благо бы трупы, как в Ленинграде во время блокады. Убивал людей и съедал. О нем, людоеде, была передача по центральному телевидению. Я в больницу попал не по оплошности или болезни - "отморозки" из числа молодых, но наглых "помогли". Мне еще, как сказал следователь, повезло, - отделался переломом ноги и сотрясением мозга. На счету этой банды более десятка трупов. В тот день, когда они меня покалечили, убили еще двоих - работа этой же банды. Помогло раскрыть это убийство - "отморозки" признавать его не хотели - мое сообщение о нападении. Долго милиции раздумывать о том, кто совершил убийства, не пришлось - очень похожи "почерки" происшествий. Когда я завил, опознал, кто именно напал на меня, упирались молодые и наглые недолго.
В районе Артема находится лагерь для заключенных строгого режима. На этом режиме находятся преступники, совершившие серьезные преступления: убийцы, грабители, насильники. Численность находящихся там заключенных около десяти тысяч человек. Это самая крупная зона в Приморье.
Освобождающийся оттуда контингент оседает тут же, в Артеме, так как уехать ку-да-либо не в состоянии - нет средств. Ясно, что многие в первые дни после освобож-дения вновь попадают туда, откуда только вышли. Бывали случаи, что только что вы-шедшие из зоны заключения кадры через два-три часа опять оказывались за проволо-кой. Начальник уголовного розыска зарегистрировал феноменальный случай, достой-ный войти в книгу рекордов Гиннеса: человек, освободившийся из зоны, находился на свободе двадцать две минуты. Освободившись, дойдя до первой пивной, устроил дебош, поножовщину, и был арестован. Преступность в Артеме по сравнению с 1990 годом возросла в 4000 раз! Рождаемость упала в сравнении с 1990 годом в тридцать раз!
Не знаю, какое впечатление сложилось у Вас от описанного, но ситуация была бы не столь катастрофична, если бы... Да и можно ли назвать ее катастрофой? Просто, иной уровень и способ жизни, просто, "приучают", так сказать. Жили же когда-то люди в пещерах, почему бы назад не вернуться? И там, в пещере, жить можно.
Иная беда - обеспечение нас теплом и светом. Связана она с системой "Даль-энерго".
С 1991-1992 года "Дальэнерго", монополист в обеспечении электричеством и те-плом, стал необоснованно повышать цены на электричество и тепло. Тех, кто отказы-вался платить, попросту отключали. Принцип таков: не хочешь платить, не получишь электричества и тепла.
Я работал в эти годы на Диомидовском судоремзаводе во Владивостоке. Работал мастером по ремонту судовых силовых установок - дизелей. На заводе был стенд для обкатки дизелей после ремонта. После резких и необоснованных повышений цен на электричество и тепло мы решили на базе стенда создать свою электростанцию. Ска-зано - сделано, своя электрическая станция перекрывала нужды завода в электроэнер-гии при работе в первую и вторую смены. Иметь свою электростанцию, обслуживающий ее персонал и даже вести ремонт оборудования оказалось дешевле, чем платить по грабительским ценам "Дальэнерго".
Посмотрев на нас, другие производства стали устанавливать собственные элек-тростанции. Я, как начальник заводской электростанции, был направлен консультантом на Владивостокский хладокомбинат ставить там пару дизель-генераторов, потом в рыбном порту, потом на соседней с нами базе обеспечения рыбного флота. К 1995 году каждое нормальное производство Владивостока имело собственную электростанцию. Посмотрев, что число потребителей резко сократилось, "Дальэнерго" перестало не-обоснованно повышать цены. Даже опустило на какой-то период планку цен, помнится.
"Дальэнерго" прижали, но новые беды обрушились на край. Вы не думайте, что то, что писалось в печати и показывалось по телевидению об Артеме, только ему при-суще? Это характерно для всего края.
Две трети Тихоокеанского флота расположены в Приморье. Концентрация войско-вых соединений здесь была очень высокой, как, по-моему, нигде в Советском Союзе. И кормить армию и флот должна страна. С момента развала Советского Союза сократили не только армию и флот, но и дотации, те крохи, которые выделялись Москвой на вооруженные силы, едва перекрывали третью часть необходимого, а Наздратенко, губернатору Приморья, приказано было жизнеспособность армии и флота удержать любой ценой. И повышали цены на уголь, тепло, электроэнергию с тем, чтобы, сдирая с нас лишнюю шкуру, платить солдатам и офицерам, которым не платили зарплату по году и более. И это подорвало край, внесло свою лепту в образование кризиса. Ресурсы края были истощены.
Новая напасть - казнокрадство. Воруют, могу сказать, все. В первые годы "ре-форм" особенно крали. Тащили по чину и должности, по возможностям и привилегиям. Не буду далеко ходить, опишу о порядках и "интересных" случаях на "Владивостокской базе тралового флота" (ВБТРФ), коей был подчинен наш завод, чьи суда он ремонтировал.
После "прихватизации" чин генерального директора ВБТРФ занял некто Никитенко. То, что разрыв в зарплате гендиректора и рабочего составлял примерно 100.000 раз, можно догадаться. Приструнили хапугу, но он избрал иную тактику: стал продавать суда направо и налево, как оказалось, за бесценок. И, как думается, получая мзду от иностранных покупателей за столь низкие цены.
Помните лозунг Ельцина, что России нужна валюта и потому нужно продавать свою продукцию за границу? Вот и стали продавать "продукцию", получая валюту. В ВБТРФ, которой был подчинен наш завод, избрали в качестве "продукции" суда - плав-базы и траулеры. Нет, не рыбопродукцию, и именно то, чем изготавливают эту продук-цию. Такую тактику продажи в качестве продукции металла, избрали многие.
Вначале продавали старье, суда, болтавшееся у причалов ВБТРФ, постройки времен тридцатых годов, которым выход в море был категорически противопоказан. Продавали на металлолом в зарубежье - Китай, Японию, Индию, Южную Корею, Авст-ралию и прочее, прочее, прочее. Потом пошли на продажу суда типа СРТМ и сейнера постройки шестидесятых годов, все еще ползавшие по морям и что-то вылавливавшие. Но ведь работали, ловили рыбу? Ладно, СРТМы и сейнеры продали почти все. Пошли за ними СТРы, постройки семидесятых - начала восьмидесятых - народ стал возмущаться. С недовольными поступали просто - увольняли. В первую очередь командиров - капитанов, рыбтралмастеров. Помню, встало в ремонт судно, СТР. Закончен капремонт и мы с удивлением узнаем, что после этого судно ушло не на путину, а продано за границу. Народ едва не разгромил управление ВБТРФ, настолько был возмущен. Но в печати это происшествие не получило освещения.
Продали наши ВБТРФовские управители плавбазы, помимо полусотни СТРМов продали примерно столько же СТРов, и никто из Москвы, из губернаторской заседаль-ни не прикрикнул, не одернул. Две трети плавфлота было продано и работает сейчас у китайцев, японцев, корейцев, плавает, добывает рыбу. Там, за границей, они добывают рыбу, у нас они не могли работать, потому что устарели - чудеса! Как-то приходит знакомый из рейса, разговорились. "Помнишь, - спрашивает меня. - Плавбазу "Спасск"?" Как ни помнить, в 1996 году продали китайцам на металлолом. "Какой там металлолом! Встретили в море - ловит рыбу!". Показал он мне фотографии плавбазы под новым флагом. Присмотрелся - она! Царствование Никитенко законќчилось тем, что сбежал он за границу, спрятался так, что Интерпол найти не может.
Если бы эта практика ограничивалась только ВБТРФ. Во Владивостоке несколько компаний-судовладельцев. Это и Дальневосточное морское пароходство, это и Транс-флот, это и Востокрыбхолодфлот. И во всех этих фирмах половина, а то и две трети флота ушло за кордон.
А по Приморью до "прихватизации" существовало пять рыболовецких колхозов. По побережью и на островах раскиданы поселки Светлое, Каменка, Валентин, Заруби-но, Аскольд, Попов, Путятин, Глазковка, в которых имелись небольшие рыбозаводы. К примеру, в Глазковке - крупнейший в Союзе "морской огород". Каждая пятая банка "Морской капусты" - были такие консервы весьма отвратительного качества в Совет-ском Союзе - выпускалась на базе глазковского завода по переработке ламинарии - морской капусты. Шестьдесят гектар морских плантаций - сам видел! - впечатление замечательное. И готовились закладывать новые плантации, готовились расширять производство, потому что оно себя окупало. Но ничего не успели, потому что начались "реформы". Все это сейчас разграблено.
Выращивали морских гребешков, мидий, устриц и других моллюсков. Брали рыбу в весьма умеренных количествах. Краба, трепанга в заливе Петра Великого при Сове-тах запрещено было добывать, так как популяция была подорвана в пятидесятых го-дах, когда его брали немеряно. Морской еж, камбала - аж пять видов! - кальмар, ось-миног, стадо сельди. Если перечислять все, займет примерно половину формата пись-ма. Лимонник - экзотическое растение - семена его я ранее высылал в разные места Советского Союза, описывая, как его выращивать и использовать, от чего, при каких болезнях помогает. Жень-шень - десятки раз находил в тайге эти корни, хотя специаль-но не занимался сбором. Идешь по лесу, называемому тайгой, и случайно обнаружива-ешь растущее растение. Если возраст корня превышал определенный срок, выкапы-вал, маленькие по возрасту оставлял.
С началом "реформ" все стало вдруг каким-то непонятным. Все ограничения бы-ли сняты. Раздолье наступило ворам и хапугам.
Начались "реформы", кое-кто резко устремился к вершинам. Усевшись на той или иной вершине, стал окружать себя нужными, верными людьми. Если разобраться стороннему человеку, то происходящее в России примерно последние десять лет можно назвать сменой праќвящих структур. Ранее это именовали переворотами, сейчас нашли более приемлемое название - реформы. Одни правители ушли, на их место стали заступать другие. Усевшись, повели ту же тактику и стратегию, которую до них проводили предшественники - никаких изменений в правлении я лично не вижу.
Но Ельцин ввел некое ограничение правления по срокам. Сейчас стали правите-лей избирать. И те, кто пришли к власти, быстро разобрались в изменениях. Иные, пришедшие к кормушке, то есть к власти, стали хапать больше, стремясь за отведен-ный короткий срок украсть столько, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь. Мне вспоминались слова деда: "Пусть правит один, но долго, чем многие, но недолго. Когда он у власти долго, воровать будет постоянно, но меньше, а если они меняться начнут чуть не каждый год, каждый будет стремиться украсть столько, чтобы обеспечить себя на всю жизнь". Золотые слова!
Анализируя состояние советской государственной машины, разобрался, что сло-жилась мощная иерархия. Практически все верхние ступени лестницы заняты, про-биться наверх трудно. Механизм тестирования и перехода с одной иерархической ступни на другую не был отработан. Точнее, существовал извращенный тип такого тестирования. Порой верхние ступени занимали не удовлетворявшие требованиям люди. Реконструкция системы иерархии была необходима. Но как это осуществить, как доказать, что тот или иной человек явно не на своем месте, - а таких к 1990 году на многих постах было почти половина.
Именно поэтому госмашина СССР с начала восьмидесятых годов, и даже ранее, стала валиться. Те, кому давно пора было уйти со своего места, не стремились поки-дать их. Одаренные молодые люди не могли пробиться и занять более высокие места, встречая отпор со стороны занимавших их. Можно бы привести примеры из своей практики, как и по каким параметрам оценивались кандидаты на те или иные посты в СССР, благо сам был таким же "кандидатом", но когда разобрался в системе нашей номенклатуры, особенно в системе тестирования, ушел от системы. Слишком гнусно это выглядело и унижало человеческое достоинство.
Началась "перестройка", а потом "реформы". Директоры на Диомидовском заво-де менялись с калейдоскопической быстротой, начальники цехов тоже. Одни уходили, найдя более теплое место в кооперативе, организовав частное производство, другие ушли по причине неугодности руководству.
Разработал и внедрил несколько установок, ускоряющих ремонт судовых силовых установок. Стал вводить внутрицеховой ремонт дизелей. Из списанных дизелей в условиях цеха готовил и комплектовал дизеля. По постановке судна в ремонт старые дизеля демонтировал и вывозил в цех. На их место устанавливая отремонтированные. Ранее по три-четыре месяца суда простаивали у стенки из-за ремонта дизелей, именно дизелисты увеличивали сроки ремонта. При мне сроки сократились в два-три раза. Вместе с заводскими технологами разработали технологию изготовления вкладышей подшипников судовых дизелей. Полтора года мучились над изготовлением вкладышей с силуминовой основной. Но в производство технологию пустить так и не сумели. Оказалось, что у завода нет средств на установку для изготовления вкладышей. По нынешним временам на нее ушло бы не так много - пару сотен тысяч рублей - и завод бы имел собственную базу, а не закупал у заводов-производителей вкладыши. Но и эту малость не смогли освоить. Главный технолог завода, с которым мы работали над освоением технологии, в конце концов запил и спился. Его заместитель, тоже работав-ший с нами, плюнул на все, не вытерпев происходящего, ушел с завода, создав частное предприятие. Частное предприятие - это пяток торговых ларьков, владельцем которых он стал.
Народ, как контролера, убирали со сцены. Как это происходило в Приморье? Про-сто.
Разогнали Народный Контроль (была некогда такая организация), Добровольную Народную Дружину, сократили в десять раз охотрыбинспекцию, в пять раз лесоохрану, объясняя, что эти системы не дают отдачи. На деле оказалось, что эти "реформы" на руку казнокрадам и ворам.
После попытки переворота 1993 года разогнали милицию, КГБ. В 1994 году в ми-лиции Артема числилось всего сорок милиционеров, когда по штату требовалось две-сти пятьдесят человек. Это все почему-то именовали реформами силовых структур. Откуда знаю эти сведения? Друг детства, Витька Кулаков, занимал в это время пост начальника уголовного розыска Артема, он мне и поведал, какое положение сложилось в милиции. В 1994 году он добровольно ушел на пенсию, успев заработать положенную по закону пенсию.
Еще во времена советской власти я успел провести несколько "операций". Слу-чалось так, что приходили на завод запасные части для оборудования, но к ним не имелось соответствующих документов. В таком случае заводской ОТК не пропускал эти запчасти к установке на суда. Их попросту выбрасывали на свалку, и выбрасывали очень много.
Меня возмутило, когда я пришел в 1989 году на завод и увидел, как относятся к этому добру. По территории и на свалке валялись вполне пригодные к использованию материалы, запчасти, многое даже не использовавшись в эксплуатации отправлялось в металлолом - именовалось это неликвидами. Стал подбирать запчасти, которые выбрасывались, привозил и складировал. Другие инженеры смеялись, наблюдая как я на тележке отвожу детали со свалки, начальник заводского ОТК предупредил, что не позволит устанавливать их на суда, если я не представлю документации. Картина ковыряющегося на свалке инженера воспринималась своеобразно. Согласитесь, что отношение к инженеру, занимающемуся такими делами, у коллег будет специфическое, пренебрежительное, что ли: унизил себя таким поведением. Поживем-увидим.
Пожили - увидели. К 1992 году у меня все закутки, каморки были забиты деталя-ми, узлами. Нужно, не нужно - брал, складировал. Положено выписать на ремонт бри-гадам столько-то ветоши, хотя требовалось гораздо меньшее ее количество, - выписы-вал. Положено выписать такие-то узлы и детали, хотя установленные на ремонтируе-мом судне были в нормальном эксплуатационном состоянии, - выписывал, забирал и прятал в укромном месте. Выдавал по потребностям, остальное - под замок. Везде у меня висели замки, ключи у меня, за исключением тех ящиков, которыми командовали бригадиры.
Даже занимался своеобразным бизнесом. Скажем, является старший механик с какого-нибудь судна, просит выручить такими-то деталями, необходимыми для ремон-та. На складе этих деталей почему-то нет. Деталек этих у меня штук десяток, можно отдать пару просителю. Но за что отдавать?
Ранее, как рассказывали рабочие, процесс обмена происходил следующим обра-зом. Мастер прибывшему просителю вручал детали, он ему взамен выдавал канистру со спиртом - литров пять - десять в зависимости от ценности детали или узла. Если деталь дефицитная - брал деньгами.
Я стал брать иным. "На складе, я знаю, есть такие-то детали. У меня в них недос-таток и мне их не выпишут - не положено. Иди в управление, выписывай эти детали - столько-то штук, получай, приноси ко мне. Ты мне - эти детали, я тебе - в которых имеешь потребность", - предлагал просителю. Механик вздыхал, потому что обмен был неравнозначен, требовал я взамен больше, но куда деваться, шел, выписывал, полу-чал, приносил. "Обмен" совершался.
Или, скажем, списывали судно. Ставили выработавшее эксплуатационные сроки суда на прикол, готовя к продаже на металлолом. Но на судах полно оборудования, которое работоспособно или после небольшого ремонта может работать. Ранее на эти суда никто не обращал внимания. Пришел я, стал обращать. Часть бригады направля-лась на эти суда, и рабочие выдирали, снимали, перетаскивали то, что могло порабо-тать. Все закутки, пустовавшие ранее в цехе, были забиты завезенным мной. И все - под замком.
Сокращают военные части, в которых оборудования, хотя бы тех же стационар-ных или малогабаритных электростанций полным-полно. Еду в такую часть и осматриваю списываемое и готовящееся в отправке на металлолом оборудование. Ба, да оно вполне работоспособно, хотя по условиям должно отправляться в металлолом. Подгоняю заводские грузовики или трейлеры, гружу и отвожу на завод. Около сотни передвижных электростанций привез и восстановил. Все были потом проданы фермерам, частникам и просто заинтересованным лицам. Но продавал тоже с оглядкой. Приехал однажды бизнесмен, долго осматривал, выбирал якобы, а потом вдруг сообщает, что покупает все оптом. Послал его подальше и, как оказалось, верно сделал. Он собирался продать эти электростанции китайцам за границу. Самим пригодились. Те фермеры, которым продавал станции, позже являлись за запчастями, просили помочь с ремонтом. Помогал по мере возможностей.
Начался обвал, названный "реформами", - ничего не стало, все превратилось в дефицит или стало стоить бешеные деньги. Другие мастера жалуются, что того нет, этого не хватает - я молчу, работаю. Ни у кого нужного нет - у меня имеется. До 1995 года бригады работали запасами того, что я скопил за полтора года. Помнится, прибе-гает начальник цеха: "Дай поршни из тех, что ты подобрал на свалке. Ну, помнишь, выброшенные, на которые документации не было? Ты же их подобрал тогда". Да, я подобрал тогда сто поршней для дизелей, вывозил их со свалки на тележке, выслуши-вая иронические замечания инженеров, и потому их выбросили, что не было соответствующих бумаг с завода-изготовителя, ну и что из этого? "Нет поршней", - отвечаю. Все обыскал начальник - нет запчастей. Разве мог он догадаться, что я давно это предполагал и спрятал запчасти в укромные места. Те же поршни хранились в шахте цеховой вентиляции, а цилиндровые втулки - в ливневом канале, а новые коленчатые валы - на крыше цеха. Кто полезет туда смотреть, искать?
Интересная история произошла, связана она с цветметом и казнокрадством.
Во времена Советской власти существовало положение: весь цветмет, черный ме-таллолом сдавать на специализированные государственные базы сбора и первичной переработки металлолома. Именовали их "Вторчерметом" или "Вторцветметом". И мы на заводе собирали. Помнится, за полтора килограммов собранных обломанных напаек резцов получил двести рублей премии! Но начались "реформы" заниматься этим стало некому. Не только черный, цветной металл валялся по территории завода, никому не нужный.
Из цветных металлов многие детали на судах изготавливаются. Иные детали - мелкие, на них уходят десятки или сотни граммов, другие, как судовые винты, весом в несколько тонн. И все это ранее, во времена соцстроя, подбиралось, сдавалось. А тут, с началом "реформ", все стало не нужным, валяется по территории завода.
Посмотрел я, вскипел, стал собирать и складировать цветмет. У меня была "сек-ретная кладовка", потаенное помещение в цехе, о котором практически никто не знал. Случаются такие казусы по время строительства зданий, что остаются незаметные помещения. Парочка таких уединенных и малозаметных комнатенок оказалась и в нашем цехе. Обнаружив их, я еще боле замаскировал подходы и о них мало кто знал. А так как на них имелись надежные запоры, поставленные мной, даже обнаружив, нельзя было просто так забраться. В одну из таких каморок и стал завозить цветмет, склады-вать. Минимум сорок тонн собрал к 1995 году.
Директоры менялись, как перчатки, не успевал запомнить имя, отчество, а он уже убывал неизвестно куда. В 1994 году пришел новый директор, надолго пришел - на три года, как потом оказалось, - стал наводить порядок, все брать под учет. Прошелся с ревизией по всем кладовым, помещениям бригад и участков. Что у кого из мастеров хранилось неучтенного, описал, изъял. У меня ничего не нашел и был весьма недово-лен.
Посмотрел я на него и решил отдать ему собранный цветмет: пусть распоряжается - вроде этому можно доверить свой "клад". Привел и показал секретную каморку - он рот разинул: "Может, у тебя еще такие каморки есть?" "С цветметом нет, а запчасти ищи сам. Найдешь - твои".
Выпало мне в 1995 году идти за два года в отпуск, плюс на больничном пару ме-сяцев "чучелики" продержали. Вернулся, сунулся - цветмета нет. У мужиков своих спрашиваю, кто его взял, не директор ли? "Не видели, чтобы оттуда что-то вывозили", - ответили мужики. Где же цветмет? Обратился к директору с вопросом, он от него уклонился. "А не в этом ли судне твой цветмет?" - смеются мужики, показывая на болтавшееся у причала завода судно постройки тридцатых годов. Судно давно отпла-вало свое, лет двадцать исполняло роль плавучей мастерской, а сейчас его готовили к продаже за границу на металлолом, набивали трюмы черным металлоломом.
И странное впечатление, что там цветмет, в трюме, сложилось у меня. Возмутился до невозможности. Я собирал, копил, отдал человеку в надежде, что распорядится им с умом, а он... Выхожу за проходную завода, нахожу телефон-автомат и звоню в тамож-ню: "У причала Диомидовского СРЗ готовится к отправке к продаже на металлолом такое-то судно. Вместо черного металла трюмы забиваются цветным". "Кто вы, пред-ставьтесь", - требует ответивший. "Нашел дурака. В общем, так, если после обеда не будет ваших представителей, второй звонок будет в ФСБ".
После обеда прибыли двое в форменной одежде, потребовали вскрыть уже зава-ренные люки трюмов и предъявить к досмотру то, что собирались отправлять. Началь-ство засуетилось, забегало. И директор завода, и управляющий ВБТРФ Никитенко явились, пытаются объяснить, что набиваются трюмы черным металлоломом. Тамо-женники неотступны. Что делать, вскрыли первый трюм, стали выгружать.
К вечеру вынули из первого трюма восемьдесят тонн цветного металла в прокате, слитках, изделиях, сверху, для отвода глаз, заваленные черным металлом. Подогнали баржу, выгружают на нее. Закончив работу часов в восемь вечера, я увидел болтав-шуюся у судна баржу со слитками цветного металла, прокатом, листами и прутами меди, бухтами медной проволоки. Вот, обнаглели начальники, не просто металлолом, а металл готовили к отправке! Собранных мной алюминиевых поршней, старых судовых гребных винтов из бронзы и остального прочего не увидел. Охраны у баржи тоже не обнаружил.
Наутро на заводе снова переполох. Прибывшие для продолжения осмотра тамо-женники ни баржи, ни цветного металла не обнаружили. Куда делась? Стали разби-раться. Оказывается, готовившееся к продаже на металлолом за границу судно при-надлежало ВБТРФ, стояло у причалов нашего завода, а работами по загрузке трюмов занимался какой-то кооператив. Кооператив мгновенно распался, когда таможенники обнаружили в трюмах не то, что положено, председателя кооператива до сих ищут. Баржу так и не нашли.
Попытались свалить начальники все на кооператив, да дело стало оборачиваться таким образом, что кроме таможни подключилось и ФСБ, и пришлось Никитенко срочно исчезать. Бросил все, и до сих пор не могут найти его даже с помощью Интерпола. Я уверен, что ищут так. Захотели бы, давно нашли.
Из второго трюма этого судна извлекли примерно столько же цветного металла, в основном, прокат. В третьем трюме, уже забитом и заваренном, лежали и собранные мной поршни, и судовые винты, и многое другое, тоже из цветного металла, сверху, как и в других трюмах, для отвода глаз забросанное черным металлоломом. Крайних по этому происшествию так и не нашли, никого не наказали, никого не посадили.
Как происходили "реформы" в Приморье, как они происходили - ужас! И это име-новать "реформами"?
Пришел к губернаторской власти Наздратенко - мужик волевой, решительный. Пришел тогда, когда первый избранный губернатором некто Кузнецов хорошо развалил экономику, распустил вожжи. Пришел, назначенный Ельциным, чтобы поднять край. Решительность его, на что она направлена, вскоре стала очевидна. Вы, наверное, наслышаны о баталиях между Черепковым, мэром Владивостока, и губернатором Приморья Наздратенко? Тоже известная многим история.
Мне пришлось лично познакомиться с тем и другим. С Наздратенко познакомился в те времена, когда он занимал пост главного инженера золотодобывающей артели "Восток", а я работал в "Дальэнергоремонте". Пришлось мне монтировать дизельную электростанцию в поселке Терней на севере Приморья, там и познакомился с Наздра-тенко. Он-то сам из тех краев, артель "Восток" добывала золото в тех районах. В те времена, примерно 1982 год, впечатление он производил благоприятное.
С Черепковым познакомился в 1990 году, когда он не был ни мэром города, ни де-путатом Госдумы, а просто-напросто капитаном первого ранга, производил впечатление нормального человека.
А потом, когда они заняли свои кресла, один - губернаторское, другой - мэра Вла-дивостока, обнаружил, что это совсем иные люди.
Придя к власти, Наздратенко, опираясь на свой опыт, стал комплектовать команду, привлекая в нее людей, которых знал, с которыми был знаком. Высокие посты быстро заняли выходцы из северных районов Приморья. Верхние посты в системах "Даль-энерго", "Приморскуголь" и других основных производств также заняли люди, с кото-рыми знаком был Наздратенко. Я был шокирован, когда узнал, что на пост управляю-щего "Дальэнерго" в 1995 году пришел Борис Савченко. Вот это дела! Не изменяют ли мне глаза, видя, кого избрали на этот пост?!
Кто такой Борис Савченко? О, этот человек мне знаком очень хорошо! Знал я его более десяти лет, почти каждый день встречался с ним на работе. Когда я уволился из "Дальэнергоремонта", он занимал пост бригадира. Чудеса, прошло пять лет, а он уже гендиректор крупнейшего объединения! Из грязи в князи, как говорят.
"Бедная наша энергетика, куда ты пришла, если командуют тобой подобные сав-ченки?" - думал я. Савченко прокомандовал "Дальэнерго" немногим более года, по-том его сняли.
Как же смог за пять лет Борис сделать головокружительную карьеру? Ответ прост: связи. Жена - дочка третьего секретаря крайкома партии. Но папа-тесть ушел, когда Советская власть ушла. Зато дочка осталась в здании теперь уже губернаторства, занимая какой-то пост. И, соответственно, познакомила своего мужа с сильными мира сего.
Сам по себе Борис Савченко - ни рыба, ни мясо, как специалист средний. Обра-зование на момент моего ухода из "Дальэнергоремонта" также имел среднее. Просто среднее - десять классов - без приставки специальное или техническое. Но имел Борис одно преимущество: ни с кем, кто выше его на два чина, не скандалить. Со мной, непосредственным начальником, несколько раз схватывался. Он - бригадир, я - его мастер, но он все же пытался оказать на меня давление. Не получилось. После первой же стычки, когда попытался кулаками показать мое в его представлении место, получил хороший удар, отлетел в угол и затих там. После этого эксцессов больше не было. Жили мирно и спокойно в соответствии с нормами и порядками, установленными на производстве. Изредка попивал, появляясь на работе с запашком, но я прощал ему эту слабость, благо времена были такие.
А с 1990 года Борис стал делать головокружительную карьеру. Вдруг его перево-дят мастером, потом - начальником участка, затем, буквально через четыре месяца после этого назначения, перевод в параллельное предприятие "Дальэнергомонтаж" главным инженером, и после полугода назначения на эту должность - на должность директора этого предприятия.
А потом - управление "Дальэнерго", и буквально через полгода после появления там занял пост управляющего.
Как-то встретился с другим человеком, работавшем в системе "Дальэнерго". Ра-нее я его знал старшим инженером Северных электросетей "Дальэнерго". Именно с ним строил электростанцию в Тернее. Точнее, строил я, а он был у меня куратором.
Проект тогда пришлось полностью перекроить. Специалисты из Москвы приезжа-ли, когда я, просчитав проект, нашел серьезные ошибки. Ох, какой был переполох, когда я стал строить, отступая от проекта. Комиссий пять или шесть побывало, пытались орать, давить, запугивали тюрьмой, а когда проверили расчеты, быстренько смотались и больше не являлись. Вот такие у нас были времена. Приходилось на ходу менять проекты, над которыми трудились институты, пересчитывать и строить по-своему.
Так вот, в то время этот человек, фамилию которого называть не желаю, был всего лишь старшим инженером, моим сверстником. Вел среднюю жизнь, был средним спе-циалистом.
С приходом Наздратенко к власти появился в "Дальэнерго" в должности началь-ника технического отдела. Как-то пришлось побывать в "Дальэнерго" и встретиться с этим "начальником". Тогда-то я ему и сказал слова о нашей энергетике и командова-нии ею разными савченками.
"Свой ли пост ты занимаешь, парень?" - говорил этому человеку. - "Вспомни, как строилась электростанция в Тернее. Ты уже тогда показал, что инженер и специалист ты средний. Но лезешь, ползешь вверх и вверх. Стремишься занять более высокое место, а что мы все от этого имеем? Во что ты и Савченко превратите энергетику?"
Точно такие "специалисты" командуют всюду и везде. К примеру, вице-губернатор Приморья Толстошеин. "Прорабом перестройки" называли его. И именно с должности прораба на второстепенной стройке ушел на пост вице-губернатора. Моральный уровень этого человека далек от должности, занимаемой им, а уж образованность - о ней лучше молчать. Но до сих пор сидит и командует. Именно командует, а не направляет. И - лучший друг и соратник Наздратенко.
Помнится, когда Черепков пришел к должности мэра, довелось мне встретиться с Виктором Ивановичем. Что я сказал тогда Черепкову? Сказал, что жизнь у него будет нелегкая, что Черепкову пора прекратить маяться дурью, витать в облаках, а нужно жить реальной жизнью.
Черепков мужик умный, грамотный. Но как у многих эрудитов, у него есть недоста-ток выдавать мечты за действительность, наблюдается оторванность от жизни. Этакий идеалист-рационализатор. Если рядом с ним есть человек, мыслящий рационально, умеющий оказать на него влияние и заставить отказаться от некоторых иллюзий, то все в порядке. Но когда таковых рядом не имеется, он совершает простейшие ошибки, обуславливаемые недопониманием жизни.
Черепков пытается сделать все быстро, правильно и грандиозно. Быстро хотел перестроить структуру управления городом, убрать явно ненужные звенья управления. Уволенные им князьки и бароны тут же восстали против него.
Быстро хотел надавить на "Дальэнерго", заставив отказаться его от замашек мо-нополиста и диктатора цен - в результате и там приобрел врагов. Разогнал ненужные службы города, сократил бюрократический аппарат, нажив себе ярых врагов.
"Ты, товарищ начальник, выдвигаешь проект перестройки теплоснабжения горо-да, - беседовал я с Черепковым по поводу его новаций. - В том, что схема обеспечения городских районов от ТЭЦ-2 и ТЭЦ-1, когда трассы тянутся на пятнадцать километров, ясно дураку, малоэффективна. Предлагаешь вырезать теплотрассы, поставить в под-вале каждого дома по электрическому бойлеру, и работать по этой схеме. А где возь-мешь тысячи бойлеров, запчасти к ним? Купишь за границей? Разоришь город, но, даю слово, не исполнишь задуманного. Нужно строить собственный завод по производству такого оборудования. К примеру, переориентировать остановленный в Кневичах авиа-ремонтный завод. Еще тема: кто будет исполнять твои задумки, где найдешь человека-специалиста для этого? Я тоже могу выдвигать разные идеи, но привык эти идеи сам внедрять. А где возьмешь средства для этой цели?".
Черепков много полезного сделал для города, но и ошибок совершил немало. Ошибки Черепкова вызваны стремлением сделать все быстро и... не знает, как это сделать именно быстро.
Я описал Черепкова, но не описал Назратенко. Наздатенко - реалист, производст-венник. О таких говорят, что живет днем сегодняшним, крепко стоит на земле. А еще говорят, что это люди неглубокого ума. Нет, он не дурак, но глубоко проанализировать, сделать прогноз по развитию того или иного процесса не сумеет. Он человек дня сего-дняшнего, такие, как он, не умеют и не могут просчитать с вероятность событийности и наметить план дельнейших действий. Такие, как он, опираются только на опыт, неспо-собны самостоятельно к разностороннему анализу. Учатся такие на ошибках, которые сами совершали.
Как видно, Черепков и Наздратенко - два разных человека. У обоих свои преиму-щества и недостатки. И вот между этими людьми развернулась баталия. Из-за чего?
Наздратенко разобрался во время работы в артели, что значит работа в таком коллективе? Главное при работе по артельному принципу, организация взаимоотноше-ний, порядка, уклада. Иерархия своеобразная, чем-то напоминающая порядки стаи. В основе взаимоотношений разделение на "своих" и "не своих". "Свои" - это артельщики, "не свои" - все остальные. К "своим" - отношение одно, и взаимоотно-шения между ними соответствующие, к "не своим" - иное. Чем-то мне эти взаимоотношения напоминают порядок за тюремными стенами, представляемый в иных боевиках и триллерах, когда законы устанавливают находящиеся по одну сторону решеток, а находящиеся по другую обязаны их исполнять. "Свои", находящиеся в артели, обязаны исполнять те работы, обязанности, которые на них возлагаются. Именно возлагаются главой артели, руководителем. Принцип работы - командно-административный. Вольнодумство, инакомыслие оцениваются на уровне бунтарства и караются изгнанием из коллектива.
Именно по такому принципу стал устанавливать порядки Наздратенко, когда при-шел к власти. Быстро сколотил "команду", то есть подобрал "своих", установил поряд-ки, чем-то напоминающие порядки стаи. "Свои" получили доступ к губернаторской кормушке, к привилегиям, "не свои" - с ними не церемонились. Не свои - это осталь-ные приморцы, с которыми губернатор не знаком, с которыми не общался, не пил некогда, в бытность свою мастером на руднике, а потом главным инженером артели водку.
Аппарат, команду Наздратенко сколотил быстро. Начхать, что иные из них явно не соответствуют должности, что моральный облик других примерно соответствует уровню уголовника - они "свои", а это главное. К "своим" обязан был бы относиться и мэр города - столицы края, но оказался им "не свой".
У Черепкова не было ни "своих", ни "чужих", у него был город, который нужно было удержать и поднять. Кстати, среди кандидатов, баллотировавшихся на должность мэра, было несколько людей Наздратенко, но они не прошли, выпали в первом туре. И во втором туре голосования избрали Черепкова. Мужик он умный, но и недостатки имел, на них я указал.
Помимо этого, у Черепкова не было опыта работы с людьми в коллективе. Армия имеет свои законы, но опыта управления в рамках многовариантной структуры у Че-репкова не было. У него не было кандидатов на те или иные должности, не было еди-новерцев. Он пришел внезапно и неожиданно и стал складывать свою структуру.
Как водится, среди пришедших в мэрию к Черепкову были прихлебатели, были малокомпетентные люди, выглядевшие на первый взгляд вполне, но на второй... И эти стали вставлять палки в колеса Черепкову, иные, как нынешний мэр Владивостока Копылов, привлеченные Черепковым к управлению городом, его просто предали, перебежав в лагерь краевой администрации. Черепков начал было громить складывающуюся новую номенклатуру, новый чиновничий аппарат. Увидев это, чиновники восстали против него. На каждом шагу Наздратенко и его команда стали вставлять палки в колеса Черепкову, звучали прямые угрозы в его адрес.
Милицейские чины попытались с другой стороны ударить Черепкова, заведя дело вначале на Черепкова, а потом на его сына. Дела с треском лопнули, Черепкова и сына оправдали. Но были ли наказаны провокаторы-милиционеры? Дела потихоньку замяли.
Черепкова все же убрали, используя незаконные методы, во время последних выборов мэра Владивостока в 2000 году явно подтасовав результаты, протащили Копылова, марионетку Наздратенко. Вот это правитель города! Сейчас Наздратенко сам недоволен марионеткой-мэром.
На мой взгляд, кто-то вверху, из Москвы ловко интриговал, сталкивая лбами Че-репкова и Наздратенко, а те, словно малые дети, схватились в схватке, ведя бой раз-ными методами. Даже у Черепкова, если внимательно присмотреться, методы ведения действий не всегда гуманны, что уж говорить о Наздратенко, у которого "крыша" силь-нее.
Итак, ясно, отчего в крае разгорелись баталии. Один, пришедший на пост губерна-тора, пытался навязать свой курс. Другой, занимавший кресло пониже, иначе смотрел на эти вещи. И тот, кто сидел выше и лучше знал прозу жизни, постигая ее в артели "единомышленников", быстрее освоился, так как знал, какими методами и способами можно расправиться с неугодным мэром.
В нашей и центральной печати неоднократно появлялись статьи, уличавшие на-шего губернатора в воровстве. Это и вывоз за границу в Южную Америку оборудо-вания для рудника, который там пытались организовать наши управители, лично Наздратенко. Видите ли, таким образом наши шизанутые правители хотели утвердить-ся на чужой земле, чтобы, участвуя в делах экономики других стран, оказывать на них давление. Горное оборудование стоимостью в миллионы долларов кануло, исчезло. Продажа судов флота, как становится ясно, происходила также с явного попустительства губернатора. Да что там говорить о Наздратенко, если чинами повыше люди не гнушались распродавать бывшее народное имущество.
Крупнейший на 1990 год боевой корабль советского флота, большой противоло-дочный корабль "Минск" был продан примерно в 1993 году за границу "на гвозди" по бросовым ценам по указанию тогда министра обороны Павла Грачева. Еще десяток-два боевых кораблей потихоньку "испарились" из состава флота. Причину их "испарения" трудно установить, да и выглядели эти корабли не так внушительно, как "Минск", заметить их "испарение" было трудновато.
Некогда на станции Завитая Забайкальской железной дороги стояли тысячи паро-возов. Проезжаешь мимо станции, и на протяжении десятка километров видишь стоя-щие на путях паровозы самой разной конструкции, произведенные, по-моему, как в пятидесятые годы ХХ века, так и в конце XIX-го. При коммунистах паровозы были поставлены на прикол в качестве резерва - на всякий случай. В 1995 году этих паровозов уже не было, как не было и путей, на которых они стояли. Тысячи паровозов были порезаны на металлолом и проданы за бесценок в Китай. Кто отдал этот приказ? Кто занимался распродажей? История и правители молчат.
Что там говорить, на Украине происходила та же история, читывали газеты о том, как пытались продавать строившиеся на верфях Украины боевые суда на металлолом.
В 1993 году довелось мне познакомиться с предпринимателем-коммерсантом по фамилии Чен, по национальности корейцем советского производства. По пришествию новых правителей организовал ИЧП совместно с китайцами.
Вся коммерция Чена, когда я немного разобрался, состояла в том, что он начал усиленно скупать различное оборудование и гнал его за границу, в Китай. Помнится, во время полутора часов откровенности, нахлынувшей на него, "учил" меня, как нужно делать бизнес, привел примеры своих операций. Например, скупил в колхозах тракто-ра, комбайны и продал их китайцам. Сколько именно, не назвал. Продал туда куплен-ные в леспромхозах Приморья трейлеры для вывозки леса, лесовозы - сам сообщил. "Сейчас, если думаешь заняться бизнесом, это еще можно проворачивать. Потом - нельзя", - поучал меня тет-а-тет.
Разоткровенничался потому, что я оказал ему услугу. Он обратился с вопросом, где можно добыть десяток тонн цветного лома. Какой именно лом, ему было неважно. Я знавал место в лесу вблизи Артема, где с давних пор валялась куча алюминиевых поршней, обрезков меди и бронзы. Какой-то завод когда-то пытался организовать в лесу свалку, сбросив несколько тонн цветмета, так и остались эти кучи там. Почему бы ни оказать помощь человеку? К ним и привез этого бизнесмена. Как он обрадовался! Тут же вытащил солидную сумму денег и расплатился со мной - пожалуй, три моих зарплаты по тем временам. Тут же прибывшие грузчики стали собирать и грузить в кузова грузовиков этот лом.
Вот тогда-то он пригласил меня в гости и разоткровенничался. Сообщил, что име-ет тесные связи с Наздратенко, занявшим несколько месяцев назад пост губернатора. "В доле держу кое-кого из Белого Дома (то есть, в здании краевого управления)", - сообщил. - "Крыша" у меня - менты". Действительно, несколько раз видывал я в его офисе чинов с милицейскими погонами на плечах. Компаньоны или "крыша", как принято сейчас говорить.
Чена убили году в 1996. То ли не угодил своим "хозяевам" из краевого Белого Дома, то ли перешел кому-то дорогу. Я после случая с цветным металлом прервал с ним связи, больше дел не имел.
Мой дядька, когда началась эта кампания, тоже кинулся в сферу предпринима-тельства. О нескольких его "операциях" нужно написать - сам поведал.
К примеру, поймали наши пограничники китайских браконьеров, забросивших не-вода на нашей территории. Невода - около десяти километров сетей - изъяли. Дядень-ка по дешевке закупает изъятое, везет в Магадан и продает тамошним рыбакам по цене, в десять раз выше. Человек ни капли труда не вложил, перекупил и перепродал, но получил "навар"!
"Ты, бывший комсомолец, активист, коммунист! Что ты делаешь, где у тебя со-весть!" - высказывал я ему. Он отмахивался: "Сейчас все так живут, все так делают". Дожились, доделались!
Связался дядечка с военными в 1991-м. Поначалу продавал амуницию, радио-станции, снятые с вооружения бронетранспортеры и иную технику, хранившуюся на складах. Потом пошли операции посерьезнее. Прибывает однажды дяденька и спра-шивает меня: "Ты не знаешь, что такое "красная ртуть"?" Что такое сей порошок, я знал, но его-то он отчего заинтересовал? "Понимаешь, попросили найти покупателя на "красную ртуть", - отвечает. Я охнул. Объяснил ему, что сие такое, для чего применяет-ся и сказал: "Хочешь остаться живым, не лезь в это дело. Живым ты из него не вый-дешь".
Дяденька, видимо, смекнул, что кто-то его пытается подставить, отошел от воен-ных, стал заниматься поставкой красной рыбы из Магадана в Москву.
И прогорел, крупно погорел! Подвели его поставщики-изготовители - он-то был попросту посредником, перепродавцом - под монастырь. Заключил договор, закупил рыбу в бочках, но взвешивание, даже контрольное, не произвел. И привез почти в два раза меньше рыбы, чем оговорено договором.
С него штраф за неисполнение условий договора, а у дяденьки пропало желание заниматься коммерцией такого типа. Коммерсант, называется! По-моему, перекупщик-спекулянт.
Помнится, звонит как-то мне: "Куда продать три тысячи тонн электролитической меди?" Да мне, извините, наплевать, куда ты ее продашь! Приморье за год такое коли-чество не потребит, а ты суешься с ней! Где я тебе найду покупателей на такое количе-ство? Так и ответил, больше он не обращался с подобными вопросами.
Наш вице-губернатор Костя Толстошеин тоже предприимчивый человек. За какие-то заслуги сподобился получить пакет акций "Дальэнерго", проданные ему по бросо-вым ценам. Тут же, не выходя из кабинета, перепродает по цене в несколько раз выше!
В 1994 году познакомился я с молодым, умным, грамотным человеком. Он решил организовать во Владивостоке на центральной улице, в самом центре, магазин по продаже драгоценностей. Составил смету, пошел в банк, взял ссуду. Купил помещение, быстро оформил магазин. За год окупил затраты и стал получать прибыль.
Да вот беда - в компаньоны себе взял человека нечестного. Пока парень был в от-пуске, компаньон провернул операцию, отстранив его от руководства. И когда явился парень из отпуска, оказалось, что он не у дел. И еще оказалось, что нынешний ком-паньон его компаньона - Костя Толстошеин. И именно он, увидев, что имеется лакомый кусочек, сыграл роль змея-искусителя.
Кажется, что ничего неправомерного в этом деле нет. Ну, сплоховал человек, не разглядел опасности - сам виноват. Ну и что, если Костя Толстошеин кроме государст-венных дел занимается коммерцией? Но как оценить эту "операцию" Кости? Как он выглядит? Какими методами он пользовался?
Какие люди нами правят, такое положение у нас и сложилось. А куда же мы смот-рим? Но обнародовать иной компромат, например, тот, что описал, не рискнет ни одна газета. Кроме того, где серьезные доказательства? Эти данные ни одна прокуратура не примет в рассмотрение. Перепродал акции - его дела. Откуда взял - купил. Хочу - покупаю, хочу - продаю. Почему продал по цене в пять раз выше? А это уже дело покупателя. Не хотел бы, не купил. Вошел в компанию, выбросив основателя из нее. Не-а, не выбросил, компаньоны приняли такое решение, я ни при чем. Вот такие дела.
Что там говорить о нас, у вас на Украине такая же ситуация. Довелось встретиться с человеком, компетентным во взаимоотношениях России и Украины. "Прямо беда!" - высказывал он. - "Мы поставляем Украине газ, на границе стоят счетчики. До границы газ доходит нормально, а там куда-то улетучивается. Кто-то химичит, каким-то непонят-ным образом умудряется "испарять" газ прямо в газопроводе. Сто километров от укра-инской границы, "испарения" примерно до пяти литров на каждую тысячу кубиков перекачиваемого газа, дальше - "испарения" возрастают. В общей сложности "испа-ряется" до трети проходящего по трубам газа". Надеюсь, Вам ясно, что под испаре-ниями я подразумеваю воровство из систем газопровода, причем посредством таких технологий, которые исключают нарушения целостности газопровода, его соединений.
К 1995 году "Дальэнерго" прижали с попытками диктовать цены. Но наши запра-вилы избрали иную тактику: стали задерживать выдачу зарплаты, возведя это в систе-му. Я до сих пор не могу получить от Диомидовского завода долг за 1997 год! И до сих пор то здесь, то там зарплату задерживают, никакой суд не помогает добиться спра-ведливости!
Задержка зарплаты - новый трюк наших правителей, который помогал одним уси-ленно обкрадывать страну, а другим влачить нищенское существование. На Владиво-стокской ТЭЦ-2 в 1995 году рабочий, облив себя керосином, совершил поджег из-за того, что нечем было кормить семью. Совершил потому, что его попытки получить крохотную сумму из долгов предприятия, ни к чему не привели. Что странно, в печати этот факт не был отражен, даже в приморской. Флотские офицеры вешались, стреля-лись все по той же причине нищенства, когда нечем было кормить семью. До десятка таких случаев по Приморью! И об этом только скупые сообщения в сводках. Никто в набат бить не хотел, не стремился.
Нас успокаивали старыми испытанными способами, взятыми из архивов церков-ных лозунгов: потерпите! Терпеть можно сколько угодно, влачить можно любое сущест-вование, даже рабское и скотское. Но ни раб, ни скот никогда не смогут полноценно работать, творить, созидать. Тем более, заниматься исследованиями.
Второй раз за два месяца к нам прибыл министр по делам чрезвычайных ситуа-ций Шойгу. Прибыл наводить порядок в системе электро- и теплообеспечения. Сотни домов стояли без тепла и света. Неделями сидели в темноте. Да, неделями. Пока на улице было тепло - сентябрь и октябрь у нас довольно теплые - света нет! Обходились как-то. Готовили на газовых плитках, если у кого они имелись. В ход пошли керогазы и примусы - техника пятидесятых годов. Готовили на улице на кострах.
Стало холодать - кроме света лишились и тепла. Конец октября, начались мину-совые температуры - батареи холодные. Ноябрь, холод на улице - в батареи все еще не закачана вода. Десятого ноября выпал снег и именно в этот день побежала по бата-реям вода. У кого-то трубы прогнили, у кого-то батареи забиты. Побулькав, вода ушла из труб. На улице минус десять - в квартирах около нуля. Нам объявляют по теле и радио, что ведутся ремонтные работы, устраняются течи и порывы. Уже и пятнадцатое ноября - воды в батареях нет. Двадцатое - вроде появилась, но, оказывается, нет угля в котельных. Вода, скорее, обогревалась, проходя по квартирам, чем обогревала их. Температура воды в батареях двадцать градусов - сам измерял. Разве могла она обог-реть жилье?
Чем только не отбрехивались правители! С весны 2000 года Наздратенко и вер-ные ему мэры-марионетки усиленно потчевали народ рассказами по телевизору, что города будут готовы к отопительному сезону, что будет тепло в квартирах. Уже в зиму 1999-2000 годов в иных квартирах было не больше десяти градусов. Пытались жало-ваться, нас никто не слушал. Уже прошлую зиму я ходил по квартире в валенках, тулу-пе и шапке. Как-то прибывшему с проверкой показаний счетчика электрику открыл дверь именно в таком виде. Он нисколько не удивился. С прошлого года мы отказались платить за тепло. Полгорода не платит, потому что не чувствует этого тепла!
И народ дошел до ручки, пошел на трассы перекрывать их, бастуя. Стали спраши-вать мэров и губернатора, почему это произошло. Нет угля, вначале отвечают. Нет угля, а почему вы его не закупили, ведь средства были выделены Москвой! На каждый квар-тал выделяли. Но наши правители, получив средства, скажем, на летний период, ре-шили их положить на банковские счета, чтобы потом, ближе к зиме, закупать топливо. Цены на топливо подскочили в несколько раз за это время, денег для покупки оказа-лось недостаточно.
Разве недостаточно, спросили члены разных комиссий. Вот, к примеру, вы выде-лили два миллиона рублей с этого счета для покупки двух автобусов. Этот счет, как видно, как раз относится к счету, на котором лежали деньги для закупки угля. Но вы не стали закупать топливо, вы почему-то купили автобусы, почему? Автобусы городу тоже нужны, отвечали в мэрии Артема. Да, нужны, но где эти автобусы, интересовались члены комиссий. Почему они переданы не в муниципальное предприятие, а в некое акционерное общество? И почему вместо перевозки пассажиров, жителей Артема, автобусы возили туристов? Ответа не было.
Очень странные вещи происходили и происходят. Вот, небольшая справка. Мэрия Артема закупила со складов местного лакокрасочного завода несколько тонн краски по цене 1 копейка за килограмм. Купили там же листовой шифер по цене 4 копейки за лист. Вот это цены! Покажите мне производителя, который бы торговал по ним, да я сейчас же закуплю сотню тонн краски и столько же шифера, продав квартиру, валенки и последние штаны!
Куда пошли эти материалы, спросила комиссия. Мэрия начала было объяснять, куда именно. А покажите нам выкрашенные этой краской дома, покрытые шифером крыши, потребовала комиссия. И не смогли найти выкрашенных свежей краской дома, покрытых новым шифером крыш. Куда делось несколько тонн краски и закупленный шифер, никто в мэрии не смог объяснить.
Воровство, явное воровство. Кто-то находится под следствием, кого-то посадили в тюрьму? Никого не посадили, хотя нас уверяют, что уголовные дела ведутся.
Миллионы воруются на глазах, и все молчат, словно так и должно быть.
Что же у нас за государство, что у нас за порядки? Ответов нет. К кому обращаться, к кому идти с жалобами?
Прибывший Шойгу стал наводить порядок по-своему, по-министерски. Прибыли отряды МЧС из разных районов страны. Прибыли, оснащенные всем, чем возможно. Натащили техники, большая часть которой не была нужна. Какие средства затрачены на перевозку всего этого добра! А расходы! Пришел сосед, работающий сантехником в нашем ЖЭКе, рассказывает: "Разговаривал с эмчеэсниками из Тюмени. Заработки у ребят - дай боже. В день по сто двадцать рублей командировочных, плюс шестьсот рублей ежедневно за срочность работ. Работают по двенадцать часов в сутки, но пред-ложи мне эти деньги, я бы тоже согласился так работать. Даже за половину этой сум-мы. Посмотрели на нас тюменцы, спрашивают, что, дескать, мы такие тощие, синие и квелые. А какими нам быть, я ему сказал, как мы живем, чем питаемся. Не поверил, пришел ко мне в гости. Дважды в день борщ из капусты и картошки без мяса. Чай на лимоннике без заварки, на которую денег нет, правда, с сахаром. Мой ежемесячный заработок - девятьсот рублей. Попробуй, прокорми на эти деньги семью!"
И как, скажите, вести в такие времена исследования? Для чего, кому это нужно? Детям, внукам? А каковы будут они, если воспитываем не мы, а те условия, в которые нас ввергли? Если по телевизору ведется пропаганда насилия, если правители показывают пример, как нужно жить и проворачивать дела, не гнушаясь никакими приемами, для чего и кому это нужно?
Помнится, когда мы создали одну интересную штучку, которая делает со светом интересные вещи - о ней написано в статье "Что век грядущий нам готовит" - рабо-тавшие со мной ребята предлагали установить одну такую штуковину на вершине сопки, ближайшей к зданию краевой администрации, и снести это здание вместе с заседавшими там бюрократами. За пяток минут бы снесли, честное слово, уж больно интересная это штуковина, и сделать ее нам быстро было по силам. Ирина, начавшая сочинять научно-фантастический роман, ввела в него эпизод с этой штуковиной, разбабахав с ее помощью подлетавший к Земле астероид. Ясно, что действие установки описал ей я. Но в отличие от Ирины мои описания построены на реальной основе. Я работал с такой установкой, пусть маломощной, но действующей. И весьма интересно наблюдать на практике такое, что для других кажется фантастикой.
Когда ребята предлагали бабахнуть из этой штуковины по нашему Белому Дому, пришлось охлаждать их, уговаривать, что это не метод, хотя, признаться, сам был готов к тому, чтобы прицедить эту штуковину и включить ее. Порой, когда вижу кого-то из наших краевых бонз, болтающих что-то по телевизору, так и хочется броситься на завод, смастерить эту установку и врезать лучиком света оригинальных свойств по зданию болтунов и воров. Хочется, но нельзя. Мы, видите ли, люди иных моральных устоев, порядков и правил.
Чем сейчас отбрехиваются наши правители, краевые правители, их имею в виду? Отбрехиваются тем, что наши станции не предназначены на уголь приморских разрезов. Действительно, когда строились электростанции в Приморье, они не были рассчитаны на наш уголь. Если артемовский и партизанский уголь выскокалорийны, партизанский даже относится к коксующимся, то уголь Новошахтинска и Лучегорска - низкокалорийный. Для поддержания его горения нужен мазут, сам по себе гореть в топках котлов наших электростанций уголь не будет.
А станции, которые стоят в Приморье, что это за станции?
АртемГРЭС - первенец энергетики Приморья. Первый котел пущен в тридцать седьмом году - его давно вырезали, пытаются монтировать новый. Вообще, из восьми котлов АтремГРЭСа работают только четыре, остальные свое отработали. Да и остав-шиеся на подходе.
Партизанская ТЭЦ - введена второй по счету в Приморье - работает на привоз-ном угле, своего нет. Когда в Партизанске добывали уголь, для повышения калорийно-сти привозимого угля добавляли часть своего, партизанского. Эта "гремучая смесь", так именовали то, чем заправляли топки котлов Партизанской ТЭЦ, как-то умудрялась гореть. Ну, конечно, и мазут жгли на электростанции Партизанска.
Владивостокская ТЭЦ-1. Давно уже переведена на уровень теплоцентрали, дает только горячую воду, электрические генераторы демонтированы в середине восьмиде-сятых. Мало этого, тогда же была переведена на мазут. Так как мазут более дефицитное топливо, чем уголь, станция больше простаивает, чем работает.
Владивостокская ТЭЦ-2. В общей сложности проработал на ней лет восемь. Уча-ствовал в монтаже пяти котлов и в ремонте всех без исключения. Участвовал в монта-же двух турбин и в ремонте такого же количества. Мне ли не знать эту станцию! Именно она и Лучегорская ТЭЦ снабжают электричеством Приморье. Но ВТЭЦ-2 постоянно лихорадит, трясет: то нет угля, то мазута, то денег на покупку того и другого.
Лучегорская ТЭЦ. Первый котел пущен в 1971 году. Я сам, тогда еще слесарь, принимал участие в его запуске. Перед новым 1971 годом нас срочно перебросили на Лучегорку для пуска этого котла, и днями и ночами гнали работы, чтобы запустить его к годовщине, к Новому году. Зажгли, но "сопли" подбирали еще пару месяцев.
Лучегоркая ТЭЦ работает на собственном угле. Оборудование Лучегорки ремон-тировал неоднократно. От разреза, где добывается уголь, до станции идет конвейер. Уголь напрямую подается в котлы, но опять необходим мазут для поддержания горе-ния. Не могут эти котлы без мазута работать на собственном угле!
В Приморье проектировалось строительство ТЭЦ в Уссурийске. Даже средства были некогда выделены, которые, как потом выяснилось, были разворованы. Строи-тельство этой ТЭЦ признано бесперспективным и остановлено.
Сейчас пытаются валить на большевиков, на проектировщиков, что, мол, не те марки котлов ставили, не такие, как требуется, станции монтировали. Этим пытаются отговариваться. Ну, если бы только это обстоятельство являлось причиной состояния энергетики Приморья, то можно было бы принять, но анализ показывает, что тут целый набор причин. А то, что Артем оказался наиболее уязвим, что именно в нем разразился кризис, здесь они выразились наиболее ярко - тому причиной набор причин, которые описываю.
Чтобы закончить тему с энергетикой, могу лишь добавить, что уже в 1982 году со-ставлялся план строительства в Приморье атомной электростанции. Какой вой тогда подняли экологи! Чем только ни апеллировали, восставая против строительства такой станции. Даже до нас, руководителей среднего уровня, в то время старших мастеров, прорабов и начальников цехов, доносился этот вой. Даже нам пришлось встревать в перепалку, возникшую по поводу строительства.
"В Японии не строят атомные электростанции! В Европе многие страны ограничивают строительство атомных электростанций!" - орали они.
"Откуда у вас такие сведения? Япония примерно тридцать процентов электро-энергии получает на атомных электростанциях. Европа - там в некоторых странах до шестидесяти процентов электроэнергии получают на них", - противоречили мы и предъявляли иностранные журналы, в которых написаны эти данные.
"Атомная энергетика засоряет окружающую среду!" - не унимались они.
Поднимаюсь я: "Мне, лично, довелось побывать на двух атомных электростанциях - Саратовской и Билибинской, первенце отечественной атомной энергетики. Так вот, могу сказать вам точно: я лично собирал грибы в окрестностях станций, ел их, прове-ряя дозиметром состояние радиофона. Ловил рыбу в окрестностях станций и тоже потреблял. Никаких превышений, о которых болтают писаки, не обнаружил. Никаких! Ни в грибах, ни в рыбе".
И все равно восставали. И тогда, когда терпение лопнуло, заявил им следующее: "В Приморье достаточно удаленных и уединенных мест. Можно подобрать, ущелье, теснину - их в Приморье полно. Построить там электростанцию, а потом направлен-ным взрывом обрушить скалы, завалить ее сверху, сделав подземной. А чтобы вы не орали, не восставали, обучим вас и посадим туда, чтобы присматривали за надежно-стью и исправностью оборудования. Уж вы-то не пропустите никакой неполадки. Идет такой вариант?"
Оппоненты замолкли. Но прошло пару лет, грохнула по тупости и глупости "спе-циалистов" Чернобыльская АЭС, и пошло-поехало. Ни о каком строительстве АЭС в Приморье речи вестись не могло в такой обстановке.
Сейчас, когда насиделись без света, молчат экологи. Встречая постаревших неко-гда оппонентов, относивших себя к экологам, интересуюсь у них по поводу их взглядов. Деформировались на абсолютно противоположные. "Что же вы так, ребята, извините, обделались? Отчего у вас взгляды сейчас абсолютно иные? - интересуюсь, смеясь им в лицо. - Недолгого же ума вы люди. Потребовался Чернобыль и кризис в Приморье, чтобы кое-что понять и разобраться? А без этого нельзя было?"
"Нельзя!" - ворчат недовольно.
"Ну, раз нельзя, - сидите без света, Ждите, когда приступят к строительству АЭС в Приморье. По моим данным, строить ее начнут в 2005 году, не ранее. И во многом благодаря вам сроки оттянуты. Вы запрещали строить ее, когда строительство было намечено на 1990 год. Сейчас ждите, сопите в две дырочки и смотрите - ваше время, время горлопанов, кончилось".
Зачем нам ТЭЦ, если не осталось своего угля? Нам АЭС нужна - об этом всем из-вестно. И строить ее требовалось уже в 1990, а не с 2005 года!
Такие вот дела. Но это второстепенное, не это главное. Главное, если примерно третья часть города, третья часть населения не имеет работы, или имеет ее эпизоди-чески, то, ясно, что тому виной. Шахты закрыли, нерентабельные производства закры-ли, но куда людей девать? Отвернулись, бросили людей. Мы, например, уже год не платим ни за квартиру, ни за свет, ни за тепло - нечем, нет денег. Я болею, Ирина толь-ко недавно нашла работу, и то зарабатывает кот наплакал. Цены в магазинах растут с каждым днем. Народу нечем платить ни за свет, ни за тепло, на квартплату - денег у многих нет! Нет денег, потому что производство стоит!
Об этом молчат наши правители, об этом ничего не сообщается. Подъем начался, кричат, экономический рост! Где подъем, покажите, где? Где подъем, если город умира-ет, если предприятия стоят разграбленные.
Если в Партизанске уголь добывали примерно на километровой отметке, кое-где даже глубже, в Артеме к ней только приблизились. В Тавричанке, которую тоже посчи-тали нерентабельной, уголь добывали всего на четырехстах метрах глубины. Закончим о шахтах и электростанциях, пройдемся по нашему житию-бытию.
Могу рассказать такую историю. Поведал ее хороший знакомый.
Пошел он на охоту в окрестностях Владивостока. Нашел в лесу землянку, в кото-рой проживала молодая пара и маленький ребенок. Дом у молодых после свадьбы сгорел, жить стало негде. Денег нет и что делать, неизвестно. Пошел хозяин и вырыл в тайге землянку. "Тепло у них там, - рассказывал знакомый задумчиво. - Печка стоит, лампа керосиновая горит".
Вот, какие у нас вещи происходят! Как-то был у знакомых, так увидел у них в квар-тире печку-буржуйку. Валялась на чердаке с пятидесятых годов, ее где-то году в три-дцать седьмом использовала бабушка этого знакомого, и долго валялась на чердаке, почему-то не выбрасывая. Как антиквар держали, что ли. И вот этот "антиквар" стал необходим. Он оказался вполне работоспособен и после небольшого ремонта вошел в эксплуатацию.
Такие вот дела, и чему тут удивляться, не знаю.
Я помню свое детство - середину пятидесятых годов. Помню, что в доме должны были быть не более двух лампочек - такие ограничения вводились. Могло быть не более одной электроплитки, радиоприемник. И помню, что в двенадцать часов элек-тричество на подстанции отключали. Ровно в двенадцать. Помню заводские гудки по утрам на работу, на обед и с обеда, вечером, когда заканчивалась смена и люди шли домой. У многих не было часов, и ориентировались по гудкам заводов и шахт. Помню времена, когда рабочий день был не восьмичасовой, а девятичасовой, и работали не пять дней в неделю, а шесть. Помню. Помню и то, как нашим родителям внушали, что им приходится тяжело, что они пережили войну, но они должны работать так, чтобы нам, их детям, было легче. Помню эти слова. И нам об этом говорили в школе. И нас некоторое время учили тому же: работать так, чтобы нашим детям и внукам жилось легче.
Где сейчас эти фразы, где? Почему недоделанный, извините, но так и напрашива-ется боле резкое и смачное словцо из народного лексикона, но не могу его привести, боясь покоробить Вас, реформатор Ельцин, начиная реформы, не произнес их? Поче-му молчат современные правители, молчат коммунисты? Почему никто не задает во-прос, что нужно делать, чтобы выправить положение? Почему народ сидит без работы и пьет водку? Почему?
Это мы все определили, поняли, а как объяснить другим, как вбить в тупые головы наших правителей, что не то они пропагандируют, не так политику ведут, не ту мораль насаждают? Именно насаждают!
Смотрите-ка, как у нас подняли роль церкви, религии. А что происходило и проис-ходит на этом фоне, кто-нибудь видит? Местные церковники от нас отшатываются, как от нечистой силы. Но эти же церковники ни пальцем не пошевелили, когда беснова-лись "Белые Братья", когда устраивали оргии кришнаиты, а мы, одни мы, наша группа, восстали и дали по рогам этой нечисти. Дали так, что народ хохотал над новоявленны-ми "спасителями человечества" или "пророками конца света". Высмеять, уличить этих новоспасителей было нетрудно. Нам вполне возможно, имей мы достаточные средства и доступ к средствам информации, сбить этот религиозный психоз. Сбить не так, как это делали коммунисты, запрещая и ограничивая. Сбить, уличая тех же самых попов, священников в незнании Библии, трактовке ее. Это делали неоднократно, десятки раз перед небольшими аудиториями. Священники боятся с нами связываться, потому что постоянно терпят поражение в полемике по религиозным вопросам. Постоянно терпят крах там, где, казалось бы, они обязаны быть сильнее. Не верите? Никто не верит, но когда прослушает наши речи, ознакомится с нашими взглядами, говорят примерно так: "Вы очень опасные люди. Церковь вас должна бояться. Дай вам слово на страницах печати, вы быстро разобьете все религиозные учения".
Разбивать религиозные учения, зачем? Нужно не разбивать, а доказать, что отра-женные в Библии, Коране других религиозных источниках данные следует трактовать иначе, не так, как их пытаются трактовать религиозные органы. Скажите, зачем церков-ники насаждают идею поклонения Богу, когда образ Бога при внимательном прочтении предстает не в качестве доброго и всезнающего дедушки, а порой в виде человеконе-навистника, не гнушающегося убийством? Разве не так? И тут же приводим примеры из Библии, свидетельствующие об этом.
Недаром несколько лет я и Ирина входили в состав экспертного совета по делам религии при администрации края. Людей некомпетентных туда бы не пригласили.
II
Два дня ушло на описание изложенного. За эти два дня произошли изменения. Наш губернатор Наздратенко внезапно попал в больницу с сердечным приступом. Сняли вице-губернатора Чепика, работавшего в команде с Наздратенко.
Нам известно, как господин Терентьев попал в больницу с якобы сердечным при-ступом, когда стали вскрываться и обнародоваться его грязные делишки, поэтому народ не очень-то верит, что и Наздратенко болен. Смеется народ: метод испытанный. В разные "болести" наших правителей не очень-то верит. Знает, что основная их болезнь - "медвежья", проявляется тогда, когда прижмут, поймают за лапу.
Почему бы ни отдать под суд бывшего мэра Артема Терентьева? Не отдают. Не отдают потому, что он, уйдя с поста мэра, тут же пересел в кресло депутата Думы края. Он, видите ли, избран был на эту должность, а депутаты пользуются неприкосновенно-стью. И нельзя такого судить, хотя крупными буквами на нем написано "ВОР!"
Вот и все мои повествования о нашем житие-бытие.
Да, забыл описать, какова сейчас наша городская больница.
Попал я в больницу 1 августа прошлого года. Гуляли у соседки, отмечая ее день рождения. Выпили грамм по двести, Ирина с соседкой ушли куда-то, я прилег на диван. Потом поднялся, вышел на балкон покурить. Смотрю, какие-то молодые люди под окнами дома ходят в дальнем от меня его конце. Один в окна заглядывает, поднимаясь на приступок. Крикнул им, чтобы не маялись дурью. Вроде отошли.
Через полчаса снова вышел покурить, смотрю, молодежь эта уже почти подо мной - я-то был на втором этаже, - и опять по окнам лазают. Я им опять говорю, чтобы пре-кратили, уходили. Парни вроде незнакомые, не из наших домов. Они не прекращают. Тогда просто спрыгиваю с балкона и подхожу к ним, выговаривая. Поворачиваюсь, чтобы уйти, но сзади удар по голове, я падаю. Подымаюсь, а мне удар кирпичом в лицо и по ноге. Очнулся быстро, попытался подняться, но левая нога тут же подламывается. Потом оказалось, раздроблена коленная чашечка. Оклемавшись, не понимаю, где и как тут очутился - из памяти мгновенно выбило, потому что мозги сотряслись. Осмотрелся по сторонам и понял, что лежу с обратной стороны нашего дома под окнами, как ока-зался там, сразу не мог вспомнить.
Соседи мимо проходили, подобрали, отнесли домой. Ирина скорую вызвала, те меня в больницу отвезли.
С порядками современной больницы ознакомился быстро. Два часа я провалялся на диване в холле, никто ко мне не подходил. Потом направили на рентген, но в каби-нете никого не было. С час ждал - никого. Плюнул и говорю Ирине, что пора убираться отсюда. Кое-как прохромал метров сто от больницы, а потом и говорю Ирине, чтобы вызывала дядьку с машиной, пусть везет меня домой. Попробовали бы врачи продер-жать больного во времена Советской власти на диване пару часов. Но это во времена Советов, а сейчас...
Дядька приехал и отвез в больницу. Там надавил на кого-то, меня быстро офор-мили и положили с ногой в гипсе на койку.
Все услуги в больнице платные, даже если имеешь на руках так называемый по-лис. Полис - это нововведение Бори Ельцина, только толку от него никакого. Лекарства свои - покупаешь в аптеке. Шприцы свои - тоже там берешь. Плюс за операцию Ирина заплатила полторы тысячи!
Постельное белье за полтора месяца отлеживания меняли только раз. Операцию отложили на неделю по той причине, что не было чистого операционного белья у вра-чей. Питание - ужас!
В качестве питания дается тарелочка чего-то, содержащего воду и лапшу либо крупу, приправленную специями. Одним словом, баланда. В старых совдеповских фильмах такими помоями кормили революционеров на каторге. Но сейчас оказывает-ся, что кормили революционеров далеко не так, как в фильмах показано. А вот мне довелось месяц питаться именно так, как показано в фильмах о революционерах. Один или два кусочка хлеба. В вареве ни грамма мяса, плавает несколько капель масла - и все! Второго блюда нет. Стакан чаю после этой баланды, и только раз в сутки с сахаром. Вместо заварки, по-моему, использовалась кора какого-то дерева. Какого точно, не мог определить, вероятней всего, что нескольких сразу.
Из всех больных, лежавших там, только один, бомж, подобранный на дороге и привезенный в больницу, был доволен больничными порядками, не хотел оттуда уез-жать, говоря, что жизнь в больнице прекрасная. Выписывали этого бомжа с помпой. Нянечки собрали пакет с хлебными корками, засушенными в сухари, дали другой пакет, наполненный вареной лапшей. Сердобольные больные выдали тоже пару пакетов с собранной ими едой. Шофер погрузил бомжа и вывез на берег моря, высадил там.
История с бомжем была бы не так прискорбна, если бы я не узнал его. Приходи-лось мне знавать этого человека ранее, но я едва узнал того, с которым некогда встре-чался в совсем ином качестве.
Этот бомж - бывший кандидат наук, человек знал три иностранных языка, был эрудитом во многих областях. Младше меня лет на пять, но жизнь, обстановка привели к тому, что опустился, сошел со сцены на самое дно.
Когда началась перестройка и "реформы", его тему признали не актуальной и прикрыли. Некоторое время спустя вообще сократили из НИИ. Решил заняться бизне-сом, но не имел практики и быстро прогорел. От этого запил, стал опускаться. В резуль-тате действия аферистов лишился квартиры, машины, имущества, ушел в бомжи.
Я едва узнал в этом, выглядевшем на шестьдесят лет человеке, того, кого знал совсем иным. Во время короткой беседы, состоявшейся с ним, - он меня даже не узнал, - я назвал его по имени-отчеству, но он не среагировал. В больнице он числился под иными именем и фамилией, проживал в коридоре, так как в палату его не пускали другие больные - у него развился энурез, недержание мочи, и больные его попросту выкинули из палаты. По-моему, он забыл свои настоящие имя и отчество.
Как я говорил, все услуги в больнице платные. Даже "утку" нянечки выносили на момент моего приезда из-под больных за плату!
В больнице во время моего пребывания разразился скандал. В одной из палат лежал дедок. Месяца два лежал. Когда его выписали, начавшие перекладывать по-стель нянечки обнаружили под матрацем, аккуратно завернутые в бумажки, извините за выражение, какашки, уже засохшие, лежавшие толстым слоем под всем матрацем.
У человека не было денег платить за услуги нянечек и санитарок, выносить из-под него было некому, вот и нашел выход человек, как можно справлять свои потребности. Ужас! Ужас! И это именовать "реформами"?