Ближе к концу жизни он окончательно понял, что остался один. И это при бессчетном в прошлом количестве женщин. Большинство из них он при всем желании не мог вспомнить. Жена и двое детей его не любили. Во всем мире, кроме давно умерших родителей, у него был только один человек, всю свою жизнь любивший его. Та, которую он сам никогда не любил. Именно она стала в далекие времена его первой женщиной. Они жили тогда в маленьком захолустном городке, где познакомились совершенно случайно. Она не блистала внешними данными. Однако он, семнадцатилетний, нашел эту женщину достаточно привлекательной для того, чтобы именно с нею начать свою мужскую карьеру. Старше его на восемь лет, она никакого другого мужчину себе не нашла, ведя замкнутый образ жизни. Судьба забросила ее в этот провинциальный городок после окончания медицинского института в столице, откуда она была родом. А он родился и жил в этом городке, мечтая вырваться в Москву или Ленинград. Учился через пень в колоду, и шансы получить высшее образование сводились к нулю. Он уже собирался загреметь в армию, но решил испытать счастья - а вдруг...Неожиданно прошел по конкурсу. И не куда-нибудь, а в институт стали, куда поступал со своим школьным приятелем. Тот провалился на первом же предмете, а ему сопутствовала удача. Но до отъезда в Москву, готовясь к экзаменам, он все вечера и ночи напролет проводил со своей женщиной. Она хорошо понимала, что он у нее не надолго. Причем независимо оттого, поступит в институт или уйдет в армию. В самом начале их связи она, не имея выбора, решила, что так хотя бы на время избежит тяготившего ее одиночества. Но чем дальше, тем больше привязывалась к нему, находя в нем то, о чем не могла раньше даже мечтать. Этот мальчишка вел себя как настоящий мужчина, а своей пылкостью и искренностью чувств поразил до такой степени, что она влюбилась. Она впервые в своей жизни - с таким запозданием - почувствовала себя женщиной. И не обращала внимания на то, что о них судачили в городке, что читала в глазах пациентов на приемах в поликлинике. Начальство смотрело на ее легкомысленное поведение сквозь пальцы. С кадрами в поликлинике с учетом нищенской зарплаты врачей дела обстояли неважно. И чтобы удержать, пусть далеко не сразу, ее назначили заведующей отделением. Так что она не могла жаловаться на судьбу, коль скоро все равно приходилось по распределению отработать в этом захолустье три года. А появление молодого парня, к тому же неглупого, хорошо сложенного и даже по-своему красивого, обрадовало ее так, что ни о чем лучшем для себя она уже и не мечтала. Она знала себе цену. И не была притязательна. Все, чего хотела, так это спокойной работы, на которую можно прожить, и мужа. Не обязательно любимого, но от которого родит ребенка, чтобы целиком посвятить ему свою жизнь. Своему молодому любовнику она едва ли не сразу заявила, что никаких нежелательных от их связи последствий он может не опасаться. Она все понимает... И тот был ей благодарен. С этой женщиной он чувствовал себя раскованно. Ровно настолько, чтобы не рассказывать ей о себе ничего лишнего. Впрочем, никаких особых тайн у него и не существовало. А она, зная о том, что их роману суждена короткая жизнь, не боялась раскрываться перед ним. Он пользовался полным доверием: наконец-то она могла выйти из своей "улитки" и ощутить себя пусть не любимой, но женщиной, у которой есть близкий человек. И он это ценил. Ему, до недавних пор совсем не знавшему не то что женщин, а вообще людей, было и приятно, и любопытно познавать жизнь на собственном опыте. Он радовался тому, что она не предъявляла к нему даже малейших требований, давая то, что он хотел. Он и предположить не мог, что она, не знавшая до него других мужчин, окажется столь страстной натурой. Полгода вместе с нею - а дальше, кто знает. Неизвестность его не пугала: даже в армии он сумеет постоять за себя..
Расставаясь перед отъездом в Москву, он ничего не обещал. Все, о чем они договорились, так это об обмене письмами. Она и в них не верила: если любовник все же поступит в институт, то напрочь забудет о ней и окунется в новую жизнь. Он не из тех молодых людей, кто будет долго ждать новой избранницы. Недели не пройдет, как найдет себе девушку или женщину лучше ее... И каково же было ее удивление, когда уже через несколько дней после пребывания в столице он написал первое письмо. Ни о какой любви или тоске там не говорилось (он вообще был скуп на слова и раньше). Однако она поняла, что он помнит все, надеется на то, что и она сохранила о нем хорошие воспоминания. И - это вытекало из его письма - они как минимум останутся друзьями. А она и на дружбу с ним не рассчитывала. Лишь жалела об одном, что не позволила себе забеременеть. Сознавала, свяжет его - пусть морально. И хотя многое поведала о себе, но никогда не говорила о своей мечте - родить ребенка. И меньше всего потому, что боялась отпугнуть любовника. Она не хотела терять его доверие, ставить перед ним лишние вопросы. Она довольствовалась тем, что есть. Отвечая на письмо, она старалась не выдать себя. Она никогда не говорила о своей любви, хотя он догадывался. Но теперь он поступил в институт, живет в студенческом общежитии. Там полно студенток (только выбирай). И уже одно то, что он не забыл ее, можно истолковать хорошо. Она давно хотела вернуться в Москву, но обязанность отработать три года по распределению и любовник не позволяли этого. Но теперь - особенно после обмена письмами - она стала рваться в Москву, тем более что там был ее дом. И шла на все, чтобы вырваться из провинции. Кто знает, возможно, они встретятся. Вдруг удастся уговорить его остаться. Поздно, темно, холодно. Она приготовит ему что-нибудь вкусное, домашнее... Мало ли что... Он останется. И она - на этот раз - сделает все от нее зависящее... И если повезет, скажет ему позже, что родила от другого мужчины.
Не так уж сложно оказалось вернуться в Москву. Срок пребывания в городке подходил к концу. Руководству поликлиники удалось заполучить другого врача. На должность, занимаемую ею, нашелся другой специалист. И через полгода она уехала в Москву. Хотя и не сразу, устроилась терапевтом в районную поликлинику рядом со своим домом. Позвонила в общежитие, где он жил. Сказала, хочет отметить возвращение в Москву с ним, своим другом. Его жизнь в столице протекала сложно. Учеба давалась очень непросто. Чтобы более или менее нормально существовать, приходилось подрабатывать. Свободного времени оставалось немного, и он использовал его в основном для развлечений с многочисленными женщинами. И не потому, что искал приключений. Он хотел найти женщину с более или менее родственной душой - хотя бы немного близкую той, первой. Однако более желанную и отвечающую возросшим запросам тела. Аппетит, как говорил Кола Брюньон, герой одного из произведений Ромена Роллана, приходит во время еды. А у него проблем с нахождением самых аппетитных блюд не наблюдалось. "Мухи" сами слетались на "мед", чему способствовала молва - и не только в студенческой среде. Если и возникали трудности, то в пресловутом квартирном вопросе. Далеко не все его женщины имели собственное жилье. К тому же он постоянно сталкивался с нехваткой денег. Ни при каких обстоятельствах не хотел быть и слыть альфонсом. Более того, считал нужным хотя бы немного баловать своих женщин не только одним мужским вниманием. Так что приходилось браться за любую предлагаемую работу. Он уставал от всего сразу - и от учебы, и от работы, и от женщин...
Когда она пригласила его к себе, он шел к ней с двойным чувством. С одной стороны, помнил, чем ей обязан, а главное - сам желал той близости, которой ему не хватало, пусть даже в ущерб своему телу. С другой, опасался слишком сильной привязанности и неловкости, которая неизбежно возникнет, если они сойдутся снова. Он слишком сильно уважал себя, чтобы притворяться. И тем более не желал лгать ей. С другими женщинами он встречался исходя из простого принципа: никто никому ничем не обязан. Сегодня вместе, а завтра врозь. Без обид и сожалений. Они принимали друг друга такими, какие есть, не вдаваясь в причины того, почему сходились и расходились. Одна из любовниц так и заявила перед тем, как они разбежались в разные стороны: "Рыба ищет, где глубже, а человек - где лучше..."
Они с тех пор, как расстались, не виделись около года. Она, как ни старалась, выглядела даже хуже, чем раньше: переволновалась. Вечер удался. Никаких интимных разговоров не вели, обходя их стороной. Хотя каждый понимал, что за этим стоит. Она и пригласила его к себе довольно поздно, чтобы он остался. Он догадывался. Принес ей в подарок мягкую игрушку - медвежонка. Она обрадовалась и прижала зверушку к себе, словно ребенка. И едва сумела сдержать слезы. Впрочем, он этого не заметил. Он и сам еще не до конца понимал, зачем здесь объявился. Ему меньше всего хотелось признаваться себе в слабости - в том, что нуждается в близком человеке. Что он уже начал уставать от постоянной смены новых женщин, отличающихся друг от друга разве что поведением в постели. И то далеко не всегда. Любые попытки настоящего сближения пресекались обеими сторонами - без договоренности. Общая постель чаще всего оказывалась обманкой. Хотя именно ради этого они в основном и знакомились. Такие связи быстро иссякали - все же он был разборчив в женщинах, сближаясь с ними не только в физиологическом плане...
Уже стало слишком поздно, чтобы уходить. Да и вовсе не хотелось. Он уже и не помнил, когда так хорошо разговаривал - ни о чем особенном, но близком обоим. Тем более что за всей этой внешней шелухой слов металась тень их прошлых интимных отношений. Она втягивала его в омут давнишней связи. А он, усмехаясь про себя, уже желал ее возобновить. Как надолго, не представлял. Пока не надоест, не станет в тягость - подобная мысль витала в подсознании. Но он так не думал, не хотел думать...
Он остался. И они вместе провели ночь. Утром она предложила ему переехать к ней.
- Если хочешь, можешь пожить у меня. Всяко лучше, чем в общежитии...
- Я бы не хотел стеснять тебя...
- Можешь приходить и уходить, когда пожелаешь. Я и раньше не покушалась на твою свободу.
- В этом тогда не было никакой необходимости...
- А сейчас, понимаю, она есть. И потому ты волен вести себя со мной, как угодно. Я ни в коем случае не стану навязываться тебе.
- Мне это горько говорить, но между нами может быть только дружба...
- Я знаю, ты не любишь меня. И никогда не любил.
- Я вообще никого не любил и не люблю. Но это не значит, что я могу эксплуатировать чувства другого человека. И потому вынужден отказаться от твоего предложения. Прости.
- Извини и ты меня. Я поставила тебя в неловкое положение. Просто мне показалось этой ночью...
- Я не притворялся... Я вообще не привык притворяться.
- Все, забыли. Я тебе ничего не предлагала.
- Давай так. Я обдумаю твое предложение. В принципе оно меня устраивает. Хотя я плохо представляю себе, как сложатся наши дальнейшие отношения.
- Обещаю, сегодняшняя ночь не повторится. Будешь спать отдельно. Если именно это больше всего волнует тебя.
- Не общая постель - препятствие тому, чтобы я стал жить у тебя.
- Тогда что?
- Твое отношение ко мне. Все-таки вынудила меня сказать эти слова.
- Думаешь, я люблю тебя?
- Не за что меня любить. Но...
- Хорошо. Я не собиралась, но скажу... Я хочу от тебя ребенка. Жалею, что противилась раньше.
- А обо мне ты подумала?
- Я никогда не выйду замуж...
- Что за чушь? Тебе совсем немного лет. И ты найдешь того, кто понравится тебе и кому понравишься ты. И я стану вашим общим другом.
- Другими словами, ты отказываешься сделать мне ребенка без всяких со своей стороны обязательств?
- Ты обязана была предупредить меня раньше - до того, как мы провели ночь вместе.
- Прости, я не подумала об этом. Но клянусь, ты не мог зачать ребенка. Я не обманывала тебя.
- Почем мне это знать.
- Уходи! И никогда больше не приходи сюда. Забудь меня, а я забуду тебя. Мы ошиблись друг в друге...
Он и верил, и не верил ей. Она отвернулась, чтобы скрыть слезы. А он подумал о том, что больше всего боится женской истерики. И проклинал себя за проявленную слабость, немужское поведение. Он не имел права приходить, позволить себе подобное послабление. Он обнял ее. Жалость захлестнула его: чувствовал себя виноватым. Даже если обманула, даже если родит. Он не сомневался - женщина никогда не навяжет ему ребенка, если только он сам того не захочет. И знал наверняка - не пожелает. Ни ребенка, ни ее. Этот разговор станет теперь точно вечным препятствием для их отношений... А раз так, подумал он, я могу временно пожить здесь. Ведь условия мне подходят...
И совершенно неожиданно согласился переехать. Разговор на тему ребенка и общей постели они никогда больше не поднимали.
Она радовалась одному тому, что видит его. Он продолжал вести прежний образ жизни. Когда оставался у других женщин, звонил и предупреждал, что сегодня домой не вернется. Почти все заработанные им деньги отдавал ей.
Она не забеременела от него в ту ночь. И не знала, радоваться этому или нет. Значит, не судьба...
Летом он уехал со своим студенческим отрядом в Сибирь, чтобы заработать побольше денег. Вернувшись, узнал, что у нее будет ребенок. От кого, она не сказала, да он и не хотел знать. Рождение ребенка разлучило их, но он навещал и поддерживал с нею прежние, уже ставшие привычными дружеские отношения, к которым успела привыкнуть и она. Мысли и забота о малыше частично вытеснили из ее сознания прежнюю любовь...
После окончания института он остался работать в Москве, купил кооперативную однокомнатную квартиру, до тридцати пяти лет продолжал время от времени встречаться с разными женщинами, после чего женился без любви на тридцатилетней, с которой они родили двух девочек. Несколько раз они разбегались и сходились снова. Их брак можно было бы назвать свободным, но жена не могла простить мужу лишь одну женщину. Ту, к которой он уходил из семьи и даже не скрывал, кем она приходилась ему раньше. В сорок восемь с небольшим лет эта женщина серьезно заболела, и он стал навещать ее. Оказывал посильную помощь, в том числе деньгами. Она нуждалась в дорогих лекарствах. Ее сын учился в институте, на него она рассчитывать не могла. Жена нашего героя была крайне недовольна мужем. Несколько лет, желая сохранить семью ради детей, она терпела, как говорила, выходки мужа. Но, в конце концов, заявила, что всему есть предел. Она уже давно подозревала мужа в том, что он приходит не только к своей бывшей любовнице, но и их общему сыну. И поэтому помогает им. Так что пусть выбирает, в какой семье жить. Если в той, она его не держит - скатертью дорога. И тогда развод со всеми вытекающими последствиями. Он хорошо знал характер супруги - она не шутила. И решил, ему ничего не остается, как сохранить семью. Он не мог бросить детей. Поэтому резко сократил визиты к своей первой женщине, а затем и вообще стал ограничиваться редкими звонками. Когда трубку брал ее сын, то отказывался звать мать. Да и она убеждала его не ссориться ради нее с женой: он должен сохранить брак. В конечном счете он прекратил и звонки.
Он узнал о смерти своей первой женщины уже после ее похорон: его не позвали. Он посчитал, что предал ее, испытывая чувство вины до самой смерти. Брак, который и без того висел на волоске, стала невыносим. И они развелись. Жена довольно легко накрутила детей против отца. Они практически игнорировали его. Он еще раньше понял, можно жить без любви, но нельзя - без привязанности. Дети отца не признавали, хотя и пользовались им. Так, в частности, пока они не стали взрослыми, он дарил им подарки и возил на своей машине за город. В семьдесят четыре года в полном одиночестве он умер. Дети пришли провожать его в последний путь только потому, что наследовали его имущество.