Аннотация: Фрагменты из романа "Монолог (Диалоги)"
Родители
Фрагменты из романа "Монолог (Диалоги)"
Вторая часть
-1-
-Тебя в последнее время не узнать. Только - только оправился от удара, нанесенного Леной, как снова впал в меланхолию. Неприятности в институте?
-Уволился Соколов.
-Ты можешь чем-то помочь ему?
- Я упустил возможность хоть как-то поддержать его в трудную минуту. Я самоустранился - сбылось предсказание партийного деятеля, пытавшего сделать меня стукачом. Я должен был предупредить Соколова про свои беседы с ним, чем подготовил бы хоть немного Владимира Александровича к его увольнению из института.
- Это ничем помочь ему не могло.
-То есть в любом случае ему не удалось бы избежать жерновов, под которые мог угодить и твой сын?
-Если ты не вмешался по этой причине, тебе есть, в чем себя упрекать.
-Я это не утверждаю.
- Соколов - порядочный человек, никогда бы не подставил тебя по удар, никто не узнал бы о вашем разговоре.
-Я в нем не сомневался. Мне не хотелось его расстраивать. Когда я пришел к нему - уже после проработки партсекретаря, - увидел всего несколько студентов, остальные воздержались - от греха подальше. Соколов очень расстроился, выглядел удрученным, провел вечер без прежнего блеска, на том его вечера окончились. Мне жалко было его добивать.
-Что изменилось теперь?
-Возможно, если б он получил полное представление о той кухне, которая предшествовала его увольнению, меньше бы сожалел о своем решении уйти из института. С другой стороны, стоит ли беспокоить его в такое трудное для него время?
-Советовался с другом? Что говорит он?
-Мы оба не знаем, как вести себя в такой ситуации. Как много лет не знали, откуда берутся дети, так сейчас - откуда берется зло, и как, желая сделать добро, не усугубить это зло.
-Партсекретарь - всего лишь маленький винтик машины зла. Разговор Соколова с ним ничего ему дать не мог. Никакие твои предупреждения роли сыграть не могли.
-В плане пребывания его в институте - разумеется. Но чисто по-человечески я должен ему все рассказать? Хотя бы сейчас?
-Позвони ему и спроси. Может быть, он интеллигентно пошлет тебя к черту, но, скорее всего, ему придется по душе, что есть люди, сохранившие к нему доброе отношение, и он пожелает знать детали. В конечном счете, имеет смысл то, будешь ли ему полезен, а не то, избавишься ли ты сам от угрызений совести.
-Неплохо соображаешь, отец.
-Сегодня такая реплика может сойти за похвалу. Я не забыл, как в значительно более молодом возрасте ты в конце нашего разговора сказал: "Ты у меня отличный папа!" Это произошло целую вечность назад. Но и то, что я услышал от тебя сегодня, звучит для моих ушей неплохо. Иди, знай, что скажешь завтра.
-Маленькому ребенку легче говорить с родителями - они для него большие авторитеты, чем для повзрослевших детей. Когда мы подрастаем, нам начинает казаться, что советы отцов нам уже не нужны. Мне двадцать лет - это очень много. Столько всего произошло в моей жизни, что невольно задумываешься о том, как ты ее прожил. Вопросов значительно больше, чем ответов...
-Ты пытаешься переварить их сам, не прибегая ни к чьей помощи.
-Никто помочь мне уже не может. Я своими собственными руками погубил свою жизнь.
-Настолько сильно любил Лену, что до сих пор никак не можешь прийти в себя?
-Да. Я виноват перед ней и понес заслуженное наказание.
-Ты все еще любишь ее?
-К своему несчастью.
-А ту женщину?
-К ужасу, и ее. Так не бывает? Завидую тебе - ты всегда любил одну женщину, маму, а она - тебя. Это огромное счастье - нормальная любовь, без эксцессов.
-Что значит, по-твоему, нормальная любовь?
- Взаимная, глубокая, спокойная, основанная на понимании друг друга.
-И такая любовь не исключает потрясений - выхода за пределы обычного состояния, того, что ты назвал эксцессами.
-Эксцессы эксцессам рознь. Я остался совершенно один, так как хотел всего немедленно и сразу. Подать сюда Тяпкина, Ляпкина - и все! Лену это не устраивало, что привело нас в итоге к концу. А Вера меня только жалела - ребенок хотел игрушку, она ему ее тотчас давала. Стоило ребенку начать слишком неумеренно шалить и причинять ей лишнее беспокойство, она отказала ему в тех игрушках, в которые нравилось играть самой.
-Наверное, ты слишком рано пристрастился к этим играм? Потому так и получилось.
-Рано - поздно! Я меньше всего раздумывал над этим. Меня нес поток, мне было в кайф находиться внутри него... Ты не понимаешь. Я испытывал потребность в Вере не только ночью. Она давала мне покой, силу, уверенность в себе.
-А Лена?
-Она была у меня всегда, каждодневно. Как зима, лето, весна, осень. Утро, вечер, день, ночь, дождь, снег, жара, холод. Ничего неожиданного. Но оттого еще более необходима, насущна. И все же мне не хватало того, без чего себя не мыслишь - полноты ощущений... Сейчас я понял, как трудно остаться без необходимого, привычного - того, что есть всегда.
-Лена к тебе тоже привыкла, однако...
-Я оскорбил ее любовь изменой. Не смогла меня простить, хотя сделала последнюю попытку. Но я изменил самому себе, оказался слишком благоразумным, не пожелал так рано обзаводиться ребенком.
-Ты поступил исключительно разумно. Ребенок мог поломать твою жизнь.
- Мои слова. Теперь я за них сполна наказан. Она вышла замуж за Витю и родит от него.
-Что тут можно сказать? Ее обида оказалась выше чувства. Гордость, оскорбленное достоинство - сильнее любви. Эксцентричность восторжествовала над разумом. Принесение себя в жертву - надругательство над вами обоими. Она еще крепко пожалеет...
-Уже, но мне от этого не легче.
-Ты еще не все выстрадал, сын. Будет болеть долго, но боль пройдет. Обязательно. Ты все время один. Никого не желаешь видеть, презираешь радости и глупости жизни. Так не годится. Нельзя поддаваться тоске и унынию. Жизнь прекрасна!
-Я постараюсь вылезти из депрессии. Спасибо тебе за понимание. Ничего, до свадьбы заживет...
-2-
-Почти месяц не появлялся. Как прикажешь это понимать?
-Я часто звонил. И не месяц, а три недели. Ма, прости меня, виноват, исправлюсь.
-Конечно, ты взрослый, мы с отцом не вправе вмешиваться в твою личную жизнь, тем более что много раньше снисходительно смотрели на твои многочисленные романы...
-Не фантазируй, всех моих женщин можно пересчитать на одной руке.
-Однажды я спросила, куда ты направляешься. Помнишь, что ответил?
-Нет.
-Что утром вернешься, только разик - другой хвостиком махнешь. Шалопай был, шалопаем остался. Не пойму, в кого ты такой.
-Генетика - продажная девка империализма. Она тому виной.
-Трепач. С годами становишься им еще больше. Твоя последняя женщина лучше тебя не сделала.
-Ма, она не последняя моя женщина.
-Что я слышу, Петя?!
-Ма - она единственная и неповторимая моя женщина. Ты даже не представляешь себе, как мощно ее люблю. Есть только три человека, кто мне дороже всех на свете - ты, отец и она.
-Так я тебе и поверила. Для нас с отцом времени нет, весь - там, у нее. Такую девушку упустил, столько времени дружил с ней, любили друг друга. Имел бы сейчас близнецов, хорошую семью, не носился за юбками...
-Что делать, если у образцовых родителей оказался такой непутевый сын. Но я всегда ценил вашу исключительную тактичность и понимание, вы помогли мне выстоять и не терять присутствие духа. И Бог простил меня за все мои грехи, наградил любовью и позволил Наташе полюбить такого балбеса, как я.
-Разве ты не любил Лену?
-Как я понял это только несколько месяцев тому назад, не любил. Дружил, был влюблен, желал, мучился, но не любил. По-настоящему, взросло я люблю только Наташу.
-Надолго ли хватит у тебя этой любви. Как она, эта Наташа, ловко окрутила тебя - даже дома не показываешься. Хотела бы я на нее поглядеть хотя бы одним глазом.
-Увидите обоими глазами. Мы хотим нанести вам дружеский и родственный визит. Только не падай в обморок, я женюсь на Наташе.
-Значит, уже жена.
-Да, если только она даст окончательное согласие на брак с твоим бестолковым сыном.
-Она еще думает...
-У тебя это как-то смешно прозвучало - как у еврейских мам.
-У еврейского сына русская мать станет еврейкой, когда услышит такую "приятную" новость.
-Разве не замечательно, твой оболтус, наконец, женится, остепенится, станет серьезным семьянином, прекратит искать приключения на стороне...
-Трудно поверить... Знаю я, как вы теперь женитесь. Уже почти женился, влюблен до сумасшествия... Подожди, не торопись, поостынь хотя бы. Столько раз обжигался о свою любовь. Если она сама раздумывает и согласна жить с тобой дальше, живите, делайте, что хотите. Дайте себе время хорошо подумать.
-Ма, мы же только подадим документы. Что ты расстраиваешься, право, они там - в загсе - дают столько времени на размышление, что дети успевают родиться.
-У вас будет ребенок?!
-Что ты так всполошилась? Сразу и ребенок. Нельзя пример привести.
-Доведешь своими примерами до инфаркта... Рано тебе иметь детей. Сам еще большой ребенок. На что жить будете с детьми, даже с одним? На твою зарплату м.н.с.? Когда еще диссертацию защитишь? Или твоя Наташа - миллионерша?
-Ма, проживем мы не хуже других.
-Ты проживешь. Целый день можешь не есть, питаться всухомятку.
-Наташа прекрасно готовит. Конечно, не так, как ты, тебя никто не переплюнет...
-Льстец, подлиза. Хочешь мать задобрить.
-Очень хочу, ма. От тебя многое зависит - вся моя будущая жизнь. Мне скоро двадцать шесть. Я взрослый мальчик, мне уже пора обзаводиться не только женой, но и детьми.
- Не скрывай, она беременна от тебя? Тогда понятно, как человек чести ты не можешь не жениться. Так бы прямо и сказал, горе мое.
-Слово нельзя сказать. Наташа не ждет, но я хочу от любимой женщины иметь любимого ребенка. Он лишь укрепит наш брак.
-Очень часто дети укрепляют брак в другом значении этого слова.
- Я тебя не узнаю, мать. Вы с отцом родили меня, будучи Ротшильдами?
-Твой отец, Петя, в этом отношении - не образец для подражания. Типичный советский интеллигент, что с него возьмешь?
-Однако ты любила его.
-Я его и сейчас люблю, мой великовозрастный мальчик. Что ты предпринимаешь, чтобы закончить свою старую работу? Ждешь, когда она устареет и ее нельзя будет защитить?
-Могу порадовать вас с отцом, как часть общей темы ее включили в план лаборатории. Шеф обещал мне поддержку, будет моим руководителем и не станет загружать другой работой. Так что у меня есть шанс через пару лет защититься. Я уже штудирую Ильича "Материализм или эмпириокритицизм" и вспоминаю немецкий язык.
-Хоть что-то доброе можно о тебе сказать, если, как обычно, не врешь.
-Ма, ты меня обижаешь.
-Слишком много свободы мы давали тебе с отцом, излишне либеральничали, выполняя "Декларацию прав защиты ребенка" - вот ты и вырос, черт знает каким болваном. С твоими способностями...
-Не лей мне кровь на раны, ма..
-Ты когда станешь серьезным, Петя?
-Изучу товарища Ленина, так сразу. И когда женюсь. Ты плохо знаешь Наташу. Это настоящая железная леди, хотя необыкновенно красива.
-Все твои любовницы были красивыми. Что тебе это дало?
- Эстетическое ощущение прекрасного.
-При безобразном поведении.
-Ты стала ворчуньей, но я все равно тебя люблю.
-Наташу ты любишь, а не меня.
-Казни меня, раз я так безнадежно влюблен.
- Поднимись с колен! Шут гороховый! С тобой серьезно не поговоришь.
-Я серьезен, ма, как никогда. Наташа для меня - дар божий, подарок судьбы. Если она откажется выйти за меня, я свихнусь, попаду в психушку.
-Не знаю, какой дар у твоей Наташи, у тебя талант обращать всех в свою веру. Может быть, тебе на самом деле пора жениться, и тогда возьмешься за ум. Остепенишься - в буквальном и переносном смысле. Только куда там - ты влюблен, весь дымишься... Кто она, твоя божественная любовь?
-Обыкновенная необыкновенная женщина, моя ровесница, образование высшее, русская, переводчица, проживает в двухкомнатной квартире, правда, без телефона.
-Разумеется, писаная красавца, умна, нежна, никого до тебя не любила.
-Красавица, хотя никто ее еще не писал. Умна, нежна... Была любима и любила сама.
-Чета тебе. Приходите, посмотрим, на ком ты собираешься жениться.
-Ради бога, не говорите о браке. Я лишь хочу вас познакомить.
-За кого ты свою мать принимаешь? Когда хотите прийти?
-Если не возражаешь, в эту субботу... Втроем.
-Я не ослышалась?
--Нет, ма. У нее шестилетняя дочь от первого брака. Муж погиб до рождения Тани.
-Главный сюрприз ты приберег под конец. Только его всем нам и не хватало. Ты настоящий иезуит, сын.
-Извини, ма. Я знал, это тебя расстроит.
-Напротив, я невероятно обрадована. Мой сын еще не успел жениться, а у нас с отцом внучка вот-вот пойдет в школу. А я никак не могу взять в толк, почему она, твоя большая, необыкновенная любовь, тянет и не ведет тебя немедленно к алтарю, выжидает.
-Ты несправедлива, мать!
-Уже и не мама, не ма, а мать. Дожила.
-Извини, мама. Но даже тебе я не позволю оскорблять мою жену. Вы поладите, если ты перестанешь настраивать себя против нее... Я понимаю, обухом по голове - такое известие. Но ты сама полюбишь Таню - она прекрасно воспитана, вежливая, нежная...
-Все они у тебя нежные. С годами не стал умнее. Каждый раз, стоит тебе влюбиться, теряешь голову и совершаешь глупости одна другой больше. Казалось бы, собственный горький опыт должен был чему-то тебя научить, так ведь нет, сейчас взваливаешь на свою шею такое ярмо...
-Хватит, мое терпение кончилось! Если любишь меня, полюбишь и их. Прости, я погорячился.
-Что ты за человек, Петя?! У тебя слезы на глазах... Все, все, ты разжалобил меня, я сдаюсь...
-Если б отец имел дочь, ты пошла бы за него?
-Не забудь, я женщина.
-А я мужчина. По-твоему, мужчине не дано так же сильно любить? Мужчина должен держать в узде свои чувства и поступать исключительно по расчету? В этом мире так мало места отведено для любви, что бежать от нее, поступая разумно, - не любить себя, поступаться собой, жить, как живет толпа.
-Глупый! Женщина, любившая однажды, никогда никого не полюбит так же сильно, как в первый раз. И ребенок, рожденный в любви, всегда будет напоминать ей о первом муже. Твой разум так затуманен, что ты не понимаешь элементарные вещи. Быть может, Наташа не мчится стремглав с тобой в загс именно по этой причине.
-В любом случае ты отвергаешь ее. То она стремится меня окрутить, то не любит меня и потому не мчится со мной в загс.
-Подождите, не спешите. Она благоразумнее тебя, если не настаивает на немедленном браке. Что меняет запись в паспорте?
-По существу ничего. Я сам хочу обрести покой, знать, у меня есть любимая жена и дочь, которая прекрасно относится ко мне. Я желаю, чтобы все мы стали друзьями и полюбили друг друга. Это несбыточная мечта?
-Как сразу ты всего хочешь? Удивительное нетерпение. Ты же не сомневался в том, что я встречу твою новость в штыки?
-Тогда как встретила всего лишь прикладом.
-Сам чувствуешь, кто из нас прав.
- Я прав, ма. Тот редкий случай, когда я не ошибся.
-Знает ли твоя Наташа, за кого идет замуж? Разве ты создан для семейной жизни, да еще с ребенком? Намучается она с тобой. Может быть, хотя бы теперь прекратишь встречаться с Соколовым? Прекрасно знаешь, у нас не приветствуют общение с людьми, находящимися в отказе и к тому же постоянно настаивающими на своем выезде. КГБ злопамятен, скорее всего, ты взят на заметку, что может сказаться на твоей будущей карьере.
-Делать им нечего, как следить за всеми, кто бывает у Соколова. Я не могу плевать на человека, с которым нас связывают добрые отношения. Перестану себя уважать.
-Отец знает, на ком ты надумал жениться?
- На этот раз я решил начать с тебя. Главное, чтобы невестку приняла свекровь. Свекор как-нибудь перебьется. Шучу.
-Тактик! Чего хорошего она от тебя ждет?
- Она ужасная трусиха, ма. Всего боится. Даже меня.
-Тебя-то больше всего и должна бояться. Ей с тобой жить. Что мы? Перебьемся, правильно ты "пошутил".
-Конечно, райской жизни у Наташи со мной не будет. Чего ждать от советской интеллигенции?
-Особенно, если ее не интересует материальная сторона жизни. Вместо того, чтобы заниматься наукой, тратил время на любовные интрижки и писал никому ненужные рассказы. Твоей пассии это известно?
-Ма, я не нуждаюсь в такой рекламе.
-Тогда я посвящу ее в некоторые детали твоей никчемной жизни. Пусть знает, на что идет.
-С тебя станется. Впрочем, ничего особенного ты поведать ей не можешь.
-Не думаю, что она обрадуется, когда узнает, каким измотанным ты возвращался от своих женщин, если вообще возвращался, - особенно от последней своей любовницы.
-Даже шутить так не смей.
-Ты сказал, что расположил к себе девочку. Как это удалось?
- Получилось само собой. Ничего специального я не предпринимал.
-Ты мастер на такие дела. Все выходит само собой. А в итоге - ничего путного.
-Я понимаю, ты расстроена. Но зачем же постоянно тычешь меня мордой об стол?!
-Потому что люблю тебя. У меня нет другого сына. И когда я вижу, что ты делаешь с собой, не могу выступать в роли стороннего наблюдателя.
-Извини, я все сказал. Нам приходить в субботу?
-Лучше не будет, если не придете. Приходите.
-Такой ответ меня не устраивает. Если не можешь изменить свое настроение, тебе не стоит нас принимать.
-Дожила, я принимаю собственного сына. И он еще кочевряжится. Глаза б мои на тебя не смотрели!... Нечего теперь меня обнимать, психолог. Дождался моих слез. Обнимайся со своей женой и дочерью...Лицемер! Последний раз ты целовал меня в пионерском лагере, когда я приезжала тебя навестить. И то оглядывался по сторонам, стыдился матери. Это было двенадцать лет назад. Любящий, нежный у меня сынок.
-Ты окончательно втоптала меня в грязь. Поделом мне. Видимо, я слишком многого захотел, когда впервые в жизни почувствовал себя таким счастливым.
- Я тебя не упрекаю, Петя. Мне просто обидно...
-Ты любишь меня и ревнуешь к другой женщине. Это нормально. Как нормально и то, что я не меньше люблю тебя, и потому до последней минуты откладывал этот тяжелый разговор, понимая, какое впечатление он произведет. Несколько недель у меня поджилки тряслись от страха, как ты все примешь. Не зря тряслись... Если б я меньше любил тебя, разве стал бы объясняться и просить твоего благословения? Я всю жизнь гордился вами, своими родителями, нашим взаимопониманием и дружбой, и хочу это сохранить и умножить. Мне самому за себя стыдно, что с детства не проявлял к вам должного внимания, стеснялся поступать не по-мужски, боялся выглядеть маменькиным сынком. Но и став взрослым, по инерции продолжал вести себя так же. Но я всегда, клянусь жизнью, любил и люблю вас. И потому огорчать тебя и отца мне так тяжело. Но, ма, у меня просто нет другого выхода... Разве ты будешь счастлива, если несчастным стану я, твой сын?
-Я уже насмотрелась на то, как стойко ты переносил Ленино замужество. До сих пор не пойму, как она могла переметнуться к твоему другу.
-По моей вине, ма. Я ее очень сильно обидел.
-Другая женщина? Думал, я не догадывалась о ее существовании, когда вы с отцом морочили мне голову? По этой причине ты не порвал с друзьями.
-Поначалу мне такая дружба давалась с огромным трудом, но позже, когда у них родились мальчишки, Танины ровесники, боль начала отходить. Может быть, я ее, Лену, не любил. Может, она... Трудно сказать. Только от нашей любви остались одни рожки да ножки. А друзей сохранил.
-А в этой - своей последней - любви ты не знаешь сомнений?
-Я уже большой мальчик, ма... Я научен собственным горьким опытом. Знаешь, где я познакомился с Наташей? В Филармонии. Я ее два сезона высматривал и не знал, как к ней подступиться, пока не решился одним разом объясниться в любви - прямо в антракте.
-Она не вызвала милицию?
-Я ее настолько ошарашил, что она забыла про нее. И даже не сочла меня психом.
-А могла бы. В кого ты у нас такой - импульсивный, подверженный рефлексии?
-А бис его знает? Сам удивляюсь тому, как она меня такого полюбила.
-Какого такого?! Ты умен, хорош собой, честен, порядочен. Выйти замуж за такого парня должна считать за честь любая, самая обаятельная и красивая женщина.
-Я - твой сын. И этим все сказано.
-А что? Нам нечего стыдиться друг за друга. И не перед кем. И перед твоей Наташей. Так ей и передай. Таня любит сладкое?
-Она все ест, ма.
-Ест все, а что любит? Не знаешь?
-Сладкое, соленое, горькое. Конфеты, пирожные, купаты, селедку... Да, еще мороженое...
-Изверги, чем вы потчуете ребенка?! Креста на вас нет!
-Точно, нет. На мне. У Наташи видел маленький крестик.
-Что ты видел? Что ты знаешь? Жаль, нет таких законов, которые бы запрещали вступать в брак таким олухам, как ты.
-3-
-Не припомню, отец, чтобы вы с матерью проявляли раньше такой жгучий интерес к нашим семейным делам. Не вижу смысла посвящать тебя в их детали.
-Петя, мы никогда не совали носы в ваши дела. Если б не тревожные сигналы, мы бы и сейчас не посмели.
-Нет ничего, что требует постороннего вмешательства. Жаль, если Наташа утратила контроль над собой и ищет вашего сочувствия. Странно, что обратилась именно к вам.
-Ты ошибаешься. Когда мать пришла к вам и не застала тебя дома, Наташа разговаривала с ней исключительно корректно, разговор носил общий характер, о раздоре между вами речь не шла.
-Тогда откуда возникли сигналы?
-Игорь сказал, вы не спите вместе.
-Так и заявил?
-Разумеется, другими словами. Он уже слишком большой, все понимает. И помнит.
-Что такое он может помнить?
- Когда я заявил ему, что ничего странного в том, что вы спите раздельно, нет, он сослался на старую, двухгодичной давности, историю. Как однажды вечером пришел в вашу комнату и увидел вас, спящих порознь. Ребенок обрадовался, так как вы запретили ему забираться к вам постель. А тут он беспрепятственно лег к Наташе, за что получил нагоняй с твоей стороны.
-Припоминаю, я в очередной раз запретил ему приходить к нам ночью. Парень уже был не маленький. Когда он пришел, мы спали. А утром я увидел его в постели матери. Ей хоть бы что, не понимает, мальчишке нельзя спать с ней, да еще обнявшись...
-Он же был совсем ребенок!
-Ты слышал про Эдипов комплекс?
-Твоему сыну даже не исполнилось тогда шесть лет. Бессознательное влечение к матери и ревность к отцу как к сопернику, если я правильно помню с твоих слов (мы как-то еще раньше обсуждали склонность Игоря ложиться к вам в постель), характерна для мальчиков с трех до пяти лет. Это, по твоему любимому Фрейду, теории которого далеко не бесспорны.
-Так или иначе, поощрять парня не следовало. Знай, во что это может превратиться впоследствии... Наташа вместо того, чтобы встать на мою сторону или хотя бы промолчать, стала защищать Игоря - при нем, что особенно недопустимо. Заявила, у нее мало времени для общения с детьми, и нет ничего страшного, если ребенок видится с нею хотя бы таким образом. Тем более что в то время мы по мелочи поссорились, и у нас не было причин закрывать дверь на засов. Это и поведал вам Игорь?
-Своими словами. Интересовался у меня, кто прав - ты или он.
-Хорошо уже то, что мальчишка сомневается в правильности своего поведения.
-Дети, Петя, наблюдательны, любой конфликт между родителями не ускользает от их внимания. А если семейные ссоры затягиваются на месяцы, то...
-Я знаю, отец, что такое хорошо и что такое плохо.
-Что вы делаете? За вами внимательно следят четыре детских глаза. А Таня уже вступила в такой возраст, когда особенно остро переживается разлад между родителями.
-Это прописные истины. Итак, сигнала, поступившего от моего сына, у которого я сто лет назад попытался, вопреки сопротивлению матери, вытащить соску изо рта, оказалось достаточно для тревоги...
-Дальнейшие попытки Игоря, с его слов, проникнуть к вам ночью, натыкались на запертую дверь.
-Я убедил Наташу в такой необходимости. Когда это было? Что же тебя волнует, не понимаю? То, что он вспомнил древнюю историю?
-То, что он спроецировал ее на сегодняшние ваши отношения, когда вы снова спите в разных постелях. И что много хуже - разговариваете друг с другом сквозь зубы. Ваши отношения не изменились?
-Сами разберемся.
-Хорошо, Петя. Ты уже не тот, кто считал возможным советоваться со мной.
-Те советы, что я получал от тебя в детстве, затрагивали одного меня.
-Случалось, мы находили общий язык. Но это было давно. Ты охладел к нам, мы редко видим тебя, даже звонишь раз в неделю, не чаще.
-Просто я вырос, папа, на большинство детских вопросов получил ответы, у меня отпала необходимость в разгадывании определенных тайн. Вы с мамой уделяли мне много времени и внимания, но не лишали себя собственной жизни. Я не был ее сторонним наблюдателем, теперь могу сказать, некоторые вещи не радовали. Сколько вы ни скрывали свои ссоры, я их видел...Тем более что достаточно рано стал соображать.
-Мы дали тебе слишком много свободы. Дело прошлое, но вы с Витей ни свет, ни заря, будучи к тому неподготовленными, вступили на путь взрослых мужчин.
-Во время, в самый раз. Лучше набить шишки смолоду.
- У меня складывается впечатление, что ты продолжаешь набивать их по сию пору. Нужно очень сильно обидеть Наташу, чтобы она уходила из дома.
-Тебе и это известно? От кого?
-От того же Игоря. Таня - могила, из нее слова не вытянешь.
-Что за манера узнавать все через детей?
-Мы не заслуживаем твоих упреков. Что я должен подумать, если звоню после девяти вечера, Таня подходит к телефону и сообщает: родителей нет, когда они придут, лучше всего спросить их самих. А когда трубку берет Игорь, прежде чем позвать тебя, докладывает заговорщицким тоном, что мама уже много дней работает вечерами, а папа этим недоволен.
-А ты был бы доволен, если б твоя жена из-за проклятых денег торчала на работе до позднего вечера?
-Торчи ты, мужчина.
-У меня нет возможности работать сверхурочно. А договор на уже сделанную левую работу, за которую я должен был получить приличные деньги, этот блядский коммунистический порядок, оказывается, не разрешает подписывать. Самое смешное, что такое разрешение должна дать председатель профкома, старая сучка, получающая приличную зарплату и премии со всех объектов, ничего, по существу, не делая. Ладно, я, так машинистка, отпечатавшая работу, осталась без денег, получение которых я гарантировал ей. Пытался рассчитаться с ней своими деньгами, не взяла, чуть не поругались...
- Мы с матерью неоднократно предлагали вам помощь, но вы категорически отвергаете ее, даже купить детям одежду, обувь не позволяете.
-Это Наташа. Мама холодно приняла ее в свое время. Женщина с шестилетним ребенком как моя жена ее не сразу устроила. Наташа такие вещи остро чувствует, до сих пор не смогла избавиться от комплекса, привитого мамой после первого прохладного приема у вас дома. Хотя я, как мог, подготовил мать к встрече.
-Ей показалось, Наташа выходит за тебя замуж без любви - из желания устроить свою с дочерью жизнь. Тогда ты вот-вот должен был защитить кандидатскую диссертацию, она всегда гордилась своим единственным сыном... Позднее мать всеми путями пыталась найти доступ к сердцу твоей жены, но из этого ничего не выходило...
-По причине необычайной тонкости флюидов благожелательности и любви, исходящих от нее, либо в виду Наташиной трезвости и холодности.
-Что говорить о ней, если и ты стал у нас редким гостем. Если б я не позвал тебя, сам пришел бы не скоро.
-Не обижайся, папа. Мы очень заняты. Но всегда рады вам. А дети...Игорь - тот души в вас не чает, вы его постоянно балуете, мы не знаем, куда девать игрушки, которые дарите ему. Целая коллекция машинок... Даже Таня - такая осторожная и мнительная - сразу полюбила вас, особенно тебя. Только не надо все время приносить им подарки.
-Постыдись, Петя! Гордо отказались от помощи, так не лишайте нас удовольствия побаловать внуков. Когда сам станешь дедом, поймешь.
-Ну, до этого мне пока далеко. Однако, позволяя Игорю буквально все, вы портите парня. Мальчишка своенравный, упрямый, дерзкий, эгоистичный. Любое проявление добра воспринимает как должное, а сам делиться своим добром не спешит.
-Ты же говорил, что он не прячет игрушки от других детей.
-Их у него благодаря вам так много, что он занялся товарообменом с другими - такими же практичными мальцами. Мне это не нравится.
-Все дети так поступают. Вспомни себя в его годы.
-Я далек от совершенства, но, меняя игрушки, отдавал не только те, что мне надоели. И никогда - баш на баш. Нередко просто отдавал - без всякого обмена.
-Ты слишком требователен к сыну. Так нельзя, ты отдаляешь его от себя. Нет ничего скверного в том, что Игорь не расстается с дорогими ему дарами и легко избавляется от тех игрушек, что кажутся ему хламом.
-Можете пожать друг другу руки - ты и Наташа. Мне практицизм сына поперек горла. Таня значительно добрее Игоря. Дарила и дарит - от души. Он же обменивает - с выгодой.
-Какая выгода? Петя, ты меня удивляешь.
-Пацан получает удовольствие от самого процесса обмена. Каждая удачная операция - выгодная сделка. Недавно наш торгаш принес импортную машинку - выменял ее за старый футбольный мяч. Спрашиваю, зачем ты это сделал. Мяч старый, отвечает, скоро порвется, а машинка новая, и такой нет в продаже. Мяч ему кто-нибудь купит - до лета еще есть время. Ты первый понесешься в магазин, как только он попросит.
-Ты не прав. Он собирает машинки, пополнил коллекцию редкостью. А мячик наш футболист получит, хорошо, что предупредил. У него скоро день рождения. Ты, конечно, за зря отчитал сына?
-Бесполезно. Пытался объяснить ему разницу между даром и сделкой. Смотрит на меня, как на пришельца с других миров. Тому, что Таня подарила девочке свою любимую куклу, мгновенно нашел простое объяснение: в ее годы в куклы не играют, и он в этом возрасте запросто раздаст свои машинки любому шкету.
- Что говорит по этому поводу Наташа?
-С некоторых пор она не делится со мной своим мнением.
-Дети видят разлад между родителями.
-В их присутствии мы стараемся вести себя по-прежнему.
-Надолго вас хватит?
-Должно хватить. Она поймет, никуда нам друг от друга не деться, пойдет на мировую.