После окончания института в конце 1959 года меня насильно отправили работать на суконный комбинат в г. Сурск под Пензой. Мое сопротивление было сломлено - я мог лишиться диплома. Достаточно нескольких месяцев разлуки с моим родным городом Ленинградом, чтобы я навсегда остался без него, так как жил с родителями в общежитии завода - выписавшись из Питера, назад прописаться в него не имел права. Попытки устроиться на работу в Ленинграде без направления не удались, хотя меня хотело принять на работу несколько предприятий, куда я обращался. Комбинат в Сурске на моем прибытии не настаивал, но разрешения на свободное распределение не давал, так как иначе мог остаться без нужного ему специалиста. Я выехал, получив подъемные, но из Ленинграда не выписываться не стал.
На комбинате тогда работало всего лишь три или четыре специалиста с высшим образованием. Одним из них являлась заведующая хим. лабораторией Татьяна Алексеевна Анцифрова, находящаяся в пенсионном возрасте и подарившая мне, двадцатитрехлетнему, свою дружбу, продолжавшуюся по переписке несколько лет - уже после моего возращения в Ленинград. Оно произошло буквально в последние дни декабря 59 года, когда решалась вообще моя судьба - соседи донесли на меня, что я уехал, родителям заявили, если я не вернусь в город до 1 января 1960 года, меня выпишут из него. Если бы не помощь руководства комбината, имеющего связи в Совнархозе, я бы уже никогда не мог бы вернуться в Питер, без которого не мыслил себя настолько, что никуда не уехал, хотя многие мои знакомые покинули страну, а мне самому не раз приходилось сталкиваться с дискриминацией по национальному признаку при своем трудоустройстве и - вплоть до перестройки - запрете на выезд в заграничные командировки, хотя я работал без всякой секретности.
Моя работа на комбинате в Сурске началась со стажировки - два месяца я проходил ее на разных видах оборудования. А в один из дней меня направили в хим. лабораторию. Там и состоялось мое знакомство с Татьяной Алексеевной, память о которой я храню до сих пор. Мы говорили о чем угодно, но не о работе. Она буквально вцепилась в меня, ленинградца, чтобы узнать, какие события культурной жизни происходят в Питере. И рассказала о себе, что в сталинские времена ее мужа выслали из Москвы, его с нею и детьми приютил у себя Сурск, где она и осталась одна уже после смерти мужа. Дети выросли - дочь жила в Тамбове, а сын позже после окончания московского вуза остался в Москве, защитив там кандидатскую диссертацию. Т, А. в свое время окончила химический факультет Лениградского Университета, знала три языка - английский, французский и немецкий, была настоящим интеллектуалом. Я, мальчишка, выглядел перед ней настоящим профаном, хотя не считал себя тогда таковым. И только в знании музыки и живописи я мог соперничать с нею. Наш разговор в тот день продолжался до конца рабочего дня. Она читала наизусть Гумилева, о котором я только то и знал, что он был мужем Ахматовой, а с творчеством его не знаком - оно было запрещено, Прочла "Реквием" Ахматовой, напечатанный в СССР не полностью. А когда я уходил, спросила, какой иностранный язык я изучал, и, несмотря на мои заверения, что я не смогу прочесть и перевести "Фауста" Гете в подлиннике, да еще напечатанного готическим шрифтом, решила, что я скромничаю. Достала с полки книгу и словарь, чтобы я непременно прочел и понял, какая это великая книга - даже перевод Пастернака, знакомый мне, блекнет по сравнению с подлинником. Она настояла, чтобы я взял книгу, а когда через несколько дней вернул, сказав, что не могу ее одолеть, не поверила мне. По ее представлению, культурный человек, каковым она меня посчитала, не может не осилить данную ее книгу.
Мы встречались только на работе - притом очень редко, так как я работал пом. мастера - отказался заменить мастера - рабочего, объяснив, что ни при каких обстоятельствах не останусь в Сурске. Моя работа - фактически рабочего - не позволяла мне часто видеться с Т. А. Домой к себе она меня не приглашала. Я считал это совершенно естественным - кто я и кто она. И вообще все мои мысли были направлены тогда на одно - вернуться в Ленинград. Во время наших редких встреч мы обсуждали книги, которые оба читали, и те, что должны выйти из печати и которые очень трудно купить. (Я познакомился с продавщицами местного книжного магазина, которые обещали подписать меня на Блока и Есенина, и приобрести ряд интересующих меня книг.) В разговоре с Т,А. я обмолвился о том, что недавно прочел книгу американского писателя "Павлов и Фрейд", после чего заинтересовался психоанализом, и мечтаю прочесть книги Фрейда, если они вообще издавались на русском языке. Т.А. сказала, что она располагает несколькими его книгами, купленными ею в тридцатые годы, но большого интереса к ним не испытывает и не советовала мне читать их. Я тогда постеснялся попросить принести мне, тем более что все дни своего пребывания в Сурске из-за страха лишиться Ленинграда находился в весьма плачевном психологическом состоянии. Мне было не до Фрейда, хотя я записался в местную библиотеку и по совету Т.А. взял там и прочел жизнеописания Роллана о Л .Толстом, Микеланджело, Бетховене. Бетховенский девиз: "Радость через страдание" всегда поднимал мой угасший дух. (Бетховен и тогда и по сию пору мой самый любимый композитор.)
Я уже плохо помню, почему между мной и Т,А . завязалась переписка. Скорее всего, из-за подписок на книжные издания Начал ее я сам, так как вообще нуждался в ее поддержке ( так сложилась вообще вся моя жизнь, что я находил больше общего с людьми старшего, нежели я, возраста). Отношения с единственным тогдашним моим другом шли на спад, с женщинами я не находил общего языка и вел себя не лучшим образом, переживая за то, что встречаюсь с ними без любви, мучая себя и их, работа на фабрике меня угнетала, мои короткие рассказы не удовлетворяли меня самого. Работая в ночную смену, я писал Т. А. пространные письма и получал от нее ответы, которые сохранились у меня. Малую часть своих писем полностью или частично я переписал в свой дневник, который вел с 1959 до 1962 года. Нашу переписку я считал очень важной для себя. Эти письма я решил опубликовать. Мне кажется, они могут заинтересовать нынешних читателей как переписка обычных людей, в которой отражено то время. Свое первое письмо, как и большинство других ( их копии) у меня не сохранились.
23.01.60 г.
Добрый день, Миша!
Обращаюсь к Вам просто по имени, во-первых, потому, что Вы сами так подписали свое письмо, а, во-вторых, молодым людям лучше "идет", когда их так называют.
За письмо Ваше и за исчерпывающую информацию о подписных изданиях 1960 г. я Вам очень благодарна, рано я его ( письма) и не ожидала, т.к. с поступлением на работу свободное время у Вас, конечно, резко сократилось. Жаль, я себе не представляю, где находится эта ф-ка "Красное Знамя" и велика ли она, - при случае напишите...
Меня, конечно, интересует и дальнейшая Ваша судьба, т.е. довольны ли Вы работой, обстановкой и людьми? При случае, напишите о себе, насколько хватит времени и желания.
Конечно, я вчера же сходила в Когиз, но там снова переучет, на этот раз с обратной передачей магазина от Вали к Ане. Ну, Аня, конечно, гораздо грамотнее и опытнее Вали, с нею гораздо приятнее иметь дело, чем с Валей, и я очень надеюсь, что мне удастся подписаться для Вас на Блока и Есенина, на Толстого буду подписываться сама. Спасибо, что предупредили заранее, я буду одна из первых в записи. Что касается Шолом Алейхема, я все-таки, при встрече спросила, но получила надлежащий отпор, - не стоило и спрашивать.
Денежная сторона меня пока никак не беспокоит, и если мне удастся внести несколько. руб. аванса под эти издания, то Вы мне на эту сумму пришлете юбилейных марок, и все. ( Да и вообще, если попадется Вам, при случае, в руки юбилейная марка, прошу сунуть ее в конверт, - в долгу я также не останусь.)
Со своей стороны прошу иметь для меня в виду Анну Ахматову. Что касается ее ранних изданий, то их, конечно, еще труднее достать, чем последнее, вернее - безнадежно. Но на всякий случай сообщаю Вам все, что могла о них узнать из БСЭ ( 1-го изд.)...
( Далее следует выписка из БСЭ.)
)А о том, жива она или нет ( что мне, в сущности, и надо) можно узнать в адресном столе, сообщив им данные, которые я Вам написала.
Очень Вам буду благодарна.
Читать совершенно нечего, пропадаю без книг, в библиотеке никак не могу себе подобрать подходящего. С горя снова начала перечитывать " Не хлебом единым" и открываю новые красоты. Олдингтона и "легенду о Ване Клейборне", а также Эренбурга буду иметь в виду.
Очень рада Вашим письмам.
Всего Вам хорошего в работе , а также в личной жизни. Т. Анцифро
31.01
Здравствуйте, Татьяна Алексеевна!
Получил Ваше письмо в самый подходящий момент, когда был сильно раздражен. Однако, один вид конверта преобразил меня, а само письмо целиком изменило настроение и мысли.
Своим недавним раздражением я был обязан тому, что до сих пор не получаю "Литературную газету" и журнал "Фильм" ( Польша), на которые подписался в Сурске и переадресовал в Ленинград. "Комсомольскую газету" обещают скоро, а журнал, как мне заявили, вообще не переадресовывается.
Другими словами, мне дали почувствовать еще раз, сколь отвратительны булавочные уколы, количество которых слишком велико, чтобы не считаться с ними. Не всегда скептицизм и рассудок способны бороться с подобными явлениями. Редко когда приходит на помощь такая поддержка, как Ваше письмо. Если оно в один миг изменило всего меня.
Ваше письмо вызвало у меня самые положительные эмоции, которые возникают вследствие влияния немногочисленных явлений, стимулирующих желание жить. Расположение близких людей нельзя расценить иначе. Интерес, проявляемый Вами ко мне, находит во мне благодарный отклик.
Я очень признателен Вам за то, что Вы, несмотря на свою перегруженность, находите возможность подписаться для меня на Есенина и Блока.
В последнее время у меня значительно обострился интерес к живописи и поэзии. Недавно я с восхищением прочел Д. Ревальда "Историю импрессионизма", которую приобрел в январе. Книга написана большим знатоком и представлена значительны числом цветных и черно -белых репродукций, написана увлекательно и живо, где научность сочетается с историей, лишенной сухости и педантизма...Очерчены не только метод, манера, историческое явление художников, но и их черты характера, личная жизнь, позволяющие глубже понять своеобразие каждого из них. Отображается индивидуальность каждого художника и их связь. Репродукции дают некоторое представление о той симфонии формы и цвета, которые отличали импрессионистов от всех прочих школ и направлений....
Я очень рекомендую Вам эту книгу; к сожалению, в Л-де ее не достать - я купил ее случайно с рук...
На фабрике я подписался на Бальзака ( издание "Огонька"). Я глубоко ценю "короля романистов". Не помню, писал ли Вам, что подписался на Чехова.
Мои расходы астрономичны, но меня это пока мало задевает. Деньги имеют одну цену, ради которой мы их тратим. Для меня она заключается в наслаждении, которое я получаю от искусства и литературы.
Я уже три раза был в Филармонии, приобрел несколько пластинок ( Бетховен, Шопен)...
Фабрика, на которой я работаю, одна из крупнейших в Л-де. Работа сменного мастера далека от творческой, ибо состоит в непрерывной писанине, телефонных звонках и пререканиях с рабочими и начальством. Работа с людьми меня не пугает, я достаточно уверен в себе. Но безобразно мало остается времени для себя... Впрочем, реализм изгоняет всякую романтику, ибо никакая другая "обезьяна" меня не прокормит.
Остановлюсь на некоторых аспектах Вашего письма.
Ваши усилия, имеющие целью способствование моим пожеланиям в смысле подписок, меня очень радуют, тем более что я нахожу в них тем большее расположение с Вашей стороны, чем меньше я его заслуживаю.
Моя неблагодарная память выпустила из поля зрения Ваш интерес к маркам. Я с большим удовлетворением выполняю Ваше желание. К сожалению, я совершеннейший профан в коллекционировании, и мне трудно судить, какие именно марки могут вызывать интерес, кроме юбилейных... Что касается "денежных операций", думаю, Ваше предложение эквивалентного обмена является самым разумным, и мы не будем обременять друг друга денежными переводами, компенсируя настоящее в будущем по силе возможностей.
Я с удовольствием прочел все то, что Вы сообщаете мне об А. Ахматовой. Со своей стороны, я узнал, что она не живет в Л-де. Одна из продавщиц книжного магазина сказала мне, что она проживает в настоящее время в Москве со своим вторым мужем - генералом. К сожалению, мне не удалось уточнить эти сведения по другим каналам.
Мне хотелось бы знать о Вашем самочувствии и работе.
Я всегда буду рад Вашим письмам.
Примите мои искренние пожелания и благодарность. Привет нашим общим знакомым.
Р.S. Сегодня же я купил на Невском несколько марок. Мой выбор ни на чем не основан, это скорее образцы. Хотел бы знать Ваше мнение о них. У Вас есть каталог, и Вы могли бы сообщать мне, какие марки Вас интересуют... Марки, которые я Вам посылаю, ни в коей мере не должны свидетельствовать о Вашей "задолженности". Я бы назвал их небольшим подарком, если б мог считать удовлетворительным свой выбор. Однако мое мнение далеко от подобных выводов. Так что пусть эти марки послужат пробой, которую я передаю Вам "безвозмездно", без "аннексий и контрибуций".
Всего доброго. Миша
17 02.60 г
Добрый день, Миша!
Несколько задержала свой ответ на Ваше письмо от 31 января, за которое очень благодарю, т.к. нахожусь в очень тяжелой полосе жизни и всякое дружеское письмо дорого.
Несколько слов в пояснение. В конце января ( точнее, 26) мне пришлось выехать по рекламации в город Днепропетровск. Ну, такие поездки для меня не новые, и хотя они всегда очень утомительны, о них впоследствии всегда вспоминаешь с удовольствием, т.к. всякие поездки расширяют горизонт и вносят что-то новое. Возвращалась я домой 2 февраля, если не в радужном настроении, то, во всяком случае, с сознанием выполненного долга. Вхожу в дом и мне подают телеграмму, что мой единственный брат тяжело болен - инфаркт миокарда,- на другой же день я выехала в Вологду ( он профессор кафедры растениеводства Вологодского сельскохозяйственного института), и он умер 8 февраля, а с 13 февраля я снова дома, но в таком подавленном настроении, что ни за что не могу взяться. Основной причиной смерти стала страшная перегруженность + неумеренное курение. Это уже второй случай среди профессорского состава ин-та. По их крылатому выражению - после 50 лет защита докторской диссертации абсолютно противопоказана...
Очень рада за Вас, что Вы достаете такие интересные книги, как Ревальда, и наслаждаетесь ими, мне даже завидно. Одно можно сказать, что Вы заслуженно живете в Ленинграде, а ведь сколько людей ценят большой город за квартирные удобства и снабжение! Противно и грустно слушать их.
За марки большое, большое спасибо, случайный выбор оказался очень удачным - лишь одна или две марки из всего набора у меня уже были. Что касается будущего, то, прежде всего, поменьше трат, - судя по Вашим покупкам, расходы у Вас действительно астрономические. Что касается иностранных марок, то я ими не интересуюсь, т.к. " нельзя объять необъятное". Только в СССР вкл. 1957 год выпущено уже 2154 марки. Всего больше меня, конечно, интересуют марки первых лет существования СССР, поскольку моя коллекция начинается лишь с 1943 года. И если Вам попадется на глаза марка старых лет ( что очень мало вероятно), возьмите для меня.
Тотчас же по приезде из Вологды и прочтении Вашего письма заходила в Когиз, встать в очередь на подписку на Блока и Есенина, но зав.магазином говорит, что ничего еще не знает, и никаких предварительных записей не делает. Ну, мне все равно ходить мимо магазина, буду почаще справляться. Но было бы неплохо, если б Вы смогли прислать вырезку из Лит. Газеты соответствующее объявление о начале подписки на интересующие Вас издания ( а также на собр. сочинений Чехова, которым очень интересуюсь я). Помнится, только на основании такого объявления мне удалось своевременно подписаться на Пушкина.
В Вологде купила первый номер "Нового мира", кроме "Новогодней сказки " Дудинцева мне очень понравилось "Из записной книжки" Вересаева - рекомендую прочесть. Кроме того там помещены новые стихи Анны Ахматовой.
От брата привезла Блока в двух томах. В разделе "Из записных книжек" там есть весьма нелестные отзывы о Н. Гумилеве - главе школы акмеистов и немного об Анне Ахматовой и, между прочим, след. реплика: " Малые писатели Лазаревский, Куприн, Бунин".
В 1-м квартале нам предстоит отгрузить в Ленинград большую новую партию полушерстяной ткани "Пальтовая дамская" в самых разнообразных расцветках. Не исключено, что будут вызовы... Но я уже больше не поеду ни по каким вызовам - плохо с сердцем, и, кроме того, насильно мне навязали в техникуме "Технический анализ" - опять месяца на три, правда, почти все в лаборатории и готовиться почти не надо, но чувствую себя очень плохо, а отказаться решительно не могу - некому.
Вот и все мои печальные новости.
Всегда рада Вашим письмам.
Т.А.
P.S. Еще одна к Вам просьба: если соберетесь мне написать, пожалуйста, ничего не пишите о смерти брата, лучше не надо, прошу Вас, как будто бы я Вам ничего не писала.
3.03.60 г.
Добрый день, Миша!
Отвечаю на Ваше письмо от 25 февраля, за которое очень благодарна, главным образом, за его теплый тон.
Ваше сообщение, что на Блока Вы уже подписались, несколько запоздало, т .к. с неделю назад Аня ( зав. Когизом) мне сообщила, что получила Ваше письмо с просьбой подписать Блока, и один из пяти экземпляров она Вам оставила. Я спросила при этом, сообщила ли она Вам, Валя говорит, что нет, но она скоро напишет. Я просила подписку оформить на меня с тем, чтобы самой отсылать Вам книги, они отказались, я не стала настаивать. Сама я подписалась на Тургенева, Блока же я имею. Чехов у них уже весь расписан, теперь постараюсь выполнить Вашу просьбу о подписке на Есенина, ежедневно хожу и спрашиваю, не оформляется ли подписка и ежедневно получаю ( не очень любезный) ответ, что еще нет. Буду ходить до конца, т.е. когда или подпишут или скажут, что подписка закончена, поскольку как Вы пишете, что тираж ограничен, след. здесь вступят в действие родственные и прочие связи. О том, что на Блока Вы уже подписались, я им не говорила, я думаю, это сделать лучше Вам, т.к. они к Вам очень хорошо относятся, а Блок не залежится.
Спасибо Вам за предложение о покупке мне книг или вещей, но все дело в том, что, как бы мне ни была нужна вещь, но если я вижу за нею очередь ( а без очереди ничего хорошего не купишь), то тотчас же бегу в обратную сторону. И ни в каком случае не могу обременить кого-либо подобной просьбой. Вот если когда-нибудь Вам удастся что-либо купить о живописи, но это маловероятно.
Что касается марок, то я и вообще-то никогда особенно ими не интересовалась, а после нашего несчастия невольно произошла переоценка ценностей и коллекционирование марок кажется мне детской игрой, иллюзией - одной из многих иллюзий, которые создают себе люди в надежде спрятаться от трагедий жизни. Так что не беспокойтесь совершенно, если письмо свое отошлете без вложений - письма Ваши меня интересуют куда больше, чем марки.
Если будете располагать возможностью подписаться для меня на Чехова, я от него не откажусь, но не надо никаких хлопот, времени свободного, конечно, у вас нет.
Если что будет нового по подписке на Есенина, сообщу. Но если Вам удастся на него где-нибудь подписаться, я все равно от него не откажусь, так что это неважно для меня.
Всего Вам хорошего
С приветом Т.А.
19.03.60 г.
Добрый день, Миша!
С некоторым запозданием отвечаю на Ваше поздравление ко дню 8-го марта. Сердечно благодарю за память и подарок. Репродукции с картин подобраны очень удачно, почти на всех, за очень немногим исключением, лежит печать самобытности ( не люблю слова "оригинальности"), какого-то исключительного, что даже и не сразу бросается в глаза. Подробное изучение альбома оставлю до свободного времени, т.к. он от меня никуда не уйдет. Но Вас, Миша, серьезно прошу больше ничего не присылать, ни марок, ни альбомов, иначе я приму свои меры. Но, конечно, если пришлете альбом или книгу по счету, и я смогу ее Вам тотчас же оплатить, буду очень благодарна. Плохо надеюсь, что смогу Вам отвечать тем же, т.к. , по словам Ани, и в Пензе еще ничего не знают об издании Есенина, хотя тоже слышали о нем.
Между прочим, я никогда не получала столько поздравлений и подарков к 8-му марта, как в этом году. Отсюда заключаю, что народ стал жить богаче, а в мое время этим никто и не занимался.
Не могу с Вами не поделиться радостью, которую мне доставляют последние радиопередачи о французском искусстве. Позавчера слушала передачу о Пикассо, вчера о Маргарите Лонг (80-летней франц. заслуж. пианистке), как-то на прошлой неделе о Равеле, а сегодня предстоит передача о французских импрессионистах. Если бы не Ваш альбом, который Вы мне показывали перед Вашим отъездом ( это была книга Вентури "От Мане до Лотрека", которую я взялиз дома наряду с другими книгами в Сурск), я едва ли так заинтересовалась ими, как сейчас. Конечно, это совсем, совсем не то, что видеть, но я хотя бы получу некоторую подготовку к тому, что, б.м.,когда-либо увижу. На днях прочла в Љ3 "Октябрь" за 1960г. статью моего любимого К. Паустовского "Мимолетный Париж" ( рекомендую прочесть - там хорошо сказано о букинистах с набережных Сены и немного об импрессионистах). Хотела было написать его слова да, думаю, что Вы читали лучшие и более профессиональные отзывы. Но все же одну фразу напишу: " Сто лет назад импрессионисты впервые перенесли краски на холст во всей их чистоте... Импрессионисты - вначале нищие и осмеянные художники - в действительности оказались щедрыми, как властелины. Они устроили пиршество красок для всех и каждого, лишь бы он не был слеп".. И далее об одной русской эмигрантке, друге Матисса. Рекомендую прочесть.
Как Вы живете7 Какими книгами и альбомами пополнили свою библиотеку? Как вышли из положения с Блоком, оставленным для Вас Аней и Валей? Они мне ничего не говорят, а я их не спрашиваю. Но об Есенине справляюсь ежедневно, несмотря на их не очень ласковый прием.
Миша, если мне когда-либо придется быть в Ленинграде ( а это в скором времени будет зависеть только от меня), б.м., Вы не окажетесь со мною сходить один раз в Эрмитаж? Но это на всякий случай и очень нескоро.
Еще раз благодарю Вас за память.
Пишите, когда будет время и настроение.
Всего вам хорошего. Т.А.
Фрагмент моего письма к Т.А., переписанный в дневник 19 марта 1960 года
... Меня радует тот факт, что Вы с интересом относитесь к французскому искусству и находите возможности в отдаленном Сурске воспринимать и чувствовать то, что в избытке могут видеть, читать и слушать у нас в Л-де очень многие, которые, однако, проходят мимо всего большого и живого, наполняя свою жизнь бесконечными делами и заботами. Более того, я сам за все это время после возвращения в Ленинград был в Эрмитаже 2 раза только. Наша ленинградская коллекция импрессионистов невелика, но все же знакомит с творчеством виднейших из них: Моне, Ренуара, Сислея и др. Хороша коллекция Гогена, Сезанна, Матисса, имеется несколько полотен Пикассо. (Не помню, какие картины этих художников выставлялись тогда, видимо, далеко не все, что были в музее). После последнего своего посещения Эрмитажа я пришел к очень простому выводу: у импрессионистов новое только содержание формы, манера писать, но их сюжеты лишь немногим уступают сюжетам ранних мастеров и то лишь в отношении значимости идеи, смысловой нагрузки, я бы сказал политической. Но краски и форма восхитительны, в их передаче с ними никто не может соперничать...
Хочу отметить Осборна "Оглянись во гневе". Это пьеса современного английского драматурга из "разгневанных молодых людей", о которых Вы, вероятно, слышали. После 2 мировой войны в Англии да и во всем мире молодое поколение задает себе те же вопросы, какие задавали в свое время Ремарк, Хемингуэй, Олдингтон. Неустроенность в мире, в личной жизни, отсутствие перспектив, незавидное прошлое, бессмысленное настоящее..
2 апреля 1960г.
Добрый день, Миша!
Отвечаю вам сразу на два письма. Я не знаю, как Вас благодарить за Ваше внимание ко мне. Если Вы ко всем так относитесь, то легко будет Вам жить на свете, т.к., по моему глубокому убеждению, почти всегда человек получает по заслугам.
Мне очень надо Чехова, я Вам так благодарна.
Напишу Вам откровенно, я всего два дня была у постели больного брата, он меня сразу узнал, вспомнил, что в детстве мы друг другу читали вслух, когда один из нас был болен ( мы жили очень дружно, он старше был двумя годами, и росли вдвоем), в частности, когда в году 1918-19 ( точно не помню) меня год трепала жестокая малярия, он читал мне "Дэвида Копперфильда" Диккенса. А на этот раз он вечером накануне своей смерти ( ему, как всегда почти перед смертью, стало лучше) попросил меня почитать ему что-нибудь вслух, я предложила ему "Три года" Чехова, он согласился, но очень скоро уснул, вернее, забылся. А на другое утро проснулся почти без языка и последние его слова, которые можно было разобрать: "Кто сидит впереди тебя"? ( Это было часов в 6 утра, жена и медсестра пошли прилечь, я сидела рядом вплотную у кровати и держала его левую руку, чтобы он не метался. Впереди меня никто сидеть не мог - это была смерть.) Этот разговор с ним о Чехове был последним, рассказ "Три года", который я очень люблю, он не помнил. У него было последнее издание Чехова в голубом переплете, я не решилась его попросить у жены брата. Но я думаю, что юбилейное издание будет не хуже.
Миша, я скажу Вам правду, я Вам сегодня только потому не отослала деньги по почте ( 100 р.), что сегодня суббота, и на почте закрывают прием переводов в 2 ч. дня, а дома меня ждало Ваше письмо. И я пришла в 2-30, не сердитесь и не обижайтесь на меня, но деньги я Вам все равно пришлю, я сейчас в них гораздо меньше нуждаюсь, чем Вы, и потребностей у меня уже меньше, и я физически не могу получать от Вас подарки, не компенсируя их ничем. Я Вас попрошу поступать так же, как Вы сделали, получив мое письмо о смерти брата: не писать мне о ней ничего, и тратить по усмотрению, не считаясь по мелочам. Повторяю, что Ваше внимание и письма мне куда дороже, чтобы их портить расчетами. И на марки Вы будете расходовать столько., сколько сможете купить.
Из марок, присланных Вами, у меня нет лишь одной: "Перекуем мечи на орала", она мне очень нравится, а за остальные Вас благодарит одна 7-ми классница, которая собирает марки и часто ходит ко мне.
Прошлую неделю я сидела на бюллетене ( никак не могу поправиться после последних поездок, а весь год я так хорошо себя чувствовала !) и запоем читала журнал "Юность". В Љ12 1959 г. "Розы в кредит" Эльзы Триоле, в 1-2 за 1960 г. "Крупная игра" Джей Дайс ( из жизни американских исслед. институтов), но, к сожалению, окончание в 3-м номере, мне очень понравилось. Я так много ожидаю от оживления связей с Францией в культурном отношении.
Миша, благодарю Вас за приглашение остановиться у Вас, но я не буду Вас стеснять, т.к. у меня в Л-де квартиры три, из которых я предпочитаю старую бедную и скромную ( на Сенной площади - мать с дочерью, очень тесно, но очень радушные и простые люди. Она, т.е мать, после каждой моей поездки в Л-д собирается в Эрмитаж и никак не соберется, впрочем, ее нельзя упрекать, она работает разнорабочей на какой-то фабрике и страшно устает. Дочка на веч. отд. ин-та. Но боюсь, что с ф-кой я не расстанусь до отпуска, который намечается на 4 июня, что доказывает только то, как бедна моя жизнь, что ее нечем заполнить без работы.
Вы никогда ничего не пишете о своей личной жизни. Я помню, Вы здесь не скрывали от нас, что имеете невесту. Как Ваши отношения? Когда Вас можно будет поздравить? ( Я в качестве аргумента, чтобы меня отпустили из Сурска, придумал невесту, которая, якобы, не хочет ехать в Сурск, из-за чего я теряю ее. Т.А. я это не говорил, но слухами, как говорят, земля полнится).
Я не спрашиваю потому, что вообще об этом лучше не спрашивать. Если нечего отвечать, Вы не ответите и все.
Желаю Вам всего хорошего.
У нас уже весна, нижние помещения залило раньше, чем обычно, это дело теперь на верные две недели.
Очень люблю весну, и первый год никак что-то ей не радуюсь.
В 1955 г. Я ездила в командировку в Ленинград, уезжала оттуда 17 апреля ( в воскресенье, в первый день пасхи), в Ленинграде мела самая настоящая зимняя метель, а за городом свету божьего не было видно, кругом сугробы и никаких признаков весны. Приехала к себе на станцию в 10 ч. вечера, у нас Сура разлилась до самого леса и меня ожидали на утлой лодчонке с одним веслом, был сильный, лобовой ветер и как нас не опрокинуло, не понимаю. Никогда не забуду этой поездки. Но не могу сказать, что мне было страшно.
С приветом Т.А.
23.04.60 г.
Добрый день, Миша!
Сердечно благодарю за письмо и за присланные марки, особенно за набор 8 Олимпиады в Скво-Вэлли", у меня не было ни одной, и я даже не предполагала об их существовании. Две марки "Лебедь" и Рябчик" у меня были, за них Вас благодарит 7-ми классница Нина.
Открытку о переводе подписки на Чехова я уже получила, очень Вам благодарна. И как только из Вашего письма узнала о существовании второго, академического издания Тургенева, тотчас же обратилась с просьбой к Ане узнать в Пензе, нельзя ли на него подписаться, а свою подписку Гослитиздата я отдала бы им обратно. Она обещала сделать запрос.
Между прочим, она меня спросила, подписались ли Вы на Блока, видимо, кое-какие сведения она получила. Я думаю, что скрывать об этом бесполезно и ответила утвердительно и одновременно осведомилась, не заботит ли ее проблема, куда пристроить этот экземпляр подписки, она говорит, что нет, не беспокоитесь, так что все в порядке.
Об Есенине еще неизвестно ничего, справляюсь часто.
Миша, если сможете мне приобрести книгу Вентури "От Мане до Лотрека", буду очень вам признательна, она мне очень понравилась. Конечно, торопиться с деньгами не следует, время есть еще впереди, покупайте все при случае, никаких лишних забот и поисков не надо.
Не могу подписаться на Золя и Толстого потому, что буквально некуда ставить книги. Дело в том, что весь мой книжный шкаф занимают 65 томов 1-го издания БСЭ, для классиков уже нет места.
Очень бы мне хотелось узнать подробнее о тех новых формах театра "Современник", о которых Вы упомянули в связи с постановкой "Продолжение легенды" Когда-то я видела постановки Мейерхольда. "Мандат был еще ничего, но гоголевский "Ревизор" просто невозможно было смотреть, по крайней мере, я такое вынесла впечатление.
Между прочим, в БСЭ ( 1-е изд.) Мане представлен тремя картинами "Автопортрет" ((Берлин), "Весна"(Нью-Йорк), "Завтрак в ателье" ( Мюнхен) и указано, что большая часть работ Мане находится .в Америке, в Москве же имеются всего две второстепенные картины ("В кабачке" и эскиз "Портрет А. Пруста"), про Ленинградский Эрмитаж вообще не упоминается, надо думать, что в нем он совершенно не представлен?
Читаю сейчас любопытную книжку ( современника) Юлиана Семенова "Дипломатический агент", при случае рекомендую прочесть.
У нас давно весна, мой сад требует рук и ухода, а времени нет совершенно. Завтра, в воскресенье, займусь яблоньками и земляникой, в лесу сейчас делать нечего, но уж зато в июле или августе из лесу уйти невозможно.
В мае кончаю техникум и, вероятно, уйду на пенсию. Дочь на меня так сердится, что даже перестала писать. Она перешла с завода во вновь организованный в Тамбове Институт полимеров,2 недели была в командировке в Москве, очень переживает, что ребенок на чужих руках,а я все не бросаю работы.
Пользуясь случаем, поздравляю Вас и Ваших близких с наступающим днем 1-го мая. По печальному опыту прошлых лет знаю, что поздравительные письма, посланные к 1-му мая, ввиду перегруженности почты, нередко пропадают.
Желаю Вам интересно провести эти дни.
С приветом Т.А.
24.05.60 г.
Дорогой друг, Миша!
Бандероль Вашу с альбомом Сезанна и китайские открытки вместе с поздравлением получила к маю и только сейчас собралась написать Вам и поблагодарить за все присланное и за память. Очень важно, что альбом с картинками Сезанна на немецком языке, т.е вполне доступном моему пониманию, но... до него еще очередь моя не дошла, хотя я с 5 мая уже на пенсии, но не имела еще ни одного свободного дня.
Дело в том, что в начале мая дочь уезжала из Тамбова в Москву и Ленинград и слезно, можно сказать, просила меня приехать к ней присмотреть за ее сыном в возрасте 1 года 2 месяцев. Очень мне было трудно расставаться с фабрикой, да и замену мне никак не могли подобрать. Свое заявление об уходе я подала 26 апреля, а только 4 мая, т.е. в день моего отъезда в Тамбов, мне дали заместителя, кому я должна была сдать дела. И знаете, кто был моим преемником? Лидия Андреевна Нифонтова, которую чуть не насильно поставили вместо меня, а она тоскует по цеху и, как говорит, большую часть всего времени проводит в цехе, а не в лаборатории и даже, кажется, собирается проситься обратно. ( Л.А. тоже замечательная женщина, с которой у меня сложились очень хорошие отношения и взаимопонимание, она с сочувствием относилась к моему желанию вернуться в Ленинград).
Пишу Вам письмо, брошу его в ящик, чтобы оно скорее дошло до Вас, и пойду в лабораторию кое в чем ей помочь. Я сама лишь вчера приехала из Тамбова и, как Вы понимаете сами, не имела еще ни часа отдыха. Мне мои сотрудники подарили на память картину и книги, завязанные чудесным бантом из шелковой голубой ленты, и поверите ли Вы, что я до сих пор даже этого бинта не развязала, не знаю, какие книги и какая картина. А тут еще полно работы по саду: яблони уже цветут, земляника моя набирает цвет и ничего не ухожено, земля не взрыхлена и растения не подкормлены.
У дочери пробыла 18 дней и так устала, что дома не нарадуюсь своему покою. Мальчик, правда, очень здоровый и спокойный, но он в таком возрасте, что без присмотра его нельзя оставить ни днем, ни ночью, и, как мне ни жаль оставлять дочь и внука, все же я уехала домой. И Вам не писала потому, что практически не было ни часу свободного. Конечно, открытку я Вам могла бы написать, но я люблю писать длинные обстоятельные письма, и это моя слабость.
Библиотека у зятя очень хорошая и я урывками все е кое-что читала. Последнее, на чем я остановилась, это письма Чехова к своей жене. Они поженились в 1901 г., а в 1904 он уже умер, и из этих 3-х лет куда больше половины они жили в разлуке, т.к. врачи его не пускали в Москву по состоянию здоровья, а жена играла в труппе Москов. Худож. Театра. Потрясающая вещь эти письма, вопль одинокой, больной души, разлученной со своим другом.... Почитайте на досуге. Вот не знаю, сколько томов имеет издание Чехова, на которое мы с Вами подписались? То издание у зятя 1949 г. содержит 20 томов, из которых письма занимают 3 последних тома.
Не сердитесь на меня, Миша, и пишите мне, когда Вам захочется. Я же всегда напишу Вам, когда буду иметь время для обстоятельного ответа.
Привет Вашим.
Всего, всего Вам хорошего! С приветом Т,А.
2.06.60 г.
Добрый день, Миша!
Отвечаю Вам сразу на письмо и на бандероль с Вентури, за эту книгу уже и не знаю, как Вас благодарить, так она мне нравится, даже и не это слово следует употребить. Как я ни интересуюсь импрессионистами, но книга Вентури куда интереснее, чем альбом Сезанна. Если когда-либо сможете достать мне его 2-ю книгу, так о большем я и мечтать не стану. Но и этой мне хватит надолго. ( речь идет о присланной мной книге "Художники нового времени" Вентури). Кто ни приходит, все в восторге.
И где вы достали 2 марки, наклеенные на бандероль: одну ( Левитана) вып. 1950 г., другую (орден Труд. Красн. Знамени) вып. 1952 г.! Нас с Ниной чуть удар не хватил, когда мы их увидели на конверте. Как у Вас рука потянулась их наклеить на конверт? Мы все же надеемся, что Вы оставили по экземпляру для присылки в письме, но пока ничего нет. Просим Вас, если будете писать, пришлите нам парочку каждого экземпляра.
В свою очередь, я послала Вам письмо из Сурска 23 мая, неужели Вы его не получили?
Вы пишите, что побывали на выставке луврских картин и видели подлинного Гойю. Я помню, когда года три назад была в последний раз в Эрмитаже, нам говорили, что картин Гойи в СССР нет совсем, а в Эрмитаже имеются только рисунки. Как я вам завидую в этом отношении.
Подписки на Есенина нет до сих пор, стихотворений Евтушенко также нет. Мне интересно, какие из них особенно заинтересовали, спрашиваю Вас потому, что ко мне приехала из Харькова дочь моей подруги, она ( т.е. дочь) кончила Харьковский Университете и преподает математику в военном училище и вот как-то начала говорить, что дорогой читала стихи Евтушенко и как они ей не понравились, она даже поразилась, как можно такие стихи писать. А дня через 2 получаю Ваше письмо. Но по развитию она далеко Вам уступает, своего же мнения я не имею, т.к. их не читала. Но буду иметь в виду.
Не знаю, знает ли Валя, что вы Блоком уже не интересуетесь, но Аня знает об этом и я ей подтвердила это. Так что Вы на этот счет не беспокойтесь.
Что касается "полного" Тургенева, но я, кажется, остановлюсь на неполном по той же причине, что и Вы: нет второго книжного шкафа, а первый забит до отказа. Р. Роллан (14 томов) у меня тоже есть, это мой любимый писатель.
Миша, еще раз сердечно благодарю за приглашение остановиться у Вас, но поездку в Ленинград я оставляю до зимы, когда начну умирать от тоски, а сейчас при мне мой сад и лес, и не исключена возможность, что в самом непродолжительном времени мы поедем на море.
Благодарю Вас за письма и еще раз за книгу Вентури.
Про себя я все время поражаюсь, чем я обязана Вашему вниманию и доброжелательности. Для этого у меня нет никаких качеств.
В Вашу искренность я верю на 100%.
С приветом Т.А.
9 июня
Здравствуйте, Татьяна Алексеевна!
Отвечаю Вам сразу на оба письма, испытывая чувство неловкости за свое продолжительное молчание. Ваше первое письмо я получил 28 мая, а второе - вчера.
Меня очень радует ваша благоприятная реакция на книгу Вентури., по правде говоря, я не сомневался в том, что "Художники нового времени" Вам понравятся. Я постараюсь достать вторую книгу.
Право, я не заслуживаю тех эпитетов, которыми Вы награждаете меня. Ведь делать что-нибудь приятное для человека, к которому питаешь искреннее расположение и которого уважаешь, приятно самому. Только этим объясняются мои весьма скромные поступки.
Мне вдвойне приятно быть хоть чем-то полезным Вам, т.к. получил с Вашей стороны столько знаков внимания и искреннего участия.
Знакомство с Вами в Сурске было для меня настоящим откровением, я, прежде всего, имею в виду Вашу цельную и благородную натуру. Я очень хорошо понимаю, почему именно Роллан является Вашим любимым писателем. "Главное быть, а не казаться".
Вы всегда есть!
Я не знаю ничего лучше, чем "Очарованная душа" ( с восторгом чуть раньше прочел этот роман,) среди своих знакомых я знаю очень немногих таких характеров, в которых цельность души сочетается с эрудицией и интеллектом.
История с 2 марками, о которых Вы пишете, довольно любопытна. На бандероль их наклеил работник почты, он же выбрал их. Как видите, он обладает большим вкусом, чем я. В этом письме я постараюсь прислать Вам эти марки, если только мне удастся их приобрести (письмо я, как обычно, писал в ночную смену).
Гойя на выставке был представлен двумя картинами: "Дама с веером" и "Баранья голова". Особенно удачна первая картина. Исключительно мягкий цвет, нежный колорит и прекрасный рисунок. Я не нахожу в своих чувствах и образах иного слова, чем мягкость и нежность.
Несколько слов о поэте Евтушенко. Мне трудно выступать критиком его произведений, т.к. он принадлежит к числу тех, кто приобщил меня к поэзии. Следовательно, я могу оказаться не совсем объективным в оценке поэта. К сожалению, я лишен возможности выписать хотя бы одно его стихотворение, т.к. моя память не позволяет мне заучивать стихи, к тому же я не склонен ее переутруждать из-за присущей мне лени.
Евтушенко - не просто модный поэт, не знаю, кто привесил ему этот ярлык. Он в музыке своих стихов дает колоссальные обобщения, объемные в своей философской значимости, исключительной искренности чувства и легкой для восприятия форме. Это живой и деятельный ум, обладающий незаурядным талантом.
Мой приятель знает некоторые его лучшие стихи, я как-нибудь попрошу его выписать их для меня, и тогда представится возможность познакомить Вас с поэтом.
До сих пор А. Ахматова не выходила в печати этого года, я все время в курсе дела, но боюсь, что останусь без ее сборника, т.к. у меня слишком много конкурентов. Во всяком случае, Вам будет принадлежать сборник ее стихов, если мне удастся вдруг его приобрести.
Я не удивлен темя, что даже теперь у Вас не прибавилось времени. Вам всегда будет его не хватать, но ведь это замечательно.
В связи с тем, что Вы ушли на пенсию, мне хочется пожелать Вам здоровья и радостей духа, и счастья, и, разумеется, долгих лет жизни.
По правде говоря, мне трудно представить Вас вне фабрики, вне лаборатории. Понимаю я и Лидию Андреевну... Ей от меня большой привет.
Мы подписаны на Чехова в 12 томах, так что он уступает значительно тому изданию в 20 томах, какое Вы видели.
У меня особых новостей нет. Прибавили оклад в связи с переходом на 7 часовой рабочий день Сейчас у меня оклад 990 руб. Я, конечно, доволен.
13 и 15 июня в Ленинграде выступает В. Клиберн. Более 4000 человек уже 2 недели отмечаются и дежурят целые сутки, разбиты на двадцатки и представитель каждой двадцатки обязательно должен быть у Филармонии, особенно ночью. При всем своем восхищении талантливым американцем я не нахожу возможности и должного фанатизма, чтобы принять участие во всем этом.
Слышал недавно в его исполнении по радио концерт Брамса ( если не ошибаюсь). Мне не повезло, я не знал о концерте и случайно включил радио, придя домой. Первого отделения я вообще не слышал, а на второе опоздал, так что даже точно не знаю, Брамса ли играл Клиберн. Я плохо знаю концерты композитора, чуть лучше его симфонии. У меня имеется 3 концерт Рахманинова в исполнении Клиберна ( в грамзаписи), видел фильм с выступлением пианиста в СССР. Из всех музыкантов, которых я слышал, он более всех лиричен. У него превосходная техника, но не за это я отмечаю его. Он искренен, как сама музыка. Мастерская техника - это лишь средство, хотя без него пианист не может выразить то, что сам чувствует...
Видимо, мне не удастся услышать его в Филармонии.
В Ленинграде стоит жаркое лето. Я по-прежнему много времени провожу на пляже. Читаю очень мало.
Из фильмов хочу отметить американский "Все о Еве". Рекомендую его посмотреть.
Привет нашим общим знакомым.
Всего доброго Миша
23.06.60 г.
Дорогой Миша!
Отвечаю на Ваше письмо от 9 июня и сердечно за него благодарю. Так же, как и за присланные марки, из которых у меня была лишь одна. О тех двух марках, что были наклеены на бандероль, пожалуйста, не беспокойтесь, хотя и в гашеном виде, но они у меня есть, и это главное.
Нигде не могу найти стихов Евтушенко. Начала с того, что просмотрела все последние 12 томов толстых журналов, в которых помещены объявления за весь год, в надежде найти хотя бы одно стихотворение , но пока не нашла ни одного. Кроме того, усиленно гоняюсь за книгами, которые мне порекомендовали прочесть и которые биб-ке имеются и я в очереди. На всякий случай привожу список. б..м, Вы что-либо читали из этого списка:
Дю Гар: Жан Боруа
Олдингтон Все люди враги
Дозт Март: Сеешь ветер
Фехер Море
Оржеховская Шопен
Кремлев Шопен
( автора не помню) Сыновья человека с каменным сердцем
Не исключено, что неправильно написала авторов, т.к. книг этих я еще не видела.
Миша, я сегодня перевела Вам еще 100 рублей. Это будет уже на тот случай, чтобы деньги у Вас были всегда под руками.
Вы не поверите, как мне хотелось бы сделать Вам что-либо приятное, например, прислать мичуринской земляники из собственного сада, она только начала поспевать, а Вы сами понимаете, что ягодки с грядки совсем не то, что покупные. Но т.к., конечно, в Ленинграде ягод привозных очень много, пожалуйста, купите себе кило 2 самых отборных - угоститесь сами и угостите своих друзей, - этим Вы мне доставите большое удовольствие. Из своей зарплаты, при Ваших расходах на книги, Вы никогда себе этого не позволите.
У нас сейчас чудесно. Появляется уже лесная земляника, очень жарко, купаемся каждый день, в саду все цветет. В июле ожидаю в отпуск своего сына из Москвы и дочку с семьей из Тамбова - придется мне нелегко.
Но представить себе не могу, что я буду делать зимой, - вся надежда на поездки или возьму работу.
Между прочим, Аня из Когиза сказала мне, что подписала меня на академич. издание Тургенева ( 28 томов и куда же девать буду?). И спрашивала при этом, не собираюсь ли я опять в Ленинград, и просила меня об этом ей сообщить, что-то хочет передать Вам.
Есенина все еще нет.
Не интересуетесь ли Вы аллитерациями ( накоплением в одной-двух строках стихотворения одинаковых гласных или согласных букв для придания выразительности стиху)?
Позавчера слушала по радио юбилейный вечер Ал. Твардовского, которого я очень люблю, и вдруг мне как-то по особенному, прозвучала одна строка из его "Василия Теркина" ( книга "Гармонь"):
..."На просторе ветер резок
Зол мороз вблизи железа"
Пять "з" и пять "р".
Или у Анны Ахматовой - аллитерации из трех "к" подряд:
... Не ко, мне, так к кому же...
Выражает крайнее замешательство поэтессы ( появление призраков в новогоднюю ночь).
Из старых стихов хороша аллитерация у Бальмонта, имитирующая тургеневские камыши:
..."Ночью порою, в болотной глуши
Чуть слышно бесшумно шуршат
камыши"
Правда, любопытно?
Миша, насколько я понимаю ( у меня есть план Ленинграда) Вы живете почти у взморья? Купаетесь ли, раз лето жаркое? Тяжело работать в жару, не правда ли?
Пишите, когда выберете время и не ругайте себя за длительное молчание, лишь бы оно было временным.
Мне очень дороги Ваши письма.
Всего вам хорошего.
Т.А.
Я страшно люблю купаться. У нас сегодня + 33 градуса в тени.
27.06.60 ( открытка0
Добрый день, Миша!
Сообщаю Вам, что сегодня ( наконец-то) я подписалась на 5-ти томное собрание соч. Есенина, так что все в порядке. Остается нам договориться о переводе. По-моему, лучше всего, если я буду выкупать и отсылать Вам. Как по-Вашему7 И сегодня получила 1-ый том Чехова - это уже только благодаря Вам.
Всего Вам хорошего. На днях отослала Вам письмо. Т.А.
Фрагмент письма, сохранившегося у меня в дневнике.
1 июля
Здравствуйте, Татьяна Алексеевна!
Я не могу не поделиться с Вами теми чувствами, в явлении которых вы приняли самое большое участие. Каждое Ваше письмо радует меня, и в этой радости доминирует самая горячая признательность и благодарность.
Я доставил Вам массу хлопот, мечтая о подписке на Есенина. В своих желаниях я зашел так далеко, что посмел простить Вас о помощи, в которой Вы не захотели мне отказать, несмотря на все трудности, связанные с тратой энергии и времени.
Все мои фразы покажутся Вам ходульными. Трудно переоценить Ваше внимание ко мне. Я счастлив - едва ли могу сказать большее. Счастлив оттого, что в Вашем лице нашел друга (извините за нескромность), какого трудно найти даже в иллюзиях и местах, что тогда говорить о действительности.
Я никогда еще не чувствовал себя настолько признательным. Благодарю Вас от всей души. Может быть, все это звучит провинциально в наш век?"...