Сказка о трёх братьях
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
Аннотация: Где фею мудрости найти? Она обычно ходит в маске, чтоб повстречать её в пути, ты обратись, друг, к русской сказке.
|
ВЛАДИМИР
ЧЕРНЯЕВ
ВОЛШЕБНАЯ СКАЗКА
поэма
мегет
--
г
Где фею мудрости найти?
Она обычно ходит в маске,
чтоб повстречать её в пути,
ты обратись, друг, к русской сказке.
СКАЗКА О ТРЁХ БРАТЬЯХ
Во дворце, у края моря,
гости шумно, страстно споря,
слух, прошедший на миру,
обсуждали на пиру.
Я там тоже, братцы, был,
но вино совсем не пил,
лишь сидел да яства кушал,
и всё слушал, слушал, слушал.
И теперь, друзья, для вас,
там услышанный рассказ,
бес прикрас, бес куражу,
как сумею, расскажу.
Может выдумка, не знаю,
но рассказ всё ж начинаю.
Глава 1
В краю земли славянской,
в молодой семье крестьянской,
вопреки дурному сглазу,
родились три сына сразу.
Горд отец, вся в счастье мать.
Не дано им было знать,
то, что радость с бедой в ссоре,
что таится близко горе,
что не долго счастье пить.
И взялись они растить
трёх крепышечек малышек,
замечательных мальчишек.
Время шло денёк за днём,
не скучали они в нём:
много сделалось хлопот,
новых радостных забот;
и счастливо б жить всегда,
но подкралась вдруг беда.
Выпал чёрный день, не праздник,
прискакал царя посланник,
в день ненастный сентября,
поутру, ни свет-заря.
И кричит с коня гонец:
"Собирайся молодец.
Царь сзывает свою рать,
нужно недруга прогнать,
что идёт на Русь войной.
Попрощайся лишь с женой,
нет нам времени на сборы,
на гулянье, разговоры,
в службу Батюшке и Богу,
заседлай коня в дорогу,
сбор у церкви на обряд,
через час уйдёт отряд",-
повернул и ускакал.
И супруг жене сказал:
"Ухожу я на войну.
Здесь теперь тебя одну
оставляю, с сыновьями,
счастья вам, живите сами,
я, быть может, не вернусь", -
и в глазах мелькнула грусть.
И осталась там она
сыновей растить одна.
Долго времечко бежало,
пробежало дней не мало,
даже может и не год.
Трудно было ей, но вот,
хоть израненный, хромой,
но вернулся муж домой.
Хватко взялся он за дело,
всё в его руках "горело",
но от ран, иль жизни тяжкой,
прожил мало он, бедняжка,
мир покинув в двадцать восемь.
На дворе стояла осень,
впереди ждала зима.
Став вдовой, жена сама
поднимать взялась детей,
и морщин у глаз, бровей,
появилось сразу больше.
Стали ночи длиться дольше,
на лицо кладя печали,
только губы лишь молчали,
что в беде своей она,
средь людей, была одна.
Три денёчка слёзы лила,
потом мужа схоронила,
на опушке у берёз,
и прогнала следы слёз.
Тяжело, но жить-то надо,
дети - вот её отрада,
стала жить только для них,
для мальчишечек своих.
Трудно всё ж растить одной.
Круглый год: и в летний зной,
и зимою в лютый холод,
чтоб не знали дети голод,
от восхода до заката,
не за серебро и злато,
а за хлеб она трудилась,
не прося по миру милость.
Но когда невмочь уж было,
на могилку приходила,
и обняв бугор землицы,
подмочив слезой ресницы,
на свою тяжёлу долю,
мужу жаловалась вволю.
Как-то раз, в такой вот день,
когда стала длинной тень,
распустив косу на тело,
она там грустя сидела.
Вдруг, улавливает взглядом,
на могилке, с собой рядом,
неказист и не высок
колосится колосок;
и в том колосе она
видит только три зерна.
С места чуть она привстала,
колосочек тот сорвала,
зёрна в руку лишь взяла,
как исчезла сразу мгла,
всё вокруг в миг озарилось,
как виденье появилась
из туманного сиянья,
в золочёном одеянье
с драгоценными камнями,
и узорными краями,
а не в платьице из ситца,
поднебесная царица
со звездой на голове,
обратившись так к вдове:
"Здравствуй женщина земная!
О тебе я много знаю,
ты честна всегда, верна,
бьёшься в горе ты одна,
злому року не сдаваясь,
детям счастья добиваясь.
Дай мне эти три зерна,
награжу тебя сполна.
Я хочу тебе помочь!
Приходи под третью ночь,
и верну тебе я их,
для мальчишечек твоих.
А пока возьми вот мерку,
ты пройдёшь одну проверку:
будет это в третий день,
в час, когда коротка тень,
скажешь: "Гея", и она
станет серебра полна;
а пустою будет мерка,
не прошла ты знать проверку,
в том тогда себя суди,
и сюда не приходи".
Только это ей сказала,
как куда-то вмиг пропала.
Вдова долго там стояла,
верить в то ль, сама не знала.
У кого спросить совета?
Но опять же мерка эта:
вот она, пред ней, реальна,
золочёна и хрустальна.
Завернув её, взяла,
и скорей домой пошла.
Ночку всю без сна лежала,
завернувшись в одеяло,
и всё ж утром, как обычно,
за дела взялась привычно.
До заката всё трудилась,
о случившемся забылось.
Так же день второй проходит.
Вот на третий солнце всходит,
а она опять в работе,
при одной своей заботе,
чтоб детишки были сыты,
и одеты и умыты.
И других полно делов,
лишь трудись без лишних слов.
Время всё бежит, бежит.
В полдень глядь, в шкафу лежит,
за узорчатою дверкой,
золочёная та мерка;
и, гулять детей отправив,
пред собой её поставив:
"Гея",- молвила негромко.
И сейчас же, мерку звонко
серебро, всю, заполняет.
А вдова стоит, не знает,