По потоку экспертиз всегда можно было определить, какие дела нынче "в моде". Кроме постановлений Партии и Правительства, которые мы все должны были изучать, существовали и негласные указания правоохранительным органам, какие преступления на текущий момент следует считать наиболее опасными.
Все, что было связано с хищением, перепродажей, вывозом и другими операциями с валютой, золотом, драгоценными камнями всегда вызывало пристальное внимание государства. Я и по сей день до конца не понимаю, почему. Так же, как не могу понять, отчего в 70-80 да и другие годы в Союзе - стране, добывающей золото и камни в промышленных масштабах - существовал постоянный дефицит на драгоценности. Все же не предмет первой необходимости. Не каждый день покупали.
У моего отца был Орден Красной Звезды и Орден Ленина. В детстве я очень любила их рассматривать. Но мне никогда не приходило в голову, что эти, да и другие ордена имеют немалую номинальную стоимость из-за тех материалов, из которых они изготовлены. Как оказалось, основа ордена Ленина была изготовлена из золота высокой пробы, профиль Ленина - из платины, надписи нанесены эмалью состава "золотой рубин", и каждый орден имел свой номер. Но все это я узнала значительно позже, работая экспертом, в связи с расследованием дела об орденах.
Скромный работник районного военкомата - майор И. вышел в отставку, отслужив даже больше положенных 25 лет. Обычно отставники без труда находят себе "непыльную" работу и начинают жить в свое удовольствие. Но майор И. не был обычным отставником. Вместо того, чтобы преподавать в школе начальную военную подготовку или работать начальником ЖЭКа, он увлекся ювелирными поделками. К делу он подошел серьезно - собрал солидную библиотеку по ювелирному делу и истории орденов, правдами и неправдами достал инструменты и даже купил высокотемпературную печь, списанную на ювелирной фабрике.
Но самое удивительное - он разыскал древнего петербургского ювелира, который еще в дореволюционные времена разрабатывал и изготавливал царские ордена. Старику было больше 90 лет, его имя фигурировало во многих специальных изданиях, но никому просто в голову не приходило, что он еще жив. А он был не только жив, но и находился в здравом уме, хотя и обладал вздорным и неуживчивым характером. После революции ювелир много лет работал на Монетном дворе, его ценили как уникального специалиста, но поговаривали, что даже уходя на пенсию, многих своих секретов он так никому и не открыл. Была у него заветная тетрадочка в кожаном переплете, куда он что-то записывал, но тем, кто в нее заглядывал, прочесть ничего не удалось. Записи были сделаны русскими буквами, но писал старик каким-то своим шифром.
Чем-то майор сумел подкупить старика и подружиться с ним. Один-два раза в месяц майор ездил из Москвы в Ленинград навещать старого ювелира и жил у него по нескольку дней. Незадолго до своей смерти старик подарил свою тетрадку майору и объяснил принцип ее расшифровки.
Бывший майор занялся ювелирным делом со страстью: пытался сам составлять новые сплавы, воспроизвести секреты рецептов сплавов и эмалей из тетрадки старого ювелира. Но он работал под постоянным дамокловым мечом закона, который не разрешал частным лицам, да еще и на дому работать с драгоценными металлами. А металлы эти, как и драгоценные камни, приходилось где-то доставать. Да и стоили они недешево, на пенсию, даже офицерскую, много не купишь.
Он познакомился с "жучками", которые занимались подпольной продажей драгоценностей. Их основными покупателями были иностранцы и люди, уезжавшие за границу.
В эти годы резко подскочили спрос и цена на платину. В стране всегда были "подпольные миллионеры". И появилась возможность эмигрировать. Хранение валюты запрещалось законом, рубли девальвировались. При выезде из СССР было запрещено вывозить деньги, художественные ценности и драгоценности. Недостатка в богатых людях, которые стремились вложить свои сбережения во что-то очень дорогое и маленького размера, не было. Идеальными были бриллианты и платина.
Майор покупал у "жучков" материалы, и в конце концов сам начал оказывать им некоторые услуги.
КГБ знал всех московских "жучков" и не спускал с них глаз, стараясь поймать с поличным. Майор тоже попал в поле зрения. И тут произошел анекдотический случай, над которым долго хохотала вся Москва.
Комитетчиков не любил никто, в том числе и коллеги из сопредельных ведомств - милиции и прокуратуры. И когда у них случался "прокол", никакая секретность не спасала от насмешек. Мне эту историю с нескрываемым удовольствием поведал следователь прокуратуры, который работал в объединенной следственной бригаде.
Комитет "разжился" надежной информацией, что выезжающий за границу эмигрант вывозит полтора килограмма платины, в которую он вложил все свои нетрудовые сбережения. Два дня таможенники вместе с комитетчиками трясли его багаж. Разобрали по досочкам мебель, переколотили половину посуды, по нескольку раз перетрясли одежду. Ничего. А хозяин раздражал работающих в поте лица сотрудников своим постоянным ворчанием, причитаниями и жалобами. И до того их "достал", что в конце концов, они сами ему упаковали багаж, закрутили проволокой и забили гвоздями. С тем он и уехал. Так бы и забылась эта история, - мало ли бывает непроверенной информации! - если бы в одной из американских русскоязычных газет новый эмигрант не похвастался, как он обвел вокруг пальца таможенников вместе с Комитетом. Как подпольный специалист изготовил ему необычный платиновый сплав (а сплавы платины - очень сложны в технологии), а из сплава сделал проволоку и гвозди, которыми и был забит его багаж. Реакцию властей можно себе представить!
Вот после этого случая и начали усиленно трясти всех "жучков".
Для нас эта история началась с четырех орденов Ленина, которые изъяли
у майора и принесли на экспертизу. Все четыре имели обычный вид, но на обратной стороне каждого стоял один и тот же номер. Нам был поставлен вопрос: "Изготовлены ли ордена в промышленных или кустарных условиях?".
Для начала пришлось поехать на Монетный двор и выяснить, что же это за промышленные условия изготовления орденов, и можно ли их вообще изготовить в домашних условиях. Все специалисты в один голос утверждали, что это невозможно. Но исследование-то проводить надо.
Проверили состав металлов: основание - золото, профиль Ильича - платина. Точность изготовления такая, что без специальной формы не сделать. Но на заводе утверждают, что у них все формы под контролем, а таких номеров, как на орденах, никогда и не было.
А вот надписи и знамя, нанесенные на основу красной эмалью, какой-то странный вид имеют. Будь это не ордена, а какой-то другой предмет , попросили бы объект для сравнения, заведомо изготовленный в заводских условиях. А орден Ленина у следователя просить бесполезно. Да и откуда он у него.
Отец дал посмотреть и сфотографировать, но на работу нести не разрешил. Вот и работай в таких условиях!
Эмаль на орденах выглядела под микроскопом весьма непрезентабельно. "Видали бракоделов!" - ворчали мы на работников Монетного двора - "тоже мне, специалисты, только щеки надувать..." Вместо ярко-красного цвета, как положено "золотому рубину", эмаль была скорее коричневой. Стекольщики называют такой брак "печенкой", и образуется он при нарушении режима термической обработки стекла.
Весь слой эмали был пронизан мелкими пузырьками, и объяснить этот дефект, исходя из технологии "рубина", было вообще невозможно. "А может, это вообще не "золотой рубин"? - пришла в голову крамольная мысль. Проверили состав и чуть в обморок не упали. На золотой основе ордена нанесена эмаль, изготовленная из стекла для красного светофора. Такого никакой бракодел не сделает! Видимо, какой-то "народный умелец" растер в порошок осколок стекла от светофора, заполнил углубления основы и нагрел. На первый взгляд, только цвет немного отличается. Остроумно!
Вывод получился половинчатый: эмаль нестандартная, изготовлена и нанесена в кустарных условиях, а металлические элементы - в заводских.
Следующим объектом исследования стала майорова печка. При работе печи на ее теплоизоляции аккумулируются все элементы, которые в ней обрабатывались. Мы нашли там всю таблицу Менделеева, и следы драгоценных металлов тоже. Но это не было никаким доказательством, что майор работал с драгметаллами, потому что печь он, хоть и незаконно, но купил неновую и на ювелирной фабрике. Но форму для золотой основы орденов у него нашли. И хотя была она самодельной, но ничуть не хуже заводской.
Оставался вопрос, как он сумел изготовить эту форму, не имея образца ордена. По номеру на поддельных орденах выяснили владельца и навестили его. Его орден был на месте, но при ближайшем рассмотрении оказался хорошо выполненной подделкой. Старичок-орденоносец вспомнил, что несколько месяцев назад приходил к нему майор из военкомата, проверял документы на ордена и медали и их сохранность. В какой-то момент попросил водички и на некоторое время оставался один в комнате. Хозяин ничего не заподозрил.
Оказалось, что отставной майор, пользуясь информацией, полученной при работе в военкомате, подменял у владельцев настоящие ордена своими подделками, потом по образцам изготавливал новые. Подделки он изготавливал из обычных металлов: основу - из латуни, профиль - из стали. По образцам делал фальшивые, чаще из драгоценных металлов, и продавал их коллекционерам. Настоящие ордена он или продавал коллекционерам, или переплавлял на металл.
Доказать, что именно он изготовил платиновые гвозди и проволоку эмигранту, следствию не удалось. Судили майора за кражу и подделку орденов.
Дирекция Монетного двора была очень заинтересована в нем как специалисте и обещала верно ждать его освобождения из тюрьмы и должность консультанта.
Злые языки утверждали, что консультантом он начал работать, не выходя из тюрьмы.
Я сама с ним, конечно, не была знакома. Но судя по тому, как эта личность представлялась из материалов дела, вряд ли он захотел бы работать под чьим-то руководством. Человек всю жизнь жил по приказу и наконец начал работать самостоятельно, по-моему, даже больше для души. По натуре он был художником. Если бы он мог свободно покупать материалы для своей работы и продавать свои изделия, может, ему и не понадобилось бы влезать а эту уголовщину. Мне так представляется.