|
|
||
Ким хорошо помнил свою первую поездку к куполу. Ему только исполнилось пять, отец и мать были живы. Летним воскресным утром они втроем погрузились в открытую самоходную бричку на паровой тяге и медленно тронулись по еще пустому городу.
Тихо пыхтел мотор, временами с шипением выплевывая порцию отработавшего пара. Ким смотрел на проплывающие мимо городские постройки и исполнялся щенячьим восторгом. Он впервые уедет далеко от дома, и увидит то, о чем так много говорят взрослые.
Бричка ехала по длинным прямым улицам. Плотными рядами тянулись выкрашенные в яркие цвета дома. Высотой в два-три этажа, они с шуршанием причудливо выгибали крыши, чтобы поймать пока еще тусклый солнечный свет. Из общей картины выбивалась только башня Лаборатории. Ее угловатые зеркальные стены просматривались из любой точки города.
Повсюду с тихим жужжанием поднимались ставни. Солнце вспыхивало на темных оконных стеклах, и за ними угадывалась утренняя суета жильцов. Ким с удивлением открыл для себя, что кроме родителей и друзей по улице, в городе живет множество людей. И они не знают о его, Кима, существовании. От этой мысли ему стало грустно. Он свесился за борт и начал смотреть на мелькающие рисунки дорожного композита.
Однообразие скоро наскучило. Ким задремал, забравшись с ногами на сиденье, а когда снова открыл глаза, заметил, что дома уже не стоят бок о бок. Между ними то и дело попадались поросшие травой проплешины. Дорога стала ухабистой, тротуары сошли на нет, начались сады и виноградники, а после - поля, засеянные пшеницей и просом.
Пообедали, не выходя из брички. Солнце далеко перешло зенит, прежде чем они выехали на необжитую территорию. Голая бурая равнина сливалась с желтизной послеполуденного неба. Если приглядеться, можно было заметить редкие следы других паровых машин. Ким завертел головой, щурился, всматриваясь в даль, но никого не увидел.
Он снова заскучал, но вдруг заметил странное колебание воздуха впереди экипажа. В этот момент их бричка остановилась, оповестив звонком о конце маршрута, и Ким тут же спрыгнул на высохшую глинистую землю.
Ему не почудилось. Воздух вибрировал и переливался словно поверхность гигантского мыльного пузыря. Ким подошел ближе, протянул и тут же отдернул руку, дотронувшись до упругой пустоты. Он повернулся к отцу.
- Пап?
- Это, сынок, и есть купол. Защита и граница нашего мира. - Отец сошел с подножки и помогал спуститься матери. - Не бойся. Купол не причинит вреда.
Запрокинув голову, Ким попытался разглядеть верхние границы пузыря, но воздух играл красками насколько хватало глаз. Ким уперся в радужную стену, изо всех сил надавил и не смог сдвинуться с места. Тогда он поднял комок бурой глины, отошел и швырнул ее в сторону купола. Не долетев, она повисла в воздухе, и медленно, будто сквозь вязкую жидкость, опустилась на землю.
- Купол нельзя пробить. - Отец потрепал серебристые вихры Кима. - Это не по силам ни человеку, ни паровой машине, ни пуле, ни снаряду.
Ким пошел вдоль радужной стены, ведя ладонью по упругой поверхности, но вскоре бегом вернулся.
- Пап, а кто сделал купол?
Отец поморщился.
- Неизвестно, сынок. В книгах пишут, он был всегда. Правда, раньше стена проходила ближе к городу, - отец махнул в сторону, откуда они приехали. - Купол постепенно растет и отвоевывает для нас землю.
Ким снова задумался.
- А как попасть туда? - он показал на бурую пустыню за радужной границей.
- Там никто никогда не был, - покачал головой отец. - На пустоши частые бури, оттуда приходят монстры, но купол нас бережет. Я привез тебя сюда, чтобы ты почувствовал и понял это. Наш мир под защитой купола и Лаборатории.
Отец подошел к экипажу, достал корзину с едой. Мать вытащила покрывало и постелила на землю. Расставили тарелки, нарезали хлеб, сыр, ветчину и фрукты. Киму дали стакан с виноградным соком, родители же налили себе вина. Ким жевал бутерброд и смотрел на призрачную стену, за которой клонилось к горизонту солнце. Удлинялись тени, на небе все ясней проступали серпы лун-близнецов и бледные точки первых звезд.
С тех пор прошло двадцать лет. Киму исполнилось десять, когда началась эпидемия. Погибли тысячи горожан, среди них и его родители. В памяти остались темные коридоры крематория, пустые улицы, шеренги людей в желтых костюмах биозащиты, холодная стерильность помещений интерната.
Смерть родителей сделала Кима нелюдимым одиночкой. Его не интересовали детские забавы. Он хотел одного - победить врага, сломавшего ему жизнь. Болезнь с давних времен терзала город. На центральной площади стоял памятник борцам с эпидемией: люди в защитных костюмах сражались с многоголовым монстром, закрывая собой детей и женщин. Ким хотел стать одним из защитников, стать частью Лаборатории.
Внутрь зеркальной башни мог попасть далеко не каждый. Требовалось пройти сложный отбор, чтобы получить лабораторную униформу. Многие годами трудились в госпитале или на технических этажах, но так и не смогли подняться на вершину башни, где шла основная работа по поиску лекарства от вируса.
Но Ким пробился на самый верх. Лучший ученик в школе и лучший выпускник факультета биологии. Его пригласили на прием к шефу Лаборатории еще до защиты диплома. Старый профессор перемещался в коляске и смотрел на мир выцветшими белесыми глазами. Но при этом три часа тестировал Кима, прежде чем выдать новичку пропуск.
- Теперь ты не принадлежишь себе, - сипел с натугой старик. - Мы спасаем жизни и полностью отдаемся работе.
Профессор зачислил Кима в свои ассистенты. В тот же день Ким перебрался в общежитие в здании Лаборатории. Днем помогал старику, а вечером спускался в архив и засиживался там до глубокой ночи.
Чтобы открыть истину, Киму хватило месяца. Еще три дня он провел без сна, снова и снова сверяя записи журналов наблюдений с образцами биоматериалов, собранных за несколько столетий. Ким словно прикипел к приборной панели. Проектор щелкал, меняя слайды, а Ким составлял и вводил в вычислитель новые команды, пытаясь найти ошибку в расчетах.
Будильник в наручных часах отыграл пять утра, когда Ким, едва держась на ногах, поднялся в профессорский блок. Несмотря на ранний час, старик не спал. Сидел в коляске, глядя в панорамное окно. За стеклом из рассветной дымки медленно проступали квадраты городских кварталов.
Когда Ким подошел, профессор слегка повернул голову и произнес:
- Я ждал тебя, мой мальчик. Правда, не думал, что ты разберешься во всем так быстро. - Кресло с жужжанием развернуло его лицом к Киму. - Значит я в тебе не ошибся. Итак, что ты выяснил?
Ким собрался с мыслями и спросил:
- Мы все заражены?
Старик утвердительно покачал головой.
- Да, мой мальчик. Ты все верно понял. Каждый человек в городе с рождения болен.
- И купол...
- Да, и купол - это защита. Мира от нас.
Старик поморщился, приложил к лицу кислородную маску и закрыл глаза. Казалось, он задремал, но спустя минуту, поднял веки:
- Видишь ли, наши далекие предки страдали ложной гуманностью. У них не поднялась рука уничтожить несколько сот тысяч зараженных. Они предпочли изолировать их на дальней планете, возможно, в надежде, что больные когда-нибудь сами найдут лекарство.
Из комнаты исчез воздух. Ким, нарушая субординацию, сел на стоящий рядом стул и расстегнул тугой воротник кителя. Старик подождал, пока Ким придет в себя:
- Когда я понял то, что сейчас открылось тебе... - Профессор грустно улыбнулся. - Сиганул с крыши. И вот, всю жизнь провел в этом. - Он похлопал по колесам инвалидного кресла. - Но тебе необязательно повторять чужие ошибки. Так ведь?
- Да, сэр, - Ким утвердительно кивнул. Сумбур в его голове немного улегся.
- Ты, наверное, думаешь, что делать дальше? - Профессор внимательно посмотрел на Кима. - Дальше жизнь пойдет своим чередом. Ты продолжишь работать, общаться с людьми, возможно, женишься, заведешь детей и, как все, будешь пугать их монстрами пустоши.
Ким хотел было возразить, но профессор жестом остановил его:
- Да-да, мы не станем сигать с крыши. Город должен жить, должны сменяться поколения. И однажды решение найдется. За сотни лет мы значительно продвинулись, и ты продолжишь эту работу.
Старик зашелся долгим кашлем и снова приложил к лицу маску. После кивнул:
- На сегодня даю тебе отгул.
Ким вышел, вызвал лифт, нажал кнопку этажа общежития. У дверей своей комнаты он задумчиво повертел в руках ключ и вернулся к лифту. Спустился на первый этаж, прошел по застекленному холлу на улицу и вызвал самоходный экипаж.
Бричка медленно катилась по еще пустому городу. Разноцветными рядами тянулись дома, с едва уловимым шуршанием двигались бугристые панели крыш, ловя первые солнечные лучи. Все выглядело прежним, но в то же время другим. Мир навсегда изменился.
Навалилась усталость. Когда начались поля, Ким поднял крышу, откинулся на сиденье и провалился в глубокий сон. Во сне знакомые кварталы превратились в части запутанного лабиринта. Ким пытался найти выход, но все больше и больше терялся в переплетениях улиц.
Он проснулся, когда бричка прошла заданный маршрут и остановилась. Ким опустил крышу и оглядел бордовую равнину. Все выглядело так же, как и двадцать лет назад. Только в этот раз примерно в километре стоял еще один самоходный экипаж.
Ким спрыгнул на сухую растрескавшуюся глину и пошел вперед, пока не увидел радужную поверхность купола. Если не знать, можно и не догадаться, что это прочная стена, отделяющая город от остального мира. Ким подошел вплотную и уперся ладонями в упругую пустоту. Как в далеком детстве купол мягко отталкивал руки.
Ким пристально вгляделся в пустошь по ту сторону прозрачной преграды, но не увидел ничего кроме бордовой земли, сливавшейся у линии горизонта с ярко-желтым небом. Вздохнув, Ким двинулся вдоль радужной стены в сторону второй брички. Когда до машины оставалось несколько метров, из-за нее вышел мужчина средних лет в сюртуке и фуражке почтовой службы.
- Вечер добрый! - почтарь приветливо улыбнулся, протягивая руку. - У нас пикник. Выпьете с нами?
Ким пожал крепкую горячую ладонь и действительно увидел за бричкой плед со снедью и на нем - молодую женщину и мальчика лет пяти. Ким кивнул, принимая предложение. Глава семейства достал чистый бокал, налил в него красную жидкость и протянул Киму.
- Вино из семейных запасов, - почтарь с гордостью улыбнулся. - Открываем только на пикниках у купола.
Женщина тоже встала с бокалом вина в руке. Мальчик остался сидеть, с интересом наблюдая за взрослыми.
- За что пьем? - Ким обвел взглядом семейство.
- Конечно за купол! - воскликнул мужчина. - Пусть купол вечно защищает нас от монстров пустоши!
- Пусть! - эхом отозвался Ким, глядя на проступающие в небе бледные серпы лун-близнецов.
|