Аннотация: Выкладываю для любопытствующих пролог и первую главу уже переработанную на современный манер.
Пролог.
Тишина. Абсолютная и незыблемая, она переполняет собой все необъятное пространство. Вечная тишина, для которой само понятие "вечность" лишь незаметный отрезок. Она не знает себе границ и препятствий. Тишина закрадывается внутрь тебя, занимает все твое сознание и мысли, покоряет твою душу, подчиняет тебя полностью себе и ты ее пленник. Здесь ничто и никогда не может ей помешать. Она - единственное, что здесь есть, кроме пустоты. Тишина дает тебе бесконечный покой. Здесь она непоколебима и совершенно не доступна всему живому, но и живого здесь не станет никогда. Тот, кто соприкоснулся с ней навсегда может считаться более, чем мертвым. Тишина и покой все превращают в неопределенность. В ней все теряет свою суть и смысл бытия. Здесь только тени являются осязаемой действительностью. Только тени, как конечный итог бытия, попадают сюда, вне пространства, вне времени. Обратной дороги для них нет, и никогда не будет. Их бесчисленное количество наполняет видимость безграничного пространства. Безликие тени обретают здесь одиночество и напрасно ищут друг друга. Для них это предел, от которого пустота есть вечная сущность. Это место, где нет ничего, что когда-то имело форму, где все не имеет своего прежнего значения, а относится лишь к бессмысленности, где цель бытия есть результат - небытие. Это по сути даже не место, и не пространство в обычном понимании, это нечто неподвластное мышлению, которое разум не в силах осознать как существующее. Оно непомерно выше человеческого мышления. Оно - есть плод нереальной фантазии, необъяснимого восхищения исполнености высших сил. Небытие - определенность бытия, абсолютное совершенство бесконечности.
- Что же, уважаемый, мне была интересна ваша последняя мысль, - откровенно признался некто в черном шелковом халате с красной подкладкой. Под халатом он носил темно-серую засаленную рубаху с широким воротником, тонкие легкие штаны такого же цвета. На голых ногах у него были старые кожаные тапочки. В одной руке он держал тонкие очки на серебряной цепочке.
- Так значит, мой друг, вы признаете верность моих суждений, - отвечал второй, который видимо, предпочитал в одежде более светлые тона. Тот был одет в костюм кремового цвета с непонятными вышитыми буквами на левом кармане, серую атласную жилетку, белую рубашку в крупную голубую клетку с высоким воротником. На ногах он носил коричневые туфли. В одном кармашке его жилетки торчал медный портсигар, о котором он совершенно забыл в пылу их прошлого спора.
- Ни коим образом! Ваше суждение только лишь интересно мне, но у вас оно ничем не обосновано. Вы, уважаемый, говорите о вещах совершенно недоказуемых.
- Но суждение мое, и те выводы, которые я привел, основаны исключительно на фактах.
- В корне неверное определение. Позвольте напомнить вам, что здесь факты только лишь относительны, а, следовательно, выводы ваши не имеют никакого обоснования.
- Что же, в таком случае наша дискуссия вновь зашла в тупик.
- Определенно, - согласился тот в черном халате и, немного поразмыслив, предложил, - Попробуем взглянуть на вашу мысль с другой стороны?
- Нет-нет! Прошу вас, мой друг, увольте! Если мы начнем рассматривать этот вопрос с иных позиций, то полностью утратим суть. Уж вы не обессудьте, но это исключено.
- Ваше право, уважаемый. Но в таком случае, вы меня не убедили.
- У меня к вам есть иное предложение, - произнес другой, вспомнив, наконец, про свой портсигар, достал из него длинную папиросу, - Давайте обратим наше внимание на человечество и попробуем найти в нем ответ на мое суждение.
- А вы полагаете, в нем что-то изменилось?
- Ничто не стоит на месте, а движение есть сущность жизни!
- Праздно! Взгляните сами: их желания высоки, а возможности не столь безграничны. Даже самые лучшие идеи не вызывают никакого интереса. Их стремления и начинания, как обычно, заканчиваются провалом. Стоило бы им понять свои дела...
- Вы не совсем правы, мой друг. Провалы и неудачи лишь только укрепляют их знания и опыт. В чем я уверен.
- Глупости, уважаемый. Они никак не могут преодолеть в себе свои первородные инстинкты. Войны, вражда, стремление уничтожить друг друга, покорить, подчинить врага. С самого сотворения они убивают тех, кого считают чужими лишь потому, что те живут с ними рядом, молятся другим богам или у них другая национальность. А иногда и просто из зависти, собственной наживы. Скольких своих они уже убили, а скольких еще убьют. Не могу понять смысла. Неужели для них это такая радость? Неужели высшее счастье видеть смерть своего врага? Из-за чего ни до сих пор не могут найти для себя мира и покоя?
- Да, вынужден признать, что они не самое удачное творение Создателя, хотя их достижения порядком неплохи. Есть на что можно было бы обратить внимание.
- Мне так не кажется. Алчность, жажда власти, карьера, желание каждого подняться над остальными, управлять. Нет, уважаемый, смею заверить вас, в конце концов, это погубит их. Они еще живут, но никто из них совершенно не догадывается, что они все уже стоят на самом краю бездны. Мысли Дьявола правят ими, а они почему-то гордятся этим, не зная о том, что от них же сами погибнут.
- Извините, мой друг, но здесь я вынужден с вами не согласиться. Ваше заключение основано только на внешней стороне этого вопроса, но я хочу заметить, что сердца и души людей светлы, а мысли больше направлены на созидание, а не на разрушение, как вы решили заметить. Они развивают и совершенствуют свои знания для того, чтобы сделать свою жизнь интереснее и лучше. Их научные проекты борются с болезнями, исследуют природу окружающего их мира, строят машины и механизмы, которые облегчают их труд для самодостаточного существования, как на самой планете, так и за ее пределами. И разве можете вы назвать этот путь стремлением к саморазрушению и вымиранию? Да, конечно они в чем-то ошибаются, но исправляют свои ошибки, стараются не повторять их, избежать лишних жертв, потерь. Большей частью их стремления направлены именно на сохранение жизни, а не на ее уничтожение.
- Но при этом насилия и смерти не стало меньше. Они так еще не осознали ценность жизни, а уничтожение для них простейший и действенный путь к выходу из любой кризисной ситуации. Кровь определяет им путь к совершенству, а как результат еще большую кровь. Война - древнейший и наиболее убедительный способ решения любого конфликта, расширение сферы влияния и подчинения. В спорах для них рождается истина, особенно убедительна она, когда закреплена смертью. Прав оказывается тот, кто остался в живых. Не судим и не оспорен.
- Борьба за жизнь изначально была заложена в человеке, но война лишь один из многих способов этой борьбы, отнюдь не последний. Есть дипломатия, переговоры, способы влияния, убеждения.
- К сожалению моему, уважаемый, здесь вы заблуждаетесь. Это именно борьба за выживание, а основной способ этой борьбы именно - война.
- И все же, смею с вами категорически не согласиться. Вы забываете основное качество для жизни человека - любовь. Это чувство отрицающее войну и дающее жизнь. Оно является основополагающим для самой жизни и существованию всего живого.
- Любовь?! Слышу я неожиданное утверждение. Мое мнение заключается в том, что настоящая любовь уже давно умерла в их сердцах, а то, что сейчас от нее осталось, скорее напоминает некую болезнь, с которой они тоже борются научными методами.
- Совершенная глупость, мой друг! Я вижу, спор наш на словах ничем не подкреплен. Я предлагаю вам способ его решить, - ответил он, указывая на шахматную доску с расставленными на ней фигурами.
- Очередная партия, если я вас правильно понимаю? - тот немного удивился.
- Да, именно, мой друг. Вы правильно меня поняли. Не откажите в услуге принять мое предложение.
- Что ж, почту за честь. Какой же тема станет на этот раз? Преданность и обман? Надежда и безысходность? Быть может жажда власти и коварство веры в собственные идеалы? Мне кажется, все это уже было. Что на этот раз, нечто интереснее прошлых тем?
- Вне всяких сомнений, гораздо интереснее, мой друг. Тема занимательная и столь не раскрытая по сути. Здесь вам придется быть поосторожнее в суждениях своих.
- Так что за тема? В чем интрига?
- Вечная любовь.
- Ах, браво, уважаемый! Достойна восхищения. Мне искренне желанно это состязание. Коль так, я вижу, фигуры все на месте и они готовы к бою. Добавлю я в интригу лишь свое условие: окутать мраком мир и спрятать свет. А вечная любовь в нем станет во спасенье жизни. Каков пролог! Я им вполне доволен!
- Мой друг, создав пролог, вы так торопите развязку желаньем победить, но ход интриги вам решат заглавные фигуры.
Тот снял с доски черную пешку и поднес ее ближе, чтобы повнимательнее рассмотреть. Она была выполнена в виде небольшой фигурки средневекового рыцаря в длинном плаще и золотыми наплечниками.
- Нет, уважаемый, здесь вы вновь не правы. Интригу сыграют именно они, простые пешки. Главные фигуры станут лишь покорными исполнителями свих главных ролей. А пешка, что она такое? Так, одна из многих, которую не жаль в бою, но лишь она решает ход всего сражения, а главные за нею прячутся, только и всего. Так кто же главнее получается? Пешка! Вот она! Такова эта интрига!
- Что же, интрига сплетена: здесь мрак, фигуры главные и ваши фавориты - пешки, и тема предопределена. Прошу, мой друг, ваш первый ход.
- Благодарю за честь! - ответил тот и, подойдя к доске, поставил пешку в центр.
Глава 1.
Призрак.
Середина осени принесла с собой первые легкие морозцы почти непрекращающийся дождь и обычную для этого времени слякоть. Давно опавшие и превратившиеся в коричневое месиво листья покрывали землю. Утренние заморозки натягивали на грязные лужи тонкую корочку льда. Утро. Еще пару месяцев назад оно было необычайно прекрасным и солнечным. Но теперь все стало депрессивно мрачным и хмурым. Солнечный свет лишь ненадолго прорезался сквозь толщь свинцовых облаков, так почти не задерживаясь, снова уходил за серую пелену. И весь оставшийся день промокал под мелким холодным дождем. Небо по своим краскам, как и сама погода ничуть не отличались от настроения. Бесконечное одеяло серых облаков, казалось, навсегда зависло над сырыми крышами домов, так и на душе было скудно и грустно. Промокшие ветви обнаженных деревьев корявыми линиями расчерчивали пространство и корявыми росчерками терялись где-то в низком небе. Часто день начинался с густого сизого тумана, от чего настроение совершенно не прибавлялось. Размазанные желтые отблески от фар неторопливых машин, скапливающихся на городских улицах. Всеобщее уныние и тоска, казалось, передавалось даже стенам бездушных домов, подъездов и постоянно висело во всем окружающем. Птицы давно покинули эти места, предчувствуя наступление невеселой поры. Вместо их пения оставалось омерзительное воронье карканье. Невозможно нигде укрыться от этого гадкого хора из множества голос, один отвратительнее другого. И вот теперь, хочешь ты этого или нет, но каждое утро тебя встречает серое небо, серый туман и изморозь, серые стены окружающих домов, которым вместе нет абсолютно никакого дела до того просто грустно тебе или уже невыносимо, и хочется тихо принять яду или застрелиться под весь этот мрачный аккомпанемент. И так будет продолжаться до тех пор, пока воздух окончательно не окрепнет морозом, пока свежий белый снег не укроет усталую землю, пожелав ей спокойных снов до самой весны.
6:45
В одно такое утро Алексей проснулся в обычное время. Вставать ему совершенно не хотелось. Все его тело как будто ныло от усталости, хотя спал он довольно долго. Нет, сегодня как-то особенно было тяжело просыпаться. Он не торопясь выкурил сигарету. Табачный дым расплылся завесой по всей комнате. Будь на то его воля, он вне всяких сомнений завернулся в теплое одеяло и проспал бы еще вечность, не меньше. Но жизнь коварна тем, что в ней есть место слову НАДО. Надо вставать, надо принять душ, почистить зубы и привести себя в более-менее приличный вид. Но при всем этом НАДО идти на работу. Заварив чашку растворимого кофе и прикурив от газовой плиты очередную сигарету, он расположился за кухонным столом и стал наблюдать за обычной жизнью на улице. За мокрым стеклом его окна пробегали куда-то торопливые прохожие. Их лица прятались за куполами зонтов. Погода была привычно хмурой, моросил слабый и неприятный дождь. Редкие автомобили выныривали из-за угла и дальше катились вниз, подмигивая красным светом огней. Все как обычно. Он не стал тратить время на бессмысленное созерцание улицы, допил остывший кофе, собрался и отправился на работу.
В конторе было странно тихо. Посетителей в приемной не было. Видимо люди решили забросить все свои дела, судебные тяжбы, жалобы и предпочли вообще без крайней надобности не появляться на улице. Что ж, от этого было даже проще. Оба кабинета по узкому темному коридору тоже были пусты. Один компьютер работал, но за ним никого не было. Горела настольная лампа, рядом лежали какие-то документы. Лишь в колонках издавался какой-то протяжный монотонный звук от проигрывателя, который с большей частью уверенности никак нельзя было назвать музыкой.
Алексей нашел Игоря в курилке, маленькой комнатке, которая по совместительству была и кухонькой с плиткой и микроволновкой. Здесь же был установлен газовый котел, потому как отопление часто выключали без всяких причин и предупреждений. Игорь в задумчивости сидел у окошка и впустую смотрел в стену.
- Привет! - поприветствовал его Алексей и присел рядом на стул. - Что такой мутный?
- А от чего веселиться-то?
По голосу его сразу стало понятно, что он был изрядно пьян, причем с утра. Хотя красные уставшие глаза его говорили о том, что пил он, скорее всего, всю ночь. Игорь достал из кармана пиджака жестяную фляжку:
- Выпьешь? Коньяк.
- Пожалуй, воздержусь.
- Как хочешь, - обиделся тот и отпил несколько больших глотков прямо из горлышка.
- А где все?
- Никого нет. Шеф укатил куда-то по делу, с кем-то там встретиться. Леночка - припевочка, секретарь наш новый отпросилась на весь день, головка у бедненькой девочки болит. Я здесь один сижу. Пью.
- Что за повод? Сотряслось что-то?
Игорь кисло поморщился и ответил почти неслышно:
- Нет. Просто как-то все тоскливо. На душе как-то гадко, противно. Кошки эти... Блин, заели. Вот так один в баре просидел эту ночь. И здесь тоже один. Вообще один... Никого...
- Понятно. Так иди домой, - предложил Алексей, закуривая.
- Там тоже один.... Дай сигаретку лучше, а то у меня кончились.
Он протянул Игорю сигарету и тот лениво закурил.
- Понимаешь, нам кто-то нужен, кто всегда будет рядом, кто может поддержать в тоскливую минуту. Кто сможет выслушать и понять. А никого нет. Никого...
- У тебя депрессия что ли?
- А у тебя разве нет? - тот снова обиделся, не найдя поддержки и понимания. - Чего тогда пришел?
- Да пару бумажек распечатать и кассацию нацарапать.
- Валяй. Я тут посижу. Один...
Время было примерно около обеда, когда Алексей закончил все свои дела уже возвращался домой, хотя в этом не было ровно никакого смысла. С каждым часом ничего существенно не изменялось. Лишь серый осенний дождь превратился в холодную изморозь, от чего на улице стало просто еще более сыро и мерзко. День был похож на день, неделя на неделю. Он шел, и все время проклинал эту погоду, это бесполезное время, эту затянувшуюся бесконечными дождями осень. Хотя каждая осень приносила с собой холод и дождь, и это время ничем не отличалось от тех прошедших.
До этого дня жизнь его ничем особенным не отличалась, хотя в ней был ряд довольно замечательных моментов, которые все же оставляли свой светлый отпечаток в его памяти. Наиболее важным из них была встреча с девушкой, которую он полюбил всем сердцем, и которая впоследствии стала для него самым дорогим человеком. Ее звали Марина, но он называл ее красивым именем Марго. Он полюбил ее со дня их первой встречи, как увидел ее в первый раз. Говоря словами великого поэта: "так трепетно, так нежно". Она сыграла в его жизни главную роль. Вообще сам он считал, что его жизнь с уверенностью можно разделить на две части: до и соответственно после встречи с Марго. Та, которая была до того, не имела ровным счетом никакого определенного значения, однако только потом она приобрела свои яркие цвета и главный смысл. По началу ему казалось, что любовь его будет безответной, но все же крохотная надежда теплилась в его сознании. И эта надежда оправдалась. Она полюбила его ничуть не меньше. И с той поры не было ни одного дня, ни одной минуты, чтобы он не думал о ней. Глаза ее сковывали воображение, блеск волос туманил его взгляд, а аромат ее губ просто ни на мгновение не давал покоя сердцу. Она поделилась с ним своей мудростью, научила, как отличать от правды ложь и обман, поскольку сама всегда была правдива и искренна. Марго открыла перед ним все потаенные уголки своей светлой души, яркой и чистой как утреннее солнце.
Но было в их любви и большое препятствие. Они жили в разных городах, и разделяло их расстояние. Впоследствии это не раз приводило его к мысли о том, что, скорее всего, им придется расстаться, а ему постараться забыть о ней. Для него это было слишком больно. Такое не так уж просто было бы выкинуть из памяти и забыть, поэтому расстояние, разделяющее их, каждый день приносило ему тихую печаль и вместе с ней боль. Алексей часто приезжал к ней, они были вместе. Несколько дней они могли позволить себе быть вместе. Но время в такие счастливые моменты всегда летит незаметно, и волей-неволей ему приходилось возвращаться домой и снова ждать того момента, когда наступит желанная встреча. В своих мыслях и воспоминаниях он рисовал перед собой ее светлый образ: ее яркую улыбку, блеск радостных глаз, легкие черточки бровей. Она была далеко и в то же время для него столь близко, совершенно рядом.
Вернувшись домой, Алексей заварил себе кофе с медом и, укрывшись теплым одеялом, лег в кровать. По телу его пробегал озноб, он никак е мог согреться. В квартире было весьма прохладно, хотя отопление к тому времени уже давно включили. Он чувствовал странный холодок в воздухе, скорее напоминающий сквозняк. Пришлось встать и проверить окна. Все они были плотно закрыты. Может ему просто показалось. Настроение оставалось мрачным, как грозовая туча. Как ни странно, на улице было тихо, лишь только мелкие капли дождя стучали по отливу, по стеклу медленно скатывались прозрачные ручейки осенней воды. Где-то далеко, за противоположными домами люди спешили домой, ловко перескакивая лужи и обходя наиболее грязные места. Никому не хотелось задерживаться на улице в такую погоду, вечер совершенно не располагал для прогулок.
- Чертова погодка, - раздраженно проговорил он, - похоже, что я подхватил простуду. Лишь бы завтра температуры не было.
Его начало клонить ко сну, глаза сами собой закрылись и уже спустя пару минут он крепко спал.
Внезапно он проснулся от невыносимого жара во всем теле. В мыслях его проскользнуло что-то непонятное. Он с трудом открыл глаза, наощупь отыскал часы и медленно поднес их к себе. В комнате было жутко темно, он едва ли смог что-то разглядеть.
- Чертова погодка, - услышал он чей-то тихий спокойный голос, - Дождь, грязь, слякоть. День, ночь, снова день. Словно заезжаная помятая пластинка на старом патефоне. И так целую вечность.
Окончательно придя в себя, Алексей понял, что в комнате он не один. Поначалу он подумал, что в его голове все еще оставался какой-то сон, но присмотревшись, он увидел темную фигуру человека, слабо освещенную светом уличного фонаря. Человек молча стоял у окна и, похоже, взгляд его был направлен куда-то далеко. Он был высокого роста и весьма широк в плечах, в черном плаще. Золотые наплечники слегка поблескивали в отсвете окна. Большего разглядеть ему не удавалось.
- Без четверти семь, - произнес человек и почему-то добавил, - Как обычно.
- Какого Дьявола? - с некоторой злостью спросил Алексей.
Человек немного помолчал и как-то странно изменился его взгляд, как будто вернулся обратно:
- Вот именно, именно. Дьявола. Дья-во-ла! - загадочно проговорил тот, заметно делая акцент на этом слове. - Я пришел за тобой.
- Чего? - совершенно ничего не понимая, переспросил он, - Причем тут Дьявол?
- При всем, милорд. При всем. Ты и я на сегодняшний мрачный денек для Него самые необходимые и важные.
- Кто ты такой? - спросил Алексей, заметно повышая голос, и потянулся щелкнуть выключателем, чтобы зажечь лампу и при свете получше рассмотреть ночного гостя.
Выключатель щелкнул, свет наполнил комнату. В то же мгновение фигура человека исчезла! Как и не было вовсе! Он уже было подумал, что все это лишь его больная галлюцинация или что-то подобное в этом же роде, как вдруг прозвучал все тот же голос:
- Выключи лампу, - холодно и настойчиво попросил он его, - Ты не видишь меня.
Этот голос почему-то был ему очень знаком, но после сна, как это обычно бывает, несколько минут ничего толком не можешь понять. Но, тем не менее, Алексей выполнил его просьбу и еще раз щелкнул выключателем. В воцарившейся темноте человек все так же стоял у окна, без каких либо движений. Сейчас он казался огромным, словно закрывал собою все пространство. От него чувствовался мощный поток некой силы, очень мощной силы, оставляющей в его сознании неприятный осадок.
- Вот так порядком будет лучше, - произнес он и повернулся. - Теперь мы можем поговорить.
И тут Алексея словно насквозь пробило молнией. От такой неожиданности он лихорадочно вздрогнул. Перед ним стоял он сам! Именно его точная копия, как две капли воды похожая на него. Абсолютно такое же лицо, волосы, даже прическа. Однако глаза... Его глаза были не такими, какие он мог бы видеть в своем отражении. В его глазах была тьма. Ледяная, мертвая тьма! От увиденного его сковал ужас. Сухой комок подкатил к самому горлу, не давая даже вздохнуть. Какое-то время он еще просидел в беспомощном молчании.
- Я вижу, ты сильно удивлен, хотя встречаемся мы уже не первый раз. Тебе все так же трудно поверить в мое существование. Но как бы тебе того не хотелось, я все же здесь, и я не мираж и не твоя больная галлюцинация, - суровым каменным голосом произнес этот человек. Но человеком его назвать было бы очень сложно. Это был совершенно не человек. Тот, кто при свете становится невидимкой. Это был Призрак!
- Да кто же ты?! - в недоумении почти прокричал Алексей, проклятый комок почти сдавил его горло.
- Я?! - Призрак, как показалось, глухо посмеялся и медленно приблизился к нему. - Я - большая часть твоей души. Я тот, кем скоро станешь ты. Точнее ты станешь самим собой, то есть мной. Все должно вернуться на свои места. В этом главная суть.
Призрак заметил застывший взгляд Алексея.
- Вижу, что ты ничего не понимаешь из того, что я говорю тебе. Тогда позволь объяснить. Меня, ну в смысле - тебя, создал Дьявол. Должен признаться творение его действительно великолепно! Сделал он это для того, чтобы спустя двадцать веков с рождества Спасителя, ты явился в этот мир и погрузил его в вечную тьму. Твоей рукой он уничтожит этих человешек и будет безгранично властвовать над всем и вся. Я долго веял эти мысли в твоем сознании, ты это знаешь, потому как чувствовал мое присутствие. И что же? В этот день наше время пришло.
Алексей стал сам не свой. Он и подумать не мог, что в одну мрачную ночь он вот так повстречается со своей душой. Самой что ни на есть настоящей! Действительно, встреча была не для слабонервных. Подобные мысли частенько бередили его воображение в минуты злости и негодования, но всерьез он их никогда не воспринимал. Кто бы мог об этом подумать! Иной раз к нему приходили странные сны, в которых адским огнем полыхали улицы городов, это пламя жгло небеса. Люди, обезумевшие от страха, метаются из стороны в сторону. Ужас и безысходность полностью захватывали их, и им не было спасения, они не могли ничего сделать. Они сгорали в том пламени сотнями и тысячами. Невероятное стечение невозможного!
- Так значит ты - моя сущность? - спросил Алексей, едва смог перевести дыхание.
- Совершенная. Настоящая. - Призрак был как никогда доволен собой.
- Ты всю мою жизнь с самого рождения стоял за моей спиной. Видел мои мысли, чувства. Поразительно.
- Ты все еще не веришь в это.
- Поверишь тут! Не каждый день встречаешься со своей душой.
- Ты боишься.
- Уже нет. Но сюрприз не из приятных. Так зачем ты пришел?
- Мы должны явиться к Дьяволу, чтобы ты принял из рук Его силу, власть и бессмертие. Ведь именно об этом ты мог только мечтать. Сила - абсолютная, данная самим Творцом. Власть - высшая и безграничная над всем и всеми. Бессмертие - право над жизнью и самой вечностью.
- Позволь узнать, а что станет тогда с другой частью души моей.
- Она попросту умрет. Она была нужна лишь для того, чтобы никто из людей не понял, кто ты есть на самом деле. Ведь узнали бы они правду, то вне всяких сомнений убили бы тебя сразу. Но, как видишь, ничего такого не случилось. Хотя должен высказать свое мнение, другая часть была совсем не совершенна. В одно время ты полюбил Марго и до сих пор очень неравнодушен к ней. Это неправильно. Это недопустимая слабость твоей души. Все было на грани риска, и этой встречи, как ты сам понимаешь, могло не быть. Если бы ты знал, как я был взбешен, когда ты был с ней. Я успокоился лишь тогда, когда понял, что ни к чему ваши чувства не приведут. И я оказался в этом прав. Теперь это далеко в прошлом.
- Что же я получу взамен? Что даст мне Его сила, власть и бессмертие?
- Все! Абсолютно все! Сила позволит тебе с легкостью разрушать целые города, жечь дотла камни. Творить землетрясения и наводнения. Все, что только можешь себе вообразить. С легкостью проникать в мысли и сознание живых и мертвых, заходить в самые их потаенные уголки, подчинять волю и память, блуждать в их мечтах и сновидениях. Тебе будет дозволено перемещаться из одного пространства в другое, как только ты пожелаешь. Ты сможешь быть даже там, куда никто и никогда не имеет права попасть. Власть, с помощью которой, ты сможешь наплевать на все законы этого мира, вершить зло безнаказанно, потому как ты сам себе будешь господином. Никто не посмеет тебе возразить. Всем лишь останется приклоняться пред тобой и взывать к твоей милости. Ты будешь всем судья, они покорятся твоей руке и последуют твоему слову во славу тебя и Творца. О бессмертии отдельно хочу сказать тебе, что никто из существующих и тут и там не сможет тебе ничем повредить и остановить ценой твоей жизни. Власть данная тебе будет той, что сама Смерть будет беспрекословно служить тебе единолично. Она - сама вечность, а ты ее господин. - Совсем тихо, едва боясь быть услышанным, он добавил, - Ты будешь самим Дьяволом! И все это ты сможешь творить вечно!
- Захватывающе звучит! - с некоторой долей недоверия сказал Алексей.
Призрак, казалось, обозлился на его слова, тьма в его глазах блеснула яростью.
- Ты позволяешь себе не верить. Своим собственным глазам и ушам. Видимо, ты сейчас не до конца осознаешь происходящее здесь. Я не прошу тебя продать свою душу, она уже всецело принадлежит Ему.
На какое-то время в их разговор закралась пауза. Призрак так же молча стоял у окна, направив свой мертвый взор куда-то в темную улицу, хотя что он там мог увидеть. Одиноких прохожих промокших и замерзших. Сырость и мрак ночи. Вряд ли все это представляло для него хоть какой-то интерес. Он думал о чем-то своем, темном и бесконечно далеком отсюда. Должно быть, это были его размышления на тему вечности.
Пытаясь все же привыкнуть к самому существованию своего ночного гостя, своей души, Алексей просто курил сигарету, наблюдая, как табачный дым проходит сквозь него. Странно, но он уже не чувствовал жар, болезнь как-то незаметно покинула его. Оставался только неприятный шум в голове, скорее похожий на шорох. Но это должно быть от пережитого потрясения, наверное, скоро пройдет. Да и в комнате уже не было так промозгло холодно, а вполне тепло, привычно. Может было бы даже уютно, если б не его тень, с которой чувствовалось некоторое напряжение в атмосфере происходящего.
- Я должен спросить тебя, - внезапно произнес Призрак, - Ты готов?
- К чему именно? - с тем же недоверием решился уточнить Алексей, хоть при этом понимал смысл заданного его вопроса.
- Совершить визит к Нему. Большего я у тебя пока не спрашиваю.
Он не стал медлить с ответом.
- Да, готов.
- Что ж, другого ответа я от тебя не ждал. В таком случае не будем тянуть и отправимся прямо сейчас. Единственное... - тот как будто о чем-то забыл, словно упустил из виду. - Перед дорогой я предлагаю тебе выпить, чтобы как-никак отметить наше знакомство и закрепить между нами согласие.
Призрак вытащил из-под полы своего плаща глиняную бутыль. В следующую очередь Алексей достал из бара два бокала.
- У меня есть коньяк, водка. Интересно, что обычно предпочитают пить ночные гости из Преисподней.
- Что за вздор! - возмутился тот, - Это вино из Его личных погребов. Оно хранится там сотни лет, пока не достигнет своего истинного неповторимого вкуса. Не каждому дано право пробовать его. И лишь избранным дозволено прикоснуться.
Вино разлили по бокалам. Оно имело темно багровый цвет, скорее ближе к черному, и весьма вязкую консистенцию, скорее похожее на живую кровь.
Призрак поднял тост.
- За наш общий успех!
- Согласен, - ответил Алексей.
Он сделал несколько глотков. На вкус вино показалось ему странным. На некоторое мгновение он почувствовал приторную вязкость в горле, с несколько солоноватым привкусом. В тот же миг этот вкус вспыхнул обжигающим жаром. Дыхание замерло, сердце больно кольнула острая игла. Оно еще секунду щемило в груди и тут же пропало. Жар словно схватил за горло и не отпускал. Он понимал, что теряет сознание. Страх. Последнее что он видел, этот холодный взгляд Призрака, его злая радость и тьма. Жизнь навсегда покинула его, и бездыханное тело опустилось на пол.
Призрак подошел к нему и, заглянув в мертвые глаза, тихо констатировал:
- Мертвец! Действительно, никто из живых не вкусит плод сей. Жизнь... Какая скучная нелепость, какую поймут лишь мертвые! Ему достаточно повезло в том, что досталось красивое и неожиданное начало. С другими бывает иначе. А бывает, что так же красиво и неожиданно все заканчивается. Хотя... стоит считать, что и конец может быть началом иного, нечто более важного, чем сама жизнь. Можно считать, что эта осень станет для кого-то трагическим финалом, а для кое-кого может и началом триумфа.
Допив вино, он отставил бокал на столик и вернулся к окну. Тихая ночь все так же безмятежно плыла за стеклом. И все тот же одинокий свет единственного уличного фонаря скупо освещал его мрачный силуэт. Все тот же моросящий дождь оставлял на окне мокрые разводы. Вся та же промозглая сырость и грязь.
Еще несколько часов назад, когда хмурый серый закат распахнул перед миром занавес предстоящей трагедии, он появился в самом центре этого города. В одно мгновение дрогнул сырой воздух, и словно ниоткуда появилась его фигура. Он безмолвно стоял на самом краю крыши одной из старых высотных многоэтажек, и никто из живых не мог помешать его молчанию, ровно как никто не мог застать его здесь. Он не мог видеть солнца, провалившегося за черной бездной горизонта, но определенно знал, что оно более не взойдет снова. Его мертвый взгляд впивался в едва заметный лилово-оранжевый отблеск последнего уходящего дня, узкой полосой отчерченный у самого края земли. Он чувствовал в себе сомнение, словно споткнулся в самом начале пути, и теперь путь для него казался немного труднее. Где-то там, за следом уходящего дня он искал ответ своим сомнениям, среди тусклого отсвета мокрых оцинкованных крыш на западной окраине города. Но, увы, сомнениям его ответа не было.
- Кто мог бы знать, что глупая бессмысленность все это! Вздох и снова вздох. Тяжелый вздох, последний вздох и смерть... Таков итог! Предел всем высшим начинаниям и стремлениям, грань, отделяющая фальшь от сути, и финал, определяющий нелепый фарс. Пред ней душа, обреченная и проклятая с рождения, становится беспомощной марионеткой в руках безликой тьмы. И в ней не остается сил терпеть тот страх, увенчанный бредовым кодексом амбиций. Чужое правит ею, и она подвластна и безропотна чужим. Что в ней самой - лишь свет любви, но той что спрятана во мраке, хоть вечна, а только череда мучений ей. За черной сутью она - пленник без права на освобождение. Все для души так просто и жестоко, она им пешка при большой игре. Она, немая и покорная судьбе, своему происхождению, готова следовать пути, что предначертан ей другими, потому слаба, безвольна. И вновь короткий вздох, и снова... Ей виден мир, который перед ней самой таков, как был и есть, но в нем нет места для нее того, что она ждет, и потому так ненавистен мир душе. Не торопись искать во мраке тень свою, но свет уж так далек и для тебя не будет больно умирать, так не найдя ее. Страх вновь коснется глаз и лишь однажды, увидев света луч благословенный, душа поймет нелепость всех своих стенаний и отличит ото лжи и лицемерия истину свою. Тогда поймет она и сердца зов и вечное стремленье быть с ним единым целым. Как поздно... последний вздох и смерть... за ней финал!
Его слова, казалось, не имели определенного смысла, но только он знал их собственную главную суть.
И в эти минуты холодным глазам усталого путника представала обыденная палитра стекающих осенних сумерек и оживленная гамма городского вечера. Почему этот ненавистный закат все так же не давал ему покоя, ведь не желал он видеть его. Однако, что теперь. Он здесь в тревоге одиночества. Где-то вдали под его ногами город шумит и грохочет обыденной суетой. Улицы, похожие на змей, извиваются светом огней. Пестрые, разноголосые распускаются во все стороны под сходящей темнотой. Они нисколько не тревожат его воспаленное сознание, они остаются для него все так же далеки. Он знает свою цель, стремления его явны и предельно четки, силы почти безграничны. Кажется, в угасающем свете он видит начало своего пути, но знает, что путь его ведет в ту самую черную бездну, в которой пропало солнце, и откуда ему уже не выбраться никогда. За его спиной надвигалась ночь, очень долгая ночь. Она в апорт гнала свои колесницы накрывая мраком и без того темный свинцовый небосклон. Ночь изо всех сил рвалась на сцену, но не раньше, чем совсем угаснет свет. В конце ноября закат не так долог и он остается слабой розовой полосой. И все слабее становился его отблеск, совершенно тускнеет и ломался небосклон под тяжестью шагов этой ночи.
И вот уже окна соседних домов, как сотни светлячков, зажглись множеством огней. Горожане, не отступая обычному укладу жизни, возвращаются к своим домашним делам и заботам. Тьма сгустилась над его головой, спрятала небо своим плотным покрывалом, не оставляя свету ни единого шанса. Не стало и той узкой полосы на черном горизонте, что так не давала покоя его странным мыслям.
Неожиданно для самого себя он вспомнил, как наблюдал столь же ненавистный ему закат с высоты горы Арон над столицей древнего царства городом Тоа. Как и сейчас, но много столетий назад, он молчаливо стоял на склоне и холодный взгляд утопал в последнем отблеске света. Огромный город, не знавший себе покоя ни днем, ни ночью, шумел в суете привычной жизни. Еще сияли величественные золотые сфинксы, украшавшие высокую лестницу храма Килавы, бога солнца и огня. Над ними стояли огромные чаши вечного пламени, принесенного богом с небес. Еще гудел самый большой и богатый рынок Басры, разбитый множеством шатров на главной площади. Сюда съезжались купцы со всего света, привозя на продажу самые роскошные ковры и самые тонкие шелка, лучшее оружие и порох, самые изысканные яства и пряности, драгоценные украшения, подобные царским сокровищам, и все что может себе вообразить самое искушенное желание. Еще не пустели улицы города, переполненные мулами с тюками и повозками, почтенными гражданами и серой шныряющей рванью, иноземцами и простыми путниками, пожелавшими посетить столицу и взглянуть на ее богатства и невиданную красоту. На арене Метаса на радость собравшихся горожан комедианты играли оперетту. От легких шуток и неловкого сарказма зрители взрывались смехом, поощряя актеров аплодисментами. Даже сам главный судья римский претор Тисиан, всегда человек грубый и хмурый, сидя в своей ложе, иногда не сдерживаясь, усмехался. От этого его обычно серое каменное лицо слегка розовело. Спектакль, очевидно, забавлял зрителей, поэтому они щедро подкидывали на арену медные и серебряные монеты.
Город, не умолкающий ни на минуту, погружался в сумерки. Еще поблескивали острые шпили башен главных ворот, стражники зажигали ночные факела на стенах. Последним свет прощался с великолепным дворцом царя Дариуса, единственным, где под тенью вечно зеленых садов скрывалась тишина. Несравнимый ни с чем в мире по красоте и роскоши, он величественно возвышался на холме и его купола, арки с колоннами были видны с любой окраины города. Тридцать мраморных исполинов в легионерских доспехах охраняли покой и тишину дворца. О сколько диковинок и чудес, привезенных купцами в подарок царю, хранилось за его стенами! Невиданные на свете сокровища, драгоценные камни и самоцветы украшали внутреннее убранство его залов. Не многие имели честь полюбоваться этим великолепием и те не могли сравнить его ни с чем-либо на свете.
Он видел, как оранжевый отсвет скрывался за арками дворца, оставляя город в полумраке. Ночь окутывала его стены, сторожевые башни, подвесные мосты перед огромными въездными воротами. С темных окраин к центральной площади по улицам зажигались масляные фонари. В эти минуты под его ногами просыпался Арон. Словно в своей глубине почувствовав, что тьма уже обступила город, он рвался из недр. Гудела земля, каменные глыбы срываясь падали к подножию. В одно мгновение его взгляд остановился на одной из башен дворца, скользнул ниже под тень садов и там он увидел ту, которая не давала покоя его сознанию. Не колеблясь ни минуты, он поспешил туда.
Набравшись силы, свирепый Арон вырвался на свободу. Под мрачным сводом небес с диким грохотом он взорвался градом раскаленных камней и пепла. Земля, не выдерживая натиска его мощных ударов, рвалась на части. Огненные потоки лавы устремились к городу, в безудержном течении сметая все на своем пути. Крепостные стены не могли противостоять силе Арона и в одночасье пали. Ужас и паника охватили город. Люди в страхе пытались спастись, но огонь уже бушевал на улицах. Никто не мог найти пути спасения, пожар стремительно переносился от дома к дому. Крики о помощи и стоны раненых смешались с гулом землетрясения. Огонь охватил рынок Басры и устремился к дворцу, уничтожая за собой некогда величественные арки, украшавшие главную улицу. Даже мраморные исполины теперь не могли защитить дворец, один за другим они падали в бессилии, как подкошенные. Вот уже лава накрыла арену Метаса, за ней жилые кварталы.
Видя все это из окна крытой веранды северного крыла своего дворца, царь Дариус понимал, что его город обречен и всей своей властью не мог ничего сделать. Двое стражников вошли к нему, чтобы доложить о пожаре в садах и внутри самого дворца. Ничего не ответив, он отпустил их. В ту же минуту огромная огненная глыба оборвала жизнь великого царя. Пожар бушевал повсюду, не зная себе преград, уничтожая все подаренные чудесные вещи, роскошные ковры, статуи мифических животных и птиц, все великолепие, которым гордилась столица Тоа. На пылающий город сыпались тонны раскаленных камней и пепла.
С трудом пробившись через стены огня, падающие от землетрясения колонны и перекрытия, он поднялся на балкон перед покоями принцессы Флавии, единственной дочери царя Дариуса. Именно ее он искал взглядом, когда еще стоял на склоне разъяренной горы. Именно ее он должен был спасти. Это была ошибка, она не должна была погибнуть сегодня. Он распахнул двери и с ужасом увидел, что огонь уже охватил всю спальню. Он попытался пробиться внутрь, но жар отбросил его назад. Сквозь пламя он лишь мгновение увидел лицо прекрасной Флавии, но ей уже никто не мог помочь. Она была мертва. Он пришел слишком поздно. Последнее, что он мог видеть, как ее душа со многими другими вознеслась на небеса.
Еще несколько дней Арон осыпал огнем и пеплом полыхающую Тоа, пока окончательно не похоронил под собой древнюю столицу.
Ему пришлось вернуться туда, откуда он явился, и до настоящего времени он больше не видел ее.
- Слепая память, коварству твоему предела нет! О важном и нетленном ты забыть готова в тот же миг, в минутной слабости наедине блеснешь отравленным клинком, вонзишься в сердце и подчинишь сознание. Как можешь ты надменностью своей безжалостно унизить высший разум того, кому принадлежишь. Все помыслы ты подчинишь себе и не отпустишь, вволю не поиздевавшись. Ты так проста и столь красива, но, увы, боюсь твоих видений как огня, они своею красотой лишь обжигают сильно. Играешь мыслями, рвешь струны тонкие и только насмехаешься в ответ. Да, коварству твоему предела нет. Ты подарила мне напоминанье о сердце ангела и ждешь за это благодарность от меня? Уволь, но за трагедию того видения я не намерен благодарить тебя.
Через некоторое время Алексей открыл глаза. Он с трудом осмотрелся по сторонам. Оказалось, что в комнате он был один. За окном так же было темно, а вокруг стояла абсолютная тишина. Голова немного кружилась, и мысли отказывались связываться в одну логическую линию. Он еще не совсем понимал, что с ним произошло. Нет, казалось, что во всем этом явно чего-то не хватало, но чего именно он понять не мог. Он попытался что-нибудь вспомнить. Но только что именно? Ничего конкретного на ум не приходило. Да, видимо он серьезно заболел, хотя жара и температуры он не чувствовал. Скорее, он вообще ничего не чувствовал, кроме небольшого головокружения. Странно все это. Он решил закурить сигарету и как-то собраться мыслями. Прошла минута, другая. Комната наполнилась едким табачным дымом. Его сизые кудри медленно переплетались в свете настольной лампы.
"Бесполезная трата времени, - понял он в заключении.- Я ни черта не помню. Что же со мной произошло? Должно быть что-то важное, раз я так усиленно напрягаю свои мозги. Ладно, придет время - может, вспомню, а сейчас пора что-нибудь перекусить".
Алексей затушил в пепельнице окурок и с удивлением посмотрел на часы.
6:45
- По-моему это уже было? Сломались что ли? Да нет, вроде электронные. Наверное, у меня дежа-вю или уже просто паранойя.
Привычным движение он открыл шкаф и... увидел, что кроме черного плаща с золотыми наплечниками в нем ничего нет.
- Прям как у Призрака... Призрака?.. Нет... - и тут его осенило, память, словно паровоз в стену, буквально врезалась в его сознание. - Призрак! Точно! Призрак, Дьявол, сила... Но постойте-ка! Какой Дьявол? Какая к черту сила? Может, я уже психически болен? Может пора бы и к врачу заглянуть? Нет, скорее всего, это был просто сон. Тогда откуда здесь это? И где вся моя одежда?
- А она тебе больше и не понадобится, - прозвучал голос за его спиной.
Он моментально обернулся и оцепенел. Перед ним стоял его ночной гость. Призрак!
- О, черт! Значит, все это не сон!
- Совершенно верно. Глупо было бы предполагать обратное и уж тем более клеймить себя параноидальным бредом.
- Что со мной произошло?
- Небольшая формальность. Примерь, он, несомненно, должен тебе подойти.
Пока Алексей возился с новой одеждой, Призрак вновь погрузился взглядом в ночную тьму. Наконец, когда он оделся, тот соизволил оторваться от своих извечно темных далеких мыслей и обернулся к нему:
- Ба! - воскликнул он, - Ну вточь, как я! Великолепно!
- Да, в этом что-то есть, - не так уверенно ответил Алексей.
- Что? Впечатляет? Да, действительно, в этом есть все!
- Хотя, ты знаешь, мне приснилось странное видение: извержение вулкана, огромный пожар в каком-то древнем городе, потоки лавы на улицах, много людей. Я точно помню, там была Марго. В том пламени я пытался ее спасти, но, мне кажется, она погибла. Странный сон.
- Поразительно, - почти для себя проговорил Призрак.
Алексей обратил внимание на два пустых бокала на столе. В тот же миг его пробила дрожь негодования и одновременно с этим удивления.
- Постой! Ты же отравил меня! Сволочь!
- Как сказал кто-то, обычная благодарность за хорошую работу! - с некоторой долей разочарования ответил тот. - Подумай сам!
- Получается так, что я мертв?!
- А живые в Преисподнею не попадают! Так что? В тебе еще остались сомнения?