История человечества длинная, а Истина короткая, что больше отвечает сроку жизни отдельного человека, так что истина и человек друг другу симпатичны, да, к тому же, когда приходит истина - а приходит она, когда мы ее заслуживаем, - и история становится много короче и гораздо яснее; да и срок жизни дан людям такой, чтобы хотя бы один из них успел увидеть истину и сообщить о ней остальному стаду, если оно заблудилось и побрело не в ту сторону: тьма замечательных людей гибнет, прежде чем одному из них Господь помогает увидеть свет. Блуждание в потемках удлиняет историю, не прибавляя к истине. Спаси нас, Господи, и сохрани от такой жизни. Слава тебе, Господи!
"Магический кристалл"
Сегодня нам Господь посылает Истину в форме трех простых чисел, означающих три стороны прямоугольного треугольника , прямо - таки, "магический кристалл". Этот кристалл сократит нашу историю и прозрит наше будущее: мы увидим все это, как на ладони. Но напрасно думать, что такой кристалл может иметь отношение к современной математике: математика - как раз - признает, что числом нельзя проверить утверждаемые ею закономерности. Такое признание нужно принять как предупреждение, обращенное к нам со стороны очень порядочных людей из среды математиков:
Предупреждение
"Мы заблудились, но мы связаны общественными отношениями, положениями, должностями, званиями, учеными степенями, наградами, заработными платами. По воле сложившихся традиций и требований всеобщего образования мы стали придатком огромной пирамиды, место которой уже давно - на помойке истории. Но Вы - такие же, как и мы, люди. Думайте сами и спасайтесь, как можете. Кто - то же должен сообразить, что если числом нельзя проверить то, что числом проверено быть обязано, то это может означать только одно - число уличает предлагаемую фальшь ; причем, здесь речь идет именно о фальшивке, а не об ошибке: отказ от числа есть отказ от Истины; где сознательно отказываются от Истины, там приглашают ложь. Даже будучи совсем не так уж много знакомым с современным состоянием умов, можно легко себе представить, что могут нагородить эти умы - да еще в такой области, где ничего не поддается проверке. От этого нельзя просто отмахнуться, даже если при этом плюнуть : все эти бредни идут прямиком в народное образование, занимают там огромное количество времени и дают один результат - наносят огромный вред, а гораздо чаще начисто убивают творческий потенциал учащихся: раньше люди верили всему написанному, потом стали верить всему напечатанному, а теперь верят всему изобретенному математиками, - хотя оно совсем ничего им не говорит, отнимая много дорогого времени. Разве людям мало того, что когда обнаруживают очередного крупного жулика или бандита, то он оказывается еще и известным математиком?"
Наша благодарность
Только так мы должны понимать такое признание некоторых математиков и отнестись к нему с благодарностью, чтобы не ожесточилось наше сердце: жестокому сердцу Господь не откроет Истину, так что нужно нам умерить свои "благородные порывы". Математики ни в чем не виноваты: они поступают так, как их учили, - нельзя обвинять человека за отсутствие таланта, который был убит гораздо раньше, чем стал убивать другие таланты, - просто нужно суметь мирным путем прекратить этот порочный круг.
Фантом
Подготовим себя к восприятию Истины и обнаружится, что мы имеем дело с фантомом, которого уже нет; нужно будет сохранить современные учебники, чтобы потомки всегда знали, что, если люди согласились жить с фальшивой наукой, то оказались без царя в голове и обременили себя такими величайшими сложностями, которых в природе нет и быть не может.
Нельзя же жить в природе тем, чего в ней нет; так зачем же тогда мучать себя тем, чего в ней нет? Только человек, оказывается, может принять на себя такие сложности и изматывает себя этим уже две тысячи лет. Только одним этим он, уж совершенно точно, отличается от животного.
Истина и свобода
Изгоним из себя всякие намеки на злой умысел, но будем помнить, что история человека - это борьба за свободу, а свобода - это истина. Если математика, которая регламентирует всю нашу жизнь, стала оплотом фальши, то грош цена всем усилиям человека в борьбе за свободу; тогда можно считать, что истории не было: на памяти жизни одного человека только что прошли две мировые бойни, а ложь спокойно отсиделась в самой мирной профессии и продолжает тихо развиваться неизлечимым вирусом, который выхода из тьмы сам не укажет, но у Бога всегда есть выход для раскаивающихся. Отправляясь в путь, надо гарантировать математикам право на сносное существование, чтобы беды не наделать: хватит уже с нас бед и взаимных издевательств, нужно попробовать пожить спокойно, а вдруг всем понравится: ведь увидеть Истину - это очень красивое зрелище, дух захватывает.
Когда есть истина, есть и возможность найти мирное решение, но некоторыми людьми, возможно, истина будет принята очень тяжело: настоящий ад есть и на этом свете. Но это сейчас кажется, что математиков много. Когда дело запахнет жареной сковородой, то может оказаться, что их или совсем нет, или же их совсем немного - да и то, это окажутся совсем немощные, которые на вызов: математики, два шага вперед! - выйдут, думая, что сейчас им раздадут очередные награды. Им можно выдать праздничные продуктовые наборы, и на этом угроза конфликта между людьми по причине пришествия Истины может быть устранена.
Детский сад
Сейчас мир похож на детский сад: дети - это люди, а взрослые остаются людьми настолько, насколько сумели сохранить в себе ребенка. Некоторые западные европейцы, как наивные дети, снова вспоминают о "загадочной русской душе" с надеждой, что русские перестанут быть загадкой и выдадут миру некую идею, которая даст им новый импульс к движению вперед: живут европейцы лучше всех в материальном плане, но вот что - то им стало жить скучновато, да моральные устои стали заметно подгнивать.
Видимо, не могут европейцы сказать более понятно: "Мы являемся центром экономической жизни, но у нас нет жизни культурной."
Такие европейцы поступают так, как поступает все живое на этом свете: съев однажды хороший кусок мяса на халяву, оно приноравливается съесть при случае еще.
Европейцы ухватили очень хороший кусок у Византии, когда взяли у нее естественные науки, что со временем позволило им вырваться вперед в материальном производстве и получить власть над умами людей. Тогда им идеи были не нужны, а все нужное бралось на правах завоевателей; они даже не догадались, что у Византии были сокровища и в идейном плане.
Заметное влияние Византии, как наследницы культуры Древней Греции, на народы Европы нужно отсчитывать еще от Древнего Рима. Россия соприкоснулась с Византией на тысячу лет позднее. Византия, наученная горьким опытом общения с варварскими народами, приложила усилия, чтобы очередного варвара - Русь - просветить именно в идейном плане по церковной линии, на что Русь ответила как прилежная и доверчивая ученица и преуспела в учении настолько, что Византия, падая под ударами турок, добровольно признала Русь своей идейной наследницей и передала в Москву в знак такого наследия некоторые вещественные регалии и символ - оберег, двуглавого орла, чем остальная Европа была уязвлена, но поделом.
Европа, получив в былые времена кусок мяса от Византии, сегодня учуяла свой шанс получить кусок от России, как идейной наследницы Византии, памятуя, что тогда идеи были не в цене, и соображая, что сейчас они могут стоить очень дорого.
Свой очередной кусок Европа получит, Россия не жадная, но дама должна "понимайт", что на этот раз никто не может гарантировать ей былую власть над умами; да и власть над чужими умами - это очень тяжелое испытание, которое ее и сгубило, и лишение такой власти равносильно второму куску, как целительной пилюле. Аппетиты здесь хорошие, но "на чужой роток не повесишь замок." Так что Европа получит сегодня от России два куска. Дай Вам Бог здоровья!
Под руководством бабушки Европы народы очень хорошо заблудились и очень далеко зашли на этом долгом пути, но это совсем не значит, что выходить из заблуждения прийдется так же долго: бутылку можно хорошо закупорить и очень долго хранить, но пробка вылетает очень быстро, а Истина входит в человека еще быстрее пробки, и ее импульса хватит Вам для движения вперед не на одну тысячу лет, а гораздо больше. Счастливого пути!
Человек и наука
У людей сложилось ошибочное представление о науках. Наука - это, прежде всего, нечто вечно живое. Ежели человек увлекся наукой, то это совсем не одностороннее увлечение: наука всегда отвечает взаимностью; человек занимается наукой, а наука занимается человеком; человек любит своих близких и природу, а через науку это возвращается к человеку, как любовь и забота о нем со стороны всего остального мира.
Наука никогда не предаст человека, но и не простит предательства. Наука - это вечная игра человека в те же детские игрушки и куклы. В благодарность за преданность она отдает человеку все, что имеет, - жизнь вечную; за предательство она уходит, и он остается пустой. В науку человек может входить, как входят в искусство (как поэт, например, как художник) в любом возрасте, с любым образованием или же без образования; для этого не нужно специальной подготовки, ни даже умения писать и считать.
Современную математику люди считают наукой, а вот религию они наукой не считают; математика - тело мертвое, она не любит человека и не заботится о нем, а религия жива вечно.
Математика и биологика
Мы ошибочно думаем, что математика есть продолжение древней математики: у древних, которые занимались тем, чем по нашим понятиям должны заниматься математики, было совсем другое мышление, к которому еще нужно подобрать название, чтобы разные вещи называть своими именами, и чтобы математики не косили под наследников древних традиций, уходящих корнями к Адаму и Еве. Соответствующее мышление древних греков следует признать биологическим мышлением (биологикой), а людей этого направления можно называть биологиками.
Только так можно отзабориться от математики, которой, правда, осталось не так уж долго коптить небо: мертвое должно быть похоронено, и нам осталось только забить гвозди в крышку ее гроба.
Математика никогда не была с Богом, она была под Сатаной, но даже Сатане - хозяину она уже встала поперек горла. Хозяин уже покинул ее и дал отмашку, что хоронить можно, так что закопать этот ставший совсем бесхозным ящик - святое дело.
Биологика
У биологиков Древней Греции все их выводы в обязательном порядке проверялись и подкреплялись числом. Цифр в то время не было (не было и таблицы умножения, цифры появились только полторы тысячи лет позднее, в девятом веке нашей эры, и пришли они с Востока через арабов), но это нисколько не мешало древним грекам иметь такое понятие о числе, которое для нашего времени стало непонятным и недоступным (это притом, что сейчас цифры есть) совсем не потому что мы очень высоко поднялись, а только потому, что мы очень низко опустились.
А между тем, располагая цифрами (чего у греков не было), но не порывая с древнегреческим, биологическим мышлением, можно показывать такие конкретные, частные примеры (подбирая для каждого примера одни и те же, очень простые и удобные числа), которые дают несравнимо более общую картину мира, чем на это способны алгебраические формулы (чего по современным, математическим понятиям быть не может). И сам Господь дал людям для этой цели очень простые и удобные числа, и все люди об этом знают (кроме математиков), они с детства поют о них песни (раз - два - три - четыре - пять, вышел зайчик погулять, вдруг охотник (математик) выбегает, прямо в зайчика стреляет, пиф - паф! о - е - ей! умирает зайка мой (все пять умирают)). Посредством этих чисел мы увидим триединство мира и заглянем в глаза Господу. Прости нас, Господи, спаси и сохрани!
Математики, которые оказались неспособными прочитать Евклида (и никогда его не прочитали), возжелали убедить нас, что только математическая формула способна дать самую общую картину мира. Но как быть вещам, если их нагружают на действия, к которым они не предназначены?
Наука и фальшь
Если Вы зарядите пушку снарядом другого калибра, то снаряд или не полетит, или может взорвать Вашу пушку (хорошо еще, если не вместе с Вами). Так происходит потому, что пушка не может врать, она честная, и Вы еще можете остаться живы да и, в конце концов, научитесь заряжать. А как быть формуле, если от нее требуют то, чего она не может?
Все правильно. Формула - это Вам не пушка, формула - хитрая и коварная, и у нее совсем совести нет; формула - вся в хозяина, как его собака. Если формулу заряжают не тем калибром, она сама никогда не взорвется; она поступает хитро - она начинает врать; в том что она сразу никого не убивает, скрывается все ее коварство: в конце концов, она обязательно Вас достанет и убьет ; и ни один следователь не найдет убийцу: следователь тоже учился математике, где его убедили, что числом формулу нельзя проверить. Дурак дурака видит издалека. Здесь из глубокой бездны смотрят глаза, которые уже сто лет назад Врубель изобразил.
Угодило людей втемяшиться на скверную дорогу, где у них мало выбора; и выбирать надо всего - то из двух зол: пушка или формула. Немудрено, что пушка находит предпочтение, но пушкой формулу не одолеешь: она размножается от шума и, тем более, от бомбы, - тут нужно точечное число, которое приближается и двигается бесшумно, как бабочка, но, тем не менее, бьет как кувалда.
Число и единица
Владеть числом - мало совершать над числами действия по правилам арифметики. С числом нельзя работать как с отвлеченной (абстрактной) величиной, которая ничего не означает; за числом в обязательном порядке должна стоять мера - единица измерения. Народный язык на это реагирует безошибочно: число и меру он соединяет, как бетон, словом "единица", - и мысль человека обязательно должна отметить за этим словом обе его составляющие; мысль должна в этом месте обязательно на какое - то время задержаться, как река задерживается на каменных порогах, осознать обстановку, чтобы не утонуть так рано, в самом начале пути; этот момент в народном языке называется "камень преткновения" - это совсем не значит, что здесь нужно обязательно споткнуться, но задержаться нужно обязательно.
Прежде всего, нужно отдать себе ясный отчет, что народное слово "единица" имеет два смысла: оно употребляется в том же смысле, что и слово "один"; оно же употребляется в том же смысле, что и слово "мера".
Без такого, постоянно осознанного, ощущения числа нельзя даже близко подходить к биологике: там изначально ничего не поймешь, что и произошло с европейцами, а через них и со всем остальным современным миром. Всякое живое начало - это великая тайна: как к нему отнесешься, так оно и аукнется. Свою дурь потом нельзя будет повесить на всю природу, как это попытались сделать математики.
За Истину, как мы видим, людям приходится платить дорого и напрасно: Истина бесценна и может откликнуться только на восхищение и преклонение перед красотой мира и на страх перед опасением потерять эту красоту.
В биологике никогда нельзя упускать из виду единицу измерения: если рассматривается и рисуется конкретный треугольник, то каждая из трех сторон треугольника может быть обозначена конкретным числом, и все эти три числа предполагают одну и ту же единицу измерения; но на этом же рисунке может появиться другой, скажем, треугольник меньшего размера, обозначенный теми же самыми числами - в этом нет никакого противоречия: эти повторившиеся числа предполагают уже другую, меньшую единицу измерения.
Такое явление одних и тех же чисел всего лучше видеть на конкретных примерах (по воле Господа это можно сделать с такой же легкостью, как показать и посмотреть хорошее кино, чем еще никто не воспользовался; видимо, полагалось, что показывать нечего, поэтому и "кина" не было; может быть, математика создавалась не для всех, но жизнь доказывает: если не для всех, то и ни для кого; если не для всех, то никому и не нужно), но мы сбрасываем с себя тяжелое наследие, выздоравливаем после неизлечимой болезни, поэтому лучше быть здесь повнимательнее и предварительно прислушаться к некоторым замечаниям, порой детским: после такой болезни - хорошо стать снова ребенком.
Подобие и равенство
Вот эти два треугольника - разные по величине, но с одинаковыми числами - и есть подобные треугольники. Мы живем уже в такое время, когда понятие подобия фигур должно стать достоянием народного языка, входить в нас с молоком матери, а между тем, люди учились в школах по десять лет (сейчас собираются учиться по двенадцать лет), потом учились еще по пять лет (некоторые особи всю жизнь учатся), но все они толком не владеют понятием подобия фигур (попробуйте спросить у них об этом - хорошо, если в морду не дадут); видимо, люди сами по себе - существа замечательные, вопреки всему они сопротивляются, они дерзают быть умными, они мечтают и, если учить их на дурака, то очень скоро и двенадцати лет будет мало, прийдется все время сроки увеличивать. Если так дело пойдет дальше, то людей прийдется заключать в школах на всю жизнь, но они все равно - умрут, но дураками не станут. Гимн человеку (как и реквием) не зря поется.
Что такое равные фигуры, человеку уже объяснять не надо; а подобные фигуры - это фигуры равные в масштабе. Все стороны первой фигуры можно обозначить числами, и все стороны второй фигуры (подобной первой) можно обозначить теми же самыми числами. Для каждой из подобных фигур существует своя единица измерения, но во всех числах (цифрах) они выглядят совершенно одинаково. Если все сведения о подобных фигурах выдать только в числах, но умолчать об единицах измерения, то можно подумать, что речь идет об одной и той же фигуре, почему мы и говорим: подобные фигуры - это фигуры равные в масштабе (если масштаб один к одному, то фигуры будут действительно равные, т. е. под определение подобных фигур подпадают и равные фигуры; равные и подобные фигуры имеют одну и ту же подачу при ознакомлению с ними несведущих и детей).
Все дети рисуют, т. е. по существу они уже имеют представление о масштабе; значит, обучение ребенка (и человека) заключается в помощи ему развивать то, что в нем уже заложено, но мы знаем, что так учат только животных, потому что животные по другому учиться не соглашаются, не хотят; заставить животное обучаться иначе - себе дороже. А человека заставить можно, и его заставляют. Сущность животного приходится уважать, а сущность человека можно посчитать за преступление.
Это животных можно научить только тому, что в них заложено и что они могут, а человека, оказывается, хотят научить тому, чего в нем нет, чего в природе вообще нет и быть не может. Значит, животных учат, а человека дрессируют.
В цирке человек может увидеть настоящую учебу, без обмана, и многому поучиться у животных.
Бог и человек
Человек - создание всей природы, в нем вся природа и заложена, а вся природа - это Бог, т. е. "Бог создал человека по своему образу и подобию". Познавая природу, человек познает самого себя; открывая и развивая возможности, заложенные в нем Богом, человек познает этот мир и создает его, развивает его. Рожденный от Бога, человек познает Бога, развивает его и украшает его. Человек развивает и украшает самого Бога. Отвлекая человека от развития его собственных возможностей, человека отрывают от Бога, и это еще не все.
Биологика Древней Греции подвела мир к возможности проверять высшие достижения человека числом, познавать числом красоту мира, видеть создание мира вокруг единого; к таким же выводам строения космоса из единого подошла и физика этого древнего мира. Таким образом, науки и искусства древнего мира подошли к видению космоса, как созданию из единого, - и все это было предпосылкой зарождения идеи единобожия, Бога Единого. Ключом ко всем наукам и ко всем искусствам того времени был единый к ним подход "познай самого себя", что гораздо позднее, с приходом христианства стало равносильно "познай Бога", а на Руси это выросло до лозунгов "победа над собой" и "полюби ближнего, как самого себя".
В Древнем мире идея равенства человека и природы, и уравнивание познание человеком природы с познанием самого себя, на какое - то короткое время и для некоторых мыслителей (не для всех) могла стать предпосылкой атеизма, тем более что господствующая в то время многобожная, языческая мораль по инстинкту самосохранения могла уловить в этой новой идее признаки единобожия, что для нее было равносильно безбожию, т. е. атеизму.
С самыми лучшими, самыми тонкими и бескорыстными мыслителями того времени (и нашего времени) вошла в конфликт господствующая идеология того времени. Древняя цивилизация внутри себя и погибла, ее властвующая идеология поставила на путь вырождения своих лучших мыслителей, служителей Единой Истины, прародителей Единого Бога, а наступающие со всех сторон варварские народы усугубили это вырождение.
К лучшим из лучших служителей Истины, а потому и самых незащищенных и наиболее уязвимых, принадлежали биологики. Считается, что одним из первых видов животных, которые погибли от деятельности современного человека, были пингвины, от которых осталось одно название, т. к. пингвинами стали называть маншотов, которые и по сегодняшний день существуют под именем пингвинов.
Но первыми вымерли не пингвины, первыми вымерли биологики, и, как положено на месте гибели и пожарища окультуренного места вырастать сорнякам, на их месте возникли математики, где пышно кудрявились еще вчера, т. е. - это было давно. Как говорится, "недолго музыка играла", но, как видите, проиграла эта музыка две тысячи лет. Наверное, по мнению этих музыкантов "игра стоила свеч, а после нас хоть потоп", и потом действительно наступил, но только для них самих.
Хотел он этого или не хотел, но одним из первых пророков единобожия и провестником гибели биологиков является Сократ. Cократ не захотел, чтобы его убили, и сам выпил предложенный ему яд. Подвиг мысли, оправдывающий существование всего человечества за прошедшие тысячи лет, да еще мысль на основе возможностей каждого человека, не могло это исчезнуть бесследно, не могло не дать завязок к росту в глубине сознания и духа самых разных слоев народов, даже самых забитых и ничтожных, ведь, как отметил поэт, народ "жадно слушает певца."
Во времена Сократа народы еще не созрели для понимания единобожия, но новое, неизвестное, неосознанное семя было брошено, и его ростки стали прорастать среди самых разных людей. И через несколько сотен лет окно в толще народного сознания было прорублено (в самом тонком месте). Появились предпосылки для появления Христа, и Христос не заставил себя ждать: он был нужен людям. Даже упертые римляне поняли, что сдержать пришествие Христа невозможно и были вынуждены его принять, чтобы остаться у власти, так что искренним это принятие не было, чего нельзя сказать буквально обо всех людях (было и чистосердечное раскаяние, но оно глубоко не касалось властных структур).
На родине Сократа дело обстояло иначе, здесь помнили Сократа, здесь Христос был принят как Сократ с поправкой на единобожие, которое во времена Сократа еще не дошло до сознания народов и не стало преобразующей силой. Христос и Сократ по своей сущности - это один человек; можно сказать, что Христос - это возмужавший Сократ, впитавший созидательную силу пяти столетий. Принятие Христа в Византии было, одновременно, и покаянием перед Сократом и перед многими своими мыслителями.
Принятие Христа - это дань прошлому и идея на будущее. Христос - это сын Божий, такой же сын Божий, как и все человеки. До Христа Христосом был Сократ, были и другие; после Христа Христосом были и Жанна Д,Арк во Франции, и Николай Островский на Украине, и Мурка в России, но здесь лучше внимать церкви: это по ее призванию выбирать святых; что было бы, если бы церкви не было. Умный человек не может не верить.
Человек и святой дух
По современным представлениям любая точка в космическом пространстве со всех сторон пересекается космической энергией; также и человек со всех сторон пересекается космической энергией, как и вся наша планета; это пересечение обходится почти без задержки для энергии даже в толщах планеты, но этого "почти" ("чуть - чуть") оказывается достаточно, чтобы ни планета, ни человек, ни другие тела не рассыпались и человек - вместе с другими телами - прижимался к планете (притягивался): все же сверху на человека обрушивается больше энергии, чем снизу - значит, планета какую-то малую часть энергии задерживает, что оказывается достаточным, чтобы человек имел свой вес, как и любой другой предмет.
Проходя через человека и другие тела, энергия почти не задерживается, но, пройдя сквозь тела, она выстраивается согласно внутренней структуре этих тел, - это, как вода, пройдя сквозь ситечко, запечатлела структуру этой преграды. Таким образом человек постоянно отпечатывается на космической энергии, и эти отпечатки остаются в космосе вечно; все отпечатки людей, как живых так и мертвых, взаимодействуют между собой по законам космоса, и результатом этого взаимодействия является Бог.
Отпечаток человека не остается всегда одинаковым, как это происходит с неживыми телами: в силу своего духовного роста человек изменяет свою внутреннюю структуру, этим он изменяет свой отпечаток, и, тем самым, влияет на самого Бога. Бог не остается равнодушным к такому влиянию: если изменения в человеке украшают Бога, тогда человеку повезло, Бог ему поможет; если эти изменения Бога безобразят, тогда человеком займется Сатана. "Не приведи нас, Господи, к этому. Спаси и сохрани!"
Вот почему человеку нельзя снижать планку набранной духовной высоты: снижение планки, отказ от своего духовного креста опечалят Господа, даже если человек ничего плохого не делает. Космическая энергия - это и есть то, что религия называет святым духом.
В Византии явление Христа сомкнулось с вершинами достигнутых высот и глубинами пережитых потрясений и разочарований, здесь могилы великих предков были успокоены, здесь не нужно было искать возможности для соединения новой религии с идеями древнегреческих наук, поскольку они не расходились еще тогда, когда науки уже были, а новой религии еще не было; в Европе же всю жизнь пытались соединить идеи христианства с древнегреческими науками и до сих пор не отказались от этих попыток. "Вольному воля".
Науки и ключ к наукам
Европейцы взяли древнегреческие естественные науки, что выглядит как огромный подвиг с их стороны (особенно, для них самих), этот подвиг стоил им таких усилий (они сами не отрицают, что для тех времен их народы следует считать варварскими), что заслуживало удовлетворения; когда же это удовлетворение пришло, их уже не потянуло на новый подвиг - следовало разобраться с ключом к этим наукам, - да зачем им было торопиться: соперников у них не было, Русь заявится в Византию только через тысячу лет, за это время можно так "развить" эти науки, "двинуть их вперед", что они утопят любого; только успевай смотреть да оглядываться - как бы самому не провалиться.
Европейцы, конечно же, где - то слышали про слова древних греков "познай себя", но это проще понять как "живи для себя", что им больше подходило для имиджа победителей над теми же греками и больше отражало настроение момента, но наука не опирается на настроение момента, наука утверждается на откровении момента; настроения меняются и моментов много, а откровение приходит только раз и в один момент, и задача всей жизни - не изменять откровению, не изменять Истине ради пользы. Европа стала развивать науки только ради пользы (отсюда их практичность, прагматизм; но кто их за это упрекнет? Всех судит только Господь) и осталась без ключа к наукам.
Помня о том, что лучше думать о народах хорошо, чем плохо, надо согласиться, что Европу могло бы посетить и второе откровение, и, кроме естественных наук, они могли бы получить и ключ к этим наукам, но, используя науки и развивая производство, они становились материально сильнее и постоянно с внушительным рвением испытывали эту силу, прежде всего, друг на друге, били своих.
Но уже известно, во время войн первой погибает Истина, т. е. первыми гибнут люди, которые истину несут. Чтобы Господь одарил даже крохами истины, надо посвятить ей всю свою жизнь. Мыслители
так и поступают - отдают истине и Богу всю жизнь, но чаще такие жизни забирают всяческие тираны. Там, где господствует выгода, эти люди очень заметны для господствующей морали, и, в основном, они мало кому понятны или же вообще никому непонятны; никому не составляет труда в военное время списать их на войну, а в мирное время списать их как поджигателей войны; но такие люди угодны Богу, и Бог это без внимания не оставляет.
Вернее всего, надо признать, что в Европе есть разные люди со своими убеждениями, замечательные люди, но волею Господа они владеют естественными науками без ключа к этим наукам. Господь возложил на них тяжелый крест, который им показался наилучшим - они должны развивать производство и быть всегда намного впереди планеты всей по этой части, но вместе с производством они должны развивать и двигать вперед дохлые науки и быть всегда без царя в голове; в настоящее время они должны "открыть" тайну работы и развития человеческого организма, сделать из этого соответствующую науку - благо, математики у них всегда под рукой, их всегда можно прикупить, на российском рынке их отдают по пять рублей за пучок - и заставить всю планету в это поверить, без возможности проверить; кто эту науку не поймет, тот должен считать себя дураком и смирно трудиться на умных, которые создают такие "великие" науки.
Мы думаем, что сами европейцы от этих наук уже устали, и наиболее прозорливые из них понимают, что облегчения нужно ждать от России.
Русь получила от Византии то, что европейцам оказалось не нужно, - ключ от наук. Здесь можно подвести плачевный для обеих сторон итог: Европа имеет науки без ключа к этим наукам, Русь стала иметь ключ к наукам без наук. Европа могла уйти слишком далеко, если бы не жали сапоги; Россию же стало слишком высоко отрывать от реальности на крыльях шестикрылого Серафима и заносить так, что было очень больно приземляться.
Русский царь и русский поэт
Вместе с регалиями на идейное наследство Россия получила от Византии титул царя для своих великих князей. Первым русским царем стал Иван Грозный. Его первого и занесло. Он нашел случай заявить европейцам, что он, русский царь, является царем по воле Божьей, а европейские владыки являются таковыми по мятежному человеческому хотению. Царь нарушил Божью установку: "Не должен царский голос на воздухе теряться по-пустому," - царь вместе со своим народом еще не нашли реального наполнения своего призвания, и это в то время когда огромная беда уже переступила порог человеческого
жилища и хозяйничала в доме, - естественные науки, лишенные единобожия и человеческого облика, разносили по миру хаос бездуховности и анархию поступков, маскируясь всеобщей выгодой и благоденствием, что могло быть только иллюзией и обещало обратное.
Это заявление русского царя, не подкрепленное реальными возможностями, настолько глубоко уязвило европейцев, что они до сих пор не могут простить это России и всякий раз, при попытке ее взлета готовы повиснуть на ее ногах свинцовыми ботинками, тем более что в обуви они разобрались, а летать не научились; так что перед Россией встала необходимость подкрепить свое призвание признаками реального мира - научить этот мир летать и научиться у этого мира шить ботинки.
Всякая реальная вещь имеет две стороны - реальную и духовную - и, если люди приучены останавливаться только перед одной стороной, то нужно научить их обходить вещь со всех сторон, по кругу; тогда каждый может заметить то, чего ему не достает и не дает ему покоя. Успокойте свои души.
Но самое интересное, что в заявлении русского царя - неуместном и никому не нужном - была немалая доля правды. Русским нечего стыдиться за такое заявлением: оно лишь похоже на заявление ребенка, который может все, но взрослые знают, что он ничего не сможет, потому что сами смогли еще меньше. Царь делал добавления к своему заявлению, которые уже выходят за рамки ребячества, не могут вызвать озлобления и тем вернее достигают цели: "Мы стоим перед Богом, а Вы присели; мы мучаемся, а они подсмеиваются."
Неосознанность своего призвания в рамках всей страны может занести не только царя, но любого из подданных.
Жизнь Европы изучать было необходимо, и кому это было делать в России, как не Пушкину. Пушкин для России - это подарок судьбы, это Божий посланник. Но скажите, зачем было нужно в маленькой трагедии, очень глубокой, полной души и ума, очень необходимой для людей, Моцарта называть Моцартом, а Сальери назвать Сальери? Художественная драма - это не частный случай, она требует обобщений, а для обобщений существует много имен. Пушкину не нужна реклама с громкими именами, его произведение не могло потерять для России интерес и значимость, даже если бы он назвал Моцарта "А", а Сальери назвал "Б".
Моцарт и Сальери - люди живые в потомках, и никто не в праве омрачать им жизнь напоминанием об истории, похожей на обычную сплетню. Можно возразить, что Шекспир писал о реальном короле и называл его реальное имя, но то - короли, они подсудны только Богу, а здесь мы имеем дело с людьми подсудными, и пусть эти судьи, если нужно, с этой сплетней и разбираются. Зачем это Пушкину быть им судьей, когда его не то что в Европу, а и в России - то не везде пускали.
Это очень похоже на то, как собрались в кабинете несколько умников и договорились до сплетни и, чтобы эту сплетню распустить, решили найти дурака, который сообщит о ней от своего имени, и нашли такого дурака; потом на дурака могут свалиться все шишки, а умники останутся в стороне, потому что их все знают, как знают и то, что на большее у них ума не хватает.
Это очень некрасиво и стыдно, но духовные потомки Пушкина могли бы это исправить, чтобы успокоить могилу человека, которому все мы обязаны, а не ездить по белу свету и, прикрываясь именем поэта, который нам делал добро, показывать наш позор. Чтобы себя опозорить, неужели нельзя найти другие способы, не затрагивающие святыни.
Алгебра и гармония
Насчет проверки алгеброй гармонии поэт высказался, как ему свойственно, пророчески. Значит, еще тогда в воздухе витало, что, если человек занимается алгеброй, то от него можно всего ожидать, он может и яд Вам в стакан подсыпать. Да. Когда поэт писал от своего имени, а не от имени своего героя, то он высказался более определенно: "Судьба людей повсюду та же: где капля блага, там на страже - иль просвещенье, иль тиран."
Алгеброй нельзя проверить гармонию: алгебра и геометрия - это два инструмента, которые рассматривают один и тот же предмет с разных сторон. Алгебра хороша уже тем, что она есть, но от нее нельзя требовать того, чего она не может. Она может быть удобна для чисто формальных, простых решений, но чрезмерное увлечение такими формальностями приводит к полной потере смысла и интереса, которые кроются в геометрии.
Алгебра - это всего лишь арифметика в общей форме и не более того, и нельзя в ней искать смысла большего, чем его можно найти в арифметике. Придать арифметическим действиям новый смысл может геометрия.
Алгебра - это откровение, ниспосланное Всевышним Востоку. Как мы видим, Господь никого не обижает, и всем своим тварям он рассылает по откровению, чтобы они могли делиться и общаться. Если можно сказать, что русская душа - загадка, то всем известно, что Восток - это дело тонкое.
Если отвлечься от арифметических и геометрических представлений, то алгебра становится похожа на осьминожка,
живущего в морях: она пускает пыль в глаза (закрашивает участок воды), чтобы легче было скрыться, она ложится на дно, перекрашивается, как хамелеон, и становится незаметной.
Если Запад обидел Восток, то Восток отыгрался перед Западом одной своей алгеброй, от неумелого обращения с которой Запад совсем отупел, как он начал тупеть от геометрии, которую получил от Византии, предварительно ее обидев. Говорят, что Запад обидел и Южную Америку и тоже что - то оттуда получил. Да, он получил там коку, и тоже стал пользоваться ею неумело. Еще говорят, что Запад в Африке стал употреблять в пищу отдельный вид придорожных обезьян с очень вкусным мясом и получил от них спид, который для самих этих обезьян совершенно безопасен.
Эти ребяческие поступки русского царя и русского поэта сделаны от безошибочного чувства долга России перед всем миром, разными поисками пути воплощения этого долга и ответственности только перед Богом за этот путь. Неумеренность в их словах говорит только о том, что этот путь еще не был четко обозначен, что мешало сдерживанию духовного жара и распыляло его понапрасну. Осознание русскими своей дороги, ведущей только к Богу, приучит их быть сдержанными, скромными, внимательными, отзывчивыми и приемлемыми для всего остального мира.
Люди рождаются недолго: сегодня их не видно, а завтра окажется вдруг, что их много, и уже родились и подрастают дети, которые это все моментально схватывают, понимают и объясняют младшим. Такова воля Божья. Хорошего должно быть много. И оказывается, что много у России друзей настоящих, понимающих, чего от нее можно ожидать, и желающих ей счастливого пути. В добрый путь. Гармония не нуждается в проверке алгеброй, гармония сама открывает числа, которыми можно проверять все действия человека на всю оставшуюся жизнь.
Божий крест для России
Когда Россия подошла к необходимости мирного контакта с Европой, то это стало трагедией. Достаточно вспомнить имена Сусанина и Пушкина. Есть между их кончинами какая - то затейливая одинаковость, но не эту загадку нам здесь разгадывать. Сознавала Россия или же не сознавала свой крест, уже наложенный на Россию Господом, это уже для истории не имело никакого значения: такой крест на шее России был, и от него уже нельзя было никуда деться. Господь, кому послал откровение, с того и требует. Нельзя снять свой крест и попросить у Господа другой. Господь, кого любит, того и
больно бьет. Человек в себе не уверен, а Господь знает, что он может. Умри, но донеси.
"Не отнимай только тот свет, Господи, что ты даровал нам в детстве. Спаси нас, Господи, и сохрани нас сегодня. А если мы доживем до завтра, то завтра мы попросим у тебя то же самое. Слава тебе, Господи!"
Россия не могла увидеть в естественных науках Европы образ человека (образ Бога), которого там не было, но который там должен быть, и это Россия знала точно: Россия получила от Византии вместе с верой ключ от всех деяний человека - во всех своих деяниях человек познает, прежде всего, Бога (познает самого себя); вера в это и есть тот момент откровения, озарения над Россией, которому она не может изменить. Не надо осуждать Россию, если этого озарения над Вами не произошло, или же Вы сами от него отказались. Если в естественных науках нет образа человека (образа Бога), то Россия обязана перед Богом его туда внести - это и есть крест для России, возложенный на нее самим Господом, который она обязана нести. Россия может усомниться в своих силах, но Господь лучше знает, кто что может. Другого пути для России нет и быть не может. Господь, кого любит, того и больно бьет. Умри, а донеси.
Никогда Россия не выйдет вперед в производстве, и никого она не обгонит, пока не выполнит свою обязанность перед Богом и перед людьми. Бог не позволит. Вот почему самая большая пушка в мире, отлитая русскими, никогда не стреляла, но надежно стоит, потому что это знак Божий, который нужно понимать; самый большой колокол никогда не звонил, потому что это сам Господь отломил от него кусок, чтобы напомнить дуракам о своих обязанностях; подкованная блоха не танцевала - здесь Господь одновременно и восхищался и надсмехался над дураками. Ну никак Россия за свое дело не хочет взяться.
До того русские самого Бога, отца своего, вздумали победить в начале прошлого века, что стали в промышленности выходить на хороший уровень, золотой рубль стал мировой валютой, пшеницу и масло стали за границу вывозить, итальянцы стали макароны хвалить из русского зерна, - да ведь так можно и увязнуть, хорошей и сытой жизнью соблазниться и совсем потерять способность осознать свою обязанность перед Господом.
Много Господь трудился над русскими, чтобы они сами себя поняли и свою задачу, а русский дурак знай свое, все лезет и лезет, все впереди всех хочет быть. Пришлось Господу большевиков в России вырастить, чтобы они ее, окаянную, враз назад отбросили. Большевики свою задачу даже перевыполнили.
Но и совсем пропасть Господь России не давал и не даст. Это чудо не раз подтверждалось, и далеко за примерами ходить не надо. Русский мужик это хорошо знал и говорил: "Авось, пронесет." - и, действительно, проносило. Русская императрица Екатерина, хоть и не русская по рождению была, но прониклась русским духом и тоже надеялась на "Авось".
Но сколько же можно русским испытывать Божью милость, надо же и совесть иметь. Бог тоже устает. Бог живет в России постоянно, а в Европу только по праздникам наведывается, европейцы без Бога скучают; в России иконы сострадают, но оставляют на душе свет и радость; в Европе же иконы вдруг начинают плакать. Так что пора русским заняться своим делом, добросовестно нести свой крест, а не от случая к случаю: сделают русские что - то, европейцы удивляются и еще чуда ждут, а у русских опять все по - старому; ждут - пождут европейцы и скажут: "Русские в былые времена привозили колокола для своих церквей от нас же, из Европы; однако, они во время звона не раскачивают весь колокол (целиком), как это делается у нас, а привязали к языку веревку, и теперь звонят у них еще совсем дети, да и звонят - то как хорошо; но лучше об этом помалкивать: а то ведь, у нас за такие разговоры не так давно одного оболтуса на костре живьем сожгли. Да, загадочная русская душа."
Но сколько же можно быть загадочными, пора быть постоянными. Чудес на свете не перечесть, и все они Вас ждут. Просыпайтесь, россияне; с чего начать, мы здесь покажем; не хотите, заставим. Не хотите же Вы, чтобы Бог Вас покинул. Как будете жить без Бога? То - то же. Страшно? Ничего нельзя бояться на этом свете, кроме Бога. Князь Невский что сказал: "Не в силе Бог, а в правде." Успокойте свои души. А для этого нужно нести свой крест. Умирай, но тащи. Умри, но доставь.
"Господи, если мы сможем донести крест наш, возложенный тобою, мы прославим имя твое вовеки веков в каждом сердце живущем и во всех их потомках, воздадим хвалу каждому народу и оставим по себе добрую память. Не отними у нас, Господи, тот свет, что ты подарил нам в детстве. Спаси и сохрани нас, Господи, на сегодня, а если мы доживем до завтра, завтра мы попросим у тебя то же самое. Слава тебе, Господи!"
Европа переживала Возрождение, Россия продолжает переживать Преображение, и всем еще предстоит Сближение.
Когда мяч попадает в штангу ворот, то можно сказать: "Чуть - чуть не попал." - и можно ответить: "Чуть - чуть не считается." А, если пуля только обожгла ухо, то "чуть - чуть" превращается в большое расстояние, в большой подарок размером в целую жизнь.
Кувшин и муравьи
Нельзя сбрасывать со счетов это "чуть - чуть", нельзя им пренебрегать: оно все может изменить до противоположного. "Чуть - чуть" так изменяет сознание, что нормальный, здоровый человек, нашедший глиняный кувшин в муравейнике, в который муравьи складывают свои яйца, вдруг решает, что это муравьи изготовили кувшин.
Не нужно над этим насмехаться. Сейчас надо к этому серьезно отнестись, чтобы извлечь урок и не попадать в положение этого человека, потому что мы все в него уже попали, мы все такие.
Биологики изготовили кувшин, пользовались им для своих нужд и вымерли; математики этот кувшин нашли, поселились в нем, в нем размножаются, а мы думаем, что это они изготовили кувшин. Но разве могли сделать кувшин люди, которые не поняли и никогда не знали, и сами не додумались, как этот кувшин создавался, люди, которые с большим трудом, да и то - чисто формально, без понимания сути, кое - как - едва научились решать квадратное уравнение в чисто практических целях, тогда как биологики со всех сторон рассматривли эти уравнения у себя на ладони, как цыгане, бесконечно удивлялись, восхищались промыслами Творца и им открылось такое, что - "спасибо математикам" - нам могло навсегда остаться недоступным; а тогда, зачем бы нам родиться на этом свете?
Чтобы хоть как - то разобраться в сущности этих уравнений (в сущности простых и прекрасных, но и опасных в случае пренебрежения), математики несколькими поколениями придумали целую систему (опять же) чисто практических шагов. Но они никак не могли признать эти шаги чисто практическими: тогда пришлось бы расписаться в своей слабости и даже беспомощности, что для творческого человека является состоянием нормальным и понятным, но не является нормальным и понятным для болота выгоды, корысти и лжи, в котором они жили, и которое не прощает слабости и беспомощности.
Сама обстановка подсказала способ защиты, или же они сами такими были (для нас здесь нет разницы), но математики пошли на маленькую и безобидную, на их взгляд, фальшь. Сфальшивили чтобы защититься от фальши, или же сами уже привыкли фальшивить для профилактики.
Вот эти чисто практические шаги, сделанные от безысходности, от непонимания, но могущие принести только некоторые частные (необщие), практические результаты, математики объявили результатом развития общей науки, победой общей мысли, большим прибытком в человеческую мысль; тогда как общая мысль в таких
практических шагах не только не нуждается, но она их и близко не подпускает к своему порогу: эти шаги только засоряют общую мысль и видение мира, так как они сделаны от недопонимания общей мысли и от отсутствия видения общей картины мира, хотя и в отдельном случае они могут дать практический результат и принести пользу, в отдельных случаях можно и лбом стены пробивать.
Вот эти чисто практические шаги математики объявили высшей математикой (вдумайтесь, "высшей!"). Когда наглость некому выставить за дверь, она доходит до высшего общества, и общество вынуждено питаться вместе с ней ее мыслью на ее помойке. Приятного аппетита. Дай Вам Бог здоровья. Разрешите присоединиться.
Математика и дети
В один миг из плюгавой, облезлой, забитой, вечно голодной бродячей собаки математик превратился в породистого пса; в один миг из разносчика заразы и всяческой нечисти он превратился в модного портного, шьющего платье короля из несуществующей материи, и невзлюбил ребенка, который по детской глупости всегда мог крикнуть: "А король - то, голый!".
"Господь скрыл истину от мудрых и разумных и открыл ее детям."
Но учитывать реакцию детей по отношению к математикам - это, как раз, то, на что математики способны; тем более что, эта реакция постоянно повторяется, и они выстраивают математику таким образом, чтобы дети отупели как можно в более раннем возрасте: незамеченный и необслуженный ребенок для математики так же опасен, как для врага страшен Штирлиц во вражеском тылу.
В этом математическом блицкриге следует искать и корни такого направления в рекламе, когда можно много и быстро удовлетворить своей корысти, не произведя хороших и нужных товаров, - это уже платье для всего народа из несуществующей материи. Это вселяет надежду, что всякого рода наперсточники, лохотронщики, кидалы и прочие шулеры исчезнут, если они устыдятся, когда их станут называть математиками.
На первый взгляд, безобидная и маленькая ложь первых математиков, среди которых даже нельзя ( и не надо) никого выделить - все следовали установившимся традициям и канонам, - обернулось для нас полным безобразием, трагедией потери многообразия и красочности мира.
В древнем мире реки всех наук и искусств текли в один океан и у всех была одна цель - познай себя. Обмеление и высыхание одной реки
тут же сказывалось на уровне всего океана. Биологика была рекой самой мощной, она создавала очень высокий уровень для всего океана, в ней сконцентрированы все страсти человека в очень наглядной и точной форме, все науки и искусства могли обрести в ней высоту и глубину недоступную для каждого в отдельности.
Биологики уже отличались от мальчиков, играющих на берегу океана в красивые камешки, у них была взрослая ответсвенность за свои действия перед другими людьми, они свободно бороздили океанские просторы, опускались на глубины и облетали его на крыльях.
Мысль в искусствах - такая же точная мысль, как и в биологике, но в биологике все эти мысли становятся приемлемыми для всех, общедоступными; к тому же, биологика своей прозрачной глубиной и высотой способна потрясти любое воображение, дисциплинировать его, держать его в необходимой узде перед примерами блистательного воображения, потрясающих скромностью своих форм. Биологика не вмешивается в творчество, но укрепляет, упрочняет мировоззрение, без которого нельзя ни художнику, ни поэту.
Все науки и искусства давали представление на своем общем корабле в своем общем океане, и руль на этом корабле доверялся только биологикам по общему, внутреннему, молчаливому согласию.
Только в кошмарном сне могли представить себе свою судьбу искусства и науки в случае исчезновения биологиков. Но то, что могло быть только кошмарным сном, мы сейчас можем наблюдать наяву.
Математика и искусства
Так чтимое нами Возрождение в Западной Европе, подавшее такие надежды, загнулось, увяло за отсутствием рулевого: художники - это мыслители, у которых есть совесть, они не ищут дураков, они не могут притворяться перед самим собой, что они способны достичь одновременно уровней глубины, высоты и устойчивости, свойственной художникам Древней Греции.
Дальнейший уход художников в авангардные направления - это дикий вопль всего человечества по отсутствию рулевого и по безуспешным попыткам его отыскать. Лучшие представители искусств - это и есть, как раз, те самые люди, которые обязаны были перед Богом стать биологиками, или же находиться рядом с ними, но не смогли реализовать себя по той причине, что их с детства обманули, внушив им мысль, что они живут в развитом, цивилизованном обществе.
Таким представителем искусств в России был Пушкин. Пушкин стал поэтом, потому что ему больше некуда было податься: у него
абсолютное биологическое мышление. То, что Пушкина заносило, - это признак того, что он не мог полностью реализовать себя, как и лучшие представители европейского Возрождения. Естественно, такого Пушкина не могла увидеть математика, которая только покоится в кувшине, изготовленном биологиками.
Математики этого полностью могут не осознавать, но нам от этого не легче, - действуют они согласно штампу, который на них наложил Сатана: для самосохранения им постоянно требуется воду подмутить, чтобы коньцы не просвечивались, но коньцы высовываются из воды; наверное, у Сатаны вражина завелся, который их высовывает, но, скорее всего, Сатане самому это все надоело, и он бдительность потерял.
Математику подвела вот это самое "чуть - чуть", которое они назвали "бесконечно малое", уравняли все бесконечно малые между собой, сделали их крошечными, неразличимыми и не заслуживающими внимания. В своей собственной игре математики все мячи, попавшие в штангу, уже считают за голы, но это чуть - чуть еще нужно доработать, а эта доработка может малой не показаться.
Людям очень нужны устойчивые представления, люди в поисках рулевого даже написали гимн углу, который обладает устойчивостью, достойной особого подчеркивания человеком, - это сделали художники направления кубизма. Угол очень скромен, но его устойчивость такова, что может удержать всех людей на краю пропасти: угол не изменяется от изменения масштаба.
Если нарисовать на листе бумаги треугольник со сторонами, скажем, три, четыре и пять, и представить себе, что этот треугольник можно сделать бесконечно малым, то этот любой малости треугольник будет оставаться всегда со сторонами три, четыре и пять (изменится только единица измерения, станет другим масштаб), и углы у него не изменятся; этот малый треугольник можно анализировать с такой же видимостью, как и большой треугольник, нарисованный на бумаге; кажется, что этот факт незначителен и на него можно махнуть рукой, но такое наплевательство обрекло народы на тысячелетнюю дурость и мучения, и на этом же пренебрежении математика должна была, в конце-то концов, погореть, что не применило случиться: этот малый треугольник, наблюдать за которым ничуть не сложнее, чем за большим, содержит в себе информацию об изменениях большого треугольника; это уже похоже на информацию, записанную наследственным механизмом, но математика, опять - таки, к этому не имеет никакого отношения.
Математика действует чисто формально и вслепую, она вообще не замечает малого треугольника, хоть и делает вид, что работает с бесконечно малыми; здесь ее инстинкт самосохранения срабатывает безошибочно (само по себе это, несомненно, представляет интерес для мыслителя).
Мы же рассматриваем этот случай с двумя подобными треугольниками (большим и малым) на правах преемственности биологического мышления в целях установления Истины и с надеждой на помощь Божью, который тоже умеет шутить.
Математика начала с маленькой лжи, а закончила крупным враньем - Господь здорово пошутил. Если бы математика могла принять это за ошибку и исправить ее, то еще прежде она должна была бы признать, что ее маленькая, практическая находка является полнейшим абсурдом в роли солидной научной теории, и нельзя заряжать пушку булыжником, вывороченным из мостовой, да еще в поисках подходящего разбирать все дороги. Настоящий аристократ выглядит простым, как биологика; а тот, кто жаждет сойти за аристократа, выглядит, как эта математика - много хитрости, а по сути, сплошная фальшь и грязь. Так Господь пометил шельму.
Перевести действия математики в области малых величин на язык простых чисел - это равносильно рассматриванию крошечных предметов сквозь увеличительное стекло, когда невидимое становится видимым, чем пользовались биологики уже много тысяч лет тому назад; не мудрено, что математика не имеет такого увеличительного механизма - инстинкт самосохранения, - потому что, если с помощью биологиков и Бога этим микроскопом воспользоваться, то выясняется открытие математикой серии трех "новых" равенств типа: 9=16; 9=25 и 16=25, - что, естественно, остается невидимым, но на поверхность выходят другие, видимые результаты, - как плод невидимых открытий, - достоверность которых объявляется непререкаемой и непонимание которых расценивается как признак тупости, в чем никто никогда не признается, иначе прийдется добровольно вычеркнуть себя из состава элитного подразделения и довольствоваться разумом обыкновенной, презренной толпы, - так фальшивые математические результаты стали основой фальшивого мировоззрения, и здесь уже не до шуток.
Если бы математика была способна выполнять свои обязанности перед обществом, то она бы вместо своих новых уравнений воспользовалась старым уравнением 9+16=25.
Это и есть то, что имеют в виду люди, когда говорят, что природа может потрясти, поразить, убить своей красотой; но это Божья воля, почему и говорят, что не нужно бояться никого, кроме Бога: страшно, если Бог от нас отвернется и не покажет нам подобную красоту. "Помилуй нас, Господи!" Жизнь для человека всегда начинается, когда до него дойдет, что нет у него другой опоры, кроме Бога и себя самого.