Аннотация: Опубликована в газете КУЛЬТУРА 27.10.2017
Галактика Станислава Федорова
В этом году Станиславу Федорову исполнилось восемьдесят лет. Цифра значительная. В таких случаях принято перечислять награды и достижения. Но также принято и вспоминать не только достижения, годы молодости, но и встречи.
У многих художников есть круг друзей, хороших приятелей, замечательных знакомых и просто официальных лиц. Я скорее вхожу в последние, приходилось встречаться по роду работы. Но встречи были незабываемые.
Встреча первая.
Монтировалась областная выставка в музейных залах на площади им. В.Куйбышева. Все маститые живописцы представили роскошные волжские пейзажи. Их лица были хорошо знакомы сотрудникам: В.З.Пурыгин и И.Е.Комиссаров - давнишние друзья музея. Но вот на простенок между окнами повесили картину "Казнь Патриса Лумумбы", борца за независимость Конго от Бельгии. На входе перед лестницей. Надо сказать, что вешают на вход в залы всегда что - то особое, запоминающееся.
Это измученное пытками тело забыть было невозможно. Лицо, запрокинутое в смертной муке, ручейки крови, запекшиеся раны, изломанные, рваные складки лоскутов одежды, все вызывало страх. А на дворе длилась славная для культуры страны эпоха застоя, и большинство художников вдохновлялось прекрасными творениями мастеров ренессанса. Ужас, ужас! Сама живопись разрушала общепринятые каноны живописности. Никаких подмалевков, лессировок, или вкусного зрелищного теста красок, скорее это искусство отличалось жесткой проволочной графичностью. От изумления предположила, что мастер неравнодушен к некрофилии - любви ко всему мертвому.
Сам он из поколения шестидесятников. Что же вдохновило художника? Скорее всего, то, что в 1960 году в ходе визита в Конго бельгийского короля Бодуэна I Лумумба вопреки протоколу взял слово и произнёс гневную филиппику, закончив её знаменитой фразой: "Мы больше не ваши обезьяны!" ("Nous ne sommes plus vos singes"). И вскоре после этого был зверски убит. Появление это картины говорило о том, что художник не чужд политики, живо переживает за тех, кто утверждает свободу.
Рядом, на соседнюю стену повесили еще одну огромную работу художника С.Федорова "Разгон демонстрации". Я тогда еще не знала о том, что существует бойцовая порода собак - ротвейлер, у нас в стране их не было. А Станислав Васильевич Федоров написал демонстрантов, с лицами искаженными гневом и противостоящих им полицейских с собаками. Как это надо было называть? Бытовой жанр, где нет элемента литературности, и нет элемента плаката? Боязно было разрабатывать экскурсию для экскурсантов. У нас в закрытом городе не было демонстрантов, все было где - то в далеком далеко. И никакой привязки к местным реалиям. А художника я так и не увидела. Каков он был этот силач с огромными полотнами?
Встреча вторая
В конце семидесятых годов я стала делать небольшие обзоры выставок для газеты "Волжская заря". Пришлось приобрести пишущую машинку, учится печатать на ней и завидовать профессиональным журналистам. Они знали все журналистские клише, когда надо, были раскованы и вообще представлялись отважными людьми.
Как - то срочно понадобилось отнести статью на дом журналисту А.Боголюбову, который жил на улице Первомайской. Я тоже поблизости снимала комнату у бабы Тоси. Пятиэтажный панельный дом, оживленный хозяин, и неожиданное предложение: "У меня тут в соседях Слава Федоров, сейчас я вас познакомлю. Вот кстати его работа". Я посмотрела и обмерла - замечательная копия с картины Эль Греко "Мадонна". Темная живопись, в мастерском сочетании красного и коричневого выражен весь драматизм образа. Так и познакомились. Сам художник, кстати, оказался не великаном. Среднего роста, с ироничным цепким взглядом глаз. Сразу сообщил, что терпеть не может искусствоведов. Это они виноваты в том, что неправильно судили о Ван Гоге и Пикассо. Он настаивал на том, что художники выше, значимее чем критики и, в общем - то был прав.
В последующие годы мы часто встречались на трамвайной остановке, на Нижней Полевой. Он скользил раздраженным взглядом и никогда не здоровался.
А на выставках появились его картины на тему деревенской жизни жесткие, без малейшей сентиментальности, свойственной живописи того времени, развивающей традиции А.Пластова. "Жеребенок родился" 1979г., "Друзья".1982г. На полотнах, перегруженных формами, среди гротескных фигур выделялась голова жеребенка. Именно она стала лирической составляющей в художественном образе.
К сорокалетию победы он написал картину "Конец войны".1984г. Снова нагромождение форм фрагментов зданий, разделение на планы, вдали ликующие солдаты возле указателя - "Германия", а на первом плане немолодой солдат присел на камень и раскурил цигарку. Сильная картина!
О Федорове говорили как о человеке с непростым характером, признавая невероятное трудолюбие, желание идти путем эксперимента и разрушения стереотипов.
Встреча третья.
В 1996 году у меня состоялась персональная выставка живописи в Самарском художественном музее. Совершенно случайно вместе с художником Натальей Хахалиной в музей пришел Станислав Федоров. Робея, я пригласила его на экспозицию. Он бегло все обсмотрел и выдал: "Я ведь терпеть тебя не мог, думал, что ты - искусствовед, не знаешь, как кисточку в руках держать, не нюхала краску, ничего не понимаешь. В общем, если тебя будут обижать, звони..." Позже он принес каталог своих произведений с автографом. Надпись гласила: "Вале Черновой - хорошему художнику и искусствоведу". С того времени мы стали здороваться, правда он поменял место жительства, да и музее переехал на новое место.
Но мне невероятно повезло, именно в девяностые годы я попала в мастерскую художника. Мастерская оказалась вся забита работами. И какими! Много композиций с фигурами в средневековой одежде - гротескные коротконогие персонажи, похожие на гномов, освещенные замечательным золотым светом, так и хочется сказать, как в картинах великих голландцев! При всей их современности, наличие флера старого искусства умело наложенного с использованием современных материалов, заставляло затаить дыхание и проникнуться. Именно тогда, когда довелось увидеть много работ в мастерской, написанных в разных стилевых манерах, пришло понимание, Станислав Федоров - великолепный рисовальщик. Как - то беседуя по телефону, он с обидой укорил меня, что я предпочитаю живопись И.Карпунова, в ответ я прокричала в трубку: Станислав Васильевич, зато Вы - Король рисунка!
Именно классический академический рисунок спрятан под яркими плоскостями, под волокнистыми и косыми мазками, под вывернутыми гротескными формами, под орнаментами скатерти на полотне "Завтрак королевы". Тонкая линия обводит розовый абрис лиц самарянок, держащих в руках маленькие сумочки. Это рваные очертания заплат на рубищах учеников Христа и Иуды, искаженные линии контуров их фигур, подкрепленные багровыми всполохами краски в композиции "Поцелуй Иуды", как раз они скрывают блестящую школу рисунка, держат композицию и заставляют волноваться сердце ценителя искусства.
Потом довелось видеть блестящие рисунки на выставках "Большая Волга", на областных выставках. И вот недавно в залах музея была открыта персональная выставка художника, где предстала графика последних лет.
Оказывается, художника интересует зарождение и последующая жизнь галактик. Огромный пласт произведений отражает раздумья о космосе, о загадках вселенной, о встречах с иными цивилизации. "Космические женщины планеты Набиру", "Зарождение женщины из вулкана" все эти листы, выполненные в смешанной технике - чистой воды формотворчество, эксперимент. И неважно, сколько лет ему исполнилось. Наград и достижений не перечесть. Но эксперимент продолжается!