Аннотация: Небольшой рассказ о личной мести Феанору (персонажу "Сильмариллиона" Толкиена), несколько связанный с техноардой.
Расплата.
Месть - это блюдо которое следует подавать холодным. Все. От Сталина до Тарантино.
...Феанор в своем гневе против врага не остановился, и продолжал теснить остатки орков, считая, что так он доберется до самого Моргота. И он громко смеялся, сжимая рукоять своего меча, радуясь тому, что бросил вызов гневу Валар и злу, подстерегавшему его на пути - потому что он видел час своего отмщения. Феанор ничего не знал об Ангбанде и об огромных оборонительных силах, быстро подготовленных Морготом. Но если бы он даже и знал, это бы не остановило его, потому что Феанор был одержимым, сжигаемым пламенем собственного гнева.
Вот как случилось, что он далеко оторвался от авангарда своего войска, и, видя это, слуги Моргота защищались из последних сил, и на помощь им из Ангбанда вышли Балроги.
Он долго сражался, неустрашимый, хоть и опаленный пламенем и покрытый множеством ран, но в конце-концов он был повержен Готмогом, предводителем Балрогов, кого впоследствии убил в Гондолине Эктелион. Там бы Феанору и погибнуть, если бы в этот момент ему на помощь не подоспели его сыновья с большими силами. И Балроги, оставив Феанора, отступили в Ангбанд.
Тогда сыновья подняли своего отца и унесли его обратно в Митрим. Но когда они приблизились к Эйфель Сириону и вступили на тропу, ведущую вверх, к горному перевалу, Феанор велел остановиться. Раны его были смертельны, и он знал, что час его близок. И бросив последний взгляд со склонов Эред Витрина, он узрел вдали пики Тангорадрима, мощнейшей из твердынь Средиземья. И осознал в прозреньи смерти, что никогда недостанет у Нолдор силы сокрушить их. Но трижды проклял он имя Моргота и оставил сыновьям завет хранить клятву и отомстить за отца. Затем он умер, но нет у него ни могилы, ни гробницы, ибо столь пламенным был его дух, что едва он отлетел, тело Феанора стало золой и развеялось как дым...
- Arda, Arda, это Hisime. Мы его видим. Движется с постоянной скоростью курс десять, угол семьдесят. Запрашиваю дальнейшие указания. - Голос пилота слегка дрожал. Это эмоции и волнение. Еще бы. - Прием.
- Всем звеньям, это Arda. Приказываю заходить на захват цели. Огонь не открывать. Повторяю, огонь не открывать. - Голос диспетчера был напротив сух и спокоен. И не скажешь, что сейчас приказы звеньям Lima и Hisime передавала Нервэн Артанис, умевшая всего несколькими фразами зажечь в сердцах эльдар огонь надежды.
- Звено Lima, понято. - Ударение классически ставилось на первую "о". Правда, мягкий голос Фелагунда так и норовил произнести "н" после "т". - Заходим с верхней грани.
- Звено Hisime, приняли. Заходим с нижней грани.
Командирам обоих звеньев даже не требовалось объяснять ведомым задачу. Каждый сейчас четко понимал важность именно его действий. Предатель, ренегат, братоубийца не должен избежать кары.
"Две минуты до выхода объекта из зоны поражения". В центре управления "Arda" все замерли, услышав этот холодный мелодичный голос. Галадриэль медленно повернула голову и посмотрела на Финголфина. Он перевел взгляд с радара на Нервэн и кивнул. Очень медленно. Галадриэль приникла к микрофону, шепча заветные слова для двух звеньев, в каждом из которых всего двое: ведущий и ведомый.
- Это Arda. Hisime и Lima открыть огонь на поражение. Второй попытки у вас не будет. - Говорила она это в полной тишине. Короткое, незначительное добавление. - И... ребята.... Мы верим в вас.
- Это Hisime. Есть Открыть огонь. - Неизвестно как дрожали руки молодого эльдара на штурвале. Зато голос стал тверже стали нолдорского клинка.
- Это Lima. Выполняем.
Восемь тонких белых полос - инверсионный след. Огнеподобный дух дернулся и попытался уйти влево. Пять точных попаданий. Одно за другим.
- У объекта падает скорость. Он снижается.... - Голос перворожденного дитя Эру, следившего за данными об объекте звучал так, как будто он сообщал новость, подозревая, что она радостная, но не зная еще этого точно. Он только успевал расшифровывать и переводить на Квэнья. На осмысление времени не оставалось. Зато это время было у Финголфина: - Наземные группы. На выход.
*** Феанор. Пламенный дух. Вот он. Едва стоит, поддерживаемый двумя воинами. Бледный, мокрый из-за неудачной посадки. Такое ничтожество даже и нолдором-то не назовешь. - Aiya, Куруфинве. - Сказал Финголфин. Справа от него стояла Нервен Артанис Алтариэль Галадриэль, а слева Финрод, прозванный гораздо позже Фелагундом. - ...faica... ...uvan... - Удивительно, что в своем состоянии Феанор смог сказать хотя бы это. Он полностью повис на руках воинов, что держали его подмышки. - В камеру - Короткое указание Фелагунда. Он стоял все еще в летном комбинезоне, а глазах его огнем горела жестокость, не виданная когда-либо ранее. Да и после никогда и никто не видел такого блеска в его глазах.
В камере было темно. Дух Феанора, скованный сейчас узами хрупкой, несуществующей плоти не нуждался в оковах. Он вряд ли смог бы сбежать. Только редкие отблески внутреннего пламени разрывали тьму камеры. Тогда становилось видно, что стены у нее не серого, а самого белого цвета. Как снега Таникветиль. - О Куруфинве.... Скажи... зачем надо было творить столько глупостей? И столько преступлений? - Финголфин ходил кругами вокруг стола, за которым сидел Феанор. Финрод стоял, скрестив руки практически напротив плененного Куруфинве. Галадриэль прислонилась аккуратно к стене, рядом с дверью, держа в руках белый матовый сосуд.
Феанор молчал. Лишь водил презрительным взглядом вслед за шагающим Финголфином.
- Резни в Альквалонде тебе показалось мало, Куруфинве.... Ты бросил нас, своих братьев умирать во льдах Хэлкараске... Ты... - Если Эру.... допустил, значит так... и должно было быть... - Да как ты смеешь, презренный предатель, - в разговор вступил Финрод. - Вообще упоминать имя Создателя. Тебе мало одной клятвы с Его именем? Феанор промолчал. Зато снова заговорил Финголфин: - Я так думаю, Феанор. Что Илуватар позволит и нам совершить расплату с тобой за твои деяния. Галадриэль с сосудом подошла к Финголфину. - Спасибо, Нервен. - Он кивнул Галадриэли и принял аккуратно сосуд. Вскрыл крышку сосуда. Из него сразу же начал растекаться странного вида туман. - Ты знаешь что такое, Феанор. Это сам холод. Жидкий азот. Ты ведь наверняка хотел узнать, каково нам было там. Во льдах Хэлкараскэ.
Зрачки Феанора на мгновение расширились. В глазах храбрейшего из князей нолдоров впервые появился страх. - Мы хотели пригласить еще Ольве.... - Тихо добавила Галадриэль. - Но, знаешь. Он не смог прийти.
А потом Куруфинве почти не кричал. Первый боли стон был, когда тоненькая струйка азота коснулась левой руки. А дальше он держался. До конца. Так и остались на его подбородке и шее линии крови, стекавшие от губы, почти полностью разорванной собственными зубами.
*** Намо был суров, как никогда. - Финарфин, сын Финве. Я говорил уже тебе, что Мандос - не морг, не крематорий, и тем более не холодильник.... - Поверь мне, феантури. Он должен находиться только у тебя. Под вечным заключением. - Кто "он"? - Феанор.
...Подобных ему никогда больше не являлось в Арде, а дух его не покидал чертогов Мандоса. Так закончилась жизнь величайшего из Нолдор, чьи дела принесли им огромную славу и гибельнейшую беду.