В тот день я чуть не умер. Дождливый и мерзкий день. С утра, серое небо, моросщий дождь и унылая пожухлая растительность не радовали глаз, а лишщь нагоняли тоску. Я вернулся из колледжа раньше обычного - сбежал с двух пар. Просто не вынес этой серости за окном, заглядывающей в учебное здание как Гулливер к лиллипутам. Я был там слишком на виду у серого неба, а потому, как только выдалась возможность - сбежал.
Я стоял на черной лестнице своего дома и курил одну за одной, глядя на неменяющийся рисунок моросящего дождя. Бутылка "Очаковского" уже закончилась и по-идее мне стоило бы пойти домой - обсохнуть и чего-нибудь съесть. Но я решил покурить еще. Какое-то ноющее чувство , рожденное серым небом, заставляло тот орган, который отвечает у меня за потребность курить, сигнализировать в мозг сигнал "SOS". И я неторопливо тянул отвратительного "Петра Первого". Я так и не вспомню, что случилось именно. То ли песня в плеере сменилась, то ли что-то произошло на улице, не знаю... Но неожиданно это что-то кончилось. Резко оборвалось. Я все-таки склонен думать, что это была песня и друг сели батарейки. А может и не песня.... Черт его знает. Но я отчетливо помню огонек резко отбрасываемой мной сигареты, решительный скрип собственной косухи, отрывающейся от перил, к которым я прислонялся.... А в следущий момент я очнулся на крыше. На самом ее уголке - со свешенными вних ногами. НА бетонной чушке, неизвестно зачем туда положенной строителями, с точкой равновесия почти за пределами крыши. Меня охватили прямо-таки животный ужас - я неоднократно видел во сне свое падение с высоты, но никогда в жизни не был так близко к этому. Да, я бывало подлгу мечтал о самоубийстве, стоя на балконе, но ЗА парапетом, в безопасности. Здесь же земля казалась мне далекой и недоброй, ощерившейся на меня всеми своими камнями, некормленной мокрой псиной. За домом коричневела большая квадратная лужа. Метров тридцать на тридцать наверное. Бульдозерами наковыряли. Гаражи строить будут. Строители фиговы. Вода в ней, холодная грязнющщая вода, глина в которой осядет еще не раньше наверное, чем через год, заставила меня передернуться. Я машинально попытался откинуться назад, но железная решетка, приваренная к бетонной чушке останоила меня. Мне надо было любым путем перебраться за нее, но как развернуться на уголке бетонной плиты, величиной с сиденье для детского велосипеда? Хвататься за решетку было страшно - она была ржавой и даже на вид не выглядела выдерживающей мой вес, лита же была довольно гладкой и ухватиться было просто не за что. Я провле около часа, медленно переваливая себя на бок, придерживаясь всеми конечностями за каждый малейший выступ, который мне попадался. Часа через полтора я перевалился таки через решетку. Дождь продолжал лить. Он падал мне прямо на лицо. Холодный, осенний дождь. Казалось эти капли не становятся в той луже под домом коричневыми и грязными, а уже летят сверху такими. Я провалялся там на крыше наверное минут сорок, прежде чем смог унять дрожь во всем теле и уйти наконец в подъезд. И до сих пор не знаю что случилось со мной. Наверное это и есть то, что называют шизофренией? Может быть. С того случая я смертельно боюсь высоты, хотя раньше без проблем мог сидеть на той же крыше и болтать ногами (правда не на таком маленьком уголке бетона). Не могу даже видеть, как кто-то сильно наклоняется за пределы балкона. Просто выхожу из себя сразу. И до сих пор не знаю - что же оборвалось за минуту до моей возможной смерти там - на краю.