Среди глухих лесов и топких болот, где по ночам дико ухают филины и воют волки, одиноко жил лесник. На широкой поляне под огромной елью стоял его дом, срубленный из вековых сосен. Редко кто из людей бывал у лесника в доме, а кто и был, так больше десятка слов от него не слышал. Всегда угрюм и неразговорчив он был. Из-под мохнатых бровей пронзительно смотрели чёрные глаза, огромная борода и усы скрывали губы, не знавшие улыбки.
Никто не знал - сколько ему лет. В окрестных сёлах лесника считали колдуном. А может, и правда так было? Он знал все травы в лесу - какая вылечить может, а какая убить человека. Вся горница в доме была завешена пучками трав, в горшках и плошках стояли разные настойки и мази. Шептались люди, что лесник может человека в зверя превратить или в корягу.
А вот лесной народ его не боялся. И зимой и летом возле него крутились зайцы и белки, лоси и медведи. Никто никого не обижал, не смел тронуть ни когтем, ни зубом. Даже коварная рысь мурлыкала, как домашняя кошка, когда приходила к дому лесника.
Из последних сил бежит лань. Всё ближе и ближе серый разбойник, всё тяжелее дыхание. Метнулась лань через кусты - да ошиблась, угодила в топкое место, не смогла оттолкнуться ещё раз, и страшные волчьи зубы впились в шею.
И вдруг взвыл волк, взлетел в воздух и кубарем полетел в кусты. Это лесник своей ручищей схватил его за загривок. Поджав хвост, затрусил разбойник в чащобу, и только глаза сверкнули дикой злобой.
Осторожно взял лесник на руки дрожащую лань, вынес на поляну, осмотрел при лунном свете рваную рану. Оторвал подол от рубахи, аккуратно перевязал и понёс к своему дому.
Месяц выхаживал лесник спасённую лань, а когда встала она на ноги и смогла пробежаться по поляне, подошла к своему спасителю и прижалась мягкими атласными губами к его щеке, словно поцеловала.
И решился лесник. В звёздную августовскую ночь вывел он лесную красавицу на чистую поляну, уложил на мягкую траву на берегу прозрачного ручья и обрызгал настоем семи трав, приговаривая при этом странные слова. Поднялся над ланью густой зелёный туман, а когда он рассеялся, перед лесником стояла красивая девушка с длинными каштановыми волосами.
Никто в ближних сёлах не знал, откуда привёл лесник свою жену-красавицу. Молчаливо улыбаясь, она проворно делала домашние дела, без слов понимая своего мужа. Лесные птахи и зверюшки всегда хороводом крутились возле неё. Всем хороша была лесничиха, только на шее из-под ворота платья выглядывал тёмный шрам, словно след от чьих-то зубов.
Прошло семнадцать лет. Подросла дочка лесника, красавица - вся в мать. Огромные тёмные глаза в пол-лица, тяжёлая каштановая коса на спине. Словно лань носилась она по лесным полянам, знала в лесу каждое дерево, каждую кочку на болоте. И работы никакой не боялась - что косой на лугу, что лопатой в огороде управлялась проворно. Одно было не в родителей - те молчуны были, а она песенница. Песней солнце встречала, песней провожала. С любой птицей перекликаться могла.
- Отец, - допытывалась она у лесника - в селе говорят, что ты можешь людей в зверей или птиц превращать. Если это так, преврати меня в птицу - я хочу летать над лесом и лугом, хочу всю землю сверху увидеть. Или преврати меня в лань, чтобы я могла поиграть с моими лесными братьями.
Долго отмалчивался лесник, наконец, сдался:
- Хорошо, я превращу тебя в лань на одну ночь. Только смотри, далеко не убегай, и до восхода солнца вернись домой. Да будь осторожна - в наших краях снова волки объявились.
В полночь вывел лесник свою дочь на берег прозрачного ручья и обрызгал настоем семи трав, сказав при этом загадочные слова. Поднялся густой зелёный туман, окутал девушку, а когда он рассеялся, перед лесником стояла тонконогая лань. Ласково погладил лесник свою красавицу, и умчалась она, мелькнув в лунном свете белым пятнышком.
Перед рассветом охотник проснулся от ощущения, что на него кто-то смотрит. Он осторожно осмотрелся, стараясь не шевелиться. Вроде никого. Только кони неясными тенями вздыхают возле погасшего костра, да спит, положив голову на седло, друг, с которым они вчера заблудились. Юноша сомкнул глаза, но беспокойство не покинуло его. Он приподнялся, и в зыбком свете занимающегося утра увидел в двух шагах от себя маленькую лань. Горделиво вскинув точёную головку, она смело смотрела на человека. В её больших любопытных глазах играл лукавый огонёк. Она топнула ножкой, словно приглашая человека побегать, поиграть.
Охотник протянул руку к ружью, медленно поднял. Свистнула пуля, ударила в ствол дерева. Вздрогнула лань, сверкнула очами и исчезла. Раздосадованный юноша вскочил, запрыгнул на коня и помчался за ускользнувшей добычей. Разгоравшийся рассвет помог ему. Посреди большой поляны он увидел белый флажок и погнал коня за ним. Ещё раз грянул выстрел, и показалось охотнику, что кто-то звонко и жалобно вскрикнул в лесу - "мама!". Споткнулась лань, и ещё раз, и бежать уже почти не может... Вот-вот настигнет охотник свою добычу, но что это? - подбежала лань подбежала лань к огромному дому, обросшему зелёным мхом и упала. В этот момент взошло солнце, и соскочивший с коня охотник в изумлении увидел, что перед ним лежит удивительной красоты девушка, а на плече у неё расплывается кровавое пятно.
Растерянно опустился юноша на колени, но из дома выбежал лесник. Страшен он был в гневе. Затихли птицы, испуганные заклинаниями. Полыхнул перед глазами охотника зелёный туман, и упал он рядом со своей жертвой.
Поил лесник свою дочку настоями редких трав, рану смазывал своими мазями, обмывал утренней росой. Наконец поднялась красавица Лана. Только другой она стала. Не поёт больше песен, не порхает, как птица по лесным полянам. Тихая стала и грустная
- Отец, - спрашивала она - почему люди так жестоки? Зачем они убивают зверей?
- Мамочка, - спрашивала она - почему мне так грустно? Так тяжело на душе, словно камень лежит в груди.
Зажила рана на плече, да не заживала на сердце.
Пожелтели берёзы, с тихим шёпотом посыпались листья с осин и клёнов. В большое село на ярмарку собралась лесникова семья. Продать лесные товары, купить обнов, в балаган сходить посмеяться.
Шумит-гудит ярмарка. Лотки, ларьки, сундуки. Пестрят товары перед глазами. Собрались праздные зеваки посмотреть, как цыган-поводырь с медведем пляшет. Протолкались сквозь толпу и лесник с женой и дочерью. Все вокруг смеются, а они невеселы стоят. Обидно лесничихе за брата своего лесного, жалко лесниковой дочери медведя - бьёт его поводырь, крюком за ухо дерёт. Хмур стоит лесник - узнал он своего "крестника".
- Ну-ка, Миша, покажи, добрым людям, как вельможи ходят!
Встал медведь на задние лапы, передние в бока упёр, и пошёл по кругу, мотая башкой. Дошёл до лесниковой семьи и остановился. Смотрит в упор на грустную Лану, урчит, словно сказать что-то хочет, а из глаз слёзы текут. Потом опустился на четыре лапы и голову положил к её ногам, словно прощения просит.
Разъярился цыган, дёргает медведя за повод, поднимает, а тот ни с места. Замахнулся поводырь на него палкой, но бросилась на него лесникова дочка, ухватилась за палку.
- Не смей! Отец, за что он его? Больно же!
- Оставь зверя - шагнул вперёд лесник.
- Мой медведь, что хочу, то и делаю!
- Продай его мне.
Пока отец отсчитывал деньги, Лана присела возле медведя, и гладила его, приговаривая ласковые слова. Когда въехали в лес, Лана спрыгнула с повозки и похлопала медведя по холке:
- Иди, Мишенька, в лес, ты свободен. Иди, и не попадайся больше злым людям.
Медведь постоял немного, покачал головой, а затем вновь пошёл за поскрипывающей телегой.
Поздно вечером, оставив уснувших жену и дочь, лесник вышел из дома и сел на дубовую колоду для рубки хвороста. Тяжело вздыхая, подошёл медведь, лёг на землю у ног своего повелителя.
- Что, тяжело в звериной шкуре? Тяжело. Люди порой и не замечают, как обижают животных. Как же, человек - царь природы! Ну, да ладно, хватит с тебя.
Лесник достал из кармана глиняную баклажку, обрызгал медведя настоем трав, произнося заклинание. Когда зелёный туман рассеялся, перед лесником на коленях стоял тот самый юноша охотник.
- Вот теперь уходи. Иди в свою семью.
- Простите меня. Я люблю Вашу дочь. Отпустите её со мной.
- Нет! Нельзя. Вы разной крови. Ты человек, а она...
- Я был зверем в человеческом обличье, потом человеком в зверином, теперь я снова человек. И она человек. Она выше всех людей, отпустите её!
- Нет! Едва ты коснёшься её, как она превратится в лань, а ты - в медведя. Нет таких семей.
В это время на крыльцо вышла Лана, разбуженная их голосами.
- Отец, это он! Откуда ты? Как ты сюда попал? Я так хотела тебя увидеть. Ты ранил меня, но я на тебя уже не сержусь - ты же не знал, кто я. Я сама виновата.
Она стала спускаться с крыльца, но лесник резко остановил её:
- Иди в дом, Лана. А ты уход. И забудь дорогу сюда. Всё!
- Отец, почему ты его прогоняешь?
- Так надо. Уходи, и помни, что я тебе сказал.
Медленно побрёл юноша прочь от лесникова дома, а Лана, вся в слезах убежала в свою комнату и упала на кровать. Теперь она поняла - что наводило на неё тоску и печаль.
Всю ночь проплакала Лана, а наутро не поднялась с постели. Похудела, осунулась, не стала есть и разговаривать. Как свечка таяла девушка. Не помогали ни отцовские настойки, ни материны уговоры.
На третий день вышел лесник на поляну и засвистел как-то по-особому, так, что собрался к нему весь лесной народ. Никто не знает, что шептал им лесник, но прыснули во все стороны зайцы и белки, порхнули над лесом синицы и сороки, а ещё через день, к дому лесника на взмыленном коне прискакал похудевший до черноты, в оборвавшейся одежде юноша-охотник. Вбежал он в дом, опустился на колени и поцеловал свесившуюся с кровати худенькую руку. И... ничего не произошло. Только Лана улыбнулась и тихонько прошептала:
- Я знала, что ты придёшь, ведь я так ждала...
А лесной тропой всё дальше от лесникова дома уходил, покачивая поседевшей головой старый большой медведь.