Открыл глаза и испугался. Перед глазами явно было доска. Гроб! О, нет. Паршивка заживо похоронила. Зашевелился.
Нет. Нет. Ему стало стыдно.
Он сидел в кресле, уронив голову на журнальный стол. Разогнулся. Страшно болела голова. Выпрямил ноги, попытался потянуться. Задел на полу бутылку. Та, пустая, со страшным лязгом покатилась по паркету через всю гостиную.
О, нет! Зажал уши ладонями. Во рту помойка. В тарелке бычки... Это сделал он?! Он же терпеть не может, когда пепел в тарелке... Свинья...
Не хотелось никаких звуков. Но один нужно было произнести.
- Полина!
Огляделся. Ее не было.
- Полина! - еще раз посмотрел на стол. Перелистал исписанные листы. Какие-то ответы. Черт, написано ею. Хотел бы он знать, что он ей наговорил.
Зажмурился от солнечных зайчиков. Стараясь производить как можно меньше шума, поднялся в спальню. Рухнул на кровать. Шорох, обычно едва различимый, сейчас звучал, как гром. Она.
Хотел открыть глаза, но тут на лицо опустилось нечто мягкое, нежное, но очень холодное.
Мммм, блаженство. Именно то, что нужно.
- И кофе в постель. - Прошептал он.
Холод исчез. Евгений открыл глаза. Она сидела на краю кровати. Привычным своим движением поправила непокорную прядь. Он смотрел на ушко, на косу, на грудь под ночной рубашкой, на руки, на носик, чуть с горбинкой, на профиль.
Хотелось...
Хотелось ругаться. Потому что ниже пояса тоже хотелось. Резко сев, прикрыв причинное место, опять разозлился. Ну не онанировать же. Ему нравилось ласкать, ощущать, целовать. В сексе он любил не только секс. В сексе он любил ощущения. Какие ощущения могла дать ему правая рука? Только снять напряжение и никакого удовольствия.
Всё, надо ехать.
- Надо ехать.
Встал, заправил рубашку. Нет, рубашка не пойдет. Мятая, как из задницы. Брюки? Ну, брюки куда ни шло. Достал из пакета футболку. Та была не лучше. Что там еще? Майка. Встряхнул майку. Ну, если больше ничего нет. Сойдет. Лето. Дачник.
Оглянулся на Полину. Ее и след простыл.
- Полина! - Не хочет. Еще раз. - Полина, я уезжаю.
Она "собралась" на прежнем месте.
- Не мерцай, прошу тебя. - Присел перед ней на корточки. Посмотрел в глаза. Опухшие. Носик тоже. Губа нижняя опухла, наверняка прикусила ее вчера. В пальчиках теребила свой платочек. Плакала, значит.
- Я уезжаю. - И не обнять... - Я уезжаю, но вернусь через пару часов.
Наклонилась над листами, написала нервно. - Не вернешься. Ты меня бросаешь.
- Я вернусь. Смотри. - Достал из борсетки паспорт. Положил на тумбочку. - Это мой паспорт. Я обязательно вернусь через пару часов.
Встал, размял ноги.
Смутившись, попросил - Полинка, сделай еще раз, как ты делала только что. Ну, вот это. Прикрыл ладонями лицо.
Опустил руки, приготовился.
Девушка поднялась. Но вместо того, чтоб повторить трюк, она просто шагнула в него. Евгения окутало нечто неописуемое, мягкое и в тоже время колючее, нежное и одновременно неприятно шершавое. И ледяное. Бррррр... Не выдержал он, отступил к стене. Она осталась на месте, насмешливо поглядела. Улыбается и то хорошо.
- Береги паспорт, Полин, у меня другого нет. - Улыбнулся. Вот уж взбодрила, так взбодрила.
Не спустился, скатился вниз. Переобулся. Открыл дверь.
Свет Божий встретил его ярким солнцем, многоголосьем птиц, запахом разнотравья и легким ветерком. Все это порадовало бы его еще вчера, и, может быть завтра. Но сегодня... Сегодня это обрушилось на бедную перепойную голову настолько неприятно, что он невольно шагнул назад, в дом. Постояв минуту у открытой двери, ощутив спиной знакомый холодок (Полина была рядом), решил действовать и не оглядываться.
Отпер гараж, в нетерпении скинул замок куда-то в сторону. Выгнал машину, ворота просто прикрыл. Вдавил педаль газа до упора с места. В лесу его ждало "его" дерево. Он заметил перегороженную дорогу издали. Была - не была. Выбрав поудобнее спуск, майнул между деревьями, объехав преграду стороной. В глубине души радуясь, что выбрал именно эту машину когда-то. Не огромный и неповоротливый RAV4 и не большой Pajero, а вот такой. Конечно, Pinin не очень-то вездеходная машинка. Скорее, больше городская. Но ведь "проходимец". Позади в багажнике громыхали незакрепленные канистры. Усмехнулся. И то, что выбрал именно пятидверный, тоже хорошо, маленький тут кидало бы из стороны в сторону, а этот ничего, уровень держит.
Открыл окно. Ветер ворвался в салон, ударил в лицо. Пахнуло летом, травой, пылью. Где-то шли дожди - по небу плыли рваные куски кучевых облаков. Столбы отсчитывали километры. Остановку все-таки сделал. Почки выводили из организма алкоголь.
И опять рванул с места.
Он должен хоть что-нибудь предпринять. Да, наверное, он сошел с ума. Он едет с какой-то бредовой идеей о девушке, которой уже сто лет нет в живых. Скажи кому-нибудь - запихнут в дурку и даже не спросят. Но он любит... Он впервые в жизни - любит. Ему было не все равно и это чувство, новое, будоражило, заставляло колотиться сердце. Впервые в жизни Судьба подарила ему Нечто, но вот как быть со всем этим - предоставила разбираться ему самому.
В дороге немного успокоился. Посмотрел в зеркало заднего вида... Ну и рожа же у тебя, Шарапов! Так торопился, что не глянул на себя дома. Дома... Где теперь его дом?..
Заорало радио. Клацнул кнопкой: "Заглохни!"
Проехал знакомыми уже улицами. У сельсовета стоял УАЗик, но Евгений завернул за угол и тормознул у книжного магазина. Влетел туда и на выдохе, как-будто не ехал он все это время, а бежал со скоростью машины, спросил: "У вас есть книги о призраках, привидениях?" Продавщица отрицательно покачала головой, если бы просто покачала, она сделала это презрительно.
- Ладно, - побарабанил пальцами по стеклянному прилавку. - Давайте еще упаковку ручек, вон тех по три рубля и две пачки А4. Продавщица все посчитала, подвинула опасливо в его сторону.
- Скажите... - Евгения озадачил ее взгляд. Взгляд на придурка. Конечно, опухшая жуткая рожа, загорелая, с облупленным носом и белыми, недавно бритыми щеками и подбородком. Нижняя майка, заправленная в "несовсем" свежие брюки, навряд ли могли вызвать понимание и сочувствие.
- Скажите, а книги эротического, порнографического содержания у вас есть?
Уж лучше б он молчал. Она смотрела на него, как-будто Евгений хотел изнасиловать ее прямо здесь и сейчас и непременно в извращенной форме.
Отрицательно и энергично замотала головой.
- И "Плэйбоя" нет?
Нет. Она сейчас шею себе отвинтит.
- Скажите, а библиотека у вас есть?
Продавщица шумно сглотнула, типа "пронесло". И набрав полную грудь воздуха, приподняв руку, пошевелила пальчиками в неопределенную сторону. - Сейчас в сторону колодца до угла и два квартала направо. В здании клуба.
- Спасибо. - Евгений сгреб ручки, бумагу. Вышел. Завел машину. Проезжая мимо колодца, увидел, что ведро, до краев полное, стоит бесхозно. Тормознул, вышел, жадно припал к воде, не замечая, обливаясь, утолил жажду, смочил пересохшее с похмелья горло.
Отдышался. Пошел в хозяйственный, в галантерее купил пару спальных наборов.
Выйдя, уже спокойно сел за руль. Завел, поехал искать этот самый клуб.
Клуб оказался просто домом, чуть бОльшим, чем все остальные. Единственной его особенностью были большие окна и отштукатуренные стены. Хотя известь уже кое-где слупилась.
Вышел. Щелкнул сигнализацией... На крыльцо стояла девчушка лет десяти, спросил, где библиотека. Замахала ручками, объяснила, как пройти.
Нашел легко. Постучал в дверь, так, для приличия. Тихонько вошел в зал.
У входа за столом с настольной лампой на длинной подвижной опоре, прикрученной к стойке, сидела миловидная женщина. На книжного червя она была не похожа, но вот стандартные очки на носу присутствовали и пуховой платок на плечах (и это посреди лета). Среднестатистическая библиотекарша с очень милым лицом.
- Слушаю вас... - Улыбнулась приветливо.
- Здравствуйте, - кивнул Евгений. - Скажите, у вас есть книги эротического содержания.
Улыбка вмиг исчезла с ее лица. Такое ощущение, что он у нее не книгу спросил, а приставал грязно. Губы скривила брезгливо.
- Нет, нету. Подобная литература не пользуется у нас спросом.
- Мне очень надо, поищите, пожалуйста. Ее у вас не может не быть. - Евгению очень надо, а когда очень надо - он очень настойчив.
- Мужчина...
- Ну, что мужчина, что мужчина? Вы думаете, я не поверю, что у вас нет хотя бы одного экземпляра Эммануэли или типа того? Меня нравственности учить не надо...
Она сидела, о чем-то думая. Пространно его разглядывая.
Через минуту, глубоко вздохнув, встала, ушла куда-то в ряды книг. Вернулась со стопкой.
Поставила на стойку. - Выбирайте.
- Не буду, беру все.
- Паспорт, пожалуйста, карточку надо оформить.
Он привычным движением полез в борсетку. От, черт, он же паспорт Полинке оставил. А в паспорте права водительские и даже техпаспорт... Тьфу-ты, блин, совсем голову потерял.
Женщина расценила его маету по-своему.
- Девушка... женщина... А давайте я у вас их куплю.
- Для покупки книг существуют магазины. Тут не магазин.
Аргумент железный. Спорить бессмысленно. Евгений достал пару стодолларовых купюр, положил ей на стол. - Тогда я меняю эти бумажки на вашу стопку. Без возврата. Или через неделю, я тут буду проездом, и книги ваши подарю вам в целости и сохранности.
Она посмотрела на него с таким возмущением и презрением, как-будто он предложил ей Родину продать. Подняла трубку, набрала номер. Фрррррр, фррррр, фррррррр, крутился телефонный диск.
- Петр Андреевич? Здравствуйте. Скажите, а Игорь Алексеевич, случайно не у вас на приеме? Да? А можно мне с ним... Спасибо...
Евгений расплылся в ядовитой улыбке... Дамочка продолжала - Игорь Алексеевич, Ирина Владимировна... Тут какой-то мужчина хочет купить книги порнографического содержания. Да, в библиотеке. Нет, не буянит. Нет, я его впервые вижу. Хорошо. - С чувством полного глубокого удовлетворения Ирина Владимировна положила трубку на рычаг.
- Подождите, пожалуйста, вас очень хочет видеть наш участковый.
- Ладно. - Пожал плечами Евгений. Что ни говори - везунчик... Игорь, конечно, поприкалывается от всей своей ментовской души, но, наверняка, поможет. Ирина Владимировна, напротив, удивилась, - отчего это слово "участковый" не заставило наглеца ретироваться или по крайней мере трепетать.
Через пятнадцать (а может быть и больше) долгих, мучительных минут, в течение которых, двое немолодых людей по разные стороны от стойки избуравили друг друга взглядами до тошноты, дверь распахнулась. На пороге стоял участковый. Не сводя глаз с Евгения, повернув голову, весело произнес, себе за спину, через плечо:
- Говорил же - это наш общий друг. - Протянул руку для приветствия. Евгений ответил, а левой рукой поздоровался с вслед вошедшим Петром.
- Чего он тут творит, Ирин Владимировна? - Навалился на стойку, потянулся рукой к банкнотам, оглянулся, подначил - Фальшивые, небось?
Глаза Ирины Владимировны под очками стали большими-большими... Как будто она была возмущена до глубины души, что Родину ей предлагали продать за фальшивые деньги.
Не дожидаясь ее ответа, Игорь продолжил. - Ирина Владимировна, голубушка, запишите это на мою книжку. И, прошу Вас, не нужно об этом никому. Это наш гость. Весьма уважаемый человек. Он просто столичный, а они, столичные, сами знаете, какие. - Толкнул Евгения по-дружески, а второй рукой снизу, показывая кулак. - Ты что, паспорт потерял?
- Дома забыл.
- Дома забыл... - Передразнил Петр, добавил полушепотом. - Ты что там в своей глуши совсем одичал?
- С чего бы?
Тем временем Алехин расписался в получении. Забрал у женщины банкноты. И вытолкал всех из помещения.
На улице они заржали... До слез... Евгений на нервной почве, а двое прибывших подкалывали приятеля...
- На, - Алехин вручил ему книги и валюту. - Ты руку вазелином смажь и меняй ее периодически.
Южанин ничего не объяснял... Даже тогда, когда Петр серьезно спросил, кивнув на книги. - А, правда, для чего тебе это?
- Для руки... - ответил и сделал вид, что сильно смутился, изо всех сил стараясь покраснеть. А что, было бы лучше, если бы он правду сказал?
Попрощались у машин. Евгений уже сел за руль, когда к нему подошел Петр и протянул небольшой кожаный чехол, вытряхнул в южанинскую ладонь складной нож. Тот самый, с костяной рукояткой и забавным лезвием.
- Держи. - Сказал Петр. Похлопал Евгения по плечу.
- Ты чего?
Но Белашов перебил, - Понимаешь... Пора избавляться от призраков прошлого... Лера... Она мне жизнь когда-то спасла. Может быть, когда-нибудь я тебе об этом расскажу. Он у меня столько лет, я столько лет этот нож в руках держал и ничего не видел... А ты взял и увидел. Значит он тебе нужнее... - Оглянувшись на сигналящего из УАЗика Алехина, протянул сначала правую перевязанную, потом, спохватившись, левую руку, для прощания. Добавил - Береги себя, - пошел в машине.
- Подожди! - крикнул Евгений. - Петь, а дорога в Раменье помимо чем через Дальнее, отсюда есть?
Петр, оглянулся, покачал головой. Отрицательно.
- Но я же с той стороны приехал, как на эту сторону попасть?
Друг нахмурился, размышляя, потом ответил, перекрикивая работающие двигатели, - Через Распутье надо. Там спросишь.
Они уехали, посигналив на прощанье.
Евгений, махнул им рукой. Завел машину и... поехал в Распутье.
Он знал, что с этой стороны его ждали. Оставался открытым вопрос - А ждали ли его с другой стороны?
"Митц" урчал возмущенно, что-то уже лязгало. Нет, сейчас ему испытания ни к чему. Вдавил газ, и, не останавливаясь, не сбавляя скорости даже у Лукоморья, долетел до Распутья. Глянул на часы... Не успевает к обещанному времени... Жаль.
Завернул к Ивановне. Она встретила его во дворе. Цветы в тенистом палисаднике поливала.
Он по-сыновьи чмокнул ее в щеку. Улыбалась.
- Улыбаешься, значит, совсем здорова. - Напомнил он ей.
- Да, что мне сделается-то старой. - Отмахнулась баба Лена. Добавила серьезно. - Что-то ты ко мне зачастил. Боишься?
Он смутился от ее укора. Попробовал отшутиться. - С вами не забоишься? Одна Богом пугает. Второй ножи дарит.
- Какие ножи? - С интересом спросила старушка.
- Петр нож свой подарил. - Достав из кармана очехленый нож, Евгений протянул его Ивановне.
Она только взглянула, жестом показала, чтоб Евгений спрятал подарок. - Знаю я этот нож. Он Петру, когда-то жизнь спас. Теперь тебе пригодится.
- Так все серьезно, баб Лен? - Евгений щурился от солнца. Подошел к ней, отобрал лейку, стал сам зачерпывать воду из дождевой бочки и поливать цветы. Иваниха присела на завалинку.
- Ты все правильно делаешь. И не бойся ничего... Ты, когда нож брал, боялся?
- Нет. - Евгений закурил.
- Ну, вот и правильно, и нечего бояться. И Бога не надо бояться. Его любить надо. Вот ты кого-нибудь любишь?
Спроси она его об этом пару дней назад, он бы задумался и очень надолго. Сейчас он закивал головой.
- Ну, вот... А Бог и есть любовь... Говорят - любовь такие чудеса творит... А это Бог и творит. И ты сможешь. Да ну, что ж ты делаешь, охламон. Там же солнце! - всплеснула бабушка ручками своими сухонькими. - Езжай вперед, а то сейчас по заднице надаю.
Евгений виновато передал лейку ей обратно. - Что я сделал-то не так?
- Женя, Женя, кто ж цветы под палящим солнцем поливает. - Покачала головой бабушка.
- Ладно, ладно. - Евгений уже пошел было.
- Александр не злой, Жень. Устал он очень. Понял он все. Ищет обидчика поквитаться.
- Что? - Евгений обернулся.
- Ничего, ничего, сынок. Иди. Это я так...
Евгений уже за забором добавил. - Ну, ты береги себя, баб Лен.
Сел в машину, открыл атлас, сориентировался и, все так же, на полном ходу, поехал в свою Гать. Только в колее ехать не стал, памятуя о ее глубине. Рванул рядом, вдоль дороги.
Подъезжая к лесу, мобилизовался весь (если так можно сказать), но видно, и впрямь его ждали с другой стороны - к дому подъехал без приключений.
Загнав машину в гараж, заперев на замок, и прихватив с собой книги (нож уже лежал в кармане), борсетку и пакет с постельным бельем, поднялся на крыльцо. Дверь была заперта. Он чертыхнулся. Постучал. Подождал немного. Чертыхнулся еще раз. Достал ключи, вставил, поверн... Ключ отказывался поворачиваться в замке. Достал. Оглядел. Нет, так и есть, тот, что надо. Запихнул снова. Ключ не поворачивался.
- Полина! Открывай дверь, я сказал! - Обиделась, наверное... Вздохнул глубоко и возмущенно. Привидение оно и есть привидение... - Открывай дверь хозяину.
Дверь распахнулась с треском и без ключа.
Вошел в дом.
Разозлился.
Она сидела в своем кресле. Было видно - плакала. Прямо на кресло, сквозь неё, опустил всю стопку книг. Сам присел на корточки, оперевшись руками в подлокотники. Она захотела раствориться. - Сидеть, я сказал! - не крикнул, а рявкнул он ей в лицо. - Полина. Я тебя очень люблю. Очень. И я тебе все прощу. Все. Понимаешь. Но не смей. Не смей мне устраивать сцен. Я ненавижу разборок. Никаких, понимаешь?
И, не дожидаясь ответа, продолжил. - Все эти штучки... Ты свободная женщина. И этот дом не только мой, но и твой тоже. И он больше твой, чем мой. Поняла?
Увидев, что она в смятении, встал, сменил тон. - Не надо, Полинка...
"Я испугалась", - написала она на листке.
- Я тоже. - Ответил он ей. - Я тоже испугался, что ты можешь чего-нибудь неправильно понять.
Закурив, помолчал, потом добавил - Я опоздал, извини.
Она кивнула головой. Книги так и лежали " в ней" на кресле. Перехватила его взгляд.
- Я тут в библиотеке книги взял. Почитай. Может, поймешь чего, а не поймешь - спросишь.
Встал устало, подошел к ней, "достал" из нее книги, обжигая ледяным холодом пальцы, сложил на столе.
- Устал я, Полинка. Можно пойду, посплю?
Она кивнула снова. Поднял руку, чтоб погладить ее по волосам, но в который раз вспомнил, что это не возможно. Грустно.
Развернулся, взяв по пути пакет с постельным, побрел наверх. Пнул, попавшегося под ноги многострадального зайца.
Наверху его ждал очередной сюрприз. Паспорта на тумбочке не было.
- Полина! - Заорал он.
Она "сгруппировалась" сидящей на краю кровати. Во взгляде читалось ехидство и... страх.
- Ну и где паспорт?
"В камине" - ответила она.
Ужас... Ужас... Ужас...
Развернулся, чтоб спуститься к камину. Но дверь прямо перед ним захлопнулась.
"Под подушкой" - Одарила листком, на котором была нарисована смешная, подмигивающая рожица.
Он вернулся к подушке. Приподнял. Паспорт. Взял в руки, полистал. Водительское и техпаспорт тоже на месте. Повернулся к шалунье, а той уже и след простыл.
Не лег, упал на кровать и отключился.
Проснулся впотьмах. Привычно трещали в камине "потусторонние" дрова. Он потянулся. Подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Спустился вниз.
Полина белела в своем кресле. Обойдя медвежий череп, он плюхнулся в свое кресло.
- Поесть бы... - Она сделала какое-то движение, он не разобрал в темноте, что именно.
Зажег свечу. Нашел новую свечку, аккуратно поменял их местами.
Повернулся к подруге, спросил - Ты что-то сказала?
Она увлеченно смотрела в книгу, смешно морща носик, рукой помахала, типа - не мешай.
- Ну, что?
Она с недовольством оторвалась от чтения. Написала - "Трудно читать. Не тот алфавит. Не мешай". Евгений пожал плечами, алфавит, как алфавит, с детства его выучил. Но отвлекать не стал.
Сходил к камину, набрал в чайник воды, поставил греться. Достал с банку с "разовой", быстрозавариваемой картошкой. Кофе не хотелось, порылся в пакетах, достал чай. Подумал, что хорошо бы разобрать пакеты, вроде как обжился уже. Чайник закипел быстро. Заварил, поел, выпил. Пожалел, что не купил тушенки. Мяса хотелось. Заварил еще картошки.
Растяпа. Забыл зайти в продуктовый. Поглядел на Полинку. Интересно, а она не забыла бы?
После еды разомлел. Хотел что-то спросить. Но девушка так выразительно на него взглянула, что он махнул рукой и пошел наверх.
В спальне стащил, чихая и матерясь, пыльное покрывало с окна. Луна уже не была круглой, но все еще сохраняла свою яркость. Обернувшись к кровати, увидел пакет с обновками, а потом вспомнил, что хотел днем застелить.
Застелил кровать. Растянувшись на чистом постельном белье, накрахмаленном и еще пахнувшем магазином, хотел, было, поразмышлять обо всем переживаемом, но заснул.