Проснулся... Не брился. Полины не видел. И, если честно, не хотел. Уходя крикнул - Я ушел!. Запер дверь, положив в карман ключи и нож.
В остальном же - все то же, что и вчера... Трактор... Холм... Жара...
И вдруг...
Эхо лесное принесло знакомый гул. Из лесу выпрыгнул УАЗик, но не один. За ним вылетел невстречаемый доселе еще один его собрат, с ярко-синей полосой на двери и мигалкой на крыше.
- Процесс пошел... - Вздохнул Евгений.
Оба УАЗика остановились почти одновременно. Из первого вышел глава, второй привез Алехина и еще кого-то в белом халате. Пока они спускались к реке, Евгений заглушил трактор, достал лопату. Разрешил себе немного попить воды.
Спутником Алехина оказалась женщина. Очень знакомое лицо... Когда все сошлись в одной точке, она подошла к Белашову, и нежно, но настойчиво взяла его за руку. Все. Евгений вспомнил - Алена. Местный главврач. Официоз, как сказал Петр... Поздоровались сдержанно. Как-будто встретились в первый раз. Наверное, обстоятельства этой встречи накладывали свой отпечаток. Пока Евгений работал лопатой, Игорь, забравшись в трактор, заполнял какие-то формуляры и бумаги. Алена, выпустив руку мужа, спустилась к самой воде... Увидев леску, побледнела и, стараясь, чтоб выглядело все как бы невзначай, незаметно, носком босоножка, как-будто играя, принялась скидывать обрывок в воду.
- Ты сам-то осторожнее, - Петр прокричал Евгению издали. На том пятачке земли, где производилась работа, мог находиться только кто-то один. Периодически Евгений и Петр менялись местами, Петр фиксировал фазы раскопок фотографиями "Полароида".
- Есть! - Евгений отер пот и уступил место Петру. Тот сменил кассету и сделал еще несколько фото.
- Алена Игнатьевна, идите сюда! - Белашов крикнул так, как-будто и не жена она ему вовсе. Официальное лицо. Все при исполнении. И хотя "посторонних" не было - многолетняя привычка срабатывала безотказно - на работе нет ни друзей, ни братьев, ни жен. И все-таки...
- Ой, ребят... Мы сейчас с вами нарушаем столько пунктов процессуального кодекса... - вздохнула Алена.
Мужчины на нее поглядели так, что она пожалела о сказанном и покраснела. В конце концов... Кто будет разбираться. Лето отпусков... Все друг друга подменяют. А тут останки столетней давности... Их и так спишут за древностью. Архив есть. Случай имел место быть.
Ей вдруг стало плохо...
- Парни, сделайте все сами... - Сказала она и побежала к реке.
Алехин и Евгений уставились на Петра.
Тот развел руками. - Понимаете... Я... Ну, в общем, токсикоз у нее.
- Игорь, иди ты... Им нельзя - они понятые, - крикнула Алена. Она совсем смутилась. И чтоб хоть как-то поднять свой статус-кво, при помощи Петра забравшись в трактор, принялась заполнять свою часть бумаг.
Евгений был готов ко всей процедуре, но когда воочию увидел останки... Не в земле, а по частям в руках у Игоря, ему стало не по себе.
- Эта коробка маленькая! - крикнул Игорь. Слова эхом разнеслись по окрестностям. - И коробок нужно две.
Ему передали две коробки.
- Медальон нашел? - крикнул Петр.
- Есть, - отозвался Алехин.
Ну, вот и все. Без сомнений. Она.
"Что я творю... Что я творю... Некрофил чокнутый".
Но ведь его Полина была живая. И он свято верил, что наступит завтра, и он это ощутит. И не из-за секса даже. Не в нем дело. Ему нужна она. А он нужен ей. Чтоб не просто - милая и дорогая, а чтоб физически заботится. Укрыть, приласкать, обогреть, напоить. Нормальный человек женился бы вновь или завел собаку. Евгений женится. Женится. На Полине. И собаку заведем...
- Евгений, подойдите, распишитесь. Вот тут свои данные, пожалуйста. - Красивый, маникюреный пальчик ткнул куда-то в лист...
- Петр Андреевич, прошу Вас, подойдите...
Ну, вот и все... Пожали друг другу руки. Пожелали друг другу: "С Богом... Сигнальте, если что..."
Разошлись по машинам... Только Алена теперь пересела к Петру.
Коробки погрузили по разным УАЗикам... Евгений очень даже бодрой рысцой для своего возраста спустился обратно к трактору. Запуская движок видел, как Алехин развернув свой авто, поехал обратно в Раменье. Белашовы одновременно с ним направились в сторону Распутья. Евгений, стараясь выжать из трактора все, на что тот способен, карабкался вверх по лугу. Уже выехав на дорогу, услышал грохот выстрела, к нему добавился еще один звук, свистяще-шипящая сигнальная ракета повисла в воздухе на своем дугообразном дымном хвостике, расцвела бутончиком и сгинула, растворившись в ветре.
Южанин въехал в лес и уже не увидел, как по реке прокатилась моторка, как сидящий в ней человек с ужасом глядел на беснующийся лес. В котором кто-то огромный и сильный, но очень неповоротливый, не пробирался, а ломился сквозь деревья из одного края в другой.
Доехав, если можно так сказать, до ангаров (человеку, который привык ездить с комфортом и быстро, очень трудно думать, что он едет, когда на спидометре может быть от силы 10 км/час), и, произведя рокировку техники, Евгений облегченно вздохнул, достал небольшую бумажку с рисунком от руки и поехал в Распутье.
На кладбище, куда он попал, следуя "рукописной" схеме, был только Игорь. Еще раз поздоровались. Алехин качал головой, курил и эмоционально рассказывал о своих ощущениях по поводу всего происходившего.
- Где коробка-то? - Спросил Евгений.
- Выкинул. - Отмахнулся Алехин. - Дай сигарету.
Южанин поделился, заметил, что руки Игоря дрожали. Хоть и мент.
- Ты знаешь, если б я туда эту коробку не швырнул, думаю, что амулет мне бы навряд ли помог... - Я такое никогда не видел... И дай Бог не увидеть больше никогда.
- А что это было, Игорь?
Но тут у кладбищенских ворот остановилась белая "Нива".
- Севастьяныч приехал. - Сказал Алехин, не оборачиваясь. Евгений, щурясь от солнца, смотрел на приехавшего. Действительно... Перевел взгляд на мента. Тот выпуская дым, ответил - Ну, что я глухой что ли? Его тормозные колодки ни с какими другими не спутаешь.
- Здрасте. - Подошедший Севастьяныч, пожал всем руки. Похлопал Евгения по плечу. - Ну и развел ты у себя тварей, я тебе скажу.
- Ты, что видел его?
- Ну, так не видел, но впечатление получил... Лес сгибался как трава... Дай Бог, чтоб Белашовы не пострадали...
- Неет, - замахал головой Игорь, если они отдали ему свою коробку. - Им ничего не грозит.
И все же, ждать оказалось гораздо труднее. На все расспросы Игорь отвечал весьма уклончиво.
К сидящим на примогильной лавочке мужчинам присоединился и дед Андрей. "Стрельнул" сигаретку, спросил, когда будут хоронить. Объяснили, что ждут главу и медика. Дед Андрей поохал, пофилософствовал, сказал, чтобы кликнули, когда надо будет закапывать и ушел, бормоча что-то себе под нос.
Наконец дождались. Алена не вышла, а можно сказать, выкарабкалась из УАЗика. Зеленая, как трава. Села на ближайшую лавочку. Облокотилась на рядом стоящий столик.
- Если Аленка заболеет. - Петр сделал акцент на последнем слове. - Южанин, ляжешь вот тут рядом с этой могилой.
Подошел, автоматически пожал всем руки, присел отдышаться. Закурил вместе со всеми. Смотря на свежевырытую могилу, тихо сказал. - Если б мой железный конь был настоящей лошадью, он бы умер сегодня, как минимум, раз пять.
- Где коробка? - Евгений встал. Руки, ноги затекли, спина саднила.
- Выкинули.
- И вы тоже? - Евгений покачал головой...
- А-то... Ты бы знал...
- Видели? - спросил полушепотом Игорь.
Петр отрицательно покачал головой. - Мы успели выехать. Но то, как позади трещало все... - отмахнулся... - Аленка испугалась и на краю леса выбросила ее. Испугалась, что дальше погонится.
- Не-а... - как только я вышвырнул коробку, оно от меня отстало.
- Когда ж ты стрелял? - спросил Севастьяныч.
- Ну, сначала выстрелил, потом выкинул.
- Так что это было? - Подошедшая изможденная Алена, уже не скрывая, обняла Петра со стороны спины, выглядывая оттуда, подбородком оперлась на его плечо.
- Это было страшно...
- Медведь? - Спросил Евгений.
- Нет, не медведь. Но дерьма, если б не страдал запорами, было б предостаточно. - Засмеялись. Тихо. Уважая место, на котором стояли.
Севастьяныч сходил к "Ниве", принес оттуда коробку. Передал Евгению со словами, - Я, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
На миг Южанину стало страшно - а вдруг все зря? Но мысль не только не обозначилась, она даже побоялась приблизиться. Не могло быть зря. Даже если Евгений никогда не увидит своей Полины, он будет знать одно - она уже покойна. Но в том, что он ее еще увидит, сомнений не было.
Сходили за дедом Андреем.
Ну, в общем, похоронили... Поставили крест, с ее фамилией, именем, отчеством и годами жизни. Поехали в сельсовет, помянули наскоро. Никому не хотелось оставаться до темноты. Особенно Евгению.
Он первым всех и покинул...
Мужики пожелали удачи. То ли серьезно, то ли шутя, обещали приехать, проведать или похоронить.
Евгений не кстати отмахнулся - К черту...- Сел и уехал.
Бедный "Митц" трещал, скрипел, рявкал, но ехал.
Мысли были... Думать не хотелось...
Остались позади ангары... Вот и лес...
Дальше ехать было нельзя. Такое ощущение, как-будто лес в качестве расплаты за одну потерянную душу жаждал уничтожить другую. Светило солнце. Очень жарко. Но один взгляд на вставшие сплошной стеной деревья, и все - кондиционера не надо.
Такое ощущение, что там за границей леса уже ночь, темная и враждебная. Даже дорожная просека как-будто окутана не туманом даже, а чем-то... липким что ли... Евгений сбавил скорость... После того ночного казуса он ожидал чего-нибудь, но чтоб такого... Радовало другое - враг не стал обманывать призрачной умиротворенностью, а затеял открытую войну... Это значит, что отчаяние его велико. Но великое отчаяние порождает беспощадность. Отступать некуда. Осталось только одно - выяснить, чье отчаянье больше.
Евгений сделал обманный ход. Он показал противнику, что силу увидел и испугался... Стал разворачиваться, вот, мол, - я уезжаю, но в тот момент, когда сидящий за рулем обычно переключает скорость и едет вперед, переключил скорость и поехал назад.
Нормальный ход... Въехать в противника задом...
Но несколько метров он все таки отыграл...
"Шумел сурово брянский лес!.." - заорал Евгений, а рядом, преграждая путь, падало дерево. "Тили-тили!" - Вопел, как безумец, краем глаза наблюдая, что сзади (или спереди?) путь тоже отрезается. "Трали-вали!" - резко вывернул руль к корням упавшего дерева... Вперед и вперед, с дороги, сквозь треск, комья земли, куски дерна и вывороченные корни... Он угадал... Такого выверта от него не ждали... Это хорошо... На дорогу больше нельзя, на дороге он - мишень... И все-таки на дорогу. Это вам не ралли Париж - Даккар, и гонки на выживание тут отдыхают... И смотреть только перед собой и ничего кроме себя не слышать, потому что вокруг как в страшном сне Татьяны - кусты вокруг вприсядку пляшут, и ветками трещат и машут, лай, хохот, пенье, свист и хлоп, звериный рев и конский топ, а может и не так вовсе, но тоже страшно.
Виртуозно уворачивая машину от сломанных веток, Женя орал во всю глотку, забыв слова песни: "Это мы не проходили, это нам совсем не надо!". Вывел машину на дорогу, но по ней не поехал, а с разгону перемахнул колею и оказался на той стороне... "Знаю я твои дороги", - прорычал он. Главное держать направление... Включил фары... Дзынц... Ах, ты, гад... Подбили... Дзынц... Так... Фар у меня больше нет... Что-то огромное, не осязаемое, но ощущаемое, наваливалось сзади... Вот теперь пора на дорогу... Теперь от меня дороги не ждут... Пуф... Резкий толчок... Еще один... Грохот, тряска... Скрежет и хлопанье рваной резины. И еще... Солоноватый привкус во рту... Кровь... Больно ударился... Шин у него больше нет... Машина потеряла скорость... Это минус... Но она выровнялась и все равно движется... А это плюс... Неимоверная тряска... Да... Дерьма и впрямь может быть много. Но главное - не бояться...
Вот когда хорошо не иметь подушку безопасности... А-то бы тут писец бы его и поймал... Гашетку в пол... Еще одно падающее дерево... А скрежету и треска вокруг!... Мама дорогая... Привет кенгурятнику и лобовому стеклу... Первый выгнуло, второе пошло трещинами... Хорошо хоть задело только кроной... Вон он терем... Евгений уже видел солнце, знакомые окна, соседний холм... И тут деревья, растущие по краю, стали ложиться, как подкошенные, аккуратно перекрывая любой выход, выезд, лазейку. Этой незримой сволочи мало ухайдокать, он поглумиться решил...
Летать "Митц" не мог... Останавливаться и выбегать из машины - терять драгоценные минуты... Его поймают... Он скатился с дороги в противоположную сторону от ложащихся деревьев, и опять, проявляя чудеса виртуозного вождения автомобилем (захочешь жить и не так заездишь), крутанул (насколько это можно на голых ободах по лесной земле) к единственно возможному выходу.
Ну, браток, говоришь - не умеешь летать... А прыгать? Рванул вперед, в просвет между двумя поваленными деревьями. Там хоть и торчит пенек, но крона пореже... "Митц" не велосипед, на дыбы не поставишь... Может быть, если б не ветки кроны... Они погасили набранную скорость (учитывая, что "Митц" почти ползал на ободах), и машина со всего маху села на обломок, вспоров себе брюхо. Вот как показывают в фильмах, скрежет, лязг севшего на мель корабля... Вот именно так все и было...
Евгений был готов к удару (нехорошо повторяться, но мысль красивая - захочешь жить и не так запрыгаешь). Зажмурившись, собрав в себя всю свою волю, желание жить и любить (да-да любовь ко всему белому свету тоже может быть причиной к обретению недюжинных способностей), он выбил лобовое стекло и по гнутому, горячему капоту скатился в траву... Даже сумел пробежать шагов десять...
А дальше - не выдержали сердце, печень и невырезанный в детстве аппендикс... И нога, предательски подвернувшаяся в незаметной среди травы яме. А позади... Евгений даже уши закрыл. И правильно, а то бы услышал тысячу разномастных свистов, как будто замахиваются одновременно кучей розг. Это огромное дерево свалилось прямо на Евгения. Последняя надежда лесной твари достать, дотянуться, покалечить.
Не получилось... До Южанина дотянулась только макушка, больно огрев по ноге и оставив тонкой полосой ярко-алый след ... Штанина была порвана... Кое-где проступила кровь.
Отполз немного... Потом немного на четвереньках... Потом сумел подняться... И не оглядываясь, не замечая боли, не обращая на сочащуюся кровь... Уже не просто шагом, а бегом, трусцой, рысью, в дом... Ключи... А ведь он не помнит где ключи...
Дверь открыта... Бегом, бегом... Забежал... И силы кончились... Упал перед камином на медведя.
Перевернулся на спину, прислушался... Тишина... Оглушающая тишина... Никаких скрипов и шорохов... Никаких бредовых мышей-слонопотамов... И никакой Полины...
Полины - не было... Он постарался наладить дыхание, чтоб оно стало менее шумным... Нет, тишина нарушалась только звуками испуганной природы за окном... А дома - глушь... Дом вымер... И никакого запаха жасмина... Одна пыль.
- Полина? - сказал он в пустоту.
- Полина... - погромче...
- Полина!!! - орал он... - Полина!!! Полина!!!
Встал. Не пошел - пополз по лестнице вверх... - Девочка моя...
Наверное, если он заснет...
Она придет, когда он будет спать... Точно...
Эх, какой, на фиг, сон? Шорох? Нет, показалось... Более сильный порыв ветра...Она?.. Показалось... А может быть в полночь? Ну, конечно, же - в полночь...
Вытащил сотовый из тумбочки... Глянул, усмехнулся... Гляди-ка, самоподзарядился за эти дни... С сомнением взял в руки... Позвонить кому? А надо ли? Уж пусть лучше сослужит будильником... Время поставил 23.30.
Разделся, лег... Но сердце так и вздрагивало на каждый мало-мальский повод... Евгений прислушивался... Лежал, изучал потолок... Думал о том, как собственно она сможет материализоваться? С другой стороны... Оно ему надо? Главное, чтобы она - была. Живой, здоровой, с ним.
В эти дни произошло столько всего, что самое странное чувство, которое могло его посетить - это удивление.
Эта была последняя мысль в этот день. Будильник он не услышал.