У каждого найдётся знакомый со странностями. Если такого нет, то возможно, чудак ты сам. Я же вполне нормальный молодой человек - скромный, рассудительный, с моральными принципами. Я не сделал бы так, как мой давний школьный приятель.

Как-то раз он пил с таким выражением лица, будто шёл к нирване. Лишь на мгновение кое-что омрачило его мысли и заставило взглянуть в стакан с портвейном. Вытащив двумя пальцами муху, он только вздохнул, а затем сделал хороший глоток с той же невозмутимостью...

Я это к тому, что бывает случай, когда в твой метафорический стакан попадает метафорическая муха. И нужно решить: брезгливо отвернуть нос или допить. А может ещё съесть муху. Метафорически, разумеется.

* * *

- Рекомендую морковный пирог, - шепнул лысый мужичок в джинсовом костюме, подсаживаясь ко мне за стол. - А соевое жаркое брать не стоит. Оно тут гаже, чем в городе.

- Разве так бывает? - поинтересовался я. - Что ещё гаже...

Мужичок хохотнул и протянул руку.

- Жека.

- Тёзка, - я ответил на рукопожатие. - Не ваш, а вообще. Имя такое.

Он заулыбался. Складывалось впечатление, что он только и делает, что смеётся и улыбается, будто у него в голове нет серьёзных мыслей. Или он просто беззаботный человек, однако в таких я не верил.

- Это твой зверь на грузовике? - спросил Евгений. - Что за модель? Впервые вижу подобное чудище.

- Если вы о промывочной машине, то она самодельная. Мы с дядей Мишей смастерили её вдвоём.

- Да ладно тебе! - Он вновь расхохотался. - Ну, мастера! Вы старатели, верно? А я, стало быть, ювелир. Слушай, Тёзка, где ваш прииск? За Тамарой?

- Да, за рекой.

- Возьмёшь в попутчики? Мы ведь почти коллеги - и ты, и я работаем с золотишком... А то я застрял в этой дыре без денег. Неделю мою посуду и мету пол за харчи.

Я не горел желанием оказаться в компании незнакомца. Промывочная машина - наш с дядей выигрышный билет. Мы многое в неё вложили. Случись что в дороге, придётся и нам батрачить в забегаловке.

- Темнеет, - проговорил я, косясь на официантку. - Ночью обещают грозу. Я не хочу рисковать на опасной дороге, так что лучше вам найти кого-нибудь другого.

- Так я ждал неделю, могу потерпеть до утра! - хохотнул он. Его манеры начали меня раздражать, так что я ударил под столом коленом о колено. Всегда так делал, когда нервничал.

Чтобы расслабиться, я сосредоточился на официантке. Пялиться считается неприличным, но я всё равно ею залюбовался. Красивая рыжеволосая девушка. Она вся была какой-то ослепительной, яркой, как закат. Я вдруг засмущался своего комбинезона хмурого серого цвета и трёхдневной щетины.

- Обсудим всё завтра, - ответил я, справившись с волнением.

Меж тем прекрасная официантка подошла к нашему столику. От неё исходил приятный запах фиалок. Но стоило ей открыть рот...

- Рады видеть в нашем заведении, - сказала она высоким, даже визгливым голосом. Таким характерным до тошноты, что я догадался сразу - передо мною свинка. Она кивнула Евгению: - Никак не покинете нас?

- Завтра всё может измениться, - заулыбался он ещё шире. - Притащи-ка нам морковного пирога. И жареную сою, чёрт с вами!

- Как скажете, Жека! - Услышав её, я снова засучил ногами. Нос её был как у человека. Пластическая операция и голос - всё различие между ними и нами. Вот свинство! - А вы, - обратилась она ко мне, - из старателей? Я вижу у вас полные карманы золота...

Я вскочил так резко, будто подо мною оказалась горячая сковорода.

- Мне пора! Евгений, если всё ещё хотите со мной, поспешите. Надо успеть до грозы.

Евгений что-то крикнул мне в спину, но я не слушал. Мне опять вспомнился приятель-с-мухой. Интересно, он бы стал есть у свиней?

* * *

Грузовик тащился по мокрому от дождя асфальту. Километров через двадцать должен был встретиться съезд на грунтовую дорогу, которая выведет прямиком к мосту через реку Тамару.

- Что на тебя нашло? А, Тёзка? Бежал так, будто чёрта увидел, разве что не крестился.

Когда я спешно покидал тот хлев, то подумал, что настырный ювелир от меня отвяжется. Не тут-то было. Его можно было послать, но так добрые люди не делают.

- Я не считаю, что креститься - это хорошая примета, - сказал я. - Зато дождь к дороге - вполне себе. Надо только поторопиться.

Евгений на этот раз смолчал. Только хмыкнул. Наверно, подумал, что у меня в голове каша.

Тем временем небо потемнело. Не люблю темноту... Стоит расслабиться и потерять контроль, как прокрадывается ощущение, словно мир вокруг иллюзорен. Мне начинает казаться, что я не за рулём грузовика, а будто, едва проснувшись, смотрю в окно. Или на картину, которую при мне рисует художник.

По крыше монотонно бомбили крупные капли воды. Дворники ритмично скребли по стеклу, а мотор размеренно ревел. Мне вдруг почудилось, что вдоль дороги стоят свиньи и ждут нашей аварии. Они хотят меня сожрать, отомстить за то, что когда-то я жрал их...

- Когда съезд-то? - голос попутчика заставил меня вздрогнуть. Я помотал головой, стряхивая наваждение. Левой рукой достал из кожаной борсетки зажигалку и щёлкнул, уставившись на пламя.

Пришёл в себя.

Посмотрев на попутчика, я заметил, как тот побледнел.

- Я испугал вас?

Евгений усмехнулся.

- Ну, есть немного. Ты на дорогу смотри.

- Простите, - сказал я, - задремал. Возьмите из бардачка карту. Кажется, мы проехали мимо.

Вспышка молнии осветила дорогу. Вокруг проносились голые поля и лес где-то вдалеке. Фары выхватили дорожный знак. На нём было перечёркнутое название посёлка "Златко".

- Да, чутка перелетели, - сказал минуту погодя Евгений. - А тут не развернёшься толком... Ну, ничего! Вверх по реке, если верить карте, должен быть ещё мост. Едем!

Я кивнул, спрятал зажигалку и включил музыку, чтобы забить ею голову.

- Вот здесь направо, - через какое-то время пробормотал Евгений. - Вот прямо здесь... Ага.

Мы съехали с асфальта на размытую грунтовку, и вскоре перед нами встал мост. Даже не мост, а старая развалина. Выглядел он в пелене дождя зловещим мертвецом. Я остановил грузовик, не заглушая мотор, и посмотрел на попутчика.

- Если хотите, можете выйти.

- А когда ты провалишься в воду, мне придётся тащиться пёхом? Ну, Тёзка, нет!

Мы двинулись. Под колёсами оказались раздолбанные доски, и я обрадовался тому, что за шумом дождя не слышно натужного скрипа моста.

Когда мы перебрались, я выдохнул, притормозил. Снова достал зажигалку.

- Всё, - сказал я, глядя на огонь. - Почти добрались.

2

До всего этого дядя Миша занимался свиноводством. Мне было всего девять, когда я остался без родителей, и он забрал меня на ферму. В том возрасте я не интересовался какими-либо новостями, если их нельзя было пощупать - я не видел смысла знать о том, что меня не касается. Поэтому про "свиную революцию" слышал только со слов дяди. Он говорил ровно следующее: "Чёртовы политиканы и траханные яйцеголовые - это полнейшие уроды! Им стыдно жить с нормальными людьми. Поэтому бездари делают из свиней недочеловеков, а крикуны придумывают им гражданские права. Рядом с такими уродами они просто хотят выглядят меньшими уродами!".

В день, когда запретили поедать животных (Закон "О презумпции разумности каждого живого существа"), дядя страшно напился. Никогда не видел его более отчаявшимся.

Дяде выплатили компенсацию. Часть его свиней переехала в заповедник, в котором я бы и сам жил с удовольствием, а часть отправилась к докторам. Некоторых даже "оразумили".

За несколько лет дядя успел поработать сантехником и журналистом, но ковыряться в дерьме у него получалось скверно. Ему по душе больше приходились земля и грязь. Так стали мы старателями. Вернее - старателями-вегетарианцами, как любил договаривать дядя, а затем натужно смеялся.

* * *

Евгений с дядей Мишей сразу нашли общий язык. Всё утро они трещали ни о чём, как старые птицы.

Первый делом дядя за баночным пивом поведал гостю о тайне моего имени. На самом деле тайны не было: отцу понравилось слово "Тёзка". Ему казалась остроумной такая ситуация: "Тебя зовут Ванька? А я Тёзка! Только не твой тёзка, а вообще! Ха-ха-ха!". И все должны падать с хохотом - в теории. Только что это за хохма, которая преследует человека всю жизнь?..

Также они обсудили возможное партнёрство: мы добываем ценный металл, а Евгений делает его дороже. Будущее казалось если не радужным, то перспективным. По мнению старших, это стоило отметить, так что разговор зашёл о кухне.

Дядя Миша с величайшим трепетом показал гостю своё сокровище - потрёпанную поваренную книгу, на которой, впрочем, не нашлось бы ни одной пылинки. Хоть она и была стара, как мой дядя.

- Я частенько встречал безумцев, - с улыбкой говорил Евгений, - но ещё ни разу таких, как вы с Тёзкой! Вас не смущает ваши замечательные рецепты?

- А должны?

- "Сало по-домашнему", "свиные языки с вешенками", "отбивные котлеты" - эта книга будет покруче, чем "Майн кампф". Гонения евреев? Не смеши меня! Иудеев не подавали на стол в кисло-сладком соусе.

Дядя хитро прищурился, разлив по стаканам сливовицу. Они выпили и закусили печёным картофелем. Затем дядя проговорил:

- Хочешь сказать, дорогой друг, ты никогда не пробовал мяса? Я слышал о вегетарианцах ещё тех времён, однако считал их не реальнее лесных духов или честных политиков.

- Ну что ты, - засмеялся Евгений, - в молодости я любил поесть. Субботние барбекю - куда без него? Только одно дело рабовладелец восемнадцатого века и века двадцать первого. В одном случае ты уважаемый человек, в другом - преступник.

- Законы меняются, а вместе с ними мораль - тут я согласен. Но как можно забыть вкус мяса, когда оно совсем недавно лежало на языке?

- Десять лет - приличный срок.

- Десять лет - ничто! - Дядя саданул кулаком по столу. Затем подался вперёд и прошептал: - К тому же...

Евгений тоже придвинулся.

- К тому же что?

- Меньше десяти.

- Ох, не смеши меня, - отмахнулся Евгений. - Ты же не хочешь сказать...

Дядя изобразил довольную гримасу кота, дорвавшегося до сливок.

- Ты никогда не завидовал домашним питомцам?

- Не держу животных - мне их жалко. Сейчас разве что козу можно завести, чтобы не мучить.

- Я не о тех бедолагах городских тюрем, жрущих веганский сухой корм. Я о деревенских котах, которые могут поймать и съесть мышь.

- О господи... - Евгений откинулся на спинку стула. - Не задумывался о таком.

- Зря, зря. Животные убивают других животных и чувствуют себя прекрасно. А человек ставит себя выше - он брезгует их мясом. Какой в этом смысл? Эта дурацкая гордыня может привести к одному - к каннибализму!

- Михаил, что за скверные шутки? Лучше выпьем, а?

Дядя засмеялся и с хитринкой в глазах поднялся из-за стола. Вскоре он вернулся с бутылью молока и кастрюлей.

- Тушёные новорождённые крысята, - торжественно объявил он, снимая крышку. - Их надо глотать целиком, запивая стаканом молока. Побрезгуешь или нет?

Я вздохнул и встал из-за стола. Нужно было подготовить промывочную машину к работе.

- А что с Тёзкой? - услышал я Евгения. - Куда он?

- Не обращай внимания - парень он странный. Чтит закон, как свинья грязь. Ты угощайся, вкус на утку похож.

* * *

Дождь прошёл, земля высыхала под солнцем. Евгений задержался в нашем фургоне почти до вечера.

Они с дядей о чём-то договорились, пожали друг другу руки и расписались на клочке бумаги. Евгений ушёл с деньгами в посёлок "Златко" - открывать ювелирную мастерскую.

Не доверял я ему, честно говоря, уж слишком сильно походил он на мошенника. Ищи-свищи его потом в забегаловках страны. Доверчивым был дядя Миша, но я ему не указ. Он выглядел довольным - и ладно.

За весь день, пока дядя с Евгением дегустировали крысят, я славно поработал. Взамен старой промывочной машины я поставил новую и даже успел её протестировать. Я работал в одиночку, вымотался и смог отмыть золота на тринадцать тысяч. Всего за один день!

Я не ждал благодарности от дяди, хотя искренне верил, что заслужил её.

Мы арендовали землю в том году, однако первый сезон принёс лишь убытки. Если ты человек нерациональный и вспыльчивый, а люди таковые по природе, то кукиш из земли достанешь и в следующий сезон. Я же с уверенностью могу сказать, что не такой, если что задумаю - сделаю наверняка. Без ложной скромности могу сказать: мир стал бы лучше, если бы все были как я.

Под нами пролегала золотая жила - это наверняка! Дядя хотел пойти ва-банк, копать в одном месте метров на пятнадцать, мол, внизу золота больше. Мне удалось уговорить его без лишнего риска разработать большую площадь.

Да, в прошлый год добыча была не ахти, зато в этом будет... Короче говоря, я надеялся. И всё бы у нас вышло замечательно, если бы не этот... этот свинолюб! Чёрт возьми...

Дело было так.

В разгар отдыха, когда я сидел у костра и ужинал варёными бобами с кофе, к лагерю вырулил пикап. За рулём машины оказался хозяин прииска Эдуард Якутин по прозвищу "Якута" и ещё несколько человек в салоне. Вернее это были не люди, а... животные в одежде.

Дядя вышел встретить их. Я тоже встал.

- Привет, Миша, - они пожали руки. - Как поживаешь, Тёзка? - Мне достался кивок.

- Какими судьбами, Якута? Решил меня повидать?

- Из уважения к тебе, мой друг, - Якутин бесцеремонно уселся на моё место у костра, - перейду сразу к делу. Вот этот свин - его зовут Симак - мой друг. Хорошая новость в том, что свиньи отлично чуют золото. Уж не знаю как - но чуют. Добыча пойдёт полным ходом. Плохая новость - я хочу начать добычу в этом году.

- Подожди, подожди... - дядя потряс головой, будто намереваясь выгнать из неё хмель. - Не могу взять в толк...

- Даю тебе день на сборы.

Я молча стоял в стороне и слушал. Конечно, мне было противно, что рядом со мной свиньи... Странная штука - нас гонят, а я спокоен, как болото. Но что можно было сделать? Якутин был в своём праве, а хороший человек уважает права других.

- Как же договор аренды? - спросил дядя.

- Думаю, об этом позаботятся.

- Думаю, ты хренов ублюдок!

Дядя Миша всегда был вспыльчив, в отличие от меня. Он сжал кулаки. Я надеялся, что он не наделает глупостей.

- С точки зрения закона всё в порядке, - Якутин примирительно поднял ладони. - Наш договор - туалетная бумага с парой закорючек. Адвокат уверил, что он не имеет юридической силы.

- Ты проделал это всё за моей спиной...

Они замолчали. Молчал и я, разглядывая свина. Тот не делал никакой пластической операции - светил пятаком миру. Более того, он не стыдился его, подчёркивая огромным медным кольцом в ноздрях, как у быка. Словно гордился собой.

- Михаил, у меня все документы. Если ты хочешь оспорить моё решение в суде...

- Шутишь? Я знаю, ты выиграешь. Это по закону, но по справедливости ли? Чёрт возьми, Якута! Я всю душу вложил в это дело! Новая техника... Мы бы точно добыли золото!

- Ты говорил ровно то же самое год назад. Я могу сделать тебе только одно предложение. По старой дружбе. Сколько ты хочешь за свою технику?

3

Моя самая нелюбимая часть дня - это утро. Сон для меня - гораздо ярче, привлекательнее, даже реалистичнее серой действительности. Сегодня мне снились бараньи рёбрышки: я чувствовал их вкус, слышал хруст костей на зубах, а когда проснулся - у меня из уголка рта на подушку стекала слюна, как у долбанного паралитика.

Окна в комнате были наглухо зашторены, поэтому с пробуждением на меня накатила тошнота. Я резко вскочил и отдёрнул шторы. Руки перестали дрожать.

Светило солнце...

* * *

С тех пор, как нас с дядей выпроводили, всё складывалось не так уж плохо. Будто ты копаешь землю, промываешь её, а золота всё нет, а потом - когда и надеяться перестал - смотришь: вот крупицы золота в лотке, точно деньги на блюде.

Нас приютил - кто бы мог подумать - Евгений. Он действительно арендовал место под ювелирную мастерскую и купил нужные инструменты. У него даже появились кое-какие заказы - специалист он был, как говорится, один на деревню. Он дал нам кров и не забыл, что находится у дяди Миши в долгу. Такие дела.

С Якутиным мы составили чёткий договор купли-продажи. Заверили нотариально - чтоб как надо. Условились так, что выплаты за технику будут золотом. Наш ювелир обещал поколдовать с ним в первую очередь. Если мы не заработаем, то хотя бы выйдем в твёрдый ноль. За золотом ездил я, чтобы дядя не наломал дров - я уже говорил, что он вспыльчивый старик. Выбирался раз в несколько дней на прииск, забирал своё и назад.

Хорошо помню свою третью вылазку: тогда-то всё изменилось. День был ясный, но душный - такая погода, обычно, перед дождём. Я выехал к вечеру, когда посвежело, а по небу бежали синеватые тучи.

Свиньи всегда встречали меня радушно. Сначала мне было неловко, но я переборол себя - я ведь, чёрт возьми, вырос на ферме! В тот вечер небо совсем затянуло и стало громыхать, пошёл дождь. Я укрылся в фургоне прораба - знакомого мне Симака. Мы неплохо с ним пообщались, но когда он предложил еду, я отказался.

В разговоре выяснил кое-что интересное. Свиньи хорошо чуяли золото, однако главным был их альтруизм. Или какой-нибудь другой -изм. Суть в том, что процент от добычи интересовал их мало, главное - сам процесс. Они получали наслаждение от работы, которой занимались люди. В то же время их пугала ответственность.

Поскольку я хорошо знал свиней (пусть не этих, "разумных", а простых хряков), я предложил им... немного за ними последить. За плату, разумеется.

- По рукам! - радостно ответил Симак на моё шутливое предложение.

Признаться, я был удивлён. Пришлось даже пожать свинье переднюю ногу. То есть руку.

* * *

Я провозился не меньше недели. Работал один, чтобы не отвлекать свиней от золотодобычи. И, должен сказать, результат меня вполне устроил.

Когда-то я всяким занимался на ферме: дядя Миша учил обращаться как с животными, так и с молотком. Импровизированная ферма получились здорово, в старом стиле, хотя и с учётом "разумности" её обитателей. Первым делом я соорудил деревянный хлев: больше всего свиньи жаловались на фургоны, в них они чувствовали себя скованно и нервничали. Хлев вышел сухой, просторный, с хорошей тёплой подстилкой, а снаружи - очень красивый, выкрашенный по-весеннему оранжевой краской. Внутри я поставил мебель: комод, столы и стулья, чтобы свиньи чувствовали себя людьми. Вместо кровати настелил солому - им нравилось зарываться в неё с головой. Ещё я принёс музыкальный проигрыватель и свои любимые пластинки.

Сложнее, конечно, было с загоном. Нужен был такой, чтобы свиньи не вздумали своевольничать, но в то же время им было комфортно взаперти. В общем, подумав, я поставил обычный деревянный забор вдоль всего прииска - физически он вряд ли кого удержал бы, но... В конце-концов, я ведь не тюремщик, я - добрый помощник!

В этом огромном загоне было место для работы на прииске, уголок отдыха и отхожее место. Я поставил даже четырёхгранные столбы с рёбрами, о которые парни смогли бы чесать бока. Они возмущались первое время - мол, мы не животные! - но затем распробовали так, что за уши не оттянешь.

На мой вкус выходила почти идеальная рабочая ферма. Ведь как получалось? Свиньям дали мозги, а затем вышвырнули в большой мир. И даже не спросили, чего они хотят на самом деле. Они ведь покладистые, мягкие как глина. Таким нужна сильная рука и ласковое слово хозяина - я так думаю.

В то же время я сомневался: вдруг что пойдёт не так? Вдруг животные нахватались уже всей мерзости от человека и в них заиграет гордыня? Оказалось, нет. Неприятности пришли откуда я их не ждал.

4

Не думаю, что поступал как-то неэтично, когда брал с них плату. Я ведь всё-таки работал: построил хлев, загон, оборудовал всё как надо, к тому же приглядывал за ними, будто заботливый старший брат. Ну, как в старые добрые времена. Их хозяин тоже не остался внакладе: Симак каждую неделю отправлял в город золото. Большая часть доставалась, конечно, мне и дяде, но всё же Эдуард Якутин за месяц получил больше, чем за весь прошлый сезон. Я уверен, что лишь моими стараниями животные так слаженно работали.

В этом не было ничего дурного... Хотя разумные только свиньи, но в наши времена коровам платят за молоко, овцам за шерсть, собаки состоят в охранных профсоюзах, а коты - официальные охотники за головами. Они занимаются тем же, чем и раньше, только теперь это называется работой и кормят их на зарплату. Но они в тех же условиях, что и раньше. Я хочу сказать, почему свиньи должны работать без привычного им комфорта? Только потому, что обрели разум? Это ведь жестоко...

Как любил повторять мой дядя: "Мы в ответе за тех, кого приручили". А свинья всё ещё принадлежит человеку.

* * *

Про наши "свиные делишки" можно было написать книгу забавных историй. Например, меня смешила их пугливость: стоило хлопнуть в ладоши у них под ухом или резко окликнуть, так они едва в штаны не накладывали! Или их знаменитая нервозная неуклюжесть: если они где-нибудь застрянут, то мечутся как умалишённые, пытаясь освободиться. А как они потешно мечтали о грязевой ванне... Просто умора, ей богу!

Дни текли один за другим, в такт им - так же размеренно и спокойно - текло золото в дядины карманы. Он не спрашивал, откуда бралось это богатство. Просто брал и всё. Даже не благодарил, но это было в его стиле. Евгений делал потрясающие украшения и вскоре стал полноправным хозяином ювелирной, выплатив все долги моему дяде и выкупив арендованную мастерскую.

Наконец произошло то, чему я сначала не придал значения. А всё случилось просто. Одним пасмурным днём, придя навестить прииск и ферму, я застал за оградой постороннюю девицу. Она выглядела совсем как человек: обыкновенный нос, человеческие черты лица, мне она показалась даже очень красивой. Однако я хорошо запомнил случай в забегаловке и знал - свиньи, особенно их самовлюблённые самки, умеют притворяться. Как я уже говорил, само её появление меня не обеспокоило: животные могли привести в хлев подружку - я смотрел на это вполне либерально.

Хуже всего было то, что она оказалась невоспитанной стервой.

Сходу, без приветствий, она высыпала мне горсть претензий, будто ушат с холодными лягушками. Она говорила о том, что успела увидеться с Симаком, и он всё про меня рассказал. Она грозила полицией, судом и всякой ерундой - не помню, чем именно.

Не выношу криков - сразу теряюсь, мне становится плохо до тошноты. Дрожа всем телом, я попытался достать зажигалку, а чёртова свинка выбила её у меня из рук!

Надо сказать, что я не горжусь своим следующим поступком. Я толкнул её так, что она упала и закричала ещё сильнее. Тогда я ударил её по голове ногой, чтобы она замолчала. О боже, как я хотел, чтобы она замолчала!

Я запер её в хлеву и попросил свиней её сторожить. Не терплю насилия над животными, но иногда им стоит указать их место. Человек, что бы там ни говорили, должен оставаться во главе.

* * *

На следующее утро я принёс бунтарке завтрак, пока она нежилась в соломе. Симак перевязал ей голову, следуя моему указанию, так что за здоровье свинки я не переживал. Оставив на столе поднос с гороховым супом, я ушёл.

Когда вернулся в обед, свинка сидела в углу. К еде она не притронулась. Она молчала и наблюдала за мной исподлобья, как дикий зверёк, а не гордое домашнее животное.

- Как самочувствие? - спросил я вежливо. Я понимал, что ей нелегко, так что нужно было проявить чуточку ласки.

Она не ответила, только коснулась рукой повязки.

- Голову нужно ещё раз перевязать. - Мне пришлось улыбнуться - слишком затравленно она выглядела. - Ну же, хватит дуться! На повязке кровь, можно я наложу новую?

Тут-то она заговорила.

- Меня найдут. Ты - ублюдок, тупорылый психопат, думаешь, папа не узнает? А? Ты обворовываешь его вместе с этими тварями!

Я сделал вид, что пропустил её оскорбительный бред мимо ушей и снова улыбнулся. Попытался приблизиться к ней.

- Убери свои грабли! - Её визг, казалось, отразился от стен.

- Где ты нахваталась таких манер? - сказал я раздражённо. Она порядком меня достала, хотелось на воздух, к свету.

- О, дай я только выйду, сукин ты сын, - теперь она шипела. Ну, чисто актриса! - Ты сгниёшь в тюрьме, сволочь. Да какая тюрьма! По тебе дурдом плачет! Ненормальный!

Свинка имела право злиться - как-никак, я ударил её по голове. Однако, на мой взгляд, она перемахнула через все нормы приличия. Любой другой на моём месте её хорошенько бы взгрел.

- Кто научил тебя таким словам? Разве ты не знаешь, что бешеных собак раньше усыпляли?

- Да как ты...

Не став терпеть, я вышел за дверь. Я тогда подумал, что может она правда была... ну, того...

Следующий раз я зашёл к вечеру с варёными бобами. Миска с супом на столе опустела, и моя гостья выглядела получше. Она сказала, как только я закрыл за собой дверь:

- Когда вы меня отпустите? У меня ужасно болит голова. Поверьте, меня уже ищут, так что лучше вам...

- Нужно сменить повязку, - сказал я.

- О господи, да вы слушаете меня? - Она снова повысила голос, но тут же взяла себя в руки. - Скажите, пожалуйста, кем вы меня считаете?

Я усмехнулся про себя.

- Кем же ещё... Свинка, подруга одного из рабочих. И с весьма скверным характером.

- Вы ненормальный, - она поморщилась, будто у неё правда болела голова. Будто я не знаю, что на свиньях заживает всё как... ну, как на собаках. - Меня зовут Лана. Лана Якутина - я дочь хозяина прииска. Отец велел мне проверить...

Я жестом оборвал её монолог. О, я хорошо знал свинок - они мастерицы притвора. Злополучная официантка дала мне хороший урок.

- Хватил ломать комедию, - я скрестил на груди руки. - Ты слишком долго вращалась среди людей. Я оставлю тебя здесь и научу уму-разуму. А потом верну твоему хозяину - он будет мне благодарен. Кто курирует тебя?

- Кретин! - Она вскочила и с криками бросилась на меня. - Выпусти меня! Тварь! Помогите!

Это стало последней каплей, я и так долго оставался благоразумным и добрым пастырем. Терпение у меня лопнуло, когда она впилась ногтями мне в щёку.

Свинка дралась как сумасшедшая, сил ей было не занимать. Оно и понятно - полоумное животное! Мне стоило больших трудов отцепить от себя эту тварь и оттолкнуть от себя. Она влетела в комод и затихла, обхватив голову руками.

- Я не хотел так! - Рыкнул я, чувствуя, что мне не хватает света. - И хватит всхлипывать, меня не обманешь!

Взгляд у неё был такой дикий, что я невольно отшатнулся.

- Это ты вынудила меня! - Я вышел за дверь и вернулся с плотничьим молотком. - Это всё ты...

Я хорошо помнил, как дядя резал свиней. Кувалдой по голове - чтобы не мучилась, и нож под ребро. Мне же хватило молотка.

5

Симак обнаружил меня в хлеву в совершенном расстройстве. Я выглядел в тот момент, наверное, таким жалким, что мой друг (могу повторить с гордостью, что Симак - мой друг!) тут же принялся меня утешать. Какое доброе, милое существо...

Любопытный факт: "разумные" свиньи очень похожи на человека, только развиваются гораздо быстрее и редко доживают до двадцати лет. Все свиньи, которые дотянули, так сказать, до старости, возносились в свиной рай с сердечной недостаточностью. Будто сама природа намекала - хватит глупых экспериментов! Животным - животново, человекам - человеково. Или типа того - я не силён в философских вопросах.

Как и в религии, впрочем. Всегда считал религию пустой тратой времени...

Я это к тому, что после всего случившегося проникся уважением именно к свиной религии и свиной физиологии. Свиньи в этом плане оказались гораздо разумнее людей. Они не выбрасывали годное мясо своих собратьев. Ритуальное поедание - это религиозный обычай, который не нарушает ничьих прав и гарантируется законом.

Что ж. Раньше я этого не знал.

6

Позже выяснилось, что дочь Эдуарда Якутина - Лана Якутина - пропала без вести. Отец отправил её на прииск, но добралась ли она до него - никто не знал.

Я не считаю, что в этом моя вина. Разве что самая малость - нужно было проявить чуть больше терпения. Но откуда я мог знать, что она действительно человек... Мне казалось, что она истеричная свинка. Ошибся - с кем не бывает?

Свиньи... м-м-м... избавились от тела качественно. Я благодарен им, хоть мне неприятно об этом вспоминать. Такой уж я ранимый человек.

* * *

Евгений стал знаменитым ювелиром. Его знали все - но только в пределах посёлка Златко, что близ реки Тамара. Ну, тоже неплохо. Я всё жду от него благодарственного письма - это ведь я довёз его в тот вечер.

* * *

Дядя Миша умер. Его убила нервозность. И язва желудка, отчасти.

* * *

Что касается меня, то переживать не стоит - со мной всё хорошо. Как я понял, добыча золота - это не моё. Зачем мне деньги, если вдуматься? Мне всегда нравились животные, так почему бы не остаться с ними.

Я теперь живу в свином гетто. Здесь полно костров и всегда очень ярко - мне нравится. Вскоре меня примут в свиное братство: нужно только вытерпеть обрезание носа, как бы смешно это ни звучало. Но таковы их религиозные обряды.

Ещё чуть-чуть - и я смогу законно есть мясо.