Мой чай так горяч. Он согревает не только тело, но, кажется, и саму душу. Я весь погружаюсь в его тепло, в его вкус. Я всегда добавляю в чай сахар, и плевал я на то, что там говорят англичане.
Я закрываю глаза и маленькими глоточками пью. Они уже рядом.
Я слышу их шаги, они на лестнице. Будут здесь через несколько минут, если не раньше.
С улицы доносятся звуки сирен. Хранители правопорядка, они достали меня даже здесь.
"Будьте осторожны, он может быть вооружен. Звоните..."
Я морщусь от громкого звука звонка, но не двигаюсь с места. Я не собираюсь открывать.
Еще звонок, еще... какой же он пронзительный... режет уши.
- Откройте, милиция!
Нет, друзья, не открою. Я еще не допил свой чай.
"Выбивайте дверь!"
Дверь хлипкая, надолго её не хватит.
Буквально несколько ударов - и в маленькую квартирку врываются полицейские... или милиционеры, или кто они там. Не всё ли равно?..
- Не двигаться! Руки за голову!
Я не слушаюсь. Я продолжаю пить. Они наваливаются сзади, бьют меня по голове, по спине, заламывают мне руки и швыряют на землю. На моих руках замыкаются наручники. Меня обшаривают и вытаскивают из-за рукавов и карманов мои ножи. Я слышу частое и тяжёлое дыхание этих людей. Боевики... они приучены действовать не раздумывая, не медля. Но сейчас я схвачен, вся квартира проверена, и у них есть возможность рассмотреть меня. Хорошенько рассмотреть.
- Что это за хрень?!
Меня поднимают на ноги, поворачивают к себе лицом... я улыбаюсь.
- Что за?..
Да, они действительно выглядят до смешного удивлёнными. Дула всех автоматов направлены на меня, а глаза за защитными стёклами широко открыты.
- Откуда хренов голос, кто это говорит?!!
- Какой голос, офицер?
Я криво улыбаюсь, смотря в глаза капитана. Представляю себе его чувства, ведь он слышит каждое слово из тех, что я не произношу вслух. Как и все остальные.
- Твою мать, что это за шутки?! Обыщите квартиру! Эй, ты! Прекратить эти фокусы!
- Я не фокусник, и никаких фокусов у меня нет.
Смешно. Смешно до того, что даже грустно.
- Зачем вы вломились ко мне в дом, офицер? Что вам от меня нужно?
- Не двига-а-аться... - дёрнул дулом вместо ответа капитан. Он в смятении. По инструкции ему следовало бы выволочь меня на улицу да упрятать в их милицейский фургон, вот только мешают некоторые обстоятельства... потому он стоит и держит меня под прицелом.
Я его понимаю. Сейчас он пытается понять, в чём же обман. Он не верит ни своим глазам, ни своим ушам. Давай же, птичка, думай.
Ты слышишь каждое моё слово, всё, что я сейчас говорю. Думай лучше. Ты боишься меня, правда?.. ты туп как пробка и не понимаешь, с чем столкнулся. И потому тебе страшно.
А я стою, закованный в наручники, посреди самой обыкновенной грязной кухни... и я абсолютно сер. Был бы я во цвете, я бы и то, пожалуй, был серым. На мне серая рубашка, серые брюки, серые носки, даже кожа моя сероватого оттенка. Но сейчас я ведь сер абсолютно. Так... будто сошёл с полотна, на которое транслировался чёрно-белый фильм, не так ли офицер?
- Не так ли, офицер?.. - повторяю я вслух.
Вас шестеро, шестеро дул направлены на меня и шесть пар глаз ищут отгадку.
Все вы дрожите, ведь не понимаете, что происходит. Будь вы персонажами фильма или сериала, тот из вас, кто был бы главным героем, уже разгадал бы простой фокус и, действуя по инструкции, задержал бы меня, убийцу-маньяка.
Однако вы живые, потому тупые. И даже муштровка и годы опыта уступили место удивлению. К тому же, главный герой здесь один - я.
Однако же, эта сцена затянулась слишком сильно. Непозволительно таким паузам занимать экранное время.
За своей спиной я сбрасываю с рук наручники и подхватываю незамеченный никем ножик, лежащий в раковине умывальника.
Вы ведь слышите мои слова, товарищи милиционеры?..
Два дула извергли из себя огонь. Два сообразительных стража правопорядка.
Как вам нравится вид чёрно-белой крови?.. она ведь ни на йоту не приблизится по отвратительности к настоящей, которую вы видите в жизни. Кровь может быть ярко-алой, может быть тёмной - смотря куда попасть. Чаще всего она смешанная, соединяющая в себе разные оттенки.
Однако моя кровь не такая.
Вы продолжаете стрелять, ведь я не падаю.
Во мне уже не меньше пятнадцати пуль. Что ж, давайте прекратим цирк. Одному из вас пришло время умереть.
Мой прыжок через кухню сравним со скачком пумы. Он столь же стремителен и смертоносен.
Твоя кровь, офицер, не такая, как моя. И ты лежишь на полу с одним ножом в горле, тогда как я стою на ногах под пятью автоматными очередями.
Стреляйте же. А затем бейте. Вам придётся взять меня живым, ведь я бессмертен.
Должно быть, я плохо выгляжу. Изрешечен, избит, залит тёмно-серой кровью.
Я сижу на стуле, мои руки за спиной скованы наручниками, а вы смотрите на меня, как на животное в зоопарке. Ну что ж, смотрите-смотрите.
Вы слышите каждую мою мысль, и всё равно не можете ничего понять. Здесь нет совершенно ничего сложного, просто нужно отринуть предрассудки и смело посмотреть в глаза очевидному.
Но нет же, вы присылаете ко мне докторов, каких-то учёных, осматривающих меня с выпученными глазами...
Вы похожи на умудрённых жизнью и порнографическими фильмами одиннадцатилетних детей, на глазах у которых аист приносит к крыльцу дома коляску с младенцем.
В комнату входит мужчина в костюме.
- Я еще не видел лица, более невыразительного, чем ваше, сэр.
Он никак не реагирует на мои слова и садится напротив меня.
- Кто ты?..
Любопытное начало допроса. Насколько мне известно, у этих людей, как и у тех словивших меня боевиков, отличная выучка в своём деле и специальные психологические методы ведения разговора.
- А вы не знаете?
- Мне повторить вопрос?
В общем-то, я понимаю отказ от стандартных методов... когда ты слышишь все мысли допрашиваемого - это ведь такая нестандартная ситуация... да, сэр?
- Прекратить. Твоё имя?
- Кайл Марш. Тридцать два года. Родом из Нью-Пэрис. Не женат.
- Что же ты, Кайл Марш, делаешь здесь, так далеко от своего дома?
- Временно проживаю, сэр.
- И откуда так хорошо знаешь наш язык?
- Я быстро учу языки.
Он замолкает и жуёт губами. Ну же, спроси меня то, что так хочешь. Только спроси, и я отвечу.
Он молчит, лицо его остаётся каменным. Хорошее самообладание.
- Как ты это делаешь, сукин сын?
- Непроизвольно. Так же, как и это.
Он шарахается от меня и вскакивает со стула. Я криво улыбаюсь, не делая попыток встать и лишь помахивая расстёгнутыми наручниками.
В комнату мгновенно набивается куча полиции... или милиции, или кто они там. Меня бьют по лицу, я падаю вместе со стулом... грубо хватают, переворачивают на живот, прижимают к полу...
Цирк.
Возобновить опрос они решатся нескоро.
Если бы я чувствовал боль, было бы хуже. Благословение - не чувствовать боли. Проклятие - не ощущать тепла, холода, вкуса, нежных прикосновений. Убеждать себя, что чувствуешь.
Три дня в одиночной камере. Меня оперировали, осматривали мои внутренности. Другой на моём месте скончался бы от такой операции.
Меня они не убьют. Меня больше никто не может убить.
За эти три дня я два раза "сбегал".
Это было смешно. Они видели через камеру наблюдения, как я неуловимыми движениями фокусника открываю дверь камеры и выхожу наружу.
Я прошёлся к кофейному аппарату, мне хотелось чаю.
По пути пришлось обезвредить четверых полицейских. Одному, самому настырному, я даже сломал руку.
Самое смешное, что когда я взял чай и вернулся с ним обратно в камеру, никто даже ко мне не зашёл. Только дверь заперли снова.
После второго моего похода за чаем и какой-нибудь книжкой для коротания времени они поменяли замки.
Интересно, люди совсем ничему не учатся?..
- Ты убил Марту Хошман.
- Я слышу утверждение, а не вопрос, сэр, но да, это сделал я.
- Зачем?
- Она молодая красивая еврейка, а я сумасшедший маньяк-антисемит.
- Скажи, кто ты?
- Вы уже задавали мне этот вопрос в прошлый раз, сэр.
- Ты понимаешь, что именно я имею ввиду.
Конечно, понимаю. Мне просто нравится водить тебя за нос.
- Прекрати это, Кайл, будь добр.
- Был бы я добр, сэр, я бы не был скован сейчас как Лектер Ганнибал, а по углам этой комнаты не стояли бы охранники.
- Кто ты?
- Кайл Марш, маньяк-антисемит из Нью-Пэрис. На моём счету двадцать четыре... хотя нет, уже двадцать шесть убитых евреев.
- Продолжай.
- Сэр, не могли бы вы сделать мне услугу?..
- Какую именно?
- Ну вот посмотрите на меня и подумайте, что мне нужно.
- Шесть банок с краской?
- А вы остряк, сэр. Нет, я бы сейчас не отказался от сигареты.
- Боюсь, тебе будет неудобно курить без помощи рук.
- Вы можете подержать сигарету за меня.
- Нет, мы, пожалуй, обойдёмся без этого. Покуришь после.
- Ловлю вас на слове.
- Предлагаю вернуться к разговору о твоей личности.
Хм, сказать ему правду?.. или, может, к чертям всё это... просто встать и уйти отсюда. Нет, так будет неинтересно.
- Я назову вам три имени. Эндрю Хаммер, Тиффани Лиестер, док Алан Хофф. Найдёте обладателей этих имён, узнаете, кто я такой.
- Я не собираюсь играть в эти игры.
- Однажды я попал в участок, где из меня тоже пытались много чего выжать. Я тогда набаловался со следователем, а когда вошли два громилы, сказал, что всё расскажу, если только мне не попытаются причинить боль. Ответом мне послужил удар по челюсти. А потом они избивали меня не менее полутора часов, только я, как и обещал, ничего не сказал. У вас нет выбора, сэр. Или вы будете играть по моим правилам, или ничего не узнаете.
Всё это начинает мне надоедать. Сегодня я вышел из участка и, побродив по городу, свернул шею какому-то старику. Для профилактики.
Затем вернулся обратно. Они ничего не могут мне сделать. Разве что отрежут руки и ноги. Хотя это не получилось у бандитов в Луизиане, не получится и у местных восточноевропейских копов.
Я Бог. Никто меня никогда не остановит. Единственный, кто может - док Алан Хофф. Но он меня не найдёт. Никогда не найдёт. Нет, никогда, никогда... нет, он меня не найдёт!!.. нет, нет, нет, нет!!! НИКОГДА!!!
Приступ паники длится недолго. Я успокаиваюсь. Вдруг Хофф узнает, что я здесь?.. Вдруг он выследит меня?!
Хватит. Хватит! Нужно взять себя в руки... нужно меньше думать. Лучше пойду выпью чаю.
- Вам что-то удалось узнать, сэр?
- Да, Кайл, удалось. Он взволнован. Любопытно.
- Да? И что же?
- Я узнал, кто такая Тиффани Лиестер.
- И?..
- Она малоизвестный кинорежиссёр, сняла несколько фильмов...
- Отвратительных, стоит сказать.
- ... Повесилась на люстре в своей квартире шесть лет назад. В предсмертной записке говорилось, что к суициду её привело разочарование в своем творчестве, так как жить ей больше не для чего и не для кого. Фильмы её действительно получали самые негативные отзывы критиков. В фильмографии её присутствуют две комедии, две драмы, один исторический фильм и триллер в стиле "нуар"...
Он замолчал. Нужно его подтолкнуть...
- Можно поподробнее про триллер, сэр?..
Следователь смерил меня очень внимательным взглядом. Губы его прошептали едва слышно:
- Он так и не вышел в прокат...
- ... а перед смертью Тиффани сожгла плёнки всех своих фильмов, - закончил я за него. - Браво, сэр. Браво. Но, думаю, вам еще не до конца всё ясно. Вы ведь не нашли информацию о Эндрю Хаммере?
Я смотрю на его невыразительное лицо. Сейчас особенно невыразительное из-за своей белизны. По глазам следователя я вижу, что он нашёл.
- Хороший друг Тиффани Лиестер. Актёр, играющий во всех её фильмах. В некоторых даже сразу несколько ролей...
- Он попал в аварию за день до самоубийства Тиффани Лиестер.
Следователь замолчал. Я тоже. Он смотрел на меня, я на него. Наконец он открыл рот и спросил глухим голосом:
- Кто такой док Алан Хофф?
- Мой антагонист. Тоже сыгранный Эндрю Хаммером. Единственный, кто способен меня остановить. Скажу вам по секрету, он жуткий зануда. Над его характером Тиффани долго и кропотливо работала, сделав его совершенно стереотипным "нуарным" детективом. Мой же образ эта бездарность совершенно не прорабатывала, несмотря на то, что это гораздо более важно, чем проработка детектива. Они-то все одинаковые, а вот мотивации маньяка и углубления в его душу должны быть первоочерёдными задачами сценаристов. Ну да Лиестер критики не зря ругали. Зато благодаря ей я свободен и многогранен, почти как обыкновенный человек. Разве что питаю ненависть ко всем иудеям. И знаете, что самое интересное?..
Следователь не ответил, но весь его вид показывал, что он внимательно слушает. Я поднял руку, заставив всех в комнате вздрогнуть, и пригладил волосы на голове.
- Эндрю Хаммер - еврей... - я рассмеялся. - Вместе со мной со сгоревшей плёнки на землю сошли все те, кого играл этот ублюдок. Не только из моего фильма. Я нашёл комика Дэнни из комедии "Человек с Венеры", музыканта Изяслава Тильмана из драмы "Скрипач" и Башиана Иделина из исторического фильма "Гроб Господень". Было любопытно смотреть на них. Башиана я обнаружил в психбольнице, а вот комик и музыкант вполне себе обжились. Они ведь не чёрно-белые и мысли их не слышит вся округа.
Я убил их. Потому что они были евреями. И я не успокоюсь, пока не прикончу остальных.
- Откуда ты знаешь, что они еще не мертвы?..
- Как и я, они бессмертны и не чувствуют боли.
- А когда с ними будет покончено... ты убьёшь и себя? Ведь ты тоже еврей.
- Нет.
- Почему же так?..
- Привет Тиффани Лиестер.
Мы снова замолчали. Я чувствовал небывалое удовлетворение. Впервые за долгое время... иногда всё-таки хорошо по-настоящему выговориться. Даже когда твоя стезя - всегда молчать и недоговаривать. И, тем более, когда ты даже в мыслях своих не можешь позволить себе откровенности.
Сейчас не помешал бы чай.
- Я принесу вам чай... - пробормотал следователь и вознамерился уже встать, но я остановил его.
- Нет необходимости. Сейчас я озабочен дилеммой: убрать вас или оставить в живых.
Глаза следователя зажглись огнём ужаса, а в следующий миг я пришёл в движение. Ужом я выскользнул из всех оков, в пальцах моих из ниоткуда появилось маленькое лезвие. Быстрее молнии я метнул его в горло первому из охранников и бешеным смерчем ринулся по комнате.
Один верзила упал на пол под градом бешеных ударов по самым уязвимым местам, второй бросился на меня, однако не успел он опомниться, как уже лежал на полу. Мгновением спустя моя подошва опустилась на его солнечное сплетение, а затем еще на горло и на руку. Раздался хруст ломаемой кости.
Не теряя ни секунды, я подпрыгнул к двери и подпёр её стулом, преграждая выход наружу следователю и последнему охраннику, а также защищаясь от вторжения извне.
На полу лежали три тела. Два издавали стонущие звуки, третье было бездыханно.
- Еврей... - пожал я плечами, указывая на него.
Последний оставшийся громила отодвинул перепуганного следователя за свою широкую спину и направил на меня автомат.
- Прекрати это, всё равно не подействует, - я махнул на него рукой. - Сэр, могу я с вами поговорить? Не волнуйтесь, я вас пока что не убиваю. А если и захочу, мне вряд ли кто-то сможет в этом помешать.
- Что тебе нужно? - следователь пугливо высунулся из-под локтя своего стража.
Только в таких ситуациях раскрываются настоящие характеры людей. Под страхом смертельной опасности. Только так вылезают наружу самые отвратительные их черты.
- Ничего. Я даже уже решил, что, пожалуй, не стану вас трогать. Сейчас я уйду отсюда, после чего покину вашу страну. Забудьте всё, что вы обо мне знаете. Эти знания всё равно ничего не значат, как и все те записи, что вы наснимали. Пересмотрев их, вы поймёте, что у них нет никакой ценности.
- Хорошо-хорошо!.. Как скажешь!..
Он слишком напуган. Он не слушает меня, он готов сейчас на всё, чтобы выжить.
- Знаете, сэр, чем хороши такие маньяки, как доктор Лектер Ганнибал или Джокер из "Бэтмена"?.. нет? Они всё знают. У них всё просчитано на несколько шагов вперёд, и их почти невозможно поймать или переиграть. Удаётся это одному лишь главному герою, и только ему... В фильме "Порочный Квартал" про меня было сказано: "Он хитёр и умён. Только один человек может его остановить. Док Алан Хофф". Эти слова как ничто другое определяют мою всесильность... но не стану больше вас убеждать, сэр. Слова - ветер.
Я сунул себе два пальца в рот, чтобы вызвать рвотные позывы.
Давай, давай, малышка, выходи...
Громила и следователь подозрительно уставились на маленький чёрный прибор, упавший на пол вместе с серой не имеющей запаха жидкостью.
- Недалеко от вашего участка находится детский сад, не так ли?..
Я криво улыбнулся и повертел прибором сначала перед собеседниками, затем перед односторонним зеркалом, через которое за нами наблюдали остальные участники праздника.
- Думаю, дистанционный взрыватель всё способен объяснить за меня. Одна попытка остановить меня, и гибнут не только исполняющие свой долг хранители правопорядка, но и дети...
Вот и всё. Что ж, посмотрим, что теперь...
Я отодвинул стул от двери и взялся за ручку.
Горячий чай согревает не только тело, но и душу. Если бы я мог, то пил бы его бесконечно. За годы своей жизни я даже научился верить, что на самом деле чувствую, как он течёт по моему горлу.
Чай... почему я тебя так люблю?.. Мне следовало бы любить виски. Наверное, я самый отвратительный и неправдоподобный нуар-персонаж родом из самой отвратительной попытки создать нуар-фильм. Впрочем, неважно...
Скоро я сяду обратно в машину и снова понесусь по бесконечным дорогам. До Таллина еще очень далеко. Через неделю туда приезжает цирк, где будет выступать недавно появившийся очень смешной клоун по прозвищу Роланд. Никто не знает, откуда он взялся, но все от него в диком восторге.
Я тебя нашёл.
Правда, ты наделал столько шума, малыш, что, уверен, рядом с тобой обязательно вертится Хофф... если только он сам не подстроил эту ловушку в надежде, что я клюну... И я всё-таки клюну. Но я буду осторожен. Очень осторожен, Алан...
Все умрут. Я Бог. И жалею только об одном: в чашке закончился чай.