Рано утром, только небо посветлело, я тихонько выскользнула из объятий любимого. Муж пусть ещё поспит, а мне надо успеть приготовить кое-что. Мир появился через час, я как раз успела закончить. Мы покушали вчерашними остатками и пришёл хан. Ратый сказал, что сам покажет город, да и будет более подозрительно, если с нами пойдёт охрана. Взял нас за руки, и мы очутились по другую сторону града.
Пред взором предстали три башни. Тобольск когда-то окружала крепостная стена. Как объяснил хан, она была построена триста пятнадцать лет тому назад. С тех пор частично разрушена, но большей частью сохранилась.
Каменную крепость построил на месте деревянных укреплений картограф Ремезов по приказу КНЯЗЯ, он был ещё и строителем, архитектором, художником. Сейчас город разросся, а Кремль так и стоит с 7206 лета от создания мира в звёздном храме.
- Обернитесь, - сказал хан, рассказав немного о граде.
Пред очами предстал величественный древний храм Тарха. В современном мире мало возводится капищ, потому что мы берём свои святыни, а новые ставят только если основывается новый град или разрушается старый храм. Поблизости Тобольска есть чуть поменьше городок Тара, в честь сестры Тарха Перуновича, в простонародье Даждьбога. Там храм Тары. Но в основном наши предки посвящали капища разным богам, выстраивая по кругу их лики.
Маленькие храмы были по всей территории Руси, а все праздники народ отмечал на природе, вдали от градов. Храмы скорее нужны были во славу богам, да, за ними следили жрецы и жрицы, но простой народ редко туда ходил, ведь попросить помощи предков можно было в любом месте Земли-матушки. А в храмах проводились лишь праздники, посвящённые конкретному богу. Так в святилище Тарха проводилось четыре праздника: Хорса-зимнего солнышка, Ярилы - супруга Костромы, весеннего солнышка, летнего Даждьбога и осеннего Свентовита или Оусеня.
Обычно тогда приходило много людей, которые потом помогали восстановить, если что-то было сломано. Общий дух и вложенная частичка души, помогали храмам стоять века. А задержаться после праздника всей семьи, полюбоваться самим капищем, осмотреть со всех сторон для женщин и детей - очень интересно, пока мужики на стойке трудятся. Но и женщины не прохлаждались, а готовили еду, чтоб накормить мужчин, помогали в уборке.
Капище Даждьбога являло собой огромное каменное здание, с изображением бога с четырёх сторон, всех четырёх ликов: мальчика-Хорса, юношу-Ярилу, взрослого мужчину-Даждьбога и старика-Свентовита.
Это было красиво, статуи были вырезаны из дерева и покрыты сусальным златом, обращённые по сторонам света. Все стены были так же украшены сценами из легенд и рассказывали о мудрости предков, их заповедях. Каждая сцена снизу подтверждалась надписью. Внутри храм имел роспись, покрытую чем-то нетленным. Я пригляделась: все складочки, волосы, каждый штрих рисунка был надписью буквицей. Но издали сложно было догадаться об этом. Подняв голову вверх, казалось что ты сам паришь среди облаков, стоишь в небе, освещённый солнышком. Освещение было естественным за счёт окон в шпиле и зеркал, отражающих свет.
Как выяснилось храм открыт в любое время суток, а ночью работает от солнечных батарей, которые за день накопили себе энергию и слили в специальный накопитель. Пол был устлан специальными пластинами, которые впитывали энергию от надавливания на них и начинали светиться. Идёшь и освещаешь себе путь. Величественно. Но пластины эти светились лишь в вечернее и ночное время, а вот накапливали энергию всегда в момент прохода по ним. А верхнее освещение можно было включить при желании, хлопнув в ладоши.
Я с утра успела приготовить пироги, без дрожжей, жаренные. Эти требы мы и принесли дающему богу, поклонились и попросили защиты нашей державы от распрей. Наши жертвы сжигались на алатыре-камне, как только мы, положив их, отходили на безопасное расстояние.
После этого мы продолжили наш путь в город.
Сейчас град разросся и был, как говорили местные жители, на горе и под горой. Кремль и другие управляющие градом конторы располагались на горе, для них выделялись специальные служебные дома там же. В пределах крепости так же были плодово-ягодные сады.
Под горой жили обычные граждане, живущие своим промыслом: резкой по кости, рыбачеством. С горы открывался красивый обзор на маленькие одноуровневые домики. Сердце щемило и очень влекло меня туда.
- Нам некогда, Ярослава, - сказал хан.
Но я упорно тянула мужнину руку. Внутри у меня всё трепетало. И Мир пошёл за мной. Мы спускались с холма по деревянной леснице, ведущей с двух холмов одновременно и сливающейся в одну.
На улицу стекался народ, детишки бежали, порой спотыкались и летели чуть ли не кувырком.
У меня улыбка сама расползалась на лице. Позади нас ощущалась мощь Ратыя.
И народ отвесил нам земной поклон. Мы шли, а люди расступались и все улыбались. Они были не очень богато одеты, но все чистенькие и аккуратные, с вышитыми сорочками.
К нам бежала толпа ребятни, и я присела на корточки, перед ними.
- Княгиня, а можно к Вам прикоснуться?
- А откуда ты знаешь, что я княгиня?
- Ну как же, - смутился паренёк лет шести, - мы же все это чувствуем, вы почтили нас своим присутствием, мы вам так благодарны.
Я улыбнулась и позволила всем девочкам прикоснуться к себе. А мальчишки облепили Мирослава. И ему было очень приятно. Взрослые же лишь улыбались, кто-то из женщин даже плакал.
А потом мы поздравили всех с Новолетием 7522 года от с.м. з. х.*. Я ощущала всю эту любовь людей к нам, всё это благоговение. И я поняла, что мы справимся, ради них. Мир прикоснулся к моей спине, и я встала, осознав, что по моим щекам слёзы проложили мокрые дорожки. Мы пошли обратно на гору.
Странно, что простые люди нас почувствовали, без всяких доказательств, в то время, как воины ничего не ощущали. Хан мне потом объяснил, что воины учатся с детства блокировать чьё-либо влияние, и не смотря на это, вокруг меня всё равно было много народу, свободного от дел. Я спросила про кашевара.
- Максим, что ли? - я кивнула. - Он когда-то давно попал в плен. Его пытали. Когда мы нашли его, от прежней внешности не осталось и следа. Его долго лечили, но говорить он стал с акцентом. Постоянно заикался. Мы это списали на стресс. И он со временем перестал заикаться. Как допрос показал, это совершенно иной человек. Нашего Максима убили, а нам подбросили этого, с похожим цветом глаз. А лицо специально изуродовали, чтоб изменения во внешности были незаметны.
- А остальные?
- А их набирали из кулинарного училища. И почему выбор пал на этих кашеваров, сейчас ведётся следствие.
- Акцентов у них нет, чистая русская речь. Причём профессиональная, проскакивающая местами, - выдал Мир. - Одно это вас должно было насторожить.
- До этого случая не было. Мы брали проверенных ребят, но сами их не проверяли. Больше этого не повторится, - хан оправдывался перед мужем. Что-то в лесу сдохло.
- Ратый, я тебя безмерно уважаю. Но я должен тебя проверить.
Мы были уже на горе, возле дворца Приказной палаты. Хан согласно кивнул. Мы вошли внутрь здания, куда нам чуть ли не преградили путь. Я внимательно наблюдала за главнокомандующим нашей армией. Он был серьёзен. Одного взгляда на стражу хватило, чтоб они засуетились и забегали перед нами, отворяя двери. Протянули нам виновато чехлы на обувь.
Паркет внушал своим блеском и красотой, как и само здание управляющих. Стены были увешаны гобеленами, поверх которых были картины. Я прощупала здание. Обычное, кроме одного помещения, с полной экранировкой внешнего воздействия.
Перед нами засуетился гид, но потом тут же испарился, когда хан бросил на него уничтожающий взгляд.
Муж остановился.
- Зачем далеко ходить. Яра, закрой, пожалуйста, двери.
Я послушалась. Мы были в обычном помещении. Я хана не боялась, всё ж привыкла доверять своим ощущениям. Хотя он ведёт себя порой и дерзко и нагло. Но ведь его армия должна слушаться беспрекословно. В человеке, умеющем управлять другими, такая власть всегда ощущается.
Затворив дверь, я развернулась на 180 градусов. Взглянула на Мира. Он кивнул и велел взглядом оставаться на месте. Ратый же тем временем раздевался. Снимал всё своё боевое облачение. Оставаясь лишь в рубахе да портках. Волосы его доставали до лопаток, и он даже снял очельник. Красивый мужчина, такая простая красота: светло-русые прямые волосы, голубые глаза, правильные черты лица, широкое квадратное лицо, а может просто борода придавала квадратности, ведь была ровно подстрижена. Ратый опустился на одно колено, и склонил голову. На колени падать не предстало русам, мы не рабы ведь. И в каждом должно быть чувство собственного достоинства.
Мирослав снял свою чалму. Зал озарился светом, который окутал вначале всего князя, а затем и Ратыя. Муж сканировал хана, я это заметила краем глаза, когда обратила внимание на окна. Сияние исчезло, а перед глазами были тёмные пятна, как после взгляда на солнышко.
Я подошла к окошку, перед окнами была площадка с пушками. Тут же был выход наружу, которым я и воспользовалась.
Пройдя к ограде ощутила мужнино прикосновение.
- Он чистый. Предан Руси. Предан нам.
- Да, я знаю.
- Откуда? Он ведь так с тобой вёл себя.
- И что? Такой он человек, не привык подчиняться. Тяжко с ним. А откуда - доверяю я своему чутью.
Мы с минутку постояли, любуясь открывающимся видом на зеленые деревья, речку, раскинувшимся под горой градом.
Как нам рассказывал Ратый, Ремезов хотел расположить приказную палату по другую сторону горы, с видом на подгорную часть града. Но местный хан убедил его выстроить её с видом на реку, чтобы прослеживать речной путь, потому и для обороны града установили пушки. Но это было давно, скорее дань прошлому. С тех пор уже здание успело обветшать, но его отремонтировали лет двести пятьдесят назад.