Аннотация: Помните, кот древнее и неприкосновенное животное!
Константин Чиганов
Нелюдские хроники
ПРО КОТА
"...кот древнее и неприкосновенное животное".
М. Булгаков
--
Ату его, мальчик! Куси, куси!
Темно - рыжий амстаф почти коснулся слюнявыми клыками полосатой шкурки убегающего кота. Хозяин, лет тридцати, настоящий амбал, оскальзываясь в подтаявшем снегу, в расстегнутой дубленке, бежал за псом, подбадривая его воплями:
--
Дави его! Взы!
Дорогие туфли "новоруса" вымокли от питерской слякоти и покрылись соляным налетом, манжеты итальянских темных брюк облепили щиколотки, но он ничего не замечал. Его увлекающаяся натура была вся во власти сладостного зрелища: его любимец сейчас растерзает очередную кошку!
...Но расстановка сил изменилась.
Кот и пес одновременно остановились. Пес встал недвижимо, распялив лапы. Кот, неподдельный сибирский, с белой грудкой и лапами, с муаровым черным рисунком на серо-желтоватой шерсти, сел перед носом оскаленного чудовища, обернув лапы пушистым хвостом. Под взором топазовых с прозеленью глаз стаффордшир, боевая машина размером с теленка, с визгом грохнулся наземь.
Он хрипел и извивался в судорогах, постепенно затихая, когда до хозяина дошло, что с котом что-то не вышло, а вышло наоборот, с неудачливым убийцей. Первым его движением, еще неосознанным, было не броситься к погибающему животному, а достать из-за пазухи пистолет и направить на неестественно спокойно сидящего кота.
- Ну, сука, я тебе! - Человек, видимо, не понял нелепости такого обращения к самцу кошачьего племени. И не успел понять. Глаза на бритом лице остекленели, и ствол "Беретты" повернулся к голове владельца. Несколько секунд тот, казалось, переживает внутреннее борение, но только казалось, потому что под пристальным взглядом кота палец надавил на спуск.
Фигура человека окуталась облаком газа.
Упав, стрелок не начал с воплями кататься по грязи, как следовало ожидать. По его щекам текли слезы, рот кривился судорожно и жалко.
Но он молчал.
Тело не слушалось, скованное оцепенением. Стаф подле хозяина уже перестал шевелиться.
Боль отступила неведомо куда, затаилась на время, и в висках лежащего человека, гулко резонируя в костях, зазвучал голос:
- Каков экземпляр... Почти полное отсутствие эмоционального фона, интеллект ниже среднего, система моральных норм едва сформирована. Убог. Но сколько крови на руках. И с такой клиентурой приходится работать, во имя Сехмет! Если человек дурак, так это уж надолго, если не навсегда...
Голос пришептывал, смягчая и искажая гласные. Говорил не человек. Кот подошел к голове безвольно лежащего, брезгливо обогнув труп амстафа. Уселся, загадочно глядя в покрасневшие, заплывшие слезами глаза. Покачал остроухой головой, встопорщив усы.
- Ты понимаешь, я мог бы сделать с тобой что угодно. Но есть иные установления вовне и моральный закон внутри нас, прав был старый брюзга Кант. Хорошо. Малое, в пределах допустимого, воздействие. Даже не наказание. Вот так.
И человека поглотил мрак.
Петербург, конечно, впечатляет провинциала. Но в весеннюю слякоть, когда еще не сошел снег, а над Финским заливом висят слоеные и сырые, как непропеченные пироги, тучи, старые дома не кажутся привлекательными. Трещины на классических фасадах и пятна сырости лезут в глаза. Город дряхлеет и осыпается.
Тем более странно на фоне угрюмых сфинксов смотрелся новый классически зеленый "Астон Мартин" ДБ-7. Взбивая грязную снежную пену широкими ошипованными шинами, автомобиль с иностранными номерами свернул в узкую и для малолитражки подворотню и замер посреди маленького питерского дворика. Когда-то в таких местах хранили дрова и рухлядь, которая есть не просит, а выбросить жаль.
Хлопнув дверцей, на снег ступил человек с узким и загорелым лицом и совершенно седыми вьющимися непокрытыми волосами. Лицо двадцатипятилетнего и голова старика. Темные, но странно спокойные глаза. Одетый подчеркнуто скромно, в темной кожаной куртке и черных джинсах, в мягких сапожках. Только профессиональный модельер мог бы оценить истинную стоимость костюма.
Юноша-старик вдохнул полной грудью соленый резкий воздух и бросил сквозь стены и ограды, арки и мосты зов, который не мог не услышать только тот, кому он предназначался.
Его услышали.
Десять минут. Двадцать. Из-за облаков выглянуло солнце.
Маленькая серая тень метнулась с крыши сарайчика. Оставляя на снегу цепочку мелких следов, к машине порысил пушистый сибирский кот. Тот самый.
- Явился кот. Облезлый, драный, грязный, - задумчиво произнес мужчина и зачем-то добавил, - средь кипарисов, мирт, и каменных гробов!
Дальнейший диалог мог услышать только телепат.
- Твой отпуск закончен, Сигурд. Не понимаю, зачем ты отпросился сюда? Первая любовь с рваным ухом?
--
Ностальгия. Родные помойки. Я ведь питерский.
--
Твои воспоминания... Были неприятности, я чую.
--
Пустяки. Вмешательство на низком уровне. Посмотри сам.
--
Зачем же так с собакой!
--
Самооборона. Я подвергался опасности, не так ли? - ядовито парировал кот, устраиваясь на шее друга меховым воротником. - Тварь была слишком примитивна - голые инстинкты. Изменять у нее в голове было попросту нечего. А человек... Я установил блокирование ВСЕХ агрессивных порывов, не имеющих целью самозащиту либо спасение другого живого существа. Жить он будет. Как - уже его дело. Я не нарушил наших правил. Ты слишком гуманен, Влад.
Собеседник на упрек молча щелкнул пальцами. Дверь машины открылась, ключ зажигания сам, как показалось бы непосвященному, повернулся в замке, запуская двигатель.
- Да, рассказать тебе свежий анекдот? Подслушал у Гостиного...
Нелюди были молоды и полны жизненных сил.
На полу роскошной полутемной гостиной корчилось в судорогах тело того самого "новоруса" в парчовом халате.