Давно это было, но вспомнилась моя история только сейчас, когда я остановился перед красивой церковью напротив Спасо-Евфимиевского монастыря в городе Суздале.
На этот раз не старина разбудила мое воображение, вспомнилось реальное юношеское приключение, которое непосредственно и тесно было связано с этой церковью много лет назад.
Мне очень нравилась девочка из 5-го "б", можно сказать, я был по уши влюблён в неё. В моих глазах она была королевой. Её голос, волосы, походка - все вызывало во мне восторг. Естественно, что свое чувство к ней я скрывал, как только мог. В нашем 5 "а" уже был мальчишка, который достаточно настрадался от одноклассников за свои "нежности" к Вале, соседке по парте. Ему изобрели новое имя. Изобретение было очень простое. К его имени Коля прибавили имя Валя, а потом сделали нечто среднее. Получилось - Каля.
Мне вовсе не хотелось, чтобы из меня слепили такую "Калю", поэтому я молчал. Молчал и страдал, страдал и молчал. Я поклонялся "королеве" издалека.
Никто и никогда не смог бы догадаться, что происходило со мной, когда я видел эту девочку, а между тем мое сердце пятиклассника билось так, что казалось, будто это биение слышит вся школа, к тому же, я чувствовал, что по моим щекам водят горячим утюгом.
Стоило ей только подойти к какому-либо мальчишке и что-либо спросить у него, я тут же начинал ощущать, что утюг взят, и поглаживание щёк началось. Я был убежден, что она и разговаривает с этим мальчишкой как-то иначе, чем с девочками, и улыбается по-другому, и смотрит на него по - особенному.
О! Как я ему завидовал! Счастливец! - думал я, - с тобой разговаривает "королева", она одаривает тебя своим вниманием, она улыбается тебе! Счастливец, счастливец!
Подойти к ней у меня не хватало решимости, я просто-напросто не был способен на такой шаг. От одной этой мысли я чувствовал, что колени у меня дрожат, а лицо приобретает оттенок созревшего помидора.
Но однажды у меня создалось точное представление о том, что я должен делать.
Решение пришло само собой. Когда прозвенел звонок на перемену, я выскочил из своего класса и стал ждать, когда откроются двери 5 "б". Но вот они открылись, а через минуту я увидел Её! Сорвавшись с места, я стремительно ринулся бежать по коридору. Добежав до "королевы", я сделал вид, что оступился, а затем картинно рухнул ей под ноги, жалобно застонав. Всем своим видом, схватившись за своё колено, я стал показывать, как мне больно. Вот! Вот оно мое счастье, думал я! Сейчас "королева" поможет мне подняться, спросит, не отвести ли меня к врачу, а я, опершись на ее царственное плечико, отвечу, что все это пустяки, и что ничего страшного с моей ногой не произошло. Вот он, вот он миг удачи!!!
- Допрыгался, - раздался властный голос нашей классной руководительницы, - сколько раз я говорила, чтобы вы не носились по коридору, как очумелые. Горе мне с вами! Когда же вы, наконец, повзрослеете! Что с ногой-то?
- Ничего! - прошептал я, кося глаза в сторону "королевы".
"Королева" стояла мраморным изваянием.
- Чуть меня с ног не сбил, оглобля неуклюжая, - процедила она, и ее царственное плечико, на которое я так хотел опереться, дернулось от возмущения.
Я почувствовал, как горячий утюг неумолимо заходил по моим щекам.
Желанное знакомство с "королевой", можно сказать, не состоялось.
Мне пришлось ждать более подходящего случая, заявить о себе.
Однажды, когда мы с моим другом Вовкой проходили мимо Спасо-Евфимиевского монастыря, я увидел "королеву", которая сидела на лавочке вместе со своей школьной подругой. Они о чем-то оживленно беседовали. И тогда я принял решение.
- Вовка, - сказал я, показывая на церковь, что стояла на другой стороне улицы, - спорим, что я пройду по карнизу вокруг этой церкви, мне это - пара пустяков!
- Ты что, сдурел, - прошептал тот, - жить надоело?
- Не твоя забота, так спорим или нет?
- Нет! - категорически заявил Вовка, - и тебе не советую.
- Ну, так без спора докажу тебе, что я не такой трус, как ты!
- Не надо, не надо ничего доказывать, - Вовка не на шутку испугался.
Я, молча, направился к церкви.
- Стой, - закричал Вовка, - да ты и вправду сдурел!
Я его не слушал, мыслями я уже был там, на карнизе: "Сейчас "королева" увидит, на что способна оглобля неуклюжая".
Решение было принято, и я ринулся совершать подвиг. Добравшись до смотровой площадки, я посмотрел вниз и ...обомлел! "Королева", видимо, не имела ни малейшего желания следить за моими "героическими деяниями". Она продолжала упорно доказывать что-то своей собеседнице. Голова у дамы моего сердца крутилась вправо, влево, чуть ли не назад, но только не туда, куда надо. Только сейчас я понял, как опрометчиво поступил: надо было еще внизу как-нибудь привлечь внимание "королевы". Теперь же моя рискованная затея могла оказаться не только опасной, но, что самое главное, не нужной. Смотреть вверх "королева" явно не желала.
- Э-ге-гей! - закричал я во всю глотку. Вовка, что, не хотел спорить, испугался? А это все потому, что ты жалкий трусишка.
Вовка молчал, а "королева" по-прежнему была занята разговором с подружкой. Складывалась трагическая ситуация. Я теперь со всей отчетливостью понял, что совершить подвиг на глазах у изумленной "королевы" - это совсем не то, когда приходится рисковать в гордом одиночестве. Для Вовки я мог, во всяком случае, придумать что-нибудь менее рискованное.
И тут я увидел, что "королева" меня заметила. Она махнула мне рукой и что-то закричала. Ага, - сказал я сам себе, - теперь-то "королева" поймет, кого она обзывала неуклюжей оглоблей. Гордость за самого себя переполнила мое сердце, я шагнул на карниз. Шаг, два, три! Еще шаг, ... еще! Стараясь не думать о той бездне, которая разверзлась подо мной, я буквально вжался в стену, слившись с ней воедино. Еще шаг, еще! Стало страшно. Промелькнула мысль: "Зачем я все это делаю? Вон Света Куприянова из 6-го класса запросто позволяет Сережке Ершову свой портфель до дому доносить, а что он для этого сделал? - Ничего! Во всяком случае, он по карнизам не ходил, да и под ноги ей, наверняка, на перемене не бросался".
Ещё шаг, ещё, ещё! Сердце стучало так, что казалось, оно отпихивает своими ударами меня от стены, к которой я прижимался из последних сил. Мне теперь было безразлично, смотрит на меня "королева" или нет. Только бы дойти, только бы дойти! Я продвинул на несколько сантиметров левую ногу вперед, с тем чтобы, опершись на нее, подтянуть правую, и вдруг с ужасом почувствовал, что в этом месте карниз уходит из-под ноги.
Не может быть, - подумал я, - неужели дальше пути нет! Пальцы мои впились в стену, и я еще плотнее прильнув всем телом к холодным камням этой многовековой церкви, заплакал! Пот стал застилать глаза, но я, уткнулся носом в стену, и изо всех сил сдерживая душившие меня слезы, пошел назад. Шаг, два, три. Еще шаг, ... еще! Только бы дойти, только бы дойти! Церковь дышала на меня могучим дыханием прошедших трех столетий, а я, в самом прямом смысле всем своим существом, слившись с этой исторической достопримечательностью, все шел и шел! Еще шаг, ... еще! Когда я добрался до площадки, радости моей в ту минуту не было предела. Всё, всё обошлось хорошо, все нормально! Я ликовал! Спустившись вниз, я, как ни в чем не бывало, подошел к Вовке.
- Жаль, что карниз оказался испорченным, - сказал я, - а то бы вокруг церкви по нему можно было хоть целый день ходить.
- Да при чём тут карниз? - замахал руками Вовка - я такого страху натерпелся, что и выразить не могу. Ну и смельчак же ты!
- Подумаешь смельчак, - засмущался я, - это для меня - пара пустяков. Если бы не испорченный карниз, я, хоть десять раз мог бы обойти по нему вокруг церкви. Он же широкий, на нем спать можно, я, брат, и не такое могу!
- Послушай, - услышал я чей-то голос, - на первом же пионерском сборе я расскажу, как ты на церковь забирался. Я обернулся, передо мной стояла "королева".
- Это же памятник архитектуры, исторический памятник, - чеканя каждое слово, продолжала она, - наша историческая достопримечательность, а ты, наверное, там все стенки покарябал. Стыдно! Соображать надо! А еще пионер!
Она уничтожающе посмотрела на меня и направилась к своей подруге. Я окаменел! Вот уж такого подарка я от "королевы" явно не ожидал. По щекам опять пошел гулять горячий утюг, но на этот раз его водила рука негодования, а не любви.
- Мымра, - закричал я ей вслед, - мымра воображалистая. Ты чего ко мне цепляешься, что ты меня выслеживаешь?
Получив в ответ уже знакомый мне уничтожающий взгляд "королевы", я замолчал. Мне стало до слез жалко тех невероятно трудных усилий, которые я затратил, чтобы понравиться этой девчонке.
- Пошли отсюда, - сказал вдруг Вовка и потянул меня за рукав, - не связывайся с ней. Знаю я ее. Это такая зануда, что до нее никакие слова дойти не могут. Они по пути к ее персоне от тоски прямо на лету засыхают.
- Знаешь? Откуда? - я удивленно посмотрел на Вовку.
- Знаю и все тут, пошли отсюда, - Вовка смачно шмыгнул носом, - а то, что воображалистая она - это точно, это ты верно сказал! Натуральная мымра!
- Ладно, пошли, - согласился я, - не перед кем нам здесь героев разыгрывать!
А уже через пятнадцать минут мы с Вовкой сидели на крыльце моего дома и с аппетитом ели сочные яблоки. "Королевы" для меня больше не существовало!