Аннотация: Всё лето выводок лис опустошал птичники одной деревни во Владимирской области. Это рассказ об охоте на них.
Лисы в винограднике
1
Мой друг, ещё со школьных врёмён, позвал меня к себе на дачу в конце нынешнего лета. Приготовили шашлык, засиделись заполночь. Его домашние, забрав с собой свою собаку, отправились спать в дом, а я и Лёша остались у стола в огороде, вспоминая юность. Светильник на стене ярко горел, собирая вокруг себя бабочек и комаров, а мы что-то там такое вспоминали из школьной жизни. И тут из-под яблонь, теряющихся в темноте сада, вдруг появилась лисица. Она бежала к нашему столу, прямо под горящую лампу. Выпили мы хорошо и уже "шлифовали" выпитое пивом, поэтому мне это всё показалось в высшей степени нереальным. Я глянул на Лёшку, и по его отвисшей челюсти понял, что лисица вовсе не плод моего воображения. "Лиса?" - вопросил Лёха, не отрывая глаз от животины, которая, добежав до собачьей миски в трёх метрах от нас, принялась опустошать её от объедков. "Ага", - сказал я. "Она с ума сошла?" - спросил Лёха. "Или бешеная, - развил я Лешкину мысль. - Хотя, у бешеных животных глотательный рефлекс нарушен, и они есть не могут. Вернее, глотать". Лисица при этих словах подняла к нам от миски морду, сглотнула, облизнула губы и побежала за дом. "Слушай, - произнёс Лёха, - она там никуда не выйдет. Там глухой забор. Если только под воротами протиснется?" "А как же она к нам попала?" - спросил я. "У меня на задах калитка в заборе из арматуры сварена. Видимо, сквозь прутья пролезла". Мы на какое-то время замолчали, переваривая событие. А лисица, видимо, успела обежать скрытый в темноте периметр забора, и вернулась к нам. Вначале она снова подбежала к собачьей миске. Понюхала и пару раз что-то ещё лизнула. Потом подняла морду и пошла ко мне. Я сидел к ней ближе, а Лёшка через стол от неё. Признаться, я испытал неприятные чувства, сильно напоминающие панику. Под рукой нет ни палки, ни шампура, а лиса лезет, не хуже медведя из берлоги. А вдруг, бешеная? Мало ли, что ещё сглатывает? Может болезнь ещё не приняла окончательные клинические формы? Откуда же такая бесшабашная смелость, если не от бешенства? Но лисица, не дойдя до меня с метр, задрала нос, понюхала воздух, на секунду призадумалась или проанализировала мой запах, повернулась и побежала под яблони, откуда вначале пришла. Я успел разглядеть, что это самка. Через минуту она затявкала на задах и ей ответили два голоса. А ещё через минуту заорали утки у Лёшиных соседей. Мы ещё какое-то время посидели, обсуждая происшествие, и пошли спать.
Через неделю открыли осеннюю охоту. Я, было, совсем уже достал путёвку в угодья общего пользования, но тут объявился Лёха, сообщивший мне, что его соседи, жители деревни, готовы заплатить за путёвку в частное хозяйство, куда входит его дача и деревня, при условии, что я перестреляю лис, которые, вовсе не страдая бешенством, затерроризировали всю округу. Со слов Лёши, получалось, что наше ночное рандеву с лисицей - всего лишь частный безобидный случай. Лёха, вообще-то, городской житель, наезжающий на свою дачу даже не каждые выходные, а все остальные поселенцы, в большинстве своём пенсионеры, живут там всё лето, а несколько домов заселены вообще экстремалами, которые кочумают в деревне круглый год. И когда Лёшка стал, захлёбываясь от пиетета, рассказывать им про ночную гостью, они остудили его встречными рассказами о своих потерях не только в курино-утином племени, но и рассказали, что лисы с большим успехом давят и домашних котов. С их слов выходило, что начиная с весны, они стали постоянно видеть лисицу, шныряющую по дворам. Она не только копалась в помойках, но и таскала у них кур и уток. А где-то с конца июня она стала появляться в обществе двух лисят. На людей эта компания реагировала пренебрежительно: ближе десятка метров не подходила, но и на улюлюканье особого внимания не обращала. Брошенные в них камни и палки, пущенные неверной пенсионерской рукой, не наносили им никакого ущерба и потому игнорировались. А когда лисята сравнялись размерами с мамой и перестали от неё отличаться, жители деревни несколько раз видели, как эта троица тащила по улице придавленных кошаков, не торопясь, направляясь в ближайший овраг для трапезы.
Приехав на место, я первым делом отправился в этот овраг. Лисья нора нашлась быстро. Но она была пуста. Хоть вся земля вокруг норы засыпана перьями, лисы уже давно тут не жили, о чём свидетельствовали, неуклюже засунутые каким-то предприимчивым пенсионером во все три отнорка, капканы, привязанные длинными тросиками к ближайшему кусту лещины. Капканы я оставил на месте, чтобы не искать их владельца по всей деревне, и пошёл назад. От крайнего дома, совсем не огороженного забором, заметив на моём плече зачехлённое ружьё и собаку у моих ног, ко мне подошла женщина. "Здрасте!" - поприветствовал я её, думая про себя, что будь на её месте какое-либо административное лицо, я был бы подвергнут штрафу, поскольку по современным нормам нахождение в угодьях с зачехлённым ружьём приравнивается к производству охоты, а у меня ещё и путёвки нет. Да и мой дратхаар, бегающий не на поводке вокруг меня, по современным меркам тоже охотится, что грозит его владельцу, даже если у него нет при себе ружья, тем же штрафом за незаконную охоту. При этом если бы у моих ног оказалась овчарка или мопс, то ни о какой незаконной охоте не шло бы и речи, даже если бы эти служебно-декоративные псы тащили в пасти по перепелу или утке. Вот, что бывает, когда нормативные акты об охоте доверят составлять злющей очкастой тётке, для которой слова "браконьер" и "охотник" - синонимы, что она и подтвердила, одним махом сделав всех поголовно охотников и владельцев охотничьих собак нарушителями нынешнего законодательства.
--
Здравствуйте! - поздоровалась со мной женщина, совсем не выглядевшая пенсионеркой. - Вы товарищ Алексея, который хочет избавить нас от этих чёртовых лис?
--
Да, - ответил я, не совсем, правда, поняв, Лёшка ли хочет избавить их от напасти или я?
--
Представляете, они за лето у меня тринадцать кур утащили, - пожаловалась она. - Никакого слада с ними нет.
В это время к нам из дома вышел её муж и поздоровался.
--
Сегодня, около восьми утра, - сказал он, - жена морковь полет, я помидоры полить решил, а эти лисы втроём в огород пришли и по грядкам чего-то ищут на другом конце сада. Я в них палкой запустил, так они все по очереди к этому дрыну подошли, понюхали его, словно надеялись, что я им бычий мосол швырнул, разочаровались и, не торопясь, в поле потрусили. Потом, около десяти утра, ещё раз приходили. Совсем обнаглели!
--
Так, может, и надо было какую-то кость кинуть? - посоветовал я. - А когда бы они к этому попривыкли, и долбануть их дрыном по башке, чтобы кур не таскали.
--
Вы думаете? - просветлел мужик.
--
А как же они ваших кур утащили? - полюбопытствовал я.
--
Под курятник подкопы делали, - сказала хозяйка птичника.
--
Всех порешили?
--
Нет, три штуки ещё осталось, - признался мужик. - Я на полтора метра весь периметр сарая забетонировал. Отмостки сделал, - и повёл меня за дом к птичнику.
По краям забетонированного периметра пестрели выбросы земли, словно тут рыли шурфы кладоискатели. Всё вырытое было забито колотым кирпичом и залито цементным раствором, но два отнорка, сантиметров по семьдесят длиной, уходящих под отмосток, не были заделаны, и в них лежали капканы, привязанные тросами к вбитым в землю колышкам.
--
Так это ваши капканы стоят в овраге у лисьей норы? - догадался я.
--
Наши, - просиял мужик. - У жены знакомый есть из Госохотинспекции. Приезжал в начале лета. Целую неделю в огороде с ружьём просидел, но без толку. Оставил нам пять капканов. Вот, ловим теперь.
Я не стал лишать птицеводов-огородников последней радости, и не сообщил им, что так бездарно устанавливая капканы, они лису не поймают.
--
Завтра я в Суздаль съезжу, за путёвкой, - сказал я. - И со второй половины дня попробую у вас тут с ружьём посидеть: вдруг придут эти куроеды?
--
В Камешковском районе мужик от бешенства умер, - ответил мне хозяин огорода. - Я в газете прочитал, что для отстрела лис никаких разрешений не надо.
--
Ну, мало ли что? - выразил я сомнение. - Бережёного - Бог бережёт. Лучше я, всё-таки, путёвку возьму. Собаку же с собой взял. Для лис она мне не помощница, но перепелов и коростелей поищем, когда с лисами разберёмся.
--
Тогда смело приходите, - заверил меня мужик. - Мы рано утром в город на работу уедем. Так что Вы уж тут сами располагайтесь, как вам будет удобно.
2
Не скажу, что я отличаюсь какой-то особой скаредностью, но всю дорогу от Суздаля до деревни, разглядывая путёвку на охоту, я всё никак не мог взять в толк: почему, за охоту в угодьях общего пользования нужно заплатить госпошлину в четыреста рублей, а в частное хозяйство, помимо той же госпошлины, надо платить такие деньги? Принципиальной разницы нет: что там никакой охраны дичи и никаких мероприятий по её воспроизводству, что здесь. Что в угодьях общего пользования ты предоставлен самому себе, так и частные угодья не предоставят тебе ни какого сервиса. Понятно, скажем, что услуги частного охотничьего владения какого-нибудь шотландского землевладельца, стоят совсем не дёшево. Но там тебе за эти деньги обеспечат комнату в средневековом замке, трёхразовое питание, обученных загонщиков и егерей с натасканными собаками, что бы ты смог поохотится на тех же самых куропаток, что и у нас. Вот только у нас обойдутся без всяких этих буржуйских заморочек с навязчивым сервисом. Чего мы терпим эти необоснованные поборы? Понятно, что теоретически существуют где-то в нашей стране охотничьи базы, понятно, что есть охотхозяйства, специализирующиеся на разведении и выпуске в угодья фазанов и уток, с последующей организацией охоты на них. В таких угодьях, я надеюсь, стоимость путёвок скалькулирована в соответствии с затратами на хозяйственную деятельность этих хозяйств, но 99,9% перешедших в частные владения охотничьих угодий совершенно никакой деятельностью, кроме продажи путёвок, не обременены. Как, впрочем, и не обременены большинство охотников платой за возможность охотится в этих частных хозяйствах, которые они посещают бесплатно. Думаю, что владельцы этих частных хозяйств ничего от этого не теряют, но государство теряет на этом перманентном браконьерстве госпошлину. Не проще ли уравнять угодья общего пользования с такими вот частными лавочками в правах? Хоть государство свою пошлину получит, а владелец - моральное удовлетворение, что у него не браконьерят. А если же он хочет что-то получать за путёвки, то пусть предоставит товар лицом, а не обирает охотника просто потому, что ему так захотелось.
3
Вернувшись в деревню с путёвкой на охоту, я запер свою псину в Лёшкиной даче, что бы собака не вспугнула лис, собрал своё нехитрое охотничье снаряжение: стул, книжку Джима Корбетта "Кумаонские людоеды", ружьё, несколько дробовых патронов, и отправился в огород крайнего дома. Удобно расположившись на стуле в тени курятника, я зарядил ружьё, раскрыл книгу и начал охотится.
Лет тридцать назад, если бы кто-то рассказал мне о таком способе охоты на лис, я поднял бы его на смех. Конечно, в те времена такая охота могла происходить только на окраинах какого-нибудь Лос-Анджелеса или Чикаго, где не только лисы и еноты шныряют по помойкам возле домов, но даже и койоты приходят. У нас в то время нужно было заключить договор на добычу пушнины с обязательной сдачей лисьих шкур государству и пролить семь потов, прежде чем добыть лисицу. А если ты такого договора не имел, то не имел и законного права ставить на неё капканы или подползать в маскхалате к мышкующей кумушке. Нынче центры пушного промысла из нашей страны и Канады сместились в Китай, Турцию и Италию, судя по шубам, в которых щеголяют наши дамы. Нам наша пушнина совершенно теперь не нужна, о чём красноречиво говорят расплодившиеся лисы, потерявшие не только страх перед человеком, но и совесть, если речь заходила о приусадебном птицеводстве. Да и про бешенство не стоит забывать: каждый год в разных областях страны появляются больные лисицы.
Просидев с полудня до темноты, читая про бесчинства бенгальских тигров, терроризировавших целые области Индии начала прошлого века своим людоедством, я невольно сравнил себя и свою миссию по уничтожению куроедов с автором читаемой книги и его борьбой с людоедами. Несомненно, что я должен был снискать у деревенских жителей признательность и благодарность, правда, калибром поменьше, чем обрёл он. Окрылённый этими мыслями, я, не сильно расстроенный тем, что лисы не пришли, пристроил свой стул под навес курятника, чтобы не таскать его взад-вперёд, там же оставил книжку, и пошёл в Лёшин дом. По дороге я успокоил себя тем, что из рассказов владельцев усадьбы следовало, что лисы совершают свои набеги чаще всего утром.
На рассвете следующего дня я уже был на своём посту, придя как раз вовремя: книжные буквы уже были достаточно различимы. Однако, прочитав чуть не до конца книгу, к обеду я потерял надежду на посещение этого огорода лисицами. Тогда я пошёл домой, пообедал, и ближе к вечеру прогулялся со своим дратхааром по окрестным полям в поисках луговой и полевой дичи.
Следующий день прошёл примерно так же, с той только разницей, что книжку я быстро дочитал и вынужден был до обеда перечитывать наиболее захватывающие места. Вечерняя прогулка с собакой по полям и лугам отозвалась крепким ночным сном, и я едва не проспал утреннюю охоту. Выхватив из Лёшкиной библиотечки толстенькую книжку Лиона Фейхтвангера "Лисы в винограднике", поскольку название её перекликалось с моими целеустремлениями, я поторопился на свой пост у курятника. И вовремя: книжка оказалась интересной. Конечно, не Джим Корбетт, но перипетии и интриги переговоров нарождающихся Соединённых Штатов Америки и Французского Королевского Двора о взаимопомощи в борьбе за независимость одних и в острой неприязни к Английской Короне других, вполне меня увлекла и захватила. А вечером, бродя с собакой по полям, я рассказал ей, своей псине, что название книги аллегорично и не лишено тонкого юмора: под "лисами" подразумевались различные дипломатические лица, вроде Бенжамина Франклина, авантюриста Пьера Бомарше, королевских чиновников и монархов Англии и Франции. А под "виноградником" - Франция, где и разворачивались события, описанные в книге, тонко намекая на главную винодельческую страну Мира.
Пятница прошла почти так же, как и предыдущие дни недели. Разница была лишь в том, что временами, черезчур, вникая в дипломатические хитрости, описываемые в книге, я несколько раз задрёмывал. Надеюсь, что лисы не успели воспользоваться моей слабостью.
В субботу я с раннего утра уже штудировал книгу, но около девяти приехали из города хозяева дома. Я разъяснил им обстановку, раскланялся и ушёл восвояси, соблюдая технику безопасности: по огороду будут суетиться люди, а я должен сидеть с оружием? Так и до несчастного случая не далеко.
Этот день я со своей собакой посвятил охоте на пернатую дичь, вернувшись из полей уже при сиянии луны. В воскресенье мы ушли в луга у реки ещё затемно. Возвращались мы на закате, проведя чудесный день на охоте, с обеденным отдыхом на берегу реки и с тихим часом под сенью вековой липы.
Подходя к деревне, я был неприятно удивлён скоплением машин у ворот Лёшкиного дома, и наплывом каких-то людей, беседующих о чём-то среди автомобилей. Уходя в темнозорь на охоту, я не взял оружейный чехол, а пошёл сразу с готовым к охоте оружием. Возвращаться я хотел вечером, и надеялся незаметно проскользнуть мимо других домов к Лёшкиной даче. А теперь я почувствовал всю полноту своей опрометчивой глупости: запросто можно не просто нарваться на штраф, но и лишиться оружия. По закону я должен был, прежде чем вступить в деревню, зачехлить оружие ещё на дальних подходах к ней. Я шмыгнул за огороды, рассчитывая незаметно проникнуть на дачу через заднюю калитку, в которую пролезла когда-то ночью лиса. Но, не тут-то было! У этой калитки тоже стояло три автомобиля, и болтались какие-то люди. Что было делать? Я спрятал ружьё в кустах на краю оврага и, беззаботно насвистывая, приблизился к дому.
Оказалось, что это младшая часть жителей деревни, приезжающая на выходные к своим родителям-пенсионерам. И все они, прежде чем отправиться в город, желали меня видеть. Они и в субботу прибегали ко мне, но я явился домой уже ночью, и сегодня несколько раз ко мне приходили. Из их сбивчивых и перебиваемых другими монологов, я понял, что лисы за субботу и воскресенье слопали двух кур, тазик маринованного для шашлыка мяса, опрометчиво оставленного возле мангала с горящими дровами, расшвыряли и распотрошили все пакеты с мусором возле домов. А одна дама в "Фольксвагене", сильно подозревала, что они ухомячили её городского кота, которого она захватила на дачу к родителям. Впрочем, её подозрения были быстро развеяны, когда моя псина, в компании с каким-то элегантным тойтерьером из чьей-то машины, выгнала из кустов сирени парочку влюблённых кошек, загнав их на дерево. Влюбчивым Дон Жуаном в кошачьем обличье оказался её кот. Женщина была на седьмом небе от радости за своего домашнего баловня. При помощи галантного охотника, который снял с дерева царапающегося и плюющегося на мою собаку кота, она водворила своего любимца в транспортный кошачий домик и не выпускала из рук эту переносную клетку до тех пор, пока я не увёл в дом собаку. Потом все они стали совать мне по тысяче рублей, чтобы я мог купить путёвку на охоту и избавить их от этих чёртовых лис. А одна молодая чета, которая лишилась маринованного мяса, держа на руках грудных близнецов, о чём-то посовещалась, и глава семьи протянул мне пятёрку одной бумажкой. Я сказал им, что путёвку я уже давно купил. Тогда они стали настаивать, чтобы я взял у них деньги в качестве компенсации за расходы, а милая дама из "Фольксвагена" легкомысленно предложила считать эти деньги авансом за работу по истреблению лис, обещая накинуть ещё столько же, в случае успеха моей миссии. Впрочем, энтузиазма это ни у кого не вызвало, и её предложение повисло в воздухе. Я решительно отказался от их денег, заявив им, что сама охота уже является для меня компенсацией за расходы. Что охотиться я люблю, и не нуждаюсь в каких-то дополнительных стимулах. И, в конце концов, если лет тридцать тому назад я не сильно жаловал охоту на лис, поскольку она напоминала не столько охоту, сколько забюрократизированный промысел, то в наше время это стало абсолютно не обременительным и приятным занятием, которому я уже посвятил предыдущую неделю. И не собираюсь бросать его, пока с лисами не будет покончено.
После взаимных уверений в совершенном почтении и преданности, мы все расшаркались, и я пошёл в дом, сказав, что надо кормить собаку. Пока мы разговаривали и прощались, стало совсем темно. Заметив, что все мои посетители разъехались, я взял фонарь, оружейный чехол, подозвал собаку, и мы пошли в овраг за моим ружьём, выскользнув из задней калитки. На обратном пути, возле самых ворот Лёшкиной дачи, собака моя замерла как вкопанная: стойка по дичи. Не ожидая, разумеется, обнаружить тут тетерева или дупеля, я включил фонарик: у калитки стояла клетка с котом, забытая рассеянной дамой из "Фольксвагена". Кот, недовольно щурясь от света, утробно заворчал на собаку. Я поднял кошачий домик и понёс его в дом.
4
Рано утром, ещё до света, кто-то стал настойчиво колотить в ворота. Я вышел и открыл. Передо мной стоял седой человек армейской выправки. "Тут моя дочь, растяпа, забыла своего кота в клетке", - вместо приветствия пробурчал он, неодобрительно оглядывая мою персону с ног до головы. "Да?" - делано изумился я. "Вспомнила только что и позвонила, - ворчал он. - Всю ночь ей не спалось от каких-то неясных мыслей, что она забыла что-то сделать. И под утро вспомнила, что забыла клетку с котом в машину поставить. Подняла, ни свет - ни заря, своим звонком". "Нет, я ничего такого не видел, - нагло соврал я. - Может кто-нибудь из бывших тут соседей в свою машину клетку забрал, когда она уехала? Разберутся сегодня в городе. Созвонятся и договорятся, как ей кота передать". Отставной офицер повернулся и пошёл не попрощавшись.
Я вернулся в дом, вскипятил чайник, позавтракал. Начало светать. Я взял ружьё, клетку с котом и пошёл на свой пост. Всю ночь этот кошачий Ловелас выл и орал в своём заточении, не давая мне спать. И я решил использовать его, как охотники Индии использовали блеющих козлят, привязывая их в джунглях, чтобы подманить тигра. Я решил завлечь в огород лис орущим котом. В отличие от бедных коз, отдаваемых на заклание тиграм, кот сидел в прочном клетухе, и его жизни ни чего не угрожало, даже если бы на его вопли пришло не три лисы, а хоть десять. Я установил клетку посреди гряды из-под выкопанной уже моркови, поставил стул возле курятника, зарядил ружьё, положил его на колени и взял в руки книжку. Хозяева явно интересовались тем, что я читаю: закладка из засушенной между страниц небольшой веточки спаржи была не на своём месте. Разыскивая нужную страницу, вчитываясь в текст, я заснул. Сказалась бессонная ночь и ранний подъём. Кот, пригретый утренним солнцем, тоже задремал и не мешал мне видеть сны, погрузившись в свои. Часов около одиннадцати я проснулся. Кот тихо спал, никаких следов вокруг его клетки на вскопанной земле не было. Почитав до полудня, я спрятал книжку и стул под навес, взял ружьё, клетку с котом и пошёл домой. Утренняя охота на лис была безнадёжно испорчена. Чувствовал я себя каким-то разбитым: ныла шея и спина от спанья на стуле, и вечером на охоту с собакой я не пошёл, провалявшись в каком-то полусне на кровати. К ночи я совсем оправился, сделался бодр и весел, правда, шея ещё немного ныла. Кот таращился на меня из клетки злющими, жёлтыми глазами, собака виляла обрубком своего хвоста и приставала с резиновым мячиком. Я оставил их в комнате и поднялся в мансарду. Там у Лёшки была курилка. Открыл окно, не включив света в комнате, высунул в темноту голову и закурил. Снаружи к стене была прикручена шурупом пепельница из консервной банки. Тут зажёгся фонарь на столбе перед воротами дома, а другой светильник, через дом от Лёшкиной дачи, погас. Про эти чудо-фонари судачила вся деревня.
Некая суздальская фирма, года три назад, повесила на въезде в деревню объявление, с предложением за умеренную плату развесить на столбах электропередачи автоматические светильники, которые сами будут включаться с наступлением темноты и выключаться утром, когда начнёт светать. Деревня скинулась рублём и заплатила. Светильники были немедленно, в один день, повешены. Парни, которые занимались монтажом освещения, объяснили публике, пока ещё было светло, что в комплект каждого фонаря входит фотодатчик, который, реагируя на освещённость, автоматически включает свет и так же его выключает, когда света станет достаточно. С этим монтажники и убрались восвояси. Или по досадной неопытности, или ещё по какому-то недомыслию, только датчики эти монтажники разместили ниже самих фонарей. И деревня вечером стала напоминать ёлочную гирлянду с бегущими огнями. Только скорость бега у этих огней была черепашья.
Наступали сумерки, загорались фонари. От трёх до десяти минут, (каждый фонарь по своему), они светили, а потом эти датчики, решив, что уже светает, их выключали. Через какое-то время, опять же у каждого фонаря своё, эти датчики, определив недостаток освещения, их включали. И эта новогодняя иллюминация продолжалась из ночи в ночь. И при этом нельзя было заметить совершенно никакого алгоритма в этом перемигивании фонарных столбов. Эти треклятые фотодатчики работали творчески, произвольно, презрев все физические константы. Мой школьный товарищ Лёша, по образованию инженер-электронщик, не раз доказавший короткими и длинными замыканиями, что он с электричеством "на ты", позвонил в суздальскую контору и попытался объяснить кому-то, взявшему трубку, что монтаж освещения произведён неграмотно и потребовал устранить недоработку. На это его смогли, (гипнозом, не иначе), убедить, что всё дело не в фотодатчиках, которые размещены строго в соответствии с технической документацией, а в некачественных лампах, которые, в погоне жителей деревни за дешевизной, они им установили. Жители деревни скинулись ещё. Это обошлось им в большую сумму, чем первоначальная установка. Всё тут же привезли и установили. Жутко дорогие какие-то натриевые лампы. Свет этих фонарей стал заметно теплее, сместившись из мёртвенно-синего при старых лампах, в сторону жёлтого, вроде как от обычных ламп накаливания. Но перемигивание фонарных столбов никуда не делось, а сама фирма растворилась, как и не было её на белом свете.
Так вот, это я всё к чему? В тот момент, когда перед Лёшкиными воротами вспыхнул свет, я увидел, как от пары пакетов с моим мусором, положенным возле ворот, метнулась в кусты смородины лиса. Я замер. Через минуту лисица осторожно вышла из кустов, пооглядывалась, пообнюхалась, и опять подошла к мешкам. Умоляя Всевышнего Создателя фотодатчика о милосердии, и прося сам этот датчик не сработать раньше срока, я тихонько спустился вниз, взял ружьё, зарядил и тихо поднялся в мансарду. Лиса всё ещё была возле раскиданного уже мусора. Я потихоньку просунул ствол в окно, прицелился и выстрелил. В момент нажатия на курок фонарь потух. От выстрела заорала моя собака, закрытая в комнате с котом, кот взвыл, напуганный лаем, где-то в деревне загалдели спросонья утки и сонно закудахтали куры, а собаки, все какие были в деревне, начали гавкать. Скатившись по лестнице вниз, я выпустил собаку, схватил фонарь, сунул в карман ещё пару патронов и выскочил в сад.
Моя псина уже стояла над распростёртой лисой, неуверенно шевеля хвостом - эта добыча была ей не по нраву. Собака укоризненно посмотрела на меня и пошла в дом. Я поднял лисицу. Это был взрослый лисовин, судя по зубам, ему было не меньше шести-семи лет. У него было рваное, куцее левое ухо, и кончик левого нижнего клыка был обломан. Других видимых повреждений, кроме ран нанесённых моим выстрелом, я у него не нашёл. Джим Корбетт не без основания утверждал, что все тигры-людоеды несли на своём теле следы увечий, которые лишили их возможности охотиться за привычной для них добычей. От этого они делались людоедами, и человек становился чуть ли не единственным доступным им кормом, поскольку не обладал ни прытью оленя, ни силой кабана. Насколько уж далеко простиралась моя проницательность сказать трудно, но мне представилось, что этот лисовин был отцом семейства куроедов. Сам он ещё не потерял врождённого страха перед человеком, но был уже близок к этому. Думаю, что это он приохотил свою супругу шляться по помойкам деревни. А она стала наглой, когда, выкармливая щенков, начала обследовать кухонные отбросы белым днём. А потом начала таскать кур и кошек прямо на глазах у людей. И мне представилось, что это его дочь подходила ко мне той ночью: разбалованные дети совершенно уже утратили страх перед человеком. Если в присутствии матери лисята, подражая ей, держались от людей на некотором расстоянии, то предоставленные сами себе, могли и не соблюдать эту дистанцию.
5
Напуганный ружейным выстрелом и собачьим взлаем, кот опять провыл всю ночь, мешая заснуть. Утром он выспался на морковной грядке под моё посапывание на стуле. Следующим вечером, едва только начало темнеть, кот опять принялся жалобно ныть. Это вконец расстроило все мои планы: на чёрта мне такая приманка, если орёт она ночью, а днём, когда надо своими руладами подзывать лис, она спит вместе со мной? Я взял клетку и вышел в ночь, чтобы подкинуть её вместе с содержимым к дому седого вояки. Пусть думает, решил я, что некто, там, в городе, не смог разыскать телефон его дочери и привёз кота назад в деревню. А то, что сделал он это ночью, так у него работа такая. Допоздна. Как смог, так и привёз. И не стал никого будить, поскольку уже ночь на дворе. Просто поставил клетку у калитки и уехал обратно в город.
Рассвет я немного проспал и в страшной суете кинулся на свой пост у курятника. Рассеянно листая книгу, мало вникая в суть прочитанного, я всё думал о причинах своего фиаско. Неужели зловещее шуршание книжных страниц выдаёт лисам мою жуткую сущность охотника за головами? Или её выявляет моё городское безделье, резко контрастирующее на фоне всеобщей сельской безденежной деловитости? Может быть, мне только стоит начать колупаться в грядках, задрав к небу задницу, и лисы, признав во мне милого поставщика кур к их столу, немедленно прибегут?
Как азиатский крестьянин времён агрессии США во Вьетнаме, не снимая ружья, я вскопал, не торопясь, весь периметр огорода. Потом прошёлся граблями. Лисы не появились. Но я создал контрольно-следовую полосу, которая укажет мне, приходят ли они сюда в моё отсутствие?
Следующие два дня до выходных, я, только что на пупе не выкручивался на грядках. Поливал, полол, что-то вскапывал, потом утрамбовывал, оборвал пасынки у помидорных кустов и опрыскал обычной водой крыжовник от мучнистой росы, собирал падалицу под яблонями и сваливал её в компостные кучи. Притащил от Лёшки древнющий радиоприёмник "Океан" и выловил на нём шансон. Сжёг на месте старого кострища какой-то мусор. Чтобы совсем мимикрировать под колхозника, нашёл в сарае мотыгу, тяпнул сто грамм и окучивал. И всё это, не снимая ружья. Лис не было. И контрольно-следовая полоса указала мне только одинокий след того самого кота, на которого я пытался выманить лис. Как я догадался, что это был он? Просто кот приходил сюда при мне, когда я под глупую музыку приколачивал ненужную доску к сараю. Нет, сама-то доска была вполне даже нужная. Просто сараю она была не нужна. Но ведь мне надо было имитировать бурную крестьянскую деятельность. Потом я её оторвал, противно скрипя гвоздодёром, и уложил обратно в стопу. А лис, как не было, так и нет!
На вечерние походы в поля в обществе собаки у меня не оставалось ни сил, ни желания. И бедная моя псюша сидела полдня взаперти, а вторую половину дня, скучая, валялась на травке под яблонями. Однажды она чуть не повторила Ньютоновское открытие Всемирного Тяготения, но взвыла что-то сродни Архимедова вопля "Эврика!", и из-за этой эклектики не смогла правильно оценить упавшее ей на голову яблоко.
В пятницу вечером стали подтягиваться в деревню дети пенсионеров, закончившие трудовую неделю. В субботу утром подъехали остальные. У меня разболелась поясница от всей этой охоты на неуловимых лис, и я никуда не пошёл, валяясь с книжкой на диване. Собака вся изнылась, зовя меня на охоту, но я никуда не хотел идти. Да и какой смысл ходить? За всё время, что мы прошлялись с ней по полям и лугам, она только однажды нашла одинокого перепела, по которому я пудельнул. И переместился он с поля в луг, перелетев через реку. Нет, я ещё видел чирка, летящего высоко над водой, как-то поднял тетёрку со стерни ячменного поля, которая сорвалась метров за сто, не дав собаке себя причуять. Даже коростелей, которых всегда до чёрта, в пойме не было. Какой-то катаклизм случился в пернатом мире: угодья были пусты. И отличная рабочая собака была бессильна что-то найти в этом безбрежном Ополье. Держали меня теперь тут только лисы, а на всей остальной охоте я ещё в прошлое воскресенье поставил крест.
6
Часов в десять утра прибежала женщина, в огороде которой я устроил читальню и развил бурную сельскохозяйственную деятельность по отстрелу лис.
--
Здравствуйте! Как хорошо, что я Вас застала! - обрадовалась она, когда я на её стук открыл калитку. - Только что у нас были лисы.
--
Ушли? - безнадёжно поинтересовался я.
--
Убежали уже, а я сразу к Вам. Берите ружьё, - посоветовала она, - и пойдёмте к нам. Посидите немного в саду. Вдруг ещё раз придут?
--
Я сижу в вашем огороде уже две недели. И никаких лис в глаза не видел, - пробурчал я. - И вообще, как Вы это себе представляете: народу в деревне собралось, как на Масленицу в парке Пушкина, а я стрелять буду? Меня за это будут судить.
--
А что же делать? - расстроилась она.
--
Как-то надо на неделе с ними покончить, - уверенно сказал я. - Я уже стрельнул одну. Пойдёмте, покажу.
И я повёл её к оврагу. Показал лисовина, лежавшего в кустах.
--
Что же Вы его не закопали, а так бросили? - удивилась женщина. - И даже шкуру не сняли.
--
Не закопал, чтобы Вы поверить смогли, что я не Тартарен из Тараскона, - признался я. - А шкура сейчас не сильно хороша: мех короткий. Летний. Да и кому она теперь нужна? Знаете сколько с ней возни? Снять - это полдела. Её ещё и выделать надо.
--
Ладно, - решила женщина. - Я сама эту лису закопаю. Схожу за лопатой.
--
Это ничего, что я там у вас в огороде нарыл? - успел я бросить ей в след.
--
Мой муж в погранвойсках служил, - откликнулась она. - Он догадался, что Вы контрольно-следовую полосу сделали.
Я вернулся домой, завалился на диван и продолжил читать книгу. Не прошло и десяти минут, как постучал в ворота ещё какой-то сосед, доложив, что лисы только что раскурочили у него пакет с мусором. Минут через двадцать после него пришла молодая чета с близнецами на руках: лисы опять сожрали у них замаринованные шашлыки. Следующим двоим посетителям, прибегавшим к воротам Лёшкиной дачи друг за другом с интервалом в пятнадцать минут, я даже не открыл, притворившись, что меня нет дома.
Мне, наконец, открылась логика лисьих набегов. И, скорее всего, я мог бы догадаться об этом ещё в прошлые выходные, если бы не отправился на пустую охоту, убивать свои ноги. Прижимистые пенсионеры бдительно следили за своим хозяйством: на неделе лисам ни чего тут не обламывалось, и они спокойно мышковали в полях. Но в выходные, когда приезжали разгильдяистые дети пенсионеров, лисы, ориентируясь, скорее всего, по подъезжающим машинам, тут же оказывались в деревне. В самом эпицентре легкомысленных горожан, собирая свою дань. И что с этим делать, я никак не мог решить. Ведь не болтаться же мне с заряженным ружьём по деревне, обходя дворы, в надежде перехватить где-нибудь в гуще народа этих лис?
Последней в тот день подъехала к воротам Лёшкиной дачи дама в "Фольксвагене". Не открыть ей я просто не мог: мне было интересно узнать, как интерпретировал её отец внезапное появление клетки с котом у своей калитки? Дама, взахлёб, тараща глаза от ужаса, поведала мне о том, что лисы едва не сцапали её милого Бублика, которому в самый последний момент удалось взвиться на макушку груши. Я согласился проехать с ней на место происшествия, поскольку отбиться от неё не было никакой возможности, но предупредил, что поеду без оружия. Возмущённо лопоча что-то о моей легкомысленности, ставящей под угрозу жизнь её кота, дама приказала мне взять ружьё и садиться в машину! Я твёрдо возразил ей, что или я еду так, или не еду вообще, поскольку, всё равно лисы не сидят в огороде её родителей, дожидаясь меня. Недовольно хлопнув дверцей, дама села в машину и распахнула для меня вход на пассажирское место.
--
А это разве не дом Ваших родителей? - испуганно спросил я, когда мы проехали мимо двухэтажного особняка, к калитке которого я подкинул клетку с котом. - Я вроде бы пару раз видел возле него Вашу машину.
--
Это дача Антоновых, - невозмутимо бросила дама. Потом пояснила. - Они развелись и года три уже этот дом продают. Это их риэлтор покупателей сюда привозит на такой же машине, как у меня.
--
Откуда Вы знаете все эти подробности?
--
Я их риэлтор, - после минутной паузы сказала она. - Полтора года ни черта продать не могу! Конъюнктура рынка, что ли, такая? Хорошо хоть за бензин риэлтерская контора платит. На путную помаду денег нет!
--
Значит, Вы сегодня снова своего котика к родителям привезли? - переварив услышанное, спросил я.
--
Он откуда-то сам в среду пришёл. Кто-то спёр его клетку, а его просто выкинул. Как его, бедняжку, лисы не съели? Двое суток с той кошкой любовь крутил, прежде чем в дом вернулся. Ну, с той, - пояснила она, посмотрев на мою удивлённую физиономию, - с которой его Ваша собака тогда в кустах накрыла.
Мы подъехали к дому её родителей. Зашли в сад. Отставной седовласый военный стоял в дверях сарая, держа в руках лестницу, и злорадно глядел на кота, раскачивающегося на макушке дерева. Под грушей сидели три лисицы и тоже смотрели на свой недосягаемый обед. Заметив нас, лисы недовольно встали и разочарованно удалились через какую-то дырку в заборе.
--
Говорила я Вам, что надо ружьё брать? - возмущённо набросилась на меня дама, топнув от бессилия ножкой. - Папа, а ты чего смотришь? Сказала же тебе: возьми лестницу и сними кота!
--
Я и взял, - буркнул папа. - А выхожу из сарая - под грушу вся эта троица вернулась. Интересно же посмотреть, чем всё закончится? Ни в каком телевизоре такого не покажут. Жалко, что этот твой обалдуй к ним не свалился. Как ночь, так от него никакого покоя нет. Ходит по комнатам и орёт, чтоб его лисы съели! Больше не вози его сюда, а то я живо из него Му-Му сделаю: кирпич на шею и в реку! - тут папа разогнал, наконец-то, приятные мысли и накинулся на меня. - А ты, алкаш чёртов, чего без ружья? Лисы тут, как мишени в привокзальном тире, уселись чинно в ряд, а ты денежки со всей деревни собрал, а теперь ещё и ружьё своё пропил? Подавись ты моими тремя тысячами! - ещё пуще, вдруг, взвился он. - Ну-ка, вон отсюда! В понедельник позвоню военкому, пусть пришлёт взвод краснопогонников из комендантской роты. И без тебя с этими лисами справлюсь! Каких-то нищебродов нанимают, алкашня одна сплошная и шарлатаны с мошенниками. Одни мигающие фонари вешают на столбы, другие кошачьи клетки воруют, третьи без ружей на лис охотятся. Перестроились, мать вашу! Пропала страна!
--
Я ни копейки, ни с кого не взял! - возмутился я. - Просто дочь Ваша по рассеянности забыла Вам про это сказать, - я хотел ещё что-то пробормотать, но поставленный командирский голос меня оборвал.
--
Моя дочь - риэлтор! Квартирами торгует. Себе на квартиру заработала, машину купила, нам с матерью эту дачу приобрела. Неужели у тебя хватит наглости солгать, что она мои три тысячи на бензин потратила или на пудру? - угадал он мои не высказанные мысли. - Подавись ты моими деньгами! И чтоб ноги твоей тут больше не было!
Что тут было делать? Я ушёл под какое-то лепетание извинявшейся дамы в самом скверном настроении.
7
Вернулся в дом. А минут через пять подъехал Лёшка со своей старенькой матушкой и сыном-студентом. После взаимных приветствий и моего краткого рассказа об охоте на лис, Леша открыл багажник и стал разгружать машину. Помимо продуктов он привёз монтажные когти со страховочным поясом, в которых электрики залезают на столбы, несколько бухт тонкого провода в жёлтой изоляции и ещё много каких-то приборчиков и коробочек. После того, как это всё оказалось в доме, Лёшка надел когти и взобрался на столб у ворот. Он снял фотодатчик и укрылся с ним в мансарде. Часа через два, когда его мать приготовила нам всем обед, Лёшка спустился на кухню, вертя в руках фотодатчик с какой-то платой, которую он спаял. "Так, - сказал он. - Теперь можно все фонари в деревне запускать от одного фотодатчика. Гоша, - добавил он, обращаясь к сыну, - давай быстренько пообедаем и займёмся монтажом освещения. Я буду залезать на столбы, а ты будешь возить за мной садовую тележку с бухтами провода". После обеда Лёшка прикрутил под коньком крыши фотодатчик с платой, перебросил от него провода к фонарю на столбе, потом потянул их к следующему и так далее. Я поднялся в мансарду и стал из окна следить, покуривая, за перемещениями Лешки и его сына по деревне. Леха, залезал на очередной столб, откручивал ненужный уже фотодатчик, потом подсоединял куда-то там свои провода, спускался и шёл к следующему столбу. Тут я краем глаза заметил какое-то движение в саду у ворот: лисы! С той самой ночи, когда я подстрелил главу лисьего семейства, я держал заряженное ружьё в мансарде, прямо возле окна. Расстроенный инцидентом с отставным военным, я забыл его разрядить и прибрать в более надёжное место, когда приехал Леха с частью семьи. И в этом было моё везенье: быстрым дублетом я сразу положил двух лис и третьим выстрелом достал последнюю, когда она кинулась под ворота. Четвёртым добил. Полуавтомат, благодаря тефлоновой смазке или вопреки ей, не подвёл, не осёкся и не перекосил патрон. Только до смерти перепугал Лёшкину матушку на кухне. С испугу она выскочила на улицу, и я, как легендарный Чапай, помахал ей радостно из чердачного окна, сжимая в руке свой "максим". Она, сослепу не заметив убитых лис, погрозила мне кулаком и ушла обратно на кухню, ворча под нос, что не зря она этого хулигана терпеть не могла ещё с тех пор, когда мы с её сыном учились в школе.
Вскоре на выстрелы стала подходить деревенская публика. Бывший пограничник, в огороде которого я оборудовал заставу, прибежал раньше всех, и сразу с двумя бутылками водки. "Я знал, - закричал он, подходя к воротам, на которые я приторочил добытых лис, - что свой брат-пограничник не подведёт! Не то, что этот растяпа из Госхотинспекции". "Вообще-то я ракетчик", - скромно пробормотал я. "Да, какая теперь разница? - открывая пузырь, пророкотал он. - За содружество родов войск!"
Последнее, что я запомнил в тот день, это как в сумерках одновременно по всей деревне зажглись фонари и стали, не мигая, гореть. Вернулся Лёшка с сыном, с целой кучей фотодатчиков и пустыми катушками из-под проводов в тачке. Принимая стакан водки из рук какого-то соседа, Лёха сказал: "А что, селяне, не открыть ли нам фирму по установке автоматических фонарей освещения? В округе полно деревень. Я, когда нам освещение меняли, забрал все старые лампы со всей арматурой. Нужное оборудование у нас есть!" Потом ещё помню, как молодая женщина, прижав к груди двух близнецов одной рукой, другой подхватила супруга, увлекая его к дому, а он, тихонько посмеиваясь, бубнил ей, что такую голову, как у него, нужно ещё поискать! Он в этот раз купил в два раза больше маринованного мяса, и завтра им будет, чем заняться с утра.
8
Проснулся я в чьём-то чужом доме. На соседней кровати, отвернувшись к стене и накрыв голову подушкой, спал какой-то мужик. В ногах у него свернулся знакомый кот. Я, тяжело опустив ноги на пол, сел. Голова гудела, как колокол, а во рту было мерзко. Мужик, услышав, что я встаю, ногой швырнул на пол кота, стащил с головы подушку, повернулся, опустил руку под кровать, достал оттуда и протянул мне банку пива. Это был отставной вояка, папа дамы из "Фольксвагена". "Пойдём на кухню, - сказал он, когда пиво кончилось. - У меня в холодильнике водка есть". Разливая водку по стопкам, отставной вояка посмотрел на меня красными бычьими глазами и произнёс: "Что вы за люди такие? Пока не наорёшь, ни хрена службу не тянете! Ну, хоть по-советски вчера поступил, вернув моей дочке три тысячи. И фонари вчера вдруг заработали! Ты, это, когда уходить будешь, лис своих с крыльца забери. Не старому же полковнику их закапывать? Ещё бы клетку этого обормота-кота вернули, и совсем бы жизнь наладилась". С этими словами полковник мечтательно покачал головой, вздохнул и выпил.
Возвращаясь к Лёшке на дачу, волоча мёртвых лис за хвосты, я, поравнявшись с двухэтажным особняком, выставленным на продажу, заглянул за калитку. Клетка валялась прямо под ней. Кто-то выпустил кота, а клетку закинул во двор. "Что ж, - подумал я, - вот приедет Ваша дочь с покупателями, найдёт клетку, и можно считать, что жизнь Ваша, господин полковник, наладилась. А у меня ещё нет... Похмелье...".
Да... Если я и снискал уважение и благодарность у здешних крестьян, то вряд ли Джим Корбетт перевернулся в гробу от зависти.