Что доводит тебя до ручки и ввергает в состояние, которое американцы называют "to start seeing red*"? Я знаю - нарушение твоих личных границ. Когда кто-то непрошенный пересекает черту, которую ты провела между собой и остальным миром. Для тебя не существует нейтральной полосы - только зона комфорта, обозначенная кровью граница, а за ней... Мне трудно представить, каким ты видишь остальной мир. Может, это постапокалиптическая пустошь, населенная зомби? Дурдом, в котором так трудно понять, кто пациент, а кто врач? Вряд ли это мир разноцветных пони или праздник с блэкджеком и шлюхами, который всегда с тобой.
Одно я знаю точно: даже намека на мое существование достаточно, чтобы ты вышла из себя. Почему - ты никогда не утруждала себя объяснениями. Я пыталась узнать. Я задавала вопросы. Надеялась услышать от тебя ответы, но с каждой попыткой приблизиться к тебе ты становилась все злее. Знаешь, взгляды ранят сильнее слов и знаков препинания. Даже хорошо, что мы так и не встретились с глазу на глаз - это тот самый случай, когда моя трусость мне же на руку. Я бы не пережила ненависти в твоих глазах.
Дочитай это письмо до конца. По сути, это моё завещание - хорошо, что оно именно такое, не безликая бумажка с печатями, в которой твои паспортные данные, мои данные и какие-то цифры, не нужные нам обеим. Мне - потому, что я всегда хотела отдать все, что у меня есть, только тебе. Тебе - потому что я - последний человек, от которого ты примешь подарок. Все же дочитай, дома в коттеджных поселках и круглые суммы на помойке не валяются. Это твой шанс выбраться из кошмарного района, в котором ты родилась и до сих пор живешь с больной мамой. Это и новая гитара для тебя, и шмотки, о которых ты мечтаешь, пробегая мимо витрин. Это свобода, которой у тебя никогда не было. И я её тебе дарю просто так, ничего мне не нужно взамен.
Несколько месяцев назад я спустилась в метро и ждала у турникетов школьную подругу. Обычно все приезжают ко мне за город на такси или на своих машинах, но тут я сделала исключение и поехала её встречать. Как и ты, она из очень бедной семьи и еле сводит концы с концами. В отличие от тебя, она не настолько гордая и готова принять бескорыстную помощь, когда её предлагают. Люси опаздывала. Я отрешенно рассматривала человеческий поток, текущий навстречу и прочь, за стеклянные двери. Одинаковые, зеленоватые от мертвенного света ламп лица. Парад зомби, торжество обреченности.
У меня в груди зашлось и замерло сердце, когда в толпе мелькнул твой профиль. Острый синий взгляд из-под слишком густых для девушки бровей полоснул по мне и равнодушно скользнул дальше. Ты, как лезвие бритвы, рассекла безвольный поток и пронеслась мимо меня. Я потеряла способность дышать, мыслить и проводила взглядом твою хрупкую фигурку. А ведь ты совсем не изменилась за эти пятнадцать лет. Пацанка. Порывистая, быстрая, уверенно лавируешь между людьми, хотя кажется, что смотришь под ноги и ничего не замечаешь. Нахмуренное лицо с острым носом, острым подбородком и угловатыми скулами. Из-за мальчишеской стрижки ты похожа на подростка. Другие не считают тебя красивой, а я хочу плакать от совершенства твоего лица и тела. И от собственного уродства по сравнению с тобой.
Всё, что природа забрала у тебя, она дала мне в избытке - женские округлости, роскошные волосы, полные губы, сердце, переполненное любовью. У меня этот запас для нас двоих, и только - жаль, что мужчины всегда на что-то надеялись. Они только зря тратили на меня время. Я до последнего ждала тебя, но та мимолетная встреча в метро, когда ты пронеслась мимо и даже не остановилась, окончательно лишила меня надежды.
Эти месяцы стали моим персональным адом. Каждую ночь я видела кошмарные сны - ты в них всегда ускользаешь. Умираешь у меня на руках, плюешь мне в лицо, насмехаешься и проходишь мимо за руку с другой, более дерзкой и красивой. Я не могла думать больше ни о чем - твое лицо улыбалось мне с пустого монитора, дразнило из зазеркалья, мерещилось издали, если случайный встречный хоть немного был похож на тебя. Это одержимость, это безумие, и мне не помогли ни психологи, ни лекарства, ни попытки забыться в случайных интрижках. Я благодарила врачей после сеансов арт-терапии, гештальта, расстановок, а вечером тайком доставала твою фотографию и прикасалась к твоим застывшим губам кончиками пальцев. Страстно желала, чтобы ты чувствовала в этот момент мое прикосновение и знала, что я рядом. Чтобы ты думала обо мне и понимала меня. Так мало, так глупо... и так невозможно.
Ты осмеяла меня при всех, когда я протянула тебе сиреневый гиацинт на День влюбленных и неловко попыталась обнять. Какой же наивной я была. Идеализм залепил мне глаза розовой жвачкой. С первого курса я обожала тебя издали, и мне было крайне сложно признаться. Для тебя все это стало шоком. Ты смяла несчастный цветок и швырнула мне в лицо, толкнула меня и закричала на всю аудиторию: "Верданская - лебсиянка!!! Ха-ха-ха, вот дура". В тот момент все мои надежды на взаимность лопнули гигантским мыльным пузырем, осыпались прахом с моих ладоней. Я в слезах бросилась вон, и с тех пор больше не появлялась на парах. Перешла на заочный, доучилась и все же сходила тайком на твой выпускной. Мне было важно знать, что у тебя все хорошо, и это был последний шанс тебя увидеть.
Я покидаю эту страну навсегда, и ты - единственный человек, для которого я хочу сделать что-то необычное. В память о том, чего не было, в память о моем одиночестве. Анонимное милосердие мне всегда претило, я считаю, люди должны помнить своих благодетелей. Тогда добрые дела наполнены смыслом и становятся чем-то большим, чем попыткой красиво загладить вину или понравиться богам. А ещё в этом конверте лежит дарственная на дом и участок на твое имя, и ключ от ячейки, в которой я храню деньги. Я очень надеюсь, что тебе хватит ума не сжигать письмо и дочитать его до конца. Ведь деньги не пахнут, дорогая моя. Будь счастлива.
Только твоя, Э. 10.10.10
*Прим. автора - англоязычный аналог нашего выражения "...и мальчики кровавые в глазах".