Аннотация: Вот вам новый костюмчик для старой идеи, if you know what I mean 17.06.2014
Пока никто не видит, я гордо и многообещающе обзову это прологом
- Гарри Джеймс Поттер, по решению суда вы обвиняетесь в убийстве последних представителей аристократических родов Лестренджей, МакНейров, Эйвери, Ноттов, клевете, распространению информации, могущей привести к мятежу против существующего порядка. Предварительный приговор - двадцать лет Азкабана.
Я смотрю на зрителей - Рон отводит глаза, а вот Гермиона смотрит прямо, хоть и виновато. Кажется, кому-то очень жаль, что все происходит именно так, но... У них есть представление о том, что я могу, и, что важнее, у них есть семьи. Сам профессор Дамблдор - копия Грейнджер, найди, называется, десять отличий. Кингсли, сидящий рядом с ним, совестливо опускает взгляд. На трибунах грустно улыбается Снейп, в глазах которого - всемирная тоска. Ему жаль меня, но делать что-либо он не собирается. Нервный взгляд Фаджа мечется между мной и Дамблдором. Стоящая рядом с ним Амбридж сейчас, кажется, лопнет от счастья. У Скиттер разве что слюнки не текут от такой сенсации, Прыткопишущее перо, по-моему, двигается по листу на сверхзвуковой скорости.
Если перевести взгляд вправо, я увижу своих бывших сокурсников - Малфоя, Забини, Паркинсон, Гринграсс... У каждого на плече метка и в перспективе пожизненное - нынешний суд не приемлет "был под Империо, ничего не помню", уж слишком свежие в голове воспоминания о войне, закончившейся вчера.
И оттуда - тоже жалость. По их взглядам вижу, что они тоже удивлены вероломством Светлой стороны. Самое смешное, что они хотят мне помочь, но ничем не могут. А хотя нет, самое смешное в том, что, пожалуй, я всю судейскую коллегию и ребят на трибунах понимаю. Ну, тех, которые вроде как "предатели".
Краем глаза замечаю, как Билл осторожно выводит из зала злую Флер. Судя по всему, решениями директора не все довольны. Вейла порывается вырваться и пройти к кафедре, за которой должен стоять мой адвокат, которого, конечно же, нет, но недооборотень (во мне что-то злорадно, презрительно хихикнуло) сильнее.
Все это замечаю отстраненно. Я будто в ином измерении. Я потерян и не знаю, что делать. Я заранее согласен с приговором - вот что забавно. Люпин и Тонкс помогли бы, но первый в коме после финального боя, а вторая зареклась от него отходить.
Джорджа я последний раз видел у тела брата, он не двигался и пустым взглядом смотрел в одну точку. Он бы тоже не предал. Как и Фред. Им всегда было плевать на то, кто я и что за мной стоит.
Я в ступоре. Я боюсь даже двигаться, пока авроры цепляют на меня кандалы, чтобы увести в Азкабан. На двадцать лет. Когда я выйду, мне будет уже тридцать семь. Если выйду. Хотя нет, я-то выйду...
"А смысл?" - возникает в голове ехидная мыслишка.
Мы - я - победили. Волдеморт мертв окончательно, хоркруксы уничтожены, все магическое общество бодро летит вперед ногами в светлое будущее, а я... А что - я? Что я теперь могу делать? Для чего нужен? На моих руках такое количество крови, что, если вспомнить о пафосе и самолюбии, хватит на немаленькую часть мирового океана.
Я знаю, что так будет лучше. У меня на самом-то деле нету ничего, что бы было мне дорого - из того, что у меня сейчас пытаются отнять, конечно же. Все, кто мне дорог и выжил - живы до сих пор, и будут жить дальше. Конец истории.
А еще я знаю, что после меня судили Малфоя.
Сейчас я сижу и смотрю на жучка, который ползет по серым стенам Азкабана. Моей камеры, точнее. Ее номер - три шестерки. Готичненько.
Меня окутывает знакомый холод - дементоры. Рядом с ними сразу веришь, что жизнь прекрасна и удивительна.
Только тишину камеры разрывает что-то совершенно лишнее, абсолютно несвойственное для тюрьмы... И это явно что-то знакомое. Ритм. Я знаю, что это!
* * *
- Поднявшись на ноги, возвращаюсь на улицу... - надоедливо вещал из колонок по периметру комнаты Билл Конти. Правду говорят, хочешь возненавидеть песню - поставь ее на будильник!
В первое утро, конечно, тема из Рокки меня замотивировала, но уже на следующий день обнаружилось, что под нее очень даже хорошо спится. Впрочем, каким-то ведь чудом я до сих пор просыпался?
С трудом разлепив веки, я враждебно уставился на бежевый потолок своей спальни. Пару лет назад я всерьез собирался перекрасить его под темно-серый камень - как в Азкабане, но необходимость дальнейшего ремонта меня достаточно напугала, так что пришлось отказаться от этой идеи.
У каждого в нашем мире свои небольшие проблемы. Кого-то приводит в священный ужас прыщ на носу, кто-то медленно седеет, сострадательно размышляя о проблемах всего сущего... У меня, в общем-то, довольно безобидный пунктик, так сказать - стабильно повторяющийся кошмар про то, что никогда не происходило. Сначала, конечно, сон и моя беспомощность в этом самом сне безумно бесили. Первые лет восемь, если посчитать примерно. А теперь... ну сон и сон. Не чувствую себя выспавшимся - это печально, но, будем честными - отоспаться на работе мне ничего не мешает.
На завтрак у меня ужасающая многих "адская смесь" чипсов и сладкой газировки. Иногда особо суеверные знакомые угрожают мне гастритом и диетой из невкусных зелий. Я обычно отговариваюсь тем, что, во-первых, поколебать мой желудок удастся если и чипсам, то как минимум урановым, и вообще - кто-нибудь хоть примерно представляет себе, как готовит новая миссис Уизли? Как правило, аргументов против готовки Гермионы не находит никто. Кто-то наслышан, а кто-то, как и я, попадет на небеса, потому что пробовал...
На работу я, как и всегда, опаздываю. Собственно, я и хожу-то в Министерство для проформы. Ну и ради холиваров с ныне редкими идиотами.
В своем родном офисе скатываю нормативно-правовые акты и разнообразные иски вкупе с повестками в комки и пытаюсь попасть ими в урну в углу кабинета. Я прямо-таки загружен работой. Понимаете, о чем я?
Но должен заметить - после восьми лет практики в корзину попадают восемнадцать из девятнадцати.
Я сижу в офисе с половины одиннадцатого и до двенадцати, после чего благополучно ухожу на обед.
По пути в столовую, как гордо обозвали маги компактный буфет, обмениваюсь кивками с четой Уизли. Наше общение и ограничивается пятью кивками в месяц, скоро уже юбилей будет с начала этой "эры кивков".
Обедаю со слизеринцами. Они вообще очень плотно окопались в святая святых британского магического общества, и потихоньку, я бы сказал - медленно и неотвратимо, подбираются к креслам Министра и его замов. У них, между прочим, есть даже небольшой внутренний турнир по игре в покер с общим рейтингом. Насколько я знаю, по результатам этого рейтинга на момент следующих выборов и распределятся официальные должности между ребятами. Лидирует, к слову, пока Забини...
Все идет достаточно мирно, пока за столик не подсаживаются Лонгботтом, Чанг, Лавгуд (которая теперь на самом деле Лонгботтом) и Джордж Уизли.
Дюжина взрослых обеспеченных людей ведет себя соответственно статусу и положению, не забывая о титуле и чувстве собственного достоинства. Эти гении (ну, и я в том числе) трансфигурируют столовые приборы в самолетики и затевают небольшое авиасражение возле люстры. В результате имеется все та же дюжина взрослых и так далее по тексту с невозмутимыми лицами, занятых важной беседой, сидящих на фоне упавшей люстры, на которой триумфально застыла вилка леди Гринграсс...
Завершается все обыкновенной болтовней, после чего я уворачиваюсь от нескольких подзатыльников и с чувством выполненного долга и законченного рабочего дня аппарирую на Косую аллею, в кафе Фортескью.
Здесь меня уже ждет отдельный уютный кабинет (два диванчика, между ними тяжелый массивный стол темного дерева, общие цвета оформления - красный, белый, коричневый) и очень вкусное фисташковое мороженое...
- Оно больше напоминает детскую неожиданность, - приветливо здоровается со мной еще одна миссис Уизли. Впрочем, кулинарными талантами эта ушла не так уж далеко от своей товарки по несчастью. - Ну, - говорит она, присаживаясь напротив и угрожая схваченной ложкой вазочке с кофейным мороженым, - какую похабщину на мой счет ты подумал на этот раз?
- Да вспомнился мне твой чудесный пирог, знаешь ли, - вяло огрызаюсь. - Твое, между прочим, по цвету и вовсе похоже на детскую ожидаемость...
- Кошмар, - возмущается она. - Пришел в мой дом!.. Съел мою еду!.. И еще возмущается, что она не совсем вкусная!
- Тем не менее, свою семью ты этой едой кормить не рискнула. И правильно, между прочим, - мстительно заметил я. - От тюрьмы бы я тебя отговорил, конечно, но репутация была бы подмочена, двойное убийство еще никому популярности не придавало...
- Кроме госпожи Забини, - въедливо уточняет она, и тут же добавляет: - А ты думаешь, почему я с тобой дружу? - манерно приподнимает бровь. - Исключительно выгоды ради, мистер Поттер!
- Да тут не вопрос, - важно поднимаю ложку и: - Вопрос в том, почему я с тобой дружу-то, а, Делакур?
- Я хороший человек, - невинно похлопала ресницами в мою сторону Флер.
- Ты ругаешь меня постоянно!
- Да потому что хоть кто-то должен!
- Меня чуть не вся страна ругает! - праведно возмущаюсь.
- Ага, только не в лицо! - ну вот, начинается...
- Опять будешь рассказывать, какой я монстр? - ворчу, прячась за креманкой.
- Не путайте, пожалуйста, ребенка и монстра, - педантично поправляет прическу Флер.
- Есть разница?
- В твоем случае - нет, - отрезает она.
- Эй!
- Что "эй"? Кто позавчера разбил фонтан в атриуме?
- Оно само, - сразу открестился я. - Уже пожаловались, да?
- Я, конечно, не специалист, - доверительно наклонилась ко мне она. - Но по-моему... это чисто мое мнение, которое не претендует на святые истины... очень трудно, знаешь ли, не заметить в холле Министерства в прах разбитый фонтан!
- А почему сразу я? Про меня и слова не было!
- Собственно, вот поэтому и ты, что, я тебя не знаю, что ли? Ах да, еще потому, что неожиданно появился заверенный задним числом акт о реставрации холла и перестройке фонтана, а на твой счет поступили деньги за вспомогательные работы.
- Финансисты, - я закатил глаза. - Ненавижу финансистов.
- Да, да, я в курсе. Потому что это...
- Хитрые, продуманные и опасные люди с заначками всех видов на все случаи жизни! - закончили мы хором и засмеялись.
- А если серьезно, - отсмеявшись, с любопытством спросила Флер, - как вы это сделали?
- Ну, - загадочно сказал я. - Смеркалось... Празднование дня рождения Крэбба было в самом разгаре. Мы дискутировали и случайно сломали стол в главной зале. И в ходе обсуждения происшествия прозвучала фраза, автора которой идентифицировать так и не удалось...
- И?.. - Флер азартно подалась вперед, отставляя в сторону пустую вазочку с мороженым. - Фраза?
- Конечно, сломан, это ведь тебе не фонтан в Министерстве!
- Мерлин, - простонала Флер, выползая из-под стола. Я невозмутимо доедал мороженое. - Вы, человек двадцать, если я не ошибаюсь, - она сдавлено хихикнула, - пробирались ночью тайком в Министерство?
- В парадных костюмах и вечерних платьях, - с прискорбием уточнил я. - Дафна потом очень хотела найти того, кто подал идею - у нее на любимом платье утром обнаружилось странная дыра, безумно похожая на повреждения от драконьей кислоты. Прямо на самом интересном месте. Причем сама она не пострадала... - Флер придушенно всхлипнула, примерно представляя себе реакцию леди Гринграсс с учетом ее любви к шмоткам и ангельского характера. - Но все почему-то больше всего ненавидели меня, хотя готов держать пари - не я был инициатором!
- Еще бы они тебя любили, с твоими-то привычками в одежде... Мерлин, Поттер, вспомни только, как ты ходил на самое масштабное заседание Визенгамота за последнее десятилетие!
- Между прочим, я там, как настоящий джентльмен, был при галстуке.
- Только потому, - проворчала обреченно Флер, - что я сказала тебе в вечер перед заседанием надеть галстук. До сих пор удивляюсь - почему, зная тебя, я не уточнила, что галстук нельзя надевать поверх футболки и толстовки? Нужна рубашка, пиджак, брюки, туфли... Тебе вообще знакомо слово "дресскод"?!
- Конечно, - киваю. - Оно фигурировало в следующем после того же заседания деле. Меня пытались обвинить в неуважении к судебной системе и государству...
- Чертов мошенник, - прошипела она себе под нос, припоминая.
- ...но ведь эта "система приличествующей одежды", во-первых, не утверждена законодательно, а, во-вторых, противоречит фундаментальному праву человека на самовыражение.
- Поттер, - она поднимает руки, - ты жук. Жучара. И я помню, что тебе глубоко наплевать и на этикет, и на все, что о тебе думают остальные, но учти - если ты появишься на моем грядущем дне рождения в неофициальном костюме... - она так многообещающе на меня посмотрела, что мне сразу захотелось пойти и купить десяток смокингов.
- Понял, - я только и смог, что кивнуть, благо, этого хватило, и ласковая желтизна радужки якобы полувейлы уступила цвету неба. Флер удовлетворенно кивнула и расслабленно оперлась на спинку диванчика... Ненадолго.
- Шантажистка, - обиженно пробормотал я себе под нос, незаметно заколдовывая ближайшую салфетку. Спустя секунду коварная Делакур была злодейски атакована тряпичным фэнтезийным гоблиненком на метле.
- Поттер! - тут же вскинулась эта неуравновешенная блондинка.
- Что? Почему сразу я?
- Нас здесь всего двое, гений! - ауч!
- Ты сломала мне плечо, - жалобно простенал я, картинно сжавшись в комок на своем диванчике. - И вообще, это спонтанный выброс скопившейся в переулке магии, такое случается, - сразу же деловито уточнил, осторожно выглядывая из-за собственного локтя.
- Я тебе не Визенгамот, я гипнозу не поддаюсь и в принципе слушать тебя не собираюсь, - спокойно ответила мне Флер. - Это без учета того, что я знаю точно, кто виноват.
- Как хорошо, что ты не Визенгамот, - я огорченно вздыхаю. - Иначе как бы я работал?
- Можно подумать, - фыркает Флер, - что ты работаешь... Это я работаю! Мерлин, Мордред и Мограна! - хватается за голову один из лучших финансистов магического мира. - Я же работаю! Ты, коварный, сладкоречивый негодяй, я опаздываю на совещание! - и вновь мне ни за что досталось, на этот раз салфеткой.
- Конечно, всегда вам во всем Поттер виноват, - смиренно произношу я, трагично глядя в пол.
- Официальная статистика говорит, что в семидесяти четырех процентах происшествий в той или иной роли мелькает поттеровская чернявая макушка, - ехидно говорит мне на прощание Флер и уходит, оставляя после себя легкий флер духов со вкусом свежести (правда, когда я их пару лет назад случайно выпил, она очень обижалась) и неоплаченный счет. Все как всегда.
Затем следует небольшая прогулка по городу. Кто знает, как прекрасен вечерний Лондон? Для меня его великолепие раскрывается полностью только в вечерний час (или рано утром, но вставать ради хиленького и, честно говоря, потихоньку загибающегося чувства прекрасного рано утром - подвиг, на который я морально не готов), когда темные громады зданий утопают в молочно-белом тумане или размазываются, настороженно прячась за мелкой моросью дождя.
Увы, философскую идиллию прерывает пищащий мобильник. Я не могу удержать смешка, видя высветившуюся на дисплее фамилию. Сейчас в гостевой зале Малфой-менора хозяин, разодетый в пух и прах, держит двумя пальцами около уха ужасно не вписывающийся в обстановку смартфон. Очередное поколение аристократов следует традициям и с большой настороженностью и неприязнью относится к современным девайсам, так что он страдальчески кривится, выслушивая гудки. Ну и, разумеется, шлет на мою голову все возможные проклятия.
- Поттер, чтоб на тебя Гринграсс разозлилась, где тебя носит?!
- Оставь меня, смертный, - высокомерно и лирично ответил ему я. - Ты мешаешь мне пафосно созерцать красоты нашей необъятной родины...
- Хватит издеваться, - раздраженно вскинулась трубка. - Да-да, души своего внутреннего засранца и тащи свою задницу в мой фехтовальный зал, ясно?! Иначе я натравлю на тебя Скорпиона Малфоев!
- Напугал, - фыркаю, но все же сбрасываю звонок и захожу в ближайшую подворотню, чтобы аппарировать. Честно говоря, всей этой скрытностью перемещений я напоминаю себе Спайдермена. Настоящий волшебник подобен Человеку-пауку, только без мутации, костюма в облипочку и стремления спасти весь мир.
Эту мысль я вместо приветствия рассказываю Драко, причем абсолютно безвозмездно, но увы, как и всякий гений, я остаюсь недооцененным современниками, и в качестве аплодисментов в меня летит фехтовальная сабля, благо, не лезвием...
- Сразу? - внимательно глядит на меня белобрысый агрессор.
- А то ты меня не знаешь, - пожимаю плечами, плавно становясь в базовую стойку.
- Как ты ухитряешься обходиться без разминки? - с почти незаметной завистью в тысячный раз спрашивает меня Малфой.
- Как и весь аврорат, - фыркаю в ответ. - Нас, знаешь ли, не предупреждали за полчаса до нападения, чтоб мы разогрелись и ненароком не порвали себе связки при торопливом бегстве... - он скалится в ответ и атакует.
Малфой фехтует очень хорошо, мне даже, признаться, стыдно его побеждать. Нечестно ведь.
- Папа, Гарри! - где-то спустя час коротких схваток с передышками от двери с нескрываемым восторгом кричит главный местный монстр.
- Кого я вижу, неужели это... Скорпион! - ошарашенно выдыхаю я, с выпученными глазами отскакивая в угол, и торопливо пытаюсь залезть на тяжелую и крепкую штору.
- Даже не думай, - тихо и ласково говорит от двери олицетворение домашнего уюта - Астория Малфой. И вы знаете, мне как-то сразу подумалось: какая же все-таки дурацкая идея - лезть на штору...
Вскоре, после небольших гонок и валянья на полу в компании отца и странного папочкиного друга, угроза всех местных ваз и ковров отправляется спать, провожаемый матерью, а мы с Драко вольготно располагаемся в одной из бесчисленных малых гостиных менора, наслаждаясь коллекционным вином.
- Классно тут у тебя, - без задней мысли отдаю должное обстановке, и тут же нарываюсь на нравоучительное:
- У тебя, держу пари, не хуже, - Малфой салютует мне бокалом. - Пятьдесят лет назад господа аристократы глотки друг другу грызли за приглашение на бал к Поттерам...
- М, какой трагический упадок переживает мой род, - равнодушно говорю я, изучая содержимое своего бокала.
- Мерлин, Поттер... Ты хоть понимаешь, какие средства пластом осели на поттеровских счетах? Сколько недвижимости блокировано? Только по нашим данным у тебя по всей Европе раскиданы дома - где целое поместье, где землянка... На любой вкус, на все случаи жизни!
- Драко, уже все, включая тебя, в курсе - этот разговор ни к чему не приведет. Мне невыразимо плевать на род, вот такой вот я, извини уж, бестолковый. У меня достаточно денег, знаешь ли, заработанное мной меня вполне удовлетворяет... Даже более чем. Мне есть где жить. Я даже честно приобщился к наследию своей семьи и вскрыл один из старых сейфов - поверь, там ничего особо критичного или интересного не оказалось...
- Дурак ты, Поттер, - беззлобно сокрушается Малфой. И тут же решительно смотрит в мою сторону: - Тебе надо жениться.
- На ком? Всех лучших уже разобрали! - горестно трясу я опустевшим бокалом, а на противной малфоевской морде расплывается неприлично довольная ухмылка. Ненадолго, правда.
- Гарри, я серьезно. Поверь, мы все прекрасно осознаем прелести холостяцкой привольной жизни... Но что будет, если ты так и умрешь одиночкой? Что станет с твоим родом?
- Его примет старшенький сынок Забини, и ты это знаешь, - я легко отмахиваюсь от не особо настойчивых нравоучений. Разговоры об ответственности перед своей семьей ведутся уже который год, и аргументы - все, без исключения, - упоминаются уже не впервые. А что я? По мне пафосно называться главой рода из себя самого - глупо. Если бы я хотел достичь чего-то приличного, если бы у меня было достаточно этой самой ответственности, если бы... Но я не вижу причин для того, чтобы врать себе и остальным.
- Ты ведешь себя, как безответственный ребенок, - качает головой Малфой.
- Ты цитируешь Флер, - отмечаю в ответ я.
- Ну, это оправдано. Ее-то ты хоть иногда слушаешься.
- Ну, а что мне, бестолковому тридцатилетнему раздолбаю, остается? - хмыкаю я.
- Ты не бестолковый, ты безответственный, - важно грозит мне пальцем Драко. - И, кстати об ответственности, что ты собираешься дарить Флер?
- Портрет, - пожимаю плечами. - Он уже, между прочим, готов, пылится теперь под простынкой в углу комнаты.
- Хитер, - завистливо присвистнул Малфой. - А мне что делать?
- Не знаю, - сходу открещиваюсь я от его проблем. Я-то мучился, пока рисовал. Усилия прикладывал. Три карандаша сломал...
- Ну вот, - укоризненно глядит на меня белобрысая честь и совесть всей магической Британии, - не хочешь помочь другу, упростить замученному работой бедняге задачу, да?
- Ничего никогда не бывает просто, - делюсь я с ним откровением, пригубливая немного вина из уже наполненного бокала. Драко, вопреки моим ожиданиям, ненадолго задумывается и вскоре говорит:
- Красивая фраза. Хорошая.
- Отец сказал, - пожимаю плечами. Я на такие глубокие наблюдения явно способен не был.
- Серьезно? - удивляется Малфой.
- Да. Это последняя запись в его дневнике. Тридцать первое октября, два часа пополудни, - флегматично киваю я. - Мой девиз в делах, между прочим, - важно выпячиваю губы.
- Да уж, мистер Мейсон, оно себя оправдывает, - качает головой в ответ Малфой. - А я все думал, как ты ухитряешься сам все понимать, но всех остальных запутывать? А ты вот как хитро мир видишь...
- Да ладно тебе, запутываю...
- Обожаю твою ложную скромность, но, как ты знаешь, мне уже есть чем ответить! Помнишь уважаемого мистера Хевисайда, эмигранта, австрийца британского происхождения? Там еще история была с убийством, когда он приезжал заключать контракт, ну, когда ты после заседания врезал-таки Смэшу... Он до сих пор сам не может разобраться - был он все-таки в стране в тот момент, когда подписывал контракт, или и впрямь каким-то мистическим образом обстоятельства сложились так, что он тогда был вообще в Италии, а все события здесь развивались без его непосредственного участия!..
После тренировки и дружеских посиделок я еще немного гуляю по городу и затем все-таки возвращаюсь домой.
Моя жизнь уже давно вошла в определенную колею, и привычную рутину развеивают ныне редкие новые дела или праздники. Я предоставлен сам себе, живу в свое удовольствие, у меня потрясающие друзья и интересная разнообразная работа. Правда, с властями отношения не лучшие.
Впрочем, я не жалуюсь.
Хотя, вообще-то, жалуюсь. Но - исключительно себе.
Ах да... еще мне время от времени снится замечательный сон о Дне после Победы. Ну, про это было выше. Но всего этого действительно не было.
Слизеринцев, между прочим, (по крайней мере, младшее поколение) особо никто не пинал и, пока они не высовывались и сидели в своих поместьях - претензий не было в принципе.
А я... После Победы Гарри Джеймс Поттер официально заявил, что уходит в изоляцию - полечить нервишки, и, появившись через пару лет, как выяснилось, полностью сменил круг общения. Сначала старые друзья пытались ко мне подходить, но я... не знаю, может быть, был слишком обижен, или не хотел поднимать ничего из своего "гриффиндорского" прошлого. Поначалу я еще пытался вернуться к старой дружбе, но разговоры были топорными и неловкими, и оставляли после себя не лучшее настроение, так что... Кивки пять раз в месяц при редких встречах.
Как бы то ни было, подсознание любезно пытается предложить мне что-то более приятное для самолюбия, чем сакраментальное и в моем случае более чем правдивое "Сам дурак".
Потом я поступил на заочный юридический факультет одного из магических университетов.
Окончил, кстати, с отличием. Без красного диплома об идеальности, но с отличием.
* * *
Четко помню, как лет так через пять, после очередного выигранного мною дела о военных преступлениях, ко мне подошел злой Шеклбот. Он сказал:
- Какой же ты все-таки оказался сволочью!
Я многое хотел сказать. О том, что победа была для них. О том, что они, черт побери, были моей семьей. О том, как я шел на смерть ради них - и как убивал, и как до сих пор не могу определиться, что для меня было поначалу страшнее. О том, что я пережил, осознавая себя заново - уже одиночкой. О том, что я так и не смог до конца понять, почему они - и сейчас улыбаются друг другу, встречаются на годовщинах и жмут друг другу руки, а я внезапно оказался вне всего этого. Единственное, чего мне тогда не хотелось - расплакаться подобно девчонке, а так - полный комплект тем для самокопания и самоуничижения.
Но я только ухмыльнулся и в лучших традициях Слизерина громогласно объявил:
- Да, я сволочь. Но я знаю законы и умею красиво говорить. И если еще хоть один "поборник справедливости" меня обзовет, я подам в суд за оскорбление личности!
* * *
Из старых знакомых я общался только с Флер, Джорджем, Ремусом, Тонкс, Чанг, Невиллом и Луной. С остальными я не хотел иметь ничего общего, да они и сами после многих бесплодных попыток не особо рвались обратно ко мне в товарищи.
Сейчас мне тридцать лет, и, несмотря на все, что у меня есть, я считаю себя неудачником. Просто потому, что все, кого я знаю, смогли приспособиться к новой жизни, врасти в нее и чувствовать себя комфортно, а я... Чувствую себя чужим.
Впрочем, пора заканчивать с рефлексиями. Я отошел от окна, в которое настроения ради бессмысленно пялился, и решительно потопал к кровати.
...И еще иногда очень хочется второго шанса...
- Значит, второй шанс... - прошелестел ветер за окном. Я недоуменно обернулся и ничего не заметил. Наверное, слишком устал.
Проснулся я в отличном настроении, без будильника и, что примечательно, выспавшись! Во всем теле чувствовалась невероятная легкость, я ощущал себя... ну, лет на пятнадцать, наверно. Знаете, когда встаешь с утра и уверен - через пару шагов станешь королем мира!
Но когда я открыл глаза, все настроение улетучилось. Вместо родного бежевого я увидел потолок темно-зеленого цвета.
Когда я встал - был, мягко говоря, весьма и весьма обескуражен. Абсолютно незнакомая мне обстановка. Рабочий стол (с внушительным слоем пыли), стул (педантично приставленный ровнехонько к столу и тошнотворно чистый, без лишнего хлама... как и стол), ковер (со страшной змеей, больше похожей на червяка, страдающего ожирением), шкаф (сознание было поставлено в тупик: зачем шкаф? - стул есть!), зеркало (вот это точно не мое, мне одного зеркального листа в ванной более чем хватает) - такого в моей спальне не было!!!
В голове автоматически промелькнули номера статей за похищение и изменение личных вещей без разрешения хозяина.
Я подошел к зеркалу.
.......!!!! - мысленно я непроизвольно перечислил родословную неизвестного мне, но явно недоброго человека, не стесняясь в выражениях и межвидовом скрещивании.
Из зеркала на меня ошалело смотрел зеленоглазый пацан лет четырнадцати. Поттер с фирменным интеллектуальным выражением лица и печатью аристократа в третьем поколении на чубе. Я мелкий, в общем.
Интересно, за нелегальное исполнение неконкретизированных желаний статья полагается?!
Глава первая, ознакомительно-семейная
Я пытался как-то уместить в своей голове имеющуюся реальность и подогнать ее под свое привычное мироощущение. Получалось плохо.
Попутно мерил шагами комнату (десять в длину, шесть в ширину, почти двенадцать по диагонали) и рассматривал окружающую обстановку. Что я могу сказать? Меня окружали серебристо-серые обои и здоровенная стена ступора и непонимания.
Так, - я попытался сосредоточиться. - На сон все это мало похоже. Я знаю, о чем говорю, ибо за прошедшие полчаса на моих руках уже не осталось ни единого живого места от щипков, пострадали также ноги, лоб и (ради интереса и справедливости) спина. Правда, попытки ущипнуть себя за спину ненадолго отвлекли меня от проблемы, но это уже не важно. Важно то, что у меня получилось!
Мистер Поттер, вы слишком часто отвлекаетесь от дела, - строго сказал я себе и вернулся к тревожным размышлениям о будущем... прошлом... Ну, в общем, о том, что со мной происходит.
Ладно, - я глубоко вздохнул и сел на кровать, расслабленно упершись спиной в стену.
Итак, я мыслю - следовательно, существую. Другое дело - кем я существую?..
Я осознаю себя как Гарри Джеймса Поттера, зажравшегося тридцатилетнего мужика с внушительным набором плохих привычек и куда менее внушительным - хороших дел, бывшего героя (звучит, правда, как признание в обществе анонимных алкоголиков... только еще чуть хуже), адвоката с блестящей репутацией. Это подтверждают и мои воспоминания... Так, кратенькая инвентаризация воспоминаний. Что, собственно говоря, я помню?
Месячная депрессия после победы. С одиннадцати лет я не чувствовал себя одним - пусть где-то далеко, но у меня были друзья, люди, которым я был зачем-то нужен, кто-то, сопереживающий моим неудачам и радующийся моим победам. Забытое одиночество вернулось неожиданно, да так славно, что хотелось вешаться от счастья. Я сидел взаперти в особняке на Гриммо и методично уничтожал, оказывается, доставшийся мне в наследство вместе с домом алкоголь. Время от времени ко мне приходили газеты и письма от друзей - все это копилось в здоровенной куче макулатуры у окна. Я тихо, но основательно упивался своей ненужностью и не хотел, чтобы мне что-то мешало в этом деле.
Неизвестно, чем это могло бы закончиться, но все сложилось так, как сложилось. Месяц спустя меня безжалостно выковырял из моего уютного логовища встрепанный раздраженный Снейп.
Как я уже сказал, я вовсю поддерживал в себе унылые мотивы. И тут неожиданно оказалось, что кому-то я все-таки нужен. Многовековую защиту он старательно и неутомимо ломал целую неделю, после чего - это я ясно помню, - вытащил меня за волосы на порожек и окунул в ближайшую лужу с коротким:
- Протрезвей...
Положа руку на сердце - я слабо представляю, что тогда происходило со мной, с домом и со Снейпом. Моя память недобросовестно выводит мне вместо тех событий девственно чистый лист, я проснулся уже чистеньким, аки ангел небесный, в кроватке с балдахином под сводами Малфой-менора, бодрым, энергичным и всем довольным. Снейп же любезно поведал, как несколько дней пытался выманить меня из донельзя уютного малого винного погреба - тогда в доме Блэков разверзнулся небольшой филиал войны с баррикадами, ловушками, пьяными матами в моем исполнении и бесплодными (еще редкими и не очень корректными) попытками переговоров со стороны Снейпа. Надо отдать ему должное - он не только справился со всеми моими гадостями (а после войны у меня был внушительный арсенал сюрпризов разного рода) и выкурил-таки меня из подвала, но и совершил невозможное. Компания из Снейпа и не очень-то радующихся моему неожиданному появлению слизеринцев превратила депрессивное тело, в алкоголе которого не было обнаружено крови, и с психикой, лежащей почти что в руинах, в личинку Гарри Поттера, меня теперешнего то бишь.
Очнувшись, я добросовестно послал Снейпа в далекие дали, попытавшись доступно объяснить, что мое "лечение нервов" есть процедура нужная и вполне себе полезная, причем не только для меня. Он сухо ответил тогда:
- Я уже в курсе. Но я обещал твоей матери позаботиться о тебе, и, раз уж мы все ухитрились пережить Волдеморта, я должен довести дело до конца и превратить агрессивного балбеса во что-то более-менее приличное и жизнеспособное. И я буду делать это так, как мне удобно. И тебе придется быть предельно корректным и внимательным, потому что родителям твоих бывших однокурсников я обещал то же, так что имеет смысл осчастливить вас всех скопом. Так что успокойся заранее и готовься стать кем-то получше...
Новый я (на момент разговора со Снейпом) был все еще горячим гриффиндорским парнем, но уже не лишенным здравого смысла, который в отсутствие военных действий и необходимости критиковать планы боев-захватов-диверсий нашел себе применение в житейских делах. Ну а дальше, как говорится, с кем поведешься - я обзавелся хитростью, изворотливостью, профессией, оравой новых привычек и предпочтений, ну и, как мне ласково многие говорят, демо-версией мозга, работающей в частных случаях. Нередких, но частных.
Слизеринцы были одной большой семьей - и сейчас, когда от ранее сильных, многочисленных и не очень родов осталось по одному-двум представителям, это было действительно видно. Изнутри, по крайней мере. Они действовали как единый организм - в сущности это напоминало что-то вроде муравейника, если знания биологии меня не подводят. По отдельности каждый из них получил приличествующее воспитание, которого вполне достаточно для самостоятельной жизни и ведения дел - на деле же, стоило им собраться вместе, сразу было видно - это не одиночки, но команда. Причем команда сработанная, не имеющая лишних разногласий. Леди Гринграсс была по уши вовлечена в финансовые вопросы всех остальных; вопросы общения, политики, сотрудничества с кем-либо курировал Малфой, впрочем, к нему часто присоединялся Забини. Безусловно, у каждого из них был немного отличный от остальных круг общения, свои друзья, не связанные с "семьей", и, разумеется, собственное мнение - но общая линия поведения была всегда.
Винс Крэбб, к моему изумлению, оказался - да, заторможенным, да, тихим, да, невыразительным, но очень и очень хорошим аналитиком. Паркинсон была блистательной светской дивой, которая знала все обо всех и чуть больше. Были среди ребят и, так скажем, "непричастные к большому плаванию" - ремесленники, то есть зельевары, ботаники... Учителя, журналисты, авроры, драконологи - чета Лонгботтомов, Люпины, Чанг (с которыми я, как неожиданно выяснилось, чувствовал себя вполне комфортно) на удивление легко и органично, пусть и не быстро, влились в "семью". В семью.
Я относился к целому полку "решателей проблем", где не было никаких лишних забот или ответственности - что меня, разумеется, полностью устраивало.
Правда, прежде чем настало время лени и благоденствия, пришлось плотно потрудиться. Я обрастал лоском постепенно, день за днем находясь в компании тошнотворно воспитанных слизеринцев - я имею в виду, что слышать раз за разом вычурное "Мистер Поттер, не могли бы вы"...
На время все поселились в любезно предоставленном Малфоем меноре, где проходил наш своеобразный полуторалетний эскапизм. Все учились, чтобы вскоре выйти в большой мир с аттестатом, четко выверенным жизненным планом и серьезной поддержкой за спиной для осуществления этих самых планов. Учил нас прежде всего Снейп и еще несколько иностранных репетиторов. Но, все же, в основном Снейп. Именно зельевар выгонял меня на фехтование и заставлял размахивать саблей, и именно он выдумал эту извращенную систему обучения этикету - когда все вокруг бесконечно вежливы и возвышены в независимости от ситуации, и банально не обращают на тебя внимания, если ты не ведешь себя также. В первые дни от нескончаемых "уважаемый мистер Поттер, не будете ли вы так любезны", "право, неловко вас тревожить, но" к вечеру голова просто раскалывалась. Но, к счастью, когда я с честью и без ошибок выдержал неделю такого общения, мучения кончились, и неукоснительное соблюдение этикета осталось или на каких-нибудь мероприятиях, или в дружеских шутках.
Вскоре Снейп одобрительно окинул взглядом наши выстраданные аттестаты, на которых золотым тиснением значилось "С отличием", и отеческим кивком выпустил выпестованный гадючник в большой мир. Гадючник, то есть мы, весьма обрадовался перспективам и первым делом осчастливил своими документами предварительно выбранные высшие школы. Лично я слабо себе представлял, чего хочу в дальнейшем, так что доверился выбору своего подсознания, которое, судя по кошмарам, весьма симпатизировало судам.
Мое поступление в университет было достаточно запоминающимся, в основном благодаря одной милой женщине - леди Синклер, сидевшей в приемной комиссии. Она мучила меня дольше всех, ювелирно ехидничала - так, что было не придраться ни к тону, ни к словам, я же, уже имея нехитрый жизненный опыт в этом вопросе, молчал и всепрощающе смотрел на нее глазами умирающего оленя. В общем, раздражение и неприязнь были взаимными.
Не передать всю степень моего умиротворения, когда эта самая противная тетка из комиссии появилась на нашем первом уроке, многообещающе поздоровалась лично со мной, представилась куратором курса и преподавателем по большинству профильных дисциплин.
Первый год в университете был интересным в основном уроками той самой стервозной леди Синклер. Любой мой, даже мимолетный, взгляд в любую сторону мгновенно подводился ею под статью, причем каждый раз - под разную. И что самое смешное - каждый раз вроде правильно и обосновано. Правда, самое большое разочарование в жизни постигло меня в тот момент, когда я осознал, что больше половины названых ею статей были ее же выдумкой. Но это же и стало самым важным уроком, собственно говоря...
Физкультура... Сколь много в этом слове. Куратор активно рассекала по залу вместе с нами, фактически уроки с официальным преподавателем они вели как бы напополам. Помню, как в первый раз зашел в спортзал. Я увидел нереальную полосу препятствий. Ехидный голос Синклер участливо сообщил, что сие - полоса препятствий, которую выпускник Академии авроров должен проходить за семнадцать минут, а окончивший первый курс нашего прекрасного университета - за пятнадцать. Тогда я не до конца понял всей многозначительности этой фразы - увы, юношеский тупняк был во мне еще жив, даже вопреки тому, что уж я-то должен был все понять первым.
Нас предусмотрительно готовили к самым разным конфронтациям с правоохранительными органами.
...А на сдаче итогового норматива эта дамочка довольно хлопала по плечу каждого сдавшего и наставительно говорила - "Хороший юрист долго не живет! А тренированный хороший юрист живет чуть дольше".
Помнится, мне пришлось потом перейти на заочное обучение из-за того, что моих новых друзей снова начал доставать аврорат и Визенгамот. Леди Синклер неизменно выражала мне свое глубокое разочарование этим фактом на экзаменах. И позже она лично вручила мне диплом с оптимистичным: "Понятия не имею, как это может происходить, Поттер, но, кажется, ты все-таки ухитрился доучиться вопреки законам мироздания".
Через полгода после моего выпуска умер Дамблдор. Я так и не посетил его могилу - после войны мы с ним вовсе не общались, разве что встретились один раз - мне достаточно было посмотреть на него, чтобы навсегда закрыть общий для нас вопрос. И теперь я не видел смысла так или иначе прерывать обоюдное молчание.
Еще через два года преставился Снейп. Вот рядом с его могилкой я топтался достаточно часто - раз в полгода так точно. Впрочем, не могу быть уверенным в том, что ему это нравилось. Он многое мне дал и не раз спасал жизнь, но... Учитывая, как он не любил фальшь, скажу об этом открыто - он все же был и оставался порядочной сволочью, и мы с ним вопреки плодотворному сотрудничеству и взаимной заботе ладили плохо.
Леди Синклер, к слову, сама подтвердила свою присказку. Одновременно с обучением новых поколений юристов она занималась прокурорской практикой, и в конце концов благодарные осужденные смогли устроить ей пару капель яда в чае. Насколько я знал, к моменту смерти ей не исполнилось и сорока... Ее похороны были аккурат полгода назад. Или лет так пятнадцать вперед?..
Я помню и старые события - Рождество девяносто восьмого года, к примеру, увлекательно прошедшее под эгидой "Здравствуй, елка - Темный лорд!".
Помню, что после обучения так и не вернулся в дом на Гриммо, предпочтя ему квартиру неподалеку от центра Лондона и входа в Министерство.
В общих чертах в памяти достаточно четко сохранились все тридцать с хвостиком лет моей жизни. И я хочу узнать, какого черта мне сейчас?!. Сколько мне лет, кстати?..
Возле зеркала висел не замеченный мною сначала календарь. Четырнадцатое июля тысяча девятьсот девяносто четвертого года.
Ух ты. Мне четырнадцать лет. Мм, так и предвкушаю - гормональный взрыв, уютные рамки неполной дееспособности, вполне вероятно, школа - уроки, учителя, одноклассники... Хотя, скорее, прогулы, смутно знакомые взрослые люди и несметное количество ребятишек с возом личных "невероятно важных" проблем и мнений.
Проклятье, о чем я только думаю?..
Стоп!! Это ж получается, Снейп жив?! И Дамблдор - жив?!
...Убить их что ли для душевного спокойствия и на всякий случай?..
Хм... или нет? В смысле, не живы?
Я примерно представляю, кто я - по крайней мере, внутренне точно. Да и напрочь поттеровская рожа дает мне основания подозревать некоторую связь с указанным родом.
Я уже в курсе, когда я.
Осталось узнать, где и с кем. А то я что-то не припомню такой комнаты в доме Дурслей. В моей квартире - тем более. Вообще не припомню, а это уже о многом говорит, учитывая мой богатый опыт посиделок в чужих домах.
Значит, надо разузнать обстановку.
Или не надо? Собственно говоря, чего это я тут паникую, думаю всякую чушь... Если мыслить здраво - какова вероятность того, что я могу внезапно, ни с того ни с сего, оказаться где-нибудь в чужом теле, мире?
Некстати вспомнился один из последних девизов Джорджа Уизли: "Есть магия, а значит, нет ничего невозможного".
Так, что я там думал? Разузнать обстановку?..
Не успел я задуматься над более подробным планом, как дверь в мою комнату открылась и вошла...
- Сынок, ты уже проснулся? - из проема вещала самая натуральная Лили Поттер, правда, несколько старше той, которую я чуть не каждое утро видел на фотографии в собственной гостиной.
Признаться, для меня это было уже слишком. Чересчур. С перехлестом. Кома, наркотики, сон, перерождение - что бы это ни было, пока эта Лили Поттер хоть сколько-нибудь похожа на реальную, настоящую, живую... пока она называет меня сыном... Черта с два я отсюда уйду!
Пока в моей голове происходила почти молниеносная переоценка ценностей и перестановка приоритетов (готов спорить, в этот момент кто-нибудь особо хорошо слышащий мог опознать едва уловимый деревянный скрип), сознание действовало на автомате. Плохоньком, но пианист, знаете ли, играет, как умеет...
- Верно, - хрипло ответил я, медленно и осторожно моргая. Честно говоря, я просто боялся, что она в любой момент может пропасть. Я безумно, больше всего на свете хотел, чтобы происходящее сейчас было настоящим - но я, тем не менее, был взрослым человеком со своим набором постулатов о реальности и богатым опытом подстав, так что... Я все еще не верил.
Лили... мама. Мама как-то странно на меня посмотрела, после чего шагнула чуть ближе и озабоченно спросила:
- Дорогой, с тобой все в порядке?
Я вскочил с кровати, суетливо поправляя одеяло - впервые, пожалуй, лет так за десять я озаботился тем, чтобы заправить постель. Мне стоило огромных усилий отвернуться, но видеть такой яркий призрак прошлого-несбывшегося-желаемого было еще труднее.
- Вроде, - отстраненно сказал я. Морщинки на покрывале вероломно и почему-то очень быстро кончились, так что я повернулся обратно к Л... маме.
- Ты уверен, что все нормально? Ты как-то странно на меня смотришь... - она с тревогой и недоумением следила за моим выражением лица.
- Действительно? - вяло удивился я.
- Ты не выспался? - осторожно спрашивает она, подходя ко мне почти вплотную и легко кладя ладонь мне на лоб.
- Точно, - киваю, честно пытаясь устоять на ногах. Кто не был сиротой, пусть даже уже великовозрастным и вполне самодостаточным - тот никогда не поймет моих чувств.
Она, колеблясь, покачала головой:
- У тебя каникулы, ты можешь спать столько, сколько хочешь, - мама ободряюще на меня посмотрела: - Так что можешь прямо сейчас завалиться обратно на кровать и вдоволь подремать, - она ласково потрепала меня по плечу и добавила: - Но, если что, мы все будем рады видеть тебя на завтраке.
- Здорово, - заторможено говорю в ответ. Она тихо смеется, гладит меня по голове и уходит.
Пропустить завтрак? С ней?! Ради сна?!
Да я лучше умру и не буду высыпаться больше никогда!
Я повторно поглядел на себя в зеркало, мимоходом отмечая страшнючие хлипкие патлы до плеч, в общем-то худосочное телосложение, и, что на данный момент самое актуальное и подлежащее быстрой корректировке - серо-зеленую пижаму со змейками, складывающимися в буквы "S". Я позже подумаю о значении всего этого, а сейчас - быстро одеться и...
Одеться быстро, увы, не получилось. Сначала я немного подвис на своем гардеробе все в той же серо-зеленой цветовой гамме. А потом случилось то, что должно было случиться.
Наконец-таки включились тормоза и здравый смысл.
Да, "мама" - пожалуй, самое прекрасное в мире слово. Но! Прежде всего, она - мама моего тела, не меня. А тело мое, нейтрально буду говорить - предшественник, судя по обстановке и внешнему виду, был чем-то средним между скелетом и слизеринским маньяком... я еще раз осмотрелся... со спартанским характером или полным отсутствием индивидуальности. Во-вторых - да, она чертовски милая и заботливая, но... По сути она мне чужой человек. Не ее вина, не моя - так сложилось. Нет абсолютно никакой гарантии, что она - именно то, что я себе представлял. Да даже если и так... Воспоминания друзей-учителей, пара фотографий и разные архивные документы - это слишком мало, чтобы говорить, что ты знаешь человека. Моя информация трагично заканчивалась на ее смерти - здесь она была по крайней мере лет на тринадцать старше того момента, а уж я, считайте, спец по быстротечным изменениям, так что... За тринадцать лет из невинного добродушного ангела моя мама вполне могла превратиться в страшный сон всего магического общества с Волдемортом во главе. Или с Волдемортом, падающим ниц к ее ногам - все говорили, что моя мама талантлива и обладает незаурядным умом и фантазией...
Так, со слепым всепоглощающим восторгом справились... Идем дальше.
Быстро нацепил на себя серые джинсы и зеленую простую футболку без слизеринской символики (ну, по крайней мере, я примерно представляю себе свой факультет в Хогвартсе... если я все-таки учусь именно там) и завязал на затылке кривой хвостик, который больше, если честно, смахивал на крысиный. Если задержусь здесь - необходимо при первой же возможности обстричь эту пародию на волосы. И возиться не придется, и неудачный вариант рахитичного и затюканного Снейпа напоминать перестану.
Еще минут пять смотрел в зеркало, все пытаясь понять, что не так в моей внешности - явно же какая-то мелкая деталь, которая меня безумно раздражает... Так и не смог.
Держаться решил тепло, но без лишних соплей счастья и слюней радости. Ну и, по возможности, не вызывать лишних подозрений. Обязательно контролировать словесный поток! Правда, не слишком сильно, не скатываться в односложные предложения. Я воспроизвел в голове нашу беседу с мамой - нда, разговор заботливого доктора с дурачком из пятой палаты...
Так, ладно. Самое первое, сокрушительное и, не могу не признать, приятное впечатление на меня уже произведено. Я морально подготовился к любым неожиданностям, включая постаревшего Джеймса Поттера с вилкой наперевес и голого Дамблдора посреди гостиной... О, фу... Так, о чем я? Все, мироздание, трепещи - я уже ничему не удивлюсь!
Если бы за всем этим со стороны наблюдал Ли Джордан, добившийся немалых успехов на ниве комментирования разнообразных событий, он бы описал следующую минуту примерно так:
- Поттер ювелирно обходит дверной косяк и прямым переходом оказывается на лестнице. Ступеньки... пара шагов внизу... И МИРОЗДАНИЕ НАНОСИТ ПОТТЕРУ СОКРУШИТЕЛЬНЫЙ УДАР!!!
Сначала самое мирное - кухня была сравнительно небольшой и очень домашней, уютной. Оформлена в тускло-желтых и синих тонах, со шкафами и всяческим кухонным оборудованием вроде духовки и холодильника у стен и небольшим столом в центре.
За столом сидел аккуратный и невозмутимый (какой-то даже странно домашний) Снейп и с интересом изучал газету, время от времени поглядывая в сторону мамы. Мама стояла около плиты и сосредоточенно медитировала на сковородку, время от времени отвлекаясь на переглядки с вышеуказанным Снейпом. Причем смотрели друг на друга они, как Астория с Драко - то есть как супруги с многолетним стажем и неугасающей взаимной приязнью. Смотрелись они на диво мирно и гармонично. Как будто так и надо.
Справа от Снейпа, облокотившись на стол, сидел скучающий ребенок лет двенадцати. Черноглазый брюнет с едва заметной снейповской усмешкой и взглядом и скулами Лили.
В довершение всего с разворота той самой газеты, что читал Снейп (поостерегусь пока называть его зельеваром), на меня смотрел самый что ни на есть натуральный я, только коротко стриженый и в полном комплекте - с очками и шрамом. Так вот что я не мог найти в зеркале... Этот Поттер спокойно и чуть снисходительно улыбался в камеру и гордо косился на стоящего рядом серьезного Джеймса Поттера - тоже постаревшего по сравнению с теми фотографиями, что были у меня.
Я так и застыл в дверном проеме. Снейп же секунд через тридцать отложил газету и мягко спросил:
- Мэтт, что-то не так?
- Торможу просто, - охотно откликнулся я, отлипая от дверного косяка и подходя к столу. - Не выспался немного, - уточняю, на что Снейп чуть иронично кивает, а паренек рядом с ним едва слышно хмыкает.
Я присаживаюсь рядом... э, со своим братом?.. что не вызывает лишних взглядов и удивленных восклицаний, и отвлеченно анализирую услышанное. Значит, меня зовут Мэтт. Мэтью.
Мэтью! Я не люблю людей по имени Мэтью! Все встреченные мне люди с этим именем так или иначе причиняли мне неудобство. Один должен был мне две тысячи галеонов и не отдавал, другой набил мне лицо на студенческой вечеринке, третий вообще пытался меня засудить.
Теперь мой список пополнился еще одним Мэтью, которого я вполне справедливо могу обвинить во всех своих проблемах. Если бы еще это не был я сам...
А Снейп? Мы живем дружной семьей, так, что ли?
- Мэтт, чего ты хочешь? - как-то я себя слабо представляю бросающимся на шею к Снейпу и с восторгом орущим "Папочка!!!". Брр...
Так, меня сейчас о чем-то спросили? Чего я хочу... Покоя, тишины, бутылку коньяка, пачку сигарет и пару красивых девушек в придачу.
На секунду я даже всерьез собирался все это сказать. Хотя бы для того, чтоб увидеть их реакцию.
- Мне как всегда, - нейтрально сказал я, пожав плечами, и тут же перед моим лицом оказалась тарелка с яичницей. Ну, не самая плохая перспектива. Когда я ее ел в последний раз? А правда - когда?..
Одной рукой я потянулся за хлебом, с помощью другой аккуратно приватизировал отложенную Снейпом газетку. Уже укладывая хлеб на краешек тарелки, а выкидыш прессы, называемый "Пророком", под локоть, я настороженно замер под удивленными взглядами мамы, Снейпа и паренька.
- Прости, - почти сразу улыбнулась мама, - просто ты обычно не ешь хлеб, - и легко пожала плечами.
- И, о господи, это что, попытка чтения? - тихо пробормотал себе под нос мой малолетний сосед.
- Себастиан, - тут же укорил его Снейп, и мелкий тут же с виноватой миной выставил перед собой руки.
- Ну, я просто сегодня утром подумал - может, стоит что-то изменить в своей жизни? - наконец вмешался в разговор я, посверкивая извиняющейся улыбкой, и указал глазами на злополучный хлеб: - Решил начать с малого.
Удовлетворенные моим ответом, все вернулись к завтраку, только Себастиан ехидно косился еще пару минут.
В целом завтрак можно описать одним словом - фейл. Я чувствовал себя откровенно не в себе, как бы издевательски это не звучало, часто подвисал, из-за чего пропустил большую часть разговора. Больше того - все обсуждали вчерашнюю прогулку, и, по-видимому, от меня тоже ожидались какие-то реплики. Я честно пытался отделываться односложными нейтральными комментариями, - потому что ну что я могу сказать? - но получалось почти всегда плохо и невпопад. И газету мне, к слову, почитать так и не удалось.
Тем не менее, все имеет свойство кончаться - вот и завтрак себя изжил, все сразу засобирались кто куда, а мама начала собирать тарелки. Изначально в ходе завтрака я примерно набросал себе план на день - осмотреться, почитать про окружающий мир и современные проблемы-веяния, если удастся отпроситься - так и вовсе прогуляться по паре адресов... Даже если все это мне снится - подстраховка будет не лишней, хотя, конечно, такие детальные сновидения - вынос мозга... Если действительно вдруг проснусь - сразу к психоаналитику, без вариантов.
Но тут, при виде собирающей тарелки мамы, я совершенно внезапно вспомнил, что я же - Гарри Поттер! Один из немногих конкурентоспособных волшебников на рынке труда домовых эльфов, обладающий, кроме прочих плюсов, более чем десятилетним опытом отдраивания разных поверхностей и всякого пылестирания. Так разве позволю я своей внезапно обретенной матери (пусть даже и фантомной, я до сих пор не исключаю такой возможности) корячиться в гордом одиночестве?