Чистяков Владимир Юрьевич : другие произведения.

М. С. Часть 2. Версия марта 2007

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Часть 2.
  
  
   Глава 1.
  
   От последствий перехода, по неизвестной причине чуть не вышедшего из-под контроля и ни стоившего всем шестерым жизни, Марина оправилась позже всех. И то выглядела так, что император именным указом отправил выписанного из госпиталя генерал-майора в отпуск на три месяца. Бестия, а заодно Софи и все остальные вполне с этим мнением согласились.
   Марина- нет. Откровенно хорохорится. Требует себе в нагрузку к генеральскому мундиру либо дивизию, либо должность в безопасности. Бестия из соображений наглядной агитации подвела её к зеркалу и поинтересовалась: ''Кто из нас выглядит старше?'' Вопрос очень спорный. Хотя чёрные волосы Кэрдин наводят на мысль о краске, они настоящие. А у Марины просматривается порядком седины. Лицо очень сильно осунулось. Да под глазами огромные синяки. Пришлось признаться самой себе - хуже она выглядела только когда ''гостила'' у Тима.
   К тому же, ребёнку снова нужно привыкнуть к матери.
   Все эти годы Марина младшая находилась у Бестии. Сама она по понятным причинам виделась с ней нечасто. Из соображений безопасности Марина живёт в одном из имений Кэрдин в окрестностях столицы. Летний дворец Бестии вовсе не нужен. Несколько лет назад даже продать хотела. Император из соображений престижа намекнул на желательность отказа от сделки. Ягры имения распродают! Куда мир катиться! Что же, Бестия в какой-то степени оставалась феодалом, а следовательно не могла отказать просьбе монарха. К тому же, император муж Еггта, а Ягры всё-таки их вассалы. Были.
   Тем более просьба подкреплена некоторой суммой ''на содержание памятника культуры''.
   В этом ''памятнике'' и поселили Марину. Как ту, так и другую. Тем более Старшей жить и негде - городская квартира оказалась разбомбленной. В числящихся за ней дворцах из принципа носа не покажет. Могла бы потребовать и другую квартиру, но Кэрдин попросила пожить у неё.
   А на просьбы Бестии лучше не отказывать.
   Совершенно неожиданно удалось наладить неплохие отношения с Мариной Младшей. Та оказывается прекрасно знает, что у неё есть мама, которая недавно вернулась с войны. Оказывается, материнский инстинкт ещё не до конца утрачен. Марина очень симпатичный и смышлёный ребёнок. И не любить её просто невозможно.
   Она не лишена и общества сверстников. Весь персонал по приказу Кэрдин подобран из семейных пар, имеющих детей возраста Марины. Так что играть есть с кем.
   Только через несколько дней отдыха Марина Старшая узнала о наличии на своем счету довольно неплохих денег - написанный ядом, а не чернилами роман оказывается довольно популярен. Выдержал десятка два изданий и приносит стабильный доход. Всё бы ничего, но писательская карьера никогда не прельщала. Да и произведением в основном хотелось плюнуть в рожу всем и вся. Получилось. Общество, оказывается, обожает, когда в рожу плюют. Вроде как свежо и ново.
   Скандальных авторов до известно какого места и много больше. Но даже на их фоне Марина выделяется. Главным образом из-за того, что славы скандальной никогда не искала, а просто выплеснула на бумагу боль за происходившее.
   О популярности и не думала вовсе. А в прессе, оказывается, до сих пор идёт дискуссия на тему установления личности М. С.. Подозреваются светила литературы, а так же скандальные молодые авторы. Есть мнение и о коллективном творчестве нескольких литераторов. То есть, нет никакой М. С..
   Марина не удержалась от соблазна посетить один из крупных книжных магазинов. Полистала роман. Обсудила с покупателями и продавцами достоинства. Оценки - от восторженных до чуть ли не мата. Прослушала с интересом весьма страстную речь одного восторженного поклонника, который довольно аргументировано доказывал, что роман- это последняя и лучшая вещь Н. - довольно популярного писателя модного направления умершего перед войной от алкоголизма и венерических заболеваний. Из соображений чёрного юмора даже поддакнула. И привела несколько аргументов, работающих на эту версию. Даже купила подарочное издание самой себя, расплатившись деньгами из гонорара как раз от этого издательства.
   Заглянула в Военный музей, ознакомиться с официальным мифотворчеством о только что отгремевшей войне. Напротив входа в новый зал - застекленная витрина. В ней - разрубленный кэртерский меч. Чем-то смутно знакомый. Пригляделась. Клинок драгоценной булатной стали и простая рукоять. Здорово, давно не виделись. Вот уж не думала, что кто-то разрубленную железку подберет, и в музей притащит. А ту ещё и пояснительный текст присутствует, где много всего интересного про героизм генерала М. Херктерент написано, за исключение того, что на самом деле было. Бой-то оказывается был днем. А генерал Херктерент лично взяла в плен генерала чужаков. М-да, вон на стене и картина пленения присутствует. Вся в героических тонах выдержанная, всё бы ничего, только художник ни тяжелого танка, ни танкистов вблизи, ни генерала М. Херктерент никогда не видел, и допустил некоторые вольности. К примеру, генерал оказался не того пола. У танка - две гусеницы вместо четырех. Общее состояние машины наводит на мысли о увеличенной в эннадцать раз детской игрушке. Интересно, автор хоть один парад видел? Танкисты, судя по пропорциям, все ребята двухметровые, такое бывает иногда, но Марина в своей дивизии что-то таких богатырей не помнила. Ни на одном нет фирменной танкистской куртки. Это уже хуже. Да и комбинезоны такого покроя вроде бы на торпедных катерах носят, а не на танках.
   -Вот уж не думал, что вам припишут ещё и мое пленение.
   Марина резко оборачивается.
   Перед ней самый натуральный чужак, почему-то в грэдской форме генерал-лейтенанта медицинской службы. Длинноушество и маникюр прилагаются.
   Сощурив левый глаз, Марина пристально осматривает пришельца сверху донизу и сообщает.
   -С утра не пила. Вроде не знакомы. Сама военнослужащий, и могу привлечь за неуставные отношения.
   -Я прекрасно знаю, кто вы Ваше Высочество.
   -И? Мы не знакомы.
   Он улыбнулся. Улыбочка такая лет эдак надцать назад Марине пожалуй понравилась бы. Но не сейчас.
   -Я знаю вас гораздо лучше, чем вы можете предположить. Сейчас профессиональный интерес мной движет так сказать. Без ложной скромности скажу - горжусь результатами своего труда!
   Левый глаз закрылся окончательно. Градус наклона шеи приблизился к 90. Марина оказывается признаться самой себе, что ничего не понимает.
   -Значит вы ничего не помните о обстоятельствах вашего ранения?
   Неизвестно зачем, Марина ответила:
   -С взрыва моста - в голове одна каша. До сих пор не уверена, что было, а что от наркоза померещилось. Ваша братия в этом бреде присутствует. Хотя в плен меня вроде не заносило.
   -Медики Военно-медицинской академии отказались от вас. Признаю - обоснованно. При нынешнем уровне развития медицины вы были обречены. Да и моих знаний и опыта хватило с огромным трудом. Ожоги были далеко не самым страшным... За время операции вы трижды были в состоянии клинической смерти. Второй раз... Около шести минут. Ваша жажда жизни потрясает. Но и операция во все учебники хирургии попала.
   -Спасибо. Просто по человечески. Вот значит благодаря кому в очередной раз разминулась со мной смерть. Одного только понять не могу- почему на вас этот мундир. Я ведь даже имении вашего не знаю.
   Снова загадочная полуулыбка.
   -Оно малопроизносимо. Я вполне уже привык, что меня называют генерал Кэрт.
   -Кэрт... Это имя или фамилия?
   -Считайте, как вам больше нравится. Скорее, теперь это все-таки имя. Ибо я точно лишен принадлежности к клану.
   -Ещё раз спасибо Кэрт. Только объясните одну вещь - видела я недавно один акт о состоянии моего не очень драгоценного здоровья. Вроде все верно, за исключением одного - откуда там взялась фраза о фатальном повреждении мозга, полной утрате умственных способностей, моем переводе в состояние кактуса и прочих милых вещах.
   Он покачал головой.
   -Ничего подобного я в акте не писал.
   Марина поверила. Сразу. Равно как и понял, в чьей канцелярии сочинен акт, и какая печальная судьба постигла оригинал. Кое-что в нашей стране не изменится никогда. К сожалению.
  
   Если и надеялась Кэрдин подольше держать Марину вдали от каких-либо дел, то надеждам не суждено было сбыться. Марина перерыла подшивки основных газет за последние три года, а так же все стенограммы заседаний Совета обороны и доклады безопасности об обстановке в стране. Отказать ей как члену императорского дома даже Бестия не может.
   Марина всё прочла очень быстро. Чуть ли не в два раза больше времени материлась на всех известных ей языках. Поводов предостаточно.
  
   Живет Сашка в одном из ''маленьких'' гостевых домов во владении императора в окрестностях столицы. Тихо, тепло, прислуга вышколенная... Быстро же у тебя, поборница социальной справедливости, привычки клинической барыни развились!
   Клеткой золотой не назовешь это место, а жить все одно противно. Даже мысли приходят - не зря ли сбежала?
   Марина почти не появляется, Софи - тем более. Съездить посмотреть на столицу половины мира как-то не хочется. Слуги похоже считают её незаконной дочерью императора, и втихаря посмеиваются над акцентом.
   Делать нечего, только гулять по усыпанным желтой листвой аллеям огромного парка, любоваться местными псевдоантичными скульптурами, кормить толстеньких золотых рыбок да цветных карпиков, сплывающихся на звук колокольчика, слушать журчание многочисленных фонтанов, да рыться в огромной императорской библиотеке.
   Все основания для осеннего депресняка!
   Седой дворецкий, похожий на отставного полковника говорит ей:
   -Вам очень повезло, вы наверное, последняя кто сможет насладиться красотой и покоем этого места. На будущий год многого уже не будет. Последний год, когда парк закрыт. С весны следующего, снова здесь появится широкая публика, и даже чернь. Уже не будет прекрасного места для отдыха избранных. Его Величества снова распорядился открыть парк, и даже запретил брать входную плату. Люди устали от войны, и хотят отдохнуть. Но множество людей разрушат красоту этого места, созданного для немногих.
   Сашка промолчала. Что бы ни говорила Марина, а моральные установки императора гораздо выше, чем многих настоящих и бывших владельцев дворцов в её родном мире. Да и сама Сашка не слишком-то жалует дворцы и парки для немногих. Только в чем-то прав и дворецкий.
  
   Вассалитет, пышная титулатура, церемонии - осень увядание, признаки уходящего мира. Того мира, где когда-то не пустыми словами были честь и благородство.
   Марина и Софи там много рассказывали Сашке о своем мире. Но только здесь, после нескольких недель, проведенных в дворцовой библиотеке, у неё сформировалось четкое представление об истории этого такого похожего, и одновременно, совершенно иного мира. И о славных предках Марины и Софи.
   Не сразу рождаются могущественные империи любого мира.
   Редко когда их созданию не предшествует жестокая борьба. Обе великих империи этого не были исключением из правила.
   Мир... Четыре материка, да затянутый льдом полярный архипелаг на севере. Один материк начинался за полярным кругом и простирался за экватор одним из своих полуостровов. А по широте тянулся больше чем на 180 градусов. Он просто огромен. Остальные три материка не составляют и трёх четвертей от площади этого.
   Много народов жило на этой земле. Возвышались и сходили в небытиё. Так было всегда. Из века в век. Создавались и исчезали государства. Сменялись народы.
   В этом мире ещё недавно было пять материков. Пятый в то время и был весьма густонаселённым. Стояли там огромные города и крохотные селения. Из конца в конец пересекали материк великолепные дороги. Далеко, очень далеко от родных берегов хаживали длинные корабли с глазами на носу. Все народы на побережьях всех материков знали их керамику. Носили их украшения. Охотно покупали их картины и статуи. И оружие. Ибо очень хорошим было оно. Во всех портах моряки всех народов говорили между собой на их языке.
   Но потом корабли стали приходить гораздо реже. А те, что приходили мало привозили товаров. Больше людей, бежавших от объявшую страну великой войны. Потом пришли вести, что боги прогневались на слишком гордых людей, и вскоре должна была земля исчезнуть в пучине вод. Что же, в той земле хватало огнедышащих гор.
   К берегу великого материка двинулись корабли. Много их шло тогда, этих глазастых. Никогда раньше их не было столько. Было это около девятисот лет назад. За одним веслом на них случалось сидели смертные враги. Они если и не забыли о прежней вражде, то по крайней мере договорились забыть о ней пока под ними палуба.
   Ибо действительно погибла их земля. В огне проснувшихся вулканов и от мощнейшего землетрясения. За считанные дни не стало её. Немало погибло при этом людей. Тех, кто не покинули свой дом. И тех, кто просто жили в городах на побережье, городах, которые слизнула чудовищная волна, поднявшаяся, когда затонул материк.
   Немало погибло от этой волны тех, кто пришёл на глазастых кораблях. Но ещё больше их осталось на берегу. Стояли квадраты их лагерей. Ровно белели ряды палаток. Словно по линии проведены улицы в лагерях. Много, очень много было этих лагерей... Масса народу ютилась у частоколов этих лагерей. Ибо те, кто за стенами, были последней надеждой женщин, детей, стариков, да и просто тех, кто не мог держать в руках оружия.
   Но не было уже дома у этих людей. Они пытались договориться. Они хотели пройти через земли прибрежных государств в огромные просторы степей. И взять их себе, ибо они считали, что земля кому-то принадлежит, если на ней стоят города и простираются пашни. А если их нет - то и земля ничья.
   Но слишком много богатств со своей погибшей Родины привёз народ. Позарились на них правители почти всех прибрежных государств. Они считали себя очень сильными. И заломили за проход через свои земли слишком высокую цену... У вас столько нет? Как жаль. Тогда не пройдёте. Но мы добрые. Разницу можете покрыть рабами. Вон там у вас сколько женщин и детей... Правителей было много. Пришедших же из-за моря было очень много. У них на всех был один правитель.
   Молодой император в золотых доспехах мило улыбался на переговорах. Говорил прекрасно поставленным голосом. Он был почти женственно красив. Казался изнеженным и слабым. Многие местные правители смеялись втихаря над его завитыми волосами и ухоженными ногтями. А какие дорогие перстни на изящных пальцах. Конченый народ, где такие правители. Не о чем с ними говорить. Взять с них можно не только золото, а вообще всё, что пожелаешь. Да и их самих, в качестве рабов, и особенно, рабынь.
   Они просто не слишком внимательно смотрели на императора. Обратили внимания в его дорогом мече только на украшенную драгоценными камнями рукоять. Не глянули на клинок. А посмотреть -то стоило повнимательней. И подумать, насколько неженкой может быть человек легко орудующий ТАКИМ мечом. Да и золочёные доспехи ведь были очень тяжёлыми. Они забыли, что скача от одного властителя к другому, ''изнеженный'' император по трое суток не вылезал из седла. Они забыли, что он спокойно мог спать на голой земле, чего не умели уже многие из них.
   Он привёл сюда лишившийся дома и расколотый страшной войной народ. Половина, если не больше командиров в армии ещё совсем недавно были его смертельными врагами. Они только на время согласились забыть о старых распрях. Ибо народу нужна новая земля, где можно жить.
   Жадность прибрежных властителей застилала им разум. Уступки императора они принимали за слабость. Нежелание проливать кровь - за трусость. Но некоторые оказались жаднее прочих... Во время одной из ночных скачек императора догнал гонец. Один из властителей начал войну, сказал он, такой то лагерь осаждён, они режут всех, кто не успели укрыться за частоколом. Всех. Так сказал гонец.
   Загоняя коней, неслась на выручку императорская гвардия. Только они и смогли привезти сюда своих лошадей. Всё-таки не хотелось пришедшим на кораблях оставаться совсем уж без кавалерии.
   Император успел. Лагерь ещё держался. Пехота из соседнего лагеря просто не успела бы подойти на выручку, ибо здесь не было прекрасных дорог тех мест, где они раньше жили. Осаждавшие лагерь полегли все до единого. Гвардейцы не брали пленных. Ибо они хорошо видели, что сотворили с теми, кто не успел укрыться за стенами. А это в основном были женщины и дети.
   Приплывшие на глазастых были терпеливым народом. Они довольно долго платили местным втридорога за хлеб, ибо мало у них было своего. Местные были жадные. Чем ближе была зима, тем больше они вздували цены. А властители, видимо считали, что за зиму порядком грэдов перемрёт, и весной оставшихся взять будет полегче. Себя-то, властители местные, считали непобедимыми воинами.
   ''Хотели войны- получайте'' - только и сказал император. Вернее не так, ибо так сказал ИМПЕРАТОР. Народ помнил его имя. Но писали теперь только так: ИМПЕРАТОР. Все буквы большие. А если есть возможность, то и красными чернилами писали теперь ИМПЕРАТОР.
   Отчаянно дерётся зверь, загнанный в угол. Нечего ему терять. И нечего было теперь терять этому народу.
   Содрогнулась земля. В одну ночь исчезли лагеря. Развернулись боевые знамёна со змеями и драконами. Двинулись вперёд закованные в сталь колонны. Они шли не через земли. Они шли брать эти земли. Им нечего было терять. Им. Тем, кто сам себя называл коротким и чётким именем, похожем на боевой клич - Грэды!
   Теперь жадным властителям оставалось только слать проклятья к небесам, неизвестно за какие грехи ниспославшую на них кару по имени Грэды. Иные даже пытались объявить их главу воплощением какого-то злого божества.
   Словно машина шли по земле квадратики их пехоты. Чёрные перья, красные гребни, и серебристые рога торчали из-за башенных щитов. Часто бывший враг закрывал от стрелы своего врага. Что бы там грэды не поделили между собой, это осталось в прошлом. А теперь перед ними был просто враждебный мир. Грэды просто хотели жить.
   Одно за другим исчезли прибрежные государства. А те, кто жили в них раньше - либо сливались с захватчиками. Либо... Это мир ведь очень жесток. Исчезали они.
   Грэды шли, словно стальные. Ничто и никто не могло их остановить. Пусть погиб в бою ИМПЕРАТОР, и не осталось у него детей. Нет императора - выберем другого.
   Со временем император стал символом. Пусть и не верили Грэды в богов. Но должно быть что-то, объединяющее всех. Символ. И только потом уже человек.
   За полсотни лет грэды захватили огромную территорию, чуть ли не превосходящую по площади их прежнюю Родину (Кроме всего прочего, грэды умеют прекрасно считать). Ещё через несколько десятков лет человек с другого материка, впервые ступивший на эту землю, подумал бы, что грэды были здесь всегда. Всегда были эти дороги. Тянутся через овраги акведуки. Стоят огромные города. Прекрасные статуи на площадях этих городов. Огромные библиотеки. Каждый грэд умеет писать и читать.
   Родилась новая империя.
   Одного только нет в городах этой страны - храмов. Ибо больше не верят грэды в богов. И слишком привыкли в последнее время полагаться только на свои короткие мечи.
   Грэдов много. Но империя довольно рыхлая. Наместники великого, особенно в приграничных провинциях правили фактически сами по себе. Так не могло продолжаться долго. Либо из каждого крупного наместничества рано или поздно образовалось бы своё государство, жители которого не обязательно и помнили бы о родстве с соседним.
   Либо на троне Великого рано или поздно появился бы человек, снова решивший сколотить в одно целое начавшуюся расползаться империю. У которой уже и так начали объедать окраинные районы.
   Народ породил такого человека.
   Никто не знал родителей человека, но все знали ту, которая заменила ей мать - Рыжая Ведьма Кэрдин. Так её звали. Одна из дочерей тогдашнего великого, сама не возражавшая против занятия трона. В то время все соседи весьма воинственных грэдов жили спокойно, ибо всю свою энергию воинственные грэды тратили на борьбу друг с другом. А желающих лезть за собственной смертью через их пограничные укрепления, находилось немного.
   А прошлый великий наделал слишком много внутриполитических ошибок. Немало было у него детей. Так что смута после смерти правителя стала неизбежной. Единокровные брат и сестра - Эрендорн и Кэрдин ополчились против малолетнего наследника, у которого тоже хватало сильных сторонников.
   Эрендорн слыл не слишком хорошим полководцем, сестра же вовсе не бездарным. Наследника они вдвоём после кровопролитной войны благополучно спихнули. Прирезали втихаря. Только трон слишком тесное место, чтобы сидеть там вдвоём. Особенно двоим настолько несхожим людям. Хитер и изворотлив Эрендорн. Горяча и прямолинейна Кэрдин. Вскоре разразилась новая война. Слишком уж велики амбиции у Рыжей Ведьмы. У Эрендорна не меньше, только у Кэрдин на виду, а у Эрендорна - при нем...
   Перед последним из величайших сражений той войны Кэрдин нашла брошенного новорожденного ребёнка. У Рыжей Ведьмы не могло быть своих детей. Этого ребёнка она объявила наследницей. Дав имя по половине своего, и в память о погибшей в начале войны любимой единокровной сестре - Дина. Короткое имя, похожее на боевой клич.
   Рыжая Ведьма проиграла войну. Эрендорн стал править единолично. Он был вполне способным властителем и правил вполне достойно, хотя вовсе не контролировал почти половину из населённых грэдами земель.
   В одной из этих областей и скрывалась потерпевшая поражение Кэрдин. И подрастала маленькая Дина...
   Потом долго спорили, кто же подстроил тот бунт, в результате которого и погибла Рыжая Ведьма. Многие подозревали, естественно Эрендорна, хотя Дина так и не думала. За свою жизнь Кэрдин много кому насолила, и Эрендорн в списке врагов был далеко не последним. Он с ней только трон не поделил, лично против неё он ничего не имел. Рыжая Ведьма хотела спасти свою дочь. И спасла. Ценой своей жизни.
  
   А дочь Рыжей Ведьмы оказалась вполне достойна материнской славы. Звали её Дина. Маленькая, темноволосая, зеленоглазая, плотненькая она нисколько не походила на худую как жердь Рыжую Ведьму. Не походила внешне. Но один в один была по духу. Только столь же отважна, но гораздо хитрее, умнее да и удачливее во всём.
   И слава Дины скоро затмила материнскую.
  
   Затмила настолько, что многие народы, не знавшие прежде грэдов, теперь узнали их. А те, кто знали раньше, позабыли прежнее их прежнее имя. Имя звучало по-разному. И немного по-разному переводилось. Одни звали их теперь - Дети Дины. Другие - Отродья Ведьмы. Но имя упоминалось всегда.
   Динерды. Эл д'Динаар. Дереттер Дин. Дина Куртауу. И другое.
   Но сами себя они звали Грэды.
  
   И ещё Дина I ковала оружие. Великолепно ковала. Не будь она той, кем была, слыла бы одним из лучших оружейников своего времени. А так... Не слишком много клинков она сделала. Символом власти стал меч Дины. Не затерялись в веках и четыре клинка Еггтов- огромный двуручный меч Фьюкроста, лишь немногим уступающий ему клеймор Линка, изящная и тонкая рапира Кэретты и клинок младшей дочери, будущей Дины II, по имени "Золотая Змея". Эти пять мечей зовутся "первыми". "Вторыми" зовут мечи, сделанные Диной для тех немногих, кого считала друзьями и в подарок другим властителям. Каждый клинок имеет имя. Они словно живут своей жизнью. Говорили, что Дина I заключила сделку с драконом. Согласилась она, что непревзойдёнными будут её клинки. Но проклятье ляжет на тех, кто будет владеть ими после тех, для кого они созданы. Не будет в их жизни счастья, и не будет покоя. Будут они умирать молодыми. Не все, но многие. Будут у них драконьи сердца, неспособные к любви. Намного дольше, чем они будет жить их слава.
   Так говорили.
   Но никто и никогда в этом мире не видел ни одного живого дракона.
   Гораздо чаще говорили, что у самой Дины душа Дракона. Создавая прокляла эти мечи. Не со зла. Просто не может иначе дракон, ибо яд в самом его дыхании. Он многое может дать. Но немало и попросит взамен. Только ты не будешь знать, что именно. И когда.
   А её собственный меч звался Глазом Змеи. Лицом Змеи называют клинок. И достался он младшей дочери. Той, которая потом стала Диной II . Самое тяжелое проклятие лежит именно на этом мече. По крайней мере так говорят, зная судьбы владельцев. Но и самый прославленный меч- Клинок Младшего Еггта. Клинок Марины.
   Он переходил из поколения в поколение. Он просто не мог затеряться. Ибо про него говорили, что он сам иногда находит владельца.
  
   Вторым владельцем меча стала младшая дочь Дины I - Дина II. Как и мать, неплохой полководец. Именно она нанесла смертельный удар великой степной империи куршан. Удара, от которого те никогда не смогли оправиться. А грэды беспрепятственно дошли до Великого океана.
   Ещё она была гениальным врачом. Казалось, нет болезни, от которой не может излечить зеленоглазая ведьма. Говорили, что она пришивает отрезанные руки и ноги. И даже поднимает мёртвых. Так это или не так, не знал никто, но ослеплённая в детстве старшая сестра Кэретта обрела зрение.
   Одно плохо - Дина спасала людей, ненавидя и презирая их. Ни с кем не делилась своими знаниями. ''Я прошла этот путь. Кто хочет пройти дальше - пусть пройдёт столько же'' - так говорила эта дьявольски гордая маленькая женщина. Записи вела материнской тайнописью, которую даже родной брат не мог читать. Остались легенды о пересаженных сердцах. Только у неё сердца не было вовсе. Вместе с ней ушли великие знания. И даже написанных тайнописью книг не нашли.
  
   Немало пришлось бороться за власть Дине III. Ибо многие считали незаконной её. Основания весомые: никогда не была замужем Дина II. Но привлекало многих и то, что она одна. Нет у неё братьев и сестёр. Вряд ли после неё разгорится новая война за трон. А та, что идёт, должна стать последней.
  
   После смерти Дины III война и вправду не разгорелась. Относительно спокойно воцарилась её старшая дочь - Дина IV, далеко не столь воинственная как предшествующие Дины. Но вполне способная втолковать кому угодно, где начинаются земли грэдов. И стоит ли приходить на них с мечом. Прославилась она и своими постройками. Мудрыми законами. Почему-то на её правление выпал невероятный взлет человеческого духа. Народы, раньше знавшие только мечи грэдов узнали теперь их картины и статуи, поэмы и романы. Подобного не создавал никто. Сила, мощь, ярость и красота, сплавленные воедино гением народа-воина. Да и мечей Грэды ковать не разучились.
   Часто впоследствии правление Дины IV называли Золотым Веком.
  
   Эпоха Великих Еггтов закончилась со смертью Дины IV. Но осталась преображённая их трудами империя. Род Еггтов продолжал существовать, иные его представители даже бывали у власти.
   А ведь наступил уже век пороха.
   Грэды шли вглубь материка. Шли словно прорубая огромный коридор к другому великому океану. Ширина этого ''коридора'' чётко определялась границами земель, подходящей для выращивания традиционных культур грэдов. Они забирали земли, где жило не слишком много людей. Теперь эти народы оставались, где и раньше. Продолжали жить по своим прежним законам. Довольно сильно смешивались с грэдами. Иные за сотни лет жизни рядом перемешивались вовсе. Оставались от них уже ставшие своими для грэдов имена. И мало кому понятные рукописи.
   Весь север материка великолепно знал грэдов. На юге же про них только слышали да торговали. Но сильно влияние их культуры. В искусстве, строительстве, в мореходстве. Ибо много где бывают грэды. Далеко не везде идёт про них добрая слава.
   Почти из центра материка далеко выдаётся на юг большой полуостров. Благодатная земля, богатые недра, мягкий климат. Всё, что хочешь для жизни. Приходи и владей. Если пройдёшь через пустыню, закрывавшую дорогу на полуостров с запада. И переберешься через стену, стоящую на границе степи. С востока преграждают путь нежеланным гостям высоченные горы. И главное: если сможешь выгнать нынешних хозяев этих земель.
   Зовут их Миррены. Весь полуостров принадлежит им. Даже отчаянные грэдские пираты, без зазрения совести грабившие прибрежные города на всех материках, не особенно любили совать нос к мирренам. Добычи-то у них можно взять немало. Но неплохи мирренские корабли. Крепки стены городов. Отважны защитники. Только по океанам они плавать не любят. Больше всё вдоль побережья плавали. Основывали новые города. Торговали с местным населением. Очень активно.
   Торговые фактории мирренов стали превращаться в города. Довольно крупные, не терявшие, однако, связи с родиной. Миррены вскоре выжили с побережья прежних хозяев. Двинулись вглубь материка.
   Но чёткую границу проводили миррены между собой и теми, которых покоряли. Не миррен - человек второго сорта. Миррены сильны. Весьма отважны. Довольно лихо подминали под себя государство за государством. Впрочем, со временем миррены стали помягче. Стали даже даровать права своего гражданства тем, кого ещё недавно считали почти своей рабочей скотиной. Даже довольно широко стали даровать. Но на новых граждан всё равно смотрели с оттенком пренебрежения.
   Такими уж они были, уверенные в своей исключительности миррены. Исключительность исключительностью, а говорила между собой их аристократия почти исключительно по-грэдски. Куда больше интересовалась грэдской культурой, чем своей собственной.
   В положенное время зашлёпал колёсами и первые пароход. Это было лет через пятьдесят после того, как закрепились грэды на берегу великого океана. Забухали паровые молоты. Задымили доменные печи. Вскоре и корабли оделись в броню.
  
  
   Сашке нравится листать заполненные фотографиями, рисунками и схемами альбомы про броненосцы и линкоры - как и в другом мире олицетворение мощи государства. По-разному складывался век стальных гигантов. Десятки, а то и сотни снарядов губили одних, резак автогена превращал в металлолом других. На этих страницах они все были живы. На стапеле, в походе, в парадном строю и даже объятые пламенем они все были живы. Сила и мощь рукотворной стихии, на равных спорящей с природной и себе подобной.
  
   -В детстве здесь очень часто жила Марина. Она любила осень, эти книги. Очень живая и умная была девочка.
  
   Дворецкий всегда выглядит торжественно, но сегодня превзошел сам себя. Шитый золотом парадный мундир со всеми орденами и меч у бедра.
   Пол стола занимает папка красного бархата с золотым гербом, свешиваются две печати в футлярах.
   Огромный лист пергамена. Написано золотыми чернилами. Текст на древнем языке грэдов, да ещё и старинным шрифтом. Сашка с трудом начинает читать. Три четверти листа занимает полный титул императора. Далее следует. ''Жалуем высокорожденную Александру высокого рода Симон правами и привилегиями Великого Дома по Воле Древнего Дома Прославленного В Веках, Нашей Милостью в знак Особой Воли на благо Древнего Дома''. Внизу ещё одна печать красного воска размером чуть поменьше шины от ''Белаза'' и собственноручная подпись пурпурными чернилами ''Саргон I''.
   Лестно, прекрасно, замечательно, одно только не понятно: за что? Император, по описанию Марины и Софи, выглядит кем угодно, только не клиническим шутником. И на награды он бывал щедр только к тем, кто этого действительно стоил.
   Сашка видела его один раз, и он казался похожим на осовремененного римского императора из династии Антонинов - Адриана или Марка Аврелия. Благородная осанка, преисполненный мудростью и грустью взгляд философа. И одновременно спокойная и уверенная мощь. Только мундир вместо тоги, и не такое тщательное внимание к уходу за волосами и бородой. Холоден словно старинный мрамор.
   Сашка впервые увидела человека, одного взгляда на которого достаточно, что бы понять - перед тобой глава сверхдержавы.
   Хотя даже про Антонинов можно вспомнить кое-что не укладывающееся в представление о мудрых правителях.
  
   Марина приехала вместе с дочерью. Естественно, их бесшабашие на мотоцикле, и без каски, как сама, так и девочка. Если не брать во внимание невысокий рост, то ни за что не догадаешься, сколько ребенку лет. Слишком уж по-взрослому смотрят материнские зеленые глаза. Длинные чёрные волосы заплетены в две косички. Одета девочка тоже во всё черное. Чем-то она напомнила Сашке младшую из Адамсов.
   Ожидала Сашка увидеть изнеженное и робкое создание голубых кровей. А увидала вот такое волевое, сильное, не по годам умное, и в чем-то даже неприятное создание. Точную копию бесшабашной матушки. С совершенно иным, и весьма загадочным характером.
   Оценивающе смотрят зеленые глаза.
   Такие дети не выносят, когда с ними сюсюкают. Прямые, честные, волевые, но не в коей мере не простодушные и наивные. Словно проскочившие детские и подростковые года, сразу став взрослыми. Что-то в них есть от рождения, непонятное другим. Ни злое, ни доброе, просто иное. Могут вырасти в любви и ласке, а могут и в самых жутких условиях. Обстоятельства не имеют власти над ними.
   Ничто и никто не сможет иметь власти над ними, да и сами они во власти не нуждаются.
   По крайней мере, некоторые.
  
   -Что в школе, сколько раз сегодня подралась?
   И в голосе Марины ни нотки осуждения. Простой и банальный вопрос, вроде ''Какие у тебя отметки?''
   -Я уже говорила тебе, таких тупиц в зоопарк сдавать надо.
   Марина и Сашка переглядываются. Одна просто сияет. Другая скорее озадачена.
   Дети очень часто страшно злы по отношению друг к другу. Но всё-таки цинизм прерогатива более старших возрастов.
   -Знаешь, я в свое время тоже была не подарок, но количество наставленных тобой синяков впечатляет.
   -Я же сказала, им в зоопарке место. Если что-то дергать охота, то пусть дергают у себя что-нибудь, а не мои волосы.
   -Постригись, как я, и от волос сразу отстанут.
   -К глазам пристанут. Или к тому же бритому затылку.
   Марина хохочет. Она сейчас просто мать, откровенно хвастающаяся своим единственным и любимым ребенком.
  
   -Александра, у вас есть дети?
   Не ожидала Сашка подобного вопроса от маленькой девочки.
   -Нет. А зачем тебе это?
   -Вы очень добрая. У вас обязательно должен быть ребенок.
  
   -Она всегда говорит, что думает. Это не простодушие, а так редко встречающаяся среди людей прямота и честность.
   -Может и так. Но граничит с жестокостью такая прямота.
   -Не она жестока, мир жесток. Марина слишком рано это поняла. Таким не оденешь розовых очков.
   -Они никому не нужны, такие очки. Но в мире есть не только зло.
  
   -С ней говоришь, словно с взрослой.
   -Она умная, учится вместе с четвертым классом. Правда я тоже в свое время со школьной программой расправилась к четырнадцати годам.
   -Wunder...
   -Schwein- с усмешкой закончила Марина.
  
   -Из-вращенчески решил папенька узаконить твой статус - тем же вечером сказала Марина - ты хоть в курсе, что это такое?
   -Патент на дворянство.
   Раскатистый хохот.
   -Патент на дворянство. И-го-го!
   -Что такого смешного? - ''манеры'' Марины выведут из себя даже каменную статую.
   -Он признал мою Волю Еггта. Родная моя, в пересчете на вашу скопытившуюся в семнадцатом, титулатуру, тебе пожалован великокняжеский титул с большим и малыми гербами, конечно без угодий лесов и крепостных, но все равно не кисло. Твое имя внесено в аналог шестого разряда родословной книги Дворянских родов Российской империи. Ну, туда где все самое титулованное говно заносится.
   -Марина.
   -Чего?
   -А в глаз?
   -Великая Княгиня, бьющая морды! Круто!
   -Столь же круто, как и матерящаяся бухая принцесса.
   -Один один! Только я так и не поняла, чего это разэтакого он в тебе нашел. Видимо, тебе надо кое-что объяснить о нашей титулатуре:
   Категорий дворянства масса, привилегии, давным-давно утрачены. Светская спесь никуда не делась, равно как и всякие разные бархатно-родословные книги. Тебе в принципе обязательно знать только о высшем дворянстве- так называемых Великих Домах. Величие там только в названиях, ну да это к делу не относится.
   Великие Дома делятся на два сорта- древние и молодые. Последние древние дома появились при Дине II. Разница - в счете степеней родства. У Древних - счет идет преимущественно по женской линии. У новых - и так и эдак, но преимущественно всё-таки по мужской. Даровав тебе титул Наследника Младшего Еггта, я причислила тебя к Великому дому. Но причисленный- не член Великого Дома. В твоем случае, после моей безвременной и насильственной кончины, ты бы обрела полноправие по факту. Ещё полноправие мог бы даровать Глава Дома, но он, то есть она, мать моя, мать её, быстрее удавится. Если же была объявлена Воля Младшего Еггта, то как-то неприличным считается, что бы наследник не носил ещё какого-нибудь титула. Император мог бы пожаловать тебе какой угодно дворянский титул. Но отмочил такой вот номер. Принял тебя в члены дома, приравненного к древним, по воле члена Старшего Дома. Теперь ты по знатности уступаешь буквально паре сотен столичных бездельников, да и то не сильно. Расщедрился называется! На моей памяти, подобные титулы жаловал раза три, а всего за правление и трех десятков не наберется. Хи-хи.
   -Что опять смешного.
   -Хитер папенька, вот что! Будь ты только моей наследницей, в случае моей смерти огребла бы не только титул, но и право на часть имущества дома принадлежавшую когда-то мне как Еггту, и как Дочери Императора. А теперь же, тебе остается только титул, а из имущества тебе отойдет только то, что моя матушка завещать сподобится, а то что у папеньки, у него при любых обстоятельствах останется. Хи-хи.
   -Ты думаешь меня это волнует?
   -Ты думаешь, его волнуют хоть чьи-то моральные принципы?
  
   -Технический вопрос. Возведение в титул сопровождается какой-либо церемонией?
   -Это в смысле мечом, да по голове?
   -Это в смысле, хватит придуриваться. Я уже уяснила - слава тут о тебе бродит- наш Жириновский нервно в сторонке курит.
   -Хе, а я никогда и не отказывалась от лавров маргинального типа. Только одна большая разница: НЕ БРАЛА, НЕ БЕРУ, И БРАТЬ НЕ СОБИРАЮСЬ.
   Как это ни банально звучит, на фоне местных политиков, я честный человек.
   И я ещё кое-что умею, кроме как бессмысленного чесания языком на трибуне и вне её.
   Томов сочинений у меня существенно меньше, и генерал-майор я настоящий, и даже не самый молодой.
   А в смысле ответа на твой вопрос - хоть в чем-то ещё император честен. Возведение с церемонией - пышные костюмы, золотое шитье, преклоненные колени и удар императорским клинком - теперь это особый вид пожалования только за особые военные заслуги. Каковых у тебя пока не наблюдается.
   -Что ты хочешь сказать - поинтересовалась Сашка с невыраженной интонацией. Невыносимость Марины уже давно стала притчей во языцех среди всех людей, общавшихся с ней хоть недолго.
   Бесовские огоньки играют в зелёных глазах.
   -Только то, что сказала. Эх, Саня, подруженька, не искала ты лёгких путей, да и сейчас не ищешь. Будут, будут у тебя немалые заслуги, будет слава, и мальчишки на тебя смотреть будут, разинув рот. Но никогда ты не увидишь спокойной жизни, тишины и покоя. Из огня, да в полымя, ты девочка попала. И зачем только ты на войну сбежала? Здесь ведь ужас что скоро начнется. Смутное время со всеми Лжедмитриями, ляхами да казачками-бандитами просто раем земным покажется.
   -Умереть на баррикаде всё-таки лучше, чем от ножа наркомана-дегенерата.
   -Знаешь, что у нас на самом деле общее? Доведенное до совершенства неумение наслаждаться жизнью и смотреть на все сквозь пальцы.
   -Остается добавить большую любовь говорить, что думаешь, и наступать всем на любимые мозоли. Правда, мы замечательные?
  
   Сашку теперь не узнал бы никто из бывших знакомых. От беззащитной книжной девочки не осталось и следа. Стремительная и резкая в движениях, раскатисто хохочущая, она гораздо больше напоминает Марину, чем прежнюю Сашку. Теперь-то она в себе уверена! И за словом в карман не лезет. В столице хватает темных переулков, но вовсе их Сашка теперь не боится. А те, кто любят прятаться в тени, оттуда и не покажутся. Борзая просто вырвет глотку осмелившейся тявкнуть шавке.
   Сашка по-прежнему одинока. Да и не считает, что ей кто-то нужен. А данный вопрос - один из немногих, где Марина плохой советчик. Да и нечасто с ней Сашка ведется - Марина вся в политике.
  
  
   Улица идёт перпендикулярно проспекту N1 - своеобразной визитной карточки Империи. Словно стрела пронзает весь город. Выходит на площадь. В створе арки виден круглый вход Императорская трибуна у крепостной стены из красного и чёрного камня у Сашки вызывает определённые ассоциации... Голубые ели вдоль стены только усиливают сходство. Да и о чёрных табличках с золотыми буквами не следует забывать.
   ''Смысл один - с гордостью говорит об этом месте Марина - это центр нашего мира, как мавзолей - вашего. Ось, вокруг которой всё вертится. Пока он стоят, пока сюда приходят люди - существует мир. Ваша красная цивилизация, наша империя... Это центр. Это одно на всех. И для каждого. Лучшие люди вашего мира лежат у Кремлевской стены. Особые чувства испытываешь, ступая на брусчатку. И забываешь даже, что за мразь сейчас обитает за стенами старой крепости. Брусчатка и стены. Здесь сходятся все пути. Здесь наша слава. Наши победы и поражения. Квинтэссенция наших свершений. Здесь лежат те, кто создал её. Нашу империю. Надо быть достойным старой славы''.
  
   Иногда Сашка замечает немного странную реакцию Марины на некоторых прохожих. Вроде мужчина как мужчина, а вытягивается перед Мариной, и рука к козырьку. И всегда отвечает она.
   -Кто это? - спросила Сашка примерно на двадцатом.
   -Наши! - и давненько ни от кого не слышала Сашка такой гордости в голосе.
   Гордости, крепко настоянной на старых победах, свершениях и бедах. На пройденном ими плечом к плечу, или как здесь говорят, к клинку клинок.
   Похоже, им и вправду есть, чем гордится. Гордость за какое-то большое, общее и славное дело. Не ожидала Сашка подобного от злобной и циничной Марины. Значит есть ещё что-то светлое под черной броней. И за бесконечным хамством и пошлыми шуточками Марины скрывается какой-то другой её облик. ''Я обожаю быть непредсказуемой!''
  
   Узнают их или нет - и той, и другой абсолютно наплевать. В конце-концов, эта обсаженная деревьями улица одно из красивейших мест столицы. Да и подсвеченные фонтаны ещё работают. Постоянно присутствует ощущение тихого праздника, и какого-то своеобразного уюта. Ансамбль как-то сам собой сложился. Другое лицо суровой империи.
   Здесь всё - известные театры и крупные музеи, великолепные дворцы и уютные скверы. Галереи, рестораны, знаменитые на весь мир маленькие уютные кафе.
   И пестрая публика. Поэты, писатели, художники и их друзья с подругами. Глазеющие на них провинциалы с туристами. Здесь словно ежедневный парад - моды, красоты и изящества. Вечный праздник жизни, далекой от боли и тревог.
   Улицу все зовут ''Проспектом грез''.
   Под вечер среди публики преобладают влюбленные парочки. Что же, жизнь идёт своим чередом, и за прошедшие годы мало что изменилось.
   Представители богемы любят говорить, что здесь особенная атмосфера, и словно видишь сквозь серые будни прекрасных призраков серебряного века...
   Если так говорят при Софи, то непременно следует кислая физиономия и вопрос: ''Спрошу у ювелира, какое серебро самой низкой пробы. Ну, то которым раньше фальшивомонетчикам глотки заливали''. А на фразы вроде ''Дорогая, вы разве не тоскуете по тем прекрасным временам?'' Ледяная принцесса реагирует с ледяным призрением. Думают, что подобные рассуждения - одна из милых слабостей чуточку взбалмошной Леди-скандал.
   Не поверили бы, но серебряный век Софи действительно презирает до глубины души. И на порядок больше презирает тоскующих о нём.
   Серебряный век Софи презирает. А ''Проспект грез'' очень любит. И частенько проплывает среди журчащих фонтанов изящная фигурка. Настолько прекрасная, что и вправду кажущаяся призраком, пришедшим из прекрасных волшебных сказок. Оборачиваются вослед люди. Значит, снова все по-прежнему. Раз здесь Наша Красавица, Наша Принцесса Софи-Елизавета. Как те птицы, появляющиеся только когда на земле мир. И исчезающие, когда пахнет порохом. Раз она здесь, то значит вновь пришла мирная весна.
   А через пару дней все женщины оденутся как она, ибо фото во все глянцевые журналы попадёт. Правда, далеко не у всех хватит смелости заказать иной из излишне смелых нарядов их высочества.
   Но грезы -грёзами, а жизнь - жизнью. И в последнее время частенько заносит на проспект пришельцев из того самого мира, столь упорно не замечаемого пестрой публикой. Мрачные ребята в куртках кожаных. Их извечные соперники в длинных шинелях. Другие, подобные им.
   Фонтаны журчат по-прежнему, и так же играет музыка. И ещё танцуют.
  
   Но сегодня на проспекте почти как раньше. А таких уж явных пришельцев из иного мира только двое. Две явно не по последней моде одетых молодых женщины. Одна, в танкистской куртке к тому же ещё и с мечом. Такая куртка неуместна здесь, и ещё более неуместно оружие у женщин. На проспекте хватает магазинов, торгующих антикварным оружием, да к тому же, разбираться в старинных мечах - признак хорошего тона. Старинный меч даже считается чем-то вроде признака чудаковатого поэта.
   Но у этой женщины меч весит на армейской портупеи. Понимай, как хочешь - либо признак дурного вкуса, либо сознательный вызов.
   А вторая женщина одета довольно простенько. Нельзя сказать чтобы безвкусно, но за модой явно не следит. А на ''Проспекте грёз'' это очень заметно. Туда ведь все, и всегда ходят принарядившись. То место, где каждому хочется быть красивым.
  
   Разок к ним приблизились незаметные люди в штатском. Левый глаз Марины превратился в щелочку. Небрежный взмах левой рукой. Блеснул на запястье браслет. Одинаковые лица одеревенели совершенно, и исчезли в толпе.
   -Органызмы. Ы-ы-ы-ы. - пропыхтела Марина.
   -Что ты им показала? Мне казалось, ты не носишь украшений.
   -А это и не украшение. - она оттягивает рукав - на запястье не браслет, а шедевр ювелирного искусства - переплетающиеся серебряные змеи, исполненные так, что сам Фаберже от зависти удавится, усыпаны мелкими бриллиантами и рубинами - Знак главы Великого Дома. Их в каждом только один. Принадлежит главе. Лучшему из лучших. В теории. На практике - лучшего прикрытия для безобразий инкогнито не отыскать. В принципе, могу натворить все, кроме убийства и тяжких телесных. Счет за разгром присылайте Дому. Императрица не обеднеет.
  
   -Если какой-либо фирме заказывают подобный браслет - большего признания их мастерства нет и быть не может. В том и проблема.
   -Не поняла.
   -Браслет Главы Великого Дома - не произведение искусства. Это знак высочайших заслуг человека перед страной. Это не вещь. Это должно говорить что-то о человеке, а не служить удобным прикрытием пьяных дебошей. На бумаге выше любого ордена. А на деле... Из прочих Глав только Кэрдин пожалуй, достойна. А остальные куда хуже меня. Да и мой браслет. Только у рода Еггтов их два. У остальных - только один. Переходящий из поколения в поколение. У нас же таких браслетов два. Один - у главы Дома, матери моей, мать её. А второй - у младшего Еггта, то есть у моего окосевающего рыльца. Такова наша древняя привилегия. - глубокомысленно завершило зеленоглазое чудо, чуть не обнявшись с каменной вазой.
  
   -Интер-р-р-ресный ты человек, Марина. Впервые за время нашего знакомства упомянуло свою маму, и притом в таком ключе.
   -Разберем по пунктам. Я уже давно не маленькая девочка. Это раз. Кэретта только рожей ничего, а душой - чернейшая. Это два. Я милитаристка, она пацифистка, а точнее даже нелитературный вариант слова пофигист. Это три. Она леди, я нет. Это четыре. Имея подобную мать поскорее хочется остаться сиротой. В политическом плане - то лучше круглой. Это пять. Моральные устои всего царствующего дома, а точнее их полное отсутствие меня полностью не устраивают. Это шесть. Мне противны люди, считающие, что мир крутится вокруг них. Это семь. Ещё более омерзительны люди, ничего в голове не имеющие, однако считающие, что им все дозволено. Это восемь. В среде, где я росла теплые родственные чувства это какой-то нонсенс. Это девять.
   -Марина, ты просто свинья. Это десять.
   -Никогда и не утверждала обратного. Это одиннадцать. От Кэретты у меня пожалуй, только слегка возвышенное отношение к холодному оружию, да умение бинтовать мечи, что бы они не растрачивали попусту свою внутреннюю силу.
   Ещё какой-то обычай, тоже неизвестный Сашке.
  
   Вернувшись домой многие провинциалы, да и не только они, будут хвастать ''А я видел того, а я видел этого... пятого, десятого''. Может, с придыханием даже расскажут, что посчастливилось видеть Софи. Но никто не похвастается, что встретил её сестренку. ''Посчастливилось'' - это не про Марину.
  
   Сашка весьма заинтересованно смотрит по сторонам. Всё виденное на фотографиях въявь перед ней. Один из самых прекрасных городов. Уютный и величественный одновременно. Столица огромной империи, центр цивилизации, и один из центров мира.
   Но оценить достоинства архитектуры невозможно. Главным образом из-за Марины. Она ведь относится к тому сорту людей, которые даже на солнце видят только пятна. Никто не спорит, чернота там есть. Но нельзя только её видеть!
   Проблема только в том, что Марина считает как раз обратное.
   И за прошедшие годы на проспекте все изменилось явно в худшую сторону. Или же это проспект неуловимо меняется, одновременно оставаясь прежним. Но не меняются стальные люди.
  
   -А теперь ''визит'' к вам я воспринимаю не только как ссылку, но и как своеобразное образовательное путешествие. Какой бы у нас не был бардак, всегда найдется кто-то у кого ещё хуже. Из этого можно сделать выводы - как не допустить у нас подобного.
   -И только?
   -И только. Сами у себя всё просрали, сами и выпутываетесь, хватит ждать пресловутых ''варягов'' или какую-то там ''сильную личность''. Да и те вам в вашем чавкающем болоте навряд ли помогут.
   -Тоже мне, ''варяжская гостья''. Сама же знаешь, мало до кого доперло, что ты из идейных соображений в киллеры подалась.
   -Зато, никто и не скажет, будто сидела и бездельничала!
   -В твоих жилах точно кровь, а не водица. А когда ты не пройдешь через револьверный лай, то пароход в твою честь вряд ли назовут, а добрые дела и ты - несовместимые понятия.
   -Я не поэт, но я скажу стихами - пошла бы Саня ты, такими-то шагами.
   -Знаешь, подруженька, мы иногда вместе производим впечатление просто парочки психов.
   -Буйных или как?
   -Вот уж не знаю.
  
   Застекленную дверь Марина открыла пинком. Хорошо, что здесь тоже успели освоить производство бронестекла, а не то было бы дело. Первое что обнаружилось за дверью - охранники.
   Представители этой профессии весьма мало отличались от виденных Сашкой дома. Такие же шкафообразные с кирпичеподобными физиономиями. Только не в дорогих костюмах, а в псевдо военной форме. Ну, да здесь всеобщая мода на стиль милитэри. Почему-то казалось, что Марину в меру вежливо попытаются выставить за дверь.
   Этого не произошло, и шкафы о двух ногах небезуспешно попытались прикинуться мачтовыми соснами. Марина посмотрела на сосенки взглядом профессионального лесоруба.
  
   Сашка видала японские куклы, в том числе и неплохо сделанные. Одна из них, в человеческий рост, спускается по лестнице. Шелка, цветы, кимоно, высокая прическа всё по стандарту за исключением одной нехарактерной детали. Катана на поясе рукоятью вперед. Откуда-то Сашка знает, что гейшам и тому подобным прототипам этой куклы только короткие мечи носить разрешалось, и то в экстренных случаях.
  
   Первый человек с выраженной монголоидностью, увиденный здесь. Внешность японки, габариты европейской супермодели. И неуловимо проскальзывают какие-то черточки Кэрдин. Марину и Софи рядом поставь - и не скажешь, что сестры. В лицах же этих двоих увидишь родство, пусть они и разных рас.
   Если черные волосы старшей сестры наводили на мысль о краске или парике, то черные волосы младшей органически добавляли причудливый облик.
  
   -Надеюсь, вы прибыли не с целью разрушения моего скромного заведения.
   Сашка осторожно скосила глаза на одну из витрин. С математикой проблем отродясь не испытывала, а за годы реформ практически любой научился с легкостью конвертировать одну валюту в другую. Если эти цены перевести в зелень... На Невском, конечно хватает магазинов для сверх богатых. Но сюда бы их не пустили. Делать тут нищим нечего!
   -Если только ты в мое отсутствие борделя здесь не завела. А пантеру на заборе повесила, глядишь и помельче кошечек где припрятала. А то предупреди их - Кэрдин как раз собирается Веселый отдел обревизировать. Так что займутся киски общественно-полезным трудом где-нибудь не в ближних окрестностях города.
   -Клиническая патология еггтовского юмора уже давно изучается на кафедре психиатрии. Очень переживают о малом количестве материала для экспериментов.
   Не знай кто это, точно бы подумала, что к двум сестренкам без тормозов и инстинкта самосохранения добавилась третья.
  
   -Она в какой-то степени видит во мне родственную душу. Такая же оригиналка ни на кого не похожая. -сказала Марина, покидая "Дом Пантеры".
  
   -Глянь-ка! Очередь!
   -Интересно, за чем?
   -Как за чем? За билетами на последнюю постановку какого-то новаторствующего режиссера. Стадное чувство. Модно - значит надо посмотреть. И восторгнуться опосля. Как всё изящно, элитарно и переполнено глубочайшим смыслом. Хотя на деле не понял ни черта и храпел половину постановки. Но раз сам мэтр похвалил, то значит шадевр!
   Хошь поглядеть? Мне только браслетик сунуть.
   -А зачем?
   -Верно. Жаль, нет у вас другой очереди.
   -Такие же есть.
   -Я же сказала, другой. И самой важной, той, которая если не появится в ближайшие десять лет, то можно будет брать резинку и стирать с этой карты Россию. Система прогнила... И как мне кажется, понимать это стали уже многие. А то при мне абсолютно клинический интеллигент сказанул ''Отдел кадров нашего правительства находится в Вашингтоне''. Хор-роший признак, если даже у западников такие мысли появляются.
   -Ты думаешь, люди ещё способны встать в очередь за винтовками?
   -Люди - безусловно, а сколько их там у вас осталось - статистики не имею, с тобой-то точно на одного больше бы было.
   -Спасибо за комплимент. Только и тут назревает необходимость подобной очереди.
   -А я, что, спорю?
   -Принцесса на баррикаде! Делакруа отдыхает!
   -А в глаз?
  
  
   Гуляют, препираясь подобным образом. А голос-то у Марины громовой. И у Сашки под стать ей. Люди уже косятся. Носы воротят. Накрашенные губки презрительно поджимают. Дорвались, мол провинциалки до культуры. Смотреть противно.
  
  
   -К-а-а-кой милый домик!
   Марина качнулась. Но равновесие удержала. Сашка не архитектор, но особняк снаружи таков, будто дворец в стиле рококо наизнанку вывернули, да так и поставили глаза услаждать. Стиль и вправду весьма и весьма причудливый. Если таков декор снаружи, то что же ждёт внутри?
   -Интересно чей?
   -Как чей? Мой. Точнее, за мной, как членом императорского дома числящейся. От денег отказаться легко, а вот от статуса...
   -Финансирование реставрации этого шедевра архитектуры явно идёт по остаточному принципу.
   -Конечно. Хозяйка внутри уже лет десять не бывала. Хочешь, зайдём?
   -А там хоть интерьеры остались?
   -А черт знает, если честно.
   -Ну, тогда дальше пошли.
   -Пошли.
   Как прохладительное, так и горячительное со всех концов света здесь продается повсюду. Почти в каждом здании маленький уютный магазинчик, с очень неуютными даже для богатого человека ценами. Едва закончилась первая банка, Марина завернула в один из них. За новой. А как стала расплачиваться, вытащила из кармана пачку крупных купюр, разодрала обертку, протянула одну. Потом минут пять, шепча и слюнявя пальцы пересчитывала сдачу. Продавец, с казенно-радушной улыбочкой медленно багровел, и с трудом сдерживался от желания вызвать охрану. Марина-то демонстративно раз пять ошибалась. И всё по новой.
   Невыносимо противно и больно Сашке смотреть на такую Марину. Опять вызов всему и вся. Только какой-то уж слишком дешевый и не натуральный.
   Впрочем, за последующие расплачивалась нормальными купюрами. Кончаются банки с ужасающей быстротой.
   Марина идёт пошатываясь. Со стороны - пьянее пива. На то и расчёт. Ибо на деле она, может и пьяна, но координация движений нисколько не пострадала. И в случае чего...
   Но ''организмы'', похоже, и вправду работают.
  
   -О, историческое здание!
   -По-моему, на этом проспекте других и не имеется.
   -Но это особенное. Отель ''Императорский орел'', и не менее знаменитый ресторан при нем. Даже жареного орла подать могут. Вместе с перьями... А в нем гусь, кажется... А в том утка. В утке... Заяц... или зяблик... Вспомнила! Перепелка! А в нем соловей... Забыла, как это жрать. Или жрать там надо только засунутое внутрь яйцо. Голубиное. Или поросячье. Или же туда орех запихивают. Позолоченный! Забыла!
   -И чем же он так знаменит? Не поверю, что кухней!
   -В большом зале ресторана проводились атомные испытания. Здание, как видишь, уцелело.
   -Прямо там, внутри?
   -Ага.
   -И кто же присутствовал на таком зрелище?
   -Имеешь в виду, кто взрывал?
   -Угу.
   -Эге. Потрясающе интеллектуальная беседа, не находишь?
   -Агу. Когда морды бить пойдём?
   -Не знаю.
   -Кто испытания проводил?
   -Испытания... Ах, эти испытания... Конечно, главный специалист по взрывам в общественных местах Сордар Эолиэн дерн Херкен унд ихрен швестер.
   -Очередной аристократ, которому делать не фиг?
   -Ого. В некотором роде. Сейчас ему делать точно не фига. А может, наоборот, до фига.
   -Ты его убила?
   -И не собиралась. Жалко. У него такая потрясающая младшая сестрица!
   -В мегафоне не нуждающаяся, постоянно бухающая, а на трезвую голову обычно такое вытворяющая. Эта что ли?
   -Угу. А может, другая. В фонтан пойти наблевать что ли?
   -А не боишься? Сама же говорила, эта улица единственное место в городе, где полиция работает.
   -Думаешь на пятнадцать суток за мелкое хулиганство посадят? Не забудь, у нас как у вас - у кого больше прав - тот и прав. А у меня прав на пару самосвалов с прицепами.
   -Я не забываю - пресса у вас тоже зубастенькая. И желтее некуда. И ты в фонтане - сюжет на первую полосу.
   -Саня, солнце, не забудь мне на репутацию уже давно...
   -Не забывай, кто ты просто.
   -Человек по имени Марина Саргон. Не больше. Но и не меньше. А со скотом я не спорю, а пинками загоняю обратно в стойло. Или режу.
  
   -Какой приятный вечер, милые дамы.
   Навстречу движется нечто, напоминающее вставшего на задние лапы пещерного медведя. Явно с намерением заключить в объятия Марину. На медведе вицмундир с якорями в петлицах, но портной не имел опыта пошива для косолапого. Хотя и старался. Сашка испуганно делает два шага назад, почему-то ожидая, что мишку сейчас изрубят на кровяную колбасу. Степень опьянения Марины уже перешла опасный предел. А на умение владеть оружием градусы никак не влияют.
   Однако, пьяненькое их высочество почему-то позволило заграбастать себя, и даже раскатисто хохотала при этом.
   Когда удивление Сашки немного схлынуло, смогла разглядеть большое сходство в чертах мишки не с кем-нибудь, а с самим императором.
   Ну и члены царствующего дома здесь! Один другого лучше!
   -И что же ты делаешь в этом гадюшнике?
   -Выполняю приказ о передачи кораблей на долговременное хранение.
   Марина хохотнула. Пол-улицы обернулось.
   -Приплыли. Как я и предрекала! Слушай, давай в фонтане искупаемся? Вспомянем бурную молодость, или там зрелость!
   Ноздри мишки чуть шевельнулись. В глазах заиграли заговорщические огоньки. Перехватывает сестренку поудобнее, и направляется к переливающемуся струями фонтану. Подходит, и почти без замаха кидает. Туча радужных брызг.
   Мать-перемать, аж птицы перепугались.
   Секундой позже в мерцающей воде в полный рост возникает переливающаяся всеми цветами радуги Марина. Больше всего напоминающая остывающей, но ещё шипящий кусок металла.
   Сашка аж присела. Урезонить пьяную Марину стоило, но не столь же радикальным образом. К тому же, данный метод может привести к прямо обратным последствиям.
   Мокрая с головы до ног Марина шипит похлеще любой змеи. Кулаки сжаты, вот-вот в драку кинется. Или не кинется. С ней никогда точно не знаешь. А лицо все-таки нехорошо дергается, и рука ножны разыскивает.
  
   -Остынь! Противно смотреть на тебя пьяную!
   Нахохлилась. Бешенство куда-то пропало. Зачерпнула воды, и плеснула себе в лицо.
   -Самой иногда противно. Радикальные у тебя методы борьбы с алкоголизмом.
   Протягивает руку. Сашка не разглядела, как там Марина извернулась, но мишка по имени Сордар наполовину окунулся в фонтан, а Марина перемахивает через бортик и хохочет.
   -Последнее слова всегда за мной!!!
   -Ты в огне не горишь, я в воде не тону!
   -Не тонешь, как всем известная субстанция - не осталась в долгу сестренка адмирала.
  
   -Сюжетец для желтой прессы: Сордар с двумя дамами черти какого поведения!
   -Родная моя, журналисты из этих газет, вряд ли меня от тебя отличат!
   -Информация у тебя устаревшая, братец. Ты да я, да ещё кое кто занесены писаками в гипотетический кружок Софи, и все с нами связанное вызывает очень пристальное внимание.
  
  
   Вряд ли кто из представителей культурного общества остался доволен сегодняшним вечером. Столичное общество очень не любит замечать происходящее вокруг. Не любят пахнущие духами тех, от кого несёт железом и порохом. Но в рафинированной и зачастую вовсе не пустой аристократии уже нет яростной силы времен Первых Еггтов. А в презираемых ими кипит жизнь. Пылает пламя.
  
  
   Кэрдин довольно часто приезжает вечерами. Возится с Мариной. А когда та засыпает, подолгу разговаривает с её матерью. Сидят они обычно в так называемом кабинете. Помещение отделано белым и золотом. Мебели - лет по триста. Живописи на стенах - чуть ли не по пятьсот. Для кого - мечта, а кому уже и приелось. А Бестия быстрее удавится, чем хоть монетку на ремонт дворца потратит.
   -Я и он всюду где надо, да и не надо тоже, несколько лет подряд появлялись исключительно вместе. К мирренам и то напару отправились. А они мучительно думали, как спутницу императора титуловать. В конце-концов изобрели для меня следующий титул- так как я состою в родстве с несколькими прежними властителями, то титуловали они меня следующим образом "младшая принцесса крови коронного дома, предшествующего благополучно царствующему". Обращались ко мне- "Ваше Высочество". На всех парадных мероприятиях относились ко мне как к принцессе. Сама знаешь- мирренны- величайшие мастера разговаривать с людьми в зависимости от пышности их титулов.
   Марина усмехнулась
   -Несколько раз слыхала рассуждения "Каждая девушка мечтает побыть хоть немного принцессой". Ну и как ощущения?
   -Кто бы это говорил...
   -Так я до сих пор не могу понять, почему вы всё-таки расстались.
   -С чего это тебя вдруг заинтересовало?
   -Да собственно говоря, интерес возник не вдруг. Знаешь, у отца есть коллекция всех монет, выходивших в обращение или для продажи, за последние двести лет. В том числе, и образцы никогда не выходившие в обращение. Там же хранятся образцы всех медалей и орденов. Есть там и те, которые тоже не были приняты по каким-то причинам.
   Бестия как-то странно усмехнулась, но промолчала, Марина продолжила.
   -Я к этому всему имела доступ, хотя нумизматикой никогда не интересовалась. Но иногда бывало просто интересно на них посмотреть, и как-то раз, уже довольно давно, мне лет четырнадцать тогда было, я смотрела монеты, никогда не выходившие в обращение. И нашла там... Памятную золотую и серебренную, а так же обыкновенную пятёрку. Они все были посвящены одному событию. Коронации императрицы. Знаешь такие, там либо принятие присяги, либо два профиля изображают. Профили всегда облагорожены, и я сначала подумала, почему так странно изобразили маму. Но потом... Я увидела имя. И дату. Это были монеты, выпуск которых планировался к так и не состоявшемуся событию. К твоей коронации.
   -Я знаю, там ещё памятная медаль должна была быть.
   -Тоже видела. Даже несколько их видов. На одной ты с тростью изображена.
   -Я знаю. Он мне по одному образцу подарил. Уже потом... Когда мы расстались.
   -Почему?
   Бестия некоторое время молчала, а потом сказала так.
   -Саргона как человека всегда надо отличать от Саргона как политика. Против него как человека я не имела, да и сейчас ничего против не имею. Но как политик... Он хитёр, очень хитёр, для политика это в принципе достоинство, но он из тех хитрецов, которые рано или поздно перехитрят сами себя. Он действительно, легко уходит от любого удара. А знаешь почему? Всегда умел поставить под удар, предназначенный ему, кого - либо другого. И делал это всегда мастерски, иногда человек даже и не понимал, что изначально является так сказать, жертвенным животным, не знающим момента, когда его заколют во имя чьих-то амбиций, или пресловутого блага государства. Но если скотина выполнит это потенциально опасное дело, император в долгу не останется. Поэтому он до сих пор и популярен, возможно, даже популярней всех среди политической элиты всех расцветок. Ибо многие помнят про то, как он воздавал должное. Но не все знают, как фактически предавал вернейших соратников. Любой политик в какой-то степени двуличен. Но не любая двуличность так опасна, как его, ибо очень сложно Саргона понять. Изворотливый слишком, и с теми, и с теми договаривается. И никогда, зачастую до самого последнего момента не понятно, за кого на самом деле.
   -Можешь объяснить подробнее?
   -Могу. Ибо я сейчас как раз и есть пример подобной тактики. Ты в курсе, что я вовсе не министр?
   -Да, но я никогда не придавала этому особого значения.
   -С формальной точки зрения знаешь кто я?
   -Исполняющий обязанности министра.
   -Верно. Уже почти двадцать лет. А знаешь, с чем это связанно? Сейчас объясню. Как тебе прекрасно известно, ряд министров, в том числе и министр безопасности, утверждается парламентом, и он также может выносить недоверие любому из этих министров. Если министру вынесено недоверие подавляющим большинством голосов, то император обязан отправить его в отставку и предложить нового кандидата, в случае же если его не утвердят с трёх попыток простым большинством, то предлагается новый. Система вполне стройная, но есть в ней один маленький нюанс - дело не может стоять, а обсуждение кандидатур может затянуться. И на это время император без согласования с парламентом назначает исполняющего обязанности министра. А в законе не указан срок, в течение которого после провала первой кандидатуры, нужно представлять новую. Он этим и воспользовался больше пятнадцати лет назад.
   С парламентом уже тогда были сложности.... И теперь я являюсь заложником ситуации, ибо при первом серьёзном кризисе меня им сдаст. А парламентарии уже очень давно жаждут моей головы. Сдаст меня император очень просто - предложит мою кандидатуру в качестве министра. Меня, естественно, прокатят. Он предлагает новую. Я смещена. Парламент не может заняться расследованием деятельности И. О. , пока он И. О.. Но как только им перестанешь быть... Ничто им не помешает расследовать мою деятельность. А о моей ''популярности'' в парламенте тебе прекрасно известно. И это продолжается много лет. Он несколько раз уже парализовал мои инициативы намёками, только намёками на представление моей кандидатуры на министерскую должность. И последние несколько лет я совершенно не понимаю его курса. Чего он хочет? Республики? Каких-то реформ? Чего? Я не понимаю! Совершенно не понимаю!!!
  
   В гости заглянуло Их Язвительное Высочество. Засели в Оружейном зале, где стены от пола до потолка увешены самыми разнообразными образцами холодного оружия, начиная от бронзовых мечей протогрэдов и заканчивая принятым на вооружение в прошлом году штык-ножом. Говорили о политике, каким-то боком зашел разговор о продавленном через Совмин постановлении о увеличении денежных пособий на каждого ребенка, начиная со второго.
   -Хм- сказала Софи тогда мило улыбаясь и глядя прямо в лицо Бестии- по мне, так и за рождение первого далеко не всегда следует деньги платить... Далеко не всегда...- многозначительно закончила она.
   -В упомянутый период и без денежного стимулирования детей вполне достаточно рождалось. Даже у высших аристократок к 28 годам по двое трое было - воткнула ответную шпильку Кэрдин.
   -Да уж, измельчал народ! В наше-то время аристократка и одного-то с трудом родить может! Да и то кесарево приходится частенько применять - по шпильке Марине и Бестии. Софи прекрасно знает что беременность Марины протекала сложно, а братец Ягр в свое время, явился на свет благодаря операции.
   -Судя по тому, какими темпами увеличивается число членов Великих домов, некоторые особо блестящие личности, входящие в их состав, являются типичными пустоцветами- с флегматично-скучной интонацией выдает ответную колкость Марина.
   У всех троих играют в глазах бесовские огоньки. Взгляд нет-нет, да и метнется к клинкам. Каждая в совершенстве владеет холодным оружием. Обмен колкостями в стиле не обременённых интеллектом стерв - разминка, выискивание формального повода схватиться за оружие, и завертеться в смертельном, но таком пьянящем танце. Ходить по краю пропасти, упиваться чувством опасности - стиль их жизни. Они сильны и способны не замечать колкостей и высказываний в свой адрес, способные у низких людей вызвать тупую ненависть. Обмен колкостями - просто игра, прелюдия другой, смертельно опасной игры.
   Софи прыжком оказывается у стены.
   -Убью!!!!- выхватывает из висящих ножен саблю
   -Попробуй!!!- в ответ Марина, кувыркнувшись с кресла и перекатом отлетевшая к противоположной стене.
   Бестия крутанула два сальто назад.
   Снова бросились к центру зала. Марина сцапала какой-то двуручник. У Кэрдин в каждой руке по катане, лишь у Софи обычная кавалерийская сабля.
   Столкнулись в центре зала - и завертелись. Сначала Марина и Кэрдин наседают на Софи. Потом Софи и Кэрдин на Марину. Потом уже Кэрдин пытается отбить натиск сестер. Лязгают клинки, звучит веселый смех. Словно три хищных осы кружатся в смертельно опасном танце. Изящны и грациозны отточенные движения великолепных бойцов. Стремительна и резка кажущаяся неуклюжей в обычной жизни Марина. Подобна вихрю стремительная Кэрдин. Быстра словно молния Софи. Сила на силу, стремительность- на стремительность, сталь на сталь. Летят минуты.
   Вновь стоят в центре зала, опустив оружие и тяжело дыша. Победителей не было, проигравших - тоже. Софи вытирает пот со лба.
   -Твоим знаменитым бассейном можно воспользоваться?
   -Разумеется.
   Бассейн - единственное здание во владениях Ягров, построенное при Кэрдин. Под стеклянным куполом разместился настоящий пляж на берегу тропического моря с пальмами и песком. Кэрдин любит риск, поэтому на "берегу" стоит двадцатиметровая вышка.
   Купальники из коллекции Бестии младшей Софи проигнорировала, взяв только шапочку, Бестия обошлась и без неё. Марина последовала их примеру, хотя и считает, что не располагает ничем таким, что стоит демонстрировать. Особенно, на фоне Кэрдин и Софи.
   У воды стоит несколько лежанок, на корзины с фруктами и разнокалиберные бутылки.
   В воду Марина плюхнулась просто с бортика бассейна. Бр-р-р-р!!!! Водичка у Кэрдин вовсе не тепленькая, ну да она не из изнеженных.
   -Марин!
   Голос откуда-то сверху.
   Софи балансирует на кончиках пальцев, стоя на верхней площадки вышки. Разводит руки в стороны. Подпрыгивает. Обхватив колени несколько раз переворачивается в воздухе. И развернувшись почти без всплеска уходит под воду. Марина со смесью восхищения и белой зависти провожает сестру взглядом. Она пыталась научится. Сестра чуть ли не со слезами на глазах ей всё показывала и рассказывала. Марина тоже чуть не плакала. У неё не получалось ничего. Она раз за разом ударялась о воду. Тогда ей было десять лет. Это было здесь.
  
   Рядом примостился ящик со льдом, из него торчат пивные банки. Кэрдин прекрасно знает вкусы Марины. Дорогие сорта грэдского Марина не пьет именно из за их дороговизны, привозное мирренское считает просто отравой.
   Марина посасывает пиво из банки.
   Тихо. Хорошо. Комфортно. Уютно. Спокойно. Даже умиротворенно.
   Значит, завтра - послезавтра будет драка. Большая. Всегда в её жизни было так. И всегда так будет. Она не ищет бурь, бури находят её. Но это будет только завтра. А сегодня...
   -Что ты на меня так смотришь - интересуется Марина у Кэрдин
   -Прибавилось в твоей шкуре дырок, как я погляжу...
   -Забудь. Эта шкура давно уже дубленая.
   -Софи тоже не тихоня, но...
   -Меня в отличии от неё вовсе не волнует проблема поддержания моей шкуры в слюнопускательном состоянии. Всё что должно было зарасти для приведения моей шкуры в работоспособное состояние, уже заросло.
   - В очередной раз рекомендую тебе пока воздерживаться от активной деятельности на каком-либо поприще.
   -С чего бы это?
   -У меня по-прежнему есть сомнения в твоей способности действовать адекватно. Я много наслышана о твоих "подвигах" там.
   -И кто же стукнул?
   -Вообще-то офицеры безопасности должны давать очень подробные отчеты после таких командировок. И если полковник...
   -Хм...
   -Что "Хм"?
   -Вот уж не знала, что внеочередные звания теперь присваивают за услуги интимного характера.
   -Ах ты об этом - Кэрдин кивнула в сторону снова забирающейся на вышку Софи - ну так вот: меня отношения Софи и Сергея не волнуют совершенно. А вот колоссальное количество информации, поставленное им в технический отдел, волнует в значительно большей степени. По РЛС он один из лучших специалистов в стране, и повышение вполне заслужил.
   -Ты всегда мастерски умела совмещать приятное с полезным. И заслуженная награда, и задел на будущее... К примеру, станет он лет через эннадцать принцем- соправителем, а то и ещё кем.
   -Не станет.
   -Это ещё почему?
   -Он ученый, пусть и военный, она - человек искусства. Оба не от мира сего, и именно поэтому их и нельзя допускать к реальной власти. Тем более, что они к ней и не стремятся... Хотя не так давно был у Софи шанс стать мирренской императрицей.
   В глазах Марины блеснули не предвещающие ничего хорошего искорки.
   -Тим что сыночка из дурдома выпустил?
   -Он и не собирался. Переговоры велись о возможном браке с внучатым племянником Тима.
   -Это он что ли в их газетах обзывался "Героем Ан д Ара"?
   -Он. Самый вероятный кандидат в кронпринцы.
   -Софи знает?
   -Конечно. Восприняла это весьма иронично, сказав "Государственные интересы и активную личную жизнь вполне можно совмещать. Мирренский двор раньше был славен скандалами ничуть не меньше нашего. Сейчас же там скука. С чопорностью двора Тима V давно пора кончать!" Кстати, отчасти под соусом этих переговоров мне удалось добиться активизации порталов.
   -И когда свадьба?
   -Её не будет.
   -О как!
   -Мы живем в циничном и прагматичном веке. Для военно-экономических союзов совсем не обязательно устраивать брак между мужчиной и женщиной, зачастую просто отвратительных друг другу. Есть куда более приземленные отношения улучшать отношения между странами, чем какая-то там любовь. Железо, медь, цинк, марганец, зерно, лес и многое другое. Снятие ряда таможенных ограничений и запрета на торговлю некоторыми материалами куда лучше улучшают отношения между странами, чем пышные свадьбы совершенно не симпатизирующих друг другу людей.
  
   Софи выбирается на бортик.
   -Вода, вроде в прошлый раз пресная была. А сейчас морская...
   -Пришлось потратится, но водичка может быть любой температуры, морской, пресной и даже ледяной. Тут каток устроить можно, или шторм - смотря по настроению. Самая серьезная трата за всю мою жизнь.
   -Зачем тебе это?
   -Я море люблю - просто сказала Кэрдин - днями в детстве из воды не вылезала... И знаешь ли, с детства мечтала на коньках под пальмами покататься.
   -Странно, твоя же мама...
   -Я прекрасно помню, все её страхи. Только она считала, что со мной может случиться всё что угодно, за исключением одного - я никогда не утону. Мне говорили, что я плавать научилась раньше, чем ходить.
   -Хм... Хм... О- сказала Марина как-то странно взглянув сперва на одну, потом на другую - обычно не тонет...
   Кэрдин и Софи тоже заговорщически переглянулись.
   Раз! Два!
   Марина схвачена за руки за ноги и с размаха переправлена в бассейн.
   Вынырнула отплевываясь.
   -Точно не потонете!
   Хохочут все трое.
  
   Стоят, задрав подбородки. Марина посмеивается. Что у той, что у другой- точеные фигуры.
   -Что смеешься?
   -Да так... Вспомнила твою шуточку про спортклуб.
   -Центр фитнесса.
   -А мне без разницы.
   -Что-то я не пойму о чем это вы- сказала Кэрдин.
   -Да так. Милая шуточка Софи. Сама понимаешь, дур помешанных на цвете и состоянии кожи и волос, а также содержании жира в районе ягодичных мышц там, если и больше чем здесь, то не намного. А Софи вращалась в таком обществе, где подобных личностей был переизбыток. Сначала её донимали вопросами про диеты.
   Софи усмехнулась.
   -Не поверишь, но нашлась такая, что купилась на бородатую шутку про селёдку и молоко.
   -Дальше было веселее. Её стали донимать вопросами, какой центр фитнеса она посещает. Ответ- очень дорогой элитный Jagdflugzeug Jak- Sieben. Они там все себя элитой считали, но про клуб такой ничего не слышали, хотя и очень долго искали. Наверное, и сейчас ищут.
   Кэрдин усмехнулась.
   -Немецкий я знаю не блестяще, но слово истребитель отличить могу.
   -Самый счастливый день там- когда я поняла, что снова могу летать.
  
   -Кэрдин..- говорит Софи показывая глазами в сторону пальм- Кто это?
   -Где? - чуть повернута голова- и ощущение блаженной неги мгновенно пропало с лица. Кэрдин больше нет. Есть Бестия.
   Офицер подходит и протягивает трубку
   -Я на связи. 45. 1329. 567. Что? - задумалась на несколько секунд- тогда 893/а. Да... 516 б.- довольно долгая пауза - Как не доставили? Отправлено 45. - Не принимать - Оставить, как есть. 565... Убрать... Переместить - и в таком духе минут пятнадцать
   Марина с интересом наблюдает за офицером. Эмоции у него видимо атрофированы напрочь. Софи и Кэрдин в таком виде, а он не проявляет ни малейшего интереса. (По мнению Марины, в обществе Софи и Кэрдин, её скромная персона не заметна в любом виде). Впрочем, и Кэрдин ведет себя так словно находится при полном параде на совещании у императора.
   Софи устроилась на лежанке в весьма соблазнительной позе. Объедает виноград прямо с кисти. Бросает на офицера довольно многообещающие взгляды.
   -Могла бы и предупредить, что ты тут не одна - с шутливым кокетством говорит Софи, последние пятнадцать минут небезуспешно претворявшаяся ожившим изваяние древней богини любви.
   -Можно подумать, он на предвоенных вернисажах не был, и твои, так сказать, "автопортреты" не видел.
   Марина усмехнулась. Среди прочих там была выставлена "Богиня весны", "Купальщица", "Леди" и просто "Обнаженная". Персонажи первых трех полотен одеты так же, как и четвертой. Модель во всех случаях одна и та же - автор произведений. Хотя богиня выглядела богиней, лежащая на белых мехах леди- леди, а две других походили на обычных женщин, только очень красивых.
   Софи окинула Кэрдин взглядом живописца, и томно произнесла.
   -Я, кажется, знаю, какая работа будет сенсацией на Выставке Академии этого года. Так и вижу картину "Ореен Ягрон на балу".
   Кэрдин демонстрирует Софи кулак. Марина осведомляется:
   -А что такого? Вроде ничем особым, кроме того что очередной боковой пра-пра-пра Кэрдин приходится, она не отметилась.
   -Ты бы для разнообразия хоть бы некоторые исторические анекдоты почитала. Ореен считала себя неотразимой красавицей. И как-то на императорском балу решила это всем наглядно продемонстрировать. Въехала в бальный зал верхом.
   -И что? Я как-то раз в ресторан на танке заехала.
   -Врешь - сказала Кэрдин
   -Ну и что? Кто меня знают - все верят.
   Софи продолжила:
   -Собственно, ничего. Только вот костюм Ореен состоял только из диадемы Ягров - да-да, той самой что Кэрдин надевает на официальные мероприятия, бриллиантового колье- именно того, что так любит носить Кэрдин, присутствовало так же важнейшее изобретение Ореен - туфли на шпильках. Костюм дополнялся арапником. Больше на ней ничего не было.
   Марина хихикнула.
   -А что Кэрдин, в роли модели ты ещё очень ничего-о-о!!!
   -Только попробуй! Мне вполне хватает моей славы, а своей скандальной можешь не делиться.
   -Да уж, а какие замечательные слухи поползут, появись такая картина! Ореен ведь Ягрон, и права носить диадему Ягров не имела... Странная личность была- слыла превосходной отравительницей, угробив трех мужей, пятерых любовников, двух министров и, как говорят, нескольких любовниц, как своих собственных, так и тех мужчин, которые так сказать, её благосклонностью пользовались. Легко могла стать полноправной Ягр, ибо из прямой ветви тогда оставались только малолетние близняшки Кэретта и Дина, а опекуном у них Ореен и была. Траванула бы деток - и жила бы в свое удовольствие полноправной Ягр. И тебя бы, Кэрдин, тут не лежало!
   -Я давно уже не поражаюсь содержащейся в людях мерзости -сказала Кэрдин- меня только иногда поражают остатки благородства, содержащиеся в людях. Ореен и в самом деле великолепно разбиралась в ядах. Кстати, то, что она была неплохим химиком и стала первой женщиной-ректором Императорской Академии, многие забывают. Ей не составило бы труда отправить на тот свет двух полуторагодовалых детей. Только был в ней и запас благородства что ли... Она поступила, как поступают те немногие, что относятся к вымирающему виду честных людей... Сохранила, и даже приумножила состояние девочек. Вырастила как своих... Собственно, вы знаете, что я потомок Кэретты... Любила просто Ореен шокировать публику. Мемуаров о тех годах написано предостаточно, и вся столица шепталась, после того бала, что неспроста Ореен диадему надела, мол подождите, маленькие дети ведь так часто болеют... Шептались месяц, год, другой... На всех балах Ореен появлялась в диадеме.
   -И что? - осведомилась равнодушная к внешним проявлениям какого-либо статуса Марина.
   -И ничего. По меркам того весьма нестрого века, знатная девушка становилась совершеннолетней в пятнадцать лет и могла начинать светскую и не только жизнь. Все были точно уверенны, что Дина и Кэретта умрут накануне пятнадцатилетия. По иронии судьбы, они родились за день до считавшегося главным Большого Осеннего бала... Все ожидали увидеть Ореен в трауре. А на ней впервые за 13 лет не было диадемы.
   Бал начинается с торжественного выхода тех, для кого этот бал первый. Объявили первую пару... Как звали юношу, никто потом толком не мог вспомнить. А девушкой в первой паре была Кэретта Ягр. Во второй шла её сестра. На каждой была диадема Ягров. Копию первой Ореен заказала за свои средства. Сестры так никогда и не узнали, какая из диадем была древней, а какая - новой.
   -А ты знаешь?
   -Конечно. Видишь ли, технологии обработки металлов и драгоценных камней меняются со временем. Эксперты сравнительно легко отличили работу пятого века от работы восьмого. Вторая сейчас в алмазном фонде.
   Если серьезно, портреты Ореен имеются, в то числе и весьма откровенные.
   -Ага, помню-помню, в Галерее Сордара в первом зале живописи 8 века один такой на самом видном месте висит.
   -Заметьте, ни на одном она не изображена с диадемой. Это была её воля. Портрет с диадемой был бы претензией на то, на что она никогда не претендовала. Меня в виде Ореен с диадемой некоторые могут воспринять как намек. Законным путем к Ореен она могла бы попасть, только если бы дед Кэретты и Дины женился на матери Ореен... Я очень не люблю даже не прямые намеки, что я родилась в результате мерзкого инцеста - в голосе Кэрдин лязгнул металл голоса Бестии.
   -Ты и сама знаешь, что слухи продолжают бродить.
   -Знаю. Людей с крысиной психологией я не боюсь. Они меня - да. Потому и болтают невесть что. От трусости и зависти. Не обращаю внимания, но мне просто неприятны подобные рассуждения.
   -Я могу и без диадемы Ореен изобразить. Без неё картина получится ничуть не менее скандальней. У меня конечно, память замечательная, но я бы не отказалась, что бы ты мне разок позировала. Такой сюжет пропадает! Попробуй. Среди клиентов твоего ведомства преобладают мужики. Вот и подумай сама, будет ли кто в здравом уме и не страдающий импотенцией выступать против ТАКОГО министра.
   -Нет уж, увольте. Подумала бы сама, не подрывают ли подобные выходки моральных устоев общества.
   -Да что подрывать-то? И так уже всё... подорвано! Зато как повышают такие выходки мою популярность...
   -Особенно у лиц подросткового возраста. Сомнительный комплимент - у меня на дочь императора стоит - недовольно пробурчала Марина
   -Комплимент ничем не хуже любого другого. Когда тебя несколько миллиардов хочет...
   -Некоторым приходится отказывать - закончила фразу Марина
   Запущенный Софи персик с трудом избежал столкновения со лбом Марины.
   -Смотри, твои достоинства я тоже неплохо помню.
   -Я и не сомневаюсь. Я правда, гожусь на модель только для пьяного авангардиста/кубиста/абстракциониста, выгнанного с первого курса академии по причине полного отсутствия каких-либо способностей.
   Кэрдин прыгает. Не столь грациозно, как Софи, но куда изящнее Марины, по крайней мере, она в этом уверена.
  
  
   -Он не раз говорил, что очень многим тебе обязан. И это как-то связано со мной.
   -Было дело... Знаешь моё первое прозвище?
   -"Министерша"
  
   "Министерша"- так её называет пресса. Так шепчутся за её спиной, не забывая льстиво улыбаться в лицо.
   Шипели старики, восторгалась молодежь. Один из самых молодых министров в истории. Над ней втихаря посмеивались, считая выскочкой, занявшей должности через императорскую постель.
   Одной из причин расставания послужило осознание ими того, что будучи императором и императрицей они банально не смогут вместе работать. Император должен быть один, он и только он должен олицетворять государственную власть. А супруга или супруг должны быть просто блестящей декорацией. Так считали они оба. Две волевые, сильные и амбициозные личности. В стране многое надо было менять. Императрица Кэрдин так и не появилась. Появилась "министерша".
   Кэрдин приехала с еженедельным докладом. Император на отдыхе, и она единственная из министров, докладывающая ему в обычном режиме. На деле, в этом месяце должно пройти немало балов и официальных приемов, где по протоколу обязательно присутствие императора. Саргон нашел благовидный предлог, что бы уклонится от участия в них.
   "В кругу семьи видите ли он решил побыть - усмехалась мысленно Кэрдин, идя по анфиладе Загородного дворца - он тут, жена на Западном побережье, дочек вроде на Восточное хотел отправить. Идиллия!!! Однако, слащавые фотографии августейшей четы с детками в журналы поставлять не забывает"
   В комнатах пусто. Протокольные гвардейцы будут только перед дверями кабинета.
   Кэрдин заходит в Голубую комнату, где все стены обтянуты синим шелком.
   На подоконнике сидит маленькая темноволосая девочка в черном платье. В первый момент Кэрдин решила, что это ребенок кого-то из обслуживающего персонала (слова "прислуга" Саргон не выносит). Император вовсе не возражает, что бы такие дети играли во дворце и парке.
   Девочка взглянула на неё. Кэрдин сразу поняла, кто перед ней. Глаза цвета морской волны. Взгляд Еггта. На подоконнике сидит младшая дочь Саргона Марина. Непосредственного детского любопытства нет во взгляде, нет жизнерадостных искорок в глазах. Закрытый, холодный, изучающий взгляд почти взрослого человека. Кэрдин чуть не поежилась "Ей же нет ещё и пяти!"
   Вспомнилась живая, вечно смеющаяся, яркая, словно тропическая птичка Софи. Порхающий по Загородному дворцу сгусток живой энергии. Этакая беззаботная то ли колибри, то ли шаровая молния.
   Кэрдин церемониально склонила голову.
   -Приветствую вас, Ваше Высочество.
   Девочка ответила таким же кивком.
   "Она не умеет говорить... Её считают слабоумной... Похоже, те кто говорят что великий род вырождается - правы"
   Только сейчас Кэрдин обратила внимание на лежащие перед девочкой листы бумаги. Ровными рядами бегут по ним какие-то закорючки. Рядом лежат два бумажных самолетика. "Разные- отпечаталось в мозгу у Кэрдин - если их сделала она, то я что-то не понимаю... Хотя нет, понимать нечего, его семейные дела меня не касаются"
   -Почему она одна?
   -Она терпеть не может, когда вокруг неё суетятся. Плачет, старается убежать. Присмотр за ней постоянный, она не замечает просто. Любит быть одна.
   -Как-то странно она одевается... Вся в черном.
   -Пару месяцев назад Сордар приезжал. Он ей явно понравился. Она ему, как ни странно, тоже. Когда уехал, почему-то не захотела обычной одежды надевать. Нашла у Софи черное траурное платье. Влезла в него. Снимать не хотела. С той поры только черный цвет и признает.
   Он вздохнул.
   -Просто больно за неё. Несчастный ребенок... Приходит... Ластиться, словно котенок. Показывает эти свои бумаги... Не говорит... Иногда плачет... Никто не может понять что с ней... Керетта махнула рукой - она уже решила, что появился ещё один Еггт из тех, что не появляются на публике. Только Софи говорит - "Она умненькая и всё-всё понимает!"
   -А врачи что говорят?
   -Головами качают, да всякие разные хитрые термины выдают, за которыми скрывается "Ни х.. мы не знаем. Светило этот говорит что есть сильнодействующие препараты, помогающие в подобных случаях, но применять их можно только лет с десяти, и они сильно влияют на репродуктивные функции.
   -Хм... Насколько я понимаю, психиатрия ещё только нащупывает пути, есть куча разных школ...
   -Мы не о подопытном кролике говорим!
   -Я помню. Только я ещё знаю, что в соответствующих журналах между нашими светилами и мирренами идет такая война, что генералы позавидуют.
   -И что?
   -Где-то через месяц открывается 1 Всемирный конгресс психиатров. Он будет в столице.
   -Знаю. На днях из МИДа был запрос - в группе мирренских ученых есть парочка деятелей, известных антигрэдскими высказываниями. Думали, давать им визу, или срывать конгресс. Направили на Высочайшее усмотрение. Я распорядился выдать визы всем.
   -Ну ещё лучше, покажешь им девочку?
   -Тебе-то что?
   -Я не верю что у неё проблемы с головой. Да ещё помню, что светило этот в родстве с бывшим министром МИДв и приятель министра земледелия. А они сам знаешь с какой армейской группировкой связаны.
   -Это что значит?
   -Ничего. Пока. Проверять стоит все варианты. Вполне возможно, что недостаточно эффективно леча девочку они стремятся поддержать у родителей нервозное состояние, что может привести к совершению каких-либо непродуманных действий.
   -Тебе всюду заговоры мерещатся... А насчет мирренов - спасибо за идею. Подумаю.
   Выйдя, Кэрдин застает Марину на том же подоконнике. Только теперь девочка лежит на животе и очень быстро заполняет листы все теми же закорючками. Осторожно заглядывает через плечо. Девочка настолько поглощена своим занятием, что ничего не замечает. "Похоже, Саргон прав - разочарованно думает Кэрдин- Хотя..."
   -Можно мне посмотреть?
   Девочка протягивает листок. На первый взгляд, просто бессмысленные каракули.
   Стоп. Некоторые символы повторяются. Если предположить... Кэрдин достает блокнот. Когда-то её учили рисованию. Несколькими штрихами набрасывает головку Марины. Вырывает листок, и протянув девочке спрашивает:
   -Это кто?
   Под рисунком появляется закорючка. "Я" Такие есть и в этих каракулях. Невероятно! Силуэт Саргона- ответ- четыре символа, два повторяются. "Папа" Изобразила сама себя- ответ- два символа. Хм, предположим что "Ты". Силуэт Софи. Ответ- четыре символа. Ошибка в элементарном слове? Но этого не может быть. Поспешно набросала силуэт Кэретты. Ответ- четыре символа. Второй и четвертый- те же что и под изображением Саргона. Не может быть!!! Кэрдин рисует кошку. Девочка посмотрела на рисунок с явным разочарованием, но все-таки изобразила пять символов. Снова ошибка, должно быть четыре. На следующем рисунке собака- ответ- шесть символов. (А правильно- три)) Совпадают второй символ и два последних символа в обоих словах. Последний символ в слове "собака" повторяется дважды. В слове "собака" нет повторяющихся букв.
   Кэрдин рисует оленя. (Ручных девочка должна была видеть непременно, их полно в парке). Ответ - пять символов, первый- тот же, что и второй в словах "кошка" и "собака". Но это неправильно!!! Хотя...
   Кэрдин показывает на рога оленя.
   -Это что?
   Ответ- четыре символа. Второй и четвертый уже знакомы.
   Кэрдин переписывает два символа из под своего изображения. Ставит тире. Мысль безумная, но почему бы не попробовать. Первые два символа от изображения Кэретты. Первый символ от слова "рога". Пропуск- Кэрдин показывает на него девочке.
   -Я не знаю какая тут должна быть буква.
   Предпоследний символ от слова "олень". Последний от слова "рога".
   Девочка уверенно ставит в пропуск какую-то закорючку и пишет строчкой ниже. Символ, тире, шесть символов.
   "Я- Марина"
  
   -Ты вернулась? Что произошло?
   -Я и не уезжала. А произойти и в самом деле кое-что произошло.
   Она швыряет листки на стол. Некоторые падают.
   -Это что????
   -Каракули Марины. Я их вижу каждый день.
   -Кар... Каракули!?- почти шепчет Кэрдин и перегнувшись через стол орет так, что дрожат стекла - ИДИОТ!!!!!!!! КРЕТИН!!!!!!!!!!!!!
   Вбегают охранники с оружием наизготовку. Кэрдин даже не шелохнулась. Охрана знает, что она вооружена, ей известно, как они стреляют.
   Саргон совершенно спокойно говорит.
   -Всё в порядке. Можете идти.
   Невозмутимо смотрит в перекошенное от бешенства лицо Кэрдин и говорит.
   -В чем дело?
   Кэрдин плюхается в кресло.
   -Сразу видно, с шифровальным делом ты не знаком. Ты хоть догадался их внимательно посмотреть.
   -Бессмысленный набор символов.
   -Несчастный ребенок!!! Твои слова, блин, папаша!!! Ты чуть не проморгал гения!!! Она понимает грэдскую речь, но пишет на придуманном ей алфавите русского языка. Вот смотри: эта закорючка значит А, эта Б, В, Г и так далее. Это тексты. Причем довольно грамотные. Куски каких-то историй, её страхи, что-то вроде дневников, банальные детские секреты. Тут всё. В том числе и - чиркнула ногтем - "Папа опять меня не понял".
   Подчеркнута следующая запись- Это уже я писала "Он обязательно тебя поймет. Наверное, даже уже сегодня"
   "Ты думаешь?"
   "Я знаю"
   -Да Кэр... Всякого ожидал... Но такого... Ты вернула Марине нормальную жизнь... Это неоплатный долг. Император тебе этого никогда не забудет.
  
  
   Кэрдин выпустила струйку дыма. "Нервишки у неё явно ни к черту"- подумала Марина.
   -Керетта... Единственное, за что я её уважаю- это за отношение к своим родственникам. Искреннее, до глубины души презрение на грани животной ненависти. Абсолютно заслуженное ими. Не поверишь, в свое время прочие Еггты дважды пытались убить меня.
   Марина раскатисто хохотнула.
   -Прочие... Ха-ха!!!! Тебя.... Ха-ха!!!
   -Зря смеешься... Свет считал меня просто "миленькой Ягр"... А они были типичнейшими представителями. Хотели избавит Кэретту от соперницы... Просто из кожи вон лезли, лишь бы её под императора подложить. Впрочем, и она сама не прочь была.
   Одного они все не знали - "миленькая Ягр" вовсе не кукольными делами занимается.
   Я ему и посоветовала на ком-нибудь из Еггтов женится. А объяснение "бросил Ягр ради Еггта устроило всех"...
   Ей-то и вы обе были нужны только затем, что бы окончательно свой статус закрепить. Будь у нас мирренские законы - так и не унялась бы, пока сын не появится.
   М. С. хмыкнула. Женщин, каждый год производивших на свет нового отпрыска, она не особенно одобряла. Бестия, в частных беседах, придерживающаяся аналогичного мнения, на официальном уровне выступала за всемерное увеличение числа многодетных семей.
   - Он пытался привлечь её к деятельности "Тайного совета"- так мы называли наши сборища, первоначально с правом совещательного голоса... Привык видать, что я рядом сижу, и к выдаче дурных идей неспособна по определению. Но она больше на меня смотрела... (Какие потом истерики закатывала - лучше промолчу)
   Сказала про прочих Еггтов... Она их искренне ненавидела. Всех. Без разбору. Говорила- "Я просто пропитана их ядом, их ложью, двуличием, корыстностью и безразличием. Сама такова.
  
   -Ты здесь довольно долго не была, и о многом не знаешь.
   -Это не моя вина.
   Разговор происходит в загородном особняке Кэрдин. Родовом, из замка времен Первых Еггтов перестроенном. В отличии от Марины, Кэрдин и не думала отказываться от весьма приличного состояния Главы Дома Ягров. Любит несостоявшаяся императрица пожить красиво. А это всегда стоит немалых денег.
   -Я не о том. Внутриполитическая ситуация в нашей стране из-за войны резко ухудшилась. Понимаешь, резко. Первое, что всплыло сразу после войны - что делать с демобилизованными.
   Их ведь около двадцати пяти миллионов человек. Двадцать пять миллионов молодых, в основном здоровых мужчин абсолютно не приспособленных к мирной жизни. Первое следствие этой проблемы - безработица - и следствие - рост социальной напряженности, в первую очередь, в крупных городах. Они ведь видят, что многие из отсиживавшихся в тылу живут гораздо лучше, чем их семьи. И у них естественно, возникает вопрос ''А почему так?''. И они ищут ответы. Для создания рабочих мест пошли на невиданную акцию - война кончилась, а военные заказы снижены незначительно. Людям надо дать работу. А мы не в состоянии сейчас перевести ВПК на мирные рельсы. Это требует слишком большого количества капиталовложений. А в бюджете у нас - постоянный дефицит.
   А этот контингент - потенциальный горючий материал. Все политические партии усиленно вербуют среди них сторонников.
   Ситуацию усугубляет требование так называемой ''интеллигенции'' о всеобщей амнистии.
   До тебя доходит! Всеобщей! Они с ума посходили или как? Там же несколько миллионов человек! Да в городах такое начнётся!!! О чём они думают!!! -вечно невозмутимая Кэрдин почти кричит. Марина вполне понимает её чувства. История повторяется! И уже в который раз. А Бестия словно обмякла, и менее нервно продолжает.
   -Карточную систему ещё несколько лет невозможно будет отменить в принципе. У нас очень сильно сократилось производство зерна.
   -Не уловила. - Марина действительно поражена. Грэды вполне обеспечивали свою огромную страну только за счёт не подвергшихся влиянию войны регионов. И даже во время войны излишки зерна по дешёвке сбывали союзникам. Должно было произойти нечто действительно из ряда вон выходящее, чтобы у грэдов начались проблемы с зерном. Однако, это что-то произошло, и все в курсе, кроме неё.
   -Чужаки. Они что-то такое распыляли над основными сельскохозяйственными регионами. Очень сильно снизилось плодородие почвы. А то, что вырастает, - как правило, ядовито. Над проблемой работают несколько институтов. Кое-чего добились, но чтобы восстановить землю надо вносить в больших количествах специальные препараты. Пока мы их производим очень мало. Строятся, конечно заводы, опять же, рабочие места... Но людям-то элементарно жрать надо сейчас.
   Поголовье скота тоже сократилось очень здорово: опять же по милости тех же самых чужаков появилась масса новых заболеваний. И самое интересное: они похоже, сознательно не применяли биологического оружия, действующего на людей. Они, уроды ушастые, хорошо поняли связь между поголовьем коров и поголовьем тех, кто ими питается.
   В сельском хозяйстве чёрт знает что твориться. И по их, и по нашей вине. За столько лет войны почти все заводы только бронетехнику да тягачи гнали, гнали и гнали. А тракторов не делали почти. Ну, вот и пригнали. Машинный парк страшно обветшал, за столько-то лет! С конским составом ещё хуже. Тракторов не хватает просто хронически.
   -Так тягачи-то в сельское хозяйство передать можно в качестве тракторов.
   -Угу. Передай АТ-20 или АТ-18 много там от него толку будет? Оба здоровые, гаубицу в 210 или тяжёлый танк запросто с места сдвинут, топлива тоже жрут почти как танки, а где хозяйство соляру или бензин покупать будет в таких количествах спрашивается? И это при том, что монополию на нефтедобычу чуть не отменили. А цены на горючее как не снижай, ниже определённого уровня их всё равно не снизишь. Нефтепереработке тоже жить надо. К тому же, на таких ''тракторах'' элементарно пахать нельзя, ну не годятся они для этого.
   Лёгкие тягачи и так все из армии передали. На них хоть как-то пахать можно. Заводы на производство сельхозтехники сможем переключить не раньше осени. А при откровенном саботаже некоторых министерств, то и позже. А нужны они сейчас. Производство сельхозтехники приравняли к военным заказам. Выполнять в первую очередь - и саботаж. Уже и так при половине министров по моему уполномоченному с чрезвычайными полномочиями сидит. И следит за ними, и подгоняет их, а то и за них работает.
   -Прямо институт комиссаров во всей красе!
   -Да тут не комиссаров, тут ревтрибуналы с правом расстрела без суда и следствия впору вводить!!! - буквально заорала Бестия. - Это ведь просто чёрт знает что такое!!!
   У мирренов, да и всех остальных, ситуация не лучше. Если не хуже. Слыхала, наверное, что в начале войны мобилизовали большое количество всевозможных траулеров и прочей рыболовецкой дребедени, и переделали их в тральщики. Так вот, сейчас ситуация с точностью наоборот: мин ещё полно, но практически все тральщики разоружены и переоборудованы в рыболовецкие суда. Анекдот! Но иначе не выжить. Всякие зелёные воют как неизвестно кто - прекратить хищническую эксплуатацию морских ресурсов. Сохранить природные богатства. Все довоенные квоты на вылов рыбы давно уже превышены в десятки раз. Ну, не понять этим убогим, что мы в первую очередь должны сохранить людей, а не сельдей. Китов, кстати, тоже стали бить по страшному. Даже компанию в прессе пришлось организовать ''О пользе китового мяса''. Ничего, народ и к этому приучить можно, голод не тётка, а в море эти паразиты ничего насыпать не додумались.
   И следствие всего этого - очень сильно сократилось потребление мяса, муки, масла и тому подобного на душу населения. Здоровых детей рождается всё меньше и меньше. Вообще, рождаемость сильно снизилась, но к счастью, она пока ещё выше смертности. Опять, блин, послевоенный всплеск! А недостаток питания уже довольно сильно сказывается. Призывники по своему физическому развитию гораздо слабее тех, что были лет десять или пятнадцать назад.
   И это притом, что несмотря на проблемы с зерном, очень сильно увеличилось производство и потребление спиртных напитков. Вроде как у нас уже который год бюджетный дефицит, и надо увеличивать бюджетные поступления. А народ откровенно спаивают! И кто - первые лица государства!!!
   -Монополия на производство пищевого спирта ещё действует?
   -Да. Даже у нашего идиотизма ещё есть какие-то границы. Кто же это будет сам себя лишать доходов? Пусть, и довольно грязных.
   -Да видала я таких... министров с позволения сказать. И тоже, кстати, в стране, где с пьянством так сказать, есть некоторые проблемы. Можно даже сказать, почти наши проблемы. Народу в результате этого была перетравлена масса. А общее потребление этого дерьма выросло в разы. Пить чуть ли не с двенадцати лет начинают. И вроде, даже раньше. И это только одна из многих граней их кризиса. Они ведь не только монополию на пищевой спирт отменили...
   -Это где же ты таких идиотов нашла, своих сознательно травить? Или может, это оккупационная администрация была? У них-то вполне может быть цель радикально сократить местное население по возможности ''цивилизованными'' методами.
   -Они далеко не идиоты, и вроде, не оккупанты. Но хуже и тех, и других. Такое дерьмо обычно дорывается до власти при крушении великих империй...
   Бестия как-то странно взглянула на неё.
   -Так значит ТАМ теперь так?
   -Намного хуже. Ты даже представить не можешь, насколько ТАМ сейчас плохо. И многие признаки того кризиса я уже вижу здесь. А ТАМ просто идёт агония великой цивилизации и великого народа.
   -Того народа, принадлежностью к которому ты когда-то гордилась?
   -Я и сейчас горжусь. Но ТАМ я ничего не могла сделать. Хотя и пыталась... Здесь же. Может, мы ещё успеем.
   Они молчали довольно долго, затем Марина спросила.
   -Можно задать глупый вопрос, касающийся всего сказанного тобой?
   -Валяй. Глупее парламентско-интеллигентских инициатив под императорским соусом, ты всё равно ничего не придумаешь. Даже спьяну фантазии не хватит.
   -Хорошо. Но предупреждаю, вопрос глупый. Куда смотрит правительство и император с соправителями? Почему они бездействуют?
   -Хор-р-р-р-оший вопрос. Просто замечательный. У самой возникал подобный. Что это у нас творится? Дурь? Измена в верхах, или всё вместе? Сейчас за всех министров фактически один человек только делом и занимается. Видеть они ни хрена не хотят из-за своих ведомственных шор. Им дела ни до чего нет за пределами своих ведомств. А мне, мне, почему есть до всего дело? Снабжать продуктами столицу это вовсе не моя задача, но не встрянь я в этот вопрос с полгода назад, вполне мог бы быть голодный бунт. Если не хуже. Эшелоны с зерном были на всех узловых станциях. Там и рефрижераторы были, и просто со скотиной составы. И на всех узловых станциях. А в столице - муки на три дня, мяса тоже на три, да овощей на пять. И с топливом чёрт знает что творилось. А зима холодная. Коммунальщики словно саботажем занялись. Ну не верю я что всё до такой степени износилось! Угля нет, бензин с солярой не завезли, дров, дров и тех нет почему-то.
   Ну, эшелоны-то всё-таки пошли куда надо. Дней десять снабжением столицы занималось только моё ведомство. А я потом своим прямым делом занялась... Слыхала небось, что не так давно пол правительства сменилось?
   -Да. Но не уловила сути. Из прессы ничего не поймёшь, а император делает вид, что ничего не знает. Я не верю.
   -Правильно делаешь. А ведь история-то его касалась... И всех касалась. Бунт хотели спровоцировать. Был верхушечный заговор. Видные парламентские деятели и кое-кто из правительства. Голодной толпой легко управлять. И направить её гнев в нужное русло. То есть, на сам институт монархии и существующий государственный строй. Амбиций кое у кого из них была масса, как у этого председателя парламента, к примеру. Затевали-то парламентарии, а министры - МПС, сельского хозяйства, нефтяной промышленности, ряд генералов МВД, даже из безопасности некоторые, под их дудку плясали. Они-то поставки и задерживали или эшелоны не туда отправляли. Первой стадией должен был стать голодный бунт. Потом - отречение императора и разрушение старой государственной машины, то есть смена всего министерского аппарата, расформирование МВД и безопасности, всеобщая амнистия. Затем - формирование ''Правительства народного доверия'' Потом могу списочек его членов дать. Посмеешься! А потом ... У нас же колоссальное количество государственного имущества, ну вот им всем и хотелось быть более эффективными собственниками...
   А у меня такие разнообразные интересы... Да и честные сотрудники ещё остались...
   До парламентариев мне не удалось добраться. Зачем они так на их защиту встали! Министров и генералов я арестовать хотела. Не дали. В отставку только отправили. И даже с пенсией. Сберегли честь мундира, мать их. Только всякая мелкота вроде транспортных чиновников да снабженцев среднего звена своё получили. А крупные только штаны перепачкали. Вот такие у нас дела.
   -Дела, как сажа бела, в общем. Ты так спокойно говоришь о разгроме крупнейшего заговора.
   -Разгроме.... Скажешь тоже. Разгром был бы, если главные инициаторы этого мероприятия были устранены из политики. Устранены вообще. А так они только напуганы. Правда, сильно. Это ведь уже далеко не первый подобный заговор. Были и другие. И почти везде так - шёстерок перебьем, а тузы остаются. Верхи не дают докончить начатое. Почему? Я просто не понимаю.
   -В каком месяце всё это было? Я ведь ещё не вполне разобралась, с тем, что тут без меня происходило.
   -С середины второго до середины третьего. Мероприятие-то они на двадцатые числа второго планировали.
   -Понятно. В общем, всё на свете когда-то уже было.
   -Мне сейчас вовсе не до твоей философии - жёстко сказала Кэрдин - Было, не было. Какая разница, важно то, что есть здесь и сейчас. А в происходящем сейчас даже я не вполне разбираюсь. Что-то у нас наверху не то. И не то крепко. Ты знаешь, министры эти... Когда со мной разговаривали. Частенько вину стараются на другого перевалить. Но здесь же. Каждый всё на себя взять стремился. И словно, чем больше на себя, тем лучше... Похоже, что я нитку из клубка только вытянула, а клубок не распутала. Эти потому на себя всё и брали, что не они главные организаторы. И даже не парламентарии... По крайней мере, не только те, про кого я знаю. Я только часть захватила. И мне откровенно мешают искать остальных...
   Ты только вдумайся! Государственные службы мешают мне выполнять свою прямую обязанность. Это в лучшем случае саботаж!
   -А это ведь не лучший случай, насколько я тебя поняла.... И ясно, кто тебе мешает.
   -Не только он. Какую-то линию гнут и остальные соправители. Причём, каждый свою. Только цель у всех одна. И ты думаю, уже и сама догадываешься, какая.
   -Да.
   Обе они мыслят похожим образом. Марина спросила:
   -Я хочу задать тебе прямой вопрос, и очень хочу получить на него прямой ответ:
   -Спрашивай.
   -Что будет, если какое-то его решение вновь пойдёт в разрез с твоими взглядами. И это решение, с твоей точки зрения, сможет нанести непоправимый вред государству. Будешь ты стоять до конца, если опять пригрозит тебе тем, чего ты так боишься. Или отступишь.
   -Я не отступлю, если почувствую, что это решение сможет привести к катастрофе. И будь что будет. Я буду стоять до конца.
   -Ты думаешь, он в состоянии принять подобное решение?
   -А как думаешь ты?
   -К сожалению....
   -Уверена?
   Марина на несколько секунд задумалась, и уверенно ответила:
   -Да.
  
   -Я служу не императору. Я служу ИМПЕРИИ. Она была и до него. И будет после. И раз между тремя великими океанами лежит земля, населённая грэдами - то это значит - она там вечно будет лежать. Люди будут жить достойно. В достойном мире. А кто мешает - парламентский оппозиционер, отраслевой барон или уголовник - исчезнет. Если император попытается вредить империи, то я убью и императора. Не символ. Человека. Ибо Я - Бестия. И для того меня и породил этот мир. Империя, если угодно. Не для нападения. Для защиты. Но часто, защищаясь, приходится бить первой. Я и бью.
   Не пустой звук для меня - слово долг.
  
   -Поймите меня правильно, но данная школа - одна из немногих, при поступлении детей в которую ни малейшей роли не играют заслуги родителей. Ваша дочь прошла первый круг- но сами знаете, принимаем 30-35 девочек, а желающих несколько сотен. В отборе важно все - физические данные, чувство ритма, банальное отсутствие боязни незнакомых людей...
   -С чем у Марины проблем не наблюдается.
   -Не спорю, но дети в этом возрасте практически все хрупкие и симпатичные.
   -Гы! То есть вы просто смотрите на габариты матушки, и именно на этих основаниях отсеевате некоторых претенденток - раз матушка- бочонок, то и дочка будет такой же.
   Бывшая прима как-то странно посмотрела на Марину. Её мнение о интеллекте скандально известной младшей дочери императора изменилось в лучшую сторону. А Марина между тем продолжила.
   -И именно таким гибридом бочонка с танкеткой, да ещё и со свинским характером я и выгляжу в ваших глазах. Ну так смею вас заверить, что я вовсе не такова!
   Марина прыжком вскакивает на перила. Небрежно проходится не глядя под ноги. Спрыгивает. Испуганная прима смотрит вниз. Марина сидит на шпагате, и с ухмылкой осведомляется
   -Что скажете про бочонок?
   -Скажу, что в возрасте вашей дочери, шансы поступить сюда у вас бы были весьма высокими.
   Марина раскатисто хохочет.
   -В возрасте моей дочери, я больше всего на свете мечтала линкором командовать!
   Вскакивает.
   -Кстати, для справки, среди костей моего скелета крайне мало тех, что никогда не ломались, позвоночник к переломанным тоже относится!
  
   Софи собралась замуж за Сергея. Против него в качестве близкого друга дочери император ничего не имел. Возражения начались, когда речь зашла о браке. Саргон упёрся - мезальянс и всё тут. А Еггтам вообще не важно, состоит ли женщина этого рода в законном браке. Софи, однако, оказалась не менее упорной.
   И заявилась к благоволившей обеим принцессам Бестии. А та всегда готова их поддержать, особенно в тех историях когда интересы их высочеств уж слишком явно вступали в противовес с интересами их величеств.
   В министерстве безопасности хватает квалифицированных адвокатов. Они раскопали какой-то старинный указ, согласно которому любой благородный мог быть включён в число членов правящего дома согласно особой милости властителя. А Сергей имеет личное дворянство благодаря званию и орденам. Чуть ли не шантажом Бестия и Софи добилась от императора этого самого указа об особой милости. Давить особо и не пришлось, ибо под напором таких красавиц долго не один мужчина не продержится. Сергей стал членом императорского дома как принц крови, не имеющий права претендовать на титул наследника. Сама-то Софи подобное право на бумаге имеет.
   Только после церемонии возведения в число членов дома началась подготовка к свадьбе.
  
   Бестия Младшая на вопросы почему законодателем мировой моды считается Дом Теренн, а не Пантера Ягров отвечала так. ''Модная одежда служит для украшения того, что недостаточно красиво. Мирренки не красивы, и потому достигли совершенства в умении украшать себя. Я же работаю для грэдок. И мне надо только немного подчеркнуть то, что и так совершенно. Я никогда не превзойду Теренн, ибо мирренки не смогут быть красивей грэдок''.
   -Расистка, блин, недоразвитая.- съязвила Марина, от скуки прочитав интервью в известной бульварной газете. - У самой мать узкоглазая, а туда же.
   -Ненавижу евреев и антисемитов, правда дорогая? - любезно осведомилась Софи.
   -''Молот ведьм'' почитай на ночь. Познавательно. Прямо про тебя. Особенно, последняя часть. - не осталась в долгу Марина
  
   На церемонию Марина впервые за много лет надела платье. Сама себе в нем она кажется полной идиоткой. Со стороны же - вполне обаятельная изящно одетая молодая леди высшего света.
   Она с трудом удержалась от довольно-таки дурацкой выходки - замены туфель десантными ботинками почти до колен. Даже повертелась перед зеркалом в чёрном белье и подобной обуви. Отпад! Лето на дворе. А ну как возьму да явлюсь в таком виде! Только кобуру и портупею надену!
   Вроде бы женщина должна быть шире посередине. Она же довольно широка в плечах. До безобразных культуристок ещё далеко, но какие-то чёрточки уже просматриваются. Правда, жира лишнего ни грамма. Ни в одном месте. Одни мускулы. Диетам не бывать её стихией. Шрамы на руках. Чёрные перчатки стали почти второй кожей. А сейчас на руках розовенькие. Лайковые! Пакость какая.
   Но в конце-концов всё-таки отдала должное искусству Бестии младшей. Платье пошито мастерски. Сидит как влитое. Но Марина никогда не жаловала розовый цвет. Но даже сумочку через плечо прихватила. А украшение на ней - герб.
   Бестия Младшая страшно горда собой. Торговая марка фирмы - фамильный герб Ягров. Позволила использовать герб никто иная, как глава дома - грозная Кэрдин. Бестия Младшая - сводная младшая сестра, дочь отца от второго брака. Ни кем из родни Кэрдин не поддерживает отношений. Следит только, что бы не было мезальянсов. Исключение - известнейший модельер младшая сестра. Она тоже красавица, правда не столь ослепительная. Внешне похожа на Бестию. Или же сознательно стремится походить на неё. Дом Бестии - один из законодателей мод. Грэдская ''Теренн'', как говорят. Недалеко от истины сравнение. Софи всегда одевается только у неё. А Софи - законодательница вкуса в одежде. И все костюмы для свадьбы заказала у неё. Естественно, ни один женский журнал не оставил такой заказ без внимания. Объёмы продаж у фирмы скоро резко увеличатся. А марка-то дорогущая.
   Платье Марина согласилась заказать у Бестии Младшей только после настоятельных просьб Софи. Ибо едва вернувшись, Марина тут же вырядилась в танкистскую форму. А свадьба должна отвечать именно представлениям Софи о прекрасном. И полупьяная младшая сестрица, вполне способная явиться на церемонию в бронежилете, да ещё и на танке в них явно не вписывается.
   Взглянув на счёт, Марина чуть не пристрелила Софи и Младшую Бестию. За качественную работу надо конечно платить. Но не столько. Даже генеральского жалования не хватит. Кэрдин и то столь дорогих вещей не покупает. А невестино -то платье почём? Мат стоял превеликий на всех известных ей языках. Невесте и пришлось оплачивать счёт.
   Ну, да от этого она не сильно обеднела.
   От мелкой выходки из разряда как не надо, Марина всё-таки удержаться не смогла. Звёзды при гражданском платье можно носить на лентах через плечо. Однако никто и никогда не видал дам высшего света с такими лентами. Марина надела обе орденские ленты...
   Надо всё-таки помнить что в области нарядов ей ещё никогда не удавалось обойти сестру. А тут словно воскресло что-то вроде их детского соперничества.
   То что на собственной свадьбе Софи окажется самой красивой, было само-собой разумеющимся. Ну просто живое воплощение нежности, изящества и даже какой-то эфемерности. Одна фата чего стоит. Наверное, как тяжёлый танк или истребитель.
   Хотя и без Софи церемония бракосочетания казалась просто парадом женской красоты. Сравнимой по убойной силе с залпом всей грэдской артиллерии. Особенно если учесть что сонм грэдских красавиц по сравнению с женами и дочерьми дипломатов выглядел... примерно как звезды в сравнении со своим отражением в пруду. Поневоле поверишь в теории о грэдском превосходстве.
   Но ведь звезда первой величины и преизрядная оригиналка во всём. Платье выдержано в лучших классических традициях. И на белом фоне великолепно заметны две алые орденские ленты через правое плечо. А над сердцем в кружевном обрамлении вовсе не роза или иной цветок, а две нашивки за ранения. По крайней мере Марина их разглядела. А нечто другое разглядели и все остальные: С воздушным платьем невесты прекрасно гармонировала знаменитая "Золотая Змея" на белой портупеи. Марина мысленно застонала. И пожалела о десантных ботинках. А ещё лучше полном камуфляже. И чтобы дешёвым пивом за версту разило. И абордажный топор вместо Глаза Змеи. Из принципа хотелось привлечь к себе внимание. Хоть раз в жизни, но попасть на страницы бульварной прессы. И тут Софи обошла. Да не то что обошла. Обскакала на троечке с бубенчиками. Не Маринина стихия - быть Леди-скандал.
   А то в этом розовом платье ( Традиция для подружки невесты чтоб ей пусто было традиции этой!) да ещё и с лентами чувствовала себя дура-дурой. Ладно хоть в сумочке не косметичка, а пистолет. В крайнем случае можно будет застрелиться от позора. Пристрелив перед этим до отвращения счастливую сестрёнку с муженьком.
  
   Слабоватое утешение - на фоне мирренок, да и всех прочих даже она смотрится более чем.
   Жених тоже хорош. В расшитой золотом парадной генеральской форме. Небось, три четверти дурех от пятнадцати до двадцати о нем вздыхают. Просто классический сказочный принц.
  
   На те дни выпала годовщина Битвы в заливе. Естественно, в главной базе флота состоялись торжества. Застыли на рейде расцвеченные корабли. В том числе, и четыре красавицы ''Кэретта'', ''Дина'', ''Кэрдин'' и ''Елизавета''. Прекрасны как и раньше они. Пусть и уходит время линкоров. Не властно время над подобной красотой. Вновь гремят салюты и марши.
   И вновь Софи на трапе ''Елизаветы'' такая же весёлая и бесшабашная красавица. Словно не властны над ней годы. И так же колышет ветер волосы, смеются карие глаза, и ослепляет улыбка. Она могла бы казаться семнадцатилетней. Как тогда. Но резче черты, и нет-нет, да и лязгнет металл в голосе, и сверкнет сталь во взгляде. Немало бурь знавала тоненькая, словно фарфоровая фигурка. Но не сломить кажущееся хрупким. Разрушить-то можно - а сломить - никогда.
   Могла бы казаться Софи семнадцатилетней...
   Не носят семнадцатилетние генеральских мундиров. Ибо ещё и генерал бесшабашная Ледяная принцесса. И даже не самая молодая генерал.
   А у трапа встречал Софи командир линкора, ещё молодой капитан первого ранга. И всплыла в памяти старая фотография - принцесса на руках матроса. Великая вещь - поцелуй принцессы. И не было в тот момент на целом свете более счастливого человека. Ему было тогда двадцать лет. И кроме приморской деревни он видел только войну. Он призван в семнадцать лет, ибо тяжелым был тот год. И не успели его заметить сверстницы. Да и у него никто не всплывал в памяти. Научили управляться с зенитной пушкой как с детской игрушкой. Его научили убивать. На войне уже погиб старший брат. И ещё предстояло погибнуть одному из младших. Но он, второй из пяти, теперь точно знал, что вернётся. Ведь его, почему-то именно его, поцеловала прекрасная принцесса. И значит особенный он чем-то. Он держал на руках почти божественное создание. Вдыхал неземные ароматы. И страшно боялся, не останется ли грязи от рук и одежды на немыслимо прекрасном платье волшебного существа. Он слышал слова ''Поет душа''. И только теперь понял, что они значат. Так вот оно какое, СЧАСТЬЕ. Она что-то говорила ему... Много раз пытался вспомнить потом он те слова. И так и не смог. Всё стремилось куда-то ввысь. И мир сузился до размеров кареглазого личика. И словно ничего не существовало за пределами божественного взгляда. Весь мир был в нем. И матрос стал частичкой этого мира. Не забывается первый поцелуй. А когда он оказался ТАКИМ!
   Подобного человеку не забыть никогда.
   Сразу выделил матроса из тысяч других героев Битвы в заливе этот поцелуй. А матрос был храбр, и имел неплохую голову. Летели годы, гремели сражения. И теперь он командует кораблем, на котором служил когда-то.
   Вновь он стоит рядом с богиней. И словно вновь двадцать лет. Ибо ничего не забыла богиня. Только новыми гранями заиграла её красота.
  
   Свадебные торжества продолжались больше месяца. Город весьма пышно украшен. Количество платьев, сменённых Софи за это время не поддается исчислению.
   ''Решила тёзке-императрице уподобится'' - съязвила сестрёнка. Сама она всё-таки не сдержалась, и на какое-то мероприятие явилась-таки в форме. Правда, парадной. И Глаз Змеи надеть не поленилась. И на этот раз скандально прославится удалось. Не в последнюю очередь по причине отсутствия Софи. Из женщин в форме была только она. А Глаз Змеи на фоне декоративных парадных шпажек мужчин смотрелся более чем внушительно.
   Да и сама она производит впечатление боевого пса (из тех, что танки рвут), забредшего в свору причёсанных цирковых пуделей. Ворчать-то на такого пса будут. Какой он грязный и блохастый. И как псиной несёт. Но куснуть не попытаются. Волкодав, пусть и некрупный, всё одно волкодав. Глотку невеже вырвет мигом.
  
   Почётный караул за каретой новобрачных - эскадрон кирасирского полка Его Императорского величества. Наверное, единственный кавалерийский полк в мире. В основном - парадная стража, да съёмки фильмов. Иногда - разгон митингов в столице. Но сейчас они в парадной форме. Не менявшейся с середины, а то и с начала прошлого века. Тускло блестят воронёные латы. Золотом сверкает чешуя застёжек касок, гербы на них и эполеты. Приборный цвет - красный. Сама форма - очень тёмно-зелёного цвета. Кони рослые, и сплошь вороные. Традиция.
   Огромные всадники выглядят весьма мрачно. И одновременно, весьма помпезно. Императорская конная гвардия уже давно стала одним из символов Империи.
  
   Почётный караул перед дворцом - гвардейские части всех родов войск. Командиром батальона танкистов чуть не назначили Марину. Но всё-таки не назначили. Рискованно. Еггтовский характерец плохо сочетается с какими-либо торжествами. Хватит временного командира Гвардейского экипажа ненаследного принца Сордара. Успели уже гульнуть братец с сестричкой напару. Совместными усилиями отправили по больницам чуть ли не три сотни человек. В морг, правда, никто не попал. Но Сордар даже спьяну весьма и весьма предсказуем. А вот сестрёнка единокровная непредсказуема даже трезвая.
  
   Но несмотря на замужество Софи нисколько не унялась, в том смысле, что по-прежнему осталась самой скандально известной личностью в империи. Правда, теперь характер скандалов связанных с их высочеством уже в меньшей степени касался увивавшихся вокруг неё мужчин. Но всё равно был в значительной степени связан с ними. Пусть это и связи почти четырёхлетней давности, но про них не забыли. Вернулась-то она как раз в то время, когда снова стали выходить иллюстрированные журналы. А у неё привычка была попадать на их первые страницы.
   У Софи с чего-то проснулся писательский зуд, и она выпустила книгу под названием ''Дневник стервы'', где с массой подробностей описала все свои бурные романы. А среди её кавалеров было немало весьма и весьма известных в столице деятелей. В своём ''Дневнике'' Софи откровенно хулиганила, заостряя внимание именно на тех аспектах взаимоотношений, которые весьма интересны широкой публике. Сначала книгу чуть не запретили как ''разлагающую общественную нравственность''. ( Хотя с нравственностью в империи вообще, и в столице в частности, давно уже серьёзные проблемы, граничащие с её полным отсутствием). Потом, как легко догадаться, книга стала бить все рекорды продаж. Слишком уж много было там ''подробностей'' про известных личностей. Причём о некоторых она сообщала массу фактов физиологического характера, касающегося его способностей или наоборот неспособности в понятно какой сфере. В том числе и о двух своих чуть ли не мужьях. А сальные подробности двуногое стадо, как известно, обожает смаковать. Особенно популярно если можно посмаковать эти подробности про сильных мира сего. Про иного из ''героев'' книги в заключение посвящённой ему главы написано буквально следующее: ''Понятно, почему от него две жены сбежали. С таким ''достоинством'' только свиней и ублажать, и те вряд ли довольны останутся''. Или такое: ''Да он вообще только по малолеткам горазд, любая нормальная женщина его с лестницы спустит, что я и сделала. P. S. Прошу учесть высоту и крутизну лестницы в Загородном дворце. Это для тех, кто не понял, почему он потом почти полгода на людях не появлялся ''. Фотография лестницы прилагается. Или же такое '' И чего этого любителя кудрявых да пухлых мальчиков ко мне принесло? Родственную душу решил поискать? Ну, так я вроде девочками не балуюсь, да и мальчики младше меня мне не интересны''. В общем, хулиганила Софи на ниве бульварной литературы по полной программе. Ряд ''личностей'', о которых кроме физиологии и сказать было нечего, в её ''произведении'' были обозначены только буквой М., К. , Т. и тому подобное или же прозвищами, уместными разве что на страницах журналов для взрослых или же медицинских учебников, посвящённых венерическим заболеваниям. И многие из персонажей как оказалось, водили весьма плодотворное знакомство с пресловутой лестницей в Загородном дворце.
   Один из весьма известных бульварных журналов даже запросил у Софи разрешение на провидение конкурса по угадыванию инициалов и прозвищ. Софи разрешение дала. Некоторых угадали, некоторых нет. Время от времени в этом журнале публиковались не вошедшие в окончательную версию ''произведения'' главы. Право на их издание у Софи было куплено за очень хорошие деньги, в которых, впрочем, она совершенно не нуждалась. А торг был устроен, да и сама книга написана только потому что ''Ледяной принцессе '' всласть хотелось поиздеваться над столичным обществом, и тем социальным слоем, который его боготворил.
   Только кроме младшей сестрёнки это мало до кого доходило.
   Одним из результатов издания книги Софи стали несколько скандальных разводов в высшем свете. В комплекте с несколькими судебными разбирательствами о разделе имущества и целой кучей исков о клевете и защите чести и достоинства. Иные из описанных в книге деятелей взялись было писать опровержения. Но кроме примитивного поливания грязью у них ни на что не хватало фантазии. Ну не было у них остроумия старшей дочери императора.
   А окрестности Загородного теперь, по определению Софи, следовало называть ''Новейшим укрепрайоном'', ибо резко увеличилось количество писак с фотоаппаратами, желающими заснять какие-либо подробности из жизни его обитателей, но также в разы увеличилось и количество охраны этих самых писак вылавливающей. Начальник охраны как-то похвастался Софи, что вес отобранной фотоаппаратуры равен уже нескольким сотням килограмм, а количество засвеченной плёнки измеряется многими километрами.
   Сергей на всю эту шумиху реагировал совершенно спокойно. Он-то относился к тем немногим людям, которые знали что за прошедшие годы моральные установки ''леди-скандал'' и её взгляды на жизнь существенно, можно даже сказать, почти кардинально изменились. Все вокруг считают, что перед ними прежняя Софи - бога ради. Это ваши личные проблемы, благо злоязычие при ней осталось. Пар она просто таким образом выпускает. Ибо раздражение от ситуации в стране уже слишком велико, а она ещё от событий в том мире не до конца отошла. А вот сестрёнка всё больше и больше на булькающий котёл похожа. Паровой котёл, в котором давление вот-вот и зашкалит. А краны-то все давно не работают, и пар не стравить. Вот-вот рванёт она, похоже. Чем же это всё кончится?
   Пока она ходит, и шипит на всё и вся. И причина этого, очевидно, сложившаяся в стране ситуация, ситуация, ухудшившаяся за последние четыре года в гораздо большей степени, чем даже по самым пессимистическим прогнозам.
  
   Да и несмотря на празднества ситуация в столице - мягко говоря, застрелится можно. Как сострил ненаследный принц Херенокт - ''Если в столице встретятся два человека, то мы получим три партии и четыре политических мнения''. Как ни крути, а уже все партии завели охранные отряды или боевые организации для охраны митингов и ''мирных'' шествий. А император ещё и масла в огонь подлил, издав специальный указ, разрешающий подобным организациям иметь оружие, вплоть до ручных пулемётов, и даже лёгкую бронетехнику. Естественно, этим указом все кто могли, воспользовались на 200%, если не на 300%. Так что уже несколько раз бывали случаи- попытки переубеждения оппонентов плавно перетекали в перестрелки. А среди членов боевых отрядов любых партий подавляющее большинство составляют бывшие солдаты-окопники... Ребятки страшненькие, и для столичных обывателей - неприятные во всех отношениях. Ибо центр столицы довольно-таки оригинальное место. Если в других городах весьма сложно найти мужчин кто не воевал, то здесь - как раз обратное.
   И витает в воздухе предчувствие надвигающейся бури. Кто со страхом, кто с надеждой ждёт грозы. Висит в воздухе удушающая предгрозовая тишина.
   Одно ясно многим - кончается время сладкоголосых властителей дум. Уходит время салонной оппозиции. Другое время на пороге. Время людей действия. Революционеров и атаманов. Людей со сталью во взгляде и негасимым огнем в душе. Тех, в чьих жилах действительно кровь, а не водянистая субстанция. И ничего не стоит для них человеческая жизнь. И отнимут её очень легко. Кто ради высокой идеи, а кто так - грабежа, а то и скуки ради. И без того недоброе время становится и вовсе нехорошим. Сгущается тьма. Но когда-то рассеет её заря нового дня. Он наступит непременно. Ибо иначе зачем жить человеку, раз знаешь, что больше не взойти солнцу?
  
   Марина влетает в кабинет Бестии словно комета. Или бомба с непотушенным фитилём. Что это с ней? Хотя и так понятно. Она повалилась в кресло возле стола, и без приветствия с места в карьер.
   -Ты читала этот его указ?
   -Да.
   -И твоё мнение?
   -Он спятил. В такой момент фактически подписывать отречение. Да ещё с такой рожей - вы-де все только этого от меня и хотели. Получите и распишитесь!
   -Это не отречение. Это сознательная диверсия. Или провокация. Или два в одном. Многие лишаются всех своих ориентиров. И он про это прекрасно знает. Даже мы не вполне представляем что делать.
   -Зато, он представляет. Никто из оппозиции, кроме самых крайних радикалов, ещё не требовал его отставки. И он не хочет ждать времени, когда потребуют.
   -И в результате, в парламенте вскоре потребуют отставки одной из нас... или обеих. А императору похоже, хочется стать главой МИДа, назначенного парламентом. Но в парламенте сейчас слишком многие сейчас займутся сведением старых счетов, да беготнёй за внешними атрибутами власти. У нас ещё есть время. Но немного.
   -Ты забыла про левых радикалов, или чёрных, как они сами себя величают.
   Марина хмыкнула.
   - Чёрные, прям как мои кожаннокурточные друзья-приятели... Я про них помню, их идеи довольно популярны среди части армии и рабочих. Но у них нет лидера соответствующего масштаба.
   -Но у них есть кое-какие структуры...
   -Они есть и у нас. Но у нас так же нет лидера.
   Некоторое время обе молчат. Ситуация если не критическая, то близка к ней. Делать что-то надо очень быстро. Спешно выдвигать кого-то в противовес демократическим силам. Император от борьбы самоустранился. Струсил попросту. Решил царствовать, а не править. А патриотов и консерваторов некому возглавить. Лидеров куча. Но демократы-дерьмократы, пожалуй, харизматичнее и интеллигентнее. А их лидер... Ну, просто душка. Мечтах всех, у кого куриные мозги. Ах, какой хороший! Ах, как его травили! Ах, как он за народ радеет! Чуть ли не сам по магазинам ходит и проверяет - не прячут ли продукты! Любимец домохозяек, одним словом. Вот только вопрос на засыпку: кто побеждал на выборах за счёт домохозяек? И чем это заканчивалось? Бывший ефрейтор да беспалый алкоголик. В обоих случаях, и особенно во втором, всё заканчивалось весьма скверно. Ефрейтор-то хоть дураком и сволочью не был. Да и хватательный рефлекс в свой карман у него был не развит. А алкаш больше всего напоминал пресловутую свинью, жрущую жёлуди под дубом. Только в реальности дубы не разговаривают, свиньи ворон не слушают, а пятак вверх парнокопытное поднять не в состоянии. Так что выход один - свинью прогнать. А не получиться - прирезать. Пока дерево не засохло. И иногда другого выхода нет. Свиньи жрут всё, до чего дотянется рыло - дерьмо, отбросы, хлеб, мясо, заснувшего человека... Не все свиньи передвигаются на четырёх ногах. И те, что на двух - самые опасные. И сожрать они могут всё, что угодно. Ибо кроме набивания собственного пуза ничего их волновать не способно.
   И сейчас слишком много развелось, свиней этих. Только хрюкают они уж больно мелодично и убаюкивающее. Многих усыпили. И мало кто видит их скотскую сущность. Но уже появились и они - люди, понявшие, что пора. Пора начинать резать этих мелодично хрюкающих двуногих свиней. Пока они не заматерели. Свинье место в хлеву. А не за столом. Мнение свиньи человека волновать не должно. Только хворостина уже не поможет. Ножи пора брать. И резать. А то сами в хлеву, в дерьме и грязи окажитесь. И взвоете. И будете слышать только свиное хрюканье из дома, бывшего вашим. Кормили когда-то этих свиней. Ну вот и выкормили. На свою голову.
   Но ещё не поздно. Только кто будет первым мясником? Они ведь так мелодично хрюкают. И многим их ещё жалко. А резать их пора уже давно пришла.
   Ну, кто тут в мясники? На словах-то от желающих нет отбоя. А как до дела дойдёт - тут то и нету их кто за красивыми словами прячется, а кто и в кусты удрал. А за работу-то если и похвалят, то очень не скоро. Да и то, проклянут скорее. Как же, они ведь так мелодично хрюкали! Разве можно их так было! Но делать надо. В других местах по-всякому бывало. Но по крайней мере, эти двое не из породы трепачей. И резать будут. И других поднимут. Только вот кто первым пойдёт. И пойдут ли за ним?
   Так кто первый в мясники?
   -А ты?
   -А я слишком тесно повязана со старой властью. И знаю результаты опросов. Не тех, что публикуются, а настоящих. На меня в народе очень неоднозначная реакция. И слишком много насолила кое- кому в парламенте. Там фактически нет людей, причём во всех лагерях, кому бы я на ту или иную мозоль не наступала. А иным я сразу на всех мозолях станцевала. И меня слишком хорошо знают. Нужен кто-то более нейтральный и менее известный. И это должна быть харизматическая личность. С влиянием в армии, безопасности, и желательно, с контактами в среде непарламентских радикалов. Нам не помешает то, что они выступают за неизменность границ империи и только культурную автономию малых народов. Остальное нас не волнует. Но на создание такого лидера у нас мало времени.
   -Но его создавать надо прямо сейчас.
   -А он уже практически создан, точнее она уже создала сама себя.
   Марина хитро прищурилась.
   -Весьма польщена. Готова действовать. И уже имею кое-какие наработки.
   -Приступаем!
  
   Слышали бы этот их разговор Софи и Сергей, наверняка бы сказали: ''Манометр зашкалило. Сейчас рванёт''.
   И рвануло.
  
   На следующий день в одной из подконтрольных Бестии газет появилась статья, в которой весьма резко и с неожиданного ракурса критиковался и император, и парламент. Ряд народных избранников был прямо обвинён в связях с иностранной разведкой. Ряд других - во взяточничестве. Третьим попало за их похождения во внеслужебное время.
   А Императора прямо был обвинён в трусости и сравнен с капитаном, первым бегущим с корабля, который несёт на скалы.
   Статья была подписана двумя буквами- М. С. .
   Сразу вспомнили, о весьма популярном романе, об авторе которого известны были только инициалы. Масса журналистов изъявили желание встретиться с этой таинственной личностью. Совершенно неожиданно согласие было дано. На пресс-конференции в одном из первых рядов заметили младшую дочь императора, известную своим антисоциальным
   ( с точки зрения света) поведением. Заговорить с ней не пытались. Знали прекрасно о её ''горячей'' любви к пишущей братии. Равно как и не по-женски крепких кулаках.
   Конференция довольно долго не начиналась. Все уже начали шуметь, подозревая таинственную личность в розыгрыше. Уже хотели было расходиться, но тут ненаследная принцесса неожиданно встала и сказала: ''А почему собственно говоря, не начинаем? М. С. - это Я.''
   Эффект потрясающий.
   Сама она несколько позднее сказала так: ''Шок - это по-нашему''.
   Вскоре эта статья была перепечатана в нескольких десятков других изданий. М. С. сразу стала известной. Особенно в парламенте, ибо им-то попало больше всего. Было начато несколько расследований, сформирована куча комиссий. М. С. пригласили для дачи объяснений.
   Она явилась. И выступление произвело ещё больший скандал, чем статья. Ибо в статье она упомянула далеко не обо всех фактах...
   Парламент ополчился на неё в полном составе. Но с формальной точки зрения, к ней невозможно придраться. Клеветы в выступлениях нет. А снять её с должности парламент не мог. Раньше бы её могли сместить по указу императора, но в настоящее время всё смещение и назначение высших офицеров безопасности проходило через Бестию. А её мнение о парламенте всем и так слишком хорошо известно.
   Пропарламентские издания разразились потоком клеветнических статей в её адрес. В чём только не обвиняли! И она в долгу не оставалась. Количество анти М. С.-овских статей в дружественных парламенту газетах возрастало с каждым днем. Но далеко не все противники саргоновцев жаловали парламент и демократические фракции в нем.
   И ряд газет охотно предоставлял свои страницы для ответных статей М. С..
   А вышедшие из подполья издания левых радикалов приветствовали все выступления. И не раз писали о её высочайшем гражданском мужестве. Причём безо всякой иронии.
   Весьма скандальными оказывались и пресс-конференции М. С.. На них иногда с самым невинным выражением лица выдавались такие фактики... В результате чего ни раз бывали грандиозные скандалы с увольнением известнейших журналистов.
   К примеру, как-то раз произошло вот что:
   На одной из пресс-конференций она схлестнулась с одним весьма известным журналистом. И М. С. сразу поняла, что ещё до войны она с ним виделась. А он её толи не запомнил, толи сознательно выкинул ту встречу из головы.
   М. С. не долго думая, подначила его вопросом о фронтовом прошлом в то время, когда она сама как про это писали в прессе, ''осуществляла невиданной жестокости карательные акции против беззащитного мирного населения''. Деятель залился соловьём, расписывая свои подвиги. М. С. некоторое время слушала. А потом резко прервала:
   -Всё это враньё. В это время ты околачивался в Загородном дворце. Его хозяйка использовала тебя в качестве проститутки мужского пола. А впоследствии вывела в своей книге под именем ''Дубина стоеросовая с большой дубиной, или же статуй''.
   Того словно этой самой дубиной по голове ударили, или с другой дубиной из трёх букв сзади подошли, и его поиспользовали, но больше всего походило на то, что оба действия были проделаны с ним одновременно.
   -А ты тогда был преизрядным хамом и свиньёй, да вроде, и наркотиками баловался. Настолько, что саму меня не узнал, когда я к сестре заехать решила.
   -Ты избила меня !!!- поросёнком заверещал гигант
   М. С. промолчала, а в зале захихикали. Разница в весовых категориях слишком значительна, и видна невооруженным глазом. Даже с поправкой на силу Марины. Да и ''Дневник стервы'' тоже все читали. Читали и покатывались, вот только больше всего не хотели попадать в список его персонажей.
   А тот словно не соображал.
   -Я в суд подавал, а ты не явилась!
   -А что мне там делать было? Я ведь в тот момент воевала, а ты-то по пластическим хирургам шлялся, да зубы вставлял, после того как с лестницы в Загородном дворце свалился.
   М. С. прекрасно знает ту версию событий, которую уже довольно много лет назад выдала Софи.
  
   Известность Черного высочества растёт не по дням, а по часам. Пусть и довольно скандальная. А народ-то политикой интересуется. И уже довольно многие, особенно бывшие фронтовики начинают говорить: ''А М. С. -то похоже не из болтунов. За дело возьмется, так дело будет''. И если проходил мимо кто из демократически настроенных, то смотрели в его сторону оч-чень нехорошо.
  
   Наверное, половина столичной интеллигенции вместо своих мозгов пользуется рассуждениями парочки ''светочей'', да тем, что вещают радиостанции вроде ''Мирренской волны'', ''Радио свободного мира'' и им подобным. От вполне взрослых людей можно иногда услышать рассуждения вроде: ''Они говорят только правду, это не наша пропаганда. Там работают истинно свободные люди, искренне сочувствующие нам''. На полном серьёзе заявлять такое!
   Правда, перед М. С. взывать к авторитету всевозможных голосов достаточно быстро перестали. Ибо она как-то раз сказала. ''Искренне сочувствуют нам, так сказать. И это от большого сочувствия владелец этих радиостанций сократил у нас население на 50 миллионов человек. Истинно свободные люди получают зарплату от императора Тима или из бюджета министерства пропаганды''.
  
   И не то совещания, не то просто разговоры с Кэрдин. Ей ещё тяжелее, ибо очень похоже, что изо всех крупных министров только её волнует мысль о сохранении Империи. Всем же остальным, включая императора, надо только кусок побольше оторвать. И словно забыли они. Часть организма не будет функционировать без других частей. Оторванное будет медленно умирать. А если оторвать слишком много - то погибнет и организм.
   -Непонятна позиция министерства пропаганды.
   -Нашего?
   -А чьего же еще? По идее, именно они должны отражать позицию правительства и вести борьбу с оппозицией легальными методами. Но наиболее продвинутые издания ссылаются именно на авторитет жаждущего реформ министра пропаганды.
   -Того самого, у кого фамилия с последней буквы?
   -Не поняла.
   Пару секунд вопросительно смотрят друг на друга. Потом лицо Марины проясняется.
   -Я слишком привыкла думать на другом языке. Там ''Я'' последняя.
   -Наличествовал и штатный идеолог... Теперь поняла... Наш ведь тоже всех ''прогрессивно мыслящих'' прикармливает.
   -Небось и всех тех, кто в Грэдском Институте подрабатывает, включая и любимца мирренской пропаганды ?
   -Естественно. Наши, так сказать, издания просто млеют, когда титан и пророк, верементский оракул у них печатается. Не так давно книжонку выпустил ''Как нам обустроить державу''. О содержании не говорю, сама понимаешь - бред полнейший. Но позиция прогрессивно мыслящих - все напечатали. Кто - спецвыпуском, кто в виде брошюры - типа прочти сам и передай другому. Вот вам новое откровение! Внемлите ему! А кто возразит - на костёр.
   -Мерзко. - сквозь зубы выдавила Марина
   -Точно! Я пыталась поднять вопрос о его отстранении. И ни хрена. Новое мышление, блин! Демократия, мать её! Они же страну угробят, демократы эти! А стадо им рукоплещет.
   -А ты?
   -А у меня руки связаны! С формальной точки зрения они все действуют в рамках закона. Но ведь идёт ползучий переворот. Сменены уже около половины глав регионов. И в основном не самые хреновые. А на их места посажены такие... У меня на каждого столько - мама не горюй.
   Сама знаешь, эти назначения мимо моего ведомства проходят. Говорю - нельзя их ставить - не слушают. Ни соправители, ни император, ни парламент. Никто!
   Правда, как говорится не доходит через голову... - злобно неприятная ухмылка - Через другое место вобьем. Вбили уже некоторым. Один из новых глав на рыбалку поехал - и не приехал. Второй дорогие машины любил - и в поворот не вписался. Расследуют. Но процесс приостановлен. Шкуру-то свою все любят.
   Дипкорпус тоже сменили. К мирренам послом назначили F.
   -Ё* **** ****! - по-русски сказала Марина - да он же на всём мирренском помешан! На эмигрантке женат! Детям мирренские имен дал! Да для него же грэдское и неполноценное слова синонимы!
   -Ты думаешь, мне это неизвестно? - устало сказала Кэрдин
   Марина снова выругалась. Ситуация выглядит всё печальнее. И стремительно приближается к катастрофической. Только вот ругаться пора кончать. И начинать заделывать пробоины. Иначе корабль утонет. А шлюпках мест на всех не хватит.
  
   Угрозу, исходящую от М. С., наконец осознали, и в самых крупных газетах словно по команде, появилась серия статей, изобличающая ''преступления'' командира 46-й дивизии. Старательно разыгрывалось гневное возмущение ужасными преступлениями, сами ''преступления'' описывались с массой подробностей. Все громче раздавались голоса об отдаче бывшего командира 46-й под трибунал.
   Бегло просмотрев статьи, М. С. пришла к выводу, что несмотря на стилизацию под репортаж из Церентского округа, ни один из борзописцев там никогда не был, ни одного участника тех событий в глаза не видел, а опусы сочиняют не вылезая из столичных кабаков.
   Однако, это читается всеми, и ''трагедия малого народа'' обсуждается.
   Писать ответные статьи? Бесполезно: во-первых, их нигде, кроме ведомственной прессы не опубликуют, а во-вторых - тот кто оправдывается уже наполовину виноват.
   Хотя если так и дальше дело пойдет- то можно дождаться парламентских слушаний с непредсказуемым результатом. Некоторые парламентарии думать не умеют, статьи читают, и всему написанному верят. Танкисты и прочие военные сообщества тоже читают, но из принципа ничему не верят. Интеллигенция всех мастей читают и горючими слезами по невинно убиенным обливаются. Слезно умоляли Софи-Елизавету с осуждением выступить, раскрасавица статьи тоже читала, но свое мнение имеет, и при себе держит.
   Для подготовки парламентских слушаний, сформировали комиссию из парламентариев, имеющих что-то похожее на медицинское и юридическое образование, и отправили их в Церентский округ. На бумаге, власть на местах должна оказывать им всяческое содействие, на деле же с этим будут проблемы: нынешний военный губернатор - бывший командир ''Хужбудэт''.
   -Очередные статейки про меня видала?
   -Да. Одни названия чего стоят! ''Память и боль'', ''Лес смерти'', ''Степная трагедия '' и ещё что-то в том же духе.
   -Сейчас их комиссии копают там.
   Бестия как-то странно взглянула на неё.
   -И много, думаешь, нароют.
   -Смотря где и как рыть будут. В самых крупных могилах ничего интересного, там мужики призывного возраста, и в основном убитые в бою. Расстрелянных там мало. Да и... В курсе о моих методах и так. А вот на окраинах города и в районе храма может, и что-то поинтереснее попасться. Бой был, кое-кого под горячую руку могли... А кого и не под горячую... Сама понимаешь...
   -Я-то всё прекрасно понимаю, да ты этим... правозащитникам попробуй что-либо объясни. Судьбой-то ''добровольцев'' сейчас тоже очень интересуются...
   -''Добровольцы'' -то все там.
   -Я и не сомневалась. Только не забудь и имперский, и главный военные прокуроры - их ставленники. Так что, ты вообще могла бы никого не расстреливать. Всё равно ''жертв геноцида'' нашли бы и предъявили широкой общественности. Дискредитация существующего строя. Слишком уж большие силы на это брошены.
   -Да, понимаю. Не маленькая. Ты-то как в своё время из подобной ситуации выкручивалась? Саму же черти в каком геноциде обвиняли...
   -А никак. Стала из "министреши" "Бестией" и всё тут.
   -Так уж и всё...
   -Ну не совсем... Сама же знаешь, есть колонии, есть свободно присоединившиеся территории и государства, а есть ещё и заморские области. Как правила, те начало драки за которые может вызвать войну на материке. Та-то область на была нужна не особо, подобрали главным образом чтобы не подобрали миррены. Объявили колонией. Честно признаю - колониальную администрацию подобрали не лучшим образом, про войска вообще молчу. Да и с антирелигиозной борьбой несколько переборщили... Миррены, в своих колониях творившие то же самое, в прессе шумели потихоньку о "маленьких свободолюбивых борцах за свободу". Ну, да и мы ситуацию в их колониях примерно в том же ключе описывали. Так было, пока министерство недр не отправило туда геологоразведочную экспедицию. Они приехали. Буквально разок капнули... И нашли нефть. Сразу поняли что много.
   -Где-то процентов 10% от мировых разведанных запасов.
   -Всё-то ты знаешь... Результаты разведки просочились к мирренам... (Кстати, это и послужило главной причиной отставки моего предшественника) Они тут же подняли вопрос о пересмотре границ владений, сославшись на договор о дружбе, заключенный лет двести назад с одним из местных князьков. Мы тоже не долго думая заявили, что местные жители народ вполне цивилизованный и вполне достойны быть полноправными гражданами империи. Провозгласили ещё одну заморскую область. Начинать из-за такого кусища Вторую великую войну миррены были не готовы. Но зато на полную катушку стали засылать агентуру, оружие, деньги. Это все накладывалось на вопиющую некомпетентность и злоупотребления местных властей. Неизбежно должно было рвануть. Расчет был, что разгромив наши войска, область объявит о своей независимости и попросит о покровительстве мирренов. Восстание началось удачно, когда прибыл Полицейский корпус, мы по-настоящему контролировали только несколько приморских районов.
   -Полицейский корпус... Странное название.
   -Это из-за дипломатических сложностей. Согласись "Армия ведет масштабные боевые действия против повстанцев в такой-то области" звучит несколько иначе, чем "Подразделения полиции проводят обыски и облавы". Нужно было представить это как полицейскую операцию без привлечения армейских частей.
   Против проводимой Саргоном политики интриговали. Многие хотели свалить министершу. Назначение меня командиром Полицейского корпуса подстроили те, кто абсолютно не верил в мои способности. Провал операции должен был послужить поводом для моей отставки.
   А я взяла, да и не провалила ничего. Заметь, по уровню преступности это до сих пор одна из самых спокойных областей империи. Это с тех пор.
   -Ну и многих загеноцидить пришлось?
   -По статистке безопасности, или по статьям прекраснодушных интеллигентов?
   -Лучше давай разницу между первым и вторым.
   -Открой сегодняшнюю газету, и замени в статье о преступлениях режима только одно имя. А название статьи замени на "Новые примеры вопиющей некомпетентности руководства Полицейского корпуса". Будет тоже самое. Порядок цифр абсолютно такой же.
   -Хм. Значит, в 10 раз меньше...
   -В мое время было в 25.
  
  
   Глава 2
  
  
   Их прозывают Чёрными. Не за дела. А за форменные куртки некоторых из них. Знаменитые танкистские куртки. Не первые уже год бывшие символом этих пропавших порохом, бензином, соляркой и машинным маслом людей.
   Покрой служивших в полках прорыва немного отличался от покроя курток тех, кто служили в дивизионах самоходной артиллерии или на бронепоездах. Но все они одно. И прекрасно осознают свою общность. Проверенное боями братство. Нечто сплотившее их.
   В тот день в середине девятого месяца они собирались всегда. В тот день они все были равны. В столице собирались в одном из парков. И обыватели в тот день обходили парк стороной. Слишком уж шумели те что в куртках кожаных. И горланили песни. В первую очередь переведенную из другого мира. Ставшую их гимном. ''Три танкиста''. А вместо самураев звучит теперь индроки.
   Удаль и задор - это про нас.
   Это не танки, а мы поднимем ветер.
   И больно много выпивали всего, начиная от пива.
   И можно было видеть отставного генерала в обнимку с сержантом.
   Она всегда была своей среди них. Хотя на праздниках появлялась и нечасто. Но помнят слегка сумасшедшую Марину. Одну из лучших среди них. И не важно, кто там она по крови.
   Последний праздник перед войной с чужаками. Слегка скандальная фотография, обошедшая многие газеты. Толпа пьяных и не очень танкистов. И она, их высочество, тоже слегка пьяненькая, растрепанная и веселая. Она возвышается над всеми ими. Её несут на руках. Развеселую, бесшабашную и храбрую.
   Богиню. Свою богиню победы.
   Или атаманшу.
   А может, императрицу.
   Одна из них. Лучшая. Одна из нас.
   И за ней пойдут в огонь и воду.
   Эх, широка душа. Танкисты гуляют, аж небо трясется и земля дрожит. На многое способны. Эх, есть силушка, да некуда приложить. На дурь - так на дурь, на дело, так дело. Море по колено. Горы своротим. Мирренов били, чужаков били. Кому ещё промеж глаз?
   Никогда не теряют друг друга из виду. Не забудут ни раненого, ни вдову.
   А не принадлежащему к этой общности, танкистской куртки лучше не надевать. Побьют. И сильно. Возможно, отточенными до бритвенной остроты пряжками ремней.
  
   Подобные организации фронтовиков имеются не только у танкистов. Их ''организация'' просто самая известная и многочисленная. Гуляет слава и про летчиков, но их не так много. Да и день ВВС они более утонченно празднуют. Частенько с поджогом чего-нибудь. Пехотинцы в основном собираются по дивизионному признаку. То есть в своем городе. Впрочем, в приморских городах с танкистами по скандальной известности конкурируют моряки.
  
   День танкиста частенько заканчивался большими драками. У военных сообществ частенько довольно запутанные отношения. В день соответствующего рода войск в больших городах нескучно. Танкисты дерутся с лётчиками, те с моряками, пехота с артиллеристами, и тому подобное. Или же все вместе лупят полицию.
   На День танкиста в столицу подтянулись не только они, но и бывшие пилоты. В день авиации пару месяцев назад их крепко побили, и планируется реванш. Но и танкисты не лыком шиты.
  
   Толпа уже несколько подгулявших танкистов, самоходчиков и броневиков движется по проспекту. От ''Трёх танкистов'' дрожат все стекла. Местами сыпятся уже. Полиция благоразумно не показывается. Все владельцы магазинов по проспекту уже давно поставили стальные ставни и двери. И магазины в этот день закрываются рано. С танкистами смирились, как со стихийном бедствием. Внесли в бухгалтерские книги статью убытков на День танкиста. И несколько дней накануне праздника благоразумно не ставят машин на улицах, где танкисты гуляют. А то подвыпившим мордоворотам взбредет иногда в голову идея фонарные столбы ронять. Уже успели изучить их нравы, и знают что кошмар на этот год заканчивается.
   Кошмар все-таки довольно относительный. Магазины (особенно дорогие) танкисты громят, машины поджигают. Но в дома не ломятся, за женщинами в подворотнях не гоняются, а если кого и бьют - то горячо любимых пилотов. И просто обожаемых стражей правопорядка.
   Толпа направляется к озеру в окрестностях испытательного полигона Бронетанковой академии. Там состоится совместное купание и завершение распития спиртных напитков. Конечно, обидно, что в этот год все обошлось без гигантской драки. Но с другой стороны - лестно. Во как мы летунов в тот раз отмордовали! Зауважали. Боятся. На дороге не попадаются и под ногами не путаются.
   Повернули.
   А поперек дороги живая стена в черном и темно-синем.
   С пьяных глаз присмотрелись...
   И радостно взревели. Первобытным ревом дикарей, столкнувшихся с враждебным племенем.
   Пилоты! И вон сколько.
   Мудаки!!! Но не трусы. Все пришли. Сейчас мы вас!
   Стоят. Все в знаменитых кожаных пальто, или тёмно-синих шинелях. Подпоясанные мечами.
   Изящные. Их частенько дразнят лордами. Хотя на деле аристократов среди них не так уж и много. Да и те, что есть - в основном с личным дворянством.
   Танкистов куда больше, но мечи только у немногих, имеющих личное дворянство. Зато у всех ножи. Одеты - кто во что горазд. Только куртки одинаковы. У многих как танкистов, так и пилотов есть огнестрельное оружие, но в предстоящей сваре никто не пустит его в ход. Понятие о чести. Парадокс- во всех прошлых драках не было застреленных.
   Но сразу бить морды не кинулись, по традиции сначала надо сказать пару ласковых.
   Танкисты переминаются какое-то время. Со стороны как-то не очень они смотрятся на фоне блестящих пилотов. Хотя все бутылки уже брошены. И в первые ряды перебираются самые заправские драчуны. В танкисты обычно берут малорослых. Но первый ряд- исключение. Все ребятки два на полтора с кулаками по пуду.
   Первая шеренга прикрылась щитами. На каждом - буква. Сложилась надпись - ''Летуны - пидарасы''. В качестве точки - пенис с крылышками длиной до обочины.
   Тишина предгрозовая. Кажется, даже слышно как искорки шипят.
   -Эй соратнички! На щит меня! - разносится над толпой громовой женский голос.
   Десяток крепких рук поднимают полицейский щит. Трофей с одного из прошлых Дней танкиста. И стоящую на нем.
   Танкисты узнали, и притихли.
   Узнали женщину и пилоты.
   Родную сестру заговоренной Катти Сарк. Кумира и богини.
   Стена на мгновение раздвинулась. Вышел один. Такой же как и все. Старший из них.
   Что бы она не сказала, отвечать ему.
   Заговорила. Голос - никакой мегафон не нужен.
   Кажется, что стены дрожат.
   -Пришли подраться? Хотите боя? И не побоитесь его. Здесь нет трусов. Я это знаю. Я знаю всех вас. И тех, и этих. И кожаные куртки, и длинные клинки. И вы все знаете меня. Хотите свары. Собачьей свары.
   Ах, как круто. Столичному быдлу на радость! Мы, солдаты двух войн, как недоумки будем мордовать друг друга. На потеху мрази, отсиживавшейся за нашими спинами когда-то. И вам это надо, воины? Вон лётчик, вон танкист. Ах как они смешно дерутся!
   А вы вспомните, кто вы!
   Солдаты Империи!
   Империя у нас одна!
   Император один!
   Младший Еггт один!
   Глаз Змеи один! - рванула меч из ножен.
   Один на всех. И это наше. На всех. Империя. Мы сражались за неё. Наши братья за неё умирали. И теперь здесь...
   Посмешище! Недоумки, довольные ролью жалких шутов.
   Гляньте в Лицо Змеи! Ей стыдно за всех нас.
   Солдаты Империи.
   Позор Империи.
   Сейчас мы нужнее всего Родине. Нужнее, чем были тогда. А сейчас... Чем мы заняты? И кто мы? Хватит с нас. Мы одно. Хватит быть мишенью табуреточного юмора газетчиков.
   Хватит кабацких свар. Мы одно. Да будет мир между нами. Отныне. И навеки.
   Отныне и впредь мы бить только врага.
   И сказала так Я! Еггт! Младший Еггт!
   Не последний солдат Империи!
  
   Повисла тишина. Мёртвая. Давящая. Как перед грозой. Или рассветом.
   Пилот долго смотрит на неё. Медленно достает клинок из ножен. Салютует.
   Разворачивается к стене.
   -Па-строение!
   Мгновения - и стена распалась на две, вставших по обочинам дороги.
   -Ра-внясь!
   Хотя они и так как по линейке.
   -На караул!
   Враз сверкнули сотни клинков.
   Пауза.
   Громовой женский голос.
   -Шагом... арш!
   С грохотом полетели щиты на асфальт. Во главе танкистов идут несколько с обнаженными клинками. Они идут. Нельзя сказать, что очень уж парадным шагом. Но и толпой их уже не назвать. И она по-прежнему на щите. Плывет над ними. В полный рост.
   Одна на всех. И для каждого своя.
  
  
   Случайные свидетели у этой сцены все-таки были. И назавтра все издания прогрессивно мыслящих вышли с огромными статьями о большой опасности организаций бывших фронтовиков. Хотя раньше от души зубоскалили над их драками. Но сейчас почуяли в них угрозу. Ещё не высказанную. Но уже ощутимую.
   У танкистов мир с летчиками. А ну как вместе пройдутся по проспекту Победы? И что тогда? И нам тогда куда? И с чем? С лопатой и киркой! Ох, неохота...
  
  
   М. С. усмехнулась.
   -А сейчас и глянем, кто с кем и кто из каких.
   Вскочила на стол, и гаркнула.
   -Эй, братва, а кто тут в девятом месяце фонари роняет?
   Встает наверное, треть зала. Далеко не все в куртках кожаных. Узнают друг друга с некоторым удивлением. Явно до следующего Дня танкиста сведется не планировали.
   -Ну, что? С полицией драться я вас водила.
   В зале смешки.
   -Вот тут, в президиуме, говорят, что меня никто не знает.
   Какое-то гудение в зале.
   -Ну а я спрошу у первого попавшегося.
   Окидывает взглядом зал.
   -Ну вон хоть у тебя, танкист в третьем ряду в кепке. Кто я такая?
   -Генерал из четвертого танкового корпуса, две звезды у вас...
   Одобрительный и удивленный ропот в зале.
   -А ещё пиво любите, а полицию и всяких крыс тыловых - не очень.
   Грянул хохот.
   -А теперь без шуток. А если бардак наш разгребать позову, пойдете? Или пиво пить предпочтете?
   -Сперва разгребем - с задором крикнул кто-то - потом и попьем!
   -И кто так думает?
   Глухой гул по залу. Одобрительно шумят и сидящие, и стоящие.
   М. С. поворачивается к трибуне.
   -Кто тут говорил, что народу я неизвестна? Раз уж я танкистов с летчиками помирить сумела, то с вами ли мне драться? Страна-то у нас на всех одна.
  
   -Хотите, значит, революцию свершить благородно. Чистенько. Не выйдет. Пусть, вы правы. Этого мало. И в наше время, и в любое другое, добро должно быть с кулаками. И поэтому будет кровь. И много. Сами-то вы пачкаться не больно хотите. Ничего, такие, как я есть. Пусть я не могу пока мыслить столь остро, как вы. И не могу так умно рассуждать. Но зато я и запачкаться в крови не боюсь. Надо - и буду я их убивать. Готова хоть сейчас. И я это умею. Потому что слишком много тварей по земле ходит. И надо им головы поотрывать. Стрелять кое-кого надо. И я знаю кого. Я готова. Я очищу землю от мрази. Кто бы её не защищал. И как бы далеко они не прятались. Нет уже больше на этой земле места снисхождению. Хороший враг- мёртвый враг. И иногда эта истина единственно верная. И сейчас как раз такое время.
   -Говорите-то вы складно да ладно. Только вот не слишком-то я верю вам. Уже не с ними. И ещё не с нами. А может, как раз и сами по себе. Вы-то как раз из тех, что эти самые полузапрещённые книги пишете. Пишете-то вроде всё верно. Только не хотите ли вы нас попросту поиспользовать. И потом по нашим трупам пойти совсем не в те края, про которые писано в книгах. С такими как вы надо держать ухо востро. Иначе...
   -А вам обеим не кажется, что ваше желание физически расправляться с врагами. Это что-то вроде детской болезни будет? Все ей переболели. Все мы в своё время увлекались подобными идеями. Слишком уж сладко звучит это слово - карать!
   -Ты про это в парламенте скажи. Там таких гуманистов немало будет. Опухоль надо вырезать. А её остатки выжечь. Калёным железом. Иначе конец всем нам и нашему делу. А байки про ''слезу ребёнка'' хороши только для трепотни в газетах. Пойми ты это, наконец!
   По одиночке мы их не свалим. Пусть мы довольно различны. Но страна-то у нас одна. И её мы можем потерять. Если не объединимся. Или же нас перебьют поодиночке. И перебьют всех. Так что надо забыть о разногласиях и действовать вместе. Иначе конец всему.
  
   Объединились. Без протоколов. Сплотило общее ощущение надвигающейся беды. Беды, одной на всех. Только мало пока осознающих надвигающуюся угрозу.
  
   В системный кризис все активнее вмешиваются внешние силы. Вдохновленная бредовыми идеями общечеловеческих ценностей вечно оппозиционная любому режиму (и не забывающая выклянчивать у режима подачки) интеллигенция при откровенном попустительстве министерства пропаганды, продолжает в прессе широчайшую компанию по дискредитации всего, совершенного за последние десятилетия. Герои не герои, великие стройки созданы жертвами режима, безвинно пострадали десятки и сотни талантливейших людей, вернуть городам и рекам исторические (догрэдские, известные не всем историкам) имена.
   Безопасность занимается не столько прямыми задачами, сколько контролем за распределением продуктов, и не допущением в городах продовольственного кризиса, под который можно так легко организовать всенародные выступления. Голодному легко внушить нужные на текущий момент идеи, и направить энергию бунта в нужное русло. Устранить ненужных людей руками разгневанной толпы. И досыта напиться этой сладкой отравы под названием ''власть'', попутно устроив ''веселое'' мероприятие под названием передел собственности.
  
   Но людям стать людьми пришла пора. Не всё, и не у всех решают деньги. Пусть и большие. Время не остановишь. Как и весну.
   Но без грязи её не будет.
   Есть ещё чтящие и помнящие слово ''ИМПЕРИЯ''.
  
  
   И теперь их всех зовут Чёрными. Как раньше звали только танкистов. Хотя, из руководства Чёрных только несколько человек могут носить кожаные куртки. Зато, одна из них - М. С..
  
   В обстановке всеобщего бардака проблематично сохранить полную секретность чего бы-то ни было. А бульварная пресса обожает сенсации. Просочились кое-какие слухи о подготовке Чёрными вооруженного выступления. Но слухи есть слухи. А демократическая пресса (почему-то щедро финансируемая из бюджета министерства пропаганды) и так к Чёрным настроена враждебнее некуда.
   Да и вооруженные выступления готовят не только Чёрные.
   Поднимается вопрос о введении в столицу территориальных частей из нацменьшинств. Мол они болтунов разгонят, порядок наведут, да этих мерзких Чёрных перебьют.
   Но газетный шум, газетным шумом. А император пока главком. И отдать подобный приказ может только он.
   И приказ последовал. Дивизия прибыла. На центральном вокзале собралась пышная делегация для встречи ''спасителей''. Весь цвет столичной интеллигенции, да специально нанятые люмпены вперемешку с переодетыми полицейскими, призванные изображать ликующие народные массы. Ждали - ждали. Часа четыре. Потом на вокзале объявился один единственный лейтенант в форме территориальной дивизии. Абсолютно косой. С большим трудом удалось выяснить - территориалы на самом деле прибыли. Только на Северный вокзал. Их величество организовал ба..бы..бынкет.
   Почему-то собравшиеся на Центральном почувствовали себя очень глупо.
  
   А на следующий день ''Голос Империи'' сообщил, что прибывшая в столицу дивизия расквартирована на территории Старой крепости, и предназначена для обеспечения охраны культурных ценностей, находящихся на территории владений их величества.
  
   За территорию крепости территориалы не показываются. Да и дивизия-то укомплектована по штатам мирного времени. Три тысячи человек. Для охраны музеев - вполне хватит. А для подавления Чёрных - не вполне.
   И самое интересное - вроде как по вашей же просьбе и сделано. Но почему-то никто не рад.
   Кроме хитреца -императора, пожалуй.
  
   -Значит, умываешь руки? - опершись кулаками на стол, Марина сверлит взглядом императора.
   -Можно и так сказать.
   История повторяется. И опять в виде трагедии, а не фарса.
   Я мысленно не соглашался со многим. Но ведь делалось ! Делалось, черт возьми, да ещё как! Попытка создать невиданное, и самое удивительное в человеческой истории общество!
   Утопия! Величайшая, но всё равно утопия. Не спорю, когда-то я сам в неё верил.
   Революционеры превращались в администраторов, и постепенно, незаметно все больше и больше становились подобны тем, кого победили когда-то. Не верил, что так будет. Да и сам был не таким. Думал: представился шанс, здесь сделать все лучше, да и без такой крови, как у нас. Вроде бы получалось.
   Но я слишком поздно понял: тяжелее всего менять души людей. А без этого не сделать ничего. Всегда были звавшие людей к лучшему. Иные из них и в самом деле верили, в то, во что говорили. Но... Ты сама знаешь сказку про убийцу дракона. Очень тяжело, взглянув на богатства поверженного исполина не уподобиться ему. И не заметить, как у самого кожа покрылась чешуёй, а зрачки стали вертикальными. Да и не в зрачках дело.
   Ты молода, и не поймешь. И ты стоишь как тот щенок с горячим сердцем и яростью во взгляде, стоишь, сжимая волшебный меч. Стоишь, готовая крикнуть Конец дракону! И искренне будешь верить, вытирая меч, что и вправду конец. А ведь это будешь уже и не ты. Это будет новый дракон. Какое-то время ещё похожий на человека.
  
   -Да, ситуация развесёлая-с нервной усмешкой сказала М.С.- Играли, играли в гуманизм, ну вот и доигрались: до второго издания Варфоломеевской ночи в лучшем случае, а то и до чего-нибудь похуже. Разве что мы не гугеноты, и в отличие от них знаем, что нас собираются резать.
   -Но ведь пока только идёт митинг - неуверенно сказал кто-то.
   -Митинг - передразнивает М.С. -а ты в курсе, что за публика собралась на этом ''митинге''? Нет ? Ну, тогда объясняю популярно: ''Союз свободной молодёжи '' в полном составе, ''Лига жертв тоталитарного режима'', ''Партия духовного возрождения'' со своими боевиками, почти вся шпана из распущенных колоний, ну, разумеется ''взрослые'' демократические партии плюс ''народная'' милиция. Ну, и почти все столичные люмпены. Продолжить списочек?
   -Достаточно.
   Но М.С. что называется, прорвало.
   -А теперь о лозунгах и методах, которыми эти лозунги собираются притворять в жизнь. Первый - Очистим наш великий город от палачей и карателей, обеспечим жильём неимущих. Как они собираются очищать город от враждебных элементов, и главное, какими методами, думаю понятно. Сразу предупреждаю: обеспечить эвакуацию мирного населения мы сейчас не в состоянии, а на митингах уже около 50 тысяч народу. И скоро они двинуться.
   Наступила тишина. Жутко стало всем. Многие из грозных ''Чёрных Саргоновцев'' может быть впервые в жизни испытали такой страх. В полном смысле слова животный страх. Угроза нависла над каждым из них, ну это-то ладно, к жизни такой они более-менее уже привыкли. НО за их спинами был огромный городской район, а там - женщины и дети, вся вина которых состояла только в том, что их мужья и отцы имели несчастье служить в саргоновских частях или работать в спецслужбах.
   -Сколько у нас людей? - спросил один из командиров рабочих дружин.
   -Достаточно. Но...
   -У них больше...
   -Разумеется. Части с севера невозможно перебросить быстро. Дней пять. Не меньше. Да ещё саботаж на железных дорогах...
   Всем и так ясно, это слишком поздно.
   -Улицу мы перекрыть не сможем - сказал один из полицейских
   -Что же тогда?
   Не меньше минуты продолжалось общее молчание, потом М.С. выдавила сквозь зубы.
   -Когда дом горит, стекол не жалеют - все повернулись к ней, а она продолжила - В нашем распоряжении арсенал, там достаточно пулемётов...
   -Что вы предлагаете? - спросил Дмитрий.
   -А ты сам подумай. Они пойдут по проспектам N3,5,8 и возможно 11, а так же по улицам N123 и 125. Дома там не слишком высокие и много подвальных и чердачных окон выходит на улицу. Вот и думай сам.
   Они все звери травленные, и сразу поняли намек.
   -Будут сотни убитых...
   -А иначе будут тысячи. Нам придётся бить, чтобы не быть побитыми. Да и страна наша. Подороже стоит.
   Генштабист мрачно сказал:
   -У нас будет столько пулемётчиков?
   -А ты хочешь снова увидеть жену и детей? Пулемёты и знание маршрута этого быдла наш единственный козырь. Вот так. Действуем! Я беру на себя проспект 3 и 11, полковник 36 (они все имели цифровые коды, под которыми проходили в переговорах и на совещаниях. Эти цифры стали настолько привычны, что временами заменяли им имена. Полковником 36 был Дмитрий.)- проспект 5 и обе улицы, подполковник 43- проспект 8, каждый действует по обстановке. Всё! Вопросы есть?
   -Да - сказал 43- рабочие дружины. С идеологической стороны я в них полностью уверен, но вот с боевой...В них много допризывников, и лиц, уже давно прошедших военную службу.
   -А кто сказал, что будет бой ?- некоторое время все молчали, потом М.С. закончила - Оружие у них, конечно, есть, но уж мы постараемся, чтобы они его не успели применить. Всё. Закончили. Расходимся. Полковник 120 и капитан 25 задержитесь.
   Все поднялись и направились к двери.
   -Хозяйка - негромко сказал Гарбор - а что потом?
   -Когда ''потом'' ?
   -Когда мы их обстряпаем. Что тогда ?
   -А что, не ясно? Старый план никто не отменял, по нему и будем действовать, благо другого у нас всё равно нет. А такого нахальства от нас они не ждут. Слишком привыкли к парламентским методам борьбы чёрных саргоновцев, ну теперь они узнают, что чёрными нас зовут не зря.
   ''Нахальство, видите ли, ничего не скажешь, подобрала термин ''- подумал Гарбор, но в слух ничего не сказал. Его жизнь и судьба всё равно намертво связана с чёрными саргоновцами, и с этим ничего не поделаешь. Он тоже поднялся и вышел.
   Остались только 25-й, 120-й, и М.С.
   Двадцать пятый в камуфляже для городских условий и бронежилете. На форме- никаких знаков различий и наград. Только перед началом совещания он снял с лица маску и чёрные очки. Впрочем, без них он выглядел совершенно бесцветно. Так, офицер лет 30, в лучшем случае батальонный из провинции. Заурядность, одним словом.
   А он никогда не был заурядностью. Фанатик до мозга костей, убеждённый сторонник М.С., один из лучших снайперов Империи. В это смутное время он без труда бы нажил себе немалые деньги. Ясно, в какой области...Но он всегда служил Идее, и только Идее. Благо семьи у него не было.
   М.С. неторопливо подходит к нему.
   -Дел у тебя и твоих ребят сегодня будет очень много.
   -Я знаю.
   -Сам в дело не лезь. Это приказ, а своим скажи - у этих... вполне могут оказаться БТРы, так что пусть в первую очередь выводят из строя водителей и пулемётчиков. Затем - тех, у кого заметят оружие. Потом - кого хотят. В случае, если увидят журналюг или кого-либо из крупных - их в первую очередь. В центр своих послал?
   -Да.
   -Вы свободны.
   120-й в столице, да и не только в ней был известен абсолютно всем. Правда, о том, что она кроме всего прочего ещё и полковник многие предпочитали не вспоминать. Как и о том, что она чёрный саргоновец. В одном имени сказано всё - Софи Саргон. Впрочем, за гениального художника или великосветскую даму сейчас её принять было крайне сложно. На голове - черная шапочка, глаз не видать из-под тёмных очков. Камуфляжная куртка для города с бронежилетом поверх, а на ногах - потёртые кожаные штаны и сапоги для верховой езды. Да и через плечо- пулемётная лента, а на ремне- кобура и две лимонки , ещё несколько- висят на портупее, в компании с фонариком. В общем, вид ещё тот.
   Между прочим, М.С. была совсем не уверена, что увидит сестру здесь сегодня.
   Некоторое время она молчала, потом спросила.
   -Ты представляешь, что мы здесь затеваем ? И что тебя могут элементарно убить, а даже если нет, то как это отразится на твоей пресловутой репутации в случае нашего поражения?
   Софи прервала её:
   -Как говорили в старину, вождь, я не обещала следовать за тобой только до тех пор, пока ты будешь удачлив. Так что я свой выбор сделала вполне сознательно.
   -Смотри. Ты ещё можешь вернуться, и я тебя за это не осужу. У меня нет выбора, а у тебя он есть.
   -Страны другой у меня нет, вот в чём загвоздка, моя бешеная сестрёнка.
  
   Они показались. Сразу стало видно: Хозяйка не ошиблась. Во главе колонны шли два бронетранспортёра. А за ними - беснующаяся толпа. Из громкоговорителей неслось то, что М.С. иногда называла ''белогвардейским отстоем'', хотя к реальным белогвардейцам эти песни не имели никакого отношения, а вот к ''белым'' образца начала 90-х годов - гораздо большее. По крайней мере, призывы поглядеть, чья же кровь красней уже звучали. Тогда, в другом мире, в начале 90-х они взяли верх. Там всё было также как и здесь, но там не было Чёрных Саргоновцев, или были, но не знали они что делать. Там тоже была измена в верхах. Там всё было также как и здесь. Один к одному. Но там не было М.С.. А здесь она есть. И есть верные Идее люди, группировавшиеся вокруг неё. И сейчас М. С. лежит возле чердачного окна, прижав к плечу приклад пулемёта. Сегодня был день из тех, от которых зависит история страны на десятки лет вперёд. Никто не знает, что будет через эти десятки лет. Но М.С. четко знала, что им надо сделать сегодня и прямо сейчас. И пусть за сегодняшний день им вряд ли поставят памятник. Но если не разверзнуться небеса, благодаря им, их дети смогут жить в нормальном государстве. Смогут спокойно учиться и работать, и когда придёт время растить своих детей. Потому что есть ещё люди, готовые стереть с лица земли, выжечь калёным железом эту высокопоставленную и не слишком сволочь, которые понимали Идею только как создание коммунизма в отдельно взятой семье. А за её пределами - пусть все хоть передохнут. А государство - как средство личного обогащения. Где то за спинами этой нажравшейся водки толпы были они - те кто уже видели себя без пяти минут нефтяными, газовыми, алюминиевыми, алмазными и прочими отраслевыми баронами. В другом мире их родня по духу своего добилась. Но здесь между ними и нефтью, алмазами и прочим встали они - Чёрные Саргоновцы во главе с М.С.
  
   -Значит так. Я захожу внутрь и требую меня пропустить.
   В ответ немая сцена не хуже гоголевской, потом Ратбор неуверенно спрашивает.
   -Хозяйка, вы уверены? -ничего умнее он придумать не мог, настолько ошарашен.
   -Ты знаешь, кто охраняет внешний периметр?
   -Нет.
   -А я знаю - обычные полицейские, такие же как те, что полчаса назад вместе с нами лупили ''демов'' . К тому же, они ведь ещё не знают, что произошло.
   -Ага, а они такие кретины, что стрельбы не слыхали.
   -Так ведь и должна была быть стрельба. Они ведь ещё не знают, кто стрелял.
  
   Звонок сыграл какую-то сумасшедшую трель, сержант лениво направился к глазку, взглянул- и опешил. У двери стоит генерал-лейтенант в полевой форме, и с тремя золотыми звёздами на груди. Сержант ещё не забыл, что за люди ездили в это место ещё совсем недавно. Как и прекрасно знает, кто там сидит сейчас. Но при виде трёх звёзд все новые инструкции сразу же вылетели у него из головы.
   Дверь распахнулась. М.С. была готова рвануть из за ремня оба пистолета, но находившейся за дверью полицейский стоит по стойке смирно. И видно - он ничуть не шутит.
   -Здравия желаю господин генерал -лейтенант.
   -Вольно .- машинально ответила она и спросила.
   -Сколько вас на посту ?
   -Шесть человек.
   -Кто старший?
   -Лейтенант Роздгерд.
   -Давай к нему.
   Сержант не слова ни говоря, пропускает её. Теперь он её узнал - небезызвестная Марина Саргон, она же М.С. стоит перед ним. И этим всё сказано. Герой двух войн и непримиримый противник демократов. Что ей здесь понадобилось - эти вопросы выше его понимания.
   Они вошли в караулку. ''Все пятеро здесь. Великолепно''. Они тоже смотрели на неё как на диво морское. ''Будем нахальны'' -подумала М.С.
   Лейтенант и остальные вскочили, руки у всех потянулись к фуражкам.
   -Открывайте ворота лейтенант.
   Тот даже не спросил зачем.
   К воротам подкатил сначала один, а за ним и второй бронетранспортер. Они не остановились, а сразу прибавили газу и понеслись к особняку. Грузовик остановился в проёме. Когда в караулку вбежал какой-то тип в камуфляже со снайперской винтовкой за спиной, а за ним ещё двое, оба в полковничьей форме и с автоматами в руках у лейтенанта шевельнулись какие-то подозрения.
   -Господин генерал, что тут происходит?
   За неё ответил тот в камуфляже.
   -По-моему это называется революция.
   М.С. по-хозяйски уселась за пультом связи и сказала.
   -Я вам всем предлагаю выбор: либо вы сдаёте оружие и идёте по домам или куда хотите, или начинаете выполнять распоряжения моих офицеров.
   -Можно вопрос?
   М.С. кивнула.
   -Вы Чёрные Саргоновцы?
   -Да.
   -У нас есть время на размышление?
   -Пара минут.
   Не дожидаясь срока сержант проворчал.
   -Я остаюсь. Надоело на бардак смотреть. Они хоть что-то делать собрались.
   Лейтенант начал было.
   -Я - потом посмотрел на своих людей - и уверенно закончил - Мы все остаёмся.
   Во дворе ухнул приглушённый разрыв гранаты. За ним - пара автоматных очередей . И всё стихло. Запищал телефон.
   -Это местный - сказал лейтенант.
   -Я знаю .- отвечает М.С. и берёт трубку.
   -Говорит старший группы три. Централь наша!
   Ратбор ещё раз взглянул на неё. М.С. он поклонялся, она была идеалом, недостижимым совершенством, крупнейшим государственным деятелем и военным. Но только недавно он стал замечать, что она ещё и живой человек, а не небожитель. И что она больна, и страшно устала, и у неё расстроенные нервы. И что перед ним уже далеко не та бешеная девчонка, которой он её знал больше десяти лет назад. И она прожила не 10, а 20 лет за это время. И свинца в том мире в неё всадили порядком. А здесь... ''Сейчас дерьмомёты страшнее Пантер'' -как сама она охарактеризовала нынешнюю ситуацию. Ратбор помнил, что до войны она мало курила. Сейчас пепельницы перед ней он видел на всех совещаниях. И почти всегда у неё на руках были чёрные перчатки, под которыми скрывались скверно залеченные ожоги. Когда-то у неё были иссиня-чёрные волосы. Теперь в них уже порядком седины. Целая прядь за правым ухом седая совершенно. Конечно, прошедшие годы сказались и на Ратборе, но он был и оставался, и знал, что навсегда останется солдатом. Он видел многое, но, в сущности, это было то, что видел и любой солдат. Разница в том, что он солдат особого фронта. А М.С. генерал. И на особом фронте, и на обычном. И она видела, и главное знала такое... Силы её были всё-таки не беспредельны, особенно если учесть тех, кто стоял за спиной противников. А она не раз уже видала и смерти вокруг себя, и предательство соратников, да и сама не раз уже встречала смерть в лицо. А противник даже не всегда был виден.
   Они пошли впереди М.С., за ней Ратбор и те двое, бывшие до недавнего времени офицерами связи. Они шли, чтобы снова вновь вдохнуть жизнь в место, ещё недавно бывшее одним из сердец мощнейшего государства. А сейчас это сердце было мертво. Но были живы они. И пока они были живы...Они не могли допустить гибели своей страны. Они уже видят, что гибель рядом. Они видели... Но слишком многие вокруг ещё слепы.
   У входа всё словно раньше: офицер и несколько солдат в караулке. Но раньше они никогда не держали на виду своих автоматов.
   -Где эти ?- спросила М.С.
   -В зале совещаний второго уровня. Двое убитых, пять раненых. Мы потерь не имеем.
   -Это хорошо.
   ''Стражи свободного мира'' кроме всего прочего прибывали в состоянии сильнейшего шока. Они, обличённые доверием крупнейших политических деятелей, профессионалы высочайшего класса (такими они казались сами себе), были нейтрализованы буквально со скоростью звука. И главное, непонятно кем. Здесь, в этих районах города не могло быть чёрных саргоновцев. Но они здесь. Выглядят словно победители. Словно не знают, что творится сейчас в их районах. А может, и действительно не знают. Но разочаровывать саргоновцев они не спешили. Взаимной любви между ними никогда не водилось, а люди чёрные саргоновцы, похоже, весьма и весьма нервные. И как бы не пришло им в голову при сообщении о погроме устроить здесь небольшую резню. Впрочем, у тех, у кого мозгов чуть побольше, шевелились смутные сомнения относительно того, кто кому погром устроил.
   Вид представший взору М.С. весьма жалкий: около двадцати бравых защитников свободного мира, связанных как бараны, форменным образом сложены в кучку. По соседству у стола, за которым они совсем недавно ''несли службу'' и где и сейчас в изобилие валяются объедки и пустые и не вполне бутылки. Разумеется, её сразу узнали. Она их тоже.
   -Для охраны секретного объекта большего дерьма не нашлось - словно невзначай буркнула она.
  
   -Одну отобьем. Не больше. Снарядов - по пятку на ствол. Гранатометов полно...
   Несказанное за этим - Но если попрут, как в прошлый раз. Да ещё миррены. Ставки слишком высоки. Не поскупился Тим. Не ополченцы это. Гвардейцы. И все уже поняли с кем дело имеют
   -Со связью как? - сорванным голосом спрашивает Сашка. Ответ очевиден. Но в безвыходной ситуации не перестаёшь на чудо наедятся.
   -Глушилка работает. - ещё одно дьявольское изобретение чужаков. Трофеи прошлой войны Постановщик помех. В том мире уже было. Только как оно там работало? Сашка не знает. А тут эта дрянь начисто забивает эфир посторонними шумами. Связь пропадает по определению.
   А те, кто её применяют всё одно могут рациями пользоваться.
   А у нас - без приказа не отступать. А может и есть уже, приказ этот. Да не пробиться ему через засранный эфир. И убит везший его ординарец.
   Но и мирренны пока не особенно торопятся. Помирать никто не хочет. А здесь им всё-таки крепко попало. Тут даже при наличии практически неисчерпаемых резервов призадумаешься - а не бессмысленны ли потери.
   Город фактически окружён. Только одна дорога и есть. И по ней уходит и армия, и беженцы. И миррены с ''всенародно избранными'' уже поняли, и куда, и зачем.
   -Посылал двоих. Ни ответа, ни привета; не проскочить по этой дороге.
   -Значит, будем тут помирать.
   На осунувшемся лице артиллериста злорадная гримаса. Узнают или не узнают свои о их гибели - какая разница. А вот миррены их точно запомнят. Кто в живых останется.
   Сашка тоже думает о конце. Так значит, вот каким он будет - на изрытом воронками и перепаханном гусеницами поле. У разбитой пушки или под гусеницами ''Дракона''. Что же, люди тоже бывают драконоубийцами. Не худший финал для человека. Повидала два мира. Пережила крушение одной империи. Сейчас гибнет вторая. А она хоть не оказалась безучастными зрителем. Сколько их потом развелось, молчаливо взиравших на гибель Родины, а потом дружно принявшихся сотрясать воздух. ''Я. Да я. Да если бы меня послушали. Да если бы по моей книге поступили''. Там всё слишком противно и мерзко. Теперь.
   Здесь же. Жесток и этот мир. И грязен он. Но всё-таки поменьше. И есть люди, способные сражаться за идею. Вон, хоть бы этот артиллерист. Да и просто людей здесь гораздо больше.
   Не так давно Сашку смущало, что она не слишком чисто говорит по-грэдски. Сейчас же её понимают с полуслова. За прошедшие месяцы все поняли, из какого теста она слеплена. Солдат империи. И к счастью, далеко не последний. Сегодня она наверняка умрёт. Но смерть будет не напрасной.
  
   Из лесу показались танки. И не меньше, чем в прошлый раз, а в каком-то смысле даже больше. И намного. ''Драконы'' последней модели. Двигаются медленно. Маневрируют, старясь не подставлять борт. Замаскированные пушки пока молчат. За танками вот вот появятся бронетранспортёры с пехотой. Если их отсечь, да подпустить бронированных монстров поближе... В траншеях достаточно гранатомётов. Шанс есть отбить и эту атаку.
   В небе слышится какое-то негромкое тарахтенье.
   -Вертолёт. Наш.
   -Толку-то от него!- огрызнулась Сашка, даже не взглянув в ту сторону. Как острили в другой армии, здесь вам не тут. Местные вертолёты ещё не доросли до уровня летающих танков её Родины.
   Над позициями зависает маленькая двухвинтовая машина. Винты на концах пирамидальных ферм, фюзеляж как у небольшого самолёта да пулемёт в застеклённом носу. Может, правда и пару бомб тащить, только проку-то от них.
   -Без приказа не стрелять!
   В этот момент бухнуло. Прямо перед танками встал огромный столб разрыва. За ним второй.
   -Какого... - проорала было Сашка в трубку и осеклась. Это не их калибр! 210, не меньше. РГК? Но их же успели эвакуировать. Откуда?
   Фонтаны разрывов встают всё чаще. Этот кто-то бьет залпами. Часто. Один танк исчез в огненном всплеске. Запылал другой, разнесло третий. К грохоту добавился какой-то вой и небо расчертили стрелы несущихся к земле реактивных снарядов. В том направлении только река.
   -Мониторы! Наши мониторы! Мать их! - радостно орёт кто-то.
   Теперь ясно. Мирренам поскучнело. И крепко. Судя по частоте огня, сейчас по ним лупят ''звёзды'' флотилии - четыре монитора, имеющие прозвище ''Владыки морей'' с Великих озёр''. Как на море до сих пор никто кораблика больше ''Владыки'' не отгрохал, так и на реках с озерами больше этой четверки плавучих объектов не наблюдается. По шесть 210-мм орудий в двух башнях на каждом. Да восемь 130-мм универсальных в четырёх. Не считая зенитных автоматов. ''Кораблик'' -то такой и в прибрежных водах может действовать, не только по рекам-озёрам. Судя по ''огоньку'' 130-мм тоже подключились.
   Да и бронекатера флотилии принимают посильное участие. Две пушки в танковых башнях. А на иных - одна снята, и вместо неё - установка залпового огня на двадцать 150-мм реактивных снарядов. Воет при выстреле просто жутко. Миррены прозвали их ''Императорский симфонический оркестр''. В концерте, кроме мониторов, участвуют шесть бронекатеров. Дирижирует - вертолёт. Просто ансамбль виртуозов. Оркестр под управлением Сордара Саргона.
   Танки отползают назад.
   Интересно, кто додумался корректировать огонь кораблей с вертолёта? Кто бы не додумался, а придумано неплохо. И можно не сомневаться - сегодня миррены больше не сунуться.
   Только не решили бы послать авиацию для уничтожения вконец обнаглевшей флотилии. Впрочем, мирренская авиация особой активности не проявляет. Возможно, причина в том, что основную массу лётчиков призвали из запаса, и никому из них совершенно не улыбается отправится на тот свет в этой чужой и непонятной для них внутренней грэдской войне. К тому же, среди пилотов немало лиц с очень громкими титулами. А их мнение командование не может не учитывать.
   Сегодня корабли поработали на славу. Их огонь сорвал попытку перерезать железную дорогу. Значит, ещё сколько-то эшелонов с людьми и техникой смогут уйти. А ведь уходит армия. Уходит зализывать раны. И готовится к новой схватке.
  
   Император сохранил колоссальное состояние. И влияние на многие сферы жизни государства. Но реальная власть его теперь распространялась только на так называемый ''домен''- центр и часть северных районов столицы. А так же ещё несколько подобных районов в других городах и остров. Формально эти владения имеют все права государства - законы, армию, герб, флаг и гимн. Армия состоит вовсе не из парадной стражи в старинных доспехах у дворцов и памятников. В столице базируются вполне боеспособные части численностью до 30 тысяч человек с танками, артиллерией и даже несколькими эскадрильями. Ещё столько же войск находится в других владениях. Имеется и небольшой флот из крейсера-яхты и десятка эсминцев. Все вооружённые формирования, подчинённые Саргону, скромно именуются ''Гвардией Его Императорского Величества''.
   Все участники бурных событий последних месяцев вовсе не против привлечения гвардейцев на свою сторону. Те декларируют нейтралитет. Чёрные подозревают их в сочувствии демократам. Демократы - в сочувствии Чёрным.
  
   Бестия сидит в Ореховом кабинете Большого дворца. Здесь всё по-прежнему. Гнутая золочёная мебель темного дерева, довольно-таки фривольные картины на стенах, мягкий приглушённый свет. Шторы полуопущены.
   Император нервно прохаживается по кабинету. Такой же блестящий, как и раньше. Чёрный маршальский мундир, все ордена. Слабый запах хорошего одеколона. Просто ходячий парадный портрет.
   А вот Бестия иная. На ней полевая генеральская форма. Местами в извёстке. Местами в грязи. И крови. И не только её. В известке и волосы. И повязка на лбу. Другая повязка закрывает левый глаз. Веко правого всё время дёргается и сам глаз красный от напряжения.
   На территории владения она чуть больше часа. Сводный отряд вёл бой с мирренскими частями в районе Северного кладбища. Возможности прорваться через шоссе нет ни малейшей. Их пытались оттеснить от границы императорского владения. Но они всё-таки пробились туда и сложили оружие. Император сохраняет нейтралитет. Значит, как глава нейтрального государства, он должен объявить их интернированными.
   Только должен не значит обязан.
  
   Миррены появились несколько часов назад. Командир подошедшей части был очень вежлив с гвардейцами. И подчёркивал уважение к правителю нейтрального государства. Они заняли позиции на берегу протекавшей через кладбище речушки. В нескольких склепах оборудовали огневые точки. Демонстративно не выставили даже часовых на ''границе''. Многие гвардейцы смотрели на недавних врагов довольно кисло. У иных уже начинали чесаться руки...
   Граница владения прекрасно заметна внешне. Достаточно высокие бастионы старой крепости, облицованные серым камнем. В районе кладбища - одни из ворот. Сейчас дорога к ним перегорожена не только шлагбаумом. Стоят оплетённые колючей проволокой надолбы. Бетонными плитами обложены два танка. Поперёк дороги - баррикада из бетонных свай. Собственно по границе протянута спираль Бруно. Как знак - здесь другая страна. И ваши дрязги нас вовсе не касаются. На бастионах впервые за многие годы вновь установлены пушки. На этот раз в основном противотанковые. На стенах почти вся гвардия. Среди гвардейцев практически нет столичных уроженцев. И на территорию владения уже залетали шальные снаряды. В городе творится чёрти что. Хотя разве это чёрти что? Обычные уличные бои. В столице!
   И далеко не всем гвардейцам безразлично происходящее. Ещё в начале заварухи несколько десятков человек сбежали. В основном к Чёрным. А из оставшихся многие считают, что императору всё-таки не стоило оставаться в стороне.
   Никто сначала не понял, что произошло. С берега речушки вдруг начало стрелять всё, что могло. Недолго. Потом всё стихло. Миррены побежали. Чёрные пошли на прорыв. Побежали не кто-нибудь, а вояки из частей МВД. Их неофициально прозывали Дьяволы Кроттета.
   Примыкающий к ''границе'' район кладбища ещё не успел зарасти большими деревьями. Видно прекрасно.
   Сшибая надгробия на аллею вылетает лёгкий танк. Останавливается. Два тонких ствола на башне дрогнули словно живые. Показались бегущие солдаты. Хлопков на таком расстоянии не слышно. Людей рвёт на части. Автоматическая пушка проглатывает обойму за обоймой. Они бегут. Тупо. Словно стадо. Последняя стадия паники. Им всё равно, лишь бы бежать. Как от лесного пожара.
   У иных за спинами трубы гранатомётов. Танк бьет почти в упор. Но они не вспомнят о них.
   Появляются они. Чёрные. Кого среди них только нет. Пехота, танкисты, дружинники даже несколько человек в гвардейской форме. Катятся словно лавина. Почти не стреляют. У многих нет патронов. Но у всех примкнуты штыки. И бегущих просто убивают.
   Иные из мирренов поворачиваются. Кто - поднимая руки. Кто - стреляя. Убивают всех без разбора.
   У танка кончились снаряды. И людей он начинает давить...
   Саргону уже успели доложить о командире прорывающейся части. Никаких сомнений, кто он. Она на ходу спрыгнула со второго танка. Мирренского. Трофейного. Наверняка, не больше часа назад взятого. Видели, как она догнала солдата. Ударом приклада сшибла с ног. Вторым - размозжила голову.
   До ''границы'' из мирренов не добежал ни один.
   Танки стали возле ''границы''. Она забралась на башню мирренского. Что-то кричит. Часть Чёрных поворачивает назад. Подбирать раненых своих. И добивать чужих. Иные зачем-то стаскивают с убитых сумки с обоймами. У многих из чёрных мирренское оружие. Самые последние катят две автоматические пушки. Взятые несколько минут назад. Зачем они?
   Они идут через ''границу''. Из них половина, если не больше в кровавых повязках. Многие едва стоят на ногах. Иных тащат. Но на поле ни одного своего не оставят. Ни живого, ни мёртвого.
   Бестия стоит на башне и озирается по сторонам. В руке - пистолет.
   Мишень - лучше некуда. Но стрелять некому. А с бастиона старой крепости многие очень внимательно смотрят, чтобы и не нашлось. Иные и в оптический прицел разглядывают. К этому бастиону она может позволить стоять спиной. Там ещё остались какие-то понятия о чести.
   Через ''границу'' шагнула последней. Убедившись, что подобрали всех раненых и убитых.
   Пистолет она первой швыряет на землю.
   Солдат не обыскивают. Демонстративно. У иных - ножи на поясе или за голенищем. Ноль внимания.
   Одна из последних надежд - на остатки порядочности Саргона.
   Бестию сразу же отвозят к императору. Министр двора предлагает переодеться. Ответ - площадная ругань.
  
   -Мои солдаты... Что будет с ними? Продашь за медяк? - отрывисто выплёвывает Кэрдин слова. Она до сих пор не до конца отдышалась. И огонь боя ещё не потух в ней.
   -Абсолютно ничего. Они интернированы. И будут находится на территории моего государства пока не будет гарантировано их безопасное возвращение на родину. Гвардейцы подвергнуться взысканиям за самовольную отлучку при смягчающих вину обстоятельствах
   ''Ах ты, сучий сын дипломатичный. ''Безопасное возвращение на родину!'' Родил называется, да иные солдаты в трёх кварталах отсюда жили. У них там семьи остались... Ладно спасибо хоть на том, что не завтра их по фонарям развесят''
   Наступила томительная пауза. Теперь хочешь не хочешь, а придётся говорить не с ней, а о ней. А это тяжело. Очень тяжело. Ибо она ненавидит его. И не желает помнить о прошлом.
   -Мной уже давно получен запрос выдаче Кэрдин Ягр как военного преступника.
   Налитый кровью взгляд впивается императору в лицо.
   -И что? - считай прохрипела.
   -Пока ничего.
   Не этого ждала. Вовсе не этого.
   -Пока. А потом?
   -Многое будет зависеть от того, кто ещё попадётся. Они пока не очень настойчивы.
   -Её вам не взять.
   Император остановился и глухо проговорил.
   -Есть сведения... Пока не проверенные. Она убита в заводском районе. Найдено тело. Сильно обезображенное. Идёт экспертиза.
   В кабинете полумрак. Но Саргон видит, как по грязной щеке Кэрдин сползает слеза.
   -Конец... Значит, конец всему...
   -Вам - конец. Три дня назад зенитным огнём сбита Софи.
   -Что с ней? - совершенно равнодушный вопрос. Софи одна из них. Одна, пусть и из немногих. А Марина- единственная.
   -Ничего. Легко ранена. Содержится как почётный военнопленный. Думаю, могут предложить обменять её на тебя.
   Пауза затягивается. Император продолжает расхаживать.
   -Трус...
   -Что?
   -Что слышал. Трус и изменник. Пропусти ты нас тогда через свои районы... И она бы была жива. И многие бы ещё остались в живых.
   -Да. И тогда мне пришлось бы идти вслед за вами. Что вовсе не в моих интересах.
   -''Мои интересы'' - быть богатейшим помещиком. И плевать, во что страна превращается.
   -Не забудь, ты такой же богатый помещик, как и я.
   -Я никогда не была помещиком по духу. От владений могу отказаться хоть сейчас. И не стану помещиком по духу никогда. А ты им стал совсем недавно. И даже персональную армию завёл. И предал всех. Ну, даже если и не всех, то очень многих. А тебе верили. И в тебя верили.
   -А что мне до этой веры? Я уже давно пресытился поклонением своей персоне.
   -Ты предатель. Это я тебе так говорю. Хорошенько это запомни. Я ведь могу и не умереть в ближайшие несколько дней.
   -Можешь. Не спорю. Кстати, ты в курсе, кто командовал частями, прорвавшимися к аэродрому и сорвавший вам эвакуации?
   -Мне плевать.
   -Некто полковник Ягрон. Ярн Ягрон. Слыхала про такого?
   Она грохнула кулаком по столу. Задыхается от бессильной ярости.
   -Вы-ы-ы-ы-родок. Такое же дерьмо, как и отец.
   Отец Ярна пропустил ''комплимент'' мимо ушей.
   Пусть мать Ярна себя сначала в порядок приведёт. Пусть нормальный врач, а не санитар раны обработает. Выспаться ей тоже не помешает. Поесть нормально. Как ей, так и всем пришедшим с ней. Потом ещё поговорим. Когда в себя придёт. Хотя вряд ли она ласковей станет.
   Бестия может думать о нем что хочет. И считать его каким угодно подлецом. На это право, есть немалые основания. Только вот зря демократы надеются получить от него голову Кэрдин на блюдечке. Никого из пришедших с ней не получат. Не получат, и тех, кто позже придёт. В городе ещё стреляют.
   Не очень-то изменилась внешность с тех далёких времён, когда ещё не появилась Бестия. И была молода Кэрдин Ягр.
   Саргон всё помнит. И ничего не забывает.
  
   Торг императора с новой властью затянулся. Они хотели получить признание своей власти и осуждение путчистов. Заодно, естественно требовали выдачи всех, укрывшихся на территории его государства. А Саргон не долго думая, сослался на конвенцию о правах военнопленных, согласно которой интернированные могут быть переданы другому государству до заключения мирного договора только по их просьбе. К тому же, передача интернированных одной из воющих сторон прямо противоречит ''Конвенции''. А лично он, движимый соображениями человеколюбия, не намерен отпускать никого из интернированных до тех пор, пока не будет возможности их безопасного возвращения на родину. Среди интернированных имеются лица обвиняемые в воинских и уголовных преступлениях - гневно возразили ему. Слово императора- закон ответил он. Исключений не будет ни для кого.
   Только Бестия не испытывала никаких иллюзий относительно мотивов его поступков. Но и благодарна императору она тоже вовсе не была. Старая память старой памятью, а долг долгом. И предательство всё равно остается предательством, из каких бы мотивов не совершалось..
   Пусть Саргон Кэрдин и не предавал никогда.
   Он предал намного более значительные вещи, чем какие-то старые чувства. Сложно оценить его роль в разрушении великой империи. Но роль эта на 200% негативна. По крайней мере, так считает она - Бестия Кэрдин.
  
   Чернота. Тьма. И разноцветные круги пред глазами. В ушах какой-то непрекращающийся шум. То ли шум моря, то ли голос толпы. Голова раскалывается. Не продохнуть. Что с ней? Где она? Чуть шевельнулась. Боль ударила по всему телу. Обожгло холодом.
  
   На этот раз смогла понять - лежит спиной на битых кирпичах, почти до пояса в воде. Воздух насыщен испарениями. Дышать тяжело. В лёгкие словно битого стекла насыпали. Или это с того раза, когда под химические мины попали, а противогаз поздно надела. При каждом вздохе по лёгким изнутри словно наждаком проводят. От боли из глаз текут слёзы. Старается дышать как можно реже.
  
   Воздух отравлен продуктами человеческой жизнедеятельности. Теми самыми, из которых и состоит большинство людей.
   Мерзкая, зловонная жижа человеческого общества. Сколько в ней захлебнулось, и сколько ещё потонет! Общество ненавидит выделяющихся. И чем ярче фигура, тем она отвратительнее. Как же ненавидят скоты любое проявление чего-то высокого! Любой плевок в свинскую рожу. Напоминание о твоей скотской сущности. А мы это напоминание в грязь, в хлам. И ногами чтоб не встала.
   И иных и вправду затаптывают.
   Иных. Но не её.
   Она выберется.
   Даже отсюда.
   Тем более, тут только дерьмо скотов. И даже нет их самих.
  
   Мысли о конце... Значит вот каким он будет - задохнуться от вони или быть сожранной крысами в канализационном коллекторе. Финал! Путч подавлен, М. С. пропала без вести.
   Но она ещё жива. Знает, что если и ранена, то не тяжело. Но не пошевелиться. Крови потеряла вроде не много. Но очень холодно
  
   Пришла в себя. Сколько прошло времени? Всего наверное, сутки, пошли вторые. Крыс пока нет. Но вроде поднялась вода. Значит, есть ещё и перспектива захлебнуться. Что же с ней? Ноги, руки, чувствует, но шевельнуть ими не может. С места не сдвинуться никакими силами.
  
   Снова очнулась. Тьма не проходит. Шум в ушах. Сквозь него - голоса.
   -У стены.
   -Где?
   -Там.
   Вроде вода плещется. Не пошевелить ни рукой, ни ногой. Боль постоянна. Голоса приближаются. Темень не рассеивается.
   -Черный. Баба.
   Ломающийся голос великовозрастной шпаны.
   -Живая? Глянь.
   Этот намного старше, судя по голосу - дядька лет сорока. Мобилизованный, наверное... Хотя какая теперь разница?
   Кто-то стоит над ней. Странно пыхтит, шаря по карманам. Ничего не видно. Тьма стоит по-прежнему.
   -Вроде. Добить.
   Тишина. Рук не чувствуешь. Неужели конец? Быть пристрелянной каким-то недоноском?
   -Подойди-ка сюда
   Шаги. Звук удара. И падения. Полный недоумения и какого-то скулежа голос.
   -За что?
   -За то, что дурак. Тащи носилки.
  
   Ворочают. Как куль взваливают. Куда-то тащат. Долго. Хлюпанье и приглушенная ругань. Трубы тянуться на многие километры. Она помнит. Почему тащат? Почему не добивают? Или же... Догадались. Тогда. Что тогда?
   Язык ещё ворочается во рту. Нащупала ампулу с ядом. Сейчас? Или ещё немного? Смерти боишься? Да, боюсь. Но она неизбежна. Я давно уже к ней готова. Только пришёл ли мой час? Или ещё нет? И почему не проходит темень?
  
   Снова кто-то берется за подбородок, поворачивает голову. Переполненный сочувствием вздох (и не поймешь, настоящим или как!)
   -Да... Слышь, Чёрная, говорить-то хоть можешь?
   Язык шевельнулся во рту. Она и сама не знает.
   -Да.
   -Крепко же тебя приложило!
   ''Какого тебе надо? Хочешь поиздеваться перед тем, как добить?''
  
   -Эй, Чёрная, а муж-то твой чего тебя сюда отпустил? Не бабье же это дело.
   Чёрная. Значит, пока всё-таки безымянная Чёрная.
   -Убит он.
   -Сейчас?
   -Давно... Ан д Ар...
   Молчание. Только вода хлюпает.
   -Детей видать, у тебя нет, раз в такие дела полезла. Со сволочами этими власть делить.
   -Да ваши сволочи не лучше наших.
   -Это точно.
  
   По разговорам поняла, что из канализации выбрались. Так сколько же она провалялась? Чувство времени не подводило никогда. Должно быть светло. Должно.
   -Сейчас ночь?
   -День.
   -Почему темно?
   Склоняются над ней. Поворачивают голову грубыми заскорузлыми пальцами. Зачем-то терли щёку.
   -Да... Довоевалась ты Чёрная. Ослепла теперь.
   Значит вот так. Совсем выбили. В самый необходимый момент.
   -Совсем?
   -Кожа как изнутри сожжена. С глазами не пойму что. Зрачок весь чёрный. И все сосуды полопались.
   -Дай воды.
   К губам приникла фляжка. Глотнула. Водка.
   -Глотай, глотай. Успокаивай нервы. Чем это тебя? Никогда подобного не видал.
   -Автомат чужаков у меня был. С лучевым прицелом. Взорвался в руках. От этого наверное.
   Какой-то странный смешок.
   -Что веселого?
   -Да подумалось вдруг. Сколько лет прошло, а на свет люди всё одним путём появляются. И нового придумать не могут. А вот как убить человека или покалечить - каждый год что-нибудь новенькое придумают, да и из старенького ничего не забывают.
  
   -Ну, а мне что подберёшь? Новенькое или так, штыком обойдешься? Или руки самому лень марать. Что не дал щенку меня добить? Пожалел?
   -Нет. До крови жадный. Трус. Убивать нравится. А как под ваши гаубицы угодил - дерьмо только из ушей не текло. Сидит и трясется почти всё время. А раненых добивать - тут он первый... Чую - будь нормальный бой - стрельнул бы его. Мразь, а не человек.
   -Вот значит у вас как...
   -Пока учу. Может, и сгодится на что. Тебя вот тащим... А может, скоро ваши нас также поволокут.
   -Может, и так.
   -Думаешь, не кончились ещё ваши?
   -Не кончатся.
   -Не кончились - и не поймёшь, зло или разочарование в голосе - А ты, Чёрная, много наших положила?
   -Хватает. Добить повода ищешь? Бей без повода. Без глаз я не боец. И вас убивать не смогу.
   -Я ваших тоже немало уложил. Стала бы меня добивать, будь наоборот?
   -Я в плен не беру.
   -Ну, да зачем спрашивал. Ты же Чёрная, я и забыл.
   Стало как-то неловко за своих. И перед кем! Перед врагом!
   -Я за себя только сказала. Счёт у меня к вам большой.
   -Счёт, счётом, это твое дело. Все мы хороши. А приказ номер 907 позабыла? Для прочтения во всех частях. Пленных не брать. Убивать всех. Кто с оружием, и без.
   -Не было такого приказа.
   -Так он же секретный, но наши текст достали. И мы прочли в листовках.
   -Ты вроде умный мужик. И прочел в листовке, что кто-то украл текст секретного М. С.-овского приказа. А секретный приказ, судя по этой же листовке у саргоновцев знает последний стройбатовец. Зачем красть, когда можно всё узнать от языка? Зачем нам вообще убивать пленных? Этот же приказ, имейся он на самом деле, работал бы на ваших колеблющихся. Деритесь! Хотя бы за свою шкуру. Разбирать не будут. М. С., что дура, чужую армию усиливать?
   Ну, вот и подумай сам, в чьем штабе этот приказ сочиняли.
   Призадумался.
   -Может, Чёрная, ты и права. Вроде и привык никому не верить, а нет-нет, да и попадаешься на красивые слова. А вы... Всяких Чёрных видал... Но с враньем у вас плохо. Только теперь понял.
  
   -Лес рубят, щепки летят. Так кажется, ваша главная говорит.
   -И вовсе не она это первая сказала.
   -Пусть кто-то другой. Похожий. И такой же безжалостный. А ты её даже сейчас защищать готова.
   -Любое дело мертво без идеи.
  
   Этот ушёл. Пришли другие. Кажется, трое.
   -Имя. Звание. Номер части.
   Гавкает, как усталый пёс под дождём. И надоело уже всё, и всё равно надо лаять.
   -Лейтенант Аррант. 7-я стрелковая дивизия.
   -Документы у неё были?
   -Нет. Как и у всех.
   -Из седьмой приведите кого-нибудь. Вдруг признает.
   Несколько минут слушала, как опрашивают других. Не вызвала интереса. Ни малейшего. Неплохой признак. Похоже, одна из последних пленных. А они уже подустали бумажки заполнять. И собственно её вовсе не ищут. Почему? Вроде говорит радио. Естественно, парадные сводки. Прислушалась. Знакомый голос диктора жирно и самодовольно вещает: ''Как уже сообщалось в утреннем выпуске, нашими доблестными войсками в Северном районе обнаружены останки генерал-полковника Дины дерн Оррокост, известной также как М. С. '' Всё понятно. Ей, похоже наконец-таки повезло. Пока они будут разбираться, с поисками особо усердствовать не будут. Но разберутся. Не на столько же идиоты! Хотя, как знать.
   Снова подходят к ней.
   -Знаешь её?
   -Нашей дивизии нашивка.
   -Звать её как?
   -Не могу знать. Нашей дивизии форма.
   -Сам вижу. Знаешь её?
   -Лейтенант.
   -Ты дурак или прикидываешься? Послушай, идиот, повторяю для тупых последний раз. ТЫ ЗНАЕШЬ КАК ЗОВУТ ЭТОГО ЛЕЙТЕНАНТА ИЗ ТВОЕЙ ДИВИЗИИ? Вопрос понятен?
   -Так точно.
   -Так отвечай.
   -Не могу знать!
   Звук удара. Потом ещё и ещё.
   -Уведите этого недоумка. Эту запишите Аррантом. Вечером придут машины, отправьте её в пятый лагерь. Там вроде, офицерьё их держат.
   -А что ждать? Пешедралом отправить, не господа небось.
   -И кто их конвоировать будет? Ты может быть, недоумок?
   ''Сам ты недоумок'' - думает М. С. - ''Уехала твоя карьера курьерским поездом. Ну, раз глаз с мозгами нет, то так и надо! Жаль, у меня только мозги и остались!''
   Взглянул бы кто в лицо - сразу узнали бы знаменитую гадючью ухмылочку. И право же, намного реже в жизни она так ухмылялась, чем на карикатурах. И сейчас как раз такой случай. Но не нашлось наблюдательных.
  
  
  
   Глава 3.
  
   Естественно, образовали государственную комиссию по расследованию преступлений путчистов. Собственно юристов и экспертов там и нет почти никого. В основном - парламентские горлопаны, журналюги известные, несколько штатных демократических вдовушек ( муженькам их кому Саргоновцы помогли лапти склеить, а кому - кокаина передозировка), даже парочку длинноволосых и проспиртованных поэтов ( вроде бы, сифилис у одного в дурдоме не долеченный) привлекли.
   Собралась публика во время путча носа из щели высунуть не смевшая. А теперь причастностью к историческим событиям гордящаяся. И совестью нации себя объявляющая.
   Объявленный одним из новых героев Ярн никому бы из этой ''совести'' руки не подал. А вот отец его подал. И многим. Правда, перчаток не снимая. И с чествования героев новой власти первым укатил.
   А Ярна уносить пришлось. Связанным. Дебош пьяный устроил герой. Орал. ''Народ голодает. А вы чёрную икру тазами жрёте. Суки! За что боролись?'' Успел сказать и много других тёплых слов. С переходом на личности.
   Утром разбужен телефонным звонком. Звонили долго. Несколько минут. Пока он с больной головой мучительно соображая где руки, где ноги, и мысленно матерясь последними словами, сползал с кровати, телефон надрывается. С трудом берёт трубку.
   -Да.
   Некоторое время молчание, а затем приятный и такой знакомый женский голос.
   -За что боролся? На то и напоролся!
   Хотел швырнуть трубку, но на том конце провода успели раньше.
   И как только узнала о пьяной болтовне? И наверняка не только о ней. И не только про него.
  
   Вся так называемая элита творческой интеллигенции, брызжа слюной от переполняющих её верноподданнических чувств к новой власти и ''спасителям''- мирренам стадно сочинила открытое письмо под гневным заголовком ''Раздавите гадину!''. Призывали, добрые и порядочные люди, ни много ни мало - смертной казни для всех участников выступления, полной конфискации их имущества и ссылки членов семей в отдалённые края. Подписей набралось несколько десятков. Люди сплошь известные. Большим количеством императорских премий в недавнем прошлом обласканные.
   Правда и без эксцессов не обошлось. Кто-то из бывших друзей попытался заполучить подпись Софи. Она де искренне заблуждалась, и теперь раскаивается. Софи дала согласие, но поставила условие - при подписании должны присутствовать журналисты всех основных изданий. Те не замедлили явится.
   Щёлкают вспышками, на полу словно серпентарий от проводов. Входит Софи. В полной парадной форме. Староимперской. Молча подходит к столу. Ей услужливо протягивают ручку. Резко нагибается над столом. Берёт текст письма. В лице - ни кровинки. Бледна как мертвец. Поднимает так, чтобы все видели. И разрывает на две части. Швыряет на пол. Молча разворачивается и уходит.
   Потом с ней случается истерика.
  
   Письмо всё-таки опубликовали. Прочли многие. Среди них и Бестия Младшая. В политику демонстративно не лезла. Но тут что-то её зацепило, и решила она показать фамильный норов Ягров. А заодно и кому она единокровная сестренка.
   Среди подписавших ''Раздавите гадину'' писательниц, актрис и просто богатых бездельниц с психологией тупых домохозяек хватало её постоянных клиенток.
   Когда одна из них решила обновить гардероб, её встретила хозяйка ателье. Показала напечатанное в газете воззвание. И сказала. ''Всем, чьи подпись стоят под ЭТИМ, отныне и навсегда, вход ко мне заказан. Я на б.... не работаю ''.
   И слово сдержала. Потеряв при этом очень много денег и две трети клиентов. Но всё-таки Ягр грэдская Теренн. И сестра грозной Кэрдин.
   Заодно она отказалась пускать и жён мирренских офицеров, которых немало увязалось за мужьями. Генеральши хотели приодеться у Младшей Бестии. Ну вот и приоделись.
   Чуть скандала международного не получилось.
   Муженек или кобелёк одной из оскорблённых б.... хотел разгромить ателье Бестии или её особняк, натравив своих боевиков. Муженек этот как раз состоит в ''Партии Духовного возрождения''. Натравить-то удалось. Но у ателье обнаружились броневики с императорскими гербами на бортах.
   Подняли было вой о нарушении императором декларации о нейтралитете. А из броневика высунулся весьма недовольный майор с матюгальником и проорал в ответ: мы иностранцы, и согласно законам нашего государства, можем служить наёмниками в иностранных армиях, и даже у частных лиц. Эта часть заключила контракт об охране собственности с модельным домом. Я тут не причём. А патроны у нас, кстати, боевые.
   Боевые патроны имелись и у несостоявшихся погромщиков. Но ссорится ещё и с императором. Какой-то ПДВ. Не тот уровень. Убрались восвояси.
   Одного майор не сказал. Суммы контракта. Одна серебряная монета - минимально допустимая законом сумма подобной сделки.
  
   В свете пропажи без вести Младшего Еггта и ареста Главы Дома, прочие Еггты, а заодно и их кредиторы хотели было наложить лапу на майорат Еггтов. Продать, конечно, не получится. Но хоть попользоваться. В конце-концов, даже земли майората можно сдавать в долгосрочную аренду... Благо, никаких распоряжений относительно майората императрица не оставила.
   Но юристы Саргона прочли специально для любителей чужого добра, лекцию. А из неё следует - майорат завещан законному наследнику рода, Еггту в тридцатом колене, сыну Софи-Елизаветы Саргон-Еггт, Линку. А по причине малолетства законного владельца, для присмотра за имуществом учрежден опекунский совет под председательством Его Величества.
   Кому-нибудь что-нибудь непонятно? Или кто-то чем-то не доволен?
   Таковых не оказалось.
  
   Амнистия для Софи выглядит мягко говоря оригинально, и больше всего напоминает помесь домашнего ареста со ссылкой. Ей запрещено появляться в столице без письменного разрешения властей. Более того, запрещено покидать границы административного района, где находятся имения Великих Домов. А в этом районе, кроме имений, только пара маленьких городков, да несколько деревень. А в имениях в такое неспокойное время никто не живет. Да и жил бы кто - аристократия Чёрных не жалует. И после ''Раздавите гадину'' Софи никто из бывших друзей руки не подаст.
   Да ещё и личная месть императора. Денежные счета Софи, естественно, заблокированы, других средств у неё не имеется. А император сославшись на нехватку финансов, снял охрану внутреннего периметра. До постов внешнего - час на машине. Случись что в Загородном - пожара и то не увидят. Да и тревожная сигнализация во дворце вышла из строя. А обычная телефонная связь работает весьма посредственно.
   Так что обеспечил император Софи полную изоляцию от внешнего мира. Пускай-ка по лесу погуляет, да о жизни подумает. Посидит привязанной к дому и детям. Да на паек поживет среди остатков былой роскоши, да дорогих машин без бензина, ибо на них бензиновый паек не положен.
   Сама через месяцок молить о прощении явится.
   Но план императора, равно как и любой другой ''стратегический'' план не выдержал одной вещи - столкновения с противником. Саргон как и почти все мужчины позабыл одну вещь: ноги-то у Софи и в самом деле чуть ли не от ушей растут, только есть у неё ещё и кое-что между ушами. И ей прекрасно известно - реально владения охраняет именно служба внешнего периметра, а служба внутреннего следит в основном за тем, что бы участники какой-нибудь разнузданной оргии во владении А не отправились бы непотребствовать во владение Б. Да и сами охранники внутреннего периметра частенько привлекались к участию в подобных мероприятиях. Так что без охраны внутреннего обойтись можно прекрасно.
   Парк вокруг Загородного дворца местами напоминает лес. И именно в этих местах Чёрные перед путчем что-то копали. Как предполагала Софи, прятали оружие. А заодно, вырыли и бензохранилище. И местоположение Софи известно. ''Сестрёнка не обеднеет'' - решила она, и без зазрения совести включила насос.
   В конце-концов, конфисковать машины у неё не додумались.
  
   Кроме того, император позабыл, что об умении Софи добывать бензин даже в самых безвыходных ситуациях давно уже легенды ходят. Повод их высочество предоставила в свою бытность на фронте.
   Понадобилось провести аэрофотосъемку заводов в глубоком мирренском тылу. Предполагали, что там планируется выпуск баллистических ракет. А может, ещё что. Ставя боевую задачу особо о подробностях не распространялись. Только - что заснять, и где. Для разведки приготовили модернизированный вариант тяжелого истребителя. До предела облегченный, лишенный вооружения и радиостанции, но зато с форсированными двигателями, кучей фотоаппаратуры и дополнительными баками под крыльями и фюзеляжем. Для облегчения самолет даже не окрашен, а дюраль до блеска отполирован.
   А месяца три назад специально для Софи, и в соответствии с её требованиями построили штучный экземпляр самолета этой марки. И право же, участие Софи в доработке машины вовсе не ограничилось изображением на фюзеляже знаменитой ведьмочки в коротком красном платье.
   Баки-то концерт и испортили. С ними самолет тащил почти в два раза больше горючего, но и скорость существенно ниже.
   До цели добралась без приключений и засняла всё, что полагалось. Но к несчастью, появление высоко в небе двухмоторной серебристой пакости вызвало некоторое беспокойство у мирренской ПВО. Правда, хлопки разрывов зенитных снарядов на такой высоте достать машину не могли. Но вскоре Софи заметила стремительно набирающие высоту перехватчики. Длинноносые истребители схемы ''утка'' не очень маневренные, но быстрые, скоростные, мощно вооруженные. Под говорящим названием - ''Шаровая молния''. Это официально. А у грэдов этот самолет имеет другое прозвище - ''Убийца ''Линкоров''. А ''Линкором'' прозывали шестимоторный тяжелый бомбардировщик за обилие оборонительных турелей. С какой стороны ни сунься - встретит тебя огонь минимум пять крупнокалиберных пулемётов и автоматических пушек. А всего их на машине - где-то под двадцать стволов. А тащит это сооружение пять тонн бомб. И на большой высоте. Несколько месяцев ''Линкоры'' летали безнаказанно. Пока не появились ''Молнии''.
   И что хуже всего - чуть ли не единственные мирренские самолеты, способные забраться на ту высоту, где безобразничала их высочество. Конечно, её самолет считается самым высотным и быстрым в мире. Но ведь прогресс не стоит на месте. Вскоре стало совсем плохо. Стало ясно, что это какая-то новая модификация ''Шарика'', вполне способная серебристую пакость догнать.
   Ну, да живы будем, не помрём. Чем легче машина, тем выше скорость.
   Воздушного боя с ''Молниями'' Софи не боялась совершенно, и при других обстоятельствах с удовольствием выступила в роли громоотвода. Была ''Молния'' - и нету. Но при отсутствии пушек геройствовать сложно. Сброшены баки, включен форсаж и только её и видели.
   К несчастью, на обратном пути кончилось топливо. Ну это-то вполне ожидаемая неприятность. С математикой Софи дружила, и прекрасно знала, до куда сможет дотянуть. Рассчитывала перескочить линию фронта. Но погодные условия внесли свои коррективы. Пришлось садиться не там, где планировалось. Всё бы ничего, но эта поляна в лесу оказалась не по ту сторону фронта. Хорошо хоть вечерело, и цеплявший верхушки елок планировавший истребитель никто не заметил.
   Кое-как замаскировав целехонькую машину ветками Софи принялась размышлять, что делать дальше. Забрать пленки и топать через линию фронта? Но на этом участке четвертый год идёт позиционная борьба. На переднем крае пристрелян и заминирован каждый метр. Самоубийство!
   Так и сидела у костерка целую ночь, попивая кофе из термоса, закусывая галетами, консервами и шоколадом из аварийного комплекта. За ночь скушала всё. Даже к пресловутой 0,5 несколько раз приложилась. К ней вообще у летчиков довольно странное отношение. Те, кого сбивали (особенно зимой) пробираясь к своим, никогда к ней не прикладывались. Но зато во всех актах очень положительно оценивали сам факт выдачи подобного пайка. А Софи не сбили, сейчас не зима. Так что паек из 0,5 поубавился сильно. Да и от калорийного аварийного комплекта мало что осталось. В конце-концов, полет был очень длинным, да и посадка истребителя на подобную полянку требует немалых усилий. Теперь можно и перекусить. Пополнеть Софи не боится вовсе. Каскадец фигур высшего пилотажа с гарантией сгонит весь лишний жирок. Которого и так нет.
   О положении в которое угодила, не задумывалась совершенно. Ну и что из того, что сидит в глуши леса в нескольких десятках километрах от фронта. И того и гляди услышит лай собак и крики команд жаждущих с ней пообщаться мирренов. А по ту сторону фронта ждут - не дождутся ценнейшие пленки. Унывать Софи не умеет, а удача её ещё никогда не подводила. Выпутаемся и в этот раз.
   Поди, поймай её в ночном лесу, если следы перцем присыпать. А саму её в детстве ''кошкой'' дразнили, ибо она в кромешной темноте видит.
   Карту вызубрила наизусть. Из неё следует - невдалеке проходит дорога. И аэродром близко.
   Понаблюдав из кустов за трассой несколько часов, Софи пришла к выводу, что таким большим количеством одиночных машин можно как-то воспользоваться. Сначала хотела захватить какую-нибудь, проскочить на аэродром и попытаться угнать самолет. Но потом появилась идея получше. Тем более, что бравая летчица в избытке наделена природным обаянием, и не лишена актерского дарования.
   В довольно-таки рискованный полет она направилась без формы. Под кожаным пальто на ней изящный брючный костюм от ''Теренн''. На осторожные заявления особистов о не патриотичности подобной одежды их высочество заявило: ''Сбейте столько, сколько сбила я, тогда и поговорим о патриотизме''. А в полевой сумке нашлось место и для зеркальца с косметичкой. С помощью этих предметов можно добавить или убавить с лица сколько-то годков. Ну, Софи не очень-то много требовалось и убрать. Получилось слегка удивленная полудетская рожица с глазками косули и соответствующими ресницами. В таком виде и выбралась на обочину. Проголосовала перед первым бензовозом. Естественно, тот встал как вкопанный, а два молодых солдатика уставились на раскрасавицу во все глаза. Столичная леди на обочине прифронтовой дороги! Зрелище не для слабонервных. Ни один шофер мимо такой не проедет. А думать о том, откуда здесь такое чудо взялось будет просто не в состоянии. А мирренским Софи владеет как родным...
   Глупенькую аристократку, решившую пощекотать нервы прикатив к жениху на передовую, разыграла мастерски. Наплела солдатикам с три короба про застрявший на лесной дороге автомобиль. И как её ждут! (Хотя это-то чистая правда, если не уточнять, где именно) Попросила помочь. От её улыбок солдатики просто растаяли. Забралась в кабину и поехали. Весьма мило болтали. Софи-то выглядит очень молоденькой, а и щебечет вовсе как шестнадцатилетняя дуреха. Кабина просторная, Софи сидит с краю, так что оба солдата чуть шеи не свернули, на неё пялясь. А как до поляны доехали, сказала Софи что дальше не проехать. Все трое выбрались из машины...
   Какая-то милая фраза оборвалась на полуслове прерванная грэдским ''Ни с места. Руки вверх''. Подкрепил фразу неизвестно откуда взявшейся в руках у леди пистолет. А обе винтовки остались в кабине.
   Под дулом пистолета солдатики заправили истребитель. Физиономии у обоих нежно- зелёные. То ли от того, как их посадили в лужу. То ли от зажатой в зубах леди сигареты. Шуточка в лучших традициях Софи, курить в паре метров от бензовоза.
   Потом солдат связала. Если как следуют будут дергаться, то выпутаются. На прощанье сунула одному (посимпатичнее) в карман пачку дорогих грэдских сигарет. Прихватила на память о приключении его кепи. Ну и затворы от обеих винтовок, разумеется. Уже стояла на крыле, когда тот крикнул.
   -Эй, да кто ты хоть такая?
   Обернулась. Рассмеялась. Послала воздушный поцелуй.
   -Пока, мальчики! Вы мне понравились! Я Катти Сарк!
   Лица у них перешли в сильно вытянутое состояние. Услыхали знакомое имя. Вещают на всех частотах ''Внимание! Опасность!'', когда она в воздухе. Ну, а этим двоим ''посчастливилось'' повидать, какова Катти Сарк на земле.
   Но ещё больше вытянулись лица у летной команды на своем аэродроме. Да у прочих пилотов с командиром части, уже прикидывавшем, в каких выражениях составлять доклад в столицу. И скольки звездочек это ему будет стоить.
   Оказалось, что одной.
   Новой. На погоны.
   А свои ордена Софи уже и так устала считать.
  
   В финансовом плане подумывала о гонораре за стабильно продававшийся ''Дневник стервы''. Но оказалось, что новая власть включила ''Дневник'' в список запрещённых книг. Непроданную часть тиража конфисковали, и публично сожгли. Конечно, этим добились только того, что проданные экземпляры теперь зачитают до дыр. И ясно почему. Досталось кое-кому из нынешних министров от Леди-скандал на орехи. Крепко досталось. И ведь Софи не только по физиологическим недостаткам проехалась. Хотя и по ним тоже. Ибо по-разному называют их высочество, но аполитичной личностью - никогда.
   Ладно, пусть люди книжечку почитывают. Может хоть кто думать начнёт. Если слюни после описания процесса семяизвержения вытереть сможет.
   Только вот у Софи денег от этих мыслей не появится. Даже если мысли у кого и проявятся. А они очень нужны. И мысли, и деньги. И мысли на тему денег.
  
   Относительно спокойно пожить удалось только несколько дней. Хотя спокойствие довольно относительное. Пройдясь по своим владениям, пришла к выводу, что- либо охрана несла службу довольно небрежно, либо прислуга решила улучшить свое материальное благосостояние. Пропало много всевозможных дорогих и не очень безделушек. Неплохо порылись и в гардеробе. На кухне Софи раньше не появлялась, и о масштабах утрат там ничего сказать не могла. Холодильники оказались пусты. В одном обнаружилось замороженное человеческое дерьмо. И банка с желтоватым льдом.
   ''Можно подумать, я раньше не знала, что за свиньи эти люди'' - подумала Софи. И пожалела, что при ней только стилет.
   В винный погреб homo попасть не удалось. В противном случае разрушения во дворце оказались бы куда значительнее. Почему-то не тронули несколько дорогих машин в гараже. И не нанесли визита в детские комнаты. А в мастерской ничего ценного она не держала. Абсолютное большинство картин хранилось в Императорской картинной галерее и других музеях под патронажем Его Величества, так что даже в такое время находились в гораздо большей безопасности, чем автор.
   Пару дней Софи занималась тем, что приводила в относительный порядок хотя бы несколько помещений. ''И как домохозяйки могут постоянно заниматься этим'' - думала она в процессе трудовой деятельности. Впрочем, попытка прибраться содержала в себе и приятные моменты. Наткнулась на сейф, куда лет пять не заглядывала. Явно пытались вскрыть. Но мастерская не зря на эмблеме герб имеет. Или же времени медвежатникам-любителям оказалось маловато. Кодов Софи не забыла. Внутри обнаружились бесполезные в настоящий момент украшения ( место им в алмазном фонде, то есть вряд ли их сейчас продашь, а наденешь - убьют запросто) и несколько пачек крупных купюр (крупными были лет пять назад, а из-за инфляции ''похудели'' пачки раз в десять). Ну, как говорится, на безрыбье... ''Если удастся из бардака выбраться, а сестренкина компания заводы не национализирует, пожалую фирме право мой большой герб на эмблеме иметь. Лучший способ рекламы в нашей помойке!''.
   А когда дети есть хотят, не попривередничаешь.
  
   Как-то поутру объявился императорский курьер, да не с чем-нибудь, а с тем самым пропуском на однократную поездку в столицу от новой власти, и чем-то вроде въездной визы на территорию императорского ''государства'' от него лично.
   С курьером прибыла и представительская машина с соответствующим эскортом, но Софи из соображений хамства заявила, что поедет на своей. А мотоциклистам велела убираться с полным объяснением маршрута. Хотя и не виноваты они ни в чём.
   И с выбором транспортного средства особо не мудрствовала. Хотя в гараже машин штук двадцать.
   Автомобиль длинный, блестящий, хромированный, сиденья кожаные, руль слоновой кости, но фара выбита, крыло помято, и с одного бока половина краски содрано - их высочество несколько лет назад в поворот на 200 км/ч, не вписалась, а починить так и не распорядилась. Хорошо хоть дешево отделались. И хозяйка, и машина.
   Взяла детей, и поехала. По дороге размышляя исключительно непечатными словами, что это отцу от блудной доченьки понадобилось.
   Город сейчас вызывает нескрываемое раздражение. На въезде - совместный патруль - солдатня новой армии и миррены. Дальше - хуже. Следы боев видны тут и там. Но полуразрушенные дома прикрыты огромными рекламными щитами мирренских сигарет. На общественном транспорте - тут и там реклама водки. Чуть ли не на каждом заборе, дереве и даже переполненном отбросами помойном баке, где копаются отбросы общества висят плакаты с рожами непотопляемых как известная субстанция актеров и актрисок. Им до лампочки, что в стране происходит, лишь бы был барин, кидающий жирные кости в виде выступлений на стадионах и различных званий. Ну и деньги. Куда же без них. Они хоть от Саргона, хоть от Чёрных, хоть от демократов, хоть от мирренов кости хватать будут. И выть по заказу. Ни одной фамилии без приставки ''известный'', ''гениальный'' или ''талантливый''. Хотя лучше бы писали с приставками ''извращенец'', ''наркоман'', ''алкоголик'', или общее для всех - ''мразь''. Некоторых Софи знает лично, и жалеет, что не может плюнуть им в рожу. Всем вместе, и каждому персонально.
   Опять плакаты на этот раз какой-то референдум. Пригляделась. И выругалась. О легализации однополых браков, и о разрешении таким ''семьям'' иметь усыновленных детей.
   Плакаты с рекламами банков. Проценты обещают запредельные. А людишки любят халяву, и значит, скоро лишаться последнего. А ещё читающей нацией звались, и процентом людей с высшим образованием гордились. А элементарных вещей из курса экономики не помните. Таких процентов по банковским вкладам просто не бывает. Хотя, с другой стороны, так дуракам и надо. Хотели всего и сразу. И запросто так. А так ничего не бывает. Ну и оказались дурее осла, что за морковкой бегает.
   Реклама, реклама, опять реклама и снова реклама. От прокладок до дорогих охотничьих ружей. От пива до машин, тех что собирают по двести штук в год, и продают потом только очень респектабельным людям. Большинство из которых сестренка расстрелять собиралась, а Софи бы с удовольствием помогла.
   Город стада, на первый взгляд думающего только о жратве и удовлетворении инстинктов.
   Но за рекламными щитами тут и там видны развалины. И пятна краски на стенах - полиция замазывает появляющиеся по ночам звезды. А значит, в городе не перевелись ещё и люди.
   Над административными зданиями - трёхцветные флаги. Придуманные видать каким-то умником из грэдского института. И восторгом принятые культурным обществом столицы. Конечно, для интеллигента любой голос с Юга - голос свободы, и истина в последней инстанции. И откуда только такое пресмыкательство перед иноземцами пошло? Здесь же Петра I вроде бы не было.
   Навидалась Софи несколько месяцев назад статей, где с пеной у рта доказывали глубокие исторические корни трёхцветного флага. Невольно усмехнулась, вспомнив, что сказала Дина увидев впервые этот флаг: ''Мама, смотри, матрасик повесили''. Устами младенца...
   Геральдика для Софи была когда-то обязательным предметом. Так что ей сказочек про ''глубокие исторические корни'' трёхцветной тряпки можно не рассказывать. Между прочим, задумывались ли о том, что и в мирренском флаге такой же триколор. И флаги их колоний обязательно должны содержать цвета митрополии. Вот вам и исторические корни!
   Не жарок осенний день. Но душно Софи. Словно ядовитыми испарениями сквозит от всех этих щитов и плакатов. Зловонием насыщен воздух. Мир людей превращается в мир двуногих скотов. Жрущих всё и всех, кто попадёт в поле зрения пятака. Нет уже в городе той волшебной атмосферы, так любимой Софи. Атмосферы света, жизни и кипящей энергии. Город производит впечатление огромной жирной свиной туши, ворочающейся в выгребной яме.
   Интересно, как там на Проспекте Грез? Да не похоже, что стоит любоваться! Лучше ограничиться воспоминаниями.
   Притормозила у ворот старой крепости. Дожили, теперь тут граница самого настоящего государства. Только гвардейцы в парадной форме не изменились. Хотя и у них гербы на касках не столь ярко блестят. Шлагбаум, однако, сразу взлетел вверх.
   Относительно предстоящего разговора она так ничего путного не придумала, а решить - решила!
   На вариант картины Рембрандта пусть не рассчитывает.
   По прибытии в Летний дворец, сразу проводили к Самому. Идя по анфиладе, злобно обдумывала, как бы повиртуознее обхамить его.
   Не вышло.
   В нагрузку к императору, в Ореховом кабинете обнаружилась Марина-Елизавета собственной персоной. Похудевшая, вытянувшаяся, мрачная, но вполне живая и здоровая.
   В общем, получился ещё один вариант картины ''Не ждали''.
  
   Император просто опешил - это разве Софи перед ним стоит? Аристократка, и джинсы напялила. Сами миррены до такой ткани додумались, или стащили откуда - история умалчивает. Однако, прижилось чуждое веяние. И тоже в символы государства попало ''Будь в ''Дерсен'', будь свободным - даже с бастионов Старой крепости разглядеть эту рекламу можно. Хотя какая связь между свободой и одеждой сезонных рабочих? Чуть ли не рабами по определению. Ну, да в нашем мире и не такое бывало.
   Даже куртку их высочество снять поленилась, притом самую обыкновенную, светло-серую с капюшоном. Из украшений только тоненькое колечко поблескивает.
   Только огонёк в светло-карих глазах прежний. И чёлка та же.
   Внешним видом всё равно обольщаться не следует. Пусть и потрепанная жизнью, но прежняя перед ним Софи - ни капельки не переменившаяся.
  
   Император, как обычно погасил энергию удара, предназначенного для него, мастерски подставив под удар кого-то другого. То есть в данном удар стало невозможно нанести в принципе.
  
   Визгов особых не было, однако девочка явна обрадовалась Софи. Поболтали пару минут.
  
   Перспективка-то у неё аховая. Одиннадцатый год - и считай, круглая сирота. Финансов - ноль. Зато титул в пять километров, да родственнички в стиле императора и прочих Еггтов. При нынешнем раскладе, девчонка мешает абсолютно всем в столице. Живое напоминание об М. С., да и характером считай один в один, хотя и маленькая. Пока.
   Станет Саргон ребёнка главаря путчистов у себя держать. Он слишком хитрый политик для этого. Потом, через несколько месяцев, когда всё более-менее утрясётся - может быть. Но не сейчас.
   Нынешним властьпридержащим Марина как бельмо в глазу. Не отказались бы они заполучить Марину, да определить её в какую-нибудь закрытую, а лучше всего заграничную школу. Где-нибудь у мирренов. Да вырастили бы из неё нового гражданина. Но Марина находится во владении императора, а тот о глубокомысленных планах демократов если не знает, то догадывается. И вовсе этих идей не одобряет. И никто не разберёт, какая роль в его долгосрочных планах отведена Марине. А уж отведена непременно. Все-то у него просчитано. Одно только плохо - последнее время он интригует в основном не ради какой-то очень отдаленной цели, а ради красоты самой интриги. Только люди не механизмы, и не послушные игрушки в руках опытного кукловода...
   По крайней мере, некоторые!
   Прочие бы Еггты с превеликим удовольствием стали бы опекунами. Прилагайся к ней хоть какое-нибудь состояние. А девчонка, как ни крути Еггт в тридцатом колене, более того ребёнок младшего Еггта. И что с ней будет небезынтересно весьма многим. Консервативно-монархические круги тоже поднимают вопрос о создании опекунского совета. Опять же, всё упирается в финансовый вопрос. Часть состояния Марины составляли земли императорского домена, предоставленные ей в пользование при рождении. Но земли эти являлись неотчуждаемым имуществом Дома, и могут переходить из рук в руки только внутри Дома. После знаменитой выходки ненаследной принцессы земли вернулись в число владений Дома. То есть лично Саргона. И он намекнул, только намекнул, что согласен передать права на земли внучке, а до достижения ей совершеннолетия, учредить совет по опеке из известных и уважаемых в обществе людей. Но куш слишком большой, и пока эти известные глотки рвать друг другу будут за право в совете председательствовать...
   ''Хорошо хоть ей одиннадцати нет, а то будь лет на пять-шесть постарше - ещё и отбою бы от женихов из числа ''героев'' новой власти, желающих с императорской фамилией породнится не было бы. Не исключено, что братец Ярн так сказать, первенствовал бы. Впрочем, к вопросу о женихах... Многим и наплевать пойди, что я замужем. Впрочем, ещё недавно наплевать бы было и мне самой...
   Но не теперь.
   А относительно Марины оптимальнейший вариант для всех политиканов - несчастный случай'' - мрачно думает Софи -''Нет человека- нет проблемы. Впрочем, я тоже для многих её высочество проблема''.
  
   -И где же ты её взял - с любезнейшей интонацией, не предвещающей ничего хорошего осведомилась Леди-скандал.
   -Сама ко мне пришла.
   -Не верю.
   -Правильно делаешь.
   -Я всегда, и всё делаю только правильно.
   -Мне тут кое-что доложили о масштабах аэродромного погрома... В военные баснописцы я записываться не собираюсь, а её чуть ли не за шкирку притащили ваши солдатики, драпавшие от вчерашних сослуживцев. Их я объявил интернированными, ну, а её... С формальной точки зрения я не имею ни малейших оснований, что бы её задерживать, раз в официальные органы подано прошение о праве опеки.
   Софи посмотрела на потолок. Чарующе улыбнулась, часто- часто заморгала.
   -И кто же у нас до такого додумался?
   -Прочие Еггты. А как тебе известно, согласно традиции, они считаются более близкой родней, чем Я.
   -Но менее близкой, чем Мое Высочество.
   -Совершенно верно.
   -Как мило. А тебе, стало быть, в очередной раз не хочется рисковать. Здесь же она в полной безопасности... Стоп, а откуда дерьмократенькие прознали, где она? Или орла на гербе можно менять на дятла?
   -Никогда не любил этих птичек... От них такой стук... Но, к сожалению, у носатых в последнее время просто всплеск активности. Спасибо загранице, так сказать, но теперь я знаю, кого гнать в отставку без пенсии и рекомендаций. В чём я с вами обеими согласен, так это в том, что многие из всенародноизбранных страдают кретинизмом. И вместе с запросом о её судьбе, заодно подали и представление к награде, как сказано ''за высочайшее гражданское мужество'' ряда лиц из моего аппарата. Честно скажу, не будь этого запроса, я бы попросту припрятал бы её здесь пока всё не утрясётся. Но теперь не могу так поступить. Мне и так хватает политических проблем, и я вовсе не заинтересован в увеличении их количества.
   -Дай-ка угадаю. Всенародноизбранные хотят, чтобы она находилась где-нибудь под их полным контролем, а ты, вспомнив о своем близком родстве с угрями, решил пристроить её по принципу ни вашим, ни нашим. Так что ли?
   Император молчит. Софи, словно в задумчивости обхватывает подбородок. А в светло-карих глазах столько яда и насмешки разом. Проходит минута. Вторая. Где-то в районе четвертой император говорит.
   -Ты заешь, поднимется вопрос о её медицинском освидетельствовании. Подозревают шизофрению в тяжелой степени. - с весьма елейной интонацией осведомился Саргон.
   -И у кого же это алкогольный психоз с последствиями отравления? - столь же любезно интересуется Софи.
   Считая, что в хорошенькой головке племянницы мозгов ровно в два раза больше, чем положено иметь даже самому умному ребёнку этого возраста. Проблема только в том, что сама Марина считает - не в два, а в двадцать два.
   В сумасшествие племянницы Софи не поверит, даже если справки предъявят. Еггты бывают всякие. С мозгами и без. Но все без исключения - со стальными нервами.
   -Да есть такие вот деятели в парламенте и вокруг него. Даже ''доказательства'' представили. Правда, судя по всему они её с тобой перепутали.
   Намеки-намеки. А если в лоб?
   -Это что, ты мне комнатку с мягкими стенами пророчишь?
   -Пока не вижу надобности.
   А это по лбу.
   -Ах, значит, только пока! Вроде дорогая доченька, веди себя хорошо, а то в дурдом загремишь!
   -Так дальше пойдёт, то и загремишь. Инкогнито. И концов не найдут.
   -Сам там не окажись. Императоров, небось, там преизрядно.
   -Их высочеств, кстати, тоже.
   Значит, один- один. Продолжим чемпионат.
  
   -Намекают, что хорошо бы было освободить тебя от уз брака.
   -Не дождутся.
   -Я имею право на расторжение браков членов великих домов исходя из государственных соображений. То есть не спрашивая о согласии. Смотри статью 126 Основных законов.
   -Ты мне не можешь ничего приказывать!
   -Потому правом и не воспользуюсь. Мне вовсе не охота видеть тебя обвиняемой в убийстве женихов. У Еггтов с тормозами вечные проблемы.
  
  
   Стоит посреди кабинета, руки в карманах, губы поджаты, а во взгляде играет что-то.
   ''Ну просто комиссар образца 1919 года перед расстрелом'' - мрачно подумал император. Комиссар не комиссар, а кто-то из разряда ''Меня, может, и убьете. А на всех нас патронов не хватит. Хотя, если здраво разобраться, ещё вопрос, кого тут расстреливать будут''.
   Стреляй не стреляй, а всё равно чуешь - сильнее они тебя. Этого расстреляешь - десять новых встанут. Ибо не только уверенность в правоте в светло-карих глазах поблескивает. Но ещё и смерть. Твоя смерть.
  
   -Либо к тебе, либо к прочим Еггтам. Выбирай сама.
   -Три непечатных слова.
   -А перевод.
   -Пошёл ты!
   -А по-русски.
   -А ты сам подумай!
  
   Замолчали. Оба как после драки. Даже дыхание как у боксеров по углам ринга. Как ни крути, а по очкам счёт равный.
   -Что-то не замечал за тобой раньше тяги к непарламентским выражениям. - недовольно буркнул император.
   -Что-то не замечала за тобой раньше тяги к бандитским методам. - с усталым раздражением ответила Софи.
  
  
   Домой поехали вчетвером. Почему-то горят обе фары. Одну из принципа разобью, когда приедем.
   Мрачная Марина сидит на переднем сиденье. Вся какая-то нахохлившаяся. Только нос из-за поднятого воротника торчит. Грустит о чем-то. И именно поэтому на мать не похожа. Та двух вещей на свете делать не умеет. Грустить и радоваться. Рационалистка чёртова! Что мне теперь с твоей дочерью делать? Буду растить как свою, можешь не волноваться. Только на одно не надейся - никогда из неё не получится вторая ты. Запомни М. С., сестрица, никогда! И я, Софи-Елизавета Саргон об этом позабочусь.
  
   Жить с тёткой оказалось тяжело. Вечно издёрганная, раздражительная, много курящая, и частенько наведывающаяся в винный погреб Софи крайне мало напоминала ту обворожительно- прекрасную женщину, какой её привыкли видеть все. К тому же, она в одночасье оказалась без прислуги, и фактически без денег. А ей ещё надо заботится о двух маленьких детях. Но что-либо делать по дому Софи была совершенно неспособна. Равно как и Марина. Но надо, значит надо.
   В маленьком городке все просто обалдели, когда у продуктовой лавки остановился чудовищно длинный открытый автомобиль, через дверцу перемахнула изящная женщина в кожаном плаще и черных очках. Софи узнали сразу. Но когда она стала покупать продукты... Обалдело полгорода.
   А она ещё на рынок отправилась. Торговалась отчаянно, при этом употребляя такие обороты речи... Лошадям плохо становилось. Насквозь пропитые грузчики и то краснели.
   Походы по магазинам явно не являлись стихией Леди-скандал. А вот скандалы... О каждом визите Софи в город помнили до следующего. Обычно затмевающего предыдущий.
  
   Бури как-то миновали городишко, и народ в нем весьма и весьма аполитичный. Что Чёрные, что демократы, что император. Поди разбери, кто лучше. Те приходят - грабют, эти приходят - грабют. В тонкости политики не вникали, и попросту решили, что император за какие-то провинности сослал дочку в деревню. Вроде как несчастная баба без мужа и с двумя детьми. А что шумная и горластая, так это стерпеть можно. И после первого визита на рынок больше втридорога драть не пытались. Только вот Софи скандалить не прекращала. Но среди рыночных торговок слишком многие хорошо знали, как это растить детей без мужа. Узнай Софи, что её жалеют - повесилась бы.
  
   Только вот в Загородном дворце есть время от времени бывало нечего.
  
   В школу Марину Софи не пустила уже на второй день. И плевать, что император предоставил ей машину с охраной для поездок в столицу. По злобе дети мало уступают взрослым, а Марина теперь оказалась ребёнком-изгоем. Она вся тряслась, когда рассказывала о том, что ей говорили. Правда, она и сама за словом в карман не лезла. Но её травили вчерашние друзья. Софи явно размышляла, что сделать лучше - плюнуть на принципы напару с запретами новой власти, и съездить в школу самой, да отлупить маленьких поганцев по полной программе, или же просто больше не выпускать Марину из Загородного. Решила второе. В конце-концов, ей одной весьма трудно уследить за весьма шустрой Диной и полностью ей подчиняющимся Линком. Они ещё дети и, к счастью, ещё не понимают ужасов происходящего.
  
   Да и надо же кому-то смотреть за детьми во время её поездок. Линк-то мог часами играть среди оставленных игрушек, но вот Дина постоянно порывалась удрать куда-либо. Чуть не уследи - и не знаешь, где её найдёшь.
  
   Ещё через пару дней пожаловали с визитом. Лет десять назад в среде столичной богемы говорили "У нас две императрицы- одна в Старой крепости, другая- на сцене императорского театра". Теперь бывшая прима- ректор балетной школы. Софи с ней немного знакома. (Высший столичный Свет на то и Свет, что все всех знают) Вот только на милые беседы Софи сейчас вовсе не настроена. Но и приму не зря императрицей зовут.
   -Я буду с вами разговаривать только в том случае, если вы честно ответите на вопрос: вы прибыли сюда по своей инициативе, или по чьей-то, так сказать, просьбе?
   -Я искренне обеспокоена отсутствием в последние дни на занятиях одной из самых талантливых учениц моей школы. Она не заболела?
   -Нет, Марина вполне здорова; но если вы так обеспокоены, то должны знать, что ситуация вокруг дочери М. С.- Софи намеренно так назвала Марину- на большинство бывших знакомых эти две буквы действуют как красная тряпка на быка- мягко говоря, далека от нормальной.
   -Мне это известно. Но и вам должно быть известно, что родители абсолютного большинства учеников не принадлежат к числу единомышленников вашей сестры. Дети повторяют то что говорят родители. И очень не любят выделяющихся. В случае с Мариной, так сказать убеждения, её матери не причина, а следствие изменившегося к ней отношения. Она выделяется, выделялась всегда, и всегда так будет. Её уже зовут "Маленькой императрицей", и могу вас заверить, что это так и есть. Каждой хочется занять её место. Как у вас каждый солдат хочет стать генералом, так и у нас каждая из кордебалета мечтает быть примой. Марина ей будет. Очевидно всем. Зависть, самая черная зависть сжигает её сверстниц. Её не превзойти. Они знают, и хоть так стремятся кольнуть её.
   -Их много, Марина одна. Они по своей воле, с подначки родителей, и вероятно, некоторых преподавателей, будут травить её.
   -Я прекрасно осведомлена. Поэтому назову цель своего визита: по крайней мере, до зимних каникул я предлагаю Марине заниматься по индивидуальной программе. Она не будет видеть других детей, а преподавательский состав в большинстве придерживается такого мнения, что потомки нас не простят, если загубим талант Второй императрицы. Правда, какое-то время в спектаклях она участвовать не сможет, но сами понимаете, это для её же безопасности. Всё это я вам говорю в том числе и от лица всего моего Великого Дома.
   Софи сощурилась.
   -Как вам прекрасно известно, говорить я могу только от своего собственного лица. Если Марина согласится, то занятия возобновятся. Но если последуют ещё какие-нибудь эксцессы... То вам придется иметь дело с главой Дома вассального моему Великому Дому.
   Императрица обворожительно улыбнулась.
   -О характере моих предложений глава упомянутого вами Великого Дома сегодня утром уже извещен.
   Заслужено Императрица прозвище носит!
  
   Впервые в жизни Софи видит племянницу столь робкой, удивленной, восторженной и немного напуганной одновременно. Почти привыкла, что эмоции на личике появляются столь же часто, как и на физиономии М. С.. Вспомнила, что уже видала такие взгляды- так смотрели на Катти Сарк молодые пилоты и курсанты. Ожившая сказка. Дева- воительница из легенды. Спустилась с небес. Решила поговорить с тобой. А ты и не знаешь, что сказать. Точно так же маленькая Марина смотрит на Императрицу.
  
   В доме полным-полно пустующих помещений, но Марина спит вместе с Софи. Той почему-то нужно ощущать рядом с собой кого-то хоть не в такой степени беззащитного, как её дети.
   Софи частенько прикладывается к бутылке. Внешне на ней это никак незаметно. Только иногда она начинала плакать. И Марине приходилось обнимать и успокаивать её. Сама себе она в такие моменты казалась очень взрослой.
  
  
   Они часто сидели до глубокой ночи после того, как укладывали детей.
   Половина каминов во дворце давным-давно переведена на газ, но есть ещё и несколько настоящих. Самый любимый в Охотничьем зале. На стенах в изобилии висят картины с битой дичью, да выловленной рыбой. В детстве Софи называла зал рыбной лавкой, и предлагала его переименовать, ибо почти вся дичь и рыба были изображены на прилавках. Саргон остроумия начинающей художницы не одобрил. В шестнадцать лет Софи стала полноправной хозяйкой дворца. И не стала ничего менять внутри. Вот только перед главным входом во дворец растут теперь темно-бордовые розы
   Хотя зал называется ''Охотничьим'', но колюще-режуще-дробящие предметы на стенах в свое время использовались исключительно против двуногой дичи в стальной шкурке. А Софи как-то подзабыла, что дрова сами ходить не умеют. Хотела зажечь камин, но обнаружила только несколько щепочек да угольков. Хотела уже пойти в другой зал и включить газовый... К несчастью, взгляд их высочества зацепился за небольшой кавалерийский топорик...
   Звук разрубаемого дерева привлек внимание Марины. Тетку она застала за довольно интересным занятием: с лицом заправского мясника с помощью украшенного драгоценными камнями топорика Софи разделывала на составные элементы кресло трехсотлетней давности. Вскинула на племянницу переполненные бешенством светло-карие глаза. На мгновение застыл топор в руке. Хрясь! Золоченая ножка отлетает чуть ли не до двери.
   Марина осторожно подбирает её. Вертит в руках.
   -Вообще-то, в подвале полным полно дров. Уже нарубленных березовых.
   -Может, и сосновые есть? - с непонятной интонацией поинтересовалась Софи.
   -Найдутся.
   Снова хрясь! Несчастное кресло прекращает свое существование. Топорик чуть ли не до рукояти всажен в паркет.
   Марина предпочла пропустить мимо ушей, с какими словами Софи таскала наверх дрова. Марине тоже пришлось поднапрячься, но больше, чем она могла снести тетка на неё не нагрузила, зато сама приволокла охапку обхватом с хорошую колонну.
   Уютно разгорелся огонь. Топорик из пола выдрать так и не удалось. Марина с ногами забралась на уцелевшего собрата несостоявшейся звезды антикварного салона. Софи устроилась у огня на напоминающей по площади теннисный корт шкуре пещерного медведя, якобы убитого старшим братом Дины II Линком чуть ли не шестьсот лет назад, и убийство медведя - чуть ли не единственный факт сохранившейся от него в истории. Марина никогда бы не поверила, что шкуры могут так долго храниться. Да и в столичном зоопарке ещё совсем недавно сидел гигантский мишка. Потом куда-то делся. Медведей Марина не любит, но гигантских ей почти жалко. Идет-то про них самая дурная слава, а на деле они самые безобидные представители медвежьего племени (правда, муравьи и пчелы бы с этим не согласились). Уже и не осталось почти их, и законов много строгих об охране. А все равно, все меньше и меньше в лесах флегматичных гигантов. И все больше и больше в домах аристократов, как старых, так и новых медвежьих ковров.
   Тетка лениво ворошит кочергой угли в камине. Софи всегда красива. Единственная из взрослых, с кем легко Марине, и от кого можно ничего не скрывать. Всегда способна найти ласковое и доброе слово. Какая-то вся теплая и словно светящаяся добротой. Марина не может понять, почему Мама зовет Софи ''Ледяной принцессой''.
   Какая-то она вся сонная и апатичная. Ненадолго. Содержимого в бутылке поубавиться... Нет, слушать её рассказы, даже и непонятные интересно. Только никогда не узнаешь заранее, смешно, грустно или страшно будет.
  
   За окном льёт как из ведра. Противный тоскливо-бесконечный осенний дождь. Софи выдула уже половину какой-то кофейного цвета жидкости из бутылки в форме виноградной грозди с яркой этикеткой на мирренском языке. Но сегодня в слёзы её не бросает. Наоборот, говорит зло и резко. И движения быстрые. И взгляд необычайно пристальный. Таковой она наверное бывала в кабине своего истребителя.
   Да и Марина ей сейчас нужна только в качестве слушателя. Марина мало что понимает из того, что говорит тётка. Что-то про авиацию. Знакомых слов - самолёт, машина да бардак. Незнакомых - все остальные тангаж, форсаж, вираж, иммельман и прочие мертвые бочки. Бардак в последнее время самое распространенное слово в тёткином лексиконе. Чаще всего с приставкой тупой.
   Марина отвечает совершенно невпопад, и то и дело клюет носом. Но спать не пойдёт, пока не соберётся Софи. А это может быть весьма и весьма нескоро. Марине тоже страшно лежать одной и слушать ночные шорохи.
   Неожиданно встрепенулась. Сквозь шум падающих капель слышится что-то похожее на плач. Прислушалась. Так и есть. Плач доносится с улицы.
   -Тётя Софи.
   -Что ?- резко бросает та.
   -Там кто-то плачет. На улице.
   Насторожилась. Словно перед дракой. Кажется, даже уши шевельнулись.
   -Нет там ничего!
   Но Марина-то слышит.
   -Есть. Я пойду и посмотрю. Это кто-то маленький.
   -Никуда ты не пойдёшь!
   Марина встает.
   -Кому-то плохо, и я пойду.
   -Я сказала нет!
   Направляется к двери. Марина упряма ничуть не меньше, чем мать. Уже на пороге слышит.
   -Вернись.
   Не хотела но всё-таки обернулась. Софи стоит у раскрытого шкафа, и роется там.
   -Вернись. Вымокнешь вся. Плащ надень. И подожди, пока я свой найду.
  
   Плаща Софи так и не нашла, надела форменное кожаное пальто, правда, разыскала два мощных фонаря на ремнях. Пока одевались, Марина заметила как тётка надела плечевую кобуру, только не с пистолетом, а с огромным ножом. Хотела было сказать о позолоченном пистолетике, припрятанном в одном из кабинетов первого этажа, но раздумала. Ибо уверена, оружие им не понадобится.
  
   Вышли наружу. Льет страшно. И темень. Включили фонари. Плач слышен уже явно. Софи повернула голову в сторону, прислушалась, и гаркнула, уперев руки в бока.
   -Кого это занесло в мою любимую ажурную беседку?
   А Марина не различает ещё ничего, да и фонари светят не в ту сторону. Похоже, Софи, как и Мама, прекрасно видит в темноте.
   Марина молча направилась вниз по лестнице, Софи её быстро обогнала. Заходит в беседку.
   -А ну кто там под столом? Вылазь!
   От столь резкого окрика Марина поскользнулась, и плюхнулась в лужу. Хорошо, хоть плащ непромокаемый.
   Из беседки доносится всхлипывание.
   -Не лезешь? Ну, я не гордая, сама достану.
   Какое-то шебуршание. Марина прихрамывая заходит вовнутрь. Из под стола торчит обтянутый чёрной кожей зад Софи.
   -Кусаться! - и звонкий шлепок.
   Тётка вылезает из-под стола, вытаскивая за руку насквозь мокрую светловолосую девочку в коротком и грязном летнем платьице. Марина невольно поёжилась. Десятый месяц на дворе. И очень холодный в этом году. Да ещё и дождь... Пригляделась. Да это же...
   Но и у Софи глаза на месте.
   -Эрия! Мать твою! Ты-то что тут делаешь?
   Торопливо стаскивает пальто, накрывает им девочку.
   -Маришка! В дом! Готовь горячую ванну! Тащи сухую одежду! Быстро!
  
   До ванны отнесла на руках. Марина помогала раздевать и мыть. Как Эрия здесь оказалась, и что с ней произошло - узнаем потом.
   -Синяки. Видишь. Её били - сказала Марина.
   -Не слепая. - цедит сквозь зубы Софи.- тут справлюсь сама. Аптечку как-нибудь найду. Дуй на кухню, грей молоко, заскочи в кабинет, прихвати то, что я лакала.
   -Тётя!
   -Да не мне, а ей, дура, волью пару ложек, для сугреву.
  
   В конце-концов, замотанную как куколку бабочки Эрию Софи отнесла в кабинет. Та порывалась идти сама, но с Софи пожалуй поспоришь.
   Потом Эрия пила молоко, и рассказывала. И плакала то и дело.
   Софи тоже пила. Не молоко.
  
   Как у двух столь грозных родителей могла получиться такая тихоня, про то знали только они сами. Единственная настоящая подруга Марины. Отец- артиллерист, последняя должность - командир батареи тяжёлых железнодорожных орудий. В начале путча вместе с батареей оказался в главной базе Великоокеанского флота... Демократы с мирренами безуспешно осаждают её по сегодняшний день. Выбраться в столицу он мог... Но кто потащит ребёнка в осажденную крепость, а в столице до недавнего времени было относительно безопасно.
   Мать Эрии до замужества была скандально известна немногим меньше Софи. Да и после не сильно переменилась. Тоже аристократка, только не столь родовитая и изрядно обедневшая. Тоже лётчица, только бомбардировочной авиации. И ей с началом путча стало не до дочки. Ведь и отец, и мать - не последние люди среди Чёрных Саргоновцев. И почти всё время до путча свары этих двоих были любимой пищей для анекдотов в среде руководства Чёрных. Софи вспомнила - как-то раз сама пошутила. Ему подарила статью - ''Организация ПВО железнодорожной батареи'', а ей - '' Тактика действий бомбардировщиков против железнодорожных объектов''. Семья-то абсолютно нормальная, но жить без шума они не могли.
   Марина считала родителей Эрии хорошими людьми, только полными разгильдяями, способными хорошо заботится только о технике. А никак не о детях.
   Почему-то Эрия попала в один из последних списков на эвакуацию. Чуть ли не напару с Мариной, из чего Софи заключила, что даже в аппарате у грозной сестрёнки хватает преизрядного головотяпства. Только вот интересно, есть у нас в стране хоть какое-нибудь место, где нет бардака?
   Эвакуация сорвалась, в том сумасшедшем бою на аэродроме Эрии повезло уцелеть. Не зная куда идти, она отправилась домой. Несколько дней просидела в пустой квартире, слушая грохот последних боёв. Этот район практически не пострадал.
   Она безвылазно сидела в квартире несколько дней и после того, как всё кончилось. А потом нагрянули родственнички то ли по материнской, то ли по отцовской линии. Она не знает. Но знает, что папа их очень не любит. А мама убить готова.
   Софи усмехнулась. Отец Эрии личность довольно приметная. Невысокий, но по совокупности трёх измерений - кубик. Со всеми вытекающими последствиями, и в первую очередь кулаками мало уступающими Сордаровским. Вроде бы знаменит ещё и тем, что как-то раз поднял и перевернул танкетку. Иметь этакого бугая врагом не пожелаешь и врагу.
   Но родственнички знали где он, и поэтому явились поживиться имуществом, а возможно и перебраться в городскую квартиру. Обнаружившаяся там Эрия оказалась неприятным сюрпризом. А у них свои дети. И чужая, да ещё дочка чуть ли не бандита... В общем, обращаться с нею стали далеко не лучшим образом. К тому же, регулярно били. Софи по синякам в общем-то заключила, что в объемах, не превышающих обычного в определённой среде домашнего зверства. Однако, у Софи не укладывалось в голове, как это можно бить детей. И родители Эрии такого же мнения. Ни бугай отец, ни временами громогласно скандалившая с ним мать ни разу на неё руки не подняли.
   Дети родственников поселились в её комнате, у неё забрали почти все вещи, которые она привыкла считать своими. Да ещё на неё не выдали и карточек. К тому же, её родители оказались вовсе не настолько богаты, как рассчитывала родня. Денег так в доме не оказалось вовсе.
   А дети родственников оказались куда сильней Эрии. К тому же, и в школе доставалось крепко. Эрия трусовата, и совершенно не в состоянии постоять за себя. Раньше-то в школе она частенько пряталась за спину Марины. Та хоть и маленькая, но весьма энергичная и зубастенькая. А дети зачастую очень злы и обожают издеваться над беззащитными. Особенно, если им потакают взрослые. Так продолжалось всё последнее время.
   Судя по всему, вчера вечером её избили сильнее обычного. И младшее поколение, и старшее. И она сбежала из дому. Друзей отца и матери она не помнила никого. Но почему-то решила, что Марина теперь живёт в Загородном дворце. А там бывать приходилось. Дошла. Софи хмыкнула: пару лет назад маленький ребенок в центре большого города поздней ночью непременно привлек бы внимание полиции. Сейчас же всем всё до лампочки, в общем, всё повторяется и где-то подобное безбрежное равнодушие уже видела.
   На вопрос, а почему не позвонила в дверь, ответила, что не увидела света и решила - никого дома нет.
   А вот Софи очень бы хотелось узнать как это прошла через охрану внешнего периметра. Ребёнок обманул опытнейших сторожевых псов? Как о двух ногах, так и о четырёх? Ну-ну, так и поверила!
   Или же это папенька таким изощрённым способом пытается привести к покорности гордую дочку? И заставить её молить о прощении?
   Размечтался!
   Дослушав рассказ, Софи сказала так.
   -Бить этих ублюдков сразу, или погодить немножко?
   -Лучше тётю Кэрдин попросить - отвечает Марина.
   -Разумная ты наша. - сказала Софи, делая глоток из бутылки.
   И от кого это у десятилетней девчонки столько сарказма в голосе? Просто вылитая сестренка в детстве.
   -Не отправляйте меня домой - тихонько просит Эрия.
   -У нас жратвы ещё сколько? На пятерых хватит?
   А даже и не хватило бы. Не отпустила Софи Эрию. Только от души пожелала её отцу поскорее попасть обратно в столицу. Вместе с батареей.
   Интересно, человека в дуло такой пушки запихнуть можно? Нет похоже, хотя пушка и большая, подкалиберный снаряд из человека не выйдет. Только надкалиберный. Или же всё-таки выйдет? Что же, если повезёт, то скоро узнаем.
   А вот в бомболюк родственнички всем выводком поместятся...
  
   Самым интересным в этой истории оказалось то, что о пропаже Эрии так никто и не заявил. Что же, мнение Софи о человечестве, от этого нисколько не ухудшилось, ибо и так ниже некуда.
  
   Процесс над М. С. и Чёрными решили устроить по всем правилам. С прокурорами, адвокатами, судьями в мантиях прошлого царствования и грандиозной шумихой в прессе. Обвинителей-то собралось - не протолкнуться. И каждому покрасоваться охота. На таких процессах карьера и делается. Назначили самого солидного. Внешне. Живой вес перевалил за две сотни килограммов.
   А вот с назначением адвоката вышла проблема. Естественно, обвиняемый по причине отсутствия не мог отказаться от назначенного государством защитника ( какого бы назначили- догадаться несложно).
   Но у обвиняемого вдруг обнаружился представитель. Имеющий все официальные бумаги, правда довольно старые, но всё равно вполне действующие. Как говорили, результатом первого визита представителя в верховный суд оказалось несколько сердечных приступов, огромное количество перепачканных штанов, и резко возросший спрос на средства от поноса во всех окрестных аптеках.
   Первыми поплохело охране на входе.
   Один словно к стенке приклеился. А второй торопливо стал прилеплять на рукав что-то вроде красной повязки. Не среагировали даже на писк металлоискателя. И документов не проверили. А вошедший направился по своим делам, чуть ли не танцующей походкой изящно помахивая тростью с золотым шаром на рукояти. В коридорах немало народу. И её узнают все. Кто - оборачивается вослед. Кто бумаги роняет. Кто в обморок падает. Кто в кабинетах запирается. У иных лица такие - будто приведение увидали. Кто прижимаясь к стене начинает отползать к лестнице или лифту. И добравшись до спасительной кабинки жмёт кнопку первого этажа и быстрее, быстрее, прочь из этого проклятого места. Были бы окна, обязательно кто-нибудь вывалился. От кого-то сразу начинает остро пахнуть сероводородом и той субстанцией, в результате разложения которой сероводород и выделяется.
   ''Бестия идёт'' - разносится по этажам.
   Как? Почему? Зачем она здесь? Это их не волнует.
   Волнует другое - она вернулась.
   Придётся отвечать. За всё. А она ничего не забывает.
   На губах - милейшая улыбка. Но какое же злорадство и призрение играет в почти чёрных глазах! Как же греет душу этот животный страх, который внушаешь им. Ты - Бестия! Несмотря ни на что. Вопреки всему. Ты - Бестия!
   Словно писк мелких пташек, увидевших коршуна. Другое дело, давненько не видали столь прекрасных коршунов. А он - птица хищная.
  
   Дверь в кабинет председателя верховного суда открыта пинком ноги.
   Громадная туша за роскошным столом позапрошлого века. (Питомник у них тут по разведению подобных жирдяев что ли? Хотя нет, вспомнила, эти две тонны сала родной братец генерального прокурора). Туша уже разинула пасть, намереваясь издать начальственный рык, от которого мелкая сошка загнётся на месте. Но рык исчез в утробе, так и не родившись. А туша как-то сразу обмякла. И чуть не сползла под стол.
   -Безмерно счастлива вновь лицезреть вас!
   К столу направляется изящная фигура в дорогом синем костюме. Через плечо - маленькая чёрная сумочка на золотом шнуре. А в руке - знаменитая трость с золотым шаром вместо рукоятки.
   Обворожительная улыбка просто светится добродушием. Взгляд чёрных глаз пригвождает к месту не хуже автомата в руках и роты десантников за спиной. Ни того, ни другого при ней нет. Но из чёрных глаз смотрит смерть. Сама. Та самая костлявая старуха с косой. От неё не откупишься. От неё не сбежишь. Она пришла за тобой. Имей мужество посмотреть ей в лицо.
   Но мужество и столько жира... Две вещи несовместимы.
   -И как вас теперь величать, господин советник юстиции 3-го ранга? - мило осведомилась Кэрдин, усевшись на стол. Кажется, кнопки вызова охраны здесь нет. Можно просто побеседовать.
   -А... - дергается, словно желе. Что это с ним.
   -Прекрасная погода, не правда ли?
   Желе издает какой-то булькающий звук. Бестия склонила голову набок, пытаясь разобраться, что это за звук, и каким местом издан. Всё-таки пришла к выводу, что тем самым, которое находится ближе к верхней части этой желеобразной массы.
   -Вижу, человек вы занятой. Так что поставлю-ка я вас ра... в известность о цели своего визита.
   Двумя пальцами Кэрдин берёт со стола какой-то роскошно изданный новый бланк. Какое-то время держит на вытянутой руке, и прищурив глаз, делает вид, что пытается читать, держа документ вверх ногами.
   -Фу - дунула она. Листок, кружась, полетел на пол.
   Взяла ещё какой-то документ с несколькими печатями. Повертела в руках, и сложила самолётик. Туша уже почти сползла с кресла. Кэрдин нарочито медленно рвёт бумагу, делая ''машине'' хвост.
   Доделав, присвистнула, сильным взмахом отправляя ''машину'' в полёт.
   Самолётик описал круг, и упал, ткнувшись прямо в лоб слуги народа.
   По лысине сползает капля пота.
   Бестия вытаскивает из нагрудного кармана прокурора сложенный платок и пару раз промокнула ему лысину. Слегка наморщила тонкий нос. Чуть заметно улыбнулась, и перехватив платок двумя пальцами уронила куда-то между столом и обширным брюхом.
   -Так вот, я официально заявляю, что являюсь официальным представителем младшей дочери императора Марины-Дины Саргон-Еггт, и имею полное право на ведение любых её уголовных или гражданских дел. Намереваясь защищать её интересы в суде, я требую предоставить мне гарантированное Основными законами право ознакомится с материалами дела.
   Светило юриспруденции бестолково открывало и закрывало рот, мучительно силясь переварить сказанное Кэрдин. Не переваривается. Бестия не торопит. Берёт новый бланк и мастерит самолётик иной схемы. Он также отправился в полёт по кабинету, и довольно удачно приземлился прямо под стол.
   -Классно летает!
   В ответ закивали.
   -Итак, где я могу ознакомится с материалами дела?
   -Каб... Кабинет 304
   -Премного благодарна. Штаны сменить не забудь!
   В кабинет 304 пришлось вызывать реаниматоров.
  
   Теоретически, адвокатом могла бы выступать и Кэрдин. Благо имеет высшее юридическое образование, несколько написанных в молодости статей по древнему праву, и даже формально зарегистрирована в коллегии адвокатов. Но новая власть запретив принимать активных путчистов на госслужбу, заодно лишив их права быть избранными
   ( Вот спасибо, просто сплю и вижу плакат ''Голосуйте за Бестию''!), а равно как и права заниматься адвокатской практикой.
   Но защитника для подобного скандального процесса найти необходимо. Об адвокатской братии вообще Кэрдин не высокого мнения. Но выбирать особо не из кого.
   На самый крайний случай можно найти какого-нибудь попку с лицензией, ''попросить'' его заболеть. И вести дело самой в статусе помощника адвоката, благо для занятия этой должности даже образование не требуется. Но с юридической точки зрения, это не самая удачная мысль. Так что поиски стоит продолжить. И найти такого, чтобы попокладистее был, и тётю Кэрдин во всём слушался. У уж она-то всем задаст...
  
   -Так вы согласны? - перед ним сидит бывший министр и просит о помощи. Мир изменился. И катится неизвестно куда. Помощь профессионального юриста и в самом деле, необходима. Законы Кэрдин знает великолепно. Но ей прямо запрещено заниматься юридической деятельностью. А готовится показательный суд над М. С.. Процесс обещает быть громким. Надо думать! Никто не знает, жив ли главный обвиняемый. Однако, даже у покойников есть честь и достоинство. И кому-то из живых надо их защищать.
   Адвокат раньше служил в безопасности. Несколько лет назад уволился из-за ранения. А ведь считался перспективным сотрудником по мнению самой Кэрдин. К Чёрным он не имеет ни малейшего отношения. М. С. ему вовсе не симпатична. Но нынешних властьпридержащих считает обыкновенной поганью. Так что, из двух зол... Предпочёл остаться в стороне. И что теперь? Стало намного хуже. Слабоватое утешение - лучше поздно. Но всё-таки получше принципа моя хата с краю.
   -Да, я согласен защищать её интересы.
   -Не только её. Обвинения могут предъявить также Софи, и может даже дочери М. С..
   -Если не ошибаюсь, ей одиннадцать лет?
   Кэрдин кивает.
   -Это конечно, смело, воевать с детьми!
   -Мне не нужна философия. Нужны конкретные дела. В этом пакете - треть оговоренной суммы. Приступайте! Готова оказать всемерное содействие. Учтите, мы очень ограничены во времени.
   Адвокат даже не взглянул в пакет.
   -Что это значит?
   -Я вот подумал, и решил. На этом процессе моим принципом будет либо-либо. До победы денег я не возьму. Да и не факт, что возьму после. Больно уж охота этим свинообразам в рожу плюнуть. Разок в жизни можно поработать и за идею.
   -Посмотрим, надолго ли хватит вашего благородства.
   Кэрдин слишком привыкла не доверять никому.
  
   За дело взялись рьяно. Чуть ли не треть обвинительных заключений в адрес М. С. пришлось отозвать в первый же день. Все они оказались составлены с вопиющей безграмотностью. Что адвокат незамедлительно и обнаружил. В течении пяти отозвали ещё треть. На этот раз из-за слишком наглого вранья свидетелей под присягой. На чём один за другим они и попались. Отзыв отзывом, а с десяток исков о клевете защитой М. С. подано.
  
   После заседания в последний рабочий день на адвоката напали. В драке бывший десантник и сотрудник безопасности искалечил пять человек, двоих из которых притащил за шкирку в ближайший полицейский участок. Оказалось - обычное хулиганьё, польстившееся на дорогой кожаный плащ. Адвокат сделал вид, что поверил. А справку о задержании хулиганов взять не забыл.
   А у Кэрдин и Софи на следующий день спросил, носят ли они оружие.
  
   В общем, защитой М. С. Кэрдин заниматься вовсе не пришлось. Адвокат прекрасно справлялся и сам. Настолько прекрасно, что его попытались устранить от ведения процесса, приплетя участие в путче. Но адвокат смог доказать свое отсутствие в столице в эти месяцы. А Кэрдин тут причём? Она ведь только гарантированными основными законом правами пользуется. Правда, от того как она этими правами пользуется, сочинителей этих самых законов крепко тошнит.
  
   -Что вам известно о массовых захоронениях в окрестностях столицы?
   -Так как я клялась говорить правду, только правду и ничего кроме правды, то я прошу принести топографические карты.
   Захоронения здесь, здесь и здесь. Привязка на местности приблизительна, речь идет о тысячах погибших.
   В зале поднялся ропот
  
   -Ты что делаешь? - вид Софи говорит только об одном - их высочество намеревается убивать. Жестоко и медленно.
   Кэрдин сощурилась.
   -Я клялась говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Но я не клялась говорить всю правду. Обожди немного. Будет такое!
  
   Сенсационные репортажи. Хорошо организованные митинги памяти и скорби. А Кэрдин ходит довольная-предовольная. Репортажи на первых полосах. Вскрытые могилы, а там кости и черепа, черепа и кости. Бьющиеся в истериках штатные вдовушки жертв тиранической узурпации. Лейтмотив - ''К ответу палачей''. Рассуждения о издании ''Книг памяти и скорби'' по каждому захоронению. Плюс многостраничные рассуждения о мотивах поступка Кэрдин и её торге с народным правительством
  
   Авторитетная комиссия почему-то всеми силами отбивалась от общения с прессой. Такой же тактики придерживается и Кэрдин.
   -Сроки пребывания тел в захоронениях - 250-300 лет. Судя по всему, это останки жертв эпидемии во время правления Сордара III.
   Кэрдин с места не удержалась, добавила.
   -О местоположении этих могильников любой желающий мог прочесть в ряде научных работ о данном царствовании, в частности удостоенном Премии Его Величества за 959 год академическом труде ''Философ на троне''. В описываемый период эти земли принадлежали дому Ягров. Проданы Министерству Государственных Имуществ в 891 году, после выделения министерства безопасности в 908 году переданы в его ведение. Этим моя причастность к захоронениям и ограничивается.
  
   А авторы труда ещё и подтвердили, что не только знали о захоронениях, но и выезжали на место, и проводили небольшие археологические раскопки.
  
   -Я ничего не скрывала. Меня никто не спросил, чьи это захоронения. А почему о них молчали другие свидетели - так ведь насколько я помню, ни один сотрудник архивного отдела ещё не вызывался на суд. А в других отделах не очень-то интересуются давным-давно закрытыми делами. Вплоть до недавнего времени, эти земельные участки и в самом деле находились в ведении Безопасности, так как предполагалось наличие биологической угрозы. Обследование, проведенное три года назад, показало полную безопасность могильников. Планировалось передача участков в ведение министерства лесного хозяйства.
  
   Кажется, это был уже шестой государственный обвинитель, смененный в ходе процесса.
  
   В процессе на несколько дней пришлось сделать перерыв. Причина - недюжинные военные таланты и специфическое чувство юмора Сордара.
   На побережье озера линия фронта застыла в окрестностях довольно крупного порта. Но сам порт использовать невозможно. Мыс у входа в гавань в руках демократов. А на окраинах города на другом берегу - позиции Чёрных. Причём второсортных. Правда и противостоит им тоже не мирренская гвардия.
   А на озере присутствуют и Чёрные из разряда настоящее некуда - флотилия Сордара. Бравому адмиралу крепко мозолил глаза отличный порт, а если учесть на какую дыру теперь базировалась флотилия...
   Да и с военной точки зрения установить контроль над городом было не лишним.
   Но с суши укрепились неплохо. А вот с воды...
   Десанта фактически не опасались. У мониторов хоть и маленькая осадка, а близко к берегу они не подойдут. Всякий мобилизованный хлам имеет слишком маленькую вместимость.
   Однако, чем братец ненормальной сестренки не шутит. В наиболее удобных для высадки местах установили несколько батарей.
   Однако, адмирал обратил внимание на несколько больших несамоходных барж... Их спешно переоборудовали для перевозки танков. Правда, в наличии оказались только лёгкие, ну, да у противника и такого нет. На четыре баржи впихнули чуть ли не сотню машин.
   Под покровом темноты ранним вечером флотилия двинулась в поход. К намеченному месту подошли заполночь. Бронекатера открыли огонь по берегу. И батареи не выдержали. Хотя в свете прожекторов уже показались идущие к берегу катера с десантом. По ним ударили миномёты...
   Но в этот момент земля на берегу закипела - по противодесантным батареям замолотили главным калибром мониторы. Часть прожекторов потухла сразу. В свете оставшихся показались толкаемые буксирами еле ползущие огромные баржи с танками. Гораздо быстрее шли к берегу разнообразные посудины с пехотой.
   Кто-то из артиллеристов понял новую угрозу.
   Во тьме разворачивалось бортом к берегу еще три творения находчивого адмирала. В прошлом - речные танкера, обширные палубы которых навели Сордара на мысль, что столько пустого места надо чем-то заполнить. Этим ''чем-то'' оказались обнаруженные на одном из складов устаревшие, но ещё годные легкие рельсовые установки залпового огня. Каждая на десять снарядов. На довольно широком танкере места оказалось предостаточно, и на палубе разместились четыре ряда по пятьдесят установок. 2000 90-мм снарядов могли обрушиться на берег за 15 секунд. А в переоборудованных танках - боезапас ещё на десяток залпов. В мастерских сооружение прозвали ''Адмиральским ксилофоном''. Установок хватило на дооборудование ещё двух танкеров.
   Один из буксиров загорелся. Кажется, стала тонуть перегруженная баржа. На горящем суденышке обрубили концы. Стремительно набирающее воду неуклюжее сооружение прошло-таки эти несколько сот метров и приткнулось к берегу. Громыхнула самодельная аппарель, и лёгкие танки буквально высыпались на пляж. Второе корыто пришвартовалось к первому. Танки стреляли уже с борта посудины.
   Танкисты и пехотинцы не видели, что творилось у них за спинами, а с берега показалось, что в кромешной ночи начался пожар. Словно из воды сотнями вырывались огненные хвосты, и с протяжным воем неслись к берегу. От оглушающего воя, похожего на стон раненного дракона, на мгновения стихла стрельба. Многие, и на берегу, и в траншеях бросали оружие и зажимали уши.
   Потом все потонуло в грохоте десятков и сотен разрывов, слившихся в один.
   Огненный дождь в 6000 снарядов шел около полминуты. Полминуты, решившие судьбу десанта. Огненный шквал буквально смыл с берега две трети батарей и прожекторов. Снаряды ещё не прекратили падать, а огонь уже стих. Танки легко преодолели проволочные заграждения. За ними в траншеи скатилась пехота. Половина солдат в окопах напоминал оглушенных рыбин с вытаращенными глазами и разинутым ртом. У иных из ушей текла кровь. Десантники с немалым трудом вытаскивали их, и пинками сгоняли к берегу. Другая половина солдат без разговоров поднимала руки. Прославленные мониторы, давшие только по одному залпу, выступили великолепной декорацией, для победоносных барж.
   К немалой радости демократов, к утру на берегу оказалось несколько тысяч человек, и почти сотня танков. У страха, как известно глаза велики, и сто лёгких танков превратились в двести тяжелых. И непонятно что, оказывавшее огневую поддержку. Предположительно, установка для метания напалма на подводной лодке. К тому же - кроме танков на берегу и морпехи. Их опасность преувеличивать тоже не надо: изображение морпеха вполне можно помещать в энциклопедии рядом со словом ''опасность''. По крайней мере, в самой известной в мире энциклопедии, издаваемой на деньги Тима. В мирренском полевом уставе прямо записано, когда пехотинец имеет полное спасаться бегством, ибо его жизнь ещё пригодиться Родине и императору - при атаке морпехов. А демократическим частям по стойкости в бою до мирренов, как тем до морпехов.
   Наступивший день оказался пасмурным, и авиация не смогла помешать высадке второго эшелона десанта. И достаточно быстро выяснилось, что препятствовать никто вообще и не намерен. Где тут следует искать причины - в потрясающей огневой мощи десанта, или в столь же потрясающем не желании черти в какой раз мобилизованных людей воевать- осталось неизвестным.
   К полудню танки с пехотой оказались уже на окраине города. Без боя захватили несколько батарей тяжелых зениток - страшного оружия против большинства танков. Но игра ''Сордаровского ксилофона'' и на расчеты зениток произвела громадное впечатление, хотя по ним и не попали. Штабеля снарядов - и не одной стрелянной гильзы. Личный состав будто испарился.
   Укрепленные позиции даже не пришлось штурмовать.
   Батареи на мысу капитулировали.
   К полудню прояснилось, и появились самолеты. Тотчас в воздухе вспухли шапки разрывов. Бомбовозы тотчас освободились от бомб, и удалились что бы больше не появится, хотя их аэродром был не так далеко.
   Фронт теперь в тридцати километрах от города.
  
   На центральной площади естественно состоялся митинг. Народ пришёл - посмотреть, как опять власть меняется. Трибуна шеренги моряков с примкнутыми штыками, огромный адмирал. Вдруг грянул гимн. Показался джип. Остановился. Выпрыгивает невысокая молодая женщина в кожаной куртке и чёрных очках. Сордар салютует мечом. Моряки взяли на караул.
   Адмирал и женщина вместе направились в здание.
   Слухи об этом визите дошли и до столицы.
   У судей крепко испортилось настроение. Ждали вот-вот введут главного обвиняемого в наручниках - а он вон что выделывает.
   Приказы-то вывешенные во взятом городе все за её подписью.
   Дней десять разбирались. Пока Сордар не объявил, что приезжавшая с инспекцией генерал-полковник отбыл на другой участок фронта.
   Многие подозревали, что это вовсе не самый известный генерал-полковник была. Но ведь подозрение не уверенность, можно и ошибиться. Что в сложившихся обстоятельствах чревато.
   В общем, процесс решили продолжить.
  
   Одну из газет с довольно нечёткой фотографией прислали и Софи. Не зная, что и думать, та направилась к Кэрдин.
   Бестия на снимок даже не взглянула.
   -Это не она.
   -Почему ты так уверена?
   -Он известил подполье о спектакле.
   -А что на самом деле?
   -Ничего не известно.
  
   Информация от мирренского МИДа об активизации разведывательных кораблей чужаков, прошла почти незамеченной.
  
   Очередная попытка мирренов и демократов взять главную базу флота, с треском провалилась, толком не начавшись. Артиллеристы отказались подавлять береговые батареи, не желая быть перемешанными с землей и обломками орудий посредством линкоровских пушек. По той же причине не вылезла из окопов и пехота. Летчики сослались на мощь ПВО. Танкисты- на плохую подготовку экипажей. Мирренские летчики отбомбились по базе с пятнадцати километров, потеряли пяток самолетов, не попав почти никуда. И будучи зверски выруганными даже в своей прессе за варварское убийство женщин и детей, отказались от дальнейших налетов. (Убили ли они кого на самом деле, так и осталось неизвестным, а бомбоубежища в городе строились с расчетом на атомный удар) В демократических частях ещё и обнаружилась нехватка офицеров. Правда большинство из них вскоре было найдено в кабаках и борделях окрестных городов. Миррены, глядя на таких ''союзничков'', забыли родной язык, и выражались исключительно позаимствованными грэдами от нацменьшинства, словами. Много интересного узнали демократические офицеры о своих матерях, женах и прочих родственниках до десятого колена!
   Многочисленные легальные и нелегальные партии продолжают сводить друг с другом счеты. Политические убийства стали таким же привычным явлением, как осенний дождь.
   Дабы не дискредитировать Их Величество, излишне рьяные судебные чиновники напару с журналистами, пытаются именовать Софи-Елизавету дерн Оррокост Еггт-Саргон не иначе как Риана Ореэрн. В списке имен и титулов Софи есть и такое, только стоит оно где-то в самом конце списка, а титул относится к какому-то маленькому замку Дины II, местоположение которого назовет не всякий историк. В прессе идет дискуссия о возможности лишения Софи титулов. Император, по своему обыкновению, отмалчивается, или же выдает заявления, допускающие пять в десятой степени толкований. Софи тихо психует все чаще прикладываясь к бутылке. Адвокат в пику всем и вся, именует Софи не иначе как Их Высочество с присовокуплением известного всем малого титула, занимающего пол листа мелким шрифтом. Иногда и полный титул, на два листа, зачитывает. Притом наизусть.
   Мир плавно продолжает сходить с ума.
  
   Суд, заседания которого, по мнению Кэрдин, давно уже пора переносить на кафедру Академии психических и нервных болезней, идет своим чередом. Так, что бы слышало побольше журналистов, Бестия сказала: ''Я давно уже пью успокоительные таблетки - и после выдержанной паузы - Что бы не хохотать, как безумная на заседаниях.''
  
   Одним из ключевых обвинений считалось обвинение в убийстве нескольких тысяч человек во время путча. Обвинение адвокат развалил следующим образом. Первым делом он поинтересовался у судей, деятельность каких законодательных актов предыдущих правительств они признают. Ответ - всех изданных до конца 964 года. Адвокат запросил правительственное подтверждение. Получив его, он напомнил о введение в первый год войны с мирренами осадного положения в столице. Формально оно давно не соблюдалось, но фактически так и не было отменено. Потом он сослался на дополнение к постановлению о осадном, согласно которому, в период действия ''Постановления'', запрещалось проведение любых массовых митингов и манифестаций. Тем более, с антиправительственными лозунгами. И сделал следующий вывод: с формальной точки зрения, путчисты не совершили ничего противозаконного. Они, как верные присяге люди, пытались выполнять свой долг, выполняя постановление об осадном положении. По ''Постановлению'' обеспечение безопасности в городе возлагалось в том числе и на армию. Далее он сослался на устав, согласно которому, функции командира гарнизона города, при отсутствии назначенного, должен выполнять старший по званию из находящихся на данной территории военнослужащих. Старшей по званию и была М. С..
   То есть и путча-то никакого не было. Временно исполняющий обязанности командира гарнизона в полном соответствии с действующим в столице осадном положении пытался пресечь массовые выступления с антиправительственными лозунгами.
   Генерала неправильно информировали. Возможно, сознательно ввели в заблуждение. Жесточайшее противостояние началось из-за трагического недоразумения. Не придерешься. По форме. А что там по сути - адвокатам не за это деньги платят. Не их работа, истину устанавливать. К тому же, на данном суде нет лиц, заинтересованных в установлении истины.
   ''Вы хотите судить в большинстве своём честных и мужественных людей, оставшихся верными присяге. Вы хотите приравнять их к преступникам. Покрыть их семьи величайшим позором. Вы хотите покрыть позором такие понятия как ''воинский долг'', ''верность присяге'', '' честь'', в конце-концов. Без этих понятий не может существовать ни одна армия. Те люди выполняли свой долг. И ничего больше. Свой долг выполнял и их командир. Во многом сознательно введённый в заблуждение противоречивыми распоряжениями центральной власти. И в чём же её обвиняют? В первую очередь, в прямом выполнении своих служебных обязанностей. Если это так, то тогда мы находимся не в справедливом народном суде, а в ярмарочном балагане''.
   И так далее. И в таком же духе.
   Пришлось снять и ключевое обвинение. По милости защитника М. С. верховный суд даже в глазах лояльно настроенных изданий всё больше превращался в собрание маразматиков и недоумков. А уж что творилось в менее лояльных! Да и кое-какая пресса Чёрных в столицу попадала.
   Никто не спорил М. С. надо судить. Но судить-то нужно грамотно. А то обвиняемый получается национальным героем.
   Кстати, он до сих пор не пойман.
  
   М. С. ощутила, что пачка слишком твердая. Открыла- так и есть, внутри маленькое зеркальце. Видимо кто-то из посвященных в тайну позаботился, да знать он видно не знает, что М. С. лет с пятнадцати зеркалец в сумочках, равно как и сумочки не таскает. Однако, полюбоваться на себя стоит.
   Не удивительно, что не опознана. Выглядит заправской алкоголичкой, в силу хронического безденежья заделавшейся трезвенницей. Но озабоченной только мыслью, где бы достать выпивки. О цвете кожи сказать что-либо определённое довольно сложно, присутствуют оттенки серого, грязно-голубого и бледно зеленого с высоко качественным черно-синим вокруг глаз. Волосы наводят на мысли о долгом и продолжительном их общении с известкой и трухой, так что первоначальный цвет не определяется. Ну а костюм почти прямиком со свалки только органически дополняет картину.
   Что же, остается только закурить прилагающуюся к зеркальцу сигарету.
   И приняться за чтение подкинутой охранником газеты.
  
   Подобным образом разобрались с наиболее громкими обвинениями. Настал черёд самых скандальных. Среди них - стандартное - разворовывание казённых средств. Или более мягкое определение - нецелевое их использование. Тут адвокат допустил чуть ли не единственный промах. Речь шла о значительной сумме. И он попытался перевести вопрос в императорскую канцелярию, аргументируя это тем, что юридически отказ М. С. от своего колоссального состояния не вполне законен. И вся бывшая собственность ненаследной принцессы находится под управлением одного отдела императорской канцелярии. Адвокат хотел подвести дело к тому, чтобы якобы разворованные М. С. деньги были возвращены в бюджет из императорской казны, и тем самым исчерпать инцидент.
   Сначала вроде склонялись к этой мысли, но вспомнили о ограничении права пользования состоянием активным путчистам. В первую очередь банковскими счетами. Это относится в том числе и к Софи. И естественно, к её сестре.
   Правда, промах в какой-то степени удалось исправить. Все документы с подписью М. С. оказались поддельными. Денег впрочем, тоже не нашли.
   Встал вопрос о закупки М. С. на украденные деньги драгоценностей. В качестве свидетеля вызвали Софи... Лучше бы этого не делали. Забыли видать её прозвище - Леди- скандал. Следующее заседание превратилось в вечеринку в дурдоме.
   Днём раньше прокурор, наверное, пять часов к ряду допрашивал Софи, пытаясь выяснить местонахождение гипотетических ценностей М. С.
   Но в конце допроса Софи с нескрываемой злобой заявила ( её только за этот день раз пять грозились арестовать за неуважение к суду), что завтра представит все ценности М. С., стоимость которых ей известна.
   Новость успела попасть во все вечерние газеты и программы новостей...
   Наутро зрителей в зале суда явно прибавилось.
   К моменту начала заседания Софи на месте не оказалось. А на вопрос судьи, где свидетель, адвокат заявил, ухмыляясь до ушей, что поехала за ценностями.
   В этот момент за дверьми послышалось рычание, мало отличное от тигриного, потом створки распахнулась от пинка ногой. И в зал вошли, чуть ли не обрывая поводки и захлёбываясь от бешеного лая два самых громадных пса изо всех, каких приходилось видеть собравшимся. Чёрные как ночь, широкогрудые, глаза кровью налиты, клыки заставляют подозревать родство с тираннозавром. Кажется, будто из пасти вот-вот языки пламени вырвутся. Воистину, не из этого мира зверюги. Софи на цепи их удерживает с немалым трудом. Да и цепь-то - похоже якорная с линкора украдена.
   И началось. Женщины визжат и вскакивают на скамейки, мужчины от них не отстают, охранники хватаются за пистолеты, прокурор испуганно заслоняется бумагами, судья колотит молотком по столу, безуспешно взывая к порядку, журналисты щёлкают вспышками, адвокат уже не ухмыляется, а попросту ржёт.
   Этот дурдом продолжается минут пять. Наконец, насладившись произведённым эффектом, а также заметив, что охрана, наконец, догадалась вытащить оружие Софи рявкнула ''Сидеть!''.
   Собаки уселись в проходе между рядами. Одна к тому времени совершенно сознательно навалила кучу. Весьма большую. Интересное дополнение на дорогом паркете. Леди-скандал демонстративно вытаскивает пачку сигарет и закуривает.
   -Это насилие над судом - пискляво визжит прокурор ( и как это у такой туши может быть такой голосок? Хотя, может быть это боров не только по массогабаритным характеристикам, но и по сути)
   -Отнюдь - не выпуская сигары изо рта отзывается Софи - Я как раз выполняла пожелание почтеннейшего прокурора. Эти две собаки, как раз и есть те ценности М. С., о которых говорилось вчера. Их стоимость около семнадцати тысяч дореформенными, и чтобы сразу пресечь все кривотолки, сразу же заявляю об их происхождении. Это подарок их величества. Подобные траты он вполне себе может позволить. Тут - она хлопнула себя по висевшей на боку полевой сумке - все документы, подтверждающие это. О других ценностях М. С. мне ничего не известно.
   Кончился весь этот цирк тем, что Софи опять арестовали за неуважение к суду, и меньше чем через час снова отпустили после звонка из императорского дворца.
   Всё-таки император не желает увеличивать количество неприятностей взбалмошной старшенькой дочери. Проблема в том, что она и неприятности прекрасно уживаются вместе.
   Пришлось снять и это обвинение.
  
   С каждым днём уровень маразма обвинений увеличивается в геометрической прогрессии.
  
   Перерыв в заседании уже закончился. Все заняли свои места, и ''порнографическое шоу'' по терминологии Бестии, продолжилось. Заседание суда объявлено открытым, и обвинение пригласило как раз того свидетеля, против приглашения которого так сильно возражала защита.
   -Вызывается свидетель Марина-Елизавета Саргон. Она присутствует в зале?
   -Да.
   По залу пробежал шумок. Журналисты в последних рядах защёлкали фотоаппаратами. А по проходу между рядами медленно идёт... маленькая М.С. В лице этого ребёнка словно никогда не было ничего детского. Нет той весёлости и непосредственности, того обаяния, что свойственны этому возрасту. Взгляд дочери сквозит почти тем же льдом, что и у матери. А её-то стальной взгляд слишком многим здесь памятен. А в остальном... почти такие же тёмные волосы, тонкие губы и слишком внимательные зелёные глаза. Те, кто сидят на крайних местах невольно жмутся к соседям, словно ожидая, что вслед за изящными каблучками по паркету громыхнут подкованные сапоги Чёрных Саргоновцев.
   Она уверенно подходит к свидетельскому месту. Любезные демократы уже всё предусмотрели, на трибуне поставлена скамеечка, так, чтобы Марину могли все видеть, как и других свидетелей, касалось это в основном типов с последних рядов. А ряд перед журналистскими местами почти пуст, из 15 мест заняты только два. Но опасается собравшаяся в зале публика находиться рядом с сидящими там. Две женщины на первый взгляд могут показаться ровесницами, хотя на деле одна в дочери годится другой. И слишком грозная и страшная слава идёт об обоих - Кэрдин Ягр и Софи Саргон - так зовут их.
   На сегодняшнее заседание суда Кэрдин надела весьма строгий, но очень элегантный костюм из своего весьма богатого гардероба. Модель от Бестии Младшей, пошитая по спецзаказу старшей. Перерыть-то у Бестии в доме всё перерыли, но на покрой некоторых костюмов внимания не обратили. Внутренние карманы-то пошиты специально для того, чтобы оружие в них носить. Правда, сегодня Кэрдин безоружна. Хотя и не уверенна что это правильно. Бестия всегда должна оставаться Бестией. Никогда, и никто не подловит Кэрдин на мелкой оплошности вроде незаконного хранения оружия. Быть Бестией- значит, что кроме всего прочего, надо быть и ослепительной. И сегодня Кэрдин блистает, в очередной раз демонстрирую потрясающий вкус в одежде. В отличие от прочих присутствующих в зале женщин. Те одеты с варварской пышность. Но напоминают только девиц нетяжелого поведения с привокзальной площади, ограбивших Дом моделей и несколько ювелирных магазинов, и нацепивших на себя всё найденное там. Друг перед другом хвастаться вполне годится. Но перед Бестией... Коровы перед львицей.
   Даже причёска у Кэрдин по последней моде. И знаменитую трость прихватить не поленилась. Да делайте вы что хотите, с меня всё равно все ваши выходки - как с гуся вода. Я ещё на ваших похоронах побываю. Не исключено, что и организатором выступлю. И это у неё буквально на лице написано.
   Но резким контрастом с ней смотрится всегдашнее воплощение изящества Софи в лётной форме без знаков различия. Если Кэрдин выглядит так, будто только что покинула салон красоты, то на лице Софи вообще нет косметики, а пышные волосы просто стянуты в хвост да ещё чуть ли не обыкновенной резинкой. Последнее время ''ледяная принцесса'' выглядит не очень хорошо, хотя когда её допрашивали, держалась весьма достойно. И с помощью адвоката отбила все атаки обвинения. Но бывшую ''Леди-Скандал'' сейчас узнать довольно сложно. Последние месяцы ей очень тяжело дались. И она не может этого скрыть. И держится во многом благодаря моральной поддержке Кэрдин и адвоката. И слишком много уделяет внимания спиртному.
   Ибо от неё отвернулись все. И в первую очередь столичный бомонд. А среди них некоторых она считала друзьями. И она осталась в полном одиночестве. С двумя своими маленькими детьми и ещё Мариной и Эрией.
   Судья, наконец, сообразил, что свидетель уже на месте, и сказал стандартную фразу.
   -Назовите ваше имя, свидетель.
   -Марина-Елизавета дерн Регерс Еггт-Саргон.
   Далее должна следовать стандартная клятва говорить правду, и предупреждение об ответственности за дачу ложных показаний. Но нельзя судить несовершеннолетнего и поэтому судья спросил.
   -Вам известна разница между правдой и ложью?
   -Великолепно.
   -Поясните, пожалуйста.
   -Если я буду говорить одну только правду, меня вполне могут убить, как убили мою Маму, если я буду лгать, и забывать о всех данных ранее клятвах, то рано или поздно окажусь на вашем месте .- с почти точной копией гадючьей ухмылочки М.С. елейно закончила девочка.
   Судье довольно долго пришлось стучать молотком, прежде чем удалось установить тишину- такой шум поднялся в зале при словах Марины. Адвокат делает вид, что изучает лепнину на потолке. Решили отдохнуть после разгромного проигрыша у серьёзных свидетелей наподобие Софи-Елизаветы и Кэрдин - бога ради. Только вот вряд ли от их несовершеннолетней родственницы чего-нибудь путного добьетесь, и сами при этом в дурдом не загремите. Он не слишком хорошо знает Марину, но уже успел убедиться, что яблочко от яблоньки недалеко упало.
   -Что вы должны говорить здесь?
   -Правду.
   -Что будет, если вы скажите ложь?
   -Только что сказала, стану судьёй.
   Говорить о том, что она оскорбляет суд не приходилось - к ответственности всё равно не привлечёшь.
   -Можете задавать вопросы.
   Прокурор поднялся. В полном мундире он. Мундир в основном и видно. Портной неплохой. Парадная форма облепляет колоссальную тушу с огромным животом. Голову почти не заметно. И та грушу напоминает. С ярко выраженным преобладанием нижней части. Даже не вполне понятно, как он ходит? Или, может, тележка между металлоискателями не пролезла? Шебаршит бумагами, словно гигантский таракан, даже пыхтит что-то как они. И голос шипящий, с хрипотцой. Воистину тараканий. Так и хочется вредное насекомое придавить.
   Пока шипение относительно миролюбивое.
   -Рас-с-с-скажите о своих отнош-ш-ш-ш-ениях с обвиняемой.
   -С какой именно обвиняемой, ибо, если я правильно поняла материалы вчерашнего дня, то одной из обвиняемых являюсь я, а другими почти все мои родственники. - Милый детский голосок звучит в ответ. А на деле Марина как молоденькая богомол-самка приглядывается к жирному таракану. Шипи и надувайся сколько угодно. Я хищник, а ты таракан. Этим всё сказано. Усы да шкурка только и останутся. Только у таракана с глазами проблемы. И богомола перед собой в упор не видит.
   Адвокат при этих словах Марины только ухмыльнулся. Вчера в суде одного из важных свидетелей обвинения он не только уличил во лжи, но и выставил её мягко говоря буйно помешанной. Дело было так: Откуда обвинение выкопало эту бабу, так никто и не узнал. Об М.С. в данном случае и речи не было, но зато Марину она обвинила в следующем: торговля наркотиками, неразборчивость в половых связях, сознательное заражение нескольких человек, в том числе близкого родственника свидетеля венерическими заболеваниями. Всё это было подтверждено кучей справок из ведущих клиник. Выглядело это всё довольно убедительно. К тому же во время допроса Софи вскочила и покрыла весь суд семиэтажным матом, после чего в очередной ( кажется, уже в шестой) раз, была арестована за неуважение к суду. А через пару часов в очередной раз отпущена после звонка из императорского дворца.
   Когда пришёл черёд защиты задавать вопросы, адвокат спросил.
   -Назовите, пожалуйста, год рождения Марины Саргон.
   -945.
   -По общегражданскому счёту?
   -Разумеется.
   -То есть, ей сейчас около 18 лет?
   -Да.
   -С документом можно ознакомиться?
   -Пожалуйста.
   Посмотрев документ, адвокат спросил.
   -Откуда получены сведения?
   Свидетель с прущим из всех щелей превосходством сказала.
   -Из собственной его императорского величества канцелярии.
   Адвокат просто с обворожительно нежной улыбкой смотрит на свидетеля. Слегка пьяная Софи похихикивает в кулак. Бестия невозмутима. Ей тоже всё ясно. Сейчас свидетеля вынесут. Вперёд ногами.
   -А известно ли вам, что императорская канцелярия в своём делопроизводстве использует не общегражданский счёт, а счёт от года высадки. И год рождения Марины указан именно по этому летоисчислению, то есть ей сейчас еще нет и 11 лет. Кстати, вот другие документы из императорской канцелярии, подтверждающие это. Обратите внимание на цифры, год рождения здесь указан по обоим летоисчислением, а справка, выданная вам является неофициальной, и в них всегда используется только старый счёт. Вот официальный ответ на этот счёт, подписанный начальником канцелярии и завизированный императором. Бумаги, выдаваемые в канцелярии могут иметь либо дату по старому счёту, либо по новому и старому, только по новому - никогда. Это традиция неукоснительно соблюдается уже несколько десятков лет, и она хорошо известна практически всем государственным чиновникам.
   В зале становится заметно оживлённей. И что здесь за идиоты собрались? Неужели кроме них троих об этой традиции не знает? Похоже, что так. А император, значит, и нашим, и вашим. Хитёр! Только гражданская война слишком плохое время для всяческих прохиндеев.
   Адвокат между тем продолжает.
   -Распространение наркотиков доказать невозможно, ибо судя по всему, упоминавшиеся лица Марины Саргон никогда не видели, и опознать её не смогут, к тому же моя подзащитная является неправоспособной, и может выступать на суде только в качестве свидетеля или потерпевшей, но никак не обвиняемой, что следует из статьи 98/4 уголовного кодекса. А что до венерических заболеваний...
   Адвокат догадывался, о том, в чём ещё могут обвинить М. С., а заодно и Марину (благо публикации в газетах давали слишком много поводов к этому, а грязи на этом суде на всех и вся и без того вылито выше крыши, и сомнений в том, что перед чем-либо остановятся, отсутствуют полностью) и он посоветовал Софи сводить Марину к гинекологу, а заодно и к другим врачам, и получить справки о её полном здоровье. Эти -то справки он сейчас и предъявил. А затем любезно замечает:
   -И вам вообще не приходило в голову, как это 29 летняя женщина может иметь 18 летнюю дочь, конечно, я не биолог, и не физиолог, но...
   Последовал буквально звериный рёв: ''Это клевета !!!'', а адвокат невозмутимо продолжил.
   -Из чего следует вывод, что всё вышесказанное свидетелем обвинения является сознательной дачей ложных показаний, и должно быть наказано по статье 48/4 пункт 2 Уголовного кодекса, а также клеветой и оскорблением чести и достоинства моего клиента, о чём я делаю соответствующее заявление, и что должно быть рассмотрено в соответствии со статьями 78/3 пункт 5, и 56/4 пункт 1 Уголовного и Гражданского кодексов.
   После этих слов свидетель с воплем бросилась на него. Бывший десантник изящно увернулся, и завывающая мегера попросту врезалась в судейскую трибуну. Трибуна мраморная. Устояла. Свидетеля урезонили санитары. В общем, вчерашнее судебное заседание закончилось более чем весело.
   И сегодня веселье, похоже, должно продолжиться.
  
   Вопросы сначала заданы вполне стандартные, вроде, когда она последний раз видела свою мать. Ответы Марины не представляют интереса, ибо уже допрашивались свидетели, видевшие М. С. через два дня после боя на аэродроме, где её последний раз видела Марина.
   Далее должно было начаться самое страшное (в смысле тяжести этих вопросов для свидетеля)- то что кочевало по всем бульварным и не очень газетам - обвинение М. С. в растлении малолетних, в том числе и собственной дочери, вернее её-то в первую очередь. Доступ к сенсационным фотографиям адвокат имел, и все экспертизы подтвердили их подлинность, Софи и Бестия знали о существовании этих снимков. Софи разорвала их, даже не глядя, а Бестия, которой их передали только вчера, забрала для изучения. В смысле изобличения поддельности снимков адвокат рассчитывает преимущественно на Бестию. Но сегодня адвокату с Кэрдин переговорить не дали. С Мариной об этих снимках никто не говорил.
   Сегодняшнее заседание суда должно было стать сенсацией. Оно им и стало, только не так, как ожидалось. Началось с того, что Марина попросила слова. Предоставили.
   Таракан настороженно заворочал усами. Кажется, почуял опасность. Только вряд ли уйдёшь от крючков на лапках богомола.
   Адвокат насторожился, когда Марина попросила принести аппарат для просмотра фотоснимков. Принесли. И началось.
   - Сейчас этому дур дому, именуемому судом, будет продемонстрирован ряд фотографий. Возможно, их и так сегодня продемонстрировали бы, но я всюду обожаю быть первой. Она достала из принесенного с собой школьного портфеля большой бумажный пакет и сказала:
   -Показывайте, пожалуйста, все подряд, затем отложите снимки за N4, 6, 13, 17, 22 и 30.
   Началась демонстрация тех самых снимков. В зале поднялся возмущённый ропот. Кажется, кого-то стошнило. Софи обхватила голову руками и не смотрит на экран. Детскую порнографию смотреть не каждый в состоянии. Однако, Марина смотрит, и при этом демонстративно позёвывает. Когда просмотр завершился, она обратилась к обвинителю.
   -Если я не ошибаюсь, эти снимки фигурируют в качестве вещественных доказательств против моей мамы?
   -Да .- сипит прокурор. Кажется, лапки вонзились в жирное брюхо. Начинается поедание. Живьём.
   -И они все признаны подлинными, в том смысле, что монтажа и ретуши не проводилось.
   -Да. - продолжает сипеть. Дергающая усами тараканья рожа видит приближение к своему брюху треугольной головы на длинной шее с огромными ледяными глазами. И мощными челюстями. Сейчас они заработают.
   -И они сделаны от 16 до 5 месяцев назад?
   -Да.- сипение изменило тональность. Кажется, на мундире отлетела верхняя пуговица. Лицо приобретает багровый оттенок. Кажется понял, куда попал, и насколько легко из этих, вроде бы не слишком мощных лапок, вырваться.
   -Прекрасно, а теперь я собираюсь доказать, что это подделка, и ничего больше, а вы все козлы.
   Покажите, пожалуйста, 6 и 13 снимки.
   Затем Марина подходит к экрану и взяла указку.
   -Займёмся ликвидацией безграмотности у слепых. Женщина на этом снимке некоторыми непарнокопытными объявляется моей матерью. На первый взгляд лицо похоже, сиськи -что надо, всё остальное - тоже конечно, не мировой стандарт, но весьма неплохо. Но, неувязочка. Левая грудь на снимке видна совершенно чётко. Грудь как грудь, но у моей мамы вот здесь калёным железом выжжена пятиконечная звезда. Наколку в виде гадюки Еггтов на правой руке вы подделать не поленились, но пеньки, у мамы на правой руке, на плече еще одна наколка- оскаленная волчья голова, а под ней на ленте группа крови и звание- такая наколка есть почти у всех танкистов из полков прорыва. А здесь её нет. И если на то пошло, то в её книге эта наколка упомянута. А гадюка Еггтов на руке из-за ожогов почти сведена, и её почти не видно. Далее. Ваша любимая М. С. всё время ходит в перчатках. Святая правда, мама их, действительно часто носит, но это не форс, у неё были очень сильные ожоги, остались следы, кстати, не только на руках. И ногтей у ней на правой руке попросту нет. Вырвали. Субъекты вроде вас - Шум в зале. Грохот судейского молотка. Кривая ухмылка Бестии. Нервный смех Софи.- А куда всё это с ваших снимков подевалось, спрашивается?
   Теперь поставьте 22 и 30 снимки. Спина. Этой же бабы. Гладенькая, не так ли. У мамы на спине несколько продольных шрамов. От шомполов. Если вы знаете, что это такое.
   А вот и доказательство моих слов. - Она достаёт ещё один пакет несколько меньшего размера. -Первую фотографию, пожалуйста.
   Снимок на пляже. Любительский. На нём М. С. в чёрном купальнике-бикини. Стоит. Обожжённые руки и тело, звезду и наколку на плече видно совершенно чётко. А рядом с ней- Марина, держит её за руку.
   -Снимок сделан прошлым летом. То есть между вашей датой снимка 6 и 30. Ни на том, ни на другом следов ранений нет. Куда вы их дели? Объясняю. На ваших снимках - кто угодно, только ни моя мама, и не я. Продемонстрируйте остальные снимки.
   В общем, дальнейшее напоминало совершенно сознательное валяние в грязи всёго верховного суда. Вывалян по полной программе. Десятилетним ребёнком. Марина раскритиковала и снимки, и фотографов, и журналистов, и весь состав суда в полном составе. И всё выглядит, мягко говоря, весьма убедительно. Пресса в шоке, судья напоминает попросту мокрую курицу. Софи и то прибывает в состоянии близком к обалдению, и даже на невозмутимом лице Бестии можно различить что-то подозрительно похожее на удивление. Мысленно адвокат Марине аплодирует такого удара по самому скандальному из оставшихся обвинений против М.С. он не ожидал даже от Бестии, хотя и подозревал, что без её деятельного участия в подготовке сегодняшнего выступления Марины не обошлось. В общем по результатам сегодняшнего заседания суда, что бы хоть как-то сохранить лицо ''новой юриспруденции'', всё ''Дело М.С.'' направили на дополнительное расследование, а адвокат к поданным им ранее искам о клевете добавил ещё несколько.
   Прокурора увозят с сердечным приступом. Кондиционеры плохо работали. А день жаркий. Охотничьих тараканов в природе не бывает. По крайней мере, тех кто может на богомолов охотится. Всё закономерно.
  
   Потом они вчетвером сидят в одном из многочисленных кафе, которыми, несмотря ни на что вновь усеян весь центр города. Победу отмечают за счёт адвоката, ибо у Софи денег нет вообще, по той причине, что среди её многочисленных талантов умения считать деньги начисто отсутствует, у Марины по причине возраста их слишком мало, а Бестия несмотря ни на что Бестия, и в деньгах практически не нуждается именно по этой причине. Посетители из разряда лакеев нынешних господ ( от шофёров до проституток и журналистов) посматривают на них, мягко говоря, косо. Всех четверых сразу узнали.
   -Ещё бы - съязвила Софи - прямо в притон шестидесятников забрёл сам Лаврентий Павлович в обнимку с Феликсом Эдмундовичем.
   Адвокат не понял ни того, ни другого, ни третьего но из вежливости улыбнулся. Марина увлечённо поедает мороженое, и снова похожа на обычного ребёнка.
   -Когда она говорила - медленно произносит Бестия - так вот когда она говорила - повторяет она - Я почти поверила в переселение душ. Словно это Она говорила. Так это было.
   -Так значит, это не вы её подготовили к выступлению?
   -Нет, не я .- И адвокат чувствует- страшная Бестия говорит правду.
   -И не я - сказала Софи - честно признаться судебный деятель из меня никакой.
   Адвокат, впрочем, по этому поводу иного мнения. Их высочество явно скромничает. На фоне нынешней юриспруденции она сгодится даже на министра.
   Марина продолжает есть мороженое и посмеивается.
   -Маринка, давай колись, кто это тебя надоумил так выступить - выражает общее мнение Кэрдин.
   Девочка хитро взглянула на них, и с победоносным видом заявляет.
   -Никто. Я сама всё сделала. Я ведь дочь М.С. и должна уметь за себя постоять.
   Видок-то победоносный, да мордочка мороженным перемазана.
   -Ну, ты и постояла так, что все остальные полегли.
   -Я старалась.
   -Мы заметили, но если честно, то такого не ожидали, я вообще-то собиралась сказать о шрамах твоей мамы, но то, что ты сделала, было гораздо лучше.
  
   -За нами идут. Минимум пятеро. Не оборачивайтесь .- сквозь зубы выцедила Бестия.
   -По чью же душу? - попыталась съязвить Софи.
   -Не важно. У нас есть оружие?
   -Нет лицензии. Только нож. - сказал адвокат.
   -Абсолютно ни хрена.
   Бестия перехватила трость. С другого конца улицы показалось ещё четверо.
   -Та-а-а-к - протянула она. -Влипли. Маришку - к стене. Берите на себя тех пятерых. Эти четверо мои.
   Улочка узкая. Марину втолкнули в какую-то нишу в стене. Бестия с показной небрежностью выходит на середину улицы и опирается на трость. Тонкая трость с рукояткой в виде золотого шарика. Вещица вроде изящная. И дорогая. Только мало кто знает - трость металлическая. И полая внутри. А там шарик ртути перекатывается. Череп такой ''тросточкой'' проломить легче лёгкого.
   А многие считают - она ходит с тростью, скрывая хромоту от ранения в молодости. Додумались до такого женщины. Давно. Из зависти.
   Убить бессмертного вроде неё вполне можно. Если постараться. Пулей в мозг. Никак не меньше. А если промазать... Бессмертные ведь просто до безобразия живучи. И выносливы. Бить их можно долго. Если с ног удастся свалить. А так... Если бессмертный драться умеет. Как она. Ой, многих она поубивать способна. Зачем ей бронежилет? Хватит стальной пластинки у сердца.
   Ну, ясное дело, кто перед ней - обычная уличная шпана из разряда гоп-стоп. Молодые подонки, решившие попользоваться всеобщим бардаком. Ещё недавно от свистка патрульного разбегались. Тоже мне, герои! Застукали мужика с двумя молодыми женщинами и ребёнком. Вдевятером. Смело - аж жуть. Как говориться, вперёд. С кем связались, отбросы? Думаете, с бабами? Вы хоть знаете кто перед вами? А если нет, то сейчас узнаете. Объясню популярно! В доступной для таких идиотов форме.
   Кэрдин сейчас очень зла, и досадует на свою не предусмотрительность. Будь пистолет - пугать бы не стала, а перестреляла бы их в десять секунд. Максимум, в пятнадцать. Мрази и так слишком много. Пускай хоть чуток поменьше станет.
   На лице Кэрдин миленькая полуулыбка. Идиоты не понимают. От такой улыбочки у иных инфаркт приключался. Или инсульт. Но для таких заболеваний надо иметь соответствующие органы. А их здесь не наблюдается.
   -Ребята, куда направляемся?
   В руке одного из них сверкнул нож. Стволов нет, иначе бы уже достали. Мне только легче. Да кого вы напугать хотите, недоноски? Хари то ли пропитые, то ли обкуренные. Точно, дешёвым пойлом несёт. Не будь за спиной маленького ребёнка, Кэрдин бы и одна с ними справилась. Тросточкой их всех приласкала бы.
   Кажется, тот с ножом у них главный, и сейчас он весьма удивлён, что его вовсе не испугались. Некоторое время мучительно переваривает, как это такого крутого, совершенно не боятся, и вроде даже смеются. Наконец, собрав остатки зачатков мозгов, выражает своё пожелание.
   -Бабки гони, сучка.
   Надо же, говорить умеет, а я думала, только хрюкать. Хотя, это конечно вовсе и не разговор, ибо в словаре этих слов нет, или они имеют иное значение. Ну, да мы и таким языком владеем, хотя если честно, с иной собакой о четырёх ногах разговаривать много приятней, чем с этой свиньёй о двух. Кэрдин засовывает руку за отворот пиджака.
   -Подойди и возьми.
   Тот, с ножом шагнул вперёд. Ну и дурак. Сам напросился.
   Бестия резко выбрасывает руку вперёд. С детства Кэрдин учили метать ножи. Стоявшие перед ней об этом не знали. Один уже никогда и не узнает. Нож глухо стукнул по булыжникам. Вот и поговорили. Будет ли у дискуссии продолжение? Бандит роняет нож и падает на колени, вскинув руки к шее. Кровь бьет фонтаном. Он хрипит выпучив глаза как подыхающая рыбина. Изо рта пузыри. Кровавые. Секундой позже уже лежит и дёргается. Под ним растекается лужа. Ножом Бестии перебита сонная артерия. Теперь отброс этот даже пресловутый генерал Кэрт уже не спасёт. А ножей-то больше и нет. Но они-то не знают. Можно блефовать. Теперь их трое. Рука Бестии снова исчезает за отворотом пиджака. Те трое попятились. Теперь они смотрят на неё и только на неё, и в их тупых скотских глазах - животный страх. И ничего больше.
   Адвокат сразу вытащил десантный нож. Благо на его ношение не требовалось лицензии. Хотя лезвие довольно убедительное. Особенно, если хватит фантазии представить такое в собственном брюхе. Почему-то никто первым подходить к нему не спешит. Софи держится чуть сзади. Драться она когда-то умела более чем неплохо, но сейчас явно не в форме. И выглядит наименее опасной из троих. Но подойти к ней, минуя адвоката... Кому тут жить надоело?
   -Кто-нибудь ещё хочет сучьих бабок - любезно осведомляется Бестия? Рука так и засунута за отворот пиджака. Ответа на вопрос не последовало. Свинообразные попятились. Кэрдин шагнула вперёд. Свинообразные - три шага назад.
   Ещё пара шагов, и они побегут.
   За спиной грохнул выстрел. Кэрдин даже не шелохнулась, ибо трое сразу бросились бежать со скоростью хороших спринтеров. Бестия с усмешкой провожает их взглядом, всё ещё сожалея о пистолете. А кто же припрятать не поленился? И где?
   Она обернулась только услышав полный недоумения и страха голос Софи.
   -Где ты его взяла?
   В руках у Марины блестит позолоченный пистолет. Вот те на! Приплыли! Бестия подходит, невозмутимо берёт оружие из рук ребёнка, убирает во внутренний карман, затем нагибается и, пошарив в сумочке Марины, достаёт две запасные обоймы.
   -Талантливый ребёнок - выдохнула Софи
   -До чего же бардачный у них суд! В зал человек с оружием пришёл, побыл и ушёл. А они и не заметили. Значит, металлоискатель на входе сломан! В здании Верховного Суда, блин. Дожили!
   Прогулялась за ножом. Из арсенала Ягров. Чести много, такими вещами разбрасываться. Да и улики это к тому же. Не смогла удержаться, и вытерла лезвие об одежду ещё дергающегося тела.
   -Ну что встали, смываемся. Убийство ведь мы совершили.
  
   Едва войдя, Кэрдин сразу направилась к телефону. Набрала номер и стала говорить нарочно громко, так чтобы слышали все.
   -Соединяй меня с хозяином. Быстро! Кто спрашивает ? Б-Е-С-Т-И-Я! Понял!- на несколько мгновений она замолчала. Пальцы нервно барабанят по деревяшке. Потом снова заорала - Слушай сюда. Что бы завтра все контролируемые тобой газеты вышли со статьями о разгуле уличной преступности. Особенно в южных районах. В столице сегодня ни одного убийства с применением холодного оружия зарегистрировано не будет. Чтобы завтра у адвоката Марины и у твоей дочери были лицензии на огнестрельное оружие. Всё. Понял. Поговорили.
   Она с силой швыряет трубку на рычаг. Адвокат сказал.
   -Круто вы с ним. В жизни бы не поверил, если бы не слыхал.
   Бестия только махнула рукой.
   -Он слишком много насвинячил и нашему делу, и нам лично. А теперь его гложет совесть. А я и пользуюсь.
   -Вы рискуете. Телефон может прослушиваться.
   -Этот чист. Проверено. Мной лично.
  
   Всю дорогу до Загородного Софи молчит. Кэрдин ведёт машину совершенно невозмутимо. Марина тоже помалкивает, хотя обычно обожает поболтать. Чует, что скажут ей дома что-то. Но вот что именно?
  
   Поднялись в малый зал и Софи, наконец, спросила.
   -Где же она пистолет взяла?
   Она ждала ответа от Марины, но отвечает Бестия.
   -Так это твой наградной. Я думала он конфискован.
   -Покажи .- не верит Софи.
   Кэрдин протягивает оружие. Софи вертит его в руках, и зачем-то вслух читает выгравированное на рукояти.
   -Лейтенанту Херктерент за мужество и героизм. Генерал-полковник Удерн .- она тяжело вздохнула и добавила. -Sic transit gloria mundi. Где сейчас генерал Удерн? Кто сейчас лейтенант Херктерент? Всё прошло, и всё сгорело.
   Бестия взглянула ей в глаза. Неужели потухло пламя в этой яростной и жадной до жизни душе? Неужели всё? Или ей сейчас просто поддержка нужна.
   -Не прошла наша слава, Софи, не прошло ещё наше время. Да и мы не сгорели. Что до Удерна, то он начальник сектора ПВО на побережье.
   -Ваше время не прошло. Твое, Маришкино, если она жива, этого Кэрта вашего. А мое - лейтенанта Херктерент или художника Софи Саргон - называй, как угодно уже кончилось. Мне теперь только покой нужен. Я хочу спокойно жить и растить моих детей и Марину, если М. С. всё-таки больше нет. Больше мне ничего не надо.
   -Мы бы дали тебе этот покой, если бы могли.
   -Я знаю, но вы не можете, и я всегда тоже была одной из вас. Я просто сломалась уже.
  
   Бестию также пытались привлечь к ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств. И вроде бы нашли много документов. На первый взгляд вроде бы всё верно - средства на постройку бронепоездов почему-то ушли на разработку самолёта с уникальными взлётно-посадочными характеристиками. Имея под фюзеляжем около двадцати колёс машина и вправду может сесть где угодно.
   Начали разбирательство о целесообразности постройки подобной машины. В столице разбирались. А на севере строили.
   И к столице они летают. Иногда чуть ли не окраинах диверсантов высаживают.
   Несмотря на слежку, Кэрдин временами исчезает из города. Дня на два, на три. В новой безопасности начиналась истерика. Но Бестия появлялась вновь. Зачастую прогуливаясь под окнами безопасности с сигаретой в зубах и тростью под мышкой.
   Подумывали даже о её устранении. Но...
   Она права.
   Не посмеют, пся крев!
  
   Прошло несколько месяцев с той поры, как подавлен путч Чёрных Саргоновцев. Вернее, так называемому, Гражданскому союзу удалось установить относительный контроль почти над всем центральным регионом. Но спокойнее в стране не стало. Скорее, даже наоборот. На севере Чёрные Саргоновцы по-прежнему контролируют несколько весьма богатых областей. И в столице догадывались, что там замышляют новый поход. Все понимают, что Чёрные Саргоновцы очень сильны, и подавление их выступления ни о чём не говорит.
   Все руководство демократов, ещё не так давно мечтавшее о власти, теперь элементарно не знало, что с этой властью делать. Они рассчитывали, что господство над страной само свалится им в руки, и они смогут удовлетворить все свои амбиции. Они были так близки к этому!
   Путч Чёрных Саргоновцев расстроил все планы. Почти все сколько-нибудь значимые деятели демократического лагеря в его ходе уничтожены. Кто смог смыться, попытались организовать сопротивление. Саргоновцы довольно быстро разгромили почти все верные парламенту части.
   Именно этого момента и ждали соправители, которые вдруг позабыли обо всех заигрываниях с демократией. И фактически стали главами независимых государств - своих бывших регионов. Они формально ещё подчинялись Саргону, благо у того не было совершенно никаких возможностей хоть как-то влиять на ситуацию в стране.
   Демократов спасла интервенция Тима. Да, столицу взять смогли. Но ценой очень больших потерь. А чёрные, похоже, сознательно отступали на север, который очень густо населён, и целиком их поддерживает. И, и без того непопулярная в мирренской империи авантюра, стала непопулярной настолько, что в империи разразился политический кризис- парламент выразил недоверие правительству, в стране разразилась всеобщая забастовка, и всюду проходили митинги под антивоенными лозунгами. И стали даже проскальзывать заявления о смене существующего строя. Да и интервенция вместо ожидаемых полицейских акций переросла в войну. А у мирренов слишком хорошо помнили, что представляет из себя грэдская армия. Пусть даже такая, но всё одно -армия. И потери уже не шуточные. Мирренов, конечно, потерями не запугаешь. Но драться невесть за что они тоже не горят желанием. У народа ещё не прошло чувство усталости от предыдущей войны. А чёрным саргоновцам есть что терять. Для Тима это звоночек. Выводы он сделал. Одно дело пытаться ловить рыбку в мутной водице чужой гражданской войны, имея ввиду возможность состряпать на каком-нибудь куске грэдской империи протекторат, а в остальных кусках посадить лояльные правительства, и стать таким образом фактически мировым лидером. И совсем другое дело получить гражданскую войну в комплекте с революцией у себя дома. А революционеры-то обеих стран того и глядишь споются... И устроят императору да президентам концертик так сказать. С фейерверком. Да и фразу про бродячего призрака Тим знает неплохо. И в экономических теориях разбирается великолепно. Куда лучше видных грэдских ''экономистов'', возглавлявших сейчас правительство с позволения сказать. Пропаганда Тима не жалея красок расписывала отсталость грэдской экономики и её неэффективность, что, якобы, и привело грэдов к их бедственному положению. Естественно, нынешнее правительство проводило ''реформы'' в соответствии с советами видных мирренских экономистов (ни одному из которых магнаты вроде Тима никогда бы не доверили управления даже самым маленьким заводиком). Пропаганда пропагандой, а на деле миррены под шумок занимались тем, что перестраивали свою экономику как раз по грэдскому дореформенному образцу. Попутно прикупив у грэдского ''правительства'' стратегические запасы сырья предыдущего правительства по весьма выгодной цене то есть почти задаром ( а среди запасов хватало даже радиоактивных). Как бы Тим и демократическое правительство ни старались, а коллапс в империи не наступал. Росла, и очень сильно социальная напряжённость, что при столь ''мудрой'' политике правительства вовсе не удивительно. Всё активнее отбиваются чёрные саргоновцы. И если бы только отбивались. А то и отбивают. То город, то поселок. То провинцию целиком. И народ, считавший Чёрных раньше чуть ли не уличной гопотой, начинал посматривать на них с надеждой. ''Надоел бардак. Может, хоть эти порядок наведут''.
   Да и в самой мирренской империи всё больше и больше господствовало мнение, что грэды между собой не поладили, так пусть они и разбираются, а у нас и самих народ крепко за эти годы подвыбило. Цель не оправдывает средства. Короче, здравый смысл и риск потерять всё, что имеешь, взяли верх.
  
   Ситуацию ухудшило и откровенное пресмыкательство демократов перед мирренами. Пресмыкательство превосходившее все разумные и даже неразумные, пределы. Кто-то из нынешних министров на полном серьезе сказал про Тима ''наш император''.
   Визит самого Тима ситуацию нисколько не улучшил. Как ни парадоксально, но сидевший за тысячи километров от грэдской столицы мирренский император куда лучше представлял ситуацию в городе, чем всенародноизбранное правительство. В период подготовки визита практически во всех мирренских СМИ ( включая издания Грэдского института) акцент делался на том, что глава одного суверенного государства для укрепления дружественных и добрососедских отношений со страной - стратегическим партнером нанесет официальный визит главам другого независимого государства.
   Но эти самые главы относились к визиту Тима примерно так - вот барин приедет, и он уж во всем разберётся. И соответствующим образом Тима и встретили. Естественно, новое правительство Тима вполне устраивало. Но правительству стоило бы помнить - мирренский император приехал и уехал, а им здесь жить.
   На официальных выступлениях Тим, естественно, выражал озабоченность внутриполитической ситуацией у соседей, подчеркивая при этом, что мирренские части ни в коей мере не участвуют в гражданской войне, а введены исключительно для защиты сограждан. Добавил также, что немедленно после восстановления законного порядка (а под таковым могло пониматься всё, что угодно, включая Чёрных Саргоновцев) мирренские части будут немедленно возвращены на родину.
   О настроениях в армии императору известно. Против полицейских акций солдаты ничего не имеют. Но гробится при попытке прорыва фронта Чёрных - спасибо, разок уже попытались. Прорвать - провали. Но поняли всю ложь и ''союзников'', да и своего министерства пропаганды. Не кое-как вооруженная и обожравшаяся традиционной водки банда Чёрные.
   Это сила.
   И страшная.
   Это те грэды, которых столько лет с землей мешали. И которые мешали нас. Только они не прежние. Они гораздо, гораздо страшнее.
   Совершенно не горит желанием воевать мирренская армия. Грэды между собой сцепились - ну вот пускай и дерутся.
   И император не может не учитывать подобных настроений.
   Будучи в столице, Тим вел себя весьма дипломатично. Посетил мемориал первых Еггтов, гробницу императора-полумиррена, да могилу своей родственницы. Свежесооруженный памятник мученикам демократии проигнорировал. Хотя как раз какое-то торжество намечалось. Демократы сели в лужу. Трибуны и улицы в изобилии не только триколором, но и мирренскими флагами украшены, а главного виновника торжества нет, за него посол отдувается.
   А сам Тим в это время ещё одно независимое государство посетил. И вел с его владельцем конфиденциальные переговоры. Может, так оно и было, а может, два старых врага просто воздали должное содержимому винных погребов старой крепости.
   Как бы то ни было, но ещё два дня Тим ни в каких официальных мероприятиях не участвовал. Да и Саргон что-то не показывался. А канцелярии и того, и другого, словно сговорившись выдавали отговорку- с документами работают.
   А у новых властителях далеко не у всех в головах укладывалось, что на таких высоких должностях оказывается ещё и работать надо.
  
   И ещё один факт сыграл не последнюю роль в решении императора отозвать части: Смерть Кроттета.
   Когда-то давно он был причастен к разгрому одной религиозной секты. Отцы- основатели, удравшие к грэдам, приговорили его заочно к смерти.
   Ситуация на оккупированной мирренами территории оказалась настолько сложной, что потребовался обличённый чрезвычайными полномочиями личный представитель императора. С выбором кандидатов проблем не возникло.
   Подхалимствующие перед мирренами оппозиционеры тут же стали обращаться к нему не иначе как ''Ваше высочество вице-император''. Хотя такого титула ни у грэдов, ни у мирренов отродясь не водилось. Создание подконтрольного Тиму, и не сидящего при этом на штыках его дивизий грэдского правительства было делом весьма нудным и хлопотным. Слишком уж много желающих хотело в него попасть. И они без устали пресмыкались перед Кроттетом. Всесильного министра от них тошнило. В конце-концов ему нужно правительство, способное управлять государством являющимся сырьевым придатком и рынком сбыта для другого. А эта толпа разнокалиберного ворья дорвавшись до власти, занялась бы только обеспечением своих собственных интересов.
   Но с ними надо встречаться, и мило улыбаться на переговорах. И хотя бы изредка появляться на их митингах.
   На одном из них снайпер и застрелил его. Убийцу удалось задержать. Им оказался полубезумный член той самой секты. Он орал, что выполнил волю господа и покарал демона.
   Полусумасшедший, более того, даже не грэд, а чистокровный мирренский иммигрант. Как это он перехитрил опытнейшую охрану, и подобрался столь близко к всесильному министру?
   Расследование ничего не дало. Убийство совершил невероятно везучий одиночка и всё тут.
   Император лично провожал в последний путь своего пусть и амбициозного, но самого верного соратника. Давно уже никто не видел Тима в столь подавленном состоянии.
   А оперативники, лично докладывавшие о ходе расследования, сообщали только версии. Ибо кроме них ничего и не было.
   Подозревали, что одиночке помогли добраться до министра. Вот только кто помощники?
   На фронте действовало немало частей из ведомства Кроттета. Популярен в них был министр. Очень популярен. И мало кто в сектанта поверил. Многие решили - убийство подстроено императором. Глухой ропот в армии и без того недовольной войной... И ''весёлые'' мысли относительно того, во что ропот может перерасти.
   Так называемое Грэдское правительство, разумеется, приняло мирренскую версию. И из принципа холуйства тут же запретило деятельность секты. Не забыв при этом раскрутить в прессе историю о заговоре религиозных мракобесов против выдающегося государственного деятеля.
   Мракобесие мракобесием, но за многие годы вопрос о запрете деятельности секты ни разу ни ставился. Последние двадцать лет секта проходила по ''Комитету по делам культа'', а не по МВД и Безопасности. Умным людям это говорило о многом.
   Серьёзно рассматривался вопрос о причастности видных имперских сановников и даже членов императорского дома. Министр мешал слишком многим.
   Иные были не прочь заменить и самого императора на кого-нибудь попокладистее. Они не в коей мере не против существующего строя. Но Тим слишком неуступчив. И уверен в своей непогрешимости. Смерть Кроттета - предупреждение императору.
   В убийстве подозревались и леворадикальные группировки, на словах-то они все подчиняются Чёрным Саргоновцам. А вот на деле всё обстоит гораздо сложнее.
   Подозревали и самих Чёрных.
   И всплывало имя- кличка - Бестия. Чёрным Кроттет мешал. Очень мешал энергией, деятельностью и дипломатическими способностями. Он мог бы серьёзно нарушить их планы.
   А Бестия сама государственный деятель масштабом немногим меньше Кроттета. Чёрным и Бестии смерть министра определённо может принести немалую выгоды.
   Возможно, это и так. И тогда это одна из самых блестящих их операций. О которой вряд ли узнают подробности.
   А среди мирренской агентуры нет никого, способного провести нечто подобное. Да и Кроттета никто бы не достал в столице своей империи.
   Версию о причастности М. С. мирренские спецслужбы всерьёз не рассматривали. Её продолжали считать куклой, мягким воском в руках Бестии.
   Куда большего внимания заслуживала мысль о причастности Саргона или кого-то из бывших соправителей.
   Вспоминали и об агентуре чужаков.
   Круг подозреваемых - шире некуда. А зацепок и улик - ноль.
   Вскоре выяснилось - судить стрелка нельзя. С ума сошёл. Нуждается в принудительном лечении. Отправили его мозги проветривать в одну из мирренских клиник. Где он вскоре и умер. Официально объявили что покончил с собой, приняв большую дозу лекарств. Поверили только клинические идиоты.
   Какое-то дипломатическое давление на Тима оказали и бывшие соправители.
   В общем, под влиянием всех факторов, мирренские части стали собираться домой. На юге, правда, эти сборы затягивали всеми возможными способами. Тим похоже, всё-таки ещё тешил себя надеждой урвать с кризиса если не всё, то хоть что-то. Одновременно сильно сократились поставки оружия. Практически до нуля. А боеспособность мирренских частей была куда выше, чем у Новой Народной Армии. И Тим дал понять демократам, что впоследствии ни в какие боевые действия его войска вмешиваться не будут.
   Демократы оказались вынуждены перестраивать экономику на военный лад, и формировать армию, и налаживать её снабжение, и вести борьбу с Саргоновским подпольем и заниматься ещё массой других дел, так не похожих на делёжку портфелей, земли и недр.
   А Чёрные Саргоновцы явно готовили наступление.
   Впрочем, через посредничество Херта, с ними удалось заключить перемирие.
   Но никто не верил в его прочность. И в первую очередь сам Херт, здорово опасавшийся того, что первым делом чёрные попрут именно на него. И это при наличии откровенных симпатий к Чёрными среди офицерства. Совсем не весело.
   Слабоватым утешением было только то, что Чёрные Саргоновцы тоже фактически оказались без своих лидеров. Пропал без вести Гарбор, и арестовали Бестия. Правда, через месяц после боёв в столице, по всему городу оказались разбросаны воззвания с подписью Гарбора, а вскоре он организовал нападение на телецентр и даже появился в прямом эфире.
   А Бестия попала под амнистию. Конечно, демократы не настолько глупы, чтобы отпускать на свободу одного из своих опаснейших врагов. Но руководству парламента слишком хотелось получить от императора поддержку ряда законов. А император взамен потребовал всеобщей амнистии для Чёрных Саргоновцев.
   Парламент просто обалдел от подобной выходки. Но ряд чинов всё-таки смогли сообразить, что кое-кого из императорского списка придется отпустить сразу, против суда над кем-то (включая свою младшую дочь и прочих не пойманных личностей) император вовсе не возражает, а вопрос об амнистии остальных можно решить.
   Император выторговал амнистию для Бестии и для Софи.
  
   Только о судьбе первого из Чёрных Саргоновцев ничего неизвестно.
   Гарбор через свою агентуру распускал слухи о том, что тяжело раненная М. С. находится на севере. Гэсовцы заявляли о том, что она погибла и даже ''нашли'' её тело. Но руководитель безопасности Гражданского Союза генерал армии Гретт ( проскочивший в эту должности через несколько званий, сразу из подполковников) знал, что это не так. Но ему с огромным трудом удалось убедить парламент передать лагеря, где содержались пленные саргоновцы в управление его ведомства. Может, эти поиски и увенчались бы успехом. Но охрана лагерей довольно небрежна и, что гораздо опаснее, крайне ненадёжна. И побеги весьма частое явление.
   И сейчас один из таких беглецов на армейском вездеходе мчится по ночному городу. К лобовому стеклу прилеплен пропуск парламентской машины, о том же говорят и номера. Такие машины патрули никогда не останавливали и не проверяли. Хотя как раз вот эту машину проверить и стоило бы. Ибо за рулём сидит никто иная, как первый из Чёрных Саргоновцев, Чёрная принцесса, генерал-лейтенант Марина Саргон, или М. С..
   На кольцевой дороге пустынно. Машина несётся на бешеной скорости. М. С. думает, что ей делать теперь. На подполье у неё нет выхода, курьер ничего не успел сказать перед смертью. И значит, что придётся действовать в одиночку. К тому же с крепко продырявленной шкурой.
   Своих искать -слишком опасно, она не знает, кто схвачен, кто ушёл на север, кто в подполье. Искать Бестию - так ведь за ней наверняка следят. А сейчас надо срочно найти документы, другую одежду, оружие, деньги, и по возможности сменить машину.
   Ну, где раздобыть деньги и оружие она знала прекрасно. В городе и окрестностях есть несколько схронов с оружием. О них мало кому известно, даже М. С. знает не обо всех. Ближайший, до которого можно добраться, не привлекая особого внимания, находится в парке Загородного дворца.
   Заодно надо повидать Софи, и узнать, где находится Марина. В лагерь попадала кое-какая пресса, и поэтому М. С. знает, что права на Марину заявили прочие Еггты. Хотя насколько она этих прочих знает, на фиг им Марина без денег нужна. Правда, может, она чего-то не знает.
  
   Кэрдин разбужена телефонным звонком, машинально глянув на светящийся циферблат, отметила время - третий час. Беря трубку не ждала ничего неожиданного: либо тупое молчание, либо столь же тупые угрозы. Интересно, на что рассчитывают? Удовольствие ничтожеств, попинать павшего гиганта? Развлечения в стиле мертвого льва может пнуть и осел? Свинятки, у экс-министра нервы из стали попрочнее всей линкоровской брони вместе взятой. Жаль, выспаться не удалось из-за придурков... Правда, это ещё могут быть особо одаренные из новой безопасности (профессионалы уровня дворников из прежней). Глава Дома Ягров ведь под домашним арестом. Или подпиской о невыезде.
   -Бестия, Марина пропала.
   Вот те на!
   На невозмутимом лице Кэрдин не дрогнул ни один мускул. Её удивил не сам факт, а то, что Софи сказала об этом таким спокойным голосом. Она ведь любит Марину, чуть ли не больше чем своих детей. В голове лихорадочно прощёлкиваются варианты, кому и зачем девчонка могла понадобится. И за какие ниточки надо начинать дёргать. Действовать надо быстро.
   -В полицию заявила?
   -Да.
   -Давай, говори мне всё, что сказала им, а так же то, что позабыла, и я начинаю поиски по своим каналам.
   -Это не телефонный разговор. Не могла бы ты приехать ко мне.
   Бестия сразу заподозрила что-то неладное в этом приглашении. Ловушка? Говорила под давлением? Собираясь к Софи, надела бронежилет и взяла автомат, несколько запасных обойм и пистолет с отравленными пулями. А заодно и известила кое-кого, куда собирается, и во сколько в следующий раз выйдет на связь. Люди-то там сообразительные. Так что к маленьким девочкам везде где можно присматриваться будут. Позвонила и на внешний периметр. Там сказали - посторонних не было, но это не сильно успокоило. Профессионал если захочет, то на глаза не попадётся. А Марина не настолько крупный объект, что бы нельзя было вытащить втихаря.
   Если у Софи и вправду нежеланные гости, то Кэрдин ещё вполне в состоянии их сильно удивить. Только потом может возникнуть вопрос, что делать с телами, ибо у Бестии не водится талантов землекопа. А любую физическую работу презирает до глубины души. И за фигурой следит тщательно. Никогда не возьмет в руку вещь тяжелее трех килограммов (благо, пистолеты и короткоствольные автоматы весят меньше).
   Ну, а поверх бронежилета - модное кожаное пальто. Конечно, после ареста во всех домах и особняках проводились обыски. Но квалификация демократических сыщиков явно оставляла желать лучшего, и ни одного из тайников Кэрдин не нашли. Да и машины она угонять не разучилась, так что до Загородного добралась весьма быстро и с комфортом.
   Естественно, что и во дворец попала не через главный вход, и не через гараж. Убедившись, что на первом этаже посторонних нет, направилась в мастерскую, и к немалому удивлению, обнаружила там Софи за уставленными бутылками столом. Выпила их высочество немногим менее братца с сестричкой напару. Нехороший признак. Да и одета всё в ту же летную форму, что и на суде. Присутствует на столе и пепельница с окурками дешевых папирос, там же и драгоценный мундштук с недокуренной. Софи в полной прострации.
   И Бестия сразу поняла - Марина не пропала. С ней произошло что-то другое. И девочке ничего не угрожает. Случись с Мариной настоящее несчастье - и Софи бы волновалась за неё, ей всегда было трудно прятать свои чувства и эмоции. Застань её Кэрдин в слезах, или нервно расхаживающей по комнате ( когда она волновалась, то не могла сидеть на одном месте, так же как и страшная младшая сестра)- вопросов бы не возникло. А так...
   Вином Софи могла заливать только своё личное горе. Но при любом несчастье с Мариной она бы была трезвой как стёклышко. А Софи пьяна в стельку. Тут что-то не то. И не то по крупному. А что?
   Бестия невозмутимо подошла, налила себе водки, залпом выпила. Пить не любит. Но ещё больше не любит узнавать информацию последней. Прокашлялась. Гонят сейчас неизвестно из чего. Хрипло сказала:
   -Выкладывай.
   Софи подняла полупьяные глаза.
   -Она жива. Вчера приходила ко мне. Уехала и забрала Марину.
   -Та-а-а-к -только и сказала Бестия, наполняя вторую рюмку. Сразу понятно, о ком идёт речь, а равно и всё остальное. Внутриполитическая ситуация изменилась круто. - надеюсь, она по крайней мере доложилась, где её носило, и куда опять унесло?
   Софи вдруг расплакалась.
   -Кэрдин, мне страшно. Знала бы ты, как мне страшно. Днём, ночью, всегда. Иногда мне кажется, что начинаются галлюцинации. Я её вчера ночью чуть не застрелила. Мне постоянно чудятся шаги. Я ведь не сплю ночами. А шаги в этот раз звучали так явственно. Слышно было, как кто-то шёл по коридору. А я сидела здесь. А шаги были всё ближе. Я схватила пистолет, я готова была стрелять... Но вошла она. Но если бы я выпила чуть побольше, то я бы выстрелила.
   -Тебе вернули лицензию?
   -Что? Ах, лицензию... по-моему вернули.
   ''Кто бы сомневался! Как была верхом непрактичности, так и осталась! Бедная! Тебе же хуже, чем любому из нас''.
   -Ты не помнишь. А из чего же ты её чуть не застрелила?
   -Вот - Софи достает из ящика стола пистолет - С месяц назад сюда явился Линк Еггт. Орал, что заберёт у меня Марину, пьяная скотина, угрожал оружием. Ступени считал зубами с моей помощью. И пистолет потерял. Его потом Дина нашла. Я так испугалась. Потом Деренкорт приезжал и очень извинялся за поведение братца, только я им отродясь не верю.
   -У Линка одна извилина, и та от скальпеля... Сам бы до этого визита в жизни бы не додумался... Кто, и что именно ему напели? Надо было сказать раньше... С этой семейкой держи ухо востро, но меня они боятся. Даже сейчас. Однако, вернёмся ко всем известной личности. Где енто чудо зеленоглазое было всё это время? Или не доложилось?
   -Почему, доложила. В пятом лагере.
   Бестия только присвистнула, а вслух сказала:
   -Бардак у дерьмократов ещё хуже, чем я думала. За столько месяцев не провести банальной селекции пленных!
   -Её бы не выдали.
   На лице Бестии появилось редкостно неприятное выражение.
   -Дорогая, ты плохо знакома со спецификой этого мероприятия. А, равно как и с подлостью человеческой натуры. Выдают, кого или не выдают - в данном случае роли не играет. Но к концу процедуры имена и воинские звания нам известны почти со 100 % точностью. При селекции имя и звание вычисляется очень легко. Если её не вычислили, то это значит только то, что не было селекции. И кстати, откуда она узнала, что Марина у тебя?
   -А она и не знала.
   -Так. Уже интересней. Что же ей здесь понадобилось?
   -Не знаю. Правда она переоделась и загримировалась.
   -Где?
   -Да в малом зале.
   Бестия направилась туда, и через некоторое время позвала Софи.
   -Этой твой камуфляж в шкафу валяется.
   -Нет. А что?
   -Подойди и взгляни.
   Когда Софи подошла Бестия растягивает куртку и показывает на две дырки от пуль на спине Одежда вся в крови.
   -Может, это не её .- испуганно сказала Софи.
   -Да нет, её. - Кэрдин распахивает дверцу шкафа.
   Там лежит мешок, полный окровавленных бинтов и комков ваты, присутствует и несколько пустых шприцов.
   -Я не заметила, что она ранена. На ней был бронежилет.
   -Ага, а в твоей аптечке кто-то основательно покопался. И если она сюда приходила не за Мариной, то за чем? Есть версии?
   -Отсутствуют. И знаешь, это конечно ничем не подкреплённые ощущения, но и до того, как пришла Марина у неё был такой вид, словно она уже нашла всё, что искала.
   -Идея увезти Марину, конечно, её?
   -Да. И ещё она увезла Эрию.
   -Она-то ей зачем понадобилась? Хотя... понятно, даже если они узнают, кто ''похитил'' Марину, то всяко разыскивать будут женщину с одним ребёнком, а никак не с двумя. Кстати, заявления на неё нет до сих пор.
   -Ты думаешь, что она увезла её именно за этим?
   -А как думаешь ты?
   Софи промолчала. Они обе знают Марину слишком хорошо.
  
   ''Знаешь, сестра, я навоевалась. Что твои Чёрные, что эти столичные- стоите вы друг друга, кровью умытые. У всех на знаменах одно и тоже- кто не с нами- тот против нас. И ты, и они могут сказать - ''Мы за светлое будущее!''. Только...
   -Бредни интеллигента. Старя сказка о слезе ребенка. Не забывай, что сказавший так персонаж очень уж напоминал параноика.
   -Только ты всегда обожала ставить диагнозы. Я только хотела сказать, что слишком много уже было смертей, и я слишком устала от них. Ты сможешь убить или прогнать далеко- далеко всех своих противников. Только тебе не под силу вытравить всю мерзость, скопившуюся в людских душах. Я больше не хочу увеличивать количество зла в мире. За каждым устремившимся к земле дымным хвостом судьбы. Мне иногда приносили документы сбитых. И мне не так давно стали сниться эти обгорелые семейные фотографии. Я немало их повидала. Помню все. Я стала задумываться: скольких детей я оставила сиротами, сколько ненависти породила. Молчишь... Не знаешь, что ответить... Я знаю, что не посещают тебя подобные мысли.
   -Мне слишком о многом приходится думать одновременно. И ещё больше решать с лету.
   На подобные мысли просто нет времени.
   -Они у тебя появится. Марина ещё не спрашивала ''Мама, почему тебя ненавидят люди? Почему эта ненависть перешла на меня? Я в чем виновата?'' Мне уже приходилось отвечать ей на подобный вопрос. Не хочу, что бы Дина или Линк в недалеком будущем спросили меня об этом. Просто хочу оградить их от ненависти, переполняющей наш мир.
  
   -Ты ещё передумаешь.
   -Не знаю. Слишком уж редко ты ошибаешься.
  
   Домой Бестия вернулась в третьем часу ночи. Угнанная машина не завелась, и Кэрдин спихнула её в реку. В этом месте глубоко.
   Автобусы при демократии ходят более чем отвратительно. С улицы она заметила свет в окне своей кухни. ''Ясно, кто там околачивается ''- подумала она. Домой особо спешить не зачем. Прошлась до лотка, где торгуют прессой. Даже ночью. Несмотря ни на что. И лоток стоит тут лет пятнадцать, минимум. Естественно, почти во всех вечерних газетах на первой полосе портрет Марины. Торговец не сменился с прежних времён. Только вот раньше он никогда не смотрел на Кэрдин с таким страхом. В этом районе, равно как и в любом другом её знает каждая собака. Парочка знакомых псов, газет, к счастью читать не умеют, и мнения о Кэрдин ни капельки не изменили. В отличии от хозяина одного. Другой пес бездомный. Всесильный министр как-то раз приказала подобрать сбитого машиной пса, и отвезти в одну из ветлечебниц безопасности. Здоровущий лохматый кобель с тех пор искренне к Кэрдин привязался. И пару раз обнаруживался даже у дверей министерства.
   Раньше он частенько обретался возле этого ларька. Но людям пес не доверял, и кроме Кэрдин безбоязненно к страхолюдному зверю могли подходить только маленькие дети. А к ней же он подходил сам. Вот и сегодня влажный нос привычно ткнулся в ладонь. Изящная рука с маникюром и кольцами с бриллиантами нежно коснулась грязной шерсти. Обрубок хвоста скупо вильнул в ответ. Кэрдин перебирает косматые пряди. В кармане плаща лежит несколько любимых псом песочных печений. Достает и протягивает псу на ладони. Он их словно слизывает шершавым языком. Привязанность, которой не купишь ни за какие угощения. Глаз из под косм не видно. Но есть, есть искренняя благодарность во взгляде. Псы иногда человечнее людей.
   А продавцу вроде бы бледнеть и некуда, однако он умудрятся переплюнуть по белизне лучшие белила.
   Ну- ну, если газеты , которые продаёшь начнёшь читать, то вообще крыша съедет. С гарантией. Или же решил, что дама напару с собачкой тобой пообедать решили? Ошибаешься, дама за фигурой тщательно следит, а у ''собачки'' от такой ''диеты'' несварение желудка может произойти.
   Покупать Бестия ничего не стала, однако простояла довольно долго, прежде чем направиться домой. Пес проводил её до подъезда, и как и раньше, растворился в ночи.
   Открывая дверь, нарочно гремела ключами, а, войдя сначала направилась прятать автомат, и только затем пошла на кухню. Право же, иное расставание с псом куда приятнее встречи с человеком.
   Накурено там - хоть топор вешай.
   -Давно окопался?
   -Хоть бы поздоровалась.
   -Не могу сказать, что желаю видеть тебя здоровым.
   Сын невесело усмехнулся.
   -Опять за старое взялась?
   -Я и не прекращала.
   -Ты ведь вроде как под домашним арестом. Хорошо, что я здесь сижу. А если твой следователь... Явилась среди ночи, аксессуары - камуфляж, бронежилет. Наверняка и оружие есть. Кой-какие выводы сделать можно.
   Кэрдин рывком отодвигает стул.
   -Не пугай, сопли вытри. Нос у тебя еще не дорос, чтобы Бестию пугать. Да и не дорастет никогда, раз уж на то пошло.
   -Я не пугаю.
   -А что еще делаешь? Предупреждаешь? Так я не нуждаюсь. И вообще, за каким хреном ты ко мне явился?
   -С тобой видимо, только по делу говорить можно. Слыхала, кого сегодня похитили?
   -Делать мне нечего, как вашу ''Криминальную хронику '' слушать.
   -Значит, слыхала. И что скажешь?
   -А что ты хочешь услышать?
   Сын облокотился на стол. Выражением своего лица он сейчас в точности напоминает отца или единокровную сестру. Почти шепотом он спросил.
   -Твоя работа?
   В голове вертится: Сам пришёл, или послали? И если да, то кто? И главное, зачем?
   -Была бы моя, пропала бы еще и Софи со своими детьми, да и я заодно. Да и ты бы вряд ли всплыл. Разве что по весне...
   Ярн криво ухмыльнулся. Нелегко быть сыном Бестии. Единокровным братом М. С.. И смертельным врагом и той, и другой.
   -А раз так, то ты, конечно, ничего не знаешь.
   -Естественно, нет.
   -Как мило!
   -Слушай сюда. Явился допрашивать - изволь сначала прислать повестку. Явился за чем другим- выкладывай и уматывай. Я устала, и спать хочу.
   -Я хотел просто поговорить с тобой.
   -Не вижу смысла.
   -Ты ведь всё-таки моя мать!
   -Я не психотерапевт. И разговаривать с тобой не желаю, хотя ты, к сожалению и мой сын.
   -Тебе в последнее время не угрожали?
   -Если бы каждую угрозу в мой адрес превратить в кирпич, то я бы построила здание посолидней всех Тимовски небоскрёбов.
   -Ты ведь уже не молода. И живёшь в полупустом доме.
   -И дальше жить собираюсь, а ты лучше скажи, гадёныш, где сам сейчас обитаешь.
   -Могу и сказать. Северный район, улица 18 , дом 36...-начал было он и осёкся, заметив ухмылку на лице матери.
   -Я разве сказал что-нибудь смешное?
   -Да нет, только вот скажи мне, гадёныш, куда вы подевали тех стариков из старой гвардии, для которых строились эти дома?
   -Ты же знаешь, что я здесь совершенно не причём.
   -Однако, сейчас ты там живёшь. И если всё переменится в нашу пользу, то мы с вас, в том числе и с тебя, спросим ещё и за это - сказала она сквозь зубы.
   Сын обхватил руками голову и тоже сквозь зубы выдавил:
   -Иногда мне кажется, что ты не только моя мать, но ещё и её.
   -Будь у меня такая дочь, как она, я бы ей гордилась. И если подтвердятся слухи о её смерти, то я надену по ней траур. Впервые в жизни. Но у меня есть только ты, сын мой - враг мой.
   -Ты ведь тоже мне не друг, мама.
   -А этот выбор уже мы сделали сами.
   Некоторое время они молчат. Вечный спор отцов и детей? Кто знает... Или что-то на порядок более значительное? Почти одинаково смотрят на мир ещё достаточно молодая М. С. и уже почти старая Бестия. Но сын Бестии смотрит по-иному. Но уже слишком много крови пролито ради этих взглядов. А все они из непримиримых: сын, мать, и тем более, это чудовище - единокровная сестра. И ещё он знает, что в новом мире, в который он ещё верит, ему никогда не достичь высот, которых достигли мать и неродная сестра в том своём страшном, но родном для них мире. Не потому что не возможностей. Просто слишком мощная фигура, слишком сильная личность его мать.
   И на несколько порядков сильнее М. С. .
  
   Но всё-таки непонятно, зачем это он к ней явился. Поболтать что ли просто? Или проследить за ней ? Не о Марине же на самом деле он припёрся интересоваться. Сын очень давно уже в другом лагере. Он просто враг всему тому, во что верит мать. Кэрдин это знает. Тёплых чувств к сыну никогда не испытывала. И уверена, что её тоже не слишком жалуют. Она куда больше к дочери М. С. привязана, чем к собственному сыну.
   -Ты всё-таки так и не сказал, зачем явился.
   Сын молчит. Кэрдин смотрит ему в глаза. Как ни крути, а Ярн один из немногих, кто выдерживает вошедший в поговорку взгляд Бестии. И всегда был таким. Но и спокойного зверя можно раздразнить. Только знать надо, как. А она знает.
  
   -Упрекать меня вздумал? Видите ли не пожелала мать замуж выйти. И сыночек не смог ненаследным принцем стать. А то, как бы звучало! Его высочество ненаследный принц Ярн Саргон! Мечта идиота! Краса и гордость нового мира!
   -Ты никогда меня не понимала - отчеканил сын.
   -Возможно - огрызается она - И давай закончим с этим. Прямо говори, что привело. Или кто послал. И убирайся.
  
   Повисла томительная пауза.
   -Я жду - нервно бросает она
  
   -Ты в курсе, что я собирался жениться?
   -Мне это весьма малоинтересно.
   ''Собирался, а с чего это вдруг рассобирался? Такому павлину ни одна дура не откажет, только мигни, и ножки врозь. Изо всех законных и незаконных детей больше всего получился на отца похожим. Красив. Благодаря отцу далеко не беден... Меня убьют - состояние ему отойдёт. Майорат, чтоб ему... Это же такой кусище! Странно, что до сих пор не женат. С такими-то данными. Что же сынуля привередничает? Или дур светских перепробовал, да не на дуру нарвался? Интересно тогда, где отыскал''.
   -Слушай, не забывай, пусть я не Ягр, а всего лишь Ягрон, но я всё равно отношусь к этому дому. И Пантера в том числе и мой герб. Так что хоть из этих соображений ты меня выслушаешь.
   Бестия промолчала. Сынуля прав. Скотина, но не дурак... Далеко не дурак. Дерьмократы, чтоб им пусто было не тронули никаких старых титулов. Более того, сами за ними начали гоняться. А титула главы великого дома у неё может отнять только одна личность. Та, что с косой. И больше - никто! Да уж, как ни крути, а любого принадлежащего к дому Ягров с лестницы спускать она не может. Раз уж глава дома... Хотя многих спустить стоит. С этого начиная. Ибо она ещё и Бестия.
   -Говори. Но учти, перед тобой сейчас не мать, а просто глава дома Ягров, обязанная выслушать принадлежащего к дому.
   Ждал чего-то не такого. Ну-ну, сентиментализм - пройденный этап культуры.
   -Хорошо. Пусть так. Она... - он замолчал странно взглянул на Кэрдин, и изменившимся голосом заговорил -Ну, да ты уже сказала, что тебе всё равно. Так что, перейду к тому, что касается тебя, как главы дома. Она тоже принадлежит к одному из великих домов. Захочешь, сама узнаешь, к какому.
   Помешанному на старых традициях. Глава дома - её родственница. И у них все под её дудку пляшут. И никто не смеет ослушаться её воли. К заключению браков это тоже относится...
   Какие-то представления о неравных браках имеются и у Кэрдин. Правда, родню она терпит с превеликим трудом. Но разрешения на брак давала. Главным образом, потому, что прочие Ягры, Ягроны и Ягернеры женились да замуж выходили в своем кругу. И разрешение главы дома являлось простой формальностью.
   -Всё бы ничего, но она принадлежит к главной линии. Тем более, единственная в младшем поколении. Старшие представители линии знают, что мы любим друг друга. Но ты не хуже меня знаешь старые законы- брак между главной линией великого дома и бастардом другого... Они помешаны на старине... Я не получил согласия... Но они всё-таки намекнули мне... Только намекнули. Глава дома может обратится к императору. И он может даровать права полноправного. Но надо, чтобы было прошение от главы дома...
   -Слушай, законник доморощенный, а с чего ты взял, что он дарует тебе право полноправного?
   -Дарует.
   -Уверен?
   -Да.
   Всё ясно, у Саргона уже побывал. Шустрый какой! Или тот его сам вызвал, не особо надеясь на практичность Ярна? Ибо сынуля хотя и не дурак, но всё-таки преизрядный тугодум. Или идеалист, что в такое время просто вредно для здоровья.
   -И ты просто жаждешь, что я обращусь к нему с подобным прошением?
   -Да мама.
   -Мама. Надо же, в кои-то веки дождалась! Родной, сентиментальность я утратила задолго до твоего рождения. Если вообще когда-либо ею страдала. Ты не политик, а хочешь им казаться. Просчитывать сперва научись хоть на пару ходов, и прикинь сперва кому и зачем нужно твое полноправие и твой брак. А если не можешь - то в такое время это плохо кончится. Для тебя.
   Странно смотрит сын. Грусть, надежда и отчаяние во взгляде. И старательно скрытая ненависть. Как бы там ни было, что бы ни произошло, а они враги. И навеки останутся ими. Нет, и не может быть примирения между ними.
   -Ну так вот - мой ответ НЕТ! Сын! Бренчишь о старине. О чести. А сам-то! Я последняя в старшей линии Ягров. И пусть она на мне и закончится. Среди Ягров никогда не было изменников. Кроме тебя. Никто из Ягров никогда не поднимал оружия против Еггтов. Опять же, кроме тебя. Высочайшее бесчестие и несмываемый позор для Ягра, гордиться соучастием в смерти младшего Еггта. Их бывало убивали... Но никогда не был причастен к этому ни один Ягр, Ягрон или Ягернер. Опять же, за единственным исключением. Нечего сказать, достойный будет новый член дома! Клятвопреступник, изменник и убийца. НЕТ и ещё раз НЕТ. Будь моя воля, я бы и тебя титула лишила. И больше не советую появляться у главы дома Ягров. Следующая встреча для одного из нас непременно станет последней.
   Она истерически хохочет.
   -Я ещё на что-то надеялся... Мне было очень тяжело вот так прийти и просить... Ты ведь...
   -Я Бестия! Запомни. Для тебя я только Бестия и ничего больше. И если бы ты был хоть немного Ягром, ты бы вообще не пришёл сюда.
   -Если бы ты хоть немного была человеком...
   -Я Бестия! А не Кэрдин Ягр.
   Он ушёл.
   Несколькими минутами позже зазвонил телефон в кабинете. Тот самый, молчавший уже который месяц, с гербом на диске. Надо же, думала, что от этой линии отключена. Взяла трубку. Знакомый голос секретаря Саргона. ''С вами желает говорить их величество''.
   Никогда в жизни Кэрдин так не хотелось разбить телефон.
   Щелчок. Вот и Сам. Говорит, тем же тоном, что и раньше. И как и раньше - с места в карьер.
   -Тебе что-либо известно?
   -Ничего.
   -Я и не сомневался, что это не твоя работа. Не похоже. Слишком уж всё топорно... - секундная пауза. Прощупывает. Вспышку хочет спровоцировать... Мечтать не вредно. -А не догадываешься, чья?
   -Нет.
   Молчание несколько секунд. Она знает, а он подозревает одно и тоже. Но не за этим император сюда звонит. Нутром Кэрдин чует. Вовсе не за этим.
   -Я о другом с тобой хочу поговорить.
   -О чём же? У нас вроде больше нет точек соприкосновения.
   -Ошибаешься. Кое-что общее у нас есть. Он был у меня.
   -У меня тоже.
   -Давно?
   -Только что ушёл.
   Притих. Не ждал подобного поворота. Это точно.
   -Я думал, он завтра к тебе пойдёт... Значит, ты в курсе. И каков твой ответ?
   -НЕТ.
   -Подумай. Хорошо подумай. Это же твой сын!
   -НЕТ.
   -Ты и вправду Бестия. Но забудь об этом хоть не надолго. Вспомни, что ещё и мать. Хватит политики. Я просто хочу видеть нашего сына по-человечески счастливым.
   Это у этого-то циника сентиментальные чувства пробудились! Да я скорее в размножающуюся популяцию попугаев на Северном полюсе поверю. Только не забудь, плакатик -то ''Будьте бдительны!'' считай с меня нарисован. Меня не обманешь.
   -Такое понятие, как счастье, ещё надо заслужить. Твоя старшая дочь вполне его заслуживает, но ведь сейчас она просто по-человечески несчастна именно из политики. В том числе, и твоей. И она тоже мать. И тоже хочет видеть детей счастливыми. Или ты забыл? У тебя что-то с памятью. Я только Бестия. Не больше. Но и не меньше. Ярн же заслуживает смерти! И кстати, как раз по любимым им древним законам.
   -Что, же ты всегда поступала, как считала нужным. Но Ярн ещё и мой сын.
   -И что ?
   -Ничего. Я не могу сделать его полноправным Ягром, ибо этого не хочешь ты. Что же, ты в своем древнем праве, над которым никто не властен. Но я могу, и воспользуюсь своим древним правом, и дарую ему титул главы великого дома. И плевать, что этот дом на первых порах будет состоять из него одного. Но он станет равнородным своей невесте. И даже грозная бабка ничего сделать не сможет. Я воспользуюсь своим древним правом. И всё будет по тем старым законам. Указ мной подписан. Но я не хочу тебя выставлять в невыгодном свете. Уступи хоть раз. Прошу. Как человек. Не дело, обрывать род Ягров. Прошу. Как император. Ради памяти о прошлом. Ради того, что было. Прошу.
   -НЕТ.
   -Завтра указ пойдёт в печать.
   -НЕТ.
   -У тебя есть время до шести утра.
   -НЕТ.
   Короткие гудки.
  
   Спектакль окончен. Блестящие актёры сыграли. Разыгрывали любовь и человеческие чувства там, где их уже давным-давно нет. Что же, актерское мастерство никогда не называли лишним для политических деятелей.
  
   А Кэрдин до утра так и сидит, не гася света. Она никогда не меняет решений. Никогда. Никогда.
   Кэрдин сидит. Мыслей о собственной неправоте у неё не возникает.
   Изо всех незаконных детей Саргон выделяет именно Ярна. Может, ради него самого, а может, ради матери. Об остальных он только заботился в финансовом плане. Некоторых из них уже не было на свете. А Ярн... Что Ярн. Внешне - молодой Саргон. Вылитый. Блестящий офицер с неплохой головой. Любая другая гордилась бы таким сыном. Но не Кэрдин.
   Чем и зачем хвастаться? По-бабьи перед подругами? Никогда их у неё не было. Почти всю жизнь провела среди мужчин. И прекрасно знает - большинство женщин её именно по-женски ненавидит. Ибо она превосходит их во всём. Даже нелюбимый сын более дельная личность, чем у иной - любимый.
   Она никогда не интересовалась карьерными успехами сына. Зачем? Его карьера- это его карьера. Он никогда ей был особо не нужен. Да и рожать она не хотела. Но не до конца ещё тогда угасли чувства по отношению к Саргону как к человеку. Пусть и решила - брак не состоится. Но послушала просьбу императора. И родила сына. А отец сразу пожаловал ему какой-то титул с гербом, и банковский капитал, за счёт которого Ярн мог бы жить безбедно. Конечно, Ягрон мог бы пользоваться какой-то частью от доходов Ягров. Но слишком уж хорошо знал Саргон характер той, которую любил. Решил подстраховаться. Звал ''Моя пантера''. И только потом назвал Бестией. Люди её стали так называть много позже. И император был тут не причём. Но первым сказал Бестия именно он.
   А она уже и не помнит, что привлекло её в человеке. И почему произошёл разрыв. А император вот ничего не забыл. Саргон циничный политик. И неоднократно уже предавал и продавал многих. И в сложившейся ситуации самым оптимальным было бы сдать Кэрдин демократам. Но он этого не сделал. Именно из-за старых чувств. А их и не осталось уже у Кэрдин.
  
   Император как ни крути, а в глазах многих выглядит не очень. В столице, да и не только там, хватает лояльных к нему деятелей. Но нечасто бывает, что бы императорская семья стала зеркалом гражданской войны. Сам Саргон - и вашим, и нашим, моя хата с краю. Старшего сына - в столице ни видно, ни слышно. А вот в нижнем течении реки да по побережью Длинного озера - очень даже. Панических радиограмм от войск из того региона хватает. Иные даже в прессу попадают. Ничего-то народная армия с мониторами поделать не может. А Мониторы с этой самой народной армией что хотят, то и делают. В самой извращённой форме. Богатая фантазия у Сордара. Листовки с его подписью на побережье появились. Грозится вице-адмирал гусеницы к мониторам приделать, и на столицу рвануть. А то на озерах масштаб не тот.
   Эффект от хвастовства превзошёл все ожидания - в столице поверили в эту околесицу!
   Журналист Херенокт просто удрал за границу. Местечко выбрал отменное - довольно крупное островное формально независимое и нейтральное государство. До недавнего времени почти на 100% зависимое от грэдов. Несмотря на все декларации. Ну а сейчас - никто не разберёт, что там творится. Гарнизоны грэдских баз распродают по дешёвке казенное имущество. Гарнизон одной, наименее разложившейся вообще военный переворот в стране устроить хотел. Не вышло, но пятая часть острова ими захвачена, и вялотекущая война имеет место быть. Точнее, нет ни войны, ни мира. Поди разбери, против какого именно грэдского правительства они взбунтовались, и кому подчиняются. Местные власти это тоже понимают, и заявления о боях с бунтовщиками делают в основном для мирренов. Постоянно порывающимися оказать военную помощь, о которой никто не просит. Местные политики мучительно соображают - начинать лизать мирренский зад, или поломаться немного, а то вдруг Грэды у себя порядок всё-таки наведут. И нам тогда достанется. Ибо в одном из портов док имеется, способный ''Владыку морей'' принимать. Да и сам он не слишком далеко плавает. А столица государства - приморский город. И там многие помнят, что пушки ''Владыки'' бьют почти на 60 км...
   Ну, а пока местная пресса чуть ли не единственная в мире, осмеливающаяся ругать Тима, Кроттета, Саргона, М. С., Бестию и демократов всех вместе и каждого по отдельности. Власть пока никого не одёргивает. Дождёмся конца битвы титанов, тогда и посмотрим, какие газеты закрывать.
   Для Херенокта - раздолье. К тому же, для более приятного времяпрепровождения и очередную любовницу с собой прихватил.
   Удрать-то удрал. Но злющие статьи про демократов писать не перестал. Впрочем, и Чёрным на орехи доставалось, да и отца вниманием не обошёл. Ругать ненаследного ругают многие, а читать - читают все.
   Про законных дочерей императора и говорить нечего. Как кто-то из нынешних властьпридержащих сострил, в период кратковременного пробуждения умственной деятельности, ''даже не знаешь, какую расстрелять, а какую к стенке поставить''. Так император и даст старшую расстреливать. А младшую ещё поймать надо.
   Из четверых законных в политике замешены все. И трое - принципиальные противники той власти, с которой так хочет поладить император.
   Позиция же четвертого - да все вы мудаки, а моя хата с краю. Гавкает на всех и вся, ухитряясь казаться то матерым Чёрным, то столь же убежденным демократом.
   Зато самый известный из незаконных сыновей - герой новой власти. Вся пресса всенародноизбранных ему славословит. А родная мать и большая часть дома Ягров ненавидят.
  
   Из незаконных - кое, на что годен только Ярн. Остальные - мелкота. Не политики. Не воины. Мещане типичнейшие. Проблем меньше. Если, конечно, под горячую руку какой-нибудь вооруженной группировке не попадутся. Хотя и там варианты возможны...
  
   И с новой властью прекрасно ладит только Ярн. Ну, просто герой...
   Какими только словами его не описывали! Победитель непобедимых (непобедимые тоже были придуманы- мифическая личная гвардия М. С., прославленная пьянством, грабежами и жестокостью), Истинный народный герой, Лев столицы, Орел (того же места). Количество разгромленных им саргоновских дивизий в три раз превосходило их общее количество. Скольких врагов рода человеческого Ярн лично зарубил в рукопашной схватке, Кэрдин просто не знала, ибо статей в придворных газетах с детства не читала.
   Не эвакуируй Чёрные несколькими днями ранее последнюю из своих танковых дивизий - хрен бы что у него с прорывом вышло. В крови бы захлебнулся. Впрочем, демократы с мирренами и так нахлебались. Подвиг зачастую можно и не совершать, важнее насколько хорошо подвешен язык будет у того, кому о подвиге прикажут написать. Даже если подвига и не было. Любой власти нужны герои. Вот, де поглядите какие смелые, умные, мужественные, добрые... список положительных качеств можно до бесконечности продолжать, защищают нас от врагов внутренних и внешних. А если таких героев нет, их создают. Для того СМИ и держат.
   Ярн в прессе уже выглядит человеком, чуть ли не единолично подавившим путч Чёрных. Как могла бы сострить единокровная сестренка - грамотно братца раскручивают.
   Только вот при наличии таких героев как-то не укладываются в голове мирренские гарнизоны во многих городах на юге, ни их гвардейский полк, охраняющий посольство в столице.
   Однако, физиономия Ярна в прессе мелькает постоянно.
   Право же, ещё совсем недавно фотографии матери, да и отца, пожалуй, печатали гораздо реже.
  
   А новой власти так охота показать свою преемственность с периодом, называемым ими, Золотым веком империи, приходившимся как раз на последние годы предыдущего царствования и самое начало правления Саргона. Правда, из тех кто помнит, что в те годы творилось, только из императора песок ещё не сыпется. Нынешняя интеллигенция идеализирует не тогдашнюю империю, а свои представления о тогдашней империи, ни имеющие ничего общего с реальным положением вещей в тот период. Паразитические сословия или социальные группы всегда склонны идеализировать периоды, когда они могли пользоваться максимально возможным количеством благ при минимальных усилиях для их получения. А вопросом, каким путем эти блага достигаются выше их понимания по определению. Мы, де элита, аристократия, интеллигенция, честь и совесть нации, культурное сообщество... список можно продолжать очень долго, и нам всё положено, а вы де, холопы и быдло, и все блага не для вас. Ваши свиные рыла не так тонко устроены. Культура это нечто недоступное вашему пониманию. Ваша задача - пахать, и обеспечивать нам комфортное существование.
   Сообщество умеющих красиво говорить паразитов, органически не способных замечать реальных проблем.
  
   Не то чтобы при прежнем императоре не было никаких свершений. Были, и немалые. Но чем-то не тем были заняты мозги общества. И вовсе не на то тратились средства. Когда больше внимания общества уделялось не внешней политике или войне за колонии, не постройке трансконтинентальной дороги или спуску броненосца, а концерту известного певца, или сплетням о том, с главой какого великого дома спит известная балерина ( и не с ним одним). Такое общество, с точки зрения Кэрдин тяжело больно. Да, для тонюсенького социального слоя это и вправду Золотой век. Для всех же остальных - не жизнь, а борьба за элементарное выживание. Разница в доходах высших и низших слоев общества в ту эпоху исчислялась астрономическими суммами. При такой нищете многих, немногим легко было быть покровителями искусств и строителями шедевров архитектуры ( а также извращенцами, алкоголиками, наркоманами, в основном просто паразитами, и прочая, прочая....)
   Повезло стране, что надел трёхрогий венец молодой главный маршал авиации. Можно только предполагать, какой чудовищный катаклизм предотвратил. За первые годы правления даже не разрешил, а разрубил наиболее острые противоречия. Одними из первых его указов были об отмене частной собственности на землю, и национализации недр. Затем была национализирована почти вся тяжелая промышленность и многие отрасли лёгкой.
   Почти все великие дома потеряли до 70% принадлежавших им сельскохозяйственных земель. Богатейшие - то есть Ягры и Еггты - даже до 90%. Но зато удалось разрешить земельный вопрос. У иных великих домов от всех их владений остались только родовые замки да особняки, да и те наполовину, а то и целиком переоборудованные в музеи.
   После национализации тяжелой промышленности значительно обеднела ''культурная'' жизнь, ибо некому стало платить миллионы за антиквариат ( в значительной степени поддельный), устраивать различные театральные фестивали и дорогостоящие постановки, покупать бриллианты для дорогих шлюх, прекратилась и постройка ''шедевров'' архитектуры, размеры которых говорили только о толщине кошельков владельцев, и больше ни о чем. Всё это прекратилось.
   Но зато, значительно выросли зарплаты рабочих на шахтах и заводах.
   Золотой век старой аристократии, серебряный век культуры, как его называла интеллигенция, кончился безвозвратно. Написанное и построенное в те годы - осталось. А философия паразитизма оказалась очень живучей.
  
   Несколько лет назад занялись, естественно, и идеализацией отдельных сановников того периода. Даже успели роскошно издать биографии некоторых. Ну, до того слащавые! Аж слезу прошибает. Ну ни одного просто не было без приставки гениальный, замечательный или талантливый. Попалась тут ей одна - издательство в подарок прислало. Незадолго до путча. Биография министра МПС генерала Ягра, деда Кэрдин по матери то есть. А Ягры - как Еггты, и у них тоже родство по материнской линии важнее. Прочла по диагонали. Ругалась долго и витиевато.
   Ребятки, врите, да не завирайтесь. Дороги он и вправду строил. В том числе, и первую трансконтинентальную. Сколько при этом потырил казенных средств - три дворца на двух побережьях да коллекция картин старых мастеров, притом все до одной подлинные, дают только слабое представление. Это притом, что и без того немалое состояние Ягров не разбазарил. А в остальном - типичный аристократ Золотого века. Любовниц имел чуть ли не гарем (под старость на малолеток переключился). Меценат ( по крайней мере, все модные в ту пору писатели и художники в одной из его усадеб околачивались, а вот что они написали и нарисовали, сейчас никто вспомнить и не мог). Сам немного поэт и скульптор. ( Хорошо хоть авторы не стали ''украшать'' опус цитатами из его произведений, да снимками скульптур, вот смеху бы было!) В нагрузку - пил как лошадь. Нашли героя, блин. Отставку описали как несправедливую и незаслуженную. Кристально честный человек пал жертвой интриг. Смотрела Кэрдин уже заслужив прозвище, финансовые отчеты. Даже с учётом инфляции за прошедшие годы просто обалдела от масштабов казнокрадства предка. Ну, куда столько! И так чуть ли не богаче императора ( того, старого) был. С мирренским что ли хотел посоревноваться?
   И сколько же украли те высокопоставленные вельможи, кого Саргон всё-таки засудил?
   А может, Старого Ягра всё-таки построенная им трансконтинентальная магистраль спасла от какой-либо благородной казни, вроде пресловутого приказа вскрыть вены или выпить яд?
  
   Правда, не был лишен ума старый Ягр. В книгу не вставили самую известную фразу генерала, сказанную в последние годы предыдущего царствования. В одном из столичных дворцов императора состоялся костюмированный бал. Все приглашенные должны были прийти в костюмах времён Великих Еггтов. Каждый костюм стоил колоссальную сумму, а гостей собралось несколько сот. На балу работало несколько известных фотографов, и после планировали издать шикарный альбом с портретами участников бала. А средства, вырученные за продажу альбома, планировали пустить на благотворительность. Альбом издали. Тираж не распродали за пятнадцать лет, хотя трижды снижали цены. Да и распродай даже по первоначальной цене - собранные средства равнялись бы стоимости двух любых, притом не самых роскошных костюмов.
   А старый Ягр сказал после бала стоя у выходящего на набережную дворцового окна. Дряхлый, огромный, обрюзгший, в костюме Фьюкроста последних лет жизни. Уже после Дины. Тяжелые расшитые золотом бархатные одежды. Золотая чешуя панциря. Вызов всем и вся. Аристократы ''победнее'' немного экономили, и заказывали костюмы не из дорогих тканей, да и украшали вовсе не золотом, серебром и камушками. На Ягре всё было подлинным. Как на старинных портретах. Он даже внешне походил на соратника и мужа Чёрной Дины.. Хотя поменьше косматый, и без шрамов на лице и бороды. Только вот маленькое золотое пенсне весь облик портило.
   ''Вы что-нибудь там видите?'' - спросил он показывая в окно.
   ''Рассвет'' - сказали одни.
   ''Ничего'' - сказали другие.
   Император промолчал, молодой главный маршал авиации, уже имевший в ту пору титул наследника, странно взглянул, а старый Ягр сказал.
   ''А я там вижу страну, которая нас всех ненавидит!''
   И вряд ли кто не испытал ужаса от этой фразы.
  
   Много сейчас написали слащавых биографий подобных вельмож. Вот, мол, какие люди страной правили, не то, что ныне. Только знает Кэрдин одно - не скончайся в то время старый император, да не займи трон молодой и энергичный в ту пору Саргон - пожёг бы народ дворцы. Не исключено, что с Ягров бы и начал. И было за что. А одно из первого, что Саргон сделал - всех этих ''блестящих'' вельмож прошлого царствования прогнал в три шеи. Кого-то даже судил. А остальные пусть в глубинке бесятся. Они и бесились. Кто на южных курортах, кто в своих имениях. Тех, что император не конфисковал для снижения остроты земельного вопроса.
   А дед после отставки ещё почти тридцать лет прожил. Типичная биография в новом стиле - почти ничего о том, что делал - зато масса подробностей, на чём спал, что жрал, как срал, и кого ****. И как это всё красиво делал! И опять же ни слова, за счёт чего вся эта, зачастую довольно сомнительная красота, достигалась.
   А о семье - тоже почти сплошь восклицательные знаки. Как мол, всё прекрасно-расчудесно было. Дочка - красавица, зять блестящий офицер, а уж что за чудо внучка! И к этой главе фотографии - благообразный старец. Красивая молодая женщина. Мужчина на породистом скакуне. И не фотография, акварель - Кэрдин в возрасте семи лет. Не было бы подписи - ни за что не узнала. Просто ангелочек! (Правда, в этом возрасте почти все такие).
   А кончину описали - как мучился, бедный, чуть сама не заплакала.
   И опять же не фотография, рисунок. Пышные похороны. Весь Дом Ягров в сборе И три фигуры, лиц которых не видно, у гроба. По логике, мол это старшие Ягры, то есть дочка покойного, зять и внучка.
   Только проблема маленькая. Помнит это время ещё Кэрдин. И нечто иное о своей семье может рассказать.
   Отец, Ягр по браку, деда ненавидел. С женой тоже фактически не жил. Публично говаривал, сомневается, его ли это дочь.
   А едва Кэрдин стала подрастать, да что там подрастать, ей восемь лет тогда было, как мать вместе с ней уехала из своего крыла дворца на побережье другого океана. В книге это объяснили слабым здоровьем. А парой страниц раньше - фото на одной из высочайших горных вершин. До замужества альпинизмом увлекалась. В горах с мужем и познакомилась. И вдруг такой больной стала!
   На море уехала, в городской дворец, принадлежавший ей как материнское приданое и не относящееся к майорату Ягров. И отказывалась принимать своего отца у себя. Мать боялась деда. Смертельно боялась. Это очень рано поняла маленькая Кэрдин. И гораздо больше боялась за неё. Стандартный страх одинокой женщины за единственного, да ещё и довольно позднего ребёнка? Да нет, что-то другое в этом страхе было. Почему-то, в те дни, когда дед появлялся в городе где они жили, мама ни на шаг не отпускала от себя Кэрдин. Да и в прочие дни старалась не выпускать её из дворца. А выезжали куда - то не иначе как в сопровождении нескольких морпехов. Кэрдин до сих пор помнила, какие они были огромные. То ли она слишком маленькой тогда была, то ли народ за прошедшие годы измельчал, но таких крупных мужчин за всю жизнь она видала раз два и обчёлся. А там бывало до нескольких десятков. В саду для них оборудовали прекрасный тир, а во дворце - спортзал. У них Кэрдин научилась стрелять и драться. Один из них обучил её виртуозно владеть ножами. И даже подарил один с наборной рукоятью, мечта уличной шпаны. Такого точно ни у одной аристократки её круга не было. Нож и сейчас цел. И лежит вместе с прочим оружием Ягров. Ибо ни зла, ни добра не забывает людям Кэрдин. Многому ещё её научили зверообразные морпехи. Многому из того, что вовсе не пристало знать юной леди. Но большинство этих умений пригодились впоследствии Бестии. Мама почему-то не препятствовала столь странным увлечениям дочки. И даже наняла ей учителей благородного фехтования, ибо владеть ножом не владея мечом Ягру как-то не пристало. Да и умение владеть мечом и так не считалось лишним для благородной девушки.
   Однако, не пропало, и то чему Кэрдин учили нанятые матерью учителя, да и она сама. Хорошие манеры, танцы, языки и тому подобное. И очень причудливым существом вырастала юная Ягр.
   И почему-то морпехи всегда держали оружие наизготовку. При любом выходе в город. У иных были даже двадцатикилограммовые образцы первых ручных пулемётов.
   Чудила спятившая аристократка? Кэрдин тоже сначала думала, что мама немного глупенькая. Она уже начинала понимать, что на оплату подобной охраны уходит довольно значительная часть их не слишком высоких (для лиц их круга) доходов. А уже после смерти матери пришло чувство вины. Кэрдин тогда становилась Бестией. И впервые добралась до дел под грифами. И кое-что прочла.
   От чего помер дед, в книге не написали.
   Старого Ягра застрелил отец одной из совращенных им малолеток. Она покончила с собой. А родне скольких он рот заткнул! Кому угрозами, а кому деньгами! Этому не сумел. В каком-то смысле стрелял очень метко. Как раз в то место, которым четырёхногий кобель от суки отличается. Так что помучился. А тогдашний министр безопасности (не иначе как по высочайшему повелению) дело замял. Благо, узнав о смерти отца, дочка старого Ягра три дня от счастья плакала. И на похороны не приехала, и Кэрдин, естественно, не пустила. Да та и не рвалась. Был ли там отец Кэрдин - точно никто не знал. Из Ягров на похороны прибыли только те, кому приказал явиться император. Прибыл и сам. Политика!
   Ну, а искренне переживали о старом Ягре только его собаки.
   После смерти тестя, отец Кэрдин вернулся к жене. Отношения быстро наладились. Только у неё уже были крепко подорваны нервы постоянными страхами. Через три года она умерла. Отец вскоре женился вторично, взяв от всего наследства Ягров только фамилию. Корыстолюбив он не был, а вот честолюбив -да. Хотя мог бы предъявить претензии на весь майорат Ягров. Так что восемнадцатилетняя Кэрдин оказалась предоставленной самой себе. Одна из богатейших невест и первых красавиц. Только никто тогда и предположить не мог, какой дьявольский ум скрывается в хорошенькой головке. И какие стремления её терзают.
  
   Молодой Саргон был деятелен, кипел энергией, закатил такое, что по сегодняшний день называют Великим Грэдским экспериментом... Тогда он воистину был ИМПЕРАТОРОМ. А не тем, что сейчас. Родилась в результате Новая Империя. Та, что рушится сейчас. А тогда кипела жизнь. Возрождалось всё лучшее. И людям хотелось быть лучше. Казалось, что встает заря нового мира. Веяли ветры. Свежие ветры. На горизонте вставали большие перемены. Впереди были большие дела.
   И закружили эти ветры юную Кэрдин Ягр. Она не успела к началу. Но она стала первой из второго поколения тех, кто преобразил Империю.
   Молоды они были. Молод был и их кумир - ИМПЕРАТОР. Кумир. Потом он для неё стал чем-то большим. И она для него тоже.
  
   А нынешним деятелям кто-то вроде Ярна очень даже нужен. Как какой- никакой, а символ. Только лучше бы его прадеда побольше возвеличивали! Достойная личность! Весь в вас!
  
   Корчил он из себя несчастного влюблённого или на самом деле был таким? А может, по примеру прадеда, несовершеннолетнюю совратил, да и бегает сейчас, огласки опасаясь? Хе-хе. Сколько в человеке скрывается всякой грязи - не понаслышке знает Бестия. А исключение ли сын?
   Нет, и ещё раз нет. Слишком любит красивые фразы. Слишком много рассуждает о преступном режиме. А успехи... Какие успехи? Ну, да появляется частенько в компании важных лиц нового строя. В газетах и на телеэкранах мелькает. Раскручивают его, и Ярна такая роль, похоже устраивает. И размеры портретиков настораживают... Каким бы замечательным ''конституционным'' монархом он был. То есть, красивой куклой в руках кучки подонков, гробящих страну. Не за этим ли полноправие и нужно? Саргон-то при всех его недостатках, куклой никогда не был и сейчас не является. Иногда даже острят, что Саргон и интрига вместе родились. Считаться с ним приходится всем. Хитер и изворотлив как змея. Он мешает многим. Одновременно, столь же многим нужен. Ведёт какую-то собственную игру, весьма ловко используя противоречия между демократами и Чёрными, и при этом не являясь ни врагом ни союзником ни тем, ни другим.
   Играет. Мастерски играет. В курсе всех событий. Прекрасно знает о стремительно снижающейся популярности демократов, равно как и о том, что ровно половина Чёрных - это М. С.. А без неё они уже не те. Поэтому-то он столь тщательно выискивал доказательства её смерти.
   Не рассчитывает ли он, пользуясь сложившимся кризисом, на свой, и возможно, триумфальный возврат к власти. Ведь у него в столице немало войск, и Саргон в принципе в пять минут может разогнать демократические части (тем более, что его гвардейцы сделают это с радостью). Только поддержат ли его регионы? Не говоря уж о засевших на севере Чёрных.
   До сегодняшнего дня шансы были... Ещё несколько месяцев правления демократов, да вялотекущая гражданская война, да мёртвая М. С. - и можно смело разгонять всенародноизбранных. Они к тому времени гарантированно достанут уже абсолютно всех. А народ сам попросит вновь принять власть. Поломается, и примет. А о его грехах недавних лет все попросту забудут. Саргона многие, в основном лица среднего и старшего возраста связывают со временами стабильности, порядка и относительного благосостояния. Он для многих символ добрых старых времён.
   Основные участники кризиса к тому времени перебьют друг друга, и начнётся новый этап блестящего правления Саргона. Неплохой план. Вполне реализуемый. Но нужны несколько составляющих: первая - неизменность внутренней и внешней политики демократов - это считай у Саргона в кармане, изменится они не могут по определению, равно как и отделаться от пресмыкательства перед мирренами. Вторая - неизменность линии фронта на севере - с этим хуже. Чёрные копят силы для крупномасштабного наступления с целью полного восстановления контроля над страной. И тут интересы Саргона полностью совпадают с демократами. Им нужен провал наступления. Скрыть подготовку крупномасштабной наступательной операции сложно. Но вполне возможно замаскировать направление главного удара. С этим у Чёрных, по данным Кэрдин проблем нет. Хуже с обеспечением. Приходится бороться с саботажем на заводах. Так же было несколько крупных диверсий на складах боеприпасов. Правда, у демократов те же проблемы в удвоенном, если не утроенном объеме. И третье - появление среди Чёрных фигуры, способной сплотить всех сторонников имперской идеи. Пока через пень-колоду эту идею олицетворяет Саргон. Но именно, через пень-колоду. Именно олицетворяет, а вовсе не является. Есть ещё М. С..
   Считавшаяся до сегодняшнего дня мёртвой. Бестия знает, а он догадывается... А дорога на север длинная... Но то, что она в настоящий момент жива вносит существенные коррективы в любые планы. Искать её будут. Ловить тоже. Всех, кого можно и нельзя на уши поднимут.
   Кэрдин усмехается своим мыслям. Она тоже к поискам руку приложит. Слыхала она как-то от М. С. ''Только пуля казака во степи догонит...'' Чем это так её прельстили довольно посредственные иррегулярные кавалеристы? Ну, так то её дело. Не поймать её людям. И уверена Кэрдин, не догонит М. С. и пуля.
  
   Абсолютно всем нужен сам символ грэдского императора. Не за этим ли идёт возня вокруг имени Ярна? Устранить Саргона. И поставить его. Тысячной доли влияния отца у него нет. Реальной власти вовсе не будет. Зато, какая великолепная кукла получится.
  
   Дурак Ярн, нашел время - амуры разводить. Интересно, знает ли, что когда он был ребенком Кэрдин и Саргон обсуждали возможность дарования полноправия. И решили вернуться к данному вопросу только при возникновении соответствующих обстоятельств. Вот они и возникли. Для Ярна - неблагоприятные.
  
   Признание Ярна полноправным Ягром - политический акт. Только одна из сторон - капитуляция Кэрдин - удар по Чёрным. Смиренная просьба о прощении и покаянии. Которого нет и быть не может. Кто не с нами - то против нас.
   Да и выходка с дарованием титула - тоже политический акт. Подоплёка известна немногим. А внешне - император чествует героя новой власти и примиряется с этой властью. Кэрдин просто не верит в искренность слов Саргона. Опытнейший политик, принцип которого - цель оправдывает средства. Ярн для неё - просто враг и ничего больше. Тоже самое она сказала бы и любому другому члену дома, приди он к ней с подобной просьбой.
  
   Только Ярн с пожалованным титулом - совсем не то что Ярн Ягр. Хе-хе. Опять Саргон хитрит. Титул пожалован за личные заслуги. То есть, неважно кто там отец и кто мать. В теории любой глава великого дома имеет право на престол. Да ещё у Младшего Еггта есть такое право. Только очень спорные права на престол у того главы дома, титул которого пожалован ныне правящим императором. Хитрит Саргон. Опять умудрился оставить целых овец и сытых волков. Ярн получит желаемое, дальше своего *** он сейчас смотреть попросту не способен. Те кто его раскручивали... Внешне всё пристойно. Даже обидится на императора повода нет, наоборот, красивый жест в сторону новой власти. А на деле - подпортил Саргон кому-то далеко идущие планы. Причём подпортил так, что и Чёрные в случае победы не окажутся недовольными.
   Красота!
   Вот только тошно почему-то!
  
   Сомнительная привилегия бессмертного - помнить величественное начало. И видеть чем всё заканчивается.
   Тогда император был символом. С ним связывали большие надежды на обновление империи. Что же, те надежды во многом оправдались. Но потом... Как обычно, над стремлением к лучшему взяло верх обыкновенное человеческое скотство. И развился новый системный кризис. Вступивший несколько месяцев назад в последнюю стадию. Из которой - либо выход и создание иного государственного образования. Либо коллапс.
  
   Вышел указ.
   Ярн получил согласие. Но не воспользовался им. Титул главы дома не дают просто так. Доказать надо, что достоин. Сказал, что счастливую жизнь начнёт строить только после полной победы. Обещал вернуться. И уехал на фронт.
   Если и были материнские проклятия, то он их не слышал.
   На вокзал Ярна провожала счастливая невеста. На привокзальной площади у здания ''Императорского Орла'' небывало большое скопление полиции. На верхних этажах здания ночью кто-то вывесил огромный транспарант.
   Огромная пятиконечная красная саргоновская звезда. Гигантские, пусть и кривовато написанные буквы. ''Победа будет за нами!'' Повешен на самой верхотуре. Мастерски. Видно всем, а без альпинистов не снимешь. Пол суток, если не больше провисел.
   Транспарант уже снимали, но Ярн успел прочитать. Невеста не успела. Ничего не замечала, кроме него. Счастлива от того, что они вместе. И печальна, что надо ждать. Но его ведь не убьют. Она ведь так его будет ждать.
   Счастлив и Ярн. Но отпечаталось в мозгу.
   ''Победа будет за нами!''
   И их звезда. Словно вбитая, так что не вырвать.
   Победа будет за нами! За Чёрными!
   Они в это верят. И умирать за это готовы.
   За идею.
   А не как ты, отрабатывая титул.
   ''Победа будет за нами...'' - подумал Ярн - ''За нами ли?''
   И словно услышал демонический хохот Кэрдин.
  
   -Машина сдохнет вот-вот- говорит М. С. сидящим на заднем сидении Марине и Эрии.
   -Так что же ты такую брала? У тети же полно...
   -Сама знаю чего у неё полно. По провинции на нашей "Пантере" или их "Иноходце" ехать- почти то же самое, что плакат над машиной поднять- "Вот она Я, ловите меня". Кто же знал, что под капот этого "Фольксвагена" никто столько лет не заглядывал!
   -Это не "Фольксваген".
   -В рамках той же концепции "народного автомобиля" создавалась. Разницы-то - у нас эта "мыльница"- гражданский вариант армейского автомобиля, а там наоборот было.
   -А если станем, то что?
   -Ножками, ножками, машину в провинции просто так не купишь, с запчастями напряг ещё больший. Правда, есть и плюс- сильно столичных не любят, и вряд ли чинам из столицы что-либо про неизвестных расскажут. Неважно, про каких. Хотя и сами того. Неизвестного не прочь. И концов не найдешь...
   -Не все же такие.
   -Статистикой не располагаю.
  
   Грохот в стекло. А дом-то - последний в городке. И через поле-лес. И те, кто в лесу. А там всякие. Мужчина медленно встал с кровати, достав из-под подушки пистолет. Он живёт один, его не дождались ни с первой, ни со второй войны, и он разочаровался в женщинах.
   Крадучись подошёл к окну. Давно ждал пришедшего в ночи. Своего, чужого. Бардак крепко начинал раздражать, и он почти был готов уйти в лес. Осторожно выглянул. Чёрный силуэт у окна кажется смутно знакомым. Постучали снова. Не может быть! Она!
   Он резко дёрнул выключатель и распахнул створки.
   -Здорово, башнёр.
   Тот чуть из окна не вывалился.
   Он никогда не думал, что вновь увидит своего бывшего командира.
   Однако вот. Стоит она. Пусть и в гражданской одежде. Но на плече автомат.
   -Игрушку-то убери. Или забыл старых друзей?
   Он только сейчас сообразил, что пистолет по-прежнему в руке. Торопливо положил на подоконник. Ох и давно же не видал он этого взгляда ядовито-зелёных с искоркой глаз.
   Та самая бешеная девчонка. Он помнит немыслимый сплав ума, храбрости, гордости и злости, бешено клокотавший в ней.
   Видел в ней только командира, и не в коей мере не женщину. За глаза звал принцессой и миледи. Слухи бродили. Особо языкастых башнер бил двоих. Совместно с экипажем- значительно больше.
   Потом появился этот... Сначала башнеру не понравился ходячий портрет принца. Башнер лет на десять старше командира, и сразу понял - командир влюбилась впервые в жизни. Даже почти разозлился на неё: тут такое затевается! А она... Нашла время. Затишье между разрядами грозы, подготовка наступления на Ан д"Ар. Затевалось такое... Многим казалось- падет этот город- и всё! Рухнет фронт. Катись хоть до южного океана. Весь мир свалится к твоим ногам. Вон какую силищу собрали!
   Только не знали- по ту сторону о том же думали. И до океана бежать не желали. Города сдавать не собирались. Тоже силы копили. Что бы лоб в лоб. И там посмотрим, чья возьмёт.
   А этим двоим было наплевать. Шумела весна. Они любили друг друга. Весь мир для них не значил ничего. Весь мир был в них двоих. И весь мир был для них.
   Чуть позже башнер разглядел - милорд столь же храбр, умен и горд, как и принцесса. Они стоят друг друга. И на самом деле друг друга любят. Тогда была весна. Ранняя и теплая. Хотелось башнеру увидеть их свадьбу. Но последней для многих, так и не до любивших стала эта весна.
   Уже в госпитале он узнал - милорд убит, принцесса тяжело, возможно, смертельно ранена.
   Вернувшись в часть, стал узнавать, что с ней. Вызвали к особистам. Те были неожиданно вежливыми. И взяв подписку о неразглашении, объяснили кто она. Выходил от них в перемешанных чувствах. Счастливый, от того, что принцесса жива. И ошарашенный. Та, которую звали принцессой и миледи, и была принцессой и миледи. Самой настоящей. Младшей дочерью Императора. Когда наконец, смог соображать, вспомнил- бешенную девчонку звали Марина. И был у неё старинный и очень ценный меч.
   Теперь снова оказалась перед ним. Прошедшие годы оставили свой отпечаток. Сильный. Выглядит старше своих лет. Но, судя по виду, ни капельки не переменился далеко не ангельский, но всё-таки весьма и весьма притягательный характер. А бывший башнёр уже тогда был уверен - если эту железную девку не убьют, то она очень далеко пойдёт. И не называя имени, всегда с гордостью рассказывал о своем командире.
   А она оказывается, ни о чем не забывала.
   Последний раз видел её несколько лет назад. На свадьбе старшей дочери императора.
   Полгорода наверное обалдело увидев у ворот его дома императорского курьера в парадной форме. Несказанно и он сам удивился подобному приглашению. На свадьбе встретил всех сослуживцев, кто к тому времени был жив. Ни о ком железная девка не забыла. Каждого посетил императорский курьер.
   Ему не удалось тогда поговорить с ней. Но он видел, как она держалась с другими. Словно не изменилось ничего, и не в парке Загородного дворца они, а в том измочаленном артиллерией лесу в окрестностях Ан д' Ара. Так же гремит её голос. Те же черные волосы в живописном беспорядке. Вот только непривычно видеть её в прекрасном розовом платье... А в нем принцесса ослепительно красива, и почти не уступает невесте.
   Непривычным и непонятном казалось, что эта железная девка своя среди аристократок в дорогих платьях и с пышными причёсками. И хотя чувствовалось - здесь её крепко не любят, но она всё равно своя.
   Но среди аристократов тут и там мелькали чёрные парадные мундиры танкистов, тёмно-зелёные пехотинцев, и чёрно-синие лётчиков. Их было немало.
   Бывший танкист видел, с каким искреннем почтением относятся лётчики к красавице-невесте. Успел разглядеть не только точёную фигурку, но и ордена с нашивками. Выходит, подстать сёстры одна другой.
   Над чем-то смеялась невеста вместе с каким-то высоченным лётчиком, казавшимся откровенно больным. Но он был здесь, как и многие другие. Почти о каждом вспомнили сестры. Каждому перепало хоть немного их внимания.
   И с ним поздоровалась Марина, и улыбнулась ему. Хотела что-то сказать. Но тут рядом появился стройный молодой генерал-чужак. Заговорил с ней. Танкисту показалось, что генерал принцессе не совсем чужой, и он тихо отошел в сторону.
   ''Не перевелись ещё благородные по духу'' - подумал он тогда.
   Словно на миг воскресло видение. Так раскатисто хохочет железная девка в кожаной куртке, и дымит в руке крепкая сигара. Снова на ней прежняя форма. Как тогда. И подумалось почему-то - не рань её - непременно бы Ан дЄ Ар взяли.
   Он никогда не считал себя Саргоновцем, тем более Чёрным. Но и в поклонники Новой Демократии бывшего башнера тоже не запишешь. Однако и принцип ''куда ветер подует'' тоже не про него.
   Он знает, кто некогда в бою сидел у него за спиной. Но она никогда не отсиживалась за спинами. Это не забывается. Он не очень любит рассуждать о политике. Но Чёрного Саргоновца спрячет всегда. Пусть болтают о них что угодно. Но он-то слишком хорошо знает каковы на деле они. Ибо не забыл, чего стоил на фронте их командир.
   Жизнь бывшего танкиста от смены власти не сильно изменилась. Но он чувствовал, что всё ещё может повернуться и по иному. И без его бывшего командира это точно не обойдётся. А сейчас она явно просто нуждается в помощи.
   -Вы всё такая же, лейтенант Херктерент.
   -Может, впустишь, или как?
   -Сейчас открою.
   Бывший лейтенант не одна. Когда отпер ворота, то увидел, что рядом с ней стоят две девочки лет десяти. Вернее, стоит одна, а вторая еле держится на ногах, опираясь на первую. Она явно больна. А первая, судя по всему, дочь бывшего командира. Такая же маленькая, черноволосая и крепенькая. Властный взгляд не ребёнка, а взрослого человека. И что в ней есть и от милорда.
   -Кто-нибудь ещё есть дома?
   -Только я.
   -Бери её на руки, и неси в дом.
   Что же, всё как тогда, она командует, а он выполняет. Ибо сейчас тоже бой. Он занял определённую позицию в этом бою. Теперь прознай новая власть, кто у него в гостях - и больше ему не жить.
   Но человек сознательно сделал выбор.
   Устроив Эрию и Марину, М. С. и башнёр отправились воздать должное знаменитой копченой рыбине из широко известного далеко за пределами Империи кристально чистой водой, причудливой живностью и великолепными лесами по берегам, озера. Жирная рыбина славится вкусом, и слывет чуть ли не главной местной достопримечательностью. Продается тоже не килограммами или штуками, а по-местному счету- хвостами.
   Запивались хвосты вовсе не кристально чистой водицей. Хотя водица и придавала напитку довольно своеобразный вкус.
  
   В разговоре М. С. очень интересовалась тем, что происходит в городе. И есть ли надёжный врач. Ситуация в данном районе, в общем, обрисовалась такая. Демсоюзники в городе поставили новую полицию. Старая в полном составе отправилась в лес партизанить. Так что на дорогах, особенно по ночам, очень неспокойно. Полностью Демсоюзники контролируют только город и станции по федеральной железной дороге. А так власти, можно сказать, и нет вовсе. В лесах имелись партизаны, постоянно нападавшие на сторонников новой власти. Из сторонников новой власти собирались отряды, разъезжавшие по деревням и собиравшие контрибуции в пользу этой самой власти. Населению это не нравится. Отряды время от времени пропадали. Деревни тоже случалось вырезали до последнего человека. В общем, страшненько. Типичная гражданская война в глубинке. Войны со скучными и всем привычными жестокостями и зверствами. В городах вроде этого поспокойнее.
  
   -Партизаны тут есть. Впрочем, бандитов тоже хватает. Вчера на имперской дороге пятерых полицейских положили.
   -То не партизаны с бандитами. - зевнув ответила М. С..
   -А кто?- спросил бывший танкист, уже поняв чья работа.
   Ещё в части многие поражались с чего эта железная девка в танкисты, а не в снайпера подалась. Ибо стреляла с нечеловеческой меткостью. И вряд ли за прошедшие годы утратила этот навык.
  
   -Полный дурдом: завелись тут умники от лесорубства: перед дождем лес подожгут. Погорит немного, дождь пройдет и все потухнет. Лесники этим умникам справку выдадут, что столько-то леса погорело. Они потом приезжают и рубят. И никакая инспекция не придерется: бумага есть, что леса-то тут нет.
   Да и рубят не абы как: лучшую часть ствола заберут, а остальное пущай гниет. Ладно хоть среди местных есть полу паразиты: обрубки эти собирают, и как дрова продают. Так что даже лес, и тот сводим потихоньку.
   Вот так и живем. Народ, особенно не грэды обнищали жутко. Уж насколько наши пить горазды, но против этих... Сам как-то бутылку водки нес - так баба местная вслед крикнула ''Вот шикует, гад!''
   -Не поняла, что здесь такого? Или то полная алкоголичка была?
   -Да нет, по местным меркам почти нормальная, по крайней мере её дети побираться не ходят, да и муж пьет не больше прочих. Чуть в другом дело: водка - уже признак определенной роскоши, обычно хлещут самогон, или спирт ворованный.
   Но вообще жутко теперь пьют. Особенно молодежь. Делать ни хрена, режут друг друга, пьют да ширяются. Жизнь ни на грош ни ценят: десятку назад одна дура местная лет восемнадцати домой среди ночи из кабака возвращалась. Там по дороге только в одном месте темно и было...
   -И что?
   -И ничего, позавчера из болота выудили. Подружка потом говорила, что минут за двадцать до неё этой же улицей шла. Приезжих в тот день не было. Даже полицаи носа из казармы не показывали. Озверел народ!
   -Вряд ли сильно будут искать того, кто полицейских положил.
   -Может и будут, да не с того края, пока будут с пяток городских бандитов положат. Или те их.
  
  
   М. С. , как обычно, занесло из огня да в полымя. Да ещё с двумя детьми в придачу. Ладно, всё как всегда. Бывало и хуже. Но выпутывались же. Выпутаемся и в этот раз. М. С. в какой-то степени философ, и считает, что мир устроен так, что некоторых людей всевозможные бури и ураганы находят всегда. Хотят они их или не хотят - всё равно. Штормы с ураганами их всегда найдут сами. А раз так - надо быть готовым, что выбравшись из одной передряги сразу же угодишь в другую. И может, похуже первой. И она как раз из таких людей. Что же, в бурях тоже есть покой. По крайней мере, бури для неё давно стали привычны. Да и сама она катаклизмы устраивать умеет.
   Именно её-то вовсе не ищут. Виновников стрельбы на дороге ищут, конечно, да не там. А в лес можно войти. Сложнее выйти обратно. А Эрии надо только дать отлежаться.
   А у башнёра можно отсидеться, правда, сначала надо всё-таки до конца выяснить, насколько он надёжен. Время ведь здорово меняет в людей. И только изредка в лучшую сторону.
  
   Но башнёр не изменился М. С. поняла очень быстро. Он вскоре привёл врача. И Эрия стала поправляться. Вот только как двигаться дальше? Ибо машину взять неоткуда. Правда, почти до ''границы'' изредка ходят пассажирские поезда, на них возвращается из столицы более или менее трезвое новое офицерство. Компания для молодой женщины в любом случае не самая приятная. К тому же на поезд фактически не сесть. Билетами на этой станции не торгуют.
   А начальник станции - тот ещё тип. За деньги что хочешь сделает. Насколько он поверил в историю о муже-офицере, лежащим в одном из приграничных госпиталей, так и осталось никому неизвестным. Но историю подкрепили некоторым количеством золотых монет. А в них верят все. К тому же пришла женщина с типом, про которого давно слухи ходят, что он скрытый Чёрный. А Чёрных не скрытых- полный лес. Начальник станции не молод, семья у него большая. А Черный не из лесу ещё и здоровьем жены и деток поинтересовался. Вроде как: помоги нам - и тебе это зачтется, не поможешь - из под земли достанем. Деньги плюс страх - работает всегда.
   На поезде тоже кое-кому пришлось дать, но в результате получили даже отдельное купе. Почти с комфортом добрались до приграничного городка.
   В нем, с точки зрения М. С., полнейший бардак. В прифронтовом городе ни малейшего контроля за прибывающими- убывающими. Спрятаться не представляло ни малейших проблем. Войск в городе не особенно много, и достаточно быстро удалось найти довольно неплохую квартиру. Старые деньги легально не ходили, но подпольно они весьма и весьма котировались. Но задерживаться в городе М. С. в любом случае не собиралась, и велев девочкам запереть дверь и никому не открывать, отправилась на разведку.
   Вернулась поздно вечером. Весьма довольная. Пробраться через КПП невозможно. Хотя берег охраняется кое-как. Будь М. С. одна она бы уже была на той стороне. Но возле города базируется батальон амфибий (зачем он понадобился на этой не бог весть какой речке) и пьяная или не очень солдатня на машинах частенько наведывается в город. И значит, скоро одной из машин суждено переменить хозяина. С утра этим и займёмся. Благо в городке преизрядное количество питейных заведений. А в соседнем городе один из немногих заводов, которые при этой власти работают на полную мощность - ликероводочный. Так что в городе нет ни малейших проблем со спиртным. Оно по нынешним временам даже дёшево. Да и качество приличное. Зато прочих проблем масса. Большой завод стоит, мужики от тоски неуклонно спиваются. Да торгуют всем, что можно стащить. А деньги - на выпивку. На базаре властвуют перекупщики. Мусора везде груды, а у административных зданий стоят дорогущие машины. Кое-где уже заметны строящиеся особняки этих же деятелей. А здания вроде школы, почты и больницы явно уже давно не ремонтировались. Ну, демократия блин, во всей красе. Однажды она уже видала нечто подобное. И здесь было то же самое. Уроды везде одинаковые.
  
   -Сидите здесь, и ждите меня - сказала М. С. Марине и Эрии.
   -Куда ты пойдёшь? - испуганно спросила Марина
   М. С. хитро прищурилась.
   -В кабак.
   Вид у неё соответствующий. Сейчас её вряд ли бы узнает даже Бестия, а уж она-то по части грима ас. Рыжие волосы, бесцветные из-за контактных линз глаза, почти рабочий костюм женщины работающей где-нибудь на стройке. По должности - что-то вроде прораба. Лицо - как у алкоголички, но ещё относительно симпатичное. В общем, если мужик не сильно пьян, с такой он посидеть не откажется, тем более, если она ещё и наливать будет. А народ в этих краях частенько такой живет, что за водку, как говориться, мать родную продадут. А новые хозяева жизни из местных отстраивали особняки и дачи. Так что подобный субъект вполне мог у кого-нибудь из них быть прорабом. К тому же, в этом городе кроме как на стройке работать было и негде. Не в самооборону же идти, да и мест там мало. А в лес податься не у каждого духа хватит. А единственный крупный завод после прихода новой власти закрылся.
   -А вы двое. Вон там скамейку видите? Крутитесь где-нибудь вокруг неё и не теряйте меня из виду. Внутрь я не пойду. Те, кто мне нужны - на улице.
   Ещё довольно рано, и никто из клиентов заведения не находится под столом. М. С. не слишком твёрдым шагом направляется к столику, где сидит нужная ей кампания.
   Как показалось Марине, взаимопонимание было достигнуто довольно быстро. Для М. С. притащили ещё один стул, служитель принёс ещё пару бутылок и закуски. И вскоре кампания уже ржала над какими-то шуточками М. С..
   А потом она ржет вместе с ними над шуточкой одного из собутыльников. Потом служитель притащил ещё одну бутылку. Потом ещё. И кто-то из этой кампании уткнулся лицом в тарелку. Вскоре ещё один встал, и шатаясь почти с амплитудой градусов в сорок пять, направился к выходу. Дойти - дошёл, но почти сразу и свалился. Вслед за ним поднялась и М. С.. Её шатало так, что она сразу же повалилась на одного из сидевших за столом. Её оттолкнули, она с трудом, но смогла принять вертикальное положение. И почти сразу повалилась на второго. Тот был вовсе не против, чтобы она висела у него на шее, только желательно, в какой-нибудь другой позе. Но против этого возражала уже сама М. С., и раскатисто хохотнув, шатаясь тоже отправилась к выходу. Очевидно, все ждали, что повалится. Однако, дошла до покосившегося забора и оперлась на него.
   Сидевшие неподалеку на скамейке две какие-то девчонки едва взглянули на пьянющую бабу- только их и видели. Это-то видать пострашнее уличных сорванцов будет.
  
   От матери страшно несёт перегаром, но Марина замечает абсолютно осмысленный взгляд.
   Сквозь зубы она прошипела.
   -К машине. Ключи у меня.
   Марина и Эрия заторопились к амфибии.
   М. С. же буквально поползла вдоль забора. Она совершенно не пьяна. Но любой другой человек от такого количества дешёвой водки уже давно бы отправился пересчитывать окрестные столбы. Амфибия стоит на другой стороне улицы. Марина и Эрия уже за ней прячутся. М. С. шатаясь с показным трудом добралась до неё и опёрлась о борт.
   От кабака кто-то крикнул:
   -Эй, пьянь, отойди от машины.
   М. С. отпрянула. Попыталась помахать рукой. Потом её снова качнуло. И вдруг, схватившись рукой за борт, она резко перемахивает на место водителя.
   -В машину. Быстро! - крикнула она.
   Мотор завёлся сразу. У распивочной ещё ничего не поняли. Марина залезла в машину первой, Эрию пришлось втаскивать. Машина рванулась с места.
   -Банзай!- орёт М. С.- всё-таки при всём нашем бардаке на качество местного самогона грех жаловаться.
   Что творится в этот момент у кабака, совершенно наплевать.
   Столб пыли, только амфибию и видели. Водитель, у которого М. С. стащила ключи, за то время, пока она добиралась до машины, успел уже свалиться под стол. А владелец заведения решил, что ''солдатики'' сами дали ключи, чтобы покататься. И вообще, не его дело, с какими бабами самоборонщики набираются. Его дело - лишь бы платили, а со своим начальством они пусть сами за разбитую машину разбираются. Небось, не маленькие.
  
   -У них каски на сиденье валяются, наденьте себе и мне - кричит М. С. Марине. Машина мчится по городку, поднимая столб пыли и распугивая бродячих собак. Каску она застегнула сама.
   -Ложитесь и не вздумайте высовываться. На реке, возможно будут стрелять.
   Они обе уже привыкли сразу же выполнять любое подобное требование. От этого иногда зависела их жизнь, они знают.
  
   Машина проскочила почти весь городок, тревога поднялась только на окраине. Выезд из города преграждал шлагбаум, а амфибия своим почти корабельным носом, его попросту снесла. Часовой выстрелил вдогонку, из отделения выскочило несколько самоборонщиков. Что они там предпримут - да как-то времени нет разбираться.
   Кажется, в погоню увязался мотоцикл и грузовик. А дорога-то не мощеная. И пыль столбом. Приятной погони!
   Машина резко свернула к реке. У берега возились ребятишки. Кажется, М. С. никого из них не задавила. Она сбросила давление в шинах, и машина легко вошла в воду. За кормой поднялся бурун.
   А мотоцикл не справился с управлением и влетел в речку. Грузовик чуть не опрокинулся, из него выскочили несколько человек. Далеко не все из них догадались прихватить с собой винтовки. Захлопали выстрелы. Ну-ну. Стрельба по движущейся мишени с пьяных глаз - экстремальный вид спорта.
   М. С. куда больше интересовало, что творится на другом берегу. Ибо кустарник в одном месте растет так удачно, что она обязательно бы поставила там пулемёт. А то и два. А ну как там тоже нажравшиеся и врежут по пьяни. А судьба Чапаева вовсе не прельщает.
  
   Не врезали.
  
   Машина легко выходит на берег. Далее события развиваются, как в скверной оперетте. Не проехали и десятка метров, как кустов выскакивают двое солдат с офицером и у всех троих автоматы наизготовку. Пулемётик в кустах всё-таки есть. Отрадно.
   Они направили оружие на М. С..
   -Выходи из машины.
   -Здорово, десятая дивизия, давненько не виделись.
   Офицер как- то странно смотрит на неё. Какая-то алкоголичка, а читает нашивки на рукавах, а в них даже офицеры иногда путаются. И амфибию водит. А на границе неспокойно. Тут что-то не всё так просто, как кажется. Он спросил.
   -Что, перебежчик.
   -Угу. Скучно вот стало в демократическом раю, решила посмотреть, что тут у вас твориться. Офицер я. Чёрный.
   У амфибии довольно высокие борта, и лежащих на заднем сиденье не видно. Но один из солдат услышал какой-тот шум.
   -Эй, сколько вас там, вылазьте.
   М. С. и бровью не повела, а солдаты несколько удивились.
   -Ваши?
   -Мои. В машине, в сумке оружие, у меня пистолет, у них у обоих тоже.
   Солдат полез в машину. Пистолет М. С. сама отдает лейтенанту.
   -Давайте меня к вашему командиру. Я птица важная. Ждать не люблю.
   -Имя и звание.
   М. С. вынула из глаз контактные линзы и сказала.
   -Глазами нежными в глаза мне посмотри. Может и сам догадаешься.
   Лейтенант присмотрелся. Побледнел. И крикнул одному из солдат.
   -Заводи машину! Её в город! Быстро! К генералу! Поступаешь в её распоряжение!
   -Но...
   -Вы-пал-нять!!!
   -Поехали - с усмешкой сказала М. С., забираясь на место рядом с водительским.
  
   Машина скрылась из виду. У лейтенанта вид- словно приведение увидел.
   -Товарищ лейтенант, разрешите обратиться.
   Тот кивнул.
   -Кто это была? Я что-то не разобрал.
   -Сама...
   -Хозяйка?
   -Да...
   Лицо солдата несколько вытянулось.
  
   -Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличенными - так начала М. С. своё первое после ''воскрешения'' телеобращение. Говорить она в принципе могла о чём угодно. Важен был сам факт, что выступает именно она. Живая, здоровая и нахальная. Сенсация само её появление в эфире. Сенсация, да ещё и какая! Вещание каналов, подконтрольных Чёрным Саргоновцам не охватывало всей страны. И в приграничных районах демократы усиленно глушили сигналы.
   Свобода слова по демократически - свобода обливать грязью недавнее прошлое, и естественно, лучшее время в эфире и первые полосы в газетах - людям с правильными убеждениями.
   Но демократам не могло прийти в голову глушить зарубежные каналы. Как же, голоса свободного мира! За рубежом М. С. не очень-то любили, но есть сенсация - есть тираж. А тут сенсация, да ещё какая! Злодей номер один в прямом эфире. Так что полстраны увидело и услышало М. С. за счёт СМИ Мирренской империи. А другая половина всё-таки увидела и услышала её по каналам Чёрных Саргоновцев. Их пытались глушить, но действие, как известно, рождает противодействие. А специалисты по радиоэлектронной борьбе у саргоновцев неплохие. И аппаратуры хватает.
   Впрочем, для тех, кто не слышал, выступление напечатали во всех подпольных газетах. А их немало.
  
   Адекватнее всех отреагировали на выступление М. С. в новой безопасности, сразу же начав аресты легальных Чёрных. Начать оно конечно, легко. Закончить оказалось значительно сложнее. Почти все Чёрные куда-то делись. Взяли и делись, и контактного телефона не оставили.
   Бестия, естественно, в очередной раз испарилась, и никто не сомневался - больше не объявится. По крайней мере в пределах досягаемости новой безопасности. Дома у неё вновь учинили обыск. Нашли только несколько демонстративно насыпанных кучек пепла. И один листок бумаги с текстом '' Мой герб пантера - тоже кошка, и любит гулять сама по себе. Мяу!'', а снизу, дабы никто в авторстве не сомневался, перстень главы дома Ягров приложен.
   Сколько шифровальщиков искало смысл в этой бессмыслице - истории осталось неизвестно.
   Задержать приказали и Софи. И пусть император матерится сколько угодно. Хватит с нас издевательских шуточек на суде в исполнении этой полупьяной красотки.
   Загородный дворец оказался пустым. К дверям одного из залов приколот листок. На нём - изображение кисти руки, большой палец просунут между средним и указательным. Внизу - подпись непонятным шрифтом. Определили - кириллица. Даже смогли прочесть, однако смысл фразы из двух слов остался непонятым. Надпись гласит ''Накося выкуси''.
  
   Дней десять спустя в эфире вновь зазвучало: ''Я Катти Сарк''. А вскоре и направился к земле вспоротый очередями бомбардировщик. Бесшабашная ведьмочка вновь на помеле. И вряд ли кому удастся прервать её полёт.
  
   Мирренскую армию ещё никто не называл слабой. Однако, сокрушить военную машину грэдов она оказалась не в силах. А вот деятельность Грэдского Института - ведущего подразделения министерства пропаганды оказалась куда эффективнее. Последние события тому подтверждения. Радио и телевиденье страшное оружие. Не слишком много видов вооружение с такой эффективностью разрушающих мозги потенциальных противников! Массивную пропагандистскую атаку куда сложнее отбить, чем атаку всех мирренских ''Драконов''. Тут одной силой не справишься. А грэдское министерство пропаганды отбивалось довольно вяло. И бездарно. За время войны народы подустали от выкрутасов своей пропаганды, но с интересом слушали чужую.
  
   Слушать-то слушали, а вот мирренские солдаты на улицах грэдских городов чувствовали себя весьма неуютно. Приемы-то в честь спасителей организовывала в основном интеллигенция.
   В южных городах где надо и не надо принялись вывешивать мирренские гербы, а также портреты Тима и Кроттета (последнего - в траурном крепе). Энтузиазма не вызвало. Уничтожение мирренской символики на юге стало чуть ли не новым видом спорта. По этому поводу состоялся даже официальный запрос по дипломатическим каналам.
   Ответ последовал в виде спешно принятого Закона об оскорблении представителей дружественных держав, а так же их символов. Виновные должны были подвергаться тюремному заключению на срок до пяти лет, а так же крупному денежному штрафу.
   Но с реализацией закона возникли серьёзные проблемы по причине слишком большого (чуть ли не сто миллионов человек) числа потенциальных обвиняемых.
   Миррены и всё мирренское в последние несколько лет стали вызывать куда большее раздражение среди большей части населения, чем даже во время войны с ними.
   И раньше на заборах не появлялись в изобилии надписи ''Индроки - козлы!''. И не кричали в спину, а то и в лицо любому, похожему или одетому как миррен ''Индрок - домой''. Вообще, раньше крайне редко употребляли слово ''Индроки'' - презрительное прозвище мирренов. А сейчас же это словечко в адрес мирренов стало одним из самых употребительных. Особенно на заборах.
   Никто не может объяснить, откуда взялось это слово, но все знают - оно очень оскорбительное.
   К своему закону демократы даже пункт приписали о запрете на слово ''Индрок'', и большом штрафе за использование в общественных местах. Результат возымело - прямо обратный.
   Туповатый генерал МВД даже фразой про индроков прославился : Что бы я арестовывал за индроков? Да они что все сами индроки? А штрафы пусть только индроки собрать попробуют - мы их тоже оштрафуем - как индроков.
   Так никто и не узнал, куда потом генерал пропал: то ли случай несчастный с ним произошёл, то ли на север сбежал.
  
  
   Глава 4.
  
   Большей проблемой были не бои, а снабжение наступающих частей. И переговоры. Бесконечные переговоры со всякими политическими центрами, народными правительствами, революционными комитетами, комитетами бывших членов парламента и прочими организациями (по составу зачастую не отличавшимися от банд). Передать тот город, пропустить войска там-то, позволить ввести гарнизон туда-то. Эти два месяца потом назовут ''Ползучей войной''.
   Глухое брожение в тылах. Озлобленный и разочаровавшийся во всех и вся, народ, откровенно саботирует любые мероприятия любой власти.
   Части тают в боях, остаются в гарнизонах, охраняют коммуникации. На фронте все меньше и меньше солдат. Мобилизованные (неважно, какой из сторон) массово дезертируют. Ладно, хоть некоторые становятся черно-зелеными, и не препятствуют передвижениям войск.
   Война, хоть и ''ползучая'' все равно движется по стране. И всё ближе и ближе к самому большому кружочку на любой карте Империи.
   -Что в городе?
   -Ситуация сложная. Так называемое правительство смещено. Министры и межрегиональная фракция арестованы. Власть у ''Временного комитета спасения родины''. В его составе - левые демократы и кое-кто из легальных наших. Император их поддерживает, более того его части принимали участие в аресте министров. Выражают благодарность нам в восстановлении законности и порядка, и приглашают войти в коалиционное правительство.
   Матерись не матерись, а победу украли считай из под носа. Слишком уж Чёрные, да и она сама увлеклись военной составляющей вопроса. Дней через пять две дуги клещей должны были сомкнуться южнее столицы. Казалось, всё решается там, на острее удара, где вот-вот должны были встретиться танковые клинья.
   Чёрные правильно оценили силы врагов. Но недооценили деятелей из разряда и вашим, и нашим. А у таких деятелей всегда острое чутье на ситуацию в тех случаях, когда жаренным пахнет. И до совершенства доведено умение загребать жар чужими руками.
   Тоже мне, спасители родины выискались.
   А теперь злись не злись, их не проигнорируешь.
   У М. С. и Чёрных весьма ловко выбит один из главных лозунгов - ''К ответу правительство национальной измены''. Говорили так? Говорили. А где это правительство? А оно арестовано.
   И многие части уже перешли на сторону ''Временного комитета''.
   А вы с кем, собственно говоря, воюете?
   Народ признателен вам за помощь в свержении правительства национальной измены. Но война кончилась. Вы получите заслуженные награды. А теперь должны начать работать профессионалы. Время танковых атак заканчивается.
   Сделали свое дело, и давайте, убирайтесь.
   Только дело ещё далеко не доделано!
  
   Воинские части Чёрных Временный комитет отказался допустить в столицу. ''У нас вполне хватает сил для обеспечения законности и порядка. Большое скопление солдатских масс может вызвать нежелательные эксцессы''.
   На нежелательность присутствия Чёрных в столице намекнул и император.
   Да ещё и соправители ''покаялись'' и снова принялись клясться в верности имперским идеалам.
   В честь победы должен был состояться парад. И под предлогом участия в нем, М. С. удалось добиться согласия на ввод в столицу одной из своих дивизий. Правда без тяжелого вооружения и боевых патронов.
   Ввод тяжелого вооружения вполне можно проконтролировать. А вот патроны... Мало ли что за ящики в грузовиках.
   Саргон почему-то отказался давать для участия в параде свою бронетехнику. (Хотя танки с его гербами торчат на половине перекрестков). М. С. недолго думая предложила свои услуги... Как говорится, это то предложение, от которого не отказываются.
   В столицу на парад ввели батальон тяжелых танков. Правда машин в нем оказалось раз в десять больше, чем полагалось по штату. А после парада обратно танки выводить не пожелали.
  
   Снова в столице. Только теперь непонятно, в качестве кого. Хотя, если здраво разобраться, сейчас почти каждый в городе не поймешь какое место занимает. Претендует на многое. А на сколько обоснованно?
  
   В городе фактически двоевластие, в стране пожалуй даже троевластие, с безвластием в отдельных местностях.
   ''В общем, среднеарифметическое между летом семнадцатого и августом девяносто первого - наш девятый месяц девятьсот шестьдесят шестого'' - с мрачной иронией характеризует ситуацию М. С..
   Пока решено придерживаться линии сотрудничества с ''Временным комитетом''. Сотрудничества, крепко приправленного взаимным недоверием.
  
   Газетный ларек ещё закрыт. Кэрдин со скучающим видом прошествовала было мимо. Но взгляд зацепился за что-то, похожее на огромную кучу грязной шерсти.
   Прыжком, вызвавшим бы искреннюю зависть у любой пантеры, Бестия перемахнула забор. Пес был мертв. Убит двуногими скотами, по ошибке именуемыми людьми. Убит не здесь, тут его только выкинули. Судя по всему, сперва подстрелили, а потом долго и старательно забивали стальными прутьями. Ощерены в последней и бессильной ярости могучие клыки. До последнего тянувшиеся к глотке врага. Выбит один глаз.
   Рухнула на колени Кэрдин. Приподняла тяжелую голову. Мертв. Метвее-мертвого. Значит вот так мелкие людишки решили отомстить ей. Они и вправду не посмеют стрельнуть в неё даже из-за угла. Но мелкие мерзкие твари всегда разглядят щелочку на сверкающей броне исполина.
   Встала в полный рост. Развернулась к забору.
   Трое новых полицейских с одинаково недочеловеческими физиономиями, вечно околачивающиеся тут, чуть не бросились наутек. Очень уж было похоже, что дракон-оборотень из страшной сказочки обернулся человеком и отправился прогуляться. А менты эти из разряда тех, что за последние полтора года раз по шесть знаки различия меняли. И каждый раз искренне надеясь, что эти-то платить будут больше.
   Формально у Кэрдин сейчас нет никаких должностей. Но несмотря ни на что, вопреки всему, она остается той, кем была - Бестией!
   -Эй вы! - звенит в утренней тиши мало похожий на человеческий голос - Сюда!
   Мало кто может перечить дракону. И эти трое не из их числа.
   -Ты! Пошел за лопатами! Ты и ты! Поднимите его. Накройте вот этим. И в грязь упал с плеч черный кожаный плащ. Блистающая красавица Кэрдин.
   -Оружие на изготовку!
   Подняты пистолеты в воздух. Секундная тишина.
   И вновь звенит нечеловеческий голос.
   -Пли!
   Снова. И снова.
   Склонилась к могиле.
   -Прощай друг!
   И вспомнила, что так и не дала собаке имени.
  
   Символика новая -тоже довольно интересна. В первую очередь отсутствием общепринятых государственных символов как таковых. Герба, флага и гимна, такого чтобы устроил всех, естественно нет и в проекте не придвинется. Старый имперский флаг вешать - левых демократов от него тошнит, триколор - Чёрные нос воротят. Относительно флагов приняли решение так сказать. Вопрос о государственном отложили на потом. А имперский без некоторых деталей и красно-чёрный со звездой объявлены приравненными к государственным. Именно приравненным, а не государственным. Кто себя каким считает, такой флаг и вешает. И зачастую тоже где надо и не надо.
   Сумбур во флагах - только иллюстрация ко всеобщему сумбуру в мозгах. Путаницы после свержения самых демократичных меньше если и стало, то не намного.
   Да и слепому видать - альянс Чёрных с левыми демократами и умеренными правыми - союз по принципу - кто враг моего врага. В долговечность коалиции не верит никто из создавших её. Вопрос в том, долго ли этот союз простоит.
  
   На Марину попросту нет времени, и она снова живет у Софи, благо та не пожелала занимать никаких должностей, хотя ей и предлагали пост министра культуры. ''У меня и так слишком много разных лиц, и добавлять к ним ещё и чиновничью харю я вовсе не желаю!''
   Правда, теперь Софи живет в городе. Но вовсе не в своих апартаментах в Старой крепости.
   Марина снова ходит в ту же балетную школу, что и раньше. Напару с Эрией. А те кто недавно травили их, теперь стали перед подругами заискивать. Как дети, так и взрослые.
   Что там произошло в школе, М. С. точно не знала, но цинизм, сарказм и призрение к сверстникам в словах Марины поразил даже М. С.. Да все это ещё подано под такой милой масочкой!
   В дерьме валять маленьких поганцев всё-таки не стала. Но и забывать никому ничего не забыла.
   Еггт доченька, можно не сомневаться, да ещё какой Еггт!
   Демонстративно одевается как старшая школьница. Формы такого размера, конечно, не шьют, но ведь и счета Софи теперь не блокированы.
   А Марина ещё и всем демонстрирует, кто она. Медаль ''25.IV.965 '' получила (не иначе без Кэрдин тут не обошлось) надевает с красным бантом, и в школу так ходит. В пику всем.
   Я мол, одна такая, неповторимая.
   Да и если разобраться, за свои выходки на суде девчонка не медали, а ордена заслуживает. И немаленького.
  
   Свободная минутка выдалась, заехала за ней в школу. Только закончился последний урок, и на дворе шум, гам и беготня. Старшие классы ещё учатся. А семи - тринадцатилетние носятся по двору. Голубые и светло-серые платья. И сквозь гурьбу веселящихся детей как нож сквозь масло идёт она. Марина-Елизавета. Их высочество по духу в гораздо большей степени, чем по крови. Не по годам строгое, и кажется вовсе не умеющее улыбаться лицо. Ни смешинки во взгляде. Холодок берёт от взгляда зелёных глаз. Морозной гордости - на десятерых взрослых хватит, и ещё останется. Чёрный костюм-тройка, черные лакированные туфельки. И тоже, как у взрослых, на высоких каблучках.
   И даже сквозь шум слышен их стук по асфальту.
   Вызов во всем. И вызовом всем и вся сверкает медаль. Только росточек и говорит о возрасте. Ох и не любят таких, кто слишком уж выделяется! Но ей-то это прекрасно известно. Но все и вся должны знать - она одна такая.
   Все знают, кто мать Марины. Но все запомнят кто она. Не благодаря матери. А благодаря ей самой.
   Умение держать себя, чувство стиля - безусловно от Софи и Кэрдин. А вот норов и мозги - материнские. А вот характерец - собственный. Излишне причудливый.
  
   М. С. стоит у джипа. Чуть впереди - машина с охраной. Ещё одна сзади. И охрану почти в принудительном порядке навязала Кэрдин. ''Я генерал-лейтенант безопасности, в пересчёте на армейские чины, генерал армии. А ты только генерал-полковник. И как старший по званию, приказываю ездить по городу с охраной''. Очередной предложение, от которого невозможно отказаться.
  
   Словно волна пробегает по двору.
   Как от упавшего камня...
   Хотя нет, не от камня. Словно по глубине, среди вертких рыбок скользит вроде бы похожая на них, но абсолютно иная она. Чёрная торпеда. Созданная для водной стихии. Но противоречащая зеленоватой глубине и всем мыслям и стремлениям рыбок. И им не понять, куда несётся она. И где завершится бег. Ибо иная она. И иные силы вдохнули подобие жизни в кусок металла. А может, и не подобие. А жизнь. Иную. Короткую, но яростную.
   Дети смотрят на них. На мать и дочь. Дети ещё не научились прятать чувств. Только не детские чувства уже во взглядах. У большинства - удивление. Но ненависть у одних. И восторг у других. И на все есть причины. Зачастую не осознанные ими. Но у кого-то отец или мать убиты демократами. А у кого-то - Чёрными.
   Не их вина, что они слишком рано столкнулись с жестоким миром взрослых. Но многим уже охота поиграть в жестокие игры своих родителей. Да иные уже и пытались поиграть не в свои игры.
  
   Ближе к зиме, М. С. под благовидным предлогом попытались удалить из столицы. Как замминистра обороны (министр - прославленный маршал на восьмом десятке лет, назначенный из соображений - лишь бы не мешал нам власть делить) М. С. хотели назначить командующей войсками Северного военного округа. Отправить в почетную отставку то есть. Но столь глубокомысленные планы в этом сумасшедшем городе невозможно долго сохранять в секрете.
   Смещать командующих округами и назначать новых мог как верховный совет обороны, так и министр обороны по представлению зама. М. С. успела раньше, и новым командующим на севере назначен человек М. С..
   Судьба империи решается в столице. Не бог весть какая истина, но столицу надолго нельзя оставлять никому. И без разницы, что тебе небезразлично - страна или возможность туго набить карман.
  
   Вот тут-то и рвануло. Стоило только Чёрным покуситься на свежезародившуюся частную собственность и поднять вопрос о национализации недр и крупных предприятий. Коалиция затрещала по всем швам. Никто не хотел терять доходов и сверхдоходов. Но и Чёрные не хотят отступать.
  
   Умеренные пытаются амнистировать прежнее правительство. Чёрные требуют суда. С фактически предрешенным приговором.
  
   М. С. за своей подписью издала-таки указ о национализации нескольких крупных предприятий, воспользовавшись дырами в ''Законе о формах собственности''. С формальной точки зрения подобных прав у неё нет. Ну, да в наше время с разделением властей большие проблемы. И права есть зачастую у тех, у кого просто больше вооруженных сторонников. Или кто громче орет на митингах.
   Результаты указа сказались уже на следующий день: машину обстреляли. Стрелков задержали: вроде бы обыкновенная гопота... Ну-ну, так и поверили.
  
   Толпы собираются у телецентра и резиденций правительства. Опять под триколором. Опять орут о свободе. И жрут водку, щедро раздаваемую организаторами митингов.
   Другие митинги, под иными лозунгами, гораздо более многочисленны. Но СМИ вопят только о первых.
  
   - Сидим значит - тягуче проскрипела М.С.
   В ответ- молчание немногим отличающиеся от гробового. Они сидят мрачно и молча, словно раздавленные, засыпанные здесь как в подорванном бункере. Просто сидят, погружённые в тупую тоску и безысходность. Последние солдаты империи.... Бывшие... Совсем недавно они ещё что-то могли, чем-то командовали, за что-то отвечали. Сейчас же их считают никем и ничем. И у них уже не осталось ничего. Уже нет тех могущественных структур, олицетворение которых были иные из них. Нет их армий, нет их кораблей. Полями руин скоро станут заводы. Ничего не осталось.
   Была только глухая тоска и страшная боль за происходящее в стране.
   Огромный дом на окраине города. Административное здание одного из построенных, но так и не введённых в строй заводов. Один из обломков одной из уже почти рухнувших структур империи. На полуофициальном жаргоне- ''лежбище N3''. Зачем оно создавалось- никто толком не знал. Хотя некоторые из сидевших в нём когда-то возили сюда ящики с автоматами и консервами. Никто не думал, что они когда-то понадобятся. А вот пригодились.
   Сейчас они доживали последние, как казалось, часы того великого, прекрасного и ужасного мира, который вот-вот должен был уйти навеки.
   А на его место должно было выползти что-то склизкое, выползти и начать обгладывать ещё тёплое мясо с тела ещё, может быть, живого исполина.
   Они и были последними живыми клетками того исполина. Исполина, словно ужаленного чудовищной змеёй, яд которой каким-то немыслимым образом парализовал волю. Только на них почему-то не подействовал яд. Другие- либо ушли навеки, либо плюнули на всё, либо сломались, либо переметнулись, либо окончательно запутались в происходящем и разуверились во всех и вся.
   -Дайте мне пять человек - вдруг глухо сказал один из сидящих за длинным столом. Вернее, сейчас он уже стоит. Стоит, тяжело опираясь руками на стол. Молодой подполковник. Грубые черты лица, колючий взгляд, пудовые мускулы, звериная и почти слепая ненависть к Гражданскому союзу - Дайте. У меня штабной автомобиль. Там броня. Рванём к их централи. Я её как свои пять пальцев знаю. Эти гниды из их охраны вполне могут бухать всю ночь. Всех их, бля, покрошим в мелкий винегрет. А с нами - будь, что будет. Я сдохнуть, сдохнуть готов, но увидеть, как из этой твари, президента, бля, кишки наружу повалятся. Только дайте мне пять человек.
   Никто из сидящих ни на миг не усомнился в словах подполковника. Все знают, на что он способен. Профессионал он, каких поискать. Сказал пять человек нужно - значит нужно действительно пять, а не три и не семь. И он сделает так, как сказал. Звериная ненависть кипела в нём. Но она никогда не застилала его холодного как полярный лёд рассудка. Что говорить, половина из сидевших за столом с удовольствием бы пошла вместе с ним. Другая половина не пошла бы только потому, что их профессионализм и их умения лежали в других сферах.
   Но сейчас всё разрушалось, и в непосредственном подчинении у полковника находился один человек. У остальных было не лучше. Если не хуже. Кому отдавать приказы? Кому подчиняться? Амбиции многих из них не просто высоки, а очень высоки.
   В том мире, который, казалось, вот-вот должен уйти для этого хватало причин. В том, что надвигалось, они в лучшем случае не нужны. Они молчат. Они ждут того, что скажет та, которая собрала здесь большую часть их. Хотя и она сама, наверное, толком не знала зачем.
   Но они пришли по зову, пришли все. Те, кого совсем недавно называли Чёрными Саргоновцами.
  
   Вставать она не стала. И даже руку от лица не убрала. Она не столько сидит, сколько безвольно полулежит в кресле, прикрыв рукой глаза, и беспрерывно крутя в другой карандаш.
   -Пять человек, говоришь... Ну дам я их тебе, допустим, и ты может, проскочишь до их централи. И покрошишь какую-то долю этих сволочей в мелкий винегрет. Обратно, ты конечно, вряд ли уйдёшь.
   Подполковник хотел что-то сказать, она не дала, и без перерыва продолжила.
   -Ну, а дальше что, ты подумал? Знаю, что нет. А будет вот что: Завтра все их газеты выйдут с вот т-а-а-а-кими заголовками вроде ''Раздавите гадину II'' , ''Чёрные показали своё истинное лицо'', ''Твари должны умереть'', ''Свободный народ покарает убийц мучеников свободы'', дальше сам можешь попридумывать. Их СМИ поднимут такой вой, что у тех немногих, у кого ещё остались мозги, они замутятся окончательно. И от нас отвернутся уже все. И стадо будет требовать суда над нами. А нам, блин, останется только либо пальнуть себе в висок, либо лапки кверху и поплестись в их полицию сдаваться. Ибо нас сумели сделать почти никем, и после такой выходки скатимся до уровня обычной банды. И исчезнем вместе с этой страной. Буль-буль. И кругов на воде не останется. Нет, людей я тебе не дам. И больше сегодня актов индивидуального террора можете не предлагать. Кости лежат не так. У нас один, и последний бросок. И мы его должны использовать по полной. Так чтобы они, а не мы легли костьми, так чтобы это от них, а не от нас не осталось могил.
   Подполковник, чеканя слова, произнёс.
   -Для страны уже вырыта могила. В неё уложено уже почти всё. Мы - последнее, что ещё не там. Промедлим - завтра уложат и нас. И засыпят.
   -Мы не в театре, Димочка. Сядь!
   Он скорее не сел, а рухнул в кресло. Медленно встает сосед подполковника. Тоже подполковник, но женщина.
   -Сидим мы тут, толи христиане первых веков, толи стая волков, обложенных флажками. Как ни глянь, а погано. Сидим, чуть ли не мировые проблемы решаем. А припомни какой-нибудь Гретт про наше лежбище. И привет! Прикатит сюда батальон. И что мы тогда запоём? Ну, человек сто с собой, может и прихватим. А толку? И от всех нас, и от всех наших рассуждений.
   Так что, если никто не подкатит, и ничего путного не придумаем, сяду-ка я, Димочка, в твой автомобиль. Да прошвырнусь до этого славного домика, и если повезёт, то взгляну перед смертью, действительно ли красная кровь у этих демократических выродков, или как у выходцев с того света, зелёная.
  
   -Я ухожу!
   -Я не отпускаю.
   -Иди-ка ты знаешь куда, Марина. В последние дни мира не действует дисциплина. Дай мне умереть, как подсказывает честь. А сама сиди и жди неизвестно чего. Я ухожу.
   -Уходи - не убирая руки от лица сказала М. С. - Надеюсь, мы ещё увидимся.
  
   -Высади меня здесь.
   Дмитрий резко остановил машину.
   -Бежишь?
   -Нет. У меня другая работа.
   -Зачем ты пошла?
   -Она кое-что велела мне сделать. Пусть думают, что я с тобой.
   -Зачем?
   -Так надо.
  
   Решил всё-таки не лезть в административные здания. До утра там все равно не будет крупных чинов, а стрелять сонных охранников- сомнительное достижение. На 30 километре от шоссе убегает в лес ничем не приметная дорога. Кто поедет- наткнется на шлагбаум и приветливую надпись висящую на нем: ''Запретная зона. Охрана стреляет без предупреждений''. Центр связи с округами. Там и сейчас находится значительная часть генералитета. На бумаге - нейтрального. На деле же... Тупейшее, граничащее с преступлением желание ''Не допустить вмешательства армии в политику'', ''Сберечь вооруженные силы для борьбы с внешним врагом''. Красивые фразы, а на деле - поведение холопа перед барином ''Чего изволите?''
   Не трусость - а полная безынициативность и боязнь ответственность брать на себя ответственность за что бы-то ни было: от пальбы по самолету воздушного хулигана, до полной отрешенности от событий в момент величайших потрясений, в момент гибели страны. Пусть там, наверху разберутся, а моя хата с краю. Простая, удобная и мерзкая позиция.
   ''Моя хата с краю'' - таких Дмитрий ненавидит особенно сильно. Охраны не опасается - сможет повести так, что обалдевшие от кучи противоречащих друг другу распоряжений головорезы, примут его за важного чина неизвестно кого представляющего, и пропустят внутрь.
   Застрелить несколько чинов, проникнуть в машинный зал, и выйти на связь с округами. Он не питал иллюзий что сможет поднять кого-то. Но пусть хоть узнают, какое же грандиозное предательство происходит в столице. Офицеры связи на постах не имеют оружия. Он будет говорить. Говорить, пока не будет убит.
   Конец неизбежен!
   Но в округах всё-таки узнают правду!
  
   Остается идти через город. Город где нет никакой власти, и где властвует толпа. Пока распавшаяся на молекулы, занятые грабежом. Можно прикинутся одной из этих молекул. Мелкие хищники уступают дорогу крупному. А он вооружен, и по определению одна из очень крупных молекул.
  
   Что-то горит, но криков не слышно, и никого не видно. На перекрестке армейский грузовик. Задний борт открыт, внутри пусто. Дверцы распахнуты, лобовое стекло в отметинах от пуль. На сиденьях - кровь. Двигатель ещё теплый. Капот буквально изрешечен. Зачем-то размотан трос лебёдки.
   Что дальше?
   Светает.
  
   Мимо пройти не удалось. Толпа безмозгла, но наблюдательно. Окликнули:
   -Эй человече, ты кто такой.
   Иные взяли оружие наизготовку.
   Дмитрий резко распахнул плащ.
   -Я Чёрный!
   Ждал выстрелов. Ждал конца.
   Не происходит ничего. В толпе переговариваются, приглядываются. Но автоматы где висели, там и висят. Один выходит вперед.
   -Ты и в самом деле Чёрный?
   Типа этого слушают явно только потому, что при грабеже склада, он пулемет прихватил. Сам здоровый, а с пулеметом, да лентой на шее ещё больше кажется. Ещё одна лента вокруг каски намотана. Вояка бывалый, но для людей его возраст это значит примерно столько же, как ''рыжий'' или ''чернявый''.
  
   -С нами пойдешь?
   -Нет. Пристрелить и здесь можете.
   -Ты дослушай хоть. Солдаты мы. Не банда такая-то дивизия. Устали от бардака. Офицеры сбежали. Нарполы орут- передавайте им склады. А сами магазины грабят, да народ обижают. Мы смотрели. Потом надоело. Вышли. Побили их. Такое зло от их скотства взяло - ни одного не оставили. Не знаем, что делать. Вроде они властью были. Но как-то по скотски себя вели. Вроде мы власть, и всё нам дозволено. Говоришь, Чёрный. Мы ни с кем быть не хотели. А теперь сами для столицы вроде Чёрных стали. Ладно, хоть пустого трепа от вас мало было. Говори, что делать. Шлепнуть всегда успеем, а сейчас говори. Что делать? На столицу идти? По домам расходится? Как Чёрный говори.
   -Чёрный вам скажет: Страну спасать надо.
   Повернулся, сунул руки в карманы плаща, и пошел прочь. Знал - в спину не выстрелят.
   Догнали.
   -Да куда же ты? Наши казармы в той стороне.
  
   Следующим утром грузовики покатились к столице.
  
   -Ну, комиссар, двинули!
   -Двинули, командир!
  
   Она оказалась в центре того, чего по её мнению, быть не могло. Тот, от всей души презираемый и ненавидимый ей народ, народ готовый за выпивку продать и предать всё, что можно, народ , состоящий в лучшем случае из двуногих скотов...
   А скот уже и не был скотом. А был снова состоящим из людей народом. И она теперь мысленно бешено смеялась над собственными взглядами. Да, она ошиблась, и как ошиблась. Но другая сторона ошиблась гораздо больше.
   Значит, стадо, толпа или быдло вышло на кровавый погром и грабёж. Стадо! Как бы не так. Погром? Размечтались. Это не погром. Это... Ага, уже бунт. Пожалуй что и бунт. Далеко не бессмысленный, но беспощадный. Да это уже и не бунт. Это восстание.
   Пока ещё никто не стрелял, но крови уже в избытке.
   Трубы палки, прутья решёток яростно колотили в щиты. С той стороны не менее яростно работали дубинки. Собственно, стены уже нет, она распалась на несколько очагов ожесточённых схваток. Стоны, крики, команды и отборный мат. Всё сразу висит в воздухе над улицей.
   Тут группа дружинников и демонстрантов прижала к стене дома, и лупит человек двадцать полицейских, там солдаты окружили и избивают дружинников с демонстрантами. Несколько человек, как в форме, так и в штатском уже или лежали на асфальте, или пытались отползти туда, где были свои. Иногда их подхватывали и доносили либо до стены грузовиков, либо до баррикады, иногда начинали бить.
   Между группами дерущихся мечутся одиночки. Одни стараются поскорее выбраться из этого кошмара. Другие ищут чужих одиночек, ищут, чтобы обрушить на них стальной прут, палку или резиновую дубинку. И чтобы тот повалился на асфальт. И ногами, чтобы не встал.
   И Сашка одна из таких одиночек. И было в ней что-то такое... Пьяные от схватки рабочие почему-то чуяли, что этот офицер в парадной форме и шлеме с плюмажем заодно с ними, а не с теми, что в куртках кожаных и круглых шлемах.
   А ей надо найти Геренгера. А где его здесь найдёшь?
   У стены грузовиков уже заканчивала построение вторая стена. Тускло блестят белые шлемы из за щитов. Скоро двинется и она.
   Полковник решила идти к баррикаде. Может, Геренгер окажется где-то там, а может, он и где-то здесь, орудует отобранной резиновой дубинкой, или уже лежит с размозженным черепом.
   Она его знала только по тому, что читала в досье М. С., а судя по тому, что там написано, от такого человека можно ждать чего угодно.
   -Мама !- с истошным, почти звериным криком мимо полковника бежит девчонка-подросток. Ну, её-то что вынесло в это кровавый бардак?
   За ней - детина под два метра, один погон сорван, лоб разбит. Осатанел на всех и вся. Лишь бы дубинкой по хребту. Эту тварь, и неважно какую.
   Полковник поняла, что полицейский девушку догонит. И изобьет её так, что она в лучшем случае ещё долго не встанет. Ибо дерущиеся с обеих сторон уже перешли некий предел. За которым пощады уже нет, и сбитого с ног врага будут лупить до тех пор, пока он шевелится.
   Но девушка врагом полковнику уже не была, а полицейский теперь был.
   Он заметил только кого-то, вставшего у него на пути. Заметил руку у левого бедра. И хлестнувшую по груди острую боль. И почувствовал кровь. И разглядел полковника с шашкой в руке. И горящие безумной ненавистью глаза.
   Это она рубанула его, распоров и кожанку, и мундир, и пройдя клинком по коже и костям. Рана неопасная. Сейчас эта сука свалится.
   Полковник никудышная рубака, но намерения полицейского слишком уж очевидны.
   И полицейский взвыл дурным голосом и повалился на колени, выронив из почти что отрубленной руки дубинку.
   Полковник шагнула назад. Она ещё не озверела до такой степени, что бы рубить в капусту всё, что шевелится.
   Молодой парень, судя по виду - из студентов, пробегал мимо. Остановился на мгновение. Раненый полицейский и похожий только на фанатика полковник с шашкой в руке. Он заметил лежащую на дороге дубинку. Покосился на полковника. У той ведь есть сабля. Подхватил дубинку и побежал.
   Впрочем, бегущих сейчас стало больше. К стене прижимались избитые полицейские, у которых уже отобрали щиты и дубинки, а кое у кого и каски. Оставшиеся - кто бежал, кто брёл к взбухающей в начале улицы новой стене. Из за которой уже торчали водомёты пожарных машин. И немного за ними - большегрузные грузовики. А в них - ощетинившаяся объективами фотоаппаратов и окулярами телекамер, не хуже чем стволами пулемётов журналисты- главные бобики демов. Демонстрирующие для тиражирования по всему миру звериный образ чёрных саргоновцев.
   Вот кого сейчас больше всех ненавидели дружинники и демонстранты - эту обнаглевшую, сытую, самовлюблённую и самодовольную толпу. Тех, кто свободу понимал как вседозволенность, закон - как нечто второстепенное, предназначенное только для обслуживания их, короче, как безнаказанность, тех, кто звали свою страну ''империей зла''.
   Как же их сейчас ненавидели те, кто лупил полицейских. И сам получал удары, и валился, заливая кровью асфальт.
   Но здесь толпы уже нет. Есть что-то иное. Вторую стену щитов заметили и на баррикаде.
   Крики команд. Топот бегущих. Навстречу одной стене развернулась другая. Уже тоже поблёскивающая кое-где щитами и касками. И довольно у многих были уже полицейские дубинки... Но водомётов у них нет.
   Сашка тоже побрела к стене. На мгновение щиты раздвинулись, пропуская её. Там, за стеной, на неё, наконец, обратили внимание. Среди остывавших от драки людей полковник в парадной форме с шашкой в руке выглядит... не то, чтобы странно, в стене стояло несколько отставников в полковничьей форме, а просто как-то не так.
   -Откуда вы, полковник .- окликнули её.
   Она, даже не обернувшись, сказала.
   -Мне к Геренгеру. Я от М. С..
   Вокруг стало тихо. Значит, для них эти две буквы ещё что-то значат. Неплохо для начала.
  
   -И чего же она хочет? Чтобы я с полусотней автоматов пытался прорваться к мосту? И переложил все своих людей? Ты что, с бодуна!
   Сашка ответила очень медленно и спокойно. Она тоже из разряда нервных людей. Но никогда не вспыхивала в определённых ситуациях. Сейчас как раз была из таких.
   -Не надо на меня орать. Если я всё правильно поняла, дело упирается в отсутствие у твоих людей оружия. Так?
   -Да так. - нервно ответил Геренгер.
   -А если я его тебе дам, что скажешь?
   -Да где ты...
   Сашка прервала его.
   -Я поставила прямой вопрос: что ты будешь делать, если я дам тебе оружие. И желаю получить такой же прямой ответ. На пустую болтовню у нас у всех нет времени.
   Геренгер задумался на несколько секунд, а потом сказал.
   -Тогда я выполню этот её приказ. И буду выполнять все последующие. И все будут их выполнять. Но...
   -В нескольких кварталах отсюда три грузовика с оружием и патронами. Два сломались. Найди автомехаников и мы их приведём.
   -Где грузовики.
   -Я сказала. Там верные мне люди. Если не подойду я, а будет кто-то другой, то они взорвут машины. Только и всего.
   -Я найду людей.
  
   Организация у него, явно было четко продуманная. Никакой толкучки. Словно воинская часть оружие получает. Хотя с другой-то стороны. Они если не все, то многие на фронте были и старые навыки они ещё вовсе не забыли. Тем более, что в такое время забывать, как обращаться с оружием может быть очень вредно для здоровья.
  
   -Бери людей, полковник, и к вокзалу. Была уже там?
   Видел бы сейчас Сашку кто из того мира - не узнал бы. Да и испугался, пожалуй. Испугаешься Валькирию. Бешеную Валькирию, способную повести людей хоть на пулемёт, хоть к чёрту на рога. И пулемёт первой лентой подавится. И рогатый не факт что свои рога унесёт.
   Бешенство, ярость, ненависть и уверенность в своей правоте горит в глазах. И ей верят. И в неё верят.
   Геренгер вопросительно смотрит на неё. Словно спрашивает, кто здесь командир. Да нет никакого вопроса.
   -Вокзал, значит, брать - со спокойной уверенностью говорит Сашка - ничего. Возьмём и вокзал.
  
   И взяли.
  
   -Обложили всех. Предложить сдаться?
   -Нет.
   -А что?
   -Штурмовики сейчас подойду. С зажигательными. Ну, а вы смотрите, что бы не потухло. И горело ясно. Снарядов хватит?
   -Так точно. А если побегут?
   -Загонишь обратно. Не маленький.
   -Значит, всех их?
   -Всех!
   -Давно пора.
   -Действуй!
   Дмитрий кладёт трубку. Злорадно усмехается. Ну, что дерьмократенькие, здесь вам не девяносто третий год. В труху вас.
   И империя будет стоять!
   Веками! Не сгубить скотам созданного людьми!.
  
   Свет в огромном здании резко потух.
   -Что это?
   -Электростанции-то у нас... Обрубили гадов. От канализации, наверняка тоже.
   -В здании автономные генераторы. - недовольно буркнул Дмитрий. - А в дерьме мы им захлебнуться не дадим.
   -Генераторы, говорите... А соляра где? - с усмешкой спросил лысый артиллерист - Они её всю когда ещё миррены тут были им и продали. Барыги! Я как раз водилой был, и цистерны гонял. Один генератор тоже вроде бы раскурочили.
  
   -Прожектора подвозят.
   -Эх, сейчас посветим!
  
   -Во палят! На хрена им столько пулемётов?
   -Дык. Наши же на соседней площади частенько митинговали. Небось штурм и хотели спровоцировать, да покласть штабелями.
   -Ну, мы им сейчас и помитингуем.
  
   -Готово! - крикнул лысый от орудия.
   -Огонь!
   На уровне третьего этажа возникло серое облачко.
   -Беглым!!!
  
   -Крепко строили! Не взять так сразу.
   -Сам бетон возил, высшей марки. А теперь!
   -Не плач, новую отстроим, как гадов добьем!
  
   -Кто там ещё? ТТ что ли прется? Его пушка тоже не возьмёт!
   Посветили фонарем. Ползет по улице нечто с разбитыми фарами. Дорожный знак между вторым и третьим этажом сшибло. Шасси ТТ, а на нем вместо башни здоровенная рубка со скошенной передней стенкой, а из неё какой-то обрубок торчит. Калибром в метр, примерно.
   -Асфальт месяц назад клали. Хана ему!
   Взрыв хохота.
   Сооружение на четырех гусеницах. Не узеньких. Так что где проедет - считай четыре готовых канавы прокопаны, асфальт тут, не асфальт.
  
   -Штурмовая мортира...
   -Так штурмовать не приказано.
   -Дык, потому и штурмовая.
   -Не понял.
   -Потому и штурмовая. Объясняю популярно: после неё штурмовать уже нечего!
   -Совсем?
   -Ага.
  
   Нечто натружено взревело. Ползет дальше.
   Гигантский обрубок дрогнул, и пополз вверх. Выхлоп пламени. Грохот. Огненная звезда рванулась вверх по огромной дуге.
  
   -Пошла родимая!!!
   Звезда ударила в крышу. Прошла секунда... Вторая. Из окон первых двух первых этажей ударило пламя. Громыхнуло. Облако пыли. Угол здания оседает.
  
   -Теплая ночь...
   -Скоро вообще горяченькой будет.
  
   Телецентр пылает весь. Пламя рвется из окон. Поднимается густой черный дым. Уже не кричат. Уже не стреляют.
   А может, ещё и кричат. Но заглушает все звуки рев пожара.
   Здание сгорит до конца. Тушить не станут. Нечисть сгорит вместе со своим гнездом. Живых не будет. С этажей то и дело выбрасываются. С верхних - разбиваются и так. С нижних - даже если и живой. На гладкой площади не уйдёшь от пулемётов. Громыхнет очередь. И всё.
   Мертва башня. Мертва мерзкая игла. Столько лет вливавшая отраву в умы и сердца.
   Но теперь пришел час расплаты. За всё.
   Агонизирует тварь. Агонизируют паразиты. Все их разновидности.
   Как сказали про похожих на них в другом мире - ''Слазь, кончилось ваше время''.
   Пропаганда это оружие. Информационная война - тоже война. Но на любой войне бывает ситуация, когда звучит приказ - пленных не брать.
   Сегодня самовлюблённым паразитам, возомнившими себя лучшими людьми Великой страны настал конец.
   Опухоль мало прижечь. Её надо выжечь. И чтобы ни одной больной клетки не осталось.
  
   Только легко ли сражаясь с чудовищами не стать подобным им? И нет ответа на этот вопрос.
  
   М. С. стремительно идёт по анфиладе. Гвардейцы, завидя её, разбегаются. Хотя за ней-то человек пять. Но на площади- полгорода. И танки. Ликуют. Здесь слышно.
   Ладно, хоть не орут пока ''Долой императора!'' Хотя, если честно... Стоит подумать.
   А вот и он. Киношно устроился в своём киношном кабинете. Сожрать или пусть живёт?
   Двери за спиной закрываются. Ну, автоматики-то тут всегда было выше крыши.
   Оба молчат некоторое время. Не друзья, не враги они. Даже не конкуренты. Словно не отец и дочь. Два политика, которым надо выработать какую-то систему взаимоотношений. Хотя бы на несколько дней.
  
   -Корабль тонул... Его било о скалы. А адмирал заперся в салоне со своими офицерами, да ещё подсказывал, как открывать кингстоны. Да выставил охрану у шлюпок, чтобы успеть удрать.
   А нам вот что-то тонуть не хотелось. Били мы тех, кто открывал кингстоны, проламывали черепа устроившим пожар в пороховом погребе, заделывали пробоины. Много чего мы делали. Хотя многого не умели. Но иначе потонули бы все.
   А адмирал так и не вылез из салона... Ну, пусть и дальше в нем сидит. И адмиральствует. Мы не забыли, что о тоже корабль строил. Будем и дальше относиться к нему, как к командиру корабля. Только пусть больше не показывается на мостике и в машинном отделении. И не подходит к штурвалу. Без него и прочих офицеров управились. Заделали пробоины. Отвернули от скал. Значит, всё-таки можем плыть дальше. Проложим курс - и поплывём.
  
   -Пока стадо тебе рукоплещет... Смотри, скоро оно начнёт швырять в тебя дерьмо. Ибо это стадо.
   -Толпа это, а не стадо. А толпу можно увлечь и высокой идеей. От того зависит, кто внушать будет. И чего он добивается. На дерьмо-то поднять легче, чем на высокое. Дерево легче срубить, чем вырастить.
  
   -Она приказала их всех расстрелять. Без разбору.
   Никакой реакции. Сашка продолжает есть. Такими новостями аппетита не испортишь. А в суматохе последних дней уже забыла, когда ела нормально. Её временно назначили начальником охраны парламента. В парламенте нет никого, но много ценностей. А в городе ещё постреливают. У обслуги лица как у покойников. Правда, за последние дни убедились, что Чёрные тоже люди, и людоедством не занимаются. Да и за съеденное расплачиваются.
   -Ты меня вообще слышишь?
   Сашка взглянула на неё. Когда это Софи переодеться успела? Сейчас на ней дорогой чёрный костюм. С пресловутым алым бантом в петлице. Бант шёлковый. У Сашки из новой символики только красная повязка на рукаве. И здесь революционеры предпочитают в своей символике красный цвет.
   Только уж слишком киношно выглядит Софи. И чистенько. У Сашки вот руки не дошли форму вычистить да помыться. А Софи уже распространяет вокруг аромат дорогих духов, и маникюру на коротких ноготках позавидовать можно. Вечно всё успевает. Когда только?
   -Великолепно. Лес рубят, щепки летят. А там не щепки. Точно знаю, там двое, кто дали приказ перебить всех пленных, когда наши подходили к столице. Может, там и тот, кто в своё время приказал расстрелять меня.
   -Там же масса ни в чём не повинных людей!
   -Слушай, а чего ты так взъелась? Когда дом горит, стёкол не жалеют. Возьми верх они - тебя бы за компанию с детьми вздёрнули бы на воротах Загородного. Тебя-то понятно, а их за что? Тоже ведь ни в чём не повинные. А меня так и до виселицы не дотащили. По дороге бы разорвали. Кого ты жалеешь? Дерьмо, подобное тому, которое угробило мою Родину. Ну, так туда им и дорога.
   Можешь в тюрьму на юго-западе сгонять. Нашли мы там... Наших. И не только. Съезди, посмотри. Полезно будет. Только учти - пара человек от зрелища уже спятила.
   Я просто горда тем, что в уничтожении этих паразитов есть и моя заслуга. Пусть маленькая, но есть. Да и тебе есть чем гордится.
   Что о них переживаешь, о мрази этой?
   -Ты и вправду Чёрная. - изменившимся голосом сказала Софи.
   -Я только недавно это поняла. Скоты двуногие заставили меня стать такой. И если сегодня этих скотов станет меньше - замечательно.
   -Там ведь не только скоты.
   И чует Сашка, что-то не то она сделала сейчас. Сильно уронила себя в глазах Софи. И злишься от этого, но сделать ничего не можешь.
   -А такие, как я, кровью умытые, скажем тебе: лучше расстрелять десять невинных, чем пропустить хоть одного виноватого.
   -Среди тех людей есть мои... Ну, пусть не друзья, а неплохие знакомые. В моем мире трещина. И по обе стороны те, кто мне дорог.
   Софи говорит устало. Всё-то Александра с тобой ясно. Как жаль, что обманулась в тебе.
   -Софи, а ты помнишь что эта прекраснодушная интеллигенция сотворила у меня дома?
   -Допустим, не только она.
   -Согласна. Но сейчас-то речь идет только о них. Не за урок же и национальных гвардейцев ты пришла просить. Ты свой выбор сделала. Они тоже. Когда ''Раздавите гадину'' подписывали. А ты ''Раздавите гадину'' разорвала. На весь мир показала, с кем ты. И всё. Они тебя обратно не примут. Даже если вновь верх возьмут. И тебе их жалеть не советую. Кто не с нами - тот против нас.
   -Вот значит как! - с вызовом сказала Софи.
   -Значит, вот так! - с таким же вызовом отозвалась Сашка.
   Когда-то она считала Софи очень недоброй. А теперь же скрипя сердцем признавала - куда гуманнее чем она Ледяная принцесса. Что-то она там говорила насчёт грязи. Что же, к Софи мерзость и вправду не липнет. А вот Сашка как-то незаметно, и притом по своей воле, вся перемазалась. И горда этим пожалуй. Только тот ли это повод для гордости?
  
   ''А ты ведь тоже чёрная'' - вспомнилось Сашке высказывание Софи. Как давно это было! Целую жизнь и войну назад. В другом мире.
   Тогда Сашка не поверила. Тогда... А сейчас Сашка действительно, чёрная и по сути, чёрная потому что до черноты обгорела душа. Тогда казалось, что Марина и Софи слишком жестоко рассуждают о некоторых вещах, и слишком мало ценят человеческие жизни.
   Что же, теперь она и сама прекрасно знает, как пахнет кровь, как выглядит смерть, и при случае будет рассуждать также, как Софи тогда. А может, и пожестче.
   Какой она была тогда? Уже и не помнит. Сейчас же рука уверенно лежит на эфесе парадной сабли, сабли, в золотую рукоять которой вделана одна из высших наград империи - Золотая Звезда.
   Неужели она когда-то, действительно, боялась всех и вся, ей резали слух крепкие выражения, а когда оскорбляли, она плакала. Неужели когда-то всё это было?
   Сейчас же её иногда называют в прессе второй М. С., конечно, это очень сильное преувеличение, но всё равно, лестно. Она зла, желчна и раздражительна. Плоховато гнётся левая рука, возле сердца сидят две пули. Ей ещё нет и тридцати.
   Ветер колышет чёрный плюмаж парадного шлема.
  
   Всё-таки она не жалеет о своём выборе. Там, дома, она всё равно была всем и вся чужой. Белой вороной. Человеком, опоздавшим родиться. Недолго живут такие как она во времена дикого капитализма (хотя с её точки зрения других разновидностей этого строя и не бывает). Не умеющих устраиваться людей перемешивают с грязью, ломая в них всё, что ломается. Только не ломаются они. Уходят, какими были. Но это там. А она здесь.
   Тоже не рай. Но всё-таки поздоровее этот мир. Да и подобрее, пожалуй. Меньше здесь озлобленности и ненависти. Больше добра. Ценят здесь всё-таки людей, а не то, сколько у них денег. Хватает здесь тех, кто ещё не разучился разговаривать на языке товарища Маузера. А любящие лить из пустого в порожнее ораторы таких боятся. Очень. Здесь и за слова, и за дела спрашивают жёстко. Сложно остаться безнаказанным. Ибо есть ещё те, кто не продаются. Власть- у них.
   Когда мальчишки раскрыв рты смотрят тебе вслед, это чего-то да стоит. Спроси любого - он назовёт все твои ордена. Круглыми глазами будет смотреть на Золотую Звезду. Дорого стоят подобные взгляды. Там их уже нет. Ибо такое ни за какие деньги не купишь.
   Начало лета. В школах недавно закончились экзамены. Сашка была на выпускном вечере. Какой-то мальчишка с недавно проклюнувшимися усиками пригласил её. Как он там к ней обратился? '' Товарищ кавалер Золотой Звезды ''. Эти дети видели путчи, гражданскую войну и революцию. А теперь начинается новая жизнь. У них по крайней мере.
   Да ведь и Сашка по годам ещё молода. Тридцати нет. Но выглядит гораздо старше. А чувствует себя ... да, наверное, на все семьдесят. Её пригласили не узнав. Просто увидели звезду на груди и старинный меч. Не знают, что она не так уж намного старше их. И о многих бурях, о которых они помнят, она только слышала.
   Интересно, каким будет здешнее послевоенное поколение? Это она успеет увидеть.
   Выпускной вечер.
   Чей-то первый танец. Костюмы, лёгкие платья.
   Она совершенно не запомнила, как это было у неё. А танцевать так и не пришлось. И уже не придётся.
   Но не разучилась она радоваться за других. И видеть чужую весну жизни. А у неё уже осень. Хотя ей и тридцати нет.
   Стоило жить, раз осознаешь, что в том числе и благодаря тебе они могут так танцевать. Есть у них эта весна.
  
   Она неторопливо идёт по площади. В кармане лежит приглашение на официальный приём по случаю Дня Армии, но туда идти что-то не хотелось. Она практически не имеет друзей, и попросту не умеет веселиться. Так что тащиться на приём- это портить настроение себе и другим.
   А дома тоже делать нечего, да и к тому же она там уже несколько недель и так не появлялась. Слишком много возни с освоением новой техники. Вот только был ли в этом смысл? Ведь большой войны в ближайшее время не предвиделось... Хотя... Si vis pacem, para bellum. По старой истине вполне можно жить.
   Рядом с Сашкой останавливается машина, номер на дверце говорит о принадлежности к третьей дивизии, а жёлтый пропуск на лобовом стекле - о принадлежности, как минимум, генералу.
   Из неё выскочил капитан, козырнул Сашке и сказал:
   -Товарищ полковник, вас приказано доставить по адресу 36 улица, дом 8.
   -Поехали - ответила она.
   Приглашение в гости вполне в стиле Марины.
   Эти улицы заселяют самые обычные люди, и Марина, любящая шокировать, живёт именно там. Причём никакой охраны ни в её доме, ни в соседних, нет. Во всяком случае, Сашка их не видела. Практически все знают адрес М. С. и любой может прийти к ней. Другое дело, что она редко бывает дома.
  
   В углу прихожей в углу стоит шашка М. С., такая же, как и у Александры, с орденом на рукоятке, на стуле лежит высоковерхая генеральская фуражка и парадный ремень. М. С. дома. Четыре комнаты по бокам коридора, в трёх двери нараспашку, четвёртая заперта. Эта комната дочери М. С., Марины.
   Сашка на секунду задумалась, стоит ли снимать шлем, и решила, что не стоит, всё-таки М. С. сначала генерал-полковник, а уже потом друг.
   Марина полулежит в кресле, стол перед ней заставлен закусками, явно позаимствованными с сегодняшнего приёма, благо по ещё не позабытому придворному этикету, её присутствие там вовсе не обязательно. А вот как раз отсутствие весьма и весьма желательно. Ладно-ладно, сегодня обострять отношений с императором не будем. О закусках, скорее всего по своей личной инициативе, позаботился один из Марининых офицеров- порученцев, ибо её неразборчивость в еде и пристрастие к выпивке уже стали притчей во языцех.
   Ну, закуски дополняют бутылки, разумеется, не с водой.
   -Привет - сказал Марина - у тебя сегодня жутко официальный вид.
   Сашка расстегнула шлем и спросила.
   -Много приняла?
   -Вон сколько - Марина кивнула на валявшиеся на полу три пустых бутылки, из чего Сашка заключила, что Марина ещё не выпила ни капли, а бутылки на пол брошены именно для подобных вопросов. Ибо по всей вероятности, ожидается и Софи, всегда весьма интересовавшаяся, сколько сестра пьёт. Частенько и без закуски.
   -Ты одна? - спросила Сашка садясь.
   -Маришка со всеми своими сегодня в Большом. Там какое-то Озеро.
   -Твои шуточки.
   -Оставляют желать лучшего, сама знаю.
   -У неё каникулы?
   -Размечталась, ещё полмесяца вкалывать будут. Впрочем, завтра она будет здесь. Праздник всё-таки.
   -Твой дом не самое весёлое место для ребёнка.
   -Угу - отозвалась Марина.
   В трёх комнатах, из обстановки, кроме многочисленных книжных шкафов, только два дивана, несколько кресел и письменный стол. Нет даже сейфа, ибо никаких сколько-нибудь значимых бумаг М. С. дома ни держит.
   Книги же на всех пятнадцати языках, которые знает их высочество.
   В своё время Сашка была весьма сильно удивлена, когда выяснилось, что дома у М. С. нет гражданской одежды. ''А зачем?'' - М. С. в быту почти аскет.
   Она взялась за пробку бутылки.
   -Сейчас поминать будем или Софи обождём?
   -Обождём.
   -Ну, жди. От меня ничего не надо?
   -Нет.
   Каждый раз при встрече Марина задавала ей этот вопрос, и каждый раз Сашка отвечала отказом. Её и так все считали протеже М. С.. А ведь она была только её другом. Но от молвы никуда не денешься. Тем более, что М. С. частенько проявляла заботу о людях, предоставляя отпуска, квартиры и тому подобное отличившимся в прошлом саргоновцам. И частенько не в ответ на просьбу, а просто так. Решила, что этому человеку что-то нужно - и помогла. И никогда не ошибалась.
   Только вот Сашка, со своей точки зрения, ни в чём не нуждалась.
   -Ты, кстати, ещё долго служить собираешься?
   -Видимо, да. Ни на что другое я, всё равно, уже не годна. А служба - и довольно престижна, и прибыльна. А что?
   -Готовится некоторое сокращение армии., в первую очередь за счёт старших возрастов и женщин- военнослужащих из боевых частей .- словно бы невзначай сказала М. С.
   -Всех женщин?
   -Ещё не решили, но видимо да. Кроме меня разумеется. Шапку Мономаха или Трёхрогий венец только с головой можно снять.
   -А как же я.
   -Ну, выгонять спецов, подобных тебе, мягко говоря, глупо и расточительно. Подобных тебе решено перевести на преподавательскую работу в военные училища. Относительно тебя есть мнение присвоить генерал-майора, и назначить начальником Третьего Артиллерийского училища.
   М. С. прищурилась. Сашка прекрасно знает, раз она говорит ''есть мнение'', то это значит - это её мнение. А училище одно из самых престижных.
   -Предпочитаю оставаться строевым командиром.
   -Ты всё такая же принципиальная.
   -Такой и останусь.
   -Ты ведь ранена была. Я помочь хотела.
   -Я знаю, спасибо Марина, но это не для меня. Во всяком случае, пока.
   -А о демобилизации не думала?
   -Нет. А почему ты спросила?
   -Да просто, война это всё-таки не женское дело. И я думала, что ты, как и многие другие, сыты уже ей по горло.
   -Может, и так, только кому я нужна на гражданке. Бывший офицер с расшатанными нервами и без профессии.
   -Тебе ещё нет и тридцати, а ты уже полковник. Получи какой-либо диплом, благо для таких, как ты это просто, и в гражданские администраторы. Там очень нужны крепкие кадры.
   -Ты знаешь, Марина, я уже не чувствую себя молодой, я устала, и не хочу больше круто менять свою жизнь, так что лучше пусть всё катится по наезженной колее. Я устала.
   - Может, ты и права. А с личной жизнью что? Замуж выходить не думаешь?
   -От фронтовых мужики шарахаются. А от таких как я - особенно. А у меня ещё и с нервами не то, и детей я вряд ли смогу иметь. Так что закроем эту тему.
   -Как скажешь.
   Хлопнула дверь в коридоре, и в комнату вплывает Софи. Несмотря на произошедшие события, выглядит она по-прежнему очень стильно. За модой она следит, но, как правило, носит то, что ей нравится. А идёт Софи абсолютно всё. Хотя с нарядами на этот раз она особо не мудрила. На ней очень короткое красное шёлковое платье не иначе как от Младшей Бестии, чёрные чулки, и её разлюбезные остроносые туфельки на шпильках, тоже красные. Прекрасные каштановые волосы распущены. И они закрывают всю спину. На шее - тонкая платиновая цепочка, в ушах - небольшие серебряные серьги в форме сердец, кажется они из того мира. Софи часто носила помногу колец, но сейчас на ней только обручальное. И небольшая красная сумочка через плечо. И как обычно, слегка холодком отдаёт взгляд светло-карих глаз. Снова прежняя Софи. Её высочество ледяная принцесса.
   М. С. про себя отмечает, что пистолет в этой сумочке не поместится. А из-за длины платья на бедре тоже носить не сможет. Что-то быстро сестрёнка вновь стала беспечной. Или забыла, к чему это в прошлый раз привело? Ну, это мы с ней как-нибудь потом ещё обсудим. Далеко ещё не спокойно в стране. Но пока надо же отдохнуть, в конце концов!
   Сашка в этот момент почти позавидовала Софи. Та старше её, и имеет двух детей, но выглядит куда лучше, чем кажущаяся сорокалетней Сашка. Софи по виду никто не даст больше двадцати лет. Если не меньше. Она кажется ослепительно прекрасной и юной девушкой. А ведь она уже не такова, ей четвёртый десяток. Или это чужая кровь да наследственность от императора так подействовали ? Хотя, нет, Марина-то выглядит старше, чем есть на самом деле.
   -Нахрюкались ?- спросила она по-русски с неподражаемым прибалтийским акцентом.
   -Яволь, мой фюрер - ответила Марина, небрежно козырнув.
   -Меня достали твои шуточки - снова по-русски.
   Она подошла к окну, развернулась и несколько секунд пристально рассматривала Сашку, затем сообщила:
   -Ты в курсе, что выглядишь, как выжатый лимон... А ты ведь моложе меня.
   Сашка промолчала, а Марина обернулась и сказала.
   -Это не тебя, а её расстреливали несколько месяцев назад. Так что заткнись на эту тему.
   -Хамлом была, хамлом и помрёшь.
   -У тебя училась.
   Сашка прекрасно знает, что в последнее время отношения сестёр значительно улучшились, но они обе, особенно при посторонних разговаривают так, что производят впечатление двух лающихся стерв. И не желая слушать очередную перебранку, попросту решила перевести на другое.
   -Сергей будет?
   -Нет, вчера ещё улетел на север, напару с твоим- кивок в сторону Марины- ушастеньким другом.
   -Ну, а эти двое торчат на приёме - сказала Марина, проигнорировав остроту сестры, неизвестно из каких соображений распускающую слухи о её романе с Кэртом - Правда, вроде обещал зайти Сордар.
   Софи многозначительно посмотрела на стол.
   -Что уставилась ?- прищурившись спросила Марина.
   -Сордар - с придыханием ответила Софи - на него этой водки не хватит. Тут её только чуть больше, чем на тебя одну.
   (Вообще-то, спиртного припасено весьма и весьма значительное количество, и хватить могло бы самое меньшее, на трёх Сордаров, ибо М. С. гораздо больше болтает о своей любви к алкоголю, чем пьет на самом деле. Да и то практически не пьянеет).
   -Я сама предусмотрительность, в холодильнике ещё столько же, если Сордар, конечно не принесёт в два раза больше.
   Сашка давно не видела старших братьев Марины и Софи. Но о Сордаре преизрядно слышала от обеих сестер. В особенности про пьяные выходки адмирала, и участие в некоторых из них Марины.
   Вице-адмирал Сордар Саргон ( вообще-то титул и имя его ненамного короче Марининого, но он пользуется только этой малой частью), командир одной из речных флотилией.
   Ну, уж с флотилией Сашка знакома куда больше, чем с командиром. Эти мониторы и бронекатера весьма много попортили крови шедшим на столицу Тимовским частям и демократам. А залпы ракетных катеров, бывало, начисто выкашивали боевые порядки пехоты в Северном секторе. Командовал флотилией Сордар. Демократы так вообще награду за его голову объявили. Он услыхал о сумме и взревел: ''Да я в двадцать пять раз дороже стою! Я, мать вашу, научу вас людей ценить!'' Сумму вскоре подняли. Потом подняли ещё раз. Потом ещё. А потом по флотилии приказ вышел - одному из номерных бронекатеров присвоить имя ''Маловато будет!''
   История с наградой завершилась анекдотом. Всенародноизбранные планировали ввести новые деньги. Большую партию отпечатали у мирренов. Завезли. Разослали по всем подконтрольным территориям образцы купюр...
   А всенародноизбранных взяли, и разгромили. Достались победителям десятки тонн макулатуры. Отправленной в качестве сырья на целлюлозно-бумажный комбинат. Даже к коллекционерам почти ничего не попало. А один не лишенный чувства юмора офицер с флотилии водил дружбу с директором комбината. Так что несколько кило сырья перекочевали в чемодан офицера, и были доставлены Сордару. За ''сырье'' даже заплатили. По цене макулатуры.
   Адмирал шутку оценил, и послал директору расписку в получении ''награды'' за свою голову.
   Флотилия принимала весьма и весьма деятельное участие и во втором выступлении Чёрных Саргоновцев, а также и в революции. После окончательной победы Чёрных Саргоновцев, Сордару пророчили пост морского министра, или по крайней мере, командующего одним из флотов.
   А он, неожиданно для всех, подал в отставку без объяснения причин. И М. С., что удивительно, после разговора с ним, отставку приняла. Точнее, рекомендовала министерству принять. За внешними атрибутами власти М. С. совершенно не гонится, и вроде как была генералом, так и осталась. И по званию даже младше брата будет. Но ведь мы все в реальном мире живем...
   Ну, а в остальном, Сашка про Сордара ничего не знает, ибо почти всё, что про него рассказывала Марина, происходило больше десяти лет назад. Знает только, что Сордару уже за 50, но он не женат, и никогда не был, и детей нет.
   -Над чем сейчас работаешь? - спросила Марина у Софи.
   Та почти злорадно усмехнулась в ответ.
   -По твоей милости, в последнее время я в большой моде, и буквально завалена заказами.
   -Хм. А я здесь причём? Я уже и забыла, когда последний раз в галерее была.
   -Мода на моё творчество- это своеобразный подхалимаж перед тобой. И ничего больше. Ценность моих произведений определять вовсе не их заказчикам. Я ещё помню, как те, кто пишет сейчас обо мне хвалебные статьи ещё совсем недавно частили меня почём зря. Но переменились козыри, и я из взбалмошной светской леди и сестры врага рода человеческого N 1, совершенно неожиданно для всей этой богемы, превратилась в сестру крупнейшего государственного деятеля современности. А уж что-то, а вылизывать зады власть предержащим, наша интеллигенция обожала всегда. А эта богема совершенно не может понять, что лестью и подхалимажем от тебя ничего не добьешься.
   -Безграмотной лестью от меня и вправду ничего не добьешься. А вот талантливой...
   -И много ты талантливых льстецов в этом болоте видала?
   -Да пока ни одного.
  
   Софи выцедила сквозь зубы:
   -Всех поминать, кого мы хоронили, или кто по нашей милости в ящик сыграл - так быстрее от алкоголизма загнешься.
   -Может, сменим репертуар ?- точно воспроизведя её интонацию, сказала Марина.
   -Попытаемся, хотя вряд ли выйдет.
  
   -Наплавался, значит? - сказала Софи.
   -Ага, -ответил Сордар
   -И на боковую?
   -И на боковую.
   -А нам куда!?
   -Да туда же -ответил Сордар, не заметив, что Софи готова взорваться. И своей последней фразой, он этот взрыв и спровоцировал.
   -Трус! Сбежать решил. А дальше пусть другие воюют. Ты реки крови пролил, а теперь руки умываешь! Отвечать, значит, не надо. Не ангелы ведь мы все. И ты Сордар не думай спрятаться. И ты Марина, и я. Мы может, и уйдём от пули спятившего фанатика, но от своей совести не уйдёшь никуда! Ясно! - крикнула Софи
   -А от чего должна прятаться я - медленно произнесла Сашка - От чего?
   -В том дерьме, что мы творили, ты единственная умудрилась не запачкаться - ответил ей Сордар.
   Софи промолчала.
   ''Что же за эти годы натворил он сам, если я кажусь адмиралу такой чистюлей?'' - с сумрачным раздражением подумала Сашка, а вслух сказала
   -Все мы, тут одинаковые, кровью умытые. Читала в детстве. ''Мальчики иных веков, наверно будут плакать ночью о времени большевиков''. Было какое-то у меня вдохновение романтикой революции. Той. Величайшей. Участвовала в этой. Я знаю, что почему-то считаюсь лучшей из вас. Но не пойму, почему. Мы все творили очень жестокие вещи.
  
   Марина обхватила руками голову и со стоном буквально выдавливает сквозь зубы:
   -Но на Запад, на Запад идут, и идут, и идут, и идут, и идут, и идут батальоны.
   А нам - то казалось, уже не осталось врагов...
   При последних словах она словно встрепенулась, и взглянула на собравшихся. Неприятен её полуоскал - полугримаса приоткрытый рот и сцепленный зубы. И смертельной мукой переполнен взгляд.
   Мукой.
   Болью.
   И безысходностью.
  
   Глава 5.
  
   И вот М. С. стоит перед этой картиной. Несколько дней назад к ней явилась злая как миллион чертей в квадрате Софи. И устроила форменный скандал. Выяснилось, что вскоре должна состояться ежегодная выставка, первая при новой власти, а новые- старые чиновники от культуры запретили выставлять некоторые работы, в том числе и одну её на том основании, что они
   '' пропагандируют не передовые взгляды''. М. С. неплохо знает нравы творческой интеллигенции, и поэтому немедленно позвонила в министерство культуры и заявила министру следующее ''Произведению искусства нельзя выносить приговор. О нём можно только спорить. Если вы это не усвоите, то может встать вопрос о вашем соответствии занимаемой должности''.
   Назавтра выставка открылась. И именно из-за картины Софи произошел форменный скандал. От М. С. потребовал закрытия выставки никто иной, как Гарбор. На следующий день к этому требованию присоединилась Бестия. А это уже серьёзно. Чем это Софи саму Бестию взбесила? Самое забавное, что того же стала требовать и парламентская оппозиция. И чем это Софи так им всем насолила? Они ведь друг друга буквально звериной ненавистью ненавидят. И вдруг такое единодушие откуда-то появилось.
   Видимо, стоит взглянуть самой.
   На следующий день рано утром она заехала в выставочный зал. Естественно, сразу открыли. И вот теперь М. С. стоит перед картиной. И думает.
   Это триптих. Центральная часть привлекает к себе внимание. Изображена бегущая прямо на зрителя молодая женщина с ребёнком на руках. Её одежда порвана. Глаза наполнены нечеловеческим ужасом. А за спиной поднимался столб дыма. И видны какие-то развалины. И похоже, что женщина споткнулась на бегу и вот-вот упадёт. А подпись под картиной очень краткая и ёмкая - 966 год.
   Но есть ещё и левая и правая сторона триптиха. Там изображены они - Чёрные Саргоновцы слева. Их противники - справа. Почти все - в профиль. Они словно смотрят друг на друга через центральную часть полотна.
   И первой среди Чёрных стоит М. С., и рядом с ней Бестия, и Гарбор, и Кэрт и другие. И даже она сама, великая Софи Саргон, такой, какой была в те кровавые дни. Словно монументы стоят они. Несколько изменены пропорции тел, так чтобы все они казались гигантами. Сордар казался ростом лишь чуть выше М.С. . Только вовсе не добры эти гиганты. Блестят холодной сталью за их спинами штыки. Но холодны, надменны и одновременно буквально пропитаны ненавистью их лица. Не люди это. А чудовища, словно пришедшие из какого-то другого мира. Что им жизнь человека? Что им сам человек? Они ведь только смерть могут нести.
   Ничуть не симпатичнее изображены и их враги. Только они стоят словно на невысокой трибуне, и видны внизу полотна каски и чёрные очки их гвардейцев. Только и вся разница. А так - те же не лица, а маски вырвавшихся из ада демонов. Лица чудовищ. Готовых пожрать друг друга. И ещё многих, слишком многих вокруг. В первую очередь тех, кто просто слаб, и не может ничего противопоставить этим чудовищным силам. А столб дыма на центральной части полотна начинался на левой половине. И заканчивался на правой. Намертво связывает все три части этот дым. Неотделимы они одна от другой.
   М. С. могла понять, почему люди так взъелись на картину. Показали тебе, какой ты есть, и насколько ты страшен. Дали взглянуть в лицо зверю, таящемуся в тебе. И показали, что именно ты несёшь людям на деле, а не на словах. А смерть несёшь ты этим людям, тем, ради которых вроде бы и свершал дела. А может, ты убивал ради развлечения, как частенько убивает какой-нибудь не слишком крупный хищник? Какой-нибудь хорёк, просто для развлечения душащий птиц. Сам думай, кто ты есть! И не криви рот, если характеристика не понравилась.
   Сама-то М. С. тоже выглядит таким же нечеловеком, как и все остальные. Стоит впереди, и все видят, среди демонов слева первое слово - её. Справа просто нет никого сравнимого с ней. Беснуется во взгляде огонь. Адский огонь, способный сжечь любого, попавшего под него. Или просто по неосторожности коснувшегося. М. С. здесь страшна. Но не ужаснее любого другого.
   Но людей-то на картине всё равно только двое. Напуганная до смерти женщина. И её дитя. И если они упадут, то прямо по их телам бросятся друг на друга две стаи. Ибо напряжённое их внешнее спокойствие. Спокойствие хищника перед броском. Броском, который должен завершиться у чужого горла.
   Ни один мускул не дрогнул на лице М. С.. Что-то и в обугленной душе зацепила картина. Не слишком радостные мысли родились в голове. Одно решила некоронованная женщина-император сразу и навсегда. Картина будет здесь висеть всегда. Пусть люди ходят. Смотрят. Думают. А если кого-либо обидело - докажи, что изображённые здесь не могли быть такими. Они такими бывали. Даже если и не всегда, то весьма и весьма часто. Не нравишься сам себе таким? Тогда иди и бей зеркала, все какие найдёшь. Там тоже можно увидеть что-то весьма неприятное.
   М. С. многое могла сказать почти про каждого из изображённых на картине. Но про Софи приходило на ум только одно. Она изо всех чёрных саргоновцев, безусловно, самая честная. Точнее даже не так. Её кисть не умеет врать. Абсолютно. Она умеет быть жестокой. Она ударила и по врагам, и по соратникам. И по себе самой тем, что создала подобное произведение. Смотрите, вот какими мы были. Те, которым вы поклоняетесь, те с чьими именам на устах вы умирали. Вот мы какие на самом деле. Нравимся? Или как? Смотрите, да не воротите носа. Любой, кто встанет среди нас или среди них будет не лучше. И не хуже. А точно таким вот нечеловеком. Чудовищем!
   А та, что в центре. И ребёнок её чем виноваты? Они ведь умрут скоро. Ибо это вы их убьете. И перешагнёте. И пойдёте дальше. А куда ? Не задумывались? Похоже, что нет! Начните это. Пока ещё не поздно. А может, и поздно уже.
   Ведь даже мы не такими родились. Сами стали тем, чем стали? Или жизнь нас такой сделала? Мы не ответим. Ибо не знаем. И может, даже думаем, что беззащитные не должны умирать. Но почему-то они гибнут первыми. И вопреки нашей воли.
   А кто вы такие, кто вам дал право решать, кому жить, а кому нет? Только то, что вы не люди дало вам такое право? А кто вы ? Боги? Демоны? Сверхчеловеки? Ангелы? Или чудовища? А ведь сами уже этого не знаете. И несёте смерть, даже когда вовсе не хотите. Так получается. Ведь с вас никогда никто не спросит за свершённое вами. Вот только... От совести-то своей куда вы денетесь? Конечно, это относится только к тем, у кого она есть. А если нет... Но ведь даже у демона есть душа и ты в неё не заглянешь никогда. Ибо в своей-то душе ты не всегда можешь разобраться.
   И она таким жестоким образом решила вам всем помочь в этом. Только боком вот может выйти такая помощь. И что? Даже если боком. Она-то в любом случае лучшая из всех вас. И вы все про это знаете. И именно поэтому боитесь её. Вы страх умеете внушать. И сами можете его испытывать. А на другие чувства вы все неспособны. По крайней мере, ей так кажется. Может она права, а может и нет. Но похожи, ох до чего же похожи вы на демонов с этого полотна. А сами-то себя со стороны такими видеть вовсе не хотите. Об ангельских крылышках размечтались что ли? Или хоть бы о том, чтобы людьми стать? Сами не знаете! А на неё злитесь. Поймите сначала за что!
   А ведь это крик. Почти безмолвный крик души Софи - вдруг поняла Марина. Люди! Опомнитесь! Что же вы творите? Зачем невинных вы убиваете? Или вы их просто не видите? Да кто же вы после этого? Люди? Или звери? Сами-то вы это хоть можете понять? Или уже нет? Почему вы сквозь неё смотрите? Она ведь умрёт сейчас. А вы слепы от своей ненависти. Остановитесь! И не дайте ей упасть! Хоть раз поступите как люди. Или уже не можете?
   Демократы после победы помнится, хотели трибунал собрать для суда над всеми чёрными. А сами на подобный трибунал угодили. Только вот в качестве обвиняемых.
   А эта картина - пострашнее иного трибунала. Ибо это даже не произведение искусства, это приговор вам всем: и чёрным, и демократам. Ибо все вы на ней чудовищами выглядите. Или в лучшем случае, автору вы такими показались... Хотя наблюдательность-то это у неё профессиональное. Она всегда всё прекрасно замечает.
   А Софи, сама Софи, почему создала подобное полотно? Да ведь только из-за того что лучшая из вас. Вернее, она одна из вас только потому что вы меньшее из двух зол. Только поэтому. Никогда не была безучастной Софи. Либо с вами, либо с ними. Но не в стороне. И страшный выбор сделан раз и навсегда.
   Но всё равно иначе она смотрела, да и сейчас смотрит на мир. А жить-то живёт в одном с вами мире. Вынуждена жить, ибо претит слишком многое из творящегося вокруг. Но она не могла замкнуться в какой-нибудь раковине и делать вид, словно ничего вокруг не замечаешь. Она живёт в этом мире. И это, в том числе и её мир.
   Неужели время, таких как она ещё не пришло? Ведь пройдут века и М. С., и Чёрных вполне могут забыть. А Софи Саргон - нет. Софи будут помнить, пока живут люди, видевшие её картины. Ибо много чего на них было сказано про людей. Про то как они жили, чувствовали, страдали и умирали. Кто там в Италии XV- XVI века из всяких там королей да военачальников жил? Ну , ты-то может и вспомнишь какого-нибудь Цезаря Борджиа да кондотьеров. А другие и этого не назовут. А вот Леонардо знают все.
   Через столетия будут помнить Софи, а не М. С.. Судить о времени во многом будут по её картинам. И М. С. будут представлять такой, какой на картинах беспощадной Софи.
  
   М. С. молча разворачивается и уходит, так ничего и не сказав. Картина осталась висеть. С Софи о ней она не разговаривала. На полотне уже сказано всё. И про всех. А если кто недоволен - так попробуй написать лучше. М. С. тем идиотам, которым красный колпак Свободы Делакруа не нравился, уподобляться вовсе не желает. Хотя положительных эмоций от данного произведения вовсе не добавилось.
  
   Вновь тот дворец. Внутри ничего не изменилось. Изменился владелец. Тогда он выглядел седым мужчиной. Сейчас же - хорошо держащимся стариком. Но уже усталым и сильно, очень сильно, больным. Хотя содержимое покрытой сединами головы прежнее.
   Инициатива встречи исходит от императора мирренов. Общую угрозу Тим осознавал. Грэды и сами планировали начать подобные переговоры. Но миррены успели раньше. И несколько дней назад М. С. приняла мирренского посла. За фразой ''для обсуждения вопросов, представляющих взаимный интерес'' скрывалось нечто большее - вопрос о возможности совместных действий в преддверии надвигающейся войны.
   Протокольные формальности, связанные с местом и временем проведения визита утрясли быстро. М. С. формально только генерал, и даже не министр. Да и руководитель делегации на бумаге начальник генштаба Гарбор. При встрече в аэропорту обошлись даже без почётного караула гвардейцев - по протоколу подобный караул полагается только при встрече глав государств.
   А решения предстояло принять судьбоносные. И возможно, такие что определять судьбы мира на десятки лет вперёд. Если удастся пережить следующие несколько месяцев.
   Во дворце имелся довольно большой овальный зал. В нем и проходили переговоры.
  
   Встреча с глазу на глаз. Снова в том кабинете. Только они уже не враги, но и далеко не союзники. Сейчас воспоминаниям нет места. Стол стоит на прежнем месте. Но теперь возле два кресла. Сейчас Тим выглядит куда хуже, чем вчера. В конце-концов, император ведь очень стар. И пусть сложнейшие переговоры всегда были его стихией. Годы берут своё. Императору осталось недолго. И старику это прекрасно известно. Но должен, должен он протянуть ещё несколько лет. Права сейчас он не имеет умирать.
   Старый, обрюзгший, но ещё весьма и весьма крепкий пёс. Сторожевой. Из породы волкодавов. Под глазами складки в несколько рядов. Взгляд плохо виден. Но прежний он. Хотя видно - одряхлел он. И сильно. Но ещё вполне в состоянии сомкнуть клыки на чьём-либо горле.
   Разок Марина.... тогда ещё Марина старого пса уже переигрывала. Но он умнеет с каждым годом. Правда, она тоже не дуреет. Да и сейчас не до тонких дипломатических игр. И оба это прекрасно понимают.
   -Имеете представление о количестве кораблей? - спрашивает М. С.
   -Да. Наши данные совпадают.
   Глаза помутнели и потускнели. Но взгляд всё равно волкодава. А не миролюбивой домашней псины. Ну, да у неё тоже не притупились клыки. До чего же тяжело двум грозным хищникам договариваться. А надо! И обоим известно.
   -Десанты надо бить в момент высадки. Не ограничиваясь в средствах.
   Тим понимающе кивает. Атомное оружие есть и у мирренов. Имеется и опыт применения.
   -Высадке будут предшествовать многодневные бомбёжки. Вопрос - какой интенсивности. Они тоже могут не ограничиваться в средствах.
   Старик мыслит логично.
  
   -На контакт они не идут. Хотя без сомнения слышат наши переговоры.
   -Вы выдвигали конкретные предложения?
   -Нет.
   -А мы выдвигали...
   -И каков ответ?
   -Отсутствует. В переговорах они не заинтересованы. Их задача, несомненно, уничтожить нас.
   -Мой консультант полагает тоже самое.
   В затуманенном взгляде что-то мелькнуло.
   -Он не выходил в эфир от своего имени?
   -Выходил. Сознательно не идут на переговоры.
   Тим бы сам не отказался от подобного консультанта. О людях ... или нелюдях, какая в сущности разница, переходящих на сторону противника в разгар кровопролитнейшей войны, старый император весьма низкого мнения. Но использовать можно и таких. Весьма мало Тим верил в принципиальных людей. Купить или запугать, или ещё каким-либо образом заставить плясать под свою дудку можно любого. Но этот консультант, таскающий сейчас погоны генерал-лейтенанта медицинской службы оказался принципиальнейшей нелюдью. Приглашали на приемы в посольство. Приходил. Исправно пил. Много болтал. Умудряясь не сказать ничего хоть сколько-нибудь важного. И в частных беседах на контакты не шёл. А тех сотрудников посольства, пытавшихся контачить с ним, вскоре объявили персонами нон грата.
  
   Через несколько месяцев после окончательного захвата М. С. власти, Тим понял, что финансирование Грэдского Института можно смело сокращать в несколько раз. Неэффективно.
   На действие нашлось противодействие. И на мирренские передачи грэды отвечали своими. На порядок более язвительными. И вскоре многие слушали уже их, а не пресловутые мирренские голоса.
  
   Они стоят на вершине лестницы в Загородном дворце. Молодые и красивые мужчина и женщина. Муж и жена. Сергей и Софи-Елизавета. Держат друг друга за руки. Прощаются.
   Надвигаются слишком грандиозные события. Они не могут оставаться в стороне. Они вообще не знают такого понятия как безучастность.
   -Всё-таки решила ехать?
   -Да. Просто не могу по другому.
   -Она считает, что всё практически глухо, и нам мало что светит.
   -Я знаю. Но...
   -Ты просто Софи-Елизавета Саргон. Лиза.
   -Именно так.
   -У нас же дети. Ты вполне можешь остаться с ними в каком-либо убежище.
   -За ними будет, кому присмотреть.
   -Мать им никто не заменит.
   -Тоже относится и к отцу.
   -Верно.
   Разговор на самом деле ни о чём. Они оба уже всё решили и довольно давно. На Софи-Елизавете парадная форма со всеми наградами. И Еггтовский меч с золотой рукояткой у бедра. Это тоже легендарный меч. Имя - Золотая Змея. Тоже творение Дины. Возможно, самое прекрасное из созданного ей. Софи-Елизавета уже очень давно не брала в руки прославленного меча. Традиция - с ним только на великую войну. В надвигающейся буре меч всё равно не пригодится, но он будет с ней. В кабине истребителя.
   Рядом с главой прославленного Дома Еггтов.
   И Сергей в парадной форме. Только шашка у бедра не старинная, а обычная. Не принадлежит он к древнему роду. Его брак с Софи многие называли мезальянсом. Но они действительно любят друг друга. А на пресловутую репутацию Софи давным давно наплевать.
   -До свиданья. Когда ещё увидимся...
   -Прощай...
  
   На этот раз чужаки пришли во всеоружии. Вопрос престижа их военной мощи для них никогда не был пустым звуком. Те кто правили ими, словно хотели задним числом исправить свои же ошибки недавнего прошлого. Но исправить хотели на совесть: абсолютно любой запрос военных на любые ресурсы немедленно исполнялся в двойном, а то и тройном объёме, так что в состав флота пришлось включить почти в четыре раз больше транспортных кораблей, чем планировалось.
   Огромное количество транспортов наводило на очень нехорошие размышления. Пытались прикинуть численность войск - выходит даже с тяжелой техникой речь может идти о нескольких миллионах солдат.
   С живой силой у грэдов и мирренов проблем нет. Хуже с техническим оснащением. С нейтральными странами заключены договоры о взаимопомощи. Только военные силы этих государств не идут ни в какое сравнение с многомиллионными армиями грэдов и мирренов.
   Предстоит битва титанов.
  
   Ничем не примечательный полустанок на северном ответвлении трансконтинентальной дороги. Как раз почти на границе северной области. Недалеко проходит и одно из федеральных шоссе. Городок внешне ничем не примечательный. Даже сонный какой-то. Все бури последних лет по прихоти судьбы его миновали.
   В нескольких километрах от городка в сосновом лесу расположен какой-то закрытый объект. Болтают - правительственная дача здесь раньше была. Знают - от железной дороги есть ветка в лес. И от шоссе туда проведена дорога. Только знак на ней простой и понятный - кирпич. Кирпич и кирпич. Люди тоже тут какие-то тихие и нелюбопытные. И по дороге не ездят.
   Через городок часто военные эшелоны. И никто не знает, что иные из них сворачивают как раз в лес. И туда же идут проходящие через городок колонны большегрузных грузовиков.
   Последний год в лесу кипит стройка. На десятки метров вгрызаются в землю. Роют траншеи. Протягивают толстенные кабели. По периметру довольно обширного участка леса строятся доты.
   Сооружали по официальной терминологии Объект N1256. Прекрасно оснащенный всеми средствами связи центр управления войсками.
   Великолепно укреплённый. Полностью автономный. Вода подается из артезианских скважин. Под землю запрятано всё. Помещения центра, жилые помещения, склады, гаражи, электростанция, госпиталь. На поверхности - только пара домиков охраны. И доты. И возвышающиеся над лесом башни: четыре ПВО и две управления.
   Собственно, местные жители считают, что вся стройка затеяна как раз в честь башен. Сооружения и вправду довольно впечатляющие. Шесть этажей над землёй. Толщина стен - почти четыре метра. Перекрытия над двумя верхними этажами по шесть. Бронированные двери, мощные генераторы в подземном этаже. На верхнем у боевых башен - тяжёлые зенитки. Шесть спаренных стотридцаток. Способны достать что-либо летающее на высоте пятнадцать километров. На одной из башен вместо стотридцаток стоят принятые на вооружение меньше полугода назад 150-мм зенитки. Эти достанут супостата и на семнадцати. На другой башне стотридцатки дополнены одиночной 240-мм зениткой из опытной партии. Орудие вполне пригодно к запуску в серию - но времени на это попросту нет. А одно из прошедших все испытания пушек привезли сюда. Для неё не придел даже 21-км. На выступе перекрытий шестого этажа каждой башни - зенитные автоматы. Пятьдесят метров высотой башня управления. Из шахт на двух верхних этажах выдвигаются радары. На крыше -дальномеры и прочие приборы.
   Такие башни есть во всех крупных городах и в ряде других мест. А здесь вокруг них ещё и укрепрайон. И зарывшиеся под землю бункера ставки. Запасов на год. Боеприпасов море. Бетонные перекрытия могут выдержать взрыв пятитонной бомбы. В случае чего, осаждать придётся весьма крупными силами. Но смысл центра как раз в том, что бы его не обнаружили. Обыватели считают, что армией управляют из столицы. Чужаки не столь наивны. Но с воздуха центр не просматривается. Кроме башен. Но таких много построено и в других местах. Маскировку проверяли. Лучшей аппаратурой. Лучшие специалисты по расшифровке фотоснимков не обнаружили ничего. Есть шанс. Но лучше подстраховаться, и охрана весьма многочисленна.
   Сейчас в нем несколько тысяч человек. Генералы, офицеры связи, полк охраны, зенитчики (их наверное, больше всех), танковый батальон. Из этой ставки будут руководить боевыми действиями войск нескольких военных округов. В других регионах построено ещё несколько подобных комплексов. Некоторые из них намеренно весьма плохо замаскированы.
   Недавно в ставку перебралась из столицы М. С.
   Неофициально ставку зовут ''Централью''.
  
   Ему специально подсунуты неполные разведданные. Последняя проверка так сказать. Он допущен в высшие сферы, но далеко не все военные, особенно старой закалки, генералу доверяют.
   -Как минимум, два флота секторов, возможно, больше, но никак не меньше. Если по личному составу, то это пять к одному. Техническое оснащение - лучше на несколько порядков.
   В фазе противодействия, наибольшую угрозу для нас будут представлять носители. Их не менее 20 тяжелых, несколько лет назад это означало наличие так же 60 легких, все корабли выставят не менее 35 тысяч атмосферных кораблей легкого класса, предназначенных для завоевания господства в воздухе. Если фаза противодействия затянется, то для завоевания господства в воздухе смогут применить 3-й подкласс средних атмосферных кораблей, исходя из наличия 10 кораблей-баз, предполагается около 15 тысяч подобных машин.
   Для нейтрализации наземной обороны, кроме подкласса три, применят подклассы два и один. Двойка наиболее опасна, так как корабли данного типа сильно бронированы, и могут эффективно действовать с малых высот. Относительно атомного оружия - в теории, бомбы и ракеты аналогичные нашим могут нести машины от второго подкласса. Разработано ли там атомное оружие- я не знаю.
   Корабли первого класса... Действуют с больших высот. Несут до ста тонн бомб. Любых калибров и типов.
  
   Техника флота на протяжении длительного времени не подвергалась изменениям. Потребностей не возникало. Подробнее можете ознакомится в моем докладе, если же кратко охарактеризовать общие тенденции: степень подготовки личного состава у нас крайне различна, столь же резко отличаются и боевые качества. За прошедшие годы там не успели подготовить что-либо новое, так что при тесном огневом контакте шансы равны. Но в общем, практически вся пехота значительно уступает основной массе десантников. Так что если кто-то рассчитывает завалить десант трупами - не советую. В данной войне людские ресурсы не будут играть практически никакой роли.
   -Что вы хотите сказать - скрипуче и с плохо скрываемым раздражением протянул один из участников совещания - нестарый ещё маршал с бесцветными глазами. Солдат тут никто в свое время не берег. Но он даже на общем фоне выделялся. Прорыв фронта ночной атакой при свете сотен прожекторов. Прорвали. О победе на весь свет раструбили. О потерях умолчали. Но собравшиеся ''Маршала прорыва'' не любят. И крепко. Прозвище у него - ''мясник''. Что в устах весьма и весьма жестких людей, звучит почти приговором. Становится маршалу на пути было опасно. Ему благоволит император, да и сам он человек очень властный и жестокий. А ушастого выскочку он просто ненавидит.
   - Времена изменились. Хватит готовиться к войне, которая только что кончилась. Меня приучили беречь личный состав, и не бросать людей на верную смерть без крайней необходимости...
   -А сразу выбрасывать белый флаг.
   -Безгильзовый 5-мм пулемет дает 4000 выстрелов в минуту. На десять десантников - один такой. Плюс индивидуальный РПГ и прибор ночного видения у каждого. К тому же, есть достаточно простые ракеты, наводящиеся на источник света. Не говоря уж о великолепно отлаженной системе связи с авиацией поддержки. Во флоте нет плохих частей. Просто нет. Регулярные части все вооружены подобным образом.
   О качестве частей спецназначения ничего сказать не могу. Не владею информацией. Не советую повторять глупости прошлой войны.
   Сомневающихся в Кэрте стало поменьше: назвал все не упомянутое в докладе.
  
   -Нельзя ли допустить такую возможность: противник имеет абсолютную свободу маневра, и не может ли он, ограничиваясь демонстративными действиями против нас, сосредоточить основные усилия на захвате крупного плацдарма на территории нейтральных, или колониальных территорий. И только захватив подобный плацдарм, предпримет активные действия против нас.
   -Маловероятно... Хотя многое зависит, Командованию или Администрации принадлежит инициатива операции.
   -Поясните разницу.
   -Командование не заинтересованно в получении доходов от эксплуатации колоний. Возможно, планируется акция возмездия из соображений престижа. Месть. Для нас это самый оптимальный вариант. Бомбежки, несколько испепелённых городов, желательно побольше утопленных кораблей. Мы потеряем многое, окажемся отброшенными на 100, а то и больше лет назад, но они уйдут. И оставят нас предоставленными самим себе.
   Администрация... Это хуже. Гораздо, гораздо хуже. Цель - захват и эксплуатация всех видов ресурсов. За исключением разве что людских. Напоминаю, что прошлый конфликт был как раз операцией администрации. Сейчас цель будет та же, но для достижения будут использованы гораздо, гораздо более жестокие средства. Это будет война на уничтожение. Если это так - то я не хочу думать о будущем, ибо оно превратится в философское понятие.
   Единственная положительная черта - при такой войне противник практически не будет использовать вооружение, способное на длительной срок делать отдельные местности непригодными для жизни.
   Могу предположить компромиссный вариант: борьба ведется по сценарию военных, но администрация получает территорию для основания и заселения колонии.
   -То есть, захват плацдарма при таком сценарии, будет означать не переход войны в новую фазу, а фактическое окончание конфликта?
   -Именно. К тому же, у противника нет опыта проведения крупномасштабных морских десантов, у нас же, велик опыт уничтожения подобных десантов. На море они воевать не будут, хотя допускаю использование небольших подводных аппаратов для диверсионных целей.
  
   Уже у дверей, ''мясник'' поравнялся с Кэртом, и желчно выцедил:
   -Щенок, предупреждаю тебя, ты зарвался.
   На бледном лице не дрогнул ни один мускул.
   -Мясник, не забудь, мы одно дело делаем, и лучше для всех, забыть на время о старых обидах.
   Что же до возраста- я минимум в пять раз старше вас.
  
   Повсюду кипит подготовка к ''встрече'' десанта. Все сколько-нибудь значимые города усиленно готовятся к обороне. Подступы изрыты рвами. Тут и там торчат таблички ''Мины''. Артиллерийские заводы производят почти исключительно зенитки всех калибров.
   Большое количество законсервированных средних танков спешно переделывались в ЗСУ, снятые башни устанавливались на оборонительных рубежах. В крупных городах сооружаются башни ПВО и зенитные батареи, по всей стране развертывалась густая сеть РЛС. Значительное количество тяжелых зенитных орудий разместили на железнодорожных платформах.
   Первым рубежом обороны должны были стать установки радиолокационной борьбы, задачей которых было максимально усложнить связь между кораблями чужаков и воспрепятствовать работе их локаторов. В верхних слоях атмосферы корабли столкнуться с зенитными ракетами и огнем тяжелых зениток. Чуть ниже вступят в бой реактивные перехватчики и основная масса зенитных батарей. У земли же вступят в бой ЗСУ, ПЗРК и легкие зенитные батареи. Транспорты вторжения и штурмовики поддержки десант ждет ад.
   Маскировка до неузнаваемости изменила облик городов.
   В танковых дивизиях теперь оставались только тяжелые танки, переименованные в основные. Оборудовалось большое количество тщательно замаскированных подземных укрытий для машин. В наиболее крупных можно разместить целую дивизию и большие запасы. Четырехгусеничные монстры и их старые, но ещё грозные собратья вступят в бой, если десант все-таки прорвется.
   Мобилизованных гоняют как новобранцев: за последние год-полтора в огромных количествах стали производить зенитные и противотанковые ракеты, да приборы ночного видения, а они о новинках этих ни слуху, ни духу. Впрочем, и вчерашним героям всех путчей да свар тоже лихо приходится: Чёрные ни себя, ни людей не жалеют. Заслужил что раньше- только больше с тебя сейчас спрос.
  
   Из военных прохлаждается только элита элит - пилоты-асы всех мастей. Новые самолеты знают до винтика, тренировочные полеты отнимают немного времени. Так что гуляй! Живем так, словно каждый день - последний. Раскатисто хохочет веселый череп в лётном шлеме на фюзеляже истребителя прославленного аса. У них уже давно смерть и радости жизни идут в обнимку. Разверзнуться небеса - грянет их час. Взмоют, как сказочные огненные птицы навстречу беде. Будут жечь. Будут гореть. И не знающие молитв на земле будут молиться за них. Вот-вот грянет их час, настанет их время.
   А все они мечтают об одном - что бы их время ни настало никогда.
  
   Бушует на земле весна. Последняя очень для многих весна. Но пока она бушует. И это её время.
   Несется на помеле смеющаяся ведьмочка в красном платье. Стоит в бетонном ангаре блистающая серебром машина. Зачехлены двигатели. Только ведьмочка, как и раньше, несётся куда-то. Кружить головы, разбивать сердца и поднимать людей на баррикады. Всё на свете ей по силам. Никто не помнит, откуда она выпорхнула, но вечным будет её полет.
   Стучат по паркету красные каблучки Катти Сарк. Кружится в танце их высочество. И всем кажется немыслимо красивой. Ожившей богиней, из тех, в которых они не верят. Но которых создали, их предки, видя подобных ей. Редко рождается талант, способный увековечить подобную красоту, но ещё реже красота появляется в мире. Им повезло. Вот она, танцует. Сеётся. Живая богиня, Софи-Елизавета. Из плоти и крови, с теплом, грустью и загадкой во взоре. Живая и неземная одновременно.
   Ещё немного - и взмоет она в небо. Такое прекрасное!
   И смертоносное!
  
   -Доклады отовсюду одинаковы: они откровенно пытаются вскрыть систему ПВО, что бы затем её уничтожить. Одновременно наносятся удары по аэродромам. Похоже, они ещё не научились отличать фальшивые от настоящих. Количество ударов по населённым пунктам и местам базирования сухопутных войск значительно меньше ожидаемого. Чрезвычайно интенсивны удары по промышленным центрам. Снабжение заводов нарушено. Производство ведётся за счёт складированных запасов. Очень интенсивны удары, наносимые по ВМБ. Потери в корабельном составе значительны, но пока не превосходят ожидаемые. Пока десантируются только диверсионные и рейдовые группы без тяжелого вооружения. На борьбу с ними приходится отвлекать значительные силы. Наиболее крупные из зафиксированных кораблей пока не задействовались. Применения атомного оружия не зафиксировано. Пропаганда им не ведётся вообще.
   Пятый день войны. И такой вот докладик. Можно сказать только одно: мы ещё держимся. Вопрос только в том, как долго всё это ещё сможет продолжаться. Потери довольно высоки, особенно в авиации, но система управления войсками пока совершенно не нарушена. А чужаков потерями не напугаешь. Про это ещё с прошлой войны известно. А они времени зря не теряли. Мы, впрочем, тоже...И бомб с ракетами кэртерцы не жалеют, и напалм применять не стесняются, да и не только его. Это не прошлый раз. Но ситуация пока не настолько погана, как представлялось вначале. Сухопутные силы обеих сторон пока ещё практически не принимали участия в боях. Что же будет, когда, наконец, примут? По крайней мере на севере, части грэдов проявляли буквально чудеса изобретательности маскируясь сами и маскируя свою технику. Количество установленных макетов превышало все мыслимые приделы. Результаты не замедлили сказаться: несмотря на сильнейшие бомбёжки, количество уничтоженной техники не достигло ещё и сотни машин. Невысоки были и потери в личном составе. Значительное количество зенитных батарей и большое число перехватчиков пока не принимало участия в боях. Их планируется применять при появлении десантных кораблей. Нет сомнения, что они скоро пойдут. На орбите их уже фиксируют. Максимальные потери десанту надо обеспечить именно при высадке. А ёмкость авианосцев, или как там их у них называют, вовсе не беспредельна, и немало истребителей уже подвыбито. Но и на земле тоже уничтожено порядком реактивных истребителей и батарей ПВО. А с восполнением потерь определённые проблемы. Чужаки об этом если и не знают, то наверняка догадываются. Десант пойдёт только когда ПВО противника будет снижена до определённого уровня. Знать бы ещё этот уровень. А примерные подсчёты не внушали совершенно никакого оптимизма: На орбите фиксировалось раз в шесть больше кораблей чужаков, чем в прошлый раз. Среди них преобладают крупные. Это явно далеко не все силы, предназначенные для вторжения. М. С. про себя даже мрачно съязвила по этому поводу '' Прямо съёмки фильма ''Империя наносит ответный удар'' Часть вторая. Одно плохо - мы в этой истории вовсе не империя .'' М. С. подумала, что на месте чужаков войну бы начала после наступления холодов. Первыми ударами разрушила бы крупнейшие электростанции, ТЭЦ и очистные сооружения вблизи крупнейших городов. Проблема сокращения численности населения отпала бы сама собой. Социальный взрыв был бы неизбежен, а к весне все и так передохли бы, по крайней мере, в холодных регионах. А весной бы пришли десантники и перебили оставшихся. А с землёй - дело вкуса. Хотя с другой стороны, летом всякая биологическая дрянь более эффективна, и они её уже применяют. Так что, кэртерцы, мать их, проблемы тактического командования, похоже, благополучно решили. А вот стратегического ещё не вполне.
   Нелогично действуют. Они словно разбрасываются и не могут определить, где главные силы противника. И не слишком активно почему-то обрабатывают тот самый огромный материк, который так долго делили, и всё-таки не разделили грэды с мирренами. А ведь он, как не крути, самый богатый. Только вот людей на нём многовато. В то числе и тех, кто с оружием в руках. Это что ли чужаков держит? Или что-то иное?
  
   Пустое небо над ней. Безоблачное. Такое высокое. Светит яркое весеннее солнце. Софи знает, что умирает. Знает, что раны смертельны. Что из того, что лежит она на своей земле? Всё бессмысленно. Скоро земля станет чужой. Вот только она этого уже не увидит. Хоть что-то хорошее! Софи всегда оставалась самой собой. И даже в последние минуты своей жизни ещё не утратила чёрного чувства юмора.
   Сегодня был последний полёт ведьмочки. Той, чья забавная фигурка была на правом боку тяжелого истребителя. И той, которая вдохнула жизнь в эту дюралевую машину смерти. И подняла её ввысь. Чтобы сеять смерть. Обоих ведьмочек считали заговорёнными. Но это оказалось вовсе не так. Ни та, ни другая уже никогда не поднимется в небо. И больше никогда уже не звучать этому странному позывному. Софи знала смысл, остальные не понимали, но, услышав позывной, всегда знали, что летит она. ''Я Катти Сарк''.
   При ней меч. Золотая Змея. Не она первая из Еггтов, кто умрёт рядом с Золотой Змеёй. Всё-таки Змея, наверное, живая. И будет жить вечно! Пережила многих, переживёт и её. Проклят не только Глаз Змеи, прокляты все мечи работы Чёрной Дины. Но с проклятьем они приносят владельцу и славу!
   Только кому она теперь нужна, слава эта?
   Она сбила многих. Очень многих, и даже за эти страшные дни... Сколько дней минуло, с того момента, как разверзнулись небеса? Кажется, пять, а сегодня шестой. Её последний. И даже за эти дни она сбила четверых. И пятого сегодня утром, в предпоследнем вылете. И ещё двоих - днём, в последнем. Она не поняла, как её подшибли. Подшибли именно её. Не самолёт. Ещё по-прежнему ревут два двигателя под крыльями. И рассекают воздух стреловидные крылья. И на подвеске оставались две ракеты. И все снаряды для четырёх пушек были здесь. Только никогда уже не выплеснут огонь эти четыре ствола, угрюмо глядящие на свет из хищного рыла истребителя.
   Только Софи уже поняла - это конец. Она ещё могла бы какое-то время управлять самолётом, но точно знает - до аэродрома не дотянуть. А даже если и дотянет, то всё равно не сможет посадить самолёт. А без неё истребитель не сядет. Реактивные вообще плохо планируют. Точнее вообще не планируют. Они падают, если мёртв пилот. А этот самолёт не прощает малейших ошибок в пилотировании. Он очень мощный, этот последний грэдский истребитель. И почти на равных мог поспорить с атмосферными кораблями чужаков. Но недоведенный этот самолёт. Времени не хватило. Недоведенный и очень норовистый. Не прощает малейших ошибок в пилотировании. И летают на нём лучшие из лучших. Такие, как Софи Саргон. А чужих много, и драться они умеют. Они успели подзабыть как вести бои в атмосфере. Но они очень быстро учатся. А Софи ас, и это значит - очень мало таких, как она. Но очень много в небесах чужих кораблей...
   Оба ревущих сердца машины ещё живы. А её вот-вот остановится. Она знает. Не спасла бронеспинка и купол фонаря. Чем это её? А какая разница... Машина жива, об этом говорят приборы. Пока всё в норме. У машины. Но слабеет изящная рука в кожаной перчатке. И с трудом держит рукоять. Немало в этих руках сил, несмотря на всё изящество хозяйки. Сильна Софи. Но уходят силы. И слабеет рука. И красноватый туман уже застилал глаза. И почему-то очень холодно. И знает она, что это смерть.
   А она не хочет исчезнуть в огненном всплеске. Ибо умрёшь первой. А потом уже врежется в землю потерявший управление самолёт. Но не нужен погребальный костёр. Она хочет умереть на земле.
   Она не помнила, как нажала кнопку катапультирования. И как в последний раз спускалась на землю. Может, была без сознания. А, может, и нет. Она ещё помнила своё последнее желание - коснуться ногами земли. Почему хотела этого? Об этом не знала. Хотя бы это удалось осуществить. Софи даже стояла несколько секунд. Ибо надо было расстегнуть ремни парашюта. День ветряный и наполненный ветром парашют вполне может потащить её по земле. Она расстегнула ремни. И даже какое-то время простояла. Она словно опьянела от запахов весны. И где-то уже поют птицы. Им нет дела до трагедии людей. Для них наступает пора любви. И всё этим сказано. И так будет из года в год, по какому-то вечному закону. А у людей - по- другому. И слишком для многих последней будет эта весна. Такая яркая и красивая!
   Начав падать, Софи всё-таки смогла повалится на спину. Что бы видеть в последние свои минуты не молодую травку да букашек с жучками. А небо. То небо, в котором она ещё совсем недавно была непобедима. И пусть небо будет последним, что она увидит. Так лучше. Почему-то так кажется умирающей Софи Саргон. Сейчас она лежит на каком-то лугу. Медленно покидает её жизнь. Она это знает. Наверное, её скоро найдут. Свои. Только ей этого уже не увидеть. Всё бессмысленно. Она не последний лётчиком, не последний солдатом своей страны. Только вот долго ли осталось жить стране? Подольше, чем ей. Только ненадолго. А что потом?
   Какую жизнь увидят Дина, Линк и Марина? Никогда она не делала между этими тремя разницы.
   Или уже не увидят никакой? Мне про это уже не узнать никогда. Она была слишком известной. И ярко жила. И почему-то чувствовала, что эта весна будет последней весной. Хотя в этом-то не оригинальна. У многих были подобные мысли.
   Ни о чём вечном Софи не думает. И о своей судьбе не сожалеет. Да и о детях мало беспокоится. Какая разница, что с ними будет, если рухнет всё? А если случится чудо и не рухнет, то будет, кому о них позаботится. Пусто на душе у Софи. И одновременно как-то светло. Ибо не сжигают её больше человеческие страсти. И даже куда-то уже ушёл огонь последнего боя. Всё! Последние минуты Софи Саргон - гениального художника, не последнего аса, '' Ледяной принцессы'', дочери императора, на четверть кэртерки, матери двоих детей и просто человека. Человека, для которого потеряло всякое значение слово ''Потом''. Кончалась её жизнь. Завершалась история той страны, ради которой она погибла, исчезала цивилизация. А значит, от Софи ни останется даже памяти. Вообще ничего от неё больше уже не останется. Что же. Sic transit gloria mundi. Теперь уже действительно всё прошло. Плохо, хорошо ли. Неважно! В этом мире больше уже не будет Софи Саргон. Да и мира скоро не будет. Грустно от этого почему-то. Не настолько он ведь плох. А временами бывал и прекрасен. Не все, конечно, могут видеть его красоту. Но она-то это всегда умела. Если о чём и жалела, то только о том, что больше не суждено увидеть рассвета над озером. Рассвета, подобного изображённому на одном из её немногочисленных пейзажей. Только ничего этого уже не будет. Она бы его не увидела, даже если бы вернулась сегодня на аэродром. Не сегодня, так завтра. Конец предрешён. Им не отбиться. Но они будут сражаться. С бессмысленным мужеством обречённых. И сама она так сражалась. Ибо не могла по другому. Никогда и ни от чего она не пряталась. Она честно приняла свой последний бой. И успела заметить, те двое не выпрыгнули. Не успели. Взорвались их машины. И эта мстительная радость пусть немного, но ещё греет остывающее сердце. Они сильны. Очень сильны. Но они тоже смертны. Как смертна я. Что бы не говорили, а не наследуется бессмертие. Впрочем, бессмертным-то будет и хуже всех. Ничего уже не будет, а они ещё будут жить. Скорее, даже не жить, а существовать на положении животных в зоопарке. А даже если и почётных военнопленных, им-то от этого всё равно не легче. И моих детей ждёт подобная судьба. Если выживут. Мне их судьбы уже не изменить. А как часто гибнут невинные, ты слишком хорошо знаешь. Ты-то, по крайней мере, могла сражаться. А многие не могли.
   Но это-то был последний бой. Последний парад! Мы хоть умерли с честью. Хотя и бессмысленно. Не мы первые, не мы последние. Вот только жаль, что после нас никто не придёт. И не продолжит то, что мы не успели закончить. И о нас некому будет помнить. Жаль...
   Похоже, уже немного осталось. А день такой яркий! Такой, какие бывают только весной. Когда повсюду расцветает новая жизнь. И ещё ни до конца распустились клейкие листочки. И ещё мало цветов. А где-то ещё можно найти чёрный и ноздреватый последний снег. Который скоро растает. И уйдёт в землю. А ты сейчас как тот снег. Он не живой. Но он тоже может медленно умирать.
   А весна наступит снова. И опять развернуться листочки. И зацветут цветы. И даже если этого уже не увидят люди. Но всё равно будут прекрасны рассветы. Да с чего мы взяли, что это всё было для нас!?
   Мир ещё может быть прекрасен вот только уже не будет в нём нас. Вгрызавшихся в эту землю. Паривших над ней. Уродовавших её. И способных создавать красоту. Никого уже не будет. А земля будет. Только другие будут парить над ней. И уродовать её. И создавать красоту. Но они теперь будут любить. И нести новую жизнь. Теперь это будут делать они. Те, кто убили всех нас. Те, кто сбили меня. Жизнь теперь принадлежит им. Не нам. Грустно всё это!
   А что сделаешь? Всё течёт, всё изменяется. На силу всегда находится большая сила. Кто-то когда-то придёт и на них. Как они пришли на нас. Как мы сами сокрушили прежних столетия назад. И они узнают это ощущение конца. Вот только я этого уже не увижу. И никто из нас этого не увидит. Так будет. Пусть и без нас.
  
   Пусть и без нас. Я уже не хочу жить. Проиграна война. И смертельны раны. Это конец. Не самый худший. А смерть всегда неприятна. Но всегда неизбежна. Для всех. Я и несла жизнь. И смерть несла. Всё было. И всё прошло. А что осталось? Да видимо, только твои дети. И то... Какая их жизнь ждёт?
   Софи знает , что уходит. Она не труслива. И не боится неизбежного. А небо всё ярче. И всё ярче тот свет. Последнее, что она увидит в жизни. Не слишком длинной, но слишком яркой! Ей нечего стыдится. И ей есть, чем гордиться. Только напрасной была её жизнь. И эта бессмысленность угнетала её. Злиться теперь не на кого. Они тоже не любят быть побеждёнными. Как и мы. Но мы уже не сможем быть победителями... А вот они... Но не все из них увидят победивших своих. И она кое-кому помогла не увидеть этой победы. На мгновение на лице умирающей появилась злорадная усмешка. И пропала. Теперь уже всё равно. Жизнь прожита. Хотя её конец из разряда самых достойных. Либо ты его. Либо он тебя... Либо он тебя... И тебя считай, уже нет. А ему всё равно. Как раньше бывало всё равно тебе. Ведь за каждым длинным чёрным хвостом, или огненной вспышке, появлявшейся в небе благодаря тебе скрывалась чья-то судьба. Может, и чья-то любовь. А ты с азартом охотника бывало, расстреливала появлявшиеся в небе белые купола. И они превращались в белую полоску , стремительно устремлявшуюся к земле. Полоски походили на ниточки. Оборванные тобой ниточки чьих-то судеб.
   А сегодня лопнула ниточка твоей судьбы.
  
   Её действительно, быстро нашли. В тот же день отвезли в столицу. На следующий день похоронили. Почти без почестей. Никого не было на похоронах. Многие помнили о ней. Были у неё друзья. Но не все из них смогли узнать о её смерти. Не до того было. Огнём пылала земля. Огнём! Кровавой была эта весна. И для многих - последней!
   Три дня спустя под бомбежкой погиб Сергей. Он так и не узнал о смерти жены...
  
   День выдался поспокойнее вчерашнего: ПВО отбивается, высадки не наблюдается, со связью проблем нет. На столе лежат представления о производстве в следующий чин погибших офицеров от майора и выше. Неизвестно, придется ли когда Минфину платить пенсии семьям погибших, но пока машина под названием государство ещё работает, всё должно идти заведенным порядком. Подмахивает бумаги не глядя, фамилии незнакомые, а даже если и наоборот. Всё равно уже ничего не сделаешь. На следующем листе первая фамилия отдельно от других и обведена красным.
   Взгляд вцепился в два слова: Софи Херктерент, Софи Саргон, Софи-Елизавета... Лиза!!!
   Никогда ещё так не хотелось М. С. закричать. Да что там закричать, завыть, хоть так выплескивая неизлечимую боль.
   Но умер крик, так и не родившись. На мгновение, не больше, рухнула М. С. на стол. И распрямилась вновь. Стоять и держаться, несмотря ни на что. Всему вопреки!
   -Доложить о первом пункте.
   -Особым порядком?
   -Нет, обычным.
  
   Башни и истребители ПВО всё-таки показали себя неплохо. Наглые бомбёжки первых дней прекратились. Отучили, похоже действовать в полигонном стиле. Но только там, где было чем огрызаться. А материк слишком велик.
  
   -Это они - со стоном выдохнула М. С.
   -Кто ''они''? - не понял кто-то из генералов.
   -Корабли управления... Семь штук... - со стоном умирающего зверя снова выдохнула она.
   Поневоле вспомнишь, далеко ли запрятал последний патрон.
   -Семь штук - повторила она - здесь, здесь, здесь и вот здесь. А тут хуже всего - два почти рядом - так не бывает. И значит один - флагман их флота. Удостоились чести, так сказать. На нас идёт ударная группировка в три корпуса. Не меньше.
  
   -Их надо накрыть при высадке...
   -Ценное замечание. Только они это не хуже нас знают. И прикрытие будет...
   -Всё-таки хуже. Они явно считают, что ПВО полностью нейтрализовано. Иначе бы не действовали так. Да и атмосферных кораблей мы им всё-таки подвыбили.
   ''Подвыбили. Какой только ценой'' - подумала М. С. . Но лирике сейчас нет места. Есть только расчёту. Холодному расчёту.
   -Не следует недооценивать их оптику.
   -Они скоро пойдут. Надо решать. И быстро. Иначе...
   -У нас и так не переизбыток шансов.
  
   -Поднимаем ракетоносцы. Эти корабли слишком сильно снизились. Это наш шанс. Потеря двух крепко дезорганизует войска.
   -Каждый может осуществлять управление втрое большими силами, чем есть сейчас.
   -Один из кораблей предположительно, флагман. Одновременная потеря двух подобных кораблей может привести к весьма желательным для нас последствиям. Мы уже выложили почти всё. Сейчас пора применять последние козыри.
  
   С этих аэродром никто не взлетал. Да и знают о них немногие. С воздуха они не просматривались - о маскировке заботились тщательно. В бетонных ангарах у аэродромов прячут их - стратегические ракетоносцы. Новинку человеческой мысли, совершенное орудие убийства. Громадные шестимоторные самолёты. Типа летающее крыло. На них установлены самые мощные реактивные двигатели. Тонкие усики пушек. И главное - барабан на двенадцать ракет в фюзеляже. Атомных.
   У машин огромная дальность. Только сейчас она не имеет принципиального значения. Удар нанесут вовсе не по отдалённой цели. Машин всего несколько десятков. Один из последних резервов, ещё не брошенных в пекло чудовищной войны.
   Эти самолёты ещё не летали. Пока против чужаков применяли только бомбы, сбрасываемые с обычных бомбардировщиков, да тяжёлые межконтинентальные ракеты. От них тоже дождались подобных ''гостинцев''.
  
   Ракеты должны взорваться на высоте нескольких километров. Как раз под кораблями.
  
   На динамики чуть ли не молятся. Тишина неестественная. Только аппаратура попискивает.
   -Частоты этих двух кораблей больше не фиксируются.
   Просто взрыв человеческих эмоций. Слёзы на глазах. Объятия незнакомых.
  
   -Снизилась интенсивность ударов. Везде. Две зоны высадки эвакуируются.
   Шестьдесят третий день войны. И такой вот доклад. Неужели удача, и потери чужаков достигли некой критической отметки, после которой пора прекращать наступательную операцию? В подобное верится с трудом. Что-то слишком уж ненадолго хватило их во второй раз. Оснащены они гораздо лучше. Потерь не боятся совершенно. Ещё по прошлой войне поняли. Кэртерский солдат стоек и очень упорен. Презрение к смерти высочайшее. И вместе с тем, жизнь отдельного солдата не значит ничего. Есть некая высшая цель - и ради неё без зазрения совести генералы положат сотни и тысячи.
  
   -Большое количество малоразмерных целей. Идут на малой высоте. Огибают рельеф.
   Значит, всё-таки вычислили. И наносят удар. Не применяют тяжёлых кораблей - система ПВО в этом секторе ещё не до конца нарушена. И они об этом знают. Атакуют боевыми вертолётами. Нечто новенькое. Время от времени боевые вертолёты у них фиксировались, но в таком большом количестве...
   Их засекли новые радары, но на малой высоте вертолёты попросту проскочили под зоной огня ракет.
   -Разделились на три группы.
   ЗРК и зенитные САУ почти все целы. Много и автоматических зенитных пушек. Ещё посмотрим, чем всё кончится. Лифты на башнях тяжело гудят, подавая снаряды к зенитным автоматам. Расчеты на местах. И вот раздался уже ставший привычным выстрел стотридцатки.
  
   Атакуют стремительно. Небо расчертили десятки и сотни рванувших к земле НУРов.
   Мгновением позже земля ответила своими ракетами. Затрещали зенитные автоматы. Вертолёты выпустили тепловые обманки. Часть ракет атаковали их, но некоторые достали и машины.
  
   Вертолёты чужаков. Если в нос смотреть - ромб на тебя летит. Если сбоку глянуть - одни острые углы да плоские панели. Оружия море. Под кабиной - двуствольная пушка, а под короткими крылышками чего только не весит - контейнеры с пушками, блоки нурсов, управляемые ракеты, контейнеры с напалмом, мелкие бомбы различных видов. Иные вертолёты тащат по несколько крупных бомб и тяжёлых ракет. Контейнеры с пушками не простые - каждое орудие подвижно, и имеет свою систему наведения.
  
   На корпусах засверкали вспышки от разрывов снарядов. Внешне вреда от них нет. Броня машин, похоже, держит 30- и 50-мм снаряды. Однако этого не скажешь про винты и контейнеры с вооружением.
   Маневренность машин потрясает. Комплекс фигур высшего пилотажа доступен им полностью. Резко снижаются, взмывают ввысь, выделывают сумасшедшие пируэты, уходя от ракет. При этом ни на миг не прекращают огонь. С одного захода накрывают орудие, одной-двумя ракетами уничтожают САУ.
  
   Но и сами несут потери. Машины исчезают в огненных всплесках. Иные выбрасывают хвосты дыма и либо устремляются к земле, либо стараются выйти из боя. Кому-то удается... Другие начинают вращаться на месте и падают.
   Носятся над траншеями, сбрасывая контейнеры с напалмом. Хотя в траншеях и нет почти никого. Пронесётся, зальёт всё огнём. А из бетонной норы высунется полуоглохший солдат - и самонаводящейся ракетой под хвост. Бывает, он тут же и повалится, сваленный очередью с другого вертолёта, а бывает и успевает нырнуть обратно за новой ракетой.
  
   Бешено лупят зенитные автоматы с верхних ярусов боевых башен. Сегодня их расчёты впервые вступили в бой. Ведут огонь и автоматы с башен управления. Направляемый радарами огонь весьма действенен.
  
   Нурсы почти все расстреляли. Теперь пушками и самонаводящимися ракетами бьют по то и дело оживающим зениткам и САУ
  
   Внизу всё горит. Разлившейся напалм, земля, подбитые самоходки, мёртвые тела у разбитых орудий.... Пылают и сбитые вертолёты. К ясному небу поднимаются столбы дыма.
  
   -Новая группа малоразмерных целей. Приближается с северо-востока. - беспристрастный голос оператора с одного из радаров. Вещает, словно на учениях.
   А здесь давно бойня, а не учения. Лесок перепахан вдоль и поперёк. Земля местами горит. Может показаться, что нет м не может тут быть ничего живого. На деле живых предостаточно, и не просто живых, а способных убивать.
   -Это десант. Всем покинуть укрытия. Это десант. Повторяю. Это десант.
   Десантные вертолёты идут гораздо ниже боевых, фактически стелясь над землёй. Первая волна успела передать, в каком секторе ПВО в наибольшей степени нарушено.
  
   Десантные вертолёты тоже понесли потери в основном от огня уцелевших автоматов с башен. Но в массе прорвались. Стремительно снижаются. Из них выпрыгивают солдаты. Чувствуется - это их элита. Движения отточенные. Все в полной броне. Залягут - и сразу огонь.
   Иные вертолёты сбрасывают контейнеры, раскрывающиеся при ударе о землю. Хлопок. И готово - установка противотанковых ракет, многоствольный миномёт или просто упаковки боеприпасов.
  
   Не боевые порядки, а слоеный пирог. Из этого дота чужаки выкуривают грэдов, из того - грэды чужаков. Где свои, где чужие - разобрать невозможно. Глубокая ночь. Огни пожаров. Стрельба. Мат на нескольких языках. Где-то наверняка свои своих побили. Не разобрать в темноте, и приборы ночного видения помогают плоховато. Каша. Поддержки с воздуха у одних нет и быть не может в принципе. У других - даже высокоточное оружие в такой свалке гарантировано долбанёт по своим.
   В подземных ярусах - только тяжелораненые, да несколько человек при них. Все остальные без различия чинов и званий сражаются наверху. Либо - либо. Эта ночь решит судьбу гарнизона ставки. Или десанта. Кто кого.
   В такой жуткой каше огневое превосходство чужаков не играет практически никакой роли. Куда большую роль играет их острое зрение и слух. И всё одно. Неясно, кто одерживает верх в этой свалке.
   Во всполохах огня видны несколько танков. Какие двигаются. У иных поникли пушки. Другие бьют с места. И тоже, неясно, где чьи. Своих кэртерцы высадить не смогли. Тяжелые вертолёты сбиты на подходе. Огнём тяжёлых зениток с башен. Но несколько орудий и лёгких ракетных установок у чужаков есть.
   Два или три грэдских танка захвачены ими, и ведут огонь по бывшим владельцам.
   Кэртерцы смогли ворваться в одну из башен, и полностью уничтожить защитников. Но теперь их самих пытаются выбить из башни. Бой доходит до рукопашных схваток. Вдоль коридоров бьют коптящие струи огнеметов. Взрывы осколочных гранат чужаков в любом небольшом помещении превращает всех находящихся в кровавые ошмётки фарша и белёсые обломки костей, размазанные по стенам, полу и потолку.
   Злые вояки чужаки. До чего же злые. Своя шкура - ни стоит ничего. Сдохнуть готов - лишь бы башня с танка слетела. Или просто чужой солдат в крови захлебнулся. Но и грэды ни хуже. Сила на силу.
  
   -Танкист. Мать твою. Танкист. - кто-то колотит по броне.
   Люк-пробка дернулся вверх.
   -Какого!!!
   -Куда, мать вашу долбите! Их там нет! Туда вон бейте! - резкий взмах руки.
   -Куда бить, мать твою! Показывай по человечески!
  
   У солдат определённая эйфория. Да и есть отчего - десант чужаков разгромили полностью. И набили их столько. Да и сами потеряли не так много, как казалось в начале.
  
   -Товарищ генерал-полковник! Разрешите обратится! - полковник командир этого сектора обороны. Хотя тут уже не сектор, а сплошной лунный пейзаж.
   -Слушаю!
   -Представьте к Золотой Звезде командира танка N14 и весь экипаж. Я сам видел. Они въехали на батарею и уничтожили почти все их орудия. Без N14 от нас бы тут никого не осталось.
   -На хрен ему этот орден! - огрызнулась М. С., повернулась и захромала прочь. Это свой смертельно раненный её ножом в ногу ударил. До куда смог достал. И умер. Со звериным выражением на безглазом лице.
   Лицо полковника передёрнуло.
   -Не понял - отрывисто выдавил он.
   -Товарищ полковник, это товарища генерала танк. -сказал кто-то из солдат- Она на нём и ездит. Сам видел, как она из башни вылезала.
   -Так это она по ним ездила? - обалдело переспросил он.
   -Да.
  
   Кто-то уже нацепил странный полушаровидный шлем с пятью глазницами. Мечется, словно слепой. Остальные ржут.
   Кто-то из офицеров распорядился несколько тел в костюмах поцелее оттащить в подземные ярусы. Стоит разобраться, кого это ещё на нас свалило.
   Какой огонь выдавали эти в бронекостюмах, ещё не позабылось. Тащили тела явно с опаской. Тяжеленные, кило по триста каждый. Не будь у некоторых пробита броня, за роботов их можно принять. Но вместе с зеленой жидкостью из пробитых гидроусилителей, сквозь рваные дыры в броне сочится кровь. Да и шлемы довольно легко отстёгиваются. Не роботы это. Солдаты. Чужие солдаты. Броня у них такая.
   А пулемёты с огромной скорострельностью вмонтированы в руку. А в ящике на спине -патроны. Безгильзовые. Внутри брони, надетой на руку - устройство подачи. Калибр маленький, но пули мощные. И из трёх - одна разрывная. А в шлеме - система наведения и прибор теплового видения. И система наведения очень хорошая. Как эти типы реагировали на стрельбу! Нечеловеческая у них реакция!
  
   Когда поняли, что побеждают? Никто потом не мог вспомнить. Скорее всего, когда начало светать. И более-менее начали разбираться, где свои, где чужие. Только с какого-то момента бой превратился в добивание.
  
   Запомнила смерть одного офицера. Наверно, последнего из оставшихся в живых. Он спрятался в одной из построек. Зашли трое солдат. Он прыгнул на них откуда-то сверху. С мечом. И зарубил их мгновенно. Выскочил наружу. У входа стояли двое. Он проткнул одного и снёс голову другому. И повалился сам, изрешечённый очередями. В фигуре, в чертах лица показалось что-то знакомое. Подошла взглянуть. Действительно, похож на Кэрта. Остекленевший взгляд светло-серых, почти белых глаз. Он так и не выпустил старинного меча. С трудом вынула из рук оружие. На пальце блестит массивный перстень. Изображен на нем цветок. Больше всего похожий на хризантему. Но не ту, что цветет в саду, а другую. Гордо сиявшую на орденах и кокардах в другом мире. И на фюзеляжах самолётов бывала она. Рядом с восходящим солнцем. Сияла она и на броне кораблей.
   М. С. узнала цветок. Это родовой герб Кэрта. И у него на пальце такой же перстень. Кто же убитый?
   Такой перстень не должен уйти в землю. М. С. сняла его. И только сейчас обратила внимание на знаки различия убитого. Над сердцем небольшой круг, в нем три треугольника белого металла. Герб раньше изображали на груди. Со временем он сместился сюда. Но в их офицерском корпусе чтили традиции времён гербов на доспехах. Повернулась к солдатам. Она умеет уважать достойных врагов.
   -Будете хоронить, этого закопайте отдельно. С воинскими почестями. И меч с ним положите. Это генерал был.
  
   Ночь для Марины состояла из каких-то обрывочных воспоминаний. Сначала погас свет. Зажглись жутковатым красным светом аварийные лампы. Грохот усилился. Чей-то крик.
   -Все, кто может держать оружие - наверх!
   Плохо соображая, она взяла автомат и побежала. У одной из стальных дверей кто-то грубо схватил её, дал по шее, так что потемнело в глазах, вырвал из рук оружие, развернул и поддав под зад коленом крикнул.
   -Катись отсюда, дура!!! Убьют!!!
   Плача, побрела по коридору назад. На неё никто не обращал внимания. Лампы мигают. Коридор опустел. Наверху грохочет.
   В первой палате госпиталя всё тоже. Стоны, крики, бессвязное бормотание, человеческая вонь, которую не перебить даже запахом сильнейших лекарств.
   Топот ног. Начинают таскать раненных. Чуть ли не швыряют их, и убегают за новыми. В красноватом свете кажется, что лежащие на полу все в крови. Дёргаются, бессмысленно бормочут. Кричат. Сделать сейчас ничего нельзя. Хирурги тоже наверху. Только уколы обезболивающих наркотиков. Тот искалеченный кричит на Марину. Она как во сне колет то одного, то другого. Руки с оторванными пальцами. Обрубки конечностей. Вспоротые животы. Проломленные черепа. Некоторые сильно обгоревшие. Марина словно автомат. Если не она, то многие из них умрут.
   Потом раненых таскать перестали. А грохот наверху не стихает. И вроде даже усилился. Стали слышны даже крики. Таких она никогда раньше не слышала. Мигают лампы, дрожат стены. Даже жуткого света становится меньше. Несколько ламп потухли.
   Чей-то стон совсем рядом.
   -Пить... Воды...
   Хотела дать. Удар по рукам.
   -Сдурела! Помрёт!
   И снова как автомат. И непрекращающейся грохот сверху.
   Приближающейся крик.
   -А-а-а-а-а - катится как лавина. Накатывается по коридору. Бежит человек. Только кричит. Чуть не врезается в стальную дверь. И падает лицом вверх. Марина склоняется над ним. Лица у человека нет. Блестят белые зубы. А остальное... Носа, глаз, лба словно и нет. Как срезано. Кровь, кости и что-то бледно-желтое. А челюсти ещё дергаются. Не понимает, как такое может быть, и что тут надо делать. Её резко подняли за плечо.
   -Оставь. Он не жилец.
   Грохот усиливается и словно накатывается что-то. Ощущение то ли конца, то ли последней надежды.
   Все, кто с оружием и могут хоть как держать его в руках подбираются к двери. Среди них и Марина. Единственная, кто не ранен. Коридор длинный. А у них глаза попривыкли к темноте. Может, и успеют дать несколько очередей. Что-то громыхнуло, так что вздрогнули стены и лопнуло несколько ламп. В коридоре кромешная тьма. Марина до рези в глазах вглядывается в черноту. Она чуть лучше других видит ночью. Чуть лучше. Чуть.
   Она так и заснула на полу, уткнувшись носом в оружие, и не увидела, как вспыхнул нормальный свет.
  
   Разбужена невероятной тишиной. Ушёл тот грохот. Слышны только стоны. А так просто немыслимо тихо. Всё кончилось. И так тяжело просто пошевелиться и открыть глаза. Ломит всё тело. Сквозь ещё не до конца ушедший сон слышит, что говорят о ней.
   -Молодец, девчонка. За пятерых ночью пахала. Если бы не она, многих бы вперёд ногами вынесли. Маленькая, а крепкая! Как стихать начало, так и повалилась. Вон там её положили. Спит.
   По шагам поняла что это Мама.
  
   Бросилось в глаза страшно усталое лицо какого-то землисто серого цвета. Никогда раньше Марина не видела Маму такой. Это даже не усталость. Этому не подобрать слов.
  
   -Можно мне наверх?
   -Нет.
   Немой вопрос. ''Почему?'' Марина забыла уже сколько дней не видела солнце. Ощущение времени утратила полностью. День? Ночь? Не поймёшь. Лампы светят все время ровно. Посмотрела на часы - разбиты. Может, сейчас ночь?
   -Тебе не стоит видеть, что там.
   Хотела сказать, ''Я видела что творилось здесь'' И не сказала. Что бы здесь не было, там было гораздо, гораздо страшнее. Здесь только умирали. А там - убивали. И раз она теперь здесь, то значит там уже убили всех. Тех, кто пришёл убить их.
   Мама зачем-то провела рукой по её волосам.
   -Что там?
   -Седина... Седые волосы. У тебя уже седые волосы появились...
   -Мама, почему ты такая грустная?
   -Разве?
   -Да, и очень сильно.
   Полуусмешка в ответ.
   -Оставь меня с этим, дочка.
   -Мама.
   -Что.
   -Я уже не маленькая. Выиграли сражение, но проигрываем войну?
   -Именно так, маленькая, именно так.
  
  
   -Это кто? - хрипло и сорванным голосом спросила М. С. у пленных. Резким движением показывает на напоминающее чудовищного жука тело в бронекостюме. А по жуку словно ладонью хлопнули. Узнать, какого вида был ещё можно, но пластины панциря разошлись, и изо всех щелей внутренности торчат. Ну, да тут и не к таким зрелищам привыкшие собрались.
   Пленные почти все ранены. Половина явно до полудня не дотянет. По их законам безнадежных добивают. Охраняют их такие же раненые. Все остальные приводят в относительный порядок позиции. Интересно, чужаки выдохлись или как? Второй раз таким составом сунуться - и от грэдов оптом останется сколько-то там тонн котлетного фарша. Частично жаренного. И конвоирам, и пленным это прекрасно понятно.
   Один из пленных - вместо глаза кровавая рана, рука висит на привязи злобно буркнул по-грэдски.
   -Части спецназначения. Корпусного подчинения.
   -Их задача! Быстро!
   -Проникновение в нижние ярусы - пленный ощерился - и уничтожение или захват всех находящихся там. По обстановке.
   -Кто командир?
   -Улетел.
   -Имя. Звание.
   Мимо тащат убитого генерала. Среди пленных какой-то ропот. Тот же одноглазый спросил.
   -Его похоронят?
   -Да.
   -Командир второй волны. Боевое имя - Орол.
  
   -У них малый радиус. И база где-то недалеко... Быстро! Где-то в радиусе 200-250 км. Фиксировались посадки кораблей!
  
   Пасмурный день казался очень тихим и ясным. Ну, да после этакой-то ночки! Почти никто ничего не делает. Сидят и лежат. У орудий, у танков, в траншеях. Даже валяющиеся всюду мертвецы не сильно мешают. У многих живых на лицах выражение какой-то просто блаженной расслабленности.
   Это победа.
  
   Но ничего ещё не кончено. Операторам РЛС и радистам об этом известно лучше всех. И ещё об этом и известно собравшимся в центральном бункере высшим офицерам. Сегодня их гораздо меньше чем вчера. Докладывают обстановку.
   -Аэродром выведен из строя. Серьёзные повреждения ВПП. Большие потери. Два больших укрытия разрушены полностью. В третьем заклинило ворота. ВПП можно привести в порядок.
   А несказанное за этим - транспортных самолётов у нас больше нет.
   Но дело-то надо делать по-прежнему.
   -Связь есть со следующими штабами...
  
   Все становилось бесполезно. Тяжёлые корабли подходят на огромной высоте. И безнаказанно сыплют бомбы. Огонь тяжёлых зениток с башен почти не причиняет им вреда. А ракет оставалось мало. Связь пока действует, но ухудшается с каждым днём. Они и вправду эвакуируют войска. И одновременно, усиливают бомбёжки. И бьют преимущественно по городам.
   Укрепления всё-таки отстроили на совесть. Купол одного из убежищ выдержал попадание бомбы крупного калибра. Тонн пять, если не десять.
   Не так, так эдак. С землёй теперь решили смешать. За гибель десантников.
   Будь здесь город, а не укреплённый район, давно бы остались дымящиеся руины. При ударах по городам зажигательных бомб чужаки не жалеют. А здесь от них проку никакого. Фугасных и бетонобойных зато не жалеют. Иногда сбрасывают и более интересные гостинцы вроде контейнеров с противопехотными минами. Прыгающими. С системой наведения. Вполне способной сигануть с дерева тебе прямо на голову. Всё это дополняется глушилкой всех частот.
   От непрекращающихся бомбёжек несколько человек сошли с ума.
  
   Они все собрались на площади среди руин бараков. Все кто остались в живых из гарнизона северной ставки. Больше существования этого центра управления войсками не имело смысла. Несколько дней назад прекратилась связь с последними частями. Три дня назад чужаки сбросили какую-то странную бомбу: была очень яркая вспышка, похожая на разряд тока. Она была сброшена в нескольких километрах, но грохот был слышен даже в подземных ярусах. Те кто не слышал взрыва, его всё равно почувствовали: разом отказали все генераторы. Электричества не стало. Вскоре умерли все раненые в реанимации.
   А вчера появились грунтовые воды, и непонятно почему ( гидроизоляция-то была сделана более чем на совесть). Воды много бороться с ней нет никакой возможности. Нижние ярусы стало затапливать. Находится в ставке больше не имело смысла. Тем более, что и людей-то оставалось не так много, а способных носить оружие - и того меньше. Человек 450 , сборная солянка изо всех подразделений - обеспечения, защиты, связи, охраны периметра, танкового батальона и собственно офицеров ставки. И ещё она. Генерал-полковник, от имени которого остались только две буквы - М. С.. И четырнадцатилетняя девочка. Её дочь. Единственный ребёнок в этой стаи прожженных хищников, переживших все круги ада людей.
   Теперь они собрались вместе. Наверняка, в последний раз, чтобы решить, что им делать дальше. Точнее, куда уходить. И с кем. И уже буквально витает в воздухе: с М. С. пойдут далеко не все, кончилось прежнее время. Кончилось и всё с ним связанное. Пришло что-то другое. А вот что ? Этого ещё не поняли.
   Но одно поняли все: новое время будет гораздо хуже того, что вовсе не по их вине ушло навеки. А им, уцелевшим в огне величайшей, и проигранной ими войны, теперь предстоит решать, куда идти, и что делать. А может, у кого-то возникнет и желание поискать виновников произошедшего. Кандидатур-то в приделах досягаемости не слишком много. А точнее, всего одна. Но зато какая!
   Та самая М. С..
   Когда всё рухнуло, людям обычно становится плевать на прежние авторитеты. Но опасно плевать на автоматы. По крайней мере, большинству людей. Начинает вновь работать закон джунглей - каждый сам за себя. Или его вариант- каждая стая хищников сама по себе. И чувствовалось, что здесь будет работать именно второй вариант. И видны уже были несколько потенциальных стай. Вот только не все ещё знают вожаков.
   Один из вожаков сразу виден - сама М. С.. Она сидит на обломке камня. Генеральская форма выглядит просто безупречно. Но всем почему-то казалось, что нет уже знаменитой силы воли. В ней словно тень былой М. С.. Но даже эта тень поопаснее иного живого. Опасна не столько она, опасны собравшиеся вокруг неё люди - почти все из охраны периметра и подразделения защиты. То есть полные фанатики и великолепные бойцы. И внешне - типы один к одному, почти под два метра каждый, форма - несмотря на произошедшее - словно с парада, и оружие у всех. И держат его на виду. И всем видом стремятся показать то, что и так очевидно - с нами шутки плохи. Все-то тут они из разряда псов боевых, только эти-то позубастее прочих будут.
   Вот только одно отличает эту группу от всех прочих: ребёнок в ней. Дитя наиболее грозной из них, но совершенно не похожая ни на кого из них. Это уже все знали. Маленькая Марина испуганно жалась за спину матери. А у той от ощущения этого, словно плечи расправились, и сталь играла во взгляде. Каждый сам за себя - пусть так, но ей-то ещё и за Марину драться придётся.
   Так что даже те, кто заранее настроились не слушать М. С. чувствовали - с ней и её людьми лучше разойтись миром. Пусть их мало. Но они подчинены одной воли. Её воли. И драться будут как один. А М. С. хищник, и сейчас она, как и любой хищник, будет стремиться ещё и защитить своего детёныша. И они бросятся все, если почуют угрозу. Хотя их мало, человек пятьдесят, не больше. Но они уже все заодно.
   А вот остальные - нет.
   М. С. сидит молча. Её поза могла показаться безвольной. Спина почти сгорблена. Голову она поднимает время от времени, а так - смотрит в землю, щебенку с песком под ногами изучает. Руки лежат на коленях. Но это в любом случае она. И на ней генеральская форма. И со знаками различия и всеми орденами. И без бронежилета, в которых половина собравшихся. По крайней мере, со стороны кажется, что бронежилета на ней нет. А что там на деле - так это её дело, раз жить охота.
   Выглядит она как смертельно усталый человек. Только вот все здесь такие смертельно усталые и разбитые. Все переживали одно и тоже. А ей-то похуже многих. Они ведь знали только то, что творилось в ставке. А ей была ведома ситуация в мире. И она пыталась на неё влиять. Она была сильна. Очень сильна. И сильны были армии, которыми она управляла. Но на любую силу рано или поздно найдётся большая сила. И она нашлась. И они все теперь солдаты разгромленной армии уже фактически несуществующего государства. То есть люди предоставленные сами себе. А раз нет государства, то значит, нет и его законов. Всех. А раз нет законов - то остаётся одно - право сильного. А тот, кто с оружием всегда имеет это право по отношению к безоружному. Кто силён, тот и прав. В человек всегда сидит зверь. Вот только, насколько глубоко он сидит? Скоро выясним. Вряд ли уж зверюга зарылся на недосягаемые глубины. Обычно он так, чуть копни - и вот он. Царь природы - самый страшный зверь по имени человек! Но уже и не царь. А попросту зверь. Со всеми его недостатками, но без единого достоинства.
   А здесь есть из-за чего людям звереть, раз пропали законы. Это не оружие с патронами, благо его на всех хватит. А это-то и плохо. Ибо оружия очень много. И если отсюда уйти, то тропка к этим руинам будет протоптана очень быстро. Тут есть, чем поживиться. Остались запасы продуктов. И немаленькие. Лекарства, в том числе и наркотики. И об их наличии знают слишком многие. Даже если наркоманов и нет, то в наше время это теперь просто товар. И недешёвый. Запасы спирта, и технического, и медицинского. И это товар. Обмундирование. А скоро осень. Несколько машин и бензохранилище ( это интересно прежде всего для тех, кто уйдёт недалеко). Немного золота и бумажных денег в кассе. И опасно именно то, что их немного, ибо некоторые считают, что где-то здесь спрятана большая часть имперского золотого запаса. А его здесь нет. А многие считают иначе. Это может кончиться кровью. Так что по нынешним временам руины северной ставки - это почти сокровищница.
   А в чужой душе всегда темень. И от многих неизвестно чего ждать. Но зато все знают, чего стоит ждать от неё.
   А она впервые за многие годы не представляет, что делать, и что говорить. Произошедшие события определённо выбили М. С. из колеи. Но она всегда поднималась даже после очень сильных ударов. Только время для этого требовалось. А его и нет. Корабль разбит, остатки команды сошли на берег. А берег теперь пустынный. И откровенно назревает бунт. А против кого бунтуют в подобных ситуациях? Да против капитана разумеется!
   Но в данном случае, капитана одни ещё опасаются, другие ещё уважают. Так что, могут и не убить. Тем более, весьма велика вероятность, что первый поднявшийся против неё первым же и умрёт. Конечно, много оставшихся, но проблема-то как раз в том, что первым быть никто не хочет. Но кому-то придётся. И бить придётся в лицо. А это тяжело. В спину-то гораздо проще, но спина прикрыта. И прикрыта надёжно.
   Так что сначала всё-таки будет разговор. И весьма нервный. Но разговор. А вот во что он перерастёт... Но проблемы лучше решать по мере возникновения. А они наверняка возникнут.
   Слишком уж много всего произошло, чтобы идти дальше вместе, или разойтись без лишних слов. Но что было, то было. А решать придётся то, что есть. И желательно побыстрей.
   Как ни крути, а среди большинства солдат настроения в стиле - войне конец, пошли домой. Желательно, с трофеями. А дом - у одних далеко, у других ещё дальше. И многим неизвестно, цел ли он.
   Слепому видно - никакого военного значения ставка уже не имеет. От зениток без РЛС толку мало. От центра связи без электричества - ещё меньше. А если смотреть сверху - так и непонятно будет, как кто-то ещё может оставаться в живых среди этих воронок.
   Большинство вовсе не намеренно участвовать в сваре матерых. Но и своего упускать тоже не хотят.
  
  
   Двинулись. Девяносто три вооруженных до зубов человека. Самому старшему - седьмой десяток, самой младшей - четырнадцать. До столицы рассчитывали добраться без приключений. Пусть и далековато, но земля-то как ни крути, своя. Продукты - где так дадут, ну а где и сами возьмут. Плохо только, что все рации из строя вышли, и нет ни малейшей возможности связаться с кем-либо.
  
   -Пару дней отдохнем в этой деревне.
  
   Появление вооруженного отряда чуть ли не в сотню человек ни у кого не вызвало приступа бурной радости. Что-то вроде злорадства вызвало только то, что отряд занял три дома местных богатеев-братцев.
  
   -Господин генерал, разрешите обратиться.
   Перед ней стоит один из батраков. По виду - сущая деревенщина с образованием в три класса начальной школы. Стоит и шапку в руках мнёт. Кто его так выдрессировал с начальством разговаривать? Господ-то давно нет, а шапку даже до всех путчей уже не ломали. Дичь тут какая-то.
   -Обращайтесь.
   -Э-э-э... Это, как бы лучше сказать, ну в общем, мой хозяин лесной бандит и не последний. И сыновья его бандиты. И два брата, в соседних домах живут, тоже. С лесными связаны. Они вас сначала отравить хотели, и сонных порезать, но как увидели, что вы ничего от них не берёте. А только своё едите.
   ''Ай да Я''- подумала М. С.. Парень между тем продолжал.
   -То в лес послали. И дня через два-три они ночью придут убить хотят всех, кроме девочки, она хозяину зачем-то приглянулась. К нему человек из лесу приходил. Я их разговор слышал. Они очень знать хотят, сколько вас, и что есть из оружия. И задержать вас тут просят подольше.
   М. С. прищурила левый глаз и склонила голову набок.
   -Такие вещи доказывать надо. Не маленький, сам понимаешь.
   -Он и до войны с лесными возился. У него схрон в подполе, под бочкой проход, и на чердаке в правом углу оружие спрятано. Пулемёт и два автомата, по-моему, там же и патроны. И у братьев его тоже стволы есть. И в деревне ещё кто-то есть, кто - не знаю. Я не местный.
   -А что это ты вдруг нам помочь решил? Али хозяин чем насолил? Говори, не стесняйся, я-то куркулей тоже не очень жалую.
   -Вы не хотите, чтобы хозяева и господа были. Вы за бедных людей. Я знаю это, что бы про вас не говорили. А такие, как он... - не найдя слов он махнул рукой.
   -Ты вот что, со двора пока не уходи. Я разбираться иду. Смотри, если врёшь - хозяину не скажу, а просто расстреляю. Если правда- никогда тебе этого не забуду.
   -Я не вру.
  
   -Так. Я иду к хозяину. Вы двое со мной. Ты лезь на чердак. Поищи, где я сказала, найдёшь что- спускайся с этим к нам, и вроде это ты сам нашёл.
   -Понял!
   -А ты найди мою дочь, и глаз с неё не спускай.
   Втроём направились к хозяину. А он встал недавно. Ну, блин и селянин. Смотреть-то смотрит так, что ни черта не поймёшь, что у него на уме.
   -Что угодно господину товарищу генералу?
   ''И почему он мне сразу не понравился''
   -Да простой, в сущности, вещи. Аппарат у тебя есть, есть не ври, в сарае видели. А раз есть, то значит, есть и то, что аппарат производит. А раз так, то гони. Давай сейчас нам троим, а вечером, чтобы на всех было.
   -Да уж конечно, сообразим в лучшем виде. Эй, жена собирай на стол.
   Вскоре на столе появилась бутыль с мутной самогонкой.
   -Уж ты не отказывайся, твоя ведь всё-таки, садись с нами.
   Чувствовалось, что хозяин хотел отказаться. Не успел. В дверь вошёл капитан, лазавший на чердак. На плече висят два автомата, а в руках пулемёт.
   -Товарищ генерал, смотрите что тут на чердаке валяется.
   М. С. уставилась на хозяина. Тот на неё - как кролик на удава. Знает ведь уже, кто она.
   -Я конечно, понимаю, время сейчас не мирное. Но пулемёт-то тебе зачем? Воров отпугивать? Да уж больно сурово... Или ты бандит, может?
   -Ваши проходили, у них и купил. - как-то потерянно выдавил он из себя.
   -А вот и врёшь! -М. С. злорадно усмехается - Я у тебя уже спрашивала, были ли здесь наши. А ты сказал, что не было их.
   -Виноват! В революцию прикупил, совсем уж было сдать хотел, да тут война опять!
   -Ой ли? Врёшь опять, стволы-то нынче товар ходовой. А у нас купить не пытался. А ну-ка, где тут у тебя подпол? Насколько я знаю вашу лесную братию, там частенько интересные вещи валяются.
   Идиотом хозяин не был, посторонний человек бы ничего в подполе не нашёл. Даже не всякий оперативник что-либо смог бы отыскать. Но тут люди пришли опытные. И пресыпаный землёй люк под одной из бочек нашли довольно быстро.
   Схрон оборудован как минимум на четырёх человек. И нашли ещё оружие. И пишущую машинку. А это ещё интереснее, ибо значит мужик либо сам из верхушки, либо кто из верхушки у него тут бывает. И ящики с консервами. В общем, все признаки бандпособничества налицо.
   -Запереть его бабу с детишками. Работников со двора не выпускать. - стальным тоном командует М. С. теперь озорные огоньки больше не играют у неё глазах. Это снова взгляд прожженного хищника. - А я сейчас у него в комнате поищу.
   Впрочем, сама она искать не стала, а просто повалилась на хозяйскую кровать. В столе стал рыться один из офицеров, в прошлом следователь. Сначала - ничего интересного - довоенные квитанции да документы. Потом нашёлся лицензионный пистолет. А потом...
   -Товарищ генерал, взгляните, тут что-то непонятное написано. Вроде по-нашему, а не прочтёшь.
   М. С. берёт маленький листок.
   -Самая простая тайнопись святош, но используется не только ими. Гласные на месте, все же согласные выписываются подряд в два ряда. И вместо буквы из первого ряда идёт та, что из второго. Я вполне могу прочесть.
   А пишет этот хрен собачий кому-то в лес, здесь следующее: сколько нас, у кого какое оружие. В каком доме кто ночует. И что отравить нас вряд ли удастся.
   Она замолкает. С полминуты тишина.
   -С вами всё в порядке? - спросил офицер, увидев изменившееся выражение лица М. С..
   -Абсолютно! Хочешь, конец письма прочту? '' Сыну скоро жениться, так что отдай девчонку мне, она как раз подойдёт, чтобы знал что с бабой делать. Отдавать не хочешь, могу и купить.''
   -Ублюдок !- прошипел офицер. Змея иная такой интонации позавидует.
   -Надо ещё в соседних домах проверить.
   Проверили. И тоже нашлось немало. Вскоре все три брата связанными стоят перед М. С.. Пытаются оправдываться, но почти сразу замокают. Как бы раньше могли сказать в судебном репортаже, под градом неопровержимых доказательств. Улик-то столько, что самого взыскательного прокурора устроят, и ни один, даже самый высокооплачиваемый адвокат от высшей меры не спасёт. К тому же, время такое, что вся юриспруденция весьма упрощённая. В данном случае М. С. и есть юриспруденция в полном составе, за исключением разве что службы исполнения наказаний.
   -Ну, что вы теперь запоёте? Время сейчас военное, и с бандитами разговор короткий. Что вам светит, и сами знаете.
   Один из братьев цокнул языком.
   -Совершенно верно, это самое и светит.
   -Так и ты нас ненадолго переживёшь.
   -Так тебе-то уже всё равно будет.
   Один из стоявших за их спинами конвоиров злорадно ухмыльнулся.
   -А если ты такой сообразительный, то помнишь, небось, старый закон, что с семьями бандитов и их пособников делают? Ну, если подзабыл, то напомню. Ссылают их. И весьма далеко. А дома сжигают. Сослать мы их не сможет. Расстреливать, как вас троих - не будем! А дома вот ваши сожжём. И скотину перебьём. Пусть как хотят, так и кукуют. А зима скоро. Холодную обещали!
   Один из братьев бросился на неё. И повалился сбитый прикладом в спину. На лице М. С. не дрогнул ни один мускул.
   -Не делай этого, не пускай семью по миру. - это бывший хозяин видать порассудительнее брата... был. И почти умоляющее. А кто девчонку четырнадцатилетнюю покупать собирался? Семьянин, мать твою. Давить таких гадов надо, даже если и не бандиты. Впрочем, это-то два в одном.
   -Хочешь, чтобы я этого не делала? Вижу что хочешь! А я вот тоже хочу знать. Кто в лесу. Сколько. Где. Почему не здесь, ведь власти больше нет. Кто главный. Так что если хочешь, чтобы дом не сгорел, то пой. И хорошо пой. Соловьём заливайся! А будешь петь плохо - я ведь пока нормально тебя спрашиваю. Если же он - М. С. показала пальцем на одного из своих офицеров - двухметрового гиганта с обожженным лицом - спрашивать будет, ты всё равно запоёшь. Только твои последние часы будут куда хуже, чем могли бы быть.
   И эти трое заговорили. Сбивчиво и перебивая друг друга. Сами-то они спастись не надеялись. От Чёрных Саргоновцев не спасешься. Семьи и имущество спасти хотели. И сильно.
   Картина сложилась следующая. Лесные были из разбитых демократических частей, ну это-то М. С. знала и так. В деревне они не жили, потому что боялись засевших в райцентре полусаргоновцев - полубандитов. Лесных человек триста. Городских - под тысячу. Лесные разбиты на группы по 10-15 человек. И они только изредка собирались вместе. Их главный приказал задержать отряд М. С. в деревне как можно дольше, пока он соберёт своих людей. Они хотели в первую очередь раздобыть оружие саргоновцев. Да и просто показать свою силу. А леса они знают великолепно. Ну, это-то как раз очевидно. А единого лагеря у них нет.
  
   -Сгоните весь народ. - и интересно взглянуть на того, кто не послушает. Вновь говорит властная и жестокая прежняя М. С. Человеческого в ней сейчас ни на грош. Равно как и в солдатах.
   Согнали всех. Люди боязливо жмутся друг к другу. Мужчины, женщины, дети... Косятся на пулемёты. И на неё. И неизвестно, чего боятся больше. Хотя она вроде бы безоружна.
   М. С. забралась на камень. Среди солдат стоит и Марина. И отличается от них пожалуй только маленьким росточком, да хвостиком на затылке. А так даже взгляд почти столь же холодный. Только что автомат у неё за спиной.
   Не посмеет при ребёнке?
   Но достаточно взглянуть на мать - и станет ясно - посмеет!
  
  
   -Хорошо вы тут живёте- начала М. С.- по принципу моя хата с краю, ничего не знаю. По лесам бандиты шляются, чужих людей на дорогах убивают. Вон, нас травануть хотели. Да не делайте такие рожи. Мы наверняка не первые люди, что сюда забрели, да назад не вышли, пропали попросту, и концов не отыщешь! А вам до лампочки. Сидите, и носа наружу не кажете, вроде как никого не трогай, и тебя не тронут. Вот скажи я сейчас, что за то, что нас убить в вашей деревни хотели, с деревни контрибуция скотиной да зерном - шустро тут забегаете. И сами всё принесёте, ибо мы всё равно найдём.
   Да не тряситесь вы. Шучу я так! Зачем мне ваша скотина? Кормите ей лесных бандитов. Или городских. Но мы-то не бандиты. И зарубите это чётко себе на носу. Думаете, всё переменилось, и нас мало. Мало! Пока! Но ещё вернёмся. И лесных изведём, и городских выведем! Это я могу пообещать. А заодно с бандитами и дружков их выведем. Вроде этих - она кивнула туда, где стоят трое связанных братьев - это они нас отравить пытались. Да не вышло. А их мы сейчас расстреляем. А вы все остальные, запомните, я знаю, что не только они трое с лесными водятся. Побольше их будет. Но искать их просто не хочу. Дам пока возможность призадуматься. Сколько их в лесу? Две-три сотни. А вас? Только в этой деревне крепких мужиков человек сто наберётся. Да в соседней. Да за речкой. И все вы кормите какое-то дерьмо. А вас много. Трястись-то не надоело? Суслики вы или люди? Пока больше на сусликов похожи вы все. Вот и думайте! Хотя, это довольно сложно.
   Из задних рядов кто-то выкрикнул.
   -Ну, что, куркули, доигрались?
   Да, богатеи ещё никогда и нигде не были популярными личностями. Эта глушь не исключение. Отрадно! Хоть в чём-то они на людей уже похожи.
  
   Потом вошёл тот парень. И вошёл как-то иначе. И иначе он смотрит на неё и шапки не ломает. Он смотрит на неё, как солдат на генерала. Как человек на другого человека. М. С. встретила его стоя. Пожала ему руку.
   -Ну что, солдат, спасибо тебе. От всех нас. И от меня и моей дочери персонально. Ты всем нам здорово помог. Поэтому вот тебе. Держи. Заслужил!
   Она открутила с мундира один из своих орденов и протянула ему.
   -Спрячь пока. Мы ещё вернёмся. Тогда и наденешь.
   Он взял. Лицо его на какой-то момент просветлело.
   -Вы мне лучше автомат дайте.
   -Дадим. Ты его достоин. А может, с нами пойдёшь?
   -Нет. Мой дом здесь. А мы все одно дело делаем. Идите куда шли и делайте там. А я здесь вас не подведу.
   -Может, ты и прав. Каждому - своё! Но вряд ли мы скоро сможем вернуться.
   -Мы дождёмся! Вас стоит ждать. И мы встретимся!
   -Ладно. Тогда до встречи, Чёрный Саргоновец!
   -Ещё увидимся, товарищ генерал!
  
   -А лесные думаю, за нами идут .- Сказала М. С. генералу.
   -Вы уверены? - спросил тот. Сам-то он уже понял, что на хвосте у них висят.
   -Конечно, нас мало, а их много. Мы хорошо вооружены, но лес знаем плохо. Они наоборот. Идём мы медленно. Даже без раненых будем идти не сильно быстрее. А у них наверняка есть лошади. Так что скоро нас догонят. И либо взять попытаются, либо обгонят и засаду где-нибудь на пути устроят.
   -А что делать?
   -Пока идти. Я так думаю, надо несколько позднее сюрпризец им подготовить. Так, чтобы отстали. Вот тут дорога поворачивает. Подготовим встречу.
   -Есть.
  
   -Ставим растяжки! Как они с дороги сиганут- так сразу на них и угодят!
   Колонна показались. Сразу видно: разгильдяи или нахалы ещё те. Идут толпой, ничего не опасаясь. Некоторые на лошадях. Несколько повозок с пулеметами. Видать не так плохо в лесу, раз почти все чисто выбриты.
   Они были почти на середине, когда разом заработали пять пулемётов.
   Вскоре по зарослям стреляли из всего, что было.
   Далеко не сразу сообразили, что огонь прекратился.
   -Хорошо палят! - на ходу буркнула М. С..
   -Чем дольше, тем лучше!
   -Их больше, чем я думала! Сколько наклали?
   -Человек 70, может 80.
   -Теперь они будут осторожнее.
   -Теперь им известно, что мы знаем о них. Я не думаю, что они отстанут. Они по глупости попали в засаду. И теперь станут осторожнее.
  
   -Тут есть, где отсидеться.
   От всего военного городка осталась целой только укреплённая казарма. Построенная лет эдак 50 назад. Хоть что-то. Когда-то в каждом углу здания была установлена капонирная пушка. В стенах амбразуры для пулемётов. Пушки и сейчас торчат из стен. Пулемётов нет, но если установки целы, то можно поставить и те, что есть в отряде. Но пушки такие, что вряд ли из них, когда- либо удастся снова пострелять. Впрочем, боевая ценность этой казармы вызывает некоторые сомнения, ибо кроме амбразур в стенах имеются и окна лишь немногим менее обыкновенных. А местность вокруг казармы открытая почти на километр. Не глупо место для постройки выбирали чуть ли не полвека назад. Да ещё и чужаки любезно сравняли с землёй почти всё, что тут было.
   Этот километр они пробежали. У них висят на хвосте, они это чуяли. И последние ещё не успели войти в здание, как показались всадники. Но со второго этажа ударил пулемёт. Вслед за ним и второй. Всадники скрылись в лесу. Об этом сооружении они либо позабыли, либо и вовсе не знали.
   Саргоновцы быстро обследовали здание. Пушки, как и следовало, ожидать, оказались не исправными. Но в подвале оказалась просто груда 75-мм снарядов. И патроны. И пулемёты в ящиках. И консервы. И источник воды. То есть без тяжёлого вооружения осаждать это здание можно весьма долго. А атака в лоб была чревата огромными потерями. К тому же, один из офицеров взялся наладить пушку. Правда, всего одну, но это хоть что-то. А к снарядам добавили несколько радиоуправляемых мин. Так сказать, последний шанс. Во все амбразуры снова установили пулемёты. К ним натаскали помногу патронов. Распределили посты. Теперь оставалось только ждать.
  
   Ждать долго не пришлось. Вскоре послышался вой мин, и два разрыва встали невдалеке от стен. Затем ещё и ещё. Шарахнуло по крыше. С потолка посыпался какой-то мусор.
   -85-мм - крикнул кто-то.
   -Не прошибут! - в ответ.
   Снова бухнуло.
   -Поглядим! Бетон старый!
   -Ничего ему не будет!
   Так и оказалось. На той стороне тоже поняли, что толку от такой стрельбы немного, и прекратили огонь.
   -Раньше завтрашнего дня ждать от них ничего не придётся. Пока обложат, пока все подойдут. Кто хочет, можете отдыхать.
  
   Марина спит, свернувшись калачиком под несколькими старыми одеялами, найденными на складе. Она как повалилась около полудня, так и спит, хотя уже почти семь часов утра. Возле неё сидят М. С. и генерал. Они тихонько разговаривают. У М. С. на лоб сдвинут шлем с прибором ночного видения. Она только что вернулась с поста.
   -Что-нибудь видели?
   -Их посты. Два на опушке и один у дороги. По одному стоят. Дрыхли паразиты. Сняла одного из бесшумки.
   Генерал кивнул на Марину.
   -Совсем девочка умаялась. Столько времени спит.
   -Пусть спит.
   -Выносливая она, я то думал быстро повалится, а вон как держалась.
   -Она как я. Я такой же была в её возрасте.
   -Ей сколько? Лет тринадцать?
   -Четырнадцать перед самой войной исполнилось. Перед самой войной. - зачем-то повторила она.
   -Последней войной.
   -Не думаю, что она последняя.
   -Там увидим.
   -Если живы будем.
   -Это верно, если живы будем.
  
   -Ну, в общем я спать буду. Будить - только если что важное.
   Она сняла шлем, и улеглась рядом с дочерью, накрыв голову одеялом. Она всё-таки не спала почти трое суток.
  
   Марина проснулась только под вечер. За это время в помещении довольно много изменилось. Оно выглядит почти жилым. Появилось несколько постелей из одеял, на некоторых спят люди. На паре ящиков лежат снятые бронежилеты и каски. Там же стоят и вскрытые консервные банки. Марина сразу вспомнила, что давно ничего не ела. Стоит бочка, в которой что-то горит, вокруг лежит несколько ящиков. У стены стоит откуда-то притащенный металлический стол, за которым едва знакомый Марине офицер возится с какой-то большой железкой, назначение которой ей не понятно. К стене успели даже прилепить какую-то картинку. Полутемно, и Марина не может рассмотреть изображения. У бочки на ящике спиной к ней сидит генерал, похоже, он дремлет. Мамы нигде нет.
  
   -N 2 я налажу завтра, когда посветлее будет, может, приведу в действие и третью, если время позволит. А первая и четвёртая - без станков глухо их ремонтировать, не починить.
   -Антиквар ты наш!
   Потолок вздрогнул от хохота.
   -Зря смеётесь, орудия в отличие от всего остального, вовсе не старые. ЛЦ-12, не больше чем лет 15 назад поставлены. Вполне приличная казематная пушка.
   Только вот ещё что : погреб надо очистить, там одни бронебойные, а они нам вряд ли понадобятся.
   -В подвале навалом шрапнели и фугасных. Сплошь двадцатилетней давности!
   -Порох годен и через 25 лет. Мне приходилось иметь дело и с более старым.
  
  
   -Их надо спровоцировать на атаку. Осада гибельна для нас.
   -Легко сказать.
   -Может, и действительно легко. Они должны решить, что мы развернули мощную рацию, и вызываем подмогу. Надо поставить на крыше антенну - метёлку, благо хлама тут достаточно валяется. И вряд ли они тогда станут рассиживаться.
   -Пожалуй, это мысль.
   К утру на крыше и в самом деле появилась довольно неплохая ''антенна'' . Оставалось теперь только ждать. Снайпера доложили, что они стали осторожнее, и подстрелить почти за сутки удалось шестерых. Из миномёта больше не стреляли, либо мины кончились, либо сообразили, что такую крышу всё равно не возьмёшь. И сдаваться тоже не предлагали. Видать, уяснили наконец, с кем имеют дело, и какой эффект может быть от подобных предложений - абсолютно нулевой. Сколько ещё будут в состоянии ждать? Ведь доносящиеся из здания звуки музыки довольно сильно действуют на нервы. А ночью М. С. приказала несколько раз выстрелить сигнальными ракетами. На складе нашлась пара рваных парашютов. Их и повесили на крыше. Со стороны всё выглядело так, будто им сброшен с самолётов груз. А что может последовать за грузом? Либо десант, либо хорошая бомбёжка. Как не крути, а не очень оптимистично.
   Предчувствие не обмануло М. С.. Утром они пошли на штурм. Сначала из лесу ударили минометы. Толку от их стрельбы не было никакого, ибо толстенный бетон их 85-мм минами не пробивался, на нервы, так сказать, действовали. Ну, да у нас они крепкие. Потом по стенам и окнам замолотили пулемёты. Саргоновские пока помалкивали. Следовало дождаться, когда появятся они. И они показались. И их слишком много. Намного больше, чем предполагали саргоновцы.
   Но что теперь сделаешь? Оставалось одно - драться!
   Ствол пушки чуть дрогнул и выплюнул шрапнельный снаряд. Это вам первый сюрприз. Вскоре показалось, что пушка молотит почти на предельной скорострельности. Наступавшие с этой стороны попытались бросится вперёд, но к пушке присоединились пулемёты. Их прижало к земле.
   В других местах хуже. У них хватило ума сосредоточить весь огонь по окнам. Пусть это были почти бойницы, но что-то и попадало, и кто-то уже повалился. Остальным не до него.
   М. С. бьет короткими очередями. Третья бойница влево от неисправного орудия N4. Это её бойница. Она не помнит, сколько фигурок уже повалилось в пожухлую траву. Знает, что немало. Потери у них большие, но отходить они похоже не собираются. И до чего же упорные! Но и мы не менее упорны! Она не помнит, сколько уже истрачено магазинов. И сумка уже опустела. Но в нужный момент всегда рядом оказывался новый. И огонь замолкал только на краткие мгновения.
   А чужие фигуры всё ближе к спасительной мёртвой зоне.
  
   В цепи наступавших встал чудовищный фонтан разрыва. И вокруг него разлилось коптящее пламя. АГЭс заработал. Стреляли зажигательной гранатой. Почти сразу взорвалась и вторая, фугасная. Даже сквозь стрельбу слышен нечеловеческий вопль сгорающих заживо людей. Это пламя невозможно погасить, катайся по земле не катайся. Сгоришь заживо! И всё тут!
  
   -К окну!!! - заорал кто-то на Марину - Стрелять!!!
   Она видела тот клочок поля. И человеческие фигурки на нём. И мелькающие вспышки. И она стреляла. Так, как её учили. И целилась так, как показывали. И кто-то упал от её пуль. Она хочет жить. Очень хочет, ведь ей только четырнадцать лет. И поэтому должна убивать, убивать, чтобы самой остаться в живых.
  
   Рванула первая мина, и словно по команде саргоновцы стали швырять из окон гранаты. Но и внутрь залетело несколько ''гостинцев''.
  
   По полу катается какой-то озверевший комок тел. Как определяли, где свои, где чужие? Это оставалось загадкой. Крики, мат, редкие выстрелы, чавкающие звуки. Это уже не бой, это страшная драка насмерть. Дерутся везде. Везде уже лежат мертвецы и умирающие. Пулей в голову убит генерал. Он так и свалился у бойницы, где принял последний бой. Кровь на седых волосах. Остекленел взгляд. Старый солдат погиб честной смертью бойца.
   Но ещё дерутся живые саргоновцы. Где-то в этом страшном комке тел орудует ножом М. С.. В крови бронежилет. В крови руки. Но не её эта кровь. А лицо некогда рассматривать. Его уже давно не называли приятным. А сейчас это просто лик зверя из преисподней. Просто зверя, не желающего умирать. Как и все остальные, но у неё-то всё-таки чуть больше шансов уцелеть. Она выбиралась уже из страшных передряг. Выбиралась, наверное, именно потому, что никогда не думала, что будет после. Ибо мысли и рефлексы вцепились в то, что происходит здесь и сейчас. И из этого надо выбраться живой. И это главное!
   В одном из боковых помещений прячется Марина. Двое вбегают туда. А она в нише у двери. Её не видно. Страшно девочке, очень страшно, ей ещё никогда не было так страшно. Но она очень хочет жить. Выбраться, наконец, отсюда. Этим двоим всаживает в спины целую обойму. Сразу же выдёргивает, переворачивает и вставляет в оружие. Две обоймы связаны изолентой. Концами в разные стороны. Так быстрее перезаряжать. Марина это знает.
   Она остается ждать. Как хищник. Как затаившийся зверь. А ведь не хищник маленькая Марина Саргон. И быть-то никогда не хотела. Но сама жизнь иногда делает из человека зверя. Ибо в иной ситуации только зверь и может выжить. Вот только сможет ли он после этого вновь стать человеком? Но для этого прежде всего, надо чтобы пришло это самое ''после''. А пока есть только ''сейчас''.
   И для многих ''после'' не наступит уже никогда.
   Марина сидит на полу, выставив вверх ствол автомата. Противника рассчитывают увидеть своего роста. И не смотрят под ноги. На то и расчет Марины. Она маленькая, а когда сидит, ещё меньше. У неё будет пара мгновений, а может и больше. Пока глаза вбежавшего привыкнут к темноте, пока он развернется... Вот только развернуться ему не дадут. Крики, глухие удары, выстрелы, ругань доносятся со всех сторон. Но холоден рассудок Марины. Страшно ей, но все страхи пересиливает желание жить. Она выберется, у неё много патронов. И знание - противника рассчитывают увидеть своего роста. А не по пояс.
  
   Всё кончилось как-то вдруг. М. С. резко схватила валявшийся на полу автомат. И понимает, что стрелять не в кого. Вообще. Кругом одни мёртвые.
   -Есть кто живой?!!!! - она не отдаёт отчёта что это почти истерический крик.
   Тишина в ответ. Не отзывается никто. Но этого ведь не может быть! Кто-то же здесь обязательно цел. Она бессильно опустилась на пол. Надо подняться, и искать их. Живых. Кому-то может, ещё можно помочь, а кого-то надо добить. Но словно парализовало. Так сидит довольно долго. Словно не может встать. Она не ранена. По крайней мере, с её собственной точки зрения. Хотя руку всё-таки не мешает перевязать. А остальное - так, ушибы, порезы, царапины. И кажется, укусы человеческих зубов. Свои-то, правда, вроде все целы. Ну, да это пережить вполне можно. Только сначала надо встать.
   Только словно невозможно это сделать. А что мешает? Ведь не боль. Это-то она давно научилась переносить, и не придавать особого значения. Да и боли-то собственно, и нет почти никакой. Но почему так тяжело?
   Она не может понять. Но словно начало проходить то ощущение гнетущей пустоты и безысходности, не отпускавшее её уже несколько месяцев. Слишком много произошло за эти месяцы. И вот, она бывшая правительница огромной империи, в полном одиночестве сидит одна. Живая. Среди десятков мертвецов. Это что, финал? Ради этого стоило жить? Или это ещё не конец? Последние месяцы всё против неё. Она проиграла своё главное сражение. Да ведь практически и не было шансов выиграть.
   Больше нет верных соратников, они все полегли здесь, сражаясь за свою и её жизнь. Только за жизнь. И за осколок привычного для них мира, частицей которого была и она. Но этого мира больше не было. Точнее, не было уже никакого.
  
   Встает и идёт. Как машина. Где-то здесь Марина. Её надо найти. А потом уже думать, что делать дальше.
   Тела. Кругом тела. Большие, и очень большие.
   А искать надо маленькое. Таких здесь не может быть много.
   Склоняется над ней. Одежда вся в крови. Лицо неестественно бледное. Но замогильный холод и ужас из глубин подсознания откатывается назад. Девочка без сознания. И даже кровь на одежде не её.
  
   -Знаешь, почему они за нами шли? - М. С. абсолютно уверена, что Марина, даже если и слышит, всё равно происходящее ещё не воспринимает. Но просто хотелось выговорится. - Помнишь препараты, что в ставке почти каждый день принимали от облучения, и ещё кое от чего? А если облучился несильно, то другие препараты положены. И кое-кто из наших, и я в том числе их принимали. А где мы ночью останавливались, то всякий хлам частенько оставляли, ну и упаковки тоже там были. А они за нами шли.
   Это я думала, что им оружие и прочее наше барахло нужно. Оно и нужно было. Попутно. Я как первого облучённого среди убитых нашла, так сразу остальных мельком поглядела. Две трети, как минимум из них облучённые. И многие - со всеми признаками тяжёлой степени. Они бы все умерли скоро, им препараты нужны были, чтобы спастись. Просто спастись, они, как и мы не желали умирать раньше времени. А нам-то лекарства эти были нужны для профилактики!
   Анекдот! Мать его! Им не за нами надо было гнаться, а как раз наоборот - дуть до руин ставки. Может, и успели бы препараты найти.
   А они среди нашего дерьма эти упаковки увидали! И всё, почти покойники, они за нами и рванули! Последняя надежда. А ведь мы ею и не были, лечить этими средствами может только квалифицированный врач. Они бы умерли, даже сидя на ящиках с этим лекарством.
   Знать бы про это раньше! Может, и удалось бы их спровадить до ставки. И передохли бы они по дороги. У них многих видать, в одном месте облучило. Они потому и пошли на штурм, что ещё немного, и оружием они управляться бы уже не смогли.
   А не найди этого дерьма, они может, вообще от нас ещё на речке бы отвязались. И мы бы все были живы. А не как получилось, что только мы с тобой.
   А до столицы ещё топать и топать.
   '' И чёрт его знает, что нас там ждёт .''- добавила про себя. Но Марине знать не обязательно. И так потрясений выше крыши. Да ещё каких!
   М. С. , серьёзно опасается, что рассудок дочери не выдержит нагрузки событий последнего времени. А ещё от кэртэрских бомбёжек крепкие мужики бывало, с ума сходили. А она их тоже видала. И многое другое тоже. И могла и вправду, не выдержать. А что М. С. в таком случае делать с помешавшейся?
   Но об этом думать как-то не хотелось. Сначала всё-таки лучше выяснить окончательно, что с ней. Хорошо, что хоть не ранена. Хотя и в крови. Конечно, сложно не испачкаться, когда на трёх квадратных метрах пяток покойников.
  
   Теперь только оставалось отдать последний долг своим. Чужих - пусть вороны лопают. Отъедятся они! Одна из воронок от разрыва ракеты оказалась больше и глубже других. Значит, здесь им и лежать. М. С. находит лопату и с остервенением принимается копать. Она очень сильна, и ещё более вынослива. Но большой должна быть могила, и ей несколько раз приходиться останавливаться, что бы перекурить. Марина всё также сидит у выщербленной пулями стены казармы. А ведь М. С. работает уже несколько часов. Тупо, молча, остервенело. Потом, решив что могила уже достаточно глубока, стала стаскивать тела. Она невысокая, а таскать приходится тела очень крупных мужчин. У всех снимает с шеи жестяные бирки и запихивает в карман, хотя и так прекрасно помнит имя и звание каждого. Тела пришлось таскать до вечера. В жуткой рукопашной почти все убиты пулями или холодным оружием, так что собирать части тел не пришлось. Похоронами М. С. занимается и когда уже начало темнеть.
   Потом ещё успевает натаскать из лесу сучьев, и разжечь большой костёр. Из казармы притаскивает тяжеленную доску непонятно от чего, и сев рядом с Мариной начинает резать на доске имена всех павших. Неплохо режет дерево тот самый нож, проливший столько крови сегодня. Только кривоваты иногда выходят буквы. То ли у М. С. дрожат руки, то ли она просто засыпает. Но на доске вырезаны все имена. Вырезаны безо всякой системы, просто в том порядке, в каком они всплывали в памяти. И рядовой оказался первым, а генерал где-то посередине. Хотя какое это теперь имеет значение. Она помнит звания, но иногда лезла в карман за той или иной биркой, чтобы посмотреть год рождения. День-то смерти у всех один.
   А сверху доски М. С. вырезает звезду. И надпись ''Пали смертью храбрых в боях за Родину''. А внизу, под именами сделала ещё одну надпись. ''Это поставила Я, генерал-полковник Марина Саргон, та самая М. С.. Знайте все: пятого числа девятого месяца Я и моя дочь Марина-Елизавета Саргон были ещё живы!''
   На последнем знаке она заснула.
  
   Проснулась М. С. оттого, что её тормошила Марина.
   -Мама, мама с тобой всё в порядке? - чем это она так напугана?
   М. С. открыла глаза. Уже явно вторая половина дня. Моросит мелкий дождичек. Вроде всё спокойно. От костра остались одни потухшие угли. Марина испуганно смотрит ей в лицо. М. С. встаёт. И не видит доски.
   -Я её оттащила туда - Марина показывает на могильный холм. - Хотела поставить, и не смогла.
   Это неудивительно: доска очень тяжёлая, М. С. с трудом вытащила из казармы. Но как же тащила Марина? Ведь она ребёнок, а это такая тяжесть. Сколько раз она упала? По следам на пожухлой траве видно, что ни один и ни два.
   -Пошли, поможешь мне.
   Лопату М. С. вчера оставила возле могилы. Но на прежнем месте её не оказалось. Похоже, что Марина сначала пыталась засыпать могилу, не доделав, решила вырыть яму, что бы поставить в неё памятник. Не сообразила, что доску можно просто столкнуть, потом поставить, и уж затем всех засыпать. Яму вырыла, и довольно глубокую. А ведь совершенно не приучена к физическому труду. И доска лежит одним концом в яме. Поставить и вкопать конечно, не смогла. Вдвоём закопали могилу и поставили памятник. Потом молча стоят какое-то время. На М. С. нет шлема, а свою чёрную шапочку Марина где-то потеряла. А каску вчера надеть не успела. И от цементной крошки кажутся почти седыми стянутые по балетной привычке в узел с множеством заколочек волосы. Они и так намного светлее, чем у М. С.. Единственная черта в Марине от отца. Сейчас она кажется почти седой. Из-за цементной крошки. А у матери хватает и своей седины.
   М. С. расстегивает кобуру и достаёт пистолет.
   -У тебя есть?
   -Да - отвечает дочь. Глаза сухие. Похоже, что она разучилась плакать. Как и мать в свое время.
   -Три выстрела.
   -Я знаю.
   На свежий могильный холм упали пять остывающих гильз. Только шестая отлетает куда-то в траву.
  
  
   Глава 6.
  
   Сколько дней они идут вдвоём? Марина не помнит. Десять, не меньше. И идти предстоит ещё как минимум столько же, если не больше. И временами Марина почти ненавидела Маму. М.С. словно не знает усталости. Марина уже валится с ног, а М. С. всё шагает, таща на спине тяжеленный рюкзак и ракетницу, да ещё и постоянно отпуская бесконечные пошло-черные шуточки. Рюкзак Марины тоже нелёгкий, под завязку набитый концентратами и консервами. И как ей кажется, всю еду тащит на себе она, а в рюкзаке Мамы и нет ничего, кроме пеналов ракет да блоков сигарет. М. С. курит почти безостановочно. И к фляжке прикладывается частенько. Дорогой конечно попадаются не слишком разрушенные городки и деревни, но М.С. туда заходить не желает '' 50 процентов, что дадут еды, 50- что схлопочешь пулю, а голова у меня одна''.
   А Марине каждое утро всё труднее вставать. Но на усталость не жаловалась- знает что мама устаёт не меньше, если не больше. И ещё она знает то, о чём бы никогда не осмелилась сказать - знала, что страшной М.С. тоже страшно. Это было ночью. Марина обычно спала как убитая, М.С. её по утрам обычно с трудом могла растолкать. Но тут она от чего-то проснулась посреди ночи. Сначала она не сразу поняла, что ещё ночь, и что никуда вставать не надо, но повернувшись на другой бок и открыв глаза увидела М.С. Та ёе не видела, похоже, что она вообще в тот момент ничего не видела. Она сидела у костра и смотрела в огонь, но во взгляде её был ужас, и ничего больше. И дорожки от слез по щекам - вот что буквально шокировало Марину - она представить себе не могла, что мама тоже может плакать, плакать как и любой другой человек, и что ей тоже бывает страшно.
   И старательно старается убедить себя, что это был только сон.
  
   Марина проснулась. Её это весьма удивило, ибо за эти дни ни разу не просыпалась сама, её будила М.С. ''Неужели так рано ''- подумала она. Но уже слишком светло. Она взглянула на часы - действительно уже одиннадцатый час.
   -Проснулась- спросила М.С.
   Марина села, накинув на плече покрывало.
   -Мы ещё не уходим?
   -Нет, сегодня никуда не идём. Ты ведь на ногах не стоишь. А мне надо было думать, что ты не можешь выдержать мой темп. Давай есть.
   Марина подвинулась к костру. Еда, как обычно поутру уже готова. М.С. ничего не ест, как обычно успела пораньше, и сейчас в очередной раз перебирает свои бумаги - в кажущемся бездонном рюкзаке лежит и несколько папок, а что в них, Марина исходя из прошлого опыта, знать не очень хочет. Потом М.С. вытащила кертерскую электронную книжку, и стало быстро набирать что-то на клавиатуре. Книжку Мама называет каким-то странным словом ноутбук. ''Ненавижу американизмы, но приходится их иногда употреблять'' - сквозь зубы говаривала она. Что пишет - непонятно, но Марина уверена - не дневник, и не мемуары. Печатает она очень быстро, Марина почти не успевает заметить, как мелькают по клавиатуре тонкие пальцы.
   Почему-то Марине вдруг вспомнилось, как во время побега из столицы мама, что бы отшить какого-то пьяного типа, пристававшего к ней и напугавшего Марину, словно бы невзначай взяла одну из в изобилии висевших на стенах бара как украшения подков. И с милой улыбочкой без усилий сломала. Марина такого никогда не видела, и представить не могла, что мама настолько сильна. Но все остальные, как оказалось тоже. Глаза мужчины округлись. Он отодвинулся. А М. С. улыбнулась, и сделала вид, что хочет взять его за руку.
   Повалился вместе со стулом.
   Почему-то неё так все смотрели, что она сочла за лучшее побыстрее уйти. Впрочем, тот путь через полстраны был всё-таки гораздо легче этого. Тогда, по крайней мере, точно знали, что где-то есть свои, и до них обязательно дойдут. А сейчас...
   Сейчас понятно только то, что три четверти мира превращено в руины, а три четверти оставшейся четверти людей явно сошло с ума или очень близко подошло к этому состоянию.
   -А я в этом списке сумасшедших, безусловно, первая - с мрачноватой иронией съязвила М. С., когда Марина попуталась сказать об этом своём наблюдении.
   Марина попыталась перевести разговор на другое.
   -Мама, а как ты думаешь, что нас ждёт в столице?
   -Если бы я знала, впрочем, сейчас никто не знает, что ждёт даже за следующим поворотом.
   -Мне очень страшно.
   М. С. как-то странно взглянула на неё.
   -А мне, думаешь, нет?
   -Я не знаю, мне казалось, ты не можешь бояться.
   -Иногда боюсь и я. Я ведь сначала человек, а потом уже М. С.
   -Почти все думают иначе.
   -Ты тоже?
   -Видимо, да.
   -Да-а-а... Впрочем, я сама в этом виновата. Я тебя видела, можно сказать, урывками. И перемены, происходящие в тебе, которые были бы незаметны в обычной семье, для меня слишком бросались в глаза.
   -Ты знаешь, когда я была меньше, я очень интересовалась тем, у кого, какая семья.
   -И что?
   -И я узнала, что довольно у многих нет отцов, я имею в виду причины не связанные с войной, у некоторых не было матерей. И я очень осторожно стала узнавать у тех, у кого не было родителей, о том, куда они делись.
   -И что ?- поинтересовалась М. С.
   -Да собственно, ничего, у кого-то мать, у кого-то отец ушли к другому, или к другой, вот только ни у кого мама не ушла на баррикады, как ты.
   -Это комплимент, или как?
   -Тебя даже враги не называли глупой, так что сама догадайся.
   М. С. хмыкнула.
   -Разве я сказала что-либо смешное?
   -Да нет. Если вдуматься, то я в своё время могла бы сказать Бестии то же самое.
   -Но всё же ты её понимала лучше, чем свою маму.
   -Я и Бестия - одного поля ягоды, я и Керетта - нет.
   -Какую Керетту ты имеешь ввиду?
   -И об этом, стало быть знаешь?
   -Да. Я даже с ней виделась пару раз.
   -И как она тебе?
   -Даже не знаю. Она словно как Софи. Но не как ты. Но она зла, как и ты, хотя нет, и ты, и она вовсе не злы просто не добры вы очень. И ненавидите людей.
   - Ей есть за что людей ненавидеть. А что же в ней от Софи?
   -Не знаю, может и не от Софи это всё, а от вашего отца. Но всё-таки есть в ней какой-то... свет что ли. В ней есть. А в тебе не свет. В тебе пламя бушует. И обжигает всех.
   -Хочешь сказать, и тебя тоже?
   -Я сказала, всех. А твоё пламя оно слишком яркое.
  
  
   -Только вот Бестия не успела тогда, когда она тебе нужнее всего была. А ты - успела.
   -Ещё добавь, что Бестия в принципе не могла оказаться в то время и в том месте. Да и друзьями в то время мы фактически и не были.
   -Однако, тебя уже очень давно за глаза зовут дочерью Бестии.
   -Если на то пошло, то я её дочь...- сказала М. С.- и заметив изменившееся лицо Марины поспешила добавить - По духу я действительно её дочь, а по крови - Кэретты и Саргона. Сразу говорю, чтобы и на эту тему больше не возникало вопросов, а то ты явно наслушалась слишком большого количества светских сплетен... Вот только когда и где ?- М. С. с усмешкой взглянула на дочь .- и добавила. -Впрочем, понятно в нашей прессе и не такого можно было начитаться.
   Марина неожиданно стала серьёзной и сказала.
   -От Софи я это всё узнала. Она в те дни трезвой почти никогда не была. Более того, иногда она напивалась так, что мне становилось просто страшно. Очень страшно. И ещё страшнее было то, что она начинала рассказывать. О тебе, о себе, о Бестии, о ваших войнах, о твоих делах. Чего там только не было. Я только теперь до конца понимаю всю ту жуть, что рассказала она. Тогда я ещё слишком многого не видела, из того, что мне суждено было увидеть. Её в одну из тех ночей чуть не убили...
   -Расскажи-ка поподробнее. Я почти ничего не знаю, как она жила в то время.
   -Да собственно, и нечего рассказывать. Мне не спалось в ту ночь. Я услышала шум машин и встала посмотреть. Это были пьяные самооборонщики с оружием. Человек десять на двух машинах. Они орали какие-то похабные шуточки. Звали Софи. Она выскочила. Я не сразу разглядела, что у неё в руках два пистолета. И она сразу стала по ним стрелять. По фарам. И попала. Они испугались, и уехали. Я потом спустилась вниз. Она лежала на диване. И она плакала. Ей ведь было очень страшно.
   -Я не знала об этом. Она даже о суде почти не говорила. Только Кэрдин и сказала мне о тех месяцах.
   -А можешь ты сначала сказать мне, что с ней стало? Жива ли она?
   -Я не знаю. Клянусь тебе. На последнем сеансе связи со столицей я говорила с ней. Потом - всё.
   -А Софи... Ты уверена?
   М. С. стукнула кулаком по бревну раз и другой. Боли словно и не почувствовала.
   -К сожалению, да. Уверена абсолютно. Шестой день войны был её последним днём.
  
   -Что до того суда, то я больше всего запомнила, как после со мной стала разговаривать Бестия.
   -И как же именно?
   -Да собственно и не знаю, как объяснить, но больше всего стало похоже на то, что она перестала считать меня ребёнком. Она стала говорить со мной как ты с недавнего времени. Она тогда, а ты недавно словно стали считать меня взрослой.
   -Ты в любом случае уже не ребёнок.
   -А кто?
   -Говорят, родившиеся во время войны, родятся для новой войны. Так было со мной... А ты помимо моей воли, тоже стала одним из тех взрослых детей, каких я порядком повидла на своём веку. Моя судьба, похоже, начинает повторяться в твоей.
   Марина ничего не ответила. Она не хотела верить матери, но боялась, что та в очередной раз окажется права. Как всегда. Ибо она М. С.. И этим всё сказано. А Марина просто её дочь.
  
  
   Марина застыла: костер догорает, а Мамы нет. Лай все ближе, катится волной. Сердце стучит где-то у горла.
   Сзади шарахнуло неестественно оглушительным взвизгом:
   -С-с-с-суки!!!
   Марина зажимает уши и оборачивается.
   Два пса катаются по земле, трут морды лапами и жалобно скулят.
   Мама в очередной раз возникла словно из-под земли. Автомат за спиной, в руке что-то вроде маленькой рации с антенной. Направила на третьего пса- тот кувыркнулся и улетел в кусты. Рацию на пояс, пистолет из кобуры. А троица поджав хвосты уже улепётывает.
   -Ненавижу фермеров, так их растак! Развили скотину - сначала жрёт, потом спрашивает!
   -Что ты с ними сделала?
   -Ультразвуком приложила. Не сдохнут, но хозяин всё равно пристрелит. Оглохли, наверное.
   -Жалко их всё-таки.
   -Тебя бы прожевали и не поперхнулись. Их как раз на людей натаскивают.
   -Из них люди сделали чудовищ.
   -Ты чудовищ ещё не видала. Но один экземпляр скоро может появиться: хозяин этих недоразвитых четвероногих с дробовиком и переизбытком потенции. Могу смело заверить - общаться с его псами много приятнее. Те три шлёпнутых братца - просто ангелочки по сравнению с местными куркулями.
   Марина садится, прислонившись к дереву. Если у Мамы опять начался приступ черно-заборного юмора, то значит опасности больше нет. А она продолжает разглагольствовать, не особо волнуясь, слушают её или нет.
   -Чес. Слово - увижу первую ферму- петуха подпушу непременно.
   -Мама.
   -Что?
   -У тебя очень хорошая топографическая карта. Посмотри по ней, да сходи прогуляйся.
   -Точно! И как это я сама не догадалась! - сказала М. С. усаживаясь рядом с дочерью.
  
   -За что ты их так не любишь?
   -За кулацкую психологию. Это никакая не опора государства, а один из самых мудачных слоев, просто мечтающий половить рыбку в мутной воде кризиса. Их девиз (если этим даунам известно такое слово) - нажива любой ценой. Что в мире есть ещё что-то, кроме их скотного двора- да по**** им глубоко.
  
   -Зачем ты всё время говоришь мерзости? Тебя послушаешь - так и вовсе жить не хочется, настолько всё мерзко в этом мире, и настолько отвратительны субъекты его населяющие.
   -Революционер-лейтенант дубль два. В другое время, и в другом месте.
   -И что ты тогда ответила?
   -Прошлась по моральному облику, точнее его отсутствию у большинства скотов двуногих.
   -Сейчас то же скажешь?
   -Сейчас... Не знаю. Говорю в силу привычки. Но как тогда, так и сейчас некоторых представителей рода homo пристрелила бы с большим удовольствием.
   -Они о тебе такого же мнения.
   -До сих пор я оказывалась быстрее. К тому же, кроме политических оппонентов, меня очень любят представители различных маргинальных групп, в том числе и любители молоденьких девочек, а так же мальчиков.
   -Мама, у меня, конечно, сейчас период полового созревания, но на этих вопросах я вовсе не помешана.
   -Учти, подшибут меня - ты вряд ли дойдешь. С добрыми людьми на свете напряженка, а ты кусочек лакомый. Я просто очень боюсь за тебя. Учти - если что - оружие брось, пистолет оставь для самообороны, но на виду не держи. Иди в столицу, ищи Кэрдин. Но по дороге помалкивай, спрашивать будут - говори, что маму-папу убили, а ты к тете пробираешься. Поверят. Хотя...
   -Что ''хотя''?
   -Слишком уж хорошо видно, что ты не из простых. Вопросы задавать будут. Да и на лицо кто понаблюдательней внимание обратить может. Глупенькой напуганной девчонкой ты прикинуться точно не сможешь. Обо всех остальных опасностях сама можешь догадаться.
   Если уж совсем станет невмоготу .- М. С. раскрыла портсигар - Видишь капсулу? Возьми одну. Лучше всего держи во рту, вот тут, у десны, как я. Успеешь разгрызть, если к примеру завалят, - мучаться не будешь.
   Марина взяла капсулу, стараясь не думать о других ситуациях, когда она ей может понадобиться.
   -А если в столице не будет наших? Что тогда?
   -Что тогда, что тогда - затянулась сигаретой, и выпустив струйку дыма коротко обрубила- Не знаю. Попробуй поискать императора. Чует мое сердце и другие органы - этот хитрец прожженный в сваре уцелеет, и ещё с прибылью останется. Объявится рано или поздно. Тебе он ничего не сделает... Пока амбиции проявлять не начнешь.
  
   -Найдешь Кэрдин, или не найдешь, ты вот про что помни: в ставке, на первом ярусе погреба боезапаса знаешь?
   -Да.
   -Где N4 помнишь?
   -Вторая галерея.
   -Верно. Так вот знай: Там сейчас груда пустых ящиков и всякий хлам навален. Но если разобрать, и хорошо посмотреть, то в полу есть закрытые ниши. В них тоже ящики как для зенитных снарядов. Но там не снаряды.
   -Что в них?
   -Золото. В слитках по 50 кг. 2250 кг. Часть резервного фонда военного ведомства. Если со мной что... То может, тебе и пригодится когда. Больше мне оставить тебе нечего, да и это не мое.
   -А кто ещё про золото знает?
   -Из живых? Никто. Это ведомственный тайник, у безопасности или императора свои.
  
  
   -Что же ты псов просто не пристрелила?
   -Шум поднимать не хотела, да и нашли бы их скоро. А мне не охота, что бы пер кто-то за нами. Хватит уже... сопровождающих.
  
   -Знала бы о каком количестве проблем тебе вообще ничего не известно!
   -Даже тебе известно только о тех проблемах, о которых докладывают.
   -М-да. Поработала сестренка!
  
  
  
   -Может, лучше мяса пожарим?
   -То, что в консервах жарится плохо.
   -Это по-твоему тоже?
   М. С. вытащила из листьев большой кусок мяса, подцепив ножом.
   -Откуда это ?- удивлённо спросила Марина
   -Свинью я ночью подстрелила. Нетрадиционное использование прибора ночного видения.
   -Дикую?
   -Домашнюю, беглую. Как видишь, кому-то война может принести даже свободу, вот только платить за неё приходится недёшево.
   -А дорого, и даже очень.
   -Свиньёй больше, свиньёй меньше. Ладно, лучше делом займёмся. - а это значит - готовить придётся Марине. М. С. может и под проливным дождём развести костёр. Но таланты как кулинара равны нулю. К тому же, у неё просто какое-то маниакальное пристрастие к консервам. И вообще, к любой еде, которую по возможности не надо готовить. Так, кипятком залить максимум.
   Марина готовить умеет. Но совершенно не любит.
   -Соль есть?
   -Глупый вопрос.
   По отношению к кулинарии М. С. похоже неизвестно такое слово как пересолено. И можно не сомневаться - когда уходили из ставки, соли она с собой прихватила - до столицы хватит и ещё на обратную дорогу останется.
  
   -А ты не думала о том, чтобы бросить всё и просто начать жить обычной человеческой жизнью?
   -Как так ? - не поняла М. С.
   -А вот так. Не идти в столицу. Пойти в какой-нибудь маленький город и просто поселится в нём. Не говорить кто мы. И просто жить. Обычной человеческой жизнью.
   -И что ты под этим представляешь?
   -То, как живут многие люди. Дом, семья, простые радости. И не надо никуда бежать, и не от кого прятаться, и незачем сражаться. Просто пожить в покое.
   М. С. взглянула в лицо дочери. С чего это в хорошенькой головке вдруг забродили подобные мысли? После всего-то произошедшего... А М. С. было думала что в душе Марины что-то изменилось. И то, как жила раньше не слишком устраивает. И не имеет ничего против, чтобы больше походить на грозную маменьку. И вот нате. Опять вопросец из разряд не знаешь что и сказать. Ну, да головку никто ещё пустой не считал. А те, кто так считали... Если помягче выразиться, те крупно просчитались.
   Ну, в вопросе-то винить некого. Сама в своё время специалисткой по подобным вопросам была. Как говориться, очередной вариант на вечную тему.
   -И что я в этом простом мире буду делать. В этом-то покое, который ещё найти надо? И о котором я не малейшего представления не имею. Ты меня-то вообще в мирной жизни представляешь? Мне ведь вечно до всего дело есть. Всегда я во что-то встреваю. Просто не могу в стороне сидеть. А мирная жизнь подразумевает в первую очередь житьё по принципу: моя хата с краю. А я вечно во что-нибудь вмешиваюсь. Ибо без дела сидеть не могу, и всегда его нахожу, даже если не хочу.
   -Сама же говорила, что в глуши ничего не происходит. А в столицах просто слишком шумно. И люди очень злы. И тоже будет и сейчас. Шуму будет поменьше. А люди стали гораздо злее. А дело найти себе всегда легко будет. Ты ведь можешь жить обычной жизнью. В моторах, к примеру, ты вот здорово разбираешься. А за счёт этого вполне можно прожить. И ты ведь легко сделаешь так, что тебя никто и никогда не узнает.
   М. С. хмыкнула.
   -Что верно, то верно, этого-то у меня не отнимешь. Но о другом ты подумала? О людях, оставшихся в столице. Обо всех тех, кто ещё верен мне. И надеется на то, что я появлюсь. И что-то сделаю. И просто помогу выжить им всем. Я просто многим ещё нужна. Корабль получил много пробоин. Но он ещё на плаву. А с гибнущего судна капитан уходит последним. А то что предлагаешь ты - это просто бежать с корабля. И бросить всех. А я так поступить не могу. А я ведь, кстати, ещё и не знаю, о том, насколько велики пробоины. Может, их ещё можно заделать?
   Я ведь этого не знаю. Но мой долг об этом узнать. И ты знаешь, что долг для меня вовсе не пустое слово. Да и ты... Как ты будешь жить безо всех этих плие, батманов и прочих фуэте? В глуши не станешь Императрицей. Твоя судьба- стать примой. Ты ей станешь.
   Марина улыбнулась.
   -Ты думаешь, это все будет возможно вновь?
   -А почему нет? Если люди остались людьми, осталось в них и стремление к красоте.
   -В общем, тишина нам обеим противопоказана.
  
   М. С. опять загримировалась. Теперь выглядит значительно старше, чем есть на самом деле. Волосы на лбу перехвачены куском чёрной ткани, на кистях рук зачем-то изображены смываемые татуировки откровенно бандитского содержания. Даже перстни на пальцах нарисовать не поленилась. Чем-то трофейным работает. Выглядят рисунки неотличимо от татуировок.
   -Они значат что-нибудь? - спрашивает Марина
   -Конечно. Этот - первый срок как малолетка, этот - двойное убийство, этот - беспредельщица, этот - убийца организмов, этот - давно в законе. Остальные примерно на ту же тему.
   -Зачем тебе это? - спрашивает Марина, уже жалея о заданном вопросе. Сейчас будет какая-нибудь история из разряда - меньше знаешь - крепче спишь. И скорее всего, страшная.
   -Надо. Топать нам по довольно милой местности - лагерей тут полно было, да поселений спецпереселенцев. А в поселения заходить придётся. Народ тут такой... Читать не каждый умеет, зато вот это - она шевелит пальцами - каждый разберёт. И трогать - побоятся. Я - эреги, вор из воров, авторитет и ещё какой, а живут тут все по понятиям... до какой-то степени. И убить эреги... Да ещё незаметно. А они же не знают, сколько у меня бойцов. Бабы - эреги точно есть. Правда, их почти всех перестрелять мы успели. Мужиков тоже, можешь не волноваться. Парочку шлёпнула собственноручно.
   -А мне что делать?
   -В первую очередь - помалкивать. А то стоит тебе рот открыть - через минуту уже ясно- девочка из пансиона имени Её Императорского Величества сбежала. И мордочку не забывать размалёвывать, когда велю. Хотя могут и подумать, раз далеко иду, да беспредельщица - то просто консервы с собой виду. Живые.
   Хотя нет, дай-ка руку, нарисую кое-что.
   -Что это за кольцо? - спросила Марина когда М. С. закончила ''творить''. Вышел перстень с тёмно-синим треугольником.
   -В мужских зонах не встречается. Там другое накалывают. Буквально - принадлежит эреги. В твоём случае призвано выполнять защитную функцию. Спецпереселенцы в основном мужики. Женских зон тут почти нет, так что женщины большим спросом пользуются. Особенно, молоденькие и смазливые вроде тебя.
  
   -Слышь, а кумовья куда подевались? Или их уже того?
   -Не того. Братва что-то замышляла, да они прознали. Нескольких убили. Всех согнали на площадь. Там уже их машины были. Они и сказали - кто хочет - давай с нами. Кто нет - оставайтесь тут. Кто захотел. Одних брали. А других застрелили. Смотря по статье. Здания они подожгли, когда уезжали.
   -Дальше по дороге всё так же?
   -Примерно.
  
   -Может, тут останешься? А то все тут без понятий. А ты порядок навести сможешь. Авторитет чувствуется.
   ''Только лавров эреги-пахана-разбойничьего атамана мне и не хватало!''
  
  
   -А если честно, ты разве не устала?
   -Если честно, то страшно. Вымотана как не знаю кто, просто как лимон выжата. Сама толком не знаю , за счёт чего держусь... Это в продолжении разговора, не лучше ли всё бросить?
   -Сама не знаю. Просто... это постоянное ощущение страха. Очень тяжело с ним жить. Последние несколько месяцев я постоянно всего боюсь.
   -На то есть основания.
   -Но так было и раньше. Какое-то время идёт хорошее, а потом начинается что-то чёрное. И так уже давно. И так будет всегда. Ты ведь есть. Жгут меня языки твоего пламени. Я иногда не знаю, что лучше, держаться от него подальше. Или же стать такой же, как ты. Огонь не может сжечь огонь.
   -Когда горит степь, её не тушат. А поджигают навстречу. Огонь может остановить огонь.
   -Остановить, но не сжечь.
   -В тебе есть огонь. Я чувствую это. Но твой это огонь. И не подобен он моему. Он твой, и я не знаю, какой он именно.
   -И я этого не знаю.
  
   -Ты всегда так мало рассказывала о нём. Словно, скрывала что-то.
   -Ты об отце?
   Марина кивнула. Действительно, М. С. ей мало что говорила. Зачем?
   -Да особо и рассказывать то и не о чем. Мне ведь семнадцать тогда было. Если здраво разбираться, типичный фронтовой роман был. Имел правда, шансы во что-то большее перейти... но не судьба.
   Марине показалось, что голос матери в этот момент дрогнул.
   -Да и если честно... Не факт, что мы в дальнейшем хорошо бы ладили. Человек он был неплохой... Но слишком уж не для этого мира. Слишком... благородный что ли. Во всех смыслах слова. На всю дивизию один такой родовитый. Да тут я ещё, сама неповторимость. Меня уже тогда считали очень тяжёлым человеком. Нам просто суждено было спеться. Необычный люди как меня, так и его привлекали. Я-то ему о происхождении наплела с три короба в сторону понижения. А он всё равно хотел жениться. И плевать, что бы родня подумала. Не знаю, любила ли его. Привязалась - это верно. Потом всё-таки сказала, кто я такая. Не знаю, чего ждала. А не изменилось ничего. Всё-таки... хороший он был. Знаешь, как меня тогда за глаза звали?
   -Игла.
   М. С. усмехнулась.
   -Это тоже было... Но чаще - ''миледи''.
   На губах Марины играет просто обворожительная улыбка. В лучших традициях Софи улыбка, то есть с мастерски скрытой иронией.
   -Что, не похожа разве?
   -Не знаю. Сколько себя помню... Ты шумная, громогласная, временами жесткая... Если есть такой термин бронебойная леди, то про тебя это.
   -Бронебойная леди... Оригинально. Но меня действительно звали миледи. А его милорд.
   -Он знал, что у тебя будет ребёнок?
   -Нет. Не успела сказать. Те три дня... От смерти до моего ранения я и не помню почти. Всё как в тумане. А шли бои.
   -Ты портсигар хранишь...
   -Храню. Остатки детской сентиментальности, если угодно.
   -У него были родственники?
   -Конечно целый клан, но в основном - говно в стиле прочих Еггтов. И как это среди них такой получился?
   -Да наверное, так же, как и ты среди прочих Еггтов...-Быстро же она научилась шпильки в стиле Софи вставлять где надо и не надо- а с ними никаких дел ты больше не имела?
   -Естественно. На фиг они мне сдались. Хотя Саргон какие-то переговоры с ними втихаря от нас двоих вёл. Я это после уже узнала... Брак бы признал, это факт. И если уж быть честной, то я и сама о нем думала. Хотелось какой-то тени мещанской жизни... Какую-то долю тишины, размеренности и спокойствия. Какой-то доли... Но норки не для меня. Ибо хотелось гореть, а не киснуть!
   -Ты хотела мстить. Ты хотела сжигать.
   -И сейчас хочу?
   -Не знаю - просто ответила девочка.
  
   -Знала бы ты, как сейчас смотришься со стороны - сказала М. С.
   -А что?- сквозь зубы удивилась Марина. Она сидит на свернутом покрывале и расчесывает волосы. Даже в перешитой военной форме вся какая-то хрупкая и домашняя что ли. Форма хотя и хорошо подогнана, на миниатюрной фигурке смотрится нелепо.
   В зубах зажата заколка для волос в форме цветка. Подарок Софи. Немного рассеянная художница очень любила красивые вещи, совершенно не задумываясь о их стоимости. И заколка - лучшее тому подтверждение. Цветок напоминает лилию, символы чистоты и непорочности. Тонкие серебряные лепестки в изобилии украшены драгоценными камнями. Кармино-красными рубинами, синевато-зелеными, цвета морской воды, под цвет глаз хозяйки, аквамаринами, и бриллиантами великолепной огранки. В центре цветка - знаменитый карминовый рубин ''Глаз Демона'', сокровище мирренской короны, один из свадебных подарков Тима V. А сама лилия выполнена по заказу, и скорее всего, ещё и по эскизу Софи. Немалая часть поредевшего после революции состояния ушла на этот подарок. М. С. о цене не спрашивала, прекрасно понимая мотив поступка сестры. Пусть в мире умножится прекрасное. И достойное украшение ляжет на волосы юной красавицы.
   До войны каждый день сверкал в волосах подарок.
   Только когда приходилось заходить к людям, М. С. говорила ''Сними. Мелкий человечишко за самый маленький камушек убьет не задумываясь. А о ''Глазе демона'' и говорить нечего, из-за него войны начинались и города горели''.
   Марина не спорила, но едва дом оказывался за поворотом, как снова лилия оказывалась в волосах. Очень любит девочка все красивое. А теперь ещё и памятью стала лилия. Кажется ей, что маленький бриллиант возле рубина - словно слеза скорби. И не было её раньше.
   Марина убрала расческу, в отличии от драгоценной заколки, самую обыкновенную. М. С. хмыкнула, временами кокетливой, временами морозно-ледяной стервозной красавицей в стиле Софи-Елизаветы, Марине-Елизавете не бывать. Однако, стиль Софи в девочке уже очень хорошо чувствуется. Любимые прически ясно от кого позаимствованы. В одежде черный, а временами красный цвет предпочитает. Высокие каблучки очень любит.
   В том, что в марках косметики раз в двести пятьдесят лучше матери разбирается, можно не сомневаться.
   Впрочем, весьма сложно найти женщину, уделяющую своей внешности меньше внимания, чем М. С., серебряная тезка сестрицы из адмиральского салона, или мраморная древняя богиня, разве что. Так что волосы самой М. С. уже довольно давно пребывают в стабильно живописном беспорядке.
   -Я ещё никогда не видала кого-либо с личиком ангела, но в камуфляже и с автоматом.
   -Пока дойдём до столицы, я из ангела вполне успею стать аггелом. Если уже не стала.
   -Не умеешь острить, лучше уж не берись.
   -Извини, я не хотела тебя обидеть.
   М. С. хмыкнула. Между собой они частенько разговаривают по-русски. М. С. просто очень любит этот язык, а Марина прекрасно знает. Впрочем, закончила М. С. по-грэдски.
   -Меня обидеть невозможно.
   Она снова поднесла к глазам бинокль. Какой-то полу электрический аппарат чужаков. Как говаривала она сама про этот прибор ''Ненавижу чужаков, но обожаю их оптику''. А Марина в этот момент почему-то подумала, что Мама сама на четверть кэртерец, а следовательно и в ней есть сколько-то их крови. Впрочем, единственный кэртерец, которого Марина знала всем - характером, манерой разговора и даже шуточками почему-то очень напоминал Маму. Неужели Мама только из-за своей крови такая? Или тут в чём-то другом дело? Софи может, что-нибудь интересное на это и сказала бы. С ней говорить было очень легко. С Мамой не так.
   Из состояния размышлений Марину вывел голос матери. Бинокль уже убран, и теперь М. С. явно валяет дурака, усевшись на поваленный ствол, и словно в задумчивости подперев кулаком подбородок. Особой опасности нет, буквально на лице написано.
   -Всё-таки интересно, кто они. Может, всё-таки попытаться пройти через этот КПП, с позволения сказать?
   -А что иначе?
   -А иначе -чесать по болотам. Дней пять, а в компании со спецом вроде тебя и все десять. Очень хочется? И это только после того, как ты отлежишься. А ночи сейчас дождливые.
   Марина не обиделась. Кажущаяся тяжеловесной и неуклюжей на ровной дороге Мама, в любом месте, где дороги отсутствуют как класс, передвигается с немыслимой легкостью и грацией. Марине Мама даже казалась иногда лесной кошкой, или даже рысью. А Марина, хотя и зовется иногда ''Восходящей звездой грэдского балета'', то за сучек заденет, то о корень споткнется. Вот вчера вечером об очередной и зацепилась. В небольшой овражек скатилась, пересчитав спиной все корешки да камушки, лодыжку вывихнув, кучу синяков наставив, да ещё и мышцы на ноге потянув. Ладно, хоть лицо не пострадало, а то уж больно не хотелось походить на фото Мамы в молодости.
   -А есть выбор?
   -А я вот и пытаюсь разобраться, благо время у нас ещё есть. Ты с твоей ногой только через неделю сможешь нормально ходить. А пересиживать эти дни в лесу-удовольствие ниже среднего. Да ещё и под дождём. А то может под крышей получиться отсидеться.
  
   -Мужик, далеко направляешься?
   Тот словно проснулся и натянул вожжи. Лошади встали. Что перед ним не бандит или возвращающийся домой солдатик, понял сразу. Но то что на обочине стоит Чёрный Саргоновец тоже совсем не обрадовало. Да к тому же баба, и явно из офицерья. Однако, человеку с автоматом в руках лучше не хамить. Особенно подобному субъекту из полных фанатиков.
   Мужчина был на войне и там их навидался, фанатиков саргоновских. И относился к ним со смешанным чувством страха и уважения. Ибо они не болтали. О чём говорили - так и поступали. И то, и другое бывало по-всякому. Сила в них какая-то есть. Нечеловеческая.
   -К себе в деревню.
   -А раз так, то выкладывай, что творится в городе.
   -А ничего особенного, люди живут, да хлеб жуют.
   -Да ты шутник, как я погляжу.
   Мужчина уже пожалел о своей шутке, ибо заметил, как нехорошо дёрнулось левое веко офицера. Да за одно и рука, бывшая не слишком далеко от курка. Но трусом он не был.
   -Да уж с вами шути, не шути, в лучшем случае без ноги останешься, а то и без головы.
   -Это тоже верно, однако ты не ответил: что в городе.
   -А что было, то и есть : ваш глава города себя чуть ли не императором объявил, ну и сидит.
   -А КПП с пулемётом на дороге чей ? Тоже его ?
   -Да вроде как.
   -А если я через него сунусь, то окрошку из меня сразу состряпают, или сперва поговорят?
   -Быстрее вы из них окрошку состряпаете, чем они из вас, потому что это те ещё лопухи и чёрным вроде вас не чета.
   -А если я не хочу ни из кого ничего стряпать?
   -Так и пропустить могут, если вас не сильно много.
   -А с чего это ? Иногда и одиночка с автоматом дел наворотить может.
   -Так те, кто наворотить хотят через КПП не так проходят, как вы собираетесь.
   -Ну и много тут шлялось этих самых любителей наворачивать?
   -Да был кое-кто.
   -И что с ними сделали?
   -Да кого прогнали, а кого и побили, люди-то после войны совсем с ума посходили. Иному убить - что муху прихлопнуть.
  
   -Ну, тогда поворачивай, вместе и поедем. До города, если всё нормально будет. А нет - не обижайся. Сам про окрошку говорил. Эй, Маришка, давай сюда.
   Мужчина ожидал, что из кустов вылезут ещё двое или трое с автоматами в обнимку. Но кусты не шевелились довольно долго, а потом на дорогу выбралась девочка не старше четырнадцати лет, правда, тоже с автоматом. В руках тащит тяжело набитый рюкзак. Пока шла до телеги, мужик успел заметить, что она довольно сильно хромает. И что похожа на чёрного офицера как дочь... или сестра.
   -Ясно, почему вы не почесали по болотам.
   -Какой ты наблюдательный.
   М. С. помогла дочери забраться на телегу, закинула её вещи и скинула свой рюкзак. Автомат Марина снимать не стала. ''Это правильно'' - подумала М. С., скосив глаза на черноволосую голову. Всё нормально, сообразительная девочка без напоминаний спрятала куда-то драгоценную заколку.
   -А раз ты такой наблюдательный, то выкладывай: врач в вашем городишке есть?
   -Больница как была, так и стоит, а что у них есть - сами узнаете.
   Генерал ( а про себя крестьянин решил, что чин у неё никак не меньше... если не больше) хмыкнула. А взгляд как был, так и остался очень нехорошим. Хотя... Мог ли он быть другим?
  
   -Растяжение, вывих и множественные ушибы.- устало констатировал врач.
   -Кто бы сомневался - с грустным сарказмом прокомментировала М. С. - ну, и где тут комнату на десять дней можно снять?
   -Поспрашивайте у рынка.
  
   У входа уже поджидают. Трое. Один в милицейской форме, перешитой из старой полицейской, и двое в цивильном, но с красными повязками на рукавах и винтовками за спинами. Судя по выправке, повоевали в свое время всех. Дядьки в возрасте, но ещё на многое способные. Окопники. Вспомнилось почему-то что пехота танкистов не жалует, а на ней-то острохарактерная куртка.
   Старший подошел. Как в прежнее время козырнул. Смотрит колюче. Однако, представился.
   -Начальник отделения милиции. Назовите цель посещения города.
   -Болезнь. Узнала, что тут есть больница.
   -Как долго собираетесь задерживаться.
   -До выздоровления. Дней десять.
   -У вас есть оружие?
   Вопрос-то на деле в лучших традициях анекдотов про ментов из разряда ''водитель трамвая, сверните к обочине и остановитесь''. О чем спрашивать, когда на плече автомат, на боку кобура, за голенищем револьвер, за другим нож, из за спины рукоять меча выглядывает? А у стены за спиной стоит АГЭс, два рюкзака и бронежилеты валяются. Будь глаз понаметаннее ещё бы кое-что рассмотрел. Рукоять меча замотана шелковой тканью, и особым образом лежат полотна. Старинный обычай, укрывать рукоять, если уходишь на долго, и оставляешь меч. Или если уходишь совсем - то узлы распустит только наследник. В рукояти таится угроза, и не дело когда нет войны пугать всех подряд. Из прославленных древних мечей рукоять ''Глаза Змеи'' ещё не самая зловещая. Каждый Великий Дом по-своему бинтовал мечи. Это было почти как фамильный герб. А рукояти зачастую и были гербами. Мечи по-прежнему носят очень многие, а этот обычай стал забываться. Но по тому, как замотана рукоять даже сейчас знающий человек поймет звание стоящего перед ним. М. С. перебинтовала рукоять не как принято у Еггтов, а как принято у высших офицеров. Знаток бы понял, что перед ним генерал. Но со знатоками напряженка даже в столице. Последним, кто узнал Еггтовскою перевязь оказался... мирренский военный атташе.
   -Исключительно для самообороны. Время сейчас нервное.
   -Обязуетесь не применять его на территории округа?
   -Если меня не вынудят к этому, то обязуюсь.
  
   Без малейшего дружелюбия изучают друг друга. М. С. и так выглядит вызывающе, да ещё черные очки демонстративно не снимает. Случись свара, этих-то она уложит без проблем, да и из города сможет выбраться. Только за какое место вытаскивать еле передвигающуюся Марину? Лишь бы ума хватило дождаться конца разговора. Каким бы он не был.
  
   -Мама, что тут у тебя.
  
   Марина как всегда не вовремя. Ни М. С., ни милиционеры, ещё толком не решили, будет ли драка или нет. Не оборачиваясь, М. С. бросила.
   -Иди внутрь.
   Старший махнул рукой. Секундное напряжение.
   -Ребята, вы свободны, не забудьте проверить рынок.
   Те, с винтовками, повернулись и ушли. М. С. взаимосвязи не уловила. Старший, прихрамывая, подходит поближе.
   -Закуришь, или побрезгуешь?
   М. С. затянулась. ''Великий канал''. Сколько лет, сколько зим!
   -Ногу что ли сломала?
   -Не, вывихнула.
   -Не жалко её? Вон какая худющая, еле на ногах стоит.
   М. С. промолчала. Они и в самом деле идут так быстро, как только могут. М. С. рвется в столицу. Скорее! А если и отмечает осунувшееся лицо Марины, то только самым краем сознания. Для неё уже давно неважно то, что другим сразу бросается в глаза.
   -Остановиться есть где?
   Хотелось сказать ''Да'', но глянула ещё раз на человека и сказала правду.
   -Нет.
   -Можно у меня. Тут недалеко.
   -Пошли, раз близко.
   И только сейчас обратила внимание: меч у него хотя и полицейский, но не стандартный, а наградной, а это лишь чуть пониже Золотой Звезды будет.
  
   -Глава округа меня знает, вместе воевали.
   -И что?
   -Тебе точно так уж в столицу надо? А то оставайся. Свой участок хоть сейчас могу отдать, порядки ты знаешь. А то по совести, тебе бы на месте нынешнего начальника отдела было бы самое место.
  
   Марина в первый же день перезнакомилась со своими сверстниками. М. С. как-то раз услышала: Эй, ты принцессу не видел - Она там-то.
   Ну, до чего детки наблюдательные пошли!
   Впрочем, местные мальчишки разинув рот смотрели не на Марину, а как раз на М. С. Самым старшим буквально года не хватило, что бы угодить в жуткую мясорубку последней войны. А вот перед ними пришелец прямо из красивых сказочек министерства пропаганды. Ребятки, знали бы вы насколько эти сказочки далеки от реальности!
   Правда, если глянуть с другой стороны, иные сказочки с М. С.-то и списаны.
  
   С кисловатой ухмылочкой обнаружила на книжной полке собственное произведение. Притом, одно из первых изданий. Вошел хозяин.
   -Читали?
   -Да как-то недосуг было.
   -Прочтите. Не пожалеете. Давно написано, и не было тогда ещё никаких Чёрных. А книга словно про них. Такое прочтешь - и если честный - не захочешь, а почернеешь.
   -Чёрный уголь дает красное пламя. Только... Знаешь ли ты, то какой черноты обугливает это пламя сердца?
   -Не читали, а говорите словно бешеная девчонка из книги... Вы были бы похожи на неё.
   -Я похожа только на себя. А если бумагомаратель угадал - ему больше чести. Ему слава нужна. Не мне. Я-то всегда останусь собой.
   -Девочка ваша говорит как-то не по-нашему.
   -Ну дык, в столице же учится, ну вот и набралась там словечек всяких разных.
   -Ребятня уже заметила, что она словно городская- то принцессой, то миледи зовут.
   -Так городской и будет, ей всяко в столице жить.
   -Думаете осталась она, столица-то?
   -Мы остались, а там люди были не хуже нас. Чтобы Бестия, да не отбилась - в жизни не поверю!
   -Говорите, будто знаете её...
   М. С. хитро прищурилась.
   -Может, и знаю!
  
   Потом эти дни казались им самыми спокойными за многие годы.
  
   М-да, половина если не больше местной ребятни собрались провожать принцессу. Что самое интересное, настоящую.
  
   Выход принцессы прошел блестяще надо признать, захочет когда-нибудь сформировать двор - проблем не будет. Но все-таки, принцесса не императрица. Пока.
  
   М. С. неторопливо спускается. Шум медленно стихает. Теперь все смотрят на неё, и только на неё. У ребятни поменьше даже челюсти отвисли. Дети и внуки солдат трех великих войн прекрасно разбираются в наградах. М. С. прекрасно помнит, что некоторые вещи, наличию которых она уже давным-давно не придает ни малейшего значения, на людей вполне ещё могут произвести впечатление близкое к неизгладимому. А три Золотых Звезды - неизгладимость в кубе. Плюс меч наградной, по народному статуту орденов Звездам к четырьмя за раз приравненный. То есть всего семь, да прочее по мелочи.
  
   В обморок вроде, никто не упал. Но тишина - звенящая.
  
   -Не буду представляться, и так все знаете, кто Я.
   Мы, Чёрные, не сдаемся никогда. И мы обязательно вернёмся. Через год, через годы- когда не знаю, но знаю- этот день придёт.
  
   -Слышишь?
   -Да. Ребёнок плачет.
   -В лесу заблудился что ли?
   -Я откуда знаю! Судя по карте, тут не слишком далеко деревня и хутор прямо в лесу. За грибочками прогуляться решил! И заблудился! Пошли скорее!
   -Но скоро вечер... Ночью в лесу так страшно. Найти его надо и домой отвести.
   М. С. развернулась и смерила дочь взглядом, от которого иным министрам плохо становилось.
   Реакция - нулевая. Марина просто жутко упряма, и если себя правой считает, то ничем не прошибёшь. Решила ребёнка найти - и будет искать.
  
   Спрятавшуюся под корнями вывернутого дерева девочку лет четырёх нашла Марина. Ей казалось, что Мама вовсе и не ищет никого, а просто идёт по лесу с автоматом в руках. Да по сторонам посматривает. Она и прошла мимо дерева, и даже под корни не заглянула.
   Девочка вся перепачкана, но одета неплохо. Нашлась и корзинка.
   -Мама... там мама...
   Саркастическая ухмылка М. С.. Марина успокаивает ребёнка. Не слишком успешно. М. С. уселась на корни и закуривает. Сигарета кончилась, а писк не прекратился.
   Наконец, М. С. соизволила обратить внимание на ребёнка, решив что Марина будет возится с ней ещё долго и с гарантированно нулевым результатом.
   -Где там? - властно спросила она, как следует, встряхнув ребёнка - Покажи, и мы отведём тебя к ней.
   Девочка молчит. Марина смотрит весьма неодобрительно. Ребёнок мелко трясётся от страха. Только объект страха теперь М. С..
   М. С. продолжает ухмыляться неизвестно чему.
   -Так. Ты из деревни или с хутора?
   -С хутора... - ели слышным голосом.
   -Бери её, и тащи. До темноты успеем до её дома добраться. Там пусть сами разбираются! Детям в этом дерьмолесье только и гулять! Да и глянь, не мокрая ли она!
   Девочка по-прежнему плачет. Скорчив рожу М. С. роется в кармане, достает аптечку, покопавшись в ней, вытаскивает какую-то таблетку. Ломает пополам. И нагнувшись засовывает в рот ребёнку.
   -Глотай! - сделав страшное лицо говорит, сжав ей губы.
   Та от испуга проглатывает.
   М. С. усаживается на корни, и вытаскивает очередную сигарету.
   -Что ты ей дала? - испуганно спрашивает Марина
   М. С. затягивается, и только потом отвечает.
   -Снотворное. Заснёт через пару минут. Терпеть не могу этот писк слушать. А ты думала цианид? - сказала, и раскатисто хохотнула, словно сказав что-то очень смешное.
  
   Вскоре вышли на лесную дорогу. Судя по следам, машин тут отродясь не бывало. Всё телеги больше. Прошли, наверное с километр. Детектор движения помалкивает. Что там по карте? Поворот. Повернули.
  
   Поперек дороги лежит человек. Довольно молодая женщина. М. С. присвистнула, взяла автомат наизготовку и с видимым спокойствием направилась к телу. И так видно - труп. Марина за ней, её мутит. Видать, не привыкла ещё к покойникам. Хотя повидала их достаточно. Сама смотрит, а глаза спящему ребёнку прикрывает
  
   -Кто её убил ? -прошептала Марина.
   Она видит как напряглась мать. Автомат теперь за спиной, а в руках АГЭс. Стоит и прислушивается. Значит, кто бы это ни был, он где-то недалеко. М. С. словно ищейка, чует опасность. Труп кажется обгоревшим, местами обугленным, но одежда цела. Трава вокруг целая. Кто на подобное способен? И как? Марине захотелось положить ребёнка на землю, и с автоматом в руках прижаться к спине матери. Смотреть, в те кусты, которые не может видеть М. С.. А Марина может и успеет заметить притаившуюся там опасность.
   Словно услышав её мысли, М. С. сипло шепчет.
   -Установка марева...
   -Что это такое.
   -Долго объяснять. В канаву, и не высовывайся! Не высовывайся, если услышишь шум вроде как от мотоцикла. Высунешься - умрёшь! Жди меня. Ясно.
   Марине удалось найти довольно сухое место. Девочка спит. Сидеть пришлось довольно долго. Ей очень страшно. Сейчас они в очередной раз столкнулись с чем-то смертельным. И что гораздо хуже, совершенно непонятным. По крайней мере, для неё. Какие ещё неведомые ужасы скрываются в этом лесу? Что ещё принесла с собой последняя война?
   А если... если Мама не вернётся? То что тогда? Но об этом лучше не думать. Можно ведь и накликать беду. Девочка проснулась, и заплакала. Она хочет к маме. Марина успокаивает её, говорит, что мама скоро придёт. И плачет сама. Дано или не дано ребёнку понять ужас произошедшего? Она этого не знает.
   Часа через полтора где-то в чаще леса раздался звук похожий на приглушённый разрыв небольшого снаряда. Марина уже очень хорошо знает, как что взрывается. Ещё через пару минут - три взрыва с промежутками меньше пары секунд. Последний намного мощнее предыдущих.
   И тишина. Кто кого?
   Пискнула рация.
   -В порядке. - и сразу отключилась.
   Минут через двадцать на краю канавы нарисовалась М. С.. Именно нарисовалась. Автомат в левой руке, лежит стволом на плече. В правой - сигарета. На шее болтаются очки ночного виденья. Весь вид буквально сквозит иронией и презрением ко всем и вся, и в первую очередь, к уничтоженному врагу. Но видно, что сильно запыхалась. Грудь под футболкой как мехи ходит, взмокла, словно в парной побывала, волосы в беспорядке прилипли ко лбу. Она выпускает изо рта струйку дыма, и с интересом спрашивает у Марины.
   -Закурить хочешь?
   Когда она говорит серьёзно, а когда дурака валяет? Сейчас-то, похоже, откровенно дурачиться. Марине почему-то захотелось ответить в том же духе:
   -Может, ещё и выпить предложишь?
   -В такой день я даже тебе напиться позволю. И плевать, сколько тебе лет.- она вовсе не шутит. Это точно. Достает фляжку, преизрядно отхлебывает. Морщится и отхлебывает снова.
   -Лови!
   Марина поймала, повертела в руках, понюхала, пить не стала, но поинтересовалась.
   -С чего это вдруг?
   -Второй сегодня день рождения, у меня, у тебя, да и у этого киндера.
   -Не поняла.
   М. С. взглянула на неё, как на дуру, закуривает новую сигарету, выпускает струйку дыма, и говорит:
   -Нам повезло, что покойничка нашли. Я по ранам поняла, кто тут по лесочку бродит. Шли бы как раньше - через пару километров превратились бы в три бифштекса - небольшой, маленький и очень маленький. Вот черви с мухами бы обожрались! Я-то жестковата, а вы обе такие нежные и вкусненькие!- и улыбка больше похожая на гримасу от боли.
   На подобные шуточки просто не знаешь как реагировать. Взгляд Марины со стороны кажется просто свирепым. А М. С. продолжает уже более серьёзным тоном.
   -Эта установка марева. Она на людей охотиться. Прямо как на дичь. И сжигает их : что-то вроде потока жёстко направленного излучения. Она либо кругами определённого радиуса бродит, либо в засаде сидит. Пока живое не найдёт. Потом иначе действовать начинает. Если знаешь, что она здесь, таким как я её вычислить довольно просто.
   -Ты её подбила?
   -Ага. В клочья разнесла. На её хуторе - она кивнула в сторону девочки - побывала.
   -И что там? - спросила Марина, уже догадываясь, каков будет ответ.
   -Полный хрендяк. Одни мертвецы. Люди, скотина, птица. Все - как обожжённые. Ничего живого. А всё неживое - цело. Так что стала киндер в возрасте пяти лет хозяйкой богатого хутора с хозяйственными постройками, сельхозинвентарём и техникой. Знатное, в общем, приданое будет лет через пятнадцать, если, конечно люди столько лет протянут. Или родственнички всё это добро себе не приватизируют.
   -Ребёнок сиротой остался, а ты такое говоришь!
   -Ну и что? Не она первая, не она последняя. Матери с отцом я всё равно ей не верну, она, кстати, хозяйская дочка с этого хутора. У неё ещё братец или сестрица полугодовалый был или была. Кроватка в доме осталась. А в ней - считай угольки. Деревянные стены этому излучению не преграда. А посреди двора - сука обгорелая валяется. А у входа - подстилка и пять щенков. Тоже мёртвые.
   -Людей много погибло?
   -Не считала, у её отца работники были, да ещё кто-то в гостях. Вот и погостили, блин. - она глубоко затягивается.
   Цинизм матери Марину давно уже перестал шокировать. Она от неё уже всякого наслушалась. И даже сама иногда применяла иные обороты речи. Из разряда тех, где ругани поменьше. В конце концов, М. С. неплохой оратор. В том числе, оратор и от слова орать.
   -Ты их не будешь хоронить?
   -Я что, профессиональный могильщик? Хватит, накопался я уже могил.
   -С ней что делать будем?
   -С собой не потащим, это факт. Деревня тут не слишком далеко. Туда и снесём. Пусть дальше сами разбираются. - она на некоторое время замолчала, потом тяжело вздохнула и продолжила.
   -В ту деревню идти нет смысла. Эта погань, если не ходит кругами, то двигается как пахарь по полю. Нарезан ей участок. Начинает от края. Проходит до конца. Поворачивает и снова до края поля. И так пока всё поле не пройдёт. Если никого не встретит. Она двигалась от деревни через хутор и вглубь леса. Там я её и подбила. В деревни она побывала. Я не хочу смотреть на то, что там твориться. Ребёнка этого понесём в другую деревню. Она довольно далеко. Но там эта тварь не могла побывать. Я точно вычислила район её патрулирования. Ошибись - жива бы не была.
   М. С. снова вздыхает и садится на край канавы. Сигарета потухла, а она словно и не замечает. Она по-прежнему тяжело дышит. Странный и нехороший признак. Но спрашивать её о здоровье может быть вредно для твоего же собственного здоровья. Она сидит довольно долго. Потом начинает рыться в карманах. Вытаскивает оранжевую аптечку первой помощи. Достаёт два белых с голубым пенальчика. Высыпает на руку и глотает их содержимое.
   У Марины в кармане такая же аптечка с разноцветными лекарствами. И прекрасно известно, что от чего. Эти пеналы - при отравлении. При угрозе облучения - белые с жёлтым.
   А с голубым ... Насколько сильно?
   Только сейчас Марина обращает внимание, Мама теперь без бронежилета и рюкзака, а ракетница перекинута за спину. А она просто задыхается. Волосы ко лбу прилипли. Нездоровый блеск в глазах.
   -Тебя не ранили?
   -Что... Ах нет - и качнулась словно засыпая.
   -Тебе плохо. Что надо сделать.
   -Ничего. - М. С. вот-вот упадёт - Я уже всё сделала сама. Отрава. Должно пройти... Говори со мной... Заснуть не давай... Я могу и не проснуться.
   -Где твои вещи? - торопливо спрашивает Марина первое, что приходит на ум.
   -Сняла, пока за этой штукой гонялась. Бронежилет снижает мою маневренность процентов на 15. Всё остальное - ещё на десяток... - Марина толкает ее - А от огня этой фигни всё равно не спасёт. Передохну - всё подберу. Если не сдохну. Не девочка уже, чтобы так по лесу носится.
   -Чем она стреляет? - торопливо спрашивает Марина. Никогда не было проблем с логикой, а за последнее время преизрядно насмотрелась на раны нанесённые различным оружием. Но что может сжечь человека не попортив одежды? И почему так странно говорит Мама?
   -Что-то вроде направленного потока жёсткого излучения. Эффективная дальность поражения - метров 20, ещё на 50 к ней лучше не приближаться. Её потому маревом и называют, что когда она ведёт огонь перед ней воздух словно горячий и вибрирует. Через поток смотришь - словно в пустыне. Под полным потоком... Ну, ты видела. А под частичным... Несколько дней человек ещё живёт. Потом умирает. В страшных мучениях. Истончается кожа, появляются раны, с костями что-то происходит. Разрушаются органы чувств и в первую очередь зрение. В общем, угодившего под поток лучше просто пристрелить. Из соображений гуманизма, ибо защиты от этого облучения просто нет.
   -Это их оружие?
   -Да, только это не оружие, а что-то вроде охотничьей машины для уничтожения опасных животных на диких планетах. В боях оно малоприминимо. Малая дальность огня прежде всего. Она хоть и бронирована, но создана в первую очередь для борьбы со зверями. У неё два блока окуляров на корпусе. Внешне они не видны, но даже пулями очень легко поражаются. Мы о них с конца той войны знали. Против подготовленного бойца эта хрень не очень опасна.
   ''Против подготовленного бойца - почти с раздражением подумала Марина - Против подготовленного бойца. Да на них эта штука и натаскана. Мама ей попросту врёт! Пугать не хочет. А зачем? Маленькой её считает? Думает, что не поймет? Да ведь всё и так ясно почему Мама так выглядит - напугана. М. С. напугана, и ещё больше напугана тем, что её страх видела Марина.
   С машиной М. С. с трудом справилась. С огромным трудом. Убить её могли очень даже легко. Лучше не пытаться представлять, насколько же эта машина опасна на самом деле. Не по сказочке Мамы. Ибо Марина в сказки давно уже не верит. Даже в самые страшные. То, что есть наяву, гораздо ужаснее. Столько болтает как раз затем, чтобы снять нервное напряжение. С чем же она сражалась? Но лучше не думать. Ибо похоже это непредставимый ужас. Гораздо страшнее всего пережитого ими.
   А Мама знает! Знает прекрасно! Боится. Хочет оградить от ужаса Марину. И от этого ещё страшнее.
   М. С. же внешне невозмутимо продолжает. Только нелегко эта показная невозмутимость дается. Она то и дело вздрагивает, словно засыпая. На лбу капельки пота. Дышит со свистом Марина то и дело тормошит её. Страх Марины всё сильнее. Маму уже приходится не тормошить, а со всей силы трясти за плечо. Всё чаще и чаще. И то и дело срываться на крик.
   М. С. словно пьяна. Но это не то.
   -Они их много сбросили в первую очередь вблизи больших городов. Или наоборот, в не слишком населённых местностях, но понемногу. У неё автономность - несколько месяцев. Дел натворить может. Но может и не натворить, ибо бывают сбои в программе. На моей памяти, одна трофейная установка не реагировала ни на что, кроме птиц. Включая нелетающих и мертвы. Техники на полигоне дурака валяли - куриц в мареве жарили. Я ела. А человек даже с оружием на ней кататься мог... Если навыки акробатики хорошие. Это тоже со сбоем была, ибо их обычно только на какую-то породу скотины, в данном случае на людей настраивают. А она всех подряд жгла. Ещё бы десятка - и генератор перестал бы функционировать. Правда, дел бы она за это время натворила бы.
   Вот так и сидят почти до темноты. М. С. вроде полегчало. Стала говорить нормально. И даже полезла за сигаретами.
   -Мама. Что это с тобой всё-таки - наконец спросила Марина.
   М. С. сейчас кажется только усталой.
   -Яд. С этой же установки. Их целесообразность, бля. Когда противник малочисленен, на ближних дистанциях может бить капсулами с ядом. Специально разработан против гуманоидов не их вида. Смерть в течение получаса. На чужаков - не опаснее рвотного. Биологи, бля. Как её подшибла... Два раза попала в меня... Желудок чуть наружу не вышел. Вместе с кишками до жопы включительно. А потом... Я не знала, сдохну или нет... Я гибрид... Но человек на Ў. Не знала... Что вылезу... Было так плохо... Но отошла всё-таки... Не запрограммировали машину на встречу с живучим гибридом - истерический смешок.
   Молчали с полчаса. Наконец М. С. сказала.
   -Всё. Я в норме. -она высыпала из пенальчика несколько красных с жёлтым капсул и проглотила - Пошли дальше. Успеем ещё твою находку пристроить.
  
   -Так - М. С. опустила бинокль. Аппарат зашипел, окуляры потухли и убрались внутрь. Щелчок, и закрылась крышка. Вместо бинокля - маленькая пластиковая коробочка, чуть побольше индивидуальной аптечки. - удачно зашли. Вон там, с круглой крышей церковь. А рядом дом священника. Туда и двинем.
   -Они же тебя не любят.
   -Ничего, авось не съедят. Народишко тут жутко ортодоксальный, но к счастью для меня считающий, что всякая власть от бога. Принципиальнейшие пацифисты. Были лет эдак десять назад. Так что, есть шанс, что нас не убьют. Попам их вообще вред живым существам причинять запрещено. Даже таким ''милым'' как мы с тобой. Ну, хватит болтать. Двинули!
   ''И кто же тут болтает больше всех?'' - с усталым раздражением думает Марина. Тащить в нагрузку к рюкзаку и оружию ещё и сонного ребенка несколько выше её физических способностей. Только у Мамы дурная черта - считать силу и выносливость других людей исходя из своих собственных. Все бы ничего, но Марина подковы ломать не умеет.
  
   Такой грохот в дверь мог бы разбудить и мёртвого. Святой отец подумал, что, вряд ли добрые люди так стучат, да ещё в такое время. Но всё равно встал из за стола и пошёл открывать. Так велела вера, дом святого отца должен быть открыт для каждого. А за дверью чужой, ибо он не знает, что дом священника не запирается.
   Он распахнул дверь.
   -Здорово, святоша.
   У входа стоит человек в камуфляже и бронежилете. На боку тускло блеснул ствол автомата. Слишком много таких людей бродит сейчас по руинам страны и ждать от них можно чего угодно. Святой отец невольно отпрянул, и только сейчас заметил, что человек-то женщина. Невысокая, чёрноволосая, очень бледная она насмешливо разглядывает его. Похоже понравилось, что напугала. И ещё: лицо кажется Святому отцу знакомым. Очень знакомым.
   -Зачем вы пришли? У меня нет ничего ценного.
   -А мне твоего барахла и не надо. Свое притащили. Так что пусти в дом, дорогой хозяин, а то всё равно сама зайду.
   И повернувшись к кому-то в темноте, крикнула.
   -Маришка, неси её .- и уже святоше- дай пройти .
   Она по хозяйски отстранила святого отца и входит в дом. Невольно проводив женщину взглядом, он увидел перекинутое за спину что-то очень похожее на тяжёлый пулемёт с очень толстым стволом. Из темноты вышла та, которую назвали Маришкой - девочка лет 14, похожая на женщину как дочь на мать... Или как сестра. На руках она несёт что-то завёрнутое в пятнисто-зелёный армейский плащ. Как показалось святому отцу, маленького ребёнка. Дочь ( почему-то святой отец решил, что это всё-таки дочь) проходит вслед за матерью. Святой отец закрывает дверь, и идёт за ними. Странные... гости. Но за последнее время он навидался и не таких.
   Женщина уже по хозяйски рассаживается за столом, девочка так и стоит у двери со своей ношей на руках.
   -Куда её можно положить?
   Священник открыл было рот, но женщина заговорила первой.
   -А я почем знаю? Ты её нашла, ты и думай! - и без перерыва к святому отцу - Эй, у тебя кроватка для ребёнка найдётся?
   -Для кого? - не понял он. Уверен почему-то ночевать эти двое вовсе не намереваются. Хотя девочка выглядит очень усталой.
   -Да положи ты её куда-нибудь.
   Дочь пришедшей в ночи аккуратно кладёт свёрток на лавку и слегка разворачивает края плаща. Действительно, под плащом спит маленькая девочка.
   -Вот. Забирай её. С этим и пришли.
   Святой отец даже не удивился.
   -Откуда она у вас? Где её родители.
   Женщина отрывисто произнесла.
   -Вся. Её. Семья. Убита... Километрах в 20 отсюда. На хуторе в лесу. Там дом с красной крышей. Знаешь такой?
   Он кивнул, не став уточнять кем, кто убийца. Приходящим в ночи лишние вопросы лучше не задавать. Она же прикрыла глаза на несколько секунд, и глухо заговорила.
   -Бродячей установкой марева. Девочка спряталась. Марина нашла её. Установку я взорвала. Можете не бояться.
   Впервые в душе святого отца родилось смутное подозрение, кто перед ним, когда она крикнула в темноту странное имя, теперь, услышав второй раз, не смог удержаться и взглянул в глаза женщине.
   Скривились тонкие губы. Она не сочла взгляд священника дерзким. Извечное мужское любопытство. Детки с огнем играют, взрослые за горизонт глянуть пытаются. Кто подурее - в жерло вулкана лезут. Или в глаза ядовитой змее смотрят.
   Мгновение приглядывался. И словно волна ужаса накатилась откуда-то из глубины души. Кажется, самое хреновое что может привидится священнику - оказаться рядом с существом, официально объявленного Священным Собором одним из воплощений Врага Рода Человеческого, чьё имя, как и Господа не следует поминать всуе. Говорят, Святые Отцы прежних времен бывало сражались с Врагом. Об их подвигах сложены легенды. Правда, не сложились легенды про тех, чья вера оказалась недостаточно крепка, и души их достались-таки Врагу.
   Да и любая вера довольно плохонький аргумент против преображенного человеческими руками металла. На старинной бронзе появляется зелень. Бронза эта иногда попрочнее стали. Словно зеленой патиной смотрит на священника душа из металла.
   И слышен металл в голосе.
   -Ну, чё встал, как баран? Ребёнка не видел? Устраивай её по быстрому, и мы пошли. Больше ты нас не увидишь, не волнуйся, а то знаю я, как вас от моей рожи воротит. Не прикидывайся, ты знаешь, кто Я.
   Слишком сложные чувства перемешались в душе священника. Он видит перед собой демона. Должен ненавидеть. И не может. Демон спасла чужого ребенка. Словно обычная мать защищает своего. Краем глаза заметил, что и дочь столь же зеленоглаза. Только смотрит как совсем обычный уставший ребенок. А не как отродье демона. Они будут идти ещё долго, ибо вблизи деревни М. С. ночевать не станет. И ей плевать, что дочь валится с ног. Она из металла, но девочка-то в чем виновата.
   М. С. поднимается. Повинуясь какому-то неожиданному чувству священник сказал.
   -Куда вы пойдёте, сейчас же ночь...
   -Да? А я думала день. - ответила М. С. усаживаясь обратно.
   -С вами же ребёнок, а не солдат. Об этом подумайте.
   Она склоняет голову на бок и прищуривается. Ох, и до чего же нехорошо!
   -Твои собратья по вере четыре года назад ей такое устроили... Не каждый взрослый бы выдержал. Так что не тебе меня учить.
   -Я не учу, а говорю, что вижу.
   Марина развернулась и сказала неожиданно властно.
   -Хватит орать! Ребёнка разбудите.
   Но уже поздно, девочка проснулась, и заплакала. Марина склонилась над ней, говоря что то ласковое. М.С. продолжает сидеть.
   -Слышь, святоша, ты как, из синих, или из жёлтых? Жена у тебя есть?
   Он не сомневался, что М. С. достаточно хорошо разбирается в деталях одеяния священника, и сан ей сразу понятен.
   -Да, я состою в законном браке.
   М.С. в этом послышалась скрытая издёвка, но она невозмутимо продолжила.
   -А дети?
   -Не дал господь.
   -Ну, вот мы тебе вместо него одного и подкинем.
   -Не богохульствуйте.
   -А что мне ещё делать?
   Святой отец ещё раз взглянул на неё. Не первый день она уже идёт, далеко не первый. Неплохо насмотрелась, небось, на то, что понавытворяла в мире Последняя война. И идёт явно к новой войне готовиться. Да ведь ничего другого она и не умеет. А сейчас чудовище просто отдыхает, и демонстративно не принимает участия во всей возне своей дочери с чужим ребёнком.
   -Ну, так кровать ты притащишь или как?
   -Пусть пройдёт в ту комнату, там есть.
   -Ну, так иди и помоги ей, в конце концов тебе её притащили.
   Вскоре девочка заснула. Марина и священник вышли из комнаты.
   -Ну, пока святоша, М.С. слово держит.
   -Сейчас же ночь.
   -Ну и что.
   М.С. встает, поднимает с полу гранатомёт и направляется к двери.
   -Подождите. Нехорошо отпускать гостя голодным.
   Она хмыкнула, но остановилась.
   -Святоша, а водка у тебя есть?
   Он кивнул.
   -Мама! - с плохо скрытой угрозой в голосе произнесла девочка.
   -Уймись, поборница трезвости, немного я выпью. Да сказала же, немного.
   -Я посижу с вами - тоном, не допускающим возражений сказала она.
   Оказывается, на свете есть человек, способный безнаказанно перечить М. С. Четырнадцатилетняя зеленоглазая девчонка! Ну, у девочки и характерец! Что же из неё дальше получится, если она уже сейчас такая? Священник мысленно усмехнулся своим мыслям. Даже у М. С. , оказывается, есть человеческие слабости и привязанности. Единственный ребенок из разряда тех детей, которым абсолютно всё позволяется. Кажется, почтение к родителям в семействе Еггтов-Саргонов плюс все прочие титулы, не является добродетелью. Ну, если вспомнить исторические хроники, то там про представителей этой семьи и не такое повсплывает.
   Тем временем собрали на стол. М. С. деловито направилась к шкафчику с посудой, и недолго думая, вытащила оттуда две рюмки покрупнее. Впрочем, она не столько хотела выпить сама, сколько напоить святошу. А Марина засыпает на ходу, и М.С. это чётко видит.
   Они сели за стол, М.С. наполнила рюмки. Святой отец заметил, мягко говоря, неодобрительный взгляд Марины. Мать сделала вид что не заметила.
   -Ну что же. Помянем тех, кого нет с нами .- сказала она.
   Святоше пить в принципе не запрещено, но он этого дела не любит. Однако, сразу ясно, что отказать М.С. тоже весьма сложно. Он выпил. М. С.- только после него. Водка довоенная. М. С. поморщилась, но к имевшимся на столе закускам не притронулась. Святоша хотел закусить, уже руку протянул, но под взглядом М.С. невольно отдёрнул.
   Она тем временем наполнила по второй, но пока к не притрагивалась. Марина не слишком дружелюбно посматривала то на маму, то на святого отца, но пока ничего не говорит.
   -Слышь, святоша, много ваших вместе с нашими полегло?
   -Из тех, кто ушёл, пока вернулось только двое, а уходило триста двадцать два человека.
   -Осуждаешь меня?
   -За что?
   -За тех, кто не пришёл.
   -Все мы ходим под богом. Творим разное. Он нам отмерит в свой срок по нашим делам.
   -Ты не ответил.
   -Судить можно того, о котором знаешь много, и лучше, если это будет человек равный тебе. А у вас чудовищная гордыня, и вы, пусть и не служите богу, всё-таки были первой из людей. И равных вам людей попросту нет. И слишком велико то, что сделали вы, хорошо это или плохо- пусть судит Господь. Я не возьмусь вас судить никогда.
   -Не возьмешься, или просто говоришь так, что меня боишься, точнее не меня, а наших автоматов?
   -Все мы в руке господа, и только он знает смертный час каждого.
   М.С. хмыкнула.
   -Ты снова не ответил. Меня, именно ту, которая сидит перед тобой, а не ту, которая вела войска на столицу, ты боишься ?
   -Мне ведом страх, но вас я не боюсь. Боятся можно того, кого считаешь врагом. А вы просто не были другом.
   М.С. залпом осушила вторую рюмку.
   -Чё смотришь, пей.
   Он выпил. М.С. налила третью. Неодобрительность во взгляде Марины сменилась почти что враждебностью. Впрочем, М.С. пить не спешила, и даже навалила себе на тарелку различных закусок. Ела она крайне неопрятно, говорила не прожевав, и ещё ухитрялась при этом курить.
   Святоше в этом смутно угадывалась какая-то игра, он словно чуял, что М.С. специально разыгрывает из себя этакого туповатого солдата, знать не знающего ничего кроме уставов и приказов. И ведущего себя в лучших традициях худших казарм. Только вот зачем ей это надо?
   -Слышь, святоша, а своим ты чего по ребёнка скажешь, когда мы уйдём ?
   -Скажу, что её мне подкинули. Поверят, уже были похожие случаи в окрестностях.
   -Неглупо, жене тоже самое скажешь?
   -Так ведь это правда и есть.
   -А кто ребёнка подкинул, тоже скажешь?
   -Нет. Не женское это дело, такие вещи знать. Сердце у неё слабое, как бы плохо не стало.
   -Это точно. От меня частенько людям поплохеть может. А сейчас она где?
   -У своей матери в соседней деревне гостит.
   В лице Марины что-то изменилось, а М. С. невозмутимо спросила.
   -Это в Заречной что ли?
   -Нет, в Бычьих Холмах.
   М. С. кивнула, насадила на нож солёный огурец, с хрустом откусила, и не прожевав, сказала.
   -Насчёт ребёнка этого ты не думай, если поторопишься тебе в нагрузку к ней целый хутор достанется. Без скотины, правда, но зато, со всем инвентарём. Её хутор это теперь. Ибо живых там никого. И если в Заречной кто из родни был, то там тоже... Я туда не ходила, но установка как раз оттуда припёрлась.
   -Значит, опять хоронить людей придётся. И опять многих.
   -Прилично. Сколько в деревне, не знаю, но думаю, всех, кто там жил. На хуторе человек двадцать, да скотину зарыть или сжечь придётся. Ты не бойся, это дерьмо в режиме охоты было, а следовательно, она на много километров одна. Только ты поторопись. Хутор-то богатый был.
   Он злобно стрельнул глазами. Снаряд лишь впустую царапнул броню.
   -Говорят, вы в людях разбираетесь. Даже шуточка у вас есть ''Кадры решают всё''. Ну, вот и подумайте, сильно я похож на человека, который позарится на чужое.
   ''Вообще-то насчёт кадров вовсе не я придумала '' - подумала М. С.. Но в этом мире данная фраза к ней просто прилипла. Настолько, что автором считают именно её. И даже император, шутник, как то раз сказал ''Как говорит генерал полковник,'' Кадры решают всё'' . Хотя сам-то прекрасно знает, кто это сказал.
   Интересно, где сейчас этот юморист доморощенный? Такие хитрецы ведь и вправду в огне не горят, в воде не тонут. Только вот в воде ещё кое-что не тонет...
   -Ну, на первый взгляд, подчёркиваю, только на мой первый взгляд, на такого человека ты не похож вовсе. Хотя первоначальное мнение может оказаться и в доску ошибочным.
   -А может, и наоборот.
   -Какие мы скромные! Это ведь гордыня. Один из тяжких грехов.
   -Не вам это решать!
   -Иногда лучше решать самому, в том числе и за других, чем ждать, пока кто-то начнёт решать за тебя.
   -Хотел бы я посмотреть на человека, который сможет что -либо решить за вас.
   -Я бы тоже очень хотела.
   Оба усмехнулись. А Марина откровенно засыпает. Она вздрагивала время от времени, пытается уловить о чём говорят, и снова начинает клевать носом.
   -Здорово её умотало.
   -Ничего, Еггты выносливые. Хотя и маленькие частенько.
   -Только вот мелких среди вас не водится.
   -Ну, это по всякому бывает.
  
   -А вот не задумывалась, зачем нужна власть?
   -Задумывалась. Слышал, наверное, такое слово, справедливость? Да слышал, слышал. Ну, вот власть затем и нужна, чтобы максимальному числу людей её обеспечить.
  
   -Приходили ко мне иные из паствы со словами: Я верю в господа, но я за черных, отче, что мне делать? Чаще всего это были люди не слишком богатые, но праведной жизни. Были и другие, богачи, всегда стоящие на службе в первых рядах, столпы веры, как зовут их прямо скажем, не слишком радивые слуги господа. Жаловались на первых. Требовали проклясть их и наложить церковное проклятие.
   -Проклинал?
   -Нет. Служить вам и верить в господа вполне возможно. Но нельзя одновременно молиться и Господу, и золотому идолу. А это самое мерзкое. В Господа вы не верите, но про вас что ни говори, а поклонников идола вы не слишком жалуете.
  
   Уже потом... Идя на эту войну иные из первых приходили ко мне за благословением. И я с чистым сердцем давал его. И молился о ниспослании победы.
   -Потому что так решил ваш собор. Его представители принесли мне решение. ''Молится за власть, и о даровании победы''. А у меня очень хорошая память. Иные из них буквально несколько месяцев назад поливали грязью меня и проклинали со всех кафедр. Двое даже выступали за создание святого трибунала, для установления, не являюсь ли я порождением демона, а следовательно, не следует ли уничтожить и мою дочь, как существо нечеловеческой природы.
   -Вопрос о трибунале не прославил многих иерархов.
  
   -Вопрос об истине. Помнишь его?
   -Вопрос, дать на который ответ выше человеческих сил?
   -Именно
  
   -Давить, давить из человека животное. Отучать его озираться по сторонам и трястись от каждого шороха. Пусть встанет, разогнется, и смело посмотрит на мир. Выжечь из души страх. Мир сильных духом людей. Мир каким он должен быть.
   -Жесток будет такой мир, мир без сострадания.
   -В мире не будет боли. Жалеют слабого и больного. А если их нет. То кого жалеть?
   -Жалость и сострадание одно из первых отличий человека от животного.
   -Ничего подобного. И то, и другое качество присуще и зверям. По крайней мере некоторым. Впрочем, людям эти качества присущи далеко не всем и не всегда.
  
   -Ты думаешь я всегда был священником?
   Зеленый взгляд скользит по лицу как луч прожектора по ночному небу. Так. За что-то зацепился. Ещё за что-то. Ещё и ещё. Уверенно отчеканено:
   -Не-а. Сан ты принял недавно. Лет эдак пять назад. А до этого... ставлю сто к одному, что ты летчик, скорее всего, бомбер.
   -Я так любил небо! И я так его ненавижу теперь!!!
   -Кого ты разбомбил? Роддом? Детсад? Или просто сыпанул кассетными на голову своей пехоты? За последнее побью как-нибудь потом.
  
   -Так зачем?
   -Может, когда-нибудь люди научатся не убивать друг друга. Очень хочу приблизить этот час.
  
   После того, как девочка заснула, они сидели ещё долго. Выпито было всё. А святой отец даже сквозь хмель замечал абсолютно осмысленный и ледяной взгляд М. С. .О чём они говорили он не помнил. Может, он наболтал лишнего, а может, и нет. А вот свою последнюю полу трезвую мысль он запомнил - ''Значит она, действительно, не пьянеет''.
  
   Они уходили. Женщина, почти не похожая на женщину, и девочка похожая на кого угодно, только не на ребёнка. Мать идёт впереди. На ходу она сняла с левого плеча автомат и протянула дочери. Девочка ловко взяла оружие и повесила за спину. '' Совсем, как солдаты носят ''- неожиданно подумал святой отец. Обе они нисколько не походили на тех женщин, что знал он. Слова смирение обе, похоже, не знали, зато гордыня их слишком хорошо видна. ''Зачем Бог сотворил женщину ?'' - так кажется, звалась тема одного из богословских диспутов в академии много лет назад. Святой отец не помнил, кто что сказал тогда по этому поводу, но зато он точно знал, что он сказал бы сейчас, окажись он вдруг на том диспуте : `'Иные женщины могут прожить жизнь так, что всем мужчинам будет стыдно за то, как они прожили свою. Для того их и сотворил господь''. Во всяком случае, в их глазах он прочёл немой укор, нет, не в глазах матери, та давно уже умела прятать свои чувства, а в глазах дочери. Ему стало да, пожалуй ему стало стыдно ''Ты тут, сидишь, с женой, домом, скотиной. Ты не стар, и вроде здоров - так почему ты здесь? А не там, где легло столько людей, гораздо лучших, чем ты. Откуда ели вырвались мы.'' Это он прочёл во взгляде маленькой Марины Саргон, дочери великой и страшной М.С. ''Жена, да убоится мужа ''- почему-то вспомнилось ему - ''А ведь глупое выражение''. И вовсе невозможное в том мире, где жили эти двое. Они вообще, похоже, повидали все ужасы, какие мог видеть человек. Но они остались людьми. Только блестит в чёрных волосах матери седая прядь, и вообще, куда больше у неё седины, чем должно быть в её возрасте. А дочь её слишком рано стала взрослой, но ведь она всё-таки не взрослая и она кричит во сне.
   Святой отец думал, что не без божьего помысла появились среди людей чёрные саргоновцы. Появились, что бы напомнить всем, что и без Бога можно жить очень достойно. Достойнее многих, кто считает себя приверженцем истиной веры.
   Они уходили. А святой отец, сам не зная почему, сотворил благословляющий символ веры. Это всё, что было в его силах, но он очень хотел, чтобы они дошли до столицы. И вечером того же дня он молился за них.
  
   -Хорошее поле. Самолет вполне может сесть - сказала М. С., захлопнув электронную книжку.
   -Где ты здесь самолет достанешь?
   -Если очень повезёт, то он сам сюда через пару дней прилетит. Пошли в деревню.
  
   В деревне никого не было. Вообще. Добротные дома пусты, все двери настежь. Недавно брошены. А почему? Как-то недосуг задумываться.
  
   М. С. извлекла из рюкзака металлический цилиндр, похожий на ракетницу в масштабе 2,5 к 1.
   -Что это?
   -Специфический радио маяк для очень важных персон. Если передатчик включен, то на нескольких волнах пойдёт сигнал тревоги. Значит персона в опасности, высылайте самолеты.
   -Почему ты не применила его раньше?
   -Их станции РЭБ. Они фиксировали все наши переговоры. Понять, правда, могли не все. И не на всё бомбами реагировали. Но весьма быстро сообразили, что объекты ведущие интенсивный радиообмен заслуживают самого пристального внимания в тротиловом эквиваленте. А уж на некоторые позывные у них такая болезненная реакция. Газовых бомб вперемешку с пятитонными фугасками могут не пожалеть... Не уверена, знают ли они про этот сигнал...
  
   М. С. закрепила контейнер на крыше, примотав проволокой к трубе. Щелчок - и на два метра вверх вылетела антенна. С крыши М. С. скатилась кубарем.
   -В лес! Быстро!
  
   -Сколько нам ждать?
   -Сутки. Любой, услышавший сигнал обязан выслать спасательную экспедицию. Если конечно, хоть кто-нибудь этот сигнал слышал.
  
   Короткокрылый самолет бесшумно вынырнул из-за деревьев. Пронесся над древней, и сбросил пару серебристых контейнеров. Стена огня поднялась на десятки метров. Кажется, загорелась даже вода в пруду. А машина перевернулась в воздухе, и пошла на второй заход. На этот раз вниз несколько упаковок кассетных бомб.
  
   -Хоть что-то хорошее - философски констатировала М. С. глядя в бинокль на огромный костер, бушующий на месте деревни.
   -Чем радоваться-то? - буркнула Марина, глядя в другую сторону. Вспыхнувшее с такой силой пламя напугало её. Ещё страшнее теперь выглядит перспектива топать на своих двоих ещё энную сотню километров.
   -У этого XC-140 ''Полуденный гром'' наибольшая дальность из всех атмосферных кораблей. Два подфюзеляжных и десять подкрыльевых узлов подвески. А сыпанул по нам с четырех. На остальных я подвесные баки разглядела. Издалека прибыл, гость дорогой. Не иначе как из-за океана. Значит, в относительной близости пунктов базирования не наблюдается!
   -Я не поняла, эти передатчики были только у высокопоставленных лиц. Зачем же их бомбить? Гораздо лучше...
   -Взять живым. Только для этого потребуется целая экспедиция. А тут- прилетел, сыпанул и улетел. Человека нет - проблема, следовательно, отсутствует. Если передатчик не сгорел - ещё раз прилетят. Хотя цыплята-гриль приготовились бы замечательно. Румяные такие, с корочкой!
   -Мама, а ты точно уверена, что больше никто не слышал сигнала? Может, подождем ещё и наши прилетят?
   -Не прилетят. При выключении должен пойти особый сигнал. Если передача оборвана- то значить это может только одно- уничтожение маяка. Собирайся! Делать нам тут больше нечего.
  
   В рюкзаке Марина нашла пятую часть популярного где-то полгода назад приключенческого романа. Мечи, магия, страшные тайны, маленький мальчик в роли большого героя спасающий мир, его друзья-подружки.
   Книгой болела половина шарика. И греды, и миррены зачитывались ей, наплевав на вечные противоречия. У мирренов перевод и издание каждой части находился под личным контролем министра народного просвещения. Марина слышала остроту матери - ''Хорошая политика, похвально, издавая миллионными тиражами эту муть можно здорово сэкономить на всех прочих изданиях. Столько леса сохранится! И сколько же цветов жизни, растущих на подобном субстрате, вырастет полными дубами. Чем больше среди двуногих дубов, тем проще им управлять. На долгосрочную перспективу работают''.
   Марина очень хотела побывать на встречи с автором, но поняла, что к матери с подобной просьбой обращаться бессмысленно.
   Все прошлые части Марина читала одной из первых в стране - все-таки родство с императором (дедом она никогда Саргона не называла) содержит в себе и некоторые приятые моменты.
   Сейчас Марина обратила внимание только на то, какая книга увесистая. А приключения героев казались бессмысленными, надуманными и глупыми, хотя нет, глупыми они были изначально.
   Упрекать некого, переживала что тяжело идти, и тащила на себе лишние килограммы уже столько дней.
   Без сожаления книга в яркой обложке заброшена в кусты. Себе Марина пообещала - если выберутся, то она больше ни одной приключенческой, фантастической или фэнтезийной
   книги в жизни в руки не возьмет. Пусть даже автор и участником событий окажется. Приключения - это хорошо, только ко всяким забавным вещам ещё столько всего прилагается, о чем никогда больше вспоминать не захочешь, и говорить никому не станешь.
  
   -Хм.
   -Что там? - устало спросила Марина. До привала было ещё далеко, а М. С. стоит с вопросительным видом уперев руки в бока.
   -Сама посмотри.
   Марина осторожно раздвигает кусты. Поле. Полоса вспаханной земли. Забор из колючей проволоки. Караульные вышки. Дальше типовые здания казарм. За ними возвышается массивное полукруглое здание без окон.
   -Наши... Дошли...
   Марина бросилась вперед.
   М. С. резко одернула её за руку.
   -Стой! Разобраться ещё надо, что тут за наши, и наши ли это вообще.
   -Но...
   -Без "но". Мне в шкуре лишние дырки не нужны. А здесь мне что-то не нравится. Больно уж тут сильно императорским духом пахнет.
   Окуляры с шипением убрались внутрь. М. С. привычным жестом защелкнула крышку.
   -Собирайся, и пошли.
   -Туда?- Марина показала в сторону вышек.
   -Счас, разбежалась.
   -Но там же наши...
   Левый глаз превратился в щелочку.
   -В гробу я видала таких "наших". И ещё кое-кого...
   -Но...
   -Что "Но"? Связь с этим гарнизоном оборвалась за три дня до десанта. Якобы, во время сильной бомбежки. Император докладывал, что тут сплошной лунный пейзаж. Объект 546 разрушен полностью. Только было это через два дня ПОСЛЕ десанта.
   -Может, против них просто бомбу радиоэлектронной борьбы применили?- Марине очень не хочется идти дальше.
   -Бомба РЭЛБ, как ты и сама прекрасно знаешь, практически не производит разрушений. Ты тут хоть одну воронку видишь? Вон то серое здание это и есть объект 546- РЛС последнего поколения. Целехонькая. Сама-себе я настоятельно рекомендую держаться подальше от солдат императорских частей. Война кончилась, а старые дрязги вовсе нет.
   Но конечно, можешь пойти к ним. Тебя они не тронут, может и к Саргону отправят... А вот мои похороны будут очень скоро.
   Марина встает. На лице - глухое ожесточение.
   -Значит, в столицу. Ведь именно там больше всего твоих и Бестии частей.
   -На момент конца Северной ставки была связь ещё с несколькими нашими без кавычек гарнизонами. Но...
   -До них ещё дальше чем до столицы?
   -Умничка!
  
   Этот город вполне можно миновать, но М. С. из профессионального любопытства решила взглянуть на руины. Интересно всё-таки, по какой это причине достаточно крупный гарнизон вдруг замолчал на десятый день войны, и больше не отзывался. А посланные туда самолёты- разведчики попросту не вернулись. ( Правда и посылали их всего дважды) Конечно, подобное любопытство может выйти боком, ну да живы будем - не помрём.
   Ну почему из города никто не выбрался, М. С. разобралась довольно быстро. Одно из полей недалеко от города оказалось буквально нашпиговано противопехотными минами чужаков. Тип их прекрасно известен М. С. , да и любой сапёр лёгко бы снял подобную мину. Лично М. С. их не боится совершенно. Мины реагируют на какую-то составляющую в поту человека, кэртерца или гибрида они игнорируют. А у саперов есть специальный спрей в шутку называемый ''Противоминный''. Прыснул- и по запаху мина тебя не обнаружит. Такого же эффекта с помощью любых сильных духов можно добиться. А особо языкастые саперы утверждают, что если на мину перегаром дыхнуть она напрочь сломается. Только если на ''обезвреженную'' таким образом мину наступить, она все равно рванет. При взрыве мина выбрасывает массу маленьких, но очень острых лезвий. Так что несложно догадаться, как выглядит подорвавшийся. Острота в стиле Софи - манекен для иглоукалывания. В общем, Марина и не узнала, что несколько часов шла по минному полю.
   Оборонительные рубежи перепаханы бомбардировщиками. Кое-где среди раздолбанной техники можно видеть скелеты. Но пока всё в общем традиционно. Это мы уже видели. Деревянные дома и сады на окраине сгорели напрочь. Одни печи торчат, да угольки кругом. Да вон среди обугленного безобразия раздолбанная башня ПВО гнилым зубом торчит. Чем это её так лихо приложили? Аж бетон сверху донизу треснул. Что на крыше -лучше не любопытствовать. Двери позаклинивало нафиг. Впрочем, при таких повреждениях стен, внутри вряд ли кто мог остаться в живых.
   Чем же их так? Судя по всему, тяжелой бетонобойной, да ещё и не одной, а потом фугасной управляемой. Да уж, хорошо что нам таких гостинцев не перепало... Хотя какая теперь разница.
   Ближе к центру города дома уже каменные. Тоже в основном от них одни стены остались. Да чудовищные воронки, заполненные водой кое-где. Картина произошедшего вырисовывалась теперь чётко: никакого новейшего оружия здесь не применялось, по каким-то причинам командование чужаков решило, что в этом городе находится нечто, заслуживающее пристального внимания их бомбардировщиков. Предприняли массированный налёт. Естественно, ПВО не справилось, и город просто разнесли по кирпичику. А те, кто пытались сбежать, подорвались на минах. Ставку что ли здесь они накрыть пытались?
   А может, и пытались. В начале войны по дорогам курсировало несколько машин с мощнейшими радиостанциями, забивавшими эфир всевозможной ерундой. Они имитировали работу радиостанций крупных соединений. Обманки, так сказать. Не исключено, что одна из машин и находилась некоторое время вблизи этого города. Чужаки клюнули, ибо никаких штабов здесь не было.
   Находившимся в городе не повезло. Могло не повезти и кому-то другому. Схлопотали то, что предназначалось нам. А ля Гер, как говориться.
  
   Заходить в город не стоило, только потеряли несколько часов времени, лазая по развалинам. А день довольно прохладный, осень как никак. И костра не разведёшь, чтобы согреться, ибо всё, что могло здесь гореть, давно уже сгорело.
   Обе уже по уши перемазались в саже. ( Чего-чего, а её-то здесь сколько угодно!) Они уставшие, продрогшие и злые. Идут молча, ибо наговорить друг другу они сейчас могут только гадостей. Под ботинками перемешенная с сажей грязь хлюпает. Ещё и дождик стал накрапывать. Плащи у обоих. М. С. ещё подвела хвалёная ловкость, и она свалилась с каких-то развалин. Ничего не сломала, но пару синяков поставила, и перепачкалась, как чушка. Могли бы, конечно, и пересидеть этот дождь где-нибудь. Но что-то ни той, ни другой совершенно не хочется хоть одну лишнюю минуту проводить среди этих руин. Где тут и там в грязи и саже то и дело попадаются скелеты. Любые. Большие, маленькие. Всякие. И ничего живого.
   М. С. хотела перепрыгнуть какую-то канавку, уже ногу занесла. И резко отскочила назад, торопливо сдирая со спины АГЭс. Следы на той стороне ещё не до конца размытые дождём. Свежие следы. От двух узких гусениц. Словно танкетка-торпеда проехала. Но следы пошире. И ясно - это она - установка марева.
   И близко.
   -Марина! Сюда! Быстро!
   Выбегает из-за угла полуразвалившегося дома. Но сквозь шум дождя М. С. услышала щелчок, и гул разогревающегося двигателя. Она рядом! Где? Резко обернулась на звук. Пологий холм бывший некогда домом.
  
   Тварь на гребне! Гусеничное шасси, на нём двухметровая колонна набитая смертью. Верхние окуляры вращаются, под ними вертится ствол генератора. Три манипулятора прижаты к корпусу. Какие расчёты успел проделать неживой мозг? Это так и осталось неизвестным, но из двух объектов, для атаки он выбрал более маленький, и более близкорасположенный к нему.
   Объект почувствовал угрозу, и начал предпринимать защитные действия, начав удаляться. Одновременно боковые окуляры зафиксировали, что более крупный объект пошёл на сближение, не предпринимая никаких действия. Сенсоры улавливали издаваемые объектами звуки, но их интерпретация была невозможна. В сторону крупного объекта произведён выстрел из постановщика помех, хотя объект и не предпринимал пока никаких действий.
  
   Установка погналась за Мариной. Здесь полно развалин, и марево не может бить прицельно. Но и из АГЭса тоже не очень-то постреляешь навскидку. Перед самой войной принятая на вооружение модель тяжелого пехотного гранатомета. Стреляет хошь кумулятивными, хошь фугасными, хошь зажигательными. Кумулятивная прожжет любой танк, на фугасные пошла взрывчатка по рецепту чужаков, зажигательная слона зажарит. Только агрегат тяжеленный. И граната в стволе нет-нет, да и взрывается.
   Шуму от выстрела много, толку при попадании ещё больше, но если первый выстрел будет мимо, то внимание машины сразу же переключиться на неё. Это модернизированная установка, и аппарата для стрельбы ампулами на ней нет.
  
   Внизу - Марина, чуть выше установка, за нею - М. С.. Машина вышла на прицельный огонь. Это М. С. поняла чётко! Она рывком передернула переключатель огня на стрельбу очередями, и надавила на спуск. АГЭс словно ожил и взбесился в руках. Словно оживший стальной зверь рвется на волю.
   Стрельбу из АГЭса запрещено вести без специальных очков. Пламя может ослепить. Многие, особенно не на полигоне, защитой глаз брезгуют. Хотя редких случаях возможна даже необратимая потеря зрения. Не говоря уж о том, что в положении стоя стрелять из АГЭса может только человек очень крепкий физически. М. С. очень сильна, но для женщины.
   Кто недостаточно силен с гарантией получит на выбор вывихнутые руки или сильную контузию, или и то и другое сразу. Но это не имеет значения. Там, внизу на волосок от смерти единственная родная душа. Там погибает дочь. Будь на месте Марины кто-нибудь подобный матери, было бы полегче. Если сильная воля, стальные нервы и меткий глаз, то есть шанс уцелеть даже в одиночку. Развернуться. И бить по окулярам. Один блок - в метре от земли. И второй - на макушке. Нижний блок не видно, но они есть. Надо только знать, где. Попасть в них столь же легко, как и в глаз человеку. Даже сложнее, ибо глаз виден, а окуляры - нет. Размеры у них маленькие. Машина станет не опасна, если разбить окуляры на корпусе. При поражении этого блока окуляров огонь генератора перестаёт стелиться по земле и начинает поражать цели на высоте двух с половиной - трёх метров. Если разбиты оба блока, то генератор выключиться. Машина продолжит движение в прежнем направлении. Прокатиться даже на ней можно будет. До первой ямы, куда она с гарантией брякнется.
   Только с АГЭсом проще. Броня крепка. И в окуляры можно не попасть. А пули, да и лёгкие снаряды броня машины выдерживает. Но не снаряды АГЭса.
   Но машина гонится не за солдатом. А за человеком, которая очень хочет казаться взрослой. Но вовсе не взрослая она. А ребёнок, напуганный ребёнок. И ей страшно.
  
   Реакция машины острее человеческой. Новая опасность системой слежения замечена. По проводам стремительно понеслись сигналы к блоку наведения и генератору. Команда на перенацеливание поступила через 0,01 секунду после обнаружения вспышки пламени. За это время первая ракета преодолела сорок метров и находилась в двадцати семи от установки.
   Первый снаряд врылся в землю почти под гусеницей. Он бракован, и не взорвался. Второй ударил между гусениц. И броня там довольно толстая, ибо некоторые установки перед выброской действительно модернизировали, только с них не только малоэффективные ядомёты поснимали, а ещё и броню усилили. Но люди свои гранаты рассчитывали для борьбы против новых тяжёлых танков с разнесённым бронированием. Тысячеградусная струя пламени прожгла броню. Двигатель взвыл, словно живой.
   Доли мгновения, центральный процессор перебрасывает питание генератора на резервные батареи. Одновременно, включена система борьбы за живучесть. Огонь генератора перенацелен на более крупный объект. Система наведения, несмотря на помехи уже захватила его. Для поворота генератора на 155 градусов требуется 0,6 секунд.
   Третья граната ударила в корпус. Ударила какой-то долей мгновения, но раньше чем работающее сопло генератора успело завершить разворот.
  
   Четвёртая и пятая гранаты прошли мимо. Но они уже не решали ничего.
  
   М. С. очнулась почти сразу и попыталась приподняться. В ушах чудовищный шум. Так. Похоже, все кости целы. Только лицо сильно ободрано о щебень. Это же сколько раз её перевернуло? Всё тело болит, хотя ничего, похоже, не сломано. Ну, не фига выстрел полной обоймой из АГЭса давать, да ещё самыми тяжелыми кумулятивными гранатами, так что сама виновата. В глазах темно. Ну да ладно, не в первый раз, не привыкать.
   -Маришка... Марина - не очень внятно крикнула М. С..
   Легкие сразу же сделали попытку вырваться наружу. К ним попытался присоединиться и желудок.
   Сразу легче, когда слышишь ответ.
   -Я здесь, мама.
   -С тобой всё в порядке?
   -Вроде да.
   М. С. наконец с трудом встаёт на четвереньки. Она почти ничего не видит и старается прочистить забитые песком глаза. Вроде получилось, но по-прежнему ничего не видно. Рука кажется зацепила ремень АГЭса. Видел бы её кто такой со стороны! Такой бы компромат получился! Ползает на карачках по грязи, да ещё и лбом в землю тычется как пьяная.
   -Меня видишь?
   -Да.
   -Где эта хрень?
   -Взорвалась.
   -Встать помоги.
   Прошло довольно много времени. Темень в глазах проходит. Однако не подняться.
   -Маришка, ты где.
   -Я здесь. Я встать не могу. Опять подвернула похоже.
   -О-ё. Горе ты моё!
   Нашарив АГЭс и опершись на него М. С. с трудом встаёт. В глазах, наконец, прояснилось. Три дымящиеся воронки не слишком преобразили местный пейзаж, возле одной из них- словно переломленная пополам металлическая колонна. Дымится. Пахнет горелым пластиком и ещё чем-то. Марину разглядела не сразу. Лежит вся какая-то неестественно напряженная в паре десятков метров от взорванной установки. Контузило что ли? Да нет вроде. Повезло. Могло бы осколками...А и вторая-то воронка недалеко. Плоховато...
   -Встать можешь?
   -Нет.
   Кто бы сомневался! Пусть Марина и очень ловкая, но из тех людей разряда- если на улице гололед, непременно нос разобьют.
   Опираясь на АГЭс, как на палку М. С. спускается вниз. Башка раскалывается, крепко видать, о камушки приложилась. Даже шатает получше чем пьяную. А Марина лежит неподвижно, словно боится пошевелиться. Пока до неё шла, сама чуть не свалилась. Ладно, хоть дальше чуть полегче топать будет. Порядком килограммов из АГЭса выгружено.
   -Ну, что там у тебя.
   Она становится на колени, подумав, что лучше всего лечь вот тут рядом с Мариной, и не вставать часа три. Ибо всю живность, и в первую очередь двуногую, километров на пятнадцать вокруг установка вывела. С гарантией. Если был тут вообще кто живой после этаких бомбёжек. Ну, вот сейчас разберется, что с дочерью. И ляжет. Прямо на эти битые камни. Слишком отдачей шарахнуло.
   -Мама, очень больно.
   М. С. засучивает штанину. Чёткая, как по линейке проведённая границу синяка.
   Сразу всё ясно. И жутко. Поражение маревом. Это не диагноз, это приговор. Смертный.
   М. С. отбрасывает АГС и резко выхватывает из ножен огромный десантный нож. Ни говоря не слова, разрезает ботинки Марины, потом лезет за аптечкой и делает по уколу обезболивающего в каждую ногу. Марина молчит, хотя довольно больно. М. С. молчит тоже. Говорить не о чем. Она слишком хорошо умеет считать. И чётко знает, сколько осталось Марине - пять дней, и ещё может быть два из-за генов чужаков. И всё. Процесс станет необратимым. Хотя и в эти дни есть только один способ остановить его - ампутация. Марина знает не хуже, чем мать. Вернее, всё-таки несколько хуже, девочка не видела, как умирают поражённые маревом. Видела только мёртвых. М. С. повидала всякого. Злое словечко последней войны- маревнуло. Оборвать выстрелом агонию маревнутого- проявить забытое слово гуманизм.
   М. С. повидала изрядно смертей. Ещё одной- не допустит.
  
   Она распотрошила рюкзак Марины. Пусть та очень маленькая для своего возраста. Но тащить-то её на себе придётся. Ходить она больше не сможет никогда. А ещё всё остальное нести надо: АГЭс, автомат, патроны, и на самой броня, да и на дочери тоже. Один АГЭс кило на двадцать тянет. Первым полетел в развалины автомат Марины. Затвор - в другую сторону. И обоймы тоже.
   Любишь хвастаться своей выносливостью - ну, так вот и проверочка. Только страшная выходит проверка.
   М. С. обязана выдержать. В очередной раз идти наперекор всему. Теперь ради Марины.
  
   Марина тяжело дышит, и вся в холодном поту. Но М. С. знает: пока это не последствия ранения. Но только пока. Это страх. Животный страх человека, который точно знает, КОГДА умрёт. И человек уже утратил надежду.
   Но М. С. пока надежды не утратила. Ещё есть шанс, ничтожный, но есть, и пусть и калекой, но Марина будет жить. Она будет жить. Надо дойти до столицы. Надо. Любой ценой. И максимум за четыре дня. Ну, может ещё плюс два. Но может, и нет. Четыре - есть, а больше - не знает никто. В ней только одна восьмая чужой крови. Как это влияет? Неизвестно. Да и будь даже одна вторая. Да и те, у кого две вторых... Они тоже умирают от этого оружия. Но медленнее. И мучаются больше... Хотя кто может подобрать эту меру чужих мучений? Не каждый заметит чужую боль.
  
   Столкнулась с людьми чуть ли не нос к носу. Вышла из-за полуразрушенного дома. А метрах в пятидесяти - трое. С оружием. И отменной реакцией. Мгновение - и нету их. Залегли. А автоматы - к бою. Можно не сомневаться.
   Падать с тяжелой ношей на спине - не очень приятно. Гораздо хуже, что можно не встать вообще. Проползла чуть вперед от накаченной снотворным Марины.
   М. С. чуть приподняла голову. Из-за камней её не видно. А у неё АГС. И двенадцать зарядов к нему. И десяток обойм к автомату. Подходите, кому жизнь не дорога. Свою-то я вам продавать вовсе не собираюсь. Может, и ваши прикуплю. Если вас трое.
   "Сколько же вас там, паразитов. Откуда только такие взялись. Ну что ждёте? Давайте, вперёд. Или обходите. Видите же, что я одна. Правда, не знаете, какая."
   Один действительно поднялся и бросился вперёд. Ребёнок. Совсем небольшой.
   М. С. чуть не выстрелила. И пробеги ребенок ещё пару шагов, выстрелила бы непременно. Но бегущий кричит таким знакомым детским голоском.
   -Марина... Тетя Марина.
   Это Дина! Вот так сюрприз!
   Вопрос о том, как она здесь оказалась, следует отложить на потом. Трое солдат поднялись как по команде. Ещё одного ребёнка рядом с ними нет. Только потом встает М. С..
   Дина подбежала и обняла её. М. С. коснулась рукой темно-русых волос. Круглые глазёнки с похудевшей грязной рожицы смотрят снизу вверх с неподдельным детским восторгом.
   Солдаты подходят ближе. Оружие уже за спинами. Все трое вроде незнакомые. Здоровые, похоже из кадровых десантников. 3-я дивизия. Базировались в столице. Та-а-а-к.
   -Где её брат? -жёстко спросила М. С..
   Солдат опустил глаза
   -Не знаю.
   -Не ври.
   Знают, кто такая Дина. И кто стоит перед ними. Пусть в таком же камуфляже и бронежилете, как они. И форма поношена. И лицо у неё, наверняка, сильно осунулось. Только прежний огонь пылает во взгляде. Огонь, от которого человеку не укрыться. Приговором тебе сквозит взгляд.
   Он посмотрел взглядом висельника и глухо заговорил.
   -Я не вру последний раз, я видел его перед выходом. Убежище стало затапливать. Решили выходить. Ночь. Бомбёжка. Может, он остался в убежище, а может и нет. Не знаю. Нас очень сильно бомбили. И многие запаниковали. Мы не помню, как выбрались.
   -Сами выбрались, а ребёнок погиб. Герои! Ничего не скажешь.
   У того сверкнули было глаза, и сразу потухли. Глупо злиться из-за правды. Даже, если она и не очень нравиться.
   Линка теперь уже вряд ли удастся найти. Он почти наверняка мёртв. Не может уцелеть семилетний малыш в охваченном пожарами огромном городе. Городе, где тогда полным ходом шли уличные бои. В общем-то с формальной точки зрения успешные для саргоновцев. Только погибшим от этого не легче.
   -Ладно. Куда направлялись?
   -Мы земляки. Домой.
   -Значит, кру-гом. И шагом марш обратно. А я за вами.
  
   Идут в указанном направлении. Без энтузиазма. О чём-то переговариваются. Ничего, реакция у неё отменная.
  
   На привале несший Марину подошёл к М. С. и сказал:
   -Вам надо в столицу. А нам вовсе нет.
   -Тема исчерпана.
   -Не совсем. Вам всё равно когда вы дойдёте. А вот ей не всё равно. У неё нет времени.
   -И что?
   -Дайте нам слово Еггта, что если мы сделаем так, чтобы вы трое добрались до столицы, то вы позволите нам уйти.
   М. С. прищурилась. Её не покидала мысль найти какую-нибудь брошенную машину. Только вот времени на поиски уже не было. И выбора нет.
   -Слово ЕГГТА. - отчеканила она - Я, Истинный Младший ЕГГТ, говорю вам: если выполните обещанное, то идите куда хотите. Только в другой раз мне не попадайтесь. Это вам Я, М. С., говорю.
   -В общем, километрах в пяти отсюда мы видели брошенную штабную машину. В баках у неё есть горючие. А из нас никто танки водить не умеет.
   -Хорошо. Но до машины идём вместе.
   -Договорились.
   Солдаты не солгали.
   И теперь М. С. вновь сидит за рычагами. Столько лет прошло, а старые навыки не забываются. Уже проверено. Сколько там до города? По нормальной дороге, да на этой машине часов шесть хода. Только вот дорога не нормальная. Местами перегороженная, местами заминированная, и все хоть сколько-нибудь значимые мосты взорваны или разбомблены. Да и на дне реки мины тоже попадаются. Хорошо хоть комплект для подводного хода на машине остался. Правда, ставить его в одиночку- то ещё занятие. Да и времени занимает немало. А у М. С. каждая минута на счету. Переехав первую крупную речку, генерал решила не снимать с машины комплект оборудования. Так и поехала дальше с пятиметровой трубой над моторным отсеком. Но дорога выходит всё равно кривоватая, и за шесть часов удалось преодолеть не больше пятой части расстояния.
   Но на своих двоих всё одно столько бы не прошла.
   Несколько раз М. С. останавливалась, и осматривала ноги Марины. Через два-три часа делала уколы. Дочь уже настолько накачана лекарствами, что находится в полной прострации. Сознания она не теряет, но кто она, где находится, и что с ней происходит не осознаёт совершенно. В данной ситуации это благо. Процесс идёт, краснота ползёт вверх, но всё-таки не так быстро, как М. С. думала. Препараты или гены чужаков так действуют? Какая разница, важно, что есть ещё время. Только вот его больше не становится. И жара у Марины ещё нет. Пока нет.
   Дина сидит на месте радиста. Просто до невозможного довольная. Она - да настоящий танкист. Даже тумблеры на пультах иногда приказывают переключать. М. С. сосредоточенно смотрит вперёд. Хоть одну жизнь она спасёт. Хоть одну. С каждым часом всё меньше и меньше шансов у Марины.
  
   Топливо кончилось три часа назад. Заодно подходят к концу и препараты. Дозировку пришлось сбавить. И Марина теперь в сознании. Хотя она и сонная, видно, насколько напугана. И до чего же ей больно! Но она молчит. Выносливая. А ты не знаешь, что лучше: слышать стон или крик, или такое вот молчание. И видеть до крови закушенные губы и побелевшие скрюченные пальцы, вцепившиеся в плащ-палатку. Пару часов назад М. С. дала ей сильнейшего снотворного. Но действовать оно начало только сейчас. Скрюченные пальцы наконец, разжались. Марина снова забылась.
   На последних каплях горючего удалось добраться до руин одной из станций метро. Через неё М. С. надеялась пробраться в убежище, хотя и не больно верила в то, что оно уцелело. Станция находится на окраине парка, фактически за городом. Правда парка уже не существует. Остались одни угольки. Когда сгорел? Теперь уже неважно.
   Ещё издали М. С. поняла: здесь в убежище не пробраться. Здание станции полностью разрушено. Вместо него огромная воронка.
   Чтобы попасть в убежище, вначале надо спуститься в туннель. В десятке метров от воронки машина встала. М. С. выбралась из неё, и сама не зная, зачем, полезла на край воронки, хотя и так прекрасно знала, что увидит.
   Воронка до краев заполнена грязной водой. Плавает какой-то мусор. И разбухший до безобразия труп.
   М. С. стоит на краю воронки и смотрит вниз, на мутную воду. Ясно, что поиски надо продолжать. Иначе Марине не выжить. Пока в централи ещё сохранялась связь со столицей, кое-какие сведения о разрушениях ещё поступали. М. С. знала, что чужаки занялись целенаправленным уничтожением жилых кварталов и убежищ. Конечно, достать непосредственно убежища специальной постройки, даже их мощнейшие бомбы не могли. Но они разрушали входные туннели и вентиляционные шахты. А к этой станции М. С. и вела машину именно потому, что верила, или хотела верить, что она цела.
   Если бы не ранение Марины, М. С. бы знала, что делать. Найти топливо не очень сложно. В подбитых и брошенных военных и гражданских машинах недостатка нет. Найти топливо, заправить машину и двигаться дальше. Куда? А куда угодно, ибо где-то должны быть и живые люди. Поиски топлива требовали времени. А как раз его-то и нет.
   Несколько раз за день М. С. осматривала ноги Марины. И с каждым разом зловещая краснота поднимается на несколько миллиметров выше. Боли Марина не ощущает, она вообще сейчас ничего не ощущает, так как находится отключке из за огромных доз обезболивающего и противовоспалительного, которыми накачала её М. С.. Только в крови уже отрава. И лекарства действуют вовсе не так, как должны. Сейчас забвение -лучшее лекарство. Но пройдёт чуть больше суток... И тогда даже сильные наркотики не смогут облегчить боль. А ещё через сутки или двое... Кожа истончится и покроется зияющими ранами. Вся кровь и кости будут поражены, все органы чувств и, в первую очередь зрение, откажут. И потом в страшных мучениях приходит смерть.
   М. С. знает, что таких мучений дочери она не допустит. У неё в кармане металлическая коробочка с несколькими ампулами с бесцветной жидкостью. Яд мгновенного действия. Ещё сутки или двое - и М. С. ни останется ничего другого, как с помощью этих ампул избавить Марину от страданий. Но пока эти сутки или двое у них обоих ещё есть.
   Но за три часа она так и не видела людей. По крайней мере, живых. Хотя полуразложившиеся трупы и скелеты несколько раз попадались. Видела и несколько тел чужаков. Но никого и ничего живого.
   Правда, один раз на неё бросился взбесившейся пёс. Страшно отощавший, со свалявшейся шерстью и пеной изо рта. Грохот выстрелов был вдвойне жутким из за гнетущей тишины.
   Но вскоре затеплилась надежда. На подсыхавшей грязи попались свежие следы тяжелого грузовика. Немного подальше несколько сгоревших машин кто-то спихнул с дороги. А следующее проявление человеческой деятельности чуть не отправило её на тот свет. Мина-растяжка, сделанная из осколочной гранаты. И поставлена явно недавно, во всяком случае, после появления развалин. Судя по последним сообщениям, дошедшим в централь, в столице оставалось довольно много сохранивших какой-то порядок воинских частей. Но что здесь творилось в последние дни? И после того, как чужаки ушли? М. С. об этом не знает, но почему-то уверена, что части из столицы никуда не делись, и центральное командование отсутствует. А значит, есть несколько вооружённых группировок, видимо как-то поделивших между собой руины столицы. И она скоро столкнётся с одной из них. Что её ждёт? Неизвестно, но готовым надо быть ко всему. Впрочем, она и так вечно настороже.
   Но ведь где-то за спиной Марина и маленькая Дина. И их жизни всецело зависят от её жизни. И М. С. это чётко помнит.
  
   Теоретически, кто-то может быть вблизи любой из башен. Но две ближайших уничтожены. А до уцелевших (по крайней мере, на момент поступления в ставку последней сводки) довольно далеко. Сначала надо вернуться к Марине. А потом снова на поиски.
  
   Она шагнула навстречу им. Навстречу своей судьбе. Маленькая женщина с большими амбициями. Эти четверо солдат должны были стать первыми, кто признает М. С.. Если же нет... Но это как раз, тот случай, когда нет и не может быть другого варианта. Они признают её.
   Видимо, ситуация среди руин столицы не настолько безнадежна, как ей показалось сначала. По крайней мере, солдаты спокойно шли ей навстречу, правда взяв оружие наизготовку. Четверо, трое пехотинцев и один артиллерист. Судя по возрасту - из мобилизованных. А значит, навряд ли участвовали в выступлениях Чёрных Саргоновцев. Это не очень хорошо. Но выбора нет.
   Она остановилась. Они тоже. Кто-то должен был заговорить первым.
   -Значит, дошла - неожиданно хриплым голосом произнесла она.
   -Издалека шли? - просто вопрос. В интонации никакого оттенка.
   -Из северного округа.
   Кто-то присвистнул.
   -Вот это да! - неподдельное удивление.
   Да и вид у неё на самом деле пройденному расстоянию вполне соответствует.
   И они стали приглядываться к ней. Они должны, они обязаны её узнать. Иначе вся эта дорога не имела смысла. И не имела смысла её жизнь вообще.
   -А по званию вы кто будете? Уж не Сама ли ? - и в голосе слышится почтение пополам с удивлением.
   М. С. чуть поправила ремень на плече, так чтобы стал виден край генеральского погона.
   -Да я М. С..
   И они вытянулись перед ней по стойке смирно. Они ещё оставались солдатами. И не забыли, кто она. А раз так - значит, жизнь её прошла не зря.
   -Какой части? Кто командир ? Что здесь делаете?
   Они отвечают. И точно так, как полагалось отвечать генералу. И потом они пошли к позициям их части, которые проходили по одному из внутренних оборонительных рубежей столицы. Когда они дошли, М. С. снова повезло. Первое что сказал ей командир этой части было ''Сдаю командование. Жду ваших дальнейших распоряжений''.
  
   Что бы там про Кэрта не говорили, а боевым командиром он оказался весьма и весьма толковым. Один из внутренних рубежей обороны, занятый подчинёнными ему частями выглядит безупречно. Доты и техника прекрасно замаскированы, судя по тому, как их везли можно предположить наличие минных полей.
   Штаб Кэрта располагается в одном из крупных бомбоубежищ. Вокруг устроен опорный пункт, подготовленный к круговой обороне. Недалеко - бомбоубежища центрального госпиталя. Сначала велели ехать туда, но там сказали, что генерал у себя.
   А внешне совсем незаметно, наличие в этом месте чего-либо кроме руин. Намётанный глаз нужен, чтобы заметить, что тут есть ещё что-то. Многогранный человек, или как там его называть Кэрт. За совесть воевал против бывших соплеменников. В сводках было кое-что. Маршала хотели дать и одну из групп армий отдать под командование. Вот так!
   И всё одно - чего-то он не договаривает.
  
   Вошёл Кэрт. Такой же, как и всегда. Высокий и подтянутый. Только резкие черты лица стали ещё резче. Прежний и взгляд, и вечная полуусмешка. Он уже давно и навеки стал здесь своим. Войдя, подошёл было к одному из офицеров, но вдруг остановился, и резко обернувшись, уставился на М. С.. Генерал и так почти мертвенно бледен, а тут побледнел ещё больше. Такого неподдельного удивления и радости М. С. не видела уже давно. А невозмутимого генерала таким удивлённым и счастливым одновременно и вовсе никогда не видела. И даже считала, что эмоции у Кэрта полностью отсутствуют. Любые. Есть только жутко холодный расчет и своеобразные представления о чести.
   А он бросился к ней. И совершенно неожиданно для всех, и прежде всего для неё самой, подхватывает её на руки.
   -Вернулась! Я знал, что ты вернешься!
   И закружился по бункеру.
   М. С. видит слезы в глазах у генерала. Хотя думала, что чужаки плакать не умеют вовсе. Или же это ей попадались в основном такие, кому по роду занятий не полагалось чувствовать? Чёрт разберёт.
   -Поставь меня, а то уронишь. Я не отношусь к тем женщинам, которые любят, когда их носят на руках.
  
   -Марина ранена.
   -Что с ней? - деловито поинтересовался Кэрт. Он ведь людей почти с того света мог вытаскивать.
   -Ей маревом сожгло ноги. Почти до колен. Четыре дня назад.
   -Что!!!? - взревел Кэрт - Четыре дня назад? Четыре дня назад! И ты, тварь, так спокойно об этом говоришь! Да она ведь считай обречена! Она вот-вот умрёт!
   -Я это знаю - М. С. сказала это с абсолютно ледяной интонацией - Но я ведь не ору. И пришла к тебе за помощью. Спаси Марину, если сможешь.
   Кэрт помрачнел. Да и все остальные тоже. Что такое марево, они прекрасно знают. И как от него умирают - тоже. Но Кэрт остался Кэртом. И о долге помнит всегда.
   -Мой БТР. Я еду.
   В другое время стоило бы несколько подробнее сказать о полугусеничном бронетранспортёре генерала. Он примечателен главным образом своей окраской. На обоих бортах красными буквами с белой обводкой написано его имя. Буквы очень большого размера. И насколько М. С. помнит, это БТР у него ещё до войны появился. Кэрт почти всегда сам за рулём.
   Мчатся по руинам обратно.
   -Я не сказал тебе там, но ты и сама, наверное, догадываешься. Сейчас она держится только из за того, что ты на четверть кэртэрка. Но даже в этом варианте шансов немного. От этого дерьма мы помираем точно так же как и вы, только несколько медленнее. И ещё: операцию придётся делать под местной анестезией.
   -Сдурел! Она ведь ещё ребёнок!
   -Ну и что. Общий наркоз реагирует с кое-каким дерьмом, что уже сидит у неё в крови. Вероятность того, что она после такого наркоза проснётся - процентов 10, а может и меньше. Такой вариант тебя устраивает? Думаю, что нет. И вообще, самым оптимальным вариантом было бы дать ей вместо обезболивающего стакан водки.
   -Какой ты добрый!
   -Так лучше всего с медицинской точки зрения. Я тебе не говорил, и не говорил никому. Я участвовал в разработке марева. И прекрасно знаю, на что эта штука способна. Состав яда разработан мной.
   -Вот спасибо. Побью тебя как-нибудь за это!
   -Я его тоже пробовал, так что в расчете. Тогда я выступал против установки принятия на вооружение именно из-за того, что нет эффективных методов борьбы с последствиями облучения. Но марево приняли. Нас не послушали. Я далеко не гуманист, но считаю, что к любому яду должно быть противоядие. А здесь его нет. И не предвидеться в обозримом будущем.
   -Моей дочери от этого как-то ни жарко, ни холодно.
   -Я сделаю всё, что смогу. Ты что ей давала в эти дни?
   М. С. сказала названия лекарств. Потом дозировку. Кэрт кивнул:
   -Всё совершенно правильно. Ты ей подарила несколько лишних часов. Ценнее подарка ей больше никто никогда не сделает.
   -Вот обрадовал!
   -Не сделай ты этих уколов, её уже не было бы на свете.
   -Вот спасибо!
   Кэрт счёл за лучшее прекратить разговор, ибо почуял, что М. С. на взводе. И вот-вот сорвётся. Благо причин больше чем достаточно.
  
   Осмотр не занял много времени. Кэрт даже несколько повеселел, ибо ситуация оказалась не столь тяжёлой, как думал вначале. Марина на вопросы отвечала полусонным голосом. Она ещё не отошла от действия препаратов. Но когда Кэрт очень чётким голосом сказал ''Ампутация. Иначе умрёшь.'', на лице девочки отразился неподдельный ужас. Марине только четырнадцать лет. Она мечтала стать балериной. М. С. погладила дочь по руке.
   -Так надо, маленькая, так надо.
   Марина заплакала.
   С хирургической точки зрения, операция элементарная. Марину пристегнули ремнями к хирургическому столу. Она не издала ни звука. Но М. С. видела закушенные до крови губы. И дорожки от слёз по щекам. И сжатые кулаки.
   Она стояла рядом с дочерью. Что-то говорила сквозь повязку. Она ничего не могла сделать, чтобы облегчить боль. Когда пилили кость, тело Марины напряглось так, что казалось, вот-вот лопнут крепчайшие ремни. Она до боли стиснула руку М. С.. А ведь М. С. физически очень сильна. Она подковы могла ломать. А маленькая Марина с такой силой вцепилась в её руку. До чего же ей больно!
   Кэрт сумрачно ругался на своих ассистентов. Он спасал жизнь. И одновременно превращал человека в калеку. А этот человек- дочь самого уважаемого им на земле человека. И не только уважаемого. И он в какой-то степени виноват в случившемся с девочкой несчастье. И сделать с этим ничего нельзя.
   Естественно, операция прошла успешно. Вскоре Марина забылась тяжёлым болезненным сном.
  
   М. С. и Кэрт сидят возле БТРа. М. С. нервно курит. Чуть ли не с одной затяжки высасывает сигарету, отшвырнёт длинный окурок, и за новой. Руки подрагивают.
   -Не знал, что ты куришь.
   -Тут закуришь! - огрызается М. С..
   -Что дальше делать собираешься?
   -С чем?
   -Со всем вот этим.
   -Разбираться в ситуации. В городе, да и не только должно быть единое командование. Иначе поодиночке нам не выжить. -сигарета кончилась с одной затяжки- И если на то пошло, кто из прежних жив?
   -Бестия.
   -Где она?
   -Контролирует южный район. Войск у неё не бог весть сколько, но много техники и есть даже несколько самолётов. И огромные запасы топлива. Но учти, она довольно сильно сдала.
   -Ещё кто?
   -Я. Контролирую примерно половину северо-западного района. Формально шесть, фактически две дивизии с частями усиления, располагаю большими запасами медикаментов.
   М. С. задавала вопросы, Кэрт отвечал. На свою память они оба никогда не жаловались. Картина в голове складывается довольно чёткая. Многие командиры известны и раньше. Ситуация в общем, такова, какой и представлялась. А значит, можно действовать. Пока жива М. С., живы и Чёрные Саргоновцы и Дело. А М. С. жива, дошла до столицы, нашла своих, Марина будет жить, с Диной теперь всё в порядке. Не так уж всё на этом свете безнадёжно.
   Мы ещё повоюем!
  
   М. С. взглянула в лицо дочери. Что-то в ней изменилось. И сильно. Она выглядит словно после тяжёлой болезни. Но это так и есть. Считай побывала уже по ту сторону. Вернулась... Потеряв все. Она очень бледная. Смотрит так, словно видела что-то запредельное. Нисколько не походит на тут девочку, посадившую в лужу чуть ли не целое министерство юстиции, и на того уже почти взрослого маленького солдата, способную штыком заколоть. А девочка бывала и такой. Но словно какая-то другая Марина Саргон лежит сейчас под казенным серым одеялом.
   В иных прошлых поступках и высказываниях М. С. словно вновь видела саму себя, не Марину Саргон, а молодую М. С.. А сейчас в Марине от прежнего остались только черты лица. И есть что-то такое, чего нет уже в М. С.. Марина никогда не захочет стать новой М. С.. Это словно не та Марина, которая так гордо вела себя на суде. От той-то в перспективе можно было дождаться всего чего угодно. Она теперь иная. И дело тут не в ранении. Что-то изменилось в её душе.
   -Как ты, маленькая? - почему-то М. С. почувствовала, что это именно то слово, которая она хочет услышать. Не имя, не звание, а именно это. Она слишком многое для своих лет пережила. И поступала как взрослая. Но она ещё не была взрослой. Снова хотела хоть до какой-то степени вновь стать ребёнком. М. С. почувствовала это. Почувствовала и другое- прежний мир Марины рухнул. Окончательно и бесповоротно. Балет пожирает человека целиком. Это отдельный мир, живущий по своим законам. Если по какой-то причине человек этого мира окажется выброшенным из него, то такому человеку будет крайне сложно адаптироваться в обычном мире. Марина жила балетом. М. С. сперва втихаря посмеивалась над увлечением дочери, потом поняла- девочка нашла свою судьбу. Перед самой войной известнейшая грэдская балерина сказала о ней- "Ещё несколько лет- и Звездой грэдского балета будут звать её, и только её"
   Марина что-то протягивает.
   -Вот, возьми, мне это больше не нужно.
   Жестяная солдатская бирка на цепочке с именем, званием и группой крови. Когда и кто ей такую успел сделать? Сейчас уже неважно.
   М. С. убрала бирку в карман.
   -Мама, ты не знаешь, сейчас можно найти обычную одежду? Я так устала от камуфляжа.
   М. С. об этом не думала, но всё-таки сказала.
   -Поищу.
   Некоторое время обе молчат.
   -Как Дина?
   -Почти хорошо. Уже успела со всей ребятнёй подружиться, и с половиной мальчишек своего возраста передраться. В ближайшие дни отколотит и вторую половину. Чертёнок!
   Марина улыбнулась, но как-то ненатурально.
   М. С. садится на кровать. Берет дочь за руку.
   -Понимаю, насколько тебе тяжело. Рухнуло все, чем ты жила. Знаю, как много для тебя значил балет. Рухнуло все... Понимаю. Сама пережила подобное, хоть и не столь тяжкое. Думаешь я всегда хотела вот так жить- воевать, копаться в дерьме под названием политика?
   -Не знаю...
   -Мне ведь тоже было 14 лет. Я любила биологию, пыталась рисовать, и кстати, на некоторых выставках детского творчества мои работы занимали вторые-третьи места, сочиняла стихи и сказки. Машинопись в восемь лет освоила... Отец... На пишущих машинках очень тугие клавиши, и по его приказу для меня сделали. Маленькую такую... Розовенькую... Что бы и ребенку легко было нажимать на клавиши. Много писала. Сказки, стихи. Кое-что даже публиковали. Когда мне было 15, моя сказочная повесть заняла первое место на всеимперском литературном конкурсе старших школьников. Работы присылались под псевдонимами. Кто лауреат- узнали только на награждении. Меня там не было. Когда прочли имя весь зал встал. Стояли молча. Минуту. Как по погибшей. Вот так! Все светлые образы в душе погасли. Умеющая восторгаться миром и находить в нем чудесное писательница Марина Саргон и в самом деле в то время умерла. Хотела убить себя... Но решила, что такой радости они не увидят... Когда вернулась... Боялась коснуться своих бумаг. Просто рухнуло все, чем жила. Значимое раньше стало совершенно ненужным.
  
   -Всё так... Но ты могла ходить сама...
   -Было время, что и не могла.
   -Я знаю...
   -Ты ведь даже жить сможешь, не покидая привычной среды. Балет засасывает целиком. Без остатка. Ты, к примеру, лучшим балетным критиком ты со временем вполне можешь стать.
   -Ты думаешь, будет о ком писать статьи?
   -Непременно. Это я тебе как М. С. обещаю.
   -Мама?
   -Что?
   -Найди мне ту... Свою первую книгу...
   -Найду.
   У матери на душе стало немного светлее. Дочь выкарабкается. Она сильная.
  
   Матери же вовсе не весело. Ситуация обрисовывалась следующая: Основные города северного и центрального региона контролируются Саргоновцами. Связь можно поддерживать только посредством авиации. Железные дороги разрушены, все крупные мосты разбомблены, на дорогах чёрти что творится.
   Сильными почувствовали себя все, у кого оказалось оружие. Каждый теперь сам себе хозяин. В человеке скрывается зверь. Когда рушатся все сдерживающие факторы, все внешние запреты - тут-то он и прорывается наружу. Если не у всех, то у многих.
   Кто-то пытается защищать подобие порядка в полуразрушенных городах. Другие решили - автомат в руках - значит будут в наших руках и те немногие блага жизни, которые ещё можно взять. Остатки воинских частей, дезертиры, разбежавшиеся из тюрем уголовники, да и просто некоторые из тех кто заполучил оружие сбивались в отряды. В сельской местности многим не разживешься. Брать надо города.
   Иногда оказывалось, что засевшие в городах весьма мало отличались от шедших на него. И для уцелевших мирных жителей не менялось ничего. С них как драли подобие налога ''за защиту'', так и продолжали драть.
   Бродили эти отряды по стране или сидели в городах. Грабили местное население или пытались его защищать. Всем им хотелось одного - попросту жрать.
   А жрать уже нечего.
   Процентов 80 урожая погибло, поголовье скота сократилось чудовищно.
   Правда, продовольственные склады по стране распределены довольно равномерно, но в ряде местностей, когда началось вторжение роздали запасы продуктов на полгода.
   Но эти полгода подходят к концу. Многие ещё раньше лишились всех своих запасов. Часть складов уничтожена во время войны или разграблена.
   Какая-то взаимосвязь между наиболее крупными городами ещё существует. С тех пор, как ушли десантники чужаков, прекратила действия и их авиация.
   Появилась возможность применять самолёты. А их в бетонных укрытиях оставалось немало.
   Несколько крупных городов удалось отстоять именно благодаря интенсивным налётам.
   Но все прекрасно понимают - в обозримом будущем авиация исчезнет: при хронической нехватке запчастей и топлива боевые машины вскоре превратятся в бесполезные груды металла покоящиеся в своих бетонных убежищах.
   К прочим проблемам уцелевших людей добавилась ещё одна, правда из разряда ожидаемых: Зима в этом проклятом году ожидалась очень ранняя. И холодная. Может, это как-то связано с активно применявшимся атомным оружием? Замерзавшим вот как-то всё равно.
  
   Единственное, что ''порадовало'' в довольно хреновой ситуации - у кого-то ещё хуже. Здесь по крайней мере не стали выяснять, кто тут главный на помойке. Миррены же занялись именно этим.
   Чужаки ещё не успели уйти, а империи уже не существовало. Таковы последствия смерти в первые дни войны императора Тима. И отсутствие сколько-нибудь авторитетного лидера, способного занять его место.
   Крах центральной власти тут же выпустил наружу все старые проблемы. Вдогонку к вагону новых.
   Десятки региональных лидеров, бывших командующих и просто главарей вооружённых формирований принялись тут же выяснять отношения между собой. Национальный вопрос тоже никуда не делся, и активно принялись сводить старые счёты.
   К громадному количеству жертв добавились новые.
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"