Друг Володя живёт за оградкою,
Он гражданство давно поменял.
Иногда, порыдаю, украдкою,
Хлебной коркой накрою бокал,

Иногда, с полупьяною нежностью,
Фотографию к сердцу прижму...
Все живём под одной неизбежностью,
Не считая суму за тюрьму.

Вот, бывало, пойдём по "накатанной" -
С Рубинштейна на Невский с утра,
Выпьем грог поостывший, но атомный,
И восстанем из ада - ура!

Две гитары, коробка картонная,
А в запасе - один "Ля-минор".
Ах ты, юность - плита многотонная!
Ах ты, грог - джентльменский набор!

Мы жалели рябую процессию,
Ведь они бы и сами "не прочь".
Мы дарили прохожим поэзию,
"Самиздаты" штампуя всю ночь.

Нас любили какие-то бабушки,
И совали свои беляши...
Ах ты, время разбрасывать камушки!
Ах ты, Питер, блокада души!

На флэту у какой-нибудь дамочки
Мы с Володькой плодили грехи:
Раздавая бухло, как программочки,
Для народа читали стихи.

Пьедестал по лубяночным Феликсом
Мы шатали тогда, как могли.
Ах вы, годы, куда же вы делися?
Ах вы, рюмки, куда утекли?

Эти чтения полуподвальные
Расплодились во всех городах.
Где вы были, пупы социальные,
Что вздыхали о "Чистых Прудах"?

Может, тайно вы бредили драками,
Ожидая, когда "разрешат"?
Ах ты, время размахивать флагами!
Ах ты, бремя обвала деньжат!

Он поехал с гитарой и пончиком
В стольный город, на юго-восток.
Кто же знал, что хорошим "червончиком"
Обернётся экскурсии срок.

Белый Дом, камуфляжные мальчики,
Скорый суд, приговор как во сне...
Друг Володька погиб не под танчиком -
От чахотки он умер в тюрьме.

Вот, пожалуй, и всё о Володеньке
Я сегодня напел-навздыхал.
Плачут бабки: какой был молоденький!
Плачут девки: какой был нахал!

Я и сам, грешным делом, под водочку
Ухожу пореветь в огород.
Не люблю анекдотов про Вовочку,
Это мы, как народ - анекдот.