Аннотация: Начало некого призведения (или цикла) в стиле темного фэнтези. Очень прошу комментировать и конструктивно! критиковать.
Пролог.
Мягко светило солнце, легкий осенний ветер шевелил еще зеленую траву. Ритуал прошел успешно, и даже та тварь не смогла помешать. Жрец устало потянулся и направился к остальным эльфам. Кавалькада медленно удалялась. Молоденький ворон покружил над свежим обедом и шарахнулся в сторону. Лежащий с трудом поднял голову.
ГЛАВА 1.
Утро выдалось ясным. Маленький хутор в Диэроке, Вечном Лесу, пережил ночной шквал - у старосты разрушило курятник, а Шадек-горбун остался без крыши. Лужи подсыхали, солнце грело. По улочке с визгом пронеслись дети. Староста вышел на крыльцо, расправил бороду и почесал пузо. Выторг был удачный, бандиты не трогали - что еще нужно для счастья? Разве что кружечка пива. И почтенный Рид направился в 'Лунный Серп'.
Шадек вздрогнул от визга и уронил молоток. Пришлось слезать. Перекладина хрустнула примерно на середине. Детишки застыли.
- Брякнется!
- Не брякнется!
- Брякнется!
- Кинь мне молоток! - Шадек подтянулся и сидел на лестнице верхом.
- Убъю, - прошипел Шадек, встав на ноги, - придурок! На хрена ты мне им в голову кинул!
Детишки кинулись врассыпную, чуть не сбив с ног старосту.
- Что делаешь, добрый человек?
- Колодец копаю! - осклабился горбун.
Рид только покачал головой - уже два года этот хмырь на хуторе, а почтению не научился. И про себя так ничего и не сказал; как выполз из леса раненый, только назвался. Кайла-вдова его подлечила, он потом в этой развалюхе жить стал. Злости на троих хватает, зыркнет - мороз по коже. Наемник, видать, что с него взять.
Да и рожа гадская, под стать - бледный, аж серый, костлявый, волосы ржавые да глаза желтые, как у кота. И серьга в ухе.
Шадек посмотрел на дыру в крыше, на лестницу, из которой своим падением выдрал одну перекладину и доломал другую, плюнул, выпустил пару раз когти для успокоения души и пошел в 'Лунный Серп'. В трактире проезжий менестрель драл свою глотку и уши слушателей балладой о битве с Северной Тьмой. Горбун скривился - ну что за хрень!. Не было тогда великолепных эльфов, они пришли гораздо позже. Шадек подавился пивом - в балладе прекрасный Эрлион срубил вторую голову мерзкому и смрадному великану - вождю орков. Менестрель икнул, кашлянул и запел про бабу и наемника. Слушатели оживились. Шадек поставил кружку на стойку и вышел. По улице медленно ехали трое величавых всадников на серебристо-серых конях. Люди, хотя одеты под эльфов - зеленые короткие туники, штаны из светлой кожи, заправленные в мягкие сапожки. А в центре - уже настоящий эльф, с резным жезлом на поясе. За ними ехала телега для вещей. Сборщики налогов пожаловали, второй раз за неделю! Эльф обвел толпу крестьян высокомерным взглядом. Все стояли как положено: шапки сняты, смотрят в землю. Из свинарника потянуло не сильно приятным ароматом. Люди тем временем собирали налог: у хозяина трактира забрали всю недельную выручку. Староста, вздыхая, отдал серебряную цепочку. Шадек чуть не рассмеялся - на самом деле украшение было посеребреным, а старый хрыч так изображал утрату ценности... . Кузнец лишился аж сорока золотых, трехлетней заначки,к своему неудовольствию. Но все хорошо помнили, как горела Горм, деревня восточнее по главному тракту. Менестрель, шатаясь, вышел из трактира.
- О, какое счастье! Высокородные почтили нас своим присутствием! - пьяно продекламировал он. И свалился в лужу.
Но через два часа налог был собран, вещи уложены на телегу, люди-сборщики похвалили местное пиво, а эльф неожиданно обратился к старосте:
- Нам нужен охранник. Твой сын подойдет.
- Д-да, высокородный, - староста был изумлен. Дин свободно завязывал кочергу бантом, но вот ума боги ему отсыпали как пятилетнему.
Сборщики уехали. За телегой, во всем новом, с деревянным мечом, на рыжем мерине, гордо ехал Дин. Горбун пожал плечами и вернулся к своим делам. Еще один долгий жаркий день, наполненный бессмыслицей, которой так дорожат люди. Пойти поспать, что ли? Мысль была здравой.
Шадек влез в подвал, долго шарил в кадке, но кроме рассола и трех тараканьих трупиков, ничего там не нашел. Огурцы, естественно, закончились. На земляной стене висел неказистый лук и колчан. У противоположной стены валялось грязное серое войлочное одеяло. Шадек огляделся, швырнул одеяло в сторону и стал копать. Когти скрипнули о промасленную кожу. Слава Иррету, на месте! Горбун медленно развернул сверток - длинная сабля и крис с зеленоватым лезвием мирно лежали в черных ножнах с ломаным узором, ожидая хозяина. Хозяин только вздохнул, завернул оружие, утрамбовал закопаную яму и лег спать. Следующие три дня ничем особенным в жизни хутора не запомнились.
После дождей в лесу должны вырасти славные скользкие маслята, и Шадек, захватив корзину и лук, пошел за грибами. Через три часа стало ясно - зря ходил, нашел только два гриба - возмущенно фыркнул и зашагал по дороге. Дороге? Ну вот, еще и забрался куда-то не туда. Час ходьбы привел его к прелестной зеленой поляне. А на поляне стоял алтарь из серого, с белыми прожилками, камня. Просто алтарь с бурыми потеками на нем. Горбун выпустил когти и осторожно подошел ближе. Кровь въелась в старый, очень старый, без рун и рисунков камень. Нога зацепилась за что-то в густой высокой траве и Шадек чуть не врезался в непонятное сооружение. Ветка? Нет, игрушка. Деревянный меч. Рукоять оплетена медной проволокой. Бред какой-то - ну откуда в диком и глухом уголке леса любимая игрушка сына старосты? Дин боялся леса и не заходил дальше околицы деревни. Он ведь поехал с эльфами, охранником, в другую сторону. Шадек медленно зашел за угол. На земле лежал обтянутый потемневшей кожей скелет. Грудная клетка вскрыта. И - яркая, новая, крепкая одежда. Бедный маленький придурок. Горбун поежился и стал ломать ветки для волокуши.
По деревне носились слухи о черных магах и лесных духах. Шадек молчал. И через сутки, ночью, незаметно ушел, оставив дверь незакрытой. Да и кому нужна развалюха с дырой в крыше?
Шагает по дороге странник со скаткой на горбу, длинным ножом у пояса. Ржавые волосы обрезаны коротко - в драке не ухватишься. Серый от пыли - долго идет. Сел на обочину. Ноги гудели. Второй день идет. Чей алтарь? Что это за магия, которая высушивает труп? Магия...
Шадек поежился - он хорошо знал, что может сделать с живой плотью 'Золотое облачко' . Криво сросшиеся ребра и согнутая спина - повезло, что живым остался. Ответ нужно было искать не здесь. И не только ответ...
Шадек тряхнул головой и зашагал на север, к соседнему королевству.
В богатом городе Сойн кипела ярмарка - пять десятков торговцев и куча зазывал орали во все горло, расхваливая свои товары и понося конкурентов. Какой-то жирный крестьянин пытался залезть на скользкий столб за новыми сапогами, но сорвался и смачно плюхнулся на свой необъятный зад. Шкодливые мальчишки запустили мышь в большую прозрачную кадку с медом. Пострадавший торговец громко вспоминал их родню. Уже налакавшийся латник мирно храпел в грязи. Тощая лысая бабка с зелеными спиралями татуировки на лице продавала вяленых степных ящериц - к пиву. Бродячий менестрель распевал песню из ста куплетов про рыцаря, который пришел с войны и обнаружил в своем замке не только жену, но и троих детей. Этому событию посвящались аж два куплета, а остальные девяносто восемь описывали то, что он с ними сделал.
В лавке скорняка звякнул колокольчик. Почтенный Морт оторвался от своих записей и взглянул на гостя. Судя по запыленой, выцветшей одежде на выгодного клиента тот не тянул. И верно, после непродолжительного торга, тип получил за десяток облезлых зайцев десяток медяков.
Шадек сгреб деньги и от души грохнул дверью. За десять медяков можно купить разве что вяленую ящерицу, а не лошадь! Чтоб ему скала на голову упала! Да и ящерица, как назло, стоила аж на три медяка дороже. Может за сапогами полезть? Да ну их, еще ноги натрут. Менестрель как раз дошел до жестокого убийства первого из ублюдков того рыцаря. Толстая девица в нарядном синем платье уронила свой лоток груш. Шадек, наступив кому-то на ногу и нечаянно заехав другому невезучему слушателю локтем в печень, протолкался к певцу.
- Заткнись.
Мнестрель окинул нахала оценивающим взглядом. Развелось тут бродяг!
- Испугал! Иди отсюда, пока я стражников не позвал!
- И арестуют они нарушителя спокойствия и пособника воров. Сколько за воровство? Десять плетей?
Менестрель хмыкнул и затянул похабную песню про Коннерта, который любил коз. Храп прекратился. Латник с третьего раза встал на ноги, ошалело потряс головой, сфокусировав зрение, поковырялся в ушах и влепил певцу затрещину. За ней последовали основательные пинки вместе с гневным матом латника на тему клеветы, коз и родителей менестреля. Шадек усмехнулся .
В дальнем конце ярмарки стояло штук шесть старательно укрытых от дождя фургонов.
- Почтенные, вам охранник не нужен?
- Охранник? - тощий бородач в добротной суконной одежде отвлекся от разговора с товарищами.
- Охранник? -фыркнул упитанный человек в новой кожаной куртке и модных штанах по голень. - Здесь купеческий обоз, а не балаган уродов!
- Я не тебя спрашивал.
Модник наигранно вздохнул и отстегнул от новенького пояса с красивой медной пряжкой-цветком меч.
Шадек кинул куртку на землю и оскалился, уходя от удара. Солнечное сплетение противника познакомилось с кулаком. Модник согнулся, заглатывая воздух, и рухнул на бок. Горбун собрался пнуть врага в печень, но получил сапогом по щиколотке и свалился на него, сдавленно шипя. Модник удачно вцепился в шею своего противника. Шадек полоснул когтями куда-то перед собой. Захват разжался, послышался матерный вопль.
- Хватит!!! - заорал бородач.
Два стражника рывком поставили горбуна на ноги. Враг потерял сознание - правая половина лица свисала кровавыми ленточками.
Шадек безрезультатно тряхнул кистью - кровь и остатки глаза уже основательно засохли.
Двое охранников переглянулись между собой, купец деликатно кивнул.
Стражник потолще вздохнул. Шадек врезал ему каблуком по голени и изо всех сил рванулся в сторону. Второй от неожиданности разжал пальцы. Шадек понесся к дороге, лавируя между лотками. Дружная ругань преследователей приближалась. Лошадь! Стоит себе, солому жует возле трактира. Горбун рубанул когтями по привязи и с третьей попытки залез в седло. Перепуганный мерин взвился, пытаясь сбросить чужака, но тот чудом удержался и немедленно врезал кулаком между ушей.
- Тихо, мать твою!
Мерин чуть присмирел. Шадек пришпорил животину каблуками и скрылся в большом облаке пыли. Здесь дожди еще не начались.
Вечерело. Проснулись тощие, злые, голодные комары. Закат превратил ручей в медное зеркало. Полузагнанный мерин тяжело дышал и злобно косился на нового хозяина. Шадек фыркнул, тряхнул мокрой головой и медленно поднялся . Все-таки конина в горшке, с лучком и чесноком куда приятнее. Да и ноги от нее не сводит. А теперь - корми эту тварь, пои, стереги. Почистить надо - был караковый, стал серый. Потертое седло свалилось на землю. Мерин, в благодарность за заботу, попытался наступить горбуну на ногу. Шадек быстро сдернул с лошадиной спины потник и отскочил подальше. Мерин впустую щелкнул зубами.
- Тупая ты скотина.
Тупая скотина фыркнула в ответ и махнула хвостом справа налево. Потом довольно метко брыкнула левой передней ногой. Шадек с трудом встал на четвереньки, руки скользили по каменистому дну ручья, шипя от боли. Еще и штаны мокрые. И вся одежда, если на то пошло. А кресало где? А кресало в куртке. А куртка где? - А куртка на ярмарке осталась. Тьфу. И бок уже болит.
- Ублюдок подкованный!
Мерин махнул хвостом слева направо .
- Гнида блохастая, - горбун аккуратно подходил к злобному созданиию. Надо же эту ходячую поджарку вычистить.
Гнида блохастая прижала уши.
- Тихо, тихо.
Мерин попытался брыкнуть правой передней ногой.
- Да стой спокойно, ублюдок!
Мерин дернул ухом.
- Правильно тебя назвали. - Шадек принялся чистить лошадь пучком травы. Вычистив и напоив присмиревшего Ублюдка, горбун стал потрошить седельные сумки. Вобла вяленая, жирненькая такая, сухари , в холщовом мешочке, уже подпортились. Соль, тоже в мешочке. Ремни какие-то, с пряжками. Ага, путы. А во второй седельной сумке - какой-то лоснящийся, тяжелый сверток. И ни котелка, ни кресала. Шадек располосовал тоненький ремешок. Два слоя кожи, тряпка. Купил кто-то на ярмарке красивый узорчатый стеклянный кувшин. С кленовыми листиками. Жене б понравился.
Стемнело. Полная луна заливала своим светом лес и лагерь у ручья. Хоть бисером вышивай. Шадек сидел, привалившись спиной к сухому дереву. Угукнула сова, прочертила на секунду лунный диск и дальше полетела. Сове хорошо, летает себе, мышек всяких жрет, совят заводит.
Что надо делать с женщиной, чтобы она так кричала? Зачем? Зачем эльфам человеческая женщина? Полуэльфов же не бывает. И почему, почему им понадобилась именно моя жена?
Молчишь, Зеркало Кайессы, блин недопеченный? Хоть бы тучка какая, заснуть от твоего света нельзя. И бок болит, дышать тяжело.
Пылится дорога под ногами да колесами, Кто верхом, кто пешком, кто на юг, а кто и на север, под знамя соседнего короля, Брухо Восьмого. Толст он да хитер, как жаба старая, зато со всеми соседями в дружбе.
Чужое уже королевство. Чужой город, незнакомый. И флаги на башнях другие - не белые, с крас-ным соколом, а на черном поле стоит желтый песиголовец. Кипит жизнь на мощеных белым кам-нем улицах, идут люди по своим делам, дети бегают. А вот и Храм Четырех. Восточная белая дверь, и золотой паук на ней - Атл-Создатель, ему о мире и плодородии молятся. Серая южная, меч на ней сталью выложен - Иррет-Воин, дай в бою сил! Северная дверь красна, как мантия ко-роля, зеркало нефритовое на ней - Кайесса-Видящая, что судьбу дает. Западная дверь черна, как ночь, змея-кольцо на ней - Дар-Эш. Милосердный Убийца, Дарящий Жизнь.
Шадек спешился, поручил отощавшего мерина храмовому служке, вытащил кувшин из сумки и толкнул черную, полированную, в три человеческих роста дверь. Тихо в храме Дар-Эша. Нет на черных стенах фресок. Хвоей пахнет. Вышел откуда-то из стены румяный, пухлый жрец в белом балахоне до пола, посмотрел на чужака внимательно, языком поцокал.
- Славный какой горб, сынок. Долго такой лечить надо. И больно. Хорошо б тебя на дыбу подвесить.
Шадек вздрогнул.
- Еще и немой.
- Мне бы покойника согреть..
Пухлый жрец заметно поскучнел.
- Так тебе, сынок, направо надо. Иди к стене, сейчас брат Эрн придет, дорогу тебе покажет.
Брат Эрн оказался таким же упитанным, только балахон на нем был черный и без капюшона.
Шадек, по-прежнему держа кувшин на отлете, пошел за жрецом по широкому корридору. Тис, ель и можжевельник украшают зал, стоит в центре каменный кумир - Дар-Эш, Милосердный Убийца. Скелет в рост человека , меч в руке его и змея-ожерелье на шее. И алтарь со свечами у его ног. Горбун аккуратно поставил свой кувшин с соразмерно толстой и длинной свечой на угол алтаря, заплатил брату Эрну два медяка, согласно ценам королевства, улыбнулся невесело и вышел на шумную площадь.
Нагло и жизнеутверждающе светило заходящее солнце. Тощая девица в пестром лоскутном платье выскочила из переулка и дернула Шадека за рукав.
- Пошли, солдатик, повеселимся.
- Как деньги будут, так зайду.
- Может, серьгу свою продашь?
Горбун повернулся к ней.
- Сгинь, по-хорошему прошу.
- А то что, красавчик?
Шадек рубанул правой рукой воздух. Две неровные половинки жирной зеленой мухи мягко опустились на мостовую.
- Шейка у тебя тоненькая, голова с одного удара отлетит, - горбун облизнулся.
Проститутка шарахнулась, чуть не наступив кому-то на ногу. Шадек провел ее долгим оценивающим взглядом. Девка ничего, только денег нет. Ночевать где-то надо, жратва кончилась, на приличный трактир тоже можно не рассчитывать, ну хоть Ублюдок накормлен и, кажется, не против, чтоб на него сели.
Шадек развернул мерина и поехал на юг, к бедным приречным кварталам. Повернув за угол и оглядевшись вокруг, он запустил руку в седельную скатку, вытащил ножны с крисом и прицепил оружие к поясу.
В приречных кварталах не было мостовой, на утоптанной земле тут и там валялись рыбьи кишки. Тощая серая кошка выскочила из дверей какого-то дома и деловито перебежала дорогу. Откуда-то сбоку вылез человек в драных и грязных лохмотьях, за ним подтянулось еще двое оборванцев.
- Дай монету, добрый человек, - прогнусавил он.
- Чего-то ты гладкий для нищего, - Шадек положил руку на пояс, поближе к оружию.
- Ну дай монету, - загнусавил и второй.
У третьего уже была в руках увесистая палка.
- Серебра у меня нет, золота - тоже, а вот железа - до хрена! - Шадек пришпорил Ублюдка, сбив с ног самого наглого. - Еще хотите? - зеленое лезвие криса перерубило палку второго горе-грабителя. - Не мало? - Шадек сбил с ног третьего, спешился, ударил. Достаточно? - горбун провернул крис и вытянул клинок из живота лежащего. Второй бандит зашевелился, попытался встать, но не успел - когти вспороли ему горло. Уцелевший грабитель бросил свой обрубок палки и рванул из переулка. Шадек облизал пальцы и старательно вытер оружие лохмотьями. Хорошо! Подошел к одному из мертвецов, подобрал старый, ржавый нож. Второй невезучий грабитель еше дергался, пытаясь запихнуть внутренности в рану. Горбун аккуратно воткнул крис ему между ребер, вытер оружие о лохмотья. Снял амулет с шеи - дырявый камешек, на воровскую удачу. И помогла тебе речная галька, придурок? Шадек кинул амулет на землю, рядом с мертвецом и пошел за кошкой, ведя мерина в поводу. Дом оказался паршивым трактиром с веселым названием и поясняющей вывеской.
В трактире 'Якорь в Задницу' бурлило веселье: какой-то плотогон не вовремя вытянул ноги, девка с подносом споткнулась и плотогон, земляной пол и ноги девки выкупались в пиве.
Хозяин трактира только плюнул. Не служанка, а сплошной убыток! Уже на коленях у него сидит! Заскрипела дверь. О, еще постоялец!
Шадек стоял на пороге. Да, это не свинарник! Там гораздо чище. И крыса из лужи хлебает, и народу полно. Хмыкнув, горбун обошел крысу и треснул кулаком по стойке.
- Чего надо? - из хозяина можно было вытопить ведер пять сала, единственный глаз излучал самодовольство.
- Переночевать можно? - Шадек положил на стойку трофейный нож.
- Опять ты?! Выметайся, пока цел! Нефиг мне голову морочить! Чтоб я тебя тут больше не видел!
- Мастер Олин, - встряла девка, - а это не он.
- Как не он? Горбун ведь.
- Так смотрите сами - тот был чернявый и рожа у него смуглая.
Трактирщик моргнул.
- Ану, парень, стань возле двери.
Шадек, пожав плечами, подчинился.
- Да, точно не он. Извини, добрый человек, обознался я.
- Переночевать можно?
- А деньги у тебя есть?
- Нет. Я нож хотел продать.
Мастер Олин поковырял лезвие.
- Пол-волка, ну может еще червяк сверху. На сокола эта железка не тянет.
- Чего? Какой червяк?
- А ты деньги когда-нибудь видел? На медяках - червяк, сто червяков - один волк, он серебряный, а сто волков - это уже золотой, на нем сокол. Ты откуда взялся?
- От отца с матерью, с Волчьего перевала! - Шадек оскалился и быстро смахнул медяки со стойки.
- Это ж где?
- Про Диэрок слышал? Так неделю оттуда на север ехать - будут Красные Горы. А Волчий перевал - это между ними. С него еще Волчий Хвост течет. За комнату, жратву и конюшню сколько?
- Пять волков.
- Дороговато, мастер Олин.
- Это не дорого, это дешево! В 'Золотой Форели' за ночлег вообще десять соколов.
- Там блох нету и кровати с балдахинами, - встряла служанка.
- Цыц, дура! - трактирщик показал ей кулак.
Горбун присмотрелся к веселящимся плотогонам. Пиво хлебают, двое уже на полу спят, а вот те трое возле стола стоят. Ага, в 'столбик' режутся!
- Можно? - Шадек сыпанул десяток 'червяков' на столешницу.
- Можно, - пробасил усатый плотогон и стал строить высокий столбик из медяков. Шадек прибавил к нему два своих и щелчком запустил свой медяк-битку к столбику. Попал! Сгреб деньги к себе. Теперь ходил толстый плотогон, он выиграл у своего собрата в синей куртке целого волка. Усатый, в свою очередь, стал вдвое богаче, а плотогон в синей куртке плюнул на землю и отошел от стола. Шадек проиграл четыре 'червяка', а толстяк перестарался и вышиб битку со столешницы. Усатый долго и тщательно строил столбик из четырех волков. Горбун несколько секунд прицеливался и щелкнул битку. Ухмыляясь, Шадек прихлопнул свой выигрыш ладонью, поблагодарил усатого и направился к стойке.
- Хватит, хозяин?
Трактирщик, жмуря единственный глаз, долго считал и пересчитывал деньги.
- Шесть волков и один червяк!
Служанка захихикала. Шадек с хрустом зевнул, ущипнул ее за зад и направился в комнату.
Заплесневелые стены, земляной пол, лежак с прелой соломой, вместо двери -
занавеска из мешковины. И за это пять волков?! Горбун от души выматерился, плюнул
на пол и уселся спать как можно дальше от занавески, спиной к стене. Из соломы
храбро вылез первый клоп. За ним - с десяток родственников. Шадек дернулся,
сладострастно почесался в двух местах сразу и убил аж одного клопа. На запах
тепленькой кровушки примчался еще десяток клопов. Горбун сладострастно раздавил
еще одного клопа, попытался почесать шею, левое плечо и горб одновременно и от
души обматерил трактирщика. Полсотню раздавленных кровопийц и расчесанные шею и
руки спустя, Шадек плюнул и постарался не чесаться.
Горбун проснулся от тишины и солнечного света. Днем комната выглядела еще гаже,
чем вечером. Пахло чем-то жареным. Спину ломило. Все тело затекло. Кляня и живых, и мертвых, Шадек кое-как поднялся и вышел в зал, по пути случайно наступив кошке на хвост. Животинка заорала не хуже турнирного герольда.
Мастер Олин дремал за стойкой. Служанка, могуче зевая, заскорузлой от грязи тряпкой смахивала объедки со столов на пол. Шадек врезал по стойке, оставив на потемневшем от грязи дереве пять глубоких белых царапин. Трактирщик дернулся. Шадек схватил его за шею и притянул вплотную к себе.
- Это, по-твоему, ночлег?! Хоть бы солому раз в месяц менял!
Служанка бросила тряпку и притащила с кухни большую глиняную миску жареной плотвы.
Шадек оторвал у рыбешки голову, бросил выглянувшей кошке и вгрызся в костлявую, но
вкусную рыбешку. Восемь рыбок спустя кошка тряхнула правой передней лапой, а Шадек
сыто икнул, облизал жирные пальцы, вытер руки о довольную кошку и покинул
трактир 'Якорь в Задницу'.
Ублюдок, в отличие от хозяина, пребывал в хорошем настроении и немедленно попытался кусаться. Горбун привычно увернулся и в очередной раз задумался о большом горшке тушеной конины с
лучком и чесночком.
Денек был приятно теплым, жиренькие белые облачка то и дело проплывали по
небу. С востока ползла могучая черно-серая туча с золотистым брюхом. Время жатвы,
танцев, свадеб и даже эльфы не отказывают себе в кружечке вина, искусном танце и
милом флирте. Всем должно быть весело - мажут каменным предкам губы кровью -
уважаем мы старших, уважаем! Поят черепа врагов на частоколе пивом - не обижайтесь!
Шадек фыркнул и, от нечего делать, поехал следом за каким-то конным, но босым то ли
латником, то ли наемником. Тот свернул в какую-то улочку, а горбун удачно избежал
душа из мочи с дерьмом, обругал владелицу ночного горшка, и ради интереса, заглянул
в оружейную лавку с вычурной дубовой дверью - ну зачем этот узор из медных листьев
по самому верху. Ни рассмотреть, ни отодрать!
В лавке было полутемно. Один бронзовый подсвечник-орел сидел на прилавке и держал в клюве и лапах
три тонкие, розоватые, ароматические свечи. Шадек чихнул. Из глубин лавки вышел кто-
то бледный, тощий, одетый по эльфийской моде.
- Здесь продается наилучшее оружие, выкованное великими эльфийскими кузнецами. Не спеши, дитя Кайессы.
Горбун молча пощупал черный кожаный джеркин с подозрительно блестящими (это что,
специально для вражеских лучников?) серебристыми заклепками. Тонкая слишком кожа,
удара вскользь не смягчит.
- Ты сделал свой выбор, дитя Кайессы?
Шадек подошел к прилавку вплотную.
- Сынок, не корчь из себя эльфа. Я сюда не за побрякушками пришел. Да и не налезет на меня твой слюнявчик.
Горбун аккуратно закрыл за собой дверь, чихнул два раза подряд и расхохотался.
Умно придумано - не рассмотришь оружия и доспехов как следует, вроде бы эльф оружие
продает - налетай, дурак, трать деньги. Хрупкое у эльфов оружие, не пробъет хороший
доспех, да и рукоятка маленькая, под их ладонь - держать неудобно. Магией остроухие
сильны, а хорошего железа они в глаза не видели. Да и где они то железо возьмут? В Вечном Лесу, что ли? Диэрок потому и вечный лес, что там только на окраинах живут. Вглубь пойдешь - в ручьях вода горькая, во мху белые слепые змеи греются. Нет от их укуса лекарства. А как солнце к закату пойдет - волки вылезут. Панцирь на них костяной, даже лэнс рыцарский не проткнет. Луна вылезет, за ней шеах придут, спереди они - девушки красивые, а спины у них нет, кишки видно. Не боятся шеах ни железа, ни бронзы. Магией их убить можно, да не успеешь рот открыть - они уже твою печень съели, почками закусывают.
Вот бы из шеах отряд набрать... . Да и люди сгодятся. Так денег нет! Из раздумий о милых монетках Шадека вывел сильный дождь.
Горбун, выругавшись, забежал в ближайший двор. Там стоял аккуратный побеленный дом в два этажа, с черепичной крышей и фонарем в форме кота. Бордель! Интересно, денег хватит?
Девицы сидели вокруг стола и увлеченно обсуждали рукава с разрезами, пончики и капитана стражников. Жалобно заскрипела лестница. На первый этаж спустилась женщина неопределенного возраста и героических пропорций, облаченная в зеленое атласное платье с кружевами. Повисла тишина.
- И за чем пришли, добрый человек? Нежная девственница? - девица с такими же пропорциями и в похожем платье делано засмущалась, прикрыв лицо кружевным платочком.
- Домашний уют? - вторая девица разгладила подол домокатанного серого платья и подмигнула клиенту.
- Эльфийская красавица? - третья девица цветом лица смахивала на плохо выбеленный потолок, талия у нее была чересчур тонкая, а волосы - неправдоподобно золотые и пышные.
- Знатная дама? - девица высокомерно посмотрела на горбуна, давая ему возможность оценить золотистое платье с диким количеством кружев.
- Сладострастная пустынная дикарка? - Шадек с такой бы рядом не лег. На голове ни волосинки, смуглое лицо в желтых разводах, зубы черные, в клыки сточены.
- Леди, у меня денег - один волк и один червяк.
Женщина рассмеялась.
- Этого на неделю столичной жизни хватит, добрый человек.
Шадек мысленно обматерил трактирщика и всех его родственников.
- Вот эту, - 'нежная девственница' хихикнула. Клиент ростом был как раз ей по пояс.
- Табуреточка не нужна? - женщина говорила совершенно серьезно.
Шадек фыркнул и последовал на второй этаж, любуясь формами идущей перед ним девицы. Интересно, они не накладные?
Комната была довольно-таки чистой, с большой кроватью в центре и двумя плетеными стульями в самом дальнем от двери углу. На кровати красовалось белое покрывало в маленьких розочках, под стать баладахину.
Девица деланно засмущалась и стала расшнуровывать корсаж. По крайней мере груди у нее были настоящие, и никаких подшитых оборочек в лифе платья тоже не было. Шадек быстро побросал свою одежду на стул. Тоже мне, балаган устроила. Девица наконец-то распутала шнуровку и посмотрела на клиента.
- Кайесса милостивая! - девица прикоснулась к месиву белых шрамов на правом боку и спине горбуна.
- И спину почеши, - пробурчал Шадек.
К радости девицы Илейны, клиент оказался не хуже местных стражников, обычный мужик. Даже спать собрался после плотских радостей. Может, хоть руку с шеи уберет? Отрастил когти! А ведь действительно когти у него. Как у кота, только больше, сбоку пальцев растут. И острые! Разомлевший клиент тем временем выпустил когти во всю длину. Девица сдавленно взвизгнула. Горбун ошалело повертел головой и убрал руку с пухлой шеи.
- Добрый человек, а ты ногти стричь не пробовал?
Шадек зевнул, неохотно слез с кровати, оделся. И постель хорошая, и девка сочная, да и кровать бы жене понравилась.
- Сколько с меня?
- Двадцать червяков!
- Десять.
- За десять можешь купить себе масла!
- Десять, больше не дам.
- Двадцать и ни монетой меньше! Когти бы свои постриг! Простынь в трех местах продрал, блох с себя напустил, шею мне расцарапал.
- Ладно, пятнадцать. Простынь была и до меня драная.
- Двадцать. Вдруг у меня шрамы останутся?
- Воротничок носить станешь. Пятнадцать, - Шадек почесался.
- Блох бы сначала вывел, а потом в приличное место шел. Двадцать.
- Красивая ты, но жадная! - Горбун развел руками.
Девица Илейна попробовала каждый медяк на зуб и три раза пересчитала.Клиент, махнув ей рукой, спустился по лестнице.
Шадек ехал по незнакомому городу и глазел на прохожих.
- Добрый человек, где тут эльфы живут?
Дородный мужчина в сером бархате удивленно посмотрел на незнакомца.
- Тут - это где?
- В этом городе.
- В этом городе эльфов нет. И не было никогда. А тебе зачем? Эльфиек захотелось?
Шадек сплюнул на мостовую.
- Да у меня к ним дело.
- Не торговое? - прищурился толстяк.
- Нет, добрый человек.
- Тогда ничем помочь не могу.
Толстяк, отдуваясь, поспешил по своим делам. Шадек решил попытать счастья в другом месте.
На площади булькал фонтан - три бронзовые змеи источали из пастей воду- и деловито строили какой-то помост. Горбун занял удобную позицию сбоку от плотников. И видно всё будет, и удрать легко. Интересно, кого казнить будут?
На помост поднялись три солдата с алебардами и высокий человек в черно-желтой одежде, со свитком пергамента в руках.
- Слушайте, жители королевства! Наш славный король, Брухо Восьмой, да продлит Атл его дни, щедро наградит того, кто освободит его дочь из замка рыцаря Лейна! Если тот, кто это сделает - барон, то ему три года не придется платить налоги! Если это будет рыцарь - то он станет бароном! Если это будет крестьянин, то он станет рыцарем!
Горбун ухмыльнулся - сухарей хватит, конь - выносливый, где этот Лейн живет - спросить можно, а рыцарское знамя - дело нужное, больше народу нанять можно.
Шел дождь. Вдоль дороги стояли виселицы. Злой, промокший всадник ехал на северо-запад королевства, где гордые бароны чеканили монету и томилась одна принцесса. Шадек спешился и плюнул в лужу. Горбун уже дважды пытался обменять Ублюдка на коня попокладистее, но паскудный мерин кусался, лягался и был решительно против жизни тягловой лошади, а теперь надо было де лать привал и искать кузнеца - эта скотина захромала.
Стемнело. Стражник Яркест мирно дремал возле палисада, изредка просыпаясь от особо гром-кого падения капель в лужу. Возле ворот стоял какой-то мальчишка.
- Налоги пришел платить, гаденыш?
- Это ты мне?
Стражник положил руку на меч. Чужак стоял неподвижно.
- Да я кузнеца ищу! Или коновала. Или хоть стряпуху.
- Ночью? Пшел отсюда!
- А где кузнец живет?
- Спускаешься отсюда и сразу поворачиваешь налево. Понял?
- Понял, понял, спасибо, - Шадек дернул коня за повод и поплелся искать кузнеца.
Откуда-то c нужной стороны доносился горестный вопль со всхлипами. Потом стали слышны слова 'не пойду! не хочу!'. Горбун подошел к двери. Похоже, у кузнеца что-то случи-лось. Из сеней выскочила зареванная белобрысая девка и понеслась по направлению к замку. Гор-бун придержал дверь и крикнул в проем:
- Здесь кузнец живет?!
- Здесь, здесь, - из хозяина дома можно было выкроить четверых.- Чего надо?
- Лошадь захромала, - из-за спины кузнеца тянуло собачатиной. Шадек сглотнул.
- Какая лошадь?
- А вот такая! - горбун дернул за повод, подзывая мерина.
- И сильно хромает?
- Дня три. Теперь озверел, садиться на себя не дает. А мне ехать срочно надо.
Ублюдок прижал уши и фыркнул. Собачатина пахла одуряюще.
- А деньги у тебя есть?
- Сейчас - нет, но скоро будут. Я на обратном пути заплачу.
Кузнец пожал плечами. С одной стороны, если у прохожего нет денег, так пусть ходит пешком. Но, если у человека такая хорошая лошадь, то деньги у него обычно водятся.
- Ладно, уговорил. Коня заведешь в сарай, утром посмотрим.
- Спасибо.
Из-за спины кузнеца послышался злой голос:
-Откармливай ее месяц, туши в лучшем горшке три часа с чесноком, а ведь выкинуть ее надо!
- А зачем?
- Собака - это для мертвых, чтобы не обижались, жениха с невестой не забирали.
- А обязательно выкидывать? - горбун облизнулся. Кузнеца передернуло. Кто ж будет свадебную собаку есть, беду к себе звать?
- Забирай! - жена кузнеца всунула в руки незнакомцу увесистый обливной горшок.
Шадек вытащил из него два самых лакомых куска, бросил наискосок через плечо.
- Ешьте, покойнички, на здоровье, - и, согнувшись чуть ли не до земли, повел мерина в сарай, со-гнувшись почти до земли, обнимая горшок левой рукой.
Сарай кузнеца больше напоминал небольшую конюшню с сеновалом. Горбун завел Ублюдка в свободное стойло, благо сена на двух лошадей хватало, сел на земляной пол, вытащил из горшка самый поджаристый кусок и вгрызся в жесткое, волокнистое, жирное мясо. Некоторое время спустя Шадек выскреб стенки горшка пальцем доблеска, облизнулся и полез спать на сеновал. По-ка все складывалось удачно.
Утро выдалось таким же мокрым, как и прошлое. Лениво моросил дождь. Истошно кудах-тали куры - за ними по двору гонялось очень грязное дитя с тесаком в тощих ручонках. На колоде уже лежало два мокрых обезглавленных трупика, а третья курица искусно уворачивалась от улю-люкающего воителя. Будет знатный холодец! Горбун сглотнул. Ему точно не достанется.
Шадек плюнул в лужу и повел присмиревшего Ублюдка в кузницу. Кузнец уже давно проснулся - из трубы шел черный дым. Горбун пнул дверь и вошел в на редкость захламленную, но светлую кузницу. Подмастерье возился с горном, подбрасывая туда дрова и ругаясь на все семь дорог. Кузнец рылся в углу, где было больше всего железа.
- Я коня привел.
- Какого?
- Захромавшего.
Подмастерье тем временем разжег-таки горн и решил познакомиться с животинкой, а мерин ре-шил посчитать нахалу пальцы. Бедолага еле успел отдернуть руку.
- А он точно хромает? Может этой паскуде зубы выдрать надо?
Кузнец тем временем нашел, что искал и важно подошел к злобно фыркающему мерину. Ублюдок на этот раз дал расковать хромую ногу, никого при этом не искалечив.
- И кто ж его подковывал? Руки б оторвать! Копыто треснуло, да еще и глубоко.
Шадек вытащил крис из ножен.
- Эй, эй, я ж не сказал, что резать надо! Здоровый мерин, постоит месяц в конюшне, трещина за-растет.
- Месяц? Мне задерживаться нельзя.
- Война, что ли, началась? - встрял подмастерье.
Горбун пожал плечами.
- Вроде нет. Я ж сказал, что заплачу на обратном пути.
- Ладно, - кузнец вытер руки о фартук, - иди в сарай, там кобыла стоит. С тебя два волка. И чтоб кобылу вернул!
- Что, такая ценная?
- Смирная, как ягненок, быстрая, как чума. Сам бы ездил, так она меня не выдержит.
Хваленая кобыла оказалась спокойной, толстой, лохматой, на две ладони ниже Ублюдка. Да и мас-ти приметной - пегая, рыжая с белым.
Лужи на дороге затянуло тонким льдом, ельник казался бесконечным, зад ломило от тря-ской рыси и досмерти хотелось горячей еды. Кобыла резко встала.
- Давай-давай, еще вон сколько проехать можно!
Кобыла прижала уши и, дрожа всем телом, встала на дыбы. Шадек вылетел из седла. Откуда-то справа послышалось хихиканье. Горбун с трудом поднялся на ноги - хорошо еще, что не башкой об камень приложился. Белый хвост мелькал среди деревьев. Хихиканье повторилось.
- Ану вылезай! - крис удобно лег в ладонь.
Из-за ели плавно вышла голая, бледная женщина с распущенными темными волосами. И снежин-ки на ее полных плечах не таяли.
Шеах. Вот чего кобыла взбесилась. Ни коня черного, ни зубов собачьих под рукой нет. А железа она не боится, нежить треклятая.
- На жену мою похожа.
Шеах остановилась, облизнулась серым языком.
- Иди сюда, не бойся, видишь - оружие прячу, - Шадек сунул крис в ножны.
Нежить рассмеялась, моргнула алыми глазами.
- И куда ж собрался?
- Замок рыцаря Лейна знаешь? Как туда доехать?
- Может знаю, может нет. Согрей меня, тогда и расскажу.
Шадек снял куртку, протянул ей.
- Грейся.
- А еще женатый, - шеах легла навзничь, раздвинула ноги, облизнулась второй раз.
Горбун ухмыльнулся, возясь с ремнем грязных штанов.
Нежить была холодной и липкой, как жабье брюшко, и потревоженные черви расползались из-под ее спины во все стороны.
- Где замок? - прорычал изрядно замерзший Шадек. Живая девка была гораздо мягче и теплее и не пыталась прокусить ему шею
- Штаны застегни.
- Где замок? - горбун уже держал в руке крис.
- Ты по дороге ехал или просто по лесу?
- По дороге.
- До двух холмов доехал? Один слева от дороги, второй справа.
- Доехал.
- А от холмов тебе на юг поворачивать надо.