Разве я знал, что одним ударом ножа моя жизнь сделает оборот на сто восемьдесят градусов? Он стоит надо мной в двух шагах. Смотрит сверху вниз и злорадно ухмыляется.
- Все мы божьи твари, - выплевываю я, и отползаю, прижимая рукой пораненную шею, - все умрем.
По руке стекает кровь. Скольким людям могла бы пригодиться эта кровь. Мысли чередуются, наскакивают одна на другую, играют в чехарду и догонялки. В глазах темнеет.
- Скажи что-нибудь, Иуда! - выпрашиваю я.
Он все так же молча стоит и ухмыляется. Я стараюсь отползти дальше, но он в три шага меня догоняет. Так и движемся параллельно друг другу. Он медленно шагает, как при прогулке с девушкой по набережной, когда время летит незаметно. А я на корточках, в когда-то белой куртке. Теперь у меня красный воротник. Юдашкин задыхается от злости.
- Мир тебе, сын мой. Я тебя прощаю! Теперь встань и иди!
Теперь он смеется. Плюет на меня и слюна стекает по моему правому предплечью. Я провожаю взглядом проезжающие мимо машины.
- Такси! - тихо говорю я. Нет сил, чтобы крикнуть. В глазах пляшут чертики, очень похожие на Аль Пачино.
Я доползаю до забора и прислоняюсь к нему спиной. Свободной рукой достаю сигареты и зажигалку. Все это время он смотрит на меня, не произнося ни слова.
- Молчи-молчи. Теперь нечего говорить, только хуже будет, - я выпускаю дым кольцами. - Что-нибудь скажешь и разрушишь тот мир, что вокруг. Это мне можно говорить, я привык к монологам.
Свет фар проезжающих мимо машин слепит глаза, которые итак не различают окружающих предметов. Я стараюсь не отнимать руки от шеи, но чувствую, что кровь все так же струится. Наверно, теперь у меня красный рукав. Армани сегодня просыпается в плохом настроении.
- Как думаешь, если прижечь сигаретой - это остановит кровотечение? - с надеждой в голосе спрашиваю я.
Молчит, партизан. Откуда они все? Лет по восемнадцать, а с повадками матерого урки. А может, мы деградируем и снова превращаемся в обезьян? Только по дороге решили остановиться в тюремном периоде. Значит, Дарвин все же чего-то не домыслил. Не успел.
- Не знаешь, где можно купить гроб за полцены? - медленно выговариваю я и сползаю на мокрый асфальт.
Жизнь проносится микрофильмом. Вот я в роддоме и счастливый папа прячет улыбку под усами. Вот я в детском саде с любимым игрушечным экскаватором. А это я в школе, хмельной от выпускного. Вот девушка, которую люблю. Где же я в этом потоке? На мокром асфальте, почти без сознания.
- Выше, - цедит сквозь зубы он.
- Что выше? - шепотом спрашиваю я, коверкая слова.