Чорный Евгений : другие произведения.

"Соколиный полет "пешки" (ч. 6. Ассы и Герои - о Полбине И.С. и других )

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    По воспоминаниям военного летчика на пикирующем бомбардировщике "Пе-2". ------------------------------- Самолет-пикировщик "Петляков-2" ("Пе-2"), прозванный летчиками "пешкой", был основным фронтовым бомбардировщиком во Второй мировой войне (1941-1945 г.г.). "Пе-2" был предназначен для "тонкой" бомбардировочной работы. Несколько бомб превращали в обломки мост, командный пункт, батарею противника. Причина такой ювелирной точности - пикирующий удар. Летчики-пикировщики наносили удары по живой силе и технике противника, разрушали мосты и переправы, артиллерийские батареи, проводили разведку, штурмовку объектов и другие виды боевого применения самолета.
  6. Ассы и Герои (о Полбине И.С. и других)
  **
  С Полбиным я познакомился, когда он еще командиром полка был. В 42-м, когда сам на фронт попал.
  Хотя я в другом полку был, но так получалось несколько раз, что вместе на задания летали, в одной группе. Полбин - как командир, ведущий группы, а я в группе как рядовой летчик. И было там, что после выполнения заданий, при разборе командиром выполнения задания, он отмечал недостатки и какие-то успешные действия. И спрашивал, кто из летчиков какие-то действия делал во время боя. Фамилию спрашивал.
  После этого он как бы запомнил меня и всегда узнавал, по фамилии окликнет, поздоровается.
  Потом, когда он уже командиром корпуса стал, начал для определенных задач отбирать летчиков - уже лучше познакомились. Хотя никаких приятельских отношений или там разговоров у меня с ним никогда не было. Всегда как между командиром и подчиненным.
  Но всегда узнавал, если где-то встретит, если рядом оказался всегда и за руку поздоровается. Может, не спросит ничего - куда-то спешит. Но даже если где-то так в стороне заметит, как знакомому улыбнется, кивнет головой - всегда. И не только со мной так. Кого он знал, запоминал - не делал вид, что не замечает.
  Уже будучи командиром корпуса такой же оставался. Хотя, казалось бы, он командир корпуса, а я - сержант. Потом уже лейтентом, но все равно.
  Это не только со мной - со всеми так, кого знал, кого запомнил из летчиков, штурманов, техников.
  Было у Полбина такое, если кого-то заметил из летчиков, по каким-то своим соображениям, запомнил - потом уже не забывал. И не только летчиков.
  *
  Он таких привлекал для каких-то заданий, для отработки каких-то новых приемов. Та же "вертушка" или когда создали группу, так называемых, "охотников" - считалось как бы, что со всего корпуса отбирал летчиков. А вначале и для "вертушки", и когда отряд "охотников" создавали это были небольшие группы - семь-восемь человек.
  Для "вертушки" с разных полков были привлечены летчики. Когда отряд "охотников" создавался, то сначала это было семь экипажей только с нашего, 82-го полка. Наш полк как бы считался на особом счету у Полбина.
  Между полками там было как бы некое соревнование. Из одного полка какое-то задание не смогли выполнить, а с другого - выполнили. Такое соперничество что ли. Какой полк лучше, где более подготовленные летчики. На совещаниях командиров это отмечается, примеры приводятся.
  Наш полк на хорошем счету был у Полбина. Говорили, что он чаще, чем в другие полки, именно к нам прилетал. Любил к нам прилетать. А прилетал он зачем - задание какое-то давал.
  ***
  Потом, через какое-то время, в других полках начинали свои такие же отряды для освоения "вертушки", для той же "охоты" создавать. Когда, по-видимому, командованию уже докладывали результаты применения такой тактики и было получено "добро" на увеличение таких экипажей.
  *
  "Охотниками" называли тех, кому разрешалось летать в одиночку, не получая никакого задания. Сам летишь, сам находишь цель или цели. С какой высоты, с пикирования или с горизонтального полета сбрасываешь бомбы, все бомбы в одну цель или по разным - летчик, как командир, сам принимает решение. Летали в большинстве случаев без всяких истребителей прикрытия.
  Сам себе - кум королю, как говорится. Не всем так разрешалось летать. Многие и не любили, считалось, что это более опасно, чем когда строем, группой летишь. Не знаю, мне всегда больше нравилось летать именно на "охоту". Ни от кого не зависишь, сам соображаешь, что надо и как делать. А от истребителей уходить - к тому времени, когда начали эту "охоту", у меня уже настолько было отработано и продумано разных приемов, что я и боялся. На задание в одиночку, еще до этих "охотников", уже много раз летал. Та же разведка с фотосъемкой это почти всегда одного посылали. За это время я уже выучил, продумал все приемы немецких истребителей и как от них уйти. А "охота" еще лучше - тебе никакого задания не дают, никакой цели на определяют. Иногда тыкнешься куда-то, тебя там так встретять, уйдешь - в другом месте цель найдешь, отбомбишся, где-то еще отстреляешся из пулеметов по немцам.
  ***
  Когда Полбин отбирал летчиков для таких заданий, какие-то у него свои соображения были. Какая-то своя симпатия почему-то, кому-то доверял. А все это получалось как лучшие экипажи, лучшие летчики в корпусе. Ни про каких ассов, как сейчас любят говорить, тогда речи не велось.
  Иногда было, дают задание и сообщают, что Полбин лично приказал отправить на это задание именно тебя. Оно, конечно, доверие командира корпуса. Выполнение задания "в особо сложных условиях".
  Но все сидят по землянкам потому, что погода не летная, баланду травят, а тебе лететь. Каждый такой вылет - это ж жизнью рискуешь. Идешь к самолету для выполнения такого задания, никаким героем себя не чувствуешь. Все внутри сжимается, что уже при взлете погибнуть можешь.
  
  ***
  Его же штурман, с которым Полбин почти всю войну пролетал. Тоже своя история, как судьба на войне распоряжается.
  Когда мы на фронт попали, в одном из экипажей из нашего пополнения штурман был - Миша его звали . Хороший такой парень, лейтенант. Мы с этим Михаилом вначале даже как бы начали приятельствовать.
  Парень такой же по возрасту как я. Правда, штурманы лейтенантами выпускались в отличии от нас - летчиков. Был там приказ такой - всем летчикам 40-го и 41-го годов выпуска младших сержантов присваивали, а не лейтенантов. Сначала и не понимали разницы, а когда уже на фронт попали, то - разница большая оказалась. Одни относятся к офицерскому составу, а другие - к рядовому.
  ***
  Полбин этого Мишу, как штурмана, почти сразу и забрал себе в экипаж. Его штурмана то ли ранило тяжело, и он тогда с разными как-то летал. Видно, подбирал себе нового штурмана. Тот, кто с командиром полка летает - это уже штурман полка.
  Один-два раза слетали, когда Полбин был командиром группы. Где-то этот Миша на разборе полетов что-то сказал, предложил чего-то. Полбину понравилось, как он запоминает, соображает - и к себе в самолет посадил. Договорился как-то перевести этого Мишу потому, что это даже не из его полка был штурман. И так они вместе уже до самой гибели и летали.
  ***
  Так этот Миша почти сразу из простого штурмана стал штурманом полка. А штурман полка - это майорская должность. Через несколько месяцев Мише присвоили старшего лейтенанта. Месяца три или сколько там еще прошло - капитана дали. Такие звания во время войны через, кажется, три месяца могли присваиваться, если на должности находился, которая позволяла. Выслуга лет уже не имела значения. А уже майор и выше, то эти "три месяца" на должности уже так не действовали.
  Полбин на дивизию и почти сразу на корпус ушел - и экипаж с собой. Миша - флагманский штурман дивизии, а потом и корпуса. А штурман корпуса - это уже полковничья должность. И где-то в 1944-м году этому Миши 23-и или 24-и года, а он уже подполковником стал.
  Ближе к концу войны, когда прилетят в полк - с Мишей уже как-то и неудобно разговаривать. Вроде бы мы с ним на "ты", но он подполковник, а я там - лейтенант. У нас все командиры полка - майорами были.
  Этот Миша не глупый, нормальный был парень, не строил из себя "полковника". Знал свое место, что называется. Когда так прилетал с Полбиным в полк, в основном со своими сверстниками находился, к старшим офицерам в компанию не старался попасть.
  Вместе с Полбиным под Бреслау (сейчас - Вроцлав, - Ч.Е.) так и погиб, хотя разное тогда судачили.
  ***
  Полбин сам был такой - из летчиков-хулиганов. Были такие. Смелый, отчаянный - который часто делает то, чего нельзя. Таких в авиации всегда много. И таких наказывали обычно. А кто-то становился героем.
  Вот тоже - награды, героизм - и не поймешь, почему так происходит. Какая-то судьба у каждого. За время войны ни один раз в этом убеждался. И то, что со мной самим было, и на примере других. Вроде бы одно и тоже сделали - скажем, в особо трудных погодных условиях слетал на разведку, выполнил задание, сфотографировал все. Одного награждают, а другому даже благодарности не объявляют. И пойми - почему так.
  Или взять того же Панова , был у нас такой летчик в полку. Летчик исключительный, один из лучших, наверное. И не только среди летчиков нашего полка. Этот Панов, наверное, такой же как Полбин был. По своим способностям летать, по мастерству пилотирования. Помоложе Полбина, конечно, но на войне это не так и важно было.
  А как летчик - исключительный, смелый, не признающий каких-то правил. Как про Полбина говорили, так и про этого Панова можна было сказать - не признающий никаких авторитетов. Что так делать нельзя, так летать нельзя. А они делают.
  Причем, этот Панов какой-то пустой бравадой не занимался. Как другие там чудили на спор или себя показать перед другими. Все, что он делал - направлено было именно на боевое применение. Именно как использование всех возможностей самолета "Пе-2" в боевых действиях. Он в числе первых попадал, и когда "вертушку" начинали только осваивать, и когда попозже группу "охотников" создали.
  А это сам Полбин лично отбирал летчиков - и для "вертушки", и для "охоты". Он мог со всего корпуса, из любого полка взять летчика. Как летчика он его знал и, вроде, в числе лучших признавал, а летал Панов рядовым летчиком. И разжаловали его из старлей до рядового. Почему так? Трудно сказать.
  Полбин как летчик опытный, грамотный был - сам хорошо летал и видел, кто как летает, как соображает.
  Казалось бы, одинаковые по характеру. Один - генералом стал, а другой - начал войну старшим лейтенантом, а закончил рядовым...
  ***
  
  Оно, действительно, Полбин сам был из таких летчиков - оно как бы и смелый, а, с другой стороны, как воздушный хулиган. Как тот же Чкалов, который погиб именно при испытании Пе-2. Из-за этого тоже было - чуть не запретили довести до конца испытания этого самолета. Снять хотели с производства.
  Поэтому если и другие чего творили, то Полбин не очень распекал или старался наказать.
  *
  И Полбин, и Чкалов - были одного поколения летчики. Чкалова до войны почти все знали, а Полбина - уже во время войны узнали. Но характеры у многих летчиков того поколения были похожие.
  Это были летчики, которые - им говорят, что такое нельзя сделать на самолете, а они - берут и делают то, что до них никто не делал. Что было запрещено делать потому, что и сами конструкторы не представляли, что данный самолет способен на такое.
  Они там на земле думают, что может этот самолет, а чего не может. А летчик в воздухе чувствует самолет уже по другому. Чувствует, что может - и делает. А вы там потом разбирайтесь, почему думали, что он такое не выдержит - в таком режиме, при такой нагрузке - а он выдержал... и крылья не поотлетали или еще чего-то.
  А уж на фронте летчики еще чаще делали то, что никто до этого не делал. Были случаи, что как бравада это делалось, хотя и смелость была. Хулиганством можно было считать. А во время войны и до трибунала могли дело довести. Погибали из-за таких глупостей, а то, в лучшем случае, самолет побьет. А это ж - боевая техника выведена из строя.
  Но в большинстве случаев многое делалось такого, о чем ни на каких занятиях не учили, поскольку это становилось определенными приемами, которые помогали выжить. Все время старались чего-то новое придумать, неожиданное для тех же истребителей. Каждый летчик старался свое что-то придумать. Но и немцы тоже свое придумывали. Так оно и происходило - кто кого перехитрит.
  **
  И у нас в полку были такие. Скажем у каждого, которые летали на "охоту" были свои какие-то приемы. Которые другие и не знали, и не делали. Тот же Панов никогда не рассказывал как он поступает в каких-то ситуациях. Были такие, что делились своими находками. Какой-то маневр с использованием определенных технических возможностей самолета. Каждый чего-то придумывает, пробует. И появляется у каждого летчика, что называется, свой почерк.
  А были такие, что вытворяли разное.
  Между телеграфными столбами на спор один пролетал под проводами. Как Чкалов под мостом. Тоже - спорит, а глазомера и мастерства не хватало. Побоялся к земле прижаться - а там можно было и прошел бы нормально. А он слишком высоко над землей, больше метра где-то взял, и зацепил антенной. Она у "пешки" сверху была. Трубка такая торчала возле кабины пилота, хотя она к антенне не имела отношение. Так называемая трубка ПВД или "трубка Пито". А от нее провода двух антенн до хвоста тянулись, в разные так стороны.
  Передней этой стойкой, она как раз повыше была, за провод, который висел между столбами, зацепил, антенну вырвало. Хорошо, что так. Могло так зацепить, что самолет крутануло бы, крылом об землю и погибли. Причем не сам это делал, вместе с экипажем, когда прилетел после выполнения задания. И перед тем как садиться - учудил такой фортель.
  Все: самолет выведен из строя - связи нет. Надо его ремонтировать, значит исключать из боевого расчета. На нем лететь на задание уже нельзя. И этого "Чкалова" уже при каждом случае ругают, и командир полка, и замполит на комсомольских или партийных собраниях. Пока другой, такой же герой, чего-то не отчебучит.
  Наказывали как-то. Но чем такого накажешь. На гауптвахту его посадишь или что? Кто вместо него будет на задания летать. Обычно, подобное вытворяли те летчики, которые хорошо летали. Поэтому наказывали в основном упоминанием на всяких там собраниях. Одному стыдно, а другому - смешно.
  Было и "бочку" один из молодых летчиков сделал - Панин был такой. Он был из тех летчиков, которые в 43-м как пополнение в полк приходили. К тому времени уже с полгода или побольше провоевал.
  На бомбардировщике сделал фигуру высшего пилотажа, которую только на истребителях, так считалось, можно было выполнить. Ну, Панин, это такое, хотел доказать, что уже тоже стал летчиком не хуже, чем опытные. Все просился, чтобы его включили в группу "охотников", что он уже готов летать на такие задания.
  Старался чего-то показать, а насколько, действительно, способен летать - еще свой вопрос.
  *
  Этой "бочкой" Панин, конечно, прославился - не только в нашем полку о нем узнали. И, буквально, через два месяца после этого погиб. Причем погиб так - как бы нелепая смерть. Хотя, что тут скажеш - погиб, спасая товарища.. Но смерть тоже разная бывает.
  Ему посмертно присвоили Героя Советского Союза. Он стал первым Героем в нашем полку. Но ничего героического, по сравнению со многими другими летчиками, он не совершил. А в смысле выполнения боевых заданий, заслуг по уничтожению врага - его просто еще и не посылали на те задания, на которые другие летали.
  
  ***
  Вот странно - один становился героем, а другого наказывали. А совершали они, если вдуматься, одно и то же. В разное время, но если разобраться - сделали одно и тоже.
  Тот же Панов по характеру, наверное, такой же, как и Полбин был. А как летчик, возможно, даже и посильнее был. В смысле - индивидуального пилотирования самолетом, умении использовать возможности самолета. Воевал он как никто, наверное. Как командир, ведущий группы - трудно что-то сказать, насколько он был способный, его никогда так и не назначали.
  Он еще до войны начал служить, орденом наградили в финскую войну. На СБ еще летал. Начал воевать с первых дней войны. Уже старшим лейтенантом и, кажется, командиром звена в полк попал. Такие, если выживали - к концу войны командирами полка заканчивали, а то и выше.
  А он до конца дошел. В полку ни у кого больше него боевых вылетов, наверное, и во всем корпусе не было. Чего-то у него за 250 боевых вылетов. 265 или что-то такое. Причем, его почти и не сбивали ни разу. Он вообще за всю войну ни одного самолета не потерял, один раз подбили, кажется, но он посадил горящий самолет. Причем, на свой же аэродром.
  Это не только везение - такой он летчик был, умел так летать. В этом смысле - летчик уникальный. Наверное, сильнее его и не было у нас в полку летчика. И не только в полку.
  А вот характер и... не знаю, судьба. Почему так. Я иногда себе думал, еще тогда, на фронте. Да, переведите вы его в истребители. Такой летчик - его и переучивать не надо. Он на любом самолете полетит. Ну, не бомбардировщик он, не может он летать вот так - со всеми в строю.
  Нет, он летит как все. Все выполняет, бомбит, вместе со всеми летит домой - до тех пор, пока не оказывается над линией фронта. Точнее, перелетели линию фронта, своя территория началась.. Всё..
  Все летят в строю - Панов ушел воевать сам.. И так - каждый раз. С первого раза, с первого вылета, как в полк пришел - как начал, так и продолжал до конца войны. Кто бы чего ни говорил, какой бы ни был командир, кто бы ни вел группу.
  На задание идем, не важно несколько звеньев, эскадрилья, полк. Отбомбились, назад идем. Линию фронта перелетаем - Панов покидает строй. Поворачивается и опять уходит - то ли за линию фронта, то ли тут же по передовой ходит. Пока весь боекомплект не расстреляет - назад не прилетит.
  Командир группы, командир полка там кричит: Панов, вернуться в строй!
  "У меня еще патроны есть в пулеметах - домой рано возвращаться.." - и весь разговор.
  *
  Прилетает - его начинают воспитывать. Чего только не делали. И командиры разные беседы проводили, и какие-то там собрания устраивали. Он комсомолец, вот нас соберут, кто комсомольцы из летчиков - мы вроде должны его осудить.
  Чего там осуждать. Он со всеми слетал. Все уже домой полетели - а он пошел по окопам немецким стрелять. Где передовая, куда сунься только - собьют. Сам по себе, по своему желанию туда никто не хотел залазить. Свои или чужие в тебя попадут - там не поймешь. Тем более он не куда-то летит, где затишье, а именно туда, где кипит все. Попробуй туда слетай и живой вернись.
  Все ж это знают - а тут его, вроде, осуждать. Сам он молчит. На всех таких собраниях - его спрашивают, а он молчал.
  Чего-то там кто-то выступит, замполит кого-то найдет, проголосуем все.. Что нельзя в бою не слушать приказов командира, что там еще чего-то.. На следующий вылет - все тоже самое. Через линию фронта перелетели, т.е. группа успешно выполнила задание, уже над своей территорией, - Панов разворачивается и пошел опять за линию фронта - на свободную "охоту". Но когда он начал так летать, еще и в помине не было никаких "охотников". Сам такое придумал, взял себе в голову такое - и делал.
  ***
  Разжаловали его. Сначала до лейтенанта или младшего лейтенанта. Потом вообще стал вопрос, что разжаловать до рядового состава. Тогда еще такие, как я - сержантами были. То есть солдатского звания и летчики летали.
  Вызвали с фронта отца этого Панова - хотя он был приемным сыном у него. А тот отчим был в тот момент командиром танковой дивизии. Это ж на фронте, и та танковая дивизия тоже воюет - но как-то сообщили, вызвали этого отчима.
  Приехал - генерал. Чего-то они там несколько дней вместе разговаривали. Слетает на задание, и вечером в хате вместе с отчимом. Еще день так. Два или три дня так. На сколько там этого комдива танкиста могли отпустить с фронта для воспитательных бесед.
  Не знаю, чего он там - обещал или нет. Этот генерал, отчим, уехал - очередной вылет, Панов все тоже самое делает. После бомбежки со всеми долетел до линии фронта, группа только перелетела, он развернулся и пошел расстреливать свой боекомплект.
  И штурман, и радист-стрелок у него такие же были. Подобрались как-то - никто из них не жаловался, не просился, чтобы на другой самолет перевели.
  И так его до рядового и разжаловали. Как был награжден одним орденом до войны, еще за финскую кампанию, никаких больше наград. Уже после окончания войны еще чего-то там дали, медаль какую-то. И звание лейтенанта присвоили, кажется.
  ***
  Шутка сказать - более 250 боевых вылетов. Для летчика "пешки" - это дважды Герой Советского Союза. Были там свои как бы нормы, по которым награждали истребителей, бомбардировщиков. Истребителей - от количества сбитых немцев. Не помню, сколько успешных боевых эпизодов - и присваивали им Героя. А у нас, да и вообще у бомбардировщиков, от количества боевых вылетов.
  Хотя это тоже так. Кто-то и меньше имел вылетов, но - его представили. Тому же Новикову. У него и ста вылетов не было. Сбили его, вроде погиб. Ну, посмертно его представили к званию Героя. А он вернулся из плена - а тут на него и подтверждение пришло - Героя присвоили.
  И хотя было там - некоторые чего-то начали, что "герои в плен не сдаются", но - так и осталось.
  ***
  За 150 боевых вылетов, совершенных на Пе-2 положено было звание Героя присваивать. За 250 боевых вылетов - дважды Герой.
  Для других типов самолетов свои как бы были нормы. На Ил-2 - меньше вылетов надо было сделать. Для бомбардировщиков - от типа самолета свое количество вылетов было. Тоже свои "бухгалтеры" эти нормы устанавливали. Не просто боевые вылеты считались, а, так называемые, подтвержденные боевые вылеты.
  У меня, допустим, за время войны было совершено 148 боевых вылетов, из них 139 "подтвержденные". Подтвержденные боевые вылеты - это те задания, которые были засчитаны как выполненные не только по данным фотоснимкам, которые делались фотокамерой, установленной на самом самолете, что ты бомбы сбросил на заданную цель. Свои там самописцы еще записывали с заданной ли высоты совершил бомбометание, потом эти записи снимают, проверяют - задание выполнено или нет.
  А какое-то время было еще, что одновременно должно были подтвердить выполнение наблюдатели с земли. Это в основном с передовой такие сведения передавали. Фотоснимки показывают, что выполнено задание, а с земли нет подтверждения. И уже как бы не выполнено, под вопросом выполнение - не подтверждонное.
  Были случаи, когда эта фотокамера поломается, штурман не смог отснять, или пленка засветится. Осколок от снаряда попадет. С передовой подтверждают, что бомбил, а снимков нет. То же такой вылет считался "неподтвержденным".
   А то снимки есть, а кто-то сообщает, что не видел как ты отбомбил. Когда на "охоту" летишь, в тылу у немцев цель находишь - какие там наблюдатели могут быть. Партизаны какие-то или кто, не поймешь.
  Чего-то такое там мудрили для контроля. И получались как бы неподтвержденные боевые вылеты. Потом такое подтверждение от наземных наблюдателей отменили. Потому что начали из той же пехоты - в основном с передовой такие подтверждения поступали - сообщать, что не видели. Чтобы еще раз отбомбили, хитрить так начали. Если не отбомбили - значит повторно отправляли на задание.
  Дали пехоте возможность таким образом авиацией командовать - они быстро сообразили. Когда с этим разобрались, то отменили такое подтверждение от наземных наблюдателей... А незасчитанные вылеты так и остались.
  Во время войны об этом как-то и не задумывался, не казалось важным. Но при награждениях это учитывалось...
  *
  Если бы я пол-года в госпитале, после ранения в 42-м, не провалялся, то больше бы вылетов сделал. А то, что большинство этих вылетов сделал, будучи уже инвалидом второй группы - об этом никто не знал, конечно.
  ***
  Не знаю, сколько там у Панова было этих "подтвержденных" вылетов. Да у него, наверное, только "в особенно сложных условиях" около 100 вылетов было. В нашем полку ни у кого больше не было. И в дивизии, а, скорее всего, и во всем корпусе.
  Те, кто знал, что это за вылеты, когда так записывали - им объяснять не надо. Некоторым за несколько десятков таких вылетов уже Героя давали. Не глядя, сколько он вообще сделал вылетов. А многие всю войну отлетали - и ни одного такого вылета не имели. Такие летчики.
  Любой вылет "в особенно сложных условиях" - это когда минимум несколько раз за вылет погибнуть должен - по всем летным меркам. При взлете и при посадке погибнуть. Не говоря уже о самом выполнении задания. Таких летчиков, которых на такие задания посылали - не много было. И в нашем полку, и в других - единицы.
  Погодные условия такие, что никто не летает, а ты должен взлететь, чтобы разведданые добыть. Приказ командующего армии или фронта.
  Или просят сбросить хоть одну бомбу, чтобы подавить какой-то дзот или несколько таких дзотов на каком-то участке фронта. Навешивают бомбы, иногда смотришь - чуть ли не с перевесом. Тут и без бомб не взлетишь - такая полоса взлетная. Это ж полевые аэродромы, если бы какая-то бетонка была, хотя бы щебнем посыпано. Иногда уже не выдержишь: куда вы это вешаете, как с этим взлететь.
  Оно ж этим все определялось. Допустим, задание подавить две цели. Если берешь две бомбы по 250 килограмм - взлететь еще можешь на такой взлетной полосе. Но промахнуться уже не должен. Взять дополнительную бомбу, чтобы в случае промаха сделать еще один заход - состояние взлетной полосы не позволяет.
  А то и берешь. Оно так определялось, и сам смотришь, и другие, сколько целей, сколько можно взять. Если бы была нормальная взлетная полоса можно было бы 4-е такие бомбы взять. Всегда лучше иметь возможность, в случае чего, еще раз зайти на цель и отбомбиться. Или подвесить две ФАБ-500, то есть 500 килограммовые. Если бомба мощнее, уже не такая точность попадания требуется.
  Но погодные условия такие, что по другому не получается выполнить задание - надо двумя бомбами два дзота, допустим, уничтожить. Или дзот и еще какуе-то огневую точку. То есть надо попасть с первого раза, без всякого промаха.
  Или еще раз лететь. А второй раз на этой взлетной полосе уже и не взлетишь. Дождь еще сильнее начинает уже идти, или снег усилился. А было и не один раз, что взлетаешь не по этой взлетной полосе, а рядом, чуть ли не поперек - за счет травы не так грязь развезло, как на этой взлетной полосе.
  За время такого взлета почти всегда несколько раз, что назывется, в сантиметрах от смерти проходишь. Самолет не отрывается от земли, юзом скользит, начинает разворачивать - грязь на шасси налипает комьями, глина размокшая как бы держит, не отпускает. Шасси не крутятся, винты тянут, ручки газа еще больше вперед толкаешь, самолет скользит, а не отрывается, вроде бы уже и скорость набрал. Чуть сильнее передал обороты моторам - самолет скапотирует, перевернется, бомбы сдетонируют. Когда уже бомбы подвешивают, их ставят на взвод. Там только стопор был такой, который уже сразу скручивался, когда бомба оказывалась в воздухе. Пропеллером тоже таким сделан был и воздушный поток сразу его скручивал - тогда уже от малейшего толчка, соприкосновения бомба срабатывала.
  ***
  А аэродромы эти полевые - всегда какое-то дерево или овраг то ли сбоку, то ли в конце полосы. Так оно не мешает взлетать. А когда самолет начинает водить из стороны в сторону, то это дерево, которое не мешало, оказывается рядом.. Скорость разбега надо увеличивать, а тебя в это дерево несет. Или в овраг, или столб какой-то. Когда так взлетаешь - весь мокрый потому, что всегда есть два-три таких момента, когда все сжимается в тебе, что вот сейчас все..
  ***
  Вот и посылают один из тех экипажей, который может взлететь и умеет снайперски бомбить. Так и называли - снайперские экипажи. По общим требованиям при бомбометании с пикирования считалось попадание, если бомбы падали в пределах 40-а, 50-и метров от точки прицеливания. Отличное - с точность в пределах 10 метров.
  Но с такой точность дзот не взорвешь. Даже в пределах 10 метров и то, если 500 килограммовая бомба будет. Да и то, повредит, но не разрушит. То есть из него еще смогут продолжать вести огонь.
  А если меньше бомба, то надо прямо в него попасть. Причем лучше не так, чтоб именно на крышу дзота бомба попала, а под основание. Тогда эту головку дзота просто вырывает из земли взрывом. Я всегда так старался прицелиться и попасть. Все так старались попасть, кто умели точно прицелиться. Если на крышу дзота попасть, она, конечно, обрушиться, но то что в земле останется целым. А если под основание попадать, то дзот вырывало просто из земли как тот зуб, с корнем, что назывется. После такого удара уже ничего там не можно будет использовать. Это проверено было и всем известно.
  ***
  Вот такие попадания называли снайперскими. А экипажи - снайперскими. В том же нашем полку не много таких было.
  При пикировании основное прицеливание осуществляет летчик через свой прицел. Но точность попадания зависила не только от умения летчика прицелиться. Прицеливание летчик делал за счет управления самолетом во время пикирования. Но нужно было расчитать силу ветра, направление, чтобы учесть снос и самолета и бомбы, выставить правильно- это уже штурман на своих приборах должен был все делать. И точно выставить эти данные. Оно именно прицел летчика регулирует. Тогда, уже зависит насколько летчик в прицел точно словит саму цель. Попадет именно в момент сброса. Если штурман не опытный - такое накрутит, даже в самое "яблочко", как говорится, прицелился - бомба далеко упадет. Оно еще зависило, какой летчик как больше любил к цели подводить это "перекрестие". А это как кто пикирует. С низу к цели подводишь или сверху. То есть самолет как бы начинаешь выводить из пикирования или, наоборот, еще в более крутое пикирование вводишь в самый последний момент. Тогда и штурман тоже должен учитывать это. Это уже так называемая слетанность экипажа. Поэтому и говорили - снайперский экипаж.
  Если хороший, грамотный штурман и летчик опытный, умеет прицелиться, выдержит курс при атаке - попадание обеспечивалось в пределах метра. Ну, полтора, может.
  Если нормально прицелишься, то прямо во внутрь окопа бомба попадала. Куда и целишься, чтоб не рядом с окопом немцев, а именно в середину окопа влетела. И не то, что случайно одна попадает. Все четыре так попадают, одна за одной. Если опытный уже экипаж, слетались, летчик и штурман друг друга с полуслова понимают - могли так бомбить.
  А ширина окопа какая там делалась, чтоб два человека могли разминуться.
  ***
  Хотя обычно считалось нормой, если бомбы попадали в цель в радиусе 10 метров. Это как бы хорошая точность. Точность попадания определялась с какой высоты сбрасываются бомбы.
  Во многих частях так и бомбили, как это было предписано по инструкции: при вводе в пикирование с 3000 метров, вывод начинался на 1800 метрах. Чтобы высота вывода была где-то 1100-1200 метров. Вывод из пикирования начинался сразу как только отделились бомбы.
  При выводе из пикирования самолет продолжал лететь в землю за счет инерции, просаживался. Нос уже задрался вверх, моторы ревуть почти на пределе, а самолет продолжает вниз падать.
  Если сбрасывать бомбы с высоты, чтобы начать вывод с 1800 или 1500 метров, то хорошей точности попадания не будет. Оно, действительно, тогда 10 метров будет отличной точностью. А благодаря Полбину у нас было освоено бомбометание с пикирования с более низких высот. К концу 43-го года и дальше все это делалось на таких высотах, о которых ни в каких инструкциях и не говорилось. Бомбометание осуществлялось при выводе из пикирования на такой высоте, о которой в начале войны даже и думать никто не мог, что такое возможно делать.
  Когда уже накопились и опыт, и умение, ближе к концу войны были такие случаи, глянешь - какое расстояние до земли остается, когда самолет уже перестает к земле проваливаться, потянуло его вверх - метров 50 оставалось. На глаз определяешь - никто не измерял этого расстояния. Может 70 метров, но то, что меньше 100 метров оставалось до земли - это точно. Там, конечно, от той перегрузки особенно не рассмотришь, но краем глаза, уже и опыт и привычка были к тому времени, можно было заметить и оценить.
  Отсюда совсем другая точность достигалась.
  И были снайперские экипажи - как их называли. Таких не так много в каждом полку было. В одном - два, в другом полку - три, а то и один.
  ***
  И когда такая ситуация - что из-за погодных условий несколько вылетов никто сделать не сможет. Или чтоб несколько самолетов взлетело. А с передовой просят, чтобы хоть несколько целей уничтожили. И получается, что надо с первого раза попасть, чтоб одной бомбой одну огневую точку подавить, а второй - другую цель. Брать запасную бомбу - уже не взлетишь. Или тебе пытаются подвесить больше. Тогда начинается, насколько гарантируешь, что с первого раза и одной бомбой попадешь или нет.
  Если удачно попал, прилетаешь с такого задания - с передовой звонят, командира благодарят, командир чуть ли не к ордену обещает представить. А потом - оно и до медали дело не доходило. На эти обещания и на сами награды во время войны не очень обращали внимание. Написали вроде представление на орден, а наградили медалью, а то и так, что и не пришло никакой награды. Не один раз и такое было, и не понятно, почему. Может, и не отправляли никакого прдставления, только говорили, но... Живой остался - какая еще награда нужна.
  ***
  Потом имело значение - сержант или офицер значился в представлении.
  У меня: за время войны было получено 18 личных благодарностей от Верховного Главнокомандующего, вроде как от самого Сталина. В нашем полку ни у кого не было столько личных благодарностей от Сталина. Может еще у Панова, не знаю. Свои знаешь, а чужие чего там считаешь. Тогда это звучало и понималась как награда. Перед строем объявляют. Все точно также как и медаль когда вручали, просто что ничего не давалось, чтобы повесить .
  Наверное, поскольку сержантом был, то вместо представлений на медали и ордена, которые писали, благодарности эти объявляли. Да тогда на фронте такая благодарность считалась между нами более значительным отличием, чем какая-то медаль. Особенно в первые годы войны. Сколько мне помниться, как между нами тогда это воспринималось. Потом уже ближе к концу стали медали да ордена более значимыми наградами.
  И где-то до 44-го года благодарность от самого Верховного считалась не хуже, чем медаль. А уже после войны совсем по другому стало все это пониматься. Когда там биографии писали и количество наград, то даже упоминать перестали, только ордена и медали стали указывать. Столько героев после войны стало стало, такие ордена и медали понавешивали. А наградные колодки когда начали вешать, в четыре-пять рядов такие ленточки висят. Ленточи от орденов, которыми только генералитет награждался - а у него несколько таких. И рассказывает еще сам как в Ташкенте во время войны было им тяжело.
   *
  На подобные задания такие снайперские экипажи и посылали. Со своей очередностью. Если этот летал сегодня, то следующий раз уже другого посылают. Хотя тоже по-разному было. Иногда приходилось выполнять задание, которое сначала и не на наш полк приходило. Соседний полк не смог выполнить - из нашего посылают.
  Панов был одним из таких летчиков-снайперов, как тогда на собраниях говорили. Когда молодым летчикам рассказывали, на кого им надо равняться в усовершенствовании своего летного мастерства и тому подобное.
  ***
   Помню уже где-то к концу войны. Какое-то расширенное совещание в штабе дивизии, задание на операцию. Не только командиров эскадрильи собрали, а и звеньев некоторых позвали. Много так собралось тогда. С трех полков.
  И каждый перед началом докладывает. Командир там эскадрильи или звена, гвардии капитан или лейтенант такой-то..
  А это совещание командир дивизии проводил лично, постановку задачи.
  Дошло дело до Панова. Он поднимается: "Командир звена гвардии рядовой Панов".
  Командир дивизии, Добыш, - он знал этого Панова, сам с ним беседы беседовал, когда еще в самом начале пытались перевоспитать его - то смотрел чего-то в карту, головы ни на кого не поднимал. А тут оторвался от карты. Посмотрел в наш угол, где мы все сидели. С одного ж полка - поэтому мы все рядом сидели. Командиры полка возле комдива там за столом, а мы такими группами - по полкам.
  Смотрит - а тот стоит. Команды "садись" нет. На груди у него один орден. Рядовой. У всех присутствующих уже по нескольку орденов к тому времени, медалей. Все офицеры уже. А тут - гвардии рядовой, командир звена.
  Генерал Довбыш, а он хороший был и командир, и летчик сам, посмотрел на него, так как-то скривилось у него лицо, желваками поиграл несколько раз и так, как бы не громко, но все услышали: "Был дураком - так дураком и остался. Садись".
  
  ***
  Вот как тут объяснить. Летчик очень хороший, по количеству вылетов - ему равных не было, наверное, не только в нашем корпусе. Он дважды Героем Советского Союза должен был бы быть. Просто по количеству боевых вылетов - согласно тем нормам. Даже не говоря, какие это вылеты были. В каких условиях и какие задания были.
  Всю войну провоевал, с 41-го года. Тоже - таких не много выжило, а таких, что еще и долетали до конца войны.. Он, кажется, даже и ни разу не был ранен. Тут и везение, конечно, но и мастерство как летчика. Никакие "мессеры", "фоккеры" его сбить не могли. Да он не всегда и уходил от них, как все остальные. А наоборот.
  ***
  Он имел на своем личном счету два сбитых истребителя в индивидуальном воздушном бою. Он на "пешке", как на истребителе, не только провел несколько воздушных дуэлей, но и сбил несколько истребителей. Кажется, один "фоккер", а второй -"мессер". Он не боялся в воздушный бой с ними вступать. Когда на "охоту" сам ходил на такое решился и сделал. То, что он двух сбил, это говорит, что он не два и не три раза такое делал. Свои навыки, свой умение приобрести, пока научишься. Сам Панов не рассказывал, сколько раз он пробовал прежде, чем ему удалось сбить первый истребитель.
  Шутка сказать, на бомбардировщике с истребителем воздушную дуэль затеять. Немцы такого не ожидали, конечно, - такого вообще никто не делал.
  ***
  Были случаи, и в нашем полку, когда именно летчики сбивали истребитель. И было, что несколько истребителей именно на счету у летчика. Но все это было, когда группой летят, а какой-то выскочит под передние пулеметы - в прицел попал, а летчик успел нажать на гашетку. Прицел постоянно был включен.
  Но чтобы именно в индивидуальном воздушном бое... Не знаю, может где-то еще и были такие летчики, чтоб в одиночку на бомбардировщике атаковал истребителей. Да при этом не только вел воздушный бой, а и сбил. Да не одного. Не слышал о таких.
  ***
  Много писали - и во время войны, и потом в разных воспоминаниях об использовании "Пе-2" как истребителя - о том, что несколько раз группа "пешек" атаковали и сбивали немцев. Первый раз такая атака получилась где-то осенью 43-го, когда мы бомбили на железнодорожных станциях Александрия и Протопоповка.
  Как-то именно об этом случае только и упоминают, хотя были и другие такие же атаки. Наверное потому, что это был первый такой случай во время войны.
  Как раз Полбин сам вел нашу группу и при отходе уже от цели "юнкерсы" оказались прямо на нашем курсе. Над своим аэродромом они строились уже в группу, некоторые только взлетали еще.
  Наша группа и атаковала эти "юнкерсы".
  *
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"