Наташа Савелова - женщина сдобная, но чуток подрумянить бы не мешало. Ей за тридцать, а мечтать все еще не разучилась. Что бы ни делала, но эти вечные грёзы... Ей все кажется, что вот откроется дверь и на пороге - ОН... Тот, кого ждет, о ком в мечтаниях проводит все свои одинокие, отдающие мраком и леденящим ознобом, вечера.
Приятельница, у которой дома все ладом, как-то посоветовала: обратись, говорит, в какое-нибудь брачное агентство; вдруг там под рукой завалящий окажется.
Наташа, понятно фыркнула.
- Завалящий? А на кой черт он мне?!
- Все-таки мужик в доме... Плохонький, плюгавенький, однако мужским духом запахнет.
Наташа вздохнула и мечтательно посмотрела в окно, где по тротуару шли толпы всяких мужчин, - по большей части высокие, стройные, красивые.
- Нет-нет.
- Все же обратись: в лоб ведь не ударят. Попытка - не пытка, а спрос - не беда. Что ты теряешь?
Наташа сдалась.
- Подумаю.
Подруга предупредила:
- Не сильно думай, - и она пропела. - Ах, как годы летят! Мы грустим, седину замечая...
Наташа стала думать. Думала и горестно вздыхала, своим влажным взглядом чертя по стенам всякие узоры. Думала, несмотря на предостережение подруги, несколько лет. Разглядывая себя в зеркале, скрупулезно подсчитывала морщинки под глазами и на шее, анализируя статистику, приходила к неутешительному выводу: их, то есть морщинок, не становится меньше, даже, можно сказать, наоборот.
Обстоятельства, увы, всегда сильнее нас.
И Наташа, вооружившись ручкой и стопкой бумаги, засела за письмо в "Службу знакомств". Помнится, кто-то говорил, что подобные письма лучше, если лаконичны, к тому же совершенно конкретны, когда без разных там экивоков. Мужчина, мол, не понимает намеков. Мужик, дескать, любит, когда рубят сплеча.
Вокруг нее - ворох скомканной бумаги, а воз и ныне там. В муках творчества женщина не находит себе места, нервничает и срывает зло на плюшевом медвежонке, примостившемся в углу стола.
Терпение и труд, как известно, всё перетрут. Наташа завершила-таки свое творение, иначе говоря, эпистолу. Окончательный вариант гласил:
"Жду тебя, мой принц! Сгораю от жажды! Хочу, чтобы ты не пил, не курил, не лаялся, не пускал в ход кулаки, не приходил сам домой поздно и не водил с собой собутыльников, не притворялся идиотом, когда стану пилить, не ходил на охоту или на рыбалку с дружками; чтобы хорошо зарабатывал и всё приносил домой; чтобы дарил подарки, в особенности, цветы (между прочим, обожаю нежно-розовые тюльпаны); чтобы хранил мне верность, любил до гробовой доски, круглосуточно нежил, ласкал разные интимные места; чтобы любил, как и я, бразильское "мыло"; чтобы был высок и строен и имел пышную и курчавую шевелюру; чтобы глаза были большие и карие; чтобы нос был непременно длинный, острый и с горбинкой; чтобы по утрам приносил мне кофе в постель, а по вечерам перед сном читал мне "Алые паруса" Грина; чтобы, ко всему прочему, и Гейне мог читать в подлиннике. Таков мой обязательный минимум. Ау! Где ты, мой единственный!".
Отослала Наташа письмо и стала ждать, глядучи в окно. Ждет неделю, ждет месяц, а звонок в прихожей - ни гу-гу. Молчит, зараза!
Наташа не отчаивается и надежды не теряет! Очень правильно делает, потому что человек жив, покуда он на что-то еще надеется.
Однажды, когда женщина потеряла уже было отчаялась, в дверь ее квартиры позвонили. Пошла. Открыла. Видит: там стоит в дым пьяный, грязный и оборванный прощелыга, во рту - огромная дымящая самокрутка.
- Привет, - постоянно и громко икая, держась обеими грязными ручищами за простенки, сказал он, запустив в нее струю махорочного дыма.
- Вы к кому? - с интересом разглядывая пришедшего, поинтересовалась на всякий случай Наташа.
- Я - по объявлению, - довольно твердо заявил тот. Потом, нахмурившись, нахально перешагнул порог, добавил. - Так-то встречаешь прынца? Думаешь, вечно на пороге держать?
- Да? - удивилась женщина, отметив про себя, что ноженьки "принца" плохо держат. - Но я писала, что мне нужен некурящий...
- А я разве курю? У курящего дым валит изо рта, а у меня - из ушей.
- Но я, - продолжает женщина, - писала, что нужен непьющий...
- Я такой и есть... Как можно причислить меня к пьющим, если в день с трудом одолеваю всего-то пару банок водяры? Правда, - он вновь громко икает и обдает Наташу густым и едким перегаром, - это, когда не в настроении... Когда же всё путём, то бывает маловато.
- Разве вы хорошо зарабатываете, если?..
- Хорошо, выдра состарившаяся! В иной день до ста бутылок насобирываю. Это мало, да?!
- Какие сможете дарить подарки, когда?..
- Почему нет? Прежней своей сучке лохматой, найдя на мусорке цветок, в обязательном порядке приносил.
- Мой избранник должен уметь любить...
- А я по этой части дока! Маруську, сожительницу, иной раз так полюблю, что неделю в синяках ходит.
- Что это за любовь?
- Не знаешь, стерва заморская, что когда мужик бьет, то это означает, что сильно любит?
- Ну, знаете ли... К тому же писала, чтобы был высок и строен, а...
Мужик оглядывает себя и, кажется, вполне доволен.
- А я? Очень высок! Вот Петруха, кореш мой, с трудом до полтораста сантиметров дотягивает. Я, по сравнению с ним, каланча пожарная.
Наташа хмыкает.
- С такой "каланчи" вряд ли какой пожар увидеть можно, она смотрит на голову мужика и качает головой. - Я писала, чтобы пышная и курчавая шевелюра, а у вас...
- У меня? - он гладит свою лысину. - Весьма и весьма привлекательная... У Коляна, который третью неделю не просыхает, на голове блины печь можно - ни одной волосинки.
- И нос, к тому же, картошкой.
- Он щупает свою "картофелину" и опять же не находит ничего дурного.
- Нос как нос... Довольно мясистый... Хорош!
- А где горбинка, где?
- Пока нет, но будет. Вчера я Витьку, собутыльнику, так разлимонил харю, что на носу не одна, а целых три горбинки оказалось.
- А "Алые паруса"?
- Какие хошь будут паруса... Хошь, черные, хошь синие... Тут я не промахнусь... Тут я такого наворочу!..
- Но Гейне...
- Хошь Гене, хошь Вене, Хошь Ване - мне всё одно: мордуленцию так разпомажу, что родная мать не узнает. И обязательно все будет в подлиннике.
Женщина отрицательно мотает головой и с грустью замечает:
- Все-таки мне непонятно: зачем вы пришли?
Мужик сердито вскакивает. В сердцах кидает на пол самокрутку, топчет кирзовым сапогом. А потом еще громко, на весь дом сморкается.
- Как это "зачем", калоша стертая, курица ощипанная, индюшка престарелая, свинья разжиревшая!? Я пришел, коза вонючая, чтобы в лицо, глядя прямо в глаза, честно и твердо тебе сказать: на меня не рассчитывай! Ясно?! Ишь, квашня перестоявшая, раскатала губешки-то! Поищи дурака в другом месте.