То были дни, когда я познал, что значит: страдать; что значит:

стыдиться; что значит: отчаяться

Глава первая.

Было уже за полночь, округлые полумесяцы заливали небо, и скоро наступит синий сумрак, но пока на улочках пригорода царила темнота и ласковая ночь. Жеребец серой мышистой масти медленно ступал по булыжной мостовой, хрипел, из рта порой падали клочки пены. В темноте они исчезали где то на пути к земле. Расхваленный у графа Декарта жеребец, не вы нес и несколько ашэ скачек, ее гложило сожаление из за продешевленного долга, и теперь она понимала ту тонкую улыбку графа. Все таки долг да же шахматный был слишком велик, и он так легко отделался.

Мэдж лениво хлестнула между ушами жеребца перчатками, но тот лишь тяжело всхрапнул и не увеличил медленный шаг, становилось светлее, и откуда - то подул ветер принося запах отходов, жженной шерсти, и рыбы. Порт был рядом, в не далеке слушался крик чаек. Мэдж морщилась, вспоминая этих щуплых помоещьных птиц, и уже предчувствовала стан качки и встрясок на корабле. Взглядом она зацепилась за облупленную штукатуреную стену собора, что так же медленно плыл по правую сторону, вдоль дороги виднелись кусты, и ветерок гонял мусор.

Бунты, голод, все уже докатилось и сюда. Но война еще не дошла. Маленькое королевство, Тирнар, на задворках между империей и айданскими кланами.Страна гибла, и предчувствовала беду. Как и город что простирался рядом, выплывая из туманна. Когда то, город не затихал даже на ночь. Всегда она видела снующий тут существ, шум, гам веселье. Подъезжая к городу можно было любоваться его огнями. Теперь одна темнота. Лишь освещалась портовая граница да дворцовый Совет. Голод, после все что было у устья реки Шург, остатки головорезов, монстры что выпустили маги, техника с их медленным неуклонным движением и скоро поля тут расчертят следы гусениц, сотни копыт, и все наполнят звуки клацанья костей. Мертвые встанут, но сначала гродо осадят. На несколько циклов, пока горожане не начнут вымирать. И воздух не пропитается трупным запахом, гнили и пороха.

Надо было поспешно покидать южный берег. На северном было безопаснее, только потому что власть Серых там уже устоялась.

Мэдж медленно разглядывала потрепанные поводья, изредка то невзначай, то снова поглядывала на поблескивающее даже в темноте браслет на запястье, он казалось стягивал ее руку, душил. Шорох прервал ее от мыслей о тяжести метала, холода ночи что пробирался под пушной плащ и неприятно полз по спине. Ее быстро догонял человек, нет, две тени. Быстро иногда шаркая перебирающие по мостовой. Придержав жеребца она оглянулась дрежа руку на кортике револьвера. Ее догоняли двое, еще совсем дети. Похожи на горожан Токара, что простирался уже рядом, таких полно встретишь утром. Одеты как простые ремесленник. Один чуть старше второго, в темноте было немного трудно их разглядывать, но боль в глазах уже стала привычной. Ментальный план колебался и дрожал. Подростки были чем то напуганы, периодически оглядывались спотыкались. Завидев ее да же остановились, и Мэдж казалось что оба мальчика щурятся, кусают сухие губы и сдерживают слезы. Что то настойчиво защекотало под мочкой правого уха, и ей тоскливо захотелось побыстрее в город. Что бы эти дети исчезли с ночной пустынной дороги, не догоняли и не подходили к ней. Не мешались со своими просьбами, страхами. Ей до безумия не хотелось слушать их неправильную картавую, южную речь.

Но все это пустые надежды, остановив усталого жеребца она уже окликнула их. Мальчишки рванули к ней почти бегом, высокий из них, явно старше года на три, и более низкого и маленький. Уже на бегу затарахтел старший:

- Мерсердес! Прошу, послушайте нас! Помогите. Мы.... там такое тошето и кровь и ец, ни посо рзубили соились и , пришлис... краснодейци и ...

Мальчишка подбежал первым ухватился за стремя почти повис, и попытался еще что то сказать но глаза его были дикие и ужасно большие. На лице выступил пот, все это она разглядела при свете выступивших из за туч лун, и чуть не выругалась. Он был на гране срыва.

- Спокойнее. Еще раз что?

- Мерсердес - маленькие и чуть толще, запыхавшийся и почти полу раздетый подросток то же подоспел. Речь его была более внятна, но так раздражавший ее акцент слышится и режет по ушам. Вызывая головную боль. Она уже почти ненавидела южан. - На нас напали. Наш загородный дом рядом. Мой дядя, его зарубили на пороге. Красногвардейце.. - он запнулся, и молящее повис на поводе жеребца. - Мерсердес, вы из порядка. Обруч, плащ... прошу... там начинается поджар.... объявили противниками власти.

- Ложь!! - страшный чуть оклемался, Мэдж заметила у него наливающие на лице синяки, били... - Там шестой отряд... все знают..они.. помогите!! Вот вот!!- мальчик судорожно тыкал ее в ладошки вверх знак Троих. Он уже не сдерживался и плакал.

- Бегом , - она прервала слезо - излевание резко подав поводьями в сторону, и развернулась - Показываете где. Бегом!! - она почти прикрикнула и уже достала револьвер, прижала пятки к бокам коня.

До дома добирались задними тропами, что тут держали каждые себя уважающее менее или более богатые горожане. Небольшие участки за городом могли позволить себе и успешные торговце, купци, рыцари даже моряки.

Жеребца Мэдж оставила на трясущегося старшего, и после в небольших кустах оставила и маленького мальчика Радера, как узнала быстро допрашивая мальчишку. Картина складывалась из раздробленных частей в интересную мазайку. Отчего она жадно кусала губы, сжимала до боли рукоять револьвера и проверяла на поясе мешочки с пулями. В небольшом леску отчетливо тянуло дымом. Быть порядком, это традиция и стандарт, азарт и тяжелая ответственность. Мэдж уже надоело это, но серебряный обруч в волосах спасал и губил. Сколько раз к ней буду еще подбегать такие мальчишки, сколько раз будут просить о помощи, и не откажешь.

Она крадучись проходила задний дворик, слыша пьяный шум, женский криг впереди за аллее, где плясали красные тени. Жар от дома бил уже глаза, из некоторый окан небольшого трехэтажного дома валил густой черный дым. И языки пламени показывались в проемах. Огонь мог ослепить, Мэдж уже ступала закрыв глаза, ментальный план дрожал. Зрение даже мешало раньше, теперь она отчетливо видела и число монахов и жертвы их и оставшиеся на землях и в доме тела. Серым утром будет много работы. Почти ползком обогнала группу из гагочищих монахов насиловавших какую-то девушку, грядки их картофеля укрыли ее. Хотелось плюнуть на все и просто расстрелять их в спины. Но приговор вынесен главнм. Эти останутся на закуску. Девочку было жаль.

Мэдж попыталась обойти в полумраке кленов и зайти к распоясавшейся солдатне со спины. Но полный крик о помощи, боль и страх что хлестнули по нервам и обожгли в плане, заставил ее вздрогнуть и развернуться. Вскочив, она хладнокровно прицелилась, все таки боль стеганувшая ее в ментальном плане была слишком сильна. Грохот выстрела наверняка привлек внимание остальных. Выругавшись щелкнула барабаном, двое уже лежали в луже крови, один так и остался лежать на девушки. То что беспокоило Мэдж когда она пролазило прояснилось, когда она подскочив к девушку вздернула ее к верху. Она была похоже на мальчишек. Таже семейка, зареванная и измазанная в грязи, раздета и в крови, красотка. Почти пинком отправив ее себе за спину Мэдж развернулась на крики и бег. Монахи почти рядом.

Как любил говорит ее наставник " без суда и следствия".

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"