Чунихин Владимир Михайлович : другие произведения.

22 июня 1941 года

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  Чунихин В.М.
  22 июня 1941 года.
  
  
  Чем дальше уходит в прошлое эта дата, тем отчетливее понимание значимости рубежа, который она создала. В тот день жизнь изменилась сразу и навсегда, разделившись на время до 22 июня 1941 года и время после него. Для понимания этого не нужно никаких учебников. Само время тогда споткнулось, а когда продолжило свой бег, то сделало это уже в иной реальности. В другом, относительно прежнего, векторе своего движения.
  
  Сегодня это даже не осознание. Это что-то, похожее на боль. Смутную, явно не ощутимую, идущую из глубин подсознания.
  
  А боль - это то немногое, что заставляет неотступно искать. Кажется, достаточно определить ее причину, чтобы навсегда излечиться. Поэтому искать эту причину будут долго. Пока не исчезнет боль.
  
  Она исчезнет, конечно. Проходят поколения, пройдут еще, и молодые люди не будут знать об этой войне, сейчас уже часто не знают о том, что когда-то их предки неожиданно для себя попали в иное время, переполненное несчастьями и горем.
  
  Все на свете проходит. Все забывается. Наверное, забудется и это. Только люди, они ведь разные. Одни живут, как трава. Другим в жизни многое интересно, они многое знают и хотят знать больше. И душа, она не хочет одиночества, она хочет чувства сопричастности. Для кого-то это выражается в интересе к своим предкам, кто они, кем были, как жили. И листая старые фотографии своих прадедов, эти многие неизбежно должны будут соприкоснуться с тем временем, которое расколола эта дата.
  
  Так что, нет-нет, но кто-то из тех, кто будет жить после нас, тоже обязательно будет искать ответ на простой вопрос. Как такое могло случиться? И, как до сих пор задаемся этим вопросом мы, так долго еще и после нас будут задавать этот вопрос снова и снова.
  
  Но Бог с ними, с будущими. Главное, чтобы они были, а там сами разберутся с тем, о чем им спрашивать.
  
  А мы снова задумаемся. Почему такое случилось?
  
  Мы, впрочем, все, от мала до велика, со школьных наших дней, твердо знаем правильный ответ. Его, кстати, не забывают нам до сих пор периодически напоминать, разнообразно по форме и содержанию.
  Нам говорят, что это случилось потому, что руководители СССР не увидели опасности для существования своего государства.
  
  Почему не увидели? И об этом мы тоже знаем.
  
  Утверждение о том, что Сталин допустил просчет в определении срока начала войны, выражает общепринятую истину. Полагают так не только историки, но и совокупное общественное мнение. Из него же следует и традиционный вывод: главная причина трагедии июня 1941 года заключена в этом сталинском просчете.
  
   Конечно, человеческое сознание имеет очевидное свойство к упрощению. Настолько, что мало кому приходит в голову задать себе простой, в сущности, вопрос. А можно ли было вообще, в принципе, не допустить здесь просчета?
  
   Ну, как, сразу же с готовностью может кто-то возразить. А как же многочисленные донесения советских разведчиков, которым Сталин не поверил? Именно здесь-то и лежит подтверждение той простой истине, что виноват во внезапности германского нападения именно Сталин. Более того, говоря более обобщенно, можно признать, что как раз в той атмосфере, которую Сталин создал в стране, избежать этого просчета, этой фатальной ошибки, было невозможно. Потому что именно атмосфера страха и мешала окружению Сталина, не говоря уже о государственных, партийных и военных деятелях рангом ниже, пытаться как-то воздействовать на ситуацию для того, чтобы встретить военную грозу во всеоружии. Угроза жизни за малейшее несогласие с мнением Сталина была настолько велика, что любая ошибка Сталина неизбежно становилась фатальной для страны.
  
   В данном же случае, ошибочная вера Сталина в то, что Германия не собирается нападать на СССР, личное его доверие Гитлеру привели к тому, что ему боялись докладывать сведения о приготовлениях Германии к войне. Более того, малейшие упоминания о конкретных фактах сосредоточения германских войск на границе, любых других признаков готовящегося вторжения, вызывали у него гнев и раздражение, безусловно опасные для тех, кто обращался к нему с этими сведениями. Эта вера и являлась причиной того, что Сталин категорически не верил донесениям разведки, доказывающим подготовку к нападению на СССР. Отсюда и недоверие его к тем срокам начала войны, которые добывали для него героические советские разведчики. Даже тогда, когда они смогли добыть неопровержимые и точные данные о дне начала германского нападения и направлениях вторжения германской армии, Сталин им не поверил.
  
   Поэтому любые попытки военного командования убедить Сталина предпринять меры к приведению войск приграничных военных округов в полную боевую готовность были обречены на неудачу.
  
   Кроме того. Давайте вспомним и еще одну огромную сталинскую ошибку, в значительной мере предопределившую июньскую катастрофу. Имеется в виду сталинская уверенность в том, что главный удар немцы нанесут не в центре, то есть, в направлении Москвы, а на Украине. Поэтому военные, исполняя желание вождя, были вынуждены стянуть свои войска туда. И ослабили тем самым тот участок советско-германского фронта, где был нанесен ими главный удар.
  
   Так что и здесь вина Сталина выглядит совершенно неоспоримой.
  
   Или не выглядит?
  
   Давайте посмотрим, что получается. Взятые отдельно, обе эти сталинские ошибки действительно кажутся очевидными. Ну, а если не рассматривать их по отдельности, как это делается обычно, а присмотреться к ним вместе? Как к единому целому? И что же у нас получается?
  
   А получается у нас очевидная нелепость. Если Сталин не верил в германское нападение вообще, то как он мог считать, что это нападение произойдет по определенному сценарию, верному или неверному? И наоборот, если он ошибочно полагал, что немцы нанесут удар не в Белоруссии, а на Украине, то, как он мог верить в честные намерения Гитлера и не верить в возможность германского нападения?
  
   Впрочем, несуразицу эту легко объяснить, если попробовать заменить утверждение о сталинской вере в то, что Гитлер не нападет вообще, на сталинскую уверенность в том, что Гитлер все же нападет, но не скоро. Отметим, однако, что уже в самом этом изменении позиции о сталинских виновностях, заметен некоторый ее диссонанс. Особенно учитывая достаточно продолжительную историю с эволюциями этих истин. От уверений в безграничном доверии Сталина Гитлеру. До утверждений в сталинском просчете в сроках немецкого нападения.
  
   Читатели, знакомые с моими предыдущими работами, знают конечно, что там он как раз и рассматривался, среди прочего, вопрос сталинского неверия. Как в нападение на СССР, так и в сообщения советских разведчиков о военных приготовлениях Германии. Да и об атмосфере там было сказано, по-моему, достаточно. В том числе предъявлялись там и доказательства того, что мнения в присутствии Сталина отстаивались достаточно свободно.
  
  Во всяком случае, по многочисленным воспоминаниям очевидцев, выслушивал он окружающих с завидным терпением и спокойствием, значительно более выраженным, чем у других руководителей. Даже и тех, кто слыл после него терпимым и либеральным. Слушал обычно, не перебивая, даже уточняющие вопросы старался задавать после того, как докладчик заканчивал говорить, стараясь не сбивать, не давить собственным авторитетом на его мнение. Никогда не спешил не то, что навязывать свою точку зрения, но даже как-то обозначать внешне свое отношение к тому, что слушал. И даже старательно скрывал это свое отношение, чтобы обязательно получить о предмете непредвзятое, всестороннее и возможно глубокое представление. Никогда первым не озвучивал это свое мнение. И самое главное. Любое решение принимал, обязательно учитывая мнение специалистов. Более того. Зачастую именно их мнение оказывалось для него решающим. Даже в том случае, если расходилось с его первоначальным мнением.
  
   Это, конечно, совершенно расходится с привычными утверждениями о сталинских нетерпимостях, но что делать. Уверения эти, как некую аксиому, многократно повторили за Хрущевым и Микояном (имевших к тому острейший личный интерес) многочисленные историки, никогда близко не общавшиеся со Сталиным. Обратные же им описания делового стиля Сталина исходят не от политиков, спасавших себя от обвинений в участии в репрессиях, а от людей дела, работавших со Сталиным предметно.
  
   Что интересно. С обнародования работы "Зачем Сталину была нужна власть?" прошло более семи лет. За это время доказательно возразить свидетельствам, представленным в ней, не смог ни один человек. Самое главное возражение можно суммировать в следующей формуле: "Мне все равно как Сталин принимал решения, поскольку это был тиран, убийца и преступник".
  
   Между тем, очевидно, что независимо от того, какими именно словами можно обозначить личность Сталина, сами по себе эти определения не могут ответить на вопрос о принятии им того или иного решения относительно угрозы германского нападения. Одновременно с этим понятно, что ответ на этот вопрос имеет самое прямое отношение как раз к обычно свойственному ему стилю подготовки и принятия решения.
  
  Внимательное же рассмотрение вопроса об отношении Сталина к угрозе немецкой агрессии, с обязательным учетом присущей обычно Сталину манеры подготовки и принятия решения, может привести нас к выводам, значительно изменяющим наши привычные представления. Но, несомненно, к более точным и приближенным к истине.
  
   Тем не менее, именно от этого "мне все равно" и отталкиваются обычно утверждения профессиональных историков, описывающих нетерпимость Сталина к вопросу об угрозе немецкого нападения. Об атмосфере, где существовало только мнение Сталина и не существовало никаких других мнений. Что и противоречит как раз воспоминаниям людей, общавшихся с ним предметно.
  
  И, повторю еще раз, если по конкретным вопросам военного и технического характера мнение специалистов зачастую было решающим даже в том случае, если противоречило первоначальному мнению Сталина, то не вижу, почему иначе должно было быть в вопросе возможности германского нападения на СССР.
  
  На мой взгляд, проблема эта не решена до сих пор, что означает высокую вероятность того, что подобная ситуация может однажды снова повториться. Учитывая же небывалую трагедию, которую она в себя вмещает, очевидно и значение правильного понимания ее причин. Одно это уже говорит о высокой важности ее осознания.
  
  Между тем, многочисленные данные, прямые и косвенные, указывают на то, что понимание это в огромной степени искажено. Причем искажено умышленно. И произошло это во многом из-за того, что все в этой проблеме завязано на личность Сталина, являющейся вот уже много десятков лет точкой приложения усилий множества людей самых разнообразных политических взглядов.
  
  Поэтому правильное осознание проблемы осложняется тем, что значительную ее часть затемняет ожесточенность отношения к этой личности. Что и приводит к фундаментальному искажению осознания той стороны проблемы, которая действительно связана с именем Сталина.
  
  Но речь-то на самом деле идет о проблеме намного более широкой, чем ее можно объяснить ссылкой на личность одного человека. Однако, эти более широкие ее аспекты опять-таки неизбежно теряются из виду на фоне чисто политических споров и дискуссий, вызванных отношением к его личности.
  
  Поэтому все это делает понимание истиных причин трагедии 1941 года многократно более трудным, чем если можно было бы их рассматривать при беспристрастном и спокойном отношении.
  
  Все сказанное в полной мере отразилось, к сожалению, и на профессиональном историческом сообществе Поэтому, думаю, что пора перестать столь уж доверчиво относиться ко всему, построенному исторической наукой, как советской, так и современной.
  
  Особенно это касается устоявшихся мнений о том, что Сталину что-то кто-то боялся докладывать или и со страху докладывал нечто угодное ему. Нет, конечно, подхалимов и угодников во власти, не имеющих собственного мнения, но выдающих за оное мнение начальственное, хватало и хватает всегда, вне зависимости от всяческих культов и атмосфер. Но, во-первых, от таких людей Сталин старался всемерно избавляться, судя по тем же воспоминаниям. А, во-вторых, мнение таких людей в данном случае не имеет значения, поскольку в интересующих нас вопросах главную роль играли не они. Тех, кто такую роль играл, мы увидим ниже, по подписанным ими документам. И там, забегая несколько вперед, ничего угодливого мы с вами как раз не обнаружим.
  
   Понятно, что подобное утверждение является чистым умозаключением и твердым доказательством, естественно, служить не может. Я и не пытаюсь обосновывать такие серьезные выводы с помощью одной лишь логики, хотя и отмахиваться от логических построений тоже не считаю возможным. Более того, повторю, что считаю отказ принять во внимание изложенное проявлением явной пристрастности представителей официальной науки. Тем не менее. Понятно, что настоящим доказательством, подтверждающим логику, может быть только факт. Так вот. Именно фактами мы с вами и займемся.
  
   И начнем с того простого факта, что утверждения о том, что Сталин гневался в той или иной форме на утверждения о подготовке германского нападения, достоверных подтверждений не имеют. Красноречивым примером, не подтверждающим, но как раз опровергающим это утверждение, является история с нецензурной сталинской резолюцией на одном из разведывательных донесений. Об этом донесении и об этой резолюции шла речь в "Рихарде Зорге: заметки на полях легенды". Там получилось, что эта знаменитая резолюция доказывает вовсе не неверие Сталина в германское нападение, а показывает технологию, которая применяется при создании аксиомы о сталинском доверии Гитлеру и неверии в сообщения о гитлеровском вероломстве.
  
  Сюда же можно отнести и привычные рассказы о том, как Берия, выслуживаясь перед Сталиным, запрещал упоминать о подготовке немцев к войне с Советским Союзом. Эти рассказы привычно подтверждают и соответствующими "документами", которые на самом деле никто никогда в глаза не видел. И "записка Берии" про "бомбардирующего" его дезинформациями Деканозова, а также "тупого генерала" Тупикова... И его же резолюция про "стереть в лагерную пыль"... В работе о Рихарде Зорге эти, с позволения сказать, "документы" достаточно подробно рассматривались, поэтому повторяться здесь о доказательствах такого уровня, думаю, будет излишним.
  
  
   Легко можно догадаться, что, судя по первым словам настоящей работы, посвящена она будет этой же теме. И это действительно так. Более того. Сам первоначальный ее замысел родился из вопросов, прозвучавших в самом конце очерка о Рихарде Зорге. А именно.
  
   Какой советский разведчик на самом деле предупредил Сталина о начале войны 22 июня (или 23 июня) 1941 года? Когда это произошло? При каких обстоятельствах?
  
   Сегодня ответ на этот вопрос сложился для меня в достаточно ясную картину. Поэтому считаю, что на вопрос этот можно ответить уверенно. Что я и попытаюсь сделать, несмотря на понимание всей сложности и объемности такого труда. Сложность же и объемность являются следствием того, что предупреждение это, по моему мнению, сложилось из совокупного множества самых разных донесений и обстоятельств. Так что не ждите здесь никаких сенсаций о каком-то одном выдающемся разведчике, добывшем эту важную информацию.
  
   Именно поэтому кому-то объем работы может показаться излишне большим. Приношу за это свои извинения, но полагаю это неизбежным следствием исследования такой сложной темы.
  
   ***
  
   Начать наш разговор предлагаю с рассмотрения некоторых соображений общего характера. Давайте для начала присмотримся к некоторым незыблемым постулатам, касающимся предвоенного времени.
  
   Начнем с самого известного. О том, что Сталин не верил в нападение Гитлера. Вот просто так, не верил, и все. Почему? Объяснений обычно много. И глупый был. И самоуверенный. Уверовавший в непогрешимость собственных расчетов. Хорошо. Допустим.
  
   А вот интересно. Каких именно расчетов? Что с чем соизмерялось в этих расчетах? Об этом обычно стараются промолчать. Чаще всего этого вопроса не касаются, сосредоточившись на сталинских личностных качествах.
  
   Впрочем, отвлечемся на них на минуту и мы, оставим пока в стороне вопрос о расчетах. Посмотрим, что получается, если обратиться исключительно к личностным характеристикам Сталина.
  
   Получается же в этом случае полная ерунда. Никто вокруг не верил Гитлеру, все в стране вот-вот ожидали германское нападение. Ожидали все, не верили Гитлеру все, вплоть до самых доверчивых. А верил Гитлеру только Сталин. Являвшийся, как нас уверяют одновременно с этим, самим воплощением недоверчивости. И пактом этим пресловутым его Гитлер усыпил и заставил впасть в эйфорию собственной безопасности. Поскольку кремлевский диктатор добродетельно и непреложно верил в силу подписанной кем-то бумажки. Такой вот доверчивый и наивный Сталин. Этакий школьник младших классов с восторженно распахнутыми глазами.
  
   Между тем "всем известно", что он и своим не очень-то верил, кого-то даже казнил, если припомните. И на международной арене тоже не изменял своей натуре. Той же Англии ни на грош не верил, тому же Черчиллю не верил, считал их злейшими врагами. То есть, как по отношению ко всем другим, так недоверчивый и подозрительный тиран. А Гитлеру, с его неоднократно и публично высказанными намерениями по уничтожению Советской России вообще и большевизма в частности, верил, как неопытная студентка матерому обольстителю. Это как? Это об одном и том же человеке?
  
   Или странные утверждения о том, что Сталин так запугал свое окружение, что те докладывали ему только то, что он хотел от них услышать. И, естественно, страшно наказывал тех, кто докладывал ему сведения о подготовке Германии к нападению на Советский Союз.
  
   Странные, это потому, что сегодня твердо установлен тот факт, что разнообразные данные о подготовке германского нападения ему докладывались регулярно и во множестве. Некоторые из этих данных, кстати, мы с вами увидим в настоящей работе.
  
  Так кого он тогда запугал? Если эти сведения ему свободно докладывались? И куда тогда можно отнести мнение большинства историков о сталинском гневе за такие доклады? Сталин их считает ложными, провокационными, кричит, топает ногами, гневается... А ему их шлют и шлют... Шлют и шлют... И никого из тех, кто кладет ему на стол эти донесения, сталинский гнев почему-то не пугает. Это как? Это вы исторические факты предъявляете? Или рассказываете сказки?
  
   То есть, очевидно, что, поскольку разведывательные сообщения о подготовке Германии к войне с СССР направлялись в адрес Сталина свободно и беспрепятственно, значит, никаких запретов на эту тему он, как минимум, не накладывал. Следовательно, считал эти донесения для себя, как главы государства, необходимыми. Относиться мог к ним как угодно, но с порога их не отвергал. Иначе, зачем ему было тратить по нескольку часов в день на чтение заведомой для него чепухи? Значит, что-то его в этих сообщениях интересовало?
  
   Но если что-то его в них интересовало, то одно уже это несколько противоречит мнению, что он им "не верил", не так ли?
  
   Впрочем, и здесь впору задать вопрос. А что, разведка, это религия, чтобы ей можно было верить или не верить? Оно понятно, что для обывателя, вскормленного захватывающими историями про Штирлица или Джеймса Бонда, возможности разведки кажутся беспредельными и всемогущими. В его представлении разведка может все, вплоть до того, что могла выведать самые тайные мысли Гитлера.
  
   Между тем, разведка, это, если отставить в сторону романтику, всего лишь кропотливый сбор и сопоставление информации. И не факт, что нужная информация обязательно окажется в поле зрения ее собирателя. Повезет, и эта информация к тебе приходит. Не повезет, и она пройдет мимо тебя. Нет там всемогущих. А потому нет на самом деле никакого всемогущества разведки. И серьезные люди, живущие в реальном мире, это хорошо понимают.
  
   Кроме того, на свете существуют как это ни странно, и разведки других государств. И хлеб свой они обычно даром не едят. Если интересы страны, для которой разведчик (или контрразведчик) работает, требуют, чтобы он вас обманул, можете не сомневаться, он вас обманет. Потому что он красиво выкладывает перед вами именно то, что вы так настойчиво и старательно ищете. Информацию. И это только в книжках "про шпионов" проницательный положительный герой обязательно раскусит обман. В жизни такое случается нечасто. Просто потому, что у вашего разведчика слишком мало информации, чтобы оценить свой улов. Кроме того, разведчик всегда один, а против него работает система. Государство. Пойди тут, обыграй.
  
   Давайте вспомним издавна сложившееся обвинение, что важнейшие и совершенно точные разведывательные данные о германской угрозе считались Сталиным и его окружением подброшенными английской разведкой. С целью поссорить СССР и Германию. Подразумевается, что глупость такого их мнения лежит просто за пределами необходимости как-то его комментировать.
  
   Тем не менее. Позволим себе задуматься и по этому поводу.
  
   И спросим. А что, сама по себе постановка вопроса про возможность британской дезинформации так-таки и невероятна?
  
   После разгрома Франции Англия оказалась в отчаянном положении. Одним из приоритетов ее внешней политики с этого момента оказалась острая необходимость в отвлечении Германии от Британских островов, в каком угодно направлении. Лишь бы подальше от себя. Единственным по-настоящему действенным инструментом такого отвлечения для Англии мог явиться только конфликт между Германией и Советским Союзом. Поскольку к тому моменту СССР оказался в Европе единственной по-настоящему серьезной силой, способной отвлечь от Англии Германию.
  
   И, если Советский Союз остался единственной силой на континенте, которая могла в тот момент ослабить Германию и переключить тяжесть ее военных усилий с Англии куда-то еще, самым логичным было бы предпринять собственные усилия к организации конфликта между Германией и СССР. Она их, кстати, и предприняла.
  
  Судоплатов П.А. "Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля".
  
  "...Сведения о дате начала войны Германии с Советским Союзом, поступавшие к нам, были самыми противоречивыми. Из Великобритании и США мы получали сообщения от надежных источников, что вопрос о нападении немцев на СССР зависит от тайной договоренности с британским правительством, поскольку вести войну на два фронта было бы чересчур опасным делом.
  
  От нашего полпреда в Вашингтоне Уманского и резидента в Нью-Йорке Овакимяна к нам поступили сообщения, что сотрудник британской разведки Монтгомери Хайд, работавший на Уильяма Стивенсона из Британского координационного центра безопасности в Эмпайр-Стейт билдинг, сумел подбросить 'утку' в немецкое посольство в Вашингтоне. Дезинформация была отменной: если Гитлер вздумает напасть на Англию, то русские начнут войну против Гитлера.
  
  Анализируя поступавшую в Союз информацию из самых надежных источников военной разведки и НКВД, ясно видишь, что около половины сообщений - до мая и даже июня 1941 года - подтверждали: да, война неизбежна. Но материалы также показывали, что столкновение с нами зависело от того, урегулирует ли Германия свои отношения с Англией. Так, Филби сообщал, что британский кабинет министров разрабатывает планы нагнетания напряженности и военных конфликтов между Германией и СССР, с тем чтобы спровоцировать Германию. В литерном деле 'Черная Берта' есть ссылка на информацию, полученную от Филби или Кэрнкросса, о том, что британские агенты заняты распространением слухов в Соединенных Штатах о неизбежности войны между Германией и Советским Союзом: ее якобы должны были начать мы, причем превентивный удар собирались нанести в Южной Польше. Папка с этими материалами день ото дня становилась все более пухлой. К нам поступали новые данные о том, как британская сторона нагнетает страх среди немецких высших руководителей в связи с подготовкой Советов к войне. Поступали к нам и данные об усилившихся контактах зондажного характера британских представителей с германскими в поисках мирного разрешения европейского военного конфликта..."
  
  
  Что здесь важно, так это, конечно, не то, что британское правительство через свою агентуру прилагало усилия к развязыванию конфликта между СССР и Германией. Эти усилия являются само собой разумеющимися, странно было бы, если бы они их не предпринимали. Но по-настоящему важным было то, что об этих усилиях советское правительство знало уже тогда.
  Причем, не отвлеченно знало, а вполне конкретно. С фактами и доказательствами.
  
   Представим себе. Как думаете, если, чисто гипотетически, Гитлер не готовил бы нападение на Советский Союз. Неужели можно себе представить, что и в этом случае советская разведка все равно не получала бы сведений о том, что Гитлер готовится к нападению? Или немцы не получали бы от кого-то сведний, что к такому нападению на Германию готовится СССР? Учитывая тот факт, что английская разведка являлась одной из сильнейших в Европе, ей не составило бы труда наводнить континент такого рода информацией.
  
   И не надо думать, будто только что сказанное является всего лишь предположением. Потому что оно имеет свое подтверждение и в известной нам реальности. Какое?
  
   Налицо имеется общеизвестный факт. Советские разведчики передали в Москву множество сведений о сроках нападения Германии на СССР. Называлось в разное время чуть ли не полтора десятка разных сроков. Это иногда ставится советской разведке в некую заслугу. Вот-де, пусть и неточно дали срок нападения, но сообщили же, что Германия нападет вот-вот. А что ошиблись в сроке, это, вроде, неважно. Главное, что эти сообщения уверяли неверящего Сталина в готовности Гитлера напасть.
  
   На самом же деле, эта разноголосица в указании сроков германского нападения, наоборот, заставляла сомневаться в истинности сведений о намерениях Гитлера. Почему?
  
   Здесь дело даже не в том, что такие сообщения были аналогом пастушьего крика "волки", когда волки на самом деле не нападали. Хотя и это, конечно, играло в оценке немецкой угрозы свою отрицательную роль. Но намного больший вред для ее осознания наносило то, что для любого разумного человека было видно, что такого рода информация явно, целенаправленно и масштабно вбрасывалась кем-то специально.
  
   Почему целенаправленно и масштабно, думаю, понятно. А вот, почему явно?
  
   Дело в том, что информация о дне начала военных действий до поры известна нескольким считанным людям из самого близкого окружения главы государства. И даже если кто-то из них, чисто случайно, сболтнет лишнего в том кругу, где сведения такие знать не полагается, то не может эта информация разлететься мгновенно по сотням адресов, от Нью-Йорка и Токио до Мадрида и Парижа. Такая информация является уникальной, неужели это не понятно? Значит, если произошла утечка информации о сроке нападения, то будет об этом, в лучшем случае одно-два сообщения, полученное от ограниченного числа источников.
  
   Но мы-то видим (и увидим еще в настоящей работе предметно), что сообщений о возможном сроке нападения было просто огромное количество, полученное в разное время из мест, география которых охватывала весь мир. И это, напомню, только исходя из тех сообщений разведки, которые в настоящий момент опубликованы. Можно себе представить, сколько их еще можно было бы увидеть в тех документах, которые и сегодня нам еще неизвестны...
  
   Тогда о чем может говорить это явление? Да очень просто. Получается, что данные эти - вовсе не результат утечки информации. Что эти сведения предлагаются из каких-то иных источников, не связанных с германским командованием. Понятно также и то, что сведения о подготовке нападения одной страной на другую вполне могут подтолкнуть объект будущего нападения на враждебные действия, которые могут спровоцировать войну сами по себе.
  
  Осознание этого факта неизбежно приводит любого думающего человека к однозначному выводу о том, что такого рода сообщения не могут быть ничем иным, как целенаправленным вбросом дезинформации с той стороны, которая кровно заинтересована на тот момент в войне между СССР и Германией. А это могла быть только английская разведка, никому больше это было не нужно.
  
  Иногда впрочем указывают на то, что разные сроки нападения Германии, сообщенные советскими разведчиками, объясняются тем, что дата нападения переносилась. Должен этому объяснению возразить.
  
  Во-первых переносился этот срок не пятнадцать раз. И не на пятнадцать разных дат.
  
   Во-вторых, никакого перенесения сроков нападения на самом деле не было. Было перенесение намерения (если можно так выразиться) нападения. По той простой причине, что для того, чтобы срок был изменен, он сначала должен быть назначен. Между тем, известные сегодня документы германского командования того времени содержат всего один официально определенный срок нападения Германии на СССР - 22 июня. Единственное упоминание иной даты, а именно, 15 мая 1941 года было обозначено в Директиве номер 21 по плану операции "Барбаросса". Но там говорилось лишь о том, что к 15 мая должны быть завершены все мероприятия по подготовке операции. Однако, это вовсе не было указанием на дату начала операции. Более того. Там же, в этой же самой директиве, было особо и специально оговорено, что сроки операции пока не назначены. То есть, вполне возможно, что, не случись балканской кампании, Гитлер мог назначить сроком нападения те же 15 мая. Но реальность такова, что срок 15 мая назначен не был.
  
   Третье. Даже если бы срок был перенесен, получить сведения об этом можно было тоже только ограниченное число раз. Это опять же сведения из той категории, получить которые можно лишь единожды и в результате необыкновенной удачи.
  
   Поэтому, еще раз. То, что Сталин оказался завален сведениями о разных сроках нападения Германии, говорило вовсе не о доказательности факта подготовки этого нападения. Это говорило о том, что сведения об этой подготовке были сфабрикованы.
  
   Но осознание этого факта неизбежно влекло за собой и другое следствие. Трагическое. Все иные сведения от тех разведчиков, которые предъявляли разные сроки возможного нападения Германии, приходилось неизбежно рассматривались как полученные из того же круга источников. А значит, тоже как дезинформацию, предложенную чужой разведкой.
  
   Это в том случае, если сам разведчик был безусловно честен по отношению к своей стране.
  
   Только ведь в работе разведки следует постоянно помнить и о том, что каждый разведчик в любой момент может оказаться перед выбором, умереть в безвестности мучительной смертью или работать не только на свою страну. А это уже духовный подвиг такой высоты, на который способен не каждый. Не следует забывать и о более прозаических причинах. Банальное предательство, например. Деньги или другие разнообразные соблазны.
  
   Могут быть соображения и более изощренного порядка, когда сотрудничество с чужими оправдывается для кого-то высшими интересами своей страны. Так, например, имеются сведения о том, что безусловный патриот Германии и один из самых сильных немецких разведчиков адмирал Канарис имел негласные контакты и с английской разведкой.
  
   То есть, причины, по которым разведчик может сознательно поставлять своей стороне ложные сведения, разнообразны и многочисленны. Они не часты, конечно, но вполне реальны. Поэтому в разведке верить всем без исключения на том возвышенном основании, что речь идет о героизме их труда, конечно, нельзя. Там работают разные люди.
  
   Кроме того, как это ни странно, но не всегда самым важным вопросом является степень доверия самому разведчику. Намного важнее, это определить степень доверия источнику, откуда он получил сведения. Потому что дезинформацию может представить и абсолютно честный разведчик, получив ее от источника, который ее специально распространяет. Она может быть направлена конкретному разведчику, если он незаметно для себя раскрыт враждебными спецслужбами. Возможно так же, что эта информация распространяется не направленно для кого-то конкретного. Возможно, что она распространяется произвольно, направо и налево, в надежде, что где-то ее выловит чужая разведка.
  
   То есть, вариантов внедрения дезинформации может быть много. И об этом прекрасно известно тем, кто эту информацию получает. Поэтому доверчивых здесь нет, они здесь категорически противопоказаны. И когда кто-то сетует на то, что Сталин не верил тому или иному разведчику, или даже всей разведке в целом, объясняя это обычной сталинской паранойей, это означает просто, что обвинитель не очень разбирается в самом существе вопроса, о котором рассуждает.
  
   Можно, конечно, спросить. А зачем тогда нужна разведка, если сообщениям разведчиков нельзя верить безоговорочно? Ответ здесь очень простой. Для того, чтобы с помощью разведки получить представление о действительности, максимально приближенное к истинному, надо опираться не на одно донесение, а на их совокупность.
  
   Поэтому любое донесение разведчика необходимо проверять. Сопоставлять его с другими сообщениями. Только комплекс сведений из разных источников можно оценивать как итог более или менее достоверный. Да, конечно, могут быть случаи, когда один разведчик добывает уникальную информацию настолько высоко, что проверить ее просто невозможно как раз в силу ее уникальности. Так бывает. Но это, к сожалению, тот случай, когда опираться безоговорочно даже на такую важную информацию невозможно как раз потому, что она не проверяема. А основывать на ней не просто меры государственного значения, а поистине, вопросы жизни и смерти государства, как в вопросе, который нам предстоит исследовать, это, безусловно, авантюризм. Или, скажем мягче, верх легкомыслия.
  
   Еще одна сторона этого вопроса. Это уже о том, что касается документальных источников, на основании которых рисуется картина мира. В работе о Рихарде Зорге, например, было представлено достаточно доказательств того, что современное убеждение в том, что разведка предоставила Сталину однозначную и убедительную информацию о германском нападении, является мифом. Основанном на той простой истине, что доказательность эта была искусственно построена усилиями "объективных" историков, с целью доказать сталинскую глупость, когда он не прислушался к тому или иному совершенно точному донесению советской разведки.
  
  Действительность же такова, что сведения, близкие к истинным, были на самом деле густо перемешаны с откровенно ложной информацией. Которую эти "объективные" ученые просто обошли молчанием. Дабы не рушить построенную ими "объективную" картину мира.
  
   Сюда же можно добавить и еще одно обстоятельство, на которое тоже не очень-то обращается внимание. Говоря о точности сообщений разведки, в особенности касающихся сроков начала войны, к которым не прислушался Сталин, обычно умалчивается одна общая для них деталь. Практически все эти сведения были устными. Чьи-то слова. Чьи-то мнения. Чьи-то впечатления. Но советской разведкой не было добыто практически ни одного серьезного документа, подтверждавшего эти сведения. Да что там документа. Даже одной странички слепой неучтенной копии. Даже одного обрывка документа. Это не в упрек, конечно, здесь опять же велик фактор везения. Но, рассуждая о верах и невериях, учитывать это обстоятельство все-таки тоже необходимо.
  
  ***
  
  Еще одна важнейшая сторона этого вопроса. Вспомним еще раз обвинение Сталина в том, что именно из-за его неверия героическим советским разведчикам он и отклонил спасительное для страны предложение военного командования привести приграничные военные округа в состояние полной боевой готовности.
  
  Г.К. Жуков. "Воспоминания и размышления".
  
  "...На другой день (после опубликования Сообщения ТАСС - В.Ч.) мы были у И. В. Сталина и доложили ему о тревожных настроениях и необходимости приведения войск в полную боевую готовность.
  
  - С Германией у нас договор о ненападении, - сказал И. В. Сталин. - Германия по уши увязла в войне на Западе, и я верю в то, что Гитлер не рискнет создать для себя второй фронт, напав на Советский Союз. Гитлер не такой дурак, чтобы не понять, что Советский Союз - это не Польша, это не Франция и что это даже не Англия и все они, вместе взятые.
  
  Нарком обороны С. К. Тимошенко попробовал возразить:
  - Ну а если это все-таки случится? В случае нападения мы не имеем на границах достаточных сил даже для прикрытия. Мы не можем организованно встретить и отразить удар немецких войск, ведь вам известно, что переброска войск к нашим западным границам при существующем положении на железных дорогах до крайности затруднена.
  
  - Вы что же, предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете вы оба это или нет?
  
  Затем И. В. Сталин все же спросил:
  - Сколько дивизий у нас расположено в Прибалтийском, Западном, Киевском и Одесском военных округах?
  Мы доложили, что всего в составе четырех западных приграничных военных округов к 1 июля будет 149 дивизий и 1 отдельная стрелковая бригада. Из этого количества в составе:
  Прибалтийского округа- 19 стрелковых, 4 танковые, 2 моторизованные дивизии, 1 отдельная бригада;
  Западного округа - 24 стрелковые, 12 танковых, 6 моторизованных, 2 кавалерийские;
  Киевского округа- 32 стрелковые, 16 танковых, 8 моторизованных, 2 кавалерийские;
  Одесского округа- 13 стрелковых, 4 танковые, 2 моторизованные, 3 кавалерийские.
  
  - Ну вот, разве этого мало? Немцы, по нашим данным, не имеют такого количества войск, - сказал И. В. Сталин.
  
  Я доложил, что, по разведывательным сведениям, немецкие дивизии укомплектованы и вооружены по штатам военного времени. В каждой их дивизии имеется от 14 до 16 тысяч человек. Наши же дивизии даже 8-тысячного состава практически в два раза слабее немецких. [259]
  
  И. В. Сталин, вспылив, сказал:
  - Не во всем можно верить разведке...
  
  Во время нашего разговора с И. В. Сталиным в кабинет вошел его секретарь А. Н. Поскребышев и доложил, что звонит Н. С. Хрущев из Киева. И. В. Сталин взял трубку. Из ответов мы поняли, что разговор шел о сельском хозяйстве.
  - Хорошо, - улыбаясь, сказал И. В. Сталин.
  Видимо, Н. С. Хрущев в радужных красках докладывал о хороших перспективах на урожай...
  
  Ушли мы из Кремля с тяжелым чувством..."
  
  
  Здесь, заметим, полностью соблюдены законы жанра.
  Сталин не верил советской разведке, это всем известно. То, что Германия вот уже почти два года находится в состоянии войны, а потому ее дивизии ожидаемо могут быть укомплектованы и вооружены по штатам военного времени, это для любого разумного человека как раз может быть вполне вероятно. Но Сталин в саму возможность такого не верил, потому что был тупой, что тоже всем известно.
  
  Кстати, особенно хорошо это было известно как раз из рассказов наших военных. Из воспоминаний и размышлений о том, что накануне войны Сталина заботили исключительно урожайные дела. Впрочем, и то, что Сталин вспылил, и вспылил, заметим, при одном только упоминании о разведке и ее сведениях, передано абсолютно корректно. Действительно. Не сказано ведь, что он кричал и топал ногами. Вспылил всего лишь, что возьмешь с кавказского человека, пылящего по любому поводу направо и налево.
  
  Только вот во всем этом пересказе есть одна странность. Нет, вовсе не в том, что Сталин пришел в ужас от предложения выдвинуть советские войска на запад. Потому что именно в это время по приказу Сталина советские войска как раз подтягивались сюда тайно из глубины страны.
  
  Поэтому странно не это. Странно другое. Из хода разговора вовсе не видно, чтобы военные предлагали провести в стране мобилизацию, что в отношении великих держав действительно равнозначно объявлению войны. Они предлагали всего лишь привести войска в полную боевую готовность. А Сталин отреагировал так странно и неадекватно, что можно, действительно, военным нашим только посочувствовать. Будет тут у них тяжелое чувство, если приходится уламывать тупого тирана, ничего не понимающего в военном деле.
  
  Или все-таки все здесь обстоит несколько иначе, так же примерно, как и с ужасами Сталина от перспективы придвижения советских войск к западным границам?
  
  Дело в том, что обвинители здесь явно рассчитывали на то, что те, кто им внимает, просто не знают о том, что конкретно подразумевает под собой эта самая полная боевая готовность. На самом деле, полная боевая готовность означает вовсе не то, что обычно понимает под этим человек, не знакомый с тонкостями мобилизационных планов. То есть, в его представлении полная боевая готовность, это когда все подняты по тревоге, все вооружены, находятся на боевых позициях. И бдят.
  
  На самом деле, это несколько не так. Полная боевая готовность на то и полная, что армия находится в полностью боеготовом состоянии. А полностью боеготовое состояние может быть достигнуто только в том случае, если она развернута по штатам военного времени. Штаты военного времени заполняются путем мобилизации в армию личного состава, автомобилей, тракторов, лошадей, иного транспорта... Причем масштаб вовлечения всех этих категорий в армейскую махину таков, что оперируют здесь обычно числами в миллионы и сотни тысяч. То есть, объявление полной боевой готовности немыслимо без объявления в стране всеобщей мобилизации. Оно, собственно, и запускает ее механизм, так это и предусмотрено обычно мобилизационными планами.
  
  Получается, что речь в данном случае шла вовсе не о том, чтобы дать армии сигнал быть готовым к вражескому нападению. А действительно о том, чтобы объявить в стране всеобщую мобилизацию.
  
  То есть, вопрос стоял накануне войны вовсе не так упрощенно, как представляют себе многие. Дело было не в том, объявлять войскам тревогу или не объявлять. Хотя и объявлять ее без знания точной даты нападения может явиться не благом, а ошибкой. И привести не к повышению боеспособности армии, а к ее понижению. Потому что человек не может слишком долго находиться в напряжении и оставаться при этом равно боеготовым и в день объявления тревоги и, если тревога не отменена, через месяц после этого дня. Вот объявили бы тревогу накануне 15 мая, не отменяя ее до начала войны, много бы армия навоевала 22 июня?
  
   Так что это не вся сложность проблемы, стоявшей тогда перед Сталиным. Дело в том, что повышение боеготовности, сопровождаемое всеобщей мобилизацией, может явиться поводом к войне само по себе. А Сталин всеми силами старался оттянуть начало войны. Почему?
  
   А все очень просто. СССР был тогда не просто слабее Германии (даже и без ресурсов всей Европы). Он был много слабее ее. В самых разных областях. Уж технологически-то во всяком случае. И советское руководство это прекрасно понимало. Хотя и не очень транслировало по причинам очевидным свое понимание вовне. Тем не менее, по воспоминаниям Молотова, Сталин при нем высказывался о том, что мы сможем быть готовыми к войне не раньше 1943 года. И Молотов же упоминал о том, что руководство страны понимало тогда, что, случись сейчас война, неизбежно придется отступать. Неясно было только, как далеко, только до Смоленска или до Москвы. Эти слова, кстати, имеют и вполне материальное подтверждение.
  
   Именно во исполнение этого понимания на востоке страны строились тогда предприятия-дублеры. Это помимо гигантов машиностроения и металлообработки, построенных перед войной на Урале и в Западной Сибири.
  
   Целью этого строительства было устранение возможных перебоев в производстве в случае начала войны с Германией. А серьезные перебои могли случиться только в том случае, если территория, где располагались эти предприятия, окажется захвачена противником. Либо предприятия эти будут парализованы действиями немецкой авиации. И еще заметим. Предприятия-дублеры в мирное время не могли работать на полную мощность по той причине, что для них просто не было необходимого количества рабочей силы. Не говоря уже об их квалификации. Запад страны в то время был заселен неизмеримо плотнее. Восток, соответственно, заселен слабее. По этой причине здесь не было достаточного количества кадров для предприятий. Потому-то, кстати, во многом, новые и наиболее мощные предприятия приходилось строить ранее на европейской территории страны, где выше была плотность населения. И лишь с конца тридцатых годов строительство промышленных предприятий было решительно переориентировано на восток европейской территории СССР и в Сибирь.
  
   В то же самое время, каждому предприятию-дублеру подай необходимое количество электроэнергии, подведи к нему автомобильные дороги и железнодорожные пути. И все это потребно в размерах, необходимых в случае размещения там эвакуированных предприятий, то есть в значениях явно избыточных в мирное время. Иными словами, восточные предприятия-дублеры могли полноценно работать только в случае эвакуации сюда, помимо доставленного промышленного оборудования, еще и колоссального количества эвакуированных квалифицированных кадров. В мирное же время постройка этих предприятий была заведомо убыточной, поскольку требовала вложения колоссальных средств, а отдачу могла дать только в отдаленной перспективе. По мере улучшения здесь демографической ситуации, например. Это в условиях, когда средств катастрофически не хватало на сиюминутные нужды в преддверии войны.
  
   Уже на второй ее день, 24 июня, когда положение на фронтах было еще неясным, когда неясно еще было, насколько все плохо, при СНК СССР был создан Совет по эвакуации. А то, что эвакуация предприятий на восток была проведена успешно, и эвакуированные предприятия смогли наладить свою работу на новом месте в минимально возможные сроки, это, конечно результат кропотливой подготовки, проведенной перед войной. Ведь каждое из тысяч предприятий ехало на восток не в пустоту, а по конкретному адресу, где были уже для него, в основном, железнодорожные пути для поставки сырья и комплектующих, для вывоза готовой продукции. Куда были уже протянуты линии электропередач. И энергия поставлялась в объемах, достаточных для наращивания производства. Ну не само же собой все это как-то случайно сложилось?
  
   Ясно, что все это было заложено накануне войны. И заложено, конечно, в предвидении тяжелого отступления, а не некоторых временных неудач на фронте.
  
  Одновременно с этим очень полезно для понимания полноты картины иметь представление еще и о том, каким виделась будущая война не только политическим руководителям государства, но и ее высшему военному командованию.
  
  Планов военного командования мы с вами еще коснемся несколько позже. Замечу только, что были эти планы вполне оптимистическими. Что естественно, поскольку ни одна армия мира не планирует собственного поражения. Но сам характер понимания истинного характера будущей войны, думаю, можно выловить из одного красноречивого документа.
  
  Опубликован он в сборнике "1941 год", том 1, под номером 272. Найти этот сборник в сети можно по адресу http://militera.lib.ru/docs/da/1941/index.html.
  Называется этот документ так: "Записка НКО СССР и Генштаба Красной Армии в Политбюро ЦК ВКП(б) - И.В. Сталину и СНК СССР - В.М. Молотову с изложением схемы мобилизационного развертывания Красной Армии". Датирована эта записка февралем 1941 года.
  
  Документ фундаментальной важности, конечно, но мы с ним знакомиться не будем, оставим это специалистам в области военных наук. Для нашей темы достаточно найти здесь ответ всего на два вопроса. Первый. Насколько долгой предполагало наше военное командование будущую войну с Германией. Второй. Какие ожидались (или предполагались, или планировались, как угодно) в этой войне потери Красной Армии. А то из известной нам литературы мы усвоили одно. Что все наше руководство махало шашками, забрасывало шапками и вообще собиралось на Гитлера в полпинка, на чужой территории и малой кровью. Так нас о том времени научили и учат до сих пор. Про тупых наших руководителей. И их тупых подчиненных. Наших отцов и дедов, если кто не понял.
  
  Так как же было на самом деле? Вот для этого и заглянем в этот скромный и мало кому известный, в силу его характера, документ.
  
  Сразу замечу, что не являюсь его первооткрывателем, уже в процессе работы над изложенным материалом мне встретились упоминания об этом документе с его развернутым толкованием. И выводы из него были те же, к каким пришел и я. Это, впрочем, неизбежно для любого, кто прочтет опубликованные документы предшествующего войне периода сколько-нибудь внимательно. Думаю, что вам, мой читатель, тоже не придется гадать и толковать его смысл. Потому что сказанное там говорит само за себя.
  
  Сам я, когда читал, поперхнулся сначала вот на этом.
  
  "...По мобилизации Красная Армия для обеспечения пополнения боевой убыли и подготовки военнообязанных запаса для новых формирований в течение первого года войны ... будет иметь..."
  
  Дальше расписывается, что она будет иметь в течение этого самого первого года войны.
  
  То есть совершенно открытым текстом маршал Тимошенко и генерал армии Жуков докладывают Сталину и Молотову о том, что война с Германией продлится не один год. Ну, во всяком случае, больше одного года. На больший срок, впрочем, такие планы и не составляются, все равно они окажутся нереальными, слишком уж непредсказуемо меняет обстановку любая война. Но уж хотя бы на первый год, хотя бы в первом приближении, это, конечно, необходимо.
  
  То есть, ни о каком забрасывании шапками речь здесь явно не идет. Говорится о том, что война будет долгой. А раз долгой, значит, и тяжелой. Насколько тяжелой?
  
  Это можно понять, обратив внимание на то, каким образом командование Красной Армии планировало восполнять ее потери. Но, чтобы планировать восполнение этих потерь, надо иметь представление о том, какими они предполагались, эти потери Красной Армии в будущей войне с Германией.
  
  Смотрим раздел "Укомплектование начальствующим и рядовым составом".
  Читаем.
  
  "...Предполагаемые потери по составам и родам войск распределяются следующим образом":
  
  Это пока разговор идет только о командном и начальствующем (позднее стали называть привычно - офицерском) составе.
  
  Дальше таблица.
  "Потребность на покрытие боевых и санитарных потерь за год войны".
  
  Саму таблицу приводить здесь не буду, приведу только итоговую цифру.
  
  Она такова. Предполагаемые потери командного и начальствующего (офицерского) состава Красной армии в будущей войне с Германией по расчетам Генштаба за первый ее год составляли - 467950 человек. Почти четыреста семьдесят тысяч. Полмиллиона. Это одних только офицеров. Убитых и раненых.
  Сколько убитых и сколько раненых?
  
  Чуть ниже об этом говорится, вместе с данными о предполагаемых потерях в рядовом и младшем начальствующем (это, опять же, позднее стали именовать - сержантском) составе. Цифра эта выводится приблизительно, конечно, но подтверждается опытом предыдущих войн.
  
  "...Потребность на покрытие предположительных потерь на год войны в младшем начальствующем и рядовом составе, исходя из 100% обновления состава армии, рассчитана с учетом, что из общего количества потерь 25% будет падать на убитых и пропавших без вести и 75% на больных и раненых, из которых 50% возвратится в строй..."
  
  Эту таблицу опять же не привожу, желающие могут ознакомиться с ней самостоятельно по указанному адресу. Итоговое же число предполагаемых боевых и санитарных потерь согласно этой таблице составляло 3783000.
  
  Итак, в первый год войны потери рядового и младшего начальствующего (сержантского) состава Красной Армии предполагались в размере 3 миллионов 783 тысяч человек. Прибавляем сюда предполагаемые потери командного и начальствующего (офицерского) состава. Получаем округленно 4 миллиона 250 тысяч человек.
  
  Учитывая указанные 25 %, получаем, что число убитых и пропавших без вести бойцов и командиров Красной Армии ожидалось за первый год войны свыше одного миллиона человек. Учитывая же 50% больных и раненых, которые не могли вернуться в строй, получается, что число инвалидов после ранения ожидалось примерно полтора миллиона человек.
  
  Это, повторю, подсчеты, сделанные в феврале 1941 года Генеральным штабом Красной Армии и доложенные, за подписью Тимошенко и Жукова Сталину и Молотову.
  
  Приведенные цифры говорят о том, что и военное командование достаточно точно оценивало характер будущей войны с Германией. И оно прекрасно понимало, что эта война будет долгой, упорной и тяжелой. Кровопролитной войной, какая уже здесь "малая кровь"...
  
  И это понимание, напомню еще раз, было как раз при самых оптимистичных оценках военных, считавших, что они будут не отступать, а наступать. Сталин же, как было показано выше, наоборот, понимал, что придется отступать. А, значит, терять территорию. Терять людей, которые там живут.
  
  Передавать это свое мнение военному командованию он, надо полагать, не стал, чтобы не вызывать у них панических настроений. То, что считал он, это с ним и осталось, его дело было обеспечить стране выживание при самом тяжелом отступлении. Его дело было застраивать промышленными предприятиями Урал и Сибирь. Думать о возможной эвакуации тысяч предприятий. А военные, так пусть они лучше планируют наступление, чем то, как им половчее отступать, до Москвы, или уже сразу до Урала.
  
  
  Одновременно с этим ясно, что в сложившейся ситуации никакой превентивный удар советских войск, о котором сейчас так охотно иногда рассуждают, не принес бы решающего выигрыша, на который может обычно рассчитывать внезапно напавшая сторона. Потому что это был бы удар в пустоту, поскольку на советской границе немецких войск тогда еще было мало. А наиболее ударные их виды, танковые войска и авиация, вообще появились на исходных позициях и полевых аэродромах чуть ли не в последние часы перед войной.
  
  К тому же на декабрьском совещании высшего командного состава РККА, о котором пойдет еще речь, в выступлениях двух советских полководцев вполне откровенно были изложены ее наступательные возможности того времени.
  
  Заместитель Народного комиссара обороны СССР Маршал Советского Союза Буденный поделился, например, своими впечатлениями от освободительного похода 1939 года в Западной Белоруссии. Такими, например.
  
  "...Мне пришлось в Белоруссии (т. Ковалев знает) возить горючее для 5 мк по воздуху. Хорошо, что там и драться не с кем было. На дорогах от Новогрудка до Волковыска 75 процентов танков стояло из-за горючего. Командующий говорил, что он может послать горючее только на самолетах, а кто организует? Организация тыла требует знающих людей..."
  
  Можно себе представить, насколько безнадежной будет попытка снабжать горючим по воздуху даже один механизированный корпус. Не говоря уже о нескольких. Тем более, если сам заместитель наркома обороны разводит руками в бессилии понять, кто будет их снабжать, если для организации тыла нужны знающие люди. А их, как можно понять из его слов, попросту нет...
  
  А вот как остужал скучными техническими подробностями кружение некоторых голов крупнейший наш специалист по танкам того времени, начальник Главного автобронетанкового управления Красной Армии генерал-лейтенант танковых войск Федоренко.
  
  "...Механизированный корпус в прорыве действовать более 4 - 5 суток не сможет, потому что он израсходует 50 часов моторесурса, а после 50 часов машина потребует ремонта. Я с разрешения Народного комиссара обороны проводил опытный пробег танков на расстояние 3000 км. Все расстояние было пройдено за 24 дня, из них 14 дней ушло на движение и 10 дней - на остановки для приведения материальной части в порядок и отдых личного состава. В среднем получалось 4 - 5 дней движения и 3 - 4 дня остановка. Таким образом, уже опытом доказано, что планировать использование танков в операции надо не больше, как на 50 часов расхода моторесурсов..."
  
  Здесь история еще занимательнее. Дело в том, что дизель В-2, установленный на новые тогда танки Т-34 и КВ, был в то время ненадежен. Ну, не сам дизель, а в основном система фильтрации воздуха, что впрочем в данном случае неважно. Важно то, что расход его моторесурсов составлял всего 50 часов. После этого двигатель подлежал ремонту. Пусть и профилактическому (для кого-то, впрочем, вполне полноценному), но связанному с его переборкой. В течение которого танк, естественно, оставался небоеспособен. Для сравнения, бензиновые моторы М-17, установленные на легких наших танках, вполне надежно работали по 200 и более часов. Не говоря уже о немецких танках, ресурс двигателей которых составлял свыше 400 часов. Это потом уже, к 1943 году, моторесурс дизеля В-2 удастся поднять до 150 часов, что будет расценено, как величайшее достижение.
  
  И вот представим себе картину. Красная Армия нанесла превентивный удар, который угодил в пустоту. Конечно, какое-то сопротивление окажут те незначительные силы немцев, которые попадут все же под удар. А потом все мехкорпуса разом встанут. Без горючего, боеприпасов, с двигателями, требующих ремонта. И в этот момент на них обрушиваются нетронутые основные силы немцев, появившихся из той же пустоты...
  
  Кроме того. До самого удара дело вполне могло и не дойти. Узнав о начале значительно более обширных и угрожающих для себя мероприятий, немцы, безусловно, нанесли бы свой удар немедленно, не дожидаясь, пока советские войска сосредоточатся. Развитая дорожная сеть позволила бы им быстро перебросить свои войска на восток.
  
  Так что ни о каком превентивном ударе со стороны Красной Армии Сталин и слышать не хотел. Но и вполне оборонительное приведение войск в полную боевую готовность, занятие ими полосы прикрытия, мобилизацию приписного состава и транспорта, в силу масштабности этого мероприятия, никак не удалось бы скрыть от немцев. Считать противника не просто глупым, но еще и слепым и глухим не было никаких оснований. Немцы для таких суждений повода не давали. Они, кстати, позднее достаточно точно отследили все-таки наращивание группировки в составе Киевского особого военного округа.
  
   Так что самим начинать войну, твердо зная при этом, что придется терять огромные территории с их населением, терять миллионы людей, огромные материальные ценности?
  
  Только в этом случае перед всем миром уже Советский Союз оказался бы в положении агрессора. Потому что военная наука однозначно утверждает, что "мобилизация - это война". То есть, уже само по себе объявление всеобщей мобилизации мировой державой является первым шагом к началу военных действий.
  
  Такие импульсивные шаги, между прочим, могли показать всему миру, что это не Германия напала на Советский Союз, а наоборот, что это СССР напал на Германию. В результате чего последняя была вынуждена нанести свой удар, защищаясь от начавшегося уже вторжения большевиков.
  
  Этим же, между прочим, были вызвано накануне войны требование Сталина "не поддаваться на провокации". Объяснялось это требование официально заботой о том, чтобы не дать Германии повода к войне. Что безусловно подчеркивало перед армией и народом миролюбие Советского государства. Это же впоследствии послужило основанием для критиков Сталина лишний раз подчеркнуть его слабоумие, поскольку он не понимал той простой истины, что, если агрессор решил напасть, то нападет он все равно, поддавайся ты или не поддавайся.
  
  Между тем, такие явные соображения на то и явные, что могут прийти не только в мудрые головы подобных критиков. Тем более, что вторжение вермахта в Польшу, начавшееся с акции немцев в Гляйвице, и показало как раз, что агрессор этот вполне способен на провокацию совершенно без какого-либо участия своей жертвы.
  
  А вот то, что всем известное желание Сталина оттянуть начало войны вовсе не исключало трезвого понимания того, что, если враг решил напасть, то он обязательно нападет, им в голову совершенно не умещается. Видимо, в силу ее переполнения собственными мудрыми мыслями.
  
  Тогда что же означало на самом деле это самое, "не поддаваться на провокации"? А все просто. Не дать даже малейшего повода, даже малейшей тени его к тому, чтобы кто-то мог обвинить Советский Союз в нападении на Германию.
  
  Положение, в котором мог оказаться в этом случае Советский Союз, было чревато к тому же многими непредсказуемыми осложнениями, которые неизбежно и фатально ухудшили бы и без того небольшие его шансы на выживание.
  
  ***
  
  Достаточно популярно у нас мнение о том, что не имеет значения тот факт, что перед всем миром именно СССР оказался бы в положении агрессора, напавшего на Германию. Потому что Англия находилась тогда в таком отчаянном положении, что горячо приветствовала бы любого трижды агрессора, напавшего на Германию. И союз с ней был бы предрешен по определению.
  
  Но Сталин, это надо признать, смотрел намного глубже своих последующих критиков. И просчитывал варианты намного точнее, как это можно сейчас понять. То, что он категорически не соглашался представить даже малейших поводов к тому, чтобы объявить СССР зачинщиком войны, сегодня представляется единственно верным решением. Не самым верным, подчеркну, а именно единственно верным.
  
  Достаточно обратить внимание на степень усилий всего "цивилизованного" мира, которыми тот пытается доказать сегодня, что это именно Советский Союз виновен в нападении Германии. Не зря ведь столько средств вбрасывается в то, чтобы представить белое черным, это ведь не просто так делается. Значит, есть в этом некий глубокий смысл, не подверженный. кстати, даже и влиянию времени. Значит, это для чего-то нужно. Для чего-то фундаментального, что изменяет общие представления о действительности.
  
  Но, если это так важно сегодня, то можно себе представить, насколько сильно это могло повлиять на ту, давнюю реальность.
  
  При чем здесь Англия, с ее надеждами и настроениями? Главное тогда было здесь, внутри страны. Главное, это народный дух, та самая сила, что сжигает империи, опрокидывает троны и разрушает дворцы. Та сила, которая делает невозможное возможным. Которая приводит к победе через такие неудачи и поражения, что это кажется немыслимым тем, кто не знает о ее великой силе.
  
  Но этой силой можно управлять, ее можно заставить работать там, где это необходимо. Масштаб государственного деятеля там и рождается, в понимании величия и действенности этой силы. И в осознании собственной обязанности заботиться о ее здоровье и благополучии.
  
  В данном случае, самым важным в этой ситуации, это было позаботиться о правильном представлении людей о смысле происходящих событий. Причем, не в примитивной пропаганде, слова которой все послушно повторяют, но никто им в глубине души не верит. А в том, чтобы добраться как раз до самой глубины души миллионов людей. Для чего надо эти миллионы убедить.
  
  Вспомним, каким оглушительным крахом целой цивилизации обернулась ненужность и непонятность для российского народа смысла Первой Мировой войны.
  
  Поэтому нужны были убедительные основания к тому, чтобы миллионы людей поняли и согласились с тем, что начавшаяся война является именно Отечественной, и никакой другой. В этом была единственная надежда на победу там, где все расчеты и все ожидания говорили о тяжести для страны будущей войны. Где все козыри были на стороне противника. Где на стороне противника были силы, во много раз превышавшие силы ее собственные.
  
  Между тем. Никогда никакому Сталину не удалось бы убедить народ в справедливости этой войны, если бы Красная Армия нанесла удар первой. Пусть превентивный удар и являлся бы для кого-то оправданным с профессиональной точки зрения. Или даже казался кому-то единственным выходом из все более угрожающе складывающейся обстановки.
  
  Народ этим убедить нельзя. Для него существуют в этом случае всего два понятия. Мы напали или на нас напали. Поэтому никогда никакие доказательства вынужденности нашего нападения не смогут затронуть самой глубины его души. А потому он никогда молча не согласится с тем, что началась именно Отечественная война.
  
  Поэтому неустанная, можно сказать даже, подчеркнутая, забота Сталина о том, чтобы в надвигавшейся страшной войне Советский Союз предстал в образе миролюбивого государства, на которое напал взбесившийся агрессор, было в той ситуации единственно верной политикой. Заметим, что даже всеобщая мобилизация в стране была объявлена не с 22, а именно с 23 июня 1941 года. Что подчеркивало просто и незатейливо, но с убедительной основательностью простую истину. На нас напали. Без какого-то повода, коварно и подло. Мы защищаем свой дом. Все.
  
  Именно это заставило миллионы людей поверить, несмотря на все будущие беды и лишения, несмотря на колоссальные неудачи и огромные потери, в то, что "Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами". Потому что главным здесь была уверенность в том, что наше дело, действительно, правое. Все остальное явилось следствием этой уверенности.
  
  Именно такая вера, такая уверенность, такой народный дух и явились, в итоге, решающим ресурсом, приведшим народ к Победе.
  
  ***
  
  Краткое отступление.
  
  Сегодня все средства брошены на то, чтобы вымарать из истории простой и незатейливый факт.
  
  Факт этот заключается в том, что, для того, чтобы именно такое качество народного духа возникло, сложилось и оформилось, необходимы были чьи-то усилия. Чьи-то конкретные дела. Необходимо, чтобы кто-то об этом думал и чтобы кто-то об этом заботился. И самое главное. Чтобы эта забота и эти усилия были умными.
  
  Если процесс этот развивается самостоятельно, без неустанной о нем заботы (или если эта забота народное мнение не убеждает), в этом случае получается только то, что мы можем наблюдать опять же в настроениях народа на примере Первой Мировой войны.
  
  После нападения Германии 22 июня 1941 года настроения народа нельзя, конечно, определить однозначно одним каким-то смыслом. Это был клубок самых разных эмоций и убеждений. От уверенности в скорой победе до недоумения и отчаяния. Горе, и страх, и надежда, здесь все было переплетено и спаяно. Но при всем при этом на протяжении этих лет главным была массовая уверенность в справедливости НАШЕЙ войны.
  
  Если сравнить эту веру с тем состоянием общественного сознания, которое было в России в период Первой Мировой войны, то мы увидим, что Сталину в 1941 году удалось народ убедить. А значит, заложить фундаментальную основу будущей Победы.
  
  Вместо понимания этой простой, но очень важной истины, сегодня мы знаем только о том, что Сталин допустил преступную ошибку, отказавшись накануне войны отдать приказ о приведении Красной Армии в полную боевую готовность.
  
  ***
  
  Конечно, то обстоятельство, что сторона вопроса, которая определяется внутриполитическими условиями, является в данном случае главной, не исключает и того, что существовали другие к тому соображения. Не такие основополагающие, конечно, но имеющие свое достаточно серьезное значение.
  
  Если уж вернуться к Англии, то есть, к внешнеполитической стороне дела, здесь тоже все далеко не так однозначно.
  
  Дело в том, что отношения между союзниками далеко не всегда остаются неизменными. За примерами далеко ходить не надо. Достаточно вспомнить тот факт, что после окончания Первой Мировой войны та же Англия предала своего вернейшего союзника, Францию, стараясь уравновесить ее возросшую силу возрождением военной мощи Германии. То, что это произошло после войны, а не в ее ходе, особого значения не имеет. Было бы Англии выгодно, предала бы и в ходе войны. У Англии ведь нет постоянных союзников, есть только ее постоянные интересы, не так ли?
  
  А уж в отношении Советского Союза тем более не было необходимости придерживаться даже видимости приличий. Понадобилось бы заключить за его спиной сепаратный мир с Германией, пошли бы на это не колеблясь. Понадобилось бы, после заключения сепаратного мира, помочь Германии продолжить ее войну с Советским Союзом, здесь тоже никаких препятствий не было бы. Тем более, что в отношении страны, всем миром признанной агрессором, особых церемоний можно не придерживаться.
  
  Нейтрализовать такие возможные политические ходы своих будущих союзников можно было только одним. Обратившись не к правительствам западных стран. А напрямую к их народам.
  
  Агрессор никогда не вызывает сочувствия, будь союз с ним хоть трижды полезным. И наоборот, самое горячее сочувствие вызывает жертва агрессии. К такому союзнику и отношение, согласитесь, совсем другое. Симпатии простого народа, самой его массы, вот чего можно было достичь отказом от агрессивных планов. А подобные симпатии, это не отвлеченное и ничего не значащее романтическое настроение. Это настроения избирателей. Это воля народа, наконец.
  
  Вспомним те несколько предвоенных лет, когда Англия потворствовала всячески росту могущества Германии, сопровождаемого территориальными завоеваниями. И нападение на Польшу прошло бы точно также гладко для Гитлера, если бы ему противостояли одни только английские политики. Это можно понять совершенно точно, глядя на то, как воевала Англия в период так называемой "странной войны" 1939 - 1940 годов. То есть всерьез руководство Англии воевать в то время не хотело. Тогда зачем объявляли войну? Гарантии, данные ими Польше? Но ведь точно такие гарантии они давали и Чехословакии, и ничего, благополучно забыли о них, когда понадобилось. Забыли бы и об этих. Так почему объявили все-таки войну Германии?
  
  А все очень просто. Британское правительство было вынуждено сделать это под влиянием общественного мнения. Иными словами, под нажимом избирателей. Под давлением собственного народа.
  
  Так вот, именно к ним, к народам западных стран и обращено было категорическое "нет", сказанное Сталиным своим генералам, сетовавшим потом в своих мемуарах на то, что он отказался принять их предложение объявить войскам полную боевую готовность. Они не поясняли, правда, что на самом деле предлагали фактическое нападение на Германию. Но это не так важно, не правда ли?
  
  
  Еще более сложным было сказанное сейчас, если обратить его в отношение народа США. Если для Англии нападение СССР на Германию было бы, по крайней мере, в самый первый момент, спасением, то для США этот же акт выглядел совершенно иначе. США тогда придерживались официально политики нейтралитета. Более того. Именно общественное мнение было тогда во многом против того, чтобы влезать в европейскую войну. Конечно, они бы так или иначе все равно в нее влезли, им это было необходимо по ряду собственных причин. Поэтому по отношению к Англии их политика легко просчитывалась. Иное дело, отношения с Советским Союзом.
  
  Нападение СССР на Германию для США, в отличие от Англии, никакого видимого облегчения не приносило. А потому никакого сочувствия вызвать не могло. Конечно, после вступления США в европейскую войну, СССР, как союзник Англии, автоматически становился бы тоже их союзником. Но союзником несколько иного качества. Не имеющим никаких симпатий американского народа.
  
  После вступления в войну, помощь, оказываемая Англии, для народа США была бы сама собой разумеющейся и никаких протестов не вызвала бы. Поэтому Англии все равно помогали бы щедро, в самых широких объемах. Родственные цивилизации, так сказать. Другое дело - помощь варварской большевистской России, которая, к тому же, сама виновата в своих бедах, напав на Германию. Здесь для американского руководства могло быть много больше возможностей для вольного маневрирования в вопросах помощи СССР. И это, несомненно не вызвало бы никаких возражений у простых американцев. В случае же каких-то сепаратных проявлений такое состояние общественного мнения позволяло легко игнорировать любые протесты советского руководства.
  
  Все мгновенно стало иным в общественном мнении США, когда Советский Союз подвергся прямой неспровоцированной агрессии "плохого парня" Гитлера. Сочувствие явилось тем прочным фундаментом, на котором в среде американских избирателей, по мере ожесточенного сопротивления Красной Армии, выстраивалось тогда уважение к Советскому Союзу. И, соответственно, симпатии американского народа. Что давало немалые дополнительные гарантии к прочности союзнических отношений. И дополнительно защищало СССР от успешности любых закулисных сделок за его спиной.
  
  И еще одно важное международное следствие этого решения Сталина.
  
  Об этом сейчас часто забывается, но в то время для СССР, как и для Германии, тоже существовала угроза войны на два фронта. То есть войны с Германией и ее союзниками на Западе и войны с Японией на Востоке.
  
  Только для нас все обстояло намного хуже, чем для Германии. Германия, за счет развитой дорожной сети и сравнительно коротких расстояний, имела возможность очень быстро оперировать своими резервами, перебрасывая их поочередно с запада на восток и с востока на запад. Примерно так, как это было в Первую Мировую войну. Понятно также, что для СССР одновременная война на Западе и Востоке превращалась в трудно разрешимую задачу, поскольку резервами между этими двумя театрами можно было оперировать с неизмеримо большими трудностями. Во всяком случае, значительно медленнее. Со всеми соответствующими последствиями.
  
  Потому-то столько усилий было приложено Сталиным для того, чтобы оградить Советский Союз в преддверии будущей войны с Германией, еще и от войны с Японией.
  
  Между тем, объявление всеобщей мобилизации в стране до германского нападения могло свести все эти усилия на нет. Поскольку в случае, если бы напавшей стороной оказался СССР, вероятность нападения Японии возрастала бы многократно.
  
  Дело не в том, что Япония в любом случае скрупулезно соблюдала бы пакт о нейтралитете, заключенный с Советским Союзом. Конечно, если бы в Токио сочли выгодным напасть, они бы напали, не глядя ни на какой договор. Но дело в том, что в японских правящих кругах боролись между собой два лагеря. Один действительно желал войны с Советским Союзом. Он, в основном, был представлен армией. Другой центр силы представлял флот. Здесь господствующими были настроения военной экспансии в южном направлении, в сторону зоны влияния Англии и США.
  
  Правительство Японии того времени было представлено кругами, которые, собственно, и инициировали пакт с СССР. Они же и были более склонны к движению на юг. Сам пакт, собственно, нужен был им для того, чтобы постараться обезопасить при этом продвижении свой тыл.
  
  Нельзя забывать о том, что Япония к тому времени завязла в войне в Китае, без каких-либо перспектив ее скорейшего окончания. Вешать на шею еще одну сухопутную войну, с не менее неопределенными перспективами, чем неоконченная война с Китаем, этому правительству явно не хотелось. Война поглощает колоссальные ресурсы. Один Китай поглощал их столько, что думать еще и о других затратах было очень нежелательно. А продвижение в Юго-Восточную Азию сулило им восполнение этих ресурсов. Война же с Советским Союзом сулила лишь гигантское увеличение ресурсных затрат, без какого-либо их серьезного восполнения.
  
  Но правительство не вечно, его может сменить и другое, с другими настроениями и другими планами. Не такое уж у него было тогда незыблемо прочное положение. В этом случае для руководства СССР было необходимо дать ему в руки козыри к тому, чтобы противостоять своим политическим оппонентам.
  
  И здесь как раз вступал в силу фактор отношений с СССР и выполнение Японией своих союзнических обязательств в отношении Германии. Потому что, в случае нападения на Германию, СССР терял бы статус нейтральной страны, с которой Япония заключала свой договор о нейтралитете.
  
  Дело в том, что договор специально оговаривал это обстоятельство. Согласно его второй статье "...в случае, если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта". То есть, договор о нейтралитете с Японией сохранял силу только в том случае, если бы СССР подвергся нападению. Но он совершенно не подпадал под тот случай, если нападающей стороной оказывался Советский Союз. Поэтому в этом случае, Япония, по всем нормам международного права, была бы в отношении СССР свободна от соблюдения пакта о нейтралите.
  
  Одновременно эту же ситуацию однозначно описывал другой договор, заключенный Японией. 27 сентября 1940 года между Германий, Италией и Японией был заключен договор, известный под названием Пакт трех держав или Тройственный пакт.
  
  Статья 3 этого договора гласила:
  
  "...если одна из трех договаривающихся сторон подвергнется нападению со стороны какой-либо державы, которая в настоящее время не участвует в европейской войне и в японо-китайском конфликте, то три страны обязуются оказывать взаимную помощь всеми имеющимися в их распоряжении политическими, экономическими и военными средствами".
  
  Иными словами, в случае, если бы СССР начал (или был признан начавшим) военные действия против Германии первым, Япония в соответствии с Тройственным пактом была обязана начать войну с Советским Союзом.
  
  Заметим. После нападения Германии на Советский Союз, руководство рейха приложило максимальные усилия к тому, чтобы уговорить японское правительство начать военные действия против СССР. Те много обещали, отговаривались обстоятельствами, снова обещали. Но, как это хорошо известно, так пожеланий немцев и не выполнили. И, между прочим, имели на это право, не нарушая, как это ни странно, своих союзнических обязательств. Поскольку в ситуации, когда Германия напала на СССР, Тройственный договор участия в войне Японии не требовал.
  
  Совершенно обратная ситуация возникала в случае, если напавшей на Германию стороной был бы признан СССР. В этом случае, союзнические обязательства Японии прямо требовали бы от ее правительства вступление в войну на стороне Германии. И германское правительство имело бы возможность не соблазнять и уговаривать, а безоговорочно требовать соблюдения своих обязательств. Вплоть до того, что отказ от них со стороны Японии мог рассматриваться, как разрыв союзнических отношений.
  
  Что уже давало во внутриполитической борьбе в Японии очень серьезные козыри оппозиции, вплоть до смены правительства. Лишение страны ее сильного союзника по вине действующего правительства, это повод очень серьезный.
  
  Так что с тем ли правительством, с другим ли, в случае, если бы в тот момент Сталин отдал приказ о приведении Красной Армии в полную боевую готовность, это привело бы к началу военных действий не только с Германией, но и одновременно, с очень большой вероятностью, с Японией.
  
  То, что Сталину удалась его политика нейтрализации Японии, явилось поистине великим шансом для России выжить и победить в войне с Германией.
  
  
  И все это, повторю, было во многом следствием того простого факта, что Сталин отказался отдать приказ о приведении Красной Армии в полную боевую готовность. Это не было отказом от решения, как настойчиво уверяли, уверяют и будут уверять нас в этом. Это было как раз решением. Твердым решением, обоснованным точным и глубоким расчетом.
  
  ***
  
   Именно поэтому Сталин, несмотря на уговоры военного командования, так и не согласился перед войной на приведение войск в полную боевую готовность. То есть, причина этого решения лежала вовсе не в недоверии к донесениям разведки. Она была много масштабнее и сложнее, эта причина.
  
  До сих пор господствующим мнением, с легкой руки наших знаменитых маршалов, является то, что военная составляющая этой тактики Сталина была все-таки намного важнее. Потому что слишком уж большие потери были от военного поражения. Что не сопоставимо с политическими преференциями от такого его поведения. То, что это было не какими-то политическими играми Сталина, а проявлением его фундаментальной политики, да к тому же обеспечившей, в итоге, и чисто военную победу, они просто проигнорировали.
  
  Кроме того, надо понимать, что расчет Сталина как раз и был на дисциплину военных. На знание ими своего дела. На боеготовность армии, наконец. Что вовремя отданная команда, например, сделает все эти немецкие полеты самолетов-разведчиков бессмысленными. Ведь всего одна команда, и разведанные немцами с воздуха аэродромы опустеют. Советские самолеты в несколько минут переберутся на запасные аэродромы, неизвестные немцам, где будут надежно замаскированы.
   Говорят, что этот расчет был неправилен. Потому что сделать это было невозможно. Что и показали дальнейшие события.
  
   На самом деле ничего здесь неправильного не было. И это тоже, как это ни странно, показали дальнейшие события. Потому что так собственно и произошло в Одесском военном округе. Где служили действительно исполнительные люди.
  
  То есть, одним из главных пороков, снижавших боеспособность армии накануне войны, была низкая исполнительность на всех уровнях командования. Это было тогда известным явлением. Для его исправления издавались приказы наркома, с ним боролись, насколько хватало тогда сил и времени. Но упомянуть его в качестве причины разгрома наши великие полководцы постеснялись.
  
   До сих пор кое у кого бытует мнение, что Сталин боялся. Боялся войны, боялся Гитлера, потому что по натуре был труслив. Об этом, в частности со смаком рассказывал Хрущев в своих мемуарах.
  
   А на самом деле Сталин просто хорошо видел реальность. Поэтому мог прогнозировать в общих чертах, что принесет его стране война в 1941 году. То есть Сталин еще накануне понимал, что война обернется великой трагедией, неисчислимыми жертвами. Даже при том, что считал боеготовность армии более высокой, чем это было на самом деле. И решиться самому обрушить страну в эти лишения и жертвы на основании донесений разведки, где говорится, то ли да, то ли нет, то ли 15 мая, то ли 15 июня, то ли еще множества других сроков, называемых ему в разное время?
  
   А если немцы не ударят, но потребуют от СССР каких-то уступок? Это невозможно, торжествующе говорят те, кто хорошо знает, что война все-таки состоялась. Но даже 10 июня 1941 года распоряжением Главнокомандующего сухопутными войсками Германии, объявляющим срок начала войны, был объявлен не только сигнал "Дортмунд", согласно которому война начинается 22 июня. Но был оговорен еще и сигнал "Альтона", на случай, если нападение будет перенесено. То есть, даже сами немцы всего за две недели до начала войны допускали, что могут случиться обстоятельства, в соответствии с которыми нападение 22 июня может не состояться. Даже они сами, назначив дату нападения, допускали, что она может быть перенесена. А вы обвиняете Сталина в том, что он не верил в то, что этот срок не окончательный.
  
   Родственная категория обвинителей породила еще и популярное утверждение о сталинской убежденности в том, что Германия на СССР в 1941 году не нападет. Под это дело настругали даже несколько фальшивок, в том числе упомянутые уже "документы Берии".
  
   Вообще-то говоря, уже сами по себе усилия предъявить мысли Сталина в качестве собственного доказательства их порочности, несколько странны. Поскольку не очень убеждают людей разумных в самой возможности читать мысли окружающих. Даже сейчас. Даже, видя человека и глядя ему в глаза. Эти же господа убеждают нас в том, что знают мысли человека, которого никогда не видели и которого давно уже нет на этом свете. Да к тому же человека, при жизни известного своей молчаливостью и скрытностью. Смелое, конечно, утверждение, но несколько, как бы выразиться, хлестаковского типа.
  
  Что интересно, утверждают так историки, претендующие на то, чтобы именоваться серьезными. "Сталин думал...", "Сталин предполагал...", "Сталин верил...", "Сталин не верил..." Уже по одним этим утверждениям можно легко определить степень серьезности таких исследователей.
  
   Но как же, утверждают они. Сталин же сам говорил о том, что Германия на СССР в 1941 году не нападет. Никто из них, правда, не может назвать ни одного документа, где Сталин высказывался подобным образом. Да что документа. Никто из них не может привести ни одного подлинного случая, когда кто-то где-то когда-то слышал от Сталина такое утверждение.
  
  Когда с подобным вопросом в семидесятых годах писатель Стаднюк обратился к Молотову, тот ответил, что сам он никогда от Сталина такого не слышал. И никогда не слышал от кого-то из сталинского окружения, чтобы тот при ком-то из них выражался подобным образом. А ведь сам Молотов, между прочим, в то время работал со Сталиным бок о бок ежедневно, чуть ли не днями напролет безо всякого перерыва. Если посмотреть журнал учета посетителей Сталина, то он из его кабинета в то время практически не вылезал. То есть, общался со Сталиным больше и чаще всех других свидетелей вместе взятых. А вот такого мнения, высказанного Сталиным, никогда не слышал.
  
   То, что Сталин надеялся неизбежную войну с Германией отодвинуть, это он подтверждал. Более того, рассказывал, что и сам старался многое делать в этом направлении. Это и были, кстати, те самые расчеты Сталина, в непогрешимость которых он, якобы, уверовал.
  
   Это были, как нас уверяют, безнадежные и пустые расчеты, которые позволяли Сталину надеяться отодвинуть сроки начало войны с Германией возможно дальше.
  
   Между тем, безнадежность этих расчетов хорошо видна тем, кто знает, что тогда произошло. Но ни один из них не может с уверенностью заявить, что сам он, находясь в тех условиях, и не зная того, что знает сейчас, поступил бы тогда иначе. А если заявляет, то тем более, можно расценивать его лишь в качестве неумного болтуна, чье мнение, естественно, не может быть сколько-нибудь интересным.
  
   Дело в том, что усилия, приложенные к тому, чтобы отодвинуть германское нападение, опиралось вовсе не на сталинскую уверенность в свои способности достичь на этом поприще успеха только лишь путем уговоров Гитлера. Надежду давали расчеты, в которых немцы не решатся начинать войну с СССР, не закончив войну с Англией. Надежда эта опиралась на здравый смысл, который подсказывал, что никто из них не пожелает своей стране снова вести заведомо проигрышную войну на два фронта. Понятное дело, что речь в данном случае не шла о победе Германии над Англией, попробуй ее победи на ее островах. Но та война могла закончиться и вследствие мирного договора на каких-то компромиссных условиях.
  
  Именно в этом, в частности, обвинял Сталина Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Вот что он писал в своем письме писателю Василию Дмитриевичу Соколову.
  
  ПИСЬМО Г.К. ЖУКОВА В.Д. СОКОЛОВУ
  
  2 марта 1964г.
  
  "Уважаемый Василий Дмитриевич! Отвечаю на Ваши вопросы...
  
  ... 2. О заблуждениях СТАЛИНА
  
  СТАЛИН считал, что Германия, ввязавшись в войну с Англией и Францией, не будет иметь возможности скоро ее закончить.
  Война с Англией, Францией, оккупация ряда стран Европы вынудит Германию рассредоточить свои силы и средства и приведет Германию к серьезному истощению. Чтобы выйти из войны, организовать поход против Советского Союза, ГИТЛЕРУ потребуется значительное время. Начать поход против Советского Союза, не закончив войны на Западе, ГИТЛЕР и его окружение не рискнут, не такие они дураки, говорил СТАЛИН, чтобы вести сейчас войну на два фронта. Они наверняка еще не забыли печальных уроков первой мировой войны.
  
  Но СТАЛИН не предусматривал то, что ГИТЛЕР, не закончив войну, мог прервать ее на западе и, заслонившись на западе, Германия могла внезапно главными силами ударить по Советскому Союзу.
  
  СТАЛИН во что бы то ни стало хотел продлить мирное сосуществование с Германией, необходимое нашей стране для дальнейшего развития нашей экономики, без которой нельзя было успешно вести современную большую войну.
  
  Заключив с гитлеровским правительством пакт о ненападении, СТАЛИН, МОЛОТОВ и другие члены Политбюро не сумели глубоко разобраться в классовой сущности германского фашизма, его иезуитской политике для достижения своих целей, ради которых ГИТЛЕР шел на коварство, ложь и любую подлость, лишь бы пробить себе дорогу к мировому господству.
  
  СТАЛИН и МОЛОТОВ были ловко обмануты ГИТЛЕРОМ. Он сумел внушить СТАЛИНУ версию о том, что Германия будет верна пакту о ненападении и что Германия не собирается воевать с Советским Союзом. Наоборот - жить в дружбе и собирается резко повысить у нас закупки нефти, угля, хлеба и прочих товаров.
  
  Эта версия импонировала СТАЛИНУ и он хотел верить ГИТЛЕРУ, но оказалось, что он был жестоко обманут.
  
  Вы спрашиваете, были ли для заблуждения у СТАЛИНА объективные причины.
  
  Как известно, чудес в жизни не бывает. На все явления имеются свои причины. Здесь я могу сказать лишь о размышлениях СТАЛИНА, чем он, видимо руководствовался, проводя в жизнь предвоенную политику нашей партии.
  
  Мне лично не раз приходилось выслушивать мнение СТАЛИНА, и чаще всего, при обсуждении в Политбюро заявок Наркомата Обороны.
  
  СТАЛИН говорил: "Вы, военные, поймите, что мы в первую очередь должны позаботиться о быстрейшем развитии тяжелой индустрии, без которой мы не можем успешно строить социализм и оборону страны. По этим же причинам мы не могли до сих пор выделять материальные средства в нужных количествах для создания государственных, стратегических резервов и мобилизационных запасов армии и флота. Сейчас мы экономически слабее Германии, но война, которую она ведет, может серьезно ее истощить. Нам нужно во что бы то ни стало сохранить мир и продлить мирное сосуществование с Германией".
  Это первое, что нам часто приходилось от него слышать.
  
  В 1939 и 1940 годах Западная Белоруссия, Западная Украина и Бессарабия, как известно, были воссоединены с Советским Союзом. Мы получили большую территорию, но совершенно не подготовленную к войне.
  
  Нужно было время, чтобы построить укрепление рубежа, большую аэродромную сеть, провести колоссальные работы по строительству железных и шоссейных дорог, построить большое количество военных линий связи и базовых объектов с тем, чтобы подготовить занятую территорию в военном отношении. На все это нужны были большие материальные средства и время, что естественно не могло не отразиться на мышлении СТАЛИНА
  
  И еще одно обстоятельство. Наша агентурная разведка, которой перед войной руководил ГОЛИКОВ, работала плохо и она не сумела вскрыть истинных намерений гитлеровского верховного командования в отношении войск, расположенных в Польше.
  
  Наша агентурная разведка не сумела опровергнуть лживую версию ГИТЛЕРА о ненамерении воевать с Советским Союзом.
  
  Полеты немецких самолетов над нашей территорией ГИТЛЕР тогда объяснял неопытностью своих молодых летчиков, а передвижение войск - большими учениями. Наша разведка также не сумела вскрыть и подтвердить конкретную подготовку немецких войск к войне против Советского Союза.
  
  Вот, собственно говоря, часть причин, которые ввели в заблуждение СТАЛИНА. Эти причины, конечно, сейчас выглядят по-иному, чем в то время. Сейчас кажется все просто и понятно, а тогда куда было сложнее разобраться в грядущих событиях.
  
  Версия о том, что кто-то сообщил из Швейцарии точную дату нападения немцев на Советский Союз, что это сообщение якобы расшифровал некий капитан ИВАНОВ и он немедленно это сообщение передал ГОЛИКОВУ, а ГОЛИКОВ, якобы, доложил мне, не соответствует действительности. Это просто чья-то досужая выдумка..."
  
  Взято из издания: Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. - М.: МФ 'Демократия', 2001.
  Раздел 6. Документ N 2.
  
  
   Надо сказать, что мнения о том, что Германия не рискнет нападать на Советский Союз до окончания войны с Англией были тогда действительно распространены достаточно широко в военно-политическом руководстве СССР. И так считали многие, в том числе не только Сталин и все его окружение, но и руководители военного ведомства, те же Тимошенко и Жуков. В данном случае, "считали", это не из чьей-то головы, это из документов, подписанных самим Жуковым. Так что напрасно маршал Жуков изобличал впоследствии Сталина в таких настроениях. Сам он в то время другими настроениями не отличался. Более того, в отличие от некоторых других военных, как раз старательно убеждал Сталина именно в таком возможном сценарии будущих событий. Об это мы еще обязательно поговорим в дальнейшем, когда будем рассматривать документы на имя Сталина, подписанные им в бытность начальником Генерального штаба.
  
  Впрочем, необходимо отметить, что такие взгляды вполне имели тогда право на существование, ничего в них не было крамольного. Другое дело, это, конечно, последующие рассуждения об этих взглядах. Но это уже не о нашем вопросе. Это о том, как и на чем воспитывали последующие поколения, калеча и уродуя будущую судьбу Советского Союза. Поэтому, не будем на этом останавливаться, вернемся в то время. Когда, смею это повторить, такие ожидания были вполне оправданы. А раз были оправданы, значит такой просчет был логически обоснован. Ошибочен, как показали дальнейшие события. Но ошибочен в пределах логики.
  
   По-настоящему же серьезный просчет заключался в том, что стороны будущего противостояния по-разному представляли себе характер будущей войны. Никто в высшем советском военно-политическом руководстве не сомневался в том, что грядущая война будет тяжелой и затяжной. И были в этом, естественно, абсолютно правы. Даже если бы немцы продвинулись достаточно далеко, даже вплоть и до самой Москвы, все равно война не была бы окончена. Все равно она продолжалась бы. Потому что усилиями советского руководства к тому времени на востоке страны была уже заложена мощная индустриальная база, остававшаяся вне досягаемости немцев и позволявшая продолжать сопротивление.
  
  Не правы были советские руководители в другом. В том, что не могли представить себе, что там, по другую сторону границы, всерьез считают иначе. А там считали именно иначе. Не только Гитлер, не только высшие руководители рейха, но и германские генералы считали, что кампанию против России вполне реально провести за несколько месяцев или даже недель. Победоносно провести, разумеется. Что исключало, в их понимании, саму возможность ведения войны на два фронта. Какие два фронта, если в Европе за ничтожный срок выводится из игры последний крупный участник событий. Где, в результате этого, действительно остается всего один фронт. С Англией.
  
  Это ослепление было, конечно, вызвано эйфорией от своих побед на Западе. Оно и привело, в результате, нацистскую Германию к сокрушительному поражению. То есть, именно это "головокружение от успехов" и явилось причиной столь кардинальной недооценки советского государства.
  
   Но простите. Предъявлять разумным людям в качестве ошибки их неготовность мыслить нелогично и поверхностно? То есть так, как мыслили в данном случае политические и военные руководители Германии? Ведь не забудем, повторю, что именно этот самый авантюризм и недооценка реальности и послужили, в результате, причиной краха нацистской Германии. В Москве порочность такой политики видели уже тогда, а потому не верили до конца в то, что немцы совершат поступок страшный и трагичный для СССР, но вовсе самоубийственный для нацистской Германии.
  
  Поэтому, кстати, если уж говорить всерьез о роли разведки в раскрытии замыслов немецкого командования, думаю, что, хотя сведения о подготовке немцев к войне, о концентрации войск, о планах операций, о дате нападения, и являются очень важными, они не имеют решающего значения для последующего развития событий. Самым главным было другое. Принципиальное значение могла иметь информация о серьезной ставке военно-политического руководства Германии на блицкриг. Вот эта информация имела бы поистине решающее значение для понимания советским руководством всей глубины заблуждений верхушки Германии, как политической, так и военной.
  
  Но именно эту, самую важную информацию советская разведка получить не смогла. Соответственно, не смогла ее представить советскому руководству. Понятно, что были отдельные сообщения разведки, где упоминалось о том, что кто-то в германском военном руководстве считает будущую войну достаточно легкой. Выражалось это в том, что там представляли СССР слабым государством. Но не было донесений о том, что точно так же относится к Советскому Союзу и Гитлер. А это было самым главным. Потому что и Сталин, например, видел не совсем адекватное отношение к некоторым вопросам своих собственных генералов. Это же не означало вовсе, что он разделял их заблуждения. Точно так же он мог предполагать более трезвые взгляды Гитлера на ожидания его генералов. Но как раз взгляды на характер будущей войны высшего руководства Германии, повторю, советской разведкой вскрыты не были.
  
  Я понимаю, что об этом легко говорить, но трудно сделать. И упрекать как-то советских разведчиков в этой неудаче опять же, естественно, не собираюсь. Выше уже указывалось на специфику работы разведки, что если тебе повезет, эту информацию ты получишь, если не повезет, она пройдет мимо тебя, будь ты хоть гением разведки.
  
  Вместе с тем. Еще раз. Поскольку в многочисленных исследованиях речь идет о том, что Сталин не смог разгадать намерения немцев, несмотря на то, что получал о них однозначно точную информацию от своей разведки, объективности ради надо было бы вспомнить и об этом. О том, что самую важную информацию о подготовке Германии к войне советская разведка представить не смогла. Это объективная реальность, и иметь о ней представление необходимо. Если мы желаем разобраться в том времени непредвзято.
  
   Естественно, не только недооценка толкнула Гитлера на войну с Советским Союзом. Одним из главных его побуждений в той конкретной исторической ситуации было желание уничтожить последние надежды Англии. Потому что всю свою внешнюю политику Гитлер строил, исходя из отношений с этой страной. В данном случае, видя, что англичане отказываются от мира на его условиях, Гитлер предполагал в их неподатливости надежду разыграть русскую карту. Стремление лишить Англию надежд на возможный союз с СССР, вот главная в тот момент побудительная причина, толкнувшая Гитлера к агрессии на восток.
  
   Был здесь и страх перед будущей мощью Советского Союза, явственно набиравшего в то время силу. И непримиримая ненависть к коммунистическим идеям. И презрение к славянству. И пресловутое завоевание жизненного пространства. Все это, конечно, присутствовало тоже в побудительных мотивах к нападению на Россию. Но, в конечном итоге, все перевесила именно эйфория от собственных побед. И пренебрежительная оценка возможностей СССР.
  
   Показательно, в связи с этим, некое раздвоение сознания германского политического и военного руководства. С одной стороны, уверенность в молниеносной победе над Советским Союзом. С другой стороны... Даже тех возможностей армии, что столь убедительно доказала свою сокрушительную силу, разгромив Францию, казались руководителям Германии недостаточными для такой же победы над СССР. Именно поэтому, в процессе подготовки нападения на Советский Союз, в Германии произошло значительное количественное и качественное усиление вермахта и его вооружений.
  
  ***
  
   Но вернемся к донесениям разведки.
  
   Итак, полагаться в вопросах жизни и смерти страны на отдельные донесения разведки серьезный руководитель государства не имеет права. Выводы здесь можно делать, только опираясь на их совокупность, проверенную и перепроверенную между собой. Но как сегодня можно оценить весь объем информации, поступавшей Сталину? Ведь те донесения, о которых мы знаем, это ведь лишь малая толика того, что было в действительности.
  
   Молотов, кстати, именно это имел в виду, когда говорил писателю Феликсу Чуеву:
  
   "Когда я был Предсовнаркома, у меня полдня ежедневно уходило на чтение донесений разведки. Чего там только не было, какие только сроки ни назывались! И если бы мы поддались, война могла начаться гораздо раньше..."
  
   Сталин, естественно, посвящал этим вопросам времени никак не меньше.
  
   Предлагаю поэтому попробовать представить себя на их месте. Пусть и не в страшнейшем цейтноте и неопределенности тех накаленных дней, а в комфорте и неспешности дня сегодняшнего. Пусть это будет весьма легковесная попытка, поскольку мы с вами не будем придавлены тем огромным грузом, который сопровожден руководством экономикой, внутренней и внешней политикой. Мы не будем претендовать на руководство государством во всем его разнообразии. Мы просто попробуем оценить с их позиций единственно ту информацию, которая поступала к ним по вопросу угрозы нападения Германии. Но учитывая при этом, конечно, что мы находимся в привилегированном положении, поскольку они не знали и не могли знать будущего. А мы знаем его в подробностях.
  
  Тем не менее, мне хотелось бы, чтобы читатель, в том числе не очень знакомый с реалиями того времени, хоть немного проникся их фантастической сложностью. Если мы действительно хотим разобраться в этом вопросе непредвзято и объективно.
  
   А для этого попробуем посмотреть хотя бы на самую малость из того, что те читали ежедневно.
  
   Предлагаю сделать это за весь предвоенный год. Поскольку именно этот срок и вместил в себя непосредственную подготовку к войне.
  
   Понимаю, что попытка эта будет весьма условной. Не надо забывать о том, что здесь может быть представлена лишь небольшая часть поступавших к ним сведений.
  
  В настоящей работе основным источником информации снова будет двухтомный сборник документов "1941 год" издания 1998 года, именуемой в просторечии "Малиновкой".
  
  Насколько я понимаю, этот труд и сегодня является наиболее капитальным собранием документов по этой теме. Что хорошо объяснимо составом его редакционного совета, конечно. Здесь и бывший член Политбюро академик А.Н. Яковлев и светоч демократической России Е.Т. Гайдар и другие, менее заметные, но влиятельные люди того времени. Явно проглядывающая через принцип подборки документов идея - подтвердить документально подготовку нападения СССР на Германию и одновременно проиллюстрировать неверие Сталина в немецкое нападение, открыла, естественно, перед коллективом, возглавляемым таким блестящим сомном государственных мужей, двери всех архивов России без исключения. Составители более поздних сборников документов о том времени, согласитесь, на такое внимание и предупредительность архивного начальства рассчитывать не могут.
  
  Так что основным источником в этом исследовании будет именно сборник "1941 год". Кроме того, для меня лично глубоко символичен сам факт того, что документы, которые отбирались для одной цели, невольно свидетельствуют, при внимательном их изучении, в пользу ее же опровержения. Это как бы добавляет уверенности в сказанном. Как дополнительная гарантия собственной непредвзятости.
  
  Одновременно с этим необходимо отметить, что знаем мы сегодня по этой теме мизерную часть документов. Кстати, и составители этого сборника честно признали в аннотации к нему, что не претендуют на публикацию всего огромного массива имеющихся в архивах информации по этому вопросу. Из десяти тысяч выявленных документов в это издание вошли свыше 600. Разумеется, наиболее важных и интересных.
  
   И действительно. Очень мало представлены здесь подлинные документы личного архива Сталина, и тесно примыкающие к ним документы Политбюро того времени, хранящиеся в Архиве Президента Российской Федерации. Совсем не представлены донесения по линии военно-морской разведки. Недостает, конечно, большей части донесений соответствующего аппарата Наркомата иностранных дел. Да и прочие разведывательные донесения представлены в заметно урезанном виде.
  
  В основном это сообщения из Берлина, Бухареста, Будапешта, единичные сообщения из различных мировых столиц, как бы для полного охвата мировой географии. Восемь сообщений из Токио, от Зорге, его никак нельзя было обойти стороной. Хотя сообщений от него было значительно больше, но выбрали, как можно понять, самые важные из них. Впрочем, почему-то нет из Токио ни одного сообщения по линии внешней разведки НКВД, хотя Павел Судоплатов писал о том, что параллельно сообщениям военного разведчика Зорге, из Японии и Китая поступали сообщения разведчиков НКВД. Но их, повторяю, тоже нет. И самое интересное. Почему-то почти совсем не представлены сообщения от значимых резидентур, как НКВД, так и военной разведки, из США и Англии.
  
  Кроме того. Составители "Малиновки", это чувствуется, повторю, старались представить документы, предупреждающие о нападении. Документов, отрицающих это, почти нет. А они были, не могло их не быть. Дезинформацию советской разведке поставлял не один только "Лицеист". Хороша была бы германская разведка, если бы строила свою работу по дезинформации лишь на усилиях одного человека. Поэтому учтем и то, что руководители государства читали вовсе не однозначно построенные по смыслу документы, а самое разнообразное их множество. Включающие сообщения, где вероятность нападения подвергалась, надо полагать, сомнению.
  
   Вот что интересно. Когда говорят о том, что Сталин не верил разведке, не очень внятно уточняют, в чем именно. Ну, вот, не верил вообще, и все. А ведь так не бывает, чтобы не верить вообще. Потому, хотя бы, что получал он и сообщения вполне успокоительного характера.
  
  Обратим еще раз внимание на слова Павла Судоплатова о том, что "...около половины сообщений - до мая и даже июня 1941 года - подтверждали: да, война неизбежна..."
  
  Около половины всех сообщений. А о чем говорилось тогда в другой половине сообщений разведки?
  
  О том, что войны удастся избежать? Так получается?
  
  Но что, этим сообщениям Сталин тоже не верил? Так ведь нескладно получается. Ах, именно таким сообщениям, подтверждавшим его веру в добрые намерения Гитлера, он все-таки верил? Но тогда, извините, получается, что утверждения о его неверии в сообщения разведки вообще, несколько преувеличены даже на первый, никак не искушенный взгляд. Получается, что даже с точки зрения таких утверждателей, каким-то сообщениям он верил, а каким-то не верил.
  
   А каким образом определяется обычно, чему именно он верил и чему именно он не верил? Так ведь совсем просто, убеждают нас. Сталин думал, что немцы не нападут, поэтому верил всему, что это подтверждало, и не верил всему, что этому противоречило.
  
   Так вот. Дабы не уподобляться такой вот необыкновенной легкости суждений, предлагаю отказаться от разгадывания сталинских мыслей. Для того, чтобы понять отношение Сталина к поступавшей к нему информации, вовсе не обязательно заниматься исторической телепатией. Для этого достаточно обратить внимание на совсем простую вешь. Не на то, что Сталин думал, получая информацию. А на то, что Сталин делал, получая информацию.
  
   ***
  
   Для начала попробуем поставить рядом с утверждением в том, что Сталин верил Гитлеру, некоторые факты, которые этому, безусловно, противоречат.
  
   "Мы отстали от передовых стран на 50 - 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут".
  
   Это И.В. Сталин сказал 4 февраля 1931 года в своей речи "О задачах хозяйственников" на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности. Обращаю внимание на то, что сказанное не было цветистой декларацией, усиленной для драматизма некой пустой угрозой. На нас действительно напали. И напали ровно через десять лет и четыре месяца.
  
   Но если за десять лет до нападения Германии, когда Гитлера еще не было у власти, он понимал, что нападение любой из агрессивных сил на Советский Союз неизбежно, то какие имеются основания к тому, что этой же опасности он не видел по истечении срока, предсказанного им самим? Или мир за эти десять лет стал более безопасен, чтобы можно было пребывать в благодушии?
  
  Обратим внимание также и на то, что в это же время в Советском Союзе совершенно ощутимо происходит потрясение основ революционного самосознания, господствовавшего с 1917 года на протяжении шестнадцати лет. Именно начиная с 1933 года, то есть с момента, когда к власти в Германии пришел Гитлер, в Советском Союзе происходит фактический переворот в официальной общественно-политической идеологии, связанный во многом с возвратом к традиционным ценностям. Что, как не угроза войны, заставила Сталина обратить внимание на явные запросы консервативной части общества на возврат к патриотизму? И не просто обратить внимание, но возглавить этот переворот на государственном уровне? Заставив ощутимо подвинуть классовый подход, между прочим. Ни много ни мало.
  
  Простите, но уверения в том, что Сталин верил Гитлеру, на фоне того, что именно опасность с этой стороны заставила его во многом отойти от сокровенных идеалов Октября, выглядят предельно неубедительными.
  
   Учтем также ту простую истину, что сталинские слова 1931 года вовсе не остались только лишь громкой, но ничем не подкрепленной фразой. Самое главное в этом, это то, что все эти десять лет в СССР велось фантастическое по напряжению и размаху строительство экономического фундамента будущей Победы.
  
   Об этом, кстати, кратко, но очень точно выразился Вячеслав Михайлович Молотов отвечая на утверждение о том, что мы не были готовы к нападению Германии.
  
   Феликс Чуев. "Сто сорок бесед с Молотовым".
  
   "..Суть дела не в том, чтобы вовремя очень точно угадать, когда будет нападение, а суть в том, что не допустили Гитлера в Москву, не допустили в Ленинград и в Сталинград - вот в чем суть! Суть, в конце концов, в конечной нашей блестящей победе! И бросить тень на Сталина теперь, когда его нет в живых...
   - Я исходил из того, - говорит Стаднюк, - что это и оправдывает Сталина. Почему мы не были готовы, потому что полагали...
   - А мы были готовы! - горячо перехватывает инициативу Молотов. - Как это - не были? Вот это и не правильно вы говорите, что мы не были готовы. В чем?
   - В общем, ко дню нападения, к самому часу нападения мы не были готовы.
   - Да к часу нападения никто не мог быть готовым, даже Господь Бог! - возражает Молотов. - Мы ждали нападения, и у нас была главная цель: не дать повода Гитлеру для нападения. Он бы сказал: "Вот уже советские войска собираются на границе, они меня вынуждают действовать!"
   Конечно, это упущение, конечно, это недостаток. Конечно, есть и другие упущения. А вы найдите такую возможность, чтобы в подобном вопросе не было упущений. Но если на них сделать упор, это бросает тень на главное, на то, что решает дело. А Сталин еще никем не заменим. Я являюсь критиком Сталина, в некоторых вопросах с ним не согласен и считаю, что он допустил крупные, принципиальные ошибки, но об этих ошибках никто не говорит, а о том, в чем Сталин прав, без конца говорят, как об отрицательном.
   По сути, к войне мы были готовы в главном. Пятилетки, промышленный потенциал, который был создан, он и помог выстоять. Иначе бы у нас ничего не вышло. Прирост военной промышленности в предвоенные годы у нас был такой, что больше было невозможно!
   Перед войной народ был в колоссальном напряжении. "Давай, давай!" А если нет - из партии гонят, арестовывают. Можно ли народ, или партию, или армию, или даже своих близких держать так год или два в напряжении?
   Нет. И несмотря на это, есть такие вещи, которые оправдывать нельзя.
   Ошибки были, но все дело в том, как эти ошибки понять. Во-первых, чьи это ошибки, во-вторых, как их можно было избежать. По крайней мере, эти два вопроса возникают..."
  
  
   Да, конечно, можно здесь возразить, что те огромные потери, которые понесла страна в 1941 году, это вовсе не второстепенный вопрос.
  
   Но, говоря об этом, нельзя закрывать глаза и на сказанное им.
  
   Тем более, что тяжесть потерь была обусловлена не только внезапностью нападения, но и многими другими причинами, в том числе фундаментального характера. Качеством армии, например. Ее общей боеготовностью. Отсутствием боевого опыта. И многим еще разным. Грубейшими ошибками военного командования, наконец.
  
   А ошибки... Вот здесь Молотов прав. Надо бы разобраться повнимательнее, чьи это были ошибки. И можно ли их было избежать?
  
   В остальном, ну что же? Возразить сказанному нечего. В главном страна действительно была готова настолько максимально, насколько это было возможно...
  
  
   В марте 1939 года XVIII съезд ВКП(б) одобрил третий пятилетний план развития народного хозяйства СССР на 1938 - 1942 годы. В соответствии с этим планом предполагалось увеличить объем промышленной продукции почти в два раза, создать крупные государственные резервы и мобилизационные запасы, прежде всего по топливу и оборонной продукции; в полтора раза увеличить производство продукции сельского хозяйства. Основное внимание по-прежнему уделялось тяжелой индустрии.
  
  Это, замечу для людей не очень знакомых с эпохой, не современные планы, которые совершенно спокойно можно не выполнять, отделываясь объяснениями о непреодолимых обстоятельствах. Речь идет о времени, когда планы действительно исполнялись. Даже самые невыполнимые.
  
   Но правильно здесь Молотов замечает, что подобные планы выполнить было очень тяжело. От себя добавлю, что для нас, сегодняшних, и вовсе немыслимо. Но на это шли, на такое перенапряжение шли. Зачем? Зачем было так надрывать силы, если Сталин был уверен в безопасности своей страны? Ведь не скажешь же, что эти планы принимались для проформы? Для пропаганды? Для красивых цифр? Ведь и на самом деле, с 1938 по 1940 год выпуск промышленной продукции увеличился на 45%, Вдумайтесь, чего это стоило. И подумайте заодно, для чего это делалось? Для рекордов?
  
   Все самое лучшее шло на нужды армии и флота. Сама Красная Армия численно увеличилась с 1939 по 1941 год с 1,5 до 5 миллионов человек, то есть в три с лишним раза. Единственной страной в Европе, имевшей сопоставимую по численности армию, была Германия. Но она находилась в состоянии войны, а Советский Союз не находился.
  
  И снова. Если Сталин верил Гитлеру, верил в незыблемость пакта о ненападении, зачем тогда так резко увеличивал армию, стараясь сравняться по численности именно с Вермахтом, а не с кем-то иным? Это, заметим, в стране, изнемогающей от перенапряжения, стране в то время небогатой. А ведь такую огромную армию надо содержать, на это нужны колоссальные средства. Огромное число молодых здоровых и умных людей на длительный срок было оторвано от производительного труда в то самое время, когда все вокруг строится, когда возникает ежедневно потребность во множестве рабочих рук... Зачем все это, если Сталин верил Гитлеру?
  
   Военные расходы за два предвоенных года, то есть уже после заключения пакта с Германией, выросли с 13 до 25 %. То есть тоже почти в два раза. В период с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. было развернуто 125 новых стрелковых дивизий. Ускоренными темпами создавались новые танковые и мотострелковые дивизии.
  
   Летом 1940 года принимается решение о формировании 9 механизированных корпусов. Каждый из них включал в себя две танковые и одну моторизованную дивизии, а также другие части и подразделения. Решение это было принято, безусловно, под впечатлением успешных действий немецких танковых соединений во Франции.
  
   В феврале 1941 г. было принято решение о формировании еще 20 механизированных корпусов. И хотя решение это с позиций сегодняшнего дня видится ошибочным, поскольку не было тогда для их комплетования потребного числа техники, вооружений, транспорта и командных кадров, сам по себе этот факт говорит об отношении Сталина к германской угрозе много красноречивее, чем разгаданные кем-то сталинские мысли.
  
   А строительство укрепленных районов?
   В 1927-1937 годах на западной границе было построено 13 укрепленных районов. Это за десять лет. В 1938-1939 годах на старой границе дополнительно началось строительство еще 8 укрепрайонов. После того, как государственная граница была отодвинута на запад, уже на ней в 1940-1941 годах началось строительство еще 20 укрепленных районов. Надо учесть при этом, что новые укрепрайоны были более совершенными, а значит, более трудоемкими в строительстве. Если прежние в основном были вооружены только пулеметами, то 46% новых урепрайонов были вооружены артиллерией.
  
   Но размах нового строительства был столь велик, что, как ни старались уложиться в сжатые сроки, к началу войны из них была построена лишь малая часть. Хотя на строительство были брошены огромные силы, сотни саперных и строительных батальонов, пришлось привлечь сюда даже и стрелковые войска. Весной 1941 г. на строительстве укрепрайонов ежедневно работало более 130 тыс. человек. И все равно не успели. Не было тогда просто в наличии достаточных материальных средств и возможностей промышленности.
  
  Конечно, война показала, что значение укрепленных районов военная теория сильно преувеличивала. Нигде никакие укрепрайоны немцев никогда серьезно не останавливали. Поэтому во многом усилия эти были потрачены, фактически, зря. Но это уже, согласитесь, вопрос, который должен быть обращен к военным. Сталин же мог решать вопросы только в той мере, в какой его ориентировали профессионалы. Если профессионалы, в данном случае военные, заблуждались, никакой Сталин не мог принять правильного решения. Это, по-моему, очевидно.
  
   Но это что, свидетельство того, что Сталин верил Гитлеру? Верил, что Германия не собирается нападать на СССР?
  
   А, ну да. Как же это я забыл. Сталин ведь готовил завоевание всего мира. Тогда да, тогда все в порядке. Закопать всю свою армию в бетон укрепленных районов на своей территории, это ведь самый действенный способ завоевания мирового господства.
  
   Только непонятно. Годом раньше этот мир завоевать, или годом позже, какая разница? Он ведь никуда за несколько лет не убежит, этот мир. Тогда зачем так надрываться? Зачем так жилы рвать из страны, что она вот-вот разрушится от перегрузки? Ведь в таком напряжении долго жить действительно нельзя. Если не понимать, конечно, что от этого зависит само твое существование.
  
   И опять же. Снова вспоминаются те самые предприятия-дублеры. Это зачем такую уймищу сил и средств тратить впустую за Уралом, если собираешься проехаться на танках до Ла-Манша?
  
   Кстати, и снова об этих предприятиях. Их масштабное строительство было утверждено в марте 1939 года, опять же решениями XVIII съезда ВКП(б), в которых и была определена задача создания на востоке страны предприятий-дублеров стратегически важных промышленных предприятий, расположенных в европейской части страны. Оно, собственно, и было заложено в третий пятилетний план развития народного хозяйства, В соответствии с ним, все предвоенные годы строительство заводов-дублеров шло в Поволжье, на Урале и в Сибири. Более того. К дублированию предполагались не только уже действующие предприятия, но и планирующиеся к постройке.
  
   Необходимо отметить, что программе дубирования советское руководство придавало особое значение, поэтому она выполнялась ускоренными темпами. Это, безусловно, сыграло свою положительную роль с началом войны, когда на восток хлынули эвакуированные предприятия. Размещение их на площадках своих двойников, с учетом однотипного оборудования и схожего технологического процесса, значительно ускорили выведение их на нормальный рабочий режим. Без этого фактора, конечно, даже успешно проведенная эвакуация предприятий не смогла бы способствовать росту промышленного производства в критически необходимое для этого время.
  
   И снова спрашиваю. Строили эти предприятия в предвоенные годы с таким запредельным напряжением... Зачем? Это ведь не имеет смысла в том случае, если Сталин действительно верил Гитлеру и действительно ДУМАЛ, что немцы не нападут.
  
   А те новейшие виды вооружений, которые разрабатываются и внедряются в пожарном порядке именно в это время? Та коренная реконструкция производства, происшедшую за два предвоенных года, которую авиационный конструктор А.С. Яковлев назвал в своих воспоминаниях овеществленной фантастикой? Новейшие танки, самолеты, артиллерийские системы? И во все большем и большем количестве. Ассигнования на военное производство было увеличено с 26% в 1939 году до 43% в 1941 году. Совершенно прав был Молотов, когда сказал о том, что "прирост военной промышленности в предвоенные годы у нас был такой, что больше было невозможно". Как видим, это было действительно так. На пределе. И что, эти усилия прилагались потому, что Сталин свято верил в нерушимость пакта о ненападении, заключенного с Германией?
  
   В общем, думаю, что дальнейшие комментарии по этому поводу будут излишними. Поэтому предлагаю все предъявленные в дальнейшем факты сопоставлять со сталинской доверчивостью молча.
  
   Тем более что последняя группа фактов, опровергающая сталинскую доверчивость в германское миролюбие, которую я хочу предложить для анализа, говорит просто сама за себя.
  
   Всяческие рассуждения о том, что Сталин не верил в нападение Германии, сразу же исчезают, если познакомиться, пусть даже самым поверхностным образом, с опубликованными и доступными на сегодняшний день документами оперативно-стратегического планирования, подготовленными в этот период в Генеральном штабе РККА.
  
  Спросите, при чем здесь Сталин, если разговор идет о Генштабе? Дело в том, что общее руководство планированием стратегического использования Вооруженных Сил, которое вели Наркомат обороны и Генеральный штаб, осуществляло руководство страны, в первую очередь Политбро ЦК ВКП(б). Во главе со Сталиным, разумеется. Например, именно он мог утвердить или не утвердить директиву правительства об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР.
  
   Не что иное, как резко возросшая опасность нападения на Советский Союз заставила Наркомат обороны и Генеральный штаб в самом срочном порядке корректировать оперативные и мобилизационные планы. Вследствие этого за один предвоенный год "Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке", представляемые на рассмотрение Сталину, перерабатывались пять раз. Это, заметим, хотя и важнейший, но далеко не единственный документ оперативно-стратегического планирования, обеспечивающий, в случае нападения немецкой армии, развертывание и вступление в боевые действия армии и флота.
  
   Необходимо отметить, что во всех этих документах Германия совершенно четко и однозначно называлась главным противником СССР, готовящим на него нападение. Кроме того, предполагалось, что предстоящая война может начаться внезапно. Планами предусматривались меры, необходимые для того, чтобы отразить нападение врагов одновременно на западе и востоке страны и перенести боевые действия на территорию противника.
  
   Иными словами, оперативно-стратегическими планами Красной Армии ставилась задача готовиться к отражению нападения немецких войск, и одновременно к ответному удару с решительными целями по разгрому противника с перенесением военных действий на его территорию. Внезапность же его нападения должна была быть нейтрализована высокой боевой готовностью армии.
  
   Эти планы, кстати, в известной мере отражались в популярном в то время лозунге о том, что будущий агрессор будет бит малой кровью и на его территории. Ну, насчет малой крови, это, конечно, как мы с вами видели, было чисто пропагандистским оборотом. Не скажешь же народу открыто, что воевать придется большой кровью. Хотя как раз именно это военным руководством вполне осознавалось, предполагалось и учитывалось при военном планировании, даже в самом его благоприятном сценарии. Командование Красной Армии достаточно трезво, повторю, подходило к срокам и тяжести будущей войны с таким сильным противником.
  
  Но вслух, естественно, подобное не произносилось. Потому что такие выкладки с самого начала подрывали бы самое на тот момент главное, боевой дух армии и народа. Что же касается планирования боевых действий таким образом, что после отражения агрессии предполагалось перенести их на его территорию, здесь все как раз было вполне логично. Ни одна война никогда не выигрывалась одной только обороной. Одна глухая оборона обычно приводила только к поражению оборонявшейся стороны. В любой современной войне выигрывает тот, кто наступает.
  
  Так и здесь предусматривалось контрнаступление после отражения и разгрома напавшего противника. Реальны были эти планы или нет, это разговор уже другой. Впрочем, надобно было бы помнить и о том, что реальность таких планов мог показать только бой. Это, в отличие от мирных планов, например, строительства или производства, можно было проверить только через кровь. К сожалению. Но это неизбежность, от которой никуда не уйдешь, такова специфика военного дела. Одно можно сказать совершенно точно. Планировать одну только оборону, это означает планировать собственное поражение.
  
   Одновременно повторю, удар этот планировался исключительно как ответный. Во всяком случае именно этого требовал от военного руководства Сталин. По вполне понятным причинам, изложенным выше.
  
   На этом давайте завершим вводную часть, излагающую по заявленной теме некоторые общие соображения. Перейдем теперь к рассмотрению конкретных фактов.
  
   ***
  
  
   ИЮНЬ 1940 года.
  
  
   Июнь 1940 года вместил в себя очень много драматичных событий, разрушивших, без преувеличения, привычный тогда миропорядок. Самым важным из них был, конечно, молниеносный разгром Франции в ходе операции, начавшейся в мае 1940 года. 14 июня немцы вошли в Париж. 22 июня 1940 года было подписано перемирие между Францией и Германией. По его условиям Германия оккупировала северную и западную части Франции.
  
   Настолько быстрый и безоговорочный разгром французской армии потряс тогда всю Европу. Да, за несколько месяцев до этого немецкая армия всего в две недели расправилась с Польшей. Но Польша все-таки не шла ни в какое сравнение с Францией. Разгром Германией Польши был, в общем-то, достаточно предсказуем. Единственное, что оказалось неожиданным, это быстрота разгрома польской армии. Все же германская армия была тогда самой молодой в Европе, ее массовой модификации было тогда от рождения всего несколько лет. Настоящей силы этой армии тогда никто не знал. Многое предполагалось, конечно. Но настолько уж легкая победа вызывала, конечно, удивление. И настороженность, безусловно. Особенно учитывая, что польская армия имела тогда достаточно неплохую репутацию, заработанную в памятном разгроме в 1920 году войск Красной Армии.
  
   Но Франция? Ее армия по итогам Первой Мировой войны считалась в то время сильнейшей в Европе. И такой впечатляющий разгром, ставящий силой германского оружия сильнейшую армию континента вровень с польской.
  
   Как отнеслись к разгрому Франции в Кремле? А как вы думаете? Только что закончилась Зимняя война с финнами. Закончилась, конечно, победой СССР, что бы ни утверждалось по этому поводу обратного. Но победа эта выявила такую пропасть недостатков в Красной Армии на всех ее уровнях, что была эта победа, действительно, источником разнообразных следствий самого неприятного характера. Это при том, что финская армия оценивалась не очень высоко как до, так и после той войны.
  
   На фоне этого, молниеносный разгром сильнейшей армии Европы... Как думаете, какие это должно было вызвать МЫСЛИ у Сталина? Восторг? Доверие? Или все же что-то другое? Учитывая, что на континенте как-то вдруг неожиданно остались друг против друга всего две могучие силы, СССР и Германия, покорившая уже почти всю Европу. И никаких между ними преград или препятствий.
  
   Ну, поскольку мы с вами договорились о мыслях Сталина не гадать, продолжать по этому поводу не будем. Но отложим себе в памяти, что какое-то впечатление от столь зримого проявления силы немецкой армии у Сталина должно было сложиться. И какие-то выводы из этого впечатления, безусловно, должны были быть сделаны.
  
   Например, такие.
  
   "ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА РЕШЕНИЙ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б)
   N 18
  
   25 - 26 июня 1940 г.
  
   О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и из учреждений.
  
   4. Утвердить проект Обращения ВЦСПС ко всем рабочим и работницам, инженерам, техникам и служащим, ко всем членам профессиональных союзов (см. приложение 1).
   5. Утвердить проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и из учреждений (см. приложение 2).
  
   РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.З. Д. 1025. Лл. 1-2. Машинопись, заверенная копия".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 31.
  
  
   Вообще-то принято считать, что эти драконовские меры, направленные на закабаление рабочего класса, Сталин принимал по причине собственного тиранизма и кровожадности. Однако, если обратить внимание на дату принятия этого документа, то невольно приходит в голову мысль о том, что его появление могло было быть вызвано некоторыми событиями, происходившими в это же самое время в Европе.
  
  
   Между, тем, в Германии тоже хорошо осознали резкое изменение расстановки сил на континенте. И тоже сделали свои выводы. По их результатам подготовка к нападению на СССР началась практически сразу после разгрома Франции.
  
   "СООБЩЕНИЕ О ВЫСКАЗЫВАНИЯХ А.ГИТЛЕРА В БЕСЕДЕ С НЕМЕЦКИМИ ГЕНЕРАЛАМИ Г.ФОН РУНДШТЕДТОМ И Г.ФОН ЗОДЕНШТЕРНОМ, СОСТОЯВШЕЙСЯ 2 ИЮНЯ 1940г.
  
   "...2 июня 1940 года, после завершения первой фазы французской кампании, Гитлер посетил штаб группы армий "А" в Шарлевилле. Перед началом совещания он прогуливался перед зданием, где собрались офицеры, с командующим группой армий "А" (фон Рундштедтом) и начальником штаба группы (фон Зоденштерном). Как бы ведя личную беседу, Гитлер сказал, что если, как он ожидает, Франция "отпадет" и будет готова к заключению разумного мира, то у него, наконец, будут развязаны руки для выполнения своей \19\ настоящей задачи - разделаться с большевизмом 1. Вопрос состоит в том так дословно высказался Гитлер - каким образом "я скажу об этом своему ребенку".
  
   Перевод с немецкого из: К. Кlее. Das Unternehmen "Seelowe", Berlin-Frankfurt, 1958, S. 189.
  
   1. Изложенные Гитлером еще в 1925 г. на страницах "Майн Кампф" идеи об "обращении на Восток" и расширении немецкого жизненного пространства за счет Советского Союза неоднократно повторялись им как до прихода к власти, так и после, в том числе на первой встрече с генералами рейхсвера 3 февраля 1933 г. Однако в "ступенчатой программе" агрессии (как ее назвал немецкий историк А. Хилльгрубер) Гитлеру предстояло пройти ряд этапов до осуществления своего плана "разгрома большевизма", что и было последовательно осуществлено сначала в 1938 году (Австрия, Чехословакия, Мемель), затем в 1939 году (Польша), 1940 году (Дания, Норвегия, Голландия, Бельгия, Франция). Но даже в период действия советско-германского договора он неоднократно говорил о том, что "...его внешняя политика и в дальнейшем будет направлена к тому, чтобы разгромить большевизм" (свидетельство адъютанта Гитлера полковника Н. фон Белова). Обосновывая перед генералитетом 22 августа 1939 года заключение пакта "Молотов - Риббентроп", Гитлер заявил, что "...тем не менее позже разгромит СССР". Уже 17 октября 1939 года был отдан приказ о подготовке бывшей польской территории для "развертывания войск" (см. Halder-KTB, Bd. I, S.107). Непосредственно перед нападением на Францию Гитлер указал, что после этой операции вермахт должен быть готов "к большим операциям на Востоке".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 3.
  
  
   Более предметно о войне против СССР говорилось уже 25 июня 1940 года при обсуждении итогов кампании против Франции. Официально же вопрос о войне против СССР был обсужден через месяц, 21 июля 1940 года.
  
   Но это не значит, что до официального обсуждения для подготовки к войне ничего не делалось. Все же Гитлер уже принял решение, и это решение стало претворяться в жизнь немедленно. Так, в июне 1940 г. была принята и начала претворяться в жизнь общегосударственная программа по расширению пропускной способности железных и шоссейных дорог, идущих из Германии к границам СССР (программа "Отто"). В соответствии с ней планировалось завершить работы в Восточной Пруссии к концу декабря 1940 года, на территории Польши - к концу апреля 1941 года. На территории Румынии и Словакии к работам предполагалось приступить с сентября 1940 года.
  
   Помимо этого, буквально сразу же было начато строительство полигонов, казарм, и других объектов, необходимых для размещения войск, которым еще только предстояло прибыть сюда позднее. Строятся склады боеприпасов и ГСМ, проводятся саперные работы по строительству инженерных сооружений вблизи советской границы. Расширяется и реконструируется сеть аэродромов.
  
   Тщательное оборудование восточного театра военных действий должно было обеспечить быстрое (а значит, скрытное) сосредоточение мощной группировки, своевременное и достаточное снабжение ее всем необходимым.
  
   Кроме того, уже летом и осенью 1940 года были передислоцированы на восток 26 немецких дивизий из тех, что принимали участие в кампании против Франции.
  
   Огромное значение придавалось обеспечению скрытности сосредоточения войск и внезапности нападения на СССР. Особая роль отводилась дезинформации советского руководства. Все мероприятия, которые могли как-то встревожить советскую сторону, объяснялись подготовкой десантной операции для вторжения в Англию, а перемещение войск на Восток выдавались за отвлекающий маневр для этого вторжения.
  
  Можно было верить или не верить этому объяснению. Однако в данном случае германское руководство имело на руках беспроигрышные козыри, потому что Германия действительно находилась в состоянии войны с Англией. А воюющая сторона обычно имеет право и на любое усиление своей мощи и любые отвлекающие маневры.
  
   Основные мероприятия германского командования по реорганизации войск, их оснащению более современными и качественным вооружением, боевой подготовке войск были направлены на достижение качественного превосходства немецких войск над советскими. Формировались новые соединения, шла напряженная боевая подготовка войск. Мероприятия эти начались опять-таки сразу после окончания войны с Францией, то есть, в июне 1940 года.
  
   Необходимо при этом отметить, что переброска основных сил германской армии в это время не происходила, кроме тех 26 дивизий, многие из которых просто возвращались из Франции к своим прежним местам дислокации. Переброска войск в связи с планами нападения на СССР была начата с середины февраля 1941 года и продолжалась вплоть до июня 1941 года, а учитывая перемещение резервных соединений, еще и позднее. В этот же период отрабатывались вопросы взаимодействия войск, налаживалось управление войсками.
  
   Естественно, что в июне 1940 года советское руководство не имело информации о начавшихся приготовлениях Германии. Тем не менее, уже тогда начинают поступать сообщения такого характера:
  
   "СООБЩЕНИЕ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ПОГРАНВОЙСК НКВД СССР В ГУГБ НКВД СССР О ВОЕННЫХ ПРИГОТОВЛЕНИЯХ ГЕРМАНИИ
  
   N 19/47112
  
   28 июня 1940 г.
  
   Совершенно секретно
  
   5 июня 1940 г. лоцману Ленинградского порта Голофастову, сопровождавшему эстонский пароход "Марви", старший помощник капитана Кавельмар Карл в беседе сообщил, что 9.6.40 на борт "Марви" в порту Гдыня явились чины германской полиции, которые его, Кавельмара, допрашивали о количестве советских войск и их вооружений в военных базах Красной армии и флота в Эстонии и об отношении эстонского народа к Красной армии.
   На заявление Кавельмара, что ему о советских войсках ничего не известно, один из полицейских заметил, что Кавельмару как эстонцу стыдно не знать намерений советских войск и их численности.
   Сход на берег команде парохода "Марви" в Гдыне был запрещен.
  
   22.6.40 второй штурман литовского парохода "Шауляй" Разнулис Александр в присутствии сопровождавших судно контролеров Ленинградского КПП, говоря об успехах Германии, сказал, что после разгрома Англии и Франции Германия обратит свои силы против СССР. Ему якобы известно, что в Германии в настоящее время обучаются парашютизму и русскому языку десятки тысяч мужчин в возрасте от 16 до 20 лет; которые предназначаются для парашютных десантов на время войны с СССР.
   Радист латвийского парохода "Аусма" Осипов Янис рассказывал контролерам Ленинградского КПП, что во время пребывания в одном из германских портов он от ряда немцев слышал, что предстоящие военные действия Германии против СССР в основном будут направлены к захвату Украины.
  
   Зам. начальника 2 отдела
   1 Управления ГУПВ НКВД СССР
   капитан госбезопасности (Родителев)
  
   ЦА СВР РФ. Д. 21616, Т. 1. Лл.7-8. Машинопись. Имеются пометы, указана рассылка. Имеется виза-автограф зам. начальника погранвойск НКВД СССР. Заверенная копия. \67\ "
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 35.
  
  
   Да, действительно, выяснение подробностей о дислокации и численности войск есть акт, мягко говоря, недружественный. Легко, впрочем, объяснимый обычным усердием спецслужб, желающих знать все обо всех. Но обратите внимание. Никаких десятков тысяч парашютистов, изучающих русский язык, не существовало не только за год до начала войны, но и в самый ее канун. И популярные разговоры о главном ударе против СССР именно на Украине. Опять же, обратите внимание. Направления главного удара в то время немцами еще не было выбрано. Но если бы и было, сведения об этом должны были быть настолько секретными, что на улицу бы никогда не просочились. Да, понятно, что все это были просто досужие сплетни. Но не из одного источника, заметим. И еще заметим, что сплетни не всегда возникают сами по себе. Иногда бывает, что кто-то их разбрасывает специально. Особенно учитывая, что они активно распространяются в портовых городах, откуда легко могут достичь СССР безо всяких усилий его разведывательных органов.
  
  
  В это же время важные события происходят на востоке Европы.
  
   В июне 1940 года в странах Прибалтики были созданы правительства с включением в них дружественных в отношении СССР политиков. В июле вновь избранные законодательные органы Литвы, Латвии, Эстонии провозглашают советскую власть в республиках и обращаются в Верховный Совет СССР с просьбой о принятии их в СССР. VII Сессия Верховного Совета СССР, проходившая с 1 по 6 августа 1940 года, приняла Литву, Латвию и Эстонию в состав СССР.
  
  
   28 июня части Красной Армии вступают в Бессарабию и Северную Буковину.
   В июле 1940 года Молдавская АССР вместе с Бессарабией преобразовывается в союзную Молдавскую ССР.
  
   Насколько эти меры явились реакцией советского правительства на разгром Германией Франции? Да все те же это были усилия к тому, чтобы отодвинуть границы СССР как можно дальше от жизненно важных центров страны.
  
  
   По этому поводу считаю необходимым одно небольшое отступление. Достаточно часто можно встретить мнение, что этим актом Советский Союз сам создал себе еще одного врага, в лице Румынии. Что именно это привело к тому, что Румыния вступила в войну на стороне Германии. Что, если бы не это, Румыния осталась бы нейтральным государством. И этот шаг, добавляют обычно, был одной из грубейших ошибок Сталина.
  
   На мой взгляд, нет ничего более далекого от действительности. Почему?
  
   Ну, потому хотя бы, что Румыния вступила в войну с Советским Союзом вовсе не для возврата себе Бессарабии и Северной Буковины. Она, в союзе с Германией, напала на СССР для завоевания новых территорий. И их грабежа, разумеется. Что и подтверждается реальными событиями лета 1941 года. В оплату своего участия в войне Румыния получила от Гитлера земли между Днестром и Бугом, названные Транснистрией. Самым большим городом новой румынской провинции стала Одесса. Новый румынский город...
  
   Кроме того. Напомню, что Румыния в 1940 году понесла и другие территориальные потери, которые были инициированы отнюдь не Советским Союзом. Намного больше задело румын то, что 30 августа 1940 года Румыния потеряла Северную Трансильванию, которая в соответствии со Вторым Венским арбитражем отошла к Венгрии. Гарантами арбитража были Германия и Италия. В сентябре 1940 года Румыния под нажимом той же Германии была вынуждена отдать Болгарии еще одну свою провинцию, Южную Добруджу.
  
   Вопросы исторической справедливости я намеренно оставляю за скобками, бесстрастно фиксируя только лишь голые факты. Однако, говоря о важности для Румынии именно трансильванских земель, замечу, что одним из условий вступления Румынии в Первую Мировую войну на стороне Антанты были именно притязания на Трансильванию. Которую Румыния и получила после войны по Трианонскому договору.
  
   При этом обратим внимание на то обстоятельство, что возврат Бессарабии и Северной Буковины, хотя и был, конечно, встречен национально настроенным населением отрицательно, но это не вызвало в стране никаких внешних проявлений недовольства. Между тем, когда 30 августа в Румынию пришли первые вести о результатах Второго Венского арбитража по поводу Трансильвании, по всей Румынии начались демонстрации протеста. "Железная гвардия", находившаяся в непримиримой войне с королем Румынии Каролем Вторым, попыталась совершить очередной переворот, правда, неудачный. Но их неудача уже ничего не решала. В игру вступили другие силы. В результате волнений 5 сентября 1940 года власть в стране перешла к армии во главе с генералом Антонеску, который сразу же заключил союз с путчистами-легионерами.
  
   А Антонеску (как собственно, и высшие чины румынской армии) политически был настроен на союз с Германией задолго до начала Второй Мировой войны. Не говоря о том уже, что и "Железная гвардия" или, иначе говоря, "Легион" (нацистское движение в Румынии) еще с середины 1930-х годов имел самые тесные связи с нацистским режимом в Германии.
  
   То есть, именно отторжение от Румынии в пользу Венгрии северной части Трансильвании привело к власти людей, идеологически ориентированных на союз с Германией. Необходимо отметить при этом, что других значимых сил, оппозиционных королевской власти (вполне тиранической, кстати), в Румынии тогда вообще не было. В результате, король Румынии Кароль Второй, обычно придерживавшийся во внешней политике англо-французской ориентации, отрекся от престола. Ему позволили уехать из страны. Королем был провозглашен его сын, Михай. Но хотя он и был совершеннолетним, ему никто, конечно, не собирался позволить править реально. Единственно, что от него потребовали, и что он исполнил, это наделить диктаторскими полномочиями генерала Антонеску.
  
  Новый диктатор немедленно объявил Румынию "национальным легионерским государством". Осенью 1940 года принимаются законы о национализации имущества евреев и венгров, затем об их увольнении со всех мало-мальски приличных рабочих мест. Кстати, антисемитизм становится вполне официальной политикой румынского государства. Страна, и без того ранее шарахавшаяся от одной диктатуры к другой, вполне благополучно стала напоминать собой нацистскую Германию. В миниатюре, разумеется.
  
   И все это, что, простите? Для чего? Для того, чтобы вернуть себе Бессарабию? Все это явилось следствием действий Сталина?
  
   Так что, независимо от того, потеряла бы Румыния Бессарабию или осталась бы Бессарабия в составе Румынии, союз Румынии с Германией, особенно после поражения Франции и изоляции Англии на островах, был неизбежен. Достаточно вспомнить о том, что румынский коронный совет принял решение искать союза с нацистами еще до окончательного падения Франции. И еще до возврата Советскому Союзу Бессарабии, естественно. А союз с Германией подразумевал участие в его военных походах, иначе, зачем Гитлеру такие союзники?
  
   И потом. Кто это дал бы им оставаться нейтральными? Если там добывалась почти вся нефть для Германии? Еще 23 марта 1939 года между Румынией и Германией был заключен договор, согласно которому Германия получила права на приоритетную покупку румынской нефти. И эту нефть Германия не намерена была отдавать никому, она для ее армии была вопросом жизни и смерти. Сразу же после прихода к власти Антонеску, в Румынию были введены две немецкие дивизии, моторизованная и танковая. В дальнейшем здесь разместилась целая немецкая армия, одиннадцатая.
  
  То есть, так или иначе, но Германия все равно заставила бы Румынию быть на своей стороне. Опыт того времени показал, если кто-то не хочет быть на стороне Германии, ему рано или поздно придется с Германией воевать. Что, собственно, и произошло немного позднее с Советским Союзом.
  
   И снова повторю, что не только Сталин, но и любой разумный человек, не мог этого не понимать. Поэтому он и принимал меры для того, чтобы в этих условиях обезопасить свою страну максимально возможным образом. Как здесь не вспомнить слова Молотова о том, что, то, в чем Сталин был абсолютно прав, ему предъявляют сейчас как вину.
  
   Уинстон Черчилль так писал в своих мемуарах об этих событиях:
  
   "..В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий, с тем чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время первой войны. Им нужно было силой или обманом оккупировать Прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Если их политика и была холодно расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной..."
  
  
   Конечно, по поводу обмана и оккупации Черчилль не мог сказать ничего существенно иного, нежели деятель страны, подмявшей под себя полмира. Для блага и процветания тех, кого она подмяла, разумеется. Но одновременно с этим ему пришлось произнести и слова, для политика такого уровня сами собой разумеющиеся. Потому что фиксировали реальность, которую не всегда удобно игнорировать. Тем не менее, показательно, возвращаясь к нашей теме, что реалистичность политики советского руководства была им признана именно в смысле подготовки к отражению германской агрессии.
  
  
   Далее, возвращаясь в июнь 1940 года. Из более частных, но достаточно важных событий, происшедших тогда, можно упомянуть и начавшиеся примерно в это время масштабные тренировки и учения направленные на приведение Военно-морского флота СССР в полную боевую готовность. Бывший Нарком ВМФ СССР адмирал Кузнецов в своих мемуарах вспоминал, что тренировки в приведении флотов в готовность номер один и номер два постоянно проводились перед войной в течение года. Значит, начались они где-то с июня 1940-го. Учитывая, что на должность наркома он был назначен еще в апреле 1939 года, более логично было бы соотнести начало проведения таких масштабных мероприятий не с новыми идеями вновь назначенного начальника, а опять же с тем положением, в котором оказался Советский Союз после 22 июня 1940 года.
  
  
   ИЮЛЬ 1940 года.
  
  
   Июль 1940 года, это время принятия Гитлером окончательного решения о нападении на Советский Союз.
  
   Да, одновременно Германия ведет подготовку к вторжению на Британские острова. Тем не менее, Гитлер даже тогда не очень был настроен на десантную операцию.
  
   13 июля в Бергхофе Гитлер проводит совещание, о котором генерал Гальдер записывает в своем служебном дневнике:
  
   "... Больше всего фюрера волнует вопрос, почему Англия не хочет пойти по пути к миру. Как и мы, причиной этого он считает то, что Англия еще имеет надежду на Россию. Исходя из этого, он рассчитывает на то, чтобы силой заставить Англию пойти на мир. Но на это он идет неохотно. Обоснование: если Англия будет разбита военными средствами, Британская империя распадется. Пользы от этого Германии - никакой. Пролив немецкую кровь, мы добьемся чего-то такого, что пойдет на пользу лишь Японии, Америке и другим. <...>
  
   Generaloberst Franz Halder. Kriegstagebuch (Halder -KTB), Stuttgart, 1963. Bd. 2, S. 19-21".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 54.
  
  
  Обратите внимание на красноречивое "как и мы". Ясно, что не только Гитлер, но и высшее военное командование германской армии тоже считало главной причиной упорства Англии ее надежды на союз с Россией.
  
  
   Вопрос о войне против СССР был обсужден 21 июля 1940 г. на совещании Гитлера с командующими видами вооруженных сил. Здесь впервые в официальном порядке был определен замысел похода на Восток.
  
   22 июля Гитлер поставил военному командованию задачу на предварительную разработку операции против СССР. В соответствии с ней, военное командование должно было разработать основной замысел операции, а также представить предложения о необходимых силах, которые можно задействовать в ней, сроках и районах сосредоточения войск, направлениях их ударов. Задача эта была возложена одновременно на два высших военных органа нацистской Германии, Верховное главнокомандование Вермахта (ОКВ, от немецкого Oberkommando der Wehrmacht, нем. OKW) и Верховное командование сухопутными войсками (ОКХ, от немецкого Oberkommando des Heeres).
  
   Персонально эта задача была возложена на начальника штаба оперативного руководства ОКВ генерала артиллерии Йодля и начальника Генерального штаба ОКХ генерал-полковника Гальдера. От военно-морских сил этим же занимался начальник оперативного управления главного штаба ВМС контр-адмирал Фрикке.
   Первоначальные варианты замысла войны готовились в каждом из штабов лишь одним человеком. Это к вопросу о возможности утечек информации.
  
   31 июля состоялось совещание Гитлера с военным руководством по поводу будущей операции против СССР. На нем Гитлер заслушал разработанные ими предложения.
  
  "ИЗ ЗАПИСИ Ф.ГАЛЬДЕРОМ СОВЕЩАНИЯ У ГИТЛЕРА В БЕРГХОФЕ
   31 ИЮЛЯ 1940 г.
  
   Фюрер:
  
   <...> Надежда Англии - Россия и Америка. Если надежда на Россию отпадет, отпадет и Америка, ибо отпадение России в неприятной мере усилит значение Японии в Восточной Азии, Россия - восточноазиатская шпага Англии и Америки против Японии. Вновь дует неприятный для Англии ветер. Японцы, как и русские, дают свою программу, которая должна быть осуществлена в начале войны.
  
   Смотрели русский победный фильм о русской войне!
  
   Россия - это тот фактор, на который более всего ставит Англия. Что-то такое в Лондоне все-таки произошло! Англичане были уже совершенно \138\ down, а теперь опять поднялись. Из прослушивания разговоров видно, что Россия неприятно поражена быстрым ходом развития событий в Западной Европе.
  
   России достаточно только сказать Англии, что она не желает усиления Германии, и тогда англичане станут, словно утопающие, надеяться на то, что через 6-8 месяцев дело повернется совсем по-другому.
  
   Но если Россия окажется разбитой, последняя надежда Англии угаснет. Властелином Европы и Балкан тогда станет Германия.
  
   Решение: в ходе этого столкновения с Россией должно быть покончено. Весной 41-го.
  
   Чем скорее будет разгромлена Россия, тем лучше. Операция имеет смысл только в том случае, если мы разобьем это государство одним ударом. Одного лишь захвата определенного пространства недостаточно. Остановка зимой чревата опасностью. Поэтому лучше выждать, но принять твердое решение разделаться с Россией. Это необходимо также и ввиду положения в Балтийском море. Два крупных государства на Балтике не нужны. Итак, май 1941-го, на проведение операции - 5 месяцев. Лучше всего еще в этом году. Но не выходит, так как надо подготовить единую операцию.
  
   Цель: уничтожение жизненной силы России. Подразделяется на:
  
   1. Удар на Киев с примыканием фланга к Днепру. Люфтваффе разрушает переправы у Одессы.
  
   2. Удар по окраинным государствам в направлении Москвы.
  
   В заключение - массированные удары с севера и юга. Позднее - частная операция по захвату нефтяного района Баку.
  
   Насколько велика заинтересованность в Финляндии и Турции, будет видно впоследствии.
   Позднее: Украина, Белоруссия, Прибалтийские страны - нам. Финляндия до Белого моря.
  
   7 дивизий - Норвегия (сделать автаркическими!)
   50 дивизий - Франция
   3 дивизии - Голландия, Бельгия
   60 дивизий
   120 дивизий для Востока
   Всего: 180 дивизий.
  
   Чем больше соединений мы введем в бой, тем лучше. Мы имеем 120 дивизий плюс 20 находящихся в отпуске.
  
   Формирование новых дивизий путем изъятия одного батальона из каждой старой. Через несколько месяцев - снова по одному батальону: тремя этапами взять из дивизий 1/3 личного состава.
  
   Маскировать: Испания, Северная Африка, Англия; новые формирования в зонах, защищенных ПВО.
  
   Новые формирования: в Восточном пространстве - 40 дивизий из имеющих боевой опыт солдат. Высказывания фюрера о задуманном урегулировании на Балканах: намеченное урегулирование отношений между Венгрией и Румынией. Затем предоставление Румынии гарантии. <...>
  
   Halder-KTB Bd. 2, S. 48-50. \139\"
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 73.
  
  
   Мы видим, что нападение на СССР было увязано Гитлером с надеждами на принуждение Англии к миру на своих условиях. Здесь все сказано однозначно и четко. Это я к тому, что иногда приходится слышать недоуменные вопросы от людей самых разных взглядов о причинах нападения Германии на СССР. Указанная причина не является, разумеется, единственной, но даже она одна уже показывает, что решение Гитлера не было беспричинным.
  
   Итак, по итогам совещания военным командованием вермахта было предварительно определено два направления наступления на СССР, Киев и Москва. Назван впервые и вероятный срок начала операции, май 1941 года. Повторю еще раз, что точная дата не была еще назначена. Да и не могла быть, конечно, за столь долгий срок до ее начала.
  
   Обратим внимание и на то, что к началу операции против СССР планировалось сформировать 40 новых дивизий. В июле и августе 1940 года были подготовлены расчеты по увеличению численности вермахта для войны против СССР. По их результатам должно было быть сформировано несколько больше, а именно более 50 дивизий. Причем, предполагалось это сделать так, чтобы вновь созданные соединения уже при зарождении имели существенный по количеству костяк из солдат, имевших боевой опыт. То есть, эти вновь созданные дивизии могли стать уже через самое короткое время вполне боеспособными соединениями.
  
   Этому должна была способствовать и усиленная боевая подготовка войск, основные направления которой были утверждены в начале июля 1940 года. Сроки подготовки солдат были увеличены до трех месяцев.
  
  
   Итак, решение было принято. Подготовка к вторжению началась.
  
   Что по этому поводу докладывала советская разведка?
  
  "ЗАПИСКА НАЧАЛЬНИКА 5 ОТДЕЛА ГУГБ НКВД СССР В РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЕ РККА С ПРОСЬБОЙ ДАТЬ ОЦЕНКУ МАТЕРИАЛАМ О ПОДГОТОВКЕ ГЕРМАНИИ К ВОЙНЕ ПРОТИВ СССР
  
   N 5/8175
   9 июля 1940 г.
  
   Совершенно секретно
  
   Прошу срочно дать оценку нижесообщаемым агентурным данным:
  
   1. Бывший английский король Эдуард вместе с женой Симеон в данное время находится в Мадриде, откуда поддерживает связь с Гитлером. Эдуард ведет с Гитлером переговоры по вопросу формирования нового английского правительства, заключения мира с Германией при условии военного союза против СССР 3.
   2. В ближайшие дни намечены большие наступательные операции немцев против Англии. \91\
   3. Германский и итальянский военные атташе в Бухаресте заявили, что в будущем Бессарабия, а также Советская Молдавия будут отторгнуты от СССР.
   4. На территории бывшей Польши, граничащей с Советским Союзом, немцы усиленно строят в нескольких направлениях стратегические шоссе. С этой целью из Моравии ежедневно в бывшую Польшу поступают 50 вагонов камня, камнедробильные машины, вальцовые катки и другие материалы.
   17 июня сего года из Праги в Краков, Перемышль и Ивангород выехали 20 инженеров-дорожников. В конце июня сего года выехали дополнительно 50 инженеров. Направляются также рабочие-бетонщики. Закрытая ранее в Богемии фабрика цемента в данное время работает в три смены.
   5. Для перевозки войск в Кенигсберге подготовлены два парохода, один из них "Бремен".
   В период 17-20 июня сего года из Богемии в направлении Польши проследовало 37 эшелонов германской пехоты.
   16 июня сего года из Линца (Австрия) в Данциг направлено 67 германских летчиков.
   6. Между Силезией и Польшей, а также в Моравии немцы начали строить укрепления.
   Заводы "Шкода" продолжают изготовлять стальные каркасы для гнезд, предназначенных для строящихся на территории бывшей Польши укреплений.
   Изготовленные в Праге двух- и четырехтонные грузовики также направляются в Польшу, причем из Праги в Краков своим ходом направлено 200 пятисемитонных грузовиков.
   7. В протекторате и на территории, оккупированной Германией, проводится регистрация офицеров, подофицеров, знающих русский, сербский, хорватский, болгарский и румынский языки.
   В Лодзи немецкие военные власти концентрируют и обучают военному делу белогвардейцев.
   Украинская белоэмиграция, находящаяся в Праге, получила указание усилить антисоветскую пропаганду.
  
   Начальник 5 Отдела ГУГБ НКВД СССР (Фитин)
  
   ЦА СВР РФ. Д.21616. Т. 1. Лл. 14-15. Машинопись, незаверенная копия. Имеются пометы. Аналогичное по тексту сообщение за N 2813/6 от 12 июля 1940 г. направлено за подписью Берия - Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко".
  
  Из примечаний к документу.
  
  "..3. Сведения о пронемецкой ориентации герцога Виндзорского (бывшего короля Эдуарда VIII) давно имелись в Москве. Они составляли часть информации о закулисных зондажах возможного мирного компромисса между Германией и Англией, эта информация имелась в распоряжении ИНО НКВД и РУ еще с 1939 года. Сообщение от 9 июля 1940 года было основано на косвенных данных о контактах герцога с немецкими эмиссарами, со стороны которых даже планировалось похищение герцога - возможно, с целью создания прогерманского правительства Великобритании в изгнании - из Лиссабона, где он (а не в Мадриде, как говорится в донесении) находился перед своим отъездом на Багамские острова, губернатором которых он был назначен королем Георгом VI"
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 41.
  
  
   Прошу обратить внимание на пометы, имеющиеся на этом документе. Как видим, это не просто межведомственная переписка. Вопросы, затронутые в этой записке, были настолько важными, что аналогичное по тексту сообщение было направлено за подписью наркома внутренних дел Берии на имя Сталина, Молотова, Ворошилова и Тимошенко.
  
   Очевидно, что в первую очередь внимание советского руководства было привлечено к возможным контактам с немцами герцога Виндзорского. Одновременно мы видим, что советская разведка практически сразу засекла строительную активность немцев, которую те развили во исполнение своей программы "Отто".
  
  
  
  "ЗАПИСКА НКВД СССР В ЦК ВКП(б) - И.В.СТАЛИНУ, СНК СССР - В.М.МОЛОТОВУ И К.Е.ВОРОШИЛОВУ, НКО СССР - С.К.ТИМОШЕНКО О ВОЕННЫХ ПРИГОТОВЛЕНИЯХ ГЕРМАНИИ
  
   N 2848/6
   15 июля 1940 г.
  
   Совершенно секретно
  
   По [оперативным данным] пограничных войск Белорусского округа, с 1 по 7 июля с.г. в г. Варшаву и его окрестности прибыло семь дивизий немецких войск. Прибывшие войска заняли все казармы и часть учреждений г.Варшавы. Кроме того, части войск отмечены в: Новый Двор, Рембертув, Гродиск, Корчев и других пунктах в радиусе 60 километров от Варшавы.
   Вокруг Варшавы производятся фортификационные работы.
   На шоссейных дорогах сооружаются противотанковые препятствия.
   В связи с передвижением войск, с 5 по 7 июля было приостановлено пассажирское движение на линии Варшава - Люблин.
   Пехота, артиллерия и танки из Люблина (80 километров от нашей границы) направляются в сторону советской границы походным порядком.
   По [оперативным данным] 88-го и 89-го пограничных отрядов, против участка этих отрядов немецкая пограничная полиция снимается с охраны границы и отводится в тыл. Охрану границы несут полевые части германской армии.
   По [оперативным данным] пограничных войск Украинской ССР, отмечается прибытие в пограничную полосу в направлении гор.Перемышль германских пехотных и танковых частей и переброска войск из этого района в северном направлении.
   За последнее время отмечены вновь прибывшие части германской армии: в г.Кросно (65 км юго-восточнее Перемышль) - пять пехотных полков ?? 647, 289, 134, 438 и 36;
   в г.Ярослав (20 км севернее Перемышль) - 39-й пехотный и 116-й артиллерийский полки;
   в г.Жешув (60 км северо-западнее Перемышль) - 129-й пехотный, зенитный и артиллерийский полки;
   в г.Пшеворск (40 км северо-западнее Перемышль) - 192-й пехотный, 44-я тяжело-артиллерийский полки и 16-й отдельный станково-пулеметный батальон.
   7.VI-1940 года в г. Ярослав прибыло три эшелона немецких войск с 70 танками.
   Отмечено прибытие танковой части в г.Люблин (100 км юго-западнее Брест-Л итовска). \120\
   11.VII-1940 года в г.Ланцут (45 км северо-западнее Перемышль) расположился штаб в составе трех генералов и 30 офицеров неустановленного соединения.
   Продолжаются работы по строительству укреплений: против участка 98-го пограничного отряда в районе Серебрица, Бердице, Дубенка, Холм (45 - 60 км северо-западнее Владимир-Волынский) строятся огневые точки. Против участка 91-го пограничного отряда в районе Цешанув-Дзыкув (85 км северозападнее Львов) производились работы по отрывке окопов и установке проволочных заграждений.
   Против участка 92-го пограничного отряда, в районах Жешув-Пшеворск, Яворник - Польский, Дынув (35 - 40 км северо-западнее Перемышль) производится отрывка окопов и устанавливаются мины. На работах занято около 2 500 солдат и несколько экскаваторов.
   В различных местах пограничной полосы производится ремонт шоссейных дорог.
  
   Народный комиссар внутренних дел
   Союза ССР (Л.Берия)
  
   ЦА ФСБ РФ. Ф.З. Оп.7. Пор. 23. Лл.223-235. Машинопись, незаверенная копия. Указана рассылка. Имеется машинописная помета: "Основание - спецсообщение т.Масленникова от 13. VII-40 г.".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 58.
  
  Генерал-лейтенант Масленников И.И. в 1940-1941 годах был начальником Главного управления пограничных войск НКВД СССР.
  
  
   Я специально привел это сообщение без сокращений. В дальнейшем, вследствие большого количества таких подробных документов, постараюсь воздержаться от их цитирования полностью. Но привести хотя бы однажды такой документ, думаю, необходимо. Для того, хотя бы, чтобы показать, насколько пристально следила за передвижениями немецких войск советская разведка. Это, в данном случае, разведка Белорусского пограничного округа и погранвойск Украинской ССР.
  
  Обратите внимание, что сведения даны за неделю. Ничем не примечательную, кстати, неделю. Понятно, что, если такая недельная сводка была направлена в адрес Сталина и Молотова, не говоря уже о других адресатах, то подобные сведения представлялись им и за другие недели и месяцы.
  И это сведения лишь двух западных пограничных округов. Понятно, что такую же аналогичную работу вели и другие округа. То есть, прошу обратить внимание, что, помимо агентурной разведки НКВД и ГРУ Генштаба, тщательно следили за приграничной полосой, глубиной до Варшавы включительно, и разведывательные органы западных пограничных округов, отслеживая скрупулезно и тщательно (с понедельной отчетностью) передвижения немецких войск и выясняя как их дислокацию, так и изменения в ней. Такой же работой занимались, разумеется, и разведывательные органы военных округов Наркомата обороны.
  
  И это все в подробностях докладывалось Сталину.
  
  Тогда вопрос. Как это соотносится с уверениями историков, что Сталину боялись докладывать правду о военных приготовлениях Германии?
  
  
   "ЗАПИСКА НКВД СССР И.В.СТАЛИНУ И В.М.МОЛОТОВУ О ВОЕННЫХ ПРИГОТОВЛЕНИЯХ ГЕРМАНИИ
  
   б/н
   [июль 1940 г.]
  
   От двух агентов НКВД СССР, вернувшихся из командировки на территорию бывшей Польши, оккупированную немцами, получены донесения о военных приготовлениях Германии, направленных против Советского Союза.
  
   Эти приготовления выражаются в строительстве укреплений на территориях, прилегающих к границе с СССР, стратегических шоссейных дорог и в переброске воинских частей к восточным границам Германии.
  
   1. В начале июля с.г. в г.Варшаву и его окрестности прибыло семь дивизий немецких войск. Прибытие новых частей отмечено в Новом Дворе, Рембертове, Гродкове, Корчеве и других пунктах, в радиусе 60 км от Варшавы.
   Пехота, артиллерия и танки из Люблина направлялись в сторону советской границы походным порядком.
  
   2. За период с 17 по 20 июня из Богемии на территорию бывшей Польши проследовало 27 эшелонов германской пехоты.
   10 июня из Линца (Германия) в Данциг направлено 67 германских летчиков.
   Для перевозки войск в Кенигсберге подготовлены два транспорта, в том числе океанский пароход "Бремен".
  
   3. Из Гамбурга, Любека, Штеттина, а также из Моравии завозятся строительные материалы в Кенигсберг и Люблин для строительства укреплений \144\ вдоль восточной границы и, в частности, в районе, прилегающем к Волынской области УССР. По непроверенным сведениям, эти укрепления будут построены по типу линии Зигфрида.
   Вокруг Варшавы производятся фортификационные работы. На шоссейных дорогах, ведущих к Варшаве, возводятся противотанковые сооружения и препятствия.
   Заводы Шкода продолжают изготовлять стальные каркасы для гнезд, предназначенных для строящихся на территории б.Польши укреплений.
  
   4. На территории б.Польши, оккупированной немцами, усиленным темпом строятся стратегические шоссейные дороги. Идут подготовительные работы по строительству автострады Ярослав - Берлин. Для этих целей из Моравии ежедневно направляются в б.Польшу 50 вагонов камня и дорожно-строительных материалов.
   В конце июня из Праги направлены в Краков, Перемышль и Ивангород около 70 инженеров по дорожному строительству и несколько партий рабочих-бетонщиков.
  
   5. Из Люблина по направлению к восточной границе, в районы, прилегающие к Волынской области СССР, направляются составы с цементом и другими строительными материалами, а также партии рабочих. На фортификационных работах немцы широко используют еврейскую молодежь.
  
   Q. На территории ст. г.Холма до реки Буг немцы производят земляные работы для минных заграждений. Для этих работ мобилизовано польское население.
  
   Народный комиссар внутренних дел
   Союза ССР (Л.Берия)
  
   ЦА СВР РФ. Д.21616. Т. 1. Лл.23-25. Машинопись, незаверенная копия. Указана рассылка".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 75.
  
  
   Да, сообщения тревожные. Тем не менее, серьезных данных о том, что Гитлер решился на войну с СССР, пока нет. Их еще добыть не удалось. Тем не менее. Обратите внимание. Л.П. Берия в своих служебных записках на имя Сталина не просто бесстрастно фиксирует то, что происходит у советских границ. Он прямо называет разведывательную информацию в подписанных им служебных документах, как "донесения о военных приготовлениях Германии, направленных против Советского Союза". То есть, еще за год до германской агрессии прямо называет Сталину причины такой активности немцев у советских границ.
  
   Вы видите здесь что-то угодливое? Нет? Тогда что это? Какая-то необыкновенная смелость лично наркома Берии? Или никакой особой смелости здесь нет, а есть рабочая обстановка, где можно спокойно высказывать свое мнение?
  
   Тем не менее, пока отсутствует самое главное, а именно, серьезная переброска сюда немецких войск, делать далеко идущие выводы из представленной информации нет пока никаких оснований. Необходимо принять эти сведения во внимание, конечно. Так ведь и принимается все это во внимание. Если учесть масштабное военное строительство в СССР. Если учесть напряженный до предела рост военного производства. Если учесть новые советские территории на западе страны. Где, кстати, тоже идет в это время строительство укрепленных районов.
  
  
   АВГУСТ 1940 года.
  
  
   3 августа 1940 года в генштаб сухопутных войск Германии был представлен проект первого плана операции против СССР. Разработал его начальник штаба 18-й немецкой армии генерал-майор Маркс. Необходимо отметить, что, несмотря на то, что разработка планов войны была поручена одновременно двум главным командованиям, ОКВ и ОКХ, существенную роль в этой разработке играл именно Генеральный штаб сухопутных войск (ОКХ). К разработке подключались единичные лица, но, как видим, были среди них не только штабные работники из немецкого Генштаба, но и из войск. Это, по замыслу германского командования, должно было привнести в военное планирование больше реализма и одновременно больше свежих идей. Кроме генерал-майора Маркса, свои варианты войны против СССР представили также начальник оперативного отделения 40-го корпуса подполковник Фейерабенд и начальник отдела иностранных армий генштаба ОКХ подполковник Кинцель.
  
   На их основе к 5 августа в генеральном штабе ОКХ генералом Гальдером был подготовлен "Проект операции на Востоке". В соответствии с его замыслом, предлагалось создать две группировки немецких войск с задачей наступления на московском и киевском направлениях. Главный удар предусматривался в направлении Москвы.
  
   Одновременно в это же время в штабе оперативного руководства ОКВ разрабатывался свой вариант операции против СССР. Непосредственным исполнителем был подполковник генштаба Лоссберг. Вот как раз его вариант, подготовленный 15 сентября 1940 года, предусматривал создание трех групп армий, "Север", "Центр", "Юг". Главный удар предлагалось нанести первыми двумя группами. Был еще один вариант, его подготовил генерал-майор фон Зоденштерн, предлагавший все усилия приложить в первую очередь именно на взятие Москвы.
  
   В дальнейшем все эти варианты будут обсуждены, проверены в ходе штабых игр и сведены в итоговый замысел операции. Все это будет продолжаться до декабря 1940 года.
  
  
   Из других мероприятий августа 1940 года, связанных с подготовкой к войне с Советским Союзом, можно отметить принятие программы производства вооружений и боеприпасов, получившую наименование "Программа "Б". В соответствии с ней намечалось в кратчайшие сроки ускорить выпуск средних танков, противотанковых орудий, транспортных средств и прочей военной техники.
  
  
   Советская разведка в августе 1940 года продолжала отслеживать военную активность Германии в направлении советских границ.
  
  
   "ИЗ ЗАПИСКИ НКВД СССР В ЦК ВКП(б) - И.В.СТАЛИНУ, СНК СССР - В.М.МОЛОТОВУ, КО ПРИ СНК СССР К.Е. ВОРОШИЛОВУ И НКО СССР - С.К.ТИМОШЕНКО С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ ДОНЕСЕНИЯ РЕЗИДЕНТА НКВД СССР
  
   N 3214/6
   13 августа 1940г.
  
   Резидент в Каунасе сообщает следующее агентурное донесение о внутреннем положении в Германии:
   [...]
   3. Германия начала вывозить из Норвегии и отчасти из Голландии имеющиеся там запасы продовольствия. В самой Германии нынешний урожай, по предварительным справкам, будет далеко хуже среднего. Положение же в Польше, Бельгии и Франции такое, что Германии придется заботиться о снабжении продовольствием этих стран.
   4. Один германский инженер, работающий на заводе в б.Польше, рассказал, что все усилия пустить завод в ход, ввиду упорного саботажа польских рабочих, кончились ничем и он отказался вернуться на этот завод. По его мнению, завод придется ликвидировать. Он рассказывал, что это всеобщее явление. Поляки организуются и оказывают сильное сопротивление.
   5. В широких слоях населения Германии преобладает мнение о неминуемости столкновения Германии и СССР, при этом считают, что Германия будет вынуждена выступить против Советского Союза, ввиду того, что вторая зима в военных условиях еще более ухудшит положение германских рабочих и вызовет революционный подъем.
   6. Продолжается усиленная концентрация германских войск на Востоке и особенно в Галиции. По всей восточной границе Германии сконцентрировано около 40 дивизий.
  
   Народный комиссар
   внутренних дел Союза ССР (Л.Берия)
  
   ЦА ФСБ РФ. Ф.З. Оп.7. Пор. 25. Лл. 266-268. Машинопись, незаверенная копия. Указана рассылка".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 89.
  
  
   Появляются сообщения о продовольственных трудностях в Европе вообще и в Германии в частности. Надо отметить, что, хотя Европа, конечно, не роскошествовала в это время, однако о настоящих военных лишениях там не имели понятия не только в августе 1940 года, но и до самого конца войны. Вместе с тем, показательно, что вопрос о грядущем продовольственном кризисе будет все чаще затрагиваться в разведывательных донесениях. В чем причина появления такого рода мнений у источников информации советской разведки?
  
   Неодходимо отметить, что знания точных данных о запасах продовольствия в Германии и оккупированных ей странах ни у кого из рассуждавших на эту тему не было. Что и не удивительно, такие сведения являлись на самом деле строго секретными. Понятно, что без знания истиного положения дел с продовольствием, невозможно было и сколько-нибудь точно прогнозировать положение с ним на ближайшее будущее. Между тем, на эту тему охотно рассуждали. Почему?
  
   Конечно, люди обычно с удовольствием делятся слухами. Слухи "стратегического" характера передаются особенно охотно, публичные рассуждения на подобные темы повышают самооценку. А данная тема подогревалась, конечно же, слухами, ничем иным она, при отсутствии точных данных, подпитываться не могла. Тогда чем можно объяснить достаточно широкое их распространение, одновременно, и в разных странах Европы?
  
   Только тем, что слухи не всегда распространяются самопроизвольно. И существуют на свете, представьте себе, профессиональные сообщества людей, которые манипулируют слухами для достижения своих целей. О чем идет речь в настоящем случае?
  
   Мнения о широком продовольственном кризисе в Европе неизбежно должны были привести многих людей, к мысли о том, что единственным выходом из продовольственного кризиса для Германии (вспомните - "Германии придется заботиться о снабжении продовольствием этих стран") может быть нападение на СССР. И в обязательном порядке направление главного удара немецкой армии должно быть именно на Украину, как богатейший источник продовольствия.
  
   Поэтому можно предположить с достаточным на то основанием, что, настойчивые слухи по этому поводу были вполне в интересах единственного участника европейской игры. Англии. В интересах, это не значит еще, что это сделали именно они? А вы вспомните о том, что слухи об этом появляются вдруг откуда-то внезапно. Без каких-либо оснований, кстати. Ходят по всей Европе. И воспроизводятся настойчиво.
  
   Заметим здесь же еще и уникальный пассаж о том, что без нападения на СССР в Германии неминуем революционный подъем. Это уже и вовсе чуть ли не напрямую взывает к чьей-то революционной логике и чьему-то классовому подходу. То есть, призыв этот является переводом вышеназванной угрозы на революционный язык, который особенно, по чьему-то мнению, вроде бы, должен понимать Сталин. Это уже просто похоже на прямое к нему обращение. "Не спи, тиран. У Гитлера единственный выход из неминуемой революции в Германии. Напасть на СССР".
  
   Очень жаль, конечно, что составители сборника "1941 год" поставили отточия на той части текста, где, возможно, есть указания источника (или источников), от которых резидент в Каунасе мог узнать о трудностях с продовольствием во Франции и в Бельгии. И о вызванных ими революционном подъеме в Германии.
  
   Концентрация немецких войск в Галиции, в данном случае, имеет свое объяснение стремлением Германии надавить на Венгрию и Румынию в их споре за Трансильванию.
  
   Одновременно, Берия, указывая на продолжающуюся "усиленную концентрацию германских войск на Востоке", не может не понимать, что 40 немецких дивизий у советских границ, это, конечно, совсем не та цифра, которая может испугать Сталина. Впрочем, необходимо отметить, что именно она и является наиболее точной из всех, приведенных в разных разведывательных сообщениях. На тот момент, разумеется.
  
  
   "ЗАПИСКА Л.П.БЕРИЯ - И.В.СТАЛИНУ, В.М.МОЛОТОВУ, К.Е.ВОРОШИЛОВУ, С.К.ТИМОШЕНКО О ВОЕННЫХ ПРИГОТОВЛЕНИЯХ НЕМЦЕВ НА ТЕРРИТОРИИ ВОСТОЧНОЙ ПРУССИИ
  
   б/н
   [не позже 17 августа 1940 г.]
  
   Резидент НКВД СССР в Каунасе сообщает следующие данные о военных приготовлениях немцев на территории Восточной Пруссии.
  
   За последнее время наблюдается усиленное сосредоточение немецких войск в Восточной Пруссии. Особенно оживленное движение войск происходит в городах Гумбинен, Инстербург, Кенигсберг. 27.VII-40 г. на ж.д. станцию Инстербург прибыл состав из 15-20 вагонов, груженных орудиями, малыми и большими танками. На ж.д. станциях в Гумбинен, Инстербург, Кенигсберг и Эйдткунен установлены посты, обслуживающие эшелоны санитарной помощью и снабжающие солдат горячей пищей.
  
   В 4 - 5 км от Инстербурга в сторону Зйдткунен установлены противотанковые заграждения, состоящие из металлических многоножек, расположенных в виде забора. Ближе к литовской границе имеются также и проволочные заграждения, преграждающие дороги малой величины. Проволочные заграждения стоят также в поле за ж.д. станцией Эйдткунен. Недалеко от Гумбинена по обеим сторонам ж.д. имеются цементные блиндажи, приспособленные для пулеметных гнезд.
  
   Для пассажиров в Восточной Пруссии введен строжайший контроль. Документы всех едущих в глубь Германии, не исключая и офицеров немецкой армии, подвергаются контролю. \177\
  
   Несколько дней назад в Германии были призваны еще два класса лиц 38 и 40 лет. Призыв был проведен открыто и очень спешно. Приказ об отбытии частей повторялся по радио. Население Берлина и других городов повторно предупреждено о необходимости подготовки убежищ против воздушного нападения и о полном затемнении. В Восточной Пруссии также введено полное затемнение.
  
   (Л.Берия)
  
   ЦА СВР РФ. Д.21616. Т.1. Лл.89-90. Машинопись, незаверенная копия. Имеются пометы".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 93.
  
  
   Одновременно две разнонаправленные информации.
  
   С одной стороны, вроде бы, переброска войск к литовской границе, то есть уже к советской. Но 15-20 вагонов с войсками на немедленное полномасштабное вторжение никак не тянут.
  
   С другой стороны, затемнение в Берлине и Восточной Пруссии вводится явно никак не против советской авиации. Вот вам, кстати, еще раз подтверждение преимуществ с манипулированием информацией воюющей страны. СССР мобилизацию особенно не объявишь, обвинят в агрессии. Германия вполне может себе это позволить, как воюющая страна. Тем более, если речь идет всего о двух возрастах. На самом деле, конечно, в Германии начато формирование новых дивизий для похода на Восток. Но именно об этом сведений у разведки пока нет. Тем не менее, резко возросшую угрозу в Кремле, конечно, осознают по-прежнему. И реагируют.
  
   В соответствии с решением Главного военного совета Красной Армии от 16 августа 1940 года правительству был представлен доклад "Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940-1941 гг.".
  
   "ЗАПИСКА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ В ЦК ВКП(б) И.В.СТАЛИНУ И В.М.МОЛОТОВУ ОБ ОСНОВАХ СТРАТЕГИЧЕСКОГО РАЗВЕРТЫВАНИЯ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СССР НА ЗАПАДЕ И НА ВОСТОКЕ НА 1940 И 1941 ГОДЫ
  
   Б/н
   [не позже 19 августа 1940 г.]
  
   Особой важности
   Сов. секретно
   Только лично
  
   Докладываю на Ваше рассмотрение соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы.
  
   I. Наиболее вероятные противники
  
   Сложившаяся политическая обстановка в Европе создает вероятность вооруженного столкновения на наших западных границах.
   Это вооруженное столкновение может ограничиться только нашими западными границами, но не исключена вероятность и атаки со стороны Японии наших дальневосточных границ.
   На наших западных границах наиболее вероятным противником будет Германия, что же касается Италии, то возможно ее участие в войне, а вернее, ее выступление на Балканах, создавая нам косвенную угрозу.
   Вооруженное столкновение СССР с Германией может вовлечь в военный конфликт с нами - с целью реванша - Финляндию и Румынию, а возможно, и Венгрию.
   При вероятном вооруженном нейтралитете со стороны Ирана и Афганистана возможно открытое выступление против СССР Турции, инспирированное немцами.
  
   Таким образом, Советскому Союзу необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на Западе против Германии, поддержанной Италией, Финляндией и Румынией, а возможно и Турцией, и на Востоке - против Японии как открытого противника, или противника, занимающего позицию вооруженного нейтралитета, всегда могущего перейти в открытое столкновение.
  
   II. Вооруженное силы вероятных противников
  
   Основным наиболее сильным противником является Германия.
  
   Германия в настоящее время имеет развернутыми до: 200 пехотных дивизий; 15 танковых дивизий; 5 -7 легких дивизий; 10 моторизованных дивизий; 8 горных дивизий; 2-3 авиадесантных дивизий.
   Всего до 240 - 243 дивизий, с общей численностью до 8 миллионов человек, 13 900 самолетов и до 9-10 тысяч различного типа танков.
  
   Сложившаяся военная обстановка в Западной Европе позволяет немцам перебросить большую часть сил против наших западных границ.
  
   При неоконченной еще войне с Англией предположительно можно считать, что в оккупированных странах и областях Германией будут оставлены до 50 дивизий и в глубине страны до 20 дивизий.
  
   Таким образом, из указанных выше 243 дивизий до 173 дивизий, из них до 138 пехотных, 15 танковых, 10 моторизованных, 5 легких и 3 авиадесантных дивизий, и до 12000 самолетов будет направлено против наших границ. \182\
   Финляндия - сможет выставить против Советского Союза 15 пехотных дивизий.
   Румыния - в настоящее время имеет до 45 пехотных дивизий, 4 кавалерийские дивизии и около 1100 самолетов, из них можно ожидать, что против Советского Союза будет использовано до 30 пехотных дивизий, 3-х кавалерийских дивизий и до 900 самолетов.
   Венгрия - сможет выставить против СССР до 15 пехотных дивизий, 2-х танковых дивизий и 2-х кавалерийских бригад.
  
   Всего с учетом указанных выше вероятных противников, против Советского Союза на Западе может быть развернуто:
   Германией - 173 пех.див.; 10.000 танков; 12.000 самолетов;
   Финляндией - 15 пех.див; 0 - танков; 400 самолетов;
   Румынией - 30 пех.див.; 250 танков; 900 самолетов;
   Венгрией - 15 пех.див.; 300 танков; 600 самолетов;
   Всего - 233 пех.див.; 10550 танков; 13900 самолетов.
  
   ПРИМЕЧАНИЕ: Как указано выше - Италия и Турция не считаются прямыми противниками и в таблицу не включены.
  
   На Востоке - Япония, ведущая сейчас войну с Китаем, мобилизовала почти всю свою армию, развернув 49 пехотных дивизий, 4 кавалерийских бригады, 2 мотомехбригады, до 1570 танков и 3420 самолетов.
   При нападении на СССР Япония большую часть своих сил направит в Северную Маньчжурию, оставив в Китае для оккупации захваченных областей около 10 пехотных дивизий, 1 - 2 кавалерийские бригад и часть смешанных бригад.
   Таким образом, в Северной Маньчжурии и Корее, а также в экспедициях на Сахалин и Камчатку можно ожидать до 39 пехотных дивизий, до 2500 самолетов, до 1200 танков и до 4000 орудий. Армия Маньчжоу-Го в расчет не принимается, как имеющая второстепенное значение.
   Итак, при войне на два фронта СССР должен считаться с сосредоточением на его границах - около 270 пехотных дивизий, 11.750 танков и до 16.400 самолетов.
  
   III. Вероятные оперативные планы противников
  
   Документальными данными об оперативных планах вероятных противников как по Западу, так и по Востоку Генеральный штаб КА не располагает.
  
   Наиболее вероятными предположениями стратегического развертывания возможных противников могут быть:
  
   На Западе
  
   Германия вероятнее всего развернет свои главные силу к северу от устья р.Сан, с тем чтобы из Восточной Пруссии через Литву нанести и развить главный удар в направлении на Ригу, на Ковно и далее на Двинск, Полоцк или на Ковно, Вильно и далее на Минск.
  
  Одновременно необходимо ожидать ударов на фронт Белосток, Брест, с развитием их в направлении Барановичи, Минск...
  
  ...Вполне вероятен также, одновременно с главным ударом немцев из Восточной Пруссии, их удар с фронта Холм, Грубешов, Томашев, Ярослав на \183\ Дубно, Броды, с целью выхода в тыл нашей Львовской группировки и овладения Западной Украиной.
  
   Если Финляндия выступит на стороне Германии, то не исключена поддержка ее армии германскими дивизиями для атаки Ленинграда с северозапада.
  
   На юге - возможно ожидать одновременного с германской армией перехода в наступление из районов северной Румынии в общем направлении на Жмеринку - румынской армии, поддержанной германскими дивизиями.
  
   При изложенном предположительном варианте действий Германии можно ожидать следующих развертываний и группировки ее сил:
   - к северу от устья р.Сан немцы могут иметь на фронте Мемель - Седлец до 123 пехотных и до 10 танковых дивизий и большую часть своих самолетов;
   - к югу от устья р.Сан - до 50 пехотных и 5 танковых дивизий, с основной группировкой их в районе Холм, Томашев, Люблин.
  
   Не исключена возможность, что немцы, с целью захвата Украины, а в дальнейшем и Кавказа, сосредоточат свои главные силы к югу от устья р.Сан в районе Седлец, Люблин с направлением главного удара на Киев.
   Этот удар, по-видимому, будет сопровождаться вспомогательным ударом на севере из Восточной Пруссии, как указывалось выше.
   При этом варианте действий Германии надо ожидать, что немцы выделят для действий на юге 110-120 пехотных дивизий, основную массу своих танков и самолетов, оставив для действий на севере 50-60 пехотных дивизий, часть танков и самолетов.
  
   Основным, наиболее политически выгодным для Германии, а следовательно, и наиболее вероятным является 1-й вариант ее действий, т.е. с развертыванием главных сил немецкой армии к северу от устья р.Сан.
  
   Примерный срок развертывания германских армий на наших западных границах - 10-15-й день от начала сосредоточения.
   ...
  
   IV. Основы нашего стратегического развертывания
  
   В данный период при необходимости стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на два фронта необходимо считать основным фронтом - Западный, здесь и должны быть сосредоточены наши главные силы.
  
   На Востоке, учитывая вероятность появления против нас значительных японских сил, необходимо назначить такие силы, которые полностью гарантировали бы нам устойчивость положения.
  
   Остальные наши границы должны быть прикрыты минимальными силами...
  
   ...Всего оставляется на северных, южных и восточных границах СССР:
   37 стрелковых дивизий;
   10 кавалерийских дивизий; 3 отд.стрелк.бригады;
   3 авиадесантные бригады; 10 танковых бригад;
   65 полков авиации с учетом авиации ПВО Москвы, Баку и Ленинграда.
  
   Для ведения операций на Западе назначаются:
   143 стрелк.дивизии, из которых 23 со сроком готовности от 15 до 30 дней и 6 национальных прибалтийских;
   8 моторизованных дивизий;
   18 танковых дивизий;
   10 кавалерийских дивизий;
   14 отд.танковых бригад;
   172 полка авиации, а всего 10320 самолетов.
  
   V. Основы стратегического развертывания
  
   На Западе
  
   Считая, что основной удар немцев будет направлен к северу от устья р.Сан, необходимо и главные силы Красной Армии иметь развернутыми к северу от Полесья.
  
   На Юге - активной обороной должны быть прикрыты Западная Украина и Бессарабия и скована возможно большая часть германской армии.
  
   Основной задачей наших войск является - нанесение поражения германским силам, сосредоточивающимся в Восточной ПРУССИИ и в районе Варшавы: вспомогательным ударом нанести поражение группировке противника в районе Ивангород. Люблин, Грубешов. Томашев. Сандомир...
   ...
   Всего в составе Северо-Западного фронта иметь:
   31 стр.дивизию, из них 4 национальных и 6 со сроками готовности на 15-30-е сутки;
   2 мотодивизии;
   4 танковые дивизии;
   3 отд.танковые бригады;
   20 полков авиации, а всего около 1200 самолетов.
  
   Западный фронт - основная задача - ударом севернее р.Буг, в общем направлении на Аленштейн, совместно с армиями Северо-Западного фронта нанести решительное поражение германским армиям, сосредоточивающимся на территории Восточной Пруссии, овладеть последней и выйти на нижнее течение р.Висла. Одновременно, ударом левофланговой армии в общем направлении на Ивангород, совместно с армиями Юго-Западного фронта нанести поражение Ивангород-Люблинской группировке противника и также выйти на р.Висла.
  
   В составе фронта иметь четыре армии - 3, 10, 13 (из состава МВО) и 4.
   ...
   Всего в составе Западного фронта иметь 41 стрелковую дивизию;
   2 моторизованные дивизии;
   5 танковых дивизий;
   3 кавалерийские дивизии;
   4 отд.танковые бригады;
   74 полка авиации.
  
   В резерве Главного Командования за Северо-Западным и Западным фронтами иметь:
   2 стрел.дивизий в районе Псков, Порхов, Луга;
   15 стрелковых дивизий, из них 7 со сроком готовности на 15 - 30-е сутки и 1 армейское управление (из ОрВО) в районе Двинск, Полоцк, Минск.
   Мехкорпус, в составе 2 танковых дивизий и 1 мотодивизии в районе Минска по прибытии его из ЗабВО. \187\
   Резерв Главного Командования предназначается для развития удара или для контрманевра против наступающего противника. Не исключена возможность использования резервных дивизий из района Псков, Луча для действий на Ленинградско-Выборгском направлении.
  
  Таким образом, от побережья Балтийского моря до верховьев р.Припять против возможных 120 - 123 пехотных и моторизованных дивизий и 10 танковых дивизий немцев мы будем иметь:
   89 стрелковых дивизий, из них 6 национальных и 15 со сроком готовности 15 - 30 суток;
   5 моторизованных дивизий;
   11 танковых дивизий;
   7 отдел.танковых бригад;
   3 кавалерийские дивизии;
   94 полка авиации, а всего около 5500 танков и 5500 самолетов.
  
   Дополнительно сюда же может быть привлечена частично или полностью дислоцированная в районе Ленинграда и южнее авиация Северного фронта.
  
   Указанные дивизии могут быть развернуты в следующие сроки:
   на 6 день от начала мобилизации до 18 дивизий;
   на 15 день до 46 дивизий;
   на 25 день до 62 дивизий;
   остальные дивизии к концу первого месяца войны.
   ...
   Южнее верховьев р.Припять до побережья Черного моря предназначено иметь Юго-Западный фронт.
   Основная задача фронта - активной обороной в Карпатах и по границе с Румынией прикрыть Западную Украину и Бессарабию, одновременно, ударом с фронта Мосты-Великие, Рава-Русска, Сенява в общем направлении на Люблин, совместно с левофланговой армией Западного фронта нанести поражение Ивангородско-Люблинской группировке противника, выйти и закрепиться на среднем течении р.Висла.
   В составе фронта иметь пять армий 5, 6, 12, 18 и 9.
   ...
   Таким образом к югу от верховьев р.Припять против 50 немецких, 30 румынских и 15 венгерских пехотных дивизий мы будем иметь:
   44 стрелковые дивизии;
   3 моторизованные дивизии;
   7 танковых дивизий;
   4 отд.танковые бригады;
   7 кавалерийских дивизий;
   58 полков авиации.
  
   Из указанных стр.дивизий мы будем иметь:
   на 6 день сосредоточения до 19 дивизий; на 10 день сосредоточения до 32 дивизий;
   на 15 день сосредоточения до 36 дивизий;
   остальные дивизии к концу первого месяца войны.
   ...
   Всего на Западе от побережья Балтийского моря до побережья Черного моря назначается:
   127 стрелковых дивизий;
   8 моторизованных дивизий;
   18 танковых дивизий;
   10 кавалерийских дивизий;
   10 отд.танковых бригад;
   144 полка авиации.
  
   Стратегическое развертывание на северо-западе наших границ подчинено в первую очередь обороне Ленинграда, прикрытию Мурманской железной дороги и удержанию за нами полного господства в Финском заливе.
   Вступление в войну одной Финляндии маловероятно, наиболее действителен случай одновременного участия в войне Финляндии с Германией.
  
   Учитывая возможное соотношение сил, наши действия на северо-западе должны свестись к активной обороне наших границ.
   Для действий на северо-западе предназначено иметь Северный фронт, в составе двух армий и отдельного стр.корпуса...
  
   ...В резерве Командования Северным фронтом в районе Ленинграда иметь стрелковую дивизию.
   Возможно использование на Ленинградском направлении 2 стрелковых дивизий резерва Главного Командования из района Луга, Псков.
  
  Всего на Северном фронте назначается:
   11 стрелковых дивизий;
   2 отд.стрелковые бригады; 3 отд.танковые бригады;
   23 полка авиации, а всего 1380 самолетов.
   Указанные силы Северного фронта могут быть развернуты на 6 - 8 день мобилизации.
   ...
   Докладывая основы нашего стратегического развертывания на Западе и на Востоке, прошу об их рассмотрении.
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ: особо важн. схема N 1.
  
   Народный комиссар обороны СССР
   Маршал Советского Союза (С.Тимошенко)
   Начальник Генерального штаба
   К[расной] А[рмии]
   Маршал Советского Союза Б.Шапошников
  
   ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.239. Лл. 1-37. Рукопись на бланке: "Народный комиссар обороны СССР". Имеется помета: "Написано в одном экземпляре. Исполнитель зам. нач. Опер.упр. генерал-майор Василевский". Подлинник, автограф Б.М.Шапошникова".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 95.
  
  
   В тексте документа мной допущены сокращения. Касаются они в основном подробностей с развертыванием армий.
  
  В задачу настоящей работы не входит сколько-нибудь подробное исследование вопросов военного планирования накануне войны. По этому поводу имеются достаточно обстоятельные исследования других авторов, отстаивающих разные позиции, зачастую противоположные по своим выводам.
  
  Здесь же полагаю достаточным обозначить само по себе существование этого предмета исследований. И обратить внимание на то, что и эта проблема сама по себе служит одним из доказательств, опровергающих благодушие Сталина и его якобы недоверие к реальности подготовки немцами нападения на Советский Союз.
  
   Итак.
   В записке все сказано предельно откровенно. А именно, утверждается, что в сложившейся политической обстановке возможно нападение Германии на СССР.
   Причем, обратите внимание. В документе сказано, что немцы могут напасть и до окончания войны с Англией. В данном случае, это мнение маршалов Тимошенко и Шапошникова.
  
   Похоже это на угодливые рассуждения о том, что Германия нападать не собирается? А ведь, если Сталин уверен, что немцы не нападут, эта уверенность должна проявляться в направленных ему документах. Ведь нас уверили в том, что окружение Сталина угодливое, не так ли? Так где же эти подстроенные под Сталина мнения?
  
   Впрочем, извините, обещал по этому поводу не повторяться, не удержался.
  
   Как видим, немецкая угроза советским военным командованием вовсе не преуменьшалась. На самом деле, расчетная численность германской армии и ее вооружений была им несколько завышена. Напомню, что всего две недели спустя, 31 августа, на совещании Гитлера с военным командованием вермахта в Бергофе было определено, что для Восточной кампании они готовы выделить 120 дивизий плюс 20 дивизий, находившихся в отпуске. Всего, получается 140 немецких дивизий.
  
   Советский Генштаб в это же время предполагал, что немцы могут задействовать в нападении на СССР до 173 дивизий. Значительно, фактически вдвое, было завышено также число немецких танков и самолетов. Вообще-то говоря, подсчет возможных боевых сил противника ведется не по сведениям разведки, такая информация для нее обычно недоступна. Такие данные выводятся, как правило, чисто расчетным методом.
  
  Здесь, кстати, совершенно отчетливо выделены три операционных направления возможных действий немецких войск. Это Прибалтика, Белоруссия и Украина. Так что еще задолго до того, как германское верховное командование решило создать для вторжения в Советский Союз три группы армий, логика этого решения была уже просчитана советским Генеральным штабом.
  
   Рассматривая вероятные оперативные планы противника, советское военное командование в этот период допускало два варианта нападения Германии на СССР. В соответствии с ними предполагалось, что немцы могут нанести свой главный удар как севернее реки Сан (то есть, севернее полесских болот), в Прибалтике и Белоруссии, либо южнее этой разграничительной линии, то есть на Украине.
  
   Говоря о готовящемся наступлении на Советский Союз, необходимо представлять себе такую его особенность, что оперативное пространство запада страны было разделено тогда Припятскими болотами на две части. Поэтому локтевая связь между немецкими войсками, действующими севернее и южнее болот, должна была отсутствовать в силу чисто географических причин. Такая связь могла была быть восстановлена только после продвижения немецких войск восточнее этого района. Это и учитывало советское командование. Как, впрочем, и германское.
  
   Прошу обратить внимание на то, что в этом документе было высказано твердое убеждение, что наиболее вероятным можно ожидать удар по первому варианту, то есть, к северу от Полесья, в данном случае, через Прибалтику, а также через Брест с направлением главного удара на Минск. С ясно просматриваемыми целями наступления на Смоленск и Москву.
  
   Это направление было, действительно, политически выгодным для Германии, а следовательно, и наиболее вероятным. Потому что, если решать главную задачу, завоевание СССР, свержение в нем советской власти, то удар должен быть направлен в первую очередь на Москву. Для завоевания России надо было пройти по пути старых завоевателей, по пути Наполеона.
  
   Кроме того. Решение немецкого командования нанести главный удар в этом направлении могло диктоваться соображениями логистики, поскольку здесь хорошо были развита сеть железных дорог. И после пересечения границы на советской территории имелись опять же хорошие железные дороги, направление которых совпадало с направлением движения войск на Москву. На юге же коммуникации были развиты значительно слабее.
  
   Поэтому убеждение маршала Шапошникова в том, что направлением главного удара немцев будет Москва, опиралось на вполне солидное основание.
  
   Отсюда и предусматривалось основной задачей наших войск противостояние главным силам противника. Главная группировка Красной Армии должна была размещаться именно здесь, против них. С нанесением поражения германским силам, сосредоточивающимся в Восточной Пруссии и в районе Варшавы. На юге же предлагалось активной обороной прикрыть Западную Украину и Бессарабию, сковывая здесь как можно больше сил противника.
  
   Подобное твердое и однозначное утверждение означало, кстати, что Сталин не имел против него никаких возражений принципиального характера. Документ этот не возник из пустоты, внезапно. Документ такой важности должны были готовить, обговаривая предварительно при докладах Сталину его принципиальные положения.
  
  В этом документе совершенно отчетливо видно следующее. Высказывается мнение наркома обороны и начальника Генштаба. Высказывается вполне свободно. Мнение предельно авторитетное, выше которого, в профессиональном смысле, в военной области ничего нет. Сталин, впрочем, может с ним согласиться или не согласиться. Но вспомним о том, что наибольшее влияние на его решения имело обычно именно мнение профессионалов.
  
   Теперь о том, что предлагало высшее командование Красной Армии для отражения немецкого наступления. Несмотря на то, что бросаются в глаза планируемые наступательные операции с перенесением боевых действий на территорию Польши и Восточной Пруссии, само собой разумеется, что приступить к ним Красная Армия смогла бы, только нанеся поражение наступающему противнику. Почему? Казалось бы, что проще, нанеси удар первым, и тем самым навяжешь свою волю противнику. Получишь инициативу. А очень просто. Потому что, по оценке Генштаба Красной Армии, никакого численного преимущества советских войск над немецкими не было. Более того.
  
   Даже севернее припятских болот, там, где предполагается сосредоточение главных сил Красной Армии, нет не только никакого ее численного преимущества над противником, но немецкие войска имеют здесь даже свой численный перевес. 108 советских дивизий против предполагаемых 133 немецких севернее устья реки Сан. На юге 61 советская дивизия против 95 немецких, румынских и венгерских. Это, напомню, расчеты самого советского Генерального штаба.
  
   Кроме того, советский Генштаб предполагал сроки развертывания немецких войск меньшими, чем советских.
  
   Отсюда вывод. Наступать с неразвернутой полностью армией на противника, закончившего сосредоточение раньше, да еще имеющего численный перевес, это, конечно, гарантированно потерпеть поражение. Особенно учитывая, что речь идет о наступлении на армию, только что сокрушившую Францию.
  
   Поэтому, то, что изложено в этой записке, это и есть намерения советского военного командования на случай германского нападения безо всяких иносказаний и намеков. Как, впрочем, и полагается в документе, имеющем наивысший гриф секретности. Предполагалось встретить врага на границе, остановить его упорной обороной и только после этого перейти в наступление. После того, когда, под прикрытием войск сражающихся на границе, будет проведена мобилизация и будут развернуты главные силы Красной Армии. А на мобилизацию и развертывание войск отводилось от 20 до 30 дней.
  
  При этом прошу обратить особое внимание на то, что развертывание и сосредоточение советских войск предполагалось начать только с момента начала всеобщей мобилизации, то есть, лишь после начала войны.
  
  А каким в представлении советского командования предполагалась дата начала развертывания германской армии? Для нас с вами, знающих уже, как тогда происходили события, ответ кажется самим собой разумеющимся. Естественно, что немцы сначала тайно сосредоточились, развернули свои войска, и только потом нанесли удар. Но это представления сегодняшего дня. Для нас же важно представлять себе, как на этот вопрос смотрели тогда, накануне войны. И не просто смотрели вообще, люди ни за что не отвечающие, такие, как мы с вами. А как этот вопрос представляло себе советское высшее военное командование?
  
  Прошу обратить внимание на фразу
  
  "Примерный срок развертывания германских армий на наших западных границах - 10-15-й день от начала сосредоточения".
  
  Давайте подумаем. Если срок развертывания Красной Армии определялся с момента начала войны, то зачем в документе такой важности указывать срок развертывания противника, если к моменту начала войны он свое развертывание уже полностью закончил? В этом случае такие сведения здесь излишни. Потому что, какая разница, за какой срок развернули перед войной немцы свои войска, за 10 дней или за 50? Важно то, что они у противника к началу войны уже развернуты.
  
  Фраза эта имеет смысл только в том случае, если предлагается для сравнения. Для того, чтобы показать, кто развертывается быстрее, а кто медленнее. Соответственно, кто имеет преимущество, а кто должен это преимущество отыгрывать. Но, поскольку началом развертывания советских войск определяется дата начала войны, получается, что Генеральный штаб Красной Армии полагал, что и началом развертывания германской армии тоже будет начало войны.
  
  Отсюда и появляется в этом документе фраза о сроках развертывания немецкой армии. Для сравнения скорости развертывания и сосредоточения обеих сторон. Которое, по представлениям высшего командования РККА, начнется одновременно, с первого дня войны.
  
  Это было вполне закономерным следствием осмысления опыта Первой Мировой войны. Поскольку это была самая великая война, которую видела к тому времени история, ее опыт и полагался, вольно или невольно, в основу многих представлений о характере военных действий, которые должны будут вестись между великими державами.
  
  А Первая Мировая война и начиналась как раз по этому сценарию. Сначала стороны объявляют мобилизацию и частью сил ведутся некие приграничные сражения достаточно ограниченного масштаба. Под их прикрытием происходит отмобилизование, развертывание и сосредоточение основных сил сражающихся. И только после окончания этого этапа возможны полномасштабные боевые действия противостоящих армий.
  
  Между тем, практика начала Второй Мировой войны показала, что германская армия добилась впечатляющих успехов своей тактикой "молниеносной войны", когда в самые же первые дни наступления вводятся в бой основные ее группировки. То есть, немцы предпочитали начинать сразу, без каких-либо предварительных приграничных боев, широко используя глубокие операции с массовым применением танковых и моторизованных войск, а также авиации. Другими словами, немцы в своей тактике отступили от опыта Первой Мировой войны, значительно изменив основные положения военного искусства.
  
  Несмотря на то, что все это было хорошо известно советскому военному командованию, оно, тем не менее, считало, что для военных действий с участием великих держав, такая стратегия немцами применяться не будет. Отсюда делалось предположение, что боевые действия с обеих сторон могут начаться по классическому сценарию. То есть, лишь частью сил.
  
  Г.К. Жуков. "Воспоминания и размышления".
  
  "...Нарком обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, должна начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений. Фашистская Германия в отношении сроков сосредоточения и развертывания ставилась в одинаковые условия с нами. На самом деле и силы, и условия были далеко не равными..."
  
  И далее там же.
  
  "...Крупным пробелом в советской военной науке было то, что мы не сделали практических выводов из опыта сражений начального периода Второй мировой войны на Западе. А опыт этот был уже налицо, и он даже обсуждался на совещании высшего командного состава в декабре 1940 года.
  О чем говорил этот опыт?
  
  Прежде всего, об оперативно-стратегической внезапности, с которой гитлеровские войска вторглись в страны Европы. Нанося мощные удары бронетанковыми войсками, они быстро рассекали оборону для выхода в тыл противника. Действия бронетанковых войск немцы поддерживали военно-воздушными силами, при этом особый эффект производили их пикирующие бомбардировщики.
  
  Внезапный переход в наступление всеми имеющимися силами, притом заранее развернутыми на всех стратегических направлениях, не был предусмотрен. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков, ни руководящий состав Генштаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день компактными группировками на всех стратегических направлениях.
  
  Этого не учитывали и не были к этому готовы наши командующие и войска приграничных военных округов. Правда, нельзя сказать, что все это вообще свалилось нам как снег на голову. Мы, конечно, изучали боевую практику гитлеровских войск в Польше, Франции и других европейских странах и даже обсуждали методы и способы их действий. Но по-настоящему все это прочувствовали только тогда, когда враг напал на нашу страну, бросив против войск приграничных военных округов свои компактные бронетанковые и авиационные группировки".
  
  
  Это, собственно, и привело к такому размаху военного поражения лета 1941 года. Немцы, сосредоточив на направлениях своих ударов мощные силы и бросив их в первый же день компактными группировками, смяли советские приграничные дивизии просто в силу своего подавляющего превосходства. Затем, используя мобильность своих подвижных частей они внезапно оказались в районах сосредоточения армий прикрытия, полностью сорвав им начавшуюся мобилизацию и развертывание. Кроме того, внезапность именно этого прорыва привела к неразберихе и дезорганизации управления войсками. События происходили тогда с такой головокружительной быстротой, что военное командование практически всех уровней потеряло ориентацию во времени и пространстве. Характерной особенностью того времени было отсутствие точных знаний не только о противнике, но зачастую и о положении собственных войск.
  
  Можно добавить сюда и то еще, что войска армий прикрытия, не имея сведений о противнике, не могли сосредоточиться на направлении их главного удара. Достаточно сказать, что само направление главного удара немцев наше командование смогло определить лишь где-то через неделю после начала войны. В результате немцы, используя преимущество в мобильности своих войск, получило возможность атаковать наши войска по частям. Что, естественно, усугубило степень поражения.
  
  Но вот если бы события развивались по тому сценарию, который ожидали в советском Генеральном штабе, день и час начала немецкого вторжения не имел бы особого значения. Потому что, какая разница, в какой день и час начались приграничные бои, если бы немцы начали войну с вторжения ограниченными силами? Все равно в этом случае приграничные дивизии, которые специально готовились тогда именно к такому развитию событий, остановив продвижение противника, смогли бы обеспечить главным силам Красной Армии их сосредоточение и развертывание.
  
  Так что, когда мы говорим о некой внезапности германского нападения на Советский Союз, надо иметь в виду, что настоящая внезапность заключалась именно в том, что немцы, напав, неожиданно применили ту стратегическую модель, которую от них в этих условиях не ждали. Именно в этом просчете советского военного командования, а не в дате начала войны, как это принято обычно считать, и заключена одна из главных причин трагедии июня 1941 года.
  
  И, кстати, совершенно прав В.М. Молотов, говоря о том, что разгадка даты начала германского вторжения не имеет того сакрального значения, которое ей обычно придают. Он, правда, имел в виду более глубокие основания для своей точки зрения, не касаясь при этом чисто военных аспектов. Но как мы с вами видим, это его мнение подкрепляется еще и вопросами военной стратегии.
  
   Таковы были тогда общие представления о будущей войне Наркомата обороны и Генерального штаба Красной Армии. И эти представления высшее военное командование в официальном порядке изложило Сталину. Не в первый раз, надо полагать. Поскольку, повторю это еще раз, основные концепции будущей войны безусловно должны были так или иначе обговариваться предварительно.
  
  
   СЕНТЯБРЬ 1940 года.
  
  
   Сентябрь тоже был богат на события. 2 сентября Гитлер принял решение о направлении в Румынию немецких войск. Заметим, что произошло это еще за несколько дней до прихода к власти генерала Антонеску.
  
   7 сентября немцы начали интенсивные воздушные налеты на Англию.
  
   В эти же дни продолжается напряженная подготовка к войне Германии с Советским Союзом. 6 сентября руководство ОКВ доводит до начальника абвера адмирала Канариса основные принципиальные положения в отношении мер дезинформации советской стороны.
  
   "УКАЗАНИЕ ШТАБА ОПЕРАТИВНОГО РУКОВОДСТВА ОКВ РУКОВОДСТВУ АБВЕРА О МЕРОПРИЯТИЯХ ПО ДЕЗИНФОРМАЦИИ СОВЕТСКОГО ВОЕННОГО КОМАНДОВАНИЯ
  
   6 сентября 1940 г.
  
   В ближайшие недели концентрация войск на востоке значительно увеличится. К концу октября необходимо добиться положения, указанного на прилагаемой карте.
  
   Из этих наших перегруппировок у России ни в коем случае не должно сложиться впечатление, что мы подготавливаем наступление на восток. В то же время Россия должна понять, что в Генерал-Губернаторстве, в восточных провинциях и в протекторате находятся сильные и боеспособные немецкие войска, и сделать из этого вывод, что мы готовы в любой момент и достаточно мощными силами защитить наши интересы на Балканах против русского вмешательства.
  
   Для работы собственной разведки, как и для возможных ответов на запросы русской разведки, следует руководствоваться следующими основными принципиальными положениями.
  
   1. Маскировать общую численность немецких войск на востоке по возможности распространением слухов и известий о якобы интенсивной замене \217\ войсковых соединений, происходящей в этом районе. Передвижение войск обосновывать их переводом в учебные лагеря, переформированием и т.п.
  
   2. Создавать впечатление, что основное направление в наших перемещениях сдвинуто в южные районы Генерал-Губернаторства, в протекторат и Австрию и что концентрация войск на севере сравнительно невелика.
  
   3. Преувеличивать состояние и уровень вооружения соединений, особенно танковых дивизий.
  
   4. Распространять соответствующим образом подобранные сведения для создания впечатления, что после окончания западного похода противовоздушная оборона на востоке серьезно усилилась за счет трофейной французской техники.
  
   5. Работы по улучшению сети шоссейных и железных дорог и аэродромов объяснять необходимостью развития вновь завоеванных восточных областей, ссылаясь при этом на то, что они ведутся нормальными темпами и служат главным образом экономическим целям.
  
   В какой мере отдельные подлинные данные, например, о нумерации полков, численности гарнизонов и т.п. могут быть переданы абверу для использования их в контрразведывательных целях, решает Главное командование сухопутных войск.
  
   За начальника штаба
   Верховного главнокомандования Йодль
  
   Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht (Wehrmachtfuhrungsstab) 1940-1945 (далее KTB-OKW), Munchen, 1982, Bd.1, S.973".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 108.
  
  
   Из этого указания можно выловить два принципиальных положения, особо интересных для понимания значительных возможностей для немецкой дезинформации.
  
   Первое, это то, что переброску войск к советским границам легко можно было замаскировать перемещениями с запада на восток и востока на запад немецких частей с целью их ротации, а также формированием новых частей и переформированием старых. Не забудем о том, что полным ходом идет процесс формирования 50 новых немецких дивизий, необходимых, по официальной версии, к "походу на Англию". В этоих условиях легко спрятать истинное перемещение войск, запутать советскую разведку. Кстати говоря, забегая вперед, к чести последней, сделать этого немцам в полной мере не удалось.
  
   Второе. А вот дезинформация о том, что большая часть немецких войск концентрируется на юге, против Украины, к сожалению, удалась достаточно успешно. Что, в общем-то, было закономерно. На своей (на тот момент) территории у них было неизмеримо больше возможностей для проведения масштабных мероприятий для проведения дезинформации. Здесь, повторю, целенаправленной дезинформацией занималось государство. Вскрыть ее истинное значение отдельным разведчикам, которым подкладывают "интересную" информацию, созданную и тщательно увязанную между собой целой кооперацией государственных органов, очень и очень трудно.
  
  
   Напомню, что к 15 сентября в штабе оперативного руководства ОКВ был разработан проект плана войны, в котором предусматривалось создание уже трех стратегических группировок немецких войск. Главный удар предполагалось нанести центральной группировкой в общем направлении на Минск и далее на Москву.
  
   17 сентября штаб верховного командования Германии распорядился об отсрочке операции по высадке в Англии. Все усилия должны были быть направлены теперь на подготовку к войне с Советским Союзом.
  
   В сентябре 1940 г. в Германии на военную службу были призваны резервисты. Это позволило увеличить численность вооруженных сил Германии до июня 1941 года на полтора миллиона человек. К началу войны против Советского Союза действующая армия Германии вместе с войсками СС насчитывала 4 миллиона 120 тысяч человек. Количество дивизий в вооруженных силах Германии возросло со 156 до 210.
  
   Фактически, с сентября 1940 по июнь 1941 года было сформировано не 50, как планировалось еще в июле-августе, а 84 новые дивизии. Причем в их числе были сформированы 11 танковых и 8 моторизованных дивизий.
  
  Для оценки этого факта. 22 июня 1941 года на советской границе были развернуты 19 танковых и 14 моторизованных немецких дивизий.
  
  Таким образом, значительный рост новых формирований был достигнут за счет ударных подвижных соединений, что подняло, конечно, качественный уровень вермахта намного выше, чем это было во французской кампании.
  
  
   27 сентября 1940 года Германия, Япония и Италия подписали так называемый "Пакт трех" с целью более тесной координации действий в целях доминирования в Европе и Азии.
  
   Необходимо отметить, что новый дипломатический союз трех держав советское правительство восприняло как дополнительную угрозу в отношении СССР. И это было действительно так, учитывая, что в этот союз вошла Япония, военные столкновения с которой происходили в последнее время с тревожной частотой и регулярностью, при неуклонном повышении их размаха и масштабности. Теперь в союз с привычным уже военным противником СССР вступила Германия. Что не могло, конечно, не тревожить советское руководство.
  
  Кроме того, этот союз имел и более глобальные цели, затрагивая одновременно и отношения с США. Дело в том, что к этому времени американская политика приобретает новые очертания. США все явственнее сближается с Великобританией, отходя все дальше от обычного своего нейтралитета. Зримым подтверждением этому явился договор между США и Великобританией, заключенный 2 сентября 1940 года. Согласно этому договору, США передали Великобритании 50 эсминцев времен Первой Мировой войны, находившиеся на консервации, в обмен на долгосрочную аренду ряда военно-морских и военно-воздушных баз. И хотя формально утверждалось, что этот договор не нарушил нейтралитета США, поскольку был заключен в целях усиления их безопасности, фактически, конечно, свидетельствовал о тревожных для Германии тенденциях.
  
   Поэтому тройственный пакт должен был оказать давление и на США, предостерегая их от желания вступить в войну на стороне Англии. На самом же деле, этот союз не только не достиг своей цели, но и прямо помог ее разрушить. Поскольку усилил стремление японцев двигаться на юг против французских, а затем и британских владений на Тихом океане, все больше отказываясь, в результате, от планов нападения на Советский Союз. Пока временно, пока только частично, но Япония все больше начинает действовать в том направлении, которое приведет ее вскоре к войне с Британией и США.
  
   Теперь самое время перейти к сообщениям о военных приготовлениях Германии, которые получало в это время советское правительство.
  
   "ТЕЛЕГРАММА ПОВЕРЕННОГО В ДЕЛАХ СССР ВО ФРАНЦУЗСКОМ ГОСУДАРСТВЕ Н.Н.ИВАНОВА В НКИД СССР
  
   26 сентября 1940 г.
  
   Немедленно
  
   1. Ряд источников сообщает о систематической отправке немецких войск из Франции на советско-германскую границу. Общее количество немецких \270\ войск на советской границе достигает 120 дивизий. Из района Парижа за неделю ушло более 70 поездов с войсками в восточном направлении. Ряд дивизий получил назначение в Румынию.
   2. Основным вопросом в переговорах Риббентропа с Муссолини в Риме была координация действий Германии и Италии против Греции, Югославии, Турции и Румынии. Считают, что египетское население, как и весь мусульманский мир, стоит на стороне Турции против Италии. Если Египет втянется в войну, то выступление Турции - на стороне Египта.
  
   Иванов
  
   АВП РФ. Ф.059. Оп. 1. П.328. Д.2253. Л. 144".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 124.
  
  
   Для того, чтобы оценить сообщение о 120 немецких дивизиях на советской границе в сентябре 1940 года, предлагаю посмотреть отрывок из стратегической разработки оперативного отдела ОКВ по подготовке войны с СССР от 15 сентября 1940 года. Той самой, упоминавшейся здесь разработкой, которую оно подготовило параллельно с ОКХ. И представленной на рассмотрение практически в те же самые дни, когда направлялась информация советского поверенного в Виши.
   Смотрим.
  
  "... В заключение остается исследовать вопрос, может ли - и если да, то в каких размерах, - вестись практическая подготовка к кампании против России в наступающий осенне-зимний период даже и в том случае, если Англия еще не будет разбита. Важно достичь того, чтобы Россия вплоть до нашей победы над Англией не подозревала о грозящей опасности и не имела бы оснований для принятия контрмер (вторжение в Румынию, прекращение экономических поставок). Тех 35 дивизий, которые с конца октября будут находиться в распоряжении командования группы армий "Б", вполне достаточно, чтобы обеспечить безопасность наших восточных областей и оказывать на Россию определенное военно-политическое давление. Если расположенные на востоке \236\ силы будут сверх того постоянно пополняться, русские почувствуют опасность и примут соответствующие контрмеры. С военной точки зрения у нас нет необходимости выдвигать на восток новый эшелон и сосредоточивать его в этом районе до тех пор, пока срок начала боевых действий не приблизится вплотную. И плохие условия расквартирования в ГенералГубернаторстве также служат лишним основанием для отказа от слишком раннего сосредоточения сил на востоке. Правда, разместить большее, чем ныне, число соединений в немецких восточных провинциях в принципе возможно, но пользы от этого не будет. Немецкая сеть железных дорог превосходит русскую, особенно же важно, что ее внутренние ресурсы весьма высоки; таким образом, не имеет особого значения, где будут находиться предусмотренные для сосредоточения на востоке войска - в Померании - Бранденбурге - Силезии или в Западной Германии. Чем дальше мы держим свои силы от предстоящего района сосредоточения, тем внезапнее будет для русских начало этого сосредоточения, которое мы в состоянии провести гораздо быстрее, чем это мог бы сделать противник.
   Зато было бы важно в рамках уже развертывающейся программы строительства "Восток" и на основе утвержденного в принципе плана операции немедленно начать осуществление всех тех подготовительных мер, которые послужат впоследствии интересам стремительного сосредоточения войск (пропускная способность железных дорог и шоссе, "программа Отто") и подвоза грузов снабжения (накопление запасов, создание баз горючего и смазочных материалов). Изучив сооружения, обеспечивающие работу железных и шоссейных дорог, необходимо теоретически продумать, а частично и практически принять все подготовительные меры по их обороне и восстановлению. Возможно, придется усилить железнодорожные войска".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 108.
  
   Группа армий "Б", упомянутая в докладе, впоследствии будет переименована в группу армий "Центр". Она должна была насчитывать к концу октября, как мы видим из документа, 35 дивизий. Одновременно в докладе вполне логично указывается, что на этот момент иметь здесь большие силы нерационально. Лучше принимать более энергично подготовительные меры для последующего наращивания здесь группировки немецких войск.
  
   А серьезная переброска войск начнется еще не скоро, с февраля 1941 года, осторожно, несколькими волнами, вплоть до самых последних дней перед нападением.
  
   Откуда же появилась в сентябре 1940 года информация про 120 немецких дивизий на советской границе? Их ведь там в то время заведомо не было. Слухи - слухами, но ведь первое лицо в представительстве чужой страны должно по определению быть более сдержанным и спокойным в отношении любой непроверенной информации. Тем более, что и гриф здесь поставлен "немедленно", что подразумевает информацию ценную и тревожную.
  
   Впрочем, Николай Николаевич Иванов, помимо того, что не был профессиональным разведчиком, и дипломатом был достаточно недавним, а потому неопытным. Преподавал политэкономию в одном из столичных вузов, около года проучился на дипломатических курсах НКИД и в январе 1939 года был назначен третьим секретарем полпредства в Париже. После того, как из-за финской войны отношения между СССР и Францией резко ухудшились, в феврале 1940 года уровень дипломатических отношений между странами был понижен. Были взаимно отозваны послы, по настоянию французской стороны состав советского полпредства был тоже сокращен, отозваны были также советник и первый секретарь. Временным поверенным в делах СССР во Франции был назначен как раз Н.Н. Иванов, ставший к тому времени вторым секретарем полпредства. Такой уровень представительства говорил, конечно, о том, что французско-советские отношения практически прекратились.
  
   Тем не менее, через Иванова продолжала, конечно, продвигаться в Москву какая-то информация. Он, кстати, вскоре будет оттуда отозван. Но пока этот честный, но неискушенный дипломат был, конечно же, легкой целью для продвижения любой дезинформации. Любой разведки. Особенно учитывая, что в Виши, этом небольшом городке к юго-востоку от Парижа, ставшем временной столицей Французского государства, вольготно себя чувствовала германская разведка. Да и английская Интеллиджент Сервис, хотя и не имела здесь преференций своего противника, тоже не могла не использовать здесь старые симпатии своих недавних союзников.
  
   Так что информацию "про 120 немецких дивизий на советской границе" он получил легко. Потому что ее совсем никак не скрывали многие, в том числе, и те, кто был связан здесь с английской разведкой.
  
   Или, вот, полюбуйтесь. Всего двумя неделями раньше он направил в Москву такую информацию.
  
   "ТЕЛЕГРАММА ПОВЕРЕННОГО В ДЕЛАХ СССР ВО ФРАНЦУЗСКОМ ГОСУДАРСТВЕ Н.Н.ИВАНОВА В НКИД СССР
  
   14 сентября 1940 г.
  
   ...Отмечается усталость среди немецких \231\ солдат. Вопрос дружбы с СССР глубоко вошел в сознание немцев. Многие наблюдатели заявляют, что повернуть солдатские массы обратно, против СССР, будет очень трудно. На оккупационную армию в отношении дисциплины действует разлагающе сам быт и жизнь французов. Французы в массе культурнее, развитее и живее немцев.
   Последние подпадают под их влияние, деморализуются.
  
   Иванов
  
   АВП РФ. Ф.059. Оп.1. П.328. Д.2253. Лл.100-101. Машинопись, заверенная КОПИЯ".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 115.
  
   А здесь уже за утверждениями о том, что очень трудно будет повернуть против СССР немецкие солдатские массы, явно виден интерес немецкой разведки. Прямо по сценарию, прописанному указаниями оперативного руководства ОКВ абверу по дезинформации советского военного командования.
  
   Конечно, эти сообщения напрямую Сталину не докладывалась. Но шли они в Наркомат Иностранных Дел и должны были докладываться наркому. А наркомом иностранных дел был Молотов, который ежедневно общался тогда со Сталиным. И вполне естественно, что Молотов мог упомянуть ему об этой информации. Но, конечно, не в плане того, что он ей поверил, а как раз, наоборот, как пример усилий английской разведки по преувеличению германской угрозы в глазах советского правительства. Информация-то о передвижениях германских войск отслеживалась довольно пристально, проверялась и перекрестно перепроверялась из разных источников. И, конечно сведениям временного повереннного во Франции никак не соответствовала. Более того. Настолько преувеличенные данные не могли, конечно, не броситься в глаза знающему человеку. С соответствующими выводами.
  
   Далее.
  
   "СООБЩЕНИЕ "МЕТЕОРА" ИЗ БЕРЛИНА ОТ 29 СЕНТЯБРЯ 1940 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   "Ариец" провел беседу с Шнурре (руководитель хозяйственной делегации немцев в СССР). Шнурре передал:
  
   1. Налицо существует ухудшение отношений СССР с немцами.
   2. По мнению многочисленных лиц, кроме министерства иностранных дел, причинами этого являются немцы.
   3. Немцы уверены, что СССР не нападет на немцев.
   4. Гитлер намерен весной разрешить вопросы на востоке военными действиями.
  
   ЦА МО РФ. Оп.22424. Д.4. Л.402. \275\"
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 128.
  
   "Метеор", это полковник Николай Дмитриевич Скорняков, советский военно-воздушный атташе в Германии, резидент Разведывательного управления Генштаба Красной Армии в Берлине. Военный летчик, командовал эскадрильей, закончил Военно-воздушную академию им. Жуковского, учился в академии Генерального штаба. С 3 сентября 1939 года помощник военного атташе по авиации. Руководил работой советской военной разведки в Берлине до начала 1941 года, когда его в качестве резидента военной разведки сменил новый военный атташе генерал-майор Василий Иванович Тупиков.
  
   "Ариец" - Рудольф фон Шелиа, заведующий отделением информационного отдела МИД Германии. Один из наиболее ценных источников берлинской "нелегальной" резидентуры Разведывательного управления Генштаба Красной Армии. Казнен по приговору имперского военного трибунала в декабре 1942 года.
  
   Тайный советник доктор Карл Шнурре руководил экономическим отделом МИД Германии, до начала войны отвечал за экономические связи с СССР. Возглавлял германскую экономическую делегацию в СССР. Из одного того факта, что информацию фон Шелиа получил в приватной беседе со столь высокопоставленным лицом, можно понять, насколько велики были его разведывательные возможности.
  
  
   По сути информации. Все изложенное вполне соответствовало действительности. И что отношения СССР и Германии ухудшились, о чем, кстати, советское руководство было прекрасно осведомлено по поведению немецкой стороны. И что вина за это ухудшение лежит на немцах, об этом тоже, естественно, было известно в Москве. Уверенность немцев, что Советский Союз не собирается нападать на Германию, соответствовала истиному положению вещей. Достаточно важной для советской стороны была информация, что и немцы это хорошо понимают. Потому что, если тебя не боятся, значит, меньше шансов, что на тебя нападут.
  
   Но здесь же дается информация, что лично Гитлер весной намерен напасть на СССР. А это несколько диссонирует с пониманием того, что СССР не угрожает Германии. Да, нападают не только от страха перед кем-то. Но именно эта причина является очень распространенной. Другие причины, это стремление кого-то ограбить, у кого что-то отнять, в данном случае, могли казаться не очень реальными. По той простой причине, что Гитлер и так имел от СССР почти все, что ему было нужно. И вполне в состоянии был позволить себе все это нужное купить. Тогда зачем, рискуя, отнимать это силой? Война, это ведь всегда риск. Тем более, война с таким сильным государством, как Советский Союз. Эти соображения, сочетающие в себе информацию об уверенности немцев, что СССР не готовит на них нападение, но сами при этом готовят нападение на СССР, сами по себе не могут, конечно, быть единственным основанием к сомнениям в реальности угрозы немецкого нападения. Но имеют, все же, в цепи соображений об этом, некоторый вес.
  
   Кроме того. В сообщении сказано не только о намерении Гитлера, но и о дате осуществления им своего намерения. И сведения эти соответствуют, как мы с вами знаем, действительности, но очень приблизительно. Гитлер действительно предполагал напасть на СССР в мае 1941 года. Это впрочем, повторю, было его намерением, но не точно назначенной датой начала операции. Точная дата должна была быть назначена позднее. Но все же, если бы говорилось о намерении Гитлера напасть в мае 1941 года, это было бы все же достаточно близко к истине. Но сказано-то было о весне.
  
   А весенними месяцами являются не только май, но и апрель, и март. Поэтому формулировка такая, конечно, расплывчива и не точна. Ну, здесь уж, конечно, что знаем, то и сообщаем. Спасибо и на том, что знаем хотя бы это. Вместе с тем, после того, как весна прошла, прошли март, апрель, прошел май, а нападения не произошло, это оказало, конечно, определенным образом воздействие на доверие этому источнику информации. Опуская его до уровня прочих других источников, которые не имели возможностей к добыванию информации так высоко. Но они тоже твердили о том, что немцы нападут весной 1941 года. Поэтому отношение к источникам, добывающим информацию в портовых забегаловках, поневоле должно было впоследствии перекочевать и на столь ценный источник сведений. Информация, которая не подтвердилась, неизбежно дискредитирует того, кто ее предоставил. Хорошо это или плохо, морально это или аморально, но такое отношение должно было в результате неизбежно возникнуть, от этого никуда не деться.
  
  
   "СООБЩЕНИЕ "МЕТЕОРА" ИЗ БЕРЛИНА ОТ 29 СЕНТЯБРЯ 1940 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   1. По сведениям ряда коллег и немцев, немцами за последние 2-3 недели переброшено с запада на восток 10-12 пех. дивизий и передвинут ряд дивизий из глубины к границам. Непосредственно у восточной границы сосредоточено до 60 пех. дивизий. Все войска, находившиеся ранее в Восточной Пруссии, возвращены целиком в Восточную Пруссию. Движение воинских поездов на восток продолжает иметь место.
   Немцы опасались и опасаются, что договор Германии, Италии и Японии вызовет контрмеры со стороны СССР.
  
   2. Частям, расположенным в Бельгии, Голландии и Северной Франции, даны указания готовить зимние квартиры и выдается зимняя одежда. Можно предполагать, что наступление переносится на следующий год.
  
   3. Немцы перебрасывают в Испанию первый корпус.
  
   4. Альта сильно устала, нервное расстройство и тому подобное. Ей разрешено лечение и оказана материальная помощь.
   Установлена связь с Хиром.
  
   ЦА МО РФ. Оп.22424. Д.4. Лл.403-404".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 129.
  
   "Альта" - это Ильзе Штебе, немецкая журналистка, сотрудница информационного отдела МИД Германии (май-осень 1940), сотрудница отдела рекламы завода "Лингнер" в Дрездене (до ареста в сентябре 1942 г.) - резидент берлинской "нелегальной" резидентуры Разведывательного управления Генштаба Красной Армии.
  
   Как резидент, знала многих разведчиков. И спасла этим многим жизнь, не выдав, несмотря на пытки в гестапо, ни одного человека. И, хотя об этом не раз уже сказано в разного рода исследованиях, считаю необходимым еще раз напомнить о подвиге этой хрупкой женщины. Казнена она была в декабре 1942 года по приговору имперского военного трибунала.
  
   "Хир" - Карл Хельфрих, член нелегальной разведывательной группы советской военной разведки. Журналист, с 1940 года сотрудник МИД Германии, работал под руководством Рудольфа фон Шелиа, второй муж Ильзы Штебе. Его она тоже, кстати, спасла, сумев избавить от смертного приговора. Хельфрих был отправлен в концлагерь, после войны освобожден оттуда.
  
  
   Количество дивизий, шестьдесят, опять же, несколько завышено. Это, впрочем, не имеет особого значения. Как мы с вами видели, Сталину было известно из информации Наркомата обороны и Генерального штаба, что Германия сможет выставить непосредственно для нападения на СССР от 170 до 173 дивизий.
  
   Между тем, опасения немцев о реакции Москвы на "Тройственный пакт" были вполне оправданны. И информация об этом правдоподобна, видно, что получена она от профессионалов во внешней политике, то есть опять же из германского МИДа.
  
  
   "ЗАПИСКА НКВД СССР В ЦК ВКП(б) - И.В.СТАЛИНУ И СНК СССР - В.М.МОЛОТОВУ С СООБЩЕНИЕМ АГЕНТУРНЫХ ДАННЫХ
  
   N 3980/6
   30 сентября 1940 г.
   Сов. секретно
  
   НКВД СССР сообщает следующие агентурные данные, полученные из Виши:
  
   1. [...] в течение сентября месяца с.г. через Париж проследовало около 20 германских дивизий, перебрасываемых с западного фронта на территорию восточных областей Германии к границам Румынии и Советского Союза.
  
   2. В течение сентября месяца с.г. через Вену прошло на восток около 10 германских бронетанковых дивизий.
  
   Народный комиссар внутренних дел
   Союза ССР (Л.Берия)
  
   ЦА ФСБ РФ. Ф.З. Оп.7. Пор.29. Л.211. Машинопись, незаверенная копия. Указана рассылка. Имеется помета: "т.т. Ворошилову и Тимошенко не пошло"..276\"
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 130.
  
  
   Информация частично потверждается сообщениями военной разведки, возможно поэтому военному командованию эта записка не пошла, а пошла только Сталину и Молотову. А может, и по другой причине. Десять немецких танковых дивизий, прошедшие все почему-то исключительно через Вену, заставляют несколько удивиться. Особенно учитывая, что на тот период в составе вермахта всего числилось аккурат десять танковых дивизий. Советский Генштаб полагал, впрочем, что их насчитывалось пятнадцать. Но все равно, такое количество танковых дивизий, да за месяц... Да все через одну Вену...
   Впрочем, даже если на самом деле через Вену прошли одна ли две танковые дивизии, это могло говорить на самом деле только о внимании германского руководства к защите своих интересов в Румынии.
  
   В любом случае, переброска значительного количества бронетанковых соединений через Вену, то есть в юго-западном направлении к советской границе, так или иначе, соответствовала указанию штаба оперативного руководства ОКВ по дезинформации советского военного командования. В данном случае, можно было представить дело так, что происходит концентрация немецких войск в областях, граничащих с Украиной.
  
  
   А что в это время происходит в Красной Армии?
  
  Здесь идет напряженная боевая учеба. Тимошенко всеми доступными средствами пытается в кратчайшее время поднять ее боеспособность.
  
   С 1 по 26 сентября 1940 года проходят масштабные тактические учения Красной Армии в Западном особом, Киевском особом, Ленинградском, Закавказском, Забайкальском военных округах.
  
   И в области военного планирования работа ведется также с непрекращающейся интенсивностью. В сентябре был подготовлены новые предложения военного руководства по стратегическому развертыванию вооруженных сил Советского Союза. Столь быстрая, всего за один месяц, доработка этого документа была вызвана существенными изменениями обстановки на границах со странами, предположительно готовящими нападение на СССР. Имеется в виду вхождение в состав СССР стран Прибалтики, а также Северной Буковины и Бессарабии.
  
   Сентябрьский вариант записки (номер 103202/ов от 18 сентября 1940 года)
  представляли правительству нарком маршал Тимошенко и новый начальник Генерального штаба генерал армии Мерецков.
  
   Маршал Шапошников в августе 1940 года был освобожден с поста начальника Генерального штаба и назначен заместителем Наркома обороны СССР по сооружению укрепленных районов. Официально сообщалось, что по состоянию здоровья. Что же произошло на самом деле?
  
   А.М. Василевский. "Дело всей жизни".
  
   "...Этот проект и план стратегического развертывания войск Красной Армии докладывались непосредственно И. В. Сталину в сентябре 1940 года в присутствии некоторых членов Политбюро ЦК партии. От Наркомата обороны план представляли нарком С. К. Тимошенко, начальник Генерального штаба К. А. Мерецков и его первый заместитель Н. Ф. Ватутин. Мы с генералом А. Ф. Анисовым, доставив в Кремль план, во время его рассмотрения в течение нескольких часов находились в комнате секретариата И. В. Сталина. Прежде чем рассказывать о дальнейшем ходе событий, упомяну о том, почему в представлении ЦК партии важнейшего оперативного документа не участвовал один из его основных составителей и автор главных его идей. Дело в том, что в августе 1940 года на должность начальника Генерального штаба был назначен генерал армии К. А. Мерецков.
   О том, что предшествовало перемещению Б. М. Шапошникова, я знаю со слов Бориса Михайловича. Как он рассказывал, И. В. Сталин, специально пригласивший его для этого случая, вел разговор в очень любезной и уважительной форме. После советско-финского вооруженного конфликта, сказал он, мы переместили Ворошилова и назначили наркомом Тимошенко. Относительно Финляндии вы оказались правы: обстоятельства сложились так, как предполагали вы. Но это знаем только мы. Между тем всем понятно, что нарком и начальник Генштаба трудятся сообща и вместе руководят Вооруженными Силами. Нам приходится [94] считаться, в частности, с международным общественным мнением, особенно важным в нынешней сложной обстановке. Нас не поймут, если мы при перемещении ограничимся одним народным комиссаром. Кроме того, мир должен был знать, что уроки конфликта с Финляндией полностью учтены. Это важно для того, чтобы произвести на наших врагов должное впечатление и охладить горячие головы империалистов. Официальная перестановка в руководстве как раз и преследует эту цель.
   - А каково ваше мнение? - спросил Сталин.
   Исключительно дисциплинированный человек, Борис Михайлович ответил, что он готов служить на любом посту, куда его назначат. Вскоре на него было возложено руководство созданием оборонительных сооружений, он стал заместителем наркома обороны и направлял деятельность Главного военно-инженерного управления и управления строительства укрепленных районов..."
  
  
   Считаю необходимым отметить, что такая перестановка, имеющая целью воздействовать на общественное мнение Запада, действительно имела серьезные основания. Особенно, учитывая то, что решение о нападении на СССР военно-политическая верхушка Германии принимала в этот конкретный момент во многом потому, что всерьез воображала себе Советский Союз "колоссом на глиняных ногах". Немаловажно при этом, что пренебрежительное отношение к качеству военной силы СССР было сформировано во многом впечатлением от хода финской войны. Советское руководство понимало, конечно, всю практическую значимость такого понятия, как военный престиж государства. Потому-то Сталин не только прилагал усилия к действительному усилению боеспособности Красной Армии, но и, как политик, не мог не предпринять определенных шагов к тому, чтобы как можно более наглядно продемонстрировать усиление Красной Армии на зарубежную публику. Любыми доступными для этого средствами. Для чего и решился поменять в такой сложной обстановке начальника Генерального штаба.
  
   Сейчас понятно, что мера эта пользы не принесла. Причина состояла в том, что Гитлер и его окружение считали Советский Союз и его армию настолько слабыми, что были уверены в бесплодности любых попыток Сталина как-то повлиять в такое короткое время на усиление качества своей армии. Кроме того, навязчивые расовые убеждения Гитлера были не просто неким экзотическим капризом его личности. На самом деле, они составляли во многом самое ее существо. А эти убеждения всерьез поддерживали в нем уверенность, что русским по своей природе недоступно действовать продуктивно и качественно.
  
  Повторю еще раз. Для того, чтобы разгадать замыслы настолько искаженного сознания, надо самому отказаться от трезвости суждений. Можно, конечно, понимать, что Гитлер относится к тебе и твоей стране с плохо скрываемым презрением. Но вот догадаться о том, насколько глубоко и далеко оно простирается, это обычно невозможно до самого момента воплощения этой бредовой ксенофобии в действие.
  
  
   Вернемся, впрочем, к документу. Воспроизводить дословно записку Наркома обороны маршала Тимошенко и начальника Генштаба генерала армии Мерецкова от 18 сентября 1940 года на имя Сталина и Молотова, думаю, излишне. Желающие прочесть ее в полном виде могут легко это сделать все в том же сборнике "1941 год", том 1, документ номер 117.
  
  Нам же достаточно сравнить ее с августовской запиской Тимошенко и Шапошникова.
  
   На первый взгляд, значительных изменений сентябрьская записка не содержит. Наиболее вероятным противником на Западе вновь называется Германия. Вновь наиболее вероятными ее союзниками в войне против СССР названы Венгрия, Румыния и Финляндия. Вновь указано на возможность войны на два фронта, с Германией и Японией.
  
   Численность развернутых немецких дивизий увеличена по сравнению с августом, с 200 до 205-226, а всего до 243. Здесь, видимо нашли свое отражение сведения разведки о призыве резервистов и формировании новых соединений немецкой армии.
  
   Особо отмечено, что "из указанного количества дивизий до 85 пехотных и до 9 танковых сосредоточены на Востоке и Юго-Востоке". Здесь опять же численность немецкой группировки у советских границ завышена. Так же, как и в августовской записке, завышена и оценочная численность немецких войск, которую советский Генштаб считает возможным для развертывания против СССР.
  
   "...Сложившаяся военная обстановка в Западной Европе позволяет немцам перебросить большую часть сил против наших зап. границ.
  
   При неоконченной еще войне с Англией предположительно можно считать, что в оккупированных странах и областях Германией будут оставлены до 50 дивизий и в глубине страны до 20 дивизий.
  
   Таким образом, из указанных выше 243 дивизий до 173 дивизий, - из них до 140 пехотных, 15-17 танковых, 8 моторизованных, 5 легких и 3 авиадесантных и до 1200 самолетов - будет направлено против наших границ.
  
   Финляндия - сможет выставить против Советского Союза 15-18 пехотных дивизий.
   Румыния - в настоящее время имеет до 45 пехотных дивизий и около 1100 самолетов, из них можно ожидать, что против Советского Союза будет использовано не менее 30 пехотных дивизий, 3 кавалерийских дивизий и около 1100 самолетов.
   Венгрия - сможет выставить против СССР до 15 пехотных дивизий, 2 танковых дивизии и 2 кавалерийские бригады.
  
   Всего с учетом указанных выше вероятных противников против Советского Союза на Западе может быть развернуто:
  
   Германией - 173 пех.див.; 10000 танков; 13000 самолетов
   Финляндией - 15 "-" 400
   Румынией - 30 "-" 250 "-" 1100 \238\
   Венгрией - 15 "-" 300 "-" 600
  
   Всего - 233 пех.див.; 10550 танков; 15100 самолетов..."
  
  
   Обращаю ваше внимание на то, что, как и в августовской записке, здесь тоже допускается, что Германия может напасть "при неоконченной еще войне с Англией".
  
  В ответ на это предлагалось основные силы Красной Армии - 176 дивизий, 15 танковых бригад, 159 полков авиации - сосредоточить на Западе. На северных, южных и восточных границах СССР оставались 51 дивизия, 16 бригад различного назначения и 69 полков авиации.
  
   Общий замысел высшего командования Красной Армии состоял в том, чтобы на первом этапе активной обороной задержать немцев на границе в период сосредоточения советских войск. На втором этапе мощными ударами разгромить немецкие войска и выйти на р. Висла, в дальнейшем развивать наступление на Краков, Бреслау и выйти к верхнему течению р. Одер.
  
   И опять же, в сентябрьской записке допускается два варианта действий противника. Нанесение главного удара немцев севернее реки Сан, и южнее ее. Еще раз подтверждается, что основным и наиболее вероятным предполагается немецкий удар по первому варианту, то есть, севернее реки Сан. Иначе говоря, удар в общем направлении на Минск.
  
  "...Основным, наиболее политически выгодным для Германии, а, следовательно, и наиболее вероятным является 1-й вариант ее действий, т.е. с развертыванием главных сил немецкой армии к северу от устья р.Сан..."
  
   Но меры для реализации этого вывода в сентябрьской записке отличаются. И отличаются существенно.
  
  В записке, подписанной Тимошенко и Шапошниковым, логично предлагалось, что, поскольку немцы свой главный удар нанесут севернее Полесья, то и главные силы Красной Армии должны быть развернуты там же. В отличие от нее, в записке, подписанной Тимошенко и Мерецковым в сентябре 1940 года, сказано по этому поводу буквально следующее.
  
   "...Главные силы Красной Армии на Западе, в зависимости от обстановки, могут быть развернуты или к югу от Брест-Литовска с тем, чтобы мощным ударом в направлениях Люблин и Краков и далее на Бреслау (Братислав) в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне; или к северу от Брест-Литовска, с задачей нанести поражение главным силам германской армии в пределах Восточной Пруссии и овладеть последней.
  
   Окончательное решение на развертывание будет зависеть от той политической обстановки, которая сложится к началу войны, в условиях же мирного времени считаю необходимым иметь разработанными оба варианта..."
  
  
   Обратите внимание, это очень важно. Здесь не делается вывод, что немцы могут главный удар нанести на Украине. Здесь по-прежнему признается, что наиболее вероятным будет удар немцев севернее Полесья. То есть в направлении на Минск, далее - Смоленск и Москву. Но меры в противодействие этому предлагаются уже другие. Предлагается два варианта. Первый предлагает в ответ на удар немцев севернее Брест-Литовска нанести ответный удар Красной Армии своими основными силами южнее, то есть, на Украине. Прошу при этом обратить ваше внимание на то, что этот вариант назван в первую очередь, и обоснован более подробно, чем второй.
  
   И лишь во вторую очередь коротко повторено из августовской записки об ответном ударе по главным силам немцев главными силами Красной Армии.
  
  В ударе с территории Украины авторы записки видят только один недостаток. Потребные для наступления войска Юго-Западного фронта могут быть полностью сосредоточены здесь лишь через месяц после начала мобилизации.
  
  "...Следовательно, при настоящей пропускной способности железных дорог юго-запада сосредоточение главных сил армий фронта может быть закончено лишь на 30 день от начала мобилизации, только после чего и возможен будет переход в общее наступление для решения поставленных выше задач.
  
   Столь поздние сроки развертывания армий Юго-Западного фронта и являются единственным, но серьезным недостатком данного варианта развертывания..."
  
  В случае же сосредоточения главных сил Красной Армии к северу от Брест-Литовска, авторы записки указывают на то, что здесь, в силу большей развитости железнодорожной сети, окончание развертывания армий Западного фронта может быть достигнуто на двадцатый день после объявления мобилизации.
  
  "...В течение 20 дней сосредоточения войск и до перехода их в наступление армии - активной обороной, опираясь на укрепленные районы, обязаны прочно закрыть наши границы и не допустить вторжения немцев на нашу территорию.
   При условии работы железных дорог в полном соответствии с планом перевозок войск, днем перехода в общее наступление должен быть установлен 25 день от начала мобилизации, т.е. 20 день от начала сосредоточения войск..."
  
  Однако, одновременно с этим, в докладе было подчеркнуто, что вариант сосредоточения главных сил Красной Армии против главных сил Вермахта севернее Полесья будет иметь значительные трудности во второй фазе операции. А именно, при переходе Красной Армии в наступление на этом направлении по истечении тех самых 25 дней войны.
  
  "...При решении этой задачи необходимо учитывать:
   1. Сильное сопротивление, с вводом значительных сил, которое во всех случаях безусловно будет оказано Германией в борьбе за Восточную Пруссию.
   2. Сложные природные условия Восточной Пруссии, крайне затрудняющие ведение наступательных операций.
   3. Исключительную подготовленность этого театра для обороны и особенно в инженерном и дорожном отношениях.
  
   Как вывод - возникают опасения, что борьба на этом фронте может привести к затяжным боям, свяжет наши главные силы и не даст нужного и быстрого эффекта, что в свою очередь сделает неизбежным и ускорит вступление Балканских стран в войну против нас..."
  
  
  Итак, в этом сентябрьском документе, прозвучала идея нанесения главного удара Красной Армии не по основной группировке немцев, наступающей в центре, на Минск, а по южному, вспомогательному, флангу германской армии, наступающему на Украину. Конечно, вопрос этот имеет свою историю, нечто подобное ранее уже предлагалось, но было отвергнуто. Углубляться в этот вопрос не будем, но упомянуть о нем все же следует. Поэтому, не будучи большим знатоком стратегической науки, должен все же отметить здесь самое простое и необходимое.
  
   Подчеркну то обстоятельство, что такой удар является составной частью именно стратегической оборонительной операции. Потому что оборона, это не только отражение атак. Это еще и контратаки. И контрудар, он тоже вырастает от обороны. Даже если этот контрудар наносится не по основным силам наступающего противника, а в другом месте.
  
  В данном случае предполагалось, что на минском направлении 63 дивизии приграничных округов, ведя активную оборону, могут противостоять удару главных сил противника. То есть устойчивость этой группировки у Тимошенко и Мерецкова сомнений не вызывает в любом случае. А потому главная забота военного командования касается не первого, оборонительного, этапа операции, а второго, наступательного. Именно сюда было направлено их основное внимание. И как раз это соображение вызвало явное предпочтение, которое отдавалось ими варианту удара по немцам с территории Украины.
  
   Исходя из этого главную группировку войск (90 дивизий, 5 танковых бригад и 81 полк авиации) Генеральный штаб Красной армии планировал развернуть к югу от Бреста, то есть против неосновных сил противника.
  
   Использование такой схемы, при которой обороняющаяся сторона старается измотать главные силы противника упорной обороной, и одновременно с этим наносит удар превосходящими силами во фланг и тыл его наступающей группировке, давно и хорошо известно, еще со времен классических Канн. Для военных такая операция обычно - это вершина их воинской славы. Красивая и победоносная операция, решающая, зачастую, исход кампании.
  
  Уже в ходе Великой Отечественной войны именно этот замысел - после того, как немцы завязли в Сталинграде, стойкой обороной сковать там их основные силы, а затем удар по флангам и тылам ее неосновных группировок, - и принес решительный успех, перелом в ходе всей войны.
  
  Или несколько раньше, уже немцы под Харьковом, держа оборону на главном направлении, нанесли удар по неосновным силам советских войск, что предрешило всю цепь дальнейших событий лета-осени 1942 года на юге страны.
  
  Думаю поэтому, что высшее командование Красной Армии, предлагая эту операцию, исходило из вполне здравых предпосылок. Очевидно, что даже в том случае, если сосредоточить против основных сил Вермахта основные силы Красной Армии, последняя не будет иметь, по расчетам Генштаба, численного преимущества. Поэтому, когда в ходе оборонительных приграничных сражений немецкие войска удастся остановить (это сомнению не подвергалось), наше контранаступление там успеха иметь не будет. Учитывая, к тому же, особенности местного театра военных действий. Значит, надо ожидать где-то повторный удар немцев... Потом следующий... Это значало отдать стратегическую инициативу противнику. Где-то очередной удар немецких войск все же когда-то неизбежно сможет найти слабое место в советской обороне и тогда она будет прорвана.
  
  Предлагаемая же операция сулила намного большие выгоды. Прорыв на южном фланге германской армии, выход на ее тыловые коммуникации. Изоляция Германии от южных союзников, и, что не менее важно, от румынской нефти. Что сразу заставило бы немецкое командование для исправления ситуации спешно снимать свои войска с Западного направления. В общем, перспективы вследствие успеха этой операции могли быть самыми широкими.
  
   Одновременно с этим ясно, что подобный замысел, примененный к таким огромным пространственным масштабам, несет в себе колоссальный риск. Самый первый вопрос. А если войска в Белоруссии и Прибалтике не выдержат немецкий удар? Насколько будет выигрышным успех под Люблиным, если немцы в короткий срок выйдут на подступы к Москве? Второй вопрос. А если наступающая в южной Польше группировка Красной Армии завязнет в немецкой обороне? Немцы ведь не обязательно будут здесь настолько слабы, как надеются на это Нарком обороны и начальник Генштаба. Что тогда?
  
  И самое, пожалуй, главное. Как признавал позднее маршал Жуков, в плане не учитывался возможный объем и "характер самого удара" немцев. То есть, не учитывалась реальность.
  
   Особенно бросается в глаза отрыв от реальности, если учесть то обстоятельство, что такая операция может быть под силу армии, имеющей значительный боевой опыт, победоносный опыт, подчеркну. Армии, отлаженной, как хороший часовой механизм во всех ее компонентах. Имеющей высокую боевую выучку. Можно это сказать о Красной Армии образца 1941 года?
  
   Конечно, в военном деле рисковать приходится достаточно часто, но в данном случае, когда ставится на кон судьба государства...
  
   И ведь нельзя сказать, чтобы командование Красной Армии было в эйфории от каких-то собственных успехов или имело приукрашенное представление о своих войсках. Потому что именно маршал Тимошенко хорошо видел эти недостатки и прилагал большие усилия к их устранению. Тем не менее, именно маршал Тимошенко идею эту и поддержал. Или даже выдвинул сам.
  
   В пользу последнего допущения говорит совсем простое соображение. Тимошенко был военачальником не просто твердым, но достаточно самолюбивым. Если бы идея удара по неосновным силам немцев на Украине была ему предложена новым начальником Генштаба, очень сомнительно, что он так уж быстро загорелся бы этой идеей, чтобы отказаться от прежних своих собственных взглядов. Здесь момент самолюбия играет не последнюю роль. Так что очень вероятно, что именно для него идея эта была привлекательна изначально. Но пока начальником Генштаба был Шапошников, авторитет последнего должен был, безусловно, учитываться его прямым руководителем. И, хотя маршал Шапошников, как это неоднократно отмечалось, был человеком исполнительным и корректным, но одновременно был он и профессионалом самого высокого класса. Что должно было сдерживать Тимошенко от выдвижения идей, которые тот не поддерживал. Тем более, если эта идея, внешне броская, имела отчетливый привкус авантюры. А что безусловно поддерживал Шапошников? Он безусловно поддерживал то, что было изложено в августовской записке, подписанной им и наркомом. Главные силы Красной Армии против главных сил Вермахта.
  
   Но стоило смениться начальнику Генштаба, и руки у Тимошенко оказались развязаны. Мерецков, это было совсем другое дело. Тот был его подчиненным, как ранее, так и сейчас, поэтому не просто согласился, но и, вполне возможно, тоже был увлечен именно такой идеей сценария начала войны. А вдвоем и единогласно они могли попробовать свою идею протолкнуть достаточно энергично.
  
   Обратим еще раз внимание на весьма многозначительные слова.
  
  "...Окончательное решение на развертывание будет зависеть от той политической обстановки, которая сложится к началу войны..."
  
  А ведь в записке за подписью Шапошникова подобных слов не было. Там ничего не упоминалось о политической составляющей вопроса. Там говорилось только о военной целесообразности. Тогда что же означает эта фраза из сентябрьской записки?
  
   А фраза эта преследует две цели. Одну, вроде бы разумную. Предложить Сталину самому решить, какой из вариантов предпочтительнее. Что, в общем-то, естественно и само собой разумеется. Все равно окончательное решение будет за ним. А вторая цель проглядывает в том, что одновременно именно военное командование докладывает ему о том, что выбор вполне может определяться не военной целесообразностью, а политическими соображениями. Что уже не совсем естественно, поскольку войны действительно порождает политика, но ход их определяет военная целесообразность. Здесь же самими военными предлагается при отражении агрессии опереться именно на политические цели. Да, конечно, эти цели должны оказать прямое воздействие на ход дальнейших военных действий. Но в том-то и дело, что дальнейших. Игнорируя при этом сиюминутные. То есть, игнорируя реальность. Военную реальность.
  
  Между тем, очевидно, что вторая цель тесно связана с первой. Понятно, что в глазах любого политика, политические цели всегда будут иметь более заманчивый характер, чем какие-либо иные соображения. Поэтому, предложить политику принять решение, опираясь не на военные резоны, а на политические, это со стороны военных - явная попытка воздействовать на него, продвигая свой новый замысел.
  
  Тем более, что главная политическая цель, прописанная в записке, является постоянной и с течением времени никуда деться не может. Потому что сама идея заключается в том, чтобы "в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне". А страны эти очевидно оказывались в орбите германского влияния. И вывести их с этой орбиты в обозримое время иными средствами оставалось невозможным.
  
  Так что, какова бы ни была политическая обстановка, эти соображения всегда должны были в то время оставаться неизменными. А значит, и удар по неосновным силам противника предлагается, как наиболее желательный вариант отражения германского нападения, не в какой-то конкретной ситуации, "которая сложится к началу войны", а вообще, в принципе.
  
  Вот что, несказанное, лежит за этой простой, вроде бы, фразой. Между прочим, она является достаточно красноречивым свидетельством того, что именно военные, в данном случае это Тимошенко и Мерецков, прямо подталкивали Сталина к одобрению южного варианта отражения германского нападения, то есть, удара на Украине, с выходом в южную Польшу и далее на Германию.
  
   Здесь есть еще важное обстоятельство, связанное опять же с личными пристрастиями участников событий.
  
   М.В. Захаров. "Генеральный штаб в предвоенные годы".
  
   "..Перенацеливанию основных усилий Красной Армии на Юго-Западное направление в плане стратегического развертывания способствовали и другие обстоятельства. Отчасти это можно объяснить и тем, что ключевые посты в Генеральном штабе начиная с лета 1940 года постепенно заняли специалисты по Юго-Западному направлению. С назначением Народным комиссаром обороны маршала С. К. Тимошенко, до этого командовавшего Киевским Особым военным округом, произошли крупные перестановки в Генштабе.
   В июле 1940 года из Киевского Особого военного округа в Генеральный штаб были назначены: генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин (начальник штаба округа) - сначала на должность начальника Оперативного управления, затем первого заместителя начальника Генштаба; генерал-майор Н. Л. Никитин - начальником мобилизационного управления; корпусной комиссар С. К. Кожевников (член Военного совета КОВО) - военным комиссаром Генштаба.
   В феврале 1941 года командующий КОВО генерал армии Г. К. Жуков выдвигается на пост начальника Генштаба. В марте этого года на должность начальника Оперативного управления Генштаба переводится заместитель начальника штаба КОВО генерал-майор Г. К. Маландин, а начальник отдела укрепленных районов штаба КОВО генерал-майор С. И. Ширяев - на должность начальника укрепленных районов.
   Сотрудники, выдвинутые на ответственную работу в Генштаб из Киевского Особого военного округа, в силу своей прежней службы продолжали придавать более важное значение Юго-Западному направлению. При оценке общей военно-стратегической обстановки на Западном театре воины их внимание, на наш взгляд, невольно приковывалось к тому, что было более знакомо, тщательно изучено и проверено, что 'прикипело к сердцу', длительно владело сознанием и, естественно, заслоняло собой и отодвигало на второй план наиболее весомые факты и обстоятельства, без которых нельзя было воспроизвести верную картину надвигавшихся событий.
   Подобный метод подбора руководящих работников Генерального штаба нельзя признать удачным. Никакого повода или веских оснований к широкому обновлению его [221] состава в условиях приближавшейся войны, да к тому же лицами, тяготевшими по опыту своей прежней деятельности к оценке обстановки с позиций интересов командования Юго-Западного направления, не было..."
  
  
   Между тем, подобрать такой состав сослуживцев, правильно это было или нет, мог только один человек. Народный комиссар обороны маршал Тимошенко. Понятно, что утверждал назначение этих людей Сталин. Но надо помнить при этом одну важную вещь. Никого из них Сталин лично не знал, поэтому при каждом очередном назначении должен был довериться рекомендациям высшего военного начальника, которому эти люди были как раз известны. Так что собрал их всех под своим крылом именно Тимошенко. И освободить для них места, кстати, мог только Тимошенко. Потому что именно он один мог выйти к Сталину с предложением о снятии их предшественников, под тем предлогом, что те его по каким-то причинам не устраивали. Новая метла, так сказать.
  
  Его, впрочем, можно было понять. Намного проще и продуктивнее работать в среде единомышленников. Так что, думаю, что утверждение о том, что автором идеи главного удара Красной Армии на Украине был именно маршал Тимошенко, подтверждается еще и этим наблюдением.
  
  ***
  
   В связи с изложенным, не могу не остановиться на еще одном важном вопросе в перечне сталинских виноватостей.
  
  Как известно, именно маршал Жуков положил начало утверждениям о том, что Сталин считал, что немцы нанесут свой главный удар не в центре страны, в Белоруссии, а на Украине. В своих мемуарах он писал:
  
  "И. В. Сталин был убежден, что гитлеровцы в войне с Советским Союзом будут стремиться в первую очередь овладеть Украиной, Донецким бассейном'{127}. Он считал, что без важнейших жизненных ресурсов, которыми обладали Украина и Северный Кавказ, фашистская Германия не сможет вести длительную и большую войну{128}".
  
   По утверждению Жукова, именно исходя из этого убеждения, Сталин заставлял военных стягивать на Украину наибольшее количество войск. Маршал Жуков, впрочем, как обычно, умолчал о том, что именно считали тогда по этому поводу сами военные. И что именно об этом думал тогда он сам. Но сейчас не об этом.
  
  Заметим, что в двух записках о развертывании вооруженных сил, августовской и сентябрьской, наиболее вероятным направлением главного удара немцев назывался удар севернее Полесья. То есть, в Белоруссии и Прибалтике. Подписаны эти записки тремя военными. Тимошенко, Шапошниковым и Мерецковым. Вроде бы, правильно, именно военные в основном правильно угадали, где немцы нанесут свой главный удар. А Сталин, получается, по свидетельству Жукова, ошибался.
  
  Но вот что интересно. Получается, что, зная о мнении Сталина, военные, тем не менее, ему возражают. И возражают не по второстепенному поводу, а по делу государственной важности.
  
  Только непонятно. Шапошников, по свидетельству того же Жукова, обычно никогда не перечил Сталину. Почитайте по этому поводу "Воспоминания и размышления", там поводов для таких выводов достаточно. Как-то противоречит здесь себе великий маршал.
  
  Впрочем, допустим. Допустим, что Шапошников пошел против мнения Сталина и в августовской записке написал, что немцы ударят на Минск. За что, предположим, Сталин его и снял на самом деле.
  
  Но позвольте. Записку эту подписали два человека, и Шапошников здесь был отнюдь не главным. Главным из них был Тимошенко, подписавший эту записку первым. Но его-то Сталин никуда не уволил. Как так?
  
  Далее. На место Шапошникова приходит Мерецков. Он, естественно, от Сталина или от того же Тимошенко знает, что Сталин ждет наступление немцев главными силами именно на Украине. В сентябре он вместе с Тимошенко подает Сталину еще одну записку о развертывании войск.
  
  И снова главным признается удар немцев севернее Припяти. Снова, получается, вопреки мнению Сталина. То есть, если Тимошенко и Мерецков знают о мнении Сталина об ударе немцев на Украине, значит, снова проявляют строптивость. Особенно, памятуя о снятии Шапошникова.
  
  Но подождите. А где угодливость сталинского окружения, о которой нам прожужжали все уши? Или где их страх перед Сталиным? Снова сплошные противоречия одних фактов другим. Вернее, противоречие фактов чьим-то утверждениям. Впрочем, если факты противоречат чьим-то утверждениям, тем хуже для фактов, не так ли? Мы же с вами с таким отношениям к фактам живем вот уже многие десятки лет, и ничего зазорного в этом не видим...
  
  И снова увольняют начальника Генштаба. Теперь Мерецкова. Но это происходит в январе 1941 года. С сентября, когда была подана записка, многовато получается, не находите? Впрочем, допустим, уволили его не за то, что Тимошенко или даже самому Сталину не понравилось, как тот подготовил январскую командно-штабную игру. Допустим, дело в его мнении, противоречащем мнению Сталина. Но у Тимошенко-то, судя по его подписи, стоящей выше подписи Мерецкова, мнение тоже противоречило мнению вождя. И снова увольняют подчиненного, но не увольняют его начальника, который несет ответственность за противоречие Сталину, как минимум, никак не меньшую.
  
  И сам Мерецков. Зная, что Сталин высказался даже однажды в пользу того, что немцы ударят на юге, он что, такой революционер, что встал бы в позу перед Сталиным, противореча ему?
  
  Делаем выводы?
  
  Получается на самом деле, что все эти допущения совершенно надуманны, нелогичны и нежизненны. Получается что и Шапошников, и Тимошенко, и Мерецков, высказывали свое мнение о направлении главного удара немцев, будучи никак не связанными сталинским авторитетом. Тогда получается, что и Сталин, как минимум, не возражал против уверенности в направлении главного удара немцев на Минск.
  
  Тогда что означает тот факт, что в мартовской уже записке нового начальника Генштаба Жукова на имя Сталина именно он наиболее вероятным направлением главного удара немцев назвал Украину? Здесь ведь, хотите вы или нет, получается одно из двух. Или Жуков, в отличие от Шапошникова и Мерецкова, угодливо прогнулся перед Сталиным, покорно повторяя его мнение. Поскольку боялся Сталина прогневить. Чего почему-то не боялись другие его коллеги, не такие знаменитые и героические. Или он сам, своим этим утверждением пытался Сталина уверить в мысли, что немцы главный удар нанесут не на Москву, а на Киев. Так что выбирайте вывод, который вам понравится больше. Только, получается, что выбирать приходится из этих двух. Потому что других выводов как-то не просматривается.
  
  О марте, впрочем, речь пойдет еще впереди. А пока вернемся в сентябрь 1940 года.
  
   Уверения Жукова в том, что именно Сталин считал главным направлением будущего удара немцев Украину, и навязывал это свое мнение военному руководству, повторялись потом много раз и многими авторами. В данном случае, предлагаю посмотреть, как об этом сообщил маршал Василевский, рассказывая о реакции Сталина на сентябрьскую записку и, соответственно, доклад военного командования.
  
   А.М. Василевский. "Дело всей жизни".
  
   "...Вернемся, однако, к плану по отражению агрессии. Как нам рассказал К. А. Мерецков, при его рассмотрении И. В. Сталин, касаясь наиболее вероятного направления главного удара потенциального противника, высказал свою точку зрения. По его мнению, Германия постарается направить в случае войны основные усилия не в центре того фронта, который тогда возникнет по линии советско-германской границы, а на юго-западе, с тем чтобы прежде всего захватить у нас наиболее богатые промышленные, сырьевые и сельскохозяйственные районы. В соответствии с этим Генштабу было поручено переработать план, предусмотрев сосредоточение главной группировки наших войск на Юго-Западном направлении...'
  
  Прошу обратить внимание на то, что свои воспоминания Василевский писал, прочитав уже "Воспоминания и размышления" Жукова.
  
  Теперь смотрим, что получается. Августовский доклад Тимошенко и Шапошникова о том, что главный удар немцы нанесут севернее Полесья, возражений у Сталина не вызвал. Потому что, если бы вызвал, повторю, очень сомнительно, что военные стали бы настаивать на этом и в своем сентябрьском докладе. Поэтому Тимошенко с Мерецковым снова уверенно докладывают Сталину, что немцы свой главный удар нанесут там же.
  
  И вдруг Сталин, как утверждается Василевским, выслушав военных в сентябре, по какой-то непонятной причине резко меняет вдруг свое мнение. И высказывается почему-то именно сейчас, что немцы главный свой удар нанесут на Украине.
  
  Допустим. Хотя серьезных данных об этом у Сталина тогда еще не было, да и не могло быть, поскольку кампания германской дезинформации тогда еще не набрала своих оборотов.
  
  Поэтому Сталин явно высказывает здесь некое отвлеченное мнение. Из своих же, чисто эмпирических расчетов. Вот обязательно немцы должны ударить на Украину, и никак иначе. Почему? Потому что Сталин не понимал, что в случае нападения немцы будут преследовать в первую очередь чисто политические цели, а именно, уничтожение советской власти и советского коммунистического государства. Для чего удар на Москву является главным и наиболее выгодным средством. Решение этой задачи, кстати, давало Гитлеру все и сразу, то есть, не только достижение политических целей, но и все упомянутые "важнейшие жизненные ресурсы, которыми обладали Украина и Северный Кавказ". Взяли бы Москву - взяли бы все. И в самом скором времени.
  
  А Сталин, получается, просто в недомыслии своем считал, что Гитлер нападет с чисто хозяйственными целями. Для ограбления богатой ресурсами республики Советского Союза.
  
  Но не очень ли странным выглядит то совпадение, что высказывает он это свое новое убеждение, непонятно откуда возникшее, сразу после того, как военные именно в этот момент докладывают ему идею главного удара по атакующим германским войскам в их слабо защищенный, как они полагали, правый фланг именно с юго-западного направления, то есть, с территории Украины? При том, что Сталин обязательно должен был как-то обозначить свое отношение к этой идее военных. Поддержать ее или отвергнуть. Разве не так?
  
  Василевский был одним из основных непосредственных разработчиков этого плана. А, говоря о технической стороне дела, пожалуй, и главным исполнителем. В примечании к этому документу в сборнике "1941 год" сказано буквально следующее:
  
   "ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.239. Лл. 197-244. Рукопись на бланке: "Народный комиссар обороны СССР". Исполнитель: зам[еститель] нач[альника] Опер[ативного] упр[авления] генерал-майор Василевский. Подлинник. Автограф".
  
  И вот такой важный момент. Исполнитель документа Василевский ничего не сказал о том, как оценил Сталин предложение военного командования об ударе на Германию с территории Украины. Он вообще ничего не упомянул о том, что такое предложение было тогда ими выдвинуто. Соответственно, ничего не сказал и о том, как отнесся к этому предложению Сталин.
  
  Промолчав об этом, он заявляет вдруг, что Сталин-де решил, что главной целью немцев будет Украина. Именно в обосновании этой уверенности Сталин и предложил военным, как утверждает Василевский, "переработать план, предусмотрев сосредоточение главной группировки наших войск на Юго-Западном направлении..." Но ведь такое сосредоточение предлагал не Сталин. Сосредоточение главной группировки наших войск на Юго-Западном направлении предлагали в этой своей записке Тимошенко с Мерецковым, даже учитывая их уверенность в главном ударе немцев в Белоруссии.
  
  То есть, получается, что Сталин согласился с этим предложением военных. Согласился, как с одним из возможных вариантов дальнейших действий, подчеркну. Но Василевский об этом важном предложении умолчал, скрыл сам факт того, что его выдвинуло именно военное командование.
  
  Но как после такого относиться к утверждению Василевского о том, что Сталин высказался о том, что немцы главный удар нанесут на Украине? Если он промолчал о таком важном предложении военных? А также о том, что ответ Сталина был дан, фактически, именно на это предложение?
  
  И посмотрите, как осторожно, как осмотрительно он обставил это свое заявление. Дескать, сам он от Сталина этого не слышал. Это слышал от Сталина Мерецков. И сообщил об этом Василевскому.
  
  Впрочем, Василевский не единственный, кто лично не слышал от Сталина, что немцы свой главный удар нанесут обязательно на Украине.
  
   Феликс Иванович Чуев. "Сто сорок бесед с Молотовым".
  
   "...- Вот говорят, Сталин не послушал Жукова, приказал не сдавать Киев, - замечает Молотов, - и говорят: Жуков прав. Но Сталин не послушал Жукова, предлагавшего фактически сдать Москву, но об этом не говорят. То, что пишут о Сталине, - самая большая ложь за последнее время.
   Жуков упрекает Сталина, - говорит Молотов. - Я не думаю, чтобы Сталин считал так, как Жуков пишет, что главное направление будто бы на Украину. Я этого не думаю. И не думаю, чтобы ссылка на Сталина у Жукова была правильная. Я ведь не меньше Жукова знал о том, что Сталин говорит, а об этом я не помню. Я этого не помню. Я это не могу подтвердить. А факты говорят о том, что немцы шли, действительно, прежде всего на Москву. Они споткнулись около Смоленска и, хочешь не хочешь, пришлось поворачивать на Украину...
   Главное - Москва, а не Украина, но Сталин при этом, конечно, считался и с тем, чтобы не дать им возможности толкнуться к Донбассу и к Днепропетровску.
   - Жуков пишет, что Донбасс и Киев на три месяца отодвинули Московскую битву.
   - Потому что немцы уперлись в Москву. Не сумели. С этим надо считаться... Поэтому тем более на Жукова надо осторожно ссылаться... Вы сейчас можете что угодно говорить, я немножко ближе к этому делу стоял, чем вы, но вы считаете, что я забыл все..."
  
  
   Так что, мнения и утверждения, это одно. А факты, подтвержденные документами, это совершенно другое. Главный же факт из всего сказанного выглядит однозначно. Как бы ни относился Сталин к вопросу определения направления будущего удара немцев, к сосредоточению главных сил Красной Армии на Украине склоняло его именно высшее военное командование. И на основании документов можно совершенно определенно заключить, что произошло это до того, как Сталин якобы высказал это свое новое мнение об ударе немцев на Украину. Этот факт, полагаю, можно считать доказанным.
  
  Конечно, как это справедливо отметил Молотов, Сталина не могла не заботить и опасность для Украины. Но делать на основании этого вывод о том, что именно это направление Сталин считал единственно возможным, было бы неверно.
  
  Думаю, именно с этим связано то обстоятельство, что наиболее важные подлинные документы по этому вопросу до сих пор историкам неизвестны. То, что на сегодняшний день опубликовано (особенно это касается документов, опубликованных в сборнике "1941 год"), это явно лишь малая часть общего массива документов, касающегося военного планирования того времени. Потому что каждый такой план должен был включать в себя не только служебную записку Генштаба на имя Сталина о порядке стратегического развертывания, но и многие другие документы. А именно, директиву правительства об основах стратегического развертывания; план стратегических перевозок; планы прикрытия стратегического развертывания, план устройства тыла, планы по связи, военным сообщениям, ПВО. Все это до сих пор не опубликовано.
  
  А из той малой части документов, что нам известны (а известны нам лишь копии и черновики, на которых резолюции руководителя никогда не ставятся) совершенно непонятно, какие именно предложения военных были Сталиным приняты и утверждены, а какие были им отклонены. Это можно узнать сегодня только по воспоминаниям военных. Но мы с вами уже видели, насколько можно им доверять безоглядно.
  
  Подлинные же документы, имеющие резолюции Сталина, по всем признакам, должны находиться в Архиве Президента Российской Федерации. Туда разработчики "Малиновки" доступ имели, это видно по тому, что некоторые отдельные документы оттуда в сборнике все же представлены. Но вот по настоящему вопросу, имеющему для понимания той эпохи первостепенное значение, они решили ограничиться копиями, хранящимися в архиве Министерства обороны. И не имеющими, естественно, резолюций и пометок Сталина.
  
  На этом, думаю, можно тему эту закрыть, оставив ее специалистам, занимающимся вопросами истории военного планирования накануне войны. Собственно, там-то во многом и лежит объяснение причин поражения Красной Армии летом 1941 года. Но это уже разбор действий военного командования и допущенных им накануне войны серьезных и трагических ошибок.
  
  Нам же, в рамках настоящей работы, из всего сказанного достаточно еще раз обратить внимание на то, как относился Сталин к самой по себе постановке вопроса об угрозе германского нападения. То есть, на то, как он в эту угрозу "не верил".
  
  
  ОКТЯБРЬ 1940 года.
  
  
  4 октября Гитлер встретился с Муссолини на Бреннерском перевале, на границе между Италией и Германией. Темой встречи было создание широкой антианглийской коалиции, с участием Италии, Испании и вишистской Франции. Разговор коснулся и Советской России. Гитлер, в частности, заявил Муссолини, что расчеты Сталина на то, что будущая война будет продолжительной и тяжелой, неверны. По его мнению, русским не удастся организовать сколько-нибудь эффективное сопротивление, поскольку, как он заявил, "Большевизм - это доктрина людей, которые находятся на самой низкой ступени развития цивилизации".
  
  12 октября была издана Директива ОКВ о переносе вторжения в Англию на 1941 г. В тот же день Гитлер отдал распоряжение всем заинтересованным государственным службам Германии об отмене всех приготовлений к десантной операции.
  
  Этот день был отмечен еще одним важным событием. 12 октября в Румынию был введен значительный немецкий воинский контингент. Сделано это было под предлогом охраны нефтяных месторождений Плоешти от англичан.
  
  Это событие резко обострило отношения между СССР и Германией. Советское руководство резонно полагало тогда, что англичане слишком заняты борьбой за свое существование, чтобы вмешиваться в события, происходящие от них столь далеко. А потому восприняло этот акт как увеличение угрозы южному флангу своей обороны.
  
  Более того. Озабоченность эта была проявлена публично. 16 октября ТАСС в своем официальном заявлении опроверг сообщения о том, что СССР был проинформирован о целях и размерах ввода немецких войск в Румынию. Фактически это было публичным выражением недовольства этой германской акцией.
  
  16 октября Гитлер через Риббентропа обратился к Сталину с посланием, где пытался привести резоны, оправдывающие немецкую политику.
  
  В этом письме было изложено официальное приглашение Молотова в Берлин для переговоров, которые должны были как-то уладить возникшие разногласия между Германией и СССР. Озабоченность Гитлера вызвало и то обстоятельство, что его планы по созданию широкой антианглийской коалиции начали буксовать сразу после первых же предпринятых им шагов.
  
  Ни Франция, ни тем более Испания, в принципе не имели ничего против замысла Гитлера. Но все они хотели за это свое участие, по мнению Гитлера, слишком многого.
  
  Что касается Советского Союза, то, наряду с подготовкой нападения на него, нацистское руководство рассматривало одновременно и возможность вовлечения СССР в войну с Англией на стороне Германии. Особенно активно эту идею продвигал Риббентроп. Но и сам Гитлер не исключал возможности включения СССР в тот самый континентальный блок, идею которого он пытался в это время воплотить в жизнь. В одной из бесед с адмиралом Редером он высказывался в пользу идеи участия Советского Союза в военных действиях против Англии, в частности, в Иране и Индии. Начальник Генерального штаба Сухопутных войск генерал Гальдер записал в своем служебном дневнике 1 ноября 1940 года о том, что "...фюрер надеется включить Россию в фронт против Англии". Что, собственно, и было, наряду с урегулированием противоречий во внешней политике, главной причиной появления у него идеи пригласить в Берлин Молотова. Сталин бы гарантированно не поехал, сколько его не приглашай, это Гитлер понимал. Поэтому остановились на кандидатуре Молотова.
  
  17 октября письмо Риббентропа было вручено И.В.Сталину. 21 октября Сталин ответил согласием на визит В.М.Молотова в Берлин.
  
  
  Ввод немецких войск в Румынию, кроме осложнений отношений с СССР, имел и другие последствия, неожиданные и крайне неприятные для Гитлера. 12 октября Муссолини сообщил своему министру иностранных дел графу Чиано, что собирается восстановить равновесие с Германией на Балканах. Для чего принял решение о вторжении в Грецию. Датой нападения он утвердил 26 октября.
  
  В своем ближайшем письме Гитлеру Муссолини умолчал об этом. Однако заметил, что британская угроза, нависшая над Грецией, сопоставима с той, которую Гитлер ликвидировал совсем недавно. "Поскольку Греция в этом заинтересована, я намерен действовать без промедления - фактически, очень быстро".
  
  Гитлер ранее неоднократно отговаривал Муссолини от нападения на Грецию, предвидя для себя в будущем значительные сложности. Он опасался того, что итальянское вторжение может спровоцировать появление в Греции английских войск, откуда их бомбардировщики смогут угрожать нефтепромыслам в Румынии. Поэтому его встревожили известия о подготовке итальянского вторжения, о которой он узнал от своей разведки, когда возвращался в Германию в своем личном поезде после встреч с Франко и Петеном. В Мюнхене поезд Гитлера развернулся и, вместо возвращения в Берлин, направился в Северную Италию. Встреча Гитлера и Муссолини состоялась во Флоренции 28 октября. Но еще в пути рано утром этого дня Гитлер узнал, что итальянские войска вторглись с территории Албании в Грецию. Вместо того, чтобы отговаривать своего союзника, ему пришлось теперь его поддерживать.
  
  Эта акция в дальнейшем будет иметь свои последствия, в том числе, затронувшие и подготовку Гитлера к нападению на СССР.
  
  Что характерно, на встрече во Флоренции Гитлер снова затронул отношения с Советским Союзом. В частности, он заявил Муссолини, что не доверяет Сталину, как, впрочем, и Сталин, по его глубокому убеждению, не доверяет и ему самому.
  
  
   Отказ руководства нацистской Германии от вторжения на Британские острова послужил логичным сигналом к наращиванию усилий по реорганизации сухопутных войск Германии с целью подготовки к войне с Советским Союзом. Были продолжены мероприятия по обучению войск и оснащению их новыми вооружениями. Часть дивизий, признанных недостаточно боеспособными, были расформированы. Продолжилось формирование новых дивизий, при одновременной реорганизации старых.
  В ходе формирований и реорганизаций все дивизии переводились на штаты военного времени.
  
   29 октября 1940 года генерал-квартирмейстер Генерального штаба Сухопутных войск генерал Паулюс представил генералу Гальдеру свой доклад, который назывался "Об основном замысле операции против России". В ней указывалось, что для достижения полного успеха вторжения необходимо добиться его полной внезапности. Войскам ставилась задача молниеносного прорыва на решающих направлениях, охвата и окружения советских войск. Паулюс подчеркивал, что необходимо было отрезать пути к отступлению советским войскам. И сделать это было надо как можно ближе к границе. Главный удар определялся в направлении Москвы, как наиболее выгодный с точки зрения победы над Красной Армией. Этот же удар делал более легким и решение в дальнейшем экономических задач, поскольку падение Москвы делало захват Украины и Кавказа делом совсем недалекого будущего. Кампания была рассчитана примерно на пять месяцев, с мая по октябрь 1941 года.
  
  
  "ТЕЛЕГРАММА ПОВЕРЕННОГО В ДЕЛАХ СССР ВО ФРАНЦУЗСКОМ ГОСУДАРСТВЕ Н.Н.ИВАНОВА В НКИД СССР
  
   7 октября 1940 г.
  
   Передаем телеграмму, полученную нами из Парижа: "Ближайший удар Германия и Италия собираются нанести на Салоники и Проливы. Из оккупированной зоны отправлено за сентябрь на советскую границу 30 дивизий. Всего мобилизовано и находится под ружьем свыше 300 дивизий".
  
   Иванов
  
   АВП РФ. Ф.059. On. 1. П.328. Д.2253. Л. 153. Машинопись, заверенная копия. \292\"
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 137.
  
  "ТЕЛЕГРАММА ПОВЕРЕННОГО В ДЕЛАХ СССР ВО ФРАНЦУЗСКОМ ГОСУДАРСТВЕ Н.Н.ИВАНОВА В НКИД СССР
  
   10 октября 1940 г.
  
   9 октября меня посетил посланник Пурич. По его сведениям, в районах советско-германской границы сосредоточено 94 немецких дивизии. Немцы формируют заново кавалерийские части. Во Франции немцы для этих целей реквизируют лошадей, в частности першеронов, и отправляют в Германию. Немецкие части на советской границе одеты по-зимнему. Посланник считает, что немцы отказались от атаки против Англии с высадкой войск, во всяком случае до весны. Он думает, что этой зимой будет война в Африке. В первую очередь итало-германские войска должны овладеть Египтом и Суэцем. Лаваль оправдан немцами и подготовляет заключение мира с Германией. В этом случае французские колонии могут перейти на сторону Англии.
  
   Иванов
  
   АВП РФ. Ф.059. Оп. 1. П.328. Д.2253. Л. 163. Машинопись, заверенная копия. \296\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 139.
  
   Пурич - посланник Югославии во Франции.
  
  "ТЕЛЕГРАММА ПОВЕРЕННОГО В ДЕЛАХ СССР ВО ФРАНЦУЗСКОМ ГОСУДАРСТВЕ Н.Н.ИВАНОВА В НКИД СССР
  
   11 октября 1940 г.
  
   При моей беседе 9 октября с Шарлем Ру присутствовал Арналь. Последний заявил, что из оккупированной зоны направлено на советско-германскую границу 25 немецких дивизий.
   По данным бывшего военного атташе литовской миссии полковника Ланскоронского, в немецкой Польше и на нашей границе с Германией сосредоточено 120 немецких дивизий.
  
   Иванов
  
   АВП РФ. Ф.059. Оп. 1. П.328. Д. 2253. Л. 173. Машинопись, заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 141.
  
   Арналь Пьер Альбер - с мая 1940 года вице-директор Отдела по политическим и торговым вопросам МИД Франции.
  
  
  Итак. Из Виши продолжается активное снабжение Молотова информацией о намерениях Германии. Некоторые сведения соответствуют действительности. Впрочем, о намерениях Германии и Италии в направлении Балкан не шептался тогда в Европе только ленивый. Тем более, что несколько месяцев назад в Румынии были размещены уже некоторые немецкие воинские части. О проливах, ну, об этом голова болела в первую очередь у англичан. К тому же, такие слухи должны были тревожить уже не столько русских, сколько турок. О возможности вторжения итальянцев в Грецию поговаривали давно, не зря Гитлер отговаривал Муссолини от этого шага. Так что и эта информация не была особо ценной.
  
  Достаточно профессиональными были выводы югославского посланника в Виши Пурича об отказе немцев от десантной операции против Англии.
  
  Но все то, что касается концентрации немецких войск на советских границах, является в этих сообщениях прямой дезинформацией. На самом деле, непосредственно на советской границе немецких войск тогда практически не было, а в Польше и восточных областях Германии находилось порядка 35 немецких дивизий. Общая же численность немецких войск была, мы с вами это видели по материалам совещания Гитлера с верховным командованием Вермахта в Бергофе 31 июля 1940 года, 200 дивизий, считая здесь и 20, находившихся тогда в отпуске. Поэтому, сведения о том, что в октябре 1940 года Германии находятся под ружьем 300 дивизий, в том числе на советской границе немцы уже сосредоточили то ли 94 (вы посмотрите, какая точность, не 93 и не 95), то ли 120 дивизий, это, конечно, явная дезинформация. И дезинформация зримая, учитывая, что даже несколько завышенные оценочные данные, которыми располагал тогда советский Генштаб, показывали общую численность немецких дивизий от 205 до 226, как это было изложено в сентябрьской записке о стратегическом развертывании за подписью Тимошенко и Мерецкова.
  
  Обратите внимание. Сведений о том, что против СССР выдвинуто сил меньше, чем это было на самом деле, не поступало. Все источники твердили о том, что их больше. И больше значительно. Значит, целью дезинформации являлось стремление напугать. А напугав, заставить совершить ответные шаги.
  
  При этом надо помнить и о том еще, что в задачи дипломатических работников не входит подсчет войск. Этим призваны заниматься другие. Профессионалы. В частности, военная разведка. Но если в руки дипломата плывет такая информация, он, разумеется, обязан донести ее до своего правительства. Только здесь дипломат как-то не замечает, что такая секретная и важная информация плывет к нему почему-то не просто без его собственных усилий, но и неприлично настойчиво тычется ему прямо в руки. Особенно это касается бывшего литовского военного атташе полковника Ланскоронского, который и раздобыл где-то совершенно секретную информацию о том, что на советской границе уже выстроились в полной боевой готовности аж 120 немецких дивизий. Зададимся вопросом. А что, бывший литовский полковник так уж горит любовью к Сталину, что прямо-таки спешит его уведомить о страшной опасности, нависшей над ним?
  
  Ведь совсем просто задаться вопросами. Откуда у него эти сведения? И почему он спешит поделиться ими именно с советским посланником? Которого он, исходя из его отставных реалий, должен был бы, кажется, мягко говоря, игнорировать?
  
  
  "ЗАПИСКА НКВД СССР В ЦК ВКП(б) - И.В.СТАЛИНУ, СНК СССР - В.М.МОЛОТОВУ С ИЗЛОЖЕНИЕМ ЗАПИСИ БЕСЕДЫ
  
   N 4459/6
   22 октября 1940 г.
   Сов. секретно
  
   НКВД СССР ниже приводит запись <беседы бывш. корреспондента латвийской газеты с капитаном германской армии Грольман - адъютантом генерала Далюге - родственником нач. штаба генерала Лютца>.
  
   Германия рассчитывает на окончание войны против Англии не ранее весны будущего года. Английская истребительная авиация и противовоздушная оборона оказались вдвое сильнее, чем предполагали немцы. Это обстоятельство и плохая погода в августе и сентябре имели последствием, что эффективность германских бомбардировок оказалась на 40% ниже ожидаемой.
  
   В кругах верховного военного командования открыто говорят о неизбежности войны против СССР, считая, что Советский Союз ведет политику заигрывания с Англией и США, чего не потерпит Германия. В этих же кругах считают, что Германия не отказалась от своих идей "продвижения на Восток" и наступит время, когда "политикой или силой восточная граница будет отодвинута назад".
  
   Относительно цели вступления германских войск в Румынию существует общее мнение, что этим мероприятием Германия закрепила за собой румынскую нефть и хлеб и фактически создала из Румынии военного союзника. Ко всему этому Германия, считая весьма непрочным внутриполитическое положение Румынии, вводом своих войск решила укрепить режим генерала Антонеску. Несмотря на официальное утверждение, что в Румынию посланы только учебные части, в военно-политических кругах Германии не считают секретом, что количество германских войск в Румынии достигает 120.000 человек.
  
  Народный комиссар внутренних дел
  Союза ССР (Л.Берия)
  
   ЦА ФСБ РФ. Ф.З. On. 7. Пор.32. Лл. 152-153. Машинопись, незаверенная копия. Указана рассылка. Текст, взятый в угловые скобки, вписан в оригинал документа от руки".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 154.
  
  
  Заметим, что информация здесь дана совершенно верная. Обратим внимание на сухой деловой тон. Только факты, без каких-либо их комментариев. Впрочем, и одна только фраза о том, что "в кругах верховного военного командования открыто говорят о неизбежности войны против СССР" уже говорит сама за себя. Под этой фразой, между прочим, подписался сам Берия. Тот самый, что "угодливо докладывал тирану только то, что тому нравилось". Тот самый, который уже в июне 1941 года распорядился, якобы, кого-то "стереть в лагерную пыль" за сведения о подготовке немцев к войне. Как нас в этом давно и успешно уверяют.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ НКВД СССР НАРКОМУ ОБОРОНЫ СССР С.К.ТИМОШЕНКО
  
   б/н
   [октябрь 1940 года]
   Сов. секретно
  
   НКВД СССР сообщает следующие агентурные данные, полученные из Берлина: \328\
  
   1. Наш агент "Корсиканец", работающий в германском министерстве хозяйства в качестве референта отдела торговой политики, в разговоре с офицером штаба Верховного командования узнал, что в начале будущего года Германия начнет войну против Советского Союза. Предварительным шагом к началу военных операций против СССР явится военная оккупация немцами Румынии, подготовка к которой происходит сейчас и должна, якобы, осуществиться в течение ближайших месяцев.
   Целью войны является отторжение от Советского Союза части европейской территории СССР от Ленинграда до Черного моря и создание на этой территории государства, целиком зависимого от Германии. На остальной части Советского Союза, согласно этих планов, должно быть создано "дружественное Германии правительство".
   Наш агент за достоверность этих данных не ручается.
  
   2. Офицер штаба Верховного командования (отдел военных атташе), сын бывшего министра колоний _________, заявил нашему источнику __________ (б.русский, князь, связан с военными немецкими и русскими аристократическими кругами), что по сведениям, полученным им в штабе Верховного командования, примерно, через шесть месяцев Германия начнет войну против Советского Союза.
  
   Народный комиссар внутренних дел Союза ССР (Л.Берия)
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.43-44. Машинопись на бланке народного комиссара внутренних дел СССР. Помета: "Копия ?1". Указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко. В тексте документа имеются пропуски. Незаверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 158.
  
  
  Снова информация о сроках нападения Германии. В одном случае - начало 1941 года. В другом случае - шесть месяцев от октября, получается где-то апрель 1941 года.
  
  Вот интересно. Как думаете? Если бы Сталин не верил в то, что немцы готовят нападение на Советский Союз, стал бы Берия направлять такой документ на имя маршала Тимошенко? Да еще и разослав его в качестве копий Сталину, Молотову и Ворошилову?
  
  И вот что еще во всем этом надо себе отчетливо представить. Получается, что Берия старается донести действительно важные сведения о подготовке немцев к нападению на Советский Союз. Сталин и Молотов принимают их как должное. Иначе Берия такие вещи им бы не писал. Особенно, при том условии, если "наш агент за достоверность этих данных не ручается". Сведения с такой оговоркой даются наверх обычно тогда, когда уверены, что тебя готовы выслушать. Спокойно и непредвзято.
  
  Но одновременно Сталин и Молотов из других источников получают другую информацию. И тоже о том, что немцы готовят нападение на СССР. Но при этом информация эта недостоверна, преувеличена и явно предназначена для того, чтобы заставить совершить действия, обостряющие отношения с Гитлером. То есть, автором этой информации является тот, кто заинтересован в том, чтобы создать конфликт между СССР и Германией. А это могут быть только англичане.
  
  Вот как взвесить обе стороны этой проблемы? Где здесь правда? Где чужой интерес?
  
  
  Впрочем, несмотря на мнения и сомнения, советское правительство не собирается рефлексировать по их поводу. 2 октября принимается Указ Президиума Верховного Совета СССР "О государственных трудовых резервах СССР".
  
  А 4 и 5 октября И.В.Сталин проводит совещание с обсуждением нового стратегического плана Вооруженных сил СССР.
  
  М.В. Захаров. "Генеральный штаб в предвоенные годы".
  
   "...5 октября 1940 года план стратегического развертывания Советских Вооруженных Сил был рассмотрен руководителями партии и правительства. В ходе обсуждения было признано целесообразным несколько рельефнее подчеркнуть, что Западный театр войны является главным и что основная группировка здесь должна быть развернута на Юго-Западном направлении. Исходя из этого, предлагалось еще более усилить состав войск Юго-Западного фронта. Второй вариант развертывания войск (севернее Припяти) хотя и не был открыто отвергнут, однако особой поддержки не получил.
   Доработанный с учетом полученных замечаний план развертывания Советских Вооруженных Сил был представлен на утверждение правительству и ЦК ВКП(б) 14 октября 1940 года.
   Таким образом, произошла полная переориентировка и перенацеливание основных усилий наших войск с Северо-Западного (как предлагал Б. М. Шапошников) на Юго-Западное направление".
  
  
  "ЗАПИСКА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ В ЦК ВКП(б) И.В.СТАЛИНУ И В.М.МОЛОТОВУ
  
   N 103313/сс/ов
   [не ранее 5 октября 1940 года]
  
   Особо важно
   Совершенно секретно
   Только лично
   В одном экземпляре
  
   Докладываю на Ваше утверждение основные выводы из Ваших указаний, данных 5 октября 1940 г. при рассмотрении планов стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на 1941 год.
  
   1. Стратегическое развертывание Вооруженных Сил СССР на два фронта (на Западе и на Востоке) - считать основным.
   Главный противник и главный театр военных действий - на Западе, поэтому здесь должны быть сосредоточены и главные наши силы.
   На Востоке - назначить такие силы, которые не только гарантировали бы нам устойчивость положения, но и позволили бы нам в первый период войны разбить японские силы по частям.
   Остальные наши границы прикрыть минимальными силами.
  
   В связи с этим из имеющихся в настоящее время сил назначить:
   - для действий на Западе (от побережья Баренцова моря до берегов Черного моря) - 142 стрелковых, 7 мотострелковых, 16 танковых и 10 кавалерийских дивизий, 15 танковых бригад и 159 полков авиации;
   - для действий на Востоке - 24 стрелковых, 4 мотострелковых, 2 танковые и 4 кавалерийские дивизии, 8 танковых бригад и 43 полка авиации; \289\
   - для действий в Закавказье и Средней Азии и на прикрытии остальных границ - 11 стрелковых дивизий, 6 кавалерийских дивизий, 2 танковых бригады и 27 полков авиации (в том числе и для ПВО города Москвы).
  
   2. На Западе основную группировку иметь в составе Юго-Западного фронта с тем, чтобы мощным ударом в направлении Люблин и Краков и далее на Бреслау в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне.
   Одновременно активными действиями Северо-Западного и Западного фронтов сковать силы немцев в Восточной Пруссии.
  
   3. С целью дальнейшего усиления сил на Западе народному комиссару обороны:
   а) разработать и доложить мероприятия по сформированию за счет существующей штатной численности К.А. - 18 танковых бригад, 20 пулеметноартиллерийских бригад с использованием последних для прикрытия границ и особенно в период сосредоточения войск и одного механизированного корпуса. Формирование закончить к 1 мая 1941 г., полностью обеспечить материальной частью к 1 октября 1941 г. Предусмотреть схемой развертывания формирование 2 фронтовых управлений на базе штабов Московского и Архангельского округов и 2 армейских управлений на базе штабов Западного и Киевского особых военных округов, с развертыванием этих управлений в мобилизационный период; одновременно представить соображения по реорганизации существующей стрелковой дивизии, сократив численный состав ее до 16.000 человек;
   б) предусмотреть развертывание в первый месяц войны сорока двух (42) стрелковых дивизий, с использованием сорока из них на Западе и двух - на Востоке;
   в) немедленно принять меры по инженерному укреплению северных и северо-западных границ, с тем чтобы в дальнейшем за счет созданных надежных укреплений освободить еще силы для усиления основной группировки на юго-западе;
   г) в подготовке театра военных действий на юго-западе основное внимание уделить развитию железных дорог и строительству аэродромов.
  
   Учитывая превосходство вероятного противника в авиации, считать необходимым довести боевую авиацию до 20.000 самолетов, для чего сформировать в 1941 г. дополнительно сто авиационных полков, из них - 60% бомбардировочных и 40% истребительных, с использованием всех их на Западе.
  
   4. С учетом указанных мероприятий состав сил Юго-Западного фронта довести до 80 стрелковых дивизий, 5 мотострелковых дивизий, 11 танковых дивизий, 7 кав.дивизий, 20 танковых бригад и 140 полков авиации.
  
   Кроме того, в резерве Главного командования иметь за Западным фронтом - в районе Двинск, Полоцк, Минск не менее 20 стр.дивизий и за ЮгоЗападным фронтом в районе Шепетовка, Проскуров, Бердичев - не менее 23 стрел.дивизий.
  
   5. План стратегического развертывания на Западе с нанесением главного удара силами Юго-Западного фронта считать основным. Признать необходимым одновременно иметь разработанным план развертывания войск на Западе с основной группировкой в составе Западного фронта, с целью - усилиями Западного и Северо-Западного фронтов разбить немцев в Восточной Пруссии, силами Юго-Западного фронта нанести вспомогательный удар на Люблин. \290\
  
   6. Утвердить предложенные соображения по развертыванию войск на Востоке. Основной задачей войск дальневосточного фронта (Забайкальского и Дальневосточного фронтов) поставить - в первый период войны, пользуясь своим превосходством в технике, разбить противника по частям и овладеть северной, а затем и Южной Маньчжурией. При всяких обстоятельствах удержать Приморье за собой, для чего усилить 15 Армию путем передислокации в ее состав стрелкового корпуса трехдивизионного состава из Забайкальского округа и одного артполка РГК - из 2 Армии; к весне 1941 г. дополнительно сформировать две отдельные танковые бригады.
  
   7. Утвердить представленные соображения по разработке частных планов развертывания для боевых действий против Финляндии, против Румынии и против Турции.
  
   8. Разработку всех планов развертывания и действий войск как по линии Наркомата обороны, так и по линии Наркомата военно-морского флота закончить к 1 мая 1941 г.
  
   9. Обязать Народный комиссариат путей сообщения СССР с участием представителей Народного комиссариата обороны составить к 1 января 1941 г. новый воинский график движения поездов, обеспечивающий перевозки НКО в размерах, предусмотренных планами развертывания.
  
   10. В целях ускорения сосредоточения войск народному комиссару путей сообщения тов.Кагановичу Л.М. к 1 декабря 1940 г. разработать и доложить план развития железных дорог на Юго-Западе.
  
   Народный комиссар обороны СССР
   Маршал Советского Союза (С.Тимошенко)
   Начальник Генерального Штаба К.А.
   генерал армии (К.Мерецков)
  
   ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.242. Лл.84-90. Рукопись на бланке: "Народный комиссар обороны СССР". Утверждающая подпись отсутствует. Автограф".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 134.
  
  
  Итак, по итогам замечаний Сталина, военные представляют новый доклад. Василевский утверждал, что как раз во исполнение указания Сталина считать направлением главного удара немцев Украину. Давайте посмотрим, так ли это?
  
  При рассмотрении этой записки сразу же бросается в глаза такая вещь.
  
  В этом документе вообще не упомянуто о том, где ожидается главный удар немцев. Если указания Сталина противоречили фундаментальному положению сентябрьского доклада о том, что главный удар немцев наиболее вероятен севернее Полесья, то в октябрьской записке об этом обязательно должно было быть сказано.
  
  Почему, если Сталин высказал однозначную уверенность в том, что главный удар немцы нанесут на Украине, это обязательно должно было быть отражено в настоящей записке? Да потому просто, что записка и составлена как раз во исполнение сталинских указаний и поправок, возникших у него при рассмотрении предыдущего доклада военного командования. В записке-то нарком Тимошено так ясно и пишет: "Докладываю на Ваше утверждение основные выводы из Ваших указаний..." и так далее.
  
  Но самое важное сталинское указание как раз и состояло в том (как нас уверяют), что главный удар немцы нанесут на Украине. Между тем, основного вывода из этого указания Сталина (в документе на его имя!) не сделано. В данной записке о направлении главного удара немцев вообще не сказано ни слова. То есть, этот главный вывод из сталинских указаний Тимошенко и Мерецков почему-то не делают. Хотя сделать это были обязаны, и не только потому, что это было пожеланием Сталина.
  
  Утверждение о том, что главный удар немцев следует ожидать на Украине, меняет задачу не только для Юго-Западного фронта. Это должно было изменить также задачу Западного и Северо-Западного фронтов. Против них-то теперь, оказывается, немцы должны выставить меньшие силы, раз основные силы немцев будут на Украине? Но об этом тоже не сказано ни слова.
  
  Молчание здесь по этому поводу может означать только одно. Это говорит о том, что положение из предыдущего доклада о наиболее вероятном направлении главного удара немцев осталось без изменений. А там было заявлено, что главный удар немцев ожидается вовсе не на Украину, а вполне четко и определенно, севернее Бреста.
  
  Все это, в свою очередь, вполне логично означает, что на самом деле никаких "указаний" по этому поводу Сталин военным не давал. То есть, не утверждал, что главный удар немцы нанесут обязательно на Украине. Точно так, как впоследствии вспоминал об этом Молотов. Который "стоял тогда к этому делу" не менее близко, чем Жуков и Василевский. Поскольку это именно на его имя и на имя Сталина писали тогда свои доклады знаменитые Маршалы.
  
  Кроме того. Если бы ждали главный удар немцев на Украине, тогда в документе было бы сформулировано примерно так: "во встречном сражении разгромить..." Почему? Да потому просто, что в этом случае предполагали бы наступление здесь не менее 120 дивизий немцев, основной массы их танков и самолетов, примерно так, как предполагали в Генштабе их численность при главном ударе на Минск. Однако здесь ничего подобного не утверждалось. Утверждалось просто, что Юго-Западный фронт наносит мощный удар в направлении Люблина.
  
  Но какой, простите, может быть мощный удар, если, в случае нанесения главного удара немцев на Украине, одни только германские силы (120 дивизий), по данным нашего же Генштаба, должны превосходить советские (80 дивизий, а с учетом стратегического резерва - 103 дивизии)? В этом случае неизбежно должно произойти встречное сражение. И только потом, когда мы в этом встречном сражении (конечно же) победим превосходящие силы противника, только после этого можем нанести "мощный удар" на Люблин. Здесь же ни о каком встречном сражении не сказано. Сказано о том, что Юго-Западный фронт переходит в наступление сразу с решительными целями "...чтобы мощным ударом в направлении Люблин и Краков и далее на Бреслау в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне".
  
  А как это можно сделать, если по нашим же данным даже немцы имеют здесь численное преимущество над наступающими советскими войсками? Это даже не считая 45 румынских и венгерских дивизий, с учетом которых преимущество противника вообще становится таковым, что впору думать не о наступлении, а о глухой обороне. По крайней мере, на первом этапе войны. Здесь же ставится задача на немедленный удар, сразу же после начала войны. И без учета, кстати, тех тридцати дней, что потребны Юго-Западному фронту на отмобилизование и развертывание его соединений.
  
  Тогда получается, что такой удар возможно было планировать в том виде, как здесь это представлено, только в том случае, если главный удар немцев по-прежнему ожидается на Минск, как и было заявлено в двух предыдущих записках по стратегическому развертыванию, представленных Сталину в августе и сентябре. Только в том случае, если, как представлено там, в Белоруссии и Прибалтике наступают главные силы немцев, те самые 120 пехотных дивизий, а на Украину немцы предположительно наступают неосновными силами, то есть, всего 50 пехотными дивизиями, как сказано в предыдущих записках. Вот тогда сто советских стрелковых дивизий и получат возможность (теоретическую, конечно) нанести "мощный удар" на Люблин.
  
  Это обстоятельство и подтверждает, собственно, молчание авторов записки по поводу направления главного удара немцев. Удар немцев севернее Полесья продолжал считаться ими и Сталиным наиболее вероятным. А позднейшие рассуждения по этому поводу просто не соответствовали истине.
  
  Тогда в чем состояли в действительности сталинские замечания? Почему понадобились столь серьезные изменения, что потребовался еще один отдельный доклад от верховного командования Красной Армии? Нас уверяли, что из-за мнения Сталина об ударе главных сил немцев на Украину. Но мы с вами только что выяснили, что это не так. Что Сталин на самом деле утвердил идею военных об ударе войск Юго-Западного фронта по неосновным силам наступающего противника, главный удар которого по-прежнему ожидался на западном направлении.
  
  Но если замечаний Сталина о главном ударе немцев на Украину не было, то должна же быть серьезная причина для сталинских замечаний по проекту военных на удар Юго-Западного фронта, во исполнении которых подготовлен дополнительный доклад от 14 октября 1940 года. Она и была.
  
  Дело в том, что, несмотря на то, что военным удалось убедить Сталина в привлекательности идеи южного контрудара, он, судя по всему, обратил внимание на недостаточность сил, выделенных для этой операции. Давайте посмотрим. В сентябрьской записке Тимошенко и Мерецков предложили выделить для удара на юго-западе
  
   75 стрел, дивизий;
   9 танковых дивизий;
   4 мотострел, дивизий;
   7 кавалерийских дивизий;
   5 танковых бригад;
   88 полков авиации.
  
  У немцев они предполагали на юго-западном направлении, при ожидании их главного удара на Минск, наступление всего 50 пехотных и 5 танковых дивизий. Казалось бы, у Красной Армии здесь создается неоспоримое преимущество. Но это только, если не учитывать румынские и венгерские войска. А если их учесть? Это ведь еще дополнительно 45 дивизий.
  
  Получается, что советской наступающей группировке будут противостоять не 50, а 95 пехотных дивизий. И пусть качество войск союзников Германии будет несомненно ниже, сбрасывать со счетов их очевидное численное равенство было бы излишне рискованно. Сталин же обычно старался
  неоправданного риска избегать. Поэтому и предложил военным, что, если они хотят свой главный удар нанести на юге, то должны его обеспечить значительно большими силами. Сравним, что выделяют для операции на юге Тимошенко и Мерецков в октябрьской записке, после учета замечаний Сталина. Смотрим.
  
  80 стрелковых дивизий;
  11 танковых дивизий;
  5 мотострелковых дивизий;
  7 кавалерийских дивизий;
  20 танковых бригад,
  140 полков авиации.
  
  Кроме того, за Юго-Западным фронтом в районе Шепетовка, Проскуров, Бердичев появляется мощная резервная группировка в составе не менее 23 стрелковых дивизий.
  
  Бросается в глаза, что резко увеличено, с 5 до 20, количество танковых бригад. Число авиационных полков увеличено тоже значительно, с 88 до 140. Причем сделано это не за счет западного направления, там задачи оставались прежними. И даже несколько был увеличен резерв в районе Двинск, Полоцк, Минск с 15 до 20 стрелковых дивизий. Усиление стратегических резервов на Западном направлении, кстати, было намечено опять же во исполнение замечаний Сталина.
  
  Увеличение танковых и авиационных сил на юго-западном направлении предполагалось за счет формирования новых соединений и частей. В частности, предполагалось сформировать дополнительно 18 новых танковых бригад, еще одного механизированного корпуса и 20 пулеметноартиллерийских бригад. К таким же мерам можно отнести, естественно, и решение о формировании 100 новых авиационных полков.
  
  Понятно, что столь масштабные решения не мог принять никто, кроме Сталина. Поэтому их перечисление в докладе военного командования, в котором их планы были скорректированы с учетом его замечаний, красноречиво подтверждает, что эти меры и были предварительно предложены самим Сталиным, в форме тех же замечаний.
  
  Естественно, что размах предлагаемых мер предполагает и достаточно большое время их реализации. Обеспечение материальной частью к 1 октября, а для новых авиаполков и вовсе до конца 1941 года, намечалось, видимо, исходя из реальных возможностей промышленности. Конечно, кто-то может сказать, что эти проекты все равно не успевали к 22 июня. Так-то оно так. Только, готовились тогда к войне, не зная точно, когда она начнется. Но если не знали, не значит же это, что жизнь должна остановиться.
  
  Начнется война 22-го, значит, не успели. Не успели потому, что большего нельзя было сделать физически. Но не опускать же руки из-за того, что ты опасаешься где-то не успеть? Тем более, что предпринятые усилия могут пригодиться и после начала войны. Начнется война раньше, сделанное все равно пригодится больше, чем, если ничего не делать вообще. Жди войны или не жди, а дело делать надо.
  
   Одновременно было решено разработать и другой вариант плана отражения агрессии, согласно которому основная группировка Красной Армии по-прежнему развертывалась в полосе Западного и Северо-Западного фронтов.
  
  Надо обязательно отметить еще вот что. Несмотря на то, что Сталин согласился на юго-западный вариант военных, тот факт, что одновременно с этим существенно, на 25 процентов, была усилена и резервная группировка за Западным и Северо-Западным фронтами, и сделано это, повторю, было на основании замечаний Сталина, говорит о том, что его безусловно тревожила судьба минского направления. А потому будет логичным полагать, что склонить Сталина к утверждению юго-западного варианта военным удалось только в том случае, если они смогли доказать свою твердую уверенность в устойчивости Западного фронта в любых обстоятельствах.
  
   Детальную проработку обоих вариантов плана было решено закончить к 1 мая 1941 года. Правда, впоследствии, с приходом в Генштаб генерала Жукова, срок подготовки "западного" варианта плана отражения агрессии будет перенесен на октябрь 1941 года. При том, что срок подготовки "юго-западного" варианта был оставлен по-прежнему 1 мая. Что красноречиво показывает, что в лице будущего Маршала Победы нарком Тимошенко получил еще большего сторонника своего плана удара по немцам на юго-западном направлении.
  
  И последнее. В работах современных историков справедливо утверждается, что оценка угрозы со стороны фашистской Германии была в Генеральном штабе Красной Армии правильной. Однако при этом практически всегда ими разделяются мнение военного командования и мнение Сталина. И не просто разделяются, но и противопоставляются друг другу. В том смысле, что Сталин, конечно же, все понимал неправильно, отвергая с порога выкладки военного командования. То, что этому нет никаких документальных доказательств, их, разумеется, нисколько не смущает. Не верил, не соглашался, отвергал. Все.
  
  Но вот перед нами документ. Из него следует, что направляемые в его адрес записки по стратегическому развертыванию Сталин внимательно изучал. Более того. Характер сделанных им замечаний к предложениям военных говорит о том, что он вовсе не отвергал их. А наоборот. В самом главном, в оценке угрозы германского нападения, он был с ними абсолютно согласен. Что же касается его несогласия, то касалось оно частных сторон предлагаемых мер по парированию этой угрозы.
  
  Из октябрьской записки НКО и Генштаба видно, что замечания Сталина касались увеличения сил, выделяемых для парирования германского наступления. Иными словами. Он не просто был согласен с Генеральным штабом в оценке реальности нападения немцев. Но и считал меры по противодействия этой угрозе, предлагаемые советским Генштабом, недостаточными.
  
  Отсюда следует вывод. Утверждения о том, что Сталин не разделял мнение Генерального штаба Красной Армии о реальности угрозы германского нападения, являются беспочвенными.
  
  
  НОЯБРЬ 1940 года.
  
  
  3 ноября небольшой контингент английских войск высадился в Греции. Уже на следующий день Гитлер принял решение о поддержке итальянских войск в этой стране. 4 ноября он созвал совещание верховного командования Вермахта, где дал указание в течение недели подготовить директиву о военных действиях на ближайшее будущее.
  
  Было решено, что на Балканах необходима операция по вторжению в северную Грецию (Македонию и Фракию). Эта операция, которой было дано наименование "Марита", была намечена на весну 1941 года. Ее целями было, кроме помощи итальянцам, создать условия, при которых было бы невозможно нанесение бомбовых ударов английской авиации по нефтяным месторождениям Плоешти с территории Греции. Поэтому операцию эту было необходимо провести до начала войны с Советским Союзом.
  
  На совещении было определено, что после завоевания советской России можно перейти к установлению контроля над Дарданеллами. Гитлер заявил тогда, что "мы не можем спуститься к Дарданеллам, пока не разобьем Россию". Он запретил враждебные действия против Турции, потому что такая операция должна быть слишком продолжительной. С ней придется подождать до осени 1941 года, когда завершится русская кампания.
  
  В отношении Советского Союза было заявлено, что "Россия остается величайшей проблемой Европы и все должно быть сделано для подготовки к расплате". (Такое ощущение, что читаю современные заявления западных политиков). В директиве номер 18 от 12 ноября Гитлер приказал готовить операцию против СССР, независимо от результатов переговоров с Молотовым.
  
  Между тем, советская разведка внимательно наблюдала за перемещениями немецких войск у западных границ СССР.
  
  "ИЗ СПРАВКИ 5 ОТДЕЛА ГУГБ НКВД СССР О ВОЕННЫХ ПРИГОТОВЛЕНИЯХ ГЕРМАНИИ
  
   б/н
   6 ноября 1940 г.
  
   В период операций во Франции германское командование держало в Восточной Пруссии и бывшей Польше до 20 пехотных дивизий и 6 кавалерийских полков.
   После капитуляции Франции германское командование приступило в начале июля 1940 г. к массовым переброскам своих войск с запада на восток и юго-восток, в результате чего в Восточной Пруссии и бывшей Польше сосредоточено: на 16 июля - до 40 пехотных дивизий и свыше 2 танковых дивизий; на 23 июля - до 50 пехотных дивизий и свыше 4 танковых дивизий; на 8 августа - до 54 пехотных дивизий и до 6 танковых дивизий.
   Во второй половине августа и в течение сентября продолжалась переброска германских войск из Франции на восток.
   На 1 октября в Восточной Пруссии и на территории бывшей Польши сосредоточено 70 пехотных дивизий, 5 моторизованных дивизий, 7 -8 танковых дивизий и 19 кавалерийских полков, что в сравнении с предыдущим месяцем дает увеличение на 8 пехотных дивизий, 2 моторизованные дивизии. Из них в Восточной Пруссии сосредоточено 17 пехотных дивизий, до 2 мотодивизий, до 3 танковых дивизий, 3 кавалерийские бригады и 2 кавалерийских полка, то есть увеличение на одну пехотную дивизию в районе Сейны - Сувалки, на одну мотодивизию в районе Инстербурга и на одну кавалерийскую бригаду в районе Тильзита.
   В северной половине Генерал-Губернаторства в Польше (граница с юга, исключая Влодаву, Пулавы, Радом) против ЗапОВО сосредоточено 23 пехотные дивизии, одна мотодивизия, 2 танковые дивизии и 6 кавалерийских полков, то есть увеличение на 2 пехотные дивизии, из них на одну пехотную дивизию \349\ в районе Варшавы и на одну пехотную дивизию в районе Лодзь Кутно.
   В южной половине Польши (против КОВО) сосредоточено 24 пехотные дивизии (из них 4 горные), 2 мотодивизии, 3 танковые дивизии и 4 кавалерийских полка, то есть увеличение по сравнению с августом на 4 пехотные дивизии, из которых одна в районе Люблин - Холм, одна в районе Ясло - НоваСонч, одна в районе Кракова и одна в районе Катовице - Ченстохов, на одну мотодивизию и одну танковую дивизию в районе Грубешов - БелограйТомашов.
   Таким образом, против СССР сосредоточено в общем итоге свыше 85 дивизий, то есть более одной трети сухопутных сил германской армии.
   Характерно, что основная масса пехотных соединений (до 60 дивизий) и все танковые и моторизованные дивизии расположены в приграничной с СССР полосе в плотной группировке.
   Кроме того, Германия имеет в бывшей Австрии 12 - 13 дивизий (в том числе 2 танковые), в Чехии и Моравии - 5 - 6 пехотных дивизий и в Норвегии - 6 - В пехотных дивизий.
   С первой половины октября начинается постепенное ослабление сосредоточения германских войск на наших границах за счет перебросок их на Балканы (в Румынию), а также в Венгрию и Словакию в связи с началом реализации планов германского командования по оккупации Румынии и дальнейшему продвижению в глубь Балканского полуострова.
   [...]
  
   ЦА СВР РФ. Д. 21616. Т. 1. Лл.353-356. Машинопись, заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 167.
  
  
  Сведения о количестве немецких войск были, опять же, завышенными. Но важно понимать, что опасность эта, если и была разведкой преувеличена, оснований для благодушия в глазах советского руководства тем более не имела.
  
  Зная об этом (да и не только об этом, конечно), 12 ноября В.М. Молотов прибыл в Берлин. В этот же день состоялись его переговоры с Гитлером и Риббентропом. 13 ноября переговоры были продолжены. В этот день Молотов встречался также с Герингом и Гессом. 14 ноября Молотов вернулся из Берлина в Москву. В официальном сообщении говорилось о том, что "обмен мнений протекал в атмосфере взаимного доверия и установил взаимное понимание по всем важнейшим вопросам, интересующим СССР и Германию".
  
  На самом деле, существо этих переговоров заключалось в том, чтобы определить, какую позицию займет в ближайшее время каждая из сторон. Для СССР это было попыткой понять, как долго можно будет оттягивать войну с Германией. Для Германии этот вопрос упирался в стремление Гитлера вовлечь СССР в задуманный им антианглийский блок. В случае удачи в этом вопросе нападение на СССР могло быть несколько отодвинуто на более позднее время. Или не отодвинуто, здесь у Гитлера полной определенности не было. В случае же отказа Сталина от военного союза удар должен был быть нанесен без промедления.
  
  Но здесь надо понимать еще и подводную часть этого предложения. То, что Гитлер высказывался перед кем-то из своих приближенных о том, что нападение на СССР, в случае присоединения его к "тройственному союзу", может быть отсрочено, вовсе не говорит об отказе от этого замысла. Уверенность Гитлера в том, что Англия не идет на мирные переговоры только потому, что надеется на США и СССР, никуда не делась. Поэтому, единственное, что могло его остановить на этом пути, это реальная военная помощь Советского Союза в войне с Англией.
  
  Но отсюда выстраивается вполне логичное следствие. После того, как ему удалось бы, как он надеялся, толкнуть СССР на первое же военное столкновение с Англией, на пути предложенной им Советскому Союзу экспансии к "южным морям", ситуация сразу же становилась бы принципиально иной. Вспомним еще раз июльское высказывание Гитлера о том, что Германия не заинтересована в ликвидации британского колониального наследия. Потому что от этого выиграет кто угодно, только не Германия.
  
  В этом случае, тем более, его удар на СССР мог последовать незамедлительно. Только теперь в неизмеримо более страшных для Советского Союза условиях. Потому что здесь Гитлер мог представить себя уже в роли этакого парадоксального спасителя британской империи, защищающего ее колониальные владения от "большевистских орд". Что давало ему не просто надежду на то, что англичане пойдут с ним, наконец, на мирные переговоры. Но и на то, что его война с СССР вызовет сочувствие как Англии, так даже и США. В общем, план, с этой точки зрения, выглядит безупречным.
  
  Когда говорят о том, что Сталин допустил ошибку, пытаясь отодвинуть войну с Германией исключительно дипломатическими мерами, имеют в виду и этот неудачный, по их мнению, визит Молотова в Берлин. На самом же деле, ничего недачного в этом визите для СССР не было. Потому что советские руководители в эту ловушку не попали, да и не собирались, впрочем, туда попадать. Дело в том, что, уже готовя визит, советское правительство должно было определиться, с точки зрения своих принципиальных позиций, до какой степени можно позволить себе развитие отношений с Германией, оставаясь в статусе нейтральной страны.
  
  Естественно, еще накануне визита в Кремле понимали, что никакое участие в военном союзе с Гитлером невозможно как по соображениям принципиального и идейного характера, так и по соображениям сиюминутной выгоды. Войны всячески старались избежать, отодвинуть ее. Но существовал предел уступок, за который невозможно было перешагнуть, это было объективной реальностью, выйти за рамки которой означало потерять самую сущность своей государственности.
  
  Одновременно советские руководители понимали и то, что такое предложение в ходе настоящего визита обязательно последует, это можно было заключить из предшествующей визиту переписки. Поэтому, давая согласие на поездку Молотова в Берлин, понимали, что от этого предложения придется неизбежно отказываться.
  
  Говорить же об удаче или о неудаче визита можно было бы, если бы сбылись или не сбылись ожидания и надежды, которые с этим визитом связывались. В данном же случае все понимали, что ничего хорошего от переговоров ожидать не придется. Потому что неизбежно придется отказываться от самого главного и самого важного предложения Гитлера.
  
  Тогда зачем Сталин согласился на визит Молотова?
  Ну, во-первых, отказ от визита мог накалить обстановку еще больше. А во-вторых, это было прекрасной возможностью для политического зондажа. Своего рода дипломатическая разведка, необходимая для того, чтобы понять намерения Гитлера в отношении Советского Союза, как сиюминутные, так и фундаментальные.
  
  Но такой политический зондаж невозможен, если отказаться от выдвижения каких-то своих предложений и требований. Будут они учтены или нет, это в данном случае неважно. Да и не в том СССР положении по отношению к Германии, чтобы серьезно требовать от нее каких-то уступок. Не то соотношение сил. Намного важнее определить реакцию противной стороны, исходя из нее, можно попытаться понять и ее намерения. Кстати, чем масштабнее твои запросы, тем ярче проявляется реакция на них твоего противника. Тем легче прощупать его намерения в отношении тебя. При этом, конечно, нельзя заигрываться, чтобы не спровоцировать к себе излишнюю агрессию.
  
  С другой стороны, никакая сила противной стороны не должна сдерживать тебя при отстаивании твоих собственных общепринятых и общепонятных интересов. Здесь любая сдержанность с твоей стороны может быть воспринята как слабость. Что тоже провоцирует агрессию по отношению к тебе.
  
  Такой вот баланс. Такое вот лезвие бритвы, по которому надо пройти, чтобы достичь своих целей.
  
  Поэтому-то для Гитлера и его окружения во многом неожиданной и непривычной оказалась та твердость и даже жесткость, с которой отстаивал позиции Советского Союза Молотов.
  
  Он, в частности, настойчиво задавал вопросы и неоднократно возвращался к ним снова, если ответы его не устраивали. Риббентроп даже выразил недовольство против слишком навязчивых вопросов с его стороны. В частности, Молотов требовал разъяснений о причинах присутствия немецких войск в Румынии и Финляндии.
  
  Между тем, в переговорах Гитлер ораторствовал в основном сам. Этот человек физически не умел слушать собеседника, предпочитая слушать самого себя. Что было, конечно, в данном случае, на руку Молотову, пытавшему понять его замыслы. А тот пафосно выступал по поводу того, что если Россия хочет получить какую-то часть британской колониальной империи, то сейчас самое время объявить о солидарности с державами тройственного пакта. В частности, он упомянул о желательности расширения России на юг от Батуми и Баку, в сторону Персидского залива и Индии. Поднимался на переговорах и вопрос о Дарданеллах, и о более свободном их использовании для сообщения между Средиземным и Черным морями, чем это разрешала конференция в Монтре.
  
  Молотов уклончиво отвечал, что передаст предложения Гитлера советскому правительству, что ответ последует позже, после всестороннего их изучения.
  
  В ответ он в свою очередь, поднял вопрос о желательности для СССР подписания пакта о ненападении с Болгарией. Болгарское правительство отрицательно отреагировало на такое намерение Советского Союза. Но все понимали, что в данном случае речь не шла о свободном волеизъявлении суверенной страны. Все понимали, что этот вопрос должен быть решен не в Софии, а в Берлине. Но в ответ уже Гитлер занял уклончивую позицию, ссылаясь на то, что по этому вопросу ему необходимо посоветоваться с Муссолини. В результате, переговоры закончились фактически ничем.
  
  В любом случае, у Гитлера пока сохранялась уверенность в том, что СССР не против вступить в его коалицию против Англии, но на своих условиях. Как видел он это на примере Испании и вишистской Франции. В этом успокаивала его и дезинформация, искусно предоставленная ему советской стороной.
  
  "СПРАВКА ДЛЯ МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ГЕРМАНИИ И. ФОН РИББЕНТРОПА ПО РЕЗУЛЬТАТАМ СООБЩЕНИЯ НЕМЕЦКОГО АГЕНТА В СОВЕТСКОМ ПОСОЛЬСТВЕ "ПЕТЕРА"
  
   Берлин, 13 ноября 1940 г.
  
   Молотов вчера вечером после приема в "Кайзерхофе" вернулся в "Бельвю" и собрал узкий круг своих сопровождающих и сотрудников посольства. По донесению агента, он был в блестящем настроении. На него большое впечатление произвела длительность бесед, которые он имел с фюрером и имперским министром иностранных дел. Затем он сказал, что у него прекрасное личное впечатление и все идет, как он себе представлял и как это было желательно.
  
   Берлин, 14 ноября 1940 г.
  
   Сотрудники русского посольства в Берлине, как и прежде, очень скупы на информацию о подробностях визита Молотова. Только одному американцу секретарь посольства Павлов кое-что сказал о высказываниях Молотова. Он сказал в числе прочего, что Молотов час от часу "оттаивал". Он, Павлов, знает Молотова долгие годы и в свое московское время никогда не видит Молотова в его беседах с иностранными государственными деятелями в такой приятной атмосфере. Молотов в Берлине "оттаял". Поведение фюрера произвело на Молотова большое впечатление. Через несколько минут он ощутил, что говорит с человеком, который знает, что хочет. Павлов рассказал \385\ американцу, что в беседе с послом Шкварцевым Молотов выразил мнение, что, поговорив с главой Немецкого правительства, поймешь причины его успехов. Он редко встречал человека, которого бы мир оценивал так неправильно. Так как этот американец известен своими просоветскими настроениями, едва ли Павлов его дезинформировал. Интересно, что Молотову бросился в глаза хороший вид немцев на берлинских улицах.
  
   Берлин, 22 ноября 1940 г.
  
   В кратком разговоре о визите Молотова советник посольства Кобулов сказал, что визит был "сильной демонстрацией, но "не все то золото, что блестит".
  
   Перевод с немецкого из: Politische Archiv des Auswartigen Amtes Bonn, Bestand Dienstelle Ribbentrop, R 27168, Bl. 25933, 25934, 25940".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 181.
  
  
  На основании этой информации у Гитлера и Риббентропа сложилась твердая уверенность в том, что их дипломатическое искусство все более усыпляло этих подозрительных русских. Помните утверждение Гитлера, что он не верит Сталину, но и что Сталин, по его мнению, тоже ему не верит?
  И вот теперь итоги визита Молотова показались им своей несомненной победой, позволившей им обмануть Сталина и усыпить его подозрительность.
  
  Так, между прочим, считают до сих пор и многие профессиональные историки, как за рубежом, так и у нас, в России.
  
  А как же обстояло дело в действительности?
  К счастью, сохранились некоторые редчайшие свидетельства подлинного отношения к этому вопросу советских руководителей. Как это ни странно, изложены они были давно. И, что важно, человеком, категорически отрицательно относящимся к деятельности Сталина, как в принципе, так и в частностях. Между тем, будучи исследователем добросовестным, он посчитал нужным сохранить для потомков некоторые свидетельства, не очень сочетающиеся с его собственными взглядами и пристрастиями.
  
  Я имею в виду известного историка Г.А. Куманева. В своем исследовании "Говорят сталинские наркомы", в частности, он привел записи своих бесед с Управляющим делами Совнаркома СССР Яковом Ермолаевичем Чадаевым. Была там и тема, прямо касающаяся переговоров Молотова в Берлине в ноябре 1940 года.
  
  Итак.
  
  Куманев Г. А. "Говорят сталинские наркомы".
  
  "...Г. А. Куманев: Что Вам известно, Яков Ермолаевич, о содержании переговоров В. М. Молотова с Гитлером во время поездки наркома иностранных дел СССР в Берлин в ноябре 1940 г.? Как расценивались в Кремле состоявшиеся переговоры и перспективы войны с Германией? [471]
  
  Я. Е. Чадаев: Это довольно широкая тема. Поэтому, отвечая на данный вопрос, я буду в основном опираться на мои записи выступлений Сталина и Молотова на заседании Политбюро с оценкой поездки в Берлин...
  
  ...Через четыре дня, вечером 13 ноября, Н. А. Булганин снова пригласил меня на Белорусский вокзал, на этот раз уже для встречи Молотова и других членов советской делегации. На перроне собрались почти все наркомы, большое число дипломатов. Среди встречавших были А. И. Микоян, Н. А. Булганин, Л. М. Каганович. Выстроился почетный караул.
  
  Поезд пришел в 12 часов ночи. Молотов вышел из вагона в сопровождении члена делегации, наркома черной металлургии СССР И. Ф. Тевосяна. Сняв шляпу, Молотов поздоровался с Микояном, Булганиным, Кагановичем, со своей семьей, наркомами, дипломатами и направился к выходу. [472]
  
  Вечером 14 ноября состоялось заседание Политбюро ЦК, на котором было заслушано сообщение Молотова об итогах переговоров в Берлине. Мне, только что вступившему в должность управделами СНК, довелось участвовать на этом заседании и многое записать.
  
  Молотов подробно доложил о результатах встречи с Гитлером.
  
  - Беседа началась с длинного монолога Гитлера, - заявил он. - И надо отдать должное Гитлеру - говорить он умеет. Возможно, что у него даже был приготовлен какой-то текст, но фюрер им не пользовался. Речь его текла гладко, без запинок. Подобно актеру, отлично знающему роль, он четко произносил фразу за фразой, делая паузы для перевода. Смысл рассуждений Гитлера сводился к тому, что Англия уже разбита и что ее окончательная капитуляция - дело ближайшего будущего. Скоро, уверял Гитлер, Англия будет уничтожена с воздуха. Затем он сделал краткий обзор военной ситуации, подчеркнув, что Германская империя уже сейчас контролирует всю континентальную Западную Европу. Вместе с итальянскими союзниками германские войска ведут успешные операции в Африке, откуда англичане вскоре будут окончательно вытеснены. Из всего сказанного, заключил Гитлер, можно сделать вывод, что победа держав "оси" предрешена. Поэтому, продолжал он, настало время подумать об организации мира после победы. Тут Гитлер стал развивать такую идею: в связи с неизбежным крахом Великобритании останется ее "бесконтрольное наследство" - разбросанные по всему земному шару осколки империи. Надо, мол, распорядиться этим "бесхозным" имуществом. Германское правительство, заявил Гитлер, уже обменивалось мнениями с правительствами Италии и Японии и теперь хотело бы иметь соображения Советского правительства. Более конкретные предложения на этот счет он намерен сделать позднее.
  
  Молотов сделал небольшую паузу, затем продолжал:
  
  - Когда Гитлер закончил речь, которая вместе с переводом заняла около часа, пришлось взять слово мне. Не вдаваясь в обсуждение предложений Гитлера, я заметил, что следовало бы обсудить более конкретные, практические вопросы. В частности, не разъяснит ли рейхканцлер, что делает германская военная миссия в Румынии и почему она направлена туда без консультации с Советским правительством? Ведь заключенный в 1939 г. советско-германский пакт о ненападении предусматривает консультации по важным вопросам, затрагивающим интересы каждой из сторон. Советское правительство также хотело бы знать, для каких целей направлены германские войска в Финляндию? Почему и этот серьезный шаг предпринят без консультации с Москвой?
  
  Эти замечания подействовали на Гитлера, словно холодный душ. [473]
  
  Он даже весь как-то съежился и на лице его на какое-то мгновение появилось выражение растерянности. Но актерские способности все же взяли верх, и он, драматически сплетя пальцы и запрокинув голову, вперил взгляд в потолок. Затем, поерзав в кресле, скороговоркой объявил, что немецкая военная миссия направлена в Румынию по просьбе правительства Антонеску для обучения румынских войск. Что касается Финляндии, то там германские части вообще не собираются задерживаться, они лишь переправляются через территорию этой страны в Норвегию. (Но факты говорили о другом: немцы прочно оседали на советских границах.)
  
  - Объяснение фюрера, - докладывал далее Молотов, - не удовлетворило советскую делегацию. У Советского правительства, заявил я, на основании донесений наших представителей в Финляндии и Румынии, создалось совсем иное впечатление. Войска, которые высадились в южной части Финляндии, никуда не продвигаются и, видимо, собираются здесь надолго задержаться. В Румынии дело не ограничилось одной военной миссией. В страну прибывают все новые германские воинские соединения. Для одной миссии их слишком много. Какова же подлинная цель перебросок этих войск? В Москве подобные действия не могут не вызвать беспокойства, и германское правительство должно дать на это четкий ответ.
  
  Сославшись на свою неосведомленность (а это испытанный дипломатический маневр), Гитлер пообещал поинтересоваться этими вопросами. Он снова стал разглагольствовать о своем плане раздела мира, заметив, что СССР мог бы проявить интерес к территориям, расположенным к югу от его государственной границы в направлении Индийского океана. Гитлер заявил о том, что Советскому Союзу следовало бы приобрести выход к Персидскому заливу, а для этого захватить западный Иран и нефтяные промыслы англичан в Иране.
  
  - Разумеется, - вставил И. В. Сталин, - Советский Союз не удастся поймать на эту удочку. Ведь это наш сосед и с ним отношения должны быть очень теплыми, хорошими.
  
  - Мне пришлось перебить Гитлера, - продолжал Молотов, - и заметить, что мы не видим смысла обсуждать подобного рода комбинации. СССР заинтересован в обеспечении спокойствия и безопасности тех районов, которые непосредственно примыкают к его границам. Тут Гитлер кивнул Риббентропу, и тот предложил рассмотреть проект протокола о присоединении Советского Союза к военному блоку Германии, Италии и Японии. Для нас было совершенно ясно, что острие его было направлено против СССР, и, естественно, это предложение советская делегация решительно отклонила.
  
  - И правильно, - гневно вставил Сталин.
  
  Молотов рассказал о содержании переговоров в Берлине, которые были продолжены на следующий день и мало чем отличались от предыдущих. [474] "Покидая фашистскую Германию, - сказал он в заключение, - все члены советской делегации были убеждены: затеянная по инициативе немецкой стороны встреча явилась лишь показной демонстрацией. Главные события лежат впереди. Сорвав попытку поставить СССР в условия, которые связали бы нас на международной арене, изолировали бы от Запада и развязали бы действия Германии для заключения перемирия с Англией, наша делегация сделала максимум возможного. Общей для всех членов делегации являлась также уверенность в том, что неизбежность агрессии Германии против СССР неимоверно возросла, причем в недалеком будущем".
  
  После ответов Молотова на вопросы выступил Сталин. Он сказал:
  
  - В переписке, которая в те месяцы велась между Берлином и Москвой, делались намеки на то, что было бы неплохо обсудить назревшие вопросы с участием высокопоставленных представителей обеих стран. В одном из немецких писем прямо указывалось, что со времени последнего визита Риббентропа в Москву произошли серьезные изменения в европейской и мировой ситуации, а потому было бы желательно, чтобы полномочная советская делегация прибыла в Берлин для переговоров. В тех условиях, когда Советское правительство неизменно выступает за мирное урегулирование международных проблем, мы ответили положительно на германское предложение о проведении в ноябре этого года совещания в Берлине. Стало быть, поездка в Берлин советской делегации состоялась по инициативе Германии. Как нам известно, Гитлер сразу же после отбытия из Берлина нашей делегации громогласно заявил, что "германо-русские отношения окончательно установлены"! Но мы хорошо знаем цену этим утверждениям! Для нас еще до встречи с Гитлером было ясно, что он не пожелает считаться с законными интересами Советского Союза, продиктованными требованиями безопасности нашей страны. Мы рассматривали берлинскую встречу как реальную возможность прощупать позицию германского правительства. Позиция Гитлера во время этих переговоров, в частности, его упорное нежелание считаться с естественными интересами безопасности Советского Союза, его категорический отказ прекратить фактическую оккупацию Финляндии и Румынии - все это свидетельствует о том, что, несмотря на демагогические заявления по поводу неущемления "глобальных интересов" Советского Союза, на деле ведется подготовка к нападению на нашу страну. Добиваясь берлинской встречи, нацистский фюрер стремился замаскировать свои истинные намерения...
  
  Ясно одно: Гитлер ведет двойную игру. Готовя агрессию против СССР, он вместе с тем старается выиграть время, пытаясь создать у Советского правительства впечатление, будто готов обсудить вопрос о дальнейшем мирном развитии советско-германских отношений. [475]
  
  Далее Сталин говорил о лицемерном поведении гитлеровской верхушки в отношении Советского Союза, о позиции Англии и Франции во время летних московских переговоров 1939 г., когда они были не прочь натравить Германию на СССР.
  
  - Именно в то время, - подчеркнул Сталин, - нам удалось предотвратить нападение фашистской Германии. И в этом деле большую роль сыграл заключенный с ней пакт о ненападении...
  
  ...Но, конечно, это только временная передышка, непосредственная угроза вооруженной агрессии против нас лишь несколько ослаблена, однако полностью не устранена. В Германии действуют в этом направлении мощные силы и правящие круги рейха не думают снимать с повестки дня вопроса о войне против СССР. Наоборот, они усиливают враждебные против нас действия, как бы акцентируя, что проблема нападения на Советский Союз уже предрешена.
  
  Спрашивается, а какой был смысл разглагольствований фюрера насчет планов дальнейшего сотрудничества с Советским государством? Могло ли случиться, что Гитлер решил на какое-то время отказаться от планов агрессии против СССР, провозглашенных в его "Майн кампф"? Разумеется, нет, - твердо сказал Сталин.
  
  Далее он кратко охарактеризовал Гитлера.
  
  - История еще не знала таких фигур, как Гитлер, - сказал Сталин. - В действиях Гитлера не было единой целенаправленной линии. Его политика постоянно перестраивалась, часто была диаметрально противоположной. Полная путаница царила и царит в теоретических положениях фашизма. Гитлеровцы называют себя националистами. Но они фактически являются партией империалистов, причем наиболее хищнических и разбойничьих среди всех империалистов мира. "Социализм", "национализм" - это только фиговые листки, которыми прикрываются гитлеровцы, чтобы обмануть народ, одурачить простаков и прикрыть ими свою разбойничью сущность. В качестве идеологического оружия она используют расовую теорию. Это человеконенавистническая теория порабощения и угнетения народов...
  
  Гитлер постоянно твердит о своем миролюбии, но главным принципом его политики является вероломство. Он был связан договорами с Австрией, Польшей, Чехословакией, Бельгией и Голландией. И ни одному из них он не придал значения и не собирался соблюдать и при первой необходимости вероломно их нарушил. Такую же участь готовит Гитлер и договору с нами. Но, заключив договор о ненападении с Германией, мы уже выиграли больше года для подготовки к решительной и смертельной борьбе с гитлеризмом. Разумеется, мы не можем советско-германский пакт рассматривать основой создания надежной безопасности для нас. Гарантией создания прочного мира является укрепление наших Вооруженных Сил. И в то же время мы будем продолжать свою миссию поборников мира и дружбы между народами... [476]
  
  Гитлер сейчас упивается своими успехами. Его войска молниеносно разгромили и принудили к капитуляции шесть европейских стран. Этот факт можно рассматривать только как огромный стратегический успех фашистской Германии. Ведь в Европе не нашлось силы, которая бы могла сорвать агрессию гитлеровского рейха. Теперь Гитлер поставил перед собой цель расправиться с Англией, принудить ее к капитуляции. С этой целью усилилась бомбардировка Британских островов, демонстративно готовится десантная операция. Но это не главное для Гитлера, главное для него - нападение на Советский Союз.
  
  Тихо, но твердо Сталин произнес:
  
  - Мы все время должны помнить об этом и усиленно готовиться для отражения фашистской агрессии. Наряду с дальнейшим укреплением экономического и военного могущества страны наша партия должна широко разъяснять трудящимся нависшую опасность международной обстановки, постоянно разоблачать гитлеровских агрессоров, усилить подготовку советского народа к защите социалистического Отечества. Вопросы безопасности государства встают сейчас еще более остро. Теперь, когда наши границы отодвинуты на Запад, нужен могучий заслон вдоль их с приведенными в боевую готовность оперативными группировками войск в ближнем, но... не в ближайшем тылу.
  
  Мы должны повести дело так, чтобы быстрее заключить пакт о нейтралитете между Советским Союзом и Японией. Германия нашла общий язык с Японией в своих великодержавных стремлениях. Япония признала право Германии вмешиваться в дела всех стран. Надо ее нейтрализовать. Вместе с тем надо усилить военно-экономическую помощь китайскому народу. Нам необходимо вести дело на ослабление гитлеровской коалиции, привлекать на нашу сторону страны-сателлиты, попавшие под влияние и зависимость гитлеровской Германии.
  
  Наконец, следует проявить максимум внимания к антифашистам, попавшим к нам из фашистских стран. Их у нас уже сотни, но их будет больше. Среди них большинство коммунисты. Они могут сослужить огромную пользу в дальнейшей борьбе с гитлеровской Германией.
  
  В заключение своего выступления Сталин остановился на задачах по дальнейшему укреплению обороноспособности страны. В частности, он сказал:
  
  - Мы должны всегда помнить, что в предстоящей войне вопросы технического превосходства будут определяющим моментом. Наступило такое время, когда рабочему некоторых отраслей индустрии, особенно оборонных, нужны инженерные знания. Надо расширить подготовку и переподготовку кадров. Все это позволит более широким фронтом внедрять новую технику.
  
  Сталин обратил внимание на необходимость быстрой перестройки радиотехнической промышленности, качественной металлургии и указал на важность создания или расширения кооперации между предприятиями по обеспечению оборонных заданий. [477]
  
  - Мы особенно, - заявил он, - должны энергично провести такие меры, чтобы за короткий срок качественно обновить многие отрасли военной промышленности (в первую очередь авиа- и танкостроение) и развернуть работу по наращиванию выпуска военной техники...
  
  После окончания речи Сталина от Госплана СССР выступил Н. А. Вознесенский, который сообщил, что Госплан в настоящее время разрабатывает предложения о дополнительном развертывании производства военной продукции.
  
  - Вот и хорошо, - сказал Сталин. - Поторопитесь с предложениями. Время не ждет..."
  
  
  Позволю себе отказаться от того, чтобы как-то комментировать сказанное. Читайте сами. И сопоставляйте с той само собой разумеющейся истиной, что Сталин не верил в нападение Германии на Советский Союз, а верил только Гитлеру и в нерушимость заключенного с ним Пакта о ненападении.
  
  
  "ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б) "О ЕЖЕДНЕВНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ВЫПУСКУ МОТОРОВ И САМОЛЕТОВ"
  
   N........
   16 ноября 1940 г.
   Строго секретно
  
   1. Обязать директоров моторных и самолетных заводов НКАП, начиная с 16 ноября 1940 года давать ежедневные сообщения ЦК ВКП(б) и Наркомату авиационной промышленности:
   а) по моторным заводам - количество принятых военпредами моторов по каждому типу мотора;
   б) по самолетным заводам - количество принятых военпредами боевых и учебных самолетов по каждому типу самолета.
   2. Сообщения в ЦК ВКП(б) и НКАП должны даваться за подписью директоров заводов и направляться с московских заводов совершенно секретной почтой, а со всех других заводов шифрованными телеграммами.
  
   Секретарь ЦК ВКП(б)
  
   АП РФ. Ф.93. Коллекция документов".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 186.
  
  Примечание: НКАП - Наркомат авиационной промышленности.
  
  Что здесь особо комментировать? Сразу же после возвращения Молотова из Берлина Сталин дал указание, чтобы отчеты директоров авиационных и авиамоторных заводов предоставлялись ему ЕЖЕДНЕВНО.
  
  
  В конце ноября 1940 года продолжается активная дипломатическая деятельность, связанная с усилиями Гитлера по изоляции Англии. 20 ноября к "пакту трех" официально присоединенилась Венгрия. 23 ноября к континентальному союзу против Англии присоединилась Румыния.
  
   25 ноября свой ответ правительству Германии по поводу возможного присоединения СССР к "пакту трех" дало и советское правительство. Естественно, речь не могла идти о категорическом отказе, памятуя о германской угрозе, которую отчетливо осознавали в Кремле. Поэтому, документ был составлен так, что формальная готовность Советского Союза примкнуть к "тройственному пакту" была обставлена условиями, заведомо невыполнимыми для Гитлера. В дальнейшем советское правительство запрашивало его о возможности и сроках выполнения советских условий, как гарантии добрососедства и сотрудничества, явно вынуждая германскую сторону к тому, чтобы именно она оказалась инициатором отказа от идеи такого союза с участием СССР.
  
  Насколько такое поведение советского правительства ускорило войну? Или не предотвратило ее? Учитывая весь комплекс вопросов, которые были уже здесь рассмотрены, можно с уверенностью прийти к выводу, что никакого значения для готовности Гитлера к нападению на СССР эти переговоры не имели.
  
  И то, что 29 ноября 1940 года в Генштабе сухопутных войск Германии под руководством генерала Паулюса начались штабные учения по будущей операции против СССР, говорило о том, что график подготовки к войне соблюдался немцами неукоснительно.
  
  
   ДЕКАБРЬ 1940 года.
  
  
   5 декабря 1940 года германское военное командование доложило Гитлеру планы операций в Греции и о подготовке войны против СССР. По плану вторжения немецких войск в Грецию 13 декабря был отдан приказ о подготовке операции "Марита".
  
  Что касается подготовки нападения на Советский Союз, начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал Гальдер в своем докладе Гитлеру предложил создать три группы армий, из них самую крупную - на минском направлении, далее на Смоленск и Москву.
  
   Гитлер одобрил основные идеи доклада. Одновременно он обратил особое внимание на то, чтобы "не допустить, чтобы русские отходили, сохраняя целостность фронта". Цель войны против СССР, заявил Гитлер, - "уничтожить жизненную силу России. Не должно оставаться никаких политических образований, способных к возрождению".
  
  По поводу начала операции против СССР Гитлер высказался уже несколько более неопределенно и осторожно, чем делал это ранее. Теперь он говорил о том, что необходимо "выбрать соответствующий благоприятный момент", когда Германия будет иметь "явное превосходство в командном составе, материальной части, войсках".
  
   Основное решение на военную операцию против СССР было окончательно и всесторонне проработано в немецком Генеральном штабе сухопутных сил в ходе военно-штабной игры в начале декабря 1940 года. Военно-штабная игра была проведена под руководством генерал-лейтенанта Паулюса, который с сентября курировал в Генштабе вопросы подготовки нападения на СССР. В игре были опробованы несколько вариантов начала боевых действий против Советского Союза. Фактически это было генеральной проверкой реальности планов начала войны.
  
  Командно-штабная игра проводилась в Генеральном штабе ОКХ с 29 ноября по 7 декабря 1940 года в три этапа. На первом, начатом 29 ноября, разыгрывалось вторжение германских войск в приграничную полосу СССР. Второй этап начался 3 декабря. В ходе его отрабатывались действия германских войск при их наступлении до рубежа Минск, Киев. На третьем этапе, 7 декабря, разыгрывались возможные варианты действий восточнее этой линии. По итогам каждого этапа уточнялись группировка германских войск, их оперативные задачи, вопросы материально-технического обеспечения наступающих войск и т.п. Результаты были доложены Гитлеру и обсуждены 13 декабря 1940 года с командующими группами армий и армиями.
  
   На основании имеющихся вариантов плана вторжения, а также итогов военно-штабной игры начальник штаба оперативного руководства ОКВ генерал Йодль подготовил проект директивы верховного главнокомандующего о замысле войны против СССР. Директива эта, получившая номер 21, была подписана Гитлером 18 декабря 1940 года и получила условное наименование "План операции "Барбаросса".
  
  Согласно директиве Советский Союз должен был быть разгромлен в ходе кратковременной кампании. Войскам ставилась задача не допустить отхода советских войск, находящихся в западной части СССР, но окружить их и уничтожить. Достигнуто это должно было быть путем глубокого и быстрого продвижения танковых клиньев. Главный удар согласно директиве должен был наноситься центральной группой войск. Ей ставилась задача нанести поражение частям Красной Армии в Белоруссии. Конечной целью кампании намечался выход немецких войск на линию Волга - Архангельск.
  
  Относительно срока начала операции директива указывала:
  "Приказ о стратегическом развертывании вооруженных сил против Советского Союза я отдам в случае необходимости за восемь недель до намеченного срока операции. Приготовления, требующие более продолжительного времени, если они еще не начались, следует начать уже сейчас и закончить к 15 мая 1941 г. Решающее значение должно быть придано тому, чтобы наши намерения напасть не были распознаны...
  ...Все распоряжения, которые будут отданы главнокомандующими на основании этой директивы, должны совершенно определенно исходить из того, \455\ что речь идет о мерах предосторожности на тот случай, если Россия изменит свою нынешнюю позицию по отношению к нам.
  Число офицеров, привлекаемых для первоначальных приготовлений, должно быть максимально ограниченным. Остальных сотрудников, участие которых необходимо, следует привлекать к работе как можно позже и знакомить только с частными сторонами подготовки, необходимыми для исполнения служебных обязанностей каждого из них в отдельности. Иначе имеется опасность возникновения серьезнейших политических и военных осложнений в результате раскрытия наших приготовлений, сроки которых еще не назначены..."
  
  Само собой разумеется, что утверждение Директивы номер 21 вовсе не являлось завершением работ, связанных с подготовкой нападения на Советский Союз. Более того, это не было даже окончанием работ по его планированию.
  
  В директиве указывалось:
  "Я ожидаю от господ главнокомандующих устных докладов об их дальнейших намерениях, основанных на настоящей директиве.
  О намеченных подготовительных мероприятиях всех видов вооруженных сил и о ходе их выполнения докладывать мне через Верховное главнокомандование вооруженных сил (ОКВ)".
  Дальнейшая, более конкретная разработка планов военной операции против СССР велась в Генеральном штабе сухопутных сил Германии. 5 февраля 1941 года Гитлер утвердил детальную проработку плана операции. Но и в этот план впоследствии не раз вносились изменения. Последний его вариант был подписан 8 июня 1941 года.
  
   Располагая данными о численном советском превосходстве в танках, руководство рейха, начиная с самого Гитлера, полагало, тем не менее, что качество их по определению невысоко настолько, что германское оружие все равно будет доминировать на поле боя. Вместе с тем, было уделено самое пристальное внимание оснащению своих войск противотанковыми средствами. С конца 1940 года на вооружение противотанковых подразделений стали поступать новые противотанковые пушки калибра 50 мм и противотанковые ружья калибра 28 мм. Всего до начала войны с Советским Союзом количество немецких противотанковых орудий (без учета трофейных) увеличилось на 21%, а противотанковых ружей - более чем в 20 раз.
  
  
  Одновременно советскому правительству продолжала поступать информация о военных приготовлениях Германии.
  
  "ЗАПИСКА ПОЛПРЕДА СССР В ГЕРМАНИИ ДЕКАНОЗОВА НАРКОМУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР В.М.МОЛОТОВУ С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АНОНИМНОГО ПИСЬМА О ВОЕННЫХ ПРИГОТОВЛЕНИЯХ ГЕРМАНИИ
  
   N 590
   7 декабря 1940 г.
   Секретно
   Копия
  
  При этом направляю анонимное письмо на немецком языке, полученное мною по почте 5.XII.40 г., и перевод с него, сделанный нами.
  
   Военный атташе тов.Скорняков, которого я ознакомил с этим письмом, дал следующий отзыв:
   По п.1 - В течение последних двух - трех недель, действительно, на Восток отправлено значительное количество автопорожняка.
   По п.2 - Строительство в Норвегии бараков для германских войск подтверждается и из других источников.
   По п.4 - Немцы, как известно, имеют соглашение со Швецией на транзит войск. Со слов шведского военного атташе в Берлине немцы имеют право перевозить 1 эшелон в сутки без оружия.
   По п.5 - О формировании новой армии специально из призываемых 1901 - 1903 гг. ему ничего неизвестно.
   В числе вновь призываемых, действительно, имеются возрасты 18961920 гг. По мнению тов.Скорнякова, к весне немцы могут довести армию до 10 миллионов. Цифра о наличии 2 миллионов за счет СС, СА, трудовых резервов и полиции является вполне реальной. В общем, по его мнению, этот пункт заслуживает внимания, как вполне близкий к действительности.
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ: Упомянутое.
   Полномочный представитель
   СССР в Германии В.Деканозов
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ
   Перевод с немецкого языка
  
   Многоуважаемый г-н Полпред!
   Гитлер намеревается будущей весной напасть на СССР. Многочисленными мощными окружениями Красная Армия должна быть уничтожена.
   Следующие доказательства этого:
   1. Большая часть грузового транспорта отправлена в Польшу под предлогом недостатка бензина.
   2. Интенсивное строительство бараков в Норвегии для размещения наибольшего количества немецких войск.
   3. Тайное соглашение с Финляндией. Финляндия наступает на СССР с севера. В Финляндии уже находятся небольшие отряды немецких войск.
   4. Право на транспорт немецких войск через Швецию вынуждено у последней силой и предусматривает быстрейшую переброску войск в Финляндию в момент наступления.
   5. Формируется новая армия из призыва 1901 - 1903 гг. Под ружьем находятся военнообязанные 1896 - 1920 гг. К весне 1941 года германская армия \441\ будет насчитывать 10-12 миллионов человек. Кроме того, трудовые резервы СС, СА и полиция составляют еще 2 миллиона, которые будут втянуты в военное действие.
   6. В Верховном командовании разрабатывается два плана окружения Красной Армии.
   а) атака от Люблина по Припяти (Польша) до Киева. Другие части из Румынии в пространстве между Баси и Буковиной по направлению Тетерев.
   б) Из Восточной Пруссии по Мемель, Виллиг, Березина, Днепру до Киева. Южное продвижение, как и в первом случае, из Румынии. Дерзко, неправда ли? Гитлер сказал в своей последней речи; "Если эти планы удадутся, Красная Армия будет окончательно уничтожена. То же самое, что и во Франции. По руслам рек окружить и уничтожить".
   Из Албании хотят отрезать СССР от Дарданелл. Гитлер будет стараться, как и во Франции, напасть на СССР с силами, в три раза превосходящими Ваши. Германия - 14 миллионов, Италия, Испания, Венгрия, Румыния - 4 миллиона. Итого 18 миллионов. А сколько же должен тогда иметь СССР? 20 миллионов по крайней мере. 20 миллионов к весне. К состоянию высшей боевой готовности относится наличие большой армии.
  
   АВП РФ. Ф.06. Оп.З (доп). П.36. Д.467. Лл.1-4. Машинопись, заверенная копия. Имеется помета В. Молотова: "Тов.Сталину - для сведения. 24 декабря 1940 г.". Оригинал письма на немецком языке не публикуется".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 204.
  
  
  Снова информация о том, что немцы готовят нападение на Советский Союз весной 1941 года. Рассказано достаточно подробно о планах немецкого командования. Верить им?
  
  Наступление на Киев с окружением советских войск ударами от Люблина и из Румынии. Можно верить? Как вариант, почему нет? Однако, мы с вами видели, что советский Генштаб в это время ожидал главный удар немцев на Минск. Но даже если советское командование и допускало вариант главного удара немцев на Украину, то все равно было уверено в том, что в этом случае вспомогательный удар обязательно должен был наноситься немцами и в Белоруссии. А не так, как изложено здесь, без упоминания немецкого наступления в Белоруссии вообще.
  
  Вторым называется вариант удара из Восточной Пруссии, от Мемеля, по руслу Днепра на Киев... Кстати, напомню, что в августовской записке на имя Сталина и Молотова за подписью Тимошенко и Шапошникова наиболее вероятным назывался не просто удар севернее устья реки Сан, но конкретно удар из Восточной Пруссии на Ригу и далее, с поворотом на Минск. Но удар из Восточной Пруссии на Киев? Невообразимо растягивая коммуникации и подставляя свой левый фланг под удар советских войск? Вариант совершенно фантастический. Кстати, в действительности никогда всерьез и не рассматривавшийся немецким Генеральным штабом. Да и советским Генштабом тоже.
  
  Но самое большое сомнение в этом письме должна была вызвать указанная там численность немецкой армии. Советский Генштаб в это время, как мы с вами видели, оценивал численность германской армии в 240 - 243 дивизий, с общей численностью до 8 миллионов человек. Одновременно предполагалось, что немцы смогут выделить для нападения на СССР порядка 170 дивизий. Ожидалось, что группировка войск вторжения вместе с союзниками должна была составить 233 дивизии. Общая их численность никак не могла быть больше 7 миллионов человек. Даже по ожиданиям советского Генштаба. Здесь же до советского руководства доводилась цифра в 18 миллионов. И давался совет увеличить к весне Красную Армию до 20 миллионов человек. А этого можно было достичь только путем объявления в стране всеобщей мобилизации.
  
  А вот, как вы думаете, отреагировало бы руководство нацистской Германии, если бы СССР вдруг внезапно объявил всеобщую мобилизацию? И на какой день после ее объявления немцы напали бы на СССР?
  
  Конечно, советское руководство такую глупость совершать не собиралось. Но Молотов, заметим, направил эту информацию Сталину. Для сведения. О чем?
  
  Кстати, обратим внимание на необычный способ доставки этой информации. Деканозов сообщает, что письмо в советское посольство было получено по почте. Но можно ли было поверить в то, что открытая почта в адрес советского посольства не перлюстрировалась немецкими спецслужбами? Тогда получается, что получено оно с их ведома?
  
  Далее. Письмо, естественно, анонимное. А ведь в такого рода информации особенно важным является понимание уровня, с которого она поступила. А значит, необходимо знать, откуда и при каких обстоятельствах она получена. Здесь же информацию скромно предоставил неизвестный доброжелатель, возможности которого в доступе к сведениям, составляющим государственную тайну, также неизвестны.
  
  Давайте подумаем. Представим себе, что письмо подбросил хорошо информированный человек, искренне заботящийся о безопасности Советского Союза. Кто он по убеждениям? Коммунист? Коммунист, отлично информированный о планах германского командования ... Как-то не очень в это верится. Хорошо. Тогда - антифашист. А что? Мало ли их было тогда в Германии? Особенно в среде высшего немецкого офицерства...
  
  Да. Предположим, это антифашист, не желающий себя связывать с советской разведкой, но предпочитающий делать это анонимно. Поскольку направил письмо почтой, а значит, не ищет приватных контактов с сотрудниками полпредства. Боится? Не хочет связывать себя с советской разведкой? Может быть, не исключено. Но письмо-то это он в посольство послал, не испугался. Добровольно послал. Единственно по своему нравственному чувству. Властному движению души. Настолько нестерпимому, что не смог молчать.
  
  А почему, собственно, зададимся таким вопросом? Немец-антифашист вовсе не обязательно должен быть сторонником СССР, как бы не уверяла в этом советская пропаганда. Немец-антифашист вполне может быть и просто патриотом Германии, вполне отрицающим коммунистические догмы. Некоторые из таких, кстати, сотрудничали с советской разведкой.
  
  И почему, кстати, сотрудничали? В чем движущая сила их готовности предоставлять секретную информацию советской разведке? Антифашисты... Это значит, что они должны были желать свержения нацистского режима? Да, конечно. Но как можно свергнуть этот режим, который, с одной стороны, надежно защищен всей мощью разветвленного и профессионально состоятельного карательного аппарата, а с другой стороны, массовой поддержкой подавляющего большинства немецкого населения? Своих-то сил у них для этого было явно недостаточно.
  
  Получается, они должны понимать, что свергнуть этот режим изнутри в тех условиях почти невозможно. Тогда выходит, что свержение Гитлера может быть следствием удара извне. То есть, усилиями других государств.
  
  Но как этому свержению может способствовать сотрудничество со страной, которая не только не воюет с Гитлером, но еще и явно опасается его? Вот ведь вопрос.
  
  Только важно, что вопрос этот задаем не мы с вами. Важно, что такой же вопрос неминумемо должны были задать себе и те, кто получал эту информацию. Тогда, в декабре 1940 года. И определяя степень ее достоверности даже из того времени, убедиться в том, что ее заметная неточность и ошибочность имеет ясно выраженное желание преувеличить степень угрозы для Советского Союза. Потом окажется, что и нападение Германии весной следующего года тоже не состоялось. А значит, впоследствии получатель информации убеждается в том, что она должна была преувеличить опасность еще и отсюда.
  
  Когда в мае - июне 1941 года будет оцениваться угроза нападения Германии, советское руководство должно будет помнить весь комплекс полученной ранее информации. А значит, естественно, вспомнить и это анонимное письмо. И, что не менее важно, задаться еще раз вопросом о том, какие свои собственные цели преследуют и те антифашисты, которые сотрудничают с советской разведкой. И дают, казалось бы, важнейшую информацию о намерениях режима, который они ненавидят. И как эти их цели могут влиять на достоверность представленной инфориации?
  
  Еще один вариант. Анонимное письмо подбросил не антифашист. Такое ведь тоже могло быть? Тогда, кто?
  
  Кто еще в Берлине мог иметь такую информацию, кроме скромного немецкого антифашиста? А ведь такие люди были. Обычно они состояли в штате какого-то из посольств. Например, португальского. Или мексиканского. Или какого еще, их в Берлине было предостаточно. И в каждом из них служили люди, профессионально занимавшиеся добыванием информации в стране пребывания. Но, заметим особо, этот человек должен был одновременно быть горячим и искренним сторонником Сталина и Советского Союза, чтобы совершенно бескорыстно и с немалым риском для себя предупредить их о смертельной опасности. Ну, или совершить этот поступок, выполняя чью-то просьбу. Опять же, совершенно бескорыстную, конечно.
  
  Усилия этой бескорыстной стороны к тому, чтобы убедить немедленно, за три ближайших месяца, вчетверо увеличить численность Красной Армии, тоже должны были быть очень внимательно оценены советским руководством. Тем более, когда опять же не подтвердились сведения о том, что Германия нападет весной 1941 года.
  
  И последнее. Как указывалось выше, с большой долей вероятности немецкие спецслужбы знали содержание письма. То, что, несмотря на это, письмо не было ими перехвачено, говорило о том, что германское руководство не было против того, чтобы Сталин получил эту информацию. Если не само организовало его доставку.
  
  Это, кстати, вполне могло укладываться в задачи, поставленные немецким спеслужбам в директиве по дезинформации советского руководства. Особенно это касается задачи по созданию у советского командования преувеличенного мнения о мощи германских вооруженных сил. Да и представленные в письме варианты действий немецкой армии тоже хорошо ложатся в задачу привлечь большее внимание русских к Украине.
  
  Приведенные в письме данные в некоторых деталях подтвердил резидент советской военной разведки. А значит, имел уже о них свою информацию. Но и немцы прекрасно понимали, что эти сведения хорошо известны русским. Да кое-что из этих сведений Молотов сам открыто предъявил Гитлеру во время переговоров в Берлине. Так что, никакого ущерба для себя немцы в этом письме видеть не могли. Плюсы же от него, в смысле дезинформации, для германского руководства были ощутимые. К тому же они понимали, что Сталин тоже понимает невозможность того, что содержание письма, полученного в советском посольстве обычной городской почтой, неизвестно германской спецслужбе. И тоже должен понимать, что никакого ущерба для себя от этого письма немецкие руководители не видят.
  
  Собственно, примерно для такой оценки и появилась на этом донесении помета Молотова: "Тов. Сталину - для сведения".
  
  
  
  "СПРАВКА 5 ОТДЕЛА ГУГБ НКВД СССР С ИЗЛОЖЕНИЕМ АГЕНТУРНОГО СООБЩЕНИЯ "ЛИЦЕИСТА"
  
   [до 14 декабря 1940 г.]
  
   По сообщению "Лицеиста", внешняя политика Германии строится на следующих основных принципах.
   Во-первых, Германия сделает все от нее зависящее, чтобы избежать войны на два фронта, и только особые обстоятельства могут принудить ее к этому.
   Во-вторых, при полном политическом согласии и договоренности Германия должна попытаться занять в Европе позиции, позволяющие ей не только осуществлять общеевропейское политическое руководство, но и исключить возможность заключения европейскими государствами союзов между собой или с другими континентами, ослабляющими Центральную Европу.
   Единственный враг нашей страны - Англия, заявил Гитлер. Следует признать, что война с Англией непопулярна среди немцев, так как достичь успеха не удалось. Причина этого в том, что Германия сухопутная, а не морская держава. Воздушная и морская блокады не поставили англичан на колени. Направить десант для захвата Британских островов было бы довольно рискованным мероприятием.
   Какова преследуемая немцами цель в отношении Англии? Окружающие ее страны обречены на голод. В них растет дух сопротивления, организуются саботажи, поддерживаемые англичанами, чтобы затруднить установление "нового порядка", что вызвало бы удовлетворение в Европе.
  
   Свои задачи политики Германии видят в том, чтобы:
  
   1. Избежать войны на два фронта. При этом важно обеспечить хорошие отношения немцев с Россией. Если говорить откровенно, то занятая позиция ТАСС не свидетельствует об ответном желании советской стороны, истолковывающей события в своих интересах.
  
   2. Урегулировать возникшую на Балканах проблему (в Румынии). Ситуация вызвала осложнения отношений с Россией. Но важно не допустить возникновения конфликта с ней из-за этого.
  
   Создание Восточного Вала преследует цель оказать влияние на СССР и побудить его к мерам по укреплению дружеских отношений с Германией.
  
   Нельзя отрицать того, что Германия готовится к войне с Англией и на территории Египта. Для этого есть свои причины. Черную часть земли необходимо присоединить к оси Берлин - Рим. Обезопасить проводимую Германией политику в отношении черной Африки "должны" приемы в Берлине Чаки, Антонеску, Туке, да и Молотова также.
   Примечание: данные о готовящемся десанте немцев в Англию "Лицеист" получил от старшего лейтенанта. Это косвенно подтверждается по изменившемуся характеру налетов немецкой авиации на Лондон. Удары же англичан по Германии стали более ощутительными.
   "Лицеист" сообщил и о переброске немецких войск в Румынию и Болгарию.
  
   ЦА ФСБ РФ. Коллекция документов. Машинопись, незаверенная копия. Имеются пометы. \450\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 208.
  
  
  Здесь информация совершенно противоположного характера. Ее лейтмотивом является стремление Германии к миру с Советским Союзом и настоятельное желание избежать конфликта с ним. Утверждается, что советское руководство напрасно так остро реагирует на переброску немецких войск в Румынию. А создание укреплений на границе с Советским Союзом призвано убедить его руководство примкнуть к державам тройственного союза.
  
  Обратите внимание. Бросается в глаза категоричность и даже некоторая назидательность информации о задачах внешней политики Германии. Одновременно с этим, не указывается, откуда получены эти сведения. А ведь настолько уверенно и твердо может отозваться о проблеме только лишь человек, стоящий на самом верху государственной иерархии. Только там могут достаточно определенно знать истинные намерения Гитлера.
  
  Но откуда у рядового, в общем-то, журналиста, да еще и журналиста-иностранца может быть доступ в такие вершины?
  
  "Лицеист" - это Орестес Берлингс, молодой (1913 года рождения) корреспондент латвийской газеты "Брива земе" ("Свободная страна") в Берлине. Источник берлинской "легальной" резидентуры внешней разведки НКВД-НКГБ. Был завербован резидентом внешней разведки НКВД Амаяком Кобуловым ("Захар"), который считал его, по утверждениям самого Берлингса, самым ценным своим агентом.
  
  Орестес Берлингс имел одновременно в Главном управлении имперской безопасности (РСХА) оперативный псевдоним "Петер". На самом деле это был агент немецкой разведки, внедренный гестапо в окружение резидента А. Кобулова.
  
  Вот как это обычно описывается современными историками. Взято с сайта общества "Мемориал".
  
  Никита Петров. Большие братья.
  http://www.memo.ru/d/2312.html
  
  "...В сентябре 1939-го Амаяк был отправлен резидентом НКВД в Берлин. Он числился советником полпредства СССР и свои донесения в центр подписывал псевдонимом Захар.
  
  Инкогнито соблюсти не удалось. Немцы довольно быстро разобрались с ведомственной принадлежностью нового советника и моментально оценили его ничтожно малый опыт в разведывательной работе. Как показал на допросах арестованный после войны сотрудник Абверштелле-Берлин Зигфрид Мюллер, резиденту Захару в августе 1940-го был подставлен агент - латышский корреспондент в Берлине Орестс Берлинкс, как будто обладавший обширными связями в верхушке рейха.
  
  Захар был в восторге от нового приобретения. Агенту присвоили псевдоним Лицеист и платили ежемесячно от 300 до 500 рейхсмарок. На самом деле агент-двойник Лицеист выполнял прямые указания германского руководства. Его донесения, направленные в Москву, принимались Сталиным за чистую монету. И действительно, все предсказания Лицеиста сбывались, например, о предстоящем захвате Югославии. Однако через Лицеиста немцы напрямую дезинформировали Сталина. Особенно важными были направленные Сталину сигналы Лицеиста о том, что военные приготовления вермахта на советской границе - всего лишь способ давления с целью добиться определенных уступок. И надо ждать германского ультиматума. Сталин ждал, но вместо ультиматума грянуло 22 июня, поломавшее все расчеты кремлевского диктатора.
  
  Вместе с персоналом советского посольства сложным путем Амаяк в июле 1941-го прибыл в СССР. И хотя в эмигрантских кругах Берлина только и говорили о том, что выходцы из НКВД - посол Деканозов и советник А. Кобулов - настолько "оскандалились, что по возвращении в Москву их ждет расстрел", ничего такого не произошло. Амаяка тут же, 20 июля, назначили наркомом госбезопасности Узбекистана. В тот же день вышел указ о слиянии органов НКВД и НКГБ, и 31 июля 1941-го он стал наркомом внутренних дел Узбекистана. В этой должности проработал до января 1945-го. После чего начался новый этап его карьеры. Был переведен в Москву и назначен начальником оперативного отдела и 1-м замом Главного управления по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ) НКВД СССР..."
  
  
  В отношении прямых указаний германского руководства здесь сказано не случайно. Поскольку Гитлер сам, лично, составлял дезинформации, которые "Петер" должен был направлять в Москву. Сталину.
  
  
  Деятельность Берлингса историки расписывают с заметным удовольствием. О том, как Гитлер с помощью этого двойного агента обманул простоватого Сталина. Который, естественно, не верил советским разведчикам, предупреждавшим о подготовке Германии к нападению. Но с удовольствием верил всему, что сообщал ему "Лицеист".
  
  Специально даже сняли в 2003 году документальный фильм под названием "Агент, которому верил Сталин", где подробно рассказывалось о неудачной деятельности в Германии резидента советской разведки А.З. Кобулова. Что примечательно, при создании фильма были использованы материалы, охотно предоставленные Государственным архивом Германии и Национальной архивной службой США. Казалось бы, сколько времени прошло, "что мне Гекуба", да и не так просто заинтересовать в сотрудничестве такие почтенные организации в разных краях Земли, а вот поди ж ты...
  
  Еще об этом же. Примерно так.
  
  "...В Берлине резидентом внешней разведки НКГБ был Амаяк Захарович Кобулов. Он был назначен на должность резидента по рекомендации и настоянию Берии. Ранее к разведке Кобулов не имел никакого отношения, образование у него было в объеме пяти классов тбилисской торговой школы. Однако брат Амаяка - Богдан был давним другом Л.П. Берии. Это и сыграло главную роль в назначении в Берлин резидентом ничего не понимающего в разведке Амаяка Кобулова...
  
  ...Через "Лицеиста" и Кобулова Гитлер убеждал Сталина, что Германия не нападет на СССР, и Сталин этой дезинформации, которую сообщал ему Берия, поверил больше, чем всем донесениям резидентов и агентов военной разведки..."
  
  Или, вот еще.
  
  "...В мае 1947 г. майор германской военной разведки, бывший гестаповец Зигфрид Мюллер на допросе показал: "В августе 1940 года Кобулову был подставлен агент германской разведки латыш Берлинкс, который по нашему заданию длительное время снабжал его дезинформационными материалами". На вопрос, действительно ли им удалось обмануть Кобулова, Мюллер утверждал: "Я твердо уверен, что Кобулов не подозревал об обмане. Об этом свидетельствует тот факт, что в беседах с Берлинксом он выбалтывал ему некоторые данные о политике советского правительства в германском вопросе... Сведения из бесед с Кобуловым... докладывались Гитлеру и Риббентропу".
  
  Не называю авторов этих слов. Зачем? То же самое или подобное этому можно с легкостью прочесть у многих историков, в том числе и историков разведки. Такое впечатление, что они просто переписывают друг у друга весь этот замечательный набор.
  
  Особую пикантность в их глазах составляет то обстоятельство, что снабжал Сталина дезинформацией лично сам Гитлер. А значит, Гитлер легко и непринужденно обманул легковерного Сталина. Чему имеются неопровержимые доказательства в виде сообщений "Лицеиста". А поскольку мысли Сталина им хорошо известны ("...Его донесения... принимались Сталиным за чистую монету..."), то совершенно логично у них выходит, что именно сообщениям "Лицеиста" он безоговорочно верил и не верил всему остальному.
  
  Впрочем, весьма показательно то, что все записки и справки руководства НКВД, направленные на имя Сталина и содержащие донесения "Лицеиста", представлены в сборнике "1941 год" в копиях. Почему я заостряю на этом внимание? Потому что ни одной резолюции, да что там резолюции, ни одной пометки Сталина на этих документах нет.
  
  Ну и что? - спросите вы. На донесениях других разведчиков тоже нет его резолюций. Правильно. А вот когда составителям сборника понадобилось обнародовать знаменитую "хулиганскую" резолюцию Сталина на сообщение "Старшины", они не постеснялись и обратились туда, где имеются документы, содержащие их. В Архив Президента Российской Федерации. Так почему бы им же не предъявить оттуда же и донесения "Лицеиста" с одобрительными резолюциями Сталина? Но этих документов мы в сборнике не найдем. Причина этого, думаю, ясна. Их нет. Не существует.
  
  Остановимся поэтому на ситуации с "Лицеистом" более подробно.
  
  ***
  
  Начнем с обвинений в адрес куратора Орестоса Берлингса, Амаяка Кобулова.
  
  Амаяк Кобулов не был, конечно, человеком, который оставил после себя добрую память. Он в своей жизни наделал много такого, что не вызывает к его личности особых симпатий. Так что каким-то образом выгораживать его совсем не хочется.
  
  Но что делать. Если историки в один голос обвинили его попутно к его чекистским грехам и в том еще, что гарантированно должно сработать в адрес отверженного. Автоматически. В общем списке предъявленных ему обвинений. Поправлять такую молву только по этой причине я не стал бы. Не настолько далеко распространяется мое чувство справедливости, признаю это с прискорбием. Тем более, что ему теперь все равно, что о нем скажут или даже придумают.
  
  Но, поскольку обвинения эти искажают не только абстрактную истину, но и тему, которую мы рассматриваем, то поневоле приходится во всем этом разбираться.
  
  Так что, давайте разбираться.
  
  Самое главное обвинение. Агент Амаяка Кобулова работал на гестапо. В этом виноват Амаяк Кобулов.
  
  Вопрос. А как он мог это выявить? Выследить его, когда тот посещал ставку Гитлера? Или как?
  
  Это только у нынешних историков получается просто. Потому что они уверены, что сами-то они в такой ситуации раскусили бы провокатора в два счета. Посмотрели бы ему прямо и честно в его воровато бегающие глаза и сразу определили бы его двойную сущность. Примерно так.
  
  "Вы не советский разведчик, а немецкий шпион по кличке "Петер", сдавайтесь, ваша карта бита..." Ну, еще, может быть: "Руки вверх!"
  
  Смех-смехом, но я действительно не представляю себе, как можно резиденту, обладающему достаточно ограниченной информацией, самостоятельно выявить двойную работу его агента. Единственно, что он может сделать, это определить правдивость его донесений по сравнению с другими источниками. Правда, только теми, с которыми знаком он сам. Но вот здесь и таится тот казус, который не очень любят упоминать не только историки от общества "Мемориал", но и любые другие "объективные" историки.
  
  Дело в том, что на самом деле дезинформации поступали не только от "Лицеиста", но и от других разведчиков, вполне добросовестных.
  
  Павел Судоплатов. "Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год".
  
  "...Обвиняя Сталина и Молотова в просчетах и грубых ошибках, допущенных перед началом войны, их критики довольно примитивно трактуют мотивы принятых решений по докладам разведорганов, указывают лишь на ограниченность диктаторского мышления, самоуверенность, догматизм, мнимые симпатии к Гитлеру или страх перед ним. Таким образом отвлекается внимание от исторической подоплеки событий, к которым причастны нынешние консультанты внешней и военной разведки.
  
  Почему я говорю об этом? Дело в том, что реализация разведывательной информации определяется, как правило, неизвестными для разведчиков мотивами действий высшего руководства страны. Целью Сталина было любой ценой избежать войны летом 1941 года. Не последнюю роль в его просчетах сыграла, возможно, и противоречивость нашей информации.
  
  Сталин был раздражен, как видно из его хулиганской резолюции на докладе Меркулова, не только утверждениями о военном столкновении с Гитлером в ближайшие дни, но и тем, что "Красная капелла" неоднократно сообщала противоречивые данные о намерениях гитлеровского руководства и сроках начала войны. "Можете послать ваш источник из штаба германской авиации к е...матери. Это не источник, а дезинформатор", - писал он 17 июня 1941 года.
  Сталина я здесь вовсе не оправдываю.
  Однако нужно смотреть правде в глаза. Не только двойник "Лицеист", но и ценные и проверенные агенты "Корсиканец" и "Старшина" сообщали весной 1941 года и вплоть до начала войны, в июне, о ложных сроках нападения, о выступлении немцев против СССР в зависимости от мирного соглашения с Англией и, наконец, в мае 1941 года "Старшина" передал сведения о том, что немецкое и румынское командование "озабочено концентрацией советских войск на юго-западном направлении, на Украине и возможностью советского превентивного удара по Германии и Румынии с целью захвата нефтепромыслов в случае германского вторжения на Британские острова..."
  
  Конец цитаты.
  
  Следующее обвинение. Амаяк Кобулов сообщениями своего двойного агента напрямую дезинформировал лично Сталина.
  
  1 октября1954 года Амаяк Кобулов, как участник "банды Берия", был осужден к высшей мере наказания - расстрелу.
  
  В приговоре, в числе прочих обвинений, ему был вменен и такой эпизод его преступной деятельности.
  
  "...Предварительным и судебным следствием установлено, что Кобулов А. являлся активным участником антисоветской заговорщической группы Берия, которая пыталась использовать органы МВД против коммунистической партии и Советского правительства с целью ликвидации советского рабоче-крестьянского строя и реставрации капитализма в СССР...
  
  ... Находясь по рекомендации Берия в 1940-1941 гг. на ответственной работе в Германии, Кобулов А. развалил работу советской разведки и допустил проникновение в советскую разведку агентов немецкой разведки, а получаемую от этих агентов дезинформацию передавал через Берия Правительству СССР.
  
  Несмотря на преступную работу Кобулова А. в Германии, Берия укрыл его от привлечения к ответственности и назначил наркомом внутренних дел Узбекской ССР, где Кобулов А. продолжал проводить в жизнь преступные указания Берия, направленные на противопоставление органов НКВД партии и правительству, а затем, будучи начальником Управления по делам военнопленных и интернированных, Кобулов А. препятствовал работе органам советской разведки вопреки специальному указанию по этому вопросу Щербакова А. С..."
  
  
  Заметили, кстати? Проникновение в советскую разведку не агента, а "агентов" немецкой разведки... И - "развалил". Это при том, что от других его агентов шла ценная информация. И то, что назначил его наркомом внутренних дел в союзную республику Берия, в то время, когда на такой пост не мог назначить никто, кроме Сталина. Умеют у нас писать приговоры, во все времена, с этим действительно не поспоришь.
  
  В течение осени 1954 года Амаяк Кобулов трижды писал просьбу о помиловании, одновременно отказываясь признать себя виновным. По работе в Берлине он писал, в частности, следующее.
  
  "... 2) В обвинительном заключении сказано, что я, будучи резидентом НКВД в Германии, в 1939-1941 гг. систематически дезинформировал Правительство СССР.
  
  Я доложил суду, что никогда никакой информации я в правительство не направлял. Вся моя информация шла в адрес Развед[ывательного] управления] НКВД СССР. Просил истребовать справку. Моя столь простая, но важная просьба отклонена. А в приговоре сказано, что я направлял дезинформацию Берия, а он, в свою очередь, в правительство. Неверно. Докладываю со всей ответственностью верховному органу Советского государства, что я никакой информации непосредственно Берия никогда не направлял. Вся информация, повторяю, шла в адрес Развед[ывательного] управления] НКВД СССР. Прошу проверить и убедиться..."
  
  Наивный. Будто кто-то где-то собирался что-то проверять и в чем-то убеждаться. Сегодня-то это никому не интересно, а уж тогда, когда прятались концы в воду...
  
  Далее.
  
  Амаяку Кобулову историки вменяют то, что он не имел опыта разведывательной работы, потому-то тогда все так и произошло.
  Вопрос. А если бы на его месте был опытный резидент, каким образом смог бы он выявить двойную работу Берлингса? Тоже выследил бы его? Или тоже проницательно смотрел бы в его воровато бегающие глаза?
  
  Или опытный вообще отказался бы от его вербовки? А почему? Рядом с ним обретается человек, который, судя по всему, имеет доступ к секретной информации. Если уж он такого не захочет вербовать, значит, он вообще не разведчик. С такими "опытными" разведка мгновенно выродится в канцелярскую работу по сбору секретной информации из газет и журналов.
  
  Кроме того. Рискну утверждать, что само по себе отсутствие опыта в этой работе не обязательно влечет за собой ошибки и провалы. Доказательство этого парадокса лежит на поверхности.
  
  Так, упомянутый уже резидент военной разведки в Берлине полковник Скорняков ("Метеор") тоже не был профессиональным разведчиком. Военный летчик, командовал эскадрильей, учился в военных академиях, но к разведке отношения не имел. И в дальнейшем, после возвращения из Германии в разведке не работал тоже. Между тем, его усилия в качестве резидента военной разведки заслуживают самой высокой оценки. Именно возглавляемая им разведывательная сеть дала первую и самую важную информацию о плане "Барбаросса", хотя это кодовое имя никто тогда так и не узнал. Так что положительное качество его работы признано сегодня историками единогласно. Но почему же никто даже не упоминает о его неопытности?
  
  Сменивший его новый резидент военной разведки генерал-майор Тупиков ("Арнольд") тоже до работы в Берлине не работал в разведке. Командир стрелкового батальона, полка. Начальник штаба корпуса. Начальник штаба военного округа. Потом несколько месяцев в 1941 году военный атташе в Германии, а по совместительству и резидент военной разведки. После начала войны был назначен начальником штаба Юго-Западного фронта. Погиб в окружении под Киевом. Что, он был опытным резидентом? Нет, конечно. Но тоже, как и Скорняков, проявил себя на тайной службе с самой лучшей стороны. И тоже единогласно признан историками (и справедливо признан) замечательным разведчиком. Хотя профессиональным разведчиком он, по сути, никогда не был. Только ему его неопытность тоже почему-то никто не вспоминает.
  
  Конечно, все будущие советские разведчики такого рода перед направлением на работу за границу обучались на специальных курсах разведки, не совсем уж они ничего не понимали в своей будущей работе. Но опытными разведчиками точно никогда не были. Так что же тычут в глаза Амаяку Кобулову его неопытность? Тот ведь тоже наверняка прошел перед назначением в Берлин какие-нибудь специальные курсы, не такими уж идиотами были его руководители в своей профессии, как нам пытаются это рассказать.
  
  Более того. Если уж говорить о профессионализме, то Амаяк Кобулов в разведывательных делах был намного опытнее тех же Скорнякова и Тупикова. Дело в том, что и до приезда в Берлин А. Кобулов хорошо представлял себе, что такое конспиративная работа. Поскольку долгое время занимался оперативными разработками на службе в ОГПУ-НКВД. Что обязательно должно было быть связано с той же агентурной работой, только внутри страны. Да, должности свои он получал по протекции, слишком высоко летал его брат. Но служить должен был всерьез, раз попал на такую работу. Здесь особо расслабляться было нельзя, здесь любая крупная неудача в работе могла повлечь за собой тяжелые обвинения, вплоть до политических. А в таких случаях родственные связи не очень-то и помогали, вспомним хотя бы судьбу брата Лазаря Кагановича, Михаила.
  
  Поэтому ясно, что предъявлять неопытность в качестве причины того, что завербованный А. Кобуловым журналист Орестас Берлингс на самом деле был подведен к нему немецкой контрразведкой, а сам он этого не понял, по меньшей мере, неверно.
  
  И совсем уже смехотворным выглядит упоминание о том, что резидент Амаяк Кобулов допустил появление в своей разведывательной сети двойного агента потому, что не имел достаточного образования. Здесь академики обычно не работают. Да, были в разведке свои интеллектуалы, достаточно вспомнить того же Рихарда Зорге. Но ведь и его высокий интеллект не помог избежать ошибок в своей работе.
  
  Да, конечно, в то время у Амаяка Кобулова не было высшего образования, он его получит только после войны. Однако. Справедливости ради надо бы отметить, что пять классов торговой школы дореволюционного образца было не таким уж некачественным образованием. Кроме того, обучение после революции на разного рода краткосрочных кооперативных курсах до поступления на службу в ГПУ, это тоже не самое пустое место. В то время таким образом получали образование многие.
  
  Кстати, упомянутый здесь Павел Судоплатов окончил двухклассное училище, а потом, уже в 1933 году заочно два курса факультета советского права. Недостаток классического образования почему-то не мешал ему проводить виртуозные разведывательные операции. И, между прочим, руководить советской разведкой в качестве заместителя начальника 5 отдела ГУГБ НКВД Фитина. Достаточно успешно руководить, несмотря на недостаток образования.
  
  Таким образом, можно вполне закономерно прийти к выводу. Все, что понаписали про Амаяка Кобулова в отношении его агента "Лицеист" наши официальные и очень объективные историки, является поверхностным и непродуманным. И явно вызванным обычной неприязнью к чекисту, официально обличенному в принадлежности к "банде Берия".
  
  Тем не менее, сам по себе факт появления в окружении Амаяка Кобулова агента-двойника не подлежит сомнению. Между тем, таких же двойников в разведывательной сети советской военной разведки не было. То есть, факт налицо. Почему это произошло именно с ним? Должна же этому быть причина?
  
  Конечно, нельзя сомневаться в том, что немцам хотелось бы внедрить своих агентов во все сети советской разведки в Германии.
  Но удалось им это только в резидентуре НКВД, возглавляемой А. Кобуловым. Почему?
  
  Если причинами этого являются не те, которые столь легковесно предъявляют историки, то надо искать их в каком-то ином месте.
  
  Думаю, что на самом деле, объяснение здесь прозаическое. Причина гестаповского внедрения в советскую разведывательную сеть, которой руководил Амаяк Кобулов, заключена в том, что немцы точно знали о его принадлежности к советской разведке.
  
  В этом же, кстати, и заключается ответ на вопрос, почему немцы не смогли внедрить своего агента в советскую военную резидентуру. Дело в том, что они не знали точно, какой, тот или иной сотрудник военного или других атташатов связан с советской военной разведкой. Им, кстати, мог быть и вовсе какой-нибудь третий советник посольства, а не сотрудник военного атташата. Поэтому немецкой контрразведке подставить здесь своего агента было затруднительно хотя бы потому, что не было твердой уверенности.
  
  В случае же с Амаяком Кобуловым немцы были уверенны на сто процентов в его работе на советскую разведку. Только совсем не потому, что Амаяк Кобулов оказался ими легко раскрыт в силу своей неопытности или неграмотности, как на это прямо или завуалировано указывается обычно. На самом деле, его работа, повторю, была достаточно хорошо им законспирирована. Настолько, что немцы, даже зная твердо, кто он такой, не раскрыли ни одного его агента, за все два года пребывания в Германии. Хотя резидентура под его руководством действовала с очень высокой активностью.
  
  Когда историки наперебой соревнуются в обличении его разведывательной убогости, они почему-то совершенно не замечает этот вопиющий факт, категорически не совмещающийся с их обвинениями. То есть, ясно, что, поскольку гестапо было отлично известно о принадлежности Амаяка Кобулова к советской разведке, вся его деятельность находилась под самым их полным контролем. Непрерывный надзор, неотступная слежка 24 часа в сутки. И в результате? А в результате его резидентура работала с полной нагрузкой, давала ценные сведения. Но ни один агент, который был на связи у Амаяка Кобулова, не был раскрыт при нем немецкой контрразведкой.
  
  Получается, что легко его раскрыли немцы вовсе не по той причине, что был он неопытен или еще по чему-то аналогичному. Потому что как раз здесь А. Кобулов конспирировался вполне успешно.
  
  Бережков В.М. "Как я стал переводчиком Сталина".
  
  "Советник Амаяк Кобулов... высокий, стройный, красивый кавказец с ухоженными усиками и черной шевелюрой, очень обходительный, даже обаятельный, - считался у нас душой общества и так хорошо играл роль простецкого тамады, что мало кто догадывался о его подлинных функциях...".
  
  А вот что пишут о нем в Энциклопедии Хронос.
  http://www.hrono.ru/biograf/bio_k/kobulov.php
  
  "...Амаяк Кобулов был "большим шефом" советской агентурной сети в столице Третьего рейха. Являясь советником посольства СССР в Германии, он официально числился уполномоченным ВОКСа (Всесоюзное общество культурных связей с заграницей - В.Ч.) в Берлине. Ни руководство общества, ни НКИД, очевидно, не подозревали о его секретной миссии. В германской ноте Советскому правительству от 21 июня 1941 г. о нем упоминалось как о человеке, который не стеснялся "использовать право экстерриториальности для шпионских целей" (РЦХИДНИ. Ф. 7. On. 125. Д. 11. Л. 18; Отечественная история. 1993. ? 1. С. 32)".
  
  Коллеги не догадывались. А вот немцы знали точно.
  
  В действительности, он был практически мгновенно раскрыт немцами просто потому, что работал под своей фамилией. А фамилия эта была достаточно хорошо известна спецслужбам всего мира. Потому что его старший брат, Богдан Кобулов, был первым заместителем Наркома внутренних дел СССР и курировал в наркомате важнейший ее участок, работу разведки и контрразведки. Как можно было ожидать, что германские спецслужбы никогда не слышали это имя?
  
  Кроме того, и сам Амаяк Кобулов был величиной достаточно заметной в системе НКВД. Достаточно сказать, что перед своим назначением в Берлин он девять месяцев исполнял обязанности первого заместителя Наркома внутренних дел УССР.
  
  Но тогда получается, что вина за его раскрытие, а в дальнейшем, следовательно, за внедрение в его окружение немецкого агента, лежит на тех, кто принял решение о его командировке в Берлин. Тем более, под своей подлинной фамилией.
  
  Виновником этого вполне точно и сразу назван Берия, желавший поощрить своего сатрапа, Богдана Кобулова, синекурой для его младшего брата.
  
  Давайте теперь подумаем.
  
  Понимал ли всесильный нарком, что этот подарок его заместителю должен неизбежно привести к раскрытию его нового резидента в Берлине? При всей одиозности фигуры Л.П Берия, отрицать в нем нельзя одного. Того, что он обладал высоким профессионализмом в области разведки и контрразведки.
  
  Павел Судоплатов. "Разведка и Кремль".
  
  "...На следующий день рано утром я был вызван к Берии, новому начальнику Главного управления государственной безопасности НКВД, первому заместителю Ежова. До этого о Берии я знал только, что он возглавлял ГПУ Грузии в 20-х годах, а затем стал секретарем ЦК Коммунистической партии Грузии. Пассов, сменивший Слуцкого на посту начальника Иностранного отдела, отвел меня в кабинет Берии рядом с приемной Ежова. Моя первая встреча с Берией продолжалась, кажется, около четырех часов. Все это время Пассов хранил молчание. Берия задавал мне вопрос за вопросом, желая знать обо всех деталях операции против Коновальца и об ОУН с начала ее деятельности.
  Спустя час Берия распорядился, чтобы Пассов принес папку с литерным делом 'Ставка', где были зафиксированы все детали этой операции. Из вопросов Берии мне стало ясно, что это высококомпетентный в вопросах разведывательной работы и диверсий человек. Позднее я понял: Берия задавал свои вопросы для того, чтобы лучше понять, каким образом я смог вписаться в западную жизнь.
  Особенное впечатление на Берию произвела весьма простая на первый взгляд процедура приобретения железнодорожных сезонных билетов, позволивших мне беспрепятственно путешествовать по всей Западной Европе. Помню, как он интересовался техникой продажи железнодорожных билетов для пассажиров на внутренних линиях и на зарубежных маршрутах. В Голландии, Бельгии и Франции пассажиры, ехавшие в другие страны, подходили к кассиру по одному - и только после звонка дежурного. Мы предположили, что это делалось с определенной целью, а именно: позволить кассиру лучше запомнить тех, кто приобретал билеты. Далее Берия поинтересовался, обратил ли я внимание на количество выходов, включая и запасной, на явочной квартире, которая находилась в пригороде Парижа. Его немало удивило, что я этого не сделал, поскольку слишком устал. Из этого я заключил, что Берия обладал опытом работы в подполье, приобретенным в закавказском ЧК...
  
  ... Берия хорошо говорил по-русски с небольшим грузинским акцентом и по отношению ко мне вел себя предельно вежливо...
  
  ... Будучи близоруким, Берия носил пенсне, что делало его похожим на скромного совслужащего. Вероятно, подумал я, он специально выбрал для себя этот образ: в Москве его никто не знает, и люди, естественно, при встрече не фиксируют свое внимание на столь ординарной внешности, что дает ему возможность, посещая явочные квартиры для бесед с агентами, оставаться неузнанным. Нужно помнить, что в те годы некоторые из явочных квартир в Москве, содержавшихся НКВД, находились в коммуналках. Позднее я узнал: первое, что сделал Берия, став заместителем Ежова, это подключил на себя связи с наиболее ценной агентурой, ранее находившейся в контакте с руководителями ведущих отделов и управлений НКВД, которые подверглись репрессиям..."
  
  
  Так что, будучи крепким профессионалом, Берия не мог не понимать, что близкий родственник первого заместителя Наркома внутренних дел СССР, к тому же сам являющийся в то время заметной величиной в системе госбезопасности, в случае направления его в Берлин под своим именем, будет очень быстро опознан немцами как советский разведчик. Просто в силу своих родственных связей.
  
  А это может повлечь за собой провал связанной с ним агентуры.
  
  Добавим сюда понимание высокой важности должности резидента разведки именно в Берлине, от успешности практической работы которого зависело для страны очень много. В данном случае, интересы страны в условиях того времени самым тесным образом связывались и с личной судьбой самого Л.П.Берия. Поскольку он отвечал за этот участок перед Сталиным. Отвечал головой.
  
  Кстати, и само по себе благосклонное отношение к нему Сталина в то время было вызвано, конечно, вовсе не земляческими чувствами. Таковых у Сталина просто не было, насколько это можно понять, рассматривая его деятельность в целом. Благосклонность Сталина к Берии в то время была вызвана тем, что он всегда давал результат. И Берия это, конечно, понимал. Как понимал и то, что, как только у него пойдут неудачи и провалы, он сразу же перестанет быть Сталину нужен. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
  
  Так что, рисковать не только своей карьерой, но и самой своей жизнью, желая угодить своему заместителю (который ему не сват и не брат) устройством его "бездарного" родственника на место престижное, но крайне важное именно для результатов собственной работы в глазах Сталина, было бы для него величайшей глупостью.
  
  Кстати, фамилия Кобулов не была для братьев их подлинной фамилией, это была русифицированная армянская фамилия. Так что, поехать в Берлин под другой фамилией не было бы для Амаяка сколько-нибудь затруднительным.
  
  Тем не менее, идею назначения А.Кобулова на должность резидента в Берлине, да еще под его собственным именем, он поддержал. И, надо думать, сам рекомендовал его Сталину.
  
  И самое главное. Историки говорят о протекции брата, Богдана и самого Берия. Протекция была, это верно. Однако, назначение резидентов разведки, во всяком случае, в Берлине, утверждало Политбюро ЦК ВКП(б), иначе говоря, сам Сталин.
  
  Но и Сталин, направляя в Берлин резидентом внешней разведки брата первого заместителя наркома внутренних дел, тоже не мог не понимать, как высока вероятность того, что немецкая контрразведка быстро определит, что Амаяк Кобулов является если не резидентом, то точно одним из руководителей советской разведки в Германии. Тем не менее, кандидатуру его утвердил. Между прочим, учитывая, насколько удачно он утвердил руководителями военной разведки в Берлине Скорнякова и Тупикова, можно заподозрить, что не меньшую кадровую точность проявил он и в отношении кандидатуры А. Кобулова.
  
  Это допущение подтверждается, кстати, и тем, как оценил Сталин итоги работы Амаяка Кобулова в Германии. Я имею в виду повышение Амаяка Кобулова после возвращения из Берлина. Потому что очевидно, что должность наркома внутренних дел любой союзной республики была одной из ключевых в системе государственной безопасности страны. И на этот пост, естественно, утверждал тоже Сталин.
  
  Здесь, кстати, надо понимать важность участка, возглавить который было поручено Амаяку Кобулову после возвращения из Берлина. В тот момент разведка и контрразведка Узбекской ССР уже была ориентирована на работу с англичанами. Не забудем о том, что в августе советские войска будут введены в Иран. Туда же одновременно войдут и британцы. Узбекистан в этих условиях окажется тыловым районом, обеспечивающим линию соприкосновения с ними. Здесь в течение войны будет решаться множество важных задач, связанных с отношениями союзников по антигитлеровской коалиции.
  
  Говорить здесь о протекции было бы несколько легковесно, так как назначение состоялось в июле 1941 года, в острейшей обстановке самого начала войны. В тот период Сталин был, конечно, раздражен и подавлен развивающимися событиями. К тому же не надо забывать о том, что события эти были прямо связаны как раз с предыдущей деятельностью А. Кобулова. Но упомянутое раздражение почему-то не просто обошло Амаяка Кобулова стороной. Почему-то он был тогда назначен с повышением.
  
  Родственные связи? А какие связи могли помочь обуздать сталинский гнев? Тогда генералов расстреливали и отправляли в лагеря в немалом количестве. В такой стрессовой обстановке сам хлопочущий родственник мог нешуточно поплатиться даже за намек на свое заступничество. А потому должен был сидеть тише воды и ниже травы.
  
  Только в данном случае, никакого заступничества не потребовалось. Потому что итоги деятельности А. Кобулова в Берлине сам же Сталин зримо признал удовлетворительными. Кстати, и Деканозов вернулся тогда на прежнюю должность, заместителя наркома иностранных дел. Но его повышать уже просто было некуда. Его следующая карьерная ступенька была занята самим Молотовым.
  
  И еще. Уже само по себе назначение в сентябре 1939 года резидентом внешней разведки в Берлине одного из руководителей НКВД союзной республики говорит о том, что речь в данном случае может идти вовсе не о карьерном перемещении. Это может говорить о том, что для такого странного назначения могли быть свои, важные конечно же, но неизвестные нам причины.
  
  
  Вот здесь мы и подошли к разгадке. К объяснению всей этой громкой истории, столь охотно и громко предъявляемой обычно для описания сталинской глупости.
  
  Давайте остановимся. Еще раз вспомним все изложенные аргументы. И попробуем сопоставить между собой некоторые факты.
  
  Факт первый.
  
  Амаяк Кобулов был направлен в Берлин демонстративно. При высокой вероятности того, что немецкие спецслужбы смогут легко выяснить, что он имеет родственные связи с первым заместителем Наркома внутренних дел СССР Богданом Кобуловым. Меньшую вероятность имела возможность того, что немцы узнают, что перед направлением на работу в Германию на должность советника полпредства Амаяк Кобулов сам занимал должность первого заместителя Наркома внутренних дел УССР. Второе, впрочем, достаточно легко было узнать, определив опять же его по родственным связям.
  
  Факт второй.
  
  Утверждается и подчеркивается непрофессионализм Амаяка Кобулова.
  
  Факт третий.
  
  За время руководства Амаяком Кобуловым разведывательной сетью НКВД в Германии, при самом пристальном внимании к нему немецких спецслужб, он ни разу не засветил перед ними ни одного агента, которым руководил лично. В качестве примера можно упомянуть, что такие особо ценные источники, как "Старшина" и "Корсиканец", не были при Кобулове раскрыты немецкой контрразведкой. Более того, на них не упало ни тени подозрения. Это, заметим, при самом активном режиме их и его работы.
  
  Факт четвертый.
  
  После начала войны Амаяк Кобуловне не был не только наказан, но даже пошел на повышение. Причем, очевидно, что сделано это было по указанию Сталина.
  
  А теперь попробуем увязать эти факты между собой.
  
  Для начала давайте вспомним приведенную ранее ноябрьскую справку для Риббентропа по результатам сообщения немецкого агента в советском посольстве "Петера" о пребывании в Берлине Молотова.
  
  Немецкий агент "Петер", это был как раз Орестас Берлингс, известный советской разведке под кодовым именем "Лицеист". Тот самый, о котором идет речь.
  
  Оценим еще раз его информацию, которая была им представлена для справки на имя Риббентропа.
  
  Что мы в ней видим? А видим мы сплошные восторги Молотова. По поводу союза с немцами, по поводу личности Гитлера, даже по поводу внешнего вида жителей Берлина. Это то, что сообщил своему руководству немецкий агент "Петер".
  
  Кроме того. Обратите внимание на уровень, куда поступила информация "Петера". Самая верхушка нацистской Германии. Гитлер, конечно, не только сочинял для Берлингса дезинформации, но и внимательнейшим образом читал его донесения. Читал он, конечно, и информацию для Риббентропа.
  
  Теперь вспомним отчет Молотова на заседании Политбюро и то, каким образом оценивал в своем тесном кругу визит Молотова Сталин, какие делал по его итогам выводы. И получается, что информация Берлингса для нацистской верхушки не соответствовала действительности. То есть, он точно передал то, что видел и слышал. Вернее то, что ему показали. И что позволили услышать.
  
  Тогда что же получается? А получается, что "Петер" - "Лицеист" передал Гитлеру и Риббентропу классическую дезинформацию. Дезинформацию, подчеркнем это особо, подготовленную советским высшим государственным руководством.
  
  Выходит, что "Лицеист" не только передавал через А.Кобулова в Москву немецкие дезинформации о том, что Германия стремится к миру с Советским Союзом. Получается, что он же передавал Гитлеру и всей верхушке нацистской Германии советские дезинформации о том, что Сталин верит в это. Он передавал информации о том, что СССР не стремится к конфронтации с Гитлером, а, наоборот, всеми силами стремится к миру с ним.
  
  Во всяком случае, одну такую дезинформацию в адрес Гитлера и Риббентропа мы с вами только что точно видели. Была ли она единственной? В дальнейшем мы с вами это увидим. А пока можно попробовать осторожно сделать некие выводы.
  
  Сопоставим факт предоставления "Лицеистом" советской дезинформации для политического руководства Германии с теми фактами, которые были отмечены выше в отношении личности Амаяка Кобулова.
  
  Если сложить все это вместе, то перед нами недвусмысленно вырисовывается картина операции, задуманной и проведенной советским политическим руководством.
  
  Получается, что резидентом внешней разведки в Берлин не случайно был направлен близкий родственник высокопоставленного руководителя советских спецслужб. Советскому руководству было очевидно, что он сразу привлечет к себе внимание немецкой контрразведки. Поэтому была высока вероятность того, что ему будет подставлен немецкий агент, как для наблюдения за ним, выявления его связей, так и для предъявления через него возможной дезинформации.
  
  Одновременно с этим заметим. Если бы резидентом был назначен любой другой человек, не имеющий таких громких связей на самом верху советского руководства, вероятность того, что эта ситуация заинтересует Гитлера, была бы весьма невысока. А вот для того, чтобы гарантированно заинтересовать лично Гитлера, обязательно нужен был человек именно таких высоких родственных связей.
  
  Учитывая высоту должности, которую занимал брат нового резидента, было ясно, что немцы должны будут рассчитывать продвинуть свои дезинформации в самые верхние слои советского руководства. А значит, такая ситуация неизбежно должна контролироваться тоже самыми верхними эшелонами германского руководства. На этом, как это можно понять сегодня, и был основан расчет.
  
  Потому что любое продвижение информации в одну сторону неизбежно связано с ее продвижением в другую сторону. То есть, германское руководство не только направляло нужную ему информацию в адрес советской стороны. Оно неизбежно получало от того же агента и какие-то сведения, касающиеся советской стороны.
  
  Вспомним, кстати, еще раз показания пленного гестаповца Мюллера, который утверждал: "Я твердо уверен, что Кобулов не подозревал об обмане. Об этом свидетельствует тот факт, что в беседах с Берлинксом он выбалтывал ему некоторые данные о политике советского правительства в германском вопросе... Сведения из бесед с Кобуловым... докладывались Гитлеру и Риббентропу".
  
  То есть, фактически, канал продвижения стратегической информации получался двусторонним. Логично получается, что ситуация эта легко разворачивалась и в другую сторону. Особенно если учесть, что она была просчитана и создана советским руководством. Исходя из этого, можно легко догадаться, что и встречная информация носила точно такой же характер.
  
  Для чего Сталину нужен был канал информации и дезинформации, замкнутый непосредственно на Гитлера? Создаваться он начал сразу после подписания пакта о ненападении, то есть в сентябре 1939 года. Это видно из даты назначения в Берлин Амаяка Кобулова, 3 сентября 1939 года. Почему именно тогда?
  
  До августа 1939 года ни в каком своем миролюбии убеждать Гитлера советскому руководству не требовалось, поэтому заниматься этим оно и не собиралось. Более того. Дипломатические и даже военные шаги, предпринятые советским правительством ранее, а особенно в период Мюнхенского соглашения между Западом и Германией, дальнейшие переговоры с Англией и Францией о военном союзе против Гитлера, не были, конечно, секретом для него. Да и не скрывалось никогда идейное и политическое противостояние Советского Союза с нацистским режимом в Германии. Этот настрой, эта неприкрытая враждебность, были главным мотивом как публичных выступлений советских руководителей, так и всех без исключения публикаций в открытых источниках. Это не скрывалось. Это подчеркивалось.
  
  После 23 августа 1939 года положение мгновенно приняло другое качество. Опасность сложившейся ситуации требовала срочно менять риторику общения. Она и менялась, естественно. Но такое внезапное ее изменение, практически мгновенный разворот на 180 градусов не выглядел конечно, да и не мог выглядеть по-настоящему убедительным. Именно поэтому, после подписания Пакта о ненападении, советскому руководству сразу же понадобился канал, по которому оно могло убедить Гитлера в своем миролюбии.
  
  Кроме того. Достаточно легко просчитывалось, какие меры в связи со сближением СССР и Германии должны будут предпринять в Британии. Там должны были попытаться уверить Берлин в советской угрозе. Тайный характер информации из Москвы, предлагаемый таким способом через Кобулова, должен был, помимо всего прочего, каким-то образом парировать или даже нейтрализовать усилия англичан, направленные к созданию у германского руководства опасений в отношении советской угрозы.
  
  Еще раз. Нелегальный характер такого канала должен был придать большую убедительность сведениям, которые Сталин хотел довести до Гитлера. Особенно учитывая, что искусно выстраивалась ситуация, когда нужная Сталину информация не представляется им советской стороной официально, а добывается самими немцами в результате их собственной головокружительной интриги и собственного их изощренного коварства.
  
  Кто был посвящен в существо этой операции? Учитывая важность информации и уровень, откуда направлялась она немцам, знать о ней могли считанные люди. Не утверждаю категорически, но допускаю, что даже сам Амаяк Кобулов не до конца был осведомлен о своей роли в ней. Здесь он мог просто использоваться втемную, в качестве живца, на которого должны были клюнуть германские спецслужбы. Его неведение должно было сыграть положительную роль, придав его поведению ту неподдельную естественность, которая должна была убедить гестапо в несомненном успехе внедрения в его окружение своего агента.
  
  Вспомним по этому поводу еще раз высказывание Павла Судоплатова.
  
  "...Дело в том, что реализация разведывательной информации определяется, как правило, неизвестными для разведчиков мотивами действий высшего руководства страны..."
  
  Судя по его воспоминаниям, сам Судоплатов тоже не был посвящен в существо этой интриги. Однако, как человек умный и наблюдательный, о чем-то таком, похоже, догадывался. Потому-то и продолжил эту фразу словами: "...Целью Сталина было любой ценой избежать войны летом 1941 года..."
  
   Знал ли начальник внешней разведки НКВД Павел Фитин? Сейчас сказать трудно. С одной стороны, действиями своего резидента кто-то должен руководить. С другой стороны, учитывая важность этого канала, здесь необходимо было предельно ограничить число посвященных.
  
  К тому же, предполагалось, видимо, что нужные Сталину сведения будут осторожно доводиться до Гитлера, минуя аппарат разведки в Москве. На это, кстати, косвенно указывает поведение в Берлине Молотова. То есть, для проведения этой операции сам Фитин был не нужен. Значит, скорее всего, он и не был в нее посвящен. Что подтверждает, кстати, незнание о ней его заместителя, Судоплатова.
  
  То есть, все, что требовалось от Фитина, это сообщить наверх, Берии, о том, что Амаяк Кобулов завербовал нового агента. Поскольку это была единственная, насколько можно понять, вербовка такого уровня, проведенная Амаяком Кобуловым в Берлине, можно было быть твердо уверенным в том, что ему подставлен именно нужный Сталину человек.
  
  Можно конечно допустить, что подобного рода вербовок было несколько, просто об остальных мы не знаем из-за отсутствия в свободном доступе соответствующих документов. Но существа дела это не меняет. Потому что в этом случае под подозрением у советского руководства должны были быть все завербованные Амаяком Кобуловым источники.
  
  Берия. Вот он, скорее всего, знал. Более того. Учитывая, что рекомендовал Сталину кандидатуру Амаяка Кобулова именно он, вполне возможно, что он же и предложил Сталину эту операцию. А потому был естественным кандидатом на роль ее технического координатора.
  
  Кто еще мог знать, кроме Сталина и Берии? Мог и обязан был знать Молотов. Вообще-то, в то время, по большей части, то, что знал Сталин, знал и Молотов. Это было тогда, как правило.
  
  Теперь, последнее. Вся эта группа посвященных должна была каким-то образом доводить нужную им информацию до Амаяка Кобулова. А через него, учитывая его не очень сдержанный характер, до завербованного им двойного агента.
  
  В ходе своего визита в Берлин, В.М. Молотов в кругу советской дипломатической колонии сам непосредственно вбросил достаточно слов и смыслов, которые должны были быть услышаны через сотрудников полпредства немецким информатором. Значение этого факта было настолько велико, что если бы эта операция затевалась только для того, чтобы в ходе этого визита донести через германские тайные службы нужную Сталину и Молотову информацию лично до Гитлера, уже тогда она могла считаться окупившей себя.
  
  Но ведь не для разового же использования все это затевалось? К тому же, кто мог твердо предполагать и планировать в сентябре 1939 года визит Молотова в Берлин? Такое, впрочем, не могли исключать, конечно. Риббентроп приезжает в Москву, логично предположить через какое-то время ответный визит Молотова в Берлин. Но в то накаленное время события сменялись с такой калейдоскопической быстротой, что твердо планировать что-то в отношении Германии на достаточно длительную перспективу было невозможно. Поэтому необходимо было обеспечить сотрудников советского полпредства в Берлине повседневной информацией, которую будет добывать у них внедренный в их среду немецкий агент. На постоянной основе, так сказать. А не только в ходе эпохального события, которым являлся для них визит в Берлин Председателя Советского правительства.
  
  Само по себе распространение такой информации можно было обеспечить достаточно уверенно. Особенно, если соблюдать определенные правила. Любой человек чаще всего не удержится от того, чтобы поделиться с кем-то несекретной (а значит, неопасной для распространителя), но важной и никому не известной информацией. Обладание такими подробностями очень часто повышает самооценку человека. И очень немногие могут воздержаться от того, чтобы рассказать о них кому-то еще, поскольку подобные разговоры в его глазах поднимают собственную значимость.
  
  Как это было хорошо однажды подмечено уже в наше время создателями некого зарубежного фильма, предложившими нечистой силе сказать очень точные слова: 'Тщеславие - это мой любимейший из грехов...' Эту истину, впрочем, знают и используют с начала человеческой истории.
  
  Так кто мог распространять такую информацию среди сотрудников полпредства? Для понимания этого попробуем понять, что означает фраза, отмеченная "Лицеистом" - "Петером" для справки Риббентропу: "В кратком разговоре о визите Молотова советник посольства Кобулов сказал, что визит был "сильной демонстрацией, но "не все то золото, что блестит".
  
  Что означают эти слова?
  
  В них выражено кулуарное мнение, что, при всей твердости советской дипломатии, имеется за ней и ее оборотная сторона. То, что за официальной позицией проглядывает опасение перед могуществом Германии. "Блеск" - это "сильная демонстрация" позиции СССР. Но "блеск" этот - вовсе не "золото". Это нечто слабее по качеству, но претендующее выглядеть этим "золотом". На самом деле, это признание силы Германии. А потому в некоторых острых моментах речей Молотова вовсе не содержится стремление к ухудшению отношений с ней.
  
  Вместе с тем, слова эти, заметим, несколько рискованные, посколько ощущается в них некий, пусть и слабо ощутимый, но, тем не менее, оттенок неуважения к Председателю Советского правительства. Дойди они в обычных условиях до Молотова или Сталина, никакие родственные связи Амаяка Кобулова могли ему и не помочь.
  
  Конечно, то, что сообщал ему агент "Лицеист", резидент передавал в Москву сам, лично. Поэтому мог не опасаться того, что там его слова узнают по этому каналу. Однако, судя по характеру все той же справки на имя Риббентропа, журналист Берлингс общался не только с Амаяком Кобуловым, но и с другими сотрудниками советского попредства, чего тот не мог не знать. Да и вербовал он наверняка человека, завязавшего к тому времени немало знакомств среди сотрудников попредства. Не с одним же Амаяком знакомился Берлингс? Это было бы слишком явной провокацией, вот он я, вербуй меня, я усиленно подставляюсь под вербовку, потому что я агент немецкой разведки. Нет, ища подходы к советскому резиденту, Берлингс должен был попутно завязать немало знакомств с другими сотрудниками советского полпредства, иначе его поведение выглядело бы подозрительным. Он ведь журналист, не так ли?
  
  Вернемся, однако, к необычным словам Амаяка Кобулова, попавшими в донесение немецкого агента. Все же была вероятность того, что, общаясь с другими сотрудниками полпредства, журналист Берлингс мог, вольно или невольно, проговориться кому-то из них об этих словах и личности их автора. А уже от сотрудников эти слова могли стать известными и там, где это было бы для него нежелательно.
  
  В опубликованных документах ничего, кстати, не сказано о том, кто в то время исполнял в полпредстве обязанности работника госбезопасности, наблюдавшего за лояльностью сотрудников. А ведь такая должность, офицер безопасности посольства, существовала всегда, во все новые и новейшие времена. Как, впрочем, и в посольствах других стран.
  
  Конечно, чувствуя за собой столь мощную родственную защиту, Амаяк мог и не особо опасаться угроз с этой стороны. Вместе с тем, времена тогда были крутые. И одновременно с этим своеобразные. Тогда любой гражданин Советского Союза мог письменно обратиться в самые разные инстанции, начиная от Наркомата государственного контроля или Комиссии партийного контроля при ЦК, до лично самого Сталина. И, что важно, все эти обращения РАССМАТРИВАЛИСЬ на самом деле.
  
  Поэтому в те времена всегда могла возникнуть ситуация, когда не помогла бы никакая протекция. Более того, в случае, если бы самого Богдана Кобулова по какой-то информации кто-то мог обвинить в том, что его брат является "врагом народа", могла полететь и его голова. Тогда летели и не такие головы, не надо об этом забывать. И не должен был об этом забывать сам Амаяк. Однако, почему-то забыл. И покрасовался перед своим агентом этим смелым, но очень уж соблазнительно умным наблюдением.
  
  А почему забыл? Очень просто. Давайте себе представим, что наблюдение это не было следствием особой проницательности в международных делах самого Амаяка Кобулова. Представим, что и слова эти он не придумал сам, а услышал, в свою очередь от кого-то еще. Более того. Представим себе, что этот "кто-то еще" обладал таким весом, который мог задавить любого офицера безопасности полпредства.
  
  Вот мы и подошли к разгадке фигуры, которая должна была снабжать сотрудников полпредства информацией, которую он получал от Сталина и Молотова. Для дальнейшего распространения этой не секретной, но достаточно доверительной информации вовне.
  
  Получается, что был это никто иной, как Полномочный Представитель Советского Союза в Германии и одновременно заместитель Народного комиссара иностранных дел Владимир Деканозов.
  
  Надо помнить при этом ту интересную для нас подробность, что до назначения заместителем Наркома иностранных дел, Деканозов некоторое время был руководителем внешней разведки НКВД. То есть, был предшественником Павла Фитина на этом посту.
  
  Если присмотреться, то фигура Деканозова для этого выглядит идеально. С одной стороны, достаточно высокопоставленная, заместитель самого Молотова, а значит никаких между ними промежуточных звеньев. С другой стороны, человек, которому хорошо известна кухня разведки. И одновременно лицо, доступное для общения сотрудникам полпредства. Всем или только избранным? А это уже, как сочтет нужным для выполнения этой своей миссии сам Деканозов. Тем более, что сам он был осведомлен о том, кто из его сотрудников возглавлял в Берлине тот или иной орган советской разведки.
  
  Что подтверждает тот факт, что, излагая в донесении полученное в декабре анонимное письмо, Деканозов сослался на мнение резидента военной разведки Скорнякова. Уже одно это говорило об уникальности положения в Берлине такой личности как Деканозов. Ведь в обычных условиях карьерных дипломатов не посвящают в знания того, кто в их посольстве занимается разведкой. А Деканозов знал. Он, кстати, не мог не знать по своей прежней службе Богдана Кобулова, поскольку тот курировал тогда его работу. С большой долей вероятности мог он знать и его брата Амаяка. Бывший чекист, бывший разведчик, ставший дипломатом... Значит, знал он и о подлинной службе Амаяка Кобулова. Более того. В случае, если именно Деканозов курировал эту операцию в Берлине, именно от него Амаяк Кобулов мог услышать те замечательные слова о визите Молотова, которые и передал потом, как свои, своему информатору. Не опасаясь поэтому никаких последствий за них. Если не получил от Деканозова прямое указание распространить эти слова возможно более широко.
  
  Это, впрочем, чистая догадка, ничем не подтвержденное предположение. Но вот то, что для такого тонкого наблюдения у самого Амаяка Кобулова не было достаточно глубоких познаний в области международных отношений, это, по-моему, очевидно. Так что, от кого он конкретно в посольстве услышал эти слова, особого значения не имеет. Главное, что эти слова ходили среди сотрудников посольства. Поэтому, рано или поздно должны были быть услышаны и Амаяком. А от него могли быть переданы дальше.
  
  И уже одно то, что мнение это Гитлер услышал не как очередную сплетню из среды досужих посольских остроумцев, а как слова человека, близкого, вроде бы, к ближнему кругу Сталина, придавали им особенный вес и привлекали к ним особое внимание.
  
  Так что, такой вот расклад.
  
  Что же касается того, что "Лицеист" передавал дезинформации, которым верил Сталин, думаю, понятно, что в свете изложенного это достаточно сомнительно. Сталин должен был предполагать или даже знать с большой долей вероятности о том, кем тот являлся в действительности. Потому что сам Сталин и затевал комбинацию, подставляя немецкой разведке советского резидента. И в результате которой на горизонте советской разведки нарисовался "Лицеист".
  
  Руководители советской разведки могли не знать, повторю, о двойной игре "Лицеиста". Но вот Сталин и Берия должны были оценивать информацию этого источника вполне скептически.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "ЗАХАРУ" ИЗ 5 ОТДЕЛА ГУГБ НКВД СССР
  
  N 93
  14 декабря 1940 года
  
   Выдайте "Лицеисту" за сведения от офицера Шредера взаимообразно 500 марок. Потом уладим.
   Выясните достоверность слухов о внешней политике Германии. Принимать от него открытые дипломатические материалы подождите. Это, однако, не значит, что не следует брать документы по другим странам, но не по Германии.
  
   ЦА ФСБ РФ. Коллекция документов. Машинопись, незаверенная копия. Имеются пометы".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 209.
  
  
  Самым характерным выглядит здесь распоряжение А. Кобулову не принимать от "Лицеиста" открытые дипломатические сведения по Германии, но принимать их по другим странам. Такое решение начальник разведки вряд ли мог предложить самостоятельно, потому что на этой должности обычно требуют от своих сотрудников как можно больше самой разнообразной информации. И чем больше, тем лучше. Да еще постоянно недовольны, что информации дается мало.
  
  Открытый же характер информации вовсе не означает, что к ней относятся пренебрежительно. Оттуда всегда можно выловить немало примечательного.
  
  В качестве одного из примеров этого может служить интересный эпизод.
  
  Недалеко от советского полпредства, на улице Унтер ден Линден, располагалась фотостудия. Владельцем ее был личный фотограф Гитлера, Генрих Гофман. В витрине студии обычно висела карта какой-нибудь страны или территории. Как-то так получалось, что вскоре после появления в витрине новой карты, там начиналась вскоре немцами военная операция. На это обратила внимание Амаяка Кобулова одна из его знакомых, которая имела близкие отношения с Гофманом.
  
  В мае 1941 г. А. Кобулов увидел в витрине карту Восточной Европы, на которой были выделены Прибалтика, Белоруссия и Украина. То есть, карта указывала, что в ближайшем будущем военные действия планируются в отношении СССР. Сведения об этом Амаяк Кобулов немедленно передал в Москву.
  
  Так что, в разведке сведениями из открытых источников никогда не пренебрегали. Поэтому, указание перестать принимать открытые дипломатические сведения от "Лицеиста" по Германии, должно было иметь совсем другой смысл. Заметим, кстати, что по другим странам такую информацию было приказано продолжать принимать без ограничений.
  
  Но если инициатором такого распоряжения не был начальник разведки НКВД, значит, такое указание получил Фитин от Берии. Для передачи его А. Кобулову.
  
  Смысл этого распоряжения сегодня установить уже несколько затруднительно. Можно предположить, конечно, что таким образом руководство в Москве хотело посмотреть на реакцию самого "Лицеиста" на нежелание принимать от него информацию по Германии. Насколько настойчиво он будет стараться ее все же предлагать. Возможно. Отметим только, что уже само по себе это распоряжение, в силу его необычности, указывает исследователю на то обстоятельство, что отношение Москвы к "Лицеисту" имело некое двойное дно.
  
  Такое же двойное дно имеет и указание выяснить достоверность слухов о внешней политике Германии. Заметим. То, что "Лицеист" преподнес в своем донесении как некую высшую истину, да еще так категорично и назидательно, в ответном сообщении Центра было сухо поименовано "слухами". Да еще и непроверенными, требующими потому уточнения. Это, обращаю ваше внимание, сказано в отношении сведений о том, что Германия хотела бы избежать войны на два фронта, а потому заинтересована в мире с Советским Союзом.
  
  В связи с этим впору задать вопрос о том, как требование проверить переданные "Лицеистом" слухи о миролюбии немцев, соотносится с утверждением, что Сталин "безоговорочно верил его сообщениям"?
  
  Нет, определенно, ответ готовил не сам Фитин.Здесь он явно получал указания по ответу на донесение "Лицеиста" у своего руководства, это чувствуется совершенно отчетливо.
  
  Особенно забавно выглядит здесь премия за информацию немецкого обер-лейтенанта. Учитывая, что под этим именем скрывался сам Гитлер, выдача такой скромной премии за его сведения выглядит, в известной мере, иронически. Не иначе, поощрить агента именно таким образом приказал Фитину тот же Берия. Но Берия был по сути своей чиновником, и посторонних эмоций в деле обычно не допускал. Скорее всего, он передал Фитину указание Сталина. Такого рода изощренно тонкая ирония была в его стиле. Вспомним, к примеру, портрет, посланный им Черчиллю...
  
  Вообще-то, примечательный документ, не находите?
  
  ***
  
  27 декабря 1940 г. маршал Тимошенко подписал приказ НКО ? 0367, который требовал к 1 июля 1941 года закончить маскировку всех аэродромов, расположенных в 500-км полосе от границы. Там, в частности, указывалось:
  
  "...3. Все аэродромы, намеченные к засеву в 1941 году, засеять обязательно с учетом маскировки и применительно к окружающей местности путем подбора соответствующих трав. На аэродромах имитировать: поля, луга, огороды, ямы, рвы, канавы, дороги, с тем чтобы полностью слить фон аэродрома с фоном окружающей местности.
  То же самое путем подсева провести на всех ранее построенных аэродромах.
  К 1 июля 1941 г. закончить маскировку всех аэродромов, расположенных в 500-км полосе от границы..."
  
  Срок исполнения был дан, конечно, не к конкретной дате предполагаемого германского нападения. О нем еще не было известно, хотя вероятность его день ото дня становилась все яснее. На выполнение приказа отводилось полгода. Впрочем, судя по тому, что выполнять его можно было начать только после того, как сойдет снег, срок получался намного меньший. В любом случае это была чисто календарная дата, отмечающая окончание полугодия.
  
  Учитывая то, что строительство новых аэродромов к началу войны было далеко от завершения, их маскировка, естественно, не производилась. Но вот то, что для действующих аэродромов приказ фактически исполнен не был, это прямая ответственность командования авиации приграничных военных округов. Здесь же все просто, не надо ничего придумывать. Был отдан приказ. Непреодолимых препятствий к его исполнению не было. Приказ, тем не менее, исполнен не был.
  
  
  В декабре же продолжали набирать обороты усилия военного командования, направленные к обоснованию необходимости сосредоточения главных сил Красной Армии на Украине. К этому теперь уже подключаются командующий и начальник штаба Киевского особого военного округа. Наркомат обороны и Генштаб имеют теперь возможность опереться на мнение крупных военных авторитетов окружного, а в случае войны, фронтового, масштаба.
  
  М.В. Захаров. Генеральный штаб в предвоенные годы.
  
  "...Характер оперативно-стратегических взглядов работников, прибывших из КОВО, достаточно рельефно выражает представленная в Генштаб в декабре 1940 года "Записка по решению Военного совета Юго-Западного фронта по плану развертывания на 1940 год" за подписью начальника штаба Киевского военного округа генерал-лейтенанта М. А. Пуркаева.
  
  В разделе "Военно-политическая обстановка и оценка противника" указывалось, что "ввод немецких войск в Румынию и Финляндию, сосредоточение к границам СССР более 100 дивизий и направление политических и стратегических усилий на Балканы (группа генерала Бласковец и группа генерала Рейхенау), наличие германо-итало-японского союза и появление итальянских (видимо, имелось в виду немецких. - М. З.) дивизий в Румынии следует рассматривать не только как мероприятия, направленные против Англии, но и как мероприятия, которые могут обратиться своим острием против СССР... Такое положение на Балканах создает для Германии благоприятные условия: а) использование взаимодействия с европейским союзником - Италией; б) использование военно-экономических ресурсов Балканских государств (в первую очередь нефти) и их вооруженных сил (в первую очередь Венгрии и Румынии); в) использование плацдарма для вторжения на богатую сельским хозяйством и промышленностью территорию УССР". Отсюда делается вывод, что основные усилия Германии будут нацелены против Юго-Западного фронта, а значит, "здесь следует ожидать главный удар объединенных сил противника".
  
  Возможность наступления немцев из Восточной Пруссии и района Брест-Литовска не отвергалась, но считалась маловероятной, поскольку Германия будет держать значительные силы против Юго-Западного фронта, чтобы не допустить его наступления на юге с целью разорвать связи гитлеровцев с Балканскими государствами.
  
  Таким образом, оценивая сложившуюся к тому времени группировку германской армии и не приняв во внимание имевшиеся сведения о ее временном характере, Военный совет Киевского военного округа (на военное время округ становился Юго-Западным фронтом) приходил к заключению, что "на ближайший отрезок времени группировка [222] против СССР будет создаваться из существующей, характерной наличием крупных сил на Балканах и на юге Германии". Считалось, что против Юго-Западного фронта фашистский блок выставит 135-160 пехотных дивизий, 14 танковых соединений, 14-16 тыс. самолетов и 15 тыс. орудий.
  
  С такой устоявшейся точкой зрения на военно-стратегическую обстановку на Западном театре войны, которая не расходилась со взглядами И. В. Сталина, надо думать, и вступил в должность начальника Генштаба генерал армии Г. К. Жуков. Тем более что эта идея получила веское подтверждение военными событиями, разыгравшимися весной 1941 года на Балканах при вторжении фашистской Германии в Югославию и Грецию.
  Кстати сказать, вариант приложения основных усилий Германии против СССР на Южном стратегическом направлении одно время был вполне допустим. Как стало известно позднее, при разработке фашистского плана нападения на Советский Союз немецкое верховное командование рассматривало подобное предложение, представленное в оперативной разработке генерала фон Зоденштерна 7 декабря 1940 года{130} (в начале Великой Отечественной войны он был начальником штаба группы армий "Юг").
  
  План Зоденштерна не нашел поддержки у немецкого верховного командования главным образом потому, что Южный театр военных действий, ограниченный Карпатами и припятскими болотами, имел малую оперативную емкость. Состояние коммуникаций в Венгрии и Румынии не позволяло осуществить своевременное сосредоточение достаточно мощной ударной группировки и внезапное вторжение в пределы СССР, а также обеспечить ее всем необходимым. Пугали Гитлера и ненадежный балканский тыл, а также необходимость преодолевать в ходе наступлениямногочисленные реки, протекавшие в этом районе с северо-запада на юго-восток. Приведенные мотивы заставили немецко-фашистское руководство придерживаться северного варианта при нападении на СССР, который по всем предъявляемым требованиям имел существенный перевес по отношению к южному.
  
  Было бы наивным утверждать, что указанные негативные стороны Юго-Западного театра военных действий оставались не известными нашему Генеральному штабу. Скорее всего, их отнесли в то время к числу второстепенных [223] и при оценке обстановки в расчет не приняли..."
  
  
  Упоминание в связи с докладной запиской имени генерала армии Жукова сделано не случайно. В документе за подписью генерала Пуркаева сказано, что доводится мнение военного совета округа. А главной его фигурой является командующий войсками округа. Да и невозможно это, направление такого документа в Москву, минуя его мнение. В данном случае, командующим войсками Киевского особого военного округа являлся генерал Жуков.
  
  Свидетельств того, что эта записка докладывалась Сталину, нет. Направлена она был на имя начальника Генштаба Мерецкова и должна была быть доложена, конечно, наркому обороны маршалу Тимошенко. Другое дело, что при очередном докладе Сталину Тимошенко просто обязан был, в связи с ее особой важностью, довести до его сведения мнение военного совета Киевского особого военного округа. В любом случае, он получил доказательство того, что генерал Жуков является активным и твердым сторонником его идеи сосредоточения главных сил Красной Армии именно на Украине.
  
  
  Между тем поступающие в Москву сведения принимали все более угрожающий характер.
  
  Через 11 дней после утверждения Гитлером плана операции 'Барбаросса', советское политическое и военное руководство получило от военной разведки данные о непосредственной подготовке Германии к войне против СССР.
  
  "СООБЩЕНИЕ "МЕТЕОРА" ИЗ БЕРЛИНА ОТ 29 ДЕКАБРЯ 1940 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   "Альта" сообщил [а], что "Ариец" от высокоинформированных кругов узнал о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР. Война будет объявлена в марте 1941 года.
  
   Дано задание о проверке и уточнении этих сведений.
  
   ЦА МО РФ. Оп.22424. Д.4. Л.537. Пометы: "Дать копии наркому и Н[ачальнику] Г[енерального] Ш[таба]. Голиков", "Кто эти высоко информ. воен. круги, надо уточнить. Кому конкретно отдан приказ. Голиков", "Потребовать более внятного освещения вопроса; затем приказать проверить. Первое донесение телеграфом получить от "Метеора" дней через 5 и дать мне. Голиков". Рассылка: Сталину (2 экз.), Молотову, Тимошенко, Мерецкову. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 219.
  
  
  Одно из важнейших сообщений советской разведки. Одно из тех, на которые указывают, что обрати на них внимание Сталин, встретили бы Гитлера во всеоружии. Возможно, это так, но...
  
  "Война будет объявлена в марте 1941 года".
  
  Думайте, мой уважаемый читатель, вы же находитесь сейчас на месте Сталина и пытаетесь оценить эту информацию вместо него. Каково вам будет, когда в марте никакая война не начнется? Но вам будут столь же активно называть все новые сроки, с очередностью, явно упирающуюся в бесконечность...
  Вы, впрочем, можете хотя бы передохнуть от роли Сталина, отвлечься от разгадываемых им ребусов. Сталину же перестать быть Сталиным было невозможно.
  
  
  Как видим по резолюциям на этом донесении, сообщению этому руководство придало как раз самое серьезное значение. И не собиралось от таких важных сведений отмахнуться, как нас дружно в этом уверяют.
  
  Впрочем, как указывалось ранее, "Ариец" (Рудольф фон Шелиа) был достаточно заметным чиновником германского МИДа. Поэтому к его сведениям следовало отнестись, конечно, со всей серьезностью. Именно таким образом к ним и отнеслись. Предельно серьезно.
  
  Заметим. Полковник Скорняков в своем донесении сообщил, что уже сам дал указание о проверке и уточнении этих сведений. Тем не менее, того же еще раз потребовал от него и генерал Голиков, ужесточив при этом требования к источнику информации. На бланке телеграммы есть его резолюция: "Потребовать более внятного освещения вопроса; затем приказать проверить. Первое донесение телеграфом получить от Метеора дней через пять и дать мне".
  
  То есть, никаких тебе "не верю" или "провокация".
  Проверить. А вы как думали? Речь идет о судьбе страны.
  
  Причем проверить не когда-то там, а в сроки, которые можно расценить как избыточно жесткие, а потому ставящие источник в опасное положение. Велика возможность того, что навязчивый интерес источника к этому вопросу, проявленный им в столь короткое время, может обратить на себя внимание и кому-то показаться подозрительным.
  
  И все равно. Через пять дней. О чем это говорит? О том, что информация признана сверхважной, потому и направлена, кстати, по рассылке Сталину, Молотову, Тимошенко, Мерецкову. Но требующей, в силу как раз сверхважности, надежного подтверждения.
  
  Более того. Проверка этих сведений была поручена не только самой резидентуре в Берлине. На основании донесений из Берлина, начальник военной разведки генерал Голиков дал указание начальникам разведывательных отделов Прибалтийского, Западного и Киевского особых военных округов усилить разведку и направить свои усилия на то, чтобы "вскрыть военные планы Германии, ее военную и экономическую мощь и мобилизационные возможности на случай войны с СССР".
  
  Заметим, кстати, что требованию к "Лицеисту" уточнить правдивость "слухов" о том, что Германия не собирается нападать на СССР, никакие конкретные сроки не устанавливались...
  
  
  "СПРАВКА А.ГИТЛЕРУ И И. ФОН РИББЕНТРОПУ НА ОСНОВЕ ДОНЕСЕНИЯ НЕМЕЦКОГО АГЕНТА В СОВЕТСКОМ ПОЛПРЕДСТВЕ В БЕРЛИНЕ "ПЕТЕРА"
  
   Берлин,
   30 декабря 1940г.
  
   Наш осведомитель в советско-русском посольстве сегодня вечером в 19-30 был вызван к советнику посольства Кобулову, который дал ему четыре важных поручения, в том числе:
   1) Г-н Сталин затребовал от советника посольства в Берлине текст речи, которую фюрер произнес 18 декабря перед несколькими тысячами офицеров-выпускников. Кобулов сказал, что эта, неопубликованная в немецкой печати речь, на основании нескольких высказываний, ставших известными в Кремле, якобы имела антисоветскую тенденцию. Сталин этим заинтересовался \470\ и по тексту речи хочет убедиться в ее тенденции. Агент, который работает на ГПУ, должен достать текст...
  
   Ликус
  
   Politische Archiv des Auswartigen Amtes Bonn, Bestand Dienstelle Ribbentrop, R 27168, Bl.25949. Имеется помета Риббентропа: "Мы можем проинструктировать агента, как нам надо". Помета Хевеля: "Фюрер желает, чтобы регулярно собирались подобные сообщения из советского посольства".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 221.
  
  Рудольф Ликус - офицер гестапо, штандартенфюрер, сотрудник "бюро Риббентропа", представитель РСХА при МИД Германии. Непосредственно руководил работой Берлингса.
  
  Вальтер Хевель - офицер связи между штаб-квартирой Гитлера и МИД Германии. Один из самых довереных людей в окружении Гитлера.
  
  
  Сразу отмечу, что отточия после изложения первого из четырех "важных поручений" поставлены составителями сборника документов. Именно они почему-то сочли остальные три задания, которые дал "Лицеисту" А. Кобулов, излишними для их обнародования. Теперь о документе.
  
  Утверждение о том, что сведения затребовал у Амаяка Кобулова лично Сталин, является, похоже, сильным преувеличением. Наиболее вероятно, что запросил эти сведения у него начальник разведки НКВД Фитин. Возможно, при этом он мог сослаться на то, что эти сведения интересуют вышестоящее руководство. Однако то, что формально дело обстояло несколько иначе, не отменяет его по существу. Каким-то образом А. Кобулов знал о подлинном интересе Сталина.
  
  Впрочем, нельзя исключать того, что имелся все же какой-то канал, по которому до Амаяка Кобулова доводилось личные указания Сталина. Через того же Деканозова, например. То, что впоследствии Амаяк Кобулов в своем прошении о помиловании об этом умолчал, вполне могло быть связано с тем, что он не хотел лишний раз упоминать о своих контактах с еще одним высокопоставленным членом "банды Берия". На этот раз, Деканозовым.
  
  В любом случае, упоминание имени Сталина поднимало значимость положения советского резидента в глазах противника. А это, в свою очередь, заставляло Гитлера относиться ко всему, что тот "выбалтывал", с большим вниманием. О чем и свидетельствует пометка на документе Вальтера Хевеля.
  
  И еще. В данном случае обращает на себя внимание то, что Сталин узнал о самом факте выступления Гитлера перед выпускниками немецких учебных заведений с речью антисоветского содержания. И не отмахнулся от этих сведений: "не может быть..." или "провокация..." Нас ведь в таком его отношении уверяют, не так ли? Как видно из этого поручения, на самом деле такие факты им тщательно отслеживались, проверялись и перепроверялись.
  
  
  СОВЕЩАНИЕ ВЫСШЕГО КОМАНДНОГО СОСТАВА РККА 23 - 31 ДЕКАБРЯ 1940 ГОДА.
  
  Именно в эти дни, с 23 по 31 декабря 1940 года в Москве под руководством наркома обороны С.К.Тимошенко проводилось Совещание высшего командного состава РККА.
  
  Несмотря на то, что работа этого совещания не раз уже обсуждалась, считаю возможным остановиться на нем несколько подробнее. Поскольку, на мой взгляд, в выступлениях его участников были освещены некоторые важные вопросы, связанные с исследованием причин неудач начала войны. Попросту говоря, из них можно понять общее состояние армии, в котором она находилась к началу войны. Кроме того, в них отразились господствующие тогда представления высшего командования РККА о ее характере.
  
  Забегая вперед, можно отметить, даже с позиций сегодняшнего послезнания, что во многом они были верными. По крайней мере, это касается ряда принципиальных вопросов. Но вот что касается частностей, то здесь в некоторых случаях достаточно ясно были представлены взгляды не просто ошибочные, но безусловно негативно влияющие на реальную боеготовность армии. Что и объясняет, в итоге, причины, если не самого поражения лета 1941 года, то, во всяком случае, его масштабов.
  
  Материалы совещания представлены по изданию: "Русский архив. Великая Отечественная", т.12(1-2). Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940 г.. - М.: ТЕРРА, 1993.
  
  Подобное совещание не имело аналогов и являлось первым такого рода мероприятием в советской истории. Здесь был не просто обмен опытом, критика недостатков или предъявление достоинств. Здесь впервые в РККА была предпринята масштабная попытка свести вместе военную теорию и военную практику. И выработать на основе этого у всего командного состава Красной Армии единые взгляды на них. Что уже само по себе было огромным шагом в верном направлении. Потому что отсутствие единого понимания и единого толкования вопросов тактики и стратегии было одним из факторов, делавших на тот момент качество управления войсками в Красной Армии в своей основной массе более низким по сравнению с германской армией.
  
  В совещании приняли участие 274 человека, весь высший генералитет Красной Армии, представляющий все центральные управления Наркомата обороны, руководящий состав Генерального штаба, командование всех военных округов и армий, начальники их штабов, члены военных советов, начальники всех военных академий, командование родов войск. Самая нижняя командная должность лиц, участвующих в работе совещания - командир дивизии.
  
  На совещании постоянно присутствовали члены Политбюро Жданов и Маленков.
  
  Работой совещания, как уже упоминалось, руководил нарком Тимошенко. Он открывал совещание своим вступительным словом, он же и завершил его в последний день заключительной речью, суммировавшей доклады и выступления участников и носившей, в известной мере, программный характер.
  
  Совещание продолжалось девять дней, в течение которых были заслушаны шесть докладов по важнейшим вопросам военного искусства, носившим как теоретический, так и практический характер. Всего в прениях по докладам было 75 выступлений. Некоторые участники выступали не по одному разу, поскольку каждый доклад обсуждался отдельно, поэтому общее количество выступавших было, естественно, несколько меньшим.
  
  Основным докладчиком был начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии К. А. Мерецков, выступивший с докладом на тему
  "Итоги и задачи боевой подготовки сухопутных войск, ВВС и оперативной подготовки высшего начсостава".
  
  Отдельные доклады были подготовлены по пяти самостоятельным темам:
  
  "Характер современной наступательной операции",
  
  "Военно-Воздушные Силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе",
  
  "Характер современной оборонительной операции",
  
  "Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод механизированного корпуса в прорыв",
  
  "Бой стрелковой дивизии в наступлении и в обороне".
  
  Докладчиками по этим темам выступили соответственно генералы
  Г. К. Жуков, П.В. Рычагов, И. В. Тюленев, Д.Г. Павлов, А.К. Смирнов.
  
   Необходимо отметить, что совещание носило очень деловой, рабочий характер. Никакой воды, никаких общих слов. Никакого восхваления непобедимости и легендарности. Даже имя Сталина за все девять дней прозвучало лишь несколько раз, в некоторых случаях, кстати, вполне к месту. Все доклады и выступления в прениях были по существу, конкретными, с цифрами, расчетами, примерами, взятыми из жизни. Было высказано множество предложений по усилению боеспособности армии.
  
  Наибольшее впечатление произвел доклад командующего войсками Киевского особого военного округа генерала армии Жукова. Доклад был действительно очень хорош, предельно конкретный, деловой, с множеством цифровых данных и выкладок. Чувствовалось, что к его созданию приложил руку не просто крупный штабной работник, а человек высокообразованный и умный. Это, собственно, признал потом в своих мемурах сам Г.К. Жуков, упомянув о большой помощи при подготовке доклада со стороны начальника оперативного отдела штаба округа Ивана Христофоровича Баграмяна.
  
  Вообще у выступающих никаких особых иллюзий не было. Все выступления были пронизаны твердой уверенностью в том, что главным противником в будущей войне будет фашистская Германия. Одновременно очень мало было высказано шапкозакидательских настроений. Наоборот, у большей части выступавших ощущалось понимание того, что Германия имела к тому времени самую сильную армию в Европе. Подчеркивалось ее умелое использование, особенно танковых и моторизованных войск в сочетании с сильной авиацией. Отмечался несомненный большой опыт, помноженный на общую организованность управления войсками. Естественно, подразумевалось, что у нас все это почти не хуже, а если в чем-то и хуже, то это можно быстро исправить. Что, в общем-то было правильно, только времени на эти исправления уже почти не оставалось. Исправлять пришлось уже в ходе войны. С соответствующей ценой за это.
  
   Для того, чтобы иметь самое общее представление о состоянии войск перед войной, обратимся к словам народного комиссара обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко.
  
  "... Состояние боевой подготовки войск Красной Армии
  
  1. Война с белофиннами выявила всю пагубность нашей системы боевой подготовки - проводить занятия на условностях, кабинетным методом. Наши командиры и штабы, не имея практического опыта, не умели по-настоящему организовать усилия родов войск и тесного взаимодействия, а главное - не умели по-настоящему командовать.
  Младший командный состав и красноармейцы учились всему условно - и атаке, и наступлению, и форсированию рек.
  На деле оказалось, что нужны не условности и не рассказы о войне, а требуется умение по-настоящему серьезно воевать.
  
  2. Летний период этого года явился переломным моментом в вопросах воспитания и обучения армии в условиях, приближающихся к боевым. Мой приказ ? 120 четко определил, чему учить войска. Однако проведенные осенние смотровые учения выявили, что войска еще полностью не перестроились. Во всех округах оказались живучими еще старые, порочные методы работы.
  Нужно открыто и честно признать, что работа по перестройке системы учебы (как это требовалось моим приказом ? 120) требует длительного времени и упорного труда.
  
  3. Боевая подготовка и сегодня хромает на обе ноги. Сигналы о неорганизованности учебы с новобранцами в ряде округов свидетельствуют, что некоторые командиры частей и соединений не серьезно подходят к делу и не точно выполняют мои указания.
  Вот факты безобразного отношения командиров частей и соединений к учебе новобранцев:
  
  ЗапОВО: 24 сд в течение месяца занималась без винтовок и без учебных приборов (лежали на складах и не были розданы);
  27 сд - подготовка новобранцев организована в каждом полку различно (345 сп сформировал в каждой роте один взвод; 132 сп сформировал в каждом батальоне по одной роте; 239 сп всех новобранцев свел в один батальон). В этих полках учебное оружие неисправно; учебные приборы и пособия отсутствуют. Учеба проводится неудовлетворительно (несколько в лучшую сторону выделяется 345 сп).
  
  КОВО: 81 мд, 41 и 139 сд - командиры частей и дивизий, а также и их штабы не руководят и не контролируют хода боевой подготовки новобранцев (ограничились только отдачей приказов).
  Эти факты свидетельствуют, что наследие старой расхлябанности не изгнано и живет вблизи больших руководящих начальников и их штабов. Во время войны такие начальники будут расплачиваться кровью своих частей. Поэтому мы должны сейчас же пресечь в корне всякое попустительство и потребовать точного выполнения приказов..."
  
  
  Тревогу о состоянии боевой подготовки, а также по поводу большой неохоты, с которой встречали меры по ее улучшению командиры разных уровней, высказал в своем докладе и начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии Мерецков.
  
  "...В целом огневая подготовка должного роста не дала и оценивается плохо.
  
  На осенней инспекторской проверке во многих военных округах только отдельные стрелковые дивизии, полки и подразделения получили положительную оценку. Так, например, в Западном особом военном округе из 54 проверенных частей положительную оценку получили только 3. В Ленинградском военном округе из 30 проверенных частей получили положительную оценку только 5. В Приволжском военном округе из 15 проверенных частей получили положительную оценку только 6. В Уральском военном округе из проверенных 18 частей положительную оценку получили только 3.
  
  ... Причины слабой огневой подготовки. Большинство командного состава не умеет организовать управление огнем в различных видах боя. Командный состав не обладает навыками в организации и проведении стрелковых занятий. Большинство начальствующего состава не является примером для бойца в умении владеть оружием. В огневой подготовке бойцов и подразделений допускаются различные послабления и облегчения.
  Огневая подготовка, как важнейшее дело боевой выучки войск, не пользовалась с самого начала вниманием как со стороны военных советов округов, армий, так и со стороны командиров подразделений и частей...
  
  ... Курсантам военных училищ и младшему [командному] составу, не овладевшим техникой стрельбы из оружия при организации боевых учений по огневой подготовке, слабо знающим материальную часть оружия и не умеющим применять его, не присваивать командирских военных званий...
  
  ... В этих целях Нарком потребовал прежде всего решительного укрепления единоначалия, резкого повышения воинской дисциплины и требовательности со стороны командиров, без чего нельзя поднять [уровень] боевой подготовки войск. [28] Нужно признать, что эта перестройка до сего времени проходит недопустимо медленно. Потребовалось личное вмешательство Наркома для того, чтобы изменить методы и систему боевой подготовки войск...
  
  ... Некоторые командиры и политработники подошли к перестройке, формально поняв суть вопроса. Народный комиссар требовал, чтобы подготовка войск проходила без условностей, в естественных условиях, чтобы старшие и высшие начальники учили войска. Фактически же во многих местах это делалось чисто формально и многие командиры, не занимаясь войсками, ограничиваются писанием приказов и указаний.
  Отмечается некоторая пассивность со стороны старших и высших начальников в вопросе перестройки методов боевой подготовки, боязнь идти в войска. Работать по старинке - засело крепко в грловах командиров и политработников. Пора понять, что перестроить работу - значит не только самому работать, но и учить подчиненных..."
  
  
  А вот выступление начальника Главного автобронетанкового управления Красной Армии генерал-лейтенанта Федоренко.
  
  "...Один из видов боевой подготовки - поднятие и выход по тревоге - также остался недоработанным. Поднятие по тревоге соединения показало, когда отъедешь на 30 - 40 км от расположения части, то нужно пять дней ездить обратно и забирать нужное, но не взятое, и отвозить взятое, но ненужное. Нужно заранее рассчитывать, что машина должна везти. При проверке вышедших машин оказывалось, что все машины, как правило, не догружены на 300 - 500 кг, а есть такие машины, которые вмещают в себя 3 тонны, а на них грузится одна тонна. В результате командиры заявляют, что машин не хватает. Нужно заранее, еще в мирное время, рассчитать, что на каждую машину грузить, сколько грузить, и тогда у нас тыл окажется много меньше и машин вместо недостачи будет много излишних..."
  
  Он, кстати, тоже коснулся вопросов огневой подготовки, поделившись с участниками совещания собственными наблюдениями.
  
  "... Плохо обстоит дело с огневой подготовкой начальствующего состава. В прошлом году в среднем по РККА было выполнено 80 процентов из личного оружия, а в этом году 40 - 45 процентов. (С. К. Тимошенко: Почему?) Н. Я. Федоренко: С командиров в этом году недостаточно требовали. Командный состав, пришедший из запаса, как правило, стрелять не умеет. Когда стреляют, закрывают глаза. (Смех в зале)..."
  
  Смех-смехом, а ведь именно этим командирам, закрывающим глаза при стрельбе, предстояло учить стрелять своих подчиненных. А как они будут их учить? Наверное, так, как об этом высказался заместитель командующего войсками Московского военного округа генерал-лейтенант Захаркин.
  
  "... Еще над целым рядом командиров довлеет шаблон, допускается вредная условность как следствие упрощенчества в боевой подготовке в прошлом - это условное самоокапывание, условное устройство препятствий и их преодоление, замена ночных занятий дневными и т. д...
  
  ... У нас сейчас имеется другой порядок отклонения в боевой подготовке - это вынести занятия в поле, а заниматься по классному. Вредная, ненужная словесность и болтовня переносится в поле. Имеет место такой порядок, что выйдя в поле, продолжается та же самая теория, которая велась до этого. Имеет место вредная словесность: из двух учебных часов 50 процентов времени уходит на рассказы, 20 процентов времени уходит на всевозможные организационные мероприятия и незначительная часть времени - на практическую работу..."
  
  
  Начальник артиллерии Киевского особого военного округа генерал-лейтенант Н.Д. Яковлев:
  
  "... Но я должен доложить, товарищ Народный комиссар, что из всех видов артиллерии округа хуже всего подготовлена зенитная артиллерия. Поставленная вчера задача в докладе начальника Генерального штаба, что мы должны научить зенитную артиллерию вести стрельбу по ненаблюдаемым целям, по скоростным целям, совершающим маневр, по существу нашей зенитной артиллерией с трудом выполнена. У нас не отработана поимка целей с меньшими скоростями, которые по приказу мы должны были выполнить, и вообще боевая подготовка зенитной артиллерии стоит на низком уровне...
  
  ... Учить зенитную артиллерию на самолетах, которые не имеют необходимой скорости, - занятие мало полезное. Следовательно, чтобы спланировать боевую подготовку и обеспечить стрельбу, нужна своя штатная буксировочная авиация. Казалось бы, при нашем богатстве в Союзе, можно создать одну-две эскадрильи скоростных в округе. Я считаю, что это не такое трудное мероприятие. Мы должны получить пару скоростных эскадрилий и тогда сможем обеспечить планомерную подготовку. Сейчас мы только заканчиваем зенитные стрельбы этого года. [55] Все это затянулось из-за недостатка самолетов-буксировщиков, скоростников. И другой вопрос - конусное хозяйство. Все эти вопросы нужно решить скорее. В противном случае, надо прямо доложить, мы в этом году задачу, поставленную перед нами, хотя будем стараться выполнить всеми силами, но можем затянуть с выполнением, а решить ее нужно практически зимой..."
  
  Сказал он и о положении дел в полевой артиллерии.
  
  "... А вот огня артиллеристов, которых хвалили иностранные армии в мировую и в гражданскую войну, такого огня от командира получить мы не можем. У нас сейчас молодежь имеет мало опыта, особенно опыта в наблюдении, и стреляет по площадям. Это происходит потому, что разведка плохо поставлена. [56] Она не дает цели командиру батареи, и поэтому командир батареи не овладевает искусством стрельбы и вынужден перейти на площадную стрельбу..."
  
  
  Командующий войсками Закавказского военного округа генерал-лейтенант Ефремов:
  
  "...Но, товарищи, у многих командиров не хватает еще общеобразовательной подготовки, особенно не хватает знаний по математике. Здесь говорили об артиллеристах. Но это касается начальствующего состава всех родов войск: у всех недостаточные знания по математике. Здесь надо просить Народного комиссара обороны разрешить этот вопрос. Надо изо дня в день заполнять этот пробел начальствующему составу. Именно в математике сказывается немощь. Военная культура без общеобразовательной подготовки развивается не так быстро, как нам нужно. Малая общеобразовательная подготовка тормозит рост командиров...
  
  ...Много раздается голосов, много мы ругаем начсостав, обращая его внимание на нетребовательность, безынициативность у командиров. Да, это продукт очень вредный. Почему он все же имеется? Да только потому, что эти командиры не знают уставов, наставлений, инструкций Красной Армии. Стало быть, незнания командирами службы, а отсюда невежество в этом деле командиров и политработников. Да, эта отсталость только у тех, которые не ведут занятий с подчиненными командирами. Если они занимаются и непосредственно подготавливают подчиненных и проводят занятия, то такой отсталости быть не может у этих командиров. Если командир этого не делает, он, естественно, отстает. Если человек не знает устава, не знает инструкций, не знает наставлений, - несомненно он будет нетребовательным и не будет инициативным..."
  
  
  Генерал Ефремов копнул совсем уже глубоко. Математика... Не до жиру было при нашей тогдашней бедности в образованных кадрах. А вот совсем уже частный пример понятного всем присутствующим общего навыка командного состава РККА, о котором упомянул в своем докладе командующий войсками Западного особого военного округа генерал Д. Г. Павлов.
  
  "...Товарищи, опыт командования танковыми частями показал мне, да и вы, здесь сидящие, товарищи командиры, прекрасно знаете, что у нас еще есть великий грех - плохое чтение карты, вождение колонн не по тем маршрутам, которые указаны, перепутывание маршрутов. И поэтому в такой ответственной операции особенно нельзя допускать таких явлений, как нарушение маршрутов, таких явлений, как потеря ориентировки. Это относится не только к наземным войскам, но это относится в полной мере и особенно к авиации..."
  
  
  Командующий 1-й Краснознаменной армией Дальневосточного фронта
  генерал-майор М.М. Попов:
  
  "... Сборы, которые проводились, показали всю вопиющую неграмотность нашего начальствующего состава и, очевидно, лечить эту неграмотность окриком, взысканиями нам нельзя, стыдно и бесцельно. Над начальствующим составом надо крепко работать, его надо учить. Я должен сказать, что в 1-й армии 60 процентов начальников полковых школ кончили курсы младших лейтенантов и на командной должности состоят по 2 - 3 года. Все это заставляет нас тщательнее работать с этим составом..."
  
  
  Так откуда это все? Да просто. Не было тогда большого количества достаточно образованных командиров. Великая экономика, ставшая великой совсем недавно с помощью великих строек, поглощала тогда без остатка наиболее образованные кадры. И это было оправданно, да и неизбежно. Поскольку именно великая экономика сыграла решающую роль в том, что страна все-таки выстояла. А выстояв, победила.
  
  Но надо было, конечно, прилагать огромные усилия к тому, чтобы заставлять командиров всех уровней работать над собой, учиться, для того, чтобы учить других. Здесь, кстати, на этом же совещании, была предложена здравая мысль: для того, чтобы командир сам поднимал свой уровень, учился, он обязательно сам должен был учить своих подчиненных. Сама по себе подготовка к любому занятию требовала от командира, чтобы он что-то читал, чтобы он что-то изучал, в чем-то пытался разобраться. Конечно, это не было заменой классическому образованию. Но и такое самообразование, это не самая плохая ему замена. Особенно для людей, охочих для знаний. Это, в данном случае, пожалуй, была единственная тогда возможность повышения образовательного уровня в армии. Ну не вечерние же школы было там открывать, действительно?
  
  Впрочем, не всем нашим полководцам так уж мешало незнание командирами математики. Так, например, будущий маршал, а тогда генерал-лейтенант Конев, командовавший войсками Забайкальского военного округа, ставил вопрос несколько иначе.
  
  "... Я ставлю вопрос об обязательном изучении истории партии, об изучении марксизма-ленинизма, об изучении военной истории, изучении географии, как обязательного предмета для командного состава. А у нас еще существует такое положение, когда изучение марксизма-ленинизма поставлено в зависимости от настроения. Мы не можем позволить, чтобы наши командиры были бы политически неграмотными, в таком случае они не могут воспитывать бойцов Красной Армии. Изучение истории партии, изучение марксизма-ленинизма является государственной доктриной и обязательно для всех нас..."
  
  Эти слова приведены здесь, впрочем, не в качестве развлечения. Они достаточно наглядно показывают, что было тогда и много наносного, что мешало на деле поднимать боеспособность войск. Впрочем, даже и здесь, в высотах марксистско-ленинской идеологии, у здавомыслящих командиров проявлялась забота о насущных нуждах. Как в данном случае, когда рядом с горячим желанием обучить армию марксизму-ленинизму, прозвучало и требование к обучению военной истории и даже географии. Видимо, как своеобразный ответ сокрушенным признаниям генерала Павлова.
  
  Предложения генерала Конева были поэтому еще адекватными по сравнению с мнениями некоторых полководцев, будто не видящих острую необходимость усиления именно огневой подготовки пехоты. Как это ни странно, но даже здесь, в кругу наиболее знающих военных, и сейчас, когда немцы в Европе показали наглядные примеры победы огня и мотора, прозвучали отголоски не Первой Мировой даже, а войн еще восемнадцатого века.
  
  Из выступления командующего 6-й армией Киевского особого военного округа генерал-лейтенанта Музыченко.
  
  "... Пехоте отводилось в прошлом, отводится в настоящем и будет отводиться в будущем решающее место в бою и в сражении. Пехотинец обязан в динамике боя сказать свое решающее слово. Он обязан штыком наперевес сойтись с врагом, вцепиться в горло врага и уничтожить его, преодолевая при этом все препятствия, которые он встретит на своем пути...
  
  ... Сойтись с врагом, вцепиться в горло врага - вещь нелегкая. Эту задачу может выполнить только физически сильный, ловкий, мужественный боец, политически хорошо воспитанный. Физически слабый боец очень часто не выдерживает моральных потрясений, напряжений в бою...
  
  ... Во-вторых, я считаю целесообразным целый ряд наших бойцов, которые, в силу своей физической слабости, но которые не имеют каких-нибудь ограничений в своих умственных способностях, нужно вкрапить в различные рода войск для различных неответственных функций, как то в мотопехоту, местные войска, подразделения авиабаз и т. д. Таким образом, мы могли бы создать, комплектуя дифференцирование, обсасывая каждого бойца, сильную пехоту, способную сближаться с врагом и в рукопашной борьбе быть физически сильнее врага..."
  
  
  Казалось бы, что в этом плохого, в стремлении получить физически развитого, выносливого и крепкого бойца? Другое дело, что в понимании генерала Музыченко современная война должна была выигрываться в рукопашной схватке. Ну и что, скажите на милость, зачем ему учить этого солдата стрелять, перебегать, окапываться? И нарком и командующий округом могут ему слать какие угодно директивы, а выполнять эти директивы он будет для галочки. Потому что у него свой опыт, у него свое мнение. И что, он один был такой генерал в Красной Армии? Было бы так, не было бы и жалоб Мерецкова на формализм и пассивность со стороны старших и высших начальников в вопросе перестройки методов боевой подготовки.
  
  И последнее. Наряду с малыми знаниями, особым выглядит еще и вопрос неопытности командного состава. Конечно, мы с вами с пеленок знаем, что виноват в этом Сталин, поскольку его репрессии уничтожили весь командный состав армии. И пришедшие на смену уничтоженным командирам новички конечно же опыта не имели.
  
  Но вот перед нами декабрь 1940 года. Два года уже, как прекратились массовые репрессии. За это время новые командиры, казалось бы, должны были поднабраться командного опыта. Обратимся к выступлениям участников совещания.
  
  Снова из выступления генерала Музыченко.
  
  "... Последний вопрос о командном составе. Мы очень много говорим о кадрах командного состава. Бесспорно, это решающее звено в нашей серьезной армейской деятельности и для того, чтобы улучшить подготовку войск, надо решить вопрос о подготовке командного состава. Не приведя этого в порядок, рассчитывать на получение быстрой, эффективной отдачи в области состояния войск и боевой подготовки не приходится. Что мы здесь имеем? Я хочу привести две цифры по Киевскому военному округу, которые показывают исключительную молодость службы нашего командного состава. 87 процентов командиров рот у нас командуют до одного года, 82 процента комбатов командуют до одного года. Вот вам состав наших командиров, а тут в докладе показали, что из себя представляют эти цифры в свете их военной грамотности..."
  
  Гришин И. Т., полковник, командир 137-й стрелковой дивизии, Московский военный округ.
  
  "...Должен подчеркнуть, что по нашей 137-й дивизии мы имеем большой некомплект и, главным образом, основного звена - командира роты, некомплект выражается в 12 человек. Кроме того, во всей дивизии нет ни одного командира роты старше по званию, как лейтенант. Основная масса - младшие лейтенанты..."
  
  Но только ли неопытностью командного состава можно объяснить плохое состояние боевой подготовки армии? Следующее выступление авторитетного командующего это полностью опровергает. И вполне логично опровергает, по-моему.
  
  Герасименко В. Ф., генерал-лейтенант, командующий войсками Приволжского военного округа.
  
  "...Основным недочетом нужно считать то, что из всех стрелковых полков, которые имеют округ, только шесть полков в результате инспекторской проверки вошли в оценку, все остальные имеют неудовлетворительную оценку. Возникает вопрос о причинах этого дела. Когда стали думать, где причина такого неудовлетворительного результата, некоторые товарищи склонны были эти причины искать в молодости частей округа. Известно, что дивизии округа организованы только в прошлом году или, как некоторые у нас выражаются, по "второму году службы" и некоторые даже "по первому году службы". И поэтому естественно, что они не имеют того накопленного опыта в деле боевой подготовки, какой имеют наши старые кадровые дивизии. И все же пришлось эту причину отбросить в сторону и основной причиной считать неконкретность руководства боевой подготовкой, недостаточный учет плохих и хороших результатов и недостаточную организованность в работе.
  Дело в том, что эти шесть полков, которые вошли в оценку, имеют такой же стаж своей работы, как и остальные полки. Они тоже были организованы в 1939 - 1940 гг., но все же они вошли в оценку. Следовательно, там люди работали так, что учитывали все те недочеты, которые влияли на плохое состояние боевой подготовки, в том числе и молодость, и неопытность командного состава, большую разбавленность нашего командного состава командирами запаса...
  
  ...О подготовке командного состава. Здесь товарищи правильно говорили об укомплектовании командным составом наших подразделений и частей и о закреплении командного состава хотя бы на один учебный год, потому что бывают такие подразделения, в которых в течение года меняются 3, 4, 5 и даже 6 командиров. Естественно, что такие подразделения хорошей боевой подготовки иметь не будут, т. к. отвечать за эти подразделения некому. Следовательно, ближайшая задача, по-моему, состоит в том, чтобы закрепить командный состав по должности и запретить больше чем один раз в год делать перемещения. Перемещения производить только осенью, тогда, когда командир подразделения сдаст инспекторский смотр..."
  
  
  Так вот, оказывается, в чем дело. Войска целого округа состоят из дивизий, созданных лишь в 1939-1940 годах. В других округах таких дивизий было тоже много, все же армия за эти два года увеличилась в два с половиной раза. Но здесь положение с командными кадрами было нагляднее. И на этом конкретном примере отчетливо видно, что там, где командир хочет работать, умеет работать, там у него есть результат. Там, где командир работать не хочет и не умеет, там результата нет.
  
  Конечно, огромное значение здесь имело то, что командный состав армии был мало образован, более того, многие просто не имели навыка и вкуса к учебе. Но здесь уже ничего сделать было нельзя, это были условия, заданные самой революцией и ее законами. Поднятые со дна массы еще только предстояло образовать. Задачу такого колоссального масштаба и такой трудности нельзя было решить всего в несколько лет.
  
  Да, многие проявили тогда огромную жажду знаний. Но именно в армейской среде был соблазн, сильно эту жажду снимающий. Ведь кем был, в понимании многих людей того времени, даже самый младший лейтенант? Это был совсем недавно "вашбродь", лицо в социальной иерархии для человека "из низов" почтенное. Кому-то само по себе попадание в этот статусный слой уже было гарантией пожизненного благополучия. Что уже делало в его глазах любую учебу занятием не просто обременительным, но и ненужным.
  К тому же, и сама специфика военной службы гарантировала, вроде бы, постоянное повышение социального статуса. Просто служи, ладь с начальством, а чины к тебе с возрастом придут сами. Конечно, людям честолюбивым хотелось больше и раньше. Так здесь и неизвестно еще, что важнее, знание военного дела или начальственное расположение. Все это для многих тормозило их охоту к обучению. Здесь выход был один, стимулировать и заставлять. Но все это успешно решить можно было опять же с большим трудом, потому что явление это, будучи наследием гражданской войны, гнездилось на всех уровнях. Поэтому зачастую стимулировать и заставлять должны были люди, которых самих надо было образовывать. В общем, замкнутый круг, разорвать который можно было только со временем. А времени уже не оставалось.
  
  А вот выступление совсем уже неожиданное для нас, воспитанных на сталинских репрессиях как причине всех кадровых бед Красной Армии накануне войны. Прислушайтесь.
  
  Калинин С. А., генерал-лейтенант, командующий войсками Сибирского военного округа.
  
  "...На должностях командиров рот и батальонов по возрасту молодость невелика. У нас в округе средний возраст командира полка 40 лет, а моложе 30 лет очень мало командиров батальонов. У нас некомплекта комсостава в округе нет, может быть потому, что мы составляем внутренний округ. Не мешало бы часть нашего комсостава перебросить в другие округа, иначе нам некуда будет принять осеннего выпуска молодых командиров..."
  
  
  Вам не кажется, что "новые командиры" появились вовсе не на смену "старым командным кадрам, уничтоженным репрессиями"?
  Оказывается там, где новые, вновь созданные соединенния, размещены не были, там был полный комплект командного состава самого что ни на есть добротного опыта. Как-то, глядя на это, трудновато поверить в то, что здесь "дивизиями командовали капитаны".
  
  Так в чем причина частой смены командного состава в других округах?
  
  Конев И. С., генерал-лейтенант, командующий войсками Забайкальского военного округа
  
  "... Нужно прекратить переставлять кадры. У нас кадры не подбираются для выдвижения, а переставляются. Кадры переставляются с одного места на другое без всяких оснований. Я считаю, что от такого рода перестановки кадров число кадров не увеличивается, а только мы нарушаем стабильность прохождения службы комсостава. В результате - средний комсостав, даже комбаты, командуют 3 - 4 месяца, а потом назначаются в новые части и подразделения..."
  
  
  Здесь без каких-либо искажений можно увидеть, что дело в элементарной расхлябанности, допускаемой в работе кадрового аппарата. В данном случае не одного округа, а всей Красной Армии. Конечно, ее бурный количественный рост создал, безусловно, большие трудности для подбора новых командных кадров всех, практически, уровней. Но если в дивизии полковника Гришина основная масса ротных командиров - младшие лейтенанты, а в Сибирском округе во всех дивизиях нет почти ни одного комбата моложе тридцати, то ясно, что трудности эти усугублялись еще во многом и бестолковостью кадровой работы в РККА.
  
  Так что объем недостатков в армии, требующих срочного исполнения, был настолько велик, что исправить их в короткий срок было, опять-таки, невозможно. Тем более, что многие из них имели причины системного характера.
  
  Но понимание того, каким образом можно и нужно поднимать боеспособность армии, было в основном, повторю, совершенно верным. Не все потребное могла дать в короткие сроки промышленность, но это было объективным фактором.
  
  Тем не менее, при всей правильности общего понимания целей и задач, были также ошибочные взгляды и заблуждения, существенно повлиявшие тогда на обстановку начала войны.
  
  В первую очередь это касалось понимания характера начального этапа войны.
  
  ***
  
  Должен здесь сказать несколько слов по одному частному вопросу, связанному с пониманием основных настроений участников Совещания. В современных дискуссиях по поводу подготовки РККА к отражению германской агрессии, имеется на это совещание достаточно устойчивый взгляд, выражающий уверенность, что в выступлениях некоторых участников, и в первую очередь самого генерала Жукова, явно просматривалось знание того, какими именно тактическими приемами будут с первых же часов пользоваться немцы при нападении на Советский Союз.
  
  Тем более, что о таком возможном развитии событий в начальный период войны с Германией в то время заявлялось в военной среде достаточно открыто. Об этом, в частности, говорилось в книге Георгия Самойловича Иссерсона "Новые формы борьбы", вышедшей в 1940 году.
  
  "...Чтобы получить правильное представление о войне, нужно уяснить себе, как произошло ее открытие.
  
  В этом отношении германо-польская война представляет собой новое явление в истории.
  
  Политический конфликт между Германией и Польшей, вытекавший из условий Версальского договора, по [29] которому Восточная Пруссия была отделена от центральной Германии так называемым Польским коридором, возник уже с конца 1938 года. Его напряжение нарастает долгие месяцы. С лета 1939 года уже назревает вооруженное столкновение. А с конца лета обе стороны открыто угрожают друг другу, говорят о неизбежности вооруженного выступления и готовятся к нему.
  
  Однако, когда 1 сентября германская армия с полностью развернутыми силами открыла военные действия, перейдя границы бывшей Польши на всем протяжении, граничащем с Германией, это все же свалилось как небывалая в таком виде стратегическая внезапность.
  
  Никто не может теперь сказать, когда же произошли мобилизация, сосредоточение и развертывание - акты, которые по примеру прошлых войн и в частности первой империалистической войны обозначены вполне определенными рамками во времени.
  
  Германо-польская война началась самим фактом вооруженного вторжения Германии на земле и в воздухе; она началась сразу, без обычных для практики прошлых войн предварительных этапов.
  
  История столкнулась с новым явлением. После первой империалистической войны военная литература выступила с теорией, но которой война открывается особо предназначенной для этого "армией вторжения"; под ее прикрытием должны затем развернуться и вступить в борьбу главные силы страны. По этой схеме мобилизация и сосредоточение основной массы сил проводятся уже после начала войны, т. е. еще так, как это происходило в 1914 году. Вступление в войну получает, таким образом, эшелонный характер: сначала выступает армия вторжения, а затем массы главных сил.
  
  "Теория армии вторжения" сразу подверглась серьезной критике. В сущности практически она никем не была принята на веру.
  
  В противовес армии вторжения, как первого эшелона вооруженных сил, германская военная печать писала:
  "Стратегия завтрашнего дня должна стремиться к сосредоточению всех имеющихся сил в первые же дни начала военных действий. Нужно, чтобы эффект неожиданности был настолько ошеломляющим, чтобы противник был лишен материальной возможности организовать свою оборону".
  
  Иными словами, вступление в войну должно приобрести характер оглушительного подавляющего удара, использующего, как это писал Сект, "каждую унцию силы". [30]
  
  Для такого удара даже неприменимо положение, что обрушивается в первые часы войны; наоборот, первые часы войны наступают потому, что обрушился этот удар.
  
  При этом отбрасывается старая традиция, согласно которой нужно, прежде чем ударить, предупредить об этом. Война вообще не объявляется. Она просто начинается заранее развернутыми вооруженными силами. Мобилизация и сосредоточение относятся не к периоду после наступления состояния войны, как это было в 1914 году, а незаметно, постепенно проводятся задолго до этого. Разумеется, полностью скрыть это невозможно. В тех или иных размерах о сосредоточении становится известным. Однако от угрозы войны до вступления в войну всегда остается еще шаг. Он порождает сомнение, подготавливается ли действительное военное выступление или это только угроза. И пока одна сторона остается в этoм сoмнeнии, другая, твердо решившаяся на выступление, продолжает сосредоточение, пока, - наконец, на границе не оказывается развернутой огромная вооруженная сила. После этого остается только дать сигнал, и война сразу разражается в своем полном масштабе.
  
  Так началась германо-польская война. Она вскрыла совершенно новый характер вступления в современную войну, и это явилось в сущности главной стратегической внезапностью для поляков. Только факт открывшихся военных действий разрешил, наконец, сомнения польских политиков, которые своим чванством больше всего войну провоцировали, но в то же время больше всех оказались захваченными врасплох".
  
  
  Точный анализ, практически полностью предвосхитивший ход дальнейших событий.
  
  Можно, конечно, предположить, что все это прекрасно понимали и наши военные начальники. Понимали, что Германия обрушится сразу же всеми силами, и что никакого периода приграничных боевых действий ограниченными силами на самом деле не будет.
  
  Доказательством этой версии служит обычно то обстоятельство, что тактика немцев была им хорошо известна. А потому само собой разумеется, что не могли наши полководцы не учитывать ее, прикидывая возможные варианты действий в начале войны.
  
  Главный аргумент здесь, надо признаться, хотя и кажется внешне убедительным, но уж очень эмоционален. Звучит он примерно так. "Надо быть полным идиотом, чтобы не понимать, что немецкая тактика, уже показанная ими в Европе, обязательно будет применена и при нападении на Советский Союз. А наши генералы и маршалы идиотами не были. Отсюда значит, что все они на самом деле понимали. И ожидали именно того развития событий, которое и произошло. Просто, допустив по какой-то причине этот удар, сокрушивший нашу оборону, впоследствии в своих мемуарах наши маршалы эту отговорку придумали. Не желая признаваться в том, что проиграли сражение, несмотря на то, что алгоритм действий германских войск был им на самом деле известен". Примерно такой ход рассуждений.
  
  В чем-то это объяснение логично. И все-таки не совсем верно. Конечно, действия немцев в предыдущих кампаниях изучались. Это видно из материалов совещания. Но из них же видно и другое. Видно, что на это знание накладывалось и воздействие постороннего фактора. Назовем его мягко самоуверенностью.
  
  Характерно, что всеобщее понимание на совещании встретили представления о необыкновенном качественном превосходстве Красной Армии над германским Вермахтом. Причем делалось это серьезно, с привлечением неких расчетов и выкладок. Вот что говорил в своем докладе командующий войсками Западного особого военного округа генерал-полковник Павлов:
  
  "... По своим возможностям - по вооружению, живой силе, ударной мощи - танковый корпус (Красной Армии - В.Ч.) превышает огневую мощь двух, представленных [показывает на схему] на схеме, немецких танковых дивизий и соответствует пяти стрелковым пехотным немецким дивизиям.
  А раз так, то мы вправе и обязаны возлагать на танковый корпус задачи по уничтожению 1 - 2 танковых дивизий или 4 - 5 пехотных дивизий. Я почему говорю 4 - 5 с такой уверенностью? Только потому, что танковый корпус в своем размахе никогда не будет драться одновременно с этими пятью развернувшимися и направившими против него огневые средства дивизиями. По-видимому, он эти 5 дивизий будет уничтожать рядом ударов одну за другой, причем делать это вместе с авиацией, которая будет вместе с ним взаимодействовать до порядка двух, а может быть и больше авиационных дивизий..."
  
  Осознание огромности силы, которая была им подчинена, а также постоянный и бурный ее рост, буквально изменявший ее качественно и количественно в самые кратчайшие сроки. Вот, пожалуй, та почва, которая заставила военное командование смотреть на проблему несколько иначе. А именно под тем углом, что СССР - не Дания и не Польша. Что такое безоглядное германское наступление, которое, кстати, как видно из материалов того же совещания, кто-то из его участников считал безрассудной авантюрой, может иметь успех только со слабым противником. Что с таким сильным противником, которым совершенно искренне считалась Красная Армия, немцы наступать так же безоглядно и авантюрно не посмеют. А если посмеют, то будут за это немедленно наказаны. Но в большинстве случаев все же существовала иллюзия, что нет, не посмеют. Именно такую тактику применить не посмеют, в Германии действительно много грамотных и осторожных военачальников. Уж где-где, а в Красной Армии об этом было хорошо известно.
  
  
  Именно по этой причине поддержки со стороны высшего генералитета Красной Армии взгляды Г.С. Иссерсона не получили. И вывод некоторых современных исследователей о том, что высшие военачальники Красной Армии были уверены в подобном развитии событий в начале будущей войны, на самом деле не подкреплен доказательствами.
  
  Понимание приемов, которыми немецкие войска добивались успеха в Европе, действительно было. Но о применении этих приемов в отношении нападения на СССР ни в одном выступлении не было сказано ни слова. Должен отметить, что практически все выступления на Совещании были проникнуты наступательным духом. И все заботы и тревоги, все высказанные предложения выдвигались не просто для поднятия общей боеспособности армии, но как раз для усиления ее наступательного потенциала. Все в этом совещании, явно или в контексте, крутилось вокруг этого. Поэтому, все те новые тактические приемы, которые были применены немцами в своей войне в Европе рассматривались практически всеми участниками как материал, из которого можно почерпнуть пользу для усиления наступательного потенциала Красной Армии.
  
  В отношении же начального периода войны никто из выступавших не ставил под сомнение господствующий на то время постулат советской военной доктрины, который гласил, что война будет начата лишь ограниченными силами с обеих сторон, прикрывающими сосредоточение и развертывание основных сил.
  
  Справедливости ради надо признать, что знания того времени действительно не имели примеров того, чтобы на крупную европейскую страну с мощной экономикой, сильной и многочисленной армией было бы совершено нападение без предъявления каких-либо малейших претензий, не то что проявления каких-то враждебных действий или даже жестких заявлений.
  
  На Польшу немцы напали в обстановке достаточно длительной эскалации взаимных враждебных действий. Наступление во Франции немцы начали в условиях давно уже объявленной войны. Пусть она и была "странной", но мобилизация с обеих сторон была проведена, армии находились в положенных им местам, на боевых позициях и в полной, естественно, боевой готовности. Абсолютная внезапность нападения была немцами применена только при нападении на Данию, Норвегию, Бельгию. Но СССР-то, действительно, не Дания и не Бельгия.
  
  Поэтому, утверждения о том, что участники совещания были прекрасно осведомлены о том, что немцы в начале войны в Европе вводили в бой сразу свои главные силы, это не говорит вовсе о том, что они были уверены в том, что этот прием будет обязательно применен и к Советскому Союзу. Если кто-то это и понимал или предполагал, то материалами совещания это не подтверждается. Наоборот.
  
  Из выступления начальника штаба Прибалтийского Особого военного округа генерал-лейтенанта П.С. Кленова.
  
  "...Тов. Жуков брал пример операции безотносительно от периода войны. Она могла быть (как нарисовано здесь) одной из последовательных операций. Так вот, я беру пример, когда эта операция начинается в начальный период войны и невольно возникает вопрос о том, как противник будет воздействовать в этот период на мероприятия, связанные со стратегическим развертыванием, т. е. на отмобилизование, подачу по железным дорогам моб-ресурсов, сосредоточение и развертывание. Этот начальный период войны явится наиболее ответственным с точки зрения влияния противника на то, чтобы не дать возможность планомерно его провести.
  
  Я этот вопрос, товарищи, поднимаю потому, что порой сталкиваешься с некоторыми выводами, по-видимому, очень поспешными. Я просмотрел недавно книгу Иссерсона "Новые формы борьбы"{146}. Там даются поспешные выводы, базируясь на войне немцев с Польшей, что начального периода войны не будет, что война на сегодня разрешается просто - вторжением готовых сил, как это было проделано немцами в Польше, развернувшими полтора миллиона людей.
  
  Я считаю подобный вывод преждевременным. Он может быть допущен для такого государства, как Польша, которая, зазнавшись, потеряла всякую бдительность и у которой не было никакой разведки того, что делалось у немцев в период многомесячного сосредоточения войск. Каждое уважающее себя государство, конечно, постарается этот начальный период использовать в своих собственных интересах для того, чтобы разведать, что делает противник, как он группируется, каковы его намерения, и помешать ему в этом.
  
  Вопрос о начальном периоде войны должен быть поставлен для организации особого рода наступательных операций. Это будут операции начального периода, когда армии противника не закончили еще сосредоточение и не готовы для развертывания. Это операции вторжения для решения целого ряда особых задач. И на сегодня эти задачи остаются и должны быть разрешены. Это воздействие крупными авиационными и, может быть, механизированными силами, пока противник не подготовился к решительным действиям, на его отмобилизование, сосредоточение и развертывание для того, чтобы сорвать их, отнести сосредоточение вглубь территории, оттянуть время. Этот вид операции будет, конечно, носить особый характер. [154]
  
  Вопрос выполнения этих особых операций очень сложный. Вполне естественно, что нужно предупредить противника в готовности таких средств для выполнения операций, как авиация и мотомеханизированные части с точки зрения развертывания их и количества. Организация и проведение таких операций позволит обеспечить господство в воздухе, не даст возможность [противнику] отмобилизоваться, затруднит [его] развертывание. И в связи с этим же вопросом связаны операции первоначального периода, которые ведутся в интересах захвата рубежей для принятия выгодного положения для развертывания.
  
  Для выполнения подобных операций мы будем иметь дело с частями прикрытия. Но я не исключаю такого положения, что в этот период, т. Павлов, механизированные части придется использовать самостоятельно, даже несмотря на наличие крупных инженерных сооружений, и они будут решать задачи вторжения на территорию противника".
  
  
  Этим утверждениям не возразил ни один участник совещания. Конечно, по этому поводу можно привычно заметить, что возражать они боялись. Поскольку всем известно, каким страшным изуверским казням подвергал Сталин и его опричники за любое высказывание своих собственных взглядов. То, что традиционные взгляды совершенно искренне разделяли тогда многие, допускать как-то не принято. Поскольку это допущение несколько колеблет постулат о природном зверстве сталинского режима.
  
  Но мы-то с вами в самом начале нашей беседы договорились о том, что не будем повторять за историками их идеологически здоровые утверждения, а будем обращать внимание только на факты.
  
  Так, например, поддержал позицию генерала Кленова генерал-лейтенант Ф. И. Кузнецов, командовавший тогда войсками Северо-Кавказского военного округа. В своем выступлении он заявил:
  
  "...Пример войны Германии и Польши является недостаточно поучительным, ибо нельзя сравнивать и принимать во внимание армию Польши, как достойного противника германских вооруженных сил. То же надо сказать об армии Франции..."
  
  Командующий войсками Киевского Особого военного округа генерал армии Г.К. Жуков:
  
  "... Мы видим, собственно говоря, в действиях немцев на Западе, что если они быстро маршировали на отдельных этапах, то среднее продвижение наступающих армий колебалось в пределах 10 - 15 км.
  
  С. К. Тимошенко: Когда плохо дерутся.
  
  Немцам в тех опытах [случаях], которые мы с вами рассматривали, конечно, не пришлось испытать силы настоящего современного противника, который готов пожертвовать себя [собой] полностью для защиты тех интересов, которые призвана защищать армия. Они действовали в облегченных условиях..."
  
  Командир 132-й стрелковой дивизии Харьковского военного округа
  генерал-майор Бирюзов С. С. говорил несколько об ином, но тоже фактически признал правомерность того развития событий, который ожидало командование Красной Армии:
  
  "... Совершенно исключено внезапное появление соединений противника перед армией, фронт заранее будет знать, где накапливаются эти средства и в каком направлении они готовят нанести удар, а раз так, главное командование или командующий фронтом может своевременно на этот участок бросить резервы Главного командования и этот резерв Главного командования, опираясь на эти противотанковые районы обороны, по частям нанесет поражение и таким образом исключается возможность окружения и уничтожения обороняющей армии..."
  
  В заключительной речи Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко по итогам совещания о характере современных операций было сказано и по поводу опыта последних войн.
  
  "...В докладах и выступлениях на совещании иногда сквозило стремление перенести, без должного анализа и серьезной критики, образцы фронтовых операций Западной Европы в условия нашего Западного театра. Такие попытки ошибочны.
  Наш Западный театр обладает особенностями и по характеру местности, и по развитию дорожной сети, т. е. такими, которые особенно влияют на характер фронтовых операций..."
  
  Верное, в общем-то, замечание. В том смысле, что особенности, они действительно влияют. Вопрос только, в какой мере. И еще вопрос. Влияют ли настолько, чтобы полностью исключить? Учитывая громкое выступление генерала Кленова, эти слова, пожалуй, выражают как раз полную поддержку его мнения.
  
  Да и саму эту поддержку можно увидеть не в одних только речах. Мы с вами уже видели, что свое отношение к этой теме маршал Тимошенко излагал в уже рассмотренных нами докладных записках на имя Сталина и Молотова о характере стратегического развертывания Красной Армии в случае войны с Германией. И там он, вместе с Шапошниковым, Василевским, Мерецковым (потом будет еще и с Жуковым) свою точку зрения выразил вполне понятно. Там утверждалось, что в начале войны следует ожидать ее некого начального периода с боевыми действиями на границе силами войск прикрытия. Как видно из документов, подписанных им, предполагалось, что немцам на сосредоточение и развертывание потребуется примерно 10 дней.
  
  Надо сказать, что подобные взгляды на начальный период войны сложились у военного командования не сразу и не на пустом месте. Начало им еще в 20-х годах положили работы военных теоретиков как результат осмысления опыта Первой Мировой войны. Предполагалось, что с момента начала войны начинается всеобщая мобилизация, а до ее завершения и развертывания главных сил воюющих сторон их прикрывают войска первого эшелона, расположеннные на границе. То есть в начальный период войны, по представлениям военной науки того времени, должны будут вестись сравнително ограниченные боевые действия. Сроки начала основных боевых действий определялись сроками завершения в стране мобилизации, сосредоточения и развертывания основных сил действующей армии. Как мы с вами видели из рассмотренных записок о стратегическом развертывании Красной Армии, этот срок для нее определялся где-то в 20 - 30 дней, в зависимости от возможностей железнодорожного транспорта. Признавалось и то, что немцы за счет более развитой железнодорожной сети будут иметь здесь очевидное преимущество во времени сосредоточения и развертывания.
  
  В тридцатые годы, под влянием бурного развития авиации и механизированных войск, во взглядах военных теоретиков на начальный период войны произошли значительные изменения. В соответствии с ними, войска приграничных военных округов, так называемые армии прикрытия, должны были находиться в постоянной готовности к нанесению немедленного ответного удара. В соответствии с этими новыми взглядами, которые, в частности, нашли отражение в выступлении генерала Кленова, в начальный период войны они должны были не просто обороняться, а при помощи массированного применения авиации и танков, отразить нападение первого эшелона противника и нанести немедленный удар с перенесением боевых действий на его территорию. Этим, кроме всего прочего, предполагалось еще и сорвать развертывание войск агрессора. При этом достигалось такое положение, при котором собственная мобилизация надежно прикрывалась, а сосредоточенные и развернутые к тому времени главные силы должны были начать затем основные операции в значительно более выгодных условиях.
  
  И.Х. Баграмян. "Так начиналась война".
  
  "... Два дня спустя командующий снова вызвал меня. В его кабинете были Вашугин и Пуркаев. Молча показав на стул, Кирпонос открыл папку с материалами по плану прикрытия границы.
  - Я думаю, - начал он, подчеркивая каждое слово, - что с момента объявления мобилизации до начала активных действий крупных сил на границе пройдет некоторое время. В первую мировую войну это время измерялось неделями, в современных условиях оно, безусловно, резко сократится. Но все же несколькими днями мы будем, очевидно, располагать. Следовательно, для прикрытия государственной границы можно выделить минимум имеющихся у нас сил, чтобы остальными маневрировать, исходя из конкретно складывающейся обстановки. Вероятнее всего, от нас потребуется создать мощную ударную группировку, которая поведет решительное контрнаступление на агрессора..."
  
  
  Пусть не 20-30, пусть всего несколько дней (уже чувствуется впечатление от операций немцев на Западе), но они обязательно будут. Об этом, собственно, и говорил в своем выступлении генерал Кленов. Это были взгляды военной науки того времени. Господствующие взгляды, как это видно из комментария по этому поводу наркома обороны маршала Тимошенко.
  
  Конечно, изучение немецкой тактики и стратегии во многом изменили прежние ожидания. И мало кто у нас, действительно, всерьез уже рассчитывал на двадцать, а тем более тридцать дней приграничных боев с использованием ограниченных сил. Но вот то, что несколько дней достаточно спокойного течения событий в запасе скорее всего будет, это молчаливо подразумевалось.
  
  Кстати, и тогда существовала, и до сих пор существует такая форма боевых действий, как разведка боем. И ведется она как раз перед большим наступлением. Для того, чтобы выявить расположение огневых средств или слабых мест в обороне, для этого ведь не используют всю действующую армию. Для этого достаточно как раз части сил. Так что ожидать от немцев такой своего рода разведки боем перед нападением всеми силами и могли ожидать наши полководцы.
  
  Сегодня мы знаем, что эти взгляды были ошибочными. Трагизм этой ошибки заключен в том, что именно они были положены в основу предвоенного стратегического планирования. Поэтому с началом войны эти планы оказались неприменимы. А, поскольку именно в соответствии с ними планировались первоначальные действия войск приграничных военных округов, их невыполнимость приводила командование всех степеней в заблуждение, к действиям, ухудшавшим и без того трагическую обстановку в еще большей степени. Несомненно, что стратегическая ошибка в оценке сил и способов ведения боевых действий германской армии, допущенная высшим командованием советскими воооруженными силами, значительно усугубила размах поражения лета 1941 года.
  
  Одновременно с этим необходимо учитывать одно простое, но важное обстоятельство. Правоту любой военной теории может подтвердить или опровергнуть только война, никакими рассуждениями и аналогиями, никакими формулами ее правота не доказывается. Потому что на всякие рассуждения есть другие рассуждения, на всякие аналогии, есть другие аналогии. Так что увидеть правоту или неправоту любой военной теории до начала военных действий очень сложно. Бывает, что и попросту невозможно. Последнее утверждение может показаться кому-то спорным. Но рискну быть непонятым, поскольку стараюсь представить себе взгляды людей того времени без сегодняшнего послезнания, но пытаясь осознать только тот опыт, который был у них тогда.
  
  Кроме того, нельзя недооценивать и силу инерции человеческого мышления, очень неохотно отказывающегося от привычных представлений. Ведь даже новые представления в физике, например, приживаются и признаются годами. Это, заметим, в науке, где парадоксальность и новизна мышления являются зачастую нормой. Мы же с вами ведем речь о роде деятельности, где парадоксальность в принципе противопоказана. Где традиции имеют наиболее ярко выраженную силу в соответствии с самой сущностью этого ремесла.
  
  Если решительно сломать все прежние теории начального периода войны, солидно и обстоятельно разрабатывавшиеся на протяжении двадцати лет, то что можно было получить взамен? Остаться в его теоретическом осмыслении на пустом месте? Ведь двадцать лет научной работы просто так не перечеркнешь. А всего за один год новое теоретическое обоснование не построишь...
  
  К тому же правы были во многом те участники совещания, которые в своих выступлениях и докладах отмечали известную авантюрность новой германской тактики, приводившей к значительному отрыву танковых соединений от пехоты. Это могло принести успех только в услових победоносного преследования уже деморализованного противника.
  
  В условиях "обычной" войны такая авантюра могла закончиться, наоборот, окружением и разгромом такой ударной группировки. Не случайно, обратите внимание, такую тактику немцы использовали в последний раз только в 1941 году. В ходе дальнейшей войны таких примеров мы уже не увидим, во всяком случае, в таких масштабах, В других условиях они уже так рисковать остерегались. Что и подтверждает, в свою очередь, то, что прежние взгляды на начальный период войны имели все же определенное основание. Потому что никто не мог себе представить, что начнется он именно в условиях неразберихи и паники. Нет, теоретически они себе это представляли, правда, на примерах других армий. Так, например, вспомнил в своем выступлении слова Клаузевиуа начальник штаба Западного Особого военного округа генерал-майор В. Е. Климовских:
  
  "В тех случаях, когда внезапность достигается [в высокой степени,] последствиями ее является смятение и упадок духа противника. Дальше, он добавляет: "Здесь, собственно, речь идет не о внезапном нападении, которое относится к тактике, но о стремлении вообще застать своими мероприятиями противника врасплох, [а в особенности] поразить его внезапностью распределения наших сил, что в одинаковой мере [мыслимо и при обороне, а в обороне тактической] играет особенно важную роль".
  
  Чего, по представлениям того времени, с Красной Армией не могло случиться по определению.
  
  Это была иллюзия, конечно. Но будем справедливы. Каждое время имеет свои иллюзии. И негоже, не избавившись от своих собственных, порицать прошлые. Понимать их, это да. Но не относиться свысока. Потому что высота эта, это всего лишь высота знаний нашего времени. Которой мы благополучно пользуемся, но к созданию которой не имеем отношения.
  
  Конечно, можно возразить, что военному командованию необходимо было хотя бы предусмотреть, наряду с господствующими взглядами, также и возможность того, что немцы могут начать вторжение именно так, как они начали. То есть, перейдя в наступление сразу основными силами, с введением в сражение в первый же день крупных танковых соединений. Но дело в том, что нельзя было готовиться одновременно по двум этим вариантам. Потому что они принципиально отличаются один от другого. Поэтому, признав один из этих вариантов, необходимо было приводить конкретные оперативные планы в соответствии именно с ним. Второй вариант в эти планы попросту не вмещался. Он им противоречил.
  
  И снова стараюсь понять. Что можно было противопоставить новой германской стратегии? В тех конкретных условиях? В Европе, кстати, ничего ей противопоставить не смогли. Может, и в том еще причина такой однозначности в представлениях о начальном периоде войны. Ведь мало заявить, что немцы могут напасть на Советский Союз, сразу введя в бой основные силы. Надо, если уж ты заявил такое, предложить одновременно и то, что этому можно реально противопоставить. Иначе ты не серьезный специалист, а, согласно реалиям того времени, безответственный болтун. Будут слушать болтуна? Начнется война по классическому сценарию, который всеми признан, а ты так и останешься в глазах всего света безответственным болтуном. И дела тебе по этой причине серьезного никогда больше не поручат, так что и оправдаться тебе этим делом будет уже невозможно...
  
  Поневоле возникает, кстати, подозрение. А не явилась ли сама идея нанесения удара Красной Армии на юго-западном направлении как раз следствием попытки найти противоядие германскому "блицкригу"?
  
  Снова вспомним то обстоятельство, что все теории, пока они теории, кажутся кому-то по-своему убедительными. Но все они могут доказать свою состоятельность только лишь с началом войны. Только.
  
  А потому не будем спешить с осуждениями.
  
  ***
  
  Вернемся к совещанию.
  
  Его работа показала, повторю это еще раз, что в целом советское военное искусство развивалось в правильном направлении. Особенно это касалось оценки характера будущей войны. Одновременно с этим, значительные проблемы вызывало понимание особенностей ее начального периода. Изучение опыта военных действий на Западе, в целом верное его понимание, не привели, тем не менее, советское военное командование к правильным взглядам на него.
  
  Причина этого лежала вовсе не в поверхностном изучении вопроса, как это иногда приходится слышать сегодня. На самом деле ошибочные представления командования Красной Армии во многом определялись причинами достаточно закономерными.
  
  Никто из нас никогда и не подумает отказаться от своего собственного жизненного опыта. Вот вы, мой уважаемый читатель. Представьте себе, что кто-то вам предложит отказаться от вашего собственного жизненного опыта, забыть его как нечто несущественное. И жить, опираясь на чужой опыт, а свой забыть. То есть предложит жить не своим, а чужим умом. Вы согласитесь? Очень в этом сомневаюсь. А раз так, то не будет ли справедливым отнестись к тому, что кто-то другой опирался на свой собственный опыт, не с позиции осуждения, а с позиции понимания.
  
  В военном деле такое отношение проявляется еще более сильно, поскольку связан этот опыт с реальной войной, с участием в боевых действиях. То есть в ситуациях постоянного стресса и, соответственно, остроты и яркости впечатлений. Иными словами, личный боевой опыт любого человека привносит существенные коррективы в оценку любой ситуации, в которой он оказывается впоследствии. Надо ли говорить о том, что тем более глубоко личный военный опыт должен сказываться на изучении именно военных вопросов.
  
  По этой причине на представления о характере современной войны неизбежно накладывался опыт войн и боевых действий, в которых принимали участие советские военные специалисты. Войны в Испании и Китае, бои на Хасане и Халхин-Голе, хотя и были для советских военнослужащих примерами боевых действий ограниченного характера, давали им, тем не менее, богатую пищу для размышлений и выводов, поневоле распространяемым на представления о характере современных войн.
  
  Военные действия на Западе, которые советские командиры конечно же изучали, проходили без их личного участия, а потому были для них, в известной мере, абстрактными. Поэтому, думаю, то, что на этот опыт советское военное командование смотрело через призму собственного военного опыта, было неизбежно.
  
  Кроме того. Германский опыт несколько принижался иногда и широко распространенным мнением о том, что никакого нового слова ими сказано не было. Что весь этот новый опыт являлся заимствованием из положений передовой советской военной науки. Об этом, в частности, в своем докладе об использовании механизированных соединений в современной наступательной операции заявил командующий войсками Западного особого военного округа генерал-полковник танковых войск Д. Г. Павлов.
  
  "... Однако наши взгляды в отношении применения танков оказались наиболее правильными и нашли себе подтверждение в действиях немецких танковых соединений в Польше и на Западе.
  
  Немцы ничего нового не выдумали. Они взяли то, что у нас было, немножко улучшили и применили..."
  
  Ни в коем случае не хочу критиковать за эти слова именно генерала Павлова. Потому что ими он выразил мнение абсолютного большинства командиров Красной Армии. А такие настроения, подразумевавшие, что все есть у нас самих, поэтому учиться у немцев нам особо нечему, тоже не могли не препятствовать изучению чужого опыта.
  
  Но особенно сильное впечатление на советское военное командование оказал опыт только что закончившейся финской войны. Во-первых, в силу относительно большего размаха боевых действий. А во-вторых, от той бездны недостатков и пороков в армейском механизме, который она выявила.
  
  Более того. На высших командных ступенях в армии в то время оказались непосредственные участники тех событий. С одной стороны, это в значительной мере помогало в энергичной работе по усилению боеготовности войск. Поскольку участие в той войне дало огромный материал к осознанию проблем и недостатков Красной Армии, резко снижавших ее боевую силу. Что помогало в конкретной работе по их ликвидации, более того, придавало дополнительную энергию и твердость принимаемым для этого мерам.
  
  С другой стороны, опыт войны с сугубо специфическими условиями театра военных действий приводил неизбежно к неверным взглядам и выводам в отношении большой войны с Германией. Не будем, опять-таки, упрекать в этом военное командование. Но это обстоятельство ни в коей мере не должно мешать и тому, чтобы осознавать тот вред, который нанесли эти взгляды на подготовку к будущей войне.
  
  В частности, обстоятельства, связанные со штурмом и прорывом "линии Маннергейма", произвели настолько сильное впечатление на командование Красной Армии, что привели к неоправданно большому вниманию, которое было уделено вопросам создания и преодоления глубоких и инженерно развитых долговременных укреплений.
  
  После смерти Сталина военные специалисты стали бурно возмущаться тем, что именно по его указанию перед войной войска обучались только наступать, но никакого внимания не уделялось умению войск обороняться или, тем более, отступать. На самом деле, как обычно у нас принято, это было явным передергиванием фактов. Потому что как раз Сталин не раз публично указывал военному командованию на необходимость изучения искусства обороны и даже отступления. Этому имеются документальные доказательства, обычно игнорируемые.
  
  На самом деле именно военное командование старалось эти стороны военного искусства не затрагивать. В силу их сложности. К тому же необходимо помнить о том, что войска тогда длительное время обучались по упрощенной схеме, с широким использованием условных действий. К таким условным действиям обычно и относились действия войск в обороне. Войска условно отражали нападение, а дальше начиналось самое интересное, наступление, которое и изучалось более предметно. Впрочем, опять же в рамках тех же условностей.
  
  Хотя, справедливости ради надо отметить, что во всех армиях сильных государств, не только в Красной Армии, вопросами оборонительных операций занимались в то время крайне неохотно. А уж вопросами отступления тем более не занимались всерьез ни в одной армии мира.
  
  В том же случае, когда советский генералитет пробовал все же некоторые из этих вопросов как-то теоретически осознать и обосновать, то получались искусственные и отвлеченные теории, совершенно оторванные от жизни. Подтверждение этому можно опять-таки увидеть в выступлениях на декабрьском совещании.
  
  Во всех выступлениях, посвященных вопросам наступательных или оборонительных действий, основное внимание так или иначе было посвящено прорыву капитально укрепленных оборонительных полос или построению долговременных оборонительных сооружений, оборудованию и подготовке позиций с их максимальным насыщением инженерными средствами. Это, надо сказать, было не просто отвлеченным, а потому безобидным, построением некой теории. В то время и в практическом обучении войск уделялось большое внимание преодолению укрепленных оборонительных рубежей. В ущерб, естественно, изучению других видов боевых действий, в том числе и способам маневра в условиях современной войны.
  
  Из заключительной речи Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко.
  
  "...Важно также отметить, что если раньше военные действия начинались обычно встречным наступлением, то теперь это не всегда возможно.
  В настоящее время границы крупных государств, особенно на важнейших направлениях, уже опоясаны железобетонными полосами укреплений.
  Несмотря на это, и в настоящее время еще имеется возможность обходить эти укрепления.
  
  Так, например: германская армия не отважилась атаковать и прорвать линию Мажино. Не надеясь на успешный прорыв, она предпочла обойти французскую линию Мажино, не считаясь с нейтралитетом Голландии и Бельгии.
  
  Однако могут быть случаи, когда обход долговременных железобетонных укрепленных полос будет невозможен, и войну придется начинать с прорыва современной долговременной укрепленной полосы.
  
  Так было на Карельском перешейке в 1939 - 1940 гг., когда Красная Армия, впервые в истории войн, успешно прорвала современную железобетонную полосу, сильно развитую в глубину, показав тем самым единственный на сегодняшний день пример прорыва современной обороны, на котором нужно учиться сложному искусству прорыва укрепленных районов..."
  
  
  Очевидно, что выводы главного военачальника Красной Армии были недостаточно обоснованными. Никакого сплошного опоясывания границ укрепленными районами тогда на самом деле не существовало. Упомянутые им железобетонные оборонительные полосы в европейских странах были созданы на относительно узких участках границ. В отличие от упомянутой "линии Маннергейма", например. Более-менее крупную линию составляла только так называемая "линия Мажино" во Франции и частично "линия Зигфрида" на западе Германии. Причем обе они, особенно последняя, сплошного бетонирования не имели. Не говоря о том уже, что ни у какой другой страны таких укреплений не было вовсе.
  
  Поэтому подчеркнутая маршалом Тимошенко важность подготовки Красной Армии в будущем к прорыву современных укрепленных оборонительных полос вводила в заблуждение командный состав РККА. Поскольку объективно представляла менее важными решение задач, связанных с маневренным характером будущей войны.
  
  Справедливости ради надо отметить, что это своеобразно совмещалось и с пониманием важности их изучения.
  
  Нарком обороны маршал Тимошенко:
  
  "...О характере современных операций
  
  I. Извлечения из опыта последних войн
  
  1. Опыт последних войн и, особенно, Западно-европейской войны 1939 - 1940 гг. показывает, что в области военного искусства происходят большие сдвиги, обусловленные применением новых и усовершенствованием известных ранее боевых средств вооруженной борьбы. [339]
  
  2. В смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового. Но в области оперативного искусства, в области фронтовой и армейской операции происходят крупные изменения.
  
  Прежде всего, важно отметить, что массированное применение таких средств, как танки и пикирующие бомбардировщики, в сочетании с моторизованными и мотоциклетными войсками, во взаимодействии с парашютными и посадочными десантами и массовой авиацией, - обеспечило, помимо прочих причин, высокий темп и силу современного оперативного наступления.
  
  Наступательные операции во время войны 1914 - 1918 гг. захлебывались только потому, что темпы наступления и темпы подхода оперативных резервов обороны были одинаковы. Обороняющийся при прорыве всегда успевал организовать новое сопротивление в глубине.
  
  Немецкие танковые дивизии в 1939 - 1940 гг. упредили подтягивание этих резервов. И в том, что они первыми бросались вперед, сами создавали проходы в оборонительных полосах противника и сами развивали прорыв, есть свой определенный смысл.
  
  Не случайно немцы применили новое построение для прорыва с танковыми дивизиями впереди. Их к этому принудила безнадежность попыток прорыва в войну 1914 - 1918 гг. Они правильно учли, что сила и успех современного наступления - в высоком темпе и непрерывности наступления.
  
  3. Как показывает опыт современных операций, база пехотной массы осталась такой же широкой и мощной, но роль пехоты при атаке изменилась. Из ударного средства она превратилась в основание бронированного ударного клина, который острием танковых дивизий врезывался в глубину территории противника.
  
  Самостоятельность действий скоростных подвижных групп, состоявших из различного типа соединений (танковых, механизированных, моторизованных, мотоциклетных), обусловливалась их организационной структурой...
  
  ... Таковы вкратце первые извлечения из опыта последних войн.
  Главный вывод из них:
  
  а) Высокий темп операции является решающим условием успеха операции.
  
  б) Высокий темп операции обеспечивается массированным применением мотомеханизированных и авиационных соединений, используемых для нанесения первого удара и для непрерывного развития удара в глубину.
  
  в) Решающий эффект авиации достигается не в рейдах в далеком тылу, а в соединенных действиях с войсками на поле боя, в районе дивизии, армии..."
  
  
  Здесь нет противоречия. Высшему командованию Красной Армии в то время виделось, что маневренная война начинается после обязательного прогрызания очередной "линии имени кого-то". Что одно невозможно без другого. В данном случае мы видим опять же результат наложения личного опыта на чей-то отвлеченный опыт чужой войны.
  
  В результате, и свою собственную оборону предполагалось строить глубоко эшелонированной, в несколько полос, самая первая из которых, пространство перед передним краем, так называемое предполье, являлось средством для того, чтобы громить там противника, с тем, чтобы он вышел к переднему краю измотанным и дезорганизованным. В этом нормальном в общем-то стремлении, за скобками оставались и собственные материальные возможности, и время, необходимое на создание такой обороны, и, самое главное, действия противника. Тем не менее, абстрактная и нереальная эта схема была представлена в качестве нового слова в оборонительной тактике Красной Армии.
  
  Генерал армии Мерецков:
  
  "... Директива Народного комиссара требовала в короткий срок пересмотреть боевую оборону. Основным недочетом построения обороны надо отметить линейность положения огневых средств. При выходе в оборону{21} по указанию НКО были применены новые средства защиты переднего края. Эти средства зарекомендовали себя с положительной стороны.
  
  Предполье - установить заграждения в предполье. Предусмотреть, во-первых, в понятии предполье - о характере заграждения и системе проведения работ. Директива НКО полностью подтвердила те задачи, которые стоят перед предпольем. Эти задачи были самые главные и были разрешены. Такое (понятно - неполное) предполье создается для того, чтобы при так называемом движении главных сил противника поставить его движение в направление, наиболее выгодное для нас с тем, чтобы использовать этот период для нападения авиации и артиллерии...
  
  ...Надо так оборонять предполье, чтобы противник, войдя в него, вышел в главную полосу [обороны] разрозненным, подавленным и дезорганизованным. Предполье заранее должно быть подготовлено к взрыву. Местности, которые противник может использовать для размещения своей артиллерии, главных сил, командных и наблюдательных пунктов, минированные районы взрываются, когда противник сосредоточит в них свои войска..."
  
  Генерал армии Тюленев:
  
  "... Армейский район оборонительных действий представляет собой одну общую оперативную систему, состоящую из ряда зон. [214]
  Из чего состоит этот оборонительный район армейской операции?
  
  1) Из передовой зоны оборонительных действий - предполья, назначение которой - задержать противника, не дать ему возможности беспрепятственного подхода к переднему краю обороны, скрыть от противника подлинное расположение обороны, всемерно задержать продвижение противника, нанести урон его передовым частям, разведать его силы, подготовить будущий исходный район противника так, чтобы в нем, и особенно в период контрподготовки, нанести потери главным силам наступающего.
  
  Эта зона оборонительных действий должна при малейшей к тому возможности организовываться с большой глубиной, минимум 15 - 35 км, и включать в себя ряд искусственных и естественных преград, под прикрытием которых действующие части в этой зоне смогли бы применить внезапно силу огня и контрударов всеми возможными средствами.
  
  Основу заграждения в предполье составляют противотанковые заграждения. Сюда относятся: рвы, эскарпы, противотанковые мины, фугасы, завалы, порча мостов, заболочивание и мины замедленного действия. Последние ставятся, главным образом, в предполагаемых районах сосредоточения противника..."
  
  
  Даже генерал армии Жуков с своем докладе, посвященном современной наступательной операции, и тот счел необходимым отметить особую важность подготовки армии именно в этом направлении:
  
  "...немцы сильными концентрическими ударами, сильными фронтальными ударами раскололи фронт поляков, добились стратегического успеха, окружив, разгромив всю польскую армию.
  
  Но нужно сказать, что здесь немцам способствовал ряд условий и в первую очередь - неготовность Польши к ведению современной войны. Польша не была готова к войне не только с точки зрения прикрытия своих государственных границ, опоясывания их соответствующими укреплениями, но она не была готова даже к управлению, организации и проведению современной операции.
  
  ... Кто играл главную роль в проведении этой стратегической операции? [133] Главную роль, как видите, играет авиация и мотобронетанковые соединения, которые своими глубокими и стремительными ударами терроризировали, по существу, всю польскую армию, управление и всю страну{130}..."
  
  
  Все сказано верно. Но, обратите внимание. Главным показателем готовности государства к современной войне будущий великий маршал тоже считает опоясывание государственных границ долговременными укреплениями. Далее он развивает свою мысль более конкретно.
  
  "... Начальник Генерального штаба в своем докладе изложил характеристику современной обороны. У меня никаких принципиальных расхождений нет. Я полностью согласен с теми установками и теми основными соображениями, которые были доложены генералом армии Мерецковым.
  
  Характером современной обороны является то, что еще в мирное время на всех важнейших участках государственной границы строятся укрепленные районы и глубокие позиции полевой обороны с противотанковыми, противопехотными и иными препятствиями.
  
  Второе - это то, что современная оборона строится на всю оперативно-стратегическую глубину, при этом она организуется с целью не только отразить удары ВВС противника на всю глубину своего расположения, не только измотать наступающего на подступах к обороне, но и, расколов, измотав, ослабив наступающего, маневрируя своими резервами, современная оборона будет, безусловно, стремиться нанести поражение наступающему.
  
   Здесь, товарищи, на двух схемах (показывает схему) показана принципиальная схема современной обороны. Как вы видите, она характерна организацией сопротивления на всю глубину, притом на глубину очень большую. Первая - это зона оперативного заграждения. В этой зоне наступающий будет уничтожаться и выматываться как ВВС, так и бронетанковыми частями. Затем наступающий попадает в зону тактических заграждений. В этой полосе заграждения наступающий будет получать мощные удары с воздуха и удары бронетанковых частей одновременно с контрударами наземных войск..."
  
  
  При таком красочном описании разгрома наступающего противника еще на его подходе к переднему краю наших войск, поневоле закрадывается мысль, а зачем она вообще нужна, передовая линия обороны? И зачем в таком случае нужна сама оборона? Здесь уже впору говорить о наступлении обороняющихся войск против недобитого и деморализованного наступающего противника...
  
  А ведь все это не пустые слова, сказанные в воздух. Все эти академические идеи в скором времени будут спущены в войска. Там по этим идеям будут учить командный состав именно такому ведению современной войны. Впрочем, не очень верится в то, что войска этому успеют научиться. Но вот то, что изучению действительно важных вопросов такая учеба помешает, об этом можно сказать со всей уверенностью.
  
  Вообще-то, о том, как и чему надо обучать войска, единого понимания все же не было. Во многом это было следствием несовершенства действовавших на тот момент уставов. Об этом в своем докладе говорил начальник Генерального штаба генерал армии Мерецков.
  
  "... Наш опыт войны на Карело-финском фронте говорит о том, что нам немедленно надо пересмотреть основы вождения войск в бою и операции. Опыт боев на карело-финском театре показал, что наши уставы, дающие основные направления по вождению войск, не отвечают требованиям современной войны. В них много ошибочных утверждений, которые вводят в заблуждение командный состав. На войне не руководствовались основными положениями наших уставов потому, что они не отвечали требованиям войны.
  
  Главный порок наших боевых порядков заключается в том, что две трети наших войск находится или в сковывающих группах, или разорваны.
  Переходя к конкретному рассмотрению боевых порядков, необходимо отметить следующее.
  
  При наступлении, когда наша дивизия готовится к активным действиям в составе корпуса, ведущего бой на главном направлении, идут в атаку 16 взводов, причем из них только 8 ударных, а 8 имеют задачу сковывающей группы. Следовательно, в ударной группе имеется только 320 бойцов, не считая минометчиков. Если допустить, что и ударная и сковывающая группы идут одновременно в атаку, то атакующих будет 640 бойцов. Надо признать, что для 17-тысячной дивизии такое количество [атакующих] бойцов слишком мало.
  
  По нашим уставам часть подразделений, расположенных в глубине, предназначены для развития удара. Они распределяются так: вторые эшелоны стрелковых рот имеют 320 бойцов, вторые эшелоны стрелковых батальонов - 516 бойцов, вторые эшелоны стрелковых полков - 762 бойца и вторые эшелоны стрелковых дивизий - 1140 бойцов. В итоге получается, что в атаку на передний край выходят 640 бойцов и для развития успеха в тылу находятся 2740 бойцов.
  
  При подсчете количества подразделений, принимающих участие в атаке трехдивизионного корпуса, получается, что одновременно в атаку переднего края идут 12 рот ударных и 12 рот сковывающих групп, а 57 рот предназначены для развития удара. Едва ли такое положение можно признать нормальным.
  
  Крайне неудачно построение боевых порядков. Начальствующему составу прививаются неправильные взгляды на характер действия сковывающих групп, наличие которых в атаке действующих частей первой линии создает видимость численного превосходства в силах, тогда как на самом деле в атаке принимает участие только незначительная часть войск. На войне это привело к тому, что в боях на Халхин-Голе{29} немедленно потребовали увеличения [численности] пехоты, считая, что в дивизии некому атаковать..."
  
  
  То есть самими нашими уставами определялся порядок, в результате которого таким академическим построением было излишне увеличено количество войск, выделяемых в резервные группировки, а ударная их сила, соответственно, ослаблялась. Между прочим, примерно такое же распределение сил полагалось выдерживать и в обороне. Вследствие этого этим порядком была заложена возможность для противника бить нас по частям.
  
  Конечно, хорошо, что на это было обращено внимание до войны. Причем, учитывая, что прозвучало это в докладе начальника Генерального штаба, можно было бы предположить, что подобное положение должно было быть устранено достаточно быстро. Но внести изменения в устав тогда все же не успели. Полевой устав 1939 года действовал до самого 1942-го. Любые словесные указания в этой области все равно перевешивались авторитетом действующих уставных документов. Да и преодолеть инерцию привычных представлений командного состава в масштабах миллионной армии за несколько месяцев было маловероятно.
  
  
  Теперь несколько слов о том, как были отражены на совещании вопросы разведки. Сказать об этом тем более необходимо, что они по-своему дополняли представления о превосходстве Красной Армии над германской. По докладу генерала армии Жукова выступал начальник разведывательного управления генерал-лейтенант Голиков. Закончил он его такими словами.
  
  "...И последнее. Я хочу предостеречь при изучении опыта иностранных армий избегать преувеличения и преклонения перед успехами этих армий. Для примера могу привести такой случай, имевший место в этой войне. 71-я пехотная немецкая дивизия должна была взять в течение 19 мая высоту 505, на которой было несколько бетонированных точек. Дивизия вела два дня артподготовку, имея 300 орудий на фронт 2,5 - 3 км. А в конечном счете оказалось, что эта высота 505 была взята к вечеру 20 мая не 71-й пехотной дивизией, а саперами, приданными этой дивизии.
  
  Предупреждаю от преувеличения успехов иностранных армий, так как это вредно отражается на нашем воспитании..."
  
  
  Что об этом можно сказать. 300 орудий на фронт 3 километра, это не всегда показатель, если не упомянуты их калибры. Может быть, они изначально не были в состоянии разрушить эти бетонированные точки? Да и не обязательно разрушать их именно артиллерией. Возможно, что работала артиллерия вовсе не для уничтожения дотов, а для того, чтобы уничтожить у них пехотное прикрытие. А саперы и были, надо полагать, приданы этой дивизии для того, чтобы подрывать бетонированные точки после уничтожения пехоты. С задачей своей они справились, почему это должно служить укором для командования упомянутой дивизии?
  
  Пример приведен для того, чтобы рассказать, что не все в германской армии обстоит благополучно? Но даже если это и так, то одна высота, это ведь не показатель для всей армии. Ясно, что такие примеры можно было бы предъявить еще, и даже не в единичном количестве. Но в том-то и дело, что примеры неких неудачных действий были вовсе не характерны для общего состояния немецкой армии. Если говорить о том, чего там больше, а чего там меньше, в оценке качества немецкой армии, ясно, что больше там было примеров как раз обратных. Поэтому поправлять боевой дух армии такими выступлениями было все же не очень уместно.
  
  Можно предположить, конечно, что привести какие-то примеры несовершенства немецкой армии генерала Голикова попросили сверху. Учитывая, что приказать ему могли не очень многие, понятно, что, если подобное пожелание имело место, отказаться от него было невозможно. Но уж в этом случае, можно же было подобрать какой-нибудь другой пример, не такой двусмысленный, который и слабости-то немцев на самом деле никак не доказывает?
  
  Здесь ведь сидели в зале не посторонние люди, отобранные сюда случайным образом. Его слушали высшие командиры Красной Армии, а не солдаты-первогодки, которым надо было усиленно поднимать боевой дух. Конечно, говорить с трибуны о силе германской армии в тех условиях, конечно, тоже не стоило. И без того эта тема излишне впечатляла, и многих, на самых разных уровнях командования. Но уже тогда и о слабости ее лучше тоже помолчать. Или, если сказать необходимо, то сделать это более убедительно.
  
  Поэтому, хочешь - не хочешь, но выступление это дает повод для того, чтобы на его фоне с сожалением оттенить значительный недосмотр, проявленный руководством военной разведки в расстановке приоритетов в своей работе.
  
  О повышении боевого духа командного состава хорошо было бы позаботиться политическим органам РККА. Которые, в числе прочего, именно для этого и существовали. А начальнику разведки стоило бы уделить более пристальное внимание как раз качественному состоянию германской армии. Потому что именно этот вопрос и явился полной неожиданностью для советского командования с первых же дней войны. Особенно в той степени превосходства немецких войск в маневре, а также в реальном взаимодействии различных родов войск на поле боя.
  
  А разведка об этом ничего не знала и, соответственно, не ориентировала военно-политическое руководство страны. В известной сегодня разведывательной информации, полученной накануне войны, отсутствуют данные о качественном уровне германской армии. Гибко, уверенно и точно использовавшей в бою сочетание боевых возможностей артиллерии, танков, авиации, современных средств радиосвязи. Ничего не отмечалось и по поводу высокой степени подготовки солдат и офицеров немецкой армии, а также мастерского владения ими техникой. Отсюда не было понимания того, что все это ставило германскую армию на совершенно другой уровень качества.
  
  Речь идет о военной разведке, подчеркну. Что там не знала и не доложила внешняя разведка НКВД-НКГБ, это дело второе, потому что не ее обязанностью было оценивать качество чужой армии, она по природе своей заточена на решение других задач.
  
  Но вот то, что этот вопрос даже приблизительно не был вскрыт советской военной разведкой, это прямая ответственность генерала Голикова. Тем более, учитывая эти его настроения, которые он озвучил с трибуны всеармейского совещания.
  
  П. Судоплатов. "Разведка и Кремль".
  
  "...Жуков и Сталин переоценили возможности наших танковых соединений, сухопутных и военно-воздушных сил. Они не совсем ясно представляли себе, что такое современная война в плане координации действий всех родов войск - пехоты, авиации, танков и служб связи. Им казалось, что главное - это количество дивизий и они способны будут сдержать любое наступление и воспрепятствовать немецкому продвижению на советскую территорию..."
  
  
  Ну, имя маршала Жукова здесь явно прозвучало в качестве некого обобщения. Понятно, что как эти, так и другие претензии знаменитый маршал получил в большинстве случаев за свои примечательные мемуары. На самом деле, относиться эти слова должны ко всему высшему генералитету Красной Армии в целом, начиная с самого маршала Тимошенко. Заблуждалась в этом отношении вся советская военная наука, не один только Жуков, будем справедливы.
  
  Но если вспоминать о справедливости, то не следует забывать о том, что и на претензии Сталину надо посмотреть здесь более внимательно. Потому что, формируя свое отношение к этому вопросу, он должен был опираться именно на мнение профессионалов. То есть, в данном случае, военных. А на что еще он должен был опираться? Не на воздух же? И чем тверже было мнение советской военной науки, тем тверже была его уверенность в правильности своей позиции.
  
  Павел Судоплатов, как профессионал, вполне справедливо, на мой взгляд, оценил влияние деятельности советской разведки на формирование этого фундаментального заблуждения.
  
  "...НКВД и военная разведка должны нести ответственность за недооценку мощного потенциала немецких вооруженных сил. Эти ведомства были слишком заняты получением политической информации и недостаточно занимались изучением тактики вермахта".
  
  ***
  
  Большим самостоятельным вопросом, рассмотренным на декабрьском совещании, было применение в современной войне военно-воздушных сил.
  Этому был посвящен отдельный доклад генерала Рычагова о завоевании господства в воздухе. Но во многих остальных докладах и прениях тоже обязательно говорилось о действиях авиации. Это и понятно, поскольку присутствовало общее понимание важности ее работы для любых наземных операций.
  
  Но прежде чем остановиться на этой теме, позволю себе небольшое литературное отступление.
  
  Константин Симонов. "Живые и мертвые".
  
  "... Над лесом с медленным густым гулом проплыли шесть громадных ночных четырехмоторных бомбардировщиков ТБ-3. Казалось, они не летели, а ползли по небу. Рядом с ними не было видно ни одного нашего истребителя. Синцов с тревогой подумал о только что шнырявших над дорогой "мессершмиттах", и ему стало не по себе. Но бомбардировщики спокойно скрылись из виду, и через несколько минут впереди послышались разрывы тяжелых бомб...
  
  ... Синцов поднял голову. Прямо над дорогой, на сравнительно небольшой высоте, шли обратно три ТБ-3. Наверно, бомбежка, которую слышал Синцов, была результатом их работы. Теперь они благополучно возвращались, медленно набирая потолок, но острое предчувствие несчастья, которое охватило Синцова, когда самолеты шли в ту сторону, не покидало его и теперь.
  И в самом деле, откуда-то сверху, из-за редких облаков, выпрыгнул маленький, быстрый, как оса, "мессершмитт" и с пугающей скоростью стал догонять бомбардировщики.
  Все ехавшие в полуторке, молча вцепившись в борта, забыв о себе и собственном, только что владевшем ими страхе, забыв обо всем на свете, с ужасным ожиданием смотрели в небо. "Мессершмитт" вкось прошел под хвост заднего, отставшего от двух других бомбардировщика, и бомбардировщик задымился так мгновенно, словно поднесли спичку к лежавшей в печке бумаге. Он продолжал еще идти, снижаясь и все сильнее дымя, потом повис на месте и, прочертив воздух черной полосой дыма, упал на лес.
  "Мессершмитт" тонкой стальной полоской сверкнул на солнце, ушел вверх, развернулся и, визжа, зашел в хвост следующего бомбардировщика. Послышалась короткая трескотня пулеметов. "Мессершмитт" снова взмыл, а второй бомбардировщик полминуты тянул над лесом, все сильнее кренясь на одно крыло, и, перевернувшись, тяжело рухнул на лес вслед за первым.
  "Мессершмитт" с визгом описал петлю и по косой линии, сверху вниз, понесся к хвосту третьего, последнего, ушедшего вперед бомбардировщика. И снова повторилось то же самое. Еле слышный издали треск пулеметов, тонкий визг выходящего из пике "мессершмитта", молчаливо стелющаяся над лесом длинная черная полоса и далекий грохот взрыва.
  - Еще идут! - в ужасе крикнул сержант, прежде чем все опомнились-от только увиденного.
  Он стоял в кузове и странно размахивал руками, словно хотел остановить и спасти от беды показавшуюся сзади над лесом вторую тройку шедших с бомбежки машин.
  Потрясенный Синцов смотрел вверх, вцепившись обеими руками в портупею; милиционер сидел рядом с ним, молитвенно сложив руки: он умолял летчиков заметить, поскорее заметить эту вьющуюся в небе страшную стальную осу!
  Все, кто ехал в грузовике, молили их об этом, но летчики или ничего не замечали, или видели, но ничего не могли сделать. "Мессершмитт" свечой ушел в облака и исчез. У Синцова мелькнула надежда, что у немца больше нет патронов.
  - Смотри, второй! - сказал милиционер. - Смотри, второй!
  И Синцов увидел, как уже не один, а два "мессершмитта" вынырнули из облаков и вместе, почти рядом, с невероятной скоростью догнав три тихоходные машины, прошли мимо заднего бомбардировщика. Он задымил, а они, весело взмыв кверху, словно радуясь встрече друг с другом, разминулись в воздухе, поменялись местами и еще раз прошли над бомбардировщиком, сухо треща пулеметами. Он вспыхнул весь сразу и стал падать, разваливаясь на куски еще в воздухе.
  А истребители пошли за другими. Две тяжелые машины, стремясь набрать высоту, все еще упрямо тянули и тянули над лесом, удаляясь от гнавшегося вслед за ними по дороге грузовика с людьми, молчаливо сгрудившимися в едином порыве горя.
  Что думали сейчас летчики на этих двух тихоходных ночных машинах, на что они надеялись? Что они могли сделать, кроме того, чтобы вот так тянуть и тянуть над лесом на своей безысходно малой скорости, надеясь только на одно - что враг вдруг зарвется, не рассчитает и сам сунется под их хвостовые пулеметы.
  "Почему не выбрасываются на парашютах? - думал Синцов. - А может, у них там вообще нет парашютов?"
  Стук пулеметов на этот раз послышался раньше, чем "мессершмитты" подошли к бомбардировщику: он пробовал отстреливаться. И вдруг почти вплотную пронесшийся рядом с ним "мессершмитт", так и не выходя из пике, исчез за стеною леса. Все произошло так мгновенно, что люди на грузовике даже не сразу поняли, что немец сбит; потом поняли, закричали от радости и сразу оборвали крик: второй "мессершмитт" еще раз прошел над бомбардировщиком и зажег его. На этот раз, словно отвечая на мысли Синцова, из бомбардировщика один за другим вывалилось несколько комков, один камнем промелькнул вниз, а над четырьмя другими раскрылись парашюты.
  Потерявший своего напарника немец, мстительно потрескивая из пулеметов, стал описывать круги над парашютистами. Он расстреливал висевших над лесом летчиков - с грузовика были слышны его короткие очереди. Немец экономил патроны, а парашютисты спускались над лесом так медленно, что если б все ехавшие в грузовике были в состоянии сейчас посмотреть друг на друга, они бы заметили, как их руки делают одинаковое движение: вниз, вниз, к земле!
  "Мессершмитт", круживший над парашютистами, проводил их до самого леса, низко прошел над деревьями, словно высматривая что-то еще на земле, и исчез.
  Шестой, последний бомбардировщик растаял на горизонте. В небе больше ничего не было, словно вообще никогда не было на свете этих громадных, медленных, беспомощных машин; не было ни машин, ни людей, сидевших в них, ни трескотни пулеметов, ни "мессершмиттов", - не было ничего, было только совершенно пустое небо и несколько черных столбов дыма, начинавших расползаться над лесом.
  Синцов стоял в кузове несшегося по шоссе грузовика и плакал от ярости. Он плакал, слизывая языком стекавшие на губы соленые слезы и не замечая, что все остальные плачут вместе с ним..."
  
  
  Зачем здесь приведены эти пронзительные слова? Дело в том, что незаурядный талант свидетеля тех горьких дней в художественной форме отобразил то, что он видел сам, своими глазами. Думаю, что картины, подобные этим, видели тогда многие. Но не все из них, конечно, владели пером. Не говоря о том, что далеко не все из них пережили войну. Поэтому мало кто мог рассказать об этом. Симонов смог.
  
  Рассказ его о тех событиях показывает известную нам картину беспредельного господства немецкой авиации с первых же дней начавшейся войны. Недостаток самолетов и отчаянно тяжелое положение наземных войск Красной Армии заставляли поэтому бросать в бой даже то, что применять днем было заведомо нельзя - устаревшие тихоходные бомбардировщики, которые можно было использовать только ночью. Поскольку только полная темнота могла скрыть их от вражеских истребителей. Но тяжелая необходимость заставила бросать их в бой днем, практически на верную гибель. Особенно учитывая отсутствие истребительного прикрытия. "Хоть бы один истребитель на всех дали в прикрытие!", - вырвалось у летчика со сбитого самолета. А почему не дали в сопровождение истребителей? Причина простая. Не было их, ни для прикрытия, ни для чего еще. И не только истребителей. Потому и послали на смерть тихоходные машины, чтобы остановить немцев хоть чем-то.
  
  Долгое время подразумевалось, что причиной этого избиения советских военно-воздушных сил было уничтожение на аэродромах советской авиации ранним утром 22 июня 1941 года. И действительно она понесла тогда тяжелейшие потери. Но были ли эти потери следствием внезапности нападения? И были ли эти потери причиной полного господства в небе немецкой авиации? Попробуем разобраться.
  
  Предлагаю вашему вниманию профессиональное исследование, весьма полезное для понимания случившегося накануне и в начале войны.
  
  "1941 год - уроки и выводы". - М.; Воениздат. 1992.
  
  Издание было подготовлено коллективом авторов Генерального штаба Объединенных Вооруженных Сил СНГ. Имело в то время гриф "Для служебного пользования" и предназначалось для изучения в высших военных учебных заведениях.
  
  Сейчас оно опубликовано и размещено на сайте:
  http://militera.lib.ru/h/1941/index.html
  
  Достаточно подробно там показано и состояние дел в ВВС РККА.
  
  "...Таким образом, к началу войны в составе ДБА ГК (дальней бомбардировочной авиации Главного командования - В.Ч.) и ВВС военных округов имелось 15 599 боевых самолетов. Из них 8472 самолета (54%) находилось в ВВС западных приграничных округов и в соединениях ДБА ГК, базировавшихся в европейской части СССР{52}.
  
   Для сравнения, фашистская Германия вместе с союзниками имела на восточном фронте 4275 боевых самолета. Однако по качеству материальной части советские ВВС значительно уступали ВВС Германии. Состав немецкой авиации был представлен в основном новыми типами самолетов, в то же время в ВВС приграничных округов новые самолеты составляли всего лишь около 20%.
   Наибольшее количество боевых самолетов - 1913 - находилось в ВВС Киевского особого военного округа и 1789 - в ВВС Западного особого военного округа (приложение 9)..."
  
  Если быть более точным, то накануне войны ВВС западных приграничных округов распределялись следующим образом.
  
   Прибалтийский - 1211 самолетов;
   Западный - 1789 самолетов;
   Киевский - 1913 самолетов;
   Одесский - 950 самолетов.
  
  
  "...Как следует из анализа, в целом самолетный парк ВВС приграничных военных округов не отвечал требованиям времени, предъявляемым к авиации. К тому же из 7133 боевых самолетов 919 (13%) были неисправными. В ВВС приграничных военных округов имелось 5937 боеготовых экипажей{53}, что на 1196 меньше количества боевых самолетов, поэтому по тревоге на боевое задание нельзя было поднять в воздух указанное количество машин. В ЗапОВО некомплект составлял 446 экипажей. Это объяснялось наличием в ряде полков двух комплектов самолетов (старых и новых типов), нахождением некоторой части летного состава на переподготовке (на 1.06 1941 г. - 1177 экипажей){55}. На новые 1448 самолетов переучилось всего 208 экипажей. Лишь 18% экипажей были подготовлены к ночным действиям в простых метеоусловиях и только 0,7% - в сложных.
  
  В составе ДБА, предназначенной для действий на Западном ТВД, имелось 4 авиационных корпуса и авиадивизия. Всего в этих соединениях насчитывалось 1339 самолетов, в том числе 171 неисправный (13%); Основу парка составляли самолеты ДБ-3, ДБ-3ф и ТБ-3, которые имели низкие летно-технические характеристики и потому с началом войны несли большие потери от истребителей противника. Современных тяжелых бомбардировщиков ТБ-7 (Пе-8) было всего 11.
  
  На качестве советских ВВС отрицательно сказывалось также и то, что на их вооружении находилось 20 типов самолетов, а с учетом модификации моторов и вооружения - более 70 типов. Естественно, все это затрудняло обеспечение авиации запасными частями и ремонт самолетов.
  
   В общей сложности группировка советских ВВС у западной границы СССР включала 130 авиаполков и 48 авиационных дивизий из 79 (60%){56}.
  
   Организационная структура ВВС приграничных военных округов была несовершенной.
   ВВС военных округов были разделены на фронтовую группу авиации и армейскую авиацию. Фронтовая группа входила в состав военного округа и подчинялась его командующему, армейская же авиация находилась в составе общевойсковых армий.
   Распыление сил авиации не давало возможности массированного ее применения на главном направлении. Этот недостаток особенно проявился в начальном периоде войны...
  
   ...С развертыванием авиационной группировки на территории западных приграничных округов в авиационном отношении расширялась и аэродромная сеть (табл. 5).
  
   Приведенные данные показывают, что к началу 1941 г. аэродромная сеть была сравнительно большой. Однако выделение 382 аэродромов в качестве оперативных привело к тому, что базирование авиации на постоянных аэродромах было скученным. К тому же многие аэродромы в это время реконструировались. К июню 1941 г. аэродромная сеть еще более расширилась за счет строительства аэродромов по плану 1941 г. Всего на 116 авиаполков ВВС приграничных военных округов имелось 477 постоянных и оперативных аэродромов (приложение 9). Ряд аэродромов, и прежде всего для ИА, находились в непосредственной близости от госграницы, в пределах досягаемости огня артиллерии противника. Например, аэродром Долубово (126 иап 9 сад) находился в 10 км, Чунев (28 иап 15 сад) - в 15 км, Черновцы (149 иап 64 иад) - в 20 км от границы. Почти на всех этих аэродромах базировалось по 80-100 и более самолетов новых и старых типов, в том числе на аэродромах: Долубово - 73 (50 МиГ-3 и 23 И-16); Чунев - 83 (63 МиГ-3 и 20 И-16); Черновцы - 131 (67 И-16 и И-153, 64 МиГ-3); Бельцы - 116 (54 И-153 и И-16, 62 МиГ-3). Таким образом, только на указанных аэродромах под прицельным огнем артиллерии находилось 403 истребителя..."
  
  
  Единственно, с чем здесь трудно согласиться, это с сожалениями о том, что совсем мало было тяжелых бомбардировщиков ТБ-7 (Пе-8). Именно самолеты ДБ-3ф конструкции Ильюшина успешно бомбили Берлин, а равно и другие стратегические объекты в глубине германской территории. И основные свои потери эти самолеты понесли, выполняя несвойственные им задачи, а именно, дневные бомбежки немецких войск, более того, их переднего края. Так здесь равно уязвимыми были все самолеты тяжелой бомбардировочной авиации, поскольку для действительного бомбометания необходимо было снижаться до оптимально низких высот. К тому же запредельно высокая стоимость изготовления самолетов ТБ-7, в шесть-семь раз большая, чем на изготовление ДБ-3 всех модификаций, могла сделать его в условиях тяжелейшей войны своеобразной черной дырой, безвозвратно поглощавшей ресурсы, необходимые для создания самолетов войсковой авиации.
  
  А в общем, как видим, картина достаточно красноречивая. Видно, что много здесь наложилось факторов, объективных и субъективных, чтобы создать ситуацию, где высокие потери советских ВВС в начале войны были неизбежны.
  
  Обратим внимание на то, что здесь еще не указана одна из главных причин этого, - фактическое отсутствие боевого опыта абсолютного большинства советских летчиков. При достаточно солидном боевом опыте немцев. Широко известен тот факт, что наибольшие потери всегда, в течение всей войны, несли именно летчики, не имевшие фронтового опыта, погибавшие в самых первых своих боевых вылетах. Так получилось, что 22 июня 1941 года такими пилотами были почти все летчики советских военно-воздушных сил.
  
  Теперь о том, что произошло с авиацией 22 июня 1941 года.
  
  "...Свыше 1 тыс. фашистских бомбардировщиков 22 июня подвергли неоднократным ударам 66 из 100 наших аэродромов{190} (ПрибОВО - 11, ЗапОВО - 26, КОВО - 23, ОдВО - 6), на которых базировалось до 70% авиационных полков четырех приграничных военных округов (без ЛенВО). В первый день войны советская авиация потеряла около 1200 самолетов, из них 800 было уничтожено на аэродромах. Наибольшие потери понесли ВВС Западного особого военного округа (738 самолетов)..."
  
  
  Если более детально, то, согласно советским документам, 22 июня потери Прибалтийского особого военного округа составили 56 самолетов, Западного, как уже было сказано, 738 самолетов, Киевского - 301 самолет и Одесского - 23 самолета.
  Чуть выше мы с вами видели, что в Прибалтийском и Одесскои округах авиации было меньше. чем в Западном и Киевском округах. Но меньше всего в полтора-два раза. При этом обратите внимание на поразительную разницу в потерях между ними.
  
  1200 и 800, цифры, конечно, округленные. По немецким сводкам наши потери 22 июня были выше: 1 811 самолетов (1 489 уничтоженных на земле и 322 сбитых в воздушных боях). Здесь, впрочем, тоже полагаться безусловно на эти данные нельзя. Немцы считали уничтоженными на земле своей авиацией и те советские самолеты. которые они нашли на аэродромах. Между тем, много самолетов, которые нельзя было эвакуировать, было уничтожено на земле при отступлении, чтобы их не захватили немцы. Конечно, так или иначе, но они были действительно уничтожены, нельзя только их считать потерями от налетов немецкой авиации. А нас в данном случае интересует именно этот вопрос. Внезапный удар рано утром 22 июня по советским аэродромам и влияние именно этого удара на господство немецкой авиации в воздухе.
  
  В связи с этим надо обратить внимание на то, что в привычных сетованиях на внезапность, как главную причину уничтожения советской авиации на аэродромах, всегда существовала одна недоговоренность, обойденная молчанием в течение целых десятилетий. Дело в том, что цифры этих потерь были представлены не за утро, а за весь день 22 июня. Как-то так молча подразумевалось, что все эти самолеты были уничтожены утром, во время первого и внезапного удара немцев по советским аэродромам.
  
  Почему культивировалась эта недоговоренность? Потому что, если сказать вслух о том, что немецкая авиация в течение всего дня 22 июня наносила по ним неоднократные удары, это несколько не отвечало официальной версии о том, что причиной потерь была внезапность немецкого нападения. Потому что, если на какой-то аэродром немцы налетали не один раз, а пять или шесть в течение дня, то, согласитесь, потери от второго и дальнейших налетов очень трудно убедительно отнести за счет одной только внезапности. Не говоря о том уже, что совсем трудно отнести туда потери советской авиации во все последующие дни.
  
  Поэтому, кстати, в советское время цифры потерь нашей авиации 22 июня публиковались много и охотно. Одновременно с этим потери за последующие дни не публиковались никогда. Более того, интерес к исследованию этой темы не поощрялся весьма жестко.
  
  Между тем, расхожая байка о том, что почти вся советская авиация была уничтожена ранним утром 22 июня 1941 года могла существовать только в тех условиях, когда под грифом секретности оставалась общая численность советской авиации. Как только эти цифры увидели свет, одно только их простое сопоставление с данными о потерях показало, что даже после 22 июня количество самолетов приграничных военных округов оставалась как минимум не меньшим, чем численность немецкой авиации, принимавшей участие в операции "Барбаросса". Не говоря уже о советских ВВС в целом. А ведь во внутренних военных округах, как видно из представленных цифр, оставалось еще 46 % всей довоенной авиации. Так почему же тогда немцы все же господствовали в воздухе? Тоже внезапность?
  
  Какой внезапным утренним ударом по аэродромам можно объяснить то, что по итогам 22 июня авиация Прибалтийского особого военного округа потеряла 56 самолетов (или свыше 90, как это выявили уже современные исследователи), а к 25 июня число ее потерь составило уже свыше 900 самолетов?
  
  Из исследования "1941 год - уроки и выводы".
  
  "... Последствия первых ударов противника оказались для войск Северо-западного фронта катастрофическими. ВВС фронта за первые три [118] дня войны потеряли 921 самолет{171} (76% всего состава)..."
  
  Конечно, говоря о потерях авиации в условиях отступления, всегда надо помнить и о том, что большое количество самолетов при невозможности их эвакуации было уничтожено наземными командами. И тем не менее.
  
  Или Западный фронт.
  
  Посмотрим, что было написано в отчете командующего авиацией Западного фронта о боевой деятельности его военно-воздушных сил за 1941 год.
  
  Документ размещен в 35 выпуске Сборника боевых документов Великой Отечественной Войны.- М.; Воениздат, 1947-1960.
  
  Размещен по адресу
  http://militera.lib.ru/docs/da/sbd/index.html
  
  Итак.
  
  "... Части Военно-воздушных сил Западного фронта вступили в войну с утра 22.6.41 г. День этот характеризуется большими потерями, понесенными авиацией фронта от налетов противника, организацией ответных ударов по аэродромам противника Соколув, Седлец, Лукув, Бяла-Подляска, по группировкам противника в Цехановец, Константинув, Рыгалы, оз. Сервы, Августов, Сувалки, по промышленности в Кенигсберг, Варшава.
  За день 22.6.41г. авиацией противника были уничтожены на аэродромах и в воздушных боях 538 самолетов при 143 самолетах, потерянных противником. На следующий день потери сторон соответственно составляли 125 и 124 самолета и к концу июня, т. е. за 8 дней войны \131\ наши потери составляли 1163 самолета, потери противника 422. Схему ударов противника по нашим аэродромам и графики потерь см. Приложения ?? 4, 5, 6, 28-34.
  К исходу 30.6.41 г. военно-воздушные силы фронта имели истребителей 124 и бомбардировщиков 374, всего 498 самолетов, объединенных в семь дивизий. Дислокация - в приложении ? 7. Военно-воздушные силы противника соответственно имели около 800 самолетов перед нашим фронтом, предположительно, 2-й воздушный флот. (См. схему ? 25.)..."
  
  
  Можно, конечно, спорить о недостаточной точности этих сведений, но мы с вами этого делать не будем. В нашу задачу подробное исследование этой темы не входит. Понятно, что потери противника любая сторона всегда завышает. Кроме того, важно в данном случае указание на свои потери.
  
  Юго-Западный фронт.
  
  Из доклада командующего ВВС Юго-Западного фронта командующему ВВС Красной Армии о боевых действиях за период с 22 июня по 10 августа 1941 года.
  
  Размещен в Сборнике боевых документов Великой Отечественной Войны, выпуск 36.
  
  "... 2. Военно-воздушные силы Юго-Западного фронта в целом не были подготовлены к отражению внезапных налетов Военно-воздушных сил противника на наши аэродромы и к выходу из-под удара. 22.6.41 г. первые налеты противника на наши аэродромы прифронтовой полосы значительных потерь нашим летным частям не нанесли, но в результате слабого руководства со стороны командиров авиационных дивизий и авиационных полков подчиненными им частями в вопросах организации выхода из-под удара и отражения налетов авиации противника последний, повторными ударами в течение 22.6.41 г. и в последующие два дня, нанес нашим летным частям значительные потери, уничтожив и повредив на наших аэродромах за 22, 23 и 24 июня 237 самолетов, что составляет 69 процентов потерь материальной части на своих аэродромах в результате налетов авиации противника за весь период войны..."
  
  
  То есть здесь уже прямым текстом говорится о том, что первый внезапный удар немцев больших потерь не нанес. Основные потери были понесены во время последующих налетов. Когда все своими глазами видели, что война уже началась. Сказано в данном случае только о Киевском округе. Но что, в других округах немцы ограничились одним налетом? Там же тоже были повторные налеты. По пять-шесть в течение дня. А сбитые в воздухе? Что, тоже неожиданность?
  
  И уже совсем тяжелое. Там же.
  
  "... 8. На протяжении всего периода боевых действий Военно-воздушных сил Юго-Западного фронта (с 22.6 по 10.8.41 г.) со стороны командиров авиационных полков и командиров авиационных дивизий не уделялось достаточного внимания вопросам организации летной работы, в результате чего части Военно-воздушных сил Юго-Западного фронта имеют очень много небоевых потерь: при катастрофах и авариях разбито и повреждено 242 самолета, что составляет 13 % всех потерь за указанный период..."
  
  
  Здесь, возможно, проявилось следствие того, что очень мало успели освоить новые самолеты, поступившие накануне войны в приграничные округа. Об этом говорилось в документах практически всех приграничных округов, подвергшихся германскому нападению.
  
  В этом же документе читаем, как обстояли дела с освоением новой авиационной техники в Киевском особом военном округе.
  
  "... Летный состав частей, перевооруженных в 1941 г. на новую материальную часть (МИГ-3, ЯК-1, ЯК-2-4, ПЕ-2, СУ-2 и другие), к началу войны боевым применением на новой материальной части не овладел и к боевым действиям был подготовлен слабо...
  
  ... б) Летный состав всех авиационных полков, перевооруженных на новую материальную часть в период, непосредственно предшествовавший войне, стрелковым и бомбардировочным вооружением самолетов новых типов не овладел, в результате чего в первые дни войны новая материальная часть использовались недостаточно эффективно...
  
  ... Кадры и летный состав второго и более годов службы частей, перевооруженных на самолеты новых типов (МИГ-3, ЯК-1, ЯК-2-4, ПЕ-2 и другие), боевым применением на новой материальной части к началу войны полностью не овладели и к боевым действиям были подготовлены недостаточно.
  Летный состав первого года службы к боевым действиям был подготовлен слабо..."
  
  
  Возвращаемся к годовому отчету ВВС Западного фронта.
  
  "...9-я смешанная авиационная дивизия к началу войны получила 262 самолета МИГ-1 и МИГ-3 и приступила к их освоению. Всего было на МИГах выпущено до 140 летчиков и продолжался выпуск остальных.
  На новых самолетах производились только аэродромные полеты и отстрел пулеметов в воздухе. Материальная часть к началу войны была не освоена и дивизия имела ряд тяжелых катастроф в процессе ее освоения. Старая материальная часть (И-16, И-153) осталась в дивизии.
  Самолеты ПЕ-2 были получены в количестве 420 штук и находились в 13-м авиационном полку 9-й смешанной авиационной дивизии и 15-м авиационном полку 11-й смешанной авиационной дивизии.
  Таким образом, с начала войны округ переживал период перевооружения на новую материальную часть, а интерес к старой материальной части заметно снизился. Все сверху до низу были охвачены скорейшим выпуском летчиков на новой материальной части..."
  
  
  "Сборник боевых документов Великой отечественной войны", выпуск 34.
  
  Из годового отчета штаба 6-й воздушной армии от 21 июля 1942 года о боевой деятельности ВВС Северо-Западного фронта.
  
  "... Поэтому в истребительных авиационных полках на передовых аэродромах получилось по два комплекта самолетов (И-153 и МиГ-3, И-16 и МиГ-3), впоследствии все заштатные самолеты были уничтожены налетами авиации противника и уничтожены эвакуационными командами из-за невозможности транспортировки в тыл в связи со скоротечной обстановкой. Новая материальная часть (самолеты МиГ-3) летным составом \186\ полностью освоены не были, а часть их стояла на аэродромах неисправными (не доведенными на заводах) ..."
  
  
  То есть наличие в приграничных округах новейших советских самолетов вовсе не говорило в тот конкретный момент о силе нашей авиации. Так, иногда, приходится читать о том, что, к сожалению, в приграничных округах было мало новых самолетов. Как видим, их количество вовсе не усиливало нашу авиацию. Наоборот, получается, что оно тогда даже и ослабляло ее. Ведь любой бой, это всегда предельные и запредельные нагрузки не только для летчика, но и для его машины. Поэтому недостаточное освоение новых самолетов приводили к тому, что в бою гибли не только от огня противника, но и от аварий на слабо изученной технике. Не говоря о том, что эта причина не позволяла использовать сильные стороны новых самолетов, она просто заставляла летчиков не столько вести бой, сколько уделять внимание поведению машины.
  
  В этих условиях вся тяжесть боев легла как раз на старую авиационную технику. Она, хотя и уступала по своим параметрам немецкой, была, тем не менее, изучена летчиками намного лучше. Одновременно можно понять, что техническое превосходство немецкой авиации и явилось, во многом, причиной наших высоких потерь.
  
  Но одновременно с этим необходимо отметить, что новые самолеты, небольшое количество которых удалось все же освоить, показались противнику настолько опасной силой, что их численность они преувеличили многократно. Это, безусловно, заслуга наших пилотов, воевавших на них с напряжением самоотречения.
  
  Франц Гальдер. Военный дневник. Ежедневные записи начальника генерального штаба сухопутных войск. Том 3.
  
  Запись за 22 июня 1941 года.
  
  "...13. 30 - Из оперативного отдела доложили: а. Командование ВВС сообщило, что наши военно-воздушные силы уничтожили 800 самолетов противника (1-й воздушный флот - 100 самолетов, 2-й воздушный флот - 300 самолетов, 4-й воздушный флот-400 самолетов). Нашей авиации удалось без потерь заминировать подходы к Ленинграду с моря. Немецкие потери составляют до сих пор 10 самолетов{7}. б. Командование группы армий 'Юг' доложило, что наши патрули, не встретив сопротивления, переправились через Прут между Галацем и Хуши и между Хуши и Яссами. Мосты в наших руках...
  
  Запись по итогам дня.
  
  "... Командование ВВС сообщило, что за сегодняшний день уничтожено 850 самолетов противника, в том числе целые эскадрильи бомбардировщиков, которые, поднявшись в воздух без прикрытия истребителей, были атакованы нашими истребителями и уничтожены{18}..."
  
  Запись за 24 июня 1941 года.
  
  "...Авиация противника, понесшая очень тяжелые потери (ориентировочно 2000 самолетов), полностью перебазировалась в тыл..."
  
  Запись за 1 июля 1941 года.
  
  "... Наше командование ВВС серьезно недооценивало силы авиации противника в отношении численности. Русские, очевидно, имели в своем распоряжении значительно больше, чем 8000 самолетов. Правда, теперь из этого числа, видимо, сбита и уничтожена почти половина, в результате чего сейчас наши силы примерно уравнялись с русскими в численном отношении. Но боеспособность русской авиации значительно уступает нашей вследствие плохой обученности их летного состава{9}. Поэтому, например, во время вчерашних воздушных боев над Двинском и Бобруйском атаковавшие нас воздушные эскадры противника были целиком или большей частью уничтожены.
  
  В настоящее время командование ВВС считает, что перед фронтом группы армий 'Юг' противник располагает 800-1000 первоклассными самолетами, перед фронтом группы армий 'Центр' действуют 400-500 первоклассных самолетов противника, перед фронтом группы армий 'Север'{10} также 400-500 первоклассных самолетов.
  
  Во время боев последних дней на стороне русских участвовали, наряду с новейшими, машины совершенно устаревших типов..."
  
  "{9}Приведенное количество самолетов в западных приграничных округах завышено. Слабое место советской авиации в начале войны - преобладание устаревших самолетов с малым летным ресурсом. Количество самолетов новых конструкций незначительно превышало 1,5 тыс., но они только что поступали в войска и не были освоены летным составом. - Прим. ред."
  
  
  Необходимо добавить к примечанию редакции, что завышено здесь не только и не столько количество самолетов в западных приграничных округах (то есть, к началу войны). Сильно занижены собственные потери немецкой авиации.
  
  Характерно и то, что завышено количество советских самолетов, особенно новых типов, на начало июля 1941 года. Гальдер на 1 июля насчитал перед германским фронтом до двух тысяч новейших советских самолетов. Тогда как их и на 22 июня было, как видим, немногим более полутора тысяч. Да вычесть отсюда тяжелейшие их потери за эти дни...
  
  Говорить это может только о том, что советские летчики совершали в то время боевую свою работу с настолько предельным напряжением, с такой самоотдачей, что их число в глазах противника увеличилось многократно.
  
  Что же касается плохой обученности, то было и это. Обратимся снова к упомянутым отчетам командования ВВС трех упомянутых фронтов.
  
  Из годового отчета о деятельности ВВС Северо-Западного фронта. О боевой подготовке летчиков Прибалтийского особого военного округа.
  
  "... По уровню боевой подготовки части военно-воздушных сил Прибалтийского особого военного округа были способны выполнять боевые задачи днем в несложных метеорологических условиях, на малых высотах, средних и больших высотах в составе звеньев и девятки. В сложных условиях были подготовлены отдельные экипажи, звенья и ночные эскадрильи. В условиях ночи летало примерно 15 % из всего состава бомбардировочной и истребительной авиации, которые были способны выполнить боевые задачи в условиях ночи только ограниченно..."
  
  
  Иными словами, лишь 15 % всех летчиков округа по уровню своей подготовки были официально признаны полностью готовыми к боевым действиям. Получается, что остальные 85 процентов были подготовлены слабо.
  
  Из годового отчета о деятельности ВВС Западного фронта.
  
  "...В результате пережитой тяжелой зимы к 15 апреля 1941 года боевую готовность частей Военно-воздушных сил Западного особого военного округа можно охарактеризовать следующим: истребители - небоеспособны (в воздухе почти не стреляли и воздушных боев не вели); бомбардировщики - ограниченно боеспособны (мало бомбили, мало стреляли, мало летали на маршрутные полеты..."
  
  Из доклада о деятельности ВВС Юго-Западного фронта.
  
  "...4. Кадры и летный состав второго этапа обучения частей Военно-воздушных сил Юго-Западного фронта, имевших на вооружении самолеты старых типов (И-16, И-153, СБ и другие), к боевым действиям были подготовлены хорошо. Летный состав первого этапа обучения - слабо.
  Летный состав частей, перевооруженных в 1941 г. на новую материальную часть (МИГ-3, ЯК-1, ЯК-2-4, ПЕ-2, СУ-2 и другие), к началу войны боевым применением на новой материальной части не овладел и к боевым действиям был подготовлен слабо. [116]
  
  5. В целом Военно-воздушные силы Юго-Западного фронта к боевым действиям были подготовлены недостаточно...
  
  ... г) Командирами авиационных дивизий и авиационных полков Военно-воздушных сил Юго-Западного фронта зимний период 1940-41 гг. очень слабо был использован для проведения боевой подготовки с полетами при снежном покрове аэродромов на колесах, в результате чего молодые летчики в своем подавляющим большинстве зимой летали очень мало и введены в строй не были, а период май-июнь (период напряженной летной работы) не обеспечил необходимой их подготовки к боевым действиям...
  
  ... е) Отсутствие необходимой организованности и четкости в действиях летных и наземных частей Военно-воздушных сил фронта при отражении налетов авиации противника на наши аэродромы в первые три дня войны подтверждают, что боевая готовность частей Военно-воздушных сил Юго-Западного фронта была на низком уровне..."
  
  
  Это все документы, замечу, под грифом "совершенно секретно", направлены в Главное командование ВВС РККА в разное время от августа 1941 до июля 1942 года, с трех разных фронтов тремя разными генералами. Впрочем, состояние дел в авиации не было секретом для сведущих людей и ранее.
  
  На недостатки в обучении летчиков военно-воздушных сил Красной Армии неоднократно указывалось на совещании высшего командного состава РККА в декабре 1940 года.
  
  На это, в частности, указывал заместитель командующего войсками Московского военного округа генерал-лейтенант Захаркин.
  
  "...Я хотел бы, товарищ Народный комиссар, остановиться и на авиации. Может быть с вопросом техническим в авиации обстоит неплохо, но огневая подготовка, т. Смушкевич, по-моему, во всех частях авиации поставлена очень слабо. Я присутствовал вместе с т. Гусевым на проводившихся в Гороховце учениях, на которых были собраны все-таки лучшие наши авиационные части, и надо сказать, что качество выполнения ими задач было очень низкое. Огневая подготовка стоит еще далеко не на должной высоте, в частности, по Военно-Воздушным Силам нашего округа. Основная причина этого заключается в том, что еще на низком уровне воинская дисциплина в частях авиации..."
  
  Как видим, главной причиной слабой боевой подготовки авиации генерал Захаркин посчитал низкий уровень дисциплины в частях ВВС. Это в то время было мнением расхожим. Впрочем, если говорить о причинах летной аварийности, достаточно справедливым. Но что касается подготовки летчиков, здесь причину искали не там, где следует. Завинчивание гаек в этой области, вроде пресловутой строевой подготовки летчиков, может быть и грело кому-то душу. Но никак не решало главную тогда задачу, их летную и огневую подготовку.
  
  Как раз в самый канун совещания высшего командного состава, вышел знаменитый приказ наркома обороны номер 0362 от 22 декабря 1940 года.
  
  Согласно этому приказу отменялось положение, по которому выпускникам военно-авиационных училищ присваивались лейтенантские звания. Теперь после окончания авиационной школы летчикам, штурманам, техникам присваивалось звание сержанта, с соответствующими ему правами и обязанностями. Устанавливалась обязательная срочная служба с казарменным режимом. Причем на положение срочнослужащих переводился и находившйся в строю летно-технический состав, прослуживший в армии менее четырех лет, до командира звена включительно, независимо от воинских званий. Их семьи из авиагарнизонов выселялись. Кроме того, отменялся порядок добровольного комплектования летных школ. Теперь в летные училища должны были призываться тем же порядком, что и в армию.
  
  Приказ, правда, опирался на принятое Совнаркомом и ЦК постановление, но ясно, что инициатором этого постановления был наркомат обороны, а еще точнее, высшее командование ВВС. Потому что именно оно должно было объяснить Сталину и Тимошенко причины недостаточной подготовки летчиков, штурманов и технических специалистов. Они эти причины, судя по всему, и нашли. Им, оказывается, мешало в организации боевой подготовки то, что в авиции было слишком много командного и мало рядового состава. Это, заметим, было объявлено не просто основной, но даже и единственной причиной слабой боевой подготовки.
  
  Об этом, в частности, напористо и категорично высказался в своем выступлении помощник начальника Генерального штаба по ВВС генерал-лейтенант авиации Смушкевич.
  
  "... Единственная и, пожалуй, основная причина, почему боевая подготовка военно-воздушных сил находится на низком уровне, заключается в том, что в авиации фактически не было рядового летного состава, все были командирами, по существу не имея этой командирской подготовки. Летчики в возрасте 17 - 19 лет обзаводились семьями и все внимание летного состава уходило не на рост боевой подготовки, а на семейно-бытовые вопросы. Все командиры уделяли очень много внимания хозяйственным, бытовым, квартирным, семейным вопросам, и это не только авиационные командиры, но и общевойсковые командиры и военные советы округов. [45]
  Поэтому совершенно ясно, что приказ Народного комиссара обороны является главным, основным, что в состоянии вывести наши Военно-Воздушные Силы на правильный путь развития.
  
  Я должен здесь доложить, что работа каждого из нас в отдельности, в первую очередь каждого авиационного командира, будет определяться тем, насколько быстро и решительно будет проведен этот приказ в жизнь, не считаясь, подчас, с некоторыми, может быть, серьезными трудностями, которые встретятся. Мне думается, что основная масса летного состава поймет, что без перевода срочнослужащего летного состава на казарменное положение боевой воздушный флот не может быть боеспособен. Без того, что летный состав будет комплектоваться так же, как комплектуется вся Красная Армия - не на добровольном принципе, а в обязательном порядке, мы не будем иметь хороших летчиков..."
  
  
  Комментарии здесь, по-моему. совершенно излишни. Думаю, очевидно, что летную и огневую подготовку летчиков могло поднять только одно условие. Больше летать. Больше бомбить. Больше стрелять.
  
  Ведь и сам генерал Смушкевич в том же самом своем докладе говорил об этом.
  
  "... Если мы возьмем бомбардировочное соединение, то как бы хорошо оно ни работало, но если не положит бомбы в цель, вся работа сводится к нулю. Как бы хорошо ни работала истребительная авиация, но если летчик не попадает пулями в противника, вся работа сводится опять к нулю.
  Таким образом, главная задача заключается в сочетании техники пилотирования и огневой подготовки. В таких крупных округах, как ЛВО, ОдВО и др. мы имеем пять бомбометаний на год на экипаж. При таких условиях меткости быть не может. В Закавказском военном округе имеется 2,3 бомбометаний за год на экипаж. Кроме того, в области огневой подготовки мы не добились того положения, чтобы авиация использовала полностью фотокинопулемет, ибо без этого нельзя обучать воздушному бою. Относительно воздушных стрельб. Мы учим стрельбе по конусам на скоростях 200 - 250 [км в час], ибо на больших скоростях отрываются конуса. Таким образом, получается, что мы не создаем настоящей боевой обстановки..."
  
  
  Только вот с этим, как мы с вами видели по отчетным документам начала войны, были как раз большие проблемы. И никак эти проблемы не решались казарменным проживанием рядовых летчиков или их сержантскими званиями. Началась война, и оказалось, что мера эта на подготовку летчиков оказала нулевое влияние. Хотя и придавалось ей такое глобальное значение. Как выяснилось с началом войны, неоправданно пристальное внимание к этому вопросу затмило в глазах военного командования действительные причины слабой подготовки летчиков.
  
  Ведь что можно понять из того же выступления генерала Смушкевича? Молодых летчиков отвлекают от военной службы их семьи, которыми они обзаводятся так рано. Как будто боевая подготовка определяется желанием самого летчика, хочу сегодня летаю и стреляю, а хочу, проведу сегодня день со своей семьей. На самом деле ясно, что определяет его службу воля его командира. Летчик мало летает? Таково решение его командира. Оно, кстати, может определяться не только перестраховкой, нежеланием рисковать, поскольку неопытные пилоты, случалось, били технику. Могли быть и соображения вполне материального порядка.
  
  Об этом в своем выступлении прямо сказал командующий ВВС Ленинградского военного округа генерал-майор авиации Новиков.
  
  "...В целях ускорения подготовки летного состава необходимо прекратить перебои с подачей бензина. Как правило, ежегодно у нас, товарищ Народный комиссар, в самый разгар полетов в летний период, начиная с июля месяца, а иногда и с июня месяца, прекращается подача бензина, части переходят на голодный паек, свертывая из-за этого полеты в лучшие месяцы для полетов (июнь, июль, август). Такое положение дальше нетерпимо. Без бензина летать не научишься. Нормальная подача бензина начинается вновь с октября месяца, когда уже фактически полеты по условиям погоды начинают свертываться, а аэродромы размокают..."
  
  Здесь речь не идет о недостаче горючего, на нужды ВВС его отпускалось нормальное количество. Нужно было бы больше, отпустили бы больше. Уж на что - на что, а на авиацию Сталин ничего не жалел. Речь в данном случае шла о срыве снабжения по причинам организационным. Точнее, полном отсутствии организованности. Впрочем, слабая работа служба тыла, как мы видели из предыдущих примеров, была характерна для всей РККА, не только ее военно-воздушных сил.
  
  Вот и получилось, кстати, что подготовка летчиков летом 1940 года велась недостаточно из-за перебоев с горючим, осенью ее ограничила непогода и распутица, зимой 1940-1941 годов она по погодным условиям и вовсе оказалась фактически сорванной. А там вскоре накатило и 22 июня...
  
  Впрочем, на примере выступления генерала Смушкевича можно себе вполне отчетливо уяснить, что за недостатками боевой подготовки советских ВВС стояли не только и не столько объективные факторы, сколько само командование этими военно-воздушными силами. А если говорить о недостатках применения авиации в 1941 году в целом, то, пожалуй, и высший генералитет РККА.
  
  Впрочем, будем справедливы, необходимо отметить и важнейший объективный фактор, неподвластный никакому командованию и даже никаким высшим силам. Немецкие летчики просто-напросто имели боевой опыт. И не просто опыт, а солидный опыт.
  
  Поэтому рискну утверждать, что главным в тяжелых потерях начала войны были все же не все те обстоятельства, которые указаны выше. Хотя и имели они на них свое существенное влияние. Но главным все же было отсутствие боевого опыта у рядовых пилотов. Количество летчиков, воевавших в Испании, Китае, на Халхин-Голе исчислялось несколькими сотнями на всю страну, на все военные округа, раскинутые от Бреста и до Владивостока. Как правило, это были уже командиры достаточно высокого уровня. У немцев же боевой опыт был практически у всех рядовых летчиков. Во всяком случае у всех, участвовавших в нападении на Советский Союз. А их были тысячи.
  
  Боевой опыт приходит от вылета к вылету. Только через пять-десять вылетов летчик в бою начинает видеть и думать. Но чтобы добраться до такой степени зрелости ему надо в эти пять-десять вылетов остаться живым. Причем, не прячась, а выполняя боевую задачу. Почти всегда без прикрытия, под огнем вражеских зениток и истребителей, не умея и не зная маневров, позволяющих хоть как-то избежать их огня. Ничего не видя и не понимая толком вокруг. Имея своим противником намного более опытных летчиков, использующих к тому же более совершенную и опасную, чем у него, технику.
  
  И тем не менее, видя, как гибнут их товарищи, они все равно упрямо шли в огонь. А те, кому выпало выжить, набирались опыта. Тоже гибли, тоже отступали. Их гибель уже не от неумения вести бой, а следствие большого их количества, непрестанного напряжения, слабой, по сравнению с немецкой, техники.
  
  Но сломлены они не были и дрались отчаянно. Может быть даже и не догадываясь о том, что гибелью своей отвоевывали они тогда у врага самое главное, чего в результате немцам не хватило для их победы и нашей погибели - время. Тот бесценный ресурс, который помог нам в итоге успеть собрать со всей страны силы, чтобы остановить, а потом и победить самого сильного в мире врага. Безымянные солдаты сорок первого года...
  
  ***
  
  И последнее. Все указанные обстоятельства значительно осложнялись и вопросами организации военно-воздушных сил Красной Армии. Здесь уместно еще раз вспомнить о том, что в начале войны рациональному использованию авиации мешала сама по себе организационная структура ВВС. Ее деление на фронтовую и армейскую авиацию препятствовало тому, чтобы сосредоточить ее боевую работу на направлении главного удара немцев. Выделение в группировку армейской авиации более половины самолетов приводило к тому, что ее удар по немецким войскам наносился не кулаком, а растопыренными пальцами. В результате каждая общевойсковая армия советско-германского фронта имела свою немалую авиацию, которую использовала, естественно, в своих интересах. А армии, оказавшиеся на острие главного удара немцев, быстро потеряв свои собственные самолеты, почти не получали и воздушной поддержки от других армий. Что, в общем-то понятно, поскольку у других армий были свои задачи, которые они должны были решать своими средствами.
  
  Той авиации, которая осталась в прямом подчинении фронтового командования (это были по преимуществу бомбардировщики), как правило, не хватало для того, чтобы оказать им действенную поддержку. Истребителей, находившихся в непосредственном подчинении командования фронтов не хватало не то что на сопровождение собственных бомбардировщиков, но и для того, чтобы прикрыть войска от разбоя немецкой авиации, безнаказанно свирепствующей над полем боя и над маршрутами выдвижения войск. А ведь на земле тогда решалось все.
  
  Так что, когда Симонов видел, как над его головой немецкие истребители сбили сразу пять тихоходных ТБ-3, не имевших истребительного прикрытия, это было следствием как раз неудачной организационной структуры ВВС. Тяжелые бомбардировщики подчинялись, естественно, фронтовому командованию, которое почти не имело в своем распоряжении истребителей. Поскольку те в основном подчинялись командованию общевойсковых армий, входя в состав смешанных авиационных дивизий. То небольшое количество истребителей, которое подчинялось фронту, критически не хватало даже для прикрытия механизированных соединений. Не говоря уже о пехоте.
  
  Между тем, именно такая организационная структура почти единогласно признавалась накануне войны наиболее удачной. Более того, как это ни странно, именно она имелась в виду, когда выступавшие на совещании генералы всех уровней говорили о необходимости централизации управления боевыми действиями военно-воздушных сил для завоевания ими господства в воздухе.
  
  Дело в том, что в тот момент вопрос о централизации был точкой приложения двух мнений. За централизацию выступали практически все. Но понимали под ней сохранение деления авиации на фронтовую и армейскую, без дробления ее еще и на более нижестоящие уровни. Потому что были и мнения о необходимости дальнейшего ее дробления, на корпусной уже уровень. Таких было немного, но они были.
  
  Из доклада генерал-полковника Д.Г. Павлова.
  
  "... Действия мехкорпуса всегда должны быть поддержаны массовой авиацией. Органическое включение в него одной - двух смешанных авиадивизий дает мехкорпусу еще большую силу удара, самостоятельность в решении оперативных задач, дополняет мк "дальнобойной тяжелой артиллерией" в виде авиабомб любых калибров и, что особенно важно, включение смешанных авиадивизий дает возможность отлично выучиться взаимодействию..."
  
  Из выступления командира 4-го механизированного корпуса Киевского особого военного округа генерал-майора М. И. Потапова.
  
  "...Поэтому я лично, товарищ Народный комиссар, думаю, что нужно в состав механизированного корпуса органически ввести авиационную дивизию..."
  
  
  Откуда появилась идея такого дробления в организации управления авиационными соединениями? Вспомним еще раз высказанное наркомом обороны маршалом Тимошенко положение о том, что "... Решающий эффект авиации достигается не в рейдах в далеком тылу, а в соединенных действиях с войсками на поле боя, в районе дивизии, армии..." То есть, вызвана она была пониманием того, что авиация должна обеспечивать успех наземных операций. Забота о войсках, их надежное прикрытие с воздуха и воздушные удары для обеспечения их интересов, вот то, разумное, вроде бы, стремление, которое и породило эту структурную модель использования военно-воздушных сил Красной Армии.
  
  Именно поэтому защита существующей организации структуры и подчиненности авиационных соединений понималась как защита идеи централизованного управления массированного использования авиации.
  Она, правда, не исключала мнения, что на период некоторых операций какая-то часть войсковой авиации может придаваться наземным соединениям. Эта идея была тоже достаточно популярной, поскольку выражала компромисс между желанием массировать действия авиации и обеспечить интересы наземных войск.
  
  В защиту ее, например, выступил на совещании командующий 1-й Краснознаменной армией Дальневосточного фронта генерал-лейтенант М.М. Попов.
  
  "...В заключение, товарищ Нарком обороны, я хотел бы поднять только один вопрос. Я считаю, что если мы все являемся сторонниками массированного использования ВВС, являемся сторонниками централизованного управления, что в сложный период пехотного боя при борьбе пехоты, танков в оборонительной полосе, когда действия авиации трудно планировать, трудно организовать взаимодействие авиации с пехотой, когда у авиации не остается времени для подготовки к решению задач, которые ставятся авиацией в ходе самого боя, - я считаю, что какая-то часть ВВС с момента боя в глубине оборонительной полосы (в некоторой аналогии с подчинением части артиллерии) должна быть переподчинена в распоряжение войскового начальства. Иначе я себе не мыслю достижение такого положения, при котором возможен вызов, как это было на полях Франции, вызов танками группы самолетов.
  
  Это, очевидно, достигается тем, что какая-то часть авиации в эти ответственные минуты пехотного боя непосредственно подчиняется общевойсковым начальникам. Оставаясь сторонником централизованного управления ВВС, я считаю в то же время, что при наличии соответствующего числа авиации на том или другом участке наступления какая-то часть авиации (может быть очень незначительная, максимум полк на стрелковый корпус) должна находиться в подчинении общевойсковых начальников с тем, чтобы можно было вызвать немедленно авиацию на ответственные решающие участки боя непосредственно с аэродромов..."
  
  
  Здесь весьма характерна ссылка на пример удачных действий немецкой авиации во Франции. Потому что, ссылаясь на немецкий опыт, генерал Попов признался, что не мыслит, как этого достичь, не подчиняя, пусть временно, часть авиации наземным соединениям. Между тем, он не мог не знать о том, что немецкая авиация, столь успешно поддерживавшая там свои наземные войска, совершенно точно никак не дробилась организационно. Более того, высокая степень централизации ее управления здесь же, на совещании, подверглась критике.
  
  Командующий войсками Северо-Кавказского военного округа
  генерал-лейтенант Ф.И. Кузнецов.
  
  "...Здесь товарищи приводили пример, когда немецкая авиация появлялась на поле боя по вызову командира роты. Но это противоречит системе, по которой немцы используют свою авиацию. Очевидно, речь идет об отдельном каком-либо факте с целью рекламы. В современной войне немцы централизуют свои военно-воздушные силы. Они находятся в руках главного командования военно-воздушных сил и даже фронт не имеет в своем распоряжении ВВС. Надо учесть, что такая система имеет весьма серьезные минусы. При слабом воздушном противнике, какими были Франция, Польша и Англия (последняя в 1939 г.), немцы могли ВВС централизовать. [201] Но если война будет вестись между двумя равноценными противниками, то такая жесткая централизация к добру не приведет. Французы и англичане испытали в мае и июне 1940 г. все тернии излишней централизации и двухголового командования. Главное командование должно иметь сильную авиационную группу в своем распоряжении - 9 - 12 авиадивизий. Основная группировка ВВС должна быть передана фронту и армиям. Ниже армии дробить ВВС нецелесообразно, ибо это приведет к распылению авиации..."
  
  
  В непонимании тех средств, которыми немцы добились впечатляющей гибкости управления своими военно-воздушными силами при максимальной его централизации, и лежит во многом корень тех бед, которые обрушатся вскоре не только на советскую авиацию, но и на Красную Армию в целом.
  Максимальное широкое использование радиосвязи, которые и позволили германской авиации столь оперативно откликаться на заявки наземных войск, были тогда для большинства генералов РККА во многом малозначащим и непонятным.
  
  Именно поэтому, при техническом несовершенстве средств радиосвязи с одной стороны и упорном нежелании эти средства использовать с другой, максимум, что можно было придумать для поддержки наземных войск, это создание авиационных группировок разных уровней и разной подчиненности общевойсковым командирам. При понимании того, что господства в воздухе можно достигнуть только массированием военно-воздушных сил, а значит, и централизованным их управлением. Это положение дел и вылилось в ту организацию структуры ВВС, которая сложилась к началу войны.
  
  С началом войны эта структура быстро показала свою слабость. Но прошло достаточно много времени, прежде чем уже в ходе войны будет проведена реформа управления авиацией и будут созданы воздушные армии. Показательно при этом, что создание и укрепление воздушных армий практически совпало по времени с более широким внедрением и качественным совершенствованием в ВВС Красной Армии средств радиосвязи.
  
  А пока... О значении внедрения средств радиосвязи в управлении войсками на совещании почти не говорилось. Впрочем, современно мыслящие военачальники уже тогда понимали ее значение для успешной боевой работы. Так о значении радио в управлении войсками наиболее точно и по существу высказался заместитель генерал-инспектора ВВС Красной Армии генерал-майор авиации Т.Т. Хрюкин.
  
  "... Каким образом должны проходить действия авиации, которую можно использовать очень эффективно? Ее можно быстро перебросить с одного участка на другой. Это качество авиации, как здесь останавливались другие товарищи, надо безусловно использовать. Командующий ВВС фронта всегда имеет возможность перебросить авиацию для выполнения задач одной какой-либо армии, а авиация эти задачи безусловно имеет возможность выполнить. Поэтому главное руководство всей авиацией должно находиться у командования фронта и у командующего армией, которым непосредственно будет передаваться авиация для выполнения задач, поставленных перед армией...
  
  ... Здесь особенно выявился такой тактический элемент, когда авиация не успевает действовать за действиями наземного командования, причем не потому, что она по быстроте не успевает, но она не успевает проводить задачи руководства.
  Выявились факты, когда мы сами, авиационные командиры, ходили по окопам с наземными командирами и чувствовали, что в этот момент надо нанести самый главный удар, как раз здесь решаются задачи, поставленные перед армией. Передавали указания оттуда в авиацию, а авиация не успевает прилететь - прилетает тогда, когда задача уже выполнена.
  Мы имеем опыт немецкого командования по взаимодействию с танковыми частями. Я считаю этот опыт характерным и мы можем его изучить и применить для себя. Я его изучал, он заключается в следующем. После того, как танковые части прорвались в тыл на 70 - 80 км, а может быть и 100 км, задачу авиация получает не на аэродроме, а в воздухе, т. е. тот командир, который руководит прорвавшейся танковой частью, и авиационный командир указывают цели авиации путем радиосвязи. Авиация все время находится над своими войсками и по радиосигналу уничтожает узлы сопротивления перед танками - тогда авиация приносит своевременный и удачный эффект.
  Этот вопрос у нас в достаточной степени не проработан.
  
  Очень большое значение имеет радиосвязь наземного командования с авиацией. Ее нужно иметь авиационному командованию и наземному. Связь необходима, а как таковая она у нас даже по штату отсутствует. Сейчас связь должна быть обязательно и именно радиосвязь. Это самое главное..."
  
  Другим важным условием эффективности работы военной авиации он считал излишнюю многотипность авиации.
  
  "...Хочу остановиться еще на одном вопросе - о многотипности авиации.
  Одной из причин поражения французской авиации была многотипность ее авиации. Ее авиация имела до 30 типов самолетов. Это приводило к тому, что авиацию трудно было снабжать запасными частями, горючим и прочим необходимым. Такая авиация безусловно не может иметь большого эффективного значения.
  В противовес ей возьмите немецкую авиацию. Она имеет один тип одноместного истребителя, один тип многоместного, один тип бомбардировщика и два типа пикирующих самолетов. Это имеет решающее и колоссальное значение и в смысле снабжения авиации, и в смысле обучения летного состава воздушным боям.
  Нам надо это учесть и добиться такого положения, чтобы у нас была однотипность и малотипность наших самолетов..."
  
  
  Бывший командующий 8-й воздушной армией, дравшейся над Сталинградом, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Тимофей Тимофеевич Хрюкин погибнет в автомобильной катастрофе 19 июля 1953 года. Будет ему тогда всего сорок три года...
  
  "Это самое главное", - вот те слова которые были непонятны большинству участников совещания. Да что говорить об общевойсковых генералах, когда об отставании во внедрении радиосвязи промолчали в своих выступлениях руководители ВВС Красной Армии, и Рычагов, и Смушкевич. Единственный из выступавших, кто поддержал тогда генерала Хрюкина, был командующий ВВС Ленинградского военного округа А.А. Новиков.
  
  "...Для того, чтобы работать бесперебойно вовремя нужны хорошие средства связи, которыми должна располагать авиация. Имеющиеся средства связи на сегодня не обеспечивают надежной связи с наземным командованием и не обеспечивают управления в бою. Свои средства связи необходимы авиации. При существующем положении связь приходится просить у начальника связи округа и расчеты строить из того, что он даст. Усиление средств связи должно идти главным образом по линии радиосвязи. Мы одалживаем их у начальников всех округов, базируясь на том, сколько они нам дадут. Дадут, - значит работаем, не дали, - значит плохо получается..."
  
  Для сравнения можно посмотреть, как предлагали улучшить систему управления и связи некоторые другие участники совещания.
  
  Командир 132-й стрелковой дивизии Харьковского военного округа
  генерал-майор С.С. Бирюзов.
  
  "... Я думаю совершенно правильно, когда генерал армии т. Жуков привел пример перерыва связи с самолетом. Мы не всегда будем иметь связь, закопанную в землю, это трудно делать, поэтому нарушение связи у нас может быть. Надо управление сделать мобильным и надежным непосредственно через делегатов командования. Командующий дает приказ, а делегат садись и поезжай! На чем поедешь? В данном случае управление не будет обеспечено и средства, которыми располагает полевое управление, не пригодны для быстрой передачи распоряжений. Надо будет рассмотреть этот вопрос. В порядке предложения, мне кажется, целесообразно будет дать подвижный танковый экипаж, не в смысле людского состава, а в смысле средств передвижения. Танк должен быть зрячим с большими щелями, потому что ему не придется быть в бою, но он должен иметь большую быстроту продвижения и нужно достигнуть безопасности, которая обеспечила бы доставку приказа по назначению. Тогда можно будет обеспечить более твердое оперативное руководство командования армией..."
  
  
  Так что полезность внедрения средств радиосвязи была очевидной далеко не для всех. Кто-то бил тревогу по поводу отсутствия предметного внимания к ним со стороны командования РККА. А кому-то в качестве средства связи остро не хватало танков с большими щелями. Особенно в условиях, когда промышленность и без того задыхалась, придавленная аппетитами военного ведомства. Сколько таких танков надо было изготовить? Тысячу? Десять тысяч? Сколько-то там тысяч одних курьеров на танках с большими щелями...
  
  Это, между прочим, предложил не замшелый ретроград с буденновской шашкой. С.С. Бирюзову было тогда всего тридцать шесть лет, не намного старше был он генерала Хрюкина. И был он несомненно более образован, поскольку закончил к тому времени военную академию имени Фрунзе. Потом он далеко пойдет, станет Маршалом Советского Союза, начальником Генерального штаба. В 1958 году получит звание Героя Советского Союза. И такие у нас будут начальники, мыслящие инициативно, масштабно, по-государственному...
  
  ***
  
  Теперь несколько слов о действительных причинах того, почему не было выполнено указание директивы наркома обороны, данной в ночь на 22 июня в части выведения из-под первого удара немцев авиации приграничных военных округов путем перемещения ее на оперативные аэродромы. Как ни странно, корни этого события можно увидеть опять же на том самом совещании высшего командного состава, о котором идет сейчас речь.
  
  Дело в том, что существовавшее долгое время объяснение о том, что приказ этот не передали вовремя из-за обрывов связи, устроенных немецкими диверсантами, не объясняет того обстоятельства, что эта переброска не состоялась и после первых налетов немецкой авиации. Кроме того, существует такой веский факт. В протоколе судебного заседания по делу генерала Павлова зафиксирован его ответ на вопрос о причинах невыполнения этого приказа. Он тогда ничего не упомянул о том, что приказ не был доведен из-за неисправности связи. Он совершенно определенно заявил, что авиационное командование округа доложило ему, что приказ не только передан, но и что переброска авиации на оперативные аэродромы выполнена.
  
  Так в чем была причина? Для того, чтобы понять это, обратимся снова к документам начала войны, приведенным уже ранее из Сборника боевых документов Великой Отечественной Войны, выпуски 34, 35 и 36.
  
  Мы с вами видели уже, что в отчетах о действиях авиации приграничных военных округов в первый день войны отмечалось наличие "...слабого руководства со стороны командиров авиационных дивизий и авиационных полков подчиненными им частями в вопросах организации выхода из-под удара..." Но только ли в этом дело? Ведь не могли все эти командиры как один слабо руководить, а говоря попросту, растеряться все одновременно?
  
  И действительно. История сохранила нам примеры того, как многие командиры действовали тогда твердо, смело и осмысленно. Но самолеты свои, тем не менее, из-под удара не вывели даже после начала войны. Почему?
  
  Отчасти многое проясняет тот раздел, содержащийся во всех отчетах, где обрисовано положение накануне войны с аэродромной сетью.
  
  Из годового отчета о деятельности ВВС Северо-Западного фронта. Напомню, что размещен он в 34 выпуске указанного сборника.
  
  "...К началу военных действий военно-воздушные силы Прибалтийского особого военного округа имели до 70 аэродромов, из которых было постоянных - 21, оперативных - 49. На 23 аэродромах строились бетонные взлетно-посадочные полосы, но к началу военных действий ни на одном аэродроме работы закончены не были. Часть оперативных аэродромов только перед войной была сдана строительными батальонами в эксплуатацию и представляла собой голое поле с рядом временных построек полевого типа.
  
  Отсутствие на ряде аэродромов растительности не позволяло произвести должную маскировку самолетов...
  
  ... Выход из-под удара усложнился из-за большого количества самолетов на аэродромах и отсутствия оперативных аэродромов в глубине. Естественных полос или площадок не было вследствие раздробленности земельных участков, ограниченных по размерам и пересеченных межами и канавами...
  
  ...На второй день войны создавшаяся обстановка продиктовала необходимость перебазирования истребительных авиационных полков во вторую и третью зоны аэродромного базирования, на рубеж Митава, Двинск. Аэродромная сеть Прибалтийского особого военного округа была развита слабо; за год пребывания в Прибалтике в основном закончили строительство передовой зоны аэродромов в полосе глубиной до 100 км от государственной границы до линии Либава, Шауляй, Паневежис, Вильнюс. Вторая и третья зоны развиты не были, в силу чего маневр в глубину был крайне затруднен..."
  
  
  Понятно, что незавершенное строительство мешало использовать все оперативные аэродромы полностью. Но даже если вычесть количество недостроенных, то получается, что к постоянным 21 аэродрому в округе имелось 26 оперативных аэродромов, годных к использованию.
  
  Обратим внимание на то, что в течение всего 22 июня немецким ударам подверглись 11 аэродромов Прибалтийского особого военного округа. При наличии в нем 21 постоянных и 26 годных к использованию оперативных аэродромов.
  
  Большое количество самолетов на аэродромах мешало, конечно, их быстрой переброске. Но не делало ее невозможной. Потому что, если имеющееся количество самолетов умещалось на 21 постоянном аэродроме, трудно себе представить, что их не могли принять 26 оперативных аэродромов. Кроме того. Даже если бы одно это было единственным препятствием, все равно непонятно, почему не вывести из-под удара если не все, то хотя бы часть своих самолетов. Тем более, если сделать это можно было не под огнем, а в, пусть и не спокойной, но обстановке все же мирного времени, за два дня до начала войны, как это было предписано приказом от 19 июня. У нас разговор о нем еще будет.
  
  
  Теперь обратимся к отчету командующего авиацией Западного фронта о боевой деятельности его военно-воздушных сил за 1941 год. Сборник боевых документов Великой Отечественной Войны, выпуск 35.
  
  "... В течение 1939 и 1940 годов в округе было построено около 70 аэродромов на территории Западной Белоруссии, но эти аэродромы были рассчитаны главным образом на старую материальную часть.
  
  Передовая и тыловая зоны аэродромов были хорошо развиты. Что же касается полосы между меридианами Вильнюс, Лида, Пинск и Полоцк, Минск, Уречье - аэродромов почти не было. В этой полосе предусмотрена была постройка аэродромов в 1941 году.
  
  На 30 аэродромах имелись запасы горючего и бомб.
  
  Основным тормозом в сосредоточении горючего было отсутствие тары.
  
  В ближайших к границе авиагарнизонах были созданы большие запасы авиагорючего и бомб.
  
  Исключительно пагубно отразилось на маневре военно-воздушных сил развертывание строительства взлетно-посадочных полос на территории Западной Белоруссии. На 46 аэродромах было развернуто строительство взлетно-посадочных полос средствами Народного комиссариата внутренних дел БССР.
  
  Оставалось лишь 15-17 аэродромов для лагерной стоянки частей, которые располагались главным образом вдоль госграницы на расстоянии 10-40 км, т.е. 9, 10, 11-й смешанных авиационных дивизий, которые к моменту войны находились на аэродромах, удаленных от госграницы не более 10-40 км.
  
  Несмотря на предупреждения о том, чтобы взлетно-посадочные полосы строить не сразу на всех аэродромах, все же 60 взлетно-посадочных полос начали строиться сразу. При этом сроки строительства не выдерживались, много строительных материалов было нагромождено на летных полях, вследствие чего аэродромы были фактически выведены из строя.
  
  В результате такого строительства аэродромов в первые дни войны маневрирование авиации было очень сужено и части оказались под ударом противника.
  
  Дислокация авиации Западного особого военного округа характеризовалась рассредоточением истребительной авиации по всей границе, притом чрезмерно близко к границе. Отсутствие связи со службой ВНОС и неналаженность последней усугубляло положение..."
  
  
  Авиации Западного округа пришлось тяжелее всех, она оказалась тогда под ударом основных сил немцев. В нем подверглись ударам германской авиации в течение 22 июня 26 аэродромов.
  
  Указанные три смешанные авиационные дивизии, входившие в состав трех армий прикрытия, состояли из 12 полков:
  
  11 смешанная авиационная дивизия - 2 истребительных и 1 бомбардировочный;
  
  9 смешанная авиационная дивизия - 4 истребительных и 1 бомбардировочный;
  
  10 смешанная авиационная дивизия - 2 истребительных, 1 штурмовой и 1 бомбардировочный.
  
  Таким образом, занимали они 12 аэродромов. Конечно, 15-17 оперативных аэродромов для них можно считать числом недостаточным. Только непонятно, какой в этом соображении смысл, если все равно эти аэродромы оказались 22 июня командованием этих дивизий невостребованными. Да, маневр самолетами мог оказаться затруднен. Да, по меридиану Полоцк-Бобруйск почти не было оборудованных аэродромов. Но дело в том, что командование указанных дивизий и полков даже уже после начала войны, после первых налетов, не нанесших зачастую существенных потерь, даже не попыталось переправить хотя бы часть своих самолетов на те 15-17 оперативных аэродромов, которые были оборудованы и готовы к работе.
  
  Остальные аэродромы ЗапОВО, подвергшиеся удару немецкой авиации 22 июня, были заняты 43 истребительной, 12 и 13 бомбардировочными дивизиями и сосредоточены восточнее меридиана Полоцк-Бобруйск. 3-й дальнебомбардировочный корпус располагался на аэродромах еще восточнее и под удар германской авиации не попал.
  
  Из отчета можно понять, что те аэродромы на которых строились взлетно-посадочные полосы силами НКВД Белоруссии, не учитывались в составе готовной аэродромной сети ЗапОВО, что это были аэродромы сверх уже построенных в 1939-1940 годах около 70 аэродромов. 12 постоянных аэродромов на три пограничные авиационные дивизии. 15-17 оперативных аэродромов к ним же. Получается, что на остальную авиацию округа приходилось более 40 постоянных и оперативных аэродромов. Вполне достаточно, в общем-то, на перемещение. Во всяком случае, положение здесь было намного легче, чем с аэродромами на границе. Но и здесь авиация округа даже днем 22 июня на оперативные аэродромы переведена не была. Что могло этому помешать?
  
  Вспомним также о том обстоятельстве, что часть аэродромов располагалась в непосредственной близости от границы. Как это ни странно, один из факторов, объясняющих это, и лежит в том числе где-то здесь.
  
  Как мы с вами уже видели, были аэродромы, расположенные в 20 и даже в 10 километрах от границы. И действительно находившиеся в переделах досягаемости артиллерии противника. Правда, утверждение о прицельности этого огня, примененное в исследовании "1941 год - уроки и выводы", все же несколько излишне сильное, но не отменяет, конечно самого факта.
  
  Такое странное расположение аэродромов должно, конечно, иметь свое объяснение. Ему уже пытались его дать, вплоть до того, что это было сделано, якобы, в процессе подготовки к нападению СССР на Германию. Однако это объяснение говорит всего лишь о поверхностном знании или, что вероятнее, о сознательной попытке ввести в заблуждение.
  
  Дело в том, что военные уставы и наставления того времени определяли расположение аэродромов относительно переднего края на значительно большем удалении, чем это можно увидеть в сложившейся ситуации. Об этом же, кстати, упоминал в своем докладе на совещании высшего командного состава "О характере современной наступательной операции" генерал армии Жуков.
  
  "... Авиация. Располагается на аэродромах на удалении: истребительная - 30 - 50 [км], бомбардировочная - 75 - 100 км от переднего края..."
  
  Здесь же речь идет, как мы видим, о значительно меньшем расстоянии от линии соприкосновения будущих противников, в данном случае, от границы. Правда, все такого рода описания сделаны людьми, видимо излишне впечатленными этим фактом, поэтому поневоле создают представление, что так близко от границы были расположены едва ли не все аэродромы приграничных военных округов. На самом деле это не так. Для подтверждения этого рассмотрим расположение частей уже упомянутой 9 смешанной авиационной дивизии, самой сильной, кстати, в округе. И получившей для освоения чуть ли не пятую часть всех истребителей МИГ-3, поступивших тогда в военно-воздушные силы РККА.
  
  9 смешанная авиационная дивизия под командованием генерал-майора авиации Героя Советского Союза С.А. Черных входила в состав 10-й армии генерал-майора К.Д. Голубева, прикрывавшей центральный участок границы в полосе Западного особого военного округа, в так называемом Белостокском выступе. Штаб дивизии находился в Белостоке. Собственно, нигде больше он находиться и не мог, поскольку в Белостоке находился штаб 10-й армии.
  
  Ближе всего к границе, в Тарново и Долубово, в 12 и 22 километрах от границы, располагались два аэродрома, где базировались два авиационных истребительных полка, 129-й и 126-й. 124-й истребительный авиационный полк размещался на аэродроме в Высоке-Мазовецке, в 40 километрах от границы. 41-й истребительный полк располагался на аэродроме у местечка Себурчин, 50 километров от границы. 13-й скоростной бомбардировочный полк этой дивизии находился на аэродроме в Борисовщизне, в 70 километрах от границы.
  
  Как видим, разброс расстояний до границы от аэродромов, где располагались истребительные авиационные полки этой дивизии составлял от 12 до 50 километров. Бомбардировочный полк располагался в 70 километрах. Одновременно с этим заметим, что восточнее приграничной полосы аэродромов было очень мало, по меридиану Полоцк-Бобруйск их практически не было, строительство здесь аэродромов было отнесено к планам на 1941 год. То есть восточнее аэродромов 9-й смешанной авиационной дивизии велось строительство новых взлетно-посадочных полос, но к началу войны оно завершено не было.
  
  Другими словами. Излишне близкое расположение некоторых аэродромов к границе было вызвано малым количеством оборудованных аэродромов вообще.
  
  Из документов видно, что причиной недостаточно развитости аэродромной сети округа был недостаток времени. За время, остающееся до начала войны, охватить весь округ аэродромами было невозможно. Поэтому начали строительство там, где по представлениям того времени могут развернуться главные события. Еще раз напомню, что военная доктрина тогда предполагала начальный этап войны, сопровождаемый боями местного значения на границе и в районах, к ней прилегающих.
  
  Новые аэродромы строились, но к началу войны строительство не было завершено. Не вызывает сомнений, что, если бы новые аэродромы построить успели, излишне близко расположенные к границе авиационные полки смогли бы сдвинуть на восток, дальше от границы. Иначе зачем их вообще строили в этой, более восточной, полосе?
  
  Можно возразить, что, несмотря на общий недостаток аэродромов, можно было бы все-таки найти в округе всего несколько аэродромов, где можно было бы поселить те полки, которые были расположенныслишком близко к границе.
  
  А вот здесь и проявился тот самый отрицательный фактор неудачной структуры военно-воздушных сил, в соответствии с которой авиация была поделена на фронтовую и армейскую. Абы какие аэродромы армейской авиации не подходили. Они должны были располагаться в полосе ответственности своей армии, и только там. Обратите внимание, вся авиация, расположенная слишком близко к государственной границе, относилась в 1941 году только к армейской авиации.
  
  Еще раз напомню, что полоса ответственности армий прикрытия начиналась от самой государственной границы. И именно на границе предполагались, по планам Генштаба, первоначальные бои, которые должны вести приграничные армии. Армейская авиация должна была поддерживать с воздуха свою армию. Поэтому ее аэродромы должны были находиться там, где это нужно было командованию общевойсковой армии. Если в полосе соседней армии мог находиться какой-то удачно расположенный аэродром, перебросить туда свои самолеты было все равно весьма затруднительно, поскольку на это было необходимо согласие командования соседней общевойсковой армии. Что уже само по себе плохо, поскольку ведет к затяжке времени. Но это еще и не самое главное. Потому что нужный вам аэродром, им, конечно же, был нужен самим, хотя бы в качестве оперативного. Попробуй тут, договорись. Кроме того, возникали неизбежно сложности с вопросами снабжения.
  
  Да и не договариваться уже надо было днем 22 июня, например, а действовать. Как можно быстрее действовать. Потому-то одной из причин того, что самолеты 22 июня почти во всех округах не были переброшены на оперативные аэродромы, заключалась во многом в этом. В том, что сама структура ВВС РККА препятствовала на тот момент возможности как межармейского, так уж тем более, и общефронтового маневра авиацией. Мало того, что она мешала массированию сил на направлении главного удара немцев, она еще и резко сузила возможности в полной мере использовать аэродромную сеть округа для снижения потерь собственной авиации.
  
  Но есть в этом явлении, в том, что авиация наиболее крупных приграничных военных округов не была переброшена на оперативные аэродромы, и еще одна причина, на мой взгляд, едва ли не главная.
  
  Дело в том, что эту самую переброску надо было готовить в мирное время. И мы видим, что там, где подготовке этой операции уделялось внимание, там эта переброска прошла достаточно безболезненно, несмотря на все перечисленные обстоятельства. Я имею в виду прежде всего Одесский военный округ. Об этом достаточно подробно рассказывалось в одной из моих прошлых работ, поэтому повторяться здесь не буду. А в том же Западном особом военном округе реальная подготовка к переброске по тревоге авиации округа на оперативные аэродромы практически не велась. Об этом, в частности, вспоминал в своих мемуарах маршал Мерецков. Накануне войны он объезжал приграничные военные округа. Инспектировал, в частности, боевую готовность авиации.
  
  В своих воспоминаниях он рассказал, как толково готовили этот маневр в Одесском военном округе, где опять же большое внимание этому уделял начальник штаба округа генерал-майор Захаров. А вот в Западном особом военном округе он застал совсем другую картину.
  
   Мерецков К.А. На службе народу. - М.: Политиздат, 1968.
   http://militera.lib.ru/memo/russian/meretskov/16.html
  
   "...Затем я обратился к начальнику авиации округа Герою Советского Союза И. И. Копец.
  
   - Что же это у вас творится? Если начнется война и авиация округа не сумеет выйти из-под удара противника, что тогда будете делать?
  
   Копец совершенно спокойно ответил:
  
   - Тогда буду стреляться!
  
   Я хорошо помню нашу взволнованную беседу с ним. Разговор шел о долге перед Родиной. В конце концов он признал, что сказал глупость. Но скоро выяснилось, что беседа не оказала должного воздействия. И дело тут не в беседе. Приходится констатировать наши промахи и в том, что мы слабо знали наши кадры. Копец был замечательным летчиком, но оказался не способным руководить окружной авиацией на должном уровне. Как только началась война, фашисты действительно в первый же день разгромили на этом аэродроме почти всю авиацию, и Копец покончил с собой..."
  
  
  Понятно, что причиной такого поведения крупного авиационного командира могла быть только какая-то веская причина. Какая? Ясно, что так пренебрежительно относиться к подготовке этой операции генерал Копец мог только в том случае, если был твердо уверен, что она для авиации округа никогда не понадобится. Долгое время я считал, что причиной этого мнения было его неверие в скорое нападение Германии. Однако сейчас, не отказываясь от него, вижу и другое этому объяснение.
  
  Дело в том, что даже если ты не ожидаешь скорого нападения, исключить возможность этого в принципе, может быть, в какой-то отдаленной перспективе, ты не можешь. Потому, хотя бы, что любая война всегда когда-то кончается. А после окончания войны с Англией у Германии останется всего один конкурент на континенте, Советский Союз. Уж эту-то истину тогда понимали все. И если не завтра, то в обозримом будущем срочная переброска авиации на оперативные аэродромы все равно может понадобиться. Так почему бы не потренировать эту переброску заранее, в мирное время? Но генерал Копец и это посчитал излишним. Почему?
  
  Так вот как раз в работе совещания высшего командного состава и проявился ответ на этот вопрос. В ряде выступлений его участников упоминалось о том, что в начале войны с Польшей и в результате первых ударов по аэродромам Франции германская авиация нанесла своим противникам тяжелейшие потери. Надо сказать, что эти факты были встречены крупными авиационными командирами достаточно прохладно.
  
  Так, подверг критике тактику первого удара немцев по аэродромам противника помощник начальника Генерального штаба Красной Армии по ВВС дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Смушкевич. Вот что он сказал в своем выступлении:
  
  "...Немцы 10 мая 1940 г. произвели одновременный налет на аэродромы Франции на глубину до 400 км и охватили своим налетом свыше 100 аэродромов. При наличии связи и хорошей организации такой налет мог кончиться большим поражением немецкой авиации, ибо указанный налет производился мелкими группами без прикрытия истребителей и встреча этих групп в определенных районах истребителями может кончиться уничтожением этих групп..."
  
  
  Иными словами мы с вами видим перепевы все той же мелодии, - немцы использовали свою авантюрную тактику со слабым противником. А значит, против сильного противника действовать так не посмеют. А если посмеют, получат.
  
  Конечно, непонятно, откуда бралась такая странная уверенность, особенно учитывая, что "встречу этих групп в определенных районах истребителями" в принципе можно организовать только при одном непременном условии. А именно, при широком и уверенном применении в авиации и войсках ПВО качественной радиосвязи. Чего в Красной Армии не было тогда даже приблизительно. Но что есть, то есть. Такая уверенность у высшего командования военно-воздушных сил все-таки присутствовала. Иллюзии или спесь? Так ли это сейчас важно? Главное, что это было.
  
  Заметим, что такое мнение было высказано одним из высших авиационных генералов, в совсем недавнем прошлом начальником ВВС РККА. И мнению этому никто не возразил. То есть оно, это мнение, было принято к сведению. И в первую очередь теми, кого это непосредственно касалось. То есть, авиационными командирами.
  
  Еще более критично прозвучало по этому поводу мнение другого высшего генерала военно-воздушных сил. Об этом в своем выступлении прямо и категорично высказался другой дважды Герой Советского Союза, командующий ВВС Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенант авиации Кравченко.
  
  "... Основным является воздушный бой. Я не верю тем данным, которые мы имеем в печати и которые говорят о большом количестве потерь самолетов на аэродромах. Это, безусловно, неправильно. Неправильно, когда пишут, что французы на своих аэродромах теряли по 500 - 1000 самолетов. Я основываюсь на своем опыте. Во время действий на Халхин-Голе для разгрома одного только аэродрома мне пришлось вылетать несколько раз в составе полка. Я вылетал, имея 50 - 60 самолетов в то время, как на этом аэродроме имелось всего 17 - 18 самолетов. Поэтому я считаю, что цифры, приводимые в печати, о потере самолетов на аэродромах, неправильные.
  Нужно считать, что основные потери противник будет нести в воздушных боях. [194] Превосходство в воздухе будет определяться превосходством в количестве и качестве самолетов.
  
  С. М. Буденный: Вы сказали о потерях на аэродромах, а вот какое соотношение в потерях на аэродромах и в воздухе?
  
  [Г. П. Кравченко]: Я считаю, что соотношение между потерями на аэродромах будет такое: в частности, на Халхин-Голе у меня было так - 1/8 часть я уничтожил на земле и 7/8 в воздухе..."
  
  
  В принципе, сказанному возразить трудно. Потому что ничего здесь генерал Кравченко не выдумал. Все действительно так и было. И свои основные потери в ходе войны авиация, действительно, несет в воздушных боях или от огня зенитной артиллерии.
  
  Но есть здесь и одна существенная деталь. Самые большие потери несутся очень часто вследствие внезапности. Внезапная атака истребителей со стороны солнца. Внезапно выскочившие непонятно откуда для наземных войск штурмовики. Внезапный удар авиации по аэродрому. Это бывает в ходе всей войны, и потери здесь несут все, и слабая сторона и сильная, если расслабится. В самом начале войны нападающая сторона имеет удачную возможность за счет внезапного удара по мирным аэродромам нанести самые сильные потери из тех, которые понесет противник в ходе войны.
  
  Значение внезапности Григорий Пантелеевич Кравченко, как и все другие генералы, понимал, конечно. Не согласен он был, как видим, с тем, какой именно урон возможно нанести в принципе. И основывался при этом опять же на своем личном опыте. Из приведенного примера видно, что уничтожить на японском аэродроме упомянутые им 17-18 самолетов ему удалось во главе своих шестидесяти истребителей только за несколько боевых вылетов. Отсюда он и делал вывод, что никакая внезапность не может обеспечить такие потери, какие нанесли немцы при своем ударе по французским аэродромам. И в чем-то, кстати, был прав, если вспомнить еще раз о том, что потери советской авиации были не столько за счет первого, внезапного удара рано утром 22 июня, но от налетов, продолжавшихся в течение всего этого дня.
  
  Другое дело, что это мнение подавалось в таком виде, что полностью исключалась опасность самого первого удара по аэродромам. А это уже было в корне неверно. Потому что опыт-опытом, но не следует забывать и о том, что в чем-то в своем мастерстве противник может оказаться сильнее тебя. И тогда твой собственный опыт может привести к неверному мнению. Это, как можно понять из его слов, генерал Кравченко исключал полностью.
  
   Необходимо заметить, что авторитет мнения боевого генерала такого уровня, как генерал-лейтенант Кравченко, был в то время абсолютно непререкаем для любого летчика советских военно-воздушных сил. Их тогда, кстати, было всего несколько человек в стране, первых дважды Героев Советского Союза. И двое из них, как мы с вами видели, каждый по-своему, но открыто выступили с мнением, фактически утверждавшим, что внезапного нападения немцев на наши аэродромы можно особо не опасаться.
  
  Этому мнению, опять же, не возразил ни один из участников совещания. А ведь здесь был, фактически весь высший командный состав ВВС Красной Армии. На совещании присутствовали все те люди, от которых зависела боевая готовность авиации. Все они опять же приняли слова генерала Кравченко к сведению. Да и собственный их боевой опыт, если и был у кого-то меньше, чем у него, тоже говорил о том же самом.
  
  Так что видим мы ту самую картину, которую и отметил в своей заключительной речи маршал Тимошенко.
  
  "..В отношении использования ВВС в операциях мы имеем большой накопленный опыт, но, как отмечалось на совещании, этот опыт до сих пор не обобщен и не изучен. Больше того, а это может быть особенно чревато тяжелыми последствиями, у нашего руководящего состава ВВС нет единства взглядов на такие вопросы, как построение и планирование операций, оценка противника, методика ведения воздушной войны и навязывание противнику своей воли, выбор целей и т. д.
  
  В этой области нужно навести порядок, и чем скорее, тем лучше..."
  
  
  Правильно сказано. Но дело в том, что наводить порядок будут те самые люди, которые видели главный корень всех бед в бесказарменном проживании летчиков. Да и сам маршал Тимошенко делал выводы из имеющегося опыта иногда вовсе не те, что из них следовали на самом деле.
  
  "...Последний опыт на Западе подтвердил необходимость наличия войсковой авиации, авиации армейской и фронтовой, используемой по обстановке для обеспечения войск и для самостоятельных действий, а также авиации РГК..."
  
  Надо ли говорить, что как раз "опыт на Западе" вовсе никак не указывал на необходимость дробления авиации на фронтовую и армейскую, а, наоборот, прямо ему противоречил.
  
  Так что многие беды июня 1941 года берут свое начало из самих по себе представлений о будущей войне, которые были широко распространены среди высшего командования РККА. Декабрьское совещание, о котором шла речь, не генерировало, конечно, эти представления. Они на нем всего лишь проявились. Оставили по себе своего рода материальный след, позволяющий понять многое из причин того, что на самом деле случилось в начале войны.
  
  ***
  
  Совещание закончилось 31 декабря. Как реагировал на итоги его работы Сталин? Об этом в своих мемуарах рассказал маршал Жуков.
  
  "...После совещания на другой же день должна была состояться большая военная игра, но нас неожиданно вызвали к И. В. Сталину.
  
  И. В. Сталин встретил нас довольно сухо, поздоровался еле заметным кивком и предложил сесть за стол. Это уже был не тот [200] Сталин, которого я видел после возвращения с Халхин-Гола. Кроме И. В. Сталина в его кабинете присутствовали члены Политбюро.
  
  Начал И. В. Сталин с того, что он не спал всю ночь, читая проект заключительного выступления С. К. Тимошенко на совещании высшего комсостава, чтобы дать ему свои поправки. Но С. К. Тимошенко поторопился закрыть совещание.
  
  - Товарищ Сталин, - попробовал возразить Тимошенко, - я послал вам план совещания и проект своего выступления и полагал, что вы знали, о чем я буду говорить при подведении итогов.
  
  - Я не обязан читать все, что мне посылают, - вспылил И. В. Сталин.
  С. К. Тимошенко замолчал.
  
  - Ну, как мы будем поправлять Тимошенко? - обращаясь к членам Политбюро, спросил И. В. Сталин.
  
  - Надо обязать Тимошенко серьезнее разобраться с вашими замечаниями по тезисам и, учтя их, через несколько дней представить в Политбюро проект директивы войскам, - сказал В. М. Молотов.
  
  К этому мнению присоединились все присутствовавшие члены Политбюро.
  И. В. Сталин сделал замечание С. К. Тимошенко за то, что тот закрыл совещание, не узнав его мнения о заключительном выступлении наркома.
  
  - Когда начнется у вас военная игра? - спросил он.
  - Завтра утром, - ответил С. К. Тимошенко.
  - Хорошо, проводите ее, но не распускайте командующих. Кто играет за "синюю" сторону, кто за "красную"?
  - За "синюю" (западную) играет генерал армии Жуков, за "красную" (восточную) - генерал-полковник Павлов.
  
  Из Кремля все мы возвращались в подавленном настроении. Нам было непонятно недовольство И. В. Сталина. Тем более что на совещании, как я уже говорил, все время присутствовали А. А. Жданов и Г. М. Маленков, которые, несомненно, обо всем информировали И. В. Сталина..."
  
  
  О причинах недовольства Сталина Жуков не пишет. Более того, демонстрирует всячески свое недоумение. Вроде бы не за что предъявлять военным какие-то претензии. Так, чисто процедурный просчет наркома, не стоило из-за этого так уж сильно гневаться. Ну и можно отсюда сделать обычный вывод о том, что беспричинное недовольство Сталина является следствием простого перепада его настроений. Захотел, мол, и посвирепствовал, поскольку тиран и самодур.
  
  Между тем, имеется в описании Жукова очередная в его воспоминаниях странность. Из чего состоял разговор в его изложении? Всего из трех пунктов. Первый, это недовольство, которое Сталин выразил в адрес Тимошенко. Второй, это поручение Тимошенко подготовить директиву на основании сталинских замечаний к его докладу. Третий, это вопрос Сталина о том, когда начнется игра.
  
  Сталин их неожиданно вызвал... Кстати, а почему - их? И кого это - их? Все три пункта этого разговора были адресованы всего одному человеку, маршалу Тимошенко. И решить их Сталин мог, вызвав к себе или его одного или вместе с начальником Генштаба. Как он делал это обычно. Но нет, в этот раз он предпочел пригласить его вместе с расширенным кругом подчиненных. Ведь Жуков командовал тогда Киевским военным округом и в руководство Красной Армии не входил. Тогда почему Сталин вызвал к себе не только наркома и начальника Генштаба, но и командующих округами? Для того, чтобы унизить Тимошенко в их глазах? Только для этого? В армии, вообще-то не положено отчитывать командира на глазах у его подчиненных. Это бьет по авторитету командира, что, соответственно, снижает дисциплину. Такое, конечно, в жизни часто случается, как и все остальное наше неприятие всего, что предписано уставами и законами. Но вызывать наркома вместе с подчиненными, только для того, чтобы сделать это на их глазах? Такое может быть сознательно сделано только для его унижения, никаких других объяснений здесь нет. Это если опираться на воспоминания Жукова, конечно.
  
  Если же обратиться к документам, то получается картина несколько иная. В сборнике "1941 год", в примечаниях к декабрю 1940 года о замечаниях Сталина, тоже сказано. Его поправки к докладу Тимошенко, как это ни странно, сохранились. Вот что там сказано по этому поводу.
  
  "... И.В.Сталин на совещании не присутствовал, ограничившись редактированием заключительного слова наркома обороны СССР Маршала Советского Союза С.К.Тимошенко. Кроме немногих замечаний, им вписаны фразы: "К обороне приступают для того, чтобы подготовить наступление"; "Оборона особенно выгодна лишь в том случае, если она мыслится как средство для организации наступления, а не как самоцель" (АП РФ. Ф.45. Оп.1. Д.437)..."
  
  Так и Тимошенко в своем выступлении на совещании говорил точно о том же. Вот его слова.
  
  "...5. Оборона не является решительным способом действий для поражения противника: последнее достигается только наступлением. К обороне прибегают тогда, когда нет достаточных сил для наступления, или тогда, когда она выгодна в создавшейся обстановке для того, чтобы подготовить наступление...
  
  ... Оборона особенно выгодна лишь в том случае, если она мыслится как средство для организации наступления, а не как самоцель..."
  
  
  То есть никаких особых замечаний к докладу Тимошенко у Сталина на самом деле не было. Записи Сталина скорее похожи на комментарии, которые иногда делаются на полях для собственного лучшего понимания прочитанного. У Сталина такая привычка была, это видно по его комментариям на полях прочитанных книг из его библиотеки. И уж тем более, не было у него того объема замечаний, которые можно было бы худо-бедно уложить в особую директиву наркома обороны. Директива в январе будет, но она не будет касаться заключительной речи Тимошенко. Там будут затронуты совсем другие вопросы, намного более серьезные и связанные, надо полагать, с истиными причинами недовольства Сталина.
  
  Другое дело, что маршал Тимошенко закрыл совещание, не поинтересовавшись его мнением. Здесь Сталин был в своем праве и замечания нарком обороны, с его точки зрения, заслужил. Мероприятия такого масштаба без учета мнения главы государства вообще-то в то время проводить было не принято.
  
  Например, похожее по размаху совещание, по итогам войны с Финляндией, проводилось в марте 1940 года. И там Сталин не просто присутствовал на каждом заседании, но принимал активное участие в обсуждении.
  
  Вместе с тем, и маршал Тимошенко, в данном случае, упрека не заслуживал. Ясно, что тому, что на совещании присутствовали Жданов и Маленков, но отсутствовал Сталин, была какая-то причина. Дело в том, что он, похоже, в это время или болел, или был в отпуске. Во всяком случае, по журналу записи лиц, принятых Сталиным, именно во время проведения совещания на рабочем месте его не было. Последняя запись в журнале посещений Сталина в декабре 1940 года датирована 23-м числом. Затем посещений не отмечено. Следующая запись появляется 2 января. Возможно поэтому Тимошенко не мог связаться со Сталиным по телефону, чтобы попроситься на прием, а направил ему проект своего доклада служебной почтой.
  
  В любом случае, не тот это повод, чтобы прийти в такую реакцию, как это рассказал маршал Жуков. Тем более, что чувствуется в его описании недовольство Сталина не персонально Тимошенко, на котором он просто сорвал свое раздражение по подвернувшемуся поводу, а всеми явившимися к нему военными вместе взятыми. Жуков, видевший Сталина в свою предыдущую встречу с ним намного более доброжелательным, это почувствовал особенно остро. "...Это уже был не тот Сталин, которого я видел после возвращения с Халхин-Гола..."
  
  Теперь несколько слов о неожиданности для генералов их визита к Сталину.
  Согласно Порядку дальнейшей работы совещания, утвержденному наркомом обороны маршалом Тимошенко 29 декабря 1940 года, 30 декабря с 11-00 до 14-00 участники военной игры в Генштабе должны были изучать задания по игре. В этот же день с 16 до 18-00 они слушали в ЦДКА заключительное слово Народного комиссара обороны, которым, собственно и было завершено совещание. На другой день, 31 декабря с 11 до 17-00 участники оперативно-стратегической игры продолжали изучать задания по ней, принимали решения и писали директивы. Решения и директивы должны были быть представлены к 17-00 31 декабря. То есть, на следующий день после совещания продолжилась подготовка к игре. 1 января, судя по тому же документу, им был дан день отдыха, во всяком случае, на этот день ничего для них не планировалось. Игра же, согласно этому распорядку, должна была начаться 2 января.
  
  Именно в этот день, если верить записям журнала лиц, принятых Сталиным, он и принял военных. 2 января в 15 часов 35 минут к нему вошел Молотов, а пять минут спустя, он принял Тимошенко, с 15-40 до 16-30. Почти час разговора втроем. Сталин, Молотов и Тимошенко. Потом Тимошенко покидает кабинет. И только позднеее, с 19-30, нарком обороны появляется в кабинете Сталина еще раз, но теперь уже в сопровождении высших военных чинов Красной Армии и командующих военными округами. В кабинет Сталина в 19-30 вошли:
  
  Тимошенко;
  Буденный;
  Кулик;
  Мерецков;
  Запорожец;
  Жуков;
  Павлов;
  Кирпонос;
  Черевиченко;
  Кузнецов;
  Тюленев;
  Попов;
  Апанасенко;
  Ефремов;
  Злобин;
  Ватутин.
  
  Вот здесь и должна была состояться сцена, описанная Жуковым. Поскольку только здесь он присутствовал лично. Только получается здесь как-то не очень. Упрек Сталина логичен при первой встрече с Тимошенко. Если самовольство Тимошенко его задело, он должен был предъявить свои претензии сразу, как только увидел его. Тимошенко он в этот день уже видел, и даже разговаривал с ним достаточно подробно, в течение 50 минут. Поэтому время на то, чтобы сделать свой выговор, у него было.
  
  Но как тогда быть со свидетельством Жукова?
  
  А никак. Выговор Сталина Тимошенко наверняка получил раньше, в разговоре с ним и Молотовым. Сам он, впрочем, мог рассказать об этом Жукову, который этот разговор перенес впоследствии на общую встречу.
  
  Далее. Директива, которую предложил ему подготовить Молотов, не могла касаться каких-то недоработок в его заключительной речи, документально это, как мы с вами видели, не подтверждается.
  
  И даже вопрос Сталина о том, когда начинается штабная игра, выглядит здесь странным. Почему? Да потому, что Сталин уже разговаривал в этот день с Тимошенко. Заметим, что Молотов и Тимошенко были первыми людьми, которых он вызвал после перерыва в работе. Не мог он уже тогда сразу же не поинтересоваться, как обстоит с подготовкой к оперативно-стратегической игре, поскольку это было в военной среде на тот момент наиболее значимое и ответственное мероприятие. Более того, и сама игра не должна была начаться завтра, как это припомнил Жуков. Она уже началась.
  
  Единственное воспоминание маршала Жукова, которому здесь можно поверить, поскольку это относится не к фактам, а к его ощущениям, это то, что вызов к Сталину был для них неожиданным. А что это означает? Это означает, что не зная заранее о предстоящем вызове к Сталину, руководство игрой начало ее по расписанию, 2 января. С вечера такого рода мероприятия обычно не начинают. Поэтому игра была начата наверняка, если не с самого утра, то в первой половине дня. И лишь где-то с 15 часов, когда к Сталину был вызван Тимошенко, игру должны были прервать. Но, если это так, то вопрос Сталина о том, когда они собираются начать игру, несколько неуместен, не так ли?
  
  Ну, забыл человек, скажете вы, что здесь такого, что ты здесь копейки считаешь? Я бы с этим согласился и так бы не придирался, конечно. Если бы не одно "но".
  
  Вся эта представительная группа военного командования, вошедшая в кабинет Сталина в 19-30, вышла оттуда в 21-45. У Жукова ведь получается как? Они вошли. Тимошенко получил нагоняй от Сталина, ответил на два вопроса, получил поручение... И все. На самом же деле общение продолжалось два часа пятнадцать минут. Так что же там обсуждалось? На самом деле? Особенно учитывая подавленное состояние, с которым военные, по свидетельству Жукова, покинули кабинет Сталина?
  
  
  ЯНВАРЬ 1941 года.
  
  
  Со 2 по 6 и с 8 по11 января 1941года состоялись двухсторонние оперативно-стратегические игры на картах под руководством Наркома обороны СССР. Учитывая, что на внезапный доклад к Сталину были вызваны не только руководители Наркомата обороны и Генерального штаба, но и основные участники игры, на совещании должны были в первую очередь обсуждаться связанные с ней вопросы.
  
  Прошу обратить еще раз внимание на одну деталь. Игра еще только началась, а Сталин уже высказывает свое недовольство настолько явно, что ее основные участники находятся в подавленном состоянии. При этом прошу не упускать из виду то обстоятельство, что условия игры, сложившиеся к ее началу, были известны не только им, их должен был получить и Сталин. Если он интересовался ею хотя бы в самом общем виде. А он ею явно интересовался, иначе не собирал бы на достаточно продолжительное совещание ее основных участников. Где не могли не обсуждаться условия этой игры.
  
  Теперь о ее ходе.
  
  Обратимся снова к воспоминаниям маршала Жукова.
  
  "...С утра следующего дня началась большая оперативно-стратегическая военная игра. За основу стратегической обстановки были взяты предполагаемые события, которые в случае нападения Германии на Советский Союз могли развернуться на западной границе.
  
  Руководство игрой осуществлялось наркомом обороны С. К. Тимошенко и начальником Генерального штаба К. А. Мерецковым; они "подыгрывали" за юго-западное стратегическое направление. "Синяя" сторона (немцы) условно была нападающей, "красная" (Красная Армия) - обороняющейся.
  
  Военно-стратегическая игра в основном преследовала цель проверить реальность и целесообразность основных положений плана прикрытий и действия войск в начальном периоде войны. [201]
  Надо отдать должное Генеральному штабу: во всех подготовленных для игры материалах были отражены последние действия немецко-фашистских войск в Европе.
  
  На западном стратегическом направлении игра охватывала фронт от Восточной Пруссии до Полесья. Состав фронтов: западная ("синяя") сторона - свыше 60 дивизий, восточная ("красная") - свыше 50 дивизий. Действия сухопутных войск поддерживались мощными воздушными силами.
  
  Игра изобиловала драматическими моментами для восточной стороны. Они оказались во многом схожими с теми, которые возникли после 22 июня 1941 года, когда на Советский Союз напала фашистская Германия...
  
  По окончании игры нарком обороны приказал Д. Г. Павлову и мне произвести частичный разбор, отметить недостатки и положительные моменты в действиях участников.
  
  Общий разбор И В. Сталин предложил провести в Кремле, куда пригласили руководство Наркомата обороны, Генерального штаба, командующих войсками округов и их начальников штабов. Кроме И. В. Сталина, присутствовали члены Политбюро.
  
  Ход игры докладывал начальник Генерального штаба генерал армии К. А. Мерецков После двух-трех резких реплик Сталина он начал повторяться и сбиваться. Доклад у К. А. Мерецкова явно не ладился. В оценках событий и решений сторон у него уже не было логики. Когда он привел данные о соотношении сил сторон и преимуществе "синих" в начале игры, особенно в танках и авиации, И.В. Сталин, будучи раздосадован неудачей "красных", остановил его, заявив:
  - Откуда вы берете такое соотношение? Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск.
  К. А. Мерецков ответил, что ему это известно, но количественное и качественное соотношение сил и средств на войне играет тоже не последнюю роль, тем более в современной войне, к которой Германия давно готовится и имеет уже значительный боевой опыт.
  Сделав еще несколько резких замечаний, о которых вспоминать не хочется, И. В. Сталин спросил:
  - Кто хочет высказаться?
  
  Выступил нарком С. К. Тимошенко. Он доложил об оперативно-тактическом росте командующих, начальников штабов военных округов, о несомненной пользе прошедшего совещания и военно-стратегической игры.
  - В 1941 учебном году, - сказал С. К. Тимошенко, - войска будут иметь возможность готовиться более целеустремленно, более организованно, так как к тому времени они должны уже устроиться в новых районах дислокации.
  
  Затем выступил генерал-полковник Д. Г. Павлов. Он начал с оценки прошедшего совещания, но И. В. Сталин остановил его. [202]
  - В чем кроются причины неудачных действий войск "красной" стороны? - спросил он.
  Д. Г. Павлов попытался отделаться шуткой, сказав, что в военных играх так бывает. Эта шутка И. В. Сталину явно не понравилась, и он заметил:
  - Командующий войсками округа должен владеть военным искусством, уметь в любых условиях находить правильные решения, чего у вас в проведенной игре не получилось.
  
  Затем, видимо, потеряв интерес к выступлению Д. Г. Павлова, И. В. Сталин спросил:
  - Кто еще хочет высказаться?
  Я попросил слова..."
  
  
  К рассказам маршала Жукова надо относиться с осторожностью не меньшей, чем к воспоминаниях других военачальников. В данном случае приведенный отрывок эту настороженность как раз подтверждает. Не то, чтобы Жуков как-то что-то здесь особо исказил. Просто о чем-то он умолчал, на чем-то сместил акценты. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к документам, касающимся этой игры. Кроме того, о ее ходе достаточно подробно рассказал в своих воспоминаниях маршал Захаров, служивший долгое время в Генштабе.
  
  Итак, о том, как проходила игра на самом деле.
  
  Во-первых, оперативно-стратегическая игра была не одна, их было две. Не две части одной, а именно две игры, это указывалось в документах по ее подготовке. Кстати, согласно этим документам, первоначально оперативно-стратегическую игру планировалось провести в октябре 1940 года. Имеются документы по ее подготовке, датированные октябрем. Однако потом было решено перенести ее на окончание декабрьского совещания, когда весь руководящий состав РККА будет в Москве. Планы провести игру, возникшие в октябре, совпадают с появившейся тогда же идеей об ударе Красной Армии на Юго-Западном направлении. Это совмещение во времени показывает, что основным замыслом игры было обкатать эту идею на картах в двухстороннем порядке, то есть при условии противодействия противника.
  
  Игры проходили под общим руководством Наркома обороны Маршала Советского Союза Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала армии Мерецкова. К руководству игрой привлекались заместители Наркома обороны маршалы Буденный, Кулик и Шапошников, ответственные работники Генерального штаба, начальники родов войск и служб Наркомата обороны. Кроме того, в состав штаба руководства вошли более 30 офицеров и генералов Оперативного управления Генштаба. Для технической работы привлекалось 55 человек.
  
  Планы проведения игр были разработаны в Генеральном штабе, под общим руководством его начальника Мерецкова. Конкретно их разработку возглавляли начальник Оперативного управления генерал-лейтенант Ватутин, его заместитель генерал-майор Василевский и другие руководящие работники Генштаба.
  
  Ключевые должности в командовании фронтами и армиями занимали в этих играх командующие военных округов, начальники и ответственные работники их штабов, командующие армиями, а также генералы из центрального аппарата Наркомата обороны и Генштаба.
  
  Все распорядительные документы командования фронтов и армий должны были готовиться в соответствии со сложившейся обстановкой в реальном времени.
  
  В основу стратегической обстановки были положены предполагаемые события, которые могли развернуться на западной границе в случае нападения Германии на Советский Союз. Составление планов игр основывалось на том основополагающем обстоятельстве, что "западные" были нападающей стороной, а "восточные" - обороняющейся.
  
  В первой игре проигрывались боевые действия на вспомогательном направлении, то есть, к северу от Бреста. Во второй игре отрабатывались действия на южном направлении, в полосе главного удара противника.
  
  В условия игр была заложена предыстория, в которой излагались события, предшествовавшие их началу. Согласно ей, "западные", упредив в развертывании "восточных", 15 июля 1941 года вторглись на территорию Советского Союза. К северу от Бреста до Балтийского моря, где были развернуты свыше 60 дивизий, "западные" наносили вспомогательный удар с целью обеспечить действия своих южных соседей на главном направлении.
  
  К 23-25 июня войска "западных" достигли рубежа Осовец, Лида, Каунас, Шяуляй, то есть продвинулись на 70 - 120 километров на восток от государственной границы. Дальнейшее продвижение противника было остановлено "восточными", которые силами 50 дивизий, нанесли контрудар, заставив "западных" отойти на заранее подготовленный к обороне рубеж по линии государственной границы, а где-то и вглубь своей территории. Здесь "западные" получили из резерва значительные подкрепления и должны были ориентировочно с 10 августа перейти в новое наступление, в ходе которого разгромить "восточных" и к 5 сентября 1941 года выйти на рубеж Минск, Двинск, Рига.
  
  Первая игра начиналась событиями 1 августа. "Восточными" командовал генерал-полковник танковых войск Павлов, "западными" - генерал армии Жуков.
  
  Согласно условиям игры, 1 августа 1941 года Северо-Западный фронт "восточных", отразив наступление "западных", вышел к линии государственной границы. В этот день генерал Павлов получил задачу разгромить "западных" в Восточной Пруссии. Северо-Западный фронт под его командованием с 6 августа наносил главный удар своим левым крылом с задачей отрезать войска противника от основных сил и прижать их к морю в Восточной Пруссии. Одновременно войска его правого крыла должны были наступать на Кенигсберг.
  
  Справа от него Северный фронт 5 августа должен был перейти в наступление с целью разгрома "северо-западных" (то есть, финнов), наступавших на Ленинград. Слева Западный фронт, обеспечивая удар своего северного соседа на Восточную Пруссию, должен был наступать на Варшаву.
  
  В течение 1-7 августа Северо-Западный фронт "восточных" генерала Павлова в основном выполнил поставленные задачи. Войска фронта форсировали Неман, захватив плацдарм на его левом берегу юго-восточнее Тильзита, и продвинулись далее на 25-30 километров. Войсками фронта был очищен сувалкский выступ, в котором оказалась в окружении группировка "западных"; часть ее была уничтожена, однако основные силы к исходу 7 августа вышли из окружения и закрепились на очередном рубеже. В дальнейшем, где-то до 11 августа, войска левого крыла Северо-Западного фронта генерала Павлова преследовали отходящего противника, который, отступив, занял заранее подготовленные сильные укрепления. Здесь в течение нескольких дней "восточные" их штурмовали, впрочем, без какого-либо продвижения. Тем не менее, наступление войск генерала Павлова в этой игре развивалось, хотя и медленно, но в целом успешно. До определенного момента.
  
  Генерал Жуков, получив из резерва "западных" крупные силы, сформировал из них ударный кулак, в который вошли четыре армейских и один механизированный корпус, две танковые дивизии и четыре танковые бригады. С утра 12 августа эта мощная группировка перешла в наступление во фланг наступающим войскам "восточных" в общем направлении на Ломжу. Фронт "восточных" был прорван, в прорыв были введены танковые соединения "западных". Одновременно нанесли удар и соединения левого крыла Восточного фронта "западных", нанеся поражение переправившимся через Западный Буг силам "восточных". Дальнейшая реализация этого замысла могла привести к окружению до 20 их стрелковых дивизий и до четырех танковых бригад.
  
  Первая игра была закончена в соответствии с распорядком, на обстановке, сложившейся на 14-00 13 августа 1941 года. Понятно, что, хотя дальнейший ход военных действий не разыгрывался, сложилась ситуация, в которой "восточные" должны были потерпеть поражение.
  
  Сразу необходимо отметить, что утверждение маршала Жукова, что события, сложившиеся в ходе игры во многом оказались схожими с теми, которые возникли после 22 июня 1941 года верно лишь отчасти. В игре ведь "восточных" поймали на том, что основные их силы были втянуты в наступление в Восточной Пруссии, чего не было в действительности.
  
  Эта ситуация скорее походила на разгром в 1920 году под Варшавой Западного фронта Тухачевского. С той разницей, что там наступающие сознательно оголили свой фланг, бросив все силы на Варшавское направление. Здесь этого не было. Штурм мощных укреплений в Восточной Пруссии был предписан генералу Павлову самими условиями задания. Но даже и здесь нельзя сказать, что генерал Павлов не видел угрозу своему флангу, именно поэтому он уделил внимание ликвидации сувалкского выступа. Откуда как раз в действительности и был нанесен немцами один из основных своих ударов 22 июня.
  
  Здесь поражение "восточных" под командованием Павлова было заложено, повторю, самими условиями игры. И еще тем, что руководство игры предоставило Жукову такую мощную группировку, которая гарантированно нанесла "восточным" поражение. Заслугой генерала Жукова было то, что он не растранжирил переданные ему резервы, а собрал их в единый кулак. Это не всегда позволяет сделать тяжелая обстановка на фронте, будем справедливыми. Но в данном случае, как раз войска генерала Жукова, превосходя в численности "восточных", да еще и за своими могучими укреплениями в Восточной Пруссии никаких особых затруднений не испытывали.
  
  Еще меньше оснований считать, что в этой игре Жуков "показал Павлову, как будет действовать в июне Гудериан". Гудериан, как и прочие немецкие генералы в июне действовали так, как совершенно не предвидел этого сам генерал Жуков.
  
  Более того. Генерал Жуков получил от руководства игры, пусть и в мягкой форме, но замечание по поводу того, что он не смог сохранить сувалкский выступ. Об этом в своих мемуарах вспоминал маршал Захаров.
  
  "...По решению "западных" руководитель учений сделал следующие замечания.
  Наносить контрудары перед укрепленными районами нецелесообразно и опасно; при неудачных действиях атакующих противник на плечах отходящих войск может ворваться в укрепленные районы. Следует стремиться нанести наибольший урон наступающему огневыми средствами, не допуская разгрома своих войск по частям перед укрепленными районами. Оставлять сувалкский выступ также нецелесообразно, лучше сохранить его за собой, чтобы в последующем одновременными ударами с выступа из района Брест-Литовска на Барановичи изолировать всю основную группировку Северо-Западного фронта..."
  
  То есть, на то, "как будет действовать Гудериан", который наступал в июне из района Бреста, а также на то, как будет действовать генерал Гот, который и ударил как раз из сувалкского выступа, прямо указал сам маршал Тимошенко. И указал на это не столько Павлову, сколько Жукову.
  
  Действия же "восточных" были признаны по существу правильными. Но генералу Павлову было тоже сделано замечание. Сущность его состояла в том, что для удара такой глубины было необходимо собрать больше сил. Замечание несколько странное, учитывая, что войска "восточных" были количественно меньше "западных". И если выделить больше сил на усиление ударной группировки, то сделать это можно было только за счет своего левого крыла, по которму и был нанесен удар собранной Жуковым мощной группировки. Которое и без того не могло сдержать ее удар.
  
  А в общем, как указал маршал Захаров, игра вскрыла те самые недостатки в уровне подготовки уже высшего командного состава Красной Армии, которые и явились, надо полагать, основанием для подписания в январе наркомом обороны специальной директивы по этому поводу.
  
  "...Таким образом, итоги первой игры показали, что оперативно-стратегический кругозор многих командиров высшего звена был далек от совершенства и требовал дальнейшего кропотливого и настойчивого труда в оттачивании искусства управления и вождения крупными соединениями, глубокого усвоения характера современных операций, их организации, планирования и последовательного осуществления на практике..."
  
  Очень правильное, хотя и несколько округлое и дипломатичное замечание. Только вот интересно, а почему маршал Захаров счел его возможным вообще вставить в свои воспоминания? И именно в связи с первой игрой?
  
  Вторая игра началась 8 января.
  
  По ее условиям свой главный удар "западные", в союзе с 'юго-западными' и 'южными', силами 140-150 дивизий нанесли в полосе к югу от Бреста. Свое наступление здесь "западные" начали 1 августа 1941 года силами своего Юго-Восточного фронта. Удар был направлен против Львовской группировки "восточных". На рубеже Львов - Ковель наступление "западных" было остановлено сильным контрударом "восточных". Преследуя противника, их Юго-Западный фронт разгромил группировку "западных" в районе Люблина и к исходу 8 августа вышел на Вислу. Потеряв до 20 дивизий, "западные" отошли на заранее подготовленный рубеж обороны.
  
  Южный фронт "западных" перешел в наступление 2 августа. Его соединения прорвали оборону 'восточных' и, развивая успех, к исходу 8 августа вышли к Днестру, в нескольких местах форсировав его.
  
  Участники игры начинали действовать 8 августа. За "восточную" сторону играл генерал Жуков, который командовал теперь Юго-Западным фронтом, действовавшим от Бреста до Черного моря. В его распоряжении были 81 стрелковая, 6 кавалерийских, 10 танковых и 4 механизированные дивизии, 12 отдельных танковых и 6 отдельных механизированных бригад, около 8840 танков, 5790 самолетов.
  
  Юго-Восточный фронт "западных" под командованием генерала Павлова располагал 37 пехотными и 2 кавалерийскими дивизиями, 4 механизированными бригадами, около 739 танков, 2170 самолетов.
  
  В состав Южного фронта "западных", которым командовал генерал-лейтенант Ф.И. Кузнецов, входили 48 пехотных, 4 кавалерийские, 4 танковые, 2 механизированные дивизии и 2 мехбригады, 2475 танков и 2286 самолетов.
  
  Таким образом, мы видим, что в составе двух фронтов "западных", которые противостояли генералу Жукову, имелось 85 пехотных, 6 кавалерийских, 4 танковые, 2 механизированные дивизии, 6 механизированных бригад, 3214 танков и 4456 самолетов.
  
  Одновременно с этим бросается в глаза недостаточность сил, входивших в состав Юго-Восточного фронта "западных" под командованием генерала Павлова. Их было значительно меньше, чем у Южного фронта тех же "западных". Несмотря на то, что он должен был выполнять как минимум не менее ответственные задачи. Но это, видимо, явилось следствием тех потерь, которые понес этот фронт по условиям игры к ее началу.
  
  К исходу 8 августа генерал Жуков получил от руководства игры вводную, согласно которой, противник продолжал наступление на юге, создавая угрозу глубокому тылу войск его Юго-Западного фронта. Поэтому первоначальным его решением было ликвидировать эту опасность ударами по флангам и окружением наступавшей группировки. Во-вторых, он решил сорвать угрозу наступления противника на люблинско-львовском направлении. Одновременно с этим Жуков создал мощную группировку для того, чтобы нанести удар на главном направлении на Будапешт. Этот удар давал возможность расколоть общий фронт коалиции врага, изолировать силы основного противника от армии его союзников, то есть "юго-западных" (венгров) и "южных" (румын).
  
  Для решения этой главной задачи фронт имел сильные резервы: конно-механизированную армию в составе механизированного и двух кавалерийских корпусов, а также отдельные механизированный, два стрелковых корпуса и танковую дивизию. Всего в ударной группировке получалось девятнадцать дивизий: шесть стрелковых, пять танковых, две моторизованных и шесть кавалерийских. Проводя частные операции на крыльях фронта, необходимо было сохранить эти резервы для главного удара.
  
  Жуков с этой задачей справился отлично. Ликвидировав угрозу своим флангам, в период с 15 по 20 августа он перехватил инициативу у 'западных' и нанес в центре удар на Будапешт. Одновременно с этим войска правого крыла Юго-Западного фронта наносили вспомогательный удар на Краков, а левого, окружив войска "западных" восточнее Днестра, на Фокшаны, в Румынию. Правда, все эти три удара наносились в расходящихся направлениях, но выглядело это на картах красиво.
  
  Окончательный исход игры зависел от решений, принятых сторонами 20 августа. Естественно, победившей стороной оказался Юго-Западный фронт 'восточных' под командованием генерала Жукова.
  
  Таким образом, получилось так, что в целом по результатам обеих игр успеха достигала та сторона, войсками которой командовал Г.К. Жуков.
  
  ***
  
  Вернемся снова к рассказу маршала Жукова.
  
  В его описании явно ощущается одна нота. Недовольство Сталина и связанное с этим подавленное настроение военного командования. Причем, Жуков показывает недоумение его причинами. И старается передать беспредметность сталинского гнева, несколько сместив акценты на его недовольство работой Мерецкова. Но обратите внимание. Жесткое сталинское недовольство впервые, даже в его изложении, было высказано еще до начала командно-штабной игры. Более того. Здесь недвусмысленно описано резкое недовольство Сталина не конкретно Мерецковым, но явно всем высшим военным командованием. Вспомним описанный им эпизод выговора Сталина Тимошенко за преждевременно закрытое совещание. И ничем здесь пока Мерецков, вроде бы, еще не провинился.
  
  Думаю, причину недовольства Сталина можно попробовать понять, присмотревшись к тому, о чем Жуков умолчал. И сопоставив его рассказы с теми странностями, связанными с проведением оперативно-стратегической игры, которые до сих пор заставляют исследователей удивляться.
  
  То, что Жуков в своих мемуарах вообще не упомянул о второй игре, где "красные" одержали победу, в общем-то, понятно. Это было необходимым условием для того, чтобы создать впечатление, что недовольство Сталина имеет вполне понятное, житейское, так сказать, объяснение. Упомяни о второй игре и ее результатах, и причины недовольства Сталина оказываются за пределами этого объяснения. А так имеем готовую причину. Сталин от поражения "красных" впал в неконтролируемую ярость, под горячую руку подвернулся Мерецков, которого он почему-то невзлюбил, а потому обложил того "несколькими резкими замечаниями, о которых вспоминать не хочется".
  
  А на самом деле мы видим, что Жукову "не хочется" вспоминать не только существо претензий Сталина к Мерецкову. Но и самое существо того, что произошло тогда на самом деле.
  
  Из хода обеих оперативно-стратегических игр видно, что утверждение маршала Жукова о том, что Сталин был раздосадован неудачей "красных" , неубедительно. Потому, прежде всего, что "красные" потерпели поражение только в первой игре. А именно, в попытке развивать наступление севернее Полесья. Во второй же игре "красные", наоборот, одержали блестящую победу. Если уж говорить о его недовольстве действиями "красной" стороны, то более точным было бы сказать, что недовольство могла вызвать у него неудача "красных" по "северному" варианту наступательной операции. Но тогда уже можно говорить не об обманутых "патриотических" ожиданиях Сталина, а несколько о другом.
  
  Это недовольство становится более понятным, если вспомнить его вопрос о неестественном соотношении чего-то с чем-то. Ведь ответа на его вопрос, в изложении Жукова, Сталин так и не получил. Что уже само по себе странно, поскольку на чьи-чьи, но уж на вопросы Сталина, конечно, положено было отвечать. А вопрос был действительно важный. Только правильно ли можно его понять в том виде, как это описал Жуков? Из его рассказа можно понять и так, почему, например, в первой игре против 60 немецких здесь выставлены лишь 50 советских дивизий? А так ли это?
  
  Присмотримся еще раз к этой сцене.
  
  "...Доклад у К. А. Мерецкова явно не ладился. В оценках событий и решений сторон у него уже не было логики. Когда он привел данные о соотношении сил сторон и преимуществе "синих" в начале игры, особенно в танках и авиации, И.В. Сталин, будучи раздосадован неудачей "красных", остановил его, заявив:
  - Откуда вы берете такое соотношение?.."
  
  Оставим на совести маршала его утверждение о том, что Сталин был раздосадован именно неудачей "красных". Всегда ведь можно допустить, что Сталин сам, в доверительной беседе, так прямо и выложил Жукову, да, мол, я так раздосадован неудачей "красных", что кушать не могу. Поэтому не будем останавливаться пока на этом утверждении. Гораздо интереснее другое.
  
  О каком соотношении здесь идет речь? О соотношении сторон? Но оно определяется расчетами Генштаба, которые были изложены в записках на имя Сталина и Молотова в августе, сентябре и октябре. Поэтому ответ на вопрос, откуда взялось такое соотношение сторон, Сталину был хорошо известен. И сомнений у него ранее не вызывал, поскольку соотношение сторон определяется не чьими-то желаниями, а реальностью, такой, как ее видел, в данном случае, Генштаб. И как изложил в своих записках на его имя.
  
  Причем о реакции Сталина на эти цифры говорит тот факт, что нигде они в этих последовательно поданных записках фактически не изменены. Это значит, что вопросов и возражений они у него тогда не вызывали. Получается, что принимал он их как данность. Во всяком случае, ясно, что воспринимал он тогда сведения о соотношении сторон, представленные Генеральным штабом, как вполне допустимую величину.
  
  Поэтому вопрос Сталина, откуда Мерецков взял такое соотношение, не должен был касаться соотношения сторон "восточных" и "западных".
  
  Только... А где здесь сказано, что Сталин спросил о соотношении сторон? Впечатление об этом пытается создать Жуков, это да, но даже он не рискнул спросить за Сталина о соотношении именно сторон.
  
  Тогда о соотношении чего спросил Сталин? Ответ здесь можно найти, присмотревшись к условиям обеих игр. Ведь есть еще и соотношение сил в группировках на севере и на юге. Как немецких войск, так и советских. Группировка советских войск в обеих играх была дана фактически в соответствии с октябрьской запиской об исполнении замечаний Сталина по оперативному развертыванию РККА. Поэтому недоумений у него вызвать не могла. А вот в группировку немецких войск руководство игры произвольно внесло достаточно заметные изменения.
  
   Напомню, что в двух записках Генштаба, от августа и сентября, указывалось, что немцы могут развернуть свои главные силы севернее или южнее Полесья. При этом соотношение сил в этих группировках предполагалось примерно одинаковым в обоих вариантах. Только местами менялись группировки, главная и вспомогательная. Но соотношение между ними всегда было одинаковым. Примерно 120 дивизий для главной и 50 дивизий для вспомогательной. При главном ударе на севере от немцев ожидали здесь сосредоточение до 123 пехотных и до 10 танковых дивизий. На юге, соответственно, до 50 пехотных и 5 танковых дивизий. При главном ударе немецкой армии на юге ожидалось сосредоточение здесь 110-120 германских пехотных дивизий и основной части танков, "...оставив для действий на севере 50-60 пехотных дивизий..." Это расчеты, в истинности которых расписались Тимошенко, Шапошников и сам Мерецков.
  
  В распоряжение "западных" руководство игры выделило, как мы видели, максимально предполагаемое количество войск для вспомогательной группировки, 60 дивизий. Однако по условиям предыстории к игре, которая не проигрывалась, немецкая группировка, отступив через две недели после своего вторжения на линию границы, и даже где-то на свою территорию, получила из непонятно откуда взявшихся резервов почти 20 дивизий, целых две свежие армии, одну из которых танковую. А ведь расчеты Генштаба указывали на сосредоточение в северной группе германских войск в случае их главного удара на юге, самое большее 60 дивизий с учетом всех возможных резервов. Получается, что руководство игры, Тимошенко и Мерецков, искуственно завысив силы "западных", Жукову явно подыграли.
  
  На второй игре опять сложилась примерно такая же ситуация. Только здесь силы "западных", которыми командовал теперь генерал Павлов, были уже искусственно занижены. По условиям предыстории к игре, которая опять же не проигрывалась, их войска, отброшенные после вторжения снова на границу, а потом и за ее пределы, потеряли безвозвратно 20 дивизий.
  
  Откуда взялись колоссальные потери у южной группировки немцев, которые они понесли еще до начала игры?
  
  Маршал Советского Союза М.В. Захаров в своих воспоминаниях, рассказывая о ходе этой оперативной игры, написал следующее.
  
  "...На играх были допущены просчеты и с созданием выгодного соотношения сторон - важным фактором в подготовке, ведении и успешном завершении любых операций. Перевес в силах по пехотным войскам как в первом, так и во втором случае оказался на стороне противника. В частности, в первой игре это обстоятельство позволило "западным" создать крупную группировку на своем левом фланге для нанесения удара в направлении Рига, Двинск, удачно решить эту задачу и выиграть операцию..."
  
  Здесь маршал Захаров несколько смещает акценты в сторону традиционного объяснения главного недостатка условий игры, а именно, о перевесе сил немцев. Между тем, повторю, этот перевес был изобретен не в игре, он основывался на подлинных расчетах Генштаба того времени. Другое дело, и об этом маршал Захаров не пишет, немедленный удар "восточных" в первой игре на превосходящие силы противника, да еще и укрытые за мощными укреплениями, и не мог кончиться ничем хорошим.
  
  И о перевесе сил во второй игре он написал без учета "уничтоженных" двадцати дивизий противника. После их "уничтожения" к началу игры, силы стали примерно равными, а по танкам у Жукова и вовсе был более чем двукратный перевес, 8840 танков у "восточных" против 3204 танков у "западных".
  
  Но вот, объясняя все это, маршал Захаров объяснил заодно и то, откуда взяло руководство Наркомата обороны и Генерального штаба двадцать "уничтоженных" немецких дивизий.
  
  "...Составители игры объясняли этот просчет следующим: при разработке задания они исходили из того, что наши дивизии якобы в полтора раза сильнее немецких, и поэтому при меньшем количестве соединений перевес в живой силе и технике был на их стороне. Таким образом, в Генштабе считали, что численного превосходства у противника не было. Такое предвзятое толкование этого важнейшего вопроса было осуждено как необоснованное..."
  
  То есть по условиям руководства игры немцы понесли такие потери вследствие качественного превосходства советских дивизий. Кстати, при таком подходе непонятно, зачем надо было вообще затевать эти игры? Если так вот, играючи, еще до начала проигрываемого этапа, Красная Армия попросту вдребезги разносит десятки немецких дивизий. В силу своего качественного превосходства.
  
  Маршал Захаров несколько загадочно написал, что кем-то такой подход был осужден как необоснованный. Кем? Ну, понятно, что маршал Захаров, хотя и был, на момент написания, маршалом, и начальником Генерального штаба, не обо всем мог писать открыто. И без того его воспоминания были в то время запрещены к изданию. В том числе и за слишком уж прозрачные заявления.
  
  Кем могло быть осуждено это шапкозакидательство? Так Сталиным, кем же еще? Кто еще имел возможность "поправлять" высшее военное командование?
  
  Между тем, подобные взгляды были характерны не только для Генштаба, но и для многих советских высших командиров. В частности, примерно те же мысли в своем докладе на декабрьском совещании излагал генерал Павлов.
  
  Подобные взгляды, впрочем, вызвали у Сталина, как мы видим, весьма прохладное отношение. Но будем реалистами. Такие убеждения, причем убеждения авторитетных специалистов, профессионалов, их так просто начальственным нажимом не вытравишь. Это же уже не игра, это жизнь. Это опыт, профессиональные навыки, убеждения, наконец. Только жизнь очень скоро заставит платить за такие взгляды и такие убеждения большой кровью.
  
  Так или иначе, но получается, что самими условиями, предложенными руководством игр к их началу, было произвольно изменено соотношение немецких сил на севере и на юге. Причем на севере они были завышены, а на юге - занижены.
  
  Учитывая такое искусственное перераспределение сил, Генштаб в условия игры определил на самом деле для противника на направлении его главного удара на юге 90 дивизий (110 минус 20), а для вспомогательного направления севернее Бреста - 80 дивизий (60 плюс 20). Отсюда следует, что, хотя юго-западное направление германского наступления и называлось главным, силы туда наш Генштаб выделил в игре примерно такие же, что на западное и северо-западное направление. То есть, получается, что главной группировки по условиям игр немцы не создавали. Отказались полностью от идеи своего главного удара.
  
  Это и вызвало, на мой взгляд, вполне закономерный вопрос Сталина: "Откуда вы берете такое соотношение?"
  
  Ответа на этот вопрос Мерецков, понятно, дать не мог. Объяснение причин этого у него было, конечно, Для чего-то ведь вся эта коллизия создавалась, не может быть она следствием досадной арифметической ошибки, поскольку влияет на саму основу игры. Но произнести вслух действительную причину этих странных манипуляций, Мерецков не мог. Так как эта причина как раз и заключалась в том, чтобы произвести гарантированно большее впечатление на Сталина. Поэтому и описывает Жуков, как Мерецков "повторялся и сбивался" и "в оценках событий и решений сторон у него уже не было логики", когда Сталин этой странной непонятности удивился и начал докапываться до ее причин.
  
  Добавим сюда и вот еще что. Поскольку проводились не одна, а две оперативно-стратегические игры, логично было бы проиграть на них отдельно действия наших войск при главном ударе немцев севернее и южнее Полесья. Здесь же были проиграны действия при ударе главных сил немцев только по одному варианту, южному. И совершенно проигнорирован вариант сосредоточения главных сил немецкой армии севернее. А ведь этот вариант никто не отменял, планы по нему должны были быть подготовлены точно также, как и по "юго-западному" варианту, к 1 мая.
  
  Пусть маршалы и писали в своих мемуарах, что "западный" вариант не получил у Сталина должной поддержки, это же не значит, что он был отменен. Как нас ни стараются уверить, что это Сталин заставил военных считать южное направление единственно верным, ясно, что сам факт того, что он поручил проработать оба варианта, северный и южный на равных основаниях, говорит о том, что направление на Москву Сталин вовсе не считал маловероятным. Это видно из того, хотя бы, что срок подготовки документов по нему был определен такой же, как и для украинского варианта. И лишь позднее этот срок был перенесен на осень. Но не отменен. А это означает, что от него не отказались вовсе.
  
  Кстати, сам по себе перенос срока подготовки этого плана говорит о многом. Потому что инициатором этого переноса могло быть только руководство Генштаба, мол, не успеваем. Для Сталина причин к тому, чтобы инициировать перенос срока подготовки документов по этому варианту, просто не было. А ведь получается, что тот, кто инициировал "долгий ящик" западного варианта, тот и был в этом "долгом ящике" заинтересован.
  
  И тем не менее. Каким бы образом подготовка этого варианта не задерживалась, это не отменяет того простого факта, что руководство страны от него вовсе не отказалось.
  
  Но если имеется два варианта возможного развития событий, к тому же, если эти варианты закреплены документально, то было бы логичным проиграть их оба. Тем более, если эта оперативная игра специально была разбита на две самостоятельные части.
  
  И еще. Достаточно легкомысленным выглядит то, что проигрывался не этап отражения нападения Германии, а сразу следующий этап, ответное наступление Красной Армии. Нет, конечно, никто не утверждает, что проверять таким образом возможности Красной Армии к нанесению контрудара нельзя. И можно, и нужно. Но проверять это надо было, только изучив сначала тщательно и предметно в такой же игре порядок отражения первого германского удара.
  
  Заметим. Всего за месяц до этого, в ноябре-декабре, в Германии тоже была проведена командно-штабная игра, в ходе которой вырабатывались наиболее оптимальные действия немецких войск при вторжении на советскую территорию. Там все было понятно и логично. Проигрывалось именно внезапное наступление. Для конкретных соединений рассматривались варианты их действий в той или иной ситуации. В первый день выполнены такие-то задачи. Во второй день достигнуты такие-то рубежи. Третий день... Четвертый...
  
  То есть немцами реально проигрывались варианты нападения на Советский Союз. С реальным соотношением сторон, которое на тот момент было им известно.
  
  В игре, подготовленной и проведенной в январе 1941 года советским Генштабом, основным отличием был полный отрыв от реальности. Здесь не было проиграно ни то, как советские войска должны остановить и отразить германское нападение. Но не было рассмотрено, впрочем, и то, как Советский Союз внезапно нападает на Германию, как это "открыл" всему свету небезызвестный В. Резун.
  
  Потому что эти игры начались не с первого дня, когда группировки сторон расположены там, где это выгодно нападающей стороне. Они начались с того момента, когда напавшие немцы уже отброшены, где-то на границу, где-то даже и перешагнув ее, и подготовлено ответное наступление Красной Армии. То есть, в обстановке, уже значительно отличающейся от реальности. После начала военных действий и первых сражений, а также их гадательных последствий, заложенных в предысторию обеих игр, ни о каких подлинных сведениях о противнике, их местоположении, позиции и реальных силах, не могло быть и речи. Поэтому, о каком планировании реального внезапного нападения на Германию можно говорить?
  
  Особенно ярко это проявилось в допущении, установленном в предыстории к началу второй игры, что в ходе нашего предварительного контрудара на юго-западе были полностью уничтожены 20 немецких дивизий. Уже одна эта непонятно откуда взявшаяся вводная сильно изменяла соотношение сторон в пользу советских войск. И делала наступление их Юго-Западного фронта отвлеченной игрой ума.
  
  Вот немцы, повторю, планировали свое внезапное нападение на СССР, и все построили в своей командно-штабной игре совершенно иначе. На реальной основе, с первого дня своего наступления и далее, по срокам и рубежам.
  
  Так зачем наш Генштаб на оперативно-стратегических играх января 1941 года искусственно увеличил северную группировку немцев и занизил южную? Настолько искусственно, что это вызвало недоумение и недовольство Сталина?
  
  То объяснение, что причиной такой странной постановки самой исходной идеи январской оперативно-стратегической игры является непрофессионализм советского военного командования, предлагаю похоронить раз и навсегда. Потому что то, что происходило в ходе начавшейся войны это допущение полностью опровергает. Да, были ошибки военного командования. Были крупные просчеты. Но, во-первых, никто от них не застрахован, никакой профессионал. А во-вторых, именно эти генералы и разбили впоследствии немецкую армию. Лучшую армию в мире, между прочим. Поэтому даже допускать их непрофессионализм просто несерьезно.
  
  Если же исключить недомыслие, то можно уверенно говорить об умысле. В чем он состоял?
  
  Очевидно, что отказ от рассмотрения в ходе игры этапа отражения первого удара немцев и перенесение основного внимания на этап ответного наступления Красной Армии позволил военному командованию наглядно продемонстрировать Сталину основные преимущества юго-западного направления. Поскольку эти преимущества наиболее ярко проявлялись именно в стадии наступления. То есть сами эти игры затевались вовсе не для того, чтобы проработать действительные вопросы отражения будущей германской агрессии, а для того, чтобы окончательно показать выгоду того варианта, который предлагали Тимошенко и Мерецков в сентябре. Убедить Сталина в своей правоте, вот чего надо было им добиться в результате этих игр.
  
  То есть, раздражение Сталина мог вызвать тот факт, который и сегодня вызывает недоумение. Это сам по себе характер проведенной командно-штабной игры. Которая не отражала реального положения вещей. А была по сути своей, говоря современным языком, своеобразной рекламной акцией, которая должна была как можно надежнее убедить Сталина во всех выгодах наступления советских войск на юго-западном направлении.
  
  Понял это Сталин? Конечно. Как к этому отнесся? По большому счету, вопрос Сталина, на мой взгляд, выражал как раз его общее недовольство самой концепцией игры. А также явное раздражение, вызванное пониманием того, что обе эти игры носили попросту показной характер. Наглядного пособия, с помощью которого военные старались убедить его в выгодности своего замысла удара по немцам на юго-западе.
  
  Только сделано это было несколько излишне явно, особенно учитывая неизбежные неудачи "красных" севернее Полесья в первой части игры, заложенные в сами ее условия. Отсюда и его раздражение высшим военным командованием, как Тимошенко, так и Мерецковым. Как, собственно, и всем высшим генералитетом, в чьей среде не могли не понимать подоплеку событий.
  
   Условия проведения игр он должен был получить, естественно, еще до их начала, ознакомился с ними, но никаких вопросов тогда задавать военному командованию не стал, решив посмотреть, по своему обыкновению, как будут развиваться события дальше. Единственно только, его отношение к военным стало существенно "суше", как это заметил маршал Жуков. А дальше начались неуклюжие "вводные", помогающие утопить одно направление и обеспечить успех другому. Тогда-то его недоумение направленностью готовящегося мероприятия и приняло внешне характер недовольства высшим военным командованием. Что и увидел Жуков, "не понявший" настоящих причин этого недовольства.
  
  Мерецкову досталось сильнее, поскольку оперативно-стратегические игры практически готовил именно он. Да и "поплыл" он в ходе общения со Сталиным быстрее Тимошенко, который был, конечно, характером потверже. Это, собственно, и предрешило скорую отставку Мерецкова.
  
  Все сказанное будет, кстати, подтверждено самим фактом проведения оперативно-стратегической игры в мае 1941 года, о которой пойдет разговор в дальнейшем. О ней не очень широко известно среди неспециалистов, поэтому на упоминание о ней не удивляйтесь. Будет о ней впереди разговор, когда дойдем мы туда по времени. Тем не менее, уже сейчас можно отметить, что одно то, что наш Генштаб предпочел сначала проиграть наступательные операции, и лишь через несколько месяцев ему пришлось отрабатывать тот самый, пропущенный в январе этап оборонительных операций, и говорит как раз о том, что майская игра явилась реакцией на резкое недовольство Сталина на январские игры. Игры, как в прямом, так и переносном смысле этого слова.
  
  И несколько слов об участниках тех событий.
  
  Бросается в глаза, конечно, что изменение немецкой группировки в каждом случае играло в пользу войск, командуемых Жуковым. В первой игре он командовал "западными". И его войска Тимошенко и Мерецков искусственно усиливают. Во второй игре Жуков командует "восточными". И точно так же искусственно ослабляется его противник.
  
  Можно возразить сказанному, что, раз Жуков командовал Киевским округом, то понятно, почему он был назначен командовать в игре Юго-Западным фронтом "восточных". А поскольку Западным округом командовал Павлов, то логично, что в игре он командовал у "восточных" Северо-Западным фронтом. Но это было бы логично, если бы и другие генералы, участвовашие в игре, тоже занимали свои должности в соответствии с реальностью.
  
  Но в том-то и дело, что все другие генералы штабов фронтов, командующие, начальники штабов и служб армий и корпусов были назначены на игру на совершенно другие командные и штабные должности. И совсем не там, где они служили в действительности. Это было сделано руководством игры сознательно, для того, чтобы дать разностороннюю практику максимально более широкому числу генералов. Но одновременно это было, конечно, препятствием к тому, чтобы такую практику получили те, кому это было нужнее всех, то есть, те, кто занимал в приграничных округах реальные командные или штабные должности. Характерно, что почти никому из командующих армиями после начала войны не пришлось действовать там, где они действовали в этих играх.
  
  Но вот для Жукова и Павлова почему-то было сделано исключение. А кто определял подбор командующих при подготовке игры? Единственным человеком, кто имел всю полноту власти в этом вопросе, был нарком обороны Маршал Советского Союза Тимошенко. Не Сталина это было дело, расставлять по местам участников игры. Таким образом, инициатором назначения Жукова на два выигрышных участка в двух играх являлся, несомненно Тимошенко.
  
  Кроме того, не надо забывать и о том, что основные докладчики на декабрьском совещании отбирались тоже им. Они ведь не просто назначались произвольным порядком. Подготовить проект доклада по каждой теме поручалось не одному, а нескольким генералам. Так, например, по теме "Характер современной наступательной операции" проект доклада было поручено подготовить пятерым. Такой доклад независимо друг от друга разрабатывали генерал армии Жуков, генерал-полковник Штерн, генерал-лейтенанты Ефремов, Кирпонос и Кленов. Проекты докладов направлялись в Москву, там из них выбирался один. Победил доклад генерала Жукова. Кто определял победителя?
  
  Так же и для участия в январских играх. Почему Тимошенко выбрал именно Жукова? Не для того же только, чтобы продвинуть понравившегося ему генерала, которому, к тому же, явно благоволил Сталин?
  
  Жуков командовал Киевским округом. Тимошенко тоже ранее им командовал, были там у него старые сослуживцы, старые связи. А потому должен он был иметь о Жукове информацию, которая подтверждала - свой человек. Потом декабрьская записка в Генштаб Пуркаева. Так что двигал он наверх Жукова, имея о нем уже мнение, как о своем твердом единомышленнике.
  
  Ведь в чем состояла роль генерала Жукова? И роль генерала Павлова? В том, чтобы показать Сталину правоту военного руководства. И не испортить этот замысел. Если командование основными группировками было бы поручено кому-то другому, что, исход игр был бы иным? Ведь само по себе соотношение сил и их распределение прямо указывают на то, что результаты игр были практически предрешены. Задача "восточных" атаковать мощные прусские укрепления меньшими силами, чем имели обороняющиеся "западные". Появление из воздуха у "западных" мощных резервов. Резкое снижение численного состава "западных" на юго-востоке. Все это говорит о том, что сам замысел игр строился таким образом, чтобы показать бесперспективность наших операций севернее Полесья и, соответстенно, несомненную выгоду в сосредоточении главных сил Красной Армии на Украине.
  
  Но параллельно это было еще и своеобразным испытанием новых единомышленников.
  
  Вообще-то мне всегда казалось странным. Как это так? Генерал-полковник Павлов, по уверениям Жукова, потерпел в этой игре поражение. Причем в его изложении это было описано так, что Сталин усомнился именно в полководческих талантах Павлова. И вдруг, спустя чуть больше месяца, Павлову присваивают звание генерала армии. За какие такие заслуги "неумелый" в глазах Сталина полководец получает вдруг высшее генеральское звание? И почему сразу после окончания этой командно-штабной игры снимают с поста начальника Генерального штаба генерала армии Мерецкова? Конечно, аппаратные игры, подковерные интриги, на них можно списать очень многое. Но только ли в них дело?
  
  И Павлов. В данном случае дело не в том, что он был менее способным полководцем, чем, скажем, Жуков. А именно на это напирали впоследствии, объясняя разгром Западного фронта летом 1941 года. Может и так, только не очень он в этом смысле выделялся среди других высших командующих. Окажись в январе Павлов в игре на месте Жукова, еще неизвестно, кто кому проиграл бы. И уж конечно, окажись 22 июня на месте генерала Павлова тот же генерал Жуков, события вряд ли развивались бы иначе. Так что дело не в талантах. Дело в том, что по условиям обеих игр Павлов был поставлен в положение мальчика для битья. Настолько прозрачно, что Сталин, увидев явную искусственность этой ситуации, и задал ему вопрос о причинах поражения вверенных ему войск. А что, Павлов не понимал этих причин? Конечно, не мог не понимать.
  
  Но вместо того, чтобы указать на искусственное увеличение сил, которыми командовал Жуков и такое же искусственное занижение сил, которыми командовал он сам, да еще и получил замечание в том, что его собственных сил недостаточно, предпочел от правдивого ответа уклониться. Спрятавшись вроде бы за беззаботный, но явно уклончивый ответ. Сталину он, похоже, не понравился. Обычно он предпочитал, чтобы ему отвечали правдиво. Но этот ответ оценили, безусловно, и Тимошенко, и Жуков. Потому-то и стал генерал-полковник танковых войск Дмитрий Григорьевич Павлов 22 февраля генералом армии. Что явилось зримым проявлением того, что он, как и Жуков, стал полноправным членом команды нового наркома обороны.
  
  ***
  
  Вскоре после этих игр, 25 января 1941 года нарком обороны Тимошенко подписал директиву номер 503138/оп, адресованную высшему командному составу РККА. Нет, это не было, как уже говорилось, изложением сталинских замечаний по его докладу. На самом деле это было отражением сталинских претензий к этому самому высшему составу. И касалось, естественно, намного более широких вопросов, чем выступление маршала Тимошенко. То, что директива была связана с итогами как совещания, так и прошедших недавно игр, прямо следует из ее названия.
  
  "Об итогах и задачах оперативной подготовки высшего командного состава Красной Армии".
  
  Ознакомиться с ней полностью можно здесь.
  http://militera.lib.ru/docs/da/nko/index.html
  Документ N 96.
  
  Эта директива целиком была воспроизведена в работе "Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин", поэтому приводить ее еще раз полагаю излишним.
  
  Достаточно несколько слов о ее содержании. Все ее существо выражено в первом же абзаце.
  
  " 1. Опыт последних войн, походов, полевых поездок и учений показал низкую оперативную подготовку высшего командного состава, войсковых штабов, армейских и фронтовых управлений и особенно авиационных штабов..."
  
  И далее подробно детализируется то, чего не умеет на тот момент высший командный состав Красной Армии. Во всяком случае, как минимум, значительная его часть. Из перечисленного получилось, что не умеет она всего, что касается подготовки и проведения современной операции. Фактически это говорило о том, что генералитет РККА в своей основной массе к современной войне не готов.
  
  Конечно, это вовсе не говорило о какой-то изначальной бесталанности советских генералов. Это говорило о том, что им надо было усиленно работать над собой. И директива как раз давала направления для такой работы, указывая тематику и сроки отработки определенных вопросов. Тимошенко ведь понимал, что полагаться в этом вопросе только лишь на желание высших командиров работать над собой было бы наивно. Поэтому указывал, когда и что он предполагает проверять в их учебе.
  
  Впрочем, и само совещание, и игры принесли определенную пользу их участникам как раз в смысле приобретения ими нового опыта. И даже для кого-то в понимании необходимости собственного развития. Так, например, по этому поводу высказался в своем выступлении на совещании начальник штаба Западного особого военного округа генерал-майор Климовских.
  
  "...Наряду с этим нужно подчеркнуть еще один вопрос: это вопрос об оперативной подготовке нашего комсостава, особенно высшего. За длительную службу в Красной Армии в этом году впервые лично мне по приказу свыше пришлось заниматься вопросами оперативной подготовки, когда в порядке приказа я вынужден был представить тезисы доклада о современной обороне. Я пришел к определенному удовлетворению. Это дает большой результат как метод оперативной подготовки комсостава. Его нужно всемерно приветствовать и всячески расширять..."
  
  Все это правильно, все это хорошо. Но на развитие уровня высшего командного состава Красной Армии требовалось время, которого просто уже не было. Об этом говорили сроки исполнения, назначаемые наркомом обороны, посколько относились они к августу-ноябрю 1941 года. Но здесь уже ничего не поделаешь. Такие задачи быстро не решаются. Война началась быстрее.
  
  Как бы то ни было, но имели мы в армии накануне войны вовсе не ту картину, которую рисовала нам официальная пропаганда.
  
  Напомню, как оценил маршал Тимошенко эти же вопросы на разборе игр у Сталина по свидетельству маршала Жукова.
  
  "...Выступил нарком С. К. Тимошенко. Он доложил об оперативно-тактическом росте командующих, начальников штабов военных округов, о несомненной пользе прошедшего совещания и военно-стратегической игры.
  - В 1941 учебном году, - сказал С. К. Тимошенко, - войска будут иметь возможность готовиться более целеустремленно, более организованно, так как к тому времени они должны уже устроиться в новых районах дислокации..."
  
  Видите, какая благостная картина? И понимаете теперь, почему по поводу истиных причин сталинского недовольства военными существовало всеобщее маршальское молчание? Признать истиное положение дел накануне войны в своей корпоративной среде ни для кого из них было немыслимо.
  
  Во многом из качества высшего командного состава РККА и проистекают те ошибки, которые были допущены в военном деле накануне войны.
  
  Но надо здесь помнить и другое. Маршал Захаров в своих мемуарах высказал вполне здравую, по-моему, мысль.
  
  "Ни одно из воевавших во второй мировой войне государств накануне и в ходе ее не избежало каких-либо промахов или ошибок в подготовке своих армий. Были просчеты и у нас, но они не носили рокового или катастрофического характера".
  
  Тем более, если сравнить ошибки наших военных с колоссальными ошибками немецких генералов, приведшей их страну к катастрофическому поражению.
  
  Необходимо отметить то обстоятельство, что, хотя немцы и планировали точнее, и готовились планомерно и беспрепятственно, целый год у них был на подготовку, какие там 10 дней, и армия у них была сильнее, и вооружение, и офицерский кастовый корпус был профессиональнее, и солдаты были подготовлены лучше... А вот все их замечательное военное искусство не помогло им спланировать и провести войну так, чтобы в ней победить. Ведь фактом является то, что "план Барбаросса" был, в результате, ими не выполнен. Блицкриг, это главное оружие, которое столь тщательно готовил германский Генштаб, не состоялся.
  
  Это означает и то еще, между прочим, что очень уж раскритиковывать планы советского военного командования не очень справедливо. Потому что точно также неточно напланировали свое вторжение и блестящие германские военачальники, раз не смогли правильно подготовить свое нападение. Да еще при условии, когда ВСЕ козыри были у них на руках.
  
  Вернее так. Серьезных, принципиальных ошибок при планировнии операции "Барбаросса" сделано не было. Системным недостатком плана было то, что в нем не было учтена степень ожесточенности сопротивления советских войск. Серьезного сопротивления от них не ожидалось.
  
  Поэтому главной причиной неудачи плана "Барбаросса" явилось как раз та степень сопротивления Красной Армии, которую в немецких штабах не ожидали. Но определение боеспособности армии противника и есть одна из важнейших задач генерального штаба вооруженных сил любой страны. Если не ожидали такого сильного сопротивления, это уже вопросы к качеству работы генштаба, в данном случае, германского.
  
  Надо признать, впрочем, что здесь ошибка проистекала не из профессии, а из ментальности. Даже и не из нацистской идеологии, полагавшей народы, населявшие СССР, недочеловеками. Ведь при всем преклонением перед Гитлером, далеко не все из высшего военного командования разделяли национал-социалистическую идею безоговорочно. Но дело в том, что все они, естественно, были продуктами европейской ментальности. А европейский (в широком смысле) менталитет в самой своей глубине делит окружающий мир на европейцев (цивилизованных, или, как раньше говорили, белых) и всех остальных. Оставляя себе место в неких высотах и низводя остальных до созданий второго сорта. Понятно, что речь не идет о цвете кожи в буквальном смысле. В данном случае, традиционное пренебрежение умственными и нравственными качествами народов, населявших Россию, очень сильно повлияло при планировании войны на профессиональные навыки немецких генералов. Плюс уже упоминавшаяся эйфория от успехов в европейской войне. Все это и привело к неверным оценкам при определении степени сопротивления, с которой они предполагали встретиться в будущей войне.
  
  При этом необходимо обратить особое внимание на те обстоятельства, в которых была проявлена эта самая твердость сопротивления. Обычно армии, пораженные внезапностью вражеского нападения, охватывает паника. Это неизбежно, таково свойство человеческой психики, что внезапный удар по ней приводит ее в первое мгновение в ступор. Это касается всех, от солдата до генерала. Всегда. Во все времена. Во всем мире. Поэтому командование всех уровней такой армии бывает неизбежно парализовано в своих действиях неизвестностью и быстротой ухудшения обстановки. Растерянность усугубляется тем, что противник в этом случае побеждает везде и всегда, несмотря ни на какие меры противодействия. Просто потому что никто не может за ним успеть. И все это густо замешано на страхе неизбежной гибели. Неудивительно, что примерно похожие картины являют нам состояние всех армий, терпящих разгром. Во все времена человеческой истории. Паника, страх, разложение, паралич воли. Безудержное бегство и сдача на милость победителя. Это правило, практически не знавшее исключений.
  
  В этих условиях Красная Армия была едва ли не единственной в мире силой за всю историю войн, которой удалось проявить в итоге стойкость именно в подобных катастрофических условиях. И тем самым сорвать всесторонне и тщательно продуманный план, составленный выдающимися и высокопрофессиональными штабными генералами Германии. Генералами лучшей тогда армии мира. Для которых та степень упорства и стойкости, которую проявили советские солдаты, да еще в самых безнадежных для себя условиях, явилась подлинной неожиданностью.
  
  Получается, что на внезапность нападения германской армии советская армия ответила внезапностью своей стойкости.
  
  И на огромность жертв и потерь, понесенных летом 1941 года необходимо посмотреть еще и под этим углом.
  
  ***
  
  В январе 1941 года основные заботы германского командования делились между продолжением подготовки нападения на Советский Союз и готовящимся вторжением в Грецию.
  
  11 января Гитлер подписал директиву об операции в Средиземноморье. План предусматривал, в частности, наступление на Грецию с территории Болгарии. Но 28 января он утвердил директиву о переносе сроков вступления немецких войск в Болгарию на возможно более позднюю дату.
  
  После утверждения Гитлером директивы номер 21 планирование войны против СССР было перенесено в штабы видов вооруженных сил, а также войсковых объединений. 31 января 1941 года в Главном командовании сухопутными силами Германии была завершена разработка первой директивы по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск по плану "Операции Барбаросса". После подписания она получила номер 050/41.
  
  В этой директиве группам армий, армиям и танковым группам ставились конкретные задачи на глубину ближайшей стратегической цели. В ней указывалось, что "операции должны быть проведены таким образом, чтобы посредством глубокого вклинения танковых войск была уничтожена вся масса русских войск, находящихся в Западной России. При этом необходимо предотвратить возможность отступления боеспособных русских войск в обширные внутренние районы страны".
  
  К директиве прилагались детальные планы переброски пехоты, танковых войск и авиации, распределения авиационных разведывательных частей и зенитной артиллерии в сухопутных войсках, распоряжения по связи и снабжению, данные о положении противника, а также другие материалы конкретного характера.
  
  Принято считать, что к предупреждениям военной разведки о нарастании угрозы СССР со стороны Германии в Кремле продолжали относиться с недоверием.
  
  Между тем, утверждая это, представителями официальной исторической науки признается, что именно в это время начальник военной разведки генерал Голиков, учитывая донесения из Берлина, дал указание начальникам разведывательных отделов Прибалтийского, Западного и Киевского особых военных округов усилить разведку Германии в своих зонах ответственности, "вскрыть военные планы Германии, ее военную и экономическую мощь и мобилизационные возможности на случай войны с СССР".
  
  Думаю, достаточно очевидно, что такое важное поручение, данное подразделениям войсковой разведки западных приграничных военных округов именно в это время, говорит о том, что сообщения из Берлина советское руководство как раз встревожили. Потому что подобные мероприятия в таком масштабе проводятся обычно только с санкции высшего руководства государства. Здесь полномочий руководителя разведывательной службы недостаточно, поскольку при раскрытии этих мероприятий противником могут появиться серьезные последствия политического характера. А это в свою очередь говорит о том, что на сообщение "Метеора" от 29 декабря руководство страны обратило самое пристальное внимание. Это не значит, конечно, что именно этому сообщению как-то безоглядно поверили. Много было в это время, как мы уже видели, недостоверных сообщений. Говорящих о переброске войск, например. В том числе из источников заведомо сомнительных. Тем более, что пройдет март, а война так и не начнется. Но то, что с января 1941 года поиск сведений в этом направлении усилился, это, по-моему, очевидно.
  
   В начале января пришло сообщение из Берлина с сообщением о результатах уточнения донесения от 29 декабря. Обратите внимание. Срок исполнения этого поручения был выполнен полковником Скорняковым практически безукоризненно.
  
  "ДОНЕСЕНИЕ "МЕТЕОРА" ИЗ БЕРЛИНА О ВОЕННЫХ ПРИГОТОВЛЕНИЯХ ГЕРМАНИИ ОТ 4 ЯНВАРЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   "Альта" запросил[а] у "Арийца" подтверждения правильности сведений о подготовке наступления весной 1941 г. "Ариец" подтвердил, что эти сведения он получил от знакомого ему военного лица, причем это основано не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, который является сугубо секретным и о котором известно очень немногим лицам.
  
   В подтверждение этого он приводит еще некоторые основные доводы:
  
   1. Его беседы с руководителем Восточного отдела Министерства иностранных дел Шлиппе, который ему сказал, что посещение Молотовым Берлина можно сравнить с посещением Бека. Единомыслия не было достигнуто ни по одному важнейшему вопросу - ни в вопросе о Финляндии, ни в вопросе о Болгарии.
  
   2. Подготовка наступления против СССР началась много раньше, но одно время была несколько приостановлена, так как немцы просчитались с сопротивлением Англии. Немцы рассчитывают весной Англию поставить на колени и освободить себе руки на востоке.
  
   3. Несмотря на то, что Германия продает СССР военные материалы, предала забвению занятие Буковины, "не замечает" пропаганды СССР в Болгарии, Гитлером враждебные отношения к СССР не были изменены.
  
   4. Гитлер считает:
   а) состояние Красной Армии именно сейчас настолько низким, что весной он будет иметь несомненный успех;
   б) рост и усиление германской армии продолжаются.
  
   Подробное донесение Альты по этому вопросу - очередной оказией.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д.З. Лл.6-7. Машинопись на специальном типографском бланке. Имеются пометы. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 227.
  
  
  Заметим. Настойчиво повторяется и подтверждается срок начала войны - весна 1941 года. Причем здесь еще и добавляется связь этих событий с окончанием войны с Англией.
  
   Это последнее сообщение полковника Скорнякова из Берлина, представленное в "Малиновке". Следующее, от 27 февраля, подпишет новый резидент советской военной разведки в Берлине генерал-майор Тупиков. Впрочем, полковник Скорняков, по некоторым сведениям, продолжал оставаться на своей прежней должности помощника военного атташе по ВВС вплоть до 22 июня. Можно предположить, что его работа в берлинской резидентуре военной разведки продолжилась и дальше. Просто, как об этом можно догадываться, с понижением.
  
  По этому поводу уместно, по-моему, небольшое замечание. Полагаю, что сменить в Берлине резидента было решено вовсе не по причине какого-то недовольства работой полковника авиации Скорнякова. Во всяком случае, никаких претензий к ее качеству в Москве не выказывали. Просто события в Германии и в германо-советских отношениях начали явно принимать особо сложный характер. А потому, видимо, руководство страны решило, что на этой должности сейчас более уместен профессиональный штабной работник высокого уровня, имеющий более существенный и разносторонний опыт командной и штабной службы. Во всяком случае, именно этим критериям и соответствовал генерал-майор Тупиков.
  
   Думаю, что имя полковника Скорнякова достойно того, чтобы помнить о нем с благодарностью. Потому что от руководимых им разведчиков впервые поступала в Москву важнейшая информация о действительных намерениях военно-политического руководства Германии.
  
   О дальнейшей судьбе генерала Скорнякова известно немного. Но достаточно, чтобы признать удивительную прихотливость человеческих судеб. Многие, о ком сказано в этой работе, погибнут. Кто в германском застенке. Кто на фронте. Кто-то пройдет войну, кто-то будет известен, а кто-то будет незаметно для большинства людей делать свою важную и нужную работу. О генерал-лейтенанте авиации Скорнякове можно сказать, что его дальнейшая военная служба сложилась успешно. Прошел войну. Служил в авиации и противовоздушой обороне на ответственных должностях, в пятидесятых был начальником штаба 10-й отдельной армии ПВО, защищавшей самые северные воздушные рубежи СССР. Преподавал в Академии противовоздушной обороны СССР.
  
   Именно в связи с этим хочу привести здесь важную, на мой взгляд, информацию, связанную с его именем. Потому что он - едва ли не единственный из резидентов советской военной разведки, от которого остались важные подробности, которые трудно переоценить в рамках нашей темы.
  
   Впрочем, судите сами.
  
  Отрывок из книги воспоминаний ученого-филолога Леонида Матвеевича Аринштейна "Петух в аквариуме - 2, или Как я провел XX век. Новеллы и воспоминания".
  
   "... Николай Дмитриевич Скорняков появился в Академии на несколько месяцев позже, чем я, и был тогда генерал-майором авиации. Тихий, с простоватым лицом, в поношенном кителе с выцветшими погонами, на которых и генеральскую звезду было-то не разглядеть - я даже не сразу понял, что это вообще генерал, а уж тем более новый зам. начальника Академии по учебной и научной работе. Однако после двух или трех встреч я почувствовал, что имею дело с человеком незаурядным, обладающим глубоким и ироничным умом, собственным взглядом на мир и на жизнь.
  Доверительные или хотя бы просто хорошие отношения сложились у нас не сразу: Скорняков был осторожен и сдержан, с людьми сходился трудно, к тому же он был на 20 лет меня старше. У меня к тому времени тоже выработалась настороженность в общении с генералами. Тем не менее определенное расположение друг к другу мало-помалу возникло. Со временем оно переросло в долговременную доверительную дружбу.
  Жизнь Николая Дмитриевича сложилась крайне неординарно, и только об этом я и хочу рассказать, оставляя в стороне наши многочисленные и порой любопытные разговоры на самые разные темы.
  
  * * *
  
  Мы часто ездили на его машине в Москву. Скорняков вел машину неторопливо, как, впрочем, и все, что он делал, и дорога занимала три, а то и три с половиной часа. Но я не замечал времени. Сидя за рулем, Николай Дмитриевич медленно и как бы нехотя начинал рассказывать о каких-то случаях из своей жизни. Вот ради этих рассказов я готов был терпеть все неудобства поездки на стареньком "Москвиче" даже еще три часа.
  Попробую воспроизвести, или, скорее, привести в определенный порядок то, что мне довелось от него услышать в разное время.
  
  Скорняков с отличием окончил Военно-воздушную академию имени Жуковского в том самом 1939 году, когда у нас внезапно улучшились отношения с Германией и Сталин решил обновить состав наших военных дипломатов в Берлине. На должность военно-воздушного атташе было отобрано три кандидата. Сталин выбрал Скорнякова.
  Скорнякова представлял Сталину Ворошилов.
  
  Сталин обратил внимание, что Скорняков - майор.
  - Ты что, Клим, хочешь меня с немцами поссорить? Чтобы я послал к ним майора? Наш атташе должен быть полковником.
  На следующий день Скорняков был уже полковником.
  
  В Германии Скорняков провел почти два года. В силу своей должности ему довелось общаться с высшими чинами немецких вооруженных сил. Уже вскоре после прибытия в Берлин новых военных дипломатов представили начальнику штаба верховного командования Вооруженными силами Германии генерал-фельдмаршалу Кейтелю. Вот как рассказывал об этом Николай Дмитриевич:
  
  - Кейтель произвел на меня впечатление своим безупречно подтянутым видом. На нем был новый, прекрасно сшитый мундир, отутюженный без единой складки. Я, понятно, не мог не вспомнить мешковатый, немного неряшливый полувоенный френч Сталина и засаленный воротник на кителе Ворошилова. Хотелось стать по стойке смирно и проверить, все ли у меня в порядке. Те несколько минут, что продолжалась аудиенция, я напряженно сдерживал себя, чтобы не начать поправлять галстук, не одергивать китель и не вертеть шеей.
  Кейтель смотрел на нас непроницаемым бесстрастным взглядом, но я все равно чувствовал исходящее от него едва уловимое презрение.
  
  Впоследствии Скорняков несколько раз был на приемах у Кейтеля и каждый раз снова и снова обращал внимание на его выправку и безукоризненно сидящую форму. Насколько я понял, Кейтель лично со Скорняковым ни разу не разговаривал.
  
  По-другому выглядели его посещения Главнокомандующего военно-воздушными силами Германии рейхсмаршала Геринга, которому Скорняков как военно-воздушный атташе также должен был представиться.
  Геринг, по его словам, всячески демонстрировал Скорнякову неформальное к нему отношение и доброжелательную простоту. Разговор он вел преимущественно в шутливых тонах, и понять, где кончалась шутка и начинался серьезный разговор, было крайне трудно.
  
  Уже во время первой встречи Геринг заявил, что узнает Скорнякова, который, как он хорошо помнил, был его инструктором в Липецкой школе летчиков, где Геринг проходил летную практику в конце 20-х годов.
  Скорняков действительно одно время был инструктором в этой школе, но он не помнил, чтобы когда-либо встречал Геринга. Тем не менее Геринг и позже не раз повторял, что Скорняков якобы был его учителем и порой шутил, что было бы интересно им встретиться в воздушном бою наподобие рыцарского турнира: Скорняков смог бы проверить, хорошо ли он, Геринг, усвоил его уроки. Что в этих шутках было фантазией рейхсмаршала, а что должно было нести какую-то серьезную информацию, Скорняков так до конца и не смог понять...
  
  ...Разговоры о будущем и притом весьма скором столкновении немецких и русских летчиков в воздухе были любимыми шутками Геринга. Скорняков старался не поддерживать такого рода шуток, особенно когда в начале 1941 г. в советском посольстве в Берлине появились сведения о вполне реальной подготовке германских вооруженных сил к войне против СССР.
  
  Весной 1941 г. Скорняков был одним из многих, кто информировал Сталина о надвигающейся опасности - о подготовке Гитлера к войне против Советского Союза, и одним из немногих - возможно, даже единственным - кого Сталин услышал и даже принял для личной беседы.
  Вот как мне запомнился этот эпизод по рассказам Николая Дмитриевича.
  
  Когда Скорняков вошел и хотел начать доклад, Сталин его остановил и сказал: "Я знаю, что Гитлер готовится к нападению на СССР. Я читал Ваши донесения и вызвал Вас не для того, чтобы лишний раз услышать об этом. Я хочу спросить Вас о германской авиации: мне говорят, что она лучше нашей. Как Вы считаете, она действительно лучше? И если так, то в чем она лучше?"
  
  - Я был готов к этому вопросу, - говорил Николай Дмитриевич, - и ответил без уверток: "Да, товарищ Сталин, немецкая авиация действительно превосходит нашу и по своим техническим характеристикам, то есть по маневренности самолетов, скорости, потолку, и по уровню подготовки летного состава".
  
  Сталин подумал и сказал: "Хорошо, немцы всегда были впереди в технических вопросах. Но почему Вы считаете, что их летчики подготовлены лучше, чем наши?" - "Прежде всего, потому, что они тренируются на лучших машинах, чем наши, и уделяют тренировочным полетам больше времени". - "Спасибо, товарищ Скорняков. Хорошо, что Вы меня не обманываете".
  - Мне показалось, что он сказал это с горькой иронией.
  
  "А теперь скажите: в случае войны смогут ли германские бомбардировщики достигнуть Москвы?" - "Нет, товарищ Сталин. Сейчас у них нет таких баз, с которых они могли бы направить свои бомбардировщики на Москву. Это для них слишком далеко, им не хватит горючего на обратный путь. Кроме того, им пришлось бы лететь над территорией, хорошо прикрытой нашими истребителями и зенитной артиллерией".
  
  - Зенитной артиллерией, - повторил Сталин. - И что же лучше защищает нас от нападения с воздуха - истребители или зенитная артиллерия?
  
  - У нас постоянно идет работа по выработке наиболее эффективной тактики взаимодействия истребительной авиации и зенитной артиллерии. Зарубежный опыт таков: немцы больше полагаются на свои истребители, англичане - скорее на зенитную артиллерию и особенно на только что появившиеся у них радары, позволяющие обнаружить бомбардировщики противника на ранней стадии их приближения.
  
  У Сталина в руке был карандаш, и он стал медленно чертить на листке бумаги какие-то линии.
  
  - Хорошо, товарищ Скорняков, я вижу, Вы неплохо разбираетесь в порученном Вам деле. И тогда еще один вопрос: Вы знаете, что в Германии существует оппозиция их теперешнему режиму. Но эти люди сами бессильны против режима. Им нужны союзники. Им очень бы помогло, если бы между Германией и СССР началась война. Не думаете ли Вы, что когда они говорят о скором нападении Гитлера на СССР, они хотят спровоцировать нас на эту войну?
  
  - Я, - рассказывал Скорняков, - ответил в том смысле, что левые силы в Германии, которые сейчас находятся в подполье, действительно с надеждой думают об уничтожении гитлеровского режима извне, но это не единственный источник наших сведений о близком нападении Германии на СССР. Я рассказал ему, что на последнем приеме у генерал-фельдмаршала Кейтеля в поведении немецких офицеров чувствовалось определенное возбуждение. Из обрывков разговоров можно было понять, что многие из них направляются на восток и готовятся к чему-то чрезвычайному. Я не стал говорить Сталину о том, что Геринг почти в открытую говорил со мной о близкой войне.
  
  Сталин беседовал со мной почти час.
  
  Через несколько дней после того, как я вернулся в Берлин, меня в очередной раз пригласил к себе Геринг. Он приветливо поздоровался и неожиданно спросил: "Ну как, готовитесь?" - "Мы всегда готовы, господин рейхсмаршал". Геринг улыбнулся и перешел к обычным делам...
  
  Скорняков считал Сталина трезвым политиком, способным слушать и слышать людей, которых тот считал специалистами в своем деле. Это позволяло ему оценивать стоявшие перед ним проблемы с самых разных сторон и принимать взвешенные решения.
  Гитлер, напротив, был иррациональным политиком, порой поступавшим импульсивно, под влиянием наплыва эмоций.
  
  Скорняков дважды был свидетелем выступлений Гитлера. Один раз это было, когда Фюрер выступал перед высшим командным составом на приеме в Генеральном штабе. Скорняков видел его совсем близко - его поразили горящие глаза Фюрера, устремленные поверх собравшихся куда-то в потусторонний мир, к каким-то высшим силам. Казалось, он осознавал себя оракулом этих высших сил, и люди ему верили. Он делал неожиданные паузы, как будто вслушиваясь в голоса из потустороннего мира и черпая оттуда свои слова. Его речь была отрывистой и напоминала скорее заклинания, чем речь нормального человека.
  Все это производило жуткое впечатление.
  
  В другой раз Скорняков слышал его в большом зале, при огромном стечении народа: было по меньшей мере около трех тысяч человек. Гитлеру удавалось буквально завораживать людей своей речью.
  Скорняков считал, что главной функцией Гитлера как раз и было умение владеть толпой, наэлектризовывать толпу. Что касается решений, то в действительности, многое определяли стоявшие за его спиной люди, такие как Геринг, Кейтель, возможно, еще и другие: они, зная его слабости, умело подталкивали Гитлера к определенным решениям.
  
  Николай Дмитриевич любил порой немного пофилософствовать. Как-то он рассуждал о том, что при определенных условиях наши достоинства оборачиваются недостатками: "Возьми Сталина. Трезвый, холодный расчетливый. Рационально мыслящий. Но именно этот рационализм и подвел его в оценке возможности нападения Гитлера на Советский Союз. Сталин считал, что Германия безо всякой войны получает от нас все, что ей надо - хлеб, нефть, сырье, политическую поддержку... Зачем ломиться в открытую дверь, ввязываться в войну? С точки зрения здравого смысла действительно незачем. Но Сталин не понимал, а вернее, был не в состоянии понять, что человеком движут не только рациональные силы, особенно таким человеком, как Гитлер. Фюрер тяготился вынужденным сближением со Сталиным, с этим, как он считал, "унтерменшем" (недочеловеком). Такой союз унижал Гитлера в его собственных глазах, и он с трудом сдерживал переполнявшие его эмоции..."
  
  В письме к своему главному союзнику Муссолини, которое Гитлер написал 21 июня 1941 г. за несколько часов до вторжения в СССР, он признается, что все эти два года (с момента заключения пакта Молотова - Риббентропа) ему стоило огромных усилий преодолевать себя. "И вот теперь, - писал Гитлер, - когда я принял окончательное решение, я наконец освободился от этой немыслимой тяжести..."
  
  
  Понятно, что утверждение о том, что Сталин не был в состоянии понять истиные мотивы Гитлера, относится все к той же категории рассуждений о том, что Сталин думал или не думал, понимал или не понимал, чему Сталин верил или не верил. На мой взгляд, выглядит это рассуждение достаточно проницательным. Хотя и только на своем уровне информированности о том, что происходило в то время в армии и стране. Тогда ведь далеко не всем было известно о том, что и сегодня-то открыто не до конца. Поэтому все раздумья генерала Скорнякова - это всего лишь попытка угадать сталинские мысли, мало кто из нас может удержаться от соблазна поугадывать мысли великих. Упуская при этом из виду то простое обстоятельство, что не все нам известно из того, что было известно тому, о чьих мыслях мы гадаем. А значит, изначально пытаемся строить ответ на искаженной основе. Ну так ведь генерал-лейтенант Скорняков не был историком. Более того, он не был и ученым-историком. Поэтому его рассуждения несколько отвлеченного характера не вызывают того отторжения, которое вызывают те же слова, но в исполнении последних.
  
  Есть все-таки расстояние между попытками осознать, понять для себя существо тех событий их участником и свидетелем; и категоричными пристрастными утверждениями их описателей. К тому же самой сущностью своей профессии обязанных, казалось бы, пытаться восстановить как раз полноту этих событий. И уж во всяком случае, стремиться к беспристрастности.
  
  Впрочем, нам с вами предстоит еще не раз говорить о том, что Сталин делал, а не о том, что Сталин понимал или о том, чего Сталин не понимал. Это ведь наша с вами единственная забота на этих страницах, не так ли?
  
   Приметим также размышления Сталина о том, что антифашисты могут быть заинтересованы в том, чтобы сознательно спровоцировать войну нацистской Германии и СССР. Конечно, было бы опрометчиво безусловно довериться чьим-то воспоминаниям, да еще и в пересказе. Дело не в абсолютной вере в подлинности этих воспоминаний. Дело в том, что приводят эти воспоминания к мыслям, в общем-то, логичным. Потому что возможность таких побуждений совсем не является невероятной.
  
  Гитлер имел тогда в Германии такую всеобщую поддержку населения, что его низвержение изнутри казалось делом немыслимым. Нацистский режим был обречен преклонением перед Гитлером на необозримо длительное существование. Каким образом можно было победить Гитлера? Ответ мог быть только один. Извне. Значит, для антифашистов была единственная возможность победить. Война. Те из них, кто был в стороне от борьбы, мог ее только желать. Тот из них, кто в этой борьбе участвовал, мог попробовать, используя имеющиеся возможности, своими руками поспособствовать ее началу.
  
  Возьмем, к примеру, одного из наиболее известных ныне источников информации в Берлине. Харро Шульце-Бойзен (1909-1942). Обер-лейтенант резерва (1941), слушатель факультета государствоведения Берлинского университета (1940-1941), сотрудник отдела внешних сношений главного штаба ВВС Германии и министерстве авиации Германии (1941-1942). Один из наиболее ценных источников внешней разведки НКВД СССР. В донесениях проходил под псевдонимом "Старшина". Казнен по приговору имперского военного суда Германии в декабре 1942 года.
  
  В то время ему было около тридцати лет. То есть, был он уже человеком с вполне сложившимися взглядами на жизнь. Весьма выразительной выглядят детали, связанные с его биографией и положением в обществе. Шульце-Бойзен доводился внучатым племянником гросс-адмиралу Тирпицу, основателю германского флота. Его отец во время Первой Мировой был фрегатен-капитаном (капитаном второго ранга), командовал крейсером. Во время Второй Мировой войны был начальником штаба оккупационных войск в Нидерландах. Сам Шульце-Бойзен закончил школу военных летчиков-штурманов. В 1936 году женился на внучке князя Эйленбургского - Либертас Хаас-Хайе. Маршал Геринг был знаком с ее семьей, знал Либертас еще подростком, поэтому оказал протекцию ее мужу. По указанию Геринга Шульце-Бойзен был зачислен в главный штаб ВВС на должность референта в подразделении, которое занималось анализом и обработкой отчетов военно-воздушных атташе Германии.
  
  Иначе говоря, Шульце-Бойзен занимал должность, не позволявшую получить прямой доступ к документам, связанным с планированием военных действий. С другой стороны, возникает вопрос. И не только, и не столько у нас, сколько у тех, кто изучал присланные им сведения. Что могло связывать немецкого аристократа с советской разведкой? Убеждения? Да, он был известен своими левыми взглядами. Но это же еще не тот довод, который может толкнуть на сотрудничество с большевиками в той области, которая предусматривает наказание в виде смертной казни. Деньги? В них Шульце-Бойзен не нуждался. Во всяком случае настолько, чтобы рисковать из-за них своей жизнью.
  
  Так что? Остается понимание того, что Шульце-Бойзен был патриотом Германии, понимавшим гибельность для нее власти Гитлера. И вот здесь мы снова возвращаемся к вопросу Сталина полковнику Скорнякову. Кто он, Шульце-Бойзен, дисциплинированный и исполнительный советский разведчик, изо всех сил защищаюший интересы прежде всего СССР? Или немецкий патриот, работающий на благо Германии? И вполне способный использовать свои возможности к этому ее благу? Пусть и с помощью действий, затрагивающих безопасность Советского Союза, но на благо своей страны? Возможно это? Почему нет?
  
  Да, конечно, вовсе не обязательно, что это так и было на самом деле. Но возможность такой линии поведения не является невероятной, ведь так? А потому вероятность ее нельзя сбрасывать со счетов?
  
   Вспомним о такой вероятности и о понимании ее, когда столкнемся далее с воспоминаниями начальника разведки НКВД Фитина о встрече со Сталиным и о выраженным им недоверии к немецким источникам информации, имеющим, казалось бы, хорошую репутацию. И поостережемся с проклятиям тирану, который не поверил таким пламенным и чистым людям, которые рисковали жизнью, спасая СССР от угрозы.
  
  
  "СПРАВКА 5 ОТДЕЛА ГУГБ НКВД О ПЕРЕМЕЩЕНИИ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК К СОВЕТСКОЙ ГРАНИЦЕ
  
   б/н
   5 января 1941 г.
  
   Абрам своим N 4 от 4/I-41 г. сообщил, что через Вену в Польшу в направлении городов Познань, Гнезно и Остров движутся большие соединения немецкой армии различных родов оружия, главным образом горные стрелки, лыжники и пехота. \509\
  
  Абрамом получена анонимка, которая предупреждает, что немцы перебрасывают войска к нашей границе из Франции и Бельгии.
  
   ЦА СВР РФ. Д.21616. Т.1. Л.630. Рукопись, заверенная копия. Имеются пометы: "Сообщить в РУ. Судоплатов. 6.1.41".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 228.
  
  "Абрам" - резидент советской внешней разведки в Австрии в 1940-1941 годах.
  
  Комментарием к этому сообщению может служить единственно знание о том, что никаких войск Германия в это время к советской границе не перебрасывала. Да еще и обратите внимание на то, что в сообщениях упомянута переброска лыжников. Что должно свидетельствовать о том, что нападение Германии будет едва ли не этой зимой. Потому что кому нужны эти лыжники летом?
  
  
  "СООБЩЕНИЕ ИСТОЧНИКА "ЛАУРЕН" О ПЛАНАХ НАПАДЕНИЯ ГЕРМАНИИ НА СССР
  
   б/н
   15 января 1941 г.
  
   Редактор "Народной политики" Црха в Берлине разговаривал с немцем, служащим в русском отделе министерства пропаганды Швабом, который ему говорил о том, что Германия возьмет Украину и Кавказ и потом переселит всех чехов как организаторов хозяйства на Украину, а чешские земли колонизирует немцами.
   Процесс заселения Чехии и Моравии немцами уже, собственно, начался.
   Десятки деревень как в Чехии, так и в Моравии сейчас освобождаются от чехов и заселяются немцами.
   Немцы говорят, что наступление на Англию будет в середине марта, продолжится 3-4 недели. Потом придет наступление на СССР через Украину.
   Ряд лиц передавали, что обновляются и перепроверяются "списки русофилов".
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Л. 194. Машинопись, незаверенная копия. Имеются пометы".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 240.
  
  "Лаурен" - источник резидентуры советской внешней разведки в Чехословакии.
  
  Снова Украина. Теперь еще и Кавказ. Хлеб и нефть, вот то, что нужно Германии от Советского Союза. И ничего больше?
  
  
  "ЗАПИСКА НКВД СССР В ЦК ВКП(б) - СТАЛИНУ И СНК ССР - МОЛОТОВУ С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АГЕНТУРНОГО СООБЩЕНИЯ
  
   N 380/б
   21 января 1941 г.
  
   Совершенно секретно
  
   При этом направляю агентурное сообщение, полученное из Берлина.
  
   Народный комиссар внутренних дел
   Союза ССР (Л.Берия)
  
   АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ
  
   По сведениям, полученным источником от референта Штаба командования германской авиацией, ГЕРИНГ все более и более склоняется к заключению соглашения с Англией и Америкой, в силу создавшихся трудностей в войне с Англией и ухудшения дальнейших перспектив войны. Основные трудности заключаются в том, что в связи с затяжкой войны значительно ухудшается экономическое положение Германии.
  
   По сведениям, полученным от надежного источника в Берлине, попытки немцев договориться с американцами выразились в том, что на завтраке, устроенном для американского посольства в Берлине ближайшими помощниками Геринга - маршалом Мильхом и генерал-полковником Удетом, последние в беседе с американским военным атташе Пептоном дали понять ему, что Германия желала бы договориться с Америкой.
  
   По сведениям того же информатора, опровержение ТАСС, касающееся пребывания германских войск в Болгарии, произвело в германском Министерстве авиации впечатление разорвавшейся бомбы. Геринг дал распоряжение о переводе "русского реферата" Министерства авиации в так называемую активную часть штаба авиации, разрабатывающую и подготовляющую военные операции. Штаб авиации дал распоряжение о производстве в широком масштабе разведывательных полетов над территорией СССР с целью рекогносцировки пограничной полосы, в том числе и Ленинграда, путем фотосъемок и составления точных карт. Самолеты, снабженные усовершенствованными фотоаппаратами, будут перелетать советскую границу на большой высоте.
  
   Аналогичные данные получены тем же источником от сотрудника штаба командования военно-морским флотом Германии Рудемана, но последний не подтверждает сведения о том, что эти мероприятия штаба авиации связаны с указанным выше опровержением ТАСС.
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл. 199-201. Машинопись, незаверенная копия. Имеются пометы".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 247.
  
  
  Сообщение интересное. С одной стороны, попытки немцев зондировать почву к налаживанию отношений с США. Но это, в общем-то действия достаточно прогнозируемые, удержать Америку от выступления на стороне Англии, это вообще один из приоритетов германской политики.
  
  Сообщение о принятии решения о разведывательных полетах над приграничной полосой СССР вскоре подтвердится на практике. Показательно, однако, что это решение Шульце-Бойзен связал с советской нотой по Болгарии. Речь шла о том, что 13 января 1941 года ТАСС опроверг сообщение, что СССР дал согласие на переброску в эту страну немецких войск.
  
  О том, что полеты разведчиков будет проводиться в соответствии с уже утвержденными планами подготовки нападения на СССР, он не знал. То есть, ясно, что к наиболее секретным вопросам Харро Шульце-Бойзен допущен не был.
  
  
  "ЗАПИСКА "ЗАХАРА" ИЗ БЕРЛИНА В ЦЕНТРАЛЬНЫЙ АППАРАТ ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ НКВД СССР С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АГЕНТУРНОГО СООБЩЕНИЯ "ЛИЦЕИСТА"
  
   б/н
   23 января 1941 г.
  
   В беседе с журналистом Клаусом были получены сведения, что военное командование еще в начале июня 1940 г. подготовило выступление немцев в Россию. Только вмешательство фюрера приостановило события, поскольку он дал распоряжение министру иностранных дел позаботиться о создании благоприятного климата в международных отношениях. Следовательно, не Риббентроп, а рейхсканцлер стоит у руля внешней политики Германии. Последняя является только средством маскировки часа и орудия нападения.
  
   Офицер Блау в разговоре с "Лицеистом" сообщил, что Верховное военное командование является подлинным руководящим центром Германии. ОКБ подготовлено на все случаи, и принципы внешней политики Риббентропа меньше всего касаются военных.
  
   Вскоре произойдет военное наступление Германии против Югославии. Это может обострить отношения Германии с Румынией, Болгарией и Венгрией. С Турцией удалось достичь согласия. Об этом открыто говорят в иностранном клубе Берлина. \563\
  
   В ближайшем времени произойдут события и в Болгарии. Болгарская армия свергнет царя и возьмет власть в свои руки. Это приведет к обострению отношений с Россией. Но в конце концов России ничего не останется, как отступить.
  
   Чем же Германия будет платить России за ее поддержку, какие примет действия со своей стороны? Может быть, подарит русским побережье на Балканах, так как напряженность будет снова возрастать.
  
  ЦА ФСБ РФ. Коллекция документов. Машинопись, незаверенная копия. Имеются пометы".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 250.
  
  
  А вот и сигнал от Гитлера Сталину. Ты, мол, только помогай мне. Поддерживай меня. А я тебя за это награжу. Может быть. Когда-нибудь.
  
  Нас наши историки наперебой уверяют, что Сталин безоговорочно верил в сообщения "Лицеиста". Вот и посмотрим на то, как Сталин прислушивался к его рекомендациям.
  
  Для Гитлера вторжение в Грецию было невозможно без вторжения в Болгарию. А еще лучше для него было бы, при участии в его оперции болгарской армии.
  
  2 февраля 1941 года Болгария и Германия подписали протокол о размещении немецких войск на территории Болгарии. В феврале же состоялись переговоры представителей болгарского генерального штаба и немецкого военного командования. Итогом этих переговоров был отказ Болгарии от активного участия в боевых действиях против Греции и Югославии. Однако болгарское руководство согласилось использовать свои войска, чтобы занять их приграничные территории. Оно также обязалось выдвинуть шесть дивизий к границе с Турцией. Но сам ввод немецких войск в Болгарию несколько откладывался. Как можно ближе к моменту начала операции "Марита"
  
  Вот это на самом деле и показательно, что ввод своих войск в Болгарию Гитлер старался оттянуть на самый последний момент. Причина здесь была одна, постараться пока не раздражать Сталина. Который и так после Румынии начал все более открыто проводить политику дипломатического противостояния Гитлеру.
  
  А, кстати, почему? Ведь казалось бы, понимая силу Германии и относительную на тот момент слабость Советского Союза, Сталин должен был бы сидеть ниже травы и тише воды, во всем подобострастно поддакивая Гитлеру. Тем более, если, как нас уверяют сегодня современные историки, СССР тогда был союзником нацистской Германии.
  
  А Сталин, между тем, зачем-то проводит самостоятельную по отношению к Германии политику, зачастую раздражая этим Гитлера. Вот настоящие союзники Гитлера, Венгрия и Румыния, та же Болгария, да даже и нейтральная Швеция, те никогда не смели ему ни в чем противоречить. А Сталин противоречил. Почему? Давайте подумаем.
  
  А не потому ли, что Сталин уже тогда видел неизбежность германского нападения? Да, он старался не доводить дело до крайности, старался оттянуть войну как можно дальше. Но понимал, видимо, что только лишь уступками агрессора не остановить. Кроме того, сложности агрессора на Балканах могли бы оттянуть по времени нападение на Советский Союз. То есть, эта политика была еще одним из инструментов, с помощью которых можно было оттянуть войну. Другого объяснения такому поведению Сталина как-то просто не приходит в голову.
  
  В данном случае мой собственный грех гадания о мыслях Сталина искупается, по-моему, все тем же пониманием того, что не так важно, что Сталин думал. А важно то, что Сталин делал. Его же действия видны всем. Это и дипломатические демарши по отношению к политике Гитлера в Румынии и Финляндии. которые мы с вами видели ранее. Теперь это еще и вопросы Болгарии. И снова попытки осложнить для Гитлера политику в отношении этой страны. А ведь будет еще и Югославия.
  
  При этом вспомним о том, что до Гитлера одновременно со всем этим по тайным каналам доводится мысль "из сталинского окружения" о том, что не все то золото, что блестит. И получается, что все это время велась в отношении Гитлера намного более тонкая игра, чем это выглядит сегодня.
  
  И ведь как-то не принято считать, что это была направленная политика. Вернее, по этому поводу модно иногда порассуждать о том, что Сталин своей неразумной балканской политикой спровоцировал Гитлера на нападение. Только, как мы с вами видели, решение Гитлера о нападении на СССР сложилось задолго до событий на Балканах. И ничего эти события не ускорили в его подготовке нападения на Советский Союз. Наоборот. Эти события, а также те, которые произойдут здесь весной 1941 года, отодвинут уже подготовленное нападение более чем на месяц.
  
  Кстати, когда упоминают об этом, как-то забывают о том, что события, которые действительно отсрочили нападение на СССР, явились во многом плодом политики Сталина. Считается почему-то, что это все было какой-то чистой случайностью. Что все как-то само собой получилось.
  
  На самом деле вырисовывается здесь сознательная политика советского руководства. И получается, что именно благодаря этой политике, то есть, благодаря сознательным действиям Сталина, нападение на Советский Союз было отсрочено на пять недель по отношению к первоначальным намерениям Гитлера. А ведь именно этого времени и не хватило немцам для взятия Москвы. То есть поражение Германии закладывалось уже тогда, не будем об этом забывать.
  
  
  ФЕВРАЛЬ 1941 года.
  
  
   3 февраля 1941 года состоялось совещание верховного командования вермахта и сухопутных войск, на котором о ходе подготовки "Операции "Барбаросса" было доложено Гитлеру. После одобрения им принятых мер директива N 050/41 была направлена в штабы групп армий, военно-воздушных и военно-морских сил. Здесь начинается уже детальная разработка планов развертывания войск. Прорабатываюся также важнейшие вопросы взаимодействия сухопутных войск с люфтваффе.
  
  Согласно этим планам немецкие военно-воздушные силы должны были сосредоточиться исключительно на борьбе с советской авиацией и на поддержке сухопутных войск. Была поставлена задача внезапными массированными ударами по аэродромам добиться уничтожения советских самолетов на земле. В дальнейшем германская авиация должна была атаковать железнодорожные пути и автомобильные дороги западнее рубежа Днепр, Западная Двина. Одновременно с этим она переключалась на поддержку наступающих войск, особенно танковых и моторизованных.
  
  Обратите внимание на то, что германской авиации в этот момент не ставилась задача бомбардировок заводов и промышленных центров. Те, что находились западнее указанного рубежа, предполагалось в скором времени захватить. А значит, предпочтительно было бы, чтобы захваченное оставалось целым и неповрежденным. А отказ атаковать цели восточнее этого рубежа на первом этапе операции был вызван стремлением максимально сосредоточиться на поддержке своих войск и ударам по войскам Красной Армии.
  
   В течение февраля в группах армий, армиях и танковых группах были проведены командно-штабные игры. По их результатам были разработаны конкретные планы операций этих объединений на начальном этапе войны.
  
  Пятнадцатого февраля фельдмаршал Кейтель подписал указание штаба оперативного руководства ОКВ о мероприятиях по дезинформации. Думаю, что, хотя документ этот несколько велик по объему, проще привести его целиком, нежели пересказывать своими словами. Но знание его содержания безусловно необходимо для того, чтобы понимать сложности, с которыми пришлось столкнуться советскому руководству при оценке сведений, представленными разведывательными органами. Потому что советская разведка вскоре понесет руководству страны многое из того, что предписывалось этой директивой.
  
  "УКАЗАНИЕ ШТАБА ОПЕРАТИВНОГО РУКОВОДСТВА ОКВ О МЕРОПРИЯТИЯХ ПО ДЕЗИНФОРМАЦИИ
  
  15 февраля 1941 г.
  
  А.
  
   1. Цель маскировки - скрыть от противника подготовку к операции "Барбаросса". Эта главная цель и определяет все меры, направленные на введение противника в заблуждение. \662\
   Чтобы выполнить поставленную задачу, необходимо на первом этапе, то есть приблизительно до середины апреля, сохранять ту неопределенность информации о наших намерениях, которая существует в настоящее время. На последующем, втором, этапе, когда скрыть подготовку к операции "Барбаросса" уже не удастся, нужно будет объяснять соответствующие действия как дезинформационные, направленные на отвлечение внимания от подготовки вторжения в Англию.
  
   2. Во всей информационной и прочей деятельности, связанной с введением противника в заблуждение, руководствоваться следующими указаниями.
  
   а) На первом этапе:
   усилить уже и ныне повсеместно сложившееся впечатление о предстоящем вторжении в Англию. Использовать для этой цели данные о новых средствах нападения и транспортных средствах;
   преувеличивать значение второстепенных операций "Марита" и "Зонненблюме", действий 10-го авиационного корпуса, а также завышать данные о количестве привлекаемых для их проведения сил;
   сосредоточение сил для операции "Барбаросса" объяснять как перемещения войск, связанные с взаимной заменой гарнизонов запада, центра Германии и востока, как подтягивание тыловых эшелонов для проведения операции "Марита" и, наконец, как оборонительные меры по прикрытию тыла от возможного нападения со стороны России.
  
   б) На втором этапе:
   распространять мнение о сосредоточении войск для операции "Барбаросса" как о крупнейшем в истории войн отвлекающем маневре, который якобы служит для маскировки последних приготовлений к вторжению в Англию;
   пояснять, что этот маневр возможен по следующей причине: благодаря мощнейшему действию новых боевых средств достаточно будет для первого удара сравнительно малых сил; к тому же перебросить в Англию крупные силы все равно невозможно ввиду превосходства на море английского флота. Отсюда делать вывод, что главные силы немецких войск могут быть на первом этапе использованы для отвлекающего маневра, а сосредоточение их против Англии начнется только в момент нанесения первого удара.
  
   Б. Порядок осуществления дезинформации
  
   I. Информационная служба (организуется начальником управления военной разведки и контрразведки). Принцип: экономное использование версии об общей тенденции нашей политики и только по тем каналам и теми способами, которые будут указаны начальником управления военной разведки и контрразведки.
   Последний организует также передачу нашим атташе в нейтральных странах и атташе нейтральных стран в Берлине дезинформационных сведений. Эти сведения должны носить отрывочный характер, но отвечать одной общей тенденции.
   Действительные меры, принимаемые высшими штабами, особенно переброска воинских частей, не должны противоречить тем сведениям, которые будет распространять служба информации. Чтобы обеспечить это соответствие, а также использование вновь поступающих предложений, общие руководящие \663\ указания будут позднее дополнены. Дополнения разработает Верховное главнокомандование вооруженных сил (штаб оперативного руководства), отдел обороны страны по согласованию с управлением военной разведки и контрразведки. Срок разработки дополнений будет зависеть от обстановки.
   Первое совещание по этому вопросу будет весьма коротким. На нем необходимо решить, в частности, следующее:
   а) в течение какого времени нужно будет объяснять запланированные переброски войск как обычную взаимную смену воинских частей, расположенных на западе, в центре Германии и на востоке;
   б) какими из эшелонов, направляющихся на запад, следует воспользоваться, чтобы создать у разведки противника впечатление, что идет подготовка к "вторжению в Англию" (например, подбросить сведения о скрытной переброске на запад новой техники);
   в) следует ли (и если да, то каким образом) распространять сведения, будто бы военно-морской флот и военно-воздушные силы за последнее время намеренно, несмотря на напряженную обстановку в мире, держались в тени, чтобы сохранить силы для массированных ударов, которые им предстоит нанести при вторжении в Англию;
   г) каким образом подготовить те меры, которые должны быть приняты по условному сигналу "Альбион" (см. ниже).
  
   II. Меры высших штабов.
  
   1. Приготовления к операции "Зеелеве" придется проводить гораздо менее интенсивно, чем ранее. Несмотря на это, необходимо принять все меры, чтобы среди наших вооруженных сил сохранилось впечатление готовящегося вторжения в Англию, пусть в совершенно новой форме. Правда, в какой-то момент придется оттянуть с запада предназначавшиеся для вторжения войска, но и это должно найти объяснение. Даже если войска будут перебрасываться на восток, следует как можно дольше придерживаться версии, что переброска осуществляется лишь с целью дезинформации или прикрытия восточных границ в тылу во время предстоящих действий против Англии.
  
   2. В целях дезинформации было бы целесообразно согласовать по времени некоторые действия, связанные с планом "Барбаросса" (например, введение максимально уплотненного графика движения эшелонов, отмену отпусков и т.п.), и начало операции "Марита". Главнокомандующего сухопутными войсками прошу выяснить, в какой мере это осуществимо.
  
   3. Особое значение для дезинформации противника имели бы такие сведения о воздушно-десантном корпусе, которые можно было бы толковать как подготовку к действиям против Англии (введение в штаты переводчиков, владеющих английским языком, размножение карт территории Англии и т.д.). Главнокомандующего военно-воздушными силами прошу обеспечить соответствующие меры, согласовав их с начальником управления военной разведки и контрразведки.
  
   4. По мере накопления на востоке все более крупных сил нужно будет предпринимать такие меры, которые способны запутать представления о наших дальнейших планах. Главному командованию сухопутных войск подготовить совместно с управлением военной разведки и контрразведки внезапное "минирование" определенных зон в проливе Ла-Манш, в прибрежных водах Норвегии (условный сигнал для соглашения запретных зон "Альбион"). При этом нужно будет не столько действительно устанавливать заграждения в каждом отдельном пункте этих зон (для этого потребовались \664\ бы значительные силы), сколько возбуждать общественное мнение. Этой и другими мерами (например, расстановкой макетов, которые разведка противника могла бы принять за неизвестные до сих пор "ракетные батареи") следует создать впечатление, что предстоит внезапное нападение на Британские острова.
  
   Чем четче будут вырисовываться подготовительные действия к операции "Барбаросса", тем труднее будет сохранять эффект дезинформации. Несмотря на это, необходимо делать все возможное для введения противника в заблуждение, основываясь не только на общих положениях о сохранении военной тайны, но и на методах, предлагаемых настоящим документом. Желательно, чтобы все участвующие в дезинформации противника инстанции проявляли собственную инициативу и представляли соответствующие предложения.
  
  Кейтель
  
   Перевод с немецкого из: Deutches Militararchiv, Potsdam, W. 31005, Bl. 114-117".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 279.
  
  
  Необходимо отметить, что дезинформационная операция такого размаха для того времени не имела себе равных. Это действительно была целая операция. Причем операция даже и не разведки, которая, впрочем, тоже не знает примеров такого масштаба. Это была операция, которую вело государство в целом. Во всяком случае, его вооруженные силы. Что, впрочем, в условиях военного положения, и означает усилия всего государства.
  
  Особенно было выделено то, что основными каналами распространения дезинформации определялись атташе Германии в других странах и атташе нейтральных стран, аккредитованные в Берлине. То есть эта дезинформация доводилась до них в виде неких правдоподобных сведений, о ложности которых они не подозревали сами. Эти же мероприятия планировалось проводить в отношении собственных войск и связанных с ними учреждений. Ставилась задача "возбуждать общественное мнение" ложными мероприятиями. Отметим задачу, поставленную высшим командованием о том, что "...необходимо принять все меры, чтобы среди наших вооруженных сил сохранилось впечатление готовящегося вторжения в Англию..." То есть все эти "объяснения" под большим секретом распространялись среди самих немцев. Собственные граждане, собственная армия должны были чистосердечно полагать эту информацию истинной. Это должно было надежно обеспечить возможность того, что любая разведка обязательно добудет эти сведения. И неоднократно подтвердит их из разных источников.
  
  Думаю, вы согласитесь, что замысел и исполнение операции подобного размаха заслуживают признания. В российской или советской истории, во всяком случае, подобных прецедентов что-то не вспоминается. Может быть, впрочем, потому, что для них не было подобного повода?
  
  Теперь, забегая вперед, отметим самое главное. Каким оказался результат этой кампании? Проще говоря, поверили ли этой дезинформации в советском руководстве? Ведь усилия, надо признать, были приложены германским командованием нешуточные.
  
  До сих пор принято считать, что эта дезинформация немцам удалась. Что советское руководство ей поверило. Существуют только лишь разные оттенки оценки этой общепринятой истины. От насмешек и упреков в доверчивости и недостатке проницательности до понимающего признания того, что обману такого размаха противостоять было практически невозможно.
  
  В данном случае мы с вами не будем торопиться отвечать на этот вопрос. Посмотрим, как будут развиваться события на самом деле. И в итоге попробуем ответить на него не с помощью одних только умозаключений, а с учетом происходивших тогда событий. То есть опять же, опираясь не на веру или неверие Сталина, а на его действия.
  
  И еще. Прошу обратить внимание на важное обстоятельство. Мероприятия по дезинформации в этой директиве разбивались на два этапа, разделенных серединой апреля 1941 года. На первом этапе предполагалось создать впечатление, что все внимание германского командования сосредоточено на планах вторжения в Англию, а также в Северную Африку и на Балканы. Переброску войск предписывалось представлять под видом обмена сил между Западом, Германией и Востоком.
  
  Иначе говоря, войска не перебрасывались только к советским границам, они перебрасывались еще и от советских границ. Должна была проводиться своеобразная ротация войск, под прикрытием которой, сначала незаметно, по чуть-чуть, но группировка у советских границ должна была увеличиваться. Этим достигался некоторый шанс на то, чтобы скрыть масштаб концентрации войск. Во всяком случае, сделать так, чтобы ее можно было раскрыть как можно позднее. Мероприятия же второго этапа, поскольку масштаб был таков, что невозможно уже было эту концентрацию скрыть полностью, основывались только на объяснениях причин создания у границ СССР этой огромной группировки.
  
  Причем объяснение это должно было доводиться до советского руководства не в виде каких-то деклараций, которым оно, якобы, поверило. Именно в такой примитивной форме можно встретить иногда понимание этого. Дескать, Сталина немцы уверяли, что отвлекают внимание англичан, а он, дурачок, поверил. На самом деле, как мы с вами видим, объяснения эти распространялись среди самих немецких войск, среди их собственного офицерского корпуса. Что должно было придавать этим объяснениям особую достоверность, когда эти сведения добывала у них советская разведка.
  
  При этом надо понимать, что второй этап нельзя было растягивать на сколько-нибудь продолжительное время. Объяснения - не действия, здесь что-то скрыть намного сложнее. Вторжения в Англию нет, а войска под боком у советских границ есть. Каждый лишний день, каждая лишняя неделя должна усиливать сомнения русских. Поэтому на второй этап и отводился всего один месяц до предполагаемой даты начала войны. То есть, с середины апреля до середины мая.
  
  Поэтому то обстоятельство, что начало войны Гитлеру пришлось переносить, да еше и на целых пять недель, намного, более чем вдвое увеличило по времени второй этап мероприятий по дезинформации. Что позволило значительно увеличить время осознания угрозы. Как будет использовано это время? И будет ли использовано вообще? Вот именно это мы с вами и попробуем установить.
  
  Сейчас же, в феврале, этот процесс только начинался.
  
  Очень кстати для маскировки перемещения войск была использована та возможность, которую давала высадка германских войск 11 февраля 1941 года в Северной Африке. Одновременно с этим в конце февраля на повестке дня было уже и вступление в Болгарию немецких войск, размещенных в Румынии. Что еще больше должно было запутать внешне перетасовку немецких войск
  
  Как видим, момент для начала концентрации войск на Востоке германское командование выбрало вполне для себя комфортный. Именно с середины февраля 1941 года и началось сосредоточение и развертывание группировки немецких войск для нападения на СССР.
  
  Переброска осуществлялась шестью эшелонами. Пятью эшелонами в течение февраля-июня перебрасывались войска, предназначенные в ударные группировки, шестым - выдвигался резерв Главного командования.
  
  Необходимо отметить, что в первую очередь на Восток перебрасывались пехотные дивизии и материально-технические средства. И только в самую последнюю очередь - танковые и моторизованные соединения, а также авиация. Переброска войск велась в основном железнодорожным транспортом. Лишь на заключительном этапе некоторые танковые дивизии были выдвинуты к границе своим ходом, а так вся нагрузка легла на железные дороги. На переброску одной дивизии затрачивалось от 2 до 7 суток.
  
  Напомню, что летом и осенью 1940 года на Восток были уже переброшены 26 дивизий. С 20 февраля по 15 марта 1941 года к ним присоединились 7 пехотных дивизий, перемещенных на Восток в составе первого эшелона.
  
  Как видим, переброску семи дивизий в течение трех недель можно было замаскировать вполне легко. Они должны были раствориться в ротации немецких войск, выделенных для других операций. В это же время с Запада на Балканы для участия в операции "Марита" были направлены три немецкие пехотные дивизии. Еще семь дивизий были переброшены в Германию, а из Германии на Запад были направлены пятнадцать дивизий.
  
  Вообще-то говоря, стратегическое развертывание немецко-фашистских войск на Востоке маскировалось еще и переброской значительного количества дивизий с низкой боеспособностью на Запад для несения оккупационной службы.
  
  То есть, в феврале немцы вполне реально усиливают свою группировку, предназначенную к "высадке в Англии". Что не могло, конечно, пройти мимо внимания советской разведки. Впрочем, донесений отражающих одновременную переброску войск в другом направлении, мы с вами в доступных нам опубликованных источниках не увидим. Как-то так случайно получилось, что подобные документы в научном обороте почему-то отсутствуют.
  
  
  "АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ ИСТОЧНИКА 3-го ОТДЕЛА ГУГБ НКВД СССР "ТЕФФИ"
  
   N 3/57
   7 февраля 1941 г.
  
   ... Как передает Депаста, за последнее время среди дипкорпуса сильно окрепли слухи о возможности нападения Германии на Советский Союз.
  
  По одной версии, это произойдет после разгрома немцами Англии, по другой, которая считается наиболее вероятной, Германия нападет на СССР до удара по Англии, с целью обеспечить себе тыл и снабжение независимо от исхода решительной схватки с Англией.
  
   Существует предположение, что Германия ударит с нескольких сторон одновременно, используя таких своих союзников, как Японию и страны, находящиеся под контролем Германии, как, например, Финляндию и Румынию, которые имеют стремление свести счеты с Советским Союзом.
  
   Целью нападения Германии, по словам Депаста, являются южные районы СССР, богатые хлебом, углем и нефтью. По словам Депаста, греческий посланник Диамантополус, считавший ранее подобную версию фантастической, в настоящее время ее также разделяет.
  
   Депаста в беседе с сотрудником греческой дипломатической миссии Костаки, сказал, что английский посол Криппс передал греческому посланнику, что во время его беседы в Анкаре с Иденом последний высказал ему уверенность на основании сведений, которыми он располагает, что Германия в самом непродолжительном времени нападет на Советский Союз.
  
   ЦА СЭР РФ. Д.23078. Т. 1. Л.234. Имеются пометы. Машинопись на бланке 3-го отдела ГУГБ НКВД СССР. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 266.
  
  
  Эти сведения добыты не внешней разведкой, а подразделеним госбезопасности, занимавшимся работой с дипломатическим корпусом в Москве. В данном случае, речь идет о сведениях, полученных в греческой миссии. "Теффи", это источник Второго управления НКГБ СССР. Пьер Депаста (Депастас) занимал в то время должность первого секретаря миссии Греции в СССР.
  
  Этот документ, впрочем, Сталину, судя по всему, не докладывался. Но, поскольку здесь упомянуто о беседе английского посла Криппса с министром иностранных дел Великобритании Иденом, сведения, изложенные в нем, должны были быть доведены до него в каком-то из документов за подписью наркома госбезопасности. Ведь речь здесь идет ни много, ним мало, а о том, что у британского правительства имеются сведения о том, что Германия в самом скором времени нападет на Советский Союз. Верить им или нет, это дело второе. В данном случае важно знание того обстоятельства, что эти сведения английское правительство активно использует. Но что означает, "в самом скором"? Февраль? Март? Может быть отсюда растут ноги у лыжников, которых "перебрасывали" совсем недавно к советским границам?
  
  "СООБЩЕНИЕ НКГБ СССР СТАЛИНУ, МОЛОТОВУ, МИКОЯНУ
  
  N 18/м
  8 февраля 1941 г.
  Сов. секретно
  
   Направляем Вам агентурное сообщение, полученное НКГБ СССР из Берлина.
  
   Народный комиссар
   государственной безопасности
   Союза ССР (Меркулов)
  
  Исп.т.ЖУРАВЛЕВ - 1 от.5 ОТДЕЛ ГУГБ
  
  Основание: Сообщение "СТЕПАНОВА" по данным "Корсиканца".
  
   СООБЩЕНИЕ ИЗ БЕРЛИНА
  
   "Корсиканец" сообщил следующее:
  
   I. О подготовке войны против СССР
  
   Ряд фактов указывает на то, что германское военное командование проводит систематическую подготовку к войне против Советского Союза. Так, например:
   1. В беседе с офицером штаба верховного командования последний, выражая, очевидно, настроения, существующие в штабе, рассказал, что по всем данным Германия в 1941 году предполагает начать войну против СССР. Предварительным шагом к началу военных операций против СССР явится полная военная оккупация немцами Румынии. Цель войны - отторжение от Советского Союза части европейской территории СССР от Ленинграда до Черного моря и создание на этой территории государства, целиком зависимого от Германии. На остальной части Советского Союза, согласно этим планам, должно быть создано "дружественное Германии правительство". \601\
   2. Военно-хозяйственный отдел статистического управления Германии получил от верховного командования распоряжение о составлении карт расположения промышленных предприятий СССР по районам.
   Такие же карты были изготовлены перед войной в отношении Англии, в целях ориентировки при выборе объектов воздушной бомбардировки.
   3. Руководитель русского сектора отдела иностранной литературы Министерства просвещения СНЕЛЛ получил от военных властей уведомление о том, что в случае необходимости он будет мобилизован в качестве русского переводчика в один из военных трибуналов.
  
   II. О советско-германском торговом соглашении
  
   Недавно состоялось совещание руководящих референтов Министерства хозяйства Германии, на котором зав. русским отделом министерства ТЕРНИДЕН сделал в общих чертах сообщение о заключенном советскогерманском торговом соглашении и отметил при этом, что ряд пунктов не удовлетворяет германскую сторону. Эти пункты следующие:
   а) По настоянию советской стороны экспорт Германии в СССР ограничивается, как и раньше, машинами и станками, тогда как немцы намеревались включить в соглашение вывоз менее дефицитных товаров.
   б) Не устраивает германскую сторону также пункт о квартальной проверке состояния соотношения между советскими и германскими поставками.
   г) Большую заботу германской стороне доставляет пункт договора о поставке Советскому Союзу кобальта, которого в настоящее время в Германии нет. Немцы рассчитывают получить кобальт из французского Марокко, но нет твердой уверенности в том, что это им удастся сделать.
  
   III. Данные об экономическом положении Германии
  
   Месячная продукция железа в Германии вместе с оккупированными областями составляет 2,3 мил. тонн. Производство железа может быть несколько увеличено после восстановления сильно разрушенной промышленности в Лотарингии.
   Расход каучука в Германии составляет в месяц 8.000 тонн, из которых 2.000 тонн падают на естественный каучук, а остальные на синтетический.
   Продукция угля составляет 500 мил. в год.
   Потребность в нефти на 1941 г. будет покрыта имеющимися запасами и поставками закупленной нефти за границей.
   Положение с хлебом таково, что избежать уменьшения нормы выдачи хлеба по карточкам населению можно только в том случае, если Советский Союз выполнит все поставки по хлебу.
   Острая нехватка продовольствия ощущается в Бельгии. Командующий военными силами в Бельгии в своем докладе сообщает, что уже в течение нескольких месяцев городское население Бельгии не имеет картофеля. Германия должна в ближайшее время поставить Бельгии 20.000 тонн зерна, при этом ожидают начала торговых переговоров с СССР о запродаже зерна Бельгии.
   Наиболее сложно положение с рабочей силой. Все солдаты, получившие так называемый "рабочий отпуск", т.е. отчисленные из армии для работы на производстве, снова отзываются в армию.
   Учреждения и предприятия просят у верховного командования оставить в промышленности в общей сложности 6 миллионов человек, подлежащих призыву. Численность германской армии в настоящее время, по общему мнению, \602\ составляет 8 - 9 миллионов человек. Недостаток в рабочей силе немцы надеются отчасти покрыть вербовкой 1 -1,5 миллиона рабочих в балканских странах.
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.205-209. Имеются пометы, указана рассылка. Незаверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 268.
  
  Под именем "Степанов" значился заместитель резидента легальной резидентуры в Берлине Александр Михайлович Коротков. Надо отметить, что он, точно так же, как и его непосредственный начальник Амаяк Кобулов, после возвращения в Москвутоже пошел на повышение. Во время войны он руководил в центральном аппарате НКВД СССР работой разведки в Германии и оккупированных ею странах. В дальнейшем генерал Коротков был одним из руководителей советской внешней разведки.
  
  "Корсиканец" - Арвид Харнак, референт рейхсминистерства экономики Германии, источник "легальной" берлинской резидентуры внешней разведки СССР. Казнен в 1942 году по приговору имперского военного трибунала.
  
  Арвид Харнак был одним из наиболее информированных советских разведчиков в Берлине. В данном случае, правда, сведения о подготовке к войне с Советским Союзом представлены им достаточно общие. Некий офицер передал настроения (так, кстати, отмечено и в донесении), видимо, существующие среди его коллег. Правда, одно то, что этот офицер имел какое-то отношение к штабу верховного командования, уже придает этому донесению некоторый интерес. К слухам, циркулирующим в такой среде, всегда стоит прислушиваться и принимать их во внимание. Впрочем, слухи есть слухи, они могут вызвать у кого-то настороженность, но, согласитесь, конкретных сведений они не содержат.
  
  Не меньший интерес вызывают данные о том, что статистическое управление Германии получило распоряжение о составлении карт расположения промышленных предприятий СССР. И не от кого-то, а от верховного командования. Уже настораживающий момент. Это уже не настроения. Это уже действия.
  
  Вообще, это донесение примечательно тем, что в нем приводятся сведения, каждое из которых в отдельности не очень убедительно. Но характерно то, что получены они из разных независимых источников. Что не может не заставлять отнестись к донесению с определенным вниманием. Впрочем, нам говорят, что Сталин этим донесениям не верил. Несмотря на всю их убедительность. Может, и не верил...
  
  Кстати, убедительности этим сведениям добавляет и тот раздел, где "Корсиканец" сообщает о состоянии дел в германской экономике и советско-германском торговом соглашении. Здесь уже все намного конкретнее, поскольку относится непосредственно к его собственной работе. К этому следовало отнестись наиболее внимательно и серьезно. Но здесь как раз ничего тревожного не сообщалось.
  
  Недовольство немецкой стороны некоторыми условиями соглашения и жесткой позицией советского правительства в отношении его неукоснительного выполнения. Так это нормально. Этого и следовало ожидать. Обратите, кстати, внимание на то, что именно под нажимом советской стороны Германия, не имея в своем распоряжении важнейшего стратегического сырья для поставки в СССР, вынуждена искать его в других странах.
  
  Положение с продовольствием Германии к этому времени действительно несколько усложняется. Не так драматично, конечно, как описывается, но тем не менее. Это и послужило, кстати, причиной того, что в новом торговом соглашении между СССР и Германией был оговорен вопрос о поставках пшеницы. Дело в том, что, хотя по прежнему соглашению, СССР поставил Германии около миллиона тонн зерна, но зерно это было кормовое. Пшеницы было поставлено всего пять тысяч тонн. Но таков был тогда запрос германской стороны. Теперь Германии понадобилась именно пшеница.
  
  Так что? Для того, чтобы получить ее, Германии надо напасть на СССР и отобрать у него Украину?
  
  Пожалуйста, по новому соглашению Советский Союз с 11 февраля по 21 июня 1941 года поставит Германии зерновых 577,5 тысяч тонн на сумму 104,2 миллионов марок. В том числе пшеницы будет поставлено 232,5 тысяч тонн. В обмен на станки и вооружения, конечно. Да тот же кобальт.
  Понадобится, можно поставить и еще больше, благо урожай в Советском Союзе выдался тогда очень неплохой. В СССР в 1940 году зерновых было убрано 95,6 миллионов тонн, в том числе пшеницы - 31,8 миллионов тонн.
  
  Так что те двести тысяч тонн пшеницы, это для СССР в то время было каплей в море зерна. Захотите еще, дадим вам и еще. За новейшие станки, точные приборы, образцы вооружений, редкое стратегическое сырье. Все ваши желания за ваши технологии.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "СОФОКЛА" ИЗ БЕЛГРАДА ОТ 14 ФЕВРАЛЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   Данным югославского генштаба Германия имеет сейчас 250 дивизий, из которых находятся; в Восточной Пруссии 15, Генерал-Губернаторстве 70, протекторате 14, Румынии 20, Словакии 6, Венгрии 2, всего в восточном секторе 127 дивизий, при этом в Генерал-Губернаторстве войска имеют группировку: Варшава-Люблинская 16, Тарновская 18, Краковская (Бласковица) 14, Лодзинско-Познанская 22 дивизии. В Румынии войска сгруппированы: Молдавии 5, Добрудже Банате и Трансильвании 3, Валлахии 8 дивизий. Остальные части немецкой армии группируются: скандинавские страны 5, английский фронт (побережье Ла-Манша) 50, оккупационная армия (мюнхенская группа) 11, в Италии 5, и общий резерв - центральная Германия 24 дивизии. Словацкая армия имеет 5 дивизий, около 100000, венгерская 18 дивизий около 300000, румынская 28 дивизий, около 500000. В Болгарии немецких единиц нет, есть инструктора в количестве 5000 чел. Состав дивизий в восточном секторе неизвестен, считается, что немцы всего имеют 30 моторизованных, 15 бронетанковых, а остальные пехотные. В Румынии зафиксированы 3 бронетанковых, 4 моторизованных и 13 пех.дивизий. Нумерация дивизий и место высших штабов неизвестны.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д.4. Лл. 106-107. Машинопись на бланке. Заверенная копия Пометы: "Инф. Доложить с картой. Голиков. 14.02.41 г.". \651\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 274.
  
  
  "Софокл", это Александр Георгиевич Самохин - генерал-майор, военный атташе СССР в Югославии, резидент Разведывательного управления Генштаба Красной Армии в Белграде.
  
  Перед нами донесение, о котором обязательно упоминается в любом исследовании, касающемся темы, которую мы с вами сейчас рассматриваем. Не обойдем его вниманием и мы.
  
  Ну что здесь можно сказать. Когда отмечается особая важность этого сообщения, обычно не принимается во внимание, что численность немецкой группировки у советских границ на тот момент увеличена примерно втрое. Это не некоторые погрешности, вызванные трудностями разведывательной деятельности. Это уже явная дезинформация.
  
  То, что такие "неточности" современные исследователи полагают несущественными, понятно. По их логике, самое главное, что подобного рода донесения поднимали тревогу. Звонили в колокол. Били в набат.
  На самом же деле подобные цифры, наоборот, дезориентировали советское руководство.
  
  Кроме того, настойчивое и явное завышение численности германской группировки у советских границ могло говорить о том, что эти сведения опять же фабрикуются извне.
  
  Ведь что такое, югославский генштаб? Это офицеры, традиционно симпатизировавшие в то время Франции и Англии. Связи у них прорастали часто в близких к ним кругам. Не из воздуха же появились эта информация? Откуда-то югославский генштаб получил такие подробные сведения о группировках у советских границ? Только не говорите мне, что эти сведения самостоятельно добыла югославская разведка. Группировку немецких войск у своих границ она не разглядела, а что творится в Восточной Пруссии, например, она увидела. Не надо.
  
  Безусловно, эти сведения заемные, полученные если не от самих англичан, то от кого-то, кому эти сведения англичане аккуратно выложили. Впрочем, тогда такие сведения в определенной среде циркулировали широко. Ведь достаточно запустить их где-то один раз, а дальше они распространяются от одной разведки к другой, от одного генштаба до другого.
  
  Дальше еще интереснее. Посмотрим на карту. Познань и Лодзь - это западнее и юго-западнее Варшавы. Люблин находится на юго-запад от Варшавы, на значительном от нее расстоянии. Это широта примерно Ковеля, то есть, это уже напротив Западной Украины. Тарнов, Краков - это вообще самый юг Польши. Если добавить сюда немецкие войска, размещенные в Румынии, Словакии и Венгрии, то получается, что против Киевского особого военного округа РККА немцы уже сосредоточили более восемьдесяти дивизий из ста двадцати. Что это? Снова дезинформация. Основная группировка немецких войск сосредотачивается на юге. В полном соответствии с директивами ОКХ Абверу по дезинформации.
  
  А ведь в это время на самом деле даже первый эшелон германских войск не начал свое движение на Восток.
  
  "АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ "ДОРЫ" ИЗ ЦЮРИХА ОТ 21 ФЕВРАЛЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   По сообщению начальника разведслужбы швейцарского генштаба Германия имеет сейчас на востоке 150 дивизий.
   По его мнению, выступление Германии начнется в конце мая.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24122. Д. 1. Л.49. Машинопись на специальном бланке. Заверенная копия. Пометы: "НО-1. Это вероятно... деза. Надо указать "Доре". Голиков. 20.02.41 г.", "Уточнение будет запрошено при первой работе рации. 28.04.41 г.".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 281.
  
  Угу. Уже сто пятьдесят дивизий. А скажите, с какого такого перепугу начальник швейцарской военной разведки стал вдруг с кем-то делиться своими служебными тайнами? И откуда у него опять же такие сведения? Неужели от швейцарских разведчиков в германском Генштабе? Нет? Тогда откуда? Впрочем, в Швейцарии какие только разведки не паслись, там в то время шпионы разных стран на улицах толкались локтями.
  
  Начало войны указывается на конец мая. Заметим, что в данном случае виден профессионал высокого уровня. Не сведения у него такие имеются, а мнение у него такое. Аккуратно обозначил.
  
  "Дора" - это знаменитый советский разведчик Шандор Радо, венгерский коммунист, нелегальный резидент Разведывательного управления Генштаба Красной Армии в Швейцарии под прикрытием руководителя картографического агентства.
  Здесь необходимо отметить, что в его резидентуре были люди, одновременно работавшие на советскую, английскую, чешскую и швейцарскую разведки. Источников, используемых "Дорой", нередко привлекали в своей работе также польская, германская и французская спецслужбы.
  
  Этого, впрочем, в Москве тогда не знали. Но сообщение о 150 дивизиях Голиков все равно посчитал дезинформацией. Между прочим, правильно посчитал. Имел для этого все основания.
  
  
  "ЗАПИСКА ЗАМЕСТИТЕЛЯ НАРКОМА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА МАСЛЕННИКОВА НАРКОМУ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ О ПЕРЕМЕЩЕНИИ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК
  
  N 19/1053
  23 февраля 1941 г.
  
   По показаниям нарушителя границы из Германии, 2 февраля с.г. из г.Краков (145 км от границы) на Карпаты убыло две моторизованные дивизии. \678\
   Одновременно продолжалась отправка войск; и боевой техники в направлении советской границы.
   4 февраля с.г. в г.Холм (28 км от границы, 140 км северо-западнее г.Львова) прибыло 60 тяжелых орудий на механической тяге и 6 полевых радиостанций.
   Из г.Варшава в г.Люблин (45 км от границы, 180 км северо-западнее г.Львов) прибыло 3 железнодорожных эшелона по 30 платформ каждый, с бронемашинами и грузовыми автомобилями.
   В пограничной полосе Генерал-Губернаторства против участника 17 Брестского пограничного отряда германскими властями отдано распоряжение освободить здания школ для размещения войск,
  
  ЦА СВР РФ. Д.21616. Т.2. Л. 13 Машинопись на типографском бланке Имеются пометы. Указана рассылка: Берия, Меркулову, Голикову. Незаверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 283.
  
  Здесь не такие сенсационные, а скромные, но вполне конкретные сведения. Там 3 эшелона, там платформы, там две дивизии. Но все они в одну сторону, в район Львова.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "АРНОЛЬДА" ИЗ БЕРЛИНА ОТ 27 ФЕВРАЛЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   1. О новом формировании 40 мотодивизий у меня данных нет, но сейчас идет штатно-организационная перестройка большого количества пех. дивизий в сторону увеличения мотомеханизации. В чем конкретно выражается реорганизация и каковой облик новых дивизий, доложить не могу.
   2. Общее количество моторизованных дивизий, по имеющимся у нас данным, сейчас 22.
   3. Часть танковых дивизий также реорганизуется. В выборке новых штатов принимает участие генерал-майор Функ - командир дивизии, находящейся в Ливии. По имеющимся данным, реорганизация преследует цель - сделать более самостоятельными части и даже подразделения и обеспечить более широкое взаимодействие танков, пехоты и артиллерии в звене подразделения.
   4. По полученному сегодня сообщению, завод "Алкид" утроил в феврале выпуск танков в сравнении с январем. Эти сведения в ближайшее время будут уточнены, но программа танкостроения повышается из месяца в месяц: в декабре 80, в январе 100, в феврале значительно больше 100. Танки, \681\ по тому же сообщению, транспортируются с завода в Генерал-Губернаторство.
   5. Каких-либо конкретных признаков готовящейся против нас близкой агрессии в моем распоряжении нет, но известно лихорадочное дорожное строительство, оборонительных укреплений и содержание большого количества войск в бывшей Польше. На днях я в Варшаву пошлю своего человека.
   6. От военных атташе известно, что немцы не стесняются с ними говорить о том, что черноморские Проливы могут оказаться гордиевым узлом во взаимоотношениях с нами. Это мне еще вчера сказал швед.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д.З. Лл. 132-133. Машинопись на специальном бланке. Заверенная копия, Пометы: "Инф., НО-1. Полезное донесение. Учесть при обсуждении вопроса о новых мероприятиях в нем. армии. Голиков. 27.02.41 г.", "Учтено 28.02.41 г."
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 287.
  
  
  А вот и первое донесение из нашего сборника нового резидента советской военной разведки в Берлине, военного атташе генерал-майора Василия Ивановича Тупикова.
  
  Вполне адекватное сообщение. О чем не знает, так о том так и говорит, что не знает. Отмечает лихорадочное дорожное строительство и укреплений в Польше. О содержании здесь большого количества войск сказано вообще, в потоке других сведений. Что, впрочем, понятно. Много - это нисколько. Убедительно могли выглядеть цифры. Количество, дислокация, а уж много это или мало, найдется кому оценить. Но более конкретных данных пока, конечно, нет.
  
  Увеличение выпуска танков, это подмечено вовремя. И штатно-организационная перестройка ряда пехотных дивизий в моторизованные тоже имела место. И именно в это время. Так что сообщение в целом, действительно, полезное. Правда, нет новых конкретных указаний на подготовку войны с Советским Союзом, но их у нового резидента в этот момент попросту нет. Появятся, сообщит, не постесняется.
  
  Сообщение взвешенное и спокойное. Рабочее. Кстати, вполне положительно оценил это донесение и начальник Разведывательного управления РККА генерал Голиков.
  
  
  "ИЗ ДОНЕСЕНИЯ РЕЗИДЕНТА БЕРЛИНСКОЙ НЕЛЕГАЛЬНОЙ РЕЗИДЕНТУРЫ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ "АЛЬТЫ" ОТ 28 ФЕВРАЛЯ 1941 г.
  
   ...Однако посвященные военные круги по-прежнему стоят на той точке зрения, что совершенно определенно война с Россией начнется уже в этом году. Подготовительные мероприятия для этого должны быть уже далеко продвинуты вперед. Большие противовоздушные сооружения на востоке ясно указывают на будущий ход событий, ("Ариец" не знал по тому поводу ничего конкретного. Он сообщил, однако, что бомбоубежища, которые расположены по всей Германии, на востоке могли бы быть предназначены, само собой разумеется, для защиты от русских, а не от английских самолетов). Сформированы три группы армий, а именно: под командованием маршалов Бока, Рундштедта и Риттера фон Лееба. Группа армий "Кенигсберг" должна наступать в направлении ПЕТЕРБУРГ, группа армий "Варшава" - в направлении МОСКВА, группа армий "Позен" - в направлении КИЕВ. Предполагаемая дата начала действий якобы 20 мая. Запланирован, по всей видимости, охватывающий удар з районе Пинска силами 120 немецких дивизий. Подготовительные мероприятия, например, привели к тому, что говорящие по-русски офицеры и унтер-оФицеры распределены по штабам. Кроме того, уже строятся бронепоезда с шириной колеи, как в России..
   ...Гитлер намерен вывезти из России около трех миллионов рабов, чтобы полностью загрузить производственные мощности. Если еще осенью Гитлер хотел окончить войну как можно быстрее, чтобы посвятить себя опять своему любимому занятию, строительству новых сооружений, то сейчас он якобы склоняется больше к тому, чтобы продолжать поддерживать состояние войны в Европе. При этом он, видимо, исходит из той точки зрения, что всеобщее недовольство приведет к введению авторитарного режима. Он намерен разделить российского колосса якобы на 20 - 30 различных государств, не заботясь о сохранении всех экономических связей внутри страны, чтобы также и там вызвать недовольство на долгое время.
   Информация о России принадлежит человеку из окружения Геринга. В целом она имеет чисто военный характер и подтверждается военными, с которыми разговаривал "Ариец"...
  
   ЦА МО РФ. Оп.7279. Д.4. Лл.30,31, Машинопись на специальном типографском бланке. Заверенная копия. \684\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 289.
  
  
  Снова ценнейшее сообщение от Ильзы Штебе. Впервые указано, что немцы будут наступать тремя группами армий. И даже перечислены правильно их командующие. Указанное количество наступающих "под Пинском" войск (120 немецких дивизий) на практике оказались, конечно, завышенным. Но, как это ни странно, именно такого количества немецких войск и ожидал как раз советский Генштаб при их главном ударе севернее Бреста еще со времен Шапошникова.
  
  Да и разделение германских войск на три группы армий не было такой уж большой неожиданностью. Как мы с вами это уже видели, нечто похожее предполагал советский Генеральный штаб еще в августе. Пусть и не в форме определения конкретного структурного деления немецких войск, но в расчете основных операционных направлений их возможных действий. Что намного важнее, чем количество их фронтов или групп армий. Логика любого построения вызывается логикой основных задач, поставленных перед войсками. А при всем изменении приоритетов в определении главного удара немцев, определение основных операционных направлений, тем не менее, оставалось неизменным.
  
  Снова указан примерный срок начала войны, теперь это "якобы" 20 мая.
  
  Поверили этому собщению? Нам уверенно говорят, что нет, не поверили. Но мы уже говорили с вами о вере и неверии. Не о религии речь идет, а о точных и практических вещах. Судьба страны, это не та область, где допустимы гадания. Здесь нужно твердое знание.
  
  В данном же случае, мы видим, что здесь твердое знание основать попросту не на чем. Потому что слишком уж много здесь понамешано, правдивого и неправдивого в этом фундаменте.
  
  Думаю, излишне говорить в связи с этим, что представленные архивные документы, воспроизводящие подлинные сообщения берлинской резидентуры советской военной разведки, начисто опровергают современный миф о том, что уже через неделю или две после утверждения плана операции "Барбаросса" его основные положения были уже известны руководству Советского Союза. Все было, как мы видим, намного скромнее. Но от этого, безусловно, не менее важно.
  
  Конечно, источников информации уровня Рудольфа фон Шелиа у советской разведки в Германии было немного. Были, конечно, в том числе и в среде высшей аристократии, об этом упоминал, например в своих воспоминаниях генерал Судоплатов. Однако в опубликованных документах таких сообщений немного, поэтому не будем фантазировать. А вот действующий начальник отдела в Министерстве иностранных дел Германии, это величина реальная. Прислушивались к нему? Нам говорят, что нет. Может быть, не будем торопиться, у нас с вами впереди еще четыре месяца.
  
  Одно могу отметить. Именно в феврале Народный комиссариат обороны и Генеральный штаб направили на имя Сталина и Молотова служебную записку с изложением схемы мобилизационного развертывания Красной Армии. Ту самую, откуда мы с вами брали расчеты Генштаба о возможных потерях Красной Армии в ходе будущей войны. 12 февраля 1941 года новый мобилизационный план (МП-41) после тщательного его рассмотрения был утвержден Сталиным. Совпадение по времени? Возможно. Тогда уже нелишним было бы вспомнить и еще об одном совпадении. О том, что еще месяц назад начальник военной разведки РККА дал указание разведывательным отделам приграничных военных округов усилить разведку против Германии.
  
  В феврале 1941 года были приняты решения о формировании двадцати новых механизированных корпусов, а также 106 авиаполков и 25 управлений авиационных дивизий. Да, сегодня эти решения почти единогласно признаются специалистами ошибочными. Ошибка эта заключена в первую очередь в излишней масштабности этого проекта, в переоценке возможностей экономики страны. И ошибку эту делит с военным руководством Сталин, утвердивший их предложение. Здесь, впрочем, не очень понятна роль Вознесенского, без его мнения Сталин вряд ли принял бы решение, настолько сильно затрагивавшее интересы промышленности. Впрочем, речь в данном случае не об этом.
  
  Да, конечно, пока еще советское руководство не ориентировалось на какую-то конретную дату нападения Германии. Тем более, что, как мы видим, даты называются все время разные. Поэтому и меропроиятия принимаются с достаточно длительными сроками исполнения. Но это, что, признак доверия Гитлеру?
  
  В данном случае показательно, что такое решение, кардинально повышавшее, как казалось тогда, ударную мощь Красной Армии, принимается именно сейчас, сразу, как только появляются реально самые первые тревожные сведения о подготовке нападения Германии.
  
  Надо сказать, что в это время вообще в армии происходят серьезные мероприятия. В феврале - марте 1941 года в соответствии с решением военно-политического руководства дальнейшее развитие получила крупнейшая программа по развертыванию Красной Армии, ее реорганизация и организационное укрепление.
  
  На новые штаты переводились бронетанковые войска, воздушно-десантные и инженерные части. С апреля 1941 года на новые штаты были переведены стрелковые дивизии.
  
  Вспомним о ведущемся в это время напряженном строительстве укрепленных районов в приграничных военных округах. Добавим сюда не менее напряженное строительство здесь же новых аэродромов.
  
  
  МАРТ 1941 года.
  
  
  1 марта 1941 года Болгария присоединилась к Тройственному пакту. 2 марта немецкая 12-я полевая армия с территории Румынии вступила в Болгарию.
  
  4 марта 1941 было опубликовано Сообщение Народного комиссариата иностранных дел СССР о том, что Советский Союз не поддерживает решение Болгарии о приеме немецких войск.
  
  6 марта итальянские войска начали наступление из Албании на Грецию. Однако вскоре итальянцы потерпели неудачу и были остановлены.
  
  К границам Греции начали подтягиваться германские дивизии. В этих условиях премьер-министр Греции Александрос Коризис согласился на ввод в страну 58-тысячного английского экспедиционного корпуса, имевшего в своем составе две пехотные дивизии (новозеландская 2-я дивизия, австралийская 6-я дивизия), английскую 1-ю бронетанковую бригаду и девять авиационных эскадрилий. Впрочем, прибытие из Египта английского экспедиционного корпуса началось еще 5 марта 1941 года.
  
  Подготовка нападения Германии на СССР велась целенаправленно и охватывала все новые органы государственного аппарата. 13 марта 1941 года была принята Директива ОКВ, где определялись вопросы гражданской и военной администрации на Востоке. В ней, в частности, говорилось: "...в районах боевых действий сухопутных войск рейхсфюрер СС получает, по поручению фюрера, особые полномочия по подготовке системы администрации, которые проистекают из бескомпромиссного характера борьбы двух противоположных политических систем".
  
  Взято из:
  Гальдер. Служебный дневник. Примечание 1240 ко второму тому.
  
  Переброска германских войск в рамках подготовки операции "Барбаросса" шла в соответствии с графиком. В период с 16 марта по 10 апреля 1941 года в составе второго эшелона немецкое командование перебросило на Восток 19 дивизий (18 пехотных и 1 танковую). Одновременно с этим из Германии на Запад было переброшено 9 дивизий, а в Германию прибыла пехотная дивизия из Дании.
  
  Таким образом за два месяца с начала концентрации войск с 15 февраля по 10 апреля немцы перебросили на Восток уже 26 дивизий, столько же, сколько за предыдущие полгода, с лета 1940 года. Это состав примерно трех армий, весьма солидная группировка. Впереди, впрочем, была переброска еще более значительных сил.
  
  
  С началом массовой переброски немецких войск резко увеличилось и число сообщений в Москву о нарастании угрозы нападения Германии. Поначалу. впрочем, многие из них, как это ни странно, содержали сведения достаточно успокаивающего характера. Потому что, с одной стороны, явно увеличилось количество сообщений о подготовке немцами войны против Советского Союза. С другой стороны, в это время преобладают сообщения, где отмечается. что германское командование готовит нападение на СССР после окончания войны с Англией.
  
  
  "ИЗ ТЕЛЕГРАММЫ ПОЛПРЕДА СССР В США К.А.УМАНСКОГО НАРКОМУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР В.М.МОЛОТОВУ
  
   1 марта 1941 г.
  
   [...]Уэллес сделал мне следующее заявление, предупредив, что Штейнгардту поручено заявить то же Вам: по конфиденциальным сведениям, имеющимся в распоряжении Американского правительства и в аутентичности которых у Американского правительства нет ни малейшего сомнения, германские военные планы заключаются в том, что после достижения победы над Англией, несмотря на поддержку последней Соединенными Штатами, напасть на СССР, причем планы этого нападения разработаны германским командованием во всех деталях. Американское правительство учитывает, что Советское правительство, возможно, отнесется к этой информации с недоверием и будет рассматривать ее как пропаганду, интригу или неправду. Однако Ам[ериканское] правительство подчеркивает, что располагает неподлежащими сомнению доказательствами правдивости этой информации, которую оно передает Советскому правительству лишь потому, что считает, что те страны, которые отстаивают свою целостность и независимость перед лицом германских планов неограниченной агрессии, имеют моральное право на получение подобной информации и дружественное предупреждение. Для того, чтобы уменьшить возможные сомнения Советского правительства, он, Уэллес, добавляет, что информация не исходит из английских источников.
  
   Ответил Уэллесу, что сообщу Молотову о факте передачи мне этой информации, которая действительно, насколько я лично могу судить, не укладывается в общеизвестную картину международного положения. Независимо от нынешнего характера советско-германских отношений и даже если теоретически допустить, что кто-либо в Германии лелеет подобные планы, мне лично кажется, что Германское правительство не может не понимать обреченности таких планов, ввиду высокой оборонной мощи СССР, стратегические \696\ позиции и экономическая сила которого так значительно укрепились за последние годы, а в частности со времени начала нынешней войны. Я не имею права подвергать эту информацию той суровой оценке, которую он, Уэллес, оправдывал, но, естественно, приходят на память аналогичные утверждения и информации, циркулировавшие с тенденциозными целями до и после Мюнхена, что лишь привело к просчетам ряда правительств, внушавших себе мысль, что СССР может стать объектом безнаказанной агрессии. Но, конечно, я могу лишь поблагодарить за сообщение конфиденциальной информации Ам[ериканского] пра[вительства) и передам Молотову о мотивах, побудивших Американское правительство поделиться с нами этой информацией. Уэллес стал снова подчеркивать, что информация авторитетная и такого характера, что в ней невозможно сомневаться[...]
  
   АВП РФ. Ф.059. Оп. 1. П.345. Д.2361. Лл.245-246. Машинопись, заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 293.
  
  
  Серьезный документ. Настолько серьезный, что советский посол в США Уманский, отставив в сторону свое личное мнение о невозможности нападения Германии на СССР, должен был донести это предупреждение до сведения советского правительства.
  
  Самнер Уэллес в то время занимал должность заместителя государственного секретаря США. Лоуренс Штейнгардт был послом США в СССР. Иными словами перед нами не просто политический зондаж или некие кулуарные обсуждения. До руководства Советского Союза эти сведения, пусть и в устной форме, но совершенно официально доводятся правительством Соединенных Штатов Америки.
  
  Но обратим внимание. "...Ам[ериканское] правительство подчеркивает, что располагает неподлежащими сомнению доказательствами правдивости этой информации..." и "...информация авторитетная и такого характера, что в ней невозможно сомневаться..."
  
  И правительство США авторитетно заявляет, что "...германские военные планы заключаются в том, что после достижения победы над Англией... напасть на СССР..."
  
  Спасибо, конечно, за предупреждение. Но как мы с вами видели, Гитлер как раз принял решение напасть на Советский Союз до победы над Англией. А это, естественно, резко меняет оценку всей этой ситуации. Нападение до победы над Англией означает, что оно может произойти в самом скором времени, может быть, даже и завтра. Во всяком случае речь может идти о нескольких месяцах. После победы над Англией - здесь речь может идти и о годах. Победить Англию не так-то просто.
  
  Между тем, из Германии уже есть информация от советской военной разведки, что Гитлер вознамерился напасть до "победы над Англией". Впрочем, и без этой информации такую возможность еще в августе и сентябре допускали в своих записках на имя Сталина и Молотова Тимошенко, Шапошников и Мерецков, чему мы с вами были свидетелями.
  
  Это что же получается? Сообщение американцев о том, что Гитлер готов напасть на СССР после победы над Англией противоречит информации берлинской резидентуры советской военной разведки и расчетам советского Генштаба. Опровергает ее.
  
  Таким образом получается, что это сообщение в глазах советского руководства уже по определению не может не иметь двоякой окраски. Если довериться этой "авторитетной информации", тогда надо считать информацию Ильзы Штебе о решении Гитлера напасть на СССР "до победы над Англией", о создании трех армейских групп и прочем, дезинформацией. Если поверить все же ее сообщениям, то как расценить информацию правительства США?
  
  Получается, что это обстоятельство фактически не просто обесценивает сообщение американского руководства, но принимает уже вид прямой и явной дезинформации. Потому что, и было и будет еще много сообщений о готовности Гитлера напасть на СССР "после Англии". Но они будут носить в основном характер предположений или каких-то расчетов. Здесь же категорично утверждается, что будет именно так. Что этому имеются доказательства. И утверждается это с использованием всего веса и авторитета правительства США.
  
  Побудительные мотивы этого демарша в данном случае ясны. Победа над Англией еще где-то там, в недосягаемых далях, но замысел у Гитлера уже есть. А значит, советскому руководству пора реагировать, пока замысел еще не реализован. Подталкивание к войне с Германией? Ну а что это еще, забота о большевистском государстве?
  
  Пусть эта информация и не исходит из английских источников. А кто сказал, что война Германии и СССР невыгодна также и США? Они тоже понимают, что рано или поздно, но им придется вступить в эту войну. И конечно на стороне Англии. Так вот. Пока они не вступили в войну, им жизненно необходимо, чтобы Англия уцелела, а для этого необходимо ввязать в эту войну русских и как можно скорее. Все просто.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "МАРСА" ИЗ БУДАПЕШТА ОТ 1 МАРТА 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   1. Выступление немцев против СССР в данный момент считают все немыслимым до разгрома Англии. Военные атташе Америки, Турции и Югославии подчеркивают, что германская армия в Румынии предназначена в первую очередь против английского вторжения на Балканы и как контрмера, если выступит Турция или СССР.
   После разгрома Англии немцы выступят против СССР.
  
   2. Французский военный атташе Мери (бывший начальник разведотдела генштаба) сообщил мне сегодня: в Клуже и Быстрица имеются немецкие войска. На аэродроме в Клуже много немецких самолетов. Количество не установлено.
  
   Во время наступления на Францию, немцы применяли тяжелые танки вес 32 тонны, вооружение: одна 105-миллиметровая пушка, одна 77миллиметровая пушка и 4 - 5 пулеметов. Команда 7 человек. Ширина больше 2 метров. Боевая скорость до 18 километров. Всего в наступлении участвовало 10 мотомехдивизий (400 танков), из них только 2-3 имели по 1 полку тяжелых танков (в тяжелой дивизии, 1 полк легких и средних танков - 250 штук и тяжелый полк - 150 танков).
  
   3. Итальянский военный атташе сообщил - немцы готовят четыре парашютных дивизии и до 30 пехдивизий (для переброски на быстроходных судах) как авангард для вторжения в Англию. Уже в половине марта надо ожидать больших неожиданностей со стороны немцев.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д.4. Лл.160-161. Помета: "Использовать для доклада о герм, армии п.2. Голиков. 2.03.41". Заверенная копия. \705\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 295.
  
   "Марс" - это Николай Григорьевич Ляхтеров, полковник, военный атташе СССР в Венгрии, резидент советской военной разведки в Будапеште.
  
  
  Бывший начальник разведывательного отдела французского генштаба немного ошибался. Таких танкообразных монстров, да еще в количестве нескольких сот единиц, в немецкой армии не было. Просто не существовало. И кстати, "сведения" эти во французском генштабе имелись не до начала войны, а после ее окончания.Уже после того, как немцы открыто предъявили французам свои танки на полях сражений. Впрочем, чем не яркая демонстрация профессиональной пригодности французского генералитета, объясняющая, во многом, причины поражения Франции? Это же ведь еще и, заметим, элита ее армии. На фоне этого наши традиционные сокрушенности по поводу недостаточной образованности и достаточного "кавалеризма" советского высшего генералитета не кажется такими уж безусловно справедливыми.
  
  Впрочем, нам с вами это не должно быть очень интересно, это их дела.
  Для нас важно, что резидент советской военной разведки передает о том, что "все" вокруг него считают нападение Германии на СССР до разгрома Англии "немыслимым". Заметим. Считают не гадательно и предположительно. Считают нападение не маловероятным. Немыслимым. Слово-то применено именно это. Не зря, надо полагать. Это вам не любовная переписка, здесь слова вообще-то обычно стараются подбирать тщательно. Потому что цену им знают.
  
  Ну и о подготовке немецкого десанта в Англию. Впрочем, военный атташе союзника Германии, его дело как раз об этом и говорить окружающим. Чем шире, тем лучше.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "ЕЩЕНКО" ИЗ БУХАРЕСТА ОТ 1 - 2 МАРТА 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления Генштаба
   Красной Армии
  
   "АБЦ" в своем докладе о поездке в Берлин сообщает, что в кругах министерства иностранных дел и главной квартире немецкого командования, где он имел возможность говорить с некоторыми, царит неуверенность в политическом и военном положении Германии, равно как и неизвестность в будущих намерениях Германии в политической и военной областях. Каждый, с кем он беседовал, выражает различное мнение о планах и перспективах дальнейшего хода настоящей войны. Однако из этих различных суждений удалось установить следующую линию: "Военная операция большого масштаба против английского острова, которая должна была бы закончиться вторжением на него немецких войск - считается маловероятной потому, что это мероприятие слишком рискованно и связано со слишком тяжелыми жертвами. В отношении блокады английского острова, Берлин возлагает очень большие надежды на предстоящую активизацию подводной войны и на атаки авиацией. Проводившиеся до сих пор действия против Англии не имели того решающего успеха, который ожидался немцами. Констатируют, что силы английского сопротивления были не недооценены, особенно немцы отдают должное в способности английских военных летчиков.
  
   Неуспех итальянцев больше не скрывается в греческих кругах. В верховном командовании признают, что поражение Италии на всех фронтах привело бы к необходимости внести существенные поправки в немецкие военные \707\ планы. По мнению Берлина, Германия должна прийти на помощь Италии всеми силами, чтобы помешать английской победе в Средиземноморском районе и Африке, а этим и на дальнейший ход военных операций большого масштаба, так как, благодаря продвижению армий Уэйвиля, итальянское Триполи подвергается опасности, и немецкое руководство недавно решило бросить в Северную Африку одну часть со специальной подготовкой для ведения войны в колониях, придав ее армии Грациани.
   Полным ходом идет подготовка для создания большой немецкой армии с целью использования в африканской войне.
  
   От установления немецко-французских отношений, хотя о них в Берлине высказываются пессимистично, все же ожидают получить дальнейшую возможность для богатого перспективами ведения войны держав "оси" против Англии в Средиземном море и Северной Африке. Передача военных оборонительных пунктов во французской Северной Африке, разрешение на проход немецких войск через французские колонии в Северную Африку, мобилизация французского флота для борьбы против Англии являются темами, которые неоднократно затрагивает посол Парижа Абец в своих донесениях.
  
   "АБЦ" выразил мнение, что ему, может быть, удастся мирным путем добиться от Дарлана осуществления этих немецких требований, однако в Берлине не уверены в том, что добьются от правительства в Виши таких, столь далеко идущих обязательств в пользу немцев. Вступление Испании в войну маловероятно, так как она не в состоянии принять активного участия в настоящей войне. Слухи о перевозках немецких войск в Испанию и Португалию опровергаются. Концентрация немецких войск в Италии и Сицилии тем временем увеличивается. В Берлине утверждают, что потери немецких самолетов "Стукус" в операциях на Средиземном море довольно значительны, ввиду их незначительной скорости. Большой интерес в Берлине проявляют к Балканам - третьему маршруту наступления держав "оси" на английские позиции в районе Средиземного моря. Констатируется непосредственный предстоящий переход на болгарскую территорию немецких войск в 600000 человек, сконцентрированных в Румынии. Многочисленные задержки в проведении этой операции сводятся к некоторым политическим и климатическим моментам. Первый политический момент - это попытка склонить Грецию к капитуляции перед угрожающим немецким вторжением, второй - это выяснение позиции Турции. Турцию хотели привести к тому, чтобы она не предприняла военных действий на Болгарию с Англией. При проходе немецких войск Болгарии цель теперь достигнута.
  
   Все вопросы в связи с проходом немецких войск через Болгарию с ней уже обсуждены и выяснены. Для соблюдения видимости Болгарское правительство ограничится слабым протестом против вступления немецких войск и будет успокоено немцами с уверением в соблюдении болгарского суверенитета. Не исключено, что Болгария присоединится к тройственному пакту. Активной военной поддержки со стороны болгарской армии не предусматривается. Переговоры Гитлера с югославскими государственными деятелями имели целью выяснить позицию Югославии к предстоящим военным операциям на юго-востоке Европы. Переговоры окончились положительно для немцев. От нее требовалось также, чтобы она представила в распоряжение Германии свою жел.дорожную сеть на юге страны для переброски немецких войск против Греции и чтобы разрешила перевозки военного характера на югославской части Дуная, также и в этом отношении она должна согласиться с немецкими желаниями. Как только климатические условия будут благоприятны и закончится политическая подготовка на юго-востоке, начнется немецкое \708\ вступление через Болгарию на Грецию. Концентрация войск в Румынии в основных чертах закончена. В течение последних дней на линии жел.дорог Вена - Будапешт - Лекосхасса, Куртич - Арад-Тимишоара, Арад-Тимишоара - Бухарест можно было видеть значительные перевозки немецких войск и военных материалов. Как объясняют в Берлине, сконцентрированные в Румынии 600000 человек будут предназначены - 300000 против Греции и 300000 для сковывания турецкой армии во Фракии. В настоящем этапе немцы, кажется, еще не думают о выступлении против Турции. Более вероятно, что выступление против Турции развернется только осенью. На вопрос, почему такое большое концентрирование на юго-востоке, отвечают, что, вопервых, для быстрой гарантии успеха в Греции, прежде чем вмешательство Англии примет более значительные меры, во-вторых, имеют в виду возможность столкновения с турецкой армией, поскольку нельзя пренебречь изменением границы Турции. Много в Берлине говорили о предстоящем выступлении Германии против СССР. В русском отделе немецкого верховного командования интенсивно работают. Однако на ближайшее время немецкое продвижение на восток якобы исключается, и что слухи о немецких планах войны против СССР распространяются сознательно с целью создать неуверенность в Москве и заставить политику СССР и впредь служить для реализации немецких военных целей. Возможность выступления немецких войск, сконцентрированных в Румынии против СССР, в Берлине решительно исключают.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д. 1. Лл.296-303. Помета: "Сп[исок] 1: тт.Сталину, Молотову, Тимошенко, Ворошилову, Димитрову, Берия, Жукову. Голиков. 2.03.41 г." (для последних пяти адресатов указано: "аппарату не вскрывать").Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 297.
  
  "Ещенко" - это оперативный псевдоним полковника Григория Михайловича Еремина. Работая под прикрытием должности третьего секретаря полпредства СССР в Румынии, он руководил резидентурой военной разведки в Бухаресте. Наиболее ценным его источником был как раз "АВС". Под этим именем работал Курт Велкиш, немецкий журналист и дипломат, атташе посольства Германии в Румынии. На связи у полковника Еремина были и такие источники, как Марта Велкиш ('ЛЦЛ'), жена Курта Велкиша, также служившая в германском посольстве в Бухаресте, Бернардо Длугач-Кауфман ("Купец"), адвокат Сокора, журналист Немеш, хирург Самуил Шефер и другие.
  
  
  Перед нами достаточно подробный обзор военно-политической обстановки в Европе. Что примечательно, никаких тебе "немыслимых" утверждений. Вся информация основана на настроениях и мнениях, но достаточно близко к действительности. Даже опровергнута переброска немецких войск в Испанию и Португалию, если помните, такую дезинформацию рекомендовало запустить верховное германское командование. Все относительно точно, несмотря на оговоренную приблизительность. Заметим, здесь важно то, что в течение буквально ближайщих дней практически все эти сведения станут реальностью, то есть подтвердятся на сто процентов.
  
  Но вот речь заходит о германских намерениях в отношении СССР. Здесь тоже вскоре подтвердится, что немецкие войска, сконцентрированные в Румынии, не будут использованы против СССР, а двинутся в Болгарию. Так что, поскольку совсем скоро подтвердились сведения, изложенные в этом сообщении, значит истиной является и то, что "...слухи о немецких планах войны против СССР распространяются сознательно с целью создать неуверенность в Москве и заставить политику СССР и впредь служить для реализации немецких целей..."?
  
  Заметим, что и здесь, как и в сообщении "Марса", тоже говорится о том, что возможность скорого нападения на СССР в Берлине исключают. Но обратите внимание на оговорку полковника Еремина. "Якобы". Из этой ремарки можно понять, что сам он считает такую возможность, напротив, достаточно вероятной. Но не имеет пока данных, подтверждающих его личную позицию.
  
  Впрочем, что означает, "на ближайшее время" немецкое нападение исключается? На ближайшее время, это сколько? Три дня? Три недели? Три месяца?
  
  
  "ЗАПИСКА НКГБ СССР И.В.СТАЛИНУ, В.М.МОЛОТОВУ, С.К.ТИМОШЕНКО, Л.П.БЕРИЯ С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АГЕНТУРНОГО СООБЩЕНИЯ
  
   N 336/м
   6 марта 1941 г.
  
  Направляем Вам агентурное сообщение о восточных планах Германии, полученное НКГБ СССР из Берлина.
  
   Народный комиссар
   государственной безопасности (Меркулов)
  
   Исполн. тов.ЖУРАВЛЕВ - 1 Управлен. НКГБ.
  
   Агентурное сообщение из Берлина от "Корсиканца"
  
   В высших руководящих немецких инстанциях якобы серьезно обсуждается возможность поворота фронта на восток против Советского Союза. Эти планы якобы в значительной степени обоснованы чрезвычайно серьезным продовольственным положением Германии и оккупированных областей, например, Бельгии, где начинается настоящий голод. Расчеты министра земледелия ДАРРЕ на то, что продовольственные запасы Германии достаточны - оказались неправильными и положение со снабжением настолько серьезно, что в феврале месяце предполагалось снизить нормы потребления продуктов.
  
   По информации, полученной от чиновника комитета по четырехлетнему плану - несколько работников комитета получили срочное задание составить расчеты запасов сырья и продовольствия, которое Германия может получить в результате оккупации европейской части Советского Союза.
  
   Тот же информатор сообщает, что начальник Генштаба сухопутной армии генерал-полковник ГАЛЬДЕР рассчитывает на безусловный успех и молниеносную оккупацию немецкими войсками Советского Союза и, прежде всего, Украины, где, по оценке ГАЛЬДЕРА, успешным операциям будет способствовать хорошее состояние железных и шоссейных дорог. Тот же ГАЛЬДЕР считает легкой задачей также оккупацию Баку и нефтяных его промыслов, которые немцы якобы могут быстро восстановить после разрушений от военных действий. ГАЛЬДЕР считает, что Красная Армия не в состоянии будет оказать надлежащего сопротивления молниеносному наступлению немецких войск и русские не успеют даже уничтожить запасы.
  
   Что касается расчетов комитета по четырехлетнему плану в отношении хозяйственного эффекта такой операции, то эти расчеты якобы дают отрицательный прогноз. \718\
   Расчеты полковника БЕККЕРА, наоборот, доказывают высокий хозяйственный эффект, который будет получен в результате военных операций против СССР.
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.202-204. Имеются пометы. Указана рассылка. Незаверенная копия N 1".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 301.
  
  
  Снова указывается на начинающийся голод. Который вот-вот начнется, но все как-то никак не начинается. В феврале хотели снизить нормы потребления, но почему-то так и не снизили. Почему? Понятно. Рассчитывают в скором времени захватить продовольствие на Украине. И нефть в Баку. Какой отсюда можно сделать вывод? Нападение Германии возможно в самом скором времени. Главный удар немецких войск следует ожидать в юго-западном направлении. На Украину.
  
  Наиболее важной информацией здесь является сообщение о расчетах комитета по четырехлетнему плану в отношении хозяйственного эффекта нападения на Советский Союз. Дополнительную окраску ему дают сведения о расчетах, проведенных армейскими специалистами, которые приводят германское командование к противоположным выводам. Полковник Генрих Беккер являлся начальником хозяйственного отдела штаба Верховного главного командования вооруженных сил Германии. В данном случае, его расчеты должны иметь для военного командования высший приоритет.
  
  Получается, что сообщение "Корсиканца" фиксирует как минимум разногласия между военным командованием и экономическим блоком правительства Германии по вопросу целесообразности нападения на СССР. Мы сейчас знаем о том, что вопрос нападения к этому времени уже окончательно решен, а потому никакие разногласия здесь были невозможны. Подготовка к нападению ведется полным ходом. Но мы знаем также и о том, что составной частью этой подготовки является масштабная кампания дезинформации. Именно этим обстоятельством можно объяснить появление сведений о неких разногласиях, имеющихся в военно-политическом руководстве Германии в самом вопросе возможности нападенния на Советский Союз.
  
  Интересен абзац, связанный с генералом Гальдером. И его аппетитами в отношении Украины и Кавказа. Вообще-то иметь подходы к начальнику Генерального штаба иностранного государства - это сказочный сон любой разведки. Но обычно такие мечты недостижимы, слишком уж высокий уровень должен быть у источника. Такие комбинации, если они все же случаются, разрабатывают длительное время, неспешно, на пределах всяческой осторожности, нежно и трепетно холят и лелеют своего информатора. Ну и, конечно, уделяют ему особое внимание, держат на особом учете. И обычно стараются не загружать его другими попутными поручениями, дабы не подвергнуть даже малейшей опасности разоблачения.
  
  Здесь же, трах-бах, мимоходом, в ряду других обстоятельств небрежно рассказывается ни много ни мало, но о планах генерала Гальдера. Ни много ни мало, начальника германского Генерального штаба. Причем от источника, как это можно понять, не связанного с армейской службой. Кто этот "чиновник комитета по четырехлетнему плану"? Имя этого чиновника известно, это некто Отто Доннер. Но насколько он вхож к Гальдеру?
  
  Никогда этот источник не упоминал ранее о своем знакомстве с начальником германского Генерального штаба. Забегая немного вперед, можно отметить, что и в дальнейших сообщениях из Берлина о каких-то других эпизодах его общения с Гальдером не упоминается ни разу. А ведь это, если источник имел к нему какие-то подходы, просто невероятно. Если у него есть выход на такое ключевое лицо, вся его работа должна быть сосредоточена только на попытках общения с ним. Но этого в донесениях нет и в помине.
  
  Получается, что Отто Доннер вовсе не имел никаких приватных бесед с генералом Гальдером, где бы тот охотно рассуждал с посторонним штатским лицом о своих оперативно-стратегических замыслах. Получается, что все изложенное Отто Доннер знает от кого-то еще. То есть, передает настроения генерала Гальдера в чьем-то изложении, И, надо полагать, через вторые или десятые руки. Но даже в таком случае положено вообще-то, точно указывать, от кого он получил такую информацию. Здесь источник такой важной информации попросту проигнорирован. То есть агент в данном случае пересказывает слухи.
  
  А слухи, повторю это еще раз, далеко не всегда появляются самопроизвольно. В данном случае, с одной стороны, достаточно принять во внимание обычную сдержанность и педантизм генерала Гальдера, который не был замечен в излишней говорливости. А с другой, с рекомендациями высшего командования Вермахта в целях дезинформации всячески преувеличивать мощь германской армии, а также создавать впечатление о возможности германского похода не куда-нибудь, а именно на юг России.
  
  Но обратите внимание на уверенность и даже некоторую категоричность представленных сведений. И сопоставьте ее с глубиной проникновения во внутренний мир начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии. "Гальдер считает...", "Гальдер рассчитывает...", "Гальдер оценивает..."
  
  Думаю, понятно, что вера в любые рассказы о том, что думает или о чем не думает тот или иной государственный деятель, характерна, например, для некоторых современных историков. Как видим, представления о собственной исключительной проницательности не являются лишь их индивидуальной особенностью. Такой тип легковесного суждения существовал, конечно, всегда. И в то время тоже. Но для человека думающего подобные удивительные рассказы могут явиться лишь поводом к тому, чтобы относиться к ним как минимум с большой осторожностью.
  
  Но простите. Эта же повышенная осторожность, граничащая с изрядным сомнением, будет неизбежно распространяться и на все это сообщение в целом. Более того, подобное отношение может постепенно складываться и к дальнейшей информации этого агента.
  
  Жаль, конечно, потому что сам же Отто Доннер поставил под сомнение своим рассказом "про Гальдера" вполне конкретную информацию о том, что несколько работников этого комитета получили срочное задание в отношении определения экономической целесобразности оккупации европейской части Советского Союза и об отрицателном выводе этой экспертной группы.
  
  Отдельно от всего остального, что изложено в донесении, на этот факт несомненно можно было бы обратить внимание. Но рядом с рассуждениями о том, на что рассчитывает начальник германского Генштаба, оно неизбежно будет смотреться настолько же гадательно и недостоверно.
  
  Надо заметить, впрочем, что этого в данном случае не произошло. У Сталина, похоже, вызвал интерес сам факт изучения в германском комитете по четырехлетнему плану вопроса экономических последствий нападения на СССР.
  
  Спустя два дня на имя военно-политического руководства страны была представлена дополнительная записка. Видимо, по причине возникших там серьезных вопросов.
  
  "СООБЩЕНИЕ НКГБ СССР И.В.СТАЛИНУ, В.М.МОЛОТОВУ, С.К.ТИМОШЕНКО, Л.П.БЕРИЯ С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АГЕНТУРНОГО СООБЩЕНИЯ
  
   N 339/м
   8 марта 1941 г.
  
   В дополнение к нашему N 336/М от 6/III-41 г. направляется Вам агентурное сообщение, полученное НКГБ из Берлина.
  
   Народный комиссар
   государственной безопасности СССР (Меркулов)
  
   Исп. тов.Журавлев, 1 Отд. 1 Управления НКГБ
  
   Сообщение из Берлина
  
   1. По сведениям, полученным от чиновника германского комитета по четырехлетнему плану, комитет закончил составление расчетов об экономическом эффекте в случае военного нападения Германии на Советский Союз и пришел к отрицательным выводам в том смысле, что при наличии нормальных хозяйственных отношений между Германией и Советским Союзом, Германия выигрывает в экономическом отношении значительно больше, чем от оккупации советских территорий.
   Статс-секретарь комитета по четырехлетнему плану НАЙМАН и его ближайший сотрудник ГРАМШ согласны с этими выводами.
   У источника сложилось впечатление, что распоряжение о разработке и расчетах экономических и военных выгод от вторжения в Советский Союз исходит не от военного командования, а от РИББЕНТРОПА или даже ГИТЛЕРА, так как военное командование прорабатывает этот вопрос исключительно с точки зрения военно-стратегической. Составление всех расчетов должно быть закончено к 1 мая.
  
   По сведениям, полученным от референта по мобилизационным вопросам при Всегерманской хозяйственной палате - принца ЗОЛЬМС, реальность антисоветских планов, серьезно сейчас обсуждаемых в руководящих немецких инстанциях, подтверждается тем обстоятельством, что расположение сконцентрированных на советской границе германских войск таково, что готовность их вторжения на советскую территорию совершенно очевидна. Построение и расположение германских войск на советской границе аналогично построению немецкой армии, подготовленной в свое время для вторжения в Голландию.
  
   Руководитель внутриполитического отдела разведки, обслуживающего Министерства хозяйства - ХИЛЛЕГАРД сообщил, что, по имеющимся у него сведениям, немецкая акция против Британских островов откладывается. Косвенно это подтверждается тем обстоятельством, что недавно немецкие пароходства \735\ получили от военных властей разрешение на использование тоннажа для торговли с Южной Америкой, в чем раньше получали отказ.
   По мнению ХИЛЛЕГАРДА, ближайший порядок немецких действий будет таков: сначала последует средиземноморская акция через Турцию и Триполитацию, затем будут предприняты военные действия против СССР и только в конце войны последует активное вторжение на Британские острова.
   ХИЛЛЕГАРД заявил, что настроения в Турции в отношении к Германии якобы изменились в лучшую сторону. Он считает, что в течение некоторого периода в отношении Турции будет вестись "война нервов", с тем, чтобы довести ее до такого же состояния, как и Болгарию, после чего последует окончательное присоединение ее к германскому блоку.
   Эти сведения подтверждаются референтом Министерства хозяйства по турецкому сектору - ЗЮСКИНДОМ, который сообщил, что доклады немецкого посольства из Анкары оптимистически расценивают позицию Турции по отношению к Германии.
  
   По данным того же источника, в руководящих кругах рассчитывают на присоединение в ближайшее время Югославии к пакту трех.
  
   2. Со 2 апреля в Германии будет призван на действительную военную службу дополнительный резерв 1914 года рождения и моложе. С 1 мая последует призыв лиц 1910 - 1913 гг. рождения, числящихся в дополнительном резерве; с 1 июня призыв дополнительных резервов 1910 года. С 1 апреля будут призваны лица 1909 года рождения, годные для несения тыловой службы. Призыву подлежат также лица, получившие ранее освобождение в связи с работой на военных предприятиях. Впредь от военной службы будут освобождаться только лица, занятые на особо важных военных предприятиях.
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.210-214. Имеются пометы. Указана рассылка. Незаверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 308.
  
  
  Еще раз отметим, что от записки 6 марта Сталин не отмахнулся. Из того, что предыдущую информацию было предложено уточнить, следует, что он не посчитал эти сведения малозначащими. И попытался в этом вопросе разобраться.
  
  Кстати, характерно, что в повторной записке о мечтаниях генерала Гальдера не было сказано ни слова. А вот вопросу германских оценок экономических последствий нападения на Советский Союз в повторной записке уделено пристальное внимание, он поставлен на первое место и развернут подробнее. Из чего можно сделать вывод о том, что Сталина заинтересовал именно этот вопрос. И именно эта причина явилась основанием к столь быстрому представлению ему дополнительных сведений.
  
  Итак, согласно этому сообщению, само германское руководство получило экспертное заключение в том, что Германии экономически выгодно получать потребное ей продовольствие и сырье в условиях мира, нежели попытаться забрать их с помощью войны. Отмечу особо. Это не чьи-то выкладки и рассуждения. Это расчеты, сделанные самими же германскими специалистами и доложенные ими высшему руководству рейха. Причем надо понимать и авторитет такого их мнения. Упомянутый здесь статс-секретарь комитета по четырехлетнему плану Эрих Найман (обычно его именуют в нашей литературе - Нойман), один из ближайших сотрудников Германа Геринга, был членом его экономического штаба. В то время являлся одновременно и заместителем председателя Генерального совета по четырехлетнему плану.
  
  И заметим опять же попытку показать противоречия по вопросу нападения на СССР, существующие, якобы, между военным командованием и теперь уже ясно названными Риббентропом и даже Гитлером. Опять же в условиях, когда вопрос этот на самом деле был давно решен.
  
  Было ли это экспертное заключение подготовлено специально, с целью дезинформации советского руководства? Возможно, да, возможно и нет. Но вот то, что эти выводы должны были дезинформировать Сталина, это, по-моему, вполне вероятно. Но поверил ли он тому, что Гитлер будет руководствоваться именно мнением своих экономистов?
  
  Мы уже видели рассуждения о том, что именно так оно и было на самом деле. Надо заметить, что выглядят такие рассуждения достаточно логично. Но мы опять же торопиться не будем. Ни соглашаться с ними, ни опровергать. Потому что будем и дальше следовать прежней линии. То есть, отслеживать не мысли Сталина, а его действия. Большая же часть их еще впереди. Поэтому ограничимся пока констатацией очевидного факта. Эту информацию Сталин получил.
  
  Кстати, самым важным в ней могло быть даже и не ее содержание, а сам факт того, что этот вопрос в Германии прорабатывается. Что уже является подтверждением того, что Гитлер что-то готовит.
  
  Теперь информация от другого источника "Корсиканца". Принц Александр Зольмс-Брансфельд был в то время референтом Всегерманской хозяйственной палаты. В отношении экономичеких мероприятий в его знаниях сомневаться не приходится. Но в военных вопросах? Особенно в отношении расположения войск?
  
  Да, принадлежность к высшей аристократии Германии представляет ему возможность поддерживать отношения с определенным кругом офицерского корпуса. И круг этот может быть достаточно информирован. Но насколько достоверной может быть эта информация? Насколько эта информация отражает чье-то точное знание, а насколько мнения и слухи? Это, впрочем, только сейчас мы можем определить, что сведения эти значительно искажены, поскольку масштабная концентрация германских войск еще только начиналась, и ни о какой реальной немедленной готовности к нападению пока еще не могло быть и речи. Но важно не наше знание, конечно, а то, как могли восприниматься это сведения тогда.
  
  С одной стороны, всего несколько дней назад из Бухареста, от Курта Велкиша поступила информация, и тоже из достаточно авторитетных кругов, о том, что "...слухи о немецких планах войны против СССР распространяются сознательно с целью создать неуверенность в Москве и заставить политику СССР и впредь служить для реализации немецких военных целей..." Тогда же, заметим, поступило предостережение правительства США, о том, что Гитлер обязательно нападет, но после победы над Англией.
  
  В этом сообщении, кстати, всплывает и информация о том, что "немецкая акция против Британских островов откладывается". Что это может означать для нас? Откладывается и нападение на СССР? Или, наоборот, отмена десанта на Острова означает решение напасть на Советский Союз?
  
  С другой стороны не будем упускать из виду вероятность того, что поддержание слухов о скором нападении Германии на СССР объективно может играть на руку каким-то кругам оппозиции Гитлеру в Германии.
  
  И с третьей стороны... Участившиеся именно с этого времени сведения о переброске германских войск к советским границам, а также об усилении мобилизационных мероприятий, не могут, конечно, не вызывать вполне закономерную тревогу. Нас, впрочем, убеждают, что Сталин по этому поводу не тревожился. Только почему-то вслед за сообщением НКГБ от 6 марта через два дня следует дополнительное сообщение с разъяснениями и уточнениями. Примерно так же, как приказ руководства советской военной разведки срочно подтвердить сообщение Ильзы Штебе о принятии Гитлером решения о нападении на Советский Союз.
  
  Позиция Турции. Сейчас об этом как-то забыто. Но в то время этот вопрос имел огромное значение. Какую позицию займет Турция в будущей войне? Из примера Первой Мировой войны видно, что Турецкий фронт русской армии, хотя и не был первостепенным, отвлек тогда от главных фронтов значительные силы. Поэтому в 1941 году к Турции были обращено внимание разных полюсов силы. И действительно, к тому времени прежняя англо-французская ориентация этой страны сменилась курсом на сближение с Германией.
  
  Сообщения о желаниях турецкого руководства к более тесному сотрудничеству с Германией вполне соответствовали действительности. И этому были, естественно, подтверждения и от других источников, в том числе и дипломатических.
  
  То, что после завоевания России Гитлер планировал и нападение на Турцию, ничуть не мешало ему привлекать эту страну на свою сторону. Тем более, что такая политика была вполне в его стиле. Вспомним о том, как сначала Польша вместе с ним участвовала в грабеже Чехословакии. А меньше чем через год немцы напали на своего бывшего соучастника.
  
  Но в тот момент турки были озабочены другим. А именно, как не прогадать. Как выловить из союза с Германией возможно больше выгод. В том числе, за счет Советского Союза. То, что в итоге Турция все же объявила о своем нейтралитете, явилось во многом итогом усилий будущих союзников по антигитлеровской коалиции.
  
  И самая горячая информация. Воможность присоединения Югославии к пакту трех. Что произошло буквально через пару недель.
  
  То есть, в этом сообщении есть все. И правда, и неправда. В том, что касается самого главного, об опасности для Советского Союза, сведения прямо противоположные. С одной стороны, данные о том, что германское руководство получило заключение о том, что Германии экономически невыгодно нападать на СССР. Здесь же впрочем, говорится о заключении армейских экономистов о том, что это, наоборот, выгодно. С другой стороны, приводятся опять сведения о концентрации немецких войск и о готовности их к немедленному нападению на СССР. Которое, естественно, в ближайшее время так и не произошло.
  
  Как бы там ни было, но сообщения, поступающие Сталину, хотя и были до крайности противоречивыми и запутанными, становились день ото дня тревожнее. Поэтому нет ничего удивительного в том, что 8 марта 1941 года было утверждено секретное решение Политбюро ЦК ВКП(б) о проведении в 1941 году учебных сборов военнообязанных запаса.
  
  
  "ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА РЕШЕНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б)
  
  ?28
  8 марта 1941 г.
  
  155. О проведении учебных сборов военнообязанных запаса в 1941 году и привлечении на сборы из народного хозяйства лошадей и автотранспорта.
  
  Утвердить следующий проект постановления СНК СССР: "Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляет:
  
  1. Разрешить НКО призвать на учебные сборы в 1941 году военнообязанных запаса в количестве 975.870 человек, из них:
  сроком на 90 дней - 192.869 человек
  на 60 дней - 25.000 человек
  на 45 дней - 754.896 человек
  на 30 дней - 3.105 человек
  
  2. Разрешить НКО привлечь на учебные сборы из народного хозяйства сроком на 45 дней 57.500 лошадей и 1.680 автомашин, с распределением по республикам, краям и областям согласно приложению.
  
  3. Сборы провести:
  а) в резервных стрелковых дивизиях тремя очередями:
  первая очередь - с 15 мая по 1 июля
  вторая очередь - с 10 июля по 25 августа
  третья очередь - с 5 сентября по 20 октября;
  б) в стрелковых дивизиях шеститысячного состава в период - с 15 мая по 1 июля;
  в) в стрелковых дивизиях трехтысячного состава в период - с 15 августа по 1 октября; \732\
  г) прочие сборы проводить очередями на протяжении всего 1941 года...
  
  РЦХИДНИ Ф.17. Оп.З. Д. 273. Лл. 27-28. Машинопись, заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 306.
  
  
  Мы с вами по-прежнему не знаем мыслей Сталина. Чему он верил или чему он не верил. Но вот перед нами одно из тех дел, которые он счел необходимым совершить именно в это время.
  
  Решение это для внимательного глаза говорит о многом. Прежде всего, производит впечатление масштаб этого шага. Общая численность Вооруженных Сил СССР составляла в то время более четырех миллионов человек. Из них в сухопутных войсках служили тогда примерно 3 миллиона 700 тысяч.
  
  Так вот. В соответствии с этим решением, на сборы именно в сухопутные войска должны были быть призваны около миллиона военнослужащих запаса. Причем подавляющая их часть должна была оставаться в составе армейских соединений от полутора до трех месяцев. При этом очевидно, что в случае какого-то обострения отношений с Германией срок нахождения запасных в рядах РККА мог быть всегда продлен. Это означало, что одним этим призывом сухопутные войска Красной Армии должны были быть увеличены на 25 процентов. Сразу, одним решением армия была увеличена на четверть. И на срок, практически перекрывающий наиболее опасное время возможного нападения Германии.
  
  Это, по сути, было ничем иным, как скрытой мобилизацией войск. Пусть ограниченной, но все же достаточно весомой. Особенно исходя из того, что это был максимум того, что можно было сделать в то время, проводя страну по лезвию возможных угроз и не навлекая на страну обвинений в агрессии.
  
  Кроме того. Не забудем и о том, что в это же самое время происходит формирование тех самым двадцати механизированных корпусов, решение о котором было принято в феврале 1941 года.
  
  Обстоятельства, связанные с этим, например, описал в своих воспоминаниях генерал Сандалов, бывший тогда начальником штаба Четвертой армии.
  
  "...По нашей 4-й армии реорганизация и перевооружение стрелковых дивизий было закончено к весне 1941 года. А в феврале того же года в полосе армии начал формироваться 14-й механизированный корпус...
  
  ...Весной 1941 года Брестский гарнизон пополнился новой стрелковой дивизией. Да находившаяся там раньше танковая бригада, развернувшись в танковую дивизию, увеличилась численно в четыре раза..."
  
  
  Не знаю. Может быть, Сталин и действительно не верил в скорое нападение Германии. Но вот то, что он этими мерами реагировал на необходимость обезопасить свою страну, это, по-моему, достаточно очевидно. И то, что меры эти совпадают по времени с усилением тревожности сообщений разведки, это тоже, по-моему, отрицать не приходится. А то, что сделал он это тихо и буднично, в рабочем порядке, так именно таким и был его стиль работы, если кто-то помнит мои прошлые работы на эту тему.
  
  И знаете. Если человек в угрозу не верил, а на ее вероятность реагировал все же наиболее возможно адекватным образом, это, по-моему, говорит о многом. Но здесь, думаю, об этом многом лучше помолчать. Лучше продолжить следить за фактами. Они того стоят, кстати.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "СОФОКЛА" ИЗ БЕЛГРАДА ОТ 9 МАРТА 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии
  
   Рыбникарь сообщил сведения, исходящие от министра двора:
  
   1. Германский генштаб отказался от атаки английских островов, ближайшей задачей поставлено - захват Украины и Баку, которая должна осуществиться в апреле - мае текущего года, к этому сейчас подготавливаются Венгрия, Румыния и Болгария.
  
   2. Через Берлин, Венгрию идет усиленная переброска войск в Румынию.
   Важный доложил, что с 7.3 фактически власть в Югославии принадлежит генштабу, без него министерский совет ничего не предпринимает.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д.4. Л. 199. Пометы: "Запросы "Софоклу" о его отношении к информации Рыбникаря и министра двора в связи с пунктом 1. Голиков". Запрос сделан 10.03.41 г. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 310.
  
  
  Владо Рыбникарь, директор белградской газеты "Политика", являлся одним из источников местной резидентуры Разведывательного управления Генштаба Красной Армии. В его загородном доме, кстати, проходили тайные заседания Политбюро ЦК Компартии Югославии.
  
  Сведения представлены им на основании информации, полученной от министра двора. То есть, с достаточно серьезного уровня. Гитлер отказался от десантной операции в Англию и решил напасть на Советский Союз. Данные об этом уже идут со всех сторон. Как впрочем, и о том, что демонстрация им подготовки к нападению является средством заставить Сталина покорно идти в фарватере германской политики.
  
  Одновременно указывается еще один срок возможного нападения на СССР, апрель-май 1941 года. И направление главного удара немцев - Украина и Баку.
  
  Похоже, что именно высокий уровень, откуда поступила эта информация послужила основанием к тому, чтобы запросить у генерала Самохина о его отношении к ее достоверности. Надо, кстати, помнить о том, что, несмотря на огромное и небезуспешное давление со стороны Германии, требовавшей от югославского правительства присоединения к тройственному союзу, в этой стране традиционна была ориентация местных политических элит на Англию и Францию. Ныне, поскольку вишистская Франция шла теперь покорно в русле германской политики, эта традиция трансформировалась в англофильские симпатии. Поэтому сведения, которыми располагал министр двора короля Югославии, вполне могли иметь английское происхождение. И на самом деле. Ну не от немцев же он получил эти сведения?
  
  
  "АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ "РАМЗАЯ" ИЗ ТОКИО ОТ 11 МАРТА 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии
  
   Телеграмма Риббентропа послу Отт относительно внезапного наступления японцев на Сингапур имеет целью активизировать роль Японии в пакте трех держав.
  
   Князь Урах (специальный немецкий курьер, прибывший сюда несколько дней тому назад, близко связанный с Риббентропом и которого я уже знаю много лет) сообщил мне, что немцы хотят, чтобы японцы выступили против Сингапура только в том случае, если Америка останется вне войны и если Япония не сможет быть больше использована для давления на СССР. Урах заявил далее, что эта точка зрения - использовать в будущем Японию для давления на СССР - довольно сильно распространена в Германии, особенно в военных кругах.
  
   Новый германский ВАТ получил от прежнего атташе письмо, описывающее резко антисоветские тенденции среди высшего немецкого офицерства и кругов Гиммлера. Новый германский ВАТ считает, что по окончании теперешней войны должна начаться ожесточенная борьба Германии против Советского Союза. По этим соображениям, полагает он, Япония все еще имеет великую миссию против СССР, однако необходимо достигнуть соглашения и добиться выступления Японии против Сингапура.
   Новый германский ВАТ тоже стоит за наступление на Сингапур.
  
   ЦА МО РФ. ОП.24127. Д.2. Лл. 195-196. Пометы: "Копии т.Сталину, т.Молотову, т.Голикову", "Выполнено 14.03.41 г.". Заверенная копия".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
   Документ N 313.
  
  
   И здесь даны сведения об изменении германской политики в отношении СССР в сторону большей враждебности. Зорге сообщает, что, по мнению нового военного атташе, война начнется "по окончании теперешней войны".
  
   "Теперешней" в марте 41-го была война между Германией и Англией.
   То есть, в донесении Зорге утверждалось, что Германия может напасть на СССР после окончания войны с Англией.
  
  Эта информация, как вы понимаете, не является откровением. Об этом мы уже видели множество других сообщений. Тем не менее, на эту телеграмму Зорге получил одобрительный отзыв от Сталина. Понятно, что в первую очередь это одобрение заслужила информация не о намерениях Германии, а в отношении Японии. Другое дело, что, если бы германская угроза Сталиным игнорировалась, никакого одобрения Зорге от него бы не получил.
  
  Эта радиограмма заслужила похвалу Сталина в паре с другой, посланной Зорге днем раньше.
  
  
   "РАСШИФРОВАННАЯ ТЕЛЕГРАММА Вх. N 4030, 4031, 4032
  
   НАЧАЛЬНИКУ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ
  
   ТОКИО. 10 марта 1941 года.
  
   Принц Коноэ лично заявил Отт, что он сильно одобряет поездку Мацуока в Германию, но он указал, что некоторые японские круги стараются удержать Мацуока от этой поездки, опасаясь, что германские руководители могут слишком сильно повлиять на Мацуока. Коноэ видит главную цель поездки Мацуока в следующем:
  
   1. Усиление энтузиазма перед пактом 3-х держав, который быстро ослабевает в Японии после поражении Италии и в связи с задержкой германского вторжения в Англию. Проанглийские и проамериканские круги усиленно работают над тем, чтобы удержать Японию от более тесных взаимоотношений с Германией.
  
   2. Мацуока должен через личные беседы с Гитлером и другими выяснить действительные намерения Германии относительно Англии: будет ли она воевать с Англией или нет. Руководители Японии продолжают опасаться возможности англо-германского компромисса в случае, если немцы не смогут вторгнуться на острова. В случае такого компромисса Япония должна быть осторожна в отношении своей экспансии на юг.
  
   5. Что касается СССР, Мацуока имеет больше полномочий для самостоятельных действий. Коноэ не верит, что Мацуока сможет заключить с Советским Союзом пакт о ненападении, но он все же надеется, что кое-что в этом направлении Мацуока сможет сделать. Коноэ надеется также получить от Советского правительства разрешение на пропуск через Сибирь немецких военных материалов, заказанных Японией. Наконец он надеется достигнуть с СССР соглашения о прекращении сотрудничества с чунцинским правительством.
  
   Мацуока посетит сначала Берлин, затем Рим, Виши, Москву, затем вернется в Берлин и снова посетит Москву.
  
   NN 89, 90, 91. РАМЗАЙ.
  
   Резолюция НУ: НО-3, НО-9. Копии т. Сталину, т. Молотову.
   Рамзаю ответ: "Ваши NN 89, 90, 91, 87, 88 имеют значение Д." Голиков..."
  
   Взято из публикации: Дело Рихарда Зорге. Неизвестные документы. Публикация, вступительная статья и комментарии А. Г. Фесюна. "Новая и новейшая история". 2000, N 2.
  
   Документ N 141.
  
  
  Обратите внимание на резолюцию генерала Голикова. Об этих двух радиограммах и о резолюции на второй из них было подробно рассказано в работе "Рихард Зорге: заметки на полях легенды".
  
   В такой форме начальник Разведывательного управления генерал Голиков выразил благодарность Рихарду Зорге за его информацию, изложенную в этих двух вышеуказанных радиограммах. Благодарность эта была очевидно высказана Сталиным.
  
  В данном случае, было за что. Перед нами ценная информация, которая, как это можно понять из вскоре происшедших событий, помогла Сталину при его переговорах с Мацуокой о заключении Пакта о ненападении с Японией.
  
  Эта информация показывает, что японское правительство хотело бы заключить подобный договор, но считает возможность этого низкой. Поскольку для подписания его необходимо, чтобы Сталин пошел на серьезные уступки в отношении стран Оси: пропуск через свою территорию в Японию немецких товаров военного назначения, и, что самое главное, отказ от сотрудничества с китайским правительством, воюющим с Японией.
  
  Конкретное знание о тех условиях, которые, в ряду других, и являются определяющими для японского правительства, помогло, безусловно, ориентироваться в переговорах с японским министром иностранных дел.
  
  Кроме того, важными были сведения о том, что японское правительство опасается заключения сепаратного мира между Германией и Англией. Собственно говоря, главной задачей поездки Мацуоки в Берлин и было получение ясного ответа на этот вопрос. Надо сказать, что такие опасения обычно на пустом месте не возникают. А Сталин, безусловно, не мог не отслеживать любые крохи информации о возможных контактах английских и немецких представителей по вопросу заключения мира.
  
  О чем он в эти же дни получил и другую пищу для размышлений.
  
  "ИЗ СООБЩЕНИЯ НКГБ СССР В ЦК ВКП(б) И СНК СССР О ДАННЫХ, ПОЛУЧЕННЫХ ИЗ АНГЛИЙСКОГО ПОСОЛЬСТВА В МОСКВЕ
  
   N 421/м
   11 марта 1941 г.
  
   Источник НКГБ СССР, близко стоящий к английскому посольству в Москве, сообщил, что 6 марта сего года английский посол Криппс собрал прессконференцию, на которой присутствовали английские и американские корреспонденты Чоллертон, Ловелл, Кассиди, Дюранти, Шапиро и Магидов.
   Предупредив присутствующих, что его информация носит конфиденциальный характер и не подлежит использованию для печати, Криппс сделал следующее заявление...
  
  Советско-германские отношения определенно ухудшаются, и заявление Вышинского по болгарскому вопросу очень знаменательно открытым выражением недовольства СССР Германией. Советско-германская война неизбежна. Многие надежные дипломатические источники из Берлина сообщают, что Германия планирует нападение на Советский Союз в этом году, вероятно, летом. В германском генеральном штабе имеется группа, отстаивающая немедленно нападение на СССР. До сего времени Гитлер пытается избежать \741\ войны на два фронта, но если он убедится, что не сможет совершить успешного вторжения в Англию, то он нападает на СССР, так как в этом случае он будет иметь только один фронт.
  
  С другой стороны, если Гитлер убедится, что он не сумеет победить Англию до того, как Америка сможет оказать ей помощь, он попытается заключить мир с Англией на следующих условиях: восстановление Франции, Бельгии и Голландии и захват СССР.
  
   Эти условия мира имеют хорошие шансы на то, чтобы они были приняты Англией, потому что как в Англии, так и в Америке имеются влиятельные группы, которые хотят видеть СССР уничтоженным и, если положение Англии ухудшится, они сумеют принудить правительство принять гитлеровские условия мира. В этом случае Гитлер очень быстро совершит нападение на СССР.
  
   Другая причина, по которой советско-германская война должна начаться в этом году, заключается в том, что Красная Армия все время крепнет, тогда как мощь германской армии, если война с Англией затянется, будет ослаблена. Поэтому Гитлеру выгоднее попытаться сломить Красную Армию до того, как будет закончена ее реорганизация.
  
   Отвечая на вопросы, Криппс заявил, что германский генеральный штаб убежден, что Германия в состоянии захватить Украину и Кавказ, вплоть до Баку, за две-три недели. Такого же мнения придерживается и Дилл, который низко оценивает боеспособность Красной Армии.
  
   По словам Криппса, он заявил Идену и Диллу, что Красная Армия значительно лучше, чем они о ней думают, и с каждым днем становится сильнее.
  
   Народный комиссар
   государственной безопасности Меркулов
  
   ЦА ФСБ. Ф.Зос. Oп. 8. Д. 55. Лл. 288-291".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 314.
  
  
  Эту информацию Наркомат государственной безопасности получил от своего источника в британском посольстве.
  
  Прежде всего, бросается в глаза сама форма, в которой изложил журналистам свою информацию посол Великобритании в Москве. В данном случае оговорка о том, что она является конфиденциальной и не предназначена для печати, может означать только то, что в использовании этой информации нельзя ссылаться на ее источник. Иначе зачем вообще собирать для такого брифинга журналистов? Все существо работы журналиста как раз и состоит в том, чтобы доносить до читателей информацию. Указывать не использовать ее, тогда зачем вообще обращаться к людям этой профессии?
  
  Существует такая лукавая формулировка - для общей ориентации в существе происходящих событий. Но простите, если журналиста сориентировать именно таким образом, как это сделал посол Криппс, то волей или неволей, так или иначе, но сказанное им все равно попадет на полосы газет. Только без указания автора. "Нам стало известно из авторитетных источников, что..." И далее по тексту.
  
  То есть, речь снова идет о попытке англичан, на этот раз документально зафиксированной, вбросить в информационное поле очередную порцию выгодной им информации. То, что эта информация им невыгодна, думаю, никто не допускает?
  
  Теперь по ее существу.
  
  Самая важное утверждение в этом выступлении. Германия планирует нападение на Советский Союз в этом году, вероятно, летом. Как мы сегодня знаем, эта информация оказалась в итоге верной. Но насколько можно считать ее следствием точного знания или особо проницательного анализа?
  
  Ведь не сказал же посол, что эти сведения каким-то образом получены британским правительством. Значит, точного знания у них нет. В данном случае речь идет о том, что это сообщают якобы многие надежные дипломатические источники из Берлина. Но простите. Откуда у этих "надежных" дипломатических источников такие сверхсекретные знания? Да еще в таком обильном количестве? В этот момент о том, когда состоится нападение, не знал окончательно даже Гитлер. А уж тем более он не знал, что всего через две недели ему придется откладывать вероятный срок нападения на Советский Союз. И как раз на лето.
  
  Так может быть, никаких многочисленных дипломатических источников вовсе и не существует? А есть только мнение, которое распространяет повсюду именно британская дипломатия? Как, впрочем, и другие государственные учреждения этой страны? Именно они, кстати, могут являться единственным инициатором сведений, откуда эти самые "многочисленные дипломатические источники" их получают.
  
  Теперь о том, откуда могла появиться эта дата. Если британское правительство не имеет сведений о германском нападении на Советский Союз (а это, повторю, прямо следует из слов британского посла, ссылающегося на некие иные источники), то появиться она могла вследствие простых расчетов. Если Германия не нападет на СССР в 1941 году, значит надо сделать все, чтобы этого так или иначе добиться. Если Германия все-таки действительно готовит нападение на Советский Союз, то произойти это может, скорее всего, до осени 1941 года. Либо уже весной 1942 года, но это уже то будущее, которого надо обязательно избегнуть. Называть сроком начала войны весну 1941 года сейчас, в марте, это не очень разумно. Потому что, если это нападение не произойдет в указанный срок, то эта информация будет в глазах советских руководителей дискредитирована. И летом будет уже восприниматься с еще большим недоверием. Если же, паче чаяния британской стороны, немцы начнут войну с Россией все же раньше лета, то всегда можно кивнуть впоследствии на то, что никто не ожидал от немцев такой торопливости. Или на то, что немцев что-то вспугнуло и они напали раньше намеченного срока. Так что названный Криппсом срок был самым оптимальным в подобных расчетах. И безошибочным. Если пытаться заставить Сталина напасть на Гитлера, то делать это надо вплоть до осени, дальше это уже в этом году бесполезно.
  
  Это о побуждениях британской стороны. Теперь о том, как должно было реагировать на эту информацию советское руководство. Разумеется, оно и должно было отнестись к ней с тем большим недоверием, с чем большими усилиями британцы пытались спрятать свое авторство. Заметим, что даже американцы, предупреждая о германском нападении советского посла Уманского, особо подчеркивали, что их информация никак не связана с британскими источниками. Даже в США понимали, насколько неправдоподобно будет выглядеть эта информация, если возникнет даже подозрение в том, что она исходит из английских кругов.
  
  Можно возразить, конечно, что какая разница, на что расчитывали англичане, называя этот срок, если они все равно угадали? Разница между тем огромная. Сбывшееся событие, показанное наугад, могло быть угадано вполне точно другой стороной, если бы в анализе не примешивалась чужая "активность". Это как если подталкивать стрелка под локоть, а потом удивляться, как это ему удалось промахнуться по такой ясной цели, на которую ему указывали. И в которую так помогали попасть.
  
  Далее. Другим важным пунктом выступления Криппса было утверждение о том, что в германском генеральном штабе имеется группа, отстаивающая немедленное нападение на СССР. А Гитлер, вроде бы, получается, пока еще не решил для себя этот вопрос. Вряд ли это сознательная дезинформация, иначе Криппс обязательно бы и с удовольствием заявил, что вопрос о нападении Гитлером уже решен.
  
  Получается, что это опять неточное знание. Это просто то же самое следствие расчетов о том, как могут развиваться события в будущем, выдаваемое за всю ту же информацию "из многочисленных дипломатических источников в Берлине".
  
  А ведь по информации Ильзы Штебе и Рудольфа фон Шелиа, Гитлер уже не просто решил для себя этот вопрос, но отдал прямой приказ о подготовке нападения. Получается, что эти слова английского посла тоже ставят информацию, добытую фон Шелиа, под сомнение. Можно конечно заметить, что все равно Сталин англичанам не верил, поэтому эти слова Криппса не имеют такого уж значения. Но нет. Информация фон Шелиа и Ильзы Штебе настолько пока хрупка и единична в море иной информации, что вызвать к ней недоверие достаточно легко. К тому же, всегда есть то соображение, что не могут же англичане всю свою информацию строить на полном вымысле. Должно быть в ней подмешано и что-то правдивое, это азбука дезинформации. Так что, врут-то они врут, но как этого ни понимай, а осадок все равно остается.
  
  А дальше в брифинге британского посла начинается главное. Именно то самое, из-за чего он, судя по всему, и собрал на самом деле журналистов.
  
  Рассуждения о том, что отчаянное положение его страны может толкнуть ее на союз с Германией, это уже не гадательные его экзерсисы о намерениях Гитлера. Это уже реальная политика. Посол представляет свою страну во всем объеме полномочий, данных ему правительством. Поэтому к сказанному надо относиться предельно серьезно. Это уже не слова джентльмена по имении Ричард Стаффорд Криппс. Это слова правительства Великобритании.
  
  Шантаж, конечно. Но ход, надо признать, весьма сильный. Заключение мира между Британией и Германией действительно резко усиливало опасность войны Германии с Советским Союзом. Об этом тогда было известно действительно всем, не зря столько было сообщений, выловленных советской разведкой по всему миру о вероятности германского нападения на СССР после окончания войны с Англией.
  
  Причем, обратим внимание на состав приглашенных Криппсом журналистов. В основном это были британцы. В чем суть? Если об этих переговорах будут писать именно они, то может возникнуть впечатление, что они имеют какую-то информацию об этом со своей родины. То есть, что вероятность этого обсуждается и в английском обществе. Значит, переговоры такие, вполне возможно, уже идут.
  
  Поэтому реальная опасность такой ситуации могла, наконец, подтолкнуть Сталина к нападению на Германию. Средство было выбрано, надо признать, весьма сильное. Самое, пожалуй, сильное на тот момент из имевшихся в британском арсенале.
  
  Что думал Сталин, читая это сообщение? А мы опять же гадать не будем. Для нас должно быть достаточным то, что на эту пресс-конференцию английского посла он не отреагировал. Во всяком случае так, как на это было кем-то рассчитано.
  
  Намного тревожнее прозвучало следующее сообщение, полученное им.
  
  "СООБЩЕНИЕ "ЕЩЕНКО" ИЗ БУХАРЕСТА ОТ 13 МАРТА 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
  12 марта "Купец" вызвал Корфа на внеочередную встречу, на которой врач сообщил: "Моя пациентка графиня Книппенберг уехала без предупреждения в Германию, оставшись мне должной 4500 лев. 11 марта ко мне явился неизвестный немец. Он имел мундир СС, знак "Обергруппенфюрер" и "кровавый орден". Его фамилию я не расслышал. Войдя, он приветствовал меня "Хайль Гитлер" и "Камрад". Я отвечал ему тем же. Он передал мне извинение графини и деньги. В разговоре этот немец на мои вопросы: "когда мы идем на Англию?" заявил следующее: о марше на Англию нет и речи. Фюрер теперь не думает об этом. С Англией мы будем продолжать бороться авиацией и подводными лодками. Но мы имеем 10 миллионов парней, которые \769\ хотят драться и которые подыхают от скуки. Они жаждут иметь серьезного противника. Наша военная машина не может быть без дела. Более 100 дивизий сосредоточено у нас на восточной границе. Теперь план переменился. Мы идем на Украину и на Балтийский край. Мы забираем под свое влияние всю Европу. Большевикам не будет места и за Уралом, фюрер теперь решил ударить и освободить Европу от сегодняшних и завтрашних врагов. Мы не можем допустить в Европе новых порядков, не очистив Европу от врагов этого порядка. Наш поход на Россию будет военной прогулкой. Губернаторы по колонизации уже назначены в Одессу, Киев и другие города. Уже все зафиксировано. Я заметил немцу, мол, фюрер сказал нам, что мы друзья с СССР и, что мы не будем иметь два фронта. На это он ответил: так было раньше, но теперь мы не имеем двух фронтов. Теперь положение изменилось. Англичан мы постепенно сломим авиацией, подводными лодками. Англия теперь уже не фронт. Между нами и русскими не может быть никакой дружбы.
   Что касается Болгарии, то там 150 тысяч солдат, этого пока хватит. С Турцией мы решим вопрос постепенно. Теперь главный враг - Россия.
   При прощании немец сказал, что "ты не вздумай сказать что-нибудь жене. То, что я говорил вам, - это только между нами, мужчинами".
   О графине врач сказал, что он пользуется у нее успехом и вниманием и она, очевидно, дала ему хороший отзыв, не сказав немцу, что он еврей. Немец обращался к врачу, как к своему человеку. Немец упомянул, что он всего два дня как из Берлина, и что он в Бухаресте со специальным заданием.
  
   ЦА МО РФ. On. 24119. Д. 1. Лл. 394-495. Пометы: "1. Доложено лично НКО и НГШ. 2. Копии с примечаниями дать т. Сталину. 3. Ещенко: "Нр 117 получен. Что вы об этом думаете, как расцениваете историю с графиней, немцем? Как выглядит "Купец"? Голиков. 13.03.41 г."". "Телеграмма Ещенко дана 14.03.41 г.", "Исполнено 14.03.41 г.". Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 320.
  
  "Купец" - это Бернардо Длугач-Кауфман, источник резидентуры советской военной разведки в Румынии. "Корф" - советский журналист Михаил Шаров, корреспондент ТАСС в Бухаресте, сотрудник местной резидентуры.
  
  
  По сути, это вторая информация достаточно высокого уровня, после полученной Рудольфом фон Шелиа, о том, что в Германии принято решение о войне с Советским Союзом. Орден Крови, это была одна из почетнейших наград нацистской партии. Изначально им награждались участники "Пивного путча" 1923 года. Впоследствии в категорию награжденных вошли также лица, получившие тюремное заключение за национал-социалистическую деятельность или неоднократные ранения во время службы в рядах НСДАП до 1933 года. Награда вручалась по личному распоряжению Гитлера. "Обергруппенфюрер", это чин самого высокого ранга в СС или СА. Выше его в то время был только рейхсфюрер. Информированность фигуры такого калибра, в принципе, достойна всяческого внимания. Потому что обычно он не повторяет, а тем более, не распространяет слухи. Это уже может быть отголоском некого определенного знания.
  
  Заметим. Представленная информация была немедленно доведена до Сталина. У генерала Самохина срочно запросили его мнение о всей этой ситуации. Критическая важность этого донесения вызвала даже допущенную в спешке выразительную ошибку. Запрос последовал о внешности "Купца", хотя понятно, что особый интерес вызвала не она, а личность его высокопоставленного посетителя.
  
  Но опять-таки. Все, что касается военной конкретики, здесь снова искажено. Никаких "более ста дивизий" у советских границ тогда еще не было. И, что весьма характерно, говоря о направлении ударов, всячески избегается любое упоминание о Белоруссии или Минске. Говорится только о движении на Украину и в Прибалтику. То есть дезинформация чисто военного характера распространялась высшим командованием Вермахта даже на такой высокий уровень политических кругов Рейха.
  
  Между тем необходимо все же отметить, что ожидания советского Генштаба, даже в сентябре предполагавшего, что Германия выставит для своего нападения более 170 дивизий, в данном случае только подтверждали, что нападение, если и задумано, то еще не подготовлено полностью.
  
  ***
  
  Впрочем, в марте 1941 года оценка возможностей Германии для использования своих сил против Советского Союза, была скорректирована Генштабом Красной Армии в сторону увеличения. Судя по всему, учли призыв в Германии новых контингентов, а также создание новых армейских соединений, вскрытых советской разведкой. Но, учитывая базовую завышенность прежней оценки, итоговые цифры после уточнения оказались соответственно тоже завышенными.
  
  Это обстоятельство нашло свое отражение в очередном узловом документе, представленным Сталину Народным комиссаром обороны Тимошенко и новым начальником Генерального штаба Жуковым.
  
  
  "ИЗ ПЛАНА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ О СТРАТЕГИЧЕСКОМ РАЗВЕРТЫВАНИИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА НА ЗАПАДЕ И ВОСТОКЕ
  
  б/н
  11 марта 1941 г.
  
  В связи с проводимыми в Красной Армии в 1941 г. крупными организационными мероприятиями, докладываю на Ваше рассмотрение уточненный план стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на западе и на востоке.
  
  I. Наши вероятные противники
  
  Сложившаяся политическая обстановка в Европе заставляет обратить исключительное внимание на оборону наших западных границ. Возможное вооруженное столкновение может ограничиться только нашими западными границами, но не исключена вероятность атаки и со стороны Японии наших дальневосточных границ. Вооруженное нападение Германии на СССР может вовлечь в военный конфликт с нами Финляндию, Румынию, Венгрию и других союзников Германии. Таким образом, Советскому Союзу необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на западе - против Германии, поддержанной Италией, Венгрией, \742\ Румынией и Финляндией, и на востоке - против Японии как открытого противника или противника, занимающего позицию вооруженного нейтралитета, всегда могущего перейти в открытое столкновение.
  
  II. Вооруженные силы вероятных противников
  
  Германия в настоящее время имеет развернутыми 225 пехотных, 20 танковых и 15 моторизованных дивизий, а всего до 260 дивизий, 20000 полевых орудий всех калибров, 10000 танков и до 15000 самолетов, из них до 9000 9500 - боевых.
  
  Из указанного количества дивизий 76 дивизий, из них до 6 танковых и 7 моторизованных, в настоящее время сосредоточены на наших границах и до 35 дивизий - в Румынии и Болгарии.
  
  При условии окончания войны с Англией предположительно можно считать, что из имеющихся 260 дивизий Германией будут оставлены не менее 35 дивизий в оккупированных и на границах с ними странах и до 25 дивизий в глубине страны.
  
  Таким образом, до 200 дивизий, из них до 165 пехотных, 20 танковых и 15 моторизованных, будут направлены против наших границ.
  
  Финляндия сможет выставить против Советского Союза до 18 пехотных дивизий.
  Румыния в настоящее время имеет до 45 пехотных дивизий и 700 боевых самолетов, из них можно ожидать, что против Советского Союза будет использовано не менее 30 пехотных и 3 кавалерийских дивизий, до 2700 орудий всех калибров, 400 танков и 600 самолетов.
  Венгрия сможет выставить против СССР до 20 пехотных дивизий, 2 мотобригад, 850 орудий, 350 танков и 500 боевых самолетов.
  
  Всего, с учетом указанных выше вероятных противников, против Советского Союза может быть развернуто:
  
  На западе
  
   Дивизии Всего Орудия Танки Самолеты
   пехотные танковые мотодивизии
  Германия 165 20 15 200 15500 10000 10000
  Финляндия 18
  26 отд.б. - - 18
  26 отд.б. до 1000 60 500
  Румыния 30 - - 30 2700 400 600
  Венгрия 20 - 2 мбр 20 850 350 500
  Итого: 233 20 15 268 20050 10810 11600
  
  На востоке
  
  Япония для войны может выставить против СССР до 60 пехотных дивизий; 1200 танков и танкеток, 850 тяжелых орудий и 3000 самолетов, из них до 30 пехотных дивизий и большая часть танков и артиллерии могут быть сосредоточены к границам СССР в течение 25 - 30 дней.
  Кроме японских войск, необходимо учитывать возможность использования против СССР войск Маньчжоу-Го в составе 27 смешанных бригад, 1 кавдивизии, 6 кавбригад. \743\
  
  Итак, при войне на два фронта СССР должен считаться с возможностью сосредоточения на его границах около 293 пехотных дивизий, 12000 танков, 21000 полевых орудий средних и тяжелых калибров, 15000 самолетов.
  
  III. Вероятные оперативные планы противников
  
  Документальными данными об оперативных планах вероятных противников как по западу, так и по востоку Генеральный штаб Красной Армии не располагает.
  
  Наиболее вероятными предположениями стратегического развертывания возможных противников могут быть:
  
  На западе
  
  Германия, вероятнее всего, развернет свои главные силы на юго-востоке от Седлец до Венгрии, с тем, чтобы ударом на Бердичев, Киев захватить Украину.
  
  Этот удар, по-видимому, будет сопровождаться вспомогательным ударом на севере - из Восточной Пруссии на Двинск и Ригу или концентрическими ударами со стороны Сувалки и Бреста на Волковыск, Барановичи.
  
  При выступлении Финляндии на стороне Германии не исключена поддержка ее армии германскими дивизиями (8 - 10) для атаки Ленинграда с северо-запада.
  
  На юге
  
  Возможно ожидать одновременного с германской армией перехода в наступление в общем направлении на Жмеринку румынской армии, поддержанной германскими дивизиями.
  
  При изложенном предположительном варианте действий Германии можно ожидать следующего развертывания и группировки ее сил:
  
  к северу от нижнего течения р.Западный Буг до Балтийского моря - 30-40 пехотных дивизий, 3-5 танковых дивизий, 2-4 мотодивизий, до 3570 орудий и до 2000 танков;
  
  к югу от р.Западный Буг до границы с Венгрией - до 110 пехотных дивизий, 14 танковых, 10 моторизованных, до 11500 орудий, 7500 танков и большей части авиации.
  Не исключена возможность, что немцы сосредоточат свои главные силы в Восточной Пруссии и на Варшавском направлении, с тем, чтобы через Литовскую ССР нанести и развить главный удар в направлении на Ригу или на Ковно, Двинск.
  Одновременно необходимо ожидать вспомогательных концентрических ударов со стороны Ломжи и Бреста с последующим развитием их в направлении Барановичи, Минск.
  
  Развитие операции на Ригу в этом случае, вероятно, будет сочетаться: 1) с высадкой десантов на побережье Балтийского моря в районе Либавы с целью действий во фланги и тыл нашим армиям, оперирующим на Нижнем Немане; 2) с захватом Моонзундского архипелага и высадкой на территории Эстонской ССР с целью наступления на Ленинград.
  
  При этом варианте действий Германии надо ожидать, что немцы выделят для действий на севере до 130 дивизий, большую часть своих артиллерии, танков и авиации, оставив для действия на юге 30 - 40 пехотных дивизий, часть танков и авиации.
  
  Примерный срок развертывания германских армий на наших западных границах - 10 - 15-й день от начала сосредоточения. \744\
  Окончания развертывания 30 румынских пехотных дивизий на нашей границе с Румынией с главной группировкой - до 18 пехотных дивизий - в районе Ботошаны, Сучава можно ожидать на 15 - 20-е сутки.
  В отношении финской армии наиболее вероятен следующий план ее развертывания...
  
  ...Окончательного развертывания финской армии надо ожидать на 20 - 25-е сутки.
  
  Вероятность сосредоточения значительных сил финской армии на Выборгско-Ленинградском направлении, поддержанных здесь немецкими дивизиями, предопределяет возможность активных действий противника на этом направлении...
  
  На востоке
  
  Вероятнее всего, японское командование ближайшей целью своих действий сухопутных и морских сил поставит овладение нашим Приморьем, в связи с чем предполагается следующая группировка японских сил в первый месяц войны:
  на Приморском направлении - 14 - 15 пехотных дивизий;
  на Сахалинском направлении - до 3 пехотных дивизий;
  против Сахалина и в устье реки Амур - до 2 пехотных дивизий;
  против Забайкалья и МНР - 8 - 9 пехотных дивизий, главная группировка которых будет на Хайларском плато.
  Остальные 30 японских дивизий и небольшие средства усиления могут быть подвезены в Северную Маньчжурию к концу второго месяца от начала сосредоточения.
  Необходимо также учитывать действия против наших восточных берегов и портов сильного морского флота противника с попыткой высадки крупных десантов на южном берегу Приморья.
  
  IV. Основы нашего стратегического развертывания
  
  При необходимости стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на два фронта основные наши силы должны быть развернуты на западе. \745\
  На востоке должны быть оставлены такие силы, которые позволили бы нам уничтожить первый эшелон японской армии до сосредоточения 2-го эшелона и тем создать устойчивость положения.
  Остальные наши границы должны быть прикрыты минимальными силами, а именно:
  а) на охране Северного побережья остаются одна 88-я стрелковая дивизия, западные части и погранохрана;
  б) на охране берегов Черного моря от Одессы до Керчи, кроме Черноморского флота, остаются 156-я стрелковая дивизия, запасные части, береговая оборона и погранохрана;
  в) на охране побережья Черного моря от Керчи до Сухуми - 157-я стрелковая дивизия и погранохрана;
  г) Закавказье обеспечивается оставлением 6 стрелковых дивизий (из них 4 горных), 2 кавалерийских дивизий и 11 полков авиации - главным образом для прикрытия Баку;
  д) границы в Средней Азии обеспечиваются 2 горнострелковыми дивизиями и 3 кавалерийскими дивизиями.
  
  Всего на северных и южных границах СССР из полевых войск оставляется: 11 стрелковых дивизий (из них 7 горных); 5 кавалерийских дивизий.
  
  Для действий на востоке против Японии необходимо назначить: 29 стрелковых дивизий (из них 6 моторизованных) с учетом 3 и СибВО; 7 танковых дивизий; 1 кавалерийскую дивизию: 1 мотобронебригаду; 4 кавалерийские дивизии МНР; 1 бронебригаду МНР; авиадесант из 2 - 3 бригад; 54 полка авиации.
  
  Всего оставляется на северных, южных и восточных границах СССР: 40 стрелковых дивизий (из них 6 моторизованных): 7 танковых дивизий; 9 кавалерийских дивизий; 1 мотобронебригада; 80 полков авиации (из них 11 - на ПВО Москвы).
  
  Для ведения операции на западе и на Финском фронте назначаются:
  
   На западе На Финском фронте Всего
  Стрелковые дивизии 158 133 171
  Мотострелковые дивизии 27 - 27
  Танковые дивизии 53 1 54
  Кавалерийские дивизии 7 - 7
  Мотобронебригады - - -
  Отдельные стрелковые дивизии - 2 2
  Авиадесантные бригады
  Полки авиации
  
  [...] \746\
  
  Докладывая основы нашего стратегического развертывания на западе и на востоке, прошу об их рассмотрении.
  
  Народный комиссар обороны СССР
  Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)
  Начальник Генерального штаба Красной Армии
  генерал армии (Г.Жуков)
  
  Исполнитель генерал-майор (Василевский)
  
  ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.241. Лл. 1-16. Рукопись, копия, заверенная А.М.Василевским".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 315.
  
  
  Как видим, уже из преамбулы этого документа следует, что необходимость его создания вызвана вовсе не тем, что аналогичные документы более раннего периода, представленные военным командованием на рассмотрение советского руководства, не были приняты. А именно так утверждается обычно современными историками. Дескать, Сталин не верил в германское нападение, а поэтому представленные ему записки отклонил.
  
  Между тем, в мартовской записке ясно говорится, что представляется на рассмотрение не новый план. А уточненный план. Причем уточнения эти, как сказано в документе, касаются не концептуальных сторон, а вызваны они крупными организационными мероприятиями, проводимыми в Красной Армии в 1941 году. О чем, кстати, говорилось выше.
  
  Как видим, согласно данным разведки, признанным Генеральным штабом Красной Армии достоверными, на наших границах к тому моменту было выявлено сосредоточение 76 немецких дивизий. Отсюда понятно, кстати, что все сообщения агентуры о том, что здесь сосредоточены 150, 120 или даже 100 немецких дивизий, рассматривались советским военно-политическим руководством, как недостоверные.
  
  С позиции знаний сегодняшнего дня можно отметить, что и сведения о 76 дивизиях были тоже несколько завышенными. В данном случае это не принципиально, конечно, семьдесят или пятьдесят, особого значения это не имело. Учитывая расчеты Генштаба, согласно которым немцы смогут выделить для нападения на Советский Союз двести своих дивизий, все равно эта численность немецких войск была некритичной.
  
  Отсюда, кстати, неизбежно следовало и понимание того, что все разведывательные донесения, где говорилось о том, что немцы собираются напасть на Советский Союз весной 1941 года, уже в то время должны были справедливо рассматриваться в качестве дезинформации. Они ей, собственно говоря, и были. Уже середина марта. У немцев здесь только 76 дивизий из 200 возможных, да еще явно намечаются события на Балканах. Как это может соотноситься с готовностью нападения весной? Когда вскоре эти сроки пройдут, а нападения действительно не произойдет, руководство страны убедится в правильности этого понимания еще раз.
  
  Тем не менее, значение для осознания действительной опасности имела сама по себе тенденция увеличения германских сил близ советских границ. Но согласитесь, для того, чтобы определить любую тенденцию, необходимо время. И все равно. Уже в марте, когда резко увеличилось число тревожных сообщений о возможном нападении Германии, Сталин вскоре запросит у руководства военной разведки обобщенную аналитику по этому вопросу.
  
  Теперь о самом важном. Наиболее вероятным направлением главного удара немцев в этой записке признается Украина. Уже без всяких околичностей, вроде сложившегося политического момента. В этом главное отличие записки за подписью Жукова от записок, подписанных Шапошниковым и Мерецковым.
  
  "...Германия, вероятнее всего, развернет свои главные силы на юго-востоке от Седлец до Венгрии, с тем, чтобы ударом на Бердичев, Киев захватить Украину..."
  
  Еще раз повторю, что в данном случае высказывается мнение не Сталина. Это мнение Жукова и Тимошенко. Было у Тимошенко всего несколько месяцев назад другое мнение, но он его, как видим, в марте переменил. Что на него повлияло? Настойчивость и пробивная сила Жукова? Убедительные и многочисленные сообщения разведки о походе немцев на Украину? Мощная немецкая группировка, до 35 дивизий, определяемая Генштабом в Румынии и Болгарии? Или все же то обстоятельство, что утверждения о возможности главного удара немцев на юге помогали прочнее обосновать его идею об ударе Красной Армии с территории Украины? А значит, и концентрацию здесь основной массы советских войск? Или все это вместе взятое?
  
  Так или иначе, но мнение о том, что главный удар немцы нанесут на Украине, документально было зафиксировано только после прихода в Генштаб генерала Жукова.
  
  Предполагалось, что главный удар немцев на Украине будет сопровождаться "... вспомогательным ударом на севере - из Восточной Пруссии на Двинск и Ригу или концентрическими ударами со стороны Сувалки и Бреста на Волковыск, Барановичи..."
  
  Впрочем, в записке не исключалось, что главный свой удар немцы могут нанести не на юге, а в Прибалтике и на Варшавском направлении. Причем и в этом случае ожидались вспомогательные удары немцев со стороны Ломжи и Бреста с целью окружения советских войск, расположенных в Белостокском выступе. И далее с последующим развитием удара в направлении на Барановичи, Минск.
  
  То есть, направление того удара немцев, который и разрушит в июне оборону Западного фронта, Генеральный штаб прекрасно видел и возможность его учитывал. Не учитывал он только силу этого удара, полагая его в любом случае вспомогательным. Который к тому же достаточно легко парировался ударом советских войск из Белостокского выступа на север, под основание Сувалкского выступа, где сосредоточивались для наступления германские войска. Что и было, кстати, проиграно на оперативно-стратегической игре в январе 1941 года.
  
  Вот эта выразительная деталь, одно то, что именно высшее командование РККА полагало вспомогательным концентрические удары немцев из Сувалкского выступа и Бреста при любом варианте направления их главного удара, на севере или на юге, показывала его уверенность в безопасности этого направления. Еще раз. Не Сталин навязывал военному командованию свое мнение в вопросах оперативно-стратегического характера. На самом деле это военное командование предлагало ему на рассмотрение свое чисто профессиональное мнение по этим вопросам.
  
  И еще раз обратите внимание. Утверждая о том, что, наряду с наиболее вероятным направлением главного удара немцев на Украину, Тимошенко и Жуков допускали все же в своей записке и возможность иного развития событий. А именно, упоминали также и возможность главного удара немцев на Ригу или на Минск. В том случае, если бы вероятность главного удара немцев на Украину категорически диктовалась военным Сталиным, вряд ли в этом документе вообще был бы упомянут иной вариант. Поэтому из данного документа получается как раз, что Сталин вовсе не исключал возможности главного удара немцев севернее Полесья.
  
  Что еще? Примерным сроком развертывания германских армий на наших западных границах по-прежнему считалось 10 - 15 дней от начала сосредоточения.
  
  И последнее. Бросается в глаза весьма существенное обстоятельство. Все расчеты по развертыванию сторон приведены здесь, исходя из условия окончания войны Германии с Англией. Потому что все они были представлены после выразительной фразы "... При условии окончания войны с Англией предположительно можно считать, что..."
  
  Эта идея была, впрочем тогда популярна у многих, и не только в СССР. Вспомним многочисленные донесения разведки, где утверждалось то же самое.
  
  Тем не менее.
  
  Напомню, что в предыдущих записках по стратегическому развертыванию на имя Сталина и Молотова за подписью Тимошенко, Шапошникова и Мерецкова считалось вероятным, что Германия может напасть на Советский Союз до окончания войны с Англией. В мартовской записке за подписью Тимошенко и Жукова возможность такого развития событий даже не оговаривалась. Учитывая это, можно достаточно уверенно определить, что новый начальник Генштаба генерал армии Жуков тоже полагал, что Германия может начать войну с Советским Союзом только после окончания войны с Англией. И этому есть документальное подтверждение.
  
  ***
  
  Но вернемся к сообщениям разведки.
  
  "СООБЩЕНИЕ НКГБ СССР И.В.СТАЛИНУ, В.М.МОЛОТОВУ, Л.П.БЕРИЯ С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АГЕНТУРНОГО СООБЩЕНИЯ
  
   N 488/м
   14 марта 1941 г.
  
   Направляем Вам агентурное сообщение, полученное НКГБ СССР из Берлина.
  
   Народный комиссар
   госбезопасности СССР Меркулов
  
   Исп.тов.Рыбкина, 1-е отделение 1 отд.1 Упр. НКГБ
  
   ОСНОВАНИЕ: Аг. сообщение "Корсиканца" от 9/III-41 г.
  
   Сообщение из Берлина
  
   1. По сведениям, полученным источником от референта штаба германской авиации Шульце-Бойзена, операции германской авиации по аэрофотосъемкам советской территории проводятся полным ходом. Немецкие самолеты совершают полеты на советскую сторону с аэродромов в Бухаресте, Кенигсберге и Киркинесе (Северная Норвегия) и производят фотографирование с высоты 6000 метров. В частности, немцами заснят Кронштадт. Съемка дала хорошие результаты. \770\
   Все материалы по аэрофотографии обрабатываются и концентрируются в 5-м Разведывательном отделе штаба германской авиации, начальником которого является полковник Шмидт.
  
   2. Германский журналист, профессор высшей политической школы в Берлине - Эгмонт Цехлин, располагающий большими связями в службе безопасности и во внешнеполитическом отделе национал-социалистической партии, сообщил тому же источнику, что от двух германских генерал-фельдмаршалов ему якобы известно, что немцами решен вопрос о военном выступлении против Советского Союза весной этого года. Немцы рассчитывают при этом, что русские при отступлении не в состоянии будут уничтожить (поджечь) еще зеленый хлеб и этим урожаем они смогут воспользоваться.
   Источник характеризует Цехлина человеком, склонным к некоторым преувеличениям.
  
   3. Заместитель руководителя института по военно-хозяйственной статистике, старший правительственный советник Лянге-Литке, сообщил в разговоре с источником, что, по мнению германского генштаба, Красная Армия сможет оказывать сопротивление только в течение первых 8 дней, а затем будет разгромлена. Оккупация Украины должна лишить СССР его основной производственной базы, от которой, как показывают вычисления, СССР целиком и полностью зависит. После этого немцы якобы предполагают продвижением войск на восток отторгнуть Кавказ от Советского Союза и двинуться на Урал, который, по расчетам немцев, может быть достигнут в течение 25 дней.
   Лянге-Литке и Цехлин высказывали мнение, что германское вторжение в Советский Союз диктуется соображениями военного преимущества Германии над Советским Союзом в настоящее время.
  
   ЦА СВР РФ. Коллекция документов. Имеются пометы. Указана рассылка. Незаверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 321.
  
  
  Снова начало войны указывается на весну 1941 года. Заметим. Несмотря на то, что один из источников самим же "Корсиканцем" характеризуется как человек, склонный к преувеличениям, это сообщение он все же вставляет в свое донесение. Потому что речь идет о возможной опасности для СССР. Хотя пойми, кто там фантазировал на эту тему, два фельдмаршала или один фельдфебель. Заметим. То, что сообщал отдельный источник руководству советской разведки, это еще вроде бы не всегда повод для того, чтобы оно тревожило по этому поводу самое высшее начальство. А в доклад Сталину, тем не менее, это сообщение все же попало.
  
  То есть, нас убеждают, что Сталину руководители разведки докладывали не все. А из документов мы видим, что докладывали даже сведения из сомнительных источников, причем прямо в этом признаваясь. Лишь только по той причине, что речь идет об угрозе Советскому государству. А почему, как думаете? Охота была высокому чиновнику так подставляться, пересказывая вождю рассказы очередного мюнхаузена о доверительных беседах с двумя фельдмаршалами? Но если он их все же пересказывает, значит... Что? Значит имеет он на этот счет прямое и жесткое указание, доносить по этой теме все, что попало в руки, не различая собственного отношения к тому, откуда поступили сведения. То есть получается в очередной раз, что утверждения о том, что Сталину боялись докладывать о германской угрозе, оказываются пустопорожним вымыслом.
  
  И снова главной целью германского нападения называется Украина. И далее - Кавказ.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ ЛЯХТЕРОВА ИЗ БУДАПЕШТА ОТ 14 МАРТА 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   1.13 марта я был приглашен начальником 2-го бюро Уйташи, который сообщил: среди дипкорпуса распространяются ложные слухи о подготовке Германии, Венгрии и Румынии нападения против СССР, о мобилизации в Венгрии и посылке большого количества войск на советско-венгерскую границу. Это английская пропаганда. Если Вы желаете, Вы можете сами убедиться, что в Карпатской Украине все спокойно. Венгрия желает жить в мирных условиях с СССР. Германии достаточно войны с Англией, и она экономически заинтересована в мире с СССР.
  
   2. Венгерская печать также сделала сегодня опровержение о мобилизации и концентрации войск на границе.
  
   3. Я договорился с военным министерством о поездке в Карпатскую Украину с 17 марта по 20 марта. Выезжаю с помощником. Проверю личным наблюдением эти слухи.
   21 марта через Берлин выезжаю в Москву.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д.4. Л.210. Пометы: "По списку ? 1 [разослать] в 4 адреса. Голиков", "К учету. Сообщить, что эти данные разосланы руководству. Кузнецов. 14 марта 1941 г.". Заверенная копия. \771\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 322.
  
  
  Военный атташе в Венгрии полковник Николай Ляхтеров сообщает о том, что настойчивые слухи о нападении на СССР озаботили-таки официальные структуры страны его пребывания. Предложение лично осмотреть приграничные районы и наглядно убедиться, что никаких войск там нет, это, конечно, сильный ход. Впрочем, учитывая, что войск там в марте действительно не было, абсолютно безошибочный.
  
  Получалось, что отсутствие там войск действительно подтверждало, причем предметно, английское авторство слухов о подготовке нападения на Советский Союз.
  
  На следующий день от него же приходит следующее сообщение.
  
  "СООБЩЕНИЕ "МАРСА" ИЗ БУДАПЕШТА ОТ 15 МАРТА 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   1. По моим сведениям и данным югославского и турецкого военных атташе, в Румынии и Болгарии на 14 марта немецких войск имеется 550 тысяч человек, из них около 300 000 в Болгарии. Всего переброшено 26 - 30 дивизий, из них 15 в Болгарию. Немцы сосредоточили в районе Люта, Радомир, София до 7 дивизий, остальные на границе, в Австрии расположена армия генерала Дити - б дивизий. Она была предназначена для переброски в Италию. В Италии 2 германских дивизий. В Румынии остались: 5 дивизий в Молдавии, три в Галац-Браила, две в Бухаресте и две в Арад-Тимишоара.
  
   2. С 12 марта в Румынию перебрасывается до 50 немецких эшелонов с войсками в сутки, с людским составом и конным транспортом, из них до 10 эшелонов в сутки проходят через Деж на Яссы.
  
   3. Мобилизации в Венгрии нет. В Карпатской Украине и Трансильвании усиленно идет подготовка резервистов и лиц, ранее не бывших в армии.
  
   4. Для обеспечения германских армий на Балканах венгерское продовольствие и фураж в количестве 1500 поездов должно быть направлено в марте апреле в Румынию и Болгарию.
  
   5. Считаю, что вдоль западной границы СССР немцы имеют до 100
  дивизий, включая Румынию.
  
   ЦА МО РФ. On. 24119. ДА. Лл. 213-214. Пометы: "Т.Дронову. Получено с этим уже 3 ответа на мой запрос. Нужно сопоставить и разобрать. Доложите мне сегодня. Голиков. 15.03.1941 г.", "Исполнено 15.03.41 г.". Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 323.
  
  
  Подготовка к операции "Марита" идет полным ходом. В донесении на этот раз ничего не говорится о подготовке нападения на СССР. И количество войск на границе с Советским Союзом с учетом войск, расположенных в Румынии, не расходятся с оценками Генштаба Красной Армии. Однако после того, как станет окончательно ясно, что немцы сконцентрировали войска в Румынии и Болгарии не против СССР, а для вторжения на Балканы, снова, в очередной раз подтвердится английское авторство слухов о подготовке Германии к войне с Советским Союзом.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "ЕЩЕНКО" ИЗ БУХАРЕСТА ОТ 15 МАРТА 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   14 марта Корф имел встречу с адвокатом Сокор, который сообщил:
  
   1) Один немецкий майор, который живет на квартире друга Сокора, в беседе с этим другом заявил: "Мы полностью меняем наш план. Мы направляемся на восток, на СССР. Мы заберем у СССР хлеб, уголь, нефть. Тогда мы будем непобедимыми и можем продолжать войну с Англией и Америкой".
  
   2) Полковник Риошану, бывший товарищ министра, друг Антонеску, в личной беседе с Сокором заявил: "Главштаб румынской армии вместе с немцами занят сейчас разработкой плана войны с СССР. Что эту войну следует ожидать через три месяца".
  
   3) Из ряда мнений Сокор делает следующий вывод: "Немцы опасаются выступления СССР в тот момент, когда они пойдут в Турцию. Желая предупредить опасность со стороны СССР, немцы хотят проявить инициативу и первыми нанести удар, захватить наиболее важные экономические районы СССР, и прежде всего Украину".
  
   4) В Бухаресте встречается много вновь прибывших немецких солдат, особенно много 17 - 18-летних парней, имеющих отличительный знак авиации (авиационный знак на малиновом поле).
  
   5) Циркулируют слухи о приезде Гитлера в Бухарест. Что в Бухарест уже прибыла часть личной охраны Гитлера. \776\
  
   Грат сообщает: в Молдавии введена цензура на всю переписку. Немцы в большом количестве находятся на югославской границе.
  
   Главное управление румынских жел. дорог заключило с немецким обществом Тодт контракт, по которому все инженерные работы на жел. дорогах будут производиться обществом Тодт.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д. 1. Лл.407-408. Пометы: "1. Вызвать к 16.00 полк. Коротких для дачи мне справки о Сокоре. 2. Разослать по сп. N 2 тт.Сталину, Молотову, НКО, НГШ, Ворошилову, Кузнецову, Берия. Голиков". Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 325.
  
  
  А вот это уже более серьезно. Это уже слухи не вообще. Это уже слухи, циркулирующие в среде немецких офицеров. Причем, если вспомнить недавние откровения некого обергруппенфюрера, мы можем заметить практически полностью совпадающие мнения. Выраженные текстуально чуть ли не теми же самыми словами. Сейчас понятно, что это была работа Абвера по дезинформации собственных военнослужащих, особенно учитывая очередное упоминание Украины в качестве основной цели будущей кампании. Но здесь же припоминаем донесение, основанное на информации Курта Велкиша о том, что такие слухи распускаются специально для того, чтобы вынудить Сталина идти на уступки Гитлеру. Велкиш, между прочим, занимал пост атташе в германском посольстве в Румынии. А значит, был информирован на достаточно высоком уровне.
  
  И тем не менее, тревожно. Очень тревожно. Особенно все, касающееся полковника Криошану. Друг Антонеску, от его слов просто так не отмахнешься. Конечно, сегодня понятно, что и он не имел точной инофрмации. Три месяца от середины марта - это середина июня. Но июнь будет Гитлером задуман только через две недели. Поэтому в данном случае эти сведения являются простым совпадением, основанном на личной оценке полковника, а не на знании. Но все равно, разработка неких планов в румынском главном штабе совместно с немцами, это, пожалуй, как раз знание.
  
  
  "АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ ИНФОРМАТОРА 1 УПРАВЛЕНИЯ НКГБ СССР "БРАЙТЕНБАХА"
  
   19 марта 1941 г.
   Сов. секретно
  
   В Германии до сих пор перерабатывалось 40 тонн ртути и хлора на химических фабриках в ядовитые газы. Эта переработка так усиливается, что ввозится из Испании 210000 тонн ртути, которая в кратчайшее время должна быть переработана с хлором в ядовитые газы. Получили сведения, что англичане хотят пустить в ход против Германии газы. Кроме того, считаются с нападением на Германию СССР. В случае войны в СССР хотят наводнить его газами, чтобы таким образом приостановить продвижение сов.войск. Это было сообщено на одном из совещаний в отделении (в Гестапо) 16 марта с.г. и принято весьма серьезно.
   Определенные доказательства этого все же приведены быть не могут. Это было доложено Государственным советником Шеленбургом, руководителем группы IV Е.
  
   Все сотрудники должны иметь маски, а также и их иждивенцы.
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Л.307. Имеются пометы. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 326.
  
  "Брайтенбах" - это Вилли Леман, сотрудник IV Отдела (гестапо) РСХА. Сотрудничал с советской внешней разведкой с 1929 года, Арестован гестапо и расстрелян в 1942 году.
  
  А это уже дезинформация обратного характера, запущенная германскими спецслужбами среди собственных офицеров и чиновников. Германия опасается нападения Советского Союза. В доказательство чего все сотрудники гестапо и члены их семей снабжаются противогазами. На самом деле известно, что так или иначе, но немцы сами готовили тогда химическую войну против СССР. Но эту подготовку опять-таки использовали для дезинформации собственного населения. Все шло в ход, любой повод, любая возможность.
  
  А смысл этого вброса лежит на поверхности. Если Германия так сильно опасается нападения Советского Союза, что готово ухватиться даже за использование химического оружия, то уж тем более естественной реакцией ее руководства является переброска немецких войск на Восток.
  
  Но из авторитетных сообщений из Берлина советскому правительству известно, что военно-политическое руководство Германии вовсе не опасается советского нападения. Как это сочетается с изложенным?
  
  ***
  
  20 марта 1941 года начальник Разведывательного управления Красной Армии генерал-лейтенант Голиков направил руководству страны доклад, суммирующий разведывательную информацию о намерениях Германии в отношении Советского Союза и вариантах ее боевых действий против СССР.
  
  Современные историки отмечают, что доклад этот в деятельности военной разведки предвоенного периода занимает особое место. Одновременно с этим указывается, что выводы, сделанные Голиковым в этом докладе, были ошибочными. А это, в свою очередь, в немалой степени сказалось на подготовке страны и ее Красной Армии к отражению фашистской агрессии.
  
  Надо сказать, что выводы, сделанные генералом Голиковым в этом докладе, до сих пор удивляют историков. Опираются они при этом обычно на оценку, которую дал этому докладу Маршал Советского Союза Г.К. Жуков в своей книге "Воспоминания и размышления". Собственно, маршал Жуков впервые и предъявил содержание этого доклада читающей публике в 1969 году, в самом первом издании своих мемуаров. Напомню о том, как это было изложено.
  
   "20 марта 1941 года начальник разведывательного управления генерал Ф. И. Голиков представил руководству доклад, содержавший сведения исключительной важности.
   В этом документе излагались варианты возможных направлений ударов немецко-фашистских войск при нападении на Советский Союз. Как потом выяснилось, они последовательно отражали разработку гитлеровским командованием плана "Барбаросса", а в одном из вариантов, по существу, отражена была суть этого плана.
   В докладе говорилось: "Из наиболее вероятных военных действий, намечаемых против СССР, заслуживают внимания следующие: [256]
   Вариант N 3, по данным... на февраль 1941 года: "...для наступления на СССР, написано в сообщении, создаются три армейские группы: 1-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Бока наносит удар в направлении Петрограда; 2-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта - в направлении Москвы и 3-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Лееба в направлении Киева. Начало наступления на СССР - ориентировочно 20 мая".
   По сообщению нашего военного атташе от 14 марта, указывалось далее в докладе, немецкий майор заявил: "Мы полностью изменяем наш план. Мы направляемся на восток, на СССР. Мы заберем у СССР хлеб, уголь, нефть. Тогда мы будем непобедимыми и можем продолжать войну с Англией и Америкой..."
   Наконец, в этом документе со ссылкой на сообщение военного атташе из Берлина указывается, что "начало военных действий против СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 года".
   Однако выводы из приведенных в докладе сведений, по существу, снимали все их значение и вводили И.В. Сталина в заблуждение. В конце своего доклада генерал Ф.И. Голиков писал:
   "1. На основании всех приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весной этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет являться момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.
   2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки". (Выделено мною. - Г. Ж.)"
  
  Конец цитаты.
  
  
  Прежде, чем начать разбираться во всем этом, предлагаю подумать о сугубо формальном обстоятельстве. Чем был этот доклад? Инициативой генерала Голикова? Или подготовить этот доклад ему было поручено? Ведь необходимо отметить, что больше таких развернутых документов за подписью генерала Голикова нам неизвестно. То есть, получается, что практики регулярного представления наверх такого рода аналитических обзоров тогда не было. Откуда же тогда взялся этот? Почему он вообще был составлен?
  
  В точности мы это когда-нибудь вряд ли узнаем. Но можно с достаточной степенью достоверности утверждать, что подготовить такой доклад ему было поручено руководством. Почему? Только лишь на том основании, что такие регулярные доклады тогда не практиковались? Нет, не только.
  
  Обратим внимание вот на что. Примерно в это же время, пятью днями раньше, военный атташе в Берлине генерал-майор В. Тупиков тоже направил в Москву, на имя начальника Разведывательного управления объемный доклад. Назывался он: "Доклад о боевом и численном составе развернутой германской армии и ее группировке по состоянию на 15.3.41 г.". Его нет в сборнике "1941 год" по вполне извинительной причине. Он содержал более 100 листов машинописного текста, 30 схем организационных структур боевых частей германской армии, схему группировки ее войск, схему группировки военно-воздушных сил Германии и т.д.
  
  Совпадение по времени двух таких развернутых документов, составленных подчиненным и начальником, ясно показывает, что причиной их создания явился приказ руководства. В данном случае, учитывая особый статус должности начальника военной разведки, а также то, что первым лицом, кому доклад Голикова предназначался, был Сталин, означает, что и указание такое он получил от него. Думаю, для тех, кто представляет себе отношения в служебной иерархии государственных органов, такой вывод достаточно очевиден. Сталин приказал Голикову, Голиков, в свою очередь приказал своему подчиненному, резиденту в Берлине. Это кстати, было обычной реакцией Сталина при решении каких-то сложных вопросов, которые было необходимо решить углубленно. "Подготовьте записку в ЦК и правительство...", - так, например, он ответил наркому авиационной промышленности Тевосяну на его утверждение о том, что мы отстаем от Германии в выпуске боевых самолетов.
  
  Кроме того, ясно, чтобы готовить доклад настолько высокому адресату по своей инициативе для того только, чтобы сделать выводы о том, что немцы возможно нападут после окончания войны с Англией, а все разговоры об их нападении весной 1941 года являются чьей-то дезинформацией, несколько странно. Потому что все сообщения, которые привел в своем докладе Голиков, как мы с вами видели, Сталину ранее направлялись. И тот их, разумеется, читал. Зачем их предъявлять ему еще раз?
  
  Другое дело, если это было сделано по поручению Сталина. Для того, чтобы обобщить эту информацию и представить по ее поводу свои выводы. Иными словами, с большой долей вероятности можно утверждать, что подготовить подобный доклад поручил Голикову сам Сталин. Зачем?
  
  Если Сталин приказал генералу Голикову подготовить обобщающий доклад по сообщениям военной разведки, то получается, что эти сообщения достаточно сильно его встревожили. Впрочем, о тревогах Сталина, равно и о его мыслях, мы по-прежнему промолчим. Поскольку ничего о них не знаем. Но вот сам факт того, что поручение такое могло существовать в природе, уже указывает на многое. Во всяком случае, не очень совпадающее с утверждениями о том, что Сталина эти сообщения совершенно не интересовали. Или о том, что он им совершенно не верил.
  
  Теперь по существу претензий маршала Жукова к докладу генерала Голикова. В данном случае дело даже не в них, а в том, что эти претензии историки старательно переписали в свои исследования в качестве подтверждения своим теориям. Причем интересно, что никому из них не пришло в голову просто подумать над справедливостью слов знаменитого маршала. Сказано великим полководцем, значит и думать не о чем. Уже само по себе мнение такого авторитета - уже неоспоримое подтверждение.
  
  Между тем, полководец, излагая эти свои претензии, вполне мог руководствоваться своими резонами, не очень связанными с установлением истины. И еще. Это полководцу, вы уж извините за откровенность, позволительно иногда не думать, поскольку за него работает не голова, а его репутация. Ученому же вообще-то думать полагается. И не иногда.
  
  Что имеется в виду?
  
  Начнем с того, что обвинение Жукова в том, что выводы доклада Голикова не соответствуют его содержанию, несостоятельно. Оно имеет вид некоторой логичности только лишь в том случае, если рассматривать доклад в том виде, в котором его представил сам Жуков. А он его изложил только лишь в отрывках. Причем сделал это в манере, охотно повторяемыми самими историками. То есть привел те места из доклада Голикова, где были изложены сведения, которые потом подтвердились. Все остальное он при цитировании опустил. Знакомо, не так ли?
  
  Потому-то и пожимают удивленно историки плечами. Как, мол, можно было делать такие странные выводы на основании фактов, совершенно очевидно говорящих обратное. И добавляют при этом - странный доклад. И морщат лбы, ища причины такой странности. Не иначе боялся Голиков сказать тирану правду. Или старался угодливо поддакнуть ему. Иначе ведь тогда было нельзя, иначе Сталин бы его уничтожил. Еще один повод для горестного вздоха об атмосфере, из-за которой вся эта катастрофа и случилась.
  
  Доклад этот, кстати, в этом смысле очень удобен. Потому что некоторыми историками он как раз и признается примером того, что мнения Сталина боялись, под него подлаживались. Вот и Голиков испугался, а потому сделал такие верноподданически ориентированные выводы.
  
  Между тем, существует по этому поводу свидетельство, зафиксированное в одном очень любопытном документе. Он приложен в сборнике "1941 год" к рукописи этого знаменитого доклада генерала Голикова.
  
  "... Справка
  
   27 апреля 1964 года
  
   4 февраля 1964 года маршал Голиков обратился с письмом к начальнику ГРУ ГШ, в котором просил разрешения ознакомиться с "...письменным докладом РУ за моей подписью в адрес Инстанции и военного руководства о силах, которые фашистская Германия на то время может бросить против СССР в предстоящей войне и об основных операционно-стратегических направлениях наступления гитлеровской армии против Красной Армии".
   По рассмотрению начальника ГРУ т.Голиков был в апреле 1963 года ознакомлен с этим документом. Он его признал. Внимательно прочитал, заметил, что все правильно изложено. В отношении выводов сказал, что они значения не имеют.
  
  Начальник ЦА МО РФ (подпись)
  
   ЦА МО РФ. Оп. 14750. Д. 1. Л.21(с об.). Рукопись, оригинал, автограф..."
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 327.
  
  
   Интересно, не правда ли? Спустя почти четверть века автор документа его прочел и снова согласился с его правильностью. В отношении же выводов сказал, что они значения не имеют. Что означают эти слова? То, что маршал Голиков не желал обсуждать с кем-либо свою прошлую роковую ошибку? Или что-то еще? Попробуем в этом разобраться.
  
  Подумаем по возможности непредвзято, опираясь только на сам текст, но не на то, что о нем уже успели понаписать. И зададимся вопросом. Так чем же эти выводы так уж невероятны, чтобы приписывать их страху генерала Голикова? То, что война весной 1941 года не началась, так она и не началась. А значит, сведения о начале войны весной 1941 года действительно оказались дезинформацией. Чьей, это в данном случае даже и не важно. Дезинформацией.
  
  Да, эту его фразу со времен еще ее первого упоминания маршалом Жуковым всячески стараются представить выражением той позиции, что дезинформацией генерал Голиков считал и саму по себе возможность войны с Германией. Именно это обычно имеется в виду, когда говорится о выводах из этого доклада. И не только говорится. Существуют даже историки, которые не смогли удержаться от соблазна исказить подлинные слова из доклада и привести их в своих работах, изъяв из них слова о весне 1941 года. Те, кто читал "Рихард Зорге: заметки на полях легенды" понимают, о чем идет речь.
  
  Нам же, думаю, достаточно просто оставаться на почве подлинных фактов. А подлинным фактом является тот, что выводы здесь касаются только весны 1941 года. И не надо здесь ничего за сказанное додумывать. Кроме того, если посмотреть доклад генерала Голикова целиком, то там как раз выражается уверенность в будущем нападении Германии на СССР. Единственно только, при условии окончания войны с Англией.
  
  Но простите. Совсем недавно точно такое же мнение предъявил Сталину и сам генерал Жуков, заявив в своей записке о стратегическом развертывании на случай войны с Германией о том, что "...При условии окончания войны с Англией предположительно можно считать..." И дальше подробно изложил, как будет действовать Германия. После войны с Англией. Получается, что генерал армии Жуков "вводил Сталина в заблуждение" не менее успешно, нежели генерал-лейтенант Голиков. И даже ранее его.
  
  Тоже атмосфера?
  А как же мнение маршала Шапошникова и генерала Мерцкова о том, что нападение Германии на СССР возможно до окончания войны с Англией? Они-то почему подписывали свои документы, не замечая никакой атмосферы?
  
  Вот маршал Жуков мимоходом упоминает о том, что "генерал Ф. И. Голиков представил руководству доклад". А кому конкретно из руководства? Это понятно, что Сталину. А кому еще? Почему прославленный маршал об этом не написал? Может быть потому, что, если признаться, что он был направлен не только Сталину, но еще и в копиях Тимошенко и Жукову, то надо каким-то образом рассказать о том, как сам он в марте 1941 года отнесся к выводам генерала Голикова? Ведь кивая на доклад генерала Голикова, который "вводил в заблуждение Сталина", он промолчал о своем собственном мнении по этому вопросу тогда, в марте 1941 года. Не потому ли, что его мнение ничем не отличалось от мнения генерала Голикова?
  
  Теперь о том, что касается выводов. Почему маршал Голиков сказал что "они значения не имеют"? Так все ведь совсем просто. Что мы видим перед собой? Высказано мнение докладчика. Имеет он на него право? Имеет. Должен он его высказать? Должен, поскольку это его профессиональная обязанность. Тем более, если именно это ему и было поручено. Значит ли это, что мнение его будет принято тем, кому направлен доклад, безоговорочно? Нет, не значит. Потому, хотя бы, что тот, кому доклад направлен, недоверчив и по всему на свете имеет собственное мнение.
  
  Каким образом, позвольте вас спросить, вообще возможно то, что "... выводы из приведенных в докладе сведений, по существу, снимали все их значение и вводили И.В. Сталина в заблуждение"? Как выводы подчиненного могут ввести в заблуждение его руководителя, если он представил ему не только выводы, но и одновременно все данные, на основании которых он эти выводы сделал? У руководителя ведь и своя голова есть. И, кстати, еще вдобавок множество других источников информации.
  
  Имея перед глазами всю исходную информацию, на основании которой автор доклада делает свои выводы, начальник вполне может как согласиться, так и не согласиться с ними. Вот если бы исходные данные, на основании которых были сделаны неверные выводы, не были бы приведены в докладе, тогда бы да, тогда автор доклада ввел бы Сталина в заблуждение. Но поскольку этого не произошло и все эти факты были предъявлены полностью, то руководителю в данном случае представляется полная свобода к тому, чтобы сделать выводы самостоятельно. И ничем выводы докладчика Сталина в этом случае не связывали. Голиков не гипнотизер, а Сталин не его пациент, чтобы тот ему что-то внушал.
  
   Кроме того. Предъявленный доклад генерала Голикова, это ведь не единственный документ военной разведки, представленный Сталину. И даже не самый главный из них, как пытается представить маршал Жуков. Почему? Да потому что это - мнение марта 1941 года.
  
  Между тем, оно почему-то представляется как мнение, неизменное до июня включительно. На самом же деле, начиная с апреля 1941 года количество донесений, говорящих о немецкой угрозе, резко увеличилось. И увеличилось, соответственно, число донесений, докладываемых Сталину. Какие-то из них мы еще увидим далее. Своими глазами.
  
  Причина увеличения потока разведывательной информации была простая. Именно в это время, в апреле, а особенно в мае, увеличивается интенсивность переброски на восток немецких войск. Что и фиксировала добросовестно советская разведка.
  
   В марте 1941 года разведывательные донесения в основном носили характер словесных сведений. Еще раз вспомним о том, что ни одного документа о наиболее важных моментах, касающихся подготовки нападения, советская разведка не добыла. Во всяком случае, что касается срока начала войны. Информация была чисто словесной. А с ней ведь так, ей можно верить, но можно и не верить. Слово - это вовсе не факт.
  
   А вот когда в апреле, мае, особенно в первой половине июня, появились точные данные об усиленной концентрации германских войск у советских границ, это уже оказалось фактом. А потому ситуация в понимании обстановки после марта 1941 года могла быть уже и иной. Она, собственно, и окажется иной, но не будем забегать вперед, пока мы с вами не увидели доказательств этого.
  
  Так что, если рассматривать этот доклад не отрывочно, а в совокупности с другими документами, особенно более поздними, то ничего особо криминального в нем, как это ни странно, нет. Во всяком случае не имеет он того рокового значения, которое придают ему сегодня историки и военные исследователи. Думаю, именно это и имел в виду маршал Голиков, когда в 1964 году заметил, что его выводы марта 1941 года не имеют особого значения. Потому что выводы нельзя отрывать от той конкретной даты, когда они были сделаны.
  
   Да и достаточно только взглянуть на этот доклад целиком, без изъятий (он, кстати, не так уж и велик по объему), чтобы убедиться в том, что ничего нелогичного в выводах генерала Голикова не было. Если просто подумать. Только лишь подумать.
  
  
  "ДОКЛАД НАЧАЛЬНИКА РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА ГОЛИКОВА В НКО СССР, СНК СССР И ЦК ВКП(б) "ВЫСКАЗЫВАНИЯ, [ОРГМЕРОПРИЯТИЯ] И ВАРИАНТЫ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ ГЕРМАНСКОЙ АРМИИ ПРОТИВ СССР"
  
   б/н
   20 марта 1941 г.
  
  Большинство агентурных данных, касающихся возможностей войны с СССР весной 1941 года, исходит от англо-американских источников, задачей которых на сегодняшний день, несомненно, является стремление ухудшить отношения между СССР и Германией. Вместе с тем, исходя из природы возникновения и развития фашизма, а также его задач - осуществление заветных планов Гитлера, так полно и "красочно" изложенных в его книге "Моя борьба", краткое изложение всех имеющихся агентурных данных за период июль 1940 - март 1941 года заслуживают в некоторой своей части серьезного внимания. \777\
  
   За последнее время английские, американские и другие источники говорят о готовящемся якобы нападении Германии на Советский Союз. Из всех высказываний, полученных нами в разное время, заслуживают внимания следующие:
   1. Геринг якобы согласен заключить мир с Англией и выступить против СССР.
   2. Японский ВАТ передает, что якобы Гитлер заявил, что после быстрой победы на западе он начинает наступление против СССР.
   3. В Берлине говорят о каком-то крупном разногласии между Германией и СССР. В связи с этим в германском посольстве говорят, что после Англии и Франции наступит очередь за СССР.
   4. Турецкая газета "Сон Поста" сообщает, что германский командующий войсками в Австрии, обращаясь к войсковым частям, заявил, что главным врагом Германии являются русские, и что на германских солдат может быть возложена задача еще большего расширения границ Германии.
   5. Американский посол в Румынии в своей телеграмме в Вашингтон сообщает, что Джигуржу имел беседу с Герингом, в которой последний сказал, что если Германия не будет иметь успеха в войне с Англией, то она вынуждена будет перейти к осуществлению своих старых планов по захвату Украины и Кавказа.
   6. Германский ВАТ высказал, что после окончания войны с Англией немцы помогут Финляндии получить обратно потерянную территорию.
   7. Гитлер намерен весною 1941 года разрешить вопрос на Востоке.
   8. В беседе с югославским ВАТ в Москве, последний говорил, что Финляндия - это зона интересов СССР. Недавно советник германского посольства в Москве Пильгер прямо сказал, что финны храбро дрались зимой и они их русским не отдадут. За последнее время немцы подстрекают немцев (здесь явная ошибка, видимо, имеется в виду - финнов - В.Ч.) против русских. Финны уже поговаривают о том, что "граница с СССР еще не окончательная, посмотрим, что будет после заключения мира в Европе".
   9. Югославский ВАТ считает, что среди немцев имеются два течения: первое - СССР в настоящее время слаб в военном и внутреннем отношениях и настаивают на том, чтобы использовать удобный момент и вместе с Японией покончить с СССР и освободиться от пропаганды и от "дамоклова меча", висящего все время над Германией; второе - СССР не слаб, русские солдаты сильны в обороне, что доказано историей. Рисковать нельзя. Лучше поддерживать с СССР хорошие отношения.
   10. Английские и французские журналисты утверждают, что в Германии происходит какая-то расстановка сил. В Стокгольме велись переговоры между Германией и Англией, представителем от Англии был Ллойд Джордж, но что эти переговоры ни к чему не привели. Греческий журналист сообщил, что в Мадриде в июле 1940 года имели место переговоры между Германией и Англией и что Германия недовольна СССР, так как последний предъявляет какие-то новые требования.
   11. Данные Германией и Италией гарантии о границе Румынии направлены исключительно против СССР. Эти гарантии дополнены военным соглашением между Германией и Румынией. Этими гарантиями проникновению СССР на Балканы будет положен конец.
   12. Министр иностранных дел Румынии Струдза старался убедить Гантера внести предложение Рузвельту о мире между Германией и СССР. Гитлер хочет \778\ мира, так как его терпение к СССР почти истощилось и что СССР полностью будет подготовлен к войне только в 1942 году. Он же сказал, что неофициально мирные переговоры ведутся в Стокгольме, Мадриде и Ирландии.
   13. Среди немецких офицеров ходят слухи о том, что в феврале 1941 года в своем выступлении в "Спортпаласе" на выпуске офицеров, Гитлер сказал, что у Германии имеются три возможности использования своей армии в 228 дивизий: для штурма на Англию; наступление в Африку через Италию, и против СССР.
   14. Столкновение между Германией и СССР следует ожидать в мае 1941 года. Источником подчеркивается, что это мнение высказывается как в военных кругах, так и в кругах министерства иностранных дел. Никто не реагирует одобрительно на эти планы. Считают, что распространение войны на СССР только приблизит конец национал-социалистического режима. Это мнение высказывает и племянник Браухича, который занимает видный пост в министерстве иностранных дел.
   15. Шведский ВАТ в подтверждение сведений о подготовке наступления против СССР весной 1941 года подчеркнул, что сведения получены от военного лица и основаны на сугубо секретном приказе Гитлера, который известен ограниченному кругу ответственных лиц.
   Руководитель восточного отдела министерства иностранных дел Шлиппе сказал, что посещение Молотовым Берлина можно сравнить с посещением Бека. Единомыслия достигнуто не было ни в вопросе о Финляндии, ни о Болгарии.
   Подготовка наступления против СССР началась значительно ранее визита Молотова, но одно время оно было приостановлено, так как немцы просчитались в своих сроках победы над Англией. Весной немцы рассчитывают поставить Англию на колени, развязав тем самым себе руки на Востоке.
   16. Для борьбы с Англией достаточно тех сил, которые сосредоточены на канале, а остальные силы свободны для борьбы против СССР. Выступление необходимо для того, чтобы создать ясность на Востоке и ликвидировать постоянную опасность того, что СССР может выступить на стороне Англии, а также захватом Украины обеспечить Европу продуктами питания.
  
  Из наиболее вероятных вариантов действий, намечаемых против СССР, заслуживают внимания следующие:
  
   1. Вариант N 1 по данным анонимного письма, полученного нашим полпредом в Берлине от 15 декабря 1940 года (приложение N 1):
   "...основное направление удара: а) от Люблина по Припяти до Киева; б) из Румынии между Яссы и Буковиной в направлении Тетерев, и в) из Восточной Пруссии на Мемель, Виллинг, р[ека] Березина и далее вдоль Днепра на Киев";
  
   2. Вариант N 2 по данным КОВО от декабря 1940 года (приложение N 2):
   "...Три главных направления удара: а) из Восточной Пруссии в направлении Литвы, Латвии и Эстонии. Этот удар имеет те преимущества, что Литва, Латвия и Эстония сразу же становятся союзниками Германии. Кроме того, Финляндия сразу же присоединяется к Германии, чтобы отнять забранную территорию; б) через Галицию и Волынь. Эта группа войск будет иметь поддержку \779\ украинцев и в[ойск] из Румынии, которая будет стремиться захватить отобранную у нее территорию.
   Группа войск 2-го и 3-го направлений окружает войска противника в Мало-Пол ше. На остальном участке наносятся вспомогательные удары на фронтальном направлении с целью очищения всей остальной территории.
   На Востоке СССР будет связан с Японией, что является для Германии плюсом, так как противник должен создать сразу два фронта, а поэтому концентрация его сил против Германии невозможна".
  
   3. Вариант N 3 по данным нашего агентурного донесения на февраль 1941 года (приложение N 3):
   "... Для наступления на СССР создаются три армейские группы: 1-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Бок наносит удар в направлении Петрограда, 2-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Рунштудт - в направлении Москвы, и 3-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Лееб - в направлении Киева.
   Начало наступления на СССР ориентировочно 20 мая".
  
   Кроме этих документов, по данным других источников, известно, что план наступления против СССР будет заключаться в следующем:
  
   а) после победы над Англией Германия, наступая против СССР, предполагает наносить удар с двух флангов: охватом со стороны севера (имеется в виду Финляндия) и со стороны Балканского полуострова;
  
   б) коммерческий директор германской фирмы "Тренча майне лимитед" [заявил, что] нападение на СССР произойдет через Румынию. Для этого Германия строит шоссе из Протектората через Словакию в Венгрию с целью переброски войск к советской границе. Венгрия и Румыния разрешили Германии пользоваться всеми путями сообщения для переброски войск, а также разрешили ей строить новые аэродромы, базы для мотомехчастей и склады для амуниции. Венгрия разрешила Германии пользоваться частью своих аэродромов. Все румынские войска и военно-технические сооружения находятся в распоряжении германского командования;
  
   в) югославский в[оенный] ат[таше] Смидович (?) заявляет, что разрешая балканский вопрос, трудно представить, куда немцы направят свое острие, но он лично убежден, что все это предшествует нападению на СССР. Сам факт выхода немцев в Дарданеллы является прямым актом против СССР. Вообще Гитлер никогда не изменял своей программе, изложенной в книге "Моя борьба", и эта программа является основной целью войны. Дружбой Гитлер пользуется как средством, дающим ему возможность решить задачу переустройства Европы;
  
   г) по сообщению нашего ВАТ от 14 марта, в Румынии упорно распространяются слухи о том, что Германия изменила свой стратегический план войны. В разговоре с нашим источником немецкий майор завил: "Мы полностью изменяем наш план. Мы направляемся на Восток, на СССР. Мы заберем у СССР хлеб, уголь, нефть. Тогда мы будем непобедимыми и можем продолжать войну с Англией и Америкой". Полковник Риошану, бывший товарищ министра в Румынии, в личной беседе с нашим источником сказал, что главный штаб румынской армии вместе с немцами занят сейчас разработкой плана войны с СССР, начала которого следует ожидать через три месяца. \780\
   Немцы опасаются выступления СССР в тот момент, когда они пойдут в Турцию. Желая предупредить опасность со стороны СССР, немцы хотят проявить инициативу и первыми нанести удар, захватить наиболее важные экономические районы СССР, и прежде всего Украину.
  
   Д) по сообщению нашего ВАТ из Берлина, по данным вполне авторитетного источника, начало военных действий ПРОТИВ СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 года.
  
   Вывод:
  
   1. На основании всех приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весною этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР являться будет момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.
  
   2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весною этого года войны против СССР необходимо расценивать, как дезинформацию, исходящую от английской и даже, быть может, германской разведки.
  
   Начальник Разведывательного управления
   Генерального штаба Красной Армии
   генерал-лейтенант (Голиков)
  
  ЦА МО РФ. Оп. 14750. Д. 1. Лл. 12-21. Рукопись, заверенная копия. Имеются пометы и исправления. Приложена карта-схема возможных вариантов нападения Германии на СССР".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 327.
  
  
  Мы с вами видим, что ничего начальник военной разведки в своем докладе не приукрасил и ничего не утаил. Выложил наиболее серьезные сведения о подготовке немцев к нападению, известные на тот момент. А нас-то ведь убеждают, что Сталина боялись, что от Сталина эти сведения скрывали, чтобы не подвергнуться казням египетским. Здесь же вот оно, вся эта жуткая крамола выложена аккуратно и обстоятельно.
  
  Обратите внимание на перечисленные в докладе сообщения, о которых не упомянул Жуков. Многие из них прямо или косвенно указывают на возможность нападения Германии "после заключения мира в Европе". В некоторых сообщениях говорится о неких переговорах, ведущихся между Германией и Англией. Так чем, простите, вывод генерала Голикова так уж нелогичен? Где же он не подкреплен разведывательными данными, как нас в этом силятся уверить?
  
  Что касается утверждений маршала Жукова о том, что представленные в докладе варианты направлений ударов немецких войск являются вариантами предыдущих разработок немецкого Генштаба, то это тоже не соответствуют действительности. Никаких утечек о содержании оперативных планов германского Генштаба не существовало. Все эти варианты в основном были подброшены со стороны и являлись откровенной дезинформацией.
  
  На этой же дезинформации основывалось, кстати, и мнение о главном ударе немцев на Украине, на котором настаивал Военный Совет Киевского военного округа в упоминавшейся ранее декабрьской записке в Генштаб генерала Пуркаева. А главной фигурой Военного Совета любого округа был командующий его войсками. Им был в то время генерал армии Г.К. Жуков. Но об этой информации, оказавшейся в докладе генерала Голикова, будущий великий полководец упомянуть в своих мемуарах позабыл.
  
  Единственно верным в докладе генерала Голикова было сообщение о создании трех групп армий. Это, заметим, было единственной, как и следовало ожидать, действительной утечкой информации. Надо полагать, из ближайшего окружения Риббентропа, а не из высшего военного командования.
  
  Но то, что это сообщение было перемешано в ряду других отличных от него сведений на эту тему, заботливо предоставленных советской разведке откуда-то со стороны (в том числе, и из Киевского военного округа), заставляло относиться к нему равнозначно как к одному из всего этого ряда.
  
  Это, впрочем, не имело в данном случае особого значения. Потому что к вопросам определения возможных операционных направлений наступления германской армии советский Генеральный штаб подходил не из разведывательных данных, а из собственных расчетов.
  
  Напомню, что в августовской записке по стратегическому развертыванию на случай войны с Германией, подписанной Тимошенко и Шапошниковым, как раз и определяются три главных операционных направления немецкой армии. Вернемся к ней еще раз.
  
  "... Германия вероятнее всего развернет свои главные силу к северу от устья р.Сан, с тем чтобы из Восточной Пруссии через Литву нанести и развить главный удар в направлении на Ригу, на Ковно и далее на Двинск, Полоцк или на Ковно, Вильно и далее на Минск.
  
  Одновременно необходимо ожидать ударов на фронт Белосток, Брест, с развитием их в направлении Барановичи, Минск...
  
  ...Вполне вероятен также, одновременно с главным ударом немцев из Восточной Пруссии, их удар с фронта Холм, Грубешов, Томашев, Ярослав на \183\ Дубно, Броды, с целью выхода в тыл нашей Львовской группировки и овладения Западной Украиной..."
  
  Здесь важно, что уже в то время, еще задолго до утверждения плана операции "Барбаросса" советским Генштабом были совершенно четко определены три направления, за которые и должны были отвечать три фронта или, если использовать немецкую терминологию, три группы армий сухопутных войск вермахта. То, что советскому Генштабу не были известны количество или наименования этих групп, это не так важно, как то, что максимально точно были вычислены направления их движения. И без всякой помощи разведки, просто на основании собственного анализа.
  
  Расположение жизненно важных центров, к занятию которых будет стремиться противник, конфигурация границы, особенности и рельеф местности, наличие дорог и многое, многое другое. А главное, понимание ближних и дальних целей, которые должно будет ставить перед собой германское командование. Все это советское командование понимало тогда без каких-либо разведывательных донесений о содержании сейфов германского Генштаба.
  
  Теперь сравним это видение ситуации в глазах того же Тимошенко и нового начальника Генерального штаба Жукова в марте 1941 года.
  
  "...Германия, вероятнее всего, развернет свои главные силы на юго-востоке от Седлец до Венгрии, с тем, чтобы ударом на Бердичев, Киев захватить Украину.
  
  Этот удар, по-видимому, будет сопровождаться вспомогательным ударом на севере - из Восточной Пруссии на Двинск и Ригу или концентрическими ударами со стороны Сувалки и Бреста на Волковыск, Барановичи..."
  
  И далее.
  
  "... Не исключена возможность, что немцы сосредоточат свои главные силы в Восточной Пруссии и на Варшавском направлении, с тем, чтобы через Литовскую ССР нанести и развить главный удар в направлении на Ригу или на Ковно, Двинск.
  Одновременно необходимо ожидать вспомогательных концентрических ударов со стороны Ломжи и Бреста с последующим развитием их в направлении Барановичи, Минск..."
  
  Заметим, что теперь уже, видимо под влиянием начальника Генштаба генерала Жукова, понимание основных направлений движения немецких войск претерпело некоторое изменение.
  
  Если по-прежнему и допускалось действие немцев по трем операционным направлениям, в случае их главного удара севернее Полесья, то при наиболее вероятном, по мнению Жукова и Тимошенко, главном ударе южнее этой области почему-то определялось всего два направления. Главное - Украина. И вспомогательное - Прибалтика ИЛИ Белоруссия.
  
  Так каким образом доклад генерала Голикова вводил здесь в заблуждение кого-либо? Он о наиболее вероятных направлениях движения германских войск выводов не делал вообще. Его выводы касались только сроков нападения, но никак не путали Сталина или Жукова в отношении направлений.
  
  Так почему же сам генерал армии Жуков никак не отнесся к идее трех операционных направлений, явно соответствующих задачам трех групп армий, изложенных в докладе? Почему же он, лично он, не принял этих сведений во внимание?
  
  Но вот к направлению главного удара немцев Генштаб явно прислушался к разведывательной информации. А разведка почти однозначно указывала, что главным будет направление на юге. На Украине. Во всяком случае, теперь, когда германское командование в преддверии своего вторжения на Балканы сосредоточило в Румынии и Болгарии внушителную группировку.
  
  Но об этом маршал Жуков предпочел в своих воспоминаниях умолчать. Хотя именно в этом вопросе вся масса донесений разведки действительно вводила в заблуждение военно-политическое руководство страны. Но как раз по этому поводу генерал Голиков предпочел свои выводы не делать, ограничившись только вопросом возможных сроков нападения Германии. Но не гадая о направлении главного удара немцев.
  
  ***
  
  24 марта командующий группой армий "Б" (впоследствии группы армий "Центр") отдал приказ о сооружении укреплений вдоль границы с Советским Союзом. Эти работы должны были вестись демонстративно, с вбросом дезинформации о том, что укрепления предназначены якобы для обороны от возможного наступления Красной Армии. Было отдано даже распоряжение не препятствовать советским самолетам проводить воздушную разведку в районе ведения этих работ.
  
  Здесь особо следует отметить даже не саму попытку ввести в заблуждение советское командование. Тревожным для Сталина сигналом было само по себе появление слухов о том, что Германия-де опасается нападения Советского Союза. По линии агентурной разведки ему было хорошо известно, как мы с вами это видели, что Гитлер вовсе не опасается его нападения. Это подтверждалось многочисленными свидетельствами и, кстати, полностью соответствовало действительности.
  
  Тогда что скрывалось за этим вбросом очередной порции дезинформации? Подготовка мирового общественного мнения? Первая из акций, направленных к тому, чтобы представить СССР нападающей стороной? Попытка заставить советскую сторону не реагировать на концентрацию немецких войск у своих границ? Ведь если попытаться ответить тем же и подтянуть из глубины страны свои войска, то могут последовать и другие обвинения? Значит, что? Гитлер все-таки решился на нападение? И дело только в сроках?
  
  Уже через несколько дней после своего примечательного доклада генерал Голиков получает из Бухареста сразу несколько тревожных сообщений, которые немедленно направляет Сталину и всему военно-политическому руководству страны. Первые два из них содержат информацию Курта Велкиша, сопровождавшего германского посла в Румынии барона Манфреда фон Киллингера в его поездке в Берлин.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "ЕЩЕНКО" ИЗ БУХАРЕСТА ОТ 24 МАРТА 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления Генштаба
   Красной Армии
  
   Дополнительно к докладу "АБЦ" сообщил:
  
   1) Киллингер выдержал в Берлине большую борьбу с Гиммлером, который обвиняет его в том, что он занял неправильную политическую позицию в отношении легионеров. Дело в том, что Киллингер полностью солидарен с Антонеску и оказал ему поддержку в его борьбе с легионерами. Военные власти немцев в Румынии также поддерживали Антонеску против легионеров. Нацисты во главе с Гиммлером доказывали, что Киллингер искажает политическую опору Германии в Румынии.
   Киллингер сумел доказать перед Гитлером и Герингом, что легионеры не могут сейчас являться опорой для Германии и что здесь должна быть создана новая политическая партия.
   Киллингер должен возвратиться 23 марта.
  
   2) При встрече Антонеску с Герингом в Вене обсуждался вопрос о роли Румынии в предстоящей войне Германии с СССР. Еще при встрече с Гитлером Антонеску сам предложил свои услуги для участия в войне против СССР.
   В Берлине отмечают, что Антонеску чрезвычайно враждебно настроен против СССР и при всякой встрече с ответственными руководителями Германии \789\ требует скорейшей войны против СССР и предоставления ему возможности выступить против СССР в первых рядах.
   Геринг при встрече с Антонеску в Вене дал ему ряд указаний по согласованию плана мобилизации румынской армии с планом мобилизации немецкой армии, имея в виду генеральный план войны с СССР.
  
   3) В Берлине чрезвычайно широко распространены слухи о предстоящей войне Германии с СССР.
   Немецкая военщина упоена своими успехами. Среди военных утверждают, что Красная Армия настолько слаба, что она не сможет противостоять немецкой армии, что она значительно уступает ей по своей механизированности, что вторжение до Москвы и до Урала не составляет больших трудностей для немцев.
   Указывается на то, что СССР всегда был и остался врагом Германии, что, борясь с Англией, нельзя оставить в тылу такого врага, как СССР.
   Некоторые высказывают и такую мысль: если Германия обратится против СССР, то Англия ни в коем случае не будет помогать СССР. Она или же немедленно заключит с Германией мир, или приостановит военные действия против Германии.
   Военные люди говорят: мы имеем под ружьем 12 миллионов солдат. Они хотят драться и хотят победить. Мы должны дать им возможность драться. Некоторые указывают даже дату - война с СССР должна начаться в мае.
   В настоящее время из Франции к границе СССР на территорию бывшей Польши перебрасывается громадное количество вооружения.
  
   4) В немецком посольстве в Бухаресте отмечается, что за последнее время усилилась активность коммунистических элементов в Румынии и Венгрии. Венгрия вообще считается центром коммунистической пропаганды на Балканах. Последние протесты, настроения в Констанце, Брайле, Галаце в связи с отсутствием продуктов в посольстве расценивают как коммунистическое движение, инспирированное СССР.
  
   5) В немецких кругах предполагается, что греки капитулируют в ближайшие дни. В противном случае в Грецию вступят немецкие войска.
  
   6) "ЛЦЛ" сообщает, что, по слухам, в немецких кругах, в Молдавию отправлено большое количество немецких рабочих для постройки ангаров и аэродромов. Ей даны указания выяснить подробно это сообщение.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д. 1. Лл.452-455. Пометы: "Инф. Разослать по всем адресам. Запросить т. Тупикова, что он имеет. Доложить к утру 25.3. Панфилов 23.03.41 г.", по пункту ? 6: "Дать задание о срочной проверке Гаеву. Голиков. 24.03.41 г.". "Исполнено 25.03.41 г. Выслано Сталину. (2 экз.), Молотову, Ворошилову, Берия, Тимошенко, Жукову". Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 331.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "ЕЩЕНКО" ИЗ БУХАРЕСТА ОТ 26 МАРТА 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления Генштаба
   Красной Армии
  
   "АБЦ" сообщил:
  
   "После моего возвращения из Берлина я в сокращенной форме сообщил советнику Гофману о том, что имеются слухи о предстоящем конфликте между Германией и СССР.
   Гофман показал вид, что он не в курсе этих слухов, но все же сообщил мне следующее:
   "Несколько дней тому назад я имел разговор с .государственным министром Михаилом Антонеску, которого я считаю моим румынским другом. Антонеску сказал мне, что его дядя - руководитель государства, Антонеску еще в январе этого года при встрече с Гитлером якобы был посвящен лично самим Гитлером в планы войны Германии против СССР, и что об этом еще раз был детальный разговор при встрече Антонеску с Герингом в Вене. По мнению Михаила Антонеску, в связи с этими переговорами находятся также проводимые в настоящее время румынские мероприятия по мобилизации и прочие военные приготовления румынского армейского руководства. Больше мой друг Антонеску мне ничего не хотел сказать. Он только еще раз в заключение объяснил, что он считает критическим, в отношении конфликта с СССР, май месяц этого года, и что на основании данных, руководитель государства Антонеску обещал Германии активное участие Румынии в немецкой кампании против СССР".
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д. 1. Лл.468-469. Пометы: "Выслано тт.Сталину (2 экз.), Молотову, Тимошенко, Жукову". Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 337.
  
  
  Заметим, что факт встречи Антонеску с Герингом в Вене и обсуждение на ней вопроса о роли Румынии в предстоящей войне Германии с СССР подтвеждается Куртом Велкишем из двух независимых и достаточно авторитетных источников. Это германский посол Манфред фон Киллингер. И племянник Антонеску, сам являющийся государственным министром румынского правительства. Третье свое сообщение, основанное на информации венгерского журналиста Немеша, полковник Еремин прислал практически сразу за первыми двумя.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "ЕЩЕНКО" ИЗ БУХАРЕСТА ОТ 26 МАРТА 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   Немеш сообщает:
  
   1. Мои приятели, бывшие офицеры, имеющие связи в румынском генеральном штабе, мне сообщили: "Румынский генеральный штаб имеет точные сведения о том, что готовится в Восточной Пруссии и на территории бывшей Польши 80 дивизий для наступления на Украину через 2-3 месяца. Немцы одновременно вступят и в Балтийские страны, где они надеются на восстания против СССР.
   Румыны примут участие в этой войне вместе с немцами и получат Бессарабию".
  
   2. В Молдавии военные части переброшены на строительство стратегических шоссе. Строительство этих дорог было начато немцами, но теперь их продолжают румыны из тех соображений, чтобы СССР не имел никаких претензий.
  
   3. В Молдавии до реки Тротуш из всех местечек началась эвакуация военных \799\ организаций. Вывозятся склады, архив и т.д., при этом говорят, что через 2-3 месяца здесь будет начинаться операция на Украину.
  
   4. Около Плоешть строятся 120 бараков на сумму 280 миллионов леев.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д.1. Лл.472-473. Пометы: "Разослать по 4 адресам. Панфилов. 26.3.41 г.", "НО-2. По п.2 и 3 дать задание на проверку т.Гаеву. Голиков. 26.03.41 г.", "К исполнению. 27.03.41 г.". Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 339.
  
  
  На следующий день тревожное сообщение на основании информации, представленной Арвидом Харнаком, направил Сталину нарком госбезопасности Меркулов.
  
  "СООБЩЕНИЕ НКГБ СССР И.В.СТАЛИНУ, В.М.МОЛОТОВУ, С.К.ТИМОШЕНКО, Л.Д.БЕРИЯ С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АГЕНТУРНОГО СООБЩЕНИЯ
  
   N 725/м
   27 марта 1941 г.
  
  Направляется Вам агентурное сообщение, полученное НКГБ СССР из Берлина.
  
   Народный комиссар
   государственной безопасности СССР Меркулов
  
   Исп. тов.Рыбкина, 1 отд-ние, 1 отд.1 Упр.НКГБ
  
   Основание: Сообщение "Корсиканца" от 24/3-41 г.
  
   Сообщение из Берлина от "Корсиканца"
  
   Работник Министерства авиации Германии в беседе с нашим источником сообщил:
   В германском генеральном штабе авиации ведется интенсивная работа на случай военных действий против СССР. Составляются планы бомбардировки важнейших объектов Советского Союза. Предполагается в первую очередь бомбардировать коммуникационные мосты, с целью воспрепятствовать подвозу резервов. Разработан план бомбардировки Ленинграда, Выборга и Киева. В штаб авиации регулярно поступают фотоснимки советских городов и других объектов, в частности города Киева.
   По имеющимся в штабе сведениям, германский авиационный атташе в Москве проявляет большую активность в деле выяснения расположения советских электростанций, лично объезжая на машине районы расположения электростанций.
   Доклады и шифрованные телеграммы от германских военно-воздушных атташе, которые раньше поступали через МИД, теперь пересылаются непосредственно в штаб.
   Среди офицеров штаба авиации существует мнение, что военное выступление против СССР якобы приурочено на конец апреля или начало мая. Эти сроки связывают с намерением немцев сохранить для себя урожай, рассчитывая, что советские войска при отступлении не смогут поджечь еще зеленый хлеб.
  
   ЦА СВР РФ. Коллекция документов. Имеются пометы. Указана рассылка. Незаверенная копия. \800\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 340.
  
  Все это, безусловно, тревожно. Но вот качество информации... Немцы планируют бомбить мосты. Между тем, они кровно заинтересованы, в случае своего наступления, захватывать их неповрежденными. Это, наоборот, обороняющейся стороне приходится минировать эти мосты во избежание захвата их противником.
  
  Конец апреля или начало мая. По какой причине? Невозможность поджечь зеленый хлеб. Германский авиационный атташе в Москве изучает расположение электростанций. Слухи, никакой конкретики. Несерьезность таких сведений вкупе с их тревожностью. Тревожность нагнетается искусственно? И надо делать выводы. Деза? А как быть с тремя предыдущими сообщениями из Бухареста? Там вроде бы серьезная информация. А может быть она так же вбрасывается, как и зеленый хлеб? Или не вбрасывается и опасность действительно реальна?
  
  А вот сообщение, интересное несколько с другой стороны.
  
  "ИЗ ДНЕВНИКА ПОЛНОМОЧНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ СССР В ГЕРМАНИИ В.Г. ДЕКАНОЗОВА
  
  Разослано: т. Молотову, т. Вышинскому, Генсекретариат
  
  28 марта 1941 г. Секретно
  
  В 17 часов к моему секретарю т. Гурьяновой позвонил городской телефон. Сняв трубку, она услышала следующую фразу, быстро сказанную на немецком языке: "Около мая начнется война против России". После этого говорящий повесил трубку.
  
  Полпред СССР в Германии В. Деканозов
  
   АВП РФ, ф. 082, on. 24, п. 106, д. 8, л. 307.
  
  Взято из сборника "Документы внешней политики 1940 - 22 июня 1941 г.", т.23.
  Документ N 738.
  
  
  Нас убеждают в том, что Сталину боялись докладывать сведения о подготовке немцами войны. В данном случае, то, что знал Молотов, то знал и Сталин. И вот смотрим. Обратите внимание. Сообщение направлено немедленно. Председателю Правительства Союза ССР и его первому заместителю по наркомату иностранных дел. И о чем? Об анонимном звонке, на который вообще-то говоря и внимания-то обращать не стоило, мало ли кто какую глупость может сказать анонимно по телефону. А вот не поленился Деканозов, сообщил. Как и об анонимном письме, полученном в декабре 1940 года. Получается, что был он ориентирован на то, чтобы сообщать о любой мелочи, касающейся вопроса возможной подготовки Гитлером войны против СССР. Получается так.
  
  Только вот кто его мог ориентировать именно таким образом?
  
  
  "ЗАПИСКА НКГБ СССР В ЦК ВКП(б) И.В.СТАЛИНУ
  
   б/н
   [между 27 и 31 марта 1941 г.]
  
   По данным закордонной агентуры НКГБ СССР и личным наблюдениям членов советской комиссии по репатриации, начиная с декабря месяца 1940 года и по настоящее время происходит усиленное продвижение немецких войск к нашей границе.
   Железнодорожные составы и колонны автотранспорта с войсками движутся из внутренних областей Германии в районы Клайпедской и Сувалкской областей. Кроме эшелонов с солдатами, прибывают также поезда с артиллерийским грузом. Усилена охрана мостов и шоссейных дорог. Увеличено патрулирование дорог. На вокзалах спешно строятся погрузочные площадки. В ряде районов отмечается ускоренное расширение существующих шоссейных дорог, идущих в направлении к границе СССР.
   Из различных областей Генерал-Губернаторства поступают сообщения о том, что весь транспорт занят перевозкой войск к советско-германской границе, причем войска подвозятся в полном боевом снаряжении.
   Сводка конкретных данных и фактов пересылается одновременно в Народный комиссариат обороны.
  
   Народный комиссар
   государственной безопасности Союза ССР Меркулов
  
   ЦА СФР РФ. Д.21616. Т.4. Лл. 11-12. Машинопись на типографском бланке НКГБ СССР. Заверенная копия ? 1. Имеются пометы. Указана рассылка".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 348.
  
  
  Это все как раз реально. Но может быть, это попытка запугать? Надавить? Заставить следовать в фарватере германской политики? Ведь разведка сообщает и о такой возможной причине переброски войск.
  
  Впрочем, как ни пытаться реконструировать анализ поступающих сообщений разведки, ясно одно. 70-80 германских дивизий в Восточной Пруссии и Польше говорят о том, что немцы пока еще наступать не готовы. Даже если бы захотели. Но они могут быть действительно готовы через некоторое время.
  
  А может быть, сделать так, чтобы они не были готовы как можно дольше? Да, возможно, они действительно планируют напасть. Может быть, даже и до окончания войны с Англией. А если попробовать заставить их отложить свои планы? Ведь если удастся оттянуть готовность немецких сил хотя бы к августу-сентябрю, тогда и нападение в этом году не состоится, к осени они начать войну не рискнут, поскольку явно не смогут достичь своих целей до наступления зимы. А там до весны 1942 года многое может измениться...
  
  
  СОБЫТИЯ В ЮГОСЛАВИИ
  
  
  Как видим, усилия Англии к тому, чтобы склонить Грецию в орбиту своего влияния, увенчались успехом. Не меньшие усилия предпринимались правительством Великобритании и в отношении Югославии. Но здесь их ожидала неудача. Регент князь Павел и правительство страны во главе с Драгише Цветковичем последовательно склонялись к германской ориентации.
  
  25 марта 1941 года премьер-министр Югославии Цветкович подписал Венский протокол о присоединении страны к Берлинскому пакту 1940 года.
  Его условия, правда, были достаточно мягкими. Провозглашалось уважение суверенитета и территориальной целостности Югославии, отсутствие в стране иностранных войск, а также отказ от транзита военных грузов через ее территорию и военной помощи Германии и Италии со стороны Югославии.
  
  Правда, Венский протокол предусматривал и секретное дополнение, допускающее нарушение провозглашенных условий. Но широкой публике эта тайная подробность не была, конечно, тогда известна.
  
  Тем не менее, подписание этого документа сразу же вызвало возмущение в стране, вылившееся в массовые демонстрации. Одновременно с этим фактически вышла из повиновения правительству армия.
  
  В ночь на 27 марта в результате военного переворота под руководством генерала Симовича правительство князя-регента Павла было низложено. Премьер-министр Югославии Цветкович был арестован. Семнадцатилетний король Петр Второй был объявлен совершеннолетним и начал самостоятельное правление.
  
  "СПЕЦСООБЩЕНИЕ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ "К ПЕРЕВОРОТУ В ЮГОСЛАВИИ"
  
   N 660344
   28 марта 1940 г.
  
  По донесениям наших военных атташе в Болгарии и Германии, регент Павел, получив согласие Гитлера на югославскую корону, в ночь на 27 марта отправил Петра в Румынию, но последний был перехвачен людьми генерала Симовича и возвращен в Белград. Под утро Павел, узнав об опасности, сам бежал, но был схвачен на 6-й станции от Белграда в направлении Загреба. К утру 27 марта Цветкович и другие министры были арестованы. Гвардия и части гарнизона заняли все учреждения города.
   Петр Второй провозгласил себя королем; прежнее правительство ушло в отставку. Новое правительство поручено сформировать армейскому генералу Симовичу.
   По всей стране происходят демонстрации.
   В столице с 7 часов 27 марта мимо полпредства начали проходить колонны демонстрантов с лозунгами: "За союз СССР", "Да здравствуют Сталин и Молотов", "Долой Гитлера". Среди этих лозунгов появились новые: "Власть Советам", "Требуем народную власть", "Армия с народом" и другие.
   Армия находится на стороне нового правительства и поддерживает порядок. Правительство занято разработкой декларации. В проекте обсуждается вопрос по внешнеполитической линии на базе сохранения строгого нейтралитета. Полагают, что новое правительство откажется от обязательств по пакту трех.
   В германских кругах царит некоторая растерянность. В министерстве иностранных дел заявляют, что официальных сообщений из Белграда нет. Предполагают, что, если новое правительство откажется от своих обязательств, германские войска выступят из Австрии, Румынии и Болгарии.
   По перехваченной телеграмме американского корреспондента помощник германского военного атташе по авиации получил тяжелое ранение. Германское правительство отправило протест. Демонстранты все легковые машины со свастикой опрокидывали. Немецкой колонии в Белграде приказано немедленно эвакуироваться. \805\
   По данным нашего военного атташе в Болгарии, в Вене, кроме официальной части, подписано также секретное соглашение, одним из пунктов которого предусматривался пропуск немецких войск на ограниченную территорию южной части Югославии.
   Новым правительством сделаны все приготовления на случаи немецкого вторжения.
   Мероприятия по приведению армии в боевую готовность были предусмотрены заранее.
   В Югославии в последнее время происходила мобилизация.
   Отмобилизованные части 2-й, 3-й и 5-й армий концентрировались главным образом на восточной и юго-восточной границах в числе 26 дивизий и 6 отдельных бригад. Надо предполагать, что подобные мероприятия проведены в 1 -и и 44-й армиях.
   К настоящему времени состав югославской армии доведен до 48 - 50 дивизий, 10 отдельных бригад общей численностью 1,2 - 1,3 миллиона человек.
  
   Начальник Разведывательного управления
   Генштаба Красной Армии
   генерал-лейтенант (Голиков)
  
   ЦА МО РФ. Оп.7237. Д.2. Лл.79-81. Машинопись на специальном бланке. Заверенная копия. Имеются пометы. Указана рассылка: Сталину, Молотову, Тимошенко, Жукову".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.1.
  Документ N 344.
  
  
  Вопреки существующим сейчас утверждениям, новое правительство генерала Душана Симовича не объявляло во всеуслышание о выходе из пакта трех держав. Не объявляло и о возможной военно-политической помощи борющейся Греции. Не забудем, что на границах Югославии находилась внушительная группировка германских войск. Впрочем, в то время в Греции находился 60-тысячный английский экспедиционный корпус генерала Уилсона. Тем не менее, реальная ситуция указывала именно на смену политической ориентации. Фактически новое югославское правительство сразу же взяло курс на разрыв с Германией. И начало активно налаживать контакты с Великобританией.
  
  Уже 31 марта в Белград прибыл начальник британского генерального штаба генерал Джон Дилл в сопровождении Диксона, личного секретаря министра иностранных дел Великобритании Энтони Идена. В течение двух дней генерал Дилл вел переговоры с премьер-министром Симовичем и военным министром генералом Иличем о согласовании усилий Югославии и Греции в отражении итальянской и теперь уже вполне реально назревшей германской агрессии. Впрочем, переговоры показали, что Англия не может в настоящий момент оказать Югославии и Греции сколько-нибудь значительную помощь. Помощи же английского экспедиционного корпуса генерала Уилсона было явно недостаточно. Поэтому опасения югославских и греческих властей окончательно обострить отношения с Германией привели к тому, что соглашения о взаимодействии югославской армии с греко-британскими силами достичь не удалось.
  
  Однако, как показали дальнейшие события, осторожность эта была уже излишней. 27 марта, сразу же после получения известия о перевороте в Белграде, Гитлер принял решение о немедленном начале военной операции против Югославии. Нападение на нее было решено начать одновременно с нападением на Грецию. В связи с этим план операции "Марита" был подвергнут значительной переработке. Военные действия против обоих балканских государств рассматривались теперь как единая операция. 30 марта 1940 года был утвержден окончательный план нападения.
  
  Само собой разумеется, что это решение перечеркивало для Гитлера любую возможность начала войны с Советским Союзом в мае 1941 года. На Балканах было задействовано большое количество германских войск. Но самое главное, операция нового формата потребовала участия значительной части бронетанковых соединений, намного большего, чем это планировалось ранее.
  
  Таким образом, задержку операции против СССР вызвало вовсе не вторжение германских войск в Грецию. Разработка этой кампании велась не один день, планомерно и спокойно. При этом операцию "Барбаросса" тоже планировалось начать сразу же после завершения операции в Греции. При этом план переброски и сосредоточения германских войск у советских границ вполне согласовывался с учетом проведения операции "Марита".
  
  Решающим фактором, резко изменившим ситуацию, явился государственный переворот в Югославии. Именно это событие заставило Гитлера изменить уже практически готовый план своих действий на Балканах. Надо отметить, что это было не просто решением, вытекающим из логики момента. Современники свидетельствовали, что Гитлер отреагировал на сообщения о перевороте в Белграде крайне эмоционально. Попросту говоря, он был взбешен. Отсюда возникло его требование немедленно покарать Югославию, не считаясь ни с какими обстоятельствами. Даже с нарушением графика подготовки нападения на Советский Союз.
  
  По общему мнению, вторжение в Югославию вынудило Гитлера сместить свое нападение на Советский Союз более чем на месяц. Что в конечном итоге внесло существенную роль в разрушение планов Гитлера закончить войну с Советским Союзом до начала зимы.
  
  
  В связи с этим уместно задаться вопросом о характере югославского переворота. Был ли он организован спонтанно, под влиянием всплеска всенародного возмущения? Или этот всплеск явился тем удобным событием, которое явилось детонатором давно зревшего заговора?
  
  В отечественной исторической литературе этот вопрос часто обходится молчанием. Переворот традиционно упоминается в качестве чуть ли не закономерного следствия всеобщего возмущения и далее эта тема не развивается. Между тем за кадром неизбежно остается вопрос об организационной его стороне. Тем более, если это касается действий каких-то армейских подразделений, отказавшимся повиноваться собственному правительству.
  
  Ясно ведь, что для того, чтобы решиться на такое, любой командир каждого из этих подразделений должен был быть уверен в поддержке своих коллег. Во всяком случае, значительного их числа. А это означает, в свою очередь, что к моменту начала действий должен был сложиться достаточно устойчивый круг единомышленников. Что неизбежно должно привести нас к мысли, что к тому времени существовал уже заговор военных против собственного правительства.
  
  Это, впрочем, было вполне объяснимо, учитывая ориентацию правительственных кругов страны на сближение с гитлеровской Германией. Офицерский же корпус со времени создания государства Югославия в основной своей массе принадлежал к сторонникам союза с англо-французским блоком. А после поражения Франции в 1940 году симпатии югославского офицерства естественно обратились на Великобританию.
  
  Характерным представителем таких настроений был новый премьер-министр страны генерал Душан Симович. С 1936 года он являлся командующим Военно-воздушными силами Югославии, части которых, кстати, приняли активное участие в военном перевороте. В мае 1938 года генерал Симович был назначен начальником Генерального штаба Югославской королевской армии. В апреле 1940 года из-за возражений против военного сотрудничества Югославии с Германией он был снят с должности начальника Генштаба и отправлен в отставку.
  
  Показательной является та деталь, что после поражения Югославии в апреле 1941 года генерал Симович бежал не куда-нибудь, а в Лондон, где и находился до самого 1945 года.
  
  И еще. Генерал Судоплатов упоминал в своих воспоминаниях историю с планами 1938 года в отношении Югославии, когда по предложению президента Чехословакии Бенеша Сталин предпринял попытку финансирования в этой стране военного переворота. В рассказанной им истории характерна та подробность, что контакты группы югославских офицеров-заговорщиков советская сторона получила тогда от президента Чехословакии Бенеша. Который ссылался вроде бы на информацию, полученную собственной разведкой. Что, конечно, выглядит не очень убедительно. При всем уважении, чешская разведка не имела репутации, достаточной для установления связей с заговорщиками в другом государстве. Ее интересы в основном лежали в том, чтобы отслеживать угрозы собственной стране. Другое дело, разведывательные возможности Франции или Британии. Вот откуда мог конфиденциально получить эти сведения Бенеш на самом деле.
  
  Но даже если данное предположение неверно, то нахождение Бенеша в лондонском изгнании и посильное, но деятельное участие в борьбе против нацистской Германии, безусловно должно было подтолкнуть его к более тесным связям с британской разведкой. От которой он вряд ли мог утаить известные ему связи, полезные для нее. То есть, и в этом случае мы упираемся в тот факт, что круг заговорщиков в Югославии должен был быть хорошо известен британской Интеллиджент Сервис. А поскольку он был ей известен, то неизбежно должен был ею использован. Тогда у Британии было настолько сложное положение, что логично было задействовать любые доступные ей рычаги.
  
  Поэтому остается открытым вопрос об участии британских спецслужб в организации заговора, охватившего влиятельные силы в югославской армии. Фигура опального и популярного вследствие этого бывшего начальника Генштаба была в этих целях весьма перспективной. С другой стороны, поддержка, пусть и негласная, его действий со стороны Британии, могла вдохновить его на активные действия, как только для этого представился удобный момент. Кроме того, надежду на их благополучный исход могло дать ему нахождение в соседней Греции британского экспедиционного корпуса.
  
  ***
  
  Теперь обратимся к действиям советского руководства.
  
  Нам с вами хорошо известно, что именно события в Югославии побудили премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля направить Сталину свое личное послание с предупреждением об угрозе, нависшей над Советским Союзом.
  
  Из письма Черчилля Сталину от 3 апреля 1941 года.
  
  "...Я располагаю достоверными сведениями от надежного агента, что, когда немцы сочли Югославию пойманной в свою сеть, т.е. после 20 марта, они начали перебрасывать из Румынии в Южную Польшу три из своих пяти танковых дивизий. Как только они узнали о сербской революции, это продвижение было отменено. Ваше превосходительство легко поймет значение этого факта".
  
  Историю с этим посланием Черчилля использовал в своем знаменитом докладе на 20-м съезде КПСС Н. Хрущев. Вот что он заявил тогда в своем выступлении:
  
  "...Из опубликованных теперь документов видно, что еще 3 апреля 1941 года Черчилль через английского посла в СССР Криппса сделал личное предупреждение Сталину о том, что германские войска начали совершать передислокацию, подготавливая нападение на Советский Союз. Само собой разумеется, что Черчилль делал это отнюдь не из-за добрых чувств к советскому народу. Он преследовал здесь свои империалистические интересы - стравить Германию и СССР в кровопролитной войне и укрепить позиции Британской империи. Тем не менее Черчилль указывал в своем послании, что он просит "предостеречь Сталина с тем, чтобы обратить его внимание на угрожающую ему опасность".
  Черчилль настойчиво подчеркивал это и в телеграммах от 18 апреля и в последующие дни. Однако эти предостережения Сталиным не принимались во внимание. Больше того, от Сталина шли указания не доверять информации подобного рода с тем, чтобы-де не спровоцировать начало военных действий..."
  
  Ну, очевидно, что насчет "указания не доверять информации подобного рода" сказано было совершенно бездоказательно. А, говоря попросту, Хрущев здесь солгал. Поскольку, как мы с вами видели и увидим это еще не раз, Сталина как раз заваливали сведениями именно "подобного рода". Чего, конечно же, никогда бы не случилось, если бы он "дал указание", да еще и неоднократное, им не верить.
  
  Впрочем, думаю уже понятно, что основанные на обвинениях Хрущева утверждения историков, журналистов и писателей о том, что Сталин-де кому-то давал какие-то указания "не верить", а потому ему боялись докладывать эту информацию, являются мифом от начала и до конца.
  
  Но интересно другое. То, что осталось скрытым за этими утверждениями, до сих пор благополучно искажающими наше представление о действительности. Касается это и послания британского премьера.
  
  Дело в том, что эта история имела свое продолжение. В августе 1942 года Уинстон Черчилль находился с визитом в Москве. В ходе переговоров речь зашла и об этом письме. Вот как сам Черчилль вспоминал о нем в своих мемуарах:
  
   "...Во время одной из моих последних бесед со Сталиным я сказал:
  
   "Лорд Бивербрук сообщил мне, что во время его поездки в Москву в октябре 1941 года вы спросили его: "Что имел в виду Черчилль, когда заявил в парламенте, что он предупредил меня о готовящемся германском нападении?"
  
   "Да, я действительно заявил это, - сказал я, - имея в виду телеграмму, которую я отправил вам в апреле 1941 года".
  
   И я достал телеграмму, которую сэр Стаффорд Криппс доставил с запозданием.
  
   Когда телеграмма была прочтена и переведена Сталину, тот пожал плечами:
  
   "Я помню ее. Мне не нужно было никаких предупреждений. Я знал, что война начнется, но я думал, что мне удастся выиграть еще месяцев шесть или около этого"..."
  
   Немного иначе по форме, но одинаково по смыслу звучат слова Сталина в протокольной записи советской стороны:
  
   Из записи беседы И. В. Сталина с У.Черчиллем
  
   15 августа 1942 г.
  
   "...Он (Черчилль) предупреждал Сталина о предстоящем нападении на СССР. Первое его сообщение по этому поводу было весьма кратким и имело в качестве своей основы события в Югославии весной 1941 г. В тот день, когда Павел подписал с Гитлером пакт о нейтралитете, немцы издали приказ об отправке трех из пяти танковых дивизий, находившихся на Балканах, в Краков. Немцы начали немедленную погрузку этих дивизий в железнодорожные вагоны. Через десять дней в Югославии произошел переворот и три танковых дивизии были возвращены для действий против Югославии. Когда он, Черчилль, узнал об этой переброске танковых дивизий с Балкан в Краков, он был уверен в том, что Германия нападет на СССР.
  
   Тов. Сталин отвечает, что мы никогда в этом не сомневались и что он хотел получить еще шесть месяцев для подготовки к этому нападению".
  
   АП РФ. Ф.45. Оп. 1. Д.282. Л.57. Машинопись, заверенная копия.
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
   Документ N 358.
  
  
  То есть слова Сталина означают, что он вполне допускал возможность начала войны с Германией. И даже до окончания войны с Англией. Иначе зачем было ему стараться оттягивать германское нападение на жалкие несколько месяцев, если та война еще не окончена и он, скажем, верит, что до ее окончания немцы не нападут?
  
  Впрочем, мы с вами договорились опираться не на слова и мысли, а на действия. Поэтому слова Сталина оставим пока под вопросом. Во всяком случае, не будем верить им безоглядно. Пока не получим доказательств.
  
  Как это ни странно, но эти доказательства имеются именно в некоторых обстоятельствах, связанных с событиями в Югославии. Заключаются они в действиях советской разведки, инициированных высшим руководством страны.
  
  Итак. Что означают слова Сталина о том, что он пытался "выиграть еще месяцев шесть или около этого"? Просто фраза? Или за этими словами было еще что-то? Что-то материальное?
  
  
  Павел Судоплатов. "Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля".
  
  "...Между тем, по словам Берии, Сталин и Молотов решили по крайней мере оттянуть военный конфликт и постараться улучшить положение, применив тот план, от которого отказались в 1938 году. План этот предусматривал свержение югославского правительства, подписавшего договор о сотрудничестве с Гитлером. И вот в марте 1941 года военная разведка и НКВД через свои резидентуры активно поддержали заговор против прогерманского правительства в Белграде. Тем самым Молотов и Сталин надеялись укрепить стратегические позиции СССР на Балканах. Новое антигерманское правительство, по их мнению, могло бы затянуть итальянскую и германскую операции в Греции.
  
  Генерал-майор Мильштейн, заместитель начальника военной разведки, был послан в Белград, чтобы оказать помощь в военном свержении прогерманского правительства. С нашей стороны в этой акции участвовал Алахвердов. К этому моменту, с помощью МИДа, в Москве нам удалось завербовать югославского посла в Советском Союзе Гавриловича. Его совместно разрабатывали Федотов, начальник контрразведки, и я. У нас, однако, сложилось впечатление, что он вел двойную игру, так как каждую неделю связывался с представителями Великобритании в Москве.
  
  Через неделю после переворота мы подписали пакт о взаимопомощи с новым правительством в Белграде. Реакция Гитлера на этот переворот была быстрой и весьма эффективной. Шестого апреля, через день после подписания пакта, Гитлер вторгся в Югославию - и уже через две недели югославская армия оказалась разбитой..."
  
  
  Итак. Получается, что в подготовке и проведении военного переворота в Югославии активную роль сыграла деятельность советских специальных служб.
  
  Отсюда неудивительно, кстати, что практически одновременно с арестом членов правительства Цветковича, а также занятием гвардией и частями гарнизона ключевых учреждений Белграда, в городе начались хорошо организованные демонстрации. И обратите внимание на лозунги, с которыми шли демонстранты мимо здания советского полпредства. "За союз СССР", "Да здравствуют Сталин и Молотов". Это конечно, прямо указывало на одну из сторон, которая стояла за этими событиями. Здесь видна работа, проделанная с использованием возможностей запрещенной Коммунистической партии Югославии.
  
  И еще. Если в этих событиях участвовали спецслужбы Англии и СССР, то можно ли предположить какую-то степень координации в действиях этих сторон? Конечно, насколько это можно видеть, никакой прямой координации не было. Но единство целей поневоле заставляло обе стороны действовать в общем направлении. Что может подразумевать некую опосредованную координацию, тонкие и крайне замаскированные действия, которые не были видны участникам этих событий. Ведь обратите внимание, даже один из руководителей разведывательного управления НКВД, Павел Судоплатов, не имел представления о том, что происходило на югославском направлении до самого марта 1941 года. Он указал на то, что по распоряжению высшего руководства страны в Югославию были направлены высокопоставленные сотрудники военной разведки и НКВД СССР. А почему они вообще были туда направлены? Они ведь выехали туда еще в феврале, когда Югославия еще не присоединялась ни к какому Тройственному пакту. Чем это было вызвано и именно в это время? И чем конкретно они там занимались? Руководством каждый своей резидентурой в этой стране? Но с этим вполне успешно справлялись местные резиденты. Может быть, чем-то еще, сверх этого, для чего нужны были полномочия большие, чем имели резиденты на местах?
  
  В связи с этим обратим внимание на личности двух разведчиков, направленных в Белград для активизации помощи в подготовке военного переворота. Потому что с ними все далеко не так однозначно, как это кажется на первый взгляд.
  
  Из слов Павла Судоплатова можно сделать вывод о том, что это были высокопоставленные разведчики как минимум уровня заместителей руководства советских спецслужб. На самом деле это было не так.
  
  Михаил Андреевич Алахвердов в феврале - марте 1941 года действительно выезжал в Белград, где участвовал в подготовке и осуществлении переворота против прогермански настроенного правительства Югославии.
  
  При этом предлагаю обратить внимание на такое странное обстоятельство. Да, он был разведчиком высочайшего класса. Можно сказать, это был один из наиболее успешных резидентов советской разведки. Но дело в том, что именно в это время в кадрах внешней разведки он не состоял. В это время Алахвердов занимал должность заместителя начальника 2-го отделения Особого бюро при наркоме внутренних дел СССР. Заметим, что даже не наркомата госбезопасности, в состав которого входило тогда разведывательное управление, а в некой особой организации при наркоме внутренних дел.
  
  Особое бюро при наркоме внутренних дел было тогда центром информационно-аналитической работы. Возглавлял его Шария Петр Афанасьевич, человек из ближайшего окружения Берия, который был его референтом и консультантом по политическим вопросам, а также вопросам внешней политики.
  
  Павел Судоплатов. "Разные дни тайной войны и дипломатии".
  
  "...В Париж после окончания войны для переговоров с меньшевиками выехал доверенное лицо Берии и Сталина Петр Афанасьевич Шария - профессор, академик, который готовил предложения по возвращению грузинских эмигрантов. Это был философ, крупный ученый, позволявший себе даже спорить со Сталиным. Случалось, на даче их "растаскивали" во время дискуссий по вопросам философии; профессору, бывало, под столом давили на ногу, чтобы успокоить и охладить его страсти.
  Ранее Шария все время был помощником Берии по пропаганде. Когда же его назначили руководителем секретариата НКВД (при переезде Берии в Москву), дела в секретариате пришли в полный беспорядок. Шарию пришлось передвинуть на научно-методическую работу: он возглавил особое бюро при наркоме, связанное с обработкой документации, анализом предложений по опыту разведывательной и контрразведывательной работы, хотя в этой области, вообще говоря, не очень разбирался..."
  
  
  Тем не менее. Когда от НКВД понадобилось направить кого-то в Белград для подготовки там особо тайной акции, туда направили сотрудника именно этой службы, подчиненной непосредственно Берия и Сталину. Минуя аппарат внешней разведки.
  
  Что же касается Михаила Абрамовича Мильштейна, то здесь Судоплатов несколько ошибся, видимо невольно перенеся на его личность свои воспоминания более поздного времени. Мильштейн стал заместителем начальника военной разведки, как впрочем и генералом, несколько позднее. Заместителем начальника Первого управления ГРУ он был с 1942 по 1946 год. Генерал-майором стал и вовсе в 1955 году, когда уже не работал в разведке, хотя и тесно взаимодействовал с ней по службе, являясь начальником кафедры разведки и вооруженных сил иностранных государств в Академии Генштаба.
  
  В марте 1941 года он был еще в скромном звании майора и являлся начальником 3-го отделения 1-го (западного) отдела Разведывательного управления Генштаба РККА. Так что к высокому руководству имел тогда отдаленное отношение.
  
  Между тем, имеется здесь одна неожиданная деталь. Третье отделение, которым он руководил, курировало военную разведку в США и Англии. Да и сам М.А. Мильштейн ранее работал только в США, был там одно время резидентом военной разведки. И уже оттуда был переведен в Москву, в центральный аппарат Разведывательного управления.
  
  Поэтому, интересно. Зачем накануне событий в Югославии Москве понадобился в Белграде специалист по разведывательной работе в англоязычных странах?
  
  
  Подведем некоторые итоги. Как бы ни было велико британское влияние на события в Югославии, показателен тот факт, что и советское руководство приняло в них самое деятельное участие. При этом руководство страны постаралось принять в этой операции настолько жесткие меры конспирации, что об истином характере работы в Югославии накануне переворота не имели тогда представления даже высокопоставленные сотрудники разведки.
  
  Так чем было вызвано участие советских спецслужб в подготовке переворота в Югославии? Да еще при вероятном контакте в этом вопросе с английской разведкой? Ведь это был колоссальный риск вызвать на себя гнев Гитлера. Тем более, если, как нас настойчиво в этом убеждают, Сталин покорно следовал в фарватере германской политики. Что он был чуть ли не союзником Гитлера. И никак не соглашался верить в то, что тот планирует нападение на Советский Союз...
  
  Тогда поведение Сталина абсолютно не имеет логики. Если он верит Гитлеру и считает, что опасность с его стороны для СССР является выдумкой, то он сам, своими руками разрушает свою, вроде бы, безопасность. Сам создает для Гитлера повод для того, чтобы тот резко изменил свое благожелательное к нему отношение. Ведь ясно же, что в югославском перевороте слишком трудно, практически невозможно, спрятать участие СССР. Тем более, если учесть события самого ближайшего будущего, связанные с фактически открытым вызовом Гитлеру, которым явился для того пакт, спешно заключенный между СССР и Югославией.
  
  Еще раз упомяну неудавшуюся операцию по оказанию помощи в заговоре югославских офицеров в 1938 году. Ведь тогда СССР и нацистская Германия были фактически враждебными друг другу государствами. Весь смысл той акции должен был состоять в том, чтобы заставить Гитлера отказаться от его планов в отношении Чехословакии, создав ему проблемы на Балканах. Не зря инициатором здесь был именно чешский президент.
  
  Сейчас же, в марте 1941 года, отношения Советского Союза и Германии были совершенно иными. Эти страны имели между собой официально дружеские связи. Вроде бы. Впрочем, Гитлер уже задумал войну против СССР. Но Сталин-то, как нас убеждают, этого не знал. Предпочитал не знать. Не верил, когда его предостерегали от гитлеровского коварства.
  
  Тогда зачем он предпринял новую операцию в Югославии? От каких планов хотел заставить отказаться Гитлера на этот раз?
  
  И получается, что, если вернуться к словам Сталина, сказанным им Черчиллю в августе 1942 года, то все его действия в отношении Югославии принимают совсем другой вид. И обретают стройность и логику.
  
  Да, действительно. Вспомним его выступление по итогам визита Молотова в Берлин. В том случае, если Сталин прекрасно понимал реальность германской угрозы, более того, допускал, что война может начаться в самое ближайшее время, тогда его действия абсолютно понятны. Что может заставить отодвинуть в сторону осторожность в отношениях с Гитлером? Только уверенность в том, что его нападение неизбежно и никак это обстоятельство изменить нельзя. Только это. Тем более, что ничем события в Югославии не могут скомпрометировать СССР в качестве государства - агрессора.
  
  А выгоды от югославского кризиса, в условиях понимания неизбежности германского нападения, перевешивают все возможные издержки в отношении со столь грозным соседом. Главное, что мог выиграть Советский Союз, заставив германские войска ввязаться в войну на Балканах, это время. То самое время, о котором говорил Сталин Черчиллю.
  
  Да, конечно, все прекрасно понимали, что Германия неизмеримо сильнее Югославии и Греции. Даже и при наличии здесь британских войск. Но два... три месяца задержки здесь германских сил, и срок нападения немцев на Советский Союз действительно сможет быть отодвинут не менее, чем на полгода.
  
  Можно выдвинуть, конечно, привычные упреки в бесчеловечности Сталина, ввергшего Югославию в кровавую войну с Германией. Но давайте подумаем. Югославии никто, а в первую очередь, англичане, не дал бы остаться в союзе с немцами. Впрочем, даже если бы англичанам этого не удалось. Югославия, оставшаяся союзницей Германии, все равно должна была пройти через горнило войны, но теперь уже по другую сторону фронта. Здесь разницы для жителей Белграда, кто их будет бомбить, люфтваффе или британские королевские воздушные силы, была небольшая. Наступали другие времена, жестокие и бесчеловечные.
  
  Да, мы знаем о том, что расчет Сталина в полной мере не оправдался. Слишком быстро германские войска одержали на Балканах победу. Так ведь здесь от него ничто уже и не зависело. Но даже один месяц выигрыша, один месяц отсрочки, хотя и не отменил германское нападение на Советский Союз в 1941 году, все же помог в итоге Красной Армии устоять.
  
  Это и было одним из тех дел Сталина, с помощью которых вполне возможно объективно оценить его отношение к угрозе германского нападения. Заметим. Мы здесь нисколько не касались мыслей Сталина. Нам, думаю, вполне пока хватает его действий.
  
  
  АПРЕЛЬ 1941 года.
  
  
  Конечно, новому югославскому правительству самым близким по политическим предпочтениям было бы заключить договор с Англией. Однако, поскольку Великобритания находилась в состоянии войны с Германией, это явилось бы для Югославии прямым вызовом Гитлеру. Заключение же договора с Советской Россией, имевшей действующий с Германией договор о дружбе и нейтралитете, было, безусловно, предпочтительнее с точки зрения ближайших целей.
  
  Конечно, в этом случае, основные издержки в отношениях с Германией должен был понести Советский Союз, но это уже его проблемы. Безусловно и в советском руководстве понимали на что идут, когда согласились открыто наладить отношения с новым югославским правительством. Но на шаг этот в Кремле пошли без каких-либо колебаний. Там, видимо, такой поворот был заранее просчитан. И даже со своей стороны был в определенной мере создан.
  
  Начало апреля было отмечено интенсивными консультациями, предшествовавшими подписанию пакта о дружбе и ненападении между Советским Союзом и Югославией. К счастью для нас, эти переговоры тщательно протоколировались, поэтому сегодня можно совершенно точно восстановить, какие вопросы тогда обсуждались. А главное, они позволяют увидеть закулисную сторону, где отчетливо было видно действительное отношение советского руководства не только к югославским событиям, но и к более общим вопросам кризисной дипломатии. В частности, это касается позиции Сталина по вопросам германской угрозы, а также, в связи с этим, его осторожных попыток зондирования возможного построения союзнических отношений с Англией.
  
  Отчеты о каждой встрече в ходе этих переговоров немедленно направлялись на ознакомление Сталину и Молотову. И хотя они и оставались до поры в тени, ход этих переговоров направлялся с советской стороны, безусловно, лично ими. А потому все высказывания, в данном случае, Вышинского, были выражением их собственной позиции.
  
  Вечером 1 апреля 1941 года первый заместитель наркома иностранных дел Вышинский принял посланника Королевства Югославия Милана Гавриловича.
  
  Гаврилович вручил письмо с извещением о том, что король Петр Второй принял в свои руки власть. В отношении Тройственного пакта он заявил, что правительство Югославии не считает возможным аннулировать соглашение о присоединении к нему, добавив при этом однако, что "применение его на практике будет целиком поставлено в зависимость от интересов Югославии".
  
  Далее югославский посланник рассказал, что в этот же день он посетил германского, итальянского и английского послов и сделал им такое же заявление. Рассказывая о реакции последнего, он отметил, что "Криппс принял это сообщение с явным разочарованием. Криппсу оно, как сказал Гаврилович, сильно не понравилось. "Англия хочет войны", - добавил Гаврилович". В разговоре с германским послом он усиленно провозглашал миролюбие Югославии, но одновременно подчеркивал ее решимость бороться за свою независимость.
  
  Обращаясь к Вышинскому, Гаврилович отдельно остановился на положении югославской армии. Упомянув о том, что в стране проходит дополнительная мобилизация, он заметил, что для ее оснащения более современным оружием ей не хватает самолетов и противотанковых орудий, которые они расчитывают получить от СССР.
  
  Вышинский заявил, что мы считаем позицию Югославии правильной вообще. И в частности правильным является то, что югославское правительство не демобилизует свою армию. Последнее означало, конечно, не роспуск армии, а прекращение и свертывание начавшейся мобилизации.
  
  Встреча была короткой, поскольку многие важные вопросы Гаврилович пока не озвучивал в ожидании скорого прибытия из Югославии делегации, уполномоченной к подписанию межправительственных документов. Но уже в этом коротком разговоре была проявлена позиция советского правительства всячески помогать решимости Югославии к сопротивлению вероятной германской агрессии.
  
  На следующий день Вышинский снова принял Гавриловича, вручив ему ответное письмо Молотова на нотификацию о восшествии на югославский престол Петра II.
  
  Гаврилович сразу остановился на том, что по всем данным, которыми он располагает, Германия готовится к нападению на СССР в мае 1941 года. Об этом свидетельствует переписка с югославскими послами в других странах, а также сообщения, которые он имеет из шведских и английских источников.
  
  Что касается английских источников, это было уже советской стороне хорошо известно. Закономерен только будет следующий вопрос, который неизбежно возникнет у нее всего через неделю. Как при такой замечательной работе югославской разведки, предвидящей будущие беды далекого от них Советского Союза, она умудрилась проглядеть опасность для своего собственного государства со стороны все той же Германии?
  
  Что касается предстоящих переговоров, которые уполномочена была вести ожидаемая в Москве югославская делегация, то Гаврилович высказал пожелание, чтобы СССР согласился их результаты опубликовать в печати. "Это было бы ударом грома. Немцы сразу же поняли бы, как им следует вести себя по отношению к Югославии", - заявил Гаврилович.
  
  По этому поводу Вышинский заметил, что говорить сейчас об этом преждевременно. Судя по всему, уже тогда советское руководство планировало обнародовать не просто сообщение о переговорах, на что надеялась югославская сторона, но и сам текст договора с Югославией.
  
  3 апреля в Москву прибыла полномочная делегация, представляющая новое югославское правительство, в составе полковников Драгутина Савича и Божина Симича. Вечером того же дня их, а также посланника Гавриловича, принял Вышинский.
  
  В разговоре Гаврилович сообщил, что не может сказать, чего именно добивается Германия от Югославии. Германский посол Шуленбург тоже ему ничего не ответил по поводу сделанного им, Гавриловичем, заявления.
  
  На это Вышинский сделал весьма важное, на мой взгляд, заявление, изложив, как это можно понять, позицию советского руководства по вопросам взаимоотношения с Германией. Согласно отчету о встрече, он заявил буквально следующее:
  
  " Я вновь подтвердил, что эта позиция правильна, как правильно и решение не демобилизовывать армию. Воспользовавшись тем, что разговор зашел на эту тему, я сказал, что Югославское правительство должно решительно отстаивать свою независимость, не допускать, чтобы под всякими предлогами немецкие агенты проникли, просочились в разные учреждения, фактически захватили их в свои руки. Нужно не забывать, что независимость страны лучше всего можно сохранить, сохранив сильную армию..."
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
   Документ N 356.
  
  Далее Вышинскому были вручены проекты соглашений, которые югославское правительство хотело бы заключить с СССР. Поскольку вопрос об их подписании был поднят впервые, Вышинский ответа на них не дал, сообщив, что ему необходимо получить инструкции правительства. Единственно, от себя лично он заметил, что в таком виде, как это предлагает югославская сторона, эти соглашения едва ли целесообразны. На это Гаврилович ответил, что Югославия очень хотело бы заключить с СССР соглашение о союзе. Одновременно с этим члены югославской делегации попросили осуществить дипломатические шаги со стороны СССР в целях повлиять на Германию в интересах сохранения на Балканах мира.
  
  Уже 4 апреля Молотов разослал на согласование членам и кандидатам в члены Политбюро проект договора о Дружбе между СССР и Югославией.
  
  В тот же день в 14 часов Вышинский принял Гавриловича и Савича и сообщил им, что Советское правительство согласно заключить соглашение в виде договора о дружбе и ненападении между СССР и Югославией.
  
  При этом было заявлено, что "Предложенные делегацией проекты пакта мы не можем принять, так как заключение такого договора требует времени для взаимного ознакомления с тем, какими силами располагают договаривающиеся стороны. Развив в этом духе свою аргументацию и подчеркнув, что мы к заключению договоров относимся очень серьезно, что пакты, которые подписываются без должной подготовки, а потом забываются, нам не подходят, я указал также и на другое существенное обстоятельство. У нас имеется договор с Германией. Мы не хотим дать повода предполагать, что мы склонны его нарушить. Первыми мы этого договора нарушать не хотим..."
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
   Документ N 360.
  
  
  То есть из самой формулировки следует, что советское руководство ни на какую нерушимость пакта с Германией надежд не возлагало. Потому что вполне допускало, что договор о ненападении между СССР и Германией может быть нарушен. Единственно, что Советский Союз не просто не хотел нарушать этот договор первым, но не хотел дать даже повод к таким предположениям. А югославский проект соглашения, видимо, явно приводил СССР в состояние конфронтации с Германией. Потому и был советской стороной отклонен.
  
  Югославские представители с советским проектом договора ознакомились и согласились с ним, попросив назначить время подписания договора. Кроме того, Вышинскому был сообщен краткий перечень того, что Югославия хотела бы получить от СССР. Более подробные сведения были уже переданы советскому Генштабу военным атташе Поповичем.
  
  В течение 4 апреля стороны встречались еще трижды, согласовывая и уточняя формулировки договора. Особенные сложности вызвала вторая статья, где советская сторона настаивала на фразе "соблюдать политику нейтралитета и дружбы", а Гаврилович, ссылаясь на мнение югославских военных, предлагал указать на то, что в случае нападения ни одна из сторон не будет поддерживать "ни в какой форме" напавшую державу. Было даже представлено дело таким образом, что Югославия рассчитывала на военный союз с СССР. Понятно, что в существующих условиях Советский Союз на такие отношения пойти не мог, поскольку, в случае нападения Германии на Югославию, они могли привести к прямой конфронтации с Гитлером.
  
  Это же понимала, конечно, и югославская сторона. Тем не менее, настаивала все же на своей формулировке. Впрочем, советское руководство прекрасно понимало, кто именно стоял за некими безымянными "военными кругами" Югославии. И кому был выгодно подтолкнуть СССР к явному противостоянию с Германией. По этому поводу Вышинский сдержанно отметил в своем отчете:
  
  "Во все время этой беседы Г[аврилович] был чрезвычайно смущен. Все время ссылался на военных.
  Ввиду близких связей Г[авриловича] с Криппсом, я не исключаю в данном случае и влияния Криппса, с которым Г[аврилович], безусловно, советуется".
  
  К последнему отчету, кстати, была приложена заявка югославской стороны на вооружения и материалы, которые она хотела бы получить от СССР.
  
  "ПРИЛОЖЕНИЕ
  
  Первоочередная заявка
  (Количество по усмотрению Сове[тского] прави[тельства])
  
  1. Противотанковые орудия - 45 мм + 500 снарядов на каждое орудие;
  2. Зенитные пулеметы - 13-20 мм;
  3. Горючее (бензин);
  4. Резина для автомеханических частей;
  5. Истребители;
  6. Дневные бомбардировщики;
  7. Дневные разведчики.
  
  АП РФ. Ф.З. Оп.66. Д.905. Лл.77-75. Машинопись, заверенная копия. Указана рассылка - Сталину, Молотову. \21\ "
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 360.
  
  
  Между тем, сведения о ведущихся переговорах и готовности советской стороны подписать с Югославией некий договор, были доведены до германского правительства. В частности, по этому вопросу 4 апреля Молотов пригласил посла Германии в СССР Шуленбурга. В ходе беседы эти сведения были ему предоставлены. В самом общем виде, разумеется, исключая моменты, которые германской стороне знать не полагалось. Впрочем, и в таком виде встречены они были, разумеется, отрицательно. Но советское руководство проявило здесь твердость, вопреки ясным "предостережениям" из Берлина.
  
  Кстати говоря, одно только публичное заключение договора между СССР и Югославией, в условиях противодействия этому событию германской стороны, является вполне исчерпывающим доказательством того, что Сталин, конечно же, не замышлял никаких нападений на Германию. Потому что нападающая сторона должна скрывать свои намерения, а не настораживать противника своими умышленными действиями. Вот Гитлер всячески скрывал свои намерения. Он готовил нападение. Сталин, противореча ему, открыто заключил с Югославией договор. Значит, он готовился к обороне, здесь все ясно, по-моему.
  
  5 апреля в Москве состоялась еще одна примечательная встреча. Ввиду ее особой важности привожу отчет о ней в полном объеме.
  
  "БЕСЕДА ПЕРВОГО ЗАМЕСТИТЕЛЯ НАРКОМА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР А.Я. ВЫШИНСКОГО С ЧЛЕНОМ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ ДЕЛЕГАЦИИ ЮГОСЛАВИИ Б. СИМИЧЕМ
  
  5 апреля 1941 г.
  
  В 11 часов 45 минут принял Симича, который явился, как он заявил с самого начала, тайно от Гавриловича и Савича.
  
  Симич долго говорил о своих просоветских настроениях, о том, что он два года в этом направлении "обрабатывает" генерала Симовича, - не коммунист и не социалист, но он за СССР и с каждым днем все более и более левеет. Симич убежден, что Симович неизбежно придет к полному признанию коммунизма. Дело в сроке. После такой подготовки Симич перешел к существу вопроса, повторив в общем все то, что было изложено вчера Гавриловичем и что было записано в спецсообщении тов. Голикова.
  Главный довод Симича против нашей последней фразы в § 2 проекта заключался в опасении, что "народ" будет разочарован.
  
  Отвечая Симичу, я указал на то, что он неправильно понимает § 2, что в нем говорится не просто о нейтралитете, а о нейтралитете и дружбе, что имеет весьма большое значение. С[имич] упускает также из виду вопрос о материально-технической помощи со стороны СССР. О разочаровании "народа" говорить нет оснований. Договор о дружбе и ненападении и самый факт его опубликования, в случае подписания этого договора, - достаточно сильные аргументы против всякого "разочарования". Напомнил, что югославы предлагали тайный договор, мы идем на открытый, что само по себе играет колоссальную роль в деле сохранения мира и предупреждения Германии о нашей позиции в отношении Югославии.
  
  С[имич] не отрицал этого значения, но он все же думает, что первоначальная редакция § 2 лучше. Он, Симич, и его коллеги по делегации хотели бы, чтобы этот параграф был сформулирован примерно так, как в советско-германском договоре.
  
  Я разъяснил нашу точку зрения и по этому вопросу примерно так, как в беседе с Гавриловичем.
  
  Продолжая настаивать на своем предложении по § 2, С[имич] подчеркнул, что материальная помощь, очевидно, запоздала. Он на ту помощь не очень надеется, так как время упущено, правда, по их собственной вине. Но материальную помощь Югославии обещает и Англия, и что, быть может, Югославское \49\ правительство будет вынуждено эту помощь принять.
  
  Хотя С[имич] не повторил сказанного им т. Голикову о том, что Югославия может быть вынуждена пойти на соглашение с англичанами, я все же, воспользовавшись случаем, сказал, что мы не против того, чтобы Югославия сблизилась с Англией и со всеми теми государствами, которые могут Югославии оказать помощь, что мы вовсе не исключаем и того, что Югославия заключит соглашение с Англией. Мы считали бы это даже целесообразным.
  
  С[имич] немного смутился и постарался этот разговор замять.
  
  Уходя, С[имич] несколько раз повторил заверения в своем дружественном расположении к СССР и не только в своем, но и в расположении всего Югославского правительства и особенно генерала Симовича.
  Сегодня делегация ожидает из Белграда ответ.
  На этом беседа закончилась.
  
  Беседа продолжалась 45 минут.
  
  А. Вышинский
  
  АВП РФ. Ф.06. Оп.З. /7.27. Д.375. Лл.25-27. Машинопись, заверенная копия.
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 369.
  
  
  Это было последнее усилие англичан надавить на СССР в попытке добиться наиболее острой формулировки договора с Югославией, сделав его направленным против Германии. Классически построенная беседа. Сначала уверения в дружбе и даже в левых взглядах нового югославского руководителя, выгоды от которых грех упускать. Затем легкий шантаж возможным поворотом Югославии к союзу с Великобританией...
  
  И вот здесь Вышинский выдал несомненно согласованную со Сталиным и Молотовым сенсационную домашнюю заготовку. Обратим внимание на упоминание о предыдущей встрече членов югославской делегации с начальником Разведывательного управления Генштаба генералом Голиковым и о том, что там уже поднимался вопрос о возможном союзе с Англией. Так что время на то, чтобы определиться со своей позицией и подготовить ответ на этот счет у советской стороны было. Что исключает, конечно же, любую вероятность личной импровизации Вышинского в данном вопросе. Отметим его слова о том, что для своего демарша он воспользовался сходной темой. То есть ждал только повода для того, чтобы этот аргумент озвучить. Заявление о том, что Советский Союз не просто не против, но считает как раз целесообразным союз Югославии с Великобританией, полностью лишил аргументации и тех, и других.
  
  Для нас же это заявление имеет поистине неоценимое значение.
  
  Что означает союз между Югославией и Англией? Это оружие, направленное против Германии. Никакого иного содержания, в условиях войны между этими государствами, быть не может по определению. Поощряя Югославию к этому союзу, Сталин ясно показал, что желает военного усиления любых сил, противостоящих Гитлеру.
  
  Причиной такого желания могла быть только одна. Попытаться заставить Германию завязнуть на Балканах как можно дольше. Для чего? Только лишь для того, чтобы оттянуть угрозу германского нападения на возможно большее время. Но для того, чтобы пытаться ее оттянуть, необходимо одно важное условие. Надо эту угрозу осознавать.
  
  И есть у этой ситуации еще одна сторона. Или, вернее, имеется у нее второе дно. Знание советским руководством того обстоятельства, что за спиной югославских представителей внимательно наблюдают за ситуацией англичане, делает это заявление направленным не только Югославии. В этих условиях одобрение Сталиным союза Югославии и Британии дает последней ясный сигнал о том, что такой же союз с ней в определенных условиях возможен и со стороны СССР.
  
  Иными словами, это заявление является еще и одним из первых видимых нами пробных шагов к созданию антигитлеровской коалиции. То есть,
  то, что мы увидим в отношениях союзников с началом Великой Отечественной войны, сложилось далеко не на пустом месте. Эта ситуация просчитывалась и готовилась загодя.
  
  Отсюда и следует вывод о необыкновенной важности для нас этого заявления. Потому что само по себе его наличие еще больше оттеняет бездоказательность и легковесность традиционных размышлений о неверии Сталина в германское нападение.
  
  Конечно, здесь можно задать вопрос. Почему тогда Сталин, если предвидел войну с Германией, не предпринял более энергичных мер к налаживанию отношений с Великобританией?
  
  Дело в том, что СССР и Англия тогда преследовали разные цели. СССР было необходимо получить союз с Англией на случай войны с Германией. Но одновременно при этом всячески оттягивая начало этой войны. Британии же было необходимо втянуть Советский Союз в войну с Германией, и как можно скорее. Поэтому любые прямые тайные переговоры с советским руководством англичане в любой момент могли сделать достоянием гласности. С тем, чтобы вызвать кризис в отношениях между СССР и Германией.
  
  Примером этого может служить история с другим письмом Черчилля. 22 октября 1940 года премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль обратился к Сталину с письмом, в котором предложил заключить военный союз, направленный против Гитлера. В качестве компенсации он обещал признание Великобританией законности вхождения в состав СССР Прибалтики, Бессарабии, Восточной Польши и Северной Буковины. Сталин тогда не ответил на эти предложения. И правильно сделал. Потому что буквально через три недели, уже во время визита Молотова в Берлин, британское министерство иностранных дел огласило предложения о союзе в открытой печати. Так что действовать в этом направлении можно было только лишь максимально осторожно. Не подставляясь, говоря современным языком.
  
  
  5 апреля 1941 года Договор между СССР и Югославией "О дружбе и ненападении" был подписан. На следующий день он был опубликован в "Известиях". Вторая статья этого договора предусматривала, в частности, что, "если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению со стороны третьего государства, то в отношении этой стороны другая договаривающая сторона обязуется соблюдать дружественную политику по отношению к ней".
  
  Несомненно, подписание в этот момент договора между СССР и Югославией, пусть даже и в такой мягкой формулировке, не просто "вызвало удивление" в Берлине, как дипломатично высказался в беседе с Молотовым германский посол Шуленбург. Несомненно, сам факт его подписания явился прямым вызовом Гитлеру. И этого никто не мог не понимать.
  
  Думаю, что, если бы Югославия и Греция смогли продержаться немного дольше, события могли принять совсем другой оборот. Кто знает, возможно антигитлеровская коалиция могла сложиться и в совершенно других условиях. Но случилось то, что случилось.
  
  Далее события развивались с головокружительной быстротой.
  
  6 апреля 1941 года германские войска с территории Болгарии, Румынии, Венгрии и Австрии вторглись в Югославию и Грецию. Массированному авиационному налету подвергся Белград.
  
  С 10 апреля участие во вторжении в Югославию приняла Венгрия.
  
  17 апреля 1941 года югославская королевская армия капитулировала.
  
  19 - 20 апреля части болгарской армии пересекли границы с Югославией и Грецией и оккупировали территории в Македонии и Северной Греции.
  
  23 апреля капитулировала греческая армия.
  
  27 апреля немецкая армия вошла в Афины, а 30 апреля вышла к южному берегу Греции. Более 50 тысяч солдат и офицеров британского экспедиционного корпуса генерала Уилсона были эвакуированы на Крит и в Египет. Германия закончила Балканскую кампанию молниеносной победой.
  
  
  Между тем, хотя договор между СССР и Югославией вступил в силу, но не был сторонами по очевидным причинам ратифицирован, советская сторона предприняла ряд мер по его выполнению.
  
  Уже 8 апреля начались поставки Советским Союзом в Югославию стрелкового и легкого артиллерийского вооружения. Перевозки планировались через Грецию и британский Кипр. Частично грузы дойти до Кипра не успели, частично уже здесь эти и британские грузы и застало поражение Югославии. Впрочем, уже 15 апреля Турция запретила транзит грузов для Югославии через свою территорию.
  
  13 апреля в "Известиях" было помещено сообщение, которое удивило и заставило задуматься многих в Европе.
  
  "В НАРКОМИНДЕЛЕ СССР
  
   12 апреля 1941 г.
  
   12 апреля с. г. венгерский посланник в СССР г-н Ж.Криштоффи посетил заместителя народного комиссара иностранных дел т. А.Я. Вышинского и по поручению Венгерского правительства сделал заявление о мотивах, по которым Венгерское правительство ввело свои войска на территорию Югославии, и выразил надежду, что эти действия Венгрии будут признаны Советским правительством справедливыми.
   На это заявление т. Вышинский А.Я. дал следующий ответ:
   Если это заявление делается для того, чтобы Советское правительство высказало свое мнение, то я должен заявить, что Советское правительство не может одобрить подобный шаг Венгрии. На Советское правительство производит особенно плохое впечатление обстоятельство, что Венгрия начала войну против Югославии всего через 4 месяца после того, как она заключила с ней пакт о вечной дружбе. Нетрудно понять, в каком положении оказалась бы Венгрия, так как известно, что в Венгрии также имеются национальные меньшинства.
   Посланник обещал передать это заявление правительства СССР своему правительству.
  
   "Известия", 13 апреля 1941 г."
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 382.
  
  
  Думаю ясно, что подобный ответ, да еще данный публично, через прессу, показывал крайнюю степень недовольства советского правительства. Причем отчетливо можно было понять, что недовольство это было обращено даже не столько к действиям Венгрии, сколько адресовано самой Германии. Публично обращено.
  
  16 апреля полпред СССР в Великобритании Майский был принят британским министром иностранных дел Иденом. В отчете о беседе, присланном в Москву, говорилось о том, что "... Идеи очень рад, что советское правительство выразило желание снабжать Югославию оружием (англичане, со своей стороны, окажут всяческое содействие его доставке), но вот не поздно ли только это уже делать? Военные перспективы в Югославии Идену рисуются в довольно пессимистических красках..."
  
  Взято из сборника "Документы внешней политики 1940 - 22 июня 1941 г.", т.23.
  Документ N 780.
  
  Советская позиция осталась неизменной и после капитуляции Югославии. Советский Союз не признал "Хорватское государство", в то время, когда его сразу же признали Германия и Италия. Югославские военные летчики и военные самолеты, которые перелетели из Югославии, были оставлены в СССР, хотя на их интернировании настаивали Германия и Италия. Советское правительство списало задолженность Югославии за поставки ей военных и обычных торговых товаров. СССР оказал также содействие Югославии в покупке барж для вывоза воинского персонала через Румынию по Дунаю. И, собственно, согласился принять более тысячи югославских граждан на своей территоии.
  
  В отношении югославской дипломатической миссии пришлось принять вынужденное решение о ее закрытии, но посланнику Югославии Милану Гавриловичу было предложено дальнейшее нахождение в Советском Союзе. Другое дело, что он это предложение отклонил. Впрочем, по согласованию с ним, в Москве был оставлен "для ответственных поручений" сотрудник югославской разведки полковник Симич.
  
  
  ДОГОВОР С ЯПОНИЕЙ
  
  
  Через два дня после опубликования в "Известиях" договора между СССР и Югославией, в этой же газете появилось сообщение по другому дипломатическому поводу. Газета сообщала, что 7 апреля 1941 года Председатель Совнаркома СССР и Нарком иностранных дел В.М. Молотов принял Министра иностранных дел Японии И. Мацуоку.
  
  Сообщения о двух следующих встречах Молотова с Мацуокой появились в "Известиях" 10 и 12 апреля. В дипломатических кругах насторожились, ожидая необычных событий. Дело в том, что японский министр уже возвращался к себе на родину, выполнив основную программу своего визита, срок которого растянулся на целый месяц.
  
  12 марта 1941 года Иосукэ Мацуока выехал из Токио. Затем, проехав поездом через всю Сибирь, 23 марта прибыл в Москву. 24 марта он был принят Сталиным. Это был, впрочем достаточно формальный протокольный визит вежливости. Но в самом его конце было согласовано, что на обратном пути из Германии он сможет остановиться в Москве на более длительное время для обсуждения вопросов, интересных для обеих сторон.
  
  Затем Мацуока направился по своему маршруту. В Берлине он провел переговоры с Гитлером и Риббентропом. Те настойчиво подталкивали Японию к Сингапуру, то есть, к британским владениям в Юго-Восточной Азии. О подготовке нападения Германии на Советский Союз не было сказано ни слова. Единственно, Риббентроп хвастался, что если Германии будет нужно, то СССР они завоюют за несколько недель. Но это так, в общих чертах, дабы впечатлить союзника мощью германского оружия.
  
  Дело в том, что японская сторона так и не получила от германского правительства предварительного официального уведомления о начале войны с Советским Союзом. Начало войны планировалось без участия Японии, поскольку Гитлер и германское военное командование были убеждены в легкости своей победы. Вплоть до 22 июня в Японии не знали определенно, начнется ли эта война вообще. Так что все позднейшие утверждения насчет того, что Рихард Зорге узнал о подготовке немецкого нападения на СССР из дипломатических источников Германии, сообщавших об этом японскому правительству, являлись выдумкой от начала до конца.
  
  Конечно, в Японии получали сведения о возможности войны между Германией и Советским Союзом. Об этом, а также о сосредоточении крупных сил германской армии на восточном направлении, сообщали японский посол в Берлине и японские военные атташе в европейских странах. Безусловно, о том же поступала информация и по линии японской разведки. Что интересно, сведения поступали примерно те же самые, что докладывали советские разведчики в Москву. Те ведь тоже черпали свои сообщения примерно из такого же круга источников.
  
  Забегая вперед, небезынтересно отметить такую деталь. 15 мая 1941 года на совещании руководства японского генерального штаба был обсужден вопрос о возможности начала войны между Германией и Советским Союзом. Участники этого совещания пришли к выводу, что германо-советская война не может начаться неожиданно. Все были согласны с тем, что Германия не в состоянии вести войну одновременно на два фронта. Поэтому было признано наиболее вероятным, что крупные силы германской армии, сосредоточенные у советских границ, оказывают поддержку германской дипломатии. На тот момент это показалось в японском генштабе наиболее верным толкованием событий.
  
  Но вернемся к дипломатическому турне японского министра иностранных дел. Из Берлина Мацуока отправился в Рим, где встречался с Муссолини и его министом иностранных дел графом Чиано. Здесь же он получил аудиенцию у Папы Пия XII. После Рима Мацуока вернулся в Берлин, а уже оттуда приехал снова в Москву.
  
  И вот в Москве начались его встречи с Молотовым. Никого не обманули посещения Мацуокой московских театров или его поездка в Ленинград. В "Известиях" не писали, но, судя по всему, он встречался еще и со Сталиным. Кроме того, он просил у Сталина организовать для него (и получил, разумеется) встречу с генералом армии Жуковым, что, впрочем было вызвано с его стороны чистым любопытством. Желанием познакомиться с человеком, который полтора года назад произвел на японских политиков и военных столь сильное впечатление своей блистательной победой на Халхин-Голе.
  
  Конечно, учитывая, что японский министр иностранных дел оказался в Москве проездом, возвращаясь к себе на родину, такие встречи явно походили на переговоры. По этому поводу китайский посол даже запрашивал заместителя наркома иностранных дел СССР Лозовского о причинах столь долгого пребывания в Москве японского министра иностранных дел и его неоднократных встречах с советским руководством. В Китае опасались сближения Советского Союза с Японией. Этого, впрочем, не хотел никто из мировых держав.
  
  Нормализация отношений и смягчение межгосударственных связей между ними было жизненно необходимо на тот момент всего двум странам в мире. Советскому Союзу и, как это ни странно, самой Японии.
  
  СССР пакт о ненападении с Японией был нужен как воздух в предвидении будущей войны с Германией. Ликвидация угрозы создания на востоке страны второго фронта было тогда первоочередной задачей даже не дипломатии. Это было задачей выживания страны в тяжелейших испытаниях, которые вот-вот должны были обрушиться на страну. Здесь любая мелочь, облегчающая ее положение, была жизненно важной. А пакт о ненападении с Японией был не мелочью. Это было одной из самых главных мер, которые нужно было предпринять для выживания страны. И имело поэтому поистине судьбоносное значение.
  
  Но и для Японии, как это ни странно, договор о нейтралитете с Советским Союзом был весьма желателен. Она не делала в этом смысле нашей стране никаких одолжений. Ей самой было необходимо обезопасить свои границы в Манчжурии со стороны СССР, чтобы не беспокоиться за свой тыл при движении на юг.
  
  Вообще вся идеология поездки Мацуоки в Берлин и Москву заключалась в стремлении обезопасить Японию на пути в Юго-Восточную Азию. Обратите внимание, переговоры в Москве до посещения Берлина даже не начинались, потому что Мацуока тогда не решил еще основной вопрос своей поездки. В Берлине его главной задачей было выяснить намерения Гитлера в отношении Англии, не желает ли он заключить с ней мир. И, если желает, каковы его шансы на это. Потому что в случае заключения мира в Европе, Япония, оставшись в военном противостоянии с Великобританией один на один, могла попасть в сложное положение. И только получив от Гитлера заверения в его решимости воевать с Англией и в дальнейшем, Мацуока мог приступить и к решению своей второй задачи, заключению договора о нейтралитете с Советским Союзом. Так что желание заключить с Москвой пакт о ненападении преследовало, фактически, те же цели. Обеспечить движение Японии к южным морям.
  
  Но переговоры, судя по частоте встреч Мацуоки с Молотовым, шли непросто. Особенно учитывая, что на момент прощальной встречи перед отъездом японского министра из Москвы договор все еще не был подписан. Даже в тот момент, когда Мацуока перед отъездом в последний раз встречался со Сталиным и Молотовым, им было заявлено, что договор подписан не будет, и он уезжает в Японию с сожалением. То есть торговля шла буквально до самого последнего момента, согласие было достигнуто буквально на пороге отъезжавшего поезда.
  
  Казалось бы, чего проще, обе стороны хотят гарантий безопасности, так почему бы не заключить об этом договор? Но дело в том, что эти стороны хотели что-то выиграть при этом. Кроме того, со временем накопились друг к другу сложные вопросы, которые необходимо было решить. Так что неудивительно, что в ходе переговоров стороны выдвинули друг к другу определенные условия, на которых они соглашались этот договор заключить.
  
  В этом смысле Сталин находился в более выгодном положении. Он имел информацию от Рихарда Зорге о том, какие условия японское правительство считает действительно необходимыми для заключения договора. И, соответственно, без принятия которых, договор подписан не будет. Вспомним резолюцию Голикова: "ваша информация имеет значение".
  
  Соответственно, Сталин мог видеть, какие из выдвинутых предложений японская сторона полагает принципиально важными для заключения такого договора, а какие предложены в качестве торга, в желании получить какие-то попутные выгоды сверх необходимого. И от которых можно заставить их отказаться, проявив со своей стороны терпение и выдержку.
  
  Одним из наиболее важных для японцев условий было, конечно, прекращение оказания Советским Союзом военно-технической помощи Китаю. Но здесь как раз обстановка сложилась достаточно удобная для того, чтобы продемонстрировать для японской стороны значительные шаги навстречу их пожеланиям. Дело в том, что именно в это время советское правительство само уже приняло решение о снижении уровня помощи Китаю.
  
  Советская помощь Китаю в 1937-1941 годах была настолько значительной, что, без преувеличения, обеспечивала ему саму возможность сколько-нибудь успешного сопротивления японской армии. Одних только самолетов за этот период из СССР Китаю было поставлено 1285. Без этой помощи в то время, особенно в самом начале войны, китайцы долго бы не продержались. Особенно это касается помощи в создании там современных военно-воздушных сил и, конечно же, боевой работы советских летчиков, дравшихся в небе Китая.
  
  Но по мере развития событий все сильнее стали проявляться противоречия между Гоминданом и Коммунистической Партией Китая, воевавших против Японии. Противоречия эти приняли к этому времени настолько острый характер, что впору уже было говорить об открытой вражде между ними.
  
  Советское правительство свою военно-техническую помощь оказывало тогда центральному правительству Китая, возглавляемому Чан-Кайши. Но по мере обострения отношений между ним и КПК, у советского руководства возникло вполне резонное опасение, что поставленное в Китай оружие будет использовано не против японцев, а против коммунистических соперников в гражданской войне. Поэтому, начиная уже с 1940 года СССР начал сворачивать военную помощь Китаю. С этого же времени прекратили здесь участие в боевых действиях и советские летчики.
  
  Но ведь все это японскому правительству знать было вовсе не обязательно. Поэтому это вынужденное решение вполне можно было выдать за жест доброй воли со стороны СССР в сторону Японии.
  
  Необходимо отметить, впрочем, что примерно в это же время усиливается помощь Китаю со стороны США. В ноябре 1940 года они предоставили правительству Чан-Кайши заем в размере 100 миллионов долларов, причем 50% займа было реализовано для закупок в США вооружений, а 50% были предназначены для укрепления стабилизационного фонда Китая.
  
  Как раз в апреле 1941 года должна была поступить в Китай партия из закупленных в США в счет кредита самолетов, около 100 истребителей и легких бомбардировщиков. Одновременно с этим, в том же апреле 1941 года президент США Рузвельт разрешил американским военнослужащим вербоваться в группу летчиков, которая прибыла в Китай для войны с Японией.
  
  Другим достаточно серьезным пожеланием японского правительства было разрешение на пропуск через Сибирь немецких военных материалов, заказанных Японией. Ну, уж такую-то цену за договор с Японией заплатить было можно. Тем более, что, в случае начала войны с Германией, этот трафик все равно бы автоматически прекращался. Поэтому с этим условием японской стороны Сталин тоже согласился.
  
  То есть, по принципиальным вопросам согласие было достигнуто быстро. Дело было, как это часто водится, в деталях.
  
  Так, важным для Сталина было особо оговорить неприкосновенность Монгольской Народной Республики. Японцы этого не хотели, предлагали этот пункт из договора исключить. Сталин согласился, но так или иначе вопрос этот предложил закрепить в дополнительном протоколе. Поскольку вопрос этот он увязал с вопросом безопасности Маньчжоу-Го, марионеточного государства под покровительством Японии, здесь уже пришлось согласиться Мацуоке.
  
  Другой существенной темой была судьба Северного Сахалина. Мацуока в качестве условия для заключения договора выдвинул предложение о продаже его Японии. Сталин, отказавшись от этого, наоборот, предложил ликвидировать там японские концессии. Этот вопрос, судя по всему, оставался вне согласования вплоть до самого конца переговоров.
  Впрочем, судите сами.
  
  "БЕСЕДА ГЕНЕРАЛЬНОГО СЕКРЕТАРЯ ЦК ВКП(б) И. В. СТАЛИНА С МИНИСТРОМ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ЯПОНИИ И. МАЦУОКА
  
  12 апреля 1941 г.
  
  Сов. Секретно
  Особая папка
  
  Мацуока благодарит т. Сталина за радушный прием в Советском Союзе и за оказанное ему содействие во время его пребывания в СССР, а также благодарит \70\ за то, что т. Сталин согласился принять его сегодня с прощальным визитом.
  
  Тов. Сталин отвечает, что это его обязанность.
  
  Затем Мацуока говорит, что Молотов, видимо, уже докладывал ему о том, что Мацуока хотел бы за время своего пребывания в СССР заключить пакт о нейтралитете, но без всяких условий, в порядке дипломатического блицкрига.
  Мацуока считает подписание пакта о нейтралитете полезным и целесообразным не только для Японии, но и для СССР и полагает, что было бы эффективным подписать пакт именно в данный момент. Однако его желание не увенчалось успехом. Завтра он покидает столицу СССР, хотя ему и досадно, что пакт не подписан...
  
  ... Двукратная встреча с т. Сталиным породила в нем такое чувство, что он стал считать себя близким и знакомым для т. Сталина. То же самое, говорит Мацуока, он может сказать о своих отношениях с т. Молотовым, с которым он имел несколько встреч. Мацуока думает, что такое личное знакомство может способствовать дальнейшему развитию отношений между Японией и СССР...
  
  ... После этого Мацуока просит разрешения высказаться по следующим моментам.
  
  Первое. Япония имеет с Германией союзный договор, однако из того, что Япония имеет с Германией союзный договор, не вытекает, что Японии нужно связывать силы СССР. Наоборот, если что-нибудь произойдет между СССР и Германией, то он предпочитает посредничать между СССР и Германией. Япония и СССР являются пограничными государствами, и он хотел бы улучшения отношений между Японией и СССР.
  
  Тов. Сталин бросает реплику - пакт трех не помешает этому?
  
  Мацуока отвечает, что, наоборот, заключение пакта с Германией должно улучшить японо-советские отношения и в таком смысле он говорил в Берлине с Риббентропом. Мацуока заявляет, что он всегда говорит и сотрудничает откровенно, не занимаясь мелочами и торгашеством.
  
  Второе. Коренное разрешение отношений между Японией и СССР нужно разрешить под углом зрения больших проблем, имея в виду Азию, весь мир, не ограничиваясь и не увлекаясь мелочами. Если так подходить к коренному разрешению японо-советских отношений, то мелкие вопросы могут быть разрешены с течением времени и мелкими вопросами можно будет даже пожертвовать. Если бы такой маленький островок, как Сахалин, говорит Мацуока, потонул в море, то это не оказало бы влияния на японо-советские отношения. Мацуока далее указывает, что если он так говорит, то это не значит, что он считает ненужным разрешать мелкие вопросы. Эти вопросы также нужно разрешать, но не сейчас, а впоследствии.
  
  Если, продолжает Мацуока, подойти под углом зрения больших проблем к случаю, когда СССР будет стремиться выйти через Индию к теплым водам Индийского океана, то он считает, что это нужно допустить, и если СССР захочет иметь порт Карачи, то Япония будет закрывать на это глаза. Мацуока далее указывает, что во время нахождения Стамера в Японии232 Мацуока говорил ему о том, чтобы Германия точно так же смотрела в том случае, если СССР будет стремиться выйти к теплому морю через Иран.
  Мацуока заявляет, что у него с молодых лет сложилось такое убеждение, что судьбу Азии решают две силы - Япония и СССР. Об этом он говорил в своих выступлениях, книгах и потому убежден в том, что Японии и СССР лучше идти рука об руку, чем ссориться.
  
  Третье. Для того, чтобы освободить Азию, нужно избавиться от англосаксов, а потому перед такой задачей нужно отказаться от мелких вопросов и сотрудничать в больших вопросах.
  
  Четвертое. Япония сейчас ведет борьбу с Китаем, но не с китайским народом, с которым Япония воевать не хочет. Чего Япония хочет добиться в Китае? Она хочет добиться изгнания из Китая англосаксов. Чан Кайши - агент англо-американского капитала, и ради этого капитала он ведет борьбу с Японией. Япония имеет твердую решимость бороться с Чан Кайши до конца, а потому сочувствие Чан Кайши означает собой помощь англо-американскому капиталу. В связи с этим Мацуока указывает, что, по его мнению, было бы более целесообразным отказаться от поддержки Чан Кайши и сделать так, чтобы изгнание англосаксов из Китая имело успех.
  
  Пятое - это вопрос относительно так называемого морального коммунизма. Мацуока говорит, что он не согласен с политическим и социальным коммунизмом, но в основном он также придерживается коммунизма и решительно настроен против англосаксонского капитализма. Тут же Мацуока Добавляет, что его предложение заключается в том, чтобы СССР и Япония вместе изгнали влияние англо-американского капитализма из Азии. Что же касается вопроса о том, чей коммунизм лучше - ваш или наш, то об этом можно было бы говорить позднее.
  Далее Мацуока говорит, что он хочет отметить следующий момент, чтобы не было недоразумений. Когда он говорил о моральном коммунизме, то это не означало, что весь японский народ и все японцы являются последователями морального коммунизма. Много болезней капитализма, который пришел в Японию более полвека тому назад, сказалось в распространении индивидуализма и капитализма среди японского народа. В Японии идет не явная, но жестокая борьба между капитализмом и моральным коммунизмом, и он уверен в том, что Япония сможет вернуться к моральному коммунизму.
  
  Тов.Сталин говорит, что СССР считает принципиально допустимым сотрудничество с Японией, Германий и Италией по большим вопросам. Об этом т. Молотов заявлял г-ну Гитлеру и Риббентропу, когда он был в Берлине и когда стоял вопрос о том, чтобы пакт трех сделать пактом четырех *. Г-н Гитлер заявил тогда т. Молотову, что он в военной помощи пока не нуждается. Но пакт четырех есть пакт взаимопомощи. Если Германия не нуждается в помощи, то это значит, что пакт четырех еще не назрел. Если Мацуока заметил по печати, добавляет т. Сталин, то и теперь г-н Гитлер заявляет, что он не нуждается в военной помощи других государств. Тов. Сталин считает ввиду этого, что только в том случае, если дела Германии и Японии пойдут плохо, может встать вопрос о пакте четырех и о сотрудничестве СССР по большим вопросам. Поэтому, указывает т. Сталин, мы и ограничиваемся теперь вопросом о пакте нейтралитета с Японией. Этот вопрос безусловно назрел. Это будет первый шаг, и серьезный шаг, к будущему сотрудничеству по большим вопросам. Этот вопрос, говорит т. Сталин, по его мнению, уже назрел. 30 лет Россия и Япония смотрят друг на друга как враги. Между Россией и Японией была война. Был заключен мир, но мир не принес дружбы. Поэтому он присоединяется к мнению Мацуоки о том, что если пакт о нейтралитете будет заключен, то это будет действительно поворотом от вражды к дружбе.
  
  Далее т. Сталин переходит к вопросу пакта о нейтралитете и говорит, что, как ему уже сообщил т. Молотов, у Мацуоки нет возражений против текста пакта и только один пункт о Маньчжоу-Го и МНР вызывает сомнения. Тов.Сталин говорит, что он не возражает против того, чтобы это место из пакта было исключено, но тогда может получиться так, что между Японией и СССР будет существовать пакт, а поле для конфликтов между Монголией и Маньчжоу-Го останется. Целесообразно ли это? - спрашивает т. Сталин и говорит, что нужно в той или иной форме сказать также относительно МНР и Маньчжоу-Го, так как в противном случае получается, что Япония может напасть на МНР, а СССР может напасть на Маньчжоу-Го, в результате чего будет война между СССР и Японией.
  
  Мацуока говорит, что он не возражает против существа дела и предложение советского правительства он передал японскому правительству. Так как, указывает Мацуока, у Японии с Маньчжоу-Го не союзные отношения, то он считает, что лучше о Маньчжоу-Го и МНР сказать в декларации.
  
  Тов. Сталин говорит, что это все равно, и значит здесь разногласий между обеими сторонами тоже нет и, следовательно, остаются разногласия только относительно протокола о ликвидации концессий.
  
  Мацуока заявляет, что против пакта у него никаких возражений нет, кроме редакционных поправок, что же касается протокола о ликвидации концессий, то так как в скором времени будут заключены торговый договор и рыболовная конвенция, то создастся хорошая атмосфера для разрешения вопроса о концессиях, а пока что он хотел бы ограничиться передачей т. Молотову конфиденциального письма и сейчас подписать пакт о нейтралитете, без протокола.
  
  Тов. Сталин говорит, что все беседы, которые вел Мацуока с т. Молотовым, и сегодняшняя вторая его беседа с Мацуокой убедили его в том, что в переговорах о пакте нет дипломатической игры, а что действительно Япония хочет серьезно и честно улучшить отношения с СССР. В этом он раньше сомневался и должен это честно признать. Теперь у него эти сомнения исчезли и теперь действительно мы имеем настоящие стремления к улучшению отношений, а не игру.
  
  Тов. Молотов добавляет, что у него от переговоров с Мацуокой такое же впечатление, как и у т. Сталина...
  
  ... Тов.Сталин говорит, что он не хотел бы затруднять положение Мацуоки, который вынужден довести до конца борьбу со своими противниками в Японии, и готов облегчить его положение,чтобы он, Мацуока, добился здесь дипломатического блицкрига...
  
  ... Мацуока при этом указывает, что, как он уже говорил Молотову, самым лучшим и коренным способом разрешения вопроса была бы продажа Японии северной части Сахалина, но так как советская сторона не принимает этого предложения, то нужно найти иной способ разрешения вопроса о концессиях.
  
  Тов. Сталин спрашивает - ликвидация концессий?
  
  Мацуока отвечает - да, и добавляет, что он не будет откладывать этого дела в долгий ящик...
  
  ... Мацуока говорит, что в беседах между ним и т. Молотовым точки зрения обеих сторон стали очень ясны. Он ставил вопрос о продаже Японии Северного Сахалина, что было бы коренным разрешением вопроса, но так как советская сторона не принимает этого предложения, то нужно найти другой выход и идти по линии протокола. Мацуока заявляет, что он будет стараться работать в этом направлении, и здесь будет добрая воля, а не игра. Мацуока просит верить ему и довольствоваться его первоначальным письмом, и указывает, что будет лучше, если он вернется в Японию свободным и не связанным. Мацуока заявляет, что он имел инструкцию, в которой говорилось о продаже Северного Сахалина, но так как СССР не соглашается, то ничего не поделаешь.
  
  Тов.Сталин подходит к карте и, указывая на Приморье и его выходы в океан, говорит: Япония держит в руках все выходы Советского Приморья в океан - пролив Курильский у Южного мыса Камчатки, пролив Лаперуза к югу от Сахалина, пролив Цусимский у Кореи. Теперь Вы хотите взять Северный Сахалин и вовсе закупорить Советский Союз. Вы что, говорит т. Сталин, улыбаясь, хотите нас задушить? Какая же это дружба?
  
  Мацуока говорит, что это было бы нужно для создания нового порядка в Азии. Кроме того, говорит Мацуока, Япония не возражает против того, чтобы СССР вышел через Индию к теплому морю. В Индии, добавляет Мацуока, имеются индусы, которыми Япония может руководить, чтобы они не мешали этому. В заключение Мацуока говорит, указывая по карте на СССР, что ему непонятно, почему СССР, имеющий огромную территорию, не хочет уступить небольшую территорию в таком холодном месте.
  
  Тов. Сталин спрашивает: а зачем вам нужны холодные районы Сахалина?
  
  Мацуока отвечает, что это создаст спокойствие в этом районе, а кроме того Япония согласна на выход СССР к теплому морю.
  
  Тов. Сталин отвечает, что это даст спокойствие Японии, а СССР придется вести войну здесь (указывает на Индию). Это не годится.
  
  Далее Мацуока, указывая на район южных морей и Индонезии, говорит, что если СССР что-либо нужно в этом районе, то Япония может доставить СССР каучук и другие продукты. Мацуока говорит, что Япония хочет помогать СССР, а не мешать.
  
  Тов. Сталин отвечает, что взять Северный Сахалин - значит мешать Советскому Союзу жить.
  
  Далее, возвращаясь к поправкам в тексте письма, Мацуока говорит, что он не возражает против того, чтобы вместо слов "в течение 2-3 месяцев", указать "в течение нескольких месяцев".
  
  Тов. Сталин соглашается с этим.
  
  Мацуока далее заявляет, что так как СССР ие хочет продать Японии Северный Сахалин (в этот момент т. Молотов бросает реплику: "Это невозможно", а т. Сталин говорит, улыбаясь: "Япония хочет нас задушить, какая же это дружба"), то остается другой выход по линии протокола. Что же касается вопроса о том, сколько нефти будет поставлять СССР Японии - 100 тыс. тонн или несколько больше, то об этом нужно говорить потом.
  
  Одним словом, говорит Мацуока, он будет прилагать все свои усилия к разрешению вопроса о концессиях.
  
  Тов. Сталин предлагает в текст письма Мацуоки внести поправку: и вместо "... вопрос, касающийся концессий...", написать "...вопрос, касающийся ликвидации концессий".
  
  Мацуока соглашается с этим и далее говорит, что ему теперь придется испросить полномочий императора на подписание пакта о нейтралитете, и просит т. Молотова дать распоряжение на центральный телеграф о том, чтобы там ни одной минуты не задерживали телеграмму из Токио.
  
  Тов. Молотов говорит, что он это сделает...
  
  На беседе присутствовали т. Молотов, японский посол Татекава и советник Миякава. Беседа продолжалась около двух часов.
  
  Записал Забродин
  
  АП РФ. Ф.45. Оп. 1. Д.404. Лл,91-101. Машинопись, заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 383.
  
  
  В результате пакт о нейтралитете между СССР и Японией был подписан 13 апреля 1941 года. Отдельно была подписана декларация об уважении территориальной целостности и неприкосновенности Монгольской Народной Республики и Маньчжоу-Го.
  
  Что касается упомянутой в беседе ликвидации концессий на Сахалине, думаю полезным было бы затронуть существо этого вопроса, поскольку широкой публике сейчас он не очень известен. А вопрос этот в то время имел достаточно большое значение.
  
  Южный Сахалин отошел Японии после поражения России в русско-японской войне 1904 года. Однако, территория эта была бедна полезными ископаемыми. Вместе с тем, северная часть Сахалина, оставшаяся за Россией, имела достаточно значительные запасы нефти и угля. На исходе Гражданской войны японцы оккупировали Северный Сахалин и оставались там вплоть до 1925 года. В то время у молодой Советской республики попросту не было сил, чтобы изгнать оттуда интервентов.
  
  В январе 1925 года была подписана советско-японская конвенция об основных принципах взаимоотношений, установившая дипломатические, консульские и торговые отношения между двумя странами. Согласно ей же, Япония обязалась к 15 мая 1925 года вывести свои войска с территории Северного Сахалина, который немедленно после этого переходил под суверенитет СССР.
  
  После того, как японские войска были действительно оттуда выведены, 14 декабря 1925 года между СССР и Японией был подписан договор, по которому на Северном Сахалине и создавались японские концессии. Интересно, что с советской стороны этот договор подписал, как председатель ВСНХ СССР, Ф.Э. Дзержинский.
  
  Согласно этому договору СССР передавал японцам в эксплуатацию нефтяные и угольные месторождения Северного Сахалина сроком на 45 лет. На практике это выглядело так. Восемь нефтяных месторождений были разбиты на участки, перемежающиеся между советским и японским участниками по 50%. Вскоре, в 1928 году здесь же был создан и советский трест "Сахалиннефть", производящий добычу для нужд СССР.
  
  За время существования концессий в Японию было вывезено свыше 2 миллионов тонн нефти. Следует отметить, что сахалинская нефть составляла более 50 % всей нефти, добытой в это время Японией. Вся остальная нефть поставлялась из США. Поэтому можно себе представить важность для нее вопроса о сахалинских концессиях.
  
  Впрочем, как следствие агрессивной политики Японии, здесь у них тоже начались сложности. В лучшие годы, а это середина 30-х годов, добыча сахалинской нефти приносила здесь японским концессионерам порядка 160-180 тысяч тонн в год. Потом эти объемы начали падать, что было вызвано ухудшением отношений Японии с Советским Союзом. Советская сторона теперь уже требовала ликвидации концессий в связи с постоянными и многочисленными нарушениями условий соглашения.
  
  Необходимо отметить, впрочем, что не только в ходе войны в Китае, но и даже в период военных действий на Хасане и Халхин-Голе, японские концессии продолжали здесь исправно работать. Северный Сахалин, надо это заметить, был единственной территорией СССР, где оставались к 1941 году иностранные концессии. Что можно, впрочем, понять, потому что их деятельность здесь во многом была полезной и для добычи нефти советской стороной.
  
  В результате, при подписании в 1941 году пакта о нейтралитете между СССР и Японией был решен и вопрос о концессиях. Министр иностранных дел Японии Йосуке Мацуока дал письменное заверение, что в течение нескольких месяцев вопрос о ликвидации концессий будет решен. При этом было заранее оговорено, что СССР в этом случае будет поставлять в Японию ежегодно не менеее 100 тысяч тонн нефти в год. Исходя из слов Мацуоки видно, что цифра эта была не окончательной и могла быть предметом торга в возможно большую сторону.
  
  Забегая вперед, нападение Германии на СССР оттянуло решение этого вопроса. Тяжелое поражение Красной Армии вновь подняло в Японии волну интереса к "северным территориям". Министр иностранных дел Мацуока в июле 1941 года потерял свой пост. Принц Коноэ свой новый, третий по счету кабинет сформировал уже без него. А выполнение условий соглашений соблюдается лишь в отношении сильных. СССР тогда казался в Японии слабым. Естественно, вопрос о концессиях снова повис в воздухе. И только 30 марта 1944 года в Москве был подписан протокол, по которому японские нефтяные и угольные концессии передавались в собственность СССР. В порядке компенсации СССР выплачивал Японии 5 миллионов рублей и обещал продавать Японии 50 тысяч тонн сырой нефти со скважин Северного Сахалина в течение пяти лет "после окончания настоящей войны". А ведь в 1941 году условия для японской стороны Советский Союз предлагал много выгоднее...
  
  В любом случае, наличие на Северном Сахалине крупного и гарантированного источника пополнения нефтяного баланса Японии играло, конечно, свою роль при определении дальнейшей политики этого государства. И имело не последнее значение для того, чтобы желать смягчения отношений с Советским Союзом.
  
  ***
  
  Проводы японского министра иностранных дел Мацуоки из Москвы принесли еще одну сенсацию. Проводить его на вокзал приехал Сталин. Это было настолько необычно, что вызвало оживленные толки в дипломатической среде всего мира, где понимают символы и значения любых мелочей в таких ситуациях. А здесь речь шла далеко не о мелочах. Сталин ведь обычно этого никогда не делал. Заметим. Даже Риббентропа, например, при его визите для подписания пакта с Германией, Сталин принимал и провожал не выходя из Кремля. А для японского министра сделал исключение.
  
  Об этом вспоминал впоследствии В.М. Молотов.
  Феликс Чуев. "140 бесед с Молотовым".
  
  "- Сталин был крупнейший тактик. Гитлер ведь подписал с нами договор о ненападении без согласования с Японией! Сталин вынудил его это сделать. Япония после этого сильно обиделась на Германию, и из их союза ничего толком не получилось. Большое значение имели переговоры с японским министром иностранных дел Мацуокой. В завершение его визита Сталин сделал один жест, на который весь мир обратил внимание: сам приехал на вокзал проводить японского министра. Этого не ожидал никто, потому что Сталин никогда никого не встречал и не провожал. Японцы, да и немцы, были потрясены. Поезд задержали на час. Мы со Сталиным крепко напоили Мацуоку и чуть ли не внесли его в вагон. Эти проводы стоили того, что Япония не стала с нами воевать. Мацуока у себя потом поплатился за этот визит к нам...
  А в 1945 году я объявил войну японцам. Вызвал в Кремль посла и вручил ему ноту.
  - И как японцы восприняли?
  - Как восприняли? С восторгом.
  - Показывали по телевидению, как вы со Сталиным в 1941 году принимали Мацуоку. Сталин пьет шампанское и на него смотрит. А вы стоите с бокалом и улыбаетесь. Мацуока Сталина под руку взял...
  - Тот уже выпил много. Журналисты заставили. Дело идет к войне. Это в моем кабинете. Народу много было...
  29.04.1982
  - Говорят, вы с Мацуокой пели "Шумел камыш...", когда его провожали в 1941 году?
  - Было, было дело... Да, он еле стоял на ногах на вокзале..."
  
  
  Ну, понятно, приняли с восторгом не объявление войны. В данном случае, перед нами издержки дословной передачи текста беседы. Восторг, конечно же, следует отнести к факту подписания договора о нейтралитете.
  
  И еще. Подтверждая слова Молотова о том, что, Япония сильно "обиделась" на заключение Пакта о ненападении между СССР и Германией, можно добавить одну короткую, но весьма красноречивую деталь. Когда в Японии стало известно о подписании пакта между Германией и Советским Союзом, в Японии в связи с этим был вынужден выйти в отставку кабинет премьер-министра Хиранума. Ни больше, ни меньше. Так что речь здесь шла далеко не о мелочных "обидах". Речь шла о корректировке политического курса государства.
  
  Возвращаясь же к сцене прощания Сталина с японским министром, остановимся вовсе не на той цветистой детали, когда Молотов с Мацуокой пели "Шумел камыш". Обратим внимание еще и на реакцию немецких дипломатов. Руководство германского дипломатического корпуса, естественно, тоже явилось на вокзал, провожать министра иностранных дел страны, являвшейся одним из ближайших союзников Германии.
  
  И вот что в тот же день сообщил в Берлин германский посол фон Шулленбург.
  
  "...Отбытие Мацуоки задержалось на час, а затем имела место необычная церемония. Явно неожиданно как для японцев, так и для русских вдруг появились Сталин и Молотов и в подчеркнуто дружеской манере приветствовали Мацуоку и японцев, которые там присутствовали, и пожелали им приятного путешествия. Затем Сталин громко спросил обо мне и, найдя меня, подошел, обнял меня за плечи и сказал: "Мы должны остаться друзьями, и вы должны теперь все для этого сделать!" Затем Сталин повернулся к исполняющему обязанности немецкого военного атташе полковнику Кребсу и, предварительно убедившись, что он немец, сказал ему: "Мы останемся друзьями с вами в любом случае". Сталин, несомненно, приветствовал полковника Кребса и меня таким образом намеренно и тем самым сознательно привлек всеобщее внимание многочисленной публики, присутствовавшей при этом".
  
  
  Так что, помимо того, что своим приездом на вокзал Сталин продемонстрировал свое особое отношение к японской делегации, был здесь еще и очередной элемент политической интриги.
  
  13 апреля германские войска на Балканах одерживали уже свою очередную победу. В Югославии и Греции все шло к печальному финалу. В Москве об этом еще не было известно, но уже ясно было, что немцы наступают, и наступают успешно.
  
  Сталин знал, конечно, о недовольстве, которое вызвала в Берлине его югославская политика. Сделать здесь что-то для того, чтобы каким-то образом успокоить Гитлера, было нельзя. Это было понятно заранее. Но можно было еще раз подчеркнуть собственное миролюбие. И не просто в двусторонних отношениях, а зафиксировать это миролюбие в глазах посторонних наблюдателей.
  
  Собственно об этом и упомянул Шуленбург в своем послании в Берлин, когда отметил, что уверения Сталина в дружбе, обращенные к германским дипломатам, было сделано демонстративно, "намеренно и сознательно", и явно на публику. Публикой же, зрителями и свидетелями, в данном случае, были члены японской делегации. Вот для них-то и было зафиксировано подчеркнутое миролюбие советского руководства в отношении Германии. Для чего? А вот как раз для того, чтобы в Японии хорошо понимали, в случае принятия решения о своей позиции, кто является в будущей войне между Германией и Советским Союзом нападающей стороной, а кто жертвой нападения. И чего от Японии требует (и чего не требует) в этом случае Тройственный пакт.
  
  Есть во всей этой коллизии, связанной с переговорами по поводу договора о нейтралитете с Японией, один многозначительный эпизод. Предлагаю вернуться немного назад и обратить внимание на самое начало беседы в Кремле Сталина и Молотова с японским министром. Мацуока, обосновывая выгоды от договора для Советского Союза, говорил тогда о возможном посредничестве Японии, в случае, если между СССР и Германией "что-нибудь произойдет".
  
  Заметим. Сталин не стал уверять его в невозможности конфликта с Германией и в своем безграничном доверии Гитлеру. Вместо этого он по-деловому уточнил у японского министра, не явится ли препятствием к такому посредничеству Тройственный пакт? Конечно, вопрос этот был с двойным дном. Условия этого пакта были ему хорошо известны, это из тех основополагающих документов, которые в известной мере определяли политику этих стран против Советского Союза. Тем не менее, об этом спросил. То есть, на самом деле это не было вопросом о противоречии такого сценария Тройственному пакту, он ему не противоречил по тексту. Это было вопросом о возможной позиции Японии в случае конфликта или даже войны Германии против Советского Союза.
  
  Ответ японского министра иностранных дел свидетельствовал о том, что Япония в этом случае готова к посредничеству, а значит, готова оставаться нейтральной. Что и было главным, для чего, собственно, заключался договор.
  
  То есть, еще раз мы видим перед собой не безграничную веру Сталина в Пакт о ненападении с Германией, а его озабоченность тем, чтобы создать для СССР наиболее благоприятные внешнеполитические условия в случае войны с Германией. Даже в отношениях с одной из ее союзниц.
  
  Так что, как это часто бывало, Сталин, приехав на вокзал проводить японскую делегацию, решал не одну, а параллельно сразу несколько задач. Ну, а уж "Шумел камыш" в исполнении председателя советского правительства и японского министра иностранных дел, это лишь внешний антураж, подчеркивающий неформальность и искренность обстановки, исключающие, вроде бы, любые сторонние соображения.
  
  И еще одна символическая деталь этого странного прощания, о которой обязательно необходимо упомянуть. Для того, хотя бы, чтобы за событиями 1941 года не терялись для нас и будущие реалии 1945-го.
  
  Упомянутый Шуленбургом полковник Ганс Кребс, который замещал тогда отсутствовавшего военного атташе Германии генерала Кестринга, и которого Сталин призывал на вокзале к дружбе, сделает в будущей войне блестящую карьеру. 28 марта 1945 года он, уже в чине генерала пехоты, сменит генерал-полковника Гудериана на посту начальника Генерального штаба сухопутных сил Вермахта. Иными словами, генерал Кребс станет последним в истории начальником Генерального штаба Германии.
  
  Именно он 1 мая 1945 года будет вести в горящем Берлине переговоры с генералом Чуйковым о перемирии. Он же и сообщит советскому командованию о самоубийстве Гитлера и создании нового правительства гросс-адмирала Деница. Его последняя дипломатическая миссия, впрочем, окончится неудачей. За окном был не 1941, а 1945 год. Когда ему предъявят требование советского верховного командования о безоговорочной капитуляции, он вернется в расположение своих войск, передаст его Геббельсу и Борману. Вечером 1 мая 1945 года генерал пехоты Ганс Кребс застрелится в бункере бывшего фюрера. С его встречи со Сталиным пройдет немногим более четырех лет.
  
  ***
  
  Договор о нейтралитете между Советским Союзом и Японией вызвал у ведущих мировых держав резко отрицательную реакцию. Руководители Германии и Италии внешне приветствовали его, но на самом деле восприняли крайне негативно. Япония ясно дала им понять, что с возможным привлечением ее к будущей войне с Советским Союзом, в случае каких-то осложнений для них, могут быть значительные препятствия. Что, собственно, и случилось потом на самом деле.
  
  Но наибольшую озабоченность этот договор вызвал в Англии и США. Правительства этих стран опасались, что договор развяжет Японии руки и позволит ей расширить свою экспансию на юг Восточной Азии.
  
  "БЕСЕДА СОВЕТНИКА ПОЛНОМОЧНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА СССР В ЯПОНИИ ЯЛ. МАЛИКА С ПОСЛОМ ВЕЛИКОБРИТАНИИ В ЯПОНИИ РЛ. КРЕЙГИ
  
  Разослано: т. Молотову В.М., т. Вышинскому А.Я., Генсекретариат
  18 апреля 1941 г.
  
  18 апреля 1941 г. был на обеде в посольстве, устроенном полпредом для "англо-американского блока" и нейтралов. На обеде присутствовали послы США, Англии и Турции и посланники Швеции и Австралии.
  Вопреки нашим ожиданиям гости были весьма любезны и на обеде чувствовалась непринужденная обстановка. Наиболее интересная беседа у меня была с английским послом Крейги и австралийским посланником Латам...
  
  ... Крейги затем спросил меня: "Ну как, вы довольны договором о нейтралитете с Японией" *. Я пояснил ему, что этот договор кладет конец напряженности отношений между СССР и Японией, и как мирная акция он взаимно выгоден не только для Японии и СССР, но и для дела мира во всем мире.
  
  На это Крейги откровенно заявил: "Да, но я им недоволен". На мой вопрос: "Почему", он ответил: "Потому что Япония, подписав договор, немедленно полезет на Юг, то есть против нас"..."
  
  Взято из сборника "Документы внешней политики 1940 - 22 июня 1941 г.", т.23.
  Документ N 784.
  
  
  США отреагировали тогда даже введением торговых санкций против СССР. Знакомая по сегодняшнему дню реакция, не правда ли?
  
  Занятна в связи с этим позиция США. Ведь договор этот не устанавливал союзнических отношений между СССР и Японией. Да и не была тогда Япония противником для США. СССР и Япония просто договорились не нападать друг на друга. То есть, санкции были введены фактически за то, что Советский Союз добился того, что на него не будут нападать. Иначе говоря, получается так. Если тебя будут бить в хвост и в гриву, на западе и востоке, то ты молодец, мы тебя похвалим, может быть дадим тебе за это морковку. И даже не будем вводить против тебя санкции. Если же тебе удалось избежать нападения, то познай за это всю силу североамериканского гнева. Русские должны быть всегда биты и несчастны, вот главное в политике Запада на протяжении вот уже многих и многих лет, ничего здесь не случилось нового в последнее время.
  
  Наибольшее разочарование и раздражение вызвал этот договор в Китае. Там сильно опасались, что договор приведет к сокращению советской помощи. К халяве привыкают быстро, и те благодеяния, за которые вчера искренне благодарили, сегодня уже часто требуют как свое кровное, которое ему задолжали. Поэтому в гоминьдановском Китае этот договор многие восприняли как предательство.
  
  Вообще-то говоря, помощь Советского Союза Китаю продолжалась некоторое время и после подписания договора. Она была уменьшена еще до этого, по причинам, указанным выше. Но определенные поставки все же продолжались. И это не шло в разрез с буквой договора с Японией, ведь и вопрос с концессиями там не решался пока тоже. И лишь с началом войны с Германией военные поставки в Китай прекратились полностью. Для нас это было вполне естественным решением, страна стояла на пороге катастрофы, и все это вооружение остро недоставало на фронте.
  
  Но по факту советско-китайские отношения приходили в упадок. Во многом, кстати, этому способствовало и то, что Чан-Кайши не верил в то, что СССР выстоит в войне с Германией, а потому быстро переориентировал свою политику на сближение с США и Великобританией. Вообще-то, с кем ему дружить, это его собственнее дело. Но, между нами говоря, людьми оставаться не мешает при любых обстоятельствах. Уже в марте 1942 года из-за антисоветских настроений Советский Союз был вынужден начать отзыв своих военных советников. А в мае 1943 года из-за физических нападений и бесчинств при попустительстве гоминьдановских властей пришлось закрыть все торговые организации в Китае и отозвать своих торговых представителей и специалистов.
  
  ***
  
  Думаю, есть необходимость остановиться здесь и на некоторых дополнительных аспектах договора между СССР и Японией.
  
  Дело в том, что иногда можно встретить утверждения о том, что почти до самого нападения на США в Японии раздумывали и взвешивали, на кого им лучше напасть, на СССР или страны Запада. И будто бы это Сталин своей политикой толкнул Японию к войне с США. Есть вариация этого утверждения, согласно которой к нападению на США приложил руку советский разведчик Рихард Зорге. В том смысле, что сумел через свои связи в японском правительстве убедить их действовать именно так, а не иначе.
  
  Оставив в стороне представления о неком эпическом всемогуществе знаменитого советского разведчика, остановимся на том здравом обстоятельстве, что в своих действиях государства, как и люди, руководствуются обычно не чьими-то желаниями и уговорами, а своими собственными интересами. Каковы же интересы в то время были у Японии?
  
  Мы с вами видим, что само по себе заключение в апреле 1941 года японским правительством договора о нейтралитете с Советским Союзом уже достаточно выразительно говорит о выборе его политики. Это понимали тогда все, и не надо было для этого вскрывать чьи-то сейфы, настолько это было просто. Тот же британский посол в Японии Крейги высказал тогда вещь достаточно очевидную. Пакт между СССР и Японией обеспечивал последней большую безопасность на пути к южным морям. Единственно, можно отметить при этом, что и решение о его подписании не было некой импровизацией, как это пытался изобразить Мацуока. На самом деле выбор был сделан еще раньше.
  
  18 июля 1940 года японский император приказал сформировать новое правительство принцу Коноэ. Предварило это событие то, что месяцем раньше Коноэ инициировал создание новой политической структуры, основанной на широком объединении всех сил в сфере государственной политики. В результате в самом скором времени оно привело разные политические силы страны к объединению в одну новую партию. Создание новой политической структуры поддержала армия. Учитывая, что к началу Второй мировой войны преобладающее влияние в японской политике имели военные, это было особенно важно.
  
  Сразу же после формирования кабинета Коноэ был принят новый политический курс, получивший свое закрепление в официально утвержденной правительством программе национальной политики. В частности, она была выражена в документе, который назывался "Программа мероприятий в соответствии с изменениями в международном положении".
  
  Достаточно взглянуть на обстановку июля 1940 года, чтобы понять, какие глобальные изменения произошли тогда в международном положении. После разгрома Франции и изоляции на островах Англии их колонии в Юго-Восточной Азии остались значительно менее защищенными. Попросту говоря, на взгляд сильного хищника, под боком у него внезапно образовалось бесхозное ценное имущество.
  
  Поэтому нет ничего удивительного в том, что в соответствии с данной программой, основное внимание этого хищника обратилось именно сюда, в сторону голландской Ост-Индии, Французского Индокитая и других территорий Тихого океана, обладающих значительными природно-сырьевыми ресурсами.
  
  В Голландской Ост-Индии, например, ежегодно добывалось около 8 миллионов тонн нефти. Кроме того, здесь находились запасы и другого стратегического сырья. Такого, например, как каучук и олово.
  
  Если же говорить о деталях новой программы, основной курс кабинета Коноэ сводился к тому, чтобы закончить, наконец, войну в Китае. Для чего предполагалось пресечь любые возможности оказания помощи Чан Кайши. А для этого необходимо было обеспечить за Японией район Южных морей. Причем обе эти задачи были взаимосвязанными. В том смысле, что решение одной из них способствовало решению другой.
  
  Захват районов Южных морей предусматривалось осуществить вооруженным путем в наиболее удобный момент. При этом учитывалось, разумеется, что это неизбежно вызовет противодействие со стороны США и Англии. Поэтому предусматривалось, насколько это было возможно, ограничить применение вооруженных сил действиями только против Англии, избегая прямого военного конфликта с США. Однако если нельзя будет избежать войны с США, то намечалось начать подготовку и к ней. Вот так. Ни больше, не меньше.
  
  Эти планы, разумеется, должны были заставить Японию искать более тесных связей с ее союзниками в Европе, то есть, Германией и Италией. Конкретно это вылилось вскоре, как мы знаем, в Тройственный пакт, подписанный в Берлине в сентябре 1940 года.
  
  Кстати, конкретные планы нападения японских сил на американскую базу в Перл-Харборе активно разрабатывались в Токио еще весной 1941 года. Примерно в то самое время, когда проходило европейское турне Мацуоки.
  
  Кроме того, особое внимание в программе уделялось тому, чтобы не допускать столкновения с третьими странами. Имелся в виду, прежде всего, Советский Союз. Поэтому в ней же и предусматривалось быстрое урегулирование японо-советских отношений.
  
  Все это, повторю, было намечено уже в июле 1940 года. И не в качестве отвлеченных мечтаний. А как программа национальной политики, утвержденная правительством Японии. Поддержанная самым широким спектром политических сил и, разумеется, высшими армейскими кругами.
  
  Новый политический курс сложился не случайно. И имел под собой вполне реальное обоснование. Настолько реальное, что появившаяся возможность захватить колонии ослабевших в европейской войне держав, это было лишь внешним проявлением более глубоких процессов, зреющих в японском обществе.
  
  Основа их лежит в том обстоятельстве, что Япония практически не имеет собственных ресурсов. Для полноценного экономического развития они необходимы ей, как воздух. В то время ежегодные потребности Японии в нефти составляли около 5 миллионов тонн. Достаточно отметить тот красноречивый факт, что собственное производство нефти составляло лишь 8 - 10 % от общего потребления, причем примерно половину этих ресурсов составляли концессионные нефть и уголь из месторождений Северного Сахалина. Вся остальная нефть была импортного происхождения, прежде всего, из США.
  
  Но одновременно с этим, высокие темпы развития японской экономики и наличие под боком относительно слабого соседа, привели к тому, что ресурсы эти японским правящим кругам показалось выгоднее не покупать, а захватить. Что, собственно, и привело к роковому решению, приведшему сначала к захвату Маньчжурии, а затем и вовсе к войне с Китаем.
  
  Эта война уже предопределила будущее столкновение США и Японии, поскольку Соединенные Штаты сами имели виды на китайские рынки. А захват Японией Китая безусловно становился препятствием для проникновения туда других стран. Более того, захватив Китай, Япония могла бы господствовать во всей Юго-Восточной Азии, вытесняя оттуда со временем США. Что усиливало, естественно, опасность полной потери Соединенными Штатами рынков на Тихом океане.
  
  Одно это уже, кстати, делает несколько наивными утверждения о том, что обострение позиции США в отношении Японии состоялось опять-таки благодаря усилиям советской разведки, имевшей своих агентов влияния в кругах, близких к политическим деятелям, что-то советовавшим правительству США. Япония не могла теперь уйти из Китая ни с чем. США не могли допустить победу Японии над Китаем. Любые меры Японии в Юго-Восточной Азии вели к ослаблению здесь позиций США.
  
  Да и вообще, странно это, приписывать причине хода событий некое внешнее влияние, а не понимание самим американцами своих собственных интересов. Между нами говоря, в правительстве США тогда хватало умных людей, которые не нуждались, в общем-то, в подсказках всемогущих советских разведчиков. Вообще-то, очевидно, по-моему, что мировые процессы направляются не шпионскими влияниями. Там, где господствуют интересы, чьи-то разговоры имеют ценность предельно ничтожную. Впрочем, достаточно об этом.
  
  Война в Китае, как это часто бывает, казавшаяся японцам поначалу небольшим инцидентом, вскорости разрослась до судьбоносного события, и определившего в результате всю идеологию японского государства. Вместо того, чтобы получить новые рынки и новые ресурсы, война как черная дыра стала затягивать в себя все новые и новые их затраты. Одновременно с этим, она сильно изменила отношение Японии с рядом государств, от которых во многом зависели внешние поставки.
  
  Советский Союз, почувствовав угрозу собственным границам, начал снабжать ту часть Китая, которая воевала с Японией, оружием, оборудованием и материалами. Помощь Китаю, хотя и в неизмеримо меньших тогда размерах оказали и США с Англией, имевшие, повторю, свои виды на рынки Китая. Они, правда, в значительных объемах торговали одновременно и с Японией, тем не менее, тенденция здесь была для нее тревожной. Война затянулась, и в перспективе грозила стать неразрешимой для Японии проблемой. В первую очередь, опять-таки в плане все большей нехватки ресурсов. Война, особенно длительная, это вещь затратная.
  
  Одновременно с этим, у Японии, чем дальше, тем больше стали возникать сложности и с прежними источниками поставок. Они, впрочем, во многом сами провоцировали эти изменения.
  
   Когда японцы захватили Маньчжурию, они стали выживать оттуда английские и американские компании. В декабре 1937 года самолеты императорских ВВС потопили американскую канонерскую лодку "Панай" на реке Янцзы. Резня в Нанкине, где вошедшие в город японские войска уничтожили от 100 до 200 тысяч мирных жителей, другие столь же впечатляющие зверства японской военщины, вызвали шок в общественном мнении Запада. США, Англия и Франция предоставили тогда Китаю кредиты на военные поставки.
  
  Поначалу США ограничивались лишь словесными мерами. Но в июле 1939 года они уведомили Японию, что с января 1940 года расторгают в одностороннем порядке торговый договор, действовавший с 1911 года. И в указанный срок действительно расторгли его. Это впрочем, не означало еще разрыва торговых связей, поскольку большая часть товарооборота шла через частные компании. Надо сказать, что доля Соединенных Штатов в общей сумме японского импорта превышала все эти годы его третью часть. Особенно важными были такие необходимые для военного производства товары, как металлический лом, металлообрабатывающие станки, промышленное оборудование, нефть и прочие ресурсы и оборудование. Причем следует отметить, что поставки эти не только не уменьшались со временем, но по ряду важных позиций даже возрастали.
  
  Причина относительно мягкой в то время позиции США в отношении Японии была двоякой. С одной стороны, они предпочитали дождаться максимального взаимного истощения Японии и Китая. С другой стороны, не теряли надежды на то, что Япония нападет на Советский Союз, что неизбежно отвлечет ее от амбиций в отношении Юго-Восточной Азии.
  
  Тем не менее, сама сложившаяся международная обстановка, характерная утерей Англией и Францией возможностей для полноценной защиты своих колоний, амбиции эти только подогрели. Под влиянием все более выраженного интереса Японии к продвижению к южным морям, события стали развиваться в сторону все большей эскалации.
  
  20 июня 1940 года Япония заключила с французским правительством соглашение о запрете провоза грузов в Китай через территорию Французского Индокитая. Необходимо иметь в виду, что это направление было для Китая одним из немногих каналов связи с внешним миром.
  
  Франция тогда была не в том положении, чтобы позволить себе конфликтовать с одним из союзников Германии. Но это не значит, что от торговли с Китаем должны были отказаться другие государства. Через некоторое время последовал ответ. 31 июля 1940 года в США был запрещен экспорт в Японию авиационного бензина. Это было весьма болезненной для Японии мерой, поскольку почти вся ее авиация летала на американском бензине. А война в Китае и не думала заканчиваться.
  
  В сентябре 1940 года японцы под предлогом контроля за исполнением Францией обязательств по пресечению продвижения грузов в Китай, ввели свои войска в Северный Индокитай. Впрочем, сделано это было незначительными силами и по согласованию с правительством Виши. Другое дело, что дело не обошлось без военных столкновений, поскольку на местах власть центрального правительства Франции была не вполне твердой и достаточно большое влияние здесь имели сторонники Шарля де Голля.
  
  В ответ на это правительство США приняло решение предоставить Китаю дополнительный заем, а также объявило о запрещении вывоза в Японию металлического лома и металлов. Надо отметить, что мера эта была тоже довольно болезненной. Американский металлолом покрывал большую долю потребности японской промышленности в металле.
  
  8 октября Англия заявила о возобновлении помощи Чан Кайши по Бирманской дороге.
  
  25 октября японский кабинет принял "Программу экономического развития Голландской Индии". Главным его смыслом было создание условий для беспрепятственного приобретения необходимого стратегического сырья. Здесь очевидно просматривались заботы о восьми миллионах тонн ежегодно добываемой здесь нефти. Между прочим, получение здесь монопольного права на ее добычу могло сделать Японию независимой от поставок из США. Безо всякой войны, кстати. Что, безусловно, не могло понравиться северо-американским деловым кругам.
  
  В начале декабря 1940 года американское правительство заявило о предоставлении правительству Чан Кайши, возглавлявшего тогда в Китае сопротивление японской агрессии, кредита на 100 миллионов долларов.
  
  11 марта 1941 года Конгресс США принял "Закон по обеспечению защиты Соединенных Штатов", называемый в просторечии "Законом о ленд-лизе". На тот момент в программу ленд-лиза вовлекались не только страны Британской империи, но и Китай.
  
  В апреле 1941 года президент Рузвельт, как было уже сказано, разрешил военным летчикам ВВС США вербоваться в Китай для участия в войне с Японией. Участие американских военных в прямых боевых действиях против японцев должно было, конечно же, значительно и резко накалить градус отношений между Японией и США. Для этого, как видим, никакой Рихард Зорге нужен не был.
  
  Все это шло на фоне постоянных консультаций и переговоров между Японией и США, где обе стороны в мелочах постоянно пытались обмануть друг друга, а в главном друг друга просто не слышали. Впрочем, это было вполне естественно, поскольку преследовали они разные цели. Одно было ясно. Раз ступив на путь агрессии в южном направлении, Япония не могла уже с него свернуть. Потому что в итоге она терпела неизбежное поражение в Китае. Этого в Японии не хотели допустить ни в коем случае. И препятствовать этому теперь они должны были, используя любые средства.
  
  11 июня 1941 года военный и военно-морской отделы японской Ставки приняли решение "О форсировании политики продвижения в южном направлении". 25 июня, уже после начала войны Германии с Советским Союзом, это решение с небольшими поправками было утверждено. Заметим то важное обстоятельство, что продвижение на юг японское правительство считало приоритетной политикой, несмотря на нападение Германии на СССР. И это было логично, поскольку освоение Юго-Восточной Азии давало ресурсы к победе над Китаем, а нападение на СССР ничего для решения этой задачи не давало.
  
  Конечно же, начало Великой Отечественной войны, а в особенности наши неудачи начального периода войны, внесли свои коррективы в планы японского командования. Японское правительство беспрерывно проводило свои заседания с целью выработать линию поведения в этой обстановке. Наконец, 2 июля на императорской конференции (то есть, совещании в присутствии императора) была принята "Программа национальной политики империи в связи с изменением обстановки". Эта программа отклоняла идею о немедленном начале войны против СССР. Именно эту идею, кстати, пытался продвинуть министр иностранных дел Мацуока, предпочитавший более тесные связи с Германией.
  
  На конференции было решено не вмешиваться некоторое время в германо-советскую войну. Одновременно с этим было решено начать подготовку к нападению на Советский Союз на тот случай, если Красная Армия потерпит поражение такого масштаба, что не будет иметь возможности к противодействию японским силам на Востоке. Что же касается направления продвижения Японии в Индокитай и Индонезию, то на конференции было решено форсировать всевозможные мероприятия для продвижения в южном направлении. Причем, особо оговаривалось, что "для достижения этих целей не останавливаться перед войной с Англией и Америкой".
  
  Это был принципиальный момент, решивший уже тогда очень многое. Принятая программа не просто ориентировала на подготовку нападения на СССР. В ней одновременно было заложено твердое решение продвигаться одновременно с этим к южным морям. Не останавливаясь при этом перед войной с США и Англией.
  
  Поэтому никаких колебаний по поводу того, на кого нападать, в Японии на самом деле не было. Было принято решение нападать в обоих направлениях. Конечно, с началом военных действий против СССР, предполагалось пока не затрагивать интересы Англии и США, но только лишь на время краткосрочной военной кампании против Советского Союза, длительность которой предполагалось не более двух месяцев. Но на время ожидания результатов войны, идущей в СССР, подготовка к завоеванию южных колоний не отменялась.
  
  Характерно, что, в случае с нападением на север решение ставилось в зависимость от развития обстановки на советско-германском фронте. А нападению в южном направлении придавался приоритетный характер, эта мера признавалась обязательной к выполнению в любом случае. Одно это уже делает предположения о каких-то мифических воздействиях советской разведки на японское правительство к тому, чтобы вместо нападения на СССР оно приняло решение напасть на колонии Юго-Восточной Азии, не существенными.
  
  Нет, конечно. Возможно, когда-то, где-то, кто-то и высказал в кругах, близких к японскому кабинету пожелание, что неплохо было бы напасть на Голландскую Ост-Индию, например. Но что значат эти пожелания, как и любые другие слова, против восьми миллионов тонн нефти, добываемой там ежегодно? И все более ужесточавшейся блокады со стороны Запада? А самое главное, все более усиливающегося сопротивления Красной Армии, которая смогла-таки остановить немцев?
  
  Можно было бы, конечно, предположить, что Японии был бы выгоден новый захват Северного Сахалина, с тем, чтобы забрать и те нефтяные месторождения. которые разрабатывались советской стороной. Но здесь возникала для Японии серьезная опасность. Нейтралитет СССР и гарантированные поставки нефти обеспечивали безо всяких хлопот немалую долю потребностей страны. Флота, во всяком случае. Полностью покрыть их, конечно, не могли. Но какую-то часть стабильных поставок отсюда Япония все же имела.
  
  Если же Япония начинала войну с Советским Союзом с целью завоевания всей нефти Северного Сахалина, то получала в нагрузку войну еще с одной страной, помимо Китая. А у Японии и с Китаем-то ничего толком не получалось. Кроме того. У Советского Союза с Китаем была общая граница. Что могло сильно осложнить японцам жизнь на всем ее протяжении. Не говоря уже о том, что здесь невозможно было силой прекратить поставки в Китай советского оружия. Да что поставок, прямых военных действий.
  
  Кроме того, нельзя забывать и о том, что в уме японских военных каленым железом было выжжено имя реки в Монголии, которая называлась - Халхин-Гол.
  
  Так что при всех расчетах того времени, ничего Япония не выигрывала от нападения на СССР. А проиграть могла очень много. Да, практически все. Потому что, вслед за потерей поставок бензина из США, могла потерять и поставки из СССР.
  
  Так что для Японии договор о нейтралитете с Советским Союзом был не просто гарантией безопасности тылового района в Северном Китае и Маньчжурии, где располагались ее сухопутные войска. Он еще и поддерживал энергетическую безопасность Японии при ее движении к южным морям. Что имело первостепенное значение для дальнейшего ведения войны.
  
  Более того. Та страна, которая вводила для Японии блокаду поставок нефти и ее производных, и была той целью, которую она выбирала в качестве мишени для нападения. Так получилось, что СССР гарантировал эти поставки, а США ввели против Японии санкции на них, в первую очередь, авиационного бензина. Поэтому разворот Японии в ее движении на юг, был логичен и закономерен.
  
  Происшедший же поворот в сторону подготовки к нападению на Советский Союз был обычной реакцией хищника на возможную смертельную рану прежде могучего соседа. Если он не сможет сопротивляться, то поучаствовать в его добивании. А если сопротивляться сможет, то посмотреть со стороны.
  
  Но подготовка к нападению на СССР, тем не менее, велась серьезная.
  
  Была доукомплектована личным составом до штатов военного времени Квантунская армия. Сюда же предполагалась переброска дополнительных сил. Общая численность Квантунской армии в результате принятых мер удвоилась и составила около 700 тыс. человек. В ней насчитывалось около 140 тыс. лошадей и 600 самолетов. Чтобы скрыть истинный смысл этих мероприятий, им присвоили название "специальных маневров Квантунской армии", или "Кантокуэн". Военные действия на севере планировалось начать не позднее первой декады сентября и закончить до наступления холодов. Северную проблему предполагалось решить силами двадцати трех дивизий, поэтому небходимо было по крайней мере за месяц до операции начать переброску подкреплений.
  
  Все решало теперь только то, как сложится обстановка на советско-германском фронте.
  
  Но одновременно с этими ожиданиями произошли и другие серьезные события. Останавливаться на них здесь не имеет смысла, настолько это уже далеко от нашей темы. Но самым главным из них была оккупация Японией Южного Индокитая.
  
  В связи с этим позволю себе несколько слов по одному частному вопросу. В череде обвинений в адрес Рихарда Зорге имеется и то, что он, якобы, работал и на американскую разведку. В качестве доказательства предъявляется тот факт, что сведения о подготовке нападения Японии на Индокитай, полученные им летом 1941 года от Одзаки Хоцуми, Зорге без разрешения Центра передал послу США Д. Греву, а также послу Франции А. Анри, а через последнего - еще и британцам.
  
  Здесь, конечно, сразу бросается в глаза такое соображение, что работа на чужую разведку подразумевает контакты тайные, а не явные. Разведчик не носит обычно свою информацию в посольство. Он передает ее своему связному или своему резиденту.
  
  Далее. Непонятно, откуда была взята уверенность в том, что, если он это сделал, то сделал без разрешения Центра. Здесь, видимо, сработал стереотип. Согласно ему, если СССР выгодно, чтобы Япония направила свои усилия не на его границы, а совсем в другом направлении, то эта информацию, конечно же, следовало держать в секрете. Поскольку, если, вследствие того, что о вторжении в Индокитай станет известно на Западе, значит, оно обречено на провал. А провал движения на юг автоматически означает, что Япония ударит на север, против СССР.
  
  В то же время мы с вами видели, что движение в область южных морей Япония вовсе не ставила в зависимость от подготовки нападения на Советский Союз, поскольку это было генеральной линией всей японской политики того времени. И уж об этом-то в Москве как раз было хорошо известно, от того же Одзаки, который входил в круг советников премьер-министра Коноэ. Кроме того, опасность разглашения этих сведений подразумевала возможность того, что этому вторжению кто-то мог воспрепятствовать вооруженной силой. Между тем, никакого серьезного вооруженного сопротивления этому оказать тогда никто не мог. Так что, известна была эта "тайна" западным послам или нет, никакого значения это не имело.
  
  В связи с этим можно усомниться и в том, что, если этот факт на самом деле имел место, то передача такой информации состоялась без одобрения Центра. Ее разглашение никак не влияло на успешность этой японской акции по той простой причине, что помешать ей в той конкретной обстановке было некому. К тому же она никак не влияла на возможность нападения Японии на СССР. Здесь, повторю, все решали события на советско-германском фронте.
  
  С другой стороны, мы видели уже на примере югославских событий, как Сталин осторожно прощупывал возможность налаживания каких-то неформальных контактов с Англией. Так почему бы не оказать им, вместе с США, какую-то услугу и здесь?
  
  Последнее, впрочем, является домыслом. Но одновременно это соображение показывает, что утверждения о том, что информация была передана без разрешения Москвы, является тоже чистым домыслом.
  
  И самое главное. Во всей этой истории, на мой взгляд, имеет место очевидное недоразумение. Дело в том, что ввод японских войск в южный Индокитай был осуществлен в соответствии с договором, заключенным с Францией. То есть вторжению в Индокитай предшествовали открытые переговоры Японии с правительством Виши, которые начались во Франции 14 июля 1941 года. Переговоры с японской стороны вел посол Японии во Франции Като.
  
  21 июля с требованиями Японии о вводе войск согласились власти Французского Индокитая.
  23 июля было подписано японо-французское соглашение о совместной обороне.
  25 июля японское правительство через посла Номура сообщило непосредственно президенту Рузвельту о намерении Японии разместить войска во Французском Индокитае.
  26 июля было опубликовано соглашение о совместной обороне между Японией и Индокитаем,
  
  29 июля японские войска вступили на территорию Южного Индокитая. В этот день началась его оккупация.
  
  Две недели до начала вторжения в Южный Индокитай велись по этому поводу переговоры, о которых было известно во всех мировых столицах. Безусловно, Рихард Зорге мог раскрыть какие-то сведения сразу трем послам: американскому, британскому и французскому. Только прочесть они могли эти сведения в его статьях, публикуемых им в десятке изданий. Впрочем, как видно из хронологии ведения переговоров, знали они об этом и без усилий великого советского разведчика. Поскольку никакой особой тайны в этих данных, как это видно из вышесказанного, не было.
  
  Впрочем, достаточно об этом.
  
  Намного интереснее те последствия, которые повлекли за собой действия Японии в отношении Южного Индокитая. Поскольку именно они приблизили крах японо-американских переговоров. Индокитайский вопрос чрезвычайно обеспокоил тогда правительство США.
  
  26 июля, как только было опубликовано соглашение о совместной обороне между Японией и Индокитаем, США заявили о замораживании японских капиталов. С подобным заявлением выступили также Англия и Голландия.
  
  1 августа США запретили вывоз в Японию всех стратегических материалов, и в первую очередь нефти. Исключение составили только хлопок и продовольствие. К эмбарго присоединились все те же Англия и Голландия.
  
  Япония осталась фактически без нефти и сырья. И купить все это где-то еще было не на что, так как основные зарубежные активы были заморожены. Государственные стратегические резервы были скудны, поскольку их безжалостно выкачивала война в Китае. Без нефти, стали и другого сырья японская промышленность могла существовать не более нескольких месяцев. А потом страну ожидал крах.
  
  Понятно, что Япония оказалась вследствие этого в настолько отчаянном положении, что выход из него мог быть фактически только один. Война. Только война за овладение ресурсами Индонезии могла восполнить то, что она потеряла вследствие эмбарго со стороны западных стран.
  
  Существовал, впрочем, еще один путь. Переговоры. Собственно, Япония от них никогда не отказывалась. Даже более того, всячески настаивала на них. Но одновременно не собиралась идти ни на какие существенные уступки. Потому что такие уступки неизбежно вели к поражению в Китае. Одновременно с этим, ни о каких собственных уступках не хотели слушать и в США. Времена словесных дуэлей прошли. Каждая из сторон просто стремилась уже только выиграть время.
  
  К тому же специалисты США смогли взломать японский дипломатический шифр, поэтому в Вашингтоне знали о том, что Япония вместо каких-либо уступок готовится к войне. Там знали даже то, что японское правительство назначило датой окончания переговоров ноябрь. После чего планировались какие-то "особые" события.
  
  Так что в данном случае переговоры были обречены на провал. Просто потому, что стороны совершенно искренне не слышали друг друга. И это естественно, потому что события зашли настолько далеко, что поворота назад уже не было.
  
  В связи с этим надо сказать, что существующее мнение о том, что нападение Японии было для США неожиданным, является неверным. В США понимали, что дело идет к войне и, что важно, предпринимали свои меры к отражению удара. Но неверно оценили будущий его объект. Намного более заманчивой целью для японцев считались Филиппины. Поэтому главные усилия были направлены на укрепление американских войск, размещенных там.
  
  На фоне этого вернемся к подготовке японского командования к нападению на Советский Союз. В начале августа подходил срок, когда надо было решать вопрос о начале переброски к советской границе стратегических резервов. Однако к этому времени начало выясняться, что германо-советская война принимает затяжной характер. В двадцатых числах июля разгорелось ожесточенное сражение за Смоленск. Было уже видно, что немецкое наступление, при всех его очевидных успехах, начало неожиданно буксовать.
  
  Одновременно с этим, жесткая блокада поставок нефти, осуществленная примерно в это же время, поставила Японию перед неизбежностью войны с западными странами. В этих условиях решиться напасть на Советский Союз, пусть даже и смертельно раненый, как им тогда казалось, было бы верхом безрассудства. Так что, никаких уговоров японского государства со стороны Рихарда Зорге не понадобилось.
  
  9 августа 1941 года японская Ставка отказалась от плана нападения на СССР в 1941 году, независимо от того, как будет в дальнейшем развиваться обстановка на германо-советском фронте. На повестку дня со всей очевидностью вставал вопрос о будущей войне на Тихом океане.
  Но все это будет еще впереди.
  
  ***
  
  Вернемся в апрель 1941 года.
  
  На основании Директивы ОКВ от 13 марта 1941 года по вопросу о гражданской и военной администрации на Востоке, а также указа Гитлера от 31 марта 1941 года Розенбергу было поручено 2 апреля создать "Центральное политическое бюро для работы на Востоке". 20 апреля полномочия этого "бюро" расширялись: Гитлер назначил Розенберга "уполномоченным по централизованному решению вопросов в восточноевропейских областях".
  
  В связи с операцией Вермахта на Балканах число германских дивизий, перебрасываемых на Восток, по сравнению с первоначальным планом было уменьшено. В третьем эшелоне, с 11 апреля по 21 мая, было переброшено 17 дивизий. Пятнадцать дивизий прибыло с Запада и две - из Германии. Всего с февраля по май в составе трех эшелонов было переброшено на восток 43 немецких дивизии. Учитывая 15 дивизий, которые оставались в Польше во время наступления немцев во Франции, а также те 26 дивизий, которые были возвращены к местам постоянной дислокации летом и осенью 1940 года, немецкая группировка насчитывала здесь к 21 мая уже 84 дивизии. Однако на начало апреля их было немногим более шестидесяти.
  
  Причем особо следует отметить то существенное обстоятельство, что все дивизии, прибывшие в составе трех эшелонов, в интересах оперативной маскировки располагались западнее рубежа Кенигсберг, Варшава, Тарнув. То есть на самом деле никакого массового сосредоточения немецких войск непосредственно на советской границе, как мы привыкли это слышать, в это время не было. Переброшенные войска до времени располагались западнее меридиана Варшавы, как это и предлагалось планами подготовки к войне.
  
   24 апреля 1941 года главнокомандующий сухопутными войсками фельдмаршал Браухич отдал приказ об операции "Хайфиш". Ее задачей было имитировать подготовку высадки на южное побережье Англии через Ла-Манш. В соответствии с этим планом начали подготовку к высадке восемь дивизий из состава двух немецких армий. Одновременно такая имитация велась со стороны германских войск, размещенных в Норвегии и Дании.
  
  
  В апреле значительно увеличилось число тревожных сообщений советской разведки о подготовке Германии к войне с Советским Союзом. Правда, были эти сообщения далеко не так однозначно ясны, как это утверждается сегодня.
  
  "СООБЩЕНИЕ НКГБ СССР НАРКОМУ ОБОРОНЫ СССР ТИМОШЕНКО С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АГЕНТУРНЫХ СООБЩЕНИЙ ИЗ БЕРЛИНА
  
  N 885/м
  4 апреля 1941 г.
  
   НКГБ СССР при этом направляет Вам агентурные сообщения, полученные из Берлина, о планах военного выступления Германии против Советского Союза.
  
   Народный комиссар
   государственной безопасности СССР
  В. Меркулов
  
   Сообщение из Берлина
  
   Источник, работающий в Главном штабе германской авиации, сообщает:
  
   Главный штаб авиации подготовил и окончательно разработал план нападения на Советский Союз.
   Основные пункты этого плана предусматривают, что воздушные налеты будут сконцентрированы на наиболее важных в военном и хозяйственном отношении объектах.
   Так как советская промышленность разбросана на огромной территории и бомбардировкой ее в короткий срок не удастся нарушить нормальной военно-хозяйственной жизни страны, то оперативный план немецкой авиации основан \26\ на концентрированном ударе по узловым железнодорожным пунктам центральной полосы европейской части СССР и Украины.
   Прежде всего, объектами бомбардировок явятся пункты пересечений железных дорог, идущих с юга на север и с востока на запад для того, чтобы в первую очередь парализовать железнодорожные магистрали: а) Киев - Гомель, б) Тула - Орел - Курск - Харьков, в) линию, идущую на юг через Елец, г) линию, идущую на юг через Ряжск.
   Пересечения этих линий с путями восточного и западного направлений намечены как объекты бомбардировок первой очереди. Эти бомбардировки имеют целью, с одной стороны, нарушить военно-хозяйственные функции артерий, идущих с севера на юг, а с другой, воспрепятствовать подвозу резервов с востока на запад. Бомбардировки железнодорожных мостов на указанных выше магистралях отнесены также к объектам первой очереди.
   Кроме того, объектами первоочередных бомбардировок должны явиться также электростанции, прежде всего Донецкого бассейна, а также моторостроительные, шарикоподшипниковые и другие предприятия Москвы, работающие для авиационной промышленности.
   Одним из основных исходных пунктов немецкой авиации для налетов на Советский Союз будут авиационные базы, расположенные под Краковом.
   Указанные выше сведения почерпнуты из документов, проходивших через Главный штаб авиации, которые свидетельствуют о полной готовности Германии к выступлению против СССР, но еще не дают оснований утверждать, что вопрос о выступлении окончательно решен верховным руководством.
  
   2. По сведениям, полученным тем же источником от сотрудника Министерства авиации, работающего в отделе по разработке оперативных инструкций для личного состава, выступление Германии против Советского Союза решено окончательно и последует в скором времени. Оперативный план наступления предусматривает якобы молниеносный удар на Украину и дальнейшее продвижение на восток. Одновременно с этим с севера немецкие войска, продвигающиеся из Восточной Пруссии, пойдут на соединение с армией, двигающейся с юга, и отрезают советские армии, находящиеся между этими двумя направлениями, замыкая их с флангов, оставляя незащищенной по примеру операций в Польше и во Франции, центральную часть фронта.
   По этим же сведениям, для наступления против Советского Союза уже созданы две армейские группы. Немецкие войска в Румынии сосредотачиваются на советской границе.
   Уделяя особое внимание вопросу взаимодействия авиации и наземных частей, командование придает всем армейским частям сильные соединения штурмовой и разведывательной авиации.
   Предполагается, что Финляндия должна также вступить в войну, но, учитывая ее относительную военную слабость, первый удар с севера последует не через Финляндию, как это одно время предполагалось, а через Восточную Пруссию.
   В качестве причины, благоприятствующей выступлению против Советского Союза именно весной, указывается на то, что состояние советских аэродромов в это время года затруднит действия советской авиации.
  
   3. Источник, работающий в германском министерстве хозяйства, сообщает:
   Референт русской секции внешнеполитического отдела национал-социалистской партии Лейбрандт, сотрудник министерства иностранных дел Закс и промышленник Тициенс сообщили, что вопрос о выступлении против Советского Союза является решенным. С 15 апреля должна будет начаться \27\ якобы антисоветская кампания в прессе. Будет опубликовано распоряжение о прекращении с 10 апреля всех частных перевозок по немецким железным дорогам.
   Ввоз в Германию каучука с востока решено направлять уже не транзитом через СССР, как раньше, а морским путем, не считаясь с риском, вызываемым действиями английской морской блокады.
  
   4. Источник, работающий в Главном штабе германской авиации, сообщил:
   Югославские события чрезвычайно серьезно восприняты в руководящих германских кругах. Штаб авиации временно переключился с работы по русскому вопросу на подготовку действий против Югославии, которые должны последовать в ближайшее время. В штабе авиации полагают, что операции против Югославии могут занять 3-4 недели; это вызовет отсрочку действий против СССР, и благоприятный момент может быть упущен.
   В результате югославских событий также отсрочена уже полностью подготовленная операция против Греции. Высадка английских войск в Греции в количестве около 90 тысяч человек, а также танков и авиации, вызывает сильную озабоченность в германских военных кругах.
   В какой степени югославские события отразятся на планах в отношении Советского Союза - неизвестно.
  
   ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.242. Лл.236-240. Пометы: "Разослано т. Сталину, т. Молотову, т. Тимошенко", "т.Жукову. Посмотрите затем по карте. Тимошенко", "Т/лично. Т. Ватутин. Подготовьте карту для доклада НКО. Жуков. 7.04.41". Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 364.
  
  
  Еще один громоздкий документ, скажете вы. И будете правы. Зачем здесь их так много и в таком количестве? Ведь это неминуемо должно снизить интерес к прочитанному. И снова правда.
  
  Более того. Думаю, что наиболее нетерпеливые читатели давно уже покинули эти страницы.
  
  Попробую ответить тем немногим, кто здесь еще остался. Без того, чтобы погрузиться пусть в малую долю информации, поступавшей к Сталину, нельзя без искажений определить и понимание обстановки, которая тогда сложилась. А потому невозможно правильно понять, почему принимались те или иные решения. Или почему те или иные решения не принимались.
  
  Конечно, можно во все это не углубляться. И знание того, что тогда происходило, будет для нас простым и совершенно ясным. Потому что за нас это знание создали нам те, кто как раз и заботится о том, чтобы мы не очень усложняли для себя понимание нами окружающего нас мира. Вот они-то как раз в заботе о привлекательности написанного и позаботились о том, чтобы не утомлять читателей длительным чтением скучных документов.
  
  Но если кому-то это легкое и комфортное понимание недостаточно, тому придется отказаться от того, чтобы за него думал кто-то другой. Ему придется разбираться самому. Как тогда еще, спрошу я вас, можно проверить утверждение о том, что современные историки, замалчивая противоречивость и неочевидность огромного количества поступающих донесений, сделали свои "объективные" выводы на выборке того, что им понравилось? Того, что можно подогнать под их заранее сделанные выводы?
  
  С другой стороны. А почему читатели должны верить моим утверждениям?
  
  Вот для того, чтобы не навязывать никому своих суждений, которые, я это допускаю, в чем-то могут быть ошибочными, я и предлагаю вам разобраться во всем этом самостоятельно. Потому что верю в здравый смысл своего читателя, иначе вообще бы с этим проектом не затевался.
  
  Между прочим, напомню еще раз о том, что перед нами всего лишь сотая часть тех документов, которые в действительности читали тогда ежедневно Сталин, Молотов и другие люди, отвечавшие за страну. Поэтому если мы беремся их судить, то уж давайте не пожалеем совсем немного усилий, по сравнению с теми, которые прикладывали они, чтобы разобраться во всем этом. Так, по-моему, будет более справедливо, чем судить и осуждать, зная только то, что нам рассказали. Но не прикладывая при этом даже толики своих собственных усилий.
  
  Одновременно понимая, что всему есть мера и всему есть предел, обещаю в дальнейшем по возможности меньше усердствовать с изобилием представляемых документов. Тем более, что, начиная с апреля, их число вырастает многократно. Постараюсь поэтому оставить только самое необходимое.
  
  
  Итак, сообщение НКГБ СССР Наркому Обороны маршалу Тимошенко, направленное в копии Сталину. Здесь не указаны имена источников, на основании которых приводятся разведывательные данные. Но к этому документу имеется справка Первого управления НКГБ СССР от 2 апреля, где приведены практически все те же данные, но с указанием источников информации. Составлена она была, судя по всему, как исходный документ для этого сообщения. Так что имена источников, не названные в данном сообщении, не составляют для нас никакой тайны.
  
  Большая часть его посвящена сообщению источника "Старшина". Напомню, что под этим кодовым именем передавал свои донесения Харро Шульце-Бойзен. Надо сказать, что именно его информация вызывает наибольшее количество вопросов.
  
  Да, с одной стороны, он информирует о нависшей угрозе, о том, что в кругах, близких к знающим военным, говорят, что нападение на Советский Союз должно состояться. Но здесь же оговаривается, что сам он не уверен полностью, что оно действительно состоится. Из документов, которые проходили через его руки, он узнал о полной готовности к нападению. Но решен ли вопрос о нем окончательно, ему неизвестно.
  
  Хорошо. Ему неизвестно, он честно об этом сообщил, уже одно это придает достоверности его донесению. Но вот дальше.
  
  Один из его знакомых офицеров сообщает, что нападение на Советский Союз последует в скором времени. И даже объясняет это тем, что "состояние советских аэродромов в это время года затруднит действия советской авиации". Но простите, а состояние немецких аэродромов? Ведь далеко не все из них в прифронтовой полосе имеют бетонное покрытие.
  
  И кстати, за окном уже апрель. Гитлер явно затевает войну на Балканах. Сколько-то времени она займет, в самом этом сообщении говорится о 3-4 неделях. Значит, войска для нападения на СССР высвободятся не ранее мая-июня. А в это время состояние грунтовых аэродромов выглядит совсем не так катастрофически, чтобы на этом можно было основывать соображения стратегического порядка.
  
  Конечно, можно допустить, что Германия нападет все же, как и указывается "Старшиной", немедленно, то есть уже в апреле. Так что? Гитлер отменит операцию на Балканах, смирится с нахождением там британского экспедиционного корпуса, с тем, чтобы ударить на Советский Союз? Но даже если этому и поверить, то уже самое ближайшее будущее, а это всего два дня, покажет, что быть таким уж доверчивым не следовало.
  
  Большое место в докладе "Старшины" занимает его рассказ о возможных планах действий германских сухопутных сил и авиации.
  
  По словам знакомого ему офицера, знакомые уже тому офицеры из Генерального штаба охотно раскрыли перед ним основные положения плана кампании против Советского Союза. Такие вот разговорчивые в Германии были генштабисты. В чем же, по его словам, заключается план, утвержденный верховным командованием Вермахта? Все очень просто. Один удар наносится на Украину. Второй - из Восточной Пруссии на север. А потом эти наступающие на север войска соединяются в советском тылу с войсками, наступающими на Украине. Под это дело создано даже две группы армий.
  
  И примечательно, что во всех этих стратегических раскладах старательно избегается даже слово такое - Белоруссия. Как будто не существует такой земли на свете.
  
  Нет, это потом станет ясно, что представленные здесь сведения являются классической дезинформацией. Но даже на момент чтения подобных сообщений, и тогда должно было быть ясно, что что-то в них не стыкуется с реальностью. Между тем, тот же источник, который сообщает эти странные сведения, уверяет о том, что Германия готова напасть. Так может быть, и эти его сведения несколько неверны, как не очень правдивы эти?
  
  И простите. Здесь же говорится о нападении в самое ближайшее время, весной, пока не просохли аэродромы на советской территории. Но пройдет всего два дня и начнется германское вторжение в Грецию и Югославию. Ясно, что на момент этих боевых действий нападения на СССР не будет. Так что? Как можно верить таким донесениям?
  
  А далее совсем интересно. Стратегические планы германского верховного командования "Старшина" рассказывает с чьих-то слов. А вот о плане действий против СССР немецкой авиации, как он уверяет, ему известно из проходящих через его руки документов. И об этом плане он сообщает в подробностях. Поскольку Харро Шульце-Бойзен служил в Главном штабе германской авиации, к таким сведениям необходимо было отнестись с самым пристальным вниманием.
  
  В чем же, по его информации, состоит этот план?
  
  "Старшина" в подробностях сообщает, что первоочередной задачей немецкой авиации в начале войны будут налеты на важные объекты хозяйственного и военного значения. Причем особое внимание в этом плане уделяется воздушным ударам по объектам промышленности и железнодорожным узловым пунктам в центральном районе европейской части СССР. Все это явится "объектом бомбардировок первой очереди".
  
  Особое внимание в плане действий авиации в самом начале войны, по его словам, уделено бомбежке электростанций, особенно Донецкого бассейна. Другими первоочередными объектами бомбардировок намечены моторостроительные, шарикоподшипниковые заводы и предприятия авиационной промышленности в Москве.
  
  Так вот. Абсолютно все это не соответствовало действительности. На самом деле в планах действий Люфтваффе в начальный период войны были категорически воспрещены, во избежание распыления их ударного кулака, любые действия восточнее меридиана Днепра. Здесь уже приводились данные о том, что главными целями германской авиации в самые первые дни войны были назначены советские аэродромы, склады горючего и боеприпасов, живая сила и военная техника Красной Армиии в прифронтовой полосе.
  
  Что касается действий немецкой авиации на военных коммуникациях, а также ударов по передвигающимся советским войскам, то ее усилия во исполнение этих планов должны были быть сосредоточены на автомобильных и железных дорогах опять-таки прифронтовой полосы. И уж во всяком случае, опять же, на территории, расположенной исключительно западнее Днепра. Причем и здесь не разрешалось бомбить узловые железнодорожные станции. Более того. Прямо запрещалось бомбить на этой территории объекты промышленности, особенно электростанции. По весьма простой и логичной причине. Эти объекты должны были оказаться в самое ближайшее время на оккупированной территории. И немцам они нужны были, естественно, неповрежденными.
  
  Как видим, ничего общего с тем, что сообщал об этом плане "Старшина", не было и в помине.
  
  Об этом мы можем судить сегодня. Но вот как должны были отнестись в Москве к его словам тогда, в апреле 1941 года? Ведь там тогда подлинные планы немцев не были известны.
  
  Да, тогда они известны не были. Но известно было другое. Было известно, как действовала немецкая авиация в Польше и во Франции. А там она работала именно так, как было записано в действительных планах Люфтваффе, существовавших уже в апреле 1941 года. И эти действия в Советском Союзе внимательно изучались.
  
  Германская авиация была авиацией поля боя, это хорошо понимали уже тогда практически все в Красной Армии. Об этом, кстати, не раз было отмечено в самых разных выступлениях советских генералов на совещании высшего командного состава в декабре 1940 года.
  
  Поэтому-то эти сообщения "Старшины" и производят такое странное впечатление. Ведь здесь он не воспроизводит чьи-то рассказы. Здесь он прямо ссылается на документы, которые лично видел и которые проходили через его руки. Чему может служить подтверждение та степень подробности, которая им приведена.
  
  А потому такая информация уже тогда должна была вызвать в Москве недоверие. И справедливо вызвать, согласитесь. А ее конкретность и подробность наводили уже на мысли не просто о недостоверности, но и о чьем-то умысле.
  
  Попробуем задаться этим вопросом и мы, очень уж необычной была информация, представленная тогда "Старшиной" даже на взгляд современного исследователя.
  
  То, что перед нами в чистом виде дезинформация, это понятно. Но вот откуда она появилась? Кто ее автор? Мы с вами видели уже многочисленные примеры разных дезинформаций, полученных в Москве из разных источников. Но все они, как правило, были следствием манипуляции разного рода слухами. Здесь же совершенно определенно заявлено, что информация источником получена лично. Из документов, которые он видел своими глазами.
  
  Здесь существует всего две возможности. Либо он сказал правду, и такие документы он действительно видел. Либо никаких документов он на самом деле не видел, а сведения, содержащиеся в них, выдумал.
  
  Если он сказал правду, тогда кто-то пропустил через его руки фальшивые документы. Но в этом случае речь должна идти о том, что уже тогда гестапо раскрыло его как советского разведчика. А это, учитывая, что арестован он был в конце августа 1942 года, выглядит совершенно невероятно. Тем более, что Харро Шульце-Бойзен не был одиночкой, а входил в разветвленную сеть советских агентов. Но поскольку члены его группы были хорошими знакомыми и поддерживали между собой и чисто человеческие контакты, значит, гестапо должно было раскрыть ее очень быстро. Сознательно не трогать всю эту группу так долго, рискуя, что в военное время от нее уйдет противнику множество ценной информации, это, на мой взгляд, полностью исключено.
  
  Конечно, большое количество ложной информации создавалось разными разведками, в том числе и германской, безадресно. С той целью, чтобы ее получали вражеские разведчики, неизвестные, в данном случае, германским спецслужбам. Но там речь шла об информации устной. В данном же случае, речь идет о важных, но полностью фальшивых документах. Учитывая, что такого рода документы имеют наиболее высокую степень секретности, доступ к ним должны были иметь немногие. Поэтому фабрикация такого рода документов допускается только в случае адресного предоставления их конкретному лицу, поскольку для широкого распространения такой документ не годится по определению. Но вариант раскрытия советского разведчика мы только что исключили.
  
  Отсюда можно сделать вывод, что никаких фальшивых планов Шульце-Бойзен не видел. А поскольку видел он то, чего не было в природе, значит, план, содержание которого он изложил в своем донесении, особенно учитывая степень его детализации, был им придуман от себя.
  
  Читая сегодня это сообщение "Старшины", понимаешь, что перед нами не просто дезинформация. Это какие-то странные фантазии. Но фантазии, еще раз обращаю ваше внимание, детально проработанные. А если их прорабатывают настолько скрупулезно, то сделано это, простите за очевидность, зачем-то.
  
  Наиболее правдоподобное объяснение в данном случае напрашивается только одно. Только то, что Харро Шульце-Бойзен и был как раз одним из тех антифашистов, которые, желая всем сердцем поражения гитлеровскому режиму, пытался для его свержения способствовать тому, чтобы на Гитлера напал Сталин. Для чего прилагал свои усилия к тому, чтобы снабжать советскую разведку любыми, даже и фальшивыми сведениями о подготовке Германии к войне с Советским Союзом. Тем более, что к действительным планам подготовки к ней германских ВВС Харро Шульце-Бойзен доступа явно не имел.
  
  Но откуда тогда взялись сами данные, использованные "Старшиной" для столь убедительно выглядевших подробностей, включавших знание точных географических и экономических деталей? Источником знаний "Старшины" могли быть сведения, направленные в Берлин из Москвы германским военно-воздушным атташе. Мы уже отмечали, что Харро Шульце-Бойзен работал в Главном штабе авиации в подразделении, обобщавшем сообщения из других стран германских военно-воздушных атташе. А одной из важных задач в их работе был подбор на случай войны наиболее важных целей для своей авиации.
  
  Видимо на основании таких сообщений из Москвы и делал свои выводы "Старшина". Именно эти документы проходили через его руки. Но в сообщениях своих он указывал не этот источник своей информации, а ни много ни мало, ссылался на планы немецкого командования. Между тем ясно, что такого рода предложения с указанием целей вовсе не означали, что они должны были приняты в качестве первоочередных. Военным атташе ведь тоже не сообщали из Генштаба подробностей своего планирования начальных военных действий.
  
  Так что не так уж Сталин был далек от истины, когда интересовался у полковника Скорнякова возможными побуждениями в действиях немецких патриотов и антифашистов. Думаю, на такие мысли его могли натолкнуть как раз подобные донесения. Ведь речь в данном случае идет не об ошибочно понятой кем-то устной информации, от которой не застрахован никто. Речь идет о сознательной фабрикации данных на основании документов.
  
  Но понимание этого ставило перед Сталиным тяжелейшую задачу. Как верить всем другим сообщениям от немецких антифашистов? Хотя бы от той группы, куда входил Харро Шульце-Бойзен? Что это за группа? Каковы убеждения ее членов? И какие собственные цели они на самом деле преследуют?
  
  Вся трагичность ситуации заключатся в том, что от других членов этой группы шла как раз намного более точная, во всяком случае подлинная информация. И там, судя по всему, не знали, что один из них взялся вести свою собственную игру. Между тем под подозрение они попали все, поскольку большая их часть была между собой не просто знакома. Это был тесный круг друзей и единомышленников.
  
  Таким образом, напряженность ситуации, жесточайший дефицит времени, постоянный прессинг политической игры, мера титанической ответственности за страну на пороге ожидающей ее катастрофы, все это прямо и неизбежно подталкивало, при выявлении даже одного такого факта, к недоверию. К тому же, к сожалению, такой факт окажется в дальнейшем не единичным.
  
  Далее в сообщении приводятся данные, полученные самим "Корсиканцем". Здесь как раз приводится не такая эффектная, но предельно точная информация.
  
  Арвид Харнак сообщил, что его источник, профессор Высшей политической школы в Берлине, историк Эгмонт Цехлин рассказал ему, что в беседе с ним референт одного из высших руководителей рейха, Розенберга, заявил о том, что вопрос о нападении на Советский Союз является решенным. Кроме того, он сообщил о том, что 10 апреля будет опубликовано распоряжение о прекращении частных поставок по немецким железным дорогам. То есть, все перевозки должны будут быть подчинены только решению целей государственных, читай, военных, задач. Кроме того, начиная с 15 апреля в газетах должна начаться кампания, готовящая общественное мнение Германии к повороту в отношениях с Советским Союзом на враждебные рельсы. И во всем этом действительно по-настоящему тревожным является принятое решение направлять транзитные перевозки каучука в Германию не через территорию СССР, а морским путем, не считаясь с риском нападения английского флота. Все эти конкретные данные, кстати, проверялись и подтверждались достаточно быстро.
  
  В этом сообщении, кстати, не упомянуты данные, представленные "Лицеистом", тогда как в исходной справке для внутреннего пользования они излагались.
  
  Там, кстати, "Лицеист" дал совершенно точные сведения по готовящемуся наступлению на Югославию. Что должно было, вроде бы, повысить степень доверия ко всем его другим сообщениям. Но как мы видим, в записку на имя Сталина информация "Лицеиста" в данном случае не вошла.
  
  Вообще-то говоря, даже на примере всего одного этого документа можно увидеть, насколько преувеличено в современных публикациях значение донесений "Лицеиста" для дезинформации советского военно-политического руководства. Если сравнить сообщение этого агента гестапо со всем тем, что было изложено здесь вполне добросовестным источником "Старшиной", то можно прийти к выводу, что ничего особо выдающегося в смысле провокационности он не передавал. Другие источники передавали иногда дезинформацию куда обильнее.
  
  
  Одновременно, в этот же день НКГБ СССР направил на имя Тимошенко еще одну записку с препровождением сводки агентурных сообщений, основанной уже на данных, представленных источниками на местах. В записке подробно расписывалось, куда и какие части прибывают. Или убывают, были отмечены и такие случаи. Там говорилось, в частности, что
  
  "По данным, полученным от закордонной агентуры и опросов перебежчиков, в настоящее время отмечается передвижение крупных соединений немецких войск по направлению к советской границе.
   Воинские части сосредотачиваются в направлении Люблина, Перемышля и Пруссии, где по данным, требующим проверки, имеется уже около 30 дивизий...
  
  ... На военные склады, расположенные в лесу, в 3 километрах от станции Избица, и в Лабунском лесу, подвозка боеприпасов ведется автотранспортом круглые сутки.
   Форсируется строительство укреплений на линии Варшава - Модлин и по реке Буг, а также аэродромов в районах Ясенка, Лабуны, Дуб и Клименсов у сахарного завода.
   Строятся шоссейные дороги Холм - Дорогуск, Замостье - Томашев, Тышовцы - Лащево.
   В окрестностях Радома немцы предложили выехать всем жителям из 168 деревень, где якобы строится 3-я линия укреплений против советскогерманской границы. Из Плоцка выселены все поляки.
   Варшавское городское управление отдало секретный приказ о приведении в порядок всех бомбоубежищ.
   Вдоль границы с Литовской ССР немцы очистили 25 клм зону, где, по непроверенным данным, создан укрепленный район. Устанавливаются ДОТы, привезенные с линии Мажино.
   С 8 марта по Брестскому шоссе, по ночам, к советской границе ежедневно идут крупные войсковые соединения и много кавалерии..."
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 365.
  
  
  Вот это конкретно и наглядно. Это не слухи. Это то, чему действительно можно верить. И, хотя тридцать дивизий еще не повод для того, чтобы ожидать немедленного нападения, о чем то и дело сообщается в самых разных донесениях, все другие данные указывают на очевидно растущую опасность.
  
  В этот же день на стол Сталину ложится документ на эту же тему, представленный ему уже военной разведкой. И который не просто полностью подтверждает сведения источников НКГБ, но и, как это положено профильной службе, дает информацию профессионально более точную.
  
  "СПЕЦСООБЩЕНИЕ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ОБ УСИЛЕНИИ ГРУППИРОВКИ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК НА ГРАНИЦЕ С СССР
  
  N 660370
  4 апреля 1941 г.
  
   В течение всего марта немецким командованием осуществлялись усиленные переброски войск в пограничную полосу с СССР. Начались они еще с конца января 1941 г.
   Переброска войск производилась как с западного фронта, так и из центральных районов Германии.
   Подвозились:
   1. Полевые войска (пехотинские и мотодивизии).
   2. Танковые полки и дивизии.
   3. Артиллерия усиления.
   4. Саперные и строительные части.
   5. Войска связи.
   6. Тыловые эшелоны боевой авиации.
   7. Огнеприпасы и горючее.
   В результате анализа всех поступивших данных получается общее усиление Восточного германского фронта против СССР от Балтийского моря для Словакии за февраль и март месяцы за шесть пехотных и три танковых дивизии,
   из них:
   против ПрибОВО увеличилось на три пех.дивизии
   против ЗапОВО на две пех.дивизии в одну танковую дивизию
   против КОВО на одну пехдивизию в три танковых полка (около двух танковых дивизий).
   Общее количество германский войск на границе с СССР до Словакии выражается:
   Пехотных дивизий.....................61
   Моторизованных дивизий..........6
   Танковых дивизий.....................6 - 7
   Всего: 72 - 73 дивизии.
   Кроме того, выявлено два новых штаба армии: один (номер не установлен) в Алленштейн (Восточная Пруссия); другой, имеющий ? 12, в Закопане (85 км южнее Краков).
   Районами сосредоточения огнеприпасов и горючего являются: Клайпеда (Мемель); Сувалки; Седлец; Остров; Ярослав и Белжец.
   К этому составу немецких войск нужно добавить немецкие войска в Молдавии и Северной Добрудже в общем количестве около 9-ти пехотных и одной моторизованной дивизий.
   С ними общее количество немецких дивизий всех типов в приграничной полосе с СССР достигает 83 - 84 дивизий, не считая войск, сосредоточенных в Чехии, Моравии и в центре Румынии. \47\
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ: Схема.
  
   Начальник Разведывательного управления
   Генштаба Красной Армии
   генерал-лейтенант Голиков
  
   ЦА МО РФ. Оп.7237. Д.2. Лл.84-86. Машинопись, заверенная копия. Указана рассылка: Сталину, Ворошилову, Молотову, Тимошенко, Берия, Кузнецову, Буденному, Кулику, Шапошникову, Мерецкову, Жукову, Жданову, Запорожцу, Ватутину".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 367.
  
  
  Кстати, обратите внимание на широкий список лиц, которым было направлено это сообщение. Он интересен хотя бы тем уже, что показывает убожество рассуждений о том, что "Сталин не верил разведке ". Потому что, если бы это было действительно так, то такие документы ему не просто не поступали бы. Тогда и такого количества лиц, ознакомленных с ними, не было бы в природе. А они на самом деле были. И то, что самый широкий их состав был с этими данными подробно ознакомлен, говорит о том, что сделано это было по воле Сталина. По причине очевидной. В силу особой важности, на его взгляд, этих сведений. Впрочем, мы с вами договорились его взглядов не касаться. С другой стороны, и дословных списков лиц, которым по распоряжению Сталина направлялись документы, которым он "не верил", вы у современных историков не увидите.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "РАТО" ИЗ ПАРИЖА ОТ 3 АПРЕЛЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   Сведения, полученные в результате поездки источников по стране, сводятся к следующему:
   1. Франция в данное время разделена на три зоны: запретную зону, оккупированную и неоккупированную зоны.
   2. После перегруппировки немецких войск в конце февраля и начале марта в оккупированной ими зоне остались 20 - 25 немецких дивизий.
   3. Снятые с оккупированной зоны немецкие войска отправлены в основном на восток и частично в запретную зону, на восток направлена также авиация летом, а имущество авиабаз продолжает следовать по жел.дороге.
   4. Из поступающих сведений видно, что на всем побережье оккупированной Франции проводятся мероприятия оборонительного характера, как-то: установка береговой и зенитной артиллерии и большая концентрация войск.
   5. Что касается запретной зоны, то из-за двух установленных границ, тщательно охраняемых немцами, пока проникнуть не могли, но известно, что в запретной зоне войск много, туда прибыли части войск из оккупированной зоны. Граница между оккупированной и запретной зонами проходит по линии: Абвиль, Амьен, Перон, Шони, по реке Сомме и далее по реке "Эн", Ретель, Вузьер, Сэн Менец, Вар Ле Дюк, Шомон и далее на юг до демаркационной линии у города Доль.
   Все жел.дор. транспорта из Франции получают назначение на жел.дор. станцию Сен Кантон, главный передаточный пункт в запретной зоне жел.дор. линии Париж - Брюссель, где эшелоны получают дальнейшее назначение до конца.
   7. Замечено на вооружении резервных немецких полков французские винтовки.
   8. Все больше подтверждаются сведения о недостатках резины для колес и масла для моторов.
   9. Места расположения частей, убывших в запретную зону и на восток, содержатся готовыми для размещения войск, видимо, в зависимости от событий на Балканах, возможно, ожидаются большие изменения в существующей группировке сил.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24121. Д.З. Лл.159-160. Пометы: "т.Дронову. Сведения заслуживают внимания. Мне по карте дайте нем. группировку во Франции и по границам всех этих 3 зон. Голиков. 3.4.41 г.", "Исполнено 5.4.41 г.". Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 357.
  
   "Рато" - это майор М.М. Волосюк, помощник советского военно-воздушного атташе во Франции и одновременно помощник резидента Разведывательного управления Генштаба Красной Армии в Виши.
  
  
  А это уже сообщение несколько иного рода. Да, здесь тоже говорится о переброске немецких войск на Восток. Но одновременно отмечается наличие на севере Франции отлично охраняемой запретной зоны, доступ куда получить не удалось. И туда тоже перебрасываются немецкие войска.
  
  Речь, конечно, идет о зонах, где размещены соединения, предназначенные к высадке на южном побережье Англии. Заметим, что в данном случае речь идет вовсе не о примитивной постановочной акции. Перед нами мероприятия по дезинформации, осуществляемые в государственном масштабе. Ведь и личный состав тех восьми дивизий, которые примут здесь вскоре участие в операции "Хайфиш", ничего не будет знать о том, что они участвуют в отвлекающем маневре. Они в полной мере и со всей серьезностью будут заняты реальной подготовкой к десантной операции. И все это должна будет фиксировать советская разведка, изо всех сил пытаясь проникнуть в запретные районы Франции. А пока советской разведке известно только то, что "в запретной зоне войск много, туда прибыли части войск из оккупированной зоны".
  
  Что это может означать? Идет все-таки подготовка к высадке в Англии? И немцы своей переброской войск на восток пытаются усыпить бдительность англичан? Ведь войск на восток переброшено пока не так много, далеко до тех двухсот немецких дивизий, которые ожидают в случае начала войны в советском Генштабе. Значит, речь может идти и об отвлекающем маневре в адрес уже англичан?
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "СОФОКЛА" ИЗ БЕЛГРАДА ОТ 4 АПРЕЛЯ 1941 г.
  
   Начальнику Раэведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   Блок сегодня беседовал со Смеляничем, последний высказал большую тревогу, сообщив ему следующие сведения:
   1. Немцы перебрасывают в Финляндию войска.
   2. По сообщению военного атташе Югославии в Берлине, немцы перебрасывают из Австрии в Венгрию 10 пехотных и 3 бронетанковых дивизий в район Печуй-Сегедин, он же сообщает, что немцы готовятся в мае напасть на СССР, исходным пунктом для этого будет требование к СССР присоединения к тройному пакту и оказывать экономическое содействие.
   3. Против СССР немцы имеют три группировки:
   Кенигсбергская - генерал Рундштейн.
   Краковская - генерал Бласковиц или Лист.
   Варшавская - генерал Бек.
   4. Румынские мониторы на Дунае имеют немецкие экипажи.
   5. В Праге немцы изготовляют большое количество тракторов, предназначаемых для "Украины".
  
   ЦА МО РФ. Оп.2119. Д.4. Лл.281-282. Пометы: "НО-1. 1. Запрос Смирнову по п.1.2. Запрос Арнольду по п.3, где эти генералы? 3. Инф. Учесть по п.2. Голиков.04.04.41 г.", "Исполнено". Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 363.
  
  "Блок" - это Виктор Захарович Лебедев, советник полпредства СССР в Белграде, сотрудник Разведывательного управления Генштаба Красной Армии.
  
  
  Назван срок начала войны, май. Заметим себе, что это сообщение не откуда-нибудь, а из Югославии, на которую немцы нападут через два дня. Но генерал-майор Самохин, сообщая об опасностях для Советского Союза, он, что, не видит угрозы для страны, в которой находится? Ведь вторжение в Югославию уже делает нападение немцев на СССР в мае практически нереальным.
  
  Кроме того, в очередной раз сообщается, что нападению на СССР будет предшествовать выдвижение с немецкой стороны некого ультиматума, с тем, чтобы потребовать от Советского Союза "присоединения к тройному пакту и оказывать экономическое содействие".
  
  Выдержки из этого сообщения, кстати, приводится во многих исследованиях, посвященных раскрытию советской разведкой германских планов нападения на Советский Союз. Видимо по той причине, что в сообщении говорится о создании трех групп армий, что видится некоторым историкам как доказательство чуть ли не раскрытия советской разведкой всего плана операции "Барбаросса". Приводится, естественно, с очередным вопросом. Как можно было игнорировать эти сведения?
  
  Только ни в одном из них ничего не упомянуто о том, что практически в тот же самый день, 4 апреля, "Софокл" направил в Москву и другое сообщение.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "СОФОКЛА" ИЗ БЕЛГРАДА ОТ 4 АПРЕЛЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   Сосредоточение немецких войск на всей границе с СССР от Черного до Балтийского моря, нескрываемые реваншистские заявления Румынии о Северной Буковине, переброска "инструкторов" в Финляндию, доброжелательное отношение к проведенной в Швеции мобилизации, новая переброска войск с запада в Генерал-Губернаторство и, наконец, факт превращения балканских стран в союзные государства не позволяют исключить мысль о военных намерениях Германии против нашей страны, тем более, если бы Германии удалось быстро обосноваться на берегах Адриатического и Эгейского морей. Однако, учитывая, что сведения исходят из немецких же источников, их распространение получило наибольший размах в период активности немецкой дипломатии на Балканах, можно полагать, что Германия при подготовке очередной акции на Балканах психологическим воздействием восполняет недостаток реальных сил. "Имейте, мол, в виду, что мы в мае начинаем войну с СССР, через 7 дней будем в Москве, пока не поздно - присоединяйтесь".
   Стоило только Югославии занять решительную позицию, как вместо традиционных немедленных действий немцы седьмые сутки стоят в зверином рычании, а дивизий на границе не прибавляется.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д.74. Лл.279-280. Пометы: "Инф. Все ответы на мой запрос по этому делу проанализировать и по получении дать краткое сводное резюме. Голиков. 8.04.41 г.". Заверенная копия. \25\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 362.
  
  
  То есть в сообщении, посланном в тот же самый день, резидент военной разведки в Белграде генерал-майор Самохин сообщает свое мнение о том, что немцы подтягивают на восток свои войска с целью запугивания. С целью получения от советского правительства каких-то уступок политического или экономического характера. Это объяснение, кстати, было тогда достаточно популярным. Напомню, что к точно такому же выводу совсем скоро придет и японский Генштаб.
  
  
  "ИЗ СООБЩЕНИЯ НКГБ СССР И. В. СТАЛИНУ, В. М. МОЛОТОВУ И Л.П.БЕРИЯ С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АГЕНТУРНОГО СООБЩЕНИЯ ИЗ БЕРЛИНА
  
  N 919/м
  7 апреля 1941 г.
  
  Сов. секретно
  
   При этом направляется Вам агентурное сообщение, полученное НКГБ СССР из Берлина.
  
   Народный комиссар
   государственной безопасности СССР (Меркулов)
  
   Сообщение из Берлина
  
   Источник, связанный с американским посольством в Берлине, сообщает:
   1. Американский военный атташе в Берлине НЭТОН, рассказывая о планах дальнейшей агрессии немцев, сообщил, что немцы сосредоточили на советской границе 60 дивизий.
   Вначале эти войска были предназначены для того, чтобы сдерживать активность Советов и воспрепятствовать СССР вмешиваться в европейские дела, главным образом, в Финляндии и Турции.
   В дальнейшем немцы предполагали весной текущего года начать военные операции против СССР, но югославские события расстроили эти планы немцев. Поэтому в порядке дня перед Германией стоит срочное разрешение не русского, а югославского вопроса...
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.253-256. Пометы: "Основание: ист[очни]к "ЮН" (Берлин), телеграммы из Берлина ?? 2230, 2231", "т. Журавлеву", "т. Рыбкиной". Указана рассылка. Незаверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 372.
  
  
  А вот это интересно. Оказывается, у советской разведки были позиции и в американском посольстве в Берлине.
  
  Да, все правильно, и это сообщение тоже подтверждало имеющиеся уже сведения о концентрации немецких войск у советских границ. Отметим здесь трезвую оценку их численности. Это не 100 или 120 дивизий, о которых кто-то сообщал ранее, еще в 1940 году. Указанная здесь численность, кстати, не намного расходилась с той, в которую оценивалась она советской военной разведкой. А потому к этим сведениям стоило прислушаться. И то, что югославские события расстроили планы немцев в отношении СССР, это тоже вполне здравый взгляд на вещи. Впрочем, мы с вами знаем, что Сталин всем этим сведениям не верил, он верил только Гитлеру...
  
  
  "СПРАВКА О ВСТРЕЧЕ "ЗАХАРА" С "КОРСИКАНЦЕМ" И "СТАРШИНОЙ"
  
   N 119
   11 апреля 1941 г.
  
  Захар сообщает, что встреча со "Старшиной" в присутствии "Корсиканца" состоялась 10 апреля (на квартире последнего).
   "Старшина" передал о разговоре с офицером связи при Геринге, майором "X".
   "X" заявил, что Гитлер является инициатором плана нападения на Советский Союз, считая, что предупредительная война с Союзом необходима ввиду того, чтобы не оказаться, в результате издержек с Англией, перед лицом более сильного противника.
   Перед началом военных действий Германией будет предъявлен ультиматум Советскому Союзу о присоединении к пакту трех, с подчинением СССР германской политике.
   Если Советский Союз откажется выполнить немецкие требования, Германия производит нападение.
   Начало ультимативных требований увязывается с подавлением сопротивления Греции и Югославии.
   "X" не комментировал, в чем должны выразиться обязательства Советского Союза в случае присоединения к пакту и каковы конкретные требования немцев. По этому вопросу "Старшина" выразил свое мнение, основанное на наблюдениях, что Германия предъявит требования расширения экономических поставок. "Старшина" подчеркнул, что высказывания "X" исходят из окружения последнего по его работе МИДа и в генеральном штабе авиации. \61\
   Германией военная подготовка проводится нарочито заметно в целях демонстрации своего военного могущества.
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т.1. Лл.331-332. Пометы: "В д.Затея", "Послано сообщение в ЦК ВКП(б) N 1084 от 16.04.41 г.". Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 377.
  
  
  Здесь надо пояснить, что в литерном деле под оперативным названием 'Затея" собирались наиболее важные сообщения о подготовке немцами нападения на Советский Союз.
  
  В этом сообщении снова упоминается некий "ультиматум", который собирается предъявить Германия Советскому Союзу. На самом деле, идея предъявления ультиматума в кругу высшего нацистского руководства никогда не обсуждалась. Это было очередной дезинформацией, запущенной германской разведкой. И поступала она, как мы с вами видим, не только от агента-двойника "Лицеиста". Поступала она и из источников, дававших чаще всего серьезную информацию.
  
  Так, 30 апреля от Арвида Харнака поступит информация о том, что предстоит предъявление немецких требований по поводу поставок сырья.
  5 мая он же сообщит о том, что концентрация немецких войск является средством давления на СССР. 8 мая Арвид Харнак направит донесение о том, что вопрос об ультиматуме не снят.
  
  Обычно в литературе отмечается с укором предположение Сталина о возможном выдвижении Гитлером каких-то условий или ультиматумов. И высмеивается его надежда, вследствие этого, отсрочить германское нападение путем переговоров. Между тем, ничего невозможного, как видим, в таком развитии событий на самом деле никто тогда не видел. Политики всегда торгуются, что здесь странного и необычного? Тем более, когда о таких планах Гитлера настойчиво сообщали ему советские разведчики.
  
  Впрочем, вопреки убеждениям историков о том, что Сталин полагал единственно возможным именно такой вариант, мы с вами от этого опять же воздержимся. Все по той же причине, стремлению избежать потусторонних изысканий чужих мыслей. Но вот то, что в таком развитии событий для политика не могло быть ничего невероятного, это вполне можно отметить.
  
  Другое дело, когда некоторые современные историки заявляют о том, что надежда Сталина на то, что он сможет переиграть Гитлера путем переговоров и была единственной основой его расчетов в предвоенной игре. И единственным путем, который он видел в разрешении этой опасной ситуации. В такого рода выводах мы снова видим все то же самое. "Сталин надеялся...", "Сталин считал...", "Сталин расчитывал...", "Сталин не допускал..." Иными словами перед нами очередное творчество современных поклонников исторического столоверчения. Размышления этаких экстрасенсов от науки.
  
  А дело в данном случае совсем простое. Была в представлениях того времени вероятность того, что могут еще начаться какие-то переговоры? Да, была, сколько бы ни изощрялись по этому поводу исторические парапсихологи. Надо было при необходимости такую возможность использовать? Конечно, надо, это хлеб политиков. Была ли надежда при этом использовать эти переговоры для того, чтобы отдалить угрозу войны? Да, безусловно, иначе вообще не имеет смысла заниматься переговорами.
  
  Но вот, если все свои надежды возлагались бы на одни только переговоры, не обращаясь к другим инструментам воздействия на противника, то в этом случае мы не увидели бы с вами других действий, которые необходимо было совершить при неудаче такого рода переговоров. Или вообще при полном их отсутствии. А они были.
  
  Мы подобные действия уже видели. И хотя добиться с их помощью полного достижения своих целей все же не удалось, но определенную пользу они все-таки принесли. Между прочим, мы не касались пока еще и других мероприятий, предпринимаемых для парирования угрозы надвигающейся войны. Просто потому, что для них время пока не наступило. Но мы их еще обязательно увидим, не зря здесь все это перелистывается так подробно и педантично.
  
  Другое дело, когда информации о возможных германских требованиях и ультиматумах, похоже, вполне доверяло и высшее военное командование. Не забудем, что эти же сведения поступали также к Тимошенко с Жуковым. А от них подобные ожидания вполне естественно могли транслироваться и командованию военных округов. Об этом, конечно, никто нигде и никогда не признался впоследствии. Кто-то не дожил, кто-то отказался вспоминать вообще. А кто-то, вспоминая, просто промолчал.
  
  Только ведь молчи - не молчи, а многое можно понять и без маршальских откровений. Иначе действительно очень трудно понять их убеждение в том, что немцы не могут напасть без предъявления каких-то условий. Ведь именно на том, что война начнется неким его начальным периодом, когда не будут еще введены в действие главные силы сторон, и базировалась вся концепция стратегического развертывания Красной Армии в случае войны с Германией. Здесь все же одним только опытом Первой Мировой войны эту уверенность не очень-то объяснишь. Слишком уж "не так" действовали немцы сейчас.
  
  Другое дело, это задорная убежденность в том, что СССР - это не Польша, это та величина, с которой никто не посмеет обойтись таким же образом. Так что сообщения советской разведки о готовности Гитлера предъявлять какие-то ультиматумы эту убежденность подкрепляли очень даже кстати. Помните слова генерала Кирпоноса о том, что "в начале войны у нас будет несколько дней"?
  
  И вот здесь необходимо твердо оговорить следующее. В отличие от политиков, армия не имеет права на профессиональные решения, основанные на рассуждениях о возможных переговорах. У армии другие задачи. Ее главная забота, это быть в любой момент готовой не к переговорам, а к драке. Поэтому, если для Сталина учет возможности предъявления Советскому Союзу каких-то претензий или ультиматумов был вполне естественным и нормальным, то для высшего военного командования такие ожидания были попросту недопустимы.
  
  Между тем, историки и другая пишущая братия распространили недопустимость таких настроений на Сталина. Умолчав, конечно же, об ответственности по этому поводу военного командования.
  
  
  "ИЗ ДНЕВНИКА ПЕРВОГО СЕКРЕТАРЯ ПОЛНОМОЧНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА СССР В ГЕРМАНИИ B.M. БОГДАНОВА
  
  Разослано: т. Молотову В.М., т. Вышинскому А.Я., Генсекретариат
  
  14 апреля 1941 г. Секретно
  
  В 12 час. в полпредство пришел некий Франц Кош, немецкий гражданин, работающий якобы на одном из электрозаводов Берлина. Он уже приходил в полпредство месяц тому назад. По поручению полпреда я разговаривал с ним и тогда он сказал мне, что, судя по многим признакам, Германия собирается напасть на Советский Союз. Однако он еще не совсем убежден, что это так, и хочет посоветовать советскому правительству, для того чтобы проверить, желает ли действительно Германия конфликта, предложить заключить торговый договор на 90 лет, в котором Советский Союз гарантировал бы поставку необходимых для Германии товаров в нужном ей количестве. Наряду с этим Советский Союз должен потребовать от Германии присоединения к СССР Турции и Финляндии. Далее К[ош] стал говорить о каких-то имеющихся у него изобретениях об усовершенствовании подводных лодок и самолетов, об искусственном получении алмазов. Он неоднократно перебивал сам себя, переходя снова к политическим темам, и вел весь разговор в таком тоне, который заставил меня сомневаться в нормальности его разума.
  
  Сегодня Кош заявил, что он должен сообщить нечто важное. По поручению полпреда я снова разговаривал с К[ошем], который на этот раз сообщил, что его мать, которая в противоположность ему является национал-социалисткой, знакома с матерью посланника Шмидта *, работающего в отделе печати министерства иностранных дел. Два дня тому назад мать Шмидта в разговоре с матерью К[оша] сообщила, ссылаясь якобы на слова Шмидта, что Мацуока, находящийся сейчас в Москве, постарается задобрить русских к замазать им глаза. В действительности же окружение России продолжается и через несколько дней состоится присоединение Финляндии к пакту трех. От одного солдата К [ош] узнал, что в Финляндию сейчас перебрасываются германские войска и что на севере Финляндии у самой советской границы строится крупная воздушная база германской авиации. После присоединения Финляндии к пакту трех, германские воздушные силы будут размещены в разных пунктах Финляндии. К[ош] не удивился моему замечанию, что вчера был подписан пакт о нейтралитете между Советским Союзом и Японией **, (надо полагать, что он уже слыхал об этом) и сказал, что это и есть то задабривание русских, о котором он говорил. Затем К[ош] сказал, что, учитывая создавшееся положение, он советует советскому правительству, как он уже говорил прошлый раз, немедленно предложить Германии заключить торговый договор на 90 лет с предоставлением 75% советского экспорта Германии. Это, по мнению К[оша], полностью должно удовлетворить германское правительство. Одновременно с этим Советский Союз должен, не теряя времени, захватить Финляндию под предлогом помощи каким-либо восставшим финнам или под каким-либо иньш предлогом. Советский Союз должен также договориться с Турцией и постараться сделать так, чтобы Турция стала советской республикой и присоединилась к Советскому Союзу. Свое желание заключить с Германией долгосрочный договор советское правительство должно довести до сведения широкой общественности. Если в этом случае Германия не пойдет на советские предложения, всему миру станет ясно, что германское правительство намеревается напасть на Советский Союз. Это, по мнению К[оша], уже и сейчас видно из той концентрации войск, которая происходит на советских границах, и из распространяемых слухов о том, будто бы Молотов не согласен с политикой Сталина и, придерживаясь германской ориентации, поможет Германии в расчленении Советского Союза. Затем К[ош] сказал, что немцы сейчас специально не сообщают о тех переговорах, которые ведет в Берлине Крутиков, и распространяют слухи, будто бы Советский Союз ограничивает свои поставки Германии. На мое замечание о том, что о ходе этих переговоров сообщалось в бюллетене "Динст аус Дойчланд" К[ош] ответил, что в "Фелькишер беобахтер" ничего опубликовано не было, а эту газету читают все национал-социалисты. Далее К[ош], снова вернувшись к тону душевнобольного, стал говорить о необходимости создания воздушных баз в Сибири для принятия американских самолетов, о необходимости тайных переговоров с американским правительством, о том, что у них на заводе изготавливается большое количество микрофонов, что он не может еще передать свои изобретения и усовершенствования, так как не готовы чертежи и т.п. В заключение К[ош] снова сказал, что Советский Союз должен немедленно действовать, т.к. в ближайшее время ожидается присоединение Финляндии к пакту трех.
  
  Первый секретарь полпредства СССР в Германии В. Богданов
  
  АВП РФ, ф. 082, on. 24, п. 106, д. 8, л. 370-372".
  
  Взято из сборника "Документы внешней политики 1940 - 22 июня 1941 г.", т.23.
  Документ N 774.
  
  
  Перед нами необыкновенно интересный случай. Не скажу, что важный, но интересный, это совершенно точно.
  
  Дело в том мимолетном замечании в самом начале документа, где упоминается, что посетитель, предупреждающий о том, что Германия возможно нападет на СССР, приходит в полпредство второй раз, причем первое его посещение состоялось еще месяц назад. Человек приходит с улицы в посольство страны, с которой вскоре планируется воевать, и спокойно рассказывает о неких крамольных для рейха вещах. Потом через месяц свободно приходит в посольство потенциального врага снова и настойчиво продолжает рассказывать о готовности своей страны к нападению.
  
  Вопрос. А в этой стране вообще-то полиция существует? Нет, даже не та изощренная тайная политическая полиция, именуемая для простоты "гестапо". А просто. Есть там хоть кто-то, кто следит за посольством ожидаемого противника?
  
  Вопрос риторический, конечно. Любой человек, посетивший советское полпредство, совершенно точно подлежал там пристальному и тщательному изучению. И уж во всяком случае, возможностей к тому, чтобы повторить этот свой неразумный шаг, ему не предоставлялось. Это, по-моему, достаточно очевидно.
  
  А здесь такая вот интересная история. Человек ходит в гнездо коммунистической заразы как на работу. И делает это совершенно беспрепятственно. Такой, видимо, тогда существовал в нацистской Германии совершенно демократический порядок. Впрочем, самую замечательную демократию защищают иногда лучше всего именно такие организации, именуемые в просторечии - "гестапо".
  
  Это, конечно, то, что находится на поверхности. Теперь обратимся к тому, что скрывалось в некоторой от нас глубине.
  
  Конечно, человек, зашедший тогда в советское посольство в любой другой стране, даже самой демократической, немедленно поступал под самое пристальное наблюдение местных спецслужб. Его изучали до седьмого колена, его родню, его окружение. На работе тщательно изучались его коллеги и возможные контакты с другими организациями, с кем имело дело его учреждение. Наконец, с ним доброжелательно беседовал кто-то из его новых знакомых, чтобы определить его собственные взгляды и стремления. И уж конечно, при необходимости можно было сделать тысячу вещей, с помощью которых у него навсегда исчезло бы желание повторить свой поход. В общем, это та скучная область, куда нам с вами лучше не заглядывать.
  
  Есть здесь еще одна не совсем понятная деталь. В нацистской Германии, с ее официально практикуемой расовой теорией, существовала программа борьбы за чистоту расы. Которая включала в себя и так называемую заботу о здоровье нации. В соответствии с ней, люди с какими-то явными отклонениями от нормы, тем более, страдавшие душевными болезнями, подлежали безусловной изоляции от общества. Если предположить, что наш необычный посетитель каким-то образом смог избежать ранее внимания соответствующих органов, то непонятно, почему никаких последствий не явилось для него и после того, как он должен был попасть в поле зрения гестапо. И соответственно, чисто физически должен был быть лишен возможности посетить советское посольство в следующий раз. Потому что либерализм в вопросе борьбы за чистоту расы приравнивался тогда в Германии к государственному преступлению. И любой полицейский чиновник, допустивший его, рисковал не только служебными неприятностями. Поэтому отметим для себя и эту непонятность.
  
  Если же говорить о самом существе этого разговора, отвлекшись на минуту от всяческих внешних впечатлений, то получается вот что. Посетитель, несмотря на свою явно показанную им душевную странность, совершенно четко обозначил несколько моментов. Вот они.
  
  Не верьте в добрые намерения Японии.
  
  Германия готовится напасть на Советский Союз.
  
  К советской границе стягиваются немецкие войска.
  
  Избежать нападения возможно путем переговоров, где Советским Союзом будут сделаны значительные уступки.
  
  То есть существо беседы можно выразить все тем же смыслом. Концентрация германских войск на востоке является средством к тому, чтобы путем угрозы заставить СССР пойти на уступки, прежде всего экономического характера. А потому никакой реальной угрозы войны на самом деле не существует. Истина эта настолько очевидна, что об этом, добавим от себя, знает в Берлине любой городской сумасшедший.
  
  Отметив для себя четко прописанную логику предоставленной информации, обратим также внимание и на необычайно широкую информированность рядового немецкого обывателя. Дислокация и передислокация немецких войск для рядовых жителей рейха была неизвестной в силу секретности этого предмета. Даже если кто-то и мог узнать от "знакомого солдата" о некой строящейся базе в Финляндии, то никакой знакомый солдат не был осведомлен настолько, чтобы рассуждать о чем-то, что "уже и сейчас видно из той концентрации войск, которая происходит на советских границах". Слова о "той концентрации войск" свидетельствуют о знании масштабов этого процесса. А как раз о его масштабе мог знать только тот, кому это было положено. Но никак ни рядовой солдат или обыватель.
  
  Отметим также и кстати подвернувшееся знакомство его матери с матерью "посланника Шмидта, работающего в отделе печати министерства иностранных дел", когда надо было передать приватное мнение официальных германских кругов о действительной политике Японии в отношении СССР.
  
  Кстати говоря, Пауль Карл Шмидт не просто работал в отделе печати МИД Германии. Он на самом деле занимал должность заведующего этим отделом. Ни много, ни мало.
  
  И вот что удивительно. В одном из своих ближайших донесений в Москву агент гестапо "Лицеист" будет, в числе прочего, ссылаться и на информацию, полученную им все от того же Шмидта. Интересно, не правда ли?
  
  
  "ИЗ СООБЩЕНИЯ "ЕЩЕНКО" ИЗ БУХАРЕСТА ОТ 14 АПРЕЛЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   АБЦ сообщает: сразу после своего возвращения Киллингер имел много бесед с Антонеску. Детали этих бесед следующие:
   1. Киллингер сообщил Антонеску, что Гитлер видит в нем единственного человека в руководстве румынского государства и гарантию для спокойного развития Румынии, в чем Германия заинтересована.
   2. Военное выступление Румынии на стороне Германии не предусматривается. Германия думает сама победоносно закончить этот конфликт, на что имеет богатые военные средства.
   3. Антонеску не должен быть обеспокоен позицией России, так как она остерегается открыто выступить против Германии, потому что слишком слаба, чтобы взять на себя риск конфликта с Германией. Россия знает, что любая военная акция против Румынии, чьи границы открыто гарантированы Берлином, вызвали бы ответный удар со стороны Германии. Румыния не должна провоцировать СССР, так как Германия в настоящее время пока не закончила войну на юго-востоке, хочет избежать столкновения с СССР. Поэтому необходимо показать известную снисходительность в погран. конфликтах, обходиться протестами и ни в коем случае не предпринимать военных ответных мероприятий. Сбивать русские самолеты руководством Берлина строго запрещено.
   4. Антонеску все время косится на Бессарабию, как заявил Киллингер. Он ее получит, но сейчас связываться с Россией нельзя. Срок разрыва с СССР определит Берлин, а не Бухарест. Русские только должны поступать так, как и до сих пор, и тогда им быстро свернут шею.
   Заигрывание с Турцией и Югославией дорого обойдется Москве. Все это является прекрасным материалом для немецкой белой книги, которая явится публицистским введением к войне с Россией.
   Однако надо концентрировать все силы на ближайшую цель. До России очередь еще не дошла. \78\ ...
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д. 1. Лл.571-573. Перевод с английского, машинопись, заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 385.
  
  
  "АБЦ" - это уже известный нам Курт Велкиш, немецкий журналист и дипломат, атташе посольства Германии в Румынии. Занимаемый им в посольстве высокий пост позволил ему оказаться в курсе весьма многозначительной беседы германского посланника в Румынии барона Манфреда фон Киллингера с Антонеску.
  
  Надо сказать, что необходимость сдерживать рвение своего румынского союзника заставила Гитлера до времени скрывать от него намерение привлечь румынскую армию к нападению на Советский Союз. Но высказанное намерение все-таки напасть на него было выражено твердо и однозначно. Вопрос заключался только в сроках.
  
  Кстати, интересно здесь запрещение сбивать советские самолеты, нарушившие границу. Дело в том, что, поскольку здесь речь зашла об этом специально, значит, явление это должно было принять к тому времени достаточно распространенный характер. Это, пожалуй, чуть ли не единственное известное у нас свидетельство того, что нарушения воздушного пространства имели в то время обоюдный характер.
  
  
  "ИЗ БЕСЕДЫ ЗАМЕСТИТЕЛЯ НАРОДНОГО КОМИССАРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР C.A. ЛОЗОВСКОГО С ПОСЛОМ США В СССР ЯЛ. ШТЕЙНГАРДТОМ
  
  Разослано: т. Сталину, т. Молотову, т. Ворошилову, т. Микояну, т. Кагановичу, т. Вышинскому, Ген секретариат
  
  15 апреля 1941 г.
  Секретно
  
  ... После этого Штейнгардт "строго конфиденциально" сообщил мне о том, что, по полученным посольством из Берлина достоверным сведениям, положение Германии становится с каждым днем хуже и хуже, она готовит нападение на Украину234. Германия сконцентрировала на советской границе в Молдавии 8 дивизий, и ходят упорные слухи об усиленной подготовке Германии к молниеносному нападению на СССР. Предполагают, что это будет в мае. По этим же "достоверным сведениям", в германских руководящих кругах происходит в настоящее время ожесточенная борьба за и против войны с СССР. До 25 марта он сам считал, что это только слухи, теперь он глубоко убежден, что это так, ибо сведения идут от людей, близко стоящих к верхушке нацистской партии и германского правительства. Такие сведения приходят не только от тех 250 американцев, которые живут в Германии, но от многочисленных немцев-полуамериканцев, занимающих очень высокие и ответственные посты в Германии.
  Штейнгардт сказал, что он считал своим долгом информировать меня, и просил довести об этом до сведения Молотова. 'Остерегайтесь Германии, - сказал Штейнгардт, - это больше, чем простые слухи, этот шаг немцев будет безумием, но они могут это сделать'335.
  Я поблагодарил Штейнгардта за информацию и сказал, что не думаю, чтобы Германия напала на СССР, ибо это не есть линия наименьшего сопротивления. Во всяком случае, СССР" всегда готов и не даст себя захватить врасплох.
  Штейнгардт заверил, что в случае нападения Германии на СССР США будут рады оказать помощь СССР.
  Затем, сославшись на свою беседу с 'одним молодым норвежцем', который говорил ему об исключительно тяжелом положении в Норвегии, что такое же положение во всех оккупированных Германией странах, Штейнгардт сказал, что Германия уже исчерпала имевшиеся у нее резервы, продукты питания в оккупированных странах иссякли, продуктов питания на Балканах уже нет. Остается единственный источник - СССР, который тоже может прекратить снабжение. В 1941 году Германия будет иметь продуктов питания в два раза меньше, чем в прошлом году. Среди немецких солдат в оккупированных Германией странах растет недовольство. Вся обстановка толкает Германию на какой-нибудь новый отчаянный шаг.
  В заключение Штейнгардт еще раз предупредил меня о необходимости для СССР остерегаться Германии, которая осуществляет намеченный ею план, и советовал мне читать "Майн Кампф".
  Прощаясь, Штейнгардт обещал информировать меня обо всем, что станет ему известно в отношении планов Германии.
  
  На беседе присутствовала ответственный референт Никитникова.
  
  Заместитель народного комиссара иностранных дел Лозовский АВЛ РФ, ф. Об, on. 3, п. 4, à. 35, л. 173-177".
  
  Взято из сборника "Документы внешней политики 1940 - 22 июня 1941 г.", т.23.
  Документ N 777.
  
  
  Интересны здесь кавычки, проставленные в тексте сообщения. Это говорит о том, что цена "достоверным сведениям", которые излагал посол США была хорошо видна уже в то время. И была эта оценка, как это ни странно, верной. Несмотря на предостережения о германской угрозе. Потому что "ожесточенная борьба за и против войны с СССР" в среде политического руководства Германии существовала только в его воображении. На самом деле решение такое было уже принято и иных толкований не имело по определению.
  
  Между тем, такого рода сведения, во-первых, противоречили тем донесениям, где говорилось о том, что Гитлер принял окончательное решение о нападении на Советский Союз. И в какой-то мере обесценивали их. А во-вторых, информация о такого рода борьбе в гитлеровском руководстве косвенно свидетельствовала о том, что в этом вопросе там имеются колебания. А значит, действительно, вполне можно расчитывать на выдвижение Германией каких-либо условий или ультиматумов. Иными словами, можно расчитывать на какие-то переговоры, пусть и под давлением собранных у советских границ германских войск.
  
  И снова говорится о нападении на Украину. Датой начала войны называется май. Кстати, месяц назад, в марте, заместитель госсекретаря Самнер Уэллес заявил советскому послу Уманскому о том, что Германия собирается напасть на Советский Союз после окончания войны с Англией. И заверял даже, что располагает "...неподлежащими сомнению доказательствами правдивости этой информации..." и "...информация авторитетная и такого характера, что в ней невозможно сомневаться..."
  
  Месяц спустя так же доброжелательно и уверенно другой высокопоставленный американский дипломат заявляет, что немцы нападут в мае. А май начнется уже через две недели...
  
  
  "ИЗ ДНЕВНИКА ПЕРВОГО СЕКРЕТАРЯ ПОЛНОМОЧНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА СССР В КОРОЛЕВСТВЕ РУМЫНИЯ С.С. МИХАЙЛОВА
  
  Разослано: т. Молотову, т. Вышинскому, Генсекретариат
  
  17 апреля 1941 г. Секретно
  
  17 апреля 1941 года вместе с т.Шевелевым я посетил югославскую миссию для того, чтобы переговорить с первым секретарем миссии Павловичем о судьбе закупленного СССР концентрата цинка, находившегося на 7 югославских шаландах в Кладове.
  Павлович сказал, что миссии совершенно ничего не известно об этих судах и о том, где и в чьих руках они сейчас находятся. Он высказал предположение, что эти суда захвачены немцами и именно с ними и нужно говорить о возвращении принадлежащего СССР товара.
  Я также виделся с военным аггаше полковником Стропником, который сообщил мне следующие сведения. Наступление на Югославию и Грецию из Болгарии было произведено примерно 35-ю находившимися там немецкими дивизиями, из которых 7 оставались все время на болгаро-турецкой границе. Со стороны венгерской границы наступали 5-6 немецких дивизий. В настоящее время немцы произвели переброску своих войск и на советско-румынской границе, и на границе с Бессарабией и Северной Буковиной имеют 8 дивизий. Ранее на этой границе находились румынские войска, теперь же румынские войска отошли на вторую линию обороны и стоят за расположением немецких войск. В устьях Дуная на советской границе имеется 2-3 румынские дивизии и, может быть, немецкая дивизия.
  Штаб командующего этими немецкими войсками, сосредоточенными на советской границе, находится в Бакэу. Там же стоит и одна дивизия со штабом. Штабы других дивизий находятся в Фокшаны, Роман, Яссы (в монастыре), Ботошани, Радауц, Фалтичени. Местонахождение штаба 1 дивизии не известно Стропнику.
  Стропник слышал из военных румынских кругов, что начало немецкой войны с СССР передвинуто на время с 15 июня на 15 июля, так как немцы считают неизбежной войну с Турцией. Если с Турцией будет покончено без войны, то срок выступления продвинется вперед. Немцы "возьмутся" за Турцию сразу после окончания войны в Греции.
  По личному мнению Стропника, позиция Турции сильно поколебалась в результате поражения Югославии и стала еще более нерешительной. Меры по эвакуации Фракии и Истанбула, по мнению Стропника, еще ни о чем не говорят.
  Сведения, которые он сообщил мне, как он сказал, датируются 4-5 днями. Сейчас, вероятно, немцев на нашей границе еще больше. О мобилизации румынской армии у Стропника никаких точных и новых сведений нет. Мобилизация скрытым порядком продолжается".
  
  Взято из сборника "Документы внешней политики 1940 - 22 июня 1941 г.", т.23.
  Документ N 783.
  
  
  Еще одна информация о том, что Германия собирается напасть на Советский Союз. Но срок уже называется - 15 июля 1941 года. Не июня, заметьте, а уже июля.
  
  Теперь давайте посмотрим, что пытался внушить Сталину Гитлер уже словами своего агента.
  
  
  "ИЗ ЗАПИСКИ "ЗАХАРА" С ИЗЛОЖЕНИЕМ АГЕНТУРНОГО СООБЩЕНИЯ "ЛИЦЕИСТА"
  
  16 апреля 1941 г.
  
   Кажется, что пакт о нейтралитете между СССР и Японией является ловким маневром Германии, который преследует единственную цель - выиграть время для Германии.
   Из многочисленных бесед с д-ром Шмидт и Раше у меня создалось впечатление, что немцы чрезвычайно довольны текущим ходом политической миссии Мацуока, но в том смысле, что вследствие этого достигнут действительно необычайно большой успех для германской дипломатии.
   Д-р Шмидт за чашкой кофе обсуждал со многими иностранными журналистами политическое положение сегодняшнего дня.
   Когда был затронут вопрос о поездке Мацуока в СССР, Шмидт сделал лукавое выражение и хотел знать, что думают об этом в журналистских кругах. Разговор зашел об обеспечении тыла Японией против США и урегулирование японо-китайского конфликта. Он подтвердил, что это мнение правильно, но добавил он к этому, только будущее докажет, как велико значение Пакта о нейтралитете. "Мы живем в необычайные времена, и проблемы, которые нам предстоят, но которые еще не появились, являются колоссальными".
   Раше выразился еще яснее. Он сравнил настоящее советско-японское положение с тем, что должна была пережить Италия в начале этой войны. Ошибки Италии поучительны, и нужно себя своевременно обеспечить, чтобы не попасть в подобную или еще более критическую ситуацию.
   Япония слаба так же, как и Италия, и надо остерегаться, что однажды германские вооруженные силы должны будут прикрыть прорывы, которые могут возникнуть от неожиданных военных акций на Дальнем Востоке.
   Раше полагает далее, что удовлетворение Советского Союза по поводу заключения пакта о нейтралитете, отмеченное советской прессой, является истинной радостью. Но она, однако, преждевременна. В Москве, вероятно, создалось впечатление, что Мацуока во время своей поездки в Германию и Италию не вынес ничего лестного о мощи оси, так как он тотчас же после возвращения из Берлина и Рима заключил пакт о нейтралитете.
   Когда я хотел узнать подробности у Раше и попросил его выражаться не так таинственно, он отклонил это, улыбаясь, добавив при этом: "Мы все это переживем, мой милый друг".
   Второй разговор относительно германо-русских отношений и ближайшего будущего я имел с известным немецким землевладельцем графом фон Гаген на Пасху, в замке Гавельсберг, куда я был приглашен вместе со швейцарским журналистом Жаном Геер.
   Старый граф Гаген является близким сотрудником Геринга и имеет от него задание по планировке и проведению внутреннего снабжения Германии зерном. Он был очень обеспокоен по поводу немецких запасов зерна, так как созданные перед войной резервы в 6,5 млн. тонн, на сегодня практически \83\ уже исчерпаны. 2 млн. тонн пшеницы было поставлено Испании, 1,5 - Франции, столько же Италии и более 800.000 тонн Бельгии и Голландии, вместе взятым.
   Нет никакой перспективы собрать на немецкой земле столько, чтобы даже при наивысшем напряжении покрыть в 1942 году внутренние потребности, так что даже после возможной победы над Англией США наверняка будут дальше проводить хозяйственную блокаду Европы, и Германия таким путем попадет в очень тяжелое положение. Поэтому необходимо оглянуться на новые источники пшеницы: "около немецких границ, перед нашим носом, находится житница Европы, украинская почва так плодородна, что можно собирать два урожая в год. По нашим подсчетам, украинское самостоятельное государство, работающее с помощью немецких сельскохозяйственных машин, немецкого удобрения и немецкой организации, может в течение двух ближайших лет не только покрыть потребность Германии, но и потребность всего европейского континента".
   Граф Гаген был твердо убежден в том, что Германия, которая сейчас еще не должна желать войны с Россией, будет вынуждена использовать хлебные и нефтяные источники советского государства.
   Также сын графа Гагена лейтенант, находящегося в Ярославе гарнизона, не имеет сомнений в том, что поход против России в силу обстоятельств последует в ближайшие месяцы. В своих высказываниях он был крайне осторожен, однако было понятно, что все военные приготовления уже сделаны и что ждут только подходящего момента. Он рассказал, что части из Франции теперь почти полностью стоят на русской границе и что, главным образом, очень сильные танковые соединения сконцентрированы вдоль Буга и Сана. Он оценивает количество немецких дивизий в Генерал-Губернаторстве цифрой 30. Относительно войск в восточной Пруссии он не мог ничего сказать.
   Из всех этих высказываний ясно вытекает следующее:
   1. Мацуока вел в Москве переговоры по выработанному в Германии плану. Он имел задание всеми средствами добиться заключения подписанного теперь пакта о нейтралитете для того, чтобы выиграть для Германии время и создать ей вследствие этого благоприятные позиции, чтобы Германия, не беспокоясь о находящемся под угрозой положении Японии, могла развить наступление на советской территории. Заключение этого пакта указывает, таким образом, еще раз на то, что Германия не только намеревается подготовить поход против Советского Союза, но также принимает все необходимые для этого дипломатические меры.
   2. Снабжение Германии стало критическим, в случае, если немецкой армии не удастся обеспечить для себя житницу Европы в лице Украины.
   3. Военные приготовления практически уже проведены. "Восточный вал" снабжен в избытке войсками, и ударные части стоят готовыми. Ждут только благоприятного момента, который главным образом зависит от развития на Балканах и удачи наступления против Египта...
  
   "ЗАХАР"
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.236-301. Имеются пометы, незаверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 390.
  
  
  Снова речь идет о нападении на Украину. Кстати, сообщение о том, что германские войска готовы сюда вторгнуться немедленно, не стоит понимать так уж буквально. Любому ясно, что тридцать немецких дивизий в Польше эту задачу не потянут. Так что сказано лишь о намерении, которое возможно будет осуществлено в будущем. К тому же любое донесение этого агента надо рассматривать в комплексе с другими его донесениями. С теми, где говорится о том, что высшее руководство Германии надеется на переговоры. Недостаток продовольствия говорит об их экономическом содержании. А стянутые на восток немецкие войска являются лишь средством давления на советское правительство.
  
  Но как же, можете вы спросить. Если двойная работа "Лицеиста" не была секретом для Сталина, то почему он поверил ему в вопросе главного удара на Украине? И главные силы Красной Армии, с его санкции, безусловно, были размещены именно здесь?
  
  Да, действительно. Главные силы Красной Армии будут сосредоточены к началу войны на Украине. Но причиной этого было вовсе не ожидание здесь главного удара немцев. Хотя в этом и пытались убедить Сталина Тимошенко и Жуков в своей мартовской записке. Причина концентрации на Украине войск Красной Армии заключалась в том, что именно здесь, в случае начала войны верховное командование Красной Армии намечало свой главный удар. По неосновным силам противника.
  
  При этом тревога Сталина за Западное направление, выразившаяся в увеличении выдвинутых сюда резервов, была преодолена уверенностью военных в достаточности сил, здесь имеющихся.
  
  А что до сообщений о намерении немцев завоевать в первую очередь Украину, так об этом сообщал не только "Лицеист", эта информация приводилась и во множестве других донесений, как мы с вами успели в этом убедиться.
  
  Так что в данном случае уверения в том, что "Сталин не верил точным сообщениям советской разведки", можно обсудить...
  
  
  "ЗАПИСКА НКГБ СССР И. В. СТАЛИНУ, В. М. МОЛОТОВУ И Л.П.БЕРИЯ С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АГЕНТУРНОГО СООБЩЕНИЯ
  
  N 1085/м
  6 апреля 1941 г.
  Сов. секретно
  
   Направляем агентурное сообщение, полученное НКГБ СССР из Берлина.
  
   Народный комиссар
   государственной безопасности СССР В. Меркулов
  
   Основание: Сообщ."Корсиканца"
   тел. N 113 от 7.IV-41r.
   Исполнитель: т. Рыбкина 1 отд.1 отдела 1 Управл.
  
   Сообщение из Берлина
  
   1. 27 марта в германских газетах "Фелькихер Беобахтер" и "Динст аус Дейтчланд" было опубликовано сообщение о создании полугосударственного акционерного общества "Континентальная нефть". Главой этого общества назначен министр хозяйства Функ, его заместителями - чиновники Кеплиг и Нейман из комитета по четырехлетнему плану. Целью общества является \85\ концентрация в руках Германии нефтяных источников в Европе. В целях противодействия англо-американским нефтяным концернам.
   По этому поводу источник имел беседу с Кафком из комитета по четырехлетнему плану, который непосредственно занимается вопросами этого общества. Кафк заявил, что основной целью создания этого общества является подготовка эксплуатации бакинских нефтяных промыслов и нефтедобычи в Галиции после захвата их немцами.
   2. Источник, работающий в министерстве хозяйства Германии, сообщил, что в первых числах апреля в МИД"е у зав. экономическим отделом Виль состоялось совещание по вопросу импорта каучука в Германию с Дальнего Востока, который впредь будет осуществляться морским путем. Для перевозки каучука, находящегося на складах в Маньчжурии, решено потребовать от СССР немедленного предоставления вагонов. При этом Виль заявил, что нужно считаться с тем, что часть каучука застрянет на советской территории.
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.285-287. Имеются пометы, указана рассылка. Незаверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 391.
  
  
  Весьма ценная информация. Создание уже в апреле 1941 года нефтяного концерна, который будет эксплуатировать бакинские нефтепромыслы, весьма красноречиво. Причем сведения об этом идут опять же из достаточно высокопоставленных германских источников. Все это говорит о намерениях Гитлера куда более красноречиво, чем разнообразные и противоречивые слухи, гуляющие по всей Европе. Здесь нефть, здесь серьезные люди решают серьезные вопросы.
  
  Ну и подтверждение информации о том, что перевозки каучука с Дальнего Востока в Германию решено переориентировать с железных дорог по территории Советского Союза на морские перевозки через три океана, под огнем английских крейсеров и подводных лодок. Те грузы, которые были уже доставлены в Маньчжурию, и которые совсем уже затруднительно было тащить обратно с материка до морских портов, предполагалось успеть протолкнуть по Транссибу самым срочным образом, не останавливаясь перед неизбежными потерями какой-то их части после начала войны.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ НКВД СССР В ЦК ВКП(б), СНК СССР И НКО СССР О ПОЛУЧЕННЫХ ПОГРАНИЧНЫМИ ОТРЯДАМИ НКВД РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫХ ДАННЫХ
  
  N 1196/6
  21 апреля 1941 г.
  
   С 1 по 19 апреля 1941 г. пограничными отрядами НКВД СССР на советскогерманской границе добыты следующие данные о прибытии германских войск в пункты, прилегающие к государственной границе в Восточной Пруссии и Генерал-Губернаторстве.
   В пограничную полосу Клайпедской области:
   прибыли две пехотные дивизии, пехотный полк, кавэскадрон,
   артиллерийский дивизион, танковый батальон и рота самокатчиков.
   В район Сувалки - Лыкк:
   прибыло до двух мотомехдивизий, четырех пехотных и двух кавалерийских полков, танковый и саперный батальоны.
   В Район Мышинец - Остроленка:
   прибыло до четырех пехотных и одного артиллерийского полков, танковый батальон и батальон мотоциклистов.
   В район Острув - Мазовецки - Малкиня - Гурна:
   прибыли один пехотный и один кавалерийский полки, до двух артиллерийских дивизионов и рота танков.
   В район Бяла-Подляска:
   прибыли один пехотный полк, два саперных батальона, кавэскадрон, рота самокатчиков и артиллерийская батарея.
   В район Влодава - Орхувек:
   прибыло до трех пехотных, одного кавалерийского и двух артиллерийских полков.
   В район г.Холм:
   прибыло до трех пехотных, четырех артиллерийских и одного моторизованного полков, кавполк и саперный батальон. Там же сосредоточено свыше пятисот автомашин.
   В район Грубешов:
   прибыло до четырех пехотных, один артиллерийский и один моторизованный полки и кавэскадрон.
   В район Томашов:
   прибыли штаб соединения, до трех пехотных дивизий и до трехсот танков.
   В район Пшеворск - Ярослав:
   прибыло до пехотной дивизии, свыше артиллерийского полка и до двух кавполков. \100\
   Всего в эти районы прибыли: штаб, соединения 3 мотомеханизированных дивизий, 6 пехотных дивизий, до 21 пехотного полка, 2 моторизованных, 7 кавалерийских и 9 - 10 артиллерийских полков, до 7 танковых и 4 саперных батальонов, батальон мотоциклистов, 2 роты самокатчиков и свыше 500 автомашин.
   Сосредоточение германских войск вблизи границы происходило небольшими подразделениями до батальона, эскадрона, батареи и зачастую в ночное время.
   В те же районы, куда прибывали войска, доставлялось большое количество боеприпасов, горючего и искусственных противотанковых препятствий.
   В апреле усилились работы по строительству укрепления. Строительство долговременных огневых точек отмечено в Сувапкском уезде в районах Шабляки - Подгурнж - Козьол, и установка противотанковых металлических крестовин в районе Ширвиндта Клайпедской области.
   За период с 1 по 19 апреля германские самолеты 43 раза нарушали государственную границу, совершая разведывательные полеты над нашей территорией на глубину 200 км.
   Большинство самолетов фиксировалось над районами: Рига, Кретинга, Таураге, Ломжа, Рава-Русская, Перемышль, Ровно.
  
   Народный комиссар
   внутренних дел Союза ССР Берия
  
   ЦК ФСБ РФ. Коллекция документов. Машинопись, заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 399.
  
  
  Снова данные о переброске немецких войск к советской границе. Важно, что здесь своевременно отмечено их сосредоточение в Сувалкском выступе. И особо выделено, что подтягиваются войска небольшими подразделениями в ночное время. Отмечена также доставка сюда большого количества боеприпасов и горючего. Это уже, кстати, свидетельство подготовки самых серьезных агрессивных действий. Это уже не объяснишь попыткой обмануть англичан или, скажем, демонстрацией силы в адрес советской стороны. Это серьезно. Здесь не отвлеченные рассуждения о чьих-то намерениях. Здесь цифры и факты.
  
  Кстати, заметили, кто подписал? Кто давал Сталину эти самые цифры и факты? Да-да. Тот самый Берия, который, по уверениям историков, как раз за подобные данные и грозил стереть кого-то в "лагерную пыль". Вот бы этим самым историкам почитать когда-нибудь подлинные документы за его подписью. Много бы узнали для себя нового...
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "ДОРЫ" ИЗ ЦЮРИХА ОТ 22 АПРЕЛЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   Через Пуасона узнал от члена национального совета, главного редактора "Базлернахрихтен" - берлинские правительственные круги называют 15 июня как дату похода на Украину. Они рассчитывают только на слабое сопротивление.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24122/1. Л. 178. Имеются пометы. Заверенная копия. \101\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 401.
  
  
  Это уже вышел на связь из Швейцарии Шандор Радо. По представленным им данным война будет иметь вид похода на Украину. Началом операции называется 15 июня. Сообщил об этом главный редактор одной из швейцарских газет.
  
  
  "ЗАПИСКА НКГБ СССР И. В. СТАЛИНУ, В. М. МОЛОТОВУ, С.К. ТИМОШЕНКО И Л.П.БЕРИЯ С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АГЕНТУРНОГО СООБЩЕНИЯ ИЗ БЕРЛИНА
  
   N 1253/м
   24 апреля 1941 г.
   Сов. секретно
  
  Направляем агентурное сообщение, полученное НКГБ СССР из Берлина.
  
   Народный комиссар
   Государственной безопасности СССР (Меркулов)
  
   Основание: Сообщение "Старшины" от 17.IV.41 г.
   Исполнитель: Г. Рыбкина 1 отд-ние 1 Отдел. \109\
  
   Сообщение из Берлина
  
   Источник (...) сообщает:
  
   1. Об антисоветских планах немцев
  
  Источник отмечает, что в связи с успешным продвижением германских войск в Дании (ошибка в тексте сборника, следует читать - "в Ливии" - В.Ч.), настроения кругов, ратующих за выступление против Советского Союза, несколько утихли, так как немцы питают теперь надежду выиграть войну с Англией посредством удара по ее жизненным коммуникациям и нефтяным источникам на Ближнем Востоке, и поэтому африканские победы стоят сейчас в центре внимания.
   Однако источник подчеркивает, что планы антисоветской акции не сняты с повестки дня, что штаб авиации с прежней интенсивностью ведет подготовительную работу для операции против СССР, которая выражается в детальном определении объектов бомбардировки в общем плане операций. Первостепенное место в этой разработке занимает использование фотоснимков, сделанных в результате полетов немецких самолетов над советской территорией.
   По сообщению военно-воздушных атташе Германии в Стокгольме и Хельсинки, Советское правительство предъявило финнам протест по поводу нарушения советской границы с финской стороны. Финны поставили об этом в известность немцев, указов при этом, было бы желательно, чтобы немецкие самолеты летали на советскую территорию с моря, минуя Финляндию, во избежание осложнений с Советским Союзом. Финны указали также, что они не будут обстреливать германские самолеты, в случае их перелета через территорию Финляндии из Норвегии. Последнее заявление вызвано тем, что германские самолеты с авиабазы в Киркинесе совершают полеты на советскую территорию через Финляндию.
   Из румынского генштаба продолжают непрерывно поступать сообщения о том, что военные мероприятия Советского Союза все больше и больше угрожают Румынии и что советские самолеты неоднократно перелетали румынскую границу. Сообщения эти составляются в духе явного подстрекательства Германии против Советского Союза. Немцы обещали румынам поставить 100 бомбардировщиков, несколько пикирующих бомбардировщиков и истребителей.
  
   2. О настроениях в армии
  
   Вдохновителем антисоветских планов в военных кругах считают Геринга, в то время как Риббентроп является противником этой акции. Разногласия между Герингом и Риббентропом зашли так далеко, что переросли в личную неприязнь между ними.
   Одним из приверженцев антисоветской акции, по всем данным, является также генерал Браухич. Несколько дней тому назад источник беседовал с племянником Браухича, оберлейтенантом германской армии. Последний заявил, что пора, мол, кончать борьбу между народами Европы и объединить все силы против Советского Союза. Источник считает, что подобные идеи исходят от самого Браухича и заимствованы у него его племянником.
   По наблюдениям источника подавляющее большинство германского офицерства якобы оппозиционно настроено к Гитлеру и в их среде также непопулярна идея нападения на Советский Союз.
   В армии среди солдат проявляются настроения усталости от войны. Источник считает, что ударная сила германской армии по сравнению с 1939 г. сильно снижена. Особо отмечается изношенность автотранспорта. \110\
  
   3. Оценка немцами советской авиации
  
   Немецкая комиссия, которая знакомилась с авиапромышленностью СССР, послала в штаб авиации ряд докладов с благоприятными отзывами об авиационном заводе в Рыбинске.
   В штабе авиации подробно регистрируют поступающие сообщения о контрмерах военного характера, принимаемых Советским Союзом, причем оценивают их как чисто оборонительные, что подтверждается уверенным спокойствием Советского Союза. Такие сообщения, по наблюдению источника, действуют отрезвляюще на зарвавшиеся умы.
   Немцы считают, что количественное превосходство советской авиации над немецкой компенсируется более высокой квалификацией немецкого летного состава, что, в случае войны, даст возможность быстро ликвидировать это преимущество. В качественном отношении советские самолеты, по оценке штаба авиации, не уступают немецким, за исключением того, что советская авиация не располагает пикирующими бомбардировщиками типа "Штукас".
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.291-295. Имеются пометы, указана рассылка. Незаверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 407.
  
  
  Речь здесь идет о визите в СССР германской делегации, посетившей по приглашению советского правительства в первой половине апреля 1941 года различные объекты авиационной промышленности. Эта мера была предпринята для того, чтобы показать немецкой стороне возможности СССР в авиационных вопросах. Надежда была на то, чтобы показать силу советской авиации. Это было попыткой предупредить германских руководителей о том, что война с Советским Союзом не будет легкой. К сожалению, этот маневр Сталина не удался. Гитлер уже закусил удила. Да и ничто не могло его убедить в каких-то возможностях недочеловеков.
  
  Сообщение является еще одним подтверждением тому, что Харро Шульце-Бойзен не имел доступа к секретной информации, связанной с подготовкой нападения на Советский Союз.
  
  Снова звучит информация о борьбе в нацистском руководстве между партией мира и партией войны.
  
  Но на этот раз еще и отчетливо прослеживается мысль о снижении боевых качеств германской армии. И здесь же уверяется в самой широкой оппозиции нацистам в офицерском корпусе Германии.
  
  Чтобы понять, ошибка это или заблуждение, достаточно задать всего два вопроса. Было так на самом деле? Нет, не было. Германская армия в то время, наоборот, находилась на пике своего могущества. Свидетельство этого только что, буквально на днях, она предъявила всему миру в ходе Балканской войны. "Старшина" не понимал этого? Не видел? Нет, не понимать этого было нельзя, настолько очевидные свидетельства своей высокой боеспособности показала в ее ходе германская армия.
  
  Тогда что означают такие уничижительные сведения? Подтекст их ясен. Вы только ударьте, и гитлеровский режим мгновенно рухнет.
  
  
  Во второй половине апреля развернутую записку начальнику военной разведки направил ее резидент в Берлине генерал-майор Тупиков. Как самостоятельный документ она Сталину не направлялась, но о ее содержании ему было доложено в других документах на его имя. Между тем, эта записка является одним из наиболее фундаментальных документов, используемых историками для построения своих теорий о недоверии Сталина сообщениям советской разведки.
  
  Обычно эта записка представляется образцом гражданского мужества советских разведчиков, в отчаянии пытавшихся достучаться до Сталина, повернуть его наконец лицом к реальности. И горечь, горечь сегодняшнего дня от знания того, что это им не удалось. Так обычно и цитируют начало этой записки.
  
  "За 3,5 месяца моего пребывания здесь я послал Вам до полутора сотен телеграмм и несколько десятков письменных донесений...", где с явным укором и отчаянием доказывалось, что война начнется вот-вот, а для того, чтобы подготовиться к ней, ничего не делается. Таков обычно смысл того, как оценивается эта записка современной исторической наукой. О том, что в очередной раз, невзирая ни на какие возможные последствия, генерал Тупиков пытается сказать Сталину правду. Суть этой правды заключена в его выводах, цитируемых обычно во всех исследованиях по этой теме.
  
  "... В силу этого вопрос столкновения - вопрос сроков и сроков не столь отдаленных...
  
  ...Все эти данные приводят меня к убеждению, что:
   1. В германских планах сейчас ведущейся войны СССР фигурирует как очередной противник.
   2. Сроки начала столкновения - возможно, более короткие и, безусловно, в пределах текущего года..."
  
  Особой здесь представляется им роль начальника военной разведки Голикова, который из страха перед Сталиным в очередной (?) раз скрыл от него жестокую правду. При этом записку Тупикова обычно сравнивают с мартовской докладной Голикова, показывая, как страх перед тираном и желание угодить ему исказили докладываемые ему сведения.
  
  Рассказывая все это, современные исследователи почему-то упустили из виду совсем простой вопрос. Они ведь так не любопытны, современные историки. А почему это никто ничего с генералом Тупиковым за его записку, мягко говоря, не сделал? Он ведь не только ее присылал, он предъявлял еще и сотни других сообщений, уже вполне доходивших до Сталина. Однако, никто его за них не арестовал, не понизил в званиии. Его даже не сняли с работы. Даже выговора не объявили. Так до самого 22 июня и прослужил он на должности, отвечающей за всю военную разведку в Германии. Это что же получается? Значит, Сталина он на этом посту устраивал?
  
  Обыграли историки эту записку генерала Тупикова и в столь излюбленой ими непонятно где найденной докладной Берии, направленной Сталину 21 июня 1941 года. Там Берия жалуется, что этот "тупой генерал" уверяет его (именно его, заметьте), что скоро начнется война и нагло требует у него же прислать в Берлин радиостанцию. При этом они как-то не очень внятно подразумевают апрельскую записку генерала Тупикова как повод для внезапного гнева Берии, который охватил его почему-то 21 июня.
  
  В общем, о генерал-майоре Тупикове и о его знаменитой записке понаписано много, не буду продолжать. По-моему, для того, чтобы убедиться в действительном положении дел, достаточно просто в очередной раз не пожалеть своего времени и посмотреть подлинные документы, из которых обычно дается всего несколько кусочков, нужных для чьей-то складной теории. Давайте же снова посмотрим на эту картину полностью.
  
  "ЗАПИСКА СОВЕТСКОГО ВОЕННОГО АТТАШЕ В ГЕРМАНИИ НАЧАЛЬНИКУ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТУ ГОЛИКОВУ
  
  25/26 апреля 1941 г.
  
   За 3,5 месяца моего пребывания здесь я послал Вам до полутора сотен телеграмм и несколько десятков письменных донесений, различных областей, различной достоверности и различной ценности. Но все они являются крупинками ответа на основной вопрос:
   Стоит ли, не в качестве общей перспективы, а конкретной задачи, в планах германской политики и стратегии война с нами; каковы сроки начала возможного столкновения; как будет выглядеть германская сторона при этом?
   Я привел количество посланных донесений. Вы не заподозрите, что я плодовитость на донесения отождествляю с чем-то положительным в работе. Но изучение всего, что за 3,5 месяца оказалось допустимым, привело меня к определенному выводу, который и докладываю Вам.
   Если окажется, что с изложением этих моих выводов я ломлюсь в открытую дверь - меня это никак не обескуражит.
   Если я в них ошибаюсь и Вы меня поправите - я буду очень благодарен.
   Советско-японский пакт о нейтралитете, на мой взгляд, явился своего рода проявителем курса германской политики в адрес Советского Союза.
   Приезду Мацуока предшествовали: \114\
   а) Распространение среди всех слоев населения и иностранных политиков и разведчиков утверждений, что война между СССР и Германией неизбежна.
   б) Действительное сосредоточение войск на востоке; действительная инженерная подготовка восточного театра; действительная эвакуация немецкого населения из восточных районов.
   в) Открыто подчеркнутое игнорирование наших интересов в своей балканской политике.
   г) Толкование визита Мацуока в Москву только как транзитной неизбежности, а его визита тт. Молотову и Сталину как визита признательности за представленный ему вагон или поезд от Владивостока до германской границы.
   Приезд Мацуока сопровождался:
   а) Продолжением той же пропаганды неизбежности столкновений Германии с СССР, и в этот период пропаганда достигала размеров ажиотажа.
   б) Пропагандой, что содержанием переговоров с Мацуока является установление контакта между Германией и Японией в одновременном выступлении этих стран против Советского Союза.
   в) Продолжением сосредоточения войск на востоке и демонстративной популяризацией этих мер.
   Второе пребывание Мацуока в Москве, до того как появился пакт, не освещалось никак, кроме минимально необходимых хроникерских сообщений.
   Появление пакта, видимо, ошеломило германские круги, так как надо было' изобретать новую трактовку европейским миссиям Мацуока.
   Надо отдать справедливость - новая трактовка была сформулирована очень быстро:
   а) Берлинские и римские встречи Мацуока вооружили его столь широкими политическими перспективами, что Московский пакт является лишь первой ласточкой грядущих побед держав "оси".
   б) Блестящая победа Мацуока в Москве. (Над кем победа и за что шла борьба?)
   в) Советско-японский пакт продиктован Москве Берлином. Этот пакт знаменует собой новый этап отношений между Германией и СССР и характеризуется капитуляцией последнего.
   Среди корреспондентов, штатских и военных дипломатов, среди всех кругов своего населения с немецкой энергией начинается пропаганда версии, будто угроза столкновения отдалена тем, что СССР капитулировал и теперь вряд ли попытается проводить свою политику там, где уже присутствует политика Германии.
   18.4. я в ресторане встретился с известным Вам "Хозяйственником". Он мне сказал, что очень рад, что сейчас германо-советская атмосфера неизмеримо лучше, чем в период последней нашей встречи. (А последняя встреча была в период, когда слухи о войне с нами текли со всех сторон широким потоком. Он тогда говорил, что он всем этим удивлен, поражен, не хочет этому верить, не знает, что все это значит, и т.д. в этом духе).
   Теперь, заявил он, угроза столкновения снята.
   На мою реплику - разве она была реальной? - он ответил утвердительно и продолжал, что заключением пакта с Японией СССР вновь стабилизировал свои отношения с Германией.
   Я сказал, что мне непонятно все, что он говорил, т.к. я считал и считаю, что отношения между СССР и Германией определены договорами между ними \115\ самими непосредственно и пакт с третьей стороной не может играть роль барометра.
   Ответ он начал с заявления, что авторство всего, что он сейчас скажет, принадлежит не его домыслам, а человеку, который фактически почти единолично решает судьбы Германии. (Я понял, что речь идет о Геринге).
   Прямо на высказанную мною мысль он не ответил, но изложил буквально программную тираду.
   1. Взаимоотношения СССР и Германии мыслимы лишь как хозяйственный контакт. Контакта политического быть не может из-за контрастности социальных систем.
   2. Германия в ведущейся войне борется за жизненно необходимое ей пространство. У СССР этого пространства с избытком в пределах его границ и, следовательно, вмешательство СССР в зоны интересов Германии может объясняться не жизненными интересами, а агрессивной противогерманской политикой, как политикой одной системы против другой системы.
   Попытка СССР противопоставить жизненным интересам Германии свою политику в недавнем прошлом привела к обострению, которое сейчас рассеялось благодаря пакту. (Почему благодаря пакту, он и здесь не сказал).
   3. Сейчас перед Германией стоит задача добить Англию на внеевропейских театрах.
   Для этого Германии нужна Турция. При сегодняшней ситуации на Балканах о позиции Турции не может быть двух мнений: она пойдет на все, что ей продиктует Германия, т.к. Англия утратила все остатки своего авторитета, а СССР не будет вмешиваться.
   4. В хозяйственных взаимоотношениях СССР должен учитывать интересы Германии и обеспечивать эквивалентность обмена так же, как это учитывает Германия.
   Германии нужен хлеб в таком количестве, которое обеспечивает ей победоносное ведение войны.
   Далее он применил аллегорию следующего порядка: "Крысы, когда они голодны, прогрызают стальную броню, чтобы проложить дорогу к хлебу". Немцы же уже дошли до того, что их химики работают над тем, чтобы содержимое канализационных котлованов вновь сделать пригодным для обедов и ужинов.
   Такова суть высказываний "Хозяйственника", заявившего, что это не его домыслы, а лица, государственную власть преимущего.
   Что означает все вышеприведенное?
   По-моему, оно означает, что немцы в программе своей политики каких-то не весьма отдаленных сроков имели выступление против нас. Япония по этой программе должна была выступить одновременно с Германией.
   Московский пакт опрокинул генеральную суть этой программы (второй фронт).
   Немцы, чтобы провал их этой политики не стал всеобще очевидным, толкуют пакт как победу Берлина и чуть ли не поражение Москвы.
   Избежать огласки этого провала Германия должна была прежде всего по мотивам внутриполитического порядка.
   Ведь неизбежность войны в самые близкие сроки вдалбливалась всерьез широким слоям населения и вдруг отсрочка. Этим именно и объясняются молниеносность, с какой берлинская версия Московского пакта охватила широкие слои населения, и антисоветская сущность самой версии.
   Итак, если признать, что нападение действительно готовилось в близкие, конкретные сроки, то пакт, разрушив важнейший участок этих приготовлений, \116\ действительно отсрочил столкновение. Он отсрочил столкновение просто потому, что поставил перед необходимостью перерасчета сил и создание возможной другой коалиции.
   Однако и после пакта германская трактовка взаимоотношений Германии с СССР осталась ярко выраженной антисоветской. СССР в ней фигурирует чем-то в виде доминиона.
   В силу этого вопрос столкновения - вопрос сроков и сроков не столь отдаленных, так как, будучи столь зависимой от нормальных отношений с нами, Германия едва ли сочла бы возможным на долгий период планировать устойчивость германо-советских отношений на антисоветской основе.
   Это данные общеполитического порядка.
   Данные состояния вооруженных сил также говорят о том, что Германия проедается, но держит армию такой численности, которую, кроме нашего театра, негде применить.
   Сейчас под ружьем вместе с апрельской мобилизацией резервистов и призывом новобранцев больше 9 миллионов человек.
   Против англо-французов Германия выступила с семью миллионами человек.
   Группировка германской армии с осени 1940 года (не считая первой партии войск после разгрома англо-французов) неизменно смещается на восток. Сейчас на востоке - Восточная Пруссия, Польша, Румыния - до 118-120 дивизий.
   Против англо-французов Германия выступала, имея на западном фронте 150-160 дивизий.
   Сосредоточение на восток продолжается.
   Качественное состояние вооруженных сил по признакам - политикоморальным, обученности и оснащенности - сейчас пребывает в зените, и рассчитывать, что оно продержится на этом уровне долгое время, у руководителей рейха нет оснований, т.к. уже теперь чувствуется, что малейшие осложнения, намекающие на возможную затяжку войны, вызывает острую нервозность среди широких слоев населения.
   В своей внешней политике Германия не только игнорирует интересы СССР там, где интересы обеих стран якобы сталкиваются естественным ходом событий (Балканы). Она изыскивает свои интересы и устремляет их прямо, ярко, антисоветски, больше того - открыто военно-антисоветски и там, где эти интересы, кроме военно-антисоветских, отсутствуют (Финляндия).
   Потоки военных транспортов из Германии в Финляндию идут непрерывно, а в последнее время получаются сведения о транспортировке войсковых частей.
   Наконец состояние наших вооруженных сил.
   Немцы несомненно в курсе слабых сторон подготовленности Красной Армии в период по 1939 год включительно.
   Но они также несомненно в курсе и того, какими темпами идет перестройка в армии и какая именно. А эти данные весьма весомые для выбора сроков ведения с нами войны.
   Вывод:
   Я оговорил вначале, что рассуждения в этом докладе я веду на основе различных конкретных данных, в разное время и в разных документах, доложенных Вам.
   Все эти данные приводят меня к убеждению, что: \117\
   1. В германских планах сейчас ведущейся войны СССР фигурирует как очередной противник.
   2. Сроки начала столкновения - возможно, более короткие и, безусловно, в пределах текущего года.
   Другое дело, что эти планы и сроки могут натолкнуться на нечто подобное поездке Мацуока "в Москву через Берлин и Рим", как ее здесь в дипломатических кругах называют. Но это уже не по доброй воле немцев, а вопреки ей.
   3. Очередные, ближайшие мероприятия немцев мне представляются такими:
   а) Оседлание Турции пактом трех или каким-либо ему аналогичным.
   б) Присоединение к пакту трех Швеции, а следовательно, и Финляндии, так как последняя давно готова е нему присоединиться.
   в) Усиление перебросок войск на наш театр.
   г) Планируют ли немцы широкие операции на Ближнем Востоке и в Африке, с применением такого количества войск, которое ослабило бы их европейскую группировку, сказать трудно, хотя официально прокламируются такие цели, как Суэц, Моссул, разгром англичан в Абиссинии.
  
   Военный атташе СССР в Германии
   генерал-майор В. Тупиков
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ
   Группировка германской армии на 25.4.41 г.
   Германская армия имеет в настоящее время 5 основных группировок:
   1. Западная группировка.
   2. Восточная группировка у границ СССР.
   3. Балканская группировка.
   4. Африканская группировка.
   5. Резерв внутри страны.
   Кроме того, с апреля месяца начата подготовка новой партии резервистов. Количество дивизий точно неизвестно. Есть сведения 40 дивизий, но они подлежат проверке.
   270 - 280 германск. дивизий распределяются по этим группировкам следующим образом:
   1. Западная группировка
   Включает в себя 75 дивизий, т.е. 27% общего числа дивизий германской армии, из них: 8 в Норвегии, 2 в Дании и 65 дивизий в Голландии, Бельгии и Франции.
   По имеющимся у нас данным, в последнее время начались переброски германских войск из Норвегии в Финляндию, т.е. западная группировка уменьшается.
   2. Восточная группировка
   Включает в себя до 95 дивизий, т.е. 35% общего числа дивизий германской армии, из них: 1-2 дивизии в Финляндии, 20 - 25 в Восточной Пруссии, 12-16 Люблинская армия, 20 Южно-Польская (Тарнов), 20 в Вартегау и 12 дивизий в Молдау.
   По имеющимся данным, в последнее время начались переброски германских войск из Норвегии в Финляндию, т.е восточная группировка увеличивается.. \118\
   3. Балканская группировка
   Включает в себя до 50 дивизий, т.е. 18% всей армии, ведущих боевые операции на Балканах, из них: 32 пехотных, 6 танковых, до 6 моторизованных и 4 горных дивизий.
   4. Африканская группировка
   В Африку немцами переброшено морем больше 20 эшелонов своих войск, что составляет 8-10 дивизий, преимущественно танковых и моторизованных.
   5. Внутри страны
   Внутри страны расположено до 45 дивизий, т.е. 16% всей армии. В этой группировке заслуживает внимания Штеттинская группа, включающая в себя до 5 дивизий, по некоторым данным предназначенная к переброске в Восточную Пруссию, а часть из нее в Финляндию.
  
  Изменения в группировке, происшедшие в течение полугода выглядят так:
  
   NN Наименование группировки Количество дивизий
   на 15.11.40 г. на 15.1.41 г. на 25.4.41 г.
  
   1. Западная группировка 90 див. 90 див. 75 див.
   2. Восточная группировка 70 див. 80 див. 95 див.
   3. Балканская группировка - - 50 див.
   4. Итало-африканская группировка - - 8-10 див.
   5. Внутри страны 65 див. 75 див. 45 див.
   Всего 225 див. 245 див. 275 див.
   Выводы
   Как видно из этой таблицы, восточная группировка германской армии у наших границ систематически росла и растет. В настоящее время имеются сведения, что восточная группировка еще больше увеличивается за счет следующих перебросок:
   а) В Восточную Румынию производится переброска частей германских дивизий, принимавших участие в боях против Югославии, с Румынского театра военных действий.
   б) Производится переброска германских войск в Вост. Румынию и Южную Польшу, принимавших участие в боях против Югославии на бывшем Австровенгерском фронте.
   в) В Финляндию производится переброска из Норвегии и из внутри Германии, не только отдельных групп солдат, но и целых воинских частей.
   Таким образом есть основания установить, что восточная группировка германской армии продолжает возрастать и вместе с войсками в Румынии уже сейчас составляет до 40% всех дивизий германской армии - 118-120 дивизий.
  
   ЦА МО РФ. Оп.7277. Д. 1. Лл. 140-152. Помета: "Т.Кузнецову. В очередном письме т. Тупикову нужно будет ответить и в связи с этим письмом. Голиков. 3.6.41 г.". Оригинал. Автограф. \119\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 412.
  
  
  К записке была приложена графическая "Схема возможных вариантов действий фашистской Германии против СССР", исполненная лично генерал-майором Тупиковым. На схеме было представлено три разных варианта вторжения. Сегодня историки полагают эту схему особо ценным предвидением советского разведчика, поскольку один из трех этих вариантов точно, якобы, отражал замысел германского командования.
  
  Вообще-то говоря, подобная трактовка самого понятия такого -"предвидение", выглядит, мягко говоря, странной. Это все равно, что, предсказывая погоду, сообщить, что возможна ясная погода, возможен также небольшой дождь, но возможен и ливень. А может быть, даже и гроза. И когда одно из атмосферных явлений обязательно состоится, потом можно торжественно заявить о правильности прогноза. И необыкновенной прозорливости сообщившего такой прогноз. Ну и конечно заклеймить вечным позором того, кто не верил в его точность.
  
  Кроме того. То, что именуют ни много, ни мало, "отражением замысла" германского командования, является лишь графическим отражением трех направлений. Это, просто говоря, изображенные на карте три стрелы. Но где из этих трех направлений наносится немцами главный удар, об этом на схеме, естественно, ничего не сказано. А ведь это и является главным в том самом "замысле германского командования".
  
  Что же касается указанных трех направлений, то в советском Генштабе этот вариант вполне предусматривался. И тоже как один из вариантов действий германской армии. Так что ничего такого необычного и нового эта схема для советского военного командования не содержала.
  
  Это, конечно, не в адрес генерала Тупикова. Он спокойно и профессионально делал свое дело, не претендуя на лавры прорицателя. Другое дело, это позднейшие исследователи, которые с таким рвением наисследовали на его работе столь удивительные выводы.
  
  Еще один момент. Обратим внимание вот на что. Там, где генерал Тупиков писал о возможной войне между Германией и СССР, он использовал это слово, рассказывая о стремлениях германского руководства. Но одновременно подчеркивал при этом, что подготовка к войне ведется в Германии демонстративно и громогласно. Особенно это заметно в нацистской пропаганде, отрыто насаждающей среди населения враждебные чувства к Советскому Союзу. Но вот когда он перешел к выводам, представленным в этом документе, то почему-то применил слово "столкновение". То есть, говоря о скором, в течение этого года, событии, он постарался избежать слова "война". Здесь генерал Тупиков предупредил, что в течение этого года возможно столкновение с Германией.
  
  А что это означает? Само по себе столкновение может и не быть войной. Конечно, столкновение вполне может предшествовать ее началу. Но то же самое столкновение, столкновение интересов, скажем, может ограничиться и дипломатическими мерами. Если одна из сторон, уступит каким-то требованиям противника. Не так ли?
  
  Но столкновение может означать и начало войны. Особенно, если стороны не смогут договориться. В любом случае, примененив здесь выражение о скором столкновении, генерал Тупиков предупредил в своей записке не только о возможном начале войны с Германией, но обозначил, в какой-то мере, и характер ее начала. В данном случае нашли свое выражение те самые, характерные для советского генералитета представления о неком начальном периоде войны. Где возможны предварительно резкое ухудшение отношений, какие-то переговоры. претензии, ультиматумы. Возможно сопровождающиеся военными провокациями или местными боевыми столкновениями ограниченной частью сил.
  
  Далее. Из содержания записки видно, что предложенные генералом Тупиковым рассуждения о внезапном снижении накала вражды к СССР в нацистской пропаганде основаны на ошибочной оценке пакта о нейтралитете с Японией. Предположение, что свои планы в отношении СССР германскому командованию пришлось менять из-за пакта Советского Союза и Японии, было неверным. Никто в германском руководстве никаких планов не менял. На самом деле некоторое снижение антисоветской риторики в этот период было связано со смещением предполагаемых сроков нападения на Советский Союз. А отсрочка эта никак не была связана с этим пактом. Она была вызвана вторжением в Югославию, о котором генерал Тупиков не сказал ни слова. А это уже серьезная ошибка в анализе. Видимая, кстати его руководителями в Москве. Где хорошо знали, конечно, истиную подоплеку событий. Поскольку многие из этих событий готовили сами.
  
  Конечно, нельзя отрицать и несомненную пользу от представленного анализа. В основном генерал Тупиков правильно определил степень надвигающейся угрозы. Конечно, ему, как человеку разумному, через руки которого проходили сведения о разных сроках начала войны, не пришло в голову предполагать самому ее конкретную дату. Он указал просто - в течение нынешнего года. И добавил при этом, что произойдет это скоро.
  
  Впрочем, количество германских войск, сосредоточенных на востоке, традиционно было им преувеличено. Но важно, что в записке предметно показана динамика увеличения количества германских войск на востоке. То есть определено явное нарастание угрозы.
  
  Отметим также оценку генералом Тупиковым силы немецкой армии.
  
  "...Качественное состояние вооруженных сил по признакам - политикоморальным, обученности и оснащенности - сейчас пребывает в зените..."
  
  Это, заметим, мнение о предмете штабного работника самого высокого ранга.
  
  Сравним его с уничижительным описанием той же армии, которую буквально в эти же дни дал "Старшина". И попробуем представить себе, какие выводы могли сделать в Москве по поводу качества информации последнего.
  
  Что же касается предположения генерала Тупикова о том, что никто в руководстве надвигающуюся угрозу не осознает, то уместно по-моему, задать еще один совсем простой вопрос. А почему полагается само собой разумеющимся, что о том, какие меры в связи с разведывательными данными предпринимало советское правительство, должен был знать резидент военной разведки в Германии? Напомню, что его профессиональной обязанностью было добывание и передача информации. Никто перед ним о мерах, предпринимаемых в соответствии с ней, отчитываться обязан не был. И не отчитывался, конечно.
  
  Между тем вполне понятное незнание генералом Тупиковым того, какие меры предпринимались в Москве по поводу угрозы войны, предъявляется современными историками как своего рода доказательство того, что ничего не предпринималось вовсе. Думаю, ясно, что такого рода доказательство является, мягко говоря, поверхностным.
  
  На самом деле, генерал Тупиков, как сам и предположил в своей записке, ломился в открытую дверь.
  
  Сравним его записку с сообщением, которое направил руководству страны начальник военной разведки генерал-лейтенант Голиков практически в этот же день, 26 апреля.
  
  
  "СПЕЦСООБЩЕНИЕ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ О РАСПРЕДЕЛЕНИИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ГЕРМАНИИ ПО ТЕАТРАМ И ФРОНТАМ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ ПО СОСТОЯНИЮ НА 25.04.41 г.
  
   N 660448СС
   26 апреля 1941 г.
  
   Массовые переброски немецких войск из глубинных районов Германии и оккупированных стран Западной Европы продолжаются непрерывно.
   Основные потоки перебросок следуют в двух направлениях:
   - к нашей западной границе и
   - на Балканы.
   В результате учета и сопоставления поступивших данных, общее распределение вооруженных сил Германии по границам и фронтам на 25.4 представляется в следующем виде:
  
   1. В приграничной зоне с СССР:
   Общее количество германских войск на нашей западной границе с Германией и Румынией (включая Молдавию) - 95 - 100 дивизий (без кав.частей),
   из них:
   а) на Восточно-Прусском направлении (против ПрибОВО) 21 22 дивизии, из них: 17-18 пехотных дивизий, 3 моторизованных, одна танковая дивизия и семь кав.полков.
   б) На Варшавском направлении (против ЗапОВО) - 28 дивизий, из них: 23 пехотных, 1 моторизованная и 4 танковых дивизии. Кроме этого, одна мотокавдивизия.
   в) В Люблинско-Краковском районе (против КОВО) 29 - 32 дивизии, из них: 22 - 25 пехотных, 3 моторизованных, 4 танковых дивизии и три кав.полка.
   г) В районе Данциг, Познань, Торн - 6 пех.дивизий, один кав.полк.
   д) На Ужгородском направлении (против КОВО) - общее количество немецких войск в районе Прикарпатской Украины составляет три дивизии предположительно в районе Ужгород, Мукачев, из них две пехотных и одна горнострелковая.
   е) На Молдавском направлении (против ОдВО) - 8 - 9 дивизий, из них: 7-8 пехотных и горнострелковая.
   2. В составе действующих армий в Югославии. Греции и Египте:
   Общее количество германских войск - 55 - 58 дивизий, из них:
   а) действовавших из Австрии на загребском направлении - 14 дивизий, из них: 13 пехотных и одна танковая;
   б) действовавших из Венгрии на белградском направлении - 6 дивизий, из них: 3 пехотных и 3 моторизованных;
   в) действовавших из Румынии - 3 - 4 дивизии, из них: 2-3 пехотных и одна танковая;
   г) действовавших из Болгарии - против Югославии и Греции - 25 27 дивизий, из них: 9-11 пехотных, 6 горнострелковых, 5 моторизованных и 5 танковых дивизий;
   д) в Египте - 7 дивизий африканской армии, из них: 3 пехотных, 3 танковых и одна моторизованная. \120\
   3. В составе фронтовых резервов насчитывается 30 дивизий, из них:
   а) в Австрии - 7 дивизий;
   б) в Венгрии - 4 дивизии;
   в) в Румынии - 6 дивизий;
   г) в Болгарии - 12 пехотных и 1 танковая дивизия, из которых 8 дивизий уже сосредоточены на болгаро-турецкой границе.
   За счет резервов, подвозимых в Болгарию, и освобождения немецких частей в Югославии создается армия против Турции.
   4. В оккупированных странах Западной Европы - 72 дивизии, из них:
   а) в Норвегии и Дании - 10 дивизий, из них: б пехотных и 4 горнострелковых (в Норвегии);
   б) северо-западное побережье Франции - 44 дивизии, из них: 42 пехотных, одна танковая и одна моторизованная. Кроме этого, три мотокавдивизии;
   в) на границе с Испанией - 9 дивизий, из них: 5 пехотных, три горнострелковых и одна танковая;
   г) внутри оккупированной части Франции - 9 дивизий, из них: 8 пехотных и одна моторизованная.
   5. В Италии - 9 пехотных дивизий.
   6. В Финляндии - около одной дивизии.
   7. Резервы главного командования - в центре страны составляют около 12 дивизий, из них: 10 пехотных и 2 моторизованных.
   Кроме того, в германской армии имеется в составе ВВС подготовленных
   8-10 парашютно-десантных дивизий (точная дислокация их не выяснена).
   Таким образом, общая численность германской армии на 25.04.41 г. составляет 286 - 296 дивизий, из них:
   Пехотных 199 - 207
   горнострелковых 15
   моторизованных 20
   танковых 22
   мотокавалерийских 4, и 19 кав.полков
   парашютно-десантных 8-10
   дивизий "СС" - 18 (из них до 10 моторизованных).
   По имеющимся данным, с 1 апреля немецкое командование приступило к формированию до 40 дивизий, что требует дополнительной проверки.
  
   Начальник Разведывательного управления
   Генштаба Красной Армии
   генерал-лейтенант (Голиков)
  
  ЦА МО РФ. Оп.7237. Д.2. Лл.92-96. Машинопись на специальном бланке. Заверенная копня. Указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Жукову, Кузнецову, Жданову".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 413.
  
  
  Да, конечно. В апрельском спецсообщении генерала Голикова ничего не говорится о возможных сроках начала войны. Но ведь и генерал Тупиков таких сроков не назвал. Он сообщил только, что по его мнению столкновение может произойти в течение этого года. Что, как это ни странно, нисколько не противоречит мартовской аналитике начальника военной разведки. Там ведь генерал Голиков высказал мнение, что немцы не нападут весной. За весь год он ничего не говорил.
  
  В данном случае в записке генерала Голикова о сроках начала войны не сказано ни слова. Но в остальном здесь представлены данные, не намного отличающиеся от сведений, присланных из Берлина генералом Тупиковым.
  
  Так, в записке генерал-майора Тупикова указано, что против СССР в Восточной Пруссии, Польше, Румынии немцы сосредоточили до 118-120 дивизий.
  
  Генерал-лейтенант Голиков в своем сообщении на имя Сталина указал, что на нашей западной границе, включая Румынию и Молдавию немцы сосредоточили от 95 до 100 дивизий (без учета кавалерийских частей). Да, он указал меньше, чем доносил ему генерал Тупиков. Но как это ни странно, был ближе к истине, поскольку оба они ошибались и немцы к тому времени собрали здесь пока намного меньшие силы. Те 120 немецких дивизий, о которых писал генерал Тупиков в апреле, появились на советской границе лишь 22 июня 1941 года. Это, конечно, без учета соединений, вошедших в стратегический резерв Главного командования, и продолжавших выдвижение на восток уже после начала войны.
  
  Значительно завысили оба и общее число имеющихся у Германии дивизий. Но здесь уже несколько больший размах проявил генерал Голиков. По его мнению их численность в апреле 1941 года составляла 286 - 296 дивизий. Генерал Тупиков оценивал в это же самое время общую численность сухопутных войск Вермахта в 270 - 280 дивизий. Но Голиков сообщил также и о формировании с начала апреля 40 новых немецких дивизий, о которых писал ему генерал Тупиков.
  
  На самом деле все сухопутные войска германской армии на 22 июня 1941 года насчитывали 214 дивизий (169 пехотных, 21 танковая, 14 моторизованных и 10 других) и 7 отдельных бригад.
  
  Таким образом фактом остается то обстоятельство, что никто из них в докладе Сталину не занижал численность германских войск. На самом деле она была даже завышена. Так же как никто не скрывал и того факта, что сосредоточение германских войск у советских границ идет самыми угрожающими темпами.
  
  О том же доносили в то время и органы государственной безопасности.
  
  "ЗАПИСКА НКГБ СССР И. В. СТАЛИНУ, В. М. МОЛОТОВУ И С.К. ТИМОШЕНКО
  
   [Конец апреля 1941 г.]
  
   По поступающим в НКГБ СССР агентурным данным продолжается концентрация германских войск на границе с СССР и производятся крупные передвижения пехотных частей, артиллерии и моточастей в восточном направлении.
   Основными районами концентрации войск являются районы Люблина, Перемышля, Кракова и Восточной Пруссии. Общее количество войск, размещенных \133\ на территории Генерал-Губернаторства, ориентировочно определяется в 1.200.00 - 1.500.000 человек.
   Одновременно с переброской войск отмечен усиленный подвоз боеприпасов и снаряжения, размещаемого вдоль границы с СССР, а также форсированное строительство укреплений, аэродромов и шоссейных дорог. Подтверждаются сведения о прекращении по всей территории Германии частных перевозок по железным дорогам в связи с усиленными воинскими перевозками.
   Пограничная охрана на советской границе частично пополнена воинскими соединениями.
   По сведениям, получившим подтверждение, установлено, что по распоряжению немецких властей заканчивается эвакуация семей работников государственных учреждений из Генерал-Губернаторства на территорию собственно Германии. В частности, эвакуация из района Варшавы должна быть закончена к 7 апреля.
   По непроверенным сведениям в настоящее время происходит эвакуация г. Мемеля. Познань и города Силезии объявлены зонами военной опасности первой очереди.
   По данным закордонной агентуры установлены многочисленные факты получения служащими государственных учреждений, находящимися в запасе, и железнодорожниками секретных мобилизационных предписаний военных властей с назначениями этим лицам направиться на работу в местности, находящиеся на территории Советского Союза. В частности, зарегистрированы такие мобилизационные назначения в Харьков, Смоленск, Одессу, Белосток, Чижев и др. города СССР.
  
   Источники: тел. ? 832 т. Савченко, тел. ? 1506 т.Чанова, тел. ? 37617 от 5.4.-41 г. т. Мешек, аг.донес. ист."Корсиканец" ? 112, аг.дон. ист. "Прут", аг. цен. ист. "Иван".
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.383-385".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 424.
  
  
  Особенно впечатляют здесь предписания, полученные немецкими чиновниками о направлении их на работу в советские города. Совершенно определенная картина вырисовывается, не правда ли?
  
  И вот теперь впору задать вопрос. Почему Сталин, зная обо всем этом, ничего не делал для того, чтобы... Да. А ведь, подумав, сразу и не скажешь, что именно должен был делать Сталин в этой обстановке. Увеличить обороноспособность страны? Так Сталин практически все время, пока находился у власти, только этим и занимался. Как это он ничего не делал?
  
  Поднять войска по тревоге? В апреле это делать было рано. Выдвинуть войска к границе? Создать тем самым повод к тому, чтобы обвинить Советский Союз в агрессии? Да и зачем? Количество немецких войск у советских границ в апреле - мае, даже в их преувеличенном Генштабом виде, было недостаточным для того, чтобы оценивать обстановку как критическую. Заставить войска закапываться в землю? Но простите. Именно этим они и занимались. Поскольку, как было указано выше, саперных частей для строительства полевых укрепленний не хватало, пришлось задействовать для этих целей как раз значительную часть стрелковых войск. Если начало войны показало, что закапывались они не там, где следовало, так за то отвечает военное командование вплоть до наркома обороны и начальника Генерального штаба.
  
  Так что должен был делать Сталин, для того, чтобы последующие его критики поняли, что он видит надвигающуюся опасность? Заламывать руки? Биться в истерике? Кричать о том, что все пропало?
  
  Или, может быть, начать перебрасывать войска из глубины страны поближе к западным военным округам? Что?
  
  А вот теперь спокойно и внимательно вчитаемся в строки из профессионального исследования, созданного коллективом офицеров Генерального штаба и спрятанного на долгие годы под грифом "для служебного пользования". Я имею в виду упомянутую уже здесь работу "1941 год - уроки и выводы". Внимание.
  
  "...В соответствии с рекомендациями Генштаба было принято весьма [83] важное решение на выдвижение войск второго стратегического эшелона армий резерва ГК. Эти действия явились началом стратегического выдвижения и развертывания группировок войск на театре военных действий.
   26 апреля Генштаб отдал предварительное распоряжение Военным советам Забайкальского и Дальневосточного военных округов быть готовыми к отправке на Запад 5-го механизированного, двух (32-го и 31-го) стрелковых корпусов (в общей сложности 9 дивизий) и двух (211-й и 212-й) воздушно-десантных бригад..."
  
  
  Теперь давайте остановимся. Перед нами такая картина. 25 или 26 апреля генерал-майор Тупиков направляет начальнику Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии свою знаменитую впоследствии записку. 26 апреля его начальник генерал-лейтенант Голиков направляет Сталину уже свое специальное сообщение, не такое знаменитое, но основанное во многом на информации генерала Тупикова. В этот же самый день, 26 апреля 1941 года Генеральный штаб РККА направляет в два восточных военных округа распоряжение подготовить к отправке на запад три корпуса, фактически целую армию.
  
  Понятно, что это, вероятно, чисто внешнее совпадение, поскольку такого рода глобальные решения не принимаются под влиянием минуты, они вызревают долго и взвешиваются всесторонне. Тем более, что переброску войск большого масштаба, как ни старайся, скрыть очень и очень трудно. Что несет в себе опасность спровоцировать как раз обвинение в собственной агрессивности.
  
  А это огромный риск, решиться на который можно только от понимания безвыходности положения. Поэтому вполне возможно, что детонатором этого решения явилась вся совокупность информации, поступавшей военно-политическому руководству страны к этому моменту.
  
  Надо оговорить, конечно, что именно это указание дальнейших последствий не имело. Задуманная тогда переброска войск с Дальнего Востока и из Забайкалья в тот момент не состоялась. По причинам, о которых будет сказано ниже.
  
  Тем не менее, предлагаю все-таки запомнить эту дату. 26 апреля 1941 года. Вероятную дату принятия принципиального решения о выдвижении на Запад крупных стратегических резервов Красной Армии.
  
  При этом должен отметить следующее. Упомянутая в исследовании рекомендация Генштаба на принятие такого решения является, на мой взгляд, декларативной. Возможно ошибаюсь, но в данном случае бросается в глаза чисто корпоративное стремление обозначить особую важность самой рекомендации при одновременной невнятности в том месте, где требовалось четко назвать, кем именно было принято это решение.
  
  Между тем в этом вопросе не может и не должно быть никакой неясности. Такое решение мог принять только глава государства и никто другой. Даже исходя из того формального соображения, что распоряжение наркому путей сообщения на переброску войск по железной дороге, да еще через всю страну, мог отдать только он. Никакой воинский начальник власти в этом вопросе не имел.
  
  Не говоря уже о том принципиальном положении, что любые перемещения крупных воинских контингентов внутри страны без ведома главы государства невозможны по определению.
  
  Иными словами, если была дана команда на переброску войск или даже на подготовку этой операции, это означает, что команду эту дал Сталин и никто другой. Здесь можно предполагать, как к этой мере относилось военное командование. Ведь оно могло быть действительно ее сторонниками и действительно давать Сталину такие рекомендации. А могло и исполнять его приказ без собственной убежденности в его правильности. Особенно, если было уверено в том, что до окончания войны с Англией немцы начинать войну не рискнут.
  
  Это можно только предполагать по той простой причине, что Сталину никто приказать не мог, за исключением его собственной убежденности в правильности такого шага. В то же время любой командующий обязан был подчиняться приказу. Приказу Сталина, в данном случае.
  
  Поэтому в этом вопросе мы можем, повторю, лишь предполагать. Военачальник мог быть с этой мерой внутренне согласен. Мог в глубине души или даже открыто выражать свое несогласие. Мы чаще всего истиного его отношения не знаем и знать не можем. Не полагаться же здесь, в самом деле, на чьи-то воспоминания или размышления?
  
  Единственное, в чем мы можем быть совершенно уверены, так это позиция и отношение к этому вопросу Сталина. Здесь нам ничего угадывать не надо. Он показал свое отношение отданным им приказом. И если он на этот шаг пошел, это совершенно точно означает, что он с этой мерой был полностью согласен и считал ее необходимой. И именно он брал на себя ответственность за ее последствия.
  
  Почему здесь уделено этому так много внимания?
  
  Думал Сталин или не думал. Верил Сталин или не верил. Да какая разница? Какой смысл во всех этих гаданиях? Самое главное, это то, что Сталин делал. Главное, это то, что он предпринимал меры, необходимые для противодействия возникшей угрозе. Не разглагольствуя об этом.
  
  То есть, в данном случае, реагируя таким образом на возникшую угрозу, он поступил как политик ответственный и разумный. А что он при этом думал или во что он верил или не верил, это ведь важно только для историков, столь проницательно читаюших его мысли.
  
  
  Практически одновременно с этой мерой указание к переброске на запад двух стрелковых дивизий получило и командование Московского военного округа. Но здесь речь уже шла не о том, чтобы быть в готовности. В данном случае был отдан приказ на начало фактической передислокации.
  
  "ИЗ ДИРЕКТИВЫ НКО СССР ВОЕННОМУ СОВЕТУ МОСКОВСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА
  
   N Орг/2/522726
   29 апреля 1941 г.
  
   ПРИКАЗЫВАЮ:
  
  1. К 10 мая 1941 года отправить в Западный особый военный округ 231-ю и 224-ю стрелковые дивизии в полном штатном составе, укомплектовав хорошим по качеству личным составом.
   Конский состав дивизии оставить в округе. По особому указанию конский состав будет отправлен в КОВО.
   Пункты выгрузки дивизии и точные сроки отправки (с расчетом прибытия дивизий не позже 10.5.1941 года) согласовать с Военным советом ЗапОВО.
   Заявки на подвижной состав представить в Генеральный штаб Красной Армии - немедленно.
   Семьи начальствующего состава оставить в занимаемых квартирах и с собой не брать.
   Отправку семей начсостава произвести только по согласованию с Военным советом ЗапОВО, куда убыли части.
   Военные прокуратуры 231 и 224 сд - расформировать.
   Вольнонаемный состав медико-санитарного батальона уволить.
   Принять меры к соблюдению секретности передислокации дивизий.
   Дивизии исключить из состава округа.
  
   2. Принять в состав Московского военного округа Калинковичское пехотное и Белокоровичское пехотное военные училища из ЗапОВО и КОВО и дислоцировать их соответственно в Вышний Волочек и Ярославль. Училища прибудут к 1. 6. 1941 г. Недостающий казарменно-квартирный фонд для военных училищ, изыскать в пунктах их нового расквартирования за счет отвода гражданских помещений...
  
   Народный комиссар обороны
   Союза ССР
   Маршал Советского Союза С. Тимошенко
  
   Начальник Генерального штаба КА
   генерал армии Г. Жуков
  
   Верно: ст. помощник начальника 2-го Отдела
   Орг. управления ГШ КА
   майор Боряков
  
   ЦА МО РФ. Ф.38. Оп. 11373. Д. 1. Лл. 161-166. Машинопись на бланке: "Народный комиссар обороны СССР". Заверенная копия. Документ рассылался в копиях начальникам центральных управлений НКО СССР. Настоящий экземпляр - начальника Главного автобронетанкового управления Красной Армии".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 418.
  
  
  Эти две дивизии не просто предвигались на запад. Они передавались в состав Западного Особого военного округа, укрепляя тем самым глубину его обороны.
  
  Отметим при этом, что одновременно на восток, подальше от западной границы, передавались в Московский военный округ два военных училища. Что тоже характерно, поскольку курсанты военных училищ - это будущее командных кадров и негоже подставлять их под удар там, где можно использовать армейские соединения.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "МАРСА" ИЗ БУДАПЕШТА ОТ 30 АПРЕЛЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   1. Часть германских войск, действовавших против Югославии с Венгрией (из района Сегед Печ), возвращаются на автомашинах через Будапешт в Вену.
   Немецкие солдаты говорят, что они получат несколько дней отдыха, затем будут отправлены в Польшу к границе СССР. Другая часть немецких войск из \129\ Югославии направляется в Румынию. В Будапеште и Бухаресте имеется много слухов о предстоящей войне между Германией и СССР.
   2. В Подкарпатье сосредоточено до 100.000 венгерских войск (8, 6 и часть 7 и 9 армейских корпусов, 2 моторизованная бригада, 1 кавалерийская, 1 горная бригада, 7 и 8 пограничные бригады).
   По непроверенным данным, штаб корпуса 8 находится сейчас Унгвар, Мункач штаб корпуса 6. Штаб корпуса 7 остается Мишкольц, Клуж штаб корпуса 9.
   Среди венгерских военных чувствуется боязнь, что мы захватим Карпатскую Украину.
   3. Среди населения и журналистов имеются сведения, что в ночь на 28 апреля через Южную Венгрию проезжал Гитлер, по-видимому, на Белград - Афины и имел встречу с Хорти.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. ДА. Лл.346-347. Пометы: "Инф. На 5 мая нужно готовить новое с/сообщение. Особенно важно проследить, куда перебрасываются нем. войска из Югославии. Голиков. 29.04.41 г.", "Тов.Онянову. 5 мая доложить новое спецсообщение приблизительно по той же схеме, учтя все перевозки 5.5 в 14.00 доложить. Дронов. Исполнено 24.04.41 г.". Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 420.
  
  
  Предлагаю обратить внимание на пометы и резолюции к этому сообщению. К 5 мая планируется подготовить и представить руководству страны очередное специальное сообщение о дислокации немецких войск. В первую очередь обращено внимание на важность сведений о том, куда будут направляться освободившиеся на Балканах немецкие дивизии. Думаю понятно, что если назначен срок подготовки документа, то определил его тот, кому он предназначен. Ну, а забота о том, куда пойдут германские войска из Югославии и Греции, явно разделялась всеми. А потому задача отследить их маршрут представлялась наиболее важной.
  
  
  Одновременно с этими мерами, западные приграничные военные округа получили в апреле 1941 года указание срочно подготовить планы оперативного развертывания своих войск в случае начала войны.
  
  Для краткости приведу здесь выдержку только из одной такой директивы.
  
  
  "ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ЗАНОВО ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКУ Д. Г.ПАВЛОВУ
  
  б/н
  [апрель 1941 г.]
  
   Совершенно секретно
   Особой важности
   В одном экземпляре
   Карта 1:1000000.
  
   Приказываю приступить к разработке плана оперативного развертывания армий Западного особого военного округа, руководствуясь следующими указаниями.
  
   1. Пакты о ненападении между СССР и Германией, между СССР и Италией в настоящее время, можно полагать, обеспечивают мирное положение на наших западных границах. СССР не думает нападать на Германию и Италию. \134\ Эти государства, видимо, тоже не думают напасть на СССР в ближайшее время.
  
   Однако, учитывая:
  
   а) происходящие события в Европе - оккупацию немцами Болгарии, объявление ими войны Югославии и Греции;
   б) подозрительное поведение немцев в Финляндии и Румынии;
   в) сосредоточение Германией к границам СССР значительных сил;
   г) заключение Германо-Итало-Японского военного союза, острие которого, при наличии перечисленных выше обстоятельств, может быть направлено против СССР, необходимо при выработке плана обороны СССР иметь в виду не только таких противников, как Финляндия, Румыния, Англия, но и таких возможных противников, как Германия, Италия и Япония.
   Вооруженное нападение Германии на СССР может вовлечь в военный конфликт с нами Финляндию, Румынию, Венгрию и других союзников Германии. Поэтому оборона западных границ СССР приобретает исключительное значение.
  
   2. В случае войны с нами Германия, из имеющихся у нее 225 пехотных, 20 танковых и 15 моторизованных дивизий, сможет направить против наших границ до 200 дивизий, из них до 165 пехотных, 20 танковых и 15 моторизованных.
  
  Развертывание главных сил немецкой армии наиболее вероятно на Юго-Востоке, с тем чтобы ударом на Бердичев, Киев захватить Украину.
   Этот удар, по-видимому, будет сопротивляться вспомогательным ударом из Восточной Пруссии на Двинск и Ригу, или концентрическими ударами со стороны Сувалки и Бреста на Волковыск, Барановичи.
   В этом случае против войск Северо-Западного и Западного наших фронтов надо ожидать развертывание немцами до 40 пехотных дивизий, 304 (видимо, ошибка распознавания текста, следует читать 3 - 4 - В.Ч.) танковых и 204 (следует читать - 2 - 4 - В.Ч.) моторизованных дивизий.
  
   Не исключена возможность, что немцы сосредоточат свои главные силы в Восточной Пруссии и на Варшавском направлении с тем, чтобы через Литовскую ССР нанести и развить удар на Ригу или на Ковно, Двинск. Одновременно необходимо ожидать вспомогательных, сильных ударов со стороны Ломжа и Брест, с последующим стремлением развить их в направлении Барановичи, Минск.
  
   При этом варианте действий Германии надо ожидать, что немцы против наших Северо-Западного и Западного фронтов развернут до 130 дивизий и большую часть своей авиации.
  
   I. Основными задачами для войск Западного фронта ставлю:
   1. В период отмобилизования и сосредоточения войск - упорной обороной, опираясь на укрепленные районы, прочно прикрывать наши границы и не допустить вторжения противника на нашу территорию.
   2. С переходом армий Юго-Западного фронта в наступление ударом левого крыла фронта в общем направлении на Седлец, Радом способствовать Юго-Западному фронту разбить Люблин-Радомскую группировку противника. Ближайшая задача фронта - овладеть районом Седлец, Луков и захватить переправы через р. Висла; в дальнейшем иметь в виду действия на Радом с целью полного окружения Люблинской группировки противника, во взаимодействии с Юго-Западным фронтом. \135\
   3. Для обеспечения главного удара фронта нанести вспомогательный удар в направлении Варшавы, с задачей захватить Варшаву и вынести оборону на р.Нарев.
   4. Упорной обороной армий правого крыла фронта на участке р.Неман, Лугин, Остроленска прочно прикрыть Лидское и Волковыско-Барановичское направления.
  
   II. Правее - Северо-Западный фронт (штаб Паневеж). имеет задачей упорной обороной прикрыть Рижское и Ковно-Виленское направления.
   Его левофланговая - 11 Армия обороняет фронт Юрбург, р.Неман. Штаб Каунас...
   ...Левее - Юго-Западный фронт (штаб Тарнополь) имеет задачей ударом армий правого крыла фронта, во взаимодействии с левофланговой армией Западного фронта окружить и уничтожить группировку противника восточнее р. Висла.
   Его правофланговая - 5 Армия (штаб Ковель) развертывается на фронте оз. Свитец, Устилуг, с задачей - форсировать р. Буг и, нанося удар в направлении Ленгн, Люблин, на 3 день операции подвижными частями овладеть Люблин и на 10 день главными силами выйти на р. Висла...
  
   Народный комиссар обороны СССР
   Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)
  
   Начальник Генерального штаба
   Красной Армии
   генерал армии (Г. Жуков)
  
   ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.237. Лл.48-64. Рукопись на типографском бланке: "Народный комиссар обороны СССР". Незаверенная копия. \140\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 425.
  
  Примечание. Здесь и далее Западный особый военный округ (ЗАПОВО) в документах будет именоваться ошибочно ЗАНОВО. Эта очевидная ошибка распознавания текста при сканировании документов не была исправлена составителями сборника "1941 год". Согласно правилам использования опубликованных документов, предусматривающим дословное, без каких-либо искажений или поправок, воспроизведение их текста, это написание, к сожалению, должно быть сохранено. Имейте просто в виду, что аббревиатура ЗАНОВО на самом деле означает ЗАПОВО.
  
  
  Обращаю ваше внимание на то, что, как и в мартовской записке по стратегическому развертыванию, направленной Сталину, высшее военное командование снова указывает, что наиболее вероятным направлением главного удара немцев оно ожидает Украину. Одновременно с этим упоминается и возможность главного удара немцев в Прибалтике. Удар на Брест и из Сувалкского выступа определяется в этом случае в качестве вспомогательного.
  
  Но самое во всем этом примечательное, это то, что при любом развитии событий командование Красной Армии планирует нанесение мощного ответного удара только на юго-западном направлении. И даже в том случае, когда германский удар Тимошенко и Жуков предполагают севернее, все равно задача Западного фронта ставится ими без каких-либо изменений - помощь Юго-Западному фронту в его наступлении на Люблин. Даже в том случае, если севернее Полесья немцы выставят указанные Генштабом 130 дивизий. Что предполагает наступление на превосходящие силы противника.
  
  А это может означать только одно. Вовсе не то, что они или тем более Сталин на самом деле считали главным ударом немцев Украину. Это означает, что все свои надежды военное командование возлагало на свой удар на юго-западном направлении. А потому считало любое направление главного удара немцев не существенным. Удар на юго-западе в их представлении должен был окупить все. А указание ими на сосредоточение главных сил немцев против Украины должно было быть просто дополнительным аргументом для того, чтобы убедить в своей правоте Сталина и собрать на Украине как можно больше своих войск.
  
  Впрочем, это мы с вами уже проходили. А главное здесь то, конечно, что этим документом ставится задача готовить планы на отражение германской агрессии. Обратим внимание на оценку ситуации, данную в самом начале директивы. Понятно, что такие основательные политические выводы в таком ответственном документе самостоятельно не делаются. Здесь военных ориентирует в первую очередь руководство страны. Ориентирует, заметим, в апреле 1941 года.
  
  
  И еще одно. Обратимся снова к исследованию "1941 год - уроки и выводы".
  
  "...В апреле - мае 1941 г. Наркомат обороны и Генеральный штаб приняли решение по представленной записке и начали проводить с согласия правительства скрытное отмобилизование военнообязанных запаса под прикрытием "больших учебных сборов". Ставилась задача усилить войсковые части и соединения в 14 военных округах. Всего на "учебные сборы" до объявления войны было призвано свыше 802 тыс. человек, что составляло 24% приписного личного состава по мобплану МП-41{122}.
   Эти мероприятия позволили усилить половину всех стрелковых дивизий (99 из 198), предназначенных в основном для действий на Западе. При этом состав стрелковых дивизий приграничных округов при штатной численности 14483 человека был доведен: 21 дивизии - до 14 тыс. человек, 72 дивизий - до 12 тыс. человек и 6 стрелковых дивизий - до 11 тыс. человек..."
  
  
  Иными словами, в результате этой меры дивизии, входившие в состав армий прикрытия западной государственной границы СССР, были доведены до численности, близкой к штатам военного времени.
  
  
  Вспомним в связи с этим еще раз сцену предвоенного разговора со Сталиным, нарисованную Маршалом Советского Союза Г.К. Жуковым в своих "Воспоминаниях и размышлениях".
  
  "...Я доложил, что, по разведывательным сведениям, немецкие дивизии укомплектованы и вооружены по штатам военного времени. В каждой их дивизии имеется от 14 до 16 тысяч человек. Наши же дивизии даже 8-тысячного состава практически в два раза слабее немецких. [259]
  
  И. В. Сталин, вспылив, сказал:
  - Не во всем можно верить разведке..."
  
  
  Маршал Жуков не указал, сколько было у нас в приграничных округах дивизий восьмитысячного состава. И сколько было меньшего состава. Или большего. Единственно, его слова "даже" подразумевали, что все остальные приграничные дивизии имели еще меньшую численность, чем 8 тысяч. То есть, из его слов получалось, что все советские приграничные дивизии были меньше немецких по числености вдвое. Такая вот невинная манипуляция. Об одном важном обстоятельстве промолчал, другим невинным словцом намекнул. И получилось, что прямо не сказал, а у читателей сложилось впечатление, что все советские приграничные дивизии были по численности меньше немецких вдвое.
  
  Конечно, наши дивизии были слабее немецких. Но вовсе не потому, что мало было войск, все же 170 дивизий, да еще изрядно пополненных запасниками, против 120 немецких. Это как-то выравнивало силы. Но слабее они были потому, что не были развернуты по штатам военного времени тылы. А это транспорт, снабжение, боепитание. То, без чего много не навоюешь.
  
  Да, здесь можно было что-то исправить только с началом мобилизации. Наверное. А может быть, и нет. Может быть, что-то можно было сделать и без мобилизации. Если наши полководцы ожидали скорого немецкого нападения, то можно было бы, наверное, попытаться в счет этих 800 тысяч не количество штыков увеличивать, а развертывать как раз тылы.
  
  Только не будем считать себе умнее умных. Эти два действительно мощных полководца понимали все больше нас вместе взятых. Поэтому, если не развертывали тылы, то просто относилось к возможности скорого нападения Германии достаточно скептически.
  
  А чего они ждали, если требовали от Сталина всеобщей мобилизации? Ведь кажется это противоречием, объявлять мобилизацию, не ожидая от немцев скорого нападения.
  
  Но противоречие это действительно кажущееся. Дело в том, что, даже в том случае, если военные допускали нападение Германии, то все равно полагали, что в начальном периоде войны с участием ограниченных сил, для обороны достаточно кадровой армии мирного времени. Так называемых армий прикрытия. Полностью отмобилизованная и развернутая по штатам военного времени армия перед началом войны нужна, в представлении военного командования, не для обороны, а для наступления.
  
  Но Сталин, как это было уже сказано, отклонил предложение военных об объявлении в стране всеобщей мобилизации до начала войны. Мы это совсем скоро увидим, когда дойдем до их записки 15 мая.
  
  И еще об этом разговоре, где обосновывалась слабость дивизий западных военных округов. Добавим сюда группировку этих 170 дивизий, характерную наличием фактически трех эшелонов обороны, разделенных в некоторых случаях сотнями километров, что позволило немцам при их маневренности бить их по частям. Но об этом великие маршалы в разговоре со Сталиным промолчали.
  
  А почему они расположили войска именно таким образом? Так ведь, если ожидать начального периода войны в виде столкновений частью сил, эта расстановка как раз оправданна. Пока некие передовые части ведут бои местного значения, остальные силы подтягиваются туда, куда надо. И уже там или встречают прорвавшегося противника, или наносят свой собственный удар. Здесь все было логично, в пределах той логики.
  
  Кроме того, при всех недостатках такого расположения войск, в одном оно все-таки, худо-бедно, но парадоксально помогло. Именно оно не дало немецким генералам выполнить главную задачу, поставленную перед ними Гитлером. И которую без сомнения сами они желали выполнить изо всех своих сил. Не дать отойти главным силам Красной Армии, а разгромить их в приграничном сражении. То, что было главным требованием начального этапа операции "Барбаросса"
  
  Но все эти вопросы маршалы и генералы со Сталиным не обсуждали, предпочитая говорить ему только лишь о недостаточности сил в западных военных округах.
  
  Так что опять приходится отделить то, что происходило тогда, от того, что было сказано обо всем этом позднее. Никто из нас, думаю, окажись тогда на месте наших командующих, тех же ошибок не избежал бы. Так что нечего пенять им за неудачные решения, сами мы в своей жизни тоже бываем хороши, только в основном помалкиваем об этом.
  
  Но вот достаточно знакомая по жизни черта, во всех неудачах винить кого угодно, только не себя, это уже совсем другое дело. Да, не видеть собственных ошибок, считать себя во всем правым, а объяснять свои неудачи, которым ты сам во многом был причиной, чужими ошибками или чужым недомыслием или чужой злой волей, наконец, такое в людях встречается достаточно часто. Но одно дело, когда видишь это на мещанском уровне. И совсем другое, когда такую жизненную установку видим мы там, где она кладется в фундамент понимания прошлого миллионов людей.
  
  Тогда и получим мы, например, очередной рассказ о том, как глупый Сталин в очередной раз не поверил разведке. Предпочтя вопросам обороны благодушный телефонный разговор с Хрущевым об урожае.
  
  Впрочем, хватит о сказках. Вернемся к фактам.
  
  Напомню, что секретное решение Политбюро о проведении этих сборов было принято еще 8 марта 1941 года. Но там, обратим на это внимание, их начало устанавливалось с 15 мая. На самом деле мы видим, что в действительности начало проведения "больших учебных сборов" было перенесено на более ранний срок. Уже на апрель. Что означает более раннее, чем это было запланировано, начало призыва военнообязанных запаса? Неужели то, что руководители советского государства не видели угрозы, встающей во весь рост перед страной? Впрочем, судите сами.
  
  
   МАЙ 1941 года.
  
  
  "ИЗ ЗАПИСИ СОВЕЩАНИЯ У НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛА ОБОРОНЫ СТРАНЫ ШТАБА ОКВ
  
  Отдел обороны страны
  Ставка фюрера 1.5.41 г.
  
  Совершенно секретно
  Только для командования
  Передавать только
  через офицера
  
   1. График "Барбаросса".
   Фюрер решил:
   Начало "Барбаросса" - 22 июня.
   С 23 мая - введение в действие плана максимальных перевозок войск.
   К началу операций резервы главного командования сухопутных войск в предназначенные районы сосредоточения еще не прибыли.
  
   2. Соотношение сил по плану "Барбаросса":
   Полоса "Север": германские и русские силы примерно равны.
   Полоса "Центр": сильное германское превосходство.
   Полоса "Юг": русское превосходство.
  
   3. Русское сосредоточение и развертывание: дальнейшие крупные передвижения войск к германо-русской границе.
  
   4. Оценка реализации плана "Барбаросса" главнокомандующим сухопутными войсками.
   Предположительно, ожесточенные приграничные сражения, продолжительность - до 4 недель. В дальнейшем же ходе операций можно рассчитывать только на более слабое сопротивление.
   Оценка русского солдата:
   Русский будет обороняться там, где он поставлен, до последнего.
  
   5. Совещания с Финляндией:
   Результаты утверждены фюрером согласно документу от 28.4.1941 г.
  
   6. Совещания с Венгрией возможны лишь в последней декаде мая. Фюрер считает, что Венгрия готова к оборонительным мерам на русской границе, но использование германских войск с венгерской территории не допускается.
  
   7. Совещания с Румынией станут возможны только впоследствии.
  
   8. Маскировка на совещаниях с дружественными странами: якобы речь идет о намеченном германском наступлении на Западе, а потому на Восточном фронте должны быть приняты меры предосторожности. Участие дружественных стран в чисто оборонительных мерах.
  
   9. Иберийский полуостров:
   Фюрер рассчитывает на высадку англичан в Португалии, расширение предполья в Гибралтаре и, эвентуально, создание авиационных баз в Марокко.
  
   10. Распределение сил:
   Предусмотрено:
   для Греции - 3 дивизии, из них 1 для захвата Крита. \147\
   для Югославии - 4 охранные дивизии 15-го эшелона.
   для Запада - 30 дивизий и 5 охранных дивизий 15-го эшелона.
  
   <...> 13. Затребовать через отдел обороны страны (LIV) предложения главного командования сухопутных войск по оккупации Греции; при этом Афины будут временно находиться в немецких руках.<...>
  
   Перевод с немецкого из: IMT. Doc. PS-1476".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 425.
  
  
  Именно здесь зафиксировано, что Гитлер определил дату начала войны с Советским Союзом. 22 июня 1941 года.
  
  Получается, что в те самые часы и минуты, когда на Красной площади радостно шумела первомайская демонстрация, чужая жестокая и подлая сила определила и отмерила срок начала гибели этих людей.
  
  До этого документа советская разведка, конечно, не добралась. Что не удивительно, поскольку знали о его содержании во всей Германии всего несколько человек. Да и не совсем это документ. Своего рода конспект, излагающий намерения Гитлера.
  
  На этом совещании были даны указания начать официальные переговоры об участии в войне против Советского Союза сначала с Финляндией, а затем с Венгрией и Румынией. Как видим, о Японии в отношении войны с СССР не было сказано ни слова. Гитлер предпочитал более выгодным для себя движение Японии к южным морям, в сторону Сингапура, что должно было отвлечь на себя часть британских сил. В тот момент военно-политическое руководство Германии настолько было уверено в успехе полного разгрома Советского Союза, что посчитало излишним привлекать сюда своего восточного союзника. Предпочитая поощрять его устремления против британских колоний.
  
  Абсолютная уверенность в успехе своего наступления выражена в надежде на то, что все будет решено в течение одного месяца, когда в приграничных сражениях будут полностью уничтожены силы Красной Армии. Предполагалось, что этому не смогут помешать даже признаваемые всеми высокие качества русского солдата.
  
  И уже здесь мы видим главную ошибку планирования, где утверждалось, что после разгрома приграничных сил сопротивление Красной Армии будет значительно слабее. В то время, когда мы знаем, что сила сопротивления советского государства с каждым днем только увеличивалась.
  
  А почему, кстати говоря, она увеличивалась? Потому что накануне войны в Советском Союзе были созданы могучие средства, обеспечивающие возможность такого усиления. Получается, что крах операции "Барбаросса" был вызван фундаментальной ошибкой военно-политического руководства Германии в оценке сил и возможностей советской страны. В недооценке всего того, что смогла она создать за предвоенные годы.
  
  Вот перед нами и проявилась картина того, насколько мы были готовы или не готовы к войне. В ней через оценку врагом, как в зеркале, отчетливо проступает действительное положение вещей. И получается, что это отражение того, что готовы мы были к войне не просто максимально, а в такой степени, что германскому руководству это просто не пришло в голову.
  
  Оно не поверило, что возможна сама реальность таких запредельных, но точно направленных усилий, такого великого размаха умного созидания, которые создали качественно новую страну. Они в это не поверили. Что и породило изначальную ошибку, на фундаменте которой был построен профессионально безупречный план нападения.
  
  
  "ЗАПИСКА НКГБ СССР И. В. СТАЛИНУ, В. М. МОЛОТОВУ И С.К. ТИМОШЕНКО С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АГЕНТУРНОГО СООБЩЕНИЯ ИЗ БЕРЛИНА
  
  N 1420/м
  1 мая 1941 г.
  Совершенно секретно
  
   Направляется агентурное сообщение, полученное из НКГБ из Берлина.
  
   Народный комиссар государственной
   безопасности Союза ССР Меркулов
  
   Основание: Сообщение "Франкфуртера" от 28.IV-41r. N 141
  
   Сообщение из Берлина
  
   1. По сведениям, полученным источником от высших чинов германской армии, на днях в верховном командовании вооруженных сил Германии состоялось совещание, на котором обсуждался вопрос о положении с каучуком, бензином и хлебом.
   а) Потребность военного ведомства в каучуке определяется в 6.000 тонн в месяц. Имеющиеся два завода синтетического каучука производят вместе 4.000 тонн синтетического каучука.
   Недостаток в каучуке предполагается покрыть путем ввоза естественного каучука из французского Индо-Китая через Японию и СССР. Закупки каучука будет производить Япония якобы для собственных нужд и затем переправлять его через СССР в Германию. \150\
   б) Интенсивные воздушные операции германской армии и война на Балканах чрезвычайно истощили запасы бензина. Положение с бензином настолько осложнилось, что немцы намерены во что бы то ни стало форсировать наступление на Ирак для оккупации нефтяных источников. Для этой цели в настоящее время идет усиленная переброска германских войск в Ливию через Италию и концентрация войск на Балканах. Наступление на Ирак предполагают производить со стороны Египта и через Турцию или же путем переброски войск через Додеканевские острова и далее морским путем вдоль турецкого берега. В кругах верховного командования циркулируют слухи, что в случае удачного наступления на Ирак будет предпринято наступление на СССР, на Кавказ из Турции и на Украину с запада.
   в) Хлебные запасы Германии к осени будут исчерпаны. Новый урожай не сможет обеспечить потребление 1942 года, поэтому разрабатываются планы предстоящей операции против СССР с целью отторжения Украины.
   2. По сведениям, полученным источником в штабе вооруженных сил Германии, на советско-германской границе в районе Львова и Перемышля, а также в Протекторате и Словакии сосредоточено 20 дивизий так называемой "быстрой армии" (schnellarmee), полностью моторизованной.
   Военное командование для этой армии в спешном порядке подбирает из других частей солдат и офицеров, знающих русский язык.
   3. Последнее время германский порт Киль подвергается частой и усиленной бомбардировке английской авиации. В городе нет ни одной не поврежденной улицы, на некоторых разрушено до десятка домов. В результате бомбардировок на пасхальной неделе от 13 до 20 апреля в Киле насчитывается 400 убитых, 20.000 человек осталось без жилья. Пострадали главным образом рабочие поселки вокруг верфей. Государственная верфь выведена из строя.
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.341-344. Имеются пометы. Указана рассылка. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 429.
  
  "Франкфуртер" - это Карл Эйкоф, источник берлинской резидентуры советской внешней разведки.
  
  
  И снова перед нами очередная дезинформация. Германия планирует в первую очередь вторжение в Ирак. И только в случае успеха этой операции возможно нападение на Советский Союз. На Кавказ со стороны Турции и с Запада - на Украину.
  
  Это, заметим, на фоне достаточно точного знания экономического состояния Германии, что говорит об относительной солидности источника. Да и Ирак тогда мелькал в мировых новостях не менее часто, чем сегодня. Там месяцем раньше произошел военный переворот и к власти пришли силы, тесно связанные с Германией. В ответ на это британцы ввели туда свои войска.
  
  В общем, в этой мутной воде появление там и германских войск вовсе не выглядело невероятным. Единственно, что препятствовало этому, это была в то время позиция Турции. Но именно с Турцией после германского блицкрига на Балканах и были связаны усилия самых разных сторон - Германии, Англии, СССР, США. И именно о планах немцев в отношении Турции, вплоть до нападения на нее, неоднократно сообщалось в донесениях советской разведки.
  
  Впрочем, нам говорят, что Сталин не верил им. Глядя на это сообщение, поневоле закрадывается мысль, что, может быть, и не был он в этом так уж неправ? Может быть, все эти слухи, чьи-то проницательные мысли и гадания, это вовсе не самая твердая основа для принятия решений? Может быть, такой основой могут быть только скучные цифры? Численность германских дивизий у советских границ, например?
  
  
  "ИЗ СООБЩЕНИЯ "МАРСА" ИЗ БУДАПЕШТА ОТ 1 МАЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   1. Немецкие войска из Белграда уходят в Польшу, а из Виша в Румынию к советской границе.
   2. Немецкие офицеры пропагандируют среди населения Югославии, что Германия не заинтересована в Югославии и к концу войны последняя будет протекторатом СССР. Среди немецких войск муссируются слухи, что через 20 дней Англия снимется со счета как военный фактор и неизбежность войны против СССР в ближайшее время...
  
  ЦА МО РФ. Оп.24119. Д.4. Л.381. Пометы: "9. В 5адресов. Голиков. 1.5.41 г.", "Тов.Онянову и НО-1 и 4. Использовать первый пункт для спецсообщения. Остальные для обобщения опыта войны на Балканах. Дронов. 4.5.41 г. Выслано Сталину (2 экз.), Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Жукову". Заверенная копия. \151\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 430.
  
  
  Итак, пошли сообщения о том, что германские войска из Югославии перебрасываются к советским границам. Генерал Голиков приказал эти сведения включить в готовящееся к 5 мая специальное сообщение на имя Сталина. Одновременно с этим, не дожидаясь этих пяти дней, направил донесение из Будапешта в адрес политического и военного руководства страны немедленно.
  
  
  5 мая 1941 года начальник Генерального штаба сухопутных войск Вермахта генерал-полковник Гальдер отметил в своем служебном дневнике:
  
  "Полковник Кребс возвратился из Москвы, где замещал Кестринга. По отношению к нему там была проявлена большая предупредительность. Россия сделает все, чтобы избежать войны. Можно ожидать любой уступки, кроме отказа от территориальных претензий..."
  
  
  Итак, немцы снова, в очередной раз, получают информацию, подкрепляющую их уверенность в том, что Советский Союз не только не собирается нападать на Германию, но будет пытаться сделать все возможное для того, чтобы предотвратить войну. Ценой любых уступок, кроме самых принципиальных.
  
  И сразу же за этими словами Гальдер записал:
  
  "...Русский офицерский корпус исключительно плох (производит жалкое впечатление), гораздо хуже, чем в 1933 году. России потребуется 20 лет, чтобы офицерский корпус достиг прежнего уровня [впечатление Кребса]... "
  
  
  Знакомая песня, не находите? Одни и те же слова с теми, что поют наши доморощенные "борцы со Сталиным". Этакое трогательное единство.
  
  Пройдет не 20 лет. Пройдет всего несколько месяцев, и "исключительно плохие" русские офицеры во главе своих войск остановят блестящих прусских офицеров. И погонят их на запад. А через четыре года производящие "жалкое впечатление" русские офицеры придут в Берлин и высокомерный Кребс приползет к ним умолять о пощаде. Не для себя. Для своей великой страны.
  
  Проявим милосердие и не будем копаться сегодня в обстоятельствах его гибели. Но неужели не помнил он за минуту до того, как выстрелить в себя, этот свой доклад, который предъявил тогда руководству Германии? Понятно, что не от него зависело решение о нападении. Но свою долю доводов в пользу этого решения генерал Кребс все же внес. Так что должен был понимать и свою личную вину перед Германией, лежавшей в 1945 году в развалинах.
  
  Впрочем, не знаю, как вам. По мне, этот человек достоин уважения. Он свою вину перед своей Родиной ни на кого не переложил. Расплатился сам.
  
  Наши, те, кто повторяет и сейчас его слова, свою Родину продолжают превращать в развалины до сих пор. И никогда своей вины за это не почувствуют.
  
  
  "ТЕЛЕГРАММА ГЕРМАНСКОГО ПОСЛА В МОСКВЕ В МИД ГЕРМАНИИ
  
   2 мая 1941 г.
  
   Содержание: слухи о германо-русском военном столкновении. Секретно!
  
   Я и высшие чиновники моего посольства постоянно боремся со слухами о неминуемом немецко-русском военном конфликте, так как ясно, что эти слухи создают препятствия для продолжающегося мирного развития германо-советских отношений. Пожалуйста, имейте в виду, что попытки опровергнуть эти слухи здесь, в Москве, остаются неэффективными поневоле, если эти слухи беспрестанно поступают сюда из Германии и если каждый прибывающий в Москву или проезжающий через Москву не только привозит эти слухи, но может даже подтвердить их ссылкой на факты.
  
   Шуленбург
  
   Перевод с немецкого из: ADAP, Bd. XII, ? 433".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 431.
  
  
  Эту телеграмму в Кремле, конечно, не читали. Приведена она здесь лишь для того, чтобы обозначить то обстоятельство, что слухи о предстоящей войне между Германией и Советским Союзом поступали в Москву из Берлина, но никак не наоборот. Почему на это обращено внимание?
  Дело в том, что Гитлер, стараясь объяснить переброску своих войск на Восток, объяснял это, в числе прочего, и тревожными слухами о скорой войне.
  
  
  "ИЗ БЕСЕДЫ ПОЛНОМОЧНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ СССР В ГЕРМАНИИ В.Г. ДЕКАНОЗОВА С ПОСЛОМ ГЕРМАНИИ В СССР Ф. ШУЛЕНБУРГОМ
  
  5 мая 1941 г.
  Сое. секретно Особая папка
  Помета: 'М[олотов]>>
  
  5 мая я и т. Павлов были на завтраке у Шуленбурга, на котором кроме посла из состава германского посольства присутствовал только Хильгер. Еще во время завтрака Шуленбург заявил, что перед своим отъездом он бьш принят Гитлером...
  
  ...Он сказал, что Гитлеру показалось странным заключение Советским Союзом пакта о нейтралитете и дружбе с Югославией* в тот момент, когда Германия была вынуждена принять меры к защите своих интересов. Германия как великая держава не могла терпеть действий югославского правительства, которое по прошествии всего лишь нескольких часов после подписания пакта с Германией посадило в тюрьму министров, подписавших пакт, начало оскорблять германских представителей в Югославии, угрожало военному атташе и т.д...
  
  ...Подписание Советским Союзом в такой момент пакта с Югославией кажется Гитлеру непонятным и странным.
  Я ответил, что я информирован о позициях, из которых исходило советское правительство при подписании пакта с югославами. Советскому правительству было известно, что Югославия стремилась к сохранению хороших отношений и хочет жить в мире со своими соседями, и в первую очередь с Германией, и что югославское правительство не денонсировало своего присоединения к пакту трех.
  Шуленбург ответил, что он пытался разъяснить Гитлеру действия советского правительства в духе тех заявлений, которые он получил от т. Молото-ва. Он сказал ему, Гитлеру, что советское правительство руководствовалось при заключении пакта с югославами побуждением служить делу мира. Однако он не сумел на 100% убедить Гитлера, и у него, Гитлера, остался какой-то неприятный осадок от действий советского правительства за последнее время. Этот осадок был вызван не только заключением советско-югославского пакта, но также и рядом фактов, которые один за другим имели место за последнее время начиная с января: заявление советского правительства о Болгарии**, советско-турецкое заявление*** и др. Эти заявления советского правительства создают впечатление, что Советский Союз стремится препятствовать осуществлению Германией своих жизненных интересов, помешать стремлению Германии победить Англию. Именно такое впечатление оставляет советско-югославский пакт, который был с такой радостью воспринят Черчиллем.
  Я ответил, что в тексте советско-югославского пакта не следует читать больше того, что там написано.
  Шуленбург еще раз повторил, что он пытался ликвидировать неприятный осадок, оставшийся у Гитлера от действий советского правительства, пытался его разубедить, но это ему не удалось сделать на 100%. Он, Шуленбург, в своей беседе с Гитлером заявил также последнему, что слухи о предстоящем военном конфликте Советского Союза с Германией, которые начиная с января этого года так усиленно циркулируют в Берлине и в Германии вообще, конечно, затрудняют его, Шуленбурга, работу в Москве246. Шулен-бург спросил меня при этом, знаю ли я об этих слухах.
  Я ответил утвердительно. Я также спросил Шуленбурга, может ли он сказать, что такие слухи имеют место и в Москве, как они имеют место в Берлине. Шуленбург] ответил отрицательно247.
  Продолжая, Шуленбург сказал, что на его заявление Гитлер ему ответил, что он в силу упомянутых действий советского правительства вынужден был провести мероприятия предосторожности на восточной границе Германии. Его, Гитлера, жизненный опыт научил быть очень осторожным, а события последних лет сделали его еще более осторожным (предусмотрительным). Во всяком случае, по мнению Шуленбурга, слухи о предстоящей войне Советского Союза с Германией являются "взрывчатым веществом" и их надо пресечь, "сломать им острие". В этом он видит свою задачу как посла в СССР, ибо он всегда стремился к дружественным отношениям между нашими странами, сознавая выгоду таких отношений для обеих стран...
  
  ...Я спросил Шуленбурга, откуда'идут эти слухи и что же, по его мнению, конкретно нужно сделать для противодействия им. Я поинтересовался также, что ответил Гитлер Шуленбургу по поводу распространившихся в Германии слухов об обострении советско-германских отношений и о предстоящем якобы конфликте между Германией и Советским Союзом.
  Шуленбург заявил, что на его вопрос об этих слухах Гитлер ему ответил, что он, Гитлер, вынужден был принять меры предосторожности на восточной границе. Однако, по мнению Шуленбурга, источник слухов сейчас не имеет значения. Со слухами нужно считаться, как с фактом. Он не знает, что можно было бы предпринять, чтобы пресечь их. Он не думал об этом и не имеет на этот счет никаких указаний из Берлина, и вообще ведет со мной этот разговор в частном порядке...
  
  Записал В. Павлов.
  Поправки внес т. Деканозов
  5.5.1941г.
  
  В. Деканозов
  
  Архив Президента РФ, ф. 3, on. 64, д. 675, л. 157-161.
  Опубл.: Вестник Министерства иностранных дел СССР. - 1990.- N® 20 (78). - С. 57-65".
  
  Взято из сборника "Документы внешней политики 1940 - 22 июня 1941 г.", т.23.
  Документ N 814.
  
  
  Итак, посол Германии в СССР фон Шуленбург был принят Гитлером и привез от него объяснения, зачем тот подтягивает войска к советской границе. Однако его аргумент о том, что делает он это из осторожности, в силу действий советского правительства, ничего не объясняет. Более того, должен вызвать в Кремле еще большую тревогу.
  
  Мы с вами знаем о том, что в ряде сообщений разведки Сталину докладывалось о том, что в Германии на самом деле прекрасно понимают, что Советский Союз вовсе не готовится к нападению на нее. Более того. Для руководства рейха нападение Советского Союза на Германию было бы в крайней степени желательным. Как подарок, который, впрочем, они это с сожалением констатировали, Сталин им не поднесет.
  
  Но если они знали о том, что Сталин не нападет, то концентрация немецких войск просто не может быть вызвана осторожностью вследствие политики советского руководства. А значит, преследует вовсе не цели обороны. Тогда каковы эти цели на самом деле?
  
  Ко всему этому, наиболее циничным выглядит объяснение, что тревогу эту у Гитлера вызвали также слухи о возможной войне с Россией. То обстоятельство, что источником слухов является Берлин, а не Москва, и об этом там знают, делает этот аргумент совсем уже опереточным. Но какие могут быть легкие отговорки, когда на горизонте явственно поднимается тень великой войны? С таким откровенным пренебрежением к тому, чтобы хотя бы выглядеть чуть-чуть правдоподобным, врут обычно только перед ее началом...
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "ЕЩЕНКО" ИЗ БУХАРЕСТА ОТ 5 МАЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   "АБЦ" сообщил:
  
   Разговоры о немецко-русских отношениях являются главным образом объектом интереса здешних офицеров в немецких кругах, поскольку, однако, серьезная информация об этом не доходит до гласности, т.е. никто не в состоянии дать достоверных и связанных сведений о будущих событиях в немецко-русском секторе. Немецкий посол ответил на поставленный ему в доверенном кругу вопрос о немецких намерениях против СССР, что Германия и теперь должна прежде всего считаться с войной против СССР, Берлин не допускает мысли, чтобы захватить врасплох Москву. Германия должна проводить военную подготовку против СССР, если СССР (как такой случай имеется сейчас) даст повод для недоверия к ней. На вопрос, что Германия, может быть, планирует превентивную войну против СССР, посол реагировал многозначительной улыбкой.
   Во время последней беседы посланника с Антонеску - стояли военные вопросы в связи с совместным выступлением румынских и немецких войск на бессарабском и буковинском фронтах. Немецкие туристы, которые приезжают из Молдовы, доносят, что там всюду сконцентрировано большое количество немецких войск и что части Тодта прокладывают спешно новые шоссе и мосты. Один немецкий высший офицер объяснил, что эта прокладка путей рассчитана на шесть месяцев, так как после этого немецкая армия будет оперировать уже глубоко в сердце России. Становится все более очевидным, что немецкие войсковые соединения перевозятся с Балкан на театр румынского фронта. Один штабной офицер расположенного в Румынии восьмого немецкого авиационного корпуса, который несколько дней назад приехал из Берлина, заявил, что раньше для начала немецких военных акций против СССР предусматривалась дата 15 мая, но в связи с Югославией срок перенесен на середину июня. Этот офицер твердо убежден в предстоящем конфликте.
   Немецкий военный штаб из 40 высших офицеров переехал в горную гостиницу Гайзера в Верхнем Тетмишул, т.е. туда, откуда штаб Листа подготовил и руководил немецкой кампанией против Греции.
   Герстенберг говорил о предстоящем начале немецко-русской войны, как о чем-то само собой подразумевающемся. Он заявил, что вся его служебная деятельность направлена на это событие. Он также называет месяц июнь как факт начала войны. На замечание, что одному лесоторговцу было обещано в Берлине, что у него будет достаточно всегда работы в Румынии, спокойной и без опасности войны, Герстенберг ответил, что все это ничего не значит.
   Молдова и Буковина в будущей кампании не превратятся в область военных действий. В Буковине стоит неслыханно сильная моторизованная немецкая ударная армия с соответствующими военными авиационными силами, которые молнией проникнут до Черновиц и сделают невозможным русское наступление на Румынию. Красная Армия будет разбита в четыре недели. Узловые пункты жел.дорог, шоссе, аэродромы западной части СССР будут в кратчайший срок разрушены немецкой авиацией, неподвижная, плохо вооруженная русская армия будет окружена и расколота быстро бронемеханизированными \171\ частями по испытанной немецкой тактике и будет иметь судьбу польской армии.
   Решающим является то, заявляет "Г[ерстенберг]", чтобы скованная Красная Армия уклонялась бы от нападения немецкой армии и тогда определенно через три недели мы будем стоять перед Москвой. Опасность бомбардировочной угрозы для Румынии со стороны русской авиации "Г[ерстенберг]" считает не очень серьезной. Он полагает, что в том пространстве, которое принимается за расчет, месторасположение русских авиачастей точно известно немецкой стороне и могут быть выведены из строя в течение первого дня войны. Вообще СССР имеет в своем распоряжении самое большое 400 самолетов для использования против Румынии, причем устаревших и отстающих от немецких. Несмотря на всеобщее убеждение о неизбежности немецко-русского конфликта в самое ближайшее время, в здешних немецких кругах можно слышать и такое мнение, что при всей открытой немецкой подготовке к войне против СССР речь идет только лишь о демонстрации со стороны Германии, которая имеет своей целью оказать давление на СССР и удержать СССР от возможных запланированных акций против Германии или принудить СССР к новым уступкам в политической позиции. Защитники этого тезиса находятся безусловно в меньшинстве.
   Те, кто убежден в немецко-русской войне, получили сильное подкрепление своей точки зрения со стороны посланника. Посол заявил, что он считает целесообразным, чтобы немцы, находящиеся в Бухаресте, занялись убежищами и другими средствами для защиты от нападения авиации.
   Он добавил, что он сделал соответствующие приготовления в здании миссии. Члены русской миссии и все прочие подданные СССР находятся под ее усиливающимся наблюдением и контролем немецких и румынских разведывательных служб.
   Немецкая и румынская секретная службы в этом работают очень тесно и ежедневно обмениваются сведениями и донесениями.
   В настоящее время также происходят совещания о совместной борьбе против коммунизма в Румынии. При этом исходят из констатации, что всякая враждебная Германии пропаганда в Румынии представляет собой исключительно русско-коммунистическую работу. К этому добавляется, что коммунистическая агитация в Румынии за последнее время увеличивается, однако заявляют, что эти русские старания остаются безуспешными и никоим образом не повлияют на войну против СССР.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д. 1. Лл.737-740, 744-745. Имеются пометы. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 440.
  
  
  Резидент советской военной разведки в Румынии полковник Еремин сообщает сведения критической важности, полученные Куртом Велкишем. Серьезный пост, занимаемый последним в немецком посольстве, позволял тому свободно общаться с весьма информированными людьми. В данном случае, передано содержание доверительного общения с германским военным атташе в Бухаресте полковником Герстенбергом.
  
  Самым существенным было то, что тот "говорил о предстоящем начале немецко-русской войны, как о чем-то само собой подразумевающемся. Он заявил, что вся его служебная деятельность направлена на это событие. Он также называет месяц июнь как факт начала войны". Ключевыми словами в данном случае являются "служебная деятельность". Это уже не слухи, рассуждения и мнения. Это конкретное знание. Кроме срока начала войны, разумеется, это Герстенберг предположил сам, так как знать об этом в то время не мог. Но предположил опять-таки на основании полученных им из Берлина заданий. Информацию о сроках подтвердил офицер, приехавший из Берлина. По его словам, срок нападения перенесли с 15 мая на середину июня.
  
  Информация, полученная со слов Герстенберга, самым надежным образом увязывается со сведениями самого Велкиша о том, что во время последней беседы германского посланника с Антонеску обсуждались вопросы о совместном выступлении против СССР румынских и немецких войск.
  
  Сюда же ложится и ответ на запрос руководства отследить направление перемещений немецких дивизий, освободившихся после военных действий на Балканах. По сведениям Еремина "немецкие войсковые соединения перевозятся с Балкан на театр румынского фронта".
  
  Об этом сообщении Григория Михайловича Еремина упоминается сегодня часто, как об одном из наиболее точных сообщений о подготовке немцами нападения на Советский Союз. Правда, как это принято в современной исторической науке, цитируются оттуда самые вкусности. Некоторые же не очень хрестоматийные подробности обычно опускаются. Такие, например.
  
  "...в здешних немецких кругах можно слышать и такое мнение, что при всей открытой немецкой подготовке к войне против СССР речь идет только лишь о демонстрации со стороны Германии, которая имеет своей целью... принудить СССР к новым уступкам в политической позиции..." И хотя здесь же им было оговорено, что "защитники этого тезиса находятся безусловно в меньшинстве", но когда, скажите, такого рода вопросы решались голосованием? Такие мнения тоже есть, и он об этом честно указал в своем донесении. Современным бы историкам поучиться...
  
  
  "ЗАПИСКА НКГБ СССР И. В. СТАЛИНУ, В. М. МОЛОТОВУ И Л.П.БЕРИЯ С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АГЕНТУРНЫХ СООБЩЕНИЙ ИЗ БЕРЛИНА
  
  N 1450/м
  5 мая 1941 г.
  Сов. секретно
  
   Направляем агентурное сообщение, полученное НКГБ СССР из Берлина.
  
   Народный комиссар
   государственной безопасности СССР В. Меркулов
  
   Сообщение из Берлина
  
   1. "Корсиканец" сообщает:
   Референт прессы при Министерстве хозяйства КРОЛЬ (он же один из редакторов журнала "Динст аус Дейнтшлянд") в докладе, сделанном на совещании ответственных референтов министерства, касаясь русского вопроса, заявил, что "от СССР будет потребовано Германией выступление против Англии на стороне держав "оси". В качестве гарантии, что СССР будет бороться на стороне "оси" до решительного конца, Германия потребует от СССР оккупации немецкой армией Украины и возможно также Прибалтики".
   Эти мероприятия, по словам КРОЛЯ, необходимы Германии, ибо в ближайшее время начнутся решительные действия германской армии против Суэцкого канала, поэтому Германия нуждается в спокойствии на востоке.
   МОРВИДЕ, заместитель ТЕРНЕДИНА в Комитете по четырехлетнему плану, заявил источнику, что акция Германии против СССР жизненно необходима Германии для обеспечения спокойствия на востоке.
  
   2. "Старшина" сообщает:
   29 апреля Гитлер в речи, произнесенной в "Спортпаласе" перед молодыми офицерами-выпускниками, содержание которой в прессе опубликовано не было, заявил:
   "В ближайшее время произойдут события, которые многим покажутся непонятными. Однако, мероприятия, которые мы намечаем, являются государственной необходимостью, так как красная чернь поднимает голову над "Европой".
   Эти сведения получены источником от нескольких офицеров, но подлежат дополнительной проверке.
  
   ЦА СВР РФ. Коллекция документов. Имеются пометы. Незаверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 433.
  
  
  Итак. "Кориканец", он же Арвид Харнак, один из самых надежных источников советской внешней разведки в Берлине, еще раз сообщает о том, что авторитетные и знающие чиновники в министерстве хозяйства имеют информацию о том, что Германия вскоре предъявит Советскому Союзу ультиматум о вводе своих войск на Украину.
  
  Харро Шульце-Бойзен сообщил о тревожных намеках в речи, которую Гитлер произнес перед выпускниками военных училищ. И пусть сведения требуют подтверждения, это не первый случай, когда Гитлер допускал подобное. Вспомним, в частности, поручение, которое давал Амаяк Кобулов в похожем случае в конце 1940 года "Лицеисту".
  
  
  "ЗАПИСКА НКГБ СССР В ЦК ВКП(б) - И. В. СТАЛИНУ, СНК СССР - В. М. МОЛОТОВУ И НКВД СССР - Л.П.БЕРИЯ С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ ТЕЛЕГРАММ АНГЛИЙСКОГО ПОСЛА В СССР С.КРИППСА1
  
   N 1451/м
   5 мая 1941 г.
  
   Направляем содержание телеграмм английского посла в СССР Криппса за NN 412 и 413 от 23 апреля 1941 г., адресованных Министерству иностранных дел Англии. \153\
   Содержание телеграмм получено НКГБ СССР из Лондона агентурным путем.
  
  Народный комиссар государственной
  безопасности СССР Меркулов
  
  Основание: сообщения из Лондона NN 2950 и 2965 от 30.IV. 1941 г.
  
   Содержание телеграмм за NN 412 и 413 английского посла в СССР Криппса
  
   Министерству иностранных дел Англии от 23 апреля 1941 г.
   Ниже сообщаю резюме моих впечатлений о состоянии советско-немецких отношений в разрезе последних событий:
   1. Ярко выраженная враждебность не только не уменьшилась, но в связи с приближением опасности - увеличилась.
   2. Военные, которые начинают быть силой вне партии, убеждены в том, что война неизбежна, но они жаждут отсрочки ее хотя бы до зимы.
   3. Советское правительство будет уступать немецкому давлению, поскольку это серьезно, не затрагивает их военных приготовлений или подготовленности.
   4. Если Гитлер намерен удовлетвориться заверением и обещаниями, то ему не нужно будет нападать на Россию.
   5. Если же его не удовлетворят обещания, то он должен будет напасть на Советский Союз, так как любые практические предложения, обеспечивающие немцам внутренний контроль поставок снабжения или транспортом (так в тексте. - Сост.), будут отвергнуты Советским правительством.
   6. Ход дальнейшего развития отношений будет зависеть от того, в какой степени Гитлер потребует послушания от СССР, и это станет ясным в ближайшее время.
   7. В настоящее время действия обоих правительств характерны тем, что, отказываясь от применения политики давления, они ведут усиленные военные приготовления.
   8. Наиболее сильным противовесом является страх, что мы можем заключить сепаратный мир при условии эвакуации немцами оккупированной ими территории в Западной Европе и предоставить Гитлеру свободу рук на Востоке.
   Я отдаю себе отчет, что это весьма деликатный вопрос для проработки по косвенным каналам. Тем не менее, я считаю его самой ценной картой в весьма трудной игре, и, вероятно, некоторые средства для использования такой карты будут найдены.
   Советский талант в приобретении информации через нелегальные каналы хотя бы на этот раз может быть использован нами в свою пользу.
   Помимо вышеуказанного средства, вероятным и эффективным противовесом немецкого давления может быть:
   а) страх, что Турция присоединится к державам "оси";
   б) страх, что США выступят против Японии и совершенно прекратят торговлю с СССР.
   9. К величайшему сожалению кажется, что Турция не желает что-либо делать, что могло бы заставить ее взять на себя определенные обязательства в этом направлении.
   США ничего не делают здесь в смысле беседы с Советским правительством и применения к СССР известного давления.
  
  Начальник 1-го Управления НКГБ СССР Фитин
  
  ЦА ФСБ. Ф.Зос. Оп.8. Д.56. Лл. 1160-1163. \154\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 434.
  
  
  Весьма серьезный документ, полученный в Лондоне с использованием возможностей "Кембриджской пятерки". Думаю, Сталин прочел его с предельным вниманием.
  
  Какие наиболее важные моменты можно выделить из сообщений британского посла, где он, надо полагать, был вполне откровенен?
  
  Первое и главное. Сам Стаффорд Криппс, несмотря на все его интервью, где он рассказывал, что имеет сведения о том, когда немцы нападут на СССР, не знал в действительности, начнется ли эта война вообще. Это, заметим, при том, что человек он был весьма информированный. Все его предположения вертятся вокруг возможных уступок, которые потребует Германия от Советского Союза. То есть, сам он совершенно искренне полагал, что возможному столкновению будут предшествовать переговоры, в ходе которых все решит то обстоятельство, как много запросит Германия и до какой степени уступок сможет пойти советское руководство.
  
  Второе. В качестве наиболее сильного средства к тому, чтобы помешать успешности этих переговоров и шансам мирного разрешения противоречий между СССР и Германией, британский посол предложил разыграть карту сепаратного мира между Британией и Германией. Используя для этого, в частности нелегальные каналы советской разведки.
  
  Ничего нового для Сталина в откровениях британского посла не было. Все было именно так, как и представляли себе британскую политику руководители Советского государства. Что говорит о том, что представляли они ее совершенно верно. И, кстати, в очередной раз в этом убедились документально.
  
  Но интересно другое. Интересно то, что даже в высокопоставленных английских политических кругах сведений о том, что Гитлер принял окончательное решение напасть на СССР, оказывается, не было.
  
  Теперь вопрос. Мог ли Сталин игнорировать то обстоятельство, что даже англичане, при всей их предельной заинтересованности в этом, ничего не знают о том, нападут ли немцы на Советский Союз?
  
  И как должен был оценивать в тот момент Сталин апрельское послание от Черчилля? Если сами англичане, и это видно из письма Криппса, ничего не знают о том, нападет ли Гитлер на Советский Союз? И только прикидывают собственную тактику к тому, чтобы война между Германией и СССР так или иначе, но обязательно состоялась?
  
  С другой стороны. Криппс совершенно прав в том, что все зависит от того, насколько выполнимые условия выдвинет Гитлер. Если речь пойдет об увеличении поставок, это одно. Урожай в 1940 году собрали огромный. Здесь можно и нужно идти на уступки. Немцы, правда, еще недовольны тем, что мы, точно выполняя свои обязательства по хозяйственному соглашению, требуем того же и от них. Будут требовать смягчить нашу требовательность? Можно посмотреть...
  
  А вот, если они потребуют невозможного? Ну, об Украине и речи нет. Но даже если речь пойдет о любых территориальных уступках? Пусть самых малейших? Или, как в ноябре в Берлине, будут толкать нас в войну с Англией? Движению к южным морям? Как толкают они Японию? То, на что мы никогда не согласимся. Тогда, что же? Переговоры или не переговоры... Все равно война?
  
  
  "ЗАПИСКА НКГБ СССР И. В. СТАЛИНУ, В. М. МОЛОТОВУ И Л.П.БЕРИЯ С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АГЕНТУРНЫХ СООБЩЕНИЙ ИЗ ВАРШАВЫ
  
   N 1452/м
   5 мая 1941 г.
   Сов. секретно
  
  Направляем агентурное сообщение о военных приготовлениях Германии на территории Генерал-Губернаторства, полученное НКГБ СССР из Варшавы.
  
   Народный комиссар
   государственной безопасности СССР В. Меркулов
  
   Основание: телеграмма из Берлина N 148 от 1/V-41 г., по сведениям от т. Ивана из Варшавы.
  
   Сообщение из Варшавы
  
   По агентурным сведениям, полученным за последние дни от разных источников, установлено:
   1. Военное приготовление в Варшаве и на территории Генерал-Губернаторства проводится открыто, и о предстоящей войне между Германией и Советским Союзом немецкие офицеры и солдаты говорят совершенно откровенно, как о деле уже решенном. Война якобы должна начаться после окончания весенних полевых работ. Немецкие солдаты, со слов своих офицеров, утверждают, что захват Украины немецкой армией якобы обеспечен изнутри хорошо работающей на территории СССР пятой колонной.
   С 10 до 20 апреля германские войска двигались через Варшаву на восток беспрерывно, как в течение ночи, так и днем. Из-за непрерывного потока войск останавливалось все движение на улицах Варшавы. По железным дорогам в восточном направлении идут составы, груженные главным образом тяжелой артиллерией, грузовыми машинами и частями самолетов. С середины апреля на улицах Варшавы появились в большом количестве военные грузовики и автомашины Красного Креста.
   Немецкими властями в Варшаве отдано распоряжение привести в порядок все бомбоубежища, затемнить все окна, создать в каждом доме санитарные дружины, созвать все ранее распущенные дружины Красного Креста. Мобилизованы и отобраны для армии все автомашины частных лиц и гражданских учреждений, в том числе и немецких.
   С начала апреля закрыты все школы и курсы, и помещения их заняты под военные госпитали.
   Запрещено всякое пассажирское движение по территории Генерал-Губернаторства, кроме пригородного по линии Варшава - Отвоцк.
   Фирма "Гартвиг" доставила из Берлина 4 дизеля, которые установлены в туннеле главного варшавского вокзала для того, чтобы независимо от городской электростанции питать железнодорожную линию.
   Штаб армии Восточного фронта расположен в Отвоцке. Немцы рассчитывают якобы сначала забрать Украину прямым ударом с запада, а в конце мая через Турцию начать наступление на Кавказ.
   Немецкие офицеры в Генерап-Губернаторстве усиленно изучают русский язык, а также топографические карты приграничных территорий СССР, которые каждому из них розданы. \155\
   Подтверждаются сведения о создании на границе с СССР укрепленной линии и отдельных укрепленных районов. Все работы проводились под руководством известного строителя "линии Зигфрида" - инженера ТОДТ силами немецких рабочих и солдат. Для подсобных, главным образом земляных работ, было мобилизовано 35 000 евреев. В частности, из района города Родома выселены все жители окрестных 250 деревень. Здесь создан ряд укрепленных районов. Город Седлец превращен также в укрепленный пункт. Из района Новый Седлец выселены все поляки. Немецкие войска заняты здесь улучшением старых и постройкой новых шоссейных дорог, ведущих по направлению к советской границе. На всех дорогах деревянные мосты укреплены железными брусьями. Проводится заготовка переправочных средств через реку Буг.
  
   ЦА СВР РФ. Д.21616, Т.2. Лл.269-271. Имеются пометы, указана рассылка. Незаверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 435.
  
  
  Снова речь идет об ударе на Украину. И все вроде бы указывает на это.
  Готовятся. К чему?
  
  
   4 - 5 мая 1941 года состоялся Пленум ЦК ВКП(б). В качестве главного рассматривался вопрос о назначении И. В. Сталина на пост председателя СНК СССР.
  
  
  "ПРОТОКОЛ ПЛЕНУМА ЦК ВКП(б)
  
   N6
   5 мая 1941 г.
  
  Опросом членов ЦК ВКП(б) от 4 - 5 мая 1941 года.
  
   1. - Об усилении работы Советских центральных и местных органов.
  
   Утвердить следующее постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 4 мая 1941 года:
   "В целях полной координации работы советских и партийных организаций и безусловного обеспечения единства в их руководящей работе, а также для того, чтобы еще больше поднять авторитет советских органов в современной напряженной международной обстановке, требующей всемерного усиления работы советских органов в деле обороны страны, - ПБ ЦК ВКП(б) единогласно постановляет:
  
   1. Назначить тов. Сталина И. В. Председателем Совета Народных Комиссаров СССР.
   2. Тов. Молотова В. М. назначить заместителем Председателя СНК СССР и руководителем внешней политики СССР, с оставлением его на посту Народного Комиссара по иностранным делам.
   3. Ввиду того, что тов. Сталин, оставаясь по настоянию ПБ ЦК первым секретарем ЦК ВКП(б), не сможет уделять достаточного времени работе по Секретариату ЦК, назначить тов. Жданова А.А. заместителем тов. Сталина по Секретариату ЦК, с освобождением его от обязанности наблюдения за Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б).
   4. Назначить тов. Щербакова А. С. секретарем ЦК ВКП(б) и руководителем Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) с сохранением за ним поста первого секретаря Московского обкома и горкома ВКП(б)".
  
   Секретарь ЦК ВКП(б) И. Сталин
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 1
  
   Членам ЦК ВКП(б)
  
   Передается на голосование членов ЦК ВКП(б) следующее постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 4 мая 1941 года: \156\
   "В целях полной координации работы советских и партийных организаций и безусловного обеспечения единства в их руководящей работе, а также для того, чтобы еще больше поднять авторитет советских органов в современной напряженной международной обстановке, требующей всемерного усиления работы советских органов в деле обороны страны, ПБ ЦК ВКП(б) единогласно постановляет:
   1. Назначить тов. Сталина И. В. Председателем Совета Народных Комиссаров СССР.
   2. Тов. Молотова В. М. назначить заместителем Председателя СНК СССР и руководителем внешней политики СССР, с оставлением его на посту Народного Комиссара по иностранным делам.
   3. Ввиду того, что т. Сталин, оставаясь по настоянию ПБ ЦК первым секретарем ЦК ВКП(б), не сможет уделять достаточного времени работе по Секретариату ЦК, [ПБ считает необходимым] назначить тов. Жданова А.А. заместителем тов. Сталина по Секретариату ЦК, с освобождением его от обязанности наблюдения за Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б).
   4. Назначить тов. Щербакова А. С. секретарем ЦК ВКП(б) и руководителем Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) с сохранением за ним поста первого секретаря Московского обкома и горкома".
  
   Секретарь ЦК ВКП(б) (И. Сталин)
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 2
  
   Результаты голосования
   (В списке указан 71 член ЦК, принято единогласно - В.Ч.)
  
   ЦХСД. Ф.2. On. 1. Д. /а. Лл. 1,3,4. Машинопись, подлинник. Подпись - факсимиле. \158\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 436.
  
  
  "УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
  
   Москва, Кремль
   6 мая 1941 г.
  
   Назначить тов. Сталина Иосифа Виссарионовича Председателем Совета Народных Комиссаров СССР.
  
   Председатель Президиума
   Верховного Совета СССР М. Калинин
   Секретарь Президиума
   Верховного Совета СССР А. Горкин
  
   "Известия", 7 мая 1941 г."
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 444.
  
  
  "УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
  
   Москва, Кремль
   6 мая 1941 г.
  
   Назначить народного комиссара иностранных дел тов. Молотова Вячеслава Михайловича заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров СССР.
  
   Председатель Президиума
   Верховного Совета СССР М.Калинин
   Секретарь Президиума
   Верховного Совета СССР А. Горкин
  
   "Известия", 7 мая 1941 г."
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 445.
  
  
  "УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
  
   Москва, Кремль
   6 мая 1941 г.
  
   Ввиду неоднократного заявления тов. Молотова В. М. о том, что ему трудно исполнять обязанности Председателя Совнаркома СССР наряду с выполнением, обязанностей народного комиссара иностранных дел, удовлетворить просьбу тов. Молотова В. М. об освобождении его от обязанностей Председателя Совета Народных Комиссаров СССР.
  
   Председатель Президиума
   Верховного Совета СССР М.Калинин
   Секретарь Президиума
   Верховного Совета СССР А. Горкин
  
   "Известия", 7 мая 1941 г. \177\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 446.
  
  
  Итак, в чем заключался смысл назначения Сталина председателем советского правительства? И почему это состоялось именно сейчас?
  
  Нельзя серьезно принять, конечно, объяснение о тяжести этой ноши для В.М. Молотова. Да, конечно, ноша была тяжела, кто спорит. Но тогда все в советском руководстве тащили на себе, в меру своей ответственности, огромный груз, синекуры там ни для кого не было. И потом. Ему тяжело, а Сталину легко? Сталина-то никто от руководства партией не освобождал. То, что ему заместителем по секретариату ЦК назначили Жданова, это его разгружало чисто технически. Но никто не мог избавить его от руководства обкомами, крайкомами и ЦК компартий союзных республик.
  
  С другой стороны, и Молотов, оставаясь членом Политбюро, тащил на себе воз Совнаркома ранее достаточно успешно. Во всяком случае, нареканий за свою работу не имел. Да и то сказать, назначение Молотова заместителем Председателя СНК СССР разгружало его не так уж кардинально. Все равно все вопросы решали они со Сталиным тогда вместе. Достаточно посмотреть на журнал посещений Сталина. Там видно, что Молотов не вылезал из его кабинета. Так в чем дело?
  
  Наиболее популярным является объяснение, что назначение состоялось в связи с осложнением международной обстановки. В чем-то зерно истины здесь имеется, конечно. Хотя и непонятно, как это осложнение углядел вдруг Сталин, если не верил в опасность со стороны Германии.
  
  Да и другое непонятно. Ну, осложнение. И что? Вся эпоха эта - сплошные осложнения и кризисы, что здесь особо нового? К тому же Сталин, возглавляя партию, ее Политбюро, все равно непосредственно сам курировал работу самых ответственных наркоматов. Достаточно почитать воспоминания наиболее видных тогда хозяйственников. О наркоматах обороны или госбезопасности и говорить нечего.
  
  В. Резун, старательно повторяя обвинения Гитлера в подготовке Советским Союзом нападения на Германию, попытался объяснить назначение Сталина так. Он заявил, что Сталин, собираясь отдать приказ Красной Армии на завоевание Европы, хотел, чтобы его подпись на приказе выглядела как можно более торжественной. Для этого, мол, и занял этот пост, чтобы приказ прозвучал возможно более цветисто. Глупость, конечно. Надо ведь хоть немного понимать ту эпоху. Тогда Сталин занимал в стране и без того наиболее авторитетную должность. Которая называлась достаточно внушительно и торжественно: "Товарищ Сталин". Такой пост никто другой не занимал не только в то время, но и никогда не займет больше в истории.
  
  Другое дело, если понимать, что то состояние дел, которое столь обтекаемо и канцелярски удачно сформулировали потом как "осложнение международной обстановки", являлась на самом деле реальной угрозой войны.
  
  Но как тогда связана угроза германского нападения с назначением Сталина Председателем Совета Народных Комиссаров? Ведь условия войны вовсе не требовали формального закрепления в его руках ведущих наркоматов. Он, повторю, и без того прочно держал их в руках как руководитель партии и ее Политбюро. Это, понятно, в случае, если война будет идти без особых провалов. Если же военные неудачи потрясут самые основы государства, то все равно придется пойти на создание чрезвычайных органов по его управлению. Как это и случится вскоре на самом деле, когда власть в стране будет сосредоточена в руках Государственного Комитета Обороны.
  
  Так чем это было? На самом деле, как это часто бывало у Сталина, мера эта решала сразу несколько важных задач одновременно.
  
  Самым главным, конечно, было своеобразное, но точное обращение к народу. Что бы не утверждалось впоследствии "исторической наукой", в то время ожидание войны витало в воздухе. О том, что война будет и будет скоро, знали все. Ожидали, что начнется она вот-вот. Кто-то, впрочем, ждал, что немцы сначала как-то закончат с Англией, но вообще-то ожидание это сочеталось все же с пониманием непродолжительности любого сценария ближайших событий.
  
  То, что обстановка на границах Советского Союза обострилась и обострилась резко, знали тогда, конечно, немногие. Поэтому ожидание войны продолжало оставаться достаточно привычным, как некий фон к обычным повседневным заботам. А требовалось заставить людей вздрогнуть. Остановиться и настороженно оглядеться. Понять, что не просто скоро. А вот-вот. На пороге.
  
  Только ведь к каждому не пошлешь своего делегата, который объяснил бы, как все тревожно. И как необходимо максимально собраться, чтобы не упасть, когда грянет... Так вот. Назначение Сталина официально на пост главы Советского правительства и стало для всех и каждого в стране единым знаком. Сигналом тревоги. Так, собственно, это назначение, судя по многим воспоминаниям, тогда и восприняли.
  
  Другой стороной этой меры был расчет будущих шагов по обустройству отношений с возможными союзниками. И первым необходимым условием было максимальное облегчение для них самой возможности общения.
  
  Надо себе представлять обстановку, царившую тогда в общественной жизни наиболее возможных союзников СССР - Англии и особенно США. В последних, например, были весьма сильны настроения изоляции. Там достаточно популярным было мнение о том, что пусть в Европе разбираются сами, а кровь американских парней слишком дорогой товар, чтобы платить им за непонятные и нестрашные здесь угрозы.
  
  На все это накладывалось весьма сильное настроение враждебности к Советскому Союзу, культивируемое мощно и постоянно. Наиболее ярко и доходчиво для обывателя оно аккумулировалось в образе безбожного и кровожадного большевика, абсолютно враждебного великим американским ценностям. Собственно, Советским Союзом в США тогда нашу страну и не называли. Вместо этого звучало обычно - "большевистская Россия". Надо сказать, что политических деятелей, делавших тогда имя и карьеру с использованием этих клише, было немало. И они имели безусловное влияние. Во всяком случае, в Конгрессе США их было достаточно, чтобы помешать любому правительству, вздумавшему налаживать отношения, а уж тем более помогать безбожным большевикам.
  
  Сталин, заняв пост председателя советского правительства, встал официально во главе страны, а не только партии большевиков. Да, все оставалось по-прежнему. И советская Россия оставалась, конечно же, большевистской. Но формально для внешнего мира можно уже было выступать не в качестве главы большевистской партии, а в качестве главы России. Просто России. А поскольку представлял Советский Союз в мире только Сталин, и это понимали все, то и отношения с ним можно было выстраивать, как отношения с Россией, а не с большевистской партией.
  
  Да, конечно. Вражды к ней все равно хватало. Но самое главное оружие в руках противников сближения с Советским Союзом было тогда, если и не выбито из рук, но несомненно затуплено. Ведь в представлениях массы людей огромную роль играют не просто стереотипы, но стереотипы символические. Поэтому любое правительство всегда могло теперь спокойно опереться на ту позицию, что они имеют дело не с большевиками, а с Россией, вступившей в смертельную схватку с нацизмом. И главой ее правительства. Так что это назначение искупало себя многократно. И именно в исторической перспективе.
  
  
  5 мая 1941 года состоялось также событие, пусть и не такое знаковое, но все же имевшее для исследователя немалый интерес. В этот день в Кремле состоялся прием, на котором перед выпускниками военных академий выступил И. В. Сталин.
  
  Надо заметить, что любое выступления Сталина в то время было событием незаурядным. Он, как известно, выступал нечасто и по какому-то значительному поводу. Обычно это было на съездах или каких-то серьезных собраниях. А вот выпуски академий как-то обходились ранее без его речей. Они, возможно, и были, но читающей публике до сих пор неизвестны. В частности, например, ничего не известно ни о каких его выступлениях перед выпускниками академий в 1940 году или в любом из других прежних годов. А именно это выступление тем более интересно, что произнесено было буквально накануне войны. Это, кстати, вообще самое последнее из публичных выступлений Сталина перед войной. Ну, это было относительно публичным, конечно.
  
  Уже поэтому эта его речь вызывает особенный интерес. Надо сказать, что никаких записей, тем более стенографических, этого приема никто вроде бы не вел. Однако текст этого выступления Сталина обнаружился все-таки в макете очередного тома собрания его сочинений. И пусть это, конечно, не авторский текст, опираться на него все-таки с известной осторожностью возможно.
  
  Особой же ценностью, конечно, являются отзывы людей, которые слышали это выступление лично. В частности, воспоминание об этом событии оставил Управляющий делами Совнаркома СССР Яков Ермолаевич Чадаев.
  
  Г. А. Куманев. "Говорят сталинские наркомы".
  
  "Г. А. Куманев: Как-то Вы упомянули, что были на торжественном собрании 5 мая 1941 г. в Большом Кремлевском дворце по случаю выпуска командиров, окончивших военные академии. Что Вам больше всего запомнилось из речи И. В. Сталина?
  
  Я. Е. Чадаев: Мне действительно довелось присутствовать на этом собрании, где с интересной, содержательной речью выступил И. В. Сталин...
  
  ...Речь Сталина, продолжавшуюся около 40 минут, военная аудитория выслушала с огромным вниманием. С торжественного заседания все расходились с озабоченными лицами и тревожным чувством на душе. Слова "дело идет к войне" глубоко запали в сердце каждого.
  
  Немецкое посольство в Москве проявило большой интерес к выступлению советского руководителя. Тем более что официальный отчет о заседании, опубликованный в "Правде", был очень скуп. Тогда на помощь послу пришел корреспондент германского информационного бюро в Москве г-н Шюле. Согласно его сообщению, направленному в Берлин в качестве официального доклада посольства, Сталин в своей речи якобы сделал особый упор на советско-германский пакт о ненападении и будто бы подчеркнул, что СССР не ожидает агрессивных действий со стороны Германии. Этот доклад был принят в Берлине, по всей видимости, с большим удовлетворением - как свидетельство определенной дезинформированности Сталина об истинных намерениях Гитлера.
  
  В действительности же Сталин говорил совсем о другом. Он предупреждал офицеров и генералов Красной Армии о том, что международная обстановка очень напряженная, возможны всякие неожиданности, в самом скором времени возможно нападение на СССР. Сталин прямо сказал, что противником в ближайшей войне будет гитлеровская Германия, т. е. сказал вполне определенно, что с Германией придется воевать. Вся его речь была пронизана необходимостью повышения бдительности и боеготовности Советских Вооруженных Сил. Сталин призывал народ и армию держать порох сухим. [479]
  
  Учитывая нарастание опасности нападения на нашу страну, по решению партии и правительства был осуществлен ряд дополнительных мобилизационных мероприятий. Генеральный штаб начал передислокацию ряда дивизий и корпусов ближе к границе. В эти дни нарком обороны СССР Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко направил в военные округа директиву. Она предусматривала меры, которые должны были принять войска округов в случае внезапного нападения немецко-фашистских орд на нашу страну.
  
  В тот же вечер после торжественного заседания меня не покидало предчувствие что должно что-то измениться и в Совнаркоме. И, действительно, на следующий день - 6 мая 1941 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР И. В. Сталин был назначен Председателем Совета Народных Комиссаров СССР. Советские люди расценили это назначение как необходимость усиления подготовки к отпору врагу..."
  
  
  Надо сказать, что воспоминания Чадаева совершенно не совпадают с тем текстом выступления Сталина, который нам известен сегодня. И на который опираются обычно исследователи. Вот, не угодно ли.
  
  
  "ВЫСТУПЛЕНИЕ ГЕНЕРАЛЬНОГО СЕКРЕТАРЯ ЦК ВКП(б) И. В. СТАЛИНА ПЕРЕД ВЫПУСКНИКАМИ ВОЕННЫХ АКАДЕМИЙ РККА В КРЕМЛЕ
  
  5 мая 1941 г.
  
  Товарищи, разрешите мне от имени Советского правительства и Коммунистической партии поздравить вас с завершением учебы и пожелать успеха в вашей работе.
  
  Товарищи, вы покинули армию три - четыре года тому назад, теперь вернетесь в ее ряды и не узнаете армии. Красная Армия уже не та, что была несколько лет тому назад.
  
  а) Что представляла из себя Красная Армия 3-4 года тому назад?
  Основным родом войск была пехота. Она была вооружена винтовкой, которая после каждого выстрела перезаряжалась, ручными и станковыми пулеметами, гаубицами и пушкой, имевшей начальную скорость до 900 метров в секунду. Самолеты имели скорость 400 - 500 километров в час. Танки имели тонкую броню, противостоящую 37-мм пушке. Наша дивизия насчитывала бойцов до 18 тыс.человек, но это не было еще показателем ее силы.
  
  б) Чем стала Красная Армия в настоящее время?
  Мы перестроили нашу армию, вооружили ее современной военной техникой. Но надо прежде всего сказать, что многие товарищи преувеличивают значение событий у озера Хасан и Хапхин-гол с точки зрения военного опыта. Здесь мы имели дело не с современной армией, а с армией устаревшей. Не сказать вам всего этого, значит, обмануть вас. Конечно, Хасан и Хапхин-гол сыграли свою положительную роль. Их положительная роль заключается в том, что в первом и во втором случае мы японцев побили. Но настоящий опыт в перестройке нашей армии мы извлекли из русско-финской войны и из современной войны на Западе.
  Я говорил, что имеем современную армию, вооруженную новейшей техникой. Что представляет из себя наша армия теперь?
  Раньше существовало 120 дивизий в Красной Армии. Теперь у нас в составе армии 300 дивизий. Сами дивизии стали несколько меньше, но более подвижные. Раньше насчитывалось 18-20 000 человек в дивизии. Теперь стало 15 тыс.человек.
  
  Из общего числа дивизий - третья часть механизированные дивизии. Об этом не говорят, но это вы должны знать. Из 100 дивизий - две трети танковые, а одна треть механизированные. Армия в текущем году будет иметь 50 тыс. тракторов и грузовиков.
  
  Наши танки изменили свой облик. Раньше все танки были тонкостенные. Теперь этого недостаточно. Теперь требуется броня в 3 - 4 раза толще. Есть у нас танки первой линии, которые будут рвать фронт. Есть танки второй-третьей линии - это танки сопровождения пехоты. Увеличилась огневая мощь танков.
  
  Об артиллерии. Раньше было большое увлечение гаубицами. Современная война внесла поправку и подняла роль пушек. Борьба с укреплениями и танками противника требует стрельбы прямой наводкой и большой начальной скорости полета снаряда - до 1 тыс. и свыше метров в секунду. Большая роль отводится в нашей армии пушечной артиллерии.
  
  Авиация. Раньше скорость авиации считалась идеальной 400 - 500 км в час. Теперь это уже отстало. Мы имеем в достаточном количестве и выпускаем \159\ в массовом количестве самолеты, дающие скорость 600 - 650 км в час. Это самолеты первой линии. В случае войны эти самолеты будут использованы в первую очередь. Они расчистят дорогу и для наших относительно устаревших самолетов И-15, И-16 и И-153 (Чайка) и СБ. Если бы мы пустили в первую очередь эти машины, их бы били.
  
  Можно иметь хороший начальствующий состав, но если не иметь современной военной техники, можно проиграть войну. Раньше не уделяли внимания такой дешевой артиллерии, но ценному роду оружия, как минометы. Пренебрегали ими, теперь мы имеем на вооружении современные минометы различных калибров.
  
  Не было раньше самокатных частей, теперь мы их создали - эту моторизованную кавалерию, и они у нас есть в достаточном количестве.
  
  Чтобы управлять всей этой новой техникой - новой армией, нужны командные кадры, которые в совершенстве знают современное военное искусство.
  
  Вот какие изменения произошли в организации Красной Армии. Когда вы придете в части Красной Армии, вы увидите происшедшие изменения.
  Я бы не говорил об этом, но наши военные школы и академии отстают от современной армии.
  
  в) Наши военно-учебные заведения отстают от роста Красной Армии.
  Здесь выступал докладчик товарищ Смирнов и говорил о выпускниках, об обучении их на новом военном опыте. Я с ним не согласен. Наши военные школы еще отстают от армии. Обучаются они еще на старой технике. Вот мне говорили, в Артиллерийской академии обучают на трехдюймовой пушке. Так, товарищи артиллеристы? (Обращается к артиллеристам.) Военная школа отстала от армии. Военно-воздушная академия обучает еще на старых машинах И-14, И-16, И-153, СБ. Обучать на старой технике нельзя. Обучать на старой технике - это значит выпускать отстающих людей.
  Этому отставанию способствуют также программы. Ведь чтоб обучать новому и по-новому, надо изменить программу, но для этого надо много работать. Куда легче учить по старым программам, меньше забот и хлопот. Наши военные школы должны и могут перестроить свое обучение командных кадров на новой технике и использовать опыт современной войны. Наши военные школы отстают, это отставание закономерно. Его нужно ликвидировать.
  
  Вы придете в армию, там увидите новинки. Чтобы облегчить вам дело, я рассказал о реорганизации нашей армии.
  
  Почему Франция потерпела поражение, а Германия побеждает? Действительно ли германская армия непобедима?
  
  Вы придете в части из столицы. Вам красноармейцы и командиры зададут вопросы, что происходит сейчас. Вы учились в академиях, вы были там ближе к начальству, расскажите, что творится вокруг. Почему побеждена Франция? Почему Англия терпит поражение, а Германия побеждает? Действительно ли германская армия непобедима? Надо командиру не только командовать, приказывать, этого мало. Надо уметь беседовать с бойцами. Разъяснять им происходящие события, говорить с ними по душам. Наши великие полководцы всегда были тесно связаны с солдатами. Надо действовать по-суворовски.
  
  Вас спросят, где причины, почему Европа перевернулась, почему Франция потерпела поражение, почему Германия побеждает? Почему у Германии оказалась лучше армия? Это факт, что у Германии оказалась лучше армия и по технике, и по организации. Чем это объяснить? \160\
  
  Ленин говорил, что разбитые армии хорошо учатся. Эта мысль Ленина относится и к нациям. Разбитые нации хорошо учатся. Немецкая армия, будучи разбитой в 1918 году, хорошо училась.
  
  Германцы критически пересмотрели причины своего разгрома и нашли пути, чтобы лучше организовать свою армию, подготовить ее и вооружить. Военная мысль германской армии двигалась вперед. Армия вооружалась новейшей техникой. Обучалась новым приемам ведения войны.
  
  Вообще имеется две стороны в этом вопросе. Мало иметь хорошую технику, организацию, надо иметь больше союзников. Именно потому, что разбитые армии хорошо учатся, Германия учла опыт прошлого.
  В 1870 году немцы разбили французов. Почему? Потому что они дрались на одном фронте.
  Немцы потерпели поражение в 1916 - 17 годах? Почему? Потому, что они дрались на два фронта.
  Почему французы ничего не учли из прошлой войны 1914 - 18 годов? Ленин учит: партия и государства гибнут, если закрывают глаза на недочеты, увлекаются своими успехами, почивают на лаврах, страдают головокружением от успехов.
  
  У французов закружилась голова от побед, от самодовольства. Французы прозевали и потеряли своих союзников. Немцы отняли у них союзников. Франция почила на успехах. Военная мысль французской армии не двигалась вперед. Она осталась на уровне 1918 года. Об армии не было заботы, и ей не было моральной поддержки. Появилась новая мораль, разлагающая армию. К военным относились пренебрежительно. На командиров стали смотреть как на неудачников, как на последних людей, которые, не имея фабрик, заводов, банков, магазинов, вынуждены были идти в армию. За военных даже девушки замуж не выходили. Только при таком пренебрежительном отношении к армии могло случиться, что военный аппарат оказался в руках Гамеленов и Арансайдов, которые мало что понимали в военном деле. Такое же было отношение к военным и в Англии.
  
  Армия должна пользоваться исключительной заботой и любовью народа и правительства - в этом величайшая моральная сила армии. Армию нужно лелеять. Когда в стране появляется такая мораль, не будет крепкой и боеспособной армии. Так случилось и с Францией.
  
  Чтобы готовиться хорошо к войне, не только нужно иметь современную армию, но надо войну подготовить политически.
  Что значит политически подготовить войну? Политически подготовить войну - это значит иметь в достаточном количестве надежных союзников из нейтральных стран. Германия, начиная войну, с этой задачей справилась, а Англия и Франция не справились с этой задачей.
  
  Вот в чем политические и военные причины поражения Франции и побед Германии.
  
  Действительно ли германская армия непобедима? Нет. В мире нет и не было непобедимых армий. Есть армии лучшие, хорошие и слабые. Германия начала войну и шла в первый период под лозунгом освобождения от гнета Версальского мира. Этот лозунг был популярен, встречал поддержку и сочувствие всех обиженных Версалем. Сейчас обстановка изменилась. Сейчас германская армия идет с другими лозунгами. Она сменила лозунги освобождения от Версаля на захватнические.
  Германская армия не будет иметь успеха под лозунгами захватнической завоевательной войны. Эти лозунги опасные. \161\
  
  Наполеон I, пока он вел войну под лозунгами освобождения от крепостничества, он встречал поддержку, имел союзников, имел успех.
  Когда Наполеон I перешел к завоевательным войнам, у него нашлось много врагов, и он потерпел поражение.
  
  Поскольку германская армия ведет войну под лозунгом покорения других стран, подчинения других народов Германии, такая перемена лозунга не приведет к победе.
  
  С точки зрения военной, в германской армии ничего особенного нет и в танках, и в артиллерии, и в авиации.
  Значительная часть германской армии теряет свой пыл, имевшийся в начале войны. Кроме того, в германской армии появилось хвастовство, самодовольство, зазнайство. Военная мысль Германии не идет вперед, военная техника отстает не только от нашей, но Германию в отношении авиации начинает обгонять Америка.
  
  Как могло случиться, что Германия одерживает победы?
  
  1. Это удавалось Германии потому, что ее разбитая армия училась, перестроилась, пересмотрела старые ценности.
  
  2. Случилось это потому, что Англия и Франция, имея успех в прошлой войне, не искали новых путей, не учились. Французская армия была господствующей армией на континенте.
  
  Вот почему до известного момента Германия шла в гору.
  Но Германия уже воюет под флагом покорения других народов. Поскольку старый лозунг против Версаля объединял недовольных Версалем, новый лозунг Германии - разъединяет.
  
  В смысле дальнейшего военного роста германская армия потеряла вкус к дальнейшему улучшению военной техники. Немцы считают, что их армия самая идеальная, самая хорошая, самая непобедимая. Это верно.
  
  Армию необходимо изо дня в день совершенствовать.
  
  Любой политик, любой деятель, допускающий чувство самодовольства, может оказаться перед неожиданностью, как оказалась Франция перед катастрофой.
  
  Еще раз поздравляю вас и желаю успеха.
  
  1-е выступление И. В. Сталина на приеме
  
  Разрешите поднять тост за наши руководящие кадры академий, за начальников, за преподавателей, за ликвидацию отставания в деле изучения современной материальной части.
  Почему образовалось отставание? Потому во-первых, что преподавателям легче преподавать уже знакомую старую технику. Чтобы учить слушателей на новой материальной части, надо ее знать и изучить самим преподавателям. Надо переучиваться. В академиях учат на старых программах. В этом первая причина. Вторая причина в том, что наши органы снабжения в армии не дают новую технику в школы и академии. Эту новую технику необходимо дать нашим слушателям для изучения, для ликвидации отставания наших школ и академий.
  
  2-е выступление И. В. Сталина на приеме
  
  За здоровье артиллеристов! Артиллерия - самый важный род войск. Артиллерия - бог современной войны. Артиллерия имеется во всех родах войск: в пехоте, в танках, на самолетах.
  За здоровье танкистов! Танки - ездящая, защищенная броней, артиллерия. Артиллерию можно на танках довести до 130 мм. \162\
  За здоровье авиаторов!
  Существует авиация двух родов. Авиация дальнего действия, это авиация налета по тылам, авиация для партизанских действий, авиация диверсии, но она не имеет большого значения. Решающее значение имеет авиация ближнего боя, которая недооценивалась, которая была в загоне. Речь идет об авиации, непосредственно взаимодействующей с артиллерией, с танками, с пехотой. Речь идет об авиации, истребительной, штурмовой.
  За здоровье конников!
  Мы их немного сократили, но и сейчас роль кавалерии исключительно велика и у нас ее не мало.
  Роль кавалерии в современной войне исключительно велика. Она будет преследовать отходящие части противника, вклиниваться в прорыв. В частности, она обязана, преследуя отходящие части артиллерии, не дать возможность выбрать новые огневые позиции и на них остановиться.
  За здоровье наших связистов, за здоровье наших славных пехотинцев!
  Я не называл пехоту здесь. Пехота современная - это люди, одетые в бронь, это самокатчики, танкисты.
  О значении самозарядной винтовки.
  Один боец с самозарядной винтовкой равен 3 бойцам, вооруженным обыкновенной винтовкой.
  
  3-е выступление И. В. Сталина на приеме
  
  Выступает генерал-майор танковых войск. Провозглашает тост за мирную Сталинскую внешнюю политику.
  
  Товарищ Сталин:
  "Разрешите внести поправку.
  Мирная политика обеспечивала мир нашей стране. Мирная политика дело хорошее. Мы до поры, до времени проводили линию на оборону - до тех пор, пока не перевооружили нашу армию, не снабдили армию современными средствами борьбы.
  
  А теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны - теперь надо перейти от обороны к наступлению.
  
  Проводя оборону нашей страны, мы обязаны действовать наступательным образом. От обороны перейти к военной политике наступательных действий. Нам необходимо перестроить наше воспитание, нашу пропаганду, агитацию, нашу печать в наступательном духе. Красная Армия есть современная армия, а современная армия - армия наступательная"2.
  
  РЦХИДНИ. Ф.558. On. 1. Д.3808. Лл. 1-12. Текст записи выступления, включенный в макет очередного тома собрания сочинений И. В. Сталина".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 437.
  
  
  Начнем с того, что представленный текст ну никак не тянет на выступление длительностью в 40 минут, как вспоминал об этом Чадаев. То есть известный нам текст речи явно не полный. Это подтверждается, на мой взгляд, и таким существенным обстоятельством, что он совершенно не содержит в себе ни одного слова о сложившейся международной обстановке. А ведь она определяла тогда все. Потому что была связана с самым главным на тот момент. С вероятностью войны.
  
  Так что дело не только в том, что именно эта часть выступления Сталина наиболее запомнилась Чадаеву. Что, кстати, вызывает к его словам больше доверия, нежели представленный текст. Дело в том, что ни в одном своем выступлении Сталин от политических вопросов никогда не уклонялся. И вообще для политика рассуждения о политике органичны и естественны. Здесь же не только рассуждений, даже мимолетного упоминания о сложившейся международной обстановке - нет.
  
  А ведь это противоестественно. Слушатели еще не знают, они узнают об этом завтра, что Сталин уже назначен на пост Председателя Совнаркома. Что вызвано как раз усложнением международной обстановки. Этим назначением советское руководство давало всей стране об этом сигнал. Но что же, такого же сигнала не заслуживали те, кому он был нужнее всех? Элите армии? Как это понимать?
  
  Кроме того, Сталин говорил о том, что "вы придете в войска - вас спросят..." О чем их спросят? О непобедимости германской армии? Спросят, можем не сомневаться. А о том, будем ли воевать с немцами, не спросят? Ведь это самый первый вопрос, который им там зададут. А здесь об этом ни слова.
  
  Ну, если Сталин действительно верил Гитлеру, так успокоил бы народ. Сказал бы, что с Германией у нас пакт, что все в порядке, что немцы не нападут. Не сказал. Или сказал бы, что порох надо держать сухим, а ухо востро. Тоже не сказал. Это могло быть?
  
  Кроме того. Буквально несколько дней назад закончилась война на Балканах. Югославия, с которой СССР заключил договор всего за сутки до нападения, была растерзана немецкими танками буквально в две недели. Обойти это молчанием? Так молчи об этом, не молчи, люди-то об этом все равно думают, им этого не запретишь. Значит объяснить как-то надо?
  
  Только что заключили пакт с японцами, с которыми в последнее время воевали каждый год, в том числе и многие из выпускников. Об этом сказать надо? Что значит этот пакт, и чего теперь от японцев ждать?
  
  Но о международной обстановке ничего не сказано. Совсем ничего. Ни одного слова. Так почему политик молчит о политике? Ведь это же самый главный вопрос, чего ждать нам?
  
  Так что воспоминание управделами Совнаркома Чадаева в данном случае намного более правдоподобно и логично, чем представленный нам текст. Нет, он, судя по стилю, присущему обычно Сталину, похоже, подлинный. Просто он, повторю, явно неполный.
  
  Могу даже предположить, где находился тот раздел выступления, где Сталин говорил о политике. Об отношениях с Германией и Японией. О вероятности войны.
  
  Обратим внимание. Весь текст выступления явственно состоит из двух частей. Первая, это характеристика современной Красной Армии. Вторая раскрывает причины успехов германской армии. И все.
  
  А вот между этими частями образуется смысловой разрыв. Между ними отсутствует связь, одно не вытекает из другого. Как там, вспомним.
  
  "...я рассказал о реорганизации нашей армии.
  
  Почему Франция потерпела поражение..."
  
  Вот. Между окончанием одного предложения и началом второго и была, по-моему, часть выступления, посвященная сложившейся обстановке. Потому что обстановка, которая сложилась сегодня, естественным образом связана с событиями недавнего прошлого.
  
  И обратите внимание, на то еще, как неожиданно оборвано выступление Сталина.
  
  "...оказалась Франция перед катастрофой".
  
  И дальше сразу:
  
  "Еще раз поздравляю вас и желаю успеха".
  
  Это о чем было его выступление? О Франции? Или о нас? О нашей армии? Так где же призывы к ней крепить все, что можно крепить? Где про бдительность? Где про необходимость изучать? Где про боеготовность?
  
  Так что воспоминания Управляющего делами Совнаркома Якова Ермолаевича Чадаева явно восполняют то, что усилиями публикаторов оказалось за пределами официального протокола. А значит, могут служить достаточно надежным источником, дополняющим известный нам текст выступления Сталина.
  
  И его слова о том, что международная обстановка очень напряженная, возможны всякие неожиданности, вполне отвечают духу момента. Но уж тогда и утверждение Сталина о том, что в самом скором времени возможно нападение на СССР Германии, а потому необходимо повышение бдительности и боеготовности Советских Вооруженных Сил, являются еще одним, дополнительным, показателем его действительного отношения к этой угрозе.
  
  
  Теперь еще об одном важном моменте, связанном с выступлением Сталина. Особый интерес у сторонников теории подготовки Советским Союзом нападения на Германию вызвало то место, где они углядели явные его признаки. Это не в тексте самого выступления, а там, где уже поднимали бокалы. Имеется в виду третье выступление Сталина, где он говорил о наступательном духе Красной Армии.
  
  Конечно, гипотеза эта к его словам притянута достаточно наивно. А потому обсуждать ее мы не будем, у нас, как видите, и без того огромное поле непаханного. Однако остановиться на этом месте все же необходимо, но совсем по другому поводу. Потому что слова эти вскрыли озабоченность явлением, действительно определившем многое в причинах поражений начала войны.
  
  Сталин перед этим своим третьим застольным словом уже полностью в своих тостах высказался. Поскольку речь шла о выпуске академий, в первом из них он персонально кивнул в сторону руководства академий и их преподавателей. Что логично. А дальше одним тостом он сказал обо всех слушателях сразу. О танкистах, артиллеристах, летчиках, пехотинцах и даже кавалеристах. Вроде бы, положенное сказал обо всех. Далее вполне мог ничего не произносить, там и без него хватало ораторов с бокалами.
  
  И вдруг явно не вытерпел. Почему-то особо кого-то поправил. Чьи-то слова ему явно не понравились. Чем?
  
  Казалось бы, что плохого в том, что люди славят его мирную политику, позволяющую стране мирно развиваться? Нет, не выдержал. Зачем-то взял слово. Зачем-то кого-то особо (а все, что говорил Сталин, это было во мнении людей - особо) поправил. Почему?
  
  А давайте посмотрим, кто это предложил тост за мирную сталинскую внешнюю политику? Ведь и действительно. Вы не находите странной личность очередного оратора?
  
  Генерал-майор танковых войск. Ему бы впору какой очередной тост за то, что, если к нам полезут, то мы им накостыляем. А этот вдруг впал в восторг от мирной политики. Это когда все, и не только генералы танковых войск, прекрасно знали о том, что уже "завтра война, завтра в поход". Откуда вдруг такая жажда мира на пороге жестокой схватки? Неизбежной, это ясно всем, схватки? Нет, понятно, что эти слова были бы ожидаемы и уместны для инженера, ученого или рабочего-колхозника. Но там, где средой обитания должны быть ударная мощь, калибры и толщина брони?
  
  Потому-то и всполошился Сталин, взяв внеочередное слово, чтобы именно по этому поводу сказать...
  А что сказать?
  
  Ведь сказано им было уже практически все. Большая часть его основной речи была посвящена силе Красной Армии. Обратите внимание. Для усиления эффекта своих слов он даже разгласил для достаточно широкого круга слушателей особо важные секретные сведения о числе в Красной Армии дивизий, в том числе танковых и моторизованных. За такие подробности любая иностранная разведка отдала бы тогда что угодно. А ведь эти данные для будущей непосредственной работы подавляющего большинства выпускников были вовсе не нужны. Не в Генштаб они в основном выпускались, а в войска. Так зачем он это все же сказал?
  
  Подверг подробному анализу причины успехов германской армии. И главное, попытался опровергнуть мнение о ее непобедимости. Изгнать это мнение. Опровергнуть. И, если вдуматься, то все, что было им сказано в тот день, было подчинено всего одной цели. Попытаться доказать иллюзорность непобедимости германской армии. И то, что Красная Армия вполне способна ей успешно противостоять.
  
  Так что это было? А было это, если совсем просто и откровенно, попыткой внушить представителям самой образованной и культурной части Красной Армии, что немецкую армию бояться не надо. Что ее можно побеждать.
  
  А почему он вдруг счел необходимой именно такую тональность своего выступления?
  
  Подумаем. Какую картину событий видели тогда все, в том числе и командиры Красной Армии разного уровня?
  
  Немцы раздавили Польшу, практически не заметив. У нас ожидали, что немцы победят? Да, конечно. Ожидали, что так легко и так молниеносно? Да нет, пожалуй. Весовые категории, конечно, разные, это было понятно. Но ведь и поляки на памяти многих били Красную Армию под Варшавой. Так что впечатление от блицкрига в Польше должно было остаться сильное.
  
  Потом Норвегия, Дания. Мелочь, но производит впечатление все та же молниеносность. Потом европейский блицкриг. Бельгия, Голландия, названия стран мелькали калейдоскопом. Франция.
  
  Франция.
  
  Ведь люди не пешки. И не оловянные солдатики. Их уверить в том, что противоречит их мнению, не так-то просто. Они все видят и из всего виденного делают свои выводы. Так какое у них должно было сложиться мнение из фантастических немецких побед?
  
  Нам традиционно говорят о том, что германскую армию считали непобедимой в Европе. Стыдливо умалчивая о том, что по этому вопросу думали тогда в Советском Союзе. А ведь Россия, она ведь тоже часть Европы. Конечно, воспитание, которое получала тогда советская молодежь, было великолепным. Его не именовали тогда патриотическим, но оно было таким по самой своей глубинной сути. Молодежь в основном драки с немцами не боялась. Но люди, служившие в Красной Армии профессионально, слишком часто видели вокруг себя реальное ее состояние. И, сопоставляя его с видимой безупречностью германской военной машины, делали неизбежно свой вывод в пользу последней.
  
  А здесь еще самые свежие события. В марте немцы в очередной раз погнали британцев, теперь уже в Ливии, до самых границ с Египтом. А всего за неделю до кремлевского приема немецкие танки выехали на самое южное побережье Греции. То есть явно показали тогда, что их может остановить только море. На западной границе Советского Союза моря, к сожалению, не было...
  
  Нет, конечно, откровенный страх перед немцами был далеко не у всех. Но многие, очень многие, все равно считали их армию непобедимой. Она, собственно, формально говоря, и была тогда действительно таковой. Ведь ее же никто нигде ни разу к тому времени не победил, не так ли?
  
  Но война на пороге. Она неизбежна. И вступать в нее, имея командный состав Красной Армии в таком обреченном моральном состоянии, было просто нельзя. Немыслимо. Потому-то Сталин и посвятил свою речь попытке поднять ее боевой дух.
  
  И вдруг здесь же, после всего сказанного, после всех его усилий он слышит, как генерал-майор танковых войск откровенно радуется тому, что немцы до нас не добрались, и, может, нас не тронут. Что кругом мир и благодаря Сталину он таким и останется.
  
  Конечно, ответ Сталина не был экспромптом. И само собой разумеется, что решить эту тяжелую задачу одним его выступлением было нельзя. Не зря он сказал, возражая танковому генералу, о том, что необходимо перестраивать все. Воспитание, пропаганду, агитацию, печать, все, что можно. Все бросить на то, чтобы поднимать наступательный дух Красной Армии. Это были, как можно догадаться, не только слова. Очень скоро в войска пойдут одна за другой директивы высших военно-политических органов о перестройке воспитательной работы в армии.
  
  Что это было? Подготовка к нападению на Германию? Смешно. Красная Армия именовалась "самой наступающей армией мира" задолго до этой пропагандистской кампании, еще при Ворошилове. И всегда ранее ее командиров старались воспитывать в наступательном духе. Что, впрочем, было вполне уместно для того, чтобы иметь сильную боеспособную армию.
  
  Понятно поэтому, что сейчас было нечто другое. Сейчас воспитание в армии перестраивалось. А куда его перестраивать, если и ранее изо всех сил воспитывался наступательный дух? Ясно куда. Показать, что надо не просто драться, а драться, несмотря на силу противника. Что для Красной Армии нет противников. Что она будет наступать, а наступая, порвет всех, кто встанет на ее пути.
  
  Наивно и все равно не сработает? Может быть. Но пусть уж лучше танковые и прочие генералы готовятся наступать, чем покорно и безвольно ждут, когда их будет бить лучшая в мире военная машина. В армии накануне большой войны нужны не овцы. Ей нужны драчуны и забияки. А откуда их взять? Как их выявить? Ну уж конечно не восторгами по поводу мирной политики. И даже не благостными рассуждениями о глубине обороны. Здесь уместны как раз призывы к наступлению. На боевой дух в такой сложной ситуации работают только они.
  
  
  В связи с этим всегда всплывает одно и то же возражение. В том-то и беда, утверждается обычно, что готовили армию неправильно. Ошибкой было обучать войска только наступлению, не уделяя внимания обороне.
  
  Как обычно это у нас водится в отношении вопросов начала войны, победило мнение легковесное. В данном случае речь, мы с вами видели, шла только лишь о воспитании вкуса к победам. Путем пропаганды, конечно, а потому относительно поверхностном. Но других инструментов тогда не было. Не использовать же для этого вообще ничего, было бы не просто неверно. Это было бы действительно проявлением обреченности.
  
  Что же касается того, чему в действительности учили войска. Достаточно почитать приказы наркома обороны кануна войны, где разбираются итоги проверок военных округов и проходивших там учений, чтобы увидеть, что в их оценке упомянуты и наступающие, и обороняющиеся. И тех и других ставили в пример за какие-то удачные действия. И тем и другим ставилось на вид за ошибки.
  
  Да, конечно, вопросами наступления занимались больше. Но и огрехов в этом вопросе выявлялось намного больше. Потому что больше было практики. И примеров неудач там было намного больше. Вспомните, что говорил маршал Буденный на декабрьском совещании по поводу похода в Западную Белоруссию, например. А ведь таких примеров было сколько угодно. Множество их мог привести любой командир, участвовавший в освободительных походах. Не говоря уже о финской войне. А вот примеров неудачной обороны находилось как-то не очень много.
  
  И самое главное. Все это не имеет ни малейшего отношения к действительной подготовке войск. Для солдата маршевая подготовка будет одинаково сказываться и при наступлении, и при отходе. Окапываться он будет одинаково и в обороне, и в наступлении, когда надо отбить контратаку или закрепиться на промежуточном рубеже. Перебегать он будет и в атаке, и в обороне, если надо загнуть фланг или контратаковать. Короче, солдату, что отступать - бежать, что наступать... Какие и кто здесь придумал особые способы подготовки, чтобы учить его именно обороняться или отступать? Солдат должен быть здоров, выучен и дисциплинирован. У него должно быть все, что потребно для жизни и боя. И желателен ему, конечно, нормальный командир, по возможности разумный и спокойный. Тогда он все вам сделает, и наступит, и отобьется в обороне. Такого учить каким-то оттепельным специальным маневрам - только портить.
  
  То же самое распространяется и на те войсковые единицы, где служит и воюет солдат. И рота, и батальон, и полк, и дивизия даже, все они действуют в общем-то согласно уставам, и в обороне, и в наступлении. А попросту говоря, они должны везде умело маневрировать и полностью использовать подготовку своих солдат. Их командирам достаточно не терять голову, знать, как правильно маневрировать, а там они эти умения применят в любых обстоятельствах.
  
  Не учили обороняться на уровне стратегическом? А чему их учили, наших полководцев? И чему они учились сами? Помните наивный восторг начальника штаба военного округа генерала Климовских, когда он в своем выступлении на декабрьском совещании вспомнил, что впервые стал изучать нечто стратегическое, лишь когда получил задание подготовить доклад? А до этого? Ну, не учили его толком. Ни отступать, ни, кстати, наступать. А сам? И, главное, кто мешал?
  
  Если уж на то пошло, то у немцев вообще не было никаких военных академий. И не было никаких директив, что изучать, а что не изучать. Только как-то их генералам удавалось быть в своем деле знающими людьми. И в наступлении, и в обороне. А этих, видите ли, не обучали.
  
  Именно по этой причине, кстати, одни генералы дрались и били немцев и летом, и осенью 1941 года, а других немцы били. Те, правда, потом жалостно плакались, что их не учили раньше обороняться. Что очень охотно подхватили кстати оказавшиеся рядом дети оттепели. И возвели эту сырость в ранг незыблимой истины.
  
  Впрочем, достаточно об этом. Вернемся к вещам действительно серьезным.
  
  
  "СПЕЦСООБЩЕНИЕ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ "О ГРУППИРОВКЕ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК НА ВОСТОКЕ И ЮГО-ВОСТОКЕ НА 5 МАЯ 1941 г."
  
   N 660477сс
   5 мая 1941 г.
  
   Сущность перегруппировок немецких войск, производившихся во второй половине апреля, после успешного завершения балканской кампании и до настоящего времени сводится:
  
   1. К усилению группировки против СССР на протяжении всей западной и юго-западной границы, включая Румынию, а также в Финляндии. \172\
   2. К дальнейшему развитию операций против Англии через Ближний Восток (Турция и Ирак), Испанию и Сев. Африку.
   3. К усилению немецких войск в Скандинавии, где они могут быть использованы с территории Норвегии против Англии, Швеции и СССР.
   Для выполнения этих целей использованы силы, находившиеся в оккупированной части Франции, Бельгии, Голландии, и войска, освободившиеся после поражения Югославии и Греции.
   Причем, немецкие войска из Югославии шли:
   а) через Венгрию и Австрию в районы Краков, в Прикарпатскую Украину и в Богемию;
   б) в Румынию, в том числе на территорию Молдавии и Сев. Добруджи.
  
   Общее количество немецких войск против СССР на 5 мая достигает 103 107 дивизий, включая шесть дивизий, находящихся в районе Данциг и Познань. Из этого количества дивизий в Восточной Пруссии - 23-24 дивизии; против ЗапОВО - 29 дивизий; против КОВО - 31 - 34 дивизии; в Прикарпатской Украине - 4 дивизии; в Молдавии и Северной Добрудже - 10-11 дивизий. (Ряд поступивших сведений о наличии в одной лишь Молдавии 18 немецких дивизий не имеет должного подтверждения и требует проверки).
  
   В самом составе сосредоточенных против СССР сил обращает на себя внимание усиление танковых войск с 9 дивизий на 25 апреля до 12 дивизий на 5 мая; моторизованных, включая и мотокавдивизию, - с 7 дивизий на 25 апреля до 8 дивизий на 5 мая; горных - с 2 дивизий на 25 апреля до 5 дивизий на 5 мая.
  
   В подготовке театра военных действий усиленно осуществляется строительство всех видов. Строятся вторые железнодорожные линии стратегических путей в Словакии, протекторате, Румынии, особенно ведущие с востока на запад. Ведется усиленное строительство складов огнеприпасов, горючего и других видов военного обеспечения. Расширяется сеть аэродромов и посадочных площадок.
   Кроме того, по всей границе, начиная от Балтийского моря до Венгрии, идет выселение с приграничной зоны населения.
   Румынское правительство отдало секретное распоряжение об эвакуации из Молдавии учреждений и ценностей, что фактически уже осуществляется. Нефтепромышленные компании получили приказ о сооружении бетонных стен вокруг резервуаров с горючим.
   Проводятся усиленно учения по ПВО городов, строительство бомбоубежищ и опытные мобилизации.
   Производятся усиленные рекогносцировки немецкими офицерами нашей границы.
   Из Вены донесено о призыве запасных офицеров, знающих Галицию и Польшу.
   За счет освобождающихся сил из Югославии создается резервная группа главного командования на территории Чехии и Моравии, тем самым восстанавливается группировка, находившаяся там до начала войны с Югославией, общей численностью до 10 дивизий.
  
   Использование против СССР венгерской и румынской армий выражается в следующем:
   1. Общая численность венгерской армии доведена до 600000 человек. Из 10 корпусов венгерской армии три корпуса (6, 7, 8-й) целиком, часть 9-го корпуса и три отдельные бригады сосредоточено в Прикарпатской Украине.
   2. Из всей румынской армии свыше половины ее состава сосредоточено в Молдавии и Добрудже, а именно: 11 пехотных дивизий, две кав.дивизии, \173\ одна кав.бригада, одна мех.бригада, две горнострелковые бригады. Многие соединения выдвинуты непосредственно к границе.
   3. В проводимой реорганизации румынской армии особое внимание высшим командованием уделено комплектованию авиации, танковых и инженерных частей за счет кадров пехоты.
   Офицерский состав румынской армии проходит ускоренную подготовку под руководством немецких инструкторов и направляется в приграничную полосу.
   Наиболее сильная группировка немецких и румынских войск на территории Румынии фиксируется в Буковине и Сев. Молдавии.
  
  В Финляндии, несмотря на опровержение Финского правительства, значительные высадки немецких войск являются бесспорными, а именно: 10 апреля с немецких пароходов в порту Або высажено 10000 человек; 29 апреля в том же порту высажено 12000 человек.
   Кроме того, в течение всей зимы на территории Финляндии находилось около 4000 человек немецких войск.
   Наблюдением целого ряда источников было выявлено, что немецкие воинские эшелоны, по мере выгрузки, направлялись и продолжают идти по железной дороге и автотранспортом на север через Рованиеми на Киркинес.
   По количеству этих эшелонов и автоколонн нужно считать, что большая часть высадившихся немецких войск еще находится на территории Финляндии.
   Кроме того, в течение всего апреля отмечалось прибытие немецких пароходов с боеприпасами, снаряжением и строительными материалами для оборонительного строительства. Крупные военные немецкие склады созданы на ст. Вика, восточнее Рованиеми.
   В Норвегии, в результате апрельских перевозок, общая численность немецких войск увеличилась с 10 дивизий до 13 дивизий и подвоз продолжается.
  
   Выводы:
  
   1. За два месяца количество немецких дивизий в приграничной зоне против СССР увеличилось на 37 дивизий (с 70 до 107). Из них число танковых дивизий возросло с 6 до 12 дивизий. С румынской и венгерской армиями это составит около 130 дивизий,
   2. Необходимо считаться с дальнейшим усилением немецкого сосредоточения против СССР за счет освободившихся войск в Югославии с их группировкой в районе протектората и на территории Румынии.
   3. Вероятно дальнейшее усиление немецких войск на территории Норвегии, северо-норвежская группировка которых в перспективе может быть использована против СССР через Финляндию и морем.
   4. Наличные силы немецких войск для действий на Ближнем Востоке к данному времени выражаются в 40 дивизиях, из которых 25 - в Греции и 15 в Болгарии. В этих же целях сосредоточено до двух парашютных дивизий с вероятным их использованием в Ираке.
  
   Начальник Разведывательного управления
   Генштаба Красной Армии Голиков
  
  ЦА МО РФ. Оп.7237. Д.2. Лл.97-102. Машинопись, заверенная копия. Имеются пометы. Указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Кузнецову, Жукову, Буденному, Шапошникову, Кулику. \174\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 441.
  
  
  Очень тревожное сообщение. Опять-таки обратите внимание на широкий перечень лиц, которым оно было направлено для ознакомления. Еще раз напомню, что распоряжение об ознакомлении их с этой важнейшей информацией могло исходить единственно от Сталина и ни от кого больше. Конечно, распоряжение это касалось не конкретно этого сообщения. Речь может идти обо всей категории документов, касающихся подготовки Германии к нападению на Советский Союз.
  
  О возможных датах начала войны в сообщении опять-таки ничего не сказано. Но показано резкое усиление группировки немецких войск против СССР. Правда, общее число немецких войск у советских границ, как это было и ранее, завышено. Но снова указана устойчивая тенденция к ее увеличению. Специально обращено внимание на то, что высвободившиеся на Балканах немецкие войска перебрасываются к советским границам. Особенно тревожным выглядит увеличение здесь численности танковых и моторизованных соединений Вермахта.
  
  Тревожны также и мероприятия, очень похожие на явное обустройство будущего театра военных действий. Имеется в виду усиленное строительство дорог, укреплений, складов, аэродромов, подвоз сюда боеприпасов и горючего.
  Как видим, обо всем этом в полном объеме, без каких-либо умолчаний, было доложено политическому и военному руководству страны.
  
  Единственное ошибочное обстоятельство, затронутое в документе, было предположение о возможном использовании части германских сил для операций против Турции или Ирака. Но, поскольку речь здесь шла о немецких дивизиях, расположенных в Греции и не являвшихся в данном случае угрозой для советских границ, предположение это можно считать для безопасности Советского Союза несущественным.
  
  На самом деле, десантные дивизии немцы готовили к использованию в своей операции по высадке на остров Крит. Но о ее подготовке сообщений агентуры не было, а о возможном вторжении немцев в Ирак мы с вами такие сведения видели. Так что и в этом генерал Голиков был последователен. Потому что ошибался точно также, как ошибались и его разведчики, представившие ему эти сведения.
  
  
  "АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ "РАМЗАЯ" ИЗ ТОКИО ОТ 6 МАЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
  Я беседовал с германским послом Отт и морским атташе о взаимоотношениях между Германией и СССР. Отт заявил мне, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и получить европейскую часть Советского Союза в свои руки в качестве зерновой и сырьевой базы для контроля со стороны Германии над всей Европой.
   Оба, посол и атташе, согласились с тем, что после поражения Югославии во взаимоотношениях Германии с СССР приближаются две критические даты.
   Первая дата - время окончания сева в СССР. После окончания сева война против СССР может начаться в любой момент так, что Германии останется только собрать урожай.
   Вторым критическим моментом являются переговоры между Германией и Турцией. Если СССР будет создавать какие-либо трудности в вопросе принятия Турцией германских требований, то война будет неизбежна.
   Возможность возникновения войны в любой момент весьма велика потому, что Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии.
   Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной Армии настолько низко, что они полагают, что Красная Армия будет разгромлена в течение нескольких недель. Они полагают, что система обороны на германо-советской границе чрезвычайно слаба.
   Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией.
   Однако Отт, который лично против такой войны, в настоящее время настроен настолько скептически, что он уже предложил принцу Урах выехать в мае обратно в Германию.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24127. Д.2. Лл.340-341. Пометы: "НО-9. Дать в 5 адресов (без вычеркнутого). Голиков. 6.05.41 г.", "НО-9. Включить в выписки. Голиков". Разослано согласно резолюции. 7.05.41 г. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 443.
  
  
   В донесении Рихарда Зорге даны разные трактовки сроков и условий возможного нападения Германии на СССР. В любой момент после окончании сева. В случае, если СССР будет мешать Германии в переговорах с Турцией. В мае 1941 года. После войны с Англией. Причем указывается на то, что Гитлер решения о войне с Советским Союзом еще не принял. Такое решение от него ожидается в мае. Если в мае он его не примет, то возможна отсрочка до окончания войны с Англией. Между тем, в некоторых сообщениях других разведчиков указывается на то, что это решение Гитлер уже принял.
  
  Ценной же информацией можно считать то, что "Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии", поскольку это прямо указывало на возможность нападения Германии до окончания войны с Англией. Но ценность эта безусловно снижена неопределенностью с указанием возможного срока нападения. Впрочем, как мы с вами видели, эта неопределенность была всеобщей. Поскольку точного срока тогда не знал никто. Другой вопрос, это какой может быть срок у нападения, решение по которому еще не принято?
  
  
  "СПРАВКА 1 УПРАВЛЕНИЯ НКГБ СССР О ВОВЛЕЧЕНИИ ФИНЛЯНДИИ В ВОЙНУ ПРОТИВ СССР
  
   7 мая 1941 г.
  
   1. По мнению офицеров финского генштаба, в случае конфликта между Германией и Советским Союзом немцы приложат все силы для того, чтобы вовлечь Финляндию в войну против СССР.
   2. Наступление немцев начнется на Мурманск воинскими частями, находящимися в Северной Норвегии, а морские и воздушные силы Германии окажут поддержку финской армии в южной Финляндии.
   3. Немецкие офицеры заявляли, что май месяц будет критическим месяцем в советски-германских отношениях.
   4. Во время пасхальных праздников велись переговоры между офицерами германского и финского штабов по вопросу предстоящих маневров финской армии, темой этих маневров будет продвижение из Рованиеми на Турнес и Кеми.
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Л.366. Пометы: "Послано в ЦК". Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 447.
  
  
  Ну, маневры, это еще не обязательно подготовка к нападению. В Красной Армии, как мы знаем, были самые разные маневры. Но здесь тоже указывается на май. Правда, опять-таки не говорится о том, что решение о нападении принято. Но отмечено, что в мае ожидается кризис в советски-германских отношениях. Переговоры?
  
  В это же время Штаб Верховного командования Вермахта выдвинул свои предложения по пропагандистскому обеспечению нападения на Советский Союз.
  
  "ПРЕДЛОЖЕНИЯ ШТАБА ОКВ ПО ПРОПАГАНДИСТСКОЙ ПОДГОТОВКЕ НАПАДЕНИЯ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ
  
   8 мая 1941 г.
  
   I. Общая установка
   Против мероприятий, запланированных на время боев и после них, возражений нет. Активная пропаганда перед началом акции возможна в том случае, если русские со своей стороны заранее первыми открыто проявят идеологическую активность.
  
   И. Дополнительные предложения по подготовительным мерам
  
   1. Начало подготовки.
   Наши планы должны оставаться в тайне как можно дольше. Англия до самого последнего момента должна верить в возможность предстоящего вторжения. Для России наш удар должен оказаться внезапным. В то же время придется отложить идеологическую подготовку немецких солдат и немецкого народа, хотя она сама по себе была бы желательна.
   Но если русские до начала военных действий сами пойдут на провокацию, то это будет означать, что наступил момент открыть как идеологическую кампанию по подготовке к войне нашего народа, наших немецких солдат, так и действия по разложению русского народа. Правда, и в этот момент наши намерения еще должны оставаться в тайне. Должно сохраняться впечатление, будто главной задачей на летний период остается операция по вторжению на острова, а меры против Востока носят лишь оборонительный характер и их объем зависит только от русских угроз и военных приготовлений.
  
   2. Подготовка немецкого солдата.
   Следует считать достаточным краткое ориентирование солдата относительно его новых задач. Ориентирование должно осуществляться за короткий срок до дня "Д" операции "Барбаросса". Инструктаж офицерского состава могут провести командиры частей и соединений приблизительно за восемь \178\ дней до дня "Д", а с рядовым составом проделают необходимую работу командиры рот (батарей) в самые последние дни перед началом военных действий. Инструктаж будет проводиться в духе ранее представленного предложения управления пропаганды вооруженных сил. Командирам частей и соединений, а также рот (батарей) следует выдать на руки соответствующий инструктивный материал.
  
   3. Подготовка зарубежного общественного мнения.
   Если начинать идеологическую обработку зарубежных стран и оккупированных областей, а также действия по разложению русского народа (например, подпольными радиостанциями, листовками и т.п.) до наступления дня "Д" операции "Барбаросса", то это преждевременно раскроет наши намерения.
   Копирование ранее использовавшихся методов пропаганды лишит операцию фактора внезапности. Зато было бы целесообразно до последнего дня усиливать пропаганду против Англии.
   Объявить о наших действительных планах немецкому народу и зарубежным странам можно будет только в день "Д" без всякой предварительной подготовки.
  
   Перевод с немецкого из: Fall Barbarossa, S.254-255".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 448.
  
  
  Планы эти были Гитлером приняты. Как видим, в соответствии с ними, в целях полной скрытности подготовки нападения на СССР, германское командование предложило отказаться от какой бы то ни было предварительной подготовки общественного мнения как в Германии, так и за рубежом. Более того, дополнить мероприятия по дезинформации должно было усиление пропагандистской обработки населения Германии в отношении Англии. Заметим, что дезинформация в данном случае была обращена даже не к Советскому Союзу, а к собственному населению и собственной армии.
  
  Впрочем, мы видели сообщения советской разведки, где говорилось о нападках на СССР в немецкой печати, возрастающих или стихающих. Мы видели сообщения, переполненные многочисленными слухами о будущей войне Германии с Советским Союзом.
  
  Если сопоставить это с тем, что руководство Германии, оказывается, никак не инициировало эти процессы, то впору задуматься о том, кто тогда подогревал их на самом деле? И не где-нибудь, а в самой Германии? Да, понятно, что на всякий роток цензурные ограничения не накинешь. Понятно, что переброска войск на Восток давала пищу солдатам этих подразделений. Но масштабы слухов? Вы не находите, что они многократно чрезмерны для состояния, когда с этими слухами была вынуждена бороться даже государственная машина Германии? Ей-то, оказывается, было надо, чтобы слухи были о подготовке нападения на Англию, а не на СССР.
  
  Конечно, целенаправленному распространению этих слухов могли способствовать и те силы в Германии, которые толкали Гитлера на войну с Советским Союзом. Надо сказать, что при умелом подходе его ближайшее окружение могло манипулировать им достаточно успешно. Но в данном случае очевидно, что интересы этих сил в германском руководстве совпадали с интересами англичан. Впрочем, можно допустить, что имеет место простое совпадение.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "МАРСА" ИЗ БУДАПЕШТА ОТ 8 МАЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   1. Вагнер сообщил, что 6 мая 2 пьяных немецких офицера заявили в ресторане, что вся Европа теперь германская. На замечание штатских, что существует еще Россия, они заявили, что кулак против СССР уже сосредоточен и что не сегодня завтра Германия ударит по СССР.
   Берлинское опровержение о сосредоточении немецких войск на границе СССР только для общественного мнения.
   2. Француз, турок и американец сообщили, что в Будапеште проезжающие немецкие офицеры и солдаты открыто говорят о предстоящей войне против СССР.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д.4. Л.399. Имеются пометы. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 449.
  
  
  Все открыто говорят о предстоящей войне против СССР. Откуда же столько знаний при усилиях верховного командования Вермахта скрыть это? Да, действительно, масштаб приготовлений таков, что скрыть это трудно. Но речь-то не об этом. Здесь важно другое. Приготовления создают основу для нападения. Это как раз понятно. Но непонятно другое. Само нападение может произойти как через месяц, так и через год. А может быть, сначала будет удар на Англию? А может быть, Турцию и далее Ирак? Россия никуда не уйдет, построенное на будущем театре военных действий у советских границ может пригодиться и через год. Так откуда такая массовая уверенность, что удар в скором времени будет направлен в первую очередь и именно против СССР?
  
  Очень похоже на то, что в то время все же проходили одновременно две пропагандистских кампании. Одна государственная, где целью указывалась Англия. А вторая чья-то частная. Без радио и газет, впрочем, иногда и с их участием, но главное, с использованием слухов "из самых надежных источников". Где целью указывался Советский Союз. Но вы представляете себе степень влияния и возможностей этих частных лиц?
  
  ***
  
  Одновременно с этим в начале мая произошло чрезвычайное происшествие, всполошившее, без преувеличения, все советское военно-политическое руководство. Произошла утечка информации о подготовке к переброске на Запад войск Забайкальского и Дальневосточного военных округов, распоряжение о которой было прислано сюда из Генштаба 26 апреля 1941 года. Сообщение о концентрации советских войск на западных границах как о состоявшемся факте, пусть и в значительно искаженном виде, попало в японскую печать. Озабоченность Сталина этим фактом была настолько велика, что он сам, лично, подготовил проект опровержения ТАСС.
  
  "ОПРОВЕРЖЕНИЕ ТАСС
  
   9 мая 1941 г.
  
   Японские газеты публикуют сообщение агентства Домей Цусин из НьюЙорка, в котором говорится, что, согласно телеграмме корреспондентов агентства Юнайтед Пресс из Риги, Советский Союз концентрирует крупные военные силы на западных границах. Дипломатические круги в Москве, заявляет агентство, также указывают, что концентрация войск на западных границах производится в чрезвычайно крупном масштабе. В связи с этим прекращено пассажирское движение по Сибирской железной дороге, т.к. войска с Дальнего Востока перебрасываются главным образом к западным границам. Из Средней Азии туда также перебрасываются крупные военные силы. Из \179\ двух запасных воздушных армий, находящихся в непосредственном распоряжении Верховного командования, одна армия уже передана в распоряжение Киевского особого военного округа. Она состоит из 1 тыс.800 бомбардировщиков и 900 истребителей. В Черном и Каспийском морях усилены военноморские флоты за счет военных кораблей Балтийского флота. Переброшено 28 подводных лодок, 45 миноносцев и 18 канонерок. Военная миссия во главе с Кузнецовым выехала из Москвы в Тегеран. Назначение миссии, отмечает агентство, связано с вопросом о предоставлении Советскому Союзу аэродромов в центральной и западной частях Ирана.
  
  ТАСС уполномочен заявить, что это подозрительно крикливое сообщение Домей Цусин, позаимствованное у неизвестного корреспондента Юнайтед Пресс, представляет плод большой фантазии его автора. Тов.Кузнецов пребывает в Москве, а не в Тегеране, никакие подлодки или миноносцы из района Балфлота не перебрасываются в Каспийское или Черное море, никакой "концентрации крупных военных сил" на западных границах СССР нет и не предвидится. Крупица правды, содержащаяся в сообщении Домей Цусин, переданная к тому же в грубо искаженном виде, состоит в том, что из района Иркутска перебрасывается в район Новосибирска - ввиду лучших квартирных условий в Новосибирске - одна стрелковая дивизия. Все остальное в сообщении Домей Цусин - сплошная фантастика.
  
  "Известия", 9 мая 1941 г. Текст опровержения принадлежит И. В. Сталину. На оригинале имеется помета: "т. Молотову. Я думаю, что можно было бы дать такое опровержение. И. Ст."
  
  АП РФ. Ф.45. On. 1. Д.203. Лл. 166-166 об."
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 450.
  
  
  То есть, войска с Дальнего Востока даже еще практически не начинали движение на запад, судя по всему, успели начать передислокацию всего лишь одной дивизии, а японская разведка об этой переброске уже узнала. Определенные круги в Японии, заинтересованные в поддержании напряженности между СССР и Германией, использовали свои возможности для того, чтобы этот факт, значительно преувеличенный и расцвеченный другими "подробностями", обнародовать в прессе. Причина этого понятна. Напряженность между Германией и СССР лучше всяких дивизий обеспечивала безопасность северных границ оккупированных Японией территорий при ее продвижении к южным морям.
  
  Сталину пришлось на это быстро реагировать. Но удар был нанесен, надо это признать, сильный. И погасить его полностью всего лишь одним опровержением было нельзя. Теперь не могло быть и речи о намеченной переброске отсюда любого количества войск, пока не выявлен источник утечки в штабах двух военных округов. Кроме того, ставилась под угрозу и уже тогда продумываемая переброска войск на запад и из других военных округов. Во всяком случае, обставлять ее теперь приходилось с максимальными мерами предосторожности.
  
  А что это означает? Это значит, что никак нельзя было сколько-нибудь серьезно изменять обычный график движения поездов. Во всяком случае, в таких масштабах, чтобы о причинах этого начали задавать вопросы. А учитывая опубликованное сообщение японского агентства, эти вопросы могли привести к весьма тяжелым последствиям. Поэтому сложившаяся ситуация, и без того непростая и отчаянно рискованная, потребовала увеличивать время, нужное на переброску войск. Которое и без того, учитывая дальность перевозок и загруженность относительно слаборазвитой железнодорожной сети, было значительно больше потребного.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "ЗЕВСА" ИЗ СОФИИ ОТ 9 МАЯ 1941 г.
  
  Начальнику Разведуправления
  Генштаба Красной Армии
  
   8 мая Маргарит сообщил сведения, полученные от офицеров:
   1. Из Западной Македонии через Турцию идут в Ирак официальным порядком немецкие войска. \180\
   2. На советско-польской границе 60 немецких дивизий.
   3. Германия готовится начать военные действия против СССР летом 1941 года до сбора урожая. Через 2 месяца должны начаться инциденты на советско-польской границе. Удар будет нанесен одновременно с территории Польши, с моря на Одессу и с Турции на Баку.
   4. [В] Добрудже и Дунае сосредоточены торпедные катера и подводные лодки немецкого флота.
   Данные о нахождении немецких войск в Турции уже получал от Боевого.
   Считаю первый пункт правдоподобный. Остальные пункты проверить трудно.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д.1. Лл.762-763. Пометы: "НО-9. Запрос: "Из Софии дважды сообщено, что немецкие войска официально уже идут через Турцию в Ирак, Верно ли это? Голиков. 9.05.41 г.". Запрос дан 9.05.41 г. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 450.
  
  
  Нет, это было неверно. Никаких германских войск в Турции, в том числе следовавших в Ирак, не было. Но это выяснится позднее. Хотя именно эту информацию резидент советской военной раведки в Софии майор Середа, подписывавший свои сообщения псевдонимом "Зевс", посчитал наиболее достоверной.
  
  "Маргарит" - это Йончо Берберов, источник болгарской резидентуры Разведывательного управления Генштаба Красной Армии.
  
  На основании его информации майор Середа сообщил о том, что немцы нападут летом. Когда? Если отсчитать от начала мая два месяца, о которых он упомянул, то получается, что война Германии с Советским Союзом начнется в начале июля 1941 года.
  
  Причем указано на то, что боевые действия начнутся с инцидентов "на советско-польской границе". Но позвольте, если инциденты эти предсказываются, это означает, что они планируются. То есть являются в чистом виде провокацией. Иначе говоря, в сообщении из Софии указывается на то, что военные действия против СССР начнутся с провокаций на границе. И обратите внимание на формулировку. Провокации эти не просто могут иметь место. Они "должны начаться" через два месяца.
  
  Направление ударов германской армии. "Удар будет нанесен одновременно с территории Польши, с моря на Одессу и с Турции на Баку".
  
  Вы знаете, когда вы в очередной раз встретите где-то утверждение о том, что самое ценное в донесениях советской разведки было то, что все они убеждали неверящего Сталина в том, что война вот-вот начнется, а детали этих сообщений не так существенны, вспомните, пожалуйста какое-то из таких вот сообщений.
  
  
  "АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ ИЗ БЕРЛИНА
  
   9 мая 1941 г.
  
   Источник, работающий в ["Старшина"], сообщает:
  
   1. В штабе германской авиации подготовка операции против СССР проводится самым усиленным темпом. Все данные говорят о том, что выступление намечено на ближайшее время. В разговорах среди офицеров штаба часто называется 20 мая как дата начала войны с СССР. Другие полагают, что выступление намечено на июнь. В тех же кругах заявляют, что вначале Германия предъявит Советскому Союзу ультиматум с требованием более широкого экспорта в Германию и отказа от коммунистической пропаганды. В качестве гарантии выполнения этих требований в промышленные и хозяйственные центры и предприятия Украины должны быть посланы немецкие комиссары, а некоторые украинские области должны быть оккупированы германской армией. Предъявлению ультиматума будет предшествовать "война нервов" в целях деморализации Советского Союза.
   По наблюдениям источника, немцы концентрируют на советской границе все свободные людские ресурсы, вооружение и транспорт.
   В последнее время немцы стараются сохранить подготовку войны с СССР в полном секрете: принимаются меры к тому, чтобы прекратить распространение слухов о предстоящей войне и законспирировать подготовительные работы. Соответствующие меры принимаются в этом направлении и германскими представителями в Москве.
   По мнению источника, большая часть германского офицерства, а также некоторые круги национал-социалистической партии настроены явно против войны с СССР.
   В этих кругах войну против СССР считают безумным предприятием, которое может привести Гитлера к краху.
  
   2. Несмотря на ноту Советского правительства, германские самолеты продолжают полеты на советскую сторону с целью аэрофотосъемки. Теперь фотографирование происходит с высоты 11 тысяч метров, а сами полеты производятся с большой осторожностью. Эскадрилья, которая производит аэрофотосъемку советской территории, называется "Рувельстаффель", по имени командира эскадрильи Ревель. Место расположения эскадрильи Оранненбург под Бременом, где она числится как эскадрилья испытательных высотных полетов. \181\
  
   3. Недавно Антонеску направил меморандум Гитлеру и Герингу, в котором доказывает необходимость нападения Германии на СССР весной этого года. В качестве доводов в меморандуме указывается, что Германии необходимо обеспечить за собой сырьевую и продовольственную базы, каковой является Украина: необходимость приобрести выход в Черное море; предупредить большевистскую опасность, возрастающую с увеличением военной и промышленной мощи СССР.
   В этом меморандуме подчеркивается также, что начало военных действий против СССР весной даст возможность Германии собрать урожай с русских полей.
  
   4. Из румынского генштаба продолжают поступать информационные сообщения о военных приготовлениях СССР, причем эти сообщения явно преследуют цель убедить Германию в необходимости превентивного выступления против СССР и легкости этой войны. В одном из последних сообщений румынского генштаба указывается, что недавно в Бессарабии происходили большие крестьянские волнения, которые были подавлены силами Красной Армии.
  
   5. Германский военный атташе в Финляндии прислал в свой штаб сообщение о том, что в связи с заметкой в газете "Правда" о высадке германских войск в Финляндии и аналогичными сообщениями английских газет к нему обратился начальник финского генштаба. По словам последнего, Финляндия рассматривает эти английские сообщения как неодобрение англичанами финской политики, что может также отрицательно повлиять на шведско-финские отношения, так как в Швеции еще сильно английское влияние.
   Изложив эти соображения, начальник финского генштаба просил немецкого военного атташе передать его просьбу германским военным властям о том, чтобы германские войска посылались в Финляндию только в необходимых случаях и посылка их была бы тщательно замаскирована.
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.388-390. Имеется помета: "В д. Затея". Незаверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 453.
  
  
  Новое сообщение "Старшины". Начало войны с СССР. Может быть 20 мая, а может быть в июне. Но все сходятся в том, что вначале Германия предъявит Советскому Союзу ультиматум. Наращивание экспорта в Германию и политические требования. Вплоть до оккупации германскими войсками некоторых украинских областей. Этот сценарий подкреплен заверением, что "предъявлению ультиматума будет предшествовать "война нервов" в целях деморализации Советского Союза". Иными словами, ни о каком внезапном нападении не идет и речи.
  
  Следующим днем датирована справка НКГБ СССР, из тех, на основании которых формировались сообщения, направляемые Сталину.
  
  
  "СПРАВКА НКГБ СССР
  
   10 мая 1991 г.
   Совершенно секретно
  
   Захар 8 мая 1941 года из Берлина сообщил, что слухи о нападении Германии на Советский Союз все усиливаются. Если во время балканской операции они до некоторой степени утихли, то теперь нарастают с большей силой.
   Так, например.
  
   1. Во время беседы приемщика торгпредства Карандашева в Берлине с хозяйкой пансиона, в котором он проживает, она сказала: \185\
   "Советским правительством заключен договор с Англией и Америкой о нападении на Германию. Вместе с тем СССР должен расторгнуть существующее с Германией хозяйственное соглашение и прекратить всякие поставки нефти, хлеба и других продуктов. За это в виде компенсации СССР от Америки получает "Аляску". Сестра этой хозяйки пансиона Карандашеву также сообщила, что в Генерал-Губернаторстве и на советской границе сконцентрировано большое количество германских войск. Механизированные части перебрасываются в Финляндию. "Германия стягивает СССР железным кольцом, и немцы стремятся осуществить давно задуманную цель - захватить Украину".
  
   2. Работник завода "ПЛАСТМАСС" в Биттер-Фельде Капари нашему приемщику сообщил, что среди рабочих завода усиленно циркулируют слухи о предстоящей войне между Германией и СССР, также подчеркнул, что ему известны несколько случаев, когда некоторых рабочих немцев мобилизовывали и отправили на так называемый "русский фронт".
  
   3. Аналогичные слухи распространены на станкостроительном заводе Воленберга в Ганновере. Во время беседы нашего приемщика Сургучева с инженером производственного отдела этого завода Либиусом последний спросил, почему у него, Сергучева, печальный вид, и сам же пояснил, видимо, потому, что предстоит война между СССР и Германией. Сергучев ему ответил, что он не видит причин для подобных слухов. Либиус на замечание С. ответил, что причиной предполагающегося столкновения с СССР является предстоящее соглашение между СССР и Америкой.
   Данное соглашение поставит Германию в затруднительное положение и явится поводом к войне.
  
   4. Преподаватель немецкого языка Пробер помощнику морского атташе Смирнову сообщил, что через одно лицо из ставки Гитлера ему известно, что Гитлером разработан план внезапного вторжения в СССР по следующим направлениям: Финляндия, Прибалтика и Румыния.
   Одновременно будет сделан мощный напет ВВС на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в индустриальных центрах.
   Срок объявления войны - середина мая.
  
   5. Один из авторитетных "знакомых" Тупикова сообщил, что вся Германия ждала, что Гитлер в своем последнем заявлении объявит войну СССР.
  
   6. Захар был лично свидетелем беседы между двумя сотрудниками больницы, в которой лежит его жена. Это было перед выступлением Гитлера. Одна спрашивает свою собеседницу - интересно, о чем будет говорить Гитлер. Другая в ответ - разве не знаешь, что русские хотят напасть на нас, наверное будет объявлена война.
  
   7. В полпредство поступило анонимное письмо следующего содержания:
   "Товарищам Сталину и Молотову. Очень спешно. Будь настороже, Россия, так скоро Гитлер нападет на Вас. Вы, Россия, теперь следующая жертва. После будет поздно, так как вся Россия спит. Что происходит на ваших границах от Мемеля до Черного моря. Вступайте скорее в пакт с Америкой и Англией. Вся Восточная Пруссия наполнена войсками, и все новые части прибывают туда день и ночь. Я говорю коротко, дорогие товарищи Сталин и Молотов, освободите нас от коричневой чумы Гитлера, здесь в Германии, так как мы жаждем свержения Гитлера, чтобы счастливо жить, как Ваш русский народ. \186\
   Дорогой и любимый вождь Сталин. Красный фронт".
  
   Тов.Деканозову о вышеизложенном сообщено.
  
   Захар
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.369-372. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 455.
  
  
  Во всем этом многообразии слухов прослеживается единое мнение. Война с СССР вот-вот начнется. Но поразительно в этом то, что причину ее начала каждый объясняет по-своему. Самые дикие и невероятные обоснования, но сводятся они вместе в единый твердо определенный вывод. Война с Советским Союзом, которая начнется завтра. Как такое может быть, если этот процесс не направляется кем-то умышленно? Особенно в условиях, когда по другим сообщениям советской разведки "...немцы стараются сохранить подготовку войны с СССР в полном секрете: принимаются меры к тому, чтобы прекратить распространение слухов о предстоящей войне..."
  
  Но кто может быть настолько влиятелен в Германии? У кого могут быть такие неограниченные возможности, чтобы воздействовать на широкие слои населения вопреки усилиям целой государственной машины? Кто, наконец, настолько был заинтересован в том, чтобы импульсивный Гитлер не дал задний ход в своем проекте нападения на СССР? Кто может подстраховать этот проект созданием широкого общественного мнения и общественных ожиданий, которые не может игнорировать политик?
  
  Выскажу свою версию. Такая сила в Германии была. Эта сила привела Гитлера к власти. Она обеспечила Германии быстрый экономический рост, а значит, создание в необходимых количествах современных вооружений. Этот слой людей вследствие этого являлся единственной неприкосновенной группой в нацистской Германии, которую Гитлер не смел трогать. Это сила, которая была кровно заинтересована в уничтожении советской социалистической идеи и особенно в прекращении советской социалистической практики. Наконец, это были люди, которые могли свободно общаться на своем уровне, несмотря на войну, с кем угодно за границами Германии, включая представителей ее военных противников, самым жизненным образом заинтересованных в том же самом. Я имею в виду, конечно, финансово-промышленные круги Германии.
  
  На сегодняшний день деятельность представителей этого сообщества наименее изучена. А попросту говоря, о ней почти ничего неизвестно. Выскажу свое приватное мнение, что и вряд ли когда будет известно достаточно подробно. Большие деньги не любят шума, а уж возможностей к тому, чтобы шум этот не возникал, у этих людей всегда было предостаточно. А потому на теме этой сейчас останавливаться не буду. Единственно, повторю, что, на мой взгляд, эта сила является идеальным кандидатом на то, чтобы определить столь мощный и организованный источник настроений в германском обществе. Которому не смогли противостоять даже усилия государственного, в том числе и репрессивного, аппарата нацистской Германии.
  
  
  "УКАЗАНИЕ ШТАБА ОПЕРАТИВНОГО РУКОВОДСТВА ОКВ О МЕРОПРИЯТИЯХ ПО ПРОВЕДЕНИЮ ВТОРОЙ ФАЗЫ ДЕЗИНФОРМАЦИИ
  
   12 мая 1941 г.
  
   1. Вторая фаза дезинформации противника начинается одновременно с введением максимально уплотненного графика движения эшелонов 22 мая. В \196\ этот момент усилия высших штабов и прочих участвующих в дезинформации органов должны быть в повышенной мере направлены на то, чтобы представить сосредоточение сил к операции "Барбаросса" как широко задуманный маневр с целью ввести в заблуждение западного противника. По этой же причине необходимо особенно энергично продолжать подготовку к нападению на Англию. Принцип таков: чем ближе день начала операции, тем грубее могут быть средства, используемые для маскировки наших намерений (сюда входит и работа службы информации).
  
   2. Все наши усилия окажутся напрасными, если немецкие войска определенно узнают о предстоящем нападении и распространят эти сведения по стране. Поэтому среди расположенных на востоке соединений должен циркулировать слух о тыловом прикрытии против России и "отвлекающем сосредоточении сил на востоке", а войска, расположенные на Ла-Манше, должны верить в действительную подготовку к вторжению в Англию.
   В связи с этим важно определить сроки выставления полевых постов охранения, а также их состав. Распоряжения по этому вопросу должны разрабатываться для всех вооруженных сил в централизованном порядке главным командованием сухопутных войск по согласованию с другими видами вооруженных сил и управлением военной разведки и контрразведки. При этом было бы целесообразно еще за некоторое время до выставления полевых постов охранения отдать возможно большему числу расположенных на востоке соединений приказы о переброске на запад и тем самым вызвать новую волну слухов.
  
   3. Операция "Меркурий" может быть при случае использована службой информации для распространения тезиса, что акция по захвату острова Крит была генеральной репетицией десанта в Англию.
  
   4. Верховное главнокомандование вооруженных сил (штаб оперативного руководства, отдел обороны страны) дополнит меры дезинформации тем, что вскоре на ряд министерств будут возложены задания, связанные с демонстративными действиями против Англии. Управлению военной разведки и контрразведки следует использовать это обстоятельство в службе информации для введения в заблуждение разведки противника.
  
   5. Политические меры дезинформации противника уже проведены и планируются новые.
  
   Перевод с немецкого из: DMA Potsdam, W 31.00/5, Bl. 256-257".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 463.
  
  
  Итак, планируется вторая фаза дезинформации, призванная обеспечить введение в действие плана максимальных перевозок войск, которые должны начаться с 22 мая 1941 года. Обращают на себя внимание те усилия, которые предлагаются приложить к снабжению ложными сведениями личный состав войск, как стягиваемых к советским границам, так и сосредоточенных на северном французском побережье. То есть предлагается создать максимально уверенное впечатление собственной армии в скором начале операции против Англии. Эти меры, как мы уже с вами видели, собственно, проводятся уже полным ходом, просто здесь на это обращено особое внимание. Для этих целей предполагается использовать и будущую операцию по захвату острова Крит, определив ее в общественном мнении как репетицию десантной операции в Англии. Сюда же предполагается подключить и координированные усилия разных министерств и ведомств Германии.
  
  То есть перед нами вырисовывается дезинформационная операция, по размаху и проработанности деталей не знавшая себе равных в истории. Не удивительно, что Сталин был обманут в своих расчетах и ожиданиях. Так, по крайней мере, нас уверяют вот уже свыше шестидесяти лет. Или не был?
  
  И снова не будем спешить отвечать на этот вопрос. Ответ на него мы скоро увидим. Предметно увидим, не на словах.
  
  ***
  
  10 мая 1941 года произошло событие из ряда вон выходящее, о существе которого спорят до сих пор. В этот день в Шотландии, неподалеку от имения герцога Гамильтона задержали человека, спустившегося на парашюте. Задержанный оказался Рудольфом Гессом.
  
  Сказать о том, что весь мир был удивлен этим известием, это значит не сказать ничего. Рудольф Гесс был одним из высших руководителей нацистской Германии, человеком, наиболее приближенным к Гитлеру. Даже самые высшие посты, занимаемые им в Рейхе, не отражали в полной мере степень его влияния на политику государства. Заместитель фюрера по партии и официально утвержденный второй, после Геринга, наследник Гитлера.
  
  И этот человек вдруг прилетел в Британию, воюющую в то момент с Германией. Как объяснялось впоследствии, он, без ведома Гитлера, тайно появился на одном из аэродромов люфтваффе в Северной Франции и самовольно вылетел в Англию на двухмоторном истребителе "Мессершмитт-110". Целью этого перелета была встреча с британским герцогом Гамильтоном и переговоры о мире с Англией. Когда до конечного пункта перелета оставалось совсем немного, в его самолете закончилось горючее и он выпрыгнул с парашютом.
  
  12 мая об этом событии публично сообщило министерство информации Великобритании. В официальном сообщении Берлина от 13 мая 1941 года эта акция Гесса объявлялась "личным шагом идеалиста", предпринятым с целью добиться "соглашения между Германией и Англией". Подчеркивалось, что Гесс, чья деятельность ограничивались исключительно рамками нацистской партии, "не имел какого-либо ясного представления относительно осуществления своей акции или же о ее последствиях". Почти сразу же стали распространять слухи о его душевном нездоровьи. Британская печать была еще более невнятной, ограничившись в основном простой констатацией самого факта прилета Гесса и его задержания.
  
  Естественно, это событие сразу же привлекло самое пристальное внимание советского руководства. Громко объявленная цель прилета Гесса в Англию, заключение мира с Германией, была одной из ключевых точек в оценке ситуации, сложившейся на западной советской границе. Мнение о возможности нападения Германии на Советский Союз после окончания ее войны с Англией заставило многих взглянуть на ситуацию как на достаточно серьезную. Правда, мир после перелета Гесса заключен не был, и в Англии было объявлено вскоре, что ни о каких переговорах не может быть и речи. Но уж слишком крупной была фигура германской стороны возможных переговоров, чтобы можно было в это так просто поверить на слово. Тем более, что официальные сведения о ситуации были явно нарочито неопределенными и расплывчивыми.
  
  Естественно, что советская разведка получила задание приложить все возможные усилия к тому, чтобы максимально прояснить эту ситуацию.
  
  "СПРАВКА ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ НКГБ СССР
  
   Ate 376
   14 мая 1941 г.
  
   Вадим сообщил из Лондона, что:
  
   1) по данным "Зенхен", Гесс, прибыв в Англию, заявил, что он намеревался прежде всего обратиться к Гамильтону, знакомому Гесса по совместному \201\ участию в авиасоревнованиях 1934 года. Гамильтон принадлежит к так называемой кливлендской клике. Гесс сделал свою посадку около имения Гамильтона.
   2) Кирк Патрику, первому опознавшему Гесса чиновнику "Закоулка", Гесс заявил, что привез с собой мирные предложения. Сущность мирных предложений нам пока неизвестна. (Кирк Патрик - бывший советник английского посольства в Берлине).
  
   ЦА СВР РФ. Д.28889. Т, 1. Л.47. Машинопись, заверенная копия. Имеется помета Журавлева: "т. Рыбкиной. - Телеграфируйте в Берлин, Лондон, Стокгольм, Америку, Рим. Постарайтесь выяснить подробности предложений".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 467.
  
  
  "Закоулок", так называли Форин-Оффис, Министерство иностранных дел Великобритании.
  
  "Вадим", это оперативный псевдоним Анатолия Вениаминовича Горского, резидента советской внешней разведки в Лондоне, работавшего под прикрытием должности второго секретаря посольства. Именно Горский являлся тогда организатором разведывательной деятельности "Кембриджской группы", куда входили Гай Берджес, Энтони Блант, Дональд Маклин, Ким Филби и Джон Кэрнкросс.
  
  Кодовое имя "Зенхен" было псевдонимом Кима Филби, работавшего в британской разведке СИС (Секретная разведывательная служба, SIS - Secret Intelligence Service или MИ-6).
  
  Надо сказать, что в основном благодаря его сильным позициям в британской разведке и была достаточно быстро получена информация о существе этого громкого, но такого внешне запутанного происшествия.
  
  
  "СПРАВКА ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ НКГБ СССР
  
   б/н
   22 мая 1941 г.
  
   Вадим из Лондона сообщает, что точных данных относительно целей прибытия Гесса в Англию еще не имеется.
   По сведениям, полученным "Зенхеном", в личной беседе с его приятелем Томом Дюпри (заместителем начальника отдела печати МИДа) и еще не проверенным через другую агентуру
   1. Гесс до вечера 14 мая какой-либо ценной информации англичанам не дал.
   2. Во время бесед офицеров английской военной разведки с Гессом, Гесс утверждал, что он прибыл в Англию для заключения компромиссного мира, который должен приостановить увеличивающееся истощение обеих воюющих стран и предотвратить окончательное уничтожение Британской империи, как стабилизующей силы. \249\
   3. По заявлению Гесса, он продолжает оставаться лояльным Гитлеру.
   4. Бивербрук и Иден посетили Гесса, но официальными сообщениями это опровергается.
   5. В беседе с Кирк Патриком Гесс заявил, что война между двумя северными народами является преступлением. Гесс считает, что в Англии имеется стоящая за мир сильная античерчилльская партия, которая с его (Гесса) прибытием получит мощный стимул в борьбе за заключение мира.
   Том Дюпри на вопрос "Зенхена" - думает ли он, что англо-германский союз против СССР был бы приемлемым для Гесса, ответил, что это именно то, чего хочет добиться Гесс.
   До прибытия в Англию, Гесс написал герцогу Гамильтону письмо, оно было своевременно перехвачено английской контрразведкой, пролежало там около шести недель и затем было отправлено адресату. Гамильтон, получив письмо через 3 дня, передал его в контрразведку.
   В парламенте Черчиллю был задан вопрос - в распоряжении каких (военных или гражданских) властей находится Гесс.
   Черчилль ответил: "Гесс - мой пленник", - предупреждая тем самым оппозицию от интриг с Гессом.
   "Зенхен" считает что сейчас время мирных переговоров еще не наступило, но в процессе дальнейшего развития войны, Гесс, возможно, станет центром интриг за заключение компромиссного мира и будет полезен для мирной партии в Англии и для Гитлера.
  
   ЦА СВР. Д.28889. Т. 1. Лл.67-68. Машинопись, заверенная копия. Имеется помета: "По [сообщению] от 18 мая 1941 г. N 338".
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ
  
   Записка НКВД СССР в ГКО СССР - И. В. Сталину и В. М. Молотову
   б/н
  
   24 октября 1942 г.
   Совершенно секретно
   Экз. N 4
  
   Начальник чешской военной разведки полковник Моравец сообщил резиденту НКВД в Лондоне следующее:
   Распространенное мнение о том, что Гесс прилетел в Англию неожиданно, является неверным. Задолго до совершения перелета Гесс имел переписку по этому вопросу с лордом Гамильтоном. В этой переписке подробно обсуждались все вопросы организации перелета. Однако сам Гамильтон в переписке участия не принимал. Все письма Гесса на имя Гамильтона адресату не попадали, а получались "Интеллиженс Сервис", где составлялись также ответы Гессу от имени Гамильтона. Таким путем англичанам удалось заманить Гесса в Англию.
   Полковник Моравец заявил также, что он лично видел переписку между Гессом и Гамильтоном. По заявлению Моравца в письмах Гесса достаточно ясно излагались планы Германского правительства, связанные с нападением на Советский Союз.
   В этих же письмах содержались аргументированные предложения о необходимости прекращения войны между Англией и Германией. \250\
   В заключение полковник Моравец заявил, что англичане, таким образом, располагают письменными доказательствами виновности Гесса и других нацистских главарей в подготовке нападения на СССР.
  
   Народный комиссар внутренних дел
   Союза ССР Л.Берия
  
   ЦА СВР РФ. Д.28889. Т. 1. Л.230. Машинопись, заверенная копия. Имеются пометы. Указана рассылка и основание для сообщения: телеграмма из Лондона N 450 от 21 октября 1942 г."
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 485.
  
  
  Таким образом, как это выяснилось вскоре, прилету Гесса предшествовала переписка с герцогом Гамильтоном. Причем удалось прояснить даже такую деликатную подробность, что контролировалась она от начала и до конца британской разведкой. Ею было перехвачено самое первое письмо Гесса в адрес Гамильтона. Через некоторое время письмо все же доставили в его адрес в надежде, видимо, проследить как-то его реакцию. Но тот уже через три дня принес это письмо, как это у нас говорится, "в компетентные органы". После этого переписка велась уже фактически между английской разведкой и Гессом. Классическая ситуация, похожая на те комбинации, которые разыгрывало ОГПУ, заманив на территорию СССР Савинкова и Рейли.
  
  Полковник Моравец совершенно верно отметил, что из самого факта переписки следует одно важное обстоятельство. Переписка, требующая времени, тем более по важным вопросам, исключает экспромт. Это акция, требующая всесторонней оценки. С другой стороны, Рудольф Гесс не был одиночкой. Это был, повторю, государственный деятель, наиболее приближенный к Гитлеру. Настолько, что именно его перу многие приписывают авторство "Майн Кампф", которое он написал в Ландсбергской тюрьме, сидя в одной камере с Гитлером.
  
  Кроме того, любой мир возможен при обоюдном согласии сторон. Поэтому предпринять любые усилия по мирным переговорам Рудольф Гесс мог только с ведома и согласия Гитлера. Ну, представим себе ситуацию. Англичане согласились на мир, а Гитлер вдруг заявляет, что на мир не согласен. Что тогда? Зачем все эти усилия? Зачем нужен такой личный риск для продвижения идеи, которые разделяет один этот "идеалист", но не разделяет человек от которого и целиком и полностью зависит политика Германии?
  
  Да и любые переговоры подразумевают торг. На какие условия можно соглашаться, а какие условия ни в коем случае нельзя принимать? Кто это может определить? Только глава государства. Иначе переговоры бессмысленны.
  
  А бессмысленными делами Рудольф Гесс не занимался. Несколько лет на самой вершине государства, доказавшего всему миру свою жестокую, но успешную политику, говорят о нем как о человеке дела. Да другому бы Гитлер и не доверил быть своим преемником. Загубить дело своей жизни только потому, что после твоей смерти назначенный тобой наследник все его бездарно спустит с молотка? Нет, к выбору такой фигуры обычно относятся ответственно. А это означает, что Рудольф Гесс был человеком как минимум трезвомыслящим. Что же до мнений и слухов о его сумасшедствии, то на Нюрнбергском процессе в 1945 году его внимательно освидетельствовали весьма авторитетные специалисты и никаких существенных отклонений от психической нормы у него не выявили.
  
  Ну и такие текущие мелочи, как прекращение после прилета Гесса бомбежек Англии и явное приглушение в этот момент антианглийской риторики в германских газетах, все это тоже говорит о том, что имела место не частная, а государственная акция.
  
  
  "ЗАПИСКА СТАРШЕГО ПОМОЩНИКА НАРКОМА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР В ЦК ВКП(б) А.Н.ПОСКРЕБЫШЕВУ С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ ПИСЬМА В. Г.ДЕКАНОЗОВА
  
   N 64/м
   26 мая 1941 г.
  
   По поручению тов. Молотова В. М. направляю для тов. Сталина И. В. копию письма тов.Деканозова: "Предварительные данные о "случае с Гессом" от 21 мая с. г.
   Старший помощник наркома С.Козырев
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ
  
  Предварительные данные о "Случае с Гессом"
  
   Полет Гесса в Англию является, несомненно, одним из наиболее крупных событий в жизни Германии последнего времени. Обстоятельства и подлинный смысл этого полета еще не совсем ясны и вызывают противоречивые и даже противоположные суждения наблюдателей. Тем не менее этот случай, как молния, осветил действительное положение Германии, тенденции ее внешней политики, а также наличие и обострение "кризиса в верхах" Германии.
  
   /. Реакция на исчезновение Гесса внутри страны.
  
   Нетрудно представить, какое сильное впечатление должно было произвести это событие на обывательскую публику и массу членов н. С. партии, воспитанных на безыдейном и слепом преклонении перед "фюрером" и его ближайшими помощниками.
   Члены н. c. партии, доцент Кюне сказал, например, что "в партийной среде бегство Гесса вызвало большую растерянность и напряжение и что это бегство рассматривается, как крупное политическое, военное и моральное поражение Германии".
   Лаборантка м-ва земледелия, член НСДАП, взволнованная сообщением о Гессе, заявила, что это - "чудовищное предательство и тяжелый удар по Германии, ибо высший руководитель, знающий все секреты, перебежал к врагу".
   По неподдающемуся проверке слуху, в одной из казарм в Берлине офицер, построив роту, заявил солдатам: "До сих пор я точно слушал приказы фюрера и призывал вас, мои солдаты, их исполнять. После того, что случилось с Гессом, я больше не выполняю этих приказов и призываю вас к тому же". После этого офицер, будто бы, застрелился в своей канцелярии.
   По донесениям из разных источников, многие немцы не верят официальной версии о помешательстве Гесса и приравнивают его бегство к проигрышу большой битвы.
   Это подтверждают также некоторые иностранные наблюдатели. Так, например, венгерский корреспондент Хейдебрек говорил нашим корреспондентам, что побег Гесса произвел сильное моральное действие на население, которому непонятно, предал Гесс Германию или же его намерения были искренними. Газета "Нойе Цюрхер Цайтунг" в корреспонденции из Берлина писала 14 мая: \262\
   "Германская общественность была сильно поражена сообщением об исчезновении Гесса, так как широким слоям населения ничего не было известно о болезненном состоянии Гесса. Когда же было опубликовано второе сообщение, в котором говорилось о бегстве Гесса в Англию, это произвело еще более тяжелое впечатление".
   Впрочем, этого не скрывает и полуофициальный бюллетень "Динст аус Дойчланд" (от 13 мая).
   "Германская общественность, - писал бюллетень, - несомненно, поражена и изумлена таким оборотом дела. Но речь идет только о личной трагедии, которая лежит вне ответственного руководства и конструирования германской политики и ее деловых решений. Несомненно, это является исходным моментом для оценки данного события".
   Однако содержание официальных коммюнике несколько смягчило удар и создало у известной части населения атмосферу выжидания, а вокруг имени Гесса - даже ореол мученичества (некоторые немцы говорят, что Гесс "рискнул жизнью, чтобы послужить интересам Германии").
   Так, в беседе с нашим портье рабочие строительства бомбоубежища в посольстве, видимо, под влиянием газетных сообщений говорили: "Гесс полетел в Англию заключать мир. Это хорошо. В августе войны не будет".
   Владелец частной портняжной мастерской, излагая свой взгляд на международное положение, заметил, что германское руководство всегда готовит сюрпризы: "Никто не верил союзу с большевистской Россией, но договор был заключен; казавшийся невероятным разгром Франции был осуществлен очень быстро; так же неожиданно может кончиться война" (намекал на полет Гесса).
   Посольство СССР получило письмо некоего С-н, в котором содержится даже такой отзыв о Гессе:
   "Это - широкая голова (брейтхаупт), так как он не согласен с планами завоевания Европы, Африки и Америки, с жертвами гражданского населения и молодых людей. Тысячи приверженцев".
   Ограничившись несколькими официальными сообщениями, немецкие газеты перестали писать о Гессе. На предприятиях Германии категорически запрещено обсуждать "случай с Гессом" и выделены специальные наблюдатели за рабочими из числа членов н. с. партии. Гестапо принимает меры, чтобы парализовать враждебные суждения слухами в стиле коммюнике. Тем не менее слухов имеется бесконечное множество и "флюстернпропаганда" (пропаганда шепотом) развивается своим чередом.
  
   //. Личность Гесса и его влияние в н. c. партии.
  
   Биографические данные о Гессе показывают, что он был давним сообщником Гитлера, высказывался за ликвидацию Версальских договоров военным путем и был активным врагом рабочего класса.
   Гесс родился в 1894 году в Александрии (Египет), в семье купца. В 1911-1912 годах он посещал торговую школу в Нейснбурге (Швейцария). В 1914 году вступил добровольцем в немецкую армию и воевал на восточном, а затем западном фронтах. В 1917 году поступил в авиацию и с тех пор считается в Германии хорошим летчиком (участвовал в воздушных состязаниях в 1932 и 1934 годах).
   После войны, будучи студентом, Гесс вступил в Мюнхене в националистское (расистское) общество "Тулегезельшафт" и принимал активное участие в свержении Советской власти в Баварии. В 1920 году он примкнул к Гитлеру. В 1923 году Гесс участвовал в "пивном путче" в Мюнхене, будучи начальником студенческой группы отрядов СА (штурмовики). Вместе с Гитлером отбывал \263\ наказание в крепости Ланцберг. После освобождения Гесс некоторое время был сотрудником геополитика проф.Хаусхофера, а с 1925 года работал частным секретарем Гитлера.
   В конце 1932 года он был назначен председателем центр, к-та н. С. партии (НСДАП), а в апреле 1933 г. - заместителем Гитлера по НСДАП, с присвоением ему, несколько позднее, чина "рейхсминистра".
   Важно отметить, что в управление заместителя фюрера по НСДАП до последнего времени входило учреждение уполномоченного НСДАП по внешнеполитическим вопросам (руководитель - А. Розенберг), а также управление национал-социалистскими организациями за границей (Боле).
   В начале войны, в 1939 году на заседании рейхстага Гитлер объявил Гесса своим вторым преемником на посту "фюрера" (после Геринга).
   Из сообщений о настроениях Гесса заслуживают особого внимания указания об исключительной ненависти Гесса к большевизму и к Советскому Союзу.
   В заметке, опубликованной 14 мая 1941 г. газетой "Базлер Нахрихтен", сказано:
   "В Берлине Гесса называют большим романтиком. Гесс был якобы убежден в том, что продолжение англо-германской войны приведет к катастрофе белой расы, что Гессом овладела иллюзия, будто он может устранить грозящую опасность своим авантюристским поступком".
   По словам американского корреспондента Хасса, близко знавшего Гесса, Гесс был противником сближения Германии с СССР и отъявленным врагом коммунизма. Он полетел в Англию якобы по своей инициативе, "дабы предупредить англичан о бессмысленности борьбы с Германией и о необходимости сохранить силы Германии, которые нужны ей на Востоке" (Хасс говорил об этом своему соотечественнику).
   Это мнение разделяет помощник морского атташе Швеции Альстрем: "Гесс вылетел, чтобы склонить Англию к миру для совместного удара по СССР" (из беседы с нашим морским атташе тов. Воронцовым).
   Венгерский корреспондент Хейдебрек также относит Гесса к антисоветской группировке.
   Подобные слухи распространены и среди населения в Берлине: "Гесс был всегда сторонником мира и отъявленным врагом большевизма и высказывался за прекращение войны арийских наций, дабы не работать на руку большевизму" (сообщение учителя Берзера со слов рядовых немцев).
   По сообщению датского военного атташе, за последнее время Гесс открыто высказывал свое недовольство создавшимся положением и стоял за быстрейшее заключение мира с Англией перед лицом "красной опасности" с Востока.
   "Первые слова Гесса" в Англии, о которых сообщало Юнайтед Пресс 14.05.41 г., были: "Я пришел, чтобы спасти человечество".
   В связи с полетом Гесса в Берлине говорят о существовавших, будто бы, разногласиях между Гессом и его единомышленниками, с одной стороны, и Риббентропом и др. - с другой. Разногласия касались, будто бы, вопросов о путях, методах и темпах осуществления основных линий внешней политики Германии.
   В беседе с пом. военного атташе т.Хлоповым один немецкий служащий заявил, что существуют разногласия между Гессом, Риббентропом и Гиммлером. Гесс - за прекращение войны с Англией, а Риббентроп и Гиммлер якобы за продолжение войны. \264\
   О существовании двух группировок в партии и правительстве говорили 14.Х. также американские морские офицеры.
   Любопытно, что имя Гитлера при этом не упоминается и он как бы остается в стороне.
   По сообщению швейцарской газеты "Ди Тэт" от 16.V., Гесс еще несколько месяцев тому назад обратился с письмом к Гамильтону, с которым он дважды встречался перед войной. Гамильтон передал письмо Гесса властям и якобы не дал на него ответа. Гесс уже тогда стоял за заключение мира.
  
   ///. Германские коммюнике и версии о целях полета Гесса.
  
   Относительно мотивов полета Гесса в Англию здесь существуют три версии:
   1. Гесс полетел в Англию по прямому заданию Гитлера с целью заключить мир с Англией.
   2. Гитлер не знал о предполагаемом полете Гесса. Полет был подготовлен сторонниками Гесса и был им предпринят на свой собственный риск и страх.
   3. Гесс бежал в Англию, спасаясь от преследований.
   Текст официальных сообщений об "исчезновении" Гесса дает основание как для первой, так и для второй версий.
   Сторонники первой версии опираются на то, что в официальных сообщениях, помимо довольно мягкой характеристики Гесса ("идеалист", стремился примирить "два великих германских народа" и т.п.), содержатся недвусмысленные симптомы готовности и желания Германии заключить с Англией мир.
   В самом деле, в вечернем от 13 мая германском сообщении сказано:
   Гесс "знал лучше, чем кто-либо другой, многочисленные, идущие от чистого сердца, мирные предложения фюрера".
   "Война будет продолжаться до тех пор, пока, как заявил Гитлер в своей последней речи, английские правители не будут свергнуты или не будут готовы к миру".
   Подобных мест можно найти немало и в "Динст аус Дойчланд".
   Аналогичная трактовка полета Гесса исходит непосредственно из довольно авторитетных немецких кругов.
   Завед. американским отделом германского министерства пропаганды Айзендорф в беседе со своим знакомым сказал, что Гесс вылетел в Англию с определенным заданием и предложением Герм, пра-ва. "Скоро Вы убедитесь в правильности моих слов", - заключил он.
   На обеде в ставке верховного командования некий адмирал в частной беседе с офицерами заявил, что полет Гесса является не бегством, а выполнением миссии, предпринятой с ведома Гитлера (фамилия адмирала не установлена).
   Так, в беседе с корреспондентом ТАСС шведский корреспондент Ланге называл Гесса "апостолом мира", посланным Гитлером в Англию для переговоров.
   Наконец, эта версия находит свое внешнее подтверждение также в якобы инспирированном Черчиллем заявлении английского министра Бевина в палате общин. \265\
   "Я не верю, - сказал Бевин, - что Гитлер ничего не знал о полете Гесса в Англию. Уже в течение многих лет я знаю тоталитарных и коммунистических джентльменов и имел возможность наблюдать подобные инсценировки. Они не смогут ввести меня в заблуждение". (Сообщение Юнайтед пресс от 15.05.41 г.).
   Сторонники второй версии отправляются от того, что полет Гесса явился чересчур большим ударом по престижу Германии. По их мнению, Гитлер мог бы избрать для переговоров другие, менее оскорбительные и рискованные для Германии пути.
   Кроме того, они опираются также на вышеизложенные сведения о разногласиях среди политического руководства Германии.
   Такого мнения придерживаются, в частности, американцы и некоторые швейцарские газеты.
   По мнению американских морских офицеров, высказанному ими 14.05 тов. Воронцову, возможность мира в настоящих условиях исключена. "Англия никогда не пойдет на разговоры до разрешения собственных интересов, тем более теперь, когда в Германском правительстве имеется трещина". Как было сказано выше, они объясняют бегство Гесса расколом в партии и правительстве и боязнью Гесса за свою шкуру.
   В самые последние дни в Берлине стали распространяться слухи об арестах среди приверженцев Гесса (сообщение датчанина К. нашему морскому атташе, сообщения болгарских и венгерских корреспондентов, американского корреспондента Хесса, слухи среди населения в Берлине об арестах и расстрелах офицеров). Говорят, что среди приверженцев Гесса якобы имеется какая-то очень большая политическая фигура якобы вызванная Гитлером в Зальцбург для допроса. Предположительно называлось при этом имя Геринга. Среди единомышленников Гесса называли также руководителя нац. Соц. организации за границей - Боле.
   Однако точных сведений об арестах и фамилий арестованных (кроме адъютантов Гесса) никто не знает, и нам этого установить точно не удалось. По некоторым сообщениям компетентных лиц, до 18 мая арестов вообще не было.
   17 мая на пресс-конференции в МИДе был задан вопрос о справедливости слухов об аресте проф. Мессершмидта и проф. Геополитики Хаусхофера. Представитель МИДа ответил, что "здесь об этом пока ничего неизвестно и что о Хаусхофере это, возможно, не соответствует действительности".
   19 мая на пресс-конференции в МИДе эти слухи были официально категорически опровергнуты.
  
   IV. Предварительные итоги.
  
   В настоящее время трудно сказать, в чем состоит действительная подоплека "исчезновения" Гесса. Во всяком случае, можно констатировать следующее:
   а) Германская сторона после отлета Гесса заняла выжидательную позицию по отношению к переговорам Гесса и давала понять, что Германия готова к миру с Англией. (См. германские коммюнике).
   б) Германская печать, особенно в первые дни после полета, несколько сбавила тон по отношению к Англии, хотя и продолжала резко выступать против политики Рузвельта. \266\
   в) В последнее время можно констатировать дальнейшее усиление антисоветской пропаганды в Германии. В частности, в книжных магазинах Берлина появились в продаже старые антисоветские брошюры и книги (например, известная клеветническая книга Альбрехта "Преданный социализм" появилась во многих магазинах; на витринах книжного магазина на Фридрихштрассе, в центре Берлина, впервые за последнее время выставлено несколько брошюр против "культурбольшевизма" и пр.). Одновременно усилились провокационные выступления германской прессы, пытающейся доказать "антианглийскую направленность" внешней политики Советского Союза (особенно по вопросу об Ираке), как прежде это делалось в отношении Англии, антисоветская линия коей выпячивалась на передний план.
   г) Германская сторона, так же, как и английская, продолжает хранить глубокое молчание о существе переговоров Гесса.
   д) Дальнейшее выяснение вопроса даст дополнительные материалы об этом "случае с Гессом". Сейчас можно сделать пока только тот вывод, что "случай с Гессом" является, с одной стороны, показателем противоречий в германских кругах по вопросу о дальнейшем курсе внешней политики; с другой стороны, он показывает, как сильны в Германии тенденции договориться с Англией о прекращении войны. Выяснение вопроса о полете Гесса продолжаем дальше. Результаты сообщим 4.
  
   Посол СССР в Германии В.ДЕКАНОЗОВ
  
   АП РФ. Ф.З. Оп.64. Д.689. Лл.64-74".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 494.
  
  
  Так что вся эта ситуация была видна или ее можно было просчитать уже тогда, на основании имеющихся к тому моменту сведений.
  
  Именно поэтому сам по себе "фактор Гесса" незримо присутствовал и в политических раскладах более позднего времени. Никого не могли обмануть уверения, что все закончилось с его арестом. Надо сказать, что и сами англичане, умышленно затемняя этот вопрос, старались создать впечатление о том, что какие-то переговоры с немцами через Гесса возможны.
  
  Так что остается вопрос, только ли одним стремлением заполучить себе в пленники высокопоставленного нациста руководствовалась в данном случае "Интеллиджент Сервис"?
  
  Вся эта игра настолько совпадает с уже знакомыми нам рекомендациями британского посла в Москве Стаффорда Криппса, данными им своему правительству, что поневоле возникает вопрос, а кто действительно инициировал полет Гесса? Он сам и Гитлер? Или англичане? Уж очень хорошо вся дальнейшая ситуация укладывалась в предложения Криппса сыграть на "страхах" советского руководства по поводу возможности заключения мира между Германией и Англией. Причем, надо полагать, что сам Криппс не являлся, конечно, первооткрывателем этой стратегии. Имелись в британском руководстве и другие не менее умные головы. Просто о его предложениях мы узнали из перехвата их советской разведкой. Но не все же она могла охватить, на самом деле.
  
  То обстоятельство, что игру с Гессом вели британские спецслужбы, допускает и такую ситуацию, что именно они и явились инициаторами перелета. Трудно ведь допустить, что одна из высочайших в Германии персон явилась в Англию начинать переговоры с нуля, с неизвестными перспективами их удачи. Наверняка в переписке многие вопросы были уже обсуждены и согласованы. Оставалось только провести финальный их раунд. При этом нельзя забывать о том, что время для его проведения определяла английская сторона.
  
  Так что вполне вероятно, что на самом деле решающим соображением в операции с Гессом явилось стремление разыграть свою карту в отношении СССР. Можно предположить, что именно в этот момент ему было сообщено от имени Гамильтона о том, что переговоры вышли на такой высокий уровень, что с германской стороны их мог теперь успешно вести в реальном времени только политик самого высокого ранга. И если подогреть его тем, что решение уже практически принято, осталась только личная встреча с кем-то очень высокопоставленным, то Гесс мог и не устоять.
  
  Это, впрочем, предположение. Но предположение, на мой взгляд, достаточно логичное.
  
  Остается вопрос о том, насколько реальными были надежды Гитлера на мир с Англией. Вообще-то мир всегда возможен, если этого хотят обе стороны.
  
  Хотела мира Англия? Конечно. Кому нравится, что на твои города падают бомбы? Кроме того, все более нависала над британской колониальной империей отчетливая опасность со стороны Японии. Связанные Германией руки мешали противодействовать этой опасности в полную силу.
  
  Хотела мира с Англией Германия? Тоже очевидно. На европейском континенте она стала единственной доминирующей силой. Господство в Европе позволяло ей претендовать и на мировое господство. Но все это находилось в состоянии промежуточном и неустойчивом, в силу возможных превратностей войны. А всех своих основных целей Германия в европейской войне уже достигла. Осталось их закрепить. Но это возможно было только при одном условии. При заключении мира, фиксирующего германское господство.
  
  Таким образом ясно, что мир был нужен обеим сторонам. Вопрос стоял только о цене этого мира. А вот здесь и заключались подробности, которые делали этот мир в тот момент невозможным.
  
  Британия ни в коем случае не могла и не хотела терять свое влияние в Европе. И дело здесь не в амбициях. Для нее это было равносильно потере всех своих колониальных приобретений. Потому что Британская империя, собственно, и могла возникнуть только при условии господства в Европе. И сохранить эту колониальную империю она могла тоже только при условии своего господства в Европе. Если бы в результате мира Германия осталась хозяином Европейского континента со всеми его человеческими, материальными и техническими ресурсами, то в течение короткого времени она сумела бы использовать все эти ресурсы для еще большего усиления своей мощи (в частности, авиации и флота), и тогда гибель Британской империи стала бы неизбежной.
  
  Это, кстати, подтверждается и тем фактом, что когда после войны Англии пришлось уступить-таки это свое первенство, правда уже не Германии, а США, то вскоре она потеряла и свои колонии. Правда, тесные союзнические связи с Соединенными Штатами, а фактически, добровольно принятые на себя обязательства наиболее их полезного вассала, позволили Британии выйти из этой ситуации с наименьшими потерями. Но факт остается фактом. Империя была потеряна.
  
  В отношении же Германии даже такой сценарий был невозможен. Такой тесный симбиоз, который смогли выстроить США и Британия, с Германией создать было нельзя. Хотя бы в силу накопившихся неразрешимых противоречий. Да и решительно мешали этому особые отношения Англии с США. Все это означало, что мир с Германией на ее условиях означал крах Британской империи. И в самой ближайшей перспективе. Это в Англии, конечно, хорошо понимали.
  
  Собственно, это видно и из перехваченной записки Криппса в британский МИД, где он указывал, что даже советское руководство понимает, что заключение мира Англии с Германией возможно только "при условии эвакуации немцами оккупированной ими территории в Западной Европе". На самом же деле и этих условий для англичан было, конечно же, недостаточно. Что имеется в виду?
  
  Недавние завоевания Германии на Балканах делали немцев господами положения и в отношении Турции, нельзя забывать и о ней. Тем более, что германская политика в ее отношении тогда очень тревожила англичан. Да и все понимали, что Турция стоит на очереди в качестве одной из ближайших жертв агрессии Германии, непонятно только до России или после нее. А захватив Турцию, Германия действительно легко достигала Ирака. И вообще весь Ближний Восток с его запасами нефти оказывался у ее ног. Британской нефти, подчеркну. Которая в этом случае должна была перестать быть британской. А Египет? А Суэцкий канал? Который тоже перестанет быть британским?
  
  В общем, в случае реальных переговоров между Германией и Англией неизбежно должен был поднят вопрос не только о выводе немецких войск из Франции, Бельгии и Голландии, возможно Норвегии с Данией, но и всего Балканского полуострова. Не зря столько внимания уделял всегда Балканам Черчилль. Мир мог быть заключен только на этих условиях. А Чехия? А Польша? Ведь и саму войну Англия объявила Германии за нападение на Польшу, не забудем. Допустим, что Чехия и Польша пошли бы разменной монетой в переговорах. Англии не впервой было торговать своими союзниками. Но вот все остальное было для них действительно жизненно важно. Так что список английских условий для заключения мира был все равно велик.
  
  Но пошел бы на них Гитлер? Да еще на самом пике упоения своими успехами? Когда ничто, казалось бы, не может противостоять его воле? Нет, конечно. Отказаться от величия, которого он достиг? Так просто перечеркнуть все, что вознесло Германию к господству над Европой?
  
  Собственно, и Гесс направлялся в Англию с предложениями мира, но целиком на германских условиях, то есть условиях подчинения Германии. Летел он туда в полной уверенности, что отставка Черчилля практически предрешена и ему предстоит встреча с политиками, которые сменят прежний кабинет. С политиками, которые ради заключения мира пойдут на все условия Гитлера и откажутся от своих собственных. Это было конечно же иллюзией, поскольку в Англии в тот момент не было и не могло быть влиятельных политических сил, способных настолько уж забыть о британских имперских интересах. Даже среди сил, симпатизировавших идеологии нацизма. Так что для германского руководства это было изначально безнадежным предприятием, на которое толкнула их в своих собственных целях британская разведка.
  
  Да, действительно, в мае-июне 1941 года англичане прорабатывали планы бомбовых ударов по бакинским нефтепромыслам. Это иногда приводится в качестве доказательства того, что тайный договор между Черчиллем и Гессом был все-таки заключен. И помешать реализации этого договора смогла вроде бы только позиция США, правительство которых было против союза Англии с Германией.
  
  Но, во-первых, позицией такого сильного мирового игрока разумные люди интересуются обычно до заключения раздражающего тех договора, а не после этого.
  
  Кроме того, с версией заключения мира между Британией и Германией очень плохо соотносятся проходившие примерно в это же время боевые действия.
  
  Утром 24 мая в Датском проливе германский линкор "Бисмарк" и тяжелый крейсер "Принц Ойген" потопили английский линейный крейсер "Худ". Кроме трех человек, вся команда "Худа", состоявшая из 1417 человек, погибла. Три дня спустя, 27 мая, англичане потопили "Бисмарк", гордость германского военно-морского флота. Всего из 2220 человек его команды погибло 2104. Это, согласитесь не очень похоже на отношения стран, между которыми только что заключен мир.
  
  Иными словами, уже 18 мая, когда "Бисмарк" и "Принц Ойген" вышли в море с целью атаковать торговые корабли на британских морских коммуникациях, Гитлеру стало ясно, что миссия Гесса потерпела провал.
  
  Это же подтверждает и начавшаяся 20 мая 1941 года высадка немецких парашютистов на остров Крит.
  
  Что касается английских планов воздушных налетов на Баку, разрабатываемых в конце мая-июне 1941 года. Планы эти были в то время и в той обстановке понятны и без объяснения их союзом с Германией. Дело в том, что в случае нападения на СССР подавляющее большинство мировых политиков и экспертов полагали победу Германии неотвратимой и быстрой. Эти оценки во множестве появятся сразу же после начала войны. Сила сопротивления Советского Союза явится неожиданностью не только для немецких генералов, но и для всего мирового сообщества. Что не удивительно, поскольку это "сообщество" и эти генералы являются порождением одной и той же ментальности, свойственной западной цивилизации. Но дело не в этом.
  
  Суть в том, что большого сопротивления германскому вторжению подавляющее число знатоков не ожидало. В качестве наглядного примера можно привести следующий факт. 23 июня 1941 года военный министр США Стимсон сообщил президенту Рузвельту, что после бесед с начальниками штабов и работниками комитета военного планирования он оценивает положение следующим образом: Германии понадобится месяц или, возможно, самое большее три месяца, для того чтобы разгромить Россию. Это, заметим, оценка не дипломатов или политиков. Это оценка профессиональных военных. И не только в США, конечно. Быстрого поражения Советского Союза ожидали в западном (и не только западном) мире практически повсеместно.
  
  Подобные прогнозы имели своим следствием предположение, что в самое короткое время Германия должна будет захватить ресурсы Советского Союза, в том числе и такой критически важный ресурс, как нефть. Баку в случае поражения России неизбежно переходил в собственность Германии. И как раз на случай этого весьма вероятного в глазах англичан сценария в повестку дня ставился вопрос нанесения бомбовых ударов по его нефтяным промыслам.
  
  Тактика эта была англичанам вполне свойственна. У всех было, естественно, свежо в памяти, как в июле 1940 года они частично захватили, а частично потопили корабли французского флота. В Оране они попросту расстреляли французскую эскадру. Эту акцию, заметим, они провели в отношении флота своего недавнего и наиболее близкого союзника, а вовсе не большевистского государства. И только в связи с тем, что существовала вероятность того, что французскими кораблями могут завладеть немцы. Так чем эта ситуация отличается от возможных бомбардировок Баку в случае победы немцев над Советским Союзом?
  
  Как можно было помешать этим планам англичан? Да очень просто. Не отдавать немцам Баку. То, что именно таким образом понимало ситуацию руководство Советского Союза, имевшее сведения о планах англичан от своей разведки, подтверждается спокойной и выверенной линией поведения в отношении Англии. Впрочем, оно знало и об аналогичных планах весны 1940 года, связанных, правда, с другой международной ситуацией. Тем не менее относилось и к ним с выдержкой и хладнокровием, вполне себя тогда оправдавшими.
  
  
  Но вернемся к ситуации, связанной с миссией Гесса. Какой была реакция на нее Сталина? Давайте посмотрим. Вспомним о том, что масштабные решения о проведении "больших учебных сборов", начале переброски войск к западным округам, назначение Сталина Председателем Совета Народных Комиссаров, наконец, все это произошло до перелета Гесса в Англию. А потому можно с достаточной уверенностью утверждать, что предпринимаемые меры не были связаны с ожиданием заключения мира между Германией и Англией.
  
  Конечно, учитывать фактор возможных переговоров Англии и Германии о мире приходилось, но он учитывался и ранее, до таких вот сенсационных событий. Любые переговоры ведь всегда можно вести втайне на нейтральной территории в любом составе участников. Кстати, еще и это соображение могло наталкивать на мысль, что Гесс полетел в Англию не вести переговоры. Он полетел подписывать уже "готовый договор". Но поскольку ясно было, что договор не подписан сразу, значит, и особых поводов для паники не было. Тревога по этому поводу была, но она, повторю, присутствовала и ранее. Так что ничего принципиально нового эта ситуация в политические расклады того момента не вносила.
  
  Попытка шантажа Сталина, предпринятая британским правительством с целью заставить его очертя голову броситься в войну с Германией, не увенчалась успехом. Да и слишком рядом они были по времени, рекомендации Криппса, направленные им в свое министерство иностранных дел и оказавшиеся на столе у Сталина, и перелет Гесса. Еще и это достаточно ясно показывало советскому руководству, что со стороны англичан это было постановочной акцией.
  
  Но оставался другой важный вопрос. Чем это было со стороны немцев? Вот здесь как раз таилось объяснение возникшей ситуации. И оно было до предела ясным и отчетливо тревожным. Немцы ищут мира с Англией. Причем мир им нужен настолько срочно, что не пожалели для этого деятеля высочайшего государственного уровня.
  
  А для чего нужен Гитлеру настолько срочный мир? Ответ на этот вопрос ложился мрачной тенью на всю совокупность данных о готовящемся нападении на Советский Союз. И самое главное, придавал совсем уже тревожное качество сообщениям о переброске к советским границам все новых и новых германских соединений.
  
  Вот здесь перелет в Англию Гесса сыграл, конечно, свою роль. В том смысле, что безусловно ускорил мероприятия по подготовке к отражению германской агрессии.
  
  ***
  
  13 мая начальник Генштаба генерал армии Жуков направил командующему войсками Киевского особого военного округа генерал-полковнику Кирпоносу директиву, в соответствии с которой он должен был принять и разместить стрелковый корпус в составе пяти дивизий, переброшенных из Северо-Кавказского военного округа.
  
  "ДИРЕКТИВА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ КОВО
  
   N 503904
   13 мая 1941 г.
   Совершенно секретно
   Экз. N 1
  
   Народный комиссар обороны Союза ССР приказал:
  
   1. Принять и разместить в лагерях на территории округа одно управление стр[елкового] корпуса с корпусными частями и одним артполком, четыре \197\ двенадцатитысячные стрелковые дивизии и одну горнострелковую дивизию из состава СКВО.
   2. Отправить по железной дороге в Одесский военный округ 32 кавалерийскую дивизию...
   3. Прибывающие из СКВО соединения разместить:
   а) Управление 34 стр. корпуса с корпусными частями и артполком, 38 и 129 стр. дивизии в лагере Трушники. Основная станция выгрузки Белая Церковь. Первые эшелоны управления 34 ск и 38 сд прибудут 20.5.41. Первые эшелоны 129 сд прибудут 3.6.41.
   б) Оперативную группу штаба СКВО, 158 и 171 стрелковые дивизии в лагере Черкассы. Основная станция выгрузки Черкассы. Первые эшелоны 158 и 171 сд прибудут 2 - 3.6.41.
   в) 28 горнострелковую дивизию в лагере Смела. Основная станция выгрузки Смела. Первые эшелоны дивизии прибудут 20.5.41.
   4. Управление стр. корпуса, все корпусные части и дивизии прибудут с имуществом НЗ, учебным и лагерным имуществом. Семьи командного состава всех соединений остаются в пунктах постоянной дислокации своих соединений.
   5. Все соединения СКВО, прибывающие на территорию КОВО, остаются в составе войск СКВО и подчиняются оперативной группе СКВО во главе с зам. комвойсками СКВО генерал-лейтенантом Рейтером.
   6. Соединения СКВО, расположенные в лагерях КОВО, на всех видах снабжения, кроме продфуражного, остаются в СКВО. Снабжение этих соединений продфуражом, с момента прибытия частей, возлагается на КОВО.
   7. Оперативная подготовка штабов и войск возлагается на Вас.
   8. Для организованного приема и создания нормальных условий для обучения прибывающих войск Вам надлежит:
   а) Немедленно организовать командирами штаба КОВО рекогносцировку лагерей и, совместно с представителями прибывающих соединений, которые будут в лагерях не позднее 17.5.41., выделить участки для каждого соединения.
   б) Освободить лагеря от всех лиц, не имеющих отношения к Красной Армии, в том числе и сторожей. Охрану лагерей до прибытия войск СКВО возложить на ближайшие части КОВО.
   в) Привести в порядок основные лагерные постройки, особенно пищевые блоки и склады и все это передать по акту представителям прибывающих соединений.
   г) На всех основных жел. дорожных станциях выгрузки войск СКВО с 18.5.41 организовать круглосуточное дежурство линейных органов ВОСО.
   д) Подготовку лагерей и размещение частей провести без шума, приняв все меры к скрытию номеров соединений и принадлежности их к СКВО.
   9. 32 кав. дивизию отправить по жел. дороге в Симферополь и, как входящую в состав войск ОдВО, из состава КОВО исключить. Для расквартирования дивизии в Симферополе заблаговременно выслать квартирьеров. Начало перевозок дивизии 18.5.41. Планирование перевозок будет произведено на месте начальником отделения Управления ВОСО Красной Армии полковником Столяровым.
   32 кд отправить в ОдВО в полном составе со всем текущим, учебным имуществом и НЗ. С дивизией отправить полтора боекомплекта боеприпасов, две заправки горючего, пять суточных дач продфуража и три суточных \198\ дачи продфуража на путь следования. Лагерным имуществом дивизию обеспечить полностью, направив его с частями дивизии.
   Все излишествующее по табелям имущество, а также казарменное имущество дивизия оставляет на месте, передавая его на склады округа или войсковым частям по Вашему распоряжению.
   Все семьи командного состава оставить на месте до особого распоряжения.
  
   Начальник Генерального штаба КА
   генерал армии Жуков
   Начальник Опер. Управления ГШ
   генерал-лейтенант Маландин
  
   ЦА МО РФ. Ф. 131. On. 12507. Д. 1. Лk.71-75. Рукопись на бланке: "НКО СССР. Начальник Генерального штаба Красной Армии". Подлинник, автограф. Имеются резолюции командующего войсками КОВО генерал-полковника Кирпоноса и члена Военного Совета КОВО корпусного комиссара Вашугина и начальника штаба КОВО генерал-лейтенанта Пуркаева. Имеются пометы".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 464.
  
  
  Итак, начинает набирать обороты переброска войск Красной Армии в западные военные округа. Вслед за двумя стрелковыми дивизиями, переданными из Московского в Западный особый военный округ, перебрасываются войска и в Киевский особый военный округ. Сюда из Северо-Кавказского округа направляются пять дивизий (четыре стрелковые и одна горно-стрелковая), которые должно будет объединить, видимо, передаваемое сюда же управление 34-го стрелкового корпуса. Эти войска предполагается разместить в центральной Украине, в районе Черкасс и Белой Церкви. Это в 80 - 160 километрах южнее Киева. То есть, начинается формирование стратегической резервной группировки, расположенной по Днепру.
  
  Для реализации этого замысла начинается масштабная переброска войск Красной Армии и из других внутренних военных округов на запад страны. Для того, чтобы оценить масштаб этой операции, обратимся еще раз к исследованию "1941 год - уроки и выводы".
  
  "...С 13 по 22 мая поступили распоряжения Генерального штаба о начале выдвижения к западной границе трех армий (22, 21 и 16-й) из Уральского, Приволжского и Забайкальского военных округов (приложения 8, 21). 22-я армия (62-й и 51-й стрелковые корпуса - 6 дивизий) выдвигалась в район Идрица, Себеж, Витебск со сроком окончания сосредоточения 1-3 июля. 21-я армия (66, 63, 45, 30, 33-й стрелковые корпуса - 14 дивизий) сосредоточивалась в район Чернигов, Гомель, Конотоп 17 июня - 2 июля. 16-я армия (12 дивизий) перебрасывалась 22 мая - 1 июня в район Проскуров, Хмельники. Переброска войск была спланирована с расчетом завершения сосредоточения в районах, намечаемых оперативными планами с 1 июня по 10 июля 1941 г.
   Наряду с этим был разработан график переброски из Северо-Кавказского военного округа в район Черкассы, Белая Церковь 19-й армии (34, 67-й стрелковые, 25-й механизированный корпуса) со сроками сосредоточения к 10 июня{124}. Харьковский военный округ получил задачу выдвинуть к 13 июня 25-й стрелковый корпус в район Лубны в оперативное подчинение командующего 19-й армией. В Одесский округ для обороны Крыма в период с 19 по 23 мая передислоцировались из Северо-Кавказского округа управление 9-го стрелкового корпуса и 106-я стрелковая дивизия из Киевского особого военного округа.
   Общий объем перевозок войсковых соединений составлял 939 железнодорожных эшелонов. Растянутость выдвижения войск и поздние сроки сосредоточения определялись мерами маскировки и сохранением режима работы железных дорог по мирному времени. К началу войны только 83 воинских эшелона прибыли в назначенные пункты, 455 находились в пути, а 401 эшелон (9 дивизий) еще не грузились{125}. Соединениям предписывалось иметь только часть запаса боеприпасов, горючего, продовольствия, предусмотренного мобилизационными и оперативными планами.
   Всего из внутренних округов в соответствии с планом стратегического развертывания началось выдвижение 28 дивизий, 9 управлений корпусов и 4 армейских управлений{126}. В это же время войска 20, 24 и 28-й армий готовились к передислокации.
   Генеральный штаб, осуществляя выдвижение войск в районы оперативного предназначения дивизий из внутренних военных округов без укомплектования их положенным по штату транспортом, допускал грубую ошибку. Очевидно, что в этих условиях следовало проводить перевозку на театры военных действий только укомплектованных, обученных соединений, имеющих войсковые запасы горючего, продовольствия и боеприпасов. [84]
   Это было тем более необходимо, что Генштаб определял совершенно нереальный порядок отмобилизования дивизий в новых районах. К 5 июня 1941 г. оставленные в пунктах постоянной дислокации мобячейки должны были составить план приема лошадей, обоза и мехтранспорта и предъявить заявки на их перевозку в новые районы. Генеральный штаб к этому времени располагал фактическими данными о завершающемся сосредоточении войск противника и сроках его нападения.
   Конечно, перед Главным Командованием Вооруженных Сил стояла сложнейшая проблема. С одной стороны, им предпринимались попытки призвать часть транспорта из народного хозяйства, что нельзя было полностью скрыть, с другой - советское правительство не хотело подать повода фашистской Германии для обострения в связи с этим отношений и тем самым не ускорить развязывание войны. Решение вопроса усложнялось также и тем, что изъятие транспорта из народного хозяйства ставило под угрозу проведение уборочной кампании. Генеральный штаб, как свидетельствуют документы, в условиях реальной угрозы войны ошибочно полагал, что недостающие по плану личный состав, транспорт и обозы могут быть своевременно доставлены в новые пункты сосредоточения дивизий{127}.
   Развертывание армии и флота потребовало увеличения численности командного, политического и инженерно-технического состава. Учитывая взрывоопасную обстановку, Сталин одобрил предложение Наркомата обороны о досрочном выпуске курсантов училищ. По приказу наркома обороны СССР N 0170 от 13 мая молодые командиры и политработники направлялись в войска. 16 мая 1941 г. с большим запозданием приграничные военные округа получили указания ускорить строительство укрепленных районов на новой государственной границе. В это же время Генеральный штаб разрешил в войсках прикрытия держать боеприпасы непосредственно в законсервированных танках..."
  
  
  Итак, мы видим перед собой свидетельство огромной по своим масштабам операции, начатой 13 мая 1941 года. В общей сложности она касалась перемещения на запад целых семи армий. Понятно, что те 28 дивизий, которые упомянуты в исследовании, это всего лишь первый эшелон переброски советских войск с востока страны на запад. Входивший в состав трех армий, что упомянуты первыми, куда входили, кстати, не 28, а 32 дивизии.
  
  Войска эти предназначались для создания стратегического резерва в глубине обороны приграничных военных округов. Во втором стратегическом эшелоне обороны страны, который должен был располагаться на рубеже среднего течения Западной Двины и Днепра.
  
  22-я армия, созданная на основе войск Уральского военного округа, выдвигалась в район Идрица, Себеж, Витебск. Это юг Псковской области и северо-восток Белоруссии. То есть, эта армия могла быть при необходимости использована в направлении как Прибалтики, так и Белоруссии.
  
  21-я армия, сформированная из войск Приволжского военного округа, сосредоточивалась к югу от нее, в районе Гомеля, Чернигова, Конотопа. То есть на юго-востоке Белоруссии и в областях Северской Украины. На расстоянии, примерно равноудаленном, как от Бреста, так и от Москвы. Эта армия тоже могла быть использована в разных направлениях, как Белоруссии, так и Украины.
  
  Одновременно с этим обе эти армии прикрывали направление на Москву.
  
  16-я армия перебрасывалась из Забайкалья в район Проскурова, то есть на Волынь. Эта армия должна была прикрыть центр и юг Украины и выдвигалась несколько западнее линии, на которой должны были расположиться две предыдущие армии (21-я и 22-я).
  
  Значительно усиливалось и Киевское направление. В эти же дни был разработан график переброски из Северо-Кавказского военного округа в район Черкассы, Белая Церковь (то есть по рубежу Днепра южнее Киева) войск 19-й армии. В ее состав был включен, среди прочих, и уже знакомый нам 34-й стрелковый корпус.
  
  Одновременно с этим готовились к передислокации на запад еще три армии, 20, 24 и 28-я, сформированные соответственно на базе войск Орловского, Сибирского и Архангельского военных округов.
  
  Другими словами, в западном направлении начали выдвигаться войска из внутренних военных округов. Из глубины страны. Одновременно обратим внимание на то, что от переброски войск с Дальнего Востока, которая планировалась ранее, пока все-таки воздерживались. Видимо, сумев сузить круг поиска источника утечки информации, определили, что он находится где-то в штабах этого округа. Поскольку из Забайкалья войска все же начали перебрасывать. Но, судя по всему, установить его точно к этому времени все же не удалось.
  
  Да, эта переброска войск заняла слишком много времени. Впрочем, растянутость выдвижения войск и поздние сроки сосредоточения были ожидаемы и закономерны. Немцы за оставшийся месяц смогли перебросить к советской границе все силы, которые были им необходимы для вторжения. На их стороне была значительно более развитая дорожная сеть и несопоставимо меньшие расстояния.
  
  К тому же они готовились нападать, поэтому могли себе позволить сократить меры безопасности до минимума. Воинские эшелоны они гнали на восток с 23 мая уже не стесняясь, подчинив этой задаче все, и в первую очередь значительно сократив гражданские перевозки. Нам же приходилось действовать значительно осторожнее, поэтому длительные сроки выдвижения были естественны, поскольку определялись мерами маскировки и сохранением режима работы железных дорог по графику мирного времени.
  
  Советский Союз собирался обороняться, а обороняющаяся сторона всегда находится в невыгодном положении, здесь уже ничего не сделаешь. Это данность, с которой спорить бессмысленно.
  
  Что могло помочь сосредоточить войска к необходимому времени? Конечно, только более раннее начало выдвижения. Если бы войска начали выдвигать на месяц, а то и два раньше, тогда бы успели к 22 июня. Может быть. А может быть немцы, вскрыв это более раннее выдвижение войск, начали бы войну раньше, кто знает? Обо всем этом можно только гадать. Мы же с вами гадать не будем.
  
  Одно можно сказать определенно. На акцию такого масштаба и такого риска можно было решиться только в полной уверенности неизбежности войны. И не когда-то в неопределенном будущем, а в течение буквально нескольких ближайших недель. Может быть, месяца, от силы - двух. Мы видели, что осознание этого проявилось уже в конце апреля, когда было задумано начать переброску с войск, расположенных дальше всех, с Дальнего Востока и Забайкалья. Но тогда этот замысел пришлось отложить.
  
  Но решиться на это в марте? А тем более, в феврале? Тогда и серьезных поводов для таких выводов просто не было. Были сообщения, что вот-вот, с минуты на минуту, но не было самого главного. Не было серьезных сведений о значительном выдвижении германских войск. Потому что самого выдвижения пока не было, оно только начиналось и не успело еще набрать обороты.
  
  Так что, видимых причин к тому, чтобы начать выдвижение советских войск на запад, просто тогда еще не имелось. Оно было начато, когда причины эти появились. То есть именно тогда, когда советская разведка вскрыла масштабное выдвижение немецких войск. Которое сопровождалось и другими событиями, конечно. В том числе и сопровождавшими вторжение немцев на Балканы. Ну и последним штрихом мог стать инцидент с перелетом в Британию Гесса.
  
  Поэтому войска начали выдвигать почти сразу же, как только в сложившейся обстановке обозначилась реальная опасность.
  
  Впрочем, понятно, что тот, кто реагирует на обстановку, всегда отстает. А тот, кто обстановку создает, тот всегда опережает. Так что и здесь неизбежным было то, что немцы выдвинули свои войска к советским границам быстрее. А советские войска к началу войны опоздали.
  
  Но и в этой ситуации они выдвигались, вопреки достаточно популярному сейчас мнению, не напрасно. Да, большая их часть не успела к 22 июня. И сроки их выдвижения были определены позднее этой даты. Но это естественно. Сроки надо было устанавливать реальные, а уж как там будет, то так и будет. Если бы даже было известно, что к началу войны они точно не успевают, все равно, выдвигать войска было необходимо. Потому что иначе они не успели бы оказаться на фронте пусть и не к началу войны, но и в самый необходимый момент. То есть момент, когда фронт фактически рухнул. Именно тогда в дело вступили эти армии. Прямо с колес.
  
  Достаточно знать, что все эти семь армий приняли участие в Смоленском сражении, чтобы понять, что именно они спасли в июле Москву. Да, конечно, спасли ее и многие другие, от героев Бреста и безымянных летчиков, погибших в июне, до солдат, дравшихся в окружении под Минском. Но их героизм и жертвенность могли оказаться напрасными, если бы немцы, легко пройдя Смоленск, уже в июле внезапно вышли бы к беззащитной Москве.
  
  Эти семь армий тоже окажутся в пекле, примут бой в самых невыгодных условиях, в беспорядке и бестолочи незнания обстановки, по частям, не имея подчас необходимых для боя средств. Эшелоны 16-й и 19-й армий вообще будут развернуты с Украины сюда, под Смоленск. Соединения будут разорваны на части, одни эшелоны здесь, другие за сотни километров, третьи неизвестно где. И все же в самый критический момент они примут бой и остановят немцев.
  
  Поэтому выдвижение этих армий на запад, начатое 13 мая, явилось глобальной по своему значению мерой, которая спасла тогда страну. И одновременно с этим критически важной была скорость их перемещения на запад. Которую и без того, повторю, пришлось искусственно сдерживать из соображений максимального сохранения его в тайне.
  
  Можно с пониманием отнестись к критике послевоенными сотрудниками Генштаба того, каким именно образом осуществлялась переброска войск. Конечно, с точки зрения академической военной науки, могло показаться ошибкой то, что "...соединениям предписывалось иметь только часть запаса боеприпасов, горючего, продовольствия, предусмотренного мобилизационными и оперативными планами...".
  
  Но надо понимать и другое. То, что тогда важнейшим ресурсом стало время. А потому пришлось искусственно уменьшать количество эшелонов, чтобы успеть их вытянуть через всю страну как можно быстрее. Их и так было около тысячи в самой первой волне. Время, вот что диктовало тогда все. Вот что отодвигало тогда в сторону все остальные соображения, пусть и самые правильные.
  
  ***
  
  Теперь, прежде чем закончить разговор об этой операции, считаю необходимым задать всего один вопрос.
  
  Как можно соотнести давние уверения в том, что Сталин не верил в нападение Германии, с тем, что именно он отдал распоряжение выдвинуть из глубины страны ближе к ее западным рубежам целых семь армий? Вот совсем ведь простой вопрос. Как?
  
  Да, всегда, когда говорится о выдвижении войск из глубины страны накануне войны на запад, традиционно отмечается, что сделано это было по указанию Генштаба. Технически это было так. Но так же традиционно скороговоркой или вообще молчанием обходится то обстоятельство, что невозможно было это сделать как минимум без согласия Сталина. А вообще-то, в вопросе такого поистине государственного значения и масштаба, речь может идти только о том, что именно Сталин и отдал военному командованию такой приказ. Здесь одного молчаливого или еле слышного неуверенного согласия недостаточно. Это, по-моему, настолько очевидно, что разъяснять что-то по этому поводу далее не очень, по-моему, прилично.
  
  Но как можно уверять окружающих в том, что Сталин НЕ ВЕРИЛ в нападение немцев, если мы видим перед собой те меры, которые Сталин ПРЕДПРИНИМАЛ для отражения того, во что он "не верил"? Но нас все эти десятки лет уверяли, уверяют сейчас и будут обязательно уверять в дальнейшем в том, что "Сталин не верил в нападение Германии".
  
  Переброска на запад семи армий - это мероприятие такого размаха, что лежит уже за гранью, пожалуй, всяческой осторожности. Просто потому, что ее почти невозможно сохранить в тайне. А значит в корне противоречит стремлению избежать войны любой ценой. И какое здесь может быть "не поддаваться на провокации", когда вся мера эта сама по себе уже является огромной провокацией. Потому что настолько масштабная переброска войск может явиться поводом к войне сама по себе.
  
  Это уже не считая и других мер, принятых для подготовки к отражению нападения, не таких громких. Как тех, которые были уже здесь представлены ранее. Так и тех, о которых мы с вами прочли только что. Досрочный выпуск курсантов во всех военных училищах страны, произведенный в мае 1941 года. С немедленным направлением молодых офицеров в войска. Кстати, и выпускники военных академий, приглашенные в Кремль 5 мая 1941 года, тоже были выпущены досрочно.
  
  Указание ускорить строительство укрепленных районов на новой государственной границе. Разрешение в войсках прикрытия держать боеприпасы непосредственно в законсервированных танках.
  
  Все это означает, что реальность начала войны к этому времени уже полностью осознана. Как осознано и то, что начаться она может в самое ближайшее время.
  
  Когда? Нас опять-таки уверяли многие годы, что Сталину была названа точная дата начала войны - 22 июня, а он ей не поверил. Но мы с вами видели, что ему называлось множество самых разных дат, так что выловить из них одну, ту, что окажется единственно верной, было невозможно в принципе. Удастся это только буквально накануне германского нападения.
  
  Кстати, и утверждение о том, что "...Генеральный штаб к этому времени располагал фактическими данными о завершающемся сосредоточении войск противника и сроках его нападения..." звучит на самом деле двусмысленно. Особенно в том, как осмотрительно говорится о сроках нападения во множественном числе. И не сказано о знании единственного срока нападения. Потому что в действительности Генеральный штаб знал более десятка сроков нападения. Но не знал тогда, как и руководство страны, единственно верного срока. Хотя об этом знании столь неуклюже попытались утверждать авторы исследования, говоря о неких сокровенных знаниях Генштаба.
  
  Поэтому дорогого стоит, между прочим, то, что именно на эту единственную дату Сталин все-таки отреагирует и именно накануне ее прикажет принять необходимые меры предосторожности. Несмотря на то, что все даты, которые указывались ранее, оказались неверными. Здесь, впрочем, ему помогут и другие важнейшие сведения разведки, о которых речь пойдет впереди. Но которых в принципе не могло еще быть в мае 1941 года.
  
  ***
  
  В эти же дни Нарком Обороны и начальник Генерального Штаба отправляют во все приграничные западные военные округа один из наиболее важных документов стратегического планирования. Перед нами один из них.
  
  "ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ЗАНОВО
  
   N 503859/сс/ов
   [не позднее 20 мая 1941 г.]
   Сов. Секретно
   Особой важности
   Экземпляр N 2
   Карта 1:1 000000.
  
   С целью прикрытия отмобилизования, сосредоточения и развертывания войск округа, к 20 мая 1941 г. лично Вам, с начальником штаба и начальником оперативного отдела штаба округа, разработать:
   а) детальный план обороны государственной границы от Канчиамиестис до оз. Свитез (иск.);
   б) детальный план противовоздушной обороны.
  
   /. Задачи обороны:
  
   1. Не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на территорию округа.
   2. Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа.
   3. Противовоздушной обороной и действиями авиации обеспечить нормальную работу железных дорог и сосредоточение войск.
   4. Всеми видами разведки округа своевременно определить характер сосредоточения и группировку войск противника.
   5. Активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и мощными ударами по основным железнодорожным узлам, мостам, переправам и группировкам войск нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск противника.
   6. Не допустить сбрасывания и высадки на территории округа воздушных десантников и диверсионных групп противника.
  
   //. Оборону государственной границы организовать, руководствуясь следующими основными указаниями:
  
   1. В основу обороны положить упорную оборону укрепленных районов и созданных по линии госграницы полевых укреплений с использованием всех сил и возможностей для дальнейшего развития их. Обороне придать характер активных действий. Всякие попытки противника к прорыву обороны немедленно ликвидировать контратаками корпусных и армейских резервов.
  
   2. Особое внимание уделить противотанковой обороне. В случае прорыва фронта обороны крупными мотомехчастями противника борьбу с ними и ликвидацию прорыва осуществить непосредственным распоряжением Командования округа, для чего массированно использовать большую часть противотанковых артиллерийских бригад, механизированных корпусов и авиацию. Задача противотанковых бригад - на подготовленных рубежах встретить танки мощным, артиллерийским огнем и совместно с авиацией задержать их продвижение до подхода и контрудара наших мотомехкорпусов. Задача мехкорпусов - развертываясь под прикрытием противотанковых бригад, мощными фланговыми и концентрическими ударами совместно с авиацией нанести окончательное поражение мехчастям противника и ликвидировать прорыв. \228\
  
   3. Особо ответственными направлениями считать:
   а) Сувапки, Лида;
   б) Сувапки, Белосток;
   в) с фронта Остроленка, Малкиня на Белосток;
   г) Седльце, Волковыск;
   д) Брест-Литовск, Барановичи.
  
   4. При благоприятных условиях всем обороняющимся войскам и резервам армий и округа быть готовыми, по указанию Главного Командования, к нанесению стремительных ударов...
  
  ... IV. Для выполнения поставленных задач иметь четыре района прикрытия.
  
  Район прикрытия N 1 - 3 армии.
   Состав...
  
  ... Начальник района - Командующий 3 армии. Штарм Гродно...
  
  ... Задача - прочной обороной Гродненского укрепленного района и полевых укреплений на фронте Канчиамиестис, до Щучин иск. прикрыть Лидское, Гродненское и Белостокское направления.
  
   Район прикрытия N 2 - 10 армии.
  
   Состав...
  
  ... Начальник района - Командующий 10 армии. Штарм - Белосток...
  
  ... Задача района - прочной обороной Осовецкого и Замбровского укрепленных районов и полевых укреплений в пределах границ, прикрытие направления на Белосток и особенно со стороны Иоханнисбург, Остроленка и ОструвМазовецки.
  
  Район прикрытия N 3 - 13 армии.
   Состав...
  
  ... Начальник района - Командующий 13 армии, а до его прибытия в Бельск командир 2 стр.корпуса. Штарм 13 с 3 дня мобилизации - Бельск.
  
  ... Задача района - обороной полевых укреплений прочно прикрыть со стороны Коссов и Соколув направления на Бельск.
  
   Район прикрытия N 4 - 4 армии.
   Состав...
  
  ... Начальник района - Командующий 4 армии...
  
  ... Задача - прочной обороной Брестского укрепленного района и полевых укреплений по восточному берегу р.Буг, прикрыть сосредоточение и развертывание армии...
  
  ... VI. Задачи авиации:
  
   1. Последовательными ударами боевой авиации по установленным базам и аэродромам, а также боевыми действиями в воздухе уничтожать авиацию противника и с первых же дней войны завоевать господство в воздухе.
   2. Истребительной авиацией, в тесном взаимодействии со всей системой ПВО округа, прочно прикрыть отмобилизование и сосредоточение войск округа, нормальную работу железных дорог и не допустить пролета авиации противника через территорию округа в глубь страны.
   3. Во взаимодействии с наземными войсками уничтожать наступающего противника и не допустить прорыва его крупных мотомехсил через фронт обороны округа.
   4. Мощными, систематическими ударами по крупным железнодорожным мостам и узлам Кенигсберг, Мариенбург, Алленштейн, Торн, Калиш, Лодзь и Варшава, а также по группировкам войск противника нарушить и задержать сосредоточение войск противника.
  
   VII. Распоряжением Командования Западного особого военного округа:
  
   1. Подготовить тыловые рубежи:
   21 ск - на фронте Меречь, Ротница, Озеры, Лунно.
   47 ск - на фронте Мурава, Пружаны, Днепровско-Бугский канал до Городец.
  
   2. Предусмотреть нанесение контрударов механизированными корпусами и авиацией во взаимодействии со стрелковыми корпусами и противотанковыми бригадами.
  
   3. Обрекогносцировать и подготовить тыловые рубежи на всю глубину обороны до р.Березина вкл.
   На случай вынужденного отхода разработать план создания противотанковых заграждений на всю глубину и план минирования мостов, железнодорожных узлов и пунктов возможного сосредоточения противника (войск, штабов, госпиталей и т.д.).
  
   4. Разработать план приведения в полную боевую готовность укрепленных районов на прежней госгранице в пределах округа.
  
   5. Разработать: а) план подъема войск по тревоге и выделения отрядов поддержки погранвойск; б) план охраны и обороны важнейших промышленных предприятий, сооружений и объектов.
  
   6. На случай вынужденного отхода разработать, согласно особых указаний, план эвакуации фабрик, заводов, банков и других хозяйственных предприятий, правительственных учреждений, складов, военного и государственного имущества, военнообязанных, средств транспорта и др.
  
   7. В плане противовоздушной обороны предусмотреть ПВО войск и ПВО территории в Западной зоне ПВО, особенно детально разработать: \231\
   а) организацию службы ВНОС и немедленное оповещение аэродромов авиации - в первую очередь истребительной, как с ротных, так и с линейных постов ВНОС, оповещение пунктов и объектов ПВО, управлений бригадных районов и зоны ПВО;
   б) использование и действия истребительной авиации, установить районы истребления авиации противника для отдельных авиачастей;
   в) тщательное прикрытие зенитной артиллерией и истребительной авиацией постоянных пунктов и объектов ПВО, выгрузочных районов и районов сосредоточения войск;
   г) вопросы связи и управления средствами ПВО.
  
   VIII. Указания по тылу...
  
  ... Обеспечение войск прикрытия всеми видами снабжения, ремонтом и восстановлением техники производить за счет запасов и ремонтной базы округа.
   Эвакуацию больных и раненых людей и лошадей производить в пределах ЗапОВО, используя в первую очередь стационарную сеть лечебных заведений.
  
   IX. Общие указания.
  
   1. Первый перелет или переход государственной границы допускается только с особого разрешения Главного Командования.
  
   2. План прикрытия должен состоять из следующих документов:
   а) записки по плану действий войск в прикрытии, с приложенной к ней картой решения и группировки войск до полка и отдельной части включительно;
   б) ведомости боевого состава;
   в) таблицы выхода и сосредоточения частей прикрытия к госгранице;
   г) плана использования ВВС, с приложенной к нему картой базирования и оперативного использования;
   д) плана ПВО с картами дислокации постов ВНОС и активных средств ПВО;
   е) плана инженерного обеспечения с расчетами и картой;
   ж) плана устройства связи с расчетами и схемами;
   з) плана устройства тыла и материального обеспечения наземных войск и ВВС с приложением к ним карты устройства тыла наземных войск и авиации;
   и) плана санитарной и ветеринарной эвакуации;
   к) указаний по подъему частей прикрытия по тревоге и выделению отрядов поддержки погранчастей;
   л) перечня объектов и сооружений, подлежащих охране полевыми войсками и войсками НКВД;
   м) исполнительных документов (директив, приказов, приказаний). \232\
  
   3. План прикрытия вводится в действие при получении шифрованной телеграммы за моей, члена Главного Военного совета, начальника Генерального штаба подписями следующего содержания: "Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 г."...
  
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ - схема прикрытия войск ЗапОВО на карте 1:1.000.000 в одном экземпляре (только при экзем. N 1).
  
   Подлинный подписали:
  
   Народный комиссар обороны СССР
   Маршал Советского Союза С. Тимошенко
  
   Начальник Генерального штаба КА
   генерал армии Г. Жуков
  
   ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.237. Лл.65-87. Рукопись на бланке: "Народный комиссар обороны СССР". Имеются пометы: "Исполнено в 2-х экз. N 1 - адресату, N 2 - в дело Опер[ативного] упр[авления]. Исполнитель генерал-майор Василевский". Копия заверена зам. начоперотдела Генштаба КА генерал-майором Василевским. \233\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 481.
  
  
  Директива эта составителями сборника датирована неточно. В документе указано, что датируется она "не позднее 20 мая". Основано это, видимо, на том, что именно к 20 мая эта директива требует от командования округа составления детального плана обороны государственной границы и противовоздушной обороны. Одновременно с этим в этом же сборнике немного выше размещена уже директива Военного совета Западного особого военного округа командующему 3-й армией (документ номер 468), которая была подготовлена во исполнение этой директивы и в тексте которой есть прямая ссылка на нее. Датируется директива ЗапоОВО в адрес 3-й армии 14 мая 1941 года. Вообще-то, строго говоря, и "не позднее 20 мая" тоже включает в себя дату 14 мая, это понятно. Но если подходить к вопросу более строго, то следовало бы датировать директиву наркома и начальника Генштаба номер 503859/сс/ов точнее. А именно - "не позднее 14 мая 1941 года".
  
  Это, хочу сразу оговориться, не придирки и не занудство. В те дни одновременно происходило столько событий, которые влекли за собой серьезнейшие последствия, что важна при их описании каждая деталь. В том числе, разумеется, и каждая дата.
  
  Далее. Директива Москвы о подготовке планов прикрытия одновременно была направлена и во все другие приграничные западные военные округа.
  В сборнике документов "1941 год" они представлены. Это документы номер 482, 483 и 507. Думаю, рассматривать каждую из них в данном случае не обязательно. Достаточно иметь в виду, что различаются они только в географии и номерах войсковых соединений и объединений. Общие же требования изложены для всех округов абсолютно одинаково. Что называется, под копирку. Впрочем, желающие могут ознакомиться с ними самостоятельно по указанному адресу.
  
  Это, кстати, как раз та самая директива наркома обороны, о которой писал управляющий делами Совнаркома СССР Чадаев, вспоминая о речи Сталина перед выпускниками военных академий. Что лишний раз напоминает о том, что проходила она и через аппарат Совнаркома.
  
  Итак. Одновременно с началом массового выдвижения войск из глубины страны на тыловой стратегический оборонительный рубеж по Западной Двине и Днепру, западные приграничные военные округа получают указание подготовить планы прикрытия государственной границы от вторжения германских войск.
  
  Разработка этих планов штабами военных округов закончилась в последние дни перед войной. Генеральный штаб эти планы получил лишь в самый канун войны, поэтому рассмотреть и утвердить их времени уже не было. Однако это не означает, что войска вступили в войну, не имея конкретных боевых задач. Армейские планы прикрытия были в основном утверждены, задачи соединениям определены. В войсках поддерживалась постоянная готовность к их выполнению.
  
  Планы эти предельно понятны. Предписано оборону держать по рубежу государственной границы. Не допускать прорывов оборонительных рубежей. В случае успеха наступающего противника, немедленно контратаковать его всеми наличными силами и средствами. При благоприятном развитии событий быть в готовности к нанесению мощного контрудара. Основной расчет был на стойкость войск первого эшелона армий прикрытия и успешные действия армейских резервов.
  
  
  "1941 год - уроки и выводы".
  
  "...С учетом задач войск, наличия сил и средств, а также условий местности предписывалось подготовить глубоко эшелонированную, многополосную, способную наращивать сопротивление в глубине оборону.
   В отличие от обычных условий армиям первого эшелона, имевшим в своем составе 1-2 стрелковых корпуса (3-6 дивизий), механизированный корпус (кроме 14-й и 7-й армий ЛенВО), 1-2 УР, 1-2 смешанные авиационные дивизии, а с началом боевых действий - и пограничные отряды, назначались не полосы обороны, а районы прикрытия шириной 110-170 км и глубиной 60-100 км. Стрелковым корпусам [66] выделялись участки прикрытия, а дивизиям - подучастки шириной 30-50 км на главных и 120-150 км - на второстепенных направлениях или труднодоступных участках местности. В первом эшелоне армий прикрытия на фронте 4520 км планировалось развернуть 63 дивизии и 2 бригады. Им предстояло оборудовать с учетом укрепленных районов главную полосу обороны. Во второй эшелон армий прикрытия выделялась 51 дивизия. Фортификационным оборудованием назначенных им оборонительных полос они должны были заниматься с началом боевых действий. Остальные 45 дивизий составляли резервы или вторые эшелоны округов. На 15 - 20-е сутки мобилизации при помощи местного населения должно быть оборудовано на глубине 100-150 км от границы до 4 фронтовых рубежей. Рекогносцировка этих рубежей в ряде округов и составление плана работ к началу войны не были завершены..."
  
  
  На наиболее опасных направлениях возможных ударов противника создавались районы прикрытия, за каждый из которых отвечала конкретная армия. Показательно, что для Западного особого военного округа самые ответственные направления были определены совершенно верно. Это удары из Сувалкского выступа и через Брест с целью окружения советских войск в Белостокском выступе.
  
  Еще раз повторю, что нахождение здесь большого количества советских войск не было упущением. По представлениям того времени оно было оправданно, и именно с точки зрения планов прикрытия государственной границы. Во-первых, это прямо следовало из основной концепции обороны - держать ее по линии государственной границы, не отдавая врагу ни пяди своей территории. Во-вторых, нанесенный отсюда контрудар на север, во фланг и тыл наступающей с Сувалксого выступа немецкой группировке ставил уже ее под угрозу полного окружения.
  
  Как уже отмечалось, никто и нигде в Европе не смог найти противоядия немецкой наступательной тактике. И это в советском Генштабе хорошо понимали. Ясно было также, что обычной пассивной обороной, зарывшись в землю, немцев остановить нельзя. Это, повторю снова, нигде никому из их противников успеха ранее не приносило. Поэтому планирование подобных контрударов и было попыткой найти способ ей противостоять,
  
  Этот сценарий развития событий, проверили, напомню, на первой из двух оперативно-стратегических игр, проведенных Генштабом в январе 1941 года. Там "восточным" под командованием генерала Павлова на первом этапе удалось окружить сувалкскую группировку "западных" под командованием Жукова. Здесь же все будет совсем иначе. Но не потому, как мы с вами это видим, что не предусмотрели опасность того или иного направления. А потому, что не смогли правильно оценить силу германского удара.
  
  Собственно, в связи с этой причиной и оказались нереальными как оперативный план войны, так и планы прикрытия государственной границы.
  
  Мы видим здесь директиву Генштаба, где на каждую дивизию выделялись участки шириной 30-50 километров на главных и 120-150 километров - на второстепенных направлениях. А маршал Тимошенко на декабрьском совещании посчитал, что
  "Возможным фронтом в условиях позиционной обороны надо считать
  -для стрелковой дивизии 6-8-10 км и на второстепенных направлениях 12-16 км...''
  
  Получается, что при тех плотностях обороны, которые были реально созданы в армиях прикрытия, можно было действительно удержать только часть сил немецкой армии. В случае удара всеми ее силами одновременно, дивизии прикрытия, растянутые в нитку длиной впятеро и более длиннее необходимого, устоять не могли по определению.
  
  Кроме того.
  "1941 год - уроки и выводы".
  
  "...Планируемое построение обороны соединений и объединений имело ряд существенных недостатков. Первым недостатком являлось то, что передний край обороны большинства дивизии проходил по государственной границе и полоса обеспечения здесь отсутствовала. К тому же создаваемая оборона не была рассчитана на отражение главных сил противника...
   ...Второй недостаток состоял в том, что из-за недооценки боевых действии по прикрытию госграницы наиболее сильные группировки советских войск создавались в белостокском и львовском выступах, в то время как противник планировал свои главные удары под основания этих выступов. Здесь проходили стыки между военными округами и. районами прикрытия (армиями) и оборона была слабой.
   Еще один недостаток заключался в том, что при определении состава группировок войск слабо учитывалась реальная дислокация входивших в эти группировки соединений.
   Большинство дивизий Западного и Киевского особых военных округов, прежде чем занять оборону, должны были совершить перегруппировку на расстояние до 60 км, зачастую вдоль фронта в непосредственной близости от госграницы. Какого-либо альтернативного варианта занятия обороны, например, в глубине полосы или в районе дислокации не предусматривалось. Сложный порядок переподчинения ряда соединений, особенно в ЗапОВО, не обеспечивал устойчивого управления ими при внезапном нападении противника. В ряде случаев исходные районы частей и соединений для занятия обороны находились в зоне видимости противника и могли поражаться огнем его артиллерии. Таким образом, уже в самом планировании закладывались предпосылки для будущих неудач советских войск..."
  
  И еще. Там же.
  
  "...План прикрытия предусматривалось вводить в действие при объявлении мобилизации автоматически, а в других случаях только распоряжением наркома обороны СССР шифрованной телеграммой: [68] "Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 г."{104} Ввод его в действие не был рассчитан на внезапные действия врага..."
  
  Вот вам и еще одна причина неисполнимости довоенных планов прикрытия государственной границы. Иногда, кстати, можно встретить утверждения о том, что планы прикрытия должны были вводиться в действие, как только возникнет угроза нападения. И не дав разрешение на введение этих планов в действие накануне войны, руководство страны проявило преступное малодушие, отказавшись действовать так, как это было предписано предвоенными планами. На самом деле, как мы это видим, главным условием приведения этих планов в действие было объявление в стране всеобщей мобилизации. Все "другие" же случаи, надо полагать, были подчинены тем же соображениям, по которым решался и вопрос объявления мобилизации.
  
  
  Вернемся все же к директиве. Ее оборонительный характер очевиден. Здесь и планы прикрытия наиболее опасных направлений наступления немецких войск. И подготовка тыловых оборонительных рубежей на всю глубину обороны, вплоть до Березины. Их рекогносцировка, то есть требование к командованию частей и соединений личного их осмотра и знакомства здесь с особенностями конкретной местности. И наконец, принятие мер к приведению в полную боевую готовность укрепленных районов на прежней государственной границе.
  
  Весьма красноречивым здесь выглядит требование
  
  "...На случай вынужденного отхода разработать план создания противотанковых заграждений на всю глубину и план минирования мостов, железнодорожных узлов и пунктов возможного сосредоточения противника (войск, штабов, госпиталей и т.д.)..."
  
  Предвижу, конечно, очередное мнение о том, что эта директива и эти планы направлялись в войска без ведома Сталина и даже вопреки ему. Мы с вами, впрочем, уже видели, насколько такая позиция не выдерживают даже простейшей проверки с точки зрения элементарной логики. О фактах уже и не говорю.
  
  Хочу напомнить только, что практику одобрения директив высшего командования Красной Армии членами Политбюро, и уж, конечно, Сталиным, показал сам маршал Жуков. Когда рассказал в своих мемуарах о направлении в войска директивы от 21 июня, написанной чуть ли не под диктовку Сталина.
  
  Впрочем и здесь, в директивах, датированных "не позднее 14 мая 1941 года", имеются строки, которые мог внести туда только Сталин и никто другой. Поскольку никто другой не имел настолько широких полномочий государственного масштаба. Имеется в виду требование
  
  "...6. На случай вынужденного отхода разработать, согласно особых указаний, план эвакуации фабрик, заводов, банков и других хозяйственных предприятий, правительственных учреждений, складов, военного и государственного имущества, военнообязанных, средств транспорта и др..."
  
  Эти слова в точности повторены в директивах, направленных во все другие округа. Согласитесь, что распоряжаться судьбой государственных учреждений и предприятий, а также государственного имущества, да еще и таким радикальным образом, имеет право только государственная власть. Она же, кстати, является единственной инстанцией, которая может определить, куда именно направить эвакуированное. Без чего, согласитесь, никакой план составить невозможно.
  
  Не говоря уже о том, что подобное мероприятие, планируемое втайне от Сталина или, тем более, вопреки ему, могло быть расценено, да впрочем, и являлось бы, государственной изменой.
  
  Поэтому очевидно, что этот шестой пункт вписан был в директиву по требованию Сталина. Его содержание, кстати, весьма однозначно характеризует как раз то, во что он верил, а во что он не верил на самом деле.
  
  ***
  
  Перелет в Британию Гесса всколыхнул, естественно, и тех, кто докладывал Сталину свои соображения по поводу действий Германии "при условии окончания войны с Англией". В те самые дни, когда стало известно об экзотическом визите Гесса в Британию и высокое положение гостя заставляло предполагать, что между Германией и Англией действительно заключен мир, маршал Тимошенко и генерал Жуков спешно готовили соображения по стратегическому развертыванию Вооруженных Сил СССР, предполагающий опережение германской армии в нанесении первого удара.
  
  Известный сегодня документ, являющийся едва ли не самым могущественным артефактом в виртуальной реальности последователей утверждений Резуна, заслуживает, тем не менее, внимания совсем не по этой причине. А потому, что явился показателем озабоченности высшего военного командования Красной Армии в тот момент, когда оно внезапно оказалось в ситуации возможно уже состоявшегося мира между Германией и Англией.
  
  
  "ЗАПИСКА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СНК СССР И. В. СТАЛИНУ С СООБРАЖЕНИЯМИ ПО ПЛАНУ СТРАТЕГИЧЕСКОГО РАЗВЕРТЫВАНИЯ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА НА СЛУЧАЙ ВОЙНЫ С ГЕРМАНИЕЙ И ЕЕ СОЮЗНИКАМИ
  
   б/н
   [не ранее 15 мая 1941 г.]
  
   Докладываю на Ваше рассмотрение соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками.
  
   I. В настоящее время Германия <по данным Разведывательного управления Красной Армии> имеет развернутыми около 230 пехотных, 22 танковых, 20 моторизованных, 8 воздушных и 4 кавалерийских дивизий, а всего около 284 дивизий.
   Из них на границах Советского Союза, по состоянию на 15.05.41 г., сосредоточено до 86 пехотных, 13 танковых, 12 моторизованных и 1 кавалерийской дивизий, а всего до 112 дивизий.
  
  Предполагается, что в условиях политической обстановки сегодняшнего дня Германия, в случае нападения на СССР, сможет выставить против нас до 137 пехотных, 19 танковых, 15 моторизованных, 4 кавалерийских и 5 воздушно-десантных дивизий, а всего до 180 дивизий...
  
  ... Вероятнее всего главные силы немецкой армии в составе 76 пехотных, 11 танковых, 8 моторизованных, 2 кавалерийских и 5 воздушных, а всего до 100 дивизий будут развернуты к югу от Демблин для нанесения удара в направлении - Ковель, Ровно, Киев.
   Этот удар, по-видимому, будет сопровождаться ударом на севере из Восточной Пруссии на Вильно и Ригу, а также короткими, концентрическими ударами со стороны Сувалки и Бреста на Волковыск, Барановичи.
  
   На юге - следует ожидать ударов [одновременного с германской армией перехода в наступление в общем направлении на Жмеринку - румынской армии, поддержанной германскими дивизиями.
   Не исключена также возможность вспомогательного удара немцев из-за р. Сан в направлении на Львов] <а) в направлении Жмеринки - румынской армии, поддержанной германскими дивизиями; б) в направлении Мункач, Львов; в) Санок, Львов>.
   Вероятные союзники Германии могут выставить против СССР: Финляндия - до 20 пехотных дивизий, Венгрия - 15 пд, Румыния - до 25 пд. Всего Германия с союзниками может развернуть против СССР до 240 дивизий.
  
  Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар.
  
   Чтобы предотвратить это [и разгромить немецкую армию], считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск.
  
   II. Первой стратегической целью действий войск Красной Армии поставить - разгром главных сил немецкой армии, развертываемых южнее Демблин, и выход к 30 дню операции на фронт Остроленка, р.Нарев, Лович, Лодзь, Крейцбург, Оппельн, Оломоуц. <Последующей стратегической целью иметь: наступлением из района Катовице в северном или северо-западном направлении разгромить крупные силы Центра и Северного крыла германского фронта и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии.
  
   Ближайшая задача - разгромить германскую армию восточнее р. Висла и на Краковском направлении, выйти на p.p. Наров, Висла и овладеть районом Катовице>, для чего:
   а) главный удар силами Юго-Западного фронта нанести в направлении Краков, Катовице, отрезая Германию от ее южных союзников;
   б) вспомогательный удар левым крылом Западного фронта нанести в направлении Седлец, Демблин, с целью сковывания Варшавской группировки и содействия Юго-Западному фронту в разгроме Люблинской группировки противника;
   в) вести активную оборону против Финляндии, Восточной Пруссии, Венгрии и Румынии и быть готовыми к нанесению удара против Румынии при благоприятной обстановке.
  
   <Таким образом, Красная Армия начнет наступательные действия с фронта Чижов, Мотовиско силами 152 дивизий против 100 дивизий германских. На остальных участках госграницы предусматривается активная оборона>.
  
   III. Исходя из указанного замысла стратегического развертывания, предусматривается следующая группировка Вооруженных Сил СССР:
  
   1. Сухопутные силы Красной Армии в составе - 198 сд, 61 тд, 31 мд, 13 кд (всего 303 дивизии и 74 артполка РГК) распределить следующим образом: \217\
  
   а) Главные силы в составе 163 сд, 58 тд, 30 мд и 7 кд (всего 258 дивизий) и 53 артполка РНК иметь на Западе, из них в составе Северного, Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов - 136 сд, 44 тд, 23 мд, 7 кд (всего 210 дивизий) и 53 артполка РГК; в составе резерва Главного Командования за Юго-Западным и Западным фронтами - 27 сд, 14 тд, 7 мд (всего 48 дивизий);
  
   б) Остальные силы, в составе 35 сд, 3 тд, 1 мд, 6 кд (всего 45 дивизий) и 21 ап РГК, назначаются для обороны дальневосточной, южной и северной границ СССР, из них - на Дальнем Востоке и в ЗабВО - 22 сд, 3 тд, 1 мд, 1 кд (всего 27 дивизий) и 14 ап РГК;
   - в Средней Азии - 2 горнострелковые и 3 кав.дивизии (всего 5 дивизий);
   - в Закавказье - 8 стрелковых и 2 кавалерийские дивизий (всего 10 дивизий) и 2 ап РГК;
   - на обороне Черноморского побережья Северного Кавказа и Крыма - 2 стр.дивизии;
   - на побережье Белого моря - 1 стр.дивизия.
   Детальная группировка сил показана на прилагаемой карте.
  
   2. Военно-воздушные силы Красной Армии в составе имеющихся и боеспособных на сегодняшний день 97 иап, 75 ббп, 11 шап, 29 дбп и 6 тбп (всего 218 авиаполков) распределить следующим образом:
   а) Главные силы, в составе 66 иап, 64 ббп, 5 шап, 25 дбп 5 тбп (всего 165 авиаполков) развернуть на Западе, из них:
   - в составе Северного, Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов - 63 иап, 64 ббп, 5 шап, 11 дбп и 1 мбп - всего 144 авиаполка;
   - в составе резерва Главного Командования за Юго-Западным и Западным фронтами - 14 дбп и 4 мбп, всего 21 авиаполк;
   б) Остальные силы в составе 51 иап, 11 ббп, 6 шап, 4 дбп и 1 тбп - всего 53 авиаполка оставить на обороне дальневосточных, южной и северной границ и пункта ПВО гор. Москвы, из них:
   - на Дальнем Востоке и в ЗабВО - 14 шап, 9 ббп, 5 шап, 4 дбп и 1 мбп, всего 33 авиаполка;
   - в СаВО - 1 ипа и 1 шап, всего 2 авиаполка;
   - в ЗакВО - 9 иап , 2 ббп, всего 11 авиаполков;
   - в АрхВО - 1 истр.авиаполк.
   На обороне города Москвы - 6 истребительных авиаполков.
   Детальная группировка сил показана на прилагаемой карте.
   Кроме указанных ВВС, на сегодняшний день имеется в стадии формирования и совершенно еще не боеспособных 52 иап, 30 ббп, 4 шап, 7 дбп и 22 дис, всего 115 авиаполков, на полную готовность которых можно рассчитывать к 1.1.42 г.
   Эти авиаполки по мере их готовности намечено распределить следующим образом:
   - на Запад назначить 41 иап, 30 ббп, 4 шап, 5 двп, 14 дис, а всего 94 авиаполка, из них:
   - в состав фронтов 41 иап, 33 ббп, 4 шап, 7 дис, всего 87 авиаполков;
   - в составе резерва Главного Командования - 4 иап, 4 дбп, всего 7 авиаполков;
   - ставить для ДВФронта и ЗабОВО 10 и в ЗакВО - 6 авиаполков;
   - на обороне г. Москвы - 5 истр.авиаполков.
   Ориентировочные сроки вступления этих авиаполков в строй - согласно таблицы на картах. \218\ ...
  
  ...Для того, чтобы обеспечить выполнение изложенного выше замысла, необходимо заблаговременно провести следующие мероприятия, без которых невозможно нанесение внезапного удара по противнику как с воздуха, так и на земле:
  
   1. Произвести скрытое отмобилизование войск под видом учебных сборов запаса;
   2. Под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе, в первую очередь сосредоточить все армии резерва Главного Командования;
   3. Скрыто сосредоточить авиацию на полевые аэродромы из отдаленных округов и теперь же начать развертывать авиационный тыл;
   4. Постепенно под видом учебных сборов и тыловых учений развертывать тыл и госпитальную базу.
  
   V. Группировка резервов Главного Командования.
  
   В резерве Главного Командования иметь 5 армий и сосредоточить их:
   - две армии в составе 9 стрелковых, 4 танковых и 2 моторизованных дивизии, всего 15 дивизий, в районе Вязьма, Сычевка, Ельня, Брянск, Сухиничи;
   - одну армию в составе 4 стрелковых, 2 танковых и 2 моторизованных дивизий, а всего 8 дивизий, в районе Вилейка, Новогрудок, Минск;
   - одну армию в составе 6 стрелковых, 4 танковых и 2 моторизованных дивизий, а всего 12 дивизий, в районе Шепетовка, Проскуров, Бердичев и
   - одну армию в составе 8 стрелковых, 2 танковых и 2 моторизованных дивизий, а всего 12 дивизий, в районах Белая Церковь, Звенигородка, Черкассы.
  
   VI. Прикрытие сосредоточения и развертывания.
  
   Для того, чтобы обеспечить себя от возможного, внезапного удара противника, прикрыть сосредоточение и развертывание наших войск и подготовку их к переходу в наступление, необходимо:
  
   1. Организовать прочную оборону и прикрытие госграницы, используя для этого все войска приграничных округов и почти всю авиацию, назначенную для развертывания на западе;
   2. Разработать детальный план противовоздушной обороны страны и привести в полную готовность средства ПВО.
  
   По этим вопросам мною отданы распоряжения, и разработка планов обороны госграницы и ПВО полностью заканчивается к 01.06.41 г.
  
   Состав и группировка войск прикрытия - согласно прилагаемой карты.
  
   Одновременно необходимо всемерно форсировать строительство и вооружение укрепленных районов, начать строительство укрепрайонов в 1942 году на границе с Венгрией, а также продолжать строительство укрепрайонов по линии старой госграницы>...
  
  ...IX. Прошу:
  
   1. Утвердить представляемый план стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР и план намечаемых боевых действий на случай войны с Германией;
   2. Своевременно разрешить последовательное проведение скрытого отмобилизования и скрытого сосредоточения в первую очередь всех армий резерва Главного Командования и авиации;
   3. Потребовать от НКПС полного и своевременного выполнения строительства железных дорог по плану 41 года и особенно на Львовском направлении;
   4. Обязать промышленность выполнять план выпуска материальной части танков и самолетов, а также производства и подачи боеприпасов и горючего строго в назначенные сроки.
   <Утвердить предложение о строительстве новых укрепрайонов>3.
  
  ПРИЛОЖЕНИЯ:
   1. Схема развертывания на карте 1:1000.000 в 1 экз.
   2. Схема развертывания на прикрытие на 3 картах.
   3. Схема соотношения сил в 1 экз.
   4. Три карты базирования ВВС на западе.
  
   Народный комиссар обороны СССР
   Маршал Советского Союза С. Тимошенко
   Начальник Генерального штаба К.А.
   генерал армии Г. Жуков
  
   ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.237. Лл. 1(с об)-15. Рукопись на бланке: "Народный комиссар обороны СССР", выполненная рукой А. М. Василевского. Датировано по надписям на приложении - картах и схемах. Документ не подписан. Имеются исправления в тексте, выполненные, предположительно, рукой Г.К. Жукова. Дополнения в тексте приведены курсивом и взяты в угловые скобки. Вычеркнутая часть текста взята в прямые скобки. \221\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 473.
  
  
  Представленный документ Сталину не докладывался. Это безусловно черновой рабочий вариант, поскольку не только не подписан, но и не заверен исполнителем. Это подтверждает также масса исправлений и вычеркиваний в его тексте. Но можно предположить, что он мог быть основой для другого документа, выполненного уже в окончательном варианте. Конечно, предполагать можно все, что угодно, как впрочем и то, что дальше черновика дело не пошло. Пока не найден подлинник или хотя бы заверенная копия, об этом можно только гадать.
  
  Но он интересен другим. Предлагаемые меры безусловно отражали настроения и мысли высшего военного командования. Впрочем, оговоримся, что на достаточно короткий период, где-то от 12 до 20 мая 1941 года, пока могла существовать неясность по поводу того, удалось ли Германии заключить мир с Англией. После того, как выяснилось, что мир с Англией Германии заключить не удалось, атмосфера тревожного ожидания должна была разрядиться. И перевести оценку обстановки в более привычное русло.
  
  Поэтому интересно, предлагались ли изложенные здесь меры, в той или иной форме, Сталину? И уж конечно, если докладывались, то какова была его реакция?
  
  Но прежде, чем попробовать просчитать эту ситуацию, давайте все же разберемся в совокупности тех мер, что предлагались военным командованием. А для этого рассмотрим этот документ хотя бы в самых общих чертах.
  
  Как это ни странно, он не очень отличается от предыдущих записок по стратегическому развертыванию на случай войны с Германией. Кстати, те тоже не были написаны под копирку, в них тоже есть существенные отличия между собой. Но в целом все они повторяют основную схему. Передовые части сдерживают немцев, под их прикрытием проводится всеобщая мобилизация, затем, после ее завершения или ближе к нему, наносится мощный ответный удар. То есть, схема "проведение мобилизации - мощный удар по противнику" оставалась прежней.
  
  Здесь, как видим, удар предложено сделать не ответным, а опережающим. Для чего мобилизацию провести заранее и скрытно. В этом его главное отличие от предыдущих документов.
  
  Указывается, что на границах Советского Союза на 15 мая сосредоточено до 112 германских дивизий. Это снова сильно завышенная цифра. Но преувеличенной представляется и ожидаемая численность войск, которые Германия сможет выдвинуть для нападения на СССР. Так что их соотношение парадоксальным образом дает в общем довольно-таки верную картину степени готовности немецких войск к началу проведения операции.
  
  При этом количество дивизий, выделенных Германией для нападения на СССР по оценке Генштаба снижено. В марте утверждалось, что немцы соберут 200 дивизий, сейчас предположено, что 180. Это несколько возвращало к той цифре (170-173), которую предполагал Генштаб до мартовской записки Тимошенко-Жукова. Это, впрочем, было объяснимо тем, что появилось много новых мест, где Германии пришлось держать свои силы. Югославия, Греция, Болгария, Северная Африка - все эти театры вычитали, конечно, дополнительные германские силы из общего их расклада.
  
  Произошли изменения и в численности советских войск, которые предполагалось оставить на Дальнем Востоке. Все-таки пакт о нейтралитете с Японией сыграл уже свою положительную роль. Еще в марте предполагалось в случае войны с Германией держать на Дальнем Востоке 37 дивизий, в том числе 7 танковых и 6 моторизованных, а также 54 полка авиации. Сейчас предлагалось оставить там 27 дивизий, в том числе 3 танковые и 1 моторизованную, и 33 авиационных полка. Бросается в глаза, конечно, что из десяти высвобожденных для использования на западе дивизий девять были танковыми и моторизованными.
  
  В предположениях о возможных планах германского командования Тимошенко и Жуков указали на то, что удары будут нанесены одновременно в трех направлениях. Причем здесь они никак не опирались на данные разведки, "раскрывшей", ни много, ни мало, но целиком весь план "Барбаросса", как это иногда утверждается. Представленная модель будущих действий германской армии была продуктом давних расчетов советского Генштаба.
  
  То есть, мы видим еще раз, что советское командование ничуть не ошиблось в направлениях ударов немецких войск, как это часто утверждается. Другое дело, что оно не могло себе представить, какова может быть сила этого удара. А ведь все военное планирование исходило из того, что части прикрытия силу любого удара должны выдержать. Что внезапного, что невнезапного.
  
  Кроме того, главным из этих трех направлений они снова показали удар на Украину. По причине, которая здесь уже рассматривалась. Эта причина, кстати, привела все же к большей осторожности в оценке немецкой группировки. Если раньше предполагалось, что в главный удар немцы выдвинут две трети своих сил, то сейчас предполагалось, что соотношение между югом и севером будет - 100 на 80 дивизий. Соответственно, и резервы Верховного командования Красной Армии были поделены практически поровну. На Украину в составе стратегического резерва Верховного командования выдвигалось 24 дивизии, направление на Москву прикрывало 23 дивизии.
  
  Главным отличием этого черновика от других подобных документов было в предложении не давать немцам инициативы, упредить их "...и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск..." Это и вызывает, естественно, особый интерес к нему и особое политическое оживление.
  
  Поэтому следует отодвинуть посторонние соображения в сторону и посмотреть на этот документ только лишь с точки зрения анализа его текста. Для начала необходимо остановится на распространенном заблуждении в его толковании. Обычно подразумевается, что этим документом Тимошенко и Жуков предлагают Сталину нанести немедленный удар по сосредотачиваемой немецкой армии. Между тем, при внимательном его прочтении, этот вывод представляется необоснованным. Почему?
  
  Надо отметить, что ничего нового в предложении нанести опережающий удар нет. Нечто подобное с трибуны всеармейского совещания предлагал в декабре 1940 года начальник штаба Прибалтийского военного округа генерал Кленов. Там речь, правда, шла о начальном периоде войны. Здесь же, вроде бы, говорится о внезапном ударе Красной Армии. О первом ударе, упреждающем вражеский удар. А если говорить просто и откровенно, о нападении Советского Союза на Германию. Немедленном. Или нет?
  
  Вообще-то говоря, такой вывод, как это ни странно, самим этим документом никак не подтверждается. Здесь говорится о том, что в случае войны с Германией, та начнет развертывание своих сил на границе Советского Союза. И нужно опередить это развертывание. Ударить имено в момент этого развертывания. А что, сейчас, 15 мая 1941 года, она их не развертывает, спросите вы?
  
  Давайте не будем спешить. Приглядимся повнимательнее.
  
  Документ составлен спешно. Что видно по некоторой странности аргументации. Спохватились, и в явно тревожном тоне сообщают, что немцы могут опередить в развертывании.
  
  Кстати, обратим внимание на то, что в документе вовсе не утверждается, что Германия опережает в развертывании Советский Союз именно на 15 мая 1941 года. Там сказано о том, что Германия "имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар". Говорится о возможности, то есть моделируется ситуация. Ситуация будущего. Пусть и ближайшего, но будущего. А что, во всех предыдущих документах, августа, сентября, октября 1940-го, марта 1941 годов не учитывалось, что Германия будет иметь преимущество в развертывании?
  
  Конечно, здесь со всей определенностью говорится о том, что "...Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами..." Подождите, но когда готовились все те же предыдущие записки по стратегическому развертыванию, это тоже не было известно? Ведь и тогда Германия находилась в состоянии войны. И тогда ее армия тоже находилась отмобилизованной и с развернутыми тылами. Для кого это могло оказаться новостью?
  
  То, что удар вследствие этого может быть внезапным, так мы видели уже, что и ранее предполагалось, что предстоящая война может начаться внезапно.
  
  Но что здесь понимается под внезапностью? И что есть внезапность? Ухудшившиеся в течение нескольких дней или даже часов отношения между двумя государствами, это внезапность? Возникшая вдруг между ними резкая дипломатическая риторика в эти дни, это внезапность? Выставление противной стороной каких-то требований и даже ультиматума после долгих благополучных отношений, это внезапность? Наконец, начавшиеся вдруг вооруженные провокации на границе, вплоть до ее нарушений и перестрелок, это внезапность?
  
  Здесь, правда, говорится не о внезапно начавшейся войне, но о внезапно нанесенном ударе. Что же. Возможно, тот переполох, та встряска, которую вызвала увиденная тогда реальность англо-германского мира, а возможно, и союза, ударил по мозгам в правильном направлении. Возможно, это внезапное осознание новой реальности привело к пониманию того, что все предыдущие планы красиво выглядели на бумаге, а в действительности наши возможности сосредоточения войск неизмеримо ниже германских. И что-то надо этому противопоставить.
  
  Но когда противопоставить? Вот здесь мы и подошли к самому главному.
  
  Ни Тимошенко, ни Жуков, как впрочем и никто другой, не могли тогда придти к выводу о том, что Германия уже приступила к развертыванию своей армии на советских границах. По той простой причине, что перебрасываемые на восток германские войска располагались 15 мая в основном все еще западнее линии Кенигсберг - Варшава. Да, Кенигсберг в общем-то не так уж далеко был от советской границы. Но от Варшавы до Бреста добрых двести километров.
  
  Согласитесь, районы сосредоточения и развертывания германских войск где-то в центре Польши - это несколько далековато от границы Советского Союза. И советскому командованию это было хорошо известно. Из тех же сообщений разведки, кстати.
  
  Именно это обстоятельство заставляло советское военное командованние считать, что, несмотря на переброску на восток своих новых дивизий, немцы пока еще не приступили к их сосредоточению и развертыванию для наступления на Советский Союз. А потому и не могло, естественно, полагать, что немцы уже опережают нас в развертывании.
  
  Еще раз повторю, здесь имеется в виду не то, происходило ли тогда реальное сосредоточение германских войск. Оно, разумеется, происходило, только имело некий промежуточный этап, введенный в целях маскировки своих намерений. Речь идет об отношении к этому процессу советского военного командования. Которое должно было оценивать его с точки зрения того, что они знали о дислокации немецких войск. И не вообще, а на 15 мая 1941 года.
  
  А когда немцы это развертывание начнут? Вот этого военное командование не знало. Но полагало, что сразу же с началом войны. Почему?
  
  Еще раз вернемся к началу документа. Изложенные меры предлагаются не к какому-то конкретному событию или дате. Удар предлагается нанести не в такие-то сроки и такого-то числа, а "на случай войны с Германией и ее союзниками".
  
  Да, акция Гесса, встряхнув руководство наркомата обороны и Генштаба, заставило его осознать, что угроза войны резко усилилась. И сроки ее вероятного начала приблизились вплотную. Это и заставило их срочно искать какой-то выход.
  Но когда теперь должна начаться война? Сегодня? Завтра? Когда?
  
  А теперь по возможности спокойно вчитаемся в некоторые строки этого так взволновавшего многих документа. В числе прочих мер подготовки упреждающего удара упомянута и такая.
  
  "...3. Потребовать от НКПС полного и своевременного выполнения строительства железных дорог по плану 41 года и особенно на Львовском направлении..."
  
  Минуточку. Но речь здесь не идет о сегодня или завтра. Речь идет о том, что для реализации мер, предложенных в этой записке, необходимо своевременно выполнить план 1941 года. Не ускорить его, заметим, в связи с предлагаемыми мерами. А своевременно выполнить. Даже там, где это касается Львовского направления. Имеющего особое значение в планах советкого военного командования. А последний срок этого плана - 31 декабря 1941 года.
  
  Еще одно не очень приметное место в этом документе.
  
  "... Одновременно необходимо всемерно форсировать строительство и вооружение укрепленных районов, начать строительство укрепрайонов в 1942 году на границе с Венгрией, а также продолжать строительство укрепрайонов по линии старой госграницы>..."
  
  Угловая скобка, кстати, показывает, что это место вписано в документ в ходе его доработки. То есть, это полностью исключает ту возможность, что в нем случайно по недосмотру остался абзац из какого-то старого документа. Глупое, конечно, допущение для документов такого уровня, но надобно перебрать все возможные варианты, даже и самые глупые. То, что эта мера была вписана в ходе доработки документа, полностью исключает случайность или ошибочность ее появления.
  
  Заметим. То, что Гитлер в тот период не рассматривал по политическим мотивам возможность реальных наступательных военных операций против Советского Союза с территории Венгрии, командованию Красной Армии не было известно. Наоборот. Тимошенко и Жуков в самом этом документе предполагают участие в нападении Германии пятнадцати венгерских дивизий.
  
  Но одновременно с этим строительство укреплений на границе с Венгрией предлагают начать в 1942 году. Конечно, было бы хорошо раньше, но раньше нереально, слишком много укреплений строится на более опасных направлениях западной границы. Тем не менее, то, что такое строительство считается вполне допустимым начать в 1942 году, говорит о том, что эти укрепления, в их представлении, могут быть полезны позднее. Позднее.
  
  Если бы ждали нападения в скором времени, об укреплениях на венгерской границе можно было вообще не упоминать. Все равно не успеваем. Да и пятнадцать венгерских дивизий, это не та великая сила, ради которой надо городить что-то серьезное. А вот если с территории Венгрии ударят еще и германские дивизии, тогда другое дело. Но немецких войск на территории Венгрии сейчас нет и не предвидится. Во всяком случае, никто не прогнозирует там их появление. Может быть, в будущем, когда изменится политическая обстановка.
  
  В будущем. Позднее.
  
  И уж совсем однозначно выглядит здесь предложение продолжить строительство укрепленных районов по линии старой государственной границы. Сегодня такое строительство немыслимо, поскольку катастрофически не успеваем со строительством укреплений на новой границе. Но вот, когда эти укрепления будут здесь в основном построены, тогда возможно будет вернуться к строительству новых укреплений по старой границе. Только это опять-таки будет возможно не ранее 1942 года.
  
  То есть, видим мы перед собой вовсе не план немедленного удара по Германии, как это привидилось кому-то от горячего желания. Перед нами заготовка. Типовая заготовка на будущее. На будущую войну с Германией.
  Которая начнется неизвестно когда. Может быть, в 1941 году. Может быть, в 1942 году.
  
  Теперь о том, как отнесся к этому замыслу Сталин. Ясно, что так или иначе, в той или иной форме, но саму эту идею военное командование должно было ему доложить. Опять же о его отношении к ней гадать не будем. Для того, чтобы понять это, надо посмотреть, что именно из этих предложений было принято.
  
  Смотрим.
  
  "... Для того, чтобы обеспечить выполнение изложенного выше замысла, необходимо заблаговременно провести следующие мероприятия, без которых невозможно нанесение внезапного удара по противнику как с воздуха, так и на земле:
  
   1. Произвести скрытое отмобилизование войск под видом учебных сборов запаса;
   2. Под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе, в первую очередь сосредоточить все армии резерва Главного Командования;
   3. Скрыто сосредоточить авиацию на полевые аэродромы из отдаленных округов и теперь же начать развертывать авиационный тыл;
   4. Постепенно под видом учебных сборов и тыловых учений развертывать тыл и госпитальную базу..."
  
  Ничего из этого в мае начато не было. В первую очередь, не было выполнено самое главное из условий, "без которых невозможно нанесение внезапного удара по противнику". Не проводилась всеобщая мобилизация. Сталин в этом военным отказал.
  
  Та мобилизация, которая была начата ранее под видом учебных сборов, здесь не имелась в виду, поскольку она уже велась. Поэтому просить у Сталина ее проведения не было никакой надобности. Не должны были затрагиваться в записке уже начатые проекты, которые и без того выполнялись. Кроме того, она охватывала всего лишь четверть мобилизационных планов. И то только по личному составу. Но практически не предусматривала мобилизации транспортных средств.
  
  Кстати, и за эту меру, как мы увидим немного позднее, советскому правительству пришлось оправдываться, поскольку скрыть ее не удалось. Проводить же скрытно полную мобилизацию, под любым видом или предлогом, было немыслимо. Потому что меры таких масштабов тем более скрыть нельзя. А потому это было равнозначно, повторю, объявлению войны.
  
  Так что отказ Сталина от выполнения уже одного этого условия и делало предлагаемый упреждающий удар по противнику невозможным. Как о том совершенно справедливо предупреждали его Тимошенко и Жуков. Или, если говорить более точно, отказ Сталина от проведения в стране всеобщей мобилизации свидетельствовал заодно и о неприятии им идеи предложенного Тимошенко и Жуковым превентивного удара.
  
  Это было, впрочем, вполне ожидаемо. Сам по себе упреждающий удар такой силы, нанесенный первыми, пусть и в начальный период уже начавшейся войны, проходил по скользкой грани, соскользнув с которой можно было все равно попасть под пропагандистский каток обвинений в собственной агрессии.
  
  Кроме того. Подготовка к упреждающему удару, будучи полностью воплощенной в жизнь, могла сыграть дурную шутку накануне войны без всяких внешне громких поводов со стороны противника. Когда все готово и достаточно только одного сигнала, любая случайность, любая глупость могла необратимо запустить механизм его действия помимо всяческих расчетов. Не говоря уже об умысле военных, у которых чесались руки. Но не совсем работала голова.
  
  Об этом, кстати, свидетельствует и тот факт, что и много позднее они сожалели об отказе Сталина от их "великого замысла".
  
  Василевский. "Дело всей жизни".
  
  "...Так вот, считаю, что хотя мы и были еще не совсем готовы к войне, о чем я уже писал, но, если реально пришло время встретить ее, нужно было смело перешагнуть порог. И. В. Сталин не решался на это, исходя, конечно, из лучших побуждений. Но в результате несвоевременного приведения в боевую готовность Вооруженные Силы СССР вступили в схватку с агрессором в значительно менее выгодных условиях и были вынуждены с боями отходить в глубь страны. Не будет ошибочным сказать, что, если бы к тем огромным усилиям партии и народа, направленным на всемерное укрепление военного потенциала страны, добавить своевременное отмобилизование и развертывание Вооруженных Сил, перевод их полностью в боевое положение в приграничных округах, военные действия развернулись бы во многом по-другому.
  Иными словами, если бы наши войсковые части и соединения были своевременно отмобилизованы, выведены на предназначенные для них планом боевые рубежи, развернулись на них, организовали четкое взаимодействие с артиллерией, с танковыми войсками и авиацией, то можно предположить, что уже в первые дни войны были бы нанесены противнику такие потери, которые не позволили бы ему столь далеко продвинуться по нашей стране, как это имело место. Но отступить нам пришлось бы, так как немецко-фашистские войска все же имели ряд серьезных преимуществ, в том числе такие, как милитаризация экономики и всей жизни Германии, превосходство по ряду показателей в вооружении и численности войск и опыту ведения войны. И неправильно объяснять неудачное начало войны исключительно ошибками Сталина..."
  
  
  То есть, отказ от проведения накануне войны всеобщей мобилизации был, по утверждениям маршала Василевского, ошибкой Сталина. Но не одна эта ошибка объясняет поражения 1941 года, вынужден был, впрочем, заметить известный полководец. И на том, как говорится, спасибо. Несколькими годами раньше он выражался не так объективно.
  
  
  "ТЕКСТ ИНТЕРВЬЮ A.M. ВАСИЛЕВСКОГО6
  
  20 августа 1965 г.
  
  МАРШАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА A.M. ВАСИЛЕВСКИЙ
  НАКАНУНЕ ВОЙНЫ
  
  "...Как известно, переброска основных сил фашистских войск из Германии и с территории оккупированных стран Европы к советско-германским границам начала производиться с февраля 1941 г. Поступавшие в Генеральный штаб, Наркомат обороны и Наркомат иностранных дел данные о лихорадочной подготовке фашистской Германии к агрессии против СССР, развертывание немцами у наших государственньгх границ полностью огмобилизованньгх, технически оснащенных и в большинстве своем имевших уже боевой опыт ведения современной войны крупных вооруженных сил врага, казалось бы, не только позволяли Генеральному штабу, руководству Наркомата обороны и Правительству понять неизбежность готовившегося нападения на нас, но и требовали в связи с этим немедленного приведения всех вооруженных сил в полную боевую готовность, немедленного проведения в стране войсковой мобилизации, сосредоточения и развертывания на западных государственных границах всех отмобилизованных войск в соответствии с оперативным планом.
  
  Проведение этих мероприятий в мае и даже в начале июня 1941 г., несмотря на далеко не полную готовность нового пограничного района в оборонном отношении и на то, что целый ряд решений Партии и Правительства, направленных за последние два года на резкое повышение безопасности наших войск, не были завершены, могли бы безусловно резко изменить военную обстановку в начальный период войны в нашу пользу и, по всей вероятности, спасти нашу страну от того катастрофического положения, в каком она оказалась в 1941-1942 гг.
  
  Но, к великому сожалению и несчастью для всего Советского народа, все эти столь необходимые для страны мероприятия своевременно проведены в жизнь не были. Поэтому, изучая причины, которые не только не позволили нашим Вооруженным Силам отразить удар фашистских войск на нашу страну, но и поставили ее в катастрофическое положение, надо говорить прежде всего не о том, существовал ли в Вооруженных Силах Советского Союза к моменту нападения на нас фашистской Германии план отражения этого нападения, а о том, почему наши Вооруженные Силы не были приведены своевременно в полную боевую готовность и не оказались там, где им надлежало быть даже по этому далеко не совершенному плану.
  
  Основными причинами этого, как нам известно, были: настойчивое отрицание И.В. Сталиным возможности войны с фашистской Германией в ближайшее время, переоценка им значения советско-германского договора, чрезмерная уверенность его в том, что политическими и дипломатическими мерами ему удастся оттянуть начало войны Германии против нас, и его боязнь, что приведение наших войск в боевую готовность, отмобилизование и выдвижение их к нашим западным границам может послужить Германии поводом для объявления войны нам.
  
  Говоря об этом, считаю своим долгом сказать и о том, как было известно ответственным работникам Генерального штаба, нарком обороны тов. Тимошенко неоднократно обращался в мае и июне 1941 г. с просьбами к И.В. Сталину о необходимости проведения немедленной общей мобилизации страны или об отмобилизовании хотя бы войск, предназначенных оперативным планом к развертыванию вдоль наших западных границ, но разрешения на это не получил.
  
  Какой силы, спрашивается, нужны были на границе с нашей стороны войсковые эшелоны, которые в состоянии были бы отразить удары врага указанной выше силы и прикрыть сосредоточение и развертывание основных вооруженных сил страны в приграничных районах? По-видимому, эта задача могла быть посильной лишь только главным силам наших Вооруженных Сил при обязательном условии своевременного приведения их в полную боевую готовность и с законченным развертыванием их вдоль наших границ до начала вероломного нападения на нас фашистской Германии.
  
  Полную возможность к этому страна имела. Подлинные причины, не позволившие выполнить это советскому народу, теперь известны..."
  
  РГВА. Ф. 41107. 0п.2. Д. 3. Лл. 33-44. Машинопись. Опубликовано: Новая и новейшая история, 1992, ?6.
  
  Взято из издания: Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. - М.: МФ 'Демократия', 2001.
  Приложения. Документ N 10.
  
  Книга на сайте: http://militera.lib.ru/docs/da/zhukov_idf/index.html
  
  
  Так что здесь, как видим, Василевский еще никак не упоминает свою более позднюю вынужденно объективную ремарку о том, что отступали бы все равно, объявили бы мобилизацию или нет. Ничего здесь не упомянул он о том, что у отступления были и другие причины. Это он добавит потом, когда ясно станет, что совсем уже огульное навешивание на Сталина всех и всяческих ошибок и просчетов уже никого из вменяемых людей не убеждает. А пока, здесь, в 1965 году, он еще вполне может вешать на Сталина все, что ему нравится.
  
  Конечно, ему тогда и в голову не могло прийти, что когда-нибудь в широком доступе окажутся наисекретнейшие документы, лично им подготовленные. И понятно, в общем-то, станет, о чем он в действительности тайно сожалеет. То, что документ о превентивном ударе по германским войскам был написан его собственной рукой, достаточно красноречиво указывает на то, для чего именно нужна была эта самая скорая всеобщая мобилизация великим нашим полководцам.
  
  Был ошибкой отказ от этой идеи? Нет, конечно. Не говоря уже о твердой политической линии, которая отчетливо видна здесь у Сталина, само по себе это предложение было безусловно запоздалым. Советская сторона уже безнадежно отставала в переброске войск. Даже если кто-то другой, кто был бы на месте Сталина, поддался бы излишней впечатлительности наших высших военных и согласился на эту меру, ничего, кроме еще большей катастрофы, это бы не принесло.
  
  Заметим, что летом 1941 года много советских войск оказалось в окружении. Другие обороняющиеся советские войска отступали и несли потери. Но одновременно они уже тогда, сами не зная об этом, начали срывать план операции "Барбаросса". Потому что главным требованием Гитлера и всего высшего военного командования Германии в ходе этой операции было разгромить Красную Армию в приграничном сражении. Для чего не дать ей как раз отступить, а окружить ее здесь же и уничтожить. Этого, в условиях обороны наших войск, немцам не удалось.
  
  В случае же наступления Красной Армии можно не сомневаться, что в окружении она оказалось бы полностью. Примерно так же, как в 1920 году оказался в окружении Западный фронт Тухачевского под Варшавой. То есть в этом случае, главная цель операции "Барбаросса" была бы как раз достигнута. С последствиями, которые сейчас трудно себе представить.
  
  Наступательные действия, которые предлагали в мае 1941 года Тимошенко и Жуков, не были обеспечены материально и технически. Да если бы даже и были, примеры из недавнего прошлого показывают, каким образом это обеспечение могло быть тогда использовано.
  
  Немцы театр военных действий начали оборудовать за год до начала войны. У нас, впрочем, тоже изо всех сил строились укрепленные районы, дороги и аэродромы. Но они успели, а мы нет. Потому что они готовились нападать, а потому такого размаха стройка им была не нужна. А мы готовились обороняться, для чего затеяли циклопическое строительство оборонительных рубежей. А потому катастрофически не успевали.
  
  Но разве наши великие полководцы могли это понять? Ведь стрелки на картах были нарисованы так красиво...
  
  Впрочем, что-то из их предложений вскоре пригодится. Что, в общем-то, вполне естественно. Полезные меры надо использовать.
  
  ***
  
  "СПЕЦСООБЩЕНИЕ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ "О РАСПРЕДЕЛЕНИИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ПО ТЕАТРАМ И ФРОНТАМ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ ПО СОСТОЯНИЮ НА 15.05.41 г."
  
   N 660506СС
   15 мая 1941 года
  
   Перегруппировка немецких войск за первую половину мая характеризуется продолжающимся усилением группировки против СССР на протяжении всей западной и юго-западной границы, включая и Румынию, дальнейшим усилением сил для действий против Англии на Ближнем Востоке, в Африке и на территории Норвегии.
   Учет и сопоставление поступивших данных дают следующее распределение вооруженных сил Германии по границам и фронтам на 15 мая 1941 г.
  
  1. В приграничной зоне с СССР.
  
   Общее количество немецких войск против СССР достигает 114119 (следует читать 114-119 - В.Ч.) дивизий, включая 6 дивизий, находящихся в районе Данциг - Познань Торн. Из них пехотных - 82 - 87, горных - 6, танковых - 13, моторизованных - 12, кавалерийских - 1.
  
   Усиление группировки произошло по следующим направлениям:
   на Варшавском направлении - до 1 дивизии;
   на Краковском направлении - в районе Замостье прибыли две моторизованные дивизии и в район Томашев - 5 артиллерийских полков, из них 2 тяжелых;
   на Прешовском направлении в район Зборов, Прешов, Вранов (Словакия) сосредоточено до 5 дивизий;
   в Молдавии - на 3 дивизии.
  
   Германские вооруженные силы на нашей границе распределяются:
  
   а) в Восточной Пруссии - 23 - 24 дивизии, в том числе 18-19 пехотных, 3 моторизованных, 2 танковых и 7 кавалерийских полков; \214\
   б) на Варшавском направлении против ЗапОВО - 30 дивизий, в том числе 24 пехотные, 4 танковые, 1 моторизованная, 1 кавалерийская и 8 кавалерийских полков;
   в) в Люблинско-Краковском районе против КОВО - 33-36 дивизий, в том числе 22 - 25 пехотных, 5 моторизованных, 6 танковых дивизий и 5 кавалерийских полков;
   г) в районе Данциг, Познань, Торн - 6 пехотных дивизий и 1 кавалерийский полк;
   д) в Словакии (район Зборов, Прешов, Вранов) - пять горных дивизий;
   е) в Прикарпатской Украине - 4 дивизии;
   ж) в Молдавии и Северной Добрудже - 13 - 14 дивизий, в том числе 3 моторизованные, 1 горная, 1 танковая.
  
   2. На Балканском полуострове.
  
   Общее количество германских войск на Балканском полуострове достигает 47 - 49 дивизий; из которых:
   в Румынии - 6 дивизий (без Молдавии);
   в Югославии - 9 дивизий;
   в Греции - 17 - 18 дивизий, из них непосредственно на турецкой границе 6 дивизий;
   в Болгарии - 15 - 16 дивизий, из них непосредственно на турецкой границе 6 дивизий.
   Созданная армия в Болгарии за счет резервов и частей из Югославии против Турции возглавляется якобы генералом Рейхенау.
   В то же время отмечается перевооружение болгарской армии за счет материальной части (видимо, трофеи), переданной ей Германией.
   По данным источников, Германия передала Болгарии 1200 орудий, некоторое количество самолетов, танков и 2000 автомашин.
  
   3. На африканском фронте.
  
   На африканском фронте военных действий находится 7 германских дивизий.
   Имеются сведения, что часть дивизий, находящихся в Греции, должна быть использована против Англии также в Африке.
  
   4. В оккупированных странах Западной Европы.
  
   а) На северо-западном побережье Франции, Бельгии, Голландии и Дании - 46 дивизий.
   б) Внутри оккупированной части Франции - 9 дивизий.
   в) На границе с Испанией - 9 дивизий.
   По поступившим последним данным, 4-5 дивизий подготавливаются для переброски через Испанию для действий против Гибралтара.
   г) В Норвегии, как на севере страны, так и на юге за счет перебросок через Швецию и Финляндию, произошло увеличение на одну дивизию, в результате численность дивизий в Норвегии доведена до 14, из которых 5 в северо-норвежской группировке (на 5 мая было 4), в том числе 3 горные.
   5. В Финляндию продолжают прибывать немецкие воинские части, боеприпасы, снаряжение и др. Материалы. Выгружающиеся в портах Финляндии войска (пехота, артиллерия, саперы и связь) следуют автотранспортом на север, однако из прибывших войск по одной дивизии оставлено внутри страны.
   6. В Италии - 9 дивизий.
   7. Резерв Главного Командования.
   а) В центре страны - около 12 дивизий; \215\
   б) На территории Австрии и Протектората - 11 дивизий, а всего 23 дивизии.
   Кроме того, в составе ВВС имеется 8-10 парашютно-десантных дивизий, из которых 1-2 дивизии в Греции, 5-6 дивизий на северном побережье Франции и Бельгии, 2 дивизии внутри страны.
  
   Вывод:
  
   Увеличение германских войск на границе с СССР продолжается.
   Основными районами сосредоточения являются: южная часть Генерал-Губернаторства Словакия и северная часть Молдавии.
  
   Начальник Разведывательного управления
   Генштаба Красной Армии
   генерал-лейтенант (Голиков)
  
   ЦА МО РФ. Оп.7237. Д.2. Лл. 109-113. Машинопись на специальном бланке. Заверенная копия. Указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берии, Кузнецову, Жданову, Жукову, Буденному, Шапошникову, Кулику, Мерецкову, Запорожцу".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 472.
  
  
  Итак. Основной вывод. Увеличение численности германских войск на границе с СССР продолжается. Вывод совершенно верный. Как мы с вами уже видели, он услышан, принят во внимание и на его основании уже принимаются кардинальные меры самого широкого масштаба. Насколько это было возможно в той обстановке.
  
  
  "ИЗ ДНЕВНИКА ПЕРВОГО СЕКРЕТАРЯ ПОЛНОМОЧНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА СССР В КОРОЛЕВСТВЕ РУМЫНИЯ С.С. МИХАЙЛОВА
  
  Разослано: т. Молотову, т. Вышинскому, Генсекретариат
  
  15 мая 1941 г. Секретно
  
  15 мая 1941 г. я посетил советника французской миссии Шпицмюллера...
  
  ...Вообще Шпицмюллер расценивает положение Румынии крайне пессимистически со всех точек зрения и считает, что она не представляет больше никакого интереса как политический фактор на Балканах. Румыны теперь живут прошлым, когда была "Великая Румыния", а немцы пользуются этим и все время обещают, что румыны скоро начнут получать свои прежние территории назад. При этом, конечно, имеются в виду прежде всего Бессарабия и Северная Буковина. Немцы поддерживают румын в уверенности, что вот-вот начнется германо-советская война и тогда румыны получат обратно все, что они отдали. Шпицмюллер отметил, что немцы действительно произвели чрезвычайно много приготовлений на всей западной советской границе, но, по мнению Шпицмюллера, основанному, правда, на логических соображениях, все это является лишь маневром и средством произвести впечатление, повлиять на СССР с целью добиться от СССР каких-то уступок.
  
  На мой вопрос о характере приготовлений Шпицмюллер мог ответить лишь общими указаниями, что немцы строят повсюду у границ СССР мосты, шоссе и др[угие] дороги, ведущие к СССР, возводят укрепления и т.п. Относительно численности войск, сконцентрированных на советских границах, Шпицмюллер ничего не мог ответить конкретно. Однако он сказал, что перед моим приходом он специально спрашивал военного атташе полковника Севена, нет ли у него новых сведений для меня. Полковник Севен сказал, что у него нет новых сведений, т.к. последние датируются 7-8 днями тому назад. По этим сведениям, общее число румынских и немецких войск, сосредоточенных на советской границе от Дорохой до Галаца, равняется приблизительно 26 дивизиям. От Галаца на восток, т.е. устья Дуная, занимают исключительно немцы в количестве от 3 до 4 дивизий. Одним из главных по важности военных пунктов (по концентрации, строительству укреплений и накоплению военного материала) является Хуши (Хуш). Немцы имеют на этом участке Дорохой - Галац 4 бронетанковых дивизии, которые входят в вышеуказанное число 26. Это все сведения, которые ему дал Севен.
  
  Я спросил, на чем Шпицмюллер основывает свое мнение, что немцы производят все эти приготовления лишь для того, чтобы произвести впечатление на СССР.
  Шпицмюллер ответил, что он должен прежде всего оговориться, что он готов дать себе отрубить голову, так он уверен на 100% в том, что немцы обязательно выступят против СССР, но не сейчас, как они сами везде шепчут на ухо, а в тот момент, когда у них будет достигнута уверенность в своем положении. По мнению Шпицмюллера, основанному на логических соображениях, немцы делают все приготовления для войны против СССР не с целью использовать их через месяц, а после крепкого поражения Англии, как на острове, так и в Африке и на Ближнем Востоке, и после "покорения" тем или иным путем Турции. Это соображение Шпицмюллер основывает следующим. Во-первых, немцы сами везде говорят встречному и поперечному под "большим секретом", что они выступят против СССР в июне м[еся]це.
  Более того, они даже раскрывают свои планы посторонним. Например, венгерский военный атташе в Бухаресте Шантай говорил Шпицмюллеру и полковнику Севену, ничуть не стесняясь, что дата наступления на СССР немного отсрочена, вместо 15 июня - 26 июня. Он же раскрывал и военные замыслы немцев. Он говорил, что удар на СССР, направленный в первую очередь против Москвы и Украины, будет осуществлен по двум основным направлениям: северное - через Балтийские республики и южное - через Львов. Северное направление удара, склоняясь к югу, обеспечит взятие Москвы, а южное, тоже склоняясь к югу, - взятие Киева и Одессы, т.е. захват Украины. Он объяснил, что концентрация большого количества немецких войск на советско-румынской границе имеет своей целью завлечь и поставить под угрозу захвата возможно большее число советских войск, которые советское правительство сочтет необходимым, в свою очередь в виде предосторожности сосредоточить на румынской границе. На самом же деле те немецкие войска, которые сосредоточены на советско-румынской границе, будут играть относительно второстепенную роль, роль приманки или сковывающей группы, в то время как громадное число советских войск в Бессарабии и Сев[ерной] Буковине будет обойдено с тыла и окружено южной ветвью ударных немецких войск, идущих напролом по направлению Львов-Одесса. Шпицмюллер объяснил, что немцы всегда имеют теперь такую тактику: делят свои ударные войска на три группы: первая -- прорывается вперед и идет как можно дальше прямо; вторая - устремляясь через прорыв, сворачивает направо и окружает войска противника, отрезая их; третья - поступает так же, как и вторая, но поворачивает налево. Немецкие ударные войска, прорвавшись до Львова, разделятся таким образом на три колонны: одна пойдет прямо на Киев, другая - повернет к югу, на Одессу и третья - пойдет на северо-восток, на Москву. Из этих сведений, которые немцы охотно позволяют распространять, Шпицмюллер заключает, что все это является несерьезным, т.к. действительные свои военные планы немцы берегут, как зеницу ока.
  Во-вторых, немцы сейчас не могут рисковать создать выступлением против СССР единый фронт трех самых сильных держав в мире: США, Англии и СССР. Им, в первую очередь, надо обессилить Англию, обеспечить позицию Турции, захватив ее военным или дипломатическим путем, и лишь тогда они могут начать войну против СССР. Исходя из этих двух предпосылок, Шпицмюллер считает, что немцы, проводя очень серьезные военные подготовительные мероприятия для войны против СССР, на самом деле не думают воевать против СССР сейчас, а хотят лишь: а) запугать СССР; б) отвлечь внимание Англии; в) успокоить общественное мнение в Германии тем, что скоро хлеб Украины очутится на столе у немцев; г) успокоить и утешить румын, мечтающих О Бессарабии, и д) может быть, добиться каких-то уступок от СССР в области снабжения Германии сырьем или т.п. Шпицмюллер, однако, предостерег, что делать уступки немцам - это копать себе могилу, т.к. немцы никогда не довольствуются уступками, и их тактика - рано или поздно забрать все у всех.
  Из других высказываний Шпицмюллера можно отметить, что, по его мнению, Турция сейчас колеблется и ожидает, какой сюрприз ей преподнесут немцы, т.к. немцы проводят политику мирного завоевания Турции путем ее окружения, работая в Ираке и в Иране. В Ираке уже немцы добились своего, в Иране немецкое посольство со штатом более 500 человек подготовляет что-либо, аналогичное тому, что произошло в Ираке...
  
  С. Михайлов
  
  АВП РФ ф. 0125, on. 24, п. 122, д. 5, л. 111-116".
  
  Взято из сборника "Документы внешней политики 1940 - 22 июня 1941 г.", т.23.
  Документ N 832.
  
  
  Теперь сведения из французской миссии в Румынии, полученные советским полпредством в этой стране.
  
  Да, подтверждается, что немцы уже фактически готовы к нападению. И срок назван, причем из достаточно авторитетного источника. Венгерский военный атташе (а Венгрия - союзник Германии) сообщил, что срок начала войны германское командование передвинуло с 15 июня на 26 июня. Он же сообщил направления ударов германской армии, через Прибалтику и Украину.
  
  Впрочем, смущенный этими откровениями французский дипломат совершенно справедливо заметил, что действительные свои военные планы немцы берегут, как зеницу ока. А потому дал этому объяснение, что на данный момент военные приготовления Германии являются средством повлиять на СССР с целью добиться от него каких-то уступок. При том, что в перспективе, возможно ближайшей, нападение Германии на Советский Союз он считает неизбежным. Вполне здравое суждение, кстати.
  
  
  "ДОНЕСЕНИЕ О ВОЕННЫХ ПРИГОТОВЛЕНИЯХ ГЕРМАНИИ И РУМЫНИИ
  
   17 мая 1941 г.
  
   Югославский посол в Румынии сообщил югославскому послу в СССР следующее:
   Германская армия продолжает в Румынии делать приготовления, которые указывают на возможность военных операций против Советского Союза в недалеком будущем.
   Германские офицеры говорят, что война против СССР начнется в середине июня. Румынская Трансильвания, Валахия и Молдавия полны немцами, которые прибывают из Франции и Германии.
   В Молдавии создаются большие новые аэродромы. Согласно некоторым сообщениям, между верховным командованием германской армии и верховным командованием румынской армии в настоящее время ведутся переговоры о сотрудничестве румынских и германских войск на базисе предыдущего соглашения с Болгарией; румынская армия не будет принимать непосредственно участия в войне, но оккупирует Бессарабию уже после того, как она будет захвачена немцами, румыны останутся в Бессарабии, в то время, как немцы будут продолжать продвижение на восток. \224\
   Далее он сообщает, что всем румынским офицерам выданы русские военные карты. Концентрация немецких войск подтверждается также и ГАФЕНКУ.
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.391-392. Имеются пометы: "К делу. Затея" и "То же самое мне сообщил "Приятель" и из тех же именно источников (т.е. по сооб. юг. пос. В Бухаресте). 19.05.". Машинопись, заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 476.
  
  
  Сроком начала войны называется середина июня. Одновременно проходит дезинформация о том, что румынская армия не будет принимать непосредственного участия в войне. Но здесь же противоречие. Если это действительно так, то зачем румынским офицерам военные карты территории Советского Союза? Да еще и всем?
  
  
  "АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ "КОСТЫ" ИЗ СОФИИ ОТ 19 МАЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   1. В Софии отель "Юнион Палас" отведен для германских высших офицеров, которые прибывают и убывают.
   2. Одно близкое нам лицо имеет возможность часто беседовать с компетентными германскими военными и гражданскими лицами. Из собранных сведений можно установить, что в настоящее время Германия сосредоточила в Польше 120 дивизий, а к концу июня на советской границе будет 200 дивизий. В начале июля намечаются серьезные военные действия против Украины. При этом исходят из соображений, что без ресурсов Украины войну невозможно выиграть, т.к. заключают германские компетентные лица, Европа не в состоянии обеспечить продовольствием народы разоренных стран и областей.
   Эти сведения я передаю не как фантазию, а как очень серьезные. Подробности передаю по другой линии.
   3. Сегодня очень серьезные люди говорили, что Турция приняла германские предложения. Немцы сосредоточивают понтонные лодки для наводки мостов через Дарданеллы.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д.1. Лл.814-815. Имеются пометы. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 477.
  
  
  "Очень серьезные люди" дали советскому разведчику целый ворох неверных сведений. Датой нападения Германии названо начало июля 1941 года. В одной только Польше сосредоточено 120 немецких дивизий, в конце июня их будет 200. Удар будет нацелен на Украину. Турция приняла германские условия и немцы уже готовят понтонную переправу через Дарданеллы.
  
  Вообще-то именно через болгарские резидентуры настойчиво идут сведения о скором марше германских войск через Турцию в Ирак.
  
  Надо сказать, что в данном случае перед нами личность разведчика масштаба Рихарда Зорге. И точно также, как и тот, "Коста" выловил дезинформацию, усердно распространяемую абвером среди офицерского состава германской армии.
  
  Под оперативным псевдонимом "Коста" работал Павел Шатев, один из наиболее старых и опытных резидентов Разведывательного управления Генштаба Красной Армии.
  
  Ему в то время было уже под шестьдесят. Уроженец Македонии, он с юных лет примкнул к национально-освободительному движению против османского ига. Принял участие в боевых акциях в Салониках, которые подготовила в апреле 1903 года группа молодых инсургентов, стремившихся путем террористических акций обратить внимание великих держав на угнетенное положение христианского населения Македонии. В частности, этой группой была взорвана бомба на французском пароходе "Гвадалквивир", который находился тогда в Салоникском порту.
  
  Шатев был схвачен и приговорен к смертной казни. Потом, правда, смертную казнь ему заменили пожизненным заключением в Ливии. В 1908 году, в связи с событиями младотурецкой революции, он был амнистирован. Окончив Софийский университет, преподавал в Салониках в болгарских гимназиях. Начал сотрудничать с советской военной разведкой с 1921 года. Жил в Стамбуле и Вене. Был одним из создателей весьма влиятельной в македонском движении Внутренней македонской революционной организации (объединенной). Был даже одним из гостей в Москве на праздновании 10-летия Октябрьской революции. С 1931 года проживал в Софии, занимался адвокатской практикой и публицистикой. Автор книг "В рабстве в Македонии" (1934), "Национальные меньшинства и самоопределение народов" (1936). С 1940 года Павел Шатев ("Штиле", "Коста") возглавлял в Софии нелегальную группу Разведывательного управление Генштаба Красной Армии.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "ДОРЫ" ИЗ ЦЮРИХА ОТ 19 МАЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   От Дианы.
   По сообщению швейцарского военного атташе в Берлине от 5 мая, сведения о предполагаемом походе немцев на Украину происходят из самых достоверных немецких кругов и отвечают действительности. Выступление произойдет, только когда английский флот не сможет войти в Черное море и когда немецкая армия закрепится в Малой Азии.
   Следующая цель немцев - занятие Гибралтара и Суэц канала, с тем чтобы изгнать английский флот из Средиземного моря.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24122. Д. 1. Л.272. Имеются пометы. Заверенная копия. \225\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 477.
  
  
  Информация Шандора Радо. Поход немцев на Украину (и именно туда) начнется только после того, как немецкая армия закрепится в Малой Азии. То есть, в Турции. После чего захватит Гибралтар и Суэцкий канал. Сведения из самых достоверных немецких кругов передал швейцарский военный атташе в Германии. Между прочим, сведения эти подтверждают неоднократную информацию из Болгарии о том, что немцы готовятся пройти через Турцию в Ирак. И только потом наступит очередь Советского Союза. А если точнее, то только лишь Украины.
  
  
  "ЗАПИСКА "АРКАДИЯ" С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ АГЕНТУРНОГО СООБЩЕНИЯ ИСТОЧНИКА "ЭКСТЕРН" О ВОЕННЫХ ПРИГОТОВЛЕНИЯХ ГЕРМАНИИ
  
   б/н
   20 мая 1941 г.
  
   При этом прилагается сводка "Экстерна" о военных приготовлениях Германии.
   Между прочим в сводке говорится, что в Финляндию вместе с германскими войсками направлены 3 генерала.
   Фамилии неизвестны. Сообщение исходит из кругов СС.
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ: сводки "Экстерна". Аркадий.
  
   Сводка
   В скором времени немецкие войска во Франции будут заменены итальянскими частями и переброшены в Восточную Пруссию. Немецкие гарнизоны останутся лишь в Бресте, Гавре и.......(так в тексте - Сост.)
   Одновременно с вышесказанным существует и другое противоречивое предположение немецкого командования - намерение немедленно занять Испанию и Португалию. Как совместить переброску немецких войск в Пруссию и занятие немцами Испании и Португалии, выяснить пока не удалось.
   В ближайшее время будут заняты Турция и Персия. Несколько дней тому назад в Турцию были отправлены кадры немецких агентов для подрывной работы и военного шпионажа.
   Немецкий генеральный штаб секретно послал в Финляндию трех генералов. В связи с этим в кругах СС поговаривают, что уже подбираются специальные кадры летчиков для Финляндии.
   Источники: кн. Т, 22 апреля в 6.30 устроила домашний концерт. Присутствовали следующие лица: одна англичанка - жена немецкого офицера, очень интересная испанка - лингвистка, жена племянника Бломберга, баварец Вагенлейн (он работает в военной разведке как переводчик), русские монархисты, Надежда Петровна Проскуратова, Тамара Георгиевна Нестерова из Парижа и певица Ирина Станиславовна Высокинска. Присутствовал, конечно, и я. Баварец Вагенлейн, человек очень гуманный и весьма неглуп, искренно презирает национал-социализм. Любит молоденькую англичанку. Вот он-то и рассказал все это. Многое подтвердила и жена Бломберга.
   Полковник Садовский рассказывает:
   "..." Нет никакого сомнения, что немцы ринутся на хлебные источники и другие богатства Украины и Белоруссии. Вопрос только очень короткого времени. Генерал Бискупский говорит, что нем. Генштаб издавал приказ о мобилизации немцев, знающих украинский язык. Охотно принимаются и украинцы, знающие немецкий язык. Генерал этим очень потрясен".
   Инженер-конструктор военных самолетов Юрий Николаевич Кудаш говорит:
   "...У нас на заводе чувствуется острый недостаток железа. Дирекция заводов "Юнкере" решила использовать все части (моторы и т.д.) старых и находящихся в неупотреблении, новых грузовиков и легковых машин. Радиоаппараты, конфискованные у евреев, тоже будут употребляться для этой цели".
  
   ЦА СВР РФ. Д.21616. Т.2. Лл.469-471. Имеются пометы. Незаверенная копия. \226\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 479.
  
  
  А вот еще один своеобразный документ. В заголовке не отражено, но судя по тому, что эта сводка находится Архиве Службы внешней разведки, "Экстерн" сотрудничал с Наркоматом государственной безопасности. О нем известно только то, что он являлся источником берлинской нелегальной резидентуры советской внешней разведки. "Аркадий", соответственно, был штатным сотрудником этой резидентуры.
  
  В данном случае, переданы разговоры, которые велись на светских мероприятиях в среде германской и русской эмигрантской аристократии. На информацию, полученную из такого рода источников всегда обращается внимание, поскольку люди эти, в силу обширности своих связей, достаточно информированные.
  
  В данном случае, переброска немецких войск в Финляндию не является, конечно, новостью. Но то, что сведения об этом не затихают, а наоборот, постоянно обрастают новыми подробностями, подтверждают пристальный интерес германского командования к этому направлению.
  
  Ожидаемая переброска немецких войск из Франции в Восточную Пруссию и одновременные слухи о планах захвата Испании и Потругалии. Последнее, кстати, прямо предписывалось распространять в директивах по дезинформации Верховного командования Вермахта.
  
  Поход на Украину. И на этот раз, редкий случай, упомянута даже и Белоруссия. Одновременно с этим, снова информация о том, что в ближайшее время немцам, фактически, будет не до Советского Союза, поскольку они планирует занять Турцию и Иран. Эти слухи не так безобидны, как кому-то может показаться сегодня. Речь идет о нефти. То есть о теме предельно серьезной.
  
  ***
  
  20 мая 1941 года началась высадка германских войск на остров Крит. Первоначально был высажен воздушный десант численностью 3 тысячи человек. Остров обороняли английские, австралийские, новозеландские и греческие войска численностью примерно 56 тысяч человек.
  
  Англичане успели даже похвалиться тем, что десант успешно уничтожается. Но за несколько дней немцам удалось высадить 22 тысячи своих солдат, и этого хватило для разгрома британско-греческого корпуса. 31 мая Крит был полностью захвачен немцами.
  
  В операции участвовали их ударные парашютные части, понесшие в ней существенные потери. Немцы потеряли около 4 тыс. человек убитыми и около 2 тыс. ранеными. Впрочем, британские и греческие войска, защищавшие остров, понесли потери значительно большие. С острова были эвакуированы 16 500 человек, в том числе около 2 тысяч греческих солдат. Остальные либо погибли, либо оказались в плену у немцев. Потери британского флота составили свыше 2 тысяч человек. Были потоплены три крейсера и шесть эсминцев, серьезные повреждения получили тринадцать других кораблей, в том числе два линкора и единственный имевшийся тогда в составе английского Средиземноморского флота авианосец.
  
  Эта операция подавалась немцами как репетиция высадки в Англии. Хотя многие, особенно в самой Англии, считали, что следующими мишениями германских ударов будут Кипр, Сирия, Суэц или Мальта. Советская разведка тщательно фиксировала эти мнения и эти ожидания.
  
  И не только в Англии. Вспомним о том, что и резидент военной разведки в Берлине генерал Тупиков в своем знаменитом сегодня развернутом докладе в Москву от 25/26 апреля тоже оценивал обстановку вовсе не так однозначно, как это силятся представить наши историки:
  
  "...3. Очередные, ближайшие мероприятия немцев мне представляются такими:
   а) Оседлание Турции пактом трех или каким-либо ему аналогичным.
   б) Присоединение к пакту трех Швеции, а следовательно, и Финляндии, так как последняя давно готова е нему присоединиться.
   в) Усиление перебросок войск на наш театр.
   г) Планируют ли немцы широкие операции на Ближнем Востоке и в Африке, с применением такого количества войск, которое ослабило бы их европейскую группировку, сказать трудно, хотя официально прокламируются такие цели, как Суэц, Моссул, разгром англичан в Абиссинии..."
  
  Впрочем, внимания к тому, что творилось на собственных границах, советская разведка, естественно, не ослабляла.
  
  
  "ЗАПИСКА РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ В НКГБ СССР С ОЦЕНКОЙ ПОЛУЧЕННЫХ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫХ ДАННЫХ И ПЕРЕЧНЕМ ВОПРОСОВ ПО ДОБЫВАНИЮ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ СВЕДЕНИЙ О ПЕРЕДВИЖЕНИИ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК
  
   N 660533
   21 мая 1941 г.
  
   Германское командование усиливает группировку войск в пограничной с СССР полосе, производя массовые переброски войск из глубинных районов Германии, оккупированных стран Западной Европы и с Балкан. Это усиление не вызывает никакого сомнения. Однако наряду с действительным увеличением войск в пограничной полосе германское командование одновременно занимается и маневрированием, перебрасывая отдельные части в приграничном районе из одного населенного пункта в другой, с тем чтобы в случае их оценки у нас создалось нужное германскому командованию впечатление.
   Кроме того, в последнее время германским командованием в пограничной с СССР полосе проводится ряд учений войсковых частей, которые также связаны с передвижением войск. Поэтому, для того чтобы не допустить ошибки в оценке группировки и легче разобраться, какие части, откуда и куда прибывают, убедительно прошу в ваших разведсводках указывать:
   1) откуда идут войска (из Франции, Бельгии, Югославии, Германии и т.д.);
   2) когда и через какие пункты проходят войска;
   3) какие войска (пехота, артиллерия, танки и т.д.);
   4) в каком количестве (полк, дивизия);
   5) нумерацию этих частей (N полка, дивизии);
   6) в состав каких корпусов и армий входят обнаруженные войска;
   7) когда и куда они прибывают.
   Что же касается ваших данных о том, что якобы генеральный штаб по руководству войсками на советской границе расположен в м. Вавер (предместье Варшавы), то они вызывают сомнение, так как штаб Восточной группы, по данным других источников, расположен в Спала (юго-восточнее Лодзи), а в м. Вавер отмечается штаб 8-й армии. Наличие штаба 9-й армии в районе Люблина также вызывает сомнение, так как, по данным других источников, штаб 9-й армии дислоцируется в Алленштейне (Восточная Пруссия).
   Наличие на аэродроме Раковицы бомбо- и бензохранилищ, а также авиамастерских подтверждается сообщениями, поступившими ранее из других источников. Подтверждаются также сведения о расширении аэродромов в Люблине и Модлине. \251\
   Данные других источников подтверждают наличие до 150 бараков, хранилищ боеприпасов и горючего в лесу, что в 5 - 6 км севернее г. Томашова, и в г.Замостье.
   Сведения о строительстве нового аэродрома у дороги Бохня - Тарнув (25 км западнее Тарнува), так же, как и о строительстве бетонных бомбохранилищ в с.Пустково (16 км северо-восточнее Тарнува) и в д. Вишневицы (под Кросно), поступают впервые и требуют дополнительной проверки.
   Данные о строительстве автострад в приграничной полосе также поступают впервые и нуждаются в проверке и уточнении, в частности:
   1) какая ширина проезжей части автострады;
   2) примерная толщина покрытия - бетона;
   3) в какой степени применяются машины на строительстве автострад.
   Желательно уточнить, через какие пункты проходит строящаяся узкоколейная железная дорога Краков - Розвадув.
   Сведения о группировке 20 000 войск в Бельско-Бяла требуют уточнения. Желательно ориентировать и уточнить количество аэродромов вокруг Бельско-Бяла. По нашим данным, там имеется два аэродрома.
  
  ЦА СВР РФ. Д.21616. Т.З. Лл.65-67. Машинопись, заверенная копия. Имеются пометы. Указана рассылка и основание для сообщения: телеграмма из Лондона N 450 от 21 октября 1942 г."
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 486.
  
  
  Что касается того, что немцы продолжают тасовать свои войска с целью запутать советскую разведку, то это имело место на самом деле.
  
   В середине мая из Германии на Запад для несения оккупационной службы было направлено 8 пехотных дивизий. Это должно было несколько скрыть начавшуюся вскоре массовую переброску войск к советским границам. Причем скрыть в самый ответственный момент.
  
   С 22 мая 1941 г. железнодорожный транспорт Германии был переведен на график ускоренного движения, и численность войск на Востоке начала резко увеличиваться. Переброска четвертого эшелона в составе 11 пехотных и 9 охранных дивизий была осуществлена с 22 мая по 5 июня. Одновременно с этим в конце мая на Запад из Германии для несения оккупационной службы было направлено еще 5 пехотных дивизий, сформированных весной 1941 года. То есть, те двадцать дивизий, переброшенные к советской границе за первые две недели ускоренного графика, должны были потеряться на фоне тринадцати дивизий, переброшенных в обратном направлении, на Запад, примерно в это же время.
  
  
  "АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ "РАМЗАЯ" ИЗ ТОКИО ОТ 21 МАЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
  Новые германские представители, прибывшие сюда из Берлина, заявляют, что война между Германией и СССР может начаться в конце мая, так как они получили приказ вернуться в Берлин к этому времени.
   Но они также заявили, что в этом году опасность может и миновать. Они заявили, что Германия имеет против СССР 9 армейских корпусов, состоящих из 150 дивизий. Один армейский корпус находится под командованием известного Райхенау. Стратегическая схема нападения на Советский Союз будет взята из опыта войны против Польши.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24127. Д.2. Л.381. Пометы: "9. Запросить "Рамзая": "На N 125: уточните - корпусов или армий. Если корпусов, то не вяжется с понятием корпуса. Д.". Голиков. Ответ дан согласно резолюции. 23.05.41 г. Заверенная копия".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
   Документ N 488.
  
  
  Рихард Зорге сообщает о том, что война может начаться в конце мая. А может и не начаться. Вообще не начаться в 1941 году.
  
  Одновременно с этим сообщается, что Германия имеет против СССР 150 дивизий. Немцы действительно использовали для нападения 153 дивизии. Но выставлены они были, это надо помнить, в последний момент. В том числе и те 28 дивизий, которые оставались в резерве германского Верховного командования и продолжали подтягиваться к советской границе уже после начала войны. Большая их часть находилась в пути даже в июле 1941 года.
  
   Поэтому цифра в 150 дивизий на 21 мая 1941 года является завышенной даже по оценке советской военной разведки. Если припомните, в спецсообщении Разведывательного управления от 15 мая говорилось о 114-119 немецких дивизиях, сосредоточенных у советских границ.
  
  На самом деле даже на 5 июня 1941 года в трех группах армий, готовящихся к нападению на СССР, насчитывалось 89 германских дивизий.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "МАРСА" ИЗ БУДАПЕШТА ОТ 23 МАЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   1. Венгерские газеты сообщают, что в Польше прекращено вновь пассажирское движение. В Германии сокращено 20 пассажирский поездов. Турецкий посол говорит, что на линии Вена - Берлин прекращено пассажирское движение.
   2. Словацкий посол и военный атташе, считают войну между Германией и СССР неизбежной. Нападение должно быть произведено исключительно мотомеханизированными и моторизованными частями в ближайшее время. Американский военный атташе в Румынии сказал словаку, что немцы выступят против СССР не позднее 15 июня. В Молдавии на 20 мая сосредоточено 20 немецких и 14 румынских дивизий. Немцы ведут усиленную пропаганду среди румын за возвращение Бессарабии. По их данным на Карпатах пока немецких войск нет. В районе Прешов все школы подготовлены для немецких войск и госпиталей. Бывшие там 3 немецких дивизии ушли, часть в Польшу к нашей границе, часть на стык венгерско-словацко-немецкой границы.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д.4. Л.435. Имеются пометы. Заверенная копия. \253\"
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 489.
  
  
  Не позднее 15 июня. А ведь эта дата когда-нибудь пройдет. Скоро пройдет. И снова окажется, что была она обманом. Да и сообщение о том, что нападение будет произведено исключительно мотомеханизированными и моторизованными частями говорит о том, что речь идет не о войне, а о коротком набеге. Без пехоты долго не воюют.
  
  Вы не устали еще читать "совершенно точные сведения разведки, которым не поверил Сталин"? Ничем не могу вам помочь. Одно могу посоветовать. Держитесь. Вам все-таки легче, чем было тогда ему...
  
  ***
  
  Загадка одного несомненно важного заседания, которое происходило в кабинете Сталина в Кремле 24 мая 1941 года, интересовала меня давно. Согласно журналу посещений Сталина в этот день у него были собраны командующие, члены военных советов и командующие военно-воздушными силами всех западных приграничных военных округов.
  
  1. т. Молотов вход 18 час. выход 22 ч. 45
  2. т. Тимошенко вх. 18 час. выход 21 ч. 20 м.
  3. т. Жуков вход 18 ч. 10 выход 21 ч. 20
  4. т. Ватутин 18 ч. 10 выход 21 ч. 20 м.
  5. т. Жигарев П.Ф. вх. 18 ч. 50 м. выход 21 ч. 20
  6. т. Павлов Д.Г. вх. 18 ч. 50 выход 21 ч. 20
  7. т. Фоминых А.Я. 18 ч. 50 выход 21 ч. 20
  8. т. Копец И.И. вход 18 ч. 50 выход 21 ч. 20
  9. т. Кузнецов Ф.И. 18 ч. 50 выход 21 ч. 20 \145\
  10. т. Дибров П.А. 18 ч. 50 выход 21 ч. 20
  11. т. Ионов А.П. 18 ч. 50 выход 21 ч. 20
  12. т. Попов М. М. 18 ч. 50 выход 21 ч. 20
  13. т. Клементьев Н.Н. 18-50 вых. 21 ч. 20
  14. т. Новиков А.А. 18-50 вых. 21 ч. 20
  15. т. Черевиченко Я.Т. 18-50 вых. 21 ч. 20
  16. т. Колобяков А.Ф. 18-50 вых. 21 ч. 20
  17. т. Мичугин Ф. Т. 18-50 вых. 21 ч. 20
  18. т. Кирпонос М. Т. 18-50 вых. 21 ч. 20
  19. т. Вашугин Н.Н. 18-50 вых. 21 ч. 20
  20. т. Птухин E.С. 18-50 вых. 21 ч. 20 м.
  
  Генерал Жихарев был тогда начальником Главного управления ВВС РККА.
  Генералы Павлов, Кузнецов, Попов, Черевиченко и Кирпонос командовали тогда войсками соответственно Западного, Прибалтийского, Ленинградского, Одесского и Киевского военных округов. Генералы Копец, Ионов, Новиков, Мичугин и Птухин командовали их военно-воздушными силами.
  
  Надо заметить, что столь представительное совещание военных в кабинете Сталина в Кремле накануне войны было единственным. Особенно интересным был явный упор на военно-воздушную тематику. Надо ли говорить, что в известной литературе и источниках об этом совещании никогда нигде даже и не упоминалось. Нам с вами это знакомо, не так ли?
  
  И только относительно недавно завеса тайны над ним была, наконец, приподнята. Свет на эту загадку пролил Марк Солонин, один из известнейших приверженцев литературных опытов В. Резуна. Разыскивая очередные, факты, подтверждающие, как ему кажется, его утверждения, Марк Солонин неожиданно для себя наткнулся на документы, которые его обескуражили. Потому что явно опровергали отстаиваемые им теории.
  
  К чести Марка Солонина, он не умолчал о найденных им документах. Сведения о них были им обнародованы в седьмом выпуске "Военно-промышленного курьера" за 22 февраля 2012 года в статье "Неизвестная "игра" мая 41-го". Прочесть ее можно по адресу http://vpk-news.ru/articles/8636
  
  Статья имеет громкий подзаголовок: "Возможно, получен "ключ" к разгадке одной из самых главных тайн предыстории Великой Отечественной войны".
  Ну, ключом это может показаться кому-то, настолько же увлеченному беллетристикой В. Резуна. После опубликования того вороха документов, что мы с вами уже видели, особой новостью оборонительный характер военной доктрины Советского Союза накануне войны может быть тайной только для них.
  
  Тем не менее, тайна - не тайна, но несомненную ценность в качестве дополнительного ее подтверждения найденные документы безусловно имеют.
  
  В своей статье Марк Солонин представил несколько разрозненных документов, найденных им в Центральном архиве Министерства обороны, которые неопровержимо доказывают, что подготовлены они были для проведения Генеральным штабом Красной Армии масштабной оперативно-стратегической игры. Найденные документы недвусмысленно указывали на то, что в ее ходе отрабатывались действия в начальный период войны военно-воздушных сил. Самые важные из них были подготовлены от руки генералом Василевским.
  
  Документы эти датированы хронологическими рамками от 14 мая до 19 мая 1941 года. Судя по тому, что 19 мая датированы задания (их найдено два) на авиационную игру с командованием Прибалтийского и Западного особых военных округов, сама игра проводилась в двадцатых числах мая 1941 года. Игра, возможно, охватывала также и Киевский с Одесским округа, как это вполне логично предположил М. Солонин на основании найденных к ней карт. Но документы, подтверждающие это, пока не обнаружены. Поэтому утверждать это было бы преждевременно.
  
  Согласно условиям оперативно-стратегической игры, с первых чисел мая советской разведкой была установлена интенсивная переброска немецких войск и сосредоточение их к государственной границе Советского Союза. По агентурным данным, главные силы германской армии развертывались южнее города Демблин, то есть, южнее Полесья. К 20 мая 1941 года против Прибалтийского особого военного округа немцы сосредоточили до 23 пехотных, 3-4 танковые, 3-5 моторизованных, 1 кавалерийскую дивизии, а всего 30-32 дивизии. Против Западного особого военного округа - до 20 пехотных, 2 танковых, 3-4 моторизованных, 1-2 кавалерийских и 2-3 воздушно-десантных дивизий, а всего 25-29 дивизий.
  
  Иными словами, по условиям игры боевые действия начались 20 мая, после внезапного нападения германских войск.
  
  За пятнадцать дней до этого, распоряжением Главного Командования Красной Армии с 5 мая 1941 года был введен в действие план прикрытия, и округа приступили к подъему частей и сосредоточению их к государственной границе. Тем же распоряжением на территории Ленинградского, Прибалтийского и Западного особых военных округов были созданы Северный, Северо-Западный и Западный фронты.
  
  Самым важным во всем этом было то обстоятельство что на первой из трех найденных М. Солониным карт, которая названа им "общевойсковой", отражена обстановка вторжения германских войск на советскую территорию. Но обстановка, совершенно не соответствующая тому, как развивались события в действительности летом 1941 года.
  
  Очертания линии фронта на картах майской игры свидетельствуют о том, что немцы, начав войну, продвинулись на 50-100 километров вглубь советской территории на всех операционных направлениях.
  
  Иными словами, ход игры должен был проверить и определить оборонительные возможности Красной Армии. Особенно учитывая то обстоятельство, что о начале развертывания немецких войск становится заблаговременно известно, после чего Красная Армия начинает и в течение 15 дней завершает стратегическое развертывание. После чего войска на своих позициях ожидают начала немецкого наступления, не бросаясь ни в какие превентивные удары.
  
  И, заметим, что даже при соблюдении этих условий советские войска не удержались на границе, а откатились на те самые 50-100 километров. Примерно это же предусматривала и январская игра. Только там этот этап, равно как и контрудар Красной Армии, отбросивший германские войска на линию государственной границы, был продекларирован в предыстории к игре. А здесь он явился ее содержанием.
  
  На январской игре не было предварительного, за две недели до начала войны, сосредоточения и развертывания войск. В майской игре оно было. И все равно Красная Армия снова на линии государственной границы не удержалась. Это, заметим, вполне согласуется с вероятным развитием событий, определенным в планах прикрытия, основные положения к которым рассылались Генштабом ранее в западные округа.
  
  Сегодня мы имеем, конечно, всего лишь обрывочные сведения, которые можно вывести из случайно сохранившися, как это можно полагать, отдельных документов. Но документы эти имели до рассекречивания гриф "Совершенно секретно. Особой важности". Для тех, кто не знает, выше этой степени секретности в Советском Союзе не было ничего. Поэтому на их основании можно определить, что с 20 (а возможно и с 14-го) по 24 мая 1941 года в Генеральном штабе Красной Армии была проведена оперативно-стратегическая игра, составной частью которой была "авиационная игра".
  
  Одновременно с этим можно заметить, что такое пристальное внимание в игре к действиям военно-воздушных сил было не совсем характерно для высшего военнного командования, оперирующего обычно высокими стратегическими материями. Но проверка авиационной составляющей оборонительных операций Красной Армии могла быть пожеланием Сталина, явно озабоченного как раз в то время положением, сложившимся тогда в советских ВВС. Да и его вопрос полковнику Скорнякову о том, кто сильнее, наши летчики или немецкие, а самое главное, правдивый на него ответ, тоже говорит о том же самом.
  
  Все это хорошо согласуется с упомянутым совещанием в Кремле 24 мая 1941 года. С большой долей вероятности в этот день здесь подводился итог и состоялся разбор прошедшей игры с ее непосредственными участниками. Его итог нам не известен, но судя по тому, что никто из участников игры не потерял свою должность, можно предположить, что на бумаге все они действовали удачно.
  
  Конечно, нельзя расценивать проведение явно оборонительной игры как некий ответ на предложение Тимошенко и Жукова о превентивном ударе. Это, впрочем, само собой разумеется, потому что первый из документов по игре, который можно ориентировать во времени, датирован 14 мая, в то время, когда нашумевшая ныне записка датируется 15-м числом. Но даже и не привязываясь к конкретным датам, можно понять, что основной замысел майской игры должен был быть определен еще в январе-феврале, сразу же после окончания игры январской. Поскольку, повторю, такая крутая мера, как быстрая смена начальника Генерального штаба сразу после окончания той игры свидетельствовала о резком недовольстве Сталина тем, как она была проведена. И если ее основной концепцией было наступление Красной Армии после того, как вторгшиеся немецкие войска были отброшены на линию государственной границы, а основным содержанием майской игры стали боевые действия на советской территории, то ясно, что именно вторая тема и заботила Сталина больше всего. В отличие от высшего военного командования Красной Армии.
  
  Не сочтите последнее замечание злословием. Это простая констатация факта. Потому что, если бы эти вопросы действительно их заботили, то и тематика январской игры носила бы точно такой же как в мае, оборонительный характер. Все-таки логика подразумевает, что сначала проверяется первый этап, а уж затем второй. Если проверяется сразу второй, ограничившись по поводу первого невнятной скороговоркой, это показывает и отношение к нему тех, кто эти этапы проверяет.
  
  И последнее из того немногого, что можно сказать сегодня по поводу майской оперативно-стратегической игры.
  
  Из найденных документов о количестве привлекаемой к игре авиации и пространственном размахе ее применения следует, что это была игра явно стратегического размаха. Но про стратегическую игру такого масштаба, проведенную в мае 1941 года ранее не было известно не только из опубликованных источников, но и из воспоминаний. Понятно, что очень многие из ее участников не дожили до времени написания мемуаров. Те же, кто имел такую возможность, о ней почему-то промолчали. Как молчали и о том, что происходило в кабинете Сталина 24 мая 1941 года в таком представительном составе.
  
  Это молчание, впрочем, можно объяснить теперь очень легко. Ход этой игры и факт ее разбора у Сталина 24 мая безусловно показывают его озабоченность готовностью военных, и в частности военно-воздушных сил, к отражению нападения Германии. То есть, начисто опровергали хрущевские и маршальские рассказы о доверии Сталина Гитлеру и о его уверенности в том, что Германия на СССР не нападет. А потому факт проведения этой игры был надежно скрыт от постороннего внимания.
  
  ***
  
  22 мая 1941 года начальник Генерального штаба сухопутных войск Вермахта генерал Гальдер записал в своем служебном дневнике:
  
  "... Майор Вестерберг (отдел аэрофотосъемки штаба генерал-инспектора войсковой авиации): Демонстрация снимков, сделанных эскадрильей Ровеля над пограничными районами русских. Ясно видны большие работы по усилению обороны (особенно отрывка противотанковых рвов) вдоль границы. Многочисленные траншеи для кабельных линий связи свидетельствуют о наличии сплошного оборонительного рубежа. Аэрофотоснимки подтверждают наше мнение о решимости русских удержаться на границе".
  
  
  "ЗАПИСКА НАРКОМА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ СССР И. В. СТАЛИНУ, В. М. МОЛОТОВУ И Л.П.БЕРИЯ С ТЕКСТОМ БЕСЕДЫ, ПОЛУЧЕННЫМ АГЕНТУРНЫМ ПУТЕМ, О ГЕРМАНСКИХ ПЛАНАХ ВОЙНЫ С СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ
  
   N 1856/М
   25 мая 1941 г.
   Совершенно секретно
  
   19 мая с. г. в беседе с источником НКГБ СССР "Лицеист" сообщил следующее:
   Германия сконцентрировала сейчас на советской границе около 160 - 200 дивизий, снабженных большим количеством танков и самолетов, которых имеется там около 6000.
   Война между Советским Союзом и Германией маловероятна, хотя она была бы очень популярна в Германии, в то время как нынешняя война с Англией не одобряется населением. Гитлер не может идти на такой риск, как война с СССР, опасаясь нарушения единства национал-социалистской партии. Хотя поражение СССР в случае войны не подлежит никакому сомнению, все же Германии пришлось бы потратить на войну около 6 недель, в течение которых снабжение с Востока прекратилось бы, потребовалось бы много времени, [чтобы] наладить организацию снабжения Германии, а за это время Англия с помощью Америки намного усилилась бы. Лето было бы потеряно для Германии, и наступила бы опять голодная зима.
   Германские военные силы, собранные на границе, должны показать Советскому Союзу решимость действовать, если ее к этому принудят. Гитлер рассчитывает, что Сталин станет в связи с этим более сговорчивым и прекратит всякие интриги против Германии, а главное, даст побольше товаров, особенно нефти.
   Советский Союз имеет на границе с Германией также громадные силы 4-миллионную армию, но эта армия нисколько не пугает Германию. Она опасается только того, что последствия войны будут неизбежно настолько разрушительны для Советского Союза, настолько будет дезорганизовано хозяйство, что потребовалось бы очень много времени для наведения порядка. Немедленную выгоду Германия не получила бы от этой войны с Советским Союзом.
   Основная беда СССР, с точки зрения военной, заключается в полном отсутствии способных офицеров. Мировая история, пожалуй, не знает другого примера такого негодного руководства военными операциями, какой имел место, например, во время войны Советского Союза с Финляндией. И если все же Советский Союз победил наконец, то в этом нет военной заслуги. Просто - бросали так много стали на каждый квадратный километр, что сломали все, в то время как противнику в конце войны нечем было стрелять. С Германией такой маневр неприменим, там хватит чем ответить. При этом у немцев имеются сейчас такие гениальные генералы, как Браухич, Кейтель, Роммель, Лист и др., которые равняются, если даже не превосходят лучших военных руководителей мировой военной истории. У русских же вообще мало было хороших военных руководителей, кроме Суворова и отчасти Кутузова, хотя план войны 1812 года был, собственно, планом не Кутузова, а двух немецких генералов, которые были на службе у Александра Первого. Русские \260\ хотели дать Наполеону сражение в Польше, но немцы предупредили, что Наполеон сумеет разбить в открытом бою любую русскую армию. Единственно, что он не сумеет победить, это русскую зиму. Стоило больших трудов уговорить Александра послушаться советов немцев. В результате на Кутузова упала незаслуженная слава.
   Советские танки, действовавшие в Финляндии, были невероятно низкого качества, часто ломались в пути. Даже в Прибалтике, где не было войны, все дороги были переполнены сломанными танками во время занятия Красной Армией Прибалтики. Разве с таким оборудованием можно воевать с германскими танками, которых не пугают тысячи километров сахарских песков?
   Советско-финляндская война показала также, что советский летный состав не умеет воевать. У финнов было максимум 200 аэропланов, а с советской стороны участвовало 2500, которые все же не смогли вывести из строя финский флот и не сумели дезорганизовать транспорт. А смотрите, что сделали немцы в Югославии и Греции?
   В случае войны с Германией столица СССР была бы переведена в Свердловск. Это - план Сталина. Германский план - уничтожить в первую очередь все электростанции в Европейской России, что довольно легко сделать, так как они сравнительно большие и их немного. Первым полетел бы в воздух Днепрогэс. Крупная промышленность остановилась бы через несколько дней; земледелие также очень скоро стало бы испытывать огромные затруднения, так как оно теперь основано на использовании тракторов, а им не хватило бы топлива, так как Баку и, вероятно, Грозный были бы в огне в первый же день войны. Остальные промыслы дают пока очень мало нефти. Для быстрого разрушения Баку немцы используют территорию Ирака.
   Германский план войны с Советским Союзом разработан самым детальным образом. Максимальный срок войны 6 недель. За это время Германия овладела бы почти всей европейской частью СССР, но правительства в Свердловске не трогала бы. Если Сталину после этого удалось бы спасти социалистический строй в остальной части СССР, то Гитлер этому не мешал бы.
   Самым интересным является то, что даже военные круги Финляндии составили план завоевания Советского Союза при содействии германских войск и что им также потребовалось бы на это 6 недель!
   Кто именно является автором этого плана - "Лицеист" не сказал, но сделал замечание, что военные вообще любят строчить планы. Привел пример с Мольтке: последний будто бы читал книгу в то время, когда ему доложили, что Франция объявила войну Пруссии. Мольтке, не отрываясь от чтения, буркнул: "План войны в 5-м ящике с правой стороны, оттуда и берите!" Военные, сказал "Лицеист", должны иметь готовый план на всякий случай.
   По выражению "Лицеиста", у германской армии имеются еще и такие "штучки", как Скоропадский и другие, которых она держит у себя в кармане готовыми на всякий случай, но пригодность их довольно сомнительная.
  
   Народный комиссар
  государственной безопасности СССР Меркулов
  
  ЦА ФСБ. Ф.Зос. Оп.8. Д.57. Лл. 1500-1504. Машинопись, отпуск. \261\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 493.
  
  
  Смысл этого послания вполне прозрачен. Германии невыгодно нападение на Советский Союз. Германия на Советский Союз не нападет. Идущие на восток эшелоны с немецкими войсками должны сделать Сталина более сговорчивым в неких предстоящих переговорах.
  
  Германский агент отрабатывал свое жалование добросовестно. Но мы с вами знаем уже, что к его сообщениям Сталин должен был прислушиваться только с точки зрения получения представления о том, что хочет внушить ему германское руководство и, прежде всего, Гитлер. Потому что рассказы историков-публицистов и журналистов с режиссерами о том, что Сталин безоговорочно верил сообщениям "Лицеиста", никак не согласуются с сотнями военных эшелонов, двигавшихся уже через всю страну, из Забайкалья и Сибири, с Урала и Волги, к западным военным округам.
  
  Заметим, что, в отличие от других сообщений разведки, где обычно оговаривается, от кого именно получены сведения, в некоторых сообщениях "Лицеиста", как в данном случае, источник сведений даже не упоминается. Судя по всему, подразумевается, что он имеет связи среди высших руководителей рейха и свои сведения черпает оттуда. Конечно, такое объяснение анонимности некоторых сообщений "Лицеиста" и может быть убедительным для нашей исторической науки.
  
  В разведке же сам характер деятельности диктует совершенно другие правила взаимного общения. Если вспомнить классику жанра, то в ней не принято изъясняться туманными определениями. Здесь профессионально принимаются во внимание только существительные и глаголы: "он сказал...", "он видел..." и тому подобные словесные конструкции. Здесь же занюханный репортер важно рассуждает о судьбах государств и его благоговейно слушают простодушные и наивные простофили.
  
  Воля ваша. Но если бы его сообщениям действительно "верили", то от него обязательно должны были потребовать подробности его общений. Во всяком случае, указать, от кого именно он все это слышал. От Геринга? Геббельса? Гитлера? Когда, при каких обстоятельствах ему исповедывался кто-то из них, или все они вместе взятые? За ужином? За завтраком? На сверхсекретном совещании? Почему об этом у "Лицеиста" не спросить? Вполне естественное, по-моему, желание.
  
  Но у него конкретный источник его сведений никто не спрашивает. И он то и дело доставляет информацию, не оговорив ее источник.
  
  Из одного этого уже ясно, что отношения к его информации складывается в Москве по линии "мели Емеля..." Нам все равно, от кого ты это узнал, все равно правды ты не скажешь. Нам главное, какую именно информацию пытается внушить нам германское руководство. А уж как нам распорядиться этим знанием, это мы определим сами.
  
  Да, но, - спросите вы. Но почему же Сталин тогда поверил тому, что немцы действительно готовят какие-то переговоры? Что они будут выдвигать какие-то условия? Ультиматумы?
  
  Во-первых, о вероятности такого развития событий сообщал не один "Лицеист". Вспомните, сколько других сообщений разведки содержали эту же информацию. Их количество, согласитесь, таково, что впору говорить не о "некоторых" донесениях, как это принято говорить обычно, а о том, что Сталин оказался ими завален. Мы же с вами их видели. Своими глазами, не зря здесь столь подробно это все предъявлялось. Вживую.
  
  А во-вторых, "вера" Сталина совершенно не согласуется с поднятыми им армиями, которые двинулись из глубины страны на запад.
  
  Еще раз повторю. Для политика переговоры - это привычное состояние. Поэтому нет ничего удивительного, если бы Сталин на них действительно расчитывал. Но любые переговоры могут оказаться прелюдией к войне, особенно если противная сторона выдвинет неприемлемые условия. В таком случае война все равно неизбежна.
  
  Возможен такой вариант? Да, конечно. Учитывал его Сталин? Опять не будем гадать. За него нам говорят советские дивизии, идущие на запад. Но, может быть, он хотел таким образом парировать германскую демонстрацию показом своей силы? Уравновесить шансы, так сказать?
  
  Нет. И этому снова есть доказательство. Теперь уже в самом характере переброски войск. Если бы Сталин твердо верил в успех переговоров и ему требовалось бы продемонстрировать Гитлеру, что на его силу у него имеется своя, то Красная Армия перемещалась бы на запад открыто. Скрытой переброской войск произвести впечатление невозможно.
  
  Тайная переброска войск в данном случае может означать только одно. Подготовку к отражению германской агрессии. И ничего другого.
  
  Но это означает, что Сталин не верил в успех возможных переговоров? Нет, опять же не будем столь категоричны. Скажем осторожнее. Переброска войск в таком масштабе свидетельствует о том, что была признана вероятность как внезапного нападения Германии, так и вероятность начала войны после выдвижения с ее стороны некого ультиматума, содержащего неприемлемые условия.
  
  А вот для того, чтобы понять, какие именно условия могут быть выдвинуты и будут ли вообще выдвигаться, и нужен был Сталину канал, по которому "Лицеист" гнал дезинформацию от нацистского руководства.
  
  Что здесь можно было увидеть?
  
  Явно завышенные сведения о силе германской армии. Сообщение о том, что на границе с Советским Союзом немцы уже выдвинули до двухсот своих дивизий. В то время, когда советская разведка в своих сообщениях Сталину оценивала немецкую группировку на конец мая в 120-122 дивизии.
  
  То, что немцы потратят на войну с СССР не более 6 недель. Бахвальство? Да, конечно. Но зачем? Для того, чтобы просто похвалиться? Или для чего-то другого?
  
  Отсутствие у Красной Армии способных офицеров и изобилие в германской армии гениальных полководцев. А здесь уже явно звучит мнение, сложившееся у гитлеровской верхушки на основании донесений полковника Кребса. Вообще-то говоря, экскурс в исторические события показывает, что автором этой информации со всей вероятностью мог быть действительно сам Гитлер, те исторические глупости, которые были здесь изложены, это как раз в его стиле.
  
  Финская война, вот здесь как раз многое действительно больно ударило по военному престижу государства. Одновременно с этим, похвальбы своим пиратством в небе Югославии и Греции не очень убедительны. Особенно в сравнении с действиями советских ВВС в Финляндии. Сравнение разрушенного Белграда с нетронутым Хельсинки говорит скорее о глупости, чем о силе. Потому что ясно, что при желании, Хельсинки советская авиация могла превратить в развалины за несколько часов. И не сделала этого не от неумения, а потому что не было такого приказа. Уж кому, как ни Сталину было это известно.
  
  Возможный удар немцев на Баку и Грозный с территории Ирака. А вот здесь о таком возможном развитии событий снова имеются подтверждения из других источников.
  
  Авиационные налеты на советские электростанции, как мы уже видели, подробно описывал не раз в своих сообщениях "Старшина".
  
  Утверждение о том, что план уже разработан, но сделано это на всякий случай. И опять же с историческими аллюзиями.
  
  Что полезного из всего этого можно было извлечь?
  
  Этой информацией Гитлер хотел обмануть Сталина в том, что он не желает войны. Что он предпочитает договариваться.
  
  Но одновременно с этим в обращении германской стороны, озвученном "Лицеистом", можно отследить и несомненно важные признаки того, чего можно на самом деле ожидать от нацистского руководства. Все его сообщение буквально пронизано ярко выраженным упоением собственным могуществом и пренебрежением силой противной стороны.
  
  Чего тогда ожидать при таком настроении от переговоров, в случае, если они состоятся? Только того, что интересы партнера по переговорам будут полностью проигнорированы. Иными словами, из этого обращения прямо вытекало, что если переговоры и состоятся, то вестись они будут с позиции диктата. Это означает, в свою очередь, что условия, выдвинутые Гитлером, скорее всего действительно будут неприемлемыми. И никакие резоны другой стороны не будут им приняты во внимание. А значит, все равно война неизбежна.
  
  Значило ли это, что от политических игр надо отказаться?
  
  Конечно, нет. Помимо надежд все-таки как-то извернуться в последний момент из-под нависшей угрозы, должно было быть еще и понимание того, что в мире существует не одна Германия. Что есть еще Англия. Есть США. Япония. Что в этом клубке переплетено множество интересов и противоречий. И такая игра во многом должна была предопределить те внешнеполитические условия, в которых придется воевать. Сталин ведь не для красного словца говорил в своей речи перед выпускниками военных академий о важности приобретения в будущей войне союзников.
  
  Павел Судоплатов. "Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год."
  
  Глава 6.
  КОНТАКТЫ С АНГЛИЧАНАМИ ЧЕРЕЗ ПОСЛА ЮГОСЛАВИИ
  
  "...Внешнеполитическая активность англичан в отношениях с СССР нарастала. Нами же принимались соответствующие меры предосторожности. После югославских событий Сталин избегал лично принимать английского посла Криппса, "спускал" его сразу на уровень заместителя наркома иностранных дел. Для нас, как уже говорилось, было важным не оказаться в глазах немцев втянутыми в какие-либо серьезные внешнеполитические переговоры со злейшим врагом Гитлера Черчиллем. Советское руководство начало склоняться к варианту секретной проработки вопроса о будущих союзниках в неизбежной войне с Гитлером, имея в виду нейтральную тогда державу, но фактически союзника Англии - Соединенные Штаты Америки. Тем более что из кругов, близких к влиятельному соратнику Рузвельта министру финансов Г. Моргентау, мы получали ясные сигналы о желании начать секретный диалог по этому вопросу.
  Помимо чисто дипломатических переговоров предпринимались и собственные контрмеры. Мы приводили войска в повышенную боевую готовность, однако четкого представления о ее реальном состоянии у нас не было. Началась переброска армий с Дальнего Востока, с Кавказа, Средней Азии - создание так называемого второго эшелона. Был издан ряд директив о тайной мобилизации войск и агентуры по линии НКВД, о приведении в боевую готовность нашей резидентуры в Германии и одновременно проводилась подготовка к мобилизации чекистских кадров, находившихся в запасе.
  Но на переднем крае мобилизационных действий оказалась военная контрразведка. Ее руководство за полгода до начала войны разработало и утвердило инструкции и боевые уставы для действий в "особый" период, т.е. в период войны. Мы же в разведуправлении начали проводить в жизнь эти меры в большой спешке лишь в апреле-мае 1941 года..."
  
  ***
  
  25-28 мая 1941 года состоялись германо-финляндские переговоры. Германский и финский генеральные штабы окончательно урегулировали и согласовали планы совместных операций, сроки мобилизации и начала наступления. Финским войскам надлежало перейти к активным действиям через 14 дней после начала немецко-фашистского вторжения. Основными районами взаимодействия немецких и финских войск намечались районы Ленинграда и Ладожского озера.
  
  26 мая генерал Гальдер записал в своем служебном дневнике:
  
  "...11.30 - Совещание с главкомом о Финляндии.
  12.30 - Приветствие финнов во главе с их начальником генштаба Хейнриксом. Завтрак. В заключение - переговоры с представителями финского генштаба.
  После совещания в ОКВ{1264} обсуждались различные оперативные возможности. Наступление западнее или восточнее Ладожского озера. При соответствующей группировке в ходе развертывания можно ожидать, что восточнее Ладожского озера будут наступать до шести дивизий. Мобилизационные мероприятия в приграничном районе проводятся скрытно. На остальной территории страны мобилизационные мероприятия начнутся лишь после сосредоточения немецких войск для операции "Зильберфукс" (16.6).
  Захват полуострова Ханко предоставляется самим финнам. Аландские острова они также должны захватить сами или, по крайней мере, подготовиться к этому (потребуются два полка){1265}..."
  
  Он же записал 28 мая:
  
  "... Америка: "Беседа у камина" Рузвельта; чрезвычайное положение во всех областях..."
  
  Действительно, 27 мая 1941 года Президент США Франклин Делано Рузвельт в формате своего обычного общения по радио с американским народом, который назывался "Беседы у камина", произнес программную речь, в ходе которой объявил в стране чрезвычайное положение. Там он, в частности, заявил:
  
  "...В марте текущего года Конгресс проголосовал за законопроект о ленд-лизе и выделил 7 миллиардов долларов на его осуществление. Этот закон заложил реалистическую основу для предоставления материальной помощи правительству любой страны, "оборону которой президент сочтет жизненно важной для обороны Соединенных Штатов".
  
  Наша программа помощи демократическим странам основана на трезвом расчете - на заботе о нашей собственной безопасности и желании защитить тот цивилизованный мир, в котором мы хотели бы жить. Каждый доллар, который мы тратим, посылая военное снаряжение другим, помогает не допустить диктаторов в наше полушарие и тем самым выиграть время, чтобы произвести больше пушек, танков, самолетов и кораблей.
  
  Мы совершенно не пытаемся скрыть, что, предоставляя помощь, преследуем свои интересы..."
  
  Несомненно, текст этой речи внимательно изучали не только в Берлине, но и в Москве.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "ЕЩЕНКО" ИЗ БУХАРЕСТА ОТ 28 МАЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   "АБЦ" сообщает, что Март из Берлина остановился в Бухаресте, сообщает на основании своих личных сведений следующее:
  
   "В отношении прошлой недели в немецко-русских отношениях ничего не изменилось. Военная акция Германии против СССР продолжает планомерно подготовляться и, как прежде, является в высшей степени актуальной. Военные приготовления идут как часовой механизм и делают вероятным начало войны еще в июне этого года. Является ли этот огромный механизм, который работает против СССР, только маневром или прелюдией к уже решенной войне, никто не знает, кроме Гитлера и его ближайшего окружения. Ведущие военные немецкие круги тем временем придерживаются мнения, что нужно, безусловно, считаться с немецко-русской войной в этом году. Если эта война не наступит, то это должно быть чудом или Гитлер должен играть какую-то совершенно утонченную игру. При военных и своих доверенных людях Гитлер избегает по возможности всякого выражения, которое могло бы позволить сделать точный вывод о его конкретных планах по отношению к Москве. Немецкому послу в Москве Шулленбургу перед его последним отъездом в Москву Гитлер заявил, что он должен себя обеспечить в военном отношении от СССР, однако дальнейшая развязка (событий) содержит в себе много возможностей. Подобным же неопределенным образом Гитлер также высказался и при немецком военном атташе в Москве Кастринг. Гитлер до сих пор также воздерживается от ведения переговоров относительно военных планов со странами, граничащими с СССР на западе. Также и с Японией не велось никаких разговоров о будущей войне против СССР и обсуждения позиции, которую при этом должна занять Япония. Единственным исключением является Финляндия, военное и государственное руководство которой твердо и определенно вовлечены в военные приготовления против СССР.
   Немецкие мероприятия для похода против СССР основательно осуществляются во всех областях с большой точностью. По распоряжению Гитлера, Риббентроп исключен в политическом отношении из всего "русского комплекса" и на его место поставлен Розенберг. Розенберг с недавних времен уже работает совместно с генерал-полковником Йодль в ставке Гитлера и принимает активное участие в приготовлении кампании против СССР. Насколько \272\ далеко зашли эти приготовления, можно видеть из того, что в складах немецкого восточного фронта заготовлено громадное количество ручных часов и других редких в СССР товаров широкой потребности, которые будут посылаться за продвигающимися вперед немецкими войсками и с пропагандными целями будут распределены среди русского населения. Военное развертывание на немецком восточном фронте идет планомерно и с самой большой интенсивностью. Оно будет закончено до середины июня. Главные силы немецких балканских армий возвращены на немецкий восточный фронт. Военный главный удар против Красной Армии будет проведен при большой массированности и, по мнению немецкого военного руководства, в благоприятном для Германии исходе бой будет в пределах трех недель. Жел.дороги, шоссе, телефонная и телеграфная связь будут выведены из строя немецкой авиацией в кратчайший срок, а это будет иметь своим следствием то, что Красная Армия, дезорганизованная и отрезанная от московского центра, будет неспособна к дальнейшим военным действиям. Разрушение всякой связи в большом русском государстве должно автоматически иметь своим следствием распад советской системы.
   Обобщая, можно сказать, что война против СССР вообще не представляет проблемы с военной точки зрения. В два-три месяца немецкие войска будут стоять на Урале. Механизированная русская армия поставит себя под удар немецкого наступления в западной части СССР и будет там разбита наголову в кратчайший срок, так как Красная Армия со своими устаревшим броневым оружием и устаревшей авиацией не будет в состоянии устоять перед выступающим и превосходящим количественно немецким оружием, которое далеко ее превосходит. В немецких посвященных кругах нет ни одного человека, который имел хотя бы малейшее сомнение в немедленной победе над СССР.
   В политическом отношении акции против СССР выглядят труднее. По немецким планам нельзя ожидать восстановления частной собственности в СССР после вступления немцев. Русские крестьяне, как и до сих пор, должны будут производить в общественных формах для того, чтобы предотвратить полную дезорганизацию русской хозяйственной жизни. Предусматривают разделение СССР на отдельные государства, однако с немецкой стороны будут избегать по возможности привлечения эмигрантов и вообще не будут спешить при установлении нового политического положения СССР. План создания самостоятельной Украины с собственным национальным правительством является в настоящее время неактуальным. Военная оккупация и управление всех нынешних СССР стоит гораздо ближе на переднем плане, чем все политические проекты. Войска для умиротворения СССР и для обеспечения немецкого господства в занятых русских областях имеются в достаточном количестве. Как Германия должна получить в свои руки больше всего ее интересующую русскую нефть Баку и Батуми - это не совсем ясно. С немецкой стороны готовится нелегальное действие в Кавказской области, а также десантно-парашютные войска для того, чтобы предотвратить уничтожение промышленных установок в нефтяных областях путем саботажа. Вообще с немецкой стороны считаются с тем, что Германия должна получить Россию разрушенной саботажем. Переходное время до реставрации будет ставить немецкое управление перед самой тяжелой задачей. Однако также и в этом отношении с немецкой стороны сделаны все приготовления. По моему мнению, война против СССР предстоит определенно и наши войска будут стоять в Москве скорее, чем мы можем себе представить. В военном отношении мы стоим перед нетяжелой задачей, в политическом же положении, напротив, - перед самыми тяжелыми проблемами". \273\
  
   "АБЦ" частично повторят и позднее то, что передал ранее. Считаю, что это заслуживает внимания.
  
   В Румынии в настоящее время слухи о скорой войне с СССР заметно стихли. Однако ряд руководящих кругов по-прежнему питает надежду на скорое возвращение Бессарабии. В последние три дня (особенно в ночь на 28 мая и днем 28 мая) наблюдалось усиленное движение через Бухарест с юга на родину немецкого автотранспорта с пехотой и бронемашинами (три из них четырехосные). Терри и ряд посетителей метро утверждают, что эти войска двигаются в Молдавию.
   27 мая выезжал в Плоешти под предлогом смотра нашего кинофильма. Наблюдал, что часть транспорта остановилась в бараках на южной окраине Плоешти и часть прошла через Плоешти. Установить, куда, нельзя, так как нас сопровождали друзья.
   В заключение должен сказать, что заметно "затишье", неясность с Гессом и молчание прессы по этому вопросу, усиленное движение немцев и нахальное поведение румынской прессы - дает право думать о все продолжающейся подготовке немцев к войне с нами.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24119. Д. 1. Лл.864-874. "Т.Чувырину. Совместно с т.Кузнецовым ряд моментов из этих двух сообщений включить в проект спец. Сообщения, т.к. НО-1 в последнем (неразборчиво). "X" получил ряд аналогичных сведений". Голиков. 29.05.41 г. "НО-2, НО-1. Рассмотрите вместе для проекта с/с. 2. подчеркнутое на стран, дайте мне выпиской". Голиков. 29.05.41 г. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 501.
  
  
  Сообщение, несомненно, очень важное. Удивительно даже, насколько точное. Это, как мы уже видели, случалось нечасто, поскольку в большинстве сообщений правдивые сведения чаще всего были перемешаны с дезинформацией. Здесь же практически все сказанное имело место на самом деле. Конечно, это изобилие данных изложено одним источником, но обобщающим множество разных сведений, полученных им в Берлине.
  
  Эта информация, переданная полковником Григорием Михайловичем Ереминым, была несомненной удачей советской разведки.
  
  Показательна реакция на это сообщение генерала Голикова. Мало того, что он в резолюции указал, что эти сведения подтверждаются другим источником. В резолюции, то есть, письменно, в официальном порядке, это отмечалось не всегда. Он еще и определил, что ряд моментов из этого донесения надо включить в очередное спецсообщение в адрес руководства страны.
  
  Впрочем, известные сегодня спецсообщения Разведывательного управления Генштаба Красной Армии касаются исключительно сосредоточения германских войск, никаких других сведений они не затрагивают. Направлялись ли в это время другие спецсообщения в адрес руководства страны, в настоящее время неизвестно. Среди опубликованных документов таких нет. Однако не надо забывать о том, что на сегодняшний день по этой теме опубликована едва ли сотая часть документов.
  
  Вот, кстати, следующий из них. Вносящий свою окраску в информацию, представленную выше.
  
  "СПЕЦСООБЩЕНИЕ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ О ГРУППИРОВКЕ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК НА 1 ИЮНЯ 1941 г.
  
   N 660569
   31 мая 1941 г.
  
   Группировка немецких войск на 1 июня 1941 г.
  
   В течение второй половины мая месяца главное немецкое командование, за счет сил, освободившихся на Балканах, производило:
   1. Восстановление западной группировки для борьбы с Англией;
   2. Увеличение сил против СССР;
   3. Сосредоточение резервов главного командования.
   Общее распределение вооруженных сил Германии состоит в следующем:
   - против Англии (на всех фронтах) 122 - 126 дивизий;
   - против СССР - 120 - 122 дивизии;
   - резервов - 44 - 48 дивизий.
   Конкретное распределение немецких сил против Англии:
   - на Западе - 76 - 80 дивизий;
   - в Норвегии - 17 дивизий, из которых 6 расположены в северной части Норвегии и могут быть использованы и против СССР.
   - в Африке и Италии - 17 дивизий;
   - в Греции с островом Крит - 12 дивизий.
   Распределение по направлениям немецких сил против СССР следующее:
   а) в Восточной Пруссии - 23 - 24 дивизии, в том числе 18-19 пехотных, 3 моторизованных, 2 танковых и 7 кав.полков;
   б) на варшавском направлении против ЗапОВО - 30 дивизий, в том числе 24 пехотных, 4 танковых, одна моторизованная, одна кавалерийская и 8 кав.полков;
   в) в Люблинско-Краковском районе против КОВО - 35-36 дивизий, в том числе 24 - 25 пехотных, 6 танковых, 5 моторизованных и 5 кав.полков;
   г) в Словакии (район Зборов, Пренов, Вранов) - 5 горных дивизий;
   д) в Прикарпатской Украине - 4 дивизии;
   е) в Молдавии и Северной Добрудже - 17 дивизий, в том числе 10 пехотных, 4 моторизованных, одна горная и две танковых дивизии;
   ж) в районе Данциг, Познань, Торн - 6 пехотных дивизий и один кав.полк.
   Резервы главного командования сосредоточены:
   а) в центре страны - 16 - 17 дивизий;
   б) в районе Бреслау, Моравска-Острава, Катовице - 6-8 дивизий;
   в) в центре Румынии (Бухарест и к западу от него) - 11 дивизий;
   г) в Болгарии - 11 дивизий.
   В результате немецких перебросок за май месяц против СССР, необходимо ответить:
   1) что за вторую половину мая месяца немцы приступили к созданию оперативной глубины, сосредоточив, как выше отмечено, западнее линии Лодзь, Краков - 6 - 8 дивизий;
   2) перебросив значительные силы из Югославии, Греции и Болгарии на территорию Румынии, немцы в значительной степени усилили свое правое крыло против СССР, повысив его удельный вес в общей структуре своего восточного фронта против СССР (к настоящему времени в Румынии, вместе с Молдавией, насчитывается 28 дивизий). \290\
   Что касается фронта против Англии, то немецкое командование, имея уже в данное время необходимые силы для дальнейшего развития действий на Ближнем Востоке и против Египта (29 дивизий, считая Грецию с островом Крит, Италию и Африку), в то же время довольно быстро восстановило свою главную группировку на Западе, продолжая одновременно переброску в Норвегию (из порта Птоттин), имея в перспективе осуществление главной операции против английских островов.
   В заключение можно отметить, что перегруппировки немецких войск после окончания Балканской кампании в основном завершены.
  
   Начальник Разведывательного управления
   Генштаба Красной армии
   генерал-лейтенант Голиков
  
   ЦА МО РФ. Оп.7237. Д.2. Лл.117-119. Машинопись на специальном бланке, заверенная копия. Указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Кузнецову, Жданову, Жукову, Мерецкову".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 509.
  
  
  На этот раз увеличение немецкой группировки против СССР за последние две недели было зафиксировано небольшое.
  
  Напомню, как оценивалась Разведывательным управлением Генерального штаба Красной Армии группировка немецких войск против Советского Союза.
  
  Спецсообщение от 4 апреля 1941 года. 83 - 84 дивизии.
  Спецсообщение от 26 апреля 1941 года. 95 - 100 дивизий.
  Спецсообщение от 5 мая 1941 года. 103 - 107 дивизий.
  Спецсообщение от 15 мая 1941 года. 114 - 119 дивизий.
  Спецсообщение от 31 мая 1941 года. 120 - 122 дивизии.
  
  Да, в конце мая сообщения разведки по-прежнему показывают прежнюю тенденцию. По-прежнему отмечается усиление германской группироки против Советского Союза. Однако в последнем случае не было указано самое главное. Не было выявлено и, соответственно, отмечено резкое ускорение этого процесса. Наоборот, последнее увеличение группировки по данным военной разведки оказалось едва ли не самым небольшим "за весь период наблюдений".
  
  С одной стороны, это несомненный просчет советской военной разведки. Но будем справедливы. Разведывательные донесения имеют все же известный люфт во времени. Так не бывает, что о событии, даже если о нем узнали, становится известно в тот же момент, когда оно произошло. Поэтому резкое ускорение переброски немецких войск на восток, начавшееся 22 мая, не было мгновенно зафиксировано одновременно с его началом. И к 31 мая этот процесс выявлен не был. Просто потому, что не было еще понятно, что это начало чего-то масштабного.
  
  Большую роль в этом сыграла и перетасовка германским командованием направления перемещений своих дивизий, которые передвигались не только на восток, но и в достаточно большом количестве реально перебрасывались в обратном направлении, на запад. Во всяком случае, увеличение немецких войск на востоке за последние две недели всего на 3-6 дивизий, зафиксированное советской военной разведкой, при ее действительном увеличении с 22 мая по 5 июня на 20 дивизий, можно объяснить только этим.
  
  Конечно, в течение самого ближайшего времени эта ошибка должна была быть исправлена и резкое ускорение переброски немецких войск должно было быть выявлено. Но в том-то и дело, что времени уже практически не оставалось. Счет уже пошел на дни. А впереди было еще и самое главное, переброска на восток немецких танковых дивизий, которая начнется только 10 июня. На это, кстати, и расчитывало германское командование, запланировав именно таким образом график переброски своих войск. Надо отдать им должное, расчитано все было безупречно.
  
  Но самое главное в этом сообщении, это информация о том, что против Англии и СССР Германия выдвинула примерно одинаковую численность войск. Против Англии даже немного, но больше. Вот это было самой серьезной ошибкой руководства военной разведки, которая могла повлиять ни много ни мало, но на понимание самой ситуации в принципе. На оценку возможной угрозы германского нападения в смысле его сроков.
  
  Ясно, что в случае, если Германия действительно готовит нападение на Советский Союз, то для этой операции будут выделены все возможные силы, и в первую очередь за счет фронта войны с Англией. При этом неизбежно количество войск на советской границе должно значительно превышать количество войск против Британии. Вспомним, кстати, о том, что советский Генштаб прогнозировал, что Германия выделит для нападения на Советский Союз 180 дивизий.
  
  Откуда появились сведения о таких огромных силах против Британии? Безусловно, здесь сыграла свою роль германская дезинформация. Но ведь и ее руководство советской разведки как-то оценивало? Взвешивало?
  
  Конечно, цифры есть цифры. И вроде бы, никакие отвлеченные соображения на них не влияют. Но ведь цифры эти кто-то складывает и вычитает, получая в итоге окончательную сумму. И этот кто-то одним цифрам может верить больше, а другим меньше.
  
  С другой стороны, на этого кого-то могла произвести впечатление операция германских войск по захвату острова Крит. Дело не в ее масштабе, он был, конечно, незначителен. Дело было в ожиданиях. В тенденции.
  
  Мы с вами видели, как на протяжении долгого времени, с самого лета 1940 года сыпались одно за другим донесения о том, что Германия вот-вот нападет на Советский Союз. Сообщалось, что нападут в феврале, что нападут в марте, что нападут в апреле, что нападут в мае, назывались точные числа. А вместо этого под дымовой завесой этих слухов немцы вдруг обрушились на Югославию и Грецию. Вышвырнули с Балкан английский экспедиционный корпус. Высадились в Северной Африке и выбили англичан из Ливии. И снова ожидание нападения на Советский Союз. А немцы вдруг высаживаются на Крите, явно подбираясь к Суэцкому каналу. К Турции. А ведь за Турцией маячил весь Ближний Восток. Фактически беззащитный нефтяный клондайк Британии. Все это не могло не учитываться при попытках рассчитать направление будущей экспансии Германии. И могло повлиять на оценку численности немецких войск, выделенных для войны с Англией.
  
  Возможно, я заблуждаюсь, и эти соображения не играли никакой роли в появлении этого ошибочного вывода. Но так или иначе, ошибка безусловно была допущена. Ошибка намного более серьезная чем та, которую приписали генералу Голикову позднейшие критики его мартовского доклада. И сведения, содержащие эту ошибку были направлены военно-политическому руководству страны. А руководство страны принимало свои решения, учитывая эти сведения. Руководствуясь не своими прихотями, как это принято считать. А опираясь как раз на информацию, представленную разведкой.
  
  Поэтому надо отдать ему должное, поскольку, даже учитывая такого рода сообщения, оно все равно предпринимало меры оборонительного характера.
  
  Из исследования "1941 год - уроки и выводы".
  
  "...27 мая в целях повышения боевой готовности штабов к управлению войсками командующие западными приграничными округами получили приказ наркома обороны немедленно приступить к строительству командных пунктов фронтов и завершить его к 30 июля.
   Войскам ПВО страны предписывалось закончить к 15 июля 1941 г. оборудование командных пунктов и артиллерийских позиций. 5 июня была проведена проверка оперативной готовности на Черноморском флоте..."
  
  
  И снова ничего не сказано о том, что все эти меры в связи с надвигающейся угрозой войны не могли быть предприняты никак иначе, кроме как по прямому указанию руководства страны. В данном случае, вышеперечисленное не могло осуществляться без решения Политбюро и СНК СССР.
  
  
   ИЮНЬ 1941 года.
  
  
  "АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ "РАМЗАЯ" ИЗ ТОКИО ОТ 1 ИЮНЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
   Берлин информировал Отт, что немецкое выступление против СССР начнется во второй половине июня. Отт на 95% уверен, что война начнется. Косвенные доказательства, которые я вижу к этому в настоящее время, таковы:
   Технический департамент германских воздушных сил в моем городе получил указания вскоре возвратиться. Отт потребовал от ВАТ, чтобы он не посылал никаких важных сообщений через СССР. Транспорт каучука через СССР сокращен до минимума.
   Причины для германского выступления: существование мощной Красной Армии не дает возможности Германии расширить войну в Африке, потому что \304\ Германия должна держать крупную армию в Восточной Европе. Для того, чтобы ликвидировать полностью всякую опасность со стороны СССР, Красная Армия должна быть отогнана возможно скорее. Так заявил Отт.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24127. Д.2. Л.422. Помета: "Запросить Гущенко, находится ли в Японии департамент германск. ВВС. Голиков". Исполнено. 3.06.41 г. Заверенная копия".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
   Документ N 513.
  
  
  "Берлин информировал" германского посла в Японии о том, что Германия начнет войну против СССР во второй половине июня. Вот оно. Вот редчайшее свидетельство того, что срок начала войны, пусть и достаточно приблизительный, впервые объявлен немецкой государственной структурой высокого уровня. Потому что, кто мог информировать посла по официальным каналам? Только Министерство иностранных дел. Причем конкретно это должно быть лицо ранга министра или его заместителя.
  
  Можно себе представить, какую тревогу должно было вызвать это сообщение Рихарда Зорге в Москве. Естественно, от него должны были немедленно потребовать подтверждение этой информации, уж слишком "горячей" она была. Она фактически окончательно ставила точки над "и". Гитлер решился на удар. Все.
  
  Именно поэтому следующая шифровка Зорге, уточняющая эту информацию, прилетела в Москву так быстро, что составители сборника документов датировали ее тем же числом.
  
  
  "АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ "РАМЗАЯ" ИЗ ТОКИО ОТ 1 ИЮНЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
  Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолл привез с собой из Берлина, откуда он выехал 6 мая в Бангкок. В Бангкоке он займет пост военного атташе.
   Отт заявил, что он не мог получить информацию по этому поводу непосредственно из Берлина, а имеет только информацию Шолла.
   В беседе с Шоллом я установил, что немцев в вопросе о выступлении против Красной Армии привлекает факт большой тактической ошибки, которую, по заявлению Шолла, сделал СССР.
   Согласно немецкой точки зрения тот факт, что оборонительная линия СССР расположена в основном против немецких линий без больших ответвлений, составляет величайшую ошибку. Она поможет разбить Красную Армию в первом большом сражении. Шолл заявил, что наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24127. Д.2. Л.422. Пометы: "НО-5. Пошлите "Рамзаю" след, запрос: На N...: "Прошу сообщить: 1. Более понятна сущность большой тактической ошибки, о которой вы сообщаете, и 2. Ваше собственное мнение о правдивости Шолла насчет левого фланга. Голиков. 3.06.41г.", "Но-5. В перечень сомнительных и дезинф. сообщений "Рамзая". Голиков". Заверенная копия".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
   Документ N 514.
  
  
  И здесь Рихард Зорге совершенно спокойно опровергает свою собственную особо важную информацию, без малейшего смущения низводя ее до ранга банального слуха. "Отт заявил, что он не мог получить информацию по этому поводу непосредственно из Берлина, а имеет только информацию Шолла".
  
  Иными словами, в последующем донесении Рихарда Зорге было уточнено, что не было никакого уведомления посла из германского МИДа, как это можно понять из предыдущей шифровки. То есть на самом деле не "Берлин информировал Отт". Было высказано личное мнение полковника Шолла, прибывшего из Берлина проездом в Бангкок, к своему новому месту службы. Пусть оно будет самым что ни на есть проницательным, но это частное мнение частного лица в чине подполковника.
  
  И еще информация. Снова от Шолла.
  Наиважнейшая, казалось бы, стратегическая информация: главный удар немцы нанесут на левом фланге.
  
  Согласно расчетам советского Генерального штаба немцы предполагают наступать по трем направлениям: в Прибалтике, в Белоруссии и на Украине. Главный удар в этих расчетах декларировался на Украину.
  
  Левый фланг германо-советской границы лежал тогда на линии Восточная Пруссия - Прибалтика - Ленинград. То есть, по информации, представленной Зорге, немцы планируют нанести главный удар через Прибалтику. Руководство военной разведки могло отнести, конечно, это сообщение к дезинформации.
  
  Впрочем, сегодня понятно, что на фоне множества других сообщений с самого разного рода вариантами направлений ударов немецких войск, этот вариант выглядит достаточно буднично и заурядно. Похоже, что на самом деле основанием к резолюции генерала Голикова послужила именно та возмутительная вольность с текстом, которая была допущена в предыдущей радиограмме о том, что "Берлин информировал" германского посла в Японии.
  
  Срок нападения немцев снова изменен. Теперь это уже не "вторая половина июня", как это было сказано в предыдущем сообщении. Теперь это уже - "около 15 июня". Причем надо понимать, что эти даты не суммируются, это не лотерея, это разведка, где данные постоянно уточняются. Если в последующем донесении называется другая дата, это означает, что предыдущая отвергается. То есть, в данном случае сам Рихард Зорге опроверг свою предыдущую информацию о "второй половине июня" и уточнил, что война начнется "около 15 июня". Проходит 15 июня, 16, 17, 18...
  
  Впрочем, развивать эту тему дальше, видимо, не стоит.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ НКВД СССР В ЦК ВКП(б) И СНК СССР
  
   N 1798/6
   2 июня 1941 г.
  
   Пограничными отрядами НКВД Белорусской, Украинской и Молдавской ССР добыты следующие сведения о военных мероприятиях немцев вблизи границы с СССР.
   В районах Томашова и Лежайска сосредоточиваются две армейские группы. В этих районах выявлены штабы двух армий: штаб 16-й армии в м.Улянув (85 км юго-западнее Люблина) и штаб армии в фольварке Усьмеж (45 км юго-западнее Владимира-Волынского), командующим которой является генерал Рейхенау(требует уточнения).
   25 мая из Варшавы в направлении Люблин - Холм и Люблин - Замостье Грубешов отмечена переброска войск всех родов. Передвижение войск происходит в основном ночью.
   17 мая в Тересполь прибыла группа летчиков, а на аэродром в Воскшенице (вблизи Тересполя) было доставлено сто бомбардировщиков.
   25 апреля из Болгарии в Восточную Пруссию прибыла 35-я пехотная дивизия.
   В мае отмечено инспектирование частей германских войск в Восточной Пруссии и на территории Генерал-Губернаторства и рекогносцировка в пограничной полосе высшими чинами германской армии.
   5-7 мая Гитлер в сопровождении Геринга и Редера присутствовал на маневрах германского флота в Балтийском море, в районе Готтенгафен (Гдыня). В средних числах мая Гитлер прибыл в Варшаву в сопровождении шести высших офицеров германской армии и с 22 мая начал инспектирование войск в Восточной Пруссии.
   Генералы германской армии производят рекогносцировки вблизи границы: 11 мая генерал Райхенау - в районе м.Ульгувек (27 км восточнее Томашова и 9 км от линии границы): 18 мая генерал с группой офицеров - в районе Белжец (7 км юго-западнее Томашова, вблизи границы) и 23 мая генерал с группой офицеров производил рекогносцировку и осмотр военных сооружений в районе Радымно.
   Во многих пунктах вблизи границы сосредоточены понтоны, брезентовые и надувные лодки. Наибольшее количество их отмечено на направлениях на Брест и Львов. \307\
   Продолжаются работы по устройству оборонительных сооружений вблизи границы, главным образом в ночное время.
   Отпуска военнослужащим из частей германской армии запрещены.
   Кроме того, получены сведения о переброске германских войск из Будапешта и Бухареста в направлении границ с СССР в районы Воловец (Венгрия) и Сучава - Ботошаны (Румыния).
  
  Основание: телеграфные донесения округов.
  
  Народный комиссар внутренних дел СССР Берия
  
   ЦА ФСБ РФ. Ф.Зос. Оп.8. Пор N 9. Лл.52-53".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
   Документ N 516.
  
  
  А вот это уже солидно и убедительно. Это уже другой уровень и другое качество.
  
  Гитлер в сопровождении шести своих высших генералов прибыл в Варшаву, затем в Пруссию. Надо полагать что инспектированием войск он занимался и в Варшаве. А зачем вообще инспектируются войска? Для того, чтобы убедиться в их готовности. Готовности к чему?
  
  Своевременно выявлено начало переброски на восток немецкой авиации, начатое с 15 мая 1941 года. Уже на 17 мая зафиксировано прибытие на аэродром близ Тересполя 100 бомбардировщиков.
  
  Но самым важным было известие о том, что 25 мая отмечена ночная (то есть тайная) переброска войск из Варшавы в направлении советской границы. Это едва ли не первое упоминание о том, что немецкие войска, располагавшиеся ранее в отдалении от советской границы, начинают переброску в выжидательные районы в непосредственной близости от нее.
  
  Впрочем, здесь, к сожалению, отрицательную роль играет недостаточный навык в военных вопросах сотрудников разведки госбезопасности. Потому что "переброска всех родов войск" - это литература. Особого практического значения такие сведения не имеют. Чтобы оценить масштаб переброски, нужны данные о количестве войск.
  
  Только... Кто-нибудь видит здесь подобострастный доклад о том, "что Сталин хотел услышать от своего окружения"? Кто-нибудь. Покажите, пожалуйста, это место в докладе подобострастного Берии. Который, вроде бы, грозился кого-то "стереть в лагерную пыль" за подобные сведения. И вспомним заодно его предыдущие "угодливые" сообщения на эту тему.
  
  Ведь если не смотреть на то, что написано историками и публицистами, а смотреть только на документы, то, оказывается, это именно Берия докладывал Сталину о подготовке немцами войны против Советского Союза. О концентрации немецких войск на границе. О ночных (то есть тайных) перемещениях войск. О подвозе горючего и боеприпасов. О подготовке понтонов, лодок и других плавсредств на пограничных реках. О рекогносцировках на границе немецких генералов. Об отмене отпусков в германской армии.
  
  Да, конечно. Сведения эти не всегда конкретны и подробны. Этим они проигрывали в профессиональном уровне военной разведке. Но если помнить о том, что именно военная разведка "выявила" как раз в это время, что на 1 июня 1941 года Германия сосредоточила против СССР лишь 41,6 % своих дивизий, а против Англии 42,6 %, то получается, что именно Берия давал тогда Сталину наиболее тревожную информацию о подготовке немцами войны.
  
  Впрочем, думаю, все уже ясно. Что еще можно здесь добавить? Ложная история, воспитывающая у целых поколений ложную память. Так нас учили. Так нам внушали. Так нам внушают сейчас. И так нам будут продолжать внушать дальше.
  
  
  "ИЗ СООБЩЕНИЯ АГЕНТА 2-го УПРАВЛЕНИЯ НКГБ СССР О ПОДГОТОВКЕ ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ К ВОЙНЕ С СССР
  
   3 июня 1941 г.
  
   Вчера, 2 июня, Маэсиба был на банкете у японского посла.
   Сегодня утром он рассказал, что было много разговоров по поводу напряженности советско-германских отношений и что есть серьезное предположение о том, что война между СССР и Германией может начаться очень скоро.
   Далее Маэсиба рассказал следующее: известно, что в самое последнее время немцы перебросили из Мемеля в Финляндию на 15 больших транспортных судах крупные военные силы.
   На западных границах Советского Союза немцы сосредоточили около 150 дивизий численностью по 10 000 человек, то есть 1 500 000 человек. На этих же границах собрано около 100 дивизий Красной Армии по 20 000 человек в каждой.
   По некоторым слухам, начало военных действий ожидается 15 или 20 июня.
   Немцы подготовили себе также возможность наступления с юга, говорят, что по этому поводу достигнута договоренность с Турцией. Таким образом, подготовлено окружение большого масштаба. \308\
   Захватом о. Крит заканчивается очередной этап англо-германской войны. Если действительно Германия начнет войну против СССР, то это, вероятно, будет результатом англо-германского сговора и приведет к немедленному прекращению войны между Германией и Англией.
   Может быть, это как раз тот вариант мира между Германией и Англией, который привез в Англию Гесс.
   Давая свою оценку всему вышерассказанному, Маэсиба сказал, что группирование Германией на западных границах Советского Союза крупных военных сил и продолжающееся продвижение к советским границам германских военных частей - это факты, о которых рассказывали очевидцы. Все же остальное - порожденные этими фактами слухи, предположения и сведения из шведской, турецкой и американской печати, которая старательно пропагандирует идею германо-советской войны.
   Маэсиба говорит, что, судя по предположениям некоторых дипломатов, Германия выдвинула по отношению к Советскому Союзу какие-то условия, возможно, что это настойчивое предложение присоединиться к союзу держав "оси" и оказывать Германии более эффективную экономическую поддержку, возможно, что это просто определенные условия получения продовольствия с Украины. Угроза войны используется как средство давления на Советский Союз. Такое предположение обосновывают, в частности, тем, что сведения о германской подготовке к войне против Советского Союза поступают в печать нейтральных стран из германских источников...
  
   ЦА ФСБ РФ. Арх.N 6894. Лл. 238-239. Заверенная копия".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
   Документ N 518.
  
  
  Какудзо Маэсиба, корреспондент японской газеты "Токио нити-нити", поделился с агентом НКГБ, судя по всему, освещавшим деятельность японского посольства в Москве, слухами о скорой войне между Германией и Советским Союзом. Эти же слухи относили ее начало к 15 или 20 июня.
  
  Впрочем, по его вполне здравому замечанию, безусловно точным во всех этих разговорах является "...продолжающееся продвижение к советским границам германских военных частей - это факты, о которых рассказывали очевидцы..." Все остальное, это рассуждения и расчеты, почерпнутые из шведской, турецкой и американской прессы.
  
  Снова ходят упорные слухи о миссии Гесса и возможном мире между Германией и Англией. В полном соответствии с рекомендациями английского посла в Москве Стаффорда Криппса.
  
  И опять-таки, характерно во всем этом то, что все время не утихают разговоры о неких переговорах между Германией и СССР, которые то ли вот-вот начнутся, то ли уже идут.
  
  
  "ПИСЬМО ПОЛПРЕДА СССР В ГЕРМАНИИ В. Г.ДЕКАНОЗОВА НАРКОМУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР В. М. МОЛОТОВУ
  
   4 июня 1941 г.
  
   В печати и в настроениях общественности Германии в отношении к Советскому Союзу, начиная с первых чисел мая 1941 года, наблюдаются некоторые новые моменты.
   Параллельно со слухами о близости войны между Германией и Советским Союзом в Германии стали распространяться слухи о сближении Германии и СССР, либо на базе далеко идущих "уступок" со стороны Советского Союза Германии, либо на основе "раздела сфер влияния" и добровольного отказа СССР от вмешательства в дела Европы. 8 этой связи говорят даже о "повороте" в политике СССР, что связывается с фактом назначения тов. Сталина Председателем Совета Народных Комиссаров СССР.
   Так, например, венская "Зюд ост Эхо" указывала 16 мая на "начало нового периода повышенной дипломатической активности СССР, идущей в определенном (т.е. противоанглийском. - В.Д.) направлении". Признаки этого газета усматривала в переговорах руководителей Советского правительства с Мацуока перед и после посещения им Берлина и Рима, в восстановлении дипломатических отношений с Ираком и ликвидации миссий Норвегии, Бельгии и Югославии в Москве.
   Газета "Вечернее чешское слово", выходящая в Праге на чешском языке, в еще более неприкрытом виде формулировала это положение, доказывая своим читателям, что нынешняя политика СССР целиком на стороне "нового порядка" в Европе.
   "Повышенная активность русской внешней политики.
   Развитие России направлено против Англии.
   Россия на стороне нового порядка.
   Советское торговое представительство в США прекращает свою деятельность.
   Русская политика принимает все более противоанглийский характер" (заголовок к статье этой газеты от 28 мая 1941 г.).
   Далее газета писала:
   "Русская внешняя политика приобретает все более ясный и твердый характер... Ее повышенная активность проявляется со времени, когда Москва пришла к убеждению о неизбежной гибели Британской Империи... В США этот важный политический шаг Сталина (речь идет о признании Ирака. В.Д.) считают признаком некоего тайного советско-немецкого соглашения против Англии.
   Повышенная внешнеполитическая активность Москвы - это новое доказательство того, что Россия сейчас уже целиком стоит на стороне нового европейского порядка, занимая по отношению к нему вполне реальную и положительную позицию. Не может быть никакого сомнения в том, что русская внешняя политика все явственнее направляется против британского империализма".
   Новые веяния нашли отражение и в швейцарской прессе. Газета "Базлер нахрихтен" в передовой от 18 мая сообщала: \310\
   "В Берлине очень часто употребляют выражение - "бои за Индию", причем в связи не с германскими, а с действительными или предполагаемыми планами Советской России. Известно, что германская пресса все время намекает этой державе на "поход Александра" и на то, что Россия могла бы вознаградить себя выходом к Индийскому океану за исключение из Балтийского моря и за уход от турецких проливов. Насколько фантастичными казались такие планы раньше, настолько теперь, когда Англия лишилась своего господства в Средиземном море, эти планы становятся более реальными. Дело идет о попытке крупнейшего стиля, чтобы отвести Россию от германского восточного фронта".
   23 мая "Базлер нахрихтен" в "сенсационном" сообщении, якобы исходящем "из Лондона" и озаглавленном "Перед заключением германо-русского союза", писала:
   "Последствия такого союза для Англии и ее союзников были бы, конечно, очень большими, так как осуществились бы планы держав "оси" о нападении на Индию через Персию, а также на английские владения на Дальнем Востоке".
   "Военный союз" и прочие "предположения" сочетаются по большей части с уступками, которые якобы должен предоставить или уже предоставил Советский Союз Германии, вроде "аренды Украины", или пропуска немецких войск в Ирак через советскую территорию.
   Близкая к немцам швейцарская "Националь Цайтунг" 15 мая писала якобы "из Лондона":
   "Здесь обсуждают слухи о предстоящей встрече между Гитлером и Сталиным и в связи с этим обращают внимание на последние события в Москве, которые сравнивались с политикой Ленина в первые месяцы 1918 года".
   Чтобы не осталось никаких сомнений в характере этой политики, та же газета 16 мая, опять-таки в сообщении "из Лондона" заявляла:
   "Вообще здесь преобладает мнение, что Сталин рассчитывает на дальнейшее развитие германо-советских отношений, что будет означать новый Брест-Литовск".
   Газета "Нойе Цюрхер Цайтунг" 19 мая указывала на распространенность этой точки зрения среди турецких дипломатов.
   "В дипломатических кругах Анкары, - писала газета, - ожидают тесного сотрудничества между Германией и Россией, которое будет иметь огромное значение. Говорят даже о возможности транзита немецких войск из черноморских портов через Батуми, Тебрис в направлении к Ираку. Эта новая комбинация является дипломатическим контрударом по вполне оформившемуся блоку англосаксонских держав".
   Достаточно сказать, что такие суждения усиленно распространялись и распространяются немцами в самой Германии, как среди населения, так и среди дипломатических представителей различных стран.
   Венгерский корреспондент Корда 10 мая сообщал корреспонденту ТАСС:
   "Слухи о дальнейшем германо-советском сближении, связанные с назначением Сталина, усиленно курсируют в кругах МИДа и распространителем их среди журналистов является Лескринье. Утверждают, что между СССР и Германией достигнуто новое соглашение о разделе сфер влияния. На основании этого соглашения СССР будто бы отказывается от своих интересов в Европе и обращает свое внимание только на Азию".
   Датский корреспондент Кроника 22 мая также говорил нашему корреспонденту о том, что слухи об аренде Украины исходят из авторитетных германских источников. \311\
   В беседе с нашим военным атташе т. Тупиковым некий барон Луцкий сказал, что о передаче Германии в аренду Украины ему говорил Удет (заместитель Геринга по авиационной промышленности). По другим данным, эти слухи распространяются руководящими деятелями командования германской армии.
   Об "аренде Украины" нас совершенно серьезно спрашивали турецкие, американские и китайские дипломаты и военные атташе, а на приеме у китайского посла 30 мая дочь турецкого советника Алкенд спросила даже: "Почему Вы (т.е. Советский Союз) без боя отдали Кавказ?!"
   Турецкий посол Гереде, основываясь, по-видимому, на такого рода "информации", заявил советнику т. Семенову, что, по его впечатлению, отношения между Советским Союзом и Германией стали теперь теснее.
   На приеме у турецкого посла 28 мая беседы иностранцев с нашими сотрудниками (тт.Кобулов, Коптелов) также вращались вокруг пресловутой "аренды" Украины. Обращают внимание также неоднократные в течение мая и явно инспирированные немцами вопросы на пресс-конференциях в МИДе по поводу посылки в СССР "германских техников" (по-видимому, для "помощи" в организации экономики и промышленности СССР). Представители МИДа отвечали на это, что этот вопрос не ставился ни одной из сторон.
   После появления фельетона в "Правде", финский корреспондент Петеенеми заявил сотруднику нашего военного атташе, что он "очень доволен, что его отхлестали в советской газете. Пусть немцы почитают!..."
   В беседе 30 мая китайский посол Чен также говорил мне о том, что об "аренде" Украины он слышал непосредственно от "солидных немцев".
   Дифференцируя высказывания видных германских деятелей об СССР, Чен сказал, что более разумные и солидные люди (главным образом, немецкие промышленники) настроены против обострения отношений с Советским Союзом и высказываются в таком смысле, что они очень довольны нынешними хозяйственными связями с СССР. Наоборот, военные круги, особенно некоторая их часть, высказывается, дескать, в более агрессивном духе по отношению к СССР.
   Слухи об "аренде" Украины на 5, 35 и 99 лет распространены по всей Германии до сих пор, несмотря на фельетон "Правды", который газеты совершенно замолчали. Сообщения об этом к нам поступают из Кенигсберга, Бреслау, Дюссельдорфа, Вены, Праги. Они исподтишка подогреваются германской печатью. Почти на всех картах Европы последнего издания Украина отделена от всей остальной части Советского Союза пунктиром или жирной пограничной чертой. В пражских магазинах в последние дни появились в продаже и пользовались большим спросом специальные карты Украины издания 1919 года на украинском и немецком языках (образцы этих карт прилагаются). На бреславской сельскохозяйственной выставке можно было видеть диаграмму производства и потребления зерна в Европе (без России), причем указывалось, что Европа не может жить без прочного обеспечения за собой продовольственных ресурсов России. Газета для крестьян, "Националсоциалистише Ландпост" в тенденциозной статье о "новых тенденциях в аграрном хозяйстве Советского Союза" (23 мая 1941 года) указывала на большие производственные резервы сельского хозяйства Советского Союза, исходя из "сравнительных данных" об урожайности в Германии и на Украине.
   В чем же тут дело? Почему немцам в теперешней обстановке потребовалось распускать подобные слухи и всякие небылицы относительно позиции Советского Союза? \312\
   Распространение немцами этих слухов за границей свидетельствует о заинтересованности Германии в настоящее время изображать свои отношения с СССР в извращенном свете.
   Иностранные наблюдатели говорят, что Германия пытается оказать этим давление на Турцию, Швецию, США и, возможно, даже Англию, одних пугая, других "задабривая" перспективой германо-советского сближения (беседы с шведскими и венгерскими корреспондентами и американским военным атташе). Это не лишено смысла. Кроме того, в оккупированных странах (например Протекторате) все более развиваются просоветские настроения среди населения, рассчитывающего в будущем на прямую помощь со стороны СССР. Утверждения, что СССР стоит за "новый порядок" в Европе, должно, очевидно, в какой-то степени подорвать симпатии к СССР, а слухи об "аренде" Украины - продемонстрировать трудящимся слабость Советского Союза и беспочвенность надежд на Советский Союз.
   На пресс-конференциях в МИД немцы "опровергали" некоторые из этих слухов (например, о якобы ведущихся в Берлине "важных переговорах" между СССР и Германией), но, как нам известно, вслед за тем они исподтишка давали понять, что эти "опровержения" не совсем истинны. Так по поводу одного из таких опровержений швейцарская газета "Ди Тэт" писала:
   "В Берлине категорически опровергают как "ложные" (кавычки газеты В.Д.) сообщения, переданные через Рим, что Германия ведет очень важные переговоры с Россией.
   Слухи о том, что в Берлине якобы в течение 10 дней происходят переговоры о дальнейшем соглашении, затрагивающие и военную область, не прекратились до сих пор. На основе собственной информации можно все-таки утверждать, что было бы совершенно неправильным за этим маскирующим шагом (немцев) искать русско-германские противоречия".
   Но даже и эти немецкие "опровержения" не попали на страницы германской печати. Как видно, немцы заинтересованы в поддержании таких настроений среди населения Германии.
   Норвежский корреспондент Финдаль сказал нашим корреспондентам, что распространение слухов об "аренде" Украины и пр. преследует целью успокоить население Германии, обеспокоенное перспективой войны с СССР, и внушить ему мысль об обеспеченности продовольственного будущего Германии за счет якобы уже полученной без войны Украины, где есть и хлеб, и сало, и мясо.
   Оценку Финдаля разделяют многие другие иностранцы.
   По некоторым негласным данным, командование германской армии распространяет слухи об "аренде" Украины, чтобы отвлечь внимание населения от продовольственных затруднений и провести акцию против Гибралтара. Пресловутая "аренда" удобна и тем, что она содержит в себе положение о слабости и отсталости СССР.
   Тем не менее слухи о войне с Советским Союзом распространены среди населения по-прежнему, и германская печать делает все, чтобы поддержать соответствующие настроения. Характерно, что германская печать замолчала опровержение ТАСС по поводу сообщения "Домей Цусин" о концентрации советских войск на западных границах. Она систематически публикует слегка замаскированные антисоветские статьи и заметки.
   Недавно в Данциге происходило юбилейное торжество по поводу взятия немецкими войсками Риги в 1919 году.
   "Фелькишер беобахтер" 28 мая отметила в своем мюнхенском выпуске 5-ю годовщину смерти генерала Литцмана, участвовавшего в борьбе по взятию \313\ Каунаса в 1915 году. Газета рассказывала о том, что после взятия Каунаса немецкие войска "вторглись во вражескую страну на 160 км", взяли Вильно и т.п.
   Публикаций о юбилеях престарелых генералов, воевавших на Восточном фронте, за последнее время становится все больше.
   "Дойче альгемайне Цайтунг" 28 мая выступила с характерным для германской прессы очерком о жизни на советской и немецкой приграничной полосе.
   "Город (Перемышль), - "разъясняет" газета, - по ту сторону производит впечатление застоя. Какой контраст по сравнению с жизнью на нашей стороне, где за несколько месяцев буквально из-под земли вырос город с 32 тыс. жителей! Здесь дымятся трубы, идет стройка, протекает работа, здесь вдоль улиц мчатся автомобили, здесь видны большие толпы гуляющих и работающих. На той же стороне зияют пустыр улицы. Лишь изредка показывается одинокий человек. Окна с времен сентябрьского похода 1939 года заклеены широкой бумажной полосой. Они смотрят на нас мертвыми и немыми...".
   Таким образом, немцы по-прежнему продолжают идеологическую (и фактическую) подготовку для войны против СССР.
  
  ПРИЛОЖЕНИЕ: 2 карты Украины
  
   Посол СССР в Германии В.Деканозов
  
   АВП РФ. Ф.06. Оп.З. П.12.Д.138. Лл.99-107, Машинопись, заверенная копия. Указана рассылка".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
   Документ N 520.
  
  
  Посмотрите только, в каком бурлящем котле варилась тогда информация. Слухи. Их опровержения. Опровержения этих опровержений. Догадки. Загадочные заявления высокопосталенных лиц. Немцы, англичане, американцы, швейцарцы, австрийцы, чехи, турки, финны, китайцы... И все это бурлит и теряется в догадках. Как видим, нет здесь никакой определенности, нет никаких точных сведений. Все зыбко и обманчиво. И на всю эту картину опытный разведчик Деканозов уверенно поставил штамп с надписью "Таким образом, немцы по-прежнему продолжают идеологическую (и фактическую) подготовку для войны против СССР".
  
  
  4 июня начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Гальдер провел совещание с начальниками штабов армий и групп армий, предназначенных к действиям на Восточном фронте. На нем, в числе прочих вопросов, обсуждалось взаимодействии пехоты с танками в начале наступления, а также вопрос артиллерийской подготовки наступления. В этот день он записал в своем служебном дневнике:
  
  "...Решение о проведении операции "Барбаросса": Оно имеет далеко идущие последствия. Причина - лишить Англию последней надежды на поддержку со стороны России и завершить реконструкцию Европы без Англии. После выполнения этой задачи у нас освободятся руки, чтобы в основном усилиями ВВС и ВМС нанести окончательное поражение Англии..."
  
  Кстати, суждение вполне здравое. Если бы Россия тогда не устояла, дни Англии были бы сочтены. Конечно, Гальдер здесь не договаривает. Не только Англия имела для Германии первостепенное значение. Главной целью для Гитлера на тот момент было полное господство в Европе. А полное и, главное, устойчивое господство над Европой невозможно без покорения России.
  
  Впрочем, эти две причины тесно связаны между собой. Так что, говоря об одной, само собой подразумевалась и другая. То есть еще раз мы можем увидеть пример того, что Россия самим своим существованием предназначена к тому, чтобы кого-то спасать. Хочет она этого или нет.
  
  
  "ПОСТАНОВЛЕНИЕ СНК СССР "ОБ УКРЕПЛЕННЫХ РАЙОНАХ"
  
   N 1468-598СС
   4 июня 1941 г.
   Совершенно секретно
   Особая папка
  
   Совет Народных Комиссаров Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:
  
   1. Утвердить предлагаемое Народным Комиссаром Обороны СССР формирование частей для вновь строящихся укрепленных районов:
   а) Управлений комендантов укрепленных районов 13
   б) Артиллерийско-пулеметных батальонов 110
   в) Артиллерийско-пулеметных рот 16
   г) Артиллерийских дивизионов 6
   д) Артиллерийских батарей 16
   е) Отдельных рот связи 6
   ж) Отдельных саперных рот 13
   2. Формирование частей закончить к 1 октября 1941 года, проведя его в две очереди:
   1-я очередь - на 45 000 человек к 1 июля 1941 года
   2-я очередь - на 75 000 человек к 1 октября 1941 года. \314\
   3. Содержать постоянные гарнизоны укрепленных районов первой линии в составе 70% и укрепленных районов второй линии в составе 30% от военного времени.
   4. Увеличить численность Красной Армии по мирному времени на 120 695 человек и по военному времени на 239 566 человек.
  
  Председатель Совета
  Народных Комиссаров Союза ССР И. Сталин
  
  Управляющий делами Совета
  Народных Комиссаров СССР Я. Чадаев
  
  АП РФ. Ф.93. Коллекция документов. Машинопись, заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 521.
  
  
  И снова проводятся спешные меры по приведению в боеготовое состояние укрепленных районов. Причем обратим внимание на то, что численность войск, предназначенных к формированию их гарнизонов, берется не из существующей штатной численности Красной Армии. Сама Красная Армия этим постановлением увеличивается на 120 тысяч человек. Что означает дополнительный призыв в ее ряды этого числа призывников. Возможно, за счет увеличения численности военнообязанных запаса, призванных ранее на большие учебные сборы.
  
  Обращает на себя внимание упоминание в постановлении двух линий укрепленных районов. Фактически оно оговаривает, что постоянные гарнизоны должны находиться не только на новой границе, но и в укрепрайонах по линии старой границы. Соответствие их по численности на случай войны логично. Две трети войск должны содержать гарнизоны новых укрепрайонов и одну треть гарнизоны укрепрайонов в глубине, по старой границе.
  
  Это явно противоречит утверждению о том, что после выхода к новой границе в 1939 году старые укрепления были полностью позабыты. Или, как модно было об этом говорить одно время, были даже зачем-то взорваны. Получается, что о них помнили и не собирались от них отказываться. Более того. Предполагалось содержать и там часть своих сил, что, впрочем, естественно для оборонительной доктрины Красной Армии.
  
  Другое дело, что времени на эти мероприятия фактически уже не оставалось.
  
  Из исследования "1941 год - уроки и выводы".
  
  "...Однако к началу войны полностью укомплектовать укрепленные районы личным составом так и не удалось и они имели до 34% командного, 28% сержантского и 47% рядового состава от штата. Таким образом, укрепленные районы как на новой, так и на старой границе к моменту нападения фашистской Германии оказались, по существу, небоеготовыми..."
  
  
  За те восемнадцать дней, что прошли от принятия Постановления СНК до начала войны, укомплектовать укрепленные районы с нуля даже до такой численности было невозможно. Тем не менее, до половины от штатной численности к началу войны эти гарнизоны все же содержали. Это при том, что большая часть новых укреплений на границе к началу войны была не готова, а те, что были сданы или готовы к сдаче в последний момент, вынужденно занимали войска из стрелковых соединений. Часть гарнизонов, конечно, перебросили на новую границу со старой. Но сколько можно было успеть за оставшиеся восемнадцать дней? Исходя из этого, напрашивается вывод о том, что те самые 34-47% от штатной численности гарнизонов в основном располагалась в укрепрайонах, расположенных по старой государственной границе.
  
  Остановить они немцев, конечно, не могли, поскольку к моменту выхода к ним немецких войск в большинтве случаев не имели пехотного прикрытия. Да и сама конструкция этих укреплений была устаревшей и предусматривала в основном пулеметное вооружение. Та же небольшая часть орудий, которая здесь ранее находилась, была изъята для оснащения новых укреплений.
  
  Эту меру принято ругать. Но давайте опять-таки не будем с этим спешить. Подумаем. Ведь некотороую часть новых укреплений уже начали вводить в строй. А с вооружением тогда было трудно. Вспомним, сколько новых частей и соединений формировалось тогда практически одновременно. Конечно, промышленность в скором времени наверстала бы и недостача была бы покрыта из нового оружия. Но тогда, в ту минуту, вопрос стоял так. Забрать для вооружения новых укрепленных районов оружие из стрелковых соединений или перебросить его сюда из старых укреплений. Частично перебросить, конечно, потому что при всем желании новых готовых укреплений было не так много.
  
  Так что решение о снятии части вооружения со старых укрепрайонов для оснащения новых было вынужденным. И уж во всяком случае более удачным, чем изъятие для этих целей вооружения у стрелковых дивизий.
  
  Мера эта, кстати, тоже была вызвана пониманием скорого начала войны. Иначе спокойно бы дожидались постройки укреплений и только потом без спешки оснащали бы их новым оружием, поступившим от промышленности.
  
  В общем, ясно, что никто укрепления на старой границе не взрывал. Более того, в планах обороны им уделялась своя роль в качестве второй линии укреплений. Некоторые из них, кстати, в начале войны сыграли значительную роль. Так, например, большое значение для обороны Киева сыграли Киевский и Коростенский укрепленные районы.
  
  
  Еще раз хочу подчеркнуть. Извините за назойливость, но она простительна, думаю, в качестве компенсации за десятилетия молчания. Все эти меры принимались, естественно, по прямым указаниям руководства страны. В первую очередь, по указаниям Сталина.
  
  И они безусловно свидетельствовали о понимании им скорого начала войны. Не забудьте, кстати, приплюсовать сюда же срочные меры по формированию новых механизированных корпусов, артиллерийских бригад и авиационных полков, решение о которых было принято ранее.
  
  Что же касается "запоздалых" сроков исполнения (к 1 октября 1941 года), то, во-первых, любое мероприятие может быть завершенно только в реально исполнимые сроки. А во-вторых, данные советской военной разведки о равенстве немецких сил против Англии и СССР показывали, что германская группировка против Советского Союза пока не приняла ярко выраженного наступательного характера.
  
  
  5 июня 1941 года Гитлер утвердил последние приготовления к началу операции "Барбаросса".
  
  "ДИРЕКТИВА ОКБ С РАСЧЕТОМ ВРЕМЕНИ К ПЛАНУ ОПЕРАЦИИ "БАРБАРОССА"
  
   N 44842/41
  
   Верховное главнокомандование
   вооруженных сил. Ставка фюрера,
   5 июня 1941 года
  
   Штаб оперативного руководства.
   Отдел обороны страны Отпечатано 21 экз.
   Экз. N 3.
  
   Совершенно секретно
   Только для командования
   Передавать только через офицера
  
  Фюрер утвердил прилагаемый расчет времени в качестве основы при проведении дальнейших подготовительных мероприятий к операции "Барбаросса". Если в ходе подготовки потребуется внести изменения в данный расчет времени, об этом следует донести верховному главнокомандованию вооруженных сил.
  
   Начальник штаба
   верховного главнокомандования
   вооруженных сил Кейтель
  
   Расчет времени к операции "Барбаросса"
  
   1. Общее:
   22.5. Начало транспортных перевозок по графику ускоренного движения для стратегического развертывания на Востоке.
   2. Переговоры с дружественными государствами.
   а) Болгарам предложено не уменьшать значительно количество соединений, использующихся для охраны границы с Турцией.
   б) Румыны по указанию командующего немецкими войсками в Румынии начали скрытную частичную мобилизацию, чтобы иметь возможность оборонять свою границу от возможного наступления русских.
   в) Использование венгерской территории для стратегического развертывания части сил группы армий "Юг" предусмотрено постольку, поскольку является целесообразным введение одного немецкого соединения между венгерскими \323\ и румынскими войсками. Однако до середины июня обращаться к венграм по этому вопросу не следует.
   г) Две немецкие дивизии развернуты в восточной части Словакии, последующие будут выгружаться в районе Прешова.
   д) Предварительные переговоры с финским генеральным штабом продолжаются с 25.5.
   е) Контакт со шведами не установлен. Предполагается приступить к переговорам только после начала операции.
   3. Сухопутные войска.
   а) На Западе:
   Общий состав (после отвода шести пехотных дивизий и подтягивания пяти соединений 15-й волны из Германии с 22.5 по 1.6): 40 пехотных дивизий, одна моторизованная дивизия, одна полицейская дивизия и одна танковая бригада.
   Операции "Аттила" или "Изабелла" могут быть проведены в десятидневный срок после объявления приказа (то же относится и к ВВС).
   б) На Севере:
   Общий состав: шесть пехотных дивизий, две горнострелковые дивизии, одна охранная дивизия, боевая группа СС "Север" и 140 артиллерийских батарей резерва главного командования для обороны побережья. Кроме того, предусмотрена отправка из Германии в Норвегию одной охранной дивизии и 18 артиллерийских батарей резерва главного командования и в Финляндию одной усиленной пехотной дивизии с корпусными частями. Из этих частей для операции "Зильберфукс" предназначаются одна пехотная дивизия, две горнострелковые дивизии и боевая группа СС "Север". Запланировано после начала операции подтянуть по железной дороге через Швецию еще одну пехотную дивизию для наступления на Ханко.
   в) Балканы:
   На Балканах, кроме соединений, предусмотренных для постоянной оккупации, находятся восемь пехотных и одна танковая дивизии, готовые в качестве резерва главного командования лишь после дня "Б" частично быть переброшенными на Восток в район стратегического развертывания.
   г) На Востоке:
   Общий состав войск увеличен на 76 пехотных, одну кавалерийскую и три танковые дивизии. Группы армий и армии приняли командование войсками в своих полосах частично через замаскированные рабочие штабы.
   4. Военно-морской флот.
   Командующий флотом на Балтийском море назначен, его штаб вначале дислоцируется в Киле, а затем - в Свинемюнде. Для группы "Север" с Запада переброшены дополнительные охранные части.
   5. Военно-воздушные силы.
   3-й воздушный флот принял руководство воздушными операциями против Англии, 2-й воздушный флот переведен на Восток. Предусмотренный для операции "Барбаросса" 8-й авиационный корпус будет переброшен по возможности быстрее на Восток. Несколько дивизионов зенитной артиллерии, которые были из состава 12-й армии переданы 4-му воздушному флоту, еще выполняют свою задачу на Юго-Востоке. \324\
   6. Маскировка.
   Началась вторая фаза дезинформации противника (операции "Хайфиш" и "Харпуне") с целью создать впечатление подготовки высадки десанта в Англию с побережья Норвегии, с побережья пролива Ла-Манш и Па-де-Кале и из Бретани. Сосредоточение сил на Востоке следует представлять в виде дезинформационного мероприятия с целью скрытия высадки десанта в Англии.
  
   Deutsches Militararchiv Potsdam, W 31.06/5, BI.382-391.
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 524.
  
  
  Как мы уже знаем, на 5 июня 1941 года в составе трех групп армий насчитывалось 89 дивизий. Транспортные перевозки немецких войск по графику ускоренного движения, начатые 22 мая, должны были окончательно пополнить ударную группировку для ее стратегического развертывания у советских границ.
  
  
  Из исследования "1941 год - уроки и выводы".
  
  "...Пятый эшелон в составе 14 танковых, 12 моторизованных, 2 пехотных, 3 легкопехотных дивизий и 2 моторизованных бригад перебрасывался на Восток с 6 по 18 июня..."
  
  Переброска немецких войск вступила в завершающую фазу. Началась переброска танковых и моторизованных войск. Все было сделано для того, чтобы на выявление наиболее угрожающего фактора, массовой переброски подвижных соединений, у советской разведки просто не осталось времени.
  
  Кроме того, эта сила не должна была использоваться по отдельности, все танковые и моторизованные дивизии на Восточном фронте сводились в четыре танковые группы. Собственно, там, где эти группы развертывались, там и было направление главных ударов немецкой армии. Но выявить их расположение в течение всего нескольких дней было уже практически невозможно. А если что и могла определить советская разведка, то на практические меры оборонительного характера времени уже не оставалось. Впрочем, наша разведка не смогла выявить тогда даже само по себе существование танковых групп, не то что их расположение.
  
  Поэтому здесь и в этом еще проблема. Много говорилось и говорится о том, что части Красной Армии не были выдвинуты на необходимые рубежи. Помните, у Василевского, как он упрекал за это Сталина?
  
  А где должны были находиться эти рубежи? На направлениях ударов немцев? Или в стороне от них? Ясно, что там, где немцы наносили удар.
  
  Но все дело в том, что, несмотря на то, что общее представление об основных операционных направлениях имелось, знания о том, где и куда конкретно будут наноситься удары, не было. Собственно, направления немецких ударов в той же Белоруссии смогли определить лишь через несколько дней после начала войны. Так какая польза от выдвижения войск, если выдвигаться они должны были в основном на рубежи в стороне от продвижения немцев?
  
  
  6 июня Гитлер утвердил приказ "Об обращении с политическими комиссарами Красной Армии". В "Указаниях ОКВ об обращении с политическими комиссарами" говорилось, что "...комиссаров схваченных в бою или при оказании сопротивления, как правило, необходимо немедленно уничтожать. Казнь политических комиссаров после их отбора из общей массы военнопленных в войсках вне зоны боевых действий, производить незаметно, по приказу офицера. Политических комиссаров, которые не проявляют враждебных действий и не заподозрены в них, вначале не следует трогать. Только с дальнейшим продвижением в глубь страны станет возможным решить, оставить ли таких деятелей на месте или передать их специальным командам..."
  
  В этот же день генерал Гальдер записал в своем дневнике, что на совещании в Генеральном штабе сухопутных войск отмечалось усиление деятельности русской авиации в восточных районах и усиливающееся беспокойство русских на границе Румынии.
  
  
  "СПЕЦСООБЩЕНИЕ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ "О ПОДГОТОВКЕ РУМЫНИИ К ВОЙНЕ
  
   N 660586
   5 июня 1941 г.
  
   Румынская армия приводится в боевую готовность.
   С середины апреля румынское командование приступило к увеличению численного состава армии. Начавшийся 21-го апреля призыв резервистов и офицеров запаса на сборы, сейчас принял характер скрытой всеобщей мобилизации. Повестки о мобилизации в короткий срок были вручены непосредственно мобилизованным. Повестки вручались специально подготовленными командами. За отправкой мобилизованных установлено особое наблюдение со стороны полиции.
  
  Общий состав румынских войск на 1 июня 1941 г. следующий:
   Армий 3
   Армейских корпусов 7
   Пехотных дивизий 20
   Гвардейских дивизий 1
   Мотопехотных дивизий 1
   Кавалерийских дивизий 4
   Горнострелковых бригад 4
   Отдельных кавалерийских бригад 2
   Мотомеханизированных бригад 1
   Фортификационных бригад 2
   Из этого состава в Молдавии находится 9 пехотных дивизий, 2 кавалерийские дивизии, две горнострелковые бригады и, по непроверенным данным, в Пятра отмечается мотомеханизированная бригада.
   К этой же группировке можно отнести добруджанскую группировку, состоящую из двух пехотных дивизий и одной кавалерийской бригады.
  
   Таким образом, против СССР сосредоточено 11 пехотных дивизий, две кавалерийские дивизии, механизированная бригада, две горнострелковые бригады и одна отдельная кавалерийская бригада.
   При использовании всех людских ресурсов и при немецком вооружении, румынская армия может быть доведена до 40 пехотных дивизий, общей численностью до 1800 тысяч человек.
  
   За последние полгода румынское командование уделяло особое внимание авиационным, танковым и инженерным частям. Под руководством немецких офицеров при 1-м и 2-м танковых полках, а также и в авиационной школе в г. Текуче, офицерский состав румынской армии проходил и проходит усиленную \325\ подготовку. 380 офицеров, окончивших учебу, направлены в части, расположенные в Молдавии.
   Отмечается наличие кавалерийского корпуса, тогда как ранее кавалерия в корпуса не сводилась.
   Вооружение для румынской армии поступает с заводов Шкода и Германии.
   Офицерам румынской армии в мае месяце выданы топографические карты южной части СССР.
   В Молдавии в настоящее время сокращены пассажирские поезда на 10 дней. По официальным сведениям, войска концентрируются в северной части Румынии.
   В приграничной полосе с СССР отмечалось занятие окопов первой линии полевыми войсками.
   Подтверждается эвакуация государственных учреждений из городов Молдавии, а также местного населения из приграничной зоны. Румынский государственный банк эвакуировал свои архивы из Бухареста в Предеал. Имеется распоряжение о постройке в городах и селах своими средствами каждой семьей траншеи или примитивного бомбоубежища к 15 июня.
   Министерство спустило указание о досрочных экзаменах в школах с тем, чтобы здания подготовить под казармы и госпитали. Экзамены должны быть закончены к 10 июня. Отмечен призыв на сборы студентов последних курсов медицинских факультетов, а также студентов других специальностей.
   Офицеры румынского генштаба настойчиво утверждают, что по неофициальному заявлению Антонеску, война между Румынией и СССР должна скоро начаться.
  
  Начальник Разведывательного управления
  Генштаба Красной Армии
  генерал-лейтенант Голиков
  
  ЦА МО РФ. Оп.7237. Д.2. Лл. 117-119. Машинопись на типографском бланке, заверенная копия. Имеются пометы. Рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Кузнецову, Жданову, Жукову, Маленкову".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 525.
  
  
  Это уже явные признаки подготовки Румынии к войне с Советским Союзом. Причем войны в самом ближайшем времени. Вплоть до того, что полевые войска на границе занимают уже окопы первой линии. Постройка бомбоубежищ к 15 июня. Освобождение школ под казармы и госпитали. Срочно забритые студенты-медики. Это уже не слухи. Это реальность.
  
  Но будет ли Румыния воевать с Советским Союзом без поддержки Германии? Конечно, нет. Слишком неравные весовые категории. Тогда что означает явная подготовка Румынии к войне?
  
  Все это настолько ясно говорило о скором нападении не только Румынии, но и Германии, что у Голикова, судя по всему, затребовали немедленного подтверждения этих сведений. И всего через два дня он его дал. Причем, не только по Румынии.
  
  
  "СПЕЦСООБЩЕНИЕ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ "О ВОЕННЫХ ПРИГОТОВЛЕНИЯХ РУМЫНИИ"
  
   N 660606
   7 июня 1941 г.
  
   Мобилизация в Румынии подтверждается многими источниками. Призываются возрастные контингенты от 19 до 42 лет. Вызов производится по телеграммам. Одновременно мобилизуется конский состав и обозы.
   В результате мобилизации румынская армия будет доведена до одного миллиона человек и сможет быть развернуто до 30 дивизий.
   Железные дороги, сократив пассажирское и обычное товарное движение, выполняют перевозки в Молдавию и Северную Добруджу немецких войск, идущих из Югославии и Болгарии, а также вооружения (артиллерия, танки, прожектора и т.д.) и военное снаряжение.
  Что касается самой Германии, то там с 4 июня возобновились интенсивные перевозки по железной дороге и автострадам через Кюстрин и Франкфурт (оба пункта на р.Одер восточнее Берлина) на восток.
   Перевозится людской состав, танки, тяжелая, зенитная и полевая артиллерия, автотранспорт, прожектора и горючее.
   Район Познань представляет из себя буквально военный лагерь.
   Одновременно с этим наблюдается дальнейшее усиление немецких войск на границе за счет оттяжки ряда соединений из-за Вислы, так, 168-я и 111-япд из района Кельцы - в направлении Ярослав. В Холи прибыла 183-я пд, а из района Холи передвинулась непосредственно к границе 62-я пд.
  
   Вывод:
   Учитывая соответствующим образом румынскую мобилизацию, как средство дальнейшего усиления немецкого правого фланга в Европе, ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ необходимо уделить продолжающемуся усилению немецких войск на территории Польши.
  
   Начальник Разведывательного управления
   Генштаба Красной Армии
   генерал-лейтенант Голиков
  
   ЦА МО РФ. Оп.7237. Д.2. Лл.120-121. Машинопись на специальном бланке, заверенная копия. Рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Жданову, Маленкову, Жукову, Кузнецову, Берия. \334\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 528.
  
  
  Второе аналитическое сообщение за два дня - это признак тревоги, несомненно проявленной Сталиным. Но здесь ведь не просто тревога, здесь понимание того, что любая ошибка может иметь для страны самые трагические последствия.
  
  Начальник Разведывательного управления Генштаба твердо стоит на своем. "Мобилизация в Румынии подтверждается многими источниками. Призываются возрастные контингенты от 19 до 42 лет".
  
  Но генерал Голиков не ограничивается в своем новом сообщении подготовкой к войне Румынии. Он вполне закономерно увязывает ее с подготовкой к войне Германии. Тем более, сейчас, к 7 июня, у него появились, наконец, сведения об ускорении перевозок немецких войск на восток.
  
  И речь уже не идет о числе дивизий, уже понятно, что это такой поток, который быстро не идентифицировать. Здесь он указывает то, что успевают ухватить разведчики. "Перевозится людской состав, танки, тяжелая, зенитная и полевая артиллерия, автотранспорт, прожектора и горючее".
  
  Впервые делается упор не на цифры, а на впечатления. Но впечатления предельно сильные. "Район Познань представляет из себя буквально военный лагерь".
  
  И впервые он позволил себе в документе на имя Сталина подчеркнуть выделением текста главное.
  
  " Вывод:
  Учитывая соответствующим образом румынскую мобилизацию, как средство дальнейшего усиления немецкого правого фланга в Европе, ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ необходимо уделить продолжающемуся усилению немецких войск на территории Польши".
  
  Вообще-то говоря, в документах на имя Сталина выделять какие-то слова любым способом было не принято. Это кстати, мы могли наблюдать во всех тех документах, что приводились здесь ранее. Считалось, что Сталин сам знает, на что ему обратить внимание. Да это и было обычно именно так. Многие люди, когда-либо докладывавшие что-то Сталину, вспоминали о его необыкновенном чутье на любые неточности в тексте документов.
  
  Поэтому здесь это выделение равносильно сигналу тревоги. То есть именно в эти дни появилось понимание резкого ускорения концентрации немецких войск, которое вполне может в кратчайший срок изменить мнимое равенство немецких сил против Англии и СССР. А значит, делает расчеты на него несущественными.
  
  Иными словами, второе за два дня спецсообщение советской военной разведки не только подтвердило сведения из первого, но еще и значительно усилило их.
  
  Так что, "беспокойство" советских войск на границе Румынии, отмеченное в это время Гальдером в своем дневнике, имело вполне серьезное основание. Это, впрочем, пока было инициативой командиров на местах. Там ведь тоже была своя разведка, которая сообщала то же самое. Собственно, именно на их сведения во многом опирался генерал Голиков в своих докладах Сталину.
  
  На резко обозначившуюся угрозу нападения отреагировали не только в войсках. Соответствующие задачи стали поступать и в разведывательные органы на местах.
  
  
  "ДИРЕКТИВА НКГБ СССР НАРКОМУ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ УССР МЕШИКУ ПО ПРОВЕДЕНИЮ РАЗВЕДДЕЯТЕЛЬНОСТИ В СВЯЗИ С ВОЕННЫМИ ПРИГОТОВЛЕНИЯМИ ГЕРМАНИИ
  
   N 2177/м
   9 июня 1941 г.
   Сов. секретно
  
   Условия современной обстановки выдвигают перед всеми разведывательными органами Советского Союза, в качестве главнейшей задачи, выяснение всех вопросов, связанных с подготовкой войны против СССР и в первую очередь со стороны Германии.
   Поэтому в Вашей разведывательной работе, в качестве задачи на ближайшее время, должно быть выяснение следующих вопросов:
   1. Общая численность взятого в германскую армию контингента и его возрастной состав с распределением по сухопутным войскам, войскам СС и СА, воздушным силам, резервной сухопутной армии и морскому флоту.
   2. Организационно-штатная структура отдельных германских войсковых соединений: пехотных дивизий, танковых дивизий, тяжелых танковых дивизий, моторизованных дивизий, горнострелковых дивизий, дивизий воздушной пехоты, парашютных дивизий, корпусной артиллерии, артчастей резерва главного командования, зенитных корпусов и зенитных дивизий, авиационных корпусов и авиационных дивизий, химических частей.
   3. Среднемесячная производительность и производственная мощность отдельных германских заводов, выпускающих танки, броневики, боевые самолеты, орудия (по типам - полевые, противотанковые, тяжелые и зенитные), пулеметы (ручные, станковые и для ВВС), порох, взрывчатые и отравляющие вещества.
   4. Какие новые образцы приняты за вторую половину 1940 г. и в 1941 году на вооружение в германской армии; танки, авиационное и артиллерийское вооружение. Особенно важно выявить по танкам: максимальную толщину и силу сопротивления брони, типы танков с максимальным весом и вооружением и количество танков весом от 45 тонн и выше.
   По ВВС особенно важно выяснить: максимальную скорость новых и модернизированных истребителей и бомбардировщиков, максимальные мощности моторов, максимальные дальности истребителей, бомбардировщиков и транспортных самолетов, максимальную бомбовую нагрузку и самолеты с наиболее мощным пушечным вооружением.
   5. Дислокация штабов немецких армий и штабов армейских групп на всех театрах военных действий Германии против СССР, в частности проверить наличие штабов армий и их нумерацию в Варшаве, Люблине; в районе Замостье - Красностав - Янов; в районе Тарнов - Лембица, Бохня; в районе \336\ Закопане - южнее Кракова 75 км; в районе Лодзь - Спала (быв. резиденция Мосдицкого), Краков.
   6. Установить количество немецких дивизий и корпусов к востоку от реки Одер, т.е. от линии Моравская - Острава - Бреслау - Штеттин. При этом особенно важно выявить состав войск в районах Ченстохов, Катовице, Краков, Лодзь, Познань, Бреслау; Познань, Франкфурт (на Одере), Бреслау.
   7. Детальные данные по строительству укрепленных районов против СССР и аэродромных узлов, особенно подземных ангаров к востоку от реки Одер до нашей границы, на территории Словакии, Венгрии и Румынии. При этом особенно важно получить данные по состоянию укрепленных районов в пограничной полосе по реке Висле (Варшавский УР, Демблинский УР) и по рекам Прут и Серет (Молдавия).
   8. Планы военных операций против СССР (в любой форме: документальной, в высказываниях и т.д.).
   9. Суточная пропускная способность железных дорог к востоку от р. Одер до нашей границы от Мемеля до Карпатской Украины.
   При даче заданий агентуре необходимо учитывать район, в который агент направляется или находится и его возможности по сбору разведданных.
   Во избежание провала агентуры и расшифровки нашего интереса к упомянутым вопросам, следует избегать давать одновременно одинаковые задания нескольким агентам.
   Все добытые разведывательные данные, по этим вопросам, направлять в 1-е Управление НКГБ СССР.
  
   Зам. народного комиссара
   государственной безопасности СССР Кобулов
  
   ЦА ФСБ РФ. Ф.З. Оп.8. Пор.373. Лл. 133-135. Машинопись, незаверенная копия. Имеются пометы".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 531.
  
  
  Кто-то может заметить, что задания, перечисленные здесь, сильно запоздали. Все это надо было выяснять намного раньше. Это так. И одновременно это не так.
  
  Дело в том, что все эти сведения должны были добывать и добывали, конечно, сотрудники военной разведки. Это их хлеб, именно этот круг вопросов они должны были освещать постоянно. Они это и делали, в меру своих возможностей.
  
  Главной же задачей разведчиков НКВД-НКГБ СССР издавно было противодействие разведывательным органам противника. Ну и освещение чисто политических вопросов, конечно. Задачи по добыванию военной информации перед ними обычно не ставились. Конечно, если в руки попадали такие сведения, они всегда в Москву направлялись. Но было это, повторю, все же попутным уловом. Точно так же, если удавалось завербовать источник, имевший допуск к информации по армии или военной промышленности, то от него, конечно, не отказывались. Но главным в работе разведки органов госбезопасности это все же не было.
  
  В данном же случае, мы видим, что эта директива переключала основные усилия политических разведывательных органов на чисто военные задачи. Надо ли говорить о том, что сделать это руководство Наркомата государственной безопасности могло только по прямому указанию сверху. Это ведь значительное перераспределение приоритетов и усилий работы огромного механизма, задачи которого были прописаны, кстати, руководством страны.
  
  Иными словами, задачу перед НКГБ СССР об активизации сведений по линии военной информации мог поставить только Сталин и никто другой. Об этом говорит, конечно, и фраза в начале директивы, где говорится о задачах, стоящих перед всеми разведывательными органами Советского Союза. Что прямо указывает на его авторство в выдвижении этой задачи.
  
  Что это означает? Ясно, что перед нами свидетельство четкого понимания резко возросшей опасности нападения Германии на Советский Союз. Ничем иным такое указание, данное им Наркомату государственной безопасности, быть не могло. Те сведения, которые он обычно получал оттуда, ему тоже были нужны. Но теперь, получается, на первом месте для него окончательно утвердились только эти заботы.
  
  Они и раньше были, иначе не предпринимались бы для отражения опасности германского нападения все те меры, которые мы с вами видели. Но раньше он настолько явно не отодвигал в сторону все другие, пусть важные, но теперь уже отошедшие на второй план задачи. Получается, что последние спецсообщения генерал-лейтенанта Голикова своей цели достигли.
  
  
  "АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ "ШИЛЛЕРА" ИЗ ШАНХАЯ
  
   9 июня 1941 г.
   Совершенно секретно
  
   Шиллер из Шанхая 9 июня 1941 г. сообщает:
   "Друг" сообщил, что большой человек, прибывший из Берлина (по предположению Шиллера - Путкам, сотрудник МИДа) рассказал "Другу", что выступление против СССР немцами подготовлено, как в военном, так и в экономическом отношении и предполагалось на конец мая с. г. Причина выступления - хозяйственные и экономические трения между обеими странами. Если война с Англией не будет закончена до осени, то немцы намерены оккупировать Украину и Донбасс для обеспечения себя углем и железом, что произойдет вне зависимости от предложений и уступок, которые будут сделаны нами под угрозой конфликта. Если же война закончится до осени, то возможна сделка с СССР без вооруженного конфликта. Все общественные, военно-морские и гражданские высшие круги считают, что война с СССР будет триумфальным маршем и продолжится всего три месяца.
   На вопрос - чем объясняется такая абсолютная уверенность, что СССР будет побежден именно в три месяца, "Друг" ответил, что сам он не вполне разделяет эту точку зрения и за это его считают маловером, но все другие \337\ якобы в этом совершенно убеждены. Эти другие являются видными деятелями Германии.
   "Другу" неизвестно, на чем точно обоснованы их убеждения в победе и какими сведениями располагают немцы о войне с СССР, но, видимо, внутреннее положение в СССР и состояние Красной Армии является важным фактором в уверенности немцев. Ими будут использованы белогвардейцы и украинцы.
  
  ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.444-445. Имеются пометы. Незаверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 532.
  
  
  "Друг" - это Вальтер Стеннес, один из создателей и руководителей штурмовых отрядов (СА) в Германии. Перешел в оппозицию к Гитлеру. А если точнее, фактически возглавил против него вооруженное выступление еще в 1931 году. После прихода Гитлера к власти был арестован, но благодаря заступничеству Геринга, выпущен. Спасая свою жизнь, выехал из Германии. С осени 1933 года стал работать по контракту в группе военных советников при гоминьдановском правительстве Китая. Вскоре стал начальником личной охраны и разведки Чан Кайши. Давал информацию советской внешней разведке о положении в Германии и на Дальнем Востоке.
  
  "Шиллер" - это Василий Михайлович Зарубин, один из выдающихся советских разведчиков. С января1941 года работал в Китае, поддерживал там связь с "Другом" (Стеннесом).
  
  Итак, по информации Зарубина, Стеннес в разговоре с высокопоставленным сотрудником МИД Германии получил сведения о том, что Германия готова напасть на Советский Союз. Предполагалось, что война начнется в конце мая. Заметим, что идет уже июнь.
  
  Далее. Причина войны объясняется исключительно хозяйственными заботами Германии. Следующие из этой причины намерения оккупировать Украину и Донбасс в очередной, бесконечный уже раз, предоставляет ложные доказательства направления главного удара немцев.
  
  И самое главное. Нет, не то, что Германия готова к войне и вот-вот нападет на Советский Союз. Нет. Хотя именно эту часть данного сообщения обычно предъявляют историки и публицисты. Остальное из него, вроде бы, неважно. Главное, что Стеннес с Зарубиным Сталина предупредили, а Сталин им (кто бы сомневался) не поверил.
  
  На самом деле, действительно важная часть этого сообщения содержится в информации о том, что нападение "произойдет вне зависимости от предложений и уступок, которые будут сделаны нами под угрозой конфликта". То есть, нападение неизбежно. Но совершено оно будет только после того, как Германия предъявит Советскому Союзу некие предложения.
  
  Почему именно эту часть сообщения можно считать наиболее важной? Потому что впервые о том, что нападение не будет совершено без предъявления каких-либо претензий и условий, а произойдут некие предварительные дипломатические акции, сообщил человек из высшего эшелона (как это можно понять) Министерства иностранных дел Германии. С такой высоты в Москву из Берлина сообщений об этом еще не поступало. Уж кому-кому, как не высокопоставленному германскому дипломату должно быть известно, намерена ли Германия начинать обострение с дипломатических шагов?
  
  В связи с этим, несколько слов об этих ожиданиях.
  
  Видоизменение обвинений, предъявляемых обычно Сталину в связи с началом войны, происходило с течением времени. По большей части оно было связано со все большей доступностью информации по этому поводу.
  
  Сначала заявлялось, что Сталин верил Гитлеру и нерушимости пакта, заключенного с Германией. А потому не верил в саму возможность нападения на Советский Союз. И считал любые сведения об этом "провокацией". По этому поводу особую старательность проявили в свое время Хрущев, связанные с ним деятели и, конечно, многие военачальники, начиная с маршалов Жукова и Василевского. Это самая одиозная группа, поскольку в их распоряжении была вся полнота доступа к подлинным документам того времени, да и сами они были во многом свидетелями событий совершенно обратного характера. Что означает, что их тотальная пропаганда была сознательной ложью.
  
  Потом, с течением времени, когда публичными стали некоторые данные о мероприятиях, которые предпринимались "партией и правительством" в преддверии войны, утверждать такое стало не очень комфортно. Эти данные совершенно не стыковались с подобной версией, а выглядеть совсем уже слабоумным никому не хочется. Поэтому утверждения о сталинской наивности у некоторых из этой компании несколько поутихло. Появилась в их исполнении новая версия. Теперь утверждалось о том, что Сталин не ожидал, что немцы нападут в ближайшее время. Что он был уверен, что нападут они через год или два.
  
  Одновременно с этим стали утверждать, что Сталин был уверен в том, что сумеет оттянуть начало войны с Германией политическими и дипломатическими мерами. А потому самоуверенно игнорировал угрозу на границе.
  
  Надо ли говорить, что все эти утверждения высоких чинов все это время с готовностью подхватывалось историками и иной пишущей братией.
  
  Наиболее "продвинутые" из них сегодня выдвигают и еще одну причину бездеятельности Сталина. Его обвиняют в том, что он, видя, в общем-то, надвигавшуюся угрозу, не ожидал, что Гитлер нападет вероломно, без объявления каких-либо претензий. А наоборот, совершенно безосновательно считал, что нападению должны предшествовать какие-то требования, выдвижение условий или ультиматума. Короче говоря, что война может начаться только после каких-то дипломатических шагов и даже возможных переговоров. Такой сценарий предусматривал, конечно, что будет время на приведение вооруженных сил в боевую готовность, их развертывание и сосредоточение. А потому снова ему выдвигается обвинение в том, что меры им не принимались в ожидании немецких требований.
  
  Теперь окинем взглядом приведенные в настоящей работе документы. Согласитесь, что их число достаточно велико. И что же мы в них видим?
  Обратим внимание вот на какую деталь. Советская разведка накануне войны имела в мире не просто важные источники информации. Фактически ей удалось проникнуть в достаточно высокое окружение руководителей многих стран мира.
  
  Вернемся к последнему документу. Что мы видим? С советской разведкой сотрудничает начальник разведки Китайской Республики, пользующийся полным доверием главы государства. Надо полагать, что у главы разведки были достаточно тесные контакты с разведками крупных держав, вовлеченных в клубок дальневосточных событий. И возможности получения им информации были весьма велики.
  
  Посмотрим на некоторые другие страны.
  
  Германия. Здесь, правда, в ближайшем окружении нацистских деятелей у советской разведки людей не было. Но они были на достаточно высоком уровне в Министерстве иностранных дел и Министерстве хозяйства Германии. Имеются также достаточно глухие упоминания о работе некоторых известных лиц, лично знакомых с Гитлером и его ближайшим окружением. Примером может служить Ольга Чехова.
  
  Япония. Здесь Рихард Зорге, близкий человек для посла Германии, вовсю может использовать еще и возможности Одзаки Хоцуми, вхожего в ближайшее окружение принца Коноэ, главы японского правительства.
  
  Англия. Здесь великолепные разведывательные возможности были у так называемой "Кембриджской пятерки". Члены ее имели доступ не только к самой секретной информации в МИДе и разведке, но и благодаря своему положению, имели связи на самом верху британского общества. Особое значение имела работа Джона Кэрнкросса в британском шифровальном центре, учитывая, что англичане с помощью своей 'Enigm'ы' имели возможность дешифровать немецкие радиограммы.
  
  Италия. До сих пор о возможностях здесь советской разведки кануна войны в открытом доступе не очень много информации. Смею предположить, что это свидетельствует об особой успешности ее работы. Некоторым отголоском знания об этом служит тот факт, что за два дня до начала войны от источников, связанных с Министерством иностранных дел Италии, впервые поступили в Москву сведения из официальных государственных источников о скором нападении на СССР. Одно это уже само по себе говорит, по-моему, о высоком уровне, куда имели доступ советские разведчики в этой стране.
  
  Швейцария. Здесь уже говорилось о резидентуре Шандора Радо. Обширные его связи, включающие начальника военной разведки этой страны, давали самые широкие возможности для добывания первосортной (хотя иногда и спорной) информации.
  
  Франция. Разгромленная страна, принужденная к союзу с Германией. Тем не менее, имеющиеся в ряде стран посольства этой страны были наполнены людьми, не любившими "бошей". А потому охотно удовлетворявшими интересы и аппетиты советской разведки.
  
  Румыния. Здесь в германском посольстве работал особо ценный и информированный источник советской разведки, Курт Велкиш, занимавший должность атташе.
  
  Вообще говоря, посольства в разных странах были неиссякаемыми источниками информации. И в самых ключевых точках таких общений были наши люди.
  
  То есть, источники у советской разведки были самые разнообразные. В том числе весьма и весьма информированные. Причем отнюдь не на кухонном уровне.
  
  К чему здесь все это говорится? Нигде. Ни одного раза. Никто. Не упомянул о том, что Германия может напасть на СССР без дипломатических прелюдий. Наоборот. По мнению практически всех государственных и политических деятелей самых различных стран, сценарий, где войне Германии и СССР должны были предшествовать дипломатические маневры, предполагался как сам собой разумеющийся. То есть, в данном случае это не Сталин так считал. Так полагали руководители и наиболее информированные люди практически всех мировых держав.
  
  Поэтому Сталин оказался завален одной и той же информацией, полученной, повторю, не в результате собирания неких слухов. А от очень и очень информированных, зачастую, весьма высокопоставленных и знающих людей о том, что войне обязательно будет предшествовать выдвижение Гитлером каких-то условий,
  
  Когда говорят о том, что Сталин "не верил сообщениям разведки", можно понимать это таким образом, что люди, утверждающие это, никогда всерьез эти самые сообщения не изучали. Даже опубликованные. Кстати говоря, когда речь идет о журналистах и писателях, это еще как-то понятно и местами извинительно. Те, кто это утверждает, люди не очень вдумчивые, просто привычно повторяют "общеизвестные" истины. Но когда то же самое утверждают историки...
  
  
  "СООБЩЕНИЕ НКГБ СССР НАРКОМУ ОБОРОНЫ СССР ТИМОШЕНКО С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ ЗАПИСИ НАБЛЮДЕНИЙ
  
   N 2173/м
   9 июня 1941 года
   Совершенно секретно
  
   Направляем запись наблюдений сотрудника НКГБ СССР, произведенных им во время проезда через территорию Генерал-Губернаторства из Германии днем 5 июня 1941 года.
  
   Зам. народного комиссара
   государственной безопасности Союза ССР (Кобулов)
  
  Сообщение из Берлина
  
  1. В прилегающей к советской границе полосе, с обеих сторон железной дороги от ст. Малкиня расположены крупные германские воинские части, в том числе кавалерийские. Значительная часть из них расположена в лесу.
   2. На протяжении 200 километров вглубь от советской границы идет спешная работа по строительству новых железнодорожных веток и стратегических шоссейных дорог, реконструкция старых железнодорожных магистралей и устройство новых разъездов.
   3. Все мосты охраняются зенитными пулеметами и зенитной артиллерией мелкого калибра. Обслуживающий персонал находится тут же в полной боевой готовности.
   4. На пути до Кутно встретили 25 - 30 эшелонов, направлявшихся на восток с моторизованными войсками с полным вооружением: зенитные пулеметы, мелкого и среднего калибра зенитная артиллерия, минометы, противотанковые пушки, мелкие и средние танки и пр.
   5. На всем протяжении от нашей границы вплоть до Познани с небольшими интервалами на восток движутся по шоссейным дорогам моторизованные воинские колонны. Зафиксировано несколько десятков колонн с количеством от 20 до 100 машин в каждой и несколько крупных колонн;
   а) между станциями Коло и Канин - колонна длиной около 20 километров, состоявшая из больших грузовиков на равных дистанциях - 10-15 метров друг от друга;
   б) за Кутно справа по шоссе двигалась колонна артиллерии среднего калибра в составе нескольких сот грузовиков и пушек; \338\
   в) колонна моторизованных войск на 5-тонных и более военных грузовиках. Эта колонна растянулась от станции Врашен до Познани. Часть колонны грузится на станциях Кутно, Лович и под Варшавой.
   6. В Кутно заправлялись два состава зенитной артиллерии (один из них крупной артиллерии).
   За Кутно встретились еще два состава зенитной артиллерии.
   На всех воинских поездах установлены зенитные пулеметы и зенитная артиллерия в полной боевой готовности.
   7. Войска состоят из молодежи в основном в возрасте от 20 до 30 лет. Хорошо одеты, откормлены. Производят впечатление ударных частей, уже побывавших в боях.
  
  ЦА СВР РФ. Д.21616, Т.2. Лл.372-375. Машинопись. Имеются пометы. Незаверенная копия. Сохранены орфография и особенности стиля".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 533.
  
  
  Еще один способ добывания разведывательной информации, прежде здесь не представленный. Судя по всему, перед нами итоги работы агента-маршрутника, целенаправленно собирающего сведения по какому-то маршруту своего движения.
  
  Донесение составлено безусловно талантливым человеком. Несколькими скупыми, но точными мазками предельно ясно выражена тревога по поводу размаха и силы надвигающихся событий. Остается только отдать поклон этому человеку, настолько ярко и выпукло показана здесь картина выдвижения к советской границе отборных германских войск.
  
  25-30 эшелонов, в которых замечены танки, это не меньше танковой бригады, а скорее всего целая танковая дивизия. Перемещаемая в один день. Обилие эшелонов с зенитной артиллерией - тоже многозначительный признак. Нападения советской авиации немцы в тот момент не ожидали. К тому же зенитные орудия остро нужны были тогда для защиты от английских бомбардировщиков территории Германии. Вывод здесь не делается, но акцент, который ясно просматривается, указывает на подготовку скорого нападения. Бесконечные вереницы военных колонн, затопивших польские дороги по направлению к советской границе. И внимательный взгляд, подметивший высокие боевые качества перемещаемых войск.
  
  Можно предположить, что это донесение было направлено из НКГБ СССР Наркому обороны во исполнение указания Сталина о переключении работы внешней политической разведки на военные нужды. То, что это указание было доведено не только до органов государственной безопасности приграничных союзных республик, но и до закордонной агентуры, видно из следующего документа.
  
  
  "ИЗ ПИСЬМА "ЗАХАРУ, НАПРАВЛЕННОГО "ЦЕНТРОМ"
  
   N 54
   10 июня 1941 г.
  
  Мы получили срочное задание соответствующих инстанций, касающееся выявления и уточнения дислокации, организации и вооружения германской армии.
  
  Вопросы, подлежащие разработке, следующие: \339\
  
   1. Общая численность взятого в германскую армию контингента и его возрастной состав с распределением по сухопутным войскам, войскам СС и СА, воздушным силам, резервной сухопутной армии и морскому флоту.
   2. Организационно-штатная структура германских войсковых соединений: пехотных дивизий, танковых дивизий, тяжелых танковых дивизий, моторизованных дивизий, горнострелковых дивизий, дивизий воздушной пехоты, парашютных дивизий, корпусной артиллерии, артчастей резерва главного командования, зенитных корпусов и зенитных дивизий, авиационных корпусов и авиационных дивизий, химических частей.
   3. Общая численность у Германии танков, бронемашин, боевой авиации (по ее типам), транспортной авиации (по ее типам), артиллерии резерва главного командования.
   4. Достигнутая производственная мощность в Германии по среднемесячному выпуску танков, броневиков, боевых самолетов, орудий (по типам: полевых, противотанковых, тяжелых и зенитных), пулеметов (ручных, станковых и для ВВС), порохов, взрывчатых и отравляющих веществ. При этом по возможности указать заводы, выпускающие данные виды продукции с их среднемесячной производительностью.
   5. Над какими опытными образцами танкового, авиационного и артиллерийского вооружения работают германские военная промышленность и военное ведомство; каковы основные показатели этих опытных образцов; что за вторую половину 1940 года и в 1941 году из новых образцов вооружения принято на серийное производство. При этом особенно важно выявить: по танкам - максимальную толщину и силу сопротивления брони; типы танков с максимальным весом и вооружением и количество в Германии танков весом от 45 тонн и выше; по ВВС особенно важно: максимальная скорость новых и модернизированных истребителей и бомбардировщиков, максимальные мощности моторов, максимальные дальности истребителей, бомбардировщиков и транспортных самолетов; максимальная бомбовая нагрузка и самолеты с наиболее мощным пушечным вооружением.
   6. Дислокация штабов немецких армий и штабов армейских групп на всех театрах военных действий Германии против СССР, в частности, проверить наличие штабов армий и их нумерацию в Кенигсберге, Алленштейне, Варшаве, Люблине; в районе Замостье - Красностав - Янов; в районе Тарное Лембица, Вохня; в районе Закопане - южнее Кракова 75 км. Немецкие штабы на территории Румынии, штабы армейских групп (фронтов) в районе Лодзь - Спала (бывш. резиденция Мосцицького) и Краков.
   7. Количество немецких дивизий и корпусов к востоку от реки Одер, т.е. линии Моравская Острава - Бреслау - Штеттин. При этом особенно важно выявить состав войск в районах: Ченстохов, Катовице, Краков, Лодзь, Познань, Бреславу; Познань, Франкфурт-на-Одере, Бреслау и Денциг, Штеттин, Бромберг (Быдгощ).
   8. Деятельные данные по строительству укрепленных районов против СССР и аэродромных узлов, особенно подземных ангаров к востоку от реки Одер до нашей границы, на территории Словакии, Венгрии и Румынии. При этом особенно важны данные по состоянию укрепленных районов в пограничной полосе по реке Висле (Варшавский УР, Демблинский УР); по Восточной Пруссии и по рекам Прут, берет (Молдавия).
   9. Суточная пропускная способность железных дорог к востоку от р.Одер до нашей границы от Мемеля до Карпатской Украины. \340\
   10. Постараться добыть сведения о планах военных операций против СССР (в любой форме: документальные, высказывания и т.д.).
  
   Для этой цели необходимо разработать для каждого агента конкретное задание с учетом возможностей агента.
   В частности, по всем вопросам, связанным с авиацией, надо озадачить "Старшину". Он также может выяснить через "Шведа" дислокацию немецких частей в Румынии, через "Испанца" - сведения по личному составу германских ВВС и т.д.
   "Корсиканец" может осветить ряд вопросов по военно-химической промышленности (через "Турка"), военно-техническим новинкам (через "Грека"), добыть некоторые данные по военно-морскому флоту (через "Итальянца").
   "Брайтенбаха" следует направить на выявление дислокации германских частей, а также строительства укреплений на нашей границе.
   "Франкфуртер" также может собрать ряд сведений по военной промышленности Германии и по военно-морскому флоту.
   Остальных агентов надо проинструктировать, чтобы они путем личных наблюдений, разговоров со знакомыми тщательно фиксировали и сообщали нам все данные по военным вопросам, которые им станут известны.
   При этом не следует давать агентам полного перечня вопросов, которыми мы интересуемся, а также избегать одновременных заданий нескольким агентам по одним и тем же вопросам, так как интерес нескольких людей к одному и тому же вопросу может привести к провалу агентуры и расшифровке наших заданий.
   Проинструктируйте агентуру по линии III из сов. граждан (инженеров, приемщиков), находящуюся в провинции и разъезжающую по стране, а также сотрудников резидентуры и людей, привлеченных на месте, чтобы во время командировок, поездок в районы фиксировались наблюдения в части дислокации военной промышленности, аэродромов, военных складов, укреплений и воинских частей.
   В целях более удобной систематизации этих материалов и их быстрой реализации - все информации по этим вопросам присылайте с отметкой МОБ, в правом верхнем углу.
  
   ЦА СВР РФ. Д.21616. Т.2. Лл.421-426. Машинопись, незаверенная копия. Помета: "т.Осетрову. Вдело. В.Ф[итин]".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 535.
  
  
  А здесь уже смысл документа и вовсе предельно понятен. Говоря коротко, требования изложенные здесь, означают - поставить на решение задачи вскрыть подготовку немцев к войне все, что можно. Все, что имеется под рукой. Вплоть до технических работников резидентуры, к оперативной работе обычно не привлекавшихся. Причина этого понятна.
  
  Надо пояснить, что, когда в документах того времени мы видим ссылку на некие "инстанции", это означает обычно, что речь идет о личном указании Сталина. Его имя в деловой переписке в то время обычно не употреблялось. Имя Сталина произносилось в газетах. В служебных документах порядок был иной. Здесь ссылались на указания ЦК ВКП(б), Совнаркома, а чаще, вот так - "инстанции".
  
  Иначе говоря, слова
  "Мы получили срочное задание соответствующих инстанций, касающееся выявления и уточнения дислокации, организации и вооружения германской армии..."
  означают, что это задание (срочное задание!) руководство НКГБ СССР действительно получило лично от Сталина. Именно это обстоятельство объясняет и требование присылать донесения по данной теме с особой пометкой, дабы документы из этой категории не ставились в общую очередь рассмотрения обычных донесений.
  
  Но время. Его уже почти не оставалось. Всего двенадцать дней до удара.
  
  Из исследования "1941 год - уроки и выводы".
  
  "...С 10 июня войска атакующего эшелона (германской армии - В.Ч.) выводились в исходные районы от 7 - 20 км до 20-30 км от советской границы..."
  
  Это уже предпоследний этап, когда немецкие войска переходят в выжидательные районы, откуда легко могут быть выдвинуты в самые последние дни на исходные рубежи для начала общего наступления.
  
  
  "РАСПОРЯЖЕНИЕ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО СУХОПУТНЫМИ ВОЙСКАМИ ГЕРМАНИИ О НАЗНАЧЕНИИ СРОКА НАПАДЕНИЯ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ
  
  10 июня 1941 г.
  
   На основе предложения, представленного главным командованием сухопутных войск, Верховное главнокомандование вооруженных сил назначило для приготовления к военным действиям следующие сроки:
  
   1. Днем "Д" операции "Барбаросса" предлагается считать 22 июня.
  
   2. В случае переноса этого срока соответствующее решение будет принято не позднее 18 июня. Данные о направлении главного удара будут в этом случае по-прежнему оставаться в тайне.
  
   3. В 13.00 21 июня в войска будет передан один из двух следующих сигналов: \341\
   а) сигнал "Дортмунд". Он означает, что наступление, как и запланировано, начнется 22 июня и что можно приступать к открытому выполнению приказов;
   б) сигнал "Альтона". Он означает, что наступление переносится на другой срок; но в этом случае уже придется пойти на полное раскрытие целей сосредоточения немецких войск, так как последние будут уже находиться в полной боевой готовности.
  
   4. 22 июня, 3 часа 30 минут: начало наступления сухопутных войск и перелет авиации через границу. Если метеорологические условия задержат вылет авиации, то сухопутные войска начнут наступление самостоятельно.
  
   По поручению: Гальдер
  
   Перевод с немецкого из: DMA Potsdam, H 02.02/10/43, BI.689".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 536.
  
  
  Германским войскам передан срок начала войны. 22 июня 1941 года, 3 часа 30 минут.
  
  Это, впрочем, не означает, что распоряжение доведено до всех и каждого. Пока оно направлено командующим группами армий, армиями и танковых групп Восточного фронта.
  
  Критической датой принятия решения назван день 18 июня. Своего рода точка невозврата, после которой события никто останавливать не будет.
  
  А до этой даты, возможно? Нет, решение уже принято окончательно. Речь уже идет не об отмене нападения, а о возможном переносе его срока. Немецкий педантизм требует оговорить и такую возможность. Но этот перенос, он действительно возможен? Да, получается, что возможен. Иначе этот вариант вообще бы не рассматривался. Только после 13.00 21 июня все должно было стать окончательно необратимым.
  
  События раскручиваются уже с головокружительной скоростью. И успеть за ними теперь невероятно трудно. Тем более за ходами, сделанными так продуманно и планомерно, по четкому графику, этап за этапом. Где последние этапы проводятся в намеренно ускоренном режиме, лишая противника самой возможности реагировать вовремя.
  
  Мы снова не должны упускать из виду. Тот, кто реагирует на угрозу, всегда будет опаздывать от того, кто эту угрозу создает.
  
  Но значит ли это, что и в данном случае это правило безусловно работает? Что ответные меры с советской стороны безнадежно опаздывают?
  
  В массовой переброске войск из глубины страны, формировании новых соединений, строительстве укрепленных районов, да, конечно. Но все эти мероприятия и невозможно было завершить вовремя по чисто объективным причинам.
  
  Но вот что касается войск, уже находившихся у наших западных границ, ведь что-то можно сделать здесь? Нашим с вами современникам, впрочем, давно известно о том, что Сталин запретил принимать здесь любые меры повышения боевой готовности. Мы же с вами снова не будем торопиться с ответом. Впереди еще целых двенадцать дней. И документы, которые о них рассказывают.
  
  Впрочем, именно в это время происходят события, которые обычно рассматриваются в качестве доказательства его патологического нежелания приведения войск в боевую готовность.
  
  
  "ДИРЕКТИВА НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ВОЕННОМУ СОВЕТУ КОВО (В КОПИИ - ЗАМЕСТИТЕЛЮ НАРКОМА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР МАСЛЕННИКОВУ)
  
  б/н
  10 июня 1941 г.
  Совершенно секретно
  
  Начальник погранвойск НКВД УССР донес, что начальники укрепленных районов получили указание занять предполье.
  Донесите для доклада наркому обороны, на каком основании части укрепленных районов КОВО получили приказ занять предполье. Такое действие может спровоцировать немцев на вооруженное столкновение и чревато всякими последствиями. Такое распоряжение немедленно отмените и доложите, кто конкретно дал такое самочинное распоряжение.
  
  Жуков
  
  ЦА МО РФ. Ф.48. Оп.3408. Д. 14. Л.425. Машинопись, заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 537.
  
  
  "ТЕЛЕГРАММА НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ КОВО
  
  б/н
  11 июня 1941 г.
  Совершенно секретно
  
  Народный комиссар обороны приказал:
  1). Полосу предполья без особого на то приказания полевыми и уровскими частями не занимать. Охрану сооружений организовать службой часовых и патрулированием.
  2). Отданные Вами распоряжения о занятии предполья уровскими частями немедленно отменить.
  Исполнение проверить и донести к 16 июня 1941 г.
  
  Жуков
  
  ЦА МО РФ. Ф.48. Оп.3408. Д. 14. Лл.432. Машинопись, заверенная копия. \347\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 541.
  
  
  Вот оно, говорят обычно по поводу сталинской перестраховки. Вот пример его трусливого и глупого требования "не поддаваться на провокации". Вместо того, чтобы дать войскам приказ занимать позиции, он, наоборот, этого не только не разрешает, но прямо запрещает.
  
  Только, если подумать, в данном случае запрет, пожалуй, вполне уместен. Ведь что получается?
  
  Кто доложил наверх о занятии войсками предполья? Пограничники. То есть, предполье это находилось в пограничной зоне. А значит, очень близко от границы. И, конечно, в пределах прямой видимости с сопредельной территории, иначе не упоминалось бы ни о каких "провокациях".
  
  Что здесь важно? Здесь важно не то, что занятие полосы предполья может спровоцировать немцев на вооруженное столкновение. Важно то, что ответственность за такое столкновение будет неизбежно возложена на советскую сторону. Это, собственно, и имелось в виду под словами "и чревато всякими последствиями". А то, что в любом столкновении "мировое общественное мнение" всегда и обязательно обвинит русских, является банальной реальностью этого мира. Это почти закон природы.
  
  Поэтому давайте рассудим, а стоила ли предпринятая мера таких последствий?
  
  Если вдуматься, то получается, что не очень.
  
  Вот заняла пехота свои позиции на виду у немцев. Как думаете? Сколько времени нужно, в случае нападения, чтобы сосредоточенным артиллерийским огнем смешать эти позиции с землей? Или даже иначе. Зачем немцам в случае войны долбиться лбом о доты укрепрайона? Наверное, им проще ударить там, где этих укреплений нет. Что, кстати, они в действительности и сделали, обойдя своими главными силами укрепленные районы на границе. А войска, занимали ли они позиции в предполье или еще где в районе этих укреплений, в первые же часы все равно оказались в мешке.
  
  Надо заметить, что мера эта была бы действенной только в случае, если бы вместо глобального вторжения завязались бои местного значения, которые вели бы сравнительно незначительные силы. На что, собственно, расположение этих укреплений и намекало.
  
  Только зачем, в преддверии боев местного значения, занимать здесь позиции заранее? Тем более, если впереди есть еще и пограничники? Здесь для этого при таком развитии событий на первый случай действительно хватит патрулей.
  
  Так зачем тогда, неизвестно за сколько времени, занимать окопы именно здесь, на глазах у немцев? Для того, чтобы повысить боеготовность? Или для того, чтобы показать кому-то, что они повышают боеготовность?
  
  Собственно, это во многом и объясняет причину того, что телеграммы на имя командующего округом подписал не нарком обороны Тимошенко, а начальник Генштаба Жуков. Передал, так сказать, его неудовольствие.
  
  Заметим, если бы такое неудовольствие высказал Сталин, то уж совершенно точно подписал бы телеграммы сам Тимошенко. Получил выговор, значит сам должен передать его по команде. И отчитаться о личном выполнении. Тем более, что командующий округом подчинен ему напрямую. Не Жукову подчинен. Да Жуков и сам в данном случае не командует, а передает команду Тимошенко.
  
  Так что, с большой долей вероятности, команда эта шла не от Сталина, а действительно, как было и сказано в телеграмме, от Тимошенко. И команда эта, повторю, была совершенно правильной в той обстановке. Просто в очередной уже раз она подтверждает представления высшего командования Красной Армии, что началу крупномасштабных действий немцев будет предшествовать, пусть небольшой, но все же период локальных боевых действий.
  
  Мы с вами уже слышали высказывание генерал-полковника Кирпоноса о том, что в начале войны у наших войск будет несколько дней на то, чтобы организовать оборону. И даже, возможно, сформировать какой-то кулак для нанесения контрудара.
  
  Между прочим, высказывание это явилось не отвлеченным гаданием, а выражением некого устойчивого мнения. Ведь на этом уровне понимание того, каким должно быть начало войны, должно быть достаточно уверенным. Правильным или неправильным, это другой вопрос. Уверенным. Потому что понимание этого является одним из главных условий подготовки к будущей войне. И надо знать, к чему готовить войска на такой случай.
  
  Но понимание это не вырабатывается у всякого высшего генерала как Бог на душу положит. Такое серьезное обстоятельство никогда не отдается на откуп самодеятельным измышлениям. На такой случай всегда существует единственный и главный ориентир. Мнение начальства.
  
  Здесь дело даже не в конформизме, хотя и эту причину нельзя так уж решительно отбрасывать. Дело в том, что подготовку к войне армия ведет централизованно, по единому плану, ориентиры на который дают спускаемые сверху директивы. Как письменные, так и, что не менее важно, устные.
  
  Понятно, в связи с этим, что сказанное генералом Кирпоносом не было неким экспромтом. Не было мыслью, пришедшей ему на ум внезапно, без связи с его общей позицией по этому вопросу. И конечно, это мнение не было скороспелым. Оно явилось продуктом имевшейся уже к этому времени некой теоретической среды. Созданной, еще раз повторю, при безусловном влиянии сверху.
  
  Иными словами, именно убеждение Тимошенко и Жукова в том, что этап приграничных боевых действий при участии ограниченных сил в начале войны все-таки неизбежно будет, и служило ориентиром для их подчиненных. Уже при их отношении к этой проблеме.
  
  Одновременно с этим мне хотелось бы предостеречь от скороспелых осуждений этой позиции. Не все здесь так просто и однозначно. Об этом, впрочем, в настоящей работе уже было сказано, поэтому не будем повторяться.
  
  И еще одно. Если уж зашел разговор о роли командования Красной Армии в формировании представлений у подчиненных им командующих о характере и сроках будущей войны, необходимо сказать еще и о другой проблеме, не менее важной в рассматриваемой нами теме. В связи с этим предлагаю вспомнить эпизод, случившийся в эти же дни, и воспроизведенный в мемуарах Главного маршала авиации Голованова.
  
  Голованов А.Е. "Дальняя бомбардировочная..."
  
  "... Наступил июнь. Прошло более четырех месяцев после моего назначения, а я еще не был в Минске и не представился начальству. Начальник штаба все так же тактично и не один раз напоминал мне, что надо бы поехать туда, непременно представиться. Наконец, запросив разрешение, я поездом выехал в Минск. Там я прежде всего направился в штаб ВВС округа представиться командующему и начальнику штаба...
  
  ... Встреча с генералом Копцом состоялась, а генерал Павлов должен был приехать завтра со строящихся новых оборонительных рубежей. Полковник Худяков советовал задержаться до его приезда, а сегодня решить в штабе интересующие меня вопросы по работе тыла...
  
   ...В тот день я в двенадцать часов явился к командующему округом.
  
   В кабинете за письменным столом сидел довольно массивного телосложения человек с бритой головой, со знаками различия генерала армии.
  
   Павлов поздоровался со мной, спросил, почему так долго не приезжал в Минск, поинтересовался, что мне нужно, и сказал, что давно уже дал распоряжение, чтобы нас всем обеспечивали, так как об этом его просил Сталин. Только я начал отвечать на его вопросы, как он, перебив меня, внес предложение подчинить полк непосредственно ему. Я доложил, что таких вопросов не решаю.
  
   - А мы сейчас позвоним товарищу Сталину. - Он снял трубку и заказал Москву.
  
   Через несколько минут он уже разговаривал со Сталиным. Не успел он сказать, что звонит по поводу подчинения Голованова, который сейчас находится у него, как по его ответам я понял, что Сталин задает встречные вопросы.
  
   - Нет, товарищ Сталин, это неправда! Я только что вернулся с оборонительных рубежей. Никакого сосредоточения немецких войск на границе нет, а моя разведка работает хорошо. Я еще раз проверю, но считаю это просто провокацией. Хорошо, товарищ Сталин... А как насчет Голованова? Ясно. [51]
  
   Он положил трубку.
  
   - Не в духе хозяин. Какая-то сволочь пытается ему доказать, что немцы сосредоточивают войска на нашей границе.
  
   Я выжидательно молчал.
  
   - Не хочет хозяин подчинить вас мне. Своих, говорит, дел у вас много. А зря.
  
   На этом мы и расстались. Кто из нас мог тогда подумать, что не пройдет и двух недель, как Гитлер обрушит свои главные силы как раз на тот участок, где во главе руководства войсками стоит Павлов?.."
  
  
  Этот разговор имел, конечно, для генерала Павлова в ряду других обстоятельств самые трагические последствия. Но сейчас важно понять другое. Откуда взялись истоки его уверенности?
  
  Да, действительно, за две недели до начала войны он мог и не увидеть непосредственно на границе признаков сосредоточения немецких войск. Они, как мы знаем, сосредотачивались в этот момент в выжидательных районах в некотором отдалении от нее. И визуально с нашей стороны не просматривались.
  
  Но есть же разведка. Ведь ее сообщения не просто доносили информацию, они громко и отчетливо выдавали штормовое предупреждение. Информация, которую в полном объеме получали Тимошенко и Жуков от разведывательного управления Генштаба и частично от внешней разведки НКГБ, должна была ими в той или иной форме доводиться до командующих приграничными военными округами. Ведь их же надо было как-то ориентировать о степени военной угрозы с сопредельной стороны. И была к тому же собственная разведка округа, которая тоже передавала генералу Павлову самые тревожные сведения. Но он почему-то имел по этому поводу свое мнение, по существу игнорирующее разведывательные данные. И не просто мнение, а активную позицию, обусловленную твердой уверенностью в своей правоте.
  
  Традиционно было принято всегда считать, что военные осознавали угрозу, но не могли убедить в ней Сталина. Другим вариантом этого рассказа было то, что, если военные и не реагировали на угрозу нападения, то только потому, что надеялись, что Сталин все знает, Сталин не допустит... И если Сталин в этой обстановке не реагирует на опасность, то так и надо вести себя им самим.
  
  На самом деле, один этот короткий, но важный разговор говорит о вещах совершенно обратных. Не Павлов докладывает Сталину об угрозе. Это Сталин, встревоженный сообщениями разведки, спрашивает о ней Павлова. И это Павлов уговаривает Сталина не верить неким "сволочам", которые убеждают вождя в концентрации немецких войск.
  
  Факт этого разговора, между прочим, подтверждает и другой свидетель. Управляющий делами Совнаркома СССР Чадаев вспоминал впоследствии, что 22 июня 1941 года Сталин заявил маршалу Тимошенко:
  
  "...С Вашего[sic] Павлова надо строго спросить! - Сталин резко повысил голос. - За неделю до войны он заверял меня по телефону, что лично выезжал на границу. Уверял, что никакого скопления немецких войск там не обнаружил, а слухи о войне назвал провокационными! И ссылался на свою разведку, которая по его утверждению, работает надежно!.."
  
  Из воспоминаний управляющего делами Совнаркома СССР Я. Е. Чадаева / Публ. Г. А. Куманева // Отечественная история. - 2005. - ? 2. - С. 10.
  
  Так в чем же дело?
  
  Модные сегодня разговоры о предательстве, о заговоре, рассматривать здесь мы не будем. В своих предыдущих работах свою точку зрения по этому поводу я излагал и возвращаться к ней необходимости не вижу. Поэтому попробуем понять причины такого поведения генерала Павлова, исходя из других обстоятельств.
  
  Да, конечно, глухое ворчание, глухая фронда по отношению к Сталину в среде генералов безусловно были. Красные командиры, поднявшиеся в Гражданскую или вскоре после нее, были вскормлены либо самим Троцким, либо людьми, отмеченными Троцким. Накладывалось это на отсутствие традиционных ориентиров, свойственных обычно профессиональной военной касте и отмененных пролетарской революцией. Даже слова "Отечество" и "патриотизм" перестали быть запретными всего за несколько лет до начала войны. Перестали благодаря длительным и упорным усилиям Сталина. Что, кстати говоря, тоже не все и не сразу приняли.
  
  А голое честолюбие, не подкрепленное традиционными ценностями, толкало многих из них к настроениям, которые убеждали их, что их недостаточно ценят и недостаточно почтительно к ним относятся на самом верху. Более того, конечно же не могли они простить того, что с ними обошлись столь сурово в 1937-1938 годах. То, что репрессии затронули сколько-нибудь существенную часть командного состава, это сегодня на основании имеющихся документов можно твердо отнести к оттепельным сказкам. Но правдой является то, что этот удар очень сильно проредил самую верхушку армии. Тот слой, который издавна считал себя неприкасаемым.
  
  Ведь получается, что увешанные орденами, они не могли себе позволить вкусить плоды своей славы в той мере, которую они бы желали. Все, что надо было завоевать для себя, они завоевали. Оставалось завоевать для себя, конечно, еще и еще, новых благ, новых регалий, новой власти. Человеку всегда всего мало. Особенно для человека, лишенного нравственной узды.
  
  Но вместо этого приходилось за все в полной мере отвечать. Все время отвечать. Каждую минуту отвечать. Они устали от ответственности. Они хотели большего, но чтобы одновременно с этим их оставили в покое. Все это свойственно, наверное, многим, и не только в Красной Армии. Но именно здесь, в отсутствии традиционных консервативных ценностей, свойственных профессиональному военному сословию, приняло наиболее выразительные черты.
  
  Все это, конечно, не вся правда. И даже не четверть правды. Потому что были одновременно с этим и Рокоссовский, и Панфилов, и многие другие генералы Красной Армии, понимавшие свою роль в жизни как-то по-другому. И было их действительно много, иначе не остановили бы немцев на огромных тысячекилометровых пространствах возникших фронтов. Но даже и эта четверть правды может объяснить то, что происходило тогда в кабинетах наркомата обороны и Генерального штаба.
  
  Было это питательной почвой для заговора? Конечно. Но одновременно с этим система контроля над армией была выстроена настолько плотно и жестко, что любой заговор после 1937 года был обречен на неудачу еще на самой ранней стадии. Так что все это смутное генеральское недовольство, там где оно было, выпускалось в пар, как правило, в кухонных пересудах.
  
  Все это накладывалось у части из них, повторю, еще и на смутные мысли по поводу будущей войны с Германией. Брали они свое начало если не в страхе, то в добровольном признании превосходства германской военной машины.
  
  И еще одно существенное обстоятельство. Была здесь еще, над всем этим, некая тайная двойственность в отношении к Сталину. Понимание авторитета и политического масштаба этой личности. И одновременно убеждение в профессиональном превосходстве над бывшим семинаристом, никогда ничем на войне не командовавшим. Об этом в своих мемуарах никто не признавался, но это и понятно. Рассказы о том, что они верили в способности и авторитет Сталина настолько, что сами не выполняли свои профессиональные обязанности надлежащим образом, оправдывали их за их собственные ошибки и просчеты начала войны. Но, одновременно с этим, уверения в том, что, человек, десятки лет прослуживший в армии, в глубине души признавал над собой профессиональное превосходство в военной области человека там не служившего, не выглядят очень уж правдоподобными или тем более убедительными.
  
  Да, конечно, наедине с собой они должны были совершенно искренне (да и наверное по делу) считать, что понимают в военном деле уж никак не меньше Сталина. Более того. В сложных условиях, при внезапно возникшей угрозе, настоящий военный человек всегда будет сохранять большее хладнокровие, большие твердость мыслей и поступков, чем человек гражданский. И военный человек это всегда хорошо осознает. Что, в общем-то оправданно.
  
  К чему здесь все это сказано?
  
   Много говорилось и говорится о том, что мнение Сталина воздействовало на военных. Но никто даже не пытался задаться вопросом, а как мнение военных влияло на Сталина?
  
  Мнение Тимошенко и Жукова о том, что Германия может напасть на СССР только после того, как завершит свою войну с Англией, было ими высказано и документально зафиксировано в их мартовской записке по поводу оперативного развертывания Красной Армии в случае войны с Германией.
  
  Мнение любого человека может измениться, конечно. Но в данном случае, существенных причин для такого изменения, в общем-то, и не было. Да, действительно, немцы нарастили с марта свою группировку на востоке. Но, простите, рост количества дивизий за это время с 80 до 120 (по сведениям военной разведки), хотя и выглядит на первый взгляд тревожно, но... Но военному человеку негоже впадать в панику. Тревожно, но некритично. Угрожающе, но надо сохранять трезвую голову. Особенно учитывая, что расчеты показывали возможность выдвижения Германии для войны с СССР 180 дивизий. К тому же, равенство сил, которые держат немцы на наших границах и против Англии, которое определила военная разведка, оно тоже давало основание к уверенности в будущем.
  
  И опять же. Большая часть разведывательных донесений (а их получали, как мы видели, не только Сталин, но и Тимошенко с Жуковым) указывала на то, что столь некритичное увеличение немецкой группировки на востоке, по всеобщему мнению вызвано желанием Гитлера шантажировать Сталина, заставить его пойти на уступки в хозяйственных или политических вопросах. К военным эта концентрация войск пока еще не имеет особого отношения. Пусть Сталин со всем этим и выкручивается.
  
  Тот короткий период времени, когда была неясность по поводу успеха миссии Гесса в Англии, заставили, конечно, военное руководство занервничать. И впервые, может быть, серьезно отнестись к близости угрозы германского нападения. Но когда вскоре стало ясно, что мир с Англией Германии заключить не удалось, все должно было вернуться на круги своя. Почему? Да потому что ничего, в сущности, не изменилось.
  
  К тому же, ясно было, что, решись немцы на авантюру и начни они войну с Советским Союзом сейчас, недостаточность их сил (120 дивизий из 180) должна была тем более вынудить их к ведению начального этапа войны ограниченными силами. Особенно учитывая, что в пяти приграничных округах к 22 июня находилось 170 советских дивизий.
  
  Маршал Жуков, правда, рассказывал в 1969 году в своих мемуарах, что он и Тимошенко докладывали Сталину, что немецкие дивизии, укомплектованные по штатам военного времени, сильнее наших. С чем Сталин, припомним это, конечно же не согласился.
  
  Но, рассказав об этом, маршал Жуков ничего не написал о том, что когда на совещании в декабре 1940 года генерал Павлов докладывал о том, что один советский механизированный корпус гарантированно должен разгромить две немецкие танковые или же пять немецких пехотных дивизий, ни он сам, ни нарком обороны маршал Тимошенко ни словом этому не возразили. Хотя не шутейный был вопрос, не праздный, а затрагивающий самую суть отношения к будущей войне. А значит, и к подготовке армии к ней. Здесь, если ты не согласен, молчать было преступно. А они оба промолчали. Значит, были согласны. И не посчитали необходимым тратить лишние слова там, где были они с докладчиком полностью согласны. Вот об этом маршал Жуков почему-то не упомянул.
  
  Не вспомнил он также о том, что в январской игре Генштаб РККА исходил из того, что советская стрелковая дивизия в полтора раза сильнее немецкой. За что, кстати, военное командование получило нагоняй от Сталина. Маршал Жуков тогда этим "преимуществом" просто вовсю пользовался, когда во главе "Восточных" громил генерала Павлова на Юго-Западном направлении.
  
  Так что, учитывая все это, к сцене, где Тимошенко и Жуков за неделю до начала войны пытаются убедить Сталина в том, что сто двадцать немецких дивизий сильнее ста семидесяти советских, приходится отнестись без особого доверия. 1969 год, когда были изданы его мемуары, это все-таки не 1941-й...
  
   И еще. Сталину генерал армии Павлов бодро рапортовал о том, что немцы ничего не затевают. А вот что тот же самый Павлов докладывал своему непосредственному начальству - наркому и начальнику Генштаба? Ведь что-то же он должен был докладывать? И какие есть основания считать, что им он докладывал иное?
  
  И возникает тогда простой вопрос.
  А как в то время относились к докладам Павлова Тимошенко и Жуков? Не в 1969 году? А тогда?
  
   Жуков об этом в своих воспоминаниях не пишет. Он вообще не пишет о том, что именно докладывал ему генерал Павлов накануне войны. Как и то, что именно докладывали ему из других военных округов. И как он сам относился к таким докладам в то время.
  
  В своих воспоминаниях Маршал Советского Союза Матвей Васильевич Захаров, являвшийся перед войной начальником штаба Одесского военного округа, вспоминая события кануна войны, рассказал такой эпизод.
  
  Захаров М.В. "Генеральный штаб в предвоенные годы".
  
  "... 6 июня 1941 года из Румынии были получены данные, в которых приводилась запись телефонного разговора: примар города Хуши спрашивал своего коллегу в Яссах, закончил ли он эвакуацию ценностей, так как 9-12 июня "нужно ожидать событий". О каких событиях шла речь, установлено не было. В это время командующий войсками округа генерал-полковник Я. Т. Черевиченко находился в Крыму, где принимал прибывавшие туда управления 9-го отдельного стрелкового корпуса, стрелковую и кавалерийскую дивизии.
  
  Получив указанное донесение, штаб округа немедленно информировал об этом штаб Киевского Особого военного округа и Генеральный штаб. В этот же день около 14 часов по ВЧ о полученном донесении было доложено лично начальнику Генерального штаба генералу армии Г. К. Жукову и одновременно высказана просьба: управление 48-го стрелкового корпуса из Кировограда и его 74-ю стрелковую дивизию из Первомайска перебросить в район Бельцы, так как на этом направлении на участке Липканы, Фалешты находилась лишь одна 176-я стрелковая дивизия, сил которой было явно недостаточно для прикрытия фронта в 120 километров; кроме этого, выдвинуть из района Рыбницы на бельцкое направление и 30-ю горнострелковую дивизию. Проведя выдвижение указанных соединений, на бельцком направлении можно было создать группировку в составе трех дивизий - 176, 74 и 30-й, объединенных управлением 48-го стрелкового корпуса.
  
  Г. К. Жуков прервал мой доклад словами: "Что вы паникуете!" Услышав в ответ: "Ожидаю положительного решения этого вопроса", Г.К, Жуков после небольшой [272] паузы сказал, что он доложит наркому и позвонит мне не ранее 16 часов. Действительно, около 16 часов начальник Генштаба передал по ВЧ, что Народный комиссар обороны согласен с предложением, но обращает внимание на то, что передвижение войск производилось скрытно, в ночное время.
  
  Указания были приняты к исполнению...
  
  ...В этот же день штаб округа отдал распоряжение: вторую очередь артиллерийских полков не отправлять на окружной артиллерийский полигон, где они должны были проводить боевые стрельбы; задержать также отправку и зенитной артиллерии на полигон..."
  
  
   Обратим внимание на реакцию Жукова.
  
   Обвинение в паникерстве в тех условиях было достаточно опасным для обвиняемого. За паникерство тогда можно было огрести множество неприятностей, вплоть до трибунала. Тем не менее, генерал армии Жуков накануне немецкого вторжения для характеристики инициативы по выдвижению войск на угрожаемые участки выбрал именно это слово. Иначе говоря, он считал любые меры для парирования угрозы немецкого наступления - признаком паники в нижестоящих штабах.
  
  Тогда получается, что к докладам генерала армии Павлова, который твердо и уверенно сообщал в Москву о том, что никакой концентрации немецких войск на границе нет, он должен был относиться вполне благосклонно. В отличие от докладов "паникеров" из других округов.
  
  Отсюда следует, что военному командованию в то время было ясно, что никакой паники по поводу якобы внезапного нападения не должно было быть. Но не только потому, что паника сама по себе в любой ситуации недопустима. А потому что никакого внезапного нападения быть не может. Внезапное нападение могут себе воображать только слишком впечатлительные штатские люди.
  
  И если среди них есть такие, чьи приказы нельзя игнорировать, то достаточно просто формально их исполнять. Как неизбежное зло, которому нельзя противостоять, которому невозможно привить собственное хладнокровие и выдержку. Надо терпеливо выдерживать штатские истерики. Но это не значит, конечно, что для исполнения этих истерических глупостей надо рвать собственный пупок. Достаточно того, что приказ будет исполнен. Формально исполнен, но так, чтобы претензий к исполнителю не было.
  
  Так что ничего не значит то обстоятельство, что с предложением генерал-майора Захарова генералу армии Жукову пришлось согласиться. Тот, хотя и был всего лишь начальником штаба округа, но в отсутствии командующего обладал его правами. И мог требовать в этом качестве доклада наркому обороны. Поэтому в такой ситуации власти начальника Генштаба на то, чтобы с порога запретить, было недостаточно. Здесь действительно было нужно решение наркома. Тем более, когда генерал Захаров проявил настойчивость. И Жукову пришлось Тимошенко докладывать. А тот с предложением согласился.
  
  Но вот это жуковское : "Что вы паникуете!" запомним. Хорошо запомним. Нам с этим настроением и этими словами еще предстоит встретиться снова. Всего через несколько дней.
  
  
  "СПРАВКА 1 УПРАВЛЕНИЯ НКГБ СССР
  
   N 209
   11 июня 1941 г.
   Сов. секретно
  
   Захар сообщает, что "Старшина" в своей записке написал следующее:
  
  В руководящих кругах германского министерства авиации и в штабе авиации утверждают, что вопрос о нападении Германии на Советский Союз окончательно решен. Будут ли предъявлены предварительно какие-либо требования Советскому Союзу - неизвестно, и поэтому следует считаться с возможностью неожиданного удара...
  
  ..."С[таршина]" как свое мнение предлагает нам провести следующие контрмероприятия: до начала войны занять Петсамо, шведский остров Ойланд, одновременно по возможности договориться с Англией и дать гарантии о возвращении острова и Петсамо после войны.
   "С[таршина]" высказывает свое мнение в случае войны о необходимости бомбардировки в первую очередь румынских нефтяных промыслов и ж.д. узлов, Кенигсберг, Берлин и Штеттин, а также прорваться через Венгрию с тем, чтобы отрезать Германию от Балкан.
   По мнению "С[таршины]", бомбардировка причинит не только материальный ущерб, но и будет иметь большое моральное воздействие, т.к. население устало от войны. Эти предложения "С[таршиной]" сообщаются, для соответствующей оценки, т.к. предложение занять Красной Армией острова Ойланд и Петсамо до начала войны, звучит провокационно, но возможно, что "С[таршина]" говорит от чистого сердца.
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Лл.430-431. Машинопись, заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 539.
  
  
  В настоящей справке мной опущены разведывательные данные, которые будут приведены дословно на следующий день в сообщении НКГБ СССР на имя Сталина, Молотова и Берии. Та часть, что в справке оставлена, в это сообщение, как мы увидим, не попала. Почему здесь представлена выдержка из этой справки? Ведь справка Сталину не направлялась, это был чисто внутренний ведомственный документ. Тем не менее, судя по некоторым признакам, существо предложений "Старшины" Сталину все же было немного позже доложено. Было это, видимо, в ходе личного доклада ему наркома госбезопасности Меркулова и начальника внешней разведки Фитина 17 июня, где они должны были охарактеризовать ему подробно источники своих резидентур в Германии. Потому что очень уж сталинское мнение о "дезинформаторстве" "Старшины" перекликается с теми предложениями, которые тот здесь выдвигал.
  
  И действительно, предложения или призывы захватить какие-то территории накануне войны имели совершенно отчетливый вкус провокации.
  Занять финский город Петсамо и шведский остров Ойланд значило автоматически сделать не только Финляндию, но и нейтральную до той поры Швецию военными противниками Советского Союза.
  
  Причем, занять не в начале войны, а именно "до начала войны". А "занять" в данном случае означает напасть. Напасть первыми на Швецию и Финляндию, дав тем самым повод Германии к объявлению Советскому Союзу войны, мотивируя это защитой двух беззащитных маленьких стран. И как к этой ситуации будет выглядеть СССР, начавший ничем не спровоцированную агрессию? И даже не против Германии, а против Финляндии и Швеции? Что по этому поводу скажут народы тех стран, к которым Сталин уже в это время искал подходы на предмет заключения союзнических отношений?
  
  Конечно, обер-лейтенант резерва Харро Шульце-Бойзен, это не та величина, которая может определять вопросы политики или стратегии государства. И его предложения не весят с этой точки зрения ничего существенного. Досужее мнение, очень распространенное среди некоторых слоев интеллигенции, твердо уверенной в своих выдающихся способностях выигрывать сражения, управлять государствами и вершить судьбы мира.
  
  Но оно с этой точки зрения, конечно, и не рассматривалось. Эти предложения должны были охарактеризовать в целом личность этого человека. Для того, чтобы понимать, насколько серьезно можно относиться к его суждениям. А в самом конкретном выражении, можно ли доверять его информации. Да, по мнению Амаяка Кобулова, Шульце-Бойзен предложил это "от чистого сердца", а не по злому умыслу. Но если это и не умысел, то все равно получается, что к информации из этого источника нельзя относиться с доверием. Тем более, что и другие его сведения тоже вызывают известные подозрения.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ НКГБ СССР И. В. СТАЛИНУ, В. М. МОЛОТОВУ И Л.П.БЕРИЯ
  
   N 2215/м
   12 июня 19411г.
   Совершенно секретно
  
  Направляем агентурное сообщение, полученное НКГБ СССР из Берлина.
  
   ЗАМ. НАРОДНОГО КОМИССАРА
   ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
   СОЮЗА ССР (Кобулов)
  
   ОСНОВАНИЕ: Сообщение из Берлина ? 4115 от 11 июня 1941 г.
  
   Сообщение из Берлина
  
   "Старшина" сообщает:
  
   "В руководящих кругах германского министерства авиации и в штабе авиации утверждают, что вопрос о нападении Германии на Советский Союз окончательно решен. Будут ли предъявлены предварительно какие-либо требования Советскому Союзу - неизвестно, и поэтому следует считаться с возможностью неожиданного удара.
   Главная штаб-квартира Геринга переносится из Берлина, предположительно в Румынию. 18 июня Геринг должен явиться в новое место расположения своей штаб-квартиры. Воздушные силы второй линии к этому же сроку должны быть переведены из Франции в район Познани.
   Переговоры о совместных действиях между германским, финским и румынским генштабами ведутся в ускоренном порядке.
   В ежедневных разведывательных полетах над советской территорией принимают участие также и финские летчики. \350\
   По документам, проходящим через руки источника, видно, что объектами главного удара первоначально должны явиться Мурманск, Мурманская железная дорога, Вильно, Белосток, Кишинев и что германское командование будет стремиться путем обхода с севера из Восточной Пруссии и с юга из Румынии, создать клещи, которые постепенно будут смыкаться в целях окружения Красной Армии, расположенной на границе Генерал-Губернаторства.
   Дополнительно, в качестве объектов бомбардировок штабом авиации намечены также авиазаводы в Москве и ее окрестностях, порты Балтийского моря и Беломорский канал".
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1, Лл.432-434. Имеются пометы. Указана рассылка. Незаверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 543.
  
  
  И опять ценные сведения перемешаны с откровенной выдумкой.
  
  Вопрос о нападении Германии на Советский Союз окончательно решен. Это действительно так. Но снова всплывает вопрос возможности предъявления Советскому Союзу каких-то предварительных требований. Правда, на этот раз оговаривается, что неясно, будут ли они предъявлены. А потому, это снова важно, следует считаться с возможностью неожиданного удара.
  
  Ценные сведения о том, что в ускоренном порядке ведутся переговоры о совместных действиях между германским, финским и румынским генштабами.
  
  Но здесь же говорится о том, что "германское командование будет стремиться путем обхода с севера из Восточной Пруссии и с юга из Румынии, создать клещи, которые постепенно будут смыкаться в целях окружения Красной Армии, расположенной на границе Генерал-Губернаторства". Истиные планы германского командования, впрочем, станут окончательно ясными уже после начала войны.
  
  Но вот, то, что объекты главного удара немецкой авиации указаны опять заведомо фантастические, это должно было быть видно уже тогда.
  
  Сталин ведь не зря интересовался у полковника Скорнякова, смогут ли немецкие самолеты нанести удар по Москве. Надо полагать, что задавал он этот вопрос не только ему, хватало в советских военно-воздушных силах специалистов, которые могли на него ответить компетентно. Просто Скорняков, будучи тоже специалистом, летчиком, но работая в Германии, должен был знать возможности германской авиации лучше. В силу своих служебных обязанностей.
  
  В результате, и полковник Скорняков, и все специалисты в один голос уверяли Сталина, что немцы бомбить Москву со своих баз, слишком удаленных от нее, не имеют возможности. Сталин, впрочем, со свойственной ему осторожностью подстрахуется, и накануне войны прикажет генералу Тюленеву поднять боеготовность ПВО Москвы. Видимо, понимая, что у немцев могут оказаться бомбардировщики с лучшими характеристиками, нежели это известно советской стороне. Но в любом случае, таких самолетов не могло быть много и опасность могли представлять лишь их небольшое количество. Отдельные, может быть, опытные экземпляры. Но уж конечно никак нельзя было себе представить Москву в качестве главной на тот момент цели для массированных авиационных налетов германской авиации.
  
  Да и остальные цели, снова явно не те, которые немцы атаковали ранее в ходе своих молниеносных операций на Западе.
  
  Впечатление от недостоверности донесения получает еще более усиленную окраску из-за утверждений в том, что вся эта явная несуразица утверждается на основании документов, "проходящих через руки источника".
  
  И как после этого относиться к утверждениям "Старшины" о том, что "вопрос о нападении Германии на Советский Союз окончательно решен"? Нет, об этом сообщал, как мы видели, далеко не один только он. Но речь идет в данном случае конкретно о его сведениях. И о том, в частности, что недоверие, которое он сам вызывал своей общей позицией, могло распространиться и на аналогичную информацию из других источников.
  
  
  "ИЗ СООБЩЕНИЯ НКВД СССР В ЦК ВКП(б) И СНК СССР О НАРУШЕНИЯХ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ГРАНИЦЫ СССР С НОЯБРЯ 1940 г. ПО 10 ИЮНЯ 1941 г.
  
   N 1996/6
   12 июня 1941 г.
  
   За прошедшее после октября 1940 г. время, то есть по 10 июня 1941 г. со стороны Германии нарушили границу Союза ССР 185 самолетов. Особенно усилились нарушения нашей границы германскими самолетами за последние один-полтора месяца. Только за май и 10 дней июня 1941 г. границу СССР нарушил 91 германский самолет.
   Нарушения границы СССР германскими самолетами не носят случайного характера, что подтверждается направлением и глубиной полетов над нашей территорией. В ряде случаев немецкие самолеты пролетели над нашей территорией до 100 и больше километров и особенно в направлении районов, где возводятся оборонительные сооружения, и над пунктами расположения крупных гарнизонов Красной Армии.
   15 апреля этого года в районе г. Ровно истребителями Красной Армии был приземлен германский военный самолет, у экипажа которого оказались карты Черниговской области Украинской ССР, а также аэрофотосъемочные принадлежности и заснята пленка. Этот самолет залетел на нашу территорию на глубину до 200 км...
   С 1 января по 10 июня 1941 г., то есть за 5 месяцев и 10 дней, всего было задержано 2080 нарушителей границы со стороны Германии. Из этого числа уже разоблачено 183 агента германской разведки.
   Количество задержаний нарушителей границы за 1941 год по месяцам составило: в январе - 503, в феврале - 175, в марте - 381, в апреле - 260. В мае и за 10 дней июня количество задержанных нарушителей из Германии увеличилось: в мае задержано 353 нарушителя и за 10 дней июня - 108.
   За пять с половиной месяцев при задержании нарушителей на границе с Германией в связи с оказанием вооруженного сопротивления убито 36 и ранено 25 нарушителей границы.
   За последнее время был ряд случаев задержания заброшенных в СССР агентов германских разведывательных органов, снабженных портативными приемопередающими радиостанциями, оружием и гранатами.
  
   Народный комиссар внутренних дел СССР Берия
  
   ЦА ФСБ РФ. Ф.Зос. Оп.8. Пор. ? 9. Лл.87-89. \351\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 544.
  
  
  Перед нами снова документ обобщающего характера, рисующий на этот раз картину усиления интенсивности деятельности разведывательных органов Германии. На этот раз такую записку представил Сталину Берия. И снова мы видим доказательство, свидетельствующее о беспокойстве Сталина явным ростом опасности. Ведь Берия часто виделся со Сталиным лично. И конечно, если бы тот был спокоен, такой явно тревожный обобщающий документ ему бы не представил. Ясно, что выявить тенденцию в поведении немцев ему поручил Сталин.
  
  Нарушение немецкими самолетами советской границы с явно разведывательными целями отмечалось и раньше. Более того. МИД СССР уже направлял германскому МИДу ноту по этому поводу. Не останется без последствий и это сообщение.
  
  Факт общеизвестный. Сталин запретил открывать огонь по немецким самолетам-нарушителям. Это ему до сих пор вменяется в вину. Клеймится его трусость и нерешительность, нежелание пресечь и так далее...
  
  Критики эти обычно очень мало знают. Они не знают общей обстановки, сложившейся тогда, того что любое обострение отношений с Германией в той взрывоопасной обстановке, могло привести не просто к началу войны, но, самое главное, к обвинению советской стороны в ее провоцировании.
  
  Не знают они и частностей. Того, например, что границу нарушали и советские самолеты. Кто случайно, кто от потери ориентации, кто по неопытности. Не зря нарком обороны Тимошенко 12 июня приказал "запретить полеты нашей авиации в приграничной полосе 10 км от госграницы". Но были, видимо, нарушения и сознательные, с разведывательными целями. Не зря генерал Гальдер писал в своем служебном дневнике 6 июня, что в восточных районах отмечено усиление деятельности русской авиации. Но немцы тоже по нашим самолетам, нарушившим границу, огня не открывали.
  
  Можно возразить, что у немцев нарушений было больше. Но этому следует контрвозражение. Во-первых, немцы всегда могли посетовать, что их летчики менее опытны, чем знаменитые на весь мир "сталинские соколы", потому и чаще теряют ориентировку в воздухе. Пойди и докажи обратное. А во-вторых, всегда у любой стороны число своих нарушений можно приуменьшить, а число противной стороны преувеличить. Даже и сегодня, с неизмеримо более совершенными средствами слежения и фиксирования таких инцидентов, бывает что-то невозможно доказать. А уж тогда-то...
  
  Это все неизбежные казусы дипломатии, которыми приходилось заниматься рутинно и нудно, когда одна сторона жалуется, а другая сторона на эти жалобы не обращает внимания. Но переводить все это в плоскость фактически военных действий в то время и в той обстановке было бы, конечно, безумием.
  
  В этих условиях открытие огня по немецким самолетам могло привести и к обстрелу советских самолетов, нарушивших границу. Вообще-то сбитый самолет с любой стороны, это такой факт, который может привести к далеко идущим и непредсказуемым последствиям. А в той накаленной обстановке - тем более. Странно, что это непонятно кому-то даже сегодня, несмотря на убедительность современных примеров.
  
  Поэтому, сетования на то, что в 1941 году было запрещено открывать огонь по немецким самолетам, нарушившим границу, можно отнести к милым интеллигентным мечтаниям о том, что случись тогда так, как им хотелось бы, события повернулись бы по-другому.
  
  Но наиболее убедительным в этом сообщении была информация об усиленной засылке через границу агентов германской разведки. Что для страны, объявляющей себя дружественной, уже само по себе достаточно странно. Но еще более важным было то обстоятельство, что именно в последнее время был выявлен ряд случаев засылки на советскую сторону серьезно вооруженных агентов.
  
  Это было признаком того, что от тактики сбора информации германские разведорганы переходят к подготовке диверсионной деятельности на советской территории. А это, надо понимать, в условиях мира деятельность совершенно бесперспективная. Эффективной деятельность диверсионных групп может быть только в условиях войны. И это в Кремле хорошо понимали, не зря Берия выделил в своем сообщении именно это обстоятельство. Надо думать, как наиболее существенный признак подготовки немцами нападения.
  
  Что в совокупности с самыми последними сообщениями военной разведки и наркомата государственной безопасности делало картину, сложившуюся у советских границ, все более тревожной. И Сталин на нее безусловно реагировал. Несмотря на успокоительные доклады ему военного командования.
  
  
  "ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА РККА КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ КОВО
  
   N 504206
   12 июня 1941 г.
   Совершенно секретно
   Особой важности
   Экз. N 2
  
   1. На территорию КОВО в период с 15.6 по 10.7.41 г. прибудет 16 армия в составе:
   Управление армии с частями обслуживания;
   5 мех. корпус (13, 17 танковые и 109 моторизованная дивизии);
   57 танковая дивизия;
   32 стр. корпус (46, 152 стрелковые дивизии, 126 корпусной арт. полк).
   2. Прибывающие части и соединения включить в состав войск КОВО с подчинением во всех отношениях ВОЕННОМУ СОВЕТУ КОВО.
   3. Прибывающие соединения расположить лагерем:
   Управление 16 армии с частями обслуживания - СТАРО-КОНСТАНТИНОВ;
   Упр. 5 мех. корпуса, 13 танковую и 10 моторизованную дивизии - БЕРДИЧЕВ;
   17 танковую дивизию - ИЗЯСЛАВЛЬ;
   57 танковую дивизию - ПРОСКУРОВ, МЕДЖИБОР;
   Упр. 32 стр. корпуса с корпусными частями, 46 и 152 стрелковые дивизии - ГНИВАНЬ;
   126 корпусный арт. полк - ЮЗВИНСКИЙ ПОЛИГОН.
   4. Для размещения прибывающих частей в новых лагерях и обеспечения нормальной учебы с первых же дней прибытия войск Вам надлежит в каждый лагерь, до прибытия соединений, для обеспечения боевой подготовки и боевой готовности, завезти горюче-смазочные материалы и продовольствие. Для варки пищи обеспечить дровами из текущих запасов округа.
   5. Выгрузку прибывающих соединений произвести:
   а) Упр. армии с частями обслуживания - на ст. СТАРОКОНСТАНТИНОВ;
   б) Упр. 5 мк, 13 тд и 109 мд - на ст.БЕРДИЧЕВ;
   в) 17 тд - на ст.ИЗЯСЛАВЛЬ;
   г) 57 тд - на ст.ПРОСКУРОВ;
   д) Упр. 32 ск, 46 и 152 стр. дивизии, 126 кап - на ст. ГНИВАНЬ.
   6. Выгрузку войск и направление их в районы лагерного расположения организовать следующим порядком:
   а) На ст.КАЗАТИН иметь коменданта выгрузочного района, которого обязать направлять эшелоны соединений и частей на станции выгрузки, предназначенные для каждого соединения и части (пункт 5 настоящей директивы). Здесь же иметь для общего руководства выгрузкой ответственного командира оперативного отдела штаба округа.
   б) На каждой станции выгрузки иметь особо ответственных и проверенных комендантов выгрузочных станций, для конкретной организации выгрузки эшелонов, прибывающих на каждую станцию, которых проинструктировать ВОЕННОМУ СОВЕТУ. На каждой станции выгрузки войск, кроме того, иметь командира штаба КОВО, на которого возложить ответственность за соблюдение строжайшей дисциплины в районе ст. выгрузки, в районе сбора и на маршрутах, за снабжение прибывающих частей всем необходимым, \352\ обеспечение их картами района лагерного расположения и маршрутом следования.
   в) После выгрузки на станции каждого эшелона в районе станции войск не задерживать, а немедленно направлять непосредственно в район лагерного расположения. При удалении до лагеря более перехода в районы лагерного расположения части направлять по полкам (отдельным батальонам), не ожидая прибытия всей дивизии.
   г) Для проведения неотложного ремонта боевых и транспортных машин на каждой станции выгрузки организовать пункты технической помощи. Здесь же иметь необходимое количество горюче-смазочных материалов.
   7. Добейтесь строжайшего порядка, организованности, дисциплины и сохранения всех мероприятий в тайне на ст. выгрузки, на маршрутах следования и в районах сбора и лагерного расположения. Открытые разговоры по телефону и по телеграфу, связанные с прибытием, выгрузкой и расположением войск, даже без наименования частей, категорически запрещаю.
   О прибытии частей 16 армии, кроме Вас, члена Военного Совета и начальника штаба округа, никто не должен знать. Задачу на обеспечение горючим, продовольствием и т.д. ставить в общей постановке вопроса с указанием количества продфуража и горючего.
   8. С прибытием частей в районы лагерного расположения установить прямую телеграфную связь: штаба округа со штабом 16 армии; штаба 16 армии со штабами 5 механизированного и 32 стрелкового корпусов.
   9. Всем частям, прибывающим на территорию округа, присвоены условные наименования, согласно прилагаемых перечней. Условное наименование применять при всякой переписке, в том числе и на конвертах совершенно секретных документов.
   10. Донесения о разгрузке эшелонов по каждой станции представлять мне, через Начальника Генерального штаба КА, ежедневно к 22 часам.
   11. Получение директивы подтвердите.
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ: перечень условных наименований войсковых соединений, прибывающих на территорию округа на 9 листах.
  
   Народный комиссар обороны Союза ССР
   Маршал Советского Союза С. Тимошенко
   Начальник Генерального штаба Красной Армии
   генерал армии Жуков
  
   ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.261. Лл.37-40. Машинопись. Копия, заверенная зам. начальника Оперативного управления Генштаба генерал-майором Анисовым".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 545.
  
  
  "ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ЗАНОВО
  
   N 504207
   12 июня 1941 г.
   Совершенно секретно
   Особой важности
  
   1. На территорию ЗАНОВО в период с 17.6 по 2.7. 41 г. прибудут:
   51 стр. корпус в составе: управление корпуса с корпусными частями, 98,
   112 и 153 стр. дивизий;
   63 стр. корпус в составе: управление корпуса с корпусными частями и 546
   кап, 53 и 148 стр. дивизий;
   22 инженерный полк.
   2. Прибывающие части расположить лагерем:
   Упр. 51 ск с корпусными частями, 98 и 112 стр. дивизию, 22 инженерный
   полк - ДРЕТУНЬ;
   153 стр.дивизию - ВИТЕБСК; \356\
   Управление 63 ск с корпусными частями, 546 кап, 52 и 148 стр. дивизии ГОМЕЛЬ.
   3. Для размещения прибывающих частей в новых лагерях и обеспечения
   нормальной учебы с первых же дней прибытия частей Вам надлежит:
   а). Отвести места лагерных стоянок частей;
   б). Завезти горюче-смазочные материалы и продовольствия. Для варки
   пищи обеспечить дровами из текущих запасов округа.
   4. Выгрузка прибывающих соединений будет организована распоряжением Генерального штаба КА.
   5. Соединения, прибывающие на территорию округа, в состав ЗАНОВО не
   включаются и Военному Совету округа не подчиняются.
   6. О прибытии на территорию округа указанных выше соединений и частей никто, кроме Вас, члена Военного Совета и начальника штаба округа, не должен знать.
   Открытые переговоры по телефону и по телеграфу, связанные с прибытием и разгрузкой войск, категорически запрещаю.
   Задачи по обеспечению соединений продфуражем и горючим ставить в
   общем порядке, с указанием лишь количества горючего и продфуража.
   7. Всем частям, прибывающим на территорию округа, присвоены условные наименования, согласно прилагаемого перечня, которые в случае необходимости применять при всякой переписке, в том числе и на конвертах совершенно секретных документов.
   8. Получение директивы подтвердите.
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ: перечень войсковых соединений и частей, прибывающих на территорию округа, с присвоенными им условными наименованиями на 4-х листах.
  
   Народный комиссар обороны Союза ССР
   Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)
   Начальник Генерального штаба Красной Армии
   генерал армии (Жуков)
  
   ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.256. Лл.2-3. Машинопись. Копия, заверенная зам. начальника Оперативного управления Генштаба генерал-майором Анисовым".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 547.
  
  
  Отдаются директивы командованию приграничных западных военных округов о приеме и размещении перебрасываемых из глубины страны армий. Прибытие сюда первых эшелонов планируется 15 - 16 июня 1941 года. И конечно, особое внимание приказано уделить предельной скрытности появления здесь войск, прибывших с востока страны.
  
  Процесс, запущенный еще с конца апреля - начала мая 1941 года идет полным ходом. Обязанностью Генерального штаба, естественно, было технически обеспечить руководство этим процессом. Конечно, генералу армии Жукову как-то не с руки было указывать Сталину на то, что тот паникует. Вместо этого он, взяв под козырек, добросовестно исполняет его указания.
  
  В эти дни начались события, прямо указывающие на то, что Сталин окончательно осознал неизбежность нападения в самые ближайшие дни. Не хватало только знания даты нападения.
  
  
  "ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ВОЕННОМУ СОВЕТУ КОВО
  
   N 504205
   13 июня 1941 г.
   Совершенно секретно
   Особой важности
  
   Для повышения боевой готовности войск округа к 1 июля 1941 г. все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к госгранице в новые лагеря, согласно прилагаемой карты.
   1) 31 ск - походом;
   2) 36 ск - походом;
   3) 55 ск - походом;
   4) 49 ск - по железной дороге и походом;
   5) 37 ск - походом.
   Приграничные дивизии оставить на месте, имея в виду, что вывод их к госгранице, в случае необходимости, может быть произведен только по моему особому приказу. 164 сд для лагерной стоянки вывести к 17 июня 1941 г.:
   1) один сп - в Дунаевцы, 20 км. сев. Герца;
   2) один сп - в район Ларга;
   3) остальные части - в район Хотин.
   Передвижения войск сохранить в полной тайне.
   Марш совершать с тактическими учениями, по ночам.
   С войсками вывести полностью возимые запасы огнеприпасов и горюче-смазочных материалов. Для охраны зимних квартир оставить строго необходимое минимальное количество военнослужащих, преимущественно малопригодных к походу по состоянию здоровья.
   Семьи не брать.
   Исполнение донести нарочным к 1 июля 1941 г.
  
  ПРИЛОЖЕНИЕ: карта 500 000 - одна.
  
   Народный комиссар обороны СССР
   Маршал Советского Союза С. Тимошенко
   Начальник Генерального штаба Красной Армии
   генерал армии Г. Жуков
  
   ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.261. Лл.20-21. Рукопись на бланке: "Народный комиссар обороны СССР". Копия, заверенная заместителем начальника Оперативного управления Генерального штаба РККА генерал-майором Анисовым. Имеются пометы".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 549.
  
  
  Директивой Наркома обороны и начальника Генерального штаба западным приграничным округам предписывалось с 12 по 15 июня скрытно вывести дивизии, расположенные в глубине, ближе к государственной границе. 12 июня командование приграничных военных округов под видом учений и изменения дислокации летних лагерей приступило к скрытному развертыванию войск вторых эшелонов округов в соответствии с планами обороны государственной границы. В данном случае команда Киевскому округу последовала 13 июня.
  
  Что имеется в виду под глубинными дивизиями? Для тех, кто не очень знаком с этим вопросом, поясню. Дело в том, что войска в приграничных военных округах располагались достаточно рассредоточенно. Непосредственно границу и прилегающие к ней районы на глубину нескольких десятков километров должны были защищать так называемые армии прикрытия. В Прибалтике две армии, в Белоруссии - четыре, на Украине - четыре армии из восьми имеющихся. Поэтому все эти армии были сильно выдвинуты вперед, к самой границе.
  
  Собственно, из 170 советских дивизий, расположенных в пяти западных военных округах, в состав первых эшелонов армий прикрытия входили лишь 56.
  
  Такое их расположение прямо следовало из военной доктрины советского государства, провозглашавшей защиту каждой пяди своей земли.
  
  Но на случай каких-то неудач в начавшейся войне, а также для того, чтобы иметь возможность нанести контрудар по наступающему противнику, в распоряжении каждого из округов, в глубине их территории располагались резервные силы. В резерве командующих армиями были обычно механизированные корпуса, которые располагались, естественно, глубже приграничных соединений, на расстоянии где-то от ста и более километров от границы. Но при любом развитии событий одни механизированные соединения не могли обеспечить устойчивость обороны. Для этого нужна была пехота. А учитывая стратегический характер задач, которые она должна были выполнять, в эту группировку выделялись крупные соединения стрелковых войск, находившиеся в резерве командования военными округами. Обычно это были стрелковые корпуса, подчинявшиеся ему и постоянно дислоцированные еще восточнее от границы, на расстоянии уже нескольких сотен километров от нее. В состав этих корпусов и входили те самые дивизии, которые обычно называли глубинными.
  
  Поскольку до начала военных действий обычно неясно, какое направление должны закрывать резервы, расположенные в глубине, до поры эти соединения обычно не трогают. Поэтому, естественно, что снимать их с места полагалось только в случае явно обозначившейся военной угрозы.
  
  Что мы и видим на примере глубинных дивизий, находившихся в распоряжении командования войсками Киевского особого военного округа.
  
  Пять стрелковых корпусов. Пятнадцать дивизий. Все пехотные резервы округа, находившиеся в сотнях километров восточнее от передовых эшелонов армий прикрытия. И эту массу войск по приказу Сталина с 13 июня должны были начать выводить в районы, приближенные к границе.
  
  Это, конечно, стало возможным только после того, как во вторые эшелоны приграничных западных военных округов вот-вот начнут прибывать дополнительные силы из глубины страны. Тем не менее, то, что выдвижение ближе к границе глубинных стрелковых корпусов было начато незамедлительно, и даже с некоторым опережением по времени, говорит о том, что опасность старались парировать как можно быстрее.
  
  Конечно, войскам не объявлялось, что идут они в районы, которые должны будут занять для отражения немецкого нападения. Апрельский урок, когда только начавшаяся переброска войск стала немедленно известна чужой разведке, не прошел даром. Любая утечка информации о том, что такая огромная масса войск Красной Армии начала движение по направлению к границе с боевыми задачами, была чревата самыми роковыми последствиями.
  
  Поэтому войскам было объявлено, что они перемещаются в новые временные лагеря с целью проведения летних маневров. А потому их марш должен был сопровождаться тактическими учениями.
  
  Почему к 1 июля? Потому что реально передвинуть такую массу войск за несколько сотен километров пешим порядком, передвигаясь только ночами, да еще и с проведением учений, к более ранней дате было невозможно. А дата нападения Германии все еще была неизвестна. Хотя угроза войны была уже реальной.
  
  
  "ДИРЕКТИВА НКО СССР И ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ЗАНОВО
  
   [не позднее 22 июня 1941 г.]
  
   1. Для повышения боевой готовности войск округам все глубинные стрелковые дивизии и управления стр. корпусов с корпусными частями вывести в лагерь в районы, предусмотренные для них планом прикрытия (директива НКО за N 503859/сс/ов).
   2. Приграничные дивизии оставить на месте, имея вывод их на границу в назначенные им районы, в случае необходимости будет произведен по особому моему приказу.
   3. 44 стр. корпус, в составе управления корпуса 108, 64, 161 и 143 стр. дивизий и корпусных частей - вывести в район Барановичи, по Вашему усмотрению.
   37 стр. дивизию вывести в район Лида, включив в состав 21 стр. корпуса.
   4. Вывод указанных войск закончить к 1 июля 1941 года.
   5. План вывода с указанием порядка и сроков вывода по каждому соединению представить с нарочными к [июня 41 г.]
  
   Народный комиссар обороны СССР
   Маршал Советского Союза С. Тимошенко
   Начальник Генерального штаба К.А.
   генерал армии Г. Жуков
  
   ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.242. Лл. 132-133. Рукопись на бланке: "НКО СССР". Не подписано".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 603.
  
  
  В директиве от 13 июня, направленной в Киевский особый военный округ, передислокация глубинных дивизий объяснялась повышением боевой готовности войск. Их вывод в районы, определенные планами прикрытия, назначался, надо полагать, "согласно прилагаемой карты".
  
  Копия директивы в Западный особый военный округ, не имеющая даты и потому датированная "не позднее 22 июня", уже в тексте прямо указывала на то, что глубинные дивизии выдвигаются к границе в соответствии с планами прикрытия, определенными директивой Народного комиссара обороны за N 503859/сс/ов. Планы прикрытия, надо отметить, должны были вводиться в действие вместе с объявлением в стране всеобщей мобилизации. Одно это уже показывает понимание руководством страны остроты момента.
  
  ***
  
  13 июня заместитель начальника Генерального штаба генерал-лейтенант Ватутин подготовил рукописную справку о наличии и развертывании войск Красной Армии. Подготовлена она была, судя по всему, для доклада наркома и начальника Генштаба Сталину. Тот безусловно должен был интересоваться ходом столь масштабной переброски войск в западные военные округа. Судя по дате и основательности этого документа, готовился он в качестве справочного материала к докладу Тимошенко и Жукова. Тому самому, надо полагать, в ходе которого они просили у Сталина объявить в стране всеобщую мобилизацию.
  
  Это последний перед войной документ такого рода, поэтому отнестись к нему следует с особым вниманием.
  
  
  "СПРАВКА О РАЗВЕРТЫВАНИИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СССР НА СЛУЧАЙ ВОЙНЫ НА ЗАПАДЕ
  
   б/н
   13 июня 1941 г.
  
   I. Сухопутные войска
  
   Всего в СССР имеется 303 дивизии: сд - 198, тд - 61, мд - 31, кд - 13, кап - 94, ап РГК - 74, ВДК - 5, пртбр-10. \359\
  
   Для развертывания на западных границах
   В составе фронтов (без соединений, находящихся в Крыму) 186 дивизий, из них: сд - 120, тд - 40, мд - 20, кд - 6, ап РГК - 53, ВДК - 5, пртбр - 10.
  
   Северный фронт - 22 дивизии, из них: сд - 16, тд - 4, мд - 2 и осбр - 1.
   Северо-Западный фронт - 23 дивизии, из них: сд - 17, тд - 4, мд - 2 и осбр - 1.
   Западный фронт - 44 дивизии, из них: сд - 24, тд - 12, мд - 6, кд - 2.
   Юго-Западный фронт - 97 дивизий, из них: сд - 63, тд - 20, мд - 10, кд 4 (без соединений, находящихся в Крыму).
   В состав Юго-Западного фронта включаются:
   - КОВО - 58 дивизий, из них: сд - 32, тд - 16, мд - 8, кд - 2;
   - ОДВО (без соединений, находящихся в Крыму) - 19 дивизий, из них: сд - 11, тд - 4, мд - 2, кд - 2;
   - ПрибОВО - сд - 7;
   - ХВО - сд - 7;
   - ОрВО - сд - 6.
  
   Армии резерва Главного Командования
   22А (УрВО) - за Западным фронтом. Всего 9 дивизий, из них: сд - 6, тд 2, мд - 1. В состав 22А включаются все шесть сд УрВО и 21 мк МВО.
   16А (ЗабВО) - за Юго-Западным фронтом. Всего 12 дивизий, из них: сд 8, тд - 3, мд - 1. В состав армии включаются:
   - 6 дивизий из ЗабВО, тд - 3, мд - 1, сд - 2;
   - 1 мд из ОрВО (217 сд);
   - 5 дивизий из МВО (41 СК - 118, 235, 144 сд; 20 СК - 160, 137 сд).
   19А (СКВО) - за Юго-Западным фронтом. Всего 11 дивизий, из них: сд - 8, тд - 2, мд - 1.
   - пять сд из СКВО;
   - сд - 3, тд - 2 и мд - 1 из ХВО.
   Всего на западной границе 218 дивизий, из них: сд - 142, тд - 47, мд - 23, кд - 6, ВДК
  
   Центральные армии резерва Главного Командования
   28А (из АрхВО) - северо-западнее Москвы. Всего 8 дивизий; из них: сд 5, тд - 2, мд - 1. В состав армии включаются:
   - три сд из МВО (69 СК - 73, 229; 233 сд);
   - 7 МК из МВО (14 и 18 тд, 1 мд);
   - одна сд из ЛенВО (177 сд);
   - одна сд из АрхВО (111 сд).
   24А (Управление из СибВО) - юго-западнее Москвы. Всего 11 дивизий, из них: сд - 8, тд - 2, мд - 1. В состав армии включаются:
   - все шесть сд из СибВО;
   - две сд из МВО (62 СК - 110, 172 сд);
   - 23 МК из ОрВО (48, 51 тд, 220 мд).
   Всего в двух центральных армиях РГК 19 дивизий, из них: сд - 13, тд - 4, мд - 2.
  
   Всего на Западе с центральными армиями РГК 237 дивизий, из них: сд 155, тд - 51, мд - 25, кд - 6, ВДК - 5, пртбр - 10, ап РГК - 55, осбр - 2.
  
   На остальных (второстепенных) участках госграницы
   Всего 66 дивизий, из них: сд - 43, тд - 10, мд - 6, кд - 7 и осбр - 1, мббр - 1. Эти силы распределяются следующим образом:
   АрхВО - сд - 1; \360\
   Крым - 3 дивизии, из них: сд - 2, кд - 1;
   СКВО - сд - 1 на Черноморском побережье;
   ЗакВО и СКВО - 20 дивизий, из них: сд - 12, тд - 4, мд - 2, кд - 2;
   САВО - 10 дивизий, из них: сд - 4, тд - 2, мд - 1, кд - 3;
   ЗабВО - 8 дивизий, из них: сд - 4, мед - 2, тд - 1, мд - 1 и ммбр - 1;
   ДВФ - 23 дивизии, из них: сд - 17, тд - 3, мд - 2, кд - 1 и осбр - 1.
  
   При таком распределении сил необходимо дополнительно запланировать перевозки по железной дороге:
   из СибВО в район Сухиничи, Брянск - сд - 6, управлений СК - 2, ап РГК 2, армейских управлений - 1;
   из МВО в район КОВО - сд - 5 и управлений СК - 2;
   из ОрВО в КОВО - сд - 7, управлений СК - 2 и армейских управлений - 1;
   из ХВО в КОВО - сд - 7, управлений СК - 2, армейских управлений - 1;
   из ХВО в район Белая Церковь - один МК, тд - 2, мд - 1;
   из АрхВО в район Ржев - сд - 1, армейских управлений - 1.
  
   Всего 33 дивизии, из них: сд - 30, тд - 2, мд - 1, управлений СК - 9, армейских управлений - 4, что составит около 1300 эшелонов плюс тыль! и части усиления около 400 эшелонов, а всего 1700 эшелонов. Для перевозки потребуется около 13 дней из расчета 130 эшелонов в сутки.
   Боевые части могут быть перевезены за 10 дней.
  
   II. Военно-воздушные силы
   Всего боеспособных авиаполков 218, из них: иап - 97, ббп - 75, шап - 11, дбп - 29 и тбап - 6.
   Эти силы распределяются следующим образом.
   Главные силы в составе 159 авиаполков иметь на Западе. Из них:
   Северный фронт - 18;
   Северо-Западный фронт - 13;
   Западный фронт - 21;
   Юго-Западный фронт - 85;
   в резерве Главного Командования - 29.
   Остальные 59 авиаполков иметь на других участках, из них: АрхВО - 2, ЗакВО - 13, САВО - 5, ДВФ - 26, ЗабВО - 7, для прикрытия Москвы - 6.
  
   III. Распределение сил по армиям на Западном и Юго-Западном фронтах
   Западный фронт:
   ЗА - 8 дивизий, из них: сд - 5, тд - 2, мд - 1;
   10А - сд - 5;
   13А - 11 дивизий, из них: сд - 6, тд - 2, мд - 1, кд - 2;
   4А - 12 дивизий, из них: сд - 6, тд - 4, мд - 2; резерв фронта - 8 дивизий, из них: сд - 2, тд - 4, мд - 2.
   Юго-Западный фронт:
   5А - 15 дивизий, из них: сд - 9, тд - 4, мд - 2;
   20А - сд - 7;
   6А - 16 дивизий, из них: сд - 10, тд - 4, мд - 2;
   26А - 15 дивизий, из них: сд - 9, тд - 4, мд - 2;
   21А - 13 дивизий, из них: сд - 8, тд - 2, сд - 1, кд - 2;
   12А-сд - 4;
   18А - 8 дивизий, из них: сд - 5, тд - 2, мд - 1;
   9А - 12 дивизий, из них: сд - 4, тд - 2, мд - 1;
   резерв фронта - 7 дивизий, из них: сд - 4, тд - 2, мд - 1. \361\
  
   При благоприятной обстановке на Запад может быть дополнительно выделено 17 дивизий (сд - 7, тд - 7, мд - 3); СКВО - 5 дивизий (сд - 2, тд - 2, мд - 1); ЗакВО - 5 дивизий (сд - 2, тд - 2, мд - 1); САВО - 5 дивизий (сд - 2, тд - 2, мд - 1); ЛенВО - 2 дивизии (сд - 1, мд - 1). На перевозку этих дивизий нужно 600 эшелонов.
  
  Заместитель Начальника
  Генерального штаба Красной Армии Н. Ватутин
  
  ЦА МО РФ. Ф. 16А. Оп.2951. Д.236. Лл.65-69. Рукопись, подлинник, автограф.
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 550.
  
  
  Итак, общее количество соединений Красной Армии на 13 июня 1941 года составляло 303 дивизии. Из них для развертывания на западных границах в составе фронтов было намечено 186 дивизий. В том числе
  
  - Северный фронт - 22 дивизии;
  - Северо-Западный фронт - 23 дивизии;
  - Западный фронт - 44 дивизии;
  - Юго-Западный фронт - 97 дивизий (без соединений, находящихся в Крыму).
  
  То есть мы видим, что основная часть сил Красной Армии находилась на Украине. Здесь же находилась и основная авиационная группировка ВВС Красной Армии, 85 авиационных полков из 159, предназначенных к действиям на Западе.
  
  За четырьмя фронтами должны были размещаться армии резерва Главного командования. Одна армия (9 дивизий) - за Западным фронтом. И две армии (23 дивизии) - за Юго-Западным фронтом.
  
  Отдельно были выделены еще две армии резерва (19 дивизий), расположенные еще восточнее и закрывавшие направление на Москву.
  
  Надо иметь в виду, что расписанные силы не все еще не находились там, где это указано в справке. Речь в ней шла о планируемом размещении войск. Поэтому часть соединений находилась в тот момент в движении. Основная часть соединений приграничных западных военных округов, конечно, находилась в местах постоянной дислокации. Впрочем, как мы уже видели и здесь началось выдвижение глубинных соединений ближе к границе.
  
  Для перемещаемых сил дан расчет потребных средств на осуществление их переброски. По железной дороге запланирована перевозка 33 дивизий. Для чего необходимо было 1700 эшелонов.
  
  Дополнительно была оговорена возможность переброски на западное направление еще дополнительно 17 дивизий. Эти силы предполагалось высвободить в основном с южного направления, при условии установлении здесь благоприятной обстановки.
  
  Эта дополнительную значительную силу (15 из 17 дивизий) предполагалось первоначально сосредоточить на южном направлении вследствие возникшей здесь гипотетической угрозы со стороны Турции. Появившиеся настойчивые сообщения разведки о возможности проникновения германских войск через Турцию в Ирак и Иран, а также планах нанесения немцами удара на Баку непосредственно с территории Турции, заставили советское командование подумать об усилении своей южной группировки.
  
  Заметим. В записке Тимошенко и Жукова от 15 мая 1941 года на этом направлении предполагалось держать:
  - в Закавказье - 8 стрелковых и 2 кавалерийские дивизий (всего 10 дивизий);
  -в Средней Азии - 2 горнострелковые и 3 кавалерийские дивизии (всего 5 дивизий).
  То есть всего южное направление должны были прикрывать 15 дивизий.
  
  Сейчас, спустя месяц после того, как начали поступать сведения о планах немцев в отношении Турции, советский Генштаб запланировал разместить здесь уже войск вдвое больше и качеством заметно сильнее:
  - в Закавказском и Северо-Кавказском военных округах - 20 дивизий, из них: 12 стрелковых, 4 танковых, 2 моторизованные и 2 кавалерийские;
  - в Среднеазиатском военном округе - 10 дивизий, из них: 4 стрелковые, 2 танковые, 1 моторизованная и 3 кавалерийских.
  
  Иными словами, группировку на южном направлении планировалось усилить вдвое, и в основном за счет танковых и моторизованных соединений.
  
  Причин для такого наращивания южной группировки было две. Первая, это стремление воздействовать таким образом на саму Турцию как в ее возможных планах собственно выступления на стороне Германии, так и в возможной ее податливости к германским требованиям о пропуске войск. Вторая, это парирование угрозы удара германских войск на Баку и Грозный, в случае их проникновения через Турцию на Ближний Восток.
  
  Одновременно с этим, использование такой внушительной дополнительной группировки, состоящей в основном из подвижных механизированных соединений, не могло, конечно, целиком и полностью зависеть только лишь от достаточно предположительных разведывательных сведений. Как только должна была появиться окончательная ясность о действительных намерениях немцев в отношении этого направления, ее предполагалось незамедлительно использовать на западном. Для чего уже сейчас планировалась дополнительно еще 600 эшелонов.
  
  Так, собственно, и случилось. Вскоре, буквально через несколько дней, когда стало очевидно, что Турция не пойдет на соглашение с Германией о пропуске войск через свою территорию, направление переброски этих соединений было сразу же изменено на западное.
  
  ***
  
  Сообщения разведки о массовом выдвижении германских войск к советской границе заставили советское руководство принять не только военные, но и другие возможные меры. На следующий день в "Известиях" было опубликовано знаменитое Сообщение ТАСС.
  
  Именно о нем писал Маршал Советского Союза Г.К. Жуков:
  
  "13 июня С. К. Тимошенко в моем присутствии позвонил И. В. Сталину и настойчиво просил разрешения дать указание о приведении войск приграничных округов в боевую готовность и развертывании первых эшелонов по планам прикрытия.
  И. В. Сталин сказал:
  - Сейчас этого делать не следует, мы готовим сообщение ТАСС и завтра опубликуем его.
  - Ну, что? - спросил я.
  - Велел завтра газеты читать, - раздраженно сказал С. К. Тимошенко...
  
  ...Когда советский народ читал это оптимистическое сообщение ТАСС, фашистские генералы, собравшись в кабинете Гитлера, докладывали ему о полной готовности немецких войск к нападению на Советский Союз".
  
  
  Ну что же, почитаем и мы, что там такого оптимистического было написано в этом сообщении.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ ТАСС
  
   [13 июня 1941 г.]
  
   Еще до приезда английского посла в СССР г-на Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще в иностранной печати стали муссироваться слухи о "близости войны между СССР и Германией". По этим слухам: 1) Германия будто бы предъявила СССР претензии территориального и экономического характера и теперь идут переговоры между Германией и СССР о заключении нового, более тесного соглашения между ними; 2) СССР будто бы отклонил эти претензии, в связи с чем Германия стала сосредоточивать свои войска у границ СССР с целью нападения на СССР; 3) Советский Союз, в свою очередь, стал будто бы усиленно готовиться к войне с Германией и сосредоточивает войска у границ последней.
   Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в Москве все же сочли необходимым, ввиду упорного муссирования этих слухов, уполномочить ТАСС заявить, что эти слухи являются неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны.
   ТАСС заявляет, что: 1) Германия не предъявляла СССР никаких претензий и не предлагает какого-либо нового, более тесного соглашения, ввиду чего и переговоры на этот предмет не могли иметь места; 2) по данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям; 3) СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными; 4) проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия Красной Армии как враждебные Германии по меньшей мере нелепо.
  
   АП РФ. Ф.З. Оп.64. Д.675. Лл. 177-178. "Известия", 14 июня 1941 г. \362\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 551.
  
  
  Об этом сообщении потом не писал только ленивый. Как только не изощрялись по его поводу, осмеивая сталинскую слепоту. Особенно критиковали его в своих мемуарах прославленные наши генералы и маршалы. И главный мотив этих писаний сводился к обвинениям в том, что это сообщение дезориентировало, успокаивало там, где необходимо было повышать бдительность и готовность.
  
  В общем, заключала вся эта многочисленная рать, Сообщение ТАСС от 13 июня как раз и является самым ярким и убедительным свидетельством того, что Сталин в немецкое нападение не верил. А свое сообщение опубликовал, чтобы заставить поверить в гитлеровское миролюбие весь советский народ.
  
  Во всем в этом, правда, всегда существовала одна небольшая частная шероховатость, мешающая принять эти объяснения всерьез. Заключается она в отсутствии логики.
  
  Ну, посудите сами. Сообщение ТАСС от 13 июня носило ярко выраженную внешнеполитическую направленность. Оно, собственно и имело форму реакции на сообщения английской прессы. Которую, во всем Советском Союзе читало от силы пять-шесть человек, да и то по служебной необходимости. Иными словами, главным его смыслом было направление вовне, а не внутрь страны. Предположим, что Сталин действительно верил Гитлеру. Так зачем тогда разоряться об этой вере так громко и так публично? Ведь сообщение это, можно быть уверенным, внимательно прочли не только в Берлине, но и в Лондоне, Вашингтоне, Токио, как, впрочем, и многих других столицах планеты.
  
  Если ты веришь, то о вере этой вовсе незачем звенеть на весь мир. Твоя вера, это твое личное дело. Веришь - и верь себе на здоровье. Молча.
  
  Поэтому, когда ты произносишь что-то на весь мир, это означает, что ты хочешь сообщить этому миру что-то, для себя важное. А не само собой разумеющееся.
  
  В данном случае Сталин действительно заявил всему миру. Но не о своей вере в миролюбие Гитлера. А о миролюбии Советского Союза, высказанном подчеркнуто простодушно и даже как-то обескураживающе беззащитно.
  
  Сталин действительно не мог не понимать, что это сообщение (кстати, то, что он приложил к нему свою руку, хорошо чувствуется по стилю изложения) обязательно будут читать в мировых столицах. А не только в Берлине. То есть мы видим перед собой своего рода демонстрацию, родственную той, что была искусно проведена им на проводах японского министра Мацуоки. Только теперь зрителями такой демонстрации была не японская делегация, а весь мир.
  
  Вместе с тем, безусловно, важна была и реакция Гитлера на это сообщение. Эта акция, которую Молотов впоследствии называл политическим зондированием, была фактически разведкой боем. Только выявить эта разведка должна была не расположение огневых средств противника, а его намерения.
  
  А намерения эти могли быть выявлены из реакции на Собщение ТАСС германского руководства. Оно и было составлено таким образом, что в нем завуалированно, но ясно были поставлены вопросы, на которые они не могли не ответить. Причем ясность вносил любой вариант ответа. А их могло быть только три.
  
  Ответить, что не собираются нападать. Выдвинуть какие-то требования. Промолчать.
  
  Если бы немцы ответили в подобном же примирительном духе в том смысле, что нападать они не собираются, это было бы прекрасным вариантом. Нет, не потому, что ему бы поверили, слова это одно, а немецкие дивизии у границ, это другое. Просто, в случае, если бы после таких же публичных мирных заверений немцы всего через несколько дней напали на Советский Союз, такое вопиющее вероломство в глазах всего мира поставило бы их за грань любых отношений. Кроме того, такой цинизм еще раз и особо подчеркнул бы миролюбие Советского Союза. Гитлер это тоже понимал, и такого подарка Сталину не сделал. Уверять в своем миролюбии не стал.
  
  Другой вариант. Если у германского руководства действительно были планы предъявить СССР какие-то требования, как об этом настойчиво доносила разведка, то Сообщение ТАСС являлось удобным предлогом для того, чтобы в ответном послании немцы свои претензии наконец-таки выдвинули.
  
  Но они изначально никаких предварительных требований выдвигать не собирались, поскольку внезапности нападения отводилась особо важная роль. Кроме того, не очень отличаются друг от друга нападение после уверений в дружбе и нападение после внезапного выдвижения ультиматума без какой-либо внятной мотивации. Так что и этот вариант Гитлера не устроил.
  
  То есть, это сообщение поставило Гитлера в безвыходную ситуацию. И отвечать нельзя. И не отвечать нельзя. Он выбрал меньшее из зол. Ему пришлось просто отмолчаться. Ответа на сообщение ТАСС немцы не дали. Вообще никак не отреагировали на него. Впрочем, своего рода характерным жестом явилось как раз то, что оно в Германии не было даже опубликовано. Что, конечно же, для Сталина и явилось своеобразным ответом.
  
  Отказ ответить на миролюбивое послание Советского Союза означал, что окончательное решение о нападении Гитлер уже принял. Речь теперь идет о его сроках. А сроки эти, учитывая, что это молчание можно было держать лишь совсем небольшое время, исчислялись уже не месяцами или неделями. Понятно, что речь уже пошла о днях и часах. Это, в общем-то, и следовало из молчания германского руководства.
  
  Собственно говоря, эта его реакция и должна была явиться для Сталина последним доводом для принятия решения о выдвижении к границе глубинных дивизий западных военных округов.
  
  То есть, цели своей Сталин добился. Получил ясность в ответе на вопрос об окончательности гитлеровского решения о начале войны. И одновременно продемонстрировал всему миру свое миролюбие.
  
  Эта опция, повторю это еще раз, была не так маловажна, как это может кому-то показаться. Потому что в очередной раз должна была воздействовать не на правительства, а на народы тех стран, в союз с которыми Сталин надеялся вступить. Это, кстати, хорошо помогало и тем лидерам, которые были согласны на этот союз, но внутренние обстоятельства внутри страны в этом им мешали. Тому же Рузвельту при его общении с политиками - изоляционистами или принципиальными противниками коммунизма достаточно было публично предъявить эти доказательства миролюбия России, чтобы обеспечить себе в глазах избирателей поддержку, а своим противникам - снижение популярности. Что многие из них хорошо понимали, и особо подставляться в этой ситуации не спешили. И риторику свою им поэтому приходилось несколько приглушать. Чем, естественно, опять же облегчали Рузвельту проведение его политики.
  
  Кроме того. Сообщение ТАСС от 13 июня в известной мере нейтрализовало пропагандистский эффект обращения Гитлера к германской нации 22 июня 1941 года. Гитлер обращался со своей пространной речью, где приводил доводы в оправдание своего решения напасть на Советский Союз, естественно, не только к немцам и не только к своим союзникам. Его аргументы могли бы охотно использовать внутри США противники курса Рузвельта на союз с СССР. Однако Сообщение ТАСС от 13 июня, а самое главное, молчание Гитлера по его поводу, сильно снизило эффект от его речи. Да практически нейтрализовало значимость его аргументов. Уже в силу того простого обстоятельства, что он на глазах всего света, грубо оттолкнув руку, предлагавшую ему мир и переговоры, ответил голой и неприкрытой агрессией. После этого использовать любые его аргументы в чьих-то собственных политических целях стало просто самоубийственно глупо.
  
  То есть Сталин своим Сообщением ТАСС снова решал одновременно несколько важных задач. Выявляя действительные намерения Гитлера и одновременно с этим продолжая выстраивать наиболее благоприятный для СССР фундамент будущего общения с возможными союзниками.
  
  И была у этой акции еще одна важная, но уже чисто техническая задача. Прикрытие подготовки страны к отражению германского нападения, которую теперь уже не очень просто было представить как подготовку СССР к нападению на немцев. Это сообщение фактически прикрывало эти масштабные мероприятия, которые было трудно спрятать, поэтому необходимо было каким-то образом объяснить. Продолжавшуюся переброску армий ко второму стратегическому рубежу по Днепру и Западной Двине. Призыв на долгосрочные сборы военнообязанных запаса. Досрочный выпуск училищ и академий. Начавшееся выдвижение к границе глубинных дивизий, входящий в резерв командования военными округами.
  
  Заметим. Теперь, после Сообщения ТАСС, где говорилось о том, что в СССР проводятся плановые летние сборы и предстоят ежегодно проводимые маневры с проверкой работы железнодорожного транспорта, да еще, когда по этому поводу отмолчались сами немцы, представить эти события как подготовку Сталина к агрессии стало значительно сложнее.
  
  Теперь о реакции на это сообшение внутри страны.
  
  Сообщение было явно направлено внешней аудитории. Ясно поэтому, что для населения страны это сообщение могло иметь только характер информации о том, как советское правительство разговаривает с заграницей. В качестве руководства к действию внутри страны оно не предназначалось.
  
  Понятно, что не Сообщением ТАСС руководствовался генерал армии Павлов, докладывая Сталину, что немцы ничего не затевают. И понятно также, что никакие сообщения ТАСС не заставляли генерал-майора Захарова отказаться от мысли, что на другой стороне границы противник как раз-таки затевает нападение. И уж конечно не Сообщением ТАСС руководствовался генерал армии Жуков, разрешая генералу Павлову разместить его дивизии в брестской мышеловке.
  
  Если же кто-то из военных сетовал потом, что его это сообщение дезориентировало, заставило поверить в то, что немцы не нападут, это может означать только одно. Только то, что сам он считал, что немцы сейчас не нападут. И искал этому любые подтверждения. Или, в другом случае, это означает, что он настолько боялся немцев, что готов был поверить во что угодно, только не оставаться наедине с мыслью, что война уже на пороге. И здесь для него это сообщение тоже было манной небесной. Так что вот эти две категории командного состава РККА и приняли Сообщение ТАСС от 13 июня 1941 года особенно близко к сердцу. Забывая при этом, что никакие сообщения никакого телеграфного агентства не могут отменить получаемые им прямые приказы командования.
  
  А то, как принял это сообщение советский народ, это на боеспособность армии особо не влияло. Кто-то понял правильно, кто-то понял неправильно, кто-то вообще не понял, это никакого значения не имело. Потому что по большому счету от народа в целом готовность армии к отражению агрессии в тот конкретный момент особо не зависела.
  
  Одно можно сказать твердо. И одно совершенно точно в очередной раз поняли все. Советский Союз войны с Германией не хочет и его руководство делает все, чтобы войны не было. Чего, собственно, Сталин, в числе прочего, и добивался. Сколько бы на него не ворчали потом про себя в народе за "доверчивость", а войну все-таки, которую пришлось вести их миролюбивой стране со злобным и коварным врагом, они естественно и просто приняли как Отечественную.
  
  ***
  
  В одном маршал Жуков был в своих сочинениях прав. Именно в тот самый день, когда в "Известиях" появилось Сообщение ТАСС, гитлеровские генералы действительно отчитывались о подготовке к нападению на Советский Союз.
  
  14 июня 1941 г. в Берлине Гитлер провел совещание, на котором были заслушаны доклады командующих группами армий, армиями, танковыми группами и равных им командующих военно-морскими и военно-воздушными силами о предстоящих действиях в операции "Барбаросса". Там же были уточнены последние детали нападения. Было решено, что начало наступления переносится с 3.30 на 3.00 22 июня 1941 г. В заключение совещания Гитлер произнес большую политическую речь, в которой мотивировал причины своего решения напасть на Советский Союз тем, что разгром России вынудит Англию прекратить борьбу.
  
  На следующий день после опубликования Сообщения ТАСС, как вспоминал в своих мемуарах Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, и состоялась их с Тимошенко знаменитая встреча со Сталиным, где они тщетно пытались доказать ему, что немецкие дивизии вдвое сильнее советских и уговаривали его, чтобы он разрешил объявить в стране всеобщую мобилизацию. На что Сталин, по его свидетельству, ответил отказом. И в качестве альтернативы этого со счастливой улыбкой идиота выслушивал по телефону Хрущева, докладывавшего о перспективах урожая на Украине.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ, ПОЛУЧЕННОЕ ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКОЙ НКГБ СССР ИЗ ШВЕЦИИ
  
   [не позднее 15 июня 1941 г.]
  
   Один шведский делец, который находится в близких отношениях с Герингом, получил от Геринга через их общего знакомого довольно загадочное сообщение, в котором говорится, что Германия начнет военные действия против СССР около 15 июня.
  
   ЦА СВР РФ. Д.23078. Т.1. Л.426. Имеются пометы. Заверенная копия. \366\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 556.
  
  
  Настает 15 июня. Нападения нет.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "ОСТВАЛЬДА" ИЗ ХЕЛЬСИНКИ ОТ 15 ИЮНЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   Точно установлено: в период 5-15 июня в портах Вааза, Оулу, Кеми выгрузилось не менее двух моторизованных дивизий, следующих железнодорожными эшелонами, темп 12-16 и походным порядком в районы Северной Финляндии. Выгрузка в портах и транспортировка с конечных районов выгрузки в Рованиеми - продолжается.
   Одновременно с этим проводится мобилизация резервистов финской армии, усилен полицейский режим населенных пунктов Финского и Западного заливов, объявлены запретные зоны.
   Личным наблюдением установлено. Рованиеми и прилегающие районы: не менее 2 000 транспортных, легковых и специальных машин, не менее
  10 000 мотопехоты и спец. части. Большое количество офицеров. Установлено: солдаты и офицеры с номерами 6, 17, 80.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24120. Д.З. Лл.319-320. Пометы: "1,9: разослать тт. Сталину, Молотову, Ворошилову, Жданову, Маленкову, НКО, НГШ. Голиков. 16.06.41 г.". Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 557.
  
  
  Немецкие войска продолжают перебрасываться в Финляндию. Сами финны явно готовятся к войне. В стране проходит мобилизация. Между прочим. И страна небольшая. И позиции советской разведки там не очень сильные. А вот мобилизация в Финляндии была вскрыта сразу и достаточно просто. Это говорит о том, что мероприятия такого характера невозможно скрыть в принципе. Что же тогда говорить о всеобщей (но тайной) мобилизации, которую предлагали провести в Советском Союзе Тимошенко и Жуков?
  
  После того, как стало ясно, что немцы не собираются отвечать на Сообщение ТАСС, начинает приводиться в жизнь директива о выдвижении ближе к границе стрелковых дивизий, располагавшихся ранее в глубине военных округов и составлявших второй эшелон их обороны. К 15 июня были приведены в движение более половины дивизий, составлявших второй эшелон обороны западных приграничных военных округов и резерв их командования.
  
  Всего к началу войны выдвижение из глубины приграничных округов осуществляли свыше тридцати дивизий. Из них к началу войны успели сосредоточиться в новых районах только несколько дивизий. Эти мероприятия проводились с особой осторожностью и соблюдением мер маскировки. Нарком обороны, Генеральный штаб и командующие военными приграничными округами были предупреждены Сталиным о личной ответственности за последствия, которые могут возникнуть из-за нарушения режима маскировки передвижения наших войск.
  
  Мы видим, что глубинные дивизии начали выдвигать практически одновременно с Сообщением ТАСС и практически сразу же после получения информации о том, что германские дивизии двинулись своим ходом от Варшавы к советской границе.
  
  Но наши дивизии гарантированно опаздывали. Причиной этого была значительно более высокая моторизация немецкой армии. В РККА грузовых машин в то время было очень мало, основная их часть должна была поступить из народного хозяйства только после начала мобилизации. В меньшем количестве, чем это было запланировано, поскольку слишком много техники было убито плохим уходом, но все же это были сотни тысяч автомашин.
  
  А в тот момент автомобилей не хватало даже в моторизованных дивизиях. Что же говорить о стрелковых? Поэтому Красная Армия могла в тот момент передвигаться только пешим маршем.
  
  У немцев же даже пехота передвигалась на грузовиках. Генерал Гальдер отмечал в своем дневнике, что каждый десятый солдат в сухопутных войсках занимал должность шофера. Вспомним донесения разведки о гигантских автоколоннах, заполонивших дороги Польши в направлении советской границы.
  
  Это, собственно, было самым первым проявлением одного из основных преимуществ германской армии перед советской, которое в полной мере проявилось еще до начала военных действий. Эти преимущества немцы будут иметь в ходе войны еще очень долго. По этому поводу весьма познавателен разговор генерала танковых войск Павла Алексеевича Ротмистрова со Сталиным осенью 1942 года.
  
  Ротмистров П. А. "Стальная гвардия".
  
  "...Верховный с минуту помолчал и снова заговорил, чеканя каждую фразу:
  
  - Я читал ваши статьи в "Правде" и "Красной звезде". Это хорошо, что вы делитесь боевым опытом, учите своих танкистов, как надо воевать, анализируете минувшие бои и высказываете свои взгляды о принципах применения крупных танковых соединений{30}. - Верховный подошел, пристально посмотрел на меня и вдруг перешел на другую тему: - Русский солдат всегда славился необычайной выносливостью, храбростью и отвагой. Суворов называл своих солдат чудо-богатырями. Он же говорил: "Русские прусских всегда бивали". Наш красноармеец еще сильнее старого русского солдата, поскольку защищает свою, народную власть, свое, Советское Отечество. И в этом я убедился еще в годы гражданской войны. - Сталин опустился в кресло и продолжал: - Мне известно, что вам довелось преподавать в академии. Значит, в военном отношении вы грамотный человек. Скажите мне, товарищ Ротмистров, честно и откровенно, как коммунист коммунисту, почему у нас столько неудач? Почему мы отступаем?
  
  Вопрос был трудным. На него нельзя было дать однозначный ответ, тем более Верховному Главнокомандующему.
  Я задумался. Но Сталин не торопил с ответом. Склонившись, он облокотился на колено и, прищурив глаза, попыхивал трубкой.
  
  - Товарищ Сталин, - собрался я наконец с мыслями, - могу доложить вам сугубо личное мнение, основанное на опыте боев с фашистами. Конечно, наш красноармеец по своим морально-боевым качествам выше солдата царской армии и тем более немецкого. Но дело в том, что в этой войне столкнулись две различные по технической оснащенности армии.
  
  Сталин встал и жестом велел продолжать.
  
  - Почти все немецкие дивизии, даже пехотные, моторизованы. Они быстро передвигаются на автомашинах, бронетранспортерах, [132] мотоциклах, имея широкие возможности для маневра. У нас же стрелковая дивизия летом в лучшем случае, и то частично, следует на повозках, зимой - на санях. Используя высокую подвижность, противник легко обходит наши фланги, прорывается к нам в тыл, создает иногда даже видимость окружения, зная, что такая угроза психологически действует на войска. И второе. Немцы располагают превосходством в танках, тяжелой артиллерии и авиации. К примеру, мы не смогли пробиться к Сталинграду с севера прежде всего потому, что гитлеровцы организовали мощную противотанковую оборону и буквально подавляли нас огнем тяжелой артиллерии и ударами с воздуха..."
  
  Те преимущества в моторизации немецкой армии, которые описывал генерал Ротмистров уже на исходе 1942 года, летом 1941 года проявлялись, естественно, еще ярче и отчетливее. Поэтому, еще раз. Выдвижение на запад глубинных дивизий Красной Армии, начавшееся в качестве ответной меры на выдвижение немецких войск, и не могло в принципе завершиться к необходимому сроку. По вполне объективным причинам. Горьким и обидным для нас. Но объективным.
  
  Так что одно можно сказать совершенно точно. Никакой ошибки здесь допущено не было.
  
  Конечно, достаточно часто можно услышать мнение, что выдвижение войск Красной Армии было начато слишком поздно. Что глубинные дивизии надо было выдвигать еще в мае. Однако предположение это и обвинение в этом имеют поверхностный характер, поскольку лежат в области мечтаний о несбыточном. Почему? Потому что противоречат логике.
  
  Следствие никогда не происходит раньше, чем случилась причина. Нельзя отреагировать на событие, которое не произошло. Если кто-то пытается уверить нас в обратном, то он обычно допускает простейшую ошибку.
  
  Выдвижение на запад глубинных дивизий началось практически сразу после того, как советская разведка точно установила массовое выдвижение немецких войск из глубины Польши к советской границе.
  
  Раньше этого советские дивизии могли пойти к западной границе только в том случае, если бы Советский Союз действительно готовился к нападению на Германию. А поскольку Красная Армия готовилась к обороне своих границ, она и должна была неизбежно отстать с выдвижением войск. Еще раз. Тот кто реагирует на угрозу, всегда будет отставать от того, кто эту угрозу создает. Тем более при такой разнице в моторизации войск.
  
  Двигать же войска просто так, в целях профилактики, не убедившись толком в том, что противник затевает, было абсолютно безответственно. Это не игры. Движение войск такого масштаба в любой момент могло быть вскрыто вражеской разведкой. В результате этого уже Советский Союз действительно мог быть доказательно и убедительно обвинен в подготовке собственной агрессии. Поэтому, если такая акция не вызывалась точно определенной и конкретной опасностью, проведение ее из гадательных соображений было абсолютно безответственно.
  
  Одновременно с выдвижением к границе глубинных дивизий западных военных округов были предприняты и другие меры повышения боеготовности войск. С 14 по 19 июня командование приграничных военных округов получило указания к 22-23 июня 1941 года вывести фронтовые (армейские) управления на полевые пункты. То есть уже к этому времени, или одновременно с ним, были созданы управления фронтов. Что тоже осуществляется только по указанию руководства страны.
  
  ***
  
  Теперь несколько слов о другом. Проверки боевой готовности войск приграничных округов, там, где они проводились, выявили ее действительную картину. Надо сказать, что картина эта была, мягко говоря, нерадостной. Конечно, это не значит, что нет никакой пользы от приведения войск в боевую готовность. Но и переоценивать эту меру, как мы увидим это ниже, все же не стоило. Во всяком случае, придавать ей то поистине судьбоносное значение, которое обычно придается, все же не вполне правильно. По-настоящему это может иметь ощутимую пользу, если войска в этом элементе службы хорошо натренированы. А это достигается длительным и частым повторением. И конечно же без каких-либо малейших элементов условности. Если это отсутствует, то результат будет примерно таким.
  
  "ПРИКАЗ ВОЙСКАМ ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ? 0052 ОТ 15 ИЮНЯ 1941 г. ПО ОБЕСПЕЧЕНИЮ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ ВОЙСК ОКРУГА
  
  СОВ. СЕКРЕТНО
  ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ
  
  ПРИКАЗ
  ВОЙСКАМ ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА
  
  ?0052
  15 июня 1941 г. гор. Рига
  
  Содержание: По обеспечению боевой готовности войск округа.
  
  Проверка боевой готовности частей округа показала, что некоторые командиры частей до сего времени преступно не уделяют должного внимания обеспечению боевой готовности и не умеют управлять своими подразделениями и частями.
  
  Оповещение подразделений, особенно находящихся на учениях или работах, в 90-й стрелковой дивизии совершенно не отработано. Сбор по тревоге частей дивизии выполняется неправильно - выстраиваются целые полки на плацу и стоят на месте. Сбор происходит медленно, неорганизованно и без управления. Со сборной площадки полки вытягиваются по одной узкой дороге. При движении создаются пробки.
  
  Готовность бойцов 90-й стрелковой дивизии плохая - ранцы не укомплектованы, воды во флягах нет, снаряжение не подогнано.
  
  Материальная часть полностью не выводится - в 286-м стрелковом полку осталось в лагере одно орудие полковой артиллерии, 4 орудия противотанковой батареи, один миномет, а в 149-м гаубичном артиллерийском полку было оставлено 8 орудий.
  
  Распределение продуктов на суточные дачи в 286-м стрелковом полку не произведено, и бойцы суточной дачи на руках не имеют.
  
  Подразделения, уходя на работу на десятки километров от расположения лагеря, полностью своего оружия и боевых патронов в опечатанных ящиках с собой не берут, младшие командиры в районы работ выходит без оружия (2-й батальон 286-го стрелкового полка). Командиры частей и подразделений 90-й стрелковой дивизии своих районов действий не изучили. Налицо преступная халатность и легкомыслие старших начальников.
  
  На двустороннем учении частей 125-й стрелковой дивизии выявлена слабая боевая подготовка 466-го стрелкового полка и других частей 125-й стрелковой дивизии. Взаимодействие родов войск и управление безобразно низкое. Командный состав не умеет ориентироваться на местности. Ночью блуждает, не умеет управлять, бегает по полю боя вместо посыльных. Командир полка майор Гарипов лично сам искал более двух часов заблудившийся \8\ авангардный батальон. Своевременно боевой приказ полку не отдал. Никто из командиров подразделении боевой задачи от командира полка не получал, поэтому полк не был готов своевременно начать выполнение боевой задачи. Командный состав не отработал действия блокировочных групп и не умеет организовать наблюдение за полем боя. Особенно плохо организуется и ведется разведка.
  
  Оборона при наличии в районо частей дивизии дотов и дзотов плохо отработана. Подразделения не умеют прикрыть доты и дзоты от захвата их противником. Особенно плохо готовится ночная оборона. Полевые караулы и секреты в ночное время в район расположения противотанковых препятствий и проволоки не высылаются. Доты для ночной стрельбы не приспособлены и в ночное время бездействуют. Связь с гарнизонами дзотов не устанавливается, и их действиями никто не руководит.
  
  Подготовка командного состава в частях 90-й стрелковой дивизии в течение мая - июня месяцев не проводилась. Непосредственно виновен в этом командир дивизии полковник Голубев, который допустил грубую ошибку. Надо твердо понять, что участие стрелковых батальонов на оборонных работах дает командирам частей и подразделений возможность больше заниматься своей личной подготовкой и проводить большее количество командирских занятий, чем это установлено.
  
  Указанные ошибки в действиях командиров частей и соединений показывают, что немалое количество командиров живет и работает старыми порочными методами, совершенно не понимая современной международной обстановки, не понимая главного, что именно сегодня, как никогда, мы должны быть в полной боевой готовности. Этого многие командиры не понимают. Но это надо всем твердо и ясно понять, ибо в любую минуту мы должны быть готовы к выполнению любой боевой задачи.
  
  Подготовку проводить без шума, спокойно, скрытно, но работать надо день и ночь, ночь и день. Всегда быть в полной боевой готовности. Каждый командир должен знать свою позицию, подготовить ее и быть в полной готовности разбить на этой позиции любого врага.
  
  ПРИКАЗЫВАЮ:
  
  1. Командующему армией лично с командирами дивизий провести занятие на местности по выполнению моей директивы. К 22 июня каждый командир дивизии должен выработать решение на местности, которое командующему армией утвердить и за каждую дивизию донести
  
  2. Командирам корпусов провести учение на местности с каждым командиром полка по выполнению решения, принятого командиром дивизии, к 24.6.41 г.
  
  3. Командирам дивизии провести учение на местности с каждым командиром батальона, дивизиона к 28. 6. 41 г.
  
  4. На учения выходить группами, не более 3-4 человек, не показывая гражданскому населению и военнослужащим цели учения. Задача учения - по выработанному решению старшего начальника занятие местности для упорной обороны. Главное - уничтожить пехоту противника, укрыть свои войска от авиации, танков и артиллерийского огня противника.
  
  5. Установку противотанковых мин и проволочных заграждений перед передним краем укрепленной полосы готовить с таким расчетом, чтобы в течение трех часов минное поле было установлено, для чего: в каждом полку провести показные занятия с командирами и красноармейским составом саперных взводов и предусмотреть привлечение, по мере необходимости, саперных батальонов, работающих в полосе укрепленных районов по плану, утвержденному командующим армией. \9\
  
  6. Проволочите заграждения начать устанавливать немедленно, в первую очередь перед передним краем полосы [обороны] дивизии, и по окончании развивать установку проволочных заграждений в глубине полосы дивизии Командующему армией лично принять решение о прикрытии стыка.
  
  7. Подготовить постановку завалов по плану командующего армией, для чего наметить деревья, направление их укладки, подготовку проволоки для обвязывания завалов, подготовить противотанковые и противопехотные мины для закладки их впереди завалов, между завалами и своими окопами.
  
  8. Командиру дивизии разработать план обороны своей полосы, для чего:
  
  а) подготовить по две огневые позиции для каждого орудия, миномета и пулемета - основную и запасную, сначала основную;
  
  б) произвести планировку окопов для пехоты;
  
  в) наметить линии связи и установить точное место командных пунктов до батальона - дивизиона включительно - основной и запасный;
  
  г) особое внимание обратить на организацию огня артиллерии.
  
  Основной закон - на любом направлении, где надо ожидать появление танков противника, должен быта дан огонь массы орудий.
  
  Для этого подготовить маневр колесами и маневр огнем;
  
  д) перемещение огневых позиций корпусной, дивизионной, полковой и батальонной артиллерии, перемещение огневой позиции каждого орудия, каждого пулемета, каждого миномета на новую позицию проводить быстро по заранее разведанному и подготовленному маршруту как днем, так и ночью;
  
  е) каждое орудие, каждый миномет и пулемет подготовить для стрельбы днем и ночью;
  
  ж) огневые позиции для каждой батареи артиллерии и минометов утвердить командиру дивизии с расчетом массировать огонь, где он нужен будет по обстановке. Командиры батальонов, дивизионов и рот должны каждый знать свою позицию.
  
  Огневые позиции пулеметов и минометов наметить командирам батальонов. Командирам полков утвердить их и подготовить необходимые средства для устройства этих позиций. Командиры батальонов, дивизионов, рот, батарей должны точно знать свои позиции и пути скрытного подхода к ним. Изучение проводить скрытно под руководством командиров полков;
  з) как только будут заняты позиции, особое внимание обратить на закапывание всех видов вооружения и живой силы глубоко в землю. В состав охранения наметить наиболее энергичных, стойких командиров и политработников.
  
  Наметить позиции секретов к ночных дозоров.
  
  9. Научить и заставить штабы всегда знать положение своих войск и противника, уметь снабжать свои войска всем необходимым для боя, иметь действующую связь, в особенности с пограничными заставами, контролировать постоянно выполнение войсками своих задач. Командирам соединений и частей повысить требовательность к качеству работы штабов, конкретно руководить их работой, учить и воспитывать каждого командира штаба. Особое внимание обращаю на то, что у некоторых командиров соединений начальники родов войск и служб не работают, распускаются и деквалифицируются только потому, что командиры ими вовсе не руководят или руководят плохо.
  
  10. Тщательно разработать план противовоздушной обороны. \10\
  
  Во-первых, надо укрыть в любой обстановке свои войска от удара авиации противника.
  
  На марше, при расположении на месте каждой части всегда быть готовой к быстрому рассредоточению, маскировке и прикрытию себя огнем.
  
  Во-вторых, при занятии позиции всегда иметь ложные огневые точки в стороне от действующей.
  
  11. Отработать охранение в любой обстановке ночью. Разработать план ведения разведки.
  
  12. Учитывая, что попадание авиационной бомбы может лишить сразу полк огнеприпасов на целый день, патроны, снаряды, горючее укрывать в земле.
  
  13. Каждый командир должен быть проникнут одной мыслью, что при всех способах, какие бы противник ни попытался применить, чтобы сломать нашу силу, при всех условиях противник должен быть и будет разгромлен.
  
  Твердо воспитывать красноармейцев и начальствующий состав, чтобы никто в самой тяжелой обстановке не поддавался панике. Панику пресекать самыми суровыми мерами.
  
  Высокая боевая стойкость войск, личный пример командира и политработника, умелое руководство боем - не разбрасывать силы, не тратить зря ни одного патрона, ни одного снаряда, но уничтожить врага массой меткого прицельного огня, - это главная задача, которую должен уяснить каждый красноармеец, командир и политработник.
  
  14. Надо твердо понять, что ошибки в действиях одного человека, особенно когда этот человек является командиром, могут стоить много крови. Поэтому обеспечение полной и быстрой боеготовности соединений, частей и подразделений, умение постоянно твердо держать в руках свои части и подразделения - это главная задача для каждого командира,
  
  15. Всему начальствующему составу надо твердо знать метод, который может противник применить для того, чтобы дезорганизовать управление нашими войсками. В чем будет состоять этот метод?
  
  Надо учесть, что на узлах связи работают слабо проверенные люди, в числе которых могут быть шпионы, работающие на противника, поэтому с первого дня выхода дивизии (что будет выполнено только по особому моему приказу) в район своих действий все узлы связи на территории полосы дивизии - корпуса должны быть заняты связистами войсковых частей дивизии - корпуса.
  
  В Бельгии немецкие офицеры и вообще участники 5-й колонны переодевались в форму французских и английских офицеров и, проникнув в тыл французских и английских частей, отдавали французским и английским частям и соединениям приказы, которые в корне нарушали план французского и английского командования.
  
  16. Для того чтобы такого положения не было, надо твердо установить опознавательный сигнал старшего начальника для младшего и младшего для старшего Отдавать устные приказы имеет право только прямой и непосредственный начальник Никаких устных приказов не отдавать открытым текстом по телефону. Письменные приказы должны быть кратко написаны - что, где, кто, когда должен исполнять. Для этого крепко учить командиров на всех занятиях, чтобы каждый командир умел четко быстро, правильно, ясно и правдиво донести что, когда, где, кто делает, что он знает, из каких источников; уметь ясно ставить подчиненному боевую задачу.
  
  С первого часа боевых действий организовать охранение своего тыла, а всех лиц, внушающих подозрение, немедленно задерживать и устанавливать быстро их личность. \11\
  
  На поднятие бдительности, настороженности нужно постепенно и настойчиво, повседневно мобилизовать партийные, комсомольские организации, весь начальствующий состав, всех красноармейцев. Не шуметь вообще, а правдиво, ясно, кратко разъяснить эту задачу и потребовать выполнения бдительности по-настоящему. Беспечности, сонливому отношению к бдительности надо положить конец.
  
  Каждый командир и каждый политический работник должен крепко понять, что сейчас надо работать не по дням, а по часам и делать то, для чего раньше затрачивали день, теперь это делать в течение часа и делать организованно, крепко, надежно.
  
  17. Самолеты на аэродромах рассредоточить и замаскировать в лесах, кустарниках, не допуская построения в линию, но сохраняя при этом полную готовность к вылету.
  
  Парки танковых частей и артиллерии рассредоточить, разместить в лесах, тщательно замаскировать, сохраняя при этом возможность в установленные сроки собраться по тревоге.
  
  Сбор по тревоге всех частей и соединений организовать так, чтобы, соблюдая требования боевой готовности, не допускать крупных скоплений войск, линейных построений на открытых местах, в лагерях и у казарм.
  Устанавливаю срок готовности по боевой тревоге с момента подачи сигнала для всех родов войск - 40 минут.
  
  18. Каждый командир соединения, каждый командир части, подразделения должен быть командиром сильной воли, непреклонной настойчивости, командиром кипучей энергии.
  
  На воспитание этих качеств и надо направить все внимание нашего командного состава.
  
  19. Приказ полностью знать начальствующему составу до командира дивизии включительно. В развитие этого приказа никому письменных приказов и приказаний не отдавать.
  
  Командующему армией, командиру корпуса и дивизии составить календарный план выполнения приказа, который полностью выполнить к 25 июня с. г.
  
  План по выполнению этого приказа утвердить старшему начальнику.
  
  Командующий войсками
  Прибалтийского особого
  военного округа
  генерал-полковник Ф. Кузнецов
  
  Член Военного совета округа
  корпусный комиссар П. Диброва
  
  Начальник штаба округа
  генерал-лейтенант П. Кленов
  
  На экземпляре, поступившем в штаб 8-й армии, имеется резолюция командующего войсками 8-й армии генерал-майора Собенникова:
  
  'Полковнику Мальчевскому. 1. Организовать контроль выполнения приказа, возложив это на штабы и командиров корпусов, начальников отделов штаба армии. Я лично на местности поставлю задачи по пункту 1 приказа командирам стрелковых дивизий в присутствии командиров корпусов:
  18.6.41 г. - 10-й стрелковой дивизии - в Кулей,
  90-й и стрелковой дивизии - в Рьэтавас
  19.6.41 г - 125-й стрелковой дивизии - в Таураге,
  48-й стрелковой дивизии - в Таураге.
  Присутствие командиров и начальников штабов корпусов обязательно - 10-го стрелкового корпуса в Рьэтавас, 11-го стрелкового корпуса в Таураге.
  2. Начальнику штаба. Ознакомить с этим приказом начальников отделов штаба армии 17.6.41 г. П.Собенников'.
  
  Ф. 344, оп. 2459сс, д. 11, лл. 30-36. Машинописная копия. \12\"
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны", выпуск 34.
  
  
  Еще раз.
  
  "...17. Самолеты на аэродромах рассредоточить и замаскировать в лесах, кустарниках, не допуская построения в линию, но сохраняя при этом полную готовность к вылету.
  
  Парки танковых частей и артиллерии рассредоточить, разместить в лесах, тщательно замаскировать, сохраняя при этом возможность в установленные сроки собраться по тревоге".
  
  Обратите внимание на дату. 15 июня. Уже тогда в Прибалтийском особом военном округе было отдано распоряжение о рассредоточении и маскировке самолетов, обеспечив их полную готовность к вылету. Но кто-то эти указания выполнил, а кто-то нет.
  
  Об этом прямо и недвусмысленно говорилось в уже знакомом нам годовом отчете авиации Северо-Западного фронта. Вернемся к нему еще раз.
  
  "Из годового отчета штаба 6-й воздушной армии от 21 июля 1942 года о боевой деятельности ВВС Северо-Западного фронта".
  
  "...За 4-5 дней до войны некоторые дивизии приступили к постройке земляных убежищ для самолетов, но этому новому мероприятию командирами частей не уделялось должного внимания, и убежища к началу войны полностью построены не были..."
  
  И дальше.
  
  "...Не считаясь с тем, что 19.6.41 г. в связи с создавшейся неблагоприятной обстановкой частям был отдан приказ о переходе в боевую готовность и рассредоточении материальной части с базовых аэродромов на оперативные, о выходе штаба Прибалтийского особого военного округа на командный пункт в район Паневежис, командованию и авиационным частям конкретных указаний не давалось, а, наоборот, в ночь с 20 на 21 и с 21 на 22.6.41 г. авиационным частям было приказано производить ночные тренировочные полеты. Вследствие этого большинство бомбардировочных полков подверглись бомбардировочным налетам противника в момент послеполетного осмотра материальной части и дозаправки ее горючим. Летный состав был только что распущен на отдых после ночной работы..."
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны", выпуск 34.
  
  
  Обратите внимание на упоминание о постройке земляных убежищ для самолетов, начатой за 4-5 дней до войны. И о том, конечно, что еще 19 июня 1941 года всем авиационным частям был отдан приказ о переходе в боевую готовность и рассредоточении материальной части с базовых аэродромов на оперативные.
  
  То, что эти работы в одних дивизиях велись, а в других нет, а главное, что это упоминалось в официальном документе, говорит о том, что указание об этом было дано для всех. Но кто-то его выполнил, а кто-то нет.
  
  То, что документов о постройке этих убежищ не сохранилось, вполне объяснимо. На это указывает очень важное требование этого приказа, лишившее во многом, к сожалению, будущих исследователей возможности документально исследовать события накануне войны.
  
  "В развитие этого приказа никому письменных приказов и приказаний не отдавать".
  
  Требование понятное. Достаточно было одного перебежчика с нашей стороны или одной фразы в кругу людей, где немецкий агент грел свои внимательные уши, и вся эта ситуация могла быть взорвана. Поэтому в условиях конкретных и самых горячих действий по приведению армии в боеготовое состояние было принято решение перейти к управлению посредством устных приказов и распоряжений. Это уже практически война.
  
  Обратим внимание на то, что отказ от письменных приказов и распоряжений, да еще и в такой смертельно опасной обстановке, немыслим, конечно, без прямого и ясного указания высшей власти. То есть опять мы упираемся в то, что всеми этими мерами движет сталинская воля.
  
  Заметим, что перед нами отчет, подготовленный еще в 1942 году, когда все это было еще свежо в памяти. И мероприятия, упомянутые здесь, были хорошо известны тем, кому он направлялся, так что не понадобилось их пояснять или открывать по их поводу некие америки. Меры, предпринимаемые накануне войны, были тогда нашим генералам хорошо известны.
  
  И еще обратим внимание на то, что это не чьи-то воспоминания, когда где-то кто-то что-то помнит, кто-то забыл, а кто-то помнит неточно. Эти факты отражены в отчетном документе, представленном верховному командованию ВВС Красной Армии в июле 1942 года. Здесь ответственность за каждое слово несколько иная, нежели за отвлеченные воспоминания. И уж тем более, размышления. За неточности в отчете, тем более, военного времени, можно было ответить намного более конкретно.
  
  Конечно, бывали неточности и в отчетах, особо касаемые предполагаемых вражеских потерь. Но здесь, как раз, все прекрасно понимали, что такие сведения обычно могут быть только чисто предположительными, точности здесь невозможно добиться по определению. В случае же описания собственных действий, никакие предположения, естественно, не допускались.
  
  Оцените, кстати, эти данные, размещенные, повторю, в официальном документе, с точки зрения того факта, что в армии обычно стремятся к единообразию. Поэтому, можно с большой долей вероятности допустить, что, если 19 июня 1941 года указание на переброску на оперативные аэродромы получили военно-воздушные силы Прибалтийского особого военного округа, то и об авиации других приграничных западных военных округах забыли вряд ли. Это, кстати, во многом объясняет, почему с такой переброской успели в Одесском военном округе, о чем я писал ранее в одной из других своих работ. И почему не очень убедительно в этом вопросе объяснение о перерезанной в ночь на 22 июня диверсантами связи.
  
  Потому что страшней чумы были тогда не диверсанты. Страшнее были неисполнительность и растерянность на разных уровнях командования.
  
  Чудес не бывает. Встретить войну организованно помешали не только действия или бездействие высоких начальников, тех же Тимошенко или Жукова. Но и общее состояние армии. На тот конкретный момент.
  
  В частности, сожаления великих полководцев о том, что Сталин не объявил в стране накануне войны всеобщую мобилизацию, это вовсе еще не доказательство того, что эта мера действительно помогла бы остановить немцев. Или снизить потери. И даже не доказательство того, что она помогла бы встретить их нападение более организованно.
  
  Посудите сами. Этот приказ датирован 15 июня. Войны еще нет. А беспорядок уже есть. Так что не следует относить этот беспорядок за счет одной только внезапности нападения. Начало войны только лишь усугубило то, что имелось изначально. Поэтому уместно задать вопрос.
  
  В той обстановке дезорганизованности, которая присутствовала в армии в начале войны, что могло сделать полезного наполнение армейского механизма новыми мобилизованными массами призванных людей и ресурсов? Попадая в систему, пораженную беспорядком, новые элементы эту систему приводят в беспорядок еще больший, не так ли?
  
  Флот встретил начало войны неимеримо более организованно, нежели армия. Традиционные причитания о том, что для флота это было сделать проще, разрешите считать продуктом инфантильного сознания. Почему? Потому что объяснение причины неуспеха ищется в сложности задачи. Это объяснение ребенка: задача не получается, она слишком сложная, поэтому решать ее не буду, а займусь чем-нибудь попроще.
  
  На самом же деле, проще или сложнее, это если сравнивать два рода работ. Но при одном непременном условии. Если работы ведутся и там, и там. Но если на флоте подготовка велась, а в армии не очень, то при чем здесь проще или сложнее?
  
  Ведь и на флоте, по воспоминаниям его наркома адмирала Кузнецова, боевая готовность отрабатывалась целый год. Там тоже изначально было все очень далеко и далеко от порядка. Отрабатывали через неудачи и их преодоление. И новые неудачи. Через синяки и шишки, выговоры и взыскания, невзирая на лица. Целый год. Отрабатывали до автоматизма. До рефлекса.
  
  На примере этого приказа, да и прочих примеров, что здесь приводились, мы видим, что в армии, говоря просто, ничего подобного не делалось. А если делалось, то явно недостаточно. И уж во всяком случае совершенно бессистемно. В результате, часть подняли по тревоге. А потом она в полном составе тупо стоит на плацу, потому что командиры не знают, что делать дальше. А если двигаются с места, то потом командиры ищут свои подразделения, а подразделения не знают, где их командиры.
  
  Вспомним выступление на декабрьском совещании генерал-лейтенанта танковых войск Федоренко, где он рассказывал, как приходилось для поднятой по тревоге и переброшенной на расстояние дневного перехода части несколько дней гонять туда-сюда машины, чтобы забрать из расположения забытое и вернуть взятое с собой ненужное. Как видно из этого приказа, ничего не изменилось. Здесь в число забытых в расположении частей попали уже артиллерийские орудия. Это что? Потому что в армии навести порядок труднее, чем на флоте?
  
  Из приведенного примера видно, что для отработки недостатков в боевой готовности войск необходимо было тоже не менее года. А учитывая большую (действительно) сложность армейского механизма, еще и дольше. Поэтому начинать надо было тоже как минимум прошлым летом. Но спохватились почему-то только накануне войны. Хотя о недостатках в реальной боевой готовности прекрасно было известно и раньше. Об этом, повторю, разговор был еще на декабрьском совещании высшего командного состава.
  
  По этой причине позволительно предположить, думаю, что, не случись тогда войны, порядок здесь наводить бы так и не начали. Поскольку, как нас уверяют, задача эта была невообразимо сложной.
  
  ***
  
  
  "ТЕЛЕГРАММА ПОСЛА СССР В ВЕЛИКОБРИТАНИИ И. М. МАЙСКОГО В НКИД СССР
  
   16 июня 1941 г.
  
   Сегодня Кадоган по поручению Идена сообщил мне более детальную информацию о концентрации германских войск на советских границах.
   1. Общее количество германских войск, в настоящий момент сконцентрированных на советских границах, по сведениям британского генштаба, составляет 80 дивизий в Польше, 30 в Румынии и 5 в Финляндии и Северной Норвегии, всего 115 дивизий, не считая мобилизованной румынской армии.
   2. Более детальные сообщения, в течение апреля, мая и июня получавшиеся британским генштабом, представляют следующую картину:
   а) со стороны Польши и Румынии - 8 апреля сообщают о большом движении воинских поездов через Катовицы; 18 апреля сообщают о большой концентрации германских войск в районе Ушерода и о том, что две моторизованные дивизии прошли через Ольмюц в направлении Моравской Остравы; 23 апреля сообщают, что через Ольмюц в сторону советской границы прошли 18 поездов с инфантерией; 25 апреля сообщают, что большое количество германских войск прошло через Лодзь в сторону советской границы и что в Молдавии сосредоточено 12 германских дивизий; 8 мая сообщают, что большое число воинских поездов и много самолетов находится на пути в Молдавию; 27 мая сообщают, что движение в Молдавию все продолжается, причем ежедневно туда проходит 25 - 30 воинских поездов; 31 мая сообщают, что большое количество воинских поездов и много артиллерии проходит через Краков на Восток; 3 июня сообщают, что в Молдавию приехали фельдмаршалы Лист и Рейхенау; 4 июня сообщают, что две германских механизированных дивизии переброшены в район Буковицы, и что эвакуация гражданского населения из Молдавии закончена;
   б) Со стороны Финляндии и Норвегии: в апреле (дата не дана) одна германская дивизия прошла через Финляндию в Киркенес, 27 апреля 1500 человек германских войск прошло через Финляндию в Нарвик, 8 мая сообщают, что в районе Петсамо на норвежской территории сосредоточено до 20 тысяч германских войск, 11 июня сообщают, что в Финляндию переброшены 2 германских дивизии и что третья идет морем из Осло. В Або и других финских гаванях по Ботническому заливу в июне отмечается большое количество немецких судов с войсками и снаряжением.
  
   Майский
  
   "Вестник МИД СССР". 1990. N 8(66). Лл.77-78. \375\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 561.
  
  
  Ну, что. Все правильно. Численность германских дивизий у советских границ названа верно. Но это не было, как мы уже об этом знаем, новостью для советского руководства. Более того, советская разведка, имея хорошие позиции в Англии, могла передавать сведения еще более точные. Особенно учитывая тщательно скрываемый британцами факт раскрытия ими германских шифров.
  
  Сообщается о переброске германских войск в Финляндию, Южную Польшу и Румынию. О немецких войсках, выдвигавшихся против Западного особого военного округа, где немцы нанесут свой главный удар, не было сказано ни слова.
  
  ***
  
  В этот же день, 16 июня, в Разведывательное управление Генштаба поступило весьма важное донесение из Берлина. К сожалению, в сборнике "1941 год" оно отсутствует. Приведу его из другого источника. Это донесение приведено в работе "Увидеть красный свет", размещенной на сайте Министерства обороны Российской Федерации. Автор - кандидат исторических наук Владимир Лота.
  http://encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/history/more.htm?id=10674353@cmsArticle
  
  Несмотря на то, что указанный иссследователь в ряду других историков повторяет общее утверждение о том, что "Сталин не верил разведчикам", которые докладывали о подготовке немцами войны с СССР, его работа интересна прежде всего тем, что в ней воспроизведены некоторые интересные сообщения. И даже представлены фотокопии некоторых из них. В частности, представлена фотокопия следующего документа.
  
  "...РАСШИФРОВАННАЯ ТЕЛЕГРАММА...
  
  Из Берлина подана 14 час. 30 мин. 16 июня 1941 г.
  Получена 9 отделом 20 час. 35 мин. 16 июня 1941 г.
  
  По телеграфу.
  
  НАЧАЛЬНИКУ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ.
  
  БЕРЛИН, 16 июня 1941 года.
  
  Ариец сообщает:
  
  1. В кругах штаба верховного командования упорно циркулирует версия о выступлении против нас 22 - 25 июня.
  2. Бывший посол в Варшаве Мольтке и прессатташе Балм получили назначение в отдел пропаганды при штабе восточного фронта. Пропагандные материалы для русских областей заготовлены.
  3. Финляндия и Румыния готовы выступить одновременно с Германией.
  4. Причиной войны против СССР Ариец называет - если Германия не выступит против СССР, то возможен советско-американский военный союз против Германии.
  Материал Арийцем преподан в том же безобразном стиле интервью, что и раньше.
  
  N 227 АРНОЛЬД".
  
  Имеются пометы и резолюции. Псевдоним "Ариец" вычеркнут и сверху надписано "Источник". Весь первый пункт донесения подчеркнут. Номер пункта 3 обведен. Окончание телеграммы, начиная со слов "Материал Арийцем..." зачеркнуто. Подпись "АРНОЛЬД" обведена, ниже от руки написано "В/а. СССР в Германии Тупиков".
  Указана рассылка: "Отпечатано 3+5 экз. "16" 22.55. - НМ /Начальник 1 отделения (подпись).
  Отпечатано на машинке:1. Адресату 2. т. Дронову 3. реестр.
  Далее написано от руки: 4. т. Сталину 5. т. Сталину 6. т. Молотову 7. т. Тимошенко 8. т. Жукову".
  
  
  Сообщение несомненной важности. Рудольф фон Шелиа по-прежнему давал первоклассную информацию, несмотря на недовольство строевого командира генерал-майора Тупикова формой ее изложения. Это первое из ряда сообщений, определяющих , хотя и примерные, но уже конкретные истиные сроки начала войны.
  
  Конечно, после множества других "конкретных" и "истиных" сроков поверить в том же ряду именно этим было уже затруднительно. Но этому безусловно должно было помочь множество других важных и красноречивых сопутствующих событий, происходивших в это же время. Они уже происходят, но еще больше их произойдет в самые ближайшие дни.
  
  А пока.
  
  "ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ СНК СССР И ЦК ВКП(б) "ОБ УСКОРЕНИИ ПРИВЕДЕНИЯ В БОЕВУЮ ГОТОВНОСТЬ УКРЕПЛЕННЫХ РАЙОНОВ"
  
   N 1626-686сс
   16 июня 1941 г.
   Совершенно секретно
   Особая папка
  
  Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б) отмечают, что снабжение вооружением строящихся укрепленных районов проходит неудовлетворительно.
   В целях ускорения приведения в боевую готовность укрепленных районов, Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б)
  
  ПОСТАНОВЛЯЮТ:
  
   I. До получения вооружения из промышленности разрешить Наркомобороны взять для частей укрепленных районов пулеметы:
   а) за счет "НЗ" тыловых частей - 2 700 ДП;
   б) из мобзапаса Дальневосточного фронта - 3 000 ДП и 2 000 пулеметов "Максим", с возвратом в IV квартале 1941 года.
   2. В частичное изменение и дополнение постановления Совнаркома Союза ССР и ЦК ВКП(б) от 7 февраля 1941 года (N 274-130сс) и постановления Совнаркома СССР от 20 мая 1941 года (N 1393-566с) обязать НК вооружения (т.Устинова) и директоров завода N 7 (т.Калистратова) и завода N 8 (т.Фрадкина) изготовить в 1941 г. 45 мм казематных установок "ДОТ-4" (установочную часть) на заводе N 7 и 45 мм пушек для "ДОТ-4" на заводе N 8 в количестве 2 078 шт. с поставкой их Наркомобороны:
   во II кв. - 200 установок
   в июле - 200 установок
   в августе - 300 установок
   в сентябре - 400 установок
   в октябре - 400 установок
   в ноябре - 378 установок
   в декабре - 200 установок
   Разрешить заводу N 7 Наркомвооружения запасные детали бронезащиты в 1941 году сдавать из расчета один комплект на 20 установок, с последующим покрытием их до нормы не позднее чем в I квартале 1942 года[...]
   II. Обязать Наркомат вооружения (т.Устинова) изготовить пулеметы, прицелы и перископы для ДОТов в количествах и в сроки: \377\
   Наименование вооружения Всего в 1941 г. В том числе :
   В июне В июле В августе В сентябре В октябре В ноябре В декабре В январе 1942 г.
   Пулеметы ДП 6575* 575 1000 1000 1000 1000 1000 1000
   Пулеметы ДТ 3440 240 200 400 500 600 700 700
   Пулемет "Максим" на станке Соколова 6943** 500 700 1000 1000 1345 1200 1200
   Пулемет ДС (без станка) 2071 200 350 350 350 400 378 43
   Прицелы КТ 17000 4000 1 500 1 500 2000 2500 2500 3 000 3 000
   Перископы ПЕР-27 1 580 420 100 200 200 200 250 220
   Перископы ПДП-2 (ПЕР-50) 3220 570 250 500 500 500 500 400
   * В том числе 500 по постановлению СНК СССР (N 1393-566сс/ов)
   ** В том числе 4 500 по постановлению СНК СССР (N 1393-566сс/ов)
   Для выполнения указанного задания:
   а) разрешить Наркомату вооружения применение на заводах NN 369, 69, 66 и 2 двухчасовых сверхурочных работ;
   6) Наркомату вооружения выделить за счет своих фондов необходимое оборудование для заводов N 69 и N 4 и материалы для производства дополнительной программы по прицелам и перископам на заводах N 69 и N 349;
   в) разрешить Наркомату вооружения сдавать пулеметы ДП и ДТ в 1941 году, комплектуя их магазинами в размере 50% от существующей нормы[...]
   14. Для обеспечения выпуска в 1941 году 1392 пушек Ф-34 к ДОТам и установочные части к ней на заводе N 92 с началом выпуска их с 1 сентября 1941 года поручить комиссии в составе: т. Рябикова (НКВ), т.Борисова (Госплан СССР), т.Каневского (НКВ), т. Родионова (Горьковский обком ВКП(б) и т. Сковородина (НКО) разработать мероприятия с выездом на место с представлением их на утверждение в Совнарком Союза ССР и ЦК ВКП(б).
  
   Председатель Совнаркома СССР
   и Секретарь ЦК ВКП(б) И. Сталин
  
   АП РФ. Ф.93. Коллекция документов. Машинопись, заверенная копия. \378\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 563.
  
  
  Заметим. На трех заводах, изготавливающих вооружение для укрепрайонов, разрешены сверхурочные работы. Для этого, правда, потребовалось разрешение правительства, но оно на эту меру пошло. Считая, видимо, вопрос сроков изготовления оружия и оборудования для них особо важным.
  
  Да, конечно. Все эти меры принимаются не к лету 1941 года. Их выполнение расчитано в основном на весь 1941 год. Просто потому что их немедленное выполнение невозможно. Все имеет свои пределы. Особенно время. Да их и не нужно было выполнять немедленно. По той простой причине, что и строительство новых укрепленных районов не могло быть завершено раньше конца 1941 года.
  
  Кстати. Те огневые точки, которые смогли закончить к началу войны, вооружались вовсе не за счет снятия вооружения укрепленных районов на старой границе, как это принято считать до сих пор. Они вооружались в основном пулеметами, снятыми с укреплений Дальневосточного фронта. И частично за счет неприкосновенных мобилизационных запасов. Со старой границы могли перебросить сюда только лишь некоторую часть артиллерийских орудий. Но учитывая, что доты на старой границе были в основном устаревших конструкций и имели только пулеметное вооружение, орудий оттуда могло было взято немного. Это постановление, кстати, и определило порядок и средства возмещения этого изъятия, а также источник довооружения укреплений, построенных позднее.
  
  Одно ясно из этого документа. Его совершенно точно никогда не читали поклонники Резуна.
  
  
  "АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ "РАМЗАЯ" ИЗ ТОКИО ОТ 17 ИЮНЯ 1941 г.
  
   "Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   Американцы еще не предложили ответ японцам о детализации условий в отношении посредничества в Китае.
   Мацуока сообщил Отт, что он ждет сообщения Номура о поступлении первого ответа американцев на японскую ноту о готовности вести переговоры.
   Мацуока очень обеспокоен слухами относительно возможной войны между Германией и СССР. Он видит единственную надежду на удержание Америки от вступления в европейскую войну и оккупацию Англии германскими войсками отнюдь не в войне с СССР.
   Мацуока просил посла Отт доложить об этом Риббентропу.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24120. Д.2. Л.453. Пометы: "НО-4, НО-9: дать в 4 адреса. Голиков. 18.06.41 г.", "Выслано Сталину, Молотову, Тимошенко, Жукову". Заверенная копия".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
   Документ N 566.
  
  
   Обратите внимание. Зорге привел в донесении мнение министра иностранных дел Японии Мацуоки, считавшего, что нападение Германии на СССР похоронит единственную надежду на нейтралитет США и падение Англии. Иными словами, его обеспокоенность объясняется пониманием того, что нападение Германии на СССР может резко ухудшить положение стран, связанных Тройственным договором.
  
  Между прочим. Сталин, читая эту радиограмму, тоже должен был согласиться с логичностью японского беспокойства. Поэтому, читая такие донесения, он и должен был до последнего момента испытывать определенные сомнения. Поскольку разведкой ему в очередной раз был предъявлен вполне логичный вывод. Гитлер блефует.
  
  Но какими бы не могли быть сомнения и колебания, главное все же делалось. Войска выдвигались на позиции, предназначенные для отражения внезапного нападения немцев.
  
  Слово генерал-полковнику Людникову. Летом 1941 года он командовал стрелковой дивизией в Киевском особом военном округе.
  
  Людников И. И. "Дорога длиною в жизнь".
  
   "...16 июня командиров дивизий второй линии вызвали на оперативно-тактические сборы в Житомир. В штабе 36-го стрелкового корпуса мы узнали, что сборы внезапно отменены, а офицеров штаба округа срочно отозвали в Киев. Командующий округом приказал нам возвращаться в войска и ждать указаний...
  
   ...Директивой штаба округа от 16 июня 1941 года 200-й дивизии предписывалось в полном составе, но без мобилизационных запасов, 18 июня в двадцать часов выступить в поход и к утру 28 июня сосредоточиться в десяти километрах северо-восточнее Ковеля.
  
   Провожать дивизию вышло все население городка. Самые горячие заверения, что идем на учение, не могли утешить наших матерей и жен. Предчувствие близкой беды их не обмануло.
  
   Целуя жену и сынишек, я почти не сомневался, что ухожу на войну.
  
   В ночь на 22 июня дивизия совершала четвертый переход..."
  
  
  Вплоть до последней ночи перед войной глубинные дивизии продолжали выдвижение к рубежам ближе к западной границе. Так, например, на марше встретили ее начало войска 13-й армии, выдвигаемые из района Смоленска на рубежи западнее Минска.
  
  ИЗ ЖУРНАЛА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ ВОЙСК ЗАПАДНОГО ФРОНТА ЗА ИЮНЬ 1941 г. О ГРУППИРОВКЕ И ПОЛОЖЕНИИ ВОЙСК ФРОНТА К НАЧАЛУ ВОЙНЫ
  
  "...13-я армия. (Только что сформированное управление). Штаб 13-й армии - Могилев. Командующий армией генерал-лейтенант Филатов, начальник штаба комбриг Петрушевский.
  
  44-й стрелковый корпус - штаб корпуса из Смоленска переходил в Минск. Командир корпуса комдив Юшкевич, начальник штаба корпуса полковник Виноградов.
  
  64-я стрелковая дивизия из Смоленск по железной дороге перевозилась в район Минск. Командир дивизии полковник Иовлев.
  
  108-я стрелковая дивизия из района Вязьма по железной дороге перевозилась в район Минск. Командир дивизии генерал-майор Мавричев.
  
  161-я стрелковая дивизия походным порядком заканчивала марш из Могилева в Минск. Командир дивизии полковник Михайлов.
  
  47-й стрелковый корпус должен был из Бобруйск перейти в Обуз-Лесьна (район Барановичи), но успел отправить только часть штаба и корпусных частей. Командир корпуса генерал майор Поветкин, начальник штаба корпуса генерал-майор Тихомиров.
  
  121-я стрелковая дивизия из Бобруйск перешла в район Обуз-Лесьна. Командир дивизии генерал-майор Зыков.
  
  143-я стрелковая дивизия перевозилась по железной дороге из Гомеля в район Бытень. Командир дивизии генерал-майор Сафронов.
  
  55-я стрелковая дивизия - Слуцк. Командир дивизии полковник Иванюк.
  
  20-й механизированный корпус (вновь формируемый, без материальной части), штаб корпуса - Борисов. Командир корпуса генерал-майор Никитин, начальник штаба полковник Дубовой, 26-я танковая дивизия - Минск, 38-я танковая дивизия - Борисов, 210-я моторизованная дивизия (бывшая 4-я кавалерийская дивизия) - Осиповичи.
  
  21-й стрелковый корпус из Витебск перевозился в Лида. Командир корпуса генерал-майор Борисов, начальник штаба генерал-майор Закутный.
  
  50-я стрелковая дивизия - в районе Дуниловичи на марше из Полоцк в район Крево. Командир дивизии генерал-майор Евдокимов.
  
  17-я стрелковая дивизия закончила переход походным порядком из Полоцк в район Лида. Командир дивизии генерал-майор Бацанов.
  
  37-я стрелковая дивизия заканчивала сосредоточение из района Лепель, Витебск в район Беняконе (Б. Солечники), Вороново. Командир дивизии полковник Чихарин. 24-я стрелковая дивизия - в районе Молодечно. Командир дивизии генерал-майор Галицкий.
  
  2-й стрелковый корпус - штаб корпуса с учений из района Белосток возвращался в Минск Командир корпуса генерал-майор Ермаков, начальник штаба полковник Пэрн. 100-я стрелковая дивизия - Минск. Командир дивизии генерал майор Руссиянов...
  
  ... Войска подтягивались к границе в соответствии с указаниями Генерального штаба Красной Армии.
  
  Письменных приказов и распоряжений корпусам и дивизиям не давалось.
  
  Указания командиры дивизий получали устно от начальника штаба округа генерал-майора Климовских. Личному составу объяснялось, что они идут на большие учения. Войска брали с собой все учебное имущество (приборы, мишени и т.д.) [...].
  
  Заместитель начальника штаба Западного фронта
  генерал-лейтенант Маландин
  
  Старший помощник начальника оперативного отдела
  майор Петров
  
  Ф. 208, оп. 355802с, д. 1, лл. 4-10".
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны", выпуск 35.
  
  
  Снова обратим внимание на то, что письменные приказы не отдавались, все шло на основании устных указаний. Тот образ управления, который характерен, в общем-то, в условиях войны.
  
  
  "АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ "РАМЗАЯ" ИЗ ТОКИО ОТ 17 ИЮНЯ 1941 г.
  
   "Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   Германский курьер сказал военному атташе, что он убежден, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает - будет война или нет.
   Я видел начало сообщения в Германию, что в случае возникновения германо-советской войны, Японии потребуется около 6 недель, чтобы начать наступление на советский Дальний Восток, но немцы считают, что японцы потребуют больше времени потому, что это будет война на суше и море (конец фразы искажен).
  
   ЦА МО РФ. Оп.24120. Д.2. Л.454. Имеются пометы. Заверенная копия".
  
   Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
   Документ N 567.
  
  
   Очень важная информация. Рихарду Зорге удалось прочесть часть документа, направленного из Токио в Берлин. Направленность темы очень важна - действия Японии на случай войны Германии и СССР. Да, это очень важно. Это не разговоры, это дипломатическая переписка. Но сведения о политике Японии в случае войны Германии с Советским Союзом легко могут относиться как к 1941, так и к 1942 году.
  
  Другое дело, что эта информация Рихарда Зорге своевременно и очень кстати укладывалась в совокупность важнейших разведывательных данных, полученных Сталиным в эти же дни.
  
   Относительно верная дата названа из слов немецкого курьера - война начнется в конце июня. Но в данном случае важна личность человека, называющего этот срок, его возможности относительно сведений государственной важности. Имеет ли он к ним доступ? Оказывается, нет, это он, лично он, курьер, в этом убежден. Но мы в других донесениях разведки видели убежденность гораздо более информированных людей, которые, тем не менее, называли самые разные даты начала войны.
  
   А германский военный атташе, запутавшись, видимо, в циркулирующих противоречивых слухах, уже сам не знает, будет война или нет. И об этой запутанности и незнании Зорге добросовестно информирует Москву.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ НКГБ СССР И. В. СТАЛИНУ И В. М. МОЛОТОВУ
  
   N 2279/м
   17 июня 1941 г.
   Сов. секретно
  
  Направляем агентурное сообщение, полученное НКГБ СССР из Берлина.
  
   Народный комиссар
   государственной безопасности СССР В. Меркулов
  
   Сообщение из Берлина
  
   Источник, работающий в штабе германской авиации сообщает:
   1. Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время.
   2. В кругах штаба авиации сообщение ТАСС от 6 июня воспринято весьма иронически. Подчеркивают, что это заявление никакого значения иметь не может.
   3. Объектами налетов германской авиации в первую очередь явятся: электростанция "Свирь-3", московские заводы, производящие отдельные части к самолетам (электрооборудование, шарикоподшипники, покрышки), а также авторемонтные мастерские.
   4. В военных действиях на стороне Германии активное участие примет Венгрия. Часть германских самолетов, главным образом истребителей, находится уже на венгерских аэродромах.
   5. Важные немецкие авиаремонтные мастерские расположены: в Кенигсберге, Гдыне, Грауденц, Бреславле, Мариенбурге. Авиамоторные мастерские Милича в Польше, в Варшаве - Очачи и особо важные в Хейлигенкейль.
  
   Источник, работающий в министерстве хозяйства Германии, сообщает, что произведено назначение начальников военно-хозяйственных управлений "будущих округов" оккупированной территории СССР, а именно: для Кавказа - назначен АМОНН, один из руководящих работников национал-социалистической партии в Дюссельдорфе, для Киева - БУРАНДТ - бывший сотрудник министерства хозяйства, до последнего времени работавший в хозяйственном управлении во Франции, для Москвы - БУРГЕР, руководитель хозяйственной палаты в Штутгарте. Все эти лица зачислены на военную службу и выехали в Дрезден, являющийся сборным пунктом.
   Для общего руководства хозяйственным управлением "оккупированных территорий СССР" назначен ШЛОТЕРЕР - начальник иностранного отдела министерства хозяйства, находящийся пока в Берлине.
   В министерстве хозяйства рассказывают, что на собрании хозяйственников, предназначенных для "оккупированной" территории СССР, выступал \383\ также Розенберг, который заявил, что "понятие Советский Союз должно быть стерто с географической карты".
  
   Верно:
   Начальник 1 Управления НКГБ Союза ССР Фитин
  
   АП РФ. Ф.З. Оп.50. Д.415. Лл.50-52. Имеется резолюция: "Т[овари]щу Меркулову. Может послать ваш "источник" из штаба герм[анской] авиации к еб-ной матери. Это не "источник", а дезинформатор. И. Ст[алин]". Подлинник".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 570.
  
  
  Заметим, что абсолютное большинство разведывательных сообщений, опубликованных в сборнике, хранится в ведомственных архивах, в частности, в архивах Министерства обороны, Внешней разведки или архиве ФСБ РФ. Почти все они являются копиями, поскольку подлинники документов направлялись вышестоящим инстанциям. Копии в этом случае всегда остаются в том ведомстве, которое направляет информацию наверх. И на них, естественно, никаких резолюций не ставится. Они ставятся на первом экземпляре документа тем руководителем, который его получил. Этот первый экземпляр с резолюцией руководителя в дальнейшем хранится в каком-то из архивов по месту получения.
  
  В данном случае, для того, чтобы продемонстрировать резолюцию Сталина на подлиннике разведывательного сообщения, его составители не поленились обратиться в Архив Президента Российской Федерации. Причина этого понятна. Для того, чтобы предъявить именно эту нашумевшую резолюцию, составители и обратились в этот наиболее закрытый архив, где должны храниться подлинники документов, направленных на имя Сталина.
  
  Это знаменитое донесение и знаменитая матерная сталинская резолюция на ней, которую Павел Судоплатов, если помните, назвал хулиганской, подробно рассматривались в работе "Рихард Зорге: заметки на полях легенды". Повторяться здесь, думаю, не имеет смысла.
  
  Единственно, хочу еще раз обратить внимание на то, что резолюция эта была адресована первому из двух источников, упомянутых в донесении. А именно, "Старшине". Под этим оперативным псевдонимом предоставлял информацию Харро Шульце-Бойзен. Информацию второго источника, "Корсиканца" (Арвид Харнак), Сталин оставил без комментариев. А значит, принял к сведению. Тем более, о том, что в Германии уже назначаются начальники военно-хозяйственных управлений "будущих округов" оккупированной территории СССР, были уже и другие сообщения.
  
  Но вот очередное донесение именно "Старшины" Сталина доняло настолько, что он в этот же день вызвал "на ковер" наркома госбезопасности Меркулова и начальника внешней разведки этого наркомата Фитина.
  
  Вот как описал эту встречу в своей работе "Увидеть красный свет" кандидат исторических наук Владимир Лота.
  
  "... Об отношении И.В. Сталина к сведениям НКГБ пятой категории (сведения агентов) рассказал бывший начальник разведки госбезопасности генерал-лейтенант П. Фитин. 17 июня 1941 г. нарком госбезопасности В. Меркулов и П. Фитин были вызваны к И.В. Сталину для доклада о содержании важных агентурных донесений, полученных разведкой 16 июня из Германии от "Старшины" и "Корсиканца".
  
   П. Фитин так описывает встречу с И.В. Сталиным. "В кабинете Сталин был один. Когда мы вошли, то он сразу обратился ко мне: "Начальник разведки, не надо пересказывать спецсообщение, я внимательно его прочитал. Доложите, что за источники это сообщают, где они работают, их надежность и какие у них есть возможности для получения столь секретных сведений".
   Я подробно рассказал об источниках информации. Сталин ходил по кабинету и задавал различные уточняющие вопросы, на которые я отвечал. Потом он долго ходил по кабинету, курил трубку, что-то обдумывал, а мы с Меркуловым стояли у дверей. Затем, обратившись ко мне, он сказал: "Вот что, начальник разведки. Нет немцев, кроме Вильгельма Пика, которым можно верить. Ясно?" Я ответил: "Ясно, товарищ Сталин". Далее он сказал нам: "Идите, все уточните, еще раз перепроверьте эти сведения и доложите мне".
  
  
  Эта история рассказана Владимиром Лотой с очевидным осуждением и традиционным желанием предъявить очередное свидетельство нежелания Сталина верить сообщениям советской разведки о готовящемся нападении Германии. Заметим, что В. Лота, пересказывая историю об этом разговоре, говорит не об отношении Сталина конкретно к этому донесению, а обобщает его до отношения Сталина ко всем донесениям агентов внешней разведки НКГБ. И данное донесение является для него доказательством этого.
  
   Между тем, все эти доказательства, как мы с вами видели, легко опровергаются теми мерами, которые предпринимались Сталиным накануне войны. И были вызваны как раз угрозой германского нападения. Которую, получается, он вполне на самом деле осознавал. А потому не мог, естественно, отвергать разведывательные донесения, подтверждающие эту угрозу только лишь на основании этого своего отношения.
  
  С описанием же этой встречи тоже не все гладко. Павел Фитин не оставил своих мемуаров. Что и понятно, кто бы ему в то время это позволил? Но по различным работам историков и статьям публицистов из одной в другую гуляют некие его воспоминания. Что во всем этом настораживает, так это то, что все они даются в самых разнообразных редакциях и текстуально отличаются одна от другой самым решительным образом.
  
  Наиболее часто встречается вариант (обычно рассказанный разными словами), где Фитин описывает, как 17 или 16 июня (иногда говорится почему-то про 17 апреля) из Берлина было получено донесение "Старшины", где тот сообщил о том, что 22 июня начется война. И Сталин-де отреагировал именно на эту дату, именно из-за этого он и вызвал Фитина на доклад, где обозвал "Старшину" дезинформатором. Здесь, конечно, непонятно, зачем для одного этого надо было вызывать к себе, достаточно было просто обругать по телефону.
  
  Кроме того, непонятно, с чего это Сталин так возбудился именно по поводу даты 22 июня? Учитывая, что в донесениях, направленных ему ранее, звучали самые разнообразные сроки начала войны. Как до 22 июня, так и даты после этой, где упоминался уже июль.
  
  И дальше Фитин вроде бы описывает свои переживания 21 и 22 июня. Что де, если бы немцы не напали, то его бы, конечно, арестовали и расстреляли. Но поскольку немцы в этот день напали, то для него все обошлось благополучно.
  
  Непонятно только, опять же, почему он не переживал по поводу сообщаемых им ранее других сроков нападения. И почему это его никто не арестовывал ранее за его многократное изменение этих сроков?
  
  И непонятно снова, почему он рассказывает только о сообщении "Старшины"? Когда на самом деле интерес Сталина вызвало сообщение Меркулова, содержащее донесения не одного, а двух источников. Почему он ничего не упомянул о донесении "Корсиканца" и о том, как отнесся к нему Сталин?
  
  То есть очевидно, что рассказ Павла Фитина (если это действительно был его рассказ) зарождался в то время, когда известные сегодня документы разведки не были еще опубликованы. Поэтому, в то время не было известно из них, что интерес Сталина вызвало сообщение, содержащее донесение не одного источника, а двух. Как впрочем, и того, что ничего в донесении "Старшины" не говорилось о сроках начала войны. Тем более, ничего не говорилось о 22 июня.
  
  Я здесь все это пересказываю, а не цитирую, по той простой причине, что единого апокрифического варианта текста этих воспоминаний не имеется, а цитировать каждый из этих вариантов, гуляющих в сети, это только засорять собственную работу.
  
  Что же касается непосредственно варианта воспоминаний Фитина в изложении В. Лоты. Он привлекает свое внимание тем, что лучше стыкуется с действительным сообщением НКГБ СССР, которое вызвало жесткую реакцию Сталина. И говорит здесь Фитин о двух сообщениях, содержавшихся в донесении. И Сталин его здесь спрашивает не об одном источнике, а о нескольких. И ничего здесь у него Фитин не заявляет про 22 июня в сообщении "Старшины". И не заявляет здесь Сталин в конце разговора, что все это дезинформация, а предлагает проверить и доложить.
  
  Но то, что это описание стыкуется с документом, это не говорит еще окончательно о его истинности. Потому что речь в данном случае может идти о лучшей редакторской работе, нежели это было ранее, когда использовались более ранние версии воспоминаний Павла Фитина.
  
  С другой стороны, факт вызова Меркулова и Фитина на доклад Сталину примерно в эти дни подтверждает в своих воспоминаниях Павел Судоплатов. Конечно, сам по себе факт того, что Сталин их вызвал, не говорит еще о том, что воспоминание о деталях этой встречи достоверно. Но даже, если допустить все же их истинность...
  
  А ведь действительно странно. Не выбросил Сталин это сообщение в корзину. Не наорал по телефону на Меркулова. Специально вызвал, да не одного, а вместе с начальником разведки. И опять же, не для того, чтобы наорать. А для того, чтобы услышать подробности. Надо сказать, что начальник внешней разведки (как и начальник военной разведки) у Сталина на личном приеме, если верить журналу его посетителей, почти и не бывал. С докладом у него по всем вопросам госбезопасности, включая разведку, бывали обычно только Меркулов или Богдан Кобулов. А здесь вдруг проявился такой острый интерес, что вызвал на доклад лично начальника разведки. Значит, заинтересовался настолько, что решил распросить подробно.
  
  И здесь, заметим, вел себя тихо и спокойно. Не топал, не кричал, как о нем частенько рассказывали некоторые "исследователи". Вдумчиво и дотошно выспрашивал, делая для себя какие-то выводы. О чем-то думал. Долго думал, это сам Фитин отметил. То есть, еще вызывая их на доклад, сам для себя окончательных выводов пока не сделал. И определился со своим отношением, только внимательно выслушав от Фитина все обстоятельства дела.
  
  Кстати, интересно. Начальник разведки ни слова не сказал о тех "мелочах", которые выспрашивал у него Сталин. И на основании которых тот сделал свой вывод, который был отражен в его резолюции. А почему, собственно? Ведь именно на основании этих его собственных слов Сталин и сделал свой окончательный негативный вывод. Что в его словах уверило Сталина в отрицательном отношении к "Старшине"?
  
  Одно только молчание Фитина по этому поводу уже само по себе говорит о некоторой предвзятости этого его воспоминания.
  
  Можно, конечно, догадаться, что в ответах на те самые "уточняющие вопросы" Сталина и всплыло более подробно содержание донесения "Старшины", отраженное в справке от 12 июня, где тот предлагал до начала войны захватить остров Ойланд и Петсамо, напав таким образом на Финляндию и Швецию. Возможно это и вызвало резкую эмоциональную реакцию Сталина. Во всяком случае именно такая жесткая подробность работы "Старшины" позволяет предположить, что свою резолюцию он писал под влиянием этого эпизода.
  
  Тем более, что все, что изложил в нем "Старшина" в отношении планов действий в будущей войне немецкой авиации было действительно выраженной и явной дезинформацией. И это при том, что именно в этом вопросе он должен был, казалось бы, разбираться наиболее основательно и профессионально.
  
  То есть получается, что гнев Сталина вызвало не то, что сообщалось о готовности немцев к нападению. А то, что видимая дезинформация, содержащаяся в деталях таких сообщений ставила под сомнение именно этот главный вывод о реальной угрозе войны, который подтверждался и другими источниками. Именно на их основании Сталин уже выводил почти всю Красную Армию к Днепру и Западной Двине. А глубинные дивизии окружных резервов ближе к границе.
  
  И здесь он получает такие же тревожные сведения, но накрепко связанные с очевидной дезинформацией, которая и может заставить в этом главном сомневаться. И вспоминать снова другие разведывательные донесения, отрицающие возможность нападения. Да еще и припомнить сюда же уверения генерала армии Павлова, что немцы ничего не затевают и на границе все спокойно. Поэтому и не удивителен этот личный вызов к Сталину начальника внешней разведки.
  
  "Верить можно только Вильгельму Пику". А что прикажете говорить, имея дело с такими, с позволения сказать, сведениями? Искаженными явно сознательно, возможно, на благо будущей Германии, освобожденной чужими руками от Гитлера? А ведь на этих сведениях, между прочим, надо было строить политику своей страны. Основывать ее безопасность.
  
  И ведь не приказал же Сталин не верить. Забыть и не возвращаться к этим сведениям снова. Вместо этого приказал проверить. Уточнить. И доложить еще раз. Уже совершенно точные данные.
  
  И что? Чем это неправильно, стремиться иметь не гадательную, а точную информацию? Какое в этом случае огульное недоверие к разведке и разведчикам? Здесь остается просто пожать плечами, настолько это был разумный подход в подобной ситуации.
  
  Уже не оставалось времени на проверку, может проворчать кто-то в ответ. Да, не оставалось. А кто виноват? Кто писал о том, что главной задачей немецкой авиации в начале войны будет бомбить Москву или электростанцию "Свирь-3"? И ничего не упомянул о воздушных ударах по западным аэродромам, паркам и складам? Ничего о разгроме с воздуха войск и техники на прифронтовых дорогах?
  
  Напоследок, говоря о реакции Сталина на это сообщение, хочу обратить внимание на то, что Павел Судоплатов в своих мемуарах, рассказывая об эпизоде с "хулиганской резолюцией" Сталина, ничего не упомянул о его претензиях к правдивости немецких источников информации. Вместо этого он посетовал на очевидный просчет собственной разведслужбы. Указав на неточные сведения "Старшины" и "Корсиканца", которые могли ввести руководство страны в заблуждение, в том числе, о ложных сроках нападения, он обозначил главный вывод, который вынесло руководство внешней разведки из доклада Сталину.
  
  Павел Судоплатов. "Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год".
  
  "...Поэтому реакцию Сталина, по моему мнению, следует рассматривать не только как неверие в нападение Германии, но и как крайнее недовольство работой разведки. Во всяком случае, так я расценивал после разговора с Фитиным мнение "наверху" о нашей работе и, не скрою, был этим чрезвычайно удручен. Безусловно, нашей большой ошибкой было направлять "наверх" доклады разведки, не составив календарь спецсообщений. Сделано это было лишь после "нагоняя"..."
  
  
  То есть недовольство Сталина вызвало, по свидетельству Судоплатова, вовсе не недоверие к "немецким" источникам, а собственно работа руководства разведки. Слабое внимание, которое оно уделяло соотнесению между собой донесений разведчиков, полученных в разное время. Иными словами, отсутствие аналитических начал в работе руководства разведки. Так что знаменитый "Календарь" сообщений "Старшины " и "Корсиканца" был следствием этого разговора со Сталиным. Как впрочем, и подобный ему обобщающий документ, который в эти же дни начали готовить и в Разведывательном управлении Генштаба. Судя по этому, аналогичный "нагоняй" по этому поводу получили и там.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ "БРАНДА" ИЗ ХЕЛЬСИНКИ ОТ 17 ИЮНЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   1. Проведение всеобщей мобилизации в Финляндии подтверждается. Повсюду отмечается большое количество резервистов, следующих по назначению. Мобилизация началась 10-11 июня. В Турку, в приходе Коски, Пернио и по деревням долины реки Вуокси проводится мобилизация. 12 июня в Таммисаари объявлено осадное положение, все приводится в боевую готовность.
   2. В Хельсинки отмечены признаки эвакуации населения. 16 июня на станции Хельсинки отмечен эшелон с женщинами и детьми, готовый к отправке на Торнио.
   3. В частях отпуска прекращены, находящимся в отпуске приказано немедленно явиться в часть.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24120. Д.З. Л.327. Имеются пометы. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 571.
  
   "Бранд" - это Михаил Дмитриевич Ермолов, майор, начальник Второго отделения Информационного отдела Разведывательного управления Генштаба Красной Армии (1940-1941).
  
   Его разведданные подтверждали сообщения и из самых разных других источников. Из такого, например.
  
  "ТЕЛЕГРАММА ПОСЛА ЯПОНИИ В ХЕЛЬСИНКИ ЯПОНСКОМУ ПОСЛУ В МОСКВЕ
  
   18 июня 1941 г.
  
   В смысле вооружений Финляндия и после прошлогодней войны с Советским Союзом продолжает все время поддерживать обстановку военного времени. В особенности усиливаются оборонительные сооружения на восточной границе. Хотя до настоящего времени официальных сообщений не было, однако недавно стала проводиться вновь фактическая всеобщая мобилизация. 15-го числа было призвано в воинские части только по одному Хельсинки 10000 человек. Призыв продолжается. Далее, идет призыв женщин в санитарные и продовольственно-питательные отряды (в равной степени призываются также и женщины-уборщицы и прочий обслуживающий персонал правительственных учреждений). На важных участках города установлена зенитная артиллерия. Молодежь в секретном порядке вступает в германскую армию и, по-видимому, мечтая о проведении карательной войны против Советского Союза, надеется на возвращение утерянных территорий. Резко сократилось количество рабочих, в городе не хватает такси.
  
   Сакая
  
   ЦА ФСБ РФ. Коллекция документов. Машинопись, заверенная копия. \384\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 572.
  
  
  Судя по тому, что эта телеграмма хранится в Центральном архиве ФСБ, советские органы госбезопасности читали еще и дипломатическую переписку японского посольства в Москве.
  
  То есть, по всем сведениям, мобилизация в Румынии уже закончена, а в Финляндии она уже близка к завершению. Эвакуация населения из городов, которые могут явиться целями для воздушных налетов. Отмена отпусков в армии. Все это говорит о близости войны.
  
  Но снова вопрос. Теперь уже главный. Когда?
  
  ***
  
  Между тем, события подошли к точке невозврата. Примерно с 18 июня в выжидательные районы начали прибывать танковые и моторизованные соединения немцев. Одновременно с этим, начиная с 18 июня, пехотные дивизии первых эшелонов германской армии начали выдвижение из выжидательных районов на исходные рубежи. Передвижение войск осуществлялось в темное время суток при строжайшем соблюдении маскировки.
  
  Эти перемещения немецких войск в исходное положение фиксировали уже пограничники и войсковая разведка западных военных округов. Причем сведения от пограничников незамедлительно докладывались в Москву, минуя фильтр командования военным округом.
  
  Была сюда подключена и воздушная разведка. Об этом, в частности, оставил свои воспоминания генерал-майор авиации Георгий Нефедович Захаров, командовавший в ту пору 43-й истребительной авиационной дивизией.
  
  Захаров Г.Н. "Я - истребитель".
  
  "...Где-то в середине последней предвоенной недели - это было либо семнадцатого, либо восемнадцатого июня сорок первого года - я получил приказ командующего авиацией Западного Особого военного округа пролететь над западной границей. Протяженность маршрута составляла километров четыреста, а лететь предстояло с юга на север - до Белостока.
  
  Я вылетел на У-2 вместе со штурманом 43-й истребительной авиадивизии майором Румянцевым. Приграничные районы западнее государственной границы были забиты войсками. В деревнях, на хуторах, в рощах стояли плохо замаскированные, а то и совсем не замаскированные танки, бронемашины, орудия. По дорогам шныряли мотоциклы, легковые - судя по всему, штабные - автомобили. Где-то в глубине огромной территории зарождалось движение, которое здесь, у самой нашей границы, притормаживалось, упираясь в нее, как в невидимую преграду, и готовое вот-вот перехлестнуть через нее.
  
  Количество войск, зафиксированное нами на глазок, вприглядку, не оставляло мне никаких иных вариантов для размышлений, кроме одного-единственного: близится война. Все, что я видел во время полета, наслаивалось на мой [100]прежний военный опыт, и вывод, который я для себя сделал, можно было сформулировать в четырех словах - "со дня на день"...
  
  Мы летали тогда немногим больше трех часов. Я часто сажал самолет на любой подходящей площадке, которая могла бы показаться случайной, если бы к самолету тут же не подходил пограничник. Пограничник возникал бесшумно, молча брал под козырек и несколько минут ждал, пока я писал на крыле донесение. Получив донесение, пограничник исчезал, а мы снова поднимались в воздух и, пройдя 30- 50 километров, снова садились. И снова я писал донесение, а другой пограничник молча ждал и потом, козырнув, бесшумно исчезал. К вечеру таким образом мы долетели до Белостока и приземлились в расположении дивизии Сергея Черных.
  
  В Белостоке заместитель командующего Западным Особым военным округом генерал И. В. Болдин проводил разбор недавно закончившихся учений. Я кратко доложил ему о результатах полета и в тот же вечер на истребителе, предоставленном мне Черных, перелетел в Минск.
  
  Командующий ВВС округа генерал И. И. Копец выслушал мой доклад с тем вниманием, которое свидетельствовало о его давнем и полном ко мне доверии. Поэтому мы тут же отправились с ним на доклад к командующему округом (фронтом). Слушая, генерал армии Д. Г. Павлов поглядывал на меня так, словно видел впервые. У меня возникло чувство неудовлетворенности, когда в конце моего сообщения он, улыбнувшись, спросил, а не преувеличиваю ли я. Интонация командующего откровенно заменяла слово "преувеличивать" на "паниковать" - он явно не принял до конца всего того, что я говорил. Тогда Копец, опередив меня, заявил, что нет никаких оснований брать мой доклад под сомнение, и командующий округом, чтобы сгладить возникшую неловкую паузу, произнес несколько примирительных по тону фраз и поблагодарил за четко выполненное задание. С этим мы и ушли. Спокойствия в моей душе, однако, не было.
  
  Позднее я узнал, что результатом нашей разведки и сообщения командующему был приказ одному из танковых корпусов срочно подтянуться к границе из района летних учений. Но и эта минимальная мера предосторожности запоздала: война застала танковый корпус на марше..."
  
  
  То, что это был единственный результат разведки, генерал-майор Захаров мог только предполагать. Да и то, зная о происходящем только в масштабах своего военного округа. На самом деле все здесь было несколько сложнее, это видно даже из его собственного описания.
  
  Заметим, что задача на разведку была поставлена не рядовому летчику. Ведь и среди таких было достаточно опытных пилотов, способных квалифицированно провести воздушную разведку. Поэтому особенным здесь было то, что генерал Захаров, помимо того, что имел огромный боевой опыт (за спиной Испания и Китай), занимал ответственный пост, один из высших в военной иерархии авиации округа. Уже тогда Георгий Нефедович Захаров имел звание генерал-майора авиации и командовал истребительной авиационной дивизией. Это не рядовой летчик, осуществляющий воздушную разведку, сведения которого могут кому-то показаться неточными или преувеличенными. В данном случае, судя по всему, усилиями воздушной разведки рядовых летчиков итоговая картина к этому времени уже сложилась. И требовалось ее теперь окончательно и авторитетно проверить и подтвердить. Ну, или опровергнуть, это уж как придется по результатам этой итоговой разведки.
  
  Причем обратите внимание на то, что на промежуточных площадках, где сажал свой самолет генерал Захаров, данные своих наблюдений он отдавал специально выделенному командиру-пограничнику. То есть военнослужащему системы НКВД СССР, не подчиненному военному командованию. Сопоставьте это с той реакцией, которую вызвали результаты этой воздушной разведки у командующего округом генерала Павлова. Который попросту не поверил докладу, как ни старался генерал Захаров в своих мемуарах смягчить его отношение.
  
  Из этого получается, что инициатором задания был не генерал Павлов, а шло оно откуда-то сверху и, скорее всего, по линии НКВД. Но нарком внутренних дел не мог давать указания командующему военным округом. Такой приказ тот мог получить или от наркома обороны (но тогда при чем здесь офицеры НКВД, собирающие результаты разведки?) или Сталина. Вот для Сталина такое указание было вполне возможным, объединить усилия этих двух наркоматов. Только, судя по тому, что в обеспечение этой разведки были введены сотрудники НКВД, значит, инициатором этой операции был Берия. Он же имел прямой выход на Сталина, а потому мог доложить ему результаты полета генерала Захарова незамедлительно.
  
  Здесь ведь имеется одна частная подробность, не очень на первый взгляд заметная. Предлагаю обратить внимание вот на что. До сих пор Сталин полностью полагался на доклады ему военного командования. Если бы они его по-прежнему устраивали, то в случае, если бы он получил от Берии и его пограничников какие-то тревожные сведения о поведении немцев в приграничной зоне, он вполне мог поручить Тимошенко и Павлову проверить их средствами авиационной разведки самостоятельно. И сделать выводы также своими силами. То, что обобщение данных авиационной разведки было поручено другому ведомству, НКВД, говорит о том, что его их сведения удовлетворять перестали. Что могло быть, между прочим, следствием его реакции на тот самый разговор с генералом Павловым.
  
  Возможно я ошибаюсь, и участие в этой разведке офицеров-пограничников не имеет того значения, которое показалось мне уместным. Тем не менее, сбор этой информации по линии НКВД предполагает и то, что обобщались эти сведения в этом же ведомстве. А значит в любом случае итоговый результат воздушной разведки генерала Захарова немедленно оказался на руках у наркома внутренних дел. И Берия имел возможность незамедлительно доложить его Сталину. Независимо от мнений военного командования.
  
  ***
  
  В связи с воспоминаниями Георгия Нефедовича Захарова возникают, кстати, и некоторые соображения, связанные с обстоятельствами возникновения утверждений о том, что дата начала войны, 22 июня, была известна и даже объявлена нашим войскам еще 21 июня. Или где-то даже еще и раньше. Впрочем, послушаем его самого.
  
  Захаров Г.Н. "Я - истребитель".
  
  "... Много лет спустя, после войны, на одном из приемов по случаю дня Воздушного Флота ко мне подошел генерал-полковник авиации с Золотой Звездой Героя и задал несколько неожиданный вопрос. Я знал, что генерал-полковник (ныне маршал авиации) А. П. Силантьев занимает должность начальника Главного штаба ВВС, но не помнил, чтобы мы когда-либо встречались в прошлом. Может быть, поэтому его вопрос прозвучал для меня неожиданно.
  - Товарищ генерал, - сказал Силантьев, - скажите, пожалуйста, откуда вы знали, что в воскресенье 22 июня начнется война?.. [99] В ту пору я действительно не сомневался, что война начнется со дня на день. Но, конечно, не знал, что первым днем войны станет именно 22 июня. И потому прежде, чем ответить, спросил Силантьева, почему он решил, что я знал день начала войны.
  - Так вы же сами нам сказали, - удивился генерал-полковник. - Я перед войной был командиром звена в сорок третьей истребительной авиадивизии и находился под Могилевом на курсах командиров звеньев. Очень хорошо помню, как вы прилетели девятнадцатого или двадцатого июня, собрали нас, объявили, что не сегодня завтра начнется война, и приказали разъехаться по полкам.
  Все мгновенно прояснилось. Пусть простит меня Александр Петрович, я действительно не помнил, что среди пятидесяти или шестидесяти молодых летчиков, которые за несколько дней до начала войны были на дивизионных курсах, находился и командир звена Александр Силантьев, но все остальное было именно так, как сохранилось в его памяти. Я в самом деле прилетал на курсы и говорил о том, что не сегодня завтра начнется война. Когда я это говорил, конечно, не понимал слова так уж буквально..."
  
  
  А между тем, как видим, кто-то из этих пятидесяти или шестидесяти летчиков понял его слова именно буквально. А у кого-то с течением лет это превратилось в полную уверенность в том, что генерал Захаров говорил о том, что война начнется именно 22 июня. Чего на самом деле, конечно же, не было. Тем не менее, уверенность в этом у генерала Силантьева присутствовала на протяжение десятков лет. Совершенно чистосердечная уверенность. И не встреться он позднее с генералом Захаровым, так в этой уверенности и пребывал бы до конца жизни.
  
  На самом деле, генерал Захаров, вернувшись из своего разведывательного полета, сделал из увиденного, конечно же, самые однозначные выводы.
  
  "...А мы до памятного 22 июня приняли еще ряд мер. Все отпускники были отозваны и вернулись в части, увольнения в субботу и воскресенье я отменил, было увеличено число дежурных звеньев, эскадрилий. Вот, собственно, в те дни я и прилетел на дивизионные курсы командиров звеньев..."
  
  Так что к воспоминаниям об этом надо относиться с большой осторожностью. Кто-то еще, вспоминая о том времени, может совершенно чистосердечно помнить о том, что слышал от кого-то из командиров, что война начнется 22 июня. Хотя на самом деле слышал о том, что война может начаться со дня на день. Это в общем-то объяснимо. Слишком много эмоционального завязано в памяти людей на эту дату. Поэтому единственным неоспоримым подтверждением знания даты начала войны может быть только документ того времени. А из известных нам документов, указывающих на дату начала войны, мы знаем только директиву Тимошенко и Жукова, направленную в войска в ночь на 22 июня.
  
  ***
  
  Но самыми важными для понимания намерений германского руководства были, как это ни странно, события, происходившие в эти дни в Москве. Разведывательные органы Генерального штаба Красной Армии и Наркомата государственной безопасности, независимо один от другого, имели в германском посольстве свои источники. И именно сейчас информация, поступившая от них, приобретала первостепенное значение.
  
  Именно она, в результате, и явилась особо важной для принятия решения о приведении войск западных военных округов в боевую готовность.
  
  
  "ИЗ ЗАПИСКИ НАРКОМА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ СССР И. В. СТАЛИНУ, В. М. МОЛОТОВУ И Л.П.БЕРИЯ О МАССОВОМ ОТЪЕЗДЕ ИЗ СССР СОТРУДНИКОВ ГЕРМАНСКОГО ПОСОЛЬСТВА И ЧЛЕНОВ ИХ СЕМЕЙ, И ОБ УНИЧТОЖЕНИИ АРХИВОВ ПОСОЛЬСТВА
  
   N 2294/М
   18 июня 1941 года
   Совершенно секретно
  
  По имеющимся в НКГБ СССР данным, за последние дни среди сотрудников германского посольства в Москве наблюдаются большая нервозность и беспокойство в связи с тем, что, по общему убеждению этих сотрудников, взаимоотношения между Германией и СССР настолько обострились, что в ближайшие дни должна начаться война между ними.
   Наблюдается массовый отъезд в Германию сотрудников посольства, их жен и детей с вещами.
  
   Так, за время с 10 по 17 июня в Германию выехало 34 человека:
  
   10 июня с. г.
  
   1. Шлиффен - жена пом. авиационного атташе.
   2. Хобуд - секретарь авиационного атташе.
   3. Госстах - сотрудник германского консульства в Ленинграде.
  
   12 июня с. г.
  
   1. Рейхенау - секретарь военного атташе.
   2. Заамфельд - сотрудница посольства с дочерью.
  
   13 июня с. г.
  
   1. Нейман - помощник военного атташе.
   2. Эрдтман - машинистка посольства.
   3. Гильгер - сотрудница военного атташата.
   4. Латус - машинистка посольства.
   5. Базенер - секретарь пресс-атташе Штарке.
   6. Арнсвальд - лесной атташе с женой и сыном.
  
   14 июня с. г.
  
   1. Вальтер - советник посольства.
   2. Ашенбреннер - авиационный атташе.
   3. Рихтер - машинистка посольства.
   4. Ангерсбах - стенографистка посольства.
   5. Кирстейн - жена шофера посла Шуленбурга.
   6. Ритцель - мать сотрудника посольства.
  
   15 июня с. г.
  
   1. Бенедикс - инспектор военно-морского атташата.
  
   16 июня с. г.
  
   1. Нагель - пом. военного атташе с женой.
   2. Швиндт - помощник канцлера посольства.
   3. Шуле - представитель германского информационного бюро.
   4. Штарке - жена пресс-атташе.
   5. Кейтингер - сотрудник посольства.
   6. Ангерсбах - зав. школой при посольстве.
   7. Кемпфе - жена референта посольства. \385\
  
   17 июня с. г.
  
   1. Бретшнейдер - жена сотрудника посольства.
   2. Пача - дочь сотрудника посольства.
   3. Аурих - жена секретаря консульского отдела.
   4. Харрен - жена сотрудника посольства.
  
   Получили визы и заказали на 18 июня с. г. билеты на выезд в Германию:
  
   1. Бауэр - сотрудница посольства.
   2. Фишер - жена сотрудника посольства.
   3. Штреккер - секретарь консульства в Ленинграде с женой.
  
   Среди низшего персонала посольства из числа германских подданных проявлялось открытое недовольство тем обстоятельством, что ответственные сотрудники посольства отправляют свои семьи и имущество в Германию, но не дают указаний низшим служащим, как должны поступить последние.
   В связи с этим 12 июня с. г. состоялось собрание обслуживающего персонала, на котором было объявлено о необходимости приготовиться к отъезду.
   Сообщение ТАСС от 13 июня с. г. было встречено многими сотрудниками посольства с удовлетворением и расценивалось как признак урегулирования взаимоотношений между СССР и Германией. Однако наступившее кратковременное успокоение 14 июня с. г. вновь сменилось возбужденностью и растерянностью и поспешными сборами к отъезду в Германию.
   14 июня с. г. в Германию выехал германский авиационный атташе Ашенбреннер, забрав с собой все имущество, в том числе легковой автомобиль.
   В тот же день в Берлин выехал советник посольства Вальтер с каким-то специальным поручением.
  
   Наряду со сборами к отъезду сотрудников посольства производятся спешная отправка в Германию служебных бумаг и сжигание части их на месте.
   15 июня с. г. германский военный атташе Кестринг и его помощник Шубут в течение всего дня разбирали свои дела и сжигали документы. Сжиганием документов уже в течение нескольких дней заняты инспектор авиационного атташата Тадтке и секретарь этого атташата Радазевская.
  
   10 июня с. г. НКГБ СССР ____ следующие разговоры между ____ и
   ____: Эти дела подлежат уничтожению?
   ____: Нет, в них говорится только о погоде. Они смогут спокойно оставаться здесь. Шеф сказал, что эти дела известны русским. Их мы оставили лежать в этой папке.
  
   13 июля с. г. ____ следующие разговоры между ____ и его помощником ____:
   ____ А вообще-то вы сожгли все вещи?
   ____ Конечно.
   ____ Значит, у вас больше ничего нет?
   ____ Да.
  
   16 июня с. г. всем сотрудникам военного, авиационного и военно-морского атташатов было объявлено распоряжение быть на своих квартирах не позднее 2 часов ночи.
  
   Народный комиссар
   государственной безопасности Союза ССР Меркулов
  
   ЦА ФСБ. Ф.Зос. Оп.8. Д.58. Лл.1945-1948. В тексте имеются пропуски. \386\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 573.
  
  
  Пропуски в такого рода документах обычны. Так печатаются совершенно секретные документы разведывательного характера, содержащие указания на конкретные имена. Это делается для того, чтобы они не были известны никому, кроме лица, которое будет подписывать документ. И, естественно, кроме лица, которое будет этот документ читать. Остальным эти имена знать не надо. В том числе и машинистке, печатающей его. Пропуски на первом экземпляре, направляемом адресату, заполняются автором от руки. Перед нами копия документа, на котором подлинные имена не проставлены.
  
  Сам по себе отъезд сотрудников посольства и членов их семей еще не очень показателен. Хотя и достаточно заметен, чтобы обратить на него внимание. Дело в том, что в случае войны все сотрудники дипломатических представительств и члены их семей подлежат возврату на родину в обмен на дипломатов другой стороны. По принципу: "все на всех". Без каких-либо оговорок. Конечно, всегда можно ожидать каких-то неожиданностей. Но обычно это происходит именно так. Здесь надежной гарантией цивилизованного обращения с дипломатическими сотрудниками и членами их семей является желание обезопасить уже своих соотечественников, находящихся в таком же положении. Люди, впрочем, все равно стараются уехать до начала событий, не желая рисковать собой или своими родными.
  
  Но вот уничтожение архивов посольства, а в особенности военных атташатов, это явный признак близкой войны. В сочетании же с массовым отъездом в Германию, это, конечно почти стопроцентная вероятность ее близкого начала.
  
  
  Генерал Гальдер 20 июня записал в своем служебном дневнике о важном событии, происшедшем как раз 18 июня. Видимо, только тогда узнав о нем от Гитлера во время очередного своего доклада.
  
  "20 июня 1941 года
  
  ...г. Молотов хотел 18.6 говорить с фюрером..."
  
  То есть 18 июня, сразу же после получения информации от источника НКГБ СССР из германского посольства в Москве, В.М. Молотов, судя по записи Гальдера, обратился к Риббентропу с предложением об экстренной встрече с Гитлером. Судя по тому, что об этом факте широкой публике ничего неизвестно, в визите ему было отказано. Или, что скорее всего, отказ был завуалирован обещаниями последующих встреч когда-нибудь потом.
  
  Ясно, что любой такой ответ в условиях, когда советскому руководству известно, что вся приграничная зона буквально уже кишит немецкими войсками, а в германском посольстве в Москве жгут секретные документы, мог быть расценен не иначе, как преддверие войны. Мог и не быть, конечно, ведь нас уверяют, что в ее возможность никто в руководстве страны не верил. Тогда просто отметим для себя случайное совпадение по времени двух этих событий, информацию из германского посольства и предложение Молотова о встрече с Гитлером.
  
  
  "ПРИКАЗ КОМАНДУЮЩЕГО ПРИБАЛТИЙСКИМ ОСОБЫМ ВОЕННЫМ ОКРУГОМ и 00229 ОТ 18 ИЮНЯ 1941 г. УПРАВЛЕНИЮ И ВОЙСКАМ ОКРУГА О ПРОВЕДЕНИИ МЕРОПРИЯТИЙ С ЦЕЛЬЮ БЫСТРЕЙШЕГО ПРИВЕДЕНИЯ В БОЕВУЮ ГОТОВНОСТЬ ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ ОКРУГА
  
  СОВ. СЕКРЕТНО
  ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ
  
  ПРИКАЗ
  УПРАВЛЕНИЮ ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО
  ОКРУГА
  
  ? 00229
  18 июня 1941 г. гор. Рига
  
  С целью быстрейшего приведения в боевую готовность театра военных действий округа ПРИКАЗЫВАЮ:
  
  1. Начальнику зоны противовоздушной обороны к исходу 19 июня 1941 г. привести в полную боевую готовность всю противовоздушную оборону округа, для чего:
  
  а) организовать круглосуточное дежурство на всех постах воздушного наблюдения, оповещения и связи и обеспечить их непрерывной связью;
  
  б) изготовить всю зенитную артиллерию и прожекторные батареи, назначив круглосуточное дежурство на батареях, организовав бесперебойную связь их с постами, тщательно подготовив в инженерном отношении и обеспечив огнеприпасами;
  
  в) организовать взаимодействие истребительной авиации с зенитными частями;
  
  г) организовать бесперебойную связи постов воздушного наблюдения, оповещения и связи с аэродромами истребительной авиации;
  
  д) к 1 июля 1941 г. закончить строительство командных пунктов, начиная от командира батареи до командира бригадного района.
  19.6.41 г. доложить порядок прикрытия от пикирующих бомбардировщиков крупных железнодорожных и грунтовых мостов, артиллерийских складов и важнейших объектов.
  
  До 21.6.41 г. совместно с местной противовоздушной обороной организовать: затемнение городов: Рига, Каунас, Вильнюс, Двинск, Митава, Либава, Шауляй, противопожарную борьбу в них, медицинскую помощь пострадавшим и определить помещения, которые могут быть использованы в качестве бомбоубежищ;
  
  е) максимально форсировать все организационные мероприятия, закончив их не позднее 1 июля 1941 г.
  
  Лично и через работников управления проверить выполнение изложенных выше мероприятий.
  
  2. Начальнику связи округа привести в полную готовность все средства связи на территории округа, для чего:
  
  а) не позднее утра 20.6.41 г. на фронтовой и армейские командные пункты выбросить команды с необходимым имуществом для организации на них узлов связи. Иметь подводы готовыми к немедленному включению.
  Систематически производить проверку связи с командными пунктами, иметь на узлах связи ответственных командиров; \22\
  
  б) организовать и систематически проверять работу радиостанций согласно утвержденному мною графику.
  
  Особое внимание обратить на радиосвязь с пограничными корпусами и дивизиями, с пограничными войсками, авиацией и службой воздушного наблюдения, оповещения и связи.
  
  Для конкретного руководства всей радиосетью назначить начальником радиосвязи округа одного из своих заместителей.
  
  Сводки о результатах проверки радиосетей докладывать начальнику штаба округа ежедневно к 9, 13 и 21 часу;
  
  в) форсировать, закончив не позднее 23.6.41 г., постановку приборов СИГ-2 на всей сети воздушного наблюдения, оповещения и связи;
  
  г) наметить и изготовить команды связистов, которые должны быть готовы к утру 20.6.41 г. по приказу командиров соединений взять под свой контроле утвержденные мною узлы связи.
  
  3. Начальнику военных сообщений округа:
  
  а) потребовать и помочь организовать на крупных железнодорожных станциях и железнодорожных, узлах местную противовоздушную оборону, потребовав от начальников управлений дорог обеспечения станции средствами противопожарной охраны, противохимической защиты и создания обученных команд для обслуживания этих станций; выполнить к исходу 19.6. 41 г.;
  
  б) составить план восстановления возможных разрушений на железных дорогах, конкретно определив и сосредоточив на этих станциях необходимые средства. Восстановительные поезда Народного комиссариата путей сообщения расставить по участкам железной дороги в зависимости от их важности;
  
  в) обеспечить станции, предназначенные для погрузки и выгрузки, необходимыми средствами погрузки (рельсы, шпалы, переносные мостки), а также средствами освещения; предусмотреть усиление личного состава станций.
  
  На станциях погрузок и выгрузок очистить погрузочно-выгрузочные площадки от грузов;
  
  г) составить план переключения двигающихся эшелонов на новые железнодорожные направления в случае разрушения крупных железнодорожных мостов.
  
  Срок выполнения указанных мероприятий - 21.6.41 г.
  
  4. Командующим 8-й и 11-й армиями:
  
  а) определить на участке каждой армии пункты организации полевых складов противотанковых мин, взрывчатых веществ и противопехотных заграждений на предмет устройства на определенных, предусмотренных планом [направлениях] заграждений. Указанное имущество сосредоточить в организованных складах к 21.6.41 г.;
  
  б) для постановки минных заграждений определить состав команд, откуда их выделять и план работы их. Все это через начальников инженерной службы пограничных дивизий;
  
  в) приступить к заготовке подручных материалов (плоты, баржи и т. д.) для устройства переправ через реки Вилия, Невяжа, Дубисса. Пункты переправ установить совместно с Оперативным отделам штаба округа. 30-й и 4-й понтонные полки подчинить Военному совету 11-й армии. Полки иметь в полной готовности для наводки мостов через р. Неман. Рядом учений проверить условия наводки мостов этими полками, добившись минимальных сроков выполнения;
  
  г) начальнику Инженерного управления составить совместно с начальником [Отдела] военных сообщений округа план устройства переправ \23\ через рр. Зап. Двина и Неман на плавучих судах, взяв последние на учет. Места переправ определить рекогносцировками.
  
  д) создать на телшяйском, шяуляйском, каунасском и калварийском направлениях подвижные отряды минной противотанковой борьбы. Для этой цели иметь запасы противотанковых мин, возимых автотранспортом. Штат этих отрядов, формируемых за счет саперных частей и выделяемых начальником Автобронетанкового управления автотранспортных средств, разработать и доложить мне 19.6.41 г.
  Готовность отрядов 21.6.41 г.;
  
  е) командующим поисками 8-й и 11-й армий с цепью разрушения наиболее ответственных мостов в полосе: государственная граница и тыловая линия - Шауляй, Каунас, р. Неман, прорекогносцировать эти мосты, определить для каждого из них количество взрывчатых веществ, команды подрывников и в ближайших пунктах от них сосредоточить все средства для подрыва.
  
  План разрушения мостов утвердить военным советам армий. Срок выполнения 21.6.41 г.;
  
  ж) начальнику Инженерного управления совместно с командующим Военно-воздушными силами составить и 21.6.41 г. мне доложить план заграждений аэродромов от посадочных воздушных десантов, определив средства и силы для этой цели.
  
  5. Начальнику Автобронетанкового управления округа к 21.6.41 г. изъять из
  22, 24 и 29-го [стрелковых] корпусов все танки иностранных марок и бронемашин. Совместно с начальником Артиллерийского управления округа вооружить их малокалиберной противотанковой артиллерией (там, где они ее не имеют) и передать по 45 танков и по 4 бронемашины 8-й и 11-й армиям, которым танки использовать для стационарной противотанковой обороны в противотанковых районах, а бронемашины - для обороны командных пунктов армий.
  
  6. Начальнику штаба округа выработать штат обслуживания стационарных танковых батарей и бронемашин и после утверждения его мною сформировать необходимые команды.
  
  7. Начальнику Артиллерийского управления округа совместно с командующими армиями прорекогносцировать районы расположения указанных выше батарей и пункты их дислокации.
  
  8. Пересмотреть план ремонта всей автотракторотанковой техники и максимально форсировать выполнение его. Это сделать не только в отношении окружных, но и всех войсковых мастерских.
  
  9. Командующим войсками армий и начальнику Автобронетанкового управления округа создать за счет каждого автомобильного батальона отдельные взводы цистерн, применив для этой цели установку контейнеров на грузовых машинах. Количество создаваемых отдельных взводов - четыре. Срок выполнения 23.6.41 г.
  
  Эти отдельные взводы в качестве подвижного резерва держать в Телшяй, Шяуляй, Кейданы и Ионава в распоряжении командующих армиями.
  
  10. Отобрать из частей округа (кроме механизированных и авиационных) все бензоцистерны и передать их по 50% в 3-й и 12-й механизированные корпуса. Срок выполнения 21.6.41 г.
  
  11. Принять все меры к обеспечению каждой машины и трактора запасными частями, а через начальника Отдела снабжения горючим - принадлежностями для заправки машин (воронки, ведра).
  
  12. Заместителю начальника штаба округа по тылу и начальникам родов войск:
  
  а) до 23.6.41 г. доснабдить чисти всем положенным по табелям; \24\
  
  б) ответственным представителям до 25.6.41 г. проверить готовность каждого склада к большой оперативной работе по приему и выдаче грузов, очистить склады от всего негодного и ненужного для нужд округа, на месте, совместно с начальниками складов, составить планы рассредоточения (а там, где возможно, и укрытия под землей) имущества складов, обороны их за счет внутренних ресурсов от воздушного и наземного нападения и противопожарных мероприятий. Срок выполнения 25.6.41 г.;
  
  в) к 25 июня закончить рекогносцировки всех станций снабжения, составив планы развертывания их, развития и дооборудования.
  
  13. Заместителю командующего войсками генерал-лейтенанту Сафронову совместно с командующим Военно-воздушными силами и начальником
  Оперативного отдела составить и 24.6.41 г. мне доложить план противодесантной борьбы в наиболее вероятных районах высадки десантов. Предусмотреть привлечение для борьбы с авиадесантами бронепоездов с пехотным десантом на них, [танковых] батальонов Т-27, Рижского и Виленского военно-пехотных училищ, перебрасываемых автотранспортом.
  
  Командующий войсками
  [Прибалтийского особого
  военного] округа
  генерал-полковник Кузнецов
  
  Член Военного совета округа
  корпусный комиссар Диброва
  
  Начальник штаба округа
  генерал-лейтенант Кленов
  
  Ф. 221, оп. 7833сс, д. 3, лл. 17-21. \25\"
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны", выпуск 34.
  
  
  Насколько это видно из содержания, приказ номер 00229 командующего войсками Прибалтийского особого военного округа от 18 июня 1941 года фактически объявлял повышенную боевую готовность к отражению наступления германской армии. Поэтому сразу напрашивается вопрос. Являлся ли этот приказ чисто местной инициативой командования округом? Или этот приказ был отдан во исполнение указания военно-политического руководства страны?
  
  Конечно, ясно, что настолько широкий и разносторонний комплекс мероприятий, связанных с радикальным повышением боевой готовности войск округа, мог был предпринят только лишь с ведома Москвы. Существуют ведь пределы авантюризма, очерченные чувством элементарного самосохранения, чтобы остеречься совершить действия, настолько превышающие собственные полномочия, что граничить это могло, в случае самовольства, с государственной изменой.
  
  Но оставим это соображение за скобками, поскольку его предположительность не дает все же главного. Полной и абсолютной уверенности в том, что не произошла тогда какая-то накладка или какое-то взаимное непонимание действий округа и требований центра.
  
  Так были ли они, требования Москвы о настолько крутом повышении уровня боевой готовности войск, отданные в это время?
  
  Как это ни странно, но положительно на этот вопрос может ответить отрицательная реакция на приказ, последовавшая вскоре из Генерального штаба. Это иногда преподносится как одно из доказательств того, что "Сталин не верил в войну с Германией". Имеется в виду вот что.
  
  21 июня 1941 года требовавние приказа ? 00229 о затемнении городов Прибалтики было отменено начальником Генштаба РККА Г.К. Жуковым:
  
  "Вами без санкции наркома было дано приказание по ПВО о введении в действие положения ? 2, а это значит - провести по Прибалтике затемнение, чем и нанести ущерб промышленности. Такие действия могут проводится только с разрешения правительства. Ваше распоряжение вызывает различные толки и нервирует общественность. Требую немедленно отменить незаконно отданное распоряжение и дать шифровкой объяснение для доклада наркому".
  
  Телеграмма эта была опубликована в пятом номере Военно-исторического журнала за 1989 год. Там были указаны и архивные поисковые данные документа: ЦАМО, ф. 251, оп.1554, д. 4. (ВИЖ ?5, 1989, с 29).
  
  Это требование и явилось для кого-то свидетельством сталинской глупости и трусости. Немцы, мол, завтра уже нападут, а у нас даже города оказались ярко освещены беззаботными мирными огнями.
  
  Что об этом можно сказать? Вообще-то, если касаться частностей, то конкретно эта мера к готовности отразить германское нашествие 22 июня не имела никакого отношения. Почему? Да просто потому, что затемнение эффективно в противовоздушной обороне только ночью. Критики Сталина в своем азарте как-то забыли о том, что немецкая авиация даже самые первые свои удары нанесла, пусть ранним, но утром 22 июня. Когда уже рассвело настолько, что бомбили уже немецкие самолеты вполне по-зрячему, используя естественное солнечное освещение. В таких условиях, что освещены были города, что затемнены, не имело абсолютно никакого значения. Затемнение это вполне естественно начало работать уже в ночь с 22 на 23 июня. И здесь в этом деле все вопросы были уже сняты естественным образом.
  
  Если же говорить по существу претензий генерала Жукова, то были они совершенно справедливы. Командование округом на такое распоряжение не имело права. Затемнение гражданских объектов в мирное время, это даже не компетенция наркома обороны, это компетенция правительства. А правительство таких указаний не давало. Здесь Жуков был совершенно прав.
  
  Прав он был и в другом. Ведь почему Сталин не приказывал организовать затемнение накануне войны? Меры по затемнению в городах и гражданских объектах должны были иметь настолько широкий масштаб, что охватывало это огромное количество людей. Фактически эта мера должна была осуществляться на глазах сотен тысяч и миллионов. Гражданских лиц, кстати. И конечно, это событие, в силу его размаха, должно было мгновенно стать известным германской разведке. С соответствующими последствиями пропагандистского характера.
  
  Что могли заявить немцы в этом случае? В Советском Союзе срочно затемняют города, в то время, когда на приграничных территориях, контролируемых Германией, никакого затемнения нет. Что это может означать? Конечно, ничего, кроме подготовки Сталиным нападения на Германию. Поэтому советское правительство и не давало указания на затемнение своей территории. И правильно делало, конечно. Тем более, что примеры предыдущих нападений немцев на другие страны свидетельствовали о том, что нападение они осуществляли всегда рано утром. И никогда ночью. Иными словами, никогда они не нападали с ночным использованием авиации для первого удара.
  
  Но по-настоящему важна телеграмма генерала армии Жукова другим. Как это видно из текста телеграммы, об остальных требованиях приказа номер 00229, равно как и о нем самом в целом, Жуковым не было сказано ни слова. Требование отмены касалось только затемнения городов Прибалтики. Поэтому все остальные меры повышения боеготовности, изложенные в приказе командующего Прибалтийским особым военным округом номер 00229, были оставлены в силе. То есть, по умолчанию, одобрены. Получается так.
  
  А что это означает?
  Порядок в армии держится на централизации и единообразии. Согласитесь, что трудно представить себе такую ситуацию, когда начальник Генерального штаба Красной Армии на приведение накануне войны в боевую готовность одного из округов только лишь отмахнулся рукой. Делайте, мол, что хотите, считаете, что немцы нападут, ну и считайте себе на здоровье. И меры обороны принимайте, какие хотите. Только очень уж не зарывайтесь.
  
  А в других военных округах такие меры не принимают, значит им виднее, и опасность начала войны там меньше. Поэтому там такие же оборонительные меры можно не принимать.
  
  Может такое быть? Глупость же получается. Абсурд.
  
  Ясность вносит как раз то обстоятельство, что генерал Жуков опротестовал один из пунктов этого приказа. Здесь уже нельзя утверждать о том, что приказ был отдан тайком от Москвы и Сталин с Тимошенко о нем ничего не знали. Ясно, что если Генштаб Красной Армии не опротестовал в целом приказ генерал-полковника Кузнецова, значит был с ним согласен. Но одновременно с этим так же ясно, что он не мог быть с ним согласен, если бы считал его несвоевременным.
  
  И получается отсюда, что Генеральный штаб Красной Армии, полагая этот приказ в целом и своевременным, и верным, не мог не отдать указание и другим военным округам принять те же самые меры, которые были приняты в Прибалтийском. То есть приказ номер 00229 и телеграмма Жукова по поводу этого приказа в сочетании друг с другом уже являются доказательством того, что такое указание было Генштабом все-таки отдано. То есть, этот приказ должен был быть не местной инициативой, а являться мерой, предпринятой во исполнение указания из Москвы. Общего указания, направленного во все западные приграничные военные округа до 18 или 18 июня 1941 года.
  
  Ну а что касается затемнения, то эту поспешность можно объяснить излишней торопливостью, объяснимой, отчетливым пониманием близкого начала войны. Мы можем увидеть нечто подобное и в другом эпизоде, происшедшем вскоре. Здесь же, в Прибалтике.
  
  Вот, например, как вспоминал те дни, когда был подписан приказ номер 00229 и отдавались другие связанные с ним указания, начальник связи 11-й армии Прибалтийского особого военного округа Василий Прохорович Агафонов.
  
  Агафонов В. П. "Неман! Неман! Я - Дунай!".
  
  "...В этой тревожной обстановке собрался Военный совет 11-й армии. Командарм Морозов проанализировал данные разведотдела, изложил реальную обстановку и дал оценку условиям, в которых находилась армия.
  Было принято решение: 16-му стрелковому корпусу в составе 188, 5 и 33-й стрелковых дивизий, а также 128-й стрелковой дивизии армейского подчинения занять рубеж обороны вдоль границы, в непосредственной [22] близости от нее, оставив от каждой дивизии в лагерях в районе Казлу-Руды лишь по одному полку; штаб армии передислоцировать из Каунаса на командный пункт в форт ? 6 (он сохранился еще со времен первой мировой войны и представлял собою бетонированное помещение с надежными перекрытиями), там же развернуть и армейский узел связи; войскам выдать боеприпасы. Покинув лагерь в Казлу-Руде, соединения скрытно заняли оборону вдоль границы с Восточной Пруссией на участке протяженностью около ста километров.
  Весь день 19 июня я занимался отправкой имущества и средств связи в форт ? 6..."
  
  Затем следует разговор командующего Прибалтийским округом генерал-полковника Кузнецова с начальником штаба 11-й армии генералом Шлеминым.
  
  "... - Не слишком ли вы открыто сосредоточились у границы? - спросил командующий округом Ф. И. Кузнецов. - Как бы на той стороне не пронюхали об этом. Не избежать тогда неприятностей.
  - Мы все сделали, чтобы наши перемещения не вызывали подозрений. Просто соединения оставили лагерь в порядке учений, - ответил И. Т. Шлемин.
  - Руководство одобрило?
  - Есть решение Военного совета армии.
  - Мне доложили, что и боеприпасы выданы войскам.
  - Выданы. [25]
  - Пожалуй, поторопились. Осторожнее с ними. Один случайный выстрел с нашей стороны немцы могут использовать как повод для любых провокаций.
  - Понимаем. Люди строго предупреждены.
  Несколько секунд оба стояли молча, уставившись друг на друга. Высокий, статный генерал Кузнецов и маленький, бритоголовый, но покоряющий своим спокойствием генерал Шлемин.
  Кузнецов нервно то надевал, то снимал перчатки.
  - Запутанная обстановка. Страшно запутанная...
  Командующий округом направился к выходу. Был он заметно расстроен, шел углубленный в свои мысли, ничего не замечал. Уже сидя в машине что-то собирался сказать начальнику штаба армии, но промолчал и только махнул рукой:
  - Ладно!
  Конкретных указаний он не дал. Но мы были довольны уже тем, что боеприпасы остались в войсках..."
  
  И разговор самого автора с начальником инженерных войск армии. Это уже по поводу той самой торопливости, выходящей за пределы указаний сверху, но которая, впрочем, вполне объяснялась обстановкой.
  
  "... По дороге в казематы, где разместились теперь работники штаба, встречаю начальника инженерных [26] войск армии полковника С. М. Фирсова. Хмурый, сердитый. Перед выдвижением войск к границе он получил с окружного склада около десяти тысяч мин. С согласия командарма Сергей Михайлович силами своих саперов заминировал танкоопасные направления приграничной полосы. Узнал об этом начальник инженерных войск округа, задал нагоняй: почему без его разрешения! Фирсов вздыхает, грустно улыбается:
  - Да, видно, поторопился я. А теперь впору саперов посылать снова все разминировать..."
  
  
  Насколько мы видели из приказа командующего округом Кузнецова, войскам было дано указание подготовиться к минированию. Но сам приказ на минирование будет им отдан (мы это увидим) в ночь на 22 июня. Поэтому командование армии здесь действительно немного посвоевольничало. Так что выговор был по делу. Но никто, конечно, разминировать уже сделанное не стал. Да никто этого, в общем, и не требовал. Как никто и не стал отбирать у войск выданные боеприпасы.
  
  Между прочим, в Бресте командующий 4-й армией генерал Коробков как раз в эти дни приказал, наоборот, выданные боеприпасы из войск изъять. Это был Западный особый военный округ все того же генерала армии Павлова.
  
   Здесь, кстати, мы с вами можем увидеть и другое доказательство того, что именно 18 июня здесь тоже была получена телеграмма Генштаба о приведении войск в повышенную боевую готовность. Правда увидим мы это в обстоятельствах предельно тяжелых и трагических.
  
  Из протокола закрытого судебного заседания Военной коллегии Верховного суда Союза ССР 22 июля 1941 года.
  
   Показания генерал-майора Климовских.
  
   "...Член суда тов. Орлов. Вы располагали данными о том, что противник концентрирует войска?
  
   Подсудимый. Такими данными мы располагали, но мы были дезинформированы Павловым, который уверял, что противник концентрирует легкие танки.
   Первый удар противника по нашим войскам был настолько ошеломляющим, что он вызвал растерянность всего командного состава штаба фронта. В этом виновны Павлов как командующий фронтом, я как начальник штаба фронта, начальник связи Григорьев, начальник артиллерии и другие командиры..."
  
   Показания генерал-майора Григорьева.
  
   "...Член суда тов. Орлов. Давая показания об обстановке в штабе округа перед началом войны, вы говорите: "Война, начавшаяся 22 июня, застала Западный Особый военный округ врасплох. Мирное настроение, царившее все время в штабе, безусловно, передавалось и в войска. Только этим "благодушием" можно объяснить тот факт, что авиация была немецким налетом застигнута на земле. Штабы армий находились на зимних квартирах и были разгромлены и, наконец, часть войск (Брестский гарнизон) подвергалась бомбардировке на своих зимних квартирах" (лд. 76 том 4-й).
   Эти показания соответствуют действительности?
  
   Подсудимый. Да...
  
   ...Член суда тов. Орлов. Чувствовалось ли в штабе округа приближение войны?
  
   Подсудимый. Нет. Начальник штаба округа Климовских считал, что все наши мероприятия по передвижению войск к границе есть мера предупредительная.
  
   Член суда тов. Орлов. Кто во всем этом виновен?
  
   Подсудимый. Виновны в этом командующий Павлов, начальник штаба Климовских, член Военного совета Фоминых' и другие.
  
   Член суда тов. Орлов. На дд. 79 4-го тома вы дали такие показания: "Выезжая из Минска, мне командир полка связи доложил, что отдел химвойск не разрешил ему взять боевые противогазы из НЗ. Артотдел округа не разрешил ему взять патроны из НЗ, и полк имеет только караульную норму по 15 патронов на бойца, а обозно-вещевой отдел не разрешил взять из НЗ полевые кухни. Таким образом, даже днем 18 июня довольствующие отделы штаба не были ориентированы, что война близка... И после телеграммы начальника Генерального штаба от 18 июня войска округа не были приведены в боевую готовность".
  
   Подсудимый. Все это верно..."
  
  Взято из сборника документов "...Уничтожить Россию весной 1941 г." (А. Гитлер, 31 июля 1940 года): Документы спецслужб СССР и Германии. 1937-1945 гг. / Сост. Ямпольский В. П./ - М.; Кучково поле, 2008.
  
  
   Обратите внимание. Согласно показаниям начальника связи штаба Западного фронта генерал-майора Григорьева, еще 18 июня 1941 года штабом округа была получена телеграмма начальника Генерального штаба. Судя по тому, в каком контексте она упоминается, телеграмма эта требовала привести войска округа в повышенную боевую готовность.
  
  Телеграмма эта до сих пор не найдена. Более того, в кругах любителей военной истории до сих пор идут споры по поводу самого ее существования. Не будем здесь продолжать его.
  
  По-моему, намного важнее то, что именно в это время в приграничных военных округах происходят события, которые действительно свидетельствуют о явных признаках подготовки войск к отражению нападения Германии. В Прибалтийском особом военном округе мы видели приказ его командующего генерал-полковника Кузнецова номер 00229 от 18 июня 1941 года. В протоколе судебного заседания, рассмотревшего обвинения в адрес командования Западного особого военного округа, отмечалось невыполнение им требований, изложенных в телеграмме начальника Генштаба от 18 июня. Содержание этой телеграммы на суде не раскрывалось, но поскольку суд проходил всего через месяц после начала войны, оно, видимо, особых пояснений не требовало. Все были в курсе того, о чем идет речь.
  
  А вот что происходило в это время в Киевском особом военном округе.
  
  Егоров А.В. "С верой в победу (Записки командира танкового полка)".
  
   "Такова военная служба: еще несколько дней назад я жил делами и заботами командира отдельного танкового разведывательного батальона, а сегодня (речь, судя по дальнейшему изложению, идет о 21 июня 1941 года - В.Ч.) вступаю в новую должность - начальника штаба 63-го танкового полка 32-й танковой дивизии. Чтобы представиться командованию, утром прибыл в штаб, разместившийся на окраине Львова в помещении бывшего кадетского корпуса...
  
   ...- Все ли ясно? - спросил комдив, давая понять, что разговор окончен.
  
   Я молчал, не решаясь высказать те мысли, которые в последние дни не давали покоя. Пушкин понял мою заминку и, глядя в упор, потребовал:
  
   - Говори!
  
   - Товарищ полковник, - начал я осторожно, - восьмая танковая вчера по тревоге вышла на полигон. Все чаще говорят о скорой войне..."
  
  
   Прошу обратить внимание. Восьмая танковая дивизия, соседняя с 32-й танковой, где служил Егоров, 20 июня 1941 года была поднята по тревоге и выдвинута из пункта постоянной дислокации.
  
   "...- Что ж, - прервал меня Пушкин, - обстановка на границе действительно тревожная. Мы, конечно, не можем не верить Заявлению ТАСС{1}, но то, что немцы готовятся к войне против Советского Союза, - тоже факт.
  
   Ефим Григорьевич задумался, будто решал, добавить ли еще что-то к сказанному. Наконец продолжил: [6]
  
   - В разведсводках есть сообщение о том, что немцы даже заготовили указатели дорог в направлении Львова и других городов. Назначены гитлеровские коменданты городов, в том числе Львова и Перемышля. Все это надо иметь в виду... Позавчера командующий армией приказал привести полки в повышенную боевую готовность. Машины полностью заправлены горючим. Личному составу выдан один боекомплект боеприпасов и неприкосновенный запас продовольствия. 23 июня ваш полк будет выведен на полигон, - спокойно закончил комдив. - Вот и все. Выводы делай сам. Желаю успеха, до свидания, - подал он на прощание руку..."
  
  
   Итак. Судя по этому свидетельству, 18 или 19 июня 1941 года командующий 6-й армией генерал Музыченко приказал привести войска в повышенную боевую готовность. Возможно, не все, возможно только часть войск. О приказе, подобному приказу номер 00229, здесь неизвестно. Возможно, в данном случае, приказы отдавались устно. Но ведь отдавались. А почему тоже в это время? Еще раз вспомним о телеграмме начальника Генерального Штаба от 18 июня, которую упомянул в своих показаниях генерал-майор Григорьев.
  
   И заметим еще раз контраст с тем, что происходило в это же время в Западном Особом военном округе. Там даже патроны в частях имелись не выше караульной нормы. В то же самое время, когда в Киевском округе уже 19 июня танки были полностью заправлены горючим, личному составу выдан полный боекомплект боеприпасов и неприкосновенный запас продовольствия.
  
   "...Начальник штаба дивизии подполковник С. В. Зимин коротко информировал меня о штабе полка. По его словам, штаб полка укомплектован, но как орган управления слажен недостаточно. Работа мне предстояла большая и трудная... и надо было торопиться.
  
   С этими мыслями я пришел в полк. Проверив мои документы, дежурный по части лейтенант Струк доложил:
  
   - Командир полка с командирами батальонов и рот находится на рекогносцировке маршрутов и района сбора по боевой тревоге..."
  
  
  Боевая тревога еще не объявлена. Но танковые командиры уже определяют на местности будущие действия полка по тревоге.
  
  
   "...Старший лейтенант Сизов довольно подробно рассказал мне о работе, проделанной штабом полка по доукомплектованию батальонов и рот, подготовке их к выходу на полигон.
  
   - Три дня тому назад, - сообщил он, - по приказу командира дивизии в танки загружены боеприпасы. Так что на полигон они выйдут с полным боекомплектом..."
  
  Снова три дня назад. 18 июня.
  
   "... ту ночь мне долго не спалось: перебирал в памяти события минувшего дня, думал о завтрашнем. Наконец сон одолел меня. Сколько я проспал - не знаю. Разбудил настойчивый телефонный звонок. Вскочил с постели. В комнате темно. Стараюсь понять, что же от меня требуется. Телефон звонит вновь. Торопливо протирая глаза, протягиваю руку к телефонной трубке и слышу взволнованный голос:
  
   - Товарищ капитан, докладывает дежурный по части. Объявлена боевая тревога...
  
   ...Сборы недолги. Гимнастерка, брюки, сапоги, фуражка, ремень, оружие - в считанные минуты все это на мне. Чемодан, с которым надо прибыть к месту сбора, у каждого командира наготове. В нем уложено все, что нужно на первый случай...
  
   ...Вот и контрольно-пропускной пункт полка. Часовой пропускает меня. Дежурный по части кого-то торопит по телефону. В парках уже гудят моторы танков и автомашин, снятых с консервации. Командир полка майор Жеглов, встретив меня, как-то необычно, рывком пожал руку и тут же отдал распоряжение: [13]
  
   - Выстраивай колонну полка и веди в Яновский лес...
  
   - С какой задачей? - спросил я.
  
   - Задачу получим позднее. Меня с заместителем по политической части вызывает комдив. Что-то неладное происходит...
  
   В штабе полка та же озабоченность, что и в батальонах: быстро укладываются в машины ящики с документами, вынимается все нужное из столов и сейфов. Едва я успел сказать несколько слов своему помощнику, как раздался продолжительный телефонный звонок. Начальник штаба дивизии требовал доклада о готовности полка к выступлению. Выслушав меня, деловито заметил:
  
   - Напоминаю: начало выступления - в три ноль-ноль..."
  
  
  Что здесь можно сказать. Вот здесь все успели. Все успели. Потому что готовы были с 18 июня. Это для генерала Павлова директива пришла "слишком поздно".
  
   "...К трем часам полк закончил сбор по тревоге, и я отдал распоряжение на марш...
  
   ...Свернув с Краковского шоссе, колонна втягивается в лес километрах в десяти от Янова...
  
   ... В ту же минуту нарастающий гул послышался с другой стороны. Мы с Сизовым посмотрели туда. Над лесом, что был недалеко от нас, показалась армада бомбардировщиков. Вот они начали стремительно снижаться, и в утренней тишине загрохотали взрывы. Я знал, что в том лесу находился летний лагерь частей 81-й мотострелковой дивизии нашего корпуса. Сумели ли командиры вывести из лагеря личный состав и технику, не застал ли пх налет вражеской авиации в палатках? Позднее я узнал, что бомбовый удар не достиг цели: вечером 21 июня части 81-й мотострелковой дивизии были подняты по тревоге и выведены в другой район. Утром 22 июня они вступили в бой... "
  
  
  Комментарии, как говорится, излишни. Будет найдена когда-нибудь эта телеграмма или нет, это, в общем-то, не имеет сегодня того значения, которое этому обычно придается. Важно то, что, начиная с 18 июня 1941 года, части Красной Армии западных приграничных военных округов приводятся в полную боевую готовность встретить нападение Германии. Масштаб и одновременность этих действий указывают на то, что происходило это централизованно, по сигналу из Москвы. Одновременно с этим, сами условия, сама обстановка того времени, заставлявшая Тимошенко и Жукова все время одергивать командиров на местах от излишней торопливости, показывают, что отдать такой приказ не мог никто, кроме Сталина. Установившего, надо полагать, определенные рамки, за которые переступать преждевременно.
  
  Собственно, это и объясняет причину того, что документы о приведении войск в боевую готовность накануне войны почему-то "не сохранились". Та история, которая писалась под утверждение, что "Сталин не верил в войну с Германией" начала создаваться не сегодня. И не вчера. Существование документов, не подтверждающих этого, было тогда на государственном уровне признано нецелесообразным. Вспомните, кстати, те обрывки, которые были найдены в Центральном архиве Министерства обороны по поводу проведения оперативно-стратегической игры в Генштабе в мае 1941 года.
  
  Кампания уничтожения архивных документов, состоявшаяся после смерти Сталина, когда верхушка партийно-государственной номенклатуры старалась спрятать свое собственное активное участие в репрессиях 30-х годов, коснулась, похоже, и документов о подготовке к войне.
  
  Причем не подготовки к нападению СССР на Германию, как может сразу же встрепенуться кто-то из почитателей многочисленных талантов В.Резуна. Люди, знакомые с документами той эпохи предметно, державшие их, попросту говоря, в руках, знают, что при Сталине документы не уничтожались, ну, может быть, кроме самых бросовых бумаг, срок хранения которым был определен ничтожный. Все остальное прилежно хранилось. По той простой причине, что ни он, ни его соратники совершенного собой не стыдились, а потому уничтожать документы своей эпохи им не было нужды. Поскольку свои деяния, которые впоследствии были признаны их последователями преступлениями, сами они таковыми не считали. А считали инструментами политической борьбы, вполне для того времени и той обстановки уместными и правильными. Секретили эти документы самым масштабным образом, это да, это верно. Но не уничтожали.
  
  Уничтожители пришли потом, после них. Под их руку вполне естественно должны были попасть и документы, само существование которых не совмещалось с политически правильными установками о том, что "Сталин верил Гитлеру". Особенно много по этой теме вопросов вызывает период, когда министром обороны был верный соратник Н.С. Хрущева Маршал Советского Союза Г.К. Жуков.
  
  Но это уже дела более поздних дней. Вернемся в июнь 1941 года. Лихорадочное состояние, в котором находились в самые последние дни перед войной руководители Красной Армии, накладывало, конечно, свой отпечаток и на порядок прохождения документов.
  
  Кроме того, важное значение имеет еще и такое соображение. В обычных условиях существование каких-то директивных документов, спущенных сверху, обычно легко проследить по документам нижестоящих органов, которые создавали уже они. Опираясь на эти директивные документы. Во исполнение этих директивных документов. Поэтому следы этих директив обычно остаются, даже если мы не найдем эту самую директиву центра.
  
  В данном случае ситуация другая. Мы уже видели, что в процессе выполнения директивных документов, явно указывающих на подготовку к войне, командованием применялось требование запрета отдачи письменных приказов и перехода на управление путем устных приказов и распоряжений.
  
  Этому ничуть не противоречат и утверждения, явные или полускрытые, о полной автономности от Москвы предпринимаемых в округах мероприятий.
  
  "1941 год - уроки и выводы".
  
  "...Некоторые мероприятия по развертыванию и повышению боевой готовности пытались на свой страх и риск проводить командиры и штабы непосредственно в войсках. Так, начиная с середины июня в ряде соединений были выданы боеприпасы, отменены отпуска личному составу, велось строительство командных пунктов соединений{133}. В Одесском военном округе вооружение, боевая техника и имущество неприкосновенного запаса приводилось в состояние, готовое к немедленному действию. Штабы округов отдали указания командирам соединений и частей по отработке 'Плана-инструкции по подъему войск по боевой тревоге'. В Киевском особом военном округе было принято решение переместить запасы дизельного топлива в тыловые районы округа и приблизить уровень боевой готовности войск второго эшелона к показателям войск прикрытия.
   Командующий Прибалтийским особым военным округом в приказе от 15 июня требовал выполнения мероприятий по рассредоточению авиации, максимальному повышению боевой готовности частей и соединений. 18 июня Военный совет ПрибОВО отдал приказ о приведении в боевую готовность театра военных действий{134}.
   К сожалению, эти важные и неотложные мероприятия по ряду причин к началу войны осуществить полностью не удалось. Выполнение многих из них запрещалось вышестоящим командованием. В целом же командование округов активно участвовало в повышении боевой готовности подчиненных войск, однако в ряде случаев их действия носили частный характер, проводились с большим опозданием и потому не были доведены до конца.
  
  Следует иметь в виду, что, говоря о запаздывании, исходят из известной даты начала агрессии - 22 июня 1941 г. В реальной же обстановке того времени командиры соединений и командующие армиями и войсками округов исходили из других сроков сосредоточения и развертывания войск, подготовки фронтов, огневых позиций артиллерии, маскировки аэродромов, складов и т.д. Считалось, что нападение противника может произойти не ранее первой половины июля. В связи с таким несовпадением сроков трудно было достигнуть главной цели проводимых мероприятий - [88] своевременно привести в полную боевую готовность первый эшелон приграничных военных округов, осуществить их оперативное развертывание согласно планам прикрытия. Кроме несовпадения сроков тормозила приведение войск в полную боевую готовность боязнь спровоцировать преждевременное выступление немецких войск..."
  
  
  Совершенно верно здесь отмечено, что некоторые мероприятия по развертыванию и повышению боевой готовности пытались проводить командиры и штабы непосредственно в войсках. Это так. Тем более, что в ряде случаев они в общем-то и обязаны были это делать в силу имевшихся у них полномочий. Армия по самой сути своей обязана быть боеготовой. И, кстати, без особых на то указаний сверху.
  
  Так, например, никто не запрещал войскам накануне войны держать свою артиллерию, как полевую, так и зенитную, не на полигонах, а на положенных ей местах. Здесь для того, чтобы повысить таким образом боевую готовность войск, вовсе не нужно было, как это здесь утверждается, действовать "на свой страх и риск".
  
  Но вот то обстоятельство, что меры эти предпринимались в рамках отданных из Москвы распоряжений, об этом принято стыдливо умалчивать.
  
  И утверждение о том, что "выполнение многих из них запрещалось вышестоящим командованием" тоже не вполне соответствует истине. Потому что не "многих", а "некоторых". Кроме того, в заблуждение вводит читателей и отсутстие оговорки о том, что по крайней мере те из них, запрет которых мы здесь видели, отменялись по вполне внятным основаниям.
  
  ***
  
  19 июня началась переброска на восток шестого эшелона германских войск, включавшего 28 дивизий и 1 бригаду резерва ОКХ. Эти войска продолжали подтягиваться к линии фронта в течение нескольких недель уже после начала войны.
  
  В этот же день в Москву поступили важнейшие сведения, полученные источниками внешней разведки НКГБ в Министерстве иностранных дел Италии.
  
  
  "ТЕЛЕГРАММА ПОСЛА ИТАЛИИ В ХЕЛЬСИНКИ В МИД ИТАЛИИ
  
   19 июня 1941 г.
  
   Всеобщая мобилизация, неофициально объявленная, сейчас завершена. Страна находится на военном положении. Продолжается прибытие германских вооруженных сил, включая авиационные части. Считается, что Германия немедленно примет решение в отношении СССР.
  
  Чинконарди
  
   ЦА ФС/Б РФ. Коллекция документов. Машинопись, заверенная копия. \389\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 576.
  
  
  В данном случае, это не оценочная, а совершенно официальная информация, полученная высокопоставленным чиновником (послом) от союзного правительства. Всеобщая мобилизация в Финляндии завершена. Это означает, что финская армия полностью готова к выступлению.
  
   Судя по тому, что это сообщение хранится в архиве ФСБ, советская разведка свободно читала и переписку итальянских дипломатов со своим Министерством иностранных дел.
  
  
  "ТЕЛЕГРАММА ИТАЛЬЯНСКОГО ПОСЛА В МОСКВЕ В МИД ИТАЛИИ
  
   19 июня 1941 г.
   Срочно
   Совершенно секретно
  
   Мой германский коллега поручил одному из своих сотрудников отправиться в Берлин, чтобы собрать информацию по поводу ситуации и добиться инструкций по практическим вопросам, которые должны возникнуть в случае разрыва отношений. Германский посол сказал мне, что его посланец возвратился, не привезя с собой ни окончательных сведений, ни точных инструкций. В строго конфиденциальном порядке он добавил, что его личное впечатление, однако, таково, что вооруженный конфликт неизбежен и что он может разразиться через два-три дня, возможно, в воскресенье. Имея это в виду, он делает необходимые приготовления, оставляя за собой право доверить защиту германских интересов здешней шведской миссии. Германский посол предвидит эвентуальный отъезд через Тбилиси - Турцию или же через Баку Иран - Турцию.
   Ввиду неизбежных затруднений в телеграфной связи накануне войны прошу срочно телеграфировать мне все полезные инструкции.
   В данный момент Москва сохраняет вид полного спокойствия, и в столице не замечается никаких симптомов, которые бы обнаруживали нервозность или же усиление чрезвычайных мер (ночные затемнения, пробная противовоздушная тревога и прочее).
  
  Россо
  
  ЦА ФС РФ. Коллекция документов. Машинопись, заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 577.
  
  
  Заметим, кстати, насколько внимательно иностранные дипломаты отслеживали признаки чрезвычайных мер советского руководства. Это к вопросу о правильности и неправильности принятия мер к затемнению городов, например.
  
  В исторической литературе германский посол фон Шуленбург признается сторонником мирных отношений с Советским Союзом. И для этого есть основания. Это подтверждается не только официальной риторикой дипломата, но и его доверительными разговорами с сотрудниками германского посольства.
  
  Тем не менее, это был, конечно, государственный служащий. И в этом качестве он уже сейчас "делает необходимые приготовления, оставляя за собой право доверить защиту германских интересов здешней шведской миссии", а также обдумывает возможности отъезда состава посольства в Германию через Турцию. Встревоженный этим разговором итальянский посол запрашивает у своего правительства инструкции на случай начала войны. Италия - союзник Германии и тоже оказывается в будущей войне воюющей стороной.
  
  Но наиболее важным явилось мнение германского посла о том, что война может начаться "через два-три дня, возможно, в воскресенье". Воскресеньем было 22 июня...
  
  Да, конечно, это не точные данные, которые может представить правительственное учреждение. И все же пусть это мнение человека, не желающего войны между Германией и СССР и от которого по этой причине скрывали в Берлине подготовку к нападению. Тем не менее, занимаемый им пост и, главное, обширные связи старого карьерного дипломата позволяли ему видеть многое из скрываемого от него.
  
  Впрочем, многое могло ему сказать уничтожение архивов посольства. Ведь эта акция происходила несомненно с его ведома. С другой стороны, такие меры никогда не проводятся по собственной инициативе. На то наверняка был особый приказ из Берлина. Кстати об этом он, даже строго конфиденциально, но ничего не сказал итальянскому послу.
  
  А вот в Кремле об уничтожении архивов германского посольства было уже известно. Отсюда мнение фон Шуленбурга о том, что война может начаться через два-три дня не могло не быть принято во внимание. Особенно учитывая и все иные известные уже обстоятельства.
  
  Два-три дня. Возможно, в воскресенье. Все это уже очень походило на правду. И последнее сообщение из Италии. Самое важное.
  
  
  "СООБЩЕНИЕ РЕЗИДЕНТА НКГБ В РИМЕ "ТИТ" О СРОКАХ НАПАДЕНИЯ ГЕРМАНИИ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ
  
   19 июня 1941 г.
  
   На встрече 19 июня "Гау" передал сведения, полученные им от "Дарьи" и "Марты".
   Вчера в МИД Италии пришла телеграмма итальянского посла в Берлине, в которой тот сообщает, что высшее военное немецкое командование информировало его о начале военных действий Германии против СССР между 20 и 25 июня сего года.
  
   ЦА ФСБ РФ. Коллекция документов. \392\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 581.
  
  
  "Тит" - это резидент внешней разведки НКГБ СССР в Риме Глеб Иванович Рогатнев. О тех, кто скрывался под псевдонимами "Гау", "Дарья" и "Марта" до сего дня неизвестно. Ясно только, что это были весьма информированные источники в Министерстве иностранных дел Италии. Их возможности были настолько хороши, что они имели доступ к переписке министерства со своими посольствами.
  
  В этой переписке телеграмма итальянского посла в Берлине играет особую роль. Здесь советская разведка впервые смогла добыть сведения о дате начала войны с Германией, полученные в официальном порядке. Это не слухи, это не чье-то мнение, это не аналитика. Итальянского посла официально информировало о скором начале войны с Советским Союзом высшее военное командование союзной Германии. Конечно, промежуток между 20 и 25 июня велик, но одновременно с этим такая информация имеет, безусловно, колоссальное значение. Тем более, что она подтверждается информацией Рудольфа фон Шелиа, изложенной в сообщении из Берлина от 16 июня 1941 года.
  
  Характерно при этом, что составители сборника "1941 год" ни словом не обмолвились о том, какие на этом документе имеются пометы и резолюции. "Коллекция документов" - и только. Такая запись, впрочем, может означать цензурное ограничение на публикацию из архива ФСБ нерассекреченных документов. В таких случаях обычно запрещается давать точные поисковые данные документов (номера фонда, описи, дела). Но это ограничение не касается, конечно, резолюций и помет на документе, а также адресов рассылки.
  
  То есть как раз того, что в опубликованном документе не указано. Никаких тебе здесь записей, вроде "провокация" или "дезинформация". Или еще интересней, что-нибудь вроде - "найти и наказать" авторов этой информации...
  
  А ведь это не так маловажно, как может представиться. Потому что именно об этом донесении ходит из одной работы историков в другую рассказ, драматически расписывающий, как Берия запретил его докладывать Сталину, потому что предположил, что он похож на дезинформацию. О чем на документе была наложена соответствующая резолюция.
  
  Как видим, на документе ничего этого не имеется. Ни слова о резолюции, запрещающей его рассылку. Как, впрочем, ничего не сказано о том, куда в действительности был направлен этот документ. Ни резолюции, ни другие пометы вообще не указаны. Просто. Даже ничего не упомянуто об их наличии, как это сделано в отношении некоторых других документов.
  
  Понимая политические пристрастия редакционного совета этого сборника, можно легко догадаться о причине той лаконичности, с которой был представлен в нем этот важнейший документ.
  
  И Берия. Он был в то время наркомом внутренних дел. Внешняя разведка входила тогда в состав Наркомата государственной безопасности и подчинялась другому наркому. Меркулову. По этой простой причине распоряжений о рассылке документов внешней разведки Берия не давал и давать не мог. Он, кстати, сам их получал из НКГБ по тому же списку рассылки, что и Сталин.
  
   И еще один вежливый вопрос. Почему тогда направлялись Сталину другие аналогичные сообщения? И никто их докладывать не запрещал? В это же самое время нарком госбезопасности докладывает Сталину, что в германском посольстве жгут документы, а сами немцы массово уезжают из своего посольства. А информация его же разведки из Рима о сроке начала войны на этом фоне считается невероятной?
  
  И как же множество других сообщений со сроками начала войны, которые докладывались Сталину ранее? Почему их не задерживали на пути к Сталину?
  
  Впрочем, историки в один голос хором и утверждают как раз, что их задерживали, приводя при этом одни и те же примеры, не имеющие. впрочем, документального подтверждения. Такие, например.
  
  В. Лота. "Увидеть красный свет".
  
   "..21 июня "Маро" (военный атташе при французском правительстве в Виши генерал-майор Суслопаров - В.Ч.) сообщил в Центр о том, что "по достоверным данным, нападение Германии на СССР назначено на 22 июня 1941 года". Это донесение резидента военной разведки во Франции было незамедлительно доложено руководству СССР.
  
   На бланке донесения сохранилась резолюция И.В. Сталина: "Эта информация является английской провокацией. Разузнайте, кто автор этой провокации, и накажите его". Наказывать резидента военной разведки не пришлось - 22 июня, как он и сообщал, Германия напала на Советский Союз..."
  
   Ни этого сообщения (содержащего,кстати, важнейшую информацию), ни этой резолюции в сборнике "1941 год" нет. Отсутствуют. Почему-то. Что, учитывая демократический состав редакционного совета издания (Яковлев, Гайдар и пр.), ставит по сомнение достоверность изложенного факта. Был бы в наличии такой документ и такая резолюция, вцепились бы в них руками и ногами. И обязательно опубликовали бы их. Как опубликовали сообщение с "хулиганской резолюцией" Сталина, например.
  
  И, кстати, а почему фотографию этого сообщения со сталинской резолюцией не привел в своей работе сам В. Лота? Привести фотографии других донесений затруднений у него не вызвало. Кстати, спасибо ему за это. Там, правда, нет никаких подобных зверских резолюций. Опять же почему-то. То есть, они иллюстрируют что угодно, но не слова автора статьи. А что бы ему проиллюстрировать правоту своих собственных утверждений теми же самыми фотокопиями этих документов. Но нет. Этого он почему-то тоже не захотел.
  
  И далее, снова В. Лота.
  
  "... Такая же судьба постигала и донесения генерал-майора В. Тупикова, которые направлялись И.В. Сталину, В.М. Молотову и часто попадали на стол Л.П. Берии. 21 июня 1941 г. в докладной И.В. Сталину нарком внутренних дел Берия писал: " вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня "дезой" о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что это нападение начнется завтра. То же радировал и генерал-майор В.И. Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на берлинскую агентуру".
  
   Подобными резолюциями Л.П. Берия сопровождал и доклады резидентов внешней разведки НКГБ. 21 июня 1941 г., когда поток донесений агентов и резидентов советской разведки о нападении фашистской Германии на СССР был наиболее интенсивным, Берия, видимо, выполнял роль своеобразного "информационного фильтра", который оценивал все донесения, поступавшие в Кремль от разведывательных служб, и определял, что может быть доложено Сталину, а что нет. Менее чем за сутки до германского вторжения Берия на одном из донесений внешней разведки НКГБ оставил такую резолюцию: "В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников "Ястреба", "Кармен", "Верного" за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль, как желающих поссорить нас с Германией. Остальных строго предупредить".
  
  
  Историку, вообще-то, следовало бы свои слова доказывать. Эти слова Берии, приведенные В. Лотой, понятно, не его открытие, они кочуют из работы в работу историков и журналистов вот уже несколько десятков лет. Но каждое такое использование не снимает ответственности с очередного повторяющего. Особенно, если он претендует на статус историка и ученого. Ведь почему-то другие сообщения разведки г-н Лота подтвердил, и даже фотокопиями. Не содержащими, повторю ничего, что подтверждало бы его слова. Получается, что его утверждения это одно. А фотокопии документов. которые он привел, это совсем другое. Никак не относящееся одно к другому.
  
   Особенно характерно, что история с телеграммой генерала Суслопарова и резолюцией на ней Сталина рассказана г-ном Лотой рядом с упоминанием этой совсем уже откровенной фальшивки с резолюцией Берии. Какие могут быть резолюции Берии на документах разведки НКГБ в июне 1941 года? Еще раз. С февраля эта разведка не подчинялась ему и он ею, соответственно, никак не распоряжался. Все, что было у него в подчинении из разведывательных органов, это разведка пограничных войск НКВД СССР. И ее сообщения о подготовке Германии к войне с Советским Союзом, он, кстати, как мы это уже видели, на самом деле вполне добросовестно направлял в адрес Сталина. И мы же с вами видели совсем недавно, что именно Берия предоставлял наиболее тревожную информацию о подготовке немцами нападения. Видели не на основании идеологически правильных, но голословных утверждений историков. А на основании документов. Опубликованных документов, находящихся в свободном доступе. Кстати, заметим, насколько по стилистике отличаются действительно подписанные им документы от той художественной литературы, которую предъявил, в данном случае, В. Лота.
  
  Об этих резолюциях несколько озадаченно отозвался один из патриархов советской разведки. При всем своем ощутимо антисталинском настрое, ему пришлось все же высказаться и по этому поводу.
  
  Судоплатов П.А. "Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля".
  
  "...Вопреки тому, что пишут генерал Ивашутин и другие авторы мемуаров, я не помню гневных пометок Берии на докладных записках агента 'Ястреб': 'Это британская дезинформация. Найти, кто является автором этой провокации, и наказать'. Я вообще не помню никакого агента с кодовой кличкой 'Ястреб'. Кроме того, в разведке и службе безопасности не было традиции писать на докладных пространные замечания.
  Столь же невероятна и приписываемая Берии резолюция отозвать и наказать нашего посла в Берлине Деканозова, бывшего начальника разведки НКВД, за то, что он бомбардировал его 'дезинформацией'. Те же люди заявляют, что Берия писал Сталину 21 июня, предлагая отозвать Деканозова, но это вообще было вне его компетенции, поскольку Деканозов перешел на работу в наркомат иностранных дел и докладывал непосредственно Молотову..."
  
  
  Конечно, такие мнения сегодня не очень слышны. Именно это обстоятельство и создает удобную среду, в которой уважаемые и объективные историки в обоснование своих утверждений до сих пор позволяют себе ссылаться на такого рода документы. Чья вопиющая глупость видна невооруженным глазом. Стоит просто ЗАХОТЕТЬ разобраться с ними чуть-чуть детальнее. Впрочем, думаю, достаточно об этом. Тем более, что о них уже говорилось и в моей работе о Рихарде Зорге.
  
  Кстати, не обижайтесь, но в настоящей работе, в отличие от нее, ничего не сказано о знаменитом разведчике Леопольде Треппере. Только здесь никакой моей вины нет. Его сообщений просто нет в сборнике документов "1941 год".
  
  Кстати, а почему? Почему в сборнике, подготовленном под редакцией выдающихся либеральных деятелей, не представлены сенсационно точные сообщения Треппера о начале войны, "которым не поверил Сталин"? Почему его сообщений (я уже не говорю об их фотокопиях) нет и в статье В. Лоты?
  
  Почему о сообщениях Л. Треппера говорится только в его собственных мемуарах, и работах историков, которые пересказывают их?
  
  ***
  
  19 июня в повышенную боевую готовность были приведены силы Военно-Морского Флота.
  
  "1941 год - уроки и выводы".
  
  "...Одновременно принимаются меры по повышению боевой готовности Военно-Морского Флота. 19 июня флоты и флотилии получили приказ перейти в оперативную готовность N 2. 20 июня командующие Ленинградским, Прибалтийским особым и Одесским военными округами получили и указание в двухдневный срок отработать вопросы взаимодействия с флотом в соответствии с планом прикрытия{131}. В тот же день Главный военный совет флота, учитывая непосредственную опасность войны, потребовал от военных советов флотов, политорганов, партийных организаций усилить политическую работу, "воспитывать краснофлотцев в командиров в духе постоянной готовности вступить в бой с врагом".
  
  
  О том, как это происходило на Балтике, вспоминал позднее командующий Балтийским флотом адмирал Владимир Филиппович Трибуц.
  
  Трибуц В.Ф. "Балтийцы сражаются".
  
  "...С ранней весны во взаимодействии с войсками приморских округов мы готовились к тому, чтобы предотвратить неожиданный подход противника с моря к нашему побережью. Народный комиссар ВМФ в специальной директиве требовал "не допускать высадки десанта и захвата противником баз с моря и воздуха, а также проникновения его в Рижский, Финский заливы". По требованию наркома штабом флота были разработаны на этот счет соответствующие документы.
  
  Военный совет флота проводил всестороннюю проверку боевой готовности соединений и частей. Лично мне буквально накануне войны пришлось проверять соединения и части, дислоцированные в Лиепае. Велась систематическая разведка на подходах к Финскому заливу, Ирбенскому проливу, базам Ханко, Лиепая и Кронштадт. Здесь были выставлены усиленные дозоры из надводных и подводных кораблей.
  
  Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов за несколько дней до нападения Германии настоятельно требовал от нас неослабевающей бдительности, поддержания повышенной боевой готовности, рассредоточения сил флота в Лиепае, районе Таллина, Усть-Двинска, Ханко, а также улучшения организации успешного отражения предполагавшегося нападения врага. Из Таллина в Кронштадт в сопровождении эскадренных миноносцев ушел линейный корабль "Марат", из Лиепаи в Усть-Двинск перешел отряд легких сил. Флот 19 июня был приведен в повышенную боевую готовность, базы и соединения получили приказ рассредоточить силы и усилить наблюдение за водой и воздухом, запрещалось увольнение личного состава из частей и с кораблей.
  
  21 июня 1941 года около 23 часов на командном пункте флота в Таллине зазвонил телефон прямой связи с Москвой. Народный [10] комиссар ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов сообщил мне:
  "Сегодня ночью возможно нападение фашистской Германии на нашу страну".
  
  Он приказал, не дожидаясь получения телеграммы, которая уже послана, привести флот в полную боевую готовность, всякое нарушение государственной границы, всякое действие против нашей страны отражать всей мощью оружия.
  
  - Разрешается ли открывать огонь в случае явного нападения на корабли и базы? - переспросил я.
  - Да, приказываю нападение отражать всеми силами, но на провокации поддаваться не следует.
  
  Вызвав к себе начальника штаба флота Ю. А. Пантелеева и члена Военного совета дивизионного комиссара М. Г. Яковенко, я информировал их о полученных приказаниях. После этого по прямым телефонам связался с командирами военно-морских баз М. С. Клевенским, П. А. Трайниным, С. И. Кабановым, А. Б. Елисеевым, контр-адмиралом В. И. Ивановым, заместителем командующего ВВС флота генерал-майором М. И. Самохиным и другими командирами соединений; сообщил обстановку и приказал привести вверенные им соединения и части в полную боевую готовность.
  
  Для выполнения приказа потребовались минуты. В 23 часа 37 минут 21 июня весь состав флота был готов к немедленному отражению нападения противника, о чем было доложено народному комиссару ВМФ.
  Все маяки на море были погашены..."
  
  
  О том, что происходило в это время на Севере, вспоминал командующий Северным флотом адмирал Арсений Григорьевич Головко.
  
  Головко А. Г. "Вместе с флотом".
  
  "...Глава вторая.
  Неожиданность, которую ждали (1941, июнь)
  
  Популярная всюду в нашей стране песня "Если завтра война" отзвучала на Севере уже 17 июня 1941 года, за пять суток до официального сообщения о нападении гитлеровцев. Именно в тот день всем на флоте стало ясно, что война из растяжимого понятия "завтра" переходит в область конкретного "сегодня". В тот же день всем стало ясно еще одно: мы не зря торопились с боевой подготовкой; не зря отрабатывали многое, что приучало людей быть собранными, бдительными в любой момент. В частности, не зря воспользовались возможностью, которую предоставили условия перевода всего флота из одной оперативной готовности в другую.
  
  Дело в том, что на всех флотах к весне 1941 года была введена система разных степеней оперативной готовности, очень продуманная и досконально разработанная. Каждая степень (всех насчитывалось три) предусматривала свои мероприятия, которые обеспечивали готовность той или иной части боевых сил флота к немедленным действиям. Такая система сыграла весьма положительную роль в боевой подготовке: она приучила командиров и личный состав обходиться без дополнительных распоряжений и приказов, всегда отнимающих лишнее и всегда драгоценное время. Короче говоря, система оперативных готовностей была подобна автоматическому переключению, предусматривавшему в конечном счете комплекс определенных действий всего флота.
  
  Вот почему и не захватили нас врасплох действия гитлеровцев. Тем более что у себя на флоте мы напряженно присматривались к обстановке по ту сторону границы: и в море и на берегу. Особенно с тех пор, когда немецко-фашистские[20] войска с помощью предателя Квислинга и его сообщников вторглись в Норвегию, оккупировали ее и захватили северные порты этой страны - Варде, Вадсе и Киркенес, расположенные в непосредственной близости к нашему Заполярью. Немногочисленный, но храбрый норвежский народ мужественно защищался против двойного врага: оккупантов и предателей. Однако силы были слишком неравны для того, чтобы норвежцы могли противостоять захватчикам. Затем гитлеровцы с согласия правительства Финляндии заняли район Петсамо - старинную русскую область Печенгу, примыкающую к тогдашней советско-финляндской границе. Нам было известно (по данным разведки и по сведениям, получаемым от беженцев из норвежской области Финмарк), что немецко-фашистское командование непрерывно накапливало свои войска и технику в Северной Норвегии и в пограничных с нами районах Финляндии{6}. В районе Петсамо находились части горнострелкового корпуса (не меньше трех дивизий) под командованием генерал-полковника Дитла, на аэродромах этого района уже было свыше сотни боевых самолетов, а вдоль норвежского и финляндского побережья значительно усилилось движение различных судов. Нам также было известно, что гитлеровцы накапливают в северных норвежских шхерах и фиордах значительные военно-морские силы, что уже создана военно-морская группа "Норд", что надводные корабли и подводные лодки гитлеровского флота продолжают прибывать в базы, находящиеся неподалеку от советско-норвежско-финляндской границы. Наши береговые посты отмечали в нескольких местах вблизи территориальных вод советского Заполярья перископы подводных лодок. Все убеждало, что фашистский зверь готовился к прыжку в нашу сторону.
  
  Располагая информацией, предупреждавшей об этом, мы, однако, не имели ни соответствующих указаний, как вести себя дальше...
  
  ... Помог нам, как это ни парадоксально, сам противник. Немецко-фашистское командование не отличалось дальновидностью в своих планах. Оно делало ставку на все то, что могло принести успех ему лишь на первых порах, - на вероломство, на психологическое воздействие внезапностью удара и на превосходство в силах, хотя бы и временное. Располагая войсками, уже привыкшими действовать в расчете на такие условия ведения войны - совокупностью этих приемов была оккупирована Европа, - гитлеровцы настолько уверовали в их неотразимость, что перестали соблюдать элементарную осторожность. Они сами же в течение нескольких суток, предшествовавших началу войны, дали нам понять, что нападение совершится если не с часу на час, то со дня на день. А это должно было, в свою очередь, служить предупреждением, что они обязательно попытаются захватить Мурманск - наш единственный в Заполярье незамерзающий порт, который дает выход в океан и вместе с тем связан железнодорожной магистралью со всей страной. Иначе немецко-фашистскому командованию не понадобилось бы сосредоточивать против нас на территории Финляндии свои войска и такую ударную силу, какой является горный корпус "Норвегия"{7}, состоящий из егерских частей, прошедших специальное обучение. [22]
  
  В дневнике я записал следующее.
  
  ... 17 июня 1941 года. Около четырнадцати часов ко мне в кабинет вбежал запыхавшийся оперативный дежурный.
  - Немецкие самолеты! - не доложил, а закричал он.
  Первой мыслью было: гитлеровцы бросили свою авиацию для массированного удара по объектам Кольского залива - Мурманску, Полярному, аэродромам...
  - Уточните, - сказал я, стараясь сохранить спокойствие и тем самым успокаивая взволнованного дежурного.
  Придя в себя, он объяснил, что над бухтой и Полярным только что прошел самолет с фашистскими опознавательными знаками, и на такой высоте, что оперативный дежурный, выглянув из окна своего помещения, увидел даже летчика в кабине. По всем данным, самолет был разведчиком. Малая высота понадобилась ему, несомненно, чтобы сфотографировать гавань Полярного. Он успел беспрепятственно пройти над гаванью, затем над Кольским заливом и над аэродромом в Ваенге{8}.
  Моментально все стало ясно - начинается война. Иначе на такое нахальство - пройти над главной базой флота - даже гитлеровцы бы не отважились.
  Ни одна батарея не сделала по фашистскому воздушному соглядатаю ни единого выстрела. И самолет благополучно ушел восвояси.
  Поднятые в воздух по моему приказанию дежурные истребители не догнали гитлеровца: скорость его полета намного превышала скорость наших И-15 и И-16.
  Побывав на батареях, я задавал командирам один и тот же вопрос: почему не стреляли, несмотря на инструкции открывать огонь? Получал один и тот же ответ: не открывали огня из-за боязни что-либо напутать. То есть инструкции инструкциями, а сознание большинства продолжало механически подчиняться общей нацеленности последнего времени: не поддаваться на провокацию, не давать повода к инцидентам, могущим вызвать маломальский конфликт и послужить формальным предлогом для развязывания войны.
  А гитлеровцы уже развязывают ее, действуя пока что в воздухе, причем нагло, уверенные, что здесь, на Севере, [23]мы не можем противопоставить им равноценные самолеты.
  В конце дня (условно, разумеется, ибо давно стоит полярный день и солнце светит круглые сутки) на большой высоте появилось звено фашистских самолетов. Один из них прошел над бухтой Озерко.
  Вместе с членом Военного совета я успел к тому времени побывать на всех близлежащих батареях и повторил категорическое указание на случай появления неизвестных самолетов - сбивать. Поэтому гитлеровцы при вторичном появлении были встречены дружным зенитным огнем. Дружным, очень интенсивным, но бесполезным: они прошли на высоте свыше семи тысяч метров.
  Поскольку Северный флот по вопросам сухопутной обороны оперативно подчинен Ленинградскому военному округу, моей обязанностью было немедленно донести туда о происходящем у нас. Так и сделано. Командующий войсками округа генерал-лейтенант М. М. Попов находится, кстати, сейчас неподалеку: проводит учения в районе Кандалакши. Ответ на мою телеграмму получен незамедлительно, подписан начальником штаба округа: "Не давайте повода противнику, не стреляйте на большой высоте". Гадаю и никак не возьму в толк, что же это значит. Не стрелять, чтобы гитлеровцы не использовали сам факт стрельбы для конфликта? Или не стрелять, потому что большая высота?
  На все мои запросы о положении и обстановке ничего определенного никто не сообщает. Понять это можно лишь так: извольте сложа руки сидеть у моря и ждать погоды. Нелепо и необъяснимо. Ведь гитлеровцы не сидят сложа руки.
  Приходится на свой страх и риск снова проявлять инициативу. Перевожу флот своим распоряжением на оперативную готовность ? 2.
  
  18 июня. Посты службы наблюдения весь день доносят о так называемых неизвестных самолетах повсюду - от Полярного до Кандалакши. Один из этих самолетов обстрелян зенитчиками 14-й стрелковой дивизии, прикрывающей подступы к Полярному и Кольскому заливу, после чего скрылся в северо-западном направлении.
  Обстановка неясная и тревожная. Люди настороже, хотя держатся спокойно. Шутки почти исчезли, в глазах напряженная внимательность, особенно когда открывают [24] стрельбу зенитные батареи и проносятся истребители, несущие непрерывный барраж.
  Шила, как говорится, в мешке не утаишь. Все видят: перевод флота на повышенную готовность сопровождается большой приемкой оружия, боезапаса, продовольствия, сдачей учебных принадлежностей и всего имущества, ненужного для военного времени.
  Предполагал, что получим кое-какие разъяснения непосредственно от командующего войсками Ленинградского военного округа генерал-лейтенанта Попова. Он сегодня прибыл в Мурманск. Отправился к нему вдвоем с членом Военного совета. Надежды не оправдались. Разговор шел о мероприятиях, не имеющих прямого отношения к тому, что происходит вокруг. Обсуждались и утверждались места строительства различных укреплений, аэродромов, казарм, складов и т. п. в условиях и по нормам мирного времени. О том же, как складываются отношения между Советским Союзом и фашистской Германией, командующий округом ничего не сказал. Вероятно, знает не больше, чем мы.
  Печально. Ибо неопределенность - это и есть малоприятная перспектива попасть под внезапный удар.
  Вечером Попов уехал в Ленинград. Проводили его до Колы. Угостил он нас на прощанье пивом в своем вагоне, тем и закончилась наша встреча.
  Из Москвы также ничего определенного нет. Обстановка остается неясной.
  
  19 июня. Получена директива от Главного морского штаба - готовить к выходу в море подводные лодки. Задача: наблюдая за боевыми кораблями вероятного противника, отразить нападение, если оно последует. Приказал рассредоточить лодки по разным бухтам и губам, с тем чтобы вышли в море немедленно, как только будет дан сигнал. Направил начальнику Главморштаба адмиралу И. С. Исакову доклад об изменении плана использования лодок на случай войны: лодки типа "щука" и часть лодок типа "малютка" послать в район морских сообщений гитлеровцев между северными норвежскими шхерами и Петсамо; остальные "малютки" направить для прикрытия входа в горло Белого моря. Обосновал изменение плана следующим: "малютки" имеют пониженную мореходность, район их действия более ограничен, чем лодок других типов, стало быть, они по своим данным более пригодны для прикрытия наших коммуникаций. А все [25] "щуки" целесообразнее, по-моему, использовать на морских сообщениях противника. Полагаю, что основной поток грузов и резервов для немецко-фашистских войск, расположенных на плацдарме против нас, будет направляться морем. Сухопутные дороги для этого мало приспособлены. Их всего две. Одна протяженностью шестьсот километров от Ботнического залива через всю Финляндию до Петсамо, другая - от Нарвика до Петсамо - проложена через Финмарк, но слишком узка. Снабжение по сухопутным дорогам потребует очень много автомашин, и конечно же гитлеровцы будут вынуждены производить перевозки морем, через норвежские шхеры, где конвои могут укрываться и отстаиваться в случае необходимости.
  Дважды за сутки в главной базе объявлялась воздушная тревога. Сегодня фашисты летают не только для разведки. Один из их истребителей пытался напасть на И-153, но безуспешно.
  Постепенно вводим в действие то, что должно в первую очередь обеспечить нужный нам оперативный режим на театре. Установлены дозоры на двух линиях, определяющих охрану подступов с моря к главной базе, а военно-воздушным силам вменено в обязанность производить авиаразведку вдоль побережья от мыса Нордкип до острова Харлова.
  
  20 июня. Обстановка прежняя. Над Ваенгой пролетел и был обстрелян зенитчиками неизвестный самолет. Данные разведки еще раз предупреждают о накапливании гитлеровцами войск в приграничных пунктах - Петсамо, Киркенесе, Варде. Немецкий гарнизон Киркенеса насчитывает двадцать тысяч человек. Гитлеровцы решили избавить себя от лишних глаз: движение иностранных торговых судов от Тромсе до финской границы закрыто.
  Сегодня в Полярном были командующий 14-й армией генерал-лейтенант В. А. Фролов и начальник штаба армии полковник Л. С. Сквирский. Части этой армии прикрывают границу вплоть до Кестеньги. На участке, примыкающем к району Мурманска, Полярного и Кольского залива, по-прежнему находится только одна 14-я стрелковая дивизия неполного состава.
  Договорились, что армия для защиты этого участка выделит еще одну стрелковую дивизию, переброску которой в район Западной Лицы и Титовки должны обеспечить мы. [26]
  
  21 июня. В течение суток над нашей территорией появились два фашистских самолета - один у полуострова Рыбачьего, второй в районе Териберки. Это значит, что гитлеровцы просматривают побережье Мурмана. Думаю, что они хотят выяснить, идут ли у нас перевозки из Белого моря и готовимся ли мы к отражению удара. Над Кольским заливом чужих самолетов не было, поэтому обошлось без воздушных тревог и стрельбы зениток.
  Внешне - тишь да гладь. Вдобавок - хорошая погода. Не зная обстановки, а большинство не представляет сложности ее, трудно подумать, что мы накануне войны.
  В Полярном находится на гастролях Московский музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко.
  Сегодня вечером состоялся очередной спектакль этого театра. Показывали "Периколу". Когда мы втроем - член Военного совета Николаев, начальник штаба Кучеров и я - пришли в театр, зрительный зал был переполнен: всем хотелось посмотреть игру москвичей.
  Наше присутствие сразу же было замечено.
  "Похоже, что обстановка разрядилась, поскольку начальство здесь", - читал я на многих лицах.
  Если бы это было так...
  Играли артисты хорошо. На какой-то срок, следя за игрой, отвлекся от навязчиво-тревожных мыслей. То же самое, судя по репликам, испытывали Николаев и Кучеров. Да и всю дорогу на обратном пути из театра в штаб мы толковали о спектакле. Возможно, потому, что хотели заглушить тревогу в себе.
  Возвратились - и действительность неумолимо напомнила обо всем.
  Просмотрел за чаем вечернюю сводку. Привлекли внимание данные воздушной разведки. В течение дня были обнаружены: на подходах к губе Петсамо тральщики; в самом порту, на рейде, пятнадцать тральщиков; на рейде Варде - транспорт; в Перс-фиорде - транспорт. В общей сложности за сутки из Петсамо вышли восемь транспортов и вошли в гавань три транспорта, два рыболовных траулера, один сторожевой катер.
  Пока размышлял над сводкой, принесли радиограмму особой срочности.
  Николаев, Кучеров и заглянувший "на всякий случай" начальник управления политической пропаганды флота [27]Торик забыли и про спектакль и про чай, когда я начал читать вслух радиограмму. В ней сообщалось, что немецко-фашистское командование стянуло войска (около двухсот дивизий) к нашей границе и что с часу на час надо ожидать их вторжения на территорию Советского Союза. Нам предписывалось перевести все части флота на боевую готовность ? 1.
  Фактически флот уже в готовности. Остается, как только последует сигнал о всеобщей мобилизации, принять положенные по мобплану различные вспомогательные суда и помещения, а также принять запасников, приписанных к флоту.
  Мало сил, недостаточно техники, но, по существу, мы готовы.
  
  22 июня. Дата, памятная каждому советскому человеку, - начало войны с гитлеровской Германией. Ясно, что борьба предстоит беспощадная. Это смертельная схватка с фашизмом. Кто кого.
  Приказание наркома Военно-Морского Флота о немедленном переходе на оперативную готовность ? 1, переданное в адрес Военного совета, исполнено прежде всего сигналом по флоту..."
  
  
  А здесь и вовсе незнакомая для нас картина того времени. На Северном флоте, оказывается, самолеты-нарушители наши зенитчики обстреливали начиная еще с 17 июня 1941 года. И никто командующему флотом за это не пенял. Единственно из штаба Ленинградского округа попросили не стрелять, только непонятно почему, то ли потому, что нельзя вообще, то ли потому что нельзя стрелять по высоко летящим целям, поскольку напрасная трата боеприпасов. Впрочем, так стрелять и продолжали, никто этого сверху не запретил.
  
  Выше уже отмечалось, что стрельба по самолетам - это уже фактически акт войны. Так вот. Как видим, это состояние кое-где наступило еще вечером 17 июня. И вот что характерно. В Москве, зная уже, конечно же, об этом, красноречиво по этому поводу промолчали. Оттуда не последовало не то, чтобы оргвыводов, но даже обычного окрика.
  
  18 июня своей властью адмирал Головко объявил по флоту готовность номер два. Кстати, власть-властью, но сообщить об этом в Москву по службе он был обязан. В ответ 19 июня об этом же на все флоты пришло указание от наркома ВМФ адмирала Кузнецова. Подводные лодки рассредоточиваются по неприметным местам. Вовсю уже идет планирование и подготовка скорого их использования.
  
  И вообще. Когда утверждается, что самый первый приказ на открытие огня по немецким самолетам отдал в 4 часа утра 22 июня начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал И.Д. Елисеев, надо иметь в виду и это. То, что на Северном флоте немецкие самолеты начали обстреливать еще 17 июня. Так что, честь и хвала адмиралу Елисееву. Но уточнить это было бы не лишним.
  
  ***
  
  "ПОСТАНОВЛЕНИЕ СНК СССР И ЦК ВКП(б) "О МАСКИРУЮЩЕЙ ОКРАСКЕ САМОЛЕТОВ, ВЗЛЕТНО-ПОСАДОЧНЫХ ПОЛОС, ПАЛАТОК И АЭРОДРОМНЫХ СООРУЖЕНИЙ"
  
   N 1711-724сс
   19 июня 1941 г.
   Сов. секретно
  
   В связи с тем, что выпущенные и выпускаемые промышленностью самолеты по своей окраске не удовлетворяют современным требованиям маскировки, Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б) постановляют:
   1. Принять предложения начальника Главного управления ВВС т. Жигарева и начальника НИИ ВВС т.Петрова о маскирующей летней окраске самолетов.
   2. Обязать Наркомат авиационной промышленности (т.Шахурина) перейти с 1 июля 1941 года на маскировочное покрытие матовой краской всех типов \388\ боевых, учебных и пассажирских самолетов, согласно пункту 1 настоящего постановления.
   3. Утвердить приказ НКАП по маскирующей окраске самолетов.
   4. Обязать начальника ГУ ВВС т. Жигарева:
   а) к 20 июля 1941 года все имеющиеся в строю самолеты покрасить маскирующей краской, согласно пункту 1 настоящего постановления, за исключением нижней поверхности, которую оставить с прежней окраской;
   б) к 20 июля 1941 года произвести маскировку взлетных полос;
   в) к 1 июля 1941 года произвести маскировку палаток;
   г) к 30 июля 1941 года произвести маскировку аэродромных сооружений.
   5. Утвердить приказ НКО - О маскирующей окраске самолетов и о маскировке взлетных полос, палаток и аэродромных сооружений в частях ВВС.
   6. Обязать Наркомхимпром (т.Денисова) обеспечить с 25 июня 1941 года сдачу красок для Наркомавиапрома в сроки, количествах и номенклатуре.
   7. Утвердить мероприятия по обеспечению изготовления маскирующих красок.
   8. Поручить ВВС (т. Т. Жигареву и Петрову) к 15 июля 1941 года внести предложения о зимней маскирующей окраске самолетов.
   9. Обязать НКВД (т.Берия) по окончании строительства взлетно-посадочных полос, рулежных дорожек и якорных стоянок самолетов произвести маскировку их путем окраски применительно к фону окружающей местности.
   Обязать нач. ВВС т. Жигарева к 10 июля 1941 г. передать НКВД технические условия по маскировке взлетно-посадочных полос, рулежных дорожек и якорных стоянок самолетов.
   Обязать Госплан (т. Сабурова), НКВД (т.Берия) и Наркомхимпром (т.Денисова) выделить материалы и средства, необходимые для проведения работ, указанных в настоящем пункте, и представить свои предложения на утверждения СНК СССР.
  
   Председатель СНК Союза ССР
   и Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И. Сталин
  
   АП РФ. Ф.93. Коллекция документов".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 575.
  
  
  Постановление Совнаркома о маскирующей окраске авиационной техники принималось, конечно "не под 22 июня". Да и то сказать, объем предполагаемых работ не позволял привести все к требованиям этого постановления за несколько дней. Сроки исполнения различных мероприятий охватывали весь июль. Ясно, однако, что сама постановка вопроса, маскировка самолетов и аэродромной инфраструктуры, приняла особую остроту именно сейчас.
  
  Конечно, это пытались латать дыры. Конечно, этим вопросом следовало заняться раньше. И, кстати, не только к надвигавшейся войне. Все прошлые боевые действия, и Халхин-Гол, и финская кампания, там ведь маскировка авиации была не лишней. Конечно, локальный характер тех боевых действий и особенно специфический характер местности не давали особого повода для беспокойства по поводу маскировки. И все равно об этом следовало задуматься раньше. Так что вопрос был очевидно упущен. Но характерно, что спохватились именно в эти дни. И спохватились весьма серьезно.
  
  Важность этого документа видна из того хотя бы, что издан он был от имени не только Совнаркома, который мог принять это решение единолично. Поскольку предложенные меры были в его исключительном ведении. Постановление было принято еще и от имени ЦК ВКП(б), что подчеркивало его особую значимость и особую партийную ответственность за его своевременное исполнение.
  
  Интересна здесь подробность о том, кто вообще был инициатором постановки этого вопроса. Как это нередко бывало у Сталина, эту тему он увидел в письме на его имя одного из летчиков. Интересно, правда? Припомните, кстати, кого-то из сопоставимо высоких руководителей, известных вам тем, что регулярно читал бы письма на свое имя от рядовых граждан.
  
  Впрочем, в данном случае, это не совсем по теме. Хотя... Может быть как раз в этом случае и по теме.
  
  Но чтобы уже совсем не отвлекаться, послушаем все же свидетельство очевидца.
  
  Александр Сергеевич Яковлев. "Цель жизни".
  
  "... О том, что в начале лета уже пахло войной, можно судить и по такому факту. В конце мая или начале июня 1941 года руководящих работников Наркомата авиапромышленности и ВВС вызвали в Кремль по вопросам маскировки. В ЦК было получено письмо от одного летчика о том, что у самой границы наши лагеря выстроились как на параде: поставили белые палатки рядами, так что сверху они ясно видны. Никакой маскировки нет.
  
  От нас потребовали объяснений, как маскируются самолеты. Мы доложили, что бомбардировщики СБ выпускаются серебристой окраски, то есть никак не маскируются и очень заметны на фоне аэродрома сверху. Истребители окрашиваются сверху зеленой краской, а снизу голубой - это считается защитной окраской. Но зеленая краска делается в один цвет и сверху покрывается лаком, поэтому машина очень блестит и заметна не меньше, чем покрашенная алюминиевой краской.
  
  Сталин подробно интересовался тем, как маскируются военные самолеты за границей. Услышав, что немцы, а также американцы и англичане покрывают свои самолеты трехцветным камуфляжем под окружающую окраску местности, он упрекнул нас в беспечности. В ходе совещания выяснилось, что один из институтов Наркомата обороны, разрабатывающий образцы маскировки, имеет несколько вариантов маскировочной окраски самолетов, но до сих пор не дал еще [239]окончательного. Нас назвали безответственными бюрократами и приказали дать в трехдневный срок предложения о маскировке самолетов.
  
  В установленный срок в нашем конструкторском бюро изготовили модели разных типов самолетов с маскировочной окраской (камуфляжем).
  После обсуждения вопроса у наркома авиационной промышленности с участием представителей ВВС мы показали эти модели в Кремле. Образцы были утверждены, и руководителям Военно-Воздушных Сил вменялось в обязанность в самый короткий срок замаскировать все самолеты..."
  
  
  То обстоятельство, что вопрос этот был признан весьма острым, подтверждается и тем, что в этот же день нарком обороны подписал по поводу маскировки уже свой приказ.
  
  "ПРИКАЗ КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР
  
   Л/г 0042
   19 июня 1941 года
   Совершенно секретно
   Экз. N 1
  
   СОДЕРЖАНИЕ: О маскировке аэродромов, воинских частей и важных военных объектов округов.
  
   По маскировке аэродромов и важнейших военных объектов до сих пор ничего существенного не сделано.
   Аэродромные поля не все засеяны, полосы взлета под цвет местности не окрашены, а аэродромные постройки, резко выделяясь яркими цветами, привлекают внимание наблюдателя на десятки километров.
   Скученное и линейное расположение самолетов на аэродромах при полном отсутствии их маскировки и плохая организация аэродромного обслуживания с применением демаскирующих знаков и сигналов окончательно демаскируют аэродром.
   Современный аэродром должен полностью слиться с окружающей обстановкой и ничто на аэродроме не должно привлекать внимание с воздуха.
   Аналогичную беспечность к маскировке проявляют артиллерийские и мотомеханизированные части: скученное и линейное расположение их парков представляет не только отличные объекты наблюдения, но и выгодные для поражения с воздуха цели.
   Танки, бронемашины, командирские и другие спецмашины мотомеханизированных и других войск окрашены красками, дающими яркий отблеск и хорошо наблюдаемы не только с воздуха, но и с земли.
   Ничего не сделано по маскировке складов и других важных военных объектов.
  
   ПРИКАЗЫВАЮ:
  
   1. К 1.7.41 засеять все аэродромы травами под цвет окружающей местности, взлетные полосы покрасить и имитировать всю аэродромную обстановку соответственно окружающему фону.
   2. Аэродромные постройки до крыш включительно закрасить под один стиль с окружающими аэродром постройками. Бензохранилища зарыть в землю и особо тщательно замаскировать.
   3. Категорически воспретить линейное и скученное расположение самолетов; рассредоточенным и замаскированным расположением самолетов обеспечить их полную ненаблюдаемость с воздуха.
   4. Организовать к 5.7. в каждом районе авиационного базирования 500 км пограничной полосы 8 - 10 ложных аэродромов, оборудовать каждый из них 40 - 50 макетами самолетов.
   5. К 1.7 провести окраску танков, бронемашин, командирских, специальных и транспортных машин. Для камуфлированного окрашивания применить матовые краски применительно к местности районов расположения и действий. Категорически запретить применять краски, дающие отблеск.
   6. Округам, входящим в угрожаемую зону, провести такие же мероприятия по маскировке: складов, мастерских, парков и к 15.7.41 обеспечить их полную ненаблюдаемость с воздуха. \393\
   7. Проведенную маскировку аэродромов, складов, боевых и транспортных машин проверить с воздуха наблюдением отв. командиров штабов округов и фотосъемками. Все вскрытые ими недочеты немедленно устранить.
   8. Исполнение донести 1.7 и 15.7.41 через начальника Генерального штаба.
  
   Народный комиссар обороны СССР
   Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)
  
   Начальник Генерального штаба Красной Армии
   генерал армии (Жуков)
  
   РГВА. Коллекция документов. Машинопись, подлинник, автограф".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 582.
  
  
  Характерно, что охватывал этот приказ значительно больший объем вопросов. Здесь речь шла о маскировке не только самолетов и аэродромов, но и воинских частей и важных военных объектов западных округов, складов и военной техники. Кроме покраски требовалось зарыть в землю и тщательно замаскировать бензохранилища.
  
  Особенно показательно в этом случае требование категорически запретить линейное, скученное расположение самолетов. Категорическое запрещение означало, разумеется, немедленное их рассредоточение. Указание же строительства ложных аэродромов прямо давало понять, что речь идет о скорой войне. Армии мирного времени ложные аэродромы не нужны.
  
  Одновременно с этим надо понимать, учитывая принятое в этот же день совместное постановление по этому же вопросу Совнаркома и ЦК, что инициатором приказа наркома обороны был не он сам, а Сталин. Когда завертелась вся эта история с маскировочными мероприятиями в авиационной промышленности, он не мог, конечно, не спросить у наркома обороны, как обстоит с этим дело в его хозяйстве. Тем более, учитывая сведения о том, что самолеты на приграничных аэродромах выставлены как на параде. И пришлось наркому издавать срочный приказ.
  
  Вспомним еще раз знаменитую сцену, описанную Маршалом Советского Союза Г.К. Жуковым. 15 июня он и маршал Тимошенко тщетно уговаривают Сталина объявить в стране всеобщую мобилизацию. А Сталин раздражается, что не во всем можно верить разведке. И Жуков с Тимошенко уходят от него с тяжелым чувством.
  
  Теперь такой вопрос. А что это они ни слова ему не сказали о том, что у них в тот момент в приграничных округах вся авиация выставлена на аэродромах, как на выставке? Как выставлена и прочая, но уже наземная техника? Почему не попросили его разрешить ее замаскировать? Рассредоточить? Или, поскольку это было целиком в их власти, почему не распорядились сделать это сами? Но не 19 июня. А раньше. Хотя бы на несколько дней, но раньше. Ну, хотя бы, того же 15 июня, когда они, по версии Жукова, пытались убедить Сталина, что война на пороге, а Сталин им не поверил. Это что же получается? Они убеждают Сталина, что немцы вот-вот нападут, а у самих ни войска, ни авиация до сих пор не рассредоточены и не замаскированы. Как это понимать?
  
  Почему это самому Сталину пришлось фактически заставлять их это делать спустя четыре дня после этой проникновенно описанной Жуковым сцены?
  
  Или они об этом не знали? Ты посмотри, как интересно получается. Никто об этом не знал. Ни командиры авиационных полков и дивизий, ни командующие авиацией округов. Ни командующие войсками этих военных округов. Ни начальник Генштаба. Ни нарком обороны.
  
  Ведь не об одном-двух аэродромах идет речь. Речь идет о всех аэродромах. О складах. О военной технике. О всех военных объектах. Всех западных военных округов. И они не знали? Сталин почему-то узнал, а они не знали. Ну да, конечно... Они просто ходили вокруг Сталина с тяжелым чувством.
  
  А чувства их, оказывается, были непомерно тяжелы оттого, что на самом деле им фактически приходилось исполнять его требования по усилению боевой готовности вверенной им армии.
  
  И это, между прочим, учитывая тот факт, что сам маршал Тимошенко еще 27 декабря 1940 года подписал уже знакомый нам приказ НКО ? 0367, который требовал к 1 июля 1941 года закончить маскировку всех аэродромов, расположенных в 500-километровой полосе от границы. Теперь оказывается, что по этому приказу за полгода ничего не сделано. И ни он сам, ни начальник Генштаба ничего о состоянии дел в этом вопросе не знают. Об этом летчикам приходится писать лично Сталину. Потому что сигналы по этому вопросу по команде очевидно не доходят.
  
  Да все они прекрасно знали. И о ходе исполнения (вернее, неисполнения) старого приказа было кому им напомнить. Были в наркомате люди, которые специально занимались контролем за исполнением приказов. Просто полководцы наши не считали этот вопрос существенным.
  
  Простое доказательство сказанного получается методом исключения. Отнести их запоздалую заботу о маскировке на запрет Сталина не получается. Предыдущий приказ о маскировке был свободно отдан еще в декабре. И никто им этого не запрещал. Отнести причину неисполнения к разгильдяйству обоих тоже не получается. Оба были преданы своей профессии и ревниво бились за то, чтобы быть в ней лучшими. Умысел я здесь тоже исключаю. Об этом уже было написано ранее. Остается одно. Формальность исполнения была вызвана общим мнением военного командования о практической ненужности этого мероприятия.
  
  Не поймите сказанное превратно. И Тимошенко и Жуков делали многое для армии и повышения ее боевых возможностей. Просто считали некоторые мероприятия, навязываемые им Сталиным, излишними. Вызванными обычной нервозностью штатского человека. Поэтому те мероприятия, которые они считали действительно важными, они исполняли со всем присущим им рвением. Те же меры, которые им приходилось принимать под нажимом сверху, они исполняли тоже. Но формально, потому что считали их пока излишними.
  
  Или полагали, что нападения не будет до окончания войны Германии с Англией. Или считали, что не будет полномасштабного вторжения в первый же день боевых действий. Или считали, что не будет массированного удара по аэродромам. А если будет, то потери от него будут незначительными, как это утверждалось на декабрьском совещании высшего командного состава Красной Армии.
  
  Одновременно с мероприятиями по маскировке военное командование получило в это же время указание от Сталина и о других важных мерах, свидетельствовавших о понимании им критичности ситуации.
  
  Известно, что уже к 19 июня 1941 года в западных военных округах были сформированы управления фронтов. Теперь последовало указание об их переводе на полевые пункты управления.
  
  
  "1941 год - уроки и выводы".
  
  "...С 14 по 19 июня командование приграничных округов получило указания к 22-23 июня вывести фронтовые (армейские) управления на полевые пункты. Так, в телеграмме начальника Генерального штаба от 19 июня командующему войсками КОВО указывалось: "Народный комиссар обороны приказал: к 22.06 1941 г. управлению выйти в Тернополь, оставив в Киеве подчиненное Вам управление округа... Выделение и переброску управления фронта сохранить в строжайшей тайне, о чем предупредить личный состав штаба округа"{130}".
  
  
  Вывод управлений фронтов на заранее подготовленные командные пункты фронтового управления мог был осуществлен тоже только по решению Политбюро. Да и место постоянного нахождения руководства военных округов, это вопрос тоже важный, определяемый исключительно по согласованию с руководством страны. Генштаб в данном случае играл роль технического исполнителя этих решений.
  
  
  Приказ наркома обороны о маскировке, как это мы с вами видели, касался не только авиации, но и наземных войск. Были случаи, когда исполнение этого приказа буквально в самый канун войны избавило наши войска от серьезных потерь.
  
  
  Маршал Советского Союза Москаленко К.С. "На Юго-Западном направлении. Воспоминания командарма". Книга I.
  
   "...Этот наш разговор произошел 20 июня, когда Потапов (командующий 5-й армией - В.Ч.) вновь вызвал меня к себе в Луцк. Всегда очень корректный, Михаил Иванович на этот раз был так взволнован, что даже не пригласил сесть. Впрочем, он и сам был на ногах. Поздоровавшись и продолжая нервно вышагивать по кабинету, он как-то прямо, в упор, спросил, что я думаю о возможности войны с немцами. Услышав мой ответ, что за Бугом готовятся к нападению и столкновения нам не избежать, он перестал ходить, повернулся ко мне и резко сказал:
  
   - Нам действительно нужно быть начеку. Похоже, что фашисты и впрямь не нынче, так завтра нападут на нас. И не одни мы с тобой так думаем.
  
   Он взял со стола листок, протянул мне. Это было распоряжение генерал-полковника Кирпоноса, сделанное им, как я узнал впоследствии, по указанию наркома обороны. В распоряжении отмечалось, что многие командиры неоправданно увлекаются созданием красивых парков для машин и орудий, в яркие цвета раскрашивают боевую технику и при этом держат ее на открытых площадках. Далее предписывалось немедленно вывести всю боевую технику из открытых мест в леса, рассредоточить и укрыть ее от наблюдения как наземного, так и особенно с воздуха.
  
   Все эти замечания относились и к 1-й артиллерийской противотанковой бригаде. Буквально два дня назад мы закончили оборудование точно такого парка, о каких писал командующий округом. Расчистили дорожки и площадки, посыпали их желтым песком и даже сделали обрамление из мелких камешков. 18 июня, когда все это было готово, у нас в лагере побывал командарм. А так как у танкистов, к числу которых и он принадлежал, устройство образцовых парков боевых машин было традицией, то ему наши старания очень понравились.
  
   Теперь же оказалось, что хвалить нас в этом отношении не за что.
  
   Возвратившись в Киверцы, в лагерь, я собрал командный состав и сообщил о требовании командующего войсками округа. Тут же определил места рассредоточения частей и приказал немедленно вывести из парка и замаскировать в лесу всю боевую технику, а к исходу следующего дня сделать то же самое с тягачами, автомобилями и другими машинами.
  
   Когда под вечер 21 июня в расположение бригады прибыл генерал Потапов, этот приказ был уже выполнен. Командарм [25] ознакомился с рассредоточением и маскировкой частей, сказал, что доволен...
  
   ...Телефонный звонок поднял меня с постели. Схватив трубку, я услышал взволнованный голос Потапова: фашисты напали на нас, ведут артиллерийский обстрел войск на границе, бомбят аэродромы и города. Без промедления я позвонил в лагерь своему заместителю по политической части батальонному комиссару Н. П. Земцову и приказал объявить боевую тревогу, а сам быстро оделся и с адъютантом и водителем выскочил во двор, где стояла машина...
  
   ...Лагерь мгновенно проснулся. Палатки опустели. Личный состав частей и подразделений быстро занял свои места у орудий и машин. Начальник штаба майор Крылов и батальонный комиссар Земцов держались возле меня. Мы все прислушивались к гулу, доносившемуся с запада. Он все усиливался. Вдруг над поляной, где еще два дня назад был расположен наш ярко разукрашенный парк орудий, боевых и транспортных машин, появилось свыше сорока юнкерсов. Снизившись, они сделали круг, затем другой, но ничего не обнаружили и, не сбросив бомб, удалились в сторону Луцка..."
  
  
  То есть, там, где приказ наркома о рассредоточении и маскировке техники был исполнен, там потерь от удара немцев удалось избежать. А там, где потери были поистине огромны, этот приказ просто не исполнялся. Это касается в первую очередь, конечно, авиации Западного особого военного округа.
  
  
  "АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ "РАМЗАЯ" ИЗ ТОКИО ОТ 20 ИЮНЯ 1941 г.
  
   "Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна. Германское военное превосходство дает возможность разгрома \399\ последней большой европейской армии, также хорошо, как это было сделано в самом начале ...(искажение) потому, что стратегические оборонительные позиции СССР до сих пор еще более небоеспособны, чем это было в обороне Польши.
   Инвест сказал мне, что японский генштаб уже обсуждает вопрос о позиции, которая будет занята в случае войны.
   Предложения о японо-американских переговорах и вопросы внутренней борьбы между Мацуока с одной стороны и Хиранума с другой - застопорились потому, что все ожидают решения вопроса об отношениях СССР и Германии.
  
   ЦА МО РФ. Оп.24127. Д.2. Л.463. Пометки: "Инф.Панфилов", "Кучету 22.06.41 г.". Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 590.
  
  
  Вопреки давним утверждениям о том, что это именно Рихард Зорге назвал точную дату начала войны, даже в этой его радиограмме от 20 июня нет ничего похожего на утверждение о том, что "война начнется 22 июня".
  
  Информация Одзаки Хоцуми о том, что японский генштаб обсуждает вопрос о позиции, которая будет занята в случае войны, была абсолютно верной. И это в Москве, зная уже о многом другом из иных источников информации, прекрасно понимали. Но во всем этом не было самого важного на тот момент. Когда?
  
  Японский Генштаб может обсуждать вопрос об отношении к войне, которая случится через месяц или два, это вовсе не указание на близость к войне. Да и германский посол генерал Отт не сказал о том, что война начнется скоро или даже в ближайшее время. Он сказал, что война неизбежна. Однако, неизбежность события вовсе не означает, что оно произойдет обязательно завтра.
  
  
  "ЗАПИСКА ЗАМ. НАРКОМА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ СССР Б.З.КОБУЛОВА С СООБЩЕНИЕМ АГЕНТУРНЫХ ДАННЫХ
  
   N 2411/M
   20 июня 1941 года
   Совершенно секретно
  
   16 июня с. г. ________ в Москве ________ в беседе заявил следующее:
   "Я лично очень пессимистически настроен и, хотя ничего конкретного не знаю, думаю, что Гитлер затевает войну с Россией. В конце апреля месяца я виделся лично с ________ и совершенно открыто сказал ему, что его планы о войне с СССР - сплошное безумие, что сейчас не время думать о войне с СССР. Верьте мне, что я из-за этой откровенности впал у него в немилость и рискую сейчас своей карьерой и, может быть, я буду скоро в концлагере. Я не только устно высказал свое мнение ______, но и письменно доложил ему обо всем. Зная хорошо Россию, я сказал ______, что нельзя концентрировать войска у границ Советского Союза, когда я ручаюсь, что СССР не хочет войны. ... Меня не послушали, и теперь я абсолютно не в курсе дел. Меня осаждают все мои коллеги - _____, _______, _______ с расспросами, что происходит в Берлине, и я никому не могу дать ответа. Я послал ______ (_______) специально в Берлин, чтобы он выяснил положение и, кроме того, выяснил, как поступить нам всем здесь в посольстве в случае войны. Мое положение ведь тоже не совсем хорошее, когда вся злоба вашего народа может обратиться против меня. Может быть, через неделю меня уже не будет в живых ... Я не могу себе представить так же, как и ______ (_______), ______ (______) и все мои подчиненные того момента, когда начнется война. Мы все не хотим этого.
   Возможно, что я, находясь здесь, и преувеличиваю, но я полагаю, что через неделю все должно решиться. Никто не хочет верить в возможность войны.
   18 июня с. г. в Москву на самолете из Берлина возвратился _______. С аэропорта ______ направился к ______, где его ждали ______ (______) и _______. Беседа продолжалась около часа.
   Через некоторое время после этого шофер _____ - ______ в разговоре заявил, что _____ раздражен тем, что Берлин держит его в полном неведении и что ______ не привез никаких сведений, которые дали бы возможность _______ соответствующим образом ориентироваться в сложившейся обстановке.
  
   Зам. народного комиссара
   государственной безопасности СССР Кобулов
  
   ЦА ФСБ. Ф.Зос. Оп.8. Д.58. Лл.1978-1980. Машинопись, отпуск. В тексте имеются пропуски. \409\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 593.
  
  
  Судя по тексту, очевидно, что речь идет о словах германского посла в Москве Шуленбурга. Отчетливое освещение несколькими разведывательными источниками ситуации, когда германский посол в Москве из-за своей примирительной позиции по отношению к Советскому Союзу фактически наглухо отрезан от сколько-нибудь значимой информации, безусловно вносило свою окраску в палитру общей картины надвигавшихся событий.
  
  Все эти сведения Сталин читал. Он читал, впрочем, и многое другое, о чем мы с вами не знаем. Но даже из того, что мы с вами видели, эта картина вырисовывается совершенно однозначно. Для нас. Впрочем, можно ведь допустить, что Сталин не был так умен, как мы с вами, не правда ли? И этой информации, конечно же, не верил.
  
  
  Микоян А.И. "Так было".
  
  "...За два дня до начала нападения немцев (я тогда как зампред СНК ведал и морским флотом) часов в 7-8 вечера мне звонит начальник Рижского порта Лайвиньш: "Товарищ Микоян, здесь стоит около 25 немецких судов: одни под загрузкой, другие под разгрузкой. Нам стало известно, что они готовятся завтра, 21 июня, все покинуть порт, несмотря на то, что не будет закончена ни разгрузка, ни погрузка. Прошу указаний, как быть: задержать суда или выпустить?" Я сказал, что прошу подождать, нужно посоветоваться по этому вопросу. Сразу же пошел к Сталину, там были и другие члены Политбюро, рассказал о звонке начальника Рижского порта, предложив задержать немецкие суда. Сталин рассердился на меня, сказав: "Это будет провокация. Этого делать нельзя. Надо дать указание не препятствовать, пусть суда уходят". Я по ВЧ дал соответствующее указание начальнику Рижского порта. (В 1974 г. я прочитал в записках В.Бережкова - работника нашего посольства в Берлине, что перед началом войны советские суда, стоявшие в германских портах, были задержаны.)
  У нас в Политбюро была большая тревога. Не может быть, считали мы, чтобы все эти сведения о подготовке войны Гитлером были фальшивые, ведь концентрация войск на нашей границе остается фактом и эта концентрация продолжается.
  Правда, несмотря на такие установки Сталина, подготовка к войне у нас шла усиленно. Укреплялась Красная Армия путем частичной мобилизации, увеличивалось производство вооружения и т.д. Но все это делалось не такими ускоренными темпами, какие требовались. По мере усиления угрозы войны, особенно к началу 1941 г., увеличились государственные резервы и мобилизационные запасы. За последние полтора года до начала войны общая стоимость наших государственных материальных резервов возросла почти вдвое и составила 7,6 млрд рублей..."
  
  
  Это, заметим, слова зампреда СНК, курировавшего весь морской флот СССР. Который узнал о задержании советских судов в германских портах из записок рядового переводчика посольства. Спустя двадцать три года.
  
  Согласитесь, но насколько сейчас беспомощной выглядит попытка объяснить сталинский отказ от задержания немецких торговых судов неверием в скорую войну с Германией. И уже совсем смешно звучит "мы в Политбюро", да еще и "несмотря на такие установки Сталина"...
  
  Ну а если серьезно, то причина сталинского решения понятна. Снова та же самая история. Указание без какого-либо повода насильно задержать в советских портах (а речь в данном случае должна была пойти, конечно же, не только о Риге) немецкие торговые суда было прямым актом вражды. На глазах у всего мира, что надо отметить, поскольку в морских портах одновременно всегда находится достаточно моряков из многих стран.
  
  Это не было, конечно, значимым поводом для объявления войны само по себе. Но вот в списке гитлеровских претензий к Советскому Союзу, который Гитлер озвучил 22 июня на весь мир, этот масштабный инцидент должен был выглядеть вполне убедительно. Просто потому, что это был бы чуть ли не единственный по-настоящему бесспорный и правдивый аргумент, заставляющий поневоле прислушаться и к другим его доводам. Не таким бесспорным и не таким правдивым. Но дававшим им вследствие этого окраску бесспорности и правдивости.
  
  
  "РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ СВОДКА НКГБ СССР О ВОЕННЫХ ПРИГОТОВЛЕНИЯХ ГЕРМАНИИ
  
   N 1510
   20 июня 1941 г.
  
   1. В районах Клайпеды, Прискуле и Шилуте (Восточная Пруссия) продолжается сосредоточение германских войск. 17 июня 1941 г. в Клайпеду прибыли танковая часть, артиллерия и авиация (истребители и бомбардировщики).
   2. Продолжается переброска войск из Франции и Греции в направлении на Люблин, Брест и в Восточную Пруссию. Отмечены санитарные и бензозаправочные автоколонны.
   3. В район д.Новинка со стороны Сувалки прибыло до двух артиллерийских дивизионов.
   4. В районе Рудавка - Новинка отмечено большое сосредоточение танков и артиллерии.
   5. В районе 107, 108, 109-го погранзнаков (район Августов) отмечено беспрерывное движение пехоты, укрепление участка, отрывка окопов, ремонт мостов и шоссейных дорог. \398\
   6. Против пограничного участка 17-го Краснознаменного пограничного отряда (Брест) отмечено большое сосредоточение войск. В лесах района Копытово - Костомолоты сосредоточены танки, артиллерия и зенитная артиллерия.
   7. В конце первой половины июня сего года над Варшавой отмечены самолеты нового типа - двухмоторные, двухфюзеляжные бомбардировщики и скоростные одноместные истребители, достигающие скорости 700 км/час.
   8. На некоторых домах Клайпеды установлены пулеметы и зенитные орудия.
   9. В районе Костомолоты заготовлен лес для наводки мостов через р.Буг.
   10. Распоряжением местных властей население Клайпеды подготавливает для убежищ погреба, подвалы и другие пригодные для этой цели помещения. В приграничных районах сельскому населению предложено в ближайшие дни вырыть ямы для укрытия от воздушных бомбардировок. В Радомском уезде из 100 населенных пунктов население выселено в тыл. Освободившиеся помещения заняты войсками.
   11. Официально объявлено о том, что на днях будут производиться большие маневры германской армии, в связи с чем население призывается к соблюдению спокойствия.
   12. Германская разведка направляет свою агентуру в СССР на короткие сроки - три-четыре дня. Агенты, следующие в СССР на более длительные сроки - 10-15 суток, инструктируются о том, что в случае перехода германскими войсками границы до их возвращения в Германию они должны явиться в любую германскую часть, находящуюся на советской территории.
  
   ЦА ФСБ РФ. Коллекция документов".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 588.
  
  
  Здесь уже просто открытым текстом говорится о том, что война уже, в сущности, почти началась. Указание агентуре явиться в любую германскую часть, находящуюся на советской территории, говорит само за себя. Все остальное, перечисленное в этом донесении, просто подтверждает это.
  
  Неизвестно только одно. Когда?
  
  
  "ДОНЕСЕНИЕ "КОСТЫ" ИЗ СОФИИ ОТ 20 ИЮНЯ 1941 г.
  
   Начальнику Разведуправления
   Генштаба Красной Армии
  
   Болгарин германский эмиссар здесь сказал сегодня, что военное столкновение ожидается 21 или 22 июня, что в Польше находятся 100 германских дивизий, в Румынии - 40, в Финляндии - 6, в Венгрии - 10 и в Словакии - 7. Всего 60 моторизованных дивизий.
   Курьер, приехавший самолетом из Бухареста, рассказывает, что в Румынии мобилизация окончена и каждый момент ожидаются военные действия.
   В настоящее время в Болгарии находятся 10 тысяч немецких войск.
  
   ЦА МО РФ. On.24119. Д.2. Л.83. Имеются пометы, указана рассылка. Заверенная копия".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 589.
  
  
  Теперь уже "Коста", Павел Шатев, руководитель нелегальной болгарской резидентуры Разведывательного управления Генштаба Красной Армии, практически дословно повторяет двойную дату, которую, согласно другому разедывательному донесению, предположил германский посол фон Шуленбург.
  
  Думаю, к информации Павла Шатева Сталин должен был прислушиваться внимательно. Старое революционное (но не социал-демократическое) прошлое. Смертный приговор, вынесенный ему еще в 1903 году, когда не было еще ни большевиков, ни их партии. Все это должно было привлекать к нему, конечно, особое внимание.
  
  Поэтому, когда его информация в виде двойной даты начала войны дословно совпала с приватным мнением германского посла, это должно было быть достаточно убедительным. К тому же, учитывая, что эта дата точно умещалась в промежуток времени, с 20 по 25 июня, о котором сообщал фон Шелиа, а также названный германским верховным командованием итальянскому послу в Берлине.
  
  Все это полностью подтверждалось всеми недавними сообщениями советской разведки о придвижении германских войск непосредственно к границе, переброске танковых соединений, уничтожении архивов германского посольства, массовом отъезде его сотрудников и членов их семей, окончании скрытой мобилизации в Финляндии и Румынии. А также другими, не такими значительными, но весьма важными подробностями.
  
  Вот она, двойная дата, на которой остановился Сталин, сообщая на следующий день военным о возможности германского нападения. Только, поскольку окончательное знание о неотвратимости вторжения произошло днем позже, 21 июня, когда появилась определенность с событиями происходившими в те дни в германском посольстве, она была сдвинута на один день - 22 или 23 июня.
  
  
  "ПРИКАЗ НАЧАЛЬНИКА ПОГРАНВОЙСК НКВД БЕЛОРУССКОГО ОКРУГА ОБ УСИЛЕНИИ ОХРАНЫ ГРАНИЦЫ
  
   б/н
   20 июня 1941 г.
  
   В целях усиления охраны границы ПРИКАЗЫВАЮ:
  
   1. До 30 июня 1941 г. плановых занятий с личным составом не проводить.
   2. Личный состав, находящийся на сборах на учебных заставах, немедленно вернуть на линейные заставы и впредь до особого распоряжения не вызывать.
   3. Весь личный состав ручных пулеметчиков пропустить через трехдневные сборы на учебных заставах, вызывая по два пулеметчика с каждой линейной заставы.
   4. Выходных дней личному составу до 30 июня 1941 г. не предоставлять.
   5. Пограннаряды в ночное время (с 23.00 до 5.00) высылать в составе трех человек каждый. Все ручные пулеметы использовать в ночных нарядах в наиболее важных направлениях.
   6. Срок пребывания в наряде в ночное время - 6 часов, в дневное 4 часа.
   7. Расчет людей для несения службы строить так, чтобы с 23.00 до 5.00 службу несли на границе все люди, за исключением возвращающихся из нарядов к 23.00 и часовых заставы.
   8. На отдельных, наиболее уязвимых фланговых направлениях выставить на десять дней посты под командой помощника начальника заставы.
   9. Контрольную полосу днем проверять кавалеристами в составе двух человек каждый наряд, срок службы - 8 - 9 часов беспрерывного движения влево и вправо по участку.
   10. Ночью проверку КП и каждой точки проводить не реже, чем через полтора часа. КП каждой заставы разбить на два-три участка.
   11. Пограннаряды располагать не ближе 300 м от линии границы.
  
  Печатается по сборнику документов "Пограничные войска СССР. 1939 - июнь 1941 г.", с.402. \400\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 591.
  
  
  Распоряжение располагать пограничные наряды не ближе 300 метров от границы означало необходимость разместить их вне зоны действительного огня из стрелкового оружия с сопредельной территории. Использование всех имеющихся на заставах ручных пулеметов на наиболее важных направлениях говорило о готовности пограничников встретить здесь наступательные действия противника.
  
  Поэтому, когда вам в кино показывают, как того или иного красного командира собираются наказать (что характерно, не наказывают, а только собираются наказать) за то, что тот считает, что немцы готовятся напасть, не забывайте о том, что вас просто стараются развлечь. Занимательным зрелищем. Но политически правильным, конечно.
  
  
  Гальдер. "Служебный дневник".
  
  Запись от 20 июня 1941 года.
  
  "...Сведения о противнике: На отдельных участках замечена повышенная внимательность русских. (Перед фронтом 8-го армейского корпуса противник занимает позиции.)..."
  
  Восьмой армейский корпус входил в состав 9-й полевой армии немцев, занимавшей исходные позиции в Сувалкском выступе.
  
  Такое, впрочем, было не везде. 21 июня Гудериан находился в передовых частях, проверяя их готовность к наступлению. В своих мемуарах "Воспоминаниях солдата" он писал впоследствии:
  
  "Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками".
  
  ***
  
  21 июня 1941 года.
  
  
  В 13.00 по берлинскому времени немецкие войска получили сигнал "Дортмунд", означающий, что наступление, как и запланировано, начнется 22 июня.
  
  О начинающемя на следующий день наступлении объявлено войскам, уже занявшим исходные позиции.
  
  На происшедших вскоре событиях, связанных с немецким перебежчиком (или перебежчиками), останавливаться здесь не буду, поскольку считаю, что влияния на принятие решения о приведении войск в боевую готовность они на самом деле не имели. Во всяком случае, известные сегодня документально подтвержденные данные говорят о том, что сведения о них поступили в Москву слишком поздно.
  
  К середине дня 21 июня 1941 г. соединения Люфтваффе, предназначенные для нанесения первого удара, были сосредоточены на аэродромах западнее р. Висла. К вечеру 21 июня они, одиночными самолетами, на малой высоте, сторонясь городов и соблюдая радиомолчание, перебазировались на полевые аэродромы в непосредственной близости от границы СССР.
  
  Одновременно с этим началось выдвижение из выжидательных районов на рубежи атаки танковых и моторизованных соединений немцев.
  
  Это отмечалось в разведывательных сводках военных округов.
  
  "РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ СВОДКА ШТАБА ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ? 02 ОТ 22 ИЮНЯ 1941 г.
  О ГРУППИРОВКЕ ВОЙСК ПРОТИВНИКА
  К 20 ЧАСАМ 21 ИЮНЯ 1941 г.
  
  СОВ. СЕКРЕТНО
  Серия 'Г'
  
  Начальнику Генерального Штаба Красной Армии
  Копии: Начальнику Разведывательного управления
  Генерального Штаба Красной Армии,
  
  Начальникам штабов 8, 11 и 27-й армий,
  Начальнику штаба Западного особого военного округа
  
  РАЗВЕДСВОДКА ? 02 К 20.00 21.6.41 ШТАБ ПРИБВО ПАНЕВЕЖИС
  22.6.41 0.25
  Карты 100 000 и 500 000
  
  По данным, заслуживающим доверия, продолжается сосредоточение немецких войск в Восточную Пруссию. 20.6.41 г. на участке железной дороги Кенигсберг - Тильзит - усиленное движение воинских эшелонов. Выдвижение частей к государственной границе продолжается.
  
  Закончено строительство понтонных мостов через р. Неман в районах: Рус, Таттамишкен (2426), Клокен (1834), Тильзит, Винкел; продолжается в районе Вишвилл и усиленно в районе [г. дв.] Винге (1048).
  
  Охрана границы и наблюдение за нашей территорией возложены на полевые части.
  
  В Клайпедской области гражданскому населению (главным образок преклонного возраста) предложено эвакуироваться вглубь от границы на 20 км
  В Сувалкском уезде жителя выселены вглубь от границы на 5 км.
  12.6.41 г. в районе Сувалки производился учет лошадей, которые должны быть взяты 20.6.41 г. в армию.
  
  Среди военнослужащих и гражданского населения Восточной Пруссии идут разговоры, что войска, расположенные в Восточной Пруссии, получили приказ занять исходное положение для наступления.
  
  Первое. Шауляйское направление
  
  а) Данными нашей разведки подтверждена и установлена следующая дислокация:
  
  В Клайпеда: штаб 291-й пехотной дивизии, 504-й, 505-й и 506-й пехотные полки, 291-й артиллерийский полк, 291-й танковый батальон, 291-й саперный батальон, 291-й батальон связи, 7-й полк береговой обороны в составе артиллерийского дивизиона и двух пехотных батальонов, тяжелый артиллерийский полк, батальон 20-й бронетанковой дивизии; отряд штурмовиков в составе трех рот.
  
  В Приккуле: запасный батальон 348-го пехотного полка 217-й пехотной дивизии.
  
  В Шилутэ: 161-я моторизованная дивизия в полном составе, танковый батальон 20-й бронетанковой дивизии. \29\
  
  В Тильзит: штаб 7-го армейского корпуса, штаб 1-й пехотной дивизии, 216, 43, 45-й пехотные полки, 213-й запасный батальон, 21-й легкий артиллерийский полк, 22-й тяжелый артиллерийский полк, 101-й танковый батальон. Штаб 8-й моторизованной дивизии, 202, 204, 227-й моторизованные полки, 505-й моторизованный тяжелый артиллерийский полк. Штаб 290-й пехотной дивизии, 501-й, 502-й и 503-й пехотные полки, 290-й артиллерийский полк. Штаб 20-й бронетанковой дивизии (нумерация частей, организационно входящих в состав дивизии, точно не установлена). Штаб 1-й кавалерийской бригады, 1-й и 2-й кавалерийские полки, 1-й артиллерийский дивизион. Авиационная группа до 63 самолетов.
  В Нойкирх: штаб 217-й пехотной дивизии, 348-й пехотный полк (нумерация остальных частей, организационно входящих в состав дивизии, не установлена).
  
  В Кенигсберг: штаб 1-й армии, штаб 8-го армейского корпуса, штабы 4-й и 43-й пехотных дивизий, штаб 3-го армейского корпуса (данные требуют проверки). 21, 207, 201-й и 210-й пехотные полки, 25-й моторизованный полк, 4-й и 19-й артиллерийские полки, бронетанковый полк, штаб 1-го воздушного округа; на аэродромах Кенигсберг до 300 самолетов неустановленных типов.
  
  В Пиллау: 215-й полк морской зенитной артиллерии, тяжелый артиллерийский полк, авиационная часть до 100 гидросамолетов и до 50 Ю-87.
  
  В Тапилау: штаб 205-й пехотной дивизии (ранее, в сводке ? 15, нами отмечались части, входящие в состав 205-й пехотной дивизии, в Мемельской области).
  
  В Натткишкен и Коадиутен: танковый батальон 20-й бронетанковой дивизии и артиллерийский дивизион 511-го тяжелого артиллерийского полка;
  
  б) по данным 105-го пограничного отряда в Клайпеда отмечается штаб 61-й пехотной дивизии, в лесу (7220) - до батальона пехоты и кавалерийский эскадрон, в лесу (7218) - до батальона танков с артиллерией, в лесу (7416) - до двух батальонов танков (данные требуют проверки).
  Примечание. Данными нашей разведки штаб 61-й пехотной дивизии в Клайпеда не отмечался.
  
  Второе. Каунасско-вильнюсское направление
  
  а) Продолжается выдвижение немецких частей непосредственно к государственной границе. В районе фл. Судавске (2824) окапывается до батальона пехоты с 6 пушками, выдвинувшимися из Вижайны;
  
  б) в районе Брызголь (8436), Лясь-Подсерский - части 5-й пехотной дивизии.
  Примечание. Ранее, по нашим данным, 5-я пехотная дивизия отмечалась в районе Шилутэ, убытие [ее] из района Шилутэ нами не отмечено;
  
  в) данными нашей разведки подтверждена и установлена на направлении Каунас, Вильнюс следующая дислокация.
  
  В Инстербург: штаб 12-го армейского корпуса, штаб 16-й пехотной дивизии, штаб 22-й пехотной дивизии (нами в сводке ? 15, по непроверенным данным, отмечался штаб 22-го армейского корпуса, очевидно, это был штаб 22-й пехотной дивизии). 27, 29, 69-й пехотные полки, 10-й, 43-й запасные пехотные батальоны, 61-й, 206-й артиллерийские полки, 4-й артиллерийский полк противотанковых орудий, 206-й кавалерийский полк, 25-й танковый батальон, 337-й конвойный батальон.
  16-я авиационная группа - до 170 самолетов. \30\
  
  В Гумбинен: штаб 120-й пехотной дивизии (нами в сводке ? 15 ранее отмечался штаб пехотной дивизии неустановленной нумерации). 222, 203, 204-й пехотные полки, 317-й артиллерийский дивизион противовоздушной обороны, 494-й запасный пехотный батальон.
  
  В Шталлупенен: штаб 405-го пехотного полка (1-й, 2-й и 3-й батальоны 405-го пехотного полка расположены у границы в районе Эйдткунен).
  
  Выводы
  
  1. Продолжается сосредоточение немецких войск к государственной границе.
  2. Общая группировка войск продолжает оставаться в прежних районах.
  3. Требуется установить:
  достоверность дислокации в Кенигсберг штаба 3-го армейского корпуса, штаба 1-й армии (нашими данными в течение продолжительного времени отмечался штаб 18-й армии; данных о его убытии не поступало);
  продолжают ли оставаться части, не указанные в этой сводке, ранее нами отмечаемые (наша разведсводка ? 15).
  
  Начальник штаба
  Прибалтийского особого военного округа
  генерал-лейтенант Кленов
  
  Заместитель начальника Разведывательного отдела
  штаба Прибалтийского особого военного округа
  полковник Кашников
  
  Ф. 221, оп. 2467сс, д. 39, лл. 70-76. \31\"
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны", выпуск 34.
  
  
  Как видим, разведка округа установила к 20 часам 21 июня развертывание против него сил одной (1-й) армии и четырех армейских корпусов. В их составе были выявлены 12 пехотных, 1 танковая и 2 моторизованные дивизии.
  
  Командование Прибалтийского особого военного округа, имея в своем подчинении (помните разговор Тимошенко и Жукова со Сталиным 15 июня?) 19 стрелковых, 4 танковые, 2 моторизованные дивизии, 1 отдельную бригаду, могло себя чувствовать достаточно уверенно. Как видим, именно данные разведки и позволяли высшему командованию Красной Армии полагать, что армии прикрытия вполне способны остановить любой удар германских войск.
  
  В действительности против войск Прибалтийского особого военного округа к 22 июня 1941 года были развернуты войска группы армий "Север", имевшей в своем составе две полевые армии (18-ю и 16-ю) и 4-ю танковую группу. Всего шесть армейских и два моторизованных корпуса. Кроме того против них же были развернуты и левофланговые части группы армий "Центр" (три армейских и один моторизованный корпуса). Всего группировка немецкой армии против войск Прибалтийского особого военного округа насчитывала 24 пехотные, 6 танковых, 6 моторизованных и 4 охранных дивизий.
  
  
  "РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ СВОДКА ШТАБА ЗАПАДНОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА О ГРУППИРОВКЕ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК НА
  21 ИЮНЯ 1941 г.
  
  Сов. секретно
  
  Заместителю начальника Генерального штаба Красной
  Армии генерал-лейтенанту тов. Голикову
  
  Начальникам разведывательных отделов армий: 3, 10,13,4
  
  Группировка немецкой армии на 21.6.41 г. определяется:
  
  1. Восточно-прусское направление. В границах справа - Сувалки, Хайльсберг; слева - Шучин, Найденбург: штаб 9-й армии Алленштайн, четыре штаба армейских корпусов - Элк (Лыкк), Летцен, Ортельсбург, Алленштайн; девять штабов пехотных дивизий - Сейны, Брызгел, Сувалки, Олецко (Тройбург, Марграбово), Элк (Лыкк), Арис и в глубине - Алленштайн, Любава (Лебау), Лидзбарк; до двух пехотных дивизий, две моторизованные дивизии (данные Прибалтийского особого военного округа), десять артиллерийских полков (до двух тяжелых артиллерийских полков: предположительно две дивизии 'СС', зенитный артиллерийский полк, до четырех кавалерийских полков).
  
  2. Млавское направление. Граница слева - Острув Мазовецкий (Остров), Закрочим: штаб 4-й армии (предположительно) - Цеханув (Цеханов); штабов корпусов (установленных) два - в районе западнее Остроленка, Цеханув (Цеханов); штабов пехотных дивизий - шесть; артиллерийских полков - десять; до одной моторизованной дивизии; до танковой дивизии; зенитных артиллерийских дивизионов - два; дивизионов противотанковых орудий - два; Пшасныш (Прасныш) - 700 летчиков; Цеханув (Цеханов) - 500 летчиков; Острув Мазовецкий (Остров) - 300 летчиков, кавалерийских полков - три.
  
  3. Варшавское направление. Штаб 8-й армии - Варшава; армейских корпусов установлен - один; девять пехотных дивизий; две танковые дивизии (в районе Минск-Мазовецкий-Варшава); одна моторизованная дивизия; одна кавалерийская дивизия; ...['смазан' текст - В.Т.]... одиннадцати артиллерийских полков (из них два тяжелых артиллерийских полка); три зенитных артиллерийских полка; три авиационных полка; два железнодорожных полка; четыре бронеполка; до двух саперных полков; химический полк.
  
  4. Демблинское направление. Граница слева - Влодава, Демблин: три штаба армейских корпусов, шесть - семь пехотных дивизий, до двух танковых дивизий, одна авиационная дивизия, десантная группа, до трех кавалерийских дивизий, до десяти артиллерийских полков (из них два тяжелых), до двух авиационных полков, пять бронеполков, два-три саперных полка, до двух моторизованных дивизий.
  
  5. Основная часть войск находится в тридцатикилометровой полосе от границы. Районе Сувалки, Арис продолжается подтягивание войск и тылов к границе. Артиллерия находится на огневых позициях. В районе Ольшанка (южнее Сувалки) установлена тяжелая и зенитная артиллерия. Там же сосредоточены тяжелые и средние танки.
  
  На посадочных авиаплощадках Городки (8420), Крушник (8838), Рачки Мале находятся по 10-15 самолетов. На аэродромах Сувалки расположены одномоторные и трехмоторные самолеты.
  
  В районе Остроленка, Острув-Мазовецкий ночное время слышен шум моторов. \14\
  
  Войсковым наблюдением систематически отмечается большое передвижение войск группами районе Терасполь, Янув-Подляски, Соколув Подляски. преимущественно восточном направлении, а также окопные работы на западном берегу р. Зап. Буг.
  
  Бяла-Подляска прибыло 40 эшелонов переправочных средств (деревянные фермы, железные понтоны) и боеприпасов. 20.6.41 г. группа самолетов (10-15) прилетела из Остроленка в Сувалки.
  
  ВЫВОД:
  
  1) По имеющимся данным, которые проверяются, основная часть немецкой армии в полосе против Западного особого военного округа заняла исходное положение.
  3) На всех направлениях отмечается подтягивание частей и средств усиления границе.
  3) Всеми средствами разведки проверяется расположение войск у границы и глубине.
  
  Начальник штаба Западного особого военного округа
  генерал-майор Климовских
  
  Начальник Разведывательного отдела штаба
  Западного особого военного округа полковник Блохин
  
  На документе отметка: 'Отправлен 22 июня 1941 г. в 15 часов 20 минут'.
  Ф. 208, оп. 2454сс, д. 26, лл. 70-73".
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны", выпуск 35.
  
  
  Учитывая, что сводка была направлена 22 июня 1941 года в 15 часов 20 минут, думаю, нужно с осторожностью принимать первый пункт выводов о занятии немцами исходного положения, который мог быть вписан туда задним числом, уже после начала войны. Отправление этой сводки в столь позднее время делало такое вполне возможным. Во всем же остальном можно отметить следующее.
  
  Разведка Западного особого военного округа на 21 июня 1941 года определяла, что против него немцы сосредоточили три армии (9-ю, 4-ю и 8-ю) в составе десяти армейских корпусов. В общей сложности было выявлено 32-33 пехотные, 4 танковые, 3 моторизованные и до 4 кавалерийских дивизий. Из них 2 пехотные и 2 моторизованных дивизии определялись против левого фланга Прибалтийского особого военного округа.
  
  Им должны были противостоять войска Западного особого военного округа, в составе 24 стрелковых, 12 танковых, 6 моторизованных и 2 кавалерийских дивизий.
  
  Можно заметить, что советское командование видело здесь некоторое превосходство немцев в пехоте. По общему же количеству дивизий разведка показывала примерное равенство, даже небольшое превосходство советских войск (44 наших дивизий против 39-40 немецких дивизий). Кроме того, одновременно с этим оно могло надеяться на свое подавляющее превосходство в танковых и моторизованных соединениях.
  
  Надо сказать, что разведка Западного особого военного округа сработала несколько точнее и полнее, чем их коллеги в Прибалтике. Если из боевого состава группы армий "Центр" вычесть те десять дивизий, которые были направлены против левого крыла Прибалтийского военного округа, то против них как раз и оставались те самые 40 немецких дивизий, что определила разведка. Были, конечно, некоторые неточности, особенно в оценке количества танковых соединений, но добиться в тех условиях полного соответствия было бы слишком уж большим везением.
  
  Другое дело, это то, что качество этих соединений, особенно танковых, отличалось далеко не в ту сторону, на которую надеялось советское командование.
  
  Что касается Киевского особого военного округа, то здесь разведка в целом тоже достаточно правильно вскрыла состав противостоящей группировки противника. Непосредственно перед армиями прикрытия противник (группа армий "Юг") развернул группировку в составе 25 пехотных, 5 танковых, 4 моторизованных дивизий и 9 отдельных бригад.
  
  Для непосредственного прикрытия государственной границы на базе четырех армий первого эшелона, подчиненных им частей пограничных войск, укрепленных районов, соединений авиации создавалось четыре района прикрытия государственной границы. В составе объединений прикрытия было 17 стрелковых, 8 танковых, 4 моторизованных и 1 кавалерийская дивизия.
  
  15 глубинных стрелковых дивизий, как мы с вами это уже знаем, только еще выдвигались ближе к государственной границе. В резерве было также еще 8 танковых, 4 моторизованных и 2 кавалерийские дивизии. Как видим, войска округа расслоились на все те же примерно равных по силе три эшелона обороны, один из которых находился в этот момент в движении.
  
  Не забудем здесь же еще и войска Одесского военного округа, которые должны были противостоять в основном румынской армии. Здесь тоже имелась достаточно солидная сила - 13 стрелковых, 4 танковые, 2 моторизованные, 3 кавалерийские дивизии.
  
  Повторю еще раз. Конечно, и здесь, и в других округах советское военное командование видело этот разрыв между оборонительными эшелонами. Но это считалось нормальным и выгодным при ведении боевых действий ограниченными силами, которое предполагалось в начальном периоде войны. Оно просто не могло себе представить, что немецкие войска, в том числе пехотные дивизии, будут продвигаться настолько быстро, что эти разрозненные оборонительные эшелоны не успеют прийти на помощь друг другу. И вынуждены будут каждый раз вступать в бой с многократно превосходящими силами противника.
  
  Но все это вскроется только в бою. Впрочем, как это уже отмечалось, военное дело не промышленность и не строительство. Здесь правильность плана или проекта может определить только бой. Все теории в мирное время стоят одна другой. Поэтому не надо, как это модно сейчас, примериваться к тому, как сам бы ты расположил войска и как бы ты ими управлял. Смею уверить, управлял бы ты ими не лучше.
  
  А если учесть, сколь быстро самые сильные из наших генералов будут учиться в ходе самих боев, раздавят потом нацистскую гадину при всех ее блестящих талантах, думаю, следует признать со всей очевидностью их военный гений. И Рокоссовского. И Конева. И Василевского. И Жукова. И Сталина. И многих других, вместить имена которых здесь невозможно. Угнаться за ними из нынешнего далека, это значит тайно лелеять в себе убеждение в собственной гениальности. Не надо, не та эта тема, где позволительно такое легкомысленное вальсирование ума.
  
  Уместны здесь вместо этого наши уважение и признательность.
  
  Но все это только еще будет. Все это еще впереди. Все начнется всего через несколько часов.
  
  ***
  
  Особую роль в принятии решения о максимальном повышении боевой готовности войск в этот день играли, конечно, события, происходившие опять-таки в Москве. А именно, в германском посольстве.
  
  Советские разведывательные органы имели в нем прочные позиции. Некоторые из донесений от агентуры НКГБ СССР, связанной с германским посольством, были приведены здесь ранее. Уже из них было очевидно, что война начнется буквально со дня на день.
  
  Но был здесь свой серьезный источник информации и у Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии. К сожалению, ни одного донесения от него в сборнике "1941 год" не представлено. Как не представлен и перечень донесений военной разведки.
  
  Надо сказать, что такой же перечень, который называется "Календарь сообщений агентов берлинской резидентуры НКГБ СССР "Корсиканца" и "Старшины" о подготовке Германии к войне с СССР за период с сентября 1940 г. по 16 июня 1941 г.", в сборнике "1941 год" опубликован (документ номер 592). Одновременно с ним в Разведывательном управлении Генштаба был подготовлен аналогичный перечень, но касающийся уже значительно более широкого круга источников информации. Только этот перечень сообщений в сборник документов "1941 год" уже не вошел.
  
  Причина этого понятна, если опять-таки вспомнить об идеологических пристрастиях редакционного совета сборника. "Календарь" содержал сообщения "Старшины", на одном из сообщений которого Сталиным была наложена "хулиганская" резолюция. Поэтому предъявить перечень сообщений "Старшины" (не самих сообщений, а только их краткого содержания) было уместно для более красочной иллюстрации сталинской недоверчивости и недалекости.
  
  Нет, то, что этот календарь здесь опубликован, это как раз вполне уместно, документ интересный и вполне добротный. Претензии не к этому. А к тому, что не менее интересный и добротный обобщающий документ, но подготовленный уже военной разведкой, а именно, "Перечень донесений о военной подготовке против СССР за январь - июнь 1941 г.", составители сборника разместить у себя не сочли возможным. Поскольку он ничего подобного не иллюстрировал, надо полагать.
  
  Анализ сообщений, вошедших в этот "Перечень...", провел кандидат исторических наук Владимир Лота в уже упомянутой здесь работе "Увидеть красный свет".
  
  "...Значительное место в "Перечне..." занимают донесения источника "Х". Под этим псевдонимом в данном документе числился сотрудник немецкого посольства в Москве Герхард Кегель. С этим источником работал полковник К.Б. Леонтьев. От источника "Х" (в других документах он упоминается под псевдонимом "ХВЦ") было получено более 100 донесений, 20 из них были включены в "Перечень..." и доложены по мере поступления высшему политическому и военному руководству СССР. Все донесения Герхарда Кегеля, переданные полковнику К. Леонтьеву, должны были привлечь внимание И.В. Сталина, В.М. Молотова, Г.К. Жукова и других членов советского правительства. Вот некоторые из них.
  
   В начале февраля 1941 г. Кегель передал Леонтьеву сообщение, в котором говорилось, что на границе с СССР Германия сосредоточила такое количество "войск, которое больше, чем необходимо для защиты границы". Источник также сообщил, что "в восточных городах Германии идет усиленное укрепление системы противовоздушной обороны"...
  
   ...Последующие сообщения Герхарда Кегеля только конкретизировали факты нарастания угрозы. 7 мая Кегель передал Леонтьеву донесение, в котором сообщил: "Верховное командование отдало приказ закончить подготовку театра войны и сосредоточение войск на Востоке к 2 июня 1941 года".
  
   По данным Кегеля, полученным им от военного атташе Германии в СССР, "количество войск после сосредоточения: Восточная Пруссия - 2 млн чел.; бывшая Польша - 3 млн чел.; Венгрия и Балканы - 2 млн чел. Таким образом, против СССР должно быть сосредоточено до 7 млн войск".
   7 мая полковник К. Леонтьев дважды встречался с Г. Кегелем. На второй встрече, которая состоялась поздно вечером, источник передал сообщение о том, что Гитлер принял окончательное решение начать войну против СССР. Гитлер действительно 5 мая принял окончательное решение начать войну против Советского Союза, и об этом благодаря Г. Кегелю через два дня стало известно советской разведке и военно-политическому руководству СССР.
  
   В июне 1941 г. полковник К.Б. Леонтьев провел с Г. Кегелем девять встреч. На каждой из них разведчик получал сведения, имевшие особую важность для оценки состояния советско-германских отношений. На основе этих сведений готовились срочные доклады, которые направлялись И.В. Сталину, В.М. Молотову, наркому обороны С.К. Тимошенко и начальнику Генерального штаба Г.К. Жукову.
  
   Ранним утром 21 июня 1941 г. Г. Кегель вызвал К. Леонтьева на срочную встречу. Источник сообщил, что германский посол "получил телеграмму из министерства иностранных дел в Берлине", и, по его сведениям, "война Германии против СССР начнется в ближайшие 48 часов". Прощаясь с Кегелем, Леонтьев попросил его еще раз внимательно проверить все данные и предложил провести еще одну встречу в 19 часов.
  
   Прибыв в управление, Леонтьев доложил о тревожных сведениях, полученных от источника. Начальник отдела полковник И.А. Большаков приказал разведчику срочно подготовить письменный отчет о встрече с агентом.
  
   В 12 часов 21 июня Большаков и Леонтьев доложили о результатах встречи с Г. Кегелем начальнику Разведуправления генерал-лейтенанту Ф. Голикову. Начальник военной разведки приказал подготовить специальное сообщение для руководства страны, но отправить его И.В. Сталину было решено после второй встречи Леонтьева с источником "Х".
  
   Вторая встреча состоялась ровно в 19 часов. Кегель сообщил, что утром посол получил из Берлина указание "уничтожить все секретные документы". После совещания посол Шуленбург "приказал всем сотрудникам посольства до утра 22 июня упаковать все свои вещи и сдать их в посольство, живущим вне посольства переехать на территорию миссии". В конце встречи Г. Кегель сказал: "Все считают, что наступающей ночью начнется война".
  
  
  Прервусь на мгновение. Существуют в журнальной и даже исторической литературе версии, что Герхард Кегель назвал даже и время начала войны - 3 или 4 часа утра. На самом деле, это, как часто бывает в рассказах о кануне войны, явялется обычной красочной выдумкой. На фотокопии последней страницы "Перечня...", представленной в статье В. Лоты, слова Герхарда Кегеля в разведывательном донесении звучат дословно так:
  
  "...СЧИТАЮТ, ЧТО НАСТУПАЮЩЕЙ НОЧЬЮ БУДЕТ РЕШЕНИЕ - ЭТО РЕШЕНИЕ ВОЙНА". Так заглавными буквами и выделено в тексте "Перечня..."
  
  
  Продолжу рассказ В. Лоты.
  
  "...После встречи с Кегелем Леонтьев дополнил свое специальное донесение, которое начальник военной разведки приказал офицеру специальной связи срочно доставить Сталину, Молотову и Тимошенко. На конвертах было указано: "Только адресату. Сотрудникам аппарата не вскрывать". Это специальное сообщение, направленное 21 июня 1941 г. в 20 часов высшему политическому и военному руководству СССР, является последним в "Перечне донесений о военной подготовке против СССР за январь - июнь 1941 г.". До вторжения германских войск оставалось восемь часов...
  
   Сотрудники отдела полковника И.А. Большакова в ночь с 21 на 22 июня остались на своих рабочих местах.
  
   В "Перечень..." включены только 57 донесений советских разведчиков о подготовке Германии к нападению на Советский Союз. Но эти донесения были подготовлены советскими военными атташе и резидентами, которые работали в странах континентальной Европы. Как оказалось, сведения о подготовке Германии к нападению на СССР поступали от резидентов военной разведки из США, Японии, Великобритании, Италии, Турции, Швеции, Финляндии и других государств. С 1 января по 21 июня в Центр поступило 267 донесений, в которых была детально отражена подготовка Германии к нападению на СССР. По указанию генерал-лейтенанта Ф. Голикова, 174 донесения, поступившие в этот период от резидентов военной разведки, были доложены политическому руководству СССР. Практически ежедневно военная разведка докладывала Сталину, Молотову, Тимошенко, Жукову и другим руководителям о нарастании угрозы со стороны Германии.
   Анализ практически всех донесений резидентов и агентов военной разведки этого периода позволяет сделать вывод о том, что подавляющее большинство из них, несмотря на активные дезинформационные мероприятия германского руководства и специальных служб, все-таки добыли точные сведения о подготовке Гитлера к войне против СССР..."
  
  
  Похоже, что именно сообщение Герхарда Кегеля, переданное через его куратора Константина Борисовича Леонтьева о "ближайших сорока восьми часах", оставшихся до начала войны, и оказалось итоговым для определения той самой знаменитой двойной даты, 22 или 23 июня 1941 года, которую назвал военному руководству Сталин при подготовке ими вечером 21 июня Директивы о приведении приграничных военных округов в повышенную боевую готовность. Эта двойная дата должна была получиться при наложении сообщения Герхарда Кегеля от 21 июня на информацию о 21 или 22 июня Павла Шатева из Софии, а также добытое предположение германского посла фон Шуленбурга о ближайших двух-трех днях, с упором на воскресенье. К тому же две эти даты помещались во временной интервал между 20 и 25 июня, сообщенный Рудольфом фон Шелиа из Берлина и (возможно) источниками из Рима "Гау", "Дарьи" и "Марты".
  
  Конечно, в разное время назывались разные даты нападения. Но именно сейчас, когда практически одновременно появилось множество самых разных, но однозначно тревожных сообщений, на фоне которых уже принимаются меры по выдвижению частей Красной Армии на оборонительные позиции, где они должны встретить врага, именно сейчас эти даты должны были выглядеть наиболее убедительно. И заслугой Сталина было то, что уж эти возможные сроки начала войны он не пропустил и не проигнорировал, дав военному командованию указание на приведение в эту ночь войск приграничных военных округов в повышенную боевую готовность. А учитывая то обстоятельство, что войска должны были приводиться в боевое состояние вот уже несколько дней, это должно было дать им сигнал к тому, чтобы встретить нападение организованно.
  
  Справедливости ради надо отметить, что ранее, когда не было еще сообщений о начале войны такой плотности и разносторонности, вычислить эту дату и не было, в общем-то возможным. Иное дело, сейчас.
  
  
  "ИЗ ДНЕВНИКА ГЕНЕРАЛЬНОГО СЕКРЕТАРЯ ИСПОЛКОМА КОМИНТЕРНА Г. М.ДИМИТРОВА
  
   21 июня 1941 г.
  
   "...- В телеграмме Джоу Эн-лая из Чунцина в Янань (Мао Цзе-Дуну) между прочим указывается на то, что Чан Кайши упорно заявляет, что Германия нападет на СССР, и намечает даже дату - 21.06.41!
   - Слухи о предстоящем нападении множатся со всех сторон.
   - Надо быть начеку...
   - Звонил утром Молотову. Просил, чтобы переговорили с Иос. Виссарионовичем о положении и необходимых указаниях для Компартий.
   - Мол.: "Положение неясно. Ведется большая игра. Не все зависит от нас. Я переговорю с И. В. Если будет что-то особое, позвоню!""
  
   РЦХИДНИ. Коллекция документов. Машинопись, отпуски. \417\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 599.
  
  
  Георгий Димитров не знал, что начальником разведки и по совместительству начальником личной охраны Чан Кайши был человек, работавший на советскую разведку. Так что сведения, полученные руководителем Коминтерна из Китая, в Москве новостью не были. Не надо было ему знать и о том, что Красная Армия уже готовится к отражению удара. А что ведется большая игра, так это говорит о том, что советское руководство в курсе создавшегося положения. И пытается использовать ситуацию с максимальной пользой для своей страны.
  
  21 июня полпред СССР в Германии Деканозов передал в Министерство иностранных дел Германии вербальную ноту советского правительства о нарушениях границы Советского Союза германскими самолетами.
  
  Собственно, указание по поводу данного заявления В.М. Молотов направил В.Г. Деканозову 20 июня 1941 года поздно вечером. Ему предписывалось сделать такое заявление в форме ноты, которую надлежало вручить 21 июня И. Риббентропу, а при его отсутствии в Берлине, - Э. Вайцзеккеру. 21 июня Деканозов неоднократно обращался в МИД Германии с просьбой о встрече с Риббентропом. При каждом его обращении ему отвечали, что министр Риббентроп находится в отъезде и когда появится, неизвестно.
  
  На самом деле он находился в этот день в Берлине. Тому, что Риббентроп 21 июня избегал встречи с Деканозовым, для чего дал указание своим подчиненным отвечать о его отсутствии, имеется документальное подтверждение.
  
  "ИНСТРУКЦИЯ МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ГЕРМАНИИ И. ФОН РИББЕНТРОПА О ПРИЕМЕ ПОЛПРЕДА СССР В БЕРЛИНЕ В.ДЕКАНОЗОВА
  
  Запись легационного советника Брунса
  Берлин, 21 июня 1941 г.
  
  Новая установка
  Господин имперский министр иностранных дел, к сожалению, не сможет увидеть русского посла сегодня пополудни, так как он после обеда якобы будет находиться вне Берлина и вернется только вечером. Господин министр после возвращения даст знать русскому послу, когда он сможет его увидеть.
  
  Брунс
  
  Запись легационного советника Яспера
  Берлин, 21 июня 1941 г.
  15 часов 45 мин.
  
  Вторая установка на тот случай, если поступит новый запрос посла СССР о приеме у имперского министра иностранных дел: Бюро министра якобы еще не имеет сведений, когда господин имперский министр иностранных дел сегодня вечером вернется. Как только министр иностранных дел вернется, то об этом уведомят.
  
  Яспер
  
  ADAP, Serie D, Bd. XII. Dok. 654-655. \420\"
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 601.
  
  
  Причиной уклонения от встречи было явное нежелание германского министра отвечать на вопросы советской стороны по существу. То есть отказ от любой малейшей возможности перевести ситуацию в дипломатическую плоскость. Это, собственно, было зеркальным повторением реакции германской стороны на Заявление ТАСС от 13 июня.
  
  Как отмечается в соответствующей записи беседы германской стороны, Деканозов был принят Вайцзеккером 21 июня в 21 час 30 минут. Приняв ноту, переданную ему советским полпредом, представитель МИД Германии уклонился от ее обсуждения, формально сославшись на то, что он "не в курсе" этого вопроса. Вайцзеккер заявил также, что "передаст ноту компетентным органам" и что "ответ будет дан позднее".
  
  Одновременно с этим в Москве состоялась беседа Молотова с германским послом Шуленбургом. Произошла она вечером, так что можно предположить, что информация Герхарда Кегеля из германского посольства была уже руководству страны известна.
  
  "БЕСЕДА НАРОДНОГО КОМИССАРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР B.M. МОЛОТОВА С ПОСЛОМ ГЕРМАНИИ В СССР Ф. ШУЛЕНБУРГОМ
  
  21 июня 1941 г.
  Секретно
  
  Шуленбург явился по вызову. Тов. Молотов вручил ему копию заявления по поводу нарушения германскими самолетами нашей границы, которое должен был сделать т. Деканозов Риббентропу или Вайцзеккеру263.
  Шуленбург отвечает, что это заявление он передаст в Берлин, и заявляет, что ему ничего не известно о нарушении границы германскими самолетами, но он получает сведения о нарушениях границы самолетами другой стороны.
  
  Тов. Молотов отвечает, что со стороны германских пограничных властей у нас очень мало имеется жалоб на нарушения германской границы нашими самолетами. Какие-либо нарушения границы с нашей стороны представляют собой редкое явление, и они неизбежны, например, из-за неопытности летчиков в отдельных случаях. Нарушения границы германскими самолетами носят иной характер. Тов. Молотов заявляет Шуленбургу, что германское правительство, должно быть, даст ответ на наше заявление. Затем т. Молотов говорит Шуленбургу, что хотел бы спросить его об общей обстановке в советско-германских отношениях. Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, в чем дело, что за последнее время произошел отъезд из Москвы нескольких сотрудников германского посольства и их жен, усиленно распространяются в острой форме слухи о близкой войне между СССР и Германией, что миролюбивое сообщение ТАСС от 13 июня* в Германии опубликовано не было, в чем заключается недовольство Германии в отношении СССР, если таковое имеется? Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, не может ли он дать объяснение этим явлениям.
  
  Шуленбург отвечает, что все эти вопросы имеют основание, но он на них не в состоянии ответить, так как Берлин его совершенно не информирует. Шуленбург подтверждает, что некоторые сотрудники германского посольства действительно отозваны, но эти отзывы не коснулись непосредственно дипломатического состава посольства. Отозван военно-морской атташе Баумбах, лесной атташе, который не имел никакого значения. Из командировки в Берлин не вернулся Ашенбреннер - военно-воздушный атташе, О слухах ему, Шуленбургу, известно, но им также не может дать никакого объяснения.
  
  Тов. Молотов заявляет, что, по его мнению, нет причин, по которым германское правительство могло бы быть недовольным в отношении СССР. Советско-югославский пакт*, который так раздували за границей, как противоречащий советско-германским взаимоотношениям, ограничен, как я ранее пояснял, узкими рамками и не мог отразиться на наших взаимоотношениях. В настоящее время этот вопрос вообще потерял свою актуальность.
  
  Шуленбург повторяет, что он не в состоянии ответить на поставленные вопросы. В свое время он был принят Гитлером. Гитлер спрашивал его, Шуленбурга, почему СССР заключил пакт с Югославией. О концентрации германских войск на советской границе Гитлер сказал ему, что это мероприятие принято из предосторожности. Он, Шуленбург, разумеется, телеграфирует о сказанном ему сегодня, но, может быть, целесообразно получить соответствующую информацию от т. Деканозова. Он, Шуленбург, слышал сообщение английского радио, что т. Деканозов был принят несколько раз Риббентропом. Германское радио ничего не сообщало об этом.
  
  Тов. Молотов отвечает, что ему известно это сообщение английского радио. Оно не соответствует действительности.
  В заключение т. Молотов выражает сожаление, что Шуленбург не может ответить на поставленные вопросы.
  
  Записал Павлов
  
  ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА
  
  Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР вербальной нотой от 21 апреля с.г.** сообщил Германскому Посольству в Москве о нарушениях государственной границы Союза ССР германскими самолетами, выразившихся за время с 27 марта по 18 апреля с.г. в 80 случаях, зарегистрированных советской пограничной охраной.
  Однако ответ Германского Правительства на указанную выше ноту до настоящего времени еще не получен Советским Правительством.
  Более того, Советское Правительство должно отметить, что нарушения советской границы германскими самолетами за последние два месяца, а именно с 19 апреля с.г. по 19 июня с.г. включительно, не только не прекратились, но продолжают увеличиваться и приняли систематический характер, достигнув за указанный период времени 180 случаев, по поводу каждого из которых советской пограничной охраной был своевременно заявлен протест германским представителям по пограничным делам.
  Систематичность этих перелетов и тот факт, что в целом ряде случаев германские самолеты залетают в глубь СССР на 100-150 и более километров, исключают возможность предполагать случайность нарушения германскими самолетами границы СССР.
  Советское Правительство, обращая на это обстоятельство внимание Германского Правительства, ожидает принятия Германским Правительством мер к прекращению нарушений германскими самолетами советской границы.
  
  Москва, 21 июня 1941 года.
  
  АВП РФ, ф. Об, on. 3, п. 1, д. 5, л. 8-11".
  
  Взято из сборника "Документы внешней политики 1940 - 22 июня 1941 г.", т.23.
  Документ N 875.
  
  
  Итак, многочисленные протесты советской стороны на нарушения границы немецкими самолетами оставались без ответа. Единственное, что мог сказать по этому поводу германский посол, это сослаться на эпизодические нарушения границы советскими самолетами.
  
  По всем остальным вопросам, поставленным перед ним Молотовым, ответить ему было нечего. Вместе с тем, показательно, что, говоря об этом, Шуленбург признался, что Берлин его совершенно не информирует. Интересно в этом признании примененное им слово "совершенно". Таким образом он завуалированно признался, что своим же собственным правительством полностью отрезан от значимой информации. Случай, надо признать это, нечастый в дипломатической практике.
  
  Впрочем, все, что мог (или, точнее, не мог) сказать по поводу заданных вопросов Шуленбург, Молотову было известно заранее из имеющейся в его распоряжении обширной разведывательной информации. Целью задаваемых вопросов, как, впрочем, и всей этой встречи, было в очередной раз продемонстрировать добрую волю и миролюбие советского государства. Ведь не зря вопрос о нарушениях советских границ немецкими самолетами, зреющий вот уже несколько месяцев, был поставлен именно 21 июня. Об этой теме не напоминали, не тратили ее зря, берегли до последнего момента.
  
  Это был день кануна войны, о чем Сталин и Молотов уже знали. Красная Армия по приказу Сталина занимала в это время оборонительные позиции. Во всяком случае, надо полагать, о нормальном течении этого процесса его должны были уверять Тимошенко с Жуковым. Политическим руководителям государства оставалось только в очередной раз спокойно и качественно сделать свою работу. Показать и документально зафиксировать свое миролюбие. И снова. Либо противник отвечает словами. Либо нападает молча. В любом случае в политическом смысле он проигрывает.
  
  Одновременно с этим простое приглашение к наркому немецкого посла с просьбой разъяснить как некоторые события, происшедшие в последнеее время, так и общие претензии германского руководства к Советскому Союзу, могли быть при желании интерпретированы немцами в качестве некого вызова. Поскольку просьбу всегда можно изобразить как требование. А требование объяснить всему миру как угрозу. С малыми шансами на успех, конечно, но зачем давать врагу даже малейший шанс?
  
  Поэтому предлогом к приглашению германского посла послужила заведомо беспроигрышная карта. Жалобы бесспорно потерпевшей стороны на явно агрессивное поведение своего противника: многочисленные умышленные нарушения ее границ. А все остальные вопросы были поставлены Молотовым только лишь в качестве развития этой темы. Сделано все это было аккуратно и ювелирно точно. Качественно.
  
  
  Но нельзя представлять это так, что Сталин в этот день пытался воздействовать на ситуацию только лишь с помощью дипломатии. В частности, вопросов, задаваемых немецкой стороне. В этот последний день перед войной происходило одновременно и множество других событий.
  
  Вот что сообщает в своих мемуарах о событиях 21 июня 1941 года Народный комиссар Военно-Морского флота СССР Адмирал Флота Советского Союза Николай Герасимович Кузнецов.
  
  Кузнецов Н.Г. "Накануне".
  
   "...Позднее я узнал, что Нарком обороны и начальник Генштаба были вызваны 21 июня около 17 часов к И.В. Сталину.
   Cледовательно, уже в то время под тяжестью неопровержимых доказательств было принято решение: привести войска в полную боевую готовность и в случае нападения отражать его. Значит, все это произошло примерно за одиннадцать часов до фактического вторжения врага на нашу землю.
   Не так давно мне довелось слышать от генерала армии И.В.Тюленева - в то время он командовал Московским военным округом,- что 21 июня около 2 часов дня ему позвонил И.В.Сталин и потребовал повысить боевую готовность ПВО.
   Это еще раз подтверждает: во второй половине дня 21 июня И.В.Сталин признал столкновение с Германией если не неизбежным, то весьма и весьма вероятным. Это подтверждает и то, что в тот вечер к И.В.Сталину были вызваны московские руководители А.С.Щербаков и В.П.Пронин. По словам Василия Прохоровича Пронина, Сталин приказал в эту субботу задержать секретарей райкомов на своих местах и запретить им выезжать за город. "Возможно нападение немцев",- предупредил он. Очень жаль, что оставшиеся часы не были использованы с максимальной эффективностью..."
  
  
   Впрочем, о звонке Сталина днем 21 июня командующему Московским военным округом мы можем узнать не в пересказе, а из первых рук.
  
   Тюленев И. В. "Через три войны".
  
   "......А Москва была так хороша в этот последний мирный июньский вечер! Невольно вспомнились все события прошедшего дня.
  
   В полдень мне позвонил из Кремля Поскребышев:
  
   - С вами будет говорить товарищ Сталин...
  
   В трубке я услышал глуховатый голос:
  
   - Товарищ Тюленев, как обстоит дело с противовоздушной обороной Москвы?
  
   Я коротко доложил главе правительства о мерах противовоздушной обороны, принятых на сегодня, 21 июня. В ответ услышал:
  
   - Учтите, положение неспокойное, и вам следует довести боевую готовность войск противовоздушной обороны Москвы до семидесяти пяти процентов. [124]
  
   В результате этого короткого разговора у меня сложилось впечатление, что Сталин получил новые тревожные сведения о планах гитлеровской Германии.
  
   Я тут же отдал соответствующие распоряжения своему помощнику по ПВО генерал-майору М. С. Громадину..."
  
  
   Как видим, в собственном рассказе генерала Тюленева, звонок Сталина состоялся даже не в два часа, а еще раньше, примерно в полдень 21 июня.
  
  
   Еще раз обратим внимание на слова Кузнецова:
  
   "...Очень жаль, что оставшиеся часы не были использованы с максимальной эффективностью..."
  
   Кем? Военное командование получило от Сталина, судя по его же последующим действиям, определеннные указания. Получается, что оставшиеся часы не были использованы с максимальной эффективностью именно ими. И вспомним еще раз, сколь мудрыми и героическими выглядели их действия в позднейших воспоминаниях и размышлениях.
  
  Не хочу проводить никаких параллелей, они здесь неуместны. Уж очень разными были по сложности и объему эти области. Но вот как встретили начало войны разведывательные службы органов государственной безопасности.
  
  П. Судоплатов. "Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год".
  
  "О начале военных действий руководители служб и направлений НКГБ узнали от Меркулова в 3.00 в ночь на 22 июня. На срочном совещании - в связи с выполнением ответственных поручений - отсутствовали Фитин и Федотов. В тот день они находились за городом. Наиболее решительно повел себя Михеев (начальник управления военной контрразведки НКГБ СССР - В.Ч.), который немедленно сообщил о том, что в особых отделах армий и флотов имеются исчерпывающие инструкции о перестройке оперативной работы в условиях военного времени. Сообщение Меркулова, разумеется, не было неожиданным. Указания о боевой готовности, об обострении ситуации были переданы по линии органов НКВД и НКГБ 18, 19 и 20 июня 1941 года как в территориальные подразделения, так и по линии военной контрразведки, а также в штабы и командованию пограничных и внутренних войск, дислоцированных на Украине, в Белоруссии и Прибалтике.
  
  Там боевая готовность была объявлена фактически 21 июня в 21.30, т. е. до получения санкционированной Сталиным известной директивы наркома обороны. По линии разведки мы также отправили предупреждение об обострении обстановки в Берлин, где посол Деканозов утром 21 июня отдал распоряжение персоналу не покидать без специального разрешения территорию наших миссий за границей и всем сотрудникам докладывать о месте своего нахождения.
  
  В тот же день в Берлин поездом прибыл ряд сотрудников нашей разведки, вызванных из Франции, Дании и Италии. На вокзале их встречал резидент Кобулов.
  
  Надо сказать, что проявленные на местах собранность и дисциплинированность позволили нам без особых проблем быстро эвакуировать свой аппарат по дипломатическим каналам.
  
  Настороженность, которую мы проявляли перед войной, предполагая возможность вторжения немцев в наши консульства, положительно сработала и при уничтожении всех средств шифросвязи в Берлине, Париже, Риме, Копенгагене. К сожалению, финнам удалось захватить ряд средств шифропереписки, в том числе кодовую книгу в нашем консульстве в Петсамо..."
  
  Между прочим. Когда вы видите на экране или читает в книге живописные подробности допроса немецкого перебежчика. В частности, сцену, где его избивают и требуют признаться в провокаторстве. Поскольку не верят в невероятное для чекистов известие о нападении, которое произойдет всего через несколько часов. Знайте, что перед вами не просто художественная поделка, но очередная антисоветская подлость. На самом деле, как мы видели только что, органы НКВД и НКГБ, в первую очередь военная контрразведка, еще с 18 июня находились в повышенной, а с 21 июня в полной боевой готовности. И как раз по причине готовящегося германского нападения. В свете этого уже их недоверие к иформации перебежчика является на самом деле невероятным. Просто нам в очередной раз художественными мерами в очередной раз проникновенно внушают, насколько гадкой была страна, которую вскоре придется защищать простому советскому народу.
  
  ***
  
  В предыдущих работах обсуждались уже совещания, проходившие у Сталина 21 июня 1941 года. Поэтому особо останавливаться на них не будем. Единственно, необходимо еще раз остановиться на важном документе.
  
  "ЧЕРНОВИК ПОСТАНОВЛЕНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б) ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ФРОНТОВ И НАЗНАЧЕНИЯХ КОМАНДНОГО СОСТАВА
  
   21 июня 1941 г.
   Особая папка
  
   I.
   1. Организовать Южный фронт в составе двух армии с местопребыванием Военного совета в Виннице.
   2. Командующим Южного фронта назначить т. Тюленева, с оставлением за ним должности командующего МВО.
   3. Членом Военного Совета Южфронта назначить т.Запорожца.
   II.
   Ввиду откомандирования тов.Запорожца членом Военного Совета Южного фронта, назначить т.Мехлиса начальником Главного управления политической пропаганды Красной Армии, с сохранением за ним должности наркома госконтроля.
   III.
   1. Назначить командующим армиями второй линии т.Буденного.
   2. Членом Военного Совета армий второй линии назначить секретаря ЦК ВКП(б) т. Маленкова.
   3. Поручить наркому обороны т. Тимошенко и командующему армиями второй линии т.Буденному сорганизовать штаб, с местопребыванием в Брянске. \414\
   IV.
   Поручить нач. Генштаба т. Жукову общее руководство Юго-западным и Южным фронтами, с выездом на место.
   V.
   Поручить т. Мерецкову общее руководство Северным фронтом, с выездом на место.
   VI.
   Назначить членом Военного Совета Северного фронта секретаря Ленинградского горкома ВКП(б) т.Кузнецова.
  
   АП РФ. Ф.З. Оп.50. Д. 125. Лл.75-76. Рукопись, подлинник, автограф Г. М. Маленкова. Имеются пометы и исправления".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 596.
  
  
  Итак, вечером 21 июня 1941 года Политбюро приняло решение об образовании Южного фронта. Южный фронт был образован на базе Одесского военного округа. Командующим был назначен генерал армии Тюленев, командовавший ранее Московским военным округом.
  
  Как мы с вами уже знаем, остальные фронты были образованы на базе западных военных округов еще до 19 июня. В них были преобразованы войска Ленинградского, Прибалтийского, Западного и Киевского военных округов. Командующими Северным, Северо-Западным, Западным, Юго-Западным фронтами были назначены соответственно генералы Попов, Кузнецов, Павлов и Кирпонос.
  
  Данное постановление ставило генералу армии Мерецкову задачу общего руководства Северным фронтом. По той причине, видимо, что генерал-лейтенант Попов был совсем недавно назначен на должность и опыта командования окружной, а тем более фронтовой структурой у него было недостаточно. Иными словами, генерал Мерецков должен был занять должность, которую станут называть вскоре - представитель Ставки Верховного командования. Выбор этого генерала был логичен. Никто лучше него из генералов такого масштаба не знал местного театра военных действий.
  
  Такую же должность, но на Юго-Западе, должен был занять генерал армии Жуков. Но здесь все было немного иначе. Генерал-полковник Кирпонос тоже имел малый опыт командования такого огромного масштаба. Но это осложнялось также и грандиозностью задач, которую должен был выполнить Юго-Западный фронт. Тот самый могучий контрудар с территории Украины, который планировали Тимошенко и Жуков.
  
  То обстоятельство, что общее руководство здесь было возложено на действующего начальника Генерального штаба, говорило о тех надеждах, которые возлагало на этот удар военное командование и политическое руководство страны. Одновременно с этим его назначение сюда говорило одновременно и о том, что именно генерал Жуков в глазах окружающих был наиболее ярым сторонником этой операции. Кроме того, не забудем о том, что совсем недавно генерал Жуков командовал здесь военным округом. И он же столь успешно громил на Юго-Западном направлении в январе 1941 года генерала Павлова, игравшего за немцев. Тогда у него получилось это замечательно...
  
  Из этого документа, кстати, однозначно следует, что направить генерала Жукова на Юго-Западное направление "с выездом на место" было решено не 22 июня. И не по той, вроде, причине, что "командующие растерялись", как утверждал это в своих мемуарах маршал Жуков. Это решение было принято еще вечером 21 июня. Когда командующие, естественно, еще никак не могли успеть "растеряться". Поэтому "возражения" Жукова Сталину по поводу его поездки, которые он описал, можно считать очередными его фантазиями.
  
  Как видим, армии второй линии, те, что прибывали из глубины страны на рубеж Западной Двины и Днепра, в самостоятельный фронт не формировались. Что было в тот момент вполне объяснимо, это были армии резерва Верховного командования, поэтому до начала военных действий направление их использования было неясным. Но командование этими армиями было возложено на маршала Буденного. Назначение к нему членом Военного совета секретаря ЦК Маленкова подчеркивало особое значение этой группировки.
  
  Вечером этого же дня Сталин утвердил директиву наркома обороны маршала Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала армии Жукова о мероприятиях в связи с возможным внезапным нападением немцев, направляемую командованию пяти западных приграничных военных округов: Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского. Ее традиционно называют Директивой номер 1, хотя по всем имеющимся данным, официального номера она не имела.
  
  Подлинник текста этой директивы пока еще не обнаружен. Имеющиеся сведения о найденных вариантах этого документа кажутся не вполне достоверными. Текст же самой директивы стал известен от Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, который разместил ее на страницах своих воспоминаний.
  
  Жуков Г.К. "Воспоминания и размышления".
  
  "Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.
  Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота.
  
  1. В течение 22-23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
  2. Задача наших войск - не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
  
  3. Приказываю:
  
  а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
  б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
  в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
  г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
  д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
  
  Тимошенко. Жуков.
  21.6.41г.".
  
  
  Передача этой директивы в военные округа Генеральным штабом была затянута, и в штабах округов она была получена позднее, чем это было возможно. Но об этом уже писалось, повторяться не буду. Оговорюсь только, что эта безобразная волокита с отправкой столь серьезного документа в очередной раз подтверждает, что на самом деле верховное командование Красной Армии германского нападения такого масштаба и такой силы не ожидало. А потому реагировало на угрозу не в пример спокойнее, чем Сталин. Во всяком случае, с явным нежеланием обеспечить при отправке особый статус этой директивы, что и привело в этом случае к отсутствию надлежащего контроля за исполнением. В результате чего им и не удалось пресечь проявление обычного для мирного времени разгильдяйства и безответственности своих подчиненных.
  
  Впрочем, об отношении Тимошенко и Жукова к возникшей угрозе можно судить и по самому тексту директивы. По тому, что там не было отчетливо сказано о том, можно ли открывать огонь в случае начала немцами явных боевых действий. Несмотря на то, что Сталин такое разрешение дал. И полагал, видимо, одобряя директиву в редакции Жукова, что об этом там сказано достаточно понятно.
  
  Воспоминания наркома Военно-морского флота Союза ССР адмирала Николая Герасимовича Кузнецова. "Накануне".
  
  Генерал Жуков знакомит адмирала Кузнецова с текстом Директивы номер один. Флоту она направлялась в копии.
  
   "...Непосредственно флотов эта телеграмма не касалась. Пробежав текст телеграммы, я спросил:
  
   - Разрешено ли в случае нападения применять оружие?
  
   - Разрешено..."
  
  
  Кем разрешено? Кто может разрешить или запретить Наркому Военно-Морского флота и Наркому обороны открывать огонь? Только один человек. Председатель Совнаркома СССР товарищ Сталин. Других разрешающих тогда просто не было в природе.
  
  Но документально это зафиксировано не было. Именно поэтому директива получилась несколько невнятной, скомканно и туманно обошедшей стороной главный вопрос. Что дало возможность тем, кто не хотел понять однозначное и недвусмысленное требование директивы "встретить возможный внезапный удар немцев", сделать это вполне искренне и наивно.
  
  "1941 год - уроки и выводы".
  
  "...В директиве предписывалось проведение только части мероприятий по приведению в полную боевую готовность, которые определялись оперативными и мобилизационными планами. Директива, по существу, не давала разрешения на ввод в действие плана прикрытия в полном объеме, так как в ней предписывалось "не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения". Эти ограничения вызывали недоумение, последовали запросы в Москву, в то время как до начала войны оставались уже считанные минуты..."
  
  
  Да, предписывалось. Но коллектив авторов, создававших это исследование, все вместе и каждый в отдельности почему-то пропустили то, что в этой директиве написано черным по белому: "...Одновременно войскам... быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников". Что здесь непонятного?
  
  Оперативными и мобилизационными планами полная боевая готовность объявлялась одновременно с объявлением всеобщей мобилизации в стране. План прикрытия в полном объеме вводился в действие при соблюдении этого же условия. Поэтому претензии авторов этого труда выглядят странно.
  
  Правительство не считало возможным объявлять всеобщую мобилизацию до начала войны. По причинам понятным и убедительным. А вот то, почему в армии повышение боевой готовности без объявления всеобщей мобилизации вызвало такие запредельные трудности, что все вдруг стали спрашивать, что же им надо делать и чем же им надо заниматься, об этом у авторов труда вопроса не возникло. Как будто боевая готовность армии не должна быть ей присуща по самой ее сути. И как будто без объявления всеобщей мобилизации армия и не должна быть армией.
  
  Вот и давайте посмотрим на то, где, кто и как считал, что армия должна быть армией.
  
  Имеющиеся в научном обороте директивы командующих Западного и Прибалтийского особых военных округов, отданные во исполнение этой московской директивы, в целом подтверждают ее канонический текст. И одновременно с этим показывают, насколько по-разному отнеслись к ней в разных военных округах. И о том, где и у кого возникли по ее поводу недоумения.
  
  Сначала округ генерала армии Павлова.
  
  
  "ДИРЕКТИВА КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ЗАНОВО КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ 3-й, 4-й и 10-й АРМИЙ
  
   22 июня 1941 г.
  
   Передаю приказ Наркомата обороны для немедленного исполнения:
   1. В течение 22 - 23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
   2. Задача наших войск - не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
   Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
   ПРИКАЗЫВАЮ:
   а) в течение ночи на 22 июня 1941 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
   б) перед рассветом 22 июня 1941 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
   в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточение и замаскированно;
   г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
   д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
  
   Тимошенко Жуков
   Павлов Фоминых
   Климовских
  
   ЦА МО РФ. Ф.208. Оп.2513. Д.71. Л.69. Машинопись. Имеются пометы: "Поступила 22 июня 1941 г. в 01-45", "Отправлена 22 июня 1941 г. в 02-25 - 02-35". Подлинник, автограф".
  
  Взято из сборника документов "1941 год", т.2.
  Документ N 605.
  
  
  Теперь округ генерал-полковника Кузнецова.
  
  
   "ДИРЕКТИВА КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ОТ 22 ИЮНЯ 1941 г. ВОЕННЫМ СОВЕТАМ 8-й И 11-Й АРМИЙ О МЕРОПРИЯТИЯХ В СВЯЗИ С ВОЗМОЖНЫМ НАПАДЕНИЕМ НЕМЦЕВ В ПЕРИОД 22-23 ИЮНЯ 1941 г.
  
   СОВ. СЕКРЕТНО
  
   ВОЕННЫМ СОВЕТАМ 8-й и 11-й АРМИИ
   22 июня 1941 г. 2 часа 25 минут
  
   1. Возможно в течение 22-23.6.41 г. внезапное нападение немцев на наше расположение. Нападение может начаться внезапно провокационными действиями.
  
   2. Задача наших частей - не поддаваться ни на какие провокационные действия немцев, могущие вызвать крупные осложнения.
  
   Одновременно наши части должны быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев и разгромить [противника].
  
   ПРИКАЗЫВАЮ:
  
   1. В течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять оборону основной полосы. В предполье выдвинуть полевые караулы для охраны дзотов, а подразделения, назначенные для занятия предполья, иметь позади. Боевые патроны и снаряды выдать.
  
   В случае провокационных действий немцев огня не открывать. При полетах над нашей территорией немецких самолетов не показываться и до тех пор, пока самолеты противника не начнут боевых действий, огня не открывать.
  
   2. В случае перехода в наступление крупных сил противника разгромить его.
  
   3. Крепко держать управление войсками в руках командиров.
  
   4. Обстановку разъяснить начальствующему составу и красноармейцам.
  
   5. Семьи начальствующего состава 10, 125, 33-й и 128-й стрелковых дивизии перевозить в тыл только в случае перехода границы крупными силами противника.
  
   6. В случае перехода крупных сил противника в наступление:
  
   а) саперные батальоны управлений начальника строительства передать командирам дивизий на участках их местонахождения и использовать для усиления войск;
  
   б) строительные батальоны, автотранспорт и механизмы управлений начальника строительства отвести на тыловые рубежи по планам армий.
  
   7. Командующему 11-й армией немедленно выдвинуть штаб 126-й стрелковой дивизии и возможное количество пехоты и артиллерии ее в район Кальвария, куда будут продвигаться все части 126-й стрелковой дивизии.
  
   8. Средства и силы противовоздушной обороны привести в боевую готовность номер один, подготовив полное затемнение городов и объектов.
  
   9. Противотанковые мины и малозаметные препятствия ставить немедленно.
  
   10. Исполнение сего и о нарушении границы доносить немедленно.
  
   [Командующий войсками
   Прибалтийского особого
   военного округа
   генерал-полковник] Ф. Кузнецов
  
   [Начальник управления
   политпропаганды округа
   бригадный комиссар] Рябчий
  
   [Начальник штаба округа
   генерал-лейтенант] Кленов
  
   Ф. 221, оп. 2467сс, д. 39, лл. 77-84. \34\"
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны". Выпуск 34.
  
  
  Вы посмотрите, какая между ними существенная разница.
  
  В директиве Прибалтийского военного округа, данной накануне германского нападения, совершенно четко сказано о том, как именно надо поступать войскам в том случае, если в наступление перейдут крупные силы противника. Написано просто. Разгромить их.
  
  Уже сейчас занять боевые позиции. А передовые силы обех армий прикрытия округа, и 8-й, и 11-й, как мы помним, уже несколько дней как выдвинуты практически на линию государственной границы. Боевые патроны и снаряды выдать. Минирование начать немедленно.
  
  И вот скажите, прочитав директиву этого округа, была ли для его войск необходимость в дополнительной команде на открытие огня?
  
  Обратите внимание и вот на это.
  
  "...до тех пор, пока самолеты противника не начнут боевых действий, огня не открывать..."
  
  Да, действительно, здесь тоже говорилось о том, чтобы не поддаваться на провокации. Что само по себе, если это не доводится до абсурда, вполне себе здравое требование. Если противник тебя провоцирует, то зачем на эти провокации поддаваться?
  
  Но как раз это и сбивало с толку, - слышится отовсюду вот уже целые десятилетия. Все боялись поддаться на провокацию, поэтому и не стреляли в ответ, когда немцы их обстреливали и бомбили. Потому что все боялись Сталина и не знали, как отличить провокацию от непровокации. Так примерно было в Западном особом военном округе, у генерала Павлова.
  
  А вот в Прибалтийском округе люди пусть невеликих полководческих талантов, но еще до начала войны решили этот вопрос и оповестили свои войска об этом решении просто. Провокация, это когда противник не ведет боевых действий. То есть, не стреляет и не бомбит. Если он стреляет и бомбит, значит, он ведет боевые действия. И ответный огонь открывать можно. И нужно. И эти понятия закреплены в директивном документе. Что здесь такого сложного и непонятного?
  
  Кстати, то, что понимали они все правильно не только сами по себе, но и ориентируясь на вполне понятные и однозначные разъяснения Москвы, подтверждает все то же свидетельство адмирала Кузнецова о разрешении Сталина в случае нападения открывать огонь. Утверждение, что это указание было действительным не только для флота, но и для армии, подтверждает то, что об этом было заявлено Жуковым в качестве комментария к директиве, которая, вообще-то говоря, напрямую флота не касалась.
  
  Заметим при этом, что та зловещая сталинская атмосфера, флюидами которой потрясали и потрясают до сих пор, ну никак она не могла ограничиться только границами Западного особого военного округа. Так почему в Прибалтийском округе в этой же атмосфере поняли правильно, что два плюс два равно четырем? А в округе Павлова то же самое уравнение поняли не так? Почему на Северном флоте по немецким самолетам, нарушившим границу, начали стрелять еще 17 июня? И никто им на это слова не сказал?
  
  Так что, когда мы с вами читаем о том, как немцы в первые часы войны бомбили наших, а те в ответ боялись отвечать, то понимать это надо так. Такие у них были командиры.
  
  Потому что в одних и тех же условиях одни командовали на огонь отвечать огнем, поскольку именно так, видимо, воспринимали окружающую их атмосферу. А другие на огонь отвечать запрещали. И сваливать эту разницу на Сталина не надо. Он не Господь, поэтому сделать из чиновника командира не мог даже он. При всей своей неограниченной власти.
  
  Откуда это могло появиться? Если подумать, то все объяснимо. Причина в том, что эти люди себя убедили в том, что могут быть ТОЛЬКО провокации. Но не война. Поэтому, когда немцы начали вторжение, просто действовали в соответствии со своей внутренней программой. Но программировали они себя таким образом сами. И вовсе не благодаря Сталину, а вопреки его усилиям. Потому что это Сталин приказал подтягивать войска к границе, а они это только исполняли.
  
  Вообще-то этот эпизод, случившийся в первые же минуты войны, заслуживает отдельного рассмотрения. Но вовсе не в силу его важности для сиюминутного успеха или неуспеха. Это было проявлением некого явления, а вовсе не инструментом изменения хода войны. Те час-полтора, когда кто-то не отвечал на немецкий огонь, они влияния на дальнейший ход войны не оказали и оказать не могли. Кроме того, ты, начав отвечать, еще в этого немца попади. У него опыт и хладнокровие. А ты от волнения и непривычки палишь в белый свет.
  
  Но как явление, как проявление неких характерных процессов, сама по себе эта история весьма примечательна.
  
  Так откуда взялось это самопрограммирование? Под влиянием сталинской атмосферы? Но почему тогда эта же атмосфера не мешала другим вести себя в той же ситуации иначе? Значит, атмосфера в качестве объяснения не подходит (кто бы сомневался). Так чем это было?
  
  А было это как раз проявлением того, против чего Сталин пытался бороться. Это было страхом перед будущей неизбежной войной. А еще точнее и откровеннее это было проявлением инстинкта, вызванного страхом перед немцами и их непобедимостью. Поэтому те чиновники в мундирах, которые под влиянием этого страха иррационально убедили себя в том, что войны не будет, а могут быть только провокации, попав в ситуацию, резко и безжалостно разорвавшую эти иллюзии, просто впали в ступор. Потому и действовали в соответствии с заложенной программой, игнорируя реальность.
  
  Это скоро прошло, конечно. Факты имеют свойство больно бить того, кто их игнорирует. Но сам этот настрой, он не явился чем-то случайным. Он был следствием более общих настроений. А потому начальный период войны дал еще много поводов для того, чтобы проявилось из этого общего много еще другого, вызванного этими настроениями. И мешавшего воевать успешно и эффективно.
  
  Спешу оговориться. То, что названо здесь страхом, в подавляющем большинстве случаев никак не связано с личной трусостью или храбростью. Здесь объяснение намного сложнее. Или проще, это как посмотреть.
  
  Основа этих настроений лежит, пожалуй, еще и в отстутствии массовой готовности убивать. Не забудем, что армия в то время была еще по сути крестьянской. Сама сущность мирного человека инстинктивно старается отодвинуть от себя необходимость убийства. Поэтому надо иметь в виду, что все-таки, по большому счету, в начале войны столкнулись между собой по разные стороны фронта два принципиально разных психотипа. Если обобщенно, то это солдат-убийца против солдата-труженика.
  
  Именно эта сущность советского солдата 1941 года как в лакмусе проявила себя в нежелании стрелять, даже когда начали стрелять они. Даже тогда многим казалось, что случилась какая-то чудовищная ошибка. Что не может один человек вот так легко и просто убивать другого. Это и вызвало те первые минуты замешательства, когда ожидалось. что ошибка вот-вот выяснится, все остановится. И не придется убивать.
  
  Конечно, солдатами не рождаются, ими становятся. Война учит этому быстро. Потому что учит не в школьном классе. А ломая через колено.
  Но доходит не до всех и не сразу. А потому не все становятся солдатами одинаково быстро. Поэтому очень многое, если не все, кроме обстоятельств, в которые попадает человек, зависит от личности командира.
  
  К сожалению, далеко не везде и всегда на своем месте оказались те, кто этому месту соответствовал с точки зрения войны. Но давайте задумаемся. А могли ли они оказаться на нужных местах в принципе?
  
  У немцев их вермахт изначально затачивался под агрессию. Соответственно поэтому шел заранее жесткий отбор командиров, нацеленных только на победу. Иными словами, на наиболее эффективное убийство.
  
  Красная Армия являлась до самой войны по сути своей классовой армией. Наследницей Гражданской войны. Не в смысле тактики тех времен, хотя это во многом было и во многом мешало. Но главное было не в этом. Главное было в том, что ее командный состав был заточен не на агрессию, а на оборону. Огромность территории, протяженность границ, откуда слишком часто ощущалась угроза. Недостаток сил, чтобы этим угрозам толком противостоять. Все это создавало поневоле определенный внутренний настрой. Несмотря на все усилия пропаганды, пытавшейся изо всех сил восславить наступательный дух Красной Армии.
  
  Но армия, до 1939 года не являвшаяся по сути кадровой, поддавалась этому плохо. Ее изначальная слабость, обусловленная бедностью государства, сама по себе толкала к тому, чтобы формировать убеждение в том, что вы нас не трожьте, тогда и мы вам не сделаем ничего плохого. В угрозах сделать что-то плохое скрывался едва прикрытая неопределенность. А вот в том, что касалось "вы нас не трожьте", здесь всем было все понятно. И потому душа поневоле тянулась к этому, понятному. А душа солдата, это ведь очень много.
  
  Выскажу мысль парадоксальную и спорную. Но думаю, что это общее подспудное настроение явилось к тому же в чем-то и еще одной из причин неверного понимания сценария начала будущей войны. Конечно, ни Тимошенко, ни Жуков такими настроениями не "болели". Напротив, они изо всех сил с такими настроениями пытались бороться. Поскольку не хуже Сталина понимали их пагубность в будущей войне. Но "жить в обществе и быть свободным от общества нельзя". Эти ленинские слова как нельзя лучше показывают всю сложность подобных усилий.
  
  Допускаю, что именно это общее настроение в чем-то подтолкнуло, в числе прочих причин, к общему видению начала войны с пусть кратким, но периодом приграничных боев с участием какой-то ограниченной части сил. А общее видение заразно.
  
  Поэтому и призывали не паниковать. И не поддаваться на провокации. Не только потому, что перестраховывались. Но и потому, что совершенно искренне могли считать, что нападение противника ограниченными силами будет отбито в любом случае. Гарантированно.
  
  Именно поэтому в Западном Особом военном округе, которым командовал генерал армии Павлов, директиву номер 1 восприняли совершенно формально. Ее не потрудились каким-то образом применить к местным условиям или сделать ее более конкретной, как это сделали в Прибалтийском округе. Ее просто и без изменений передали дальше.
  
  Но это, простите, мог сделать на его месте любой чиновник. Или, точнее, любое лицо, которое прилежно исполняет предписанное, что само по себе похвально. Но вот в случае генерала Павлова о прилежном исполнении, к сожалению, говорить не приходится.
  
  Имея свое мнение по поводу обстановки, да еще и подкрепленное мнением непосредственного начальства в лице Тимошенко и Жукова, генерал Павлов сосредоточил все свои усилия на том, чтобы ориентировать свои войска не на возможность начала полномасштабных боевых действий, а только лишь на возможные провокации немцев.
  
  Начальник штаба 4-й армии Сандалов Л.М. "Пережитое".
  
   "...В 3 часа 30 минут Коробкова вызвал к телеграфному аппарату командующий округом и сообщил, что в эту ночь ожидается провокационный налет фашистских банд на нашу территорию. Но категорически предупредил, что на провокацию мы не должны поддаваться. Наша задача - только пленить банды. Государственную границу переходить запрещается..."
  
  
  То, что Павлов ничего по телефону не упомянул о возможности полномасштабного нападения немцев, которая была изложена в директиве, и говорит как раз о том, что сам он лично не верил в такое развитие событий. Потому об этом и промолчал, сосредоточившись на том, что он считал тогда единственно возможным - на переходе через границу неких непонятных "банд". Несмотря на доклады его собственной разведки, которая докладывала ему о сосредоточении для удара немецкой армии.
  
  Но мы с вами видели уже, как он относился к различным сообщениям разведки. Для него, как это можно понять, было только одно мерило истины. Это его собственное мнение. Тем более, подкрепленное мнением и авторитетом его непосредственного начальства. Не просто начальства, а победоносных полководцев, реально громивших финнов и японцев. На фоне их военных талантов военные познания полугражданского лица, стоявшего над ними, несколько обесценивали в их глазах необходимость и своевременность его решений. Зато вполне объясняли его излишнюю обеспокоенность.
  
  Кстати. Директива - директивой. Но не забудем и о том, что кроме этого документа были еще и устные указания и разъяснения, которые доводили до командования приграничных военных округов Тимошенко и Жуков по телефону. И вопросы толкования директивы, конечно же, должны были так или иначе обговариваться.
  
  Эта директива перед самым нападением немцев считается главным приказом, который приводил войска в боевую готовность. Одновременно с этим до сих пор она критикуется за половинчатость и излишнюю осторожность. Высказывается недоумение, почему вместо простого и короткого приказа ввести в действие планы прикрытия-41, давалась именно эта осторожная директива.
  
  Но при этом упускается из виду тот комплекс мер, которые принимались до этой директивы. Без их учета она действительно выглядит половинчатой. Особенно учитывая то обстоятельство, что в ней был обойден почему-то молчанием вопрос об условиях открытия огня.
  
  Однако, если учесть, что армия с 18 июня уже приводилась в состояние максимальной (без объявления мобилизации) боевой готовности, то директива эта фактически ничего нового не вносила. Обратим внимание на такую фразу из нее:
  
  "...Одновременно войскам... быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников..."
  
  Глагол "быть" в данном случае имеет то же самое значение, что и глагол "оставаться". То есть, не привести войска в полную боевую готовность. А оставаться в полной боевой готовности.
  
  Единственное, что сообщала по-настоящему важное войскам эта директива - это срок возможного нападения Германии. Отметим еще раз. До сих пор, при множестве сообщений разведки с разными возможными сроками начала войны, ни один из них войскам не сообщался. 21 июня этот срок был назван. В первый и единственный раз.
  
  Так что директива в этом смысле была уместной и важной.
  
  И еще. Остается все-таки открытым вопрос о том, была ли эта директива последней перед войной. Не берусь отвечать на этот вопрос однозначно. Мне представляются убедительными изыскания в этом вопросе исследователя Олега Юрьевича Козинкина, доказывающего, что несколько позднее в войска была направлена еще одна директива, приводящая в действие планы прикрытия уже в полной мере. Во всяком случае, нельзя отмахнуть просто так от такого документа:
  
  "ИЗ ЖУРНАЛА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ ВОЙСК ЗАПАДНОГО ФРОНТА ЗА ИЮНЬ 1941 г. О ГРУППИРОВКЕ И ПОЛОЖЕНИИ ВОЙСК ФРОНТА К НАЧАЛУ ВОЙНЫ
  
  (Схема 1)
  
  22 июня 1941 г. Около часа ночи из Москвы была поучена шифровка с приказанием о немедленном приведении войск в боевую готовность на случай ожидающегося с утра нападения Германии.
  
  Примерно в 2 часа - 2 часа 30 минут аналогичное приказание было сделано шифром армиям, частям укрепленных районов предписывалось немедленно занять укрепленные районы. По сигналу 'Гроза' вводился с действие 'Красный пакет', содержащий в себе план прикрытия госграницы.
  
  Шифровки штаба округа штабами армий были получены, как оказалось, слишком поздно, 3-я и 4-я армии успели расшифровать приказания и сделать кое-какие распоряжения, а 10-я армия расшифровала предупреждение уже после начала военных действий..."
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны". Выпуск 35.
  
  
  Так что в журнале боевых действий Западного фронта прямо говорится о том, что по сигналу "Гроза" план прикрытия границы в действие все-таки вводился. Или должен был вводиться по какому-то неизвестному нам пока сигналу из Москвы. Но командующий округом по какой-то причине эту команду не отдал. Приказ войскам "действовать по-боевому" был отдан генералом Павловым только лишь через полтора часа после начала войны.
  
  Почему? Издавна считалось, что запрещал воевать Сталин, боявшийся провокаций. Но вот мы видим, что началась война, в других округах с первых минут и безо всяких дополнителных команд "действуют по-боевому". А в Западном особом военном округе его командующий разрешил воевать только через полтора часа после начала войны.
  
  В качестве объяснения причин этого предлагаю обратить внимание на некоторые тонкости взаимоотношений верхушки военного командования. Сами эти тонкости не играли, конечно, в тех событиях сколько-нибудь существенной роли. Но понимание их может помочь нам определить действительное отношение этих людей к существу грядущих событий. А вот их действительное отношение к делу играло в них уже не последнюю роль.
  
  Прежде всего. Люди, от которых зависело тогда в армейских вопросах фактически все. Тимошенко и Жуков. Не забудем о том, что Сталин тогда не был Верховным Главнокомандующим и стоял от армейских дел несколько в стороне. От него зависели. конечно, наиболее важные вопросы, но касались они до поры высших назначений и вооружения армии. В остальном он вполне естественно должен был полагаться на профессионалов. В данном случае, на Тимошенко и Жукова.
  
  Так вот. Как именно они воспринимали события вечером 21 июня? На этот вопрос мы постараемся ответить несколько позже. Потому что попробуем определить это через действия их подчиненных. А для этого попробуем в самых общих чертах определить их взаимоотношения.
  
  Конечно, существует субординация. Существует безусловное подчинение. Но есть здесь еще и какие-то личные связи и отношения. Ведь не секрет, что начальник кому-то благоволит и может простить за некие огрехи в службе. Другому за них же спустит три шкуры безо всякого снисхождения. И подчиненные это безусловно чувствуют, поэтому могут вести себя в одной и той же ситуации по-разному. И по этому поведению, кстати, можно многое узнать о самом начальнике.
  
  Самыми важными западными военными округами командовали генералы Павлов и Кирпонос. О Павлове речь уже шла. Его можно было считать одним из наиболее близких Тимошенко и Жукову людей. Кстати, вспомним сталинский укор Тимошенко 22 июня: "С вашего Павлова надо спросить!" С вашего. Эти слова показывают, что Сталин видел в них если не единомышленников, то явно людей одной команды. Они, собственно, ими и были.
  
  Генерал-полковник Кирпонос. О нем известно мало. Одно было видно отчетливо. Командующий молодой, выдвинутый совсем недавно. Причем взлет его даже для того времени был фантастически головокружительным. За один год из комдивов в командующие одним из важнейших военных округов страны. Учитывая, что обоих, Тимошенко и Кирпоноса подняла Финская война, где один был в подчинении у другого, ясно, что своим взлетом генерал Кирпонос полностью был обязан новому наркому обороны маршалу Тимошенко.
  
  И еще одно важное обстоятельство. Именно Киевский военный округ, на который был поставлен генерал Кирпонос, должен был в будущей войне играть особую роль. Поэтому ставить туда молодого и неопытного командующего можно было только в том случае, если он целиком и полностью разделял замысел Тимошенко.
  
  В общем, явно просматривается, что они действительно были людьми одной команды - Тимошенко, Жуков, Павлов и Кирпонос.
  
   Иное дело, трое других командующих западными военными округами. Командующий ленинградским военным округом генерал-лейтенант Попов тоже был выдвиженцем, но с Дальнего Востока. Судя по всему его выдвинули по рекомендации генерала армии Апанасенко, которому Сталин доверял и которого явно ценил. Поэтому генерал Попов к команде нового наркома обороны не принадлежал. Просто потому что ни с кем из них ранее по службе особо не пересекался. Да и не очень заметную роль играл еще Ленинградский военный округ 21 июня. Иное дело, командующие двумя оставшимися западными военными округами, Кузнецов и Черевиченко.
  
  Командующий Одесским военным округом генерал-полковник Черевиченко явно не был в фаворе ни у Тимошенко, ни у Жукова. Маршал Жуков в своих мемуарах вспомнил о нем лишь один раз. Упомянув о том, что, когда он был назначен на новое место службы, его прежний 3-й кавалерийский корпус принял как раз Черевиченко. О нем он написал как о старом и опытном военачальнике, добавив при этом "...из конармейцев". Как припечатал.
  
  Отношение же к нему Тимошенко видно по тому, что вновь образованный Южный фронт, созданный на основе Одесского военного округа, возглавил не командующий этим округом генерал-полковник Черевиченко, а другой "конармеец", но повыше рангом, генерал армии Тюленев.
  
  Явился заштатный Одесский военный округ местом своеобразной ссылки и для другого генерала. Генерал-майор Матвей Васильевич Захаров прибыл сюда в мае 1940 года с должности помощника начальника Генерального штаба. Из Генерального штаба вообще-то, говоря по житейски, обычно уходят или по какой-то важной причине, или потому что его "уходят". Так получилось, что новое назначение генерала Захарова состоялось практически в то же самое время, когда наркомом обороны был назначен маршал Тимошенко. И когда мудрый маршал Шапошников не мог не понять, что его собственная отставка в связи с этим тоже не за горами. Так или иначе, но в любом случае и генерал-майора М.В. Захарова тоже нельзя было отнести к команде маршала Тимошенко.
  
  Таким образом, ни Черевиченко, ни Захаров явно не входили в ближний круг Тимошенко и Жукова.
  
  Командующий Прибалтийским особым военным округом генерал-полковник Федор Исидорович Кузнецов был вообще фигурой, стоящей от всех других командующих округами несколько особняком. Назначен он был явно по личному желанию Сталина, питавшему уважение к образованным людям. Это видно, хотя бы, по его предельно уважительному отношению к маршалу Шапошникову.
  
  Генерал-полковник Кузнецов до назначения долгое время преподавал в различных военно-учебных заведениях и возглавлял некоторые из них. В 1935-1938 годах он был начальником факультета и начальником кафедры в Военной академии имени Фрунзе.
  
  Из разных воспоминаний о маршале Жукове, не только пиететных, но и реально жизненных, можно понять, что он обычно на дух не переносил командиров, окончивших академии, оценивая их боевые качества крайне низко. Касаться причин такого отношения не будем, может быть ему действительно "повезло" встретить таких по службе. Среди выпускников бывали всякие, в том числе и такие экземпляры. А скоропалительность и категоричность решений в служебных отношениях самого маршала Жукова хорошо известны.
  
  Так или иначе, но ясно, что отношения Жукова и Кузнецова не могли быть сколько-нибудь доверительными. Отношения с Тимошенко? Тот не был новому наркому ничем обязан. Так что и Кузнецов явно не был человеком команды Тимошенко и Жукова.
  
  И вот смотрим. Именно в тех двух округах, во главе которых стояли люди, не входившие в команду Тимошенко-Жукова, там накануне войны были приняты меры наиболее энергичные. И это, заметим, при том, что ни Кузнецов, ни Черевиченко особыми полководческими талантами не блистали. За Черевиченко, правда, был тогда на хозяйстве начальник штаба округа генерал-майор Захаров. Но так или иначе в этой ситуации командование этих округов показало себя нормально. Видимо потому, что было им все в указаниях Москвы понятно. А вот там, где округами руководили люди, принадлежащие команде Тимошенко-Жукова, там отнеслись к угрозе немецкого нападения более формально.
  
  У генерала Кирпоноса еще не так заметно. Новый молодой командующий служил старательно, скрупулезно выполняя все требования приказов сверху.
  
  Но вот у генерала Павлова отношение к ним проявлялось несколько иначе. Он был в фаворе не только у Тимошенко, но и у Сталина. Вспомним хотя бы его звонок по поводу подполковника Голованова. И звезду Героя он получил раньше Жукова или Тимошенко. И наверху он обтерся раньше. Во всяком случае, в отличие от ревностного службиста генерала Кирпоноса, умел читать между строк. И понимал, что не всякую команду надо бросаться исполнять немедленно. Особенно, если это видно из поведения его начальников и единомышленников.
  
  Генерал Павлов на следствии показывал, что в ту ночь говорил по телефону с маршалом Тимошенко неоднократно. Теперь вопрос. К уверенности в чем пришел генерал Павлов на основании этих телефонных общений?
  
  Давайте посмотрим.
  
  Из протокола судебного заседания 22 июля 1941 года.
  
   "Подсудимый Павлов.
  
   ... Я признаю себя виновным в том, что директиву Генерального штаба РККА я понял по-своему и не ввел ее в действие заранее, то есть до наступления противника. Я знал, что противник вот-вот выступит, но из Москвы меня уверили, что все в порядке, и мне было приказано быть спокойным и не паниковать. Фамилию, кто мне это говорил, я назвать не могу..."
  
  
   Вспомним совсем недавний случай, когда несколькими днями ранее генерал армии Жуков обрывает доклад генерал-майора Захарова о возможном нападении словами "Что вы паникуете!" И именно в это же самое время генералу Павлову, по его собственным словам, из Москвы "...было приказано быть спокойным и не паниковать..."
  
  То есть, именно в результате этих телефонных разговоров у него и осталось прежнее твердое мнение, что утром ожидается нападение неких "банд". Которые будут устраивать "провокации". И которые надобно "пленить".
  
  Тогда тем более. Куда спешить выполнять указания, требующие принимать явно избыточные меры? Да к тому же указания, данные кем-то, не очень разбирающимся в военном деле, будто и взаправду завтра ожидается полноценная война.
  
  Предвижу традиционное возражение. Тимошенко и Жуков сами были расслаблены Сталиным, поэтому и советовали Павлову "не паниковать".
  
  Только не получается это.
  
   Днем 21 июня Сталин звонит командующему Московским военным округом генералу Тюленеву и приказывает повысить боеготовность войск ПВО, защищавших Москву. Мог ли человек, приказавший такое, полагать, что речь идет всего лишь о возможном проникновении на советскую территорию неких "фашистских банд"?
  
   Именно в это время Сталин приказывает московским партийным секретарям Щербакову и Пронину задержать секретарей райкомов на своих местах и запретить им выезжать за город. Неужели эту меру он посчитал необходимой из-за возможного проникновения через границу сотни-другой бандитов?
  
  Или вопрос об организации фронтов и назначении туда командного состава. Масштаб чувствуете? Неужели Сталин принимает такие меры из-за угрозы проникновения на советскую территорию все тех же пресловутых "банд"? Да еще таких, которых можно легко "пленить"?
  
   И обратите внимание на черновик постановления Политбюро.
   Кто в данном случае диктует характер обсуждения? Кто задает тон в вопросе противодействия германской угрозе? Военные или Сталин?
  
   Такой вот парадокс, вызванный характером предельно централизованной власти. Личное мнение диктатора высказано в данном случае предельно ясно. С решением, записанном от руки Маленковым, был согласен Сталин. Полностью. И это документально зафиксировано.
  
  Так что получается, что это не Сталин успокаивал Тимошенко, Жукова и Павлова. На самом деле, как мы видели, все было как раз с точностью до наоборот, это тот же Павлов пытался успокоить Сталина.
  
  Так что читал генерал армии Павлов между строк сталинских директив именно личное мнение Маршала Советского Союза Тимошенко и генерала армии Жукова. Особенно это видно, повторю, на фоне энергичных мер подготовки к обороне, которые были приняты в тех военных округах, где командовали люди, далекие от особых отношений с вышестоящими.
  
  ***
  
  Около 23 часов немецкие минные заградители, находившиеся в финских портах, начали минировать выход из Финского залива. Одновременно с этим финские подводные лодки начали постановку мин у побережья Эстонии.
  
  К исходу 21 июня 1941 года у западной границы СССР от Балтийского до Черного моря германское командование сосредоточило и развернуло 120 дивизий и 2 бригады. Кроме того, на южном фланге находилось 13 дивизий и 9 бригад королевской Румынии.
  
  Всего в составе немецко-фашистских группировок, выделенных для войны против СССР, насчитывалось 182 дивизии и 19 бригад (из них немецких - 153 дивизии и 3 бригады, остальные - финские, румынские и венгерские), свыше 41 тысяч орудий и минометов, около 5 тысяч самолетов, более 4 тысяч танков. Общая численность личного состава (вместе с резервами) в них была доведена до 5 млн. человек.
  
  В первый стратегический эшелон было выделено более 80% всех сил германской армии (133 дивизии, 8 бригад, 3350 танков, около 38 тыс. орудий и минометов).
  
  Главные силы немецких войск были сосредоточены на фронте, составлявшем 40% протяженности западных сухопутных границ СССР. Здесь имелось 70% всех немецких дивизий, 75% орудий и минометов и 90% танков . По фронту войска сосредоточивались в основном на направлениях главных ударов, где создавалось многократное (в 4-5 раз и более) превосходство над войсками западных военных округов. Это позволяло быстро прорывать советскую оборону и стремительно развивать наступление в глубину.
  
  Всего в пяти западных приграничных округах к 22 июня окажется 170 советских дивизий. Впрочем, из этого числа в составе первого эшелона, то есть сил прикрытия, имелось только 56 дивизий.
  
  Это во многом и определило успех немецкого наступления. Компактные немецкие группировки громили Красную Армию по частям, имея на каждый конкретный момент времени в конкретном месте многократное превосходство в живой силе и технике. Отсюда ясно, что не всеобщая мобилизация была нужна накануне войны, а концентрация сил Красной Армии на наиболее угрожаемых направлениях.
  
  Понятно, что об этом легко говорить, но это совсем непросто сделать. Но на то и высшее военное командование. На то и Генштаб, чтобы решать сложные вопросы, простые вопросы можем решать и мы с вами.
  
  Впрочем, мы видели уже, что удары из Сувалкского выступа, например, или из района Бреста, предполагались. И Генштаб рекомендовал усилить внимание к этим участкам. Но не предполагалась сила этих ударов, а потому и мер, предпринятых к организации обороны на этих направлениях было попросту недостаточно. А почему недостаточно? Да потому, что их просто не хватало. Вся западная граница - и всего 56 дивизий, которыми надо было равномерно прикрыть также все остальные направления. На границе, протянутой от Балтийского до Черного моря.
  
  А немцы две трети своих дивизий сосредоточили на узких участках границы, занимавших в общей сложности 40 процентов ее длины.
  
  
  Маршалы и генералы потом обвиняли Сталина в том, что он не объявил перед войной всеобщую мобилизацию. А ведь в этих условиях мобилизация без концентрации сил ничего бы не дала. Размазали бы ровным тонким слоем мобилизованные силы поровну в ширину и глубину на сотни километров, и ждала бы их та же судьба, что постигла кадровые соединения.
  
  Эту простую истину они, конечно, понимали. Но упомянуть о ней, значило признать чисто военную ошибку верховного командования. Проще было свалить на Сталина.
  
  
  "ДОНЕСЕНИЕ ШТАБА ЗАПАДНОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА НАЧАЛЬНИКУ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА ОТ 21 ИЮНЯ 1941 г. О НАРУШЕНИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ГРАНИЦЫ ГЕРМАНСКИМИ САМОЛЕТАМИ И О СНЯТИИ НЕМЦАМИ ПРОВОЛОЧНЫХ ЗАГРАЖДЕНИЙ
  
  Сов. секретно
  Вручить немедленно
  
  Начальнику Генерального штаба Красной Армии
  
  Первое. 20 июня направлении Августов имело место нарушение госграницы германскими самолетами: в 17 часов 41 минута шесть самолетов углубились на 2 км, в 17 часов 43 минуты девять самолетов на 1 1/2 км, в 17 часов 45 минут десять самолетов были у границы, в то же время три самолета углубились нашу территорию на 2 км.
  
  Данным погранотряда самолеты имели подвешенными бомбы...
  
  ...Второе. Досаду (видимо, следует читать "По докладу" - В.Ч.) командующего 3-й армией проволочные заграждении вдоль границы у дороги Августов, Сейны, бывшие еще днем, к вечеру сняты. В этом районе лесу будто бы слышен шум наземных моторов.
  
  Пограничниками усилен наряд.
  
  345-му стрелковому полку (Августов) приказано быть готовности.
  
  Климовских
  
  На документе отметка: 'Отправлено 21 июня 1941 г. в 2 часа 40 минут'.
  
  Ф. 208, оп. 2454сс, д. 26, л. 34".
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны", выпуск 35.
  
  
  Быть в готовности было приказано полку, который прикрывал границу на том участке, где было замечено снятие немцами проволочных заграждений.
  
  Конечно, кажется сегодня, что это капля в море. Так оно и было, конечно. Но если помнить о том, что военное командование ожидало начало военных действий со стороны противника ограниченными силами, тогда мера получается вроде бы достаточной.
  
  Только вспоминается в связи с этим снова сетования на то, что не получили войска команды занимать позиции заблаговременно. Это не так, конечно, мы видели, на примере Прибалтики, что выдвигались они к границе именно заблаговременно.
  
  И вот здесь, кстати, в районе Августова. Вроде бы тоже заблаговременно выдвинули войска. Отреагировали на угрозу. Реальную угрозу, куда уж реальнее, немцы на границе поснимали колючую проволоку.
  
  И вот скажите. Ну, вывели вы один этот полк заблаговременно и занял он вовремя свои позиции. А его час обрабатывала артиллерия и пикирующие бомбардировщики. Потом через полуразрушенные окопы катком прокатилась танковая дивизия немцев. Или две дивизии. И что? Из-за чего сложилась трагическая обстановка? Может быть, не совсем из-за того, что не выдвигались заблаговременно? Может быть из-за того, что не туда выдвигались войска, поднятые по тревоге? И не в том количестве, в каком следовало?
  
  Так что толку от своевременного подъема войск, если выдвигали их наши великие полководцы не туда и в недостаточном составе? Потому что ожидали не того, что случилось, а другого?
  
  Виноват, конечно, Сталин. Не дал времени. Обо всем остальном лучше промолчать, конечно. От греха.
  
  
  ***
  
  
  Впрочем, сетования и причитания будут потом. Когда надо будет объяснять, почему не смогли. А сейчас начинается другое. Сейчас начинается трагедия. Она хотя и Великая. Хотя и Отечественная. Но она - война.
  
  22 июня 1941 года. 4 часа утра по московскому времени.
  
  
  "БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 3-й АРМИИ
  ? 1/ОП К 4 ЧАСАМ 45 МИНУТАМ 22 ИЮНЯ 1941 г. О РАЗВЕРТЫВАНИИ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИМИ ВОЙСКАМИ
  
  Секретно
  
  БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ ? 1/ОП. ШТАРМ 3 ГРОДНО 22.6.41 4.45
  
  Карта 200 000
  
  Противник в 4.00 22.6.41 г. нарушил госграницу на участке от Сопоцкин до Августов, бомбит Гродно, в частности штаб армии. Проводная связь с частями нарушена, перешли на радио, две радиостанции уничтожены. Действуем в точном соответствии с директивой ? 002140/сс по прикрытию госграницы.
  Запасный командный пункт - лес Путрышки.
  
  Командующий 3-й армией
  генерал-лейтенант Кузнецов
  Член Военного совета
  армейский комиссар 2-го ранга
  Бирюков
  
  Начальник штаба 3-й армии
  генерал-майор Кондратьев
  
  Ф. 208, оп. 3038сс, д. 12, л. 2".
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны", выпуск 35.
  
  
  "БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 10-й АРМИИ ? 1 К 10 ЧАСАМ 5 МИНУТАМ 22 ИЮНЯ 1941 г. О БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЯХ В ПОЛОСЕ АРМИИ
  
  Серия 'Г'
  
  Командующему Западным фронтом
  
  Копия: Штабам корпусов 1-го и 5-го стрелковых, 6-го и 13-го механизированных, 6-го кавалерийского
  Штабам дивизий 2-й и 113-й
  Командующим 3-й и 4-й армиями
  Начальнику пограничных войск
  
  БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ ? 1. ШТАРМ 10 2 км ЗАПАДНЕЕ
  СТАРОСЕЛЬЦЫ 22.6.41 10.05
  
  Карта 100 000
  
  1. Противник с 5 часов после часовой артиллерийской подготовки по всему фронту перешел в наступление и к 8 часам, по отрывочным данным с фронта, части противника заняли Граево, Конты, Новогруд.
  С направления Остроленка на Ломжа появились танки.
  Около 8 часов окружены Семятичи, где находится батальон связи 113-й стрелковой дивизии. В 7 часов 30 минут танки противника проникли до Цехановец.
  С 4 до 6 часов противник бомбил Белосток силой до 60 самолетов: аэродром, военный городок и штаб 6-го механизированного корпуса.
  Потери: 9 самолетов уничтожено на аэродроме, в городке штаба армии - до 2 десятков машин, несколько раненых и убитых. Убит начальник 5-го отдела штаба 6-го механизированного корпуса подполковник Холуденев. В то же время противник бомбил Ломжа и передовые аэродромы.
  
  2. 2-я стрелковая дивизия обороняет рубеж Гонендз, Оcовец, Нова-Весь, имея передовые части на фронте Руда, Окул, Опартово.
  
  3. С 8 часов организовал разведку частями 6-го и 13-го механизированных корпусов с целью уяснения положения на фронте и установления соприкосновения с танковыми частями противника для нанесения контрудара
  Подготавливается рубеж для обороны мотопехотой 6-го и 13-го механизированных корпусов на фронте р. Нарев от Жултки до Сураж и далее \164\ на Топчево, Браньск, Боцьки. Организована авиаразведка в глубину расположения противника.
  
  4. Последнее время получены сведения о высадке небольшого авиадесанта в Браньск. Приняты меры.
  
  Командующий 10-й армией
  Голубев
  
  За члена Военного совета
  10-й армии
  Иванов
  
  Начальник штаба 10-й армии
  Ляпин
  
  Ф. 208, оп. 3038сс, д. 15, л. 27".
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны", выпуск 35.
  
  
  "БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 4-й АРМИИ ОТ 22 ИЮНЯ 1941 г. О НАПАДЕНИИ ПРОТИВНИКА И О ДЕЙСТВИЯХ ВОЙСК АРМИИ
  
  Минск
  
  Командующему войсками Западного особого военного округа
  Доношу: в 4.15 22.6.41 г. противник начал обстрел крепости Брест и района города Брест. Одновременно противник начал бомбардировку авиацией аэродромов Брест, Кобрин, Пружаны. К 6 часам артиллерийский обстрел усилился в районе Брест. Город горит. 42, 6-я и 75-я стрелковые и 22-я и 30-я танковые дивизии выходят в свои районы; о 49-й стрелковой дивизии данных нет. Штаб 28-го корпуса - Жабника. Данных к 6 часам 30 минутам о форсировании противником р. Зап. Буг не имею. Штабом перехожу на запасный командный пункт - Буховиче. 22-я танковая дивизия под артиллерийским огнем в беспорядке вытягивается в свой район. Самолеты противника с 6 часов начали появляться группами по 3-9 самолетов, бомбили пружанскую дивизию, результаты неизвестны.
  
  Генерал-майор Коробков
  
  Дивизионный комиссар Шлыков
  
  22 июня 1941 г.
  6 часов 40 минут.
  
  Ф. 208, оп. 3038сс, д. 12, л. 1".
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны", выпуск 35.
  
  
  Самые первые боевые документы армий прикрытия Западного особого военного округа. Округ, впрочем, теперь совершенно открыто может именоваться Западным фронтом.
  
  
  "БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ ШТАБА ЗАПАДНОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ? 001/оп ОТ 22 ИЮНЯ 1941 г. О РАЗВЕРТЫВАНИИ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ НЕМЕЦКИМИ ВОЙСКАМИ.
  
  Особо секретно
  Вручить немедленно
  
  Москва
  Начальнику Генерального штаба Красной Армии
  
  БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ ? 001/оп МИНСК 22.6.41 4.20
  
  Первое. 3-я армия - до 60 самолетов немцев бомбят Гродно Наша авиация завязала воздушный бой.
  
  Второе. 10-я армия - группа диверсантов перешла границу, из них 2 убито, 2 ранено, 3 захвачено плен, один бежал.
  
  Третье. 4-я армия - 4 часа 20 минут началась бомбежка Бреста. Количество самолетов не выяснено.
  
  Четвертое. По всей границе данным постов ВНОС - артиллерийская перестрелка.
  
  Пятое. Приказано поднять войска и действовать по-боевому.
  
  Начальник штаба Климовских
  
  Ф. 208, оп. 2454сс, д. 26, л. 75. \15\"
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны", выпуск 35.
  
  
  Обратите внимание. Уже сейчас, в 4 часа 20 минут, командование Западного фронта доносит в Москву о том, что приказано войскам действовать по-боевому. Хотя на самом деле приказ этот будет отдан войскам только через час.
  
  
  "БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ЗАПАДНОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ОТ 22 ИЮНЯ 1941 г. КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ 3, 10-й и 4-й АРМИЙ НА ОТРАЖЕНИЕ НАПАДЕНИЯ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ВОЙСК
  
  Особо секретно
  Командующим 3, 10-й и 4-й армиями
  
  Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю:
  
  Поднять войска и действовать по-боевому.
  
  Павлов
  Фоминых
  Климовских
  
  На документе отметка: 'Отправлен 22 июня 1941 г. 5 часов 25 минут'.
  Ф. 208, оп. 2454сс, д. 26. л. 76".
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны", выпуск 35.
  
  
  То, что поспешили сразу же доложить Москве (а значит, Сталину), что войска подняты и действуют по-боевому, хотя сами отдали такой приказ позже, очень наглядно показывает, что изначальным требованием Сталина было как раз в случае полномасштабных боевых действий открывать огонь безо всяких дополнительных вопросов. Эта часть доклада показывает также и то, что командование фронта это требование на самом деле прекрасно понимало. Но имело по этому поводу свое мнение. За которое теперь приходилось расплачиваться. Ну и изворачиваться, конечно, чтобы теперь это мнение не выплыло наружу. Потому что оказалось оно теперь, ни много, ни мало, но - по факту преступным.
  
  И, кстати, обратите внимание на гриф секретности этого распоряжения. Что в нем такого "особо секретного"?
  
  
  "БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ ШТАБА ЗАПАДНОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ? 002/оп К 7 ЧАСАМ 22 ИЮНЯ 1941 г. О БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЯХ ПРОТИВНИКА ПРОТИВ ВОЙСК ОКРУГА
  
  Особо секретно
  Москва
  Начальнику Генерального штаба Красной Армии
  
  БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ ? 002/оп МИНСК 22.6.41 7.00
  
  Первое. 3-я армия - в 5.16 немцы произвели вторую бомбардировку Гродно. Между 5.00-5.25 произведена бомбежка Лида тремя группами ДО-17: 3 самолета, 2 самолета и 3 самолета.
  Бомбардировалась Россь (Росса) - 4.30. В 6.36 Лида снова подверглась бомбардировке. На перегоне Лида, ст. Гавья - налет на пассажирский поезд, сброшено 2 бомбы. Поезд обстрелян. Ранено 10, поезд горит. В 5.40 обстрелян поезд на ст. Бастуны.
  
  Второе. 10-я армия - подверглись бомбардировке Белосток, Бельск-Подляски (Бельск).
  Ротный пункт ВНОС Бельск-Подляски (Бельск) разрушен. Бомбился аэродром Борисовщизна. Есть потери.
  
  Третье. По всей границе ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь.
  
  Четвертое. По сообщению Киевского особого военного округа подверглись бомбардировке Луцк, Дубно, Белецк. Немцы перешли госграницу на территории Киевского особого военного округа.
  
  Пятое. Проводной связи с армиями не имеем.
  
  Семенов
  
  Ф. 208, оп. 2454сс, д. 26, лл. 85, 86. \16\"
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны", выпуск 35.
  
  
  Общая растерянность выразилась теперь в том, что донесение в Генеральный штаб подписал всего лишь начальник оперативного отдела. Его начальникам было не до этого. Они пытались хвататься за все сразу и одновременно с этим не знали, за что им надо хвататься. Потому что "банды" которые собирался "пленить" генерал Павлов с первых же минут обернулись чем-то для него неожиданным и неведомым.
  
  
  "ДОНЕСЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ПРИБАЛТИЙСКИМ ОСОБЫМ ВОЕННЫМ ОКРУГОМ ОТ 22 ИЮНЯ 1941 г. НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ СССР О НАЧАЛЕ НЕМЦАМИ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИИ ПРОТИВ ВОЙСК ОКРУГА
  
  СОВ. СЕКРЕТНО
  Народному комиссару обороны СССР
  22.6.41 6.10
  
  В 4.00 22.6.41 г. немцы начали боевые действия. Военно-воздушные силы противника бомбардировали аэродромы Виндава, Паневежис, Шауляй, Ковно. Обстреляли артиллерией Паланга, Таураге, Калвария.
  Танки противника наступают - Таураге. Пехота наступает - Шаки (до полка), Виштынец и Калвария силы [противника] уточняются. Отдал приказ контратаками выбросить противника и пленить. Наши военно-воздушные силы в воздухе. До получения Вашего приказа границу не перелетать, я получил через генерала Сафронова Ваш приказ самовольно границу не перелетать. Принял меры, чтобы бомбить противника, не перелетая границы.
  В Шавли в 5 часов был воздушный бой - результаты уточняются. Получены сведения, что немцы готовят диверсии шаулистами. Принимаю контрмеры.
  
  [Командующий войсками
  Прибалтийского особого
  военного округа
  генерал-полковник] Ф. Кузнецов
  
  [Член Военного совета округа
  корпусный комиссар] Диброва.
  
  [Начальник штаба округа
  генерал-лейтенант] П. Кленов
  
  Ф. 221, оп. 2467сс, д. 39, лл. 101-103. \36\"
  
  Взято из "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны", выпуск 34.
  
  
  А вот, кстати, тоже, еще одно в строку Сталину обвинение. Запретил в первые часы войны бомбить немцев на их территории.
  
  На самом деле запрет понятен, конечно. Опять из тех же соображений, чтобы не представили немцы поводом для своего нападения воздушные удары русского агрессора. Не получилось бы? Да еще как получилось бы. Даже в наше время, при современных технических средствах, "мировая общественность" чуть ли не десять лет не могла разобрать, кто первым открыл огонь в Грузии в 2008 году.
  
  Большевики же вообще были виноваты всегда. Если они и сегодня во всем виноваты... То уж о тех временах и при тех условиях и говорить нечего.
  
  Что же касается практической военной ценности разрешения на бомбежку сопредельной территории, то носило оно тогда в основном чисто теоретический характер. И особого практического значения в тот момент не имело. Особенно если учесть, что те несколько часов, когда запрещалось бомбить по ту сторону границы, на наших аэродромах не могли поднять голову от ударов немецкой авиации.
  
  Да и то сказать. Что, не хватало целей для бомбометания уже на нашей территории? Немцы их предоставили в первые же часы во множестве. Уже пылили вовсю по советским дорогам немецкие танки и автомашины.
  И наша пехота с надеждой смотрела в небо. А оттуда падали немецкие бомбы. Так что очень странны эти обвинения и эти сожаления о непонятных для кого-то сталинских запретах.
  
  
  "БЕСЕДА НАРОДНОГО КОМИССАРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР BJM. МОЛОТОВА С ПОСЛОМ ГЕРМАНИИ В СССР Ф. ШУ-ЛЕНБУРГОМ
  
  22 июня 1941 г., в 5 час. 30 мин. утра
  Секретно
  
  Шуленбург, явившийся на прием в сопровождении советника Хильгера, сказал, что он с самым глубоким сожалением должен заявить, что еще вчера вечером, будучи на приеме у наркома т. Молотова, он ничего не знал. Сегодня ночью, говорит он, было получено несколько телеграмм из Берлина. Германское правительство поручило ему передать советскому правительству следующую ноту264:
  "Ввиду нетерпимой доле угрозы, создавшейся для германской восточной границы вследствие массированной концентрации и подготовки всех вооруженных сил Красной Армии, Германское правительство считает себя вынужденным немедленно принять военные контрмеры.
  Соответственная нота одновременно будет передана Деканозову в Берлине"263.
  
  Шуленбург говорит, что он не может выразить свое подавленное настроение, вызванное неоправданным и неожиданным действием своего правительства. Посол говорит, что он отдавал все свои силы для создания мира и дружбы с СССР.
  
  Тов. Молотов спрашивает, что означает эта нота?
  
  Шуленбург отвечает, что, по его мнению, это начало войны.
  
  Тов. Молотов заявляет, что никакой концентрации войск Красной Армии на границе с Германией не производилось. Проходили обычные маневры, которые проводятся каждый год, и если бы было заявлено, что почему-либо маневры, по территории их проведения, нежелательны, можно было бы обсудить этот вопрос. От имени советского правительства должен заявить, что До последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий к советскому правительству. Германия совершила нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и тем самым фашистская Германия является нападающей стороной. В четыре часа утра германская армия произвела нападение на СССР без всякого повода и причины. Всякую попытку со стороны Германии найти повод к нападению на СССР считаю ложью или провокацией. Тем не менее факт нападения налицо.
  
  Шуленбург говорит, что он ничего не может добавить к имеющимся у него инструкциям. Он, Шуленбург, не имеет инструкций по поводу техники эвакуации сотрудников посольства и представителей различных германских фирм и учреждений. Посол просит разрешить эвакуировать германских граждан из СССР через Иран. Выезд через западную границу невозможен, так как Румыния и Финляндия совместно с Германией тоже должны выступить. Шуленбург просит к проведению эвакуации германских граждан отнестись возможно лояльнее и заверяет, что сотрудники советского посольства и советских учреждений в Германии встретят со стороны германского правительства самое лояльное отношение по части эвакуации, и просит сообщить, какое лицо будет выделено по осуществлению техники этого дела.
  
  Тов. Молотов заявляет Шуленбургу, что поскольку к сотрудникам советского посольства и советских учреждений в Германии будет проявлено лояльное отношение, на что т. Молотов надеется, то и в части германских граждан будет проявлено такое же отношение. Для осуществления эвакуации т.
  Молотов обещает выделить соответствующее лицо.
  
  Тов. Молотов спрашивает: "Для чего Германия заключала пакт о ненападении, когда так легко его порвала?"
  
  Шуленбург отвечает, что он не может ничего добавить к сказанному им.
  В заключение беседы Шуленбург говорит, что он в течение 6 лет добивался дружественных отношений между СССР и Германией, но против судьбы ничего не может поделать.
  
  Записал Гостев
  
  АВП РФ, ф. 06, on. 3, п. 1, д. 5, л. 12-14".
  
  Взято из сборника "Документы внешней политики 1940 - 22 июня 1941 г.", т.23.
  Документ N 876.
  
  В примечании N 265 к этому документу сказано следующее:
  
  "265 22 июня 1941 г. в 4 часа утра (по берлинскому времени) В.Г. Деканозов был вызван в МИД Германии, где И. Риббентроп сделал ему заявление о военном нападении Германии на СССР (см.: ADAP. - Bd. XII/2. - S. 896-897)".
  
  
  То есть модные кое-где сегодня утверждения о том, что немцы объявили нам войну до начала своего наступления, являются выдумкой. Было именно так, как это всегда и заявлялось советским правительством. Нападение было осуществлено без объявления войны. Войну немцы объявили через час после ее начала советскому Полномочному представителю в Берлине Деканозову. И через полтора часа по московскому времени Народному Комиссару иностранный дел и заместителю Председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР Молотову.
  
  То обстоятельство, что формально германская декларация слов об объявлении войны не содержала, никакого значения, конечно, не имело. Достаточно того, что там было заявлено о том, что Гитлер отдал приказ германским войскам перейти советскую границу, то есть, вторгнуться на территорию Советского Союза. Что, конечно же, было равнозначно объявлению войны.
  
  Думаю, что во многом именно из-за этого обратиться к советскому народу Сталин поручил Молотову. Нужно было не только объявить стране о нападении Германии, но и зафиксировать наиболее убедительно вероломность этого нападения. Молотов выступал таким образом не просто как вестник, но и как свидетель. Ведь именно лично ему германский посол вручил ноту Гитлера, объявляющую войну. Вручил уже после того, как война началась. И об этом Молотов сказал в своей речи. То есть, лично засвидетельствовал вероломство Германии. А это в той обстановке имело колоссальное значение как внутри страны, так и за ее пределами.
  
  Кроме того, германская нота была направлена советской стороне от имени главы государства, то есть, Гитлера. И это нормально, только глава страны может объявлять кому-то войну. То, что в ответ выступил не глава правительства СССР, а его заместитель и нарком иностранных дел, подчеркивало, что Советский Союз не объявлял войны Германии, а только лишь защищается от напавшего врага.
  
  Так что и это шаг был выверен политически очень точно.
  
  
  Уже полтора часа шла Великая Отечественная война.
  
  Ход ее здесь, думаю, обсуждать не следует. Поскольку это лежит уже далеко за пределами основной темы настоящего исследования.
  
  Единственно, хочу здесь заметить, что те директивы, которые направлялись в войска Верховным командованием Красной Армии 22 июня, критикуются не вполне справедливо. Поскольку решения эти принимались на основании предвоенных планов отражения нападения. Для того эти планы и составлялись. А также, что особенно важно, на основании тех сведений, которые направлялись в Москву командованием военных округов. А те сообщали о некоторых незначительных успехах противника. Одновременно заявляя при этом, что на остальных участках границы атаки противника отбиты с большими для него потерями. Это, к сожалению, было. Но это уже другой вопрос. Оставим его знатокам и специалистам военного дела.
  
  А мы с вами уже подошли к концу.
  
  
  "ВЫСТУПЛЕНИЕ ПО РАДИО ЗАМЕСТИТЕЛЯ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СССР, НАРОДНОГО КОМИССАРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР В.М. МОЛОТОВА
  
  22 июня 1941 г.
  
  ГРАЖДАНЕ И ГРАЖДАНКИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА!
  
  Советское правительство и его глава т.Сталин поручили мне сделать следующее заявление:
  
  Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города - Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории.
  
  Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то что за все время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.
  
  Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне как Народному Комиссару Иностранных Дел заявление от имени своего правительства о том, что германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы.
  
  В ответ на это мною от имени Советского правительства было заявлено, что до последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий к Советскому правительству, что Германия совершила нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и что тем самым фашистская Германия является нападающей стороной.
  
  По поручению правительства Советского Союза я должен также заявить, что ни в одном пункте наши войска и наша авиация не допустили нарушения границы, и поэтому сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией. Такой же ложью и провокацией является вся сегодняшняя декларация Гитлера, пытающегося задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советским Союзом советско-германского пакта.
  
  Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось, Советским правительством дан нашим войскам приказ - отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины.
  Эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей Германии, поработивщих французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы.
  
  Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы Советской авиации с честью выполнят долг перед родиной, перед советским народом и нанесут сокрушительный удар агрессору.
  
  Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил Отечественной войной, и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ поведут победоносную Отечественную войну за родину, за честь, за свободу.
  
  Правительство Советского Союза выражает твердую уверенность в том, что все население нашей страны - все рабочие, крестьяне и интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду. Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспечить все нужды Красной Армии, флота и авиации, чтобы обеспечить победу над врагом.
  
  Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя т.Сталина.
  
  Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами".
  
  Взято из сборника "Документы внешней политики 1940 - 22 июня 1941 г.", т.23.
  Документ N 882.
  
  
  
  ИТОГ
  
  
  Мы с вами так и не узнали, о чем думал Сталин. Мы не знаем, во что он верил или не верил, получая разведывательные сообщения. Вместо этого мы знаем о том, что Сталин предпринимал, получая разведывательные сообщения.
  
  И получается со всей очевидностью, что давние утверждения о том, что Сталин оказался излишне доверчив по отношению к Гитлеру и не ожидал нападения Германии, очередной выдумкой. Приведенные здесь факты убедительно доказывают, по-моему, что он вполне трезво оценивал сложившиеся обстоятельства. И не просто верно оценивал, но предпринимал со своей стороны адекватные и своевременные меры, необходимые для того, чтобы встретить надвигавшуюся войну в наиболее выгодных для страны условиях. И одновременно с этим прилагал очевидные усилия к тому, что Красная Армия встретила вражеское нападение в наиболее боеспособном состоянии.
  
  Все это, в свою очередь, опровергает и очередной миф об отношении Сталина к сообщениям разведки. Как мы с вами видели, отношение это было вполне разумным. Трезвым, обоснованно осторожным, но и с достаточно точным пониманием главных узловых моментов той предельно запутанной ситуации. Особенно если учесть неоднозначность поступающей к нему разведывательной информации.
  
  Тем не менее, именно на основании этой неоднозначной и противоречивой разведывательной информации и принимались им решения, направленные на повышение боевой готовности армии и страны. И меры эти вполне соответствовали сложившейся ситуации. Ничего более разумного никто в той ситуации предложить бы не смог. То обстоятельство, что предпринятые меры не дали желаемого результата было вызвано в основном объективными причинами.
  
  Но как же так, может спросить кто-то. Почему же тогда начало войны оказалось столь трагичным? Почему Красная Армия потерпела тогда столь серьезное поражение? Ведь эту причину понятно и просто можно было объяснить хотя бы отчасти, но ротозейством Сталина. А теперь? Если вины Сталина здесь нет? Чем тогда это объяснить?
  
  Надо сказать, что ответ на этот вопрос и раньше не очень укладывался в объяснения о сталинской доверчивости и внезапности нападения. Потому что на виду были и дальнейшие сокрушительные поражения осени 1941 года и весны-лета 1942 года. Естественно, отнести их к сталинской доверчивости никому не приходило в голову. Одновременно с этим точно так же почему-то не приходило в голову, что все эти поражения, включая сюда и июньский разгром 1941 года, имели одни и те же причины.
  
  Если говорить совсем коротко, то все они укладываются в одну простую истину. Немцы тогда были сильнее. Намного сильнее. Вот и все.
  
  В тот момент встретились две армии, совершенно разные по своему уровню. По степени мобильности и маневренности. По оснащению передовой техникой и умению ее применять (наиболее яркий пример - та же связь). По уровню организованности. И еще очень важно. Потому, что солдат-пахарь оказался внезапно под ударом солдата-убийцы.
  
  Вспомним удивительно точные слова великой песни: "Пусть ярость благородная вскипает, как волна..." В том-то и дело, что необходимо было время на то, чтобы ярость эта должна была еще вскипеть. Потом остыть и откристаллизоваться до спокойной закаменевшей ненависти. До хладнокровия и повседневности бывалого солдатского быта. Только тогда солдат, оставшийся тружеником, смог совершенно профессионально и разумно бить солдата-убийцу.
  
  А когда к этому новому качеству солдата придут организация и сопоставимая техника в нужном количестве, тогда и принесет солдат-труженик всем нам Победу.
  
  Но в 1941 году всего этого просто не было.
  
  Ошибки? Да, конечно, они были. И Сталин их допускал, поскольку был человеком. И военные допускали свои ошибки, побольшие, кстати, нежели сталинские. Можно ли было их избежать? Что-то, наверное, можно, что-то, наверное, нельзя.
  
  Но кто не совершал в то время ошибок? Достаточно осознать тот простой факт, что блестящие немцы совершили ошибок больше, чем презираемые ими недочеловеки. Поскольку не смогли победить в идеальных для себя условиях. Поскольку проиграли в результате войну, которую начинали при абсолютном своем превосходстве.
  
  И последнее. Поскольку разговор начинался с вины Сталина за 22 июня 1941 года, думаю, уместно, да и справедливо, сказать все же слово и о его вкладе в Победу.
  
  Тот новый уровень организованности и порядка, что возникли в армии к 1943 году, они возникли не сами по себе. Они создавались рукотворно. И происходило это, что совершенно естественно, под руководством Верховного Главнокомандующего. О насыщении армии новейшими системами вооружения, здесь о его роли даже и говорить, по-моему, излишне.
  
  Но это все будет потом, скажете вы. А что же 1941 год?
  
  Ну, во-первых, все это не могло возникнуть на пустом месте. И в 1941 году все это уже было изначально заложено как фундамент. Сталиным, между прочим, заложено, не постесняюсь произнести это вслух еще раз.
  
  А во-вторых, как раз накануне войны именно Сталин, вопреки непониманию многих, совершил самое главное.
  
  Обвинения в его адрес крупных наших военных в том, что они оказались не готовы к войне, показали на самом деле поразительную несоизмеримость понимания ими того, чему они оказались свидетелями. Лишь немногие из них осознали и оценили замысел Сталина, который смог поднять события от профессионального военного уровня до принципиально иной морально-этической плоскости противостояния абсолютному злу.
  
  Возможно, это не было у него сознательным выбором именно в таких возвышенно именуемых категориях. Но совершенно точно это было следствием стремления выстроить события предельно возможно целесообразным образом. В это укладывается вся триада долгие годы создаваемых и примененных им для этого средств: воспитание нового поколения советских людей, создание прочной экономической основы будущей Победы и придание деятельности этих людей глубочайшего смысла, сопровождаемого осознанием ими абсолютной справедливости совершаемого.
  
  Да, собственно, и само воспитание основывалось на этом же принципе. Воспитание не догмами, в них мало кто и что понимал. Воспитание не земными благами, хотя их пусть небольшое по сегодняшним меркам, но постоянное увеличение несло понимание людьми правильности этого пути. Главным было воспитание через осознание его справедливости.
  
  Это обстоятельство безусловно объединило в единую общность как воспитанное Сталиным поколение, так и тех, кто остался вне сферы воздействия этого воспитания, продолжая оставаться кого-то из них враждебными ему.
  
  Это же осознание придало экономике такой могучий импульс, что невозможное, в результате, было совершено не только на фронте, но и в тылу. Не случайно, несмотря на тотальное разрушение немцами всего, до чего они смогли дотянуться, советская экономика вышла из войны неизмеримо более сильной, чем была до нее.
  
  Модное сегодня понятие синергетического эффекта, когда итог правильно и удачно сложенного многократно превышает чисто арифметическое его значение, в то время не имело этого названия. Тем не менее, ясно, что Сталин этот эффект прекрасно понимал и в полной мере его использовал.
  
  Поэтому в процесс, запущенный им, оказались вовлечены колоссальные и тончайшие энергии, порожденные этим самым синергетическим взаимодействием.
  
  Не последнюю роль в нем сыграл принципиальный и явно демонстрируемый отказ от малейшего намека на агрессивность в отношении Германии. Важной особенностью этого отказа явились проявленные одновременно с этим твердость и самостоятельность в поведении советского руководства. Что ставило такую политику в иное качество, отличающее от миролюбия, которое может явиться следствием страха или подобострастия. Нежелание следовать покорно в фарватере нацистского государства придавало явно проявляемому Сталиным миролюбию в глазах советских людей особое достоинство. Что готовило, безусловно, почву для определенной направленности общественного мнения.
  
  В результате возникло глубинное, на атомарном уровне души, понимание абсолютным большинством советских людей справедливости преодоления вселенского зла. Это понимание и явилось термоядерным топливом, породившим великую Победу. Но детонатором этой управляемой реакции нравственного термоядерного синтеза явилась безупречно точная политика, проводимая накануне войны Сталиным.
  
  И возможной эта реакция стала только лишь в результате того, что он так построил ситуацию, что смог полностью, до самой глубины души убедить советский народ в том, что начавшаяся война - действительно Отечественная. А Отечественная война - это идеал справедливой войны.
  
  В итоге, сегодня гордость за Победу новых поколений России является неосознанным следствием воздействия реликтового излучения справедливости той угасшей термоядерной реакции. И бесполезно призывать ее забыть или тем более высмеивать. Период ее полураспада практически вечен. Поскольку вечна тяга человека к справедливости.
  
  Именно поэтому разнообразные кампании борьбы со Сталиным обречены на неудачу. Потому что борьбу эту пытаются вести с именем, а на самом деле она ведется с законом природы. Конечно, по глупости своей кто-то может всерьез провозгласить его запрет. Желающие высечь море в человеческом сообществе всегда будут, останавливать их в этом занятии тоже бессмысленно. Равно как и убеждать.
  
  Море этого не заметит. Ни того, кто его наказывает, надсаживаясь изо всех своих мыслимых сил. Ни того, кто столь же яростно отговаривает от этого.
  Море просто будет. Всегда.
  
  
  
  СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
  
  1941 год: В 2 кн. / Сост. Л.Е. Решин и др.; Под ред. В.П.Наумова; Вступ. ст. акад. А.Н.Яковлева. - М.: Международный фонд 'Демократия', 1998. - 832 с. - ('Россия. XX век. Документы'/ Под ред. акад. А.Н.Яковлева)
  
  Документы внешней политики 1940 - 22 июня 1941 г., т.23. - М.: "Международные отношения", 1998.
  
  Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР. Т. 13 (2-1). - М.: ТЕРРА, 1994.
  
  Русский архив: Великая Отечественная. Т. 12 (1-2). Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940 г.. - М.: ТЕРРА, 1993.
  http://militera.lib.ru/docs/da/sov-new-1940/index.html
  
  Сборник боевых документов Великой Отечественной Войны.- М.: Воениздат, 1947-1960. Выпуски 34, 35, 36.
  http://militera.lib.ru/docs/da/sbd/index.html
  
  "...Уничтожить Россию весной 1941 г." (А. Гитлер, 31 июля 1940 года): Документы спецслужб СССР и Германии. 1937-1945 гг. / Сост. Ямпольский В. П./ - М.: Кучково поле, 2008.
  http://militera.lib.ru/docs/da/yampolski/index.html
  
  1941 год - уроки и выводы. - М.: Воениздат, 1992.
  http://militera.lib.ru/h/1941/index.html
  
  Агафонов В. П. Неман! Неман! Я - Дунай! - М.: Воениздат, 1967.
  
  Алексеев М.А., Колпакиди А.И., Кочик В.Я. Энциклопедия военной разведки. 1918-1945 гг. - М.: 2012.
  
  Аринштейн Л.М. Петух в аквариуме - 2, или Как я провел XX век. Новеллы и воспоминания. - М.: Грифон, 2013.
  
  Баграмян И.X. Так начиналась война. - М.: Воениздат, 1971.
  
  Бережков В.М. Как я стал переводчиком Сталина. - М.: ДЭМ, 1993.
  
  Василевский А.М. Дело всей жизни. - М.: Политиздат, 1978.
  
  Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939-1942 гг.- М.: Воениздат, 1968-1971
  http://militera.lib.ru/db/halder/index.html
  
  Голованов А.Е. Дальняя бомбардировочная... - М.: ООО "Дельта НБ", 2004.
  
  Головко А. Г. Вместе с флотом. - М.: Финансы и статистика, 1984.
  
  Гудериан Г. Воспоминания солдата. - Смоленск.: Русич, 1999
  
  Жуков Г К. Воспоминания и размышления. В 2 т. - М.: Олма-Пресс, 2002.
  
  Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. - М.: МФ 'Демократия', 2001.
  http://militera.lib.ru/docs/da/zhukov_idf/index.html
  
  Егоров А.В. С верой в победу (Записки командира танкового полка). - М.: Воениздат, 1974.
  
  Захаров Г.Н. Я - истребитель. - М.: Воениздат, 1985.
  
  Захаров М.В. Генеральный штаб в предвоенные годы. - М.: Воениздат, 1989.
  
  Иссерсон Г.С. Новые формы борьбы. - М.: Военгиз, 1940.
  http://militera.lib.ru/science/isserson/index.html
  
  Из воспоминаний управляющего делами Совнаркома СССР Я. Е. Чадаева / Публ. Г. А. Куманева // Отечественная история. - 2005. - ? 2. - С. 10.
  
  Кузнецов Н.Г Накануне. - М.: Воениздат, 1969.
  
  Куманев Г. А. Говорят сталинские наркомы. -Смоленск: Русич, 2005.
  
  Лиддел Гарт Б.Г. Вторая мировая война. - М.: АСТ, СПб.: Terra Fantastica, 1999.
  
  Людников И. И. Дорога длиною в жизнь. - М.: Воениздат, 1969.
  
  Мерецков К.А. На службе народу. - М.: Политиздат, 1968.
  
  Микоян А.И. Так было. - М.: Вагриус, 1999.
  
  Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. Воспоминания командарма. Книга I. - М.: Наука, 1969.
  
  Ротмистров П. А. Стальная гвардия. - М.: Воениздат, 1984.
  
  Рузвельт Ф. Беседы у камина. Сборник текстов выступлений по американскому радио 1933-1945 годы. - М.: ИТРК, 2003.
  
  Сандалов Л.М. Пережитое. - М.: Воениздат, 1961
  
  Симонов К.М. Живые и мертвые. - М.: Художественная литература, 1989.
  
  Спаськов Г.Н. Привести в готовность.
  http://samlib.ru/s/spasxkow_g_n/boegotovnost41.shtml
  
  Судоплатов П.А. Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля. - М.: ТОО "Гея", 1996.
  
  Судоплатов П. А. Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001.
  
  Трибуц В.Ф. Балтийцы сражаются. - М.: Воениздат, 1985.
  
  Тюленев И. В. Через три войны. - М.: Воениздат, 1972 г.
  
  Черчилль У. Вторая мировая война. - М.: Воениздат, 1991.
  
  Чуев Ф.И. Сто сорок бесед с Молотовым. - М.: ТЕРРА, 1991.
  
  Яковлев А. С. Цель жизни. - М.: Политиздат, 1973.
  
  Дело Рихарда Зорге. Неизвестные документы. Публикация, вступительная статья и комментарии А. Г. Фесюна. "Новая и новейшая история". 2000, N 2.
  
  Солонин М.С. "Неизвестная "игра" мая 41-го". "Военно-промышленный курьер", 22 февраля 2012 г., вып. 7.
  http://vpk-news.ru/articles/8636
  
  Лота В.И. Увидеть красный свет.
  http://encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/history/more.htm?id=10674353@cmsArticle
  
  Петров Н. Большие братья.
  http://www.memo.ru/d/2312.html
  
  Военно-исторический журнал, N 5, 1989.
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"