Аннотация: Неимоверно сложно подобрать ключик к сердцу ребенка. Особенно если замок давно проржавел.
- Дочка. Милая! Окрой пожалуйста! - Мужчина стоял перед комнатой своей тринадцатилетней дочери, дверь в которую все чаще оказывалась заперта. Вот ведь как бывает...он любил ее с самого рождения. Холил и лелеял. Умилялся первым шагам или первому слову. Носил на руках и баловал по поводу и без. Казалось, что это продлиться вечно. Но стоило ей немного подрасти и их единению пришел конец. Он тяжело вздохнул, предаваясь воспоминаниям из прошлого. Тогда все было иначе. Постучал еще раз. - Ладно. Можешь сидеть там, сколько захочешь. А я ухожу.
Он прислушался, вылавливая каждый шорох по ту сторону двери. Ничего. Тишина. Она игнорировала его, причем делала это слишком профессионально, как для неумышленного ребенка. Похоже девочки растут и правда слишком быстро. Но не настолько же?
- Я иду на ферму, за щеночком. Ты ведь хотела щенка милая? - Снова прислушался. Тишина...хотя нет. Кровать скрипнула. Он улыбнулся, представив, как загорелись ее глаза. Дверь она конечно не распахнет и не бросится ему на шею, слишком гордая. Как и ее мама. Но ничего. С этим он давно научился жить. Достаточно просто быть с нею рядом. - До скоро милая. Я вернусь.
Он приложил ладонь к двери, ощущая кожей ладоней прохладу ровной лакированной поверхности.
- Что я упустил? - Это он произнес шепотом, едва слышным даже для себя самого. Уже несколько лет прошло с того момента, когда жена ушла от них. Сказала, что влюбилась...да и Бог с ней, обиды он не держал. Их брак никогда не казался чем-то настоящим. Все происходящее после никому не нужной свадьбы выглядело нелепым фарсом, который рано или поздно должен был закончиться. Только Юльку жалко, она скучает по матери и винит во его во всем. Хоть и не говорит этого прямо, но глаза не врут. А он...он не способен ее заменить, как бы не старался.
Тишина за дверью прервалась негромким клацаньем пальцев по клавиатуре. Снова интернет, компьютер, виртуальное общение. Во многом именно по этой причине она отдалялась все сильнее. Вот что теперь интересует девочек-подростков. А он со своим щенком. Эх...дурак.
- Я ушел, Юль! - Не дожидаясь ответа, которого все равно не последует, мужчина запер за собой входную дверь.
****
Лежа на сбитой постели, девочка слушала как ее отец надрывает за дверью. Он снова предлагает ей щенка? Вот идиот. Надоел. Ей хотелось заорать во весь голос, так громко, чтоб стекла в окнах соседних домов задребезжали.
УЙДИ! ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!!!
Но она этого не сделала. Нет. Пусть идет, куда захочет. Сунув руку под белоснежную подушку, она выудила оттуда потертое, с поломанными краями фото молодой симпатичной женщины. Широкая улыбка, навечно запечатленная на бумаге, озорной блеск глаз, короткие светлые волосы.
- Мама...я так скучаю. - Девочка провела пальцем по знакомому лицу. - Это он виноват...если бы он не отступил, если бы боролся за тебя...все было бы иначе. Но этот трус просто отпустил.
Словно решившись на что-то, она соскользнула с кровати. Та предательски скрипнула. Быстро, на носках подбежала к столу и принялась набирать на клавиатуре:
PEDOFILAM.NET
С этим сайтом она познакомилась не так давно. Своеобразный центр психологической поддержки, для детей пострадавших от действий педофилов, он бурно разросся. Общаясь на форумах, люди делились переживаниями, группировались в сообщества по интересам.
Маленькая Юла: "Он снова это сделал".
Артик007: "Мне жаль..."
Маленькая Юла: "Больше не могу".
Артик007: "Сегодня".
****
Бесконечный поток ледяной воды проникал в нос, заполнял дыхательные пути и оседал в судорожно сокращающихся легких. Грудь сдавило от невыносимой боли, а все тело начали бить конвульсии. Как странно...холодная жидкость, попадая внутрь превращалась в обжигающее пламя, причиняя невыносимую, мучительную боль. Он тонул. Или сгорал изнутри? Разобрать теперь было невозможно. отчетливо было лишь одно - он умирает. Распахнув глаза, мужчина попытался разглядеть происходящее вокруг, но размытые детали незнакомого пазла никак не хотели складываться в ясную картину. Неужели так все и происходит? Об этом ему никто не говорил. Обман. кругом обман. Хорошо лишь, что он очень скоро закончится. Все закончится.
- Живой? - Кто это? Кто-то определенно находился рядом. Но откуда? И что ему нужно?
- Видишь, как корчится. Значит жив еще, тварь такая. Откуда только берутся, уроды.
- Это хорошо? Хорошо ведь? Или нет? Я ни черта не понимаю.
- Нормально. Ясен пень. Если сдохнет сейчас, так ничего и не поймет. А это неправильно. Сам ведь знаешь, он должен все осознать и прочувствовать.
Болезненный спазм сковал тело, будто собираясь вывернуть его наизнанку. Закашлявшись, мужчина согнулся, насколько позволяли скованные за спиной руки и выблевал себе на колени мутную, вонючую жидкость.
- Блядь! Сука! На штаны мне попал! - Визгливый, обиженный голос прорывался будто издалека. Сквозь толстый слой чего-то плотного.
- Сам дурак. Чего встал перед ним, как в первый раз. - Этот спокоен. Голос разума в этой компании.
Выдавив из горла последние капли, прикованный к стулу мужчина поднял лицо, близоруко щуря глаза. Какое-то темное, затхлое помещение. Одинокая, тусклая лампочка под потолком сдалась, не в силах разогнать слежавшиеся сумрак. Стены терялись где-то во мраке, создавая впечатление необъятности этой комнаты. Прямо перед ним находятся двое...разобрать кто именно он не может. Лица...странные, пугающие, нереальные.
- Где я? - Это все, что удалось выдавить из себя. Удалось ли? Ответить на его вопрос не торопились. - Где я?
На этот раз громче, отчетливее. Они не могли не услышать.
- Может кляп ему вставить? - Тот, кому он испортил штаны сделал неуверенный шаг вперед. Но был остановлен напарником.
- Какой кляп? Думай. Он же захлебнется нахер. Потом нам с тобой вставят. Кое-что похуже.
- И то правда. Так что делать-то теперь? Позвони еще раз. Может ответит.
- Позвоню. А ты...присмотри пока здесь. - Голос разума покидал комнату. Уже исчезнув во тьме, он бросил - Не трогай его. Пока что.
Оставшийся парень не ответил. Он стоял на прежнем месте, уставившись на своего пленника.
- Что значит пока что? Где я, черт возьми. - Мужчина чуть дернулся вперед, но надежные оковы крепко держали его запястья, не позволяя даже распрямить спину. Он застонал. Вновь накатила тошнота, но наружу ничего не вырвалось.
- Заткнись, ясно? Если не заткнешься, я что-нибудь тебе сделаю. Больно сделаю. Ясно? - Стражник произносил это едва слышным шепотом. Так похмельный алкоголик вымаливает глоточек спиртного. Это не хорошо. Парень явно не в себе.
- Ясно. - Пленник кивнул, от чего в голове разорвалась граната. Разум потемнел, угас. Он провалился в небытие, повиснув на завернутых за спину руках, уткнувшись лицом в зловонную ткань своих же облеванных брюк.
****
- Эй! Ты живой! Не смей сдохнуть сейчас! - Мощный шлепок по щеке отбросил голову в сторону, от чего она стала похожей на какую-то нелепую игрушку, что так любят современные дети. - Очнись ссука!
Еще один удар, наотмашь, тыльной стороной ладони. Больно. Мужчина пришел в себя, но не хотел подавать виду, рассчитывая помучить перепуганного стражника. Похоже, что сдохнуть ему все же не дадут. Им он нужен живым. Только вот для чего? В голосе парня вновь появились визгливые, панические нотки. Он тяжело сопел, не представляя, что делать.
- Блин...блин БЛИН! Как же так-то?
Пленник наконец открыл глаза. Как раз вовремя, потому что парень в очередной раз замахнулся, словно собираясь замордовать несчастного пленника до смерти.
- Хватит. Видишь, не работает. Так зачем лупишь? - Пленник сделал попытку улыбнуться. Зря.
- Тебе смешно что ли? Ты...блядь шутишь? - Паника уступала место злости. - "Издеваешься надомной?"
Ухмылка быстро сползла с лица прикованного мужчины. Наблюдая за разгорающейся в глазах надсмотрщика яростью, он начал жалеть, что не ответил сразу.
- Извини. Я....не знаю, зачем так поступил. Прости ладно? - Пленник пытался уловить глаза парня, но тот лишь бормотал что-то неразборчиво, сжимая кулаки. Внезапно он сорвался с места и исчез в темноте. Раздался звук звонких ударов, словно на каменный пол высыпалось что-то металлическое. Что он там делает?
- Парень! Вернись, хорошо! Извини!
Он вернулся. Неторопливо вынырнул из мрака, сжимая что-то в руке. Разобрать что именно пленник не успел, но от вида плотно сжатых челюстей, превративших нижнюю половину лица парня в звериный оскал, повеяло смертью.
- Успокойся. Я....я виноват. Ты говорил, а я не послушал...ААА!!!!
Стражник приблизился и припал на одно колено перед своим обидчиком, уже не обращая внимания на вонючую лужу. Аккуратно взмахнув зажатым в кулаке предметом, он опустил его вниз, от чего левую ступню мужчины пронзила острая боль.
- ААА!
Вопль зазвенел по помещению, исчезая в темноте, но лишь для того, чтоб оттолкнуться от невидимой глазу стены и вернуться назад громким эхом. Парень вновь замахнулся, и пленник рассмотрел стальной молоток, каким очень часто пытали преступников в любимых им боевиках. Еще один удар и ногу пронзило почти до колена.
- ААА!!!!
- Какого хрена! Ты что творишь?! - В помещение влетел второй парень, похоже услышав крики. Побледневшее лицо его перекосило от ужаса. Подбежав к напарнику, он ухватил приготовленный для очередного удара молоток и с силой вырвал его из ладони экзекутора. - Хватит! Спокойно! Еще не время!
Оставшись без орудия пытки, стражник моментально вернулся в привычное состояние легкой обиды и трусливой нерешительности. Вжав голову в плечи, он повернулся к приятелю, торопливо поднимаясь с колен.
- Он сам...я его предупреждал...я говорил ему...а он...он... - Внезапно его слова, и без того неразборчивые, превратились в череду стонов и рыданий. Вот он уже не пытался что-то объяснять, лишь стоял уставившись в пол и сотрясаясь рыданиями утирал выступившие из носа сопли рукавом темной куртки. Внезапно выражение лица его приятеля изменилось. Он выпустил из руки отобранный молоток, который звонко грохнулся на пол и протянув руки вперед заключил рыдающего парня в объятья. Так заботливый отец успокаивает начинающего маньяка, впервые в жизни изувечившего кошку. Крепко прижимая содрогающееся тело к себе, он что-то шептал ему на ухо, словно успокаивая, убаюкивая его.
- Тише...тише...ну что ты. Все хорошо. Ты не виноват, я знаю.
Все хорошо значит? Мужчина аккуратно нагнулся вперед, скосив взгляд на неистово пульсирующую после встречи с молотком конечность. Ботинок на левой ступне утратил былую форму и теперь походил на раздавленную банановую кожуру. Крови видно не было, но раздробленные кости не давали провода усомниться - все очень плохо. Стражники не обращали на него ни малейшего внимания. В обнимку, они начали удаляться, пока окончательно не исчезли во тьме. Впервые мужчина остался один в своей темнице. Изувеченная нога доставляла огромные мучения, но благодаря этому его разум наконец прояснился. Нет худа без добра - кажется так говорят умные люди.
Покрутив головой, пленник пытался разглядеть хоть что-то вокруг себя. Что-то, помимо бесконечной тьмы. Рассеянного света одинокой мало ваттной лампочки под потолком было явно недостаточно, к тому же, расположена она была так, что больше мешала. Но ведь эти двое...они куда-то ушли. Значит выход где-то рядом. Внезапно, мужчину охватил ужас. Глупое чувство, если учитывать все, что ему довелось пережить в эти несколько часов. Быть может они никуда не уходили? Стоят сейчас во мраке и наблюдают за его метаниями. Это было бы не сложно, в отличие от окружения, сам он находится как раз на свету. Нужно выбираться.
Напрягая мышцы предплечий, запястий, спины, шеи...все тело, он подался вперед, натягивая сковывающие его движения путы. Они не подались. Было бы глупо полагаться на это. Он дернул еще раз, но почувствовав, как острые края впиваются в тонкую кожу запястий, бросил это занятие. Не хватало еще истечь кровью, перерезав себе вены. Должен быть другой способ. Ну же...включи логику! Вот же оно! В мозгу всплыл эпизод из какого-то старого боевика, где главный герой находился в подобном положении. Уперевшись здоровой ступней в пол, он начал с силой отталкиваться от поверхности. Раз. Второй. Третий. Четвертый. Ничего не выходило. Стул стоял непоколебимый словно древнеримский колосс.
- Блядь! Давай же! - Громкий шепот закружился по помещению, словно намереваясь предупредить похитителей. Пять. Шесть. Семь. Едва заметно, но стул начал поддаваться. Это придало сил. Только вот их было все еще недостаточно. Восемь. Девять. - Черт. Чертчертчертчерт...
Мужчина тяжело задышал, собираясь с силами. Иного выхода нет. Превозмогая оглушительную вспышку острой, словно ядерный взрыв боли он напряг перебитую конечность. Нужно всего немного.
- ДЕСЯТЬ!!! - Сама боль вырывалась наружу, используя для этого его горло. Крик был настолько сильный, что остаться незамеченным он не мог. Это было бы чудо, а в чудеса он перестал верить много лет тому назад. Когда его отец захлебывался собственной кровью, умирая от внезапно обрушившейся на него опухоли. Почему рак приходит так неожиданно?
На мгновение оказавшись в невесомости, мужчина прижал подбородок к груди, защищая затылок от удара. Ему не улыбалось потратить столько сил, чтоб отключиться от соприкосновения с полом.
БАХ!
Деревянная спинка громко хлопнула об пол, впиваясь в спину острыми, твердыми ребрами. Из легких в очередной раз выбило воздух, но все это было совсем не важно, по сравнению с очередной вспышкой боли. На этот раз в районе правого запястья. Не сумев вовремя сообразить и как-то сгруппироваться, он всем весом прижал вывернутое запястье к бетонной поверхности, придавив его сверху деревянной спинкой. Звуков и чувств было слишком много, для того чтобы выделить какой-то один. Но мужчина мог поклясться, что слышал, как хрустнули тонкие кости нескольких пальцев. Это невероятно. За что?
Из глубины послышались торопливые шаги. К месту его неудачного побега уже спешили стражники. Вот и все. Теперь он обречен. Мало того, что не сумел выбраться, так еще и нанес себе травму, которая практически со стопроцентной вероятностью превращает его в зрителя, своей собственной судьбы. Лежа на спине, с задранными кверху ногами, словно черепаха, перевернутая кверху пузом неким шутником, он смотрел на лампочку, на пятачок серого потолка, на... появившееся в поле зрение лицо. Доброе, открытое лицо, совсем еще юного парнишки. Сейчас на вид ему было лет шестнадцать, не больше. Пухлые губы, тонко очерченный подбородок, волосы, зачесанные назад, как модно сейчас у молодежи. Господи...и это его похититель. Ему бы девочек умилять...а он.
- Зачем? - Мужчина и сам не сообразил, как задал вопрос. Он просто сорвался с его губ. В ответ парнишка растянул губы в легкой улыбке. Это стало последней каплей. Слезы брызнули из глаз. Они скапливались в его глазницах, словно маленькие соленые озера, а затем тонкими ручейками скатились по сторонам. Разве нужна причина? Ему это просто нравится.
- Вы все поймете. Когда придет время. Больно наверно? Давайте, я помогу подняться. - Мужчина не сопротивлялся, когда крепкие пальцы ухватили спинку стула за его спиной. Парень хотел придать пленнику прежнее положение одним сильным рывком, но это удалось не сразу. Тяжело запыхтев, он все же установил стул как положено, на ножки. Похлопал мужчину по плечу. Ободрительно, без злобы.
- Зря вы так. Не нужно сопротивляться. Просто...пришло ваше время. - Он обошел вокруг и вновь оказался лицом к лицу с сидящим человеком. Чуть нагнулся, пытаясь заглянуть в его глаза. - В глубине души вы все уже поняли. Все понимают.
Мужчина не ответил. Тогда парнишка вновь встал во весь рост.
- Если попытаетесь сделать что-то еще, в том же духе, я сломаю вам вторую ногу. Не хочу этого делать. Хорошо? - Он говорил спокойно. Но это холодное спокойствие пугало больше всего остального. Очевидно, что он не шутит. Мужчина все еще боролся с рыданиями, потому просто кивнул. Он все понял.
****
Запястье полыхало адским пламенем, а перебитые сухожилия заставляли пальцы непроизвольно сокращаться, словно в такт какой-то дьявольской музыке. Этот танец переломанных конечностей пугал, вселяя животное оцепенение. Левая нога будто налита свинцом, пульсирует ядерными взрывами сброшенных на Хиросиму снарядов. По натянутой штанине видно, насколько все плохо. Прочие синяки и ссадины, полученные им при попытке освободиться, значили не больше, чем пятирублевая монетка для олигарха. Он снова остался один. Точнее его оставили в одиночестве. Ни звука вокруг, ни вздоха. Почему?
Мужчина громко втянул вонючий воздух затхлого помещения. Ему велели ждать и не рыпаться. Чего же? Кого? Быть может это игра? Они держат его здесь, ждут очередной попытки сбежать, потом избивают...потом...нет, что за бред. Бред...Бред...
- Уроды...Больные ублюдки... - Он произносил это не громко, словно опасаясь быть услышанным. Подался вперед, от отчаяния, от обиды, от непонимания. Сейчас хотелось просто испариться, исчезнуть. Ну или забыться нелепым, тревожным сном. Спастись ему не удастся. Это очевидно. Только дураки не видят очевидных вещей и продолжают биться головой о бетонную стену. Себя же он никогда не считал дураком. Скорее наоборот. Только вот он умный, сидит в каком-то подвале, с перебитыми конечностями и ждет не зная, чего. Эта мысль вызвала улыбку. Такие порой мелькают на губах умалишенных. Словно испугавшись, он тут же прикусил ее, впившись зубами в нижнюю губу, пока не ощутил солоноватый металлический привкус на языке.
Не переставая грызть губу, мужчина сосредоточенно смотрел прямо перед собой, но взгляд его был не на грязном полу, нет, он пытался почувствовать то, что происходит за его спиной. Один из пластиковых хомутов, которыми его запястья были прикованы к спинке стула ослаб. То ли от удара, то ли от его постоянной возни, но материал начал поддаваться. Это шанс. Возможно последний. Скорее всего другого действительно не будет. Главное не облажаться. Торопливо ощупывая деревянную поверхность стула, пленник наконец отыскал более или менее удобное место для упора. Напрягая каждую мышцу в плече, предплечье, запястье, пальцах, он попытался оттянуть хомут еще немного, хоть на миллиметр. Но пластик лишь сильно врезался в кожу. Больно...но не смертельно.
Благодаря провидение, за то, что действовать приходится здоровой, левой рукой, мужчина продолжал давить на импровизированную окову.
- Давай же. - Он не мог поверить, что после всего произошедшего шанс все же оставался. Или нет? В темноте раздался шорох. Показалось? На миг мужчина замер, прислушался. Черт. Это не шорох. Он различил шаги, кто-то приближался и мог появится перед ним в любую секунду. Очередная насмешка судьбы, не иначе. Времени не оставалось. С удвоенной энергией он начал растягивать пластик. Острые края глубоко впились в кожу, разрезая ее слой за слоем. Ну же! Еще немного! Шаги становились ближе, как скоро его попытки освободиться будут пресечены?
- Знаете, я решил, что не стоит оставлять вас в одиночестве на долго. Вы все же гость, верно? - Говоривший был близко. Кровь из перерезанного запястья залила ладонь, сделав кожу скользкой, податливой. Вот оно. Оставив попытки разорвать хомут, он потянул руку вверх, постепенно высвобождая. Дернул раз, второй, третий и...свобода. Хотя какая к черту свобода. Выудив левую ладонь он все еще оставался прикованным к стулу. Сильно качнувшись вперед и вбок он с грохотом оказался на полу, снова.
- ДА что же вам неймется?! - Стражник был уже рядом. Он не торопился, уверенный, в неспособности пленника освободиться. - Вы снова? Я ведь предупреждал, что будет.
Мужчина лежал на боку, ощущая, как колотится его сердце. Оно билось в груди, отдавая барабанной дробью по грязному полу. Что теперь? Все тело болело, особенно перебитые нога и рука. В грудь впилось что-то острое, болезненно сдавливая дыхание. Нырнув освобожденной рукой туда, где его тело соприкасалось с полом, мужчина нащупал скользкими от крови пальцами рукоятку. Что это? Господи. Молоток, которым его пытали еще недавно так и остался лежать на полу. Стражники не стали убирать его, то ли позабыв, то ли решив, что в этом нет необходимости.
Выудив инструмент, мужчина не глядя убрал его за спину, крепко сжимая в окровавленном кулаке. Замер, старясь даже не дышать.
- Вы удивительно упертый человек, этого не отнять. - Пара ботинок остановилась в полуметре перед ним, перекрывая обзор. - Я даже зауважал вас. Может даже не стану ломать вторую ногу, как обещал.
Парень присел на корточки, заглядывая в глаза своего пленника. Снова эта добродушная улыбка. В глазах блеснул заговорщицкий огонек.
- Бонус вам, за упорство. Только никому не говорите, что я не стал вас наказывать, окей. - Он протянул руку, словно хотел потрепать замершего мужчину по щеке. Но вместо этого негромко ойкнул и попытался отпрянуть в сторону, когда из-за спины пленника вынырнула освобожденная рука с зажатым в ней молотком. Пленник очень боялся промахнуться и лишиться последней возможности спастись, потому вложил в этот удар все свои силы. Глухой стук, от соприкосновения металла и тонкой височной кости потонул в сумраке. Сама тьма сокрыла его от посторонних ушей. Парня отбросило в сторону, а в лицо мужчине брызнуло веером теплых брызг.
И все. Снова тишина. Они лежали на полу, словно вслушиваясь, дожидаясь дальнейших действий. Вложив в этот удар остатки своих сил, мужчина опустил инструмент перед собой. Парень же замер в неудобной, странной позе. Он был похож на огромного эмбрион, решившего выбраться на белый свет, но передумавшего на половине пути. Поджатые под себя ноги дергало легкой судорогой, верхняя сторона тела оставалась невидимой. На мгновение пленник испугался, что это все лишь розыгрыш. Он промахнулся, не сумел уложить похитителя и тот притворяется. Ждет удачного момента чтоб обернуться и захохотать в лицо.
Конвульсии стали заметно сильнее и внезапно страшно завоняло дерьмом. Они оба будто оказались на полу деревенского туалета, прямо подле засранной многочисленными посетителями дырки в полу. Из-под содрогающихся ног парня вытекла тоненькая дурно пахнущая струйка и торопливо побежала в сторону пленника, постепенно расширяясь. Похоже, что парень не притворяется. Лужа мочи становилась все больше, пока не достигла мужчины. Истощенный, он не нашел в себе сил отодвинуться и просто лежал в зловонной луже. Последняя пытка от этого улыбчивого парнишки.
****
Сколько прошло времени? Минута или час? Разобрать было сложно. Вонь становилась нестерпимой, к тому же, скоро парня могут хватиться. Если их найдут в подобном положении...страшно представить, что ждет его тогда. Мужчина оставил молоток на полу, перед собой и протянув руку ухватил мертвеца за штанину. Темное пятно на заднице трупа противно чавкнуло, от чего желудок пленника болезненно сжался. Благо блевать уже было нечем, потому обошлось судорогой. Собравшись с силами, он потянул тело к себе. Не сразу, сантиметр за сантиметром оно приближалось. Как только удалось добраться до карманов мертвеца, мужчина запустил внутрь руку. Он шарил в поисках ножа или любого другого предмета, который поможет освободиться от пут.
Ничего.
Застонав от отчаяния, мужчина отпихнул труп. Неужели это все? Молоток вновь оказался в руке. Перепачканный запекшейся кровью, он пугал. Заставлял нервничать даже его самого. Опустил глаза на колени, проследил до самого низа, остановив взгляд на хомуте. Тот плотно облегал щиколотку, не почти не оставляя зазора. Лишь небольшой просвет между штаниной и ножкой стула. Вытянувшись, он вставил тонкое, чуть изогнутое полотно в этот просвет. Стараясь упереться в дерево, мужчина напряг мышцы и потянул рукоятку на себя. В конце концов это всего лишь пластик. Хомут вдавился в ногу. Через плотную джинсовую ткань он не мог впиться в кожу, но зато ощутимо давил на голень. Рукоятка перестала подаваться, сопротивляясь попытке освободиться. Настойчивое давление усилилось и пластик поддался. Не выдержав давления, он звонко хлопнул, освобождая правую ногу.
Отлично. Это...это очень хорошо. Но как быть с искалеченной ногой? Она распухла, натянув штанину, будто внутрь вставили плотный резиновый шарик и накачали его воздухом. Хомут передавил отекшую щиколотку, перекрыв кровоток. Наверное, поэтому боль была уже не сильной. Это плохо. Попытавшись проделать то же самое, что и с правой ногой, мужчина втиснул молоток между пластиком и ножкой стула. Потянул и...конечность взорвалась. Буквально. Штанину окрасило свежей кровью, проступившей сквозь израненную кожу. Через секунду он был почти свободен. Но боль вернулась, прибавив к тупому стенанию перебитых костей несколько новых, неведомых до сих пор красок.
Поджав под себя здоровую правую ногу мужчина судорожно перевернулся на живот, упираясь лбом в кровь и испражнения. Искалеченная рука громко грохнула об пол прикованным стулом. Все тело пульсировало, и эта пульсация отнюдь не придавала сил. Такое бывает только в кино. В жизни боль убивает, лишает сил, лишает желания бороться дальше.
- Ну же. Давай. Соберись. - Он шептал это, и слова громыхали в глубине затухающего сознания. Вонь пробивалась сквозь крепко стиснутые зубы, она была настолько плотной, что он чувствовал на языке привкус кала и смерти. Это было противно. Главное оставаться в сознании, не отключиться. Это не просто. Но он держался. Скрипел зубами, стонал почти не скрываясь, пучил глаза, но держался. Через пару минут (или часов? Черт, время приняло какое-то другое, неведомое до сих пор воплощение) удалось подняться на ноги. Точнее на одну, здоровую ногу, вторая же отказывалась служить и теперь представляла собой лишь сгусток острой пульсирующей боли.
Волоча за собой искалеченную ступню, оставляющую позади густой красный след, мужчина двинулся в сторону, где как ему казалось, должен находиться выход. Стул он выставил перед собой и теперь облокачивался на прочную спинку, словно старик, опирающийся на треногу. Собственно, так он и выглядел, беспомощным, больным. Свет становился все менее ярким, он покидал освещенный пятачок и постепенно утопал во мраке. Позади осталось тело одного из похитителей. Широко открытыми глазами, он провожал убийцу, наблюдая как тот удаляется от места расправы. Мужчина продолжал неторопливое движение, даже не оглянувшись на мертвеца. Парень уже не казался таким уж симпатичным. Смерть отняла его красоту, уровняв с прочими своими подопечными.
Оказавшись в кромешной тьме, мужчина все ждал, когда глаза привыкнут и адаптированное зрение начнет хотя бы отчасти различать окружение. Но этого не происходило. То ли от нервного перенапряжения, то ли от невыносимой боли, мозг отказывался работать в нормальном ритме. Приходилось идти в слепую, а это было чревато падением, после которого подняться уже не будет сил.
Наконец, прямо перед ним возник широкий прямоугольник, на вид несколько темнее нежели остальной мир. Словно в темноту вплели кусочек настоящей черноты. Пленник замер, вглядываясь в него. Господи...да это же дверной проем, не иначе. Выход. Наконец-то. Собрав остатки внутренних сил, он сделал последний решительный рывок. Вытянутая перед собой рука, с зажатым в ней молотком гулко стукнулась о твердую поверхность. Заперто. Неужели это все?
- Артем, это ты? - Голос по ту сторону двери встревоженный. - Чего так долго? Девчонка здесь, так что, надеюсь ты не слишком усердствовал с нашим гостем.
Мужчина замер, словно любое движение могло выдать его. Он слушал и молился, чтобы с той стороны не потребовали пароль или еще какое-то доказательство. Похоже, что в этом не было необходимости. Замок негромко лязгнул облизнувшим сердечник ключом. Пленник приготовился. Молоток взметнулся в воздух, замер в решительной готовности проломить еще один череп. Наверное, вот так обычные люди становятся хладнокровными убийцами. Сомнений не осталось, только стремление выбраться, желание жить, вернуться домой.
Дверь распахнулась...
- Вот черт! - Парень замер в дверном проеме, вылупив на освободившегося пленника глаза. Подобного он не ожидал. Взвизгнув, молоток рассек воздух, но встретился твердой поверхностью дверного косяка.
БАЦ!
Любитель пыток отпрянул в сторону, уходя от удара. Быстро скользнув внутрь, он исчез из поля зрения.
- Что, только со связанными готов биться!? - Застонав от пронзившей все тело вибрации, мужчина ввалился внутрь, волоча за собой стул. Медлить было нельзя, поэтому он старательно не замечал прострелившую левую ступню боль. Новая комната была освещена гораздо лучше. Пара больших окон с грязными, давно не мытыми стеклами, позволяли уличному свету почти беспрепятственно проникать внутрь. На секунду мужчина зажмурился, ошарашенный яркостью нового мира. Солнечный свет весело играл на дощатом полу, значит сейчас утро или день. Он пробыл пленником больше суток. Из-за постоянных потерь сознания течение времени для него исказилось.
Парень бесследно исчез. Как такое может быть? Мужчина замер едва, переступив порог. От неожиданности, от ослепляющего света, от близости долгожданной свободы. В голове начало бухать
БАМ! БАМ!! БАМ!!!
Звук становился все громче, пока не заложил уши, полностью лишив его одного из важнейших органов чувств. Снова начало мутить, а тело становилось ватным. Сколько же крови он оставил позади, багряным следом от места своего заключения. Слишком много. Терять время больше нельзя в любую минуту он может упасть без чувств и тогда, подняться вновь ему уже точно не позволят.
На другом конце комнаты, метрах в четырех впереди, еще одна дверь. Она должна вести на улицу. Расстояние совсем ничтожное для здорового, полного сил человека, но для него теперь оно было таким же недосягаемым, как последние метры длиннющего марафона для курильщика. К тому же, по средине комнаты расположился тяжелый деревянный стол на прочных ножках. Его придется обойти, а это еще несколько непреодолимых метров.
Черт....
Это невыход. Только не теперь. Не для него. Справа, всего в метре окно. Вот оно, спасение. Мужчина двинулся к спасительной нише, тяжело подволакивая за собой уже ставшую дополнительным грузом ногу. Она не слушалась, не болела, просто висела позади обмякшим куском мяса, из которого все еще сочилась мерзкая сукровица. Медленно продвигая впереди себя стул, по иронии судьбы ставший из средства пленения единственной поддержкой этого неумелого отчаянного побега, он наваливался на прочную спинку всей грудью. Моля господа, чтоб та не проломилась под его весом.
Грязный подоконник с давно облупившейся краской на расстоянии вытянутой руки, уже можно различить картинку, неумело сокрытую за грязными разводами на стекле. Зеленая листва, разросшихся прямо за окном рябин, очередная помеха. Упершись раскрытой ладонью в стекло, мужчина прильнул к окну, почувствовал лбом холодную гладкую поверхность...не поверил своим глазам.
- Какого черта...Господи... - Прямо напротив, за не широкой проезжей частью в две полосы и таким же узеньким тротуаром поблескивала на солнце миленькая вывеска с небрежно намалеванным на ней собачьим следом. Такими их изображают в мультфильмах.
ЗООФЕРМА. Малыши ждут своих друзей.
Похитители даже не вывезли его подальше от города. Просто дали по голове и оттащили сюда. Чертовы психопаты...они устроили свою пыточную практически в центре, на виду. Разве так бывает?
По тротуару неторопливо семенила дородная женщина, лет сорока. Не высокая, в цветастом, застиранном сарафане, который облегал ее плотную фигуру словно пищевая пленка разбухшую сардельку. Толстые руки оттягивают к земле увесистые пакеты с нехитрой снедью. Она идет по своим делам и даже не догадывается, что происходит в нескольких метрах от нее. Чего там, он и сам столько раз проходил мимо и даже не глядел в сторону давно заброшенного здания с покосившейся крышей, каких еще добрый десяток сохранился на территории их небольшого городка.
Пора выбираться.
Мужчина поднял молоток на уровень лица и приготовился к пронзительному звону разбитого стекла. Еще мгновение, после чего он будет свободен. Наконец-то.
****
- Папа! - Звонкий крик с трудом пробился сквозь заложивший уши стук собственного сердца. Заставил замереть. - Пап...пожалуйста.
Мужчина резко обернулся, позабыв о ноющей боли, о сломанных конечностях, о желании вырваться наконец на свободу. Шаткое равновесие, которое он все еще поддерживал лишь случайно посыпалось, и пленник тяжело повалился на пол, крепко приложившись подбородком об услужливо подставленный самому себе стул, который накрыл его сверху неудобным, болезненным покрывалом. Зубы щелкнули, из глаз брызнули яркие, даже ярче солнечного света искры. Вмиг ставшая неподъемной, как у слепого щенка голова не сразу поддалась его попыткам взглянуть перед собой. Когда расфокусированный взгляд все же различил знакомый силуэт все было кончено.
- Юлька. - Прошамкал он пересохшими губами, из горла вырвались лишь сиплые, жалобные стоны. Сил не оставалось даже на это. - Юля...как....
Его дочь стояла рядом с парнем, что еще недавно избивал его молотком. Тот возвышался позади, положив узкую ладонь на острое, худенькое плечо девочки. Он молчал. Или нет? Не важно. Все равно разобрать что-то мужчина был уже не способен. Последние силы он тратил на то, чтоб не провалиться в беспамятство.
- Юля... - Утробно зарычав, он попытался сбросить с себя стул. Не сразу, это ему удалось. Все еще прикованная к нему рука мешала, сковывала движения. Зажатый в здоровой руке молоток полетел в сторону, все равно сил чтоб орудовать им не осталось. Свободной ладонью мужчина уперся в пол и неловко приподнялся на пару сантиметров. - Пусти...ее....
- Все хорошо пап. Теперь, все отлично. - Чернота вновь окутывала его сознание. Попытки бороться были тщетны. Стук в ушах превратился в непрекращающийся гул, левый глаз вдруг перестал различать цвета, а затем и вовсе погас. Через секунду его примеру последовал и правый. Вот и все. Это конец. Конец.
Лицо мужчины глухо ударилось об пол. Попыток подняться он больше не делал.
****
- Все пошло не по плану. Он...как взбесился. - Второй из стражников стоял над распростертым телом пленника. Он смотрел, как веселые солнечные лучики играют на начавшей покрываться черной кровавой коркой одежде и бубнил. - Артем...он его убил. Пробил голову, молотком. Это...ужасно. Что нам теперь делать?
- Не думала, что он способен на нечто подобное. Всегда был таким...тюфяком. - Девочка цинично разглядывала безжизненное тело отца. - Он умер?
- Да, наверное. - Парень кажется был в замешательстве. - Что делать? Артем...он бы придумал, что-нибудь. А теперь...Я не знаю.
- Хватит ныть. Тащи его к приятелю. После будем думать.
Парень смущенно ухватил обмякшее тело за правую ногу, словно не решая прикоснуться к закостеневшей искалеченной конечности. Перечить он не привык, особенно, когда командовали так уверенно. С трудом преодолевая покорную робость, вбитую в него еще отцом садистом, неуверенно проблеял:
- Больше он тебя не тронет.
- Что? Ах...да, конечно. - Девочка словно находилась где-то далеко отсюда. Она не моргая смотрела на кусок мяса, что был ее родителем и не испытывала никаких эмоций. - Артика жалко.
Это правда. Высокий, разговорчивый парень с располагающей улыбкой, он был лучшей частью этого плана. Возможно, у них что-нибудь и сложилось бы позже. Теперь сложно сказать. Она проводила напряженно пыхтящего юношу взглядом. А этот послушный. Еще может пригодиться.