Чурбанова Лариса Михайловна : другие произведения.

Волосы Вероники

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Волосы Вероники.

   "Волосы натуральные от 33 см, седые и окрашенные от 43 см. Дороже, чем у нас не бывает! От 1000 руб. до 30000 руб. за килограмм. "
   Ася с досадой отвела глаза. Такими объявлениями в последнее время были оклеены чуть ли не все стены домов. Она тряхнула своей короткой рыжей шевелюрой. Уж ее-то хвостики вряд ли кто захочет купить!
   Что ж, ее профессия хоть и не приносила кучи денег, зато позволяла жить, не продавая свою шевелюру чужим людям. Ася Званцева работала врачом на Скорой. Правда, совсем недолго, даже года не прошло. Но даже за это короткое время она успела приобрести и своеобразную врачебную самоуверенность и апломб. Это поначалу она боялась, что, только взглянув на нее, люди станут требовать кого-то посолиднее и поопытнее. Ну внешность у нее такая- девчачья: ростом метр с кепкой, худая как не знаю что, и буратинистый курносый нос. Ее в ее двадцать четыре года никто и никогда по имени-отчеству и не звал; все только Аська да Аська: Аська то, Аська се.
   Когда она поступала в Медакадемию, то будущее свое представляла себе совершенно иначе. Просто спала и видела, как будет ходить в ослепительно белом халате, и больные будут уважительно так слушать и Александрой Семеновной звать. Мечтала, как будут прибегать за ней среди ночи, а она будет всех спасать. Прибегать, правда, прибегают, и помогает Аська многим- врач она хороший, этого уж не отнимешь. Только вот насчет важности и всего прочего- облом. Как была Аськой, так ей и осталась.
   Трамвай с тяжелым всхлипом остановился, натужно распахнулись жестяные створки дверей. Ее остановка, надо выходить. Она любила ездить в трамвайчике. Равномерное постукивание колес успокаивало и как бы возвращало ее в детство. Вот и теперь, после суток, она чуть не задремала под убаюкивающее "чучух-чучух".
   Ничего, еще не долго осталось, до дома уже рукой подать. Сейчас в ванной отмокнет, маминых пирогов наестся, и спать, спать, спать!
   Уже в подъезде Аська почуяла упоительный запах свежевыпеченной сдобы. Что за мамулька у нее- золото! Знает, что дочка устала, вот и старается порадовать, ждет. Так же, как раньше ждала с работы папу. Только его теперь нет, вот Аська за главного и осталась.
   Пироги оказались с грибами, а сладкие- с черничным вареньем. Аська жмурилась и чуть не урчала от удовольствия. Мама хлопотала вокруг нее, то чай подливала, то сахарницу подвигала.
   - У Клавдии Степановны опять давление подскочило, - не переставая суетиться, докладывала она дочери. - Вчера вечером приходила к нам, я ей двести на девяносто намерила.
   - Так я ж ей таблетки выписала, - с набитым ртом пробурчала Аська. - она не пьет их что ли?
   - Да пьет, - замахала полными руками мать. - Только ты ж ее знаешь: как понервничает, так сразу давление.
   - Ну и о чем она на этот раз переживала? - усмехнулась Аська. Состояние здоровья соседки не вызывало у нее ни малейших опасений. Той просто нравилось всех ставить на уши, чтобы потом купаться в лучах человеческого сочувствия и заботы.
   - Ой, ты ж не знаешь, Асенька, - спохватилась мама. - Сегодня как раз Танечку Васильеву хоронили.
   - Как хоронили? Кого? Ты ничего не путаешь? - только и смогла сказать Ася. Мать печально покачала головой.
   Таня Васильева была Аськиной однокласницей. Хорошая девочка, тихая, скромная, послушная, но Александра всегда ее терпеть не могла. Хотя и жили они рядом и из школы всегда приходили вместе.
   Вся беда была в том, что Аськина мама постоянно ставила Танечку в пример своей непутевой дочери. "Вот Таня уже не по складам читает, а бегло. Таня Васильева сегодня сдала поделку по труду, а ты, Асенька, когда за ум возьмешься?" И этому конца-края не было. Так вот и вышло, что Аська всей душой возненавидела свою недавнюю подружку. Она даже стала задерживаться после уроков, только бы не возвращаться с ней домой.
   А где-то к восьмому классу обнаружилось, что Таня больна. На контрольной по математике она с гулким грохотом съехала на пол и забилась в припадке. Глаза закатились, и на помертвевшем лице блестели только выпученные белки. Изо рта текла пенистая слюна.
   Прибежавшая по тревоге медсестра безуспешно пыталась удержать Танину болтающуюся из стороны в сторону голову. Ей даже удалось просунуть ей между зубов свернутый платочек. Когда все закончилось, Таню увели из класса. Теперь все знали: у Васильевой- эпилепсия.
   Мама больше не восхищалась соседкой-Танечкой, видимо справедливо рассудив, что лучше уж пусть дитя будет непутевым, но хотя бы не больным. Аська же стала относиться к Тане с жалостью и в то же время каким-то брезгливым любопытством. Она не могла забыть ее нечеловеческий оскал и липкие белые хлопья, пятнавшие школьную форму.
   Настроение было безвозвратно испорчено. Аська машинально поблагодарила маму и пошла в свою комнату. Легла, закуталась в шерстяной мохнатый плед, но сон не приходил. Из головы не шла Таня.
   Ася встала и достала из книжного шкафа старый альбом с фотографиями. Длинные неуклюжие листы с приклеенными фотокарточками прикрывала папиросная бумага. Вот годовалая Аська ползает голышем по столу и смеется. Мама держит ее за ноги и тоже улыбается. Мама молодая, легкая, вся устремленная вверх. Аська совсем не помнила ее такой. А тут Аська верхом на волке. Ей три года. Конечно, волк не настоящий, а просто чучело, но только маленькая Ася смело согласилась сфотографироваться с ним вместе. Остальные малыши боялись. Решительно пролистнув пару страниц, девушка нашла школьные фотки.
   Первый класс, праздник осени. Тогда у них устроили настоящий карнавал. Каждый должен был придти в своем костюме. Ей сшили наряд Красной Шапочки, но она наотрез отказалась его одевать. Аська хотела быть только ежиком, и, в конце концов, маме пришлось уступить. Вот она, с торчащими в разные стороны колючками и большим красным яблоком на боку. Рядом Таня. Стоит как примерная девочка в короне из кленовых листьев и в длинной юбочке с фартучком. А поет-то как старательно: голова склонена на бок, рот вытянут овальчиком. И коса толщиной в руку через плечо. Красотища! Мечта любой мамаши.
   Детские чувства снова нахлынули на Аську, и она со злостью захлопнула альбом.
   В комнату тихо вошла мама. Наверное, услышала как дочка возится, поняла, что не спит.
   - Почему мне ничего не сказали? - не поворачиваясь, спросила Ася. Мать замялась.
   - У тебя же все равно дежурство было, - начала она оправдываться, терзая натруженными пальцами льняное полотенце. - Танина мама, Надежда Маркова, через девочек передавала, а я подумала...
   Аська резко повернулась. Но у матери было такое жалкое потерянное лицо, что дальше выговаривать ей она не стала. Так и просидели они чуть ли не до обеда. Первой нарушила молчание мать:
   - Пойдем, что ли чай пить, - позвала она Аську.
   За столом разговор снова зашел о Тане.
   - Мам, а отчего она умерла? - осторожно, тщательно выговаривая слова, спросила Александра.
   - Так у нее же эпилепсия была, - удивленно подняла глаза мать.
   - Ну и что? Вон Достоевский тем же самым хворал- и ничего, даже великим писателем стать ухитрился, в рулетку играл, с женщинами крутил.
   - Танечка в последнее время расстраивалась сильно, может поэтому?
   И на невысказанный вопрос дочери, она поспешила пояснить:
   - К ней как-то осенью еще цыганка привязалась на улице. Погадать, что ли. Танечка, она такая мягкая была, ты же помнишь. Никому отказать не могла. А та Танюшке и скажи, что на ней порча страшная, потому она и болеет. Уговорила девочку отдать ей все золото, что дома было, и деньги тоже. Мол, на них зло лежит. То ли заболтала ее, то ли загипнотизировала, не знаю. Только Таня все добро ей до капельки отдала. Надежда Марковна как домой вернулась, глядит, в доме разгром, а дочка радостная сидит. Теперь, говорит, поправлюсь. Ну, а когда поняла, что ее обманули, так чуть умом не тронулась. Ты же знаешь, она так переживала, что болеет. Говорила, что матери только жизнь портит. А тут еще и все деньги из дома цыганке отдала своими руками, так совсем себя поедом ела. Уж Надежда Марковна ее уговаривала, бог, мол, с ними, с деньгами, а Танечка не слушала, убивалась, аж почернела вся.
   - Цыганку не нашли, конечно? - поинтересовалась Аська.
   - Что ты! Надежда Марковна и в милицию бегала, заявление писала. Да с ней и разговаривать не стали. У них таких знаешь сколько? Танюшка пыталась заработать что-то, она ж портнихой была, да куда там...
   Аська, не смотря на свою профессию, до сих пор никак не могла привыкнуть к смерти. Тем более, когда дело касалось ее ровесницы, одноклассницы. Осталось какое-то чувство вины: Врач ведь, может быть, если была бы рядом, смогла бы как-то помочь, спасти. А она даже на похороны не явилась, последний долг не отдала.

***

   Утро добрым не бывает. Эту нехитрую истину Димка Волков усвоил очень давно. А сегодняшнее утро побивало все мыслимые рекорды. Он не успел даже проснуться как следует, как уже понял, что что-то не так. А когда попытался повернуться на другой бок, то уже точно знал, что именно. Поясница отозвалась на движение такой дикой болью, что чуть искры из глаз не посыпались. Переведя дыхание, он снова попытался хотя бы лечь поудобнее, но не тут-то было. Заломило не только спину, но даже ногу. Наконец, путем невероятно болезненных проб и ошибок, Волкову удалось найти более-менее приемлемое положение: свернувшись как эмбрион. Как и все здоровые люди, Димка плохо переносил боль. Ситуация, в которой его собственное родное тело вдруг перестало его слушаться, оказалась для него совершенно непереносимой. Ну, хорошо, сегодня выходной и он может весь день пролежать на боку не шевелясь. А завтра? После получаса таких мрачных раздумий Димка решил вызвать врача.
   Он с большим трудом смог открыть дверь приехавшей по звонку Скорой. На этом его силы закончились, и он с тяжким стоном вновь повалился на кровать.
   - Здесь болит? - деловито вопрошала его докторица, ощупывая Димкину многострадальную спину.
   - У-ыуу, - только и мог провыть доблестный капитан милиции.
   Но вой его тут же сменился яростным криком, потому что сильные руки резко нажали как раз на самое больное место.
   "Убью заразу!" - озлобленно подумал Дима, судорожно выдыхая. И тут с удивлением обнаружил, что боль куда-то исчезла.
   - Вообще-то мануальную терапию без рентгена не делают, - донеслось до него как будто через вату. - Но зачем вам лишние муки. Случай-то ведь типичный. Это у вас нерв защемило. Вон трапециевидная мышца вздулась, любо-дорого глядеть.
   Только теперь Волков смог разглядеть приехавшего к нему врача. Если бы он смог сделать это раньше, он бы эту девчонку и за километр к своей спине не подпустил бы. Ишь, развели моду, студентов вместо врачей налаживать! Но шоковая терапия рыжей врачихи действительно помогла: вместо прежней боли осталась только ноющая тяжесть. Устыдившись, Димка принялся бормотать слова благодарности.
   - Прямо и не знаю, что со мной случилось. Будто сглазил кто, - забормотал он, пытаясь оправдать свое постыдное нездоровье. - Вот вчера только мать звонила, спрашивала как жизнь...
   - Бросьте, обыкновенный радикулит, - прервала его мутные извинения девчонка. - Тяжелое что-нибудь подняли, и готово дело!
   Димка вспомнил, что действительно, вчера убираясь, он и шкаф двигал и кровать поднимал. А что? Он всегда так делал. Не лезть же по-пластунски с тряпкой в зубах?
   Девушка уже стояла в дверях, наматывая на шею полосатый шарф. Она явно с нетерпением ждала, когда же Волков ее выпустит. Спина докторши под стеганой куртанкой устало горбилась. Только тут Дима заметил и синюшную бледность и зеленоватые тени под глазами. "Да она же еле стоит!"- понял Димыч.
   - Хотите чаю с бутербродом? - неожиданно для себя вдруг выпалил он.
   Как ни странно, это традиционно двусмысленное предложение было принято девушкой безо всякой неловкости. Может быть, она почувствовала в его словах искреннюю благодарность, или еще почему, но только рыжая врачиха молча прошла на кухню и опустилась на диван.
   Заваривая чай и нарезая ломтями розовую колбасу, Димка нет-нет да и бросал взгляд на свою гостью. И все больше убеждался, что с ней что-то не так.
   - У вас что-то случилось? - осторожно поинтересовался он, ставя перед девушкой расписную цветастую чашку.
   Та обняла ее худенькими ладонями, словно хотела согреться, и только после этого подняла глаза на Волкова.
   - Устала, - одними губами прошептала она. - У меня смена уже кончилась, когда ваш вызов пришел. А ехать некому.
   Димке стало стыдно. Девушка словно почувствовала это и поспешила добавить:
   - Просто перед этим девушка тяжелая была. Еле до больницы довезли. Вот сейчас думаю, как там она.
   И докторица сначала через силу, а потом все резвее начала рассказывать.
   Когда они позвонили в дверь старенькой хрущовки ничего, казалось, не предвещало нечего экстренного. Обычный приступ панкреатита. Тем более, что и родители больной подтвердили, что у нее такое случается. Девушку звали Вероникой. И было удивительно смотреть на ее супермодную коротко стриженную головку в сочетании со страданием, которое кривило покрытое макияжем личико. После уколов больной стало лучше. Бригада Скорой уже собиралась уезжать, но в подъезде их догнала мать Вероники. Она кричала, что девушке снова стало плохо. Вернувшись, они застали страшную картину. Вероника стонала и судорожно изгибалась. Одеяло и подушка, смятые, валялись на полу. Больную вырвало черной слизью. После этого она на время затихла. Нужно было срочно везти ее в больницу. И все то время, пока девушку заворачивали в одеяло и укладывали на носилки, вокруг суетилась и причитала ее мать.
   - Только девочка постриглась, только принарядилась, так такое несчастье! - плакала она, и крупные горькие слезы капали на красный в горохах фартук.
   - Говорил я, не к добру это! - вторил ей невысокий коренастый старик, отец Вероники. - Не к добру!
   Пока ехали, с девушкой пару раз снова приключались судороги, и она теряла сознание. Давление резко падало. Так, вся опутанная проводами капельниц и катетеров, Вероника и была доставлена в приемный покой.
   - И теперь я все время думаю, как она там, - закочила свой рассказ Димкина гостья. - Спасибо за чай, вы меня просто к жизни вернули, - благодарно улыбнулась она Волкову. - Я пойду, там меня Васильич заждался.
   И девушка змейкой выскользнула за дверь. Димыч долго вслушивался в перестук ее каблучков. "Наверное, она все-таки хороший врач, раз так о своих больных печется" - почему-то радостно думал он.
   Весь оставшийся день Дима бесцельно шлялся по квартире и валялся на диване, переключая телевизор с одного канала на другой. Как на зло, везде показывали одну лабуду. Наконец, озверев от безделья, Волков решил пошарить в Интернете: разузнать про посетившую его болезнь. То, что он прочел, совсем его не обрадовало. Особенно впечатлило Димку потрясающее по силе воздействия описание пояснично-крестцового радикулита с преимущественным поражением седалищного нерва- ишиаса. Он почти чувствовал, как боль поражает его ягодицу, бедро и далее вплоть до пятки. Нога холодела, кожа немела, и по ней настойчиво ползли мурашки. Димычу даже пришлось пошевелить пальцами, чтобы убедиться, что мышцы еще не атрофировались. Также Волков узнал, что теперь ему придется остерегаться резких движений, чрезмерных физических нагрузок, переохлаждения и интоксикации.
   Забираясь все дальше, капитан узнал, что из всех млекопитающих таким радикулитным страданиям подвержен только человек. Правда, раньше так маялись еще и саблезубые пещерные тигры, у которых на хребет давили здоровенные клыки и массивный череп. "Наверное, поэтому они и вымерли все до одного," - меланхолично подумал Волков, засыпая.

***

   Белые шары хризантем совсем терялись на фоне белых же оштукатуренных стен. Да и тонкий терпкий запах их казался совершенно чужим здесь, где властно пахло больницей и страданием. "Надо было розы покупать," - злилась сама на себя Аська, вспоминая яркие, полные буйной цветочной жизни, бутоны, которые продавали в киоске. Конечно, сама она больше всего любила именно хризантемы, но ведь выбирала-то она не для себя!
   Она и сама не смогла бы внятно объяснить, почему отправилась в больницу, навещать девушку Веронику. Может быть, из-за не отпускавшего ее чувства вины перед покойной Таней Васильевой. Словом, что-то иррациональное зацепило ее на крючок и теперь вело на веревочке как послушную козу.
   "Или корову, " - задумчиво поправила сама себя Аська. - "Нет, пожалуй, все-таки, козу, на дородную буренку я никак не тяну."
   Тем временем растрепанная стриженная головка на подушке зашевелилась. Девушка Вероника просыпалась. Всматриваясь в ее лицо, Ася удивлялась, до чего же непохожи были Вероника под свежим и явно не дешевым макияжем на Веронику не накрашенную, сегодняшнюю. Два разных человека. Теперь перед ней лежала девочка-пацанка с темными кругами под запавшими глазами.
   - Как ты себя чувствуешь? - глупое начало разговора, дежурное, да другого бог не дал.
   - Как лягушка под КАМАЗом, - хриплым голоском отозвалась девушка Вероника. "Ого, а у нас, оказывается, и чувство юмора имеется!" - мысленно поаплодировала ей Аська. А вслух произнесла:
   - Ничего, теперь полегчает. Поправишься.
   - Я на концерт собиралась, - жалостно проблеяла больная. - А теперь все, накрылся мой Мумий-Троль медным тазом.
   Действительно, Ася вспомнила, что как раз вчера случилось громкое шоу этого ясноглазого мальчика с неприличным голосом. Оказывается, Вероника- его фанатка. Интересненько. Аське тоже нравились его песни, но не до такой степени, чтобы выкладывать такие запредельные суммы за билет.
   - Я специально косу срезала, продала! - хлюпала Вероника. - Мамка знаешь как орала?! У меня с первого класса волосы до попы были, честное слово! Так что и на билет хватило, и еще на тушь-помаду осталось.
   Врачу Званцевой резко стало не по себе. Тревожные колокольчики требовательно зазвучали в ее голове. Не то, чтобы она всерьез думала, что продажа волос может причинить какой-либо вред здоровью, нет. Вот только случай с девушкой Вероникой не поддавался с ее точки зрения никакому разумному врачебному объяснению. А потом еще стали всплывать в памяти слова одноклассниц о Тане Васильевой. Мол, та в гробу с короткой стрижкой лежала совсем на себя не похожая. Какая стрижка, когда Танька всю жизнь с косой ходила?!
   - Не грусти, Вероника. Сколько таких концертов в твоей жизни будет, - попыталась утешить больную Аська. Утешать получалось слабо, девушка только еще пуще разревелась.
   Аська молча положила на тумбочку пакет с заготовленными апельсинами, и двинулась к выходу, всей своей шкурой ощущая противную беспомощность. В коридоре сидела медсестра, яркая крашенная блондинка. Узнав, что Аська- врач со Скорой, медсестра стала почти любезной.
   - Да интоксикация у вашей девушки страшенная была, - пренебрежительно отмахнулась она от осторожных Аськиных расспросов. - Ее не к нам везти надо было, а в третью больницу, в токсикоцентр. Мы ее, конечно, на совесть промыли-почистили, да только профиль-то не наш совсем. Когда ее анализы пришли, Степан Иваныч за голову схватился!
   - Бросьте, - резко оборвала ее Аська. - Какая она, к лешему, наркоманка?! У нее ни следов от инъекций на руках, и зрачки в норме.
   Красавица-медсестра обиженно поджала полные губы, всем своим видом демонстрируя, что мы, мол, институтов не кончали, да только наркомановца за версту видим. На том и расстались они, разойдясь взаимно друг другом недовольные.
   Много лет назад Редьярд Киплинг писал, что девиз семейства мангуст звучит так: "Разнюхать и разведать!" Если бы Аська выбирала девиз для себя, то, не раздумывая, позаимствовала бы его у Рики-Тики-Тави. Такие вот несостыковки действовали на нее как красная тряпка на быка. Люди чаще всего не осознают, как много общего в работе врача и сыщика. Когда ты только видишь больного и тот, кроме маловразумительного "Вот здесь болит как ножом режет!" никакой информации не выдает, вот тут-то и начинается настоящая детективщина. Не зря сейчас во многих учебниках стали приводить алгоритмы постановки диагноза: если этого нет, то проверить то и то, и так далее. Но правила- правилами, а интуиция у врача все равно должна быть на первом месте. И эта самая интуиция прямо-таки кричала Аське, что дело тут явно нечисто.
   Одним из самых любимых ее преподавателей в Медакадемии был Аврелий Маркович Аветисян. И хотя по специальности он был судмедэкспертом- танатологом, а свежеиспеченный доктор Званцева терапевтом, но пойти советоваться Аська решила к нему. То ли благодаря профессиональным особенностям, то ли от природного характера была у Аврелия Марковича подкупающая основательность и логичность. А уж его специфический юмор способен был рассмешить и покойника. Особенно удавалась ему развеселая история про милиционера и ...мокрые штаны. Ее он обычно рассказывал студентам, только что пришедшим на стажировку в морг. Из-за высокой профессорской кафедры виднелась только блестящая лысина, массивный орлиный нос и голубые навыкате глаза. Но, как только доктор Аветисян начинал говорить, люди как-то сразу забывали про его далекую от античного образца внешность и слушали не отрываясь:
   - Еще в старом морге это было. Тела троих милиционеров привезли после автокатострофы. Свалили их и оставили лежать. Санитарка стала по карманам шарить- документы искать- а один глаза и открой:
   -Где я, мамаша?- спрашивает.
   Приходят потом все, а по всему моргу штаны на батареях развешаны. Стали интересоваться у санитарки, в чем дело:
   -Да как он глаза-то открыл, так я и описалась со страху.
   Когда Аська тактично постучав, открыла дверь рабочего кабинета Аврелия Марковича, то тут же убедилась, что ее старый учитель снова в своем репертуаре. С чашкой горячего кофе в одной руке, бурно жестикулируя другой, он явно рассказывал свою очередную байку.
   - Аська, золотце мое! - восторженно вскричал почтенный танатолог, и конечно, обжигающий напиток вылился прямехонько на одного из сидящих рядом гостей. Удивлению девушки не было предела- рядом с Аврелием Марковичем восседал тот самый радикулитный больной, которому она на днях так ловко вправила позвонок. Правда, сейчас он шипел и тихо ругался, потому что кофе плеснули именно на него. Краем глаза, Аська отметила, что сейчас мужчина облачен в милицейскую форму. О как, оказывается, мир тесен, не повернуться, чтобы на кого-нибудь из знакомых не напороться.
   Пока Аветисян гостеприимно усаживал Аську, она успела как следует разглядеть всю собравшуюся компанию. Кроме облитого кофе милиционера, в кабинете сидели еще две девушки в белых халатах- явно местные, забежавшие на угощенье.
   - Поверишь ли, не могу один кофе пить, - радостно жаловался Аське Аврелий Маркович. - У нас, видишь ли, уже вторую неделю энергетики взялись свет отключать во время рабочего дня. То ли денег им не доплатили, то ли что еще, неважно. Только работать, сама понимаешь, без света народ не может. Вот и приходится развлекаться- кофеек пить. Слава богу, спиртовки-то у всех есть- запалил огонечек- и готово дело. Да только у меня вот не загорается никак. Я и так и сяк- не идет. Потом вон к девушкам пошел, - тут он кивнул на дам в белых халатах, - у них воду вскипятил. Так они мне от доброты душевной своего спирту в горелку налили. И что ты думаешь? Зажглась, собака! Я спирт-то свой, разбавляю, бывает. Так выходит, не я один?! Так развели, что и не горит вовсе! И не поверишь, мистика какая: на другой день снова у меня спиртовка не зажигается. Опять, стало быть, спирт вылили враги, и водой долили. Вот и приходится гостей к себе зазывать- их огонек, мой кофеек!
   - И сахарок, Аврелий Маркович! - хихикнула одна из врачих, с длинными распущенными кудрями, похожая на исхудавшего льва.
   - Да я тебе, сердце мое, и печеньица, за щедрость твою отсыплю! - судмедэксперт потянулся к расписной жестяной коробке и извлек на свет божий кучку рассыпчатой сдобы.
   - Ты по делу заглянула или как? - мимоходом шепнул Аське Аветисян. Та смущенно покраснела. Стыдно, конечно, что к своему старому учителю заходишь только в своекорыстных целях. Но Аврелий Маркович относился к этому с пониманием. "Если молодая поросль еще нуждается в моих наставлениях, значит, я еще не вышел в тираж!"

- частенько иронизировал он.

   Когда все было благополучно выпито и съедено, и девицы-докторицы упорхнули к себе наверх, Ася решила, что уже можно и советоваться. Коротенько в двух словах изложила она танатологу свои сомнения. Только когда говорила про Танечку, голос задрожал предательски, и запнулась. Чувство вины разрасталось и крепло.
   - Ты сама-то во все эти мумбы-юмбы веришь?

- иронически поинтересовался у нее Аврелий Маркович.

- Что над волосами поколдуешь и интоксикация до небес? Или даже вовсе безвременная кончина?

   - Я не верю в случайные совпадения,

- стойко стояла на своем Аська.

   - А вот они-то как раз и бывают в жизни на каждом шагу,

- хитро ухмыльнулся Аветисян.

- И вот как раз одно из них: думала ли ты, душа моя, что своего недавнего пациента у меня застанешь? - и он широким жестом указал на все еще сидящего в уголке милиционера.

   "И когда только успел насплетничать?" - про себя удивилась девушка.
   - А между тем, Дмитрий Макарович- мой давний душевный знакомец. Вот и сейчас постановление принес, работу мне, старику, подбросил.
   Аське было грустно, что Аврелий Маркович так пренебрежительно обошелся с ее сомнениями и терзаниями. Ну и что, что отравление может вызвать не только наркотики, но и тот же панкреатит? Это она и так знает.
   Мягкие снежные комочки бесшумно ложились девушке под ноги, но она совсем их не замечала. Не заметила она и давешнего милиционера, который уже некоторое время шел за ней по пятам. Только его вежливое покашливание вернуло Аську к действительности.
   - Я тут вот что подумал,

- смущался он, пожалуй, не меньше, чем сама Аська.

- Чем гадать, давайте сходим туда, посмотрим...

   - Это туда, где волосы скупают?

- уточнила Ася.

   - Ну да. Я документы у них проверю, вы с врачебной стороны приглядитесь...
   Аська прикинула. А ведь он дело говорит. Да и время как раз подходящее.
   - Пошли,

- решительно согласилась она, подхватывая своего бывшего пациента под локоток.

- Тут на трамвайчике пара минут.

   Определенно, наплыва людей, желающих выгодно пристроить свою шевелюру, во Дворце железнодорожников сегодня не было. За низеньким столиком скучала тетенька средних лет- должно быть, скупщица. Пока Волков беседовал с ней о своем, о милицейском, доктор Званцева осматривалась. Внимание ее привлек седой старичок, в нерешительности мнущийся у самого входа. "Неужели и он пришел волосы продать?" - удивилась Аська. - "На голове две плешины в три ряда, а туда же."
   Но дед видно был совсем по другой части. У него в руках девушка заметила здоровые часы, чуть ли не самого начала прошлого века. Старик вертел их и так и сяк, словно не мог наслушаться их громким тиканьем или разглядеть, который час. Аська решила помочь дедушке:
   - Сейчас половина второго,

- громко и отчетливо сообщила она.

   Дед недоуменно уставился на нее.
   - Я говорю, время сейчас- полвторого, тринадцать часов тридцать минут,

- стараясь еще четче выговаривать слова, повторила девушка. Из своего небольшого врачебного опыта она прекрасно знала, что пожилые люди не только частенько плохо слышат, но и воспринимают все медленнее молодых.

   - Ну и что?

- снова не понял старик.

   Тут пришел Аськин черед смущаться:
   - Простите, я подумала, что вы время на часах разглядеть не можете.
   - Глаза у меня, конечно, не те уж стали, но тут цифры ого-го какие. Вот глянь,

- и дедок с наивной детской гордостью сунул Аське под нос свой хронометр. Действительно, и стрелки, и числа на нем были четкие, прекрасно различимые. Девушка прищурилась, пытаясь разобрать надпись, муравьиной вязью выгравированную на циферблате. "За героизм и мужество в боях с контрреволюцией....". Дальше она прочитать не успела.

   - Это мне сам Буденный вручал,

- не замедлил похвастаться старик, приглаживая расползающийся пух седых волос на макушке.

- Мне тогда только-только шестнадцатый годок пошел, да время было такое...

   Дед торопился рассказывать, а Ася внимательно слушала. Перед ее внутренним взором вставали пыльные жаркие степи и обжигающая канонада и хриплое ржание загнанной лошади. Это была не ее молодость, чужая, но сейчас девушка ощутила ее как свою собственную.
   - А сейчас только часы и остались,

- горько заключил дед, опуская в карман брюк свою драгоценную награду.

- Вся жизнь моя теперича в них. Да видно все одно продать придется.

   - Так может не стоит продавать?

- вмешался в разговор неслышно подошедший к ним Волков. "И что за манера у мужика такая, подкрадываться,"

- возмутилась в глубине души Аська.

   - Дык как же,

- засуетился старичок. Видно было, что этот разговор он и сам с собой вел уже и не раз и не два.

- Бабке лекарство купить не на что. У меня ведь и шашка была, именная. И ту в прошлом годе того, сдал. А тикалки ить сам командарм, сам Семен Михалыч,

- и он закашлялся натужно, давясь то ли старческой мокротой, то ли слезами.

   Волков крепко взял его под руку:
   - Пошли в аптеку, дед. Часы побереги, раз Буденный подарил. Сам говоришь, вся жизнь твоя в них, мало ли что.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"