Он провожал меня каждый вечер. Иногда оставлял во дворе, иногда - у подьезда, иногда доводил до дверей квартиры. Я упрямилась, как маленькая. Каждый раз заявляю, что дойду без сопровождающих, а он все равно следует за мной. Я знаю: чем больше упрямлюсь, тем больше ему будет хотеться провожать меня. Мне это тогда страшно нравилось.
Ещё мне действительно но не хотелось, чтобы нас видели. Я считала его почти Греем из "Алых парусов". Было странно для всех, что такой как он встречается с маленькой серой мышкой. Однокурсницы, рядом с которыми я выглядела ещё ребёнком ахали, охали, делали большие глаза: "Как ты его подцепила?" Я считала их толки глупыми, ведь человек не рыба, как можно его подцепить и держать рядом собой силой? Я не хотела делить ни с кем эту магию между нами. Он был первым, с кем я встречалась, не считая детских невзаимных влюбленностей. Его имя - Владимир, хотя звали его Владом - видно так ему больше шло. Он же звал меня Людочкой, это так странно звучало его низким и звонким голосом, похожим на то, как звенит лед.
Я живу не в лучшем районе. Мама всегда вздыхала, когда рассказывала кому-нибудь, где мы живём. Как будто хуже места и нет на свете. В детстве я мало играла с местными ребятами, часть которых стала шпаной. Подростком я была затворницей, ребёнком подземелья. Мои окна выходили на пустырь. Сосед с низу отбывал срок за торговлю запрещенными веществами. Об этом мало говорили вслух, но знали все. Когда мама вела меня в детстве через подъезд, она старалась провести меня быстрее мимо соседской двери. Она всегда беспокоилась за меня и всегда была права. Редко говорили и о судьбе моего одноклассника Стаса Ярошева, хотя все видели его медленную смерть от этих ядов. Никогда не забуду его в конце глубоко запавшие, уже не человеческие глаза.
Вот почему меня надо было провожать.
Мы с Владом около моего жилища. Под лучами вечернего солнца даже облупленная хрущевка выглядела по иному. Двор даже стал светлее и радостнее. Не из,за Влада ли?
- Ну все, Людочка. - Сказал он. В это время дверь в подъезд тяжело открылась. Из за неё вышли мои родители, неожиданная встреча их чуть ошарашила.
-Мама, папа, это Влад! - представила я друга, чтобы оборвать затянувшуюся паузу. Я ожидающе посмотрела на родителей, чтобы почитать их реакцию, но от волнения так и не смогла узнать их первое впечатление.-Влад, как ты понял, это мои родители, Светлана Евгеньевна и Алексей Михайлович.
- Очень приятно! - Влад пожал папе руку.
- И нам. - Ответила мама. Она ещё пребывала в состоянии удивления, которое было скорее положительным, чем отрицательным.
- Мы вместе месяца два, - заявил Влад, тоном голоса стараясь уверить родителей, что в нашем с ним знакомстве нет ничего плохого. Ун умел находить ключ к кому угодно. - Вот, провожаю вашу дочь. Мало ли, что здесь может случиться.
-И правильно! - согласилась мама, - у нас здесь опасно ходить. Вечера тёмные, ходят разные компании. Береги нашу Люду.
Последняя фраза звучала почти как напутствие.
Влад попрощался и ещё раз окинул нас взглядом, чтобы убедиться, что у моей семьи сложилось о нем хорошее мнение. Уверенный в победе, он покинул нас. Так без помпезности произошло его знакомство с моими родителями.
Они не могли не заметить, что я стала больше улыбаться, чувствовала себя красивее и счастливее.
Назавтра часа в три после полудня он пришёл за мной сам. Как свой человек, прошёл в мою квартиру и уселся на мягкий со старом одной обивкой диван. Атмосфера бедной комнаты преобразилась. Появилось нечто неуловимое, как бывает, когда появляется новый человек., особенно молодой мужчина. Влад из тех людей, которые занимают собой, своей аурой все пространство. По воздуху разнесся пряный, по-восточному островатый аромат его парфюма.
Влад мне виделся ещё недостижимым, далеким от моего мирка существом. Воображение, напрягаемое девичьими мечтами, никак не могло представить, что будет дальше. Влад так не смотрелся в моём скромном доме с коврами и советской мебелью. Он не сочетался ни с маминым огородом, ни с папиным гаражом, с трудом вписывался в колею моего грядущего.
... Влад оглядел обстановку гостиной.
- Во как живёт Людочка... Можно на этот вечер украсть вашу дочь? - Он решил, что нужно говорить с мамой, чтобы выглядеть в её глазах человеком, способным нести ответственность за её дитя.
Влад улыбнулся. Он знал каждую свою улыбку, и когда какую можно использовать.
- Я подумал, почему бы Люде не познакомиться с моей семьёй? Если она сама не против.
Он знал: я за. Я пойду за ним куда угодно. Мама отпустила меня.
К дому Влада мы вдвоём добрались ближе к вечеру. Мне было все равно, как он живёт. Я согласилась бы и на шалаш. Это был возраст наибольшей искренности, когда не имеешь никаких притязаний, кроме как на взаимность.
Мы прошли за кирпичный забор, которым был обнесен участок. Дом Влада был изящным и просторным зданием в два этажа, имевшим мансарду. Перед ним был аккуратный газон.
Нас ждали. У порога нас встретила Элеонора Сергеевна, мама Влада. Она встретила меня с радушием. Элеонора уже знала, как меня зовут и при встрече почти сразу заключила меня в обьятия. Я ,по-моему смутилась, и поприветствовала ее коротким "здравствуйте", не привыкнув к такому открытому выражению эмоций.
Элеонора мне показалась довольно простой, лёгкой в общении, по-женски разговорчивой. Она очень молодилась, красилась, как иная бы не позволила себе и в молодости, носила кокетливую прическу, но все это удивительно удачно сочеталось на ней.
Мы последовали в широкую и светлую гостиную. Комната была обставлена дорого и по-английски лаконично. В центре, специально для этого вечера, находился массивный деревянный стол, уже накрытый к моему приходу. В этот раз на своей территории Влад уже не хотел производит на меня впечатление, он знал, что его производит.
Из соседней комнаты вышел подтянутый ,с иголочки одетый мужчина лет сорока. Это был Кирилл Андреевич, отец Влада. Папа и сын, как друзья, пожали друг другу руки. Влад принялся представлять меня. Кирилл Андреевич вроде бы был доволен выбором сына.
Они были похожи, как редко бывают похожи родители и дети. Было что-то обще у них в холодных, отточеных, даже не славянских, а скандинавских чертах лица, ясном, режущем насквозь цвете голубых глаз. Манеры говорить, поправять волосы, смотреть как окатывать водой были пугающе схожими.
Кирилл Андреевич показался мне хорошим семьянином и неплохим человеком. Но потом, с некоторых ракурсов, мне стало видеться в его лице нечто неприятное, птичье, ястребиное. Когда наш разговор прервал телефонный звонок, говоря с кем-то, Кирилл Андреевич сделал лицо лицо леденящим, как ветер северных морей. Это лицо человека, готового вргызаться в свою выгоду зубами
Влад мало взял от Элеоноры - ничего теплого и южного, только мягкость улыбки и живость лица.
В целом, вечер прошел блестяще. Было тепло и мило, семья казалась сошедшей с уютной книжной картинки. Я сколько угодно просидела бы в этой идиллии, старательно созданной Элеонорой.
-Я буду есть только дома и нигде больше, если жена всегда так будет готовить курицу. Как вам ужин? - обратился ко мне отец Влада.
-Мне все очень нравится.
-А где вы учитесь, какие планы строите?
-Хочу заниматься социальной работой.
-Ладно, а почему именно такой выбор?
-Хочу быть полезной людям. Если делать добро тем, кто в нем нуждается, можно сделать мир чуть лучше.- Был мои искренний и наивный ответ.
-Максимализм,- усмехнулся Кирилл Андреевич, - я прагматик. Мир не меняется, и люди не меняются. Живите за себя. То что вы отдадите другим, к вам не вернётся.
Отец влада отхлебнул из кружки чая и кинул взгляд на часы.
- Мне пора. Нора, Вова, Люда, простите, покидаю вас!
Это прощание очень тронуло меня: я стала частью их семейного мирка.
Мы с Владом тоже не стали засиживаться. Потом мы пошли в кафе, где сидели два часа с его друзьями. Когда нам надоело, мы поехали в клуб. Мы танцевали очень много вместе, ноги так затекли, что лучшие туфли стали кандалами на них. Но юность непритязательна: я не чувствовала боли, только драйв, лёгкость, чувство полёта, ритмы музыки, которые делали синхронными ритмы наших сердец. Потом я уже почти ни с кем никогда не танцевала. Но это потом.
Когда мозоли на ступнях дали о себе знать с новой силой, Влад решил взять такси. Я не хотела с ним прощаться и уломала его идти пешком. Стиснув зубы, я долго шаталась с ним по городу, пола мы не оказались в моём дворе.
Влад посадил меня на качели. Я настояла, чтобы он не доводил меня до квартиры. Я не объяснила, почему - он бы не понял. Я хотела посмотреть, как он уходит, растворяясь в предрассветном сумраке, кое-где разбавленном светом фонарей. Влад обнял меня меня очень крепко, руки были прохладными, их прикосновения били, будто ток. Воздух был свежим и волнующим, в нем хотелось утонуть, как в море. Терпкий запах дезодоранта Влада был сладок.
-До завтра, Людочка.- вполголоса сказал он и поцеловал меня.
Я осталась одна. Это была дикая глупость для молодой девушки сидеть на улице в такое время. Но домой не хотелось. Надо было растянуть остатки дня, как вкусное блюдо. Утром все, что было сегодня, станет прошлым.
Я было слезла с качелей, но тут шелест автомобильных шин прорвал спокойствие ночи. Где я видела эту машину? Без сомнения, она принадлежит отцу Влада. Что ему надо? Ищет сына? Но ведь он мог и позвонить.
Когда Кирилл Андреевич вышел из автомобиля, я побежала к нему. Но он вперёд меня зашёл в подъезд. Я бросилась за этим человеком туда. Кирилл Андреевич не услышал моих шагов. В его руках был дипломант. Вопреки ожиданиям, мужчина не поднялся на мой четвертый этаж, а остановился на первом. В это время я находилась в закутке перед лестницей. Я решила остаться там и посмотреть, что будет. Кирилл Андреевич позвонил одну из дверей. Я затаила дыхание: это была квартира торговцев смертью. Я ничего не могла понять. Меня удивило и то, что в такой час отцу Влада так быстро открыли. Кирилл Андреевич вошел в квартиру и пробыл там минут пять. Когда дверь опять приоткрылась, приглушенный бас моего соседа сказал:
-Когда?
-Реализуй за неделю. Нас здесь точно никто не слышит? Я давно хотел разорвать сотрудничество с тобой. Насчет цены ты все знаешь. - Ответил голос, поразительно похожий на голос моего Влада.
Кирилл Андреевич темной тенью промелькнул передо мной и вышел из подъезда
Правда молнией поразила меня. Вот что было основанием этого будто срисованного с картинки благополучия их дома. Мне вспомнилось осунувшееся лицо одноклассника незадолго до его гибели. Сколько таких было у Кирилла Андреевича? Этой ночью я перебирала в голове разные варианты событий,но все говорило против него. Трудно было найти другой повод для похода к моим соседям, да и на сотрудника полиции под прикрытием отец Влада не походил.
Я никому ничего не сказала. Да и стоило ли? Если можно было бы схватить Влада и увезти куда-нибудь : на другой конец света, за границу или в глухую провинцию, можно было бы что-нибудь спасти. Реальность непреодолима. Я свела нашу любовь на нет. Разочарование было слишком велико. Каждый раз, когда я смотрела на него, я улавливала это птичье, ястребиное. Может это несправедливо, на я уже не могла целовать это лицо. Я придумала какую-то отговорку, догадался ли Влад о истинных причинах - Бог весть.