Разламывалась спина. Надя открыла глаза и уставилась в серое в чёрную клетку небо. Там медленно плыли облака в ночном мареве, изредка обнажая крошечные булавочные головки звёзд. Пахло сырой землёй и ветром, как обычно пахнет далеко за городом, где вдоль дороги качаются сухие стебли чертополоха.
Она разогнала мутные сновидения и поняла, что проснулась от холода. По ногам тянуло сквозняком, как бывает ночью в плацкартном вагоне, если спишь ногами к проходу. Надя села и потёрла руками голые плечи, тут же пошедшие мурашками.
"Странно", - подумалось ни с того ни с сего. - "Октябрь, а в таком октябре нельзя без куртки".
Одна мысль была совершенно чёткой и ясной - октябрь. Все остальные мысли слились в булькающую кашу. Спина болела просто нечеловечески, как будто Надя провалялась на жёстком холодном полу сутки, а то и больше. В воздухе вокруг остался только один звук - шум, как будто где-то далеко бился о стёкла дождь.
Она попробовала вспомнить, что было "до", и во рту появился привкус крови. Во вторник - Надя точно помнила - она после работы заехала в магазин за новой сумкой, потому что старая окончательно развалилась. Правда, ничего нового так и не купила. Потом... а что было потом?
Глаза не привыкали к темноте, но она всё-таки поднялась и пошла, вытянув вперёд руки. И сразу же наткнулась на стену, гладкую и такую же холодную, как пол. Под пальцами заскользили пластиковые панели.
"Где-то ведь должен быть выключатель".
Она и сама понимала, как бессмысленны поиски, но сделала ещё несколько шагов вправо и нашарила обыкновенную кнопку. Примерно на уровне её груди - простой податливый рычажок - щёлкнул, и ярко вспыхнула лампа, закачалась под самым потолком.
- Доброй ночи.
Голос раздался из-за спины. Странный - не женский, не мужской, бестелесный, как будто принадлежащий призраку. Часто моргая, она обернулась: комната оказалась чем-то средним между лестничной площадкой и зимним садом. Вместо потолка была натянула сетка, но высоко.
Никаких лестниц не нашлось, только огороженная прямоугольная дыра в полу. Зато всю противоположную сторону комнаты занимали растения. Они вились по стенам, добираясь почти до самой решётки на потолке, они цвели и отцветали, роняли на пол жёлтые листья и покачивались от ветерка.
Но вот кого не было в комнате, так это говорившего. В комнате вообще никого не было, кроме Нади.
- Кто здесь? - спросила она глупо. Покачивалась лампочка, свисающая с решётки-потолка на длинном проводе, и отбрасывая на стены причудливо пляшущие тени.
- Там никого, - беззлобно усмехнулся голос. - Ты одна, не волнуйся.
Глаза постепенно привыкли к прыгающему свету. Надя шагнула к ограде и легла на неё грудью, рассматривая тёмный провал внизу. Света единственной лампы не хватало, и Наде мерещились то мельтешащие фигуры, то далёкий-далёкий паркет.
- Кто ты? - Она подняла голову, разглядывая стены: ни окон, ни щелей. Пластиковые белые панели чуть блестели от света.
- Философский вопрос. Скажем так, моё имя Рин, а всё остальное тебе знать не обязательно. Только имя запомни, ладно? Рин. Я запомнил твоё, Надя.
Она молча всматривалась в переплетение сочных стеблей и не решалась подойти ближе. Во рту было горько и сухо, так горько и сухо, что она позабыла даже о холоде.
- Запомнила? - потребовал голос.
- Да. И где ты, Рин?
- Ха, ну конечно же не прячусь в кустах. - Подобие усмешки застыло в воздухе. - Присмотрись внимательно.
По спине снова побежали мурашки, но уже не от холода. Она ощутила явное присутствие, совсем рядом. Крутанулась на месте: никого. Бледная кнопка выключателя на стене, вот и всё.
- Убедилась? - поинтересовался голос.
Тонко запахло скошенной травой. Она шагнула к цветам. Ближнее деревце, распустившее побеги до самого пола, медленно подтянуло их к стволу. Надя замерла.
Она слышала чужое дыхание, совсем рядом. Её собеседник не исчез. Он ждал. Наблюдал за тем, как она мечется по комнате. Руки задрожали.
- Ладно, прекрати говорить загадками! - Получилось хрипло.
В переплетении ветвей она заметила блеск. Раздвинула соцветья - продолговатый небесно-голубой кристалл висел в воздухе, надёжно скрытый широкими жёсткими листьями.
- Поняла, наконец, - устало выдохнул Рин.
Она и правда всё поняла. Отступила и села прямо на пол, спиной прижавшись к ограждению.
- И что тебе нужно?
Щиколотки сводило от холода. Тонкие джинсы не согревали осенней ночью, а обуви на ней не было вообще.
- Ничего такого, о чём ты сейчас подумала, уверяю тебя, - усмехнулся её невидимый собеседник.
Слева послышался шорох. Надя нервно обернулась: ползучие побеги тянулись по каменным плитам, укладываясь, как раньше. Они её больше не боялись.
- Просто поиграть.
- Поиграть? - хмуро повторила Надя.
- Все любят играть.
Она помолчала. Спорить, угрожать? Тот, кто разговаривал с ней, не отличался здравым умом, и вряд ли внял бы логическим доводам.
- И во что?
Кристалл блестел так, что становилось больно глазам, но Надя не отворачивалась. Если она решала свою судьбу, она хотела бы смотреть собеседнику в глаза.
- В прятки, - чуть обиженно за её резкий тон проговорил Рин. - Разве ты ещё не догадалась? Я буду прятаться, ты будешь меня искать. Это же как раз то, чем ты занимаешься всю жизнь, правда?
Она сглотнула горькую слюну. Незачем отвечать. Нежданный любитель развлечений знал её имя, знал, где она работает, и его наверняка не волновало, какой срок грозил бы ему за похищение человека. О чём тут разговаривать?
- Где я?
- Эту комнату я называю "порог". Символично, по-моему. Я каждой комнате даю имя, но ты можешь придумать своё. Знаешь, я думаю, ты переживёшь здесь много интересных моментов. Так начнём?
- Подожди. Я должна знать все правила игры. Что я получу, если найду тебя?
Зашумели листья. Ветер рванул сверху вниз, загудел, разметал цветы. На зубах заскрипел песок.
- А у тебя есть другой выход? Тебе всё равно придётся искать, или ты предпочитаешь умереть здесь от голода или переохлаждения? - Он замолчал, потом покашлял, напоминая о своём существовании. - Я не буду тебе подсказывать, так было бы нечестно. Но я буду предостерегать тебя от заведомо идиотских решений. Например, от решения прыгнуть сейчас вниз и переломать себе все кости.
Надя несмело обернулась назад: в прямоугольном отверстии притаилась первобытная темнота. Прыгать туда смерти было подобно, но она призналась сама себе, что если уж проснулась в незнакомой комнате с ползучими растениями и бестелесным голосом, то почему бы не прыгнуть.
- Подожди, - она с трудом сглотнула. - Ты ведь маг. Ну, судя по кристаллу и всем этим штучкам. А я человек. Это нечестно.
Он долго молчал, и Надя думала, что вообще не получит ответа. Она сидела на полу, подтянув к груди колени, и чувствовала, что вот-вот начнёт стучать зубами от холода.
Но он ответил, судя по звуку, постукивая пальцами по подлокотнику своего кресла - или чего там.
- Ты права, это как-то неспортивно. Ну что же, давай тогда так: я не устраиваю тебе испытаний, с которыми не мог бы справиться человек. Для начала попробуй выбраться из этой комнаты, и чем скорее ты это сделаешь, тем лучше, понимаешь?
"Тоже мне, бог местного пошиба!" - хотелось крикнуть и садануть кулаком по кафельному полу. - "Мне стало гораздо легче от твоих обещаний".
Она сдержалась. Первоочередной проблемой было выбраться отсюда и попасть в тёплое место, а уже потом она обязательно подумает, как попала под власть Рина и что делать со всем этим.
Кристалл поблек, и Надя снова услышала вдалеке шум дождя. Лампа всё ещё качалась, как заведённая, и тени деревьев прыгали по стенам. Где-то капли падали на пол, стучали по листьям деревьев.
Неверными от холода пальцами Надя провела по перилам - гладкие, деревянные бруски, ни следа воды. Она прошлась по комнате, держа руку ладонью вверх. В углу, где разросся величественный папоротник, кожу пощекотала холодная капля, ещё несколько тут же упали на плечи.
Надя подняла голову: вверху квадрат решётки был отодвинут в сторону, насколько она вообще могла рассмотреть в неверном жёлтом свете. Но бесполезно, ей всё равно туда не добраться - слишком высоко, слишком гладкие стены и слишком холодно. Нужно было искать другой выход. Но какой, если в комнате нет ни дверей, ни окон, только прямоугольная тёмная дыра в полу?
Босые ноги стали ледяными. Даром, что не мороз, но дрожь и так уже родилась в груди. Надя обошла полукругом местный дендрарий, выискивая горшок поменьше, чтобы сбросить его в тёмную пропасть и выяснить, так ли на самом деле там глубоко, как мерещилось. Но все горшки как на подбор оказались огромных размеров, некоторые из них она бы даже не дотащила до перил, что уж говорить о броске.
Лампа всё ещё раскачивалась, как ненормальная. Вправо-влево. Если следить за ней, закружилась бы голова.
Она снова подошла к перилам и оглядела комнату.
- Надя, - послышался вдруг голос из кристалла. Наверное, Рин заскучал. - Как ты считаешь, ты умная?
- Не особенно, - буркнула она в ответ. "Психов вечно тянет на философию", - мелькнула в голове безрадостная мысль.
- Правильно, - по-учительски похвалил он. - Многие считаю себя умными, не осознавая, какие же на самом деле недалеко ушли от обезьян. Я много наблюдал. Как ты считаешь, кто лучше остальных смог бы решить головоломку?
Дождь. Дождь попадал в комнату из-за открытого в крыше окна. Могло ли это что-то значить в воображении безумного мага?
"Могло", - тихонько подтвердила Надя свои мысль.
- Так кто? - нетерпеливо переспросил Рин. - Может, преподаватель логики из лучшего университета? Шахматист? Ясновидящий? А может быть, следователь? - он хохотнул в кулак.
- А ты проверь, - посоветовала Надя и оторвалась от перил, снова с протянутой рукой. Ветер бросил капельку дождя ей в лицо.
Она опустилась на колени и стала обшаривать плитки пола, одну за другой, проводя кончиками пальцев по стыкам. На спину сыпался дождь, и Наде казалось, что футболка стала совершенно мокрой.
Но она нашла крошечное отверстие, больше похожее на дефект плитки, чем на потайной замок, и дрожащими пальцами попыталась надавить на него. Наде казалось, она слышала, как внимательно сопит за её спиной Рин.
Что-то внутри легко провернулось и замерло, позволяя ей поднять плитку, как крышку у шкатулки, за выступ. В лицо дохнуло сыростью подвала и песком. Перед Надей открылась узкая тёмная щель, подходящая разве для того, чтобы просунуть в неё ладонь. Хотя идея совать руки в темноту ей и не нравилась, но за спиной увлечённо сопел Рин, и оборачиваться не хотелось ещё больше.
Рука ушла в щель почти по самый локоть, и дальше бы не влезла при всём желании, но пальцы ткнулись в конверт из грубой бумаги. Она осторожно подцепила его и потянула вверх.
Пальцы не слушались - она едва не разорвала конверт пополам вместо того, чтобы вскрыть, и вместе с ним едва не повредила небольшой тетрадный листок, вложенный внутрь. Она ушла в самый далёкий от дождя угол комнаты, но согреться не выходило. Её и так всю трясло, как от электрического тока.
- А! Может быть, математик? - продолжил Рин так, как будто не было никакой паузы в их разговоре.
- Может быть, математик, - подтвердила Надя. Ей, в самом деле, было всё равно. - Математики же выводят разные формулы. Я бы никогда так не смогла.
- Ты ловишь преступников, - вступился за её себялюбие маг. - Это тоже чего-то стоит.
- Ты очень ошибаешься, если считаешь, что я целыми днями курю трубку и строю сложные логические комбинации. На самом деле я круглые сутки пишу бумаги, а потом - ради разнообразия - хватаю за руку пару другую самых неумелых убийц.
Она развернула тетрадный лист: на нём оказалась простенькая схема из нескольких прямоугольников и линий.
- Что за бред... - не выдержала Надя.
Рин замолчал и тяжело задышал по ту сторону кристалла. Она различала его дыхание даже из своего угла. Схема дрожала в руках. Надя повернула её и так, и эдак, но ничего не смогла понять. Любимая домашняя футболка с надписью "армия" уже вымокла, и ветер продувал её насквозь.
Она закрыла глаза и откинула голову. Может быть, если потерпеть немного и посидеть здесь без движения, Рин испугается и выпустит её? Ему же нужна живая кукла для игр, а не замёрзшая насмерть. Или нет, или у него их так много - пусть одна сломается?
- Эй, ты спишь?
Надя вздрогнула - как будто и правда очнулась ото сна. Она обнаружила, что в руке всё ещё сжимает тетрадный листок. Поднесла его к глазам: по клеткам расплывались две дождевые капли. Большой прямоугольник очень напоминал дыру в полу. Интересно, его края, обведённые чёрным маркером, символизируют перила?
По всем четырём углам дыры, тщательно выверенные под линейку, красовались квадраты. Надя подошла к углу перил и в шуме дождя услышала отчётливый щелчок потайного механизма. Прекрасно, но она не разорвётся на все четыре угла, или... взгляд Нади упал на тяжёлые горшки и кадки с растениями.
...Она уже не знала, что течёт по лицу: холодный пот или дождевые капли, с волос тоже текло и заливало глаза. Прервавшись на секунду, чтобы вытереться, Надя поняла, что больше вряд ли выдержит, и опустилась на пол рядом с последним пододвинутым к перилам папоротником. Резные листья защекотали ей шею и плечи, но Наде было всё равно.
- Не тяжело? - участливо поинтересовался Рин.
Надя обернулась на кристалл - покачивающийся в воздухе мерцающий октаэдр расплывался перед глазами. Дождь зарядил, как сумасшедший.
- Сволочь, - прошипела она, надеясь, что маг не отвернулся в этот момент и смог всё прочитать по её губам. Голос пропал.
Она собралась с силами и встала. Небольших и лёгких растений здесь не предусматривалось, большинство из них Надя просто не смогла бы сдвинуть с места, но были четыре, которые долго или не очень она могла дотолкать до положенного места. Всего четыре: папоротник, дерево с ползучими побегами, небольшая пальма в кадушке и розовый куст, о который она исцарапала все руки.
Четыре - это немного обнадёживало. Значит, она всё делала правильно.
Всё делала, как задумал этот чокнутый маг. Надя усмехнулась, который раз вытирая воду с лица, и привалилась спиной к шершавому стволу пальмы. Ну, ещё одно усилие...
Снова щёлкнул механизм, и одна панель стены медленно поползла в сторону, открывая чёрный проход. В нём вспыхнуло сразу несколько светильников, стоило Наде наступить на скрипучие половицы.
- Поздравляю, - сказал Рин уже не из-за её спины, где под дождём остался кристалл, а откуда-то справа. - Это было легко, да? Ты прошла первое испытание. Не то чтобы лучше всех, но всё равно неплохо. Можешь немного отдохнуть и двигаться дальше.
- Спасибо за разрешение, - хотела сказать Надя, забыв, что у неё пропал голос. Она смогла только захрипеть и закашляться.
Здесь было гораздо теплее, но в ледяные руки и ноги далеко не сразу возвратилась чувствительность. Место, где она находилась, уже больше напоминало обычный жилой дом. Деревянные панели на стенах и коротенькая ковровая дорожка - это был коридор.
Миниатюрные бра на стенах излучали спокойный желтоватый свет и вырывали из темноты три одинаковых двери. Справа - у первой - висел маленький кристалл, который Надя не заметила в начале.
Она, как могла, отжала воду с волос. На пол часто и дробно упали несколько капель. Футболку тоже не мешало бы высушить, но делать это на глазах у сумасшедшего мага не хотелось. Надя подёргала за ручку первой двери - заперто.
То же самое получилось и со второй, а вот третья неожиданно поддалась.
- Поговори со мной, - с преувеличенной радостью попросил Рин. - Поговори, поговори со мной. Скажи, как ты думаешь.
- Заткнись, - пробормотала Надя, отчётливо стуча зубами, и ввалилась в комнату.
- Выпей чаю, - в тон ей предложил Рин. - А, хотя у тебя ничего не выйдет.
За столом сидели куклы в человеческий рост. Надя неуклюже тронула одну за пышные рыжие волосы, и та повалилась на пол. Пирожные на фарфоровых тарелках тоже оказались ненастоящими. Кругом стояли пустые чашки.
Надя села на освободившийся стул, сложила руки и уронила на них голову. Меньше всего ей хотелось смотреть в глаза пластиковых подружек. Шли секунды, тяжёлые, как ожидание рассвета.
- Эй, - требовательно протянул Рин. - Вставай.
Надя подняла голову. Под потолком светилась единственная лампа в оранжевом пышном абажуре, и мохнатые тени прыгали по стенам. Куклы протягивали к ней бледные руки.
- Играй! Играй дальше, - закричал он. Раздался противный хруст и неясное чертыханье, потом всё стихло.
Надя криво усмехнулась. Её занимали другие мысли - было не до игры. Будут ли её искать или решат, что уехала по делам, никому не сообщив, как всегда? Если будут, скоро ли найдут? Сколько ей тут придётся сидеть: день, два, неделю? И если он так неплохо всё обставил, позаботился ли о том, чтобы укрепить дом снаружи?
Она потянулась и толкнула куклу с чёрными кудрями в лоб. Дрогнули пушистые ресницы. Кукла покачнулась, но усидела, растопыренные пальцы по-прежнему тянулись к Наде, но теперь она заметила, как на пластиковом пальце блестит настоящее золотое кольцо.
Оно легко поддалось, поползло к розовому ногтю. Надя вздрогнула и отпустила его из рук: в колеблющемся свете ей показалось, что куклы шевельнулись, а спину просветил внимательный взгляд.
И Рин молчал. Уж лучше бы он нёс сумасшедший бред, как раньше, и не оставлял бы ей простора для мыслей. А так ей казалось, что он замер в углу с топором. Или какой вид оружие ещё любят чокнутые маньяки?
- Это паранойя, - произнесла Надя в голос, чтобы утихомирить дрожь в руках. Если она даст волю воображению и увидит в лицах кукол насмешливые гримасы, ей не дождаться помощи. Потому что она умрёт прямо здесь, заколовшись со страху игрушечным ножом.
- Это некрасиво, - сказал Рин вдруг погрубевшим голосом. - Ты некрасивая. Мокрые волосы.
Она развернулась и швырнула в угол комнаты игрушечным, но увесистым кофейником. Кристалл разлетелся с тонким звоном, свет в его осколках потух сразу же, как только они упали на ковёр. Эхо заметалось по углам и тоже стихло. Из-под полуприкрытых век безразлично глядели куклы, и Надя продемонстрировала им победоносную усмешку - пусть знают.
Дом зашумел ветром, защёлкал неведомыми деталями в своих глубинах. Глубоко вдохнув, Надя встала, пытаясь держать на виду всех кукол. В любом доме должно быть окно. Хоть одно окно, пусть за ним ночь и дождь. Она будет знать, что мир не закончился коротким коридором.
В углу нашлась дверца шкафа, запертая, хоть и ходившая ходуном от любого прикосновения, и больше ничего. Шёлковые драпировки стен скользили под пальцами и рвались. На ладонях оседала чёрная пыль. В мохнатых тенях от лампы Наде постоянно чудились своры насекомых, которые бросались врассыпную, стоило ей только сделать шаг.
Послышался приглушённый стон, и как будто воздухом от дыхания щекотнуло ей шею. Надя побоялась оглянуться, и только застыла, пытаясь вздохнуть.
- Я думал, ты сообразительнее.
Драпировка опять треснула под пальцами, обнажая сырые камни, и опять множество мохнатых многоногих тел разбежалось в спасительную темноту. Надя взяла со стола тупой игрушечный нож и сунула его между дверцей шкафа и стеной, повела вверх. Тонкий язычок замка щёлкнул и тут же встал на место.
От волнения темнота поплыла перед глазами. Она вытерла выступившие слёзы и снова взялась за нож, чувствуя за плечом чужое зловонное дыхание. Щеколда поддалась на этот раз, и дверца со скрипом подалась на Надю.
- В старых шкафах дверцы всегда открываются сами собой, - сказал Рин задумчиво. - Если их не запирать.
На полках сидели куклы. Не шарнирные красавицы с волосами, настоящими на ощупь, а голые и растрёпанные бедняги. У некоторых не хватало руки или ноги. Глазницы той, что сидела к Наде ближе всех, залепила грязь. И если бы это было всё.
Верхнюю полку занимали "многоножки" из десятков слепленных друг с другом пластиковых тел с растопыренными ручками. С нижней на неё угрюмо взирали изуродованные кукольные лица. Надя поборола тошноту и желание захлопнуть дверцу.
- Ну же, смелее, - раздражённо окликнул её Рин. С полминуты он словно бы наслаждался её замешательством, а потом ему надело.
"Ещё бы", - подумала Надя, повинуясь рождающемуся внутри холоду. - "Если это только начало, что же он приготовил ещё?".
Она только начала отогреваться, и в заторможенное сознание пришла простая мысль - если здесь бывали люди и до неё, куда же они подевались? Может, они прошли лабиринт до конца, и Рин выпустил их, взяв подписку о неразглашении? В такую сказку хотелось верить, но не верилось.
На шее у большой куклы с провалом вместо рта висела засаленная верёвка с ключом. Обычным ключом, металлически-серым, с плёночкой окисла по краю бородки. Умом Надя понимала, что перед ней всего лишь старый кусок пластика, но несколько секунд не могла заставить себя дотронуться до неё. Рука оцепенела в воздухе.
- Гадость какая, - зашипела Надя, случайно коснувшись жёстких спутанных волос. То ли опять игра тусклого света, то ли взаправду из них выскочили два толстых жука и бросились прочь.
Верёвка с ключом оказалась у неё в руке, а дверца шкафа - за спиной. "Они всегда открываются сами собой, если не запереть". Надя знала, что когда она шагнёт вглубь комнаты, когда подойдёт к двери, шкаф откроется, и куклы снова будут смотреть в спину забитыми грязью глазницами.
Она немного успокоила дыхание, сглотнула. В комнате всё было по старому, и покачивался пыльный абажур, бросая блики на лица пышноволосых красавиц, сидящих за столом. Бледно-розовые губы кукол застыли в подобии улыбок.
"А если разбить все кристаллы. Все-все, которые только можно найти. Тогда он придёт сюда. И смогу ли я его обмануть?"
Она закрыла глаза и услышала, как вдалеке шумит дождь, бьётся о стены, течёт по стёклам.
"Нужно идти", - сказала себе Надя. - "Нужно что-то делать, а не задыхаться тут в пыли и не ждать, когда мерзкие насекомые начнут откусывать от меня по кусочку. Лучше делать неправильно, чем не делать ничего".
В полумраке коридора она пыталась попасть ключом в замочные скважины, то и дело косясь на слабо мерцающий кристалл. Свет бра как будто специально приглушили, оставив её барахтаться во мгле, ощупывать чуть тёплые панели дверей.
Если на шее у куклы-калеки висел ключ, значит, он должен к чему-то в этом доме подходить, а иначе игра потеряла бы всякий смысл. Надя поймала себя на том, что крутит эту мысль в голове и так, и эдак, и каждый раз дыхание перехватывает от острого беспокойства. С чего она вообще взяла, что в игре есть смысл?
Ключ нехотя поддался в замочной скважине дальней двери. Надя повернула его два раза, боясь переломить пополам, и толкнула дверь плечом. Сырой затхлый воздух ударил ей в лицо, в нос забилась взметнувшаяся пыль. Вцепившись в косяк, она чихнула, раз, и ещё. Рин приглушённо засмеялся издалека.
- Иди-иди.
Свет из коридора мягко ложился на высокий старинный порог, но дальше в комнату не проникал, как будто боялся. Надя сколько ни стояла в дверном проёме, сколько ни щурилась, всё равно различала лишь стены с бархатными на ощупь обоями и восковые столбики свечей - пять, или больше, в небольшой нише.
Была бы она магом, призвать к жизни лёгкие огоньки на них всех не составило бы труда, но откуда человеку взять огонь в чужом доме, в тёмной комнате и коридоре, где дует терпко пахнущий ветер?
Рин молчал, но теперь его молчание казалось Наде настороженным, сдержанным, как будто он сильно сжимал губы. Может, пройти в тёмную комнату так, пошарить руками по стенам. Должна же там найтись заветная кнопка выключателя, ведь иначе игра теряет всякий...
"Стоп", - приказала себе Надя. Она не пойдёт в тёмную комнату, потому что маг, который собирает на свалках старых кукол и клеит из них человеческие многоножки, способен расположить в той комнате всё, что угодно. А будет это милое блохастое чучело пещерного медведя или медвежий капкан посреди персидского ковра, откуда ей знать.
Она преодолела отвращение и взяла в руки кристалл, который всё ещё висел в конце коридора. Хорошо, что не успела его разбить, но плохо, что Рину сейчас так удобно наблюдать за ней. Плохо в комнате без света.
В шаге от порога она различила прямоугольную чёрную дыру. Надя присела на корточки, потрогала её край, и пальцы лизнуло ледяным холодом. Она медленно протолкнула глоток воздуха в горло. Дыра доходила краем до самой стены, не оставляя даже крошечной приступки, и терялась в темноте комнаты. Бледный кристалл давал слишком мало света.
Надя вообразила, что было бы, сделай она один неосторожный шаг, и затылок похолодел от ужаса. Ей показалось, что в детстве она видела кошмарный сон с таким сюжетом, и с дыркой в полу у самого порога.
Мелькнула предательская мысль: "А что, если его предыдущие игрушки всё ещё здесь, в этом доме? Да, они могли далеко уйти, но если посчастливится встретить кого-нибудь, станет гораздо легче, и можно будет придумать, как выбраться отсюда". Надя так долго вглядывалась в чёрную дыру, что перед глазами запрыгали белёсые мошки.
Она поднялась на онемевшие ноги и ощутила, как пересохло в горле. Сейчас бы выпить горячего чаю, сладкого, с лимоном, тогда отступили бы и холод, и простуда. Как некстати такие мечты.
К счастью, дыра в полу оказалась узкая, Надя легко перешагнула через неё, хоть внутри всё подобралось. Свет от кристалла озарил крошечную комнату с тяжёлыми портьерами, подвязанными лентой у самого пола, и столик на тонких гнутых ножках. По разные стороны от столика нашлись кресла ему под стать, с кисточками по углам подушек.
Сердце закололо от глупой радости. Сейчас она выглянет в окно. Хоть примерно узнает, куда попала, и время суток. Да, это будет превосходный шаг к освобождению, ведь...
Она дёрнула портьеру, та с шорохом отошла и открыла фальшивые окна, выведенные чёрной краской прямо на обоях. У неё опустились руки. И в это же мгновение Надя поняла, что шум дождя стал совсем далёким, нереальным. Как она вообще могла поверить такой необоснованной надежде.
Со стороны кристалла послышался приглушённый смех. Она втянула голову в плечи, сжала кулаки и стояла так, пока не утих бешеный грохот крови в голове. Потом обернулась. Вся комната теперь была озарена голубоватым сиянием, под потолком висела громоздкая хрустальная люстра, впрочем, ни одна лампа в ней не горела, но голубоватый свет кристалла красиво мерцал на всех гранях.
- По-моему, потрясающе, - сказал Рин, приняв её взгляд за вызов к разговору. - А ты как думаешь?
Надя отвернулась, переступила по жёсткому ковру. Из коридора повеяло ночным ветром, щиколотки лизнул холодок, и вдруг дверь громко хлопнула, заставив Надю дёрнуться от испуга. Секунду она взглядом мерила деревянную панель, ожидая, что ещё произойдёт, но всё стало тихо.
Когда она обернулась, на столике нашлась небольшая шкатулка, неприметная из-за выжженного на крышке орнамента. Таким же была украшена и сама столешница, и жёсткие подлокотники кресел. Надя коснулась крышки, и та сама собой поддалась, щёлкнув потайным замком.
Она осторожно опустилась в кресло, пахнущее барахолкой, и притянула шкатулку к себе. Лакированное дерево под пальцами - и ни пылинки. Под крышкой заиграла тихая музыка, ноты растянулись, как будто садилась батарейка. Надя тряхнула шкатулку, и мелодия затихла. Она обернулась на кристалл - выкинуть бы его в коридор, а лучше разбить, но тогда у неё совсем не останется света.
Под крышкой была игра, как детские пятнашки, вот только кусочки - разной формы, и две пустые ячейки не давали толом сдвинуть ни одной. Надя попыталась подцепить ближайшую часть головоломки ногтем, но та крепко держалась.
- Их нужно двигать, - подсказал Рин, понаблюдав за тем, как Надя суёт в рот занывший палец. - Двигать, пока не получится изображение, как на крышке. Старая забава. Тебя ещё не было, когда я играл в такие.
Она тряхнула шкатулку снова.
- Ну да, только эту невозможно собрать. Тут же ничего не сдвигается.
- Сдвигается, - тихо сказал Рин и замолчал.
Надя долго наблюдала за тем, как вращается кристалл внутри хрустальной люстры, но маг больше не заговорил. Заснул или потерял к ней интерес. Она опустила голову на подставленные руки, почти ничего не видя перед собой. Уставшие глаза слезились, и частицы пятнашек расплывались.
- Значит, ты хотел найти самого умного... - пробормотала Надя, отставляя от себя шкатулку. Вместо ярости и страха накатывало безразличие.
Она подтянула под себя ноги, а виском прижалась к мягкому подголовнику кресла, и скоро в сознании поплыла разноцветная мгла.
- Вставай.
Настойчивый голос привёл Надю в себя, хотя всё её тело и так вопило от боли. Еле разогнув спину, она села ровно. Глаза резало от света. Кристалл поблек, и теперь из-за двери лился дневной свет.
- Чего тебе, Рин? - выдохнула она. Воздух оцарапал пересохшее горло. - Я не буду ничего складывать. И никуда больше не пойду. Я недостаточно умная для тебя.
- Вставай. Думаешь, ты одна такая? Мне все тут устраивали истерики. Ничего. Покричат-покричат, и идут дальше. Жить-то хочется. Есть, пить. Так что я помолчу пока, а ты подумай, ладно?
Надя дёрнулась, пытаясь резко вскочить с кресла, но локоть заскользил по деревянному подлокотнику. Она упала на подушки, снова выбивая из них облачка дурно пахнущей пыли. Столик качнулся, и шкатулка с грохотом рухнула на пол. Коротко и жалобно тренькнула старинная мелодия.
- Расколотить его ты тоже не первая пытаешься, - вздохнул Рин задумчиво. - Мне думается, если бы люди меньше занимались всякой ерундой, они могли бы достичь многого, очень многого.
Надя покосилась на кристалл и вышла. Бра в коридоре уже не горели, и мрачноватый свет утра лежал на ковровой дорожке. Потирая озябшие спросонья плечи, Надя добралась до оранжереи.
Дождь больше не долетал до пола, все она в потолке были закрыты. Мерный стук капель заставил Надю нервно облизнуть губы. Напрасно - во рту давно пересохло. Прозрачный потолок казался теперь ещё выше. Дождь ставил на стекле невидимые многоточия.
- Иди уже, - мысленно усмехнулась Надя самой себе.
Шкатулка, брошенная на полу, не давала о себе забыть. Наде некуда было деться. Ей не выбить третью дверь, не добраться до пятиметрового потолка в оранжерее. И вряд ли она сможет хоть что-то сделать Рину, даже если встретит его лично.
Ведь он тоже не дурак - похитил девчонку, только что закончившую институт, а мог бы матёрого оперативника, мужчину, владеющего тремя видами единоборств и пятью видами оружия. Такой уж он - Рин - всё продумал с самого начала.
Надя вернулась в кресло и подняла с пола шкатулку. От удара частицы головоломки чуть сдвинулись, и теперь она увидела единственно возможный ход.
Всё было непросто. Надя ловила себя на том, что в задумчивости кусает ногти. Казалось, друг за другом прошло несколько часов, потом солнце село, поднялось и снова село. Кусочки не собирались. Один торчал нелепым выступом, перегораживая путь остальным, другой никак не хотел становиться в нужный угол. Выжженный орнамент из ползучих растений не желал складываться в одно целое.
Наконец Надя подняла голову и помяла пальцами онемевшую шею.
- Выберешь подсказку, может? Только, смею заметить, это самая простая загадка из тех, что я тебе приготовил.
Она криво улыбнулась кристаллу.
- И что ты возьмёшь взамен подсказки? Руку или ногу мне сломаешь? Нет уж, я обойдусь. Я почти собрала твою игрушку. Ещё пару деталей сдвинуть.
Рин молча понаблюдал за ней, и Надя, тупо глядя в головоломку, пожелала ему ослепнуть. Она долго не могла снова сосредоточиться на шкатулке, бессмысленно двигала одни и те же кусочки туда - обратно, когда маг опять заговорил.
- Я хочу дать тебе две подсказки. Просто так. Одну я уже дал, когда ты собиралась прыгнуть в дыру в оранжерее, а то было бы их три.
Надя сощурила на свет уставшие глаза.
- Не нужно, благодарю.
- Потом сама попросишь, - мрачно пробормотал он.
Частицы пятнашек, в конце концов, встали на место, и тут же щёлкнул механизм. Она так и думала - в потайном дне лежал ключ с исцарапанной бородкой. По нему как будто скребли когтями в тщетной надежде достать.
- Ты сказал, в детстве играл в такое? - По дороге к двери, Надя обернулась к кристаллу. Дурацкая привычка смотреть собеседнику в глаза.
- Тебя заставляли решать загадки вместо обеда и ужина? Плюшевых медведей прятали?
Дверь оказалась тяжёлой, отсыревшей, глухо стукнулась у Нади за спиной. Под потолком мигала закопченная лампочка. В глубокой пыльной тишине капала вода.
- Куда ты меня привёл? - хмуро поинтересовалась Надя, мгновенно позабыв о своей эйфории. Полуободранные обои пахли мышами.
Мигающая лампочка осветила кучу тряпья в углу. Надя дёрнулась в ту сторону, но тут же замерла. Её остановил мерзкий запах - не трупный, другой.
- У меня в детстве всё было хорошо, - быстро заговорил Рин, как будто испугался, что Надя его не дослушает, зажмёт уши руками и завизжит. Но она слушала, прижимаясь спиной к двери, потому что не знала, что делать дальше. - У меня было самое счастливое детство.
- Ладно, - слабо усмехнулась Надя, размышляя, что лучше бы не раздражать его слишком сильно.
Одуряющее воняло формалином - теперь она поняла, что это за запах. В таком засыпают насекомые. Ей захотелось обратно, но дверь уже не поддавалось, рассохшийся косяк приглушенно ухал от каждого толчка.
- Слушай, Рин, - проговорила она, пытаясь отыскать взглядом кристалл в полумраке у потолка. - Ты что-то совсем далеко зашёл. Этим и отравиться ведь можно.
- Можно, - согласился он. - И один уже отравился. Тоже стоял и спорил со мной, вместо того, чтобы искать выход, потому и не успел. Совсем немного не успел. Ха-ха.
Надя уставилась на то, что она вначале приняла за кучу тряпья, и, ей показалось, различила там белую руку с тонким ободком часов. Она закашлялась: вдруг пересохло в горле.
Закопчённая мигающая лампа давала совсем мало света. Надя судорожно вцепилась в косяк двери. Рин сказал, что её предшественник не успел всего немного, а значит ли это, что у него в неподвижных пальцах поблёскивает ключ от какой-нибудь потайной двери?
Она закашлялась снова, стряхнула выступившие на глазах слёзы и пошла вдоль стены, кусая губы от отвращения. Старые обои крошились под руками, и на пальцах оставалась липкая субстанция. Вся комната - три шага наискосок - подёрнулась дымом млечного цвета.
Поборов желание зажмуриться, Надя присела на корточки перед телом человека, и запах формалина едва не сшиб её с ног. Из серой от пыли манжеты выглядывали костлявые пальцы, и Надя не сразу поняла, что с ними не так. Алые язвочки - как следы от крошечных зубов. К счастью, он лежал лицом вниз, но она успела рассмотреть запонку с гербом университета и потускневшее обручальное кольцо на костяшке пальца.
Надя прижала руку ко рту, пытаясь задержать дыхание. Здесь формалин мешался с вонью разлагающейся плоти, и хоть она давно ничего не ела, желудок всё равно сделал кувырок с переворотом.
Ключ висел у него на шее, на такой же засаленной бечёвке, как и в истории с куклой. Руки у неё затряслись.
Кожа трупа на ощупь оказалась пергаментно-сухой, ключ крепко держался, сжатый между телом и половицами. Надя дёрнула, и мёртвая голова повернулась к ней, изъеденная крысами до неузнаваемости. Она шарахнулась назад, едва удержав ключ в руках, отчаянно попыталась сохранить равновесие, но пол ушёл из-под ног.
К горлу опять подкатила тошнота. Надя ощутила себя на короткошёрстном ковре, в клубах мерзкого запаха, в тумане, и уже не смогла понять, был ли туман ещё одним фокусом Рина, или у неё помутилось перед глазами. Под половицами гулко охнула пустота.
"В комнате нет дверей", - грузно возникло в угасающем сознании. - "До потолка тоже не добраться. Значит, должен быть люк. Или игра не имела бы смы..."
Она с усилием поднялась на колени, дёрнула ковёр и принялась выстукивать по деревянному полу. Под люком должна быть пустота. Когда слабость чуть не свалила её на пол во второй раз, под пальцами оказалось старое, почти вросшее в пол кольцо. Надя рванула его вверх, забивая под ногти пласты ржавчины. Кольцо поддалось.
С крышки люка сыпались комья пыли и пауки. Он поднимался трудно и неторопливо, как будто силился показать всю свою важность. Что-то хрустнуло под пяткой, когда Надя шагнула назад. Она постаралась не воображать - что именно. И не смотреть вперёд.
Просто села на край люка и прыгнула вниз, по инерции задержав дыхание.
Холодный пол. Странные звуки, похожие на шаги. Она попыталась вскочить, но резкая боль пронзила лодыжку, и, падая, Надя поняла, что вовсе это не шаги. Это жиденькие аплодисменты Рина за её победу.
- Поздравляю, - сказал он со злобной прохладой, и Надя не поняла, чем успела не угодить. Запах формалина всё ещё стоял в воздухе - или теперь только чудился.
- Как щедро, - пробормотала она, до боли растирая глаза. Их до сих пор щипало, и вот это точно не казалось. Надя приказала себе прекратить и, с трудом разлепив веки, огляделась.
Здесь было светло. Светло, сыро, и почти ничем не пахло. Холодные плитки пола скользили под ногами. И посреди комнаты стоял питьевой фонтанчик, тихонько журчала вода. Забыв о боли в ноге, Надя бросилась к нему и плеснула ледяной водой на лицо.
Глядя в фарфоровое дно, она проглотила тягучую слюну и подумала, мог ли Рин отравить воду?
- К чёрту, - шепнула она, потому что от близости воды жажда стала невыносимой, набрала её в сложенные лодочкой ладони и выпила. Потом ещё раз и, кажется, ещё. Если бы в углу комнаты притаился монстр, он бы сожрал Надю, не получив ни малейшего сопротивления. Но теперь ей стало гораздо легче.
Она выпрямилась, с удовольствием расправив плечи и спину, и оглядела место, куда попала. Три стены здесь представляли собой решётку, по которой вились растения. Теперь стало ясно, почему здесь так холодно: ветер свободно гулял по комнате, и босые ноги стыли так, словно Надя в середине октября вышла босиком прямо на улицу.
- Итак, Рин, может, поговорим? Я думаю, что ты не объективен.
Надя постояла у решетки, взявшись на прутья. Все три стены выходили на внутренний двор, и за полуоблетевшими кустиками виднелся высокий каменный забор.
- Как в тюрьме, - подумала она вслух.
Никаких выступов на заборе, за которые можно было бы зацепиться, ничего. По двору вилась тропинка к небольшому строению в его глубине. Надя покрутила головой, надеясь разглядеть кристалл, и нашла его среди переплетённых стеблей.
Как бы там ни было, ей стоило добраться до комнаты потеплее и задуматься, наконец, о своём положении здесь. Свежий ветер, конечно, не формалин, но подхватить простуду - тоже малоприятно.
Четвёртая стена была голой, скучной, но зато с дверью. Изящная резьба на ручке - Надя повернула её - конечно же, заперто.
- Почему же я необъективен? - спросил маг, словно продолжал старую и очень наскучившую беседу.
Надя дёрнула ручку ещё раз, надеясь на волшебство. Заперто, демоны побери. Она отвернулась от двери, лицом встала к кристаллу и задумчиво прикусила губы.
- Ты сказал, что собираешься проверять мои умственные способности, но пока что проверяешь всё, что угодно, кроме них. Ну сам вспомни: интуицию, силу, выносливость, выдержку, хладнокровие. Что там ещё? Думаешь, слишком много ума надо, чтобы выжить, вдыхая отраву?
Рин помолчал, снова заставляя её переступать ногами на холодном полу. Надя попыталась выгадать себе время для раздумий, но мысли были только о холоде.
- Ты считаешь себя умной? - спросил он, в конце концов.
- Я уже говорила, что нет.
"Плитки на полу", - думала Надя. - "Может, что-то с ними? Не похоже, но тогда с чем?"
- Зачем же тогда ты стала следователем?
"Фонтанчик? А с ним-то что может быть? Не вырвать же его из пола!"
Надя помедлила с ответом, снова облизнула губы, ощущая, как возвращается жажда. Она бы выпила ещё воды, но знала, что нельзя. Любые излишества повредят, нужно выбираться отсюда. Пальцы на ногах уже потеряли всякую чувствительность.
- Ты всё равно не поймёшь, Рин. Наблюдательности можно научиться. Правила можно зазубрить. Но я не умная, есть люди гораздо сообразительнее меня.
Она обследовала фонтанчик сверху донизу. Подтекающая ледяная вода заливала пальцы. Надя скривила губы, подумав, что когда она начнёт случать зубами, вряд ли её доводы покажутся Рину убедительными. У высеченного из камня ангела, который поддерживал фонтанчик, вокруг локтя была обмотана толстая проволока.
С трудом сгибая замёрзшие пальцы, она размотала проволоку и с сомнением обернулась на дверь. Рин насмотрелся старых фильмов и теперь хочет, чтобы она соорудила отмычку из подручных материалов? Зря он так, и проволока с трудом влезала в замочную скважину.
"Зря", - ещё раз подумала Надя, топчась у двери. Но проволока всё равно должна пригодиться. Иначе всё потеряло бы...
"А ты расклеиваешься, дорогая", - сказала она самой себе. - "Уже только и делаешь, что рефлексируешь, как глупая стрекоза. Иди вперёд, просто иди вперёд".
И снова заныла лодыжка, это уж для полного счастья. Надя захромала вдоль стен, ведя по ним рукой. Побелка оседала на пальцах. Разбивать оконные стёкла? Вряд ли она протиснет между решёток хотя бы руку.
Босые ноги шлёпали по кафельным плиткам. Холода Надя уже не ощущала, она и сама стала холодом, его олицетворением во плоти. Но свежий воздух давал надежду, призрачную мечту о свободе.
Одна из рам оказалась приоткрыта. Рука соскользнула по ней, и пальцы угодили в узкую щель. Одна рама в этом месте отходила от второй, запертая снаружи на невесомый крючок, но двойные стёкла и широкий промежуток между ними не дали бы дотянуться до крючка пальцем.
Надя, глупо усмехаясь, распрямила скрученную проволоку. Чего она добьётся, убеждая Рина, что он неправ? Приведёт его в ярость, вгонит в апатию? Она не слишком часто встречалась с ненормальными, чтобы знать это наверняка. Говорят, тут нужно со всем соглашаться.
Окно распахнулось, стоило ей немного подтолкнуть. Плети растений вынырнули наружу, затрепетали от ветра. Надя сжалась от холода. Это секунду назад она думала, что привыкла к нему. Сейчас ледяные пальцы забрались под футболку, вцепились в горло. Под ногами было полтора метра до земли.
Она не особенно раздумывала - прыгнула, вполне удачно, и ступни сразу провалились в сырую траву напополам с жидкой грязью. Внутренний двор со всех сторон подпирался глухими стенами, и только в конце виляющей тропинки виднелся крошечный домик, помещение для садового инвентаря, но довольно чистое и крепкое на вид. В любом случае, ей больше некуда оказалось идти.
Простуда царапала по горлу, ворочалась там и хрипела. Забор уходил высоко вверх, так что будь Надя хоть акробатом, вряд ли она смогла бы забраться так высоко по гладкой стене.
Но на её счастье дверь в пристройку оказалась открытой. Внутри нашлась небольшая тахта с потертым, но чистым пледом. Надо же, а ведь Рин и правда не заинтересован, чтобы его кукла вышла из строя. Или так вышло случайно? Надя завернулась в плед и села у стены, не переставая дрожать.
В углу стояла метла, валялась на полу ржавая лопата, вот и вся обстановка. Толком даже не вооружишься. Из единственного засиженного мухами окна открывался вид на тропинку и стену дома.
Не спать. Думать. Думать о том, что делать дальше. Надя уткнулась в закутанную в плед коленку. Когда она пропала? Вчера вечером? Если так, то прошло не так уж много времени. Пока хватились на работе, пока... а, чёрт. Если вчера она возвращалась домой и заехала в магазин за сумкой, то вчера была пятница. На работе её никто не хватился.
Не сметь спать. Думать! Она возвращалась с работы, и шла по центру города, и, как назло, на глаза попался тот самый магазин сумок, да ещё и с цифрой семьдесят на витрине. С огромной цифрой на огромной витрине. И животным инстинктом Надю потянула внутрь, хоть она ужасно хотела домой, есть и спать.
Нужно думать и обязательно - всенепременно - вспомнить, что было дальше. Она вошла, рассмотрела весь ассортимент товара и ничего не купила, хотя сумочка с чёрными кружевами была очень даже ничего - но куда ей носить, такую изящную. Потом... а что потом?
Надя до боли прижималась лбом к колену, ныли от усталости мышцы, перед глазами плясали цветные кольца. Она пыталась вспомнить, а сознание пакостно подсовывало всё что угодно, кроме нужного. Полгода назад, например, она сильно напутала с архивными документами, за что получила нагоняй от начальства.
Ноги понемногу согревались, и дрожь отступала вглубь. Надя сильнее сжимала зубы. Она вспомнит, это сложно, но получится, если не отступить.
Что было после? Она вышла из магазина - как логично было бы предположить - и, вероятнее всего, пошла к остановке автобуса. Больше ей просто некуда было деваться в тесном от машин и людей центре города. Хотелось, наконец, взглянуть на эти бесконечный пробки свысока, с пятого этажа, а не как их непосредственный участник. Мысли путались, но если рассуждать логически, её никто не смог бы похитить на глазах у тысяч сограждан, а значит, произошло что-то ещё, что-то совсем иное.
А если всё так, то ситуация очень печальна. Её никто не хватится на работе, а знакомые просто решат, что она как всегда ушла в себя и вернётся не скоро. И когда, наконец, заподозрят неладное, неизвестно ещё когда доберутся до особняка Рина. И доберутся ли вообще. Короче говоря, надеяться на спасение не стоило, разве что только ей волшебно повезёт.
Надя поняла, что отогрелась, и высвободила руку из-под пледа, пригладила спутанные волосы. Значит, у неё есть только один выход - бежать. Пусть босиком, пусть неясно, сколько здесь идти до ближайшей трассы. Шансы есть, по крайней мере, кругом не метель и снега не по пояс. Погибнуть в доме-лабиринте гораздо вероятнее, чем за его пределами. Только нужно всё хорошенько продумать.
- Рин! Эй, Рин, - позвала она, оглядывая своё временное пристанище. Свет, льющийся из единственного окна, слабо разбавлял сумрак в углах, но кристалл она бы заметила. И Рин молчал.
Надя медленно поднялась и обследовала каждый шаг. Поскрипывали старые половицы, но в общем было тихо. Рин с ней не заговорил, не послышалось его напряжённого дыхания у Нади за плечом или хихиканья из тёмного угла.
Она вышла на улицу. Высокие окна дома взирали поверх её головы. Надя прошла по тропинке до самого её конца и обратно, поковыряла ногтем камень в ограде. Кристалл висел в открытом окне, как любопытный глаз, но Надя так шарахнула по нему рамой, что послышался хрустальный звон. Она с удовлетворением подумала, что если не разбила его, то, во всяком случае, точно оттолкнула к стене.