Аннотация: Альтернатива (не фанфик) "Чужой шкурке" Кощиенко.
Ну, Серега, ты - 'попал'!!!
Преамбула.
Сделаю пояснение. Альтернатива (не фанфик) книге Кощиенко 'Чужая шкурка'. Идея попаденца в чужое тело со сменой пола Кощиенко не принадлежит. Кощиенко автор идеи попаденца в Корею.
Текст будет сопровождаться фотоиллюстрациями, а также видео с песнями и плясками.
Повествование в книге ведется от лица уже взрослого Сергея Артемьева. Это воспоминания главного героя о своем детстве, а не реальные мысли мелкого пацана. Детское сюсюканье читать будет скучно.
Пролог.
Как я попал в Корею, да ещё в тело девушки - тайна покрытая мраком. Возможно настигло Сергея Александровича Артемьева наказание за грехи его тяжкие, а заодно и за хроническое рас...яйство.
В прошлой жизни я 21 летний московский мажор, почему-то обиженный на судьбу и разведённых родителей, прожигавший жизнь и отцовские бабки, вместе с такими же великовозрастными придурками - типа стритрейсерши Мары Багдасарян. Правда гонял я на супербайке Yamaha YZF R1 2012, а не на понтовых тачках типа Ferrari или Lamborghini.
Если быть честным, то автогонки меня особо не прельщали, так как я конченый адреналиновый наркоман и в прошлой жизни и нынешней, которому жизнь без смертельной опасностей не в кайф. Особенно я любил гонять по ночному МКАДу разогнавшись под 300 км в час.
"Сколько верёвочка не вейся, а конец будет" - вот я и доигрался в гонки со смертью, улетев на скорости 200 километров в час в придорожную лесополосу, в которой прорубил нехилую просеку.
- Родился я в семье нефтяного магната средней руки, которому удалось выжить в "кровавые девяностые" и не прое...ать свой бизнес в дефолтах. По московским меркам мой отец олигархом не являлся, так сумел натырить "всего" 250 миллионов евро. Виллы на "рублевке" у нас не было, потому что батя не любил понтоваться и проживал в Испании, появляясь в России лишь наездами для контроля на месте за вороватым менеджментом своей компании. В политику отец не лез, предпочитая спокойную жизнь политическим разборкам и с "властью" не конфликтовал, делясь баблом в обмен на отсутствие наездов на свой бизнес.
Моя мама двадцать лет назад, ещё до замужества, была довольно известной поп-певицей. Её "девичья" группа работала в жанре, который сейчас называют "поющие трусы". В отличии от
"безголосых" коллег по группе, моя мама умела петь, так как закончила гнесинку (ныне "Российская академия имени Гнесиных").
После распада группы по причине массовых беременностей и выходов замуж, мама ушла на вольные хлеба и стала петь в одиночку. Сольная карьера поначалу складывалась удачно, но развития не получила, так как куцый репертуар зрителям быстро приелся. За новые песни нужно платить, а платить был нечем. Хотя мама и обладала хорошим, по консерваторским стандартам голосом, однако для эстрадной певицы важна индивидуальность и запоминающийся тембр, а ни того ни другого в закромах не было.
В это непростое время маму кинул на бабки её арт-директор, а когда она написала заяву в ментовку и обратилась к бандитам, Моисей Израилевич Эткиндд уже смылся с её деньгами на ПМЖ в Израиль.
Данная "ситуевина" могла очень хреново закончиться для молодой певицы, но к счастью Бог миловал и ей помог выпутаться из долгов мой будущий отец. В те годы мама была ох как хороша, а поэтому сумела успешно конвертировать свою красоту в удачное замужество. Так сказать - обменяла красоту на бабло и защиту.
Мой отец был брутальным сибирским мужиком, но не красавцем, один только пивной живот мог отбить у трезвой дамы сексуальное влечение. Однако данное обстоятельство не мешало представительницам прекрасной половины человечества драться за место в его постели. Батя был ещё тот ходок и не отказывал себе в простых удовольствиях.
Отец три раза сочетался законным браком, а любовниц имел не меряно и у всех его жён росли огромные ветвистые рога. Я был рожден во втором браке, который продлился чуть дольше двух лет.
Мама прекрасно знала блудливый нрав моего отца, поэтому уже через год после свадьбы родила меня любимого, чтобы ребёнком привязать к себе мужа. После родов мама сильно располнела и потеряла форму, а мой батя уже привык лежать в постели с красотками и быстро охладел к растолстевшей супруге.
Увы и ах, но бывшая красавица вовремя не просекла фишку и совершила серьёзную ошибку посчитав, что теперь она на коне и в безопасности, хотя сама увела моего батю у его первой жены. Поначалу мама даже радовалась, что муж перестал её домогаться, а потом уже стало "поздно пить боржоми". Молодая, длинноногая красотка, по совместительству начальник юридического отдела батиной компании, увела его из семьи, словно телка на верёвочке.
Третья жена моего отца:
HTTP://turbopro.ru/images/blog/5_prichin_girl.jpg
Как я уже упоминал, отец с мамой прожили в законном браке чуть более двух лет и развелись после грандиозного скандала, закончившегося рукоприкладством и нанесением телесных повреждений. Как ни странно, но пострадал мой отец, а не мама. Разгневанная жена огрела неверного мужа по голове сковородой марки "Zepter" и отправила его в больницу с сотрясением головного мозга средней тяжести.
Такого огромного ущерба своей мужской гордости отец простить не мог, и развод стал неизбежным. Однако мстить матери своего единственного сына и наследника, батя не стал и поступил по справедливости, хотя мог раздеть бывшую жену до концертных трусов, в которых она и выходила за него замуж.
Помимо приличных алиментов, мама осудила у отца две четырёхкомнатные квартиры в Москве, а также мою няню Нину Андреевну. Зарплату няне платил отец, поэтому именно Нина Андреевна раскрыла всю подноготную правду развода родителей, когда мне исполнилось 18 лет.
Сразу после развода мама решила вернуться в шоу-бизнес, но эта попытка также закончилась неудачей. Размер трусов у певицы в разы увеличился, но желающих платить кровные деньги за лицезрение целлюлита не нашлось - такого добра и у себя дома навалом.
Конечно, не комильфо критиковать родную мать, но у меня есть на это веские причины. Поэтому постараюсь пояснить, почему так произошло.
До четырёх лет я себя не помню, но если верить рассказам няни, то я был спокойным весёлым мальчиком, а затем начался АД!!!
К моему четырёхлетию мама окончательно убедилась в невозможности вернуться в шоу-бизнес, и она решила посветить себя воспитанию сына, то есть сделать из меня вундеркинда. Меня отправили в "элитный" детсад с углублённым изучением трёх языков: английского, французского и испанского.
Детский сад находился на другом конце Москвы и меня часто оставляли на продлёнку, а то и с ночёвкой. Мать занималась только общим руководством моим воспитанием, поэтому обо мне заботилась только няня, а родную мать я видел пару раз в неделю. Мне было плохо в детском саду и чтобы не попадать под горячую руку воспитателям, которые нас частенько лупили, я забивался в угол под лестницей и тайком плакал.
"Элитный" детский сад я ненавидел всей душой и мечтал о школе, однако моя мечта обернулась ещё большим кошмаром. Меня отдали в такую же "супер-элитную" гимназию, где к английскому, французскому и испанскому языкам, добавился корейский. Помимо этого мать записала меня в музыкальную школу по классу фортепиано, на бальные танцы и в секцию тхэквондо.
Этот ежедневный Ад продолжался до десяти лет. Я рос зашуганным и послушным ребенком, но в душе стала закипать звериная злоба. Дома и в гимназии, я боялся скрипа двери за спиной и отрывался в спаррингах на занятиях тхэквондо. Каждый бой был для меня как последний, и я буквально убивал своих оппонентов.
Тренер быстро оценил мою боевитость и рвение, после чего стал ставить со мной в спарринги ребят на два года старше, чем я.
Меня начали брать на соревнования, а уже через год я получил кличку "Убийца", потому что всегда старался вырубить противника, а не выиграть по очкам.
В 9 лет я выиграл городской турнир в своей возрастной группе и скал чемпионом Москвы. Причем во всех боях на турнире победы одержал нокаутам.
После чемпионата Москвы нашу команду повезли на юниорские соревнования в Петербург, где мы дошли до финала, с большим отрывом от шедшей на втором месте команды из Ростова. Вот здесь мы и нарвались на подставу. В последнем бою, против меня выставили парня из Махачкалы с поддельным свидетельством о рождении. Само свидетельство было настоящим, но выступал под ним старший брат парня, заявленного на турнир.
Мой противник был выше меня на голову и намного тяжелее, но наш тренер до боя не знал о подставе, а поэтому выставил меня в абсолютной категории, как сильнейшего бойца в команде. Этот бой ничего не решал и мы при любом раскладе одерживали командную победу, но бой должен был состояться, в противном случае команду ждала дисквалификация.
Команда из Махачкалы боролись за третье место, и они не были нам конкурентами, но если бы меня сняли с боя, то прощай командная победа. С одногодками я бы справился, несмотря на их превосходство в росте и весе, но здесь против меня выставили, как потом выяснилось, тринадцатилетнего амбала. Тренер хотел отказаться от боя и устроить скандал, но представитель махачкалинцев клятвенно пообещал, что меня сильно бить не будут. Меня в хитрые тренерские планы не посвятили, поэтому я вышел на додянг (корейское татами) с трясущимися коленками.
Если быть честным, то я побаивался противника и в первую минуту боя бегал по доянгу, как заяц от лисы, нанося быстрые удары ногами по туловищу с дальней дистанции. Такая тактика принесла успех, я заработал 3 балла и выиграл первый двухминутный раунд.
Тренер махачкалинцев жёстко отчитал своего бойца за пассивность, поэтому тот с первой секунды второго раунда сломя голову бросился в атаку, и тут мне хорошо прилетело по кумполу. Пока судья насчитывал улыбающемуся громиле 4 очка за удар в голову, я очухивался и зверел, а потом у меня снесло крышу. Самого боя я не помню, а помню только его финал. В общем, я сломал махачкалинцу ногу в колене лоу-киком, а за одно и руку, которой противник пытался поставить блок.
Парня увезли на скорой без сознания, а судейская коллегия, в полном составе раздела мня практически догола, в поисках мифической монтировки, которую я якобы привязал к ноге под щитками и отхерачил этой ногой джигита. Монтировку конечно не нашли, хотя и так было ясно, что только 'еба...тый' на голову супергерой из комиксов, сможет сражаться с привязанным к ноге ломом.
Когда этот сумасшедший дом закончился и разум победил идиотизм детей гор, судьи стали просматривать запись боя с видео камеры корреспондента, снимавшего сюжет для спортивной программы городского телевидения. Видеозапись чётко показала, что ни каких правил я не нарушал и изувечил противника в полном согласии со всеми спортивными законами. Помимо этого раскрылась подстава махачкалинцев.
В больнице для госпитализации потребовалась медстраховка и документы травмированного парня. Из предоставленных документов сразу выяснилось, что покалеченному джигиту 13 лет, а свидетельство о рождении принадлежит его младшему брату, который перед турниром сломал руку и не смог выступать.
- Семейка инвалидов, блин! Тетерь будут оба хитрована сидеть на паперти и законных основаниях просить милостыню, - возмущенно подумал я, когда тренер рассказал об афере с подставой.
Турнир мы выиграли, но меня на всякий случай дисквалифицировали со странной формулировкой за 'излишнюю жестокость к сопернику' и отстранили от соревнований на год. Формулировочку, блин, придумали, что не только мозги, но и язык сломать можно!
- Да и хрен с ним. Не будут таскать на соревнования - мне же меньше проблем. Если дальше так пойдёт, то пришибу какого-нибудь бедолагу насмерть, - решил я.
Вернувшись, домой, я попал под праведный гнев матери, которой из гимназии позвонил психолог и в красках расписал, с чужих слов, как я в Питере сделал инвалидом первоклассника. Меня, конечно, никто слушать не стал, и я был лишён поездки на море во время летних каникул.
После успешной сдачи годовых контрольных тестов и перехода в четвёртый класс, я остался в Москве на попечении няни, а мама усвистала на Бали, как минимум на месяц. На море конечно хотелось, но мне и в Москве жилось хорошо, особенно без мелочной опеки матери.
Впервые я получил возможность без присмотра гулять во дворе и через неделю познакомился с местной шпаной, попытавшейся отжать у меня телефон. Гопников было трое, всем по двенадцать - тринадцать лет, поэтому я перепугался так, что отдал бы телефон по их первому требованию, но самый дохлый из уродов решил за мой счёт утвердиться и разбил мне нос.
Как только кровь закапала мне на рубашку, крышу у меня снесло, как на турнире в Питере и я начал мочить гопоту. Гопники были намного старше меня и имели солидный опыт уличных драк, поэтому мне тоже серьёзно прилетало от уродов, но я как берсерк не чувствовал боли и рубился насмерть.
Отмудохав троицу вымогателей, я стал заколачивать в пасть главарю банды свой смартфон и тут меня порезали. Со спины подкралась какая-то тварь и сунула мне в бочину нож, а затем полоснула им по руке. Мне чудом удалось, извернулся, и выкрутить из руки напавшего на меня 'утырка', окровавленный нож. Затем мои мозги окончательно отказали, и на свободу вырвался ЗВЕРЬ! Сбив подсечкой на землю гопника с ножом, я переломал ему пальцы подвернувшимся под руку кирпичом, после чего стал этим же кирпичом выбивать гаду зубы.
Тут на меня налетели взрослые мужики, и свет в глазах погас.
Как потом выяснилось, трое слегка поддатых мужиков решили поссать за помойкой, куда меня затащила гопота, чтобы отжать смартфон. Мужики застали эпическую битву девятилетнего малолетки с четверыми бандюганами. Случайные свидетели драки реально попали, потому что менты никогда не поверили, будто четверых гопников замесил мелкий пацан из интеллигентной семьи.
Очнулся я уже в больнице под капельницей, опутанный какими-то поводами и датчиками. Справа от моей кровати стояла тележка на колёсиках, вся забитая приборами. Возле тележки суетился похожий на врача дядька в белом халате, а слева от меня сидела на стуле рыдающая няня.
В дверях VIP палаты стоял реально обосравшийся участковый, которому было известно кто мой отец. Участковый боялся не за свои погоны, а того что с ним сделают, если меня покалечили или, не дай Бог, я помру. Ребята, сколотившие в "кровавые девяностые" гигантские состояния и выжившие в этой мясорубке, не простят и никого не пощадят.
- Хорошо, если меня одного живым закопают или зажарят на вертеле как барана, а ведь за смерть своего пацана могут и всю семью на распыл пустить. И зачем я у Артемьева эти проклятые 300 тысяч рублей за присмотр за бывшей женой и сыном взял? Раньше нужно было думать, а теперь не отмажешься, - думал седой подполковник полиции, чувствуя, как по ноге в ботинок стекает тёплое дерьмо.
На тележке с медицинской аппаратурой противно запищал какой-то прибор. Дядька в халате повернулся ко мне и поняв, что я очнулся спросил:
- Парень, ты меня слышишь?
Я ответил что слышу и дядька стал светить мне в глаза фонариком. В результате проведения короткого опроса, врач убедился, что я адекватно реагирую на окружающий мир, после чего он вызвал какую-то бригаду по маленькой рации. Через пару минут в палату вошли ещё два врача и медсестра. Няню и полицейского из палаты вытурили.
Медсестра сняла с меня одеяло и огромный подгузник после чего начался подробный осмотр моей по пораненной тушки. Меня долго крутили вертели, ковырялись какой-то железкой во рту, светили в глаза и уши, только в заднице не ковырялись, но думаю все это впереди. Затем медсестра отклеила повязки на моих ранах, а после того как врачи в них поковырялись, снова обработала и заклеила здоровенными пластырями. Пластыри были очень похожи на женские прокладки рекламируемые по телевизору и меня пробило на "хи-хи".
Один из врачей до этого просматривавший рентгеновские снимки, заметил моё весёлое настроение и улыбнувшись, сказал:
- Если нашему пациенту весело, то значит он идёт на поправку.
Я улыбнулся в ответ и спросил врача:
- Доктор, что со мной и когда меня выпишут?
- Повезло тебе парень. Рана в правом боку неглубокая - нож скользнул по рёбрам и в печень не вошёл. На руке неглубокий порез, фактически большая царапина. Синяки и шишки не опасны - сами пройдут. Переломов нет, правда есть сотрясение мозга. Томография кровоизлияний не обнаружила, так что все скоро заживёт.
- Доктор, а когда меня выпишут? - снова спросил я.
- Думаю, что через неделю можно будет говорить о выписке с твоими родителями. Ты потерял много крови и пока кровопотеря не компенсируется придётся полежать у нас.
- А где бандиты, которые у меня телефон отнимали? - задал я новый вопрос.
- Эта гоп-компания в травматологии лежит. Их главарь молчит как рыба, так как твой телефон у него изо рта с превеликим трудом вынули. Второй, который тебя порезал, с выбитыми зубами и сломанной челюстью тоже долго говорить не может. Двое с многочисленными переломами говорить могут, их следователь допрашивает. Несут какую-то чушь, якобы это ты их всех покалечил. Бред! Твои спасители сейчас в следственном изоляторе сидят. Перестарались мужики, особенно с телефоном. Я сам бы эту гопоту на куски рвал собственными руками, но законы у нас с такими загогулинами, что лучше пройти мимо, чем кого-то спасать. У моей дочери эти твари серьги из ушей с мясом вырвали, девочка полгода мучилась, пока делали пластику.
- А за что их посадили, они же меня спасли? - удивился я.
Старшему из гопников, который телефоном подавился, 14 лет. Остальным троим по 13. По закону они неподсудны, хотя на всех уголовщины, как на матером рецидивисте. А вот твоим спасителям реальные сроки грозят. Избили детишек невинных, по которым тюрьма рыдает. Интернет кипит, твоё дело на контроле у генерального прокурора. Ох, что-то я заболтался. Рано тебе такие темы обсуждать, да и спать тебе пора, - закончил доктор свой эмоциональный монолог.
Консилиум закончился и медсестра ввела мне снотворное через капельницу. Вскоре мои глаза стали слипаться и я заснул.
На следующий день, после утреннего обхода, меня отсоединили от капельницы и перевели на обычное питание. Стойку с медицинской аппаратурой из палаты вывезли, после чего медсестра прикатила сервировочную тележку с моим завтраком. Завтракал я на специальном кроватном столике который до этого стоял на подоконнике. Мне привезли овсяную кашу, две булочки, детский творожок и бутылку компота. Завтрак я смолотил за минуту и от пуза напился компота.
В VIP палате больницы имелась собственная ванная комната и туалет с умывальником. Поэтому проблем с отправлением естественных надобностей не возникло. Любой каприз за ваши деньги!
Делать было нечего и я с полчаса поглазев в окно, решил осмотреться в палате. Первым делом я залез в прикроватную тумбочку где обнаружил свой домашний планшет и зарядку с приклеенной на чехле запиской от Нины Андреевны - моей няни.
- Сережа, как только сможешь пожалуйста позвони. Я очень волнуюсь за тебя! - твоя няня.
Мой смартфон сожрал главарь гопников, поэтому няня принесла планшет в котором имелась программа Skype. Перовым делом я связался с няней и постарался успокоить её, с улыбкой до ушей покрутившись перед камерой планшета, хотя мои боевые раны серьёзно побаливали при резких движениях. Рассказал также, что врачи пообещали скорую выписку и у меня все прекрасно. Няня уведомила меня, что скоро в Москву прилетит мой отец, которому она сразу позвонила после того как я попал в больницу, а с мамой связаться не удалось так она отключила свой телефон. Несколько минут я стойко выслушивал охи и ахи Нины Андреевны, которая фактически заменила мне родную мать и только затем разорвал связь, сославшись на врачебный обход.
До двенадцати часов, я лазил по интернету и поигрался по сети в Mortal Kombat, а в полпервого пришли врачи. Меня снова раздели до гола, покрутили повертели выписали какие-то таблетки и витаминки. Я под надзором медсестры проглотил лекарства и мне привезли обед. Я устроился на кровати и сестра сервировала мой кроватный столик и я, как какой-то король, приступил к трапезе. Правда спокойно поесть мне не удалось.
Прямо во время обеда, грубо отпихнув в сторону больничного охранника, в палату буквально ворвался мой папа. Грозный вид отца перепугал меня до икоты и я подавился булочкой которой заедал суп.
Увидев кашляющего сына сидящим на кровати и ложкой в руке, батя шумно выдохнул и сказал:
- Ну, слава Богу - живой!
Затем отец подошёл ко мне, легонько постучал по спине, чтобы я прокашлялся и обнял. Из моих глаз ручьем потекли слезы, и я захлюпал носом.
- Не плачь сын, я приехал и теперь все будет хорошо. Ты под моей защитой и никто тебя не обидит, - со сталью в голосе заявил отец.
Батя дождался, когда я закончил плакать и сказал:
- Ну а теперь рассказывай, что здесь произошло?
Я начал сбивчиво пересказывать историю отжима телефона и нападения на меня, но в этот момент в палату вошел вызванный охраной дежурный врач и потребовал, чтобы отец покинул палату. Доктор
- Я не посторонний! Я отец этого мальчика! - грозно рыкнул на доктора батя.
Однако грозный рык отца, от которого у больничного охранника затряслись коленки, не впечатлил врача, очень похожего на доктора 'Пилюлькина' из мультфильма.
- Если вы отец, то должны понимать, что вашему сыну нужен покой, а стресс ему вреден! Дайте мальчику спокойно пообедать, а затем у него будет 'тихий час' до четырех часов. Время посещения больных с 16-00 до 20-00 и только по разрешению лечащего врача.
После недолгих препирательств, доктору 'Пилюлькину' удалось убедить нарушителя больничных правил, пройти в кабинет заведующего отделением, где ему будет выдана полная информация о состоянии больного. Помимо этого в кабинете заведующего сейчас находится следователь прокуратуры, который даст пояснения по делу о нападении на меня.
Отец успокоился и согласился с доводами врача, после чего поцеловал меня в лоб и следом за доктором вышел в коридор. Через минуту в палату заглянул огромный как трехстворчатый шкаф личный 'бодигард' отца, знакомый мне под прозвищем 'Лом'. Телохранитель подмигнул мне и заявил:
- Больничного 'дрища' твой батя турнул! Теперь я тебя охраняю, поэтому будь спокоен.
Дверь в палату закрылась и я, наконец-то, доел остывший суп и безвкусное картофельное пюре с резиновой котлетой. Когда я закончил давиться котлетой, пришла медсестра, которая убрала посуду и сделала мне болезненный укол в задницу. Затем медсестра заставила меня проглотить две горькие таблетки и накормила витаминками. После приема лекарств и посещения туалета я залез под одеяло и быстро заснул.
Проснулся я от скрипа открывающейся двери и звука осторожных шагов. В палату вошёл отец и, убедившись, что я проснулся, взял стул и сел у изголовья моей кровати.