Сколько я себя помню, больше всего меня занимала мысль перехода в иной мир. Еще в самом нежном возрасте я, оставаясь дома одна, вытаскивала из кладовки всякий хлам, в надежде найти там таинственную дверь. Иногда таким входом мне казался аляповатый коврик с оленем и озером, что висел на стене. Зеркало - тоже объект исследований; кроме того, приложив к зеркалу какую-нибудь рюмку, я вглядывалась в бесконечные анфилады зеркальных отражений, как в дверной глазок иного мира. Лет 6 от роду я собирала других детей, и мы копали яму, чтобы увидеть хотя бы отблески адского пламени, и, надо сказать, будто бы замечали его. Я бросала в верхнее дупло старой яблони во дворе камешки и фантики, и они выпадали в нижнее дупло. Эти эксперименты с перемещениями объектов меня манили несказанно. Мне нравилось прокладывать свой путь, чтобы потом по нему пошли другие. Моя дорога в школу лежала через футбольное поле. Однажды ранним утром (а я приходила зачем-то в школу рано, раньше всех) выпал снег, и мне нужно было идти по снежной целине. Портфелем, ногами я принялась разгребать снег, прокладывая собственную тропинку. Я специально сделала крюк, чтобы потом, возвращаясь назад, убедиться, что люди стади ходить именно по Моей Дороге...Однажды мне стало плохо, но, превозмогая чувство тошноты и тьмы в глазах, я с восторженным ужасом наблюдала, как будто бы складываюсь, превращаясь в бесконечно малую точку, как лист бумаги, который можно складывать и уменьшать бесконечно. Мне казалось, что я перемещаюсь в микромир. Кстати, схожие с моими ощущения оказались у одной свежезаболевшей шизофренией девочки-скрипачки, с которой мне пришлось работать, когда я уже стала психологом в Кащенко. Она рассказала мне про кошмар одновременно абсолютно гладкого и абсолютно шершавого мира, и мне кажется, что я ее поняла...
Мои первые вопоминания напрочь уничтожают все психологические теории, постулирующие первоначальное возникновение у ребенка внешней речи, которая только со временем становится внутренней, речью "про себя". Я отчетливо помню, что, не умея разговаривать вслух, думала совершенно взрослыми конструкциями: "Почему они считают, что я не умею разговаривать? Я умею: "доски", "забор"...При этом я осознавала, что лежу завернутая в одеяло у матери на руках. Некоторые мои знакомые говорят, что помнят себя с момента рождения, и я им верю.
Первый Закон, который каким-то образом мне был транслирован, назывался просто: "Закон четности". Мне было лет 10, когда я заметила, что всякое явление, которое мне приходится наблюдать, случается еще раз. Одно условие при этом должно было выполняться: явление должно было быть субъективно ярким, эмоционально значимым для меня. Немного позже я переделала Закон четности в Закон Четверки, - само повторение событий должно было повторяться.
Кроме того, уже в детстве я пыталась экспериментировать с силой воздействия желания на его исполнение. Надо сказать, что очень долго, вплоть лет до 30, любое мое желание исполнялось с точностью до наоборот. Но потом почему-то мир опять повернулся ко мне другой своей стороной, и значительно позднее я обнаружила, что большинство моих мысленных пожеланий достаточно быстро становятся реальностью, сколь бы фантастичными они ни казались. Я думаю, что причину следует искать в накоплении некоторой Силы, которую человек получает через подвижничество и страдания. Сила разлита везде, усваивать ее человек может только небольшими порциями. Алкающие получить сразу много Силы сгорают, она уничтожает их душу. Самый безопасный способ обретения Силы - это физический труд, особенно на земле. С каждым движением лопаты вы получаете толику Силы; эта Сила будет служить вам верно, потому что Вы ее честно заработали, и эта Сила чиста. Мучения и лишения также дают вам много Силы, но, повторяю, в этом случае Сила может оказаться чрезмерной для усвоения. Человек, получивший достаточно Силы, способен ментально управлять внешними событиями, однако иногда Сила тратится без отстатка, и тогда вы залезаете в долг к своему будущему. Сказанное означает, что в ближайшее время на вас обрушатся новые испытания и страдания, поскольку Сила будет сама пытаться занять свое место в вашей опустевшей душе. Именно вследствие вышесказанного я всегда легко переносила такие неприятные ситуации, как, например, необходимость стоять в переполненном метро в обуви, которая ужасно натерла ноги. "Зато я обретаю Силу" - думала я.
Прямой посредник Учителя мне явился только один раз в лице молодого врача из Томска. Я тогда как раз поступала в аспирантуру. Он приехал, как и я, в Москву в командировку, вместе со своими коллегами. Те рассказывали про него чудеса. Говорили, что он изучил тайные тибетские книги, что он женился на женщине, перенесшей удаление чуть ли не всех яичников, и которая не могла рожать по определению, но у них родился вполне здоровый ребенок. На моих глазах от творил магию. Легким взмахом руки он снимал зубную боль, правда, при этом пациент на несколько минут от взмаха же руки терял сознание; он походя мог исполнить ваш любой каприз: "Андрей, сделай, чтобы я завтра вечером была неотразима!" - говорила его коллега. Он мимоходом колдовал над "БАТами" на теле пациентки, и результат был сверх всех ожиданий. Его упорно звали работать врачом в отряд космонавтов, но, похоже, на тот момент он оказался от предложения: не все его духовные проблемы тогда были решены. Он-то как раз и дал мне Книгу, старый фолиант с "ятями", пожелтевший и рассыпающийся, без обложки. Мне нужно было его прочесть за ночь. Я до сих пор не знаю названия Книги, но, когда я ее возвращала, он поинтересовался, какие мне снились сны. Я сказала: "Яркие и синие". Он сказал: "Да, это должно было быть именно так". И еще добавил: "Наблюдай, ищи земные отражения событий, происходящих в тонких мирах". В Книге был описан и Закон Четверки, и Закон Силы. Но это не был Кастанеда... После этой Книги мне стали постоянно сниться вещие сны...
Однако вещие сны мне случалось видеть и раньше. "По верованиям античных греков, вещий сон приходит через костяные ворота, а пустой сон - через золотые ворота" - это высказывание мне встретилось как-то в комментариях то ли к Вергилию, то ли Гомеру. С тех пор меня также стали занимать признаки, по которым я могла бы определить, является ли мой сон вещим. Однажды, еще в студенчестве (я имею в виду мое земное студенчество) мне была показана череда моих прошлых воплощений. Мое первое воплощение было в племени людей, которые жили на земле, которую я назвала Атлантидой. И вот почему. Вещие сны, как мне представляется, выхватывают экзистенциальные моменты жизни человека и являются отпечатками, которые передаются из воплощения в воплощение, а возможно, и просто через механизмы наследственности. Сон внезапно выхватил картинку: я, молоденькая девушка, стою вместе со сверстниками по колено в воде, на мелководье. Это племя решило принести нас в жертву чудовищной волне-цунами, которая огромной горой воды дыбилась совсем уже недалеко. Мне было спокойно и интересно, так как я послушно выполняла веление племени. Свинцовые тучи нависли над нами, желтый камыш (или водоросли?), кустиками торчали из воды. В жуткой тишине, которая постепенно уступала место гулу и реву несущейся волны, я сделала несколько шагов ей навстречу ... и оказалась на горной тропинке. Внизу блестело спокойное море, похожее на отливающий синевой плоский бок гигантской рыбины. Тучи почти рассеялись, и выглянуло солнце. Я поднималась по тропинке домой, а над морем летали чайки. Чайки моей родной Греции. Во дворе моего дома старуха-служанка чистила котел. Беззаботная, я последовала мимо нее в сад, где по обеим сторонам дорожки стояли мраморные беседки. В каждой беседке нетерпеливо топтались кентавры, наша семейная гордость и богатство. Увидев меня, они оживились, и каждому хотелось, чтобы я его погладила. Проходя мимо, я касалась их теплой гладкой шерсти, и каждый из них замирал в блаженстве. Последнему кентавру я поленилась оказать внимание, и когда я, устыдившись, обернулась, чтобы посмотреть на него, я встетилась с его взглядом, полным отчаяния и обиды... Но я уже не могла вернуться, потому что ноги несли меня дальше, к изгороди.
Там, за изгородью, мне предстояла очередная трасформация и прыжок во времени, вектор же моего перемещения в пространстве сохранялся: все дальше я передвигалась к северо-востоку. За изгородью оказалась Чехословакия, пригороды Праги в мае 1945 года. Я увидела - мельком - бегущего солдата в выцветшей и мокрой от пота гимнастерке. Меня окатило его злым весельем и нечеловеческой усталостью, которые веяли от него. Какие запредельные силы двигали его переутомленным телом? Он был существом, полностью сосредоточенном в своем духовном "Я", и тело было для него таким же оружием, как и автомат в его руках: он срастился с ним, потому что только через них мог повлиять на соотношение во Вселенной Сил Созидающих и Сил Разрушающих. В его ментальности не было ненависти к людям, фашистам. Для него бегущие вдали темные фигурки значили не больше, чем оловянные солдатики. Но их необходимо было уничтожить, чтобы соединить, наконец, свой дух и свою телесность в Вечном Покое...
Я сделала еще один шаг и оказалась в своем нынешнем теле. Краткая история моих воплощений прошла, все ускоряясь, предо мной. Мне стал понятен Первый Вектор моего бытия: Юг - Север, Средиземноморье - Центральная Россия.
Но был и еще один: Вектор, дополняющий Духовную суть монады души моей до Креста: Восток-Запад. И если первый, меридиональный, я прошла в прежних воплощениях, мимоходом воплощаясь то в испанского пирата, то в британскую прачку, то второй, Вектор Параллели - мне предстояло пройти почти целиком в Пространстве, и в этом воплощении.
Как я теперь понимаю, интуитивно я искала то роковое пространство, ту комнату, в которой находился Ключ моего возвращения в Олирну. Со временем я поняла, что, чем ближе я оказывалась к Точке Перехода, тем большую духовную Силу я приобретала. Признаки приближения к Точке Перехода сказывались, прежде всего, в том, что большая часть моих снов стала вещей: о любом критическом событии в своей жизни я узнавала заранее. При этом искажения, которые обычно имеют место в вещих снах, становились все меньше. Скажем, проблема, мучившая меня, молодую мамашу, с детским садом, за который вдруг стало необходимо платить немыслимые деньги, разрешилась в одном из моих снов: я увидела, что дочка моя ходит совсем в другой, элитный детский садик. Я отчетливо видела лицо воспитательницы, радостно-изысканный интерьер группы. Позже я попыталась найти этот садик: в моем сне он был расположен во дворе многоэтажного здания. Там и правда был детский сад, но совсем не тот, что виделся мне во сне. Через месяц я все же нашла этот сад: он располагался градусов на тридцать южнее воображаемой оси, но по всем остальным признакам был полностью идентичен моему сну. В это сад меня пригласила с большими почестями заведующая этого садика - моя бывшая тудентка-заочница (я в ту пору преподавала в местном педвузе).
> Глава 3
Впервые попробовать эксперименты с материальной субстанцией мне пришло в голову именно тогда, когда силы мои, связанные с необходимостью совмещать работу и уход за маленькой дочкой, непрерывно болеющей, были, как мне казалось, на исходе. Но вовсе не стоит путать силы физические, эмоциональный порыв и наработанную Силу. К тому моменту, по-видимому, у меня ее накопилось изрядно, иначе вряд ли мне являлись бы пресловутые НЛО. Однажды ночью, часа в три, матушка моя вышла на балкон, чтобы повесить белье.
- Ты посмотри: какая странная луна! - позвала она меня в возбуждении.
Я вышла на балкон. И правда: овальная, как дыня, с шестью узкими окошками, по три, висела "луна" в звездном небе. Она висела и висела, и мы уже устали обсуждать столь необычное явление:
- Наверное, это какие-то новын средства ПВО испытывают, - решили мы, потому что усвоить происходящее и оставаться при этом в здравом рассудке мы были не в состоянии. Утро настало, как обычно, с птичками, о ночном происшествии ничто не напоминало. Правда, немного позже появилась заметка в местной газете про НЛО, которую видели многие жители.
- Ну, тарелка и тарелка. Главное, чтоб нас не трогали - решили мы и занялись своими рутинными делами.
Через несколько месяцев я еще раз внезапно ощутила ее воздействие, похожее на одновременную многоканальную трансляцию: "Мощным источником энергии, значительно более мощным, чем термоядерная, и значительно более экологичным, является энергия, получаемая от разности орбит Земли и любой другой планеты Солнечной системы" - это была главная информация, которую мне транслировали, и для меня, гуманитария, совершенно непонятная. Но меня уже почти убедили, завалив логическими выкладками, которые инкапсулированы в моей памяти и которые излекать мне представляется чреватым для устойчивости собственной психики...
Однако факт оставался фактом: эта фантастическая ситуация выдернула мое сознание из лап обыденной рутины (или просто душа моя таким образом стала сопротивляться стагнации?), но после этого попытка "поиграть" с материальным миром показалась мне вполне приемлемой: любой, самый фантастический результат теперь оказывался меньше того шокирующего воздействия, которое оказало явление НЛО.
Однажды я возвращалась с работы, и по дороге меня застал сильный ливень Он лил и лил бесконечно, и я с тоской смотрела на улицу, по которой мне предстояло пройти, сквозь строй холодных хлестающих струй дождя. И тогда я, сосредоточившись, мысленно, жестким закручивающим движением, проделала в туче дыру. Удивительное сопадение! Через пару минут дождь прекратился, в появившееся пространство голубого неба глянуло солнце, и я, как на крыльях, добралась до дома. И тут же небо опять обложили тяжелые тучи, и дождь продолжил весь день, всю ночь и еще один день хлестать утомленную землю. Я бы не обратила ровно никакого внимания на этот случай, если бы потом, через месяц, в конце июля, когда так хотелось еще хоть немного тепла и солнышка для моей малышки, а дождь все лил и лил, по-осеннему охлаждая воздух, я как-то вышла на дорогу и попыталась повторить свой опыт. Удался он мне и на этот раз. И опять я посчитала это совпадением. Наконец, искушение одолело меня полностью, и я стала безоглядно экспериментировать с погодой. Начиналась последняя декада августа, и синоптики в один голос заговорили о надвигающемся с севера атмосферном фронте. “Нет, лето не закончится!” - полумала я с наивным энтузиазмом, и углубилась в медитацию. Я мысленно взлетела над Восточно-Европейской равниной, и все движения циклонов стали как на ладони. Усилием воли я остановила рвущийся к Москва фронт, а синоптики по радио с удивлением констатировали: “Удивительно, но атмосферный фронт почему-то остановился как вкопанный у стоит километрах в ста от Москвы вот уже третьи сутки”. “Это я сделала!” - глупая, я ликовала тогда, упиваясь своим мистическим могуществом. Я еще не знала, что за эти эксперименты мне придется очень дорого заплатить. Искушение продолжало испытывать мою душу, и однажды я решила поделиться своим открытием со своей приятельницей-арабкой из Алжира. К ней в общежитие мы пришли в гости с мужем.
- А давай попробуем вызвать дождь в вашей Сахаре! У вас там сообщают, какая погода в Сахаре? - задала я ей вопрос. Приятельница моя, хоть и ортодоксальная мусульманка, обладала умом быстрым и авантюристичным. В ее душе, как и в моей, тоже жил экспериментатор.
- Давай! Я буду мысленно гнать тучи отсюда, с севера, а ты - с Атлантики - распределили мы обязанности. Промедитировав час (представляю, что подумали бы о нас окружающие, если б знали, чем мы занимаемся!), выпив затем чаю, мы расстались. За время нашего визита стало заметно холоднее. Стоял март - самое засушливое время в Сахаре и самое неуютное в Москве. Айша - так звали мою арабку - со смехом обещала позвонить домой, чтобы узнать: а был ли дождь в Сахаре? Представьте мои чувства, когда я узнала: да, был! О! Упивающаяся своим открытием, я позволяла себе шутки из серии про Нью-Васюки:
- Мы оросим Сахару, а вы возделаете там сад и будете присылать нам сюда апельсины бочками!
Так я воображала себя могущественной и непогрешимой. Общение с другими эзотериками, а также прочтение Вернона Вульфа - его скандальной "Голодинамики" - привели к тому, что мне захотелось расширить границы своего эзотерического опыта. Я решила попробовать мысленно "считывать" болезни у людей...