Аннотация: "Созвучные тебе стихи - это опережающее понимание..."
Несколько слов о стихах Георгия Иванова
Созвучные тебе стихи - это опережающее понимание. Ты в себе и сам ещё не успел разобраться, а чьи-то стихи - тебя уже поняли. Опережая твою исповедь. По сути, они, созвучные тебе стихи, - и есть твоя исповедь...
Кто-то помнит 11 ноября как день рождения Достоевского. Я отмечаю - как день рождения Георгия Иванова (с ударением на втором слоге, на болгарский манер). Поскольку он - даже не скажу: самый любимый, просто - самый близкий мне поэт. И сегодня - 111 лет со дня его рождения.
Очень странный это поэт. Стихи все какие-то короткие, так, обрывки, а не стихи, а вот сложатся в твоей голове - и словно некая удивительно точная поэтическая картина: о людях, о человеке, о судьбе, о тщетности наших земных суетных желаний. Но и отдельные камешки в этой общей мозаике - порой из очень драгоценных. Почему-то. И ведь Бог знает почему. Ну что вот, например, здесь?
...Вот я иду по осеннему саду
И папиросу несу, как свечу.
Вот на скамейку чугунную сяду,
Брошу окурок. Ногой растопчу.
А ничего здесь нету. А вот близко' тебе. Может, оттого так сильно' их действие, что, читая, ты словно сам оказываешься во всём том не очень красивом, но чем-то очень дорогом тебе, о чём поэт красиво пишет стихами? Читаешь строчки о судьбе совсем далёкого от тебя человека, а видишь в них - самого себя, свой портрет, свою судьбу.
Не всякий поэт имеет такую власть. "Секрет" же Иванова, в общем-то, прост - в его стихах схвачена самая суть человеческих переживаний, человеческих состояний; самая суть без единой лишней детали:
Друг друга отражают зеркала,
Взаимно искажая отраженья.
Я верю не в непобедимость зла,
А только в неизбежность пораженья.
Не в музыку, что жизнь мою сожгла,
А в пепел, что остался от сожженья.
Размышления, наблюдения в стихах Иванова чаще невесёлые (хотя сам он человек весьма ироничный). Так и что нам с нарочитого веселья? - Клоунов и без нас хватает. А хочется вот - настоящего.
По улицам рассеянно мы бродим,
На женщин смотрим и в кафе сидим,
Но настоящих слов мы не находим,
А приблизительных мы больше не хотим...
Человек всегда одинок. Только иногда ему даётся возможность забыть об этом. А иногда и нет. Особенно когда вокруг всё больше ненастоящего. Когда мир становится всё более чужим. Может быть, и весёлым, но - чужим. А что' нам с чужого веселья? Мы ищем - чего-то настоящего. И не находим. Потому и грустно. И одиноко. Да, так. И нечего тут расфуфыриваться...
Ликование вечной, блаженной весны,
Упоительные соловьиные трели
И магический блеск средиземной луны
Головокружительно мне надоели.
Даже больше того. И совсем я не здесь,
Не на юге, а в северной царской столице.
Там остался я жить. Настоящий. Я - весь.
Эмигрантская быль мне всего только снится -
И Берлин, и Париж, и постылая Ницца.
...Зимний день. Петербург. С Гумилёвым вдвоём,
Вдоль замёрзшей Невы, как по берегу Леты,
Мы спокойно, классически просто идём,
Как попарно когда-то ходили поэты.
Так писал Георгий Иванов, этот язвительный человек, успевший нажить немало врагов. Нравился ли он сам себе? В том его мире - вряд ли. Он мог написать изумительное любовное стихотворение; их немало у него, обращённых к его жене Ирине Одоевцевой. О себе же при этом писал - иногда с полузабавной иронией:
Я твёрдо решился и тут же забыл,
На что я так твёрдо решился.
День влажно-сиренево-солнечный был,
И этим вопрос разрешился...
Иногда и с иронией по-настоящему и пронзительно грустной:
Всё туман. Бреду в тумане я
Скуки и непонимания.
И - с учёным или неучем -
Говорить мне, в общем, не о чем.
Я бы зажил, зажил заново
Не Георгием Ивановым,
А слегка очеловеченным,
Энергичным, щёткой вымытым,
Вовсе роком не отмеченным,
Первым встречным-поперечным -
Всё равно какое имя там...
Но так вот случилось, что насчёт "встречного-поперечного" - не знаю, а одним из самых дорогих имён для меня стало в точности это имя: Георгий Иванов. Надеюсь, я отчасти сумел показать - почему.