Аннотация: Судьба раскладывает пасьянсы, иногда они сходятся иногда нет... Школьная любовь. Первая и настоящая.
Забыть тебя.
На-та-лья. Три трагических ноты аккорда траурного марша. Три такта биения сердца. На-та-лья. Упавшая звезда гаснущая в чьих-то ладонях. На-та-лья, слезы весны на окнах домов. На-та-лья- блик лезвия рассекающего белую кожу. На-та-лья- ветер метет осенние листья. На-та-лья- стук дождя... На-та-лья
Милиционеры сейчас осматривают твое тело. Им все равно. Они беспристрастны. Они видели десятки таких как ты. Десятки ушедших до срока и что-то унесших с собой. Унесших таланты, не дожитые судьбы, жизни своих не рожденных детей. Ушедших. Забравших с собою слезы и смех.
Один самый молодой пойдет в твою комнату. Втянет голову в плечи, ссутулится и тенью скользнет мимо твоей матери рыдающей на руках врача скорой. Врач- он для живых. Тебе он уже не поможет.
На-та-лья- слышится в вое соседской собаки. На-та-лья- выстукивает ветка по стеклу. Тебя уже нет, эхо твоего имени. Такое короткое эхо еще живет под этим небом. На-та-лья.
Милиционер. Еще совсем юный, еще романтичный. Мечтающий обезвреживать бандитов, а не осматривать труп девушки. Красивой девушки. Знакомой. Одноклассницы. Любимой одноклассницы.
Он узнал тебя Наталья. Даже такую. Он узнал. В его сердце, глубоко-глубоко живет еще живет стук твоих каблучков, твой голос в солнечной тишине кабинета. Твой наклон головы, твоя стать и твои бесконечно грустные глаза. Полные тоски. Когда-то они искрились смехом, лукавством а в одну ночь погасли, а сейчас остекленели. Он видел твои глаза в ванной. И на одно короткое мгновение заглянул в них. Вздрогнул вызвав насмешки коллег.
Его зовут Рома. Рома Сундюков. Сколько насмешек вызывала когда-то у тебя его фамилия, как давно это было.
Он скользнул в твою комнату и тихо прикрыл за собой дверь. Медленным взглядом окинул комнату. Идеальный порядок, ты ведь готовилась к уходу? Готовилась Наталья? Твой стол, погасший монитор компьютера. Там ничего нет? Ты все стерла... Все файлы, что могли дать ответ на вопрос "зачем ты ушла. Все в идеальном порядке. Как не свойственно это тебе. Он сел на твой стул, легким касанием отодвинул компьютерную мышку еще хранящую тепло твоей руки. Фотография парусника на закате в рамке на столе. Названия парусника "Паллада"- твоя мечта. Роману не зачем было вглядываться в синие буквы на белом борту. Он знал, как ты любила этот фрегат. Только "Паллада" могла стоять на твоем столе. Ты всегда так любила море. И твоя комната- море. "Море- Паллада- свобода"- твои слова когда случайно услышанные им. Море. Теперь он никогда не сможет видеть его, потому что прибой будет шептать твое имя На-та-лья.
Рома просто смотрел на чуть коричневые паруса корабля, на плиты пристани, взгляд отмечал мелкие, не важные детали фотографии. Он не мог решится открыть рамку, что бы увидеть спрятанный там кусочек твоего сердца, кусочек твоей жизни. Имеет ли он право видеть это? Пусть он офицер, пусть при исполнении, но он любил тебя когда-то и может ли он сейчас вторгаться в твою пусть и не существующую жизнь? Ведь ты так и не пустила его туда...
Белый листок сиротливо лежал на опустевшем столе. Твой мелкий бегущий почерк, весь класс разбирал твои буквы в старинных завитушках.
-Перестань глазеть на нее! -Чувствительный удар локтем под ребро от друга. -Дыру в ней протрешь.
Выпускной, а ты в черном бархатном платье с высокой прической, красное боа на белых плечах. "На-та-лья"- летит со сцены. На-та-лья. А он на сцене, он смотрит на тебя, но ты не замечаешь этот взгляд. Твое сердце захлебывается кровью в диком крике о помощи... На-та-лья
"В моей смерти прошу никого не винить".
-Эх, Наталья,- его вздох смешивается с шепотом ветра. Морская свинка притихла в клетке.
-Даже грызун и тот морской.- не весело усмехается Роман кладя на место записку. И решительно, так делают самый последний шаг, так ты резала, вены распахивают рамку фотографии. И вновь тяжелый вздох. На руки планирует вторая фотография спрятанная за гордым кораблем. Ты в объятиях его. Голубоглазый светловолосый, что-то в нем кажется таким знакомым. Но кто он? Ревность холодной когтистой лапой ударяет по сердцу Романа. Пусть в его жизни ты была так давно, и пусть вы никогда не были вместе, но ты была. И в его израненном сердце ты на всегда. Вот и сейчас. Ты в объятиях другого. Дрожит рука сжимающая яркую глянцевую картинку. "Милому любимому котенку от Алексея" дарственная надпись. От Алексея. Котенку. Ты не котенок! Нет. Ты На-та-лья! Роман подавляет в себе злость, запоздалую, такую не нужную злость.
Фотография, ключик к разгадке тебя, На-та-лья. Один. Но самый важный. Роман бережно кладет фотографию, пусть в объятиях другого, но на ней все же ты. Ты, На-та-лья.
Он выдвигает ящик стола. Толстая тетрадь. Дневник. Ты сама оставила свою жизнь тому, кто будет здесь. Оставила на суд. Оставила вместо тех слов, что не смогла найти, что не смогла сказать. Оставила Ему. Но он не пришел, и твоя жизнь попала в руки другого. "На-та-лья"- звучит в шелесте страниц. Хотела ли ты этого? Уже не узнать. Ты никогда не хлопнешь этой дверью, не вырвешь свою тетрадь из чужих рук. Тебе уже все равно. Тебя уже нет. На-та-лья. Нет.
А он. Твоя не сбывшаяся судьба листает летопись твоей жизни. Листает с конца, с последней записи. Его взгляд выхватывает из общего массива затейливых слов: "боль, одиночество, устала, не могу, никому не нужна..." Не высказанный вопрос в уме любящего, любившего тебя человека, как ты, красивая, умная, как ты можешь быть одинока?
Первое знакомство. Первая ссора. Первый раз заглянул в глубину твоих карих, уставших глаз. Заглянул и навсегда утонул в их омуте, в черной зеркальной глубине. И тут же нагрубил тебе...
Новый класс. Просто гарем. 20 девчонок, 12 мальчишек. И вот теперь он и его лучший друг Сашка будут учиться здесь. Сашка пришел сюда за своей девушкой, а Роман не мог остаться без лучшего друга. Он мысленно уже проклинал тот час, когда уговорил маму перевести его сюда, в этот лицей. Внешне он хорохорился, не показывая виду, но внутренне... Ему совсем не нравились оценивающие взгляды девушек, наигранно- умные виды парней. Но за неделю привык, лучший друг с ним, вон та светленькая строит глазки, что ж живем.
Гром грянул в понедельник. В классе появилась ты. Роман сразу заметил тебя. Отдельно от всех, со своей компанией, в черном деловом костюме, миниатюрная, рыжеволосая. Тогда же он впервые услышал твое имя произнесенное на распев другом "На-та-лья" и его опаляющий шепот:
-Моя первая любовь, самая-самая.
Но ты даже не взглянула в их сторону. Маленькая, с необыкновенно белой, даже казалось полупрозрачной кожей. Безусловный лидер. Отдельного коллектива.
Легкие вопросы остальным. Кто? Что? Фырканье в ответ.
-Одиночка. Вся такая прям. Мисс Города. Олимпиец. Президент- титулы, победы. Чужие слова завистливыми голосами складывались в три слога твоего имени: "На-та-лья".
Что заставило его нахамить? Да и не хамил он, просто пошутил, а ты сразу все в штыки, никогда не видел такого презрительного взгляда, никогда не слышал более ранящих слов, чем твои произнесенные тихим голосом.
"На-та-лья" -шептали шины проезжающих мимо машин, когда Ромка шел по улице, "На-та-лья" капала дома из крана вода. "На-та-лья", тихо прошептал открываясь учебник истории. Твоего любимого предмета, почему -то вспыхнула мысль.
С этого дня карусель закружилась. Ты возненавидела его, а он. Он специально злил, цеплял тебя, говорил колкости, глупости, только что бы еще раз заглянуть в омут бездонных глаз, только что бы еще раз услышать твой голос. Ты. Ты никогда не кричала, но последнее слово всегда оставалось за тобой. Любая попытка сблизится- и ты уже ощетинилась словно ёж, и ничего не хотела видеть. Роман устал накалываться на твои колючки, устал действовать наугад, устал искать ключ к тайне. Но и остановиться уже не мог. "На-та-лья" было написано на обложке его любимого детектива, того которого он никак не смог прочитать.
Однажды она пришла в школу ДРУГАЯ . Именно "другая". Вечер и ночь, что-то изменили в ней, но вот что? Привычная издевка, а в ответ огромные, полные боли, тоски, не выплаканных слез, не высказанных слов и тихий, надломленный голос:
- Оставь меня.- волны боли плескались в нем, слова черной птицей в открытое окно- Оставь меня.
И ты стала другой. Неделя, нет две недели ты казалось вообще не произнесла не единого слова, игнорировала все вопросы. Только твои глаза, красные, воспаленные глаза человека проплакавшего всю ночь.
Роману хотелось подойти, обнять маленькое, не покорное существо, обнять, закрыть, защитить от всего мира. Спрятать за собой. Сколько раз во сне он видел одно и тоже, ты в его объятиях, что-то тихо говоришь и боль уходит, твои глаза вновь становятся лукавыми, искристыми, как хорошее шампанское в хрустальном бокале. Но сон растворялся туманом, а туман смазывал слова, три главных слога твоего имени "На-та-лья". Они вязли в тумане, запутывались и растворялись вместе с ним.
Однажды. Однажды ты пришла в класс и все ахнули. Ослепительно яркая, великолепная. Красный костюм обрисовывал фигуру, глубокое декольте, никто никогда не ходил в школу так, но ты, эти две недели словно стерли все правила, которым ты когда -то следовала, стерли все и ты стала холодной, неприступной и злой.
-Выделывается.- единогласно решил класс.
Только Рома смутно догадывался, что не выделываешься ты, а бросаешь вызов всем, всему миру, ведь боль так и плескалась тяжелыми волнами в потемневших глазах. И злость. Именно злость, граничащая с жестокостью... Как ему хотелось подойти к тебе, встряхнуть за плечи и сказать: "Перестань, перестань, любимая".
Пытаясь привлечь твое внимание, стал отвечать взаимностью той светленькой, Лере. Лерка- бывшая твоя подруга. Бывшая лучшая подруга когда-то предавшая, ударившая в спину. Почему, когда? Никто не знал. Это было только ваше дело.
Но тебе было все равно за кем и когда он ухаживает, ты оставалась злой, неприступной, красивой и безумно желанная.
"На-та-лья", плакала капель за окном. "На-та-лья", капли разбивались о асфальт унося куда-то далеко твое имя.
Последний звонок. Белые фартучки, белые бантики, красные с золотом ленты. Лерка эта висевшая на плече и не отходившая ни на шаг. Её горячечный рассказ:
-Я так ревновала тебя к этой. Думала, что ты не равнодушен к этой волчице- Рома вздрогнул, Волчица? Нет, ты не волчица, волков ведь можно приручить, они стайные, а ты... Ты кошка, смолисто-черная кошка без единого светлого пятнышка. Тебя не приручишь, да и никогда не поймешь. Кошка. Он нашел тебя взглядом. Все шутили, проказничали, фотографировались на память, лишь ты одиноко стояла у окна смотря куда-то далеко- далеко. Кого-то ища? Кого-то ожидая? Кого? Когти зеленоглазого зверя по кличке ревность впились в сердце. Лерка дернула его за руку, вновь позировать для очередной фотографии, глупые позы, глупые улыбки, руки тесным кольцом обхватившие шею. Вспышка ослепила на миг. Роман моргнул и тряхнул головой, в этот момент ты отвернулась от окна, словно отчаявшись ждать и столкнулась взглядом с ним. Твой тяжелый взгляд темно -карих, почти черных глаз окинул его с головы до ног. Медленно, всматриваясь в каждую черточку, побледнела еще больше обычного, закусила губу и на твоих ресницах задрожали слезы. Ты вздрогнула, отгоняя образы памяти, четко, по-армейски развернулась и зашагала прочь.
"На-та-лья", простучали каблучки мимо него. "На-та-лья".
-Так вот, я подхожу к ее матери
-К чьей?- встрепенулся Рома
-Да к волчицы. К Наташкиной, она у нее с приветом таким большим и говорю: "А ваша Наталья в школу не ходит". Ее мамка вся побледнела, позеленела, пятнами пошла. Влетело наверное волчице.
-Идиотка.- Роман выдернул руку из жаркой Леркиной ладони и пошел искать тебя. Зачем? Что он смог бы тебе сказать? Подойти обнять? Сказать о любви? Он не думал, он просто искал тебя, именно сейчас в этот момент было так важно найти тебя, просто найти, увидеть. Но ты всегда исчезала, всегда ускользала от него, как и в этот раз.
"На-та-лья", слышалось в последнем, протяжном звонке. "На-та-лья", в хлопанье крыльев белых голубей.
На время экзаменов ты исчезла из его поля зрения. Только дважды за все это время его глаза находили тебя, то на сочинении, холодно, даже несколько демонстративно достающей шпаргалку, на математике, даже не случавшей директора. И только потом, на репетициях он смог видеть тебя чаще, но теперь ты избегала его, именно избегала.
Вот и сам выпускной. Он называет твое имя на сцене. Язык не слушается. Сколько раз он произносил его в пустой тишине своей квартиры, сколько раз шептал во сне. И сейчас самый важный миг, он произносит его глядя на тебя. Произносит только для тебя, и еще сотни человек. Четко, по слогам: "На-та-лья". Твоя гордо вскинутая голова, глаза в глаза, сколько длится это? Миг? Вечность? Полстука сердца? Минуту? Час? Ты встаешь и идешь к нему. Проходишь мимо, лишь легкий запах духов горчит на его губах. Ты горечь. Даже твои духи горьки. На-та-лья.
Выпускной. Выпускной. Весь класс за общим столом, только твоя компания отдельно. Но твоя ли это компания? Почему даже с ними ты так отчужденно -холодна? Парни наливают тебе шампанское, вино, бокал за бокалом. Солнышко, не ужели ты не видишь как блестят глаза твоего соседа? И того молодого человека за столиком родственников?
Ромка поддерживает тосты, но не сводит взгляд с тебя. "на-та-лья", слышится ему в хрустальном перезвоне бокалов. Жаркое тело Лерки давит, ее рука на его колене. Чем кончится ночь, зачем вопросы...
Но он. Он не хочет ее. И он пьет свое шампанское поднимая бокалы синхронно с тобой, вот так на расстоянии, но как -будто рядом. Как -будто вместе. Ты поднимаешь глаза и долго-долго с непонятной тоской смотришь на него. Нет, скорее сквозь .Ты смотришь на Романа, но видишь кого-то другого. Схожего. Но другого. Это он разбил тебе сердце? Он сделал тебя другой? Он научил тебя жестокости этого мира? Он разрушил твои иллюзии? Из-за него ты пережила за две недели то, на что у других уходят годы? Из-за него ты стала взрослой?
"На-та-лья", скорбно звякнуло горлышко бутылки о край бокала. Сколько ты уже выпила? Два бокала? Пять? Не пьянеешь. Опыт? Опыт горьких одиноких ночей, когда ты топила свою боль в коньяке. Ответь мне, она там утонула? Тебе стало легче? Не вскидывай гордо голову, не обливай презрительным взглядом, не стало! Иначе сейчас спустя столько лет не увидел бы тебя Рома в ванне, в море твой крови...
Он похож на Рому? Или Роман на него? Вот поэтому ты и смотришь сейчас на одного, видя того, память услужливо рисует его черты. Подперев голову раскрытой ладонью, жест свойственный лишь тебе, ты крутишь поднятый бокал, как будто любуешься игрой света на стенках, а на самом деле лишь прячешь взгляд, который не можешь отвести от Ромки. Ты видишь, как зеленеет его девушка? Твоя бывшая подруга? Не видишь. Перед тобой только он. А Роман почувствовал твой взгляд, поймал его и вновь тонет в твоих глазах, в твоих не выплаканных слезах, тонет в тебе. Тонет в своей огромной любви. Сколько длится это наваждение? Сколько звезд успело упасть унося чьи-то жизни? Сколько ударов успело сделать сердце? Время замерло, есть только два взгляда слившихся в один.
"На-та-лья" , заплакал бокал осыпаясь хрустальным крошевом на скатерть, тугая капля крови упала на блеснувшие осколки. Ты с удивлением посмотрела на пораненную руку, кровь уже стекала тонкой струйкой по запястью куда-то к локтю. Кто-то схватил салфетку и стал вытирать.
-Оставьте.- твое второе слово за весь вечер, подхватила сумочку и вышла из столовой.
Ромка резко пришел в себя, оттолкнул Лерку и бросился следом. Ты сидела на каменной кладке школьной клумбы, зажигалка выскальзывала из мокрой от крови ладони. Ты держала зажатую сигарету в левой руке пытаясь прикурить. Робкой пламя вспыхнуло возле сигареты на миг разорвав темноту и ослепив привыкшие к мраку глаза. Ты затянулась. Не глубоко, не умело, даже не удостоила взглядом Романа все так же продолжавшего стоять рядом. Он прикурил свою сигарету и тихо опустился рядом. Ты почувствовала его запах и новая порция слез размазала сумеречный мир. Не только внешность, но даже одеколон был такой же. Он сидел рядом. Впервые за весь этот год. И ты, тоже впервые не ушла, а просто осталась сидеть.
В ожидании, когда все усядутся за столик ты терзала апельсин. Вонзала в него ногти. Подбрасывала и ловила. И вот в очередной раз подбросила, но он не вернулся в твою руку. Только один человек мог рискнуть выхватить его у тебя. И конечно же это был он. Ты передернула плечами и молча подвергла пыткам бокал. А он в это время курил на школьном крыльце сжимая его в кармане. Апельсин еще хранящий твои прикосновения, твое тепло, твой запах. Горьковатый запах любви...
-Вот держи.- Рома злился на свой предательский голос и этот дурацкий жест.
Ты повернула голову и твои глаза оказались так близко. Он увидел как дрожат отражаясь в них звезды. Горькая улыбка тронула твои губы. И кажется ты даже усмехнулась. Или ему всего лишь показалось?
-Оставь,- пауза -себе,- еще пауза. На память! И твой тихий смех покатился красной горечью морозной калины по брусчатке школьного двора. "На-та-лья", выстукивали ягоды, ""На-та-лья".
Твоя ладонь накрыла его, пальцы провели по пальцам. Простая, не затейливая ласка. Благодарность за то, что он разделил с тобой эти минуты. Волна чего-то невероятного, неописуемого захлестнула Романа. Ты же и сама смутилась своего жеста, выхватила у него зажигалку и пламя осветило твою ладонь. Рука в крови по локоть, и кровь продолжала бежать, срываясь на землю. В ладони посверкивали лунными бликами осколки бокала. Кровь заливала каменную кладку. Пламя скорбно треснув погасло. Ты пыталась вытирать кровь платком, но он очень быстро промок, оставалось лишь выжимать его. Царственный жест и бурый от крови он очутился в мусорке.
Роман вытащил свой платок. Белый, накрахмаленный, отцовский. Он никогда им не пользовался, но на все важные мероприятия всегда брал с собой. Память о рано ушедшем отце, талисман неизменно приносивший удачу. Вот и сегодня, разве не он принес ему эти мгновения с тобой?
-Дай руку.
Ты удивляясь себе безропотно протянула саднившую ладонь.
Свернув белую ткань, он наложил повязку, слишком резко затянутый узел заставил тебя вздрогнуть от боли.
-Прости, если грубо. Не привык.- стал оправдываться Роман внутренне костеря себя за неизвестно откуда взявшуюся застенчивость. Коснулся твоего плеча.
-Нормально?
-Ничего. Физическая боль пустяк.- плечо под его ладонью было ледяное. Роман спохватился, снял пиджак.- Накинь.
Ты протестующе качнулась головой:
- Хватит для одного вечера пусть и последнего.
Он встал перед тобой и на один краткий миг ты оказалась в его объятиях. На один краткий миг когда ткань подкладки пиджака ложилась на твои плечи. Почему даже эти жесты были у них так похожи? На глаза набежали слезы.
Ромка опустился рядом с тобой и поймал себя на мысли, что как много бы он отдал, что бы эта ночь не кончалась. Между вами воцарилось молчание. Рядом курили посмеиваясь пьяные уже бывшие одноклассники. Несколько парочек целуясь на ходу прошмыгнули мимо.
-Ты куда пойдешь учиться?- глупый вопрос.
-Не знаю,- ты вздохнула.
-Как?- Роман опешил.
-Мне все равно. Куда скажут, туда и пойду.
-А мечта?
-А мечты нет.- твой голос вновь стал злым. Глаза сверкнули в темноте. Роме пришло на ум сравнение с черной кошкой. Даже глаза и то в темноте сверкают.
-Наталья, - язык послушался, Ромка даже удивился себе, повторил - Наталья, - вновь пауза, он не мог найти в себе те самые слова, такие важные слова и вдруг произнес, - Наталья, а ты меня ненавидишь?
-Не знаю. - ты помолчала гася в себе порыв сказать, как он похож на того самого любимого человечка ее жизни. - не знаю, нет, уже нет...
-А я,- он запнулся
- Ты с кем это тут зажимаешься? Бросил меня значит одну, сам тут с телкой какой-то секретничаешь.
Леркин пьяный голос разрушил тот невидимый мост, что они только что сложили. И ненадежное строение с протяжным грохотом рухнуло и подхваченное бурной рекой судьбы понеслось в неведомое. Роману показалось или в грохоте кто-то прошептал "На-та-лья"?
Лерка схватила его за руку и заставила встать, прижалась жарким телом, ее грудь ясно ощущалась сквозь ткань платья.
- Пойдем, я хочу танцевать- вновь пьяно протянула она.
- Нет. Я разговариваю. - Роман посмотрел на тебя, пытаясь увидеть что-то в темноте на твоем лице.
- С кем это? С этой телкой? Телка, слышь, а ты вообще кто такая? - Валерия грозно, как ей казалось уперла руку в бок.
Ты встала, шагнула в круг света, скинула с плеч пиджак и протянула ему с кратким, злым:
- Спасибо!- почему тебя разозлила эта сцена? Что тебе до врага? Что тебе до человека, которого ты ненавидишь всей душой? Или...
- Волчица? - кажется Лера даже протрезвела, всю ее веселость сдуло мимолетным порывом летнего ветра.
- Она самая. Забирай своего са...- ты осеклась встретившись глазами с синими его, он вновь смотрел в твою душу и было в что -то такое, что не позволило злому слову сорваться с языка.
-Крольчиха.- словно пощечина ей, бывшей твоей подруге.- крольчиха. Словно бросила это слово ей в лицо, так как если б это была перчатка.
Роман попытался привести мысли в порядок. Собрали зоопарк. Волчица- понятно, Наталью так весь класс за глаза называет, но крольчиха? Он посмотрел на Лерку, даже в полумраке ее глаза светились похотью.
"На-та-лья" , стукнула дверь в далеке.
Рома окончательно запутался в себе и Лерка увела его в столовую. На камнях золотясь в лунном свете остался истерзанный тобою апельсин. Немой свидетель хранящий тепло предназначенных друг другу рук.
И вновь за столами и вновь синхронно бокалы. Ему казалось или ты приняла его игру? Вот только стаканчик у тебя уже пластиковый, но в той же руке, перевязанной его платком. Несколько раз Лерка настаивала на танце, и в соседней паре всегда оказывалась ты. Ваши взгляды сплетались и больше не замечали партнеров. Грусть не уходила из твоих глаз, и как хотелось ему узнать ее причину. Заставить тебя смеяться.
Ведущая проводила конкурс. Требовались самые сильные мальчики, или что-то такое. Он не слышал, он не отрывал взгляд от твоих пальцев поглаживающих повязку. Что это? Болит твоя рука? Или это ласка предназначена не для платка? А человеку повязавшему его? Спрашивая себя он и не заметил как класс выдвинул его для участия в конкурсе. Что ж, Роман и не сопротивлялся, вышел на средину столовой, ты слегка повернулась, что бы лучше видеть. Как же он напоминал того. Только младше, только- прочь воспоминания! Прочь! В одной руке тот самый пластиковый стаканчик с новой порцией шампанского...
Голос ведущей доносился до Романа словно через вату.
-Выберите девушку, берете ее на руки и несете к противоположной стене, возле стены останавливаетесь, девушку соответственно на пол ставите, под счет целуете и возвращаетесь к месту старта. И все это на время! И так отсчет пошел, на счет один вы поднимаете свою любимую девушку и бежите! Десять...
Взгляд Романа заметался, если бы не условия поцелуя, то можно было бы взять Машку, она ведь самая маленькая из класса, но целовать ее. Нет, увольте! Рома думал, а счет неумолимо приближался у единице. Лерка стояла рядом, в пьяных глазах собственническая похотливость. Она не допускала мысли, что Ромка может сомневаться кого же он понесет на руках.
"Крольчиха, -вспомнил он твои слова мимолетом взглянув на нее,- крольчиха"
-Три.- счет.
Так кого? Грустные карие глаза...
-Два!
Рыжие локоны.
-Один!
Стройная ножка в высоком разрезе.
-Старт!
Топот ног. Горячие руки подхватывают тебя со стула, ты даже не успеваешь поставить стаканчик и куда-то несут. Стена. Он ставит тебя на ноги, робея от своей смелости.
-Прошу, не кусайся.- просящие синие глаза, в омут твоих где под толщей грусти и боли робко вспыхивают искорки смеха. В глазах разучившихся смеяться.
-Быстрее!- подгоняет рефери, что ему до ваших чувств, его дело просто считать десять секунд вашего поцелуя.
Но Роман не смеет. Не смеет коснуться твоих таких желанных губ. В этот момент он был так похож на Того. Прикосновение твоей ледяной ладони к его горячей щеке, катализатор бури чувств. .. Горячие губы не смело находят твои холодные. Счета не слышно, десятки пар глаз устремлены на вас. Вы не замечаете, люди замерли. Ученики, учителя, друзья- все на вас. Легендарная война о которой знала вся школа, противники которые никогда не разоружались, непримиримые враги... Поцелуй. Поцелуй на глазах у всех.
И вновь Роман подхватывает тебя на руки и бежит к центру столовой. Опускает, уже без робости и смущения находит твои горькие дарующие наслаждение губы...
Победителей не было. Роман проводил тебя к твоему столику , у девушек из твоей компании глаза приятно удивили бы японских аниматоров своими размерами. Слов они найти не могли, что бы сказать все, что они думают, потому как и думать они тоже не могли.
Как хотелось ему остаться с тобой, он понимал еще не время. Еще не время, а когда оно наступит он не хотел даже думать, ответом могло быть холодно никогда. Он вернулся к своему столу.
-Ну ты даешь!- хлопки сыпались на него со всех сторон.
-Саму волчицу!
-Соблазняешь мою бывшую, совесть есть?
"НА-ТА-ЛЬЯ", скрипнул резко отодвинутый рядом стул. "Крольчиха,- подумал Роман,- то есть Лерка". Он не поднимал глаз боясь встретиться взглядом с ней. Но прятаться вечно было не возможно и он посмотрел на нее. Лицо его пассии было перекошено от злости и покрыто пятнами. "Крольчиха", вновь подумал Ромка. Но похоть исчезла, теперь ее место занимала злость, пьяная злость.
-Выйдем?- прошептала она ему на ухо, больно впиваясь в ладонь ногтями.
-Давай. - он знал, что сейчас произойдет, но это не пугало его. Теперь было все равно, а на губах еще горчил твой поцелуй, а на щеке еще оставался холод пальцев.
Никто не заметил, как ведущая шепталась с выпускниками выясняя причины странной реакции на конкурс.
Лерка кричала. На той самой лестнице где когда-то ты споткнулась и рухнула на него. Не успев сгруппироваться он упал, тогда впервые ощутив твое тело и твой, тогда еще не горчивший аромат. Он помнил как обнимал тебя, а сердце замирало от чего-то больно-сладкого...
Рома облокотился о перила слушая гневную тираду. И даже в легком поскрипывании дерева ему чудилось твое имя.
Лерка кричала. Ее голос захлебывался в пьяных слезах и глупых, таких не нужных обвинениях. Но он не слышал. Слишком далеко сейчас от этой лестницы были его мысли. Он вновь и вновь вспоминал, вновь и вновь переживал тот краткий миг у школьного крыльца на каменной кладке клумбы, когда ты оказалась в его объятиях. Вновь и вновь переживал мгновения, когда бокал в твоей руке осыпался звоном твоего имени. Мгновение, когда пламя зажигалки выхватило из темноты твое лицо с темными озерами бесконечно грустных глаз.
Вкус поцелуя еще на губах, а на пиджаке горький запах духов, на щеке холод пальцев.
-Ты давно любишь ее! Я же знаю, знала, знаю! Ты любишь! Как мальчишка с первого взгляда! Щенок! Она же волчица, одиночка! Никто не знает кто она и чем живет! Она тень!- девушка захлебнулась. - Ты никогда не был зол на нее. Ты же битый жизнью. Она никогда не даст тебе того, что ты хочешь! Рома, ты же не волк! Ты же не волк любить волчицу? Не волк- голос Валерии сорвался на писк.
-Волк?- задумчиво переспросил Рома. - быть может, быть может ты права.
Он посмотрел на Лерку, на ее заплаканное лицо, на растрепанную прическу и ему стало стыдно, стыдно что он портит праздник.
-Успокойся. -он попытался обнять ее.
-Самец!- звон пощечины обжег тишину.- Самец!
Ногти оставили кровоточащие полоски. На той же щеке, что и хранили след твоих пальцев.
"Самец", вот что ты хотела сказать тогда во дворе, но не сказала, не сказала.... А я действительно стал самцом с это крольчихой. Я забыл, что значит любимая девушка. С Леркой только секс. Секс без границ. Везде. И пусть я молод, пусть грубоват, пусть наглый, но мне хочется любви, понимания...". Мысли метались, задавая тысячи вопросов, не находя ответов.
- Ты права.- его голос был холоден, как твои мысли, он смотрел на испуганную своим поступком Лерку. Перчатки собрались складками, бретелька платья сползла на плечо, и мысли стали ясными. Он понял.- Лера, как ты права!
И он шагнул мимо нее. Сейчас, именно сейчас он осознал, что ему нужно делать, и поспешил к тебе.
-Нет!- она попыталась остановить его вцепившися в рукав, но ладонь соскользнула с гладкой кожи.- Не уходи!
Было поздно. Он уже слишком далеко, что бы можно было его остановить, и в его движениях появилось что-то волчье.
Лера упала на колени, нещадно пачкая сине-белое платье о грязный пол. Слезы черным водопадом размытой косметики хлынули по щекам. И поднеся к лицу ладони она почувствовала горьковатый запах твоих духов, прошептавший: ""На-та-лья" .
Роман вбежал, скорее влетел в столовую. Ты все так же сидела за своим столиком вытирая слезы подружкам.
"Да что ж это такое, почему все плачут сегодня?",- спросил себя он. Прошел мимо почти коснувшись тебя, но ты даже не подняла глаз. Сел на свое место. Друг протянул ему полный стакан водки. Романа не интересовало, где Сашка взял ее, сейчас было не обходимо решить, что делать дальше. Что? Ты так и не смотрела на него.
"Нет!- твердила ты себе. Нет, Нет!". И еще сотни раз "нет". Заговор от нечистой силы, "нет!". Заговор от боли в сердце "нет!", заговор от воспоминаний "нет", заговор от любви...
-Прошу выйти те пары, которые принимали участие в предыдущем конкурсе.
Роман поднялся, подошел к тебе предлагая руку. Ты, словно и не видела его, просто молча поднялась и вышла на средину зала. Он встал за тобой, любуясь оттенком твоих волос, медно-красным, роковым оттенком
- Итак. -ведущая сделала паузу- итак, конкурс,- еще одна пауза, зал напрягся глядя на вас, только на вас.- на самый красивый поцелуй! Гром голоса, ты шарахнулась в сторону, хватит на сегодня поцелуев, хватит! Ромка удержал тебя за руку. Прошептал почти касаясь горячими губами волос:
-Не позорь класс! Ты за него отвечаешь.
Почему он сказал своей любимой девушке такие странные слова, знал, чувствовал, что ты останешься, знал, что для тебя честь, знал что для тебя долг?
-У вас десять секунд на подготовку. Думайте!
Ты вскинула голову пытаясь заглянуть в его лицо и он вновь утонул в омуте твоих глаз.
-Я ненавижу тебя. - ты лгала. Нет в твоих глазах ненависти, нет в них и ярости..
-Нет. Я знаю.
Ты вскинула бровь. Удивленно- презрительно:
- Знаешь?
-Доверься мне.
-Никогда! - но в голосе лукавство.
-Прошу. -тихо-тихо. Слова почти заглушила музыка. Песня так редко, почти никогда не звучащая на дискотеке, "Спасибо за любовь". Твоя любимая песня. И его, кстати тоже.
Его рука на твоей талии робко привлекает к себе, другая обнимает за плечи, сладкие губы находят твои. Ты закрываешь глаза, подчиняясь, поддаваясь движению его рук, нажиму его тела, откидываешься назад, все дальше и дальше, но руки крепко держат тебя, такие теплые, надежные руки. "Бестия,- думаешь ты.- бестия, моя любимая бестия..." Он пьет тебя. Горько-сладкий поцелуй. Твои руки уже давно обнимают его. Зал не дышит. Зал замер. Зал смотрит. Конец войны. Заключение мира. Вот такого мира...
Песня кончается, тихо, словно нехотя музыка затихает. Как тяжело оторваться от этих губ. Зал, как один человек, вздыхает. Вы затмили всех. Свет настоящей любви затмит любой наигранный блеск. Первое место ваше, бесспорно, единогласно. Приз- бутылка шампанского, громкий залп- в честь победы, фанфары в шипении пены. ""На-та-лья" в плеске вина. "На-та-лья".
-Бис! -ревет зал.- Бис!
И вновь твои руки на его шее, и вновь сладость и горечь, два дыхания смешавшихся в одно, твое тело в его руках, дрожь в кончиках пальцев. Сердце спотыкается на каждом ударе. Поцелуй.
Как долго судьба сплетала нити, что бы двое встретились в этом поцелуе. Что бы его сердце, так робко, так не смело, но все же стукнуло "На" и словно не веря себе, в свою отвагу- "та". И сильно, громко, уверенно "лья". Полностью, заходясь от радости и счастья ""На-та-лья".
Но руки разомкнулись и губы потеряли друг друга. Ты ушла куда-то, а он еще постояв унес ваш трофей- бутылку шампанского.
Выпускной кончился. Кто-то собирался куда-то ехать встречать рассвет, кто-то к кому -то домой. Ты накинула плащ и пошла к выходу. Сейчас было безразлично все, тяжелые мысли вновь заставили твои глаза стать грустными. Белый платок перехватывающий ладонь да вкус его губ, вот все что осталось тебе на память от выпускного вечера. Нет, еще слова, будто голодные собачки бегущие следом:
-Волчица! Стерва! Ты забрала его у меня. Забрала. Это месть! Я знаю, твоя месть мне за предательство. Я знаю. - слова заплаканной Лерки сидящей на холодном цементном полу. - Ты забрала его у меня. Даже его запах забрала. Он пахнет твоими духами. - и гораздо тише- Он никогда и не был моим. Никогда.... -И вновь громко, истерично- Но будет! Слышишь, ты! Будет! Никогда тебе его не получить. Он будет моим!
Ты шла пытаясь отогнать их от себя. Изгнать из памяти. Забыть. ""На-та-лья" грустно стучали каблучки по брусчатке, ""На-та-лья".
Вот ты уже и у школьных ворот, сегодня ты выходишь из них последний раз и больше уже никогда, никогда им не увидеть тебя. Вот остановилась. Посмотрела на школу, такую какая она сейчас, такую какой она уже не будет. Медленно развернулась, полы черного плаща, словно крылья летучей мыши метнулись за тобой. Он стоял за твоей спиной. Стоял и улыбался.
-Что будем делать с трофеем?- спросил он тебя.
-Делить.- шепнула ты, тая в его жарких объятиях,- делить.
Вы у него дома. Ты зашла в его комнату. Окинула оценивающим взглядом простую, даже спартанскую обстановку пытаясь понять по вещам характер человека, которого... Нет, не будем говорить. Кровать выбивалась из общей картины. Широкая, низкая, мягкая. К ней подходила характеристика "ложе". Ты хмыкнула, но вслух не произнесла ни слова.
Он зашел держа в руках ваше шампанское и два бокала на длинных ножках.
-Не боишься доверять мне хрусталь?- лукаво улыбнулась ты протягивая раненную руку.
- Я не боюсь доверить тебе себя! - он вложил бокал в твои холодные пальцы.
Выключил свет. Ты вновь не сказала ни слова, зачем и так все ясно. Вы вышли на балкон, под ногами золотившийся редкими фонарями город, звездное небо, еще один шаг и вы окажетесь на нем, среди звезд.
""НА-ТА-ЛЬЯ", шептал ветер листвою деревьев.
-Наталья.- прошептал он обнимая тебя.
И ты вдруг поняла, как тебе легко . Светло и хорошо. Что боль ушла. Ушло все, осталась только эта ночь. Остались только вы. Осталась только эта ночь. Остался только шепот ветра.
- За что пьем?
- За эту ночь. - твоя голова уже на его плече. - за эту ночь, пусть она никогда не кончается. Никогда.
Ты почувствовала как он улыбается. Посмотрела на него:
-Что -то смешное?
-Нет. Просто я думал так же, когда мы сидели около школы на клумбе.
Бокалы вновь звякнули твоим именем. Наверное теперь везде и всегда он будет слышать его.
-Мы были дураками.
-Нет.- ты вновь на миг погрустнела вспоминая. -Просто было не время.
-Ты фаталистка.
- Нет, отнюдь. Слишком много ты обо мне не знаешь.
- Я знаю, что люблю тебя. И сейчас ты принадлежишь мне. Ты моя волчица.
Он притянул тебя к себе и вновь поцеловал.
-Ты знаешь, что у тебя горькие губы?- спросил он, во второй раз за этот вечер снимая пиджак и накидывая его на твои плечи.
- Я вся горькая. Очень.- ты усмехнулась, как много твоих улыбок в этот вечер. Как хорошо, тепло и надежно стоять в его объятиях, чувствовать его крепкое тело.
-Я попробую.- промурлыкал он целуя твою шею.
Ты уперлась в его грудь руками, стараясь оттолкнуть.
-Ненавижу тебя!- но дурман уже давно заволок сознание, и где-то глубоко -глубоко металась мысль "как похож, похож, похож..."
- Ты любишь меня!- шепот обжигал.
- Люблю. - ты сдалась. - Люблю, пусть и на одну ночь. Люблю.
- Повтори.- он поднял твое лицо заставляя смотреть в свои глаза.
- Люблю тебя!
И вновь дурман поцелуя. Сладкие пьянящие губы.
Путаясь в поцелуях, объятиях, обрывках фраз, не размыкая объятий вы шагнули с балкона в комнату. Ты зацепилась каблучком за порог и вы упали на мягкий ворс ковра.
- У тебя все продуманно. - прошептала ты расстегивая пуговицы его рубашки.
Он приподнялся на локтях заглядывая в темный омут твоих глаз, улыбнулся.
- Я знаю твои привычки.
- Мои?- ты удивилась.- падать с кем попало на ковры?
- Нет. Падать на меня. Как долго я тебя ждал. Только тебя.- прошептал Роман распуская твою прическу и зарываясь в шелк волос.
- Я знаю.
Холодные ладони скользили по груди повторяя контуры. Платье предательски быстро сдалось в его руках и отлетело к рубашке, застыв там причудливым переплетением. Слова были не нужны, во всем мире только вы. Два предназначенных друг другу человека.
И только ветер за окном шептал по слогам твое имя "На-та-лья"
Солнечный луч шаловливо коснулся ресниц. Ты открыла глаза приходя в себя. Вы на его кровати, под твоей головой его рука. Сердце вопросительно стукнуло: "любимый?", блаженное состояние сладкого счастья наполняло тело даря не обыкновенную легкость. Но разум, с которого утреннее солнце согнало пелену дурманящего сна, зашептал
- Что ты натворила? Дура! Идиотка! Предательница! Не успел уйти тот, кому клялась в любви, как уже прыгнула в постель к другому. Да еще к кому? К врагу! А он просто воспользовался тобой. Доверчивая ветреная идиотка!
Бесшумной тенью соскользнув с постели ты подобрала свою одежду, но платье не одевалось, ты торопилась, путалась в рукавах, застежках. Уйти как можно быстрее, и как можно дальше от этого позора. Руки дрожали. Твой взгляд упал на его футболку висящую на спинке стула.
-Прости. - шепнула ты, стараясь не смотреть в сторону спящего Романа.- Прости меня за все.
Твой взгляд все таки на мгновение задержался на нем. Враг, любовник- и так похож на него...
-Прости если сможешь,- ты поддалась неожиданному порыву и слегка коснулась его губ, оставляя на прощание горечь своего поцелуя и скользнула к выходу. Казалось душу изваляли в грязи, втоптали в грязь. Ты ненавидела себя, ненавидела за эту слабость, за предательство и за то чувство, что вдруг наконец-то нашло слова, для своего выражения, за те слова что ты шептала ему ночью. Слова о любви. Натянув плащ ты резко распахнула дверь, на пороге стояла женщина держащая в руках ключи. "Наверное мать...", подумала ты.
-Здрасть.- и протиснулась мимо. Если тебе везет, значит тебе везет.
Она пожала плечами и зашла в квартиру. Встрепанная девушка промчавшаяся мимо. Сын вырос. Теперь утром из квартиры выбегают девочки. Конечно она думал о том, занимается ли сын сексом. Иногда ей казалось, что в ее отсутствие дома он приводил девчонок, но спросить у сына не получалось. Ромке не хватало отца. Очень не хватало. И сейчас, когда наглая девица в футболке Романа чуть не убила ее дверью.
Мама поставила сумку, разулась и тихо подошла к комнате сына, осторожно приоткрыла дверь. Свежий ветер трепал шторы забегая в комнату через открытую балконную дверь. Шампанское, два бокала на столе не знакомый запах горьковатых духов. Мать перевела взгляд на пол и покраснела, словно увидев что-то постыдные, разбросанная по полу одежда - ясный ответ на вопрос, который никогда не зададут. Боа цвета крови на его белоснежной рубашке, перчатка черного бархата на стуле. Сын спал сладко улыбаясь, а подушка еще хранила след чужой головы. Давно она не видела на его лице выражение такого счастья. Сердце матери подсказало, что это была именно она, та самая девушка, что так часто он звал ночами, та самая ""На-та-лья". Она прикрыла дверь и отправилась на кухню.
Ромка открыл сначала один глаз, потом другой. Потянулся и повернул голову посмотреть на спящую рядом девушку, вот только тебя там уже не было. Не приятное предчувствие тонкой иглой пронзило сердце, но вдруг раздалось бряцанье посуды и шаги. "Она готовит мне завтрак! Вот это девчонка!" Он оглядел себя, хмыкнул увидав царапины. В
-Волчица. Говорил же кошка!
Он натянул штаны, рука метнулась за футболкой но пальцы сжались в пустоте.
-А и леший с ним,- решил Роман и шепча под нос твое имя двинулся в сторону кухни.
Яичница скворчала, аромат кофе затейливыми вензелями плыл в воздехе, когда босые ноги бодро зашлепали по полу и в кухне возник взлохмаченный, светящийся счастьем Ромка.
- А я испугался, что эта ночь мне приснилась!- произнес он. - Наташ..-и осекся. Из-за дверцы открытого холодильника вышла мама. Рома смешался. Он забыл, что утром она придет с работы. Покраснел. Царапины на теле, твои метки, кровавыми мазками выделялись на белой коже. Под взглядом матери язык стал вмиг не послушным, он ели смог произнести вдруг осипшим голосом.
- А ?- и замолк, уставившись в пол, не в силах произнести концовку своего овпроса.
- Она ушла.
- Ты ее,- глаза сына полыхнули чем-то желтым, мать вздрогнула.
-Нет! Нет, мы столкнулись в на пороге.
- Эта ночь мне приснилась? Все слова, все, все приснилось?- ноги его больше не держали, он рухнул на табуретку, зажал голову ладонями, будто пытаясь раздавить. Кровь робкой каплей упала с закушенной губы, и только тихий, сиплый шепот- Приснилось. Все приснилось.
Материнское сердце защимило от боли. От снежно белого лица сына, от этих горьких слов, от беззащитных молящих о помощи глаз. Она сказала первое, что пришло на ум:
- Может она торопилась?
- Торопилась?- он вскинул голову.
- Ваше м-м,- мать замялась. -свидание было запланировано?
- Нет.- Ромка густо покраснел.
- За нее могли волноваться. Позвони ей.
Он воспрянул. Действительно, он же ничего не знает о ней. Вспомнились слова Лерки "Ее мама- сумасшедшая". Рванул к телефону. Номер по памяти, сколько раз он его уже набирал, но клал трубку после первого же гудка вызова. Сердце словно сумасшедшее билось где-то в горле. Равнодушные гудки вызова считали минуты, и наконец долгожданный щелчок, и твой, такой любимый голос: