Стукнув в двустворчатую дверь, поручик вошел в кабинет. Его ждали, а потому он не счел нужным заранее доложить о себе.
- Заходи, Алеша, - поднялся из-за массивного письменного стола глава российского представительства в Хоккеро.
Когда поручик закрыл за собой дверь и вытянулся перед ним с готовностью выслушать, Сергей Васильевич распорядился по-деловому коротко:
- Алексей Григорьевич, переводите представительство на чрезвычайное положение.
- Связано ли это с вашим вчерашним исчезновением и поздним возвращением? - сухо поинтересовался поручик, стоя перед ним в напряженном ожидании.
- Напрямую, - признался Сергей Васильевич. - Но связано это прежде всего с Любой.
- Что такое? - охнул поручик, словно его ткнули в больное.
- Алексей Григорьевич, прошу выслушать то, что скажу, сдержав вашу горячность и привычку рубить с плеча. Дело намного серьезнее и опаснее, чем нам представлялось. И я не знаю, на что рассчитывает Люба, умалчивая о таком. Положение наше таково, что Люба добралась сюда из Саппоро с вакциной разработанной доктором Захаровым, которая весьма успешно начала бороться с непонятной эпидемией подкосившей северные провинции Японии. Именно из-за нее был поднят бунт в Саппоро и вырезана группа наших ученых. Любе удалось вынести вакцину и теперь за ней идет настоящая охота.
- И... стало быть за Любовь Сергеевной тоже? - дрогнувшим голосом спросил Алексей.
Сергей Васильевич не ответил занятый перекладыванием бумаг на своем столе.
- Боже мой, - прошептал поручик, осознавая услышанное. - Я ежесекундно молился, что бы Любовь Сергеевну миновала та страшная участь в Саппоро. И то, что ее тела не было среди тел переданных нам японской стороной, давало надежду, а ее возвращение позволило жить дальше. Но сейчас вы утверждаете, что ничего не кончено и она по-прежнему в опасности?
- И не только она, но и все представительство тоже, - мрачно заметил Сергей Васильевич. - Алексей Григорьевич, потрудитесь усилить охрану, ужесточить порядок выхода за пределы особняка и проинструктируйте людей надлежащим образом.
- Ваше превосходительство, нужно немедля доложить в Петербург, - взял наконец себя в руки поручик с похвальной быстротой, отбросив бесполезные переживания.
- Сегодняшней ночью я уже предпринял необходимые меры, и вызвал вас сразу как получил телеграмму из Петербурга в ответ на свой отчет, - объявил ему Сергей Васильевич. - Высочайшим повелением предписано, чтобы пробирку с вакциной, как и формулу, которые Любе удалось спасти, передать сторонникам императора Мейдзин.
- Передачей вакцины должны заниматься мы?
- Да. Тут все на наше усмотрение и под нашу, разумеется, ответственность. И передать ее не абы кому, а чтобы попала она в надежные руки. Японцы сами распорядятся ею.
- Дело непростое, - сосредоточенно кивнул поручик. - Петербург должен поддержать нас не только циркулярами.
- Времени нет дожидаться его помощи, - вздохнул Сергей Васильевич. - Петербург справедливо предполагает, что нам тут, на месте виднее и что мы вполне способны обойтись своими силами.
- Все это отговорки, да нежелание ввязываться в сию недвусмысленную историю... бюр-рократы! - скрипнув зубами, выругался поручик, как человек сугубо военный на дух не переносящий чинуш, хотя это неприятие никоим образом не касалось его превосходительства.
- Но, однако, и то хорошо, что мы можем действовать так, как посчитаем необходимым и никто не свяжет нас несуразными указами и препон чинить не будет, а значит можем мы надлежащим образом позаботиться о безопасности Любы.
- Дозвольте мне быть при Любовь Сергеевне неотлучно, - с готовностью вытянулся поручик. - Вам известно насколько я ей предан... Жизни не пожалею...
- Не сомневаюсь, - улыбнулся пылкости молодого человека его превосходительство. - Да только умереть дело не хитрое, а одной отвагой да удалью правильного дела не сделаешь. Можно и впросак попасть. Здесь, на чужой стороне, необходимо знать с кем имеешь дело, и кого надлежит держаться.
- Вздор! Интригуя, можем пропустить опасность грозящую Любовь Сергеевне.
- Вот и надобен нам помощник надежный, который знал бы истинное положение вещей. А на вас, Алексей Григорьевич, по-прежнему лежит обязанность присматривать за консульством и его штатом, - осадил горячность молодого человека Сергей Васильевич. - Так что не вам отвлекаться на Любу.
- Не согласен, - упрямился Алексей Георгиевич. - Кто еще как не верный человек сможет защитить Любовь Сергеевну? И уж поверьте, такого вы не только здесь, но и на родине не сыщите.
- Отнюдь. Знаю такого человека и хочу представить его вам, чтобы вы, Алексей Григорьевич, поспособствовали нашему союзнику, в котором, как вы понимаете, мы нуждаемся как никогда. И посдержаннее с ним... Это моя особая просьба к вам, - и Сергей Васильевич позвонил в колокольчик.
Вошел слуга в ливрее.
- Зови, - велел ему его превосходительство.
Старый вышколенный слуга поклонился и распахнув двери, торжественно возвестил:
- Пожалуйте.
В кабинет вошел невысокий хорошо одетый молодой японец и, вытянув руки по бокам, поклонился.
- Это... эт-то что такое?! - возмутился неприятно пораженный поручик.
- Посдержаннее, Алексей Григорьевич, - укоризненно попросил Сергей Васильевич. - Это Кирэро-сан, - представил он молодого человека. - Отныне, он телохранитель при моей дочери.
- Не возможно! - решительно отрезал поручик. - Категорически невозможно! Эта каналья ошивалась у наших ворот.
- Узнали его. Хорошо, - кивнул Сергей Васильевич. - Занятно, но не вы ли давеча утверждали, что все они на одно лицо.
- Этого-то я точно узнаю, пусть даже он и остриг свои космы. Воля ваша, но можно ли приставлять к Любовь Сергеевне откровенного шпиона?
- Успокойтесь, этот человек уже не единожды доказывал свою преданность Любе и в этом отношении, то есть в отношении ее безопасности на него можно положиться.
- Да отчего такая уверенность? - в запальчивой досаде воскликнул поручик.
- А от того, друг мой, - вставил монокль в глаз Сергей Васильевич, - что именно этот паренек довел дочь живой и невредимой до Хоккеро.
- Стало быть, за вакциной охотились, - мрачно проговорил Алеша.
- Вот именно, друг мой, мои тревоги возникли отнюдь не на пустом месте, - подтвердил Сергей Васильевич. - Кирэро-сан, следуйте за нами.
Кирэро поклонился и, пропустив в двери его превосходительство и поручика, последовал за ними. Спустившись по лестнице, они прошли анфиладу комнат с картинами по стенам, уютными чайными столиками, горками в углах комнат и расставленными тут и там высокими напольными китайскими вазами. Едва слышимые прежде звуки рояли доносились все ближе и громче по мере того как они подходили к замыкающей анфиладу комнат музыкальную залу с расписным потолком и высокими окнами. Люба сидела за роялем в белой блузке с узкой атласной лентой-галстуком повязанной бантом под отложным воротничком, длинной черной юбке с широким поясом обхватывающим тонкую талию. Волосы, собранные в простой тяжелый узел на затылке, открывали осунувшееся лицо, на котором глаза казались еще больше. Заметив вошедших, Люба остановилась, ее пальцы замерли на клавишах. Закрыв крышку рояля, она поднялась к ним навстречу.
Алексей Григорьевич, обойдя Сергея Васильевича, поспешил к ней и, завладев ее рукой, прижался к ней губами.
- Счастлив видеть вас, - выдохнул он, вновь прильнув губами к ее дрогнувшим пальцам.
Она же смотрела на стоящего за Сергей Васильевичем Кирэро, вперившего взгляд перед собой. Не веря своим глазам, разглядывала бродягу хитокари вдруг в одночасье превратившегося в джентльмена. В европейском костюме с гладко зачесанными короткими волосами, он держался с отрешенно молчаливым достоинством, всем видом показывая, что здесь он только слуга.
- Душа моя, - с непонятной нерешительностью начал Сергей Васильевич. - Прошу тебя с надлежащим вниманием отнестись к моим словам, как к отцовской воле. Шпионы сиогуна наверняка уже прознали о вакцине, как и то, что ты единственная кому известна ее формула. И ты как никто должна понимать всю опасность грозящей тебе.
- Полно, Сергей Васильевич, запугивать Любу, - проговорил Алексей Григорьевич другим, уже не таким жестким голосом, продолжая держать ее руку в своей. - Так ли велики расписываемые вами угрозы. Мне отчасти понятно беспокойство отцовского сердца, но не преувеличена ли вами опасность? Думаю, на самом деле, все обстоит не так драматично.
- Папа, зачем ты сделал это? - вдруг тихо спросила Люба по-немецки, помня, что Кирэро понимает русский. Она была так поражена его появлением, что не обратила внимание на тот факт, что отцу уже известно о вакцине.
- Уж, прости, не до капризов, - проговорил Сергей Васильевич, подбавив строгости в своем голосе, чувствуя, насколько сильно задело Любу появление Кирэро.
- Любовь Сергеевна, я так же совершенно уверен, что мы можем справиться собственными силами, без чьего бы то чужого вмешательства, - живо вступил в их разговор Алексей Григорьевич и тут же с участием спросил то, что тревожило его больше всего: - Как вы себя чувствуете? Я беспокоился, не видя вас все эти дни.
Люба в замешательстве взглянула на Кирэро, неожиданно покраснев. Алексей Григорьевич, не отпускающий взглядом малейшее изменение ее лица, ненавидяще стиснув зубы, не в силах даже посмотреть на узкоглазого молодчика, что стоял сейчас у двери с бесстрастным видом, вызывая у Любы столь сильные эмоции. А она, уже настолько хорошо знала Кирэро, что его внешняя невозмутимость не смогла обмануть ее и по его характерному повороту, чуть склоненной головы поняла, что он напряженно прислушивается. Отняв руку у Алексея, спросила:
- Что может мне грозить, папа? Я добралась сюда, и Петербург ведь уже конечно извещен о том, что на самом деле произошло в Саппоро.
- Дорогая, - с мягкой сдержанностью перебил ее обеспокоенный отец. - Где Петербург и где мы? Нас разделяет море и как ты заметила, здесь нет даже роты наших солдат. Мы находимся в чужой стороне, где нас не все принимают, видя в нас недругов. Не приведи Господи, случись что, и Петербург не в силах будет нам помочь, не потому что бессилен, а потому что не поспеет со своей помощью.
- Тем не менее, - упрямо выступил вперед Алексей Григорьевич. - Вовсе не было нужды впускать в дом и просить о помощи какого-то проходимца.
По тому, как дрогнула бровь Кирэро, услышанное ему не понравилось. А Люба, когда Кирэро нахмурился, едва сдержалась, чтобы не сказать уже привычное: "Простите, господин". Сергей Васильевич преодолев мгновенное замешательство, негромко выговорил ему:
- Не стоит делать скоропалительных выводов, Алексей Григорьевич. И ты, голубушка, вместо того, чтобы поговорить и объясниться с верным товарищем, не вела бы себя так не учтиво. Разве не стоит хотя бы выслушать, Кирэро-сан?
- Я не могу, как прежде довериться ему, - сухо ответила, перейдя на немецкий Люба.
- А вы, ваше превосходительство, в свою очередь, не слишком ли доверяетесь тому, кого видите впервые и, кто всего лишь сделал одолжение, проводив беззащитную барышню к ее родителю, - безоговорочно встал на ее сторону Алеша. - Настолько даже, что отдаете безопасность вашей дочери в его руки. Кто он вообще такой? Нищеброд и авантюрист, охотящийся за деньгами.
- Ну, хорошо, - вздохнул Сергей Васильевич. - Видимо, Кирэро-сан, придется вас представить, как следует. Кроме рекомендаций капитана Ямадо...
- У него имелись рекомендации? - удивилась Люба. - Отчего же тогда он до сих пор не представил их мне?
- Ты способна прочесть японские иероглифы? - насмешливо переспросил ее отец. - Мне-то это письмо прочел наш толмач. И вообще, на тот отвратительный инцидент, что так задел тебя, следовало бы попытаться взглянуть и с другой стороны, не находишь?
- Папа, если ты не намерен добавить ко всему сказанному ничего нового, то позволь мне откланяться.
- Можешь, идти, душа моя, и привыкай к постоянному присутствию подле тебя Кирэро-сан.
- Я скорее никак не отвыкну от его постоянного присутствия, - пробормотала Люба, проходя мимо мужчин к дверям залы.
- Ну и... - повернулся к ним Алексей Григорьевич, проводив девушку взглядом. - Как велика воображаемая вами опасность, что вы встревожились настолько, что прибегли к помощи мошенника и откровенного шпиона?
Сергей Васильевич лишь вздохнул, выражая степень своего бесконечного терпения.
- Успокойся, Алеша, оставь предубеждения и выслушай нас. По словам Кирэро-сан, от Саппоро до Хоккеро, они шли по длинной дороге. Где им, казалось, ничего не должно было грозить, так как все предпочитали идти короткой, где Любу непременно бы узнали и где их искали. Только вот и на длинной дороге на сей раз безобразничали не мало, хотя прежде считалась она тихой и безопасной. Так на ней в одночасье обнаружилась куча всякого сброда и даже ниндзя, а они, как мне любезно разъяснил Кирэро-сан, так просто не разгуливают. И если бы не этот паренек, не знаю, чтобы с Любой сталось. Кирэро-сан?
Поклонившись, Кирэро на сносном французском не поднимая глаз, произнес:
- На длинной дороге преследовали. В Реппо напали. В Хоккеро за вашим домом следят.
- И все равно не вижу причины довериться столь непонятной личности. Мы даже не знаем, что заставляет его сотрудничать с нами и сколько он за свои сомнительные услуги потребует?
- Кто доподлинно может знать те причины, Алексей Григорьевич? Человек не в силах объяснить порой собственных поступков спрашивай его, не спрашивай. Даже если настоим, скажет ли Кирэро-сан правду? Довольно и того, что он пожелал стать нашим союзником. А коли уж непременно задались таким вот вопросом, то и судите по поступкам. Выбор-то в сторонниках у нас не то, что невелик, его у нас попросту нет. Со своей стороны скажу, что человек он проверенный и уже испытанный мной лично.
- Помилуйте, - засмеялся Алексей Григорьевич. - Уж не подпоили ли вы его?
- Кирэро-сан самолично изволил выкушать графин водки, и мало того, что ясно соображал, так еще умудрился и меня до дома сопроводить. Так-то, - и Сергей Васильевич вызывающе вставил монокль в глаз, что до того болтался на цепочке у него на груди. - Да и опасность не надуманная, как вы упрямо твердите. Все это время охотились за вакциной, а сему юному самураю важно, чтобы она попала по назначению. Как видите, Алексей Григорьевич, наши с ним цели вполне совпадают. Так почему же ему не помочь нам?
- Самурай? Вы уверены в том? Он вам сам так отрекомендовался? Так после графина нашей водки и не то привидеться, не то что он самурай там какой-то.
- Я, - вдруг проговорил Кирэро, открыто смотря на поручика. - Четвертый сын даймё (князя) клана Тоса.
- От законной жены, между прочим, а не наложницы, - счел нужным уточнить Сергей Васильевич. - Так что перед вами отпрыск древнего и благородного рода. И его связи как и знание здешней обстановки для нас очень важны.
- Тогда отчего отпрыск благородного рода таскается по дорогам бездомной бродяжкой? Да и с чего мы должны довериться изгою?
- Клан Тоса стоит во главе оппозиции к императорской власти и имеет союзников среди не менее значимых кланов, с которыми не могут не считаться, от того императору Мацухиро трудно удерживать власть и порядок в стране. Я как отпрыск клана Тоса не утратил доверия сторонников сегуна. Этой возможностью необходимо воспользоваться, чтобы обойти их, - ровно проговорил Кирэро.
- Каким образом?
- Мне ведомы влиятельные особы подле императора, пользующиеся его расположением.
- Но отчего вдруг такое стремление у вас, изгоя, помочь нам? - с вновь окрепшим недоверием допытывался Алексей Григорьевич.
Кирэро пожал плечами.
- Ронин прекрасно может существовать без хозяина. Многие самураи научились выживать без оружия, которое запрещено носить императорским указом, но не предали себя. И это не отменяет верности стране, в которой он рожден и истинному пути, по которому стремиться идти каждый самурай. Такие самураи не предавшие себя, не дающих ложных обещаний и клятв, следуют собственным побуждениям.
- Ваш отец не пытался вернуть вас? - заинтересованно спросил Сергей Васильевич.
- Его люди нашли меня в провинции Кога, но я не мог вернуться к прежним идеям верноподданичества.
- Ну, а как же верность императору? - поинтересовался присмиревший поручик. - Разве вы не его подданный?
- Моя верность императору неизменна, потому я здесь. Своими деяниями император побудил меня довериться ему настолько, что я последовал за ним. Моя верность и преданность отдана моим предкам и стране. Выбирая хозяина, ронин следует ему в своей верности до конца.
- Это значит, что Кирэро-сан, предпочел служить императору, тогда как его отец и клан издавна верны сиогуну, - негромко пояснил Сергей Васильевич, повернувшись к Алеше.
- Однако... - пробормотал Алексей Григорьевич, недовольно поводя плечами с лежащими на них эполетами. - Каков желторотик... Не из-за своего ли вольнодумства так решительно встали на нашу сторону с вакциной? - спросил он у Кирэро.
Сергей Васильевич с некоторой укоризной покачал головой, догадываясь, что у Алеши на душе.
- А разве здесь могут быть сомнения? - спросил Кирэро, прямо глядя на Алексея Григорьевича. - То лекарство спасет многие жизни и оно не может стать предметом интриг и борьбы за власть.
И Сергей Васильевич кивнул, соглашаясь с его словами.
- И еще, - сказал он Алеше, - следующие за сиогуном кланы, уверены, что несмотря на разногласия отца с сыном, Кирэро-сан по-прежнему является приверженцем сёгуната, сражающимся с силами четырех западных держав. В интересах дела его попросили не вставать открыто на сторону императора, что дало ему возможность браться за невыполнимые поручения. Именно это помогло им с Любой выжить. Нужно убедить Любу передать пробирку с вакциной Кирэро-сан, дабы он отдал ее по назначению. Это обезопасит ее. А после когда дело сладится, передадим Кирэро-сан и саму формулу. Но видя неприятие Любы, как это сделать, просто ума не приложу?
Алексей Григорьевич вздохнул, сдаваясь. Признавая правоту его превосходительства, он не мог смириться с ней и перебороть себя, чтобы взглянуть на Кирэро не как на своего соперника. А что тот являлся его счастливым соперником, Алеша почувствовал еще задолго до его появления. Но все это были догадки пылкого сердца, и держаться ему помогала мысль, что все не так уж и плохо, как рисовало ревнивое воображение, ведь не было ни одного факта, доказывающего подобную связь.
- Похоже, у вас с ним уже все обговорено. Но кому он передаст эту пробирку? - все же спросил он, немного успокоившись.
- Маркизу Ито Хиробуши. Премьер-министр, как мне известно, недавно вернулся из Европы. Сей господин поднялся из низов до госсоветника из Тайной палаты Генро.
Кирэро кивнул, подтверждая слова Сергея Васильевича.
- И в его окружении у вас имеются связи? - удивился поручик.
- Да, - коротко ответил Кирэро и обратился к Сергей Васильевичу: - Вам нужно предупредить господина Хиробуши о том, что именно попадет в его руки.
- Об этом не извольте беспокоиться. Я уже отослал четырем министрам просьбу об аудиенции, - улыбнулся Сергей Васильевич. - Правда не уверен, что господину Хиробуши сейчас есть дело до встречи со мной, когда еще не пришли известия с восставшего Косю (остров на котором сторонники сегуната подняли восстание).
- Сайго (предводитель восстания) повержен, - коротко сообщил Кирэро, отметая дальнейшие в том сомнения Сергей Васильевича.