За завтраком сидя рядом с ЮХа, Ким чувствовал неловкость за свою вспышку раздражения. Как он понял, в этот день ЮХа занялась генеральной уборкой и пригласи он ее, в любом случае, никуда бы не пошла. Босс уехал на деловую встречу с директором дочерней фирмы, госпожа отбыла на собрание клуба, а Ким, посмотрев на поникшего, скучающего Юна, предложил ему пойти с ним в парк развлечений. Что стало с парнем! Откуда только появилась живость и энергия? Но, прежде чем согласиться, мальчишка посмотрел на сестру и та кивнула. Неожиданно Киму понравилось. Прежде он никогда не гулял с детьми, считая их утомительными созданиями, требующих к себе массу внимания. Теперь, глядя на Юна, он понял, что дети живут чувствами и эмоциями полностью и правдиво отдаваясь им. Их восприятие окружающего было, словно лакмусовой бумажкой для мира, по которой можно оценивать, что хорошо, что плохо. Высокие качели взбодрили обоих, так подняв адреналин, что им захотелось еще острых ощущений, и они отправились на американские горки, потом на трек с гоночными автокарами, после были мороженое, сладкая вата, и павильон ужасов... Явились они домой через четыре часа возбужденные и довольные. ЮХа встретила их, и пока они умывались, накрыла на стол. На ее вежливый вопрос, хорошо ли Ким провел время с братом, он ответил, что они отдохнули по-мужски. В то время как Юн взахлеб рассказывал о парке и о том, что он никогда не решился бы пойти на некоторые аттракционы без Кима, сам Ким, подперев подбородок ладонь, наблюдал за ЮХа сновавшей между плитой и столом. Может быть, с этого момента мечта о большой семье, собирающейся за общим столом, начала теснить честолюбивую мечту о карьере. Вернулась госпожа и присоединилась к обедающим. Она была заметно расстроена от того, что До Ра так и не соизволила явиться на устроенную в ее честь встречу, открыто проигнорировав ее. Все дамы клуба были раздражены надменностью писательницы.
- Она обещала к вам приехать? - спросила ЮХа мать, ставя на стол ее любимый кимбап.
- Нет, но приглашение нашего клуба никто и никогда не игнорировал.
- Но может быть До Ра не собирается делать, ни для кого исключение. Раз уж она хочет быть инкогнито, то будет им для всех, а иначе какое же это инкогнито?
Потом явился подвыпивший босс, и пока ЮХа у плиты собирала ему на стол, к ней подошел Юн.
- Нуна, - позвал он сестру и замялся, не решаясь сказать то, что хотел, а сказать было надо.
- Тебе понравилось сегодня? - с улыбкой подбодрила его ЮХа.
- Давно не было так здорово! - загорелся мальчишка. - Ким классный!
- Я рада, что ты доволен.
- Но, ЮХа...
- Да?
- Когда мы ели сладкую вату к нам подошли какие-то две девки и попросили сфоткаться с ним.
- Две девушки, - поправила ЮХа, снимая с плиты сковороду с тушеными грибами и мясом.
- Эти девки заявили, что он красавчик. Будь с ним поласковее, нуна.
- Как скажешь, дорогой.
Как только стол перед боссом был накрыт, он сложил газету, которую просматривал, и не без удовольствия принялся за еду. Ким редко видел его довольным.
- Я помогу, - сказал он, когда все разошлись по своим комнатам, а ЮХа начала собирать со стола.
Пока он вычищал тарелки над мусорным ведром, ЮХа ополаскивая посуду, загружала ее в посудомойку.
- Прости мне мою утренею вспыльчивость, - начал Ким, надеясь все же уговорить ее на свидание с ним, но она перебила его незначащим вопросом:
- Какие вы любите блюда, господин? У нас заведено, что по выходным я готовлю для каждого то, что ему нравится.
Ким сжал зубы. Она не хочет быть для него никем другим, как только прислугой.
- Не называй меня господином. Зачем так официально? Я ведь не чужой.
- Хорошо, так что вы любите?
И тут он чуть не брякнул: "Тебя". Осознание своей любви к ней, буквально оглушило его. Он влюбился? В кого? В домохозяйку? Мало того, его любовь, кажется, была безответной и не нужной. Потрясающе!
- Господин?
- Да... - очнулся Ким. - ЮХа, я люблю... все, что ты приготовишь. Что будешь подавать Юну, подавай и мне.
- Ладно.
Ким вернулся в свою комнату, чтобы собраться с мыслями и прийти в себя. Просто немыслимо, что это произошло с ним. Он представлял свою будущую жену кем угодно, только не домохозяйкой. Как такая молодая девушка, выросшая не в последней и не простой семье, могла быть настолько непритязательной и не амбициозной, чтобы так упроститься по собственной воле. Конечно, это не было проблемой. Он мог бы увезти ее из дома и со временем сделать из нее королеву, которой мог бы гордиться, захоти она этого сама. У ЮХа имелся характер и то, как она резко ответила ему утром в спальне, заставляло думать, что она далеко не проста и сама не хочет ничего менять. А вообще сможет ли он обойтись без гордости за жену? Не достаточно ли того, что она будет рядом? Разве плохо иметь возле себя женщину-домохозяйку, домохозяйку не по статусу, а по сути, какой и оказалась ЮХа. Да и что такое гордость за жену? Когда на деловые встречи его сопровождала Чон Са, он гордился ею, чувствуя себя увереннее от того, что рядом с ним такая красавица. В ней все было безупречно и было приятно ловить завистливые взгляды. Но так гордятся красивой, дорогой вещью, которой обладают, как, например, иномаркой. Что могла дать ему ЮХа? Чон Са давала ему уверенность, а ЮХа? Если не имя своего всемогущего отца и его состояние, то, что еще? Дочь финансового воротилы казалась проще и невзрачнее секретарши. Только, что ему делать, если именно она отвергла его? И если именно между ней и им происходит что-то непонятное, потрясающее, и, что он впервые трусит... перед домохозяйкой. В, конце концов, на что ему чувство гордости, когда ему нужна сама ЮХа, которая давала много больше, чем гордость. Любовь. Он посмотрел на застеленную свежим бельем постель и усмехнулся: прекрасный повод...
Перед ужином он застал ЮХа в гостиной играющей в карты с Юном и не долго думая присоединился к ним. Вскоре на их смех и азартные возгласы вышла госпожа, посмотрела и тоже вступила в игру. Появление господина Мин Со в гостиной заметили после заданного им вопроса: чего это они так расшумелись? Но когда у него попросили прощение за беспокойство, добродушно сказал, что ничего страшного, что они ему нисколько не мешают, и ушел в кабинет. Через какое-то время он вернулся с бумагами, сев за столик у стены. В этот вечер вся семья была в сборе, как и полагалось настоящей семье, держащейся вместе. Ким то и дело поглядывал на ЮХа, задаваясь вопросом, может ли у нее, безвылазно сидящей дома, быть какой-нибудь роман на стороне? Неужели у такой девушки как она никого не было? Верность другому объяснило бы то, что она так упорно избегает его, держа на расстоянии. Однако, когда бы он ни пришел домой, она всегда была на месте. А если это тайный роман? Сейчас при таком разнообразии средств связи, закрутить его не составляло труда. После ужина Ким дождался, когда ЮХа вернется в свою комнату. Он бы остался на кухне, но там все время была госпожа помогая дочери, в очередной раз жалуясь на то, как напрасно в клубе прождали До Ра и как это досадно и как расстроило всех дам. Поэтому он подождал возвращения ЮХа в комнату, что бы через какое-то время тихо постучать к ней. Она открыла и вопросительно смотрела на него, с одним болтающимся наушником от плеера, подняв очки на лоб.
- Как-нибудь поужинаем вдвоем? - прямо спросил он.
- У меня нет на это ни времени, ни желания, - сказала она, утомленно прищурив глаза, и уже хотела захлопнуть дверь, когда он ловко поставил ногу, не давая ей закрыться.
Более решительного "нет" сказать было уже нельзя, но разве он, Ким Бо, оставит отказ без ответа. И ответный ход тут же последовал.
- Ты постелила мне другое белье, а я хочу свадебное. Будь добра, перестели все, как было, оно еще не выполнило своего прямого предназначения.
- Хорошо, - спокойно сказала ЮХа, и быстро обернулась в комнату. - Я перестелю его завтра.
- Почему не сегодня? - настаивал он, не собираясь убирать ногу блокирующую дверь.
- Потому что оно еще не высохло. Завтра я его выглажу и постелю, - она уже показывала явное нетерпение.
Он попытался заглянуть в комнату поверх ее головы. Куда это она торопится? К сериалу или чатиться со своим дружком?
- Что-то еще? - больше неприязненно, чем предупредительно поинтересовалась она.
- Ничего, - сказал он и тогда она точным ударом ноги, выбила его ногу, блокирующую дверь.
Всю ночь он провертелся в постели, сгорая от ревности. Если раньше ревность была для него умозрительной, то теперь подступила к самому сердцу, все глубже входя в него нешуточной болью. В конце концов, он решил поступить так, как обыкновенно поступают ревнивые мужья, то есть вернуться домой неожиданно рано. Если ее не будет дома, это подтвердит его худшие подозрения. Если же она окажется дома, но будет сидеть безвылазно в своей комнате, это тоже станет поводом для ревности. Вариантов таких "поводов" у Кима набралось множество, так что под самое утро уже места себе не находил. На работу он приехал не выспавшийся и сотрудники с удивлением и тревогой смотрели на его встрепанный вид и на галстук, повязанный так замысловато, что на его узле была видна даже атласная изнанка. Заходить к нему и просить что-то подписать было чревато неприятностями и недоразумениями: барабаня пальцами по столу, он казалось, внимательно выслушивал то, что ему говорили, но через минуту переспрашивал опять. На документы, что ему положили на подпись, он умудрился опрокинуть стаканчик с кофе. В конце концов, извинившись перед растерянными сотрудниками, Ким уехал домой. Ему с сочувствием смотрели вслед. Молодожен! Что тут еще скажешь.
Он открыл дверь своим ключом, мучаясь от неизвестности и испытывая неожиданный приступ паники. Что с ним будет, если ее не окажется дома? В сердце шевельнулась, улегшаяся было, ревность. Дом встретил его тишиной опустевших комнат. Пройдя в гостиную, Ким потеряно встал посреди нее и, ослабив узел галстука затянувшегося еще больше, усмехнулся. А чего он ожидал? Он только ширма под названием "муж". Но как ловко они прикрылись им. И он и босс просто напросто сыграли на руку тайным любовникам. От острой муки пронзившей сердце у него выступили слезы. Сейчас, наверное, они в каком-нибудь дешевом отеле страстно и торопливо занимаются любовью. Ким сжал кулаки и стиснул зубы, чтобы подавить мучительный стон. Он выдержит это... выдержит... Пусть даже свадебное постельное белье никогда не выполнит своего предназначения. Нужно успокоиться и подумать. Так... он наймет детектива и выследит эту парочку. Что потом? Потом, он по-свойски поговорить с соперником и выкинет его из жизни ЮХа. Будет замечательно, если ублюдок возьмет хорошие отступные, и она узнает об этом. А если эти придурки успели сделать ребенка, он воспитает его как своего, но растопчет обоих. ЮХа возьмет секретаршей к себе, чтобы все время была на глазах. Он сыграет грязно, но она станет его собственностью. Он зло и горько усмехнулся: интересно, эта дрянь застелила его постель или сразу же умчалась к своему дружку? Ким готов был переступить грань, которая отделяла любовь от ненависти. Однако, воображение будущих кар, не принесло облегчение его сердцу, в котором ревность засела стальной холодной спицей. Он взбежал по лестнице вверх к своей комнате, когда раздался грохот, словно кто-то что-то опрокинул, заставив его остановиться. Он даже не испугался, потому что уже знал, нет ничего страшнее чувства ревности. Шум раздавался из комнаты Юна, Ким решительно направился туда, чтобы разобраться, в чем дело и остановился перед распахнутой дверью не в силах сдержать глупой ухмылки. ЮХа в коротких джинсовых шортах, голубой маечке, но в высоких ковбойских сапогах и стесоне надвинутым на лоб, расставив ноги, пыталась залихватским ковбойским движением, вытащить из-за широкого ремня пульверизатор-разбрызгиватель с моющим средством для стекол и выстрелить струей в свое отражение в зеркале.
- Ты промахнулся, Билли, - говорила она ему сквозь стиснутые зубы. - Да ты промахнулся... - и раз за разом надавливая на рычажок пульверизатора, словно на курок кольта, посылала непрерывную струю в зеркало.
- Ведро было твоей лошадью? - не выдержав, счастливо засмеялся Ким, кивнув на валявшееся ведро и лужу натекшей из него воды.
В этот момент он испытывал ни с чем несравнимое облегчение. От неожиданности ЮХа подскочив на месте, развернулась к нему, с бедра нацелив на Кима пульверизатор-кольт. Ким, поддерживая игру, тут же поднял руки вверх. Ничуть не смутившись, ЮХа ловко засадила пульверизатор за ремень на поясе и, кивнув, проговорила:
- Вы сегодня рано.
- Я приехал специально, чтобы поговорить с тобой.
Она щелчком откинула стесон назад, и он повис на шнурке у нее за спиной.
- О чем? - сурово спросила она.
Ким не ответил, а показав глазами на бардак, творившийся в комнате Юна, сказал:
- Пока буду ждать тебя внизу, сварю нам кофе.
Она кивнула и, взяв швабру, склонилась над ведром. Ким все с той же дурацкой улыбкой, сбежал по лестнице вниз. Забавная девушка. Когда она спустилась на кухню, то по-прежнему была в высоких сапогах, но без шляпы, и на ней, слава богу, поверх обтягивающей майки была накинута клетчатая рубаха. От желания у Кима поплыло перед глазами. Да что с ним такое? Когда она села за барную стойку, отделявшую кухню от столовой, Ким поставил перед ней кружку с кофе. Он был без пиджака, который аккуратно повесил на спинку стула.
- Спасибо, - поблагодарила она. - Но если хотите у меня готов обед.
Ким сел на высокий табурет напротив.
- ЮХа, нам нужно подумать, как жить дальше.
Она отпила кофе и поставила кружку на стол.
- Вкусно.
- Хочешь ты этого или нет, но мы женаты, и тебе нужно с этим смириться.
- Как? - спросила она, слизывая с губ кофейную пену, и Ким нервно взъерошил волосы. - Вы же получили то, что хотели, а хотели вы Фоксэм и положение. Я вас знать не знаю, и мы не в Чосоне, чтобы я делила свою жизнь с первым попавшимся человеком, которого привел в дом мой отец. Просто не доставайте меня и через три месяца мы тихо разведемся.
- А если я не хочу развода?
- Это ваши проблемы, - она махом допила кофе и со стуком, поставив пустую кружку на стойку, припечатала: - Но я в этом фарсе не участвую.
- Это потому, что я выбор отца, а не твой?
Она пожала плечами, показывая, что ей все равно, что он думает по этому поводу.
- Но разве мы не можем подружиться? - не сдавался он.
- Зачем? Извините, но мне нужно закончить с уборкой и забрать Юна из школы.
- Подожди, - остановил он ее. - Тебе ведь не сладко живется с отцом. Я могу дать тебе свободу. Мы переедем в мою квартиру и после этого, я уверен, ваши отношения с г-ном Мин Со наладятся.
- А кто вы такой, чтобы я вам настолько доверилась? Променять родного отца на проходимца? Я знаю про вас только одно: вы хотите получить чеболь, и, кажется, уже получили его, но если потерпите еще три месяца, то получите свободу и от нас.
- Ладно, - сказал он. - Я проходимец и ты знать меня не хочешь, но позволь мне узнать тебя?
- Чтобы подружиться? - хмыкнула она. - Зачем вам это надо? Через какое-то время после развода мы забудем друг друга. И вообще, может ли человек озабоченный карьерой с кем-то подружиться? - она отсекала не столько возможность дружбы, сколько более интимного чувства близости: - Ну, не знаю. А ведь я даю вам отличную возможность использовать и разыграть ваше нынешнее положение для более успешной партии. И если таковая имеется, бросьте все силы на нее.
Она, кажется, еще и издевалась. Но, ведь... ее предложение было более чем выгодное, мельком отметил он, но не задержался на этой мысли.
- Если хочешь отделаться от меня, то забудь, - сказал он серьезно. - Но, как насчет тебя? Для тебя уже имеется подобный вариант?
- Конечно. Может, я сделаю свой собственный выбор. Встречу мужчину, которого полюблю.
- Этого не будет, - отрезал Ким. - Придержи свое богатое воображение. Твой муж - я.
- П-ф, - с беспечной пренебрежительностью дернула она плечом. - Вы мне даже и не муж.
Ответом ей было встревожившее ее молчание. Он странно и пугающе смотрел на нее.
- Это ведь можно исправить сию минуту, - глухо сказал он, поднимаясь.
Девчонка соображала быстро, потому что сорвалась с места прежде, чем он успел обогнуть стойку, взбежала по лестнице, перемахивая через две ступеньки. Наверху хлопнула дверь и Ким зло поздравил себя с тем, что повел себя как безмозглый идиот, пойдя на поводу у эмоций, а не как игрок. Больше малышка не поверит ни единому его слову. Он ушел из дома. Им обоим следовало остыть. Кинув на сидение рядом пиджак, он вывел машину со двора и нервно рассмеялся. Он, который мог убедить босса и склонить несговорчивого партнера по бизнесу принять его сторону, он, чьему молчаливому желанию подчинялись женщины, не смог убедить какую-то домохозяйку. Но как она его просчитала! Да уж, ЮХа дочь своего отца. Ведь просчитать его было непросто, потому что он не проявлял эмоций, но и повел себя с ней не как игрок. ЮХа стала его болевой точкой. Теперь важно, чтобы об этом знали только она и он. Да уж, эта малышка не проста. Так отчитать его. Безграмотная домохозяйка? Что он мог возразить против ее доводов? И разве она не права? Он, Ким Бо, и ее отец создали эту абсурдную ситуацию, с которой она не желала мириться. Действительно, какого черта, незнакомый человек вдруг вправе настаивать на душевной и физической близости с ней только потому, что день назад его объявили ее мужем? Но хуже всего было то, что она разбудила его чувства, и теперь ему было не столько любопытно, сколько влекло к ней. Пожалуй, он впервые узнал, что значит дуреть от желания. Встав на светофоре, Ким подпер щеку кулаком. Правда, ну почему они не в Чосоне, где женщина беспрекословно подчинялись мужчине, хотела она того или нет. Он тяжело вздохнул, вздрогнул от резких автомобильных сигналов, зазвучавших со всех сторон, как посыпавшиеся на побиваемого камни и, глянув на зеленый глаз светофора, тронулся с места.
В фойе компании он столкнулся с Чон Са. Намеренно она поджидала его или нет, ему не было дела. Они прошли к лифту и когда его створки сдвинулись, отгородив их от всего мира, Чон Са принялась жаловаться на то, что очень соскучилась по нему. Ким внимательно смотрел на нее. С нею повторилась та же история с женщинами, что были до нее, она стала ему не интересна. Наверное, так случилось еще и потому, что появилась ЮХа, после которой уже не будет других женщин. По отношению к Чон Са он не чувствовал угрызений совести за то, что так поступает с ней. В свое время оба заключили негласную сделку, потому-то Чон Са и делилась с ним всей необходимой информацией, так он думал. Он ничего не обещал ей и не брал ответственности за эту женщину, хотя бы потому, что блистательная красавица Чон Са была всего на всего секретаршей. Она была самостоятельной и деловой и должна была понять, что он уже не нуждался в ней, но к удивлению Кима, кажется, не понимала.
- Неужели у тебя медовый месяц, оппа? Прости, но я этого не могу принять, и ведь по тебе не скажешь, что ты счастлив, - тихо засмеялась она. - Не от того ли, что мы долго не были вместе?
Чон Са даже не скрывала ревности, так что Ким решил отложить разговор об их разрыве и как мог деликатнее объяснил:
- Я вошел в новую семью и мне нужно время и силы, чтобы вписаться в нее.
- Но ты мог бы найти минутку и для меня.
- Чон Са, нам обязательно нужно встретиться и минуткой здесь не обойтись.
Это обещание заметно успокоило молодую женщину. А Ким, не мог думать о работе, а только об ЮХа. Сидя на рабочем месте, он ломал голову над тем, как к ней подступиться? Что сделать, чтобы хотя бы расположить ее к себе? И ведь ему не с кем было поговорить о ней? Юн. Неожиданно, его прогулка в парке с Юном вернулась к нему приятным воспоминанием. Особенно то, как они, сидя на скамейке ели сладкую вату. Эта сладкая вата покупалась ими не просто. Когда Ким спросил Юна, какую он будет: голубую или розовую, мальчишка поспешно сказал:
- Только не голубую.
- Тогда розовую? - кивнул Ким, поворачиваясь к продавцу, кое как сдерживая смех при виде насупившегося мальчика.
Надо же, стереотипы добрались уже и до детских мозгов. Это было печально, если бы не было так смешно.
- Хен, - дернул его за рукав ветровки Юн, - а ты, какую будешь?
- Голубую, - твердо сказал Ким. - Так как?
Мальчик помялся и, расправив худенькие плечи, решительно сказал:
- Я тоже.
- Почему ты не взял розовую вату? - спросил Ким, когда они, сидя на скамейке, наслаждались сладким воздушным лакомством. - Потому что она девчачья, верно? Твоя сестра любит розовый цвет?
- Да не то чтобы... - дернул плечом Юн, болтая ногой в разноцветной кроссовке. - Правда, когда папа как-то принес какие-то мелкие розочки, которые даже и не букетом были, а кустом, ЮХа живо утащила их к себе в комнату. Они у нее долго там стояли, пока не засохли.
Сейчас, когда Ким вспомнил этот разговор, улыбка сошла с его лица и он, отодвинув биржевые сводки, поднял телефонную трубку.
- Я хочу сделать заказ на несколько дней, - сказал он.
За полчаса до окончания рабочего дня, Ким Бо начал нетерпеливо поглядывать на часы, но ушел строго в назначенное время: не раньше, не позже. В этот же вечер, обеденный стол в столовой украшал букет мелких бордовых роз. Госпожа восхищалась им, г-н Мин Со старался не замечать, а Юн, заговорщически посматривал то на Кима, то хитренько на сестру. Через день букет уже желтых мелких роз стоял на столе в гостиной. На третий день, когда Ким пришел с работы и поднимался по лестнице к себе наверх, его окликнула ЮХа. Ким остановился. Она шла к нему с решительным видом, держа руки в карманах передника. Ким заулыбался, кажется, она опять собралась ругаться. Пусть уж хоть так общается с ним. И он, опершись о перила, с удовольствием смотрел на нее. ЮХа остановилась перед ним, глядя на него снизу вверх.
- Прошу вас, господин, прекратите эту бессмысленную трату денег, - сказала она. - Мне уже некуда ставить цветы.
- Ого, ЮХа, ты уже начинаешь думать о нашем бюджете? - улыбнулся он.
- Не стоит так стараться приручить меня.
- Приручить? Но я просто хочу поухаживать за тобой. Что, даже попробовать нельзя? - насмешливо поднял он брови. - Скажи мне, что тебе нравится, чтобы я не попадал впросак и не сердил тебя.
- Я скажу вам, что мне не нравится, - хмыкнула она. - Мне не нравится выбрасывать увядшие цветы, - и она, развернувшись, ушла.
В этот же вечер за ужином госпожа стала настаивать на том, что мужу надо бы лечь в больницу, он уже не раз хватался за сердце. Мин Со отделывался невнятными отговорками и неопределенными обещаниями, потом категорично прекратил неприятный для него разговор, не желая больше поднимать эту тему. Ким почти не слушал их пререкания остро, даже болезненно ощущая рядом с собой ЮХа. Сегодня она подала треугольные кимпап и у Кима чуть не вывалились палочки из рук, когда она задумчиво прихватила губами кончики палочек, которыми ела.
- По-видимому, Ким еще не сказал тебе, но скоро состоится прием по случаю вливания в нашу компанию фирмы Soka, - говорил в это время тесть. - Это очень важное для нас мероприятие.
ЮХа положила палочки рядом с тарелкой. Ким тоже. Надвигался очередной скандал.
- А потому, ЮХа, думаю, ты войдешь в наше с Кимом положение и будешь, как и положено жене, сопровождать мужа на этот прием.
- Я не пойду, - тихо и так предсказуемо ответила ЮХа.
В досаде Мин Со бросил ложку на стол и поднявшись, велел:
- В кабинет.
Кабинет отца давно уже стал для ЮХа местом скандалов, выговоров и неприятных тяжелых разговоров.
- Хватит упрямиться, - на удивление спокойно попросил он, когда они остались одни. - Я отступился перед твоими причудами, но на этот раз отступаться не намерен. Это не тот случай. Сейчас речь идет о твоем муже.
- Ты о том человеке, за которого заставил меня выйти замуж? Но ты должен помнить, почему я это сделала, - девушка тоже старалась не повышать голос, беспокоясь за здоровье отца. - Ты обещал, что мой брак - последнее, на чем ты будешь настаивать.
- Я делал это для твоего блага. А сейчас речь идет о твоем муже и вашем с ним будущем.
- Ты хотел сказать, что раньше настаивал и заставлял меня ради себя, теперь же печешься о будущем этого господина.
- Я устал пререкаться с тобой. Уж не знаю, чем еще убедить тебя!
- Я тоже. Ты отобрал у меня все и возможности тоже. Может пора остановиться и пожить спокойно, не надрывая сердца?
- Я твой отец и действую в твоих интересах, интересах моего дитя.
- Папа, это бесполезный разговор. Я не пойду на прием, - мягко возразила ЮХа, с беспокойством наблюдая, как отец устало опустился в кресло за письменным столом. - Давай я завтра отвезу тебя в больницу.
- ЮХа, я не буду давить на тебя, просто подумай хорошенько. Ким Бо способный молодой человек, он будет тебе хорошим мужем, а мне приемником.
- Я рада, что он нравится тебе, но я не стану ему помогать.
Было трудно снять напряжение нелегкого разговора, упрямо держась своего. А предмет спора отца и дочери в это время сидел на лестнице рядом с Юном и молча переживал за обоих, прислушиваясь к тому, что делалось в кабинете. На этот раз оттуда не доносилось гневных криков, и Юн с Кимом заметно расслабились, но все равно смотрели на вышедшую из кабинета ЮХа с тревогой и беспокойством.
- Все хорошо, - сказала она, проходя мимо сидящих на ступеньках мужа и брата.
- Иди спать, - взъерошила она волосы Юна.
Ким встал, пропуская ее мимо себя и она ушла в свою комнату, а Ким, дождавшись, когда Юн скроется за своей дверью, постучал к ней.
- Ты в порядке? - спросил он, когда ЮХа открыла дверь.
- Да. Спасибо.
- Я подумал над нашим сегодняшним разговором. Я не буду торопить тебя. Попробуй доверять мне. Просто попробуй.
- Хорошо. Спокойной ночи, - сказала она и закрыла дверь.
На следующий день господин Мин Со, поддавшись на уговоры жены и доводы дочери, что на намечающемся и таком важном для него приеме, он должен выглядеть бодрячком, лег в больницу на обследование.