Аннотация: ФИНАЛ конкурса "Нереальная новелла 2020"
Крылаты и беркут, и самолет. Но не сравнить топорно жесткое крестообразное чудище из металла и обманчиво застывшую в потоке воздуха птицу - полную очарования жизни, внутренней экспрессии, грации парения, которое словно останавливает мгновение и, если следишь за ним, замедляет биение сердца.
Треугольник паруса у полоски горизонта, разделившего море и небо, вызывает трепетный вздох. А вот урчащий моторный катер может стать желанной покупкой, но уж никак не возвышенной грезой.
Братья Райт полагали, что сделали человека равным птице. Механические конструкции упростили наше существование, но нередко тем самым выхолостили волшебную составляющую бытия.
К сожалению, Юра Веселовский слишком поздно начал задумываться о подобных вещах. Его погубило стремление осуществить мечту любой ценою, непременно сделать мысль реальностью, а возвышенное опустить на пропыленный грязный асфальт. Но, как знать, погубило или... вознесло?
Стороннему наблюдателю могло показаться нелепым и непонятным его перескакивание с одного увлечения на другое. Но, тем не менее, в этом тоже была своя логика. Юру влекло действие яркое, страстное и при этом требующее для своего воплощение долгого, терпеливого, невероятно целеустремленного труда.
Беда была в том, что, добившись успеха, Веселовский утрачивал цель. Достигнутое теряло очарование недостижимого. Вот и приходилось останавливаться, рассеянно озираться, отыскивать новую задачу, новое занятие - непокорное и строптивое, как необъезженный жеребец.
Любовь к цирку пришла в восхищенно распахнувшем глаза детстве. Уже тогда он поражал своих близких всевозможными кувырками и трюками. Мама тяжело вздыхала, смазывая ранки и ссадины, массируя ушибленные руки, целуя разбитые коленки. Но уже через несколько лет, благодаря совершенно самостоятельным тренировкам, Юра отточил свое умение. Теперь на заржавленном турнике во дворе он демонстрировал такие чудеса ловкости и акробатики, что местная ребятня надолго застывала с открытыми ртами.
Хулиган и заводила Вовка Остапюк(более известный, как Вова Пук, согласно самоопределению в нежные годы младенчества) однажды потрясенно выдохнул:
- Ну, ты даешь, Терминатор!
И Веселовский, довольно ухмыльнувшись, простил издевательства и насмешки, которыми Вовка немало изводил его прежде.
Казалось бы, следовало задуматься о цирковом училище, но к моменту подросткового нигилизма, Веселовский к радостям арены остыл. Он уже УМЕЛ слишком много из того, что видел на выступлениях артистов в аляповатых костюмах. Да и наскучила ему атмосфера этих представлений, разбавленная кривлянием "ряженых", назойливым барабанным боем в драматических моментах и наивными восторгами юных зрителей.
Теперь его привлекал спорт, четкий, строгий, лаконичный, но в то же время полный азарта борьбы. Юра выбрал прыжки в высоту. Миг полета опьянял и дарил неописуемое чувство победы - над жестким кордоном планки, над гравитацией, над изначальной неуклюжестью человеческого тела, а главное - над собой самим, в глубине души жаждущим тишины, покоя и сибаритства.
Александр Глебович, уже немолодой семейный доктор, лишь качал головой. Он не понимал спортивных врачей, которые с профессиональным равнодушием относились к переломам конечностей, растяжениям связок и прочим "радостям" большого спорта. Юрий же лишь посмеивался, слушая вздохи-ахи родителей и доброго друга семьи - Айболита Глебовича. Веселовский принимал жестокие правила игры, понимал, что травмы - хоть и высокая, но вполне приемлемая плата за триумфы. Он умел терпеть боль, не позволял трудностям ломать себя, а потому сражался и побеждал, разъезжал по свету, коллекционировал высокие награды.
Но и спортивный мир разочаровал. Он тоже был полон сплетен, зависти, подвохов со стороны так называемых друзей, суетного тщеславия, такого далекого от подлинного духа соревнований. Даже телекомментаторы нет, нет, да и скатывались к полосканию "грязного белья" любимцев публики. А уж "желтая пресса" переступала все границы дозволенного.
Когда отвратительные намеки коснулись романтических отношений Веселовского с юной гимнасткой из Эквадора, Юра понял, что "публичность" ему осточертела. Феноменальная собранность и сила воли тогда дали ему возможность завершить очередные соревнования. Но, возвратившись на родину, он сразу же заявил о своем уходе из большого спорта.
Только назойливые увещевания главного тренера сборной заставили парня выступить на Олимпийских играх. Золотая медаль немного потешила самолюбия, но не изменила решения. С прыжками в высоту было покончено. Спортивные передачи исчезли с большого, в добрую четверть стены, экрана плазменного телевизора. А в жизни и душе Юрия Веселовского поселилась ноющая пустота.
Он часами лежал, уткнувшись в потолок ничего не выражающим взглядом. Липкая паутина равнодушия и безысходности оплела его комнату. Родители безуспешно пытались пробить барьеры, поставленные им вокруг себя. Справился с этой задачей Глебович. Сумел однажды захватить равнодушный взгляд пациента коротким видеороликом. На берегу океана молодая пара безудержно отдавалась чувственному ритму танго. Босые ноги оставляли следы на влажном песке. Почти полностью обнаженные тела соприкасались страстно и... целомудренно, потому что физиология подчинилась красоте.
Юра заболел бальными танцами. Это было сложнее и тоньше акробатики или прыжков и тоже дарило волшебное чувство полета. Только парение было иным. Тело не рассекало воздух, подавляя его сопротивление, но сплеталось с ним, вовлекая в кружение и восторг. Возможно поэтому Веселовский больше всего любил вальс - классический, без особых изысков, выкрутасов, сложных эффектных, поражающих воображение па. Ведь он танцевал не для них, а для себя самого. Теперь его не интересовал мишурный блеск наград. Он просто взлетал на гребне волны мелодии над скучной будничной обыденностью.
Вероятно, подобное желание неосознанно живет во многих из нас, а потому естественный и безыскусный порыв вызывал горячий отклик у зрителей. С судьями оказалось сложнее. Правда, и среди них всегда находился очарованный, который ставил самый высокий балл. Но в большинстве своем они были слишком скованны традициями, условностями, жестким перечнем требований к танцорам, стремлением к форме, довлеющей над сутью и смыслом.
Веселовского оценки не интересовали совсем. Важнее были эмоции зала, людей, чьи души кружились и парили вместе и заодно с ним. А вот партнерша нервничала. Все та же юная гимнастка из Эквадора, давно и надолго пленившая его сердце. Однажды увидев ее лицо на обложке журнала, Юрий потерял голову, долго добивался взаимности, надеялся, что встретил ту единственную, которая пройдет с ним по жизни.
Но женщинам мало любви одного, даже самого лучшего мужчины, они мечтают не столько о полете, сколько о его эквиваленте в ценностях, тряпках, завистливых взглядах окружающих. Они жаждут весомых и общепризнанных призов. Девушка ушла к другому партнеру, более прагматичному, а потому и более успешному.
Мама тревожно вздыхала. Увлечение танцами было наименее травматичным. Конечно, случались растяжения и вывихи, но, по крайней мере, в этот период обошлось без переломов. Боялись родители и душевных терзаний сына. Однако, как ни странно, и сие обошло стороной. Как будто, выгорев дотла, опустошившись полностью, Юрий обрел возможность вновь наполнить себя до краев чем-то совершенно иным.
Горы властно звали его. Альпинизм тоже требовал стремления, настойчивости, преодоления трудностей. А вот чувства дарил совершенно непохожие. Движение стало средством, а не целью. Лишь взобравшись на вершину и остановившись, глядя вниз, можно было окунуться в призрачное парение над миром. Вот этот ПОЛЕТ во время абсолютного ПОКОЯ завораживал по-настоящему и захватывал душу в безраздельное владение.
И все же...и все же Юрию даже этого оказалось недостаточно. Извечное стремление сделать мечту реальностью толкнуло на роковой шаг в бездну. Как знать, возможно именно в последние мгновения жизни в момент настоящего полета он испытывал подлинный восторг.
...- Не представляю...- растерянно сдвинул очки на лоб Александр Глебович. - Вероятно нет ни одной целой кости. И шея свернута, а вот лицо в целости... И эта улыбка... Будут неприятности, следствие. Но, скажу вам сразу, как это ни удивительно, такое могло случиться лишь при падении с очень большой высоты. Если бы не наблюдал вашего сына много лет, тоже мог бы заподозрить вас в избиении парня. Но я и прежде видел на нем ушибы, ссадины, переломы и вывихи, которые просто невозможно получить, лежа в кровати или сидя в инвалидном кресле.
Мать Юрия посмотрела на лужицу воды у подножки инвалидного кресла. На ней еще блестели несколько полу растаявших льдинок:
- Он превращал свои мечты в реальность.
- Мистика. Это невозможно, - неуверенно возразил отец.
На лестничной клетке звучали голоса санитаров, спускающих по узким неудобным ступенькам носилки с телом, укрытым простыней. В небольшой комнате, запахи лекарств и болезни заглушала чистая морозная свежесть разреженного высокогорного воздуха, совершенно невероятным образом возникшая в городской квартире. На стене над стопой старых спортивных журналов улыбался вырезанный из газеты портрет юной эквадорской гимнастки. Рядом висел выцветший цирковой плакат. Но мать, отец и старенький доктор неотрывно смотрели на изображение беркута, царственно парившего на фоне заснеженных горных вершин.
- Поразительная сила воли, - хрипло сказал отец. - Юра с трудом владел лишь левой рукой, но сумел нарисовать эту картину. Недаром дворовые пацаны его,полностью парализованного, прозвали Терминатором.
- Наш сын сделал свой внутренний мир осязаемым и реальным, - упрямо повторила мать. - Он превратил мечту в действительность и... не захотел мириться с тем, что чувство полета оказалось для него под запретом.
- Но это стоило ему жизни, - вздохнул врач.
- Это дало возможность жить, а не существовать, - женщина снова взглянула на беркута. Слезы застилали глаза, изображение дрогнуло...птица взмахнула крылом.